«Сквозь ад»

Сквозь ад (fb2) - Сквозь ад [A Season in Hell-ru] (пер. Жанна Яковлевна Катковник) 916K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Джек Хиггинс

Джек Хиггинс Сквозь ад

Посвящается Ширли Купер

Отомстить — значит пройти сквозь ад

Сицилийская поговорка

1 1983 год

Сразу после четырех щели в крышке из жердей бамбука у него над головой стали светлеть. Снова пошел дождь. Сначала небольшой, он скоро превратился в сплошной ливень, от которого было негде укрыться.

Шон Иган сидел на корточках в самом углу, засунув руки подмышки, в попытке сохранить то немногое тепло собственного тела, которое осталось. Размер ямы не превышал четырех квадратных футов, так что лечь он не мог, даже если бы и хотел. Он вспомнил, что читал где-то, что горилла является единственным животным, которое может валяться в собственных испражнениях и не испытывать дискомфорта. Этой стадии Иган еще не достиг, хотя к зловонию успел притерпеться.

Он был босым, но ему оставили его камуфляжную прыжковую куртку и брюки. Его голова была замотана тканью цвета хаки на манер чалмы, как это принято в пустыне. Лицо осунулось, кожа плотно обтянула выдающиеся скулы. Иган ждал, его светлые голубые глаза были лишены всякого выражения. Дождь просачивался в щели у него над головой на высоте двенадцати футов. Глиняные стены намокли, и время от времени от них отваливались куски грунта и падали вниз в воду на дне, которая поднялась уже на три-четыре дюйма.

Он ждал, безразличный ко всему этому и, наконец, услышал звук шагов. Кто-то шел, насвистывая, несмотря на дождь. Человек наверху был в такой же камуфляжной форме как у Игана, за исключением некоторых незначительных различий. Афганский вариант формы был разработан для российской армии в период оккупации этой страны. Судя по петлицам на воротнике, сержант. Над козырьком фуражки красная звездочка советской армии и эмблема 81-ого воздушно-десантного полка.

Иган разбирался в таких вещах, потому что это было его специальностью. Он смотрел наверх и молча ждал. Сержант держал в одной руке автомат АК, а в другой котелок с привязанной к нему длинной веревкой.

— Еще с нами? — позвал он весело по-английски, положив винтовку рядом с собой. — Должно тебе там внизу мокровато? — Иган ничего не ответил. Он просто сидел и ждал. — По-прежнему не хочешь разговаривать? Ладно, еще наговоришься, приятель. Все, в конце концов, начинают говорить. — Сержант спустил котелок на веревке через щель. — Завтрак. Сегодня утром только кофе. Нам ни к чему, чтобы ты набрался сил.

Иган взял котелок и открыл его. Это, действительно, был кофе, на удивление горячий, от которого поднимался пар во влажном воздухе. Подкатила дурнота, его тошнило даже от одного запаха кофе. Выпить его он не мог, и его тюремщики это знали.

Сержант засмеялся.

— Понятно. Ты пьешь только чай. Какая жалость. — Он расстегнул брюки и стал мочиться через щель. — Не попробуешь для разнообразия?

Увернуться невозможно. Иган вжался в угол, смотрел наверх и продолжал молчать.

Сержант подобрал АК.

— Даю тебе пять минут. Когда вернусь, чтоб котелок был чист. Будь хорошим мальчиком, все выпей, а то мне придется тебя наказать.

Сержант пошел прочь. Но Иган еще подождал, напряженно вслушиваясь. Когда шаги сержанта затихли, он поднялся. Пять минут. Единственный шанс для него. Он сорвал с головы чалму, и сразу стало видно, что только верхняя часть ее оставалась целым куском, дальше материал был располосован по всей длине и полосы сплетены в жгут. Он проделал это ночью.

Иган торопливо обвязался жгутом под руками, закинул петлю на шею, свободный конец зажал в зубах. Потом он прислонился спиной к стене, уперся ногами в другую, и так стал подниматься наверх, пока не коснулся бамбуковых перекладин. Теперь Иган взял конец жгута, который держал в зубах пока лез наверх, и обвязал им пару жердей, надежно закрепив.

Тишина, только падает дождь. Он узнал о приближении сержанта, когда тот был еще далеко. Иган выждал несколько мгновений, оттолкнулся от стены ногами и с криком полетел вниз.

Бамбуковые балки прогнулись у него над головой, тело повисло, раскачиваясь и вращаясь. Иган склонил голову набок, чтобы была видна веревка у него на шее, и прикрыл глаза. Жгут врезался подмышками, приняв на себя вес тела.

Иган знал, что сержант как раз подошел. Он слышал, как тот, встав на колени, вскрикнул от удивления, выхватил из-за голенища боевой нож и, просунув его между балок, перерезал веревку. Иган позволил себе приземлиться со всей тяжестью, и бесформенной кучей замер в жиже на дне. Он лежал так и ждал, зная, что балки были убраны и спущена бамбуковая лестница.

Сержант быстро спустился вниз и присел рядом.

— Вот придурок! — воскликнул сержант, переворачивая его.

С двух сторон взметнулись руки Игана с плотно сжатыми кулаками и выступающими костяшками средних пальцев, нацеленными сержанту в шею за ушами. Сержант не успел даже вскрикнуть. Он тихо застонал, глаза закатились, и он мгновенно лишился сознания.

Иган немедленно снял с него сапоги парашютиста, надел их и зашнуровал. Затем надвинул на лоб его фуражку с красной звездой и осторожно поднялся по лестнице наверх.

На поляне было пусто. Над деревьями поднимался столб дыма. Он знал, что там дом, в котором его допрашивали в первый раз. Дальше за лесом протекает река, до нее примерно четверть мили. Если удастся перебраться через реку, он спасен. Он проберется через горы, что за ней. Иган поднял АК, посмотрел на снежные шапки горных пиков за лесом и пошел между деревьев.

Пройдя ярдов пятьдесят, он осторожно перешагнул растяжку. Потом вторую на расстоянии нескольких футов, рассчитанную на то, что она не будет замечена из-за неожиданной близости к первой. Иган пошел дальше через заросли намокшего под дождем папоротника, по пояс высотой.

«Мало выбраться на свободу, нужно суметь ее сохранить», — прозвучала у него в голове фраза, считавшаяся в SAS[1] аксиомой, когда деревья справа взорвались. Не может быть, что это наземная мина, его бы тогда разорвало на куски. Более вероятно, сигнал тревоги, включенный пучком электронного наблюдения, направленным над самой поверхностью земли. Его догадку подтвердил заунывный вой сирены, пришедший из леса со стороны фермы.

Он крепче сжал АК, прижал его к груди и побежал через заросли папоротника.

Иган уловил движение слева от себя, и из-за дерева, наклонив голову, выскочил человек в полевой камуфляжной форме, преграждая ему дорогу. Когда они столкнулись, Иган отклонился вбок, упал на одно колено, а вторую ногу вытянул. Человек споткнулся, Иган поднялся, ударил его ногой по голове сбоку и побежал.

Левое колено болело, но, пожалуй, эта боль обострила его чувства, и он продолжал бежать, даже быстрей, чем прежде, поскольку склон стал круче. Папоротник здесь был таким высоким, как в джунглях. Он выбежал на маленькую полянку, и одновременно с другой стороны на ней появились трое солдат.

Не замедляя бега и не раздумывая, Иган выпустил очередь из АК, ударил в лицо прикладом одного, оттолкнул плечом другого и стремительно вбежал в лес по другую сторону поляны. Слишком стремительно, так как потерял равновесие.

Он поднялся и двинулся вперед. Где-то рядом он слышал вертолет, но погода была на стороне Игана, птичка не отважится слишком снижаться. В просветах между деревьями стала видна река, наполовину скрытая пеленой тумана и дождя.

Он чувствовал стеснение в груди, жгучую боль в левом колене, но продолжал движение и, наконец, соскользнул с крутого берега к реке. Едва он поднялся, кто-то выскочил из папоротника и ударил его прикладом по почкам.

Иган выгнулся назад от боли, и мгновенно винтовка оказалась у него на горле. Он бросил АК и ударил каблуком правого сапога человека по голени. Раздался крик, и давление винтовки исчезло. Иган резко дернул назад головой, ударив человека за спиной в лицо, и сразу нанес ему быстрый, жестокий удар левым локтем.

Когда он разворачивался к противнику лицом, его подвело колено, нога подкосилась, и солдат с лицом, словно в маске из-за крови, вытекшей из разбитого носа, выставил свое колено вверх так, что Иган ударился об него лицом и от толчка упал на спину. Солдат подскочил к нему и поднял ногу для удара, но Иган ухватился за нее обеими руками и крутанул, заваливая человека вбок. Пока тот пытался подняться, Иган нанес ему здоровым коленом сокрушительный удар по ребрам. Солдат застонал и упал на спину.

Совсем недалеко кружил вертолет, но еще ближе слышались голоса и лай собак. Иган подобрал АК и пошел, хромая, к воде. Над рекой стелился туман, другого берега не было видно. Река неслась мимо, коричневая и пенная, разбухшая от дождей. Течение сильное, слишком сильное даже для самого лучшего пловца. Вода смертельно холодная, время выживания в ней будет минимальным.

Иган прошел дальше по берегу. Здесь река разлилась на несколько футов, и плавало дерево, зацепившееся ветвями за кустарник. Он понял, что это его единственный шанс выжить, и прыгнул в воду. Голоса теперь слышались совсем близко. Иган бросился к дереву и приложил все свои силы, чтобы столкнуть его, казалось, безрезультатно, но совершенно неожиданно дерево оказалось свободным, и было подхвачено течением. Он успел ухватиться за ветви, когда раздались выстрелы из АК. На берегу появились люди с лаявшими собаками. Стреляли очередями, но его уже вынесло на стремнину, он оказался под покровом тумана и дождя.

Холодно, никогда в жизни ему не приходилось испытывать холода, парализующего чувства. Холод позаботился даже о боли в колене. Казалось, течение утрачивало силу, теперь его, укрытого туманом, несло медленнее. Пару раз у него над головой пролетел вертолет, но слишком высоко, чтобы представлять опасность. Вскоре он улетел совсем.

Установилась тишина, нарушаемая только журчанием воды и шелестом падающего дождя. Пока не поздно нужно использовать последний шанс. Холод разъедал кости подобно кислоте. Иган стал энергично работать ногами, по-прежнему вцепившись в дерево, толкая его к другому берегу.

Это была изматывающая работа, но он не прекращал сражаться за свою жизнь, хотя дышал уже с трудом. Потом к звуку его дыхания прибавилось ровное приглушенное тарахтение, пришедшее сзади. Он оглянулся через плечо, из завесы тумана появился нос моторной лодки и ткнулся в ветви дерева.

На борту было полдюжины солдат, но поднялся только один, офицер, который перегнулся через борт, чтобы взглянуть на него. Слегка за тридцать, слишком молодой для подполковника, он был среднего роста с темными настороженными глазами и черными волосами, чересчур длинными по любым армейским меркам. Его нос явно когда-то был сломан. На нем была камуфляжная куртка парашютиста и берет бежевого цвета с офицерской эмблемой SAS: вышитые серебряной нитью по голубому полю крылья и девиз полка: «Побеждает отважный», в красной окантовке. Он сильной рукой подхватил Игана и втащил его на борт.

— Полковник Вильерс, — прошептал Иган. — Не ожидал вас здесь увидеть.

— Я являюсь твоим контролирующим офицером, Шон, — ответил Вильерс.

— Похоже, я завалил, — посетовал Иган.

Вильерс обаятельно улыбнулся.

— На самом деле, я думаю, ты был дьявольски хорош. А теперь, давай-ка, мы тебя отсюда заберем.

22-ой полк воздушно-десантных войск особого назначения является, возможно, самым элитным подразделением среди армейских подразделений всего мира. Служат в нем только добровольцы. Отбор настолько жесткий, что проходят его, как правило, не более десяти процентов претендентов. Завершающей проверкой на выносливость служит марш бросок в сорок пять миль за двадцать часов через Брекон-Бикенс в Уэльсе, по местности, которая считается наиболее труднопроходимой во всей Британии. Испытание, которое, буквально, не всем испытуемым удается вынести.

Глядя из окна фермерского дома на взъерошенную дождем реку Уай за деревьями, Тони Вильерс думал о человеке, который едва не погиб.

— Бог мой, в такую погоду это, поистине, кошмарное место.

Молодой офицер за письменным столом у него за спиной улыбнулся. Табличка на столе свидетельствовала, что он капитан Дэниел Уорден и отвечает за маршруты на испытательном полигоне Брекона. Их с Вильером роднило не только то, что они служили в SAS, но оба принадлежали к Гвардии гренадеров.[2]

Уорден открыл папку, лежавшую перед ним на столе.

— У меня здесь распечатанный с компьютера послужной список Игана, сэр. Нечто, действительно, впечатляющее. Военная медаль за отвагу на поле боя в Ирландии, за что именно не указывается.

— Мне известно, — сказал Вильерс. — Мы с ним вместе работали в то время. Под прикрытием. В Южном Арма.

— Медаль за выдающееся командование на Фолклендских островах. Серьезно ранен. Восемь месяцев провел в госпитале. Левое колено из стали, пластика и всего, чего хотите. Владеет итальянским, французским и ирландским. Это что-то новенькое.

— Его отец был ирландцем, — объяснил Вильерс.

— Вот что интересно, закончил-то он вполне обыкновенную школу, Далвич-колледж, — добавил Уорден.

Подобно Вильерсу, Уорден был выпускником старого Итона, и полковник сказал:

— Не будь снобом, Дэниел. Это очень хорошая школа. Достаточно хороша для Реймонда Чендлера.[3]

— Правда? Никогда этого не знал. Хотя, он же был американцем.

— Был. Ну, ты и идиот. — Вильерс подошел к столу, налил себе чай из фарфорового чайника и сел на подоконник. — Давай я тебе расскажу о Шоне Игане по порядку, всю информацию Группы четыре. Большую часть ее тебе никогда не найти на своем компьютере. Множество замечательных сведений о нашем Шоне Игане. Начать с того, что у него довольно необычный дядя. Возможно, ты о нем слышал. Некто Джек Шелли?

— Гангстер? — Уорден посмотрел неодобрительно.

— Это было давным-давно. В добрые старые плохие времена он был авторитетом вроде братьев Крей и банды Ричардсона. Любимец лондонского Ист-Энда. Народный герой. Робин Гуд в «ягуаре». Делал деньги на игорном бизнесе и охране, ночных клубах и тому подобном. Ничего мерзкого вроде наркотиков и проституции. Он был умным. Скажем, достаточно умным, чтобы не схлопотать пожизненное заключение подобно Креям. Когда он понял, что может делать деньги легальным путем, он сменил ориентацию. Телевидение, компьютеры, высокие технологии. Он, должно быть, стоит миллионов двадцать, по меньшей мере.

— А Иган?

— Сестра Шелли вышла замуж за лондонского ирландца Патрика Игана, бывшего боксера, который имел пивную где-то на реке. Шелли был недоволен. Сам он никогда не был женат. — Вильерс закурил сигарету. — Одно ты должен всегда иметь в виду: он может быть миллионером, которому принадлежит половина Ваппинга, но для каждого плута в Лондоне он остается Джеком Шелли, и имя всегда принимается в расчет. Он полюбил юношу Шона. Именно он оплатил его обучение в Далвич-колледже, и Шон оказался на высоте. Получил стипендию Тринити-колледжа в Кембридже. Намеревался изучать этику. Как тебе это нравится, племянник Джека Шелли изучает этику?

Уорден слушал с большим интересом.

— Что же ему помешало?

— Весной семьдесят шестого Пат Иган с женой отправились в Ольстер, навестить родственников в Портадауне. К сожалению, они припарковались рядом с нехорошим грузовиком.

— Бомба? — спросил Уорден.

— Большая. Разнесло половину улицы, а убитых оказалось только двое. Игану было тогда семнадцать с половиной. Он повернулся спиной к Кембриджу и завербовался в воздушные десантники. Дядюшка был в бешенстве, но ничего не мог поделать.

— Иган единственный родственник Шелли?

— Нет, есть еще женщина, которой уже за шестьдесят. Двоюродная сестра Шона, мне кажется. Он мне как-то о ней говорил. Она управляется со старой пивной его отца. — Вильерс замолк, припоминая. — Ида, кажется. Тетя Ида. Еще есть девочка по имени Салли. Приемная дочь Пата Игана и его жены. Я думаю, ее родители умерли, когда она была еще младенцем. Шелли не считает ее своей родственницей. Не его семья. Он такой. Когда Шон завербовался, она переехала жить к тете Иде.

— Шон, сэр? — удивился Уорден. — Не слишком ли это фамильярно между подполковником и сержантом?

— Мы с Иганом выполняли вместе десятки секретных миссий в Ирландии под прикрытием. Это меняет дело. — Вильерс сменил речь выпускника частной школы на акцент Белфаста. — Нельзя работать рядом с человеком на стройке на Фолс-Род, каждую минуту рискуя жизнью, и ожидать, что он будет называть тебя сэром.

Уорден откинулся на спинку стула.

— Я прав, полагая, что Иган завербовался в армию, чтобы получить возможность отомстить людям, которые были повинны в смерти его родителей?

— Конечно. Провижинал ИРА[4] взяла на себя ответственность за взрыв. Вполне естественная реакция для семнадцатилетнего мальчишки.

— Но разве это не делало сомнительной его кандидатуру, сэр? Я имею в виду, что его психологические тесты должны были это выявить. Не могли не выявить.

— Зависит от точки зрения, Дэниел. Напротив, он прекрасно отвечал нашим требованиям. Ему исполнился год, когда родители перебрались с ним из Лондона в Южное Арма, а потом в Белфаст. А когда ему было двенадцать, они вернулись оттуда обратно в Лондон, потому что там обстановка стала опасной. Таким образом, это был парень происхождением из Ольстера, католик со всем, что из этого следует, который даже вполне прилично говорил по-ирландски, потому что его учил этому отец. Да еще и с головой, заработавшей кембриджскую стипендию. Поверь, Дэниел, не прошло и полугода, как его выделили из толпы. Кроме того, он наделен совершенно особым качеством.

— Что же это такое, сэр?

Вильерс подошел к окну и посмотрел на дождь.

— Он наделен инстинктом убийцы, Дэниел. Никаких колебаний. Мне никогда не доводилось встречать человека подобного ему. Пока он был в Ирландии секретным агентом, он убил восемнадцать террористов, насколько мне известно. IRA, INLA,[5]…

— Своих соотечественников, сэр?

— Ты имеешь в виду, что он сам католик? — спросил Вильерс. — Оставь, Дэниел. Найрак был католиком, но служил в Гвардии гренадеров и этого было достаточно для ИРА, чтобы его убить. Что до Шона Игана, так он позаботился о нескольких снайперах с протестантской стороны тоже. Из UVF[6] и «Красной руки Ольстера».

Уорден поворошил бумаги в папке.

— Ну и человек. И вы собираетесь ему сказать, что в двадцать пять он должен поставить крест на своей карьере?

— Именно, — подтвердил Вильерс. — Давай его сюда, и покончим с этим.

Когда Шон Иган вошел в комнату, он был в форменной одежде с короткими рукавами, отутюженной до бритвенной остроты стрелок, берету бежевого цвета придан строго предписанный наклон. На плечах погоны с нашивками сержанта. На правом рукаве крылышки SAS. Над левым карманом рубашки крылышки пилота ВВС. Под ними орденские колодки медали «За выдающееся командование» и воинской медали «За отвагу в бою», а также, за участие в кампаниях в Ирландии и на Фолклендских островах. Он стоял навытяжку перед Уорденом, сидевшим за столом. Вильерс, продолжая курить сигарету, остался сидеть на подоконнике.

Уорден сказал:

— Вольно, сержант. Это совершенно неофициально. — Он указал на стул. — Садитесь.

Иган сел. Вильерс встал и достал из кармана портсигар.

— Курите?

— Бросил, сэр. Когда я схлопотал свое на Фолклендах, одна из пуль выбрала левое легкое.

— Нет худа без добра, я полагаю, — сказал Вильерс. — Мерзкая привычка.

Они просто тянули время, и все это знали. Уорден сказал не к месту:

— Полковник Вильерс, Иган, является вашим контролирующим офицером в этот раз.

— Я так и понял, сэр.

Возникла пауза. Уорден перебирал на столе бумаги, словно не знал, с чего начать. Вильерс сказал, обращаясь к Уордену:

— Дэниел, ты не будешь возражать, если мы с сержантом Иганом поговорим наедине?

Испытанное Уорденом облегчение было очевидным.

— Конечно, нет, сэр.

Дверь за ним закрылась, и Вильерс сказал:

— Давно не виделись, Шон.

— Я даже не думал, что вы все еще в этом полку, сэр.

— Время от времени. Много времени работаю с Группой четыре. Насколько я помню, ты выполнял для нас работу на Сицилии. Перед самыми Фолклендами.

— Точно так, сэр. Все еще с D-15?

— Только на бумаге. Хотя название у игры все то же: анти-терроризм. Мой босс отчитывается только перед премьер-министром.

— Это все еще бригадир Фергюсон, сэр?

— Так точно. Ты, как всегда, хорошо информирован.

— Вы мне частенько повторяли, что это единственное, что позволило вам остаться в живых в Белфасте и Дерри, работая под прикрытием. Информированность залог успеха.

Вильерс рассмеялся.

— Чертов шинер,[7] всегда твое слово последнее, так, Шон? Совсем как твой отец. Только твердолобый ольстерский католик назовет Лондондерри Дерри.

— Мне не нравится, как они используют бомбы. Это не означает, что я считаю, что у них нет своей точки зрения.

Вильерс кивнул.

— Давно виделся с дядей?

— Он навещал меня в военном госпитале Модсли несколько месяцев назад.

— Все также гневается?

Иган кивнул.

— Он никогда не грешил патриотизмом. По его мнению, армия это напрасная трата времени. — Разговор снова прервался, и Иган продолжал: — Послушайте, сэр, давайте говорить прямо, так будет для вас проще. Я оказался не на высоте, не так ли?

Вильерс повернулся.

— Ты показал себя молодцом. Впервые кому-то удалось выбраться из ямы. Говорю это совершенно искренне. Но колено, Шон. — Он обошел стол и открыл папку. — Вот здесь медицинская справка. Я имею в виду, что они хорошо поработали, снова собрав его.

Иган сказал:

— Нержавейка и пластик. Настоящий био-протез, но не так хорош, как новый.

— Никогда не будет стопроцентно надежным. Это твоя собственная оценка по результатам испытаний. — Вильерс достал листок из папки. — Когда ты это написал? Час назад? Ты сам здесь пишешь, что колено тебя подвело.

— Так и есть, — спокойно подтвердил Иган.

— Ты мог бы погибнуть, окажись ты в бою. Девяносто процентов времени все в норме, но значение имеют остальные десять процентов.

— Так я уволен? — спросил Иган.

— Из полка, да. Но все не так безнадежно, как кажется. Ты, естественно, имеешь право на отставку и пенсию, но в этом нет необходимости. Ты еще нужен армии.

— Нет, спасибо. — Иган покачал головой. — Если не в SAS, меня это не интересует.

— Ты в этом уверен? — усомнился Вильерс.

— Абсолютно, сэр.

Вильерс откинулся на спинку стула, посмотрел внимательно на Игана и помрачнел.

— Что-то здесь еще, так?

Иган пожал плечами.

— Возможно. За эти долгие месяцы в госпитале у меня было время подумать. Когда я завербовался семь лет назад, у меня были на то свои причины, и они вам известны. Я был еще ребенком с массой вздорных идей. Я хотел отомстить им за родителей.

— И?

— Отомстить никому невозможно. Счет всегда остается неоплаченным. Никогда не отплатить сполна. Ирландское время слишком долгое. — Он встал и подошел к окну. — Скольких я там прикончил и ради чего? Это продолжается и продолжается, но родных мне не вернуть.

— Может, тебе просто нужен отдых? — предложил Вильерс.

Шон прикоснулся к берету.

— Сэр, при всем уважении к полковнику, но мне нужна отставка.

Вильерс внимательно на него посмотрел и поднялся.

— Хорошо. Если ты, действительно, этого хочешь, ты вполне ее заслужил. Есть альтернатива, естественно.

— Какая, сэр?

— Ты мог бы работать со мной у бригадира Фергюсона в Группе четыре.

— Из огня да в полымя? Не думаю.

— Что ты собираешься делать? Обратишься к дяде?

Иган резко засмеялся.

— Упаси бог. Я скорей буду работать на самого дьявола.

— Тогда Кембридж? Еще не поздно.

— Как-то я не представляю себя в той спокойной отрешенности. Я бы чувствовал себя некомфортно, да и те бедные старые преподаватели наверняка тоже.

— Ну, не знаю, — возразил Вильерс. — Я знал оксфордского профессора, который являлся агентом SOE[8] во время Второй мировой войны. Еще…

— Что-нибудь появится, сэр.

— Я тоже так думаю. — Вильерс посмотрел на часы. — Через десять минут в штаб полка летит вертолет. Собери свои вещи и отправляйся на нем. Я позабочусь, чтобы документы о твоей отставке были отправлены.

— Благодарю вас, сэр. — Иган уже направился к двери, когда Вильерс сказал:

— Кстати, я вспомнил о твоей приемной сестре Салли. Как она?

Иган обернулся, уже взявшись за ручку двери.

— Салли умерла, полковник. Четыре месяца назад.

Вильерс ужаснулся.

— Бог мой! Как? Ей же было не больше восемнадцати.

— Ее утопили. Ее нашли в Темзе недалеко от Ваппинга. Я был как раз на операции, поэтому ничего не мог предпринять. Дядя позаботился о похоронах вместо меня. Она похоронена на кладбище Хайгейт, довольно близко от Карла Маркса. Ей там хорошо. — Его лицо ничего не выражало, голос оставался спокойным. — Могу я теперь идти, сэр?

— Конечно.

Дверь закрылась. Вильерс закурил новую сигарету, потрясенный и обеспокоенный. Дверь открылась, и появился Уорден.

— Он мне сказал, что вы хотите, чтобы он на вертолете вернулся в полк.

— Правильно.

— Он подает в отставку? — Уорден нахмурился. — Но в этом нет необходимости, сэр. Он не может продолжать службу в SAS, естественно, но полно подразделений, где его оторвут с руками.

— Ничего не получится. Он изменился. Возможно, так повлияли Фолкленды или долгие месяцы в госпитале. Он уходит. Вот так.

— Чертовски жаль, сэр.

— Да. Однако могут быть способы и средства его привлечь. Я предложил ему работать в Группе четыре. Он решительно отказался.

— Вы надеетесь, что он может передумать?

— Посмотрим, что будет с ним после нескольких месяцев на гражданке. Я не могу себе представить его, сидящим в углу офиса страховой кампании, да и нужды у него в этом не будет. Теперь ему принадлежит бар отца. Он единственный наследник Джека Шелли. Но все это сейчас неважно. Он меня просто потряс. Сказал, что его приемную сестру утопили в Темзе несколько месяцев назад. — Он кивнул на компьютер в углу. — Мы же можем вытащить из центрального архива Скотланд-Ярда подобную информацию, правда?

— Никаких проблем, сэр. Дело десяти секунд.

— Посмотри, что у них есть на Салли Байнис Иган. Нет, она была Сара.

Уорден сел за компьютер. Вильерс стоял у окна, глядя на дождь. За деревьями взревел двигатель вертолета.

— Вот. Сара Байнис Иган, восемнадцать лет. Ближайшие родственники: Ида Шелли, Джордан-лейн, Ваппинг. Бар под названием «Барочник».

— Есть что-нибудь интересное?

— Найдена в прибрежном иле. Была мертва в течение четырех дней. Наркоманка. Четыре раза привлекалась за проституцию.

— Что за чушь ты городишь? — Вильерс подошел к компьютеру. — Ты нашел не ту девушку.

— Я так не думаю, сэр.

Вильерс напряженно вчитывался в информацию на экране. Потом выпрямился. Вертолет поднялся, он проводил его взглядом.

— Боже мой! — прошептал он. — Интересно, знает ли он?

2

Париж, если правильно выбрать время, может показаться самым привлекательным городом на земле, но не ноябрьской ночью на берегу Сены, когда над рекой висит сплошная пелена дождя.

Эрик Тальбот свернул за угол с Рю-де-ла-Круа и оказался на узкой набережной. На нем были джинсы и куртка с поднятым капюшоном, на левом плече висел рюкзак. Судя по виду, типичный студент, но было в нем и нечто странное. Ощущалась какая-то хрупкость необычная для девятнадцатилетнего парня, глубоко запавшие глаза, кожа, слишком плотно обтянувшая скулы.

Он остановился под фонарем и посмотрел на кафе напротив, являвшееся целью его пути. «Прекрасная Аврора». Так же называлось парижское кафе в «Касабланке». Заведение на набережной не выглядело сколько-нибудь романтично.

Тальбот уже направился к нему, когда неожиданно заметил в темноте подворотни справа от себя огонек сигареты. Человек оказался жандармом в тяжелой старомодной пелерине, защищавшей его от дождя.

— Куда вы собрались?

Парень, кивнув на кафе, ответил на сносном французском:

— В кафе, месье.

— Англичанин. — Жандарм щелкнул пальцами. — Документы. — Парень расстегнул молнию на куртке, вытащил бумажник и достал из него британский паспорт. — Уолкер, Джордж Уолкер. Студент. — Он вернул паспорт парню, рука которого лихорадочно тряслась. — Вы больны?

Парню удалось выдавить из себя улыбку.

— Простудился немного.

Жандарм пожал плечами.

— Ну, от этого вам там вряд ли помогут. Примите мой совет: поищите себе лучше ночлег. — Он бросил в лужу окурок, повернулся и зашагал прочь, его тяжелые ботинки цокали по брусчатке. Парень подождал, пока жандарм свернул за угол и перешел дорогу к кафе, открыл дверь «Прекрасной Авроры» и вошел внутрь.

Место было бедным, того типа, что является обычным в этой части набережной, посещаемое матросами и портовыми грузчиками днем и проститутками ночью. Имелась здесь непременная оцинкованная стойка бара, ряды бутылок на полках позади нее и треснувшее зеркало с рекламой «житан».

За стойкой чудовищно толстая женщина в черном шелковом платье с обесцвеченными волосами читала «Пари матч». Она подняла голову и взглянула на парня.

— Месье?

Вдоль одной из стен кафе располагались в ряд кабинки, напротив них маленький камин. В комнате не было никого, кроме мужчины перед камином, присевшего на мраморную столешницу. Он был среднего роста с бледным аристократическим лицом. Тонкая белая полоска шрама пересекла его левую щеку от глаза до уголка рта. На нем был темно-синий плащ «барберри».

У Эрика Тальбота раскалывалась голова от боли, сосредоточившейся, в основном, за ушами, из носа непрерывно текло. Он украдкой вытер под носом тыльной стороной ладони и улыбнулся болезненной улыбкой.

— Агнес, мадам. Я ищу Агнес.

— Здесь нет Агнес, молодой человек. — Она нахмурилась. — Вы неважно выглядите. — Она взяла бутылку коньяка и налила немного в стакан. — Выпейте это как послушный мальчик и идите лучше своей дорогой.

Он взял стакан трясущейся рукой, на лице его отразилось изумление.

— Но меня послал мистер Смит. Мне сказали, что она будет меня ждать.

— И она, действительно, ждет, дорогуша.

Молодая женщина, выглянувшая из самой дальней кабинки, встала и подошла к нему. Ее темные волосы сзади были убраны под берет алого цвета, лицо имело форму сердца, а в пухлых губах таилось презрение. Она была в клеенчатом дождевике, красном свитере в тон берету, черной мини-юбке и в коротких сапожках на высоком каблуке. Женщина была очень маленькой, почти как ребенок, что еще усиливало впечатление абсолютной порочности.

— Ты плохо выглядишь, дорогуша. Давай присядем, и ты мне расскажешь, что с тобой. — Она обратилась к толстухе. — Я присмотрю за ним, Мари. — Она взяла парня за руку и повела его к дальней кабинке мимо человека у камина, который не обратил на них внимания. — Ладно, теперь покажи твой паспорт. — Эрик Тальбот дал ей паспорт. — Джордж Уолкер. Кембридж. Хорошо. Очень хорошо. — Она вернула ему паспорт. — Если хочешь, можем говорить по-английски. Я хорошо говорю по-английски. Ты выглядишь плохо. Ты на героине? — Парень кивнул. — С этим я тебе помочь не могу, но как насчет кока, чтобы тебе полегчало? Как раз то, что нужно, чтобы пережить дождливую ночь на Сене.

— Господи, да это было бы прекрасно.

Она порылась в сумочке, вытащила маленький белый пакетик и соломинку и подтолкнула к нему. Человек в синем плаще, наблюдавший за ними в зеркале над камином, вопросительно посмотрел на женщину. Она кивнула. Человек опустошил свой стакан, встал и вышел из кафе.

Тальбот открыл пакетик и вдохнул кокаин через соломинку. Его глаза закрылись, и Агнес плеснула себе в стакан коньяка из бутылки, стоявшей на столе. Парень сидел откинувшись, глаза закрыты. Она достала из сумочки маленький пузырек и добавила несколько капель бесцветной жидкости из него в коньяк, потом снова убрала пузырек. Парень открыл глаза и улыбнулся.

— Лучше? — спросила женщина.

— Гораздо лучше. — Он кивнул.

Она подтолкнула к нему стакан.

— Выпей, и перейдем к делу.

Он сделал сначала один пробный глоток, потом опустошил стакан целиком и поставил его на стол. Женщина угостила его «голуаз». Он поперхнулся дымом и закашлялся.

— Хорошо. Что дальше?

— Пойдем ко мне. Ты полетишь «Бритиш Эйруэйз» в Лондон полуденным рейсом. Груз повезешь в нательном поясе, только одеться нужно иначе, дорогуша. В джинсах и куртке не избежать остановки на таможне.

— Что же мне делать? — Эрик Тальбот никогда не чувствовал такой легкости и отстраненности. Казалось, что его голос пришел откуда-то извне.

— У меня есть для тебя хороший синий костюм, зонт и портфель. Ты будешь выглядеть настоящим бизнесменом.

Она взяла его за руку и помогла подняться. Когда они проходили мимо Мари за стойкой, парень начал смеяться. Та подняла голову и взглянула на него.

— Вы находите меня смешной, юноша?

— О, нет, мадам, не вас. Это место. «Прекрасная Аврора» — так называлось кафе в «Касабланке», где Хемфри Богарт и Ингрид Бергман выпивают по последнему бокалу шампанского перед приходом нацистов.

— Сожалею, месье, но я не смотрю фильмы, — мрачно сказала Мари.

— Ну что вы, мадам, все знают «Касабланку». — Он говорил с возраставшей серьезностью пьяного. — Моя мать умерла, произведя на свет меня. Когда мне было двенадцать, у меня появилась новая. Моя удивительная, замечательная мачеха, милая Сара. Отец часто отсутствовал, он служил в армии, но Сара со всем справлялась и по выходным разрешала мне смотреть «полночные фильмы», если показывали «Касабланку». — Он придвинулся ближе. — Сара говорила, что «Касабланка» должна быть обязательной составляющей образования каждого, потому что в мире не хватает романтики.

— В этом я с ней согласна. — Она потрепала Эрика по щеке. — Иди поспи.

Это последнее, что Эрик Тальбот делал осознанно. К моменту, когда он дошел до двери, он находился полностью под химически стимулированным гипнозом. Он перешел набережную с уверенностью лунатика. Агнес держала его под руку. Они свернули на небольшой причал с несколькими складами и мощеным булыжником спуском к воде, и Агнес позвала:

— Валентин?

Человек, ступивший из темноты, выглядел сильным и опасным. Плечи еще увеличивали массивность в целом крупного сложения, но уже просматривались в его облике признаки упадка: некоторый избыток плоти, длинные черные волосы и густые баки придавали ему старомодность.

— Сколько капель ты ему дала?

— Пять. — Она пожала плечами. — Возможно шесть или семь.

— Замечательная вещь — скополамин, — сказал Валентин. — Если мы его сейчас оставим, он проснется дня через три и не сможет вспомнить ничего из совершенного им, будь то хоть убийство.

— Но ты не позволишь ему проснуться через три дня?

— Нет, конечно. Разве не поэтому мы здесь?

Она поежилась.

— Ты меня пугаешь, честное слово.

— Это хорошо, — ответил Валентин и взял Тальбота за руку. — Теперь давай займемся им.

— Я не могу на это смотреть, — сказала она. — Просто не в состоянии.

— Дело твое, — ответил он спокойно.

Она пошла прочь, а Валентин взял парня за руку и повел вниз по спуску к воде. Парень шел за ним без всяких колебаний. Когда они подошли к самому краю и остановились, Валентин скомандовал:

— Так, теперь иди.

Тальбот сделал шаг вперед и исчез под водой. Спустя мгновение он вынырнул на поверхность и посмотрел вверх на француза незрячими глазами. Валентин опустился на одно колено и, наклонившись вперед, положил руку парню на голову.

— Прощай, приятель.

Это оказалось потрясающе просто. Парень ушел под воду от толчка Валентина, и оставался там, не оказывая ни малейшего сопротивления, только пузырьки воздуха поднимались на поверхность, но вскоре и их не стало. Валентин вытащил безжизненное тело и оставил в неуклюжей позе в конце спуска, почти целиком в воде.

Он пошел к Агнес, вытирая руки носовым платком.

— Можешь теперь позвонить, кому нужно. Встретимся потом у меня.

Она выждала до тех пор, пока не затихли его шаги, потом пошла вдоль набережной. Вдруг она заметила движение в темноте подворотни и воскликнула в панике:

— Кто здесь?

Когда он зажег сигарету, осветилось лицо человека, который сидел раньше в кафе.

— Нет нужды будоражить округу, старуха.

Он говорил на том английском, который оттачивается в частной школе, где присутствует усталый добрый юмор с налетом презрения.

— Ох, это ты Джагоу, — откликнулась она на том же языке. — Боже, как я тебя ненавижу. Разговариваешь со мной, словно я ископаемое какое-то.

— Дорогая моя подружка, — сказал он, растягивая слова. — Разве не поступаю я всегда как истинный джентльмен?

— О, да, — ответила она. — Убиваешь с улыбкой, сохраняя хорошие манеры. Ты напоминаешь мне человека, который говорит французскому таможеннику: «Нет, я не иностранец, я англичанин».

— Чтобы быть предельно точным, Уэлш, но тебе не дано оценить разницу. Полагаю, Валентин был так же отвратительно результативен, как всегда?

— Если ты имеешь в виду, что он выполнил за тебя твою грязную работу, то да.

— Не мою, Смита.

— Никакой разницы. Ты и сам убиваешь для Смита, когда хочешь.

— Разумеется. — На лице у него появилось выражение неловкого удивления. — Но красиво, моя прелесть. Валентин же убьет свою бабку, если решит, что сможет получить хорошую цену за ее тело в «Школе анатомии». К слову, напомни своему коту, что я сказал быть наготове на случай, если процедура в суде закончится быстрей, чем обычно.

— Он не мой кот, а мой парень.

— Третьесортный гангстер, шляющийся с дружками по улицам и воображающий себя Аленом Делоном в «Борсалино». Если бы не девочки, ему бы нечем было даже за сигареты платить.

Он повернулся и пошел прочь, не сказав больше ни слова, негромко насвистывая. Агнес пошла дальше и остановилась только один раз, у ближайшего телефона, чтобы позвонить в полицию.

— Неотложка? Я проходила сейчас мимо спуска у Рю-де-ла-Круа, и мне показалось, что там у воды лежит тело.

— Имя, пожалуйста, — спросил дежурный офицер, но она уже повесила трубку и поспешила уйти.

Дежурный офицер заполнил бланк извещения о несчастном случае и передал его диспетчеру.

— Лучше послать сразу машину.

— Думаешь, возможен трюк?

Другой офицер покачал головой.

— Больше похоже, что какая-то проститутка в ночном дозоре у реки и не хочет быть вовлеченной.

Диспетчер кивнул и передал подробности в патрульную машину, находившуюся в том районе. Хотя в данный момент это уже не имело значения, но тот жандарм, что раньше разговаривал с Эриком Тальботом решил использовать спуск для удовлетворения естественной надобности и сам обнаружил тело.

В результате, полицейское расследование было весьма поверхностным. Жандарм, который обнаружил тело, задал несколько вопросов Мари из «Прекрасной Авроры», но та давно знала, что для ее бизнеса полезней ничего не видеть и не слышать. Да, молодой человек заходил в кафе. Он спрашивал, где он может найти комнату. Он выглядел больным и попросил коньяку. Она назвала ему пару адресов, и он ушел. Конец истории.

Как полагается, на следующее утро было проведено вскрытие, и еще через три дня, которые для этого требовались, коронер на основании результатов исследования вынес единственно возможный вердикт: умер, захлебнувшись в воде, под влиянием алкоголя и наркотиков.

В тот же день после полудня тело молодого человека было доставлено в городской морг на Рю-Сен-Мартин, громкое имя для вполне заурядной улицы, где должны были быть подготовлены документы для британского посольства, но документы эти никогда не были туда отосланы. Благодаря заботам двоюродного брата Валентина, старая женщина, которая работала уборщицей и обмывала тела, перехватила пакет с этими документами прежде, чем он покинул здание морга.

Заведение «Шабер и сын» располагалось около реки, по странному совпадению недалеко от места, где Эрик Табольт встретил свою смерть. Это было здание начала века с роскошной усыпальницей и двадцатью часовнями, где родственники в достойной обстановке могли проститься с дорогими сердцу усопшими до похорон.

Как в большинстве подобных старинных фирм в европейских столицах, Шабер имел ночного сторожа с рядом колокольчиков у него над головой. Для каждой часовни отдельный колокольчик, веревка от которого помещалась между рук усопшего на случай неожиданного его воскрешения.

Но этим вечером, в десять часов, мертвецки пьяный сторож крепко спал благодаря бутылке коньяка, оставленной на столе одним из скорбящих родственников. Сторож видел уже десятый сон, когда Валентин в сопровождении Джагоу осторожно открыл заднюю дверь дубликатом ключа. Каждый из них нес наполненный чем-то брезентовый мешок.

Они задержались около застекленной кабинки. Джагоу указал на сторожа.

— Спит крепко.

— Старый пьянчуга, — презрительно сказал Валентин. — Ему хватило бы понюхать передник бармена.

Они пошли по коридору, в который выходили по обеим сторонам двери часовен. Сильно пахло цветами, и Джагоу сказал по-французски:

— Достаточно, чтобы возненавидеть розы на всю оставшуюся жизнь.

Они остановились перед одной из дверей и заглянули в часовню. Гроб стоял на наклонной поверхности, наполовину сдвинутая крышка открывала взору молодую женщину с несколько неестественным цветом лица, являвшимся результатом усилий бальзамировщика.

Джагоу одной рукой зажег сигарету и постоял у двери.

— Как в фильме ужасов, — сказал он весело. — Дракула или что-то вроде этого. В любую минуту ее глаза могут открыться, и она вопьется тебе в горло.

— Замолчи ты, ради Бога, — хрипло проговорил Валентин. — Ты же знаешь, как я ненавижу эту часть дела.

— Вот уж чего я не мог предположить, — сказал Джагоу, когда они пошли дальше по коридору. — Я думал, ты уже привык. Который это? Седьмой?

— От этого не легче, — сказал француз.

— Помни о смерти, старик.

Валентин нахмурился.

— Это ты к чему, черт побери?

— Чтобы понять, нужно поучиться в частной английской школе. — Джагоу заглянул в последнюю часовню справа по коридору. — Это здесь, должно быть.

Это был единственный закрытый гроб. Он был сделан из темного красного дерева с позолоченными пластмассовыми ручками на тот случай, если будет выбрана кремация. Обычно международные правила относительно транспортировки тела по воздуху требуют использования запаянного металлического вкладыша в гроб, но это не относится к транспортировке на маленьком самолете, летящем на высоте, не превышающей десять тысяч футов.

— Начинай, — скомандовал Джагоу.

Валентин отвинтил винты на крышке и снял ее. Раскрыл тканый покров на теле Эрика Тальбота. Стали видны два огромных шва, от грудины до самого низа живота, сделанных крупными стежками, результат вскрытия. Валентин два года отслужил в регулярной французской армии в качестве санитара. Ему довелось видеть множество трупов в Чаде, когда его откомандировали туда в Иностранный легион, но он так и не смог к этому привыкнуть. Иногда он проклинал тот день, когда на его пути встретился Джагоу, но потом, он вспоминал о деньгах…

Он раскрыл один из рюкзаков и достал футляр с инструментами, выбрал скальпель и начал распарывать швы, прерывая работу только, чтобы стереть со лба пот.

— Поторопись, — нетерпеливо сказал Джагоу. — У нас на это не вся ночь.

В воздухе появился тошнотворно-сладкий запах разлагающейся плоти, который ни с чем не спутаешь. Валентин удалил, наконец, последний стежок, передохнул и с легкостью раскрыл тело. Обычно после вскрытия и исследования внутренние органы помещают обратно в тело, но не в таком случае, как этот, когда похороны откладываются на довольно длительное время. В этом случае внутренние органы обычно уничтожаются. Внутренность грудной клетки и живота была пуста. Валентин замер, у него тряслись руки.

— Я всегда знал, что в душе ты сентиментален. — Джагоу раскрыл другой рюкзак и стал доставать оттуда одну за другой пластиковые упаковки с героином, передавая их Валентину. — Поторопись, я спешу на свидание.

Валентин положил внутрь грудной клетки пакет и, протягивая руку за следующим, спросил зло:

— С мальчиком или с девочкой?

— Добродетельный ты мой! Гляжу, мне придется тебя снова поучить, обезьяна ты французская. — Джагоу ласково улыбнулся, но ужаснулся бы встретивший взгляд его глаз.

Валентин выдавил легкий смешок.

— Просто шутка. Никаких намеков.

— Разумеется. Запихивай остальные и зашивай снова. Я хочу уже уйти отсюда.

Джагоу закурил новую сигарету и вышел. Он прошел по коридору до конца, до маленькой молельни. Здесь было всего несколько стульев, лампада отбрасывала свет на маленький алтарь с распятием из меди. Все очень просто, но ему это и нравилось. Он делал это всегда, с тех пор, как мальчишкой сидел на семейной скамье в деревенской церкви, где арендаторы его отца почтительно усаживались позади них. Там было витражное окно с изображением их фамильного герба, датируемого четырнадцатым веком, с семейным девизом: «Делаю, что хочу». Это точно соответствовало его собственной философии, хотя он ничего особенного этим не добился. Джагоу отодвинул свой стул к стене.

— Когда же ты сбился с пути, старик? — тихо спросил он себя.

Ему было многое дано. Древнее благородное имя, не то, конечно, которым он пользовался теперь, но должен же он сохранять благопристойность. Частная школа, Сандхерст, прекрасный полк. В двадцать три года уже капитан с Военным крестом за работу тайного агента в Белфасте. Потом та прискорбная воскресная ночь в Южном Арма, четыре убитых бойца ИРА. Джагоу не видел никаких причин брать их живыми. С удовольствием прикончил их своими руками. Но потом эта вынюхивающая крыса, сержант, выдал его. И британская армия, конечно же, не одобряет политики стрельбы на поражение.

Не так сильно его выбило из колеи тихое разжалование, правда, едва не стоившее жизни его отцу, как то, что эти сволочи забрали у него Военный крест. Но теперь это уже дела давно минувших дней.

В последний год перед обретением Родезией независимости, «Скауты Селауса» не отличались разборчивостью и были рады его заполучить, как рады были и в Южной Африке иметь его в рядах своих коммандос для работы в Анголе. Потом была война в Чаде, где он впервые встретился с Валентином. Ему повезло, что удалось уйти оттуда живым.

А потом появился Смит, таинственный мистер Смит, и три очень прибыльных года. Но самым удивительным было то, что они никогда не встречались, по крайней мере, насколько это было известно Джагоу. Он даже не знал, каким образом Смит вышел на него в самом начале. Но это не имело значения. Имело значение только то, что на счете Джагоу в швейцарском банке накопилось около миллиона фунтов. Интересно, что сказал бы на это его отец. Потом он поднялся и возвратился в часовню.

Валентин уже аккуратно зашил тело и натягивал покров. Джагоу сказал:

— По уличным ценам он стоит пять миллионов фунтов. Мертвый он богаче, чем мог себе представить.

Валентин завинтил крышку.

— Шесть, а, возможно, и семь, если разбавить.

Джагоу улыбнулся.

— Какой мразью надо быть, чтобы на это пойти? Ладно, уходим.

Они миновали сторожа, продолжавшего спать, и вышли в переулок. Шел дождь, и Джагоу поднял воротник.

— Хорошо. Завтра, ровно в час, будьте вместе с Агнес в Виньи, чтобы проводить. Когда самолет взлетит, позвоните в Кент по обычному номеру.

— Конечно. — Они дошли до конца переулка. Валентин начал говорить несколько косноязычно: — Нам интересно. Это Агнес интересуется.

— Чем? — спросил Джагоу.

— Дела идут хорошо. Мы подумали, может можно дать нам небольшую прибавку?

— Посмотрим, — ответил Джагоу. — Упомяну об этом в разговоре со Смитом. Потом позвоню.

Он пошел по набережной, думая о Валентине. Отвратительное создание. Мразь, конечно. Никакого стиля. Настоящая портовая крыса. Но крыса была крысой и требовала присмотра. Джагоу завернул в первое же ночное кафе, которое ему встретилось, и спустя десять минут обменял в баре на монеты сто франков, вошел в телефонную будку, и набрал лондонский номер.

Он тихо продиктовал свое сообщение на магнитофон на другом конце.

— Мистер Смит, это Джагоу. — Потом он дважды повторил номер телефона, с которого звонил, положил трубку и закурил сигарету.

Они всегда связывались таким образом. Смит, располагавший автоответчиком по всей вероятности с автоматическим оповещением о полученном сообщении, всегда звонил сам. Очень просто и невозможно отследить. Абсолютно надежно.

Телефон зазвонил, Джагоу снял трубку.

— Джагоу.

— Это Смит. — Голос как обычно был глухим и невыразительным. — Как дела?

— Прекрасно.

— Были проблемы?

— Никаких. Все в норме. Груз будет отправлен завтра в час из Виньи.

— Хорошо. Наши друзья встретят его как обычно. Деньги за него должны появиться в течение недели.

— Это хорошо.

— На ваш счет поступит обычная сумма плюс десять процентов в последний день месяца.

— Приятно слышать.

— Работник оправдал затраты на него…

— И всю старую славную британскую бессмыслицу. — Джагоу рассмеялся.

— Точно. Я свяжусь с вами.

Джагоу положил трубку и вернулся в бар, где выпил порцию коньяка. Когда он вышел из бара на улицу, дождь продолжал лить, но ему это нравилось. Было приятно. И он пошел, насвистывая, по неровной мостовой.

Но назавтра, во второй половине дня, погода в Виньи была неважной, низкая облачность, дождь и дымка над землей, снижавшие видимость до четырехсот ярдов. Здесь было небольшое летное поле с центром управления и двумя ангарами. Валентин и Агнес сидели в ее «ситроене» на границе взлетно-посадочной полосы и наблюдали, как прибыл катафалк, как перегрузили из него гроб в маленькую «сессну». Катафалк уехал. Пилот ушел в центр управления.

— Похоже, не все ладится, — предположила Агнес.

— Вижу. Мы можем проторчать здесь весь день, — ответил Валентин. — Пойду разузнаю.

Он набросил на плечи плащ и пошел к главному ангару, где одинокий механик в заляпанном белом комбинезоне возился с «пайпер-команчи».

— Курите? — Валентин предложил ему «голуаз». — Мой английский двоюродный брат ожидает тело своего сына сегодня во второй половине дня. Он попросил меня присмотреть за отправкой. Я видел, что катафалк прибыл. А полет-то разрешен?

— Временная задержка, — объяснил механик. — Здесь-то он может взлететь запросто, но на той стороне все не так просто. Первый пилот говорит, что надеется на прояснение к четырем часам.

— Спасибо, — поблагодарил его Валентин и достал из кармана наполовину полную бутылку виски. — Угощайтесь. Вы не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном?

Механик с готовностью приложился к бутылке. Вытер губы тыльной стороной ладони и сказал:

— По счетам плачу не я. Пожалуйста.

Валентин взглянул на клочок бумаги и набрал записанный на нем номер. Это был коммутатор Кента, который находится к югу от Лондона, но кроме этого ему ничего не было известно о мистических братьях Хартли.

Голос на другом конце откликнулся просто:

— Да?

Валентин заговорил по-английски:

— «Братья Хартли»? Это Виньи.

Голос стал более резким.

— Какие-то проблемы?

— Да. Погода. Но они надеются взлететь в четыре.

— Хорошо. Позвоните мне снова, чтобы подтвердить.

Валентин кивнул механику.

— Оставьте себе скотч. Я еще вернусь.

Он вернулся к Агнес в «ситроен».

— Так и есть. Все откладывается до четырех. Пойдем посидим в том кафе у дороги.

Человек, с которым разговаривал Валентин, положил трубку и, сцепив руки, наклонился к всхлипывающей женщине, сидевшей напротив. Это был слегка лысеющий мужчина, шестидесяти лет, в золотом пенсне, черном галстуке и пиджаке, белоснежной рубашке и безупречно скроенных полосатых брюках. На табличке, стоявшей на его столе было золотом выписано имя Эйса Берд.

— Миссис Девис, могу вас заверить, что здесь, в Дипдине, вашему мужу будет уделено максимум внимания. Если вы желаете, его пепел будет развеян в нашем собственном саду вечного покоя.

В этот ноябрьский день комната была наполовину в тени, но цветы по углам, дубовые панели стен действовали успокаивающе, как и его сочувствующий, слегка покровительственный голос, напоминавший о приходском священнике.

— Это было бы замечательно, — сказала женщина.

Он похлопал ее по руке.

— Всего несколько формальностей. Необходимо заполнить несколько бланков. Боюсь, это неизбежно. Закон требует.

Он нажал звонок на столе, отодвинулся назад и выбрал платок, которым тщательно протер стекла пенсне, потом встал и стал смотреть через окно в безукоризненно ухоженный сад, который всегда доставлял ему тихую радость. Совсем неплохо для незаконнорожденного мальчишки из самых страшных трущоб Ливерпуля, которому ничего не светило в будущем, кроме участи мелкого уголовника. К двадцати четырем годам он уже восемнадцать раз привлекался к ответственности за правонарушения. Здесь было все, от простого воровства до проституции. Хотя он и старался забыть об этом, но свой единственный в жизни шанс он получил, вступив в связь с Генри Брауном, владельцем старинного похоронного бюро в Манчестере.

Браун взял в свой бизнес юного Эйсу, правда, тогда имевшего другое имя, и холил его во всех смыслах. Эйсе сразу полюбился похоронный бизнес. Он чувствовал себя в деле как рыба в воде, и вскоре освоил все его тонкости, включая бальзамирование. А потом мистер Браун умер. Пережившая его миссис Браун, никогда не имевшая собственного сына, обожала Эйсу и совершила, возможно, только одну ошибку: она сказала Эйсе, что назначила его единственным своим наследником. Эта ошибка привела к ее безвременной кончине от пневмонии, которой существенно поспособствовал Эйса, оставив в ее комнате широко открытым окно в декабрьскую ночь, предварительно убрав постельные принадлежности.

Продуманное завещание миссис Браун превратило Эйсу во владельца предприятия, «Сады вечного покоя» с собственным крематорием, созданного на базе загородной усадьбы восемнадцатого века «Дипдин». Вам не удалось бы найти лучшее заведение во всей Калифорнии, и связь Эйсы с мистическим мистером Смитом не делала его хуже.

Дверь отворилась, и вошел красивый молодой чернокожий. Он был высоким и мускулистым, и отлично скроенная форма шофера подчеркивала достоинства его фигуры.

— Вы звонили, мистер Берд?

— Да, Альберт. Посылка из Франции прибудет позднее, чем мы рассчитывали.

— Это плохо, мистер Берд.

— О! Я думаю, мы все успеем. Транспорт готов?

— В дальнем гараже, сэр.

— Хорошо. Я сейчас посмотрю. — Берд обратился к миссис Девис. — Я оставлю вас на несколько минут, пока вы заполняете эти формы, а потом помогу вам с выбором подходящего гроба.

Она благодарно кивнула. Берд потрепал ее по плечу и вышел. Альберт раскрыл большой зонт и держал его над головой Берда, пока они шли мощеным булыжником двором.

— Гнусная погода, — сказал Берд. — Кажется, это никогда не прекратится.

— Кошмарная, мистер Берд, — согласился Альберт и открыл дверь гаража. Когда он сдернул брезент, взору предстал блестящий черный катафалк. — А вот и мы.

Мастерски выведенная золотом, на боковой стенке катафалка красовалась надпись: Братья Хартли, распорядители похорон.

— Великолепно, — похвалил Берд. — Где ты его откопал?

— Увел собственноручно в четверг, в Северном Лондоне. Регистрационный журнал и налоговый диск со списанного, нашел на свалке в Брикстоне.

— Ты уверен, что тебя там не запомнили?

Альберт рассмеялся.

— В Брикстоне? Вас бы запомнили, но не меня. В Брикстоне я просто еще один брат, еще одно черное лицо. Действуем как обычно?

— Да. Ты возьмешь катафалк, а я поеду следом за тобой на «ягуаре».

Альберту было понятно, что если что-то пойдет не так, он останется с грузом, а старый ублюдок просто смоется. Но ничего. Альберт был уверен, что придет и его время.

— Прекрасно, мистер Берд.

Берд погладил его по щеке.

— Ты славный мальчик, Альберт. Красивый мальчик. Нужно мне придумать, как тебя наградить.

— Нет необходимости, мистер Берд. — Альберт улыбнулся, снова открывая зонт. — Работать у вас уже достаточная награда, — сказал он, и они пошли обратно через двор.

Агнес и Валентин вернулись в Виньи к четырем и увидели, что самолет уже улетел. Она наблюдала за Валентином, когда тот торопливо шел к ангару, потом снова вступил в разговор с тем же механиком. Она закурила сигарету и стала ждать. Валентин отсутствовал совсем недолго.

— Взлетел пятнадцать минут назад.

— Ты позвонил?

— Да, — ответил он и запустил двигатель. — Произошла смешная вещь. Знаешь, как это случается иногда, автоответчик срабатывает, хотя трубку сняли?

— Случается.

— Когда ответил обычный голос, я слышал запись на автоответчике тоже.

— Что за запись?

— Было сказано: «Это сады вечного покоя Дипдина. Мы сожалеем, что никого нет в данный момент, но оставьте свой номер телефона, и мы вам перезвоним».

— Это, действительно, интересно, дорогой. — Агнес улыбнулась, сумев изобразить злорадство. — Трещина в броне месье Джагоу, которая может дорого стоить.

Летное поле в Вудчерч было немногим больше того, что в Виньи. В действительности, оно принадлежало летному клубу, но иногда использовалось для чартерных или грузовых рейсов. Расположенное в сельской глубинке Кента, оно не имело таможни, поэтому таможенник, принявший «сессну» с гробом Эрика Тальбота был вынужден для этого проделать на машине весь путь от Кентербери. Он был раздражен из-за задержки, хотел поскорей уехать. Поэтому с формальностями быстро покончили. Необходимые бумаги были подписаны, и они с пилотом помогли Альберту перегрузить гроб из самолета в катафалк.

Альберт выехал из ворот на сельскую дорогу. «Сессна», взревев, разогналась и поднялась в небо. Позади катафалка пристроился Берд на черном «ягуаре», который до этого момента держался в стороне. Альберт достал из ящика для перчаток бутылку водки, потом, удерживая руль одной рукой, вытряс из пузырька пару своих любимых таблеток и глотнул их, запив водкой. Прошло всего несколько минут, и он ощутил удивительный подъем.

Он глянул на «ягуар» в зеркало заднего вида. Начинало темнеть, и Берд уже включил фары. «Как всегда осторожничает, — подумал Альберт. — Никогда не будет рисковать, если кто-то это может сделать вместо него, и обычно этот кто-то он, Альберт».

— Альберт то, Альберт это, — сказал шофер тихо, снова посмотрев в зеркало. — Интересно иногда, что этот глупый старый педик думает на мой счет.

Он сделал еще глоток из бутылки и слишком поздно понял, что впереди поворот. Он бросил бутылку и вывернул руль. Правое переднее колесо наскочило на травяную обочину и ударилось о гранитный блок, вывалившийся из низкой стены. Катафалк пронесся через дорогу, сквозь ограду из металлической сетки, пропахал склон, с корнем вырывая на своем пути молоденькие елки, и остановился, наполовину свесившись над оврагом. Только благодаря ремню безопасности Альберт не пробил головой ветровое стекло. Он распахнул дверь и выскочил из машины. Он стоял, испытывая легкое головокружение, когда увидел «ягуар», затормозивший наверху у дорожной обочины. На вершине короткого склона появился Берд.

— Альберт? — В его голосе слышалось искреннее беспокойство.

— Я в порядке, — отозвался Альберт.

В этот момент он увидел, как гроб пробил боковую стеклянную сторону катафалка, крышка его отскочила, и, замотанный в саван труп свесился наружу. Он упал на колени, чтобы заглянуть под машину, и увидел, что нижний конец гроба оказался зажатым под машиной.

Берд спустился вниз по склону и присоединился к Альберту.

— Вытащи его оттуда. Погрузим его в багажник моей машины, но поторопись, Бога ради. Кто-нибудь может появиться.

Альберт приготовился подлезть под катафалк, но раздался скрип и машина слегка покачнулась. Альберт отскочил назад.

— Эта чертова штука может опрокинуться в любой момент, а у него зажаты ноги.

Берд наклонился и, когда поднялся, у него в руках была бутылка водки.

— Снова пил! — крикнул он в бешенстве. — Сколько раз тебя предупреждать! — Берд дал Альберту пощечину и отшвырнул бутылку в кусты.

Альберт поднял руки, защищаясь, снова как ребенок.

— Простите, мистер Берд. Это просто несчастный случай.

Берд достал из жилетного кармана перочинный нож и открыл его.

— Распори шов, открой его. Нам нужно забрать героин.

— Я не смогу, мистер Берд, — взмолился Альберт.

— Делай, что тебе велено! — крикнул Берд и снова ударил его по лицу. — Я принесу из машины мешок.

Он вложил нож в руку шофера и полез вверх по склону. Альберт, испытывая ужас, встал на колени и стянул саван. Глаза парня оказались открытыми и смотрели на Альберта. Он старался по возможности отводить глаза, когда начал пороть шов.

На дороге Берд открыл багажник «ягуара» и взял оттуда полотняную сумку, которой пользовался, когда делал закупки. Он встал на вершине склона и посмотрел вниз в густевшую темноту.

— Ты достал?

— Да, мистер Берд. — Голос Альберта был глухим и напряженным.

— Сложи все сюда.

Берд бросил сумку вниз, глядя с тревогой на дорогу. Слава Богу, что это произошло на проселочной дороге, и равнинные поля за поворотом позволяют видеть вдаль на значительное расстояние. У него сильно билось сердце, на лбу выступил пот. Что бы сказал Смит? Перспектива выглядела так ужасно, что даже страшно подумать.

Он спустился по склону.

— Ну, ты закончил, наконец? Все вынул?

— Думаю, да, мистер Берд.

— Ладно, пошли отсюда.

— Но они же все равно найдут тело, мистер Берд. Обязательно найдут.

— Ну и что? Они же не смогут выйти на нас. Ни во Франции, ни здесь. Есть такая штука: уничтожение улик. Иди! Поднимайся наверх и заводи машину.

Альберт полез наверх, а Берд отвинтил крышку бензобака. Бензин плеснулся на землю. Он достал носовой платок и намочил его, поднялся до половины склона, достал зажигалку, поджег платок и бросил на катафалк. На мгновенье ему показалось, что ничего не получится, но вот появился желтый язычок пламени. К моменту, когда он дошел до вершины, загорелся сам катафалк. Он увидел отблеск пламени в глазах трупа, смотревших на него с осуждением, отвернулся, сел в машину, и Альберт вырулил на дорогу.

Позже, за своим столом в «Дипдине», ожидая, когда перезвонит Смит, Берд потягивал бренди и старался себя успокоить. Все обойдется. Иначе быть не может. Смит поймет. Телефон зазвонил, когда в комнату вошел Альберт с чайными принадлежностями на серебряном подносе. Берд поднял руку, призывая его к молчанию, и снял трубку.

— Говорит Смит.

— Это Берд, сэр. — У Берда дрожали руки. — В действительности, у нас возникли некоторые проблемы.

Голос Смита нисколько не изменился.

— Расскажите мне о них.

Берд рассказал, не упомянув Альберта и его выпивку, относя аварию целиком за счет дефекта рулевого управления.

Когда он закончил, Смит сказал:

— Очень неудачно.

— Согласен, но от аварий никто не застрахован, сэр.

— Ничего не могу сказать по этому поводу, со мной такого не случалось, — сказал Смит.

— Так что нам делать дальше, сэр? Товар заберет мистер Джагоу, как обычно?

— В этом нет необходимости. Я сам заберу товар завтра ровно в три. Оставьте его в багажной ячейке номер сорок три на вокзале Виктории в Лондоне.

— Но где взять ключ, сэр?

— Получите его завтра в конверте с утренней почтой. У меня есть дубликат, — объяснил Смит.

— Хорошо, сэр.

— И лучше, чтобы с вами не случалось никаких аварий, мистер Берд, а то Джагоу придется вас навестить, чтобы разобраться с этим, вы же не хотите этого, не так ли?

— В том нет нужды, сэр, — пробормотал Берд.

— Не волнуйтесь, мистер Берд. Парень был никто. Они все были специально отобраны из людей такого сорта. Нет никакой возможности связать его с кем-нибудь из нас. Немного удачи и все это выльется просто во временное неудобство. Спокойной ночи.

Берд положил трубку, и Альберт спросил:

— Что он сказал?

Берд рассказал ему. Теперь, благодаря реакции Смита, он испытывал подъем, освобождение, уверенность.

— Он прав. Мальчишка никто. Катафалк угнанный. Все документы фиктивные. Царапугам ничего из этого не вытянуть.

— Царапугам, мистер Берд?

— Извини, Альберт, выдал тайну своей юности. Так мы называли копов, когда я ходил в крутых парнях в Ливерпуле.

Альберт кивнул.

— Я подумал, мистер Берд, об этой багажной ячейке на вокзале Виктории. Я имею в виду, если я покручусь там, может быть мне удастся его увидеть. Я делал это раньше, когда этот чудак Фраскони подключился.

Берд с сожалением покачал головой.

— Альберт, я не понимаю, как ты жив остался. Неужели ты мог подумать, что такой большой человек, как Смит, допустит какую-нибудь глупость? Если ты только попробуешь, этот подонок Джагоу накинется на тебя как стервятник. Просто чудо, что тебе сошло это тогда. Тебя найдут плывущим вниз по Темзе с членом в руке. Это была бы потеря. Что там у тебя?

— Чай, мистер Берд. — Альберт налил чай из любимого серебряного чайника Берда в чашку тончайшего фарфора. — Цейлонский. Так, как вы любите.

— Чудно. — Берд подержал чай во рту и потом с удовольствием проглотил. — Нет ничего лучше чашки хорошего чая, любила говорить моя старая мама. — Он посмотрел на Альберта, протянул руку и потрепал его по щеке. — Ты славный мальчик, Альберт, но порой делаешь глупости.

— Хорошо, что у меня есть вы, чтобы направлять меня, мистер Берд, — сказал Альберт и налил ему еще чашку чая.

В этот самый момент, в Париже, Джагоу слушал версию событий в изложении Смита.

— Вляпались, мягко говоря, — заключил он. — Что вы хотите, чтобы я сделал?

— Пока, ничего, — сказал Смит. — Если повезет, то все обойдется. Подождем и посмотрим, но если возникнут неприятности, вы мне потребуетесь здесь для выполнения работы по ликвидации. Приезжайте-ка вы утром в Лондон. Обычная служебная квартира в Гайд-парке. Я с вами свяжусь.

— С удовольствием, сэр.

Джагоу положил трубку. Постоял, глядя на телефон, и рассмеялся. Нет слов, как все смешно получилось. Он все еще смеялся, когда входил в спальню, чтобы переодеться.

3

Бригадир Чарльз Фергюсон командовал Группой четыре с момента ее создания в 1972 году. Он был крупным неопрятным человеком немного старше шестидесяти с обманчиво добрым лицом, который предпочитал мятые костюмы с единственным намеком на принадлежность к армии в виде галстука гвардейца. Когда это было возможно, Фергюсон предпочитал работать дома, в роскоши своей квартиры времен Георгов, расположенной на Кавендиш-сквея, где он и пребывал на следующее утро, удобно устроившись около камина Адама, с чаем и кипой документов, требующих его внимания, когда вошел его ординарец гурка, Ким.

— Пришел полковник Вильерс, сэр. Он говорит, что это срочно.

Фергюсон кивнул, и спустя мгновенье вошел Тони Вильерс, одетый в свитер с высоким воротом, твидовый пиджак из Донегола и свободные вельветовые брюки цвета жухлой зелени. Он был бледен, глаза потемнели, все явно свидетельствовало о несчастье. Он нес портфель.

— Дорогой Тони. — Поднялся ему навстречу Фергюсон. — Что случилось?

— Этот рапорт только что поступил, сэр. Поступил на главный компьютер, оттуда ко мне на стол в соответствии с процедурой перекрестных ссылок для служебного персонала. — Фергюсон поправил очки для чтения с половинными линзами, подошел к окну и стал читать рапорт, переданный ему Вильерсом.

— Просто невероятно. — Он обернулся. — Но при чем здесь ты, Тони? Я не понимаю.

— Эрик Тальбот сын моего двоюродного брата Эдварда. Вы помните Эдварда, сэр? Подполковника в Парасе. Он погиб на Фолклендских островах.

— Боже мой, конечно. Так вы родственники?

— Так точно, сэр.

— Но если мальчик выдавал себя за какого-то Джорджа Уолкера, как полиции Кента удалось так быстро идентифицировать его тело?

— Мальчик сгорел не полностью. Они смогли снять с него отпечатки пальцев, которые оказались в национальном компьютере.

— Неужели? — Фергюсон нахмурился.

— Парень был студентом Кембриджа. Тринити-колледж. В прошлом году его забрали во время полицейского рейда с какой-то сомнительной вечеринки.

— Наркотики?

— Как же без этого. Его обвиняли только в употреблении, так что не посадили. Я узнал об этом только что в центральном архиве Ярда.

Фергюсон подошел к письменному столу и сел.

— Тальбот, да, я помню, как погиб полковник Табольт на Фолклендах. Тамблдаун, да?

— Да. Он служил офицером связи в гвардии Уэльса.

— А отец, как я вспоминаю, баронет. Сэр Джеффри Тальбот.

— С ним случился удар некоторое время назад, после смерти жены, — сказал Вильерс. — С тех пор он в доме престарелых. Не различает даже времени суток. — Он помолчал. — Сэр, вы не возражаете, если я выпью?

— Нет, конечно, Тони. Выбирай, что хочешь.

Вильерс подошел к буфету и налил бренди в резной бокал. Он подошел к окну и стоял там, глядя на улицу.

— Понимаете, сэр, он мой дядя. Брат моей матери. Правда, близки мы никогда не были.

— Тони, я искренне тебе сочувствую. Одно хорошо: старик не в состоянии осознать случившееся. Я имею в виду, что он потерял одного наследника на Фолклендах, теперь этого таким ужасным образом. — Он постучал пальцем по рапорту. — Интересно, кто наследует титул?

— Судя по всему, я, сэр, — сказал Вильерс.

Фергюсон устало снял очки.

— При нормальных обстоятельствах это было бы поводом получать поздравления.

— Да. Ладно, забудем об этом. Сконцентрируемся вот на чем. — Он открыл портфель и положил перед бригадиром пластиковый пакет. — Героин. Предварительное заключение после поверхностного анализа в лаборатории говорит о том, что это продукт очень высокого качества. Качество такое, что даже разбавленный втрое будет хорошо продаваться на улице.

— Понятно. Продолжай, — сказал Фергюсон с мрачным лицом.

— Это было найдено внутри тела Эрика при осмотре его патологоанатомом. Ему сразу стало ясно, что мальчик мертв уже несколько дней и проводилось вскрытие. Очевидно, исходя из техники вскрытия, он определил, что оно было проведено во Франции. Поэтому полиция Кента сверила его отпечатки пальцев в Сюрте в Париже, и получила вот это. — Вильерс передал Фергюсону очередной рапорт. Тот изучил его внимательно и, наконец, поднял голову.

— Итак, что мы имеем? Парень едет в Париж с фальшивым паспортом. Тонет в Сене под влиянием наркотиков. После вскрытия его тело опознают и забирают, предъявив поддельные документы, и переправляют в Англию самолетом.

— Начинив героином, — добавил Вильерс.

— А это только образец того, что в нем было. Это вы хотите сказать?

— Получается так. Полиция уже установила, что катафалк был угнан. Погребальной конторы братьев Хартли не существует. Все это тщательно продуманное прикрытие.

— Которое сработало не полностью. Произошла авария.

— Точно. Им пришлось быстро забрать груз и в спешке уносить ноги.

— В такой спешке, что они проглядели этот пакет. — Фергюсон мрачно посмотрел на Вильерса. — Ты отдаешь себе отчет, что это значит, не так ли? Существует вероятность, что мальчик был убит с целью использования его тела таким образом.

— Правильно, — согласился Вильерс. — Я попросил в лаборатории оценить. Они сказали, что, учитывая размер пакета, в теле могло поместиться героина на пять миллионов фунтов по уличным ценам.

Фергюсон побарабанил пальцами по столу.

— Однако, исключая твою персональную связь с этим делом, я не вижу, как еще оно может нас касаться.

— Очень даже, сэр. У меня здесь копия рапорта французского коронера. — Он достал его из портфеля. — Обратите внимание на химический анализ крови. Следы героина, кокаина, а также скополамина и фенотиазина.

Фергюсон откинулся на спинку кресла.

— Естественные науки не были моей сильной стороной в школе. Объясни.

— Все началось в Колумбии, в прошлом году. Депрессивный алкалоид скополамин производится из плодов кустарника, произрастающего в Андах. Он может выпускаться в виде сыворотки без цвета, без запаха, несколько капель которой приводят любого индивидуума в состояние полного химического гипноза, по меньшей мере, на три дня. Гипноз настолько полный, что жертва не помнит ничего из совершенного в этом состоянии. Мужчины убивали, женщины полностью теряли достоинство, становились сексуальными рабынями.

— А фенотиазин?

— Он нейтрализует некоторые побочные эффекты. Делает жертву понятливей.

— Боже упаси, чтобы это когда-нибудь не пустило корни здесь.

— Но это уже произошло, сэр, — сказал Вильерс настойчиво. — За последние двенадцать месяцев было четыре случая, когда у бойцов ИРА, казненных военизированными группировками протестантов, при вскрытии обнаружили то же самое. Скополамин и фенотиазин.

— И ты полагаешь, что может быть связь с этим делом?

— Могут быть еще случаи. Мы должны провести компьютерный поиск, но если связь обнаружится, и если это касается UVF или «Красной руки Ольстера», или любой другой протестантской экстремистской группы, тогда это точно наше дело.

Фергюсон выслушал это с хмурым видом. Потом кивнул.

— Так, Тони. Брось все дела или передай кому-нибудь в отделе, чтобы доделали за тебя. Тебе же я поручаю разобраться со всем этим. Наивысший приоритет. Держи меня в курсе.

Это означало, что разговор окончен. Фергюсон снова надел очки, а Вильерс собрал рапорты и пакет с героином и спрятал все в свой портфель.

— Еще одна вещь, сэр, личного плана.

Фергюсон удивленно посмотрел на него.

— Слушаю.

— У Эрика есть мачеха. Она американка.

— Ты ее знаешь?

— О, да. Она необыкновенная женщина. Эрик ее обожал. Его собственная мать умерла при родах, и Сара для него очень много значила, как и он для нее.

— Теперь тебе придется рассказать ей об этой трагедии. Как она это перенесет?

— Не знаю. — Вильерс пожал плечами. — Она из бостонских Кэботов. Тех, что в Голубой книге. Ее отец был мультимиллионером. Сталь, мне кажется. Она лишилась матери в раннем детстве, так что они с отцом были очень близки. Она была типичной избалованной богатой сучкой, как она однажды мне призналась, которая, тем не менее, с отличием закончила «Редклиф».

— И что потом?

— В двадцать один год она стала другим человеком. Возненавидела то, что произошло во Вьетнаме. Она потеряла там своего парня. Спустя два или три года участвовала в кампании за избрание в Конгресс. Почти выиграла. Но избиратели все больше разочаровывались в ее политических пристрастиях, и она потеряла выборы. Она полностью отошла от политики, получила MBA в Гарварде и присоединилась к одной из брокерских фирм с Уолл-стрит, занимающейся инвестициями.

— Помогли папины деньги?

Вильерс покачал головой.

— Начала со своих собственных сбережений, теперь уже заработала репутацию. Она встретила Эдварда в воскресенье в Национальной галерее во время своего визита в Лондон. Она мне сказала однажды, что простила ему то, что он был военным, потому что ей не доводилось видеть ничего красивее, чем он в своей форме и в красном берете.

— Но был еще и мальчик.

— Как я уже говорил, это была любовь с первого взгляда у них обоих. Не подумайте чего плохого, сэр, — сказал Вильерс смущенно. — Но иногда мне казалось, что она любит Эрика больше, чем его отца.

— Женщины живут сердцем, Тони, — сказал тихо Фергюсон. — Где она сейчас?

— В Нью-Йорке, сэр.

— Тогда тебе лучше не откладывая пройти через это.

— Да, конечно.

— Естественно, из-за связи с Ирландией речь идет о государственной безопасности, откуда следует, что ты на законных основаниях присваиваешь литеру Д всему, что связано с этим делом. Это удержит на расстоянии прессу, телевидение и прочих. — Фергюсон пожал плечами. — Нет нужды добавлять семье неприятностей к тем, что уже есть.

— Вы очень добры, сэр. — Вильерс пошел к двери, остановился и повернулся. — Пожалуй, я должен упомянуть еще об одном аспекте, сэр.

— Еще, Тони? — сказал устало Фергюсон. — Ладно, скажи мне о самом худшем.

— Сара, сэр. Она очень близкий друг президента.

— О, Боже! Только этого не хватало!

На вокзале Виктории было столпотворение из-за очередей на экспрессы дальнего следования. Альберт в коричневой замшевой куртке, в джинсах и с набитым героином рюкзаком пробирался сквозь толпу. Багажная ячейка номер сорок три была, естественно, заперта. Он достал из кармана ключ и открыл ее. Все очень просто. Он запихнул в нее рюкзак, запер дверцу и пошел прочь.

Заинтригованный, он все-таки задержался уже у самого выхода. Нет, он должен узнать, просто не может иначе, и его не остановят истеричные разговоры Берда о сверхосторожности. Он повернулся и пошел обратно, зашел в одно из многочисленных кафе, заказал кофе и устроился за столиком у окна, из которого были хорошо видны багажные ячейки.

В кафе стало многолюдно, и две женщины подошли к его столику, попросили его потесниться, и все было мгновенно закончено. Он, конечно, предполагал увидеть мужчину, поэтому не обращал внимания на седую полную женщину в мужском дождевике и берете, которая держала ключ наготове в руке и мгновенно оказалась около ячейки.

Пока Альберт протискивался мимо женщин у столика, та женщина затерялась в толпе у подземного перехода прежде, чем он смог что-то сделать. Он постоял еще у кафе, злясь на себя, потом, пожав плечами, пошел прочь.

Смит, выбравший наблюдательной точкой место рядом с газетным киоском, видел всех. Он покачал головой и сказал тихо:

— О, Господи, с ним, действительно, надо что-то делать.

Манхаттан был, каким всегда бывает Манхаттан в дождливый ноябрьский вечер: оживленным, забитым транспортом до невероятности, с толпами людей на тротуарах и переходах, спешивших куда-то под дождем. Сара Тальбот опустила окно в «кадиллаке» и выглянула, испытывая удовольствие.

— Ну и вечер, Чарльз.

Ее шофер, судя по виду, сильный молодой человек, был в элегантном черном костюме, а свою кепку положил на сиденье рядом. Он сказал:

— Хотите пройтись пешком, миссис Тальбот?

— Нет, спасибо. На мне туфли Маноло Бланика. Приобрела их, когда была в Лондоне в прошлый раз. Он мне не простит, если я буду в них гулять под дождем.

Ей оставался месяц до сорока, но даже плохим утром она выглядела не старше тридцати. Ее темные волосы, собранные сзади простым бархатным бантом, оставляли лицо полностью открытым. Над значительно выступающими скулами сияли серо-зеленые глаза. Она не была красавицей по общепринятым меркам, но людям всегда хотелось взглянуть на нее еще раз. Сейчас, в черном бархатном костюме от Диора она выглядела особенно элегантной. Она ехала в свой любимый ресторан, «Четыре сезона» на Пятьдесят второй улице, чтобы там в одиночестве пообедать. Так ей хотелось. Отпраздновать свою личную победу. В этот день она отвоевала у сильной мужской оппозиции контроль над сетью универмагов Среднего Запада, что было чрезвычайно важно для ее карьеры. «Молодец, девочка, — думала она. — Папа гордился бы тобой сегодня». — Но удовлетворения не почувствовала и сказала:

— Мне нужно отдохнуть, Чарльз.

— Звучит вполне справедливо, миссис Тальбот. В это время года в Вердженсе хорошо. Мы можем открыть дом, спустить катер.

— Ну, ты и плут, позволь я тебе, ты бы ездил туда через неделю, — ответила она. — Нет. Я думала, не слетать ли мне в Англию, навестить Эрика в Кембридже.

— Тоже хорошо. Как он там?

— Прекрасно. Просто замечательно. — Она помедлила. — Честно говоря, от него не было вестей в последнее время.

— Не стоит беспокоиться. Он молодой парень, вам же известно, что такое студенты. У них все время девчонки на уме.

Он тихонько ругнулся, объезжая внезапно затормозившую машину впереди, а Сара откинулась назад и задумалась об Эрике. Прошло два месяца после его последнего письма, и каждый раз, когда она пыталась ему дозвониться, его просто не было. Однако, как сказал Чарльз: студент он и есть студент.

Шофер передал ей газету.

— Интересная история, вы могли пропустить. Большой суд над мафией, над членами банды Фраскони. Судья дал им на всех двести сорок лет.

— И что? — спросила Сара, взяв у него газету.

— Посмотрите на фотографию того, кто ушел от суда. Это мужик, который их всех заложил.

Человек на фотографии, снятый на лестнице у здания суда, был никак не моложе семидесяти, крепкого сложения с мясистым надменным лицом императоров античных времен. Он был в пальто, накинутом на плечи, и опирался на трость. Подпись гласила: Бывший босс мафии Рафаэль Барбера покидает здание суда.

— Он улыбается, — комментировала Сара.

— Еще бы ему не улыбаться. Он тем парням задолжал в прошлом. Фраскони убили его брата в войне между мафиями, что была двадцать лет назад.

— Двадцать лет кажутся для ожидания долгим сроком.

— Не для этих парней. Они вам отомстят, даже если на это уйдет вся жизнь.

Она прочитала репортаж до конца.

— Здесь сказано, что он вышел в отставку.

Чарльз рассмеялся.

— Это хорошо. Послушайте, миссис Тальбот, я с Десятой улицы, это территория Гамбино. Позвольте мне рассказать вам о доне Рафаэле. Ему было десять лет, когда родители привезли его сюда с Сицилии. Он принадлежал к мафии в силу семейной традиции. Он очень быстро повышал свой ранг и стал доном в тридцать лет и был умнейшим из них всех. Никогда не сидел. Ни одного дня.

— Везучий человек.

— Нет, не везучий, умный. Несколько лет назад он вернулся на родину и словно бы удалился от дел, но ходят слухи, что он там первый человек. Крестный отец всей сицилийской мафии.

В этот момент в ее частично открытом окне появилась рука, она повернула голову и увидела Генри Киссинджера в машине рядом. Она открыла окно полностью и выглянула.

— Генри, как дела? Вечность не виделись.

Он поцеловал ей руку.

— Не высовывайся, Сара, вымокнешь. Куда путь держишь?

— В «Четыре сезона».

— Я тоже. Увидимся позже.

Машина продвинулась вперед, Сара закрыла окно и откинулась на спинку.

— Господи, миссис Тальбот, а есть кто-то, кого вы не знаете? — спросил Чарльз.

— Не преувеличивай, Чарльз, — засмеялась она. — Сконцентрируйся лучше на том, чтобы туда добраться.

Она рассматривала в газете фотографию дона Рафаэля Барберы и вдруг с немалым удивлением осознала, что ей его вид нравится.

«Четыре сезона» был без сомнения ее самым любимым рестораном, и не только благодаря прекрасной кухне, но и самой атмосфере и убранству. Место сохраняло стиль; от отливающих золотом гардин и темного дерева до спокойной элегантности официантов и метрдотелей.

Как регулярного посетителя ее немедленно усадили за тот столик в зале с бассейном, где она обычно сидела, откуда могла видеть все помещение. Народу было много. Она видела Тома Магитая и Пола Кови, хозяев, суетившихся в глубине помещения, взволнованных более обычного, что было неудивительно в присутствии таких гостей. За столом справа от нее сидел Генри Киссинджер, а стол у дальнего конца бассейна занимал сам вице-президент, что объясняло присутствие крупногабаритных молодых людей, на которых она обратила внимание в вестибюле. У нее возникало ощущение какой-то безвкусицы в том духе результативности и скрытого насилия, который им сопутствовал.

Появился официант.

— Как обычно, миссис Тальбот?

— Да, Мартин.

Он щелкнул пальцами, и на ее столе мгновенно появилась бутылка «Дом Периньон» 1980 года.

— Похоже, забавный вечер, — заметила Сара.

— В действительности вице-президент уже собрался уходить, но всем интересно, он или Киссинджер подойдет первым поздороваться, — сказал он. — Могу я принять у вас заказ? — Он предложил ей меню.

— Я знаю, что хочу, Мартин. Обжаренные креветки с плодами горчицы, потом жареный утенок с вишнями и, коль это такой знатный вечер, для завершения…

— Шербет из горького шоколада. — Они оба рассмеялись. Он повернулся, чтобы отойти, но задержался. — Эй, да он поднялся.

— Похоже, Киссинджер выиграл несколько пунктов, — сказала Сара.

— Точно. — Вдруг Мартин запаниковал. — Он идет прямо сюда, миссис Тальбот.

Мартин быстро отошел в сторону, вице-президент подошел, одарив ее своей неподражаемой улыбкой.

— Сара, вы выглядите как всегда восхитительно. Не вставайте. Я не могу задерживаться. Дела в ООН. — Он поцеловал ей руку. — Вчера говорили о вас в Белом доме.

— Надеюсь, только хорошее? — спросила она.

— Всегда только хорошее, когда это касается вас, Сара. — И он ушел.

Люди заинтересованно посматривали на нее. Киссинджер слегка ей поклонился с едва заметной улыбкой на лице. Мартин снова наполнил ее фужер. Он тоже улыбался. Она с удовольствием выпила, думая обо всем этом. Уже через час об этом будут говорить в баре «21», это появится в колонке сплетен в утреннем выпуске.

— Следующий этап — женщина года, Сара, — прошептала она и подняла свой фужер. — За женщину, у которой есть все. — Она задумалась. — Или ничего. — Сара нахмурилась. — Что я такое говорю? Почему?

К столу подошел Мартин и, наклонившись, сказал:

— В вестибюле ваш шофер, миссис Тальбот. Он говорит, что это срочно.

— Неужели? — Она сразу встала, без всякого предчувствия, разве что удивленная.

Ее могло бы насторожить выражение лица Чарльза, загнанный взгляд, то, как он отвел глаза, когда говорил:

— У меня в машине мистер Морган, миссис Тальбот.

— Дан? — удивилась она. — Здесь? — Дан Морган был президентом брокерской кампании, в которой она стала теперь полноправным партнером.

— Как я уже сказал, он в машине. — Чарльз явно нервничал. — Если вы не против, миссис Тальбот.

Швейцар держал над ней зонтик, пока она пересекала тротуар по пути к машине. Седеющий Дан Морган, одетый в безукоризненный вечерний костюм с черным галстуком, поднял к ней мрачное лицо.

— Дан, что все это значит? — спросила Сара требовательным голосом.

— Забирайся внутрь, Сара. — Он открыл дверь и втянул ее внутрь. — Чарльз, принесите пальто миссис Тальбот. Я думаю, она уезжает.

Чарльз отошел, а Сара снова спросила:

— Что случилось, Дан?

Рядом с ним на сиденье лежал большой конверт, который она заметила, когда Дан взял ее за руку.

— Сара, Эрик умер.

— Умер? Эрик? — У нее появилось ощущение, что она медленно погружается под воду. — Какая нелепость. Кто это сказал?

— Тони Вильерс пытался связаться сначала с тобой, а когда не смог, позвонил мне. — Возвратился Чарльз с ее пальто и сел за руль. — Поехали, — сказал ему Морган.

— Куда, мистер Морган?

— Бога ради, куда-нибудь! — сказал Морган грозно.

Машина тронулась. Сара сказала:

— Это неправда. Этого не может быть.

— Все здесь. — Морган взял в руки конверт. — Вильерс переслал это все в офис. Я заехал и забрал.

Она уставилась взглядом на конверт и спросила тупо:

— Что там?

— Рапорт врача, полицейского коронера, и тому подобные вещи. Это страшно. В действительности так страшно, как только может быть. Лучше тебе пока их не смотреть, пока ты не придешь немного в себя.

— Нет, — сказала она опасно низким голосом. — Сейчас. Я хочу их видеть сейчас.

Она взяла у него из рук конверт, открыла и включила внутренний свет в машине, прежде чем он успел ей помешать. Пока она рассматривала содержимое конверта, на лице у нее появилось исступленное выражение, она ни на мгновенье не отвела глаз. Закончив, Сара посидела немного как-то неестественно спокойно.

— Останови машину, Чарльз, — приказала она неожиданно.

— Миссис Тальбот?

— Останови машину, черт тебя побери!

Чарльз подъехал к тротуару, и прежде чем они успели ее задержать, Сара распахнула дверь, выскочила из машины и бросилась бежать по дождю к ближайшему переулку. Когда они ее догнали, она стояла, опираясь рукой на стену позади мусорных баков, и ее жутко рвало. Когда рвота прекратилась, она повернулась к ним лицом.

Морган протянул ей свой носовой платок.

— Мы отвезем тебя домой, Сара.

— Да, — сказала она спокойно. — Мне нужен паспорт.

— Паспорт? — спросил он изумленно. — Все, что тебе сейчас нужно, это подходящая таблетка и постель.

— Нет, Дан, — возразила она. — Мне нужен самолет. Любая кампания, не имеет значения, лишь бы он летел в Лондон сегодня вечером.

— Сара! — снова попытался урезонить ее Дан.

— Нет, Дан, никаких возражений. Отвезите меня домой. У меня есть дела. — Она пошла по дождю к машине и села на заднее сиденье.

4

Она могла бы дождаться «Конкорда» «Бритиш-Эйруэйз», самого скоростного самолета в мире. На нем она оказалась бы в Лондоне через три часа пятнадцать минут, но это означало ждать до утра. Случайно оказалось, что Боинг 747 кампании «Пан-Ам», рейс которого на Лондон был ранее отложен, вылетает сразу после полуночи. Сара решила лететь этим рейсом.

Правда заключалась в том, что ей нужно было время, чтобы подумать. В аэропорту Кеннеди она простилась с Даном Морганом, который, продолжал ее отговаривать до самой последней минуты. Потом решил лететь с ней вместе, но она воспротивилась этому. Но, естественно, он мог сделать кое-что. Предупредить лондонских сотрудников фирмы. Обеспечить машину, шофера, дом на Лорд-норд-стрит, где они обычно останавливались, когда бывали в Лондоне. Эдвард однажды ей сказал, что это хороший адрес. Очень удобный, если нужен Парламент и Даунинг-стрит десять.

«Эдвард, — подумала она. — Сначала эта дурацкая малая война. Напрасная гибель такого прекрасного человека. Теперь это». — Она смотрела в окно вниз на огни Нью-Йорка, когда самолет разворачивался к морю, и чувствовала невыносимую боль. Она закрыла глаза и почувствовала руку на своем плече.

Блондинка стюардесса, которая приветствовала ее при посадке в самолет, улыбнулась ей.

— Не хотите ли что-нибудь выпить, миссис Тальбот?

Сара тупо уставилась на нее, не в силах сказать ни слова, но ее рассудок тут же подсказал ей, что это шок, и она должна с ним справиться или поддаться. Она заставила себя улыбнуться.

— Бренди с содовой, пожалуйста. — Странно, но только теперь она заметила, что все места вокруг пустые. Казалось, что она, вообще, единственный пассажир в салоне первого класса. — Я в единственном числе? — спросила она стюардессу, когда та принесла ей бренди.

— Почти, — ответила девушка весело. — Еще один пассажир в другом конце.

Она посмотрела туда и увидела сначала спину другой стюардессы в дальнем конце прохода, но затем та свернула на кухню, и она увидела другого пассажира. Это был Рафаэль Барбера. Она была потрясена, пришла в замешательство. На мгновенье она закрыла глаза и снова оказалась в машине, читающей газету Чарльза с фотографией Барберы. Она была тогда так счастлива, все складывалось так замечательно, а теперь этот кошмар. Она сделала глоток бренди и глубоко вздохнула. Это так же, как тогда, когда она получила ту ужасную телеграмму из Министерства обороны в Лондоне, в которой ей сообщали о гибели Эдварда. Ты борешься или сдаешься.

Снова появилась стюардесса.

— Вы хотите посмотреть меню, миссис Тальбот?

Первым побуждением было отказаться, но потом она вспомнила, что ничего не ела с самого завтрака, так не годится. Из-за того большого дела у нее не было времени нормально поесть днем, она перекусила крошечным кусочком лососины, салатом и кусочком омара, но все это второпях, без удовольствия, но теперь ей нужны силы. Краем глаза она видела, что Барбера тоже ел, потом поговорил со стюардессой, которая повернулась и пошла в сторону Сары. Она склонилась к Саре и сказала:

— Мы, обычно, показываем кино, миссис Тальбот, но сегодня вас только двое, и мы не будем этого делать, если вы нас не попросите об этом. Мистер Барбера не возражает против любого вашего выбора.

— Тогда пропустим на этот раз, — решила Сара.

Стюардесса вернулась к Барбере и сказала ему. Он кивнул и поднял бокал с шампанским, приветствуя Сару, и улыбнулся. Он сказал что-то стюардессе, и она снова подошла к Саре.

— Мистер Барбера спрашивает, не присоединитесь ли вы к нему, чтобы выпить бокал шампанского?

— О, я не думаю, что… — начала Сара, но уже слишком поздно, поскольку он был уже на ногах и приближался удивительно быстро для человека его возраста.

Опираясь на палку, он наклонился к ней.

— Миссис Тальбот, вы меня не знаете, но мне о вас отзывались очень высоко. Я знаю, что вы компаньон Дана Моргана. Время от времени он занимается моими делами.

— Я этого не знала.

Он наклонился и осторожно поцеловал ей руку. Она заметила хитринку в его взгляде.

— Вы и не могли. Это специальный счет. — Он опустился в кресло рядом с ней. — Теперь шампанское. Вам это нужно. Я наблюдал за вами. По меньшей мере, у вас был плохой день.

— О, нет, — запротестовала она. — Я не буду.

— Чушь. — Он взял два бокала у стюардессы и передал один Саре. — Странно звучит в устах сицилийца, но если вы устали от шампанского, значит, вы устали от жизни. — Он поднял свой бокал. — Как сказали бы мои еврейские друзья: ле хайм.

— Ле хайм?

— За жизнь, миссис Тальбот!

— За это я выпью, мистер Барбера. — Она опустошила бокал одним длинным глотком, отвернулась к окну и заплакала, заплакала так, как не плакала с тех пор, когда была маленькой девочкой, и он ласково гладил ее по голове, и отослал прочь взволнованных стюардесс. Наконец, она успокоилась, но продолжала сидеть, отвернувшись к окну, позволяя ему себя утешать, чувствуя себя снова ребенком рядом с папой, когда все было хорошо. Когда это работало. Наконец она отстранилась, встала, и, ни слова не сказав, ушла в туалет. Она вымыла лицо холодной водой и причесалась. Когда она вышла, ее ждала стюардесса.

— Вы в порядке, миссис Тальбот?

— Все очень просто. Я только что получила известие о смерти сына. Поэтому я лечу в Лондон. Но со мной все будет в порядке. Я не доставлю вам хлопот.

Молодая женщина инстинктивно ее обняла.

— Мне очень жаль.

Сара поцеловала ее в щеку.

— Вы очень добры. Я вижу, мистер Барбера заказал кофе, но я, в действительности, чаевница.

— Сейчас позабочусь об этом.

Она села на свое место рядом с Барберой.

— Порядок? — спросил он.

— Выдюжу.

— Если мы поговорим. — Он поднял руку, словно предупреждая ее протест. — Это необходимо, поверьте мне.

— Ладно. — Она открыла сумочку, извлекла оттуда потертый старый серебряный портсигар, который нашли у Эдварда, убитого на горе Тамблдаун, и вынула сигарету. Она закурила, выпустила к потолку дым со странно вызывающим видом. — Не возражаете?

Он улыбнулся.

— В моем возрасте, миссис Тальбот, человек не может себе позволить возражать против чего бы то ни было.

— Что вы обо мне знаете, мистер Барбера?

— Говорят, что у вас одна из лучших голов на Уолл-стрит. И когда вы были совсем, совсем юной, чуть не стали членом Конгресса.

— Я была маленькой избалованной богатой сучкой. Мой отец, казалось, владел всеми деньгами мира. Поскольку матери у меня не было, он был ко мне снисходителен. О, я закончила Редклиф с отличием. Никаких проблем. Я была очень способной, понимаете? Мне это не стоило труда. Я курила марихуану, как это было принято в шестидесятых, и спала с кем попало, как это тоже было принято. — Она посмотрела на него сбоку. — Вы шокированы?

— Не особенно.

— У меня был парень, который вылетел из колледжа. Его призвали в армию и послали во Вьетнам. Дали ружье и отправили поиграть. Его хватило на три месяца. Совершенно бессмысленное безумие. — Она встряхнула головой. — Я была очень умной. Я не участвовала в движении протеста, пока не получила партийной номинации для выборов в Конгресс.

— Вашему отцу это не понравилось. — Это был не вопрос, а утверждение.

— Он не разговаривал со мной в течение трех лет. Считал меня своего рода предателем. Избиратели тоже были обо мне невысокого мнения. В результате, я вышла из игры. Решила получить МВА и начать работать. — Она засмеялась. — Манил Уолл-стрит.

— Где вы могли показать своему отцу, чего вы стоите?

— Именно. И показала, — сказала она с вызовом. — Я ему угодила только однажды: выбором мужа.

— Я до сегодняшнего дня не знал, что вы были замужем.

— Да, но недолго. За полковником английской армии. Это продолжалось недолго. Он погиб на Фолклендах, но он оставил мне моего приемного сына.

— Понимаю.

— Неужели понимаете? Мать Эрика умерла, произведя его на свет. Я его действительно понимала, потому что прошла через ту же боль, что и он. Мы понимали друг друга.

— И теперь его не стало. Что случилось?

Она посидела мгновенье, обдумывая ответ, потом вытащила из-под сиденья свой портфель, открыла его и достала пухлый конверт, содержавший материалы, пересланные Вильерсом из Лондона.

— Прочтите это.

Она закурила новую сигарету и сидела, откинувшись в кресле, пока Барбера читал бумаги. Он не произнес ни слова, пока не прочитал их все до единой. Потом аккуратно сложил их в конверт и повернулся к ней с каменным лицом.

— Наркотики, — сказала Сара. — Как он мог? Героин, кокаин.

— Вы мне раньше говорили, что сами курили травку в шестидесятых. В наши дни эта проблема для молодежи еще острей, потому что все доступно.

— Вам ли этого не знать, не так ли? — Слово вылетело помимо ее воли.

Он никак не проявил своего гнева.

— Миссис Тальбот, я человек старомодный. Конечно, я был, по вашим понятиям, гангстером, но те, кому я наносил вред, были со мной одного поля ягода. Остальные были для меня гражданским населением. Моя семья имела дела с союзами, игорными домами, проституцией, даже со спиртным во время сухого закона, с теми человеческими пороками, которые каждый может понять. Но вот что я вам скажу. Семья Барбера ни пенни не заработала на рынке наркотиков. Мой внук Вито в Лондоне. У него три казино. Рестораны, тотализаторы. — Он пожал плечами. — Сколько человеку нужно?

— Но Эрик, — сказала она. — Я не могу этого понять.

— Послушайте, — пытался он объяснить. — Существует расхожее мнение, что люди, употребляющие сильные наркотики, поймались на крючок торговца наркотиками. Но первую дозу почти всегда получают от друга. Возможно, он был на какой-то студенческой вечеринке, когда это случилось первый раз. Немного выпил…

— Но потом, — перебила она. — Потом появляется торговец, снабженец, каждый заинтересован, чтобы котел не прекращал кипеть. Сломать молодых людей на пороге жизни и ради чего? Ради денег.

— Есть люди, для которых деньги много значат, миссис Тальбот. Но оставим это. Что вы намерены с этим делать? Чего вы хотите?

— Справедливости, я полагаю.

Он неожиданно рассмеялся.

— Редкий товар в нашем грешном мире. Послушайте, о законе смешно даже говорить. Вы передаете дело в суд, и он длится, и длится. Богатые и влиятельные могут купить все, что им нужно, потому что большинство людей продажны.

— Тогда скажите, как бы поступили вы?

— У меня выбор невелик. Пролитая кровь требует отмщения, таков путь сицилийца. Умирает мой сын, он должен быть отомщен. Это не вопрос выбора. У меня нет выбора. Я не могу поступить иначе. — Он потряс головой. — Вы принадлежите к другому миру. Подозреваю, насилию в вашей жизни никогда не было места.

— Это правда. Я всего однажды видела драку, когда мы проезжали через Бронкс, из безопасности заднего сиденья «кадиллака».

Он жестко усмехнулся.

— Вам повезло. Можете смеяться над собой, но вы должны мне обещать, что обязательно сделаете одну вещь. Это совершенно необходимо.

— Что именно?

— Вас следует настоять, чтобы вам показали тело вашего сына. — Он поднял руку, чтобы она ничего не говорила. — Каким бы суровым испытанием это ни было. Поверьте мне, я многое знаю о смерти, а это знаю наверняка. Вы сами должны его увидеть, должны его оплакать, иначе вы будете мучиться до конца жизни.

Она кивнула.

— Я подумаю об этом.

— Кроме того, вам, возможно, предстоит еще одно испытание. Нечто совершенно ужасное.

— Что это может быть?

— Заключение французского коронера звучит совершенно ясно: случайная смерть, утонул под влиянием наркотиков и алкоголя.

— Да, именно так.

— Его тело, миссис Тальбот, оказалось большим удобством для тех, кто его использовал. Мне приходит в голову, что оно могло быть не просто использовано, но заранее предназначено для такого использования.

Она спросила напрямик:

— Вы предполагаете, что во всем этом не было ни малейшей случайности? — Ей было трудно произнести это, но она все же выговорила: — Что его убили?

— Пожалуйста, все, что я говорю: это было очень удобно. Я не хочу, чтобы действительность стала хуже, чем она есть. Долгие годы я прожил в мире жестокости. Я склонен предполагать худшее.

— Я не думала, что может быть хуже, — проговорила она голосом, дрожавшим от гнева и последних признаков протеста.

— Я могу ошибаться. В любом случае, я уверен, что власти примут во внимание все аспекты. — Он вынул бумажник и достал из него визитную карточку. — Здесь адрес моего внука в Лондоне. Я поговорю с ним о вас. Он сделает все, что в его силах. Сам я даже не буду покидать аэропорт. Полечу прямо в Палермо. Знаю, что это маловероятно, но если будете на Сицилии, добро пожаловать ко мне на виллу рядом с деревней Беллона, в Каммарате. — Он нежно поцеловал ей руку. — А теперь, детка, вам необходимо выспаться.

Она приподнялась и поцеловала его в щеку. Он улыбнулся, встал и отправился на свое место. Сара выключила свет и лежала в темноте, обдумывая то, что он сказал. Предположение, что смерть Эрика не была случайной, наполнило ее ужасом. Она отказывалась это принять, гнала от себя эту мысль, и скоро заснула, склонив голову на руку. Самолет продолжал свой ночной полет.

Некий журналист в Кенте, оповещенный своим приятелем из местной полиции, послал короткое сообщение о деле в «Дейли-Мейл» в Лондон. Он сообщил только то, что знал. На проселочной дороге катафалк потерпел аварию и потом загорелся. Было упомянуто, что в нем находилось в этот момент тело. Особых подробностей на этом этапе и быть не могло, поэтому сообщение тянуло не больше чем на абзац в конце третьей страницы, вследствие причастности к смерти. Санкционированное Фергюсоном присвоение делу литеры Д означало исчезновение истории из позднего издания, но случилось это не раньше, чем имя Эрика Тальбота было открыто миру.

Джагоу вылетел из Парижа рейсом, во время которого кормили завтраком, и в одиннадцать был уже в служебной квартире на Коннаут-стрит, рядом с Гайд-парком. Он распаковывал вещи, когда зазвонил телефон.

— В сегодняшнем утреннем выпуске «Дейли-Мейл» есть маленькая заметка, — сказал Смит. — Оказывается, парень был не тем, кем назвался. Его настоящее имя Эрик Тальбот, и он был студентом Кембриджа.

— Значит, он пользовался псевдонимом, — сказал Джагоу. — Это можно понять. А в чем проблема?

— В том, что он не был никто, — объяснил Смит. — Я прикинулся журналистом и расспросил о нем привратника в его колледже. Его отец баронет, всего лишь.

— О, Господи! — изумился Джагоу, подавляя желание громко рассмеяться. — И кому мы обязаны этой неприятностью?

— Одной кембриджской суке по имени Грета Марковская. Тоже была студенткой. Продавала наркотики. Я использовал ее целый год. Думал, на нее можно положиться.

Это был намек на слабость, который Джагоу впервые заметил у Смита.

— По моему опыту, в этом старом грешном мире полагаться нельзя ни на кого. Где можно найти мисс Марковскую?

— Такое впечатление, что она сильно перебрала героина два дня назад. Теперь она в реабилитационном центре под Кембриджем. Называется «Грентли-холл». Закрытое заведение.

— Вы хотите, чтобы я ею занялся?

— Полагаю, нет необходимости. Во всяком случае, не на этом этапе. В любом случае, она меня никогда не видела.

— Разве кто-то видел?

— Точно.

— Так что вы хотите, чтобы я сделал?

— Сегодня в два в Кентербери слушанье коронера. Поприсутствуйте.

— Хорошо. А что Берд и его дружок?

— Это может подождать. Я свяжусь с вами позже.

— Хорошо. Мне, пожалуй, пора выходить.

Джагоу положил трубку и поспешно закончил распаковывать вещи. Он решил не переодеваться. Времени было в обрез, если он хотел быть уверен, что успеет к двум на слушанье.

Спустя пять минут, он выходил из лифта в подземном гараже. Обычно, когда он бывал в Лондоне, он пользовался серебристой «альфа-ромео-спайдер», которая и теперь ждала его на своем месте. Сев за руль, он задержался только на мгновенье, чтобы проверить тайник под приборной доской. Под крышкой оказался «вальтер ППК», «браунинг» и глушитель Карсвелла, все аккуратно прикреплено к месту. Он быстро, на всякий случай, проверил исправность оружия. По его наблюдениям, жизнь может быть безобразно полна неожиданностями. Еще пара минут, и «спайдер» стал частью транспортного потока на Парк-лейн.

Фергюсон поднял голову от стола и посмотрел на Тони Вильерса, который вошел в комнату.

— Как она?

— Я встретил ее в Хитроу. Поехал с ней на Лорд-норд-стрит. Их кампания держит там дом.

— Ты не вдавался с ней в подробности?

— По сути дела, нет. В этом не было необходимости. Я послал ей в Нью-Йорк копии всех материалов, относящихся к делу. Рапорт французского коронера и результаты медицинских анализов. Она сейчас здесь. Она хочет присутствовать на слушанье коронера в Кентербери в два часа. Я сказал, что пойду с ней. Я предупредил ее, что если она появится, то ее могут вызвать как ближайшую родственницу.

— Ты не знаешь, с ней могут быть трудности? — спросил, хмурясь, Фергюсон.

Вильерс постарался сдержать гнев.

— Это будет вполне оправданно при данных обстоятельствах.

— Бога ради, Тони, ты ведь понимаешь, о чем я. Это может оказаться сложным для нас для всех. Ладно, пригласи ее, я сам решу.

Он отошел к окну, думая о том, как ему себя вести с этой обезумевшей женщиной, и повернулся, когда она вошла в комнату вместе с Вильерсом, и был удивлен, как никогда в жизни. Она была в коричневом замшевом жакете с ремнем на талии и брюках того же цвета. Волосы до плеч обрамляли спокойное и решительное лицо.

— Миссис Тальбот. — Он пошел ей навстречу с максимально доступным ему теплым выражением лица, взял ее за руку. — Не могу передать, как я вам сочувствую.

— Благодарю вас.

— Садитесь, пожалуйста.

Она достала из сумочки серебряный портсигар Эдварда, единственный признак того, что она нервничает, и Фергюсон дал ей закурить. Она спросила:

— Почему я здесь, бригадир?

Он обошел стол и сел в свое кресло.

— Я не понимаю?

— Думаю, понимаете. Когда Тони сказал, что ведет меня сюда, я спросила зачем. Он ответил, что вы его босс. Что вы мне сами скажете.

— Ах, вот оно что.

— Бригадир, мой муж был полковником британской армии, и я была женой военного достаточно долго, чтобы понимать некоторые вещи.

— Как то?

Она повернулась и положила руку на руку Вильерса.

— Я знаю, что этот мой дорогой кузен по мужу не только гвардеец гренадер, но и офицер SAS. У меня всегда было чувство, что его основная работа представляет некий вид военной разведки.

Вильерс сказал, поморщившись:

— Что я вам говорил? Самая умная голова на Уолл-стрит.

— Верьте, бригадир, — сказала Сара. — Так что, если вы босс Тони, что заставляет вас, а точнее, какое отношение к вам имеет дело, которым, по моим предположениям, должна заниматься полиция.

— Тони был прав, миссис Тальбот. Вы исключительная женщина. — Он посмотрел на часы и поднялся. — Нам пора идти.

— Куда? — спросила Сара.

— Дорогая миссис Тальбот, вы же хотели присутствовать на слушанье. Тогда нам все равно нужно идти. Поедем в моей машине. По дороге у нас будет время поговорить.

Сара и Фергюсон сели на заднее сиденье в лимузине «деймлер», Вильерс разместился на откидном сиденье напротив них, стеклянная перегородка между ними и водителем была поднята. Фергюсон сказал:

— В этом деле есть аспекты, и один особенно, которые заставляют, по крайней мере, теоретически, отнести его делам, связанным с угрозой государственной безопасности, а не к рядовым преступлениям, которое должна была бы расследовать только полиция.

— Это заявление едва ли может внушить доверие, — сказала Сара. — Сразу вспоминается Вьетнам и дни моего участия в движении протеста. Я знаю по личному опыту, чего можно ожидать от ЦРУ, бригадир.

— Попробуй ты объяснить, Тони.

— Чтобы действовать, международному терроризму нужны деньги, — начал Тони. — Очень много денег, не только на оружие, которое дорого, но и на организацию операций. Наркотики представляют источник таких денег, и нам известно, что в Ольстере уже в течение некоторого времени как ИРА, так и различные протестантские военизированные группировки получают деньги, участвуя в этой торговле.

— Какое отношение это может иметь к Эрику?

Вильерс достал из кармана конверт и подал ей.

— Это более детальный протокол вскрытия из Франции. Они обнаружили у него в крови не только героин и кокаин, но и смесь скополамина и фенотиазина. В Колумбии, которая является поставщиком, она называется буранденга.

— Действует как химический гипноз, миссис Тальбот, — вклинился Фергюсон. — Превращает жертву на некоторое время в зомби.

— И это случилось с Эриком? — прошептала она.

— Да. И в течение последнего года у четырех членов ИРА, убитых протестантскими группировками в Ольстере при вскрытии в крови были обнаружены следы этих веществ.

— Именно поэтому это дело становится заботой органов государственной безопасности, миссис Тальбот, — сказал Фергюсон. — Случай очень редкий. Четыре члена ИРА, а теперь ваш пасынок.

— И вы полагаете, что может быть какая-то связь?

— Возможно, вовлечены те же самые люди, — объяснил бригадир. — Вот что мы хотим узнать. Мы начали компьютерный поиск по всем странам Западной Европы.

— И что вам удалось найти?

— Несколько случаев во Франции за последние три года, очень похожие на случай с вашим пасынком. Утонули под влиянием наркотиков.

Теперь предположение Барберы не казалось невероятным.

— Насколько я поняла, — начала Сара, — уже несколько человек были убиты, когда находились в состоянии химического гипноза, о котором вы говорили.

— Получается так, — согласился он.

— Убиты по одной единственной причине, чтобы их тела могли быть использованы как какие-то дьявольские чемоданы. — Она ударила по колену сжатым кулаком. — Так поступили и с Эриком. Почему?

— Миссис Тальбот, даже по самым скромным подсчетам за один раз таким образом можно переправить героина на пять миллионов фунтов.

Она снова достала серебряный портсигар. Вильерс дал ей закурить. Курение помогало прекратить дрожь. Ее охватил гнев. Нет, не гнев даже, а ярость. Они въехали на окраину Кентербери, кружили по улочкам древнего города. Сара смотрела на вздымающиеся шпили громадного собора.

— Он великолепен.

— Колыбель английского христианства, — сказал ей Фергюсон. — Заложен святым Августином в саксонские времена.

— А в 1942 нацисты его бомбили. — Вильерс пожал плечами. — На военный объект мало похож, но мы бомбили их кафедральные города, поэтому они бомбили наши.

Машина свернула на пустынную площадь. Сара спросила:

— И больше случаев компьютер не обнаружил?

— Больше не найдено, — ответил бригадир.

— Не совсем так, — заметил Вильерс. — Сегодня утром стало известно еще об одном случае. У меня не было возможности сказать вам о нем. Восемнадцатилетняя девушка найдена в Темзе около Ваппинга несколько месяцев назад.

— Ты уверен?

— К сожалению, сэр. — Вильерс помолчал. — В действительности, она приемная сестра Игана, сэр.

Фергюсон был изумлен.

— Ты имеешь в виду Шона Игана?

— Да.

— О, Господи.

Сара вмешалась в их разговор.

— Кто такой этот Шон Иган?

— Молодой сержант, который служил со мной в SAS. Был серьезно ранен на Фолклендах. Он только что вышел в отставку.

— Расскажи мне о нем, — потребовала Сара, но машина уже остановилась у подножия лестницы монументального здания эпохи Георгов.

— Сейчас не время, дорогая, — сказал Фергюсон, когда шофер открыл дверь. — Мы приехали.

В зале суда набралось с десяток людей того сорта, что ищут развлечений. Джагоу сидел в последнем ряду и обратил внимание на бригадира, Сару Тальбот и Тони Вильерса сразу, как только они вошли. В данный момент это еще не имело для него значения, но Вильерс занял его мысли на некоторое время. В британской армии говорят, что свой свояка видит издалека, и Джагоу мгновенно понял, кем является молодой полковник, несмотря на его цивильную одежду.

Секретарь суда объявил о начале процедуры.

— Всем встать для приветствия коронера ее величества.

Все встали. Коронер, высокий человек ученого вида в темном костюме и без мантии, что Сару удивило, вошел в зал суда и сел.

— Судебное заседание открыто, — сказал секретарь. — В обычных условиях расследование подобного рода требует присутствия присяжных. Но этот случай необычный и процедурно присутствие жюри не требуется.

Секретарь передал коронеру лист бумаги, тот ознакомился с ним и посмотрел на присутствующих.

— Полковник Вильерс присутствует в суде?

— Сэр. — Вильерс встал.

— Я рассмотрел представленное вами обоснование требования Министерства обороны относительно присвоения делу литеры Д и принимаю его. Заявляю для всех представителей прессы, присутствующих здесь, что сообщение в прессе любых деталей данной процедуры является уголовным преступлением и наказуемо тюремным заключением. Полковник Вильерс, вы можете сесть.

— Спасибо, сэр.

Коронер продолжал:

— Факт смерти Эрика Малкольма Яна Тальбота был уже установлен судом коронера во Франции, где смерть имела место. — Саре хотелось закричать, вскочить и протестовать против сказанного, и Вильерс, словно прочитав ее мысли, крепко взял ее за руку. Коронер продолжал: — Прискорбный поворот, который приняли события после безвременной смерти этого юноши, требует передачи расследования в руки соответствующего ведомства. В суде присутствует ближайший родственник?

Саре потребовалось некоторое время для осознания, потом она встала.

— Здесь, сэр.

— Займите свидетельское место. — Сара прошла вперед, поднялась на стенд и встала у ограждения. Коронер глянул в бумаги, лежащие перед ним. — Вы миссис Сара Тальбот, проживающая в настоящее время в Нью-Йорке, в Соединенных Штатах Америки?

Все было так формально, так сухо.

— Так точно.

— Пожалуйста, объясните свое родство с погибшим.

Сара облизала запекшиеся губы.

— Я была ему мачехой.

— Тело вашего пасынка находится сейчас в городском морге. Вы его опознали, миссис Тальбот?

— Нет, сэр.

Секретарь передал коронеру еще один лист бумаги. Коронер просмотрел его.

— Представленные суду в качестве доказательства отпечатки пальцев позволяют мне отозвать это требование. Я даю разрешение на похороны. — Он помолчал. — Суд выражает вам искренние соболезнования, миссис Тальбот.

— Спасибо.

Она сошла вниз, потрясенная, что все закончилось так быстро. Секретарь суда крикнул:

— Всем встать. Коронер ее величества удаляется.

Все поднялись и двинулись к выходу. Вильерс сказал:

— Могло быть хуже. Ты, Сара, молодцом.

Джагоу, выходивший из зала следом за ними, услышал, как Сара сказала:

— Худшее впереди, но избежать этого нельзя.

— Что это? — спросил Фергюсон.

— Эрик, — просто сказала Сара. — Я хочу его видеть.

Вильерс обнял ее за плечи.

— Не нужно этого делать, Сара. Не нужно тебе через это проходить. Я его видел, и это уже не Эрик. Я уже все организовал. Его доставят сегодня днем в Лондон, служба в крематории Гринхилла в десять часов утра. Все обговорено.

— Мне нужно его увидеть, — твердо сказала Сара.

Он посмотрел на Фергюсона, бригадир кивнул. Вильерс сказал устало:

— Ну, что ж, попробуем пройти и через это.

Он был прав, конечно. Это почерневшее скрюченное создание, представшее их взорам, когда смотритель выдвинул ящик и откинул белую клеенку, совершенно не напоминало Эрика, и все же она постояла рядом с ним, вспомнив, как он держал ее за руку во время свадьбы, счастливый и полный доверия. Наконец, она кивнула смотрителю и пошла прочь, сопровождаемая двумя мужчинами.

Они сели в машину, и когда она тронулась с места, Фергюсон спросил:

— Как вы себя чувствуете, миссис Тальбот?

Она повернулась к нему с горящими глазами.

— Всю мою жизнь я была, как принято говорить, хорошим человеком. Обычным благопристойным гражданином. Троекратное ура американскому образу жизни и да здравствует закон. Так вот, у меня для вас новость, бригадир. Я не намерена отойти в сторону. Я хочу найти подонков, которые это сделали. Хочу, чтобы они за это поплатились.

Вильерс страшно побледнел.

— Сара!

— Вот так я себя чувствую, Тони. Именно так. — Она отвернулась и стала смотреть в окно.

Из телефонной будки на станции обслуживания в Кентербери Джагоу набрал знакомый номер, и спустя пару минут Смит уже перезвонил ему туда.

«Он начинает нервничать», — сказал себе Джагоу, и начал подробно рассказывать Смиту о том, что он узнал.

— Что вы о ней думаете? — спросил Смит.

— Она мне понравилась. Настоящая леди. На мой взгляд, высокий стиль и железная выдержка.

— Я собрал некоторую информацию. Ее старик оставил ей несколько миллионов, когда умер. Да и сама она лихой брокер на Уолл-стрит. Она останавливается в доме на Лорд-норд-стрит, который ее кампания держит для визитеров.

— Впечатляет, — сказал Джагоу.

— А двое мужиков, что с ней, Вильерс и Фергюсон, они-то кто? Что, черт побери, происходит?

— Если вы хотите знать мое мнение, основанное на семи годах службы ее милостивому величеству, я бы сказал, что они из разведки.

— Но почему? Какое им до этого дело? — Смит помолчал. — Возвращайтесь немедленно в Лондон. Я позвоню вам на квартиру в шесть. Никуда не уходите.

Они высадили Фергюсона, а Вильерс поехал с Сарой на Лорд-норд-стрит. Дом был очень красивым, высокое узкое здание периода Регентства. Из обслуживающего персонала здесь держали только служанку, которая приходила по утрам, так что сейчас дом был полностью в их распоряжении.

В холле стояли две упаковочные коробки, Сара, увидев их, спросила:

— Что это?

— Пожитки Эрика. Я сказал, чтобы очистили его комнату в «Тринити». Подумал, что ты захочешь их разобрать.

— О, Тони! Спасибо тебе огромное. Это была хорошая мысль.

Она немедленно открыла одну из коробок. Вильерс сказал:

— Пойду приготовлю чай.

Он стоял у плиты в ожидании, чтобы закипел чайник, когда в кухню вошла Сара с большой книгой, в переплете из синей марокканской кожи.

— Посмотри, что я нашла.

Тони заглянул ей через плечо, когда Сара раскрыла ее, присев на стол.

— Боже мой, да это на латыни, — поразился он.

— Любимый предмет Эрика. Еще одно, что нас с ним роднило. Я в «Редклифе» тоже специализировалась в классических языках, латынь и греческий. Отец считал это бесполезной тратой времени.

Вильерс налил чай в чашки.

— И что там?

Сара начала читать с первой страницы, свободно переводя с листа:

— Сегодня я прибыл в «Тринити». Ужасно волновался. Кембридж удивительный. Сара приехала со мной на выходные, чтобы помочь мне устроиться. Мы плавали по реке в плоскодонке, а потом сидели под шелковицей, которую посадил Мильтон в саду совета колледжа Христа. Завтра она возвращается в Нью-Йорк. Представляю, как я буду скучать без нее. — Она прекратила читать, закрыла книгу и прижала к себе. — Тони, не обижайся, но я хотела бы, чтобы ты ушел, потому что я буду, наверно, сейчас плакать и долго не смогу остановиться.

Тони обнял ее за плечи.

— Хорошо, Сара. Увидимся завтра утром, — сказал он и ушел, осторожно закрыв за собой дверь.

Смит говорил:

— Теперь так. Мне удалось снять квартиру на верхнем этаже дома на другой стороне той улицы, где остановилась эта женщина Тальбот. Пришлось заплатить за год вперед, но мы там.

— Прямо напротив?

— Почти. На две двери дальше. Для наших целей вполне сойдет. Привратник предупрежден, что вы въедете сегодня вечером. Ваше имя Джеймс Макензи. В девять вам доставят все необходимое.

— Насколько я понимаю, мы собираемся немного послушать?

— Точно. Это направленный микрофон, который может без проблем принять каждое слово, произнесенное в том доме. Он принимает и ультразвуковые колебания, так что и телефонные разговоры тоже будут прослушиваться. Я хочу точно знать, что там происходит.

— Хорошо, я об этом позабочусь.

— Там будет еще направленный микрофон на базе лазера для вашей машины. Я хочу охватить все возможности.

— Прекрасно, — успокоил его Джагоу. — Я обо всем позабочусь. Гарантирую.

Он положил трубку и пошел на кухню, насвистывая. Он понял вдруг, что ему очень интересно.

На следующее утро в крематории Гринхилла присутствовали только Сара, Вильерс, Фергюсон и, естественно, священник. Всем было так тяжко, как только может быть. Приглушенно звучал хор в записи, священник говорил с пасторским хныканьем в голосе, напоминая шутку комедианта из мюзик-холла.

— Я есть воскресенье и жизнь, сказал Господь: он, кто верит в меня, хотя он умер, однако будет жить.

Сара с трудом подавила сумасшедший позыв рассмеяться. Почему не она, кто верит в меня? Почему все только он?

Музыка затихла, гроб уплыл из поля зрения на ленте конвейера в темноту, к печи внизу. Священник пожал Саре руку. Она видела, что он говорит ей что-то, но не слышала ни слова. Потом они оказались на улице.

— Я должен идти, — сказал Фергюсон. — Тони, ты отвезешь миссис Тальбот домой?

— Конечно, сэр.

Фергюсон пожал ей руку.

— Возможно, мы больше не увидимся. Полагаю, вы возвращаетесь в Нью-Йорк?

— Нет, бригадир. Не думаю, — ответила Сара.

— О, Боже. Я надеюсь, вы не собираетесь стать неудобной, миссис Тальбот, — сказал он.

— Большинство американских граждан, когда у них возникают проблемы в Лондоне, обращаются в наше посольство, — сказала она, — но не я, бригадир. Видите ли, мой отец был старым другом президента. Так что я, в случае чего, могу просто позвонить в Белый дом. Вы хотите, чтобы я это сделала, бригадир?

Фергюсон разозлился, но заставил себя улыбнуться.

— На самом деле, я думаю, что в этом не возникнет необходимости, миссис Тальбот.

Она пошла к машине. Спустя мгновенье к ней присоединился Вильерс.

— Неужели ты это сделаешь, Сара? — спросил он, когда машина тронулась. — Неужели ты, действительно, готова вовлечь в это президента?

— Тони, я готова пожать руку самому дьяволу, если это поможет. — Она вынула свой серебряный портсигар и достала из него сигарету. — Но этого может не потребоваться, если ты будешь благоразумен. Теперь расскажи мне о Шоне Игане.

5

Лондонский филиал кампании обеспечил Сару машиной, черным седаном фирмы «Мерседес». Водителем оказался типичный кокни средних лет по имени Джордж. Он вел машину, с поразительным мастерством маневрируя в плотном дневном транспортном потоке от Вестминстера по набережной Виктории.

— Вижу, вы большой мастер обходить пробки, Джордж.

— Приходится, миссис Тальбот. Иначе, в наши дни измучаешься, пока доберешься до места. Но мне проще, я двадцать шесть лет был таксистом.

— Тогда вы должны знать город.

— Без этого нельзя. В Лондоне вы не можете стать таксистом, пока не сдадите «Знание».

— Знание? Что это значит?

— Знание городских задворок, вот что это значит, миссис Тальбот. Так куда вы хотите поехать в первую очередь? В Тауэр?

— Нет, — ответила Сара. — В место, которое называется Ваппинг. Вы знаете, где это?

— Уморили. Как же мне не знать-то? Это ж мой околоток. Я родился на Кейбл-стрит. Боже, да я могу порассказать вам массу историй. Надо сказать, что теперь-то я живу в Камдене, и это совсем не то.

— Значит, вы кокни?

— А то кто же? Натуральный ист-эндовец. А что, конкретно, вам там нужно, миссис Тальбот?

Сара вынула из сумочки конверт, который ей нехотя дал Вильерс, и достала то, что в нем было: фотографию Игана в военной форме, где видны только голова и плечи, с лицом, на котором невозможно ничего прочесть, и пару листков бумаги с необходимой информацией. Кроме того, Вильерс рассказал ей о нем, и кое-что в его рассказе Сару шокировало. Столько жестокости в таком еще молодом человеке. Ей было трудно это понять.

— Я хочу попасть на Джордан-лейн, — сказала Сара. — Вы знаете, где это?

Он в удивлении на нее покосился.

— Джордан-лейн? Это недалеко от старых лондонских доков. Рядом с причалом Хэнгмена. Вам там не место.

— Почему?

— Там все еще немного пошаливают. — Это был для нее первый пример тенденции недооценивать, свойственной кокни. — Я имею в виду, что там еще немного похоже на старое время.

— В каком смысле?

— Лондонский Пул и Темза были когда-то самым большим портом в мире, но потом начались неприятности. Союзы заняли неправильную позицию, и всем стал милее Амстердам. Год-два назад вы могли пройти Ваппинг из конца в конец и ничего не увидеть, кроме ржавых кранов, пустых доков да заколоченных складов.

— А теперь?

— Кипит жизнь. Новый вид жилой застройки, на базе складских зданий. Понимаете, для города это очень удобно, потому что все эти показушные молодые пацаны, брокеры и банкиры, имеющие по сотне тысяч в год и разъезжающие в «поршах», перебираются в тот район и вытесняют оттуда местных.

— Но к причалу Хэнгмена это не относится.

— Нет. — Его тон стал уклончивым. — Там почти совсем как прежде.

Сара снова посмотрела в свои бумажки и спросила:

— Вы знаете человека по имени Джек Шелли?

Машина вильнула в сторону, но он тут же выровнял ее.

— В Ваппинге Джека Шелли знают все, миссис Тальбот. Зачем вам о нем что-то знать?

— Насколько я понимаю, что он был известным гангстером.

— Раньше, но не теперь. Теперь он законопослушный человек. Ему принадлежит и сам причал Хэнгмена, и вся прибрежная территория, а то, что ему не принадлежит, он контролирует.

— И людей это устраивает?

— Местных, вполне. Он не ведет строительства, не выбрасывает людей на улицу. Хочу напомнить, что он теперь владеет миллионами. Электроника, компьютеры, пара казино.

— Фактически, уважаемый бизнесмен?

— Ну, не так, как в былые дни. — Джордж хихикнул. — Он был настоящим злодеем. Грабил витрины магазинов, вооруженные ограбления. Потом ограбление хранилища в Дарли. Миллион в золотых слитках, а в то время это были огромные деньги.

— И он никогда не сидел в тюрьме?

— Шесть месяцев, когда еще был мальчишкой. Вот и все, за всю его жизнь. Он был легендой Ист-Энда. Братьев Крей и Ричардсонов боялись все, кроме Джека Шелли. Если вы были в беде, вы могли обратиться к Джеку. Если вам был нужен фунт, он мог дать пони.

— Пони?

— Простите, миссис Тальбот. Это кокни опять прет из меня. По-вашему, двадцать пять фунтов.

— Как послушаешь, так второй Робин Гуд.

— Да, что было, то было, но то дела давно минувших дней. Когда заперли народ вроде Креев и Ричардсонов, а ключи выбросили подальше, Джек сменил свой стиль. Думаю, он понял, что человек с головой может зарабатывать не меньшие деньги и в легальном бизнесе.

Они в этот момент съехали с моста Тауэр и двигались по Сент-Катерина-уэй к Хай-стрит в Ваппинге. Сара опять сверилась со своими бумажками.

— Так, Джордан-лейн. Мне нужна пивная под названием «Барочник».

Джордж свернул на обочину и остановил машину. Он обернулся к Саре.

— Послушайте, миссис Тальбот, «Барочник», уж точно, не место для людей вашего сорта, поверьте мне.

В нескольких ярдах позади них остановил свой серебристый «спайдер» Джагоу, установил направленный микрофон и прибавил звук на радио, с которым он был соединен. Джагоу мог слышать каждое слово. И чем дальше, тем интересней ему становилось. И чем дольше он видел Сару, тем больше она ему нравилась.

— Что же это за сорт, Джордж? — потребовала она ответа.

Он терпеливо объяснил:

— Смотрите, большинство банковских ограблений, совершенных в Лондоне, инкассаторов или хранилищ, на счету шестидесяти-семидесяти человек, о которых в Ист-Энде каждый знает, что они из себя представляют. И Старый Билл тоже знает, кто они. По-вашему, полиция. Все они солидные отцы семейств, обожающие своих детей, которые считают растление малолетних самым страшным грехом, что так и есть.

— И при этом, это люди того сорта, кто пристрелит любого вставшего у них на дороге?

— Так же как мафия, миссис Тальбот. Ничего личного. Просто бизнес. Пятеро или шестеро сходятся вместе в зависимости от работы, которую нужно выполнить. Так это и происходит.

— А к «Барочнику» какое это имеет отношение?

— Все они любят там тусоваться.

— Хорошо, — заключила Сара. — Это кажется интересным. Поехали. Вы можете купить мне выпивку.

— Ну что с вами поделаешь, миссис Тальбот? — Он вздохнул и выехал на дорогу.

«Спайдер» отъехал от поребрика и снова пристроился позади них.

«Барочник» находился в конце Джордан-лейн, вход с угла, откуда открывался вид через реку, но первое, что Сару поразило, помещение не было полуподвалом. Наружные стены выглядели недавно покрашенными, над входом была вывеска, а в витринах цветы. Джордж придержал дверь, и Сара вошла внутрь.

В главном зале бара был низкий беленый потолок с черными балками, пол, выложенный красной плиткой, стерся за долгие годы и утратил блеск из-за частого мытья. Стулья в двух эркерах, столы, расставленные в зале, длинная стойка бара красного дерева, с бутылками на полках позади стойки и расписанным зеркалом все выглядело очень по-викториански.

Посетителей было не больше десятка, все мужчины. При появлении Сары и Джорджа мгновенно стало тихо. Ида Шелли стояла у пивных помп, наполняя пивом для кого-то кружку емкостью в пинту. Сара знала, что Иде шестьдесят пять лет, но выглядела она старше, седая, на морщинистом лице явные признаки тяжелого пьянства.

Джордж сказал оживленно:

— Сейчас, что и тогда, совсем не изменилась. Ида, как дела?

Она нахмурилась на мгновенье, но вскоре узнала его.

— Джордж Блэк. Ладно, я никогда не меняюсь. Не видела тебя вечность. Думала, ты переехал в Камден.

— Я и переехал, Ида.

— Шикарно выглядишь в этой форме. Больше не в таксистах?

— Теперь работаю шофером, Ида. Это миссис Тальбот из Нью-Йорка. Она хотела побывать в настоящем ист-эндском баре.

— Добро пожаловать. Приятно познакомиться, милочка. Отпразднуем это. Угощаю. Что вы будете?

Сара попросила джин и тоник, а Джордж пинту лучшего горького. Пока Ида разливала напитки, Джордж спросил:

— Как Шон?

Сара бросила на него острый взгляд. Ида сказала:

— По-разному. Он получил свое на Фолклендах. Думали, что потеряет ногу.

— И что в результате?

— Он, наконец, образумился и демобилизовался.

— А малышка Салли?

Лицо Иды побледнело и помертвело.

— Салли умерла, Джордж, в начале года.

Он был в шоке.

— Ужасно жалко слышать об этом.

— Да. Ладно, прошу меня извинить, меня ждут посетители.

Она перешла к другому концу стойки, а Сара и Джордж устроились на стульях в эркере.

— Она выглядит очень огорченной, — сказала Сара.

— Еще бы. Салли была чудной девочкой.

— Это дочь Иды? — Она знала ответ на этот вопрос, но занималась прощупыванием.

— Боже мой, нет. Ида — тоже Шелли. Двоюродная сестра Джека, но обручилась она только с бутылкой и на всю жизнь. Молодой парень, о котором я спрашивал, Шон, племянник Джека. Это заведенье раньше принадлежало его родителям, теперь принадлежит ему. Он несколько лет был в армии, и Ида присматривает здесь вместо него. Поэтому в лицензии ее имя. Салли была приемной сестрой Шона.

В этот момент открылась дверь позади стойки бара, и появился Шон Иган. Сара мгновенно его узнала, хотя необычайная живость фарфорово-голубых глаз оказалась неожиданной. Он был в черной футболке, черной кожаной куртке и джинсах. Иган что-то коротко сказал Иде, помахал кому-то, кто его приветствовал, поднял откидную доску у стойки бара и пошел к двери, даже не взглянув на Джорджа и Сару.

— Эй, да это же Шон, — сказал Джордж.

Сара встала.

— Я знаю. Пошли.

— Не обращайте внимания, миссис Тальбот. Я еще не покончил с пивом.

— Немедленно, Джордж, — твердо сказала Сара и вышла.

Иган открывал дверь старой красной «мини». Когда они дошли до «мерседеса», он уже отъезжал.

— «Мини-купер», — сказал Джордж. — Таких теперь не делают. Приплюснутая, словно настоящая гоночная машина.

— Поезжайте за ним, Джордж.

— Послушайте, миссис Тальбот, какого черта, что происходит? — спросил он, запуская двигатель.

— Просто следуйте за ним, Джордж. Пока это все, что от вас требуется. — Она достала сигарету и, закурив, сказала спокойно: — И если вы его упустите, я вышвырну ваши потроха в сточную канаву, как сказали бы вы, кокни, да?

Поездка заняла немало времени. Они следовали за Иганом до Камдена и в Кентиш-таун, пока не свернули на Хайгейт-роуд. Джордж все время рассказывал о местах, через которые они проезжали.

— Вон уже Парламент-хилл. Бог знает, куда он едет, — сказал он. Но вскоре добавил: — Понял. На кладбище.

— Кладбище?

— Прямо впереди кладбище Хиллгейт.

Появилось металлическое заграждение, и сквозь деревья Сара видела надгробья и кое-где мраморные кресты. Рядом с воротами стояло множество машин. «Мини-купер», а следом за ним Джордж, сохраняя приличную дистанцию, припарковался у поребрика.

— Это знаменитое место, — сказал Джордж. — Там подальше есть действительно интересный участок, но теперь туда не пускают. Внутри холма есть катакомбы, сохранившиеся с викторианских времен. Египетские ворота, гробницы. Действительно мистика. Долгие годы там снимали фильмы ужасов. — Он поежился. — Так и кажется, что где-то там бродит Дракула.

— А с этой стороны?

— Здесь много знаменитостей. Среди них, к примеру, Карл Маркс, но есть и обычные люди.

Иган вышел из машины. У него в руках был букет цветов. Он вошел в ворота. Сара сказала:

— Ждите меня здесь, Джордж. — И вышла из «мерседеса». Она видела Игана впереди и пошла за ним по дорожке среди беспорядка могильных камней, монументов разных видов и размеров: мраморных ангелов, огромных крестов и саркофагов. В целом место определенно имело шарм готики, хотя, если смотреть на отдельные участки, то замечаешь, что все зарастает, наступает подлесок.

Иган задержался около могилы, увенчанной колоссальной головой. Он некоторое время постоял, разглядывая ее, и Сара прошла к другой могиле, сделав вид, что пришла посетить именно ее, хотя в том не было необходимости. Народу было достаточно много. Женщина с двумя детьми подошла к Саре, но затем прошла мимо.

Сара глянула в сторону Игана, он как раз пошел дальше. Она подошла посмотреть на монумент, у которого он останавливался, и обнаружила, что это огромная голова Карла Маркса. Когда она отвернулась от монумента, Иган исчез. Сара в панике заторопилась дальше и, когда дошла до следующего поворота, увидела его за деревьями стоящим около другой могилы.

Он положил свой букет рядом с могилой, убрал из мраморной урны засохшие цветы и заменил их свежими, только что принесенными. Он постоял, не двигаясь, несколько минут, и Сара ждала среди деревьев, наблюдая за ним из-за массивной мраморной усыпальницы.

Пошел небольшой дождь. Иган посмотрел на небо, поднялся, еще раз посмотрел на могилу и пошел прочь. Сара дождалась, когда он свернул на основную дорожку, и быстро пошла к могиле, у которой он стоял. Могила была из простых, с небольшим мраморным надгробием. Золотом было написано: Салли Байнис Иган восемнадцати лет. Горячо любимая.

Сара торопливо пошла к основной дорожке. Она видела, как Иган миновал ворота и уже садился в машину, когда она только подходила к воротам. Дождь пошел сильнее, и она побежала к «мерседесу» и быстро забралась внутрь.

— Он навещал могилу сестры, — сказала она.

— Вы с ним поговорили? — спросил Джордж.

— Нет.

— Послушайте, в чем дело, миссис Тальбот? Может быть, я смог бы помочь?

— Нет, Джордж, никто мне в этом помочь не может. Будьте добры, просто поезжайте.

«Мини-купер» выехал со стоянки на дорогу. Джордж запустил двигатель и отъехал от поребрика следом за ним. Тогда и Джагоу вырулил из ряда стоящих машин и поехал за ними.

— Типичная ноябрьская погода, — сказал Джордж, когда дождь припустил вовсю. — Время, когда все возвращаются домой, почти темно. Я могу не уследить за ним в часы пик.

— Делайте, что в ваших силах.

Она откинулась назад, задумавшись. Почему она не заговорила с Иганом, когда ей представилась возможность? Потом, проиграв ситуацию в уме, она поняла, что ощущала себя незваным гостем. Но было и еще что-то. Каким-то образом она понимала, что заговорить с ним, познакомиться, значило сделать бесповоротный шаг, после которого не будет пути назад. Правда в том, что она боялась. Испугалась того, что это может означать.

Иган колесил по городу около полутора часов, заехал в Ислингтон и дальше в Тотнем, где, наконец, остановился около маленького рабочего кафе и вошел внутрь. Он сел за столик у окна и сделал заказ.

— Яйца и чипсы, — сказал Джордж. — Счастливчик. Я жутко голоден.

— Я вам это компенсирую, Джордж.

Слушая их разговор, Джагоу, сидевший в «спайдере», припаркованном в другом конце улицы, улыбнулся и сказал тихо:

— А как насчет меня, душенька? Я тоже проголодался.

Наконец, Иган вышел из кафе, сел в свою машину и отъехал.

— Куда теперь? — пробормотал Джордж. — Уже девять часов, миссис Тальбот.

Очень скоро им стало это ясно. Иган въехал в Хемпстед и свернул на стоянку при гараже напротив станции метро. Они съехали на обочину и наблюдали, как он разговаривал с человеком в стеклянном офисе. Потом он отдал человеку ключ от машины, вышел и направился через дорогу к станции метро.

— Судя по вывеске, здесь предлагают регулировку двигателя для машин знатоков, — объяснил Джордж. — Должно быть, он оставил им свою машину.

Сара мгновенно выскочила из машины.

— Я доберусь сама.

Она хлопнула дверью прежде, чем он успел запротестовать, и побежала через дорогу, маневрируя среди машин.

— Ну, дела, это надо же, — сказал тихо Джагоу, выключая радио. Он выбрался из машины и последовал за Сарой.

Она спустилась по лестнице и, вслед за Иганом оказалась в главном вестибюле. Сара заметила, что он взял билет в пятидесятипенсовом автомате, и сделала то же самое, прошла следом за ним через турникет к эскалатору, потом на ту же платформу.

Поезд как раз подошел, и люди торопились войти в вагоны. Сара видела, что Иган уже в поезде, и попыталась войти в тот же вагон, но оттуда выходили задержавшиеся внутри пассажиры, и ее оттолкнули в сторону. Она оказалась у двери в следующий вагон, которая начала закрываться, и Сара вскочила внутрь. Джагоу проскользнул следом за ней.

Сара прошла в торец вагона, но оказалось, что между вагонами нет переходных площадок, но отсюда она увидела Игана через стеклянную дверь. Она села там, откуда могла за ним наблюдать. Джагоу пристроился поблизости и развернул газету, которую кто-то оставил на сиденье.

В вагоне было совсем немного пассажиров: пара пожилых женщин, молоденькая чернокожая девушка да двое подростков студенческого вида. Джагоу стал просматривать газетные страницы. Поезд остановился на станции Белсайз-парк.

Когда двери открылись, внутрь ввалилась компания из четырех парней. Бритые головы, джинсы с множеством заклепок, шнурованные сапоги. У одного между глаз нарисована свастика, другой щеголял золотым кольцом в левой ноздре, третий постоянно прикладывался к полупинтовой бутылке виски, которую держал в руке.

— Поберегись, маньяки! — завопил он.

Тот, что с татуировкой в виде свастики, навис над чернокожей девушкой.

— Эй, глядите-ка, что я нашел. Черная обезьяна. — Он запустил руку девушке в волосы.

Девушка в ужасе смотрела на него умоляющим взглядом, глазами полными слез.

— Пожалуйста, отпустите меня.

Рука парня скользнула ей под юбку.

— Ты должна радоваться, что я трачу свое время с куском черного мяса вроде тебя.

Его приятели начали хохотать, в лицах абсолютно зверская жестокость. В Саре вспыхнуло негодование, она вскочила и схватила парня за плечо.

— Оставьте ее в покое.

Он в удивлении обернулся, и в глазах у него промелькнуло изумление.

— Ну и ну! Что это у нас? Никак настоящая леди? Ты не находишь, что она настоящая леди, Гарольд?

Приятель, к которому он обратился, кивнул.

— Совершенно с тобой согласен, Кевин.

— Слишком хороша для таких, как мы, но, может быть, ее еще можно научить нас любить. Путем недолгих убеждений. — Он сильно толкнул Сару. Парень с кольцом в носу расхохотался.

— Или научить любить это.

Они сгрудились вокруг Сары. Она на мгновенье ощутила непередаваемый ужас, но вот поднялся Джагоу и, не сказав ни слова, нанес Кевину сокрушительный удар по почкам костяшками пальцев. Кевин вскрикнул и упал на одно колено. Поворачиваясь, Джагоу ударил назад локтем и попал Гарольду точно под подбородок. Парень упал, хватаясь за горло и вытаращив глаза, свастика при этом как-то непристойно изогнулась между ними.

Поезд подходил к станции Чок-фарм. Джагоу приветливо улыбнулся и сказал Саре:

— Отвратительно, кого только не встретишь в метро в наши дни.

Пассажиры торопливо покидали вагон, чтобы не оказаться вовлеченными в инцидент. Сара посмотрела на него с благодарностью, но в этот момент увидела в окно у него за спиной, что Иган идет по платформе к выходу. Она бросилась к двери, выскочила из вагона и пошла за Иганом. Стало тихо, двери еще не закрылись, двое парней лежали на полу, двое других наклонились над ними.

Джагоу двинулся к выходу, говоря:

— Что, плоховато им, да? — И вышел на платформу. Парень с кольцом закричал:

— Ах ты, сука, ну я тебе покажу! — И тоже выскочил на платформу, в руке у него мелькнул нож. Как только выскочило лезвие, Джагоу схватил парня за запястье, повернул наполовину, превратив руку в единое целое, и не прекращал прикладывать усилие, пока нож не выпал у парня из руки, тогда Джагоу нанес удар сжатым кулаком как молотком, кость хрустнула, парень завопил.

— Ах ты, бедняга, кажется, я сломал тебе руку. — Он втолкнул парня обратно в вагон, и тот свалился рядом со своими приятелями. Поезд отошел от станции.

Когда он оказался у подножья эскалатора, то увидел Сару на самом верху, сразу позади Игана. Джагоу побежал вверх по эскалатору и, когда поднялся в вестибюль, увидел Игана в дверях, в нерешительности взирающим на проливной дождь. Сара подошла к Игану. Джагоу тоже занял позицию поблизости, достал из мусорной корзины газету, развернул и прислонился к стене.

Он услышал, как Сара сказала:

— Мистер Иган, мне нужно с вами поговорить.

— Пора бы, — ответил Иган. — Вы уже достаточно долго меня преследуете.

— Вы знали? — сказала она беспомощно.

— Как любит говорить мой хороший друг: «Вы бы недолго продержались сырой субботней ночью в Белфасте». Вы торчали как больной палец в «Барочнике» и с тех пор появлялись через определенные интервалы. Должен признать, что вы не обделены настойчивостью, хотя вам и не хватает ловкости. Так в чем дело?

— Я бы хотела поговорить. — Она замолчала, стараясь подобрать правильные слова. — Мне нужна ваша помощь.

— Леди, я не могу помочь даже самому себе.

Он поднял воротник и вышел на дождь. Сара сказала с отчаяньем:

— Подождите, послушайте. Это касается вашей сестры.

Он обернулся и замер.

— Моей сестры?

— Да, Салли. Салли Байнис Иган, могилу которой вы сегодня навещали.

— И что вы имеете сказать мне о ней?

— Не так о самой Салли, как о способе ее ухода, мистер Иган.

— О способе ее ухода? — Он кивнул. — Да, вы умеете выбирать слова, мисс…?

— Тальбот. Сара Тальбот и миссис. — Потом добавила в виде объяснения. — Я вдова, мистер Иган, и у меня был пасынок, который теперь мертв, как мертва ваша приемная сестра. Я думаю, нам следует поговорить об этом.

— Хорошо, — согласился Иган. — Где вы предлагаете?

— У меня есть дом на Лорд-норд-стрит.

— Это мне по дороге домой. — Он поднял руку, останавливая проезжавшее такси. — Вернемся в Хэмпстед, заберем мою машину.

— Но я думала, вы оставили ее в той мастерской.

— Да с ней все в порядке, — сказал он, садясь в такси следом за ней. — Я просто пытался покататься по округе, чтобы посмотреть, что вы будете делать.

Прошло минут пять, прежде чем Джагоу удалось остановить такси, чтобы вернуться на нем к тому месту, где он оставил свой «спайдер». Но это не имело особого значения. Он знал, куда они направляются, а аппаратуру он оставил включенной. Джагоу откинулся на спинку сиденья и закурил сигарету. Это был замечательный вечер. Он получил истинное удовольствие. И Иган в действии был очень хорош. Будет приятно иметь с ним дело.

Когда Джагоу подъехал, в доме на Лорд-норд-стрит уже горел свет. Он поспешил войти в дом на другой стороне улицы, в котором Смит снял ему квартиру на верхнем этаже.

Портье, сидевший за столом с газетой в руках, взглянул на него и сказал:

— Паршивая погода, мистер Макензи.

— Хорошо для сада, а это главное.

— Нет, только не в ноябре, — сказал портье мрачно. — Никаких сообщений, сэр.

Поскольку дом имел всего четыре этажа, ждать крошечный лифт не было нужды. Джагоу пошел наверх по лестнице, перешагивая через две ступеньки. Спустя три минуты он со стаканом скотча в руке уже слушал Сару Тальбот и Шона Игана.

Гостиная в доме на Лорд-норд-стрит была достаточно приятно оформлена и обставлена в соответствии со стилем самого дома времен Регентства. Обои на стенах, серебро, ковры и портьеры все в одном правильном стиле. Возникало поэтому отчетливое ощущение профессионально созданного интерьера, и Игану это мешало чувствовать себя комфортно.

В эркере стоял библиотечный стол, и на нем стопками лежали книги. Поверх одной из них лежал там, где его и оставила, переплетенный в марокканскую кожу дневник Эрика. Иган открыл его лениво и рассматривал, когда в комнату вошла с чайным подносом Сара.

— Интересно, — сказал Эган. — Кембриджский дневник на латыни.

Она поставила поднос, взяла у него из рук дневник и закрыла.

— Да, он принадлежал моему пасынку. Вы читаете по-латыни?

— Я ее учил, если вы это имели в виду.

— Ах да, вы же учились в Далвич-колледже. — Она разлила чай. — Вы и сами собирались поступать в Кембридж, да?

Он взял предложенную Сарой чашку, но садиться не стал.

— Как получилось, что вы знаете обо мне так много?

— Ничего удивительного. Я вам уже говорила, что я вдова? Мой муж был полковником британской армии. Он погиб на Фолклендах. Его двоюродный брат был раньше вашим командиром. Тони Вильерс.

Иган как-то замедленно улыбнулся и кивнул.

— Опять Тони затеял игру. Мне следовало догадаться. — Он поставил чашку. — Все, это не работает. Я ему уже сказал, что не хочу к нему в Группу четыре. Скажите ему, что это окончательно.

Он направился к двери, и Сара сказала с отчаяньем:

— Пожалуйста, мистер Иган, только выслушайте меня. — Она протянула к нему руки. — Я, честно, знать не знаю ни о каких делах в связи с Группой четыре.

Он остановился, глядя на нее изучающе, потом подошел к креслу с высокой спинкой у окна и сел.

— Хорошо, миссис Тальбот. Так что все это значит?

Она открыла ящик библиотечного стола, достала из него конверт с бумагами, которые Вильерс прислал ей в Нью-Йорк.

— Прочтите это.

Она заметила, что у нее дрожат руки, подошла к буфету, налила себе бренди и выпила, не разбавляя. Потом подошла к окну и стала смотреть на улицу под дождем, игнорируя Игана. Она чувствовала себя такой одинокой, как никогда прежде, и это наполняло ее тревожным нетерпением. Ей хотелось иметь силы прошептать: «Где вы, мои дорогие?» Но у нее больше не было дорогих. Ни Эдварда, а теперь нет и Эрика.

Иган встал у нее за спиной, в темном стекле появилось его отражение.

— Вы в порядке, миссис Тальбот?

— Телефон — только эхо в пустой комнате, — сказала Сара. — Особенно, если там больше никто не бывает. Вы когда-нибудь задумывались об этом? Глубокое философское утверждение. Вы же сами собирались изучать в Кембридже философию, так?

— Сядьте, — сказал он ласково.

Она послушалась и села, Иган присел на край стола.

— Что вы мне пытаетесь сказать? Ваш сын умер, я это понимаю, и что вы чувствуете, но…

— Не умер, мистер Иган, убит. Это один из нескольких аналогичных случаев имевших место в Париже за последние два-три года. Если вы прочтете текст, набранный мелким шрифтом в заключении патологоанатома, то увидите, что они обнаружили присутствие героина и кокаина в теле Эрика, но кроме того, они обнаружили следы редкого наркотика из Колумбии, который называется буранденга. Он полностью лишает человека собственной воли.

— И что?

— Здесь тоже было четыре случая. У четырех бойцов ИРА из числа убитых протестантскими экстремистами за последние двенадцать месяцев были при посмертном исследовании обнаружены следы этого наркотика. Я знаю это от Тони и его босса.

— От этого старого паука Фергюсона? — Иган кивнул. — Ну и что это значит? Что вы хотите от меня?

— Из-за всяких сложностей, связанных с мерами безопасности, надеяться на тщательное полицейское расследование не приходится, а французские власти вполне устраивает вывод, что Эрик, подобно остальным, утонул случайно, находясь под влиянием наркотиков.

— Это вполне могло так и быть. С наркоманами случается постоянно.

— Но в этих случаях так не было. Об этом свидетельствует буранденга. И она является зацепкой. Разве вы не понимаете? Во всей Западной Европе всего несколько случаев. За ними стоят одни и те же люди.

— И вы хотите их найти?

— О да, мистер Иган. Я очень хочу их найти.

— Хотите отомстить, миссис Тальбот, я правильно понял? — Он покачал головой. — Есть сицилийская поговорка: отомстить — значит пройти сквозь ад. Я-то это знаю, я там побывал, и выходят оттуда ни с чем.

Она пересекла комнату и встала к нему лицом.

— Я знаю, почему вы ушли в армию. Неужели вы будете отрицать, что хотели отомстить за ту бомбу, которая убила вашего отца и мать?

— Правильно. Но мне было всего семнадцать. Мне это было необходимо. Честно говоря, сейчас я думаю, что я бы сошел с ума, если бы не сделал чего-то подобного в то время.

— Тогда разве вы не можете меня понять?

Он ласково взял ее за руки.

— Миссис Тальбот, я убил немало людей в Ирландии. В трех операциях это были женщины. Должен отметить, это были очень агрессивные женщины, но каждый раз это нож по сердцу. Я убивал снова и снова. Убил ли я человека, ответственного за смерть моих родителей? Очень сомнительно. Но в любом случае, это не вернуло мне родителей, и я не почувствовал ни малейшего облегчения. В действительности, я чувствовал себя все хуже, и знаете что еще, миссис Тальбот? Это все для меня разрушило, потому что, вернувшись домой, я обнаружил, что такового для меня больше не существует. Я что-то утратил. Способность чувствовать, о чем-то заботиться.

— Возможно, вам следует перестать пытаться заботиться или искать причины. Может быть, вам нужно просто действовать? — сказала Сара.

— Это что, бесплатная терапия?

— Сегодня в метро произошел некий инцидент. Четыре парня, вам наверняка известен этот тип, угрожали чернокожей девушке. Я сказала им, чтобы они оставили ее в покое, тогда они принялись за меня.

— Что произошло?

— Это было потрясающе. Напротив сидел мужчина. Очень хорошо одетый. Темно-синий «барберри», армейский галстук.

— Что произошло?

— Он не произнес ни слова. Просто встал и атаковал их. Очень профессионально, локтями и прочее. Неожиданно двое оказались на полу. Он засмеялся и извинился. — Она потрясла головой. — Он совершенно не выглядел человеком такого сорта.

— Вы хотите сказать, что он был джентльменом?

— Пожалуй. Но кем бы он ни был, он действовал. Он не вдавался в рассуждения. Он стал сразу действовать.

— В Коране есть такая фраза: в одной сабле больше правды, чем в десяти тысячах слов. Я понял это давным-давно, — сказал Иган.

— В Ирландии?

— Бог мой, нет, конечно. На улицах Ваппинга, когда был еще мальчишкой, когда в первый раз попытался отговориться от драки, и был избит в кровь тремя другими мальчишками. — Иган усмехнулся. — Мне было всего восемь лет. Это было жестокое окружение. Нужно было быстро взрослеть, чтобы не пропасть. Нужно было иметь бутылку, большую бутылку.

— Бутылку?

— Мужество, отвагу. Отсутствие страха — вот главный секрет. Никогда не бояться, независимо от шансов на успех. Мой дядя научил меня этому, когда увидел плачущим на дороге с окровавленным лицом. Он прижал меня к стене и велел разыскать их и завязать новую драку. Умри, сказал он, если требуется, но не поддавайся. Никогда.

— То был знаменитый Джек Шелли? — спросила она.

— Вам и о нем известно? — удивился Иган. — Есть что-нибудь, чего вы не знаете?

— Не думаю. У Тони информация поставлена хорошо. Уличный мальчишка, который окончил частную школу, заслужил стипендию Кембриджа, но вместо этого стал солдатом.

— Почетная профессия. Кто-то должен это делать.

— Кто-то должен быть государственным палачом, — возразила она. — Но я не понимаю, почему вы должны им быть.

Он провел рукой по лицу и улыбнулся.

— Послушайте, дайте мне одну из этих ваших сигарет. Мне не следует курить, это плохо для моих легких теперь, но ужасно хочется. Уже глубокая ночь, да еще и дождь.

Она нехотя дала ему сигарету и поднесла огонь. Он сразу же немного закашлялся, повернулся к окну в эркере и открыл его, сел на подоконник, глядя на дождь.

— Люблю города ночью, особенно в такие ночи, как эта. Дождевая вода несется вдоль улиц, смывая все дочиста. Так, как будто все возможно.

— Разве обычно вы этого не чувствуете?

— Нет, и уже довольно давно. Что-то я утратил в себе, миссис Тальбот. Теперь меня ничто не волнует.

— То, что вы говорите — ужасно. — Она, действительно, была шокирована.

— Нет, не ужасно, просто иначе. Понимаете, большинство мужчин, вовлеченных в преступную деятельность и беспорядки, имеют одну общую черту. Они хотят быть победителями. Мне неважно выиграю я, или нет. Жить или умереть. В конце концов, это ничего не изменит.

— Я совершенно с этим не согласна, — возразила Сара, поражаясь своей горячности. — Умереть легко. Трудно выжить. Найти в себе силы продолжать жить.

— Как я уже говорил раньше, вы умеете находить слова. — Он стряхнул с сигареты пепел за окно. — Вернемся к делу. Посмотрим, правильно ли я понял. Вы хотите отомстить за смерть своего пасынка.

— Я хочу справедливости, — вставила она. — Только справедливости.

— Такой вещи больше не существует, и вы лукавите. Вы хотите отомстить. Вы хотите, чтобы кто-то заплатил по счету. — Он замолчал, глядя на нее в упор, и она, наконец, кивнула и отвернулась.

— Ладно, называйте это как хотите.

— Но такая милая, хорошо воспитанная леди как вы, которая всю жизнь путешествовала первым классом и, действительно, не знает, как за все это взяться, нуждается в ком-то вроде меня, мачо с ружьем в руках, чтобы выследить плохих парней. В ком-то, кто знает все входы и выходы. Я прав?

Она кивнула.

— Да, пожалуй, так оно и есть.

— Понятно. Это не для меня, миссис Тальбот. Я говорил вам, что быть солдатом — это почетная профессия. Когда я убивал, на то была причина. Вы же ищете наемного убийцу. Мне жаль Эрика, но это недостаточная причина с моей точки зрения.

Он повернулся, чтобы идти к двери. Сара сказала быстро:

— Может быть, и нет, но Салли должна бы быть достаточной причиной.

Он замер, потом медленно обернулся.

— При чем здесь Салли?

— Я очень сожалею, Шон, — прошептала Сара. — Но вскрытие показало, что и она утонула под влиянием наркотиков.

— Мне это известно.

— Там тоже были следы скополамина.

— Этого наркотика буранденга?

— Боюсь, что именно так. Люди Тони провели компьютерный поиск. Случай Салли пока единственный в Англии. — Сара подошла к нему и взяла его за руку. — Шон, разве вы не видите? Должна быть связь между Парижем и Ольстером…

Он стряхнул ее руку и пошел к эркеру, открыл дверь справа и вышел на балкон и стоял там под дождем, а Сара нервно курила и ждала.

Джагоу на другой стороне улицы сел у окна с цейссовскими окулярами ночного видения и стал следить за ними. Иган стоял с закрытыми глазами, подняв лицо к дождю.

— Вот напасть, — прошептал Джагоу. — Мистеру Смиту это должно очень не понравиться.

6

В ванной Иган вытер мокрую от дождя голову полотенцем и тщательно причесался. Он посмотрел в зеркало на свое лицо. Оно выглядело вполне спокойным, только мелкое подергиванье в уголке рта свидетельствовало о внутреннем напряжении. Но он владел собой, и только это имело значение. Он пошел обратно в комнату, где нашел Сару около окна.

— Мне очень жаль, Шон, — сказала она. — Жаль, что мне пришлось сообщить вам об этом.

— Как обычно говорили в Кросмаглене, когда я был малышом: Бог простит вас за ложь. Господи, миссис Тальбот, вы же порядочная женщина, но вы добились, чего хотели, так зачем притворяться?

Он налил себе скотч. Сара сказала:

— Послушайте, я Сара, а не миссис Тальбот. Теперь, что вы собираетесь делать?

— Проверить факты у Вильерса.

— Если он не захочет помогать?

— Тогда сделаю это в обход его. — Он глотнул виски. — Я многие годы участвовал в жестких играх. В результате образуется широкий круг совершенно неподходящих знакомств.

— Вроде вашего дяди? — предположила она.

— Одна из возможностей. Я, вероятно, поговорю с ним, но сначала с Вильерсом.

— А мне что делать?

Иган хрипло рассмеялся.

— Вы не сдаетесь, да? Люди, с которыми мне придется иметь дело, не имеют ничего общего с теми, которых вы встречали в своей привилегированной жизни. Создания с другой планеты. Они убьют вас, не задумываясь, и это может случиться уже после того, как вы послужите им развлечением в выходные. Поверьте, вам нужно держаться вне этого.

— Но я не вне, я внутри, — возразила она. — С момента, когда умер Эрик, я внутри.

Иган стоял, рассматривая ее и постепенно мрачнея, затем проглотил остаток виски.

— Ладно, будь по-вашему. Я хочу сначала поговорить с тетей Идой, поэтому позвоним в «Барочник». Потом свезу вас познакомиться с дядей, что послужит существенному пополнению вашего образования. Возьмите с собой этот конверт.

Из своего окна Джагоу наблюдал за их отъездом, ожидая ответного звонка Смита. Телефон зазвонил. Джагоу снял трубку.

— Что случилось? — резко спросил Смит.

Джагоу рассказал о событиях вечера и содержании разговора в доме на Лорд-норд-стрит.

— Ей удалось его разозлить, — закончил рассказ Джагоу. — Это может привести к неприятностям.

— Настырная сука, — злобно процедил Смит.

— Так и есть, старина. Может быть, дьявол в женском обличье?

— Вам все шуточки, да? — сказал Смит с гневом в голосе.

— Только так и можно выжить в этой паршивой жизни, — весело ответил Джагоу. — Что вы хотите, чтобы я сделал? Прикончить их?

— Нет, так не годится. Джек Шелли может и уважаемый бизнесмен теперь, но под дорогим костюмом он все тот же разбойник, каким был всегда, и по-прежнему правит на лондонском дне. Тронешь его племянника, и он разворошит весь Лондон. И женщина Тальбот не лучше. Она, видите ли, друг президента Соединенных Штатов, ни больше, ни меньше. Случись с ней что, забот не оберешься.

— Могут и Шестой флот послать, — пошутил Джагоу.

— Очень смешно.

— Так что мне делать?

— Держитесь от них поблизости, позаботьтесь, чтобы с ними ничего не случилось. Если произойдут утечки, ликвидируйте таковые. Позаботьтесь, чтобы они не оказались рядом с кем бы то ни было, кто может им быть полезен.

— Понимаю. В действительности вы хотите, чтобы никто из тех, на кого они смогут выйти, не мог бы заговорить.

— Совершенно верно, — сказал Смит. — Теперь езжайте. Вам известно, куда они отправились.

Шон и Ида были в кухне. Сара ждала в маленькой гостиной. На буфетной стойке стояли несколько фотографий. В большинстве своем это были снимки Шона. Мальчик в школьном галстуке и пиджаке, смущенный и неуклюжий, рядом с супружеской парой, по-видимому, со своими родителями. Потом он же в военной форме, очень красивый, берет с эмблемой SAS, крылышки летного состава и орденские колодки. Еще на одной он стоял у ворот Бакингемского дворца, вероятно, после процедуры официального награждения, Иган в парадной форме, рядом с ним Ида в нарядном пальто и шляпе, а с другой стороны мужчина, который не мог быть никем, кроме как Джеком Шелли.

Он не казался особенно крупным, но в нем безошибочно угадывалась сила. Вполне симпатичное лицо дышало жизнерадостностью, но в улыбке затаилось насмешливое презрение. Сара подумала, что так улыбается человек, которому нет дела до других людей.

Она открыла дверь и оказалась в основном помещении бара. Время было уже после закрытия, так что горел только слабый дежурный свет. Сара остановилась, чувствуя застоявшийся запах пива и табака и слыша плачущий голос Иды. Приглушенные звуки рыданий пробивались из-за двери в кухню.

Сара вернулась в гостиную и сразу заметила на каминной полке еще одну фотографию: Иган, опять в форме, рядом с молоденькой девушкой, очевидно, с Салли. Небольшого роста, темноволосая, на славном личике, развернутом немного в профиль и обращенном к Игану, читается безмерная любовь.

Открылась кухонная дверь, и в гостиную вошли Иган и Ида. Лицо старой женщины опухло от слез. Когда она увидела в руках у Сары фотографию, то тут же ее забрала.

— Салли, любимая моя. — Она застонала и посмотрела на Сару. — Не могу понять, как это могло случиться, когда она сбилась с пути. Только что она была еще школьницей, семнадцать лет, вся жизнь впереди. Она изменилась внезапно. Стала другим человеком. Пьянство, наркотики, потом полиция забрала ее на панели. Такой позор. Даже Джек уже не мог с ней справиться.

— Не растравляй себя, Ида, — сказал Иган. — Приготовь себе чай и иди спать. Мы уходим.

— Джека, в действительности, это и не беспокоило, разве что внешняя сторона дела, — продолжала Ида. Потом объяснила Саре: — Он, видите ли, не считал ее членом семьи.

Она села, прижимая к себе фотографию. Иган взял Сару под руку.

— Пойдемте. — Они вышли, осторожно затворив за собой дверь.

Они сели в «мини-купер» и Иган быстро поехал в сторону реки и через пару минут свернул на узкую улицу, вдоль которой выстроились склады викторианских времен. Иган остановил машину в конце причала, с которого открывался вид на старую лодочную гавань и на реку.

— Причал Хэнгмена. Вот здесь он и живет. У него апартаменты на верхнем этаже пакгауза.

— Вы уверены, что он дома?

— Если его нет здесь, то он в клубе. Называется «Дом Джека». Зверинец. Еще один штрих в вашем образовании. Конверт при вас?

— Да. — Она передала Игану конверт.

— Хорошо. Сэкономит время. Вы оставайтесь здесь. Мне нужно сначала с ним поговорить.

Иган вышел из машины и пошел прочь. Сара заперла двери и сидела, слегка нервничая, болезненно вслушиваясь в тишину. Скорбно прозвучал гудок парохода, шедшего вниз по реке. У нее за спиной Джагоу прошел вверх по улице и спрятался в тени дверного проема, чувствуя себя, как ни странно, ее защитником.

Иган вошел в грузовой лифт, этаж за этажом никакой защитной сетки, просто открытые платформы. Когда он достиг верхнего этажа, на платформе, сложив руки, стоял человек сорока с лишним лет не меньше шести футов роста, в свободном костюме, с костлявым лицом и огромными ручищами. Он, определенно, был готов к любой неожиданности, лицо настороженное, но вдруг на нем появилось недоверие.

— Это же Шон. Мы уж все глаза проглядели.

Лифт остановился.

— Привет, Талли? Как твои делишки?

— Прекрасно, Шон, просто прекрасно. — Он заключил Шона в объятья своими огромными руками. — Давно тебя не было. Джек все время говорит о тебе. Он обиделся, что ты пошел во дворец только с Идой.

— Я же взял его в последний раз, разве нет? — сказал Иган. — Кто здесь еще?

— Гордон. Помнишь Гордона Верлея. Он теперь возит Джека. Ты знаешь, Джек отправил его на водительские курсы на «роллс-ройсе».

— Ничего не меняется, — заметил Иган. — Шоу в чистом виде. Где Джек.

— Внизу, в другом конце. Он ошалеет от радости.

Он открыл дверь и повел Игана по коридору. Из двери в кухню появился мулат, уменьшенная копия Талли, без пиджака, вытирающий полотенцем тарелку.

На его лице появилось изумление.

— Господь с нами, это же Шон!

— Привет Гордон. Все такой же урод, как раньше, — сказал Иган и пошел дальше по коридору.

Когда Талли открыл дверь, они вошли в огромную комнату, которая занимала весь верхний этаж складского здания. Ряды металлических балок поддерживали потолок, выкрашенный белой краской. Доски пола были сначала отполированы, потом покрашены и покрыты лаком. По полу было разложено множество дорогих китайских ковров, а в нише справа, освещенная белым светом, помещалась бронзовая статуя Будды шести футов высотой. Фактически во всем присутствовали китайские мотивы: статуэтки, поделки, повсюду свисающие шелковые полотнища, слоновая кость и черный лак ширм в дальнем конце комнаты, где размещалась основная зона отдыха. Несколько низких диванов вокруг огромного черного лакированного стола.

Тихо звучал Моцарт, один из концертов для духовых. Джек Шелли сидел за черным письменным столом, инкрустированным золотом. Он был без пиджака, в роговых очках. Он только что обработал пачку бумаг, которая лежала перед ним, и на экране компьютера, стоявшего рядом, бежали ряды цифр.

— Джек, посмотри, кто здесь, — позвал его Талли.

Шелли поднял голову. Он замер на мгновенье, потом снял очки.

— Мило, что ты, наконец, заглянул после стольких дней. — Он кивнул Талли. — Подожди на кухне, Фрэнк.

Талли вышел, его шаги отдавались эхом. Иган взял сигарету из пачки на столе.

— Ты же знаешь, как это бывает, Джек.

Он взял зажигалку, но Шелли схватил его за руку.

— Ну, нет, мой дорогой взрослый сын, не в моей берлоге. Пуля в легком, что ты пытаешься сделать, покончить с собой?

— Ты все пытаешься контролировать мою жизнь, Джек. — Иган высвободил запястье и закурил. — Похлеще моего бывшего старшего сержанта.

— Джока Уайта? Он еще жив, старый греховодник, — сказал Джек. — Получил старую ферму на чертовом болоте, на другой стороне Грейвсенда.

— Я знаю, — сказал Иган.

— Ты навещал его, но не меня, своего кровного родственника. Даже не позвонил мне, когда вышел из госпиталя. Это не дело, Шон. Я твой дядя. Единственный родственник, который у тебя остался.

— Ты забыл об Иде.

Шелли засмеялся.

— Действительно. Ее чертовски легко забыть, правда?

Иган покачал головой.

— Ты не меняешься, Джек. По-прежнему сукин сын высшей пробы. — Он достал из кармана кожаной куртки конверт. — Вот, прочти это, нужно поговорить.

Он подтолкнул конверт по столу и отошел к окнам, из которых открывался вид на Темзу. Вид был изумительным и всегда его трогал. Дверь на бывшую грузовую платформу застеклили, Иган открыл ее, вышел и облокотился на поручни.

Спустя некоторое время к нему присоединился Шелли. Лицо его стало мрачным. Он держал в руках бумаги.

— Правильно раскопали, никаких ошибок, но какое отношение это имеет к тебе?

— У парня была мачеха. Сара Тальбот. Американка, из самого Нью-Йорка. Я ей помогаю.

— Ты ей помогаешь? — Шелли был изумлен. — А куда, прости Господи, делся ее чертов муж?

— Погиб на Фолклендах.

— Господи! — Шелли походил вокруг. — Так он был убит на Фолклендах? Я хотел сказать: что он там делал этот янки?

— Он был полковником британской армии, и он не янки.

— Аа! Очень хорошо. Немного легче. Но почему ты? — Шелли поднял вверх бумаги. — Это дело Старого Билла, не твое. Никогда не связывайся с чужими проблемами. Сколько раз тебе повторять?

— В теле парня обнаружили следы наркотика под названием буранденга.

— Никогда не слышал о таком, — удивился Шелли.

— Тем не менее, он существует. Он превращает людей в ходячих мертвецов. Это означает, что их легко убить так, чтобы жертва выглядела кошерной. Эрик Тальбот был одной из таких жертв. Еще несколько было в Париже и четыре в Ольстере за последние двенадцать месяцев. Все из числа бойцов ИРА.

— Париж, Ольстер, чертова ИРА? — Шелли действительно заинтересовался. — И наркотик, название которого звучит как новая марка кофе без кофеина. Но я опять тебя спрашиваю: ты-то здесь при чем?

— И в Лондоне один случай, — сказал Иган. — Молодая девушка, утонувшая в Темзе в Ваппинге, по имени Салли Байнис Иган.

Шелли замер в неподвижности, стиснув зубы и глядя на Игана, потом швырнул бумаги на письменный стол. Спустя некоторое время он аккуратно сложил бумаги в конверт и подал его Игану. Сел за письменный стол. Теперь он полностью владел собой.

— Ты уверен относительно этого? Откуда ты узнал?

— Мой бывший босс, полковник Вильерс, выяснил это для меня по компьютеру. Эта информация была там с самого начала, но раньше ее было не к чему привязать. Это был просто параграф, набранный мелким шрифтом, понимаешь?

— Мелким шрифтом, говоришь? — На лицо Шелли было страшно смотреть. — Я найду мерзавцев, которые за этим стоят, всех до единого. Это я тебе говорю, сын. Они будут подыхать в страшных муках. У меня на заднем дворе придерживаются старых традиций. Пусть Салли не была моей семьей, но твоей — была, помогай тебе Бог. А ты — все, что у меня есть. — Он поднялся, подошел к бару и налил в стакан бренди из графина резного стекла. Он проглотил напиток и повернулся к Игану с графином в руке.

— Нет, спасибо, — отверг Иган его молчаливое предложение.

— Ладно, я еще выпью. — Шелли налил себе еще порцию.

— Так что ты собираешься делать? — спросил Иган.

— Я скажу словечко так, что его услышат в каждом лондонском закоулке. Включу в работу старую организацию. У меня в долгу здесь очень многие, включая некоторых очень высокопоставленных джентльменов из Скотланд-Ярда. Я найду этих сукиных детей и для начала прикажу отрезать им их поганые руки. Я могу встречаться за ланчем с президентом банка «L'Escargot», но я по-прежнему Джек Шелли. Я еще правлю бал, не забывай об этом.

— Разве я когда-нибудь забывал?

— Не пытайся от меня откреститься, мой взрослый сын. Ты похож на меня больше, чем тебе кажется. Теперь расскажи мне об этой телке Тальбот.

— Не телка, — сказал Иган. — Она настоящая леди.

— Правда? — Шелли усмехнулся. — Мне это нравится. Немного блеска, да?

— Сплошной блеск, Джек. К тому же, очень богата. Отец оставил ей в наследство половину Форт-Нокса. Она еще и умница. Преуспевающий брокер с Уолл-стрит со связями, Джек. С друзьями прямо в Белом Доме.

— Да, что ты? — Шелли взял свой пиджак со спинки стула и надел, поправил галстук. — Горю нетерпением. Когда я могу с ней познакомиться?

— Она сидит в моей машине, внизу.

— Внизу? — Шелли ужаснулся. — В этой жестяной банке, которая служит тебе машиной? Господи! Я посылал тебя в частную школу, чтобы ты научился вести себя как джентльмен. Все. Сдаюсь.

Он быстрым шагом пошел к выходу. Проходя по коридору мимо кухни, сказал:

— Эй, вы двое, пошевеливайтесь.

Талли и Верлей появились бегом, Верлей на ходу натягивал пиджак. Они все вместе оказались у лифта и поехали вниз. Шелли сказал Игану:

— Я собирался перекусить в клубе. Ты тоже можешь к нам присоединиться, но со мной в «роллере» поедет только леди. Ты поедешь следом.

— Посмотрим еще, что она скажет, — ответил ему Иган.

— Я знаю, что она скажет, если у нее есть хоть капля здравого смысла.

Они вышли из лифта на нижней платформе, и Верлей поспешил к белому «роллс-ройсу-сильвер-спур» и сел за руль. Остальные спустились в док и пошли к «мини-куперу». Сара заметила их приближение, открыла дверь и вышла из машины.

— Миссис Тальбот. — Шелли взял ее руку двумя руками. — Очень приятно, поверьте мне. Я должен извиниться за своего племянника, оставившего вас здесь одну. Я думал, что мне удалось обучить его приличным манерам, но вы знаете, нынешние дети… — Он пожал плечами.

— Совершенно ничего страшного, мистер Шелли.

Шелли был сразу покорен.

— Да, ну хорошо. Шон мне все рассказал, и я хочу вас заверить, что вам не о чем беспокоиться. Я сам этим займусь. Дайте мне несколько дней, чтобы понять, что к чему.

— Изумительно.

— Хватит об этом. У меня есть маленький клуб неподалеку отсюда. — В этот момент подкатил «роллс-ройс». — Я подумал, что вы предпочтете поехать в приличной машине. Мой племянник последует за нами в своей жестянке из-под сардин.

— Право, в этом нет необходимости, — сказала Сара.

— Но я настаиваю. — Шелли подвел ее к «роллсу» и открыл заднюю дверь.

Талли сказал Шону:

— Он тобой, действительно, ужасно гордится, Шон. Тем, что ты настоящий герой. Твоими медалями.

— Нисколько в этом не сомневаюсь.

— Фрэнк, садись уже, наконец. — Талли заторопился и сел впереди. — Встретимся на месте, — сказал Шелли Шону и поднял стекло.

Иган подождал, пока «роллс» проехал по улице и завернул за угол. Было очень тихо. Он подошел к машине, начал открывать дверь, но остановился, насторожившись. Словно каким-то шестым чувством ощущая, что там, в темноте, кто-то затаился, но это же глупости. Реакция на слишком долгое пребывание в Ольстере, сказал он себе, сел в машину и поехал прочь. Секундой позже, Джагоу вышел из тени дверного проема и зашагал по улице.

«Дом Джека» оказался еще одним преображенным пакгаузом неподалеку. В бывшем грузовом дворе располагалась стоянка для машин. Когда он приехал, «роллс-ройс» уже был там, и Иган припарковался рядом с ним. Он прошел по улице к главному входу, над которым светилась по старинке красная неоновая вывеска. На вход была очередь: четверо молодых людей в костюмах от дизайнера ждали возможности войти.

Один из них щеголял золотым «ролексом» и броским бриллиантом в ухе. Он выражал негодование швейцару, дружелюбному гиганту весом в двадцать стоун[9] по имени Сэмми Джонс, который в свободное время участвовал в телевизионных соревнованиях по борьбе.

— Сколько можно ждать? — заводился парень.

— Придется еще подождать, — сказал ему Сэмми Джонс и улыбнулся Игану, когда тот подошел. — Здравствуйте, мистер Иган, рад вас видеть, проходите, пожалуйста.

— Что, мать твою, он имеет, чего нет у остальных? — взвился парень с «ролексом».

— После бритья пользуюсь лосьоном, а не духами, — сказал Иган. — Советую попробовать. — И пока тот, опомнившись, рванулся вперед, Иган уже вошел внутрь.

По описанию Игана, Сара ожидала много худшего, но оформление было великолепным, в стиле тридцатых годов: зеркальный потолок, прекрасный коктейль-бар с хрустальными люстрами позади него и с высокими кожаными стульями, а официанты одеты в белые короткие тужурки, на манер корабельных стюардов.

Она и Шелли сидели в угловой кабине, Талли стоял у стены сзади, сложив руки на груди. При появлении, Шелли приветствовали как особу королевской крови, он постоянно останавливался, чтобы пожать кому-то руку. Но больше всего ее поразило ощущение присутствия больших денег. Все были одеты очень дорого, хотя некоторые женщины определенно с этим переборщили.

Метрдотель бросился им навстречу. Шелли сказал:

— Генри, это миссис Тальбот, мой дорогой друг. Мы начнем с бутылки «Krug», не марочного. — Он повернулся к Саре. — Лучшее шампанское в мире — это «Krug», не марочное. Они что-то особенное делают с виноградом. Как вы относитесь к тому, чтобы поесть?

— Не думаю. Я что-то не голодна.

— Чушь. Вас необходимо подкормить. Принеси нам бутербродов с лососиной, Генри, паштетов или еще чего-нибудь.

— Конечно, мистер Шелли.

— И принеси Фрэнку большой скотч.

Винный официант немедленно принес «Krug» в ведерке со льдом.

— Вам нравится? — спросил Сару Шелли. — Я имею в виду место.

— Просто очаровательно.

— Я нанял того же парня, что оформлял мои апартаменты. Нужно вам как-нибудь показать их. Немного задавака, но вы же знаете этих парней. Никто им не указ, когда дело касается интерьера. Я ему сказал, что хочу, чтобы место выглядело как в фильме «Фред и Джинджер», и вот что получил. Перед войной такой бар был в «Ритце». Он его скопировал. Во всяком случае, так он мне сказал.

— Может, он сказки рассказывал, Джек, чтобы ты был доволен, — вставил Талли.

— А ты пей свой скотч и помалкивай, — ухмыльнулся Шелли. — Он не любит таких парней. Всегда ожидает от них подвоха. Обратили внимание на оркестр? Я не хотел иметь здесь диско. Подумал, что сам себя тогда не услышишь.

Сара посмотрела на трио музыкантов на маленькой эстраде, которые играли музыку, соответствующую декору помещения, и в этот момент увидела, что в зал вошел Иган. В джинсах и кожаной куртке он смотрелся здесь как инопланетянин, и народ посматривал на него удивленно, пока он пробирался сквозь толпу.

— Взгляни на себя, — обратился к нему Шелли. — Бог мой, ты одет, словно работаешь на рынке в Ковент-Гардене.

Эган взял из ведерка бутылку шампанского, наполнил свой бокал и сел.

— Мне так удобно, и это главное.

— Он располагает акциями в моем бизнесе, которые я дал его матери, миссис Тальбот. Три миллиона фунтов стерлингов. Можно в это поверить? Он не потратил из них ни пенни. А когда я умру, — он пожал плечами, — по меньшей мере, двадцать. Правда, пока я не имею намерений отчаливать.

Генри лично принес бутерброды, и Иган немедленно за них принялся.

— Вижу, у тебя сегодня все та же избранная публика. Вон манчестерский Чарли Форд сорит деньгами. Правду говорят, что это он со своими мальчиками взял тот фургон с ценными бумагами в Пимлико на прошлой неделе?

— Таков мир. — Шелли пожал плечами. — Пережитки прошлого. Парни вроде Чарли никогда не научатся. Чулочная маска, обрез и инкассаторский автомобиль — поздно или рано, но непременно обеспечивают пятнадцать лет в Паркхерсте. — Он легонько подтолкнул Сару. — Хочу заметить, что сегодня здесь присутствуют некоторые из наиболее известных лондонских грабителей. Все они идут сюда. Или в чертов кабак Шона.

У бара возникла сумятица, и Иган узнал парня с золотым «ролексом», которого видел у входа, и трех его приятелей требующих их немедленно обслужить.

— Это кто же такие? — потребовал ответа Шелли.

— Парнишку зовут Тайлер. Берт Тайлер, — сообщил Талли. — Поунс. Был в Сохо, но расширяется. Это его мальчики. Того рыжего зовут Брент. Других не знаю.

Сара вопрошающе повернулась к Игану.

— Поунс живет за счет женщин, тот, кого вы называете пимп.

— Если есть что-то, чего я не приемлю, так это отребье, что живет за счет женщин. За счет наркотиков и женщин, — сказал Шелли. — Я в жизни ни пенни не заработал таким образом.

— Надо вам сказать, что было время, когда и он сам сколотил вокруг себя ватагу на Норд-Секьюлар-роуд, — сказал Иган.

— Это было другое дело. Это был бизнес. Ничего не добьешься, имея в кармане трубку, а делая вид, что вооружен. — Он сложил руки и уставился на шумную группу. — Вы только посмотрите на этого красавчика с золотыми часами и в костюме от Армани, заработанными, возможно, целой армией пятнадцатилетних девчонок, обслуживающих стариков. Очень хочется сбить с него гонор.

Тайлер обернулся и заметил, что Шелли его рассматривает. Он перестал смеяться, и что-то сказал своим приятелям. Они все повернулись, посмотрели и расхохотались. Талли выпрямился, но Шелли поднял руку.

— Оставь, Фрэнк. Не сейчас.

Сара сказала:

— Прошу извинить. Я на минуту.

Она поднялась. Пересекла танцевальную площадку и стала подниматься к дамской комнате по лестнице позади бара. Тайлер с приятелями прекратили разговоры и следили за каждым ее шагом. Когда она скрылась за дверью, раздался новый взрыв смеха.

— Нехорошо, — сказал Иган, наполнил шампанским свой бокал и опустошил его одним глотком.

— Приготовься, Фрэнк, — сказал тихо Шелли. — Думаю, тебе придется немного выпороть кое-кого.

Появилась Сара и стала спускаться. Тайлер схватил ее за руку, наклонился и стал что-то шептать ей на ухо. Она попыталась дать ему пощечину, он удержал ее, смеясь, но Иган уже был рядом, существенно опередив Фрэнка. Он поднял ногу и ударил Тайлера под правое колено так, что у того подкосилась нога, и он упал назад на танцевальную площадку. Толпа мгновенно поредела, Тайлер попытался встать, но уже подошел Шелли, который впечатал свой каблук в тыльную сторону ладони Тайлера.

— Спокойно, а то я раздавлю твои поганые пальцы.

Сара сошла с лестницы, и Иган потянул ее к себе за спину. Талли стоял, ожидая, его свободно висевшие огромные руки предостерегали троих у бара от неверных движений. Потом за баром появился Сэмми Джонс с Верлеем, вооруженным бейсбольной битой.

Шелли убрал ногу, и Талли поставил Тайлера и завернул ему руку за спину. Шелли потрепал его по лицу.

— Теперь беги домой, как хороший мальчик, и никогда сюда не приходи, потому что если ты не послушаешься, — он снова похлопал Тайлера по щеке, — я поставлю тебя на костыли месяцев на шесть. — Он кивнул подручным Талли. — Уберите отсюда эту мразь.

Толпа расступилась, давая проход Талли, Джонсу и Верлею, конвоировавшим четверку к выходу. Заиграла музыка, возобновились танцы.

— Садитесь, миссис Тальбот, — сказал Шелли. — Какое унижение. Чтобы такое случилось в моем собственном заведении и с моим другом.

Когда они расселись, Сара заметила, что у нее так сильно дрожит рука, что плещется в бокале шампанское. Она осторожно поставила бокал.

— Думаю, для одного дня мне вполне достаточно. Я бы хотела вернуться домой.

— Конечно, — сказал Шон.

— Вас отвезут на моей машине, — вмешался Шелли. — Не возражайте, я настаиваю. — И когда вернулся Талли, сказал: — Вы с Верлеем держите «роллс» наготове. Мы будем через минуту.

Сара чувствовала себя слишком усталой, чтобы спорить. Она пошла к выходу следом за Шелли, Иган шел сзади, непосредственно у нее за спиной. Снова шел дождь. Сэмми Джонс сказал:

— Подождите здесь. Я пойду и скажу им подогнать машину сюда, мистер Шелли.

— Не стоит, — возразил Шелли. — Просто дай нам зонт.

Он раскрыл зонт и вышел, взяв Сару под руку, а Иган спросил:

— Сэмми, у тебя сигареты есть?

— Конечно, мистер Иган. — Сэмми подал ему сигареты и поднес огонь. — Оставьте пачку себе.

— Не следовало бы, но я так и сделаю.

Иган стал спускаться вниз по лестнице. Дверь позади него закрылась. Шелли и Сара были уже на полпути к автомобильной стоянке, когда неожиданно из подъезда вышел Тайлер с одним из своих приятелей. В то же время Брент и четвертый член банды показались на лестнице у них за спиной.

Шелли сказал:

— Подручных приспособил? Очень на тебя похоже. — Он крикнул: — Фрэнк, где ты? — И в тот же момент сложил зонт и сделал выпад, используя его как шпагу, ткнув напарника Тайлера под подбородок. Несчастный юнец рухнул на асфальт, ухватившись руками за воротник.

Бесшумно подбежал Иган и, ударив Брента под колено, ухватил его за кисть, вывернул ему руку вверх и за спину, и вынудил пробежать через калитку в ограждении, прежде чем упасть головой вперед с лестницы в подвал. Четвертый парень в ужасе бросился наутек от появившихся Талли и Варлея, спасая свою жизнь.

Тайлер не проявил признаков страха, просто вытащил опасную бритву и открыл ее.

— Большой человек, — проговорил он. — Джек Шелли, правитель. Ладно, посмотрим, насколько ты силен.

Шелли махнул Талли и Варлею, чтобы не вмешивались.

— Оставьте его.

В тот же момент Тайлер сделал выпад, и лезвие полоснуло по рукаву пиджака Шелли. Шелли сделал шаг назад и оценил урон.

— Ах, ты сучонок, я штуку отдал за него у «Гивиса и Хокиса», а ты испоганил.

Он выбросил ногу вперед и ударил Тайлера пониже колена, тот стал наклоняться, а Шелли встретил его лицо поднятым коленом и одновременно ухватил его за кисть и стал выворачивать, пока не вынудил Тайлера выпустить из руки бритву. Потом он подтащил Тайлера к ограде и прижал его ладонь к острию одной из пик.

— А теперь, ты поунс, чувствуешь себя сильным?

Сара закричала:

— Нет, мистер Шелли, пожалуйста, не надо! — Он обернулся, посмотрел на нее остекленевшими глазами. — Пожалуйста! — прошептала она.

Он кивнул и отшвырнул Тайлера к Талли и Верлею.

— Ладно, уберите его прочь с глаз моих. Дайте под зад, и пусть проваливает. Он повернулся к Игану. — Отвезешь леди домой. Сожалею, что так получилось, миссис Тальбот. Прямо Белфаст в плохую ночь.

Сара пошла к стоянке, Иган обнял ее за плечи. Они прошли мимо Талли и Верлея, которые вели по улице Тайлера, согнувшегося в три погибели, сели в «мини-купер» и быстро уехали.

Талли и Верлей довели Тайлера до стоянки. Шелли нагнал их спустя мгновенье.

— Так, ублюдок еще у вас?

— Я подумал, что ты захочешь сказать ему словечко, — сказал Талли.

— Конечно. Положи его на спину. — Они швырнули Тайлера на землю и продолжали держать.

— Ради Бога, мистер Шелли, — умолял Тайлер.

— Ради Бога? Бог здесь я, сын мой, — сказал ему Шелли. — А ты отбился от рук. Придется преподать тебе урок. — Он с большой силой топнул ногой по голени Тайлера, и кость треснула. — Я же предупреждал, что поставлю тебя на костыли на шесть месяцев, так я и сделал, как обещал. Я всегда выполняю свои обещания. И вот еще что. — Он потянул у Тайлера с запястья золотой «ролекс». — Это тебе Фрэнк. Ты всегда хотел «ролекс». Забирай.

Он подошел к «роллс-ройсу» и сел в машину. Талли и Верлей поспешили за ним. Талли сжимал в руке часы. Они уехали, оставив несчастного Тайлера в состоянии жутких мучений. Из темноты вышел Джагоу и склонился над парнем.

— Ну, приятель, ты живой?

Тайлер застонал и с трудом прохрипел:

— Помогите мне.

— Ну, я так и думал, — сказал Джагоу весело и пошел к «спайдеру», сел и уехал.

Когда они добрались до дома на Лорд-норд-стрит, Игану пришлось взять у Сары из рук ключи и самому открыть дверь. Она была измученной и огорченной.

— Трудной выдалась эта ночь в городе, — сказал он.

— Кошмар.

— Я вас предупреждал о том, во что вы встреваете. — Она вошла в прихожую и остановилась. — Вы получили урок?

— Нет, Шон, мне необходимо продолжать. Теперь даже больше, чем раньше.

— Упрямство и безрассудство. Вы просто не хотите понимать, да? — Неожиданно ему пришла в голову идея. — Сегодня вечером вы видели насилие в действии. Это вы пережили, но как насчет того, чтобы самой совершить насилие?

— Что вы имеете в виду?

— Вы сможете выстрелить в кого-нибудь, если будет необходимо?

— Я не знаю. — Она была измучена и не могла сосредоточиться. — Я просто не знаю.

— Хорошо. Завтра воскресенье. Я возьму вас с собой, чтобы познакомить со своим другом. Джок Уайт, мой бывший старший сержант. У него ферма на болотах по другую сторону от Грейвсенда. Он преподает курс выживания. Посмотрим, из чего вы сделаны. — Он пожал плечами. — Это поможет занять время, пока дядя Джек пытается что-то откопать.

— Как скажете.

— Ложитесь спать. — Он улыбнулся. — Увидимся завтра утром. Не очень рано. — Он закрыл дверь и спустился к машине.

Джагоу прослушал запись несколькими минутами позже и сразу связался со Смитом. Они обсудили вечерние события.

— Вы не думаете, что это охладит ее пыл? — спросил Смит. — Первым же рейсом домой и так далее.

— Не на ту напали, — возразил Джагоу. — Леди полна решимости и отваги. Относительно этой фермы у Грейвсенда: вы хотите, чтобы я поехал?

— Непременно.

— Тогда время поменять мне машину. Лишняя предосторожность не повредит. Лучше всего к утру иметь «лендровер» или что-то подобное. Оборудование я переставлю в считанные минуты.

— Я позабочусь об этом, — закончил разговор Смит.

Связь оборвалась. Джагоу немножко отодвинул штору и посмотрел через улицу на ее дом. Горевший в спальне свет, погас.

— Спи крепко, душенька, ты это заслужила.

Иган въехал во двор сбоку от «Барочника» и выключил фары. Когда он выбрался из машины, то заметил в глубине двора седан. Внезапно его фары включились, и из машины вышел Тони Вильерс.

— Шон. — Он кивнул. — Как дела?

— Вполне прилично. Чему обязан чести?

— Значит, она тебя разыскала?

— Так точно.

— Шон, постарайся, чтобы она была довольна, но не более того. Ты меня понимаешь?

— Она рассказала мне о Салли, — сказал Иган. — О том, что вы нашли на компьютере.

— Это была закрытая информация. Такого больше не повторится, и помни, сержант, в течение шести месяцев после выхода в отставку, ты еще подчиняешься армейским законам. А в твоем случае, ты еще и в первоочередном резерве. С той формой секретности, которая у тебя, я в любой момент могу забрать тебя обратно.

— Полковник Вильерс, — сказал Иган. — А не пошли бы вы к черту. — Он открыл дверь и вошел внутрь.

Вильерс постоял мгновенье, потом неуверенно улыбнулся и тихо сказал:

— Это мой Шон.

7

Когда на следующий день незадолго до полудня они выехали, опять шел дождь. Сара снова чувствовала себя в форме и на удивление радостно. Казалось, что город никогда не кончится, и это ее забавляло.

— Лондон кажется бесконечным, — заметила она.

— Но только кажется, — усмехнулся Иган. — Скоро окажемся за его пределами. Подъезжаем к Дартфорду.

Они въехали через Дартфорд в Грейвсенд едва ли не раньше, чем она поняла, что произошло. За Грейвсендом начинался другой мир. Пустынный ландшафт зеленых ровных полей, перемежающихся болотами, питающими реку.

Сара сказала:

— Я совсем не уверена, что мне это нравится. Удивительно видеть такие места совсем близко от Лондона.

— Да. Появляется ощущение, что здесь никогда ничего не менялось.

Узкие морские заливы и илистые низины, а вдалеке она видела большие корабли двигавшиеся вниз, к морю. То там, то здесь виднелись заросли камыша в человеческий рост. Они проехали по узкой дороге, проложенной по насыпи, потом миновали маленькую деревушку под названием Мартон, где был караван-парк.

— Боже мой, ну кому может придти в голову проводить здесь отпуск? — поразилась Сара.

— Любителям наблюдать за птицами. Натуралистам. Для таких людей это место как их чашка чая, — объяснил Иган. — Не всем хочется на пляж в Канне.

Джагоу, на четверть мили позади них, довольно улыбнулся и тихо сказал:

— А мне, старик, хочется. Дай мне только шанс.

Он вел зеленый «лендровер», в багажном отсеке лежал чехол с удочками, ловильный паук и портплед. На нем была мятая твидовая шляпа, зеленая куртка с капюшоном, непромокаемые штаны и сапоги, на сиденье рядом лежала пара цейссовских окуляров.

Сразу за Мартон деревянный указатель оповещал, что справа находится «Ферма всех святых». Сама ферма ясно просматривалась за деревьями: обширный дом с прилегающими к нему конюшней и амбарами, опоясывавшими внутренний двор, в который можно было проникнуть через арку в стене. Иган и Сара въехали во двор и остановились.

— Джок? — крикнул Иган и посигналил.

Никакого ответа. Сара сказала:

— Какое изумительное место. Выглядит очень старым.

— Частично это постройка шестнадцатого века. Ферма принадлежала жене Джока. Фамильная собственность ее семьи, которая досталась ей по наследству. Жена умерла несколько лет назад. Он забрал свои документы после операции на Фолклендах и обосновался здесь. — На стук в дверь тоже отклика не последовало. — Давайте его поищем.

Они шли по дорожке среди деревьев в небольшой долине, рядом журчал бегущий ручей. Было тихо и, бесспорно, очень живописно.

— Здесь хорошо, — признала Сара.

— Это точно. Только не пейте воду. — Он кивком указал на ручей.

— Почему?

— Попробуйте и очень скоро поймете. Это солончаковое болото.

Они теперь шли по тропинке среди зарослей камыша. Сара спросила:

— Вы давно знаете Джока Уайта?

— С тех пор как меня перевели в SAS. Мы вместе служили в Омане, на Кипре, в Ирландии, а потом и на Фолклендах.

— Сколько ему лет?

— Полагаю, около шестидесяти, но у меня такое ощущение, что он жил всегда. Он участвовал в корейской войне, представляете? Потом Борнео, Аден. Да, Вьетнам тоже, был прикомандирован к австралийской SAS. — Он искоса посмотрел на Сару. — Вы знаете, что Вильерс был во Вьетнаме?

— Нет, я этого не знала. — Сара была поражена.

— Осталось немного мест, куда SAS не суется. Но, возвращаясь к Джоку, он учит выживанию любого, кто хочет этому научиться.

— Похоже, что он очень необычный человек.

— Это точно. Он в полку даже не легенда, икона.

Резкий голос с едва заметной шотландской картавостью произнес:

— Не верьте ни единому его слову, милочка, он всегда преувеличивает.

Они обернулись, Джок Уайт вышел из зарослей камыша. Это был гигант с всклокоченными седыми волосами и белой бородой в камуфляжной куртке десантника, вельветовых брюках, резиновых сапогах и с дробовиком за плечом. В камышах возникло движение, и появился светлый ламбрадор. Судя по виду, собака недавно имела щенков. Собака заскулила, заюлила, радостно приветствуя Игана.

Он присел, чтобы ее приласкать.

— Привет, а кто у нас хорошая девочка? Это Пегги, сама прелесть, — сказал он Саре. — А это… — Он взглянул вверх на мужчину. — Это Джок Уайт. ИРА, обычно, закрывала свою лавочку и отправлялась на зимовку во Флориду, когда он появлялся в Южном Арма.

— Наглый, как сам дьявол, — сказал Джок. — Всегда был таким. Вы оказались в плохой компании, милочка.

— Теперь уже нет, мистер Уайт. — Она подала ему руку. — Сара Тальбот.

— О, это мне нравится, Шон. Впервые ты сделал что-то стоящее. Давайте вернемся к дому и выпьем чаю. Вы останетесь, конечно?

— Мы надеялись.

— Это хорошо. — Он предложил Саре руку, и они отправились по дорожке в обратный путь.

Джагоу проехал через Мартон и до указателя на ферму «Всех святых», развернулся и поехал обратно. Он обратил внимание на маленький караван-парк позади деревенского гаража и въехал в ворота. Старик в комбинезоне и суконной кепке, стоя на стремянке, красил один из караванов. Он обернулся и посмотрел на Джагоу.

— Могу я что-нибудь для вас сделать?

— Вы владелец?

— Смешное слово, но отражает смысл.

— У вас не найдется каравана в аренду, как вы считаете?

Старик положил кисть сверху на банку с краской и спустился со стремянки.

— Надолго?

— На сегодня, возможно, завтра тоже.

Старик заглянул в машину.

— Вы рыболов?

— В действительности, орнитолог.

— Все едино. Не много вы наловите при таком снаряжении. — Он повернулся, почесывая спину. — Выбирайте сами. В это время года здесь никого не бывает. Десять фунтов за ночь вместе с газовым баллоном.

— Замечательно. — Джагоу взял из машины портплед и рыболовные снасти.

— Гараж тоже мне принадлежит. В магазине мы держим все необходимое. Ваше имя?

— Макензи. — Джагоу любезно улыбнулся и последовал за стариком к ближайшему каравану.

Потолок в гостиной был таким низким, что Джок Уайт почти касался его головой. Камин же такой огромный, что человек мог в нем стоять в полный рост. Кресла, старый диван-кровать, буфетная стойка с несколькими фотографиями на ней, все со времен службы в армии и множество книг повсюду, во всем приятная беспорядочность.

Джок Уайт сидел на подоконнике в армейских очках в стальной оправе, сползавших на кончик носа, и читал бумаги, относящиеся к смерти Эрика. Французское окно было распахнуто в сад, где сидела Сара, держа на коленях корзинку со щенками. Регги свернулась у ее ног. Иган развалился у камина и дымил сигаретой. Он закашливался почти после каждой затяжки.

— Ты, парень, убить себя пытаешься, или что? — сказал Джок.

Иган пожал плечами.

— Отстань, Джок. Конец один. Ты же знаешь, сколько я ношу в себе металлолома.

— Как колено?

— Приемлемо.

Джок вздохнул, снял очки и поднял в руке бумаги.

— Это грязное дело.

— Не могу не согласиться.

Джок посмотрел на Сару в саду.

— Прекрасной молодой женщине вроде нее не следовало бы вмешиваться в дела такого сорта.

— Она настроена очень решительно, — сказал Иган. — Закусила удила. Хочет с ними встретиться лицом к лицу.

Джок Уайт покачал головой.

— Так зачем ты привез ее сюда?

— Нам нужно занять эти выходные, пока люди моего дяди поймут, могут ли они чем-нибудь помочь. Я подумал, что ей будет здесь интересно. Я упомянул твои курсы выживания. — Он встал и подбросил в огонь полено. — И, кроме того, она никогда в жизни не нажимала на курок. Мне хотелось бы думать, что она и не смогла бы, когда дело дойдет до дела.

Пожилой человек кивнул.

— Ты, парень, хитрый поросенок. Ты ведь хочешь, чтобы я вывел ее из игры, включив в игру.

— Точно.

— Ты всегда был порядочным сукиным сыном, — сказал Джок. — Я пойду с ней прогуляюсь, а ты оставайся здесь и занимайся своими делами.

Он взял свою куртку десантника, надел и вышел к Саре.

— Не хотите подышать со мной свежим воздухом, милочка?

— С радостью, Джок.

Они вышли из сада через маленькую калитку, и пошли вверх по течению ручья. Джок сказал:

— Мне жаль вашего сына.

Она остановилась и взглянула на него заискивающе.

— Вы первый, кто его так назвал. Большинство говорят: пасынок.

— О, кровные узы не всегда являются определяющим фактором. Дело в чувствах. Мне кажется, он не был бы для вас дороже, будь он ваша плоть и кровь.

Она потянулась и погладила его по щеке.

— Это лучшее, что мне говорили, когда бы то ни было.

Они пошли дальше.

— Я знал вашего мужа, — сказал Джок. — Очень давно служил с ним вместе в Адене. Там, в округе, который называется Кратер, перевес был на стороне марксистских повстанцев. Когда они устроили засаду и взяли наших парней, он пошел туда со взводом, чтобы их освободить. Все, что у него было, это офицерская тросточка в правой руке. Так и вижу его впереди, шагающим, словно на воскресной послеобеденной прогулке, чтобы вызвать огонь на себя.

— В конце концов, они его прикончили, не так ли?

Он посмотрел на нее удивленно, потом понял.

— Можно, конечно, и так на это смотреть.

— Я никогда не могла понять солдат. Первый парень, в которого я влюбилась, был убит во Вьетнаме. Каждый раз это выглядит такой глупостью.

— Иногда нет выбора, милочка. Фокус в том, чтобы жить здесь и сейчас, в каждое мгновенье. Действовать так, словно все заключено в нем. Нет начала и нет конца.

Джагоу с верхней площадки плотины наблюдал за ними в цейссовский бинокль. Видя ее с Уайтом, он едва сдерживал негодование из-за того, что кому-то еще доступно общение, в котором ему отказано. Он сказал тихо:

— Ладно, старик, не раскисай.

— Здесь так хорошо. — Сара слегка подрагивала от холода, глядя вдаль на солончаковые болота.

— Эти места были заповедными со времен римлян, — сказал Джок. — Потом здесь были саксы. Изгои, которых преследовали норманны. Спустя века это были контрабандисты, которым дышали в затылок сборщики налогов. Хочу заметить, что и сейчас не без этого.

— Так и есть, — сказала Сара. — Это место обитания призраков. Мертвый мир.

— Не так это, милочка. Здесь кипит жизнь. Крабы в заводях, рыба в ручьях, кроншнепы и травники, черные казарки прилетают сюда каждую зиму из самой Сибири. Здесь есть все, чтобы человек мог здесь жить.

— Это то, чему вы учите? Выживанию?

— Если вам так больше нравится. Зная то, чему я учу, можно пережить геноцид, но есть такие, которые сами отказывается от жизни. Бедные, несчастные создания, которые сгибаются и погибают стоит им лишиться крыши над головой, картонок с хлебом и молоком, доставляемых каждое утро к порогу дома.

Сара рассмеялась.

— Вы думаете, я из их числа?

Он махнул рукой.

— Из этого камыша, если уметь, можно сплести прекрасный дом, который защитит от любой непогоды. Почти каждая живущая на этих болотах живность — съедобна. Насекомые ради протеина. Вороны, ежи. — Он сошел с тропинки, сунул руку в болотину и поднял большую жабу. — Прекрасная еда, миссис Тальбот. Сможете вы это съесть? Или сушеных червей? Это ведь чистый протеин.

Сара была поражена совершенным безобразием жабы.

— Ну, я не думаю, что черви пользовались бы особым спросом, появись они в меню в «Четырех сезонах».

— А что это такое?

— Мой любимый ресторан на Манхаттане. — Она осторожно прикоснулась к жабе пальцем. — В действительности, она слишком хороша, чтобы ее есть.

— У меня есть подозрение, что вы станете для меня испытанием, Сара Тальбот. — Он осторожно поместил жабу туда, откуда взял. — Ладно, теперь пойдем обратно.

Она взяла Джока под руку.

— Я думаю, что вы поговорили с Шоном. Мне кажется, вы пытаетесь меня отстранить от участия в этом деле.

— Вы ошибаетесь, милочка. Мне хочется предостеречь вас от разбазаривания своей жизни в темных переулках, которые никуда не ведут.

— Послушайте, у меня ведь нет выбора. Если я ничего не буду делать, то скорей всего сойду с ума.

— Я понимаю. — Он тяжело вздохнул. — Пока вы здесь, мы можем хотя бы с пользой провести время, я полагаю. Возможно, повезет, и этот разбойник Шелли узнает правильный ответ через день-два, и вы сможете просто вернуться домой.

— Посмотрим, — сказала Сара и тут же с ужасом осознала, что совершенно не хочет этого. «Боже мой, Сара, что с тобой случилось?» — подумала она.

Один из амбаров был превращен в спортивный зал с тщательно побеленными стенами. Здесь были шведские стенки, оборудование для работы с весами, канаты, свисающие с потолочных балок. В центре зала было несколько матов для дзюдо. На Саре был тренировочный костюм, а Джок Уайт был в старой футболке и спортивных шортах. Иган в своей обычной кожаной куртке и джинсах наблюдал за ними, расположившись на скамейке.

— Каратэ и дзюдо, да фактически и все боевые искусства требуют долгого, очень долгого обучения, слишком долгого. Человека вроде вас я могу научить делать четыре-пять вещей на случай, если кто-то на вас нападает, и это все.

— Ко мне привязались вчера в метро какие-то панки.

— Что произошло?

— Вмешался мужчина. Он уложил двоих.

— А потом?

— Я не знаю. Я вышла.

— Он был, наверно, хорош, — сказал Джок, — но вам, вероятно, больше никогда не встретится человек подобный ему, потому что в большинстве случаев, если на вас нападают, никто не приходит на помощь. В действительности, все разбегаются.

— Так что я должна делать?

— Вы должны быть скромной или разъяренной насколько это необходимо. Атаковавший вас человек может вначале потянуться за вашей сумочкой, но еще прежде, чем он ее получит, на уме у него будет изнасилование. Поэтому ногти, тонкие каблуки, пальцы в глаза, все, что угодно.

— Понятно, но с чего начинать?

— Мы люди взрослые. У мужчины наиболее уязвимо то, что между ног. Ничего нет лучше хорошего удара по половым органам. Попытайтесь меня ударить коленом.

— Не думаю, что я могу это сделать, — сказала Сара.

— Еще как сможете. На мне защитная раковина, но насильник будет готов к действию, когда вы окажетесь у него в руках. — Джок схватил ее и прижал к себе. — Давай, дорогая, будь со мной поласковей, — вот что он скажет. Его слабость в том, что он не ожидает, что славная девушка вроде вас будет действовать с такой яростью. — Саре стало трудно дышать, сдавливающая ее сила казалась необоримой. — Давай, врежь ему коленом по яйцам! — крикнул Джок и прижал ее еще теснее, она чувствовала на лице его горячее дыхание.

Когда она предприняла попытку высвободиться и безуспешно, ею овладел ужас, но потом в ней вспыхнул гнев, ненависть ко всему мужскому.

— Ах ты, мерзавец! — крикнула она и изо всех сил двинула коленом вверх ему между ног, почувствовав болезненное соприкосновение с пластиковым щитком.

— Великолепно. — Смеясь, он положил ей на плечи руки. — Высший класс. Точно в цель. Теперь он на лопатках, а вы свободны.

— Никогда не думала, что способна на нечто подобное, — сказала она, тяжело, прерывисто дыша, поскольку адреналин еще продолжал действовать.

— Способен каждый. Ради выживания, милочка. Инстинкт выживания, стремление сделать все необходимое для этого. У большинства людей он глубоко погребен, но он есть в каждом из нас. Его нужно просто уговорить выбраться на поверхность. Теперь сделайте это еще раз.

По меньшей мере, полчаса она овладевала этим простым приемом. Потом Джок Уайт показал ей другие.

— Физически вы никогда не будете мужчине ровней. Это факт вашей жизни, поэтому за вами должно быть техническое превосходство. У вас длинные ногти, поэтому, как только он вас обхватил, вцепитесь ему в нижнюю губу обеими руками. Впивайтесь ногтями и выворачивайте ему губу, словно рвете ее на части. Поверьте, от такой боли у него помутится сознание достаточно надолго, чтобы вы успели вскочить на свой велосипед. — Он улыбнулся. — Буду признателен, если со мной вы будете обращаться с осторожностью.

Через считанные секунды он взвыл от боли. Иган зааплодировал.

— На этот раз, ты держался очень естественно, Джок.

— А ты заткнись. — Джок поморщился. — Осторожней, милочка, осторожней. Я не так молод, как прежде.

Она попрактиковалась минут двадцать, пока Джок не выразил удовлетворения ее успехами.

— Теперь, как я уже говорил, вы женщина, поэтому не обязательно пытаться порвать ему пасть, но если вы правильно сожмете руку в кулак, то удар, нанесенный им в любую точку тела, будет достаточно болезненным. Сожмите руку так, чтобы костяшка среднего пальца выпирала между пальцами. — Сара последовала его примеру. — Великолепно. Это похоже на удар по нервам там, куда вы им попадаете. Под подбородок, в горло, в висок. Да, еще под нос. Перегородка очень уязвима. Подойдите сюда. — Он стоял у большой боксерской груши, придерживая ее. — Сожмите кулаки и бейте.

Сара стала наносить по груше энергичные удары. Иган встал и зевнул.

— Я, пожалуй, лягу спать.

— Ленивый сукин сын, — сказал Джок.

— Спокойной ночи, Шон, — крикнула Сара.

Проходя по двору, Шон задержался, вдохнул соленый воздух. Светила половина луны, ночь была полна звезд и тишины, только откуда-то издалека доносился собачий лай. В первый раз за последние годы он ощутил, что в нем возрождается жизнь. Ощущение было незнакомым и некомфортным. Из амбара послышался смех, он прислушался. Саре все это определенно нравилось. В действительности, не получилось того эффекта, на который Иган рассчитывал, но что поделаешь, такова жизнь. Он вошел в дом и закрыл дверь.

Джагоу лежал в высокой траве на насыпи. На нем были наушники, и рядом стоял приемник из «лендровера» с направленной антенной. Он ясно различал звуки борьбы, улавливаемые из амбара приемником, каждое ворчание и каждый стон, возбужденный смех Сары.

— Так, милочка, но сильнее, — говорил Джок. — Ударьте меня сильнее.

И Джагоу поймал себя на том, что тоже смеется.

— Врежь ему, Сара. — Он перекатился на спину и посмотрел на луну. — Какая женщина, — сказал он тихо. — Какая, блин, изумительная, редкостная леди.

— Простоим хоть час, — сказал Шон Саре. — Не двигайтесь, пока я не скажу. Он враг и не может не появиться. Я хочу его побить, а вы?

— Еще как, — ответила Сара.

Это был уже следующий день, время близко к полудню. Сара надела старую прыжковую куртку парашютиста десантника, которую ей дал Джок, джинсы и прыжковые сапоги. Они стояли в болоте, в гуще камышовых зарослей, погрузившись в воду и тину фута на два. Саре было холодно, очень холодно, да еще пошел дождь, от чего не стало лучше.

— Он подходит, — прошептал Иган.

Как и Сара, он был в старой военной куртке с поднятым капюшоном. Иган осторожно раздвинул камыш, и Сара увидела Джока Уайта, идущего в их сторону. В руке он нес дробовик. Минуту назад она его видела, и вдруг он исчез.

— Куда он делся? — прошептала Сара.

— Он пытается заставить нас себя обнаружить. Следуйте за мной и делайте как я. — Они поползли через камыши, соскользнули с края запруды в узкий ручей, который исчезал в дальних зарослях камыша. — Это проход, — сказал Эган. — Вроде подземного тоннеля. — Она ползла за ним в ледяной воде и иле, временами над поверхностью оставалась только голова. Вонь была ужасной и в какой-то момент перед ней прошмыгнула ондатра. Саре потребовалось все ее самообладание, чтобы подавить вопль. А потом, казалось, до этого прошла вечность, Иган остановился. — Почти перебрались. Нам нужно выйти на основную дамбу, перебраться через нее, пройти через лес к дому, вскипятить чайник прежде, чем он вернется. Идите вперед, я за вами.

Она пробралась через последние заросли камыша и осторожно подняла голову от воды, и увидела прямо над собой Джока Уайта, который сидел на дамбе и набивал трубку.

— Ну, наконец, — сказал он. — Что вас так задержало?

К вечеру Сара почувствовала себя удивительно беспокойно. Иган ушел в Мартон за сигаретами. Сара заметила, что он стал больше курить. Возможно, это ее влияние, но это ее единственная плохая привычка и единственная ее уступка напряженности ситуации. Джок мирно спал перед камином. Пегги со щенками у его ног.

Сара выглянула на улицу. Наступали сумерки. Еще час и станет совсем темно. Повинуясь импульсу, она вышла из дома, пересекла двор. Она была в старом тренировочном костюме и старых кроссовках. Она пошла через лес наверх, а когда дошла до дамбы, побежала.

Джагоу решил отвлечься от работы и прогуляться. Когда он заметил вдалеке фигуру, то посмотрел на нее в бинокль и сразу узнал Сару, как только она попала в фокус. Он продолжал идти в некотором отдалении от нее, наблюдая, как она, постоянно меняя направление, переходила от одной запруды к другой. Он остановился и снова навел на нее фокус, и неожиданно почувствовал, что водой плеснуло по ногам, а когда обернулся, то понял, что приливная волна наступает очень быстро, протискивается через устье, переливается в болото.

Джагоу бросился бежать от запруды к запруде, некоторые из них были уже на фут под водой, пока не добрался до края болота, и забрался на дамбу. Он огляделся, но Сары нигде не было.

Она же в этот момент находилась ярдов на двести ближе к устью, на сравнительно высокой площадке. Только когда она вышла из зарослей камыша, она обнаружила, что стоит по колено в воде.

Сара оглянулась и увидела, что море быстро наступает на болото, оценила опасность и побежала так, как только могла. Она подумала о Джоке и о том, что он говорил о беде. Не надейся ни на кого. Только на себя. Она не могла поддаваться панике. На это не было времени. Только продолжать двигаться, следуя линиям вершин запруд, оказавшихся под водой.

Она почти добежала до дамбы, когда пошел дождь. Густая серая пелена сократила видимость почти до нуля, мир сомкнулся вокруг нее. Что-то двигалось там наверху. Болотный призрак, фантом. Она не могла рассмотреть. И вдруг она провалилась, захлебнулась, забилась, сражаясь за жизнь.

Что-то упало ей на лицо, рукав куртки, и она ухватилась за него, пытаясь найти опору, посмотрела наверх и увидела Джагоу, свесившегося с края запруды, на бледном лице четко выделяется шрам.

— Молодец, Сара, держитесь!

Она старалась, но снова ушла под воду, чувствуя, что ноги захватывает течением, потом надежно ухватилась за рукав, и крепко держалась, пока Джагоу втаскивал ее наверх, на дамбу. Спасательное средство было отложено в сторону, в сгустившуюся темноту.

Сара развернулась, посмотрела вверх и узнала его.

— Я вас узнала. Вы человек из метро.

— Вы наблюдательны, милая. — Джагоу свернул свою куртку.

И тут Сара оказалась на четвереньках, и ее стало рвать так, словно желудок выворачивало наизнанку. Когда рвота, наконец, прекратилась, она обнаружила, что она одна, только ветер в камышах да дождь, который немного поутих, зато успело стемнеть.

Она пошла, вглядываясь в темноту, в надежде увидеть своего спасителя, и услышала звавший ее голос.

— Сара?

Первой к ней подбежала Регги, встала на задние лапы и возбужденно ее обнюхала. Иган и Джок подошли через несколько мгновений.

— Вы в порядке? — отрывисто спросил Иган. — Когда Джок проснулся и обнаружил, что вы ушли, он чуть с ума не сошел. Здешние приливы пользуются дурной славой. Они превращают болото в смертельную ловушку.

Джок снял свою походную куртку и накинул ее Саре на плечи.

— Боже мой, милочка, да вы совсем вымокли. Что случилось?

— Меня захватило приливом, я почти утонула, а потом на дамбе появился мужчина, словно какой-то призрак. Он меня вытащил. — Она икнула, дрожа от холода. — Он спас мне жизнь. Потом меня стало рвать, а когда я пришла в себя, его уже не было.

Иган сказал.

— Нелепость какая-то.

— Это будет выглядеть еще более нелепо, если я скажу, что это был тот же человек, который спас меня позавчера в подземке.

Иган повернулся к Джоку.

— Тони Вильерс. Больше некому.

— Я бы смирился с этим.

— Я не понимаю, — сказала Сара.

— Этот человек появился уже дважды. Это может быть только в том случае, если он следит за вами. Что означает, что Вильерс дал эту работу одному из своих оперативников из Группы четыре.

— Черт его побери! — воскликнула Сара.

— Успокойтесь, милочка. Я знаю Вильерса, — сказал Джок. — Служил с ним вместе многие годы. Истинный джентльмен. Все, что он делает, продиктовано заботой о вас.

Они пошли в направлении фермы.

— Говоря по совести, это может быть задействовано вовсе и не полковником. Возможно, это старый сукин сын Фергюсон. Правда это не имеет значения. Я узнаю, что происходит. Я даже выясню, кто ваш мистический друг. Все-таки он дважды спас вашу шкуру.

— Да. Ладно, все, чего я хочу прямо сейчас, это горячая ванна. Поэтому, отведите меня к ней, пожалуйста, как можно быстрее.

После обеда они спустились в старый винный погреб, который Джок превратил в тир. На козлах, превращенных в стол, лежало оружие, наушники и несколько запасных обойм с патронами. Мишенями служили картонные фигуры русских солдат, прислоненные к мешкам с песком, сложенным в дальнем конце помещения.

Иган закурил и сел в торце стола, качая ногой. Джок спросил Сару:

— Вам когда-нибудь приходилось стрелять из огнестрельного оружия?

— Никогда. Я не уверена, что смогла бы.

— О, вы, наверняка, смогли бы, любой может. Вопрос в том, сможете ли вы выстрелить в кого-то, если будет необходимо. — Он указал на пистолет довольно крупного размера. — «Браунинг», девять миллиметров, полуавтомат. Держит на взводе тринадцать плюс один. Пользуется предпочтением в SAS. — Он кивнул на Игана. — Этот мой мальчуган предпочитает в толпе пользоваться им, а не автоматом. В руках меткого стрелка это смертельное оружие.

Сара взяла в руки оружие меньшего размера.

— А это что?

— «Вальтер ППК», полуавтомат. Держит семь плюс один, если вас это больше устраивает. Я бы не стал называть его дамским оружием. Им пользуется сам Джеймс Бонд, но он с легкостью умещается в дамской сумочке и определенно остановит на месте, бездыханным, любого человека из тех, что мне встречались. — Заботливо, он обучал ее правилам безопасности, потом потребовал, чтобы она заряжала и разряжала пистолет, пока не почувствует, что может это делать с закрытыми глазами. — Теперь я хочу, чтобы вы взяли его вот так и держали открытыми оба глаза. Смотрите вдоль ствола на среднего солдата и жмите на курок.

Сара сделала так, как было сказано, держала «вальтер» двумя руками, и стрельба показалась ей очень быстрой и простой, звук ее был заглушен наушниками. Однако она не могла отрицать, что у нее дрожали руки, с лица лил ручьями пот, а к горлу подкатила тошнота.

Джок придвинул картон. Попадания не было ни одного.

— Не имеет значения, — успокоил он Сару. — Большинство людей не могут попасть из пистолета в амбарную дверь. Попробуйте снова.

Снова те же симптомы непреодолимого страха и отвращения и столь же неутешительный результат.

— Это напрасная трата времени, Джок, — сказал Иган. — У нее для этого кишка тонка.

— Сами-то, можете лучше? — сердито сказала Сара.

Он взял «браунинг», навернул на конец ствола глушитель, потом выбросил вперед руку без видимого прицеливания. Послышалось три глухих удара, и в голове каждой из трех мишеней появились дырки.

— Позвольте, я вам покажу. — Он взял Сару за руку и повел ее к мишеням. — Теперь поднимите руку и приставьте дуло мишени между глаз. — Она послушалась. — Теперь спустите курок.

— Что? — удивилась она, и вдруг у нее вспотела ладонь, сжимавшая рукоятку «вальтера».

— Я сказал: спустите курок. — Она повиновалась. Между глаз мишени появилась дырка. — Вот что вам придется делать. И быть при этом вот так близко. — Иган вернулся к столу и положил «браунинг». — Вот так Джок, она может вышибать человеку мозги не хуже лучших из нас.

Сара чувствовала себя смертельно усталой и заснула мгновенно, едва легла в постель, и проснулась, почувствовав руку, зажимавшую ей рот, и слыша голос Игана у самого уха.

— Ни звука, вставайте, наденьте спортивный костюм.

— В чем дело? — потребовала она объяснений.

Он приложил палец к губам.

— Не спорьте. Одевайтесь.

Она оделась в считанные секунды и присоединилась к Игану у двери, которую он держал приоткрытой. В этот момент она заметила, что в правой руке он сжимает «браунинг» с навернутым на конец ствола глушителем Карсвелла.

— Шон, да в чем дело?

Он подал ей «вальтер ППК».

— Вам может потребоваться это. Кто-то убил Джока.

Сара отказывалась понимать.

— Этого не может быть.

— Я только что обнаружил его в гостиной. Зрелище не из приятных. Нам нужно отсюда убираться.

Он открыл дверь и стал спускаться по лестнице. Сара пошла за ним. Дверь в гостиную была приоткрыта. Было слышно, как скулила Регги. Сара вошла в комнату и сразу увидела Джока. Он лежал на спине, на полу перед камином, лицо в крови, крови очень много, глаза открыты, собака возбужденно его обнюхивает.

У нее возник позыв на рвоту, и Иган грубо потащил ее прочь.

— Делайте только то, что вам говорят, если хотите выбраться отсюда в целости.

Он открыл заднюю дверь. Снова шел дождь. Иган провел ее за собой через двор к гаражу и сел за руль «мини-купера». Когда она села на место пассажира, Иган повернул ключ зажигания. Ничего не произошло.

— Не заводится, — прошептал он. — Нас поимели. Попробуем старый «стейшн-вагон» Джока.

Они вышли из машины и перебрались в другой амбар. Сара ждала, не садясь в машину, пока Иган осваивался за рулевым управлением. Загорелись красные огни, хотя двигатель не заработал. Потом Иган включил фары, и два пучка света простерлись к открытой двери, осветив зловещую фигуру человека в черном. Лицо закрыто чулочной маской, в руках пневматический пистолет.

Когда он выстрелил, Иган выскочил из машины, оттолкнул Сару к стене и выстрелил сам. Иган оттеснил Сару к задней стене гаража и открыл дверь в спортивный зал.

— Бегите, Сара.

Она побежала через зал, Иган за ней. Загорелся свет. Еще один выстрел, и Иган упал, «браунинг» скользнул по полу.

Сара обернулась. Стоявший в дверях человек в черном двинулся вперед. Она присела рядом с Иганом. Его куртка была в крови.

— Стреляй, Сара. Пристрели мерзавца.

Она подняла руку с «вальтером», но не могла заставить себя спустить курок, вот и все. Человек стоял перед ней, медленно поднимая пистолет. Она застонала, ее рука бессильно упала.

Иган неожиданно выхватил у нее «вальтер» и выстрелил трижды в упор в человека, но тот почему-то не упал. Вместо этого он стянул с головы чулок, и сверху на нее смотрел Джок Уайт.

— Теперь вам все понятно, Сара Тальбот? — мрачно спросил он.

На следующее утро, когда Сара с Иганом уезжали, снова шел дождь. Джок дошел с ними до «мини», Регги трусила рядом с ним.

— Я полагаю, вы думаете, что мы обошлись с вами нечестно? — сказал Джок.

— Пожалуй, нет. Вы преподали мне урок. Вы доказали мне, что я не смогу спустить курок.

— Сувенир. — Он достал из кармана «вальтер». — Как говорите вы, американцы: козырь про запас. Просто на всякий случай.

Она мгновенье колебалась, потом положила пистолет в свою сумочку и поцеловала Джока в щеку.

— Вы замечательный малый, Джок Уайт.

— Быть бы мне лет на двадцать моложе, милочка.

— Это было бы трудновато вынести.

Она села в машину, Джок наклонился к окну.

— Ты сказал, что выяснишь, что затеял Вильерс. Ты знаешь, что Алан Кроутер ушел из отдела в прошлом году?

— Я как раз и думал об Алане Кроутере, — ухмыльнулся Иган. — Я люблю тебя, старый сукин сын, — добавил он под рев заводимого мотора.

Джагоу в «лендровере», припаркованном на дамбе, слушал их разговор. Он подождал, пока они отъедут, и спустя три минуты пустился за ними вслед. Алан Кроутер? Звучит интересно. Он стал тихонько насвистывать.

8

— Кто это Кроутер? — спросила Сара. — Чем он может помочь?

— Алан? О, он весьма забавный тип, — откликнулся Шон. — Йоркширец, который женился на жительнице Германии. Его жена оказалась не только еврейкой, но еще и марксисткой, поэтому он уехал к ней на родину, в Дрезден в Восточной Германии. Он стал там профессором университета. Его специальностью было концептуальное мышление в компьютерах.

— Это трудная задача, — сказала Сара.

— Японцы близки к достижению этого, и все остальные роют землю. Работают над созданием поколения компьютеров, способных к самостоятельному мышлению. Как бы то ни было, под коммунистами Алану жить не понравилось. Он решил, что если Лондон был достаточно хорош для Маркса, то сойдет и для него. Он связался с христианским подпольем, а те уже передали эту волнующую новость нашим людям.

— Которые были более чем счастливы его заполучить?

— Точно. — Иган кивнул. — Его с семьей переправили в фургоне для скота через маленький пограничный пост, чья охрана была подкуплена. В последний момент по фургону, когда он уже был на стороне Западной Германии, был открыт пулеметный огонь. Жена Алана и два его сына погибли.

— Боже мой! Какой ужас. Но он это пережил?

— Можно сказать и так. Он больше не занимался академической деятельностью. Он возглавил экспериментальный отдел компьютерного центра в Д15. Он, несомненно, гений, другого слова нет.

— И он продолжает там работать?

— Нет. В прошлом году ему стало известно, что обстрел из пулемета фургона, в котором они пересекали границу, явился делом рук двойного агента Кесслера. Он предал Кроутера и его семью, заметая свои собственные следы. Но Алан-то открыл, что наши люди знали обо всем этом и скрывали в течение десяти лет, потому что этот Кесслер был нам еще полезен.

— Это самое омерзительное, о чем мне приходилось слышать.

— Вот и Алан так подумал. Он просто ушел. Разразился жуткий скандал, не только потому, что он лучший из лучших, но еще из-за того, что ему известно слишком многое.

— И он нам поможет?

— Надеюсь. У него дом в Камдене около канала. Поедем прямо туда, но сначала мне нужно будет позвонить в пару мест.

— Мне, пожалуй, нужно связаться с офисом. Они наверно считают, что я уже умерла.

Иган свернул на станцию обслуживания, вышел из машины и направился к телефонной будке. Сара потянулась пару раз, тоже вышла из машины и присоединилась к Игану. Она открыла дверь и вошла в другую телефонную будку, чтобы позвонить Дану Моргану. Ожидая соединения, она прислушивалась к разговору Игана.

— Джек, это ты? Шон. Тебе стало что-нибудь известно?

Шелли сидел за письменным столом в купальном халате, его волосы были влажными после душа. Он опустошил кофейную чашку и нажал кнопку на столе.

— Ни словечка, сын мой, но, Бог ты мой, сейчас же только утро понедельника. Скотланд-Ярд, в сущности, тоже по выходным отдыхает, но где-то кто-то что-то знает, и мы их найдем. Держи связь.

Он положил трубку. Появилась хорошенькая молоденькая служанка филипинка, очень стройная, в черном шелковом платье, чулках и туфлях на высоком каблуке.

— Еще кофе, Мария, — сказал он и обнял ее за талию, когда она наклонилась, чтобы взять поднос.

— Конечно, сеньор.

Он погладил ее по попке.

— Господи, девочка, какая у тебя чудная попка. Поторопись, иди, пока я не передумал. Мне нужно поработать.

Вильерс был у Фергюсона в «Кавендиш-плейс», когда Иган позвонил в штаб Д15. Они переключили его, и Вильерс взял трубку телефона, стоявшего на столе у Фергюсона.

— Кого вы послали следить за Сарой? — потребовал ответа Иган.

— Объясни толком, — сказал ему Вильерс.

— Он пришел ей на помощь в подземке на «Чок-фарм» позапрошлым вечером, когда к ней прицепились бритоголовые. Вытряс душу у двоих из них. Потом вчера вытащил ее из болота около фермы Джока Уайта, когда ее захватило приливом.

— Как он выглядит, этот мой человек?

— Судя по словам Сары: среднего роста, хорошо одет, хорошо говорит, опасно попасть ему под руку. Она сказала, что он мастерски раскидал тех бритоголовых. Да, есть одна характерная особенность. Шрам от угла левого глаза до рта. Он должно быть новенький. Я думал, что знаю всех ваших людей в Группе четыре.

— И я так думаю, Шон. Извини, ничем не могу помочь.

— Проклятый лжец.

Вильерс положил трубку. Бригадир вопросительно на него посмотрел.

— Что он говорил?

Вильерс рассказал.

— Это как-то связано с вами, сэр?

— Дорогой Тони, хитрить я умею, но не в деле, подобном этому, поверь мне.

— Тогда, кто это может быть?

— Ее ангел хранитель, судя по всему. Однако было бы полезно выяснить, кто взял на себя эту роль. Заложи описание в компьютер и посмотри, кого он нам выдаст.

— Поиски иголки в стоге сена, сэр.

— Чепуха. Просто потрясающе, что могут раскопать эти компьютеры за каких-то несколько дней. Сейчас же сообщи им детали и давай работать.

Когда они переехали Темзу по мосту Ватерлоо, Сара сказала:

— Я все думаю о нашем мистическом человеке. Если он не от Тони, то, может быть, это человек вашего дяди?

Иган покачал головой.

— Нелогично. Джек вас знать не знал до случая в метро.

— Вы правы, — согласилась Сара. — Я сказала глупость. Почему вы не упомянули о нем, когда разговаривали с дядей.

— Я не обязан обо всем ему докладывать. Нет необходимости. Всегда нужно что-нибудь держать про запас. Как бы то ни было, но парень из Группы четыре. Вильерс лжет. Это же ясно, что это он послал кого-то за вами присматривать.

Иган свернул на боковую улочку рядом с Камден-шлюзом и сразу снова свернул на улицу под названием Уотер-лейн, застроенную викторианскими домами с террасами, вдоль тротуаров было припарковано множество машин. Иган свернул на подъездную дорожку к последнему дому, который смотрел окнами на канал.

— Вот он какой! — Иган вышел из машины, подошел к двери и постучал. — Это был дом владельца баржи, в былые времена, — объяснил он Саре.

Дверь отворилась, и вышел мужчина лет шестидесяти, высокий, нескладный, со стального цвета седыми волосами и седеющей бородой. На нем был сине-белый галстук-бабочка, темно-синяя шерстяная кофта с застежкой на пуговицы и воротником шалью. На сгибе левой руки он держал бирманского кота.

Он радостно улыбнулся.

— Шон, дорогой мой мальчик. — Он подался вперед и обнял Игана, продолжая держать кота. — Где ты пропадал все это время?

— Да приводил в порядок свои дела. Познакомься с миссис Сарой Тальбот из Нью-Йорка.

— Миссис Тальбот. Рад с вами познакомиться. — Он говорил с едва заметным йоркширским акцентом, придававшим его речи приятность. — А это Самсон, названный так, потому что это самый слабый и самый глупый кот во всей округе.

— Алан, нам нужна твоя помощь, — сказал ему Иган.

— Для этого друзья и существуют, — ответил Кроутер. — Так входите же, не стойте на пороге.

Джагоу в машине, припаркованной на той же улице, слышал почти все, что они говорили. Теперь он нажал кнопку кодирующего устройства на телефонном аппарате в машине и позвонил Смиту. Спустя десять минут пришел ответный звонок.

— Как прошли выходные? — спросил Смит.

— Нормально. Они потратили время на попытки превратить ее в чудо-женщину. Она почти утонула в болоте, оказавшись в зоне прилива. Повезло, что я оказался неподалеку и вытащил ее в последний момент.

— Она вас видела?

— Одно мгновенье.

— Мне это не нравится.

— Нельзя иметь все, старина. Вы же сами велели мне позаботиться, чтобы ничего не случилось ни с ней, ни с Иганом. Вот, что забавно: Иган уверен, что я один из людей Вильерса из Группы четыре.

— Это уже что-то, я полагаю. Где вы сейчас?

— Уотер-лейн, Камден. Они навещают Алана Кроутера, который раньше возглавлял разработку компьютеров в Д15. Я послушаю немного и, если будет что-то новое, позвоню.

Он положил трубку, включил радио и откинулся на сиденье.

Гостиная Алана Кроутера была совсем маленькой и обставлена, в основном, мебелью викторианской эпохи. Стены украшали два полотна Аткинсона Гримшоу,[10] оба написанные в 1870-х. На одном была набережная ночью, а второй ноктюрн изображал Тауэр-бридж в лунном свете и бригантину, плывущую вниз по реке.

— Они очень хороши, — оценила полотна Сара.

Кроутер, сидел на диване у окна, читал содержимое конверта и никак не откликнулся. Наконец, он поднял голову, взглянул сначала на Игана, который сидел напротив, потом на Сару. Лицо его было печальным.

— Я вам очень сочувствую, миссис Тальбот. Поверьте, искренне сочувствую.

— Такое изощренное злодейство, что не укладывается в голове, — сказала она.

— Боюсь, не для меня. — Он обратился к Игану. — Итак, что происходит? Расскажи мне все. — Иган описал события последних нескольких дней. Когда он закончил, Кроутер спросил: — Что требуется от меня?

— Люди моего дяди делают то, что в их силах, но ты, возможно, сможешь дать нам прямые ответы.

— Каким образом?

— Я же знаю, что у тебя в соседней комнате самая мощная частная компьютерная система в Лондоне. Ты же король хакеров, так заберись в главный файл Группы четыре. Делай все что угодно, но выясни, что у них есть по этому делу. Могут быть детали, которые Вильерс скрывает.

— Фергюсон, — поправил его Кроутер. — Тони хороший человек, Шон, но, как и всем нам, ему приходится подчиняться приказам.

— К тебе это не относится, — возразил Иган. — Ты с ними распрощался.

— Есть такая вещь, как закон о государственных секретах. Наказание за подобное вмешательство будет тяжелым. И это мягко сказано.

Сара сказала:

— Я знаю компьютеры. Я работаю на Уолл-стрит. Я бы подумала, что просто невозможно получить доступ к такой строго засекреченной системе, как их. Даже если вы сломаете защиту, разве не сработает система сигнализации, указывающая на этот факт?

— Конечно, — подтвердил он. — Но всегда можно найти обходные пути.

— Он сам создал для них эту систему, — объяснил Иган. — Да ладно, Алан, после того, что с тобой сделали эти ублюдки, ты им ничего не должен. — Его лицо стало очень напряженным, когда он наклонился вперед. — Твоя семья. Неужели я должен напоминать тебе.

— Нет, — мрачно ответил Кроутер. — Но я сказал по ним каддиш много лет назад. Жизнь продолжается, мой юный друг. — Он повернулся к Саре. — Моя жена и поэтому двое моих мальчиков были евреями.

Вдруг Саре стало тошно от всего этого.

— Простите, пожалуйста, мистер Кроутер. Это все неправильно. Вы достаточно настрадались. Зачем вам ввязываться в мои заботы? — Она обратилась к Игану: — Пойдемте.

— Нет, подождите, — остановил ее Кроутер. — Эдмунд Берк[11] однажды сказал, что для торжества зла нужно только, чтобы хорошие люди ничего не делали. — Он встал. — Кто я, чтобы спорить с Эдмундом Берком. Пошли в кабинет.

Вдоль стен кабинета располагались стеллажи с книгами от пола до потолка, а в глубине комнаты Сара увидела компьютерную систему настолько сложную, какой ей раньше видеть не доводилось.

— Потрясающе, — оценила она увиденное.

— Большую часть я создал сам. — Кроутер сел за клавишную панель. — Теперь сядьте вон там и помолчите. На это потребуется время.

Сара и Иган сделали, что им было велено. Тишину в комнате нарушало только ровное гудение аппаратуры и едва слышное кликанье клавиш. Пошло минут пять, прежде чем послышалось довольное бормотание Кроутера.

— Вот я и там. Посмотрим, что у них есть.

Появилось имя Эрика Тальбота и файл с информацией по делу. Была запись о буранденге, имена других потерпевших в Париже, имя Салли, дальше шел раздел, касающийся погибших бойцов ИРА в Ольстере.

— Есть какая-то информация о чудовищах, которые это сделали? — спросил Иган.

Кроутер покачал головой.

— Нет, просто говорится, что есть информация, что это не UVF. Возможно, «Красная рука Ольстера» или какая-то другая экстремистская группа.

— Ты уверен, что нет никакой закрытой информации под другим кодом?

— Нет, совершенно определенно. — Кроутер продолжил работу. Время шло. Наконец, он закончил. — Все. Единственная информация, которая не упомянута в бумагах, данных вам Вильерсом, это имя Греты Марковской, студентки Кембриджа. Двадцать один год. Употребляет героин. Подозревается полицией, что является также толкачом. Видимо, близкий друг вашего пасынка.

Иган просмотрел информацию на экране.

— Посмотрите-ка. Их с Эриком замели на одной и той же вечеринке во время прошлогоднего рейда по борьбе с наркотиками.

— Где она сейчас? — спросила Сара.

— Грантли-холл, недалеко от Кембриджа, по дороге на Или. Это реабилитационный центр. Она под присмотром психиатра, доктора Ханны Голд, — сказал Кроутер.

— Она может помочь? — обратилась Сара к Игану.

— Есть только один способ это узнать. — Он повернулся к Кроутеру. — Алан, ты сокровище. Мы поехали. Следующая остановка Кембридж. — Он взял Сару под руку и подтолкнул к выходу. — Будем держать связь.

— Мазел тов! — крикнул Алан Кроутер им вслед.

Но Джагоу был уже в пути, поскольку сразу, как только было упомянуто имя Греты Марковской, он позвонил Смиту. Тот перезвонил ему пять минут спустя.

— У нас проблемы, — сообщил Джагоу. — Они раскопали имя Греты Марковской.

— Как им это удалось?

— Кроутер сломал защиту компьютера Группы четыре. Там было ее имя. Пациент Грантли-холл на окраине Кембриджа.

— Я не хочу, чтобы она заговорила, — сказал Смит.

— Она не сможет. Я уже еду и буду там раньше, чем они.

Джагоу положил трубку, кратчайшим путем доехал до автострады и погнал на предельно допустимой скорости на север.

Когда машина свернула на Кентиш-таун-роуд, Сара сказала:

— Я все думаю, а вдруг они не позволят нам с ней поговорить?

— Тогда и будем думать, когда это случится, — ответил ей Иган. — Просто в разговоре с доктором Голд вам придется задействовать весь свой трансатлантический шарм. Поговорите с ней как женщина с женщиной.

Он сосредоточил внимание на дороге. Сара открыла сумочку, наощупь поискала портсигар и наткнулась на «вальтер». Ее рука обхватила рукоятку. Странное это было ощущение. Она поежилась, достала портсигар, нервно закурила и откинулась на спинку сиденья.

Джагоу показал великолепное время на дистанции до Кембриджа, проехал через город, задержавшись ненадолго только однажды, у маленького цветочного магазина на окраине, где купил дюжину алых роз и открытку с пожеланием: «Поправляйся скорей». Он дописал внизу: «Грете, с любовью». Все вместе заняло не более трех минут, и он поехал дальше.

«Грантли-холл» Джагоу нашел без труда. Загородный дом располагался на обширных землях, и к нему вела подъездная дорога. Джагоу оставил машину на стоянке сбоку от здания. Он снял куртку, закатал рукава рубашки, достал и перчаточного ящика темные очки и надел их. Сжимая букет роз, он поднялся на галерею перед входом, и вошел. Он оказался в большом прохладном вестибюле, выложенном белой и черной плиткой, напротив входа наверх вела широкая лестница, а вправо и влево уходил коридор. Сидевший за столом портье в шапочке с козырьком и голубой униформе, вопросительно посмотрел на Джагоу.

Джагоу бодрой походкой подошел к нему.

— «Бэнкхауз флауэз». У вас здесь есть мисс Грета Марковская? — Он с легкостью заговорил с акцентом, свойственным кокни.

Портье сверился со списком, лежавшим перед ним.

— Марковская. А, вот. Пятнадцатая комната, второй этаж.

— Что мне делать, чтобы доставить их наверх? — спросил Джагоу.

— Ничего, парень. Они там заперты. В основном наркоманы. В них столько зелья, что прет из ушей.

— Это точно? — усомнился Джагоу.

По лестнице спустилась сестра в белой униформе, сопровождавшая костлявую седовласую женщину в халате. Портье сказал:

— Оставь их здесь, я позабочусь, чтобы ей их доставили.

— Ну и ладно. — Джагоу положил розы на стол, взглянул на коридор слева и увидел в дальнем его конце дверь. — Ну, пока.

Портье снова углубился в журнал, который читал. Джагоу вышел из здания, пересек стоянку и обошел дом сбоку. По стене вилась чугунная пожарная лестница, но он нашел дверь, которую искал. Он открыл ее, проскользнул внутрь и оказался в противоположном от вестибюля конце коридора. Справа была лестница, в старину, вероятно, ею пользовались слуги. Джагоу направился к ней, но заметил открытую дверь. Он заглянул в бельевую. Рядом со стопками простыней, одеял и полотенец, он увидел стопку аккуратно сложенных белых халатов.

— Очень предусмотрительно, — произнес он тихо, надел один из них, быстро пошел к лестнице и поднялся по ней на второй этаж. Когда он открыл дверь с лестницы, то оказался в длинном коридоре. Здесь было тихо за исключением, звучавшей едва слышно откуда-то издалека музыки. Он уверенно пошел по коридору, задержавшись только у стеклянной двери сбоку, над которой было обозначение пожарного выхода. Джагоу быстро открыл дверь, вышел на переходную площадку и, перегнувшись через поручни, посмотрел на мощеный внутренний двор с высоты в восемьдесят футов.

Он вернулся в коридор и прошел по нему до двери с номером 15. Из-за двери слышались приглушенные рыдания. Джаго глубоко вздохнул, потом отвернул винт безопасности и вошел.

Босая девушка, сидевшая в углу на корточках, была одета в белую льняную рубашку. Она уткнулась лбом в колени, длинные темные волосы были распущены. Когда он присел с ней рядом, она медленно подняла голову. Запавшие глаза, просвечивающая кожа, выступающие кости.

— Грета? — спросил он ласково.

Она облизала пересохшие губы.

— Кто вы? — прошептала она хрипло.

— Я пришел забрать тебя домой, любимая. — Он помог ей встать.

— Домой?

— Да. Идем, я тебе покажу дорогу. — Джагоу обнял ее, вывел в коридор и закрыл за собой дверь. Они прошли несколько шагов и свернули в боковой коридор. Джагоу открыл дверь на пожарную лестницу. — Нам сюда, любимая.

Она вышла на площадку и остановилась, рубашку трепало ветром.

— Мне дурно, — простонала она.

Он встал позади нее, обнял и нежно поцеловал в шею сзади.

— Я знаю, любимая, лучше избавиться от этого.

Он наклонил ее вперед, положил руку ей между лопаток и сбросил ее вниз. Он уже был внутри, когда девушка ударилась о брусчатку двора, упав с высоты в восемьдесят футов. Он сбежал по черной лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и был внизу спустя секунды. Сорвал с себя белый халат и повесил его на подвернувшийся крючок по пути к выходу.

Где-то позади дома послышались крики. Когда он садился за руль, завыла сирена тревоги. Но Джагоу уже выезжал по длинной подъездной дороге, и только свернув на главную дорогу, увеличил скорость. Он достал сигарету и прикурил, в руках ни малейшей дрожи. Он набрал знакомый номер.

Спустя некоторое время Смит откликнулся.

— Как прошло?

— Как по маслу. Лучше и быть не могло.

— Вы уверены?

— Помните, как говорили в старину? Канарейки больше не поют, особенно мертвые канарейки.

Когда он положил трубку, он увидел «мини-купер», приближавшийся по встречной полосе. Он смотрел вниз, пока они не проехали мимо, потом проследил за ними в зеркало заднего вида.

— Опоздала ты, Сара, — сказал он. — Совсем опоздала. — Он ехал в сторону Кембриджа.

Когда Иган и Сара Тальбот вошли через главный вход в вестибюль «Грантли-холла», три сестры провезли по коридору каталку с укрытым телом. За ними шла женщина в белом халате и со стетоскопом, висевшим на шее. Она выглядела лет на тридцать пять, ее темные волосы были собраны в пучок. Это придавало ей некоторую суровость, которая еще подчеркивалась очками в золотой оправе.

— В первую операционную, — сказала она. — И оставьте ее там до появления полиции. — Она повернулась к столу, взяла ручку и сделала пометку в бумагах, которые были у нее в руках.

Портье обратился к посетителям.

— Чем могу помочь?

— Могли бы мы поговорить с доктором Голд, — спросила Сара.

Женщина у стола обернулась.

— Я Ханна Голд.

— Я Иган. Это миссис Сара Тальбот. Мы хотели бы поговорить с вами о Грете Марковской.

— Могло бы вам повезти, — сказал портье зловеще. — Разминулись вы с ней всего на двадцать минут.

— Не смешно, Альфред, — сказала доктор Голд. — Идите за мной. — Она пошла по коридору, открыла дверь в кабинет. Села за стол.

— Садитесь, пожалуйста. Чем могу помочь?

— Грета Марковская. Я хотела узнать, не могли бы мы ее увидеть?

— Боюсь, вы уже ее видели, — ответила доктор Голд. — На каталке, которую прокатили мимо вас в вестибюле.

Сара воскликнула в ужасе:

— Что случилось?

— По-видимому, кто-то не закрутил винт безопасности на двери в ее комнату. Конечно, будет проведено расследование в отношении этого. Она упала с пожарной лестницы второго этажа на брусчатку двора. Единственное облегчение, что она умерла мгновенно.

— Было это случайностью или самоубийством? — спросил Иган.

— Мы этого никогда не узнаем. Она была очень больна. Вполне возможно, рискнув выйти на площадку, она просто потеряла равновесие, перегнулась через ограждение и упала. У нее могла закружиться голова от высоты. С другой стороны, самоубийство не редкость среди таких пациентов. В первую ночь здесь она пыталась вскрыть себе вены на запястьях. — Врач сняла очки и протерла их салфеткой. — Могу я узнать, с чем связан ваш интерес?

Сара взглянула на Игана. Он кивнул. Тогда она достала из сумочки конверт и подала врачу. Ханна Голд достала из него бумаги и быстро их прочитала. Ее лицо осталось бесстрастным, когда она снова сложила их в конверт и пододвинула по столу к Саре.

— Вы хотите сказать, что у вашего пасынка была связь с Гретой?

— Они вместе привлекались в прошлом году к суду в связи с наркотиками, — объяснила ей Сара.

— Разве это не дело полиции?

— Разумеется, — сказал спокойно Иган. — Но все происходит настолько медленно, что миссис Тальбот беспокоится. Ее можно понять. Она надеялась, что эта девушка, Грета Марковская, могла бы помочь заполнить некоторые пробелы.

— Сожалею, — сказала доктор Голд. — Даже если бы я что-то знала, с моей стороны было бы неправильно давать комментарии. Это вопрос доверительности отношений врач-пациент.

— Конечно. — Сара поднялась. — Я вас прекрасно понимаю.

Ханна Голд сказала:

— Я вас провожу. — Она провела их по коридору и остановилась на лестнице у главного входа. — Понимаете, миссис Тальбот, девушка была очень больна. Ее доставили сюда после сильной передозировки героина. Она все время что-то говорила. Детство, ее мать, такие вещи. У нее был жестокий отец, и это тоже не улучшало положения.

— Как это ужасно, — посетовала Сара.

— То, что я могу вам сказать, боюсь, вряд ли вам поможет. Ни разу за все это время в разговорах со мной она не упоминала Эрика Тальбота. Я веду записи. Я бы запомнила.

Сара покачала головой.

— Спасибо вам, вы очень добры.

— Мне очень жаль, миссис Тальбот. Мне жаль ее и жаль вас. — Она наблюдала за ними, пока они шли через стоянку к машине.

Они сели в «мини-купер». Иган сказал:

— Тогда, делать нечего?

— Да, — согласилась Сара. — Определенно так и есть. Еще один тупик. Возвращаемся в Лондон, Шон. — Она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

Когда они вернулись на Лорд-норд-стрит, шел дождь, унылый холодный ноябрьский дождь. Джагоу был уже у себя в квартире и наблюдал за их прибытием. Он расположился в кресле у окна, откуда мог наблюдать и слушать.

Сара произнесла устало:

— Я приготовлю чай. — И ушла в кухню.

Иган стоял в эркере. Он зажег сигарету, потом лениво повернулся к библиотечному столу. Сверху на стопке книг лежал, переплетенный в синюю марокканскую кожу, дневник Эрика. Он сел на подоконник и стал перелистывать страницы дневника, заполненные аккуратными записями на латыни, пытаясь ухватить смысл фразы, то в одном месте, то в другом. Вдруг он напрягся, недоверчиво глядя на страницу перед собой. В этот момент вошла Сара с подносом в руках.

— Что вы там увидели? — спросила она, поставив на стол поднос.

— Она здесь, на этой странице. Посмотрите сами. — Эрик протянул ей дневник. — Грета Марковская.

Сара взяла его с ощущением свершившегося чуда. Она была слишком потрясена, и была не в силах раньше читать дневник, но теперь она села и стала читать. В этот момент у входной двери позвонили, и, выглянув, Эган увидел на ступеньках Джека Шелли в лайковом пальто, накинутом на плечи. У поребрика стоял «роллс-ройс».

Джагоу сбегал на кухню за кофе и вернулся к окну, чтобы увидеть, как Шелли вошел в дом. Он поставил чашку и увеличил громкость приемника.

В холле Шелли сказал Шону:

— Решил зайти узнать, как дела. У нас, пока, никакого прогресса.

— А у нас прогресс, — сказал Шон. — Нам стало известно, что у Эрика была девушка, торговала наркотиками, толкач, которая вместе с ним привлекалась к суду в прошлом году в связи с наркотиками. Грета Марковская. Мы ездили с ней повидаться в реабилитационный центр для наркоманов в окрестностях Кембриджа.

— И? — возбужденно спросил Шелли.

— Накрылось. Она нырнула с пожарной лестницы, но мы только что обнаружили ее имя в дневнике, который парень вел.

— Дневник?

— Да, он вел дневник. На латыни. Он ее и изучал в Кембридже.

— Да, блин, от него уйма пользы, если на латыни, — отреагировал Шелли. — Нам потребуется, блин, профессор, чтобы его перевести.

— Оказалось, что миссис Тальбот, когда училась в Редклиффе, ее специализацией была латынь и греческий.

Они вошли в гостиную. Сара, сидевшая около окна, подняла голову. Ее лицо было бледным от волнения.

— Это все здесь, — проговорила она. — До мельчайших подробностей.

Сара отложила дневник, у нее дрожали руки. Шелли обнял ее за плечи.

— Успокойтесь. Расскажите нам.

— Грета Марковская подрядила Эрика быть курьером по доставке наркотиков. Она снабдила его фальшивым паспортом на имя Джорджа Уолкера. Сама она работала на человека, которого называла Смитом.

Шелли нахмурился.

— Странно. Это имя не будит никаких ассоциаций. Продолжайте.

— Эрик должен был отправиться в Париж. В кафе на набережной Сены недалеко от Рю-де-ла-Круа, которое называется «Прекрасная Аврора».

— Это последнее место, где его видели живым, — вспомнил Шон. — Именно оно упомянуто в отчете французского коронера. Там распоряжается женщина по имени Мария какая-то. Она угостила его выпивкой и снабдила парой адресов, где он мог попытаться найти комнату на ночь.

— Но в рапорте не упоминается, что ему нужно было там спросить о девушке по имени Агнес, и сказать, что его послал Смит.

Мгновенье все молчали, потом Шелли сказал решительно:

— Ладно. Значит следующая остановка в Париже.

— Вы хотите сказать, что поедете с нами? — удивилась Сара.

— Попробуйте только мне помешать. — Казалось, в нем проснулась жажда действий. — Кроме того, у меня есть там несколько полезных знакомств. Я провел в Париже целый год, пока здесь разбирались с предметом беспокойства. — Иган попытался что-то сказать, но Шелли его остановил. — Не спорь. Хотя бы потому, что нам там будет нужна пара штук стрелкового оружия. Через таможню ничего не пронесешь. — Он посмотрел на часы. — Так, я возвращаюсь в офис. А вы, дорогая, собирайте вещи. — Он похлопал ее по плечу. — Мы разберемся. Никогда не бойтесь.

Он поманил за собой Игана, который вышел за ним в холл. Как только мужчины вышли, Сара открыла свою сумочку и достала из нее «вальтер». Как сказал Шелли, нет никакой возможности пронести такую вещь через таможню. Она взвесила пистолет в руке, ощутив при этом в глубине нежданную дрожь возбуждения. Разозлившись на себя, Сара подошла к бюро в стиле шератон, открыла один из ящиков и положила в него пистолет. У нее возникло странное чувство, что она прячет его от самой себя.

Шелли открыл входную дверь и направился к машине. Верлей сидел впереди. Шелли сказал Игану:

— Залезай-ка на минутку.

— Хорошо.

Они устроились сзади, и Шелли нажал кнопку, чтобы поднять стеклянную перегородку, отделившую их от Верлея.

— Я не уверен, что ей следует ехать, но, насколько я понимаю, она расшумится, если мы попытаемся сказать нет.

— Можешь не сомневаться.

Шелли снял трубку и набрал свой номер. Фрэнк Талли ответил немедленно. Шелли сказал:

— Фрэнк, я еду домой. Позвони в «Бритиш Эйруэйз» и зарезервируй три места на вечерний парижский рейс сегодня.

— На который, Джек? — попросил уточнить Талли.

— Блин, откуда мне знать? Дай нам, скажем, часа два, чтобы добраться до Хитроу и пройти регистрацию. Узнай, который вылетает приблизительно в это время. Упакуй мой чемодан. Потом достань из верхнего ящика письменного стола черную книжку с адресами специальных людей. Там есть парижский номер Пьера Дюпона. Позвони ему. Он говорит по-английски. Скажи, что Джек Шелли позвонит ему сегодня вечером и ожидает, что будет экипирован. Я буду через двадцать минут.

Он положил трубку. Шон сказал:

— Я вижу, тебе это доставляет удовольствие.

— Ты чертовски прав, старина. Мы доберемся до этих ублюдков. Теперь пора ехать. Ожидаю увидеть вас с леди в Хитроу.

Когда зазвонил телефон, Джагоу мгновенно снял трубку.

— Что случилось? — спросил Смит.

Джагоу рассказал ему торопливо и озабоченно: дневник, что в нем обнаружилось, Джек Шелли, все остальное.

— Мне кажется, старина, как говорят американцы: мы по уши в дерьме, — закончил он.

— Нет, если не терять самообладания. Из Хитроу полно рейсов на Лондон. Вы сказали, они летят «Бритиш Эйруэйз»? Это четвертый терминал.

— Это так.

— Вы полетите «Эйр Франс». Они ведут посадку со второго терминала, правильно? Через час вы будете там. Из Хитроу вы сможете позвонить Валентину и Агнес. Предупредите их, чего им ждать.

— И что им полагается, если они отобьются от рук? — спросил Джагоу.

— Не отобьются. Это грозит им слишком большими потерями, — ответил Смит.

— Вы по-прежнему настаиваете на деликатном обращении с Иганом и женщиной Тальбот?

— Со всей определенностью.

— Хотите, чтобы я кокнул для вас Шелли, — предложил Джагоу с готовностью. — Я к тому, что он оказался порядочным занудой.

— Будьте благоразумны. Пристрелите вы Шелли, и на нас, по принципиальным соображениям, будет охотиться половина лондонской преисподней. Он национальное достояние.

— Ладно, но может мне его только немного подстрелить? — спросил Джагоу. — Чтобы подбодрить остальных, как говорят французы, если не ошибаюсь?

— Полагайтесь на свое благоразумие, будьте осмотрительны. Вас ждет большая премия в связи с этим делом.

— Ласкает слух, — сказал Джагоу. — Металл, презренный метал, как говаривала моя старая шотландская няня. — Он-то меня и погубит.

Он положил трубку. Не прошло и трех минут, как Джагоу уже спускался по лестнице в подземный гараж. Когда он выезжал на улицу в «спайдере», «мини-купер» еще стоял около дома Сары Тальбот, и Джагоу усмехнулся, проезжая мимо него.

Когда Сара спустилась, Иган говорил по телефону с Аланом Кроутером, сообщая ему последние новости.

— Это все, что ты от меня хочешь? — спросил Кроутер.

— Заберись во все системы, о которых можешь подумать. Не только Д15, но центральный архив Скотланд-Ярда. Посмотри, нет ли чего-нибудь на этого Смита.

— Особенно и начать-то не с чего. Имя слишком распространенное, как ты понимаешь.

— Но человек очень неординарный, или я ничего не понимаю. Мне пора бежать, Алан. — Он положил трубку и сказал Саре: — Хорошо, поехали. На этот раз, похоже, мы что-то сможем выяснить.

9

В Париже, в задней комнате «Прекрасной Авроры», Джагоу разговаривал с Валентином и Агнес.

— Могут возникнуть проблемы, — сказал Валентин. — Большие проблемы.

— Нет, если действовать разумно, — возразил Джагоу. — Они раскопали только один новый факт в дополнение к известным им раньше: что мальчишка говорил здесь, что он от Смита и спрашивал Агнес. Они даже не знают о твоем существовании, Валентин.

— Так что ты предлагаешь?

— Давайте подумаем. Мы имеем Агнес с судимостью за проституцию, которая делает то, что ей велит ее сутенер.

— Я не понимаю.

— Поймете. — Джагоу развернул «Пари Суар». — Здесь, на четвертой странице, помещено сообщение о дознании по делу Генри Леклерка, убитого во время перестрелки с полицией на прошлой неделе.

Валентин хрипло рассмеялся.

— Я хорошо знал этого сукиного сына.

— Здесь говорится, что Леклерк был известным гангстером, который имел судимость за вооруженное ограбление, распространение наркотиков и организованную проституцию. Здесь есть даже его адрес на Монмартре.

— А нам-то что с того? — спросила Агнес.

— Ты была одной из его девочек, разве непонятно? Он велел тебе в тот вечер ждать здесь парня по имени Джордж Уокер, который сошлется на какого-то мистического Смита. Ты должна была дать ему адрес Леклерка и показать дорогу. — Джагоу пожал плечами. — И все. Этим и ограничивается твое участие. Конец истории. Ты была просто одной из цыпочек Леклерка, которую он выбрал для оказания ему этой небольшой услуги, а, как нам всем известно, вы девочки всегда делаете то, что вам велят.

Агнес посмотрела на него с благоговением.

— Это хорошо. Очень хорошо.

Джагоу обратился к Валентину.

— Ты согласен?

Валентин, подумав, кивнул.

— Агнес права. Это звучит правдоподобно.

— Конечно. Наши друзья отправятся в погоню за недостижимым, которая приведет их в тупик, потому что Леклерк мертв. — Он допил коньяк и встал. — Ладно, увидимся позже. Мне нужно кое-что сделать. — И вышел.

Агнес спросила:

— Это все объясняет, правда?

— Абсолютно. — Валентин налил себе еще порцию коньяка и нахмурился. — Если что-то не сложится, Агнес, с ребенком на руках останемся мы с тобой, а не наш умный друг. Он сразу смоется. — Он потер свой небритый подбородок. — Нет, от них лучше сразу избавиться раз и навсегда и не валять дурака.

— Как мы можем это сделать? — шепотом спросила Агнес.

Он подумал и улыбнулся.

— Как тебе нравится такой вариант? Когда они здесь появятся, ты скажешь им обо мне. Скажешь, что послала мальчишку ко мне на квартиру.

— На мельницу? К Форнье?

— Да. Я буду их там ждать с парой парней, экипированных должным образом. Наши лондонские друзья даже не поймут, что их убило.

— Джагоу это не понравится.

— Джагоу перетопчется. Дойдет черед и до него, и с ним разберемся.

— А Смит?

— Ему же нужен кто-то в Париже, так? А у нас есть зацепка, о которой не знает ни Джагоу, ни Смит. Мы знаем про место в Кенте. Про эти «Сады вечного покоя Дипдина».

Агнес задумчиво кивнула.

— Это умно, Валентин. Не могу не признать.

— Конечно. Для успеха всего предприятия и нужно-то только, чтобы ты сыграла пьесу из своей жизни, когда они появятся. И давай смотреть фактам в лицо, дорогая, ты годами занималась этим в постели. — Довольный собой, Валентин ее поцеловал. — Мы потом поговорим с Мари. А теперь, будь хорошей девочкой, плесни мне еще коньяка.

Было почти семь часов, когда такси, прибывшее из аэропорта, свернуло на Рю-де-ла-Форж и остановилось перед большим угловым магазином. Витрины были освещены, позволяя видеть коллекцию антиквариата за охранными решетками. Вывеска над входом, выполненная золотом и чернью, была простой: Пьер Дюпон.

Они вышли из машины, и Шелли расплатился с водителем целой пачкой франков.

— Bonne chance, мой взрослый сын, — сказал он, когда такси уехало. — Это здесь. — Он взглянул на вывеску. — Пьер Дюпон, торговля антикварными редкостями наряду с другим товаром, — сообщил он.

— Он, определенно, знает толк в антиквариате, — заметила Сара, глядя на витрину.

— Нет такого, чего бы этот малый не знал. Нам сюда. — Шелли повел их за собой по улочке сбоку от магазина и позвонил у двери, пройдя половину улицы. — Еще мальчишкой он был боевиком в «Юнион-корс», это вроде французской мафии, которая действует в Марселе. Потом образумился. Понял, что ума ему не занимать. Понимаете, о чем я?

Из переговорного устройства раздался голос:

— Qui est la?

— Джек Шелли, старый ты негодник.

Дверь открылась. Мужчина, стоявший на пороге, был небольшого роста, с очень загорелым лицом, аккуратными усиками и черными вьющимися волосами. На нем был черный бархатный кабинетный пиджак и брюки того же цвета.

— Джек, какой желанный гость. Как мы давно не виделись. Слишком давно. — Его английский был очень хорош. — Ты потрясающе выглядишь. — Он обнял Шелли и расцеловал его в обе щеки.

— Слушай, оставь ты свои лягушачьи штучки, — сказал Шелли. — Знаешь же, как я отношусь к чесноку. Это мой племянник Шон и миссис Тальбот.

Дюпон пожал ей руку.

— Очень приятно, мадам.

— Держите ухо востро, — сказал ей Шелли. — Я не знал никого, кто имел бы столько же проблем с брюками в присутствии женщин.

Они двинулись внутрь магазина, напоминавшего пещеру Алладина. Здесь было все от настоящих самурайских клинков до мебели Louis-Quatorze.

— Как это тебе удается выглядеть моложе, чем десять лет назад, когда мы виделись последний раз? — спросил Шелли, когда они оказались в элегантной гостиной, которая выполняла и роль офиса.

— Вносят свою лепту салоны, где можно загорать, и, кроме того, должен признаться, что мои волосы скорей продукт химической индустрии, чем природы. Но вернемся к делу. Что, именно, тебе нужно?

— Для начала, авто.

— В гараже есть «ситроен». Можешь им пользоваться.

— Нам с мальчиком нужна оснастка. Дело в том, что нам предстоит серьезный деловой разговор с некоторыми твоими соотечественниками, и я не собираюсь шуровать в кармане двумя пальцами, чтобы быть убедительным.

— Нет проблем. — Дюпон снял со стены картину, написанную маслом, под ней обнаружился сейф. Он быстро набрал цифровую комбинацию, повернул диск, открыл дверцу и заглянул внутрь. Когда он повернулся к ним, у него в руках было оружие, которое он положил на письменный стол.

— Подойдет?

Шелли выбрал для себя «смит-и-вессон» .38, револьвер.

— Замечательно. Мне всегда нравилось играть в ковбоев и индейцев. А это что за жестянка?

Иган взял в руки автоматический пистолет черного металла.

— Макаров. Стандартное оружие армий большинства восточно-европейских стран. Пробивная сила невелика, но дело делает.

— Ладно. — Шелли опустил револьвер в карман дождевика.

— Проходите сюда. — Дюпон провел их через кухню, откуда, по лестнице всего в несколько ступенек, они спустились в полуподвал, где располагался гараж. Здесь они увидели «рено» и черный «ситроен».

— Джек, ты хочешь, чтобы я пошел с вами?

— Нет, держись от этого в стороне. Скажем так: будешь в резерве. — Он обратился к Саре. — Полагаю, вас просить остаться бесполезно?

— А вы как думаете?

Он пожал плечами.

— Ладно, но держитесь у нас за спиной, и не вмешивайтесь. — Шелли открыл для нее заднюю дверь «ситроена». — Это опасный бизнес, миссис Тальбот. Если уж в него ввязываться, то жестко и решительно. Оставьте ваши сантименты. Понятно?

— Суть мне ясна, мистер Шелли.

— Надеюсь, что это так. — Он кивнул Шону. — Двинули.

Они оставили машину на узкой набережной, и перешли через дорогу к «Прекрасной Авроре». Свет из окон падал на мокрую брусчатку мостовой. Когда они заглянули внутрь, то не увидели никого, кроме Мари, сидевшей позади стойки бара.

Шелли сказал:

— Хорошо, заходим. И не забывайте, миссис Тальбот, что я вам сказал. Держите себя в руках.

Он открыл дверь и вошел.

— Вечер добрый. — Он кивком головы указал Саре и Игану, чтобы они сели на табуреты у стойки. — Вы говорите по-английски, мадам?

— Конечно, месье.

— Хорошо, я думаю это должно стать обязательным требованием для европейцев теперь, когда мы все являемся членами Общего рынка и, пока вы будете осмысливать это мудрое высказывание, можете налить нам три «перно» и выслушать то, что имеет сказать мой друг, присутствующий здесь.

Мари нахмурилась, почувствовав опасность, но выставила три бокала, кувшин с водой и бутылку «перно».

— Я не вполне вас понимаю, месье.

Сара сказала:

— Неделю назад в Сене недалеко отсюда было обнаружено тело молодого англичанина. В рапорте коронера говорится, что патрульный видел, как он входил сюда.

Иган продолжил:

— Когда вас опрашивала полиция, вы сказали, что мальчик выглядел больным и спрашивал, где он мог бы остановиться на ночь. Вы дали ему выпить, и снабдили парой адресов, после чего он ушел.

— Это правда, месье. Какая трагедия. Я его вижу, как живого. — Она пожала плечами. — Но я рассказала полиции все, что знала.

— Интересно, — сказал Иган. — Я видел полицейский протокол, где перечислено все, что было обнаружено при мальчике. Там не было ни одного адреса. Кажется странным. — Он обратился к Шелли: — А тебе не кажется это странным?

— Нет, — отрезал тот. — Не странным, блин, а невероятным. Я имею в виду, что парень был здесь в полночь, под кайфом и так болен, что вы угостили его бесплатной выпивкой. Он попросил у вас совета, где ему переночевать, и вы хотите, чтобы я поверил, что вы не записали ему парочку адресов на какой-нибудь бумажонке?

— Простите, месье, — произнесла Мари, заикаясь.

— Мало того, — снова заговорил Иган. — Вы забыли упомянуть в полиции, что мальчик сообщил вам пароль. Он сказал, что его послал мистер Смит, чтобы он встретился здесь с Агнес.

— Агнес? — шепотом спросила Мария.

— Так точно, — подтвердил Шелли. — Очень общительная девушка Агнес. Пользуется большим спросом, а теперь и мы хотим с ней познакомиться.

— Я не знаю никого с таким именем.

Шелли достал револьвер и показал ей.

— Я бы мог сказать, что, если через пять секунд не узнаю все до мелочей об этой сучке Агнес, то прострелю вам левое колено, но патроны дороги. — Он спрятал револьвер. — Поэтому придется прибегнуть к альтернативному методу.

Он перегнулся через стойку и схватил ее за волосы одной рукой, а другой ударил бутылкой «перно» по краю стойки. Когда он поднял руку, зубцы битого стекла оказались в дюйме от лица Мари.

Он закричала:

— Нет, месье!

Сара потянула его за рукав.

— Мистер Шелли, ради Бога!

— А вы не лезьте! — взревел он.

Мари сдалась.

— Я позову ее, месье. Я позову. Она в задней комнате.

— Теперь поняли? — обратился Шелли к Саре и Игану, кладя бутылку. — Все, что требуется в этой жизни, это иметь каплю разума.

Валентин, скрывавшийся за занавесом, обнял Агнес за талию и прошептал, когда заметил приближение Мари:

— Ты знаешь, что тебе делать, ягодка моя. Потрудись на славу. Скоро увидимся. — И выскользнул через боковую дверь.

Мари появилась из-за занавеса и остановилась, вопросительно глядя на Агнес. Агнес кивнула. Мари повернулась и пошла обратно в помещение бара, Агнес последовала за ней, держа руку на бедре, и выглядела весьма вызывающе в мини юбке и черном пластиковом дождевике.

— Месье? — обратилась она к Шелли. — Это вы хотели меня видеть?

— Вы Агнес? — спросила Сара.

— Так точно, мадам.

— Однажды ночью, неделю назад сюда приходил молодой англичанин, назвавшийся Джорджем Уокером.

Агнес пожала плечами.

— Может — да, а может — нет. Не могу сказать, что я запомнила.

— Она разгуливает по панели так давно, что стала безмозглой. — Шелли схватил ее за руку. — Не вздумай со мной шутить, сучка. Ему было сказано сослаться на мистера Смита и спросить Агнес.

Мари сказала скороговоркой:

— Скажи ему золотко, ради собственного спасения. Он же настоящее животное.

— Хорошо. Отпустите меня. — Агнес отдернула руку и погладила больное место. — Я не знаю, кто такой этот мистер Смит. Я работаю на парня по имени Валентин. Он велел мне быть здесь в ту ночь, когда приходил англичанин. Я должна была послать его к Валентину. Это все, что мне известно.

— Куда? — спросил Иган.

— На другой стороне набережной, немного дальше по реке. Там есть старая мельница. Ее называют Форнье. У Валентина там офис. Использует это место для бизнеса.

— Какого, например? — спросил Шелли.

— Не знаю. Угнанные машины, иногда.

— Чудно. — Шелли обратился к Игану и Саре. — Пойдем посмотрим на это ничтожество, на Валентина, а ты дорогая… — Он ухватил Агнес под руку. — Пойдешь с нами, развлечешься.

Джагоу, наблюдавший за «Прекрасной Авророй» из темноты, увидел, как Валентин вышел из боковой двери и поспешно пошел по набережной.

— О, Боже! — сказал он. — Этого в сценарии не было.

Когда из бара вышли Иган, Сара и Шелли, крепко ухвативший за руку Агнес, и пошли в том же направлении, Джагоу потряс головой, подождал немного и отправился вслед за ними. Итак, его обманули. Но тогда они за это поплатятся.

— Бедняга Валентин, — сказал он тихо. — Ну и дурак же ты, парень.

Мимо прошел речной трамвай, расцвеченный по бортам цветными лампочками, над водой разнесся смех. Старая мельница Форнье была восьмиэтажной и сильно обветшавшей, окна заколочены досками, краска облупилась. Здесь присутствовала атмосфера скрытой опасности.

Шелли сказал Игану:

— Я вот думаю, что все слишком просто, понимаешь, о чем я? — Он посмотрел на Агнес. — Вполне возможно, что эта телка просто разыгрывает из себя ослушавшуюся девчонку.

— Нет, монсеньор, я клянусь, — сказала ему со страхом Агнес.

— Ладно, я зайду с другой стороны. — Иган обратился к Саре: — Если Джек прав, вам было бы лучше подождать здесь.

— С другой стороны, если я пойду с вами, — ответила Сара, — то те, кто бы они ни были, будут чувствовать себя в большей безопасности. На мой взгляд.

— Я говорил тебе, что эта леди умница, сынок. Тогда, вперед. — Шелли подтолкнул Агнес вперед перед собой и пошел по дороге к входу.

В больших воротах была маленькая калитка, которой, по-видимому, пользовались для простоты рабочие. Она была открыта рукой Агнес, и Шелли вошел позади нее, а за ним Сара.

Иган прошел вверх по переулку сбоку и стянул вниз пожарную лестницу с противовесом. Он стал быстро подниматься, и на третьем этаже ему попалось разбитое окно. Он прислушался к тому, что происходит внутри, подтянулся и влез в это окно. Джагоу, наблюдавший за его действиями из темноты переулка, последовал за ним, как только Иган оказался внутри.

Иган оказался на складе, заполненном упаковочными коробками. Он прошел к двери, открыл ее и пошел по пыльному переходу. Внизу, центральный холл освещался единственной лампочкой. Там стояло несколько машин, и лестница вела оттуда в застекленный офис, в котором за письменным столом сидел Валентин и что-то писал.

В освещенном пространстве появился Шелли и обе женщины, и тот же момент Иган услышал шепот и усмотрел намек на движение в темноте галереи этажом ниже. Он повернул назад, быстро спустился по лестнице и остановился. Кто-то прошептал:

— Приготовься Джулиус.

Агнес позвала:

— Валентин, ты здесь?

На галерее было два человека. У одного был автомат «узи», у другого помповое ружье. Иган проскользнул за спину того, что держал «узи», и резко ударил его сзади по шее. Человек со стоном рухнул.

Другой спросил:

— Джулиус, где ты?

Иган произвел легкий шум, но ничего не сказал, а когда второй человек подошел ближе, ударил его между ног и встретил коленом его лицо. Джагоу в темноте верхней площадки, но на другой стороне центрального холла, наблюдал за всеми.

— Очень хорошо, старик, — прошептал он. — Великолепная техника.

Внизу Валентин вышел из офиса и спустился по лестнице вниз.

— Что здесь у нас? — спросил он, пощекотав Агнес под подбородком. — Что это ты надумала?

— А здесь у нас, поганый поунс, — сказал Шелли, — много такого, с чем мне не разобраться без тебя. Например: Агнес, джентльмен по имени Смит и молоденький английский мальчик, назвавшийся Джорджем Уокером, которого, по словам Агнес, она отправила к тебе.

Валентин потрепал Агнес по щеке.

— Ты плохая девочка, ягодка моя. Придется мне обсудить это с тобой попозже.

— Единственно с кем ты будешь что-то обсуждать, это я, — сказал Шелли. — Я и мой друг, который здесь присутствует. — И он достал из кармана «смит и вессон».

Валентин рассмеялся.

— Ошибаетесь, месье. Приказы здесь отдаю я, а не вы. А точнее, мои друзья и я. — Он посмотрел наверх и свистнул. — Джулиус? Чарльз?

Из тени вышел Иган и пересек холл.

— Я полагаю, он имеет в виду тех двоих наверху, одного с «узи», а другого с ружьем, так они в данный момент отдыхают.

Валентин повернулся и пошел по лестнице наверх, но Шелли схватил его за щиколотку и сдернул вниз.

— Мешок дерьма! — прорычал он и приставил дуло револьвера Валентину к спине. — Кто такой Смит? Говори, не то, размозжу тебе позвоночник.

— Нет, месье! — крикнула Агнес. — Пожалуйста, не нужно. Он не знает, кто такой Смит, никто из нас не знает. Мы имеем дело с Джагоу. Только с Джагоу.

— Кто этот Джагоу?

— Дьявол, месье. Он всегда действует от имени Смита.

Игану пришла в голову совершенно дикая мысль.

— Он настоящий англичанин? Хорошо одевается? Со шрамом на лице?

— Да, это так, месье.

Сара сказала:

— Человек из подземки.

— И из «Всех святых». Похоже, мы находились под пристальным наблюдением. — Иган обратился к Агнес: — Что произошло с мальчиком?

Она колебалась. Шелли ткнул ей под подбородок стволом револьвера.

— Говори, или придется тебе просить прощения у святого Петра.

Запуганная, она рассказала правду, возможно, впервые в жизни.

— Валентин утопил его в Сене.

— Сначала накачав наркотиком? Особым наркотиком?

Она глубоко вздохнула.

— Да.

Сара отвернулась в сторону. Иган сказал:

— Были и другие?

Агнес нехотя кивнула.

— Да, несколько.

Шелли сказал:

— Очень хочется вышибить ему мозги прямо сейчас. — Он наставил револьвер на Валентина.

— Пожалуйста, месье, не убивайте его. Если вы его отпустите, я расскажу что-то очень интересное.

— Что же это? — спросил Иган.

— Мы обычно звонили в похоронное бюро «Братья Хартли» в Кенте.

— Это только вывеска.

— Я знаю, месье. Но один раз, когда их человек говорил с ними, на фоне был слышен автоответчик. Валентин слышал: Сады вечного покоя Дипдин. — Она открыла сумочку и достала из нее клочок бумаги. — Видите, месье, я записала. А это номер.

Оружие, с которым Джагоу для устойчивости оперся на перила, было «кольтом» специально предназначенным для егерей. Хотя он был всего .22 калибра, но этого было вполне достаточно в руках опытного меткого стрелка. Он попал Валентину в правый висок, убив его мгновенно.

Иган сбил Агнес на пол, оттолкнул Сару назад в тень. Шелли, присев, яростно палил вверх в темноту.

Джагоу сказал тихо:

— Только маленькая отметинка, старик. Чтобы немного поучить тебя манерам. — Он тщательно прицелился и выстрелил Шелли в левое плечо.

Шелли потерял равновесие и упал назад в тень. Он засунул руку под пиджак и вынул окровавленную.

— Господи, Шон, меня ранило, — произнес он с изумлением.

— Уходим! — приказал Иган. — Мы получили то, за чем шли. — Он помог Шелли встать и подтолкнул его к двери. — Идите Сара.

Он обернулся и ухватил Агнес, но она его оттолкнула.

— Нет, оставьте меня.

Она подползла к Валентину и присела рядом с ним, рыдая. Иган проскользнул через калитку и пошел вслед за остальными к «ситроену». Сара усадила Шелли сзади. Иган сел за руль, и они поехали прочь.

— Куда? — спросил он.

— К дому Дюпона. Меня нужно перевязать. Потом сразу в «Шарля де Голля», и в Лондон. — Он поморщился. — Больно, однако.

— Это всегда так, — успокоил его Иган.

Сара спросила:

— Вы думаете, это был тот человек, Джагоу?

— Может быть, — согласился с ней Иган. — Я попрошу Кроутера провести некоторый поиск, когда мы вернемся. Я, действительно, хотел бы узнать, кто этот джентльмен.

Послышались приближающиеся шаги. Агнес подняла голову и увидела Джагоу с «кольтом» в опущенной правой руке.

— Ты его убил, — сказала она.

— Не имеет значения. Что ты им сказала?

— Ничего.

— Не лги, сладенькая. Я слышал, как Иган сказал: «Мы получили то, за чем шли». — Он покачал головой. — Не будь дурой.

— Это не я, а Валентин. Когда он говорил с человеком из «Братьев Хартли», он слышал на фоне, записанное на ленту, сообщение. Там говорилось: «Сады вечного покоя Дипдин».

— И ты им сказала?

— Я думала, что он собирается убить Валентина. — Она взглянула на Джагоу. — А убил его ты.

— Да, так вот и бывает. Не нужно было тебе ввязываться. — Он приготовился уйти, но задержался. — Чуть не забыл.

— Что, месье?

Когда она взглянула наверх, Джагоу дважды выстрелил ей в сердце. Она упала назад, на Валентина. Джагоу опустил пистолет в карман своего «барберри».

— Жалкая глупая сучка, — сказал он, повернулся и вышел через калитку в воротах.

Врач, которого вызвал Дюпон, разрезал и снял с Шелли окровавленную рубашку и сделал, что смог.

— Чтобы удалить пулю, нужна операционная, месье.

— Не пойдет. Перевяжите меня и вколите мне еще обезболивающего. С операцией можно подождать до Лондона. Я знаю хорошего врача. Индуса по имени Азиз. У него клиника для шикарных алкоголиков на Бел-стрит. Он сделает все, что надо.

— Вы уверены, мистер Шелли, — усомнилась Сара.

— Единственное, чего я хочу, детка, это вернуться в Лондон. — Он ухмыльнулся. — Никогда не доверял лягушачьим докторам. Дадут еще какого-нибудь снадобья, от которого задница вздернется. Теперь, Пьер, найди мне чистую рубашку и пиджак, и мы поедем.

Спустя полтора часа им удалось поймать рейс «Бритиш Эйруэйз» из аэропорта «Шарля де Голля». Джагоу так не повезло. Он опоздал на последний рейс «Эйр Франс» на двадцать минут. Приходилось ждать рейс, в котором кормили уже завтраком.

Пока суть, да дело, он решил забронировать билет и подошел к стойке «Эйр Франс». Дежурная девушка сказала:

— Если вы хотели бы улететь еще сегодня, сэр, то это возможно. Один рейс был отложен из-за незначительных технических неполадок уже после регистрации. Если повезет, то не больше, чем на час.

Джагоу взглянул на часы: в Хитроу он будет около часа ночи. Он одарил девушку самой любезной из своих улыбок и сказал:

— Чудесно, м'амзель. Умеете вы, французы, угодить.

Она вспыхнула и подала ему билет. Джагоу отошел. Действительно, повезло. Весьма возможно, что остальные еще в Париже. Но даже, если у Шелли хватило сил отправиться в Лондон последним рейсом БА, у самого Джагоу будет достаточно времени, чтобы разобраться с Бердом и его чернокожим дружком.

Он разыскал телефон и набрал номер в Кенте. Ответил сам Берд.

— Слушаю.

— Это Джагоу. Я из Парижа. Прилетаю в Хитроу в час ночи. Мне нужно с вами увидеться. Приеду сразу из аэропорта.

— Конечно, мистер Джагоу. Какие-то проблемы?

— Бог мой, нет. Просто небольшое дело, и мистер Смит думал, вам будет приятно, если я к вам загляну. Вы меня подождете?

— Конечно.

Когда зазвонил телефон, Берд сидел в кабинете у камина и играл в шашки с Альбертом, предвкушая постельные удовольствия. Он положил трубку.

Альберт спросил:

— Чего он хочет?

— Он летит из Парижа. Хочет, чтобы я его ждал. Говорит, есть дело.

— На фиг. Я хочу в постель.

— Мало ли, чего ты хочешь, голубчик. Как хороший мальчик, пойди принеси мне скотч, и мы сыграем еще одну партию.

Тихонько насвистывая, Джагоу пошел к выходу на посадку. Все складывалось, как нельзя лучше. Он улыбался.

Клиника на Бел-стрит находилась в Сент-Джонс-Вуд. Это закрытое заведение занимало импозантный загородный дом викторианской эпохи и окружавшие его земли. Доктор Азиз проживал на его территории и был поднят с постели ночным дежурным, когда они прибыли туда незадолго до полуночи. После непродолжительного осмотра, он отправил Шелли в операционную. Иган и Сара остались ждать во врачебном кабинете. Они пили чай. Произошло так много разного, что на лице Сары ясно читалась напряженность. Иган сказал:

— Вы выглядите измученной.

— Так и есть, — призналась она. — А вы нет. Вы вроде своего дяди. Такое впечатление, что его это вдохновляет.

— Не забывайте, что я собирался изучать философию. Хейдеггер[12] как-то сказал, что для полноты жизни необходимо решительно противостоять смертельной опасности. Что вы об этом думаете?

— Подобно большинству философских измышлений: полная ересь.

Открылась дверь, и вошел доктор Азиз, высокий, мертвенно бледный индус. Он еще не сменил одежды, в которой делал операцию. Врач положил перед Иганом на стол пулю.

— Я удалил ее. Никаких осложнений.

Иган рассмотрел ее.

— Два-два. Интересно. Возможно, егерский. Оружие действительно меткого стрелка. — Он посмотрел на Азиза. — Он будет в порядке?

— Несколько дней покоя, все, что нужно. Но это будет дорого стоить, мистер Иган. Для меня это серьезный профессиональный риск.

— О вас позаботятся. Можно на него посмотреть?

— Не вижу причин для отказа, но ему нужно спать. Не задерживайтесь.

Они шли за врачом по слабо освещенному коридору, прошли мимо нескольких закрытых дверей и, наконец, вошли в ту, что была в самом дальнем его конце. Шелли сидел в постели, опираясь спиной на высоко поднятые подушки. Его глаза были закрыты. Горел только ночник.

— Он спит, — прошептала Сара. — Наверно, еще действует наркоз.

— На самом деле, он позволил мне дать ему только местную анестезию, — сообщил ей врач.

Не открывая глаз, Шелли сказал:

— А как же иначе? Никогда не знаешь, чего наговоришь под другим-то наркозом. — Теперь он смотрел на них. — Я становлюсь слишком стар для забав такого рода. Что вы собираетесь теперь делать?

Иган взглянул на Сару.

— Она выглядит так, словно ей потребуется год, чтобы отоспаться. Отвезу ее на Лорд-норд-стрит. Завтра будет новый день. Посмотрим, возможно, мы выясним утром, где эти сады вечного покоя Дипдина.

— Держите меня в курсе.

Шелли закрыл глаза. Сара взяла его за руку.

— Мистер Шелли? — Он посмотрел на нее. — Спасибо.

Он улыбнулся.

— Все в порядке, девочка. Отправляйся домой, в постель.

Он снова закрыл глаза. Азиз кивком указал им, чтобы уходили.

На Лорд-норд-стрит Иган открыл для Сары дверь и вошел за ней в дом. Она обернулась с очень усталым видом, и он сказал:

— Вам нужно сразу лечь.

— Я знаю. Я чувствую себя ужасно.

— Я вас предупреждал, каково это.

Она сказала:

— Не могли бы вы сделать мне одолжение?

— В вашем полном распоряжении.

— Останьтесь на ночь. К вашим услугам здесь еще четыре спальни.

— Меня вполне устроит диван. — Он улыбнулся. — На диванах спать очень удобно, если они большие. Лучше чем на кровати.

— Хорошо. — Повинуясь импульсу, она подошла и поцеловала его в щеку. — Спасибо Шон. Спасибо за все. — Она повернулась и пошла вверх по лестнице.

Он решил приготовить себе на кухне чай и, пока ждал, чтобы чайник закипел, достал из кармана клочок бумаги с телефоном мистических братьев Хартли, который дала ему Агнес. Сняв трубку, он попросил справочное.

Иган дал оператору номер.

— Это, насколько я могу судить, коммутатор Кента?

— Вы правы, сэр.

— Сады вечного покоя Дипдина. Интересно, не могли бы вы помочь мне с их адресом?

Она ответила спустя несколько секунд.

— Вот, нашла. Сады вечного покоя Дипдина, Молтби, вблизи Рочестера.

— Спасибо.

Иган положил трубку, опустил в кружку чайный пакетик и залил его кипятком. Он добавил немного молока и сел в гостиной. Иган пил чай и думал обо всем на свете. Сара вырубилась, проспит, возможно, часов двенадцать, но ему спать не хотелось. Он посмотрел на часы. Было ровно час ночи. Молтби, около Рочестера. Ночью он доберется туда примерно за час.

Он тихонько выбрался из дома, открыл багажник «мини-купера», отогнул покрышку отсека, где лежал ящик с инструментами. Там был припрятан «браунинг». Иган опустил его в карман куртки, сел за руль и выехал на безлюдную улицу.

10

Вылет из Парижа был снова задержан, ненадолго, но вследствие этого, Джагоу прибыл в Хитроу только в половине второго ночи. Поскольку у него была только ручная кладь, он сразу вышел из здания аэропорта, забрал со стоянки «спайдер» и был в пути через десять минут после прилета.

Иган в это время проезжал Рочестер. По пустым дорогам, без единой задержки, выжимая из «мини-купера» все, на что тот был способен, он оказался здесь очень быстро. Судя по карте, деревня Молтби была в пяти милях по другую сторону Рочестера, но неожиданно, еще до въезда в деревню, справа от дороги Иган увидел цель своей поездки. Внушительный указатель гласил: «Сады вечного покоя и крематорий Дипдина». Говорилось, что предлагается круглосуточное обслуживание. С учетом обстоятельств, это Игана особенно устраивало. Он свернул к воротам и поехал по подъездной дороге.

Эйса Берд, устав от нескончаемого ожидания Джагоу, спустился вниз в препараторную. Утром ему предстояло две похоронных церемонии, оба тела предстояло бальзамировать и, впоследствии, кремировать. Он всегда сам занимался усопшими, поскольку гордился своим искусством, особенно, когда случаи были сложными, вроде этого: молодой человек погиб в автомобильной аварии и лицо было сильно изуродовано.

Берд выдвинул один из холодильных ящиков и осматривал тело, когда вошел Альберт с чашкой чая.

— Он неважно выглядит, мистер Берд, — сказал Альберт.

— Все будет совсем иначе, когда я закончу с ним работать. Воск и грим творят чудеса. Мы обязаны позаботиться о родственниках. Я имею в виду, что его несчастная мать и так уже достаточно страдает. Зачем ей еще видеть его таким.

— Вы добрый человек, мистер Берд, — уверил его Альберт.

— Стараюсь делать, что в моих силах, Альберт, — ответил Берд. — Теперь давай проверим печи. Не хочу никаких сбоев утром.

Они открыли заднюю дверь, и пошли к большому амбару, переоборудованному под крематорий. Альберт открыл дверь, включил свет и вошел первым внутрь. Короткая лестница в восемь-девять ступенек вела вниз в основное помещение. Здесь было чрезвычайно опрятно. Стены выкрашены в белый цвет, набор электрической аппаратуры, две печи со стеклянными дверцами.

Берд спустился вниз, нажал кнопку, зажигая сначала одну печь, потом другую.

— Прекрасно, — оценил он результат.

В этот момент у входа позвонили.

— Джагоу, — предположил Альберт.

Берд кивнул.

— Впусти его. Я буду ждать его в кабинете. — И они вышли из крематория.

Только Берд уселся за стол в кабинете, как открылась дверь, и вошел Альберт. Берд нахмурился.

— Где он?

— Это не Джагоу, — сказал Альберт. — Это клиент. Мистер Браун. Говорит, что у него только что умерла мать.

Берд взглянул на часы. Было два пятнадцать.

— Надо сказать, время для посещения не очень подходящее.

— Мы же рекламировали, что обслуживаем круглосуточно, — напомнил ему Альберт.

— Ладно, — сказал нетерпеливо Берд. — Пригласи его. Ничего не поделаешь. — Альберт повернулся, чтобы выйти и задержался. — Ну, что еще? — потребовал Берд.

— Что-то с ним неладно. Не могу сказать, что именно, но что-то есть.

Берд насупился и медленно наклонил голову.

— Понятно, Альберт, пять минут, потом позвони из офиса. Я приду туда, и мы обсудим.

Альберт вышел. Берд остался сидеть, барабаня пальцами по столу. Открылась дверь, и Альберт пригласил Игана пройти в кабинет.

— Мистер Браун.

Альберт вышел. Иган подошел к столу и обменялся с Бердом рукопожатием.

— Вы были очень добры, согласившись принять меня в такое неудобоваримое время, мистер Берд.

— Не стоит благодарности, мистер Браун. Присаживайтесь. — Берд указал на кресло. — Чем могу служить?

— Моя мать давно болела. Она жила по другую сторону от Рочестера. Мне позвонили, что ее состояние стало стремительно ухудшаться, поэтому я приехал из Шотландии со всей возможной поспешностью. Прибыл час назад и узнал, что она только что умерла.

— Это печально, мистер Браун. — Берд склонил голову. — Всему свое время, мистер Браун. Для каждого из нас. Итак, вы хотите, чтобы мы помогли вам все организовать?

— Дело в том, что я инженер нефтяник, — сказал Иган. — Завтра я должен был лететь в Ирак. Я могу задержаться на день, но никак не больше. Мне повезло, что соседка матери упомянула, что вы работаете круглосуточно.

— Смерть не считается со временем, мистер Браун, — сказал Берд и взял ручку. — Теперь, несколько подробностей.

— В действительности, я слышал о вашем заведении и раньше, — перебил его Иган. — Бизнесмен, с которым я встречался в Лондоне, упоминал вас. Как же его звали? — Иган нахмурился. — Вспомнил. Смит. Точно, мистер Смит.

Ручка замерла над бланком, который Берд приготовился заполнять. Теперь он положил ее осторожно и встал.

— Смит? Что-то не припомню. Если не возражаете, я оставлю вас буквально на минуту.

Он вышел в холл и открыл дверь в маленькое конторское помещение, где его ждал Альберт.

— Что происходит? — резко спросил Альберт.

Берд жестом показал ему, чтобы замолчал, снял со стены картину и заглянул сквозь зеркало в кабинет, где Иган как раз копался в ящиках его стола.

— Ты был прав, Альберт. Что-то с ним не так.

— Что нам делать? — спросил Альберт.

— Я предложу ему осмотреть заведение. Когда мы войдем в крематорий, ты будешь ждать за дверью и сильно его ударишь, но так, чтобы он еще смог нам сказать, кто он такой.

— А потом?

— Посмотрим. Если необходимо, тебе придется разжечь печь, вот и все, правда? Теперь пошли.

Берд вышел за Альбертом, задержался в холле перед дверью кабинета, подергал ручку и вошел. Иган сидел в том кресле, где Берд его оставил.

Берд сказал:

— Знаете, мне пришло в голову, что, поскольку вас поджимает время, я могу показать вам, чем мы располагаем сейчас, мистер Браун. Я полагаю, вы хотите кремировать?

— Я думаю, да, — ответил Иган.

— Очень правильно. Как гласит молитва: пепел к пеплу. — Берд открыл дверь и пригласил Игана следовать за ним. — Потом вы сможете выбрать гроб, мистер Браун.

— Спасибо, — поблагодарил Иган.

Берд открыл дверь во двор. Падающий дождь серебрился в свете фонаря. Берд выбрал зонт из стойки в углу.

— Крематорий по другую сторону двора, к сожалению.

Берд раскрыл над ними зонт, и они пошли через двор, иногда соприкасаясь руками. Берд слегка дрожал, и этого было для Игана достаточно, чтобы насторожиться, даже если бы не тот факт, что он ожидал каких-то действий.

Берд открыл дверь, сложил зонт и сказал:

— Входите.

— Нет, мистер Берд, только после вас. — Иган втолкнул Берда так, что тот, хватаясь за перила, слетел с лестницы и приземлился внизу неопрятной кучей. В тот же момент, Иган саданул дверью об стену. Альберт, стоявший за ней, вооруженный бейсбольной битой, получил полновесный удар по лицу, сломавший ему нос.

Берд попытался встать, но снова упал.

— Господи, кажется, я сломал лодыжку.

Когда Иган оттянул дверь на себя, Альберт, плача, упал на колени. Его красивое лицо превратилось в кровавое месиво. Иган сделал вид, что собирается снова ударить его дверью, и Берд закричал в ужасе:

— Нет, пожалуйста, не делайте этого.

Иган спустился вниз и вытащил из кармана «браунинг».

— Я его убью, если вы меня вынудите к этому.

— Кто вы? — спросил Берд. — Что вам нужно?

— Информация. Дайте мне ее, и вашему приятелю повезет сорваться с крючка. Если нет… — Иган пожал плечами. — Все зависит от вас.

Берд дико озирался по сторонам. Иган поглаживал «браунинг». Берд крикнул:

— Ладно, все что хотите.

— Прекрасно. — Иган достал сигарету и закурил. — Мне все известно о делах братьев Хартли, о трупах из Франции, начиненных героином. Мне известно, что вы работаете на Смита. Это действительно так?

— Да. — Берд энергично закивал.

— Кто он?

— Я не знаю.

Иган поднял «браунинг» и вернулся к лестнице. Он поднял голову Альберта и приставил к ней дуло пистолета.

Берд пронзительно закричал:

— Это правда. Ради Бога, я действительно не знаю, кто он!

— Как же вы можете вести с ним дела?

— Вы звоните ему на номер службы ответов. Вы никогда не звоните прямо ему. Раньше или позже он сам звонит.

— И вы никогда его не видели?

— Нет, только Джагоу, человека, который действует от его имени. Он приезжал сюда несколько раз.

Берду пришла мысль сказать Игану, что Джагоу может появиться с минуты на минуту. С другой стороны, если тот появится в удачный момент, это может плохо обернуться для Игана. Поэтому, лучше промолчать.

— Опишите мне Джагоу.

— О, настоящий джентльмен. Бывший офицер. Выговор частной школы.

— Шрам от левого глаза до уголка рта?

— Так точно, — сказал Берд. — Вы с ним встречались?

— Не совсем. — Иган стоял, глядя на него сверху. Берд попытался заискивающе улыбнуться. Иган повысил голос, чтобы он звучал угрожающе. — Знаете, что я думаю? Вы, блин, тратите попусту мое время, и мне это не нравится. Совсем не нравится. — Он схватил за волосы Альберта, пребывавшего в полубессознательном состоянии, и снова поднял пистолет. Берд закричал:

— Я вам все сказал! Я никогда не встречался со Смитом! Я вижусь только с Джагоу время от времени! И я могу связаться с ним только через Смита.

— И больше ни с кем? — усомнился Иган. — Из всей организации? Вы хотите, чтобы я вам поверил?

— Но это правда, — пробормотал Берд. — Минутку, я позабыл одну вещь.

— Советую вспомнить.

— Это случилось в прошлом году, Смит приказал оставить чемодан с кокаином в багажной ячейке на станции Кинг-крос. Альберт доставлял посылку, но глупыш не смог устоять и покрутился там после этого. Он видел того, кто забрал посылку. Видел его и узнал.

— И кто это был?

— Человек, которого зовут Фраскони. Даниело Фраскони. В прошлом году его фотография была во всех газетах. Это был громкий процесс, связанный с наркобизнесом в Лондоне. Они называли это мафиозной сетью. Предполагалось, что Фраскони является крупной фигурой. Так это или нет, но его отпустили. Свидетели исчезли или изменили показания. Обычное дело.

Иган спросил:

— И что вы сделали?

— Сделали? — поразился Берд. — Что хорошего, блин, могло из этого выйти? Я объяснил этому маленькому глупому мальчишке, что такие люди не склонны к играм. Для них убийство — это часть бизнеса. — Он достал носовой платок и промокнул лицо. — Подозреваю, что и для вас тоже, мистер Браун.

— Мне это говорили и раньше, — сказал Иган.

Он повернулся, поднялся по лестнице, перешагнул через Альберта и пошел по дождю через двор, засовывая пистолет в карман своей кожаной куртки. Он обошел дом со стороны и вышел на стоянку, сел за руль «мини-купера». Фраскони. Даниело Фраскони. Это была зацепка. Ключ. Только к чему? Был только один человек, который мог дать ему быстрый ответ — Алан Кроутер.

Когда он выехал на главную дорогу и уже увеличил скорость, ему навстречу проехал «спайдер». Джагоу сразу узнал «мини-купер», но продолжал движение, наблюдая в зеркало, как затухает вдали свечение его задних огней. Короткий взгляд позволил ему заметить, что в машине был только один человек, следовательно, это Иган. Странно было то, что Джагоу испытал при этом, главным образом, восхищение.

— Отдаю тебе должное, старик, — произнес он тихо. — Когда ты действуешь, ты действуешь быстро. — Он притормозил и свернул к главным воротам.

Берд поднялся с пола, прислонился к перилам и посмотрел наверх, на Альберта.

— Как ты, милый?

Альберт застонал, его веки затрепетали. Берд доковылял до раковины в углу помещения, открыл кран и намочил кусок ткани. Он повернулся, чтобы идти обратно, когда в дверном проеме появился Джагоу. Он остановился там, засунув руки глубоко в карманы темно-синего плаща «барберри», само воплощение угрозы, Берд застонал и опустился в кресло около маленького стола, стоявшего перед печами.

— Ничего себе вы время проводите, — заметил Джагоу и наклонился посмотреть поближе на Альберта. — Вот это да, куда подевалась вся краса и, будем откровенны, только ее да задницу он и мог предложить. — Джагоу закурил сигарету и прислонился к перилам. — Итак, мой друг Иган уже побывал здесь?

— Браун, мистер Джагоу, — возбужденно сказал Берд. — Его имя Браун.

— Иган, — возразил Джагоу. — Лет двадцать пять-двадцать шесть, стройный, с суровым лицом, в черной кожаной куртке и джинсах?

— Да, это он. — Берд кивнул.

— Что вы ему рассказали?

Берду удалось разыграть удивление.

— Рассказали ему, мистер Джагоу?

— Оставьте ваши игры, — сказал терпеливо Джагоу. — Он же не время провести сюда приезжал. Он приезжал, чтобы порасспросить о телах из Парижа, об Эрике Тальботе, о Смите, очень возможно, и обо мне. Так что вы ему рассказали?

— Но что я мог ему рассказать, мистер Джагоу?

Джагоу поднял Альберта на ноги, подержал его в таком положении мгновенье, а потом толкнул его спиной вперед с лестницы. Альберт неуклюже приземлился и когда его затылок соприкоснулся с полом, выложенным плиткой, раздался глухой хруст. Джагоу спустился с лестницы и ударил его ногой по ребрам.

Берд закричал:

— Не бейте его! Я скажу! Я все вам скажу!

Он начал бормотать, но слова полились потоком, когда он дошел до того, что именно он рассказал Игану. Берд закончил говорить и сидел тихо, всхлипывая.

Джагоу посмотрел на Альберта и перевернул его ногой.

— Интересно, сколько раз он это делал, слонялся вокруг и играл в разведчика?

— Только один раз. Клянусь вам, мистер Джагоу.

— Но и одного раза достаточно, потому что он видел Даниело Фраскони, а тот очень важный человек, очень. И теперь наш друг Иган это знает, и мистеру Смиту это не понравится. Ему это совсем не понравится. — Он наклонился, разглядывая Альберта, затем выпрямился. — Но для него это уже не имеет значения, поскольку он мертв.

— Альберт! — скорбно крикнул Берд. Он встал, но потерял равновесие и снова упал. Полежал мгновенье и пополз к телу шофера.

Джагоу подошел к печам и нажал кнопки автоматического нагрева. Мгновенно послышался шум. Он подождал пару минут, пока целиком зажглись газовые горелки, потом открыл обе стеклянных дверцы. Языки пламени немедленно вырвались наружу, и от интенсивного жара краска на стене над печами стала пузыриться.

Берд крикнул:

— Нет, мистер Джагоу, так нельзя делать, будет обратный удар! — Не обращая на него внимания, Джагоу подошел к печам, взял банку со спиртом для очистки, стоявшую на углу стола, быстро пересек помещение и поднялся по лестнице, отвинчивая при этом крышку банки. В лице Берда читался ужас, он попытался встать, спотыкаясь, сделал несколько шагов и упал на тело Альберта. — Ради Бога, не надо!

Джагоу вылил содержимое банки на деревянные перила и ступеньки лестницы, бросил банку вниз и чиркнул спичкой. Все занялось мгновенно. Берд закричал, когда пламя коснулось брюк у него на ногах. Он безуспешно пытался его сбить. Позади него вся стена и потолок были в огне, пламя вырывалось из печей.

— Встретимся в аду, старик, — крикнул Джагоу и вышел, закрыв за собой дверь. Минутой позже он в «спайдере» поворачивал от ворот в сторону Рочестера.

Джагоу посмотрел на часы. Три часа. Ему было интересно, какой следующий шаг сделает Иган, но скоро он это узнает. Стоит только добраться до Лорд-норд-стрит. Утром нужно отчитаться перед Смитом. Черт те знает, сколько нужно рассказать. Естественно он впадет в бешенство из-за случая с Фраскони, поскольку это ставит под угрозу все связи с Сицилией. Да, это Смиту абсолютно не понравится. В силу неведомых причин, это показалось Джагоу очень забавным. Он откинулся на сиденье, на губах появилась усмешка. Он сосредоточил внимание на дороге.

Иган решил, что поедет сразу к Кроутеру, а не на Лорд-норд-стрит. Он знал, что Кроутер страдает бессонницей и часто работает ночи напролет, но, когда незадолго до четырех он остановился около его дома на Уотер-лейн, то увидел, что дом погружен в темноту. Иган вышел из машины и позвонил, но никакого отклика не последовало. Он попытался еще пару раз, но по-прежнему безрезультатно. Тогда по переулку он вышел на зады дома, где под одним из камней в своем маленьком саду Кроутер всегда держал запасной ключ от задней двери.

В кухне было тепло. Иган включил свет, потом вскипятил чайник и приготовил себе чашку чая. Где бы ни был Кроутер, он непременно скоро вернется, поскольку никогда никуда не уезжал, никогда не брал отпусков. Иган прошел в гостиную, где и выпил чай, потом лег на большой диван, сложил на груди руки и скоро заснул.

Проснулся он от звука открываемой передней двери. Он спустил ноги на пол и посмотрел на часы. Пять часов. Вошел Алан Кроутер, но это был Алан Кроутер, которого Иган никогда не видел. На нем была темная вязаная шапочка, надвинутая до самых глаз, толстый свитер, синяя куртка с капюшоном, джинсы, высокие сапоги со шнуровкой, за плечами небольшой рюкзак.

— Шон. Господи, ты меня напугал! — воскликнул он.

— Извини. Я позволил себе воспользоваться запасным ключом от задней двери и вошел. Мне нужно с тобой увидеться. Но что все это значит? Где ты, черт побери, ходишь, одетый таким образом?

— Ты раскрыл мою позорную тайну. — Кроутер снял кожаные перчатки, сбросил рюкзак, снял куртку. — Пойдем на кухню. Я замерз. Чувствую, что жестоко нуждаюсь примерно в галлоне горячего кофе.

В кухне он достал кофеварку, загрузил в нее кофе, включил и стал ждать, потирая руки.

— Удачная ночь. Я съездил в Бирмингем и обратно. Поездом, конечно. Только так и можно ездить.

— Поездом?

— Не так, как ты думаешь. — Он сел к столу и засмеялся. — Когда доживаешь до моих лет, хочется чего-то нового, но чего? Вот в чем вопрос. Слишком поздно, чтобы учиться летать или лазать на Айдер.[13]

— И?

— Я катаюсь зайцем на грузовых поездах, Шон. Познакомился в прошлом году в баре в Камдене с парнем, он меня и приобщил к этому. Он архитектор. — Кроутер улыбнулся. — Мы забираемся в товарняки, просто ради спорта. Всегда ночью, разумеется.

— Ты, должно быть, спятил, — потрясенно сказал Иган.

— Если и так, то в хорошей компании. Среди нас нет молокососов, Шон. Среди моих коллег, если позволительно их так назвать, бухгалтера, финансисты из Сити, двое врачей и, по меньшей мере, один профессор лондонского университета. — Он налил себе кофе.

— Такого сорта люди, но почему? — спросил Иган.

— Ради потехи, дорогой мой. Так мы получаем разрядку. Опасность, возбуждение. Вскочить в движущийся поезд в темноте, когда он выходит с грузового терминала позади вокзала Пэддингтон или Виктория, совсем непросто. Нужно иметь смелость. Это затягивает не хуже бутылки. Постоянно требуется.

— Сумасшествие. — Иган потряс головой. — Не иначе.

— Сегодня была короткая поездка, потому что я хотел вернуться пораньше, но я доезжал до Глазго, просидев всю дорогу в «форде-эскорт», стоявшем на платформе. Потрясающее чувство свободы, особенно, когда проносишься мимо ярко освещенной станции. Напомню, что это направление небезопасно. На дороге к Ливерпулю орудуют банды молодежи, которые охотятся за автомобильными приемниками, поэтому железнодорожная полиция начеку. Приходится ходить на цыпочках.

— Сумасшествие, — повторил Эган.

— Чепуха, — отмахнулся Кроутер. — Это лучшее, что когда-либо случалось со мной. Ну, что там в Париже?

Иган рассказал ему о последних событиях. Завершил он свой рассказ выводом:

— Так что, уже определенно, за всем этим стоит Смит. Ты нашел что-нибудь на него, пока нас не было?

— Ничего. Множество преступников разного рода имеют фамилию Смит, но ни один из них не может быть вашим человеком. — Кроутер пожал плечами. — Конечно, это и не удивительно, правда? Кроме того, Смит не настоящее его имя, вот в чем дело.

— Это оставляет нам только две зацепки: Джагоу и Даниело Фраскони. Можем мы покопаться, что там есть на них?

Они отправились в кабинет. Кроутер отставил свой кофе и приступил к работе.

— Сначала займемся Фраскони. Это должно быть просто. С его биографией, они должны иметь его дело в центральном архиве Скотланд-Ярда. — Спустя две минуты, он сказал: — Ну вот, я внутри. — Перед ними на экране высвечивалась постепенно информация. — Господи, прямо продолжение «Крестного отца».

Фраскони являлись мафиозной семьей, базирующейся в Палермо, которой правили два брата близнеца, Даниело и Сальваторе, тридцати пяти лет. Они получили основную часть семейного дохода от наркобизнеса. Лондонская часть бизнеса включала два казино и долю в отделениях тотализатора. Кроме того, им принадлежало три отеля.

— Все это прикрытие для отмывания денег от наркотиков, — сказал Иган.

— Оказывается, Даниело занимался своим основным бизнесом тоже здесь, пока в прошлом году его не прихватила наркополиция, — сказал Кроутер. — Но он отбился от всех обвинений, выставленных против него, кроме одного: нападение на полицейского. Отсидел шесть месяцев в тюрьме «Амли» в Лидсе и после освобождения вернулся на Сицилию.

— Не распечатаешь мне все это? — попросил Иган.

— Конечно. — Застрекотал принтер.

— Теперь посмотри, что есть на нашего друга Джагоу, — попросил Иган.

— Я останусь в Скотланд-Ярде. — Кроутер углубился в работу. Наконец, он откинулся на спинку кресла. — Видишь, только три, имя-то необычное. Взломщик в Кардиффе, человек, отбывающий пожизненное заключение за убийство в тюрьме в Дареме, и бывший бухгалтер из Сити, отбывающий наказание за подлог в тюрьме «Паркхест». Радости мало от всего этого.

— Ладно, — сказал Иган. — Что мы о нем знаем? Бывший военный, или я ничего в этом не смыслю. Джентльмен, как назвали бы его большинство людей в нашем классовом обществе. Чертовски умело решает проблемы и контролирует себя. Шрам на левой щеке.

— Тот тип человека, кто, послужив в армии, вполне может податься в наемники, — предположил Кроутер.

— Это мысль, — согласился Иган. — Может, попытаешься покопаться в известных наемниках? Мне нужно выпить чашку чая. Заодно, приготовлю тебе еще кофе.

Когда он шел к двери, Кроутер спросил:

— Разве ты не говорил, что упоминал о нем в разговоре с Вильерсом?

— Да, но тогда я считал, что это один из его парней из Группы четыре.

— Ты упустил суть. — Кроутер поскреб голову. — Видишь ли, теперь ты знаешь, что Джагоу не работает на Фергюсона, но Вильерс-то уже это знал, когда ты выставлял свои обвинения. Насколько я знаю нашего Тони, он это так не оставит. Ему не меньше чем тебе хочется узнать, кто такой этот человек со шрамом. Он проведет свой собственный поиск.

— Это похоже на правду. — Иган кивнул. — Опять Группа четыре. Посмотри, что они накопали.

Он приготовил себе чай и наливал Кроутеру свежий кофе, когда тот издал победный крик. Иган принес ему чашку кофе. Кроутер посмотрел на него, сияя от удовольствия.

— Вот оно. Это К-ввод. Означает, что внесено в файл в последние двенадцать часов. Тони, должно быть, целую батарею компьютеров заставил работать на этот поиск. Джагоу это вымышленное имя. В остальном, этот джентльмен полностью удовлетворяет описанию.

На экране была фотография Джагоу из армейских документов, на которой у него уже был шрам.

— Как видишь, он служил со своим полком в войсках ОНН по поддержанию мира в Ливане. — Он отпил кофе.

— Гарри Эндрю Джордж Эванс-Ллойд, — прочитал вслух Иган. — Действительное звание — капитан. Военный крест в Ирландии, причина не указана.

— Увольнение с лишением прав и привилегий, — добавил Кроутер. — Одним ударом четверых. Как портняжка из сказки, но тот убивал так мух на своем куске хлеба с джемом. А для бравого капитана Эванс-Ллойда это были четыре боевика ИРА, он стрелял им в затылок.

— Они были теми, кем казались? — уточнил Иган.

— Абсолютно. Его старику пришлось тяжко. Генерал-майор в отставке. Еще жив. Посмотри на послужной список его сына. Разведчики Селоуса в Родезии, южно-африканские коммандос в Анголе.

— Читай: команда смерти, — заметил Иган.

— Грязное дело в Чаде, — добавил Кроутер. — Но ничего за последние три или четыре года.

— Имеется в виду, что ничего не известно, — уточнил Иган. — Распечатай мне это тоже.

Кроутер откинулся в кресле.

— Что ты теперь будешь делать? Пойдешь к Вильерсу? Тебе теперь больше известно, чем ему.

— Не знаю. Это решать миссис Тальбот. Во всяком случае, таково мое мнение. — Иган взял распечатки и сложил их. — Я пойду. Не знаю как тебя и благодарить, Алан.

— Не стоит, но береги себя. Я не знаю, что Вильерс намерен предпринять относительно Джагоу, будем так его пока называть, но помни, Шон, он действительно опасный человек.

— Я постараюсь.

Они направились к двери, Кроутер вдруг хмыкнул:

— Очень смешно, честное слово, великий Джек Шелли на спине, с пулей в плече. Поделом ему. Играть в такие игры в его-то годы.

— Такое же идиотство, как твое катанье на товарняках, — заметил Шон и вышел на холодную утреннюю улицу.

Было шесть часов, улицы начали оживать, когда он подъезжал к «Барочнику». Он въехал во двор, вошел через кухонную дверь и тихо поднялся по лестнице наверх. Дверь в комнату Иды была приоткрыта. Он прислушался к ее тяжелому сонному дыханию, закрыл дверь и прошел в свою комнату. Он принял душ, побрился, сменил белье, рубашку и джинсы и вышел из комнаты.

Ида открыла дверь своей комнаты и вышла.

— Шон, наконец-то. Я волновалась. Тебя так долго не было. Может, у тебя неприятности?

— Неприятности? — он усмехнулся. — Как может быть неприятностью красивая девушка? Не волнуйся за меня. — Он сбежал по лестнице вниз и вышел на улицу.

Ида снова легла, но спать больше не хотелось. С полчаса она поворочалась с боку на бок и встала, спустилась вниз, поставила чайник, чтобы закипел, и приготовила несколько тостов. В дверь кухни постучали. Когда она открыла, то увидела на пороге Тони Вильерса.

— Привет, Ида. Я понимаю, что еще слишком рано, но я надеялся застать Шона.

— Входите, полковник Вильерс. Вы с ним немного разминулись. Чашку чая? Я только что заварила.

Она налила ему. Вильерс спросил:

— Так он ночью был здесь?

В голове у Иды поднялся звон. Она сказала:

— Конечно, был.

Он улыбнулся.

— Хорошо бы. Но мне известно, что это не так.

Ида сказала:

— Вы пытаетесь сказать, что он в беде?

— Нет, но может оказаться. — Он вытащил бумажник и достал из него визитную карточку, которую положил на каминную полку. — Здесь, Ида, мой номер телефона, специальная линия, по которой до меня можно дозвониться в любое время дня и ночи, где бы я ни был. Если я вам потребуюсь, если вам будет, что мне сообщить, вы знаете, что надо сделать.

Он ушел. Она посидела за столом, помешивая чай, в глазах пустота, а потом заплакала.

В семь часов, проспав пару часов у окна, укрывшись пледом, Джагоу проснулся и посмотрел на Лорд-норд-стрит. «Мини-купер» так и не появился, и в доме было тихо. Он взглянул на часы и позвонил Смиту.

Пока Джагоу готовил себе на кухне кофе, Смит ему перезвонил.

— Где вы? — спросил Смит.

— Снова в Лондоне, в квартире.

— Что произошло в Париже?

— Это долгая история, — ответил ему Джагоу.

— Ничего не поделаешь, слушаю. Я еще даже не завтракал.

Джагоу налил себе кофе и пил его, рассказывая. Когда он закончил, Смит сказал:

— Нехорошо.

— Почему? Валентин и эта глупая маленькая шлюшка больше не будут мешаться под ногами. Шелли на больничной койке. Берд и его дружок превратились в пепел. Заблокированы все подходы, кроме Фраскони, и я полностью к вашим услугам в отношении его.

— Даниело Фраскони вернулся в Палермо и планирует там и оставаться. В Лондоне ему стало жарковато. Миссис Тальбот и Иган не проживут и полдня, если отправятся туда. Вы же знаете, что такое мафия.

— Так в чем тогда проблема?

— В нас с вами, — ответил Смит. — Она и Иган теперь знают о нашем существовании.

— Конечно, старина, но что им в том толку. Я не я, и вы не вы. Зря вы так беспокоитесь. — Джагоу засмеялся. — Лучше позавтракайте. Я буду держать вас в курсе.

Он положил трубку кухонного телефона и достал хлеб для тостов. Спустя мгновенье послышались звуки из аппаратуры в гостиной, и он поспешил туда. Сара разговаривала с Иганом. Джагоу выглянул в окно и увидел, что перед домом стоит «мини-купер». Джагоу забрал свой кофе и устроился, чтобы слушать. Вдруг он напряженно выпрямился.

— Его настоящее имя: Эванс-Ллойд.

Сара в халате сидела на подоконнике и читала распечатки, иногда что-то комментируя.

— Я не понимаю этого человека. Он же убийца, нам это известно, и, тем не менее, он дважды меня спас. Почему?

— Возможно, вас нет в его списке, — сказал Иган. — Если он профессионал, а я полагаю, что так оно и есть, тогда это просто бизнес. У него есть объект или работа, которую он делает. За нее ему платят, ни больше, ни меньше. Он не убийца в криминальном смысле этого слова, а асэсин, или таковым себя видит.

— Вы всерьез пытаетесь мне объяснить, что есть разница? — возмутилась Сара.

— Асэсины появились в Персии в одиннадцатом веке. Они регулярно употребляли гашиш, от него и получили свое название. Они верили в действенность момента и готовы были убивать для любого, кто заплатит. Но истинный асэсин, взявший кровавые деньги, полностью предается своей работе и никогда не отступится, что бы ни случилось, даже если рискует собственной жизнью.

— И вы думаете, что Джагоу из таких?

— Для таких людей, как он, это своего рода благородство. Последние крохи гордости, которые у него остались, — объяснил он.

Она кивнула.

— Ладно, забудем о нем на минуту. Что известно о Даниело Фраскони?

— Он в Палермо и не собирается возвращаться.

— Хорошо. Тогда мы поедем туда.

Иган покачал головой.

— Это совершенно другой мир. Мафия держит в руках все, что имеет смысл держать. Людей, неудобных для братьев Фраскони, находят в сточных канавах, если вообще находят.

— Минуточку. — Она пересекла комнату, открыла ящик бюро в стиле шератон. Рядом с «вальтером ППК», подаренным ей Джоком Уайтом, лежала визитная карточка Рафаэля Барберы, данная ей им в самолете. Она подошла к Игану и протянула ему карточку.

— Прочтите.

— Вито Барбера, Апартаменты «Гросвенор», Сауд-Курзон-стрит. — Иган пришел в замешательство. — Я не понимаю.

— У меня есть связь с мафией, Шон, и на очень высоком уровне. Вам доводилось слышать о доне Рафаеле Барбера?

— Да, — подтвердил с неохотой Иган. — Он крестный отец всей сицилийской мафии. Босс боссов.

— Откуда вы это знаете?

— Потому что я был оперативником на Сицилии. Я не должен бы даже заикаться об этом, это нарушение секретности с моей стороны, но основная причина моего нежелания работать на Фергюсона и Группу четыре состоит в том, что я был прикреплен к ним от SAS, как раз перед отправкой на Фолкленды. Работал для них на Сицилии.

— Что вы там делали?

— На вашем месте, я бы не стал спрашивать. Скажем так: это нас вернуло бы к разговору об асэсинах, так что лучше оставим.

— Я познакомилась с Барберой в самолете, по дороге сюда, — сказала Сара твердо. — Я была совершенно не в форме. Мы говорили об Эрике. Он был добрым и отзывчивым. — Она указала на карточку. — Это его внук, Вито Барбера. Он управляет семейным бизнесом в Лондоне. Казино, тотализатор, рестораны. Никаких наркотиков.

— Кто это сказал?

— Дон Рафаель, и я ему верю. Он был на пути в Палермо, но он обещал поговорить обо мне с внуком. Чтобы тот помог мне всем, что будет в его силах. — В ней появилась непреклонность. — Я намерена встретиться с Вито Барберой, Шон. Если вы мне не поможете, я пойду одна.

Они стояли лицом к лицу, и в этот момент в дверь позвонили. Иган посмотрел в окно и увидел на ступеньках у входа Фергюсона и Тони Вильерса.

11

Дверь открыл Иган. Бросив на него сердитый взгляд, Тони решительно прошел мимо него.

Фергюсон вошел следом.

— Доброе утро, юноша Шон, — сказал он энергично.

— Что это с ним? — спросил Иган, запирая дверь.

— Недоволен, очень недоволен, — ответил Фергюсон. — Думает, что ты втягиваешь леди в то, что на языке тореадоров называется кругом опасности, вместо того, чтобы обуздывать ее произвол. Честно говоря, я с ним согласен.

Он направился в гостиную, Иган последовал за ним. Вильерс выговаривал Саре:

— У нас в компьютерной сети работает система непрерывного поиска. Мы заложили в нее твое имя, так что оно всплывает каждый раз, как только вводится в компьютер, где бы то ни было. Кредитные карточки, рестораны, где ты ешь, магазины. Замечательный способ быть в курсе твоих начинаний.

— Странно, — сказала Сара. — Я считала, что гестапо прекратило функционировать в девятьсот сорок пятом.

— Дорогая миссис Тальбот, — сказал Фергюсон. — Вы должны понимать, что мы это делаем исключительно в ваших интересах. Тони считает, что этот юный идиот… — он взглянул на Игана, — слишком поддается вашему энтузиазму бегать вместе с ним.

— Компьютер показал, что вчера вы оба летали в Париж «Бритиш Эйруэйз», — сказал Вильерс. — Вместе с Джеком Шелли.

— Вы вернулись около полуночи и поместили Шелли в реабилитационный центр для алкоголиков в Сент-Джонс-вуд, — вставил, улыбаясь Фергюсон. — Я многие годы знаю обо всем, что касается Шелли, и какие бы пороки он ни имел, а их достаточно, у него никогда не было проблем, связанных с алкоголизмом.

— Мы были так заинтригованы, что поинтересовались в клинике, — продолжил Вильерс. — О, очень осторожно, конечно. Добрый доктор Азиз даже ничего не заподозрил.

— Но то, что мы узнали, подтвердило наши подозрения, что вы славно провели ночку в Париже, миссис Тальбот, если она стоила Шелли пули в плече, — сказал Фергюсон.

— Мне нечего сказать, — заявила Сара.

Вильерс сердито обратился к Игану:

— Ты хочешь, чтобы ее убили, или что? — Он достал из кармана белый лист бумаги и развернул его. — Человек со шрамом на лице, из подземки, тот, которого вы приняли за моего человека? Так вот, он не мой. Мы провели компьютерный поиск, исследовали малейшую вероятность и вот что получили. — Он передал им распечатку. Это была точная копия той, что дал Игану Кроутер с информацией о Джагоу. Иган сделал вид, что прочитал, и передал Саре.

— Капитан Гарри Эванс-Ллойд, — сказала она и повернулась к Игану. — Это Джагоу?

— Джагоу? — удивился Вильерс. — О ком вы говорите?

— Кажется, он известен под таким именем, — объяснил ему Иган и взглянул на Сару, она кивнула. — Он является связным некого человека, который нам известен только как мистер Смит.

— Смит? — Фергюсон задумался. — Никаких ассоциаций.

— Тем не менее, он существует, — сказал Иган. — И он стоит за всем этим.

Фергюсон расстегнул пальто и сел.

— Я, действительно, считаю, что неплохо бы вам ввести нас в курс дела.

Сара ответила:

— Шон, я думаю, вы сами с этим справитесь. Не вижу причин скрывать какие-то важные сведенья. — Но что-то в ее глазах говорило ему об обратном.

Иган коротко рассказал о событиях. Появление Джагоу не только в подземке, но и во «Всех святых», бесплодная попытка увидеться с Гретой Марковской, обнаружение дневника Эрика. Он не упомянул об участии в деле Алана Кроутера, но пустился в пространное описание событий в Париже. Однако прежде чем он успел сказать, что Агнес поведала о «Садах вечного покоя Дипдина», Сара перебила его:

— Ладно, Тони, если тебе от этого легче, знай, что все наши усилия были напрасными.

— Да. Вот интересно: когда мы узнали, что Шелли был ранен, я позвонил своему приятелю из Службы пять, это важный департамент французской службы безопасности, — повествовал Вильерс. — Я попросил его проверить по полицейским источникам, не было ли какой-нибудь стрельбы в Париже прошлой ночью. — Он вынул маленькую записную книжку. — Клод Валентин, тридцати восьми лет, действительно плохой человек по всем показателям, застрелен насмерть. Его девушка тоже. Известная проститутка по имени Агнес Николь. Я бы сказал, что ответственный за это наш друг Джагоу.

— Очень опасный человек, — сделал заключение Фергюсон. Вильерс обратился к Игану:

— Так ни Агнес, ни этот Валентин вам ничего не рассказали?

— У них даже и шанса не было, — вмешалась Сара. — Так быстро все произошло.

Иган учел ее подсказку и продолжил:

— Правды нам теперь не узнать, но мне кажется, Валентин пытался как-то перехитрить Джагоу, если там был Джагоу. Стреляли сверху. Джек был ранен. Я думал только о том, чтобы увести оттуда миссис Тальбот.

Фергюсон встал и застегнул пальто.

— Я уверен, что теперь, миссис Тальбот, вам понятно, что лучше доверить это дело профессионалам.

— А Джагоу? — вклинился Иган. — Что с ним? Вы его возьмете?

— Сначала, его нужно найти, — ответил Фергюсон. — И друга Смита, тоже. Но, как я уже говорил, расследованию присвоена секретность. Поэтому не хотелось бы, чтобы в дело вмешался человек с волосатыми кулаками из отдела по наркотикам Скотланд-Ярда. — Он обратился к Тони. — Нам пора, Тони. — Он вышел. Тони обратился к Саре:

— Что ты теперь собираешься делать? Вернешься домой?

— Посмотрю, Тони. — Она приподнялась и поцеловала его в щеку. — Старайся не беспокоиться обо мне.

— А я беспокоюсь, — сказал он и поспешил за Фергюсоном.

Бригадир уже сидел сзади в черном «деймлере», когда Вильерс присоединился к нему. Фергюсон постучал по стеклянной переборке, и водитель запустил двигатель.

— Что вы об этом думаете, сэр? — спросил Вильерс.

— О, они нам рассказали далеко не все, — ответил бригадир. — Это очевидно. Мне кажется, у них есть новая зацепка.

— Тогда, что мы предпримем? — потребовал ответа Вильерс.

— На этом этапе позволим им продолжать. А сами будем отслеживать ситуацию. Это может нас привести туда, куда мы хотим добраться, Тони. — Тони выглядел мрачным, и бригадир рассмеялся. — Дорогой Тони, ты не можешь вечно держать ее за руку. Теперь поедем обратно на Курзон-стрит. Нужно очень многое сделать.

Иган сказал:

— Это было, пожалуй, чересчур, не сказать о Берде и Дипдине.

— Потому что это сразу открыло бы связь с Фраскони, а я этого пока не хочу. Я хочу вести дела с Вито Барберой сама. Узнаю, что он скажет. Вы в игре, Шон?

— Вот дьявольщина, почему бы нет? Мы уже далеко зашли.

— Пойду одеваться. — Она направилась к двери. Иган сказал:

— Хотел обратить ваше внимание на одну деталь.

— Какую?

— Когда мы уходили с мельницы, Агнес была жива. Это означает, что Джагоу убил ее после нашего ухода. — Иган покачал головой. — Он, действительно, негодяй.

— Я знаю, — ответила Сара. — Я знаю. — Она вышла из гостиной и поспешно поднялась по лестнице.

Спустя несколько минут Джагоу снова позвонил Смиту.

— Боюсь, плохо наше дело, — завершил он свой рассказ.

— Эпохальная недооценка, — заметил Смит. — Прежде всего, потому что Группа четыре знает, кто вы.

— Ну и что? Они не собираются объявлять меня во всеобщий розыск, вывешивать мою фотографию во всех полицейских участках. Это дело засекречено из-за связи с Ирландией. Я вам и раньше говорил, что с этими людьми не стоит связываться, слишком они неустойчивы.

— Но искать-то вас будут. Эта женщина, Тальбот, знает вас в лицо, а у остальных есть фотография.

— Так я изменюсь, старина. — Джагоу рассмеялся. — Я делал это и раньше, верьте мне. Какому из моих обличий вы хотите верить? Их несколько в моем старом, надежно запертом, ящике с гримом. Национальный театр потерял в моем лице великого актера.

— Но теперь Фергюсон и Вильерс знают о моем существовании, — посетовал Смит. — Они будут думать, что могут подобраться ко мне через вас.

— Но в том-то и фокус, старина, — сказал Джагоу, — даже я не имею ни малейшего представления, кто вы, если, конечно, вы не собираетесь раскрыться. — Он замолчал, услышав голос Сары из приемника. — Мне нужно заняться делом, они уже собрались.

Он изменил своему обычному «барберри». Чтобы придать себе другой облик, Джагоу надел спортивный пиджак в клетку, шарф на шею, пару темных очков «рэй-бэн», а на плечо повесил фотоаппарат. Он поспешил в гараж и сел за руль «спайдера». Когда он выезжал из ворот, Сара и Иган уже вышли из дома и садились в «мини-купер». Они сразу уехали, Джагоу поспешил за ними.

«Фламинго» на Корлей-стрит не было самым значительным из казино, принадлежавших семье Барбера. Во-первых, оно было самым маленьким, никогда не отличалось той роскошью, которой могли похвастаться наиболее крупные заведения, но Вито Барбера его любил. Пятнадцать лет назад, очень молодым сицилийцем, он работал менеджером в этом казино, чтобы здесь, в Лондоне, освоить язык и бизнес.

Основной игровой зал был устлан толстым ковром и прекрасно, со вкусом, обставлен. Стену украшала фреска, изображавшая поход гарибальдийцев на Рим. Здесь были обычные игровые столы, какие можно увидеть везде в мире, и бар с удивительными столиками из оникса и хрусталя, расставленными вокруг.

Вито Барбера в рубашке с короткими рукавами сидел у стойки бара. Темноволосый, крепкого сложения молодой человек, очень красивый, с намеком на классическую греческую внешность, что не было удивительным, если помнить историю Сицилии. Он проверял счета за прошедшую ночь. Рядом стоял бокал шампанского с апельсиновым соком. Открылась дверь в дальнем конце зала, и вошел один из швейцаров.

— К вам леди и джентльмен, сэр. Миссис Тальбот. — Он положил перед Вито карточку. — Она просила передать вам вот это.

Вито посмотрел на карточку и нахмурился, но вскоре его лицо прояснилось, и он сказал:

— Ну, конечно. Пригласи леди сюда.

Швейцар вышел и возвратился с Сарой и Иганом. Вито вышел из-за стойки бара, чтобы их приветствовать.

— Мистер Барбера, — сказала Сара. — Я Сара Тальбот, а это Шон Иган. Я надеюсь, что ваш дед, может быть, говорил вам обо мне.

— Конечно, миссис Тальбот, он говорил. — Он галантно поцеловал ей руку. — Я получил указания, поверьте, сделать все, что в моих силах, чтобы вам помочь. — Он вернулся на прежнее место позади бара. — Но прежде, составьте мне, пожалуйста, компанию. Мы, сицилийцы, не любим пить в одиночестве. — Он наполнил два бокала шампанским со свежеприготовленным соком. Сара устроилась на табурете перед баром.

— Вы очень добры. — Он провозгласил тост за нее. Помрачнел и спросил: — Чем я могу быть полезен?

Она взглянула на Игана, а потом объяснила коротко, насколько это было возможно.

Лицо Барберы приобрело жесткое выражение.

— Теперь я понимаю, почему дед послал вас ко мне. Что вы хотите, чтобы я сделал?

Иган сказал:

— Теперь нам известно больше, чем раньше. Человек, который за всем этим стоит, мистер Босс, некто Смит. Говорит вам это что-нибудь? — Вито покачал головой. — Или Джагоу? Может быть, это поможет? Он посредник.

— Оба имени ничего мне не говорят.

— Ладно, — сказала Сара. — Попытаемся Фраскони. Даниело Фраскони.

В глазах Вито Барберы зажегся дьявольский огонек.

— Фраскони?

— Вероятно, он активно участвовал в торговле наркотиками в Лондоне. Это правда? — спросил Иган.

Вито кивнул.

— Он бы получил лет двадцать, если бы его люди не поработали со свидетелями. Он отсидел короткий срок за оскорбление и уехал домой. Но какое отношение он имеет к вашему делу?

— Вероятно, существует связь между Фраскони и Смитом, — объяснил Иган. — Нам стало известно, что в прошлом году Фраскони получил чемодан с героином от человека Смита здесь, в Лондоне.

Возникла пауза. Барбера снова наполнил свой бокал и медленно его опустошил. Потом сказал:

— Позвольте мне объяснить. Там, дома, мой дед — капо всей мафии Сицилии, человек номер один, но хватает таких, кому это не нравится.

— Братьям Фраскони? — предположил Иган.

— Угадали. Мой дед никогда не пачкал рук наркотиками и не собирается в будущем. Он человек старого склада. Фраскони же… — Вито пожал плечами. — За прошлый год они трижды покушались на его жизнь. Он, в конце концов, выиграет. Он покончил с ними в Нью-Йорке, но ситуация сейчас трудная. — Он замялся.

— Есть что-то еще? — спросил Иган.

Вито сказал:

— Я ничего не знаю об этом Смите. Мне нужно спросить деда. Меня же в рапорте, который вы получили, заинтересовала ссылка на смерти в Ольстере.

— Почему? — удивилась Сара.

— Террористы обеих сторон участвуют в торговле наркотиками, это общеизвестно, но ходили слухи, что у Фраскони были связи с Ирландией в течение некоторого периода. Использование этого наркотика, буранденги, и теперь связь между Смитом и Фраскони здесь, в Лондоне, это говорит само за себя.

— Как вы полагаете, что нам нужно делать? — спросил Иган.

— Я позвоню деду, поговорю с ним, расскажу о том, что стало известно, а потом мы снова поговорим с вами. Во второй половине дня.

— Здесь? — спросила Сара.

— Не вижу причин, почему нет. У меня есть другие дела, но к трем я вернусь сюда.

— Прекрасно. — Сара и Иган встали, Вито обошел стойку бара и проводил их до выхода.

— Не беспокойтесь, миссис Тальбот. — Он взял Сару за руку. — Не сомневаюсь, что мой дед что-нибудь придумает.

— Куда теперь? — спросила Сара, когда они отъехали.

— Я думаю, сначала навестим Джека, узнаем, как он там. Потом, возможно, где-нибудь поедим. Заполним время до встречи с Барберой.

— Вы, действительно, думаете, что дон Рафаэль может помочь?

— Меня бы это не удивило. У меня сложилось впечатление, что, помогая нам, он будет помогать себе. — Иган затормозил у клиники на Белл-стрит.

Когда они выходили из машины, Джагоу припарковался в нескольких ярдах от них и стал ждать.

Шелли сидел в постели, опираясь спиной на подушки, ел виноград и смотрел по телевизору мультики.

— Утром нечего смотреть, кроме мультиков, — пожаловался он.

— По другому каналу всегда есть заочный университет, — предложил Иган.

— Очень смешно. Ну, что происходит?

Сара и Иган рассказывали наперебой. Когда они закончили, Шелли сказал:

— Хорошо. Пусть никто не имеет ни малейшего представления, кто такой Смит, но Джагоу — совсем другое дело. Они без проблем должны его разыскать при той информации, которая у них есть.

— Я совсем в этом не уверен, — усомнился Иган. — Он умен. К тому же, они, возможно, не хотят его ловить прямо сейчас. По причинам связанным с безопасностью.

— Блин, да пошли они со своими дурацкими играми, — выругался Шелли. — Следовало бы призвать к ответу Джона ле Карре. Я имею в виду, что эти чудаки все принимают слишком всерьез. — Он покачал головой. — Ладно, Смит для меня ничего не значит, чего нельзя сказать о Фраскони. Это дьявольское отродье. Этому дерьмовщику Даниело повезло, что он смог уехать на Сицилию и там оставаться. Но это означает, что для вас он вне досягаемости.

— А Барбера? — спросила Сара.

— Никогда не встречался со стариком, но Вито видел. Конфликтов у нас никогда не возникало. Как и у меня, у них легальные деловые интересы.

Открылась дверь, и вошел Азиз.

— Достаточно. Ему пора отдыхать.

— Брось. Что мне нужно, так это хорошенькая сестричка в подвязках, — откликнулся Шелли. Когда Сара и Иган направились к двери, он сказал: — Держите меня в курсе.

Они ели в итальянском ресторане на Четвертой улице, а Джагоу жевал в машине сэндвич, купленный в ближайшей кулинарии и говорил по телефону со Смитом.

— У Барберы есть что-нибудь на вас? — спросил Джагоу.

— Ничего, насколько мне известно.

— Но существует связь с Фраскони. Что, если он что-нибудь слышал об этом? Или о связи с Ирландией?

— Это было бы нехорошо, — решил Смит.

— Хорошо, — сказал Джагоу. — Я с этим разберусь.

Сара и Иган сидели в машине неподалеку от «Фламинго» и ждали. Сара сказала:

— Это может быть своего рода решением.

— Возможно, — согласился Иган. — Посмотрим. — В этот момент они заметили Вито Барберу.

— Вот и он, — сказала Сара и вышла из машины.

Из-за угла на улицу с ревом вынесся трак «Бритиш телеком», зацепил Барберу, подбросив его в воздух. Трак дал назад, и Барбера попытался подняться, но, как это ни невероятно, трак снова двинулся вперед и припечатал Барберу к ограждению. Потом выехал на дорогу и умчался прочь. Люди сбегались отовсюду и, когда Сара и Иган оказались рядом, собралась уже небольшая толпа. Кто-то сказал:

— Он мертв.

Сара хотела подойти, но Иган потянул ее прочь.

— Нет, не ходите, — сказал он севшим голосом. — Мы здесь ничем не можем помочь.

Он повел ее по тротуару к машине. Она села на свое место и закрыла руками лицо.

Проехав несколько улиц, Джагоу бросил угнанный им трак «Телекома», прошел четверть мили до места, где оставил «спайдер», и уехал на нем. Когда он добрался до Лорд-норд-стрит, «мини-купер» уже стоял около дома. Он поставил машину в гараж и поспешил наверх, чтобы слушать.

— Вот и все, — сказал Иган.

Сара, не торопясь, пила чай.

— Нет, не все, насколько это касается меня. Мы можем отправиться на Сицилию. Встретимся с доном Рафаэлем. У него усадьба рядом с деревней Беллона, в области, которая называется Каммарата.

— Это самая худшее место во всей Сицилии, — сообщил Иган. — Дикость бесплодных долин, ничего кроме гор и палящего солнца. В какой-то момент итальянская армия послала туда десять тысяч солдат в попытке изловить Сальваторе Джулиано, Робин Гуда Сицилии, и им это не удалось. Потребовалось, чтобы, в конце концов, его предал его лучший друг. — Иган покачал головой. — Это не годится. Я готов для вас на многое, но на Сицилию я вас везти отказываюсь. — Он встал. — А теперь, я бы на вашем месте лег пораньше. Попытайтесь уснуть. Утром увидимся.

— Хорошо, — уныло согласилась Сара.

Она проводила его к выходу.

— Если у вас есть запасной ключ, я сам открою, когда вернусь. На случай, если вы будете спать.

— Конечно. — Сара дала ему ключ. — Тогда, до утра.

Иган ушел. Сара пошла на кухню, приготовила себе чай и сидела, обхватив чашку обеими руками, думала.

Джагоу наблюдал, как уехал Иган.

— Бедная старушка Сара, — сказал он. — Вот невезуха.

Весело насвистывая, он пошел в спальню, принял душ и переоделся. Чего ему хотелось, так это, наконец, нормально поесть. Неподалеку находился французский ресторан, в котором ему доводилось бывать. Можно дойти пешком, коль выдался такой момент, дать себе отдых на два-три часа. Из дома не доносилось ни звука. Джагоу удостоверился, что записывающая аппаратура включена, и сбежал по лестнице вниз.

Сара налила себе вторую чашку чая и почувствовала, что немного успокоилась. Она не сердилась на Игана. Его можно было понять. Все совершенно правильно и очень логично. Но вот беда, ее-то не интересовала ни правильность, ни логичность. Она взяла телефонную книгу, разыскала нужный номер и позвонила в службу бронирования посадочных мест аэропорта «Хитроу».

— Могу я сегодня вечером вылететь в Палермо? — спросила она оператора.

— Боюсь, прямого рейса нет. Лететь в Палермо можно через Милан или через Рим. Есть прямой рейс в Катанию, но это на другой стороне острова, да и полетов до утра не будет.

— Нет, это не годится.

На другом конце провода стали слышны сразу несколько голосов, потом оператор сказала Саре:

— Оказывается, как я только что узнала от коллег, есть чартерный туристский рейс прямо в Палермо. Вылет в шесть часов из аэропорта «Гатвик». Конечно, у вас маловато времени на дорогу туда, но места на него есть. Могу для вас забронировать.

— Да, пожалуйста, — попросила Сара. — Когда мы будем там?

— В девять часов по-нашему времени. Вы потеряете час, у них будет уже десять.

Сара заказала билет и вызвала такси. Она поднялась наверх, переоделась, сложила в сумку паспорт, дорожные чеки и еще несколько необходимых вещей и поспешила вниз. Она задержалась внизу, чтобы написать Игану записку, которую оставила в холле на столе. Когда она вышла из дома, такси ее уже ждало. Она села в машину и отправилась в путь.

Хотя он не чувствовал себя голодным, Иган поел в маленьком кафе рядом с Пикадилли. Поставив машину, он побродил по улицам. Колено болело, верный признак стрессового состояния. Он зашел в бар, заказал скотч и сел. Он был уверен, что прав. Все сказанное им Саре Тальбот было правильно, но чувствовал он себя ужасно, и представлять ее в одиночестве в доме на Лорд-норд-стрит было непереносимо. Он допил скотч, встал и вышел.

Дверь Иган открыл ключом, который Сара ему дала, и одновременно с осознанием полной тишины в доме увидел записку. Когда он прочел записку, его охватил ужас, и он немедленно позвонил Алану Кроутеру.

— Что теперь? — спросил Кроутер.

— Заберись в компьютер «Бритиш Эйруэйз». Поищи имя Сары Тальбот на рейсах вылетающих в любой аэропорт Италии или прямо в Палермо.

Не прошло и минуты, как Кроутер сообщил:

— Она на чартерном рейсе БЭ из «Гатвика». Что она задумала?

— Пытается покончить с собой, — сказал Иган. — Алан, мне нужно быстро туда добраться.

— Как ты можешь это сделать, старина? Ты же не Икар.

— Могу им стать. Группа четыре имеет «лир-джет» в постоянной готовности в Уолшеме, рядом с Кентербери, который может вылететь немедленно. И куда угодно.

— Да, но только по личному приказу Фергюсона, — напомнил Кроутер.

— Который ты им можешь дать, — сказал Иган. — Заберись в компьютер Группы четыре. Наивысшая секретность, приказ с личным кодом: ожидать сержанта Шона Игана и доставить его в Палермо, Сицилия. Экстренно.

Кроутер расхохотался.

— Ты свихнулся.

— Да, но ты это сделаешь?

— Не вижу причин, почему бы нет. Представляю себе лицо Фергюсона, когда он об этом узнает.

— Хорошо, — сказал Иган. — Но это не все. Пошли приказ человеку из Группы четыре в Палермо, его имя Марко Таска. Пусть он меня ждет и держит наготове «сессну». Сообщи, что это повторение дела Анджело Стефано, оснастка нужна такая же. Сообщи, что целью является Беллона. Вилла Рафаэля Барберы.

— Что ты задумал, скажи на милость? — попросил Кроутер.

— Объяснять нет времени. Мне нужен час, чтобы доехать до Уолшема. Сделай так, чтобы они меня ждали, когда я туда доберусь. — Он бросил трубку и выбежал на улицу.

— Я узнал только что, — объяснял Джагоу. — Я решил поесть, поскольку она, вроде бы, собиралась лечь.

— Теперь это не имеет значения, — сказал Смит. — Она в последний раз кладет голову на плаху. С меня довольно. Я позвоню Фраскони. Дам им знать, чтобы ждали ее.

— Вы же говорили, что не хотите, чтобы она пострадала, — напомнил ему Джагоу.

— Да, но там другая страна.

— А Иган?

— Может попытать удачу, но с теми людьми шансов у него не много, поверьте мне. Теперь я все беру на себя. Вы свободны. Миссис Тальбот пришел конец. — Линия умерла, и Джагоу был удивлен тем, насколько он этим недоволен.

— Ей пришел конец, разве? — сказал он тихо, снял трубку и позвонил в Хитроу. Лучшее, что ему смогли предложить, это поздний рейс на Рим. Он мог оттуда вылететь в Палермо первым утренним рейсом.

Джагоу вошел в спальню и вытащил свой второй чемодан, открыл его и достал большую черную жестяную банку. Внутри был превосходный набор актерского грима и красителей для волос. Здесь же лежало несколько паспортов: британский, американский и шведский. Фотография в каждом из них была фотографией Джагоу, но в соответствующем гриме. Он выбрал британский паспорт на имя Чарльза Хендерсона, директора кампании, и приступил к работе, начав с волос.

Вызванный из душа звонком Смита, Сальваторе Фраскони в белом махровом халате и с полотенцем на шее взял трубку в гостиной виллы. Его брат Даниело слушал по параллельному аппарату.

Когда Смит закончил, Сальваторе спокойно сказал:

— Оставь это мне. Больше ни она, ни Иган не будут для тебя предметом беспокойства. Даю слово.

Он положил трубку и стал вытирать полотенцем голову. Даниело спросил:

— Что ты об этом думаешь?

Сальваторе вышел на террасу виллы. С одной стороны Монте-Пеллегрино, с другой весь Палермо, залив, большой паром, входящий в него. Даниело вышел вслед за ним. Сальваторе тщательно причесался.

— Честно говоря, меня не так интересует женщина или англичанин, как ее знакомство с этим старым пауком Барберой. Ситуация таит бесконечные возможности. — На столе, в ведерке со льдом, покоилась бутылка «Zibibbo», вина с привкусом аниса, с острова Пантеллериа. Сальваторе налил вина в два бокала и один из них подал брату. — Весть о смерти Вито теперь достигнет ушей Барберы, — сказал он. — Он расстроится и потеряет бдительность.

— Ты так думаешь? — усомнился Даниело.

— Конечно, он же старик. Но одно совершенно точно. Судя по тому, что сказал Смит, если эта женщина захочет его увидеть, он ее примет. И, как я уже говорил, это создает много интересных возможностей.

— Например?

— Его вилла около Беллоны. Электронная система сигнализации, электрическое заграждение поверх стены.

— Знаю. Крепость. Я видел ее сверху. Попасть внутрь невозможно.

— Но не для этой женщины.

Даниело нахмурился в недоумении, и Сальваторе объяснил нетерпеливо:

— Ей потребуется машина и водитель, чтобы туда добраться. Сама она никогда не найдет, где это. Мы сделаем так, чтобы в аэропорту она выбрала нашу машину с нашим водителем. Это проще простого. Остальные таксисты сделают так, как им будет велено, потому что не захотят проститься с бизнесом. Наш человек доставит ее в Беллону, а за ними последует наша ударная группа.

— И что?

— Ему позволят доставить ее до самой виллы. Она останется, а он уедет. Но, покидая усадьбу, позаботится об охранниках у ворот, и наши мальчики смогут войти на территорию.

— Понимаю. — Даниело кивнул. — Может быть, она не захочет наносить визит прямо сегодня вечером. Не забывай, дорога туда займет часа два. Будет уже полночь, когда она туда доберется.

— Слушай, ну какая разница? Пусть она решит провести ночь в отеле и поехать утром. — Сальваторе покачал головой. — В любом случае, я не думаю, что так случится. Если сказанное о ней Смитом, правда, эта женщина одержимая. Она будет не в состоянии ждать. Захочет увидеться с доном сегодня же.

Даниело сказал:

— Это замечательно, Сальваторе. Блестяще.

— Конечно. И вот что я тебе скажу, Даниело: я решил сделать тебе хороший подарок. Ты можешь быть одним из тех парней и прикончить старого ублюдка. — Сальваторе встал и подошел к балюстраде, посмотрел вниз на гавань. — Повезло тебе, что я забочусь о тебе, своем младшем брате. Налей-ка мне еще вина.

И Даниело, бывший младше на тридцать минут, поспешил выполнить требование, как делал это всегда.

Летное поле Уолшема, используемое Группой четыре и SAS в основном для нелегальных операций, во время Второй мировой войны было базой бомбардировщиков, в основном «летающих крепостей» 8-ого американского воздушного флота. Этим и объяснялась длина единственной взлетно-посадочной полосы. С тех самых пор оно использовалось и обслуживалось очень осмотрительно. И местные фермеры считали, что здесь располагается некий исследовательский центр.

Обслуживалось оно специально отбираемыми служащими королевских ВВС. Когда Иган подъехал к воротам, ему было велено оставить машину, и остальной путь он проделал в «лендровере» с сержантом за рулем. «Лир-джет» ждал его на взлетной полосе рядом с башней управления.

Дежурный офицер, командир эскадрильи, стоял рядом, разговаривая с молодым человеком в летной форме. Командир эскадрильи спросил:

— Сержант Иган? Нас предупредили о вашем прибытии. Срочная работа, да?

Иган подал ему свой паспорт и допуск. Удачно получилось, что по закону он еще шесть месяцев числится служащим, как напомнил ему Вильерс, так что допуск был еще у него на руках.

Командир эскадрильи вернул ему документы.

— Прекрасно. Это Харви Грант, второй пилот.

Как было известно Игану, пилоты на этой службе все были вольнонаемными, очень тщательно отбираемыми, хотя обычно бывшими служащими Королевских ВВС. Грант и Иган обменялись рукопожатием.

— Тогда двинули. Мой друг уже хорошенько разогрелся.

Они поднялись по трапу и закрыли за собой дверь.

— Сколько лететь? — спросил Иган.

— На этой крошке часа два, если ветер будет таким, как обещано в мет-рапорте. Это работа с остановкой в пути?

— Так точно.

— Надолго?

— Отведено двадцать четыре часа, но будьте в постоянной готовности отбыть немедленно.

— Заметано. Пристегнитесь.

Иган выполнил указание и откинулся на спинку кресла. Ему не поздоровится, когда Фергюсон и Тони об этом узнают, но ему было наплевать. Он закрыл глаза, как только самолет пошел на взлет, и стал планировать свой следующий шаг, вспоминая свое последнее посещение Сицилии. Это было всего месяца за два перед заварухой на Фолклендах. Очередная работа для департамента грязных трюков. Дело Стефано.

Анджело Стефано, итальянец, родившийся в Дублине, был опытнейшим боевиком ИРА, чьим последним делом был расстрел восьми английских солдат на обочине дороги в Южном Арма. От ярости SAS он укрылся на Сицилии, где спрятался в горной деревушке Масама в Каммарате, где к нему было не подобраться, поскольку каждый овечий пастух на каждом горном склоне был его сторожевым псом.

Марко Таска, человек Группы четыре в Палермо, опытный пилот с собственным самолетом, доставил Игана в Каммарату ночью. Иган прыгнул с парашютом с высоты в восемьсот футов, несказанно удивил Стефано, пригнавшего на рассвете овец на высокогорный луг над фермой дяди, и убил его. Иган не сожалел об этом, Стефано был бешеной собакой, которая заслуживала смерти.

Конечно, убраться в целости всегда проблема. Спасение пришло неожиданно. Стефано пользовался мотоциклом, чтобы перегонять отары. Мотоцикл для бездорожья фирмы «Монтесса», какими в наше время пользуются многие пастухи в высокогорных районах. В результате, Иган доехал на этом мотоцикле до аэропорта «Пунта-Раиси» и улетел оттуда в полном здравии.

Интересно, удастся ли ему повторить трюк, особенно, если учитывать нынешнее состояние колена. Но все в руках богов.

Джагоу значительно осветлил волосы, почти до цвета соломы. Он тщательно зачесал их назад ото лба пока сушил феном. Еще до этого он намазал лицо гелем для мгновенного загара, и теперь его кожа стала гораздо темней, а шрам совершенно исчез. Он выбрал подходящего цвета светлые усы, тщательно их наклеил и немного подстриг. Потом выбрал слегка затемненные очки в синеватой роговой оправе. Надев их, он сравнил себя в зеркале с изображением на фотографии в паспорте. Эффект был удивительным. Более чем удовлетворительным.

Теперь нужно было торопиться. Он все сложил на место, потом надел клетчатый пиджак спортивного покроя и фланелевые брюки. Он взял с собой только сумку с предметами первой необходимости и легкий кожаный плащ. При той системе безопасности, что теперь была в аэропортах, не было никакой возможности провезти оружие, так что он будет не полностью экипирован, когда доберется до Палермо. Однако прежде чем брать мост, нужно до него добраться. Он поспешил вниз.

12

Рейс из Лондона прибыл в аэропорт «Пунта-Раиси» на десять минут раньше. Сара обогнала толпу отпускников, составлявших основную массу пассажиров этого рейса, и подала чиновнику свой паспорт.

Офицер в форме иммиграционной службы был сама любезность. Он просмотрел ее паспорт и проштамповал его.

— Добро пожаловать на Сицилию, миссис Тальбот. Вы в отпуск или по делам?

— Полагаю, по делам, — ответила Сара, добавив долю правды: — Навестить друзей. Смерть в их семье.

— Это печально. Сожалею, сеньора.

Он вернул ей паспорт и, когда она отошла, кивнул коротышке в желтовато-коричневом костюме, который, прислонясь к стене, читал журнал. Человек поспешил пройти через вестибюль впереди Сары и вышел через стеклянные двери на стоянку такси. Водители стояли группами, курили и разговаривали. Человек подал знак, и один из них подошел к нему. Это был молодой, мускулистый мужчина в белой рубашке с короткими рукавами, с вьющимися темными волосами, выбивавшимися из-под шоферской фуражки.

— Она здесь, Бернардо? — спросил он.

— Вышла первой. У нее нет никакого багажа. Очень хорошо выглядит. Понравься ей, Нино. Фраскони будут очень благодарны.

— Можешь на меня положиться, Бернардо.

Едва Бернардо отошел, появилась Сара и остановилась в растерянности. Нино подошел к ней.

— Могу я вам чем-нибудь помочь, синьора, — спросил он по-итальянски.

— Я не говорю по-итальянски, — ответила Сара.

— Американка, — сказал он по-английски. — Я три года прожил в Нью-Йорке. У моего дяди есть ресторан на Манхаттане. Вы знаете Манхаттан?

Он протянул руку за ее сумкой.

— О, да, пожалуй, я могу сказать, что знаю Манхаттан, — сказала Сара, не выпуская сумку из рук.

— Куда вы хотите ехать? В Палермо? Я отвезу вас в хороший отель.

— Нет, — ответила она. — Я хочу поехать в деревню, которая называется Беллона.

Он изобразил удивление.

— Эй, да это же очень далеко, леди. Беллона около Монте-Каммарата. Сорок, а может и пятьдесят миль отсюда.

— Сколько времени это займет?

— Основное шоссе нормальное, но грунтовые дороги высокогорья — совершенно другая песня. — Он пожал плечами. — Два часа. Да, я довезу вас туда за два часа и за сто долларов.

— Теперь я верю, что вы жили в Нью-Йорке, — сказала Сара. — Ладно. Поехали.

— Вы не пожалеете, — сказал он. — У меня для вас великолепная машина. С кондиционером. Смотрите сами. — Они перешли дорогу к веренице такси. Он остановился рядом с черным «мерседесом» и открыл перед Сарой дверь. — Меня зовут Нино, сеньора. Нино Скакси.

— А меня Тальбот. — Когда он сел за руль, она добавила: — Вы знаете Беллону?

— Конечно. Я там бывал раньше.

— Тогда вы, наверно, знаете дом дона Рафаэля Барберы?

Он резко повернулся к ней.

— Так вы туда направляетесь, сеньора? Вы друг дона Рафаэля?

— Так точно.

— Вы должны мне были это сказать раньше. Вас я довезу за пятьдесят долларов.

— Не беспокойтесь, Нино. Уговор есть уговор. Теперь, поехали.

Даниело Фраскони наблюдал за их отъездом с заднего сиденья седана «альфа-ромео», стоявшего на другой стороне улицы. Он выглядел настоящим франтом в дизайнерском пиджаке из мягкой черной кожи и с белым шарфом на шее. Человек в желто-коричневом костюме сидел впереди рядом с водителем, крепким молодым парнем в джинсовой куртке.

— Порядок, поехали, — сказал Даниело. Когда машина тронулась, он наклонился вперед и положил руку водителю на плечо. — Помни, Сезаре, не очень близко. — Он засмеялся. — Как никак мы все знаем, куда нам ехать.

За исключением яркого лунного света, главная магистраль была точно такой же, как везде в мире, с активным дорожным движением.

— Жаль, что мы едем не днем, — посетовал Нино. — Тогда вы бы многое увидели, особенно, когда мы поднимемся в горы.

— Я слышала, что там может быть очень жарко.

— Иногда жарко как в Сахаре. Весной лучше, чувствуется аромат апельсиновых рощ. На высокогорных лугах множество цветов. Маки, ирисы и тому подобное, но народ здесь бедный, очень бедный. Вы думаете, что вы видели бедность в Нью-Йорке, сеньора? Поверьте мне, вы ничего не видели.

— А мафия? Она все так же сильна, как раньше?

— Ну, конечно. Мафия повсеместно. Полиция, союзы, даже аристократия. Вы хотите иметь здесь бизнес, мафия получает долю в вашем бизнесе. — Он покачал головой. — Ничто не меняется.

Неожиданно эта фраза застряла у нее в голове и постоянно всплывала. Ничто не меняется. И он прав. Ничто и никогда. Думая об этом, она закрыла глаза и, вскоре, уснула.

В аэропорту «Пунта-Раиси» «лир-джет» отбуксировали на стоянку, предназначенную для частных самолетов. Когда открылась дверь, Иган увидел шедшего к ним Марко Таску. Это был маленького роста, темноволосый, улыбчивый человек пятидесяти лет, никогда не терявший чувства юмора. Когда-то он служил в итальянских ВВС, летал на истребителях. Вышел в отставку, чтобы летать на стороне Биафры во время гражданской войны в Нигерии, и не ради денег, а потому что страстно верил в их правоту. Именно после этого, заслуживавшего сожаления, эпизода его и завербовал Фергюсон. Так как его работой стала борьба с международным терроризмом, приносившая пользу его собственной стране не меньше, чем Англии, итальянская Секретная служба смотрела сквозь пальцы на его действия.

Когда Иган сошел вниз, Марко его обнял.

— Привет, Шон, рад тебя видеть, — приветствовал он Игана по-итальянски.

Иган ответил ему на правильном беглом итальянском.

— Я тоже рад тебя видеть, Марко.

Харви Грант, второй пилот «лир-джета» появился на верхней ступеньке трапа, и Марко сказал по-английски:

— Я договорился, чтобы вам с другом было разрешено пользоваться удобствами, предназначенными для летного состава на территории основного терминала. Вас там ждут. Кроме того, я договорился о дозаправке самолета.

— Прекрасно, — сказал Грант и улыбнулся Игану. — Что бы это ни было, желаю удачи. Не делайте ничего, что сделал бы я.

Марко повел Игана через бетонную площадку перед ангаром, где стояла «сессна-конквест». Они вошли в ангар, Марко отпер дверь офиса, включил свет.

— Когда пришел приказ, я глазам своим не поверил: вилла Барберы в Беллоне. — Он покачал головой. — Ну да ладно. Я позвонил приятелю из отдела по борьбе с мафией в штабе полиции, и он прислал мне вот это с полицейским мотоциклистом. Естественно, он не имеет представления, зачем мне это нужно.

«Это» было тремя аэрофотоснимками виллы Барберы, сделанными с очень небольшой высоты. Она выглядела старинной, очень традиционной. Раскинувшаяся на открытом склоне холма, вилла была окружена пальмами и сочной субтропической растительностью. Вся территория обнесена высокой стеной.

— Как видишь, подъездная дорога совершенно открыта метров на двести, по верху стены проволочное заграждение под током, электронная следящая система. Но, в противоположность всем утверждениям, собак нет. Такое впечатление, что дон Рафаэль ненавидит собак, как некоторые ненавидят кошек. Послушай, что это, Шон? Какое тебе дело до дона Рафаэля? Не сам же он, конечно, является мишенью?

— Ты говоришь так, будто он тебе нравится, — сказал Иган, изучая вторую фотографию, сделанную с большей высоты, на которой была видна не только вилла, но и кряж над ней и деревня Беллона внизу в долине.

— Я его уважаю, — объяснил Марко. — Как и большинство людей.

— А Фраскони?

Марко развел руками.

— Дерьмо по сравнению со стариком. Они несколько раз пытались его кокнуть. Ничего у них не вышло и, по моему мнению, никогда не выйдет.

— Его внука Вито убили сегодня в Лондоне.

— Матерь божья! — Марко перекрестился. — Фраскони?

— Не непосредственно. Некто, с кем у них общие деловые интересы.

— Дон взыщет за это страшную плату, — сказал Марко.

— Не сомневаюсь. Сколько лететь до Беллоны, если мы сейчас вылетим?

— Пятнадцать минут. — Марко пожал плечами. — Ну, от силы двадцать. Ночь для этого очень подходящая, полнолуние, но, Шон, ты же не собираешься прыгать на территорию? Это для меня очень трудно при пролете из-за горного хребта позади виллы.

— Твое дело меня туда доставить, это все, о чем я прошу. На пути туда находится женщина, возможно, она уже там. Агнец среди волков, Марко. — Иган усмехнулся. — Она нуждается во мне.

— Прекрасно, тогда собираемся. — Он подошел к другому столу. Здесь был «браунинг» в наплечной кобуре, глушитель Карсвелла, складная винтовка «армалайт» и стандартный британский армейский парашют. — Думаю, здесь все.

Иган снял куртку, чтобы укрепить наплечную кобуру, и снова ее надел. Потом Марко помог ему с ремнями парашюта, Иган их быстро затянул, Сказывалась обширная практика: он совершил свыше сотни прыжков. Иган взял «армалайт».

— Все, Марко, за дело. — Они вышли вместе и направились к «конквесту».

Сара проснулась, когда Нино ее позвал.

— Мы доехали, сеньора. Это Беллона.

Голова была дурной, но Сара постаралась собраться. Она видела, что они едут по узким деревенским улицам, и по контрасту, дома казались высокими. Они выехали на площадь с церковью с одной стороны, винным магазином с другой. Свет струился между деревьев, звучала музыка, люди танцевали.

— Похоже, что здесь свадьба, — предположил Нино.

Мимо машины со смехом пробежали дети. Нино увеличил скорость, и скоро они выехали из деревни и начали подниматься по крутому склону между сосен. Когда сосны остались позади, они увидели в лунном свете на расстоянии двухсот метров виллу, окруженную стеной.

Нино остановил машину перед чугунной решеткой ворот. Здесь была сторожевая будка, внутри горел свет. Из будки вышел мужчина в темном вельветовом костюме с автоматом «узи» в руках.

— Что вам нужно? Никаких визитеров, — сказал он по-итальянски.

Нино вышел из машины и встал так, что их с охранником разделяла только решетка.

— Я взял в аэропорту леди, которая хочет видеть дона. Американская леди. Сеньора Тальбот. — Привратник через решетку подозрительно рассматривал Сару. Нино сказал: — Лучше позвони дону. Если ты ее отправишь прочь, он тебе яйца оторвет. Она его друг.

Привратник зашел в будку, и они увидели в окно, что он снял трубку телефона. Он недолго поговорил и положил трубку. Электронно-управляемые ворота начали открываться, и он поспешил выйти.

— Извинись перед леди за меня. Дон велел подвезти ее к самому дому.

Нино вел «мерседес» вверх по дороге среди буйной растительности. На мгновенье луну закрыло облако, и где-то в темноте у них над головой стал слышен гул самолета. Казалось, что его звук наполнил ночь, но тут же стал удаляться к северу.

«Мерседес» подъехал к вилле. Рафаэль Барбера стоял на верхней ступеньке лестницы, ведущей на террасу. На нем был серый костюм, и он тяжело опирался на палку. В левой руке он держал сигару. Позади него стоял мужчина крепкого сложения в превосходном костюме из черной шерсти.

— Миссис Тальбот! Какой замечательный сюрприз и огромное удовольствие.

Он положил в рот сигару и взял ее за руку. Сара сказала:

— Дон Рафаэль, мне было необходимо вас увидеть. Это касается вашего внука Вито.

— Я уже знаю о Вито, миссис Тальбот. Мне звонил мой компаньон по делам в Лондоне. Несчастный случай на дороге, как он сказал.

— Я видела, дон Рафаэль. Я там была в это время. Ничего случайного там не было.

Он не выказал никаких эмоций, просто держал ее за руку.

— Сколько этот мошенник запросил за дорогу?

— Сто долларов.

— Вор. — Он повернулся к человеку за спиной. — Джакопо, дай ему двадцать пять и пусть едет.

— Огромная честь, дон Рафаэль. — Нино мял в руках кепку. — Огромная честь.

Дон и Сара прошли через большой прохладный холл, миновали приемную и вышли на заднюю террасу, смотревшую в сад. Барбера сказал:

— Сегодня я оставил здесь только Джакопо. Остальных своих людей отпустил в деревню, на свадьбу. Думаю, они там останутся на всю ночь.

— Дон Рафаэль, ваш внук был убит. Убит совершенно хладнокровно, потому что он пытался мне помочь.

Он ответил спокойно.

— Расскажите мне все, миссис Тальбот. Все, что вам известно.

Подъезжая к воротам, Нино погудел. Привратник нажал кнопку, и ворота начали открываться. Нино остановил машину и выглянул в окно, держа в зубах сигарету.

— Слушай, у тебя спички не найдется?

Привратник подошел к машине и достал из жилетного кармана зажигалку и зажег. В тот же самый момент вверх пошла рука Нино с «береттой», снабженной глушителем. Он выстрелил привратнику между глаз. Силой выстрела человека отбросило назад к стене. Тогда Нино немного продвинул машину вперед, чтобы ворота не смогли закрыться, и помигал фарами.

Даниело, стоявший в сосняке рядом с «альфой-ромео», заметил сигнал и возбужденно хихикнул.

— Ему это удалось. Пошли.

Он побежал по дороге через открытое пространство, доставая из наплечной кобуры автоматический «кольт» .45. У Бернардо был пистолет-автомат «шмайсер», а Сезаре, как истинный мафиози, человек готовый к ближнему бою, вооружился обрезом дробовика «лупара».

Они подошли к воротам. Нино сказал:

— Я довез ее до самого дома. Видел там всего одного человека. Может быть, остальные на свадьбе в деревне.

— Хорошо, — похвалил его Даниело. — Ты хорошо потрудился. Оставайся здесь и будь наготове. Когда мы будем отсюда уходить, нам придется делать это очень быстро.

Он пошел наверх через пальмовую рощу, двое других последовали за ним. Нино нервно закурил и сел за руль. Он ничего не слышал, кроме шума ветра в пальмах, но неожиданно что-то холодное прижалось к его виску, и тихий голос произнес:

— Ни звука, или я вышибу тебе мозги. Вылезай из машины.

Что делало «конквест» особенно удобным для предстоявшей работы, это дверь-трап, позволявшая свободно выйти. Проблему представлял только горный хребет позади виллы. Он оставлял Марко очень ограниченное пространство на высоте восьмисот футов, всего несколько секунд при сброшенном газе, прежде чем он будет вынужден увеличить мощность, чтобы круто уйти вверх.

Он посмотрел через плечо на Игана, присевшего около двери, и крикнул:

— Пора, Шон! Единственный шанс! Сосчитай до десяти!

Иган начал отсчет, раскинув руки в проеме двери, стоя на верхней ступеньке с «армалайтом» на шее. Земля внизу, вилла, горный склон, залитые лунным светом, были видны очень ясно, но вот облако заслонило луну, и осталась только тьма, в которую Иган нырнул головой вперед. Его тело так ударило воздушным потоком, образовавшимся, когда «конквест» лег на правый борт, что он перевернулся, и ремень винтовки соскочил через голову, оружие полетело вниз в темноту.

Он дернул вытяжной трос, и спустя мгновенье послышался треск, когда у него над головой развернулся купол цвета хаки. На восьмистах футах парашютист до приземления имеет тридцать секунд, и Иган уже начал отсчет, всматриваясь в темноту внизу. У него не было мешка с припасами, который принял бы на себя первый удар об землю, и послужил бы ему предупреждением.

В последний момент ему улыбнулась фортуна. Облако ушло, и в неожиданно ярком лунном свете он увидел прямо под собой апельсиновую рощу на склоне холма сбоку от виллы. Ему хватило времени подтянуть стропы и изменить направление, чтобы приземлиться на лугу в нескольких ярдах от границы рощи.

Он умело сгруппировался, встал на ноги и нажал зажим, отстегнув парашют. Иган проверил колено и с облегчением констатировал, что оно в рабочем состоянии. Он пошел вниз через апельсиновую рощу и подошел к стене со стороны виллы. Электрическое заграждение поверху стены просматривалось совершенно ясно, и Иган пошел вдоль стены, глядя вверх в надежде увидеть достижимую ветку дерева, растущего с другой стороны стены.

Дойдя до угла, Иган остановился, выглянул и отпрянул назад, заметив подбегавших к воротам Даниело Фраскони и двух его боевиков, которые остановились около «мерседеса», чтобы поговорить с Нино. Они двинулись дальше, а Нино закурил и сел за руль. Иган вытащил «браунинг», подобрался к окну и уткнул дуло Нино в висок.

— Ни звука. Или я вышибу тебе мозги. Вылезай из машины.

Не сицилиец. Итальянский слишком правильный. Так говорят в Риме, но угрозы в голосе вполне хватило, чтобы Нино беспрекословно повиновался. Он вышел из машины с поднятыми руками. Иган умело его обыскал и извлек на свет «беретту». Он опустил оружие в карман куртки и посмотрел на тело привратника.

— Это дело Фраскони, так?

— Пожалуйста, сеньор. Я только водитель, — запротестовал Нино.

Иган ударил его по лицу, схватил за волосы и приставил дуло пистолета ему под подбородок.

— Полсекунды и ты разделишь компанию со своим мозгом.

— Хорошо, сеньор. Я работаю на Фраскони, но я всего лишь таксист. Они мне приказали забрать в аэропорту «Пунта-Раиси» женщину и привезти ее сюда.

— И ты привез?

— Да, сеньор. Американскую леди. Она в доме с доном Рафаэлем.

Иган кивнул на тело привратника.

— Твоя работа?

— У меня не было выбора, сеньор. Они меня заставили. Даниело и его люди. Они бы меня убили, если бы я не выполнил приказ. Только так они могли проникнуть внутрь.

Иган ударил его сбоку по голове, и Нино рухнул как подкошенный. Иган засунул руку в «мерседес», нажал гудок и довольно долго его держал, потом очень быстро побежал наверх.

Когда у ворот прозвучал гудок, Джакопо сервировал на террасе кофе для дона и Сары. Дон Рафаэль нахмурился и поставил чашку.

— Что это?

Спустя секунду послышался голос Игана:

— Сара, это Шон Иган. Предупредите дона Рафаэля, что где-то в саду Даниело Фраскони и двое его людей.

Не колеблясь, дон Рафаэль сдернул Сару на пол, а Джакопо упал на одно колено и выдернул пистолет из кобуры на поясе. Еще секунда, и Фернандо, укрывшийся в кустах, стал обстреливать террасу из «шмайсера».

Иган пробирался по зарослям, когда увидел в кустах Фернандо и сбоку от него Сезаре. Он выстрелил дважды Фернандо в спину, и в этот момент его подвело колено, нога подвернулась, и он упал. Сезаре повернулся, поднял обрез, но Джакопо встал на террасе и выстрелил ему в затылок. Потом перевалился через балюстраду и присел рядом с Иганом.

— Вы в порядке, мистер Иган? — крикнул дон Рафаэль.

Иган осторожно потрогал колено и нашел, что оно в рабочем состоянии. Встал.

— Я в норме. Есть еще один.

Джакопо посмотрел на два тела.

— Остался Даниело, дон Рафаэль!

— Тогда попробуем его выманить. — Невероятно, но Барбера поднялся и сунул в рот сигару. — Где ты, Фраскони? Боишься встретиться лицом к лицу со стариком?

На дальнем конце террасы из кустов появился Даниело Фраскони и стал яростно палить, его пули выбили щепу из оконной рамы. Иган поднял руку и дважды выстрелил. Фраскони опрокинулся назад, его ноги несколько раз дернулись, и он стал неподвижен.

Сара поднялась. Она была смертельно бледна и ее била дрожь.

— Шон, как вы здесь оказались?

— Можно сказать, свалился с неба, — ответил он.

— Мистер Иган, однако, каким бы чудом вы здесь ни оказались, факт тот, что я вам обязан жизнью, — сказал дон Рафаэль. — При данных обстоятельствах, самое важное сейчас же за это выпить, так что, пожалуйста, поднимайтесь сюда.

Нино Скакси был в ужасе и мучился головной болью, но, тем не менее, он спустя пару минут после прекращения стрельбы стал осторожно пробраться сквозь кустарник. Сначала он нашел тела Бернардо и Сезаре. Из дома слышался смех. Он пошел дальше и к своему ужасу увидел тело Даниело Фраскони, лежавшее около дальнего конца террасы.

Нино быстро отполз назад и побежал к дороге. Не стоило даже думать о том, чтобы воспользоваться «мерседесом». Они услышат, как он заводит двигатель, и организуют погоню. Он пробежал двести метров до соснового бора и сразу увидел «альфу-ромео», которую оставили там бандиты. Слава Богу, ключ зажигания был на месте. Он запустил двигатель.

Нино спустился вниз, проехал через деревню, где продолжалось веселье, которому было не видно конца. Он ехал опасно быстро, если учитывать состояние дороги, и через полчаса повернул на основную магистраль между Агридженто и Палермо. Прямо напротив было дорожное кафе из тех, что открыты 24 часа. Он вошел в кафе и разыскал телефон.

Сальваторе сказал:

— Ты не должен возвращаться обратно в Беллону. На тебя сразу обратят внимание. — Он стоял перед открытым французским окном своей спальни с полотенцем на бедрах. — Оставайся там, где ты сейчас. Кто бы ни выезжал из Беллоны, выбора у них нет. Выезд на магистраль только один.

— Хорошо, дон Сальваторе, я сделаю, как вы хотите.

— Позвони мне сразу как заметишь появление этой женщины, англичанина или самого дона Рафаэля на дороге в Палермо.

Фраскони положил трубку. Он продолжал стоять у окна, глядя на море. В постели сидела темноволосая молодая женщина с обнаженной грудью. Она спросила:

— В чем дело Сальваторе? Что случилось?

— Они убили Даниело. — В его голосе слышалось бешенство.

— Матерь божья! — Она перекрестилась. — Кто?

— Дон Рафаэль Барбера и его человек.

— Что ты собираешься делать?

Фраскони обернулся, на его лицо было страшно смотреть.

— А как ты думаешь?

Дон Рафаэль стоял перед камином, а Сара с Иганом сидели на диване напротив.

— Я сейчас вам расскажу точно то же самое, что говорил по телефону Вито. Все, что мне известно.

— Мы были бы вам очень признательны, — сказала Сара.

— Не стоит. Это что-то вроде возвращения вам долга. Как я вам говорил во время нашей прошлой встречи, в самолете, я никогда не был связан с торговлей наркотиками. На самом деле, я, как мог, мешал тем, кто этим занимается.

— Например, Фраскони? — спросил Иган.

— Точно. Я вступил в схватку с семьей Фраскони уже несколько лет назад. Я уничтожил их в Нью-Йорке, разрушил их бизнес в Лондоне. Они пытались меня убить, но каждый раз им это не удавалось и, благодаря вам, мистер Иган, не удалось и сегодня. Я почти достиг полной победы. Только Сальваторе стоит между мной и полным уничтожением семьи Фраскони. — Он засмеялся. — Напоминает греческую трагедию.

— А Смит? — спросила Сара. — Вы слышали о нем что-нибудь?

— О, да. Бывали члены семьи Фраскони, которым чудились письмена на стенах и они обращались ко мне. Совсем немного такого, чего я не знаю об их операциях. Имя Смита всплывало постоянно. Они активно с ним взаимодействуют, это очевидно, но кто он остается для меня не меньшей загадкой, чем для вас.

— Еще один тупик, — сказал Иган.

— Не совсем. Вы ведь упоминали ирландские связи? Здесь я мог бы помочь. Одного из моих информаторов Фраскони посылали в качестве курьера в Ольстер.

— Это, действительно, интересно, — оживился Иган. — Вам известны подробности?

— О, да. — Барбера подошел к письменному столу, открыл его и достал папку. Он порылся в бумагах. — Вы знаете Ольстер, мистер Иган?

— Можно сказать да, знаю.

— Там на побережье есть место, которое называется Бэликабин. Рыбацкая деревня к югу от Донагади.

— Я хорошо знаю эти места, — сказал Иган.

— В двух милях от деревни есть загородная усадьба «Роузмаунт», которая принадлежит ирландскому аристократу, сэру Лилэнду Барри. Так зовут этого человека.

— И что нам это дает? — поинтересовался Иган.

— Этот сэр Лилэнд ожесточенно противостоит активности ИРА. Он контролирует группировку протестантских экстремистов, известную как «Сыны Ольстера». Я думаю, вы узнаете, что именно они ответственны за смерть тех четырех боевиков ИРА, о которых вы упоминали. Их участие в торговле наркотиками является средством финансовой поддержки их деятельности.

— И Фраскони в этом участвовали? — спросила Сара.

— Как я говорил, их курьер неоднократно посещал сэра Лилэнда. Он несколько раз слышал упоминание имени Смита. Они все связаны, Фраскони, сыновья Ольстера и наш мистический мистер Смит из Лондона.

— Хорошо, это уже что-то. — Иган повернулся к Саре. — Наконец-то, реальный прогресс.

Она встала и сказала Барбере:

— Я вам бесконечно благодарна.

Он взял ее за руку.

— Джакопо покажет вам ваши комнаты. Утром он отвезет вас обратно в «Пунта-Раиси». Он говорит, что у ворот стоит превосходный «мерседес». Вы сможете им воспользоваться.

— А Сальваторе Фраскони? — спросил Иган.

— Оставьте его мне, мистер Иган. — Дон Рафаэль холодно улыбнулся. — Все долги будут заплачены, можете мне поверить.

Джагоу успел на рейс с завтраком из Рима в «Пунта-Раиси» и в восемь тридцать уже ехал в такси в Палермо. Его итальянский не был беглым, но вполне сносным, и ему удалось вовлечь водителя в разговор, задобрив его в самом начале банкнотой в двадцать долларов.

— Я оказался в затруднительном положении, друг мой.

— А в чем дело, сеньор? Может быть, я мог бы помочь?

— Я здесь по такому делу, которое требует иметь при себе значительные суммы денег. Честно говоря, я чувствовал бы себя спокойней, имей я в кармане оружие.

— Для этого нужно иметь разрешение полиции.

— К сожалению, я ограничен во времени. Интересно, что бы вы мне посоветовали?

Он протянул водителю еще одну двадцатидолларовую банкноту, которую тот с готовностью принял.

— В действительности, сеньор, когда я об этом подумал, мне пришло в голову имя владельца ломбарда, Баскотти. Он, возможно, смог бы вам помочь. Люди иногда закладывают оружие, как они закладывают драгоценности.

— Сеньор Баскотти тоже потребует разрешение?

— Нет, сеньор. — Водитель рассмеялся. — Но я думаю, он может потребовать долларов пятьдесят вместо него.

Он довез Джагоу до заведения Баскотти всего за десять минут и ждал, пока англичанин был внутри. Джагоу появился на удивление быстро, бедней на сто пятьдесят долларов, но с полуавтоматическим пистолетом «беретта» в сумке.

— Все хорошо, сеньор? — поинтересовался водитель.

— Лучше некуда. Вы знаете виллу дона Сальваторе Фраскони?

Водитель повернулся к нему с удивленным лицом.

— Вы друг дона Сальваторе, сеньор?

— У нас общие деловые интересы, — ответил Джагоу. — Отвезите меня к нему. — Он откинулся на спинку сиденья.

Сальваторе завтракал на террасе, еще в халате, когда служанка провела к нему Джагоу. Сальваторе щелкнул пальцами, и мужчина в черном костюме, стоявший у него за спиной, подался вперед.

— Обыщи его, Паоло.

Паоло пробежал руками по телу Джагоу и отошел, не обнаружив оружия.

— Скажите, неужели это необходимо, старина? — выразил свое удивление Джагоу по-английски.

— Вы сказали, что вы от Смита? — сказал Сальваторе. — Как ваше имя?

— По паспорту, Хендерсон, но ваш брат Даниело вспомнит меня по своим лондонским дням как Джагоу.

— Даниело мертв. — Сальваторе намазал рогалик маслом. — Что вы хотите?

— Во-первых, примите мои искренние соболезнования по поводу вашей утраты. Второе, что касается женщины, Тальбот, то мистер Смит изменил свое мнение и хочет, чтобы ее не трогали.

— В таком случае, может хотеть дальше, — сказал Сальваторе. — Она и этот ее друг англичанин непосредственно отвечают за смерть моего брата. Теперь они мои. Сегодня они поедут обратно в Палермо. Иного пути, чтобы выехать с острова, у них нет, и тогда…

В его глазах было бешенство, под глазами залегли тени. Джагоу улыбнулся и встал.

— Ну, что ж, ситуация кардинально изменилась. Я уверен, что мистер Смит проявит понимание. Тогда, не буду больше тратить ваше время.

Он быстро вышел и вернулся в такси. Водитель сказал угрюмо:

— По ряду причин, сеньор, я сомневаюсь, что вы друг Фраскони. Не могли бы вы со мной расплатиться и отпустить?

— Не раньше, чем вы отвезете меня туда, где я смогу взять напрокат машину, — сказал Джагоу.

Подходящее место оказалось всего в пяти минутах езды, еще пятнадцать минут потребовалось для оформления документов, так что спустя полчаса после разговора с Фраскони, Джагоу уже сидел в красном «форде» на противоположной стороне дороги от его виллы.

Задача Нино, ждавшего их на автостоянке около кафе у развязки с дорогой на Беллону, упростилась благодаря тому, что, когда Иган, Сара и Джакопо появились, они были в его собственном «мерседесе». Они повернули на главную дорогу, а Нино побежал к телефону.

Сальваторе слушал, глядя на часы.

— Хорошо. Они будут здесь, скажем, через час пятнадцать. Ты держись сразу за ними. Мы отрежем им путь где-нибудь в Палермо. Ты будь наготове.

— Хорошо, дон Сальваторе. — Он бросил трубку, сел в машину и пустился вслед за ними.

Сальваторе положил трубку и обратился к Паоло:

— Они едут, Паоло. Они едут. Теперь моя очередь.

Спустя пятнадцать минут он выехал из главных ворот виллы в синей «мазерати» с Паоло за рулем. Когда они повернули на дорогу, Джагоу завел двигатель «форда» и поехал за ними.

— По крайней мере, обратно вы полетите с шиком, — сказал Иган Саре. Он сидел рядом с Джакопо, который вел машину. Сара расположилась на заднем сиденье. Она сказала:

— Вам не кажется, что Фергюсон сейчас уже обнаружил, что его драгоценный «лир-джет» успешно умыкнули?

— Могу себе это представить. — Он посмотрел в окно. Они уже въехали в Палермо, продвигаясь к району доков.

— Из чего следует значительная вероятность организованной нам встречи, — предположила Сара.

— Я бы сказал, это вполне логичный вывод, — согласился Иган.

— И что они сделают? Арестуют вас?

— Увидим.

— А мы им скажем о Бэликабине и «Сынах Ольстера»?

— Будет видно и относительно этого тоже.

Они проезжали по тихой улице со складами справа от гавани, когда внезапно их обогнала синяя «мазерати» и преградила путь, так что Джакопо был вынужден резко затормозить.

— Вот придурок, — пробормотал он. В этот момент из окна со стороны пассажира высунулся Сальваторе и стал по ним стрелять. — Боже, это же Фраскони! — Джакопо вывернул руль и въехал в переулок между высокими складами, ведущий к гавани.

Иган посмотрел назад и увидел, что их преследует не только синяя «мазерати», но и красная «альфа», и в этот момент Джакопо выругался, обнаружив в конце улицы стену, и свернул в узкий проход, который вывел в безлюдный док. На высокой скорости он доехал до дальнего конца дока, но там было некуда деться, кроме темного въезда слева, и, не имея выбора, он направил машину туда.

Это было громадное здание, темное и мрачное, с каналом гигантской ширины, полным зеленой воды, в середине. Очевидно, в прошлом оно использовалось для строительства судов какого-то определенного типа. «Мерседес» помчался к другому его концу. Джакопо, осознавший, что там нет выезда, выполнил ошеломительный скоростной маневр, и машина, совершив поворот кругом, стала двигаться в том направлении, откуда приехала.

«Мазерати» и «альфа» остановились, заблокировав отходные пути. Сальваторе выскочил из машины с «береттой» в руке и дважды выстрелил. Пуля пробила ветровое стекло и попала Джакопо между глаз. «Мерседес» свернул в сторону, пересек док и нырнул в канал. Иган едва успел поднять свое стекло, пока «мерседес» носом вниз, опустившись футов на сорок, оказался на дне. Сара пришла в ужас, когда вокруг нее стала подниматься вода.

— Только не паникуйте! — сказал Иган. — Подождите, пока вода поднимется под крышу, тогда откройте дверь. Вы убедитесь, что она тогда легко откроется. Только поднимайтесь медленно. Я буду прямо позади вас.

Он держал в руке наготове «браунинг». Когда вода достигла ей подбородка, в горле Сары стал зарождаться вопль, но она поборола его и сделала глубокий вдох. Вода скрыла ее с головой, и она попыталась открыть дверь. Дверь легко подалась, Сара вылезла из машины и стала всплывать сквозь зеленую воду, зная об искаженных силуэтах троих мужчин наверху, ожидающих на краю дока. Она выплыла на поверхность и посмотрела вверх, прямо в полные ненависти глаза Сальваторе. Паоло с оружием с одной стороны от него, Нино с другой.

— Сука! — крикнул Сальваторе и тщательно прицелился.

В этот момент рядом с ней выпрыгнул из воды Иган с «браунингом» зажатым двумя руками. Он выстрелил дважды, один раз в Нино, попав тому в горло, второй раз в Паоло, попав ему над левый глаз, а потом пистолет дал осечку.

Сальваторе поднял «беретту», в глазах бешенство, но тут взвизгнули тормоза, «форд-эскорт» развернуло, но он остановился прямо позади Сальваторе. Джагоу высунулся с другой стороны.

— Фраскони! — позвал он.

Сальваторе полуобернулся, и Джагоу трижды выстрелил в него, сбросив его с кромки дока в воду. Сара и Иган плавали там же. Джагоу подошел к краю дока. Сара посмотрела вверх на загорелое лицо блондина с усами и в очках. Что-то отдаленно знакомое, но она не знала, что, пока он не заговорил:

— Не знаю, Сара, но у вас, похоже, просто страсть к воде, да? — Он покачал головой. — Будь я на вашем месте, я бы к черту убрался отсюда домой, и как можно скорей.

Он исчез. Они услышали, как взвыл двигатель «форда» и он умчался. Сара сказала:

— Джагоу! Это был Джагоу, Шон, но другой. Этот человек волшебник.

Иган взял ее за руку и потянул к лестнице.

— Мне плевать, кто он такой, но совет он дал хороший.

Он помог Саре подняться по лестнице. Спустя несколько мгновений, они уже сидели в «мазерати» и ехали в аэропорт «Пунта-Раиси» так быстро, как это было возможно.

13

Было только десять часов, когда по прибытии в Уолшэм «лир-джет» отбуксировали к главному ангару. Когда Грант открыл дверь, и Сара спустилась по трапу, внизу ее ждал Тони Вильерс, а в нескольких ярдах в стороне стоял черный «деймлер» Фергюсона.

— Тони, я все объясню, — сказала Сара, напряженно ожидая его реакции. — Бригадир Фергюсон в машине?

— Нет, он дома. Я отвезу вас туда. — Вильерс обернулся к Игану, когда они пошли к машине. — Я звонил сегодня утром Марко в Палермо.

— Давайте сразу внесем ясность, полковник, — сказал Иган. — Марко здесь совершенно не виноват. Он получил приказ на проведение операции, закодированный должным образом, с правильной секретной классификацией, и он действовал строго по инструкции.

— Похоже на то. — Вильерс сел в машину вслед за Сарой, Иган пристроился на откидном сиденье напротив них. — Марко говорил, что с нами больше нет братьев Фраскони?

— Да, я тоже это слышал, — подтвердил Иган.

— Я тебя неплохо натренировал, Шон.

Иган покачал головой.

— В этом не только моя заслуга. Джагоу появился очень вовремя. Честно говоря, только благодаря его вмешательству нам удалось спасти свою шкуру. Он пристрелил Сальваторе Фраскони, когда дело было совсем плохо.

— Но знаешь, — вмешалась Сара, — он выглядел совсем иначе. И не заговори он, я бы его не узнала.

— Если он сегодня вернется в Лондон, у вас есть шанс его взять, — предположил Иган.

— Сомневаюсь. — Вильерс покачал головой. — Если он такой мастер маскироваться, как говорит Сара. Наш друг Джагоу очень изобретательный человек.

Он выглядел странно подавленным, и Сара нахмурилась.

— Что-нибудь случилось, Тони?

— Да. Действительно случилось. — Он взял ее за руку. — Вчера утром умер сэр Джефри.

— О, нет. — Ей стало по-настоящему больно. Сара закрыла глаза и отвернулась, вспомнив все. Свое венчание в Стоукли, прием в усадьбе после этого, Эдварда в парадной форме, Эрика, которого по этому случаю отпустили из школы, и сэра Джефри, который выглядел таким счастливым. — Я так рада, что он был слишком болен, чтобы понять, что произошло с Эриком, — произнесла она, наконец.

— Я сделал некоторые распоряжения относительно похорон, — сказал Вильерс. — Надеюсь, ты не возражаешь?

— Почему я должна возражать? В конце концов, ты теперь глава семьи. Тальботов больше не осталось. — Она была близка к срыву. — Когда похороны?

— Сегодня, в три часа.

— В Стоукли?

— Конечно.

Сара сказала Шону:

— «Стоукли-холл» находится в Эссексе на Ривер-Кроч. От Лондона всего час езды, если дорога не очень загружена. Там другой мир. — В ее голосе появился надлом. — Англия, какой она была раньше. Тальботы там жили в течение пятисот лет, и больше не живут, потому что их больше не осталось.

На этом она отвернулась от них обоих и разрыдалась.

Джагоу в этот момент прибыл в аэропорт «Леонардо да Винчи» в Риме. Было ясно, что Иган и Сара Тальбот вернулись в Лондон на «лир-джете», и это означает, что некоторое время у него не будет с ними контакта. Не полностью, конечно, поскольку аппаратура, которую он оставил в квартире, запишет все, что будет происходить в доме на Лорд-норд-стрит. Это уже что-то.

Его больше беспокоило положение, в котором он оказался. Одно дело спасти Саре жизнь, но какого черта он действовал как позер и раскрыл себя. Правда, вряд ли она сможет достаточно точно описать его внешность, но люди Вильерса и Группа четыре будут на страже, и этого может оказаться достаточно.

Он посмотрел на электронное табло вылетающих рейсов и улыбнулся, потому что ситуация оказалась совсем простой. Был прямой рейс «Бритиш Эйруэйз» в Глазго, вылетавший во время ланча и прибывающий в этот благословенный город в четыре тридцать. А между Глазго и Лондоном совершаются челночные рейсы.

Джагоу подошел к стойке кампании и заказал билет, потом пошел в бар, заказал бокал белого вина и отправился в телефонную будку звонить Смиту. Он сидел там попивая вино и куря сигарету. Смит перезвонил только через пятнадцать минут.

— Что вы делаете в Риме?

— Жду свой рейс. Я возвращаюсь.

— Вы были на Сицилии?

— Так точно, — сказал Джагоу.

— Я вам сказал не вмешиваться больше.

— Да. Я все время помнил об этом, но, все обдумав, решил, что имеет смысл быть поблизости на случай, если я окажусь нужен.

— И оказались?

— Боюсь, нет. Сальваторе Фраскони наотрез отказался от моей помощи. Он был одержим желанием самому расквитаться с Барберой, Иганом и Сарой Тальбот.

— И что произошло?

Как обычно, сообщая плохие новости, Джагоу получал удовольствие.

— Увы, ходят слухи, что больше не стало Фраскони. Тела Даниело и двух его людей были обнаружены в сточной канаве вблизи Беллоны. Я слышал по радио по дороге в аэропорт, что Иган убил Сальваторе, — солгал Джагоу и весело добавил: — Сегодня вечером в Палермо женщины будут от тоски бить себя в грудь.

— Однажды ваше чувство юмора сыграет с вами смертельную шутку, — заметил Смит. — Где сейчас Иган и женщина Тальбот?

— На крыльях «лир-джета» возвращаются на родину за счет ее налогоплательщиков.

— А вы?

— Смогу туда добраться только вечером. Проблемы со стыковкой рейсов. Кстати, в связи с этим я чувствую необходимость обсудить одну вещь.

— Что именно? — спросил Смит.

— Вопрос в том, есть ли что-то, что мог им рассказать Барбера?

— Да ни черта. Потому что он ничего не знал, — успокоил его Смит.

— Не будем себя обманывать, — возразил Джагоу. — Вы всегда сами занимались ирландскими контактами, никогда меня не вовлекали. Я не знаю, с кем вы там вели дела, но мне известно об участии в них Фраскони. Я прав?

— Ну, а если и так? — неохотно согласился Смит.

— Старый лис вроде Барберы первым делом, наиболее приоритетным, постарался бы узнать как можно больше о деловой активности братьев Фраскони. У него наверняка были люди, внедренные в организацию. Могли быть и члены семьи Фраскони, которые перешли на его сторону. В таком случае, я думаю, вы не можете с уверенностью говорить, что он ничего не знал о делах в Ольстере.

— Полагаю, что в ваших словах есть доля правды, — признал Смит.

— У них были прямые контакты с людьми из Ольстера, к примеру? — спросил Джагоу. — Кто-нибудь туда ездил?

Повисло тяжелое молчание, прежде чем Смит признался:

— Да. Такие контакты были.

— Тогда, старина, я бы им позвонил на случай, если Иган и Сара Тальбот появятся и там тоже. — И, как последнюю каплю, добавил: — Конечно, будет совсем плохо, если прелестная парочка решит, ради разнообразия, поставить в известность Фергюсона и Вильерса. Тогда вашим друзьям будет дышать в затылок RUC[14] и армия.

— Я вас понял, — сказал Смит. — Я обо всем позабочусь. Позвоните мне вечером, когда будете на месте.

Сэр Лилэнд Барри стрелял по тарелочкам на лужайке изумительной старой усадьбы времен Георгов «Роузмаунт» неподалеку от Бэликабина. Вышедший в отставку судья Верховного суда семидесяти трех лет, он смотрелся изысканно в безукоризненных бриджах для верховой езды и начищенных до блеска коричневых сапогах, коричневом твидовом пиджаке из Донегола и кепке из того же материала. Его волосы и аккуратно подстриженные усы были снежно-белого цвета.

— Пускай! — крикнул он. Егерь, склонившийся над ловушкой, дернул ручку, и две тарелочки взлетели в небо. Сэр Лилэнд попал в ту, что слева, но по правой промахнулся. — Дьявольщина, — пробормотал он тихо.

Позади него появился дворецкий с трубкой дистанционного телефона.

— Звонок из Лондона, сэр.

— Кто это? — повелительным тоном спросил сэр Лилэнд.

— Некто мистер Смит, сэр.

Сэр Лилэнд протянул ему дробовик.

— Подержите. — Он взял телефон и отошел к стене надо рвом и прислонился к ней. — Барри слушает.

— У нас могут быть проблемы, — сказал Смит.

— Слушаю. — Смит описал ситуацию несколькими короткими фразами. Когда он закончил, Барри сказал: — Проблем не вижу. Если этот парень Иган и женщина появятся здесь, мы с ними разберемся.

— А силы безопасности? — усомнился Смит.

— Друг мой, силы безопасности не представляют для меня угрозы, — терпеливо объяснил ему сэр Лилэнд. — Как раз наоборот. Так что не волнуйтесь. Можете на меня полностью положиться.

Он вернулся к дворецкому, отдал ему телефон, забрал у того дробовик, перезарядил и кивнул егерю. На этот раз, когда он выстрелил, то к полному его удовольствию обе тарелочки превратились в облако пыли.

Фергюсон отвернулся от окна, держа в руках чашку с блюдцем, из которой сделал глоток чая. Вильерс стоял перед камином, Сара и Иган сидели напротив друг друга.

— Замечательный человек этот Джагоу, — сказал Фергюсон. — Кроме всего прочего, он еще, оказывается, и мастер перевоплощения. — Он допил чай. — Конечно, кое-что здесь вызывает особый интерес.

— Что именно, сэр? — поинтересовался Иган.

— Он, похоже, обладает сверхъестественной способностью следовать за вами повсюду. — Он протянул чашку Саре. — Я, пожалуй, выпью еще чашку. — Потом обратился к Игану: — Что касается тебя, то твои подвиги из тех, что описываются в «Бойз оун мэгэзин», и меня не впечатляют. Бог знает, мы потратили достаточно денег за эти годы на твое обучение. Гораздо более серьезный вопрос, как тебе удалось получить доступ к нашему компьютеру?

Иган сказал:

— Не можете же вы ожидать, что я отвечу на этот вопрос, не так ли?

— Перестань, Шон, — вмешался Вильерс. — Есть только один человек, который способен сломать защиту этой системы, и мы все знаем, кто он. Алан Кроутер.

— Плохо дело, — сказал Фергюсон, отпивая из чашки свежий чай. — Особенно для Алана. Кроме всего прочего, это очень серьезное нарушение «Закона о государственной тайне».

— Но это чепуха, — сказала Сара. — Наши партнеры на Кэннон-стрит имеют самую сложную компьютерную систему во всем Лондоне. Естественно, пока я здесь, я имею к ней полный доступ. В вашу систему забралась я, бригадир.

— Неужели, миссис Тальбот? — удивился он.

— Я бы недолго продержалась среди финансистов Уолл-стрит, если бы не владела компьютером в совершенстве. Могу продемонстрировать, — добавила она.

— Не верю ни единому слову, — сказал Вильерс.

— Успокойся, Тони, — сказал Фергюсон. — Разве можно не верить леди? Сейчас не до того, дорогая. Гораздо интересней, что вам удалось узнать на Сицилии.

Она посмотрела на Игана, и он сказал:

— Я полагаю, мы должны рассказать. Это слишком важно, чтобы держать при себе, по многим причинам.

Она глубоко вздохнула.

— Хорошо. Когда мы туда отправились, мы знали только, что движущей силой позади всего является этот человек Смит, который неизвестно кто, и Джагоу его правая рука.

— А Фраскони? — спросил Фергюсон. — Как они сюда вписываются?

— Смит и Фраскони очень тесно взаимодействовали в совместном наркобизнесе, и даже больше того, они имели связи в Ирландии, — рассказывала Сара. — Из чего явствует, что они непосредственно связаны с группировкой тех протестантских экстремистов, что повинны в убийстве четверых боевиков ИРА.

Фергюсон сказал спокойно:

— Вы хотите сказать, что знаете, кто это?

— Да. — Она кивнула. — Человек, первоначально работавший на Фраскони, служивший его курьером для связи с Ольстером, перешел на сторону Барберы. Он все рассказал дону Рафаэлю.

— И?

— Это были «Сыны Ольстера», — вставил Иган.

— Правда? — Фергюсон повернулся к Вильерсу. — Мы ведь знали о них, да?

— Я не думаю, что они в последнее время проявляли активность, — ответил Вильерс.

Фергюсон кивнул.

— Еще что-нибудь?

— О, да. Человек, который ими командует.

Фергюсон нахмурился.

— Кем? «Сынами Ольстера»?

Она кивнула.

— Да. Сэр Лилэнд Барри. Действует из своего поместья под названием «Роузмаунт» рядом с прибрежной деревней Бэликабин.

Стало тихо. Фергюсон и Вильерс переглянулись, потом бригадир подошел к письменному столу и сел за него.

— Очень интересно.

— Что вы собираетесь с этим делать? — потребовала ответа Сара.

Фергюсон посмотрел на Вильерса.

— Попытайся, объясни ей запутанность политической жизни Ольстера. Может быть, тебя она выслушает.

— Сэр Лилэнд Барри принадлежит к одной из самых старинных фамилий Ольстера, — начал свой рассказ Вильерс. — Он пятый баронет. Во время Второй мировой войны он неоднократно отличился как офицер формирования «Винтовки Ольстера». В последующие годы он сделал блестящую карьеру адвоката в Лондоне, а также и в Ирландии. Он даже был членом парламента в Штормонте.

— Полагаю, от «Юнионистов Ольстера»? — поинтересовался Иган.

— Едва ли могло быть иначе, — вставил реплику Фергюсон. — Он же, все-таки, протестант.

— Как Вулфи Тоун, Чарльз Стюарт Парнелл и Эрскин Чилдерс, — подметил Иган. — В свое время все они были ирландскими националистами.

— Как бы то ни было, сэр Лилэнд Барри является признанным защитником дела протестантов, — продолжил Вильерс. — В течение многих лет он был судьей и в качестве такового являлся постоянной мишенью ИРА. В марте 1982 они сделали попытку его убить. В Фермане на обочине дороги была взорвана бомба в тот момент, когда мимо проезжала его машина. Он избежал тяжелых ранений, но его жена погибла. — Вильерс замолчал. Фергюсон сказал:

— Три года назад он вышел в отставку с поста судьи. С тех пор он поднялся до позиции Великого мастера «Оранжевой ложи».[15] Он прекрасно ладит с правительством, и несчетное число раз оказывал помощь секретной службе.

— Несколько лет назад он возглавлял государственное расследование должностных преступлений, допущенных некоторыми офицерами Королевской полиции Ольстера, — опять заговорил Вильерс. — По его приговору они, конечно, получили чистое карантинное свидетельство.

— Белее белого, — добавил Фергюсон. — Едва ли нужно говорить, что это сделало его довольно популярным в кругах RUC.

Сара воззрилась на них в полном недоумении.

— Мне кажется, я не понимаю, что вы мне говорите, или, возможно, я просто не хочу этого понимать.

Разъяснение пришло от Игана:

— На самом деле, все просто. Они пытаются довести до вашего сознания, что по причинам безопасности ему это сошло с рук. Тот факт, что по нашим сведениям он еще и террорист, является просто неудобным.

— Вы нарушаете дисциплину, сержант, — резко сказал Фергюсон.

— Чем? Тем, что говорит правду? — Сара покачала головой и, повысив голос, сказала: — Не могу поверить.

Вильерс прервал ее:

— Сожалею, Сара, здесь кроется гораздо больше, чем ты осознаешь.

— Вы должны просто нам поверить, — добавил Фергюсон.

Сара осторожно поставила чашку и встала.

— Так вы ничего не собираетесь делать? Так?

Фергюсон сурово сказал:

— Миссис Тальбот, здесь этому конец. С этого момента это забота службы безопасности, а не ваша. Приданной мне властью, я могу депортировать вас в Соединенные Штаты. Это не тот путь, которым я хотел бы следовать. Однако я вас официально предупреждаю против любой попытки выехать из этой страны в Ольстер. — Он повернулся к Вильерсу. — На вашей ответственности, чтобы имя миссис Тальбот было внесено в черный список во всех пунктах отправления в Ирландию, как морем, так и по воздуху.

— Слушаюсь, сэр, — сказал Вильерс.

— И имя этого юного идиота, тоже. — Фергюсон повернулся к Игану. — Как вам известно, сержант, вы еще подчиняетесь военной дисциплине. Я мог бы вас арестовать, но мне противно это делать. Вы прекрасный солдат, Иган, а я достаточно старомоден, чтобы верить в значимость чего-то. Вы хорошо служили короне.

— О, Господи, — сказала Сара с отвращением. — Теперь, позвольте мне уйти. — Она с чопорным видом направилась к двери.

Вильерс сказал:

— Пойди с ней Шон. Увидимся на похоронах.

— Вы имеете в виду, что после всего этого, вы там будете? — Иган покачал головой. — Признаю, выдержки вам не занимать. — И он вышел.

Вильерс сказал Фергюсону:

— Бог мой, Лилэнд Барри руководит «Сынами Ольстера». Вы считаете, это правда?

— Не вижу причин сомневаться. Я всегда его недолюбливал. Другое дело, что можно с этим сделать? Там, Тони, обстановка довольно специфическая.

— Я знаю, сэр.

— Так. — Фергюсон встал и обошел письменный стол. — Не нужно падать духом. Выход всегда найдется. Перво-наперво, вернемся на Курзон-стрит, и вы сможете вытащить на свет все, что у нас есть на «Сынов Ольстера». Это поможет занять время до похорон.

— Вы собираетесь пойти, сэр?

— Разумеется, Тони. — Фергюсон кивнул и пошел к двери. — Сожалею, но не по причине благопристойности и сострадания, а потому что мне нужно снова поговорить с миссис Тальбот или, точнее, я подозреваю, что ей будет нужно поговорить со мной.

Иган оставил Сару на Лорд-норд-стрит и поехал в «Барочник». Ида с барменом как раз готовились открыть бар на время ланча. Когда Иган заглянул внутрь, Ида сразу к нему подошла.

— У тебя все в порядке, Шон? Где ты был?

— Занимался делами, — ответил он.

— Я приготовлю тебе поесть. Мы пока не очень заняты.

— Нет, спасибо. Мне нужно переодеться, я иду на похороны.

Он поднялся наверх, достал из шкафа темно-синий шерстяной костюм, белую рубашку и темный галстук. Иган принял душ, побрился, оделся. Когда он спустился вниз, Ида была еще в кухне.

— Ты хорошо выглядишь, — сказала она и поправила на нем галстук. — Ты разговаривал с Джеком?

— У меня не было возможности со вчерашнего дня.

— Он звонил мне во время завтрака из этой лечебницы. Голос не очень хороший.

— Я поинтересуюсь. — Он поцеловал ее в лоб. — Мне пора, Ида.

Она постояла в дверях, наблюдая, как он уезжал, потом закрыла дверь и вернулась в бар.

Когда Сара спустилась вниз, на ней был ее черный бархатный костюм. Иган говорил по телефону с лечебницей в Сент-Джонс-вуд. Когда она вошла в комнату, он положил трубку.

— Как там дела? — спросила она.

— Могло быть хуже. По-видимому, у него ночью поднялась температура. Азиз обнаружил небольшое воспаление в ране. Так что он взял его в операционную, открыл рану и наложил новые швы.

— Вы говорили с дядей?

— Нет, он опять в постели и под действием снотворного. — Она подошла к окну и посмотрела на улицу. Иган сказал: — Нам пора идти. — Она сказала, не оборачиваясь:

— Они ведь не собираются ничего делать, да?

— Я так не думаю, — возразил Иган. — По моему мнению, они нам что-то недоговаривают об этом сэре Лилэнде Барри.

— Да, у меня сложилось такое же впечатление. — Она повернулась с непроницаемой улыбкой. — Теперь, пора идти. — Она быстро пересекла комнату и вышла.

Когда они вышли вслед за гробом из старой норманнской церкви, начался дождь. Церковнослужитель предложил зонты, очевидно имевшиеся как раз на такой случай. Вильерс взял один из них и раскрыл над Сарой.

— На похоронах всегда дождь, — сказала Сара уныло. — Почему это?

Вильерс обнял ее за плечи.

— Осталось недолго.

Позади них Фергюсон и Иган укрылись под одним зонтом. Следом шли экономка и трое слуг из «Стоукли-холла», да горстка деревенских жителей пристроились в хвосте.

Сара повернулась и посмотрела на Вильерса с загадочной улыбкой.

— Мы должны начать называть тебя сэр Энтони, не так ли? Сэр Тони как-то не звучит.

Он не мог придумать, что на это ответить, и они пошли дальше через кладбище к огороженному семейному участку Тальботов. Могила стояла открытой и готовой, двое могильщиков ждали на почтительном расстоянии, спрятавшись под деревом.

Здесь не было могильной плиты ее мужа, поскольку, в соответствии с традицией британской армии, он был похоронен на Фолклендах, там, где был убит. Не было и могилы Эрика, только пепел. Она стояла там, и каждый нерв в ней трепетал, пока опускали гроб.

Священнослужитель держал зонт над священником, чтобы защитить от дождя его облачение, но слова, которые тот произносил, были бессмысленным бормотанием, ничего не значащим. Потом она наклонилась на краю могилы за горстью мокрой земли. Когда земля просыпалась на гроб, в голове Сары словно рассеялся туман.

«Это реальность, — думала она. — И я не могу ничего здесь поделать, как ничего не могла сделать для Эдварда. Но не для Эрика. Эрик это совсем иначе».

Она знала, что не отступится ни сейчас, ни потом. Автоматически она обменялась рукопожатием со священником, выслушала соболезнования и пошла к машине. Вильерс поспешил за ней.

Фергюсон сказал:

— О, Боже, боюсь, у нас проблемы.

— А чего вы, собственно, ожидали? — сказал Иган, когда они шли следом за Вильерсом.

Когда они подошли, Вильерс пытался ее в чем-то уговорить, но она не стала его слушать, и повернулась к Фергюсону с пылающим лицом и горящими глазами.

— Я хочу вас спросить еще раз, бригадир. Вы намерены что-то делать относительно сэра Лилэнда Барри?

— Я полагаю, что мои разъяснения относительно этого дела были вполне достаточными, — ответил он сурово.

— Прекрасно. — Она повернулась к Игану. — Поехали.

Она села в «мини-купер», Иган скользнул за руль. Когда он запустил двигатель, Фергюсон наклонился к окну и сказал Саре:

— Не делайте глупостей, миссис Тальбот. Вы убедитесь, что вам не удастся выехать из страны в Ольстер, можете мне поверить.

Иган отъехал, и Вильерс сказал тихо:

— Провались все, бригадир, сил нет смотреть на это.

— Позаботься, чтобы к ней был приставлен хороший человек, — сказал Фергюсон, когда они шли к «деймлеру».

Они сели в машину и поехали. Вильерс спросил:

— Неужели мы ничего не можем сделать с Барри?

— Тебе, Тони, прекрасно известно, каково положение. Трудности. Он слишком хорошо окопался. — Фергюсон пожал плечами. — Нет, мы ничего не можем. Но я свято верю, что она сможет.

— Что она сможет? — поразился Вильерс. — Все аэропорты и паромы для нее заблокированы.

— Не сомневаюсь, что юноша Шон найдет выход. Вам ли не знать, насколько этот мальчик изобретателен. Вот почему я и хочу, чтобы он работал на меня.

— Так вот что вы задумали, — выговорил Вильерс. — Так вот почему вы с ней так разговаривали.

— Ей сейчас необходимо быть в гневе, и теперь она очень разгневана. — Вильерс отвернулся не в силах сказать ни слова. — Тони, все будет в порядке. С твоим человеком, который будет за ней следить, мы окажемся рядом, стоит ей только начать действовать. От тебя зависит, чтобы она была под пристальным наблюдением. — И добавил нетерпеливо: — Неужели не понимаешь? Так у нас появится хоть какой-то шанс против Барри, лучше, чем ничего.

— Господи, Боже мой! — воскликнул Вильерс. — Ушам своим не верю.

— Нечего на меня так смотреть. Ты уже взрослый. В нашем бизнесе приходится иногда пачкать руки, чтобы добиться результата. Мы оба это знаем, так что хватит глупостей. — Он откинулся на спинку и закрыл глаза.

— Послушайте… — начал Иган, когда они выехали на главную дорогу, но Сара подняла руку, чтобы его остановить.

— Не нужно никаких слов Шон, просто ведите машину.

Она опустила стекло и оставила окно открытым, несмотря на дождь, и всю дорогу до Лондона курила одну сигарету за другой, пока Иган пробивался сквозь густой поток транспорта к Лорд-норд-стрит. Он выключил двигатель.

— Вы хотите, чтобы я задержался?

— Да, очень. — Она поднялась по лестнице и открыла дверь, он прошел вслед за ней в гостиную. Сара повернулась к нему лицом. — Возможно, вы притерпелись к безумным действиям вашей секретной службы, но я нет. — Она была в бешенстве. — Ваш дядя многие годы был гангстером, злодеем, кажется, вы используете это слово?

— Так точно.

— Он сделал для меня больше, больше мне помогал, даже рисковал жизнью ради меня…

— Я знаю, — прервал ее Иган. — Теперь успокойтесь.

— Успокоиться? Шон, они внесли нас в черный список тех, кому запрещен вылет в Ольстер, и Барри опять все сойдет с рук. — Ее трясло от бешенства. — Ладно, я доберусь до Ирландии хоть вплавь.

— Будем надеяться, что этого не потребуется, — сказал спокойно Шон.

Она замерла в неподвижности, глядя на него в упор.

— Вы хотите сказать, что поможете мне?

— Это уже вошло у меня в привычку. Слишком поздно от нее избавляться, — сказал Иган. — Переоденьтесь, а потом наведаемся к Алану Кроутеру, посмотрим, что он нам может сказать.

Алан Кроутер отодвинулся от экрана и покачал головой.

— Не удивительно, что они не могут его тронуть. У него многолетние связи на уровне Даунинг-стрит, поддержка «Оранжевой ложи» и поклонение RUG.

— Должно быть еще что-то, — предположил Иган.

— Да, здесь есть еще вторичное ограничение доступа, — объяснил Кроутер. — Дайте мне еще минуту. — Он пощелкал клавишами и кивнул. — Хотите взглянуть?

— А что это? — спросила Сара, наклонившись вперед.

— Ну, говоря попросту, он хитрая старая свинья, которая не гнушается сдавать своих собственных людей, когда ему это нужно.

— Но я не понимаю, — призналась Сара.

— Протестанты расколоты на фракции не меньше чем республиканское движение, — объяснил ей Иган. — Ассоциация защитников Ольстера, UVF, организация самого Барри: «Сыны Ольстера». Там постоянно идет борьба за власть.

— Судя по этим данным, когда ему это выгодно, он выдает полиции экстремистов из других протестантских группировок, — добавил Кроутер.

— Бывало, он выдавал ИРА даже собственных людей, — сказал Иган.

— Несколько раз. И посмотрите, в каких убийствах он участвовал, это же грязные трюки. — Кроутер покачал головой. — Не удивительно, что он защищен. Они никогда не рискнут выставить его на процессе в открытом суде.

— И Фергюсон с Тони об этом знают? — спросила Сара. Иган кивнул.

— Но это не означает, что они взаимодействовали с Барри или участвовали в его делах.

— Он прав, — добавил Кроутер. — Основная масса вторичной информации скачана из посторонних источников: с компьютера ирландского отделения Д15 и с засекреченных рабочих файлов RUC.

— И они работают с таким человеком? — поразилась Сара. — Коллаборационизм во взяточничестве, предательстве, убийстве?

— Есть такие, кто считает, что цель оправдывает средства, — сказал Иган. — Там идет маленькая грязная война. Если бы вы знали, что мне приходилось делать… — Он отвернулся и тихо выругался, потом повернулся к ней лицом. — Нет, черт возьми! Для всего, что я делал, всегда было оправдание. Но это… — Он беспомощно указал на экран.

— А Фергюсон и Тони?

— Я знаю их многие годы. Тони один из самых жестких людей, которых я знаю, но честный. Что до Фергюсона, то мне приходилось замечать, как он передергивал, но по сравнению с Барри, он мать Тереза.

Кроутер сказал:

— Вот еще, уже с другого компьютера. Смерть четырех боевиков ИРА, где использовалась буранденга. Ее тоже нужно добавить к списку заслуг Барри.

— Фергюсон и Тони, вполне возможно, не меньше других озабочены сложившейся ситуацией, — заметил Иган.

Сара глубоко вздохнула.

— Ладно. Шон, как я попаду в Ольстер?

— Не это важно сейчас. Вопрос в том, зачем вы хотите туда попасть?

— Чтобы встретиться лицом к лицу с сэром Лилэндом Барри.

— С какой целью? — Иган развел руками. — Я имею в виду, что застрелить вы его не можете. Вы не в состоянии спустить курок. Джок Уайт это доказал. Или вы хотите, чтобы я пристрелил его для вас?

— Нет, — сказала она. — Я не более ожидаю, что вы будете это делать за меня, чем я ожидаю справедливости. Но мне кажется наиболее вероятным, что из всех людей, с которыми мы сталкивались, именно сэр Лилэнд Барри может знать секрет, кто такой Смит.

— Это правда, не могу с вами спорить, — согласился Иган. — Трудность только одна: заставить негодяя открыть рот.

Сара улыбнулась.

— Я не сомневаюсь, что вы найдете подходящий способ, чтобы его убедить. Обычно вам это удавалось. Так как я попаду в Ольстер?

— Морем, — ответил он просто.

— Что за нелепость, — заметил Кроутер. — Все паромы для вас блокированы.

— Кто говорит о паромах? Я имел в виду тридцатифутовый прогулочный катер. Что-нибудь, способное развивать крейсерскую скорость, скажем, узлов пятнадцать, и приспособленное для глубоководной рыбалки. Вроде тех, что любители рыбной ловли нанимают на неделю.

— Это интересно, — сказала Сара.

— Есть лодочная мастерская на окраине Хейшема. Это на заливе Мокамбе на побережье Ланкашира. Простой свободный переход, огибая с севера остров Мэн, прямо к побережью Ольстера. Плывем прямо в Бэликабин. Владелец этой мастерской бывший главный корабельный старшина Королевского ВМФ по фамилии Вебстер. Сэм Вебстер. Ему теперь уже около семидесяти. Его мастерская в полном упадке, но сам он человек надежный. Я с ним работал раньше.

— Захочет ли он помочь?

— Он не поверит, что мы будем охотиться на акул, если это вас беспокоит. С другой стороны, он будет держать свои мысли при себе, если я предложу ему достаточную сумму, но она должна быть наличными.

— В доме в кабинете есть, по меньшей мере, тысяча фунтов двадцати и пятидесятифунтовыми банкнотами, — сказала Сара. — И даже больше в дорожных чеках.

— Он бы не знал, что это такое, — сказал Иган. — Но остается проблема до него добраться. Видели, за нами следовал красный «форд-эскорт» фургон, он и сейчас стоит на улице неподалеку. Если связать его с телефонным мастером, который копается в люке в другом конце улицы, станет ясно, что мальчики Фергюсона держат нас под тщательным наблюдением. Не боюсь поспорить на что угодно, что и позади дома тоже есть кто-нибудь.

Кроутер посмотрел на часы. Было чуть больше шести.

— В действительности, у меня есть очень веселая идея. Не хотите ли вы вдвоем присоединиться к клубу любителей катанья на товарняках, стать полноправными членами и совершенно бесплатно?

— Ты шутишь? — спросил Иган.

— Вовсе нет. Расписание грузовых поездов теперь мое хобби. Один из них отправляется в Шотландию со станции Виктория в семь тридцать. Он обычно останавливается у грузового терминала Ланкастера в одиннадцать тридцать. Сколько оттуда до Хейшема?

— Семь-восемь миль, я думаю, — предположил Иган.

— Тогда так, я поеду с вами, покажу, что к чему. Мне полезно развеяться. Есть обратный грузовой поезд в половине первого ночи. К пяти я буду уже здесь.

— Что за катанье на товарняках? — спросила Сара. — Я не понимаю.

— Он объяснит, пока меня не будет, — сказал ей Иган. — Я хочу позвонить Вебстеру в Хейшэм, но не отсюда. Я думаю, что тот телефонный мастер в люке прослушивает этот телефон. И я заберу из дома наличные, если вы мне скажете, где сейф и его код. — Она снабдила его информацией.

— Будьте осторожны, Шон.

— Разве бывает иначе?

Он вышел из дома, сел в «мини-купер» и поехал, «форд-эскорт» тут же последовал за ним. Он остановился в Камдене около станции метро и вошел внутрь, купил в киоске сигареты и получил на сдачу несколько монет, зашел в телефонную будку и позвонил Сэму Вебстеру в Хейшем. Телефон звонил долго, стало уже казаться, что на другом конце никого нет, когда трубку неожиданно сняли. Хриплый голос произнес:

— Какого черта, кто это?

— Шон Иган, старый ты плут, вот кто это.

— Господи, Шон! — радостно крикнул Вебстер. — Откуда ты взялся? Я слышал, тебя ранили на Фолклендах.

— Да, было дело, но в тот раз я выкарабкался нормально, — сказал Иган. — Слушай, а у тебя еще есть твоя «Дженни Б»?

— Конечно, а что?

— Я хочу ее нанять. Хочу порыбачить вместе со своей приятельницей.

— И когда она тебе нужна?

— Сегодня ночью. Будем у тебя около полуночи.

Вебстер засмеялся.

— Порыбачить, значит, да? Я, мальчик, не вчера родился, но вот что я сделаю. Поскольку это для тебя, я не буду брать с тебя тысячу фунтов, а только семьсот пятьдесят и дам топливо.

— Идет, — согласился Иган. — Жди нас в полночь.

Он вернулся в машину и поехал сразу на Лорд-норд-стрит. Иган пробыл в доме не более трех минут, взял тысячу фунтов и уехал оттуда, «форд» все время висел у него на хвосте.

Около «Барочника» он въехал во двор, достал «браунинг» из ящика с инструментами и вошел в дом. Ида была в баре. Шон не стал ее тревожить, просто вызвал такси и поднялся наверх в свою комнату. Он переоделся в джинсы, сапоги, свитер и черную кожаную куртку.

Иган взял небольшой рюкзачок и положил в него «браунинг», потом отвернул ковер у стены за кроватью, вынул подвижную доску, под которой обнаружился целый набор оружия. Он взял несколько запасных обойм для «браунинга» и «вальтер» в кобуре, которая крепилась под коленом. Все сложил в рюкзачок, прихватив еще банку «мэйс»,[16] и спустился вниз, в бар.

— Я выпью скотч, Ида, — сказал он и подошел к окну посмотреть на «форд», стоявший на другой стороне улицы.

Пара хулиганистых на вид парней лет восемнадцати сидели рядом за столом, пили пиво и играли в домино.

— Как дела, Шон? — спросил один из них.

— Неважно. За мной весь вечер таскается парень в красном «форде-эскорт», что на той стороне дороги. — Иган достал десятифунтовую банкноту и опустил ее на стол. — Проколите ему шины, только, чтобы он этого не заметил, и выпейте за мой счет.

— С удовольствием.

Они пулей вылетели из бара, у одного в руке был уже раскрытый нож, и мгновенно растаяли в темноте. Ида принесла ему скотч. Он проглотил его.

— Я уезжаю, Ида, на день или два.

— Снова? Куда теперь?

— За море, — ответил он.

Она схватила его за руку.

— Только не в Белфаст опять, Шон. Ты же обещал. — У нее в лице появился страх.

Он поцеловал ее в щеку. Как раз подъехало такси.

— Скоро вернусь.

Он выбежал из дома и сел в такси. Когда такси отъехало, «форд-эскорт» сделал попытку следовать за ним, но резко остановился. Довольный, Иган удобно устроился на сиденье.

Иган попросил таксиста высадить его в конце улицы и по дороге к дому прошел мимо телефонного мастера, копавшегося в люке, заметив также «седан», припаркованный в переулке сбоку от дома на въезде на улицу за домом. Когда он вошел в дом, Сара и Кроутер ждали его в кухне. Кроутер в вязаной шапочке, куртке с капюшоном и сапогах, служивших ему в прошлые разы, Сару он снабдил зеленой армейской курткой.

— От одного я избавился, — сообщил Иган. — Но остался еще рабочий, так что попробуем сзади.

— Там тоже есть один, — сказал Кроутер. — Я проверял. Он сидит в маленьком седане «пежо».

— Я выйду первым и с ним разберусь, — сказал Иган. — Потом пройдем задворками на Камден-роуд, поймаем такси и доедем до «Виктории». После этого мы в твоих руках.

Он открыл дверь кухни, пересек двор и вышел на улицу позади дома, стараясь держаться вблизи стены. Он чувствовал запах сигаретного дыма и знал, что человек в машине сидит с открытым окном. Иган вынул из рюкзака банку «мэйс» и пошел вперед.

— Извините, — сказал он. Человек испуганно взглянул вверх, и Иган пустил ему в лицо струю из банки. Человек застонал, поднял руки к глазам и осел на сиденье. Иган тихонько свистнул, и из темноты появились Сара и Кроутер. — Порядок, пошли отсюда, — сказал им Иган, и они торопливо удалились.

14

На задворках станции «Виктория» можно было заблудиться. Здесь было полно поездов, медленно надвигавшихся из темноты в беспорядочно разбросанные освещенные участки и снова исчезавших. Они забрались сюда сквозь дыру в защитной ограде из рабицы, и Алан Кроутер вел их за собой по территории совершенно уверенно, пока они не добрались до укрытия, старой, отслужившей свой срок, будки обходчика рядом с основными путями. Кроутер сверился с часами.

— Сейчас будет здесь. Когда придет, просто следуйте за мной. Не отставайте, потому что он стоит всего три минуты.

— Как насчет романтики паровозного дыма? — поинтересовался Иган.

— Осталась в прошлом, старик, — Кроутер вздохнул. — Прогресс, понимаешь. Хочу заметить, что это дитя развивает приличную скорость. Вы не успеете опомниться, как уже будете на месте. Что нам не нужно — это платформа с машинами. У них есть тенденция привлекать внимание дорожной полиции, как я уже говорил. Они пытаются ловить мальчишек, которые воруют автомобильные приемники.

— А нельзя нам поехать внутри грузового вагона? — поинтересовалась Сара.

— Боюсь, не выйдет. Они опломбированы. Максимум на что мы можем надеяться, это хоппер с плоской крышей, и молиться, чтобы не было дождя. — Кроутер усмехнулся. — Я-то, в сущности, не возражаю и против дождя. Люблю дождь.

В этот момент из темноты выполз поезд и начал останавливаться. В нем было несколько грузовых вагонов, потом целая вереница платформ для перевозки автомашин, но на них были не легковые машины, а грузовые фургоны.

— Дьявольщина! — выругался Кроутер. — Но могло быть хуже. Это не особо завидная цель. Радио в них нет. Нечем поживиться. — Он довольно заворчал, когда появился хвост поезда. — Вот это уже лучше. — Появилось с полдюжины платформ, груженых металлическими бочками и катушками кабеля. — Спрячемся среди них, и все будет прекрасно. Пошли. — Он забрался в последний вагон, повернулся и протянул Саре руку, Иган ее подсадил, потом влез сам. В этот момент состав дернулся и медленно тронулся. — Супер, — сказал Кроутер. — Теперь поищем местечко поудобней. — Он удовлетворенно вздохнул. — Вы убедитесь, только так и нужно путешествовать.

На каком-то этапе своей военной карьеры Фергюсон служил в Палестине. Это было в тот период, который закончился созданием государства Израиль. Оттуда он вынес устойчивую привязанность к еврейской кухне, поэтому его самым любимым рестораном во всем Лондоне был «У Блюма» на Уайтчепел-Хай-стрит. Когда вошел Вильерс, он сидел за своим обычным угловым столиком с бутылкой кошерного вина и увлеченно поглощал из невероятно большой миски перловый суп «хеймише».

Фергюсон выпрямился и глотнул вина.

— Начинай с самого худшего, Тони.

— Они исчезли. Из дома Кроутера они никому не звонили, так что прослушивание ничего не дало. Иган обвел вокруг пальца одного из моих парней, оставив его в машине с четырьмя спущенными шинами.

— Мне это нравится. — Фергюсон снова занялся супом. — Знаешь, это просто великолепно. Не только перловка, но еще фасоль, морковь, горошек, картофель. Настоящая еда. Что-нибудь еще?

— У меня был человек на задах дома Алана. Молодой Картер. Он пустил ему в лицо струю «мэйс».

— Кошмар, — сказал Фергюсон. — Какой, все-таки, негодник наш юноша Шон, правда?

Вильерс сел на стул напротив.

— Так что вы об этом думаете?

— То же, что и раньше думал. Иган найдет альтернативный маршрут. Возможно, с помощью Кроутера.

— Но что же это может быть? — изумился Вильерс.

Официант забрал у Фергюсона миску. Бригадир сказал:

— На самом деле это не имеет значения. Значение имеет только пункт назначения, а он нам известен.

— И что мы будем делать? — спросил Вильерс очень напористо. — Меня беспокоит Сара. Она не может справиться одна.

— Она и не одна, Тони. У нее есть Иган. Кроме того, какой бы альтернативный маршрут они ни выбрали, он потребует времени. Они не смогут туда добраться раньше, чем к завтрашнему утру. — Фергюсон взял кусок ржаного хлеба. — Прежде чем лечь спать, позвони в Уолшем. Пусть держат наготове «лир-джет» для короткого полета в Ольстер завтра утром. Это займет всего час. Если мы вылетим в восемь, в девять мы будем в Олдергрове. Пятнадцать минут вертолетом, и мы на армейской базе в Донагади. Если я правильно помню, Бэликабин всего в десяти милях к югу. — Он улыбнулся. — Мы будем там еще до десяти, Тони. Спасибо современным чудесам высоких технологий.

— И что там? — резко спросил Вильерс.

— Посмотрим, что будет сначала, так? И теперь довольно об этом. Тебе нужно поесть. Горячая соленая говядина здесь — это просто легенда, а картофель «латке» совершенно потрясающий. — Он поцеловал пальцы. — Вспоминаю старые дни в Иерусалиме.

— С разрывами бомб вдалеке и бандой Стерна засевшей в темноте, чтобы вас пристрелить, — добавил Вильерс.

— Тони, ты не меняешься, циник как всегда. — Он с удовольствием вздохнул, когда перед ним поставили тарелку с горячей соленой говядиной.

Поезд несся сквозь ночь на северо-запад от Бирмингема. Кроутер, сидевший прислонившись спиной к бочке с нефтью, достал из своего рюкзака термос, налил кофе и передал его Саре.

— Вам холодно? — спросил он.

— Нет, прекрасно, — успокоила она его, и действительно так себя чувствовала. Фактически, она уже многие годы не была в таком приподнятом настроении, как теперь, на этом поезде, мчавшемся сквозь ночь. Это давало ей удивительное ощущение необузданной свободы. — Я думаю, что могу понять, что вас так привлекает в этом, — сказала она Кроутеру.

— Я всегда любил поезда. С самого детства. — Он улыбнулся. — Поезда — вещь очень ностальгическая. Всегда кажется, что железнодорожные станции таят бесчисленные возможности. Столько железнодорожных линий ведущих в разные места. — Он замолчал, улыбаясь. — А потом, вдруг, вы уже постарели.

Они миновали ярко освещенную станцию. На платформе толпились люди.

— Уоррингтон, — сообщил Иган.

— Я знаю, мы доберемся очень быстро. Оглянуться не успеете, а мы уже будем там, как я и обещал, — сказал ему Кроутер.

В аэропорту Глазго Джагоу немного опоздал на лондонский рейс, и ему пришлось ждать следующего. Было уже восемь тридцать, когда он вышел из вестибюля аэропорта Хитроу и забрал со стоянки «спайдер». Спустя еще час он добрался до Лорд-норд-стрит и поспешил наверх в квартиру.

Стало сразу понятно, что в доме у Сары никого не было. Отсутствовал и «мини-купер». Он открутил пленку назад и затем поставил на автоматическое прослушивание речи, потом снял пальто. Когда он шел на кухню, послышался голос Сары, и Джагоу вернулся в гостиную и уселся, чтобы послушать, что она раньше говорила Игану. Когда разговор был окончен, Джагоу посидел на том же месте, хмурясь, потом набрал контактный номер телефона и пошел в кухню приготовить кофе. Телефон зазвонил минут через пять. Смит сказал:

— Итак, вы вернулись.

— Только вошел. Обнаружил на ленте запись интересного разговора, — сообщил Джагоу и коротко пересказал. Когда он закончил, Смит сказал:

— Это не имеет значения.

— Не имеет значения? — удивился Джагоу. — Послушайте, я не знаю, кто этот Барри, о котором она говорила, но ясно одно: они с Иганом намерены туда добраться, несмотря на перекрытые Фергюсоном обычные пути.

— Пускай себе добираются, — сказал Смит. — Я даже на это рассчитываю. Но обратно они не вернутся, это я вам обещаю. Никогда. Забудьте об этом! — добавил он мрачным тоном, не допускающим возражений. — Вам стала нравиться леди, нет никаких сомнений, и с этого момента вы от дела отстраняетесь.

Он положил трубку. Джагоу посидел немного, обдумывая услышанное, потом снова надел пальто, спустился вниз и сел в «спайдер», открыл крышку тайника, достал «браунинг» и глушитель Карсвелла, опустил их в карман пальто, и выехал из гаража.

— Так я отстранен от дела, да? — сказал он тихо. — Это мы еще посмотрим, старик. Еще посмотрим.

Поезд миновал Виган и уже приближался к Престону, когда Кроутер встал.

— Хочу немного поразмять ноги, — сказал он.

Кроутер продвигался вперед, перепрыгивая с вагона на вагон через муфты сцеплений. Потом на его пути оказался закрытый товарный вагон. Кроутер поднялся по стремянке и, присев, смотрел вдоль раскачивавшейся крыши. Он услышал голоса, взрыв хохота, и сразу лег на живот.

Когда он прополз вперед по крыше вагона до конца и осторожно глянул оттуда, то обнаружил, что смотрит вниз на вереницу платформ для перевозки автотранспорта, заполненных грузовыми фургонами. Он увидел двух юнцов, вылезавших из одного из фургонов. Послышался звон разбитого стекла, сопровождавшийся новым взрывом смеха. Кроутер развернулся, дошел до лестницы, спустился и поспешил назад к Игану и Саре.

— Там парочка юных паршивцев громит фургоны на платформах, и они не особо стараются при этом не шуметь. Если на борту есть железнодорожный полицейский, у нас могут возникнуть проблемы.

— Что нам делать, если кто-нибудь появится? — спросила Сара.

Кроутер взглянул поверх ряда бочек с нефтью. По обеим сторонам оставался бортик шириной фута два, но внизу железнодорожное полотно.

— Растянуться вон там и держаться за стальные тросы, очень крепко. — Он улыбнулся. — О, вот еще что, не забывайте молиться.

Прибегнув к помощи отмычки, Джагоу вошел в дом Алана Кроутера, и осторожно закрыл за собой дверь. Он не стал включать свет, просто обошел по очереди все помещения, светя крошечным карандашным фонариком. Особенно его заинтересовала компьютерная система в кабинете.

— Теперь понятно, — сказал он тихо. — Это многое объясняет.

Он прошел в кухню, открыл холодильник, взял пинту молока и вернулся в гостиную, где выбрал для себя удобное мягкое кресло. Самсон, бирманский кот, потерся об его ногу и свернулся у него на коленях. Джагоу вытащил «браунинг», навернул глушитель и положил оружие на кофейный столик, чтобы его было удобно брать. Он, не спеша, пил молоко, гладил кота и ждал.

Поезд миновал Престон, и Кроутер сказал:

— Следующая остановка Ланкастер. — Он посмотрел на часы. — Мы опережаем расписание. Будем там в одиннадцать пятнадцать.

Неожиданно раздался крик, они посмотрели на вагоны впереди и сразу ясно увидели в лунном свете двух парней на крытом вагоне. Парочка стала спускаться по лесенке, а на крыше появился теперь полицейский в форме, преследующий юнцов.

— Облом, — сказал Кроутер. — Поторопитесь. Пошли.

Он подтолкнул Сару вперед. Она перелезла через стальной трос и встала на колени на узкой боковине, крепко ухватившись за трос. Казалось, места едва хватало для коленей, и она немного повернулась вбок, при этом ей в бедро больно впился болт, а перед самым лицом оказались сапоги Игана.

Кроутер бросился на другую сторону платформы и успел скрыться из вида, когда появились двое мальчишек завывавших как привидения, предвещавшие смерть. Один из них был панком со стрижкой под индейца племени могавк. Выглянув из укрытия, Кроутер увидел, что полицейский продолжает погоню.

Дорога здесь пошла на подъем, и поезд стал замедлять ход. Юнцы добрались до последнего вагона, полицейский крикнул:

— Сейчас я до вас доберусь, паршивцы вы этакие!

— Уши от мертвого осла ты получишь, дорогуша! — крикнул могавк и спрыгнул на ходу с поезда, следом за ним спрыгнул его, истерически хохотавший, приятель. Кроутер посмотрел назад и увидел одного, а потом и второго поднявшегося с откоса железнодорожного полотна. Полицейский стал подниматься наверх по лестнице. Он прошел по раскачивающейся крыше закрытого вагона и исчез из вида. Кроутер вскарабкался наверх, перелез через стальные тросы и дотянулся до Сары. Он помог ей подняться наверх и добраться до прежнего места. Они сели.

— Вы в порядке?

— В порядке? Знаете что? Мне все время казалось, что мой нос в шести дюймах от рельсов. Я знаю, что это не так, Но Алан… — Она его обняла. — Это было восхитительно.

Иган пристроился рядом с ними.

— Если вы кончили, может быть, вам будет интересно узнать, что мы как раз въезжаем в Ланкастер.

Спустя десять минут поезд затормозил и остановился на запасном грузовом пути.

— Спускаемся по одному, но сразу друг за другом, — сказал Кроутер.

Он быстро прошел через пути и нырнул в проулок между двух складских зданий, по которому они дошли до высокого деревянного забора. Он потянул за одну из досок, и она отошла в сторону, оставив узкий проход. Он показал Саре, чтобы пролезала первой, потом Иган, а за ним сам Кроутер, задвинув за собой доску. Оказалось, что они стоят на проезжей дороге, мимо проносились редкие машины.

— Сюда. За углом главный вход на станцию, тот, которым пользуются люди, купившие билеты. — Они повернули за угол, и оказались перед вокзалом. Здесь в шеренгу стояли три такси. — Ну, вот. Следующая ваша остановка Хейшем.

Сара обняла его и поцеловала.

— Я никогда не смогу вас отблагодарить должным образом, Алан.

— Чепуха. — Он обратился к Игану. — Если ты хочешь снова преломить со мной хлеб, доставь ее обратно в целости.

Иган ухмыльнулся.

— Что ты собираешься делать сейчас?

— Обо мне не беспокойся. Прекрасный грузовой состав обратно в смог отправляется через двадцать минут. Боюсь, в основном, с машинами, но это может оказаться весело. Уезжайте.

Они направились в веренице такси. Сара села в первую машину, и Иган дал водителю адрес лодочной мастерской Вебстера. Прежде чем сесть в машину, он оглянулся назад на угол, но Алан Кроутер уже исчез.

Лодочная мастерская Вебстера настолько пришла в упадок, что Саре никогда не доводилось видеть ничего подобного. Все заведение больше походило на свалку. Повсюду громоздились ржавеющие останки машин, ветшающие каркасы лодок. Внизу была небольшая бухта, которая в данный момент была заполнена скорее грязью, чем водой, в нее вдавался полуразрушенный причал. От него тянулся линь к прогулочному катеру, севшему на днище в воде глубиной фута два. Вдоль береговой линии лежало еще несколько лодок меньшего размера.

— Вы хотите сказать, что кто-то, действительно, зарабатывает на жизнь в подобном месте? — спросила Сара.

Иган кивнул.

— Вы были бы удивлены. Кроме того, он никогда не будет голодать, потому что получает свою пенсию от военного флота. В свое время он был главным корабельным старшиной флота.

В коттедже на склоне холма над свалкой светилось окно. Они поднялись наверх по тропинке, и Иган постучал.

— Входите! — раздался голос.

Иган открыл дверь и пропустил Сару в длинную и отчаянно захламленную комнату, которая занимала большую часть первого этажа коттеджа. Здесь была примитивная кухня с керамической раковиной и единственным краном, потом секция, используемая, по-видимому, в качестве офиса с письменным столом и викторианским столом, загроможденным папками.

Жилой отсек находился в дальнем конце комнаты. В плоском каменном очаге ярко горели дрова. Перед ним огромный диван и два кресла. Мужчина, развалившийся в одном из кресел, с бутылкой виски, рядом, со стаканом в одной руке и с книгой в другой, был мал, свиреп лицом, имел спутанные волосы и растрепанную бороду.

— А, вот и ты, юный проказник, — сказал он.

Иган прислонился к камину.

— Сэм Вебстер, миссис Сара Тальбот.

Вебстер взглянул на нее снизу вверх и сказал:

— Что такая славная на вид женщина, как вы, может делать в такой плохой компании?

— О, я вполне на месте.

Он попытался сесть прямо и застонал.

— Подагра, — сказал он, и Сара заметила на полу палку. — Плоды растраченной жизни. Сомневаюсь, позволительно ли попросить, вы, женщины, теперь имеете огромное чувство собственного достоинства, но не приготовите ли нам по чашке чая? Вы найдете все необходимое в том конце.

— Думаю, я смогу с этим справиться. — Она наполнила чайник водой из единственного крана, разыскала спички, чтобы зажечь огонь, и сняла с крючков над раковиной три щербатых кружки.

Шон спросил:

— Как дела с «Дженни Б». Все в порядке?

— Сам все проверил сегодня вечером, пока нога не разболелась. Все в полном порядке. Продукты на камбузе, топливо в канистрах. Единственно, чего пока нет, моих семисот пятидесяти фунтов.

— Они здесь, у меня. — Сара открыла свою сумочку и достала деньги. Он их внимательно пересчитал.

Иган зажег сигарету и посмотрел неодобрительно вокруг себя.

— Посмотри вокруг, как ты можешь так жить при тех деньгах, которые укрываешь?

— В этом-то все и дело, — объяснил ему Вебстер. — То, чего не видит налоговый инспектор, не может его ранить. То, что он видит, может его заставить только пожалеть старого моряка, живущего одиноко на свою пенсию.

Сара принесла три кружки с чаем. Вебстер добавил в свою кружку виски и стал шумно пить.

— Это грандиозно. — Он посмотрел на карманные часы. — Половина первого ночи. Вы не сможете выйти еще два часа. Еще сильный отлив. Вы знакомы с лодками, миссис Тальбот?

— Немного.

— Здесь непросто. Песчаные мели, зыбучие пески. В некоторых местах залива Мокамбе можно отойти от берега на две-три сотни ярдов, а воды будет не выше колена.

Она машинально подняла с пола около кресла несколько книг. «Листья травы» Уолта Уитмена, «Республика» Платона, новеллы Хемингуэя, книги Чарльза Диккенса, и много других.

— Вы заметили, я книголюб, — сказал Вебстер. — Сорок пять лет в море, миссис Тальбот. Иногда я думаю, что выдержал это только благодаря книгам. Образование — вещь удивительная. Конечно, когда я был молодым, у меня не было возможности. Но я кое-чего никогда не мог понять в этом вот мальчике. — Чувствовалось, что он был немного пьян. — Ясный ум, развитый интеллект, философская натура, и чем он зарабатывает на жизнь? Убивает людей.

— Вот, опять, — Иган повернулся к Саре. — Я уже счет потерял, столько раз мы спорили по этому поводу.

— Сэмюель Джонсон[17] говорил, что вы не могли бы простоять под навесом в дождь пять минут рядом с Эдмундом Беком[18] и не понять, что вы в компании великого человека, — сказал Вебстер.

— И что, черт побери, этот перл премудрости должен означать? — потребовал ответа Иган.

— Это означает: в твоей компании в дождь под навесом, — пьяно сказал Вебстер. — Пять минут, и мне понятно, что я в компании чего-то особенно неправильного. — Он с трудом встал на ноги, покачнулся, оперся на палку, взял бутылку.

— Я иду спать. Выключите свет, когда будете уходить.

Он захромал наверх по лестнице. Они слышали, как он что-то двигал или ронял, потом стало тихо.

— Несчастный человек, — сказала Сара.

— Нет, пока эта бутылка виски не последняя на свете.

— И вы его расстраиваете, — продолжала Сара.

— Он желает мне добра, — объяснил Иган. — Это похоже на замечания в школьном дневнике: он думает, что я могу работать лучше. — Иган резко сменил тему. — Посмотрим, чем можно поживиться в холодильнике. Давайте поедим до выхода, — сказал он и встал.

Прилив еще продолжался, когда в два тридцать утра «Дженни Б» на половинных оборотах стала выбираться из бухты. Видимость в лунном свете была прекрасная, и Сара могла рассмотреть горы, возвышавшиеся на дальней стороне залива.

— Это Озерный край, — объяснил ей Эган. — Страна Вордсворта.[19]

Когда она стояла так рядом с ним в рулевой рубке, где единственным освещением служила крошечная лампочка над штурманским столом, Саре казалось, что они в каком-то отдельном мире. Она посмотрела на карту.

— Остров Мэн?

— Так точно. Мы пройдем у северной оконечности, у мыса Эр, оттуда свободный проход к Бэликабину.

— Когда мы там будем?

— Вероятно, около девяти. Может быть немного раньше. Зависит от погоды. Я справлялся по радио. Ничего особенно неприятного. Ветер от трех до четырех. Шквал с дождем ожидается позднее, а утром возможен туман на ирландском побережье.

Когда они вышли в открытое море, началась качка, брызги разбивались о стекла, свет топового огня плясал на воде. Иган сказал:

— Теперь держите штурвал.

Она сразу согласилась.

— Как интересно.

— Просто следите за компасом, — объяснил он. — Держите так, чтобы стрелка была на этой отметке. У вас получится.

В темноте на горизонте показались зеленые и красные навигационные огни.

— Что это? — спросила Сара.

— Возможно, паром из Ливерпуля на остров Мэн, а может быть и каботажное судно, идущее в Глазго.

— Там их мир, а здесь наш, — сказала Сара.

— Интересное толкование.

Он закурил сигарету и как всегда закашлялся, открыл боковое окно. Она спросила:

— Почему вас это не заботит, Шон? Не заботит, вы это знаете. Ничто. О, вы помогли мне удивительно, но когда это касается действительно жизненно важных вещей, которые затрагивают вас…

Иган рассмеялся.

— Вебстер испытывает слабость к Платону. В своей «Республике» Платон рассказывает о человеке, который всю свою жизнь прожил в пещере. Он никогда не видел внешнего мира. Люди и вещи этого мира были только тенями на стене его пещеры.

— Я прекрасно помню этот эпизод, — сказала Сара.

— Да, так вот, Вебстер думает, что я как тот человек в пещере, никаких связей с реальным миром, люди для меня только бесплотные тени.

— Он прав? — спросила Сара.

— Бог его знает. — Он вышел из рубки и встал у ограждения на носу. Она твердой рукой держала штурвал, наблюдая за ним, пока они бороздили ночное море.

Было почти пять, когда Алан Кроутер вошел во двор с задней стороны дома и отпер кухонную дверь. Он включил свет и положил рюкзак на стол, включил электрический чайник. Кроутер чувствовал себя превосходно. Возвращение из Ланкастера было невероятно быстрым и волнующим. Когда пошел дождь, он рискнул устроиться на переднем сиденье «форда» и чувствовал себя королем ночи.

Кроутер положил в чашку пакетик чая, отключил чайник и стал наполнять чашку. Позади него едва слышно скрипнул пол. Кроутер осторожно поставил чайник, обернулся и увидел Джагоу, стоявшего в дверном проеме и сжимавшего рукой в перчатке «браунинг» с навернутым на конец ствола глушителем.

— Приготовь и мне заодно, старик, пока ты этим занят.

Кроутер знал, кто это, но старался выиграть время.

— Джагоу, я полагаю.

— Подумать только, мы, действительно, хорошо информированы, но и то сказать, информация это твой бизнес, разве нет? — Джагоу одной рукой достал и закурил сигарету, пока Кроутер взял вторую чашку и положил в нее пакетик. Потом в полуобороте он снял с чайника пластмассовую крышку, а Джагоу продолжал: — И, говоря об информации, старик, где они? И не вздумай создавать проблемы, иначе мне придется стать действительно очень неприятным человеком, а сейчас еще раннее утро.

Кроутер плеснул кипятком через стол и, когда Джагоу отскочил назад в холл, чтобы уберечься, повернулся, распахнул кухонную дверь, но когда он проскакивал через нее, пуля прожгла ему левое плечо. В темноте, однако, он представлял плохую мишень. Кроутер видел, что задняя дверь в переулок открылась, Джагоу выстрелил снова и стал его преследовать.

Кроутер добежал до улицы, свернул за угол на другой стороне от своего дома и побежал вдоль канала к Камден-шлюзу, то в темноте, то попадая на освещенные уличными фонарями участки. Очень скоро Джагоу стал его нагонять. Кроутер, уже задыхаясь, добежал до гранитных ступеней и стал по ним подниматься, держась рукой за викторианские чугунные перила.

Он добрался до верха и на мгновенье оказался в круге света от фонаря, рука Джагоу взметнулась вверх. «Браунинг», снабженный глушителем, дважды кашлянул, и Алан Кроутер, покачавшись из стороны в сторону, бросился головой вперед через низкое ограждение и упал в шлюз.

Джагоу подошел к ограждению в начале лестницы, но не слышно было ни звука, только темнела вода. Он поспешил обратно тем путем, каким пришел, свернул на Уотер-лейн и сел в «спайдер». Пропади пропадом этот дурак Кроутер, отчаянный мужик, но мертвый он ему бесполезен. Итак, он ничуть не продвинулся вперед, придется просто сидеть на Лорд-норд-стрит и ждать ее возвращения.

— Это если ты вообще вернешься на этот раз, Сара, любовь моя.

Сара спала в каюте на скамейке, которая одновременно служила койкой. Просыпалась она медленно, полежала в темноте уже осознав, что качает, но не совсем отдавая себе отчет, где она. Она поднялась по трапу. Палуба немного накренилась. Вокруг темнота и шум воды. Когда она открыла дверь в рубку, Иган стоял там, и его лицо словно плавало в темноте, выхваченное светом от компаса.

— Как дела? — спросила Сара.

— Прекрасно. Погода плоховатая, но ничего такого, с чем мы не могли бы совладать. Если вы оглянетесь через левое плечо, то там должен бы быть виден остров Мэн, но его нет.

— Который час?

Он взглянул на часы.

— Шесть часов.

— Пойду приготовлю чай.

Ветер хлестал по лицу дождем и морскими брызгами пока Сара пробиралась по скользкой палубе к лестнице вниз, в каюту и камбуз. Она включила плиту и вытерла волосы. Ее куртка насквозь промокла, но она заметила за дверью старую штормовку с медными пуговицами и примерила ее. Она оказалась ей велика, но была очень теплой и удобной. В одном из карманов обнаружилась синяя шерстяная шапочка, и Сара ее натянула на волосы. Она приготовила чай, нашла термос и две кружки. Когда она снова поднялась на палубу, дождь припустил еще сильней. Она открыла дверь рубки, заскочила внутрь и захлопнула ее за собой.

Иган улыбнулся.

— Наряд мне нравится. Настоящий моряк.

Сара поставила кружки на штурманский стол и налила в них чай.

— Вас сменить?

— Нет, я могу на некоторое время включить автопилот.

Не было даже намека на приближение рассвета, только слегка фосфоресцировала вода. Сара сказала:

— Странно, у меня такое чувство, что мы каким-то образом приближаемся к концу всего этого.

— Ничто никогда не кончается, — сказал Иган, поворачиваясь слегка из стороны в сторону на вращающемся сиденье, обхватив кружку двумя руками. — Все, что вы когда-нибудь сделали, или было сделано с вами, продолжает существовать в той или иной форме, продолжает работать.

— Но можно порвать с прошлым, Шон, вы должны это понимать. Порвать и начать сначала.

— Звучит как рекламный призыв, — сказал он.

Она громко рассмеялась.

— Вы чертовски правы, именно так.

— Все равно, это слова, всего лишь слова. Вы порвали с прошлым? — Ответа на этот вопрос не было, Сара и не пыталась его дать. — Ни черта. Оно одолевает вас с каждым днем все больше и изменяет вас. Изменяет во всех отношениях. Сара Тальбот, что вошла на борт самолета в Нью-Йорке была совершенно другим человеком.

«Бог мой, — подумала Сара. — Это было тысячу лет назад. Он прав. Я совершенно не та, что была раньше». Она сказала Игану:

— Положим, я признаю, что вы правы. Что из этого следует?

— Что вы никогда не можете ни к чему вернуться. Я пытался, это не работает. Дом больше не существует.

— И вы думаете, что со мной произойдет то же самое?

— О, да. Битва и страсть, они как наркотик, который вызывает в вас подъем, обостряет чувства. Когда вы снова окажетесь за своим столом в этом высотном здании на Уолл-стрит, вам покажется, что это сон, а реальностью было вот это.

Она ощутила озноб, вдруг ей стало холодно, вопреки своему желанию она знала, что он прав.

— Я не уверена, что готова это принять.

— Я вижу, что вам не хотелось бы, но это часть той цены, которую вы платите, и я вас предупреждал, вспоминаете?

Он снял блокировку со штурвала и увеличил скорость, чтобы уйти от грозной непогоды, надвигавшейся с северо-запада.

В это время в Лондоне на Курзон-стрит Фегюсона, пребывавшего еще в постели, осторожно тряхнул Ким. Бригадир застонал и нехотя пробудился.

— Что случилось?

— Полковник Вильерс здесь, сэр.

— Что, уже? — Фергюсон снова застонал, откинул одеяло и потянулся за халатом. Когда он вошел в гостиную, Вильерс стоял у окна.

— Право, Тони, это уже выходит за рамки разумного.

— Прошу прощения, сэр, — Тони повернулся к нему с суровым выражением лица. — Имело место новое развитие событий.

Вошел Ким с чашкой кофе, Фергюсон с благодарностью ее взял.

— Ладно, начинай с худшего.

— Я только что из госпиталя Кромвеля. У них в реанимационном отделении Алан Кроутер.

Фергюсон мгновенно пришел в боевую готовность.

— Что произошло?

— Он получил два огнестрельных ранения и свалился в Камдене в шлюз. Наш приятель Джагоу. К счастью, вдоль бечевника проезжал на велосипеде рабочий утренней смены и услышал его крик. Нашел его уцепившимся за стремянку на стенке канала.

— И это дело рук Джагоу?

— Так точно. Алан мне только что сказал. Он в плохом состоянии, но говорить может. Джагоу хотел, чтобы Алан ему сказал, куда делись Сара с Иганом.

— А он?

— Нет. Но мне он сказал. Решил, что это зашло слишком далеко. Он проводил их прошлой ночью до Ланкастера. Они ехали зайцами на товарном поезде. Вы можете в это поверить?

— Вполне, — заверил его Фергюсон. — На этой стадии я поверю чему угодно, Тони.

— Ну, так вот, они наняли прогулочный катер этого старого мошенника Сэма Вебстера из Хейшема. Поплыли прямо в Бэликабин.

Фергюсон кивнул.

— Говорил же я тебе, что Шон что-нибудь придумает.

Вильерс спросил:

— А что делать теперь нам?

— Делать? — удивился Фергюсон. — Ну, во-первых, я приму душ, Ким обеспечит традиционный английский завтрак из яичницы с беконом и помидорами, тостов с джемом и большого чайника индийского чая. Все это мы съедим вместе с тобой, Тони. Потом, как и планировали, отправимся в Уолшем. В восемь часов вылетим на «лире». Ты договорился о вертолете в Олдергрове?

— Да, сэр.

— Славно, и с учетом того, что мы знаем, я хочу, чтобы на военной базе в Донахади нас по прибытии уже ждал эскорт. Скажем, один офицер в ранге капитана. Кто-нибудь из опытных. И шестеро парашютистов-десантников. Я знаю, когда люди видят эти красные береты, они пугаются от одного их вида. — Фергюсон улыбнулся. — Позаботься об этом, Тони. — Он повернулся и пошел к двери. Вильерс сказал:

— Но это может быть очень опасно для Сары и Игана. Я имею в виду, если мы позволим им идти прямо к Лилэнду Барри. Никто не знает, как он отреагирует.

— Мой дорогой Тони, он может отреагировать только одним единственным способом. Ты это знаешь, как знаю это я. Ему придется от них избавиться, и, конечно, именно этой реакции мы от него ждем, потому что, когда он предпримет действия в этом направлении, мы сможем его взять.

— Да, могу сказать только одно, будет самое время нам вмешаться, — откликнулся Вильерс.

— Разве, когда-нибудь было иначе, Тони?

Только в восемь сквозь туман и дождь Сара заметила, что проступили очертания побережья Ольстера. Наступил рассвет, но очень мрачный, серый и таинственный. Откуда-то доносился сигнал туманного ревуна.

Иган поежился.

— Ненавижу ноябрь. Ни то, ни се. Просто брешь между осенью и зимой.

— Я вас понимаю. Когда мы будем там?

— Примерно без четверти девять. Возьмите штурвал.

Она повиновалась. Рюкзак Игана лежал на штурманском столе. Он открыл его, вынул «вальтер» в специально спроектированной кобуре, наклонился и прикрепил ее над правым ботинком. Он убедился, что «вальтер» легко достается, и опустил штанину джинсов.

— Вы, янки, всегда полагаетесь на туза в рукаве, правда? — сказал он.

— Не могу знать, я не играю в карты, — парировала Сара.

Иган достал «браунинг», проверил его тоже и опустил в карман кожаной куртки. Он снова встал к штурвалу. В этот момент ветром отнесло завесу тумана, и Сара увидела приблизительно в миле маленькую бухту, побеленные коттеджи над гаванью.

— Бэликабин?

— Область наивысшей опасности, — сказал Иган и, сбавив ход, повел «Джени Б» в бухту.

15

В гавани было всего несколько рыбачьих лодок, но когда они входили, им встретилось множество лодок, покидавших гавань в поисках рыбных мест, чтобы ловить сельдь и скумбрию.

— Обычно, необходимо докладывать о прибытии начальнику порта, — объяснил Иган Саре. — Но я сомневаюсь, что в таком месте, как это, есть и сам-то начальник порта.

Он заглушил двигатель, как только они толкнулись бортом о низкий причал. Сара спрыгнула на причал с канатом. Иган последовал за ней, перепрыгнув поручень, чтобы помочь со швартовами.

— Итак, мы здесь, — сказала Сара. — Место не очень.

— У вас готова история? — поинтересовался Иган.

Сара кивнула.

— Готова настолько, насколько это возможно.

— Хорошо, тогда вперед. — И он стал подниматься по лестнице впереди Сары.

Примерно в это же время в Олдергрове приземлился «Лир-джет», и был отбуксирован в дальний конец аэропорта, который был зарезервирован для нужд армии. Вертолет ВВС «линкс» уже ждал, пилот за штурвалом.

У трапа стоял молодой лейтенант, который, отсалютовав, доложил:

— Все готово, сэр.

— Спасибо, лейтенант, — поблагодарил Фергюсон и быстро поднялся в «линкс». Вильерс последовал за ним.

Вильерс наклонился вперед и дотронулся до плеча пилота.

— Сколько лететь до Донахади?

— Пятнадцать минут, сэр.

— Разве я тебе не говорил, Тони? — заметил Фергюсон, застегивая ремень безопасности. — Ты зря так беспокоишься. — Вертолет взлетел с ревом, обрекавшим на провал любую попытку разговора.

Морская набережная в дождь была пустынной, никаких признаков жизни, открытой выглядела только одна маленькая бакалейная лавка. Иган толкнул дверь. Звякнул колокольчик, и молодая женщина, читавшая за прилавком журнал, подняла голову.

— Господи, вы меня напугали.

— Извините, — сказал Иган. — Только что приплыли на моей лодке. Здесь есть кафе? Нам бы поесть чего-нибудь и по чашке чая.

— Загляните в пивную «Приют оранжиста». Через несколько домов отсюда.

— Разве еще не слишком рано, чтобы они были открыты?

— Конечно, но в местах вроде этого, никого это не волнует. Мертаг, трактирщик, всегда там. Он о вас прекрасно позаботится.

— Спасибо.

Иган с Сарой пошли дальше по набережной и остановились под вывеской пивной, «Приют оранжиста».

— Не оставляют вам ни малейших сомнений относительно своей политической ориентации, не так ли? — заметил Иган.

Дверь открылась от его прикосновения, и Иган провел Сару в просторную, старомодную пивную с низким потолком и стойкой бара из полированного красного дерева. Все вместе очень напоминало «Барочник».

Позади бара открылась дверь, и вошел крупный седовласый мужчина в безрукавке и рубашке с короткими рукавами, вытиравший руки посудным полотенцем.

— Доброе утро, — приветствовал он их радушно. — Откуда вы двое взялись?

— Пришли на прогулочном катере из Бангора, — ответил Иган. — Девушка в магазине сказала, что вы могли бы приготовить нам что-нибудь на завтрак.

— Нет проблем. — Он перегнулся через стойку, чтобы обменяться с ними рукопожатием. — Ян Мертаг.

— Меня зовут Иган.

— Сара Тальбот. — Она протянула руку. — Вы очень добры, что помогаете нам.

— Американка? — спросил он. — У нас теперь ваши бывают редко. Туризм стал не тот, что был раньше.

— И разве это трудно понять? — сказал Шон, и голос его, к великому удивлению Сары сильно изменился, он теперь заговорил с сильным акцентом Белфаста.

— В подобных обстоятельствах остается только удивляться, почему вы выбрали Бэликабин, миссис Тальбот? — спросил Мертаг.

Иган посмотрел на нее.

— Давайте, расскажите ему, почему вы не рассказываете. Он, может быть, сможет помочь.

Она наклонилась над стойкой, сдвинула шапку со лба и обрушила на него всю прелесть своих серо-зеленых глаз.

— Понимаете, это, конечно, конфиденциально, но, несмотря на этот маскарадный костюм, я журналист. Работаю для журнала «Тайм». Здесь неподалеку живет один человек, отставной судья по имени сэр Лилэнд Барри. ИРА пыталась его взорвать примерно с год назад.

— И убила его жену, — сказал ей Мертаг с невозмутимым лицом. — Я хорошо знаю сэра Лилэнда. Прекрасный человек.

— Я надеюсь взять у него интервью, но я слышала, что он их не дает. Я полагаю, что он обеспокоен своей безопасностью.

— Чего ему беспокоиться о ней в таком месте, как это, где каждый человек на его стороне? — удивился Мертаг. — Так или иначе, но я всегда знал его как разумного человека. Настоящий джентльмен в отношении женщин. Хотите, чтобы я позвонил и объяснил ему ситуацию?

— Вы могли бы это сделать? — сказала Сара с придыханием.

— Это нетрудно. Устраивайтесь удобней у камина. Я поставлю чайник, моя жена сейчас у своей матери, потом позвоню сэру Лилэнду.

Он вышел. Сара встала перед камином, согревая руки.

— Что вы об этом думаете?

— Слишком просто, — оценил Иган. — Более чем слишком просто, но подождем, увидим.

Сэр Лилэнд Барри сидел за письменным столом в библиотеке «Роузмаунта». Сбоку, с пачкой бумаг в руках стоял управляющий усадьбой, Джеймс Кальдер. Сэр Лилэнд положил трубку телефона.

— Они здесь, тот человек, о котором я тебе говорил, Иган, и американка.

— Мы уверены, что он из ИРА? — спросил Кальдер.

— О, да. — Бэрри кивнул. — Он работал с их, так называемым, европейским батальоном, убивая безоружных британских солдат в Голландии и Германии. Она из какой-то организации американских ирландцев в Нью-Йорке, и оба они хотят сделать себе имя, пристрелив меня.

— Подонки, — сказал Кальдер.

— Ладно, дадим им шанс. По крайней мере, на бумаге. Поезжай в деревню и забери их. Прихвати с собой одного из егерей. Я думаю, Флина. Он хорошо себя проявил в последнее время. Уверен, он будет рад прикончить еще одного боевика ИРА. И Мертаг может вернуться с тобой.

— Прекрасно, сэр.

Кальдер направился к двери, сэр Лилэнд добавил:

— Нужно уложиться в расчетное время. Я сейчас позвоню в RUC, и пусть наши друзья будут уже по-хорошему мертвы, когда те прибудут.

Он снял трубку и быстро набрал номер телефона местного управления RUC.

«Линкс» завис на несколько мгновений, а потом приземлился на вертолетную площадку военной базы вблизи Донахади. Их ожидали три «лендровера» цвета хаки. У двух последних машин маленькой колонны был опущен верх. Кроме водителя, в каждом сидели сзади трое солдат, трое десантников, сильных молодых мужчин в красных беретах и камуфляжных куртках парашютистов, вооруженных автоматами Стерлинга. Верх передового «лендровера» был поднят. Рядом с ним стояли два офицера, капитан десантных войск и полковник ВВС. Они прошли вперед и отсалютовали Фергюсону и Вильерсу.

— Бригадир Фергюсон? Полковник Чалмерз, сэр, командующий офицер. Позвольте представить капитана Ричарда Стейси, второй десантный. — Стейси лихо отсалютовал. Фергюсон сказал:

— Полковник Вильерс, мой помощник. Главное, быть вовремя, полковник. Я вам признателен за экстренную помощь, но мы должны двигаться и двигаться быстро. Я по пути сообщу капитану Стейси его задачу.

Спустя несколько секунд, Фергюсон и Вильерс сидели на заднем сиденье головного «лендровера», Стейси занял место рядом с водителем, и маленький конвой двинулся к воротам.

— Вы знаете Бэликабин, капитан? — спросил Фергюсон, когда был поднят шлагбаум, и они выехали за ворота базы.

— Да, сэр, — ответил Стейси.

— Туда мы и направляемся. Если точнее, к дому сэра Лилэнда Барри. Вы, конечно, понимаете, что полностью связаны статьями закона о государственной тайне?

— Как скажете, сэр, — ответил Стейси.

— Хорошо. Тогда, когда мы будем там, вы и ваши люди сделаете точно то, что я прикажу, ни больше, ни меньше. — Он повернулся к Вильерсу. — Не волнуйся, Тони, мы все сделаем, я тебе обещаю.

Иган и Сара покончили с бутербродами с ветчиной, которые им принес Мертаг, и допивали по второй чашке чая, когда он вернулся. Он был в длиной охотничьей куртке и непромокаемой шляпе.

— Вам сегодня везет, миссис Тальбот, — сообщил он. — Я же говорил, что сэр Лилэнд человек благородный. Он прислал за вами одну из своих машин.

— Правда? — поразилась Сара.

— А что я вам говорил? Машина ждет вас за домом. — Он откинул доску на стойке бара. — Проходите здесь.

Сара поднялась, испытывая неуверенность, и Иган сказал:

— Разве это не удивительно, миссис Тальбот?

Она прошла через кухню, и Иган последовал за ней, слегка приспустив молнию на своей кожаной куртке, готовясь выхватить «браунинг», если будет нужно. Мертаг обогнал их, распахнул заднюю дверь и повел их за собой через мощеный булыжником двор к большому «пежо-универсал», рядом с которым стояли двое мужчин. Мертаг сказал:

— Это мистер Кальдер, управляющий поместьем сэра Лилэнда, и Малкольм Флин, главный егерь.

Кальдер приветливо улыбнулся и протянул руку.

— Приятно познакомиться, миссис Тальбот. Сэр Лилэнд просил меня доставить вас прямо к дому.

— Это очень мило с его стороны, — ответила Сара, и Кальдер открыл перед ней заднюю дверь и предложил сесть в машину.

В этот момент Мертаг вытащил старый американский армейский «кольт» и приставил дуло Игану сзади к шее.

— Но прежде чем мы поедем, красавчик, давай-ка избавимся от всего, что портит форму твоей красивой кожаной куртки.

Флин достал из вместительного кармана своей браконьерской куртки револьвер «смит-и-вессон» тридцать восемь. Мертаг нашел «браунинг» и передал его Кальдеру.

Кальдер взял его, рассмотрел, с сожалением покачал головой и опустил его в свой карман.

— В наши дни, действительно, никому нельзя доверять. Значит, и вам тоже, милочка. Руки на машину, оба. Примите стойку, так, кажется, говорят на американском телевидении?

Сара повернулась к Игану в гневе и страхе. Он сказал спокойно:

— Просто сделайте, что вам говорят.

Он расставил ноги и наклонился к машине, Сара последовала его примеру, сразу почувствовав руки, грубо обыскивающие ее. Кальдер сказал:

— Хорошо. Садитесь оба на заднее сиденье.

Флин сел за руль, Кальдер с ним рядом, а Мертаг сел на среднее сиденье спиной к двери, направив на них «кольт».

— Не каждый день нам приходится ездить с парой шиннеров, да еще так красиво. — Он обратился к Кальдеру: — Ты замечал, католиков всегда отличишь? Они выглядят иначе.

Иган взял Сару за руку и крепко держал.

Когда Кальдер их привел, сэр Лилэнд Барри сидел за письменным столом в кабинете. Он снял очки, посмотрел на них и положил ручку. Иган и Сара стояли перед столом, Мертаг около двери. Он держал в руках оружие, так же как и Флин, стоявший в противоположном конце комнаты спиной к книжным стеллажам. Кальдер вынул «браунинг» Игана и положил на стол.

— При нем было вот это.

Сэр Лилэнд взял «браунинг», взвесил его в руке и снова положил на стол.

— Вы говорили, что вы журналистка, миссис Тальбот?

Прежде, чем она успела ответить, Иган достал свой бумажник. Едва он за ним потянулся, Мертаг и Флин угрожающе подняли оружие. Иган поднял руку.

— Одну минуту. — Он бросил бумажник на стол. — Если вы посмотрите, то обнаружите в нем мое удостоверение офицера SAS.

Мертаг рассмеялся.

— Фуфло.

— Грубо, но верно. — Сэр Лилэнд откинулся в кресле. — Такими подделками ваши люди обычно и пользуются.

— И что же это за люди? — спросил Иган.

— А то вы не знаете? ИРА, да и эта леди, которая, как я понимаю, американская ирландка, член нью-йоркской организации, чья единственная цель сеять смуту в этой стране, насколько это возможно.

— Это чушь. — Сара оперлась о стол. — Меня зовут миссис Сара Тальбот. Мой сын, Эрик, был убит две недели назад в Париже по подстрекательству человека по имени Смит, с которым, как мне известно, вас связывают деловые отношения.

Сэр Лилэнд нахмурился в притворном недоумении.

— Деловые отношения?

— Да, вас связывает торговля наркотиками.

Оскорбленный Флин произнес:

— Господи, и ты это слушаешь?

Кальдер сказал:

— Бросьте чушь-то пороть, слишком поздно. Нам известно, зачем вы здесь. Хотели получить доступ в дом и убить сэра Лилэнда.

— Только ничего у вас не вышло. Меня предупредили, — сказал Барри. — Он покачал головой. — Боюсь, вам за это придется поплатиться, миссис Тальбот.

— Но это же нелепо, — сказала Сара.

— Вовсе нет. Я уже связался с RUC. Они прибудут с минуты на минуту. Вас и мистера Игана они найдут мертвыми, а я окажусь спасенным моими друзьями.

Иган оттолкнул Сару в сторону.

— Вы не можете этого сделать, Барри, она говорит правду, и вы это знаете.

Иган сделал вид, что хочет дотянуться до оружия на столе, и тем спровоцировал те действия, на которые и рассчитывал. Кальдер ухватил его сзади за шею и развернул кругом, и Иган упал спиной на диван.

Мертаг вошел в комнату, а Флин направился с другой стороны комнаты.

— Ах ты, ублюдок! — выругался Мертаг.

Правая рука Игана с «вальтером» из подколенной кобуры взлетела вверх. Он выстрелил Мертагу в центр лба и, уже встав на одно колено, схватил Сару за ногу и дернул вниз, поворачиваясь и стреляя, дважды попал при этом Флину в сердце. Кальдер бросился за «браунингом», лежавшим на столе, и был убит выстрелом в висок с близкого расстояния. Иган стоял, расставив ноги, очень спокойно, но был смертельно опасен. Это было самое ужасающее и разрушительное действо, какое Саре когда-либо доводилось видеть, и заняло оно не более трех секунд.

Сэр Лилэнд, продолжавший сидеть в кресле за столом, сказал:

— Ради Бога, не надо!

Иган подал Саре руку и поставил ее у себя за спиной.

— Итак, у нас осталось мало времени до появления здесь ваших дружков из RUC, так что давайте покороче. У меня осталось три патрона. — Он поднял «вальтер». — Если вы не скажете мне то, что я хочу знать, вы получите их все три в живот. Болезненный и очень медленный способ ухода.

— Что угодно, — пробормотал сэр Лилэнд. — Все, что хотите.

— Хорошо. Кто такой Смит? Где его искать?

— Но я не знаю. Я не могу ответить ни на один из этих вопросов. — Иган угрожающе поднял пистолет, и Барри хрипло прокричал: — Это правда! Говорю вам! Я звоню по контактному телефону и оставляю сообщение. Он звонит мне. Так было всегда.

— Я вам не верю.

— Это правда. Клянусь! — На лице у Барри выступил пот, он был в панике, и вдруг успокоился. — Минуту. Есть кое-что. Позвольте мне открыть ящик стола.

— Ладно, но очень, очень осторожно.

Барри открыл ящик и стал в нем рыться.

— Однажды он присылал курьера. Она прибыла на пароме из Глазго в Странрар. Мертаг ездил ее встречать.

— Женщина?

— Да. Она привезла чемодан.

— С героином?

Барри кивнул.

— Мертаг дал ей вместо этого другой чемодан, с деньгами, и она вернулась на следующем пароме. — Барри засмеялся с облегчением. — Нашел, смотрите. Флин отвозил Мертага в Странрар, держался в тени и незаметно сфотографировал их обоих. — Он пожал плечами. — Я подумал, что может пригодиться при случае.

Иган смотрел на фотографию, и Сара подалась вперед, чтобы тоже взглянуть.

— Можно мне посмотреть?

И все произошло мгновенно. Сэр Лилэнд Барри схватил со стола «браунинг» и вскочил на ноги. Иган выстрелил в него трижды, и Барри выбросило назад на террасу через французское окно. В этот момент открылась наружная дверь, и в комнату ввалились несколько полицейских констеблей в зеленой форме Королевской полиции Ольстера с автоматами наизготовку. Иган едва успел сунуть в карман фотографию, прежде чем его скрутили.

Иган лежал лицом вниз на полу в гостиной в стиле Георгов, с наручниками на руках, заломленных назад. Сара сидела за столом, опустив голову. У двери стоял на страже полицейский, державший автомат Стерлинга двумя руками. Дверь открылась, и вошел инспектор в форме в сопровождении сержанта. Инспектор сказал:

— Прямо мясная лавка.

Сержант подошел и пнул Игана в ребра.

— Ах ты, грязный прово. Ты убил сэра Лилэнда. Ты и эта американская сука.

— Прекрати, Картер, — резко сказал инспектор.

— Я не прово, я SAS, — сказал Иган. — И, если вам интересно, то ваш хороший друг сэр Лилэнд Барри командовал «Сынами Ольстера».

На лице Картера выразился гнев и недоверие.

— Ты лживый ублюдок. — Он снова ударил Игана, и инспектор повторил:

— Прекрати! — И обратился к Игану. — Вы можете доказать то, что сказали?

— Мой бумажник на столе у Барри. В нем мои документы.

Инспектор сказал Картеру:

— Следи за ними. — И вышел.

Картер стоял, глядя вниз на Игана, и осторожно потрогал его носком сапога, потом он взглянул на Сару и, взяв ее за подбородок, поднял ей голову.

— Подожди меня снаружи, Мерфи, — приказал он полицейскому у двери.

Дверь тихо закрылась. Сара сказала:

— Мистер Иган говорит правду. Вот увидите.

— Правду? — удивился Картер. — Что ваш народ знает о правде? Вы убили жену сэра Лилэнда, взрываете детей, а вы, чертовы американские ирландцы, хуже всех, являетесь сюда, суете свой нос в то, что вас не касается. — Он вынудил ее встать. — Мы скоро отправим вас в управление, но, пока суть, да дело, проведем-ка инспекцию. — Она начала вырываться, и Иган безуспешно пытался его ударить. — Проведем личный досмотр, каждого укромного уголка, каждой складочки. Я хочу сказать, мы же не знаем, что у вас может быть спрятано, правда?

Сара оказалась спиной на столе, он вдвинул колено ей между ног, руки положил на груди. Волна ужаса и омерзения поднялась в ней, и неожиданно Сара вспомнила инструкции Джока Уайта, поняла, что это ее последний шанс, крепко сжала руки в кулаки и ударила его по шее с двух сторон. Он закричал от боли, а позади него открылась дверь, и вошел Фергюсон, а следом за ним Тони Вильерс. Капитан Стейси и его десантники столпились позади них с оружием наготове.

Сержант Картер отскочил назад, онемев от удивления. Сара села прямо, как раз когда инспектор проложил себе дорогу в комнату.

— Что здесь происходит?

Тони Вильерс достал из бумажника свое удостоверение.

— Полковник Вильерс, Группа четыре. Это бригадир Чарльз Фергюсон. Я думаю, вы знаете, кем он является.

Инспектор приветствовал их.

— Бригадир.

— Особой властью, которой, я уверен, вам известно, я наделен, я полностью беру на себя командование. Все не так, как выглядит, инспектор. Это все, что вам следует знать в данный момент. Теперь, будьте добры, снять наручники с этого джентльмена.

— Сержант Картер, — приказал инспектор. Картер достал ключ и освободил Игана от наручников. Вильерс обнял Сару.

— Ты в порядке?

— Теперь, да, — ответила она.

— Давайте оставим приветствия на потом, — сказал Фергюсон раздраженно.

Они двинулись к выходу. Вильерс сказал:

— Извините, я на минуту. — Он повернулся, стремительно пересек комнату и врезал Картеру между ног, у сержанта подкосились ноги в коленях, и Вильерс ударил его коленом в лицо. — Когда я вижу в деле дерьмо, вроде тебя, — сказал Вильерс, глядя вниз на него, — приходит в голову, что ИРА можно понять.

В Олдергрове вечерело, опускалась темнота, на бетонную площадку перед ангаром, где стоял в ожидании «лир-джет» ветром приносило дождь. Сара стояла у окна в комнате ожидания с чашкой чая в руке. Иган сидел на стуле рядом с ней. Вся вторая половина дня прошла в суматохе заполнения форм и заявлений. Поговорить у них, практически, не было времени. Только она собралась начать, как открылась дверь, и вошли Фергюсон и Вильерс.

— Мы вылетаем через пару минут, — сообщил Вильерс.

Фергюсон пересек комнату и встал рядом с Сарой.

— Теперь с вами все в порядке, миссис Тальбот?

— Я думаю, да, — ответила она.

— Что касается действий сержанта Картера, он получит соответствующее взыскание, могу вам это обещать. Хотя бы одна паршивая овца найдется в любом стаде. RUC почти четырнадцать лет находится между двух огней. Это одна из самых грязных малых войн нашего времени. Не осуждайте их всех за действия одного человека.

— Попытаюсь, — пообещала ему Сара.

— Сказав это, вы никогда не окажетесь ближе к тому, чтобы плохо кончить. Место, откуда хорошо уезжать. — Фергюсон взглянул в окно, когда дождь забарабанил по стеклу. — Что за проклятая страна. Иногда я думаю, что нам нужно отдать ее индусам.

16

Джагоу, стоявший с чашкой кофе в руках у окна в квартире на Лорд-норд-стрит, видел, как тем же вечером, в восемь часов, к дому Сары подкатил «деймлер», и он поспешил включить приемник.

Фергюсон сказал в машине.

— Я бы хотел сказать вам несколько слов, прежде чем мы расстанемся, миссис Тальбот. Могу я зайти?

— Это необходимо, бригадир? Я очень устала.

— Боюсь, совершенно необходимо.

— Тогда, ладно, — нехотя согласилась она, вышла из машины, поднялась по лестнице и отперла дверь. Фергюсон, Вильерс и Иган последовали за ней.

Сара включила свет, вошла впереди них в гостиную и повернулась к ним лицом.

— Хорошо, бригадир. Что вы хотели сказать?

— Некоторые из вышестоящих чинов в правительстве будут недовольны, — сказал Фергюсон. — Но я получил то, что хотел, голову Лилэнда Барри, и я вас за это благодарю.

— Но? — спросила Сара.

— Алан Кроутер полуживой в госпитале, благодаря нашему другу Джагоу, миссис Тальбот. Вы этого не знали, не так ли? Горы трупов в Париже, на Сицилии, в Ирландии. Куковский тур вопиющей жестокости. Дорогой ценой, но вы получили все, что хотели.

— Кроме Смита.

— Мы, возможно, теперь никогда не узнаем, кто он. Если у него есть голова на плечах, он теперь спрячется, но одно должно быть точно. Завтра вы возвращаетесь в Америку, и я готов издать официальный приказ, — сказал Фергюсон. — Поставим на этом точку, миссис Тальбот. — Он повернулся к Вильерсу. — Ты, Тони, персонально отвечаешь за то, чтобы миссис Тальбот отбыла утренним рейсом.

— Слушаюсь, сэр.

— Хорошо. — Фергюсон повернулся к Игану. — Теперь вы, юноша Шон, явитесь ко мне на квартиру, в «Кавендиш-плейс» в одиннадцать утра, ровно. Нам нужно поговорить. — Он не ждал ответа Игана и продолжал: — Доброй ночи, миссис Тальбот. — И пошел к двери.

Вильерс взял Сару за руку.

— Увидимся завтра утром, Сара, — сказал он и пошел за Фергюсоном.

Хлопнула наружная дверь, «деймлер» завелся и уехал. Стало тихо. Сара стояла в старой штормовке и вязаной шапочке с пятнами грязи на лице.

— Ну что, все? — спросил Иган.

— Нет, не все, Шон. Я это знаю, и вы тоже. Но вначале мне нужен душ и чистая одежда. — Она на мгновенье прикоснулась к его щеке с искренним чувством. — Знаете что? Вы замечательный малый, или мне следует сказать потрясный парень? Девушки кокни сказали бы так?

— Примерно.

— Ладно, потрясный парень. Приготовьте на кухне чай, пока я переоденусь, и мы поговорим.

Она постояла минут пять под горячим душем, потом высушила волосы полотенцем, расчесала и еще влажные собрала в конский хвост. Потом достала из ящика свежее белье и шелковую блузку кремового цвета. Казалось, она смыла с себя все, что было в Ирландии, и почувствовала себя гораздо лучше. Когда она спустилась, на ней был коричневый замшевый брючный костюм и сапожки на высоком каблуке.

— Вы хорошо выглядите, — сказал Иган, наливая чай.

— Чувствую я себя определенно лучше. — Дождь стучал в окно, и они сидели через стол друг от друга, ощущая удивительную близость. — Шон, я всегда хотела спросить вас кое о чем.

— О чем?

— Вы никогда не упоминали ни одной девушки в вашей жизни. — Она замялась. — Это из-за Салли? Как-никак она же не была вашей настоящей сестрой.

— Для меня, она всегда была ею и навсегда останется. — Он закурил, закашлялся немного и помолчал. — Какого черта я курю это? — Он загасил сигарету. — Была девушка в Белфасте. Мари Костелло. Хорошая девушка католичка. Естественно, ее семья не одобряла. В действительности, там, где она жила, не одобрял никто. Это была сугубо республиканская среда.

— Но вы же сами католик, — удивилась Сара.

— Но я, кроме того, солдат британской армии. Однажды ночью местные женщины ее поймали, побрили ей голову, обмазали смолой, изваляли в перьях и привязали к фонарному столбу. Даже родители не отважились ей помочь. Ее нашел утром армейский патруль и поместил в госпиталь. — Иган встал и посмотрел в окно. — Она утопилась в реке Лиф в тот день, когда ее выписали из больницы.

Ее глаза неожиданно наполнились горячими слезами.

— Как люди могут быть такими жестокими?

— Это не люди. Это жизнь с ними так обходится, — сказал Иган. — Загоняет их в подлую ситуацию и не дает никакого выбора.

Когда он повернулся, это были лицо страдальца. Сара встала, обошла стол и обняла его.

— Совсем плохо?

— Хуже не бывает, — ответил он.

— Тогда давай продолжим с этим. — Она потянула его к столу и усадила рядом с собой. — Та фотография, которую тебе дал Лилэнд Барри, когда ты его запугал, фотография встречи в Странраре. Ты как раз собирался мне ее показать, когда он схватил пистолет, а потом ввалились полицейские. У тебя она есть?

— Да.

— Но ты ничего о ней не сказал Тони и Фергюсону. Почему?

— Потому что их это больше не касается. Теперь это дело личное.

— Курьером, которого посылал Смит, была женщина. Барри, действительно, так и сказал?

— О, да. — Иган кивнул. — Это была женщина, совершенно точно.

Он вытащил из кармана фотографию и положил на стол. На ней был Мертаг, прислонившийся к столбу на пристани в Странраре, и седая женщина в зимнем пальто, которая ему что-то говорит. Ида Шелли.

— Боже мой! — воскликнула Сара.

Лицо Игана теперь стало неестественно спокойным.

— На самом деле, она мне двоюродная сестра. Конечно, я звал ее тетушка Ида, когда был ребенком, и она всегда была тетушкой Идой для Салли.

Сара чувствовала душевную боль не меньше, чем он, но в то же время знала о глубинном и жгучем гневе, своего рода бешенстве, которое могло стать ослепляющим, если это позволить.

— Просто сделай глубокий долгий вдох, Шон. — Она крепко держала его за руки.

— Тетушка Ида Салли. — В его глазах стояли слезы. — Любимая тетушка Ида Салли. — Он высвободил руку и ударил по столу кулаком. — Разве это не самая смешная вещь, которую вы слышали?

— Нет, — сказала она спокойно. — Действительно, нет. На самом деле, она, пожалуй, самая худшая. — Сара встала. — Подожди меня здесь. Я вернусь через минуту.

Она вошла в гостиную, подошла к письменному столу и вызвала такси, потом выдвинула ящик бюро шератон и взяла из него «вальтер ППК», подаренный ей Джоком Уайтом. Она тщательно его проверила, как ее учил Джок, затем опустила в сумочку и вернулась в кухню.

— Соберись, Шон. Я вызвала такси. Поедем поговорим с Идой. — Она повернулась и пошла к выходу.

Джагоу набрал контактный номер, наблюдая за такси, отъезжавшим от дома на улице Лорд-норд. Когда зазвонил телефон, он немедленно снял трубку.

— Что теперь? — спросил Смит требовательным голосом.

— Если у вас остались слезы, приготовьтесь, старина, выплакать их прямо сейчас, сказал Джагоу. — Шекспир, да и только, но для вас очень подходяще.

— Да о чем вы толкуете, черт побери? — возмутился Смит.

— Вот о чем. Они не только расправились с вашим другом Барри и вернулись целыми и невредимыми. Они, я уверен, нашли способ убедить его отдать им фотографию.

— Чью фотографию?

— Курьера, которого вы посылали на встречу в Странрар. Догадались? Иды Шелли. — Джагоу рассмеялся. — Разве не поразительно, как вам кажется?

— Нет, — сказал Смит. — Мне кажется, что настало время нам встретиться.

У Джагоу не было времени принять душ, но он сменил рубашку на чистую, белоснежную, из хлопка, которая прекрасно сочеталась с форменным галстуком его полка. Потом он открыл один из своих чемоданов, вынул фальшивое дно и достал необычный предмет одежды. Это был жилет из нейлона и титана, сделанный кампанией Вилкинсона, производящей клинки. Он владел этой вещью уже несколько лет. Она могла остановить, выпущенную почти в упор, пулю .45. Джагоу надел жилет, очень аккуратно застегнул, затем надел пиджак, а поверх еще «барберри». Он проверил «браунинг» и опустил его в карман, глушитель положил в другой карман. Он тщательно причесался и улыбнулся своему отражению в зеркале.

— Что за дьявольский последний акт, определенно не из тех, что можно не досмотреть.

«Мини-купер» стоял там, где его оставил Иган, во дворе сбоку от «Барочника». Внутри было людно. Через окно они могли видеть, что бар забит пьющими, и Ида с тремя своими помощниками работают на полную мощность.

Иган и Сара проскользнули через дверь кухни. Иган сказал:

— Я на минуту, подождите здесь.

Он поднялся в свою спальню, отогнул ковер между кроватью и стеной и поднял доску пола. Где-то под ней должен был быть еще один «браунинг», и он разыскал его и «карсвелл», прихватил пару магазинов и спустился вниз.

Когда он входил в кухню, открылась дверь из бара, и быстро вошла Ида, вытирая руки посудным полотенцем. Она удивленно уставилась на них.

— Откуда вы взялись?

— Только что вернулись, — сообщил Иган.

— Джек звонил сегодня во второй половине дня, интересовался вами. Он теперь вышел из больницы. Вернулся на причал Хэнгмена.

— Это хорошо, — сказал Иган. — Мы были в Ольстере и встретили там твоего знакомого, Ида. Может быть, будет правильнее называть его твоим деловым партнером.

Она выглядела озадаченной.

— О чем это ты?

Иган показал ей фотографию.

— Вот об этом, Ида. Я говорю вот об этом.

У нее побелело лицо, глаза смотрели в одну точку. Она вдруг состарилась лет на десять. Ида взяла фотографию у него из рук, бросила на стол и заплакала.

Джагоу оставил «спайдер» на Хай-стрит Ваппинга и прошел остаток пути пешком, несмотря на дождь, который стал теперь довольно сильным. Наконец, он свернул на узкую улицу, застроенную пакгаузами викторианской эпохи, и дошел по ней до причала Хэнгмена. Смит стоял под фонарем и смотрел на реку. Он держал большой черный зонт, на плечи накинут плащ.

Джагоу остановился, руки в карманах.

— Мистер Смит? Вот, наконец, мы и встретились.

— И почти, блин, вовремя, — сказал Джек Шелли и повернулся к нему лицом, улыбаясь, представляя на удивление франтоватую фигуру с левой рукой на широкой черной перевязи.

Ида оставалась сидеть за кухонным столом, когда услышала, как заработал двигатель «мини-купера» и постепенно его шум затих вдали. Она перестала плакать, достала платок и вытерла глаза. Дверь из бара открылась, и заглянул один из барменов.

— Что с тобой Ида? Мы сбились с ног, детка.

— Я сейчас вернусь, Берт.

Она подошла к камину и сняла с полки фотографию Игана и Салли, где девочка, слегка повернувшись в профиль, смотрит на него с такой любовью.

— Моя маленькая Салли, — прошептала она. — Я тебя предала, любимая, да? Я всегда слишком боялась, понимаешь, но больше не боюсь.

Она поставила фотографию, взяла визитку, которую ей оставил Тони Вильерс, и подошла к телефону.

Когда старый грузовой лифт медленно, этаж за этажом, шел вверх, Шелли сказал:

— Вы хорошо поработали над своей внешностью. Я бы вас не узнал.

— Значит, вы знали, как я выглядел раньше? — спросил Джагоу.

— Конечно, знал. Не будьте, блин, глупцом. Я знаю о вас больше, чем вы знаете о себе. Поэтому я вас и выбрал.

— Но как вы все устроили, — сказал Джагоу. — Все эти звонки. Это блестяще.

— Чушь! — возразил Шелли. — Это элементарно. Телефон тем и замечателен, что, коль скоро вы звоните сами, вы и владеете ситуацией. Если я в пределах диапазона, я слышу позывные, если нет, то просто звоню на контактный номер и узнаю, нет ли сообщений.

— Мудро, — одобрил Джагоу.

— Не особенно. Если кто-то вам звонит и говорит, что он в Лондоне, вы ему верите, а он может быть в Париже. Так коммивояжеры и устраивают себе выходные вне дома. — Он хрипло рассмеялся. Лифт остановился, и он вышел. — Да, я могу позвонить вам откуда угодно, и вы не будете знать, откуда пришел звонок. Телефон в машине, когда я был в больнице, телефоны-автоматы. Конечно, что, действительно, скрыло мои следы, это Париж. Вы в меня просто стреляли. Как раз достаточно, чтобы я выглядел одним из хороших парней. Я тогда рисковал с вами, но вы сделали все как нужно.

Шелли шел впереди него по коридору, миновал кухню и открыл дверь в основную комнату, нащупал блок выключателей, отрегулировал, чтобы горело только несколько настольных лампы в противоположном конце, а вся остальная часть помещения оставалась темной.

— Не хочу много света.

— Где ваши мальчики? — спросил Джагоу.

— Фрэнк и Верлей? Отпустил их на одну ночь. Они делают то, что им скажешь. Честно говоря, они понятия не имеют, чем я занимался последние три-четыре года. — Он остановился около бара, взял графин с бренди и плеснул в два бокала. — Нет, здесь только мы с вами.

— И наши друзья.

— Это точно. — Шелли рассмеялся. — Действительно, я выпью за это. За друзей. — И он прикоснулся своим бокалом к бокалу Джагоу.

Лифт вздрогнул и остановился. Иган пошел впереди Сары по коридору. Остановился, достал из кармана «браунинг» и кивнул Саре.

— Будь осторожен, Эрик, — сказала она. — Будь очень осторожен.

Иган грустно улыбнулся.

— Я Шон, миссис Тальбот, не Эрик.

Он открыл дверь, вошел и остановился, «браунинг» сбоку, Сара у него за плечом. Комната была средоточием теней. Они двинулись вперед.

— Джек, ты здесь? — позвал Иган.

— Я здесь, сын. — Двери на старую грузовую платформу были открыты, и оттуда вошел Шелли с зонтом в руке. — Льет вовсю, но мне захотелось глотнуть воздуха. — Он снял одной рукой пальто, сделал несколько шагов и обернулся. — Мне не показалось, Шон, у тебя в руке оружие? Не очень дружественный жест по отношению к твоему старому дяде.

— Пожалуй, но я, видишь ли, подумал, что оно, возможно, потребуется при встрече с мистером Смитом, — сказал Иган. — У нас был интересный разговор о тебе с Идой, Джек. Господи! — воскликнул он с омерзением. — Джек Шелли, Робин Гуд Ист-Энда, наркобарон. Почему, Джек?

— Не будь дураком. Знаешь, сколько у меня прибавилось на банковском счете в Швейцарии за те четыре года, что я в этом деле? Двадцать два миллиона фунтов. Двадцать два миллиона. Это серьезный бизнес.

— И что вы собираетесь с ними делать, мистер Шелли? — спросила Сара. — Насколько я понимаю, ваши доходы от легального бизнеса имеют тот же порядок.

— А это-то, блин, здесь к чему?

— Столько денег, которые нельзя тратить, — сказал Иган. — Очень похоже на некоторых твоих старых напарников из моего детства. На тех парней, что ограбят инкассаторский фургон и в результате держат под кроватью чемодан с деньгами, которые не могут тратить, потому что копы только этого и ждут.

— Брось, — сказал Шелли. — Ты говоришь чушь.

— Но все это несущественно, — продолжал Иган. — Плохо, конечно, но не так плохо, как то, что рассказала нам Ида. Как она неожиданно пришла в «Барочник» во второй половине дня и нашла тебя в постели с Салли. Как ребенок выглядел другим человеком, совершенно изменился. Как она уже никогда не стала прежней.

— И мы знаем, почему, мистер Шелли, — добавила Сара. — Скополамин и фенотиазин, иначе, буранденга.

— А ты не суйся, сука нахальная. Ты уже принесла достаточно горя. — Шелли снова повернулся к Игану. — Ну и что? Она была маленькой дрянью. Я застал ее за этим делом с одним парнем как-то утром, когда Иды не было дома. В любом случае, она ведь не была мне родственницей, не так ли?

Иган поднял пистолет. Рука у него дрожала, но он не выстрелил. Вместо этого он позволил «браунингу» качнуться вниз, и Шелли триумфально рассмеялся.

— Я знал, что ты не сможешь. Я знаю тебя лучше, чем ты себя знаешь, старик. — Он повысил голос. — Порядок, Джагоу.

Джагоу появился из окна, выходящего на платформу, и ударил Игана сзади по шее рукояткой «браунинга». Иган упал на пол и замер.

Джагоу посмотрел на Сару и улыбнулся.

— Приятно снова с вами встретиться, миссис Тальбот.

Шелли посмотрел на Игана.

— Стал сентиментальным из-за юбки, глупец. — Он посмотрел на Сару. — Это вы виноваты. Явились сюда, вынюхиваете, расстраиваете всех. Ладно, пора положить этому конец. — Он обратился к Джагоу. — Выведите ее отсюда, сбросьте в реку через перила.

Джагоу посмотрел на Сару. Теперь он не улыбался. Опущенный «браунинг» слегка подрагивал.

— Я не думаю, что мне хочется это делать, мистер Шелли.

— Еще один стал сентиментальным из-за этой птицы, — сказал Шелли раздраженно.

Он выстрелил дважды, очень быстро, пули ударили в Джагоу, выбросив его через окно к перилам платформы. Он попытался подняться, и левая рука Шелли покинула перевязь, вооруженная короткоствольным револьвером. Он выстрелил дважды с близкого расстояния, и Джагоу скатился на спину, у него задергались конечности. Шелли холодно рассмеялся.

— Похоже, что, в конце концов, мне самому придется обо всем позаботиться. — Он наклонился за «браунингом» Игана и потрогал его носком ботинка. — Родственник, видите, миссис Тальбот. Я знал, что он не сможет меня застрелить, когда дойдет до этого.

И тогда у нее изнутри вырвалось бешенство, отвращение к этому монстру и ко всем тем ужасам, которые он творил. Рука ее появилась из кармана с «вальтером ППК». Когда она вытянула руку, дуло оказалось у него между глаз.

— Но я смогу, негодяй! — крикнула она и спустила курок.

В его последнем взгляде был не страх, а скорей изумление. Потом затылок его взорвался, кровь и мозг пятнали белую стену, к которой его отбросило.

Она упала на колени, продолжая сжимать пистолет, и услышала голос:

— Сара! — Она посмотрела наверх и увидела Джагоу в открытом окне. Он выглядел привидением. — Вот это моя девочка. Горжусь тобой. — И потом он потерял равновесие, нетвердой походкой дошел до ограждения и свалился в реку.

Позади нее дверь распахнулась, она встала на ноги, уронила «вальтер» и обернулась, качнувшись, и Тони Вильерс успел ее подхватить, прежде чем она упала.

Сара сидела на диване и пила горячий чай с бренди. В глубокой тени стояли три молодых человека в куртках и джинсах, вооруженные автоматами Стерлинга. Тони говорил по телефону, а Фергюсон сидел в кресле напротив, наблюдая за Сарой.

Она услышала, как Тони сказал:

— Мне сейчас же нужна бригада уборщиков по следующему адресу.

— Бригада уборщиков? — удивилась Сара.

Фергюсон сказал:

— Джек Шелли хорошо известный в городе бизнесмен, имевший довольно красочное прошлое, умер сегодня вечером от инфаркта. Во вскрытии нет необходимости, поскольку он лечился по этому поводу у видного специалиста на Харли-стрит. Никаких проблем с необходимым свидетельством о смерти.

— Ваши люди все могут, да? — сказала она. — ЦРУ, КГБ, SAS, все вы одинаковые, когда случается что-то подобное.

— Да, но обойдемся без драматических высказываний, миссис Тальбот. Джек Шелли пробудет здесь еще полчаса до отправки в крематорий в Северном Лондоне. К полуночи он превратится в пять фунтов серого пепла, а вы в полночь будете на пути в Америку.

Иган появился из темноты, когда Вильерс положил трубку.

— Ты в норме, Шон?

— Вам от меня было мало проку.

— Учитывая обстоятельства, это простительно.

Он натянуто улыбнулся.

— Значит, Джок был не прав. Когда, действительно, до этого дошло, вы смогли спустить курок.

— Я не собираюсь просить прощения, — сказала она. — Он заслуживал смерти, и я его убила. Гордиться нечем, но и сожалений я не испытываю. Мне придется научиться с этим жить.

— Я вас предупреждал, что придется пройти сквозь ад.

Фергюсон сказал:

— Тони, я думаю, миссис Тальбот пора уходить.

Вильерс подошел к ней.

— Пойдем, Сара.

Сара взяла Игана за руки.

— Что ты будешь делать, Шон?

— Приноравливаться, — ответил он. — Я справлюсь.

Она положила руки ему на плечи.

— Ты для меня стал значить очень много. Но я думаю, ты это знаешь.

— Я, миссис Тальбот? Или Эрик?

— Ты, Шон. Совершенно определенно, ты.

Она прижала его на долгое мгновенье, потом быстро пошла прочь. Вильерс поспешил за ней.

Иган подошел к бару и налил себе скотч. Он, не взглянув, прошел к окну мимо тела Шелли, укрытого одеялом, и остановился на грузовой платформе, стал смотреть на реку.

Фергюсон сказал:

— Что дальше, юноша Шон?

— Бог знает.

— Ладно, тогда ты должен прийти ко мне, работать в Группе четыре.

— Провалиться мне, если пойду, — сказал Иган.

— Дорогой мой Шон, внутренняя налоговая служба вскроет в Швейцарии неправедно нажитое состояние твоего дяди, но ты остаешься единственным наследником его деловой империи стоимостью более двадцати миллионов фунтов. — Фергюсон улыбнулся. — Зачем такому парню как ты такие деньги? Чего тебе хочется? — Шон поставил бокал, повернулся и скрылся в темноте. Фергюсон крикнул: — Ты вернешься, Шон. Больше тебе идти некуда.

Река несла свои воды под дождем и туманом. Судно скользило вниз по течению, включив туманный ревун. На давно неиспользуемых причалах было тихо. Потом на Кинг-Джеймс-стэз под причалом стало заметно движение, и темная фигура подтянулась к лестнице. Наверху, на пустынном причале горел фонарь, и Джагоу, с которого стекала вода, остановился под ним и расстегнул «барберри». Пули, которые выпустил в него Шелли, застряли в пуленепробиваемом жилете. Он вытащил их все по одной, выбросил в реку и снова затянул пояс плаща. В вышине, самолет, вылетевший из Хитроу, пролетал над городом. Там могла быть и Сара. Возможно, нет, но это не имело значения.

Он посмотрел вверх, в ночь, расставив руки и улыбаясь, потом повернулся и скрылся в темноте. Исчез.

Примечания

1

SAS — Special Air Service — Воздушно-десантные войска особого назначения.

(обратно)

2

Grenadier Guardsmen — один из пяти полков королевской гвардии, созданных королем Чарльзом в 1654 году в период его пребывания в изгнании в Испании, когда Британия была во власти Кромвеля.

(обратно)

3

Raymond Chandler (1888–1959) — автор историй о смелом и честном частном детективе Филиппе Марлоу.

(обратно)

4

Provisional Irish Republican Army — Временная ирландская республиканская армия, известная также как «Provos» (Провос) образована после раскола республиканского движения в конце шестидесятых.

(обратно)

5

Irish National Liberation Army — Ирландская национально-освободительная армия, создана в 1974 году, военное формирование социалистического крыла республиканского движения.

(обратно)

6

Ulster Volunteer Force — Добровольческие силы Ольстера, военизированное формирование лояльных к режиму северо-ирландцев, образованное в 1966 году.

(обратно)

7

Shinner — член Shinn Fein (Шин-Фейн), ирландской республиканской политической партии.

(обратно)

8

SOE — Secret Operation Executive — Администрация секретных операций, подразделение британской разведки, созданное по указанию Черчилля в 1940 году.

(обратно)

9

Stone — мера веса, равная 14 фунтам или 6,34 кг.

(обратно)

10

John Atkinson Grimshaw (1836–1893) — особенной известностью пользуются его ночные пейзажи Йоркшира.

(обратно)

11

Edmund Burke (1729–1797) — философ и государственный деятель.

(обратно)

12

Martin Heidegger (1889–1976) — считается одним из самых оригинальных, значительных и спорных философов двадцатого века.

(обратно)

13

Eider — горный пик в Швейцарских Альпах. Высота 3970 м.

(обратно)

14

RUC — Royal Ulster Constabulary — Королевская полиция Ольстера.

(обратно)

15

Orange Lodge — Ложа оранжистов, (протестантская ложа) образована в 1795 году.

(обратно)

16

Mace — разновидность пряности из кожуры мускатного ореха. При попадании в глаза вызывает сильную боль и временную слепоту. В некоторых районах Нью-Йорка полиция рекомендует тем, кто вынужден находиться ночью на улице, иметь при себе мэйс для самозащиты.

(обратно)

17

Samuel Johnson (1709–1784) — поэт, писатель, критик, журналист, создатель словаря английского языка, опубликованного в 1755 году.

(обратно)

18

Edmund Burke (1729–1797) — британский политический писатель и государственный деятель.

(обратно)

19

William Wordsworth (1770–1850) — английский поэт-романтик.

(обратно)

Оглавление

1 1983 год

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg