«Мнимая реальность»

Мнимая реальность (fb2) - Мнимая реальность 877K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Англия Полак

Англия Полак Мнимая реальность

© А. Полак, 2015

© ООО «Написано пером», 2015

* * *

«– Говорят, ты обо всем забываешь, – сказал ему Хаггон за несколько недель до своей собственной смерти. – Когда умирает человеческое тело, душа остается жить внутри зверя, но с каждым днем воспоминания тускнеют, и зверь становится чуть менее варгом и чуть более волком, пока от человека не остается ничего – только зверь».

Джордж Р. Р. Мартин «Танец с драконами. Пролог».

Глава 1

– ДА! – раздалось в зловещей тишине.

Голос был подобен ветру. Он менялся с баритона на бас. И фигура в бледном, размытом свете менялась вместе с ним. Силуэт стоял, подняв лицо кверху и раскинув руки в стороны.

– Я чувствую ее! Она повсюду. Она во мне. Каждая клеточка моего тела ощущает ее, – теперь фигура приобрела ясные очертания. – Каждая капля, что струится по венам, ощущает ее присутствие. Она намного ближе, чем я думал. Я красота, я ужас. Я власть.

От его голоса дрожали деревья, крошилась, словно сухое печенье, земля, сотрясались камни.

– Скоро мы встретимся, – мужчина опустил руки и прикрыл глаза, его губы изогнулись в лукавой улыбке. Так он и стоял, ожидая, когда раздастся сигнал. Вскоре дверь открылась, заставив его обернуться. В комнату вошли двое мужчин в белой форме. Один из них двинулся к нему навстречу, второй достал резиновую дубинку.

– О, господа санитары пожаловали, – с иронией протянул мужчина.

– Заткнись, придурок! – гаркнул тот, что с дубинкой, отстукивая ею ритм по своей ладони. – Повернись лицом к стене, руки за спину.

– Слушаюсь и повинуюсь, мистер Билл Скайз.

Когда запястья мужчины сцепили наручниками, санитар подошел к нему вплотную и, развернув его лицом к себе, посмотрел в глаза:

– Думаешь, ты здесь самый умный? Думаешь, ты здесь Господь Бог?

Мужчина ухмыльнулся, и санитар разозлился ещё больше:

– Я тебе скажу, кто здесь Бог. Бог здесь я. Ты понял меня, придурок? А ты никто. Ничтожество. И сидеть тебе здесь, пока не сдохнешь. И будь уверен, я прослежу, чтобы это было как можно болезненней.

– О, мистер Билл Скайз, ваша самоуверенность меня все больше и больше восхищает. Только вот одно меня смущает, хватит ли вам жизни, чтобы увидеть мою смерть? Скорее, ее увидят ваши правнуки. Если повезет, конечно.

– Ты что мелешь, ублюдок? – Билл толкнул мужчину к стене и придавил ему дубинкой горло. Мужчина тихо захрипел. – Угрожать мне вздумал? Ты удивишься, насколько близка твоя смерть. А когда ты сдохнешь, я станцую джигу на твоей поганой могиле!

Прошипев это, Билл плюнул мужчине в лицо, отошёл назад и смахнул пот со лба. После натужно улыбнулся напарнику:

– Том, веди этого мудака в комнату свиданий.

Том подтолкнул мужчину к выходу.

Длинный коридор освещали яркие лампы. Пол здесь был выложен крупной белой плиткой, а стены выкрашены в непонятный цвет, характерный для больницы. Вдоль коридора тянулись толстые стеклянные двери, за которыми виднелись застывшие в странных позах пациенты, на их бледных лицах маячили вымученные улыбки.

Пройдя коридор, санитары остановились у решетчатой двери. Том вставил ключ, и та со скрипом отъехала в сторону. Билл подтолкнул мужчину вперед, к лифту. Том закрыл за собой дверь и нажал на кнопку. Двери лифта открылись, пропуская их внутрь.

– Это непозволительно говорить со мной так грубо, – произнес мужчина, со скукой глядя в потолок. Том и Билл переглянулись.

– Ты еще не знаешь, что такое грубость, – ухмыльнулся Билл. Двери открылись, и санитар выпихнул мужчину из лифта, затем проводил его в комнату для свиданий.

– Не шути со мной, – пригрозил ему Билл дубинкой.

– Садись, – скомандовал Том. Мужчина молча опустился на стул. Том снял наручники и вышел из комнаты. Билл последовал за ним.

Мужчина же поднялся с места и подошел к решетке, закрывавшей окно. За окном мягко опустился вечер. Кирпичные стены психиатрической больницы Лукаса Виткеса защищала металлическая проволока, по которой был пущен электрический ток. На проходной стояла будка с охранником. Деревья с пушистыми кронами и яркие цветники немного скрашивали впечатление от мрачного здания с решетками на окнах.

Дверь комнаты открылась, в нос ударил сладкий запах духов. Раздался легкий стук каблучков и скрежет запираемого замка. В окошко, что было в двери, заглянул санитар, он ухмыльнулся, оглядев стройную фигурку в приталенном костюме. Девушка остановилась в двух шагах от мужчины, молча разглядывая обритую налысо голову. Он тоже молчал и глядел в окно, ощущая спиной плотоядный взгляд санитара. Санитар по имени Билл терялся в догадках – что такая красивая девушка делает здесь? И что у нее может быть общего с этим больным сукиным сыном? Санитар никак не мог этого понять. Пауза слишком затянулась, Биллу стало скучно, и он отошел от двери. Но мужчина все еще чувствовал его присутствие где-то рядом.

Девушка сделала шаг к мужчине. Она приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но тот предостерегающе поднял ладонь. Наконец, он повернулся к девушке, на его губах мелькнула едва заметная улыбка. Мужчина приложил палец к губам, показывая, что нужно сохранять молчание, и присел на стул, положив ногу на ногу. Затем утвердительно кивнул. Девушка молча сняла шляпку и очки, опустилась перед ним на колени и уткнулась лбом в холодный пол.

– Господин, – прошептала она.

– Я рад тебя видеть, дорогая моя, – снисходительно улыбнулся мужчина.

Девушка преданно обхватила его колени:

– Господин, вам нужно покинуть это ужасное место.

– Тут довольно мило, дорогая моя. Здешние люди – очаровательнейшие создания!

– Очаровательнейшие? – Переспросила она, удивленно приподняв тонкие брови. – А как же мы? Сколько нам еще ждать?

– Ждать осталось недолго. Не переживай, моя прелесть. Я чувствую ее присутствие, – он потрепал ее по щеке, и девушка ещё сильней прижалась к его ногам.

– Если так, то мы готовы ждать сколько угодно, господин, – в ее голосе мужчина услышал нотки недоверия.

– Считаешь меня лжецом? – Сухо спросил он. Девушка испуганно посмотрела на него снизу вверх.

– Нет-нет, – замотала она головой. Но мужчина не стал слушать и, оттолкнув девушку, вскочил со стула. Затем вытянул руку вперед и сжал пальцы в кулак. Девушка с хрипом схватилась за горло. Ее тело медленно поднялось над полом.

– Все еще считаешь меня лжецом? – Кровожадно улыбнулся мужчина.

Она хотела ответить, но невидимая сила сдавила ей горло. Мужчина разжал пальцы, и девушка упала вниз.

– Кто еще достаточно глуп, чтобы считать меня лжецом?

Девушка со свистом вдыхала воздух, откинув голову назад. На тонкой коже виднелись глубокие вмятины, которые постепенно разглаживались. Наконец, она поднялась, оправила волосы и покорно сказала:

– Никто. Простите меня, мой господин, за то, что я посмела усомниться в вас и в вашей воле. Такого более не повторится. Обещаю вам.

Мужчина убрал руки за спину:

– Увидимся.

В замке провернулся ключ, и в комнату вошел санитар.

– Время вышло. – Буркнул он хмуро, и девушка покинула комнату.

Уходя, она одарила санитара ослепительной улыбкой, от чего у Билла мгновенно взмокла шея, и произнесла:

– До свидания.

– До свидания. – Санитар проводил ее глазами, пока она не скрылась из виду, присвистнул и надел на мужчину наручники. – Да, попка у нее то, что надо. Кто она тебе?

– Моя дочь, – спокойно ответил он.

– Дочь? Ну-ну. – Билл проводил мужчину обратно в палату и снял наручники. – Как думаешь, папенька, кто больше придется ей по вкусу: сумасшедший старикашка или молодой самец?

Глаза мужчины сверкнули, но он только сдержанно улыбнулся:

– Хотите пригласить ее на свидание?

– Нет, – ухмыльнулся Билл, – просто хочу трахнуть.

Шутка показалась Биллу удачной, и его громкий хохот прокатился по коридору.

Мужчина сел на кровать:

– Я уверен, ты придешься ей по вкусу, – произнёс он, оскалившись.

Ночь опустилась на город. Чернильные разводы стелились по небу, полностью скрывая от людей свет. Луна, бледная и совсем не живая, висела, словно приколоченная гвоздями. Она казалась лишней на этом небе. Ветер угрюмо гнул ветки деревьев, срывая сухую желтую листву. Осень выдалась очень холодной и ветреной.

Больница Лукаса Виткеса спала. Кого-то сморил здоровый сон, а кого-то принудительно заставили спать. Здесь не боялись применять наркотики. Здесь не боялись ничего, даже убить ненароком, переборщив с «поцелуем Морфея». Так врачи называли свое лекарство для тех, кто не желал мириться с режимом.

Мужчина стоял у окна и наблюдал. На него «поцелуй Морфея» не действовал, даже если бы по его венам растеклась лошадиная доза транквилизатора. Он никогда не спал. И никогда не чувствовал усталости. Он не ел. Но приносимая санитарами еда исправно исчезала – в животах здешних обитателей щелей и нор, которых он подкармливал. Хотя, кто знает об этом? При ежедневном осмотре его комната выглядела как обычно и пахла лекарствами и хлоркой.

Мужчина глядел, как ветер подбрасывает листья вверх и опускает вниз, словно в танце. В танце, в котором могут участвовать все и в тоже время никто. Никто. Имя весельчака, который дразнит природу, глумясь над ее мертвыми и пожухлыми детишками. Один листок с хлопком прилип к стеклу. На его шершавой поверхности были выведены подобия слов или знаков, понятных только мужчине. Он прочитал послание, ухмыльнулся и приложил палец к стеклу. А после отдёрнул его, увлекая листок за собой сквозь тонкую стеклянную грань. Листок лежал теперь на его пальце, точно был продолжением руки. Мужчина переложил его на ладонь, накрыл рукой и что-то прошептал.

– Ступайте, детишки, и принесите мне чего-нибудь вкусного, – мужчина улыбнулся и провел ладонью поверх другой. Листок с шипением съёжился. Одно лёгкое дуновение, и угольки взметнулись вверх. Затем, будто обладая собственной волей, медленно устремились к выходу и скользнули под дверь. Угольки витали по коридору, просачивались в двери других комнат, оседали на лицах спящих и растворялись с красным свечением.

– О, да! – Он откинул голову назад, удовлетворенно выдохнул и поднял руки вверх, сотрясаясь всем телом. – Как прекрасно! Да!

По коридору пронесся утробный стон. Звук проходил сквозь его тело, словно ток. Мужчина стащил рубашку, шумно вдыхая носом воздух. Кожа пульсировала от энергии, что струилась теперь внутри него. С улыбкой он осматривал свое тело, боль и наслаждение всегда приводили его в экстаз. Он закатил глаза, растворяясь в страданиях тех, кто сходил сейчас с ума. Один из проснувшихся пациентов прилип к двери щекой и, скребя ногтями по стеклянной глади, выкрикивал непонятные слова. Несчастный скреб дверь с такой силой, что кровь выступила у него из-под ногтей. Но вместо боли он почувствовал приятную истому и рассмеялся сухим, нечеловеческим смехом. Хотя, здесь эта фраза не имела смысла, ибо все пациенты клиники не могли считаться людьми в полной мере.

– Еще! Еще! – Взывал мужчина. Сумасшедшие теряли сон и покой, вызванный транквилизаторами. Вскакивая со своих кроватей, они кричали, стонали и бились в двери, подстегиваемые неведомым страхом.

– Какого черта?! – Выругался санитар, выскакивая в коридор. Он подбежал к палате странного пациента и сдвинул задвижку на дверном окошке – в темноте ему был виден только силуэт, стоящий у окна.

– Что происходит? – К Биллу подбежал Том.

– Хрен его знает. Проверь остальных, – Билл надавил на рычаг и свет в комнатах зажегся. Он распахнул дверь и, остановившись на пороге, достал дубинку. – Эй, придурок! Отойди от окна. – Билл сделал шаг, покрепче сжав рукоять. – Ты слышишь меня? Это приказ. Отойди от окна, пока я тебя не заставил.

Ему было непонятно, почему этот больной ублюдок осмелился ослушаться приказа. Билл даже разозлился. Он быстро подошел к мужчине и резко развернул его.

– Твою мать! – Выругался Билл, отскочив назад. То, что он увидел, никак не укладывалось в его голове. Тем более, он не смог бы объяснить произошедшее доктору Лукасу Виткесу. У нового пациента Берни Лазури не было лица.

Позже, в кабинете Виткеса, Билл торопливо сделал несколько глотков виски. Он видел многое в своей жизни, но увидеть такое ему довелось впервые. Перед его глазами все еще висела странная и жутковатая картинка – человек без лица. Виткес мрачно слушал санитара, курил и ходил по кабинету, выпуская жирные кольца дыма.

– Ты хочешь сказать, что сегодня утром Лазури выглядел совершенно обычно, а ночью у него вместо лица вдруг оказалась одна сплошная голова? А куда, по-твоему, делось лицо? – Возмутился Виткес.

– Я не знаю, сэр. Мне это тоже интересно, – Билл снова глотнул виски и закашлялся.

– Что вообще происходит в моей больнице? – Виткес нахмурил широкие брови, напоминавшие выдыхаемые им кольца дыма.

– Не знаю, сэр. Возможно, на этих психов погода подействовала. Или еще какая-нибудь хренотень.

– Бред. Ничто не действует на психов сильнее, чем причина их помешательства. А ты помнишь, на чём помешан Берни Лазури?

– Хм, кажется, он боялся смотреть на свое отражение в зеркале.

– Вот-вот, – протянул Виткес. – Теперь он может этого не бояться, – доктор затушил сигарету и сел в кресло. – Ну, есть и хорошая новость, Билл. Один из наших неизлечимых пациентов, наконец, исцелился.

Виткес широко улыбнулся и жестом указал санитару на дверь.

– А что делать с другими? – Билл послушно поднялся с места.

Виткес вздохнул и наполнил бокал виски.

– Диккенсу сделали перевязку?

Билл кивнул. Виткес отхлебнул виски.

– Утройте дозу.

– Но, сэр, это же убьёт их, – удивился Билл. Виткес ухмыльнулся:

– Убьет их болезнь или больница, какая разница? Они давно уже на том свете. Выполняйте.

Билл вышел из кабинета. Он спустился по лестнице на этаж, где недавно слышались крики умалишенных. Палата Берни Лазури опустела. Оттуда пахло химикатами. Билл вошел внутрь, медленно оглядывая убогие апартаменты: железная кровать, стул в углу комнаты. Вроде всё как обычно. Билл перевел взгляд на окно и, увидев там что-то, сделал шаг вперёд.

– Не может быть, – прошептал он, рассматривая свое отражение. Оно было таким чётким, будто отражалось не от стекла, направленного на ночную улицу, а от обычного зеркала. – Как такое возможно?

Билл опасливо коснулся холодной поверхности – под его пальцами зеркало сморщилось, моментально превратившись обратно в оконное стекло. Он выдохнул и попятился назад к выходу. Запер дверь и двинулся дальше по коридору, бормоча себе под нос:

– Чертовщина какая-то.

Теперь Билл останавливался у каждой двери и, внимательно прислушивался. За одной из них он услышал монотонное бормотание. Пытаясь выяснить, откуда оно доносится, Билл приоткрыл дверное окошко и увидел Диккенса, который сидел на полу лицом к окну, раскачиваясь вперед-назад, и что-то бормотал. Билл открыл дверь и вошел. Заметив рядом с Диккенсом повязку с высохшими пятнами крови, Билл торопливо выхватил рацию:

– Том, живо зови сюда дока!

– Что случилось? – Раздался из рации голос Тома.

– Я невнятно говорю? Тащи его задницу сюда! – Крикнул Билл и отключился. – Диккенс? Диккенс, ты меня слышишь?

– Билл? – Раздалось за спиной. Билл вздрогнул и выругался. Это был Том.

– А где док?

– Идет. Что случилось-то?

Билл молча шагнул за порог, высматривая Виткеса. Доктор шел навстречу размеренным шагом и недовольно хмурил брови.

– Надеюсь, это важно, – процедил Виткес.

– Посмотрите сами.

– Диккенс? – Позвал Виткес. – Диккенс, вы слышите меня?

Диккенс перестал раскачиваться и медленно повернулся. Он держал свою руку под мышкой, не сводя взгляда с Виткеса.

– Диккенс? Вы слышите меня? Что случилось? Зачем вы сняли повязку?

– Неправильно, – прошептал он.

– Что?

– Неправильно, – Диккенс перевел взгляд на свою руку. – Неправильно.

– Что неправильно? Вы можете сказать, что неправильно?

– Неправильно. Неправильно срослось.

– Что неправильно срослось? – Медленно протянул Виткес.

– Они… – Диккенс показал руку.

– О, господи, – прошептал Том. Билл снова выругался. Виткес же и вовсе онемел, увидев, что Диккенс сделал со своими пальцами. Все они были сломаны в нескольких местах.

– Неправильно, доктор. Неправильно срослось. Мои кости. Неправильно. Они неправильно срослись.

Виткес сглотнул:

– Джон, почему ты решил, что у тебя неправильно срослись кости? Кто тебе об этом сказал?

Диккенс смолк, уставившись в одну точку. Он молчал довольно долго.

– Джон? Ты слышишь меня? Джон? Том, – Виткес повернулся к застывшему санитару, – сегодня Джон получал свою порцию лекарств?

– Да, – выдавил тот.

– Хм, принесите еще.

– Но, сэр, – начал было Том.

– Вы хотите, чтобы Диккенс себе еще что-нибудь сломал? – Возмутился Виткес. В этот момент со стороны Диккенса раздался сильный хруст, и пациент мешком повалился на пол.

– Черт, – выдохнул Билл.

– Вызывайте скорую!

Приехавшие коронеры упаковали тело Диккенса в плотный черный мешок и погрузили в машину. Виткес стоял у окна, провожая взглядом отъезжающее авто, и, закусив губу, думал о чем-то своём.

В это самое время странный пациент Берни Лазури в своей палате глубоко вдохнул, ощущая приятное тепло, растекавшееся по телу. Угольки оседали на его голой коже, просачиваясь куда-то внутрь. Мужчина улыбнулся и довольно хохотнул. Какой, однако, славный и насыщенный день выдался. Много вкусностей, и такое разнообразие!

Глава 2

Виткес сидел за столом, изучая документы. Он потирал подбородок, соглашаясь со своими мыслями и доводами. В кабинет постучали. Вошел охранник.

– Доктор Виткес, к вам детектив из полиции.

– Полиция? – Удивился доктор. – В этом не было нужды. Хорошо, пусть зайдет.

Охранник пропустил вперед мужчину в нелепом сером пиджаке – для его довольно высокого роста и широких плеч пиджак выглядел тесным. Детектив расстегнул пуговицы на пиджаке и с облегчением выдохнул. Сквозь тонкую футболку просматривалась крепкие мышцы.

Виткес поднялся с кресла, обошел стол и протянул руку.

– Здравствуйте. Мистер Виткес. Рад встрече.

– Добрый день. Вам, вероятно, уже сказали, что я из полиции?

– Да. Детектив…

– Рэйн, – ответил он. – Детектив Рэйн. Вы позволите, я присяду?

– О, да, конечно. – Кивнул Виткес и сел в кресло. Рэйн приземлился на диване. Несколько мгновений Виткес внимательно и молча рассматривал детектива. Смуглая кожа с золотистым оттенком. Немного вытянутое лицо, доброе и располагающее. Над серо-голубыми выразительными глазами нависают густые брови. Курносый нос, тонко очерченные губы. Каштановые короткие волосы, небрежно торчащие вверх. На щеках недельная щетина.

– Что-то случилось, раз полиция решила навестить столь отдаленное место?

Рэйн достал из кармана пиджака очки. В них его и без того мягкое лицо приобрело ещё более кроткое выражение, словно у вчерашнего студента полицейской академии, которому впервые поручили ответственное задание.

– Это касается того, что произошло ночью.

– Вы говорите о Джоне Диккенсе?

– О нем. Понимаете, когда коронеры доставляют людей, погибших, скажем так, от неестественных причин, они обязаны сообщать нам.

– И вы решаете, было это убийство или суицид?

– Мы не решаем. Мы расследуем причины того или иного происшествия.

Виткес со вздохом поднялся с места.

– Джон Диккенс страдал неврозом. Вы знаете, что означает слово «невроз»? – Он повернулся к окну. Рэйн достал из кармана блокнот и ручку и приготовился записывать. – Оно происходит от греческого neuron – нерв и -osis – болезнь. Невроз – это психогенные, как правило, конфликтогенные нервно-психические расстройства, возникающие в результате нарушения особо значимых жизненных отношений человека. Они проявляются в специфических клинических феноменах при отсутствии психотических явлений. Говоря обычным языком – на него могло воздействовать то, чего в реальности не существует. Болезнь протекала ровно. Я наблюдал Диккенса около полугода и не замечал за ним склонности к самоубийству. Но сегодня ночью Диккенс вел себя предельно странно. Точнее, это началось вечером. Том и Билл, санитары больницы, делали обход. По непонятным мне причинам в палатах началась паника. Пациенты кричали, хотя должны были спать. Видите ли, все они принимают лекарства, и такое поведение просто необъяснимо. Как будто их одновременно разбудил какой-то ночной кошмар. В одной из палат Том обнаружил пациента – Берни Лазури. Он, мягко говоря, выглядел не так, как обычно.

Виткес протянул черно-белую фотографию детективу. Рэйн нахмурился:

– Что это?

– Это Берни Лазури. Так он выглядел, когда его нашел Билл.

– Это что… шутка? – Хмыкнул Рэйн.

Виткес протянул детективу еще одну фотографию:

– Здесь Берни Лазури до того, как это с ним случилось.

Рэйн внимательно смотрел на снимки: крупное бледное лицо, маленькие, глубоко посаженые глаза, широкий нос и тонкие губы.

– Как вы уже заметили, у Берни отсутствует лицо, – прервал его занятие Виткес.

– Да, я заметил. Куда же оно делось?

– Мне это тоже интересно.

– Хм, – Рэйн отложил фотографии. – У Берни Лазури тоже был невроз?

– Нет. Лазури страдал эйзоптрофобией.[1]

– Эйзопт… – начал Рэйн.

– Лазури боялся зеркал.

– Оу. В любом случае, мы не занимаемся подобными эпизодами. Скорее, это работа БАИ.[2]

Виткес улыбнулся и пригладил волосы.

– Спустя полтора часа, когда пациенты успокоились, Том попросил меня спуститься вниз, сказал, что Билл встревожен состоянием одного из наших больных, – Виткес сцепил пальцы в замок, положив локти на стол. – Когда я вошел в палату Джона Диккенса, то увидел его сидящим на полу. До этого мы делали ему перевязку. Видите ли, когда поднялась паника, Джон поранил себя. Он, как бы так выразиться, пытался выбраться, царапая дверь ногтями. Ну, вы же понимаете, что стеклянную дверь невозможно открыть таким способом. Итак, Джон сидел на полу, раскачивался и что-то бормотал себе под нос. Я спрашивал его, что случилось, но Джон не реагировал. Он всё время повторял одну и ту же фразу.

– Какую?

– «Неправильно. Неправильно срослись кости».

Рэйн изогнул брови и что-то старательно записал в блокноте.

– Интересно.

– Интересное было впереди, – сказал Виткес. – После этих слов он показал нам свою руку. Вы ведь уже видели, что он с ней сделал?

– Да.

– Ну, а потом он свернул себе шею.

– Вы хотите сказать, он сам себе свернул шею? – В тоне Рэйна промелькнуло недоверие. Виткес поджал губы.

– Именно!

– Почему же вы не предприняли никаких попыток остановить его?

– На основании наблюдений за пациентом, я могу утверждать, что Джон Диккенс не был склонен к суициду. Я полагал, что случившееся – просто временное помутнение, которое можно легко устранить с помощью препаратов. Но именно в тот момент, когда я попросил санитара принести лекарство, Диккенс покончил с собой.

– Интересно вы, однако, излагаете свою версию происшествия.

– Понимаю, в это трудно поверить. Но мои показания могут подтвердить два человека: Том Уильямс и Билл Скайз, санитары моей больницы, – Виткес сделал паузу. – Видите ли, детектив Рэйн, на пациентов с нервно-психическими расстройствами воздействуют многие внешние факторы: перемена погоды, изменение среды. Не исключаются возможные галлюцинации и голоса. Все это могло сломить и без того слабую психику Диккенса.

Рэйн кивнул, снова сделав пометку в блокноте:

– Простите, а сколько вы работаете в этой больнице?

Виткес прищурился. Вопрос детектива ему явно не понравился.

– Я не работаю в больнице. Я работаю с людьми, – он поднялся с кресла и прошелся по кабинету. – Психиатрии я отдал больше тридцати лет своей жизни. Пятнадцать из них – я лечу души именно здесь, в этом заведении. И, поверьте, я повидал многое!

– Хм, тридцатилетний опыт работы с больными. И как вы не смогли предугадать склонность вашего пациента к суициду? Это наверняка было очевидно.

– А что, по-вашему, очевидность, детектив Рэйн? – Сухо спросил Виткес.

Рэйн хохотнул:

– Простите, доктор, но меня не интересуют ваши психо-тесты.

Виткес выдохнул:

– До того, как открыть свою больницу, я работал около десяти лет в Сайлент-Дом. Эта больница делилась на два корпуса. Первый был для пациентов, которые поддавались лечению и шли на поправку. «Заблудшая душа, надолго оставшись в темноте, вряд ли потянется к свету» – я всегда повторял это изречение, когда речь шла о втором корпусе. Там не было жизни, и не могло быть. Не было смысла лечить тех, кто давно вырыл себе яму и в любой момент готов прыгнуть в могилу. Я решил, что не готов на такие жертвы. Лучше лечить души тех, кто действительно нуждается в этом. Дать человеку возможность снова стать человеком. Дать шанс на жизнь и на счастье. Помочь почувствовать себя нужным в этом мире. Поэтому в моей больнице никогда не было подобного тому, что произошло вчера. Мои пациенты шли на поправку. А теперь они, к сожалению, мертвы. И вы обвиняете в этом меня.

– О, простите, доктор Виткес. Я не хотел сказать ничего плохого.

– Ваша работа, детектив Рэйн, дурно на вас влияет. Вы знаете, что семьдесят процентов полицейских во время работы испытывают непрекращающийся психологический стресс? Истощение нервной системы порой приводит здоровых мужчин к слабости и отчужденности.

– Доктор Виткес… – начал Рэйн.

– Когда вы в последний раз хорошо спали и ели? Я уже не говорю об интимной жизни. Мужчине, тем более с такой работой как у вас, разрядка просто необходима.

– Доктор Виткес, – Рэйн поднялся с места. – Простите, конечно. Но речь сейчас не обо мне. И с чего вы взяли, что я испытываю стресс?

– Теперь уже я прошу прощения. Наверное, я наговорил лишнего, – смущенно склонил голову Виткес.

– Значит, вы не могли предположить, что Джон Диккенс был способен на суицид?

– Верно. Иначе я бы передал его в другую больницу. Повторюсь, за тридцать лет такое в моей практике случилось впервые, – Виткес вздохнул. – Не только я сочувствую его скоропостижной кончине. Его другу так же сейчас приходится нелегко.

– Понятно.

Рэйн убрал блокнот в карман, и уже хотел было снять очки, как вдруг доктор остановил его:

– Могу я дать вам совет, детектив Рэйн? Не снимайте очки. В них вы кажетесь более рассудительным.

– Спасибо за совет, – Рэйн неловко откашлялся. – Вы что-то говорили о друге Джона. Могу я узнать его адрес и переговорить с ним?

– Вы должны сами понимать, пациентам, которые много времени проводят взаперти, нелегко находить друзей. Если, конечно, они не являются пациентами этой же больницы.

– Вот как?

– Пойдемте, я познакомлю вас с ним.

– Доктор Виткес, я могу взять фотографии? Если они вам больше не нужны.

Виткес улыбнулся и протянул фотографии детективу.

– Конечно. Пойдемте. Надеюсь, вы не против, если мы спустимся по лестнице? Иногда хочется размять кости, – сказал Виткес. Рэйн лишь хмыкнул в ответ.

Они спустились на три этажа, и доктор Виткес ключом открыл дверь к палатам.

– Здравствуйте, доктор Виткес, – поздоровался санитар, заметив, как открылась дверь служебной лестницы.

– Здравствуй, Том, – коротко отозвался доктор.

Пройдя вдоль палат, они оказались в холле. Рэйн окинул помещение взглядом: десяток столов, на которых лежали шахматные доски с расставленными фигурами, маленький черно-белый телевизор и угловой диван с выцветшим покрывалом грязно-коричневого цвета. Несколько пациентов сидело за одним из столов, вяло раскладывая мозаику. Другие слонялись по холлу, бессмысленно таращась в пустоту. Телевизор, надежно упрятанный за решетку, тихо транслировал старый фильм. Редкие больные останавливались перед ним на несколько минут, и снова бродили, подобно привидениям. Виткес взял Рэйна за локоть и указал на мужчину, сидевшего за столиком в дальнем углу. Перед мужчиной лежали альбомные листы и несколько восковых карандашей. Он держал ладони на краю стола, голова была опущена, взгляд устремлен к белоснежным листкам.

Виткес встал рядом с мужчиной, убрав руки за спину.

– Итак. Это Рональд Орест, друг Джона Диккенса. Рональд, это детектив Рэйн.

Детектив сделал шаг к столу:

– Здравствуйте, Рональд. Мне очень приятно с вами познакомиться.

Рональд не ответил и даже не посмотрел в сторону детектива.

– Эмм, я бы хотел поговорить с тобой о твоем друге Джоне. Ты не против?

– Он не против, – кивнул Виткес.

– Доктор Виткес, он может говорить?

– Да. Но не совсем обычным способом. Рональд общается с помощью рисунков. Он так лучше выражает свои мысли.

Рэйн разочарованно вздохнул:

– Тогда, думаю, вряд ли, он сможет мне чем-то помочь.

Виткес нагнулся к Рональду:

– Рональд, ты мог бы помочь детективу Рэйну? Может, ты что-нибудь видел или знаешь? Если это так, то, пожалуйста, опиши нам это в своих рисунках. Ты ведь прекрасный художник, Рональд!

Рональд оставался неподвижным.

– Прошу прощения, детектив Рэйн. Рональд немного расстроен.

– Да, я понимаю, – детектив достал визитку и протянул ее Виткесу. – Звоните, если что-нибудь изменится.

– Конечно.

– Было приятно познакомиться, Рональд.

– Вы должны понимать, что на пациентов очень сильно и пагубно влияют внешние факторы. Дружба Джона и Рональда была не просто дружбой, а скорее мотивацией для избавления от болезни. Когда люди пытаются наладить контакт с другими людьми, то они налаживают, в первую очередь, контакт с собой. А чувство потери, которое сейчас испытывает Рональд, может значительно затормозить его лечение. Возможно, всё придется начать сначала, – телефон Виткеса зашёлся трелью. – О, простите. Я слушаю…

Рэйн достал блокнот, просматривая свои записи.

– Простите? – За его спиной раздался приятный баритон. Рэйн обернулся, увидев перед собой не менее приятного обладателя голоса. На вид ему было около сорока лет. Голова и лицо гладко выбриты. Глаза большие, серые, почти прозрачные. Его кожа была смуглой. Мужчина улыбался широкой, доброй улыбкой, что совсем не сочеталось с болезненно-желтыми, вымученными лицами других пациентов. Рэйну показалось странным чересчур вменяемое для подобного места выражение лица. Хотя, он мог и ошибаться на его счёт. Мужчина улыбнулся детективу, обнажив белые ровные зубы.

– Да? Что вы хотели? – Вежливо спросил детектив Рэйн.

– Вы верите в предсказания?

Похоже, насчет вменяемости Рэйн всё-таки ошибся. Он сделал шаг назад, убирая блокнот в карман. Выражение лица мужчины тут же изменилось. Казалось, он расстроился.

– Вы думаете, я безумен, как остальные? Что же, вы вправе так думать. Иначе, почему бы я здесь находился? А доктор прав. Вы действительно выглядите более рассудительным в очках.

Рэйн нахмурился.

– Хотите, узнать, что ждет вас в будущем? – Мужчина смотрел прямо на детектива.

Рэйн сглотнул. Ему стало не по себе.

– У нас есть несколько минут, прежде чем доктор выпроводит вас из больницы, – мужчина улыбнулся и приложил ладонь к его груди. Рэйн отшатнулся, ощутив неприятное жжение. – Не стоит бояться, детектив Фобос Рэйн. И не стоит говорить, что я сошел с ума. В стенах больницы подобная фраза звучит неэтично.

– Что вам нужно от меня? – прошептал Рэйн. – Откуда вы знаете мое имя?

– Вы любите астрономию, детектив Рэйн? – мужчина скользнул взглядом по комнате.

– Я не совсем понимаю…

– У вас довольно редкое имя, детектив. Фобос. Спутник Марса, Вы знаете, что у планеты Марс не одна, а целых две луны? Они относительно небольшие и имеют форму картофелины. Обе состоят из темного камня. Их поверхность изрыта кратерами, хотя на Деймосе их меньше, чем на Фобосе. Самый большой кратер на Фобосе, шесть с половиной миль, называется Стикни. Деймос и Фобос – это, скорее всего, захваченные притяжением Марса астероиды, космические тела разных размеров, состоящие из камня, которые вращаются вокруг Солнца.

Рэйн растерялся.

– Все мы крутимся вокруг кого-то, – заговорщически подмигнул детективу мужчина.

– Вы, кажется, хотели рассказать мне о моем будущем?

– Да, – незнакомец помедлил. – Вы встретите девушку.

– Девушку? – Рэйн хотел рассмеяться, но вовремя сдержал улыбку. – Такое может предсказать каждый…

Он хотел было сказать «каждый дурак», но снова промолчал. Мужчина словно услышал его мысли и улыбнулся:

– Верно. Каждый. Но эта девушка будет не такой как все. Она уникальна в своем роде. Совершенство. Рыжая бестия.

Рэйна передернуло, слова мужчины вдруг показались такими громкими, что больно отдавались в ушах. Рэйн задержал дыхание всего на несколько секунд, но эти секунды показались ему часами.

– После встречи с ней ваша жизнь изменится, – мужчина сел на стул, сложил руки на груди и сделал вид, будто заснул.

В это время к Рэйну подошёл доктор Виткес:

– Прошу меня извинить. Я бы с удовольствием вас проводил, детектив Рэйн, но у меня много работы.

Рэйн кивнул, все еще прибывая в каком-то непонятном состоянии дурноты.

– Том, проводи, пожалуйста, детектива до машины. До свидания, детектив Рэйн.

– До свидания, – машинально попрощался Рэйн.

Очутившись на улице, Рэйн жадно вдохнул свежий воздух. Голова немного кружилась. Он медленно шел за Томом, внимательно разглядывая его спину: худой, высокий парень, на вид – не больше двадцати пяти лет.

Рэйн остановился перед машиной.

– Мистер Уильямс? – Обратился он к санитару.

– Да? – Протянул тот, откидывая со лба длинную прядь волос.

– Скажите, тот мужчина, что сидел у входа… Как его имя?

– Какой мужчина? – не понял Том.

– Когда вы подошли ко мне и доктору Виткесу, у входа сидел мужчина.

– Извините, детектив. Но, кроме вас, там никого не было.

– Вот как, – Рэйн открыл дверь машины. – Значит, показалось.

– Ага. До свидания.

Рэйн завел мотор и выехал за ворота больницы.

Пациент клиники Берни Лазури стоял у окна, провожая взглядом отъезжающую машину детектива. Он закрыл глаза, шумно втянул носом воздух и отчетливо произнес:

– Каменные ветры, огненные воды, пусть он увидит. Пусть увидит ее!

После чего мужчина вышел из комнаты и очутился в холле. Там он подошел к столу Рональда и сел напротив него.

– Здравствуй, Рональд, – вкрадчиво произнес Лазури.

Рональд сглотнул и поднял на него глаза. Его пальцы крепко сжали край стола.

– Почему бы тебе не нарисовать меня? – Так же вкрадчиво продолжал мужчина.

Рональд потянулся к карандашам. Он долго смотрел в пустой лист бумаги, а потом начал рисовать. С каждым новым штрихом его глаза округлялись всё больше, он совсем не хотел рисовать то, что видел. Рональд зажмурился. Тело его вздрагивало, а рука продолжала скользить по бумаге. Лазури улыбался, не сводя глаз с бледного, покрытого потом, лица Рональда.

– Молодец, Рональд. Рисуй. Рисуй, – шептал он.

Глава 3

Детектив Рэйн сидел в кресле, теребя в руке карандаш. Уже больше часа он бесцельно глядел в мигающий экран компьютера, и раз за разом мысленно прокручивал слова того мужчины. В голове царила полная неразбериха.

«Откуда этому психу известно мое имя? И, главное, как он узнал о том, что мне сказал Виткес? – Рэйн отбросил карандаш, облокотился на спинку кресла и откинул голову. – Допустим, о том, что я детектив, он мог услышать. Но вот имя… хм. А ещё этот рассказ о рыжеволосой девушке… явный бред. И почему я вообще уделяю так много внимания словам какого-то психа?»

– Рэйн, привет, – чей-то хриплый голос прервал цепь рассуждений детектива, и Рэйн недовольно поморщился.

– Пит, не зачем так орать.

– Давно из психушки? – Спросил Пит, не сдерживая хохота. Рэйн внимательно посмотрел на своего напарника: крупный мужчина с круглым и рыхлым лицом. Коротко стриженые волосы, такие светлые, что голова казалась лысой. Голубые глаза с огоньком. И широкая открытая улыбка.

– Это что, комплимент? – Улыбнулся Рэйн.

Пит ещё раз рассмеялся и сел напротив него.

– Если серьезно, то там явно что-то не так, – поделился Рэйн своими мыслями.

– Например? Психи часто меняют траекторию похода по коридорам? Или прикидываются, что они зомби? – не унимался Пит.

– Вроде того.

– Привет парни, – поприветствовал их женский голос.

– Привет Сэнди, – хором ответили они.

Рэйн проводил девушку взглядом. Она занялась бумажной работой, и детектив мог без опасений разглядывать ее красивое лицо: небольшой аккуратный носик, изящно очерченные губы, тонкие брови то поднимаются удивленно, то хмурятся. Наконец, она посмотрела в их сторону. Глаза у Сэнди оказались светло-серые, почти прозрачные, отчего Рэйну показалось, что она видит его насквозь.

– О, да перестань, Рэйн, – Пит заметил, как Рэйн открыто пялится на Сэнди. – Тебе этот орешек не по зубам. Смирись.

– Пит, ты не поможешь мне? Я тут кое-что упустила. Посмотри, пожалуйста, – Сэнди подошла и склонилась над плечом Пита.

Рэйн закусил губу, переведя взгляд на вырез в её рубашке. Ложбинка между грудей выглядела так соблазнительно, что детектив сглотнул. Сэнди откинула назад свои смоляные волосы и на мгновение бросила взгляд на Рэйна.

– Вот. Здесь пересмотри, – ткнул пальцем Пит.

– Спасибо, Пит. Ты душка, – девушка ласково улыбнулась обоим мужчинам и ушла.

– Какова была вероятность того, что она попросит помощи у тебя, как думаешь, Рэйн? – Спросил Пит, разглядывая спину Сэнди.

– Не знаю. Процентов пятьдесят? – В его голосе слышалась надежда.

– Ноль.

– Ноль? – Искренне удивился Рэйн.

– Посмотри на меня. К таким несимпатичным парням, как я, девушкам проще обратиться за помощью, чем к таким, как ты. А всё почему? Потому что я вряд ли что-либо потребую взамен. Если только гамбургер или ведро куриных ножек. А вот красавцы, типа тебя – это уже совсем другое дело. Ну, ты сам понимаешь. Рэйн, ты мой друг. И я тебе, как друг другу, советую – не пытайся взять то, что не сможешь поднять.

Рэйн почесал затылок.

– Ну, так что там с больницей? – Перевёл тему Пит.

– Виткес утверждает, что это был суицид.

– Да ладно?! Он это серьезно? – Хмыкнул толстяк. – Я знал, эти врачи умеют выкрутиться из любой истории.

Рэйн разложил перед Питом снимки:

– Смотри.

Пит склонился над фотографиями:

– Хм. Интересно. Фотошоп?

– Не совсем. Виткес говорит, что один из санитаров нашел Берни Лазури в таком виде.

– А второй, как я полагаю, свернул себе шею?

Рэйн кивнул.

– Что-то мне с трудом вериться, что такое вообще возможно. Или я не прав? – Пит внимательно посмотрел на Рэйна.

– Я спрашивал у коронера. Говорит, что чисто практически можно сломать себе шею. Но, учитывая то, что Диккенс повредил руку, здесь бы потребовалась хорошая сноровка.

– Хочешь сказать, ему помогли? – Прищурился Пит.

– Отрицать такую версию не стоит. Вряд ли к больным там хорошо относятся.

– Да, а помочь бедолаге отправиться на тот свет – это, практически, милость. К тому же легко потом свалить всю вину на того, кто уже не сможет сказать обратное, – Пит развалился в кресле. – Ну, а что говорит Виткес? Как он объясняет его смерть?

– Ну, ты же знаешь этих врачей. Виткес считает, что на поведение психов влияет куча факторов. Вроде перемены погоды, галлюцинаций и голосов.

Пит рассмеялся:

– Другого ответа я от него и не ожидал. Значит, этому психу якобы что-то показалось, и он решил открутить себе шею? Интересно.

– А вот с этим товарищем явно случилась какая-то чертовщина, – сказал Рэйн, рассматривая снимок Берни Лазури.

Пит приподнялся в кресле, бросил короткий взгляд на снимок и фыркнул:

– Забей. Им там заняться нечем, вот и балуются. Отправь снимок в БАИ. Пусть изучают.

Рэйн убрал фотографии и обвел взглядом просторное помещение, в котором умещалось больше десятка столов. Отвратительное место! Целиком захламленное коробками, железными ящиками и полками с пачками папок. Насквозь пропитанное ароматом дешевого кофе и сигаретами. На одном из столов упорно трезвонил не замечаемый никем телефон. У Рэйна разболелась голова. Ему нужен был свежий воздух, а лучше отпуск. А ещё лучше – несколько суток отгула, чтобы спокойно выспаться. Да, он обязательно выспится, когда разберется с этим делом. Выпросит отпуск у начальника и пошлет всё и всех куда подальше. Отрубит телефон, закроется на все замки и завалится в кровать.

Это будет его последнее дело перед отпуском. И в этом самом деле детектива интересовала не столько смерть Диккенса, сколько слова странного мужчины.

– Эй, чего задумался? – позвал Пит. – Неважно выглядишь. Когда в последний раз ты хорошо спал?

– Ты говоришь, как доктор Виткес, – отмахнулся Рэйн, снимая очки и потирая переносицу. – Слушай, Пит. Там в больнице кое-что произошло.

– Так рассказывай, – Пит наклонился к Рэйну, обратившись в слух.

– Перед тем, как я покинул больницу, ко мне обратился один из пациентов. Он не представился, но…

– Не томи.

– Он сказал мне кое-что.

– Это касалось смерти Диккенса?

– Нет. Это касалось меня.

Пит изогнул брови и удивлённо спросил:

– Так что он сказал-то?

– Сначала он спросил, верю ли я в предсказания. Потом прикоснулся ко мне и сказал, что я встречу девушку. Рыжую.

– Гм, а ты поверил психу?

– Дело не в этом. Он знал мое имя. Мало того, он приписал к нему целую космическую историю. Знал кто я и то, что сказал мне доктор Виткес.

– Он подслушивал ваш разговор?

– Нет. Мы беседовали в кабинете доктора. Я говорю о том, что Виткес сказал, чтобы я не снимал очки. Будто в них я выгляжу рассудительным. То же самое сказал и этот псих.

– Я тебе могу сказать то же самое, не обладая какими-нибудь вуду-способностями. Не обращай внимания. Это психи. Все что они говорят – это бред, – Пит встал с места, немного размяв спину. – Тебе нужно как следует отдохнуть.

– Парни, привет! – Сказал только что зашедший в офис человек. Мужчины пожали друг другу руки.

– Привет, ковбой.

Рэйн закусил карандаш, разглядывая высокого плотного мужчину. Его звали Райдер Ханс. Но все звали его просто «ковбой». Наверное, потому, что он одевался как ковбой, слушал кантри и сам был из Техаса.

– Новые сапоги? – Поинтересовался Рэйн из вежливости.

– Да, – удовлетворенно протянул ковбой, выставив ногу вперед. – Неделю назад этот крокодил кого-то ел. Пришлось попотеть, чтобы распотрошить его.

– Гринпис будет от них в восторге, – хохотнул Пит.

– Слушайте. Может, после работы пойдем в бар и пропустим по пивку? А?

– Я не против. Рэйн, пойдешь?

– Да, – детектив отложил карандаш. Перед глазами снова мелькнула Сэнди – теперь она убрала волосы в тугой хвост и застегнула верхнюю пуговицу на блузке.

– Окей, – улыбнулся ковбой и тоже обратил своё внимание на девушку. – Сэнди, красота моя, как поживаешь?

– Привет, ковбой, – она опустила взгляд на его сапоги. – Очередной убитый тобой крокодил?

– Что ты?! Просто новые сапоги.

Сэнди ухмыльнулась.

– Слушай, Сэнди, мы с ребятами собираемся выпить пива после работы. Не хочешь составить нам компанию?

Сэнди бросила на Рэйна быстрый любопытный взгляд, слегка улыбнулась и ответила:

– Ладно. Но я могу задержаться. Куда подходить?

– В бар «Пинта».

Сэнди кивнула. Ковбой удовлетворённо присвистнул.

Мужчины вошли в тесное помещение. Народ толпился за столиками и возле бара. В воздухе держался терпкий запах алкоголя, перегара и сигарет. Музыка и перестук бокалов били прямо в уши.

Никакой разницы с офисом, подумал Рейн разочарованно. Разве что градус был выше, и можно расслабиться. Они сели за столик и заказали графин пива.

– Сэнди задерживается, – заметил ковбой.

– А ты уверен, что она вообще придет? Мне казалось, такие девушки, как она, предпочитают рестораны, нежели этот провонявший бар, – предположил Пит.

– Пит, Сэнди не из тех девушек, которым нужно дарить цветы. Она, скорее, будет рада армейскому ножу, чем букету. И вообще – знаешь, кто такая Сэнди?

Пит пожал плечами.

– Баба с яйцами, – ковбой заржал, отхлебнув пива из бокала.

– Да ладно? – Не поверил Рэйн.

– Серьезно. Ты бы видел, как она производит задержание. Мужики так не делают. Она не баба, а бестия. Странно, что не рыжая, – снова заржал он.

Рэйн с подозрением посмотрел на довольное лицо ковбоя:

– Это ее работа.

– Думаю, она и в жизни такая. О, а вот и она.

Рэйн надел очки и оглянулся. Сэнди с легкостью протиснулась сквозь толпу и села за столик, потеснив мужчин:

– Привет всем.

– А мы тебя уже заждались, – протянул ковбой. – Пит, пошли. Даме нужен бокал, а нам не помешает еще пива. Заодно надо бы опорожниться.

– Это что… предложение руки и сердца? – Рассмеялся Пит.

– Нет, это предложение подержать мой член! – Хохотнул ковбой.

Сэнди сняла куртку, повесив ее на стул. Ее волосы были снова свободно распущены по плечам, а пуговица на блузке расстегнута. Сегодня она даже подкрасила губы блеском.

– Ну, как дела, Рэйн?

– Нормально. А у тебя?

– Все путем, – Сэнди достала сигареты и подкурила одну. – Новое дело?

– Да так…

– Что-нибудь интересное? – Она повернулась к нему вполоборота.

– Эмм, да ничего особенного. Пациент психиатрической больницы свернул себе шею, – Рэйн медленно крутил в руках бокал.

– Сам?

– Утверждают, что да.

– Но ты этому не веришь?

– Не особо, – Рэйн сделал глоток пива.

– О, можно я отхлебну. Сушняк. Просто ужас.

Рэйн кивнул. Сэнди сделала несколько жадных глотков.

– Как хорошо, – протянула она. – А подозреваемые есть?

– Есть, но я бы сказал, что подозрение необоснованное. Пока что не к чему придраться. Есть нестыковки, но пока рано делать какие-то выводы, – Рэйн болтал, продолжая смотреть сквозь бокал. Сэнди кивала в такт музыке и курила. Казалось, она совсем не слушала его.

– Ты теперь носишь очки?

– Вроде того.

– А тебе идет. В них ты кажешься…

– Рассудительным? – Он коротко взглянул на нее.

– Ага, – ухмыльнулась она. – Что с тобой, Рэйн?

– В смысле?

– Ты совсем не смотришь в мою сторону. За всё это время ты посмотрел на меня всего один раз.

Рэйн не нашелся, что ответить.

– В офисе пялился на мои сиськи, а здесь боишься взглянуть на меня? – В ее тоне проскользнула ирония. – Только не говори, что мне это показалось.

Сэнди затушила сигарету. Рэйн сейчас был готов провалиться сквозь землю. Он с нетерпением ждал, когда вернутся Пит и ковбой.

– А вот и мы, – на стол с грохотом опустились ещё два кувшина с пивом. – Надеюсь, вы тут не скучали?

Рэйн облегченно выдохнул и присосался к бокалу.

– Вы чего так долго? – Спросила Сэнди, наполняя свой бокал пивом.

– Мадемуазель, прошу простить нас. Очередь в мужской будуар была нескончаемой. Едва штаны не запачкали. Ну, а вы тут как?

– Да, так. Беседовали, – хмыкнула Сэнди.

– Беседа – это хорошо. Ну и к какому выводу вы пришли?

– Мы пришли к выводу, что Рэйн хочет меня трахнуть, – спокойно ответила она.

Рэйн подавился пивом и закашлялся. Его лицо вспыхнуло, а на висках выступил пот.

Ковбой заржал и несколько раз ударил Рэйна по спине:

– Ну, ты, парень, молоток.

– Так, я отойду, – сказала Сэнди и поднялась с места.

Когда девушка скрылась из виду, Пит нагнулся к Рэйну:

– Что у вас тут случилось?

– Ничего особенного. Мы просто разговаривали. С чего она взяла, что я ее хочу? – Рэйн прокашлялся.

– О, тогда ты ее точно хочешь, парень. У тебя на лбу написано, – лукаво прищурился ковбой.

Спустя пару часов кувшины опустели. Мужчины, превозмогая наполненность мочевого пузыря, и потеряв последние джентльменские увертки, маялись в очереди к женскому туалету. Каково же было их облегчение, когда они покинули душный бар и вдохнули свежий ночной воздух!

Рэйн постоял несколько минут, приходя в себя. Сэнди накинула куртку и снова закурила. Пит и ковбой о чем-то спорили, и каждый пытался доказать друг другу свою точку зрения.

– Так, пора на боковую. Всем спокойной ночи, – протянул Ковбой. – Такси! Такси!

Он закинул руку на плечо Пита, и мужчины двинулись нетвердой походкой в сторону дороги. Рэйн остался рядом с Сэнди.

– Проводишь меня? – Спросила девушка, откинув окурок в сторону.

– Конечно.

Они молча прошли два квартала и свернули на Вест-Сайкс, где из земли торчали унылые многоэтажные дома. Широкая лестница вела к тяжелой деревянной двери. Сэнди толкнула дверь, пройдя внутрь. Рейн шагнул за нею, и она не возражала.

– Я так понял, я провожаю тебя до самой двери? – Спросил детектив на всякий случай.

– Правильно понял, – ухмыльнулась Сэнди.

Они вошли в лифт и поднялись на четвертый этаж.

– Пришли, – Сэнди открыла дверь. – Рэйн, раз ты так и не соизволил меня куда-нибудь пригласить, то я приглашаю тебя к себе.

– Я… – начал он.

– Только не говори, что уже поздно и тебе рано вставать на работу. Выпьешь кофе. Ну, или чай, – лукаво протянула она.

Они вошли в квартиру. Сэнди зажгла свет. Комната была просторной и практически пустой. Несколько коробок теснилось у окна. Одежда небрежной стопкой лежала на диване. Девушка собрала одежду и переложила на кресло. Рэйн в легком замешательстве остановился у дивана. Сэнди направилась на кухню.

– Пиво? – Крикнула она оттуда.

– Кажется, ты говорила про кофе?

Сэнди вернулась и протянула Рэйну открытую холодную бутылку.

– У меня кофе не лучше, чем на работе. Я сейчас, – девушка скрылась в другой комнате. Через несколько минут она вернулась в коротком халатике, который едва прикрывал её стройные ноги. – Итак, ты думал, что я пошутила?

– Насчет? – не понял он. Сэнди подошла к Рэйну вплотную.

– Я о том, что ты хочешь поиметь меня. Разве это не так? – Сэнди положила ладонь ему на грудь. – Ты так смотрел на меня, что мне показалось, будто ты именно этого хочешь. Я не права?

Рэйн сглотнул, когда ее рука скользнула вниз, к паху. Она сжала его член и удовлетворенно улыбнулась, почувствовав под рукой мгновенно отвердевшую плоть.

– Сэнди, я… – начал он.

– Тсс… – она взяла из его рук бутылку и поставила на столик. После чего толкнула Рэйна на диван и села сверху. – Теперь у тебя есть возможность не только увидеть, но и попробовать то, о чем ты так долго мечтал.

Сэнди спустила с плеч халат, обнажив грудь – большую и упругую с коричневыми ореолами сосков.

– Я… я не могу так быстро, – Рэйн даже слегка охрип от увиденного.

– Перестань. Это всего лишь секс. Нам нужно расслабиться. Я этого хочу так же, как и ты.

– Я думал, что нравлюсь тебе. Хоть немного, – с надеждой в голосе произнес он. Сэнди рассмеялась.

– Ты мне больше понравишься, если заткнешься, – стащив с него пиджак и футболку, она прижалась острыми сосками к его груди и жадно впилась в его губы. Одна его рука легла вдоль ее спины, другая скользнула под халат, остановилась на упругих ягодицах и сжала их. Сэнди приподнялась, нетерпеливо расстегивая молнию на джинсах Рэйна.

– Ты, правда, этого хочешь? – Пьяно спросил он, помогая стаскивать с себя джинсы.

– Конечно, Рэйн, – сказала она, опустившись на него сверху. Рэйн зажмурился, все еще не веря, что это происходит с ним.

Глава 4

Мужчины вышли из машины и поднялись по круглой лестнице, что вела к стеклянным дверям с надписью «Полицейский Участок Лос-Анджелеса № 696». Рэйн толкнул дверь и двинулся к автомату с кофе.

– Рэйн, и мне налей, – окрикнул Пит, усаживаясь в кресло.

Рэйн втянул носом аромат растворимого кофе, переплетающийся с уже знакомым запахом духов. Он обернулся – Сэнди стояла рядом с крайне недовольным видом.

– О, привет, Сэнди, – радостно улыбнулся он.

– Кофе еще остался? – Проигнорировав его приветствие, хмуро спросила Сэнди.

– Да, конечно, – Рэйн пропустил девушку к автомату. – Сэнди, то, что произошло вчера…

– Слушай, Рэйн. Не нужно строить по этому поводу какие-то иллюзии или питать надежды. Это всего лишь секс. Ты, конечно, очень приятный мужчина и хороший любовник, но не стоит меня после этого знакомить со своими родителями и друзьями. Ага?

– Да, я просто хотел… – но Сэнди не стала слушать и развернулась к нему спиной.

Рэйн вернулся к своему столу и протянул кружку Питу.

– Что случилось? Сэнди отшила тебя? – Ухмыльнулся тот.

– Не понимаю. Я просто хотел пригласить ее на ужин. А она, мягко говоря, послала меня куда подальше, – Рэйн открыл ящик стола, шаря глазами в поисках сигарет. – Черт! И сигареты закончились.

– Успокойся. Я же говорил, что этот орешек тебе не по зубам. Сэнди не из тех девушек, которые ходят на свидания.

Рэйн проверил бумажник:

– Я за сигаретами.

Он вышел на улицу и, перебежав через дорогу, приблизился к магазину. Колокольчик над головой звонко дзинькнул, привлекая внимание продавца-азиата. Рэйн подошел к прилавку, оглядывая полки с товарами.

– Здравствуйте.

– Добрый день, – улыбнулся продавец. – Что-то хотели?

– Сигареты и аспирин.

Рэйн достал бумажник и, отсчитав нужную сумму, сунул его в задний карман джинсов. Слева от него вдруг возникло молодое и бледное лицо парня с всклокоченными волосами. Парень приспустил очки и с улыбкой обратился к азиату:

– Пиво есть?

Продавец поджал губы, бросив неуверенный взгляд на Рэйна:

– Мы не продаем пиво несовершеннолетним.

– Да ладно тебе, чувак. Двадцать один мне уже есть.

Рэйн убрал сигареты и аспирин в карман и отошел от прилавка. Парень слегка задел его плечом и тут же вылетел прочь из магазина. Рэйн моментально понял, что его бумажник теперь в руках воришки.

– Ну, это уже перебор, – процедил он, вытащил пистолет, и выбежал следом. Фигура в мешковатой одежде петляла где-то впереди, постепенно увеличивая дистанцию. Рэйн не поспевал за ней, ругая себя, что пора бы заняться спортом и бросить курить. Наконец, вор свернул в переулок с мусорными баками. Улица была перегорожена высокой, в десять футов, сеткой. Это поставило точку в их погоне – воришка угодил в тупик.

– Ну, что, щенок, добегался? – Запыхавшись, выпалил Рэйн. – Полиция. Ты арестован. Спиной к стене и руки за голову.

Воришка бросил бумажник на асфальт и повиновался приказу. Рэйн сцепил его запястья наручниками и повернул к себе лицом.

– Не нужно было заставлять меня бегать. Я этого ох как не люблю.

Погодите… это же не тот парень из магазина! И тут Рэйн, повинуясь неизвестному чувству, стащил с подозреваемого шапку, очки и коротко выругался. Перед ним была девушка! На детектива смотрели большие зеленые глаза в окружении длинных темных ресниц. Белая, как лилия, кожа была усеяна веснушками. Дополняли картину маленький, немного широкий нос, полные капризные губы и кудрявые волосы почти кирпичного оттенка, рассыпавшиеся по плечам.

В тяжёлой, словно от долгого сна, голове детектива промелькнули слова странного пациента из клиники: «Совершенство. Рыжая бестия». Рэйн сглотнул. Он взял девушку под локоть и направился назад в участок.

– Садись, – сказал он ей, когда они оказались на месте.

Девушка плюхнулась на стул с самым независимым видом:

– Можно мне воды?

Рэйн прищурился. Он набрал воды из куллера и поставил перед девушкой:

– Не надейся. Поить тебя не буду. И наручники снимать пока тоже не собираюсь.

Девушка хмыкнула. Приподнявшись, протиснула руки под ноги, взяла стаканчик и сделала пару глотков.

– Гимнастка, что ли? – Рэйн повесил пиджак на стул и сел напротив.

– Нет. Гибкость у меня от природы.

– Ну, ладно, мисс гибкость от природы, твои имя и фамилия?

– А за что меня задержали? – С вызовом спросила рыжеволосая нарушительница.

– Хм. За воровство. Ты украла бумажник у детектива полиции. Так что тебе не отвертеться.

– Вы, наверное, ошиблись, детектив… – она бросила взгляд на табличку с именем. – Рэйн. О каком бумажнике идет речь? Я не понимаю.

– Об этом бумажнике, – он бросил его на стол перед девушкой. – Не нужно строить из себя невинную овечку.

– Ничего я и не строю, – обиделась она. – Он, наверное, просто выпал у вас из кармана, а я подняла.

– Ага, а потом решила сбежать с ним.

– Конечно. Только не с ним, а от вас. Знаете, не очень-то приятно, когда за вами несется мужик с пистолетом. Это наводит на определенные мысли.

– Так. Хватит, – Рэйн достал сигарету и закурил. – Имя и фамилия.

Девушка вздохнула, откинувшись на спинку стула:

– Луна[3] Эйв.

Рэйн быстро пробежался пальцами по клавиатуре. Перед ним возникла черно-белая фотография девушки.

– Луна Эйв. Двенадцатое августа, 1994‑го года рождения. Место рождения: Канзас-Сити. Из родственников: мать – Джоан Эйв…

– … вы не могли бы читать это про себя? – Недовольно одёрнула его Луна.

Рэйн сделал глубокую затяжку и пробежался по тексту глазами: «Погибла в автокатастрофе. Отец – Пол Эйв. Умер вследствие механической асфиксии (повесился). Ранее не привлекалась».

– И что же привело мисс Эйв из Канзаса в Лос-Анджелес? – Вслух спросил он, закончив чтение.

– Моя бабушка. Я переехала к ней после окончания школы. Можно мне сигарету?

– Нет.

– Черт, – выругалась Луна. – Долго меня еще будут держать здесь?

– А как ты думаешь? Или ты считаешь, что можно воровать и оставаться безнаказанной?

– Я же сказала. Я побежала, потому что испугалась.

– Но ты ведь не будешь отрицать тот факт, что украла его? Зачем? – Он пристально посмотрел на нее. – Только не говори, что это бабушке на лекарства.

– Это было бы правдоподобно, учитывая, что ей за шестьдесят, – ехидно протянула девушка.

– Слушай. Ты молодая, глупая девчонка. Я все понимаю. Если ты напишешь чистосердечное, я уверяю тебя, все пройдет намного легче.

– Прямо как в кабинете гинеколога, – ухмыльнулась Луна.

Рэйн поджал губы и посмотрел на часы.

– Обычно воришки появляются вечером или ночью. Но чтобы в девять утра – такое нечасто увидишь. С чего такая спешка?

Она закусила губу, долго что-то обдумывая, а затем произнесла:

– Я хотела доказать кое-кому, что чего-то стою.

Рэйн кивнул:

– Все понятно. Старалась ради парня.

– Вы бы знали, какой он, – печально произнесла Луна.

– Да уж понятно, какой он. Твой парень – ублюдок, а ты дурочка, раз решила таким способом отличиться перед ним.

– По-другому было нельзя, – сокрушенно выдохнула она. – Он только так и выбирает. Знаете, сколько у него таких, как я? Вот я и хотела выделиться.

– Вот как, – заинтересованно протянул Рэйн.

– Как его имя?

– Джонни.

Рэйн углубился в компьютер. Через несколько минут он повернул экран к Луне. Луна закусила губу, приподняв брови домиком. Кажется, она узнала своего возлюбленного.

– Джонни? – Неуверенно произнесла она.

– Питер Вабики, – Рэйн развернул экран обратно. – По прозвищу «Голд». Несколько раз привлекался за грабеж. Из двадцати пяти лет своей жизни шесть провел в тюрьме.

– Питер Вабики, – шепотом повторила она.

– Ты знала, чем он занимается, и как его зовут на самом деле?

– Я не знала. Джонни… то есть Питер… он сказал, что если я хочу ему понравиться, то должна сделать что-то этакое, – Луна встряхнула кудрями. – Поэтому я и пошла в ближайший магазин.

– Где ты познакомилась с ним?

– В баре «Girls on Rollers»[4]. Я там работаю официанткой.

– А твой работодатель в курсе, что ты ещё несовершеннолетняя?

– Нет. Только, пожалуйста, не говорите ему. Мне нужны деньги, чтобы содержать бабушку.

– Ладно. Вернемся к твоему дружку. Ты знаешь, где он обычно бывает?

– Да. Недалеко от того места, где вы меня поймали. В сетке есть дыра. Пройдите через неё, затем идите до конца проулка и сверните налево. Там будет металлическая дверь, исписанная граффити. Там его и найдёте.

Рэйн нагнулся к самому уху девушку и прошептал:

– Слушай, Луна. Давай сделаем так. Возьми мой бумажник. Отдашь его своему Джонни. Вы как-нибудь связываетесь?

– Да, у меня есть его номер. А что я ему скажу? – Испугалась Луна.

– Скажешь, что сделала, как он просил. Что все прошло отлично, и у тебя есть для него трофей. Потом пойдешь к нему. Ну, а мы с коллегами пойдем за тобой.

Луна замотала головой:

– Я боюсь.

– Не бойся, – детектив снял с нее наручники. – Звони.

Луна достала телефон и набрала номер.

– Джонни. Это я. Я сделала это, – с жаром выпалила она. – Это было потрясающе! Да. Бумажник у меня.

Луна открыла портмоне, скользнув взглядом по увесистой пачке купюр.

– Здесь около штуки, может больше, – она рассмеялась. – Хорошо. Во сколько? Окей. Пока. Луна нажала кнопку отбоя. Её тело сотрясала дрожь, девушка коротко и отрывисто дышала.

– Молодец. Актриса ты хорошая. Что он сказал?

– Сказал, чтобы я пришла через пару часов в «Брилл»

– Хорошо. Что это за место?

– Это вроде подпольного бара. Его держит сам Джонни.

– На проходной кто-нибудь есть?

– Да. Неприятный тип. Временами мне кажется, что он из психушки сбежал. Имени я не знаю. Но чтобы пройти, надо знать пароль.

– Какой?

– Аргентум Вива Джо.

– М-да, – качнул головой Рэйн и окрикнул Пита. – Эй, друг, собирайся. У нас есть работа.

Прошло два часа. Луна сидела на стуле и грызла ногти. В ее голове проносилась сотня сценариев возможной развязки. И всякий раз всё заканчивалось не очень-то приятно для неё. Когда Рэйн сказал, что пора выдвигаться, Луна всё ещё сомневалась. А правильно ли она поступила? Стоило ли всё этого, чтобы подвергать свою жизнь опасности?

Стоя перед сеткой, девушка оглянулась. Никого не было. Луна отодвинула ее в сторону и прошмыгнула в открывшуюся дыру. Оказавшись возле разукрашенной граффити двери, девушка постучала. На пороге показался здоровенный охранник и посмотрел на нее одним глазом. Второй был неподвижен. Луна выдохнула и решительно отчеканила пароль. Мужик улыбнулся и пропустил ее внутрь.

В зале было шумно, при этом на улицу не долетало ни звука. По проводам неслись десятки децибел, от которых ломило уши. Луна озиралась по сторонам, наталкиваясь на хмельные взгляды посетителей. Каждый двигался по-своему, нескладно, не в такт музыке. В зависимости от того, что сегодня выпил или снюхал незадавшийся танцор. Луна заметила Джонни в окружении нескольких девиц за круглым столом, уставленном бокалами с напитками. Над столом плотным облаком висел сигаретный дым. Луна двинулась вглубь толпы.

– О, Рыжая. Привет. Садись к нам. Гис, свали, – рявкнул Джонни худощавому парню с болезненно-желтым лицом. Хотя, они все выглядели не лучшим образом в свете мелькающих огней. – Ну, показывай, что ты там принесла.

Луна достала бумажник и положила на стол прямо перед ним. Джонни взял бумажник в руку, оглядел, открыл и широко улыбнулся, взглядом оценивая содержимое.

– Рыжая, а ты молодец. Первое дело – и такое крупное!

– Спасибо, – кивнула она.

Джонни встал, протиснувшись между девицами и столом, подошел к Луне и обнял ее.

– И как это было? – Спросил он, не выпуская девушку из объятий.

– Потрясающе. Словно на американских горках покаталась.

Джонни рассмеялся:

– Шутишь. Дальше будет еще кайфовей! Надеюсь, все прошло нормально?

– Да.

– Джонни, она лжет.

Луна вздрогнула. Это говорил парень, который был с ней в магазине. Он получил от Джонни приказ проследить за тем, как девушка поведёт себя в подобной ситуации. И сейчас он отчитывался о проделанной работе.

– В смысле, лжет? – Обернулся к нему Джонни.

– Ты знаешь, чей это бумажник? Легавого. Эта дура стащила бумажник копа. Я видел, как он побежал за ней с пистолетом.

Джонни перевел взгляд на Луну.

– Это правда? – Он больно сжал ее за плечи.

– Кого ты слушаешь, Джонни? Посмотри на него, он же обкуренный. Несет какой-то бред.

– Бутерброд, ты уверен, что это был полицейский? – Процедил Джонни, не сводя цепкого взгляда с Луны.

– Да. Я видел его значок. Только эта дура уже побежала.

– Почему ты сразу не сказал?

– Хотел, чтобы она облажалась, – расплылся в улыбке Бутерброд.

Джонни покачал головой.

– Ты же понимаешь, что меня обманывать нельзя. А если кому-то взбредет это в голову, то он этой головы лишится, – пафосно произнес он.

– Джонни, я… – начала было Луна.

И тут шум в зале резко стих. А затем тишину будто разорвало – внутрь вбежало несколько мужчин, направив пистолеты на обомлевшую толпу.

– Полиция! Никому не двигаться! – Крикнул Рэйн. – Отпусти девушку!

У Джонни зловеще вспыхнули глаза.

– Так это его бумажник ты принесла мне? – Прошипел он и, схватив Луну за волосы, приставил нож к ее горлу. Лезвие глубоко вжалось ей в кожу.

– Детектив Рэйн. Надо же, какая встреча, – с показной радостью произнёс Джонни. – Ну, зачем же так врываться? Я бы и так пустил вас совершенно бесплатно.

– Люблю удивлять людей. Отпусти девушку.

– Эта сука испортила мой праздник. Вы ведь понимаете, что такое нельзя прощать.

– Джонни, я в последний раз повторяю. Отпусти девушку. Иначе, я вынужден буду открыть огонь.

– О, ну, для начала вам придется сделать предупредительный выстрел в воздух. Вы же не хотите, чтобы я вас засудил за превышение полномочий?

– Кончай треп! – Рявкнул Пит.

– Так переживать из-за какой-то сучки? Неужели у старого импотента проснулось желание?! – Расхохотался он.

Неожиданно Луна ударила Джонни по ноге. Когда тот разжал хватку, она отскочила в сторону.

– Сука! – Гаркнул он, дернувшись к ней, но тут же остановился. Зал оглушил выстрел.

– Еще одно движение, и я вышибу тебе мозги! – Прорычал Рейн.

Джонни смерил Луну убийственным взглядом и гадко улыбнулся.

– Как скажешь, – он бросил нож на пол. – Еще свидимся, сучка.

Луна молча наблюдала за тем, как полицейские выводят посетителей на улицу. Большая часть из них все еще прибывала в дурмане и не совсем понимала, что происходит. Некоторым даже казалось, что это розыгрыш, и они восхищённо вскрикивали.

– Прикольно! Меня покажут по телику! Мама, ты увидишь меня по телику! – Кричал кто-то из толпы.

Рэйн подошел к Луне:

– Ты как? В порядке?

– Да. Вроде бы, – она убрала руки в карманы. – И что теперь?

– Теперь ты пойдешь домой.

– Вы отпускаете меня? – Удивилась Луна.

– Да. Ты помогла нам, и я отпускаю тебя. Так что ты свободна.

– А как же бумажник?

– Знаешь, у меня дурная привычка класть бумажник в задний карман джинсов. Он у меня постоянно выпадает. Спасибо, что нашла его и принесла, – хитро улыбнулся Рэйн и двинулся к машине.

– Подождите. А если… если его друзья придут ко мне? Что тогда? У меня больная бабушка, да и я вряд ли справлюсь.

– По этому поводу не беспокойся, – улыбнулся Рэйн. – Он и его дружки тебя не тронут. Уж это я тебе обещаю. Если не против, я буду иногда заходить, проведывать.

– Не против, – но в глазах девушки все еще читалось опасение.

Рэйн открыл перед ней дверь машины:

– Давай, я подвезу тебя до дома.

Рэйн сидел, откинувшись на спинку стула и закинув ноги на стол. Перед ним на экране монитора красовалось фото Луны. Он изредка бросал на нее взгляд, вспоминая их встречу. Как-то странно все это. Слишком легко и слишком неправдоподобно. Словно, кто-то подстроил эту встречу. Рэйн чувствовал себя уставшим – выспаться бы, чтобы в голову не лезли пустые бредни.

Он посмотрел в потолок и перевел взгляд на изящную девушку в красном коротком платье, стоявшую недалеко от его стола. Длинные ноги на высоченных каблуках шагнули вперед и остановились прямо перед ним.

– Рэйн, – позвала Сэнди. – Ну, ты сегодня прибавил нам работы.

– Сам в ауте, – потянулся он.

– Все уже ушли. Что ты тут делаешь? – Ухмыльнувшись, она бросила взгляд на экран его компьютера.

– Да так. Обдумываю кое-что.

– Или кое-кого.

Сэнди изогнула бровь и решительно села Рейну на колени. Он неловко кашлянул:

– Сэнди, ты что! Сюда могут войти.

В ответ девушка поцеловала его в шею.

– Разве тебя это не заводит? Одна только мысль о том, что нас могут застать, меня очень возбуждает, – томно прошептала она, потянувшись к молнии джинсов.

– Сэнди, подожди…

Ощутив, как его плоть протиснулась вглубь, Сэнди протяжно застонала.

– Сэнди…

Она прижалась к нему грудью, закинув руки за спину и вцепившись в край стола. Взгляд Рэйна упал на экран монитора. Он вздрогнул, увидев фотографию Луны, которая как будто лукаво улыбалась. Он закрыл глаза, представляя, будто ощущает запах её тела. Будто это ее рыжие кудри щекочут его нос. Будто это ее пухлые капризные губы целуют его, и будто это ее тяжелое дыхание раздаётся у него над ухом.

Когда все было кончено, Сэнди оправила платье и встряхнула волосами. Рэйн вздохнул и застегнул молнию:

– Сэнди, я хотел бы пригласить тебя куда-нибудь.

Она улыбнулась:

– У меня уже есть планы.

– Понятно. Красивое платье.

– Ну, пока, – и она скрылась за дверью.

На столе лежал ворох рисунков. Рональд уже почти не чувствовал левую руку. Кисть онемела и жутко болела, но он продолжал рисовать, хоть и не хотел. Рональд молча, одними глазами, умолял стоявшего рядом с ним мужчину прекратить, и плакал. Но рука, подобно заводной игрушке, продолжала шустро перемещаться по бумаге.

– Ты прекрасный художник, Рональд, – похвалил мужчина. – Продолжай.

Вскоре все карандаши исписались. Но рука Рональда продолжала двигаться, стирая пальцы в кровь. Вдруг Рональд резко остановился. Он шарил глазами по бумаге, не веря тому, что видит перед собой.

– Ты закончил, – улыбнулся мужчина. – Прекрасно. А теперь я вознагражу тебя за твою работу. Ты знаешь, что надо сделать.

Лазури вышел из палаты и словно растворился в воздухе. Рональда затрясло. Он ощущал, как страх окутывает его, сжимает холодными пальцами сердце. Рональд знал, что его ждет и боялся этого. Он быстро скомкал листок и с силой сжал его в кулаке.

– Рональд, – в палате раздался знакомый голос. Рональд медленно поднял глаза. Его губы сжались, будто от боли. Но боль была ещё впереди. – Возьми их.

Из воздуха возникли два мелковых карандаша.

– Ты знаешь, что нужно сделать.

Рональд не сопротивлялся, хоть и осознавал, что нужно бежать из палаты и звать на помощь. Он в последний раз взглянул на фантом, напоминавший чертами измученное лицо Диккенса, и, сжав карандаши, с силой воткнул их себе в глаза. Диккенс исчез. Рональд повалился ничком. Струйки крови бежали по его щекам, капали на пол и исчезали без следа.

Глава 5

Кто-то хлопнул Рэйна по плечу, от чего он дернулся и поднял голову. Заботливая рука поставила перед ним кружку с горячим кофе.

– Ты чего, всю ночь здесь провел? – Сочувственно спросил Пит.

– Да, я тут бумажки просматривал. Видимо, задремал, – Рэйн отхлебнул кофе и довольно промычал.

– Тебе бы жениться, Рэйн, – хихикнул Пит.

– Нет, спасибо. Мне вполне хватает Сэнди.

– Она вчера опять была с тобой? – Пит сел рядом.

Рэйн кивнул.

– У вас снова это было?

Рэйн опять кивнул. Пит недовольно цокнул языком:

– Слушай, ты мне друг. А друзьям я плохого не посоветую. Завязывай ты с ней.

– Да там завязывать то не с чем. Просто секс, – Рэйн пригладил взъерошенные волосы.

– Я об этом и говорю, – Пит нагнулся к самому его уху и прошептал. – Сэнди, конечно, девушка привлекательная. Но не стоит на ней зацикливаться. Ты знаешь, что…

Монолог Пита прервал телефонный звонок. Рэйн снял трубку.

– Да? – Он сделал жест Питу помолчать. – Хорошо, выезжаем.

– Что случилось?

– Звонил Виткес. Погиб еще один пациент.

Мужчины прыгнули в машину. Рэйн надавил на газ.

– Тебе лучше прекратить с ней встречаться, – снова начал Пит.

– Ты о чем?

– О Сэнди.

– Пит, давай я сам решу, что и когда мне прекращать, – буркнул Рэйн в ответ.

– Ты не понимаешь. Она поиграет с тобой и бросит, как котенка. Я не хочу, чтобы ты потом страдал.

– Я взрослый мужчина.

– Сэнди переспала с большей половиной участка. Кроме меня и еще пары старичков. Тебе самому не противно?

Рэйн пересек ворота больницы и заглушил мотор:

– Давай потом поговорим.

Они вышли из машины и двинулись к зданию. На лестнице их ожидал доктор Виткес. Он был немного взволнован, что совсем не сочеталось с его холодными чертами лица.

– Здравствуйте, доктор Виткес.

– Добрый день, детектив Рэйн.

Рэйн кивнул на Пита:

– Это детектив Ларсен.

– Приятно познакомиться, детектив Ларсен. – Кивнул доктор и протянул руку. – Идёмте.

Рэйн и Ларсен проследовали за Виткесом по уже знакомому пути.

– Сегодня утром один из санитаров обнаружил Рональда Ореста мертвым, – начал Виткес, когда они остановились перед дверью в палату.

Виткес пропустил детективов вперед. Перед ними на полу лежал холмик, накрытый белой простыней. Рэйн надел перчатку и, присев на корточки, откинул ткань. Под тканью лежал труп Рональда.

– Его никто не трогал?

– Нет. Санитар только прикрыл его простынкой. Я решил сначала позвонить вам.

Рэйн поднялся.

– Хорошо. Пит, вызывай коронеров и экспертов.

– Ага, – отозвался детектив, доставая телефон.

Рэйн стащил перчатку, и, свернув ее, бросил в ведро.

– Доктор Виткес, постарайтесь не выпускать пациентов из палат, пока мы тут все не закончим.

– У нас по расписанию завтрак, а после него тренинги. Я не могу нарушать режим.

Рэйн поджал губы:

– Как скажете. Тогда выведите всех в зал и никого сюда не впускайте.

– Конечно. Том, Билл! – Окрикнул доктор.

– Пит, проследи. А я пока побеседую с доктором Виткесом, – тихо проговорил Рэйн.

Они поднялись на лифте на пятый этаж. В сопровождении охранника, не выпускавшего их из виду, миновали коридор и вошли в кабинет. Виткес достал из ящика папку и протянул её Рэйну:

– Рональд нарисовал это вчера.

Первые несколько рисунков были похожи на бессмысленную мазню, которую обычно принимают за современное искусство. А вот остальные заинтересовали Рэйна. На первом рисунке Рональд нарисовал мужчину, стоявшего у окна. Это был Берни Лазури. Он нарисовал его таким, каким нашел Том Уильямс. На втором рисунке был изображен Джон Диккенс. Рональд в точности передал тот жуткий момент, который и привел его к смерти. На третьем рисунке детектив Рэйн увидел себя – во время первой встречи с доктором Виткесом. На четвертом – снова Рэйн, стоящий в холле с блокнотом, чем-то ошеломлённый, с бесцельно блуждающим взглядом. И наконец, на последнем рисунке был сам Рональд, лежащий на полу.

– Вы изучали рисунки, доктор Виткес?

Он кивнул.

– Что-нибудь странное заметили?

– Да. Я заметил его перемену настроения. Рональд был пейзажистом. А пейзажисты редко когда пишут портреты. Причём сразу столько, – Виткес встал напротив Рэйна. – Очевидно, что-то повлияло на него.

– Что же это могло быть?

Виткес пожал плечами.

– Все возможно. Потеря друга. Новое знакомство. Симпатия. Привязанность. Честно скажу, когда я смотрел на его рисунки, они меня немного встревожили. В них чувствуется какое-то напряжение.

– Да, я это тоже почувствовал.

– Рисунки слишком резкие, холодные. Я бы сказал, Рональд испытывал глубокий стресс, когда писал их.

Рэйн снова пролистал рисунки.

– Вы заметили, доктор Виткес, что Рональд нарисовал еще одного персонажа? Он, кстати, есть на всех рисунках. У Лазури и Диккенса за спиной. У вас в кабинете, в холле. Напротив Рональда. Кто это мог быть? Что хотел этим сказать Рональд?

– Может, это души умерших, что бродят по больнице? – Предположил доктор.

Рэйн задумался.

– Какие лекарства принимал Рональд?

– Карбонат лития. Рональд страдал маниакально-депрессивным психозом. Вы же знаете, художники очень мнительные, чувствительные люди. И в одно утро Рональд изменился. Стал нести бред. Вроде того, что зло должно прийти, что оно уже рядом. И так далее…

Рэйн кивнул:

– Я могу взять рисунки?

– Да, конечно.

– Ну, пойдемте.

У палаты Рональда раздавались голоса и щелканье фотоаппарата. Рэйн передал папку с рисунками Питу и заглянул в палату. Тело уже упаковали в темный мешок и погрузили на носилки.

– Узнал что-нибудь? – Спросил Пит.

– Как всегда. Ничего.

– Слушай, можно я поработаю с нашим доктором? А то он мне что-то не нравится, – пробубнил Пит, открывая папку. – Это что?

– Рисунки Рональда.

– Осталось их только в рамочку повесить, – хмыкнул Пит и обратился к доктору, стоявшему неподалёку. – Доктор Виткес, а часто в вашей больнице такое происходит?

– Прежде никогда не было.

– А что же сейчас изменилось?

– Откуда мне знать? – возмутился Виткес. – Я бы и сам рад узнать причину.

Пит лишь неопределённо кивнул в ответ.

Тело Рональда увезли. Рэйн вошел в палату, озираясь по сторонам:

– Ну как, ребята?

– Отпечатков не так много, – протянул мужчина в очках.

– Детектив Рэйн, – окликнул Том. Он переминался с ноги на ногу. Парень заметно нервничал. – Можно вас?

– Что-то случилось? – Насторожился Виткес.

– Нет, доктор, – санитар коротко взглянул на него и перевел взгляд на Рэйна. – Я хотел кое-что сказать. Когда я обнаружил Рональда, он был еще жив.

– То есть, как это жив? – Удивился доктор.

– Я опустился к нему, чтобы прощупать пульс. А он вдруг схватил меня за рубашку и сказал…

– Сказал?! – Перебил Виткес. – Это невозможно! Ты ошибся.

– Нет, доктор. Рональд говорил.

– Такого просто не может быть!

– Да почему не может? – Не понял Рэйн.

– По словам родственников, когда Рональд начал нести бред, они сказали, что закроют его в больнице, если он не перестанет. Тогда-то Рональд и перестал говорить. Он просто-напросто вырезал себе язык. Так что это невозможно.

– Доктор, я отчетливо слышал, как Рональд сказал: «Он здесь». А потом он передал мне это, – Том протянул листок, сложенный в несколько раз. Рэйн развернул бумагу, и его глаза моментально округлились. На бумаге было изображение Луны. Ее лицо в полупрофиль, с устремленным в сторону взглядом. Рэйн несколько минут молча разглядывал рисунок. Ноги сами привели его к месту, где недавно было тело Рональда. И вдруг он понял. Вернее, ощутил, что должен сделать, чтобы понять, что хотел сказать Рональд. Рэйн осмотрел кровать, заглянул под неё, а затем попытался сдвинуть с места.

– Они привинчены к полу. В целях безопасности, – вставил доктор Виткес.

– Нужно отодвинуть кровать. Принесите отвертку! – Скомандовал Рэйн.

– Что ты задумал, Рэйн? – Прошептал Пит. Ему совсем не нравилось безумное выражение лица напарника.

Когда отвертка оказалась у него в руках, Рэйн снова скомандовал:

– Пит, помоги мне!

Мужчины взялись за спинки кровати, и та со скрипом сдвинулась в сторону.

– Будь я проклят, – прошептал Пит.

Рэйн подошел к стене и присел на корточки.

– Кажется, у нас есть второй кусочек головоломки, – с улыбкой протянул он, разглядывая надпись.

Монотонные шаги глухо отдавались в коридоре. Детективы двигались вдоль бесконечной серой стены. Нос щекотал некий сладковатый запах. В свете тусклой лампы все казалось мрачным и зловещим. Они остановились перед дверью с большой металлической ручкой, толкнули её, и вошли в просторное помещение. Здесь запах был куда сильнее, а свет ярче. В глазах зарябило. Справа от двери стоял холодильник, где обычно держали покойников. Слева – стол, за которым сидел мужчина. Склонившись над клавиатурой, он что-то быстро печатал. За его спиной стоял шкаф с папками и книгами, а рядом – небольшая столешница с кофейником и микроволновкой.

Мужчина поднял глаза, улыбнулся и подошёл к гостям, чтобы пожать им руки.

– Привет, детективы.

– Блум, ты здесь еще и обедаешь? – Брезгливо поинтересовался Пит.

– Мало того, я здесь ещё завтракаю. А иногда и ужинаю, – рассмеялся Блум, достал сотовый телефон и набрал чей-то номер. – Сэм, ты сможешь подойти? Тут детективы пришли. Ага, понял. Конец связи. Ну, рассказывайте.

– Это ты нам расскажи. Есть что интересное?

Блум подошел к холодильнику.

– Много интересного, господа, – он выдвинул ящик и откинул простыню. – После смерти, в связи с прекращением обменных процессов, тело по физическим законам источает тепло до тех пор, пока его температура не сравняется с температурой окружающей среды. Охлаждение начинается с открытых частей тела. На скорость падения температуры влияют температура окружающей среды, влажность, движение воздуха, а также внутренние факторы: упитанность, индивидуальные особенности организма, причина смерти, наличие и характер одежды и другие. Нормальной температурой тела считается 36,6– З6,8°С. От неё и ведется отсчет. Но у этого мистера температура тела не изменилась. Вы можете сами убедиться в этом. Он все еще теплый.

– Его нашли только утром. Может, он еще не успел остыть, – предположил Пит.

– Трупное окоченение обычно появляется через два-три часа. Сразу же после смерти наступает расслабление мускулатуры, которое приводит к отвисанию челюсти, конечностей, к подвижности в суставах. Мышцы становятся мягкими на ощупь. Но ввиду отсутствия всех этих признаков я бы сказал, что этот мужчина просто спит.

– Ты хочешь сказать, что этот человек жив? – Удивился Рэйн.

– Нет-нет. Он мертв. Но по непонятным мне причинам и вопреки всем физиологическим законам его тело сохраняет прежние функции.

– Это как так? – Пит почесал затылок.

– Вот так вот. Установить точное время смерти по высыханию так же не представляется возможным.

– Высыхание? – Скривился Пит. – Это что еще за дрянь?

– Частичное высыхание наступает в первые минуты после смерти и зависит от испарения тканевой влаги. Проявляется быстрее в местах, которые при жизни увлажняются естественным путем. Это белочные оболочки и роговицы глаз, что заметно по помутнению, потере блеска и появлению горизонтальных или треугольных, при открытых глазах, пятен у уголков глаз. Эти пятна серовато-желтого цвета появляются через два-три часа и называются «пятна Лярше». Высыхание заметно и на кайме губ, а так же в тех местах, где эпидермис тонкий: на мошонке, на слизистой женских половых органов и головке мужского полового члена.

Пита передернуло, когда Блум указал на сморщенную плоть Рональда.

– А можно как-нибудь без этого? – Он отвернулся.

Блум усмехнулся и продолжил:

– Высыханию подвергаются посмертные повреждения, образуя этим пергаментные пятна. Из-за их плотной желтовато-буроватой корочки они напоминают ссадины. Высохшие участки кожи на мошонке, половых органах, а так же пергаментные пятна в местах сдавливания на груди при непрямом массаже сердца или случайных ударах, при манипуляциях с трупом могут быть приняты за прижизненные повреждения и приводят экспертов к неправильным выводам.

Чтобы понять происхождение пятна, оно смачивается водой и к его поверхности прикладывается мокрая салфетка, пропитанная уксусно-спиртовым раствором. Пергаментное пятно через два-три часа полностью исчезнет, а ссадина останется. Можно ещё сделать разрез на границе пятна с неизмененной кожей. Выявление одинаковой окраски прилежащих тканей свидетельствует о пятне трупного высыхания, ибо при прижизненном повреждении прилежащие ткани будут темно-красного цвета. Ясно?

– Да. Ясно то, что у этого парня были проблемы с причиндалами, – подытожил Пит.

Блум натянул простыню на труп до линии груди.

– Ничего, Пит. Когда-нибудь я и твои причиндалы изучу, – хохотнул патологоанатом.

– Короче говоря, ты не сможешь определить время смерти? – Вмешался Рэйн.

– Я могу провести еще несколько тестов, но на это потребуется время. Если вам не срочно, конечно. – Блум вдруг что-то вспомнил. – И еще кое-что… Смерть наступила в результате сердечного приступа.

– Да ладно? – Протянул Пит. – А то, что он всадил в себя парочку карандашей – это так, пустое?

– Говоря простым языком, он испугался. Сердце не выдержало – и туту.

– А испугался он того, что карандаши увидел?

– Да нет. Вряд ли. У меня дети, когда видят карандаши, писаются от счастья.

– То есть, он испугался, и умер. Или испугался от того, что увидел карандаши, а потом умер от сердечного приступа? – Пит понял, что совершенно запутался в собственных рассуждениях.

Рэйн молча слушал дискуссию мужчин. Наконец, он произнёс:

– Я думаю, Рональд испытал ужас задолго до своей смерти. Сердечный приступ здесь не причем. Да и вообще, тут дело в другом.

– В чем же, доктор Хаус? – С иронией протянул Пит.

– Карандаши. Почему именно карандаши? – Рэйн закусил губу.

– Может, потому что он был художником? Что нашел, тем и воспользовался.

– Смерть по призванию, – задумчиво изрёк Рэйн.

Блум накинул простыню, и задвинул ящик. Мужчины прошли к столу.

– Хотите кофе? – Предложил Блум.

– Нет. Как-то не воодушевляет пить здесь кофе, – отказался Пит.

– Зато спокойно и никто не надоедает. – Добродушно парировал Блум.

В двери вошел очень худой и сутулый мужчина. Мешковатый плащ висел на нем, как на вешалке. Он улыбнулся и подошел к компании.

– Рэйн, Пит, – кивнул он. – Кэдди.

– Привет, привет, Сэм. Принес? – Блум отхлебнул кофе. Тот ещё раз кивнул и протянул папку Рэйну.

– Мы долго не могли понять, что же это такое. Но меня натолкнула на мысль одна зарисовка в мифологии.

Рэйн быстро пробежался глазами по бумаге.

– Свечи? – Удивился он.

– Свечи? – Повторил Пит.

– Церковные свечи. Причем, сделанные вручную. Им несколько сотен лет.

– Оперативно работают, лабораторные крысы, – усмехнулся Пит.

– Да и состав необычный. Помимо воска, я обнаружил несколько видов трав и некий компонент неизвестного происхождения.

– Яд?

– Нет, – Сэм поджал губы. – Скажем так, он не из нашего мира.

– Это как?

– Я точно не могу сказать. Нужно время на его изучение. Но у меня есть одна очень интересная история из мифологии, – Сэм похлопал себя по карманам. После извлек несколько помятых страниц и начал читать вслух:

«На дворе стоял четырнадцатый век. Бедность и смерть ходили по земле. Много людей тогда пало от голода. Люди тогда были темными и боялись голода, как какой-то болезни. Думали, что он зараза, поражающая тело и дух. И тогда на восьмой месяц года, в одну из деревень, поражённую этим недугом, пришел человек в темной одежде. Он был бледен, как лилия. А глаза у него были ясные, как солнце, которого давно не видели люди из-за хмурого неба. И пахло от него чем-то сладким. Люди вышли посмотреть на чудо, что пришло в их деревню. Они обступили его, с жадностью разглядывая чужака.

Чужак снял капюшон и улыбнулся, отчего людям стало так хорошо, как было бы хорошо от тарелки супа.

Он сказал им:

– Я пришел к вам, чтобы подарить счастье. Я пришел, чтобы прогнать голод. Я пришел к вам, чтобы изгнать смерть!

И они поверили. С тех пор в их деревне не было голода. Не было смерти.

Наступил восьмой месяц второго года. И чужак, выйдя на улицу, созвал народ. Он сказал:

– Я дал вам счастье. Я дал вам пищу. Я уберег вас от смерти. Теперь пришло ваше время отплатить мне.

Люди удивились его словам. Отчего им платить за то, что и так должно быть?

И тогда чужак ответил:

– Я дал вам жизнь. И дам вам выбор. У каждого есть выбор: лишиться жизни, живота или другой своей части.

Люди испугались. Они прижимались друг к другу, не зная, что им делать. И как им поступить?

Не бойтесь! – сказал он. – Мне принадлежит лишь то, что дорого каждому из вас!».

Сэм замолк.

– Подожди, Сэм. Ты к чему ведешь? – Спросил Рэйн.

– Да, говори уже. А то эту тягомотину слушать – сил нет. – Поморщился Пит.

– Я это к тому, что чужак, который пришел в деревню, стал забирать то, чем человек дорожил более всего. Ну, например, писаря лишали рук, глашатаев – языка…

– А художника – глаз, – перебил Рэйн.

– Именно так.

– А почему не рук? Он же руками рисует, – не понял Пит.

– Нет. Художники, прежде всего, рисуют глазами, – объяснил Сэм.

– А причем тут церковная свеча?

– Опять же из мифологии: «… в руках чужака, как черная ядовитая змея, шипел тонкий клинок. Лишившись ушей, юнец, увидев страшное чудовище, вскричал. Мать упала на колени, услышав голос сына. Он говорит, но он не слышит. Меж тем, змееныши вползли в отверстия. Был ужас отражен на лице бледном юноши. Он пал. И грудь его больше не вздымалась».

– Подожди, подожди. Как ты прочитал? – Переспросил Рэйн. – Он говорит, но не слышит?

Сэм кивнул.

– Блум, ты осматривал его рот?

– Обижаешь.

– У него был язык?

Блум улыбнулся.

– Хочешь заглянуть к нему в рот? – Он направился к холодильнику, выдвинул ящик и снова откинул простыню. Затем надел перчатки и аккуратно разомкнул челюсти. – Ну как? Убедился?

– Значит, Рональд лишился глаз только ради того, чтобы оставить нам подсказку. И эта надпись на стене… «Спаси ее».

– Бабушка, – пропела Луна, войдя в комнату. – Я принесла тебе суп.

Она поставила поднос с тарелкой на стол.

– Бабушка? – Удивилась Луна пустой постели.

Из ванной донёсся шум. Затем дверь со скрипом приоткрылась, выпустив полоску света. Луна сглотнула и тихо, почти на цыпочках, подкралась к двери ванной. Она толкнула дверь и отшатнулась, обнаружив там сутулого, худого старика. На нем была просторная рубаха в заплатках и широкие штаны с бахромой. Длинные седые волосы небрежно лежали на спине. Старик стоял у зеркала и брился. Он медленно орудовал опасной бритвой по сморщенному лицу. Маленькие глазки терялись среди глубоких морщин. Нос пятачком и тонкие, как нитка, губы вытягивались трубочкой, когда очередной взмах лезвия проходил по его щеке. Старик обернулся, и его губы расплылись в ухмылке.

– Как вы сюда попали? Кто вы такой? – Прошептала Луна, едва держась на ногах.

Она не сводила глаз с бритвы.

– Я пришел по твою душу, – проскрипел старик и улыбнулся полупустым ртом, в котором виднелись всего четыре зуба. Да и те были гнилыми, и, кажется, шатались. Старик щелкнул челюстью и, выругавшись, выплюнул два зуба. Они звонко стукнулись о керамическую раковину и нырнули в слив.

– Я пришел за тобой! – Повторил он уже громче, сверкнув лезвием.

Луна вскрикнула, попятившись назад. Она захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Сердце колотилось так, словно над ее ухом отбивали барабаны.

– Луна? – Позвала бабушка. Она стояла у кровати с непонимающим видом. Луна прислушалась. Кажется, старик исчез. – Луна, что с тобой?

Девушка подскочила к бабушке, крепко сжав её в объятиях.

– Да, что случилось-то?

– С тобой все в порядке? Ты не ранена?

– Почему я должна быть ранена? – Бабушка мягко отстранила девушку в сторону.

Луна натянуто улыбнулась.

– Да так. Видимо, мне просто показалось, – сказала девушка и снова обняла её. – И вообще, почему ты встала? Тебе нужен отдых. Немедленно ложись в кровать.

Она метнулась на кухню и вернулась, неся поднос с супом:

– Ты должна поесть.

– Конечно, детка. Я с удовольствием отужинаю тобой, – вдруг тихо произнесла старуха. Ложка в руках Луны замерла у самого рта бабушки.

– Что ты сказала? – Непонимающе уставилась на неё девушка.

– Я с удовольствием отужинаю супом, – ласково улыбнулась старушка.

– Ладно, ешь, – девушка поднялась с кровати и спиной двинулась к выходу.

Едва за Луной закрылась дверь, как тарелка с супом полетела на пол. Старуха откинула одеяло и поднялась. Она чувствовала, как страх гонит Луну прочь от этого места. Старуха зловеще улыбнулась:

– Беги, беги.

Она стащила ночную рубашку, проведя руками по своему морщинистому телу. Ее пальцы остановились на впадине между грудями. Она вдохнула и с силой вонзила ногти под кожу. Раздался жуткий треск. Кожа, подобно чулку, с легкостью отошла от костей. Окна в комнате резко распахнулись настежь, впуская в комнату ночную прохладу. Запах тления смешался с запахами улицы. Оно продолжало тихо хохотать, словно забывшись в безумии. Затем устало вздохнуло и запрыгнуло на подоконник, вцепившись пальцами за выступ. Снова раздался треск, но в этот раз тихий, едва уловимый. Минуту существо наблюдало сверху за прохожими и улыбалось. А потом пружинисто спрыгнуло вниз и исчезло в воздухе.

Глава 6

Рэйн заглушил мотор, вышел из машины и направился к дому. Поднялся на третий этаж, зашел в свою квартиру, закрыл за собой дверь и посмотрел в глазок. Ему вдруг показалось, что кто-то преследует его. От этой работы спокойной жизни не жди.

Рэйн снял пиджак, бросил его на диван. Ослабил галстук и двинулся на кухню за пивом. Нужно было многое обдумать. На кофейном столике его ждали рисунки Рональда, заключение экспертов, несколько снимков и портрет Луны. Хотя, казалось бы, причем тут она?

Вернувшись в гостиную, Рэйн плюхнулся на диван, тяжело вздохнул и вытянул ноги. Диван под его телом вяло скрипнул. Рэйн достал сигареты, закурил и разложил рисунки перед собой. После чего достал блокнот и принялся перечитывать записи.

– Рональд сказал Тому, что «Он здесь». После появляется надпись «Спаси ее». Кого имел в виду Рональд? И кто должен ее спасти?

Детектив почесал подбородок, мельком подумав, что неплохо бы побриться. И тут в дверь настойчиво постучали. Рэйн коснулся кобуры с пистолетом, висевшей на поясе и аккуратно заглянул в глазок. Распахнув дверь, он с удивлением обнаружил стоявшую на пороге его жилища Луну. Детективу ничего не оставалось, кроме как пустить её внутрь.

– Простите, что так поздно, – пролепетала девушка. – Мне было необходимо вас увидеть.

– Привет, – бросил Рэйн, отстегнул кобуру с пистолетом и положил её на кофейный столик. При виде оружия Луна испуганно сглотнула. Заметив ее настороженность, Рэйн накрыл пистолет подушкой.

– Ты как меня нашла?

– Я проследила за вами, – неуверенно сказала она.

– Понятно. Может, хочешь кофе? – Спохватился Рэйн.

– Спасибо. Не откажусь.

– Садись, я сейчас всё приготовлю.

Луна села на краешек дивана, оглядывая комнату. Зал был небольшим, но просторным. Кожаный диван, столик, допотопный телевизор и книжный стеллаж – вот и все, что было в комнате. Наконец, Рэйн вернулся. Он смахнул в сторону рисунки и записи, а на их место поставил кружку.

– Спасибо. – Девушка обхватила кружку ладонями и подула. Дымок колыхнулся в сторону. Луна сделала глоток и поморщилась. Кофе был слишком крепким.

– Очень вкусно, – сказала она из вежливости.

– Я, честно говоря, совсем не умею готовить кофе, – извинился Рэйн и стряхнул пепел с сигареты.

– Что вы! Кофе отличный, – улыбнулась девушка.

– Так что же привело тебя ко мне?

– Мне кажется, что, кроме меня и бабушки, в доме еще кто-то есть, – сказала Луна и съежилась.

– Ты кого-нибудь видела?

– Да, – она поставила кружку на стол. – Я как раз вернулась домой, чтобы покормить бабушку. Но не застала ее в кровати. А потом услышала шум в ванной. Сначала я подумала, что это бабушка. Но когда открыла дверь, передо мной стоял незнакомый старик.

– Может, это был знакомый твоей бабушки?

– Ага, с опасной бритвой в руке? – Возмутилась она. – Не думаю.

Рэйн не нашёлся, что сказать.

– Я спросила его, кто он такой и как сюда попал. А он начал нести какой-то бред. Мол, я пришел по твою душу, – Луна сделала ещё один глоток и снова поморщилась. – Можно мне сигарету?

– Мы уже это проходили. Ты еще несовершеннолетняя.

– Дурацкие правила, – обиделась она. – Я боюсь возвращаться домой. Этот старик снова может вернуться. Да и за бабушку тоже переживаю.

Луна вздохнула. Ее взгляд остановился на рисунках Рональда.

– Надо же, – протянула она.

Рэйн поспешно собрал рисунки и убрал в папку.

– Я могу съездить с тобой и осмотреть дом, – предложил он, затушив сигарету. – Дай мне пару минут, чтобы одеться.

– Спасибо. Я подожду снаружи.

Луна вышла за дверь. Она бросила взгляд на серый потолок, где одиноко свисала сальная лампочка. Довольно небольшой коридор, в котором буквой «П» умещалось три двери, окрашенные в скучный зеленый цвет. Их можно было бы легко спутать, если бы не огромное граффити, что окружало дверь Рэйна. Луна с интересом рассматривала красочную картинку – это было похоже на взрывную волну, в самом эпицентре которой в одиночестве стоял мужчина. Он был окружён исходящим от него ярким светом.

Раздался стук каблуков. Луна обернулась и увидела девушку, на вид чуть старше неё самой. Девушка обвела Луну игривым взглядом и ухмыльнулась, скрестив руки на груди. От её взгляда Луна стушевалась. Наконец, показался Рэйн. Он был удивлен, и честно говоря, растерян, когда увидел Сэнди.

– Привет, Рэйн.

– Сэнди? Ты что тут делаешь?

– Шла мимо, решила зайти в гости. Но, кажется, что я не вовремя, – ответила Сэнди с самым невинным выражением лица.

Луна ощутила спиной её ядовитый прожигающий взгляд.

– Ты немного не вовремя, Сэнди, я… – начал он.

– Детектив Рэйн, – перебила Луна – Я, пожалуй, разберусь сама.

– Вы уверены, что вам не требуется сопровождение?

– Как-нибудь в другой раз, – она натянуто улыбнулась – До свидания.

И Луна быстро сбежала по лестнице. Сэнди же взяла Рэйна за руку и потащила назад в квартиру.

– Идем, – сказала она приказным тоном.

– Рэйн, Рэйн, – покачала Сэнди головой, когда они оказались в квартире. – На молоденьких потянуло?

– Ей просто нужна была моя помощь, – сказал Рэйн, закрывая входную дверь.

– Помощь? Ее бросил парень? И поэтому она пришла к тебе, чтобы найти утешение в твоих объятиях? – Спросила она с иронией в голосе.

– Ты что, ревнуешь? – Удивился Рэйн.

Сэнди рассмеялась.

– О, какой ревности ты говоришь? – Она прищурилась. – Я понимаю, она молодая, привлекательная. Сколько ей? Шестнадцать?

– Девятнадцать.

– Рэйн, ты ведь не забыл, что вступать в интимные отношения с несовершеннолетними уголовно наказуемо? – Спросила она почти участливо.

– Я не спал с ней.

Сэнди отмахнулась.

– Может и не спал. Но это не значит, что ты не хотел этого, – она развязала пояс на плаще. – И не надо мне врать, что тебе не хотелось. Разве ты не думал, заглянуть ей под юбку?

– Зачем ты пришла?

– Я пришла к тебе. Чтобы получить то, что у тебя лучше всего получается, – Сэнди подошла к нему вплотную и положила ладони на грудь. Рэйн непонимающе уставился на нее. – Дурачок. Я пришла за удовольствием.

Ее рука опустилась к паху. Рэйн вздрогнул, когда она сжала его возбужденную плоть.

– Тебе лучше уйти.

Сэнди скорчила недовольную гримасу. Затем сделала два шага назад, попутно испепеляя Рэйна взглядом. После чего не спеша расстегнула пуговицы и спустила плащ на пол, оставшись в нижнем белье. Ее длинные ноги были так соблазнительны в ажурных чулках в мелкую сеточку. Она положила руки на талию, постукивая каблучком по полу.

– Где твоя одежда? – Глупо спросил Рэйн. – Опасно разгуливать в таком виде ночью.

Сэнди рассмеялась:

– Ты беспокоишься за меня? Думаешь, мной могут воспользоваться?

– Все возможно.

– Как мило, – Сэнди расстегнула бюстгальтер и бросила его на пол. – Ты все еще хочешь, чтобы я ушла?

Рэйн сглотнул. При виде ее аппетитных округлостей, он хотел лишь только одного – обладать ими. Ее торчащие соски разбудили в нем желание, которое едва не разрывало джинсы. Она прошлась до дивана и села, чуть разведя колени в стороны.

– Ты так и будешь там стоять? – Хихикнула Сэнди.

Рэйн пересек комнату в два шага, попутно стаскивая галстук и рубашку. Он дышал тяжело и шумно. А когда Сэнди расстегнула молнию на джинсах и спустила их вместе с трусами, Рэйн невольно промычал. Его плоть отвердела и Сэнди улыбнулась, тому, как она вздрагивает от ее легких прикосновений.

– Зачем ты делаешь это со мной? – Прохрипел он.

– Потому что я так хочу, – Сэнди стянула свои трусики, широко разведя ноги в стороны. Рэйн крепко сжал челюсти. Голова шла кругом. Прежде с ним такого не было. Может, потому что он впервые увидел Сэнди полностью обнаженной и такой доступной?

Его взгляд опустился вниз, к заветному цветку – тонкая дорожка рассекала ее бугорок, влажные губы, казалось, дышали. Они сжимались и снова приоткрывались, еще больше распаляя Рэйна. Он не мог больше ждать. Еще немного и то, что так сильно сжималось внизу его живота, вот-вот лопнет. Он опустился на колено, чтобы с жадностью приникнуть губами к ее сладкому бутону, но Сэнди остановила его. Рэйн нахмурился. Она указала ему на диван. Сама же, повернувшись к нему спиной, опустилась сверху. Рэйн ощутил, как горячо и влажно внутри ее тайника. Как его плоть словно сгорает заживо, но все же остается там. Он откинул голову назад, поддаваясь ее умелым движениям бедрами. Рэйн стонал, даже вскрикивал, если было невмоготу терпеть ее пытки. Терпкие запахи тел заполнили комнату. Диван скрипел и содрогался под влажным телом Рэйна. Его рука легла между бедер Сэнди, потянулась к бугорку. Но она вновь откинула ее. Рэйн повторил попытку, которая также не увенчалась успехом.

– Почему ты не хочешь, чтобы я тебя ласкал? – Прошептал он.

– Потому что я сверху. А если я сверху, значит, это мои правила.

Как-то Сэнди уже обмолвилась о её правилах секса в своей спальне. Она говорила, что в спальне занимаются любовью, в остальных местах – трахаются. Видимо, поэтому они никогда не делали этого там. Рэйну почему-то стало обидно.

– Правила, говоришь? – Сухо произнес он и столкнул Сэнди. Та едва не повалилась на пол. – К черту твои правила!

– Ты что себе позволяешь?! – Выпалила она, совершенно не ожидая такого от Рэйна. – Охренел совсем, что ли?

– Пошла ты, – буркнул он, двинувшись в спальню.

– Ты еще приползешь ко мне на коленях и будешь умолять меня, чтобы я к тебе прикоснулась! – Закричала Сэнди вдогонку.

Рэйн вошел в ванную и пустил воду, чтобы заглушить её ругательства. Когда входная дверь хлопнула, он с облегчением залез под воду и несколько минут стоял под прохладными струями.

Выйдя из ванной, он отметил, что в комнате все еще держится запах плоти вперемежку с духами Сэнди. Впопыхах она оставила свои трусики на диване. Видимо, была так расстроена, что попросту забыла о них. Или, наоборот, надеялась, что он вернет их ей, когда придет умолять о прощении. Рэйн поморщился. Мысли, как и запахи, раздражали его, и он открыл окно. А после, недолго думая, отправил трусики в мусорное ведро.

Луна открыла дверь и вошла в квартиру. Она наощупь дотянулась до реле и нажала на кнопку, но свет не зажегся. Она замерла, оглядываясь. В темноте привычная мебель казалась чудовищами, которые затаились и только и ждут, чтобы схватить ее. Свет, что падал из коридора в комнату, совсем не помогал. Наоборот, бледно-желтая дорожка в дуэте с гудением лампы тяготили еще больше. Луна шагнула назад в коридор, прикрыв за собой дверь.

– Лучше, я останусь тут до утра. С бабушкой ничего не случиться. Я надеюсь, – она села на пол, вытянув ноги.

На лестнице послышались торопливые шаги. Луна быстро поднялась. Всё это время она мысленно надеялась, что Рэйн придет за нею. Но шаги стихли еще на третьем этаже. Девушка поежилась. Ей совсем не хотелось ночевать в коридоре, а войти внутрь не хотелось ещё больше. И с каких это пор она стала бояться темноты? Это всего лишь мебель. И кроме бабушки там никого нет. Подумаешь, электричество вырубили. Есть же фонарик. Он лежит в тумбочке у входа. Возьми его, и все пройдет. Чудовища исчезнут, как только фонарик зажжется. Луна мысленно успокаивала себя, настраиваясь только на хорошее.

– Черт, – вслух выругалась девушка и толкнула дверь. – Чтобы не было так страшно, будем петь. Корабли плывут, лодочки плывут. Вода несет их далеко, туда, где солнышко и теплый грунт.

Она потянула на себя ящик тумбы, выхватила фонарик и торопливо нажала кнопку. Яркий свет озарил комнату. Всё опять стало привычным: круглый обеденный стол, холодильник, навесные ящики с крупными цветами. Диван, кофейный столик, кресла. Она быстро проверила все комнаты. Ничего подозрительного. Осталась только спальня бабушки.

Луна стояла перед дверью, приложившись к ней ухом. За дверью слышалось какое-то зловещее шипение. А может, это просто ее сбитое дыхание? Внезапно раздались грохот и ругательства. Луна вскрикнула, фонарик выпал из рук и куда-то укатился. Луна с ужасом смотрела, как на неё надвигается высокая тень. Девушка замерла на месте, тяжело дыша. Она закрыла глаза, сжалась. Чья-то лапа легла ей на плечо и сильно встряхнула. Луна закричала и попыталась отмахнуться от надвигающегося монстра. Её ногти скользнули по чему-то мягкому – кажется, по волосам.

– Луна! – Окрикнул ее Рэйн. Он схватил ее за плечи и слегка тряхнул, пытаясь вывести из ступора.

Луна разлепила веки, посмотрела ему прямо в лицо. В темноте оно было смазано. Выделялись только белки глаз.

– Детектив Рэйн? – Неуверенно спросила девушка.

– Да, это я. Что случилось?

– У нас электричество вырубило. Я нашла фонарик, чтобы проверить все ли хорошо с бабушкой. Потом я услышала грохот.

– Это я задел тумбочку.

Луна кивнула:

– С бабушкой все хорошо?

– Я не знаю. Я пока что не входила в ее спальню.

– Ну, пойдем.

Луна пошарила руками, нащупала фонарик и включила его, направив луч перед собой. Рэйн толкнул дверь и вошел внутрь квартиры. Луна следовала за ним, опасливо выглядывая из-за спины. Она посветила на кровать. Постель была пуста.

– Она могла куда-нибудь уйти? К соседке, например? – Спросил Рэйн, продвигаясь вперед.

– Бабушка уже полгода почти не встает с кровати. Ей трудно ходить после инсульта.

– Может, она в ванной? – Предположил Рэйн.

Луна посветила на дверь в ванную. Рэйн приоткрыл дверь – пусто.

Неожиданно девушка почувствовала, что рядом с кроватью что-то есть. Что-то неприятное. Она не понимала, что именно, но ей стало не по себе. И чем ближе она подходила к кровати, тем это чувство становилось острее. Она опустила глаза, прищурилась, пытаясь рассмотреть в полутьме, что лежит на полу: небрежно скинутая сорочка, тарелка, остатки супа. И было еще что-то. Оно напоминало ворох смятой одежды. Луна направила на это луч фонарика, но тот мигнул и погас.

– Детектив, – она не успела договорить, как свет осветил комнату, представив глазам Луны то, чего она больше всего боялась. Ее затрясло. Фонарик опять выпал из рук, она в отчаянье открывала и закрывала рот, безуспешно пытаясь глотнуть воздуха. Ей стало дурно. Она задыхалась. Перед глазами все плыло и кружилось.

– Черт, – крикнул Рэйн. – Луна?

Она обернулась к нему, непонимающе глядя сквозь Рэйна. Ее губы непроизвольно шевелились. Затем глаза девушки закатились, и она потеряла сознание.

– Луна? Луна? – Ее потрепали по щеке. Открыв глаза, она увидела склонившееся над ней лицо Рэйна. Рейн был встревожен. – Ты как? В порядке?

Луна села на диван, свесив ноги. Тело ломило, словно ее били. Голова жутко болела.

– Надеюсь, мне это приснилось, – проговорила она, приложив ладонь ко лбу.

– Мне очень жаль, Луна.

«Конечно же, не приснилось. Кого я обманываю?» – подумала она.

– Выпей воды, – Рэйн протянул ей стакан. – Посиди здесь, я сейчас.

Он подошел к Питу.

– И снова она. Теперь решила укокошить свою старушку?

– Не думаю, что это она.

– Слушай, ты спустил ей уже раз воровство. Может, она решила, что и это ей сойдет с рук?

– А ты не думаешь, что это слишком жестоко?

– Ну, а почему бы нет? Избавиться от старухи, чтобы прикарманить нажитое, да и квартирку в неплохом районе.

– Тогда почему бы ее просто не отравить? Сдирать кожу с человека ради жилой площади? – Рэйн кивнул на Луну. – Да ты посмотри на нее. Она еще совсем ребенок, куда ей орудовать ножом?

Пит изогнул бровь:

– Эй-эй. Ты хватку терять начал? Ты забыл, какая сейчас молодежь пошла? Они с виду такие хилые и милые. А как что, сразу за нож хватаются. Надо вести ее в участок.

– Подожди с участком, – прервал напарника Рэйн. – Слушай, давай я ее к себе заберу на пару дней. Может, мне удастся что-нибудь узнать. Попробую разговорить ее. Уверен, в домашней обстановке она, если что и знает, то расскажет. Допрашивать её в участке – гиблое дело.

– А ты случайно не запал на нее? – Прищурился Пит.

– Ты что, Пит?! У меня племянница ее возраста.

Пит с недоверием посмотрел на Рэйна.

– Ну-ну. Ладно, Рэйн. Только потом не обижайся на меня.

– В смысле?

– В смысле, если я приду на опознание твоего трупа, – мрачно пошутил Пит, выходя из комнаты.

Рэйн подошел к Луне. Девушка медленно поднялась с дивана.

– Я арестована? – Опечалено спросила она.

– Нет. Но ты поедешь со мной. Возьми всё необходимое.

– Хорошо.

Девушка ушла собираться. Рейн осторожно подошел к приоткрытой двери – отсюда он мог прекрасно видеть, что она делает, без риска быть замеченным. Луна быстро побросала в рюкзак вещи и туалетные принадлежности. Стянула платье и бросила его на кровать. Рэйн сглотнул, увидев ее хрупкое тело. Она убрала волосы с плеч, заколов их заколкой. Рэйн заметил шрамы на узкой спине девушки. Затем надела узкие джинсы и футболку. Рэйн отпрянул и прижался к стене, нарочито внимательно разглядывая непонятную мазню в рамке. Луна накинула рюкзак на плечо, прихватила подушку, и вышла из комнаты:

– Я готова.

Луна совсем не удивилась, когда машина остановилась у знакомого ей дома. Даже когда они поднялись в квартиру, она не спросила Рэйна, с чего бы ему вдруг приводить ее к себе? Она уныло оглядела комнату. Кажется, диван стоял не на своем месте. И с чего бы это ее должно волновать?

– Гостиную ты уже видела. Здесь кухня.

Она обернулась и пошла на голос Рэйна. Кухня была удобной, и всё здесь стояло на своём месте. Навесные ящички тянулись во всю стену. Столешница, плита, мойка, холодильник: все было тесно прижато друг к другу. Обеденный стол занимал почетное место в центре. Рэйн вышел из кухни.

– Здесь спальня, – Луна посмотрела на большую кровать. – Тут ванная и туалет. Я дам тебе чистое белье.

– А можно спросить?

– Спрашивай.

– Почему я не в участке? Разве вы не должны меня арестовать?

– Пока ты побудешь здесь, – Рейн достал белье из шкафа и положил на кровать.

– Думаете, что таким образом я расскажу вам больше, чем могла бы рассказать в участке?

– Ты могла бы не брать с собой подушку. Я отдал бы свою, – сказал Рэйн, не замечая её вопроса.

– Спасибо. Но эту подушку сделала для меня моя мама. Это единственное, что от нее осталось.

– Отдыхай, – сказал Рэйн и закрыл за собой дверь.

Детектив вернулся в большую комнату, плюхнулся на диван и прикрыл глаза. Из глубины квартиры послышался шум воды, потом осторожно скрипнули половицы, раздался легкий щелчок, свет под дверью погас и всё стихло.

Он заснул, казалось, на несколько минут. Проснулся же от того, что снова скрипят половицы. Рэйн посмотрел на часы. Половина третьего ночи. Из-под кухонной двери падала полоска света. Он поднялся и тихо прошел в кухню. Луна стояла перед холодильником, задумчиво изучая его содержимое. Она постукивала пяткой по полу, явно раздумывая, чем бы перекусить. Длинная футболка, что была надета на ней, едва прикрывала колени.

– Не спится? – Спросил Рэйн. Луна вздрогнула и обернулась. Ее щеки залил румянец, взгляд сделался виноватым, словно ее опять поймали с поличным.

– Я проголодалась. Не могу уснуть на голодный желудок.

Рэйн улыбнулся:

– Может, заказать пиццы? Будешь?

Пока Рэйн делал заказ, Луна села на диван, подтянула к себе забытую детективом папку с рисунками, открыла и замерла.

– Хм, как странно, – протянула она. Рэйн сел рядом с ней.

– Что странного?

– Рисунок. У бабушки в спальне точно такая же картина весит. Это Рональд Орест написал.

– Как ты узнала?

– Обычные художники подписывают картины, ставя свои инициалы. А Рональд Орест оставлял иероглиф. Видите? – Она указала на верхний левый угол. – Этот иероглиф означает «Художник».[5] Он восхищался японской культурой.

Луна просмотрела остальные рисунки.

– Удивительно, – снова воскликнула она.

– Что ещё?

– Эти рисунки. Они так не похожи на те, что писал мистер Орест.

– Ты знала его?

– Да.

В дверь позвонили.

– Подожди, – Рэйн поспешно направился к двери.

Он расплатился с разносчиком и вернулся, положив коробку с пиццей на стол. Аромат сыра разошелся по комнате. Луна сглотнула, когда Рэйн открыл коробку. Аппетитные кусочки так и просились в рот. Он сбегал на кухню и вернулся с бутылками пива.

– Будешь?

– Да, – улыбнулась она.

Луна откусила кусок от пиццы, удовлетворенно заурчав, как кошка.

– Где ты познакомилась с мистером Орестом?

– Мы как-то ходили на его выставку с бабушкой. Потом я пару раз приходила туда одна. В последний раз мистер Орест вел себя необычно. Я попросила его нарисовать что-нибудь для моей бабушки. У нее как раз был юбилей. Он согласился, но, пожав мою руку, внезапно побледнел. Он смотрел на меня испуганно, словно увидел приведение. А потом быстро ушёл с собственной выставки. Мне было очень неудобно. Я подумала, вдруг это я виновата в том, что ему стало плохо? Я тоже собралась уходить, и тут ко мне подошел его помощник. Он сказал, что мистер Орест нарисует для моей бабушки картину. Взял номер телефона и сказал, что перезвонит. А через пару дней, раздался звонок. Звонил сам Рональд Орест, предложил встретиться. Я приехала к нему в мастерскую…

Луна вошла в просторное помещение. Она обвела глазами комнату, с восхищением разглядывая картины, что висели на стенах. У окна спиной к ней стоял худой мужчина. Рональд поздоровался с Луной, слегка обернувшись. Кажется, он избегал смотреть на неё.

– Мистер Орест, я хотела извиниться. Вы себя неважно чувствовали, а еще я с этой картиной.

– Нет-нет. Вы тут не причём, – но художник заметно нервничал.

– Как вы себя чувствуете? – Луна заметила его бледность.

Его взгляд встретился с ее взглядом, и Рональда отшатнуло в сторону. К счастью, он успел схватиться за подоконник.

– Что с вами? – Испугалась девушка, подбежав к художнику. Когда Луна коснулась его, тело Рональда непроизвольно напряглось. По его лицу скользнула болезненная ухмылка.

– Вы, – прохрипел он. – Вы должны остерегаться. Будьте осторожны.

Голос звучал натужно. Словно он выдавливал из себя то, чего он не должен был говорить.

– Кого я должна остерегаться, мистер Орест? Скажите мне!

Рональд пристально посмотрел на нее. По его щеке пробежала слеза.

– Будьте осторожны. Забирайте картину и уходите, – он с силой оттолкнул девушку от себя. – Уходите!

Луна схватила картину и выбежала из мастерской. Пока она бежала по коридору, она слышала его крик. Словно его разрывали на части.

– И больше я его не видела, – вздохнула Луна, отхлебнув пива. – Он был отличным пейзажистом. Интересно, как он сейчас.

Рэйну не хотелось говорить о его смерти. Сейчас это было бы лишним.

– Он попал в больницу.

– Значит, я была права. Он все-таки был болен.

– Да. Но такую болезнь за неделю не вылечишь. – Протянул Рэйн.

– То есть?

– Рональд Орест попал в психиатрическую больницу. Он сошел с ума.

Луна закусила губу.

– Ну, а что ты скажешь о других его рисунках?

Она задумалась:

– Это не его рисунки. Во-первых, нет его подписи. Во-вторых, мистер Орест был пейзажистом. Я не заметила ни одного портрета в его мастерской, да и на выставках. А здесь… – она помедлила. – В этих рисунках как будто скрыт определенный смысл. Он хотел ими что-то сказать или указать на то, чего не видят другие. Знаете, кое-что странное началось нашей последней встречи с мистером Орестом.

Рэйн закурил.

– Можно и мне?

Он протянул ей пачку и дал прикурить.

– Спустя несколько дней бабушка изменилась. Она стала как будто другой. Иногда мне было страшно оставаться с ней наедине. Я думаю, это началось, когда я увидела вспышку.

– Вспышку? – Удивился Рэйн.

– Да, – она стряхнула пепел. – Я готовила чай. Все было как обычно. И тут я заметила, как что-то сверкнуло из-под двери бабушкиной спальни. Я вбежала в комнату, испугавшись, что замкнуло электричество. Но каково же было мое удивление, когда я увидела свою бабулю, преспокойно сидящую в кресле с книгой. Именно с этого момента она и стала другой.

– Может, это просто возраст?

– Я тоже так думала. До вчерашнего дня, – сказала Луна и сделала большой глоток.

– Луна, я, конечно, не хочу снова заставлять тебя вспоминать случившееся, но… – начал Рэйн.

– Вы хотите, чтобы я подробно рассказала о том, что произошло вчера вечером? – Перебила она, затушив сигарету.

– Да.

– Я приготовила суп и пошла в спальню, чтобы покормить её. Но ее не оказалось в кровати. Потом я услышала шум в ванной и решила, что там бабушка. Открыла дверь, а там старик.

– Как он выглядел?

– Как старик. Седые длинные волосы. И одежда, как у крестьянина, вся в заплатках. Он брился.

– Брился? – Удивился Рэйн.

– Вы удивлены? Я тоже удивилась. В общем, я спросила его, кто он такой и как сюда попал. Он ответил, что пришел по мою душу. Я испугалась, что он нападет на меня с бритвой, выскочила из ванной и закрыла дверь. Потом услышала голос бабушки. Она стояла у кровати. Я спросила, все ли с ней хорошо, помогла лечь в кровать и предложила суп. А она так странно сказала мне: «Я с удовольствием отужинаю тобой». Я сразу не поняла, переспросила. Бабушка повторила, что с удовольствием отужинает супом. Меня не то чтобы удивила ее оговорка, скорее, испугала. Ее голос звучал так же, как и голос мистера Ореста. Я выскочила из дому и пошла к вам. Но вы были заняты, и я вернулась. Света не было, пришлось набраться смелости, чтобы войти. Ну, а дальше вы знаете.

Луна взяла еще сигарету и подкурила. Некоторые время они просто сидели и молчали.

– Ладно, я, пожалуй, пойду спать. Спасибо за пиццу и за пиво, – девушка поднялась и направилась в спальню. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – задумчиво ответил Рэйн.

Глава 7

Рэйн проснулся от запаха яичницы. От аромата у него непроизвольно свело скулы. Он сел на диван и энергично потер лицо, разгоняя остатки сна. Умылся и вошел на кухню. Приветственно промычал при виде Луны.

– Доброе утро, – весело отозвалась она, поставив перед ним тарелку с едой.

Рэйн шумно потянул носом и довольно улыбнулся.

– Не стоило так себя утруждать, – с набитым ртом, сказал он – больше из вежливости. Яичница – то была отменная!

– Мне не трудно. Я сходила в магазин, пока вы спали. Да, я еще кофе купила. Тот, что был у вас – он, честно говоря, не очень хороший.

– А я думал, что не умею его готовить.

Луна улыбнулась. Она пила кофе, наблюдая, как Рэйн расправляется с завтраком.

– Детектив Рэйн…

– Называй меня просто Рэйн.

– Я сегодня должна работать. Можно? Или я тут на домашнем аресте?

– Думаю, можно.

– Можете пойти со мной, если хотите, – предложила она.

– Если не буду занят, – замялся Рэйн.

– У вас что, не бывает выходных? – Удивилась Луна.

– Сегодня как раз выходной, – он поднялся из-за стола. – Спасибо, было очень вкусно.

Луна улыбнулась:

– Ну, если надумаете, я начинаю в семь.

Девушка вошла в двери больницы. Она остановилась у окна регистратуры, молча ожидая, когда плотная женщина в белом халате закончит разговаривать по телефону.

– Вы что-то хотели? – Наконец, спросила медсестра.

– Я бы хотела увидеться со своим отцом.

– Фамилия?

– Диаболус, – произнесла девушка.

Медсестра молча уставилась на нее. Затем машинально пролистала журнал, не отрывая взгляда от девушки, и протянула ей пластиковую карточку. Набрала номер, монотонно проговорив что-то в трубку телефона. К девушке вышел охранник. Он взглянул на пропуск и жестом проводил ее к лифту. Медсестра еще несколько минут пребывала в прострации, пока телефонный звонок не привёл её в чувство.

Двери лифта открылись. Санитар уже ждал их.

– Здравствуйте, – улыбнулся санитар.

– Здравствуйте, – девушка бросила взгляд на бейджик. – Мистер Билл Скайз. Я хотела бы увидеться с отцом.

Девушка протянула пропуск. Санитар бегло взглянул на него и вернул ей:

– Прошу за мной.

Билл вставил ключ в закрытую дверь, и после того, как та отъехала, пропустил девушку вперед. Он шел позади, не сводя глаз с ее ног. Облизываясь и мысленно представляя, как эти стройные ножки призывно раскинуты в стороны, Билл остановился у двери.

– Сюда, – показал он.

Они вошли в комнату.

– Простите, я не знаю, как к вам обратиться, – посетовал санитар.

– Меня зовут Джина.

– О, Джина. Очень экзотичное имя.

– Да. Мой отец, как и я, родом из Индии.

– Вот как, – присвистнул Билл. – Значит, он действительно ваш отец?

– А мы разве не похожи? – Спросила она, подавшись к санитару всем телом.

У Билла возникла отличная возможность совсем близко изучить ее прекрасное смуглое лицо: большие карие глаза, маленький аккуратный нос и небольшой пухлый ротик. Ее тяжелые смоляные волосы были уложены в прическу.

– Эмм, что-то есть. Но вы определенно куда привлекательнее, чем ваш отец.

– Внешность – это не главное. Главное, что внутри, – девушка сняла жакет и повесила его на спинку стула. После чего аккуратно села на этот же стул, закинув ногу на ногу. Билл сглотнул, бросив взгляд на ее соски, просвечивающие сквозь тонкую шелковую блузку.

– Эмм, Джина, – Билл теребил ключи в руках и потел.

– Да?

– Надеюсь, вы не посчитаете меня слишком самоуверенным, если я приглашу вас сегодня на ужин?

Джина в недоумении изогнула тонкую бровь.

– Я подумаю над вашим предложением, – она покачала ногой в изящной туфельке. – Так я могу увидеть своего отца?

– Да, конечно. Я сейчас приведу его.

Билл скрылся за дверью. А через пару минут вернулся, пропуская вперед пожилого мужчину. Удостоверившись, что всё нормально, санитар закрыл за собой дверь, бросив прощальный взгляд на точеные щиколотки девушки.

– Господин, – почтительно склонила голову Джина.

Мужчина улыбнулся:

– Что случилось?

– Кукловод. Он совершенно не следует плану. Он слишком рано вышел.

– Я знаю. Кукловод всегда был непослушным, – мужчина вздохнул. – А может, это к лучшему. Ее тело было слишком старым. Его надолго бы не хватило. А вот тело того санитара, что пригласил тебя на ужин… оно вполне подойдет. Ты ведь согласишься?

– Я соглашусь, если вы разрешите.

Мужчина снова улыбнулся.

– Дай ему то, чего хочет он. А потом, получи то, чего хочешь ты, – он взял ее за подбородок. – Я ему уже завидую. Ему попалась такая горячая штучка.

– О, господин, – томно выдохнула она. Мужчина жадно прижался к ее губам. Поцелуй был болезненным и горячим. Кровь тонкой струйкой стекала с его губ, падая на ее блузку. Он мягко отстранился от нее, проведя пальцем по подбородку. Кровь дымком испарилась в воздухе. Ее блузка тоже стала абсолютно чистой.

– Да, господин, я сделаю это, – она с трудом открыла глаза.

– Хорошо, – мужчина подошел к двери. – А теперь иди.

Джина вышла на улицу и остановилась у входа в больницу. Она знала, что санитар проследует за ней. И поэтому ждала. Прошло не более десяти минут, как появился Билл.

– Джина, – начал Билл.

– Я согласна. Я поужинаю с вами.

Билл был удивлен, но обрадовался – такие холеные девушки обычно не обращали внимания на обычного парня, работавшего в психушке.

– Только у меня одно условие – ужинать будем у вас дома.

– О, хорошо.

– Адрес, – Джина протянула ему блокнот и маленький, остро заточенный карандашик.

Билл поспешно записал адрес, надеясь, что она поймет его неразборчивый почерк.

– До встречи в семь?

– Да, – кивнул он, плохо понимая, что делает.

Джина улыбнулась, села в машину и резко надавила на газ.

Билл накрыл на стол: вино, фрукты. Зажег свечи. Ровно в семь раздался звонок в дверь. Он поправил галстук и пошел открывать. Джина была еще прекраснее в коротком черном платье. Неужели такая красавица сама пришла к нему домой? Билл тряхнул головой, словно прогоняя все сомнения прочь, и проводил Джину за стол. Она села, закинув ногу на ногу. Он разлил вино по бокалам.

– Я очень рад нашей встречи.

– Я тоже, – она обворожительно улыбнулась.

Двое чокнулись бокалами и выпили.

– Я тут подумал, что индийская кухня придётся вам по душе. Правда, я не знал, что вы предпочитаете.

– Я предпочитаю мясо, – вкрадчиво произнесла она. – С кровью.

Билла прошиб пот – до чего внезапная женщина! Красивая и опасная, как лесной зверь. Она пристально смотрела на него, не отводя глаз. Затем Джина придвинулась ближе и положила свою ладонь на его колено.

– Мне не терпится попробовать тебя, Билл, – прошептала она, проведя рукой между его бедер и задержавшись на паху.

– Мне тоже, – напряженно ответил он. Но сказать, по правде, чувство опасности пока было сильнее желания. Джина поднялась с дивана и призывно протянула руку. Билл кивнул и повел ее в спальню. Там Джина тут же толкнула его на кровать.

– Не думал, что это случится так быстро, – прохрипел Билл.

– Незачем медлить, – протянула она, сделав шаг назад.

Джина медленно провела руками вдоль живота, по груди, завела руки за шею и распустила завязки, державшие платье. При виде её наготы глаза Билла округлились. Опять проскочила малодушная мысль, а с ним ли это происходит, чем это он заслужил благосклонность такой красотки? Неужели эта сексуальная девушка готова отдаться ему?

Он спешно расстегнул молнию на брюках и стащил их на пол.

– Не торопись так. Я никуда не убегу, пока не получу от тебя все, что хочу, – улыбнулась она.

Билл приподнялся на подушке, с нетерпением ожидая, когда она сядет на него. Его возбужденная плоть размером не больше огурца покачивалась из стороны в сторону. Он стряхнул пот со лба.

– Ну, иди же ко мне, – более уверенно протянул он.

Джина залезла на кровать. Она прижалась губами к его плоти и плотно обхватила её. Билл застонал и положил руку ей на голову, прижимая к паху.

– Ох, как горячо, – шептал Билл, ощущая, как ее язык умело ласкает его член. – Да, детка. Ты такая горячая. Да.

Джина отстранилась.

– Хочешь, я сделаю так, что тебе станет очень горячо? – Томно произнесла она.

– Да, – пьяно отозвался он.

Джина забралась на него сверху. Она раскачивалась из стороны в сторону, отчего Билл громко мычал, сжимая одеяло под собой. Джина схватилась за спинку кровати, набирая темп. Мычание переросло в утробный стон, а стон – в крик. Он уже не мог терпеть. Его лицо и тело истекали потом. Билл открыл глаза. Внезапно он понял, что теперь каждое ее движение причиняет ему нестерпимую боль.

– Джина? – Он прикоснулся к ней и тут же одернул руку – ладонь покраснела и пошла волдырями. – Джина?! Что за черт! Мне больно! Хватит!

Каждый раз, когда он пытался прикоснуться к ней, его кожа покрывалась ожогами, будто от огня.

– Джина!

Внезапно она остановилась, убрав руки со спинки кровати.

– Сука! – Шипел Билл. Обожжённые ладони горели, боль растекалась до самых плеч.

Джина откинула волосы.

– Знаешь, каково мое истинное имя? – Прошептала она.

– Мне плевать на твое имя! Слезь с меня!

– Мое имя Geena Ignis, – произнесла она, на латыни. – Что значит Геенна Огненная.

– Что?!

Она откинулась назад, раскинув руки в стороны. Билл запаниковал, когда увидел, как под ее кожей что-то копошится, словно пытаясь выбраться наружу.

– Что происходит? – Прошептал он, задыхаясь – страх сдавил горло.

А затем его тело вспыхнуло огнём, и Билл закричал – его кожа плавилась под ее ногами. В комнате воняло серой и паленым мясом. Бил не мог больше выдавить ни слова. Он понимал, что медленно умирает, но никак не мог этому помешать.

– Приятного аппетита, – оскалилась Джина.

Билл отчаянно завопил, ощутив ее острые клыки, вонзившиеся ему в грудь. Он не мог двигаться. Истерзанное клыками и огнем тело было мокрым от пота и крови и прилипло к постельному белью. Он мог кричать, но силы стремительно покидали Билла. Вскоре крик затих.

Рэйн занял свободный столик, нервно оглядываясь по сторонам. Бар «Girls on Rollers» располагался в центре Лос-Анджелеса на Таун Эйв. Неоновая вывеска с изображением грудастой девушки на роликах то зажигалась, то затухала. Внутри было просторно. Гладкие кафельные полы – чтобы девушки могли без труда перемещаться на роликах. На стенах – изображения секс-символов 40‑х и 50‑х годов. Естественно, все они тоже были на роликах. Столы размещались совершенно случайным образом, поэтому сверху зал был похож на лабиринт. Находились они примерно в метре друг от друга – достаточно, чтобы официантки могли свободно перемещаться. Справа располагался бар, слева – внушительная музыкальная установка с диджейским пультом. А чуть подальше – сцена, где у шестов танцевали девушки.

Рэйн посмотрел на часы. С момента открытия прошло всего полчаса, а бар уже забит доверху. Музыка и галдеж переплетались друг с другом. Официантки были похожи одна на другую, так что Рэйн в приглушенном свете едва ли мог заметить меж ними хоть какое-то различие. На каждом столике в самом центре торчала большая красная кнопка. Если ее нажать, то под прозрачным пластиком автоматически загорается лампочка. Так девочки могли легко понять, кто желает сделать заказ или требует счет. Бывало, что некоторые клиенты желали уйти по-тихому. Но здесь у заведения была страховка – охранник у входа ставил штрих-код на запястье каждому посетителю. Если клиент оплатил выпивку, официантка метила его добавочным штрих-кодом, который проверялся на выходе. Если метка отсутствовала, клиента ждали неприятности.

Рэйн осмотрел печать на своём запястье и нажал кнопку на столике – белый пластик осветился красным светом. От неожиданности Рэйн зажмурился. Через пару минут к нему подкатилась официантка.

– Вам как обычно? Пиво? – Громко спросила она.

Рэйн поднял глаза. Луна улыбнулась.

– Привет. Да. Как обычно.

Она быстро удалилась, а уже через минуту поставила перед ним высокий стакан и бутылку пива.

– Как вам здесь?

– Нормально.

– Что вы! Вечер только начинается. Сегодня вас ждет кое-что необычное, – улыбнулась Луна.

Рэйн скользнул взглядом по ее одежде – плиссированная юбка едва прикрывает округлые ягодицы, маечка открывает плоский животик и подчеркивает хорошо развитую грудь. Высокие белые гольфы делали её похожей на школьницу. Не хватает только белых бантов в волосах.

– Это ваш номер, – вдруг сказала она.

– Номер? – Детектив взглянул на кубик с цифрой «13». – Зачем он?

– Он вам пригодится. Отдыхайте, – с этими словами девушка исчезла в толпе.

Рэйн закурил, откинувшись на спинку стула. Он снова обвел взглядом помещение, ища глазами Луну. Она стояла у барной стойки и увлеченно болтала с барменом, привлекательным, немного женоподобного вида мужчиной. Луна что-то говорила ему на ухо, перегнувшись через стойку.

Рэйн прищурился – даже отсюда ему были видны ее черные трусики, плохо скрываемые короткой юбкой.

– Дорогие мои гости! В особенности джентльмены! – Раздалось в микрофон. Музыка стихла. На сцену вышел плотный мужчина с вьющимися черными волосами. Его лицо и шея были влажными от пота. Он обмахивался веером, что выглядело немного странно. Цветастая рубашка скрывала его фигуру, но под ней все же было заметно, что ему не мешает сбросить пару лишних килограммов. – Вы все давно меня знаете как папу Долса. И я, дабы не нарушать традицию, хочу порадовать вас тем, что сегодня суббота. А что это значит? Это значит, что сегодня вы увидите «Мокрые сиськи»!

Толпа взвизгнула.

– Ну, а для тех, кто посетил мой клуб впервые, я повторю правила этого замечательного конкурса. Девушки, наши милейшие официантки, прошу на сцену!

Под свист и град пошлостей девушки поднялись на сцену и выстроились в шеренгу. Рэйн отхлебнул пива. Он догадывался, что будет дальше, и это нисколько не радовало. Теперь он понял, для чего на столиках лежат кубики с номерами. Нетрудно догадаться – пока конферансье говорил, на сцену выкатили стол, уставленный бутылками шампанского.

– Каждая девушка называет свой номер, мужчина с этим номером на кубике вызывается на сцену, берет бутылку шампанского и выплескивает его на грудь девушки. У кого в бутылке останется меньше всего этого напитка, тот и победил. В качестве приза я и мой клуб бесплатно угощаем победителя. Неважно, сколько и чего он заказал. А наша официантка, назвавшая его номер, выполнит любое его желание. Конечно же, в рамках дозволенного. Итак, начнем!

Толпа ревела и ликовала. Любой хотел оказаться на сцене. И каждый хотел не только поглазеть на грудь прелестниц, но и получить обещанный приз. Девушки выкрикивали номера – 48, 15, 26, 33, 19, 42, 11, 9,17… Когда очередь дошла до Луны, она назвала его номер. Рэйн даже поперхнулся пивом от неожиданности. Он поднялся с места, взобрался на сцену, встал напротив Луны, и крайне недовольным голосом процедил сквозь зубы:

– Зачем, Луна?

Луна только улыбнулась в ответ. Кто-то протянул ему бутылку.

– Итак, джентльмены. Вы готовы?

– Да! – Хором ответили мужчины.

Девушки стянули с себя майки. Рэйн слегка напрягся, увидев грудь Луны – она была не больше грейпфрута. Нежная молочная кожа с россыпью веснушек. Соски были скрыты под наклейками – золотыми звёздочками.

– А вы готовы? – Обратился ведущий к толпе.

– Да! – Завизжала толпа.

Старт был дан, и мужчины с остервенением начали трясти бутылки, а потом направили струи шампанского на грудь официанткам. Голова Рэйна была как в тумане. А, может, и вправду по сцене растекался туман? Громкие голоса отдавались эхом в ушах. Яркие огни скользили по смеющимся лицам мужчин и девушек. Толпа кричала, то ли болея за счастливчиков, то ли просто от возбуждения. Рэйн наткнулся глазами на Луну. Она что-то шептала ему, но он не слышал ее голоса. До него долетело лишь несколько слов, больно впившись ему в уши:

– Кончи. Кончи на меня…

Его руки машинально изливали шипучий напиток на грудь Луны. Она хохотала, скользя пальцами по груди. Наклейка слетела, и он увидел бледно-розовый сосок. Рэйн на мгновение почувствовал, что это он – бутылка шампанского. Что это его сотрясают, и его струя, что так долго терпела, выпрыскивается наружу. В его паху мгновенно стало горячо и тесно. Рейн пришел в себя только, когда папа Долс взмахнул рукой.

– Это было жарко! – С улыбкой протянул папа Долс.

На сцену выкатили еще один стол. На нем в рядок стояли стаканы, а напротив них – номера. Девушки забрали из рук мужчин бутылки и обступили столик.

– Сейчас наши девушки выльют остатки шампанского в мерные стаканы, и мы, наконец, узнаем, кто стал победителем. У нас все по-честному. – Папа Долс обернулся к столику. – У нас есть победитель?

Официантки подкатили столик. Папа Долс оценивающе оглядел стаканы и поднял один из них.

– Итак, победителем конкурса «Мокрые сиськи» становится мужчина под номером… – он выдержал эффектную паузу. – Под номером три – и-инадцать!

Толпа шумно аплодировала и свистела Рэйну. Он же застыл, как каменное изваяние, непонимающе переводя взгляд с одного лица на другое.

– Парень, я поздравляю тебя! Ты победитель! – В клубе раздалась победная музыка. Папа Долс налепил Рэйну на грудь наклейку с логотипом клуба. – Как я и обещал, вся выпивка, которую ты закажешь, бесплатно! А теперь скажи-ка твое желание нашей принцессе.

Он поднёс ему к лицу микрофон, чтобы весь клуб имел возможность его услышать. Рэйн встряхнул головой, словно отмахнувшись от дурного морока.

– Я хочу забрать эту девушку с собой, – уверенно произнес он.

Папа Долс натужно улыбнулся и тихо произнёс, прикрыв микрофон рукой:

– Боюсь, это невозможно.

– Ты же сам сказал, она выполнит мое любое желание. Так вот, я желаю забрать ее домой.

– Парень, не перегибай палку. Это тебе не бордель.

– Да, ладно? – Притворно удивился он. – А ты знаешь, папа Долс, что она несовершеннолетняя?

– Что? – Опешил ведущий. – Как? Ты сказала, что тебе двадцать три?

– Да, – кивнула Луна, зло уставившись на Рэйна.

– Ей девятнадцать, – вставил Рэйн. – А я из полиции. Так что, если не хочешь оказаться в участке, лучше согласись.

– Хорошо, я согласен, – быстро ответил папа Долс и поднёс микрофон к губам. – Друзья, наш победитель пожелал забрать свой приз домой.

Толпа возбужденно промычала. Рэйн двинулся со сцены.

– Кстати, ты уволена, – крикнул папа Долс вдогонку Луне. – Уходи, пока я не разозлился.

Рэйн сорвал с груди Луны оставшуюся наклейку и на выходе прилепил ее на пиджак охраннику. А затем вышел на улицу и прыгнул в машину. Следом вышла Луна. Она села рядом, громко хлопнув дверью.

– Просто прекрасно, – обиженно процедила она.

Рэйн хмыкнул в ответ, завел мотор и надавил на газ.

Глава 8

– Прекрасно. Просто охренительно, – ругалась Луна, бродя по комнате.

– Что такое? – Поинтересовался Рэйн, двигаясь в сторону кухни.

– Из-за вас меня только что уволили!

– Ну, и хорошо, – спокойно ответил он, наливая кофе.

– Ну и хорошо?! Вы что, не расслышали? Меня только что уволили. И что мне теперь делать? Как я буду платить за квартиру?

– Найдешь другую работу. Или пойдешь учиться. Это ещё лучше.

Луна последовала за ним на кухню.

– Вы тут решили моим папочкой заделаться? – Иронично спросила она.

– Называй как угодно, – Рэйн пожал плечами. – Значит, этот конкурс проводят каждую субботу? Ты поэтому позвала меня в клуб?

– Я позвала вас, что бы вы отдохнули от работы. Расслабились.

– Если бы я хотел расслабиться и поглазеть на сиськи, я бы пошел в другое место! – Выкрикнул Рэйн, вскочив со стула. – Это не работа. Это бордель! Ты что, совсем не понимаешь?

– Бордель? – Притворно охнула она. – Откуда вам знать? Ах, ну да. Вы же специалист по таким заведениям, как же я сразу не догадалась.

– В силу своего возраста, видимо, – парировал Рэйн.

– Может, хватит везде упоминать мой возраст? Если так пойдет, я и вправду решу, что мне девятнадцать, начну фанатеть от какого-нибудь смазливого придурка и вести дневник.

Рэйн сдержал улыбку.

– А если бы на моем месте оказался кто-нибудь другой? И пожелал поиметь тебя? М? Что тогда?

– Вы же слышали, папа Долс был не согласен с вами.

– Да, пока я не припугнул его полицией. А другой бы просто сунул ему денег. И Долс отдал бы тебя с потрохами бы.

– Вот зачем вы сказали? Я же просила вас, не говорите ему, – всё ещё дулась Луна.

Девушка подошла к раковине. Подставила стакан под кран и набрала воды.

– Что так сложно было? – Луна сделала несколько глотков. – Вы украли мою мечту.

– Стать проституткой? – Ляпнул Рэйн и тут же пожалел об этом.

Луна с грохотом поставила стакан на стол. Подошла к нему, несколько секунд буравила тяжёлым взглядом и отчетливо произнесла:

– Кататься на роликах, придурок.

И влепила Рэйну пощечину.

– Пошли вы все к черту.

Дверь в спальню хлопнула. Рэйн сел на стул и закурил.

Луна скинула одежду, вошла в ванную, встала под струю горячей воды. Она стояла до тех пор, пока ее кожа не стала розовой. Горячий пар заполнил маленькую комнатку. Луна вылезла из ванны, надела футболку на голое тело. Протерла запотевшее стекло ладонью и сердито сказала своему отражению:

– Да, кто он такой, чтобы решать за меня? Никто.

– Ты права. Никто, – раздался чей-то голос. От звука ванна завибрировала. Пространство будто стало искажаться. Луна в ужасе отскочила, прижавшись спиной к влажной стене.

– Кто здесь? – Испуганно прошептала она, озираясь по сторонам.

– Неважно, кто здесь. Важно, почему я здесь, – спокойно произнес голос.

– Это что, шутка? – Луна коротко вдохнула. – Не нужно так шутить. Я не люблю, когда со мной так шутят. Не нужно пугать меня.

Луна согнулась пополам, ощутив резкую боль, которая волной растекалась по телу – словно вместо крови по венам полился расправленный металл.

– Нет, – прошептала она. – Прошу, хватит…

– Не бойся, дитя мое. Я не обижу тебя.

Что-то развернуло девушку лицом к стене, словно чьи-то сильные руки прижали ее к холодному кафелю. Она пыталась оттолкнуться от стены, упираясь в неё ладонями, но силы явно были не равными.

– Я буду с тобой. Неважно где. Неважно когда. Но я буду повсюду. Где бы ты ни была, на что бы ты ни посмотрела, к кому бы ни прикоснулась, – голос стих, а за ним стихла и боль. Луна зажмурилась и тяжело задышала.

Рэйн сидел за столом, пил кофе и курил. Щёку саднило – крепкая же рука у этой девушки!

В кухню вошла странно притихшая Луна, и он поднял на неё глаза. Она молча налила себе кофе и села за стол. Взяла сигарету, несколько раз покрутила ее между пальцев. Рэйн поднес зажигалку, и Луна сделала несколько жадных затяжек.

– Я хотела извиниться за то, что ударила вас. И назвала придурком. Вы не придурок, – девушка угрюмо смотрела на своё отражение в кружке.

– Не извиняйся. Ты поступила правильно. Это я не должен был говорить глупостей.

– Да нет. Вы правы. Еще немного и клуб превратился бы в бордель. А эта свинья Долс с удовольствием загребал бы деньги, продавая наших девчонок, – Луна отхлебнула кофе, выдержав паузу. – Вы никогда не чувствовали себя особенным?

– Особенным? – Удивился Рэйн, затушив сигарету. – Эмм, было однажды, в пятом классе. Все мои друзья мечтали стать пожарными, летчиками, разведчиками. А я мечтал стать флористом.

Луна посмотрела на Рэйна, изогнув брови.

– Флористом? – Улыбнулась она.

– Да. Ну, хотел мастерить икебаны.

Луна рассмеялась:

– Но вы все-таки стали полицейским.

– Да, – вздохнул он. – На то были причины.

Рэйн откинулся на спинку стула:

– Я как-то провожал девушку до дома. Мы попрощались, и я пошёл к себе. Через пару кварталов услышал крик и побежал на звук. Там было темно, да и мусорный контейнер мешал увидеть, что происходит. Короче говоря, я увидел, как двое парней избивают третьего. – Рэйн поднялся из-за стола, прошел до раковины и оперся на её край. – Я достал нож и ударил первого. В шею. Второй убежал. Но я запомнил его родимое пятно на щеке. После этого я решил, что стану полицейским и найду этого ублюдка.

– И все из-за того, что он убежал?

– Нет, – Рэйн повернулся к ней лицом. Он несколько секунд смотрел ей в глаза. – Этот парень, которого они избивали, был моим братом.

– О, простите.

– Через пару дней брат умер. А после школы я поступил в полицейскую академию.

– Так вы нашли его?

– Да, – кивнул Рэйн. Он вернулся к столу, достал сигарету и закурил. – Через десять лет я случайно наткнулся на него в магазине. Время изменило его в лучшую сторону, но я всё равно узнал его – по родимому пятну. Я проследил за ним, и зарезал в темном переулке.

Луна потрясенно молчала.

– Считаешь меня убийцей? – Горько спросил Рейн.

– Нет, – она посмотрела ему в глаза. – Я бы поступила так же.

– Самое интересное, что я не испытал ничего. Даже облегчения. Мне по-прежнему было трудно. Трудно смотреть на себя в зеркало. Но труднее всего пришлось смотреть на себя в гробу.

Рэйн сжал челюсти. Луна непонимающе уставилась на него.

– Я и Деймос, мы были близнецами, – Луна видела, как трудно Рэйну говорить о брате. Его тело напряглось, желваки напряглись и задвигались. – Деймос носил очки, потому что много читал. Он был добрым, внимательным и безотказным. Все худшие качества достались мне. Книгам я предпочитал шляться по улицам, пить пиво, курить и зажимать девчонок. Деймос хотел стать адвокатом и помогать людям. А я не хотел ничего. Пока не случилось то, что случилось.

– Вы тоже добрый и внимательный. И очки вам очень идут. Если бы не вы, я не знаю, что было бы со мной.

Он хмыкнул. Луна поднялась из-за стола и подошла к Рэйну.

– Вы должны отпустить его, – она потянулась к его очкам и аккуратно сняла их, отложив в сторону. – Вы отомстили. И я уверена, он благодарен вам.

Луна очень хотела прикоснуться к его лицу, но не решалась.

– Вы были женаты?

– Был однажды. Но у нас ничего не вышло. Мы слишком много времени отдавали работе.

– А у меня никогда не было парня.

– А как же Джонни?

– Мы встречались всего несколько раз в его клубе. Это скорее было похоже на семейные посиделки. Нам даже не удалось поцеловаться. Потому что возле него постоянно ошивались его дружки и девки. Так что это нельзя назвать отношениями.

– Ничего. Ты так молода. У тебя все еще впереди, – Рэйн улыбнулся.

– А если вдруг я влюблюсь в мужчину старше себя? – Луна подняла на него глаза.

Рэйн нахмурился:

– Плохая мысль.

– Почему? – Она вернулась к столу и села, закинув ногу на ногу.

– Он может потребовать от тебя слишком многого.

– Хм. Думаю, я справлюсь, – Луна сладко потянулась, выпятив грудь вперед. Рэйн ухмыльнулся и отвел глаза. – И все же быть детективом – это, наверное, так интересно! Я бы тоже хотела стать детективом.

– Хех. Не так уж и интересно. Сутками торчать в участке с бумажками. А если приходится выезжать на место преступления, то там тоже мало приятного. Мало того, иногда мы посещаем морг. Понимаешь, о чем я говорю? Чтобы стать детективом, нужны стальные нервы и крепкий желудок.

– И с этим я тоже могу справиться. Мне уже приходилось видеть мертвых. Свою мать, которая заживо горела в машине, пока та не взорвалась. И отца, который не выдержал смерти матери и повесился в спальне на люстре. Я задавала себе только один вопрос – почему люстра не упала? Мой отец весил под двести пятьдесят фунтов, а она все равно выдержала. И чем больше я об этом думала, тем хуже я себя чувствовала. Мне казалось, что это я виновата. Поэтому я отпустила их. Хотите услышать, что было дальше?

Рэйн почесал затылок:

– Я не заставляю тебя. Если хочешь, можешь рассказать.

Луна выдохнула:

– После смерти родителей я переехала на ферму к тете Элизабет. Она была властной дамой, жесткой и очень, очень, очень набожной. У нее был сын. Адам. Тот ещё ублюдок. Он вытворял такие вещи! Любой нормальный родитель за такие вещи быстро бы приложил сыночка. Но тетушка Элизабет спускала своему любимому сыночку всё. Но я тогда еще не подозревала об этом. Маленькой девочке просто нравилось, что красивый парень проявляет к ней симпатию. Защищает ее от местных мальчишек, дарит цветы и гуляет с ней, – Луна затянулась сигаретой. – В разгар школьного бала по случаю окончания школы Адам предложил мне погулять с ним. Мы бродили несколько часов и вернулись домой. Адам зачем-то потянул меня в сарай. Сказал, что хочет мне что-то показать. Я согласилась. Почему бы нет? Мы вошли в сарай. Внутри было влажно и прохладно, Адам заботливо расстелил покрывало и попросил сесть рядом с ним.

Мы сидели, едва касаясь друг друга плечами. Меня взял озноб. Так хотелось согреться. Он повернулся ко мне, спросил, не замерзла ли я? Я ответила – да, замерзла. Тогда он мягко обнял меня. Мы потянулись друг к другу и наши губы встретились. Как же я была наивна, когда думала, что это всего лишь поцелуй, который сблизит нас как друзей. О чем-то большем я и не думала. Зато об этом думал Адам. Все лопнуло в один миг, как мыльный пузырь. Он повалил меня на землю, закинул руки за голову, и сжал запястья. Я пыталась сопротивляться, но Адам ударил меня кулаком в лицо, и я потеряла сознание. Очнувшись, не могла открыть глаза. Только слышала тяжелое сопение. Боль не отпускала меня, пока он не закончил. Наконец, я открыла глаза и посмотрела вниз. Тряпка и мои ноги были в крови. Я подняла глаза на Адама – ты бы видел, как он стоял и гордо ухмылялся.

Луна затушила сигарету, пальцы её подрагивали, лицо слегка побледнело.

– А потом в сарай вошла тетя Элизабет. Она была очень зла, и я снова наивно понадеялась, что она злится на Адама. Но я ошибалась. Она приказала мне встать и подойти к ней. Я едва поднялась, боль еще давала о себе знать. Я подошла, сбивчиво пытаясь рассказать, что произошло. Что ее сын насильник и заслуживает, чтобы его наказали. Тетя Элизабет ухмыльнулась, и сухо произнесла: «Хочешь, чтобы я его наказала? Хорошо. Я накажу его, только для начала, я покажу ему, что его ждет, если он вздумает повторить это». Я не понимала смысла ее слов, пока тетя Элизабет вежливо не попросила Адама прицепить меня к воротам сарая и заткнуть рот кляпом. Тогда-то я и узнала истинную боль, когда первый удар плеткой пришелся мне по спине. Адам смеялся, пока тетушка рвала плетью мою кожу. После десяти ударов я потеряла сознание.

Она сделала глоток кофе.

– Очнулась я на земле, в нескольких футах от дома тети Элизабет. Я с трудом добралась до соседей. Сил моих хватило только на то, чтобы нажать на звонок и сползти на землю. Несколько дней прошли как в тумане – размытые лица, гудящие голоса и боль. Боль ещё долго держала меня в своих лапах. Через месяц я полностью окрепла. Меня выходили прекрасные люди, но я теперь всё время была настороже. Сами понимаете, после такого вряд ли кому-нибудь поверишь. Даже если эти люди за тобой ухаживали. Потом я покинула Канзас и переехала сюда, к бабушке.

– Их наказали? – Сухо спросил Рэйн.

– Я не знаю. У меня было только одно желание – убежать и никогда не возвращаться, – Луна поднялась из-за стола. – Теперь вы знаете, откуда у меня шрамы.

– В смысле? – Не понял он.

– Я знаю, вы подглядывали за мной, когда я одевалась. И наверняка вам хотелось узнать, откуда они, – она подошла к Рэйну вплотную и выжидательно посмотрела ему в глаза. – Откровение за откровение.

– Эмм. Только не подумай, я не какой-нибудь там…

– Я знаю, – перебила она. – Вы не такой. И в этом мы с вами похожи.

Луна потянулась к его лицу рукой, коснулась щеки – щетина щекотала ее ладонь. Буквально через мгновение Луна отстранилась и сказала:

– Я пойду спать.

– Спокойной ночи, – Рейн не знал, что он сейчас чувствует – разочарование или облегчение.

Глава 9

Во сне Рэйн услышал звонок. Кто-то тихо переговаривался за его дверью и нетерпеливо жал кнопку. Рэйн нехотя открыл глаза и сел на диване, щурясь от дневного света. Придя в себя, он понял, что один из голосов принадлежал Луне, а второй – его напарнику Питу.

– Ты чего это еще спишь? Бессонная ночка выдалась? – Иронично спросил Пит, входя в квартиру.

– Я приготовлю вам кофе, – проговорила Луна, скрывшись на кухне.

– А ты чего здесь? – Зевнул Рэйн. – Случилось что-то?

– Случилось. У нас труп, – вполголоса произнес Пит. Рэйн устало вздохнул.

– Уже? Так ещё рано! – Рэйн посмотрел на часы. – Начало двенадцатого. Ладно. Я сейчас.

– Эмм, детектив, – обратилась Луна к Питу. – Простите, я не знаю вашего имени…

– Ларсен.

Луна улыбнулась и предложила:

– Выпейте кофе.

– Спасибо, – Пит уселся за стол, сделал глоток и одобрительно промычал. – Какой вкусный кофе. Не то, что у нас в участке.

Рэйн вошел на кухню. Луна протянула и ему кружку.

– Спасибо, – кивнул он. Пит с любопытством посмотрел на Рэйна, перевел взгляд на Луну. «Что-то между ними определенно есть», – подумал он.

– Так что у нас за клиент? – Осторожно спросил Рэйн.

– Детектив Рэйн, можете не шифроваться, – Луна выглядела немного обиженной. – Я и так поняла, почему здесь детектив Ларсен.

– Да? И почему же? – С интересом спросил Пит.

– Труп.

Пит кивнул:

– А она смышленая.

– Поехали, – Рэйн поставил кружку на стол.

– Можно мне с вами?

Мужчины на секунду замерли, удивленно глядя на девушку.

– Луна, – обратился к ней Рэйн. – Там труп, понимаешь? Мы же говорили об этом вчера.

– Я же сказала, что и с этим справлюсь. Ну, пожалуйста.

– Девушка, там убийство и труп, а не аттракцион, с каруселями, – возмутился Ларсен.

– Пит, полегче, – отмахнулся Рейн и обратился к Луне, стараясь сделать голос как можно более убедительным. – Лучше останься здесь. Почитай книжку, посмотри телевизор.

– А если я вам пригожусь?

Пит хрюкнул:

– Как?

– Ну, буду понятым.

– Короче, Рэйн. У нас нет на это времени. Бери ее с собой. Но если ее стошнит, убирать будешь сам.

Пит вел машину, бросая короткие внимательные взгляды на Луну через зеркало заднего вида.

– Откуда такой интерес к убийствам? – Вдруг спросил он.

Луна перевела взгляд с придорожного пейзажа на зеркало:

– Скорее, у меня интерес к исследованию. Может, в будущем, я тоже стану детективом.

Пит ухмыльнулся, переглянувшись с Рэйном:

– Неужели такую хрупкую девушку, как вы, привлекает такая грубая работа?

– А кто вам сказал, что я хрупкая? – Вопросом на вопрос храбро ответила Луна. – Не судите человека по обложке. Возьмите, к примеру, осу. Она такая маленькая, а жалит очень больно.

Пит заглушил мотор.

– Приехали, – сказал он.

Луна вышла из машины, оглядывая двухэтажный кирпичный дом. Рэйн собрался выйти за ней следом, но Пит остановил его.

– Постой, – сказал напарник. – Ты понимаешь, к чему я завел этот разговор?

– Чтобы лишний раз доказать себе, что она убийца? – Рэйн не стал слушать и открыл дверцу.

– Дурак, – покачал головой Пит, вылезая из машины.

Детективы вошли в дом и поднялись на второй этаж. Луна следовала за ними. Она озиралась по сторонам, останавливалась и с большим интересом разглядывала обстановку. У дверей спальни толпились полицейские. Детективы поздоровались и вошли в комнату.

– Ого, – протянул Пит, оглядывая тело мужчины, распластанного на кровати. Издалека казалось, что оно было сплющенным. Только ребра, как сорняки, выступали наружу. – Это кто же его так?

Рэйн обошел кровать:

– Пит, ты видишь это? Такое ощущение, что его расплавили, как воск.

– Да. Согласен. Не повезло парню, – Пит заметил Луну. – Парни, не пускайте ее сюда!

Полицейские на входе среагировали моментально и захлопнули дверь прямо перед носом девушки.

Рэйн прошелся по комнате. На полке стояли фотографии в рамках. Одна из них привлекла особое внимание Рэйна – на фоне сарая стояла высокая худая женщина в черном закрытом платье и платке, рядом с ней высокий парень. Рэйн достал снимок из-под рамки и прочитал надпись на обороте: «Ферма. Мама и я». Он убрал фотографию в карман.

– Ну, что ты думаешь? – Спросил Пит, подойдя к Рэйну.

– Думаю, надо навестить доктора Виткеса.

Рэйн вышел из спальни и наткнулся на Луну, которая маялась от любопытства под дверью.

– Почему вы не пустили меня?

Рэйн аккуратно подхватил девушку под локоток и вывел на улицу:

– Потому что посторонним на месте преступления делать нечего. Мне с детективом Ларсеном нужно кое-куда съездить. А ты поезжай домой. Вот, – он вынул бумажник, отсчитав несколько купюр. – Возьми деньги. Купи, что хочешь и приготовь нам ужин. Когда вернусь, мы поедим и обо всём побеседуем. Окей?

– Но я думала, что поеду с вами!

– Пожалуйста, Луна, не усложняй. Чед, – он окликнул полицейского. – Отвези ее, куда она скажет.

– Да, сэр.

– До вечера, – Рэйн запрыгнул в машину Пита.

Пит надавил на газ.

– У вас это серьезно?

– Ты о чем? – Не понял Рэйн.

– Я не слепой, все прекрасно вижу. Да и то, как ты на нее смотришь, я тоже заметил.

– Я не смотрю на нее. То есть, я на нее смотрю. Как и на всех остальных.

– Может, у вас что-то было?

– Да ничего у нас не было, – отрезал детектив. – Я просто стараюсь поддержать ее в трудную минуту.

– Ага, теперь это так называется? – Иронично протянул Пит. – Смотри, она девчонка привлекательная, будет из тебя веревки вить. Сейчас ты разрешил ей присутствовать на месте убийства. А завтра что? Вложишь в ее руку пистолет? Я думаю, что это она кокнула свою бабулю.

– Это еще надо доказать, – отмахнулся Рэйн.

– Смотри, чтобы с ней не получилось как с Сэнди.

– У нас с Сэнди был просто секс. Тем более, я порвал с ней.

Пит многозначительно ухмыльнулся:

– Не тогда ли, когда появилась эта девчонка?

– Неважно. Веди машину, – Рэйн отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен.

У больницы Лукаса Виткеса имелось два отдельных входа: для персонала и посетителей. Последним нередко пользовался и сам доктор Виткес. На первом этаже располагалась регистратура – небольшая застекленная комната с пухлой розовощекой медсестрой в окошке. К регистратуре прилегала еще одна комната – пропускная. Она имела стеклянные стены. Двое мужчин в форме оттуда пристально наблюдали за посетителями. От пропускной вела дверь на лестницу, которой пользовались, как правило, служащие больницы.

Для посетителей в холле стояли два мягких дивана и столик с журналами и вазой со сладостями. У регистратуры стоял куллер с чистой питьевой водой. Гостевой лифт располагался напротив пропускной – и охранники могли без труда следить, кто и когда выходит и заходит.

На втором этаже находились палаты для гостей – пять скудно обставленных комнат. Всего-то и мебели в каждой: кровать, пара стульев и круглый стол. Далее коридор вел в кухню, где готовилась еда для пациентов и персонала.

Третий и четвертый этаж занимали пациенты больницы. Комнаты тянулись вдоль длинного коридора, не меньше десяти в каждом крыле. Удобства были весьма скромны: железная кровать, намертво привинченная к полу, и стул. Не понятно, правда, для чего закреплять кровать, если в палате нет даже лампочки, на которой, пациент мог бы повеситься. С другой стороны, от умалишенных можно было ожидать чего угодно. О безопасности здесь заботились. По дверям из пуленепробиваемого стекла с решетками так же был проведен ток. Он отключался, когда санитар вставлял электронный ключ в замок. Гостевые комнаты были скрыты от глаз обычной деревянной дверью. Правда, все же на этих дверях имелся затвор, который обычно оставляли открытым.

Свет зажигался от общего рубильника. Но если была необходимость навестить пациента, не разбудив других, использовался отдельный энергоблок, внешне похожий на обычный калькулятор – только на кнопках не цифры, а номера палат. При нажатии загорался свет в нужной палате – вот как просто. Матовая дверь из того же стекла, что и двери палат, вела в просторный холл – там проводились тренинги и групповые беседы.

На пятом этаже располагался кабинет Виткеса, просторный и дорого обставленный. Панно молочного оттенка на стенах. Бежевые плотные шторы с кистями. Круглая хрустальная люстра, придающая уюта и безмятежности. Массивный стол из дуба с резными ножками. Книжные стеллажи вдоль стен. Кожаный диван. Журнальный столик из красного дерева, на котором разместились лампа в зеленом абажуре и телефон. Плоский телевизор на стене (Виткес редко его включал). Там же размещалась полка с наградами и дипломами, характеризующими Виткеса, как высококвалифицированного специалиста в области психологии и психиатрии. У доктора имелся даже мини-бар, удачно замаскированный под обычный книжный шкаф. Если нажать на одну из книг, верхняя часть шкафа плавно отъезжала, открывая зеркальную полку с дорогими напитками. Нижняя всегда была заперта и выполняла функцию сейфа. Там доктор держал важные документы и личные вещи. Виткес не отказывал себе ни в чем, чтобы со вкусом обставить кабинет, но заметно сэкономил на пациентах. Правда была в том, что доктор Виткес считал это правильным. Пациенты вовсе не нуждались в дороговизне. Они нуждались в правильном лечении и уходе.

На каждом этаже, кроме первого и того, где находился кабинет Виткеса, дежурили по два санитара, вооруженных резиновыми дубинками и транквилизаторами – на случай, если кто-то вздумает вести себя неподобающе. Они сидели в своих маленьких комнатках, больше похожих на палатки, расположенных прямо напротив лифта. Чтобы попасть в гостевую комнату, нужно было предъявить санитарам пропуск, который выписывала регистратура. На другие этажи посторонним вход был запрещен.

Детективы вышли из машины. Они поднялись на крыльцо и вошли внутрь больницы. Рэйн встал в очередь за женщиной, заполнявшей какие-то бумаги. Когда она отошла, он подался вперед.

– Добрый день. Я детектив Рэйн, а это детектив Ларсен, – мужчины показали удостоверения.

– Что вам нужно? – Испугалась медсестра, и её круглые щеки налились тревожным румянцем.

– Мы бы хотели поговорить с доктором Виткесом, если это возможно.

– Одну минуту, – медсестра набрала нужный номер. – Доктор Виткес, к вам пришли из полиции. Они хотят поговорить с вами. Хорошо, я передам. Доктор Виткес ждет вас в кабинете. Вас проводят.

Из пропускной вышел мужчина. Он поздоровался и жестом указал на лифт. Когда лифт затормозил, охранник первым направился к кабинету Виткеса. Детективы последовали за ним.

– Войдите, – раздалось за дверью, когда мужчины оказались возле кабинета.

Охранник толкнул дверь, и пропустил детективов.

– Здравствуйте. – Виткес пожал мужчинам руки. – Вы хотели со мной поговорить? Садитесь. Нашли что-то новое?

Детективы плюхнулись на мягкие сидения.

– Не совсем, – начал Рэйн. – Это касается одного из ваших санитаров. Сегодня утром в своей квартире был обнаружен мёртвым некий Билл Скайз. Есть подозрение, что это было убийство.

Новость, кажется, вызвала у Виткеса облегчение. И Рейн молча удивился.

– Надо же. Как печально. Скайз был отличным парнем и ответственным работником. Кому пришло в голову совершить такое ужасное преступление? – Доктор прошел к окну, словно стараясь скрыть свою радость. – Так что вы конкретно хотите от меня?

– Мы бы хотели поговорить с его напарником – Томом Уильямсом.

– У него сегодня, кажется, выходной, – Виткес направился к столу, достал из ящика ежедневник и начал листать. – У меня был его телефон. Сейчас.

Виткес переписал номер и, вырвав листок, положил перед детективом:

– Что-нибудь еще?

Детективы встали с дивана. Пит оправил галстук. Рэйн взял номер, мельком взглянув на цифры. На уголке листка он увидел инициалы – «А.  Д».

– Да. Еще одна маленькая просьба. Вы не могли бы одолжить нам личные дела Билла Скайза и Тома Уильямса? Это всего лишь формальности, – успокоил Виткеса Рэйн, заметив, как удивленно вытянулось лицо доктора.

– Конечно, – Виткес нажал на книжку. Секретная дверца открылась, из шкафа выдвинулась зеркальная полка с графинчиками. Рэйн хмыкнул, оценив количество и многообразие спиртного. На боковой стороне дверцы был установлен кодовый замок. Виткес набрал код, замок звучно щелкнул, и открылась нижняя дверца. Доктор присел на корточки, перебирая папки. Найдя нужные, он поднялся и протянул папки Рэйну:

– Пожалуйста.

– Спасибо. До свидания.

Детективы вышли из кабинета. Ожидавший их охранник велел следовать за ним и проводил мужчин до самого лифта. Они спустились на первый этаж. Пит тоскливо вздохнул, подошел к вазе с конфетами и взял несколько штук. Рэйн достал телефон и набрал номер, написанный доктором на листке.

– Мистер Уильямс, это детектив Рэйн. Я бы хотел поговорить с вами. Когда вам будет удобно? Хорошо. Говорите адрес, – Рэйн достал блокнот и быстро сделал запись. Затем отсоединился и обратился к Питу, жующему конфету. – Поехали. Навестим Уильямса.

– Поехали. – Пит двинулся к выходу.

Рэйн убрал блокнот в карман пиджака. Его внимание привлек мальчик, что сидел на диване и болтал ногами. Мальчик пристально смотрел прямо на детектива. Поймав взгляд Рэйна, парень слез с дивана, подошел к нему и снова уставился на детектива.

– Что такое? – Спросил Рэйн, когда малец ткнул пальцем вверх.

– Дядя, а кто это у вас за спиной? – Тонким голосом спросил мальчик.

Рэйн обернулся и пожал плечами:

– А кого ты там видишь?

– Адам, – подошла женщина и взяла мальчика за руку. – Извините нас. Адам, я же просила тебя спокойно посидеть на диване.

Рэйн поджал губы и вышел из больницы.

– Ты заметил, как напрягся Виткес, когда услышал новость о смерти санитара? – Спросил Пит, ведя машину.

– Да.

– Правда, потом расслабился, когда услышал его имя. Тебе не кажется это странным?

– Может, он напрягся, от того, что снова кто-то умер? – Предположил Рэйн.

– Я не думаю, что Виткес так заботится о своих подопечных. Если они, конечно, ему что-то не должны.

Уильямс жил в районе «Маленькая Италия», в пятиэтажном кирпичном доме с зигзагообразной лестницей, прикрепленной к фасаду. К лестнице тесно прилегали окна, поэтому она частенько привлекала ночных воришек. Спасали только навесные замки. Рэйн заметил, что несколько окон были усеяны трещинами. Видимо, кому-то все-таки не повезло.

На другой стороне улицы полным ходом гудела стройка. Не очень-то привлекательный пейзаж. Смог от машин и пыль оседали на окнах, стекла и подоконники были покрыты густым слоем грязи.

Детективы поднялись на пятый этаж и постучали в дверь, выкрашенную в синий цвет.

– Здравствуйте, – поздоровался Том, пропуская мужчин в квартиру. – Я помню вас. Вы уже приходили в больницу. О чем вы хотите со мной поговорить?

– Точнее о ком. О вашем напарнике Билле Скайзе.

– Что-то случилось? – Том почесал затылок. – Может, хотите лимонада?

– Я не откажусь, – улыбнулся Пит.

– Сейчас, – сказал Том и испарился.

Рэйн оглядывал комнату. Зал был захламлен мебелью. У двери теснился диван. Вид он имел потасканный и прослужил своему владельцу, наверное, не один десяток лет. С диваном соседствовал холодильник, но он, кажется, не работал. Скорее, стоял как экспонат в музее. Чуть далее стоял еще один диван с покрывалом в крупную клетку. Дверь с постером обнаженной девушки наверняка вела в спальню. У двери стоял комод, а с другой стороны комода таилась ещё одна дверь. Простенькая кухня прилегала к залу: навесные шкафчики бежевого оттенка, плита, холодильник, стол, на котором стоит коробка с соусами и пара стульев.

Кажется, на зарплату медбрата не очень-то разживешься. Но, видимо, Тому хватало того, что он имел. Он вернулся со стаканом лимонада и протянул его Питу.

– Так что там с Биллом? – Поинтересовался Том. – Что он натворил?

– Сегодня утром его нашли мертвым, – ответил Рэйн, заметив на комоде рамку с фотографией. Рэйн уже где-то видел этот снимок.

– Как? – Опешил Том. – Билл мертв?

– Да.

– Где его нашли?

– В его собственном доме. – Пит отхлебнул лимонад и скривился, ощутив холод на зубах.

– Черт, ну я так и знал. Не нужно было ему давать ключи от дома.

– В смысле? – Не понял Рэйн.

– Билл попросил у меня ключи от дома.

– Подождите, разве дом на Глэдис Эйв не принадлежит Биллу?

– Нет, конечно. Это мой дом. А это его квартира, – развел руками Том.

– Зачем ему понадобились ключи от вашего дома? – Спросил Пит. Он прошел на кухню и поставил стакан на стол.

– Да у него свидание намечалось.

– Свидание? – Хмыкнул Рэйн. – С кем?

– Понятно, что с девушкой. Я думал, что мы как обычно пойдем после работы в бар. Я – выпить пива, а он – подцепить очередную девку. Но Билл сказал, что уже подцепил кого-то.

– В какой бар вы обычно ходили?

– В разные. Но в последнее время всё больше в «Girls on Rollers». Билл говорил, что там не только выпивка, но и сиськи.

– Ага. А он не говорил, как зовут его новую знакомую?

– Нет, – мотнул головой Том.

– А где он познакомился с ней?

– Он не сказал.

– И как выглядит, тоже не говорил?

Том выдохнул:

– Нет. Он сказал, что у нее потрясная задница. И что он с удовольствием отымел бы ее. Это всё.

Рэйн кивнул. Том поджал губы. Что-то не давало ему покоя.

– И где его нашли? – Осторожно спросил он.

– В спальне.

– Черт! – Выругался Том. – Теперь придется покупать новую кровать.

Пит ухмыльнулся своим мыслям. Рэйн взял рамку с фотографией.

– Интересное фото. Это случайно не ферма в Канзас-Сити? – Спросил он.

– Да. А вы откуда знаете? – Удивился Том.

– Да, было время. Я когда-то был в этих местах. Это ваша мать?

– Нет. Это моя тетя, – улыбнулся Том детским воспоминаниям.

– Тетя? – Рэйн изогнул брови.

– Да. Тетя Полина.

– Русская? – Вставил Пит.

– Ага. Ее мать была русской. Тетя Поли, я ее так называл, переехала с родителями на ферму, когда ей было четыре года.

– А это вы?

– Да. Это я с родителями приезжал погостить у тети.

– Сколько вам здесь? – Рэйн поставил фотографию на комод.

– Эмм, лет двадцать. Может, двадцать один.

– Ну, а вы сами из города?

– Да. А что?

– Нет-нет, ничего, – Рэйн вздохнул. – Ну, что же. Спасибо за информацию. Если что-нибудь вспомните или… короче, звоните.

Рэйн протянул Тому визитку, и мужчины направились к двери.

– Подождите, – остановил их Том. – А когда я смогу вернуться в свой дом?

– Да хоть сейчас! – Ухмыльнулся Пит и закрыл за собой дверь. – Эй, Рэйн, как думаешь, откуда у медбрата деньги на такие хоромы? Я со своей зарплатой не могу купить себе даже нормальную аудиосистему. А этот сопляк имеет не только дом, но и служанку.

Пит сел за руль:

– Ты что, завидуешь?

– Я? – Пит скорчил гримасу. – Нет. Но это подозрительно. Может, они в своей больничке промышляют чем-то незаконным?

– А может, у него просто богатые родители, – хмыкнул Рэйн.

– Тогда что делает богатый сыночек в захудалой больнице? Чего он работает медбратом?

Рэйн промолчал.

– А чего это тебя так привлекла фотография на комоде? Ты что-то нащупал? – Пит остановил машину рядом с участком.

– Есть кое-что, – неопределённо ответил Рэйн.

Детективы быстро поднялись по лестнице и вошли в двери участка.

– Касл, – обратился Рэйн, протягивая папки мужчине с гладким, почти детским лицом. Выражение умиления отразилось в глазах Касла, когда он открыл одну из папок.

– Ты не мог бы пробить вот этих двоих? – Попросил Рэйн. – Найди любую информацию. Может, кто-то из них менял фамилию, место прописки. В общем, если что найдёшь, дай знать.

Касл кивнул и ушёл. Рэйн сел за стол. Пит устроился напротив.

– Ну, так что ты там узнал?

– Когда мы были на месте, где убили Скайза, я заметил фотографию, – он достал снимок и положил перед Питом. – И сейчас в доме Скайза я обнаружил тот же снимок.

– Та-а-ак, – протянул Пит.

– Ты же слышал, что ответил Уильямс, когда я спросил его об этой женщине?

– Да. Он сказал, что это его тетя Полина.

– А здесь написано совершенно иное, – Рэйн перевернул снимок рубашкой вверх.

– Интересно. И? К чему ты это ведёшь?

– Луна поведала мне кое-что из своего прошлого, – и Рэйн рассказал Питу про случай на ферме.

Пит был парнем бывалым, но даже его это шокировало. Он слушал историю с печатью сожаления и сочувствия на лице.

– Так вот, я думаю, эта женщина на фотографии и есть тетя Элизабет, – подвёл итог Рэйн. – А этот парень – ее сын Адам.

– Я что-то не пойму, – Пит подпер подбородок рукой. – Думаешь, она в курсе, что этот парень в Лос-Анджелесе?

– Не знаю.

– Ну, допустим, это так. Тогда здесь одно объяснение – они познакомились, Скайз пригласил ее к себе. Дело дошло до постели, девочка увидела фотографию, взбесилась и убила Скайза.

– Даже если это и так, она ошиблась.

– Или она сделала это умышленно. Допустим, она была в курсе, что Скайз и Уильямс вместе работали. Может, она таким способом хотела припугнуть Уильямса.

Рэйн откинулся на спинку стула, достал сигарету и закурил.

– Сколько ты еще собираешься держать ее у себя, – Пит посмотрел другу прямо в глаза. – По ней тюрьма плачет.

– Подожди с выводами. Ты же видел, во что превратился Скайз.

– О, ты не знаешь, на что способны женщины, когда дело касается мести. Учитывая, что с ней произошло, я почти уверен, что это ее рук дело.

– И свою бабушку она тоже убила? А ее-то за что?

– По-видимому, узнала о намерениях бабули, – пожал плечами Пит.

У Рэйна затрезвонил телефон. Он снял трубку. А после минутного разговора затушил сигарету и поднялся с места.

– Блум звонил. Сказал, что для нас у него есть кое-что интересное. Поехали.

Глава 10

Виткес стоял у окна со стаканом в руке. Он сделал глоток виски, напряженно думая о своей неосторожности. Детективы могли заметить его секундное замешательство. И это заставляло доктора нервничать. Он подошел к столу, поставил стакан на место, уперся ладонями в край стола и в задумчивости опустил голову. Он надеялся, что не услышит его имя. И его надежды оправдались.

– Не бойся, – раздалось в кабинете.

Виткес подпрыгнул. Он сглотнул, прислушиваясь к окружающим звукам. Выглянул за дверь, огляделся – никого.

– Не бойся, – повторил голос. Виткес заткнул уши, сильная боль пронзила его тело. Казалось, барабанные перепонки вот-вот взорвутся. Его повело в сторону, Виткес едва успел ухватиться за журнальный столик, но свалил лампу на пол. Он обессилено плюхнулся на диван, вжавшись в сидение. Доктор чувствовал, что обладатель голоса где-то здесь, рядом. Возможно, стоит прямо напротив, хоть Виткес и не видел его.

Неожиданно сам по себе включился телевизор, на экране замелькали обрывки кадров. Черно-белые картинки беспорядочно сменялись цветными и наоборот. Доктор почувствовал, как бессмысленное мелькание вгоняет его в гипноз. Виткесу казалось, что они что-то значат конкретно для него и что он вот-вот поймет это. Но экран потух, а Виткес ощутил, как ему стало трудно дышать. Словно в его грудь впилось что-то тяжелое и острое. Странная сила склонила тело Виткеса к коленям, а после повалила доктора на пол.

Виткес лежал на спине, устремив немигающий взгляд в резной потолок. Его зрачки не реагировали на ослепляющий свет от люстры. Он был мертв. Всего на мгновение. Его рот открылся, сначала нога, а затем рука дернулись – каким-то неестественным образом, как будто доктора бил кто-то невидимый. Затем тело медленно откатилось к дивану и неторопливо поползло вверх по стене. Виткес оказался на ногах, еще слабо ощущая равновесие. Медленным шагом он двинулся к столу. Его бледное синеватое лицо с выступившими на висках венами было перекошено и запрокинуто назад. Глаза закатились, оставив молочные белки с красными краплениями. Рот был широко разинут. Одно плечо приподнято вверх, другое опущено.

При ходьбе руки безвольно покачивались по сторонам. Одна нога слабо тянулась за другой. Неведомая сила заставляла доктора двигаться в сторону окна. Виткес звучно плюхнулся грудью на подоконник, одна нога, что волочилась за другой, с хрустом ступила на подоконник.

– Чувствуешь свою смерть? – Раздалось в кабинете. – Правда, она прекрасна?

Голос расхохотался. Тело Виткеса грубо отбросило к дивану. Доктор вздрогнул, открыл глаза и вскочил на ноги. Виткес бегло похлопал себя по телу, убедившись, что все кости целы. Его руки по-прежнему дрожали, но ему хватило сил, чтобы удержать в руках стакан виски и осушить его залпом. Ощущение, что минуту назад над его телом глумились, как над тряпичной куклой, не покидало его. Виткес вернул лампу на стол и сел на диван.

– Да. Я чувствую ее, – ответил Виткес в пустоту.

– Блум, привет, – поздоровались детективы. Блум широко улыбнулся в ответ.

– Привет, парни. Ну, вы меня все радуете и радуете. Два трупа, да каких интересных! – Блум двинулся к морозильнику, выдвинул один из ящиков и откинул простыню. – Начнем с первого. Знаете, я впервые сталкиваюсь с тем, что на мой стол попадает не труп, а его оболочка.

– Кожа? – Удивился Пит.

– Именно. Это кожа. Причем, ее сняли с тела, как костюм. Иных повреждений, кроме как этот небрежный разрез от груди до паховой зоны и небольшой шрам слева от лобковой зоны, я не увидел.

– Что за шрам? – Спросил Пит.

– Хм, возможно это шрам от аппендицита. Либо после удаления грыжи.

– А такой разрез вообще можно сделать человеку? – Спросил Рэйн.

– Ты о коже? Технически, нет. Чтобы снять кожу с человека, потребовалось бы сделать несколько надрезов. Если бы ее срезали, то на внутренней стороне кожи остались бы кусочки плоти. А они отсутствуют. Но зато я обнаружил там некий подозрительный химический состав. Лаборатория уже работает с ним.

– У нас, похоже, объявился свежеватель, – брезгливо протянул Пит.

– О, не торопитесь с выводами. Осталось самое интересное. Во-первых, под ногтями я обнаружил кусочки кожи. И, как вы думаете, кому они принадлежат? – Блум выдержал паузу. – Я сравнил кусочки ткани, и тесты показали, что они идентичны.

– И что это значит? – Не понял Рэйн.

– Возможно, она сделала это сама.

– Сама? – Удивились детективы.

– Да, – кивнул Блум. – Отпечатки, обнаруженные на ковре в квартире, совпадают с отпечатками погибшей. Увы, не могу сказать того же насчёт следов на подоконнике. Они даже не принадлежат человеку. Больше смахивает на след земноводного животного.

Пит звучно прокашлялся:

– Что же получается? Допустим, она сняла с себя кожу, а потом-то что? Еще и дошла до окна? Ну, это же невозможно.

– Все возможно в нашем мире, – философски изрёк Блум. – Кстати, детективы, меня заинтересовал ещё один момент – состояние кожи. При поверхностном обследовании я дал бы ей не больше шестидесяти лет. Но после химического анализа я пришел к выводу, что ей почти сто лет. Но внешне она выглядит довольно сносной и упругой. Забавно, правда? Ладно, перейдем ко второму.

Он задвинул ящик и выдвинул следующий, откинув с трупа простыню.

– И где вы только таких находите? Прям экспонат за экспонатом. Эх, может, когда-нибудь я напишу об этом книгу.

– Кто ее будет читать? – Отмахнулся Пит.

– На каждую книгу найдется свой читатель. Так-с. Как вы видите, кожа сильно воспалена. Здесь уже образовались пузыри, наполненные жидкостью.

– Его ноги, кажется, целы? – Спросил Рэйн.

– Да. Видимо, ноги были защищены от пламени. Но, когда я осматривал труп, как раз ноги и были открыты. Что не совсем понятно. Возможно, прежде чем покинуть место преступления, убийца намеренно снял с трупа штаны. На запястьях и бедрах так же видны глубокие ожоги. Аналогичные ожоги есть и на ладонях. Возможно, жертва пыталась руками тушить пламя. Кожа, мышцы и сухожилия – омертвевшие, но кость при этом осталась целой. Хотя при ожоге IV степени кости становятся очень хрупкими. Посмотрите, – Блум посвятил фонариком. – Кость как будто вогнута. Кто-то его удерживал. Кто-то очень сильный. И кстати, на запястьях имеются следы пальцев. Причем, судя по размерам, женских пальцев.

– Подожди, подожди. Его держали? – Опомнился Рэйн.

– Скорее всего. Понимаете, господа детективы, если потерпевший со второй или четвертой степенью ожога не умер сразу, то развивается ожоговая болезнь, нередко осложняемая ожоговым шоком, сентикопиемией[6] с интоксикацией всего организма, воспалением легких, гнойными абсцессами и флегмонами, ожоговым истощением. Важно, что горячий пар и газы, прежде всего, действуют на дыхательные пути, в результате чего наблюдается набухание и ярко-красный цвет слизистых трахеи и бронхов, резкое кровенаполнение сосудов и стенок, сужение просвета и даже спазм бронхов. Я так же не обнаружил в его крови соединения окиси углерода (неизбежного спутника горения) с гемоглобином крови – карбоксигемоглобина. Так что могу вам точно сказать, что этот мужчина умер от множественных ран. Причем, что самое интересное, он был еще жив, когда его потрошили. Вы, кстати, когда вошли в спальню, ощутили запах?

– Запах паленой кожи? – Хрюкнул Пит.

– И его тоже. Но в комнате был ещё один запах. Запах серы. Тот же запах был и в спальне, где вы обнаружили кожу. Оба образца очень сильно пропитались им.

– К чему ты клонишь? – Спросил Рэйн.

– К тому, что сера – верный признак того, что мы имеем дело с тёмными силами.

Пит хохотнул:

– Опять про мифологию гнешь?

– Тогда как вы можете объяснить то, что старушка, которой перевалил шестой десяток, содрала с себя кожу? Она наверняка должна была обладать огромной силой, чтобы такое сотворить. Либо, кто-то, кто обладал этой силой, сделал это за неё. Как и в случае с этим парнем. Несмотря на ожоги, он мог бы остаться жив, если бы не эти смертельные раны. Его живьем съели. Вот посмотрите на эту рану на шее. Такая рана не могла быть нанесена тупым или острым предметом. Она неровная и довольно глубокая. Четыре дюйма длиной. Из шеи просто выдрали кусок плоти. Это, кстати, и стало причиной смерти.

– Подожди…У него же не хватает органов!

– Да. Сердца, легких, печени. Мне даже не пришлось работать пилой, чтобы вскрыть грудную клетку. Кто-то заботливо ее отодвинул.

– Да ты объясни, как он был еще жив, если его лишили органов? – Возмутился Пит.

– Уж этого я не знаю. Может, это все-таки темные силы. Нашаманили там, и он оставался в сознании.

Рэйн почесал подбородок.

– Видите бороздки? Около четырех дюймов: сверху и снизу. Это следы от зубов. Видимо, перед тем как впиться в плоть, зубы скользнули по коже, оставив царапины.

– Думаешь, это какое-то крупное животное?

– Для крупного животного царапины слишком тонкие. Да и форма зубов другая. Похоже на следы от бритвы. Но даже, если это и животное, то у него определенно очень длинные и очень острые зубы.

– Да, – протянул Пит и почесал затылок. – Однако. Еще что-нибудь нашел?

– Конечно, – Блум накрыл труп простыней и задвинул ящик. Он двинулся к столешнице. – На трупе имелось излишнее количество слюны.

– Кто-то был очень голоден.

Блум хихикнул, зашуршав бумажным пакетом. Он достал сэндвич и откусил добрый кусок.

– Так же я обнаружил слюну на половом органе, – с набитым ртом, пробубнил он.

– А сперму? – Спросил Рэйн. Его передернуло. Вот никогда он не понимал, как Блум может спокойно есть среди трупов!

– Увы, – пожал плечами Блум. – До интима у них дело не дошло. Так вот, я сравнил образцы и… Черт!

Кусочек сыра выскользнул из рук Блума и упал на пол. Он присел на колено и поднял сыр с пола. Пит скривился:

– Ты же не собираешься его есть? – Блум ухмыльнулся и бросил сыр в ведро. Пит облегченно вздохнул.

– Так вот… Один образец принадлежит человеку. Второй – животному. Причем, второй преобладает. Человеческая слюна есть только на половом члене.

– Ты уже установил личность? – В нетерпении спросил Рэйн.

– Поиск ничего не дал. Как и пальчики. Но, по крайней мере, вы теперь знаете, что это могла быть женщина, – Блум доел сэндвич и удовлетворенно выдохнул. – Как только придут результаты из хим-лаборатории, я позвоню.

– О кей, – кивнул Рэйн, повернувшись к выходу. Пита снова передернуло. Он был уверен, что не будь их здесь, Блум определенно схомячил бы и то, что упало на пол. Они сбежали по лестнице и сели в машину.

– Не понимаю я его. Как можно есть в таком месте? От такого можно и аппетит потерять.

– У Блума, аппетит, как ты видишь, отменный, – Рэйн закурил. – Ты все еще подозреваешь Луну?

– Ну, после того, что наговорил Блум, я даже и не знаю, во что верить. Но это не значит, что она вне подозрения, – Пит завел мотор и тронулся с места.

Они вернулись в участок. Пит налил себе кофе и плюхнулся на стул. Рэйн сел за стол. Он подпер кулаком подбородок, усиленно думая над тем, что говорил Блум: «Отпечатки пальцев и слюна, принадлежат человеку. Возможно, женщине. И тут на тебе – следы зубов, которые принадлежат животному. Откуда оно могло взяться? И вообще, как такое возможно, чтобы горящего человека удерживали и ели? Это и вправду что-то на грани фантастики. Нет, Луна, не могла такого сделать. Это практически невозможно. Это кто-то другой. Кто-то другой…» Рэйн всё глубже и глубже погружался в свои мысли. Но его окликнули, и Рэйн, вздохнув, подошел к столу, где ссутулился Касл.

– Нашел что-нибудь? – Рэйн встал у Касла за спиной.

– Ничего особенного. Том Уильямс. Родился в Лос-Анджелесе. Окончил школу, после поступил на медицинский факультет. Ранее не привлекался.

– Хм. А по второму?

Касл прошелся по клавиатуре:

– Билл Скайз. Родился в Далласе. В 2000 привлекался по подозрению в поджоге бара «J.R.». Дали два года условно. В 2002 переехал в Лос-Анджелес. Поступил на медицинский факультет.

– Хм, – вздохнул Рэйн. – Значит, поджог.

– Опять мифология? – спросил Пит, подойдя к Рэйну. – Художник глаза себе выколол. Этот сгорел, потому что когда-то сам баловался с огнем. Слушай, надо отдавать это дело в БАИ. Здесь уж слишком все как-то странно.

– А кто говорил, что в преступлении не может быть странностей? – Рэйн повернулся к Каслу. – Поищи информацию по Эльзе Уильямс.

К сожалению, поиск ничего не дал.

– Думаю, информация по этой женщины давно утрачена. В архивах личные дела лежат не больше десяти лет. Если, конечно, не обновляются.

– Хочешь сказать, если человек, допустим, умер, то его дело уничтожается?

– Либо передается семье. Но если человек умер не своей смертью, то дело остается на чуть больший срок в той или иной организации, – пояснил Касл.

– Ладно. Спасибо, – Рэйн отошел к своему столу. – Я поехал домой.

– Рэйн, – Пит остановил его, ухватив за рукав. Он пристально посмотрел на Рэйна, словно ждал, что тот передумает. Рэйн удивленно поднял брови:

– Ты чего, Пит? Я просто иду домой. Уже семь.

Пит молча разжал пальцы.

Мужчина стоял у окна, сосредоточенно наблюдая за воротами. Окно как раз выходило на ту сторону, где хорошо были видны оживленная улица и проезжая часть. Фары мелькали в сумеречном свете. Одиночки медленно шли по улице с кислыми и уставшими лицами. Другие, нагруженные покупками или окруженные кучкой детей, что постоянно мешались под ногами, спешили, бросая угрюмые взгляды на прохожих. Мужчина вздохнул, даже немного завидуя тому, как все-таки счастлив человек. Он убрал руки за спину и поджал губы. Рядом с ним в воздухе парило горячее, подобное палящему солнцу, раскаляющему докрасна сам воздух. Только более компактное. Это что-то было прозрачным, но в тоже время объемным и беспорядочно двигалось.

– Господин, – прозвучал из светящегося сгустка голос, напоминающий кипение воды, – отчего вы так много думаете об этом человечишке?

Мужчина вздохнул.

– Потому что мы с ним очень похожи, – мужчина бросил взгляд на сгусток. При этом сгусток принял форму мужчины, повторив его облик до мельчайшей детали.

– Как же? – Удивился сгусток. – Вы господин. Вы всемогущий. Вы великий. А он просто человек.

– Ты не понимаешь, как трудно оставаться человеком. Но все же мы с ним похожи. Он узник, я узник. Он мученик, я мученик. Он убийца, и я тоже убийца, – мужчина улыбнулся. – Но при этом он остается человеком.

Сгусток принял форму девушки.

– И она поможет ему понять это. Только нужно еще немного времени. Когда он поймет, я лично предстану перед ним.

Рэйн вошел в квартиру. В воздухе пахло жареным мясом. Рэйн невольно сморщился, ему почему-то вспомнился сгоревший заживо Скайз. Из кухни доносились возня и тонкий веселый голосок Луны. Он бросил пиджак на спинку дивана и вошел в кухню. Так и есть – Луна что-то безмятежно напевала себе под нос, нарезая овощи. Взгляд Рэйна скользнул по ее длинным и стройным ногам. На ней было надето короткое платье в мелкий цветочек, а непослушные волосы уложены в «ракушку». Рэйн вдруг подумал, а откуда у нее это платье? Хотя, с другой стороны, какая ему разница? Девушка обернулась, на мгновение замерев.

– Эмм, здрасьте, – на ее щеках засветился нежный румянец.

Рэйн улыбнулся.

– Привет. Ну, как справляешься? – Он сел за стол, на котором стояла бутылка красного вина.

– Да. Еще пару минут, – она вернулась к овощам. – Вы, наверно, очень голодны?

Рэйн только сейчас понял, что целый день ничего не ел. Да и не хотелось, в общем-то.

– Очень, – соврал он.

Луна разложила салат по тарелкам, полюбовалась пару мгновений и поставила на стол.

– После салата вас ждет еще и горячее, – улыбнулась Луна. – Мясо, тушеное с овощами.

– Надо же, – хмыкнул Рэйн, насадив на вилку ломтик помидора. – Ты купила вино?

– Эмм, не совсем. Тот полицейский. Чед. Я попросила отвезти меня домой. У бабушки есть небольшой погреб. Ну, я и позаимствовала оттуда вино. Вы же не против?

Рэйн пожал плечами.

– Да, я еще прихватила с собой пару вещей. А то одежду надо постирать. Не буду же я ходить голышом, – улыбнулась она и снова покраснела.

– Ну да, – протянул Рэйн.

Он вяло ковырял вилкой в тарелке.

– Вам не нравится? – Огорчилась Луна, когда они перешли ко второму блюду.

– Да нет. Очень вкусно.

– Что-то случилось на работе?

– Давай сначала поедим, – сухо отозвался Рэйн.

Он положил вилку рядом с тарелкой и поднял глаза на Луну. Она сидела с идеально прямой спиной, лишь слегка наклоняя голову, чтобы отправить ложку в рот. В ее движениях чувствовались грациозность и сдержанность. Он смотрел на нее, не желая отводить взгляд. Не мог. Словно кто-то нарочно заставлял его пристально вглядываться в ее нежный образ.

Рэйн на мгновение зажмурился. А когда открыл глаза, то не узнал ничего из того, что было так ему привычно. От кухни с её современной, пускай и недорогой техникой, остались сколоченные деревянные ящики, что висели на голых каменных стенах. Ящики теснились вдоль стен и занимали почти всю кухню. Столешница была, видимо, из того же дерева, что и ящики – цвета ореха, обтесанная, но не покрытая лаком. Она занимала добрую половину кухни. По другую сторону была печь, выкрашенная белой краской. Рядом с печкой, на полу стоял медный таз с кувшином. Стол, длинный и покрытый белой накрахмаленной тканью, устроился в центре. Рэйн в панике огляделся по сторонам, и уставился на женщину, что сидела слева от него. Угрюмый профиль, плотно сжатые губы, черные волосы, уложенные в высокую прическу, оттеняли ее бледное лицо. Закрытое черное платье обтягивало ее пышную грудь. Худые пальцы спокойно лежали на столе. Она сидела неподвижно, выпрямив спину.

– Читай молитву, – произнесла она. Голос был приятным и спокойным.

– Что? – Глупо спросил Рэйн. Он не понимал, что происходит. Почему он здесь?

– Если ты хочешь получить свой обед, ты должен прочесть молитву, – она повернула к нему голову и внимательно посмотрела на Рэйна.

– Как я здесь оказался? Кто вы? – Почему-то спросил он, хотя узнал эту женщину. В ее взгляде промелькнуло удивление и в тоже время злоба. Рэйн ощутил, что в нём что-то изменилось. Он не больше чувствовал себя мужчиной. Не чувствовал прежнего веса и тела, к которому привык.

– Кто я? – Наконец, Рэйн задал терзавший его вопрос.

– Что? Что ты сказал? Ты не узнаешь меня? – Она взяла нож и с силой сжала его в руке.

Рэйн опустил глаза на свои руки и вскрикнул. Он совсем не узнавал их. Вместо мощных и покрытых волосками мужских пальцев он видел худые юношеские пальчики. Рэйн покрутил ими, сжал в кулаки и разжал – ничего не менялось. Менялось лишь лицо женщины. Ее бледное лицо всё больше наливалось краснотой, как воспаленный прыщ.

– Что ты себе позволяешь?! Ты! – Закричала она, вскочив с места.

Она шумно дышала, еще крепче сжимая в руке нож. Казалось, она вот-вот его сломает. Стул, на котором сидел Рэйн, отлетел к стене. Спина мужчины больно вжалась в спинку стула, отозвавшись тупой болью. Полученная рана сильно ныла.

Женщина закричала и нависла над Рэйном, едва сдерживаясь, чтобы не всадить нож ему в грудь. Ее лицо перекосило от злобы, глаза едва не вываливались из орбит. Белки стали красными от лопнувших капилляров, а рот растянулся широко-широко, обнажив крупные длинные зубы.

– Ты моя плоть! Ты моя кровь! Ты то, что внутри него! – Кричала она.

Рэйн закричал, повалившись на пол. Женщина расхохоталась, любуясь его бледным и оторопелым лицом. Она хохотала так громко, что сотрясались каменные стены. С потолка сыпался и крошился гранит. Дверцы ящиков со скрипом открывались и хлопали. Мебель в доме стала хохотать вместе с женщиной. Даже печь, заливалась смехом, выплевывая кокс.

Рэйн замер, увидев себя в отражении. Еще минуту назад этого зеркала здесь не было. На его месте стоял стеллаж с кухонной утварью, а теперь – вот оно, прямо перед ним. И то, что он увидел в зеркале, никак не укладывалось в его больной голове. Он зажмурился, мысленно и вслух повторяя, что ему это всё только кажется. Рэйн снова посмотрел в зеркало.

– Этого не может быть. Нет! Нет! – Протяжно завыл он, закрыв лицо руками. В отражении он увидел не себя, а Адама.

– Эй? – Кто-то окликнул Рэйна и коснулся его рукой.

Он на мгновение пришел в себя и опустил глаза вниз. В плавающем в тарелке темно-коричневом месиве он заметил белое пятно. Рэйн взял ложку и подхватил его. Присмотревшись, он понял, что это глаз. Глаз моргнул. Ложка тут же полетела на пол. А Рэйн вскочил из-за стола, прижавшись к стене.

– Эй, тише. Тише, – откуда-то к нему подскочила встревоженная Луна. – Что с вами?

Рэйн медленно поднял на нее глаза. Его сознание ещё долго не отпускал тот жуткий образ. То ощущение, тот момент, который выбил его из равновесия.

– Что случилось?

Рэйн шумно дышал. Его лицо покрылось испариной, а футболка противно прилипла к потному телу.

– Я должен убедиться, – он резко притянул к себе Луну, высвободив ее волосы от заколки. Когда ее волосы упали на плечи, он немного расслабился. – Должен убедиться, что это реальность.

Рэйн жадно поцеловал Луну. Он не отпускал ее, пока она не уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть. Рэйн приложил пальцы к своим губам, заставляя себя поверить, что этот поцелуй настоящий. Ему это вовсе не кажется. И растерянное лицо Луны, чьи щеки залил густой румянец, тоже реальность. Он вышел из кухни. Несколько минут ходил по комнате, сел на диван. Ему было тяжело. Что-то горькое давило на грудь. Рэйн откинулся на спинку и выдохнул. Выдох получился коротким и хриплым. Он не знал, кричал ли он наяву, но горло саднило. Почему он вдруг увидел мир глазами Адама? А, может, это был и вовсе не Адам, а он сам?

Луна показалась из кухни. Она несмело подошла, остановившись в двух шагах от дивана.

– Вам плохо? – Тихо спросила она и поставила рядом с ним стакан. – Выпейте воды.

Рэйн бросил на нее взгляд и поморщился:

– Извини. Не хотел тебя напугать.

– Я знаю. Просто не совсем понимаю, что происходит. Почему вы хотели убедиться, что это реальность?

– Не важно, – Рэйн отмахнулся.

Луна вздохнула.

– А я так надеялась попробовать с вами вина. Но если вам плохо, я уберу бутылку.

– Неси, – Рэйн упер локти в колени и обхватил голову руками. Несколько минут он сидел неподвижно, пока Луна не вернулась с бутылкой и двумя бокалами. – Ты здесь не причём. Было очень вкусно. Ты молодец.

Рэйн разлил вино по бокалам и сделал глоток. Теплая и терпкая жидкость разлилась по желудку. Он ослаб. Он почувствовал это, когда голова слегка закружилась:

– Хорошее вино.

– Оно коллекционное. И досталось бабушке от одного очень хорошего винодела. Джона Диккенсона.

Рэйн поперхнулся.

– Что? – Он оторопело посмотрел на Луну. – Как его имя?

– Джон Диккенс. Друг Рональда Ореста. На одной из выставок бабуля похвалила вино, которое предлагали гостям. И он обмолвился, что этот нектар из погребов его старого и доброго друга Джона Диккенсона. Он дал нам его адрес. Правда, бабушка не смогла съездить со мной. Поэтому я поехала одна. Ах, – Луна мечтательно закатила глаза. – Как все-таки там необычно. Холодно и темно. Будто в сотах, лежат покрытые густым слоем пыли и паутины бутыли с вином. И этих сот так много, что можно потеряться, как в лабиринте. Они кажутся однотипными. Но это не так. В общем, я застала мистера Диккенсона за его привычным делом. Он поворачивал бутылки по часовой стрелке. И делал это так заботливо, осторожно, будто боялся нарушить их покой. Он ждал меня. И поэтому приготовил один из его лучших нектаров. «Кровь моей матери». Он назвал это вино в честь своей матери.

Рэйн поставил бокал на стол.

– Джон Диккенс, – произнес он. Луна кивнула. – Слушай, а ты можешь мне еще что-нибудь рассказать о тете Элизабет и Адаме?

– Зачем?

– Просто хочу понять, каким она была человеком.

– Ну, я вроде, говорила, что она была очень набожной и строгой женщиной. Сутками молилась, повсюду таскала с собой Библию. Правда, у нее были и другие стороны.

– То есть? – Рэйн весь обратился вслух.

Луна сделала глоток и начала рассказ:

– За месяц до того, как со мной случилось та история, на ранчо, недалеко от дома тети, поселился мужчина. Он занял дом своего покойного отца. Мужчина был из городских. Это угадывалось и в его речи, и в поведении – более развязный и напыщенный, чем местные, с нескладной фигурой, высокий. С голубыми хищными глазами. В его взгляде читалось лукавство. Как-то в одно утро этот мужчина долго стоял напротив дома тети Элизабет. Тетя увидела его из окна и вышла на крыльцо. Она спросила его, кто он и что ему здесь надо. Мужчина ответил, что его фамилия Скайз, и он пару дней назад поселился в соседнем доме. Мол, мы теперь соседи, давайте общаться и дружить. А тетя лишь холодно на него посмотрела и, ничего не ответив, вернулась в дом.

– Подожди, его фамилия Скайз? А имя случайно не Билл?

– Да, – удивилась Луна. – А вы откуда знаете?

– Неважно. Продолжай, – у Рэйна заныли виски. Кругом имена и фамилии, которые вот уже четвертый день преследуют его. Что это всё значит?

– Не смотря на то, что тетя была холодна с мужчинами, она в тоже время разжигала в них желание и страсть. Тетя была очень красивой. С белой, как мел, кожей. Карими пронзительными глазами. Тонким вздернутым носом и полными губами, от которых мужчины сходили с ума. А волосы её были каскадом чёрных локонов, спрятанных под скромным чепцом. Тело ее тоже было изумительно. Но, к сожалению, свои прелести она прятала под похоронными закрытыми платьями. И все же мистеру Скайзу удалось разжечь в ней ответное желание. Уже через неделю он сидел с нами за одним столом. Мы обедали, стараясь не нарушать тишину. Но краем глаза я все же видела, как он смотрит на нее с вожделением. Адаму же такой поворот был не по нраву. Он возненавидел дядю Билла, как тот впоследствии просил себя называть. Спустя еще неделю из спальни тети ночами стали доноситься довольно двусмысленные звуки – тяжелое дыхание дяди Билла и короткие всхлипы тети Элизабет. В одну из ночей мне стало любопытно. Шестнадцать лет – возраст, который желает совать везде свой нос, – хохотнула Луна. – В итоге я тихонько подошла к двери и заглянула в замочную скважину. То, что я увидела, повергло меня в шок.

Тетя Элизабет в довольно фривольной позе лежала на кровати, а её руки и ноги были привязаны к спинкам кровати. Обнаженная, совершенно не стыдящаяся своей наготы, а даже наоборот – в ее глазах я увидела страсть, которая копилась многие годы, и наконец, нашла выход. Она извивалась на кровати, голова металась по подушке, от чего ее волосы путались и растрепывались. Она закусывала губы, сдерживая крики экстаза. Это был необычный половой акт. Тётю били плетью. Бахрома была из грубой резины с металлическими набалдашниками на конце. Дядя Билл воодушевленно хлестал прекраснейшие груди тети Элизабет в кровь. От ее мучений и слез дядя приходил в восторг и изливался, покрывая ее раны спермой. И я была не единственным свидетелем этого садомазохистского блудства. Адам тоже это видел. И это его разозлило. Очень разозлило.

Однажды в гневе он выпалил при мне:

– Ублюдок! Ненавижу! Собаке собачья смерть! Я сожгу его! И уж постараюсь, чтобы он был еще жив, когда я буду потрошить его!

Рэйн не закрывал рта, пока слушал подробный рассказ Луны. Ему казалось, что он не просто слышит это, он видит это своими глазами. Так отчетливо и так красочно. Ощущает запахи и слышит звуки, которые сверлят его уши до боли.

– В тот вечер дядя Билл ночевал у себя. Не знаю почему. Но это была, как сказал Адам, его ночь мщения. Он залез к нему в дом через окно, – Луна выдохнула. – Поднялся в спальню. Долго стоял у кровати, сжимая топор в руке. Когда дядя Билл заворочался в кровати, Адам на мгновение испугался и ударил его обухом. Что было дальше, я не видела.

– Ты была с ним? – Произнес Рэйн.

– Да. Он потащил меня с собой – на случай, если я вдруг вздумаю разбудить тетю и помешать ему. Спустя час Адам вышел из его спальни. Его руки и одежда были в крови, но Адам был спокоен. Даже удовлетворен. Об этом говорила его улыбка, которая не сходила с его губ, пока мы шли домой, – она сглотнула. – Он пригрозил мне, что если я расскажу кому-нибудь, то мне несдобровать. Но вы же понимаете, я не могла выдержать всего этого. За что и была наказана не только Адамом, что обесчестил меня, но и его матерью. Она простила своего сыночка и выместила свою злобу и обиду на мне.

– Но ты же сказала… – начал Рэйн.

– Я не могла сразу рассказать вам истинную причину случившегося. Вы должны меня понять. Такое нелегко рассказать, – она взяла бокал и посмотрела сквозь него. – Утром тетя ждала дядю Билла к завтраку. Но ни к завтраку, ни к обеду, ни к ужину он не пришел. Тетя была озадачена и взволнована его резким исчезновением. Ночью она пошла к нему в дом. Вы, наверняка, понимаете, что предстало ее глазам. Но уже следующим днем всё было как прежде. Тетя готовила обед. И запах обеда погнал меня на кухню. Я убрала крышку с кастрюли и застыла в ужасе. Как вы думаете, что я там обнаружила? Глаз.

– Глаз, – эхом повторил Рэйн.

– За обедом тетя не подала вида. Как и Адам. Ни единый мускул не дрогнул на ее лице, когда она поедала своего обожаемого мужчину, – Луна перевела дыхание.

Рэйн сидел, застыв, как истукан. Он ощутил, как по его телу пробежал холод. Волосы зашевелились на голове, и он невольно вздрогнул.

– Глаз, – одними губами прошептал Рэйн, не веря своим ушам.

Кровь отлила от лица. Он не чувствовал его, так же как и своего тела. Словно это все было чужое, не по размеру. Он попытался проглотить ком, что застрял в его горле. Во рту было сухо и он совсем не чувствовал своего языка. Рэйн сделал усилие и потянулся к вину. Он сделал несколько жадных глотков и прокашлялся. Язык отлип от неба, во рту разлилась горечь.

– Что с вами? – Луна испуганно посмотрела на него. – Вы бледнее, чем обычно. Вам плохо? Может, принести воды?

Рэйн откинулся на спинку дивана.

– Дай мне пару минут, – прохрипел он.

– Хорошо, – Рэйн услышал, как Луна загремела посудой на кухне.

«Почему это происходит со мной? – подумал он. – Зачем и почему именно я вижу эти ужасные картины? Может, это по-прежнему мне снится? Или это реальность? Или видения? Как же все это странно. И она. Она тоже странная».

Рэйн поднялся с дивана и направился в кухню. Луна вытирала тарелки, убирая их в ящик.

– Почему ты уехала к тете, а не к бабушке? – Спросил он её.

– Потому что о бабушке я знала только одно – что она есть. А кто она и где живет, я не имела понятия. А тетю я видела на похоронах отца. Она подошла ко мне и сказала, что я теперь буду жить в ее семье.

– Но бабушку ты все-таки нашла.

– Не без помощи людей, что приютили меня. Они нашли адрес бабушки, и я сразу же покинула Канзас.

– А как звали твою бабушку?

– Полина.

Рэйна словно окатили холодной водой.

«Полина?! Тетя Тома Уильямса? Тетя Полина, которая теперь приходится бабушкой Луне? Полина, та самая с холодными чертами лица, которая причудилась ему – бабушка Луны?» – быстро пронеслось в голове Рэйна.

– Полина? – Коротко повторил он.

Луна кивнула, повесив полотенце на крючок:

– Да. Полина Эйв. Моя бабушка.

– А тетю звали Элизабет, – произнес Рэйн, облокотившись на стену.

– Да. Тетя Эйв.

– Она разве не была замужем?

– Нет. Она родила Адама без мужа. Точнее, с ней произошел один неприятный случай.

Рэйн вздохнул.

– Жаль, что вы так и не попробовали мясо.

– Я уверен, оно было вкусным.

– Как вы себя чувствуете? – Поинтересовалась Луна.

– Я в норме.

– Ну, тогда я пойду спать, если вы не против.

– Конечно, иди.

– Спокойной ночи. – Луна вышла из кухни, скрывшись в дверях спальни.

Рэйн вернулся в гостиную. Он сел на диван и несколько минут сидел неподвижно.

«Джон Диккенс, Рональд Орест – все они когда-то, хотя бы косвенно, имели отношение к ней. А теперь они мертвы. Мне совсем непонятна смерть Скайза. Три года назад она не могла быть с ним знакома. Он, наверное, всего лишь однофамилец. Неужели, она и вправду убийца? Неужели это хрупкое создание способно творить такие ужасные вещи? Но я не понимаю. Почему? Почему она просто не убила Уильямса? Зачем лишние смерти? И почему я вижу и чувствую это все так остро, словно это происходит со мной? Будто я переживаю это своей кожей. Чертова кожа. Как такое возможно? Полина – бабушка Луны и тетя Уильямса. Этого не может быть. Полная бессмыслица! Пит прав, нужно было отдать дело БАИ и не заморачивать себе мозги. И почему мне просто сейчас и не сделать это? Возможно, это дело для меня что-то значит? Может, я просто устал и мне пора в отпуск. Запереть замки, отключить телефоны и послать всех к черту! К черту»!

– Мне просто нужно выспаться, – вслух проговорил он, откинув голову на спинку дивана. – Просто выспаться.

Рэйн прикрыл глаза, но уснуть ему не удалось. Сквозь дремоту он услышал тихое бормотание. Рэйн открыл глаза и повернулся на звук. Дверь приоткрылась, призывно заскрипев. Рэйн поднялся с места и подошел к ней, прислушиваясь. Бормотание не смолкало. Рэйн прекрасно слышал звуки, но не разбирал слова. Кажется, это была латынь. Он тихо толкнул дверь и вошел в спальню. Бормотание стихло. Тень промелькнула мимо него, и Рэйн невольно дернулся. В окне возник женский силуэт.

– Луна? Я думал, ты спишь, – удивился он.

– У меня бессонница. Как и у вас. Вы слишком много думаете. Это мешает.

– В смысле, мешает? Извини, я, видимо, говорил вслух, – он стушевался. – Я просто услышал какое-то бормотание.

– Я молилась, – сказал силуэт. – Вы довольно громко думаете. Ваши мысли, они кишат в моей голове, как кучка тараканов. Глядишь, хотят разбежаться, ан нет. Все равно прибиваются к кучке. И что же они там такого интересного нашли? Хм, наверно, они поняли то, что до сих пор непонятно вам. Или вам просто не хочется это понять. А, может, вы просто отказываетесь принять эту истину?

– О чем ты? – Рэйна насторожили слова Луны.

– Вот опять. Возможно, вы правы.

– Я включу свет, – произнес Рэйн. Свет, что падал из гостиной, доходил лишь до порога комнаты. Спальня была в темно-серых тонах. Даже света от холодной луны не хватало, чтобы отчётливо видеть девушку.

– Не нужно. Я не одета. Вы же не хотите смутить молодую девушку? – Хрипло рассмеялся силуэт. Рэйн удивился тому, как сильно изменился ее голос. – Ах, мысли, мысли. Не нужно так усиленно думать, иначе можно сойти с ума. Хотя вы и так уже не в себе.

– Что ты говоришь? – Не понял Рэйн.

– Я говорю о мужчинах, которые не дают вам покоя: Диккенс, Орест, Скайз. Все они, как вы выразились, косвенно были знакомы с ней. И так получилось, что они были убиты. Но прежде все они, так или иначе, попали в психушку. Что же могло случиться, что судьба сыграла с ними столь злую шутку? Неужели такое хрупкое создание способно умертвить сразу столько мужчин? И почему она просто не убила Уильямса, хотя возможностей у нее было предостаточно. Но хотела ли она этого? Спросите ее.

– Ты не Луна, – прошептал Рэйн, напрягшись. Силуэт снова рассмеялся.

– Может, я то, что кроется под маской Луны? Может, я ответ на ваш мучительный вопрос – почему я вижу и чувствую все это на своей шкуре? Почему меня преследуют видения, о которых я знаю лишь со слов Луны? Почему эта женщина говорила со мной так, словно я принадлежу ей? Ведь так? Ведь эти вопросы вас мучают, с тех пор как вы встретили Луну? Не сбылось ли пророчество того странного мужчины, сказавшего вам, что с ее появлением ваша жизнь изменится?

«Как я мог забыть об этом? – Рэйн нахмурился. – И вправду. Она или что-то похожее на нее говорит правду. Моя жизнь действительно изменилась. Но почему – я? Почему именно я? Безумие и бессмыслица».

– О, перестаньте, – прервал силуэт поток мыслей Рэйна.

– Ну, раз ты все знаешь, может, тогда объяснишь мне, почему Луна принимает Полину Эйв за бабушку, когда Том Уильямс утверждает, что это его тетя? Кто же тогда Элизабет?

– Разве я говорила, что знаю ответы на все вопросы? Я лишь знаю о них. А решать головоломку предстоит вам, – ухмыльнулся силуэт. – Хотя, может, это вовсе не так трудно, как кажется на первый взгляд? Может, все просто? Стоит только хорошенько подумать. Попробуйте поиграть с ними.

– Что? – Не понял Рэйн.

– Поиграйте с именами. Может, они что-нибудь да откроют вам.

– Кто ты? Или что ты? – Медленно протянул детектив.

Силуэт ухмыльнулся:

– А вам как удобней? Принимать меня за безумие, что блуждает в вашей голове или за реальность, в которой вы так хотите убедиться?

«Неужели, это и вправду слышит мои мысли? Даже сейчас? Получается, это, знает, что меня берет ужас, только от одной мысли, что я вновь увижу…»

– Как это мило, – протянул силуэт. – Но не так страшен черт, как его малюют. Знайте, я не враг вам.

– Не враг? – Удивился Рэйн. – Хочешь сказать, что все, что происходит со мной – это проявление дружбы и заботы?

– Нет. Но я буду с тобой. Неважно где. Неважно когда. Но я буду повсюду. Где бы ты ни был, на что бы ты ни посмотрел, к кому бы ни прикоснулся.

Рэйн услышал, как силуэт расхохотался.

– Я хочу увидеть тебя, – произнес Рэйн. Он потянулся к реле.

– Осторожней со своими желаниями.

Рэйн нажал на клавишу, но свет не зажегся.

– Иначе то, что вы увидите, вам может не понравиться.

Свет резко зажегся. Рэйн отшатнулся, вжавшись в дверь. Всего в нескольких шагах от него стояло нечто, туго обтянутое кожей. Острые кости прорывали оболочку, выглядывая наружу. Кожа или подобие ее была густо вымазана в крови. Так, словно это что-то вывернули наизнанку.

Рэйн на ощупь стал искать ручку двери. Существо плотно вцепилось ему в шею, прижавшись к нему всем телом. Оно касалось его своими костлявыми пальцами. А затем притянуло к себе, пристально вглядываясь пустыми глазницами в его глаза.

– Вам нравится, то, что вы видите, детектив? Готовы ли вы к тому, чтобы узнать правду? – Проскрипел скелет, скосившись в улыбке.

Рэйн ощущал холод, что просачивался сквозь его кожу. Запах сырости и земли ударил в нос, и Рэйн задержал дыхание. Он зажмурился, откинув голову назад.

– Безумие! Безумие и страх! – Громко проскрипел скелет. – Безумие!

Рэйн схватился за кости, пытаясь их оттолкнуть. Он закричал, словно в этом крике была вся его сила.

– Страх… – эхом повторилось в его ушах, и он открыл глаза. Рэйн сидел на диване. Тело и лицо его сильно вспотели. Майка опять мерзко липла к его коже. Он смахнул пот со лба и вскочил, оглядывая майку. Никаких следов крови.

– Фу ты, черт! – Выругался Рэйн. Он обулся, забыв про носки, и накинул пиджак. – Мне нужно проветриться.

Рэйн вышел из квартиры и запер дверь. Тут его голова закружилась. Потолок и пол с грохотом и треском сомкнулись, подобно огромным челюстям. Лестница сворачивалась в трубочку и снова принимала свой изначальный вид. Рэйн зажмурился, мучительно стиснув челюсти. Вскоре все стихло. Он быстро сбежал по лестнице вниз и выскочил на улицу. Коротко вдохнул прохладный ночной воздух. Тело его горело, как и лицо. Голова была тяжелой и пустой. Словно все мысли столпились в одном месте и давили на темя, от чего голова жутко трещала.

Не совсем понимая, что делает, Рейн добрался до дома Сэнди, поднялся по лестнице и кулаком постучал в дверь. Стучал настойчиво, пока не услышал недовольные голоса соседей. Только тогда дверь приоткрылась, и за цепочкой показалось лицо Сэнди.

– Ты что здесь делаешь? – Она была не сильно удивлена его приходу и пустила его внутрь. Рэйн ввалился в комнату.

– У тебя есть выпить?

– Ты пришел в двенадцать часов ночи, чтобы выпить? Знаешь, а ты не похож на заядлого алкоголика, – ухмыльнулась Сэнди.

– Просто налей мне выпить, – прошипел Рэйн.

– Ладно.

– У тебя есть компьютер? – Рэйн оглядывал ее комнату. Дверь в спальню была плотно закрыта, но из-под пола была видна полоска света, и запах ароматических свечей все еще держался в гостиной.

– Конечно. А тебе зачем? – она протянула ему бокал с виски. Рэйн одним глотком осушил бокал.

– Мне нужно войти в базу ФБР.

– ФБР? – Удивилась Сэнди. – А это не подождет до утра?

– Мне срочно.

– Хорошо, – она пожала плечами. – Только у меня компьютер в спальне.

– Не переживай, я не собираюсь задерживать твоего дружка.

Сэнди улыбнулась.

– С чего ты взял, что у меня кто-то есть? – Она громко рассмеялась, открывая дверь спальни. Постель была смята, на полу валялась рубашка. Рэйн отметил, что рубашка явно не по размеру Сэнди. Девушка включила компьютер. – А я уж подумала, ты пришел извиниться.

– Ты ошиблась, – он не сводил глаз с монитора.

– Ну, ты и свинья, Рэйн, – Сэнди притворно надула губки.

– С каких пор тебя это волнует?

– Так что случилось, раз тебе понадобился мой компьютер?

– Я же сказал, мне нужно войти в базу ФБР.

– Зачем? – спросила она, подхватив рубашку и бросив ее на кровать.

– Тебе это действительно интересно или ты просто хочешь поговорить? – Рэйна раздражал пустой треп. Ему не терпелось поскорее найти ответ.

– Ты же знаешь, я не лучший собеседник.

– Да. У тебя другое хорошо получается. Трахать мужикам мозги.

Сэнди расхохоталась:

– Забавный комплимент, Рэйн. Но, ты же знаешь, мне нравится трахать не только мозги, – лукаво протянула она, изогнувшись.

Рэйн ухмыльнулся. Его пальцы нетерпеливо пробежались по клавиатуре.

– Так кого ты ищешь? – Не унималась Сэнди.

– Полина Элизабет Эйв, – проговорил Рэйн, вводя инициалы в поиск.

– Вау, – протянула Сэнди, увидев фотографию на мониторе. – Это же та девчонка, которую я видела с тобой.

Рэйн несколько секунд сидел неподвижно. Пальцы его прилипли к клавиатуре, глаза округлились. На фото была точная копия Луны. Только волосы были темнее, а, возможно, это просто так казалось. Рэйн перевел взгляд правее. Он читал про себя, и его брови постепенно ползли вверх всё выше и выше.

– Полина Элизабет Эйв. 1964 года рождения, – прочитала вслух Сэнди. – Место рождения: Киев. В 1966 покинула Россию, переехав в Даллас. В 1968‑м переехала из Далласа в Канзас – Сити. В 2003 году переехала в Лос-Анджелес. По-моему, ничего странного.

– Нет, есть странность, – проговорил Рэйн.

«Когда Адам изнасиловал Луну, ей было шестнадцать лет. Это получается 2010 год. А Адаму 2001 году уже стукнуло двадцать. Получается, Адаму на тот момент было уже двадцать девять лет?! Может, это ошибочная информация? Или Луна мне лжет? Или я не понимаю, что происходит», – подумал он про себя.

– Если только это ее фотография, – продолжала рассуждать Сэнди. – Не думала, что она такая старая. Судя по дате рождения, ей сейчас почти пятьдесят лет. Да, Рэйн, не думала, что тебя тянет на переспелых женщин.

Рэйн с силой потер лоб, словно тот жутко чесался.

– Сэнди, распечатай мне это, пожалуйста.

– А что мне с этого будет? – Улыбнулась она.

– Я оставлю тебя в покое, – проговорил он, выйдя из спальни.

– Я надеялась на другой ответ.

Рэйн сходил на кухню, налил себе еще виски и выпил. Но это не помогло. Он очень надеялся, что алкоголь хоть немного остудит его больную голову. Но стало только хуже. Комната закружилась перед глазами. Он вцепился в стол и опустил голову, глубоко вдыхая.

– Эй, тебе плохо? – Испугалась Сэнди.

– Я… мне нужно на свежий воздух, – он сложил листок с распечатанной информацией в карман пиджака, дошёл до двери и, прежде чем выйти, взглянул на Сэнди. – Спасибо.

Рэйн вышел на улицу. Он долго бродил, опустив голову вниз. Мысли, как злые собаки, кусали его. Это очень раздражало. Он злился и мучительно вздыхал, изредка поднимая глаза. Его взор упал на витрину магазина. Он подошел ближе и прилип к стеклу. За стойкой со скучающим видом сидел продавец. Он без интереса пялился в телевизор, попутно разгадывая кроссворд.

«Я хочу быть на его месте, – подумалось Рэйну. – Пусть это и не самая лучшая жизнь. Но, по крайней мере, я бы не сходил с ума, как сейчас. Мысли, мысли. Почему вы не оставите меня в покое? Почему другие сходят с ума постепенно, впадая в безумие лишь в самом конце? А я за один день ощутил то, что приходит с годами?»

Рэйн отвернулся от витрины и двинулся дальше.

Глава 11

Рэйн стоял в коридоре, уткнувшись лбом во входную дверь. Он не слушал, что происходит за дверью, даже не старался. Он просто стоял, втягивая носом воздух. Затем вставил ключ в замок, толкнул дверь и вошел внутрь. Свет в гостиной по-прежнему горел. Ему казалось, что он уже ничего не испугается. Пусть хоть сам дьявол ему привидится.

– Мистер Рэйн? – Луна вышла из кухни. Ее лицо выглядело встревоженным. – Что случилось? Рэйн устало посмотрел на нее, снял пиджак и небрежно бросил его на диван.

– Вы плохо выглядите, – она встала напротив него, в то время как Рэйн устало опустился на диван. – Вы хорошо спали?

Рэйн пристально посмотрел на Луну.

«Надо же, и ведет себя, как ни в чем не бывало. Поражаюсь ее театральщине», – пронеслось в его голове.

Луна стушевалась от этого взгляда. Она даже покраснела, натянув футболку до колен. Ей почему-то показалось, что Рэйн смотрит именно на ее ноги.

– Нам пора поговорить, – сухо произнес Рэйн. Луну насторожил его тон.

Она присела на диван, ещё сильнее натянув футболку на колени. Рэйн потянулся за бутылкой вина. Там ещё оставалось немного, и он отпил прямо из горла.

– О чем? – Тихо спросила она, не в силах вынести паузы. Рэйн не сводил взгляда от ее раскрасневшегося лица:

– О Полине Элизабет Эйв.

Луна сглотнула, бросив на него короткий взгляд:

– О моей бабушке и тете?

– А вот это мы сейчас и выясним. Кто такая Полина Элизабет Эйв – бабушка или тетя? – Рэйн потянулся за пиджаком, достал оттуда фотографию и положил на стол. – Кто на этой фотографии?

Луна нахмурилась:

– Тетя Элизабет и Адам.

Следом за фото Рэйн вытащил листок. Он разгладил его и положил рядом с фотографией.

– А это кто?

Луна на мгновение округлила глаза. Рэйн прищурился.

– Это… – запнулась она.

– Это Полина, – закончил он за неё. Точнее Полина Элизабет Эйв, твоя бабушка. Или я не прав?

– Я не совсем понимаю, – медленно протянула Луна.

– Я тоже. А как у тебя с математикой?

– Причем тут это?

– Ты сказала, что Адам изнасиловал тебя, когда тебе было шестнадцать. А ему двадцать. Так?

– Наверное.

Рэйн повернулся к ней всем корпусом:

– В 2001 году Адаму исполнилось двадцать лет. А в 2010 году тебе было шестнадцать. Небольшая несостыковочка.

– Что?! – Глаза Луны неестественно округлились.

– Хватит! – взорвался Рэйн, вскочив с дивана. – Не строй из себя дурочку! Он не мог изнасиловать тебя! Ты солгала!

– Я не лгала вам! – Закричала Луна, тоже поднявшись с дивана. – Это правда! Он сделал это со мной, как и его мать!

– Да что ты? – Притворно удивился Рэйн. – Тогда я тебе попутно все рассчитаю, раз ты не понимаешь.

Он прошелся по комнате, попутно рассуждая:

– Твоя так называемая бабушка, Полина Элизабет Эйв, родилась в 1964 году в Киеве. В 1966 переехала с родителями в Даллас. В 1968 – из Далласа в Канзас-Сити. В 1981 году она родила Адама. В 2003 году переехала в Лос-Анджелес. Понимаешь? Она была здесь с Адамом, когда ты находилась в Канзас-Сити.

– Значит, они вернулись и… – начала Луна, но тут же замолкла.

– … и что? Ну, даже если это и так, то твоей тете, – он вывел пальцами кавычки в воздухе, – на тот момент было сорок девять, а Адаму двадцать девять лет. Да и фотография это подтверждает. Но ты же настаиваешь, что ему было двадцать? Он выглядел именно так, как на фотографии, когда это случилось?

– Да.

– Тогда я не вижу в этом никакой логики. Ты пытаешься уверить меня в тех вещах, которые совершенно не логичны, – Рэйн отвернулся от нее. – Подумай немного сама. Цифры, они ведь не врут. Либо ты решила примерить на себя роль жертвы из обиды на какого-нибудь выродка, и обвинила в этом ни в чем не повинного человека, либо ты не в себе.

– Я не безумна! – Сокрушенно произнесла Луна. – Думаете, мной управляли безумие и страх?!

Рэйн медленно повернулся к девушке. Её глаза сверкали. А только что произнесённые ею слова больно вбивались в голову, словно гвозди, вызывая на свет чудовищные воспоминания.

– Я не безумна. И мной управляет не страх, – повторила она уже тише.

– Зачем ты это сказала? – Глупо переспросил он. Луна поджала губы, выдерживая паузу.

– Адам сделал это, – холодно произнесла она. – Я это хорошо помню. А то, что бабушка и тетя – это один и тот же человек, я и так знала.

– Знала? – Нахмурился он. – Прекрасно. Может, объяснишь? У меня просто в голове не укладывается. То ты от нее сбегаешь, обвиняешь в том, что она избила тебя, то вдруг объявляешься в Лос-Анджелесе, притом зная, что Элизабет и Полина – это один человек, и живешь с ней так, будто ничего не было. Прикидываешься, что она и вправду твоя бабушка. Объясни.

– Просто, я единственный человек, кто у нее остался после Адама. Я понимала, что она уже не та холодная и бесчувственная женщина, которой была раньше. Она просто больная старуха, которой была нужна забота и поддержка. Я не могла оставить ее одну. Я простила ее.

– Мать Тереза, черт тебя дери! И все равно никакой логики, Луна. Несостыковка получается. Понимаешь, в этой истории тебя попросту нет, – Рэйн подошел к ней, положив руки на плечи девушки. – Я не спорю, может, то, что ты рассказала – правда. Но твою роль в этой истории играл кто-то другой.

– Хотите сказать, что я примерила на себя чужую роль? – Луна рассмеялась. – О, мистер Рэйн. Как же вы глубоко ошибаетесь. Тогда вам будет интересно услышать, что произошло с Адамом после того, как я покинула Канзас– Сити.

– Луна… – начал он, опустив руки.

– Нет, вы послушайте. И если вы не поверите моим словам, то просто проверьте информацию.

– Хорошо, говори, – устало выдохнул Рэйн.

– Он покончил с собой, – вкрадчиво произнесла Луна. – Перерезал себе вены.

Рэйна почему-то испугали ее слова. Он опустил взгляд на свои руки, развернул запястья и округлил глаза, увидев, как его кожу словно рассекает невидимое острейшее лезвие. Кровь тонкой струйкой полилась из небрежных порезов. Рэйн отшатнулся в сторону, замахав руками и разбрызгивая алые капли. Луна захохотала, схватившись за живот.

– Хватит, – прошептал он. – Хватит!

Его крик остановил смех Луны.

– Не нужно бояться, детектив, – холодно произнесла Луна. – Я буду с вами, что бы ни случилось. Неважно где. Неважно когда. Но я буду повсюду. Где бы вы ни были, на что бы вы ни посмотрели, к кому бы ни прикоснулись.

Рэйн осел на пол, прижав колени к груди и обхватив голову.

– Что со мной, черт возьми?! – Мучительно простонал он. – Что со мной происходит? Пусть все закончится! Пусть все закончится!

Рэйн опустил голову. Затем почувствовал, как на неё легла чья-то рука.

– Мистер Рэйн?

Рэйн поднял лицо. Перед ним на корточках сидела Луна. Она непонимающе смотрела на него:

– Что с вами? Вам плохо?

– Что? – Переспросил он. Неужели сознание вновь сыграло с ним злую шутку?

– Я услышала, как хлопнула дверь. Вышла из спальни, а вас нет. Решила подождать, пока вы не вернётесь.

– Что было дальше?

– Дальше вы вернулись. Закрыли дверь. Долго стояли на одном месте. Потом ходили из угла в угол. И вдруг закричали, упав на пол.

Рэйн рассмеялся – громко и нервно. Луна помогла ему подняться.

– Сколько времени?

– Начало второго. Вы не ложились спать? – Она внимательно посмотрела на его лицо, болезненно-желтое, осунувшееся. С пролегшей под глазами тенью. Впалые щёки и шею покрывала густая щетина. Казалось, он постарел на десять или даже двадцать лет. Ноги его не слушались, так что Луне пришлось на себе тащить Рэйна в спальню. Руки детектива были холодны, словно он уже умер. Он не чувствовал собственные руки. И он не ощущал тепла Луны, когда держался за её плечо.

– Ложитесь, – скомандовала Луна, и Рэйн повалился на кровать.

– Я мог бы выспаться и на диване, – вяло произнес он.

– Может, вы плохо спите, потому что диван – это не место для сна.

– Ты ничего не помнишь? – Он приподнялся на подушке.

– О чем вы?

– О нашем разговоре. О Полине Элизабет Эйв. О том, что твоя бабушка и тетя – это один и тот же человек?

– Что? – Она осела на кровать. – Как? Разве это возможно?

Рэйн ухмыльнулся. Он слишком устал, чтобы снова говорить с ней об этом.

– Как такое возможно, мистер Рэйн?

– В твоей истории, оказывается, возможно все.

– В моей истории? – Она изогнула брови. – О какой истории вы говорите?

Рэйн закатил глаза, мучительно простонав, словно его одолела жуткая боль.

– Ты хотя бы знаешь, что Адам покончил с собой, после того как ты уехала из Канзаса?

– Да. Мне рассказал об этом шериф, который нашел ба… – она осеклась. – И как мне теперь ее называть?

– Тетей Полиной. Полина Элизабет Эйв. Мать Адама Эйва, твоего двоюродного брата. Неужели не понятно? – С ухмылкой протянул Рэйн, мысленно смеясь над собой. Неужели он сам уже верит в это?

– Просто непривычно, – вздохнула она.

– Так что тебе там рассказал шериф?

– Он справлялся, как я тут устроилась. Ну и сказал, что Адам покончил с собой. Его нашли в сарае. Кажется, он использовал опасную бритву.

– Тебе и об этом сказали? Надо же, какой заботливый шериф, – ухмыльнулся Рэйн.

– Я сама спросила его об этом. Хотела знать, как он сделал это.

– И способ тебя, конечно же, удовлетворил?

– Конечно, – согласилась она.

– А в каком году это было, не подскажешь?

– Кажется, в 2001.

Рэйн выдохнул.

– В 2001?

– Да.

– Это какой-то бред, – тихо проговорил он.

– Вы запутались, мистер Рэйн. Вам нужно выспаться.

Луна легла рядом, повернувшись набок, лицом к нему.

– Вы устали, – девушка с сочувствием посмотрела на него. – Меня, конечно, порадовала смерть Адама. Но это было неправильно. Если бы он попросил у меня прощения, может, я бы и простила его. А так… так его душа будет вечно мучиться.

– О каком прощении ты говоришь, если он уже мертв?

– Никогда не поздно раскаяться в содеянном.

Луна легла на спину, и смотрела теперь в потолок:

– Теперь я понимаю, почему она была такой странной. Ведь это я виновата в смерти Адама. Он из-за меня покончил с собой. Поэтому она так и относилась ко мне. Она, конечно, была старой и немощной. Но те слова, что она тогда проговорила – теперь я понимаю их смысл.

– Ты про то, что она согласилась отобедать тобой?

– Ага. Знаете, – она посмотрела на Рэйна. – Иногда мне кажется, что Адам здесь. Я его чувствую с тех пор, как встретила вас. Он будто постоянно рядом со мной. Во всем. Куда бы я ни посмотрела, к чему бы ни прикоснулась.

Рэйн тоскливо простонал. «Чертова фраза! Как она меня достала!»

– Ладно, спите.

Рэйн закрыл глаза. Он думал, что уже не заснет. Но ошибался. Ему хватило пяти минут, чтобы оказаться в царстве Морфея.

«Где это я?» – подумал он, оглядывая помещение в полумраке. Свечи чадили, и в комнате было трудно дышать. Пахло ладаном и гарью. Резкий треск заставил его обернуться. Перед ним в двух шагах стоял гроб из красного дерева, густо покрытого лаком, от чего в нем отражались огоньки от свечей. Гроб держался на металлических подножках. Рэйн сделал шаг вперед. Маленькое окошко, скрывавшее лицо покойника, отворилось. Рэйн даже подпрыгнул от удивления. Детектив подбежал к гробу и вцепился в край с такой силой, что кончики пальцев побелели – как давно он не видел его! Как он сильно соскучился! По его красивому смуглому лицу, которое теперь было скрыто под жирным слоем посмертного грима. По его голубым глазам и голосу, такому теплому и родному.

Рэйн перевел взгляд на руки мертвого, стиснутые в замок, в них как будто что-то поблескивало. Рэйн осторожно разжал холодные пальцы и увидев очки. Очки, по которым он тоже соскучился. Рэйн поджал губы. Он спрятал очки в карман куртки, и снова посмотрел на некогда знакомое, а теперь такое чужое лицо. Лицо своего отца холодное и безжизненное. Взгляд Рэйна переместился на его шею. Что-то странное было с нею – неумело припудренный след от веревки.

– Отец, – прошептал Рэйн, и по его щеке скатилась слеза.

Он закрыл глаза, чувствуя, как голова идет кругом. И в этот момент снова услышал скрип и шорканье. Рэйн быстро открыл глаза, и вскрикнул. Его тело сковал ужас. Мутно-голубые глаза отца с непонятной злостью смотрели прямо на него.

– Отец, – снова проговорил Рэйн, и отец мрачно улыбнулся ему.

В ужасе Рэйн хотел отскочить в сторону, но отец ловко поймал его за руку и с силой притянул к себе. Он открыл рот – Рэйн почувствовал гнилой запах, от которого его затошнило:

– Ты моя кровь! Ты моя плоть! Ты то, что внутри тебя!

Сказав это, труп расхохотался – хрипло, зловеще. Комната загудела. Рэйн обернулся и увидел незнакомых ему людей. Они окружили его, корчась и извиваясь подобно змеям. Рука отца, холодная и твердая, не отпускала Рэйна. Он кричал, пытаясь отбиться. Он не мог больше чувствовать этот запах! Не мог слышать, как отец смеется, пугая своим перекошенным лицом. Рэйн снова расплакался. Слезы крупными каплями падали на грудь отца, оставляя кровавые разводы.

– Я буду ждать тебя! – Прошипел отец и резко толкнул Рейна в толпу. Люди хватали его, щипали, кусали, пытаясь отгрызть куски плоти. Рейн едва отбивался, чувствуя, что силы покидают его.

– Нет! – крикнул он и вскочил.

Луна включила лампу на столике, испуганно посмотрев на него.

– Снова кошмар? – Она села на кровати, поджав под себя ноги.

– Вроде того, – Рэйн смахнул пот со лба.

– Что вам снилось?

– Кажется, отец, – он приподнялся на подушке.

Луна вздохнула:

– Если бы я знала, как избавить вас от кошмаров, я бы обязательно это сделала.

Рэйн невесело усмехнулся.

– Вам бы не мешало расслабиться, мистер Рэйн, – продолжала настаивать Луна. – Вы очень напряжены.

– Да ладно? – Притворно удивился он. – И ты даже знаешь, как это сделать?

– Ну, способов много, – она задумалась. – Например, выспаться. Хотя, для вас этот способ не подойдёт.

– Или напиться, – подсказал Рэйн.

– Тоже верно. Или накуриться.

Рэйн улыбнулся.

– Секс! – хором сказали оба.

Луна смутилась. Рэйн же, напротив, с интересом посмотрел на нее.

– Можно еще спрыгнуть с крыши без парашюта, – неумело пошутила девушка.

Рэйн хохотнул, но радости в его смехе не было:

– И часто ты прыгаешь с крыши без парашюта?

– Пока ни разу, – улыбнулась она. – А напивалась я лишь раз. В клубе. День рождения справляли. Курила раза два. Первый раз – перед тем, как участвовать в конкурсе «Мокрые сиськи».

– Ну, это понятно, – кивнул Рэйн. – Не каждая девушка способна выйти на сцену и показать свою грудь.

– А второй раз… просто, чтобы расслабиться. Что касается секса, – Луна снова смутилась, закусив губу, – у меня и парня-то нет. Ну, а вы как расслабляетесь?

Рэйн вздохнул:

– Да никак. Я по молодости, видимо, выпил и выкурил свою норму. А секс, – он потер подбородок. – Как-то сейчас не до этого.

– А как же та девушка? Я думала, у вас с ней серьезно.

– Хах, серьезно. Да, было пару раз. И то ради спортивного интереса, – вырвалось у него.

– Ну, тогда есть еще один способ расслабиться. Танцы.

– Я не умею танцевать, – нахмурился Рэйн.

– О, когда человек говорит, что он не умеет танцевать, то он просто боится показать себя. У нас сейчас такое пристыженное общество. Так что это неудивительно, – Луна бросила взгляд на его обнаженный торс. – Могу я сказать глупость?

– Валяй.

– У вас такое красивое тело. Просто мечта ботаника.

Рэйн рассмеялся и почувствовал, что тоска, навеянная сном, отпускает его.

– Но вот эта щетина, – продолжала Луна. – Вам бы не мешало побриться.

Он провел пальцами по щекам и подбородку.

– Все как-то руки не доходят.

– Я могу вас побрить, – предложила она.

– Ты? – Рэйн изогнул брови.

– Да. После смерти матери, когда отец совсем уж от рук отбился, мне пришлось делать это за него. Я отлично управляюсь с опасной бритвой. Ну, просто отец только такой брился. Так как? – она с готовностью потерла руки.

– Эмм, давай как-нибудь потом, – Рэйн поднялся с кровати.

– Может, тогда в клуб – и напьемся?

– В три часа ночи? Вообще-то мне завтра на работу.

– Ладно вам. Возьмите отгул. А если спросят, скажете, что вам нездоровилось. Учитывая ваш внешний вид, вам поверят.

– Неужели всё так плохо?

Луна кивнула.

– Тогда я на пару минут оставлю тебя, – Рэйн пошел в ванную. Он включил воду и разделся. Комната наполнилась горячим паром. Рэйн встал под воду, намылил голову и тело, затем тщательно смыл пену.

– Хах, танцы, – пробормотал Рэйн, вылез из ванны и обмотал полотенцем бедра. Он критично оглядел свою одежду и вдруг решил, что пора бы отправить её в стирку. Проверил карманы джинсов, выудил оттуда мобильный телефон, несколько центов, и бросил одежду в корзину.

На экране телефона светилось извещение о пропущенном вызове и сообщении. Рэйн осторожно присел на край ванны:

– Хм, Блум звонил. Как это я не слышал звонка?

Он ткнул пальцем на мигающий конвертик на экране. Сообщение оказалось длинным и обстоятельным:

«Привет Рэйн. Я звонил тебе, но ты не брал трубку. Короче, пришел анализ из хим. лаборатории. Химикат, что я обнаружил на внутренней стороне кожи, очень похож на тот, что вырабатывают мухи для того, чтобы размягчить пищу. Кстати, тот же состав был и на дне тарелки. Возможно, старушенцию накормили этой дрянью, что и привело к отслоению кожи от плоти. На тарелке я так же обнаружил отпечатки пальцев. Я пробил по базе данных, они принадлежат некой Луне Эйв. И еще – я узнал, что этот химикат имеет хороший спрос на фермах и ранчо. Его используют, чтобы избавляться от больных и слабых животных».

Рэйн отложил телефон. Пока он читал сообщение, его рука машинально потирала грудь. Только теперь он обратил внимание, что кожа зудит и чешется, словно застарелые шрамы дают о себе знать. Он опустил глаза и тихо охнул. Чей-то голос позвал его со стороны зеркала. Ужас холодком пробежал по спине Рейна – некто, очень похожий на него, смотрел на него и ухмылялся. Из зеркальной поверхности как из озера потянулась рука, в которой блеснуло лезвие опасной бритвы. Рэйн вжался в стиральную машину и оцепенел, даже не пытаясь увернуться, когда отражение с перекошенным от злобы лицом полоснуло его грудь. У Рэйна потемнело в глазах. Он чувствовал, как скользит лезвие, рассекая его кожу, как лоскуты кожи едва держатся, набухаемые от струек крови. Кровь бежала по животу, впитывалась в мягкую ткань полотенца, оставляя на нём алые пятна. Рэйна панически хватал воздух ртом, пока призрак не исчез так же внезапно, как появился, зеркало теперь отражало только его собственное, бледное, как мел, лицо. Рейн прижал лоскут к плоти, накрыв рану полотенцем.

– Когда же это кончится? – Прохрипел он тоскливо, торопливо открывая ящик над раковиной. Он оглядел его содержимое, лихорадочно отбрасывая ненужные бутыльки в сторону. Наконец, его взгляд остановился на мотке ниток и вколотой в него иголке.

– Не помню, чтобы я держал это здесь. А, какая, на хрен, разница! – Выругался он, схватив моток.

Он с трудом вставил нитку в ушко иголки, руки тряслись и совершенно его не слушались. Рэйн снова присел на бортик ванны, отложив полотенце в сторону. Рана по-прежнему кровоточила. Он выдохнул и, сжав челюсти, вогнал острие иглы под кожу. Рэйн ощутил не одну, а несколько тысяч иголок, которые протискивались в его плоть. Он слышал, как иголка скользила с легким поскрипыванием – словно кто-то ногтем тихонько царапал по стеклу. Рэйн терял сознание, но боль, что пронзала его тело, вновь возвращала его в реальность. Наконец, он отложил иголку и дрожащей рукой вытер крупные капли пота на лбу. Стежки были неровными, но этого было достаточно, чтобы кожа прикрывала рану.

– Мистер Рэйн? – Позвала Луна из-за двери. – С вами все в порядке?

– Да. – Произнес он и не узнал своего голоса.

– Точно? А то пара минут давно уже прошли.

– Со мной все нормально. Только не заходи пока, – сказал Рэйн и пожалел о сказанном. Луна тут же ввалилась в ванную, вытянув губы трубочкой. На её лице читалась смесь удивления или жалости.

– Да вы прям вылитый труп. Что случилось? – Учительским тоном спросила она.

– Я же сказал, все нормально.

– Уберите полотенце, я посмотрю.

– Нет.

– Уберите полотенце, – с нажимом произнесла Луна, сделав шаг к нему.

– Нет, – упирался Рэйн.

– Живо! – Крикнула она, и Рэйн убрал полотенце. Луна облегчённо выдохнула. – И чего вы тут сидите?

– Разве ты не видишь? – Рэйн нахмурился.

– Кроме того, что вы в полотенце, я ничего не вижу, – она в недоумении пожала плечами. Рэйн опустил глаза – белое полотенце. Никакой крови. Никаких швов.

– Давайте я помогу вам подняться. – Луна протянула детективу руку, и они вышли из ванной.

– Наверное, плохая была идея куда-то идти. Вы сейчас не в лучшем виде.

– Нет, мы пойдем в клуб.

– Мистер Рэйн, – начала она.

– … мы пойдем в клуб и напьемся, – твердо сказал он.

– Ладно, – она отпустила его руку. – Тогда я подожду вас в гостиной.

Рэйн выдохнул, когда Луна вышла из комнаты. Он провел рукой по своей груди, убедившись, что она действительно цела. Подошел к шкафу, достал чистые джинсы и футболку. Оделся, несколько минут в задумчивости постоял перед зеркалом и вышел. Луна стояла спиной к нему. Рэйн только сейчас заметил, что она выглядит как-то по-другому. Девушка надела короткое черное платье-резинку, рыжие кудри скрывали худенькие плечи. «Как пламя на спичке», – подумал Рэйн и улыбнулся такому сравнению. Ножки Луны были обуты в бархатные туфли бирюзового цвета с каблуком шпилькой. Она обернулась, и её личико осветила улыбка.

– Вы всё-таки уверены? – Спросила девушка, надевая короткий жакет в тон к туфлям.

– Я уверен, – кивнул он, пропустив Луну вперед, к двери. «Уверен, что не хочу оставаться в этом доме».

Глава 12

Они неспешно двигались мимо спящих домов, похожих на перевернутые гаражи с прорезями– окнами. В некоторых еще горел тусклый свет. Но через несколько минут погас и он, и дома теперь казались совсем мрачными и унылыми.

Дома кончились, и начались бутики с долговязыми манекенами в дорогущих платьях и костюмах, застывшими в неестественных позах. Кондитерские, в витринах которых вырисовывались искусно выделанные из пластмассы торты и пирожные. Бакалеи и прочие магазины, которые давно повесили на себе табличку «Closed», спали мирным и тихим сном. Луна держала Рэйна под руку. Ее осанка и походка говорили, как она горда тем, что идет рядом с ним. Рэйн, мягко говоря, чувствовал себя рядом с ней странно.

Они приближались к парку. Резные лавочки, стоящие полукругом, скрывались под пышными кронами деревьев и кустов. Они были подобны фигурным леденцам, искусно выстриженным садовниками. В центре парка белел массивный каменный фонтан, похожий на огромную трехъярусную вазу, вода каскадом сбегала по чашам и растворялась в круглом бассейне, где на самом дне блестели монетки.

Они свернули на оживленную улицу, где сверкал и переливался неоновый мир ночного города. Вывески пестрили названиями, все это сливалось, превращаясь в одну большую яркую вспышку. У Рэйна зарябило в глазах. Он даже остановился, чтобы потереть их. Луна развернулась и зашагала перед ним спиной вперёд, улыбаясь недовольному лицу Рэйна.

– Идемте! – Рассмеялась она и снова пристроилась рядом. Рэйн выругался и последовал за Луной.

Через несколько минут они вошли в помещение клуба. В темноте сверкали огни, отбрасываемые зеркальными шарами, свисающими с потолка. Луна потащила Рэйна вглубь толпы, пританцовывая в такт музыке. Рэйна передернуло. Он уже не так молод, чтобы глумиться над собой под пластинки ди-джея.

– Луна! – Громко позвал он. Она обернулась к нему. – Нам надо поговорить!

– Хорошо! Давайте займем столик!

– Нам лучше поговорить там, где не так громко!

Луна огляделась по сторонам.

– Здесь есть отдельные столики?! – Рэйн прокашлялся. В горле саднило от крика.

– VIP – столики! – кивнула она. – Я сейчас!

Луна исчезла в толпе. Толпа гудела и пихалась, задевая Рэйна, отчего тот шатался, чуть не падая. Он протиснулся к бару и перевёл дыхание. Здесь было намного лучше, и никто не толкался.

– Желаете чего-нибудь выпить? – Обратился к нему бармен с женоподобным лицом. На нем был красный жилет с черными полосками. Бармен старательно улыбался, но Рэйну не понравилось, как он смотрел. Глаза выдавали полное пренебрежение, а улыбка казалась натянутой и насквозь фальшивой.

– Мне нужен VIP – столик.

Бармен кивнул. Рэйну на мгновение показалось, что бармен смягчился и в глазах его мелькнул интерес. Может, потому что дело касалось VIP-зоны. Дорогие напитки и большие чаевые – отпечаталась на лице бармена очевидная мысль. Продажная душонка, почувствовал лакомый кусочек!

– Одну минутку, – бармен отошел в сторону. Через мгновение показалась официантка на роликах в соблазнительной маечке и короткой юбчонке. На стройных ножках были надеты розовые гольфы. Луна маячила у нее за спиной.

– Идемте, – официантка ловко скользила сквозь толпу. Она остановилась перед панно с Мэрилин Монро. – Вы уверены, что хотите VIP-столик?

– Да, Мэл, я знаю, сколько это стоит. Всё путём, – Луна отодвинула панно в сторону. За так называемой ширмой скрывалась небольшая комнатка. Здесь было спокойно. Столик с угловым мягким диванчиком. На стенах по всей длине расстилался снимок обнаженной Мэрилин Монро. Луна отсчитала купюры и отдала Мэл. Та с улыбкой приняла их и привычным движением спрятала в бюстгальтер.

– Что будете пить?

Рэйн сел за столик. Луна сняла жакет, положив его на диван:

– Текилу. Давай стопок десять. Для начала, – девушка улыбнулась Рэйну и села рядом. Мэл скрылась. – Так о чем вы хотите поговорить?

– Может, сначала дождемся напитков?

Луна пожала плечами. Рэйн достал сигареты и похлопал по карманам в поисках зажигалки. Луна поднесла огонь к его сигарете.

– Спасибо.

– Не стоит благодарить за то, что вас убивает, – вкрадчиво отозвалась она и закурила.

Мэл принесла поднос с текилой, поставила его на стол.

– Приятного отдыха, – улыбнулась она и, задвинув панно, удалилась.

– Ну, теперь можно и выпить. Будем! – Сказала Луна и залпом проглотила напиток. Рэйн тоже выпил.

– Итак. О чем поговорим?

Рэйн прокашлялся:

– Пожалуй, поговорим о твоей тете. Скажи, у нее был скот?

– Да, конечно. Как и у всех остальных. Овцы, козы, коровы. Была даже лошадь, но она умерла. Еще куры и цыплята. А почему вы спрашиваете? – она стряхнула пепел.

– А, допустим, какое-нибудь животное непригодно, чтобы его употребили в пищу или заболело и надо оградить других от заражения. Что в таком случае делала твоя тетя?

– Ну, она использовала порошок.

– Что за порошок? – Рэйн обратился в слух и чуть ближе придвинулся к Луне.

– Тетя называла его «скиннер». Просто смешиваешь его с едой или водой и даешь животному. А через минут десять от него остается только шкура.

– А внутренности?

– Как бы это сказать… Внутренности превращались в растаявшее желе. Эту субстанцию тетя просто сливала в сток для отходов, а шкурку сжигала – если животное действительно было заразно. А если нет, то пускала на хозяйство.

Рэйн задумался.

– Так почему вы об этом спросили?

– Видишь ли, Луна. Эксперт обнаружил на внутренней стенке кожи тот же состав, который использовала твоя тетя.

– И? – Она сглотнула.

– И на дне тарелки.

Луна поджала губы. Она затушила сигарету и, схватив стопку, выпила, ничуть не скривившись.

– Вы хотите сказать, что я отравила ее?

– На тарелке твои отпечатки. Да и мотив у тебя есть. Ты знала, кто она и как поступила с тобой.

– Я не убивала ее.

Рэйн затянулся сигаретой, но тут же затушил.

– Ты же понимаешь, что улики говорят обратное. Кто был вторым?

Луна посмотрела на Рэйна, округлив глаза:

– Что значит вторым?

Рэйн взялся за стопку, медленно поворачивая её по столу:

– Диккенс, Орест, Скайз?

– Что? – Опешила девушка.

Рэйн выпил и с громким стуком поставил стопку.

– Только не говори, что не понимаешь, о чем идет речь!

– Да я, правда, не понимаю, – девушка заметно нервничала, на верхней губе выступили капельки пота. Рэйн усмехнулся, ему казалось, что правда вот-вот откроется. Нужно только нажать посильней. И с чего он вдруг стал таким грубым?

– Диккенс, Орест, Скайз. Все они мертвы. Но сначала Диккенс и Орест попали в психушку, где и отдали богу душу. Диккенс свернул себе шею. Орест выколол себе глаза. А Скайз, санитар лечебницы, погиб при очень загадочных, но знакомых мне обстоятельствах. Разве не ты рассказала мне о том, что Адам сначала поджарил Скайза, а после выпотрошил? – Рэйн говорил громко и с нажимом.

Луна пыталась унять дрожь в руках. Ей так хотелось дотянуться до жакета и убежать. Но тело не слушалось ее.

– И надо же, именно такая смерть постигла санитара – всё в точности, как ты сказала. Внутренние органы у него тоже отсутствовали. Может, это твоя бабушка позаботилась? Хотя нет, – он зло хохотнул. – Это случилось уже после того, как ты прикончила ее.

Рэйн злился. Но не понимал, почему. Может, потому что в последнее время на него слишком многое свалилось?

– Я никого не убивала, – по слогам произнесла Луна. А затем перешла на крик. – Я никого не убивала! Я не убийца!

Луна схватила жакет и выскочила из комнатки. Рейн побежал за ней. Он пробивался сквозь толпу, распихивая людей руками, и догнал девушку почти на выходе.

– Расскажи мне правду!

Луна вырывала руку, пытаясь уйти. Как он мог подозревать её?!

– Я уже все вам рассказала! Хватит! Точка!

– Нет, – Рэйн опередил ее, загородив Луне путь. – Точка будет, когда ты мне все расскажешь!

– Мне нечего больше вам рассказать, – она пыталась обойти его, но Рэйн не давал ей и шагу ступить.

– Пойми, если ты мне расскажешь правду, обещаю, ты отделаешься пожизненным. Или ты хочешь сесть на электрический стул?!

– Оставьте меня в покое! – Луна оттолкнула Рэйна, но он снова поймал ее за руку.

– Эй, мужик! – Окрикнули его за спиной. Рэйн разжал пальцы и медленно повернулся на голос. – Ты чего достаешь девушку? Проблем хочешь?

Рэйн оглядел мужика – он был довольно крупным и, как ему показалось, неповоротливым.

– Уж не ты ли хочешь мне их устроить? – произнес Рейн, почуяв запах крови. В глазах детектива вспыхнул дьявольский огонек, и он громко рассмеялся.

– Ты чего ржешь, ублюдок?! – Мужик ударил Рэйна в лицо так сильно, что тот крутанулся, согнувшись пополам.

Луна содрогнулась и застыла на месте, не в силах отвести взгляд от этой картины. Рэйн выпрямился, смахнул кровь, выступившую под носом, и снова улыбнулся.

– Я тебе сейчас ухмылку-то смахну, урод! – Мужик снова замахнулся. Но Рэйн стремительно пригнулся, наотмашь ударив соперника кулаком в подбородок. Мужик явно не ожидал такой подачи снизу. Он замер на несколько секунд с удивленным видом, часто-часто заморгал и рухнул на пол.

Луна вздрогнула и побежала, когда Рэйн повернулся к ней. Её ноги свело от боли, и Луна пожалела, что надела каблуки, а не «лодочки». Рэйн догнал ее в парке и схватил за руку:

– Мы не договорили.

– Я же сказала – это всё, что я знаю.

– Ошибаешься. Ты знаешь куда больше, чем говоришь. Так что рассказывай.

Луна высвободила руку и перебежала на другую сторону улицы. Рэйн свёл брови. Его дом был не в этом районе.

– Далеко собралась?

– Домой. К себе домой. Собирать вещи. Или вы уже передумали меня арестовывать? – иронично произнесла она.

– Твой дом теперь – это мой дом.

– Вот только не надо этого! Я не хочу жить с человеком, который считает меня убийцей! Может, для начала разберетесь в себе, прежде чем вешать на меня чьи-то грязные делишки?! – взорвалась Луна.

– Я просто пытаюсь понять, почему ты это сделала. Что касается твоей тети – это убийство с вполне понятным мотивом. Ты отомстила ей за то, что она жестоко избила тебя. Но причём здесь другие?

– Я никого не убивала! Что вы заладили одно и то же! – Она подскочила и толкнула Рэйна в грудь. – Вы сами-то не чисты на руку! Зарезали человека!

– Он заслужил это, – хмуро произнес Рэйн.

– Заслужил в тот момент, когда сделал это! Но не через десять лет! И вы ещё пытаетесь уверить меня в том, что это я убийца? Проследить за человеком и хладнокровно зарезать его?! Я думала, полицейские используют оружие. И делают предупредительный выстрел, если того требует ситуация, – Луна торопилась, чувствуя, как вскипают слезы и предательски дрожат на ресницах. – Но вы… Вы сделали это расчётливо, холодно и обдуманно. И я знаю, почему вы не применили пистолет. Потому что эксперты изучили бы пулю, нашли оружие, а затем вышли бы на вас. Тогда бы они обвинили вас в предумышленном убийстве. А вы, – она с отвращением посмотрела на Рэйна. – Вы хотели спасти свою шкуру, поэтому использовали нож.

– Ну что ж, ты раскусила меня, – он развел руки в стороны. – Но разве не ты говорила, что мы похожи?

– Я не такая, как вы.

– Нет. Мы оба узники своих дел. Оба мученики. И убийцы, – произнес он так, словно эти слова доставляли ему удовольствие.

Луна отвесила Рэйну звонкую пощечину:

– Не нужно так говорить, мистер Рэйн. Я сполна искупила свои грехи шрамами. Пусть мое тело изуродовано, но зато совесть чиста. Убийство – это смертный грех. А того, кто это сделал, ждёт возмездие. И не только прижизненное.

– Хах! – Рассмеялся Рэйн. – Ну, тогда может, ты исповедуешь меня? А я искуплю свои грехи.

– Такие грехи просто так не искупить.

– Еще скажи, что их надо смывать кровью.

Луна поджала губы. Она развернулась на каблуках и сделала шаг вперед. Рэйн схватил ее в охапку и прошептал, прижав губы к затылку девушки:

– Ты пойдешь со мной. Или ты хочешь, чтобы я тебя понес?

Оставшийся путь до дома Рэйна они шли молча.

В квартире Рэйн снял куртку и повесил её на крючок.

– Не думайте, что я останусь здесь. Я заберу свои вещи и вернусь домой, – Луна сняла жакет и направилась в спальню.

– Ты вроде говорила, что боишься оставаться там одна?

– Но и здесь я не останусь, – она достала сумку из-под кровати. – Вы страшный человек, мистер Рэйн.

Луна небрежно смяла одежду и швырнула в сумку. Рэйн стоял в дверях, молча наблюдая за ее действиями. Примерно так же от него когда-то уходила жена. Даже произнесла ту же фразу. Но в тот раз Рэйн не остановил ее. Видимо, просто не хотел.

Луна уложила в сумку туалетные принадлежности и сердито застегнула молнию.

– Я не могу отпустить тебя, – произнес Рейн.

– Не беспокойтесь. Я не убегу, если вы об этом. Кроме тетиной квартиры идти мне не куда.

– Я же сказал, ты можешь остаться здесь.

– Да? Чтобы вы постоянно обвиняли меня в том, чего я не делала? – ухмыльнулась она. – Нет уж. Спасибо. Спасибо за все.

Рэйн отрицательно помотал головой. Он стоял в дверях, не давая ей пройти.

– Дайте мне пройти.

– Ты никуда не пойдешь, – твердо сказал Рэйн.

– Ну, это уже ни в какие ворота не лезет, – обиделась девушка.

Рэйн вырвал из ее рук сумку и бросил на пол. Луна задохнулась от возмущения.

– Что вы ведете себя, как…… – запнулась Луна. Она хотела выругаться, но губы предательски онемели. Рэйн схватил ее за плечи и с силой прижал к стене.

– Вы не можете удерживать меня здесь силой. Я все равно уйду. Дождусь, когда вы уснете и уйду.

– Значит, спать мы сегодня не будем, – он уперся ладонями в стену на уровне ее плеч.

– Я, – произнесла она, когда Рэйн наклонился к ее лицу, – я ударю вас.

Рэйн только улыбнулся. Его губы были все ближе. Луна вжималась в стену.

– Не лучший способ меня остановить, – проговорила она, когда его губы оказались всего в дюйме от ее губ.

– Ты права, – кивнул Рэйн. Он резко схватил ее за узкие запястья и придавил к стене. – У меня есть куда более интересный способ.

Щеки Луны вспыхнули.

– Например, пристегнуть тебя наручниками к батарее, – внезапно Рэйн отпустил ее руки. Ему показалось, что девушка разочарована и пытается скрыть это.

– Вы чудовище, мистер Рэйн. Вы сумасшедший.

– Что ты знаешь о безумии, Луна?

– Знаю, что это может свести вас в могилу, – она потерла запястья. – Не шутите так со своим сознанием.

– Что? – Не понял он.

– Разве не поэтому вам снятся кошмары? Разве это не возмездие за ваши грехи?

– Мои кошмары не твоего ума дела! – крикнул Рэйн. – Ты ничего не знаешь обо мне! Не нужно лезть туда, где тебе по макушку!

Луна удивленно открыла рот. Такое выражение она еще не встречала. Но переспрашивать о его значении Луна не решилась.

– Мне достаточно того, что ты сделала!

– Лучше задумайтесь над тем, что сделали вы! – Топнула ногой Луна. – И хватит уже…

Рэйн не дал ей договорить. Он снова прижал ее к стене, закрыв рот поцелуем. Рэйн жадно целовал ее, Луна шумно втягивала воздух носом – ей не хватало дыхания. Наконец, он остановился и несколько секунд просто смотрел в ее глаза. Луна вся напряглась, когда Рэйн медленно потянул тонкое трикотажное платье вниз. Рэйн опустил глаза, с вожделением оглядывая два спелых «грейпфрута». Ее соски набухли и торчали, налившись ярко-красным цветом. Его терпение кончилось, и он быстро стащил с неё трусики, не успев даже разглядеть, какого они цвета. Да и какая разница? – спросил он себя и откинул одежду в сторону.

Он опустился на колени, приподнял ее ногу и снял один туфель, затем второй. Ступнями Луна ощутила приятную прохладу пола, и немного расслабилась. Рэйн едва ощутимо провел ладонями по её ногам снизу вверх. Он пожирал взглядом ее обнаженное тело. Ладони поднимались всё выше и выше, на мгновение остановившись на гладко выбритом уголке между ее бедер. Это выглядело немного странно и совсем по-детски.

Рэйн поднялся, притянул Луну к себе и снова поцеловал. Она крепко прижалась к нему и обвила руками его шею. Рэйн ощущал ее острые соски через свою футболку, и ему не терпелось сорвать её. Они двинулись к кровати. Луна легла, приподнявшись на подушке, пока Рэйн стягивал с неё платье. Он был спокоен, но руки все же дрожали немного, когда он пытался избавиться от джинсов. Наконец, он навалился на нее всем телом. Он с жадностью целовал ее губы, шею, долго целовал и покусывал нежные соски. Луна закинула руки за голову, вцепившись в спинку кровати. Она коротко вздрогнула всем телом, когда Рэйн опустился к её животу. Луна ощущала, будто ее бьет током, внизу живота образовался огненный шар. Тело выгибалось и напрягалось, покрываясь мурашками.

Рэйн мягко развел ее ноги в стороны. Его глазам предстал розовый раскрывшийся бутон. Луна приподнялась, удивленно посмотрев на него. Рэйн коротко бросил на нее потемневший от страсти взгляд и впился губами в нежные лепестки. Его будоражил и сводил с ума легкий пряный запах и то, как влажные губы набухали и раскрывались, поддаваясь его настойчивым ласкам. Рэйн ощущал себя одиноким путником посреди пустыни. Он растворялся в жарких зыбучих песках. Луна вскрикнула, приподнявшись на локтях. Рэйн вернулся к ней, придавил всем весом, целуя ее сухие губы.

– Я не смогу так долго терпеть, ты слишком возбудила меня, – прошептал он, глядя прямо в её расширенные зрачки.

– Тсс… Тише… – она прижала палец к его губам.

Рэйн рывком вошел в нее, он больше не мог быть трепетным и ласковым. Он должен был получить её всю и немедленно, иначе солнце пустыни сожжет их обоих. Луна коротко вскрикнула. Она улыбнулась его испуганному взгляду. На мгновение ему почудился треск – словно что-то рвётся. Но Луна успокоила его мягким поцелуем. Она обхватила его спину ногами и прижала к себе, от чего Рэйн зарычал. Комната наполнилась запахами, от которых кружилась голова. Луна впилась ногтями в его ягодицы. Он выдохнул, приостановившись. Луна толкнула его на спину и забралась на Рэйна сверху. Опять ему почудилось что-то неуловимо странное – в ее движениях, ласках.

– Покажи мне, – прошептал он. – Покажи мне.

Луна придавила его запястья к подушке, подпрыгивая и извиваясь всем телом. Рэйн хрипел, едва сдерживаясь. Он тяжело дышал, пытаясь отстраниться от бомбы, которая звонко тикала в его ушах. Время потеряло смысл. Все предстало пред ним в ярких красках. Пламя, охватившее тело Луны, медленно переходило и на его тело. Чем быстрее были ее движения, тем жарче становился огонь. Он видел, как его кожа горит. Но ни боли, ни жжения Рэйн не ощущал. Может, ему просто казалось? Очередная галлюцинация, плод первобытной страсти, которая, наконец, нашла выход.

Рэйн не сводил глаз с Луны. Его пугало и в тоже время удивляло, как быстро меняется ее лицо. Вымученное, лукавое и отрешенное – выражения стремительно сменяли друг друга, словно слайды на проекторе. Рэйн хотел подняться, чтобы убедиться, реально ли это все. Но Луна слишком сильно удерживала его. Ему показалось, что сейчас он слабее, чем когда-либо, и слабеет всё больше. Она ослабила хватку, опустив руки на его грудь, и откинула волосы за плечи. Они на мгновение сменили цвет, став смоляными и прямыми. Луна широко улыбнулась. Рэйн округлил глаза, но мысли были слишком мутными. Они налипали друг на друга так же, как их мокрые от пота тела.

Луна выгнулась в дугу, откинувшись назад. Она упиралась головой и ладонями в кровать, дрожа всем телом. Из ее рта вырвался крик, который заставил вздрогнуть Рэйна. Он ничего более не слышал. Только мерное тиканье в ушах. Стрелка отсчитывала секунды. И вот тиканье стихло, и громкий взрыв оглушил его.

Рэйн открыл глаза. Он понял, что оглушен собственным криком. Рэйн потянул на себя Луну. Она, кажется, была без сознания. Он бережно уложил ее на подушку, а сам поднялся с кровати. Ноги и тело были ватными. Он будто не шел, а плыл. Рэйн тяжело плюхнулся на диван и закурил. Он все еще не понимал, было это галлюцинацией или наяву?

«Неужели я это видел? Огонь. Но почему я ничего не чувствовал? Смешно спрашивать себя, если я сам попросил Луну показать мне это. И она показала. Так ли это было с Биллом Скайзом? Наверняка ему было куда больнее. Черт! Я глупец! Что теперь мне делать? Я же поддался. Поддался искушению. Я не должен был этого делать. Это неправильно. Теперь я не смогу не то, что обвинить, я даже подумать об этом не смогу. Да. Она наверняка знала это. Что ж, значит, гореть мне в аду».

Рэйн затушил сигарету и поднялся с дивана. Он двинулся в спальню. Луна стояла у кровати, завернувшись в одеяло. Ее волосы были растрепаны, на щеках по-прежнему горел румянец.

– Я думал, ты уже спишь.

– Вы же сами сказали, что сегодня спать не будем, – улыбнулась она.

– Слушай, Луна. То, что произошло… В общем, я не должен был этого делать. Это неправильно.

– Вы сожалеете о том, что сделали? – Удивилась Луна.

– Просто, – он поджал губы. – Ты так молода. Я староват для тебя.

– Ну, не так уж вы и стары. Всего-то на пару лет.

Рэйн ухмыльнулся: «На пару? На целых тринадцать!».

– Нет, правда. Этого не должно было случиться.

– Мистер Рэйн, не нужно сожалеть об этом. Нам ведь было хорошо, – Луна разжала пальцы, и одеяло упало к ее ногам. Рэйн сглотнул.

– Неужели вы действительно хотите отказаться от этого?

Он хотел сказать, что нечестно так манипулировать им. Но, честно говоря, это прозвучало бы совсем не по-мужски.

Рэйн глубоко вдохнул и шагнул к ней. Ее обнаженное тело действовало на него как кость на голодного пса. Он целовал ее губы и тело поспешно и жадно, словно она была последним глотком жизни, после которого Землю испепелит атомная война. Рэйн резко вошел в Луну, совсем не думая о том, чтобы спросить у нее разрешения. По ее взгляду он понял, что этого и не требовалось. Она только сильнее прижималась к нему, отвечая на его торопливые ласки.

– Дай мне, – прошептал он, когда Луна снова оказалась сверху. Его пальцы с силой сжали ее ягодицы, от чего она тихо застонала. – Дай мне.

Глава 13

Зазвенел будильник. Рэйн открыл глаза и выругался, что забыл его отключить. Он сел на кровати, свесив ноги на пол, и несколько минут сидел с закрытыми глазами. Затем поднялся и двинулся в ванную. Он поднял крышку унитаза и облегченно выдохнул, справляя нужду. Его передернуло, и он удовлетворенно промычал. Рэйн потянулся к кнопке смыва и вскрикнул – его рука была в крови. Как и другая. И грудь тоже была в крови.

– Что происходит? – он выскочил из ванны, но остановился. Рэйн боялся подойти к кровати ближе. Его пугало то, что скрывалось под одеялом. Луна выглядела бледней, чем обычно. Рэйн медленно двинулся вперед. Руки его дрожали. Подхватив уголок одеяла, он резко откинул его в сторону. Дыхание перехватило. И если бы он не схватился за прикроватный столик, то рухнул бы на пол. Кровь. Повсюду кровь. Кровь на теле Луны. Кровь на кровати. Кровь на полу. И он тоже был весь в крови. Рэйн наклонился. Ему не хватало духу прикоснуться к ней. И вдруг он очнулся, как от кошмара.

– Луна! – Он шарил руками по ее животу, там, где рдело кровавое пятно. – Нет, это кошмар! Галлюцинация! Это не правда! Не правда!

Рэйн ударил себя по щеке, чтобы избавиться от жуткого наваждения.

– Ты жива! Жива! – Он приподнял Луну, мягко оправив ее волосы.

Рэйн вглядывался в ее белое лицо – оно словно застыло, но казалось таким живым.

– Луна, пожалуйста, очнись!

«А если она и вправду мертва»? – пронеслось у него в голове, и он снова вздрогнул. Опустил Луну на кровать и помчался в ванную. Рэйн стоял перед зеркалом, на его щеке отпечатался кровавый след от пальцев. Он включил воду и принялся тщательно смывать кровь. Розовая воронка исчезала в сливе. Казалось, туда же утекает его сознание. Рэйн вернулся в спальню. Оделся, все еще не сводя глаз с Луны.

– Если это действительно так? Что мне делать? – Спрашивал он себя и не находил ответа.

Рэйн вернулся в ванную за мобильным телефоном, набрал номер и долго ждал, когда на другом конце снимут трубку.

– Пит! Приезжай немедленно ко мне. Просто приезжай! – Выкрикнул он, когда напарник отозвался хриплым со сна голосом. Рэйн подошел к кровати. Он смотрел на девушку, сжав челюсти.

– Зачем ты так со мной? – Прошептал он, осторожно накрывая Луну одеялом, и двинулся в гостиную. На часах было девять, когда в дверь постучал Пит. Он был весьма озадачен звонком Рэйна. Но больше его тревожило напуганное лицо друга.

– Привет.

Рэйн запер дверь.

– Что случилось?

– В спальне. Посмотри в спальне.

Питу не понравился его тон. Но все же он пошел в спальню. Рэйн последовал за ним. Пит сразу заметил бурые капли на полу. Он достал из кармана перчатки, надел и встал так, чтобы не касаться следов крови. Затем откинул одеяло.

– Боже мой, – прошептал он. Пит перевел взгляд на Рэйна, который переминался рядом с ноги на ногу. – Что здесь произошло?

– Я не знаю. Я проснулся, а она тут лежит. Мертвая, – Рэйн испугался своих слов. Его замутило.

Пит шумно вдохнул.

– Надо вызывать парней, – он достал телефон.

Рэйн подошел к нему, схватил за руку.

– Ты же не думаешь, что это я сделал? Не думаешь? – Его голос дрожал.

– Спокойно. Разберемся. – Пит набрал номер, ожидая ответа. – Ты ничего здесь не трогал?

– Как же? – Рейн посмотрел на Луну. – Трогал. Я думал, она жива. Я пытался ей помочь.

Пит сморщился.

– Ладно. Блум, привет. Приезжай к Рэйну. Тут для тебя работенка есть. – Пит отключился и тут же набрал ещё один номер. – Фрэнк, привет. Приезжай на Орд Санкт. Запад, Девятая улица. Да, и прихвати с собой пару парней.

Он отсоединился.

– Так, а теперь расскажи мне, что произошло. Но не здесь, – Пит кивнул, и они вышли из спальни. Рэйн плюхнулся на диван и закурил.

– Ничего особенного. После работы я пришел домой. Луна приготовила ужин. Мы поели, и она сказала, что идет спать. Я был тут, в гостиной. Все думал о том, что она рассказала. О тете, об Адаме. О мужчинах, которые погибли. Мне не давала покоя эта мысль, и я решил проверить информацию. Я пошел к Сэнди.

– Да, она уже звонила мне. Говорила, что ты пришел к ней в двенадцать часов ночи и просил войти в базу ФБР, – перебил Пит. – Что-нибудь нашел?

– Оказалось, что Полина и Элизабет, то есть тетя и бабушка Луны – это один и тот же человек. Полина Элизабет Эйв. Она приходилась матерью Адаму и тетей Луне. Луна знала об этом. Она приехала сюда потому, что у тети, как сказала Луна, осталась только она. В общем, сплошная путаница. Помнишь, я тебе рассказывал, что Адам изнасиловал Луну, когда ей было шестнадцать, а ему двадцать?

– Да.

– Если отталкиваться от даты рождения, что были в досье Полины Элизабет, то когда Луне было шестнадцать, Адаму было двадцать девять. Но она утверждала, что это не так.

– А Луна какого года рождения?

– Девяносто четвёртого, – Рэйн затушил сигарету, и закурил другую.

– И вправду странно. – Нахмурился Пит. – Может, все правильно. Может, ошибка в дате рождения Луны? Ты не думал?

– Нет.

– Ладно. Что дальше?

– Дальше я вернулся домой. Она была в гостиной. Я начал расспрашивать ее о том, что нашел. Но Луна продолжала упираться, – Рэйн не стал рассказывать Питу о своих галлюцинациях. – Она предложила сходить куда-нибудь выпить. Расслабиться. Но перед этим я получил смс от Блума. Можешь прочесть его на моём мобильном. Мы пошли в клуб «Girls on Rollers». Заказали выпить. Я спросил ее об этой дряни, которую обнаружил Блум. Луна снова начала говорить, что она этого не делала. Потом психанула и ушла. Я пошел за ней. Ко мне еще какой-то тип пристал. Защитник, мать его! Короче, я его вырубил.

– Ты дрался? – Удивился Пит.

– Он первый ударил. Да и дракой это нельзя было назвать. Так, просто вырубил его. Луна хотела вернуться домой. Я сказал, что это невозможно. Учитывая, что улики против нее. Она долго сопротивлялась, но мне удалось ее уговорить.

– Хм, – протянул Пит. В дверь постучали. Пит открыл, пропустив мужчин в форме и ещё двоих – в штатском. – Привет.

– Привет, Пит. – Улыбнулся Блум и перевел внимательный взгляд на Рэйна. Улыбка сошла с его лица. Рэйн, как в воздухе повисло напряжение.

– Где?

– В спальне, – кивнул Пит. Он остановил Блума, и прошептал, – Сделай отчет побыстрее. Ладно?

Блум кивнул.

– Рэйн. Поехали в участок. А ребята здесь все приберут.

Рэйн затушил сигарету и надел куртку. Они спустились по лестнице, и вышли на улицу к машине.

– Ты и вправду считаешь, что это я сделал? – Произнес Рэйн, уже сидя в машине.

– Я сказал, что разберемся. Значит, разберемся, – Пит надавил на газ.

Рэйн сидел в комнате с большим зеркалом. Он прекрасно знал, что это за комната. За зеркалом сейчас, наверное, стоят его коллеги и обсуждают его. Пит вошел в комнату и сел за стол напротив Рэйна.

– Мне повторить то, что я уже тебе рассказал? – Спросил Рэйн, разминая сигарету пальцами.

– Нет. Я уже все записал. Ты лучше расскажи, что было дальше.

Рэйн закурил, подавшись вперед:

– Мы вернулись домой. Она стала собирать вещи. Говорила, что не останется здесь.

– Почему она так говорила?

Рэйн хмыкнул, наблюдая за тем, как Пит делает записи на листке.

– Потому что я сказал ей, что она убийца. И если она не признается мне, то ей обеспечен электрический стул.

– Ну, это ты зря, Рэйн. Разве так выбивают признания? – Цокнул языком Пит.

– Ты прекрасно знаешь, как я выбиваю признания, – холодно ответил Рейн. – Она собрала вещи. Но я не пустил ее. Вместо этого я…

Рэйн выдержал паузу, раздумывая, стоит ли говорить о том, что произошло потом. Пит наверняка осудит его. Скажет, что так нельзя было делать. И даже, возможно, решит, что это он убил Луну.

– Вместо этого ты сделал… что? – Напомнил Пит.

– Я поцеловал ее, – Рэйн откинулся на спинку стула.

– Что? – Пит изогнул брови. – Поцеловал? Ты в своем уме? Может, ты еще ее и трахнул?

– Да.

Пит стукнул кулаком по столу и вскочил с места:

– Так вот как ты выбиваешь признания!? Трахаешь подозреваемую!? Ты что, идиот?!

– Видимо, да, – спокойно ответил Рэйн.

– Она говорила «нет»? – Хмуро произнес Пит, усаживаясь обратно.

– Она говорила, что ударит меня.

– Но ты все равно сделал по-своему?

– Да.

Пит шумно вздохнул:

– Что потом?

– Это длилось несколько часов.

– Сколько?

– Два или три. К семи мы уснули. Я проснулся из-за звонка будильника. Пошел в туалет и увидел, что мои руки в крови. Вернулся в спальню и обнаружил Луну мертвой.

– То есть, когда ты проснулся, ты не видел, что она мертва? Не видел, что там крови, хоть ныряй? – Пит снова начинал злиться.

– Я не привык просыпаться с кем-то. Поэтому просто забыл, что на другой половине кровати кто-то есть.

– Какая у тебя хорошая отговорка, – ухмыльнулся Пит. – Ты трогал ее?

– Я уже говорил тебе, что трогал. Я хотел убедиться… – Рэйн поджал губы – Хотел убедиться…

– В том, что она мертва? – Прищурился Пит.

– Нет. Я хотел убедиться, что она еще жива, что я могу ей помочь.

– О, ты, наверное, и искусственное дыхание бы ей сделал? – Иронично протянул Пит.

– Если бы это ее спасло.

– Нет, ну, я не понимаю. Как ты мог? – Пит развел руками.

– Думаешь, я понимаю? Если бы я знал, что произошло на самом деле, думаешь, я бы не рассказал тебе?

– Вряд ли, Рэйн. – Сказал Пит с горечью. Из-за двери выглянуло лицо мужчины:

– Детектив Ларсен, можно вас?

– Сейчас, – Пит вышел за дверь в смежную комнату. У зеркального стекла стоял мужчина в черном костюме и галстуке цвета фуксии. Лицо его было привлекательным, глаза темные, но взгляд – мягкий. Он улыбнулся Ларсену и протянул руку.

– Вы, вероятно, детектив Ларсен? – Спросил он бархатным голосом.

– Да. А вы кто?

– Мое имя Аграмон Диаболус.

Ларсен сморщился:

– Вы откуда?

– Румыния. Будапешт.

– Надо же, куда вас занесло, – ухмыльнулся Пит. Диаболус натянуто улыбнулся. – Так вы по какому делу?

– О, я по делу детектива Рэйна. Я адвокат. И попутно психиатр.

– Психиатр? Хм. – Пит прищурился. – Вы ведь не из наших штатных юристов?

– Верно, – кивнул Диаболус. – Коллегия адвокатов «Centre avenue space»[7]. Мы занимаемся исключительными делами.

– Что-то впервые я слышу о такой фирме, – недоверчиво сказал Пит.

– Мы не фирма. Мы коллегия. – Поправил Диаболус.

– Да, конечно, – кисло улыбнулся Ларсен. – Вы уверены, что Рэйну требуется психиатр?

– Я скажу вам это только после того, как побеседую с ним.

– Да-да. И много вас таких в вашей коллегии?

– Каких?

– Адвокатов-психиатров?

– Встречаются. Так я могу поговорить с детективом Рэйном?

– Да, конечно.

Диаболус ещё раз улыбнулся.

– Клоун, – покачал головой Пит, когда дверь за психиатром закрылась. – Откуда он узнал про Рэйна? Эй, Гарри, пробей-ка мне этого типа и его коллегию.

Мужчина вошел в комнату. Его шаги были едва слышны. Он убрал руки за спину и долго смотрел Рэйну в спину. Рэйн стоял у стены, ссутулившись. Он усиленно думал, забыв про сигарету.

– Здравствуйте, детектив Рэйн, – наконец произнес он.

Рэйн вздрогнул, поднял голову и медленно повернулся.

– Вы, – прошептал он, округлив глаза. – Как вы здесь оказались?

– Как и все остальные. Я вошел через дверь, – Улыбнулся Диаболус.

– Нет. Вы же пациент лечебницы доктора Виткеса? Я же видел вас там.

– О, вы о моем непотребном виде, – тихо хохотнул Диаболус. – Ну, честно говоря, это один из моих методов терапии. Пациенты лучше воспринимают слова от тех, кто похож на них, нежели, от того, кто выглядит как доктор. Вы же понимаете.

– Не совсем. Тогда кто вы такой?

– Простите мою небрежность. Мое имя Аграмон Диаболус. Я адвокат и по совместительству психиатр лечебницы Лукаса Виткеса.

– Что это за имя? – Рэйн изогнул брови.

– Вот и мне тоже интересно, – проворчал Пит, наблюдая за мужчинами через стекло.

– Оно латинское. А сам я, если вам интересно, из Румынии. Будапешт.

– Имя латинское, национальность румынская, как всё подозрительно! – Крякнул Пит по другую сторону зеркала.

– Мои предки были смешанных кровей, – Ларсену показалось, что Диаболус сейчас ответил на его сарказм.

– Надо же, куда вас занесло, – сказал Рэйн словами Пита, и сел за стол.

– В Лос-Анджелесе я довольно давно живу. Можно сказать, этот город стал моим вторым домом. А вы родились здесь?

– Да.

– Я могу присесть?

– Конечно, – Рэйн достал сигарету. – Так, значит, вы психиатр. Считаете меня психом?

– Ну что вы, детектив Рэйн. Считать человека умалишенным – это дурной тон.

– Кто вас нанял?

– Поспешу вас поправить, детектив Рэйн. – Диаболус поднял палец вверх. – К нам обращаются за помощью.

– Ладно, и кто же обратился к вам за помощью? Кто заказчик?

– Вот и мне это тоже интересно, – повторил Пит, не сводя глаз с лица Диаболуса.

– Прошу простить меня, детектив Рэйн. Но я не могу вам сказать имени. Это конфиденциальная информация. Вы же понимаете, мы даем слово о неразглашении имен.

– Хм, слово, – усмехнулся Рэйн. – Так вы пришли, чтобы поговорить со мной по душам? Или проводить свои психо-тесты?

– Скорее, я пришел поговорить с вами в неформальной обстановке. Представьте, что я ваш старый друг, которого вы очень давно не видели, и вам нужно столько ему рассказать, что не хватает слов, – Диаболус легонько хлопнул в ладоши.

– Вы даже записывать ничего не будете?

– А когда вы встречаете своего лучшего друга, вы же при этом не пользуетесь блокнотом? Достаточно всего лишь внимательно слушать друг друга.

Рэйн нахмурился. Он шарил по карманам, ему опять хотелось курить, а он забыл, куда сунул зажигалку. Диаболус привстал, поднеся огонь к сигарете.

– Спасибо.

– Не стоит благодарить за то, что вас убивает, – с улыбкой проговорил Диаболус и вернулся на стул.

– Почему вы так сказали? – Прошептал Рэйн.

– Что именно?

– Вы сказали «не стоит благодарить за то, что вас убивает». Почему вы так сказали?

– А разве это не так? Никотин – это убийца. Вы с этим не согласны? Никотин – это рак легких, рак горла, бесплодие, импотенция. Да и просто любая зависимость подобна самоубийству.

– Те же слова говорила Луна.

– Эта та девушка, которая погибла?

– Эта та девушка, которую вы мне напророчили.

– Я? – Притворно удивился Диаболус. – Я всего лишь сказал, что вы встретите девушку, которая изменит вашу жизнь.

– Так и получилось. Теперь вы видите, к чему это привело? В каком дерьме я оказался?! – Рэйн ударил кулаком по столу.

– Прошу простить меня, детектив Рэйн. Вы неверно поняли трактовку моих слов. Я подразумевал совершенно иное. Психиатры, они ведь не только умеют правильно говорить, но и умеют наблюдать. Я пришел к этому выводу, полагаясь только на свои наблюдения, пока вы пытались поговорить с Рональдом Орестом. Я посчитал, что в вашей жизни должны произойти изменения. Вы должны вдохнуть этот запах жизни, увидеть все краски мира. Если бы не эта девушка – ваша жизнь так бы и осталась серой и никчемной.

– Нет, вы знали, что я встречу Луну. Вы же точно описали ее! – Рэйн вскочил со стула.

– И как же я описал ее? – Прищурился Диаболус.

– Вы сказали, что эта девушка будет не такой как все! Что она уникальна в своем роде! Совершенство! Рыжая бестия!

– Неужели она оказалась такой, какую я, по вашим словам, описал? – Притворно улыбнулся Диаболус.

– Да! Она была совершенна. У нее были рыжие волосы и зеленые глаза, – Рэйн запнулся. Он на мгновение задумался. В словах Диаболуса не было ничего, что указывало бы именно на Луну. Это были общие фразы. В мире сколько угодно рыжих девушек с зелеными глазами. Он затушил окурок.

– И все же ей удалось изменить вашу жизнь?

Рэйн выдохнул, кивнув.

– Не смотря на то, что ваша встреча была коротка, вам ведь пришлась по вкусу такая жизнь?

– Более чем. После Луны моя жизнь – ничто.

– Вы влюбились, – сказал Диаболус. И Рэйн кивнул.

– И как давно?

– С того момента, когда впервые увидел ее.

– Вы говорили ей о своих чувствах?

– Нет. Я боялся, что она просто не поймет их. Она молода, а я слишком стар для нее.

– Но вы возжелали ее? – Прищурился Диаболус.

– Да.

– Настолько сильно, что боялись признаться себе в этих постыдных мыслях?

– Да, – Рэйн прожигал взглядом стол.

– Настолько сильно, что готовы были на все, лишь бы ощутить ее тело, ее ласки?

– Да.

– Настолько сильно, что поддались искушению, не смотря на то, что она была против!

– Да, – Рэйн поднял на Диаболуса глаза. В них вспыхнул огонь.

– Вы настолько сильно хотели обладать ею, что испугались, если она будет принадлежать другому.

– Да, – Рэйн свел брови.

– Мысль была мучительной, и это сводило вас с ума.

– Да.

– Вы не могли допустить этого. Она была слишком желанной, слишком совершенной. И никто не смел обладать ею, кроме вас. – Голос Диаболуса гипнотически действовал на Рэйна. Он не только соглашался с психиатром, но и соглашался с самим собой.

– Да, – с каждым ответом Рэйн всё больше повышал голос.

– А вкусив ее, вы решили, что никто не достоин такой, как она. Она просто обязана принадлежать вам и только вам.

– Да, – Рэйн поднялся с места, ему вдруг стало не хватать воздуха.

– И эта мысль преследовала вас с самой первой встречи.

– Да.

– И это было единственным выходом, несмотря на то, что потеряв ее, вы потеряли бы себя.

– Да.

– Ваша страсть была слишком велика. И вы понимали, что вечно она длиться не сможет. Все в этом мире имеет свой срок.

– Да.

– И этой ночью, наслаждаясь ее трепетным телом, вы знали. Уже давно знали, что судьба предрешена. Что на ваших руках будет ее кровь. Потому что вы сделаете это – вы погубите ее, – Диаболус улыбнулся, когда увидел перекошенное от испуга лицо Рэйна. Рэйн хотел ответить, но его голос дрогнул, язык онемел. Сознание боролось с голосом. Он мучительно вздохнул.

– Нет, – уныло произнес Рэйн и осел на стул.

Диаболус посмотрел в зеркало и улыбнулся, словно видел тех, кто находился за ним.

– Вы не против, если мы поговорим о ваших родителях?

Рэйн кивнул. Он достал сигарету и потянулся к зажигалке Диаболуса – дорогой, позолоченной, с белыми завитушками на корпусе.

– Мой отец был дальнобойщиком. Мать – домохозяйкой.

– Ваши родители умерли?

– Да.

– Как давно?

– Отец умер, когда мне было семнадцать. А мать через три или четыре года.

– Как звали ваших родителей?

– Дэн и Лиза.

– Элизабет? – переспросил Диаболус.

– Нет. Просто Лиза, – Сухо произнес Рэйн, стряхнув пепел.

– Хорошо. Как они умерли?

– А почему вас так интересуют мои родители? – недовольно произнес Рэйн.

– О, не думайте, что это профессиональный интерес. Скорее, человеческий.

– Вам интересно, своей ли смертью они умерли?

Диаболус кивнул.

– Мой отец умер от механической асфиксии. У него случился припадок.

– Это было впервые?

– Нет. Он был эпилептиком.

– Больные эпилепсией просто обязаны держать при себе ингаляторы, на случай припадка.

– Он и держал. Даже запасной с собой брал. Но ни тот, ни другой его не спас.

– Почему? – в глазах Диаболуса вспыхнула догадка, но он хотел услышать ее от Рэйна.

– Потому что ингаляторы были пусты, – Рэйн затушил сигарету.

– То есть?

– То есть, их кто-то опустошил. Или проткнул, – Рэйн выдержал паузу. – Я не знаю. Так сказали полицейские.

Диаболус с большим интересом уставился на него.

– А ваша мать?

– Моя мать просто умерла. Если вы об этом.

– Хм, – Диаболус откинулся на спинку стула. – Вы единственный ребенок?

– У меня был брат-близнец. Деймос.

– Почему «был»?

– Потому что он погиб.

– Как?

– Что вы пытаетесь узнать? Может, вы думаете, что я и родителей, и брата убил? – вспыхнул Рэйн.

– Нет-нет. Я просто пытаюсь вам помочь.

– Помогите лучше себе.

Диаболус удивленно приподнял брови.

– Позвольте узнать, как именно?

Рэйн поднялся с места. Он прошелся по комнате и остановился перед зеркалом.

– Всего лишь за месяц до нашего восемнадцатилетия моего брата избили и порезали ножом.

– Это произошло у вас на глазах?

– Почти. Я проводил девушку до дома и услышал крики. Побежал. И увидел, как двое избивают парня. Его лицо было в крови, поэтому я не сразу узнал в нем Деймоса. Пока не увидел очки, что валялись на земле, такие – круглые. Я их называл ретро-очки. Только по ним я понял, что это он.

– И что вы сделали?

Рэйн убрал руки за спину.

– Первого я ударил ножом в шею. Второй убежал.

– Ваш брат был еще жив?

– Да. Но через пару дней он скончался. Деймос потерял слишком много крови.

– Что случилось со вторым преступником?

– Лет через десять я случайно наткнулся на некролог в газете, с его именем. Думаю, тот, кто это сделал, был прав.

– Вы почувствовали облегчение, когда узнали о его смерти?

– Нет.

– Вы хотели лично осуществить его казнь?

– Да. Но, к сожалению, не успел.

Диаболус выдохнул.

– Сначала скончался ваш отец, а после брат. И вы остались вдвоем с матерью?

Рэйн кивнул.

– Были ли у вашей матери мужчины после смерти отца?

– Да. – Рейн повернулся к зеркалу спиной. – Спустя пару недель. Она познакомилась с ним в магазине, но отношения длились недолго. Потом было еще двое.

– Помните их имена?

– Нет. Это было давно. Да я особо и не интересовался.

Диаболус поджал губы и кивнул:

– Ну, а что вы испытывали, зная, что ваша мать встречается с другими мужчинами?

– Ничего.

– Может, обиду? Ненависть? Страх?

– Я же сказал… ничего, – Рэйн отошел от зеркала и вернулся на место. – Мне было плевать, с кем встречается мать. Мне даже было плевать, когда они бросали ее.

– То есть, отношения, так сказать, складывались не в лучшую сторону? – Диаболус вопросительно изогнул бровь.

– Видимо, да.

– Даже после того, как ее бросали, вас нисколько не трогало ее душевное состояние?

– Слушайте, вы же у нас психиатр. Вот сами и решайте, что трогало, а что нет. Я уже ответил, – процедил Рэйн.

– Все понятно.

– И что же вы поняли? Что я псих?

– Не нужно так искажать все, о чем мы говорили. Это всего лишь слова, – Диаболус улыбнулся и поднялся с места. Он посмотрел на часы. – Прошу простить меня, детектив Рэйн, но я должен покинуть вас. Вы не против, если мы увидимся завтра?

Рэйн пожал плечами.

– Тогда до завтра. До свидания, – Он двинулся к двери.

– Доктор? – окликнул его Рэйн. – Вы забыли зажигалку.

– Оставьте себе. Она вам еще понадобится.

Диаболус закрыл за собой дверь. За дверь его ждал Ларсен, скрестив руки на груди.

– Прошу простить меня, детектив Ларсен. Я слишком затянул.

– Ну что вы, мистер Диаболус. Мне, напротив, было интересно послушать, – детектив подошел к Диаболусу. – Скажите, этот приемчик, который вы применили к Рэйну…

– «Метод интервью»,[8]

– Поправил Диаболус.

– Ага. Он почти сознался.

– Детектив Ларсен, вы должны доверять детективу Рэйну. Он ведь не только ваш напарник, но и друг. Или я не прав?

Пит сморщился.

– Так что с ним?

– С детективом Рэйном все намного сложнее, чем это кажется на первый взгляд. Но мне необходимо с ним ещё поработать, прежде чем я скажу точно. Я все-таки склоняюсь к маниакально-депрессивному психозу.

– К чему? – не понял Пит.

– Знаете, что такое «мания»?[9] Это страсть, безумие. А психоз – это выраженная форма психического расстройства, при которой психическая деятельность отличается резким несоответствием окружающей действительности, отражение реального мира грубо искажено, что проявляется в нарушениях поведения и проявлении в психозе несвойственных ей в норме патологических симптомов и синдромов. Например, расстройств восприятия, памяти, мышления, аффективности. А теперь сложите это все вместе.

– Да уж, просто убийственная смесь, – кивнул Пит, сделав вид, что всё понял.

– И все же для того, чтобы разобраться в сознании детектива Рэйна, его для начала нужно поместить в лечебницу.

– Вы хотите сказать, что Рэйн свихнулся? – Удивился Пит.

– Дело не в детективе Рэйне, а в его подсознании. Подсознание играет с ним злую шутку. Что, по моему мнению, может привести к худшим последствиям. Более того, он опасен. Не только для себя, но и для окружающих. И если он попадет в тюрьму – это не лучшим образом скажется на нем.

Пит покачал головой:

– Вот как.

– Как давно вы знакомы с детективом Рэйном?

– Года четыре. А что?

– Вы ничего странного не замечали за ним в последнее время?

– Нет. Все как обычно. Правда, после того как он познакомился с этой девушкой, он стал каким-то задумчивым.

– Может, он говорил вам о каких-нибудь странностях или чем-то подобном, что могло его пугать?

– Нет.

– Ладно. Мне пора, – Диаболус снова посмотрел на часы. – Меня ждут другие люди, которым тоже требуется помощь.

Он направился к выходу, но вдруг остановился и произнёс:

– Особо не переживайте. Я вылечу детектива Рэйна.

– А если судья… – начал Пит.

– … с этим проблем не будет. Состояние детектива Рэйна говорит само за себя. До свидания.

Пит потер подбородок. В комнату вошел офицер. Он протянул детективу папку и откланялся. Пит внимательно прочитал и вошел в комнату, где Рэйн докуривал сигарету, уже седьмую за последний час.

– Это была твоя идея привести психиатра?

– Тут пришел отчет Блума, – Пит пропустил слова Рэйна мимо ушей.

– И что?

– А то, что у тебя большие проблемы, Рэйн.

– То, что я псих, мне уже сказали.

– Ты сказал, что ничего не помнишь?

– Да. Именно так. – Кивнул Рэйн.

– Лжешь, – тихо произнес Пит, бросив папку на стол. – Двадцать минут назад ты сознался.

– Сознался? В чем? – Рэйн нахмурился.

– В том, что это ты убил мисс Эйв.

– Да не убивал я ее! – Сокрушенно выдохнул он.

– Опять лжешь! – Взорвался Пит. – Лжешь! Я слышал собственными ушами! Может, ты и не сказал «да», но я почувствовал своей задницей, что ты готов был согласиться!

Рэйн подскочил с места. Пит зло выкрикивал слова ему прямо в лицо:

– Не знаю, что там на тебя нашло! Помутнение, затемнение! Может, она обидела тебя, что-то сказала, что вывело тебя из себя!

– Я не убивал ее!

– Тогда как ты объяснишь то, что под твоей подушкой нашли орудие убийства, а на нем твои отпечатки?!

Рэйн ошалело смотрел на Пита.

– Ты говорил, что твои руки были в крови! Так это только доказывает, что именно ты убил ее! Нанес ей десять колото-резаных ран этой чертовой бритвой!

– Чем? – Прохрипел Рэйн. Пит глубоко вдохнул и добавил уже тише:

– Опасным лезвием.

– Не может такого быть. Посмотри на меня! – Он сглотнул, вдруг очнувшись. – Посмотри на меня, Пит. Я уже недели две не брился. А если и бреюсь, то обычной бритвой. У меня сроду опасной не было. Я и пользоваться-то такой не умею.

– А здесь тебе особого умения и не требовалось, – ядовито произнес Пит. – Пошли.

Рэйн сгреб сигареты с зажигалкой и убрал их в карман джинсов. Потом встал и двинулся вперед. Ноги подкашивались, но он старался не подавать виду, что тело его не слушается. Они вышли из комнаты и направились по коридору. Рэйн чувствовал на себе взгляды людей, с которыми он работал, общался. Сэнди с жалостью смотрела на его бледное испуганное лицо. Остальные сверлили взглядами спину. От их взглядов его спине становится больно. Он остро чувствовал ненависть и осуждение. И отчуждение. Он стал чужим. Он стал для них преступником.

Рэйн вошел в камеру. Надзиратель запер замок и, кивнув, исчез. Пит долго молчал, глядя в пол. Наконец, произнес:

– Ты здесь пробудешь пару дней. Потом состоится суд.

– Так скоро?

– Босс хочет побыстрее покончить с этим. Сам понимаешь.

Рэйн кивнул.

– Суд будет закрытым – чтобы было меньше шума. Босс не хочет привлекать лишнее внимание. Ему достаточно и этого позора.

– Ты тоже так думаешь? – Рейн подошел к решетке, он не мог видеть осуждающий взгляд Пита.

– Это босс так думает. Завтра я отвезу тебя в медицинский центр. Там тебя протестируют на вменяемость.

– Считаешь, что я псих?

– А ты предпочтешь, чтобы я считал тебя убийцей? – Вздохнул Пит. – Я не знаю, Рэйн. Ладно. Я принесу тебе поесть.

Он удалился. Рэйн повалился на твердую койку.

«А может, я и вправду сумасшедший? К тому же ещё и убийца. Получается, я убил Луну. Но за что? Что на меня нашло? Может, Пит прав? Я ведь был зол на неё. Меня всё в ней бесило. Ее голос, от которого я сходил с ума. И то, что она лгала мне. И то, что обвиняла меня в убийстве. Я готов был заткнуть ей рот. Я хотел ударить ее. А страсть? Неужели и это – всего лишь обман.

Я принял за страсть десять ножевых ран? Видимо, поэтому я видел все в ярко-красном цвете. И поэтому моя кожа ощущала тепло. Неужели это было тепло ее крови? Чертово сознание. Оно снова меня обмануло, показав мне совершенно иное. Да, оно показало мне то, что я хотел видеть. И этот доктор Диаболус… Он сказал, что работает в лечебнице Лукаса Виткеса. Но как такое возможно? Почему тогда Виткес ничего не сказал мне о Диаболусе? Чертовщина какая-то».

Рэйн уснул и проспал несколько часов, прежде чем дубинка надзирателя ударила по железным прутьям. Он протер глаза и увидел Пита. Надзиратель открыл камеру, пропуская детектива внутрь. Пит молча положил перед Рэйном коробку с пиццей и бутылку газировки.

– Не благодари, – коротко произнес Пит, бросив на коробку с пиццей пачку сигарет.

– Пит, подожди, – окрикнул его Рэйн, когда тот собрался уходить. – Этот Диаболус сказал, что лечебница Лукаса Виткеса принадлежит ему.

– Допустим. И что?

– Ну, сам подумай. Отчего тогда Виткес чувствовал себя там, как король? Он даже не заговорил о том, что лечебница принадлежит Диаболусу.

– От меня-то чего ты хочешь?

– Проверь, пожалуйста, эту информацию.

– Допустим, я проверю. И что это даст?

– Просто я ему не доверяю. Мне кажется, он не тот, за кого себя выдает.

Пит удивленно поднял брови:

– Ну, то, что он скользкий тип – это я и без тебя понял. Еще что-нибудь?

– Пит, перестань. Я пытаюсь разобраться во всем этом бардаке, – он посмотрел на него. – Проверь гостевую книгу.

– Зачем?

– Этот Диаболус знал о Луне. И я хочу понять, что именно.

– С чего ты взял, что он знал ее?

– Не знаю. Просто чувствую. Может, они были давно знакомы. И все, что случилось со мной, было как-то подстроено.

– О, теперь ты обвиняешь в этом его?

– Нет. Но что-то здесь не так. Не знаю. Пожалуйста, Пит. Проверь.

– Хорошо, – сказал Пит и вышел, не попрощавшись.

Рэйн поел, совершенно не ощущая вкуса и запаха еды. Выкурил сигарету и снова лег на койку. Уснул быстро. Спал крепко. Во сне был только мрак, и он, Рэйн, одиноко стоявший в этой темноте. От Рэйна исходил яркий свет, который будто держал его в круге. Рэйн не мог сдвинуться с места, но это его не пугало. Наоборот, он ощущал безмятежность.

«Как здесь хорошо, – сказал он сам себе. Голос был тихим и таял во мраке. – Как будто с ее потерей я обрел покой. Все страхи и тревоги остались позади».

Резкая трель разогнала мрак и вырвала Рейна из странного сна.

Он открыл глаза и увидел за прутьями решетки надзирателя, а рядом с ним девушку. Рейн поднялся и сел, свесив ноги. Надзиратель открыл камеру, пропустив девушку вперед. Понимающе ухмыльнулся и ушел. Рэйн посмотрел на часы, что висели на стене – семь. «Я проспал до вечера. Еще никогда я так долго не спал».

– Привет, Рэйн, – девушка встала напротив него.

– Сэнди, какого черта тебе здесь надо? – Он протер глаза.

– Пришла узнать, как у тебя дела.

Рэйн потянулся к пачке сигарет.

– Всегда мечтал об отдыхе с удобствами. Одно из них – это унитаз под боком, – он закурил.

– Я серьезно…

– Паршиво, Сэнди. А ты что ожидала услышать?

– Могу я присесть?

Рэйн нехотя кивнул. Она села рядом с ним.

– Я не верю, что ты сделал это. Ну, даже если это и случилось, то ты не виноват.

– О, и ты туда же. Не нужно мне повторять, что я псих, – Рэйн выпустил колечко дыма. – Скажи честно, тебя Пит попросил прийти сюда? Он надеется, что я расскажу тебе правду? Только потому, что между нами что-то было? – Криво улыбнулся Рэйн.

– Пит тут не причем. Я пришла сама.

– А, пришла пожалеть меня. Только вот не нужна мне твоя жалость.

– Жалость тут не причем. Пойми, может, между нами и было не все гладко, но я все же верю, что ты невиновен.

– Ну, раз ты такая уверенная, может, тогда ты будешь моим адвокатом? А то этот докторишка решил, что со мной уже все кончено, – хохотнул Рэйн. – Ладно. Время вышло. Тебе пора идти.

– Ну, вообще-то у нас в запасе еще целых пятьдесят минут.

Рэйн удивленно посмотрел на нее.

– Здесь правила поменялись или что?

– Нет. Я просто договорилась с охранником, – улыбнулась она.

– А если на меня снова найдет помутнение, и я решу тебя убить?

– Ну, за пару сотен баксов он обещал закрыть на это глаза.

Рэйн ухмыльнулся. Сэнди дотронулась до его щеки кончиками пальцев.

– Тебе не мешало бы побриться, Рэйн.

– А тебе это помешает? Боишься, что я защекочу тебя своей бородой до смерти?

Рэйн притянул ее к себе и крепко поцеловал. Сэнди опустилась на него сверху, жадно отвечая на его поцелуй. Он задрал тонкую блузку, спустил бюстгальтер и присосался к ее груди. Сэнди шумно выдохнула, спешно расстегивая молнию на его джинсах. Его руки гладили её бедра под юбкой, с силой сжимая ягодицы.

Все было не так, как с Луной. Он не испытал тех ярких ощущений, что вызывало в нем юное создание с рыжими волосами. Не было огня, который струился по его коже, не было слепящего света, не было солнца в бескрайней пустыне. Было обычное первобытное соитие двух тел, которые обменивались слюной и прочими жидкостями. Это было так стремительно, что Рэйн на мгновение оторопел. Но волна, что собралась внизу живота, выплеснулась на юбку белым уродливым пятном.

Сэнди замерла, переводя дыхание. Рэйн сидел, чувствуя лопатками холодную стену, но его руки по-прежнему сжимали ее ягодицы. Он подался вперед, уткнулся в ее грудь, вдыхая сладкий запах духов и пота.

Сэнди поднялась, оправляя одежду. Рэйн застегнул молнию, и вяло потянулся к сигарете.

– Ты изменился, – проговорила она, приводя волосы в порядок.

– В смысле?

– Я про секс. Сейчас ты делал это так, будто был не со мной.

– Тебе не понравилось?

Сэнди взяла из его рук сигарету.

– Понравилось.

– Тогда что не так?

– Эта девушка в твоем сознании. Теперь она забралась и к тебе в трусы.

Рэйн сжал челюсти.

– Тебе пора, – он лег на койку и отвернулся.

Сэнди вздохнула, покачав головой.

– Ну как? Наговорились? – С улыбкой, спросил надзиратель, открывая камеру.

– Более чем, – Сэнди развернулась на каблуках, и быстро двинулась прочь. Через миг она уже скрылась за углом. Надзиратель присвистнул.

– А она ничего себе штучка, – он повернул ключ в замке. – И задница у неё аппетитная.

Рэйн приподнялся.

– Ты это со мной говоришь?

Надзиратель ухмыльнулся:

– Не будь таким кислым, Рэйн. Ну, подумаешь, укокошил девчонку. Что с того?

Рэйн сел на койке:

– Что ты сказал?

– С кем не бывает, говорю. Да и все это уже в прошлом. Зачем тебе к этому возвращаться? От этого будет только хуже.

Рэйн поднялся и подошёл к решетке, упершись лбом в прутья:

– Ты что-то знаешь об этом?

Надзиратель широко улыбнулся.

– Говори, – Рэйн хотел схватить его за рукав, но тот быстро отошел назад. – Говори, что знаешь!

– Эй, – надзиратель неодобрительно поцокал языком. – Не нужно так кричать. А то можно разбудить мертвых. Ты и так разбудил тех, кто не должен просыпаться. Не нужно больше этого делать. Дыши глубже, Рэйн. Вдыхай и выдыхай. Это помогает.

– Скажи мне, скажи, ну! – Прошептал Рэйн.

– Ты сам все узнаешь. Завтра. Приятных снов, – ухмыльнулся надзиратель и, покручивая дубинку, удалился прочь, оставив Рэйна в одиночестве.

Глава 14

– Ты узнал? – на часах было десять, когда мужчины сели в машину. Рэйн плохо спал. Разные мысли не давали ему покоя.

– Да. Я заехал в лечебницу и проверил журнал приема. Но Луна Эйв нигде не упоминалось. Зато было другое имя – Джина Игнис. Ее имя числится в журнале три раза. Я списал даты и, знаешь, что интересно? Билл Скайз дежурил в каждый её приход в больницу. А дата его смерти совпадает с датой последнего посещения Джины Игнис.

– Получается, Скайз познакомился с ней в лечебнице и пригласил к себе. А потом она его убила?

– Получается, так.

Рэйн задумался.

– Уильямс должен был видеть ее. Она же не приведение. Надо будет с ним переговорить.

– Хм, в этом-то и проблема, – ухмыльнулся Пит.

– В смысле?

– Я спросил в регистратуре насчёт Тома Уильямса. Но мне сказали, что санитара с таким именем у них никогда не числилось. Тогда я подумал, может, он наврал с именем. И показал фотографию. Но и тогда мне ответили, что такой человек здесь никогда не работал.

Рэйн закусил губу.

– Давай съездим к нему домой, может, там его застанем? – Сказал Рейн и запнулся. Он совсем забыл, что теперь он не может что-либо сделать. – А, черт!

– И Виткеса я тоже не застал на месте. А знаешь, почему? – Пит притормозил на светофоре. – Потому что и такого доктора там никогда не было.

– Не было?! – Рейн развернулся и изумленно уставился на Пита.

– Да. Это больница Диаболуса. А Виткес проходил у него лечение. Но, к сожалению, покончил с собой. Выбросился из окна.

Рэйн округлил глаза:

– Да что это такое! Но мы же видели его собственными глазами.

– Да. Меня это тоже удивило. Виткес оказался сводным братом Диаболуса. Видимо, он назвал лечебницу в честь брата. И еще одна очень интересная вещь, – Пит снова нажал на газ.

– Только не говори, что и Диаболус тоже оказался мертв.

– Нет. Напротив. Он действительно работает в коллегии адвокатов «Centre avenue space». Он высококвалифицированный специалист в области психиатрии и психологии. У него куча грамот и достижений. Но меня заинтересовала другая вещь – то, как он узнал о тебе. То, что произошло вчера – об этом знали только несколько человек, и вряд ли кто-то из них был знаком с Диаболусом. Я спросил о клиенте, который нанял его для тебя. Диаболус ответил, что это конфиденциальная информация. Но это оказалось куда как проще проверить.

– Ты знаешь его имя? – Рэйн напрягся.

– Да, – Пит выдержал паузу. – Его нанял ты.

Рэйн почувствовал, как кровь отливает от лица.

– Я проверил твой сотовый телефон. Там был один номер, с которого ты звонил в час-двадцать восемь. И этот номер принадлежит Диаболусу. Получается, ты нанял его за несколько часов до того, как совершил… – Пит прокашлялся.

– Я звонил ему? Но я не знаю его номера. Откуда он у меня взялся?

– А ты посмотри, может, что и вспомнишь. – Пит достал из пиджака лист, сложенный пополам, и протянул Рэйну. Тот развернул лист, вглядываясь в цифры. Но не это привлекло его внимание. А инициалы, что теснились в уголке – «А. Д». Рэйн откинулся на спинку кресла. Голова закружилась. «Виткес вырвал этот листок из ежедневника и записал номер Тома Уильямса. «А. Д». Аграмон Диаболус. Все верно. Но я же звонил Уильямсу. Почему теперь этот номер принадлежит Диаболусу? Может, потому, что я никогда не доставал этот номер из кармана? Тогда откуда у меня номер Уильямса? – Рэйн выдохнул. Мысли давили ему на голову. – Его досье. Там указывался его номер. И я совсем забыл об этом клочке бумаги».

– Вспомнил? – Пит искоса взглянул на бледного Рэйна.

– Кажется. Но ты же слышал, я просил у Виткеса номер Уильямса, а не Диаболуса.

– Да, учитывая, что Виткес уже как десять лет мертв – это довольно странно.

Рэйн мучительно простонал. В его голове пронеслись слова надзирателя: «Ты и так разбудил тех, кто не должен просыпаться. Не нужно больше этого делать».

– Что же со мной происходит? – Рэйну захотелось зареветь – постыдно разрыдаться, как девчонка. Он едва сдерживал колючий комок в горле.

– Сейчас мы все и узнаем, – Пит заглушил мотор. Они вышли из машины.

Рэйн поднял глаза, вглядываясь в белое трехэтажное здание с большими окнами. Он медленно поднимался по лестнице за Питом, машинально отсчитывая каждую ступеньку. Мужчины вошли внутрь. Просторный круглый зал с легкими бежевыми занавесками на высоких окнах. По левую и правую сторону к нему примыкали лестницы. Они вели на второй и третий этажи. Пит положил руку на плечо Рэйна и кивнул:

– Идем.

Мужчины поднялись на второй этаж, в молчании прошли глухой светлый коридор и остановились перед дверью, выкрашенной в белый цвет. Пит толкнул дверь и пропустил Рэйна вперед. Зал был просторен. Даже слишком. Солнечный свет свободно лился в большие окна и полосами ложился на кафельный пол. Слева, от двери стоял длинный стол из темного дерева и мягкие стулья. Справа от двери стояла клетка размером не больше пятнадцати футов в высоту, со стулом внутри.

– Зачем здесь клетка? Они что, принимают меня за животное? – Обиделся Рэйн.

– Это для безопасности. Ну, ты же понимаешь?

Рэйн помотал головой, зажмурился и шагнул в клетку. Пит запер её на ключ:

– Я буду в коридоре.

– Ты не останешься?

– Нельзя. Удачи, Рэйн.

Рэйн выдохнул и сел на стул. Он нервно отстукивал ногой по полу и кусал губы. Ему совсем не нравилось, что его считают психом. Как и то, что его держат в клетке. Он услышал, как открылась дверь, раздались беспорядочные шаги и стихли возле стола. Теперь было слышно только гудение ламп. Рэйн поднял глаза. Он смотрел, как за стол усаживаются двое мужчин и одна женщина. Один из мужчин был полным. Казалось, костюм в крупную клетку, едва сдерживает его тучное тело. Он коротко взглянул на подозреваемого поверх небольших очков. Лицо у него было розовым, как у свиньи, и лоснилось.

Мужчина просмотрел бумаги и мелодично промычал. Другой мужчина был худ и обладал безупречной выправкой. Он взгянул на Рэйна, и на его худом, почти высохшем лице, промелькнула брезгливость. На нем был похоронного цвета костюм, галстук-бабочка и нелепая цветастая рубашка. Женщина, что сидела в центре, обладала незаурядной внешностью – сильно выраженная ассимметрия на лице казалась даже привлекательной. Серый закрытый пиджак полностью скрывал ее неразвитую грудь. Она убрала волосы за уши и надела очки.

– Добрый день, мистер Рэйн. Как ваши дела?

Рэйн перевел взгляд с женщины, которая пристально смотрела в бумаги, на толстяка. Тот улыбнулся в ответ, словно приглашая детектива к душевному разговору.

– Дела? Не очень, – ответил Рэйн.

– Ну, что же. Мы и об этом поговорим. А пока позвольте представить моих коллег. Это доктор Людвиг Паско, – он указал на худого мужчину. Тот кивнул, сложив руки в замок. – Доктор Лорен Райсер, – женщина оторвалась от изучения бумаг и только изогнула одну бровь. – А я доктор Ван Гаррен. Приступим, коллеги?

Он посмотрел на докторов. Те согласно покивали.

– Как ваше самочувствие, мистер Рэйн? – Продолжил доктор Гаррен.

– Вы о том, чувствую ли я себя психом? – Рэйн ухмыльнулся. Гаррен поджал губы:

– Мне бы хотелось услышать это от вас.

– Я вижу еще один стул. Сюда должен еще кто-то прийти? – Рэйн проигнорировал слова Гаррена.

– Вы кого-то ожидаете?

– Вашего коллегу. Аграмона Диаболуса, – отозвался Рэйн.

Паско вскинул брови, Райсер нахмурилась, а Гаррен зашелестел бумагами на столе:

– Как вы сказали? Аграмон Диаболус? Это человек?

– На что вы намекаете?

– Мистер Рэйн, вы когда-нибудь испытывали контактно-визуальные галлюцинации?

– Вы хотите сказать, что я придумал этого Диаболуса?

– Мне бы хотелось услышать это от вас.

– Это вы уже упоминали. И хватит говорить со мной так, будто я умалишенный, – разозлился Рэйн. Гаррен придвинулся к Лорен Райсер и что-то ей шепнул.

– Кажется, вы совсем не готовы для того, чтобы помочь нам разобраться в вашей проблеме.

– Проблеме? – Хмыкнул Рэйн. – У меня одна проблема – это то, что меня держат в клетке, считая психом. А еще меня обвиняют в убийстве той, которую я бы никогда не обидел.

– Вы про мисс Эйв?

– Да.

– Расскажите нам о ней. Если, конечно, это возможно.

Рэйн втянул носом воздух.

– Я хочу курить, – проворчал он.

– Здесь курить нельзя, – сухо произнес Паско. Рэйн сжал челюсти, он чувствовал пренебрежение в его тоне.

– Что вы хотите услышать о ней? То, как я будто бы убил ее?

– Расскажите, как вы познакомились с ней.

– Она стащила у меня бумажник. Я повел ее в участок, а потом отпустил.

– Вы хороший полицейский.

– Я рассудительный. Она помогла нам в задержании, и за это я отпустил ее.

– Скажите, личность мисс Эйв вы воспринимали как реальность. Или выдумку?

– В смысле? – Рейн подался вперед.

– Вы можете описать ее внешность?

– Вы не ответили.

– Мистер Рэйн, опишите, пожалуйста, ее внешность, – с нажимом произнес Гаррен.

Рэйн вытащил кончик языка, задумавшись.

– Очень красивая. Рыжие волосы, зеленые глаза, молочная кожа. Гибкое и стройное тело. Длинные ноги.

– Само совершенство, – проговорил Гаррен. Лорен хмыкнула.

– Да.

– Скажите, сколько вам лет? Вы помните?

– Если вы считаете меня психом, это не значит, что и с памятью у меня нелады. Мне тридцать два года.

– Вы родились в 1981 году. Так? Какого числа?

– Двенадцатого августа.

– Хорошо, – кивнул Гаррен. – У вас был брат-близнец. Что с ним произошло?

– Я думал, вы в курсе всей моей истории, – иронично протянул Рэйн. – Он умер.

– Как это случилось?

Рэйн вздохнул. Ему, честно говоря, надоело повторять уже заезженную историю.

– Его избили и порезали.

– Вы присутствовали при этом?

– Да.

– Что вы ощутили, когда увидели своего брата?

– Злость. Боль. Ненависть.

– К брату? – Гаррен прищурился.

– Нет, – Рэйн нахмурился. – К тем ублюдкам, которые сделали это.

– Итак, вы увидели, как вашего брата избивают. Что вы сделали после?

– Я ударил одного из них ножом. Другой убежал.

– Тот, которого вы ударили ножом, умер сразу?

– Через несколько минут. Он трепыхался на земле, захлебываясь в своей крови.

– Что вы испытали, видя это?

– А? Что? – опомнился Рэйн. Перед его глазами вдруг всплыла картина того злосчастного вечера.

– Какие чувства вы испытали, убив человека?

– Я убил не человека. Я убил ублюдка, который посмел притронулся к моему брату.

– Вы испытали облегчение? Может, возбуждение?

– Возбуждение? Он же не женщина, чтобы я испытывал возбуждение, – вопрос показался Рэйну нелепым.

– Я имел в виду, испытали ли вы возбуждение при виде того, как, как вы выразились, «ублюдок захлебывается в своей крови»?

Рэйн откинулся на спинку стула:

– Может быть, – пространно ответил он. Гаррен сделал пометку.

– А второй преступник убежал?

– Да.

– Вас преследовала мысль отыскать его и отомстить?

– Конечно.

– Я просмотрел бумаги. И натолкнулся на информацию, что 12 августа 2009 года на Орд Санкт, Запад, Девятая улица было совершенно убийство некого Берни Лазури.

Рэйн округлил глаза.

– Как вы сказали? Берни Лазури? – Он коротко вдохнул. – Берни Лазури?

– Да. Вы знали его?

– Я знал лишь то, что он был пациентом лечебницы Лукаса Виткеса. У него была фобия… – Рэйн запнулся. – Кажется, он боялся зеркал.

– Эйзоптрофобия, – согласно кивнул Гаррен.

– Да.

– Позвольте полюбопытствовать – вы сказали, что мистер Лазури был пациентом лечебницы Лукаса Виткеса. Так?

– Да. Но я недавно узнал, что сам Виткес был пациентом этой больницы.

– Вот как. Тогда вы знаете, что мистер Виткес покончил с собой?

– Он выбросился из окна.

– Верно. Это случилось в 1999 году 17 ноября. Через три месяца после смерти вашего брата. Вы не считаете это странным?

– Что здесь странного? – не понял Рейн. Гаррен вздохнул:

– После смерти вашего брата вам дали три года условно. При этом вы были обязаны проходить реабилитацию у психиатра, учитывая ваше состояние на тот момент. Вы не помните?

– Нет, – Рэйн нахмурился.

– Так же вы не помните, что вашим лечащим врачом был Лукас Виткес?

Рэйн поднял глаза.

– Моим врачом? – Прошептал он потрясенно.

– Кажется, вы упустили это из своей памяти, – улыбнулся Гаррен. – Вернемся к мисс Эйв. Вы сказали, что познакомились с ней, когда она украла у вас бумажник?

– Да.

– Скажите, мистер Рэйн, вы ознакомились с ее личным делом?

– Конечно. Это первое, что должен сделать полицейский. А что?

– Вы помните дату ее рождения?

– Двенадцатое августа 1994 года. Но по этому поводу у меня были сомнения.

– Какие?

– После смерти родителей она переехала в Канзас-Сити к тете Полине-Элизабет Эйв. У нее был сын Адам. Адам плохо поступил с Луной.

– Что же он сделал?

– Он изнасиловал ее, а тетя избила до полусмерти розгами.

– И в чем же были ваши сомнения?

– В датах. Если исходить из ее слов, Адаму было двадцать, а Луне шестнадцать. Но учитывая, что она родилась в 1994 году, Адаму должно было быть не двадцать, а двадцать девять. И, соответственно, он не мог этого сделать.

– Вы уверены?

– В чем?

– В том, в чем так сомневались? – Гаррен прищурился.

– Кажется, да. Вы что-то знаете? – Рэйн напрягся.

– Все, что говорила вам мисс Эйв, было истинной правдой. Но есть кое-что, в чем вы действительно ошиблись. В ее дате рождения.

Рэйн сжал сиденье стула под собой.

– Мисс Эйв родилась пятого июля 1984 года.

– Что? – Он задрожал. – 1984? Как? Я же видел ее дело. Я читал его. 1994 год. Я не мог ошибиться.

Гаррен с сожалением вздохнул:

– Возможно, вы просто очень хотели ошибиться. Понимаете, мистер Рэйн, сознание иногда играет с нами. В вашем случае – оно отторгло то, чего вы не хотели помнить. Но, однако, встреча с мисс Эйв была для вас не типичным воспоминанием, а мнимой реальностью, в которую вы поверили. Вы усердно пытались понять очевидное, но, к сожалению, это только усугубило ваше состояние.

– Что вы хотите этим сказать?

– Она ведь была последней?

– В каком смысле? – Рэйн с трудом сглотнул. – Откуда вы узнали о Луне?

– Детектив Ларсен поделился с нами вашим рассказом, – улыбнулся Гаррен. – Расскажите мне лучше о своих родителях. Как умер ваш отец?

– Почему вы не говорите мне о Луне? – Рэйн вскочил с места.

– Сядьте, мистер Рэйн. Незачем так волноваться. Иначе, вы можете упустить главное.

– Сядьте, – приказал Паско. Рэйну показалось, что Людвиг здесь только для того, чтобы одергивать его. Рэйн вспотел. Он тяжело дышал, почти задыхался. Но всё-таки опустился на стул.

– Продолжайте, доктор Гаррен.

– Спасибо. Итак, мистер Рэйн. Как умер ваш отец?

– Он был эпилептиком. У него случился припадок.

– И, как я понял, ингаляторы его не спасли?

Рэйн кивнул. Он ощущал слабость, мучительную тошнотворную слабость, от которой хотелось лечь на пол. Ему вдруг показалось, что в комнате пропал весь воздух, он машинально ухватился за ворот футболки, словно оттягивая несуществующий галстук.

– Вы сказали, что ингаляторы кто-то опустошил.

– Так предположили полицейские.

– Но вы не уверены в этом?

– Вы намекаете? Хотите сказать, что это сделал я?

– Ваш отец был дальнобойщиком?

– Да.

– Он часто отсутствовал дома?

– Да.

– Какие у вас были с ним отношения?

– Обычные.

– Обычные? Может, вы хотели сказать, натянутые?

– В смысле?

– А какие отношения были между вашими родителями?

– Я не знаю, – безразлично произнес Рэйн, на него навалилась огромная усталость.

– Часто ли они скандалили? Может, ваш отец проявлял насилие по отношению к матери?

– Нет, – ответил он. Но знал ли он наверняка? Он уже ничего, казалось, не знал: ни о себе, ни о своей семье, ни о своем прошлом.

– Хорошо. Тогда я вам расскажу. Ваш отец познакомился с мисс Джоан Эйв в 1982 году, в Канзас-Сити. В 1984 году на свет появилась Луна Эйв. Ваш отец боялся признаться вашей матери в том, что у него есть другая семья, поэтому он тайком вел двойную жизнь. И все же, я думаю, вы узнали, что ваш отец изменяет вашей матери. И тогда вы решили его наказать. Зная, что он страдает эпилепсией, вы умышленно опустошили ингаляторы. Но, когда умер ваш отец, вы не почувствовали облегчения. Скорее, наоборот. Вам захотелось избавиться от второй семьи, которой отец уделял слишком много внимания.

Рэйн вслушивался в каждое слово Гаррена. Они его вовсе не пугали. Он не знал почему. Было ощущение, что он уже давно знал про это. Просто забыл.

– Кстати, вы помните его имя?

Рэйн нахмурился.

– Пол. Ведь, именно это имя было в досье мисс Эйв. Скажите, что там было написано об ее родителях?

– То, что отец повесился, а мать погибла в автокатастрофе.

– Ну, я думаю, повешенье и эпилепсия – это очень близкие понятия. Ведь на выходе мы при любом раскладе имеем механическую асфиксию. А что же случилось с Джоан Эйв? Как она погибла? Вы можете нам рассказать?

– У машины отказали тормоза. Она не справилась с управлением. Врезалась в дерево. Машина загорелась, – медленно произнес Рэйн.

– Вы виновник этой смерти?

– Да.

Гаррен удовлетворенно улыбнулся:

– Итак, после смерти отца у вашей матери были мужчины?

– Да.

– Помните их имена?

– Нет.

– Тогда я напомню вам. Джон Диккенс. Рональд Орест. Билл Скайз. Эти имена вам что-нибудь говорят? – Гаррен снял очки, аккуратно положив их на стол.

– Они все пациенты лечебницы Лукаса Виткеса, – потерянным голосом произнес Рейн.

– Я понимаю, почему этих мужчин вы представили как пациентов лечебницы. Может, вы хотели таким способом успокоить себя после того, как расправились с ними? Вы больны, мистер Рэйн. Они все уже давно лежат в земле, но ваше извращенное сознание предпочло увидеть их мучения сейчас. Спустя тринадцать лет. Все эти люди, все эти переживания, о которых вы упорно отказывались думать, настигли вас. Почему? Неужели вы раскаиваетесь в содеянном?

– Мне не в чем раскаиваться. Потому что я ничего не помню, – прошипел Рэйн. Он хотел, чтобы все это поскорее закончилось. Он и сам понимал, что болен. Но то, что он убийца, он ещё не мог осознать до конца.

– Через две недели после смерти отца ваша мать Полина-Элизабет Рэйн…

Рэйн резко поднял на доктора глаза. Его лицо перекосило от ужаса.

– Ох, вы не помните имени своей матери? – Притворно удивился Гаррен. – Ваша мать, Полина-Элизабет Эйв, познакомилась с Джоном Диккенсом в бакалее. Они долго разговаривали. Он был очень привлекательным и веселым мужчиной, а ваша мать нуждалась в мужской ласке. Они договорились о встрече. Мистер Диккенс был виноделом. У него имелся свой виноградник, и жители Канзас-Сити частенько дегустировали его вино. Одну из бутылок он подарил вашей матери, кажется…

– … «Кровь моей матери», – проговорил Рэйн, словно в забытьи.

– Верно. Вы, как и свойственно подросткам, не сидели дома. Вкус к убийству, который вы ощутили после смерти отца и Джоан Эйв, повел вас именно туда, откуда мистеру Диккенсону, увы, не было выхода. Помните, что вы сделали с ним?

Рэйн на мгновение закрыл глаза и кивнул:

– Я свернул ему шею.

– Да. Вы были очень сильным подростком. А ненависть к тем, кто притрагивался к вашей матери, сделала вас ещё сильнее. Да. Вы просто боялись, что с ней поступят так же, как поступил ваш отец. И вы лукавили, говоря, что вам плевать на это.

Рэйн дрожал. У него вспотели руки. Голова шла кругом. Комната вертелась перед глазами, как волчок. Лица казались смазанными пятнами. Ровный, безжалостный голос доктора Гаррена продолжал хлестать его словами:

– Спустя еще месяц ваша мать познакомилась с художником Рональдом Орестом. Они встречались в его мастерской. Он даже нарисовал для нее картину. Картину, которую вы восприняли в штыки. Однажды вы лично заявились в его мастерскую. Напомните, что произошло дальше?

– Он умер от своего искусства.

– Точнее сказать, вы проткнули ему глаза.

– Да, – Рэйн опустил голову.

– Ну, а о том, как погиб мистер Скайз, вы прекрасно помните. Но некоторые детали вашего рассказа немного не точны. После убийства мистера Скайза ваш брат Деймос застал вас, так сказать, на месте преступления. Я думаю, вы настолько вошли во вкус, что уже даже родной брат стал для вас помехой. Ведь он знал, что вы убийца. Думаю, он даже знал, что это вы убили отца. Так вот, – Гаррен снял, протер и снова надел очки. – Скажите, мистер Рэйн. У вас было много друзей?

– Я не помню. А что?

– Допустим, была компания, в которой вы, так сказать, водились. У вас были там друзья, которым вы могли доверить что-то личное?

– Хватит говорить загадками, – устало выдохнул Рейн. – Выкладывайте всё и сразу.

– Ладно. Из вашего окружения меня заинтересовали два имени. Вы уже упоминали их ранее. Это Берни Лазури и Том Уильямс.

Рэйн зажмурился, пытаясь справиться с подступающей дурнотой.

– Около десяти ночи, пятнадцатого августа 1999 года Берни Лазури и Том Уильямс напали на вашего брата. В то же время вы провожали девушку. Думаю, у вас были планы продолжить веселье, но крик брата помешал этим планам. Вы побежали на крик. И что же вы увидели? Как двое парней избивают вашего брата. Кровь насквозь пропитала его рубашку, но вам было все равно. Всего лишь на минуту Вы задумались, что же сделать? Спасти Деймоса? Но тогда он расскажет обо всем полиции. И вы оставили всё, как есть. Так почему вы решились убить Уильяма и спугнуть Лазури?

– Они были ублюдками. Они дотронулись до моего брата, – прошипел Рэйн.

– Тогда я не понимаю. Вы лично наняли их для того чтобы убить брата. И в тоже время вы посчитали, что они не должны были этого делать?

Рэйн тянул. Он должен был признать слова Гаррена, но почему-то пугался этой мысли.

– Я должен был сделать это сам, – прошептал он.

– Простите? – Пискнул Гаррен. Рэйну казалось, что он смеётся над ним.

– Я должен был сделать это сам, – по слогам произнес Рэйн.

– О. И что же помешало вам? Скажите нам, мистер Рэйн.

– Я испугался.

– Чего испугались?

– Испугался увидеть его лицо мертвым. Это равносильно тому, если бы я увидел мертвым себя.

– Ага, – Гаррен вздохнул. – Вы проходили реабилитационное лечение у доктора Виткеса. Но доктор внезапно выпал из окна. Не думаю, что это было случайностью. Вы же поделились с ним своими проблемами?

– Да. Я рассказал ему обо всем. А ночью я проник в больницу, зная, что он всё ещё там. – В голове одна за другой всплывали картинки из прошлого. Рэйна знобило от этих кровавых подробностей, но он больше не мог молчать.

– Вы вошли в его кабинет…

– Он сидел на диване и смотрел телевизор. Я влетел в кабинет, ударил его по голове какой-то палкой. Он упал на пол, но был еще в сознании. Затем я толкнул его к двери, нанося удар за ударом. Он молчал. Даже не вскрикнул.

– Вас это разозлило?

– Да. Другие ведь кричали. Я оттащил доктора к окну. Он всегда открывал его, чтобы выветрить запах алкоголя. И уже после того, как свернул ему шею, столкнул вниз.

Паско подпер рукой подбородок. Его взгляд ничуть не изменился. Райсер сидела неподвижно, как каменное изваяние. Ее явно поверг в шок рассказ Рэйна.

– Когда вы избавились от всех, для вас оставалась только одна цель – Луна Эйв. Когда вы впервые увидели ее?

– На похоронах отца. Я заметил женщину и девушку, которая стояла, тесно прижавшись к ней. Ее рыжие волосы выбивались из-под косынки.

– Почему вы упомянули цвет ее волос? Для вас это было важным?

– Я не знаю. Может, потому что цвет был не совсем обычным, – пространно ответил Рэйн.

– Что вы испытали, увидев ее?

– Когда она повернулась ко мне лицом, я оторопел.

– Вы влюбились?

– Да.

– Но воспоминания снова захлестнули ваше сознание.

– Да. А когда погибли ее родители, она приехала к нам. Мать сказала, что теперь мы будем жить вместе.

– Откуда ваша мать знала о Луне?

– Может, отец ей рассказал. Я не знаю точно.

– Хорошо. Вы были влюблены в мисс Эйв, но голос в голове говорил вам другое – нужно закончить начатое.

– Да. Это было не сложно. Я ей нравился. Мы вошли в сарай. Долго разговаривали, – он вымученно вздохнул, потерев переносицу.

– Вы желали ее?

– Более чем.

– Но она была против.

– Да.

– И тогда вы решили, что она такая же, как и все остальные.

– Нет, – возразил доктору Рэйн. – Я решил, что если это буду не я, то тогда никто. Она никогда никому не достанется. Я считал Луну неким трофеем, что вручают только победителям.

– Хм, – многозначительно промычал Паско.

– Я ударил ее. Она потеряла сознание. Вы не поверите, наверное, но для меня было крайне мучительно осознавать, что она скоро умрет. И я изнасиловал её. А когда она пришла в себя, то потащил ее к воротам, пристегнул и начал бить розгами. Может, я хотел выбить из неё грех, что сотворил с ней. Не знаю. Может, это просто страсть кипела во мне. Затем я освободил ее руки от оков. Луна была еще в сознании, на ее бледном лице застыла мучительная улыбка. Меня это испугало. Мне показалось, что она знает, почему я это сделал. В итоге я достал лезвие и ударил ее в живот. Не знаю, сколько я тогда раз проткнул ее тело, но… – он запнулся.

– Но?

– Но я ненавидел себя за это. Я понимал, что, убивая ее, я убиваю себя.

– Что случилось потом?

Рэйн коротко выдохнул:

– Я оттащил Луну от ворот ближе к сену. Оправил ее платье. Поцеловал.

– Дальше? – нажимал Гаррен.

– Вернулся за лезвием и сел рядом с Луной. Мне было все равно. Уже все равно. Я хотел освободиться.

– Вы вскрыли себе вены.

– Да. Я сделал надрезы вдоль руки. Так кровь выходит намного быстрее.

Гаррен поднялся с места:

– Мистер Рэйн, как вы думаете, то, что происходит сейчас, для вас реально? – вдруг спросил он. Рэйн поднял на него глаза, не совсем понимая его слова. Он оглядывал лицо Гаррена так, словно это был экспонат в музее, долгие годы пролежавший под стеклом.

– Может, вы до сих пор находитесь в том сарае рядом с Луной и из ваших вен течет кровь?

– А разве нет? – Глупо спросил Рейн.

Раздался скрип двери. В комнату вошел мужчина в черной одежде. Он узнал Диаболуса.

– Ну, здравствуй, Адам. – С улыбкой произнес он.

– Что происходит? – Медленно проговорил Рэйн, поднявшись с места.

– Я же говорил тебе, не стоит будить мертвых.

– Это говорите не вы, – запинаясь, пролепетал Рэйн. – Не вы.

Рэйн с трудом сглотнул – ему казалось, будто его рот полон песка. Хотелось кашлять.

– А кто же?

Рэйн обернулся к докторам. Они застыли.

– Это сказал надзиратель, – волнуясь, ответил Рэйн.

– Ты уверен? Может, тебе это только показалось? Может, ты еще скажешь, что сюда тебя привез детектив Ларсен?

– Кто ты такой? – Рэйн напряженно выдохнул.

– Разве ты не помнишь? – Притворно удивился Диаболус. – Я буду с тобой. Неважно, где. Неважно когда. Но я буду повсюду. Где бы ты ни был, на что бы ты ни посмотрел, к кому бы ни прикоснулся.

– Ты не доктор.

– Да. И не адвокат, – криво улыбнулся Диалобус. – Как и они.

Рэйн отшатнулся назад, вжавшись спиной в прутья тесной клетки. Застывшие статуи зашевелились. Они сдавленно мычали, срывая с себя одежды. Лорен медленно залезла на стол и так же медленно сползла на пол. Она вцепилась в свое лицо, с треском отрывая куски кожи. Рэйн закричал, когда в клетку впечатался Гаррен. Его лицо лоскутами опадало на пол. Кровь пропитывала его тело, превращаясь в нечто отдаленно похожее на человека. Рэйн зажмурился, чтобы не видеть их перекошенные лица. Не слышать скрежета ногтей, когда они пытались протиснуться к нему сквозь прутья.

– Постой! Постой, Диаболус! – Крикнул Рэйн. Диаболус поднял руку, и нечто замерли.

– Не думай, что сможешь убедить меня прекратить всё это.

– Нет. Я хочу знать, – Рэйн тянул время. Он понимал, что исход близок. И то, что случится потом, уже никогда не исправит прошлого. Но маленькая надежда все же была. – Почему здесь? Скажи? Почему в Лос-Анджелесе? И моя мать – я ее тоже убил?

Диаболус ухмыльнулся:

– Твоя мать так же, как и ты, покончила с собой. Она приняла «Скиннер». Как же долго твоя мамаша корчилась от боли, – оскалился Диаболус. – Боль была так невыносима. Она хотела выпрыгнуть из окна, чтобы облегчить себе страдания, но, к сожалению, не успела.

«Так вот откуда следы», – подумал Рэйн.

– А Лос-Анджелес… Это всего лишь очередной город, в который ты попал, – Диаболус улыбнулся, и нечто как по команде накинулось на клетку. Они шипели, кожа на их руках плавилась, подобно воску.

Рэйн сложился пополам, закрывая голову. Руки и тела липли к нему, обдавая холодом. У него кружилась голова. Он дрожал, трепыхаясь под их весом. Диаболус сотрясался от смеха, с удовлетворением наблюдая, как Рэйна припечатали к полу – он лежал, не двигаясь. Сознание оставило его, он сделал короткий вдох и затих.

Глава 15

Рэйн подпрыгнул на кровати. Жуткий кошмар снова преследовал его. На этот раз ощущения были столь явными, что у него на языке всё ещё оставался привкус крови. Рейн стряхнул пот со лба и зажег лампу, привыкая к обстановке, что окружала его. Это была вовсе не его привычная спальня. Скорее, это было что-то, похожее на апартаменты президента: широкая кровать из темного дерева с резными ручками и зеркальными спинками, зеркальный шкаф во всю стену, зеркальная люстра. Даже лампы на прикроватных столиках и те были зеркальными. Тот, кто здесь жил, явно очень любил любоваться на себя.

Рэйн долго смотрел на свое отражение и никак не мог понять, что это за холм скрыт под одеялом. Он потянулся к одеялу, но одернул руку. Одеяло откинулось само, и его глазам предстало сонное лицо девушки с всклокоченными волосами. Рэйн вскрикнул, свалившись на пол.

– Тише-тише. Ты чего? – Испуганно проговорил женский голос.

– Ты что тут делаешь? – Спросил Рейн, сидя на полу и глупо тараща глаза.

– Я? Сплю. А что? – она улыбнулась.

– Я же был в камере. Как я оказался тут?

– Дурачок, – ласково промурлыкала она. – Ты перетрудился.

– Я что, по-твоему, шучу? Сэнди, какого черта здесь происходит?

– Ну, во-первых, не Сэнди, а Мэри.

Рэйн нахмурился.

– Мэри? В смысле? – Он поднялся с пола. – Совсем недавно тебя звали Сэнди. Меня чуть не упекли в психушку.

– А, ты об этом, – отмахнулась Мэри. – Ну, это же просто фильм.

– Что?

– Ну да. Фильм. Ты забыл? Мы недавно закончили съемки.

– Съемки? – Рэйн стряхнул пот со лба. – Какие съемки? Ты что, шутишь надо мной? Сэнди…

– Мэри… – перебила она. – Успокойся, Рэй. Не спорю, это были тяжелые съемки. Все, мягко говоря, задолбались с этой порнографией. Но ты превзошел все ожидания режиссера. Он уже думал, что ничего не получится, но ты внес в процесс съёмок какую-то изюминку, что ли. Я, честно говоря, сама была в шоке от твоей игры.

– Постой. Ты назвала меня Рэй? Не Рэйн?

– Рэй. Тебя зовут Рэй Гринн. А Рэйн – это вымышленный персонаж, которого ты играл. Теперь вспомнил?

Рэй нахмурился. Он сел на кровать, потирая переносицу.

– То есть, я актер. А все, что происходило – это был всего лишь фильм?

– Да. И отличный фильм, – Мэри хохотнула.

– Значит, те убийства, галлюцинации, психушка… Это все кино?

– Да-да. Ну, если ты не веришь мне, тогда поехали на фуршет. Там будут все, – Она прищурилась.

– Все? – Он вскочил с кровати.

– Да. У тебя есть ещё полчаса, чтобы принять душ и побриться.

Мэри вышла из спальни. Он даже не успел спросить, что у них за отношения. Видимо, достаточно близкие, раз она спит в его кровати. Рэй отправился в ванную. Полукруглая душевая кабинка с матовым стеклом показалась ему очень знакомой. Он вошел в душ и включил воду.

«Может, я и вправду актер, а это только фильм? У режиссера со сценаристом на двоих явно больное воображение. Хм, конечно, тоже можно сказать и о моем. И если это фильм, то я никого не убивал. Значит, Луна тоже жива! Она просто актриса! Невероятная актриса, раз таким способом решила свести меня с ума».

Рэй вылез из душа, повязал полотенце на бедра, протер зеркало ладонью, с придирчивостью изучая свое лицо. Отражение казалось чужим, каким-то отстраненным. Тусклый взгляд, тени под глазами. Да и цвет лица тоже не радовал – болезненно-желтый, с белыми пятнами.

– Раз так, то мне не терпится посмотреть на того, кто играл Аграмона Диаболуса. Мерзкий тип, наверное.

Рэй тщательно побрился, сбрызнул одеколоном лицо. Затем вышел из ванной, застав Мэри у телефона. Она весело щебетала в трубку, пытаясь застегнуть браслет на запястье.

– Ну, ладно. Увидимся, – Мэри отсоединилась. На ней было короткое коктейльное платье зеленого цвета и туфли того же оттенка.

– Вот. Теперь на человека похож, – похвалила она его внешний вид.

Рэй надел легкий джемпер и джинсы.

– А где мои сигареты? – Окрикнул он.

– С этой ролью ты и вправду начал курить? – Хохотнула она. – Посмотри в столике.

Рэй выдвинул ящик, осмотрев содержимое. Среди всякой мелочи его взгляд остановился на черном вытянутом предмете. Он взял его в руки, оглядывая со всех сторон. Потом подцепил и вытянул лезвие.

«Бритва? Что она тут делает? На кой черт это здесь лежит? Не думаю, что это сувенир от режиссера», – пронеслось в его голове. Рэй спрятал лезвие в карман джинсов. Взял сигареты и задвинул ящик.

Рэй следовал за Мэри, которая явно была здесь не впервые, потому как отлично ориентировалась в доме. Он шел по коридору, рассматривая картины и фотографии в позолоченных рамах. Веселые панно в крупный цветок мерцали. Казалось, они тоже сделаны из золота.

– Мэри, а чей это особняк?

– Эдварда Хоринса. Нашего режиссера, – шепнула она. – Он прекрасный человек и мастер своего дела. Ему очень повезло, что ты попался ему на глаза.

– На глаза? Это как?

– Он увидел тебя в супермаркете. Ты, кажется, что-то там покупал. Ему понравилась твоя внешность.

– Так значит, это моя первая роль? – Почему-то расстроился Рэй.

– Да. Зато какая! Роковая роль!

– В смысле, роковая? – Медленно протянул он.

– Ну, в смысле роскошная! Ну, ты меня понял, – хохотнула она.

– А фильм-то как называется? То, что я актер, я уже понял.

– «Иногда это сводит с ума».

– Надо же. Прямо в точку, – озадаченно пробормотал он. – Слушай, Мэри, актер, игравший Аграмона Диаболуса, тоже будет здесь?

– Кто? – Сморщилась Мэри. – Не припомню такого.

Его взгляд сразу привлекла люстра, что свисала с потолка – конусные колокольчики, переливаясь всеми цветами радуги, радостно позвякивали.

Мэри скрылась в толпе, подхватив бокал мартини со стола. А Рэй стоял на пороге, рассматривая убранство дома – здесь одновременно чувствовались как вкус, так и полная нелепость. Некоторые вещи казались совершенно не уместными. Но ему ли судить об этом? Нет, его это не это заботило. Он только хотел увидеть Луну, убедиться, что она жива. Мимо пробегали официанты с подносами, разнося напитки. Один из них, молодой парень с приглаженной, как у лакея, прической, предложил напиток, но Рэй отказался. Он всё пытался разглядеть в толпе ее лицо, но не находил его. И это пугало. Он даже ощутил, как по позвоночнику пробежала капелька пота. Рэй прижался плечом к дверному косяку и выдохнул.

– Рэй, черт! – Выкрикнули из толпы. Высокий и привлекательный мужчина подошел к Рэю. – Черт! Привет!

Он явно был навеселе. Встряхнул Рэя и, взяв его в охапку, потащил в центр гостиной.

– Как сам?

– Нормально.

– Уже вышел из образа?

Рэй мучительно сморщил брови:

– Вроде того. А ты…

– Я Лари. Я играл твоего брата-близнеца.

Рэй оглядел его. Лари был строен и высок. Правда, он не увидел в нем ни малейшего сходства с собой.

– Мне пришлось нацепить на себя маску, чтобы мы были похожи. Хотя под слоем крови особых недочетов было видно, – объяснил Лари.

– Ясно, – протянул Рэй.

– Смотрите, кто к нам пожаловал! – Хором протянули мужчины. Рэй плохо понимал, что творилось в его голове. Чувствовал ли он облегчение, что все живы? Или это был страх? Может, это те самые твари, что пытались разорвать его? А теперь они предстали перед ним в своем человеческом облике? У него закружилась голова. Он несмело поднял на них глаза, с ужасом разглядывая незнакомые лица. Ему почему-то казалось, что у них улыбки натянутые, а глаза лукаво щурятся. Может, просто ему казалось? Но так явно…

– Ну, как дела? Из образа вышел? – Спросил то, кто играл «Берни Лазури».

– Вроде того, – он бросил взгляд на его щеку. Похоже, родимое пятно было настоящим.

– Ну, а чего такой кислый? – Спросил «Том Уильямс».

– Потому что еще трезвый! – Мужчины засмеялись – Да, Рэйн?

Рэй вздрогнул. Не ослышался ли он. Лари назвал его Рэйном? У него подогнулись колени. Ему хотелось скорее приземлиться на что-нибудь мягкое, подальше от этих взглядов.

– Пойду, посижу на диване. Что-то мне нехорошо, – пожаловался он.

Рэйн прошел к дивану. Он с облегчением плюхнулся на мягкое сидение и выдохнул.

«Кошмар. Кошмар. Либо они просто глумятся надо мной». Он почувствовал тонкий аромат духов где-то рядом. Рэй обернулся и вздрогнул.

– Мамочки, – пропыхтел он. – Это вы?

– Ну, можно сказать, что и «мамочки». Ведь я играла вашу маму – Полину-Элизабет Эйв. – Женщина, что сидела перед ним, разительно отличалась от серой и скучной приверженки бога. На ней был легкий брючный костюм цвета топленого молока, волосы распущены и уложены красивыми волнами. Глаза терялись в густоте ресниц, а яркие губы обнажали ровные белые зубы. – Что-то вы бледны, Рэй. С вами все в порядке?

– Да. Просто у меня в голове не укладывается то, что это все кино.

– Понимаю. Со мной было то же самое. Но потом я привыкла, – она улыбнулась.

– Скажите, а девушка, которая играла Луну, она здесь?

– Кажется, она наверху.

– Спасибо, – Рэй поднялся с места. – Хотел спросить, а вы не припомните, кто играл Аграмона Диаболуса?

– О, нет, Рэй. Вам лучше спросить Эдварда.

Рэй кивнул и, попрощавшись, двинулся прочь из гостиной. Потом поднялся по лестнице на второй этаж. Там Рэй заметил, что одна из дверей прикрыта. Он толкнул ее и увидел девушку, стоявшую перед окном. Узкое платье цвета спелого лимона обнажало спину почти до поясницы. Она обернулась, и Рэй замер. У него поплыло перед глазами.

«Неужели, это Луна? Но где ее рыжие кудряшки? И теплые зеленые глаза?». Он приблизился и сжал её в объятиях.

– Наконец-то, – прошептал Рэй, рассматривая ее лицо. – Наконец, я вижу, что ты жива и невредима.

– Что ты говоришь, Рэй? – Рассмеялась она. – Еще не отошел от съемок?

– Я не знаю, – он растерянно улыбался. – Ты перекрасилась?

– Да. Съемки закончились, и я вернулась к прежнему виду. И линзы сняла.

– Я так соскучился по тебе, – он жадно поцеловал ее.

– Я тоже, – прошептала она сквозь его поцелуй.

Рэй приподнял ее на руки, придерживая за бедра.

– Я так люблю тебя, Луна.

Она отстранилась от его губ:

– Рэй, меня зовут Венера. Но, если хочешь, можешь называть меня Луной.

Они повалились на кровать, спешно скидывая с себя одежды. Рэй никак не мог насытиться ее губами. Даже когда его губы опускались к ее прекрасной груди, они все равно поднимались, снова и снова растворяясь в ее поцелуях. Теперь он чувствовал облегчение. Она, любовь всей его проклятой жизни, была с ним. Она была главной страницей его жизни. Она была той, ради которой он мог и хотел умереть.

В ласках Рэя было что-то животное, и Венера, покорно отвечавшая на любое его движение, еще больше его распаляла. Он даже не слышал, как она кричала. Не помнил, как ее руки цеплялись за его шею, то ли отталкивая, то ли притягивая. Рэй ничего не видел и не слышал. Он лишь ощущал под собою ее трепещущее хрупкое тело, обладать которым хотел больше всего на свете.

Его словно ударило током. Рэй открыл глаза, уставившись в отражение зеркала. Он хмурился, плохо понимая, что происходит.

– Спроси себя, реально ли это? – Произнес голос. Он узнал его, от чего тело немедленно покрылось мурашками.

– Диаболус? – Медленно протянул Рэй. – Что происходит?

– То, что и должно происходить.

– Нет. Все что было – это только кино. И ты тоже вымысел.

– Тогда спроси себя, от чего твои руки в крови? – Голос хохотнул. Рэй опустил глаза и вздрогнул. Он находился в ванной, его лицо, руки и раковина рдели от крови. Он разжал пальцы и что-то с лязгом упало в раковину. Кошмар. Навязчивая, больная идеей. Рэй вышел из ванной. Его рука потянулась к реле.

«Осторожнее со своими желаниями. Иначе то, что вы увидите, может вам не понравиться», – прошипели у него за спиной. Но он все же зажег свет. И осел на пол. Дежавю или паранойя? Он смеялся. Хохотал, сам поражаясь своему смеху. Это был не его смех.

Рэй закрывал глаза и всё равно видел перед собой перекошенное лицо Венеры в тот момент, когда вонзил в нее лезвие бритвы. Видел, как она кричала, пытаясь оттолкнуть его. А ещё он видел свое озлобленное лицо, которому это явно доставляло огромное удовольствие.

Брызги крови окропляли его лицо, а он продолжал пронзать ее тело, которое уже не отвечало, а лишь вздрагивало – только потому, что Рэй сотрясал его своими ударами.

Эпилог

«Я оказался в маленькой комнатке с белым потолком, полом и стенами. Этот цвет наводит на меня тоску и апатию. Хочется покончить с собой. Жаль, что здесь нет даже лампочки. А окна под током. И жаль, что этот ток меня не убьет».

Дверь со скрипом отворилась. Рэй встал с кровати и двинулся к выходу. Он огляделся по сторонам и зашагал по коридору. Но чем дольше он шел, тем больше отдалялась заветная дверь, ведущая на свободу. Он уже не чувствовал привычного ужаса и запутанности. Ему было все равно. Он достаточно хлебнул этого горького напитка, чтобы продолжать бояться.

– Диаболус? – позвал он. – Диаболус. Я хочу поговорить с тобой.

По его голым стопам пронесся холод. Он обернулся, увидев перед собой размытую фигуру в черной одежде.

– О чем ты хочешь поговорить? – Почти весело спросил силуэт.

– Скажи, для чего это все? Почему я? Почему я вижу эти ужасные картины?

– Разве тебе не все равно? – Притворно удивился Диаболус.

– Все равно. Но вопросы не дают мне покоя.

– Думаешь, ответы успокоят твою душу? – Хохотнул он. – Ну, ладно.

Диаболус опустился на пол, оказавшись совсем рядом.

– Откуда у меня столько имен?

– А, ты уже заметил, что никто и никогда не называл тебя по имени. Хм, – Диаболус хмыкнул. – Знаешь, что самое страшное для человека? Узнать, что он мертв. Я знаю, как души отторгают эту правду. Поэтому решил постепенно намекать тебе на это.

– Ты хочешь сказать, что я мертв? – Опешил Рэй.

– Да, Адам. Ты умер именно в то время, когда умерла Луна. Ты помнишь?

– Кажется, – проговорил он. Диаболус щелкнул пальцами. Перед Адамом возникла дверь. Адам толкнул ее и замер. Его глазам предстала картина, которая сжала его сердце. Он видел, как из Луны уходит жизнь, с каждым его ударом. И как он садится возле её истерзанного тела, берет лезвие и резким взмахом рассекает кожу на своем запястье.

– Но почему именно сейчас?

– Ты ошибаешься, если думаешь, что это происходить только сейчас. Это длится уже тринадцать лет. Но, к моему сожалению, и, наверное, к твоему счастью, ты не помнишь этого.

– Значит, это все только для того, чтобы потешить свое самолюбие? – Прошипел Адам. – Почему бы тебе просто не убить меня? Почему она страдает?

– Потому что нельзя исправить то, что уже сделано. Ты будешь проходить через это много раз. Это твой ад. И твое возмездие – быть ее палачом. Если бы ты понял, на что ты обрекаешь себя, совершил бы ты это снова?

Адам задумался. Он был влюблен. Но любви оказалось недостаточно. Злоба переполняла его.

– Значит, тот старик, которого видела Луна, это был… я?

Диаболус улыбнулся.

– И что теперь? Что на этот раз ты придумаешь для меня?

– Друг мой, моей фантазии нет предела, – похвастался Диаболус.

– Я согласен. Ты можешь мучить меня, сколько тебе угодно. Но прошу – отпусти ее.

– Отпустить? – Хохотнул Диаболус. – Как же я это сделаю? Она и все что с ней связано – всего лишь твои воспоминания, от которых нет спасения. Их невозможно отпустить.

«Диаболус знает, что смерть Луны для меня хуже, чем моя смерть. То, что я вижу ее – в том лишь моя вина. Я заслуживаю того, чтобы вечно плыть в этом кошмарном воспоминании. Жаль, что я не могу вспомнить момент, когда впервые увидел ее и понял, что влюбился».

Сноски

1

Эйзоптрофобия (греч. eisoptron – зеркало + фобия). Навязчивый страх, боязнь зеркал.

Симптом может наблюдаться и в структуре синдрома дисморфофобии. Анти-симптом зеркала, когда больной страшится увидеть якобы происшедшие изменения его лица.

Син.: спектроскопия.

(обратно)

2

БАИ – Бюро Аномальных Исследований.

(обратно)

3

Луна – вымышленное имя персонажа. В данном случае, ударение падает на первых слог. (Прим. автора).

(обратно)

4

«Girls on Rollers» – «Девушки на роликах» (Прим. автора)

(обратно)

5

«Художник» (Перевод с япон.) (Прим. автора)

(обратно)

6

Сентакомпиемия – заражение и сгущение крови. (Прим. автора)

(обратно)

7

Название, придумано автором. (Прим. автора)

(обратно)

8

Метод интервью (англ. interview). Метод социально-психологического исследования, заключающийся в сборе первичной информации с помощью непосредственного речевого контакта. Интервью может быть: стандартизированным, в котором употребляются заранее подготовленные формулировки вопросов; нестандартизированным, предполагающим тактическую гибкость беседы, ее изменчивость в связи с ситуацией; полустандартизированным с использованием путеводителя интервью, допускающего отклонения от запрограммированной беседы. М.и. способствует налаживанию контакта между исследователем и исследуемым. Используется и в медицинской психологии. Элементы М.и. и знание его принципов могут оказаться полезными врачу-психиатру при сборе анамнеза.

(обратно)

9

Мания (греч. mania – страсть, безумие, влечение).  Син.: синдром маниакальный;  Устаревшее, историческое название психопатологических состояний, протекающих с психомоторным возбуждением;  М. онейроидная. На высоте развития маниакального синдрома отмечаются нарушения сознания по онейроидному типу с фантастическими галлюцинаторными переживаниями.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg