«Призрак Белой Дамы»

Чернеющий остов здания до сих пор стоит на краю вересковой пустоши. Плющ стелется по выщербленному камню, скрывая уродливые отметины огня, и делает неясными очертания пустых прямоугольников, бывших когда-то окнами и дверьми.

В другие времена и в других краях ничто уже не отмечало бы этого места, кроме буйной поросли дикой травы, закрывающей все как покрывалом. Жители деревни растащили бы камни для починки стен и постройки крепких хлевов для скота. В Северном Райдинге редко попадаются камни, обработанные столь тщательно, однако в стенах Грейгаллоуза не тронут ни, один камень. Птицы да дикие животные: лисы, барсуки — находят укрытие в развалинах. Их голоса да свист ветра — вот и все звуки, нарушающие тишину. Деревенские жители обходят это место. Они называют его проклятым, и какое я имею право сказать, что они ошибаются?

Я никогда не любила книг, которые начинаются: «Я родился». Но вот, похоже, и я не избегну этого литературного греха. Некоторым извинением мне служит то, что эта фраза все же не первая в книге. Достойно упоминания, что я родилась в 1826 году, через семь лет после рождения Ее Величества и за одиннадцать лет до ее восхождения на английский трон. В год моего рождения едва ли не половина всех земель королевства находилась во владении пятисот лендлордов. Естественно, что право участвовать в выборах принадлежало исключительно землевладельцам. Только через четверть века после 1826 года стал возможен развод без специального разрешения парламента, через шестнадцать лет английский закон освободил маленьких детей от работы в шахтах, и через полвека был принят закон об имуществе замужних женщин.

Казалось бы, эти глобальные проблемы не должны иметь отношения к жизни благородной и богатой молодой женщины . Однако странная моя судьба явилась результатом законов и социальных условий этого времени.