Лучано Пульези изучал юриспруденцию и мечтал о карьере художника. Аликино хотелось стать писателем: что-то придумывать, сочинять. Но чем обильнее он глотал романы любимых авторов, тем слабее становилось его намерение писать, тем отчетливее понимал он, что не выдержит сравнения с ними, а главное — он лишен мощного зова подлинного призвания.
Друзья встречались часто. Сближали их и общие развлечения. Они любили долгие прогулки, нередко ходили вместе в кино, охотно проводили время за рюмочкой в какой-нибудь старой остерии. Расходились они только в одном, отнюдь не второстепенном вопросе — в отношении к девушкам, женщинам, словом, к другому полу.
Пульези (кто знает, почему Аликино предпочитал называть его по фамилии) рано начал заниматься сексом и не упускал для этого ни одного удобного случая. Аликино, наоборот, едва только замечал, что какое-то знакомство с противоположным полом может привести к интимной близости, тотчас молча уходил в сторону. Причем не столько из-за отвращения к половому акту, сколько вследствие неодолимого страха, сковывавшего его эротические позывы, которые он тем не менее испытывал, и нередко весьма мучительно.
В какой-то момент Аликино понял, что сдержанность и деликатность, с какой Пульези уходил от разговора на эту тему, не могут длиться долго. К тому же ему и самому хотелось объяснить свое ненормальное поведение, поскольку оно, видимо, подвергало риску полноту дружбы, которой Аликино очень дорожил. И вот как-то августовским вечером, когда они гуляли по холму на южной окраине города, Аликино поведал другу об одном событии, о котором не рассказывал никому и никогда.
Случилось это летом 1938 года. Аликино было тринадцать лет, и он, как всегда, проводил летние месяцы в Баретте.
В то лето на вилле Маскаро собралось много народу. И преимущественно женщины. Фатима, Джустина, их подруги и родственницы: молодые замужние женщины, юные девушки. И лишь одна была сверстницей Аликино — невысокая толстая девочка.
Как-то раз душным и необыкновенно жарким днем все отдыхали после обеда. Только Аликино, ошалев от терпкого запаха пудры и талька, заполнявшего виллу, бродил по коридорам и лестницам в поисках более прохладного и уединенного места. На третьем, последнем этаже, проходя мимо одной из дверей, он услышал скрип кровати. Заинтересовавшись, в чем дело, он заглянул в замочную скважину.
— Все понятно. Обычная замочная скважина, — небрежно заметил Пульези. — Телескоп для детей — разве не знаешь?
Комментарии к книге «Memow, или Регистр смерти», Джузеппе Д'Агата
Всего 0 комментариев