«Антихрист и Русский царь»

Алексей Сухаренко Антихрист и Русский царь

Книга вторая Антихрист и русский царь: первый раунд

Глава 1. Битва за трон

Великобритания. Лондон.

Апрель. Понедельник.

Время: 10.00 утра

Харольд Даньелз Виндзор не слушал своего статс-секретаря, несмотря на то что речь шла о важных вещах. Мерзавой говорил о необходимости принятия ряда мер, направленных на получение английской короны, оставшейся после смерти его бабушки — королевы Елизаветы, правившей более шестидесяти лет. Законный наследник престола принц Чарльз, отец Харольда, отказался от своего права в пользу старшего сына принца Уильяма в полном соответствии с законом Великобритании о престолонаследии. Сын умершей королевы отрёкся, главным образом, по состоянию здоровья, а также в силу возраста. Парламент запросил заключение врачей, но это была лишь пустая формальность. Болезнь сосудов головного мозга делала своё дело, прогрессируя с каждым годом, словно торопилась забрать у принца Уэльского остатки памяти. Мерзавой убеждал своего президента склонить принца Уэльского отказаться от престола в пользу Харольда, пока о возведении на трон его старшего брата официально не объявлено на всю страну.

— Жители Англии желают видеть на престоле вас, — не сдавался статс-секретарь, пытаясь завладеть вниманием принца.

— Зачем мне Англия, когда в моих руках почти вся планета, — отмахнулся младший Виндзор. — Пусть Уильям потешит немного своё самолюбие, он ведь тоже оказывался в поле Его зрения.

Харольд вспомнил слова Сатаны о том, что он рассматривал его старшего брата в качестве Антихриста.

— Но… — попытался возразить статс-секретарь и сразу же умолк, уловив жест рукой в направлении выхода из кабинета.

Антихристу хотелось остаться одному, ещё раз обдумать вчерашний визит Сатаны, явившегося предупредить своё чадо о надвигающихся неприятностях. «Монах» появился в своё излюбленное время, после полуночи. О его прибытии известили шесть крупных мух, которые, подобно лазутчикам, облетели спальню и заняли наблюдательные пункты в разных углах просторной комнаты. Следом, материализовавшись из воздуха, появился монах в капюшоне, накинутом на голову, точнее, на чёрную бездну вместо головы. На поклон Харольда Сатана лишь кивнул, всем своим видом демонстрируя некоторую озабоченность, сосредоточенность на чём-то важном.

— В России скоро объявится православный царь, осталось совсем немного времени. — Его скрипучий голос выдавал раздражение.

— Он опасен? — поинтересовался Харольд. — Убей его.

— Он под Его защитой. — Сатана кивнул наверх. — Местонахождение охраняется небесной стражей. Поэтому сейчас, пока он не у власти, надо ударить по святыням православия, таким образом ослабить их духовную подпитку.

— Говори, я всё исполню. — Английский принц с готовностью посмотрел на Сатану.

— Надо добить ослабленную Грецию, натравив на неё османов, и, в первую очередь, покончить с их вертепом в Афоне. — Дьявол сверкнул глазами, полными ненависти. — Это место для нас особенно опасно, там давно идет битва на духовном фронте. Их молитвы очень мешают мне бороться за души людей.

Принцу Харольду было неприятно слышать от Отца о том, что кто-то ещё кроме них обладает силой и властью. Но своего недовольства он не выказал, вместо этого получив дополнительный стимул к активизации своих действий. Оставшись один, он посвятил в этот разговор Мерзавого, от которого потребовал деятельных и решительных мер. В том числе — выехать в Турцию, чтобы начать подготовку к военному вторжению османов на греческие территории.

— Если в России установится ограниченная монархия, я лишу тебя должности, — без тени угроз и сомнений произнёс президент Фонда. — Если же восстановится самодержавная власть, уничтожу!

— Потенциальных наследников — мужчин, родственно связанных с династией Романовых, около двух десятков, включая вашего биологического деда, отца, дядей и братьев, — спокойно произнёс Мерзавой, — устранить всех вряд ли удастся. Но я знаю, как решить этот вопрос. Поскольку вы уступаете английский трон своему брату, нам ничто не мешает выдвинуть свою кандидатуру на российский престол.

— Кого? — удивился младший Виндзор, постигая, о чём толкует его хитрый помощник. — Меня?

— Вот именно, — кивнул секретарь. — Тем самым мы избавимся от необходимости постоянно спотыкаться об это русское православное «чудо» преодолевать сопротивление общества. Мы не только перекроем противнику путь к трону, но и сможем контролировать самую непредсказуемую и трудноподчиняемую нацию. Уж своего-то государя они будут слушаться, как зомби. Да и Церковь станет вашим основным оружием в борьбе с оппозиционно настроенной кучкой бунтарей, выступающих против проводимых реформ.

— Ещё раз благодарю моего Отца за то, что приставил тебя ко мне, — удовлетворённый услышанным, улыбнулся Харольд Даньелз Виндзор.

Польщённый Мерзавой с утроенными усилиями бросился реализовывать задуманное. Для начала он позвонил директору ФСБ России по прямому каналу связи.

— Генерал Иванов слушает! — раздался в трубке довольный голос Сергея Сергеевича.

СС быстро привык к новой должности, но, несмотря на это, ещё не успел «наиграться» и при каждом удобном случае вставлял «генерал», «директор ФСБ», «руководитель службы безопасности».

— Здравия желаю, господин генерал, — подыграл его самолюбию Владилен Мерзавой, который, как и обещал, продвинул своего старого приятеля на ключевое государственное кресло.

— Да ладно, Владилен, для тебя я всегда останусь Тихоней. — Иванов не понял шутки приятеля.

— Я могу говорить по этому каналу? Он без прослушки? — прервал его Мерзавой.

— Обижаешь, — хмыкнул Иванов. — Он защищён лучше, чем у Президента.

— Ты в курсе намечающегося в России православного сборища по поводу выборов царя? — перебил его статс-секретарь.

— Да, но только не выборы. Жеребьёвка. Они так это называют, — поправил его директор ФСБ. — У нас это проходит под особым контролем.

— Жеребьёвка? Как в футболе? — усмехнулся Мерзавой.

— Нет, тут другая фишка. В данном случае существуют равнозначные кандидаты, и выбор затруднителен, — стал пояснять Тихоня. — Они обращаются к Богу помочь им в выборе и кидают жребий. Кому выпадет, того выбрал сам Господь.

— Здорово. Интересно, кто у тебя там «подсвечивает» обстановку? — поинтересовался статс-секретарь. — Может, сам Патриарх? До него ещё не добрался?

— Это президентская прерогатива, — вздохнул с сожалением Иванов. — Мне он не подотчётен.

— Жаль, — засмеялся Мерзавой. — Хотя у тебя всё ещё впереди, ты вон уже целый генерал, а наша история знает Президентов и с более низким званием.

— Мой человек в курсе всех приготовлений к Собору, — поспешил заверить своего благодетеля СС.

— Как его имя? — поинтересовался Мерзавой.

— У него псевдоним «иерей», остальное при встрече, — сработала профессиональная привычка не озвучивать настоящие имена агентов даже по безопасной связи.

— Что ж, тогда вылетай, — скомандовал Мерзавой. — Дело срочное. Сегодня к полуночи будь в Лондоне.

— Есть, — по-военному отчеканил Иванов, вешая трубку.

…Старенький телевизор энергичным голосом разъяснял зрителям причины войн и несчастий, ведущих мировую цивилизацию к катастрофе, видя их в многочисленных мировых религиях. Приводились примеры войн между мусульманами и христианами от Средних веков до наших дней. Подобная религиозная основа и у международного терроризма. По мнению ведущего, панацеей спасения человечества от самоуничтожения должна стать программа принца Харольда, основанная на Меморандуме к нациям, с которым он выступил в ООН пять лет назад. Тогда люди всей планеты впервые услышали, что Харольд — Мессия, посланный на землю Абсолютом — Единым Богом, которого земляне называют разными именами… Абсолют поручил ему собрать «цвет человечества» — «золотой миллиард», способный остановить надвигающуюся планетарную катастрофу. С того времени события в мире только подтверждали необходимость принятия основных положений Меморандума — единственного выхода из мирового коллапса. Люди пришли к пониманию того, что наступает время формирования новой религии Абсолюта, где сосредоточатся все архаичные верования. Согласно статистике, приводимой с телеэкрана, Абсолюта и его посланника на земле — принца Харольда Мессию — уже признала десятая часть населения планеты. Представители разных народов и вероисповеданий, действуя в рамках Меморандума наций, повсеместно приносили клятву верности Абсолюту и отказывались от своих прежних религиозных заблуждений. Присягу скрепляли кровью, сдаваемой в лабораторию для создания индивидуального паспорта новообращённого, который впоследствии имплантировался под кожу руки в виде чипа. После этого они становились гражданами Нового мирового порядка — некоего надгосударственного образования, возглавляемого самим Мессией. Сразу несколько десятков европейских государств, а также США, Канада, Австралия, Израиль автоматически признавали новообращённых гражданами своих стран, наделяя их соответствующими правами. В странах, поддержавших Меморандум Харольда, также проводилась электронная регистрация граждан, с целью «втиснуться» в «золотой миллиард» Абсолюта, далеко не резиновый и не имевший возможности включить всех желающих.

Екатерина Александровна с трудом встала с постели. Застарелый ревматизм, наряду с остеохондрозом, тяжёлыми веригами пригибал к земле, не позволяя пожилой даме держать осанку. Помощница по дому отказалась помогать «странной русской бабке», или, как уже давно за глаза называли её соседи по предместью, «сумасшедшей княжне». Причина более чем банальна — неплатежеспособность пенсионерки. Деньги были, но в них прислуга не нуждалась. Молодая филиппинка на ломаном английском требовала еды для себя и своих многочисленных детей. В Англии, куда эта азиатка прибыла нелегально, у неё не было кода потребителя, и она ничего не могла купить за деньги. Поэтому с трудом находила работу в пригороде, где англичане держали огороды, и нанималась работать за еду. Пока у русской были лишние фрукты и овощи с её огорода, она помогала убирать дом, ухаживать за посадками, курами и кроликами. Но прошла зима, в апреле запасы урожая иссякли, поскольку рассчитывались на одного человека, и поэтому с помощницей пришлось распрощаться.

Соседи не любили русскую: только сумасшедший человек может отказаться от кода потребителя, который гарантировал каждому гражданину Великобритании получение продовольственной корзины по фиксированным государственным ценам. Нет, она не боялась имплантировать чип, но была верующей и давней прихожанкой церкви Успения Богородицы и Всех Святых в Лондоне. Сразу же после принятия парламентом Великобритании Закона о гражданском коде потребителя отец настоятель выступил перед паствой и предал закон анафеме. Он призвал верующих игнорировать это «благо», напомнив слова Священного Писания о печати Антихриста. Старушка и сама не хуже священника знала Священное Писание, поэтому, несмотря на болячки, стала заниматься приусадебным хозяйством, чтобы как-то прокормиться, не поддаваясь искушению. Через несколько дней священника убили в собственном доме, вместо него настоятелем, по решению светских властей, стал англиканский священник из новой церкви Абсолютной Веры.

Эта церковь поклонялась Абсолюту и его сыну принцу Харольду Мессии и постепенно вытесняла традиционную английскую, кроме того, не стеснялась в средствах, выступая против своих противников. Таким образом произошёл своего рода «рейдерский» захват храма. На возмущение Зарубежной Русской Православной Церкви Лондон ответил недвусмысленным предложением «провести инвентаризацию» оставшейся церковной собственности и передать за оговорённую денежную компенсацию в новую церковь англиканским «братьям». Англиканская церковь только поддержала Закон о гражданском коде потребителя, церковь же Абсолюта явилась его разработчиком. Пастор новой церкви уже на первой проповеди стал призывать к смирению перед проводимой государством политикой строжайшей экономии жизненных ресурсов.

После этого многие представители русской диаспоры принялись упаковывать чемоданы, возвращаясь на Родину. Благо дела там обстояли куда как лучше, чем в Великобритании, Европе, да по всему миру. Потепление климата, всемирная засуха, уничтожающая урожаи на планете, вызвали смену климатических зон в России. В северных и северо-восточных районах Сибири сложились приемлемые условия для сельского хозяйства. Зоны вечной мерзлоты, подтаивая, пополняли естественные водоёмы, и дефицита воды для сельского хозяйства не наблюдалось. Мерзлота ушла на несколько метров ниже, создав предпосылки для строительства и освоения северных целинных земель под сельскохозяйственные культуры и животноводство. Летняя навигация по Северному Ледовитому океану, ввиду таяния льдов, предоставляла возможность гражданским судам курсировать от Мурманска до Петропавловска-Камчатского. Север ожил. Продовольственная безопасность России была на самом высоком уровне.

Между тем притеснения противников электронного потребительского кода усиливались. Отменялись разрешения на постоянное и временное проживание для тех, кто работал в Великобритании, имел недвижимость, учился, и в некоторых других случаях. Началась депортация «неблагонадёжных» христиан: католиков и, в первую очередь, православных. Таким, как Екатерина Александровна, гражданам королевства выдвинули ультиматум: либо принятие гражданского кода потребителя, либо выезд из страны. Причем имплантируемый в руку чип являлся одновременно и документом гражданина, и его кредитной картой, и подтверждением его прав на социальный пакет. Ещё, правда, ходили простые банковские карты, приобретённые до Закона. Но они уже не пополнялись, и их действие заканчивалось списанием последнего фунта. Правда, по ним можно было произвести второстепенные платежи, оплатить коммунальные долги, штрафы, билеты на транспорт. Однако с них не списывалась оплата за продукты питания, лекарства и тому подобное, столь же необходимое для существования в мегаполисе.

Каждую неделю в СМИ появлялись дополнения к Закону о коде потребителя, расширяя потребительские качества гражданского электронного кода, соответственно сужая и без того ограниченную сферу применения обычной кредитки. Екатерина Александровна знала только одну прихожанку, мать троих детей, которая одна, без мужа, воспитывала вечно голодных сорванцов и которая со слезами на глазах рассказала старой женщине, как приняла условия получения персонального гражданского кода потребителя (ПГПК). Она пришла в муниципалитет, где специальная служба, присваивающая ПГПК, предложила ей подписать так называемую Декларацию Абсолютной Веры. Данный документ предписывал отречение от Христа, Аллаха, Будды, Кришны и ряда других пророков, в зависимости от вероисповедания отказчика, в пользу единого бога Абсолюта и его преемника на земле принца Харольда Мессии. Она подписала, после этого ей укололи палец и попросили приложить к листу, якобы для генетической идентификации. Далее ещё одну каплю нанесли на стёклышко, которое вставили в аппарат, и через несколько минут тот выдал маленький плоский, похожий на клопика, чип. Его-то, зарядив в пистолет, и загнали ей под кожу в области запястья правой руки, поздравили с верным решением. Женщина плакала, говоря, что чувствовала себя при этом хуже, чем изнасилованная.

— Но мне же надо детей кормить. — Она пыталась искать поддержку в глазах Екатерины Александровны, но старая соседка так и не смогла её ничем утешить.

— Валентина, опять твой Квазиморда престарелый прётся. — Генриетта Ивановна — парикмахер мужского зала, отойдя от окна, обратилась к своей коллеге, такой же немолодой, как и она, женщине.

Потому ли, что имя и отчество старшего мастера труднопроизносимо для общения с клиентами, или по иным причинам, но Генриетту Ивановну сердило, что мужчины их города называли её напарницу по имени — Валя, а её всегда по имени и отчеству. В этом она видела «укол» в свой адрес, словно она старше своей напарницы. А ведь они ровесницы! Она пристальней всмотрелась в своё отражение в зеркале, пытаясь отыскать этому причину.

— Как быстро у него отрастают волосы, — не выглянув в окно, сразу поняла, о ком речь, — недели не прошло.

— У меня так сорняк на компостной куче растёт, — засмеялась Генриетта Ивановна, — и лицо у него как у радиационного мутанта. Постригай не постригай, один чёрт, страшней мужика во всей округе не сыщешь.

Генриетте стало немного легче оттого, что этот «страшилка» — не её клиент, а напарницы. Обсуждение мужчины прекратилось с его приходом. Поздоровавшись, он уселся в кресло своего мастера.

— Как всегда? — поинтересовалась Валентина, с удивлением оглядывая длинные космы, неровно подрезанные неумелой рукой.

— Опять пытались сами ровнять? — улыбнулась женщина.

— Да, слишком быстро растут, просто какое-то проклятие. Хоть к врачу иди для обследования, — пожаловался мужчина приятным баритоном.

Голос. Единственное, что было в нём привлекательного. От него веяло каким-то спокойствием и уверенностью.

— Как ваши дела в церкви? — поинтересовалась парикмахер, уверенными движениями состригая его вихры.

— Слава Богу, хотя какие у церковного сторожа могут быть дела в церкви? — улыбнулся мужчина, показав отсутствие передних зубов.

«Лучше бы он не улыбался», — подумала парикмахерша. Приятным мужским баритоном неприязнь не компенсируешь. Она достригла его молча, стараясь не думать об этом человеке.

— Приходите на Крестный ход сегодня. — Прощаясь, он пригласил женщин в свою церковь на встречу Светлого праздника Пасхи.

Городской Кафедральный собор Всех Святых Мучеников готовился к Великому празднику, наряду с другими храмами России. Священники освящали куличи и пасхальные яйца. Архиепископ Новоземельский Дармидонт — новый глава епархии — отмечал праздник в своей духовной вотчине впервые и поэтому волновался особенно. Правда, у него были и другие поводы для волнений. Более всего его заботил следующий за Пасхой день. Он ожидал увидеть у себя в соборе нового православного русского царя, встречу с которым ему было поручено подготовить. Он попытался обратиться с вопросами к старцу Иоаникию, узнать больше о грядущем событии, но монах остановил его, утверждая, что всему своё время, и напоминая о смирении. Архиерей не осмелился гневить отшельника, уважая его духовный подвиг и возраст. Дармидонт слышал про «заговор русских старцев», которые якобы уже не только нашли Богом избранного последнего православного царя, но даже помазали его на царство. Он лишь спросил старца о Патриархе и услышал в ответ: «…приедет на Собор, как без него». Событие окутано тайной, словно это происходит не в Русской Православной Церкви, а в масонской ложе.

Правда, архиерей вспомнил пророчества святых отцов о том, что последний русский царь удалит из Церкви нечистых церковных иерархов. Он понял, что всё происходит по наущению самого Бога, а старцы лишь надёжное орудие в его руках. Архиепископ поёжился, передёрнул плечами и перебрал в голове все свои неблаговидные поступки, в которых не успел покаяться своему духовнику. Загляделся во время службы на статную красивую прихожанку. Плохо посмотрел. Не как на сестру. И, хоть позже вечером просил за это прощение у Господа, исповедаться не успел. Осерчал на прихожан, когда они на евхаристии начали толкаться у причастия. Буркнул что-то не по-христиански. Да и забыл про то. Нехорошо… А ещё отчитал соборного дьякона за перерасход денег на закупку к столу по случаю Великого праздника, тот, видите ли, икры, устриц, гребешков да лангустов заказал. Коньяка дорогого, греческого. Вина ему, видите ли, мало. А теперь уж и неизвестно, может, Господь его сподобил, царь православный отметит его гостеприимство?! Подумал и устыдился. Не о том надо думать, как к царю в свиту войти. О своём спасении и Боге!

Его мысли отвлекло появление на соборной площади церковного сторожа. Из окна библиотеки, расположенной на втором этаже кафедрального собора, архиепископ хорошо видел, как тот подошёл и постучал в дверь церковного флигеля, где остановились почётные гости. Сторож появился незадолго до того, как Дармидонт принял новую епархию. Как ему пояснил соборный клирик, сторожа приняли на работу по письменной рекомендации иеромонаха Мефодия, уважаемого в монашеском братстве старца, прибытие которого на встречу с будущим Самодержцем также ожидалось. Сторож не понравился новому иерею. Внешне он чем-то напоминал Григория Распутина, только выглядел как его самая плохая копия. «Квазимодо», — про себя прозвал его архиепископ. Был такой при соборе Парижской Богоматери, а теперь вот и у него в соборе Всех Святых Мучеников завёлся. С его лёгкой руки за вновь прибывшим закрепилось это прозвище, и теперь многие, чаще в шутку и только между собой, называли сторожа на русский манер Квазимордой. Дармидонт, честно признаться, пытался относиться к нему снисходительно, тем более свои обязанности тот выполнял исправно. Кроме охраны церковной утвари, он прибирал в церковном флигеле и помогал на кухне. Однако в канун Светлого праздника Пасхи архиепископ не выдержал его неопрятного вида и, призвав к себе, повелел привести внешность в порядок — постричься и побриться к празднику. Больше всего Дармидонту не хотелось, чтобы сторож испортил гостям впечатление от праздничного убранства своим убогим видом.

С самого утра субботы в город начинали съезжаться жители района и области на главный христианский праздник в один из самых значимых центров русского православия. Все гостиницы к полудню были переполнены настолько, что случайному приезжему вряд ли удалось бы найти свободный номер.

Михаил Георгиевич остановился в центральной гостинице в одноместном, довольно приличном номере, забронированном для него принимающей стороной. Прибыл он инкогнито в одиночестве по вызову преподобного Саввы и других православных старцев, которые не указали истинной причины приглашения, сославшись лишь на празднование Пасхи. Ключ от номера в запечатанном конверте он получил от человека, который доставил его на такси до гостиницы. Встречающий выглядел непрезентабельно, словно завязавший пить бродяга, но был предупредителен и ненавязчив. Михаил Георгиевич отказался от его услуг по доставке чемодана в номер, и тот сразу же исчез. Он знал истинную причину приглашения и понимал, насколько это событие важно для него, для России и даже для всего мира.

О своём истинном предназначении Михаил узнал в раннем детстве, когда ему во сне явился Господь и поведал семилетнему отроку, что в будущем ему предстоит стать последним русским Царём-Победителем, защитником всего христианского мира и царствовать в самые тяжёлые для человечества времена. В период Апокалипсиса вплоть до Второго Пришествия. Михаил, сразу после явления Христа, поинтересовался у своей мамы, что это всё значит. Она поведала сыну, что в его жилах течёт кровь православных русских царей и скромная, лишённая должного достатка жизнь объясняется чувством самосохранения от репрессий революционных властей. Также она поведала сыну про обет его прабабушки, которую вихрь Гражданской войны занёс в монастырь. По её пятам тогда рыскали агенты чрезвычайной комиссии, в задачу которых входило истребление не только всего рода Романовых, но и любых других наследников, которые даже гипотетически могли претендовать на российский трон. Бабушка была на сносях, её приютили в монастыре, узнав, что она царского рода, а через несколько дней она родила девочку. Роды были очень тяжёлые, но всё обошлось, слава Богу, среди монастырской братии нашёлся врач. Позже у молодой матери состоялась беседа с настоятелем, в ходе которой седой игумен рассказал ей о своём сне, где ему явилась Богородица и известила о рождении в его монастыре матери последнего русского царя.

— Такая уж наша обитель, Господом избранная, — усмехнулся старец, — первый царь из рода Романовых, Михаил, у нас тут схоронился в тяжёлое время Великой смуты, вот и мать последнего царя дал Бог увидеть да на руках покачать. Может быть, и внука наречёте Михаилом, в честь первого из династии Романовых.

Он же взял с неё слово, что до той поры, пока Господь не откроет мальчику его великого предназначения, никто из женщин не откроет ему тайну. На прощание игумен попросил её не раскрывать своего высокого происхождения, чтобы силы зла не прознали про то и не расправились с ними. Свою дочь княжна Романова записала под чужой фамилией и оформила на неё документы, как на удочерённую. Шло время. Мама Михаила окончила институт, вышла замуж за простого инженера из приличной интеллигентной семьи. Однако детей Бог не давал. Началась война. Мужа забрали на фронт, где он погиб от пули немецкого снайпера. После войны мать второй раз вышла замуж за офицера-фронтовика. Только на десятом году супружеской жизни, почти в пятьдесят лет, мать забеременела и родила мальчика. Бабушка, будучи уже на пенсии, вскоре после крестин внука оставила Россию и эмигрировала в Европу. Там она была принята потомками Романовых, признана ими и в высшем свете — и жила довольно сносно. В Лондоне вышла её автобиографическая книга, в которой была описана катастрофа романовского рода. Она утаила только то, о чём обещала молчать, таким образом, про её дочь никто и не узнал. Представители европейских королевских домов считали, что она — из числа бездетных старушек, урождённая Романова.

После того как Мише во сне явился Господь, на мальчика снизошёл дар духовного зрения. Он в одночасье стал понимать и осмысливать происходящее вокруг него с точки зрения духовного содержания. Он мог читать тайные людские помыслы, видел, на чьей стороне человек — Бога или дьявола, стал понимать, что кроется за теми или иными официальными событиями, словно где-то справа от него незримо присутствовал некий духовный толкователь и, подобно ангелу-хранителю, уберегал подростка от любых опрометчивых поступков. Во времена перестройки открылось, что отец Михаила, Григорий Семёнович Пинский, из древнего славного княжеского рода, уходящего своими корнями к самим Рюриковичам. Так по провидению Господа в юном Михаиле сошлись две царские династии. В шестнадцатилетнем возрасте он впервые увидел свою бабушку, которая, приехав из Европы, повезла внука в речной круиз по Волге. Однако, сойдя в Костроме, они отправились в древнейший Свято-Троицкий Ипатьевский мужской монастырь. Бабушка рассказала, как здесь более шестидесяти лет назад родилась его мать… Впрочем, он уже и сам всё знал. В этом святом месте он получил информации больше, чем могла поведать его старая бабушка — двоюродная племянница царя Николая Второго. Он уже понял, что она привезла его в монастырь для принятия присяги, установленной Основным династическим законом Российской империи. Более того, на тайное помазание на царство. Первое из трёх помазаний. Как в Ветхом Завете, когда был избран первый царь Саул.

Его привели к слепому древнему старцу, в котором бабушка узнала игумена, приютившего её много лет назад. Старец положил руку на лицо Михаила, и улыбка облегчения заиграла в уголках его иссохших губ.

— Наконец я смогу исполнить свой последний долг на земле, — донёсся его тихий шёпот.

Круизный теплоход, словно космический корабль, отчалил от берега, оставив двух пассажиров, словно на другой планете. Но эта планета как малая Родина, куда они вернулись после долгих лет скитаний. Окружённые уважением и любовью, они словно обрели духовную семью. Вечером на торжественной службе, на которую прибыло несколько старцев из разных монастырей России, Михаил принял присягу, и его голову обильно помазали елеем. В этот момент от купола храма с изображением Бога Отца, Саваофа, спустился и коснулся головы юного помазанника луч необыкновенно чистого света. Словно длань Божия благословила юношу. Ночью того же дня игумен, помазавший Михаила, умер во сне…

С той поры умерли многие свидетели первого помазания. Умерла и бабушка. После смерти отца мать Михаила уехала в Лондон, принять небольшое наследство, да так там и осталась, получив политическое убежище. К настоящему времени она вела совершено уединённую жизнь, безвыездно проживая в своём небольшом домике в лондонском предместье. Она часто писала сыну письма, но на том их общение ограничивалось. Словно она оберегала его от неприятностей, которые могли возникнуть, узнай кто-нибудь о его происхождении. Поэтому на Малый Собор Михаил Георгиевич приехал один, любимые женщины сопровождали его лишь на семейной фотографии. На третий день после Пасхи должен был состояться Малый Православный Собор, на который собирались представители православных организаций со всей России и из-за рубежа.

Всё началось с празднования 400-летия Дома Романовых. Это событие, как ядерный взрыв, всколыхнуло всё общество. По России прокатились многочисленные митинги в пользу реставрации монархии. Мнение граждан разделилось. Поскольку наследников было более десятка и все они находились примерно в одинаковых условиях, часть общества хотела видеть наследника из императорского дома в изгнании, другая же — греческого короля, третья — призвать на царствование Виндзоров. Основная борьба развернулась между Русским императорским домом в изгнании и династией Виндзоров, которые имели романовские корни через свою прабабушку, королеву эллинов Ольгу Константиновну.

Вор в законе и респектабельный бизнесмен Черепахов Вячеслав Андреевич по кличке Череп решал сложную для себя дилемму: идти или нет в Государственную думу Российской Федерации. С одной стороны, ему, с несколькими сотнями миллионов долларов и безпрекословной властью на половине территории России, это ни к чему. С другой стороны, власть, а соответственно, и деньги воровские. Власть смотрящего в Центральной России. Ему же хотелось официальной власти. Хотя бы губернатором. С этой просьбой он обратился к другу детства. Однако друг, сделавший головокружительную карьеру, осадил его, рекомендовав для начала «отмыться» в Думе. Отсидеть хоть один срок. Черепахов не удержался и сострил: «Это будет моя третья отсидка». Две судимости он заработал в девяностых годах. Первую за грабёж, вторую за разбой. Грабил сельские сберкассы и почты. Просидел почти все девяностые, потому и выжил в бандитских разборках, на зоне заработал огромный авторитет за непомерную силу и жестокость.

Его приметил и приблизил к себе самый старый вор по кличке Дед, который молодым уркой сидел в сталинских лагерях. Видя в нём неуёмную жажду крови, он сделал его лагерным палачом, в задачу которого входила ликвидация неугодных «человечков», будь это осуждённый или сотрудник лагеря. За шесть лет второго срока Череп убил семерых осуждённых и двух сотрудников, но всё «шито-крыто», и вышел сухим из воды. Особенный авторитет он заработал после убийства грузинского вора в законе Зураба и начальника лагеря подполковника Смехова, который хотел сменить в лагере смотрящего, убрав неподконтрольного ему Деда. Череп не любил рассказывать о том, что или кто ему помогает так хорошо всё «устраивать», несмотря на, казалось бы, непреодолимые препятствия. Однако утром в кабинете хозяина зоны были обнаружены два трупа: его собственный и осуждённого Зураба Чентурии. Экспертиза показала, что смерть наступила от асфиксии. Синяки и травмы в области лица следствие расценило как результат драки и прекратило уголовное дело за смертью Чентурии. После такого «подвига» Черепа короновали, а Дед сделал его своим преемником. Уже на свободе он, будучи правой рукой старика, продолжал убирать с пути Деда местных воровских князьков, таким образом расширяя территорию контроля старого вора.

Делал это он так же искусно, как и на зоне, используя свою физическую силу чаще, чем пистолет или нож, вследствие чего его имя в воровском мире обрастало новыми мифами, став нарицательным. Со временем о погибших при загадочных обстоятельствах уголовниках стали говорить, что за ним пришёл Череп. Время от времени он участвовал в подпольных боях, где бойцам можно было убивать противников, и всегда выходил победителем. Подобные бои пользовались популярностью у первых русских олигархов, и ставки там были нешуточные — до миллиона долларов. Там Череп упрочил свой авторитет, заимел много полезных знакомств и поэтому, когда Дед умер от рака предстательной железы, без особого труда был назначен воровской сходкой на его место, став смотрящим от Калининграда до Уральской гряды, не пытался подмять под себя других, помня слова старого вора «откусывать надо столько, сколь сможешь прожевать и проглотить».

Что ж, коль скоро нужно отбыть один срок в Думе, чтобы потом стать губернатором, он согласен. Приняв трудное для себя решение, Череп позвонил помощнику.

— Через час я выезжаю, со мной машина сопровождения, и не забудь мою Миську предупредить, я за ней заеду, — отдал необходимые распоряжения Вячеслав Черепахов.

Пока заезжали за Миськой, Череп обдумывал просьбу своего старинного приятеля — приехать на празднование Пасхи в старинный русский город. Раньше, в далёкой юности, они более интересно проводили свободное время. Однако Сергей сказал, что подъедет позже и всё объяснит. Значит, так и будет. Его мысли отвлекла подсевшая в салон «лексуса» его любовница Людмила, бывшая «мисс Астрахань» и «вице-мисс Россия». Одним словом, его Миська. Её сильно раздражало прозвище, похожее на уголовный жаргон. Миська. Она имела несколько почётных званий Мисс… а тут какое-то пренебрежительное «Миська».

— Я прошу тебя, Славик, прекрати называть меня Миськой. Твои люди начинают повторять меж собой это обидное прозвище, — не успев устроиться в машине, стала наступать его спутница.

— Ну, что я могу поделать, кисуль, за мной вон тоже привязался Череп. — Мужчина невольно улыбнулся, видя красиво надутые губки. — Я ведь думал, моим погонялом будет Черепаха — по фамилии, ан нет.

— Ну, хотя бы не Миська, а Киска, — продолжала гнуть свою линию красавица, — это хоть ласково, а Миська — словно какая-то моська.

— Ладно, если тебе приятней, что мои люди будут говорить о тебе — вон его киска лохматая катит.

— Почему лохматая? — удивилась девушка, проверяя идеальную причёску.

— Ну, пусть не лохматая, взъерошенная или бритая. Какая разница? Ты же знаешь, с кем я работаю. Такие с радостью найдут второе значение. По сравнению с «этим» Миська — просто здорово.

— Да, ты прав. — Девушка наконец догадалась, о чём он толкует.

Она надулась, отвернувшись к окну, и до приезда в город больше не разговаривала, что было мужчине очень даже на руку, поскольку он всем позвонил и смог внести корректировки, связанные с вынужденной поездкой.

Встреча с другом состоялась в центральном ресторане города «Русь». Миську Череп оставил в номере в шикарном джакузи, что гарантировало полтора часа, необходимых для серьёзного разговора.

— Ну вот, наконец, и свиделись! — с порога поприветствовал своего старого приятеля Сергей Сергеевич.

Он вошёл с двумя сотрудниками своей личной охраны, которые тут же «просканировали» зал и уселись в удобных для обзора местах.

Череп с Тихоней обнялись и расцеловались. Даже если бы они не были старинными приятелями, а встретились впервые, поцелуй им был положен по статусу. Понятно, что к их сексуальной ориентации это отношения не имело. Так было принято и у воров, и во власти. Что, в общем-то, одно и то же, в силу проникновения криминала во власть и власти в криминал.

— Тебе привет из Лондона от нашего Магистра. — Генерал государственной безопасности с удовольствием наблюдал за довольной реакцией Черепа.

— Приятно, когда друзья не забывают, — констатировал Череп. — А то я привык, что вы обо мне вспоминаете только тогда, когда нужно кого-нибудь убрать.

— Мы все делаем одно дело и служим одному Хозяину, — напомнил Сергей Сергеевич. — Каждый на своём месте.

— Да я не жалуюсь, Тихоня, — усмехнулся вор, — говори, зачем понадобился?

— В этом городе на третий день после Пасхи должен состояться Малый Православный Собор, который путём жребия будет решать, кого призывать на царский престол в России.

— Зачем жребий? Пусть выберут меня, — заржал Череп. — Я готов отказаться от кресла губернатора ради такого случая.

— Жеребьёвка будет после молитвенного обращения Собора к Богу о помощи, для уверенности в том, что новый царь избран и призван самим Господом, — не обратив внимания на шутку приятеля, серьёзным тоном продолжил Тихоня.

— И что? — не понимал Череп.

— Нам нужно, чтобы жребий пал на принца Харольда Мессию, — пояснил наконец директор ФСБ.

— Я не силён во всей этой фигне, — наморщил лоб Череп. — Ты мне просто скажи, что нужно сделать, и всё будет на мази.

— Нужно подстраховаться и убрать основного конкурента принца — Михаила Романова, который, по сведениям моего человека, прибыл на Пасху и будет в городе все три дня, вплоть до выборов.

— Проще простого, — с готовностью отреагировал Череп, — давай фото и адрес.

— Если бы всё было так просто, я бы это сделал сам, — недовольно нахмурился генерал ФСБ, — в том-то и дело, что, кроме его имени и фамилии, у нас больше ничего нет. Поэтому ты и понадобился Магистру. С твоими связями мы быстро отыщем нужный объект. Наш человек сказал только, что он остановился в Центральной гостинице под чужой фамилией. К сожалению, номер комнаты он не знает.

— Не вопрос, щас же пущу своих ребят по следу, подниму местную полицию, пацанов. Думаю, через сутки мы будем знать о нём всё, а через двое проблему снимем окончательно, — уверенно тряхнул головой Череп, поднимаясь с места…

…В церковном флигеле всё было приготовлено для встречи церковных иерархов и почтенных старцев. Архиепископ Дармидонт находился в лучшей комнате, отведённой Патриарху. Сам Предстоятель должен был прибыть через два дня непосредственно к Собору, и пока она пустовала. Оставшиеся комнаты предназначались для преподобного Саввы, отца Иоаникия и других старцев, которые наотрез отказались от гостиничных номеров и согласились ночевать только на храмовой территории. Иерей ещё раз решил проверить, как убраны комнаты для гостей, обходя их одну за другой. Проверив второй этаж, он спустился вниз и хотел уже выйти из флигеля, как его окликнул чей-то голос:

— Ваше преосвященство, благословите раба Божьего. — Голос принадлежал майору ФСБ Петру Дроздову, личному помощнику руководителя ФСБ России.

Он сидел в комнате Патриарха в большом мягком кресле и не спешил подниматься навстречу. Священник прошёл в комнату.

— Как вы прошли? — поинтересовался иерей. — У нас же здесь сторож.

— Да видел я вашу угрюмую образину, словно из американского ужастика про живых мертвецов, — засмеялся оперативный сотрудник, — увидел меня с удостоверением и застыл, как камень, наверное в исподнее наложил со страху ваш цербер. Сюда проводил и убежал менять штаны.

— Зачем смеяться над человеком? — Архиепископ попытался перехватить нить разговора в свои руки и дать понять офицеру, что уж он-то — не убогий Квазимодо.

— Вы присаживайтесь, батюшка, нам предстоит серьёзный разговор. — Офицер указал на другое кресло, стоящее напротив него.

Архиепископ Дармидонт внутренне содрогнулся. Фээсбэшник вёл себя как в своём кабинете, а не на храмовой территории. Он его видел всего один раз в кабинете директора ФСБ, тогда генерал поздравлял его с рукоположением.

Отец Дармидонт, а до пострига Дмитрий Калюжный, попался кагэбэшникам в 1980 году, когда восемнадцатилетним юнцом занимался незаконными валютными операциями. Застигнутый с поличным на приличной сумме, он, только что поступивший в духовную семинарию, заинтересовал оперативника ФСБ, который провёл его вербовку в обмен на прекращение уголовного преследования. С той поры семинарист, священник, а затем и монах делал довольно успешную карьеру, поскольку в КГБ существовал отдел, курировавший деятельность Русской Православной Церкви. Служба госбезопасности была заинтересована в контроле над Церковью и старалась повсеместно продвигать сотрудничавших с ними лиц по карьерным ступеням. Таким образом, отец Дармидонт раз в два-три месяца писал сообщения под оперативным псевдонимом «иерей» о делах семинарии, приходских тайнах, а затем, рукоположенный в монашеский сан, по протекции КГБ стал работать в центральном аппарате Русской Православной Церкви, где постепенно, но уверенно строил свою «духовную» карьеру.

— Я, собственно, по поводу предстоящего Собора и выборов царя, — без обиняков приступил к интересующей теме майор ФСБ. — Вы, уважаемый святой отец, не соизволили поставить нас в известность о подробностях данной процедуры.

— Что вас интересует? — Архиепископ оглянулся себе за спину, словно проверяя, не слушает ли кто-нибудь их разговор.

— Кто из претендентов на трон приедет и как будет происходить процедура жеребьёвки, как технически это будет исполнено? — Оперативник включил диктофон, чтобы не полагаться на свою память в получении такой важной информации.

— Претенденты пока не высказали желания лично присутствовать и отправили своих представителей, — несколько настороженно сообщил архиепископ. — Технически это очень просто. В четыре пустотелых шарика в виде пасхальных яиц вкладываются записки с именем Божьего избранника, а барабан, вращаясь, перемешивает шары.

— А почему четыре? — поинтересовался офицер.

— По числу претендентов, — пояснил священник.

— Их уже меньше, — усмехнулся офицер, взглянув в непонимающее лицо архиепископа. — Скоро сами узнаете.

— Моё начальство поручило приготовить восемь форм — четыре на жребий и запасной комплект.

— То есть как в русском лото? — иронично усмехнулся майор. — На волю случая.

— Здесь главное всеобщая молитва, которую в соборе проведёт сам Патриарх, после чего Россия узнает жребий Господа нашего, — несколько торжественно произнёс церковный иерей.

— Кто шар доставать будет? — последовал следующий напряжённый вопрос офицера. — Патриарх?

— Да.

— А имена по шарам раскладывать? — продолжал уточнять процедуру фээсбэшник.

— Дьякон мне подаст записки с именами наследников престола, я положу внутрь шаров, — пояснил служитель церкви.

— А что насчёт Михаила Романова скажете? — жёстко произнёс Дроздов. — Как это вы запамятовали о приезде одного из претендентов на российский престол?

— Это тайна Церкви, не моя. — Архиепископ даже вспотел от напряжения, чувствуя, что надвигается час расплаты за многолетнее сотрудничество с органами. — Мне как на исповеди доведено было.

— Мне помнится, в государственных интересах вы не раз нарушали эту тайну, будучи священником в Краснодарском крае. — Оперативник дал понять, что хорошо изучил его дело. — Благодаря этому нам удалось обезвредить двух опасных преступников. Помните, батюшка? Террориста и серийного маньяка, на счету которого несколько десятков человеческих жизней. Вам же вручили правительственную награду.

— Это особый случай. — Иерею было неприятно напоминание о таких заслугах.

— Ошибаетесь, святой отец, особый случай сейчас, — уверенно произнёс Дроздов.

Алёна радовалась, что командировка от газеты «Молодёжная правда» на Малый Православный Собор в Старославле так удачно совпала с поездкой туда же её матери. Таким образом, они поехали вместе. Мама, она и ещё её шестилетний сынишка Сева. Общественно-религиозная организация её матери «Братья и Сёстры» находилась у истоков и была инициатором проведения Первого Российского Православного Собора, на котором общественное движение верующих России под крылом Церкви решило возродить монархию, призвав на престол самого достойного из потомков рода Романовых. На празднование 400-летия дома Романовых Президент России в своей поздравительной речи не исключил возможности восстановления исторической справедливости, «…тем более что демократия, как форма правления государством, повсеместно изживает себя по всему миру». Эта его завуалированная фраза вселила надежду той части православного общества, для которой государство Российское более не мыслилось без царя и монархии. Далее началась долгая полемика о чистоте рода тех или иных потомков. Власть и Церковь проводили консультации с европейскими королевскими домами и, прежде всего, с потомками дома Романовых.

Каждый кандидат имел как плюсы, так и минусы. В результате светская власть и православная часть общества определили несколько кандидатов из дома Романовых, имевших равную степень родства с венценосными родственниками. Кроме них предварительный отбор прошёл и кандидат от английского королевского двора Виндзоров. Причём до последнего момента было неизвестно, кто из Виндзоров заинтересован в русском престоле. Только со смертью королевы-матери всё встало на свои места, и свою кандидатуру выдвинул Принц Харольд Даньелз Виндзор — Мессия. Это известие всколыхнуло эмоции девушки. Она вспомнила свой английский вояж и все связанные с этим события. Вспомнила погибшего Александра. Всеволод — его сын — был очень похож на отца. Темноволосый, с чётко очерченной линией бровей и карими, как у отца, глазами. Поэтому командировка добавляла ей личной мотивации. Ей было страшно оттого, что принц Харольд — Антихрист, с которым боролся и от рук которого принял свою смерть её любимый, может стать русским императором.

Перед выездом она залезла в Интернет, посмотреть интерактивное голосование по списку соискателей. Четыре кандидата на российский трон. Больше всех голосовали, естественно, за самого известного — принца Харольда Мессию. Уже забылся скандал шестилетней давности с видео, на котором принц вёл диалог с дьяволом. Половина Европы и почти вся Америка поклонялась ему, как Богу. И россиянам льстило, что такой человек может стать их царём. Около пятидесяти процентов проголосовавших! Остальные кандидаты не набирали и пяти. От подобных результатов хотелось выть. Алёну успокаивало и вселяло надежду только то, что жребий не выбирает по этим показателям и принц имеет равные с остальными шансы быть избранным — двадцать пять процентов.

Они приехали вечером. Севка хотел спать, и Алёна осталась вместе с сыном в гостиничном номере. Её мать вместе с Виктором Моховым и другими приехавшими активистами движения, чуть передохнув, отправилась в церковь на праздничное богослужение. Рощина решила как следует выспаться, чтобы назавтра приступить к работе над статьей. Она прилегла к сладко посапывающему сыночку, но потом вспомнила, что не повесила на двери карту «Не беспокоить», и, накинув халат, вышла с табличкой в коридор. В этот момент из номера напротив вышел приятный темноволосый, статный мужчина, который, наоборот, снял свою с дверной ручки. Их взгляды встретились, и они кивнули друг другу в знак приветствия…

…Не успел Михаил Георгиевич занести карточку в номер, как в дверь кто-то постучал. Романов подумал, что это, наверное, та миловидная женщина из соседнего номера. Но на пороге стоял крупный, физически развитый мужчина, державший в руках блокнот и ручку.

— Здравствуйте, я из оргкомитета Православного Собора. Мы переписываем гостей, чтобы организовать праздничный фуршет на всех участников. Ваше имя и фамилия? — Он выпалил заученную фразу, сканируя его навязчивым взглядом.

Шрамы на его лице не вязались с волонтёрской работой. Михаил Георгиевич чувствовал исходящую от него скрытую угрозу: он не тот, за кого себя выдаёт.

— Стоило вам бегать по этажам, если внизу на ресепшн вся информация о постояльцах, — уклонился от ответа Романов.

— Ваш номер забронирован епархией. — Настырный визитёр продолжал буравить его взглядом. — Ну, если вы стыдитесь или скрываете своё имя…

— Михаил Георгиевич Романов, — непроизвольно выпалил наследник, с вызовом бросив взгляд на неприятного собеседника.

Амбал на миг стушевался, затем, не записав ничего в свой блокнот, спешно покинул коридор. Полный дурных предчувствий, Михаил зашёл в номер, закончил последние сборы и уже собрался выйти, как в дверь вновь постучали. Мужчина подумал, что это вернулся недавний гость, но на пороге стоял церковный сторож, который накануне встречал его в аэропорту.

— Я за вами, Михаил Георгиевич, — приветливо улыбнулся он Романову. — Его преосвященство поручил мне быть вашим провожатым в городе. Вы же у нас впервые.

Михаилу Георгиевичу его отталкивающая внешность уже не внушала того дискомфорта, который он испытал поначалу. Наоборот, в отличие от первого визитёра, который привнёс ощущение опасности, церковный служащий вернул ему спокойствие и уверенность…

…Алёна проснулась в три часа утра, когда вернулась мама. Наталья Андреевна тихонько застелила диван в гостиной и осторожно, чтобы не разбудить близких, легла спать. Дочь попыталась уснуть снова, но сон не шёл. Неожиданно где-то по соседству на этаже раздался шум, словно кто-то споткнулся и уронил торшер. Хлопнула дверь в номере напротив, где она накануне видела приятного темноволосого мужчину. В коридоре послышались торопливые шаги. Ведомая любопытством, Рощина подошла к окну и увидела, как выбегающего из гостиницы человека подхватил дорогой чёрный джип. Прежде чем залезть в машину, беглец бросил взгляд на окна гостиницы и пересёкся взглядом с девушкой. Рощина отпрянула от окна, но слишком поздно, он её заметил. Машина отъехала. Женщина не понимала, почему испугалась. Мало ли людей покидают быстро те или иные места? Кто он, этот мужчина? Явно не её сосед, который накануне, одновременно с ней, вешал табличку. Может, его друг? Отчего она так много уделяет этому внимания? Надо ложиться спать. На всякий случай, чтобы прогнать нехорошие мысли, Рощина решила выглянуть в коридор. Дверь в номер соседа была приоткрыта, и оттуда пробивалась тоненькая полоска света. Несмотря на тревогу и страх, она постучала в дверь, а затем, собравшись с духом, заглянула в номер.

Её сосед лежал на полу в неестественной позе, с вывернутой на сто восемьдесят градусов головой. Пульс не прощупывался, и журналистка сняла трубку телефона в номере, вызывая работника ресепшн. Ожидая полицию, Рощина осмотрела фотографию в рамке, на которой были изображены две женщины и этот мужчина, правда, ещё совсем молодой. Юноша. Журналистка без труда догадалась, что рядом с ним бабушка и мать. Лицо пожилой красивой женщины показалось ей знакомым, но она не смогла припомнить, где видела эти серо-зелёные глаза. Прибывшая полиция, следователь и прокурор города долго и подробно опрашивали её как свидетельницу. Мужчина оказался мёртвым. Судебный медик, прикрывая рот, шепнул прокурору предварительную причину смерти. Перелом шеи. Услышав это, Алёна сразу вспомнила лицо выбежавшего из гостиницы мужчины, который встретился с ней взглядом. Ей стало страшно. Кто-то из полицейских, обыскивая вещи, вынул из внутреннего кармана пиджака паспорт покойного.

— Романов Михаил Георгиевич! — присвистнул он от удивления. — Никак один из этих, как их. Кандидатов на престол.

Приглашённая в качестве понятой, пожилая уборщица, заохав, перекрестилась.

Только теперь Алёна вспомнила, кто та пожилая женщина на фотографии. Наследница русского престола по женской линии, урождённая Романова Екатерина Александровна, бабушка убитого в номере Михаила Георгиевича!

— Что, тот самый Романов? — с досадой заметил следователь. — Этого ещё нам не хватало. Нужно позвонить кураторам Собора.

— Не нужно! — раздался громкий голос, от звука которого Рощина вздрогнула.

В номере появился Пётр Дроздов собственной персоной.

— От госбезопасности ничего не скроешь. — Не только Алёна, но и прокурор знал Дроздова лично.

— Рощина?! — отыграл или на самом деле удивился майор ФСБ. — Кто впустил сюда журналистку?

Все испуганно переглянулись.

— Так она заявила о трупе, — опомнился прокурор. — Соседка по этажу оказалась.

— Сенсации караулишь или, может, сама создаёшь? — ухмыльнулся Дроздов. — Каким ветром, как говорится?

— Приехала от «Молодёжки» в командировку, освещать Малый Православный Собор и избрание царя, — нехотя пояснила Алёна, бочком подбираясь к выходу из номера. — Мне бы в номер, у меня там ребёнок.

— Не вздумай писать о том, что здесь произошло, — с угрозой в голосе произнёс майор ФСБ. — Молодой мамочке, я уверен, не нужны неприятности.

Алёна вернулась в номер, но заснуть уже не смогла, лишь немного забылась под утро. После завтрака мать заметила подавленное состояние дочери и поинтересовалась случившимся. Рощина долго колебалась, но потом рассказала всё как на духу.

— Как наследник? — взволновалась Наталья Андреевна. — Как его зовут?

— Михаил Георгиевич Романов.

— Дочь, да это же настоящий, Богом избранный, царь, которого наши старцы пророчат, — заохала пожилая женщина, начиная креститься. — Что же теперь будет?

— А откуда тебе известно, что Богом избран? — Испуг матери передался Алёне.

— Мы в православной общине со старцами нашими дружим, вот по косвенным причинам и дознались, что Царь-победитель будет Богом избран и неожидан для многих тем, что его родство с Романовыми идёт по женской линии. Да и возрастом только он и подходил. А кроме того, до его объявления он для многих будет неизвестен, и мало кто его увидит.

— А мне удалось, и даже дважды, — грустно произнесла Алёна. — И живым видела, и мёртвым.

— Крушение надежд, — подытожила Наталья Андреевна. — Неужели Антихриста английского на российский престол посадим?

— А другие Романовы? — с надеждой напомнила матери Рощина.

Женщина не успела ответить, их беседу прервал Виктор Мохов, бегавший по всей гостинице в поисках своей единомышленницы по «Братьям и Сёстрам».

— Наталья Андреевна, как хорошо, что я вас нашел. — Руководитель общественно-религиозной организации был весь мокрым от пота.

В его глазах читались растерянность и страх. Уравновешенный и спокойный, он впервые пребывал в таком состоянии.

— Только сейчас получено сообщение, что в Дании погиб в автомобильной аварии один из кандидатов на российский престол князь Кирилл Дмитриевич Романов.

— Как так! — переглянулись женщины.

— Но это ещё не все, — продолжал заикаясь говорить Мохов. — Только что на Малый Собор пришла телеграмма Патриарха, в которой сообщается, что греческий принц прислал отказное письмо, иначе говоря, снял свою кандидатуру. Таким образом, выбирать придётся между двумя кандидатами. Как вы считаете, это добрый знак? Может, Господь простирает Свою десницу, чтобы облегчить призвание на царство давно избранного им истинного царя — императора.

Мохов наконец замолчал, увидев во взглядах матери с дочерью нечто такое, от чего ему стало ещё тревожней.

— Что?

Алёна рассказала Мохову о ночных событиях.

— Отчего он умер? — прервал её Мохов.

— Я слышала, ему свернули шею, — поделилась журналистка. — Вероятно, тот убегающий мужчина и есть убийца. Значит, остался только один претендент на царский престол — принц Харольд Виндзор Мессия, попросту Антихрист.

После этого все замолчали, осмысливая происходящее. Первым очнулся Мохов.

— Нет, так не может быть, поскольку в Библии и в пророчествах старцев сказано, что русского царя-победителя будет бояться сам Антихрист, значит, принц не станет царём.

— Или не будет Антихристом. — Алёна произнесла крамольную фразу и испуганно перекрестилась.

— Если его изберут на российский престол, никто не посмеет называть его так, — продолжала развивать тему дочери Наталья Андреевна. — Ведь он и сейчас для подавляющей части человечества не Антихрист, а Мессия, посланец Бога.

— А тех, кто считает его Антихристом, ждёт печальная судьба, — подвёл итог редактор газеты «Братья и Сёстры» Виктор Мохов. — Ты напишешь об этом статью?

— О чём? — Алёна, не ожидавшая такого поворота, не сразу поняла, что хотел сказать Мохов.

— Об убийстве Михаила Георгиевича, о заговоре с целью посадить на русский трон Антихриста, — пояснил Мохов. — Только это нужно срочно, завтра статья должна быть в газете. Тогда, возможно, мы ещё сможем повлиять на исход.

— Исключено, — покачала головой Рощина. — Во-первых, чтобы её сдать в набор, понадобится несколько дней, да и потом её в моей газете не напечатают.

— Ты напишешь для нашей газеты, и завтра, ещё пахнущая краской, она будет в этом городе, — предложил главный редактор.

Алёна вспомнила предупреждение Дроздова. Интуиция подсказывала, что придётся за это ответить, даже если она пойдёт под псевдонимом.

— Не тревожься, я опубликую статью под своей фамилией, — словно заглянул в её мысли Мохов.

Президент России встретил Сменщика в своём рабочем кабинете. Перед его приходом он проанализировал представленный доклад о состоянии внутренней и внешней политики. Информация была «причёсана», но даже это не могло скрыть кризиса власти. Вскоре после выборов оппозиция, на деньги его противников, активно включилась в работу по его дискредитации. Лозунги с требованием отставки стали обычными атрибутами городских пейзажей. Частота митингов и демонстраций приобретала всё более опасный размах, угрожая перерасти в непрерывный поток. Реформы буксовали, вызывая у общества одну лишь иронию. Продовольственный кризис в стране требовал решительных мер, направленных на крупномасштабное переселение людей в благоприятные районы проживания и ведения сельского хозяйства. Цены на нефть приносили стабильные доходы, но галопирующая инфляция опережала их рост настолько, что в бюджете то и дело образовывалась брешь. Люди роптали по поводу низкого уровня жизни, и к лозунгам политическим митингующие стали добавлять экономические лозунги.

Цены на натуральные продукты выросли до максимума, в связи с чем появились особые магазины, куда впускали по специальным картам. Не прошедшее фейсконтроль большинство населения довольствовалось генно-модифицированными продуктами из магазинов эконом-класса. Та же ситуация сложилась и с питьевой водой. Цена на водопроводную воду, подскочила, заставив людей уставить счётчики потребления и фильтры, чтобы иметь относительно дешёвую воду для готовки и питья. В сельской местности на населённый пункт разрешалось бурить одну скважину для питьевой воды. На своих участках допускался один колодец не более пяти колец глубиной. Поэтому в большинстве районах страны, где грунтовые воды ниже, колодцы стояли сухими. Бурение водяных скважин на участке признавалось тяжким преступлением, за которое у хозяина конфисковалась вся собственность, а его самого отправляли на принудительные работы по прокладке трансмагистральных водопроводов на Байкале или поднимать на севере целинные земли, освободившиеся после ушедшей к полюсу мерзлоты. На потребление воды была введена государственная монополия. Страна пыталась перестроить экономику, делая упор на экспорт питьевой воды и продуктов сельского хозяйства. Это вызывало огромное недовольство большинства населения, которое протестовало против разбазаривания жизненных ресурсов. Повсюду прокатились водные и продуктовые забастовки.

Сменщик пришёл, как обычно, минута в минуту.

— На Тверской машину закидали яйцами, — поздоровавшись, выдал с ходу нежданную новость.

— И что охрана? — нахмурился Президент.

— Так они с балконов кидали, — усмехнулся Сменщик.

— А чего митингуют? Есть нечего? — отметил глава государства. — Яйца нынче не так уж дёшевы.

— Яйца очень дорогие, по десять долларов за штуку, — кивнул Сменщик, — только эти были уже тухлыми.

— Я хотел с тобой обсудить один вопрос, — Президент решил соскочить с неприятной темы, — Малый Православный Собор.

— Да, я уже в курсе, меня поставили в известность, — кивнул Напарник.

— Что там за крысиная возня началась, словно речь идёт о реальной власти? — недоумевал Президент. — Отказы и несчастные случаи выбили сразу всех кандидатов. Это не может быть совпадением.

— Да, остался только один кандидат, и жребий не имеет смысла, — подтвердил Сменщик.

— Что, получается, проворонили? — перешёл к существу глава государства. — Не лезли в эти их реставрационные игры, так теперь они английского принца на российский трон посадят.

— Общество хочет монархию, пусть себе тешится, лишь бы с лозунгами не ходили, — пожал плечами Сменщик. — Надо дать им ещё одну игрушку. Царь без власти. Некий такой национальный символ.

— Если бы кто-то другой хотел стать формальным русским императором, я бы не озадачивался, но к этому стремится принц Харольд Мессия, президент «Нового порядка», с его возможностями он представляет реальную опасность.

— Для кого? Для тебя? — поинтересовался Сменщик.

— Для нас, — повысив голос, произнёс Президент. — Или ты не собираешься меня сменять в следующем году?

— Да, конечно, — опомнился Сменщик, доставая носовой платок, — ты думаешь, он может выставить свою кандидатуру на пост Президента, но ведь он не гражданин России.

— Русский царь и не гражданин России, — скривился Президент, — как ты себе это представляешь?

— С принцем всегда можно будет договориться, — предположил Сменщик, — например, предложить ему конституционную монархию, я думаю, он согласится. Как в Англии. А власть в руках премьер-министра.

— То есть в твоих? — иронично оскалился глава государства. — Ты же сейчас Председатель правительства.

— Я думаю, на роль Столыпина ты лучше подойдёшь, — вывернулся Сменщик.

— Не нравится он мне, — с сомнением покачал головой Президент, — помнишь ту историю с дьяволом, а если он на самом деле Антихрист?

— Ты что, в самом деле веришь во всю эту муть? — удивился Сменщик. — Ну, я понимаю, когда ещё из-за имиджа православного Президента ты в церкви стоишь, там хоть электорат умиляется. А так-то, если серьёзно?

— Верю, точнее, начинаю верить, — признался Президент. — Однако власть свою царю всё равно отдавать не хочется.

Сменщик возвращался домой неудовлетворённый. Не удалось склонить Президента на сторону английского принца. Не успел он войти в квартиру, как ему на шею бросился сын-первоклассник.

— Ты ещё не спишь? — удивился Председатель правительства. — Куда мама смотрит?

— У неё сегодня показ, — донёсся из кухни голос помощницы по хозяйству. — Вы будете ужинать?

— Нет, уложите сына спать и можете быть свободны, — распорядился он.

Он вспомнил, что у Даратэи сегодня ответственный показ коллекции одежды и она просила его присутствовать обязательно. Он для её показа — своего рода светская приманка. Как-никак бывший Президент страны. Специально по такому случаю из Лондона прилетал её старый покровитель сэр Дэвид Голдмир, масон и один из руководителей «Нового порядка». Вместе с ним прибыла целая свита европейской модной тусовки, и, таким образом, показу коллекции Даратэи был обеспечен успех. Даратэя настаивала на его присутствии, поскольку сэр Дэвид приехал с условием, что она устроит ему неформальную встречу с мужем.

Премьер женился на любовнице сразу после того, как его сменили на посту главы государства. Он понимал, что до того момента, когда ему представится очередной случай взойти на государственный олимп, общество уже привыкнет к его новой жене, а имиджмейкеры и пиарщики доведут дело до необходимого результата, когда граждане страны будут визжать от восторга при виде его второй половинки. Ревновал ли он её к Дэвиду Голдмиру? Нет. Он до поры не ревновал её и к принцу Харольду Мессии, хотя из её рассказов знал об их любовном прошлом. Но совсем недавно, после того как жена стала намекать, что на российский престол нужно посадить «их» английского друга, он заподозрил её в измене. Однако зачем-то делал вид, что с ней согласен, и даже несколько раз высказывался перед напарником в пользу английского принца.

Президент не влезал в церковные дела, сосредотачиваясь на сохранении своей власти от посягательств внутренней и внешней оппозиции. От невесёлых раздумий Премьера отвлёк старый верный ротвейлер Абвер, заглянувший к хозяину в кабинет, виновато виляя хвостом за то, что не встретил его у двери. Мужчина хотел потрепать его по холке, но почувствовал знакомое недомогание. Его крутило, словно в лихорадке. Он знал причину этих недомоганий и поэтому, не дожидаясь сеанса любви, открыл коробочку с белым порошком. Послюнявив палец, обмакнул его в спасительную субстанцию и стал натирать ею десны. Через мгновение его состояние улучшилось настолько, что к нему вернулась работоспособность, и он принялся изучать папку с документами на подпись. Не успел он сосредоточиться, как вернулась Даратэя в сопровождении сэра Дэвида Голдмира и двух известных кутюрье: француза и итальянца.

— Полный успех! — Счастливая и пьяная, жена стала разбрасывать цветы по квартире.

— Браво, брависсимо! — вторили ей лидеры модных домов Европы.

— Поздравляю вас, — протянул ему руку старый Магистр. — Ваша жена просто богиня высокой моды, её коллекция с успехом пройдёт по всей Европе.

— Могла бы и предупредить, что у нас будут гости, — как можно нейтральнее посетовал жене Премьер.

— О, ничего, ничего, — загалдели модельеры, хозяйничая у бара. — Не обращайте на нас внимания.

— Я обещала лорду Дэвиду встречу, вот мы и завалились, — отмахнулась победительница вечера, — сам виноват, нужно было приходить на показ.

— Я был у Президента, — отрезал муж.

Магистр с пониманием кивнул. Даратэя равнодушно пожала плечами и пошла к коллегам по модельному цеху.

— Господа, вы разве не знаете, что в России принято пить на троих?

— Мы можем поговорить? — Англичанин настойчиво навязывал своё общество, показывая, что он прибыл сюда явно не для того, чтобы надраться по случаю успеха своей бывшей любовницы.

Они прошли в кабинет.

— Вы знаете, как я хорошо отношусь к вашей жене, да, собственно, вы мне тоже симпатичны, — начал он. — В отличие от сегодняшнего главы России вы ориентируетесь на европейский стиль руководства, с вами легче иметь дело, и многие в Европе хотели бы иметь дело именно с вами.

— Благодарю за лестный отзыв. — Премьер прикидывал, куда клонит старый лис.

— Сейчас, когда Россия приобретёт государя-императора, пусть даже не имеющего официальных полномочий, очень важна реакция на это элиты общества и тех, кто стоит у руля государства.

Премьер изобразил непонимание.

— Демократия исчерпала себя в Европе, — стал пояснять свою мысль Голдмир. — Сейчас всё больше стран намерены объединиться в государство с общим руководством, что может спасти Европу от ядерного опустошения и надвигающейся угрозы нашествия «жёлтой саранчи».

— Китайцы.

— Да, они представляют угрозу не только для Европы, но и для всего мира, — с готовностью подхватил сэр Дэвид, — как в своё время татаро-монгольское иго, только, в отличие от тех диких кочевников, современный Китай — мощная ядерная держава.

— И что? — Премьер хотел конкретики.

— Те, кто управляют сейчас миром, сошлись на кандидатуре принца Харольда Мессии, как на Мировом правителе единого мирового пространства. — Старый масон посмотрел в лицо Премьера. — Ну, за исключением Китая. Это особая нация, но и она покорится власти принца, когда к его английскому титулу присоединится титул императора России.

— А Индия? — поинтересовался собеседник.

— Ослабленная ядерными ударами Пакистана, засухой и неурожаями, измотавшаяся в шестилетней войне, Индия уже сейчас просит принять её в состав английской короны, — усмехнулся Магистр ордена.

— А зачем ему российский престол? — Премьер перевёл разговор на бывшего любовника своей жены, как раз в тот момент, когда Даратэя открыла дверь в кабинет.

— Главная задача — избежать тотальной ядерной войны, которая приведёт к исчезновению человечества, — продолжал англичанин. — А такая война возможна с участием сверхдержав в борьбе за жизненные ресурсы. Россия одна из них. Поэтому русский трон — это плата России за безопасность. Если на троне России будет Харольд Виндзор Мессия, ей и её ресурсам ничего не угрожает. Более того, защитит ваш народ от китайской оккупации.

— Ты чего пришла? — поинтересовался Премьер у жены, взяв необходимую паузу…

— Они там начали целоваться, и хотя я не гомофобка, но всё же предпочитаю общество настоящих мужчин. — Она прошла и, усевшись в кресло, соблазнительно забросила ногу на ногу.

— Они геи? — удивился Премьер, продолжая тянуть паузу, лихорадочно ища продолжение диалога с лордом Дэвидом.

— Да, и притом супруги в зарегистрированном браке, — кивнул Голдмир, — только постоянно путаю, кто «муж», а кто «жена».

— Тебя что-то смущает? — поинтересовалась у мужа Даратэя.

— Нет. Лишь бы они не попросились на ночлег, — пошутил Премьер.

— Я не о том, — нетерпеливо передёрнула плечиком женщина. — Тебя смущает, что русским царём станет мой бывший друг?

— Нисколько. — Премьер попытался скрыть охватившее его раздражение. — Я уже привык к тому, что вокруг меня одни твои любовники.

Дэвид Голдмир улыбнулся, принимая шутку на свой счёт.

— Я не против монархии, — пояснил свою позицию Премьер, — тем более монарх не будет иметь реальной власти в стране.

— Это вопрос, ради которого я попросил очаровательную Даратэю устроить нам встречу, — резко, словно старый тигр перед броском, напружинился англичанин. — Мы хотели просить вас выступить с инициативой об учреждении не конституционной монархии, а именно абсолютной.

— Что полностью отвечает историческим традициям России, — поддержала Даратэя. — Наши цари всегда были самодержцами.

— Смеётесь? — недоумённо обвёл глазами собеседников удивлённый Премьер. — Президенту скоро переизбираться на следующие шесть лет, а я к нему с такой глупостью? Это приведёт к моей моментальной отставке.

— Я уполномочен принцем Харольдом Даньелзом сделать вам предложение, — видя, что тот напуган, решил «раскрыть все карты» старый переговорщик. — Он предлагает вам должность Премьер-министра со всей полнотой власти, как в Великобритании.

— Почему мне? — опешил от неожиданности бывший Президент. — Ах, ну да!

Его взгляд уткнулся в напряженное лицо жены, чья чертовская сексуальность и прошлая связь с принцем приносила ему большие дивиденды.

— Ваша задача, после того как жребий укажет на принца как на российского царя-императора, убедить Президента провести референдум о форме монархии в России, а люди сами выберут какую надо, — продолжал наступать английский гость.

— Хорошо, — решился чиновник, вспоминая недавний разговор с Президентом о Столыпине. — Только понадобятся деньги, много денег, чтобы организовать народное движение, митинги. В противном случае Президент не пойдёт на такой референдум.

— За этим дело не станет, — протянул руку Дэвид Голдмир, закрепляя договорённости рукопожатием.

Патриарх проводил совет по-простому, в своей комнате. Он приехал на день раньше, сразу, как только узнал о трагедии в Центральной гостинице. Ситуация складывалась так, что хоть отменяй торжественную службу. Какой может быть жребий, если остался один кандидат. Патриарх тепло приветствовал старца Иоаникия, преподобного Савву и ещё нескольких старых монахов-отшельников, которые в своём чёрном одеянии напоминали мудрых воронов. На их фоне его повседневная одежда выглядела почти празднично. Архиепископ Дармидонт, как и положено хлебосольному хозяину, попытался накрыть стол с закусками и вином, но Патриарх попросил устроить чревоугодие после беседы.

— Что будем делать, братья? — обратился он к монахам. — Намеченный жребий невозможен. Трагически погиб наследник престола, которого, как я понимаю, именно вы, мои старшие братья, прочили на царство.

Старики молчали, словно ничего не произошло. Может быть, за долгие годы отшельничества они просто разучились проявлять эмоции. Мысли Патриарха прервал архиепископ Дармидонт:

— Ваше святейшество, я полагаю, всё происходит по воле Божьей. Именно Господь указал нам на выбор, оставив самого достойного. Таким образом, жребий пал на английского принца, в чьих жилах течёт кровь русских императоров. Нам нужно только объявить решение Русской Православной Церкви о признании его безспорным наследником российского престола.

— Глупости говоришь, брат Дармидонт, — раздался голос Иоаникия. — Принц Харольд Мессия — самый настоящий Антихрист, претендующий на мировое господство. Его вообще нельзя было допускать к жребию.

— Братья, не надо гневаться и спорить, — взял слово иеромонах Мефодий. — У нас было четверо претендентов. Один погиб. Второй отказался от своих прав. Английский принц жаждет трона. Осталось только убедиться, что Михаил Георгиевич Романов убит.

— Так это уже установленный факт. — Патриарх взял в руки свежую газету со статьёй о трагедии на первой полосе.

— Статья в газете всего лишь статья, — настаивал Мефодий, — кто видел покойника?

— Статья в «Братьях и Сёстрах!» — это вам не жёлтая пресса, — настаивал архиепископ Дармидонт, — между прочим, Рощина написала. Та самая, которая скандал с принцем Харольдом раздула на телевидении шесть лет назад. Ей же вы тогда поверили.

Его слова были обращены к отцу Иоаникию, но тот даже не подал виду. Не влезал в спор и преподобный Савва, чьё мнение больше всего ожидал услышать глава Церкви. Патриарху такое поведение старцев, которые в течение последних лет «проедали ему плешь» необходимостью проведения Малого Собора и провозглашения Богом избранного царя, было даже обидно. Ведь из-за них ему пришлось серьёзно поссориться с Президентом, который хотел, чтобы царь появился в России не ранее окончания его второго срока.

— Брат наш Савва, отец преподобный, — обратился патриарх к своему духовнику, — может, выскажешься, рассудишь братию?

— О чём говорить, всё вроде уже решили. Просто надо убедиться, что Михаил Георгиевич Романов мертв. Если это так, значит, Богу угодно, чтобы царём стал английский принц. И жребий не имеет смысла.

— Я сейчас же позвоню одному силовику, и он предоставит нам возможность убедиться в этом, — раздался торжествующий голос архиепископа Дармидонта, и он тут же позвонил какому-то майору. — Сейчас, через пять минут он перезвонит, ему понадобилось сделать ряд распоряжений, — доложил он братьям.

Вскоре силовик перезвонил. По мере того как архиепископ слушал ответ, лицо его меняло выражение.

— Он говорит, что в настоящий момент тело Михаила Георгиевича Романова кремируют и, к сожалению, кроме урны с пеплом мы ничего увидеть не сможем, — ошарашил всех иерей.

— Вот ведь черти, прости Господи, — хлопнул себя по коленям преподобный Савва. — Как стараются замести следы убийства. Выстилают ковровую дорожку Антихристу к русскому трону. Ну ничего, Божий жребий всех рассудит. Кому Русь-Матушку к славе вести и жизни вечной, а кому гореть в аду до скончания веков.

— Жребий? — удивился Патриарх. — Какой, если только один англичанин остался?

— Урна с пеплом или справка о кремации ещё ни о чем не говорят, — отрицательно покачал головой отец Савва. — «Нет тела — нет дела» — так, кажется, твои друзья силовики говорят?

Это было обращено к архиепископу, словно упрёк его стараниям за английского принца. Отец Дармидонт насупился, сделал вид, что обиделся, и вышел из комнаты. За дверью послышались его громкие распоряжения по хозяйству. Улучив момент, священник перезвонил майору Дроздову и доложил о намерении церковных иерархов.

— Да пусть кидают жребий, — услышал он в трубке спокойный голос офицера ФСБ. — Это даже лучше, чтобы принц Харольд Мессия стал избранником Бога.

— А если жребий падёт на мертвеца? — недоумевал архиепископ.

— Мы вас научим, святой отец, как «жонглировать» шарами, чтобы в России на троне сидел правитель мира, а не урна с пеплом. — Шутливый тон Дроздова свидетельствовал о его хорошем настроении. — Вы же хотите нашей Родине процветания.

Немного успокоившись после разговора с сотрудником госбезопасности, архиепископ опять вошёл к братьям.

— Простите меня, братья, — смиренно проговорил он, — думаю, прав брат Савва, нужно кидать жребий на двух претендентов, а Господь уже управится.

— Быть по сему, братья, — подвёл итог совета Патриарх, — уже завтра Россия обретёт государя, так давайте подготовимся к его достойной встрече…

…Генерал Иванов был вне себя от бешенства. Ещё бы, в семь часов утра к нему в гостиницу вломился майор Дроздов в панике. Таким своего молодого помощника генерал видел впервые.

— Тело исчезло из морга!

Генерал сразу понял, что произошло.

— Едем!

Через полчаса они были в морге городской клинической больницы. Там их ждал встревоженный Вячеслав Черепахов, чьи люди «курировали» этот морг, который он порекомендовал генералу вместо морга судебной экспертизы.

— Где труп? — с ходу начал дознание Сергей Сергеевич, пытаясь сохранять самообладание.

— Достань тело, — распорядился Череп, и его долговязый водитель потянул ячейку холодильной камеры.

На салазках выкатилось тело измордованного мужчины с кляпом во рту.

— Кто это? — удивился Дроздов.

— Один из санитаров, которые дежурили ночью, — доложил уголовный авторитет.

— Где тело? — вынул кляп из его рта Дроздов.

— Я уже говорил, не знаю, утром зашли проверить, а его ячейка пуста, — замороженными связками просипел мужчина.

— В какой ячейке он лежал? — поинтересовался Иванов.

— Открой, — скомандовал Череп, и наружу из холодильной камеры выкатилась тележка со вторым полуживым бедолагой.

Опухшее от побоев лицо говорило о том, что Череп со своим помощником проработали их уже изрядно. Иванов повернулся к нему за комментариями.

— Они ничего не знают, это точно, — уверенно произнёс Череп. — Тело не перевозилось. Они были предупреждены, что при любом интересе к трупу ставить меня в известность. Я же лично был заинтересован не проводить экспертизу. Особенно когда эта сучка статейку прописала. Я сам лично заехал вчера в ночь и сказал этим двум уродам, что рядом лягут, если что.

— Однако само по себе оно испариться не могло, — возразил Дроздов.

— Может, это дело рук журналисточки? — предположил Череп. — У них были номера по соседству. Может, любовница?

— Вряд ли, — медленно произнёс Иванов, словно тщательно «прожёвывал» вновь услышанное. — Хотя от неё всегда исходило слишком много проблем, и полностью исключать её участие в этом деле я бы не стал.

— Может, мне ею заняться? — обрадовался Череп. — Заодно могу её убрать как свидетеля.

— Свидетеля? — переспросил Дроздов.

— Она видела меня после убийства, когда я отъезжал от гостиницы. В статье она так и написала: «…выскочил странный человек и воровато, как преступник, оглянулся. Его внешность словно фоторобот с полицейской ориентировки». Сука.

— Только не сейчас и не здесь, — возразил Иванов, — и так слишком много шума поднялось, а тут ещё тело пропало. Что будем делать?

Вместо ответа у Дроздова зазвонил телефон. Звонил местный архиепископ, который хотел вместе с Патриархом и другими старцами убедиться в смерти Михаила Романова.

— У тебя в крематории всё схвачено? — поинтересовался Иванов у своего старинного приятеля.

— Конечно, — подтвердил Череп. — Вся смерть под моим контролем.

— Звони своему попу и скажи, что тело уже кремируется, — моментально принял единственно правильное в таких обстоятельствах решение генерал.

— А если будут спрашивать, почему так рано? Ведь следствие ещё не прекращено? — уточнил подчинённый.

— Следствие прекратим задним числом, а быстрая кремация, поскольку у него нет родственников в России. Тело выдавать всё равно некому. — Иванов всё больше убеждался в правильности своего решения.

— А кого по его документам повезём? Тело-то чьё сжигать будем? — Дроздов интересовался деталями предстоящего мероприятия.

— Да бери вон того, который на месте исчезнувшего лежит, — кивнул на ячейку с санитаром Череп.

— Чего, живого? — переспросил Дроздов.

— Что я, фашист, что ли? — с обидой в голосе произнёс авторитет, сделав знак своему водителю.

Подойдя к выкатившейся ячейке, он обхватил голову жертвы своими мощными руками и одним движением прервал мучения несчастного, свернув ему шею. Через десять минут тело санитара было доставлено с необходимыми документами в крематорий. По тому, как распахивались двери и все смотрели Черепахову в рот, было понятно, что он здесь часто утилизировал тела своих многочисленных жертв. Труп закатили в печь, проведя все необходимые записи по книгам приёма и в журнале кремации.

— Куда доставить урну с прахом? — услужливо улыбался криминальному авторитету директор погребального заведения.

— У него мать проживает в Лондоне, — напомнил Дроздов.

— Вот, кстати, нужно проверить, не исчезло ли тело в том направлении, — напомнил Сергей Иванов.

— Дорогое удовольствие, — с сомнением возразил подчинённый, но, поймав недовольный взгляд, сразу исправился, — есть проверить по месту проживания матери.

В этот момент на телефон генерала пришла эсэмэска. Генерал по мере прочтения светлел лицом, словно читал сообщение о рождении первенца.

— Ну а теперь, покончив с формальностями, о главном, — понизил голос генерал, подчёркивая важность информации, — завтра прямым рейсом прилетает принц Харольд Даньелз Виндзор Мессия для того, чтобы во всеуслышание быть провозглашённым Российским Государем Императором. С ним телевизионщики, поэтому нужно устроить достойную встречу и обеспечить полную безопасность от наших православных экстремистов. Возможно присутствие и руководства нашей страны. Так что, майор, на тебе самая ответственная часть — жребий. Это и твой жребий. Вместе с принцем на тебя падёт жребий очередного звания.

Дроздов не заставил повторять дважды и, осознав мотивацию, срочно поехал на встречу с завербованным архиепископом, обсуждать детали процедуры жребия.

Глава 2. Роковые перипетии

Россия. Старославль.

Апрель. Среда.

12.45 дня

Юродивый, столкнувшись на церковном дворе с Петром Дроздовым, инстинктивно отвернулся от него, боясь быть узнанным. Появление офицера ФСБ накануне судьбоносных событий не предвещало ничего хорошего.

— Проводи меня к отцу Дармидонту, — потребовал офицер, предъявив сторожу служебное удостоверение майора госбезопасности.

То, что бывший старший лейтенант его не узнал, немного успокоило Юродивого. Он мысленно поблагодарил парикмахершу, которая привела его в человеческий вид. Проводив офицера до флигеля, он не стал заходить вместе с ним.

— Проходите, его преосвященство ждёт.

Затворив за ним дверь, он немного постоял, спокойно осмысливая происходящее. Мысль о том, что тот пришёл по его душу, он отмёл сразу. Значит, царский жребий. Ведомый тревогой, он осторожно открыл дверь флигеля. Любовно смазанная им накануне, дверь ответила взаимностью, не издав ни звука. Он услышал шаги спускающегося архиепископа, и его тело, повинуясь, казалось, уже забытым командам, стало терять своё очертание, приобретая прозрачность и становясь невидимым. Когда церковный начальник вошёл для беседы к офицеру, «сторож» проследовал за ним и прослушал весь разговор от начала до самого конца. Чувство омерзения не покидало его после того, как незваный гость и иерей удалились. Согласиться подтасовать жребий в пользу принца Харольда Виндзора, даже не зная его дьявольской сущности. Предать Церковь, Бога?! И это его преосвященство?!

Но самое страшное даже не в этом. Юродивый узнал, что Антихрист претендует на российский трон, и это известие, как гром с небес, повергло его в шок. Он ещё долго сидел в комнате Патриарха, осмысливая происходящее. Даже не заметил, как вновь «обрёл» собственное тело. Он вспомнил, что Дроздов упомянул о Михаиле Георгиевиче Романове, том самом человеке, которого он встречал на вокзале. Будущем царе России! О нём он узнал ещё от старца Иоаникия, когда добрался до него, покинув свою пещеру по наказу «прокажённого». Иоаникий-то и направил его в мужской монастырь к настоятелю брату Мефодию, а тот, в свою очередь, рекомендовал его вновь назначенному архиепископу Дармидонту. И теперь ему предстояло выполнить свой христианский долг. Как наказывал Серафим Саровский, он должен помочь взойти на российский престол Богом избранному Царю-Победителю. Его слова врезались в память: «Ты, радость моя, Божий человечек, и Господь доверяет тебе жизнь и здоровье своего избранника — Императора Православного, Царя всего христианского мира последних времён». Усилившаяся тревога за Михаила Романова заставила его, не мешкая, начинать действовать.

В гостинице у лифта он столкнулся с очень неприятным амбалом. Из-под одежды выглядывала зловещая татуировка, которая показалась знакомой… Самое трудное — объяснить Михаилу Романову причину выезда из гостиницы. Юродивый решил действовать постепенно и для начала стать его провожатым по городу. Однако, помня о встрече у лифта, поинтересовался, не было ли у того каких-нибудь неприятностей или столкновений с кем-либо.

— Нет, — покачал головой Романов. — Какие могут быть неприятности в канун престольного праздника?

— Ну, например, встреча со странным человеком за минуту до моего прихода. У него есть татуировка — череп.

Юродивый почувствовал, будто кто-то незримо ему помогал, подсказывал, подбирая нужные слова.

— Да, был такой человек, — удивлённо посмотрел на своего провожатого Михаил Романов. — Неприятным и лицемерным мне показался. От него веяло угрозой.

— Вот поэтому я бы и просил вас не возвращаться в номер после Пасхального Богослужения, — рекомендовал «церковный сторож».

— Вы его знаете? — нахмурился Романов.

— Да, я его вспомнил, — неожиданно для себя самого ответил мужчина, словно кто-то осветил его память.

Он и в самом деле вспомнил 1999 год. Сатанинское жертвоприношение и одного из трёх подростков с маской смерти на плече. Его ангел-хранитель, подобно личному референту, давал ему жизненно важные подсказки в самый нужный момент.

— Приведите мне хоть один аргумент, почему я должен вам довериться, — испытующе посмотрел на своего провожатого Михаил Георгиевич. — Хоть одно-два слова.

— Серафим Саровский! — как пароль, произнёс Юродивый, не понимая, почему это вырвалось.

— Не ожидал, — улыбнулся Романов. — Никак не ожидал, что у моего хранителя столь непрезентабельный вид.

Сказал и тут же почувствовал себя неловко, понимая, что мог обидеть собеседника.

— Я имел в виду не внешность, — сразу же попытался исправить неловкую ситуацию Михаил Георгиевич. — Мне вчера приснился святой старец, преподобный Серафим, и сказал, что я в опасности, но он предоставит хранителя телу моему. Правда, я представлял большого, физически сильного человека, подобно вчерашнему посетителю, а оказалось совсем наоборот.

Из гостиницы они сразу отправились за город, в расположенный на живописном берегу реки мужской монастырь, где их встретил, как самых дорогих гостей, иеромонах Мефодий. Настоятель пригласил их на праздничную службу, по окончании которой Юродивый вернулся обратно в гостиницу на монастырской «Ниве». Он понимал, что, не обнаружив в гостинице будущего государя, его будут искать, и поэтому, исключая все риски, решил трансформироваться в тело Михаила Романова. Запустив изменения на полутёмной стоянке перед гостиницей, он вышел из машины уже полной копией претендента на царский трон. Взяв ключи от номера у встревоженного дежурного, поднялся пешком, зная, что менеджер отеля уже звонит в номер, предупреждая о его прибытии.

Открыв дверь, он мысленно приготовился к нападению и включил свет. И не ошибся. Могучие руки обхватили его сзади за голову, произведя резкое движение — скрутку. Хрустнули шейные позвонки, последнее, что он увидел, — знак смерти — татуировку в виде человеческого черепа. Заранее запущенный механизм трансформации информировал о жизнеспособности мёртвого тела. Он прикинул, как скоро его тело, иначе говоря, тело Михаила Романова обнаружат в номере и кто первый. Скорее всего, горничная, и уже через какой-нибудь пяток часов, когда придёт менять белье и убирать. Он решил не покидать своего «пенала» и поспать до своего обнаружения. Но что-то пошло не так: в номер вошла перепуганная Рощина. Его Алёнушка!

Он чуть не вскочил. Хорошо, в комнате, куда его бросили, было темно, и она не заметила, как у него от волнения стало подрагивать веко. Ему захотелось трансформироваться и в любом виде обнять свою любимую женщину. Но он не мог этого сделать. Выйдя из тела Романова, он бы уже не смог вернуться обратно, а об этом нельзя даже думать. Он должен обеспечить будущему царю полную безопасность в виде «его же собственной смерти». Любимая убежала вызывать полицию, а он продолжал думать о том, когда этот вынужденный маскарад закончится и он её сразу найдёт. Судя по халатику, она проживает в этой же гостинице. Но кем он перед ней предстанет?! Эта мысль как током прошила «его» тело. Он теперь не сможет появиться перед ней в своём обыденном облике. Александра Соболева больше нет!

Он вспомнил, как по выходе из своей пещеры первым делом решил вернуть внешность адвоката и примчаться к своей любимой, но не смог. Внешность Юродивого, как панцирь, не поддавалась трансформации. Любое другое тело, но только не его. Таким образом, их встреча может состояться, но он не будет для неё тем прежним, любимым человеком. Проклятие Сатаны продолжало властвовать над ним, лишая надежды на возвращение с необитаемого острова на материк. Это была цена, которую он продолжал платить за то, что не принял предложения Дьявола в далёком 1999 году.

Между тем его мысли стали нарушать визиты работников гостиницы, полиции, судмедэксперта и сотрудников прокуратуры, которые по-хозяйски расположились в «его» номере и стали рыться в личных вещах, небольшое количество которых было специально оставлено, чтобы не вызвать преждевременных подозрений на момент выхода из номера. Ожидался визит Дроздова. Появившись, он проконтролировал, чтобы эксперт не сболтнул лишнего и в прессу не просочились подозрения об устранении претендента на трон. По окончании формальных процедур «труп» отвезли в морг городской клинической больницы и положили в ячейку холодильной камеры. Единственная трудность, с которой столкнулось «ожившее» тело. Поскольку изнутри открыть ячейку было невозможно, пришлось трансформироваться в материал дверцы камеры, а потом из «ожившего» металла опять превращаться в органику, принимая привычную безобразную внешность Юродивого.

Два дежурных санитара в комнате персонала «дезинфицировали» себя медицинским спиртом, поэтому пройти мимо них и выйти на улицу не составило труда. К утреннему молебну церковный сторож уже был на своём рабочем месте, встречая первых прихожан. Исчезновение не осталось незамеченным, и его отругал дьякон церкви, предупредив, что ещё одна подобная выходка, и он будет настаивать на его увольнении. На следующий день стали съезжаться старцы, заселяя приготовленные для них комнаты во флигеле. Больше всего Юродивый обрадовался духовнику старцу Иоаникию, которого поставил в известность о прошедших событиях, и попросил исповедовать его.

— Грешен, отец святой, ибо впервые пожалел об избранном пути, усомнился, что смогу выполнить Божий наказ. Хочу опять любить свою женщину, и только этим все мысли заняты, боюсь, не справлюсь с наказом святого старца Серафима.

— Почему это с тобой происходит, сын мой, догадываешься? — спросил у кающегося монах. — Это слуги Дьявола, бесы тебя искушают. А от тебя сейчас во многом зависит жизнь избранника Божьего. Вот мрак и забрался к тебе в голову и душу, всеми силами пытается лишить силы и твёрдости духа. В настоящий момент ты для тёмной силы самый лакомый кусочек. Сбить тебя с толку — значит снискать славу в бесовском царстве, а то и, того более, подняться в свиту Князя тьмы. Вот они и стараются.

— Как мне быть, подскажи?

— Никто ещё ничего нового не придумал, — усмехнулся старый монах, — молитвами эту погань отваживать нужно. «Отче наш» да «Богородице» читать нужно, Ангела своего не забывать, ну, сам знаешь, небось за шесть лет отшельничества весь молитвенник наизусть выучил.

— Есть такое дело, — улыбнулся исповедуемый, чувствуя, как к нему возвращаются уверенность и сила.

Юродивый с облегчением вернулся к своим обязанностям, а когда закончил уборку, уединился в своей комнате, расположенной в подвале церковного флигеля. Там помещались железная кровать, шкаф и стол с двумя стульями. Из маленького окошка, расположенного под потолком комнаты, пробивалась полоска солнечного света, попадавшая на второй стул за пустым столом. Сидя напротив освящённого места, Юродивый поймал себя на мысли, что думает об Алёне. Вот она сидит в солнечном свете в лёгком халатике, который был на ней в номере с «покойником». Память словно скопировала её образ и перенесла изображение любимой сюда, в тёмное мрачное помещение, не забыв приукрасить «фотошопом» мужской фантазии. Нахлынувшие чувства переполняли мужчину.

Юродивый обернулся в правый угол на образа, стараясь унять страдания души, стал молиться Господу, но облегчение не приходило. Наоборот. В молитву все настойчивей вклинивался образ любимой, вызывая страстное влечение, отдающееся пульсацией в висках. Он понимал, что бесы, о которых ему говорил старец, снова одолели его, но ему было уже всё равно. Он отдался своему чувству, подставляя лицо и тело тёплому ласковому солнцу. Через десять минут он был в гостинице, где впервые за шесть лет увидел свою любимую. На ресепшн его знали как работника при епархии, поэтому пройти на нужный этаж труда не составило. За столиком дежурной по этажу никого не было. Не зная, в каком номере остановилась Алёна, он присел в небольшое кресло в холле, из которого просматривался весь этаж. Напротив него на диване развалился симпатичный шестилетний мальчик, который с увлечением смотрел мультики на подвешенной под потолком огромной плазме. Юродивый подумал, что это сын дежурной, те часто брали своих детей, если их нельзя было оставить дома с кем-нибудь из взрослых. Неожиданно мальчик оглянулся на своего соседа и, замерев, соскочил с дивана и помчался по длинному коридору в свой номер.

— Там страшный дядя! — донеслось до Юродивого из номера, в котором скрылся испуганный сорванец.

Мужчина непроизвольно оглянулся на себя в зеркало рядом с его креслом. На него смотрела отвратительная физиономия опустившегося пожилого мужчины, городского сумасшедшего. От недавнего посещения парикмахерской не осталось и следа. Его внешность явно диссонировала с ковровыми дорожками и хрустальными люстрами. Немудрено, что он напугал мальчика.

— Может, это убийца, — донёсся шёпот сквозь приоткрывшуюся дверь в номере, оттуда выглянула женщина. Мать Алёны — Наталья Андреевна!

Чтобы окончательно не перепугать женщину, Юродивый вскочил с кресла и схватился за инвентарь уборщика.

— Нет, это обслуга, — раздался успокоенный голос тёщи, затем в коридоре показалась её дочь.

Сердце уборщика застучало в груди с такой силой, что казалось, его звук разносится по всему этажу. Юродивый, боясь поднять глаза, усиленно работал шваброй, понемногу приближаясь к осторожной семейке, которая двинулась ему навстречу по коридору. Алёна крепко держала мальчика за руку, не сводя с неприятной личности пронзительного взгляда. Пройдя мимо него, они быстро завернули за угол и стали торопливо спускаться по лестнице, не дожидаясь лифта. Идти за ними не было смысла. Мужчина неожиданно вспомнил о ребёнке. Её сын? Или ребёнок знакомых? Сколько ему лет? Около семи? Он отгонял пробивающиеся в сознание ростки мыслей, что это, возможно, его ребенок. Его сын! Даже в пот бросило. Он машинально вытер со лба испарину, повернувшись к зеркалу. Такая физиономия лишь в плохом сне ребёнку привидеться может, а тут наяву. Немудрено, что мальчишка испугался. Мужчина вспомнил лицо любимой женщины. Отвращение и тревога. Так обычно смотрят на заразившегося кожной болезнью.

С самого утра весь город шумел, как растревоженный улей. Так Старославль не встречал даже президента. Тысячи людей выстроились вдоль трассы от аэропорта к кафедральному собору, где должна была состояться служба, предваряющая Божий жребий. Все жаждали увидеть принца Харольда Даньелза Виндзора Мессию — будущего русского монарха. Он прилетел для личного участия в исторической службе. Сомнений в том, что именно он будет русским царём, уже не возникало. Все газеты заранее «посадили» его на престол, за отсутствием достойной альтернативы. Лишь несколько православных изданий, в числе которых газета «Братья и Сёстры», продолжали отстаивать свою позицию о заговоре против России. Но их тихий голос тонул в потоке мажорной информации с дифирамбами будущему монарху. Отмечались положительные изменения во внешней политике с приходом к престолу английского принца и предполагаемое ослабление затянувшегося противостояния между Великобританией и Россией в вопросах разработки жизненных ресурсов в Арктике и миграции английских подданных в глубь российской территории.

Многие в стране считали, что приобретение плодородных, водоносных земель в Центральной России мигрирующими англичанами опасно, поскольку является скрытой оккупацией и подрывает продовольственную безопасность коренного населения. Убегая от стихии с Туманного Альбиона, где засуха чередовалась с подтоплением острова, уничтожающего урожаи, начисто лишая людей пропитания, бывшие подданные покойной королевы Елизаветы не меняли своего привычного уклада. Оставаясь в статусе иностранных граждан, они создавали английские деревни, поместья, подобные тем, что на родине, принимая на работу исключительно своих соплеменников. Повсеместно в стране стали возникать английские островки благополучия, что не нравилось местной власти. Кроме того, вокруг этих поселений стала подниматься англиканская церковь, остро конфликтующая с исконной русской, переманивая к себе прихожан. Мода на английского принца Мессию диктовала и повальную моду на религию.

Теперь, когда английский принц мог стать главой Англиканской церкви в России, многие русские собирались перейти в её лоно. Газетчики считали, что перемешавшаяся паства станет толерантной, отойдёт от православных догм. Однако в этом и крылась опасность, о которой предупреждали исключительно православные издания. Вместе с Англиканской церковью Россию в будущем ожидал запрет на ношение крестов, одобрение повальной чипизации населения, как произошло в Великобритании, терпимость, а следом и регистрация однополых браков. Правда, опасения оставались гласом «вопиющего в пустыне». Общество дурманили глянцевые издания, расписывающие прелести жизни после восстановления монархии. Ведь читать каждый день за завтраком о светских событиях при российском дворе Его Императорского Величества так здорово! Тем более что молодой английский принц — самый завидный жених на планете, не за горами его свадьба, и в семьи российских обывателей ворвутся иные события, оттесняя собственные жизненные передряги на задний план.

— И что, они в самом деле рады меня видеть или их наняли за пару фунтов, изобразить радость при моём появлении? — поинтересовался принц Харольд у Мерзавого, видя, как люди приветственно машут ему флажками и цветами.

— Что вы, ваше высочество, русские плохо умеют притворяться, — моментально отреагировал статс-секретарь. — Люди пришли приветствовать будущего монарха безплатно.

— Глупцы, они даже понятия не имеют, что их ждёт. — Принц откинулся на сиденье и, заложив руки за голову, мечтательно потянулся. — Первое, что я сделаю, когда взойду на русский трон, — издам Манифест о создании в России церкви Абсолютной Веры — официальной государственной религии. В неё вольются все основные религии мира: Христианство, Ислам, Иудаизм, Буддизм, Индуизм. Боги этих религий — всего лишь дети Бога Отца — Абсолюта, который соберёт рассорившихся «братьев» в одном доме.

— У вас на Родине он уже всех согнал в одно стойло, — угодливо улыбнулся Мерзавой.

— И православный сброд, привыкший подчиняться силе, побежит в государственную церковь, — продолжил Антихрист.

— Это точно, — поддакнул секретарь, — нашим людям всё равно, куда идти, будь то президентская партия или государственная церковь. Лишь бы пристроиться рядом с властью.

— Но в России для абсолютного контроля мне необходима абсолютная власть, — напомнил принц. — Здесь, в связи с отсталостью русских, можно ожидать наибольшее сопротивление введению Закона о персональном коде потребителя.

— Если нам удастся принять на референдуме абсолютную монархию — самодержавие, — проблем не будет.

— А Президент? Он же не захочет расстаться с властью, — нахмурился принц, — он наверняка собирается ещё один срок править этой страной?

— Думаю, мы справимся с этой проблемой, — заверил статс-секретарь.

Вскоре кортеж подъехал к губернаторскому дому приёмов, который целиком был предоставлен в расположение важного гостя и сопровождающих. Сам губернатор вышел встречать принца. После обмена любезностями он доверительно шепнул на ухо гостю на ломаном английском заученную с утра фразу:

— Президента не будет, но обещал подъехать Премьер, не говоря уже об элите.

К обеду, как и обещал губернатор, подъехал Премьер. Столы в зале приёма блистали самыми изысканными блюдами и коллекционными винами. На торжественный обед, посвящённый предстоящему историческому событию, собралась вся столичная элита, оттеснив «региональных» во второй дополнительный зал с фуршетным столом. Одновременно с Премьером и принцем в обеденный зал вошёл Патриарх в сопровождении епископа Дармидонта. Гости в сотни глаз уставились на основных участников действа. Наконец первым, согласно закону гостеприимства, выступил Председатель правительства, подойдя к английскому гостю, он пожал ему руку. Защёлкали затворы фотокамер. Сменщик с трудом сдерживал эмоции. Ведь он пожимал руку любовнику Даратэи. Ему хотелось ударить в это красивое и порочное лицо, но по его лицу расплылась улыбка гостеприимства. Принц Харольд попытался поскорее вытянуть свою руку из маленькой потной ладошки главы российского правительства. Его больше интересовала встреча с главой Русской Православной Церкви. Боковым зрением он заметил, как старый Патриарх занял место за приготовленным для него столом. Фотообъективы и камеры журналистов не могли не отразить этот момент и ждали развязки, ловя необходимые планы. «Выскользнув» от Премьера, принц решительным шагом направился к Патриарху за благословением. Так положено у «этих русских». Он запланировал благословение Святейшим будущего российского императора на глазах у всего мира. Подойдя к столу Патриарха, он молитвенно сложил руки, но Патриарх даже не поднял на него глаза. Повисла пауза. Фотокамеры в ожидании назревающего скандала застрекотали, как сороки. Выручил архиепископ Дармидонт, который вместо Святейшего благословил принца на глазах публики, вздохнувшей с облегчением. На подобную инициативу Патриарх ответил испепеляющим взглядом и бросил через плечо какую-то фразу в адрес чёрного монаха.

— Патриарх просит прощения, ему нужно готовиться к службе, — сообщил журналистам его помощник, — тем более он сейчас держит строгий пост и ему не пристало сидеть за таким скоромным столом.

Вслед за этим Патриарх и сопровождающий его монах вышли из обеденной залы.

— Что это значит? — бросил принц Харольд своему статс-секретарю, вернувшись за свой стол.

— Думаю, что Патриарх с Президентом заодно — не хотят отдавать свою власть, — уверенно заявил Мерзавой.

Принц Харольд окинул взглядом большой зал и где-то среди журналистской братии увидел знакомое лицо. Сначала подумал, показалось, но потом снова выхватил это лицо. Алёна Рощина! Та самая русская журналистка, из-за которой он потерпел фиаско. Желание реванша с новой силой закипело в нём.

— Поймать эту русскую и в мой самолёт. После провозглашения я хочу увезти её с собой в Лондон, — тоном, не терпящим возражений, заявил молодой англичанин.

— Может случиться скандал! — предостерёг Мерзавой, узнав, о ком говорит хозяин.

— Во избежание этого займись сам, у тебя служба безопасности под контролем, — усмехнулся принц, напоминая ему про Иванова.

Патриарх Московский и всея Руси вёл службу необычно торжественно. Ему помогали архиереи, ближе всех к Святейшеству был архиепископ Дармидонт и новый дьякон, которого местный архиерей ввёл за час до начала службы. Старый дьякон, прослуживший в храме тридцать лет, тщательно скрывал свою обиду, молясь с другими верующими, но периодически вытекающие из глаз слёзы красноречиво говорили о его отношении к подмене. В храме лишь несколько человек знали истинную причину этого. В их числе архиепископ Дармидонт, майор Дроздов, генерал Иванов и новый дьякон — переодетый агент ФСБ. Лжедьякону предстояло подменить шар. В чаше для жребия, подаваемой после молитвы, должны были оказаться два шара и в каждом записки с одним и тем же именем — принца Харольда Даньелза Виндзора Мессии. Закончив молитву, Патриарх испросил его благоволения и помощи в святом жребии. Затем подал знак архиепископу. Дармидонт получил от подставного церковного клирика чашу с двумя пасхальными сферами и торжественно поднёс её к главе Русской Православной Церкви. Патриарх трижды перекрестился и достал один шар. Раскрутив, открыл и извлёк записку. В храме наступила гробовая тишина. Казалось, слышно, как стучат сердца присутствующих. Патриарх изменился в лице. Все видели охватившее его волнение. Наконец его лицо просветлело, словно от прозрения, он огласил Божественный жребий.

— Волею Господа нашего, мы призываем на царствование в Россию Богом избранного… — Он развернул листок бумаги, и по храму, в ожидании оглашения, прошелестело дыхание паствы, — Романова Михаила Георгиевича!

В церкви пронёсся вздох разочарования и радости одновременно. Чьи-то надежды не оправдались, кто-то ликовал всей душой.

— Кого? Какого Романова? Не того ли, которого кремировали? — выкрикнул Мерзавой, с испугом всматриваясь в ледяное лицо Антихриста.

Хозяин, казалось, почернел лицом и едва сдерживался от расправы над статс-секретарём.

— Вы не можете пригласить на российский престол мертвеца! — всё громче раздавалось в стенах храма.

— Я жив! — словно удар колокола раздался уверенный голос, и к Патриарху подошёл Михаил Романов.

Одет он был просто — тёмный костюм, белая рубашка. Ничего лишнего. Собравшиеся в храме опешили, глядя на него, воскресшего после смерти. Длительный шок, напряжённая тишина. Обстановку разрядил появившийся рядом с Романовым неприятной внешности церковный сторож, взмокший, словно пробежал несколько километров, одетый в чёрный костюм и чёрную рубашку. Впрочем, приличная одежда не сглаживала впечатление от отталкивающей внешности. Не человек — тёмная тень, отбрасываемая светлым образом избранного государя.

— Где наш дьякон? — Майор ФСБ Пётр Дроздов пришёл в себя и зашипел на архиепископа. — Откуда взялся этот Романов? Его же убили, я сам лично видел его труп в номере гостиницы.

— Что это значит? — наконец промямлил принц Харольд. — Вы доложили, что мой соперник мёртв.

Мерзавой стоял, пряча глаза от испепеляющего взгляда принца, не находя нужных слов. Все камеры были направлены на английского гостя и его сопровождение. Журналисты пытались разрешить многочисленные вопросы, возникшие в одно мгновение. Между тем патриарх взял сосуд с елеем и с молитвами, соответствующими моменту, помазал Богом избранного царя. Вскоре обнаружился и лжедьякон. Архиепископу доложили, что он лежал связанный в пристройке к церковному флигелю, которую занимал сторож. «Квазимодо!» Архиепископ, ничего не понимая, крестился, испрашивая прощения у Господа, подсознательно осознавая, что без Божьего провидения здесь не обошлось. И только Юродивый сохранял спокойствие.

Он сделал всё как надо, чтобы тень Антихриста не накрыла святую Русскую землю. Улучив момент, заманил переодетого дьякона в церковный флигель и спрятал в своей каморке. Затем попытался подменить записки, но не успел, подменил только одну. Второй шар с именем Антихриста так и остался в чаше для жребия. Поэтому, когда архиепископ вырвал у него из рук чашу и поднёс к Патриарху, Юродивый взмолился со всем отчаянием, казалось, такой надрывный крик души невозможно не услышать. Патриарх провозгласил результат жребия и передал записку Дармидонту. Юродивый, прежде чем исчезнуть из поля зрения, поспешил перехватить листочек, где своей рукой написал имя Романова. А когда вытащил из руки растерянного архиепископа выпавший жребий, оказалось, что в записке значится имя принца Харольда Даньелза Виндзора Мессии. «Дьякон» с разорванной запиской прошмыгнул в алтарь и моментально трансформировался обратно в себя. Что это было? Возможно, Патриарх взял на себя смелость и принял «грех» на душу. Однако долго осмысливать произошедшее он не мог, поскольку должен был вернуться обратно, откуда послышался голос Михаила Георгиевича Романова.

Алёна старалась не попадать на глаза английскому принцу, прячась за спинами своих коллег в самых дальних уголках зала. Молодая женщина интуитивно чувствовала угрозу для себя и своего ребёнка. Она уже жалела, что поехала в эту командировку. Сначала убийство, потом встреча с предполагаемым убийцей. Видно, вокруг жребия на царство идет тонкая игра, и она оказалась втянутой в главные события. А это смертельно опасно. Алёна не хотела больше «случайных» встреч и поэтому не пошла с мамой и её коллегами в храм, передав бабушке Севку. Сама же, сидя одна в номере гостиницы, работала с материалами для статьи в «Молодёжку». Звонок с ресепшн заставил её вздрогнуть. Служащая просила её спуститься вниз и получить посылку от курьера.

— Я ничего не заказывала, — удивилась журналистка.

— Это почта Ди-эйч-эл из газеты «Молодёжная правда». Вам прислали какие-то материалы, — пояснила девушка.

— Поднимите их в мой номер, — попросила Рощина.

— Курьер не отдает без вашей подписи в получении, — с некоторым недовольством констатировала собеседница.

Понимая, что делать нечего, Алёна положила трубку и направилась вниз. Выйдя из лифта, она увидела, как от ресепшн удаляется молодой человек в фирменной ди-эйч-эловской одежде.

— Он уходит, мы думали, вы отказались, — извиняюще прокомментировала ситуацию молодая работница гостиницы, — догоните его, что же вы, он сейчас уедет!

Рощина посмотрела сквозь стеклянную дверь отеля и увидела припаркованный у самого входа фирменный почтовый грузовичок. Молодой человек уже подходил к нему, намереваясь сесть и уехать. Алёна вспомнила, что вчера просила редакцию прислать ей подборку материалов о криминальных происшествиях и несчастных, связанных с наследниками русского трона. Неужели они так оперативно отреагировали, ведь не прошло и суток? Она выбежала вслед за курьером.

— Подождите, — крикнула она, видя, что он открыл боковую дверцу и бросил внутрь фургона большой пакет. — Это для меня?!

Мужчина внимательно осмотрел подбежавшую девушку, не спеша открывать захлопнувшуюся дверцу.

— Мне, наверное, нужно было паспорт взять? — догадалась Рощина. — Я сейчас сбегаю.

— Не надо, девушка, вам бегать, — улыбнулся почтовый работник. — Вот ведомость, поставьте подпись напротив своего имени, да и все.

Он вновь открыл дверцу фургона, доставая внушительный пакет с пёстрыми наклейками.

— Вот здесь распишитесь. — Он положил пакет на сиденье фургона, сверху положив почтовую ведомость. — Вот, так вам удобней будет.

Девушка с опаской заглянула в фургон, заваленный корреспонденцией и посылками. Она взяла ручку и, засунув голову внутрь фургона, отыскала свою фамилию в почтовой ведомости. Внезапно почувствовала, как кто-то грубым толчком в спину впихивает её внутрь «почтовой кареты». Следом заскакивает почтовый работник, моментально захлопывая дверцы ловушки. Машина резко тронулась с места, и на них посыпалась вся почтовая утварь.

— Будешь орать — перережу горло. — «Почтальон» продемонстрировал стальной клинок в нескольких сантиметрах от её лица.

— Что вы? Зачем? У меня сынок маленький остался, — не успев толком испугаться, попробовала урезонить похитителя журналистка.

— Вот и подумай о его безопасности. — Мужчина схватил её за волосы и сильно рванул вниз. — Будешь молчать, с твоим сыном ничего не случится, он так и останется с бабушкой.

Услышав это, Алёна ужаснулась по-настоящему. Значит, и Севке что-то угрожает? Мозг автоматически нашёл решение. Молчать, за всем внимательно наблюдать. И думать, думать. Искать выход. Ей связали руку и сунули в рот кляп и надели повязку на глаза. Стандартный набор похитителей. Но кто заказчик? Ответ напрашивался сам собой. Конечно, человек, с которым она встретилась взглядом после убийства Михаила Романова. Опасаясь разоблачения, он заказал её похищение и теперь спрячет в подвале какой-нибудь развалившейся хибары в заброшенной деревне. Словно подтверждая её догадки, машина стала подпрыгивать на дорожных рытвинах, а потом остановилась. Не снимая повязки, её вывели из фургона и подвели к другому автомобилю с работающим двигателем.

— Давай полезай! — Рощина услышала, как открывается дверца, затем ей пригнули голову и с силой запихали внутрь пропахшего автомобильной резиной багажника.

Она пыталась подняться, но тяжёлая крышка больно ударила по голове, преграждая выход, словно могильная плита…

…Иванов с Дроздовым внимательно выслушали лжедьякона, который рассказал, как пошёл во флигель получить последние инструкции от майора Дроздова. Там он получил удар по затылку и очнулся уже связанным по рукам и ногам.

— Если бы я лично не убил Оборотня, то подумал бы, что это его рук дело, — озабоченно потирал виски генерал ФСБ, обдумывая, как оправдаться перед принцем и его статс-секретарём.

— И думать нечего, — закивал подчинённый. — Лежать связанным и прислуживать на службе — на такое способен лишь Оборотень. Кроме того, я лично видел убитого Романова!

— Но как? — обвёл глазами комнату Иванов, словно ища посторонних. — Адвоката Соболева нет в живых. Если бы он выжил, наверняка бы проявил себя, когда Рощина рожала его ребёнка. Мы же три года вели за ней наружное наблюдение.

— Что остаётся? — поинтересовался майор.

— А ты не догадываешься? — переспросил его начальник.

— Полагаете, нашего сотрудника перевербовали? — предположил он.

— В таком случае он бы мог сразу после передачи чаши для жребия прийти во флигель, где сообщники связали его, обеспечивая алиби, — развивал мысль Дроздов.

— Следов от удара не наблюдается, — заметил генерал.

— Может, проверим его на детекторе лжи? — предложил подчинённый.

— Нет, я дам команду, им займётся Череп, он лучше любого детектора сможет выбить нужную информацию.

— А как объяснить воскресение Романова? — Майор перешёл к самому непостижимому.

— Это просто, — отмахнулся Иванов. — Двойник. Или брат-близнец. Одного подставили, а этого до поры припрятали.

Подведя итог, генерал доложил о результатах оперативного дознания Мерзавому.

— И что вы намерены предпринять, исправляя оплошность? — Мерзавому были безразличны причины неудачи.

Ему предстояло докладывать Харольду Мессии. Президенту «Нового порядка» нужен результат. Только результат.

— Исправить? — не понял его Иванов. — Каким же образом теперь?

Иванов забормотал что-то невнятное о сборе компромата на Романова и негативной кампании в средствах массовой информации с целью его дискредитации.

— А конкретней? — Мерзавому не нравился пространственный план.

— Пусть Череп исправляет свою недоработку, — нашёлся генерал. — Я готов дать команду на вторую попытку.

Вместо ответа он услышал короткие гудки в трубке…

…Мерзавой повернулся к своему Хозяину, который слушал его разговор с руководителем ФСБ через наушник, подключённый к телефону. Антихрист все ещё был сер лицом, словно поражение в храме навеки изменило цвет его кожи.

— Какие дальнейшие действия? — Вопрос прозвучал в интонации приговора.

— Я думаю, что Романова надо ликвидировать, — поспешно выпалил Мерзавой. — Только не в России, где его поддерживают, а в Англии. Иначе говоря, предлагаю заманить Романова к нам и под нашим полным контролем провести эту операцию. В Великобритании сбоев не случится.

— А как его заставить приехать к нам? — заинтересовался младший Виндзор.

— На этот счёт даже не сомневайтесь, — заверил статс-секретарь. — Я все продумал. Вы же, ваше высочество, за это время совершите некое чудо, чтобы русские с удвоенной силой захотели увидеть вас своим царём. Попросите помощи у своего отца. Сделайте это перед отлётом в Англию и как можно более убедительно. Мы же здесь запустим движение за ваше коронование и будем давить на Президента.

— Выйди и оставь меня для встречи с отцом, — приказал Антихрист, давая понять, что план Мерзавого им одобрен.

Когда Мерзавого вновь позвали к принцу, он без труда уловил запах серы и другие признаки прибытия Сатаны. Лицо Антихриста вновь стало чистым и слегка румяным, словно он прошёл восстановительный курс.

— Заказывай полёт на Средний Урал и оплати в местной авиакомпании вертолёт назавтра, — отдал распоряжение принц Харольд Даньелз Виндзор.

— Куда именно летим? — уточнил секретарь.

Принц включил плазму. Экстренный выпуск российских новостей сообщал о предупредительных толчках старого просыпающегося вулкана. Эпицентр надвигающегося землетрясения был настолько близко к поверхности земли, что учёные-сейсмологи наперебой советовали начинать срочную эвакуацию жителей Перми из многоэтажных домов и ветхого жилья.

«Вон, видите, за моей спиной горная гряда и высокий столб дыма, поднимающийся из полуторакилометрового вулкана Шаман, — вещал с телеэкрана встревоженный корреспондент центрального телеканала. — Он уже разбужен, и теперь можно ожидать самого сильного извержения за всю историю России. По предварительным оценкам, сила толчков может достигнуть десяти баллов по шкале Рихтера».

— И журналистку Рощину ко мне в эскорт, — видя, что Мерзавой собирается делать соответствующие распоряжения, напомнил принц. — Позаботьтесь о её примерном поведении, мне не нужна рядом истеричка…

…Алёна пришла в себя от притока свежего воздуха, когда открыли багажник. Затем она почувствовала, как чья-то рука срывает с её глаз повязку. Над ней, склонившись, стоял убийца Михаила Романова, тот самый человек, чей взгляд, не предвещавший ничего хорошего, она перехватила той ночью. Он нагнулся и без особых усилий, словно котёнка, вытащил девушку наружу. Перебросив её через плечо, вынес из гаража. Беспомощной пленнице ничего не оставалось, как разглядывать его страшную наколку. В голове засела навязчивая мысль, что она где-то уже видела этот череп. Вскоре мужчина опустил её на пол небольшой комнаты с решёткой на окнах.

— Ну что, цыпа, очухалась, — он развязал ей руки, — что ж тебе по ночам-то не спится? Больше всех знать хочешь?

— Зачем вы меня похитили? — спросила девушка, как только смогла говорить, когда ей вынули кляп изо рта. — Боитесь, что я на вас донесу?

— Нет, не боюсь, — усмехнулся Череп. — Опасаюсь, что ты наделаешь много ошибок, а потом будешь долго сожалеть об этом.

— Отпустите меня, я о вас ничего не скажу, — взмолилась Алёна. — Меня уже наверняка ищут.

— Не только тебя, — сверкнул глазами Череп. — Твоего сына Всеволода тоже ищут с сегодняшнего дня.

— Севку? Что с ним? — Алёна почувствовала, что ещё мгновение, и она потеряет сознание.

— Пока ничего, — не торопясь, наслаждаясь её реакцией, процедил Череп, — но в любой момент может случиться.

Она, ничего не понимая, смотрела ему в рот, ожидая пояснений.

— Он сейчас здесь, в этом доме, спит, зарёванный, в комнате через стенку, — выдал похититель неожиданную информацию.

— Сын здесь? — Алёна стала стучать в стенку, зовя его.

— Не надо шуметь, а то опять придётся тебя связать, — пригрозил Череп.

Она взяла себя в руки и успокоилась.

— Я вам не верю. — Она пристально посмотрела в глаза преступнику.

Он включил монитор, транслирующий изображение из соседней комнаты. На полуторной кровати спал её ребёнок.

— Что вам от меня надо? — сдалась наконец мать.

— Ты включена в эскорт сопровождения принца Харольда в его поездке на Урал. — Череп тоном, не терпящим возражений, стал объяснять ей правила, по которым она будет существовать в ближайшее время. — Понадобится, будешь сопровождать его и дальше, пока не отпадёт надобность в твоей компании. Всё это время твой сын будет у нас. Если откроешь рот и пикнешь, тело твоего сына найдут изуродованным в лесополосе. Сделаешь, как тебе велено, получишь его целым и невредимым.

— Я хочу его увидеть и убедиться, что это не запись, а также оповестить мою мать, что мы живы и здоровы. — Пленница ставила свои условия.

— Смотри на экран. — С этими словами мужчина вышел из комнаты. Через минуту за дверью раздался хлопок, словно он зашёл в соседнее помещение.

Алёна оглянулась на экран и увидела Черепа подходящим к её сыну. Он посмотрел в камеру и тронул ребёнка за плечо. Севка открыл глаза, приподнявшись на локте, но, увидев незнакомого мужчину, заплакал и отвернулся к стене. Через несколько секунд Череп зашёл обратно.

— Ну что, убедилась? А по поводу матери дадим тебе один звонок со скайпа. — Он достал айфон и протянул его Рощиной.

Девушка быстро набрала номер матери и успела только сказать, что они с сыном живы и здоровы, и попросила прощения, что не поставила её в известность. Череп вырвал и отключил телефон.

— Ну, я жду твоих заверений, — прорычал Череп.

— Я всё сделаю ради сына, — коротко ответила Рощина.

— Я в этом не сомневался. — Череп с удовольствием оглядел ладную фигурку журналистки. — Везёт же Высшим мира всего. Я бы тоже от такого эскорта не отказался. Может, тебя потренировать перед ответственным заданием?

Добившись от женщины повиновения, мужчина не успокоился, и теперь его глаза горели вожделением.

— Не забывайся, наглец! — взяла себя в руки Рощина. — Ты что, хочешь со мной местами поменяться? Я фаворитка не только президента «Нового порядка» — Мессии, но и нашего будущего царя!

— Царём его не избрали, — угрюмо буркнул Череп, но потом оговорился: — Хотя с меня и первого его титула больше чем достаточно.

— Как не избрали? — не смогла скрыть своей радости девушка. — А кого же тогда, ты ведь убил Романова?

Череп внимательно посмотрел на журналистку, которая даже в такой ситуации не могла устоять, выказывая профессиональное любопытство.

— Да ладно, чего ты, видела я тебя выбегающим из гостиницы.

— Получается, не убил, — мотнул с досады головой Череп, — обосрался с этим Романовым по полной. Ладно, ничего, вот на тебе поправлю своё положение. Так что смотри не подведи, иначе у меня рука не дрогнет.

— Хорошо, — заверила Рощина, словно обсуждала с главным редактором «Молодёжки» детали ответственной командировки в дальний регион страны. — Только монитор не выключай, пока я здесь.

Череп ушёл, Алёна замерла у монитора, неотрывно наблюдая за спящим сыночком. И всё же она выудила из разговора с похитителем немаловажную информацию. Божий жребий пал не на Антихриста, а значит, на царство русское призван Богом избранный государь Романов Михаил Георгиевич.

Президент стоял у окна в своём рабочем кабинете. За окном открывался прекрасный вид на историческую часть Москвы, несколько подпорченный современными постройками и рекламой. От Сменщика в кабинете осталась большая подзорная труба. Президент прильнул к окуляру, наведя его к месту скопления митингующей оппозиции. В связи с экологическими и природными катаклизмами, ростом цен на продукты питания и воду митинги вообще участились. На фоне глобализации мировой экономики и управления Россия пыталась сохранить суверенитет. Существовал и ещё один «островок». В Жёлтом море. Китай. Все остальные страны были полностью зависимы от «Нового порядка» и его главы, поглотившего и НАТО, и ООН, преобразовав эти организации в свой военно-политический департамент.

По докладам внешней разведки, принц Харольд Мессия уже подготовил Манифест об Абсолютной Церкви, чтобы короноваться в храме Соломона главой Единой церкви, Царём и Богом всех народов. Агенты сообщали, что сам папа римский и Вселенский Патриарх соревнуются за право надеть корону на голову Антихриста. Президент почти не сомневался в предназначении английского принца. Особенно после Малого Православного Собора, где тот потерпел фиаско. Словно Фома Неверующий, он ждал до последнего, собирая сведения о библейском пророчестве. Президент вспомнил свою последнюю беседу с духовником, тогда святой отец впервые за долгие годы попенял его тягу к государственной власти и рекомендовал как можно скорее назначить референдум и сменить государственный строй, установив православную монархию.

Теперь уже и царь есть! Президент ознакомился с его личным делом, представленным спецслужбами, удивляясь, как можно было столько времени оставаться вне поля зрения спецслужб и журналистов. Лично он с ним так и не познакомился, уверенный, что жребий падет на английского принца или иного представителя из королевских дворов, которых он хорошо знал. Такой результат стал полной неожиданностью, поскольку, исходя из проекта мирового масонского заговора, в России должна была установиться оккупационная монархия. Президент имел исчерпывающую информацию на этот счёт. Может, отчасти поэтому и тянул до последнего, зная, что все кандидаты на русский трон, а чаще по совместительству руководители масонских лож — агенты мирового заговора.

Теперь же такой человек появился, и отговорки главы государства теперь не пройдут через фильтр его же совести. Добровольно расставаться с властью жалко и страшно. Политические противники ждут не дождутся инициировать скандал или уголовное дело в отношении бывшего главы государства. И повод найдётся, да не один. Он грешен так же, как и другие граждане. Богател за счёт государства, накопил огромные средства, которые осели миллиардами в швейцарских банках. Огромный монопольный бизнес контролируется его доверенными лицами, а они вполне могут воспользоваться и «сдать» его или ничего не предпринять в случае его опалы. Избавятся от него и станут единоличными хозяевами монополий. Кроме того, внешнеполитические враги вложат любые деньги в мировой проект «суд над российским Президентом». Сколько раз он им «щёлкал по носу». Посадят марионеточное правительство и начнут преследовать «бывшего».

Значит, если ему выпало готовить Россию к приходу монарха и передавать власть над страной, необходимо оговорить с ним и своё дальнейшее положение. Гарантии безопасности. Президент позвал референта. Тот вошёл тихо и остановился на почтительном расстоянии. Президент сделал знак, и референт подошёл ближе. Глава государства оставил у себя не только подзорную трубу, но и референта своего Сменщика, тот отличался неуёмной энергией, работоспособностью, был грамотен и умел молчать. Прежний секретарь «подрабатывал» в газете, сливая информацию, касающуюся личной жизни Президента, скрываемую тщательней, чем государственные тайны.

— Устрой мне встречу с Михаилом Романовым, — распорядился Президент. — Свяжись со спецслужбами, они присутствовали на Православном Соборе и помогут. Чего стоишь?

Президент удивился, видя, что расторопный референт замешкался.

— Меня ваш предшественник иногда расспрашивал по некоторым важным позициям. — Референт нервно топтался и вытирал проступивший на лбу пот, видимо, сам не ожидал от себя такой наглости. — Ему было интересно узнать, о чём говорят простые люди.

— Ты предлагаешь и мне этой мурой заняться, пять лет чего-то не предлагал, а тут на тебе, — рассмеялся глава государства, но, видя обескураженное лицо помощника, уступил: — Ладно, давай первый и последний раз сыграем в демократию. Говори, Григорий, чего хотел.

— Ожидания многих людей обмануты тем, что Церковь не признала английского принца будущим российским монархом, на улицах только и говорят о несправедливости, дескать, нам, русским, неизвестно кого подсунули. — Григорий говорил медленно, тщательно подбирая слова. — Сегодня в утренней прессе я читал о намерениях оппозиции организовать митинг протеста, на котором будут собирать подписи под требованием пригласить на трон принца Харольда Мессию.

— Бориску на царство! — усмехнулся глава государства. — У тебя всё?

— Люди считают, что, если в России будет монархия, а принц не станет царём, страну ждут войны и бедствия, — торопливо добавил референт, видя несерьёзное отношение к сказанному. — «Новый порядок» может уничтожить Россию, в том числе с помощью Китая, если расплатиться с ним Дальним Востоком и частью Сибири.

— Умные, однако, люди тебе попадались, — внимательно посмотрел на своего референта Президент. — Ты, случайно, не у американского посольства в очереди стоял?

Референт виновато пожал плечами и бросился выполнять поручение, лопатками ощущая взгляд, сверлящий спину. Из приёмной референт набрал номер старшего помощника руководителя ФСБ России и передал поручение. Не мешкая Дроздов доложил генералу Иванову, а тот связался со статс-секретарём «Нового порядка».

— Запись их разговора сразу же ко мне, — раздался в трубке инструктаж Мерзавого. — И не снимайте с Романова слежки. Каждый день жду отчёта о его встречах, телефонных разговорах. Головой ответишь!

…Романов проснулся от вежливого прикосновения к плечу и увидел своего странного спасителя. Он понимал, что этот неприятной внешности человек послан ему свыше, оберегать на долгом и трудном пути к духовному возрождению православной Руси. Правда, он не понимал, как тому всё это удалось. Из разговора с Патриархом он знал, что на него готовилось покушение, поэтому его спрятали в монастыре, Патриарх не смог объяснить, почему в газетах сообщалось о его смерти. Более того, статьи сопровождались фотографиями с места преступления. А ещё сюжет в теленовостях. Странный этот Александр Никодимович, как он представился при первой встрече. Несомненно, сильный экстрасенс и гипнотизёр — да! Но было что-то ещё. Необъяснимое! Недаром патриарх настойчиво просил взять его к себе в компаньоны, до тех пор пока он официально не займёт российский трон.

— Михаил Георгиевич, извините, что разбудил так рано. Только что прислали машину от губернатора, вас вызывает к себе Президент России.

— Меня, зачем? — пожал плечами Романов.

— Думаю, хочет поздравить с выпавшим вам почётным жребием, — уверенно произнёс компаньон.

— Что ж, надо собираться, — перекрестился Романов.

— Вы одевайтесь, завтрак будет готов через несколько минут. — Юродивый нырнул в кухню, а его подопечный повернулся к иконам.

После того как жребий неожиданно пал на Романова, вечером за праздничным ужином собрался цвет православного монашества во главе со старейшим преподобным Саввой и несколькими церковными архиереями с Патриархом. Патриарх поздравил Романова с великой и ответственной Миссией, поблагодарил Юродивого за «…неоценимую помощь, которую Божий человек оказал в самый напряжённый для Родины и Православия час».

Спустя некоторое время он лично попросил Юродивого «…быть рядом и сберечь надежду России и всех истинных христиан». После завтрака за ними подъехал большой чёрный лимузин, в который Юродивого сначала не хотели пускать. Но Романов настоял, заявив, что без него никуда не поедет. Через два часа лимузин в сопровождении двух машин охраны, «покрякивая» и мигая голубыми огоньками, подъезжал к Боровицким воротам Кремля. Офицер охраны долго рассматривал бомжеватого компаньона, звонил начальству, прежде чем Юродивого пропустили в Кремль.

В приёмной главы государства было несколько незнакомцев и майор Дроздов, который не сводил с Юродивого пристального взгляда. Романову предложили пройти к Президенту одному. Он вопросительно посмотрел на своего спутника, словно извинялся. Не прошло и получаса, как в приёмную вошёл генерал Иванов. Он уставился на Юродивого, предложил ему кофе в ожидании окончания встречи. В приёмной напротив кабинета Президента находилась комната для сопровождающих лиц. Развалившись в мягком кресле, Иванов безцеремонно разглядывал спутника будущего царя, удивляясь такому неудачному для имиджа государя контрасту. Генерал представился, рассказал, что в функции его ведомства входит в том числе и обеспечение безопасности первых лиц государства.

— Вы, я вижу, вхожи в ближний круг господина Романова?

Собеседник кивнул.

— Значит, мы оба заинтересованы в безопасности возможного российского монарха, — заметил Иванов, — поэтому вам необходимо с нами сотрудничать.

— Что это значит? — Юродивый стал догадываться, чего от него хочет этот человек.

— Возможно, мы определим вас в штат ФСБ России на должность прапорщика Федеральной службы охраны, — стал осторожно прощупывать почву руководитель спецслужбы, — будете получать приличную заработную плату с премиями.

— А что от меня потребуется? — нетерпеливо перебил его Юродивый.

— Ничего, просто информируйте нас о передвижениях Романова и его окружении, — пояснил Иванов. — Мы же обеспечим его безопасность на маршрутах, а зная его контакты, избежим опасных для него связей. Сейчас, до официального назначения, мы сможем обеспечивать его безопасность неофициально, и то по негласному распоряжению Президента. Вы нам поможете?

— Нет! — отозвался собеседник.

— Не торопитесь, подумайте, — нахмурился Иванов. — Мы не можем допустить, чтобы рядом с ним находились люди, не связанные с органами госбезопасности.

— Это решать Михаилу Георгиевичу, — возразил Юродивый. — Равно как и то, кому руководить силовыми ведомствами.

Сказанное явно не понравилось генералу, но он не отреагировал, лишь на скулах заходили желваки.

— Вам ни о чём не говорит имя Александр Соболев? — неожиданно выдал Иванов, словно кто-то подтолкнул его к этому вопросу.

— Нет, — спокойно произнёс кремлёвский гость.

— А Алёна Рощина? — Тихоня, словно охотничья собака, взявшая след, не отклонялся от темы.

— Тоже нет, — ещё тише произнёс Юродивый, чувствуя, как забилось сердце. — Какое отношение это имеет к нашей беседе?

— Так, к слову пришлось, — разочарованно вздохнул генерал…

…Романов внимательно слушал Президента. Было видно, что глава государства пытается составить хорошее впечатление о себе как о человеке. Постепенно он подвёл разговор к тому, что рассматривает возможность референдума о восстановлении в России монархии.

— Какой вы видите монархию в России? — Президент задал самый жгучий вопрос.

— Дореволюционной, — ответил Михаил Георгиевич.

— Иначе говоря, абсолютная власть? — Президент откинулся в кресле, словно заново увидев собеседника.

— Сейчас в мире наступают тяжёлые времена, Россия как бельмо на глазу у «Нового порядка» и его союзников, в стране нет единства. Общество расколото. Мои внутренние противники скоро пойдут стенка на стенку с моими сторонниками. Назревают предпосылки большой смуты, от которой выиграют лишь наши внешние противники. — Президент пристально посмотрел в глаза Михаила Романова. — Я вижу только один способ сплотить общество, придать новый импульс духовному развитию — сменить форму правления с демократии на традиционную монархию.

— Я нахожу это решение очень мудрым, — поддержал собеседник.

— Но у меня много противников, которые после того, как я передам власть, захотят моей крови, — перешёл к самому важному для себя вопросу глава государства. — И мне хотелось, чтобы новый глава государства, возможно вы, предоставил мне гарантии неприкосновенности.

Возникла небольшая пауза. Романов будто ждал ответа свыше. Президент занервничал, разлил кофе, ставя чашку на блюдце.

— Хочу добавить, я не жаждал крови христианских младенцев, не насиловал, не убивал, — добавил он с вымученной улыбкой.

И вдруг почувствовал себя словно в суде, когда не знаешь свою дальнейшую участь, отчего противно сосёт под ложечкой.

— Если вы не совершали преступлений, вам нечего опасаться, — успокоил Романов.

— Чаще всего, чтобы поквитаться, достаточно любого предлога, обвинения в должностных злоупотреблениях. — Президент ждал от собеседника более конкретных слов. — Я хотел бы пожизненного иммунитета, закреплённого законодательно. Как бы вы поступили, если бы стали царём России?

— Если я получу власть, она будет от Бога и народа. — Романов не отводил взгляда от Президента. — Если вы будете содействовать Божьей воле и воле народа, я думаю, это не останется незамеченным. Мной, народом, историей, наконец. Вот вам, собственно, и залог безопасности.

— Мне этого мало! — Президент еле сдержал подступивший гнев. — Я вам передам страну на блюдечке, а вы мне историческую оценку.

— Чего вы боитесь? — поинтересовался Романов. — Бояться нужно Бога. Если вы опасаетесь обвинений в незаконном обогащении, я могу гарантировать вам неприкосновенность, если вы вернёте в Россию все «сверх заработанные» деньги на посту Президента.

— И тогда вы подпишете указ о моём иммунитете?

— Если вам не хватает царского слова, да, подпишу, — кивнул Михаил Георгиевич.

— Слова? — удивился Президент, который, казалось, только сейчас стал понимать, с кем говорит.

Царское слово вместо договора. Царская грамота вместо указа. В голову пришла мерзкая мысль, что с принцем Харольдом Мессией он бы договорился очень быстро, получив необходимые гарантии для себя и амнистию для своих капиталов. Всё, кроме спасения души. Сделав так, он стал бы христопродавцем…

К самолёту Алёну Рощину отвёз всё тот же Череп. Он не связал её, а повязку с глаз снял сразу, как только они выехали на федеральную трассу. Отпала необходимость в излишних предосторожностях. Гарантией адекватного поведения стал её сын, оставшийся в заложниках. Машина подошла прямо к трапу самолёта, журналистка без всякой проверки и регистрации поднялась в самолёт. Проводив Алёну, Череп ещё раз напомнил о благоразумии и ушёл, оставив её в компании бортпроводника, похожего на бодибилдера. Самолёт был выпущен по специальному заказу «Нового порядка», делился на три отсека. Первый — салон бизнес-класса — для ограниченного числа пассажиров. Второй служил конференц-залом, удобный и для совещаний, и для переговоров, и для банкетов.

Девушку бортпроводник отвёл в президентский отсек, где было всё. Большой мягкий диван, бар, музыкальный видео-аудиоцентр, туалет, душевая кабина, рабочий стол. Алёна села за рабочий стол, расположенный у самого иллюминатора, и попыталась войти в Интернет с помощью оставленного кем-то ноутбука, но вход был закрыт паролем. В тот же миг она увидела мигалки, и к трапу подъехал лимузин принца. Словно пойманная в ловушку, девушка не знала, куда себя деть. По трапу поднимался принц Харольд Мессия в сопровождении своей тени — статс-секретаря Мерзавого. Алёна оглянулась по сторонам, ища подсказки, её взгляд остановился на собственных перепачканных грязью туфлях. Недолго думая, она соскребла с подошвы засохшую грязь и, размочив её водой, втёрла в лицо, ноги и руки. Вытерла грязные руки о свою белую блузку и, нагнувшись, порвала подол юбки. Осмотрев себя, она осталась довольна. Непотребный вид. Буквально сразу, как она села на диван, дверь открылась, и в проёме показался улыбающийся Антихрист.

— Я так рад, что русская красавица вновь удостоила меня своим вниманием, — произнёс он, оглядывая её с ног до головы, меняясь в лице от удивления. — Здравствуй, Алёна, что-то ты неважно выглядишь?

Девушка не ответила. Она уже решила, как дальше действовать, беседа с похитителем в её планы не входила. Самолёт между тем вырулил на взлётную полосу. В дверь, постучавшись, вошёл Мерзавой.

— Сейчас взлетим, пристегнитесь, пожалуйста. — Оглядев журналистку, он также не смог скрыть удивления от её внешнего вида.

Они сели в мягкие кожаные кресла напротив друг друга. Алёна, чтобы не смотреть в лицо мужчине, уставилась в иллюминатор. И зря, поскольку, взгляни она на него, увидела бы нескрываемое отвращение на лице Харольда Даньелза Виндзора. Болезненно чистоплотному англичанину претило находиться рядом с грязной женщиной. Однако мозг Антихриста не отказывался от давно запланированного возмездия.

— Ты немного перепачкалась, — как только самолёт набрал высоту, прервал молчание принц. — Хочешь принять душ? Ты, кроме того, сможешь переодеться, у меня для тебя много подарков.

Он указал на выступ, который оказался одёжным шкафом.

Рощина продолжала упорно молчать, чем вызывала его негодование.

— Послушай, малышка, ты обязана отвечать на мои вопросы, если не хочешь быть выброшенной с самолёта. — Его стальной голос никак не вязался с фальшивой улыбкой.

Он попытался всё обратить в шутку, хотя на самом деле не шутил. Рощина инстинктивно почувствовала, что он всерьёз подумал об этом.

— Ваше высочество, я не понимаю, чем заслужила такое к себе отношение, — моментально изменила тактику загнанная в капкан женщина. — Ради нашей прошлой встречи в Лондоне, которая прервалась не по моей вине, вы бы могли не прибегать к помощи отъявленных мерзавцев.

— Вас кто-то обидел? — Антихрист вынужденно вступил в диалог.

— Обидели? — Она вскинула на него удивлённые глаза. — Что вы, меня просто сутки насиловало разное отребье. Видимо, пытались сломить сопротивление, чтобы вам легче было одержать надо мной победу. Что ж, они добились своего, если вы хотите взять меня, пожалуйста. Но готовить себя для вашего высочества я не намерена. Берите то, что осталось после этих выродков.

Судя по выражению его лица, удар попал точно в цель. Произошло полное крушение первоначальных планов. И самое главное — было задето его самолюбие. Принц, бешено вращая глазами, вскочил с кресла и выбежал в другой салон. Он кричал, Мерзавой пытался оправдаться.

До её слуха доносилось: «…как эти твари посмели», «…я не позволю пользоваться тем, что принадлежит мне». Дверь открылась, и разъярённый мужчина втолкнул своего статс-секретаря.

— Расскажите ему всё, что с вами случилось, а то мой секретарь не верит, что исполнитель мог себе позволить подобное, он, видите ли, его давно знает, — ледяным тоном сказал принц.

— Сколько человек вас насиловало? — Мерзавой пытался сохранить хладнокровие.

— Я помню трёх, — продолжала врать Алёна, — меня напоили до безпамятства, поэтому я не знаю, сколько их было.

— А тот, кто вас привез, тоже в этом участвовал, — поинтересовался растерянный секретарь.

— Да, и этот с черепом на плече, — подтвердила девушка. — Он первый и начал.

— Но у вас ни одного синяка, — ухватился за последний довод Мерзавой. — Вы что, не сопротивлялись?

Возникла пауза. Принц с нетерпением ожидал ответа от своей пленницы.

— Нет, — продолжала блефовать девушка. — Они угрожали привести моего сына, которого похитили и держали в том же доме. Говорили, что будут издеваться над ним.

— Пошёл вон! — заорал на секретаря принц Харольд. — Чтобы все, кто в этом участвовал, через два дня были уничтожены. А их посмертные фото прислали мне.

Мерзавой хотел что-то объяснить, мужчина вытолкнул его и закрыл за ним дверь.

— Я отомщу за твоё унижение. — Принц участливо посмотрел на Алену. — Тем более что своими действиями они оскорбили меня, а это карается смертью.

Он ненадолго умолк. Усевшись за свой ноутбук, он внимательно прочитывал новостные сообщения о землетрясении на Урале. Толчки усиливались и достигли уже пяти балов. Прогнозы сейсмологов не утешали. В Перми началась эвакуация населения из ветхого жилья, которое могло обвалиться с минуту на минуту. Размещали эвакуированных на территории бывших пионерских лагерей и домов отдыха.

— Самолёт идёт на посадку, просим ваше высочество и сопровождающих лиц пристегнуть ремни, — послышался из динамиков голос капитана воздушного судна. — В Перми землетрясения, поэтому прошу всех быть внимательными и не находиться в зданиях, которые могут обрушиться в случае сильного толчка.

— Вы счастливая журналистка, Алёна Рощина, — вспомнил о русской пленнице младший Виндзор. — Вы прибываете в эпицентр землетрясения. Многие ваши коллеги отдали бы что угодно, лишь бы оказаться здесь и первыми написать сенсационную статью в свою газету.

— Я много бы отдала, чтобы сейчас находиться вместе с сыном, — тихо произнесла молодая мать.

— Я предоставлю вам несколько дней, чтобы прийти в себя, — не обращая внимания на её слова, продолжил мужчина. — Затем мы с вами вернёмся в Лондон и пойдём в тот ресторан, помните?

— Зачем вам всё это нужно? — недоумевала Рощина. — У вас столько возможностей пригласить самых красивых женщин мира. Вам никто не откажет.

— То, что со мной случилось шесть лет назад, я не испытывал никогда, — прищурив глаза, словно заново переживая те минуты, произнёс он. — Я привык доводить дело до конца, тогда мне не удалось.

— Как вы не понимаете, у меня похищен сын, и сейчас он в руках этих нелюдей, — взмолилась женщина. — Я не могу надолго с ним разлучаться. Если хотите, давайте я приму этот чёртов душ, потом вы прикажете отпустить меня и сына.

— Пока я не увижу вас прежней, той журналисткой, которая пленила меня своей красотой, ничем не смогу помочь. — Он отрицательно покачал головой. — Сейчас мне не нужны жалкие остатки того, что было. Чем быстрее очаруете меня, тем быстрее увидите сына. Мне нужно от вас лондонское рандеву.

Антихрист замолчал, ещё раз оглядев свою жертву. Может, и в самом деле стоило выкинуть эту грязную девку из самолёта? Он подумал, что от этого он получил бы не меньшее удовольствие, чем от её запланированного истязания. Или всё же бросить её в кратер вулкана, над которым он намеревался зависнуть на вертолёте? Насладиться её страхом, мольбами о пощаде. Её унижением…

При подлёте к аэропорту авиадиспетчер отказался принять самолёт из-за сильнейших подземных толчков. Пришлось сделать несколько кругов, чтобы выжечь лишнее горючее. Небо в окрестностях, несмотря на светлое время, было затянуто серой дымкой пепла разбуженного вулкана. Сразу после приземления к трапу ринулась толпа журналистов, телевизионщиков и встречающих.

— Я не могу выйти такой грязной, — опомнилась Алёна.

— Даю тебе десять минут, — усмехнулся довольный принц, понимая, что женщина всегда остаётся женщиной.

Через десять минут, принявшая душ и переодетая в красивое платье с кардиганом, даже без макияжа, она сразу напомнила принцу ту русскую красавицу, улизнувшую у него из-под носа. Антихрист почувствовал, что всё же получит те вожделенные эмоции, на которые рассчитывал всё это время. Между тем встречающие были испуганы начинающейся природной катастрофой, их больше всего интересовала цель его прилёта.

— Я спасу ваш край и вас от природной стихии, — отвечая на вопросы перед телекамерами, заявил принц Харольд Мессия, как только сошёл с трапа. — Я сейчас же совершу полёт к разбуженному вулкану и обращусь с молитвами к Абсолюту, единственному Богу Отцу всех народов и религий, и буду просить его остановить извержение вулкана и подземные толчки.

Словно подчёркивая опасность происходящего, землю затрясло с такой силой, что у нескольких операторов завалились штативы телекамер. Следом все увидели, как большой козырек здания аэропорта стал провисать и обрушился.

— Я готов взять с собой пару телекамер, — обратился высокий гость к телевизионщикам, те, несмотря на опасность полёта, наперебой стали предлагать себя. — Отберём два канала, не больше.

Мерзавой, которому адресовалась последняя фраза, вёл переговоры исключительно с представителями федеральных каналов, что обидело местных журналистов.

— Ну, как вы, Алёна? — неожиданно обернулся младший Виндзор к стоящей за его спиной девушке. — Полетите со мной, спасать соотечественников от надвигающейся катастрофы?

— Да, — подтвердила она. Выгодней быть на виду, нежели запертой в каком-нибудь гостиничном номере.

Она ломала голову, как выйти из ситуации, и не находила выхода. Опасность, грозившая сыну, удерживала её от опрометчивых действий. Оставалось надеяться на то, что ей удастся упросить английского принца освободить Севу. Для этого ему нужно угождать. Как ни противно. Притвориться влюблённой, флиртовать. Вскоре встречающая сторона доложила о готовности вертолёта. Охрана стала прорывать тесное кольцо прессы и пробиваться к выходу. Но журналисты продолжали засыпать вопросами:

— Как вы отнеслись к тому, что не стали российским монархом? Почему вам не выпал жребий? Будете ли оспаривать результат Малого Собора? Встречались ли с Президентом?

— Пресс-конференция позднее, — отбивался от журналистов президент «Нового порядка», поспешив к вертолету.

Камеры в режиме онлайн не переставая снимали происходящее. Вскоре вертолёт вылетел из города и взял курс в сторону огромного чёрного облака пепла. Вулкан активизировался с каждой минутой всё больше. Видимость в вертолете была близкой к критической. Пилоты предупредили, что к самому вулкану они подобраться не смогут.

— Сейчас изменится ветер и отнесёт пыль в сторону, тогда вы сможете зависнуть над краем жерла, — возразил им важный пассажир.

Он закрыл глаза, словно приготовился к медитации. Прошла минута, вертолёт тряхнуло.

— Сильный боковой ветер, — сообщил второй пилот. — Столб дыма уходит южнее.

— Летим к краю вулкана, — распорядился командир, оглянувшись на принца.

Тележурналисты и операторы с восхищением и жадностью продолжали фиксировать происходящее внутри салона. Вскоре вертолёт вплотную приблизился к вулкану. Из иллюминаторов открывался впечатляющий вид кипящего жерла, которое выбрасывало на высоту несколько сотен метров огненную лаву. Грохот перекрывал всё остальное. Не было слышно ни шума винтов вертолёта, ни восхищённых возгласов пассажиров.

— Откройте дверцу! — скомандовал принц Харольд.

Пилоты о чём-то заспорили. До Алёны донеслось: «…сам открывай, я не буду». Первый пилот передал штурвал и открыл выход. Внутрь салона ворвался обжигающий зной раскалённой лавы. Моментально стало жарко настолько, что обжигало лёгкие. Антихрист высунул голову, с молитвой устремив взгляд в кипящую лаву. Прошло несколько минут, все находящиеся в салоне уже обливались потом, будто сидели в сауне. На приборах сработал аварийный сигнал.

— Угроза разгерметизации корпуса из-за температурных перегрузок, — донесся до Алёны вопль второго пилота.

— Мы не можем здесь больше находиться, нужно улетать. — Командир «стрекозы» подошёл к молящемуся принцу, но тот не обращал внимания или не слышал его слов.

Операторы отложили камеры, поскольку уже не могли переносить нестерпимую жару от «проёма в преисподнюю», у которого стоял принц Харольд Мессия. Как ему удавалось выдерживать такие перегрузки — непонятно. Алёна, как и все в салоне, накрыла лицо тряпками, предварительно смочив их водой.

— Всё, улетаем. — Командир вертолёта решительно дотронулся до плеча принца, намереваясь закрыть дверцу.

Алёна приподняла влажный платок в надежде увидеть, как, наконец, закроется дверь в салон и прекратится эта пытка жарой, но в ужасе увидела, как Антихрист отодвинулся в сторону, обхватил командира экипажа и вытолкнул его за борт. В страхе девушка вновь накрыла лицо платком и отвернулась к иллюминатору, чтобы не выдать себя как свидетеля преступления. Широко открытыми от ужаса глазами они видела летящего вниз, в самое сердце вулкана, человека. Тот превратился в точку и исчез из поля зрения, через мгновение вулкан разразился сильнейшим выбросом лавы. Словно в благодарность за принесённую жертву. И сразу всё стихло. В одно мгновение. Словно выключили орущий телевизор. Даже лопасти винтов теперь казались колыбельным фоном. Хлопнула дверца вертолёта. Стало совсем тихо. Вулкан перестал подавать признаки жизни, ни лавы, ни пепла. Словно залитый водой туристический костерок.

Столь резкий переход лишь больше подчёркивал мистическую составляющую произошедшего. Телевизионщики и прочие сопровождающие стянули с лиц безполезные теперь влажные тряпки и в секунду «поставили вертолёт на уши», оглашая пространство салона аплодисментами и криками «браво». В этом шуме пару раз прорывался голос второго пилота, который звал своего командира к штурвалу, потом перестал звать, посчитав, что тот празднует со всеми невероятный успех, если не сказать чудо, которое явил России и всему миру принц Харольд Даньелз Виндзор Мессия.

Юродивый столкнулся с Натальей Андреевной в храме Новоспасского монастыря в Москве, куда он и Михаил Романов прибыли на встречу с Патриархом и правящими иерархами церкви, чтобы познакомить высшее духовенство с избранным православным монархом. Встреча должна была состояться сразу после службы. Несмотря на конфиденциальность, весь храм и прилегающая территория были заполнены верующими, пришедшими посмотреть на Романова.

Лицо Натальи Андреевны распухло от слёз, из-за трясущихся рук ей никак не удавалось поставить свечку. Он перехватил свечу из руки женщины и уверенно установил перед образом.

— Благодарю, — не поднимая глаз, автоматически отреагировала женщина.

— Вы себя плохо чувствуете? — поинтересовался мужчина.

Он огляделся. Ни Алёны, ни её сына рядом не было. Женщина что-то пробормотала, подняв лицо. Стала всматриваться. В её взгляде появилась подозрительность. Даже злость.

— Это вы, это вы следили за нами в гостинице, — вспомнила она их недавнюю встречу. — Где мои дочь и внук, куда вы их дели?

— Я? — опешил мужчина.

— Если вы рассчитываете на выкуп, то у нас денег нет, — продолжала обвинять его мать Алёны. — Так и передайте своим хозяевам.

— Что случилось? Что с Алёной? — попытался остановить её церковный сторож, но женщина выбежала из церкви, оставив его в недоумении и тревоге.

Вскоре она вновь появилась в храме в сопровождении сотрудника полиции.

— Вот, это он! — ткнула пальцем мать Рощиной, указывая на «преступника».

— Прошу пройти в отделение, — заявил участковый полицейский. — На вас поступило очень серьёзное заявление.

Верующие, недовольные происходящим, зашикали на полицейского, который и без того чувствовал себя неловко и поторапливал подозреваемого покинуть храм. Юродивый и сам был заинтересован получить пояснение словам Натальи Андреевны, поэтому предупредил окружение Романова и проследовал к выходу. В отделении выяснилось, что у него нет при себе документов, его сразу же отправили в камеру. К вечеру, спустя десять часов, его вызвал к себе участковый и пояснил, что заявительница обвиняет его в похищении дочери и внука, исчезнувших несколько дней назад из номера провинциальной гостиницы, в которой за сутки до этого видели его следящим за ними.

— Как пояснила заявительница, в соседнем номере было совершено убийство Михаила Георгиевича Романова, а её дочь оказалась невольной свидетельницей, которая видела убийцу. Следовательно, — заключил капитан, — тебе было приказано проследить за будущими жертвами. Так?

Юродивый не ответил, анализируя полученную информацию.

— Или, может, похищение твоих рук дело? — атаковал полицейский.

— Я невиновен, — ответил задержанный, продолжая сопоставлять факты.

— Нам удалось установить, что в тот день ты находился в городе и уехал после того, как Рощину похитили. — Офицер полиции привёл веский, по его мнению, аргумент.

— А куда я уехал, не удалось установить? — Юродивого раздражали тупые доводы полицейского. — И с кем? Не с тем ли убитым Михаилом Романовым? Что скажете, господин Шерлок Холмс?

Капитан замолчал. Слишком уж всё запутанно. Его мозги не справлялись. Ему уже звонили из прокуратуры города с требованием отпустить задержанного. Как он ни упирался, оправдываясь тем, что задержанный не имеет документов и личность его до сих пор не установлена, прокурор был неумолим.

— Вы свободны, — отвернулся к окну участковый, показывая, что интерес к опрашиваемому полностью утрачен…

…Вечером за ужином в гостинице патриаршего подворья Юродивый рассказал Михаилу Георгиевичу о причине своего задержания. Романов живо интересовался нюансами, так как именно по его просьбе патриархия договорилась с городской прокуратурой об освобождении задержанного. Рассказ не ограничился только ошибочными обвинениями пожилой женщины и незаметно перетёк к подробностям, которые крылись в далёком прошлом и относились к 1999 году, когда он на своих руках вынес с кладбища свою будущую любимую женщину. Далее к их второй встрече в старом доме под снос, к лондонским приключениям… и вплоть до его обвинения в «убийстве» родителей.

Наследник престола искренне удивлялся метаморфозам жизни своего собеседника. Их беседу прервал новостной сюжет по телевизору, посвящённый тому, как принц Харольд Мессия спасает целый регион Урала от неминуемой катастрофы. Собеседники невольно прервали разговор, наблюдая за комментариями журналиста с места события. Кадры производили ошеломляющее впечатление. Особенно фигура Антихриста, молящегося у открытой дверцы вертолёта, за которой то и дело вспыхивала огненная лава. Неожиданно камера взяла панораму салона вертолёта, и Юродивый увидел Алёну. Не может быть! И ещё один поворот в сторону девушки, как подтверждение…

— Это Алёна! — выкрикнул мужчина, не в силах совладать с охватившими его эмоциями. — Почему она там?! Почему с ним? И где, интересно, её сын?

В вертолёте ребёнка не было. Сюжет закончился, а Юродивый всё никак не успокаивался.

— Хочешь разобраться в этом — разберись! — посоветовал Михаил Романов.

— Как же я вас покину? — смутился Юродивый. — Мне святые отцы вашу безопасность доверили.

— Ничего со мной не произойдёт, — улыбнулся наследник. — Думаю, с твоими способностями ты быстро справишься с этим всем.

Прежде чем уехать в Святославль, Юродивый, вооружившись фотографиями из салона вертолёта, не мешкая поехал по знакомому адресу в квартиру своей жены. Дверь открыла тёща и в испуге отпрянула назад.

— Вот она, жива, не бойтесь меня. — И протянул ей снимки.

— Я видела телевизионные новости о чуде с извержением и видела свою дочь в самолёте с этим принцем, — вздохнула женщина. — Теперь понимаю, что оговорила вас. Но вы ведь были тогда в гостинице.

— Я, чтобы вы знали, встречал, а затем и поселял в гостиницу Михаила Георгиевича Романова, я к нему приставлен, — объяснил Юродивый.

— Да кто же знал, — развела руками женщина, продолжая стоять в дверях, не предлагая мужчине войти.

— А где тот симпатичный пацан, которого я видел вместе с вами в гостинице? — поинтересовался мужчина. — Он здесь?

Ответом на его вопрос были потоки слёз и захлопнувшаяся дверь.

— Что с парнем? — прокричал в запертую дверь непрошеный визитёр. — Ответьте, или я не уйду отсюда.

— Я сейчас вызову полицию, — раздался за дверью голос плачущей женщины.

— В очередной раз? А потом опять извиняться? — парировал он.

— Вы что, издеваетесь? — Входная дверь снова открылась. — Мой внук пропал в тот же день, что и его мать, я его оставила в гостинице, когда разыскивала дочь, потом вернулась, а его в номере не было.

— Так надо его искать, — взволновался Юродивый, — кроме полиции, которая для этого ничего не сделает, нужно обратиться к друзьям, родственникам, к отцу мальчика, наконец.

Он деликатно затронул тему, которая давно волновала его самого. Женщина как-то сразу успокоилась, даже сникла, посмотрев на настырного человека усталыми заплаканными глазами.

— Всех, кого можно, я уже известила, а что до отца Севы, так он, к сожалению, умер. — Дверь тихонечко стала закрываться.

Юродивый попытался её остановить, чтобы раскрыть бабушке своего сына, кто он, но вместо этого, словно поперхнувшись воздухом, он закашлялся и ничего произнести не смог.

Сева? Всеволод, наверное? Хорошее имя. А если Савелий? Хуже, но тоже ничего. Его мысли атаковали растревоженное сознание. Усилием воли он взял себя в руки и сосредоточился на самом важном. Его сын похищен, и его нужно спасти. Он обратился к Богу, и сразу снизошло спокойствие. Словно он обрёл помощь свыше. Хаос в голове улёгся, и мысли потекли в нужном направлении, восстанавливая картину прошедших событий. Мужчина понял, что Алёна с Антихристом явно по принуждению. Для этого её похитили. А их сын — способ шантажа, чтобы заставить мать быть покладистей.

От нахлынувшего гнева у него потемнело в глазах, и он опять обратился к Богу с просьбой дать ему жизненных сил и мудрости справиться с предстоящей задачей. Всю дорогу до Старославля, не обращая внимания на пьяную компанию в электричке, Юродивый ломал голову, обдумывая свои первоначальные действия. Полиция? Он понимал, что идти туда безсмысленно. С самого начала он отследил только один «кончик верёвочки», за которую следовало бы дёрнуть…

…Он увидел Черепа, выходящего из своей дорогой машины, припаркованной у городского рынка. Теперь при дневном свете он мог хорошо разглядеть того прыщавого юношу с наколкой на плече из своего давнего прошлого. Сейчас это сильный, мускулистый атлет, облачённый в обтягивающую майку, с золотой «якорной» цепью на шее с соответствующим амулетом. Его встречали какие-то тёмные личности с многочисленными наколками на руках и теле. В сопровождении их он зашёл в ресторан, известный в Старославле как «воровской». Здесь часто случались бандитские разборки, мордобой и поножовщина. Полиция это местечко обходила стороной. Юродивый, вслед за криминальной компанией, вошёл в зал ресторана и устроился в самом неприметном месте рядом с обедавшими азербайджанцами. При виде вошедших шумно обедавшие торговцы притихли, ускоряя трапезу. Череп сел за столик, где уже находились два накачанных амбала.

— Привет, сало, вы приехали мне что-то предъявлять? — Череп протянул гостям руку для приветствия.

— Ты что-то напутал, Череп, ты здесь не с сявками своими трёшь. — Один из качков при рукопожатии сдавил Черепу кисть, явно намереваясь травмировать.

— Что, силомер включил? — усмехнулся Череп, ответным усилием начиная «прожёвывать» кисть соперника.

На его правой руке синими верёвками набухли вены. Юродивый вспомнил, с какой лёгкостью эти железные руки свернули «ему» шею. В подтверждение его мыслей качок стал выдёргивать руку.

— Он сломал мне кисть! — вскрикнул он и повернулся к напарнику, когда удалось освободиться.

В ресторане заиграла музыка, и стало плохо слышно, о чём говорят за тем столом. Однако было видно, что компания расплачивается и покидает ресторан. К Юродивому подошёл официант, чтобы принять заказ.

— Нет, я передумал, — отказался мужчина и поспешно, не выпуская из виду «взятый след», вышел из зала. Забежав в туалет на мгновение, он включил трансформацию, растворяя своё тело до невидимого состояния. Когда в зеркале опустело, переместился к припаркованной машине Черепа и, недолго думая, «забрался» на заднее сиденье. Вскоре появился объект наблюдения в окружении провожатых. Они о чём-то спорили и размахивали руками.

— Мне ещё такие предъявы кидать? — услышал невидимка голос своего врага. — Я что, малолетка какой, баб не видел никогда? Я им не взломщик «мохнатых сейфов»! А тем более группой насиловать? Если бы захотел, мне помощники не понадобились бы.

Сопровождающие его «расписные» урки услужливо скалили металлические зубы.

Он сел в машину, остальные — следом за ним. Юродивый вдавился в спинку, поскольку один из шестёрок сел прямо на него. Вор ещё пошарил за спиной, словно ища невидимую помеху. Его руки прошли насквозь невидимки, ничего не обнаружив. Череп набрал чей-то телефон.

— Владлен, что за дела, я пальцем к этой бабе не прикоснулся, — закричал в трубку авторитет, — а мне тут клеят фуфло какое-то! Ты распорядись там, чтобы от меня отстали, а то ведь я и сам могу штабелями валить одного за другим — ты меня знаешь!

На том конце раздались гудки.

— Вот сука, сдала меня, — удивился Череп.

— Чего теперь? — заёрзал на месте невидимки подручный Черепа. — Завалят, что ли?

— Это мы ещё посмотрим, Обух, кто кого, — усмехнулся Череп. — Для начала надо следы зачистить у меня на даче. А то ещё ментами притравят, знаю я методы своего старого кореша.

— Так пацана надо убирать с хаты, — догадался сидящий на переднем сиденье горбоносый мужик.

— Вот ты, Клюв, вместе с Зайцем и Обухом, и займёшься, — распорядился Череп, — а то как бы и вам вместе со мной понапрасну не ответить жизнью.

Юродивый, затаив дыхание, следил за разговором, радуясь, что дёрнул за правильную веревочку и криминальный клубок начинает распутываться.

Он теперь знал, что похищение его жены — дело рук Черепа и его шестёрок. Правда, его разволновали неприятные разговоры о якобы надругательстве над Алёной. Непонятно, произошло ли это на самом деле. Ещё больше выводила из себя уверенность бандитского авторитета в том, что Алёну и принца Харольда связывают какие-то отношения. Это хуже соляной кислоты разъедало душу, и хотелось, не дожидаясь удобного случая, «проявиться» прямо сейчас и крутануть руль влево, направив всю банду под встречный камаз. Сдерживали мысли о сыне. Вскоре машина свернула с федеральной трассы на просёлочную дорогу. Через несколько километров показался небольшой дачный посёлок. У ворот большого двухэтажного кирпичного дома Череп послал сигнал с дистанционного пульта, и машина въехала через автоматические ворота. К машине встречать хозяина тут же выбежал огромный пёс алабайской породы. Он по очереди обнюхал его приятелей, а потом неожиданно зарычал в глубь пустого салона.

— Архип, ты чего, привидение увидел? — потрепал его по загривку Череп, захлопнув дверцу авто и поставив на сигнализацию. — Пошли домой.

И ушёл со своей сворой. Пёс остался у машины, чувствуя в салоне постороннего человека. Периодически он подходил к машине, вставал на задние лапы и осматривал пустое пространство, скаля зубы на сидящего внутри невидимку.

Юродивый дождался, когда все зайдут в дом, и начал перетекать из машины, проходя сквозь металлический кузов, чтобы не потревожить сигнализацию. Пёс, что-то унюхав, отскочил от машины и залаял. Ноздри его раздувались, улавливая запах чужого человека, но глаза ничего не различали, и он лаял на запах. Юродивый пошёл в сторону дома, однако пёс бросился на него, лязгая зубами, пытаясь ухватить невидимую плоть. Это было похоже на то, как собаки хватают падающие снежинки. Юродивый прибавил ходу. Пёс не отставал, тогда мужчина побежал, пёс, четко улавливая запах, не отставал, пытаясь на ходу укусить невидимую цель. Не сбавляя скорости, невидимка влетел в кирпичную кладку дома, пройдя сквозь неё внутрь дома. Сзади раздался глухой удар и истошный собачий вопль.

— Что там с Архипом? — раздались голоса в доме.

Обеспокоенные бандиты высыпали наружу и увидели собаку, которая ещё минуту назад была полностью здорова, бьющуюся в конвульсиях. Возник небольшой переполох. Воспользовавшись этим, невидимка обошёл все помещения в доме, комнаты первого и второго этажа. Мальчика нигде не было. Тогда он спустился в подвал. Подземный этаж был поделен на несколько небольших помещений. При входе — маленькая подсобка, в которой стоял стол с большим монитором с выведенным на нём изображением комнат, больше похожих на камеры-одиночки следственного изолятора. Юродивый долго всматривался в четыре квадратика, не сразу заметив на кровати одного из них едва шевелящийся комочек. Ребёнок! Севка! Он попытался взять связку ключей и не смог, поскольку для этого нужно было обрести плоть. Но если он обретёт плоть, подвергнет опасности и себя, и сына.

Собака сдохла на руках расстроенного Черепа. Её смерть была за пределами его понимания. Зачем умному здоровому псу со всего разбега биться головой о стену дома и ломать шейные позвонки?

— Тут без чертовщины не обошлось, — высказался Обух. — Я, когда сюда только ехал, почувствовал неладное, будто в машине кто-то ещё. Наверное, чёрт какой-то прицепился.

— Хорош пургу гнать, — отмахнулся Заяц. — Это всё полная лажа.

— А чё, помните, как она на машину лаяла? — подал голос Клюв. — Может, мы сглаз привезли?

— Да, пацаны, те, которые на нас гонят, могут всякие тёмные силы включить, — подтвердил Череп, вспомнив юношеские увлечения кладбищами. — Им сам дьявол помогать может. Я это точно знаю.

— Что теперь делать? — струсил Обух.

— Пацана кончать. Вывезти в лес, к Вонючим болотам, — уверенно произнёс Череп. — Дьявол к нам сразу добрее станет, когда мы ему такую жертву принесём. Давай, Обух, тащи сюда парня.

— А с собакой что делать? — поинтересовался Клюв.

— Грузи в багажник, и её на болотах схороним, — последовал очередной приказ Черепа.

Пока в машину забросали лопаты и загрузили труп собаки, Обух притащил запуганного, плачущего малыша.

— Успокойся, пацан, не реви, будешь себя хорошо вести, скоро с мамкой увидишься, — цинично обманул ребёнка Заяц, подсаживая его в машину.

После таких слов мальчишка и впрямь затих, в его глазах засветилась искорка надежды.

— Да ты просто Макаренко, — похвалил своего подручного Череп.

Через полчаса петляний по просёлкам и заросшим лесным дорогам машина остановилась перед камышовыми зарослями.

— Вылезай, пацан, вон видишь, там за берёзками мамка твоя стоит, — окрылённый похвалой шефа, продолжал издеваться Заяц.

Екатерина Александровна Романова весь день провела в поисках воды для своего огорода. Затянувшаяся засуха заставила власти принять ряд законов, запрещающих использование пригодной для питья воды не по её прямому назначению. Для нарушителей предусматривался арест и разорительные штрафы. Но для старой женщины её огород был единственным источником пропитания. А ему нужен был полив. Она уже не раз пожалела, что не провела под свои овощи систему капельного орошения и теперь вынуждена таскать на тележке две двадцатилитровые канистры в поисках какой-нибудь воды. Ещё недавно она наполняла ёмкости сточными водами из большой бетонной трубы, по которой остатки жизнедеятельности Лондона стекали на аэрационные поля. Сегодня она обнаружила, что это место огорожено высоким забором и подойти к нему нельзя.

Из маленького ручейка, мутной влагой вытекающего из-под ограждения, набрать воду было невозможно, поскольку зачерпывалась одна жижа. Он решила пройтись до небольших муниципальных водоёмов и сделала большой крюк, но, придя на их берег, увидела, что они стали частной собственностью и везде виднелись плакаты, запрещающие набирать воду. Два конных всадника осуществляли вдоль берега патрулирование, не давая никому подойти к драгоценной воде. Огромный насос выкачивал последнюю воду на прилегающие поля, засеянные овощными культурами. Теперь, когда в стране сложился дефицит всего, необходимого человеку для жизни, выращивание овощей, как и любое другое производство продуктов питания, стало самым выгодным бизнесом.

Все известные и богатые семьи Англии, включая королевский двор, вкладывали деньги в орошаемые земли и занимались сельским хозяйством. Вся земля вдоль Темзы, как и других рек Великобритании, стала предметом выгодного вложения денег, а сами реки превратились в один безконечный египетский Нил с его распаханными берегами. Однако это привело к ещё большей катастрофе, поскольку интенсивный забор воды истощил главные водные артерии. Питьевая вода из скважин уходила всё дальше в глубь земли, доставать её становилось все дороже. В правительственных кругах поговаривали, что продажа питьевой воды в скором времени будет производиться исключительно лицам, имеющим персональный гражданский код потребителя. Всё это переполнило чашу терпения Екатерины Александровны, и она, придя домой с пустыми канистрами, забросила их в хозяйственную пристройку. Взяв всю оставшуюся наличность, она отправилась в британскую авиакомпанию и купила билеты в Москву на завтрашний день. Оставшихся денег хватило на срочную телеграмму сыну. Не зная, где он может находиться в настоящее время, но, зная из новостей, что его сына русский народ призвал на царство, она написала просто: «Москва. Кремль. Михаилу Георгиевичу Романову».

«Дорогой Мишенька, от всей материнской души поздравляю тебя с таким высоким предназначением и желаю наискорейшего восшествия на российский престол. Твоя любящая мама, урождённая Екатерина Александровна Романова».

В постскриптуме, как бы невзначай, сообщила о своём приезде, указав время и номер рейса.

Отправив телеграмму, с облегчением отправилась домой, собрать необходимые вещи и провести там последнюю ночь. Подходя к дому, она увидела автомобиль и несколько человек в классических серых костюмах.

— Екатерина Романова? — поинтересовался один из троих мужчин.

— Да, чем обязана? — ответила мать русского монарха.

— Мы из Скотленд-Ярда, ваше высочество, вам придётся проехать с нами, — услужливо открыл дверцу припаркованной машины сотрудник спецслужбы.

— Мне нужно взять с собой что-либо из вещей? — поинтересовалась Романова.

— Нет, что вы, княгиня, пустая формальность, — успокоил мужчина, — у нашей организации к вам всего несколько вопросов. Это не займёт много времени.

Машина выехала на шоссе, но вместо того, чтобы повернуть к Лондону, пошла совершенно в противоположную сторону. Старая княгиня поняла, что её пребывание на островах Туманного Альбиона затягивается на неопределённый срок и в ближайшее время она не сможет увидеть своего сына. Она заплакала от обиды, что её обманули эти «джентльмены» и билет до Москвы пропадёт, а на ещё один у неё уже нет денег…

…Самолёт набрал высоту и взял курс на Лондон. Принц отстегнул ремень и подошёл к бару. Взяв шампанское и два фужера, он налил вино и предложил Алёне выпить.

— За нас! За наше повторное неповторимое свидание!

Он пребывал в приподнятом настроении. После того как спас целый регион России, его приглашали на телевидение, о нём писали газеты. Казалось, вся страна сожалеет, что лишилась такого могущественного покровительства, монарха, который мог прийти в трудную минуту и спасти своих подданных с помощью сверхъестественной силы. В России, похоже, никто не сомневался в его божественной силе. А значит, он и есть Божий помазанник, его сын и Мессия. По всей стране прокатилась волна стихийных митингов. На площадях городов собирались десятки и сотни тысяч граждан с требованием к Президенту уйти в отставку и передать власть принцу Харольду Мессии.

В жарких дискуссиях на телевидении священнослужители пытались отстоять результаты Малого Православного Собора, но проигрывали результатам голосований. Мерзавой остался в Перми, организовывать, по его выражению, «поход на Кремль», который поможет привести принца к власти. В его штабе в поддержку принца Харольда Мессии было несколько православных архиереев, в том числе архиепископ Дармидонт, — они действовали наперекор Московской патриархии, призывающей всех православных следовать результатам Божьего жребия. Непрерывное финансирование протестных мероприятий, обеспечиваемое Фондом «Новый порядок» через свою филиальную сеть, давало удивительные результаты. Играя на дефиците и дороговизне отдельных продуктов, организаторы акций раздавали дисконтные карты в супермаркеты, торговой сетью которых владел всё тот же «Новый порядок». Также участников митинга кормили и поили безплатно, поэтому многие социально неустроенные элементы ходили на митинги, как на работу. По тому, как быстро стало раскалываться общество и большинство хотело видеть английского принца своим царём, младший Виндзор уже не сомневался, что досадная оплошность жребия будет в скором времени устранена.

— Как скоро ты меня отпустишь? — Рощина не торопилась поддерживать тост. — Мой сын в руках этих выродков. Я не могу больше ни о чём, кроме этого, думать.

— Странно, — задумался он, погружая память в своё одинокое детство. — А я знал матерей, которые редко задумывались о своих сыновьях. Тебе нечего бояться, я уже распорядился, чтобы твоего сына перевезли в другое место. Скоро ты сможешь его увидеть.

— Как?! — обрадовалась мать Севы.

— Сразу после нашего с тобой свидания я, по твоему выбору, либо привезу его в Лондон, либо отпущу тебя к нему в Россию. — Принц кивком напомнил о невыпитом бокале. — Ну как, выпьешь со мной?

— Да. — Алёна, преисполненная надежды на скорую встречу с сыном, выпила предложенное шампанское…

…Зал прилёта опустел, но Екатерины Александровны всё не было видно. Может, затерялся её багаж, и она разбирается с сотрудниками Шереметьева? Михаил Георгиевич Романов ломал голову. Сопровождающий его сотрудник спецслужбы направился к стойке, уточнить состав пассажиров. Личную охрану ему навязал Президент России после их встречи в Кремле. «Ваша безопасность теперь является государственной политикой». Но он чувствовал себя некомфортно от присутствия рядом незнакомых ему людей, которые пытались контролировать его передвижения и встречи. Он уже успел соскучиться по своему старославльскому помощнику, настолько ненавязчивому, что про него можно было даже позабыть.

— Михаил Георгиевич, — к Романову подошёл встревоженный сотрудник охраны, — ваша мама не была зарегистрирована на этот рейс.

— По какой причине?

— Неизвестно, но отказа от полёта не последовало, из-за чего вылет рейса из Хитроу задержали почти на час, — доложил офицер спецслужбы.

— Приобретите мне билет на ближайший рейс в Лондон, — распорядился Романов, направляясь в машину.

Как только он скрылся из вида, офицер спецслужбы набрал номер генерала.

— Товарищ генерал, — доложил он, — «птичка летит в гнездо».

— Замечательно, подполковник, поздравляю с повышением, — раздался одобрительный голос Иванова. — Сопровождайте до получателя и обезпечьте передачу из рук в руки.

— Слушаюсь! — Дроздов направился к главной кассе аэропорта.

Сергей Сергеевич Иванов радостно потирал руки. Эмоции захлёстывали. Наконец он сможет реабилитироваться за прошлые неудачи. Президент, сам того не ведая, передал безопасность Романова в руки его противников. Или знал? Из прослушиваемых разговоров и доклада сотрудников Иванов уловил, что доверенные люди главы государства, на которых или с помощью которых оформлялось имущество, встретили в штыки возвращение многомиллиардного состояния в бюджет России. Президенту докладывали о невозможности возвращения выведенных капиталов, поскольку большинство средств вложены в проекты «Нового порядка», и Фонд, осуществляющий контроль над активами, не даст их вывести просто так. Президент устроил разнос своим финансовым стряпчим за отсутствие контроля над его капиталами, но это ничего не дало. «Новый порядок», словно паук в паутину, поймал состояние Президента и его свиты, лишив его выбора. Президент не мог вернуть выведенные капиталы, переложенные в иностранные активы. Ему было выгодно предать судьбу Романова на откуп конкуренту, а затем пригласить на трон популярного в России англичанина, заручившись любыми необходимыми ему гарантиями собственной неприкосновенности.

Юродивый что есть силы ударил Обуха по затылку, когда тот прошёл мимо в сторону комнаты мальчика. Бейсбольная бита, найденная в подсобке рядом с монитором, сломалась пополам, но Обуху этого хватило, он потерял сознание на определённо долгое время. Запустив трансформацию, Юродивый тут же принял внешность подручного Черепа и, как только формирование чужого образа закончилось, поспешил за ребёнком.

— Привет, малыш, — поздоровался он с ребёнком, который уже отвык от такого хорошего обращения. — Не бойся меня, пойдём, скоро все будет хорошо.

Мальчик недоверчиво и с нескрываемым страхом посмотрел на вошедшего взрослого, от которого ничего хорошего не ожидал. Вскоре они вышли из дома и сели в машину Черепа, которая тут же рванула с места. Видя столько незнакомых взрослых мужчин, Сева испугался и захныкал. Заяц, успокаивая мальчишку, соврал, что они везут его к матери. Парень успокоился. Приехав к окраинам Вонючих болот, Заяц ещё раз обманул мальчишку, который выскочил из машины в поисках несуществующей мамы.

— Берите лопаты, собаку и дуйте с пацаном к болоту, — приказал Череп. — Архипа похороните в земле, а мальчишку прибейте и притопите в болоте.

Клюв с Зайцем взяли собаку, а Обуху пришлось взять две лопаты и верёвку с привязанным к ней для груза старым автомобильным радиатором.

— Где мама? — приставая по очереди ко всем троим мужчинам, спрашивал испуганный мальчик, пока они подтаскивали мёртвое животное к самому краю болот. Увидев, что один из них стал рыть землю, мальчишка, словно предчувствуя опасность, попытался убежать, но Заяц догнал его и притащил обратно, наградив подзатыльником.

— Не бей его! — грозно рыкнул Обух, перестав копать яму.

— Что, жалко стало? — удивились подельники. — Так он через минуту уже трупом будет. Вот смотри.

Заяц, распалившись неожиданным поведением Обуха, достал выкидной нож и стал приближаться к лежащему на земле мальчику.

— Фью, — просвистел штык лопаты, вонзившись в голову бандита.

Заяц и охнуть не успел, упал как подкошенный. Даже садистская ухмылочка не сошла с лица.

— Ты что творишь? — заорал Клюв и кинулся на Обуха, но лопата снова просвистела в воздухе и, словно древняя секира, вошла в голову второго бандита.

Тот, вопя и держась за голову, рванул в сторону машины. Обух помчался следом, пытаясь остановить убегающего, который мог предупредить Черепа, но поздно. Главарь, услышав крик, уже стоял на взгорке, наблюдая происходящее.

— Убил, падла, — выдохнул Клюв и упал замертво у ног Черепа.

В руке главаря Юродивый заметил пистолет. Его воронёный ствол искал свою цель на лице Обуха. Выдохнув, Юродивый рванул, пытаясь сбить его с ног, но услышал выстрел. Пуля пробила ему лёгкое и вышла наружу, расколов лопатку. Он упал на землю, глядя, как Череп подходит ближе, чтобы сделать контрольный выстрел в голову. Юродивый не мешкая включил трансформацию, выходя из тела Обуха.

— Получи, сука рваная. — Череп выстрелил в голову, потом ещё раз. Земля перед болотом была усеяна трупами людей и животных. В живых оставался мальчишка. Но он лежал, словно мёртвый. Может, его убили?

— Эй, пацан? — окликнул его бандит.

Тот не ответил, но пошевелил рукой, которой закрывал уши. Значит, жив. Череп решил завершить дело, добить последнюю жертву, но, когда пошёл к нему, споткнулся о труп своей собаки. Ему показалось, что собака поджала лапу. Он не поверил, но на всякий случай потрогал её тело. Холодное. Он наклонился и встряхнул ребёнка, отведя его руки от лица. В этот момент за его спиной раздалось собачье рычание, и стальные челюсти алабая сомкнулись у него на шее.

— Архип, фу! — Череп не знал, радоваться или стрелять в ожившую собаку. — Архипушка, фу, я сказал!

Челюсти собаки смыкались на шее, перекусывая её, огромные клыки проникали всё глубже. Главарь банды попытался отвести руку с пистолетом назад и выстрелить в собаку, но почувствовал, как у него хрустнули позвонки, в глазах зарябило, кисть разжалась, роняя спасительное оружие. Тело вмиг перестало подчиняться. Ему стало обидно, что примет смерть от собственного пса, которым так гордился и которого одного на всём белом свете любил и баловал. Последнее, что он почувствовал, — челюсти собаки, сомкнувшиеся на сонной артерии.

Юродивый вышел из тела алабая и, переместившись так, чтобы его не увидел сын, трансформировался обратно в своё тело. Во рту оставался солёный привкус крови, словно он только что разжал собачьи челюсти. Он сплюнул и сорвал цветок клевера. Привкус исчез быстро. Он подошёл к мальчику, который лежал свернувшись калачиком, не понимая, что с ним будет происходить дальше. Увидев новое лицо, он вскочил и, показывая руками на мёртвые тела, что-то попытался произнести, но у него не получалось.

— Ладно, успокойся, сынок, всё уже позади. — Он прижал к себе ребёнка и впервые назвал сыном, обнял его по-отечески. Душа его ликовала.

— Ты, наверное, есть хочешь? — озаботился отец.

Парень кивнул. В первом же сельском магазине, до которого они доехали на внедорожнике Черепа, Юродивый накупил еды и питья, но Севка, откусив два раза и выпив целую бутылку воды, заснул крепким сном. Видимо, после пережитого стресса организму необходимо было восстановиться. Перед тем как заснуть, он открыл глаза.

— А ты меня не бросишь? — спросил он своего избавителя.

— Спи, не бойся, — заверил его отец. — Ты теперь под моей защитой.

— А куда ты меня сейчас повезёшь? К маме? — обеспокоился пацан, с трудом разлепляя слипавшиеся веки.

— В Москву, к бабушке, — признался Юродивый. — Мать твоя чуть позже приедет.

После этого веки у мальчика сомкнулись, и он проспал всю дорогу до самого подъезда московской квартиры.

Когда Наталья Андреевна увидела внука, она чуть не задушила его в своих объятиях. Мальчику даже стало больно, и он заплакал от такой любовной экспрессии. Она ослабила тиски и только тут заметила, какой Севка худой и грязный. Женщина потащила внука в ванную комнату, отмывать от плена, даже не предложив его спасителю зайти внутрь.

— Ну, зайдите уже, что ли, — перекрикивая шум воды, обратилась тёща к Юродивому.

Отец Севы встал у ванной комнаты, прислушиваясь через дверь к беседе двоих счастливых людей. Мальчик о чём-то безсвязно жаловался и всё спрашивал про маму, бабушка плакала и намывала его пушистой мочалкой. Севка, побив собственные рекорды, никак не хотел вылезать из ванной. Наталья Андреевна, вспомнив о госте, выскочила поставить чайник и нарезать бутерброды, всё извиняясь, что ничего не приготовила, не ожидала такой радости.

— Вы бы хоть дали мне знать, я бы такой пир устроила, — пеняла она мужчине и добавляла, оправдываясь: — Вот завтра я напеку пирогов, наготовлю всякие вкусности, и мы отпразднуем такую радость-то. Вы только не уходите, вы ещё должны мне всё рассказать.

Затем, волнуясь об оставленном в ванне малыше, убегала обратно. Скоро стемнело. Вымытый Сева зевал, не допив и чашки чаю.

— Ну все, Всеволод Александрович, пора бай-бай. — Она не могла насмотреться на своё маленькое счастье. Женщина, кажется, даже помолодела лет на десять.

Перед сном Сева попросил бабушку позвать своего избавителя.

— Ты ведь останешься со мной? — В его голосе слышался страх. — Не уходи, я завтра покажу тебе свою коллекцию солдатиков, и мы сможем поиграть.

— Ему так не хватает отца, — прокомментировала просьбу мальчика Наталья Андреевна.

— Спи, — погладил сына по голове Юродивый, — мы с тобой обязательно поиграем в твоих солдатиков, обещаю.

Ребёнок перевернулся на бочок, мужчина решил выйти, чтобы не мешать.

— Все, спит сердешный, — заметила Наталья Андреевна, вернувшись на кухню.

— Да, ему сильно досталось в последнее время, — кивнул Юродивый.

— Ну, расскажите мне, что произошло с моим внуком и каким образом вам удалось его найти?

— Просто решил вам доказать, что не причастен к преступлению, в котором вы меня обвиняли, — улыбнулся странный мужчина. — Помните?

— Кто старое помянет… — нетерпеливо прервала женщина, показывая всем своим видом, что ждёт продолжение рассказа.

— Лучше скажите мне, от мамы Севы есть известия? — Мужчина перевёл разговор на то, что его волновало в этот момент больше всего.

— Он повез её в Лондон. — Женщина положила перед гостем газету, где сообщалось, что английский принц срочно отбывает на родину. — Ума не приложу, как она будет проходить пограничный контроль без паспорта. Вот он.

Женщина кинула на стол загранпаспорт дочери.

— Он заявил, что приедет в следующий раз только в случае, если его призовут на российский престол, не иначе. — Юродивый пробежал глазами интервью. — Об Алёне ни слова. Вы думаете, она с ним?

Тон, с которым он задал последний вопрос, выдал серьёзную озабоченность.

— Если он её похитил, так быстро не отпустит, — зашмыгала носом женщина. — Хоть бы с ней ничего не случилось. Как вы думаете, с ней ведь не может произойти ничего плохого? Ведь он официальное лицо? Он ничего ей не сделает?

— Не посмеет! — Мужчина постарался произнести эти слова как можно более уверенно, чтобы не выдать тревогу, поскольку знал, на что способен Антихрист.

Перед уходом он прошёл в комнату к сыну и поцеловал его на прощание. Несмотря на уговоры Натальи Андреевны, он покинул квартиру и прямиком направился к патриаршему подворью в гостиницу, чтобы обсудить с Михаилом Романовым перемены в своей жизни. Однако Михаила Георгиевича не было в номере. Только записка: «Улетел по семейным делам на несколько дней в Лондон. По прилёте назад сообщу».

От монаха, который провожал Михаила Георгиевича в машину, Юродивый узнал, что вылет через полтора часа. Безсмысленно надеяться, что ему удастся улететь вместе с Романовым.

Княгиню поместили в закрытую психиатрическую клинику, расположенную в ста милях от Лондона, частную и очень недешёвую. В основном клиентами этой клиники были представители самых знатных фамилий Великобритании или просто очень богатые люди. Однако к правому крылу здания был пристроен корпус, который диссонировал с великолепием архитектуры Викторианской эпохи. Изоляционный блок, где содержали пациентов в активной стадии помешательства. Обычно он заполнялся в период психических обострений, поэтому сейчас был практически пуст, что позволило поселить старую русскую аристократку в самую большую комнату с зарешечёнными окнами. Две дородные санитарки с холодной вежливостью помогли Екатерине Александровне принять ванну и переодеться в больничный халат. На все её вопросы о причинах помещения в лечебное учреждение они хранили молчание.

Русская княжна и сама догадывалась, почему ей не дали уехать к сыну. Её хотели использовать в хитроумной политической комбинации. Наверное, попытаются заставить сына отказаться от российского престола. Английская корона не хочет смириться с недавним проигрышем принца Харольда Мессии. Если младший Виндзор наметил себе цель, он, как и его покойная бабушка, сумеет добиться своего. Эта мысль всё чаще и чаще стала посещать мать Михаила Романова. Доминируя над другими версиями, она наконец заняла главенствующее положение, полностью вытеснив все остальные. Они будут шантажировать сына положением матери. Негодяи! У пожилой женщины от всех переживаний подскочило давление. Она попыталась позвать санитарок, но на её зов никто не явился. Дверь, как и вся комната, была обита толстым поролоном, который полностью поглощал все звуки. Женщина представила, как сейчас волнуется сын, получивший от неё телеграмму и наверняка встречавший её рейс. Нет, надо взять себя в руки. Уж коль скоро выпали такие испытания, необходимо их пройти с достоинством, уповая на Божью помощь. Екатерина Александровна открыла молитвенник в кожаном переплёте и стала читать молитву Пресвятой Богородице…

…Романова сопровождали два сотрудника ФСБ РФ. Старшим в паре был Пётр Дроздов, его подчинённого звали Фёдор Кручинин — молодой и красивый лейтенант, чья внешность больше подходила модели из шоу-бизнеса. До самой посадки старший офицер гонял подчинённого по безконечным поручениям по аэропорту, то за водой, то за газетой, похоже, ему доставляло удовольствие помыкать младшим по званию. Рейс отложили на два часа, и эти «забеги» превратились для подчинённого в поистине марафонскую дистанцию.

Впрочем, лейтенанту это было не в тягость. Ещё бы, первая служебная командировка, и сразу в Англию. Поэтому он был готов как угодно оправдывать надежды своего руководства. В результате он забегался настолько, что не успел сходить в туалет и заявил об этом, когда они уже прошли на посадку. Подполковник Дроздов один из первых знал о причине задержки рейса. Дело было в том, что в диспетчерскую службу аэропорта поступила анонимная информация о заложенной в самолёте мине. Пришлось ждать сапёров и кинолога с собакой, потом замены комплектов питания. Информация не подтвердилась, но недовольство подполковника отразилось на его подчинённом. Потом Дроздов понял, что лейтенанта нужно отпустить, поскольку до момента открытия туалетов в самолёте тот вряд ли дотерпит. Подчинённый и здесь был оперативен.

Вообще Дроздова тошнило от его гламурности: мускулистое тело, обтягивающий костюм, безцветный лак на ногтях. Лейтенант был сынком заместителя министра обороны России и поэтому летел с ним на это ответственное задание, после которого наверняка получит внеочередное звание. Его карьерная история уже наверняка расписана папашей и влиятельными друзьями министра обороны. Дроздов понимал, что этот метросексуал вполне может стать руководителем своего сегодняшнего начальника, потому и гонял нещадно, таким образом компенсируя отрицательные эмоции. В отличие от Дроздова и его подчинённого Михаил Георгиевич Романов был полностью погружён в тревожную ситуацию с матерью. Сразу по приезде он намеревался поехать к ней домой и очень надеялся, что увидит её там. Скрепя сердце он допускал, что мама заболела и находится в одном из лондонских госпиталей. Это можно было бы выяснить достаточно быстро. О худшем он старался не думать.

Лондон встречал моросящим дождиком.

Пройдя пограничный контроль, все трое направились к выходу из аэропорта. Дроздов с удовлетворением отметил, как из таможенной зоны вышли несколько человек в строгих костюмах и на почтительном расстоянии сопровождали гостей из России.

— Наши коллеги, — шепнул подполковник своему малоопытному подчинённому. — Уже нас ведут.

Всё шло точно, как по часам. Не успели они выйти и поднять руку, как рядом с ними притормозила машина, и усатый водитель в строгом сером костюме услужливо выбежал открывать дверь и пристраивать багаж пассажиров.

— Сразу, как только тронемся, сделай укол, — прозвучала очередная инструкция Дроздова.

— Какой укол? Кому? — не понял Кручинин, который уже собирался сесть на заднее сиденье.

Дроздов сверкнул глазами на лейтенанта, а затем — с опаской — на Романова. Тот уже сидел в такси и не слышал этого разговора. Подполковник прикрыл дверцу авто.

— Ты что, лейтенант, под трибунал захотел? — Начальник не кричал только потому, что не хотел разоблачения. — Если ты сорвёшь задание, тебе и твой папа не поможет. Ну-ка, повтори свою задачу.

— Я чего-то разнервничался, — смутился Кручинин, покрываясь испариной. — Со мной такое бывает. С детства, когда я ударился головой в танке. Меня туда с собой отец взял на войсковые учения. Сотрясение было сильное.

— Почему скрыл от медкомиссии, когда в Академию ФСБ поступал? — не зная зачем, спросил Дроздов. — Ты что, не помнишь, что должен сделать инъекцию сопровождаемому объекту?

— Нет, — сокрушённо выдавил напарник.

— Посмотри во внутреннем кармане, там у тебя должен быть шприц с психотропом, — уже начал нервничать начальник.

— Да, есть, — подтвердил Кручинин, запустив руку в карман пиджака.

— Сейчас садимся, и сразу втыкай ему в плечо, — предупредил его суровым тоном Дроздов, — и смотри у меня.

— Наконец-то, а то я уже начал думать, что-то произошло, — произнёс Романов, как только два офицера сопровождения сели на заднее сиденье салона.

Он дал сигнал водителю, и машина тронулась. Кручинин достал наполненный шприц, снял пластмассовый наконечник, под ироничным взглядом Дроздова стравил воздух, брызнув на спинку переднего пассажирского сиденья, на котором находился ничего не подозревающий Романов. Он долго приноравливался то справа, то слева от себя. Справа мало места, а чтобы уколоть слева, нужно сидеть посередине, поскольку было не с руки. В момент, когда он уже решился колоть, машина вильнула в сторону, совершая дорожный маневр, и иголка шприца воткнулась в сантиметре от плеча в кожаное сиденье. Лейтенант сразу же вытащил шприц, но оказалось, что иголка обломилась.

— Чёрт! — не сдержавшись, хлопнул себя по ноге Дроздов.

— Что случилось? — встревоженно обернулся наследник русского трона.

— Мне нужно выйти и поговорить с водителем, — пояснил багровый от злости подполковник. — Я забыл это сделать в аэропорту, это касается вашей безопасности.

— Может, не надо? — подозрительно посмотрел на взволнованного Дроздова Романов. — Едем же, всё нормально, зачем останавливаться? Время дорого.

— Не могу, служба.

Михаил Георгиевич с удивлением наблюдал за оживлённой беседой, в течение которой Дроздов эмоционально размахивал руками перед своим молодым напарником, словно намеревался влепить ему подзатыльник, тот выглядел как провинившийся школьник. Романову показалось, что и водитель вел себя странно. Позади их машины на обочине остановился автомобиль с тонированными стеклами, Романов заприметил его ещё в аэропорту. Очень подозрительно. Неужели за ними следят? Вполне возможно, ведь Англия всегда была, есть и будет главным врагом православной России. Он подумал, что сопровождение двух сотрудников силового ведомства очень уместно в такой ситуации. Вернулись фээсбэшники совершенно безцеремонно. Открыли пассажирскую дверь и предложили Романову, в целях безопасности, пересесть на заднее сиденье. Как только недоумевающий Михаил Георгиевич переместился назад, к нему с двух сторон подсели сопровождающие.

— Романов Михаил Георгиевич, — официальным тоном произнёс английский водитель, повернувшись к нему лицом, — вы арестованы как враг Великобритании и королевской семьи. Во избежание физического воздействия, прошу вас не сопротивляться аресту и вытянуть руки.

Дроздов достал наручники и защёлкнул на запястьях наследника российской короны. Русскоговорящий англичанин в удовлетворении кивнул, и машина тронулась. Романов оглядел лица своих предателей.

— А как же моя мать? Вы отвезёте меня к ней? — Романов уже догадался, что попал в хорошо расставленную ловушку.

— Насколько мне известно, ваша мать сейчас находится в психиатрической клинике в Скоулиндже. — Дроздов с вызовом смотрел на Романова. — Вам не стоит к ней торопиться.

— Тогда скажите, куда вы меня везёте?

— В одно укромное место. Такой современный Тауэр для ВИП-персон, — подал голос английский представитель. — Там вам предстоит провести несколько очень серьёзных бесед, которые и определят вашу будущность.

Через некоторое время машина подъехала к металлическим воротам большого поместья. Остаток пути ехали через парк, больше похожий на лес. Коттедж был большим и старым, но, судя по видеокамерам, хорошо охраняемым. Не хуже, чем военный объект. Из дома вышли несколько человек крепкого телосложения в повседневной одежде и проводили пленника в комнату, по скудной обстановке и решёткам на окнах более напоминающую камеру. Не успел наследник как следует осмотреться, к нему без стука вошёл Дроздов и попросил подписать бумагу, в которой Романов уведомлял власти России об отказе от российского престола в пользу младшего Виндзора.

— Подпишите, Михаил Георгиевич, — вкрадчивым голосом предложил офицер, — это облегчит вам жизнь и ускорит свидание с мамочкой.

Романов отрицательно покачал головой. Говорить с этим человеком ему было противно.

— Вот я уеду, и тогда с вами церемониться не станут, — пригрозил подполковник. — Поверьте, вам лучше это подписать. Неужели вы хотите своей строптивостью навредить матери?

— Выйди вон отсюда! — едва сдерживаясь, чтобы не броситься на подонка, приказал Романов.

— Хорошо, но я оставлю бумагу, и, если подпишете до моего отъезда, спасёте себе и своей маме жизнь, — он положил бумагу на стол, — поторопитесь, я уезжаю через час.

Дроздов вышел. Наследник поспешно подошёл к оставленному письму и порвал его. Стало немного легче, правда, на минуту, не более, затем он снова осмыслил услышанное. Значит, его жизни угрожает реальная опасность? Что ж, пожалуй, ведь цена его жизни ни много ни мало — российский престол. Оккупационная монархия! Вот к чему стремятся враги России. Не нужно воевать против ядерной державы и порабощать её народ. Всё может сделать один человек, взошедший на русский трон. Антихрист. Романов вспомнил о подарке Президента. Тревожный маячок, вмонтированный в обыкновенный значок. Стоит только поднести палец, сенсор считает капиллярный узор пальца и пошлёт сигнал SOS. Система спутникового слежения моментально установит его место нахождения, и тогда появится надежда на спасение.

Даратэя неприязненно посмотрела на мужа. Восемь лет вместе, а любви нет как нет. Да, её муж — второе лицо в государстве. Да, деньги и власть, всё то, без чего она не могла представить свою жизнь. В избытке. Но ей не хватало главного — чувств. Никаких эмоций. Всё сухо, как на официальном приёме. Даже секс по протоколу. Да и то если она даст мужу стимулирующее средство. Только теперь, когда перед женщиной замаячили перемены, она снова обрела интерес к жизни. Она мечтала видеть своего бывшего любовника на российском престоле вовсе не потому, что рассчитывала на возобновление отношений. Ей просто это льстило, и её женская самооценка поднималась ещё выше. Для неё такое состояние сродни наркотику, стимулирующему к более активной жизни. Их сын воспитывался и жил у её родителей в Америке. Учился в дорогой частной школе и демонстрировал хорошие успехи в учёбе. Руки у женщины были развязаны, и она могла заниматься чем угодно, но ей ничего не хотелось. Проще говоря, она увязла в своих любовных переживаниях. Точнее, в их отсутствии. Она часто впадала в депрессию. Обвиняла в этом своего высокопоставленного мужа, хотя он не относил это на свой счёт и постоянно огрызался. Вот и теперь он сидел за ужином, поглощая третий бокал французского белого вина и брызгая на скатерть устрицами.

— Можно подумать, это тебе поможет, — иронизировала она над его непомерной любовью к устрицам.

— Раньше помогало, — усмехнулся муж.

— Только потому, что я давала тебе допинг, — возразила женщина. — Без него ты ни на что не способен.

— Ты — мой наркотик, — пафосно отозвался мужчина, рассчитывая сделать приятное жене.

В это время позвонила охрана с известием, что явился статс-секретарь «Нового порядка» и просит о срочной встрече.

— Не мог заранее позвонить? — разозлился сменщик. — Я не намерен его видеть. Я тоже имею право на отдых.

— Пропустите его. — Даратэя проигнорировала слова мужа, но затем снизошла и бросила ему, как подачку: — Не забывай, что я его знаю с детства и чья он правая рука. От его слова теперь много зависит.

— Хорошо тебе, бывший любовник Мессия, а друг детства чуть ли не пророк в своём Отечестве, — угрюмо пробурчал глава правительства.

Когда Мерзавой появился, он сразу извинился за вторжение в столь неурочный час, но сослался на чрезвычайные обстоятельства.

— Нет, вы как раз вовремя, минут двадцать было бы некстати, а сейчас, когда я только что доел устрицы, в самый раз, — грубовато пошутил Председатель правительства и сам же расхохотался.

— Смешно, — не улыбнувшись, оценил Мерзавой, при этом глядя на Даратэю так, словно она замужем за последним маргиналом. — Я, между тем, пришёл к вам, зная о ваших договоренностях с лордом Голдмиром по поводу вашего будущего после смены формы правления в России.

— Коньяку? — Слова незваного гостя немного привели в чувство второе лицо государства, и он попытался проявить гостеприимство.

— Да, пожалуй, нам есть что отпраздновать, — охотно согласился поздний визитёр.

Мерзавой был в приподнятом настроении, следовательно, с хорошими новостями. Хорошие, в первую очередь, для «Нового порядка». Когда дорогой французский коньяк заиграл в бокалах, предположения главы правительства подтвердились.

— Я хочу поздравить вас с тем, что Россией будет править принц Харольд Даньелз Виндзор Мессия!

— Вот это новость! — обрадовалась Даратэя, подставляя свой бокал. — За это и я выпью.

— Это как, позвольте поинтересоваться? — скептическим тоном поинтересовался её муж. — Насколько мне известно, жребий состоялся, Собор призвал на трон другое лицо, поэтому после референдума на царском троне будет Романов.

— Только что я получил конфиденциальную новость из Лондона о том, что Михаил Георгиевич Романов решил отказаться от своего законного права в пользу своего дальнего родственника — нашего принца Харольда Мессии. Сейчас в Лондоне обсуждается текст официального отречения, и не позднее чем завтра он будет опубликован всеми информационными агентствами мира.

— Вот это новость! — повторил за женой глава правительства и залпом проглотил. — Не уверен, что Президенту это понравится, он уже вернул на специальный бюджетный счёт кучу денег из своих «пенсионных запасов».

Видя недоумение в лице гостя, хозяин дома был вынужден дать пояснение.

— Ему такое условие Романов поставил: наворованное — обратно в казну. Только так он гарантировал ему неприкосновенность.

— Ну, так ему, значит, приятный сюрприз будет, — возразил Мерзавой. — Ведь он снова обретёт свой утраченный капитал. Моему принцу его ничтожные накопления не нужны. После обретения России он будет владеть всей планетой.

— За исключением Китая, — констатировал собеседник.

— Китай сам приползёт к нему и присягнет, как вассал, своему феодалу, — усмехнулся Мерзавой. — А если нет, будет уничтожен. Причём не с помощью ядерного оружия, а экономической блокадой. Они сами себя поедят, когда у них закончится еда. Ведь они из-за неурожаев уже три года сидят на восьмидесяти процентах импортируемого продовольствия. А то ещё проще — перекрыть им Байкальский трубопровод.

— Значит, мой муж может рассчитывать на должность Премьера? — вставила молчавшая до сих пор Даратэя.

— Безусловно, — кивнул Мерзавой. — Поэтому я и пришёл. Мне нужно, чтобы вы срочно встретились с Президентом и убедили его способствовать нам в переходном периоде. Нам необходимо в кратчайшие сроки передать власть абсолютной монархии без каких-либо ограничений.

— Ещё вчера издан указ о референдуме по смене формы правления, — успокоил гостя хозяин. — На повестке — два вопроса: хотите ли вы смены формы правления в государстве с демократии на монархию и какую монархическую форму правления вы выбираете, конституционную или абсолютную?

— Надеюсь, русские не выберут ограниченную власть для своего царя, — с надеждой произнёс Мерзавой.

— Опросы ВЦИОМа свидетельствуют, что подавляющее большинство хотят реконструировать историческую справедливость, а это значит самодержавие.

— И всё же вы полностью отвечаете за лояльность Президента, — напомнил Мерзавой.

— Я могу информировать Президента, что Романов подписал отречение в пользу нашего принца? — уточнил напоследок Сменщик.

— Да, пусть он в этом не сомневается, — победоносно улыбнулся статс-секретарь Фонда «Новый порядок».

…Дроздов не мог найти Кручинина. Лейтенант пропал, как в воду канул. Вернуться без него значило получить выговор, а может, и понижение в звании. Тем более с таким отцом, как у него, который не позволит похоронить этот случай в анналах Федеральной службы. Подполковник хотел запросить помощи у Скотленд-Ярда, но тут раздался звонок из посольства, и его обязали срочно приехать туда на встречу с военным атташе — официальным руководителем внешней разведки в Англии. Поздоровавшись, он передал ему телефонную трубку специального канала связи.

— Аллё, Дроздов? — На том конце провода подполковник услышал голос генерала Иванова.

— Слушаю вас, Сергей Сергеевич, — подал голос подчинённый.

— Где Кручинин? Ты почему не доложил о его пропаже?

Дроздова удивил вопрос генерала. Интересно, откуда тот у себя в Москве знал о пропаже лейтенанта здесь?

— Я собирался доложить, но не успел, — отрапортовал подполковник.

— Так почему же ты, сукин сын, ещё в аэропорту не доложил, что летишь один? — раздался крик в телефонной трубке, который окончательно сбил с толку офицера.

— Почему в аэропорту? Почему один? Мы прилетели в Лондон, и только сегодня с утра он исчез, — доложил подчинённый.

В трубке возникла тишина. Подполковник подумал, что генерал отключился.

— Тебе что, подполковничьи погоны жмут, хочешь опять майорские примерить или, может, о капитанских мечтаешь? А ну-ка, дай трубку атташе.

Работник посольства подошёл к аппарату.

— Да нет, он не пьян. — Посольский разведчик не понимал сути их разговора. — Хорошо, ближайшим рейсом он будет отправлен в Москву.

— Ничего не понимаю.

Ровно через час Дроздов был уже в Хитроу и ближайшим рейсом вылетел в Москву. Едва самолёт приземлился в Шереметьеве и вырулил к стоянке, подъехала чёрная иномарка с синими номерами. Спускаясь с трапа, Дроздов увидел сотрудника своего отдела, который знаком показал ему на машину.

— Что случилось?

— Ничего не могу сказать, Петь, не обижайся, приказано молчать, — извинился непосредственный подчинённый.

Через полчаса машина была на Лубянке.

Сергей Сергеевич был в ярости. Поначалу хотел собственными руками удавить своих проштрафившихся сотрудников, но потом решил отдать под трибунал. Сегодня утром ему лично позвонил министр обороны России и сказал, что обнаружил своего сына на загородной даче пьяного в хлам, в компании непотребных девок, тот никак не объяснил, как здесь оказался. Генерал подумал, что это шутка, поскольку недавно получил сообщение от подполковника Дроздова о том, что операция успешно завершена и «птица прилетела по назначению». Его подчинённый ни словом не обмолвился о каких-либо происшествиях, а ему СС доверял почти как себе. Однако министр был не склонен шутить, и уж тем более с ним. Поэтому сказал коротко: «Вези ко мне». Видимо, папе стоило большого труда привезти оболтуса, лейтенант появился только после обеда.

Было видно, что это время сынишка провёл «с пользой» для себя, подготовив гламурную внешность наилучшим образом. В результате диалога выяснилось, что лейтенант перед самой посадкой пошёл в туалет и там потерял сознание. Очнувшись, испугался разноса начальства и возможного увольнения, а ещё больше — конфликта с отцом. Поэтому не придумал ничего лучшего, как позвать друзей-подруг и зависнуть на даче, предав забвению под алкоголь, секс и лёгкие наркотики пережитый стресс. Едва дождавшись ухода лейтенанта и его высокопоставленного отца, Иванов хотел уже звонить своему подчинённому в Лондон, но сдержался, опасаясь прослушки английской спецслужбы, и, связавшись с военным атташе в Лондоне, приказал срочно вызвать Дроздова. Он хотел устроить разнос своему доверенному офицеру, считая, что тот, как верный служака, не отменил вылет и довёл дело до конца своими силами.

Но ответ Дроздова ошеломил. Он нагло солгал. Этому могло быть несколько причин. Например, Дроздов передумал передавать Романова англичанам. В нём могли сыграть патриотические чувства, и он специально вылетел без второго сотрудника, чтобы тот не мешал ему отработать свой план. В таком случае он мог по приезде спрятать Романова в одной из неприметных квартир Лондона. Затем устроить освобождение матери наследника престола и перевезти их в безопасное государство. Для чего ему было так рисковать? Может, он хотел на этом сделать головокружительную карьеру. Спаситель русского царя, раскрыл заговор ФСБ РФ! Генерал потряс головой. Нет, абсурд! Он срочно затребовал от англичан информацию по совместной операции, и вскоре коллеги из английской разведки подтвердили получение «посылки». Поэтому он стал дожидаться, когда подполковник лично объяснит ему произошедшее. Вскоре его помощник доложил, что Дроздова привезли и он ждёт в приёмной. Подполковник вошёл в кабинет директора ФСБ РФ растерянный и немного испуганный. Он долго и несвязно бормотал что-то о своей вине, задержке доклада об исчезновении Кручинина. Когда же узнал, что лейтенант вообще не вылетал в Лондон, замолчал и попросил коньяку.

— Может, тебе ещё и бабу сюда! — разозлился СС.

— Но это полный бред, — собрался наконец Дроздов. — Я могу доказать, что это ложь. Его видели в Лондоне наши коллеги из SIS. В конце концов, он проходил паспортный контроль.

— Кому ты решил доказывать? Мне, который несколько часов назад беседовал с Кручининым и его отцом! — начал звереть генерал.

— А вы не думаете, что министр прикрывает сыночка? — выдал уверенным голосом Дроздов.

— Поясни, — не понял начальник.

— А если лейтенант не был ни на какой даче, а вылетел в Москву из Лондона утренним рейсом и прямо к вам в кабинет, а его отец предварительно дезинформировал вас, — развил свою версию подполковник, — сколько времени прошло с звонка министра до приезда лейтенанта?

— Часа четыре, не меньше, — припомнил СС.

— А в какой машине его привезли, в отцовской?

— Да, в миноборонской, — кивнул СС, подмечая, что эта версия выглядит правдоподобно. Кроме одного.

— А зачем это им нужно? Какой смысл? Один только риск и неприятности?

— Как раз наоборот, это у нас риск на случай, если Президент узнает о выдаче Романова. Он только недавно с ним «трещал» по душам, а потом деньги в казну сдавать начал. Вряд ли он спустит с рук тем, кто без его ведома изменил всю политику в государстве.

Сергей Сергеевич откинулся в кресле, осмысливая услышанное. На самом деле министр обороны, «премудрый пескарь», делал всё возможное, чтобы удержаться в кресле. Если он узнал от сына о его командировке, в которой тот будет сопровождать и делать усыпляющую инъекцию Романову, вполне мог разработать для своего чада операцию по «отступлению». С одной стороны, тот съездил. С другой стороны, здесь ему подготовлено алиби — провалялся все дни на даче. Тем самым при неблагоприятном раскладе он избавил сына от репрессий. По-другому никак не вырисовывалось.

— А ты и впрямь не дурак, — похвалил подчинённого Сергей Сергеевич. — Недаром я на тебя в своё время поставил.

Он достал бутылку хорошего коньяка и конфеты. Налил в бокал приличную порцию.

— С приездом, Петь, — поприветствовал Сергей Сергеевич своего младшего коллегу. — Ты, помнится, коньячку просил?

Оставив все эмоции в разговоре, Дроздов наконец вздохнул с облегчением и залпом выпил предложенное спиртное. Сам себе он объяснил происходящие недоразумения несколько по-иному. Но об этом он даже боялся думать, не говоря уж о том, чтобы высказать это вслух. 

Глава 3. Первая битва с Антихристом

Великобритания.

Побережье.

Лето. День

Юродивый, после того как в туалете аэропорта усыпил хлороформом сотрудника ФСБ и вместо него вылетел в Лондон, всё время был как на иголках. Он не знал, когда Дроздову сообщат о происшествии и над двойником молодого красавца нависнет угроза. Надеялся на интуицию, как подполковник посмотрит в глаза «Кручинину». С удивлением, словно видит его впервые. Потом эта история с уколом. Чуть не спалился. Хорошо ещё смог выкрутиться и сломать иголку. Несмотря на огромный риск, Юродивый до последнего носил на себе слащавую внешность молодого плейбоя, стремясь выведать как можно информации. Однако, понимая, что скоро придётся ехать обратно в аэропорт, «вышел» из лейтенанта, снова превратившись в невидимую сущность.

После того как Дроздова вызвали в Лондон, он стал изучать расположение здания. В первую очередь осмотрел комнату охраны, в которой находились все ключи, в том числе от камеры Романова. Осмотрел все помещения и коридоры коттеджа. Казалось, в доме ни одного укромного уголка. Из разговора охранников уловил, что в ночь на дежурство остаются два человека. Остальные приходят уже утром. Решив дождаться ночи, чтобы начать действовать, Юродивый прилёг на удобный кожаный диван в большом каминном зале возле стеллажей с книгами. Уснул быстро, проснулся ещё быстрее оттого, что кто-то сел на этот диван. По сути, сквозь его невидимое тело. Никакого дискомфорта, просто недремлющее подсознание сработало как будильник.

— И разожгите камин! — послышался знакомый голос.

Невидимка вздрогнул и соскочил с дивана, на котором сидел Антихрист.

— Коньяку ещё не забудьте, — продолжал инструктировать принц.

Несколько лакеев суетливо зажгли камин, свечи, накрыли небольшой десертный столик. Рядом с принцем стояли два телохранителя и вытянувшийся во весь рост рыжий охранник. Он поедал принца глазами в ожидании малейшего приказа. Очевидно, считал Виндзора не человеком, а божеством, которое спустилось на землю и осчастливило его одним своим присутствием.

— Вы меня ждите за дверью, — отослал своих телохранителей принц Харольд. — А ты, рыжий, давай веди ко мне этого русского.

Услышав распоряжение своего божества, рыжий охранник со всех ног пустился в камеру к Романову. Сон сняло как рукой. Юродивый стал прорабатывать варианты возможного разрешения создавшейся ситуации, но ничего с ходу придумать не мог. Сильно мешало обилие камер, которые фиксировали любое движение внутри здания. Вскоре охранник привёл Романова. На запястьях Михаила Георгиевича принц с удивлением обнаружил наручники и гневно потребовал их снять.

— Михаил Георгиевич, простите великодушно этого дебила, он же не знал, что надевает наручники моему дальнему родственнику, — послал испепеляющий взгляд в сторону растерянного охранника Антихрист.

Он подошёл к Романову, потирающему запястья после снятых наручников, и протянул свою руку.

— Думаю, мы с вами в таком же родстве, как и все люди друг с другом, не больше, — холодно отреагировал на его доброжелательный тон Романов, проигнорировав предложенное рукопожатие.

— Надеюсь всё же, что поближе, — усмехнулся принц, стараясь своей улыбкой расположить собеседника и сгладить ситуацию.

— Надеюсь на обратное. — Пленник не хотел идти на мировую. — Иначе как объяснить, что мою маму удерживают, помимо её воли, в психиатрической клинике, а меня заманили в ловушку и посадили под стражу.

— Это для вашей же безопасности, — парировал принц. — В нашей стране появились люди, которые желают отомстить вам и вашей маме за несправедливое, по их мнению, моё поражение в Старославле. Тем самым они хотят восстановить историческую справедливость и вернуть мне возможность стать русским православным царём.

— Это невозможно, — с усмешкой произнёс Романов. — Не на Руси править Антихристу.

— Антихристу? Безусловно, — спрятав свои эмоции, согласился тот. — А при чём здесь я? Я такой же, как и вы, наследник династии в России.

— Ты — Антихрист, — покачал головой Романов. — Я это знаю наверняка.

— Да с чего, Михаил Георгиевич, вы это взяли, — скривил уголки рта в подобие улыбки собеседник. — Вот смотрите, разве Антихрист перекрестится.

Принц осенил себя слева направо католическим крестом.

— Кто вам сказал такую глупость? — Принц добивался ответа от Романова.

— Мне Господом моим открыто духовное зрение, и я многое знаю наперёд, — упорствовал будущий русский царь.

— То есть ты знаешь, чем закончится наш разговор и свою дальнейшую судьбу? — удивился принц.

— Да. — Михаил Романов пристально посмотрел в глаза Антихристу. — Разговор наш окончится ничем. А моя судьба уже состоялась, когда на меня указал Божий жребий. Мне предстоит стать царём России и возвести православие на невиданную высоту, под благодатной тенью которой спасутся многие гонимые христиане.

— Что ж, сейчас проверим ваши способности, — резко поменял тон Антихрист. — Я предлагаю подписать отречение от жребия и отказаться от престола. Сделаешь так, и ты, и твоя мать останетесь в живых. Откажешься — первой умрёт старуха, её ещё живую мы бросим в яму голодному льву, а тебя заставим смотреть на мучительную смерть матери. А потом будешь умирать мучительно и долго. Можешь мне поверить.

— Не сомневаюсь, — спокойно произнёс Романов. — Подобные казни устраивали первым христианам, травя их дикими зверями. Да только ничего у тебя не получится.

Он отвернулся от Антихриста и стал громко молиться.

— Этим ты хочешь меня победить, — веселился принц. — Считай, что читаешь молитву перед смертью. Завтра увидишь свою мать последний раз. Перед тем как твоя старуха накормит собой прожорливую кошку. Смотри!

Принц дернул за потайной рычажок, и пол в гостиной стал опускаться вниз, после чего раздался щелчок, и сбоку отворилась дверца большой металлической клетки. Внизу оказался вольер с огромным львом. Взбешённый зверь зарычал и стал прыгать вверх, пытаясь добраться до стоящих наверху людей. Из ямы пасло сыростью и кровью.

— Каков красавец. — Довольный Антихрист нажал кнопку, закрывая пол. — Не передумали, Михаил Георгиевич? Что-то, мне кажется, вы побледнели. Не желаете коньячку?

Романов и в самом деле ужаснулся, понимая, что Антихрист не шутит.

— Я прошу только одного: избавьте меня от вашей компании, — с достоинством ответил наследник российского трона.

Возвратившись в свою камеру, Романов поднёс указательный палец к значку на лацкане пиджака. Тревожный маячок ответил матовым проблеском, из чего следовало, что сенсор считал информацию и отправил сигнал о помощи на русский спутник.

Юродивый с трудом сдерживался, чтобы сразу не наброситься на принца, как это уже случилось в лондонской гостинице. Но он понимал, что, кроме Романова, он ещё должен позаботиться о его матери и выручить Алёну, о месте нахождения которой он вообще не знал. Но, прежде всего, помочь будущему правителю России. Невидимка «просочился» сквозь пол и оказался почти в кромешной темноте звериного логова. Самого льва он не увидел, но в темноте огнём горели его глаза. Казалось, они смотрели прямо на него. Но он невидим. Несмотря на своё преимущество, Юродивый с осторожностью продвигался навстречу зверю, ориентируясь на горящие глаза. В какой-то момент раздался устрашающий рык, и глаза стали стремительно приближаться. Лев сделал прыжок, пролетев сквозь невидимое человеческое тело. Обернулся и вновь уставился на невидимку, злобно хлестал хвостом в разные стороны. Его расширенные ноздри колыхались, пытаясь учуять невидимую добычу.

Очевидно, зверь чувствовал человека, но не видел его, и это распаляло его ещё больше. Юродивый стал отступать к проёму в стене, ожидая повторного нападения. Проём в стене оказался низкой аркой, ведущей в коридор, в конце которого горел тусклый свет и виднелась решетка. Дверь в логово с внешней стороны решетки закрывал массивный железный засов. К радости невидимки, его можно было отодвинуть рукой и изнутри. Он просочился сквозь металлическую сетку решётки и двинулся дальше, исследуя коридор. Через несколько шагов свод расширился, и при тусклом освещении единственной лампочки Юродивый обнаружил небольшую лестницу, ведущую вверх к закрытому люку. Протиснувшись сквозь него он понял, что это вход в дом из подвала. Он вновь опустился вниз и, оглядев всю небольшую площадку, к своей радости, увидел небольшой пролом в стене — естественную щель, образовавшуюся после осадки каменной породы, в которую вгрызался фундамент дома. Его поиски увенчались успехом, пролом оказался входом в длинный коридор, выведшим его после часа утомительной ходьбы на морское побережье.

Оставшийся в гостиной Антихрист разговаривал по телефону со своим статс-секретарём, тот передал неприятные новости о том, что Россия готовится к референдуму, результатом которого, по предварительным данным, станет восстановление монархии.

— А как же твоя работа по созданию инициативных движений, митингов и прочие действия? — недовольно поинтересовался он.

— Вы же видели мои отчёты в выпусках новостей, — обиженно стал оправдываться Мерзавой. — Общество практически поделено, но ваши противники достали записи пожара в Лондоне и провели кампанию по вашей дискредитации. В православной стране это оказалось действенным средством, многие из нашего электората испугались и отказались вас поддерживать.

— Глупцы, они ещё очень пожалеют, когда меня изберут императором, — разозлился Антихрист. — Вы там подготовьте списки предателей и противников моего восшествия на престол, я уничтожу их первыми.

— Осмелюсь спросить, как прошла беседа с Романовым, — не вытерпев, поинтересовался Мерзавой, — надеюсь, он откажется в вашу пользу?

— Нет, он отказался это сделать, — скрипя зубами, поделился со своим помощником принц Харольд.

— Тогда остаётся один только выход… — встревожился Мерзавой.

— Да, именно он и остаётся. — Голос принца прозвучал решительно. — Я так и сделаю. Только развлекусь напоследок.

В трубке повисла пауза.

— Скоро привезут старуху, его мать, — пояснил принц, — хочу насладиться хорошим спектаклем.

После разговора принц вызвал обслугу коттеджа и дал соответствующие распоряжения. Он вспомнил о русской, которую поселили под охраной в один из неприметных отелей города. Женщина пришла в себя, стала спокойней и уверенней, больше похожей на ту прежнюю журналистку, с которой он потерпел фиаско. Ему уже не терпелось насладиться своим реваншем и наказать «глупую русскую девку», но он сознательно продлевал чувство сладостного ожидания, чтобы удовольствие от расправы стало ещё острее. Вскоре он уснул и проснулся утром за пять минут до прибытия машины со старой княгиней Романовой.

Екатерина Александровна находилась в полном неведении относительно того, куда её везут. Её поместили в тонированную машину два дюжих молодца, внешне похожие на сотрудников английских спецслужб. Ехали целую ночь, нигде не останавливаясь. Всю долгую дорогу до побережья не проронили ни звука. Наконец под утро подъехали к старинному коттеджу с высоченным фундаментом, встроенным в скальную породу, отчего дом выглядел несколько диким. В гостиной, куда её привел один из охранников, никого не было. Ей предложили кофе, и она не смогла отказаться, поскольку уже забыла, когда его пила в последний раз. Вскоре со второго этажа спустился мужчина, и сердце старой женщины тревожно забилось. Из-за плохого зрения ей показалось, что это её сын. Мужчина подошёл ближе, и женщина не смогла сдержать разочарованного вздоха. Перед ней стоял младший виндзорский принц, Мессия, глава «Нового порядка», который совсем недавно проиграл её сыну противостояние в Старославле. Встреча не ожидала быть приятной, и княгиня внутренне собралась, взяв себя в руки. Точно так, как когда её вызывали к лечащему врачу в Скоулиндже.

— Доброе утро, княгиня, — безцеремонно начал хозяин дома. — Прошу прощения за причинённые неудобства, думаю, скоро всё уладится, и вы вместе с вашим сыном сможете уехать куда захотите.

— С сыном? — чуть не вскрикнула мать. — Где Михаил? Он разве в Лондоне?

— Приведите Михаила Георгиевича, — вместо ответа с услужливой улыбкой распорядился Антихрист.

Рыжий охранник не замедлил броситься выполнять его приказ, сопровождаемый ревнивыми взглядами других слуг, стоявших рядом.

— Миша здесь. — Екатерина Александровна не смогла сдержать свою радость от скорой встречи с сыном.

Она отвернулась от принца и стала смотреть на дверь, в которую должен был войти её сын. Вдруг тень опять легла на её лицо. «Приведите!» Он сказал «приведите», а не «пригласите»! Значит ли это, что её сын, как и она, задержан или арестован? Женщина заволновалась. Сын долго не появлялся. Принц пытался обсудить с ней вопрос о русской православной монархии и ошибке Старославля, но она не могла сосредоточиться на его словах, поскольку все эмоции, все чувства переключила на ожидание родного человека…

…Юродивый дождался, когда привезут княгиню, и стал наблюдать за сменой охраны. Он увидел, как один из ночной смены, большой рыжий мужчина, не задерживаясь ни на минуту, сел в свой небольшой «ситроен» и уехал из поместья. Не мешкая мужчина запустил трансформацию, принимая его внешность. Вернувшийся в коттедж «охранник» вызвал удивление у другого персонала. На вопрос старшего охраны тот ответил, что забыл в гостиной телефон, и безпрепятственно оказался в зале рядом с принцем, который беседовал со старой княгиней. Он же обратил на себя внимание и первым бросился выполнять приказ Антихриста.

— Выслуживаешься? — зло бросил ему старший смены, но ничего не смог поделать и отдал ключи от камеры русского царя.

Юродивый открыл камеру и знаком показал Романову выходить, сам оставаясь в проёме двери. Камеры показывали коридор и помещение, но от них можно было скрыться в широком дверном проёме, это место Юродивый выбрал для того, чтобы подготовить пленника к предстоящим событиям. Романов двинулся навстречу рыжему охраннику, не понимая его поведения. Подойдя к дверному проёму, он остановился, дожидаясь, что конвоир пропустит его, но тот остался на месте.

— Не стойте, проходите, — шепнул охранник опешившему арестанту.

Михаил Георгиевич стал боком протискиваться наружу, но, когда поравнялся с ним, тот остановил его и, приблизившись к его уху, торопливо зашептал:

— Михаил Георгиевич, это я, Александр Соболев, ваш помощник Юра из Старославля, не обращайте внимания на этот маскарад, так нужно для побега.

— Юра, вы? — недоумевал Романов.

— Тише, говорите шёпотом, — попросил его «охранник», — привезли вашу маму, с ней сейчас разговаривает принц.

— Маму? С ней всё в порядке? — обрадовался мужчина, а затем насторожился. — Что нам делать, как мы сможем выйти из этой западни?

— Сможем, если вы будете мне безропотно подчиняться. — Он выглянул в коридор и убедился, что там никого не было.

— Зная ваши способности, с удовольствием вручаю свою и мамину жизнь вам в руки, — быстро сделал свой выбор Михаил Георгиевич.

Нужно было торопиться. Юродивый быстро прошептал на ухо Романову свой план действий, и вовремя, так как в конце коридора раздались быстрые шаги охранников.

— Эй, где вы там? Давай живее! — кричал старший охранник, поторапливая коллегу и арестанта, задержавшихся в дверном проёме подозрительно долго. — Его высочество принц Харольд Мессия не должен ждать!

Как только Михаил Георгиевич зашёл в зал, он первым делом поспешил к матери. Забыв про обстановку, они стали интересоваться самочувствием, настроением, пытались успокоить друг друга. Затем перешли к новостям, которых накопилось предостаточно. Сын и мать увлеклись разговором, словно это была их несостоявшаяся встреча в аэропорту. Они напрочь забыли, что являются пленниками, а рядом находится их враг, который строит им козни.

— Прошу прощения, что прерываю ваши душевные излияния, — напомнил о себе недовольный Антихрист, который, глядя на мать и сына, невольно вспомнил и свою покойную мать. — Вы ещё наговоритесь, но прежде Михаил Романов должен подписать бумагу об отказе в мою пользу от притязаний на российский престол, — напомнил свои условия Антихрист.

— Я этого не сделаю, — твёрдо заявил Романов.

— Что ж. — Антихристу с трудом удавалось сохранять на лице маску доброжелательности. — Отойдите от мамы и займите своё место на трибуне Колизея.

— О чём это он, Миша? — вопросительно посмотрела на сына Екатерина Александровна.

— Мама, ты должна мне поверить, всё будет хорошо. — Михаил Георгиевич не знал, как сказать матери о предстоящих испытаниях.

— Конечно, хорошо! Для льва! — раздался скрипучий смех принца, он подал сигнал слугам, чтобы те оттащили сына в сторону.

Несколько человек схватили Романова под руки и вывели из центра зала. Женщина по инерции двинулась следом, но её грубо оттолкнули, и она упала на пол.

Романов вырвался из цепких рук охраны и, подбежав к негодяю, что было силы ударил его кулаком в челюсть.

— Итак, я спрашиваю последний раз, подпишешь документ или нет?

Михаил Георгиевич посмотрел по сторонам в поисках Юродивого, но «рыжего охранника» уже не было в зале.

— Что ж, тогда смотри внимательно. — Принц повернул рычажок, и пол, дрогнув, стал опускаться. — Поверните его так, чтобы он не пропустил ничего.

Слуги Антихриста силой повернули Романова в сторону опускающейся в яму матери. Екатерина Александровна с испугом вращала головой, ничего не понимая в этом страшном «аттракционе». Рёв льва заставил вздрогнуть даже тех, кому ничего не грозило. Женщина испуганно посмотрела вниз, куда неумолимо опускалась, встала на ноги и попыталась ухватиться за край пола, но вылезти не было сил, с каждой секундой она опускалась всё ниже, и наконец руки её разжались, и она полностью скрылась в яме. Опустившаяся платформа коснулась земли, раздался щелчок и звук отброшенной металлической дверцы в клетке льва. В этот момент Романов рванул к краю ямы. Не ожидающие такой прыти охранники, ослабившие хватку, чтобы не упасть к зверю, выпустили пленника, только один продолжал цепляться за него, рискуя упасть вместе с ним.

— Да отпусти ты его к мамочке, если он так рвётся туда, — оценив ситуацию, приказал охраннику смеющийся Антихрист.

Тот отпустил пленника в метре от ямы и отпрянул назад. Романов, боясь прыгнуть на мать, посмотрел в полумрак подвала, откуда доносилось свирепое рычание зверя. Его мать забилась в дальний угол, оцепенев от страха при виде льва.

— Давай, царь православный! Смелее! — надрывался от смеха Антихрист. — Может, ещё успеешь мамочке помочь. Или зверь тобой наестся первым, и княгиня денёк ещё проживёт до очередного приступа звериного аппетита.

— Ты ответишь за свои злодеяния, и не только перед Богом. — Романов посмотрел прямо в глаза ему, затем присел на корточки, готовясь прыгнуть.

— А ещё перед кем? Перед тобой, кусок мяса? — ухмыльнулся Антихрист. — Ты сейчас сдохнешь! И никакой православный Бог тебя не спасёт!

— А это бабушка надвое сказала, — усмехнулся Романов и, перекрестившись, спрыгнул в яму.

Он приземлился в нескольких шагах от огромного оскалившегося льва. Превозмогая страх и оцепенение, он подбежал к матери и обнял полуживую от страха женщину. Подняв голову, увидел принца и его слуг, которые с интересом наблюдали за происходящим в яме.

Они что-то кричали и бросали в яму всё, что подвернётся под руку, остатки еды, пустую бутылку из-под коньяка, кофейные чашки. Метили в льва, желая его раззадорить ещё больше, но получилось по-другому. Неожиданно зверь взревел от попавшей в него бутылки и, спружинив на лапах, прыгнул вверх на дразнящих его людей. Он уцепился передними лапами и стал подтягиваться, намереваясь забраться наверх.

Принц ощутил животный страх. Попятился назад, не в состоянии что-либо предпринять. Он только успел попросить о помощи Сатану. Неожиданно стоявший рядом телохранитель неуклюже бросился на льва. Тяжело навалившись на зверя, увлёк его вниз. Раздались истошные крики, львиный рык, и человек вскоре затих.

— Посмотрите, что там? — приказал принц испуганным слугам, но никто не двигался с места.

Все боялись очередного прыжка зверя. Наконец принц Харольд пришёл в себя и потребовал дать ему автоматическое оружие. Держа перед собой автомат, он приблизился к краю ямы и стал осторожно всматриваться, ожидая увидеть растерзанные тела. Прямо в центре ямы без признаков жизни лежал массивный охранник. Пленники исчезли. Раздался рёв льва, и зверь выскочил на середину, завертевшись на одном месте в попытках сделать прыжок. Палец принца непроизвольно нажал на гашетку. Лев взревел от боли и прыгнул в сторону.

— Спускаемся вниз через служебный вход, — распорядился Антихрист, злясь на то, что лишился ожидаемого зрелища.

В сопровождении вооружённой охраны он подошёл к люку, закрывающему лестницу к зверинцу. Первыми в него прошли охранники. Спустя пять минут доложили, что лев мёртв и можно спускаться. Принц оказался на площадке, отгороженной от зверинца железной решёткой. За ней в нескольких метрах от своей клетки лежал лев. Ни княгини, ни Романова в яме не было. Антихрист почувствовал прилив звериной ярости. Затем страха. Животного. Необъяснимого. Он вспомнил последние слова Романова перед прыжком в яму. Неужели ему и в самом деле помог его Бог? В это не хотелось верить.

Он стал призывать Сатану и моментально услышал успокаивающее жужжание. Рой налетел в секунду, облепляя тела охранника и льва. Вскоре трупов стало не видно. Одна клокочущая чёрная жужжащая биомасса. Мух стало много, невозможно дышать. Они лезли в рот, в ноздри, в глаза. Принц не испытывал дискомфорта, он понимал, что Дьявол выгоняет ненужных свидетелей встречи. Охрана приняла это за очередное чудо, проявление божественного начала. Принц отпустил охранников, те с радостью выбежали из ужасного места. Из небольшого пролома в стене появился «монах». В полумраке подвала его горящие под капюшоном глаза выглядели особенно ярко, словно два еле заметных луча прицела снайперской винтовки.

Юродивый действовал по плану. Как только Михаил Георгиевич обнялся со своей матерью и все в зале сосредоточили на них своё внимание, он незаметно вышел из зала и запустил трансформацию, становясь невидимым. Проник в яму к зверю, который нервно реагировал на голоса из зала, размахивая хвостом и принюхиваясь к верху. С его появлением лев насторожился и обвёл глазами «пустое» пространство перед клеткой. Невидимка прошёл через клетку, приблизившись к нему вплотную. Лев прижал уши и угрожающе оскалил пасть навстречу невидимой угрозе.

Невидимка, преодолевая страх, оскаленные клыки и когти зверя, которыми тот рассекал воздух перед собой, стал проникать в его тело, растворяясь в нём на молекулярном уровне, но сохраняя своё сознание. В этот момент раздался звук механизмов, которые стали опускать пол. Человек попытался дать команду своему новому телу, но звериная суть сопротивлялась и помимо его воли огласила подвал раскатистым оглушительным ревом. Пол опустился, раздался щелчок, а человек всё продолжал невидимую борьбу со зверем. Инстинкт голодного льва толкал его из клетки. Его глаза видели жертву, а слюнные железы и желудок начинали вырабатывать секреции.

Сопротивлялось этому человеческое сознание и воля. Юродивый заставил «льва» выйти из клетки и теперь с трудом сдерживал его тело от броска в сторону Екатерины Александровны. Сверху раздавались крики публики, желающей увидеть представление, она мешала сознанию человека контролировать инстинкты голодного зверя. Юродивому казалось, будто он сидит внутри гоночной машины, стоящей на ручном тормозе, которая, того и гляди, сорвётся с места с безумной скоростью и в непредсказуемом направлении. Он заставил льва стоять в ожидании того момента, когда спрыгнет Романов. Им предстоит разыграть схватку, тем самым усыпить бдительность и переместиться вне зоны видимости, а оттуда к решётке и в пролом, ведущий к самому побережью. Однако всё пошло не так. Бутылка из-под коньяка больно ударила в височную область. На долю секунды сознание человека потеряло контроль над инстинктами зверя. Лев был готов к смертельному броску. Сознание человека отказывалось остановить происходящее, поскольку включилась память зверя, работая подсознательно. Юродивый силой воли успел только перенацелить хищника наверх, откуда был нанесен удар бутылкой.

Остальное сработало автоматически. Лев прыгнул и, уцепившись за край каменного пола, стал скрести когтями, стараясь спастись от падения вниз. «Животное» с огромным удовлетворением наблюдало бледные, перекошенные от страха лица людей, в первую очередь Антихриста. Юродивый успел подумать, что было бы неплохо вскарабкаться и кинуться на главного врага рода людского. С его смертью, может, и не было бы Апокалипсиса, несущего человечеству страшные муки. Он собрал все силы и уже уцепился когтями своей задней лапы, как увидел среди перепуганных людей чёрного монаха. Он схватил самого крупного охранника и швырнул его прямо на Юродивого. Человек растерялся, а инстинкт зверя, напротив, отреагировал быстро, и он обхватил человека передними лапами.

Вес охранника и сильный толчок сделали своё дело, и лев с человеком сорвались вниз. Сознание человека не успело отреагировать на новую ситуацию, челюсти животного, ведомые всё тем же инстинктом убийцы, сомкнулись на сонной артерии жертвы. Вскочив на «лапы», Юродивый увидел, что Романов с матерью, воспользовавшись суматохой, уже открывают решётку и выходят к пролому в стене. Романов оглянулся на льва и перекрестился. На его лице не было испуга. Только немного растерянности. Глаза человека и «зверя» встретились.

Михаил, зная о планах помощника, смотрел на льва, пытаясь найти в нём признаки человеческого существа. Он не закрыл дверцу, словно приглашая смотрящее на него животное проследовать за ним к спасительному пролому. «Лев» помотал головой и рыкнул на него, заставляя поскорее уходить. Получилось, наверное, забавно, только не для данного момента. Романов понял и поспешил укрыться с матерью в проёме скалы.

В потолке наметилось какое-то движение. Юродивый выскочил в центр подвала, пытаясь своим устрашающим видом как можно дольше сдержать преследователей. Он успел увидеть направленное на себя дуло автомата и попытался отпрыгнуть в сторону, но не успел. Тело в пяти местах пронзила ужасная боль. Юродивый сразу включил трансформацию, стараясь как можно быстрее выйти из умирающего зверя. Теперь он переходил в свою обычную внешность церковного сторожа и поспешил вслед за Романовыми. Протиснувшись в расщелину, ощупал землю и нашёл одну из трёх заранее приготовленных свечей. То, что двух других недоставало, говорило, что тайник был обнаружен предыдущими беглецами и они не разобьют себе головы о нависающие скальные уступы. Вскоре он услышал голоса и увидел мерцающее пламя двух свечей. Екатерина Александровна шла очень медленно. Переживания и стресс негативно сказались на её здоровье, но она не подавала виду и старалась из последних сил.

— Соболев, Юра? Ты? — Романов услышал шаги позади.

Он всё не мог запомнить, как зовут его спасителя, путая старое и новое имя.

— Да, Михаил Георгиевич, это я.

Романов поднёс свечу, осветив лицо подошедшего мужчины. Его лицо сменило тревожное выражение на неподдельную радость.

— Ну вот, теперь человек, как хорошо. — Он перекрестился. — Неужели всё получилось со львом?

Несмотря на опасность, Романову не терпелось получить подтверждение о творящихся на его глазах чудесах.

— Что значит «человек»? — подала голос недоумевающая Екатерина Александровна, которая так и не узнала всех тонкостей драмы. — И что со львом? Это кто, дрессировщик?

— Нет, это, мама, наш ангел-хранитель, — улыбнулся Романов.

— Не знаю, я его не видела в яме со львом, — проворчала старуха, не понимая, почему её сын так превозносит заслуги незнакомого ей человека.

Вскоре блеснул свет, и они вышли из подземного тоннеля. В тот же момент значок на лацкане пиджака Романова стал издавать тихонькое пиканье.

— Помощь рядом! — обрадовался он. — Это маячок подарил Президент для моей безопасности. Я его ещё вчера активировал, посылая сигнал о спасении. Как говорил Президент, с его помощью происходит моментальное обнаружение местонахождения и высылка помощи спецподразделения. А когда помощь рядом, они дают о себе знать, посылая на приёмник звуковой сигнал. Наши ребята где-то рядом.

Они вышли на слепящий свет, жмурились, привыкая к свету рядом с ними. Им навстречу вышли несколько симпатичных и крепких парней в камуфляжах.

— Михаил Георгиевич, — обратился один из них, видимо старший группы, к Романову, — группа экстренной помощи прибыла для вашей эвакуации.

— Но как вы это видите? — удивился и обрадовался наследник.

— У берега нас ждёт катер, а чуть подальше от берега под перископом стоит подводная лодка, на борту которой мы уже завтра утром будем в Мурманске.

— Тогда чего мы ждём! — просияла Екатерина Александровна, которой не терпелось побыстрее покинуть эту опасную территорию. — Нечего болтать понапрасну.

Все улыбнулись и тронулись в сторону береговой линии.

— Я должен остаться, — неожиданно для всех, и в первую очередь для Романова, заявил Юродивый.

— Как? Почему? — удивился тот.

— Алёна. Я должен вырвать её у принца Харольда, — напомнил Романову про свою прошлую жизнь его помощник. — Вы с Екатериной Александровной теперь в полной безопасности, я теперь смогу попытаться помочь и ей.

— Может, мы обратимся к Великобритании с официальным требованием на уровне российского правительства? — предложил Романов. — Я уверен, что Президент мне в этом не откажет.

— Это не поможет, — покачал головой Юродивый — Даже может навредить.

В этот момент один из бойцов караула у выхода из подземного хода доложил, что в тоннеле слышны голоса преследователей. Прощались быстро, по-военному. Проводив удаляющуюся группу взглядом, Юродивый снова вернулся к невидимому состоянию и пошёл навстречу погоне.

…Как только принц Харольд остался наедине с Сатаной, рой мух тут же исчез. Лица Дьявола под капюшоном было не видно, и всё же принц сразу почувствовал, что тот чем-то озабочен.

— Русский царь набрал силу. Его поддерживает сам Христос со своим святым воинством. Ему служит Оборотень, которого мы считали сгинувшим, поэтому ему удалось уйти, — разъяснил происходящее Дьявол.

— Оборотень жив? — удивился Антихрист, вспоминая события в лондонской гостинице. — Значит, он вернётся, чтобы освободить журналистку.

— Не бойся, я дам тебе в помощь своего главного помощника Изувиля, он первым последовал за мной с небес и стал падшим ангелом, как и я. Он явится уже завтра, и весь мир будет трепетать в страхе, а ты его покоришь, и он станет тебе служить. Последние сомнения уйдут из тех стран, которые ещё не решили подчиниться твоему господству. Он всегда будет с тобой, он будет твоими глазами и ушами, от которых не спрячется Оборотень. Моя ошибка больше не будет представлять для тебя никакой опасности. Изувиль избавит тебя от него раз и навсегда.

— Я благодарен тебе, Отец! — Антихрист склонил голову перед Дьяволом.

— Но это ещё не всё, что я хотел тебе сказать. — Сатана остановил поток его излияния.

— Я слушаю.

— Пришло время жёстких мер, — наставлял из-под капюшона скрипучий голос. — Тебе необходимо собрать всех банкиров, глав и представителей династий основных капиталов планеты, все масонские ложи, монашеские ордена. Призвать Ватикан. Заставить всех их первыми признать мою церковь Абсолюта и войти в неё. И тут же объявить войну всем, кто не разделяет единую веру, уклоняется от электронного учёта. После твоего Манифеста о Единой церкви Абсолюта папа римский призовёт тебя «спасти цивилизацию» и принять мировую корону единого правителя и мирового государя. Изувиль поможет устроить всё очень быстро с тем, чтобы короновать тебя в храме Соломона, как Царя Земли.

— Я готов, Отец!

— У тебя осталось одно препятствие — Россия, с которой мы должны начать войну сразу после коронации, когда их новоявленный царь откажется подчиниться твоему мировому господству и признать тебя единым правителем и Царём Земли.

— Я давно хотел уничтожить это варварское население, — признался принц.

— Только сделать это надо так, чтобы втянуть Россию в войну по всем её необъятным границам. — Сатана продолжал инструктировать. — Их малочисленное население и ничтожная армия растянутся по необъятной территории и, как верёвка, будут рваться в тонких местах. Когда же русские ослабеют, нанесём решающий удар, который, собственно, уничтожит их как нацию, и не будет больше ни России, ни русских, ни их православных храмов.

Алёна не ждала, что принц Харольд вернётся вечером. Помещённая по приезде в Лондон на борт огромной четырёхпалубной океанской яхты, она вот уже несколько дней провела в заточении под неусыпной охраной команды корабля и лично сэра Джека Фаррела. Она уже стала надеяться, что он про неё забыл в круговороте своих дел и вскоре отправит домой, как сдают в утиль старую ненужную вещь. Но, видимо, ошиблась.

Из окна каюты люкс верхней палубы яхты она наблюдала, как по причалу движется его чёрный бронированный лимузин, как он вышел и передал какие-то распоряжения встречавшему его капитану. Капитан был приятным мужчиной, вежливым в обращении, истинный джентльмен. Пока не было принца, он педантично выводил пленницу гулять на верхнюю палубу к бассейну. Был немногословен. Не сводил с неё глаз, особенно когда она купалась в бассейне. Становилось непонятно, что кроется в его взгляде. Только лишь служебное рвение или нечто большее? Принц взбежал по трапу и прямиком направился в каюту к русской журналистке. Он был возбуждён и решителен. Не хотел больше откладывать свою давнюю мечту о реванше.

— Я прошу вас переодеться к романтическому ужину, — первое, что произнёс принц, когда влетел в комнату женщины.

— Но, ваше высочество, я немного нездорова, — решила схитрить Рощина. — Я не могу отправиться с вами в город.

— А этого и не нужно. Мы проведём с вами незабываемый романтический вечер на яхте, — тоном, не терпящим возражений, отчеканил он. — Яхта сейчас снимется с якоря, и поужинаем при свечах и лунном свете. Разве это не романтично?

— Да, конечно. — Она не знала, что ответить, не ожидала подобного развития событий.

Судно и в самом деле отшвартовалось и маневрировало для выхода со стоянки. Спустя несколько часов яхта добралась до устья Темзы. Перебрав гардероб, Алёна выбрала самое простое чёрное платье, самое пуританское в сравнении с остальными нарядами. Она не стала делать макияж, не надела ни одного украшения, даже не стала укладывать волосы, добиваясь того, чтобы её внешний вид разочаровал принца, видя в этом своё спасение. Жаль, она не могла вновь испачкать себя грязью, иначе непременно этим воспользовалась бы. Вскоре яхта остановилась и бросила якорь. Ночь была звёздной, полная луна освещала палубу так, что дополнительное освещение не потребовалось. Между тем свечи на прекрасно сервированном столе давали дополнительный свет. Принц был одет в клубный морской пиджак и фуражку, немного возбуждён, хотя старался не подавать виду и сохранять хладнокровие. Сидя напротив него, Алёна вдруг заметила отчалившие от яхты два катера с командой.

— Куда это они? — удивилась девушка.

— На берег.

— А как же мы здесь одни? — испугалась Алёна, больше всего, что теперь совершенно беззащитна перед мужчиной с определенной по отношению к ней, ярко выраженной целью.

— Мы не одни. — Антихрист упивался её страхом. — На судне остался капитан и один матрос, но мы их не увидим.

— Мне как-то не по себе, — поёжилась девушка, как от озноба. — Я, наверное, простыла. Можно я вернусь в свою каюту?

— Ужинать не будете? — усмехнулся принц. — Что ж, может, так оно и лучше.

Они встали и прошли к лифту. Рощина немного успокоилась, удивляясь покладистости принца. Но в лифте, вместо того чтобы нажать на третий этаж, он нажал на палубу минус один.

— Куда это мы спускаемся? — насторожилась женщина.

— Я хочу показать вам на сон грядущий нечто интересное. — Он скривился в натянутой улыбке.

Лицо Антихриста в свете лифтового освещения выглядело зловещим. Они вышли и оказались в трюме, у которого в боковой части корпуса, словно в кинотеатре, располагался большой прозрачный экран.

— Ух ты, жаль, ничего не видно ночью, — невольно вырвалось у Рощиной.

Принц щёлкнул тумблером, и сразу несколько мощных прожекторов осветили тёмную толщу воды. Взору Алёны предстала морская фауна в виде небольшой стайки рыб и большой пучеглазой камбалы. Девушка, как заворожённая, прильнула к холодному прозрачному корпусу, пытаясь рассмотреть как можно больше.

— Вы хотели бы погрузиться в этот морской мир? — поинтересовался мужчина.

— Что вы, я и плавать-то не умею, — честно призналась она. — Я воды боюсь больше всего на свете.

— Я так и знал, — усмехнулся принц, — значит, правильно сделал, что решил отложить своё возмездие, и выбрал для этого самое подходящее место.

— Возмездие? — Девушка обернулась с непониманием и испугом. — Мне? За что?

— Ты, безпородная сучка, предпочла мне это полуживотное, да ещё родила от него своего выродка. И спрашиваешь, за что? — Принц уже не скрывал подлинных эмоций. — Иди за мной!

Он подошёл к противоположной стене, в которой были две двери. Одна — обычная, деревянная, другая стальная, полукруглая, в двадцати сантиметрах от пола, с небольшим стеклянным окошком и колесом вместо ручки. Словно сейфовая дверь. Рощина, объятая страхом, последовала за ним, словно загипнотизированная.

— Смотри! — Он открыл обычную дверь, за которой находились непонятные предметы, больше похожие на медицинские инструменты.

Гинекологическое кресло с кандальными зажимами, операционный столик с ремнями для фиксации. Похожий на спортивный тренажер пыточный стол с различными чудовищными аксессуарами.

— Ты говорила, что была изнасилована. — Принц скинул пиджак и засучил рукава на расстёгнутой рубашке. — Это ничто по сравнению с тем, что сделаю с тобой я!

Девушка почувствовала, как у неё подкашиваются ноги и она сползает по стене на пол.

— Только не обмочись раньше времени. — Насмехаясь, мужчина достал из ящика письменного стола альбом с фотографиями. — Вот, выбирай, с чего начнём.

Он бросил ей альбом, который раскрылся на какой-то странице. Алёна невольно посмотрела на фотографию девушки с окровавленными гениталиями, пристёгнутой к гинекологическому креслу. Она отпихнула альбом ногой и опустила голову, закрыв лицо руками.

— Нет, ты просмотришь его весь и выберешь, что тебе более предпочтительно. — Он схватил её за волосы, поднял голову и стал пролистывать перед её глазами отчёты о своих кровавых подвигах.

Девушка закрыла глаза, лихорадочно пытаясь сообразить, что ей делать.

— Итак, с чего начнем? — Он закончил листать альбом и отпустил её волосы.

Рощину охватила паника, она оттолкнула сидящего перед ней на корточках принца и бросилась из пыточной. Выбежав в смотровой зал, попыталась закрыть за собой дверь, но мужчина одним ударом откинул её на несколько метров. Она подбежала к двери, ведущей наверх, но та, видимо, была заблаговременно закрыта и не поддалась.

— Это мне начинает нравиться. — Кровавый монстр приближался к перепуганной жертве. — Трепыхание жертвы только возбуждает аппетит.

Вызванный ею лифт открыл двери слишком поздно. Вместе с ней ворвался Антихрист, схватил за горло и стал душить. Чувствуя удушье, Алёна вцепилась ногтями ему прямо в глаза. Принц взревел и отпустил её. Рощина выскочила из лифта и, бросившись к металлической двери, стала что есть силы крутить колесо. Заскочив внутрь, она закрылась на аналогичный замок, услышав характерный металлический звук, из-за небольшого окошка она с удивлением наблюдала за неторопливыми движениями приближающегося мужчины. Тот, кажется, даже не был разочарован тем, что добыча ускользнула из его рук.

— Что, спряталась? — Принц постучал по толстому выпуклому стеклу окошка. — Открой немедленно, или пожалеешь.

Алёна замотала головой. Она лучше задохнётся в этой камере, но не выйдет.

— Дура, это шлюзовая камера, сейчас я открою кингстон, и тебя зальёт водой.

До конца не отдавая себе отчёт в том, где находится, Рощина знала, что всё равно не выйдет, не отдаст себя в руки насильника и маньяка.

— Как знаешь, — сердито произнёс принц и нажал красную кнопку рядом с дверью.

Раздался вой сирены, внутри кабины замигала сигнальная лампа. Вскоре под ноги Рощиной хлынула холодная вода.

— Прекратите, я не умею плавать, — запаниковала она, барабаня по стеклу шлюзовой камеры.

— Здесь не имеет значения, умеешь ты плавать или нет, — смеялся, прижав лицо к стеклу, Антихрист. — Ты зря не посмотрела все фотографии, увидела бы, как хлебала воду чемпионка Англии по плаванию, чьё тело затем выловили рыбаки.

— Выпустите меня, у меня ребёнок маленький, — заплакала женщина, вспомнив про Севку.

— Ты можешь выйти, пока вода не поднялась до бортика, потом сработает датчик, и дверь уже не откроешь. — Младший Виндзор предложил ей путь избавления. — Я же не буду тебя пытать. Просто займусь с тобой сексом.

В голове у Алёны всё смешалось. Вода уже почти достигла опасной отметки. Она понимала, что принц обманет и она станет очередным экспонатом коллекции в кровавом фотоальбоме. Вода прошла отметку, и сигнальный свет внутри шлюзовой камеры погас, Алёна почувствовала, как напор воды усилился в несколько раз и вода поднялась до пояса, затем до живота, груди. Вдруг поток остановился, и лицо Антихриста вновь расплющилось по стеклу.

— Я остановил поток воды, даю тебе последний шанс, — без тени улыбки произнёс он. — Просто не хочу иметь секс с утопленницей. Хотя это и достаточно забавно.

Омерзение захлестнуло Рощину. Она мысленно попрощалась с сыном и матерью. Вспомнила Соболева и поймала себя на мысли, что может увидеть его очень скоро. Это прибавило ей сил.

— Пускай воду! — тихо произнесла девушка и стала молиться.

Антихрист продолжил затопление камеры, не отрываясь от смотрового окна, боясь упустить момент смерти. Вода подобралась к подбородку и подняла тело девушки к самому потолку камеры, ещё мгновение… Она набрала лёгкими последний глоток воздуха и погрузилась на дно камеры. За стеклом двери Антихрист строил гримасы. Она отвернулась от него к тёмной стенке, лишь бы не доставлять удовольствие видеть, как она начнёт захлёбываться.

Она слышала, как мужчина барабанит и кричит за стеклом, но ей уже было всё равно. Закрыла глаза и сильно сжала веки. Лёгкие, казалось, сейчас взорвутся от недостатка кислорода…

Уже больше не могла терпеть, мысленно представляя, как в них хлынет вода, но откашляться она уже не сможет. Ноги задёргались в преддверии смертельного вздоха… и тут она ощутила… поцелуй! Во всяком случае, нечто похожее на него…

Словно ей в рот вставили нагубник дыхательной трубки. Она вздохнула, в лёгкие пошёл воздух. Она открыла зажмуренные глаза, но ничего не увидела. Разве что стенку шлюзовой камеры через призму холодной воды. И всё. Но это точно был поцелуй!

Ну, вот опять! Теперь она всё сильнее ощущала плотные мужские губы, язык. Чей-то рот, обхвативший её губы, словно делал непрерывное искусственное дыхание. Алёна расценила это посмертными ощущениями, галлюцинациями ещё функционирующего мозга.

Заметила, как в стенке шлюзовой камеры стал медленно открываться автоматический люк для водолазов. Она испугалась, но какая-то невидимая сила увлекла её в открывшееся водное пространство. Алёна побоялась оторваться от спасительного поцелуя, с которым теперь была связана, как ребёнок пуповиной в утробе матери.

Через минуту подъёма, который она преодолела с помощью какой-то невидимой силы, она оказалась на поверхности воды и смогла, наконец, вдохнуть полной грудью спасительного воздуха. Губы ещё хранили память о поцелуе, но ей было не до того, словно лишённая спасательного круга, она стала тонуть. Закричала, зовя на помощь, и вскоре почувствовала крепкую мужскую руку. Это был капитан Джек Фаррел, безцеремонно схвативший её за волосы и «буксирующий» к борту яхты. Они взобрались по трапу на нижнюю палубу.

— Спасибо, кэп, — откашлявшись, пробормотала Рощина, вновь озаботившись тем, что же делать дальше.

— Не стоит, мэм, это сделал бы каждый мужчина. — Капитан оглядел её облепленную мокрым платьем фигуру. — С вами всё в порядке, вы не ранены?

— Нет, но думаю, это ненадолго. — Девушка одёрнула платье, соображая, что можно, а что нельзя рассказать капитану о творящихся на яхте злодеяниях и о том, что с ней произошло.

Она не успела ничего сказать, на палубе показался принц Харольд.

— Вот это да, Братец Кролик, а говорила, не умеешь плавать. — Он медленно приближался к женщине. — Обманула меня, как Братца Лиса.

— Не трогайте меня! — в ужасе вскрикнула Алёна.

— Только не бросайте меня в колючий кустарник, — продолжал пародировать известную сказку английский принц.

— Помогите мне, он меня сейчас убьёт, — еле слышно шепнула она своему спасителю.

— Спасибо, капитан, что вытащили эту беглянку, — поблагодарил Фаррела принц. — Я щедро вас награжу, а сейчас прошу помочь мне спустить её в трюм.

— Слушаюсь, ваше высочество, — козырнул капитан, схватив девушку под руку.

— Попалась! — Антихрист подошёл к своей жертве с другой стороны. — Ой, да ты вся мокрая. — И кивнул капитану: — Тащите её вниз. Сам спас, теперь и носись с ней дальше.

Он брезгливо отстранился от Рощиной, встав спиной к перилам. В этот момент капитан Джек Фаррел отпустил руку женщины и, рванувшись что есть силы, толкнул принца в грудь. Вскрикнув от неожиданности, Антихрист взмахнул ногами и перевалился через борт корабля.

— Ричард! — заорал во всю глотку капитан.

— Да, сэр, — послышался сверху из капитанской рубки ответ рулевого.

— Снимаемся с якоря и полный вперёд! — неожиданно приказал он.

Только сейчас, поняв, что её жизни больше ничего не угрожает, Рощина потеряла сознание, рухнув на руки мужчины, еле успевшего её подхватить. Вскоре она пришла в себя в своей каюте. Он была переодета в сухую одежду и лежала на кровати, возле которой сидел капитан.

— Простите, сэр, куда мы сейчас направляемся? — переборов стыд за своё безпомощное состояние, поинтересовалась Рощина.

— Вы же русская, — улыбнулся моряк. — Конечно, в Россию. В Англии меня разорвут на мелкие кусочки.

Алёна благодарно улыбнулась ему, проникнувшись огромной симпатией. Могла ли она предположить, что он ради неё пойдёт на такие подвиги. Женщина внимательнее посмотрела на мужчину и сочла, что он недурен собой. Только вот эта борода. Ей очень не нравились бородатые мужчины.

Уже утром в российских территориальных водах их судно арестовал пограничный катер, который препроводил яхту под конвоем в мурманский порт. На корабле остались несколько моряков пограничной службы, которые настрадавшейся девушке казались почти родными людьми.

Антихрист при падении ударился головой о корпус корабля и потерял сознание. Когда пришёл в себя, не понял, где находится. Огромный зал, со всех сторон окружённый панелями вместо стен и датчиками с цифрами, цветными индикаторами, непонятными компьютерными шрифтами или чем-то подобным.

Он полулежал в капсуле, больше похожей на раскладную кровать, под стеклянным колпаком, тоже снабжённым индикаторами. Он хотел откинуть стекло, стал искать ручку, но прозрачная крышка сама отъехала под корпус капсулы.

— Ты очень нетерпелив, — словно гром среди ясного неба раздался голос Сатаны, и принц увидел его в виде голографического изображения, — ты много времени уделял этой девке. Я тебе говорил, какие перед тобой стоят задачи, а ты всё не можешь насытиться простой банальной местью. Ты должен был дождаться Изувиля, но опять поступил по-своему.

Смутившийся принц что-то залепетал в своё оправдание, но Сатана отмахнулся от его извинений.

— С другой стороны, мы разыграем ситуацию и обернём всё случившееся в свою пользу. — По голограмме пошли небольшие помехи.

— Где я нахожусь? — выплеснул наконец свой вопрос принц Харольд.

— Ты на корабле космических пришельцев. Жители Земли уже давно ожидают контакта с представителями иных цивилизаций. Вот и пришёл момент. Ты приведёшь с собой представителя другой галактики, у которого один с тобой бог — Абсолют. Он направил пришельца для подтверждения твоей божественной природы и избранности, — усмехнулся Сатана, отчего изображение опять зарябило. — А теперь тебе нужно познакомиться со своим наставником, я говорил тебе о нём три дня назад.

— Отец, ты ошибся, — поправил его Антихрист. — Это было вчера, перед тем как я отправился на яхту.

— С того момента уже прошло три дня, — покачал головой «монах».

— Три дня? — удивился принц. — Я же только вчера упал за борт?

— Ты три дня был мёртвым, ну, или почти мёртвым, — как-то неопределённо пояснил Дьявол. — Потом я вернул тебе возможность дышать, говорить и двигаться. Ты же Мессия! Все повторяется, как у их Иисуса, который воскрес на третий день. Теперь даже последним скептикам нечего будет возразить по поводу твоего божественного происхождения.

Весь мир уже признал тебя погибшим в результате несчастного случая, и вскоре в соборе Святого Павла пройдёт похоронная служба. Это событие транслируется всеми телеканалами мира, вот туда ты и проникнешь. Сойдёшь с небес в сопровождении падшего ангела, которого земляне воспримут старшим братом по разуму. Итак, знакомься — Изувиль!

Пространство рядом с Сатаной заискрило, возникло голографическое изображение существа, похожего на инопланетянина. Выглядело оно ожидаемо. Большая голова-мозг, испещрённая вздувшимися венами, покоилась на субтильном, хотя и рослом теле. Большие, лишённые ресниц и век рыбьи глаза на плоском лице, маленький хищный рот с редкими острыми, как у щуки, зубами. Вместо носа зияли два небольших отверстия. Голография стала осыпаться и вскоре полностью материализовалась. Изувиль поздоровался с принцем. Его рука была холодна и липка, словно гигантская улитка ахатина, изо рта шёл специфически неприятный запах кислоты. Но голос был на удивление красив, сглаживая таким образом впечатление от внешности.

— Итак, принц, оставляю тебя, теперь я уверен, что намеченное нами сбудется в ближайшее время, — произнёс Сатана, и его голограмма распалась, оставив принца Харольда Мессию наедине с Изувилем.

— Ты хотел спросить меня, каковы наши планы, — угадал мысли принца падший ангел, — приготовься, через пятнадцать секунд мы будем над собором Святого Павла.

Так принц понял, что Изувиль читает мысли.

— Это самая незначительная из моих возможностей, — подтвердил догадку Изувиль. — Теперь же тебе нужно переодеться в более подобающую для твоего воскрешения одежду.

На принце появился обтягивающий серо-стальной комбинезон, плащ пурпурного цвета, голову украсил отливающий золотом лавровый венок. Венок, казалось, витал в воздухе над головой. Антихрист хотел его поправить, но рука пролетела сквозь него. Венок оказался голограммой.

— Одежда тоже голограмма, — подтвердил его мысли Изувиль. — Но люди этого не поймут. Даже на ощупь.

Тем временем сквозь прозрачный пол летательного аппарата проступил огромный купол собора Святого Павла.

— Всё, теперь люди нас заметили, — констатировал Изувиль, — сейчас начнётся паника.

И точно, собор стал напоминать потревоженный муравейник, из которого выбегали люди, пришедшие на панихиду. Операторы телекомпаний уткнулись в видеоискатели, словно в снайперские прицелы, с жадностью снимали сенсационные кадры. Летательный аппарат спустился ниже и завис в двадцати метрах от земли. Из него появился светящийся тоннель, опустившийся прямо на газон перед входом в собор.

— Спускайся, это что-то вроде лифта, — указал на выход из корабля Изувиль, — когда я понадоблюсь, достаточно только мысли, и я приду.

— А почему ты не со мной? — недоумевал принц.

— Для людей два чуда сразу — слишком много, — уверенно произнёс падший ангел. — Ты воскрес, насладись этим моментом и опусти завесу тайны над тем, кто здесь в корабле пришельцев. Пусть твои противники трепещут перед твоей силой. Я появлюсь на оглашении Манифеста, как посланник единой религии Абсолюта, и помогу тебе установить эту религию в качестве единой на планете.

Антихрист вошёл в световую шахту и плавно, словно погрузившись в невесомость, стал спускаться к людям. Его появление вызвало настоящий шок! Даже затворы фотокамер на некоторое время стихли. Общественность уже свыклась с известием о гибели своего божества, а теперь наблюдала его воскрешение. Фанаты упали на колени, кланялись до земли. Кто-то по инерции крестился, кто-то воздевал руки к небесам, словно призывая Абсолюта засвидетельствовать искренность его верования.

Людей охватила истерия. Они скандировали имя принца, словно мантры. На выходе из собора показалась королевская семья во главе с Уильямом под руку со своей супругой. Чуть сзади шествовал биологический отец Антихриста — «вечный» принц Чарльз тоже с супругой, отрёкшийся от престола Великобритании в пользу старшего сына. За ним мелькала рыжая шевелюра принца Гарри. Далее шествовали прочие члены большого Виндзорского рода. Сказать, что семья была растерянна, — не сказать ничего. То, в кого он перевоплотился, как он появился и откуда, заставило королевскую семью уверовать в то, что он — сын Божий. Мессия! Значит, всё верно, он говорил правду! И это не маргинальный пиар и желание за счёт религии подмять под себя как можно больше власти.

— Ваше высочество, — обратился к своему воскресшему брату король Великобритании Уильям Виндзор, — вы ли это?

— Да, это я! — с огромным удовольствием, раздуваясь от пафоса, подтвердил явившийся с небес младший Виндзор.

— Но как? — Бледный Уильям показал на летательный аппарат и небо. — Что это?

— Я воскрес милостью Божьей Отца моего Абсолюта. Он послал меня на землю ещё раз, чтобы я смог завершить Миссию, прекратить войны, болезни, голод, жажду и прочие людские страдания. Построить на этой планете Абсолютный порядок.

Ожившие теле— и фотокамеры заработали с удвоенной силой, словно хотели наверстать упущенное в минутной паузе.

— Сынок! — Расчувствовавшийся принц Чарльз с полными от слёз глазами выступил вперёд, вытянув руки, пытаясь обнять своего вновь обретённого сына.

— А это, — Антихрист, не желая обниматься, нарочито повернулся к Чарльзу спиной, лицом к космическому аппарату, — «рука» Отца моего Абсолюта. Он направил со мной своего Посланца, чтобы тот свидетельствовал о нём как о Едином Боге Вселенной во всех её измерениях, равно как и в параллельных мирах.

— Я принимаю тебя как Мессию, сына Бога и перехожу в церковь Абсолюта. Также призывая всех прихожан Англиканской церкви последовать моему примеру, — торжественно произнёс Уильям, становясь на одно колено и целуя руку своего младшего брата.

— А ты, оказывается, совсем не глуп, — улыбнулся принц Харольд. — Поэтому и наследуешь милость Абсолюта, будешь спасён, как те, кто последует за тобой. Но тебе надлежит подать пример сомневающейся мировой элите, вживить персональный код потребителя, поскольку врата церкви Абсолюта откроются только тем, кто докажет свою преданность идеалам Абсолютного мирового порядка. Только полный контроль над расходами всех благ в наступающем дефиците жизненных ресурсов может дать людям стабильность и порядок в нынешнем хаосе.

— Я имплантирую чип, — с готовностью откликнулся король Великобритании, — и пусть все королевские дома Европы последуют моему примеру.

— Это хорошо и своевременно, поскольку я уже завтра провозглашу Манифест, согласно которому человечество войдёт в Абсолютный мировой порядок. — Он горделиво оглядел восхищённую толпу — С завтрашнего дня жизнь на планете изменится. Исчезнут предрассудки, сомнения и мораль, надуманные разными религиями для контроля поведения человека. Человек наконец освободится от того, что ему всегда мешало полноценно жить. Теперь его поведение будет контролировать персональный код потребителя — ПКП, и он же станет пропуском в церковь Абсолюта — Единственного Бога во всей Вселенной.

— Вместо христианского креста? — догадался Уильям.

— Да, с помощью ПКП мы сможем отличить своих от чужих и начать борьбу против противников «Нового порядка», — подтвердил младший брат.

Книга третья Антихрист и русский царь: второй раунд

Глава 4. Реванш Антихриста

Россия. Москва.

Великобритания. Лондон.

Лето. Утро

Коронование нового русского царя Михаила Георгиевича Романова в храме Христа Спасителя, несмотря на прогнозируемый рейтинг, телекомпании транслировать отказались. Причиной тому стало неожиданное известие о том, что в Лондоне в это время проходила прямая трансляция воскрешения принца Харольда Мессии и оглашение Манифеста. С ним появился космический посланник Вселенского Бога Абсолюта. Это событие уже целые сутки освещали телеканалы мира, побивая все рекорды интереса к происходящему событию. Цена минуты рекламы в период трансляции уже исчислялась несколькими миллионами долларов, и это определяло приоритет для телевидения.

Даже в России телеаудитория — одни, в основном, патриоты страны и православные верующие — прильнула к экранам отечественной трансляции, обсуждая Россию и её дальнейший путь. И, конечно, царя. Его открытую светлую внешность, достоинство, с которым он держался на церемонии. Его мать, княгиню Екатерину Романову, и ту скрытую до поры ветвь романовского дома, которая так стремительно взлетела на российский трон, оставив других кандидатов далеко позади. Обсуждали и Президента, удивляясь тому, что он добровольно уступает свою власть над страной. Вспоминали Священное Писание, усиленно крестились. Более же молодая и успешная аудитория, выросшая на голливудских блокбастерах, с нетерпением ждала заморское шоу, пересматривая в сотый раз кадры анонсов корабля пришельцев. Среди них были и те, кто выступал ярым противником монархии, в основном люди пожилые, не носившие теперь нательный крест и провозгласившие идеалы давно рухнувшего коммунистического строя, кроме того, так называемые «толерантные демократы», иначе говоря, гомосексуалы. Трансляцию коронации Романова вели исключительно государственные и православные каналы, остальные отечественные телекомпании зарабатывали шальные деньги на лондонском шоу.

Провозглашение манифеста происходило на «Уэмбли». Летательный аппарат, повисший над стадионом, излучал слепящее сияние, скрывающее истинную форму корабля. В центре пространства установили открытую сцену с трибуной и длинным столом, за которым сидели самые влиятельные люди мира. Король Великобритании, Президент США, главы сильнейших держав мира, богатейшие люди планеты. Вокруг сцены организовали 300 ВИП-мест. Телеаудитория обозревала «везунчиков» — промышленников, банкиров, политиков, представителей масонских лож. Странно было видеть среди этой пёстрой группы шотландские килты, расшитые золотом мундиры, мантии и парики, рыцарские доспехи, мечи и другие атрибуты тайных церемоний. Словно они собрались на корпоративный праздник, карнавал. Огромные проекционные экраны на четыре стороны позволяли всем сидящим на стадионе видеть волнующиеся лица крупным планом. Ожидали принца с Посланником.

Они появились… В виде голограммы. Из летательного аппарата. Со слабым лучом света. Продолжением луча была словно собранная из световых пазлов голограмма принца и удивительного большеголового существа, чей крупный план весь стадион увидел на огромных экранах. Над «Уэмбли» пронёсся вздох восхищения и тревоги. Человечеству впервые выпало увидеть живого пришельца. Не успела голограмма полностью проявиться, как стала осыпаться, и собравшиеся увидели ещё одно чудо. Телепортацию живой материи. Люди, затаив дыхание, наблюдали, как на месте исчезающей голограммы на их глазах появились два богоподобных существа. Стадион взревел. Аплодисменты, свист, крик — и всё смешалось в одном приветственном гуле. Всё стихло, как только принц поднял руку.

— Слово Посланнику нашего Единого Бога Абсолюта, создавшего Землю, а до неё космическую материю, галактики, планетарные и звездные системы, чёрные дыры и ещё много того, о чём мы даже не знаем.

Тишина стала ещё звонче. Казалось, слышен стук десятка тысяч встревоженных сердец.

— Люди планеты Земля, — приятный баритон пришельца разлился по стадиону, — я здесь по поручению Абсолюта, того, кого ваши разноплемённые народы считают Христом, Аллахом, Буддой и другими божествами. Вы развязываете религиозные войны и истребляете друг друга из невежества. Вы подвергаете экологию планеты и жизнь человечества опасности. Пришло время установить Абсолютную истину и Абсолютную веру. Подобно Христу, принц Харольд — сын Абсолюта и пришёл с миссией Абсолютной веры и Абсолютного порядка. Вы должны избрать его единым правителем Земли и Царём всех народов. Только тогда человечество избавится от страданий и будет существовать в гармонии с космическим порядком. В противном случае человечество погибнет.

— Я, принц Харольд Даньелз Виндзор Мессия, — перехватил выступление Изувиля Антихрист, — сын единого во Вселенной Бога Абсолюта, заявляю, что воскрешён после смерти и вновь послан на землю принять от основных мировых держав предложение возглавить человечество, приведя его к гармоничному существованию.

Он повернулся к главам ведущих держав в ожидании их ответов. Президенты и премьеры зашептались о своих полномочиях и всенародных референдумах.

— Народы ваших стран уже давно со мной, — презрительно усмехнулся принц, — они провели референдумы, а теперь вступают в мою церковь Абсолюта, добровольно присвоив себе потребительские коды. Больше половины жителей планеты — члены церкви Абсолюта — покупают продукты и другие жизненные ресурсы через международную сеть магазинов «Нового порядка». С сегодняшнего дня тем, у кого нет персонального гражданского потребительского кода, будет отказано в получении продуктов и других жизненных ресурсов. Все расчеты исключительно в системе персональных потребительских кодов, банковские пластиковые карточки отменяются. «Новый порядок» объявляет об их упразднении.

Над стадионом пронеслись разочарованный гул голосов обладателей банковских карт и радостные овации успевших имплантировать себе чип с персональными потребительскими кодами.

— Теперь все доходы будут учитываться на имплантированном чипе персонального кода потребителя, и он же будет единственной покупательской карточкой. — Антихрист испытывал неописуемую радость, понимая, что вскоре он получит неограниченную власть над каждым, вне зависимости от положения, титула, богатства. Он вспомнил колледж и компанию мальчишек, унижающих его за безродность. Он обвёл глазами стадион, словно пытался отыскать эти два-три ненавистных лица. Потом. Он отомстит им потом, когда можно будет отключить их от системы персонального кода. Или передать им на чип сигнал, провоцирующий головную боль или мигрень. А можно направить сигнал, вызывающий непрерывное расстройство желудка, и они умрут от истощения.

Да, сегодня поистине его день. Жаль, он не смог быстро расправиться со своими заклятыми врагами из России. Ничего, для России припасён особый план. А именно: втянуть Россию в затяжную, разрушающую основы государства войну. Как это было в 1914 году. Правда, для его осуществления нужно предпринять некоторые политические шаги, но определённая работа уже проводится. Статс-секретарь принца Владилен Мерзавой, пытаясь реабилитироваться за неудачу в Старославле, с удвоенной энергией осуществлял провокационную миссию в Стамбуле. Турецкое правительство ввязалось в военные провокации на Кипре. Найти причину для военного вторжения было несложно. Хитрый интриган уговорил турецкое правительство заявить мировому сообществу, что компактно проживающее на территории Греции население имеет турецкие корни. Захват в Эгейском море греческого континентального шельфа с нефтяными залежами обещал османам хорошие военные трофеи. А возможность уничтожить православный оплот в Афоне — «сладкий приз» для мусульман в регионе…

…По окончании торжественной процедуры воцарения Михаил Георгиевич Романов вошёл в свои кремлёвские апартаменты и сразу направился к иконостасу. Душа просила молитвы. Он немного устал от этой помпезности. Голова до сих пор ощущала давление обруча Большой короны Российской империи. Ладони рук продолжали чувствовать тяжесть драгоценного металла скипетра и державы, которые он принял.

Он вдруг засомневался в своих силах, стало не по себе, вдруг ему не удастся оправдать чаяния православного люда, сохранить Россию от многочисленных врагов и оградить от несчастий. Это была мимолётная слабость, и теперь он корил себя, просил прощения у Господа, призывая укрепить его слабый дух. Внезапно Богородица на иконе ожила, обратив на царя улыбчивый, исполненный доброты взгляд.

— Не бойся, Михаил, сын Романовых, Господь укрепит тебя в твоих устремлениях, тебе скоро понадобятся силы в борьбе против осквернителей святынь православных и веры. И я своим покровом не оставлю тебя без помощи. Ты, подобно святому Георгию, пройдёшь с победными святыми хоругвями, победишь змея и восстановишь справедливость на исконных христианских землях, сбросив с них многовековое османское ярмо.

Алёна целый день находилась в своей московской квартире с пультом от телевизора в одной руке и с висящим на другой маленьким Севкой. Всё это время она не отпускала его из рук, словно боялась опять потерять. Сердце её разрывалось между желанием всё бросить и заняться сынишкой, но голова заставляла считывать информацию о происходящем в Лондоне и Москве, чтобы правильней планировать будущие действия. Когда она узнала, что принц выжил, да ещё оказался спасённым кораблём пришельца, ей вновь стало не по себе от накатившейся депрессии. Не помогал и маленький сын, который своим присутствием ещё больше напоминал о недавно пережитых ими обоими страшных событиях.

Женщина понимала, что отныне никогда не сможет быть спокойной ни за себя, ни за сына. Она вспомнила своё чудесное спасение из шлюзовой камеры. Она всё чаще возвращалась к этим странным воспоминаниям и не могла найти вразумительного объяснения. Что это было? Откуда возник спасительный воздух? И ощущение мужского поцелуя? А странная история с английским капитаном? После того как их задержал пограничный катер, его как подменили. Он появился на палубе пьяный, кричал какую-то несуразицу о том, что его насильно связали и напоили виски. Девушка подумала, что тем самым он хочет создать себе алиби, что не убивал принца, но кроме неё был только матрос, который подтвердил, что капитан всё это время находился на палубе корабля в здравом уме и трезвый.

Кроме того, матрос видел инцидент у борта корабля и заявил о том, что капитан скинул хозяина яхты за борт ещё на территории Великобритании. Недоумевающего Джека Фаррела тут же арестовали и, во избежание международного скандала, выдали Соединённому Королевству. Девушка жалела своего спасителя, но смогла лишь дать показания полиции о намерении принца лишить её жизни и необходимых мерах, предпринятых капитаном, чтобы спасти ей жизнь. Полицейский, записывающий её показания, не переставал удивляться, кидая на неё восхищённые взгляды, но не верил ни одному её слову.

— И вы вышли через шлюзовую камеру? — несколько раз переспросил дознаватель. — То есть не дышали около пяти минут?

Алёна не ответила. А что она могла сказать, кто бы ей поверил? Про поцелуй, наполнивший её лёгкие кислородом?

Наталья Андреевна — мать Алёны — уехала подыскивать новое жильё, поскольку оставаться в их квартире было опасно. Накануне она долго и подробно рассказывала о счастливой встрече с их гостиничным знакомым из Старославля, который привёз измождённого Всеволода. Рощина вспомнила отталкивающую внешность мужчины, который по странному стечению обстоятельств оказался личным помощником вновь воцарившегося государя императора. Она хотела узнать подробности похищения сына, но Наталья Андреевна их от незнакомца не получила. Зато Севка… рассказывал маме взахлёб о бандитах, о какой-то волшебной собаке и, наконец, о внезапно появившемся «дяде Юре», который его накормил самой вкусной докторской колбасой, «волшебными шоколадными батончиками» и привёз к бабушке.

— Он добрый, он меня любит, — твердил Севка. — Он как папа.

Алёне слышать это было больнее всего. Она вспомнила погибшего Александра и загрустила. Она даже не заметила, как слеза сбежала с глаза. Сын спросил, что случилось. Рощина взяла себя в руки. Нельзя пугать ребёнка, который ещё не успел отойти от потрясений. Он должен знать, что всё позади и больше не повторится никогда. Её мысли прервал звонок в дверь. Тело словно пронзило молнией, сердце забилось от страха, как у пойманной мыши. Она подошла к дверному глазку и увидела в коридоре Джека Фаррела, собственной персоной. Правда, не в форме, а в джинсах и растянутой майке.

— Джек? — Она распахнула дверь и быстро впустила его, пытаясь побыстрее скрыть от внимания любопытных соседей. — Вы что, сбежали?

Что-то не так было с его внешностью. Рощина не сразу поняла, что капитан сбрил бороду, оставив на скулах небольшую щетину.

— Да, мне удалось сбежать, когда машина встала в пробке, — соврал Юродивый, который решил воспользоваться благодарностью жены к спасшему её «англичанину», избрав такой способ проникнуть в свою семью. Уставший от одиночества и жизни в отрыве от семьи, а после встречи с сыном и того более, затосковав, он решил воспользоваться своими способностями в личных целях. Внешность Юродивого была неразрешимым препятствием. Лучше всего для построения новых отношений подходил английский капитан. После того как он, будучи невидимым для Антихриста, спас Алёну в шлюзовой камере, вдыхая ей изо рта в рот воздух, он перетёк во внешность английского капитана и вытащил её из воды на палубу. Тем самым совершил в глазах Алёны свой первый подвиг. Затем капитан скинул принца через борт, чем заслужил восхищение и благодарность. Более того, сидя рядом с её кроватью в каюте, он уловил в её взгляде нечто большее, чем просто благодарность. Женский интерес, желание. Уж кто-кто, а он помнил этот взгляд жены, обещавший благосклонность. Поэтому, не в силах совладать с соблазном, пошёл на риск разоблачения.

— Вам нужно переодеться. — Рощина растерялась, не зная, что делать, и предложила первое пришедшее ей на ум.

Она стала перебирать вещи Соболева, но все они оказались малы плотному, несколько полноватому «англичанину».

Севка с интересом смотрел на незнакомого мужчину, говорящего с его мамой на непонятном языке. Наконец незнакомец обратил на него внимание и достал из кармана шоколадный батончик «Волшебный». Протянул малышу.

— Ух ты, волшебный батончик, такой же, как мне покупал дядя Юра, — моментально отреагировал мальчик, вспоминая своё освобождение и проникаясь к незнакомцу. — Тебя как зовут?

— Капитан Джек, — представился «Фаррел».

— Я тебя знаю, — обрадовался Севка. — Ты — Джек Воробей, добрый пират! Это ты спас маму от злого монстра, который хотел её убить.

— Я ничего ему не рассказывала, — удивилась Алёна. — Может, он подслушал, когда я разговаривала со своей мамой.

— Это не важно, — пожал плечами неожиданный гость.

В одежде адвоката Соболева Джек был похож на сильно располневшего человека, не влезающего в свой прежний гардероб. Алёна невольно рассмеялась.

— Вам надо что-то купить по размеру, — торопливо пояснила она мужчине, чтобы он не истолковал её смех превратно.

— Нет, я лучше похудею на пару размеров, — выскочило у Юродивого, который боялся сделать неловкое движение, чтобы не порвать свою лучшую одежду.

Ему было неприятно, что Алёна так раскидывается его вещами, но он быстро напомнил себе, что для неё он мёртв, и это погасило внутреннее недовольство.

— Что же вы теперь намерены делать? — с тревогой поинтересовалась Алёна, лихорадочно искавшая выход из создавшегося положения.

— Я бы с удовольствием поужинал, — схитрил «капитан», не зная, как задержаться в самом уютном и тёплом месте на планете.

— Ой, простите, я совсем растерялась, — засуетилась хозяйка, соображая, чем угостить своего спасителя.

Пока женщина занималась ужином, Юродивый с увлечением играл с сынишкой. Незаметно от его мамы он заговорил с ним по-русски, чем вызвал его неподдельное удивление. Увлёкшись, он не заметил, как пришедшая звать их на ужин женщина услышала его совершенный русский и, обалдевшая от такого сюрприза, встала у приоткрытой двери, слушая их диалог. Англичанин зачем-то скрывал не только это обстоятельство, но и знание русской культуры, поговорок, детских стишков, чего от жителя Великобритании уж никак нельзя было ожидать.

— Мистер Фаррел, откуда вы так хорошо знаете русский язык? — не выдержала Алёна. — Лучше, чем родной английский?

Застигнутый врасплох Юродивый растерянно хлопал глазами, лихорадочно придумывая оправдание.

— Вы, наверное, русский разведчик, а этот маскарад с побегом — исключительно для меня, чтобы объяснить своё здесь появление. — Рощина выдвинула достаточно правдоподобную версию с учётом имеющейся информации. — На самом деле вы, наверное, просто отпущены ФСБ, тем более что принц остался жив и дело о его убийстве прекращено.

— Вы во многом правы, — вздохнул разоблачённый «англичанин», — и я не совсем тот, за кого себя выдаю.

Язык чуть не сболтнул, кто он такой на самом деле. Мужчина сделал над собой огромное усилие и не признался. От большого внутреннего напряжения его даже прошибло в пот, покрывая лоб лёгкой испариной.

— Начните с того, где вы учили русский, — видя, что мужчина попал в неловкую ситуацию, помогла ему Рощина.

— Я русский, — признался «капитан». — Этим всё и объясняется.

— А имя? И ваша служба у принца? — уточнила девушка. — Я угадала, вы работаете в разведке?

— Можно сказать и так, — опять почти не соврал Юродивый, жизнь которого, особенно в последнее время, развивалась в жанре шпионского романа.

Острый разговор был прерван появлением мамы Алёны, которая тут же рассыпалась перед английским гостем в благодарностях за спасение дочери, и беседа плавно перетекла на кухню к столу. После ужина гость, похищенный Севкой, направился в детскую для продолжения не законченных ранее игр. Воспользовавшись моментом, Наталья Андреевна поинтересовалась у дочери её отношением к появившемуся в их доме мужчине. Нравится он ей или нет? Алёна ответила неопределённо.

— Странно, я-то, грешным делом, подумала: если уж ты его стала переодевать в одежду мужа, значит, у тебя с ним серьёзно, — разочарованно вздохнула мать. — А он ничего, и по-русски чешет лучше наших некоторых.

— Мама, ну о чём ты говоришь! — вспыхнула Рощина.

— А что, вполне приятный мужчина и детей любит, — отмахнулась пожилая женщина.

— Да разве мало мужчин, которые хорошо к детям относятся? — продолжала сопротивляться молодая женщина.

— Хватает, вон хоть дядя Юра, который Всеволода нашего спас, — фыркнула мать, — он так над Севкой дрожал, да и парень в нём души не чает. Может, к нему приглядеться, если этот не нравится?

— Мам, зачем ты о нём вспоминаешь, — Алёна передёрнула плечами от одной только мысли о мужчине с такой отталкивающей внешностью, словно нечаянно прикоснулась к жабе. — Он же урод, брр!

— И я про то же, дай Бог дяде Юре здоровья, — продолжила мать, — а этот твой Джек просто красавец, опять же профессия приличная — капитан. Всё время в плавании будет, а зарплата тебе на карточку «падать» будет.

Алёна, не выдержав маминых планов, расхохоталась во весь голос. Только тут она заметила за стеклянной дверью тень мужчины. Ей стало неудобно перед Фаррелом, который наверняка слышал женский разговор. Спустя минуту англичанин зашёл в кухню за водой для мальчика. Его лицо хранило ледяное спокойствие, но Алёна понимала, что мужчина слышал их разговор, и покраснела при его появлении.

Весь вечер Юродивый играл с сыном, потом уложил его спать и долго не выходил из его комнаты, оттягивая момент расставания со своей семьёй. Он и в самом деле слышал, как девушка назвала его уродом. Мужчина и сам понимал, что его внешность отталкивает и прежней уже никогда не будет. Рощина заглянула в детскую, призывая засидевшегося «Джека» выйти, оставив спящего ребёнка.

Они остались на кухне одни. Юродивый никак не мог начать разговор. От волнения у него постоянно пересыхало в горле, и он то и дело подливал себе чай. Алёна тоже не знала, как подвести черту под его сегодняшним визитом. За окном ночь. Выгонять его нельзя, но и оставлять как-то странно. Сам он ничего не говорит. И вообще не тот, за которого себя выдавал. Ладно, он будет просто мужчиной, который не побоялся рискнуть ради неё своей жизнью. Ведь это иногда намного больше, чем ворох исписанных страниц личной анкеты и характеристики.

— Если вам некуда идти, оставайтесь, я постелю вам на полу, — неожиданно вырвалось у молодой женщины.

— Благодарю, — прошептал Юродивый, но блеск глаз его выдал.

— Уж и не знаю, англичанин вы или нет, но прошу вас быть джентльменом, — напомнила о приличии молодая женщина, чувствуя, как краска заливает ей лицо, выдавая волнение.

— Разве я на яхте не доказал, что мне можно доверять? — улыбнулся «капитан».

Он вышел из душа и лёг в импровизированную постель на полу, дожидаясь, когда его жена выйдет из душа, прикрыв глаза, но оставив достаточную щель, чтобы увидеть появление любимой женщины. Она вошла босиком, одетая в пижаму, и, как раньше, на носочках прошмыгнула к себе в кровать. Заворочалась быстро-быстро, принимая удобную позу, и в момент затихла. Как собачка. Он вспомнил, как дразнил её за эту манеру крутиться на месте. Хихикнул.

— Вы чего? — привскочила встревоженная женщина — Чего смеётесь?

— Вы как собачка на коврике устраиваетесь, — проговорился «англичанин». — Смешно получается и очень трогательно, извините.

Повисла пауза, в течение которой Алёна приходила в себя от нахлынувших воспоминаний. Этот Джек напомнил ей мужа, который всегда дразнил, называя «собачкой». Теперь, лёжа в полной темноте, она на минуту представила, что этот мужчина и есть её Сашка, который «отселён» ею из супружеской кровати за какую-то провинность. Погрузившись в плен своей фантазии, она не смогла больше сопротивляться безудержному желанию мужской ласки и позвала «Джека» к себе.

С утра к бывшему главе государства спешили с докладами и не умолкали многочисленные телефоны. Тревожные события сливались в одну большую волну, которая накрывала сознание, лишая привычного спокойствия и бодрости духа. До смены Президента на Премьера правительства при государе императоре оставался один месяц, но переходный период грозил стать самым трудным в карьере бывшего главы государства. Только что по состоянию здоровья Патриарх Московский и всея Руси подал прошение предстоящему Архиерейскому Собору об освобождении его от этого непосильного бремени. Вместе с ним ещё с десяток самых высокопоставленных церковных иерархов уходили со своих постов, кто в далёкие монастыри, кто в мирскую жизнь, отказываясь от монашеского пострига, как «расстриженные бизнесмены».

Новый царь укреплял Русскую Православную Церковь священнослужителями и монахами-старцами, которых знал лично и к которым относился с истинным почтением. По докладу спецслужб царь просил преподобного Савву возглавить Церковь, но старец отказался от великой чести по причине слабости здоровья, и теперь церковному Собору, по просьбе царя, предлагались две кандидатуры: иеромонаха Иоаникия и настоятеля мужского монастыря иеромонаха Мефодия. Церковь, в лице епископата и митрополитов, ответила недовольным гулом, полагая, что не по чину «прыгать» с самого низа в предстоятели, нарушая веками сложившуюся иерархию. Однако на открытое противостояние отцы Церкви не пошли, понимая, что вся Россия сейчас на стороне Михаила Романова, и изобразили смирение. Зато всё низовое духовенство с воодушевлением и надеждой приняло эти инициативы, полагая, что Русская Церковь укрепится в вере и вновь наполнится старосвятским духом предков.

Больше всего Бывшего тревожило сообщение о военном вторжении турецких войск на греческие территории Фракии и Кипра. В обоих случаях Турция мотивировала свои действия защитой верующих мусульман от греческого геноцида. Параллельно турецкий военно-морской флот вошёл в греческие территориальные воды в Эгейском море, расположив военные базы на ряде крупных островов и парализовав работу по добыче нефти в греческом шельфе. Ослабленная экономика Греции, её небоеспособная армия не позволяли провести полномасштабные военные действия и дать отпор туркам. Военные конфликты с греческими пограничными подразделениями были полностью выиграны Турцией, а Греция парализована. Она взывала к помощи ООН и НАТО, но осталась один на один с сильной турецкой армией. Последняя депеша из российского посольства в Греции информировала о намерении греческого народа обратиться за военной помощью к своему брату по православной вере.

Ввязаться в войну с Турцией, которая была членом НАТО, означало для России опасность быть втянутой в конфликт с Северо-Атлантическим союзом — самым мощным военным блоком на планете. НАТО давно искал повод потеснить Россию в Арктике и получить жизненное пространство в Сибири, ставшей из-за глобального потепления наиболее привлекательной для программы переселения человечества. Разбить армию России и махом решить все свои вопросы, заставив подписать унизительный мирный договор. Таких примеров история знала немало. Бывший глава государства впервые с чувством глубокого удовлетворения подумал о том, что теперь вся ответственность уже лежит не на нём. Пусть теперь царь-батюшка за всё отдувается. А с него довольно! Бывший набрал телефон Романова и поставил его в известность о неотложной встрече.

— Жду через пятнадцать минут, — раздался уверенный и спокойный голос царя.

Выслушав доклад Президента, Михаил Георгиевич протянул ему царский указ о создании Фонда помощи Греции.

— Ого, вижу, в наблюдательный совет входят министры обороны и внутренних дел. — Бывший пробежался глазами по царскому указу.

— И министр финансов, здравоохранения, МЧС, руководство Церкви, — кивнул Романов.

— Запад сразу же разнесёт, что мы создали организацию для оказания военной помощи Греции, — пожал плечами собеседник.

— Так оно и есть, — подтвердил его опасения Романов. — Это официальное предупреждение Турции. Следом за ним, если оккупация территории Греции продолжится, от нас может последовать реальная военная помощь.

— Мы что, можем вступить в войну? — уточнил Бывший.

— Боюсь, без этого не обойдётся, — вздохнул государь, перекрестившись на образа, висевшие в его кабинете.

— Но ведь от нас того и ждут! — Бывший перекрестился по инерции.

— На всё воля Господа, — спокойно изрек Романов. — Мы, в свою очередь, всегда выручали своих братьев по вере, особенно давние у нас традиции по усмирению османов, которые всегда притесняли православных христиан.

— Может быть, на первых порах ограничимся нотой протеста по линии МИД? — попытался найти менее рискованное решение Бывший, но, встретившись с решительным взглядом царя, осёкся. — Как скажете, ваше величество.

— Ещё один вопрос разрешите? — обозначил «уходящий» Президент. — А кого вы собираетесь назначить Премьером правительства?

— Вы свои капиталы в Россию вернули? — улыбнулся царь.

— Все до копеечки, — честно признался Бывший.

— А сколько ещё не сдали? — продолжал улыбаться государь.

— Сдал практически всё, оставил только немного детям и себе на старость, всего около пяти процентов от сданного, — не соврал Президент.

— На время переходного периода я оставлю вас, — серьёзно произнёс Романов. — Учитывая ваш опыт и авторитет во всём мире, это будет полезно для России.

— А нынешнего Премьера? — поинтересовался Президент.

— При всей его образованности, он очень недалёкий человек, — высказался царь. — Очень навредил России и ещё навредит, если оставить его на ответственном участке в правительстве.

— Тогда только и остаётся, что в Государственную думу? — попытался решить судьбу своего Сменщика новый Премьер-министр.

После его ухода царь вызвал своё доверенное лицо. Когда Юродивый вошёл в кабинет, Романов поднялся к нему навстречу. Усадил за кофейный столик, предложил слегка подкрепиться. Юродивый был рад такой возможности, поскольку не успел позавтракать. С раннего утра он улизнул из постели своей жены, оставив ей записку со словами благодарности и любви. Сказочная ночь отняла много сил, и теперь он с удовольствием уплетал маленькие кремлёвские канапешки и рассыпчатое печенье, запивая крепким чаем. Романов подметил этот утренний голод, но тактично воздержался от неудобных вопросов.

— Александр, я вас вызвал по очень важному делу. Завтра на святую землю Афона отправится делегация нашей церкви, возглавляемая отцом Иоаникием. Они едут в Свято-Пантелеймонов монастырь к нашим русским братьям монахам, подготовить и эвакуировать православные святыни, хранящиеся там.

— Турки? — догадался собеседник.

— Да, османы собираются высадить в Афоне свои войска, — вздохнул Михаил Георгиевич. — Дальше, как ты сам понимаешь, начнётся осквернение христианских святынь, как это произошло после взятия ими Константинополя.

Юродивый только перекрестился. Душа кипела от возмущения и безсилия.

— Я хотел бы, чтобы ты отправился в Афон вместе со старцем и монахами, но с другой миссией. — Романов понизил голос. — Ты должен спасти икону Иверской Богоматери Вратарницы.

— Так она же в грузинском монастыре? — не понял Юродивый. — С Грузией у Турции мир.

— Грузин в Иверском монастыре почти совсем не осталось, там одни греки, — уточнил царь. — Он одним из первых будет захвачен турецкими войсками, цель которых — икона Иверской Богоматери.

— Почему? — недоумевал помощник.

— Икона — в первую очередь хранительница Афонского монастыря, защитница всех монахов, — пояснил Романов. — Не будет её, монахи уедут с острова. Многим афонским старцам являлась икона, и было предупреждение, что, если вдруг её образ исчезнет, это будет знак для всей афонской братии бежать с острова во спасение своей жизни. Об этом знают все до последнего монаха. Туркам не хочется портить отношения сразу со всеми православными странами. Но и позволить монастырям действовать они тоже не хотят. Для этого-то тёмными силами разработана тайная операция по «исчезновению» иконы Богоматери.

— Выкрадут! — понимающе кивнул Юродивый.

— Задача у них, думаю, более мерзкая, — вздохнул Романов, — уничтожить нашу святыню. Изрубят её или сожгут.

— Простите, Михаил Георгиевич, но что вас заставляет так думать? Догадки?

— Нет, я это чувствую, — пожал плечами царь, — словно мне кто-то открывает глаза на ту или иную ситуацию. Господь мне оказывает милость и приоткрывает тайны дьявольских замыслов против истинной веры.

— Ну, это мы ещё посмотрим.

…Владилен Мерзавой обозревал Афон с палубы военного крейсера турецкого флота, чувствуя, как желчь закипает от вида этой «христианской мишуры». Красиво вписанные в природный ландшафт православные монастыри, купола церквей.

Турецкий адмирал Мустафа-бей дал команду бросить якорь и спустить на воду несколько штурмовых катеров.

— Эфенди, — подошёл адмирал к Мерзавому, — вам на какое время готовить вертолёт?

— Как только ваши люди возьмут монастырь.

— Возьмите пистолет. — Адмирал протянул Мерзавому оружие. — Кто знает, что эти монахи под рясой прячут?

— То, что у них под рясой, меня не испугает, — рассмеялся Мерзавой. — Я не женщина, адмирал.

— Я отвечаю за вашу безопасность перед принцем Харольдом Мессией, — настаивал на своём турок.

Мерзавой не стал спорить. Вскоре раздались выстрелы на берегу. Стрелял турецкий десант. Несколько монахов с палками в руках пытались отогнать супостатов от монастырских ворот и были застрелены прямо перед храмом Иверской Иконы Божьей Матери. Остальных согнали на монастырскую площадь и усадили в круг, взяв под охрану. Несчастные не переставая молились. Сначала каждый самостоятельно, но вскоре, повинуясь общему порыву, многоголосно, переходя в унисон. Молитва разнеслась по окрестностям. Вертолёт с Мерзавым приземлился на площади перед монастырскими воротами. Открыв дверь, секретарь принца удивился, что шум пропеллера не заглушает молитвенного пения.

— Заткните их! — приказал он турецкому офицеру.

Турки подбежали к монахам и приказали прекратить молитву, но вместо этого те стали молиться ещё громче. Офицер отдал команду, и солдаты бросились избивать святых старцев прикладами автоматов. Молитва захлебнулась. Только старый монах продолжал песнопения. Его разбитые в кровь губы продолжали улыбаться, произнося слова святой молитвы. Он, словно искорка, уголёк, не давал угаснуть благодатному огню. То тут, то там голоса братьев нестройно вливались и возобновляли затихшую было молитву.

— Бросьте этих горлопанов в подвал! — распорядился Мерзавой.

Приказ исполнили в один момент…

Папа римский сидел напротив принца Харольда Мессии и его Пророка, так окрестили Изувиля с лёгкой руки журналистской братии. Понтифик с огромным интересом разглядывал инопланетного гостя, который знал все языки землян и обладал приятным убаюкивающим голосом, что не вязалось с его отталкивающей внешностью. Он напомнил папе детей, больных водянкой.

— Для меня, ваше святейшество, голова землянина тоже выглядит не верхом галактической эволюции, — прочитал мысли понтифика падший ангел. — В мире Абсолюта земляне с их маленькими головами и объёмом мозга будут выглядеть как мумифицированные. На нашей планете, к примеру, такая голова — признак слабоумия.

Папа вздрогнул от неожиданности и стал старательно контролировать свои мысли, чтобы гость из космоса не смог составить о нём плохого мнения.

— Для меня большая честь приветствовать в вашем лице наших братьев по разуму во Вселенной, — начал папа с заранее заготовленной фразы, стараясь быстрее выйти из неприятной ситуации. — Я хотел бы также выразить вам благодарность за спасение нашего принца Харольда, президента «Нового порядка»…

— Вы забыли добавить «Мессии», — улыбнулся Изувиль, демонстрируя хищный оскал.

— Совершенно верно, Мессия, — вернул улыбку понтифик, — но у английского принца так много титулов и регалий.

— Однако мне важно знать, что для вас, как главы Католической церкви, самый главный его титул — сын Бога Абсолюта, Мессия.

Принц всё это время молчал, снисходительно улыбаясь и ловя на себе взгляд папы римского. Он понимал, что папа не хочет лишаться своей власти, хотя и понимает, что ей пришёл конец. Сейчас он попытается выторговать себе некоторую часть былой власти в христианском мире.

— Я принял Мессию, и в наших католических храмах уже давно идут службы, прославляющие его как сына Бога. Мы приняли и церковь Абсолюта, о которой в своё время возвестил Мессия.

На последнем слове папа римский сделал ударение, желая продемонстрировать инопланетному Посланцу Абсолюта, что отдаёт должное сыну Бога.

— Мало принять, надо завершать экуменическую деятельность Ватикана, — наставлял приятным голосом Посланник. — В церкви Абсолюта будет четыре придела: для христиан, мусульман, буддистов и иудеев. Вы, как глава христиан-католиков, должны своим примером первым предать анафеме все прочие христианские течения, и в первую очередь православие, признающее Единого Бога Абсолюта и сына его Мессию, явившегося на землю в новом воплощении, чтобы спасти верующих, невзирая на их религии.

— А мусульмане и остальные войдут в общий храм? — засомневался понтифик.

— Иудеи первые признали принца Мессией, и теперь Израиль пытается решить вопрос восстановления храма Соломона, где Машиах, царь Иерусалимский, должен быть коронован царём всех народов. Почти половина исламских стран, особенно полностью зависимых от «Нового порядка», уже не возражают принять церковь Абсолюта, которая предусматривает для них свой отдельный молельный придел, расположенный в восточной части общего храма. На первых порах мы сохраним им институт мулл, имамов и все другие традиции ислама. Но их Аллах станет Богом Абсолютом, а принц — Мессией.

— Однако они настаивают на том, чтобы над их приделом строились минареты, откуда муэдзины будут призывать к молитве, — недовольно вставил папа.

— У христиан колокола тоже звонят, как на пожар, — вставил принц.

— На первое время мы позволим им созывать в общий храм с минаретов, — продолжил Изувиль, — а затем не будет ни колоколов, ни муэдзинов.

— Но как вы этого добьетесь?

— Контролируя жизнь каждого человека, — хищно улыбнулся Изувиль. — Не хочешь жить по новым правилам — помирай с голоду. Вот и всё!

— С помощью персональных потребительских кодов, — догадался папа. — Это единственное, что отталкивает некоторое количество христиан от церкви Абсолюта.

— Не важно, — возразил Антихрист. — Они практически мертвы. Максимум через полгода всё изменится, и тот, кто не принял моего Отца, сдохнет от голода, жажды или болезней.

— В этом отношении самые покладистые буддисты, — улыбнулся Изувиль, — у них изначально Абсолют и являлся Богом, а очередная реинкарнация сына Бога в английского принца принимается как само собой разумеющееся.

— Их слишком много, этих буддистов, — поддержал тему Антихрист, — как саранча.

— Это поправимо, — проворковал Изувиль, — скоро в том регионе начнётся большая война. Но сейчас не об этом.

— Нам предстоит коронация сына Бога Абсолюта, принца Харольда Мессии, и мы хотели спросить у вас, кто из духовных лиц должен возложить корону царя Всех Народов Земли. У кого в мире наибольший авторитет?

— Я лично считаю, что это должны сделать вы, ваше святейшество, но поскольку Ватикан не смог провести полную экуменизацию христиан, то короновать на земное царство должен не папа римский, как представитель католиков, а высшее духовное лицо церкви Абсолюта — Патриарх Вселенский. Поэтому мы предлагаем вам отречься от папского сана и принять сан Вселенского Патриарха, Понтифика церкви Абсолюта.

— А Ватикан? — опешил от такого предложения глава мини-государства. — Что будет с ним?

— Он станет резиденцией Вселенского Патриарха церкви Абсолюта, — успокоил его Изувиль, — просто поменяете названия на бланках, печатях и других официальных атрибутах. Фонд выделит на это необходимую сумму.

— И никаких крестов, — жёстко потребовал Антихрист. — Ни распятия, ни икон, ничего христианского. Будем брать пример с иудеев и мусульман. Ни одна из четырёх религий не должна выделяться.

— Итак? — Пророк Мессии выжидающе смотрел на папу.

— Я согласен, — без тени сомнений произнёс бывший папа римский, — только как мы будем короновать Мессию, если храм Соломона не построен?

— Ровно через месяц он будет стоять на своём историческом месте, — усмехнулся Изувиль. — Абсолют позаботится о своём сыне.

— Слава Абсолюту, — хотел было перекреститься Вселенский Патриарх, но передумал, и его рука словно замерла в воздухе.

…Сразу после беседы с главой Ватикана летательный аппарат пришельца принял Антихриста с Изувилем, и через несколько секунд они переместились в Иерусалим. Большинство граждан были в военной форме, с автоматами. Они пришли взглянуть на своё божество и, исполненные надеждами на его скорое воцарение, уходили на фронт с мусульманским союзом — остатками арабских государств, продолжающих военные действия против Израиля. У светового трапа, с которого принц сошёл к верующим, его встречали архитекторы, известный художник-декоратор из Голливуда, который прославился своими историческими картинами дохристианской эпохи. Все они приветствовали Мессию, прикладываясь к его руке, радуясь встрече с живым богом.

— Вот, — голливудский художник передал принцу диск, — здесь трёхмерное изображение храма Соломона, включая ритуальную утварь и мебель.

Диск моментально отправился к Изувилю, через полминуты от аппарата пришельца распространились яркие лучи, постепенно складывая голограмму величественного древнего памятника иудейской культуры в натуральную величину. Люди падали на колени, воспевая Машиаха, царя Израиля и всех народов. Меж тем голограмма накрыла собой всю территорию храмовой горы, включая и мечеть Омара, воссоздав всё в первоначальном виде.

— Ну, теперь вы можете возводить храм точно по указанным линиям, как по отвесам, — обратился младший Виндзор к обалдевшим голливудским специалистам. — Через месяц он должен быть готов к торжественной церемонии. Поэтому давайте используйте свои киношные штучки: папье-маше, пенопласт, но фактура не должна выглядеть имитацией.

— А что делать с мечетью? — осторожно поинтересовался голливудский художник. — Её никак не убрать. Она стоит на месте храма Соломона.

— Завтра разберёте её, — безапелляционно заявил Антихрист, — уже скоро от неё останутся только руины.

Не успели люди осознать его слова, как в Иерусалиме объявили воздушную тревогу, и начался ракетный обстрел со стороны мусульманского союза. Где-то в километре раздался первый взрыв. Все моментально осознали, о чем говорит Машиах, и попятились от Храмовой горы, ожидая того, что должно было сбыться. Антихрист вернулся на корабль Изувиля, довольный тем, что всё происходит по плану.

— Ну, когда? — Дрожа от нетерпения, принц прильнул к смотровой панели корабля, всматриваясь в огромный золочёный купол мечети.

— Смотри! — Изувиль направил яркий луч в сторону горизонта, создавая тоннель для перехвата арабской ракеты.

Вскоре внутри тоннеля замелькала светящаяся точка ракеты. Мощный смертельный заряд, захваченный лучом, изменил первоначальную траекторию и последовал прямо на мечеть. Раздался оглушительный взрыв, и купол мечети провалился внутрь здания, обрушив за собой ещё и половины стен.

— Надо помочь рабочим быстрее разгрести строительный мусор, — заметил принц.

Следующая захваченная лучом ракета завершила разрушение мечети, попав точно под основание.

— Это просто замечательно, — радовался принц Харольд Мессия. — Теперь пусть эти исламисты сами себя винят.

— Теперь они точно передерутся, выясняя, кто из них отправил ракеты в мусульманскую святыню, — согласился Изувиль. — Их междоусобица поглотит их окончательно и лишит остатков сил. Можно сказать, ислам закончился сегодня на развалинах этой мечети.

Джек Фаррел пришёл вечером и с порога заявил, что ему нужно срочно уехать по работе. Алёна с облегчением выдохнула, радуясь, что его не будет рядом и она не испытает вчерашнего дискомфорта. Утром, проснувшись, она испытала стыд за то, что проявила слабость и допустила англичанина ближе, чем хотела. Словно откупилась от него, отблагодарила за спасение. Было неловко, она даже не смотрела мужчине в глаза, боясь, что выражение лица выдаст её истинное к нему отношение. Брезгливость и стыд. И как она могла, без любви, из одной благодарности. Фу… Мужчина словно чувствовал её отношение, был немного потерян. Говорил так, словно старался избежать разрыва ещё не начавшегося романа. Но она заставила себя расставить все точки между ними, честно признавшись, что не любит его.

— Я подумал, что уеду, зная, что меня в Москве ждёт любимая женщина и сын, — срывающимся голосом произнёс «английский капитан».

— Джек, давайте посмотрим правде в глаза. — Алёна сделала над собой ещё одно усилие, откинув нахлынувшую жалость к мужчине. — Любимая женщина, как вы выразились, не любит вас и никогда не полюбит, потому что в памяти другой мужчина. Это раз! Её сын — это её сын. Не ваш. Это два! Поэтому нет ничего такого, ради чего стоит расстраиваться. Останемся друзьями. И простите меня за вчерашнее поведение.

— Да за что мне вас прощать? — удивился Фаррел.

— Ну, не знаю, — смутилась Рощина. — Может, я дала вам напрасную надежду.

— О чём вы? — ласково улыбнулся он. — Не переживайте, я вас понимаю больше, чем вы думаете. Друзья так друзья. Тогда до встречи? По рукам?

Он протянул для прощания руку. Рощина, удивлённая таким поворотом, радостно ответила рукопожатием и чмокнула его в щёку.

— Надеюсь, по-дружески? — съёрничал Фаррел на прощание, окончательно разряжая напряжённую ситуацию…

…В самолёте Юродивый ещё и ещё раз прогонял в памяти минуты расставания. Жаль, ему не удалось хоть таким образом вернуться в свою семью. Пусть английским капитаном, всё равно, лишь бы быть с женой и сыном. Не получилось! Да, он мог попытаться соблазнить свою жену, трансформировавшись во внешность брутального красавца. Но тем самым он сам у себя провоцировал ревность к жене. Ведь даже в Джеке Фарреле боролись два чувства: первое — на поверхности — желание снова обладать своей женой любой ценой, второе — ревность адвоката Соболева к «английскому капитану Фаррелу». Когда Алёна дала Фаррелу отворот, всё поменялось, пришли разочарование и грусть, но в глубине души стало тепло, Юродивый понял, что жена не смогла его забыть. Что теперь оставалось? Запретить себе думать о семье он уже не мог. Перед глазами постоянно возникал образ сына, которого хотелось назвать «сынок» и услышать в ответ не менее желанное «папа». Конечно, он мог явиться к сыну таким, какой он есть, — «дядей Юрой», и ему будет позволено играть с сыном, но о жене точно можно забыть навсегда. Истории в стиле «Красавица и Чудовище» заканчиваются счастливо только в сказке. Ему обратное превращение в принца заказано.

Самолёт приземлился в Салониках. Старец Иоаникий, весь полёт читавший молитвы и заснувший пред самой посадкой, проснулся и в растерянности искал знакомые очертания своего скита. Остальные монахи спешили покинуть самолёт и поскорее ступить на православную греческую землю. Встречающий их микроавтобус с чудаковатым греком быстро домчался до Уранополиса, где их ждал небольшой катер, который доставил гостей на причал Свято-Пантелеймонова монастыря. На причале их встречал встревоженный настоятель и братия, которые рассказали гостям, что сегодня с другой стороны полуострова на территорию Иверской обители высадились турецкие войска и в монастыре была слышна оружейная стрельба.

— Мы уж хотели послать в грузинский монастырь своих братьев, но побоялись за их жизнь, — перекрестился седобородый настоятель, — решили вас дождаться.

— И правильно сделали, — одобрил отец Иоаникий, представляя пантелеймоновским монахам Юродивого. — В монастырь пойдёт брат Юрий, ему нужно только дать кого-нибудь в проводники.

После сытного обеда, получив благословение старца Иоаникия и отца настоятеля, Юродивый вместе с пожилым, но крепким монахом Евпатием отправились к Иверскому монастырю, практически напротив русской обители. Дорога напрямик была сложна и опасна, поскольку проложена по склонам гор в виде небольших тропок по самому краю пропасти. Она петляла, то устремляясь вверх, то по противоположным отвесным спускам, где можно было продвигаться ползком. Юродивый быстро понял, почему ему в провожатые предоставили этого монаха, когда увидел в его рюкзаке альпинистское снаряжение. Его ловкие движения выдавали бывшего альпиниста. В нескольких самых опасных местах он ставил московского брата в связку и полз первым, подстраховывая Юродивого на подъёме. Одолев отвесный перевал, брат Евпатий помолился с благодарностью Богу и сложил свои верёвки и карабины в тайник, устроенный в дупле дерева.

— Всё, дальше дорога будет лёгкая, всё время под гору, — радостно сообщил монах.

И правда, оставшуюся часть пути они преодолели быстро и без усилий. Ещё засветло добрались до Иверской обители. Юродивый направил бинокль на караул турецких военных. У пристани стояли несколько военных катеров, в нескольких сотнях метров на рейде — военный турецкий корабль.

— Дальше я сам, жди меня до утра, если не приду, уходи назад один, — проинструктировал он своего проводника.

— Я буду ждать, — спокойно ответил монах, перекрестив уходящего брата.

Спускаясь в направлении монастырских стен, Юродивый ещё не имел чёткого плана действий. Он знал только, что икона Иверской Богоматери не должна попасть в руки мусульман. У самого монастыря он стал невидимкой и спокойно прошёл мимо турецкой стражи к главному входу в обитель. Уже у входа увидел с левой стороны небольшую привратную церковь. Недолго думая «вошёл» в каменную кладку и «поплыл» по ней наверх, к месту хранения иконы. Там царил полумрак. Света от небольшого окна не хватало, светильники и подсвечники пустовали. Иконы не было. Осталось только место, где могла находиться святыня православия.

Не зная, как быть дальше, невидимка выглянул во двор монастыря, в середине которого стоял большой красивый собор Успения Пресвятой Богородицы. У входа толпились турецкие военные, укладывающие в деревянные ящики иконы и дорогую церковную утварь. Среди них выделялся турецкий офицер и какой-то гражданский. Уже стемнело, и Юродивый не мог разглядеть его лицо, зато узнал голос. Это был секретарь Антихриста Владилен Мерзавой, тот самый магистр сатанистов, который в далёком 1999 году на деревенском кладбище чуть не принёс в жертву мать его сына. Теперь этот слуга Сатаны оскверняет святыни православия.

Юродивый почувствовал, как внутри него закипает злоба. Переборов её, он взял себя в руки и проследовал за Мерзавым, который направился в служебные помещения монастыря. Зайдя в кабинет отца настоятеля, он первым делом налил себе рюмку виски и закурил сигару. Невидимка сел рядом в кресло, надеясь, что Мерзавой каким-то образом укажет местонахождение иконы. Но тщетно. Он сидел за планшетником, прочитывая почту и делая какие-то распоряжения. Невидимка уже совсем отчаялся, но в этот момент на планшет поступил видеовызов по скайпу.

— Как твои успехи? — услышал невидимка голос своего заклятого врага.

Юродивый зашёл за спину Мерзавому. Так и есть, на связи Харольд.

— Всё по плану, — доложил секретарь. — Икона изъята и подготовлена к отправке. Сейчас на очереди предметы отправления христианского культа из золота. Когда закончим, вызовем настоятеля и потребуем передать Иверскую икону, пусть думают, что она сама исчезла, как описывают их пророчества.

— Подожди, мой ангел-хранитель хочет тебе что-то сказать, — прервал его Антихрист, и на экране появилась большая серая голова Изувиля. Вены на его голове набухли, круглые, лишённые ресниц глаза были налиты кровью. Юродивый, стоящий за спиной Мерзавого, почувствовал, что этот пришелец смотрит ему прямо в глаза. Стала неуютно, озноб пробежал по спине, захотелось отвести взгляд.

— Слушай меня, Оборотень, и не отводи глаз, — раздался голос падшего ангела. — Ты возомнил себя сильным мира сего, но знай, ты ничтожество по сравнению со мной. Ты невидим только для людей, но я тебя вижу стоящим за спиной Мерзавого.

Мерзавой, сразу догадавшись, с кем разговаривает пришелец, инстинктивно оглянулся назад на пустую комнату. Никого не увидев, испугался ещё больше и, не зная, что предпринять, рассёк рукой пространство перед собой. Рука не встретила сопротивления, и это хоть немного успокоило статс-секретаря.

— Я знаю всё о твоих планах, — продолжал последователь Сатаны. — Тебе до сих пор удавалось одерживать победы, потому что не было меня. Я расправлюсь с тобой с такой же лёгкостью, как ты расправляешься с обыкновенными людьми. Даю тебе минуту на размышление. Не послушаешь свой разум, пеняй на себя.

Изувиль исчез. Вместо него на экране появился бледный Антихрист, который всматривался в пространство за спиной Мерзавого, тщетно пытаясь рассмотреть ненавистного Оборотня.

Юродивый мысленно стал молиться Богу, прося у Него помощи. Мерзавой стремительно выбежал из комнаты, закрыв её на ключ. После этого закричал, призывая турок. С той стороны двери послышался гул шагов, лязг затворов автоматов. Невидимка продолжал молиться, призывая в помощь Богоматерь. Дверь распахнулась, и несколько автоматных стволов стали поливать свинцом комнату.

— Стойте! Икона! — закричал Мерзавой, вспомнив об оставленной в кабинете иконе Иверской Богоматери.

Он забежал в изрешечённое помещение и, подставив лестницу, полез на книжный шкаф, где лежал большой чехол с иконой. Сняв чехол, Мерзавой осмотрел святыню.

— Весь шкаф в пух и прах, а ей хоть бы что, — с раздражением констатировал статс-секретарь «Нового порядка».

Невидимка перекрестился на образ, перебирая в голове дальнейшие варианты развития событий.

— На корабль! — приказал Мерзавой, и вся группа под прикрытием автоматных стволов попятилась к выходу.

Юродивому позади группы было смешно наблюдать, как турки пятятся от «него», когда он уже за их спинами. Но ситуация осложнилась. Погрузив икону в катер, Мерзавой немного успокоился.

— Как доставите груз на крейсер, сразу же доложите, — проинструктировал он турецкого офицера.

Катер с матросом, офицером и невидимкой на борту отчалил от пристани. Матрос-рулевой находился в рубке, а турецкий офицер — возле иконы на корме. Юродивый спустился в небольшую каюту и включил трансформацию.

Катер уже стал выходить из бухты, когда офицер увидел себя, поднимающегося на корму. Жуткое ощущение, словно от опиума. «Всё из-за этой христианской иконы», — мелькнуло в голове турка. Эта Иверская Богоматерь наказывает его за то, что он посмел украсть её лик и увезти из обители. Она разделила его душу на две половинки! И теперь вторая — злая сущность — хочет его смерти. Между тем его зеркальное отражение медленно приближалось.

Турок попятился к борту катера, а потом, призывая Аллаха, решительно прыгнул за борт. Рулевому послышался шум, и он выглянул из рубки. Офицер направлялся прямо к нему. В руке он увидел пистолет. Страх охватил рулевого. Он никак не мог понять, «зачем эфенди доставать оружие, ведь на катере только они двое да эта "гяуровская" доска». Офицер взвел курок и показал дулом пистолета за борт катера. Рулевой спросил, что произошло, но в ответ услышал предупредительный выстрел в небо. Следом ствол пистолета недвусмысленно был направлен ему в грудь.

Но ещё до того за бортом раздался новый всплеск. До турецкого крейсера оставалось не более двухсот метров. Юродивый встал за штурвал и резким маневром направил катер к берегу, держа курс за береговые скалы. Он запустил обратную трансформацию и тут же пожалел, так как не учёл, что прозрачная рубка может выдать его с головой. Подтверждением этому стала очередь из крупнокалиберного пулемёта.

До берега оставалось совсем немного, когда с крейсера выстрелила пушка и по правому борту катера поднялся огромный столп воды. Его чуть не завалило на бок. Юродивый понял: если он остановится бросить якорь, немедленно взлетит на воздух от следующего попадания. Прибавив ходу, он направил катер в сторону небольшой проплешины среди осколков прибрежных скал, к которому, оказалось, существует водный путь. Но он ошибся. Борта заскрипели о подводные препятствия, катер затрясло, словно машину на бездорожье, но, за счёт увеличения скорости и инерции, ему удалось проскочить сквозь небольшую расщелину в подводных обломках, после чего его выбросило на берег. Юродивый от удара вылетел на мелководье, но не успел прийти себя от такого маневра, увидев в небе продолговатый летательный аппарат с исходящим лучом, который пытался высветить место выброски катера и, словно лазер, прожигал камни и песок.

Юродивый понимал, кто находится на борту, и быстро перешёл в невидимое состояние. И вовремя, ещё секунда-две, и лазер испепелил бы его. Невидимка бросился обратно на катер, но поздно на корме стоял «большеголовый», с ухмылкой ожидая его возвращения. В руках Изувиль держал чехол с иконой Богоматери.

— Я же говорил, что вижу тебя. — Его взгляд безошибочно отслеживал все передвижения невидимки. — Я не могу уничтожить твою нематериальную сущность, но заставлю тебя вернуться в материальное тело, и тогда тебе конец. Вот смотри, я сейчас на твоих глазах буду сжигать икону Иверской Богоматери. Попытайся её спасти, но помни: станешь видимым — уничтожу.

Луч с летательного аппарата, словно сверхмощный сварочный аппарат, прорезал борт катера и остановился около падшего ангела.

— Ну что же ты, христианин, сын священника, не бросаешься спасать святыню? — С этими словами он стал приближать икону к лучу.

Не зная, что предпринять, но повинуясь велению сердца, невидимка направил свою сущность в чёрный плоский чехол. Он хотел попробовать обернуть собой святыню и трансформироваться в не поддающуюся лазеру броню и таким образом спасти. Изувиль радостно заржал, захлопнув приготовленную ловушку.

— Нет защиты от моего лазера, он наполнен силой адского пламени. — И тут же, не мешкая, подставил икону под смертоносный луч.

Чехол с иконой вспыхнул и в один момент превратился в пепел.

— Дьявол, — недовольно выругался Изувиль, увидев невредимую суть оборотня. — Что же ты ничем не обернулся? Страшно гореть в адском пламени? Продал ты свою веру, отступник.

Юродивый не ответил, хотя подмывало сказать, что тот сжёг не образ Богоматери, а пустой чехол. Проникнув внутрь, он увидел, что образа нет, лишь пустая доска, подложенная для веса. Образ таинственным способом исчез. И понятно. Иверская Богоматерь не должна попасть в поганые руки исчадия ада.

— Запомни, Оборотень, постоянно находиться в невидимой сущности ты не сможешь. — Изувиль был в приподнятом настроении. — С сегодняшнего дня, когда снова обернёшься человеком, придётся всегда быть начеку, ждать моего внезапного появления. Я в любом случае уничтожу тебя, как ошибку Сатаны. Сотру, как ластик стирает помарку в тетради.

С этими словами падший ангел влетел в световой тоннель, направляясь в летательный аппарат. Не успел невидимка и глазом моргнуть, как аппарат устремился к линии горизонта, исчезнув в долю секунды.

Слух об исчезновении Иверской иконы Божьей Матери моментально разлетелся по всему Афону. Монахи, готовые защищать свои обители от вторжения турецких войск, разом впали в уныние, смиряясь с предстоящим переселением. Турки оккупировали весь северо-восток полуострова. Частичная зачистка от православных началась уже на юге и вот — вот грозила подойти к стенам российского православного монастыря. Греция проиграла несколько битв в Эгейском море, а её немногочисленный флот полностью разгромлен турецкой армадой. Турецкие войска, дислоцированные на территории турецкого Кипра, перешли определённые ещё ООН границы и взяли под контроль всю греческую часть острова, на следующий день вошли во Фракию под благовидным предлогом защиты мусульманского населения. Прошедшие при посредничестве НАТО переговоры не увенчались успехом. Турция претендовала на часть спорных территорий, греческий континентальный шельф в Эгейском море, и настаивала на своём протекторате над слабым соседом, для чего предложила унизительный двухсторонний договор. Греки отказались и объявили о всеобщей военной мобилизации. Россия отправила Турции ноту протеста в связи с её действиями на Афоне, требуя воздержаться от дальнейших действий и покинуть святую землю. Впрочем, без ответа. Турки ещё больше активизировались в Афоне, вплотную подойдя к Свято-Пантелеймонову монастырю.

Царь выслушал рассказ своего помощника с огромным вниманием, иногда по-детски открывая рот от удивления.

— Теперь я подвергаю вас риску, мне лучше бы сейчас вернуться в невидимую сферу, — напомнил Юродивый Романову про угрозу пророка Антихриста.

— Это не пришелец, — поразил Юродивого ответ Михаила Георгиевича, — это падший ангел Изувиль, правая рука Сатаны, данный Антихристу в помощь. Он, конечно, очень силён и грозен для всех и для тебя тоже, но не для меня.

— Как так? — обрадовался удивлённый помощник.

— У меня самая сильная защита — от Святой Троицы.

— Зачем же вам я? — поник защитник. — Что я могу? Только помешаю.

— Тебя послал Господь, значит, нужен, — успокоил его Романов. — Ты уже не раз спасал меня от смерти. Но от посягательств сил ада я защищён. Так что рядом со мной ты в полной безопасности, но в иных условиях должен беречься.

— Тогда мне нужно переехать на проживание в Кремль, — пошутил помощник. — Небольшой кабинетик с диванчиком найдёте для меня?

— А что, может, и в самом деле тебе жить на одном со мной этаже, я распоряжусь подготовить тебе соответствующее помещение, — совершенно серьёзно отреагировал Михаил Романов.

— С моей внешностью я всю кремлёвскую обслугу распугаю, — смутился Юродивый. — Уж лучше в съёмной квартире поживу.

Телефонный звонок прервал их разговор. По мере того как он слушал, его лицо становилось мрачнее тучи. Наконец он положил трубку.

— Бедный мой народ, сколько трудностей и горя ещё предстоит ему пережить. — На его глаза навернулись слёзы, он повернулся к иконам, крестясь и прося у Господа послабления русскому люду.

Юродивый молча перекрестился, не пытаясь даже интересоваться, что произошло.

— Турки захватили греческий монастырь, соседний с нашим, русские монахи не уходят и просят помощи, — пояснил Романов.

— Где сейчас исчезнувший образ Иверской Богоматери? — вздохнул Юродивый. — Исполняется пророчество. Пропала икона, и почти тысячелетнему существованию афонского братства — конец.

— Образ Богоматери в нас самих, и святая Заступница ещё покажет себя, как только православие явит твёрдость духа и преданность её Сыну, — уверенно заявил Романов.

— Может, мне вернуться и помочь монахам в этот трудный момент? — предложил Юродивый. — Что им делать, срочно уходить или оказаться под турками?

— Мы не дадим святых отцов в обиду. — Царь нахмурил брови, принимая ответственное решение. — Но тебе не стоит возвращаться. Сегодня ночью на помощь братьям высадится батальон воздушного десанта и спецподразделение военной разведки.

— А если турки откроют огонь?

— Ответим. Нам не впервой отстаивать веру, — улыбнулся царь.

— Десанту будет тяжело в одиночку, — с сомнением высказался Юродивый.

— Почему в одиночку, мы обеспечим его силовым прикрытием, — заверил Романов. — Вчера ночью мы с Генеральным штабом армии досконально обсудили возможность подобного развития событий.

— А что греки? — поинтересовался Юродивый.

— После предательства НАТо греки и их армия деморализованы, — грустно констатировал Романов. — Объявленная мобилизация только ускорит их поражение. Масштабные боевые действия чреваты сотнями тысяч жертв. Вчера днем у меня состоялась неофициальная — тайная — встреча с руководством Греции, включая архиепископа Афинского и всей Эллады. Просят о военной помощи.

— И что будет? — с тревогой поинтересовался собеседник.

— Война, — спокойно констатировал Романов. — Война, о которой мечтают враги России, желающие ослабить её мощь. Но они ошибаются. Это будет война за Православную веру. Мы объявим её и выступим на стороне греков. Я подписал вчера Договор об оказании взаимной военной помощи. Очень скоро информационные каналы объявят об этом договоре, и, если Турция не уйдёт с захваченных территорий, начнём военную операцию на суше и на море. А формальным поводом послужит чинимый турками произвол на афонской земле. Нас поддержит православное население Болгарии, Грузии, Сербии и Черногории, народное ополчение этих стран придёт на помощь греческим братьям.

Юродивый с любовью смотрел в одухотворённое лицо православного Царя-Победителя, появление которого предсказывали русские святые старцы. По окончании разговора он спустился вниз, сел в машину и выехал из Боровицких ворот, решив проехаться по Москве. Но через несколько сотен метров он застрял в «мёртвой» пробке. Его скромный автомобиль, лишённый отличительных знаков государственной власти, не мог себе позволить выехать на разделительную полосу, не говоря уже о выезде на встречку. Дёргаясь в общем потоке, он незаметно для себя оказался рядом с домом своей семьи. Ноги, словно сами, привели его к знакомому месту. Чтобы припарковать машину, пришлось заехать во двор Алёниного дома. Он остановился неподалёку от детской площадки, где играла ребятня. Он взглянул в салонное зеркало. Пожилой, уродливый бомж, приодетый в приличный костюм. Словно герой реалити-шоу о социальной адаптации бродяг. Даже в монашеской рясе он выглядел лучше, чем в этом цивильном наряде, столь разительным был контраст. Выйдя из машины, мужчина решил устроиться на одной из многочисленных лавок и просто посидеть в ожидании возможной встречи с сыном или женой. Он не собирался выходить им навстречу, а лишь одним глазком глянуть на родных сердцу людей.

— Дядя Юра! — услышал он за спиной оглушительный мальчишеский крик. — Вы к нам в гости!

Обернувшись, он увидел Алёну, с трудом удерживающую за руку рвущегося к нему Всеволода. Но он вырвался и, подбежав к Юродивому, по-детски обхватил его руками.

— Здравствуйте! — вслед за сыном подошла его жена, напряжённо всматриваясь в незнакомого мужчину.

— Это дядя Юра, познакомься, мама, помнишь, мы с бабушкой тебе о нём говорили, он меня от бандитов забрал, — захлёбываясь от радостной встречи, тараторил Севка.

— Вы к нам? — настороженно поинтересовалась молодая женщина.

Юродивый почувствовал, что больше всего на свете Алёна хотела бы сейчас услышать от него отрицательный ответ.

— Нет, я просто случайно оказался рядом и решил пересидеть автомобильную пробку.

— У нас во дворе? — Она смотрела на него с сомнением.

Мужчина пожал плечами, словно говоря: «Хотите — верьте, хотите — нет».

— Ты будешь со мной играть? — Севка потянул мужчину за пиджак в направлении подъезда.

— Не надо, Сева. Дядя…

— Юра, — напомнил ей муж.

— Дядя Юра очень спешит, ему надо по делам, — стала отговаривать сына Алёна, краснея от стыда до корней волос.

— Мам, ты чего, не слышала, он попал в пробку, а пробка — это два-три часа, — с детской непосредственностью оспорил её слова сынишка.

— Ну, может, зайдёте на чашку чая? — сдалась перед настойчивостью сына мать.

Юродивый понимал, что женщина не хочет пускать в свой дом этого пожилого уродца и ему лучше бы отказаться, но он не смог противиться своему нежданному счастью хоть немного побыть рядом с ними. Как и предполагалось, Севка захватил дядю Юру в плен и очень не хотел прерываться на чаепитие. В конце концов они оказались на кухне все вместе. Севка, очень довольный, лопал варенье и болтал ногой, периодически лупя отца по коленке. Алёна произнесла пару дежурных слов благодарности и снова покраснела. Ей было неловко перед человеком, который спас её ребёнка, но она не могла воспринимать его физически. Боялась. По её мнению, этот несчастный мужчина собрал в себе всё самое уродливое, отталкивающее внимание женщины. Изъеденное оспой лицо, редкие сальные волосы, заячья губа и широкий нависающий нос, асимметричные, расположенные у самой переносицы косящие глаза, веки почти без ресниц, редкие брови. Голова неправильной формы, большие мясистые уши, беззубый рот, не говоря уже об общей дистрофии тела. Ей стало страшно, что её сын был рядом с таким отталкивающим человеком. И всё же женское любопытство взяло верх, и она поинтересовалась у гостя, как ему удалось вытащить сынишку из лап преступников.

— Дядя Юра, расскажи маме про мёртвую собаку, — попросил сынишка.

— Да, Севка всё время рассказывал мне про большую мёртвую собаку, ожившую в самый страшный момент, когда главный хотел убить сына, — оживилась женщина. — Как это могло случиться, может, Севка фантазирует?

— Дети всегда немного фантазёры. — Гость подмигнул мальчишке. — Но в данном случае сын вам сказал правду.

— Вот! А ты мне не верила, — торжествовал Соболев-младший.

— Такое бывает, когда собака заболевает чумкой или бешенством, — объяснил мужчина. — Она впадает в коматозное состояние, близкое к параличу всего организма, а люди думают, что животное умерло. Но под воздействием неизвестных факторов собака может на очень короткое время прийти в себя, становясь при этом очень агрессивной, не узнавать своих хозяев. Вот алабай и перекусил их главному загривок.

— А остальных кто обезвредил? — допытывалась журналистка.

— Я же говорил, они сами стали друг друга лопатами бить, — напомнил о своём существовании Севка.

— Ну вот, видите, — кивнул Юродивый, — парень правду говорит.

— И вы всё это тоже видели? — Журналистская привычка брала своё.

— Да, я застал уже самый конец, — уводя взгляд от её красивых глаз, кивнул гость.

— Странно, — продолжала буравить глазами странного спасителя сына молодая женщина. — Вся банда чуть ли не самоликвидировалась. Так не бывает.

— Но ведь было же, — улыбнулся Юродивый.

Сынишка убежал смотреть мультфильмы, и Алёна с гостем остались вдвоём. Не зная, как поддержать разговор, девушка вспомнила о том, что он каким-то образом был связан в Старославле со встречей и размещением в гостинице будущего царя России.

— А что там произошло в номере у Михаила Георгиевича? — поинтересовалась молодая женщина. — Тоже всё как-то странно. Я сначала видела его мёртвым, а потом он оказался на коронации. Кого убили в номере? Вы же тогда его встречали и на коронации были рядом, может, объясните мне, а то я до сих пор ничего понять не могу.

— Я не могу всего рассказать, — извиняющим тоном пояснил странный собеседник. — Врать не хочу, а правду нельзя.

— Ну, ведь убили кого-то? Может, двойника? — продолжала допытываться журналистка, видя, что имеет влияние на этого мужчину.

— Можно и так сказать, — неопределённо кивнул он.

Не зная, что ещё спросить, поинтересовалась, кем он работает. Узнав, что в царской канцелярии специалистом по особым поручениям, уважительно покачала головой.

— Вы так любите детей, у вас, наверное, и своя семья есть? — спросила женщина и тут же осеклась, понимая, что могла затронула очень болезненные темы и не самые приятные воспоминания.

— Есть и семья, и ребёнок. — Взгляд мужчины стал блуждать по полу.

Он почувствовал жар изнутри. Он не хотел врать, а сказать правду не осмелился бы. И всё же теплилась слабая надежда. «А вдруг она меня узнает? Не по внешности, нет! Просто удивится совпадениям или почувствует давно забытые ассоциации. Ведь сколько уже ей было подсказок. И "воскресший" царь, и подводный поцелуй, и ожившая собака…»

— Семья в Старославле? — заинтересовалась Алёна.

— Нет, в Москве. — Он почувствовал, как волна адреналина заполняет всё тело, словно мощный прибой.

— У вас девочка, вы говорили? — Алёна почувствовала дискомфорт.

Что ему нужно в её доме? Своя семья, престижная работа. Неужели так привязался к её сыну? Почему? Наверное, всё время мечтал о сыне, а родилась девочка?

— Нет, у меня сын.

Ответ мужчины породил ещё больше вопросов.

— Но он, наверное, уже взрослый, у него своя семья. — Она искала в его ответах объяснение своему волнению. — Наверное, уже скоро и внуки у вас будут?

— Моему сыну семь лет. — Ответ гостя обескуражил Рощину.

— Как Севке? — удивилась она. — А сколько же его маме, если это тактично спрашивать?

Юродивый почувствовал, как по спине бежит пот. Он, словно сапёр, пытался разминировать бомбу с множеством цветных проводков, действуя наобум, отрезал по очереди проводки и каждый раз, когда она не взрывалась, испытывал короткое облегчение, а затем возвращался к рискованному занятию.

— Да столько, сколько и вам, — отозвался мужчина, пряча глаза от хозяйки дома.

— Надо же, какая между вами разница большая, — удивилась Рощина. — Я же вам в дочери гожусь.

Алёна внимательней вгляделась в этого странного и некрасивого человека. Как молодая женщина могла его полюбить? Может, из-за того, что он близок к царю и материально обеспечен?

— Наверняка она глубоко верующая женщина, — предположила она.

— Нет, — усмехнулся мужчина, — увы. Но зато её мать очень набожна.

— Надо же, всё как у меня, — вырвалось у Алёны.

Оба замолчали. Рощина удивлялась, что молодая женщина может жить с таким уродцем. Но почему ей так тяжело находиться рядом с ним? Вызывает у неё негативные ассоциации? Ведь он спас её ребёнка. А она ждёт не дождётся, когда он соберётся уходить. Словно подслушав её мысли, мужчина стал прощаться и под недовольное хныканье сына покинул квартиру. Как только дверь за ним захлопнулась, Алёну вдруг осенило. Он напомнил ей погибшего мужа. Точнее, об одной его короткой трансформации. Той, промежуточной. Нищего бродяги, городского сумасшедшего, юродивого. Она толком и не запомнила, как выглядел её муж в тот короткий момент, да и видела-то всего один раз.

Однако она почему-то была уверена, что он был похож на её сегодняшнего собеседника. В голову полезли нелепые ассоциации. Глупости, от которых стало неприятно, если не сказать противно.

Принц Харольд Мессия выступал на Чрезвычайном конгрессе ведущих мировых держав, обвиняя Россию и Грецию в эскалации православной экспансии.

— Это единственная ветвь христианства, которая, защищая своих догматов, готова пойти на всё. — Его эмоциональные призывы к саммиту тонули в гуле одобрения и поддержки. — Россия под лживым прикрытием защиты христианского государства старается удовлетворить свои имперские амбиции, которые с новой силой возродились с установлением в стране монархии. Теперь они проливают кровь невинных людей из трёх стран — Турции, Греции и своей собственной. Они высадили на святой Афонской горе десантную дивизию и таким образом оккупировали весь полуостров. Теперь на святой земле кровопролитие. Черноморский флот, усиленный группировкой Балтийского флота, вошёл в Средиземноморье и готов в любую минуту начать боевые действия против Турции в её территориальных водах. Согласно разведданным, Россия в этой войне хочет очередного передела Европы, захватив часть территории Турции.

В зале послышались призывы покончить с варварским государством и поделить огромные территории. Довольный Антихрист обвёл взглядом зал и особо остановился на полномочном представителе России.

— России предложено в двадцать четыре часа отвести свои войска обратно и выплатить Турции многомиллиардный ущерб, в противном случае посланец Абсолюта пророк Изувиль призовёт с неба силы инопланетной цивилизации, с помощью которых мы уничтожим войска русского императора.

Его речь была встречена оглушительными аплодисментами. Российский представитель, которому не дали ответного слова, был вынужден покинуть зал. К принцу Харольду подошел Верховный магистр Вселенской масонской ложи Дэвид Голдмир.

— Американский президент ждёт вас, обговорить детали участия авиаотряда НЛО.

Встреча состоялась в президентском номере отеля Hyatt Regency London.

Американский президент, который входил в Великую масонскую ложу и был одним из её высших магистров на Американском континенте, сначала поприветствовал Верховного магистра, а затем подошёл к принцу и поцеловал его руку.

— Ваше высочество, правильно ли я понял, пришло время использовать наше секретное оружие? Или эту миссию вы доверите исключительно посланцу Абсолюта?

— Его летательный аппарат тоже примет участие, но, я думаю, и вашим разработкам пора найти практическое применение, довольно обывателей пугать.

Мужчины засмеялись.

— Какой урон следует нанести русским? — поинтересовался президент.

— Необходимо полностью уничтожить флот и сухопутные войска, задействованные в зоне греческо-турецкого конфликта. Однако обставить дело так, что это возмездие инопланетной расы, и заверить в том, что они по-прежнему наши союзники, — кивнул принц Харольд. — Тем самым русские не смогут использовать свой ядерный потенциал против Америки и её союзников. Разве не этого ваша страна и все мы столько времени ждали?

— Безусловно, — улыбнулся американец. — Только очень важно соблюдать конфиденциальность. Нельзя, чтобы русские узнали, что эскадрилья летающих тарелок имеет земное происхождение и сделаны они на наших секретных базах.

— Если они в своё время, имея мощный КГБ, не узнали о ваших сепаратных контактах с инопланетянами и получении от них ряда технологий, теперь, когда ФСБ возглавляет мой человек, вам уж точно нечего бояться, — успокоил принц.

— Тогда уже завтра мы атакуем русских, — решительно кивнул президент США.

— Согласуйте детали операции с турками, а то они с перепугу чего доброго разбегутся, — пошутил напоследок Антихрист…

…Сергей Сергеевич ещё раз перечитал указ Михаила Романова об увольнении его с должности директора ФСБ. В целом список уволенных из его ведомства занимал три страницы. Люди, которых он тщательно подбирал и расставлял на ключевые позиции. В ведомстве осталось буквально несколько человек, но в маленьких чинах, хотя и не запятнали себя настолько, чтобы попасть на заметку «чистильщику», составлявшему эти чёрные списки. Он позвонил Мерзавому, тот посоветовал ему срочно улетать в Лондон.

— Очень кстати, а то завтра начнётся такой шум, что ты, Тихоня, и сам бы вылетел из своего кресла за то, что своевременно не располагал информацией, — довольным тоном пошутил в трубку его старый друг.

Тихоня позвонил своему подчинённому подполковнику Дроздову, стоящему в том же списке в первой десятке, и приказал срочно оформить выездные документы в Англию. Он уже собирался уходить, но в кабинет вломился оперативный дежурный с экстренным сообщением, полученным по дипломатическим каналам от русского резидента в Европе.

«Завтра на рассвете на контингент российских войск в Греции будет совершено нападение инопланетных кораблей». К шифровке прилагалась стенограмма речи английского принца на сегодняшнем форуме ведущих держав, особо был подчёркнут «крестовый поход русских» и возмездие им со стороны инопланетной цивилизации.

— Тебя не увольняют? — спросил подчинённого генерал Иванов.

— Что? — не понял сотрудник.

— В списках есть? — уточнил бывший руководитель.

— Нет, — с некоторым облегчением замотал головой офицер.

— Будешь, — отчеканил Иванов. — Если хоть одна живая душа узнает об этой депеше. Понял?

— Так точно! — рявкнул майор безопасности.

Выйдя из кабинета бывшего руководителя, он, недолго думая, постучался в кабинет его зама, который в приказе на увольнение не фигурировал…

…Ночью военно-транспортный вертолёт доставил Юродивого в Афон и высадил на площадке перед воротами монастыря. У трапа его подхватили русские десантники, которые несли охрану русского Свято-Пантелеймонова монастыря. Юродивый в камуфляжной форме без знаков отличия предстал перед командиром оперативной десантной группы, красивым, физически развитым исполином-десантником с полковничьими звездами, идеально выбритым, в наглаженной форме. На его фоне Юродивый выглядел как пригретый военными бродяга-нищий.

— Полковник Трошин Александр Иванович, — представился военный.

— Александр Соболев, — непривычно для себя отрапортовал Юродивый.

— А отчество?

— Иванович, — поспешно добавил бывший адвокат, понимая, что с его внешностью нелепо представляться одним именем.

— Полные тёзки, — улыбнулся военный. — Вы привезли мне письмо?

— Так точно.

Полковник прочитал приказ начальства и с уважением посмотрел на невзрачного человечка.

— Уж не знаю, как вы будете действовать, выполняя задание, и в чём оно заключается, но со своей стороны окажу вам любую посильную помощь, — заверил военный.

Юродивый поблагодарил, хотя и не представлял, какая помощь понадобится в предстоящем бою против пришельцев.

— Может, дадите инструкции на случай появления летательных аппаратов, — словно прочёл его мысли офицер-десантник.

— Дайте мне знать, когда это произойдёт, — нашёлся с ответом бывший адвокат.

В подобной ситуации он оказался впервые. Зная о неограниченных возможностях инопланетной техники, которые ему были продемонстрированы пророком Антихриста, он спас себе жизнь, лишь оставаясь невидимой сущностью. Но эти ребята и их командир не смогут стать невидимыми перед лицом смертельной угрозы. Летательному аппарату достаточно лишь выпустить смертоносный луч, и все защитники православного монастыря превратятся в пепел. Под утро он заснул, так и не придумав спасительного алгоритма. Ему приснился Изувиль. Монстр держал за одну руку его сынишку, за другую Алёну. Словно глава семьи на совместной прогулке. Лиц жены и сына он не рассмотрел, зато увидел язвительную кривую улыбку Изувиля, адресованную ему лично. Словно он его дразнил, предлагая открытый бой.

— Вставайте, Александр Иванович, прилетели гады, — растормошил его полковник ВДВ, прогоняя поганый сон.

Выйдя на монастырскую крышу, Юродивый увидел около десятка летающих тарелок, мерцающих переливающимися огнями. Они висели полукругом над монастырем, загораживая выход в море, от одной горы до другой полностью перекрывая бухту.

— Блокируют, ясно дело, — буднично прокомментировал Трошин, передавая тёзке полевой бинокль.

Его спокойствие внушало уважение и уверенность. В бинокле один летательный аппарат отличался от остальных. Его Юродивый узнал сразу поскольку это был корабль Изувиля. Словно флагманский крейсер, возглавляющий эскадру.

— Мне нужно на гору чтобы стать вровень с ними, — распорядился Юродивый. — А вы скрывайтесь в подвале, как только увидите яркий луч из большого корабля.

Вскоре он в сопровождении двух бойцов поднимался над стенами монастыря, забираясь всё выше. Он с трудом поспевал за молодыми бойцами, и они, скрестив руки, попросили его сесть и обхватить их за шеи.

— Вот ещё, я не инвалид, а вы не рикши, — попытался сопротивляться мужчина.

— Приказ Трошина.

Бойцы были непреклонны, и ему пришлось подчиниться.

Восхождение по узкому извилистому серпантину существенно ускорилось. Оставалось только удивляться физической подготовке десантников.

Между тем главный летательный аппарат выпустил луч, который стал сканировать монастырь, оплавляя его металлическую крышу и рассыпая каменные стены, словно возведённые из песка. Полковник, помня предупреждения странного тёзки, увёл монахов и бойцов в глубокие монастырские подвалы. Даже спускаясь по ступенькам, монах читал молитвы, глядя не под ноги, а в свой молитвенник. Трошин удивлялся. В маленьком закоулке подвала зажгли свечи, и оттуда продолжала исходить призывная молитва братьев, просивших у Господа и Матери Божьей помощи и спасения.

Юродивый уже находился вровень с ближайшей летающей тарелкой. Отсюда летательный аппарат можно было рассмотреть в бинокль во всех подробностях. Он поразился гениальности американских киношников, которые предугадали, что собой представляет тарелка пришельцев. Сейчас она постепенно приближалась всё ближе к горе, к тому месту, где сидел Юродивый в сопровождении бойцов. До неё оставалось не более трёхсот метров. В летательном аппарате мелькали какие-то всполохи и тени. Тени, похожие на гуманоидов.

— Сейчас я прошибу ей кабину и высажу мозги у одного из этих уродов, — передёрнул затвор десантник с одной лычкой на погоне, взяв тарелку на прицел.

— Нельзя этого делать, — замахал руками Юродивый. — Во-первых, ты нас обнаружишь, во-вторых, можешь промахнуться.

— Я лучший стрелок в батальоне, подтверди, — кивнул он второму бойцу, который был бледен и с трудом сдерживался, чтобы не выдать сковавший его страх.

Он, правда, попытался ответить, но лишь лязгнул зубами. Хотя и кивнул в подтверждение слов ефрейтора.

Юродивый видел, как постепенно равняются с землей монастырские постройки, и понимал, что вскоре, если ничего не предпринимать, погибнут все защитники монастыря, поэтому он не стал больше возражать и, воспользовавшись тем, что бойцы все своё внимание сосредоточили на цели, отошёл за уступчик и запустил трансформацию, расставаясь со своим телом. Раздалась очередь, и пули, одна за другой, рикошетом отскочили от полусферы кабины, разлетаясь, словно фейерверк, в разные стороны. И всё же результат проявился в виде сетки-паутины, покрывшей полупрозрачный материал кабины. Тарелка вильнула, на секунду потеряв управление, и приблизилась к горе, срезая верхушки деревьев. Невидимка, находясь на уступе, под которым летательный аппарат стабилизировал устойчивость, не раздумывая прыгнул на покрытый свечением и энергетическими всполохами корпус. Он ещё не знал, как поведёт себя его невидимая сущность, лишённая земного притяжения, поэтому выбрал самый простой способ попасть внутрь корабля.

Изувиль сразу понял, что Оборотень в монастыре. Им суждено было вести между собой роковую баталию, отстаивая непреклонные ценности своих богов. Изувиль знал, что его бог на земле сильнее. Сатана может в кратчайший срок уничтожить и Оборотня, и других верных Иисусу монахов, старцев и других праведных людей в долю секунды, но не делает этого, понимая, что, уничтожив христианина, он прямиком отдаёт его душу в руки своего противника, теряя её для себя безвозвратно. Мало того, души праведников пополняют войско Христово. Это сродни шахматной партии. Фигуры белые — добро, чёрные — зло.

Достоинства фигур в борьбе за души тоже разные. К примеру, душа монаха или игумена, если попадёт к Богу, укрепит воинство Христово и встанет в первых рядах Его ратников. Если же попадёт в лапы Сатаны, принесёт малую тактическую победу тёмным силам, оттягивая Второе Пришествие. И чем дольше, тем больше у Сатаны шансов на победу. Но Изувиль был не согласен с Дьяволом, полагая, что Оборотня нужно уничтожить, чтобы он не мешал Антихристу. Сатана же не хотел видеть своё творение воином Христа на духовном поле битвы. Он по-прежнему рассчитывал склонить Оборотня на свою сторону, и ему не нравилось, когда другой падший ангел ему указывает.

Изувиль внутренне восставал против первого падшего и хотел бы уйти. Но куда? История повторялась. Сатана восстал против Бога, а теперь второй по силе падший ангел идёт тем же путём. Только талантам Изувиля, в отличие от Дьявола, уже было тесно в земном и околоземном пространстве, путь ему везде заказан. Вверху Бог, внизу Сатана. Можно, конечно, пройти через череду чёрных дыр и выйти к изнанке Вселенной, но втайне от всех. Поэтому второй падший ангел вынужден служить Сатане, воплощая его планы. Хорошо ещё, что он имел некоторую свободу действий. Собственно, уничтожение Оборотня было своего рода местью Сатане. Его в этом всеми силами поддерживал Антихрист, а значит, он мог поколебать авторитет Князя тьмы, не опасаясь наказания.

Сделать назло и не пострадать. Заставить с собой считаться, как с равным. Такой мотивации хватало сполна, чтобы быстрее осуществить задуманное. Изувиль оторвался от плазменного луча, плавящего каменные монастырские строения, почувствовав, что Оборотня там нет. Он передал командование операцией начальнику американского спецподразделения, а сам сосредоточился на определении местонахождения Оборотня, настроив рецепторы на запах плоти.

Его сенсоры не подвели, обнаружив искомую человеческую субстанцию за монастырём почти на самой верхушке горы. В этот момент оттуда раздалась автоматная очередь. Тарелка вильнула под гору, но затем восстановила устойчивость. Изувиль вывел свой аппарат и выстрелил плазмой, настроенной на человеческую плоть. Счётчик поражённых целей отметил две жертвы. Но среди них не было той, главной. Изувиль со злостью догадался, что Оборотень в самый последний момент успел стать невидимым. Падший ангел призвал на помощь сущности параллельного мира и подключил себя к их возможностям. И сразу увидел невидимую сущность Оборотня на обстрелянной летающей тарелке. Он умудрился пробраться внутрь к экипажу. Изувиль не мог передать на борт американцев, что происходит. Они бы не поняли или, чего доброго, запаниковали. В своём невидимом состоянии он был не опасен американцам. Оставалось только ждать, когда Оборотень допустит ошибку…

…Плазменный луч первым прошёл сквозь него и ушёл за спину к горе, где находились десантники. Он не полетел вниз, хотя думал, что начнет падать и сможет выправить снижение. Однако его невидимая сущность осталась на месте. Зависла над пропастью и летающим аппаратом пришельцев. Юродивому впервые пришлось познавать свои возможности в данных обстоятельствах. Поэтому он попытался сделать движение невидимым телом, как пловец в невесомости, но ничего не изменилось. Мало того, тарелка поднялась вверх и теперь находилась с ним на одном уровне.

Юродивый подумал, что, пока она ещё рядом, нужно скорее попасть внутрь, и в долю секунды оказался внутри аппарата, пройдя корпус, словно следующий уровень в компьютерной игре. В аппарате оказалось совсем немного места. Кабина управления и люк в полу, ведущий в нижнюю часть аппарата круговой пульт управления в форме подковы и два кресла, в которых восседали гуманоиды в лёгких комбинезонах, похожие на людей. Даже слишком — один из них чернокожий. Говорили они по-английски с американским акцентом. Наконец Юродивый заметил пришитый к плечу комбинезона шеврон с тремя знакомыми буквами — USA.

Теперь всё стало ясно. Юродивый пожалел, что не может зафиксировать документально — сфотографировать — участие американцев в военных действиях. Было бы здорово разоблачить их хитрый план обладания миром под видом пришельцев из космоса. Между тем один американец начал обстреливать территорию монастыря короткими очередями из лазерной пушки. На экране монитора отражался прицел, крестом помечая место следующего залпа.

Юродивый увидел, что очередной прицел наведён на старое обвалившееся монастырское здание, в подвале которого расположились монахи и бойцы десанта. Нужно было что-то срочно предпринимать. Не раздумывая, он нырнул в технический подпол и стал воплощаться в своего тёзку Александра Ивановича Трошина — исполина десантника. Места внизу было не больше, чем в танке. Телу «Трошина» было неудобно в маленьком пространстве, от сильного магнитного излучения тут же заболела голова и подступила слабость. Юродивый собрался вылезать наверх, но в этот момент плазменный луч, пущенный Изувилем, разрезал летающую тарелку пополам. «Трошин» вылетел в ночное небо, словно из аварийной катапульты, и понёсся к земле, увлекаемый земным притяжением.

Юродивый срочно попытался избавиться от тяжёлого тела, включив трансформацию. За ним в погоню устремился поток смертельной плазмы, словно стараясь исправить досадный промах, но перед самой землёй тело десантника рассыпалось на молекулы и атомы, а луч оплавил лишь место предположительного приземления тела «полковника». Невидимка моментально очутился на очередной тарелке. Экипаж запрашивал у командира эскадрильи причину гибели их соратников по внеземному оружию.

— Причина устанавливается! — раздалось в громкоговорителе.

— Какого чёрта, они думают, мы не видели, что плазменный луч Пророка разрезал Джонатана и Стена, — возмущался рыжий американец, похожий на фермера из Айовы.

— Мы должны выполнить боевое задание, — напомнил ему другой пилот. — Давай сотрём в порошок это место.

Юродивый проскользнул над их головами и стал трансформироваться в прозрачный материал потолка кабины. Распадаясь на атомном уровне, он проник в корпус, вытесняя собой первоначально использованный материал и распространяя свою трансформированную субстанцию на весь потолок кабины, намечая дальнейшие действия. Подобный способ борьбы с летательными аппаратами американцев он избрал, поскольку должен был оставаться невидимым, не превратиться в мишень для Изувиля. Сейчас его сущность следила за действиями пилота, который наводил цель на объекты монастыря.

Перед самым выстрелом «материал кабины» быстро трансформировался в невидимку. Лишившись потолка, тарелка на большой скорости резко потеряла управление и рухнула в воду недалеко от монастырского причала. Остальные нестройно замельтешили и отлетели от стен монастыря, прекратив стрельбу. Над монастырём остался лишь флагман Изувиля, который продолжал выжигать плазменным потоком православную святыню. Светало. Густой туман опустился на вершину горы до монастырских строений, мешая пророку Антихриста продолжать его губительное дело. Казалось, святая земля пришла на помощь монастырскому братству. Изувиль не хотел признавать неудачу. Он вступил в тяжёлые переговоры с руководителем американских пилотов, но тот наотрез отказывался от продолжения атаки, ссылаясь на потери. Кроме того, американский полковник настоятельно требовал от Изувиля, как руководителя всей операции, дать команду о возвращении на базу.

— Я не знаю, что случилось с нашим секретным оружием, это требует тщательного расследования, — кричал по каналу связи американец. — На земле нет технологий, способных сбить две тарелки, здесь же творится нечто, не поддающееся анализу.

— Мне понятно, что происходит, а вам нужно выполнять мои распоряжения, — повышал, в свою очередь, голос Изувиль. — Иначе по прилёте пойдёте под трибунал! Смотрите, как нужно поступать с кучкой одержимых.

Он прибавил мощности в плазменном генераторе, собираясь обрушить гору и похоронить под скальными обломками весь монастырь, но, когда рука уже потянулась к сенсору, его отвлекло необычное явление. Туман над монастырем, сияя, стал собираться в плотную массу от периферии к центру. В центре над самим монастырем свет становился всё ярче. Изувиль увидел, как безформенная светящаяся масса потихоньку приобретала очертания женщины с младенцем на руках.

Его охватил ужас и безсильная злоба. Над монастырем парила Иверская Божья Матерь, та самая, которую он недавно превратил в пепел. Изувиль уже не мог заставить себя смотреть в том направлении, так как святой образ слепил глаза, повергая его в страх и смятение. Стремясь быстрее избавиться от мучения, он отдал долгожданный приказ о возвращении на базу и в долю секунды переместился за тысячу километров от этого проклятого для него места. Американцы ещё какое-то время наблюдали за этим завораживающим явлением, но, подгоняемые окриками командира, развернулись и исчезли из вида.

Юродивый, заворожённый произошедшим чудом, опомнился и сразу переместился на церковную колокольню, где перетёк в свою внешность и стал что есть мочи звонить во все колокола. Вскоре из подвала выглянули военные и священники и застыли в восторге от увиденного. Монахи молились обретению пропавшей иконы, и туман, словно услышав их, стал рассеиваться.

Все увидели утраченную недавно икону Иверской Божьей Матери в полной сохранности и красоте. В сотнях метров из воды торчал корпус упавшей летающей тарелки, но она интересовала только военных, остальные же на это даже не обратили внимания. Все проследовали на службу в чудом уцелевшую церковь и совершили молитву с Крестным ходом, прославляя Божью Матерь и Господа Бога. Потом началось празднование. Воинство и монахи обнимались, воздавая хвалу Господу, Руси-Матушке и государю Михаилу Георгиевичу. Отец настоятель распорядился извлечь запасы красного вина. Все уселись за общий стол. Полковник и рядовой, монах и игумен поднимали бокалы и солдатские кружки. Чокались, обсуждая произошедшее с ними чудо. Трошин подливал вина Юродивому, словно собирался его споить.

— Скажи, тёзка, — полковник прилично уже набрался, — кто это сбил две летающие тарелки? Ведь, кроме тебя, на поверхности никого в живых не осталось?

— Ошибаешься, полковник, — улыбнулся счастливый Юродивый. — А как же Божья Матерь?

— Ты хочешь сказать, что это она посбивала инопланетян? — подозрительно посмотрел на него десантник.

— Думаю, да! — пошутил он над выпившим офицером.

— Вот бы её к нам министром обороны, — вздохнул десантник под общий дружный смех.

Глава 5. Последний мировой кризис

Стамбул — Константинополь.

Два месяца спустя. Утро

С палубы атомного авианосца Михаил Романов смотрел на очертания Стамбула. Далеко на берегу сквозь дымку тумана проступал золочёный купол мечети Сулеймана с четырьмя устремлёнными в небо минаретами. Царь был преисполнен радостными чувствами. Неужели двум православным народам России и Греции удастся задуманное и историческая справедливость восторжествует, вернув этому красивому городу прежнее название Константинополь? Рядом с царём находился командующий объединёнными греческими войсками. Он тоже не отрывался от бинокля, поглощённый торжеством исторического момента. Вчерашнее сражение в Чёрном море было скоротечным, хотя и кровопролитным. Россия потеряла три корабля и шесть самолётов. Ещё четыре боевых корабля своим ходом отправились в доки, латать пробоины и повреждения. Греческие малотоннажные военные корабли, всё, что осталось от их флота, торпедные катера и тральщики, обороняли подступы к стратегическим портам, защищая континентальную Грецию.

России пришлось в одиночку противостоять многочисленному турецкому флоту. Выручила авиация и подводники. Именно они предопределили победу России в морском сражении. Турецкий флот был разбит полностью, полтора десятка кораблей, включая флагманский, потоплены подводными лодками ещё до того, как турки смогли развернуться и построить свою армаду для атаки. Российские подводники сначала атаковали корабли противника, расположенные в тылу, не трогая многочисленный авангард. Эта тактика оказалась наиболее эффективной, потому что, когда турки увидели тонущий флагманский корабль, на котором находился весь штаб и командование турецкого Черноморского флота, они попытались сдать назад. Но напоролись на собственные корабли, часть которых затонула, образуя своего рода металлические рифы, на которые, собственно, налетели другие корабли, получив пробоины. Образовалось столпотворение из тонущих кораблей и огня.

Царь, находящийся на борту авианосца, отдал приказ оказать помощь тонущим турецким морякам. Им оказывалась медицинская помощь, их отогревали и кормили макаронами по-флотски. Последнее было для военнопленных совершенным откровением. В турецкой армии их продовольственный паёк был скуден, а уж горячую пищу они поглощали только в праздники. Турки цокали языками, нахваливая фирменное блюдо моряков, не веря, что это натуральная тушёнка. Однако, подойдя к берегам своей родины, они погрустнели, и было непонятно, что у них на душе. Боятся ли они осуждения сограждан и позора плена или вообще не хотят возвращаться домой, оценив человеческое к себе отношение.

Они толпились на нижних палубах, надеясь на чудо и помощь Аллаха. В небе периодически появлялись турецкие самолёты, но, видя, что корабли охраняются российскими истребителями, не рискуя ввязываться в бой, улетали. Вернувшиеся минные тральщики доложили, что вход в порт не заминирован, и адмирал дал команду штурмовым кораблям, которые, поднимая волны, понеслись в атаку на причалы и пляжи города. Одновременно с моря над восточной частью города раскрылись многочисленные парашюты русского десанта.

К царю подошел командующий операцией «Константинополь» в сопровождении помощника монарха.

— Ваше императорское величество, президент Турции по специальному каналу связи хочет говорить с вами. — Генерал армии держал в руке маленький чемоданчик со спутниковой связью.

Царь выслушал аргументы противника о том, что турецкий флот остаётся большим и могучим и это поражение ничего не определяет в войне с Россией и Грецией.

— Тот флот, что находится в Мраморном и Эгейском морях, уже не сможет помешать нашей армии и флоту взять Константинополь, — высказался Михаил Георгиевич. — Во избежание кровопролития предлагаю войскам, обороняющим Константинополь, не оказывать сопротивления. В этом случае я гарантирую возможность безпрепятственно покинуть город.

— Вы оговорились, — поправил царя президент Турции. — Мы говорим с вами о Стамбуле.

— Вчера он был Стамбулом, — возразил царь. — Сегодня речь идёт о Константинополе. В настоящее время русский десант уже высадился в этом городе.

— В городе плохо с питьевой водой и продовольствием, — предупредил президент, потихоньку сдавая свою позицию. — Существует риск эпидемии.

— Это теперь наша забота, — акцентировал Романов. — Питание местного населения Россия берет на себя.

— Хорошо, мы сдаём Стамбул, — согласился турок, — но считаю, что нам необходимо немедленно встретиться и провести мирные переговоры.

— Поддерживаю, — поставил точку в разговоре Михаил Романов. — Но приготовьтесь, к Турции будет ряд обоснованных земельных претензий. В частности, это касается территорий, захваченных османами у Византии.

После разговора Михаил Георгиевич спустился в каюту и позвал своего помощника. Когда Юродивый вошёл, монарх сидел за письменным столом с грустным выражением лица, что диссонировало с радостью победы русского флота и взятия Стамбула.

— Всё сбывается, — тихо произнёс царь. — Стамбул станет Константинополем и отойдёт к Греции. Осквернённые османами православные церкви вернут себе свой исторический вид. Половина турок станут православными. Всё идёт по Божьему промыслу.

— И что тогда? — Юродивый был сбит с толку.

— А это значит, друг мой Александр, грядут тяжёлые времена. Голод, засуха, неурожаи, мор, гибель миллионов людей, гонение христиан.

Юродивый безмолвствовал, внимательно слушая царя.

— Как помочь нашим братьям по вере? Как защитить христианские души? Я собираюсь издать указ о предоставлении российского гражданства всем христианам, притесняемым в других странах, при условии принятия им православных канонов.

— То есть они должны креститься в православие? — уточнил, заворожённый новостями, Юродивый.

— Да, это обязательное условие, поскольку католики, например, веками противопоставленные православным, будут создавать диаспоры по канонической принадлежности. Таким образом, мы получим троянского коня, — убедительно произнёс Романов.

— А если под личиной притесняемых христиан Россию наводнит армия агентов «Нового порядка», которые начнут подрывную деятельность? — высказал свои опасения Юродивый.

— Таких личностей у нас и сейчас хватает, — улыбнулся царь. — Так называемая доморощенная оппозиция. Ты вспомни митинги против вступления России в войну с Турцией. Помнишь, как меня называли жандармом Европы, «кровавым Николашкой». Глупцы, сравнивая меня со святым Николаем Романовым, они только придавали мне силы и решимости.

— А сможем прокормить всех гонимых? — неуверенно поинтересовался Юродивый. — Сейчас даже в России тяжёлая продовольственная ситуация. Бешеные цены на продовольствие ввиду дефицита. Засуха, неурожай за неурожаем. Всё это свидетельствует об ухудшении ситуации.

— Всё это говорит о неумении рачительно вести хозяйство, — возразил Романов, — неумении рационально осваивать новые земли, где достаточно пресной воды для организации поливов. Половина России сможет прокормить себя и Европу, если только хозяйствовать усердно с передовыми технологиями. Уж чего-чего, а воды у нас при самой жестокой засухе хватит для орошения большинства сельскохозяйственных культур методом капельного орошения. Вон у Израиля все реки и озёра пересохли, грунтовые воды на километр под землю ушли, а того немногого, что осталось, хватает на этот капельный метод.

— Им там «Новый порядок» помогает с продовольствием, — вспомнил Юродивый.

— Задабривает, чтобы обеспечить Антихристу торжественную коронацию на мировое царствие, — недобро усмехнулся Романов. — А потом земля Христова окропится кровью евреев, которые не примут английского принца Мессию. Правда, таковых будет немного. Почти все евреи обзавелись потребительскими кодами вне зависимости от своих религиозных убеждений.

— Эта нация умеет выживать в любых исторических перипетиях, — кивнул собеседник.

— Поэтому гонения больше коснутся Европы, Латинской Америки, не говоря об арабском мире. Их и сейчас уже обделяют, не отпуская продукты без принятия Абсолюта как единственного Бога и вживления ППК. Перераспределение продовольствия осуществляется через систему организаций «Нового порядка», которые объясняют просто. Дескать, только с помощью кодов можно вести учёт справедливого распределения продовольствия среди нуждающихся граждан. Эта система исключает любое злоупотребление, и тем самым осуществляется принцип равноправия.

В каюту постучали, вошедший адъютант командующего доложил, что турки сдали Стамбул и просят его императорское величество принять ключи от города.

— Хорошо, готовьте вертолёт, — моментально отреагировал Михаил Георгиевич.

Когда адъютант вышел, он приблизился к своему помощнику.

— Я всю ночь ломал голову, думая, как помешать Антихристу короноваться в Иерусалиме, но ничего не смог придумать, вся надежда на тебя.

— А что, если его просто уничтожить? — вырвалось у Юродивого. — Может, взять мне грех на душу? Ведь скольких несчастий избежим!

— После того как я услышал, это уже не только твой грех был бы, но и мой, — грустно улыбнулся царь.

— Может быть, помешать восстановлению храма Соломона? — предложил Юродивый.

— Не получится, его и без того не восстанавливают. Возводят декорацию. Одна сплошная выгода. Короткие сроки, малые затраты. Трансляция по телевидению на весь мир очередного «чуда», якобы восстановленного храма. А люди поверят, на то и рассчитан предстоящий спектакль, — констатировал Михаил Георгиевич.

— У меня, кажется, есть идея, — задумался Юродивый, но русский монарх не захотел больше обсуждать эту тему.

— Не надо, Саша. То, что описано в Библии, всё равно сбудется, и предначертанного нам не избежать. — Романов повернулся к иконам и осенил себя крестным знамением. — Нужно встретить испытания с верой в Бога и человеческим достоинством.

Алёна совсем не ожидала, спустя два с лишним месяца, опять встретить дядю Юру. И где? У себя на работе, в кабинете главного редактора. За это время она уже успела подзабыть ту встречу и смятение, которое она испытала, беседуя с этим человеком.

— Вот, Алёна, познакомься, это личный помощник его императорского величества по связям со СМИ Юрий Владимирович…

— Можно и без фамилии, — кивнул мужчина. — Здравствуйте, Алёна Игоревна.

— Здравствуйте, дядя Юра, — поздоровалась удивлённая журналистка.

— Так вы знакомы, — обрадовался главный, отбросив официальный тон и перейдя на более свойский. — Значит, сам Бог велел поработать по этому вопросу вместе.

— По какому вопросу? — вскинула брови девушка. — Тут уже «без меня меня женили» получается?

— Редакция командирует тебя в Израиль, писать статью о восстановлении храмового комплекса Соломона. — Редактор смотрел на Рощину, изменившуюся в лице, у той появился интерес в глазах. Редактор не упустил случая поиздеваться. — Ну, если ты занята другими материалами, да ещё и мать-одиночка…

— У ребёнка есть бабушка, вы же знаете, она с ним и без меня хорошо справляется. Вот и дядя Юра может это подтвердить, он был у нас дома.

Дядя Юра кивнул.

— Ну ладно, — «смилостивился» редактор. — Тогда по рукам?

— По рукам. — Девушка протянула руку. — Только предупреждаю сразу в строительстве я не специалист.

— Я тебя туда не строить посылаю, а провести журналистское расследование, — отмахнулся от неё главный. — Вот этот господин тебя просветит в деталях, какой материал нужно добыть.

— А что, это государственный заказ? — пошутила Рощина. — Люди из Имперской канцелярии лично приезжают. Не шутка.

— Вот здесь ты права, Рощина, — нахмурился главный редактор. — Поэтому оставь шутки и сосредоточься на работе. Тем более эта работа на самом деле нужна нашему государству.

— Этой честью, думаю, я вам обязана, — иронично поинтересовалась Алёна, как только они вышли в коридор.

— В первую очередь, вы обязаны своим профессиональным качествам, — не лукавил Юродивый. — Ну, и моё слово сыграло свою роль. Протекция на пользу дела. Разве плохо?

— Не знаю… — задумалась она. — Только как-то всё странно.

— Что странно? По-моему, всё как раз предельно прозрачно, — не согласился Юродивый.

— Ну, например, вам наверняка неизвестно о моих, как вы сказали, профессиональных качествах.

— Ошибаетесь, мы изучили ваши работы, начиная с первой статьи о сносе дома с находящейся в нём старушкой. — Юродивый улыбнулся, вспоминая, как лизнул перепуганную журналистку в полуразрушенном доме шершавым языком ротвейлера и как она ругала этот собачий поцелуй.

— Что вы улыбаетесь? — Она подозрительно посмотрела на него.

— Да так, что-то вспомнилось не к месту, — отмахнулся мужчина.

— Надеюсь, — буркнула Алёна.

— А если вспомнить ваши телевизионные репортажи из Лондона, так это просто одна сплошная сенсация, — перевёл разговор в деловое русло мужчина. — Чего только стоит разговор принца с горящим оператором!

— Да, было такое. — Рощина подумала, что и впрямь вполне заслуживает уважения как профессионал. — Каковы наши действия в Израиле?

— Собрать достаточно материала, доказывающего, что на Храмовой горе вместо восстановления храма Соломона возводят банальную голливудскую подделку. Декорацию. Иначе говоря, «Новый порядок» готовит величайшую профанацию. Однако собирается на весь мир вещать коронацию в этих картонных стенах Антихриста. Собственно, такого же картонного Мессии.

— Я не знаю, — смутилась женщина, — мне бы подумать, смогу ли я выполнить эту работу.

— Но почему?

— Всякий раз, когда я сталкивалась с принцем Харольдом Даньелзом Виндзором, у меня возникали неприятности. Сначала я потеряла любимого мужа, потом меня похитили, и я чуть не потеряла ребёнка. За всем стоял этот человек. Точнее, нечеловек. Нелюдь, как говорили в старину. Я просто боюсь.

— Ну, я же буду с вами рядом и не дам вас в обиду, — заверил помощник.

— Вы не сможете меня защитить от него, — покачала головой женщина. — За ним потусторонние силы.

— А мне светлые силы помогают, — беззубо улыбнулся мужчина. — Я же спас сына.

— Что вы сказали? — вскинула на него тревожный взгляд Рощина.

— Сына, вашего. Всеволода, — моментально поправился «дядя Юра».

— Вы не понимаете, — вскипела женщина. — Гулять по лесу, где вы собирали грибы, и наткнуться на мальчишку — это не одно и то же, что бороться против сил зла, которых не видишь в лицо.

— А если я не просто нашёл вашего сына, а сделал все, чтобы вырвать его из лап ублюдков, используя при этом свои способности? — признался Юродивый и тут же пожалел об этом.

Взгляд Алёны словно сканировал его с ног до головы. Как будто она видела его впервые. Женщина оторопела от такого признания. Почему этот пожилой мужчина с отталкивающей внешностью сразу не сказал, как всё произошло? Когда он лгал, тогда или сейчас?

— Объясните, что вы имеете в виду? — Она умоляюще смотрела ему в глаза.

— Я приложил к этому свою руку, но постеснялся описывать в подробностях, — смутился под её взглядом Юродивый, понимая, что настоящую правду он сказать не готов.

— И вы думаете, я поверю, что вам удалось справиться с бандой и её главарем? — усмехнулась девушка. — Да он вас придавил бы одной левой. Я была у него в плену и знаю о его физической мощи. Вы по сравнению с ним — ребёнок. Да к тому же вы вообще пожилой человек.

Юродивый почувствовал, как слова жены прожгли его насквозь, ранив в самое сердце. А ведь и в самом деле он в её глазах — замшелый пенсионер, и не самый лучший. Уродец старый, одним словом. Нельзя рассчитывать на то, что в такой «шкуре» он сможет рассказать ей, кто он на самом деле. Её муж и отец Севы.

«А если я смог бы её убедить, она бы тяготилась жить с таким уродом. Терпела, уклонялась бы под разным предлогом от близости. Нет! Это ещё хуже».

— Что же вы замолчали? — усмехнулась женщина. — Хотели произвести на меня впечатление? Не надо, я и так обязана вам за спасение сына и никогда этого не забуду. Простите, если я вас обидела.

Алёна подумала, что этот пожилой и некрасивый мужчина, наверное, хочет выглядеть в её глазах не таким, какой он есть на самом деле, а отважным, волевым человеком, способным противостоять сильным мира сего. Он пытается произвести на неё впечатление, значит, всерьёз рассчитывает на её внимание. Фу! Алёна отвернулась, чтобы скрыть гримасу брезгливости. Этого ей ещё не хватало.

— Алёна, я понимаю, что не должен был затрагивать эту тему. — Юродивый старался не встречаться со своей любимой женщиной взглядом. — Главное — ваш сын с вами. А что до этого с черепом на плече, так его загрызла его же собака.

— Дохлая, как рассказывал Севка. — Алёна не выдержала и прыснула от смеха.

— Да, — подхватил её смех Юродивый. — Собаки иногда себя очень странно ведут, особенно если это нужно хорошим людям.

Они смеялись, не в состоянии успокоиться. Люди, проходящие по коридору редакции, с удивлением смотрели на пожилого мужчину и молодую женщину.

— Особе-нно, если э-т-то н-у-жно хор-ро-шим людям, — повторяла смеющаяся Рощина.

— Ну, вам же и раньше приходилось сталкиваться со странным поведением собак.

— Что вы име-ли в ви-ду? — Рощина неожиданно осознала, что этот незнакомый до недавних пор человек знает о ней намного больше, чем может показаться на первый взгляд.

Смех слетел в одну секунду.

— Что вы хотели сказать? С каким странным поведением собак мне приходилось сталкиваться?

— В первой статье о президентском ротвейлере вы же писали, что внутри животного словно находился человек. — Юродивый опять ступил на «минное поле». — Вот и в этой собаке, может быть, проснулось нечто человеческое, и она не захотела, чтобы на её глазах был убит маленький ребёнок.

— Вы издеваетесь надо мной? — Рощина на мгновение потерялась. Казалось, этот человек знал её мужа, потому и чего-то недоговаривает, не желая её пугать. — Кто вы вообще? Вы были знакомы с Александром?

— С Александром?

— Ну да, с моим погибшим мужем.

— Нет, — выдохнул Юродивый, — я просто некоторые вещи вижу, как экстрасенс.

— Вы экстрасенс, — обрадовалась девушка и облегчённо вздохнула, — я чувствую, что вы знаете больше, чем говорите, а объяснить не могу. Даже страшно стало.

Юродивый был доволен, что обстановка разрядилась и теперь под легендой экстрасенса можно себе позволить более проникновенные беседы с любимой женой.

— Ну, теперь, когда мы разобрались, вы можете сказать, что имели в виду? В смысле моих встреч со странными собаками? Ведь речь не только о моей статье, верно? — Алёна не спешила перевернуть важную для себя страницу.

— Конечно, дело не только в статье, — кивнул он. — Я просто вижу, каким человеком был ваш муж, и знаю о его сверхспособностях.

— Тогда скажите… — Алёна попыталась продолжить.

— Давайте поговорим об этом в самолёте, — перебил её Юродивый, сдерживаясь из последних сил, опасаясь сбоя эмоционального фона. — У нас будет уйма времени. Ведь мы летим в Израиль?

— Да, летим, — подтвердила она, впервые с некоторым сожалением распрощавшись с помощником российского императора.

Юродивый сел в машину, включил новостной радиоканал и попытался отвлечься, прослушивая новости. Как всегда, большинство новостей поступило с российско-турецкого фронта. Описывались события, связанные с вступлением российских войск в Стамбул. Длинные очереди голодных людей к полевым кухням Российской армии, растянувшиеся на сотни метров. Отчаянное сопротивление турецких сухопутных сил в глубине страны, терпящих одно за другим поражения и сдающихся в плен целыми подразделениями.

Далее речь шла о небольших успешных рейдах турецкого флота, которые, однако, не увенчались успехом, больше напоминая борьбу за лучшую позицию в сражении. Греки закрепились на турецкой территории Кипра и зачистили от турецких войск свои острова в Эгейском море. Это им удалось, поскольку основные войска турок были сосредоточены на русском флоте, греки практически не встретили сопротивления.

Все европейское сообщество осуждало «русскую военщину», ведущую захватническую войну, продолжая при этом поставки самого современного оружия турецким войскам, включая истребители, зенитные установки и ракеты средней дальности. Снабжение происходило в кредит и не имело лимитных ограничений. Однако это уже не могло повлиять на исход военного конфликта. Турция, первая напавшая на Грецию, была полностью деморализована и теперь стремилась быстрее сесть за стол переговоров, обсудить условия окончания войны.

Большинство стран отговаривали Россию от передела Турции, предупреждая о цепной реакции территориальных войн по всему миру, а принц Харольд Виндзорский Мессия в прямом эфире передал российскому царю ультиматум о том, что в случае захвата турецких территорий и присоединения их пусть даже к Греции он объявит Россию империей зла, главным врагом человечества и поддержит любую страну, будь то США, Китай, Япония, которая заявит свои территориальные претензии России.

Далее шли сообщения об очередном неурожае зерновых и риса в Китае, поставившем страну на грань гуманитарной катастрофы. О засухе в США, Канаде, Южной Америке, неуправляемой миграции населения. Юродивый слушал тревожные новости, но ловил себя на мысли, что думает об Алёне и их предстоящей поездке в Иерусалим.

Мерзавой прилетел в Лондон в плохом настроении. Его миссия по освобождению Афона от чернорясников не удалась. Вначале из-под носа ушла икона Иверской Божьей Матери, затем монахи из Свято-Пантелеймоновой обители, при поддержке русского десанта, принялись восстанавливать разрушенный монастырь. Турки не решились выбить засевших русских оттуда, зная, что те отбили атаку летающих тарелок. Более того, многие турки-мусульмане потянулись к монастырю, убедиться в наличии обломков инопланетной техники. Многие и вообще переходили в православие. Вездесущие журналисты обнародовали факты, что тарелки пилотировали американцы, да и сами аппараты далеко не инопланетного происхождения. Теперь империя «Нового порядка» выкупала эти материалы и фотографии в ведущих издательствах, только бы не допустить утечки информации, способной поколебать авторитет принца Харольда.

И всё это накануне коронации в восстанавливаемом храме Соломона. Не удавалось закрыть рот только СМИ России, которые заполонили Интернет. Количество просмотров взлетело. Пришлось публиковать разоблачительные статьи и заключение специалистов, утверждающих, что эти сюжеты — фотомонтаж с целью опорочить сына Бога перед его коронацией. Статс-секретарь переживал из-за опалы со стороны принца, тот всё своё время проводил теперь с Изувилем, о котором Мерзавой знал только то, что это существо не от мира, посланец тёмных сил. Статс-секретарю попросту указали его место, и он опасался выказывать недовольство. Однако принц встретил его приветливо и поручил контролировать строительство храма Соломона. Это свидетельствовало о возвращении былого доверия. Кроме того, принц доверил ему тайну, которую знали только он и Изувиль и которая в день коронации грозила повергнуть в шок весь христианский мир, навсегда поставив знак равенства между принцем и Сыном Единого Бога, нового воплощения Иисуса Христа.

— Я буду коронован в канун Пасхи, — раскрыл свои планы принц Харольд, когда в его кабинете остались только они и его вечная тень — Изувиль.

Пророк принца внимательно смотрел на Мерзавого своими круглыми глазами, словно пытался загипнотизировать, но Мерзавой знал, что эта сущность принимает его доброжелательно, поскольку не сомневается в его преданности.

— Ещё до моей коронации, когда Вселенский Патриарх объявит меня Царём Израиля и всей земли, нужно сделать так, чтобы в храме Гроба Господня Благодатный огонь сошёл, как всегда, — продолжал Антихрист. — Это будет означать, что я предстал перед всеми народами в новой ипостаси Иисуса Христа и теперь Благодатный огонь сходит в подтверждение моей божественной миссии. Так я отниму у моих врагов последний аргумент в пользу моей Антихристовой сущности. Если пророчество о прекращении Благодатного огня в год воцарения Антихриста не сбудется, последние сомневающиеся уверуют в меня как в нового Мессию.

Праздник Пасхи будет переименован в праздник Восшествия Господа на царствие над миром. Зачем нужна Пасха, когда Господь коронован и каждый может увидеть Его живым.

— Скажи, что я должен сделать, и я умру, но сделаю, — торжественно преклонил колени Мерзавой.

— Умирать не надо, а обработать с верными людьми Вселенского Патриарха и католикоса всех армян необходимо.

Сразу после приёма у принца Мерзавой встретился с бывшим руководителем спецслужбы России Ивановым и его напарником Дроздовым, которые находились в Лондоне после масштабной чистки в органах. Услышав, что они снова востребованы, более того, нужны для выполнения задания самого Мессии, они моментально ощутили свою значимость и «рвались в бой», даже не обсуждая материальную сторону дела. Хотя в их «иммигрантском» положении это было немаловажно.

— У меня на этих святых отцов есть некоторый компромат, — поделился Сергей Сергеевич. — Когда я готовился к жеребьёвке в Старославле, собрал всю информацию на иерархов Православной церкви, русской и греческой. На греков компромата больше. Там около кувуклии просто змеиный клубок какой-то. Армяне постоянно лупят греков. Всё никак не поделят доходное место.

— Мне один наш архиепископ, из завербованных ещё в Советском Союзе, тоже кое-чего рассказал о нравах армян на израильской земле, — вставил Дроздов. — Он учился в греческом духовном университете и часто участвовал в застольях с армянскими монахами.

— В чём суть нашей задачи? — перебил его бывший начальник. — Что нам от этих патриархов нужно?

— Не гони галопом, Тихоня, — осадил его Мерзавой. — О деталях операции узнаете в Израиле.

— Тихоня… — хихикнул Дроздов, впервые услышав прозвище своего бывшего начальника.

— А я что, я ж для дела. — Отставной генерал зыркнул на своего бывшего подчинённого так, что тот сразу пожалел о проявлении эмоций. — Может, нужно для задания какие-нибудь дополнительные ресурсы подтянуть. Ну, там бумаги с собой взять из архивов или человечка нужного.

— А что, ты ещё можешь что-то в ФСБ получить? — удивился Мерзавой, полагая, что после увольнения его старый приятель в чёрных списках.

— Обижаешь, Владилен, — усмехнулся Тихоня, — во-первых, там кое-кто обязан мне остался, а во-вторых, в архиве мой человек сидит. Так что, если надо, возьму на контроль агентурное дело любого святого отца и сниму копию с его расписки о сотрудничестве.

— Хорошо, я поменяю планы и расскажу о нашей задаче, — решился Мерзавой.

— У меня есть целое досье о том, что монахи сами поджигают там огонь и никакой он не Благодатный, — радостно сообщил Иванов, словно задача уже решилась сама собой. — Дескать, у них там есть подвижная плита, а за ней источник огня. К этой плите подходит тайный лаз. Вот и вся тайна, оберегаемая Патриархами, чтобы не лишаться огромных доходов от этого шоу.

— Что ж, если так, нам легче будет решить эту задачу, — обрадовался Мерзавой…

…Алёна и Юродивый встретились на следующий день у редакции, откуда их в аэропорт должна была увезти машина. Однако около редакции они увидели машину скорой помощи и полицейский уазик. Вскоре подъехала и машина судебно-криминалистической лаборатории. Водитель главного редактора, который и должен был отвезти их в аэропорт, стоял у входа с мокрыми от слёз глазами, беседуя с работником прокуратуры.

— Что случилось? — подбежала к нему Рощина.

— Главного убили, — зашмыгал носом громадный мужчина, который очень уважал и ценил своего шефа.

— Когда? Как? — оторопела Алёна. — Я же только вчера вечером с ним разговаривала.

— Сегодня утром уборщица обнаружила, — ответил за водителя работник прокуратуры. — Я должен вас допросить.

— Дело в том, что мы сейчас должны улетать в Израиль и можем опоздать на рейс, — вступился Юродивый.

— А вы, собственно, кто? — не понял сотрудник.

Юродивый показал удостоверение царской канцелярии. Прокурорский работник долго вертел удостоверение, но в конце концов уважительно вернул владельцу.

— Ещё не приходилось такого видеть, Александр Никодимович. — Его тон стал подобострастным. — Нет вопросов. Можно отложить и допросить вас по возвращении.

— Я хотел бы пройти на место и посмотреть, что там произошло, — тоном, не терпящим возражений, потребовал Юродивый.

— И я, — подала голос Рощина.

— Вообще-то не положено, — замялся сотрудник. — Но личному помощнику нашего государя, я думаю, мы не имеем права отказать. Ещё я должен предупредить, что зрелище ужасное. За всё время работы такой ужас вижу впервые. Поэтому женщину я с собой не поведу. Хватит уже того, что уборщица, вызвавшая полицию, умерла от инфаркта.

Оставив Алёну с плачущим водителем, Юродивый поднялся в знакомый кабинет и не узнал его. Все стены и окна были залиты кровью. Тело расчленено и разбросано по кабинету. Правда, сейчас все его части накрыли чёрной пленкой, поскольку приглашённые понятые уже несколько раз падали в обморок. Юродивый мысленно поблагодарил работника прокуратуры, что тот не пустил Алёну.

— Такое впечатление, будто здесь не человек орудовал, а потусторонние силы, — услышал Юродивый комментарий своего провожатого. — Я такое видел только в американских ужастиках. «Восставшие из ада», например, вы смотрели этот фильм?

Юродивый не ответил. Он обратил внимание на зеркало, где кровью были написаны какие-то слова.

— «Вчера была троица, теперь остались двое». Мы с трудом разобрали эти каракули. Скорее всего, серийный маньяк, видите, он угрожает ещё двум неизвестным лицам, — сотрудник прокуратуры вздрогнул.

Юродивый почувствовал присутствие в кабинете стороннего наблюдателя. Да, ошибки быть не может, он видел эту невидимую сущность — Изувиля. Он сидел в зеркале, невидимый окружающим. Руки и рот зверя были перепачканы кровью, он хищно скалил свои острые зубы, указывая на надпись, словно отговаривая Юродивого от предстоящей поездки. Мужчина не стал задерживаться и поспешил к Алёне. Женщина ждала его в машине, нервно посматривая на часы.

— Может, не стоит ехать? У меня плохое предчувствие, — произнесла Рощина, когда мужчина сел в автомобиль. — Как вы считаете, Александр Никодимович? Или дядя Юра? Как вас на самом деле зовут?

Юродивый проклял свою невнимательность. Зачем он предъявил удостоверение, в котором было записано его настоящее имя? Хорошо, сотрудник не назвал его фамилию. Но и без этого доверие к нему было утрачено.

— Мы едем или нет? — всхлипнул водитель, у которого совсем не было желания после такого шока куда — либо ехать.

— Нет! Да! — одновременно выпалили девушка и мужчина.

Водитель выключил мотор, предоставляя пассажирам договариваться самим.

— Давайте так, Алёна, мы поедем в аэропорт, а по дороге я попытаюсь объясниться, — предложил Юродивый. — Если вас мои объяснения не устроят, можете не лететь.

— Хорошо, — Рощина тронула водителя за плечо, — поехали, Эдик.

Эдик опять зашмыгал носом, словно напоминая о произошедшей в редакции трагедии.

— Итак, не знаю, как к вам теперь обращаться, — ёрничала девушка, скрывая свою тревогу, — потрудитесь, пожалуйста, объяснить, почему вы представлялись дядей Юрой, а оказались другим человеком.

— Алёна, дядей Юрой я стал для Севки, ему, как ты понимаешь, невозможно объяснить мою должность при государе…

— Почему не своим именем назывались? — прервала его женщина, направляя к главной теме разговора.

— Я — личный помощник государя, выполняю специальные задания, поэтому никогда не называюсь своим именем, — чётко ответил Юродивый.

— А потом, когда уже были у меня дома? — Алёна смотрела испытующе в глаза мужчине. — Вам же никто не мешал назвать своё настоящее имя. Или вы от меня скрываете своё имя по иной причине?

Молодая женщина почувствовала внутреннюю дрожь, точно такую же она испытала у редакции, когда услышала имя «дяди Юры» — Александр Никодимович! Так звали её Сашу! Соболев Александр Никодимович. Отец её сынишки и её любимый мужчина, погибший на её руках от пули снайпера!

— Алёна, я знаю, как звали вашего убитого мужа, — словно подслушал мысли женщины помощник. — Мне пришлось назваться дядей Юрой из-за этого рокового совпадения, чтобы не вызывать у вас плохих воспоминаний.

— Но вы так назвались ещё моему сыну. — Рощина усмотрела неточность в его объяснениях.

— Я уже намекал вам, что там оказался не случайно, — уверенным тоном, поймав контроль над ситуацией, стал говорить Юродивый. — Я знал, кто этот мальчик, кто его мать и что хотят сделать с ним душегубы.

— Но зачем вам врать, не понимаю?

— Алёна, посмотрите на меня, — решился на небольшое откровение мужчина. — Как по-вашему, я красив?

Она, не ожидавшая такого поворота, онемела. Водитель перестал шмыгать носом и обернулся с большим удивлением.

— Ну, вы мужчина уже в возрасте, при почётной должности, — не зная, как сказать правду, она стала плести «кружева», стараясь не обидеть человека, спасшего жизнь её ребёнку, — внешность для мужчины не самое главное.

— Вот видите, вы с трудом подбираете слова. А я страшен! Прямая противоположность вашему мужу. А тут ещё и совпадение имени! Это должно было вызвать у вас чувство полного омерзения.

— Но почему? — возразила покрасневшая Рощина, выдав себя с головой. — Мне нет никакого дела до вашей внешности.

— Вот именно! — обречённо произнёс мужчина.

— Вам что, уважаемый, наша Алёнушка понравилась? — В разговор неожиданно влез водитель. — Так она у нас «мисс "Молодёжная правда"», в неё полредакции влюблены. Вот и покойный редактор не раз мне признавался, что без ума от неё.

При упоминании об убитом водитель вздохнул.

— Как тебе не стыдно, — осадила его женщина. — Ты бы лучше за дорогой следил.

Возникла неловкая пауза. Рощиной было некомфортно находиться в машине с пожилым мужчиной, который, по сути, прямо намекнул, что она ему нравится. Теперь она не представляла, как можно ехать с ним за границу. А если он начнёт проявлять к ней интерес? Она попросила водителя остановиться и выскочила из машины. Справившись со своим состоянием, она ещё долго пребывала в растерянности и не спешила возвращаться в машину. Она видела, как вышел водитель, свернув в лес, видимо, по нужде. Боясь столкнуться с ним, женщина побрела в противоположную сторону, однако в лесополосе за её спиной раздался хруст веток, и Алёна, испугавшись, выскочила на обочину дороги.

— Что он, не мог на другую сторону перейти? — недовольно бросила она сидящему в салоне мужчине.

Тот не ответил. Казалось, он и вовсе не заметил возвращения жены. Всё его внимание сосредоточилось на ощущении, что его смертельный враг Изувиль где-то рядом. Он не мог определить его точное местонахождение, но впервые подумал об этом, когда водитель вышел из машины. Словно его кто-то надоумил.

— Что приуныли? — Водитель по-свойски подмигнул Юродивому. — Сейчас я вас домчу за пять минут.

Шофер лихо тронулся с места и быстро набрал скорость. Стрелка тахометра «прописалась» в красной зоне, и мотор ревел, прося пощады. Идя на обгон, он выезжал на встречную полосу и уходил от лобового удара с встречным транспортом за долю секунды. Каждый раз после этого оборачивался на своих пассажиров, проверяя произведённый на них эффект.

— Прекратите, мы можем разбиться, — бледная от страха, попросила девушка, но тот только рассмеялся.

Юродивый понял, что водитель одержим падшим ангелом, который незримо присутствует в автомобиле. Мужчина стал читать молитву. Когда водитель заметил это в зеркале заднего вида, издал злобный рык и прибавил газу. Из стационарного поста ДПС выбежал сотрудник дорожной полиции, пытаясь остановить злостного нарушителя, но редакционная машина пронеслась мимо едва успевшего отпрыгнуть в сторону дэпээсника. Лицо водителя стало меняться, словно под пыткой, словно в нём шла незримая борьба.

— Я не хочу погибать, — раздался знакомый всхлип. — А придётся. И всё из-за вас. Он требует вашей смерти.

Он направил машину на встречную полосу и закрыл глаза. Несколько машин съехало на обочину, а одна ушла от столкновения, но врезалась в другую. Алёна, забыв про чувство омерзения, схватилась за руку Юродивого, прижавшись к нему.

— Севочка, Господи помилуй, — шептала девушка, вспоминая о сыне.

Юродивый увидел, как полицейский разматывает в ста метрах от них поперёк дороги какой-то клубок. Раздались один за другим два хлопка, и машина, завиляв, моментально сбросила скорость.

— Слава Богу, — выдохнул мужчина. — Колёса пробиты. Теперь машина остановится.

— Вам, сладкая парочка, всё равно не улететь сегодня, — проговорил водитель с перекошенным от ненависти лицом. — А тебя, девка, ещё ждёт сюрприз.

Он открыл дверь и бросился по полю в сторону леса. За ним побежал полицейский, делая предупредительный выстрел вверх. Несмотря на все пережитое, Юродивому было приятно, что его любимая оставалась с ним. Вскоре полицейский вернулся бледный, с трясущимися губами. Он осмотрел сидящих в машине мужчину и женщину, словно удивляясь, что они ещё живы.

— Это кто был? — указал он пистолетом в сторону лесополосы.

— Редакторский водитель, — ответила Рощина. — Он просто сильно перенервничал, у нас сегодня случилась трагедия. Видимо, его перемкнуло.

— Девушка, какой водитель, — разозлился полицейский, — я мастер спорта по бегу. Это было какое-то животное. Монстр. Я отчётливо увидел его морду, когда он обернулся на меня, перед тем как скрыться в чащобе. В нём нет ничего человеческого.

Вскоре подъехала машина ДПС. В салоне находился испуганный редакторский водитель, который стал выговаривать Алёне, что над ним пошутили. Полицейский не сводил с двойника глаз, а рука всё время лежала на кобуре с пистолетом. Своим коллегам он бросил только два слова.

— Нечистая сила.

У Рощиной зазвонил телефон. Мама. Пожилая женщина была в состоянии близком к истерике. Она прокричала в трубку, что с Севкой творится нечто странное. Ведёт себя неадекватно. Валяется по полу и машет руками, словно обороняется от невидимого противника. Только сейчас Алёна поняла весь ужас произошедшего. Оказалось, самое страшное только начинается. Она вспомнила последние слова того, кто вёл машину в аэропорт, и с надеждой посмотрела на пожилого мужчину. Юродивый уже понял, что полёту в Иерусалим не суждено сбыться. Алёне нужно возвращаться к сыну. А ему — продолжать работу. Он подошёл к сотрудникам полиции и, представившись, попросил срочно доставить женщину в Москву, а себя в аэропорт.

— Можно я позвоню и узнаю, как сын? — попросил он женщину, которая пересаживалась в машину ДПС. — Твой сын.

Он поспешил дополнить, но озабоченная мать этого не заметила, просто кивнула.

— Если с Севкой всё уладится, приезжайте, а то, боюсь, мне без вас не справиться, — заверил мужчина. — Бронь отеля я снимать не буду.

Опять молчаливый кивок, и она уехала. Мужчина стиснул зубы, понимая, что болезнь Всеволода — это происки Изувиля, который решил таким образом сорвать вылет.

Армянский Патриарх принял друга детства, который приехал в Израиль, весьма радушно. Даже несмотря на то, что тот был не один, привёз с собой двух русских товарищей и упросил их принять и благословить. «Нужные люди», — охарактеризовал он.

Друг — Гамлет Артурович Осипян — имел в Москве сеть автозаправок и являлся учредителем банка. Он не раз помогал Патриарху в нуждах Армянской апостольской церкви на священной земле. Они дружили с детства. Оба родились в Ереване, ходили в одну школу. Именно тогда Гамлет спас его от позора и тюрьмы. Будущий патриарх тогда только-только отучился в духовной семинарии и был рукоположен священником в центральный храм столицы. К своему стыду, священник так и не смог отказаться от дурной привычки игры в карты на деньги, которую приобрёл ещё в школе. Как-то поздним вечером он играл с профессиональными каталами и проигрался в пух. Ему бы успокоиться на этом, но бесы не дали ему остановиться.

Подгоняемый ими, он забрался в церковную кассу храма, где служил, и похитил все деньги. Он рассчитывал отыграться, но проиграл и на этот раз. Деньги были немалые. В кассе была большая сумма, собранная на отливку нового колокола. Находясь в жуткой депрессии, он впервые в жизни подумывал о самоубийстве, но в этот момент появился Гамлет. Он быстро достал необходимые деньги. Жизнь и честь молодого священника были спасены. Всякий раз, когда он видел своего друга, испытывал смешанные чувства. С одной стороны, радовался встрече, с другой — погружался в неприятные воспоминания.

Может, причина крылась в том, что он так и не исповедовался в этом страшном грехе. Это не позволяло принять благодать Божью в полном объёме. А может, причина в обещании, который он дал Гамлету, плача от избытка чувств и крестясь на икону, клятвенно заверяя выполнить любую его просьбу. Этот-то долг и хотелось вернуть быстрее, но Гамлет не торопил, словно наслаждаясь тем, что у него в долгу сам армянский Патриарх в Иерусалиме…

Пришедшие с Гамлетом люди Патриарху сразу не понравились. Они буравили его глазами, словно оценивали. Смотрели прямо, не отводя взгляда, безцеремонно, так смотрят люди, уверенные в своей силе, или хищники, выбирающие себе жертву. Лицо старшего из них ему показалось знакомым, но вспомнить не смог. После обеда в ресторане Гамлет наклонился к Патриарху:

— Послушай, дорогой, прошу тебя, как брата, помоги этим людям. — Гамлет впервые обращался к нему в таком просительном тоне. — Я от них очень зависим. Весь мой бизнес в их руках. Выручай! Помнишь, я сделал для тебя доброе дело, помоги и ты мне.

— Да, конечно, — обрадовался Патриарх, что, наконец, сбросит со своих плеч этот груз давнего долга. — Можешь не переживать, я выручу тебя, как ты в своё время спас меня. Что они хотят? Наверное, земельный участок?

— Я тебя оставлю с ними, они тебе и объяснят. — Гамлет вскочил из-за стола, знаком приглашая русских подойти. — Я не в курсе, что им надо. Но что-то по твоей части.

Как только Гамлет отошёл, Сергей Сергеевич пересел на его место ближе к Патриарху. Второй мужчина — молодой — придвинул стул с другой стороны.

— Святой отец, — обратился к Патриарху Тихоня. — Вы наверняка меня узнали, я несколько лет возглавлял ФСБ России.

— Вот теперь я вспомнил, почему ваше лицо мне показалось знакомым, — с трудом скрыл своё разочарование Патриарх, который понимал, что встреча с таким человеком вряд ли сулит что-то хорошее.

— Как сами понимаете, ваше святейшество, я по пустякам не стану обращаться и занимать ваше время, — продолжил Иванов. — Совсем скоро в Иерусалиме произойдёт событие планетарного масштаба, и человечество наконец получит Царя Израиля и всей земли — Мессию.

— Да, мне известно об этом, — уклончиво кивнул Патриарх. — Но Армянская апостольская церковь пока ещё не вошла в церковь Абсолюта.

— Вы правильно сказали — пока, — подал голос напарник Иванова. — Армению без продовольственной помощи Фонда «Новый порядок» ждёт гуманитарная катастрофа. Все армянские диаспоры уже давно в церкви Абсолюта. Да и в Ереване, по данным филиала Фонда, более миллиона армян имплантировали себе персональный потребительский код и получают продовольствие при гуманитарных миссиях церкви Абсолюта.

— Что вы хотите конкретно? — занервничал Патриарх, понимая, что долг Гамлету может оказаться ему не под силу.

Тихоня стал объяснять армянскому Патриарху, что воцарение принца Харольда Виндзора Мессии является подтверждением его божественной природы и схождение Благодатного огня должно укрепить веру в то, что он — сын Единого Бога.

— Так что я могу сделать, огонь сходит независимо от меня.

— Огонь должен сойти вне зависимости от того, от Бога он или нет, — выложил наконец Сергей Сергеевич. — Вы должны гарантировать нам, что в кувуклию будет пронесён источник огня и, если случится сбой, вы всё сделаете сами.

— Как я могу вам такое гарантировать? — изумился Патриарх. — Тем более в кувуклию вхож Патриарх, а не я.

— Но вы же проверяете его на наличие источника огня, — заметил Пётр Дроздов.

— И что? — не понял Патриарх.

— Вы не должны никак реагировать, если обнаружите у него в кармане зажигалку, — продолжил Иванов. — Только и всего.

— Да, но Патриарх Иерусалимский никогда не брал с собой ни спичек, ни зажигалок.

— Ему и не нужно было, — усмехнулся Дроздов, — у меня есть доказательство того, что в кувуклии существует подвижная плита, за которой находится скрытый источник огня, с которого и «сходит» Благодатный огонь.

— Тогда вам нечего бояться! — сдвинул брови Патриарх. — В этом случае он выйдет с воспламенёнными свечами, как всегда.

— Мы сегодня обошли всю кувуклию, но не смогли найти тайного рычага, — констатировал Иванов. — Скорее всего, к ней ведёт подземный тоннель, по которому в момент церемонии монах, посвящённый в тайну, доставляет огонь. Плита отодвигается только из тоннеля.

— Миф, придуманный неверующими людьми и врагами христианства, — усмехнулся Патриарх.

— Значит, вы и раньше позволяли Иерусалимскому Патриарху проносить спички в кувуклию, — уверенно произнёс Дроздов.

— Ни разу. Я тщательно обыскивал Феофила, он бы и одной спички не смог утаить.

— А теперь он понесёт зажигалку и вы её не заметите. Этим, собственно, вы отблагодарите своего друга, спасшего вас в юности.

— Он не согласится проносить спички, — покачал головой Патриарх. — Я знаю его уже много лет.

— Зажигалку, он понесёт зажигалку. — Иванов акцентировал неточность. — Вопрос с греком уже давно решён.

— Вы так всё обставляете, словно веками сходящий Благодатный огонь в этот раз не сойдёт. — Патриарх поёжился. — Неужели вы верите в то, что в год воцарения Антихриста огня не будет?

Оба визитёра промолчали, их взгляды не предвещали ничего хорошего.

— Вы же не считаете принца Харольда Антихристом? — продолжал Патриарх.

И опять ему никто не ответил. Однако молчание порой красноречивей ответа. Патриарх давно подозревал, что английский принц-полукровка — Антихрист, рвущийся к мировому господству. Но он не мог и предположить, что судьба сведёт их так близко и втянет в события, связанные с ним. Патриарх перекрестился, собираясь с силами, чтобы отказать. В этот момент вернулся Гамлет.

— Он не хочет тебе помочь, — сокрушался бывший генерал ФСБ, обращаясь к армянину.

— Брат, неужели? — На Гамлета было тяжело смотреть.

Куда пропал весь его лоск? Стало ясно, что бывшие фээсбэшники зацепили его на чём-то крупном и теперь он полностью в их руках.

— Выручай, иначе меня посадят за финансовые махинации, — подтверждая догадки Патриарха, взмолился Гамлет. — Что тебе стоит не заметить зажигалку.

— Так ты знаешь, о чём меня просили? — возмутился Патриарх, будучи уверенным, что его друг детства не заставил бы его платить такую цену за давнюю клятву.

— Да, знал и был уверен, что ты сдержишь слово, — запальчиво произнёс Гамлет.

— Гамлет, как ты мог, ведь ты выручил меня деньгами, а меня заставляешь продавать свою веру.

— У каждого вера своя, — озлобился друг. — Ты веришь Христу, я верю деньгам.

— Хорошо, — сдался Патриарх. — В день схождения Благодатного огня я ослепну и не найду зажигалку у Патриарха Иерусалимского Феофила. Но сегодня, Гамлет, я потерял своего друга. Прощай. Мы с тобой в расчёте.

— Не надо так драматизировать. — Сергей Сергеевич пытался разрядить обстановку. — Может, ещё окажется, что Гамлет спас вам жизнь. Никто не знает, какое будущее ожидает ваше святейшество, откажись вы сделать так, как нам нужно.

Армянский Патриарх не ответил, только надвинул капюшон и, не прощаясь, вышел из ресторана. После его ухода к ним подсел Мерзавой, который всё это время прослушивал разговор.

— Гамлет, можешь лететь в Москву. Ты здесь больше не понадобишься, — сообщил статс-секретарь. — В Москву передадим, чтобы тебя оставили в покое.

Армянин не заставил себя долго ждать и тут же исчез. После его ухода Мерзавой поблагодарил своих доверенных лиц с прекрасно проделанной работой.

— А Иерусалимский Патриарх точно сделает всё по инструкции? — У Дроздова сдали нервы. — Мы втолковали армянину всё, согласно вашей инструкции. Но ведь про грека — это блеф, не больше.

— Главное вы уже сделали, армянин пропустит зажигалку, которую в кувуклию пронесёт наш человек и зажжёт эти чёртовы свечи. — Мерзавой был доволен тем, как всё сложилось. — Остальное я вам сейчас говорить не буду. А то…

— Не надо! — моментально отреагировал Иванов. — Меньше знаешь — крепче спишь!

Аэропорт Бен Гуриона встречал жарой. Юродивый, прежде чем выйти из здания, заглянул в магазин безпошлинной торговли, но ассортимент и цены его не устроили. Особенно на воду и продукты. А жара между тем свирепствовала. В такси работал кондиционер, водитель всю дорогу по-русски ругал евреев, который довели Святую землю до полного безплодия. И правда, земля вдоль шоссе была покрыта сетью внушительных трещин. Словно лицо измождённой старухи, уставшей взирать на этот грешный мир. В гостинице он зашёл выпить кофе.

— Вам на какой воде? — поинтересовался у него хмурый официант. — На артезианской или опреснённой?

— На той, что вкуснее, — попытался пошутить постоялец отеля, но официант не отреагировал и ушёл.

Ответ Юродивый нашёл в меню, в котором любой напиток дублировался. На артезианской воде он стоил в несколько раз дороже. Цены на питьевую воду в Израиле взлетели и продолжали расти, но он впервые столкнулся с такой модификацией ресторанного меню. Взяв фотоаппарат, он, под видом обыкновенного туриста, отправился к Храмовой горе. Ещё издали увидел изумительный по красоте храмовый комплекс, словно машиной времени перенесённый из далёкого дохристианского прошлого. Подходы к комплексу охранялись, а уж зайти за высокие «каменные» стены турист не мог и мечтать.

Доступной для посещения по-прежнему оставалась лишь Стена Плача, но она уже не так приковывала к себе взгляды людей, словно потерявшись на фоне новодела. Издалека распознать бутафорию оказалось невозможно. Новые блоки внешне имели фактуру со следами тысячелетий, создавая иллюзию полноценного строительства. От мировой общественности тщательно скрывалось, что в восстановлении храма Соломона использовались голливудские технологии и весь этот комплекс не более чем декорация для будущего блокбастера. Юродивый сделал ряд общих снимков. Пользуясь мощным зуммом, выискивал следы бутафории. Но тщетно. Всё выглядело добротно и цельно. Понимая, что пробраться за стену на Храмовую площадь он не сможет из-за фотоаппарата, Юродивый решил отложить свою вылазку на вечер. Не теряя времени, поспешил к храму Гроба Господня, где было немноголюдно. При входе сидел монах-эфиоп, перебирающий чётки. Перед ним стояла алюминиевая кружка для милостыни и иконка Божьей Матери. Юродивый полез в карман, вознамериваясь бросить монету, но африканец прикрыл кружку ладонью.

— Вота, плиз, мистер, вота. — Монах просил воду.

И правда, бутылка качественной воды стоила так дорого, что таких монет потребовалось бы очень много. Юродивый достал из сумки бутылку и, к огромной радости монаха, налил ему воды прямо в кружку для пожертвований. Эфиоп жадно проглотил живительную влагу, и уголки его треснувших губ разъехались в полумесяце улыбки.

— С утра сижу здесь, мало верующих, — пожаловался эфиоп по-английски. — Теперь все в Израиле ходят в церковь Мессии.

При упоминании об Антихристе улыбка исчезла с его лица. Он болезненно поморщился, словно само упоминание о принце доставляло ему физические страдания.

— Вижу, вы первый раз в Иерусалиме, — продолжил наблюдательный монах, — теперь у нас нищим не подают деньги, нуждающимся наливают воды или дают еды. Вот, смотрите. — Монах достал металлическую миску. — Если я положу миску, значит, прошу еды. Если кружку — воды. — Он протянул пустую кружку. — Ещё, мистер, пару капель, пожалуйста.

Юродивый отдал монаху бутылку с водой и, перекрестившись, вошёл в храм. Внутри монахи подметали пол и протирали пыль. Юродивый подошёл к кувуклии и пролез внутрь. В приделе Ангела он почувствовал какое-то смятение. Послышались знакомые русские голоса. Несмотря на это, он помолился и приложился к камню. Затем прочитал молитву «Воскресенье Христово видевше…» и медленно вошёл в Живоносный Гроб. Мужской голос позади его стал громче и отчётливее. Он его узнал — это был голос генерала Иванова. Он спорил с греческим монахом, который объяснял ему, что внутри Гроба паломник и следует подождать минуту. Юродивый, не задумываясь, включил трансформацию, растворяя свою плоть в узком пространстве Гроба Господня.

— Ну, чего он там застрял? — возмущался Сергей Сергеевич. — Может, от стен сувениры отковыривает?

— Подождите ещё немного, — просил монах, удивлённый нетерпением посетителя. — Человек наверняка сейчас молится Господу нашему.

— Давайте его попросим ускориться, — вставил Дроздов. — Если вы сейчас этого не сделаете, я его сам за ноги вытащу.

Монах вздохнул и наклонился к входу.

— Брат мой, вам пора заканчивать молитву, — произнёс он в пустоту пещерки.

Грек присел на корточки и заглянул внутрь. Через секунду он объявил русским:

— Там никого нет!

— Не может быть, — нырнул под арку входа Пётр Дроздов. Через мгновение он подтвердил это.

— Но мы же видели его спину, когда он зашёл перед нами в кувуклию. — Иванов сверлил монаха взглядом, словно тот должен был ему обязательно объяснить это недоразумение.

— Вот посмотрите, здесь чей-то фотоаппарат остался, — донеслось изнутри, и Дроздов протянул руку с дорогой профессиональной камерой.

Иванов быстро нажал просмотр и пробежал фотографии храмового комплекса.

— Турист забывчивый попался, — передал он оставленную вещь монаху. — Держи, поп, отдашь, когда эта раззява вернётся.

Монах перекрестился и что-то произнёс по-гречески. Тихоня отстранил его недовольным жестом и нырнул вслед за напарником. В пещерке горело всего четыре лампады, света явно не хватало.

Дроздов уже обшаривал периметр пещеры, давя на стену в поисках тайного лаза.

— Темно очень, — злился бывший подполковник ФСБ.

— Вот тебе в помощь, — протянул ему Иванов небольшой, но яркий фонарик.

Лучик осветил стены и пол. Дроздов даже попытался поднять мраморную плиту на ложе.

Юродивый, всё это время невидимый, не понимал, что пытаются найти эти люди, оскверняя святыню христианства.

— Ищи за иконами, может, там есть кнопка или рычаг, — ворчал недовольный Тихоня, посматривая на выход, опасаясь огласки.

— Я точно знаю о наличии подземного хода, одна плита должна отодвигаться, — обмолвился Дроздов, и Юродивый стал понимать, для чего весь этот «шмон» в святом месте.

— Собственно, даже если огонь доставляют не по подземному ходу, Иерусалимский Патриарх всегда сможет зажечь огонь зажигалкой, — озадаченно произнёс Тихоня. — Мне непонятно, почему мы не отработали его. Где гарантия, что он воспользуется зажигалкой, если Благодатный огонь не сойдёт?

— Мерзавой сказал, что детали мы узнаем накануне, — напомнил Дроздов. — Главное мы уже сделали, и зажигалка будет при Патриархе в этом помещении.

Сергей Иванов задумался, забыв, где находится, и уселся на мраморную плиту святого ложа. Дроздов хихикнул, но ничего не сказал старшему товарищу. От подобного кощунства у Юродивого дух захватило. Безтелесная сущность стала быстро трансформироваться в мраморную кристаллическую решётку, заполняя собой тяжёлую плиту, на которой восседал слуга Антихриста, превратившись таким образом в мраморную плиту, Юродивый понизил температуру камня до уровня жидкого азота.

— Чёрт! — подскочил бывший фээсбэшник. — Словно голой задницей на лёд уселся!

Он потрогал плиту рукой и опять вскрикнул. На руке остался след криогенного ожога.

— Блин, что за хрень. Там под плитой что, вечная мерзлота? — Тихоня был явно напуган. — Пошли отсюда, а то простудим всё своё достоинство.

Дроздов осторожно коснулся плиты и не меньше старшего товарища удивился.

— Может, не надо было садиться? — осторожно усмехнулся он.

— Ты только эту чушь Мерзавому не ляпни, сразу вылетишь с работы, — огрызнулся Иванов, выходя из пещерки.

Юродивый понял, что делали здесь и чем были обеспокоены эти два христопродавца. Они готовят лже-Благодатный огонь, пытаясь приурочить его схождение к коронации принца Харольда Мессии, чтобы лишить силы многочисленные указания на него как на Антихриста.

Юродивый вернулся к своему человеческому облику и стал молиться, прося помощи противостоять злодеяниям слуг Антихриста. Неожиданно в пещерке стало намного светлее. Подняв голову, мужчина увидел, что над ним вспыхнули двенадцать серебряных лампадок, принадлежащих Православной церкви, — знак свыше. Господь словно вдохнул в него силу и уверенность и не оставит без помощи. Выйдя из кувуклии, Юродивый столкнулся лицом к лицу с греческим монахом, который сдерживал его земляков перед входом. Монах опешил и смотрел на него, не в состоянии вымолвить ни слова. Когда из кувуклии вышли два скандальных русских туриста, туда больше никто не заходил.

— Этот фотоаппарат мой, — ещё больше напугал его неизвестный, указав на камеру.

Монах второй раз перекрестился и протянул фотоаппарат владельцу, который своим отталкивающим лицом, видимо, навеял мысли о тёмных силах.

Юродивый вернулся в гостиницу и, сев за ноутбук, скачал в него фотографии. Следом написал письмо Алёне, поинтересовавшись здоровьем сына, и переслал ей фотографии, словно призывая приезжать в Иерусалим и включаться в начатую им работу. Ответ последовал достаточно быстро: «Приехать не смогу, у Севы серьёзные проблемы со здоровьем». Он хотел позвонить, уточнить, чем болен сын. Хотя, конечно, знал имя этой заразе — Изувиль. Каким образом это отразилось на ребёнке? Но мужчина понимал, что, если он позвонит, наверняка сорвётся и полетит на помощь сыну, что на руку падшему ангелу, который хочет устранить его со своей дороги. С другой стороны, через два дня коронация Антихриста.

Его задача — сделать всё, чтобы люди увидели, кто приходит к царствованию над миром, а для этого нужны разоблачительные статьи о киношных декорациях, возведённых на месте храма Соломона. Лже-Мессия, он и место для своего коронования оборудовал такое же бутафорское, как сам. Юродивый спустился в ресторан отеля и, наскоро перекусив, вышел из гостиницы в посвежевший от вечерней прохлады город. Запущенная трансформация сделала его невидимым. Он оказался на Храмовой площади, где уже заканчивали монтаж ночного освещения. Оснащённый современной светотехникой, храм Соломона и впрямь выглядел мощным монолитом, воздвигнутым исключительно богами или, в крайнем случае, титанами, но уж никак не простыми смертными.

В действительности за внешней фактурой тёсаного камня и монолитных плит скрывались пластик и пенопласт. Алюминиевые каркасы храмовых стен, на которых, подобно детскому конструктору, крепились объёмные панели из папье-маше, имитируя сооружение древнего зодчества. На храмовой территории паслось несколько красных жертвенных коров, привезённых евреями специально для Мошиаха. Всё свидетельствовало о том, что иудеи заблаговременно готовились и воссоздавали историческую атрибутику храма, в первую очередь предметы культа, особенно в самом храме. Он был разделён на три пространства: притвор, святилище и дальнее помещение «святая святых».

Если не считать внешней бутафории под камень, внутри всё также соответствовало историческому описанию. Храм был выложен досками цвета ливанского кедра. Перед входом стояли два бронзовых столба высотой около восьми метров, — заполненные песком цилиндрические формы из пустотелой бронзы выглядели весьма торжественно. У входа в дальнее помещение «святая святых» стоял мраморный трон Соломона, единственный из натурального материала. Юродивый, несмотря на суету представителей иудейских общин, проник в последнее помещение храма и увидел золотой жертвенник, стол для хлебов предложения, и десять светильников. Жертвенник и светильники были явно не реквизитом киностудии.

Алёна прочитала приглашение царского помощника приехать в Иерусалим для работы над статьёй и, недолго думая, отправила отрицательный ответ. Не успела она как следует рассмотреть фотографии храмового комплекса, как пришлось срочно бежать к сыну. У него опять начался приступ. На этот раз он забился в тёмный угол и истошно кричал. Глаза, как всегда, были крепко зажмурены, ещё он прикрыл их ладонями рук. Так повторялось изо дня в день. Кошмары отнимали последние силы у исхудавшего мальчика и его родных. Врачи пожимали плечами, не ставя диагноз.

— Может, это шизофрения в начальной стадии? — предположил один седобородый врач-психиатр, но так и не смог подвести под это обоснование. — В любом случае ваш ребёнок страдает какой-то манией.

«Навязчивое состояние», «истерический синдром Кауза», «припадки слабоумия» — всё чаще врачи склонялись к тому, что у Всеволода налицо симптомы психического расстройства. Многие, узнав о похищении ребёнка, разводили руками: «А что же вы хотели, мамочка, в таком нежном возрасте любая психическая травма чревата последствиями». В этом врачам добавляли уверенности и беседы с Севкой, который постоянно твердил о мёртвой собаке, загрызшей главного бандита. Его хотели госпитализировать в детскую психиатрическую больницу, но мать не отдала.

— Ну, что с тобой, сыночек, родненький. — Алёна сидела на корточках рядом с сыном, который кричал от страха, спрятав маленькое личико в ладошки.

— Мне страшно! Прогони их, они опять пришли! — Сева уже сорвал голос и теперь только затравленно сипел.

— Да кто они?! Страшилки, черти, домовые? Может, Баба-яга?

Сын не называл имена и всякий раз замолкал, словно пугающие его гости запрещали сообщать о своём существовании посторонним.

Севка уже не мог восстановить в памяти подробности. Кошмар лишил его возможности нормально думать и хоть немного анализировать происходящее. Только помнил, что в тот день, когда мама поехала в командировку, он проснулся достаточно поздно. Ему показалось, что из кухни доносится запах его любимых блинов. Он открыл глаза и тут же в ужасе закрыл, так как понял, что это сон и он сейчас проснётся. Иначе чем объяснить сидящее на его кровати существо, похожее и на варана и на человека. Осторожно приоткрыв глаза, чтобы не спугнуть сон, он увидел, что человек-рептилия выпустил из рта узкий раздвоенный язык, который стал приближаться к его лицу. «Не хочу такой сон, хочу блинов со сметаной», — подумал мальчишка, проснувшись окончательно. Он потянулся, схватил себя за нос и больно сдавил, чтобы понять, что не спит. Открыв глаза, увидел, что красные глаза рептилии и раздвоенный язык никуда не делись, нависая над ним. Из приоткрытой пасти с множеством острых зубов на его кровать стала стекать жёлтая тягучая слюна, попадая ему на грудь, на лицо. Севка прикрылся рукой и, соскочив с кровати, побежал в ванную. Открыв кран с холодной водой, стал обливать себе лицо, утрачивая остатки сна, стараясь поскорее смыть из памяти неприятное видение. Он посмотрел в зеркало и истошно закричал, увидев за своей спиной мертвеца. То, что это мертвец, было понятно по изменениям в лице, отсутствию мышц и кожи на теле. Он инстинктивно оглянулся, продолжая звать на помощь бабушку.

— Что?! — В ванную комнату влетела перепуганная Наталья Андреевна. — Что случилось?

— Вон! — Севка ткнул пальцем в зеркало.

— Чего? — Бабушка ничего не увидела. — Привиделось что-то?

Она перекрестила внука. Но мертвец не исчезал. Он подошёл вплотную к зеркалу и прижался лицом, растворяясь в гнилостной массе. Севку стало рвать. В дверном проёме показались монстры. Слизняки с десятками глаз и мокрым следом, маленькие мохнатые сущности — нечто среднее между домовыми и гремлинами. Призраки умерших людей с верёвками на шеях, с ножами в теле, утопленники с водорослями в волосах. Бесов было особенно много. Старые черти, маленькие юркие бесенята. Нечто среднее между свиньей и козлом. Они особенно изгалялись. Если от других можно было отгородиться, закрыв глаза, от чертей это не помогало, они лезли в голову мальчика, прикидывались мыслями, обманывали, убеждая, что никого нет, радовались его очередному крику, питаясь его испугом.

Они проникали в мозг ребёнка и кричали визгливыми голосами, лишая его аппетита и сна. Единственное, что помогало отгонять бесов, — молитва и святая вода. Только после того, как бабушка прочитала «Отче наш» и окропила Севку освящённой в церкви водой, черти на время пропали. Однако оставались иные сущности, от присутствия и встреч с которыми Севка медленно терял рассудок. Самое ужасное — он не мог рассказать об увиденном. Всякий раз, когда он пытался описать визитёров, горло сжимал спазм, и он не мог вымолвить ни слова. Он не понимал, где он находится, когда спит или бодрствует. Беседы с врачами становились всё короче, поскольку за их спинами появлялись сущности и приходилось прятаться от всех, зажмуривая глаза. Среди этой чертовщины маленький мальчик вспоминал дядю Юру, который спас его от бандитов. В минуты затишья Севка отчаянно просил мать и бабушку позвать своего спасителя. Женщины обещали, но его всё не было.

В этот вечер Севка почувствовал, что ни мать, ни бабушка не смогут помочь ему избежать встречи с самым страшным чудовищем. Об этом его заранее предупредили бесы. Он явился среди ночи. Страшный пупырчатый червь с несколькими рядами зубов острых, как пилы, круглыми рыбьими глазами и витыми рогами, нескончаемо длинный, он заполнил собой комнату Севки. Мальчик пытался разбудить мать, но Алёна не просыпалась. Мальчик вскочил с кровати и попытался проскочить сквозь многочисленные кольца, которыми он обвивал пространство комнаты, но у него ничего не получилось. Он задел одну из бородавок, и она сразу вцепилась ему в плечо. Все бородавки на теле червя оказались головами монстров, одна страшнее другой. Их было сотни, тысячи, они лопались, одна за другой, являя перепуганному ребёнку маски смерти и других ужасов преисподней. Кольцо червя обхватило малыша, и бугры, словно присоски спрута, вонзились в его беззащитное тело.

…Изувиль был доволен собой, как никогда. Падший ангел знал, что ни один человек не сможет пережить его появление. Изувиль быстро разделался с сыном Оборотня, заранее зная, что его противник примчится по первому звонку, узнав о несчастье. И тогда он не сможет ни помешать, ни омрачить главное событие в истории человечества, после которого, наконец, воцарится безраздельное господство Зла. На шахматной доске преисподней будет появляться все больше игроков, а «белых» фигур не останется вовсе. Войско Иисуса не наберёт себе воинства из душ праведников. И тогда Сатана объявит «мат» самому Богу.

Выиграть давнюю битву, доказать своё преимущество и самому стать единственным властителем Вселенной. Ему достанется место рядом с новым Богом, и история повторится вновь. Теперь Изувиль бросит вызов Сатане и докажет, что он — Первый. Но это будет уже спор между ними, когда Бог Отец, Бог Сын и Святой Дух исчезнут из Вселенной сквозь чёрные дыры в отдалённую галактику. Не будет людей, лишь маленькие злобные существа — чебесы, карлики с чёрной душой. Именно для них станет Сатана богом, а Изувиль начнёт с ним вековую борьбу и выиграет. Так до безконечности, пока не будет выведена новая сущность, которая разрушит любую материю, поскольку не сможет сосуществовать ни с кем и ни с чем. Но это случится не скоро. Сейчас ему нужно довести задуманное до конца. Ведь уже сегодня, с приходом Антихриста к мировому господству, начнётся отсчёт нового времени. Эпохи безраздельного Зла.

Алёна проснулась от ощущения, что сына нет в кровати. Она инстинктивно протянула руку на его половину и обнаружила холодную пустоту. Вскочив, увидела сына лежащим на полу у двери комнаты. Казалось, он спал, но что-то в его позе её сильно настораживало. Рука. Она как-то неудобно сгибалась в локте. Так спать ужасно неудобно. Отказываясь верить в плохое, Алёна попыталась унять охватившую её панику и, словно наблюдая за собой со стороны, подошла к сыну. Осторожно погладила его волосы и расправила руку. Он не пошевелился. Казалось, он не дышит. Алёна толкнула его сильнее, стараясь вывести из глубокого сна. Закричала. В комнату вбежала бабушка.

— Что с ним? — не дожидаясь ответа дочери, запричитала Наталья Андреевна. — Упал? Ушибся?

— Да нет же, я проснулась, а он здесь на полу… — пояснила дочь.

Бабушка попыталась нащупать пульс, но тщетно. Тут же нашлось зеркальце, которое успокоило женщин проявившимся дыханием. Его перенесли на кровать и вызвали скорую. Приехавший молодой, но очень внимательный врач осмотрел мальчика и вынес приговор. Кома!

— Вы накануне никаких лекарств ему не давали? — Он искал возможную причину такого состояния ребёнка. — А что это у него под пижамой?

На плече у Севки поступило множество мелких отметин, словно полопались сосуды. Стали осматривать его спину, ноги. Всё тело было в красных точках, которые располагались параллельными рядами.

— Первый раз такое вижу, — развёл руками доктор. — Может, это аллергия? Случаи комы от анафилактического шока известны.

— Доктор, умоляю, верните мне Севу! — взмолилась мать мальчика. — Вы же можете вывести его из этого состояния. Ну, там, укол…

— Только в стационаре, — отрицательно замахал головой врач, — одевайтесь, мы вас сейчас отвезём.

— Почему я не позвонила его любимому дяде Юре? — сокрушалась Алёна. — Может быть, ничего бы и не случилось.

— А что бы ты сказала человеку, находящемуся за границей? — урезонивала её Наталья Андреевна. — «Срочно бросайте вашу службу и приезжайте к моему сыну, потому что он вас зовёт»?

— Да, ты права, — согласилась дочь. — Он же не отец, бросать всё и мчаться по первому зову. Мы и так ему многим обязаны.

— Но ты позвони ему, — предложила Наталья Андреевна. — Пусть знает, какое несчастье случилось с нашим мальчиком. Мне кажется, он очень хорошо к нему относился, даже любил, по-твоему.

— Ну о чём ты, мама? — прервала её недовольная дочь. — У него свой сын такого же возраста, вот его он любит, а к Севке всего лишь из чувства вежливости так относится.

— Или ты ему приглянулась, страшилке этому, — кивнула в знак примирения Наталья Андреевна.

Алёна вспомнила последний эмоциональный разговор с этим странным мужчиной. Да, она ему нравилась, несомненно. Именно поэтому не позвонила ему, когда её об этом просил сын. Ей просто не хотелось быть обязанной человеку, который внушал неприязнь.

Похищение Патриарха Иерусалимского прошло как по маслу. Для этого Дроздов, при помощи подкупленного палестинца, который знал водителя Патриарха, встретился с его шофёром-греком. Встреча проходила в специально арендованной на этот случай квартире. Апартаменты располагались неподалёку от резиденции Патриарха, возле которой стояла его машина в ожидании, когда его святейшество поедет домой по окончании вечерней молитвы. Грек и глазом не моргнул, как из глушителя вылетела пуля и, прошив ему голову, застряла в обивке кожаного дивана.

Форменную одежду снимали уже с трупа. Палестинец спустя мгновение, вместо тридцати сребреников, получил в голову аналогичную пулю. В планы подполковника ФСБ не входило оставлять живых свидетелей. Замыв наскоро воротник пиджака, он с трудом влез в форму шофера и, нахлобучив на голову фуражку, а на глаза большие чёрные очки, добрался до автомобиля и занял место водителя. Когда Патриарх сел в машину, он быстро тронулся и остановился лишь в условленном месте, где в машину подсел Иванов. Бывший генерал, недолго думая, оглушил пассажира. Потеряв от удара сознание, Иерусалимский Патриарх сполз вниз между сиденьями, не издав и звука.

— Помнят ещё руки-то, — рассмеялся Тихоня, поддержанный ответным смехом своего бывшего подчинённого.

— И куда его теперь? — спросил Дроздов.

— Едем в условленное место к реке, — указал Тихоня.

Дорога заняла приличное время, но Патриарх не шевелился. В условленном месте их ожидали. Мерзавой подошёл к автомобилю Патриарха и заглянул в салон. К тому моменту пленник стал приходить в себя, издавая стоны и пытаясь подняться на сиденье.

— Приведите его в чувство быстрее, — недовольно поморщился Мерзавой.

Вскоре Патриарх, обильно политый водой из реки, стал понимать, что произошло, и молиться. Мерзавой прервал молитву, быстро переходя к делу. Он объяснил, что от него требуется, в случае если Благодатный огонь не сойдёт.

— Вы, ваше святейшество, должны нам гарантировать, что выйдете из Гроба с Благодатным огнём в любых случаях. — Он сделал паузу, со значением чиркая в руках зажигалкой. — Прежде чем ответите, знайте, в случае отказа мы утопим вас прямо здесь, в Иордане.

Последнее он сказал с нескрываемым сарказмом. Его телохранитель достал из багажника тяжёлый колёсный диск и цепь и бросил под ноги духовному лицу. Седобородый грек поднял глаза к небу и попытался с новой силой обратиться к Богу но Мерзавой ударил его по руке, занесённой для крестного знамения.

— Заканчивай мне тут театр устраивать, — прорычал статс-секретарь. — Говори своё решение, возьмёшь с собой зажигалку на всякий «пожарный» случай? Правда, здорово получилось — пожарный случай!

Мерзавой, поддержанный окружением, засмеялся каламбуру.

— Меня обыскивают, — зацепился за «соломинку» священник, — будет скандал.

— Не переживай, отец, — ухмыльнулся Мерзавой, — с армянином мы уже договорились.

— Нет, я отказываюсь, — отрицательно покачал головой Патриарх. — На всё воля Бога.

— Нет, дед, не на всё, — разозлился Мерзавой.

Телохранитель, с помощью Дроздова, пристегнул цепью тяжёлый автомобильный диск к ногам пленника и, скрутив сзади руки, потащил Патриарха к берегу Иордана.

— Твоё последнее слово, дед? — подошёл к нему со спины Мерзавой.

— Спаси и помилуй Боже, — едва успел вымолвить тот.

Мерзавой толкнул его в спину, и он полетел в мутные воды Иордана.

— Моя воля, — подытожил секретарь Антихриста и тут же осёкся.

Иерусалимский Патриарх показался из воды живым и невредимым.

— Это ещё что за дрянь? — взвизгнул испуганный Мерзавой. — Как это произошло?

Его помощники в какой-то миг растерялись, всматриваясь в Патрирха, который с мокрыми спутанными волосами был похож на водяного.

— Да там мелко, — догадался Иванов. — Он просто встал на ноги.

— Ну, так решите это как-нибудь, — прошипел Мерзавой, — или мне надо тебя учить, как это сделать?

— Дай ствол, — протянул Иванов руку к телохранителю Мерзавого.

Получив пистолет, он подошёл к краю обрыва и, прицелившись, с первого выстрела прострелил Патриарху голову. Тот окунулся с головой в воду, но оставался виден с берега, словно погружённый поплавок.

— Да, блин, надо было его просто отбуксировать на глубину, чтобы он с головой под воду ушёл, — высказался Дроздов, поймав на себе недовольный взгляд Иванова, в руках которого всё ещё оставалось оружие. — Я в том плане, что теперь без лодки не обойтись.

— А я думаю, надо его вытащить и привязать диск к животу, вот он и ляжет на дно, — возразил Иванов. — Займитесь. Я свою работу сделал.

Дроздов оглянулся на Мерзавого и увидел одобрительный кивок. Ничего не оставалось, как вместе с телохранителем и водителем Мерзавого раздеваться и выволакивать на сушу труп Патриарха. Переместив груз на середину тела, они наконец справились с задачей, и покойник ушёл на дно, скрывшись из глаз.

— Только непонятно, как теперь пройдёт церемония сошествия Благодатного огня, если в Гроб за ним некому лезть, — выразил свои сомнения Сергей Сергеевич.

— Король умер, да здравствует король, — усмехнулся Мерзавой. — Ваше святейшество, соблаговолите явиться перед глазами сомневающихся, укрепите их в вере.

Дверца его «мерседеса» открылась, и оттуда показался живой и невредимый Патриарх Иерусалимский.

— Господи, да что же это? — вырвалось у Иванова, рука которого сама по себе осенила тело крестным знамением. — Не может быть?

— Смотри, Тихоня, не наделай в штаны со страху, — засмеялся довольный произведённым эффектом Мерзавой.

Мокрый телохранитель инстинктивно полез за пистолетом, но Иерусалимский Патриарх среагировал моментально, ударив своим увесистым посохом точно в кисть.

— Эй, эй, остановитесь, — приказал Мерзавой. — Это не наш утопленник, это совсем другой человек. И, в отличие от первого, этот щёку не подставит.

— Я понял, — произнёс телохранитель.

— Поразительное сходство, — опомнился Тихоня. — Мои поздравления, шеф, теперь я понял всю гениальность вашего плана. Можно не переживать. Огонь будет гореть, так ведь, святой отец?

Тихоня поймал взгляд «Патриарха» и почувствовал, что от его глаз исходит жар.

— Как скажешь, сын мой, — произнёс глухим сдавленным голосом «Патриарх». — Хочешь, чтобы горел, будет гореть.

Иванов увидел, как от огненного взгляда «Патриарха» его одежда вспыхнула, словно была облита горючей жидкостью. Охватившая всё тело боль заставила его, не раздумывая, прыгнуть в воду.

Остальные тоже напряглись, готовые в любой момент прыгнуть следом за товарищем. Но странный двойник моментально потерял интерес к их персонам. Те, воспользовавшись случаем, побежали к берегу посмотреть, жив или нет Иванов. Сергей Сергеевич был жив. Только одежда полностью сгорела, теперь было непонятно, как он в таком виде будет возвращаться назад.

— Зачем, господин мой, вы так с ним жестоко поступили? — осторожно спросил Мерзавой, боясь ненароком навлечь на себя гнев падшего ангела. — Он много для нас сделал и будет делать.

— А теперь ещё будет меньше говорить не по делу, — пояснил Изувиль, возвращаясь к машине. — Не выношу, когда меня святым отцом называют, — сказал он Мерзавому.

Проехав с километр, машина свернула на гравийную дорогу, ведущую в пустыню. Через десять минут за небольшим холмом показался летательный аппарат падшего ангела.

— Можно спросить? — заискивающе поинтересовался Мерзавой и, получив одобрение, продолжил: — Я не понял, зачем вам было нужно присутствовать на казни Патриарха. Вы не верили, что мы выполним задание?

— Нет, мне нужно было видеть оригинал, прежде чем принять его внешность, — пояснил Изувиль. — Теперь меня даже его родная мать признает.

— А Оборотень?

— Что Оборотень?

— У него всё так же, как у вас, происходит? — Секретарь Антихриста задал провокационный вопрос. — Кто из вас сильнее?

— Ты что, сомневаешься? — разозлился Изувиль, но моментально остыл. — Мы разные. Я могу принимать обличья только мёртвых людей. Поэтому, если мне понадобится твоя внешность, ты умрёшь.

Изувиль посмотрел в испуганное лицо статс-секретаря Фонда и рассмеялся, весьма довольный его реакцией.

Юродивый проснулся от телефонного звонка. Было раннее утро. Звонила Алёна.

— Севка в реанимации в коме, — первое, что услышал мужчина от любимой женщины.

Остатки сна улетучились в мгновение, на смену пришла тревога, граничащая с отчаянием.

— Отчего, когда произошло? — выпалил отец.

— Два дня назад, а отчего, врачи не знают, — уставшим голосом произнесла Рощина.

— Почему же ты сразу не перезвонила? — возмутился мужчина. — Я бы сразу прилетел.

— Мы уже перешли на «ты»? — хладнокровно зафиксировала женщина. — Вот как.

— Извините, не заметил, вырвалось, — удивился Юродивый её реакции. — Разве это важно сейчас?

— Мы не родственники и не близкие люди, — твёрдо дала понять мужчине Рощина. — Я бы и вовсе не позвонила, но сын, ещё будучи в сознании, просил, чтобы ты пришёл. Можно сказать, что я выполняю его волю.

— Хорошо не добавила «покойного», — разозлился он.

— Ты что, врач или волшебник, чтобы я тебя первым поставила в известность? — Тон Рощиной становился всё более раздражённым. — Что ты вообще можешь в этой ситуации? А впрочем, ещё не поздно сесть в самолёт и сегодня быть у Севки в реанимации.

— Я не врач и не волшебник. — Юродивый не заметил, как потерял контроль над своими эмоциями. — Но я переживаю за сына не меньше, чем ты.

— Вы опять пропустили «твоего», — ещё больше разозлилась Алёна. — Не надо примазываться, вы не имеете отношения к моему сыну. Вы Всеволоду никто! Помогли один раз, спасибо. Но на этом давайте остановимся. Не надо приезжать к нему в больницу, считайте, что этого разговора не было. И ещё. Вы мне противны как мужчина, так что не теряйте времени даром. У нас с вами ничего не будет.

— Мне сейчас более важна жизнь Всеволода, — перебил её Юродивый.

— Опять ложь. Откуда такая забота к чужому ребёнку? — злилась женщина. — Вы ему кто? Сват, брат? Может быть, дядя? Ах, ну да, как же я забыла, дядя Юра! Который на самом деле и не Юра, и не дядя, а обыкновенный…

Алёна захватила в лёгкие больше воздуха, чтобы раз и навсегда поставить жирную точку, мысленно перебирая слова. Обманщик, ухажёр, старый женолюб, сластолюбец.

— Отец! Ты хотела сказать «отец». — Невольное признание прорвало наэлектризованное пространство.

Сказанное в сердцах, на эмоциях, победившее осторожность, которую Юродивый всегда культивировал в себе, общаясь с любимой женщиной.

— Мерзавец! — нашла наконец подходящее слово Рощина. — Старый, безсовестный наглец! — продолжала возмущаться Алёна, шагая по реанимационной палате, где, подключённый к аппаратуре, лежал её сынишка. — Ему хоть в лоб, хоть по лбу.

Рощина подумала, что если он ещё раз появится на глаза, то она заявит в полицию. А лучше сообщит его жене, что он ухлёстывает за другой женщиной.

Первым порывом Юродивого было бежать в аэропорт и ближайшим рейсом лететь в Москву. Он выскочил из гостиницы, поймал такси, за рулем которого сидел старый еврей в чёрной шляпе с ниспадающими на плечи пейсами.

— Наверное, встречаете друзей? — с довольной улыбкой предположил тот, когда услышал, куда ехать.

— Нет, улетаю в Москву, — автоматически ответил пассажир.

— Теперь весь мир смотрит в сторону храма Соломона, а вы зачем-то покидаете Иерусалим, — удивился шофёр. — Вы разве не пойдёте на коронацию нашего Машиаха?

— Вашего Машиаха, — резко отрезал Юродивый, чувствуя сомнения.

Он не мог допустить, чтобы заговор, который он наблюдал в кувуклии, удался и христопродавцы явили миру обычный, разожжённый вручную огонь.

— Вы ещё пожалеете, что пропустили этот исторический момент, — продолжал водитель. — Потом, когда Машиах станет повелевать всем миром, вы скажете своим внукам, что были в тот день в Иерусалиме, но улетели и ничего не увидели.

— Уговорили, разворачивайте машину, — к удивлению и радости еврея, скомандовал Юродивый.

Сердце мужчины разрывалось на части. Сын или долг. Ничего, уже завтра он сможет вылететь. Один день ничего не решит. И все же, вернувшись в гостиницу, он разложил свою походную икону — складень и стал молиться, прося у Господа, Божьей Матери и Николая Чудотворца помощи своему тяжелобольному сыну.

Храм Гроба Господня и территория около него были полны паломниками со всего света. Они стояли, держа в руках свечи, и, несмотря на предстоящее долгое ожидание, были полны радости, что подобрались так близко к месту ежегодного божественного явления. В самом же храме люди стояли так плотно, что рассчитывать на проход к кувуклии мог разве только сумасшедший, да и то в составе своих соплеменников в рамках предстоящего праздника. И ещё Юродивый в безтелесной сущности. Проходя сквозь тысячи верующих, мужчина чувствовал тонкие вибрации их энергии. Тело невидимки словно плыло в этом море положительных эмоций… и вдруг натолкнулось на холод, исходящий от небольшой группы людей, среди которых сразу узнал своих старых врагов.

Иванов и Дроздов ничем не отличались от других. Та же одежда, праздничные свечи. Невидимка обошёл их группу, словно боялся испачкаться, и приблизился к кувуклии. В этот момент в храм ворвалась группа христиан-арабов и с криками и песнями проследовала в центральную часть храма. Словно мартышки, они полезли на оставшиеся свободные от паломников парапеты и ниши, расположенные на приличной высоте. Вскоре появились два основных действующих лица. Армянский Патриарх был бледный, с потухшими глазами, однако выполнял свои обязанности как обычно. Осмотревшись внутри кувуклии и не найдя ничего подозрительного, он, согласно чину восхождения, осмотрел облачение Патриарха Иерусалимского. В правом кармане подрясника обыскиваемого отчётливо прощупывалась зажигалка. Та, о которой его предупреждали люди, он заметил их краем глаза совсем неподалёку. Кредиторы Гамлета. У одного подозрительно оттопыривался карман. Что там? Неужели оружие? Патриарх поднял глаза, пытаясь найти в выражении лица Патриарха Иерусалимского намёк или подсказку, как поступить. Может быть, иерусалимский брат, как и он, обработан или запуган и надеется на него? Что именно он, армянин, проявит твёрдость духа и обнаружит в кармане зажигалку.

«А что будет с Гамлетом? А со мной?» Мысли роились с бешеной скоростью. Неожиданно он почувствовал резкую боль в стопе. Ему на ногу своим каблуком наступил Иерусалимский Патриарх.

— Ну, чего заснул, — процедил сквозь зубы совершенно незнакомым голосом второй Патриарх. — Оглашай, что я чист.

Армянский Патриарх встретился с ним глазами и понял, что тот и впрямь чист. Мысли, словно под гипнозом, улетучились, и от этого стало легко.

Он, повинуясь приказу Изувиля, провозгласил, что при нём нет ничего, чем можно развести огонь, и «Патриарх Иерусалимский» направился к входу в Гроб Господа. На пороге Изувиль остановился, заскрежетав зубами. Почувствовал, что внутри находится его вечная помеха — Оборотень. Падшего ангела бесило, что он не мог вступить в схватку, поскольку находится на виду тысяч людей и должен вынести Благодатный огонь. Он пролез в пещерку и огляделся по сторонам. В преддверии свершения таинства все лампадки, висевшие над его головой, были погашены. Изувиль усмехнулся, подумав, что было бы весьма интересно увидеть схождение Благодатного огня ему, падшему ангелу, ведь в Библии нет указаний на то, что в канун воцарения Антихриста огня не будет. Это всего лишь устоявшиеся человеческие слухи, ставшие частью веры. Однако время шло, но всполохов божественного огня не наблюдалось. Пачка свечей, лежавшая на ложе в ожидании возгорания, оставалась нетронутой.

Видимо, Бога не перехитрить. Он видит его маскарад и не даёт огня падшему ангелу, делающему всё для воцарения врага человеческого. Изувилю стало очень тяжело в святом месте, где сохранилась вечная энергия Сына Божьего.

Всё его тело ныло и стонало криками многочисленных грешных душ, горящих в аду. Словно мистический магнит выдавливал его из пещерки, притягивая назад на грешную землю. Не выдержав положенного по чину времени молитвы, он достал зажигалку и чиркнул. Пламя загорелось, но, когда поднёс к свечам, оно резко колыхнулось и погасло, словно с чьей-то помощью. Изувиль скривился в злой ухмылке.

— Ты зря не улетел к сыну, — обратился он к невидимке. — Ему ты бы ещё мог чем-то помочь. Мне же не в силах помешать.

Юродивый дождался, когда Изувиль опять зажжёт огонь, и снова маленьким вихревым потоком потушил язычок пламени. Затем ещё и ещё.

— Не надоело гонять воздух? — разозлился Изувиль, отбросив зажигалку в сторону. — А как ты с этим справишься?

Он взял пачку свечей, и от его взгляда они вспыхнули адским пламенем.

— Сегодня много человеческих рож лишатся бровей и волос, когда будут умываться нашим огоньком, — рассмеялся Изувиль, видя, как ветерок не в силах потушить огонь Преисподней, а только лишь его раздувает.

Юродивый не мог справиться. В отчаянии он попытался быстро трансформироваться в молекулы воды, залить адское пламя, но падший ангел разгадал его намерение и выскочил с огнём из пещерки наружу. Выйдя в придел Ангела, Изувиль, к своему ужасу, увидел, как огненный факел погас, словно его опустили в бочку с водой. Даже зашипел.

Стоящий в приделе в ожидании, армянский Патриарх посмотрел вверх, словно выискивал прореху в крыше, через которую могла пролиться влага, и перекрестился. Рядом коптский священник замер, как статуя, не понимая, что делать дальше, ведь он своими глазами видел, как Патриарх вынес огонь, который моментально потух. Изувиль нырнул в пещеру и снова воспламенил пачку свечей, но на выходе свечи снова погасли. Между тем в кувуклию стали заглядывать священники, недоумевая о причинах задержки.

— Почему гаснет огонь? — весь бледный от волнения, поинтересовался копт.

— Потому что толпа съела весь кислород, — уверенно произнёс Изувиль, с угрозой посмотрев на армянского Патриарха, который сокрушённо качал головой, понимая, что причина совершенно в другом.

— Так давайте зажжём несколько пачек сразу и быстрей выбежим к людям, — предложил копт. — Чтобы огонь разошёлся по церкви.

Он нырнул в пещерку, но не обнаружил Благодатного огня.

— Благодатного огня нет, — вскрикнул он, показавшись обратно.

— А ты что думал, он будет по сто раз сходить на землю? — иронизировал Изувиль, но понял, что не в силах противостоять Богу.

Это его рука вмешалась, не допустив подмену Благодатного огня. Юродивый, также понимая, что произошло, возликовал и своим энергетическим всплеском выдал себя.

— Напрасно радуешься, — выкрикнул Изувиль Оборотню. — Не ты мне помешал, но к сыну опоздал именно ты. Теперь его уже не вырвать из лап смерти, и ты ещё не раз пожалеешь, оплакивая его потерю.

Коптский священник и Армянский Патриарх в испуге перекрестились, не понимая, с кем говорит их брат по вере, и думая, что у него от переживаний случилось помешательство. Но истинный шок они испытали мгновение спустя, когда «патриарх» неожиданно исчез из вида, а его одеяние, лишённое опоры тела, опало на мозаичный пол кувуклии, подобно брошенной тряпке.

— Это был бес или сам Дьявол, — испуганно ворочая глазами, крестился коптский священник. — Ты видел, он вселился в тело Патриарха?

— Иди скажи людям, что Благодатный огонь не сошёл, — перебил его армянин, который в мыслях уже благодарил Господа и испрашивал у него прощения за свою слабость.

— Иди ты, армянин, — не соглашался копт, — нас и арабов и так не любят. А тут ещё и дурная весть!

Так они и стояли, глядя друг на друга и не решаясь выйти к начинающей волноваться толпе. Наконец в кувуклию один за другим стали заходить представители разных церквей, требуя отчёта о происходящем. Они показывали на вход в пещерку и спрашивали, почему Патриарх Иерусалимский до сих пор не вышел. Свидетели проявления нечистой силы молчали, словно глухонемые, да и что могли сказать армянин и копт, чтобы не навлечь на себя гнев толпы. Что Патриарх Иерусалимский вовсе не патриарх, а нечистая сила, которая испарилась в воздухе, оставив одежду? Или что его здесь не было вовсе? Но тысячи свидетелей — весь храм — наблюдали его вхождение в кувуклию. И ровно столько же — что он оттуда не выходил. Оставалось только молчать. Поняв, что Благодатного огня нет, монахи вышли и огласили горестную весть всему православному миру. В храме раздался вздох разочарования, похожий на всхлип ребёнка, лишившегося родителя.

Когда Изувиль прилетел в Лондон, Антихрист принял информацию о провале с Благодатным огнём философски. Принц считал, что это обстоятельство не затмит основного действия и останется в памяти каких-нибудь жалких сотен тысяч ортодоксов. Вся христианская Европа и Америка уже подготовлены к тому, что принц — Мессия, Сын Божий, Царь и Бог. Большинство уже не вдавалось в нюансы религиозных учений, тем более что «Новый порядок» уже давно наводнил мир новыми библейскими «откровениями», вариантами иного прочтения традиционных учений о Христе, навязав людям мысли о Его обыденности. Дескать, ничто человеческое Ему не чуждо. В том числе сожительство с Марией Магдалиной, пьянство и драки. Одним словом, Фонд постарался извратить святой для истинного верующего образ Иисуса. Даже принятие смерти за грехи человеческие преподносилось как некая гордыня религиозного фанатика. Его сравнивали с Джордано Бруно, создавали комиксы и онлайн-игры в Интернете. Миру уже навязали треш-моду «приколов» над Христом, и люди, захваченные дьявольским соблазном, заново «прибивали» Иисуса к кресту на Голгофе.

К утру летательный аппарат «пришельца» перенёс младшего Виндзора в Иерусалим и завис над Храмовой площадью. Среди встречающих находились самые богатые, влиятельные и знаменитые люди планеты. Многие выложили по несколько миллионов долларов за право присутствовать на церемонии в первых рядах. Среди них знаменитые актёры, спортсмены, политики, миллиардеры из списка «Форбс», священнослужители всех мировых религий, королевские династии Европы, магистры масонских лож и тайных обществ, все в расшитых золотом мундирах и при орденах по случаю предстоящего торжества.

Принц Харольд выглядел соответствующим образом. Расшитый золотом королевский мундир, эполеты и несколько орденов, сверкающих крупными бриллиантами. Инкрустированная драгоценными каменьями сабля довершала его парадный вид. Рядом был Изувиль, как тень, весь в чёрном с серебряной строчкой по воротнику и манжетам. Его большая голова и маленькое тело с кривыми конечностями делали его похожим на паука. Первым приветствовал будущего Царя всех народов Верховный Магистр Эзотерического совета Фонда «Новый порядок» Дэвид Голдмир. Он преклонил колено и поцеловал правую руку Мессии. Остальные отвесили поклон, признавая за этим человеком превосходство над ними всеми. Вторым к руке Машиаха приложился премьер Израиля и главный раввин страны. Следом — члены королевской семьи. Король Великобритании Уильям позволил себе приобнять младшего брата, шепнув ему при этом на ухо:

— Счастливчик. А ведь на твоём месте мог быть я.

— Забудь, Каин, — с усмешкой ответил Антихрист, вспомнив слова Сатаны о том, что тот рассматривал его старшего брата в качестве лже-Мессии.

Вездесущие репортёры ослепляли вспышками камер, приходилось жмуриться, но это было приятно. Антихрист не скрывал белозубой улыбки, особенно когда вышел на красную ковровую дорожку, ведущую прямиком к мраморному трону в храме Соломона. В храме его встречал папа римский, имеющий теперь титул Вселенского Патриарха. Вдоль всей дороги до трона стояли представители высшего духовенства всех мировых религий. Кроме Русской Православной Церкви. Она единственная не прислала даже наблюдателя.

Взойдя на престол, Антихрист дождался, пока Изувиль встанет слева от него, и затем уже взглянул на Вселенского Патриарха. В храме зазвучала церковная музыка, впрочем не каноническая, вызывая у слушателей космические аналогии. Затем Вселенский Патриарх начал службу. Его молитва, обращённая к Богу Абсолюту, поддерживалась мелодичным церковным хором и была завораживающе хороша. Она словно убаюкивала весь храм, погружая людей в состояние блаженства и покоя. Вскоре помощники Патриарха внесли специально изготовленную «Новым порядком» корону, богато украшенную крупными рубинами и бриллиантами. Патриарх принял корону и, подойдя к Антихристу стал славить его как сына Абсолюта и от его лица венчал на царствование. Однако, чтобы водрузить корону на голову принца, принцу необходимо было преклонить голову. Ведь Патриарх стоял на ступеньку ниже, а роста был весьма малого. Патриарх тихонько шепнул, что нужно преклонить голову.

— Ни перед кем, кроме Отца моего Бога Абсолюта, не преклоню головы, — громко, на весь храм возвестил Антихрист.

Старый Патриарх встал на цыпочки и с огромным трудом водрузил атрибут монаршей власти ему на голову.

Следом вперед вышли главы ведущих государств Европы и Америки. Они принимали присягу на верность и целовали руку нового мирового правителя, который теперь единолично мог вершить судьбы стран и народов. После официальных процедур новоявленный Царь Израиля и всех народов произнёс первое обращение перед телекамерами мировых телекомпаний. Он поздравил народы земли, заявив, что отныне он, Сын Бога и Царь всех народов, прекратит все войны на планете и даст народам мирную и процветающую жизнь, лишённую всяческих потрясений.

— Причины мировых войн, в первую очередь, кроются в экономических, межрелигиозных, территориальных и прочих амбициях мировых правительств, — начал он. — Чтобы убрать экономическую причину, я отменяю деньги и перевожу планету на единую систему безналичных расчётов по принципу персонального гражданского кода потребителя. Межрелигиозная причина будет окончательно устранена, поскольку в едином мировом государстве воцаряется единая религия Абсолюта, а поэтому религиозные войны безсмысленны.

Чужая территория определяется наличием границ. С этого момента я отменяю все границы. Отныне люди могут свободно передвигаться по миру, обосновываться на жильё где угодно. Теперь все они — граждане Мира, единого государства. Я же становлюсь Единым правителем Мира, и теперь не будет войн между амбициозными главами государств, стремящимися к единоличному диктаторскому правлению за счёт подчинения себе более слабых. Я уничтожу всё оружие от винтовки до ядерного арсенала, оставив его только в единой армии единого государства. Эта армия, сама по себе, станет гарантией мира на планете.

В храме Соломона раздались оглушительные овации публики, которая стала напирать, желая приблизиться как можно ближе к своему кумиру. Задние ряды, подталкиваемые толпой с улицы, наседали на передние. Где-то в середине у металлических ограждений, которые отделяли важных персон от остальной публики, образовалась давка. На людей, упавших на пол, наступали идущие следом. Придавленные к металлическим ограждениям, они стонали от боли и теряли сознание. Антихрист сидел на троне, с удовольствием вбирая ноздрями запах крови и страданий. Стоящий рядом Изувиль предложил Царю переместиться на летательный аппарат, но Антихрист отказался. Казалось, он упивался людским столпотворением.

— Отец, я думаю, доволен таким жертвоприношением в его честь, — обернулся он к падшему ангелу, — разве человеческая жертва может сравниться с приготовленными на заклание жертвенными коровами.

…Юродивый по дороге в Москву смотрел прямую трансляцию коронации, но мысленно находился рядом с сыном. Уже в такси ему поступил звонок из царской канцелярии, и секретарь государя попросил его приехать в храм Христа Спасителя на общероссийский молебен «стояния за Правду», на котором будет присутствовать император Михаил Георгиевич. Вся площадь перед храмом была запружена народом. Пришлось пройти через охраняемый подземный вход. Внутри храм тоже был забит, как никогда. Справа, на огороженной площадке, где обычно стояли глава государства и премьер, никого не было. Царь находился в центре вместе с верующими, среди которых, конечно, можно было углядеть службу безопасности. Службу о спасении России и всей земли от пришедшего к власти Антихриста вёл Патриарх Мефодий. На фоне стоящих рядом высших церковных чинов в расшитых золотом одеяниях он выглядел вороном среди павлинов. Митрополитам и архиепископам ещё была непривычна аскетичная мода, которую новый Патриарх привнёс из монастыря. Они явно чувствовали себя не в своей тарелке и стыдились своей вычурной одежды.

Юродивый простоял всю службу справа от Михаила Романова, а когда Патриарх восславил царя России и пожелал ему здравия и побед в нелёгком противостоянии с «сыном зла», весь храм вместе с хором пропел «долгая лета». Показалось, что в глазах Михаила Георгиевича сверкнули слёзы. «Спасибо, дети мои», — донёсся до чуткого уха Юродивого еле уловимый шёпот. Словно тёплый южный ветерок. Пролетел, но оставил тепло в душе.

По окончании службы царь попросил его проехать в Кремлёвскую резиденцию для разговора.

— Пошёл отсчёт до Второго Пришествия и Страшного суда, — констатировал Михаил Романов. — Сколько царству Антихриста длиться и пить кровь христиан, одному Богу известно. В пророчествах срок указан, но я вижу, что он ещё не наступил. Ещё не пришли на Землю обетованную посланные Господом пророки Илия и Енох. Ещё не прозвучала их первая проповедь об Антихристе — сыне Дьявола. После их смерти и восхождении на небо останется три с половиной года безраздельного царствования Антихриста. Самые последние времена на Земле. До этого пройдёт немало времени, и все главные безчинства сына Дьявола ещё впереди.

— Что же делать? — озабоченно поинтересовался собеседник государя. — Как бороться с ним?

— Только возрождением веры и укреплением христианского духа, — уверенно произнёс царь. — Россия должна искоренить дух стяжательства, поклонения Молоху, навязанный ей за долгие десятилетия после распада Советского Союза.

— На это уйдёт много времени, — пожал плечами Юродивый.

— У нас нет этого времени, — возразил Романов. — Нам нужно поспешать с оглядкой. Если мы проиграем войну с Антихристом на духовном поле битвы, мы проиграем всё!

— Но как?

— Я постараюсь явить пример для своих подданных в духовном бдении. Во-первых, я решил перенести столицу России в Дивеево, там находится один из уделов Богородицы. Там же обретаются мощи святого старца, который в трудные времена мирового Апокалипсиса должен явиться России и поддержать её народ вестью о скором приходе Господа нашего.

— Вот это здорово! — радовался Юродивый. — Духовная столица России и православия, царская вотчина. Но только не потянутся ли за вами все толстосумы скупать дивеевскую землю, строить дворцы, гостиницы, рестораны, превращая достаточно патриархальный город в малую Москву?

— Нет, я об этом уже побеспокоился и издал несколько указов, запрещающих в этом районе оборот земель на определённый срок. — На лице Романова мелькнула улыбка. — Хочу «инвестировать» в этот городок духовные ценности и культуру православия. Хотя гостиницы для паломников и будут строиться, и христианский православный университет, театр, церковные школы. Городок станет центром творчества, в нём будут проводиться детские и православные кинофестивали, художественные выставки и выставки народных традиционных промыслов. И, конечно, спорт. Обязательно построим стадион и Ледовый дворец. Но главная ценность города духовного возрождения — монастырь и святой преподобный Серафим Саровский. Я рассчитываю, что от Дивеева разойдутся по всей стране духовная сила и истинная вера. Только так мы сможем победить вражину сатанинскую.

Алёна смотрела на своего сына, и её сердце переполняли грусть и отчаяние. Он лежал, словно подбитый ангелочек. Весь в проводах и катетерах, над головой мониторы, по которым бежит надежда в виде тонкой вздрагивающей линии. И сигналы приборов. Рощина не могла себе представить, насколько успокаивающе действует отвратительный звук. Словно голос сердца, которое бьётся в такт этому звуку. В коридоре раздался шум нескольких голосов, среди которых один показался знакомым. Так и есть, дверь в реанимационную палату открылась, и на пороге возник Александр Никодимович — дядя Юра.

— Здравствуй, Алёна, — кивнув, он приблизился к кровати Всеволода. Долго всматривался в бледное лицо ребёнка, потом блуждал взглядом по проводам и приборам. Вид у него был немного растерянным. — Расскажи, как всё произошло? — попросил он. — Ты говорила, у него были истерики, нервные припадки?

— Я не хочу иметь больше с вами дела. — Мать ребёнка встретила его в штыки. — Мне всё равно, что вы помощник и доверенное лицо самого государя. Для меня вы непорядочный человек, который спекулирует на обстоятельствах.

— Это ваша месть за наш прошлый разговор, — догадался Юродивый. — Вы не можете мне простить, что я назвался отцом Севы?

— Вы не имели права на такое заявление, — жёстко чеканя слова, произнесла журналистка.

— Я не хочу с вами сейчас ссориться, — вздохнул мужчина, кивая на сына. — Сейчас главное — помочь ему. Расскажите мне обо всех странностях, я попробую помочь.

— Что вы можете? — усомнилась она. — Вы что, врач? Вы, кажется, экстрасенс.

— И всё же в прошлый раз именно я вернул Севу домой, — напомнил мужчина.

— Перед тем как он впал в кому, он видел каких-то чудовищ, которые пугали его своим видом, нападая на него, — рассказывала Алёна. Уж если есть шанс на выздоровление, его нужно использовать. — Он забивался в какой-нибудь угол или под кровать, но и там ему было страшно.

Она рассказывала целый час, вспоминая всё больше и больше мелких деталей, поскольку работник царской канцелярии задавал много наводящих вопросов. Его дотошность начинала раздражать. Наступил вечер. Интерес «дяди Юры» понемногу спал. Перестав расспрашивать, он теперь сидел молча, у кровати ребёнка, держа его за руку, полузакрыв глаза, словно пытаясь считать какую-то невидимую информацию.

— Ладно, побудьте с Севой, а я отойду на пять минут. — Алёна взглянула на часы. — Мне нужно встретить маму, она должна принести чистую одежду для сына и какую-нибудь еду.

Рощина вышла из палаты и направилась в вестибюль, где встретила свою мать, принёсшую передачу. Узнав, что в палате остался дядя Юра, Наталья Андреевна стала выговаривать больнице, которая не пускает родную бабушку, зато не может отказать царскому служащему.

— Пришёл, отец хренов, — злилась пожилая женщина. — Его ещё надо проверить у психиатра, прежде чем оставлять с ребёнком.

Эти слова вызвали у матери тревогу, и она, не дослушав бабушку, поспешила назад к сыну. Войдя в палату, не застала мужчину. Сын был вспотевшим. Его личико исказила гримаса страха. Впервые за всё время, как он впал в кому, у него изменилось выражение лица. Алёна побежала на пост. Медсестра удивлялась и утверждала, что никто мимо неё не проходил.

— Да вот же он куртку здесь свою оставил. — Она указала на лёгкую ветровку посетителя. — Он надел халат, а это повесил. Если бы ушёл, наверное, и куртку бы свою забрал.

Ничего не понимая, Рощина сосредоточила свои мысли на самочувствии сына и вызвала лечащего врача. Когда они зашли в палату, Севка метался по кровати, словно боролся с невидимым врагом. Губы были закушены до крови.

— Он приходит в себя, — услышала Рощина впервые за время комы хорошие слова от врача, — сейчас мы его быстро приведём в чувство.

Вскоре сбежались все врачи, пытаясь вытащить его из пограничного состояния, но это было непросто. Ни укол, ни отключение от аппаратуры не запускали собственные силы организма. Казалось, он опять балансирует на грани комы.

— Главное — не упустить его состояние, — нагнетал нервозность лечащий врач. — Давайте дефибриллятор!

— Стойте, у него всё и так сейчас нормализуется, — остановил врачей мужской голос.

Все оглянулись на недавнего посетителя, которого искала мать пациента. Юродивый стоял шатаясь, готовый того и гляди упасть навзничь. Медики подхватили его в самый последний момент, когда он уже начал падать.

— Смотрите, у него многочисленные раны, похоже на аллергию, — заметил врач.

Мужчине расстегнули рубашку.

— Да у него всё тело в таких ранах, — раздался голос медсестры, — может, это какая-то инфекция.

— Нет, — произнёс кто-то из мужчин, — похоже, полопались сосуды. Только как-то странно. Двумя рядами, словно кто-то сдавил кожу. Как прикус от мелких зубов.

Алёна узнала эту странную «сыпь». Точно такие следы на теле были у её сына, когда он потерял сознание и впал в кому…

…Юродивый держал сына за руку и чувствовал, что пространство вокруг него начинает меняться. Он словно подключился к информационному каналу, через который к несчастному ребёнку приходила разная нечисть. Он знал, что к этому приложил свою руку падший ангел. Именно Изувиль придумал и осуществил самый изощрённый способ вывести Юродивого из игры. Заманить в ловушку с помощью сына.

Он всё рассчитал верно. Отец бросится на помощь и при контакте с ним окунётся в параллельный мир и вызовет на себя всю нечисть. Так и случилось. Боковым зрением мужчина заметил, что комната начала заполняться тёмными сущностями. В медицинских мониторах показались черти, которые, пытаясь привлечь его внимание, корчили тошнотворные рожи. Маленькие бесенята прыгали по кровати сына, провоцируя отца на действия, и Юродивому понадобилась вся его воля и выдержка, чтобы не кинуться отгонять их от родного и беззащитного человечка.

Он понимал, что присутствие Алёны и других людей вызовет соответствующую реакцию и его, в лучшем случае, уведут подальше от постели больного. Под ногами шныряли склизкие мохнатые сущности, вызывая отвращение, за большим стеклом реанимационной палаты всё воздушное пространство пестрело летающей жутью. Мозг даже не знал, к чему это отнести, поскольку не находил даже отдалённых аналогий. Хотелось закрыть глаза и куда-нибудь спрятаться.

В этот момент Юродивый почувствовал, что потерял счёт времени и забыл о цели своего визита. В висках пульсировала только одна мысль: скорее бы весь этот ужас прекратился. Он чётко представил, через что пришлось пройти сыну, и эта мысль помогла ему взять своё эмоциональное состояние в руки. Прочитав «Отче наш», прося заступничества всех святых, он приготовился к жестокой борьбе. Когда Рощина ушла встречаться с матерью, Юродивый, не теряя времени, стал трансформироваться в невидимку и вскоре «рассыпался» до молекулярного состояния. Затем накрыл собой сына, словно одеялом, проникая в его мозг и становясь с ним единым целым. Первое, что он ощутил, когда «подключился» к подсознанию Севы, — темнота и холод. Как будто он спустился в глубокий подземный грот. Однако вскоре увидел Севку, точнее, его слабое энергетическое поле, которое приняло его форму. На нём сидело много мерзких сущностей, которые чавкали, питаясь его энергией и уничтожая её. Юродивый понял: если они уничтожат жизненную энергию сына, он погибнет. Вот так, не выходя из комы, лишившись последних сил, погибнет, как растение, лишённое полива.

«Сопротивляйся, не смей сдаваться», — передал он сыну свои мысли.

«Я боюсь», — еле-еле уловил Юродивый слабый отклик ребёнка.

«Не бойся, этого нельзя делать. Твой страх как кровь для акул, он привлекает всё больше и больше нечисти». Юродивый сформировал из своей энергетики животворящий крест и стал охаживать им присосавшихся монстров.

От прикосновения креста вся мразь завизжала, лопаясь и оставляя зловонный запах. Всеволод, почувствовав облегчение, и сам стал сопротивляться, скидывая с себя энергетических паразитов. По мере освобождения в подземелье становилось теплей. Даже слабый свет, наподобие лунного, забрезжил в полной темноте. Но вдруг вновь стало холодно и темно, как в могиле.

«Это он пришёл, Червь, — донёсся до Юродивого ужас сына. — Мы погибли».

И снова на мальчика стали налипать монстры. Теперь в слабом, едва уловимом свете Юродивый смог увидеть самый главный страх своего сына. Червь увидел новую жертву и оскалил несколько рядов острых зубов. Юродивый узнал Изувиля. Червь наклонил голову и, направив свои рога в сторону Юродивого, стремительно рванулся с места. Юродивый видел, как, словно в замедленной съёмке, витые рога зверя приближаются к его оболочке, намереваясь нанести сокрушительный удар. Он успел за долю секунды рассыпаться на двенадцать частей, прежде чем понял, что ему на помощь пришёл святой Серафим Саровский.

«Ну что, радость моя, туго? — услышал он послание Божьего угодника. — Не отчаивайся, подмогнём».

Все его энергетические кусочки уже были подхвачены двенадцатью головами — бородавками Червя, которые с жадностью начинали пережёвывать их в своих пастях. И тут Юродивый понял, что за помощь пришла и в какое нужное время. Его энергия разделилась на двенадцать Символов Веры, которые, словно динамит, разорвут головы Червя, как только они распробуют содержание добычи. «Вера в Бога Отца», — и бородавка с головой гиены лопнула с такой силой, что Червь стал извиваться от боли, а в его теле обнажилась большая рана, из которой, вместо крови, хлынула чёрная гниль.

Второй Символ Веры разорвал не только бородавку-упыря, но и длинное тело Червя, разорвав его на две половины, с третьего по шестой Символы отрывали чудовищные наросты, оставляя на местах монстров сквозные дыры. Седьмой Символ ещё раз разорвал Червя на части, после чего Изувиль бросился спасать всё, что от него осталось, в другое измерение. После того как Червь пропал окончательно, двенадцать частей энергетического тело Юродивого с отметинами зубов монстров соединились. Две энергетические сущности в последний раз увидели себя в параллельном мире, прежде чем вернуться назад.

«Выздоравливай, сынок, давай возвращайся поскорее», — мысленно попросил Юродивый.

«Хорошо, папа, — отреагировал ребёнок. — Ты ведь мой отец? Так ведь? Я знаю, что это так!»

Юродивый был растерян.

«Червь, когда появлялся, предупреждал монстров, чтобы меня не умертвляли. Я им был нужен в качестве приманки. Он говорил, что за мной придёт отец и тогда у них будет настоящий пир. И пришёл ты!»

Юродивый не знал, что ответить сыну, поэтому отдал ему часть своей жизненной силы и поспешил выйти из параллельного мира.

Севка очнулся, как предупреждал дядя Юра, без посторонней помощи. Просто глубоко вздохнул и открыл глаза. Алёна чуть не обмерла от радости. Затискала сына до такой степени, что врачи попросили любвеобильную мамашу оставить ещё слабого ребенка в покое. Потерявшего сознание мужчину положили в соседнюю палату. У него была низкая температура и общая слабость. И эти странные следы, которые не давали покоя журналистке. В отличие от мужчины Севка, на радость маме, чувствовал себя замечательно. Первое, что он попросил, когда пришёл в себя, — еда. Он ел с невероятным аппетитом, и пожилая санитарка пошутила, что пойдёт к главному врачу с требованием выписать такого проглота, пока он не уничтожил все продуктовые запасы больницы. Все посмеялись, но, когда Севка наелся, Алёне стало не до смеха. Он спросил:

— Где мой папа?

— Сева, мы же с тобой говорили об этом, — замялась мать, посмотрев на медсестру, которая пришла отключать аппаратуру.

— Нет, мам, он не погиб, он живой. Мой папа — это дядя Юра. — Сын огорошил Алёну столь неожиданным признанием.

Она подумала, что этот чёртов экстрасенс каким-то образом внушил её сыну эту мысль под гипнозом. Она же долго отсутствовала в палате. Но его не было, когда она пришла. А потом он появился за её спиной и сказал, что с сыном всё в порядке. Так и случилось. А эти следы?

— Не говори глупостей, — отмахнулась женщина. — И вообще, он не дядя Юра…

Она начала говорить и остановилась, понимая, что имя и отчество мужчины называть не стоит.

— Мама, папа пришёл за мной в подземелье монстров и спас меня, — настаивал сынишка. — Где он сейчас? Почему я его не вижу?

Алёна растерялась, не знала, как отвечать. Однако ей повезло — после сытного ужина Всеволод впервые заснул здоровым и крепким сном. Воспользовавшись этим, она выскочила из палаты, узнать о состоянии здоровья работника царской канцелярии и вообще разобраться в накопившихся странностях. Он лежал с закрытыми глазами. Наверное, спал. Женщина невольно поморщилась от его неприглядного вида. Словно бомж в социальной лечебнице. Одеяло натянуто по грудь, руки вытянуты вдоль туловища. Кожа серая, неровная, с множеством бородавок, буйная растительность на лице, торчащая в разные стороны. Сейчас он выглядел лет на семьдесят. Сложно было представить его вместе с царём, такого-то уродца.

— Что? Страшен? — Глаза Юродивого оставались закрытыми, только по краям губ расползлась ироническая улыбка.

— Я думала, вы спите. — Алёна попыталась придать своему лицу больше теплоты и дружелюбия.

— Как сынок? — поинтересовался мужчина, открыв наконец глаза.

Алёна вздрогнула, но удержалась делать ему сто первое замечание.

— Мой сынок сейчас спит, с ним всё хорошо. — Рощина всё же не удержалась и сделала акцент на слове «мой».

— Вот и хорошо, — улыбнулся мужчина, понимая, что она пришла задать ему ряд вопросов, но теперь раздумывает. — Вы хотели меня о чём-то спросить?

— Куда вы исчезли, когда я отходила за передачей? Почему медсестра сказала, что вы не выходили из палаты? Откуда вы знали, что Севке не нужно делать электрошоковую терапию? Зачем вы навязали ребёнку мысль, что вы его отец? Что вы от нас хотите?

— Стоп, стоп. — Он попытался остановить её, приподнимаясь на постели. — Я же не смогу ответить на всё сразу.

— Ответьте хотя бы на последний вопрос, — продолжала «кипеть» Рощина.

— Он как раз самый сложный, — сдвинул брови опрашиваемый. — А с другой стороны — самый лёгкий. Я от вас ничего не хочу. Я просто вас обоих люблю.

— Знаете что? — вскочила она. — У вас есть жена и сын, вот их и любите, а нас оставьте в покое.

— Я их и люблю, — признался Юродивый. — Это вы и есть.

— Так у вас, наверное, с головой не в порядке, — растерялась девушка, чувствуя внутреннюю тревогу и страх. — Вы сумасшедший, который, обладая гипнозом и экстрасенсорными данными, решил выдать себя за моего погибшего мужа.

— Это я и есть, цветочек мой аленький, — решился на окончательное признание Юродивый, назвав её, как называл, когда они были вместе.

Эти слова ввели её в окончательный ступор, она замерла, словно парализованная. Зрачки глаз расширились, словно она хотела заглянуть внутрь этого человека. Даже ноздри раздулись, словно у этих слов был запах. Этот чужой и вызывающий неприязнь субъект произнёс самые близкие и дорогие слова. Некий своеобразный секретный любовный код. Ей даже показалось, что этот неприятный мужчина произнёс их с теми же интонациями, как у Саши. Она чуть было не попросила повторить эти слова, чтобы дать возможность сердцу провести экспертизу, но вовремя опомнилась. Он же экстрасенс и может считывать любую информацию!

— Я не знаю, зачем вы сейчас так сказали, но это подло, — с глазами полными слёз произнесла женщина. — Такое ощущение, что вы вторглись в тайну чужих отношений, используя свои неординарные способности, и теперь решили применить запрещённый приём.

— Алёна, вот тебе крест. — Юродивый перекрестился. — Это я. Я не погиб. Погибло тело Александра Никодимовича Соболева, а ко мне приросла эта неприглядная внешность и стала моей сущностью.

— Замолчите! Хватит лгать! — Женщина испытывала настоящий шок от такого признания.

— Ну как тебе доказать, — расстроился Юродивый. — Помнишь нашу первую встречу? Я тогда был в шкуре президентского пса, и ты меня обозвала скотиной за то, что я тебя «поцеловал», облизнув собачьим языком.

Девушка ещё больше погрузилась в себя, анализируя услышанное и пытаясь найти этому логическое объяснение.

— Не веришь? — догадался Юродивый. — Первый раз, когда я тебе об этом рассказывал у себя в адвокатском кабинете, ты тоже мне не поверила. Помнишь, когда пришла брать у меня интервью.

— Значит, вы этот разговор каким-то образом слышали или прослушали записи спецслужб, — быстро нашла контраргумент журналистка. — У вас же сейчас допуск ко всем секретным архивам. В том числе и ФСБ.

— Хорошо, — стал заводиться Юродивый. — А когда я тебя вывел из следственной тюрьмы, обернувшись подполковником Ивановым, а потом привёз к себе на квартиру?

— Это тоже могли знать спецслужбы, — подхватила Рощина. — А что было в квартире?

— Я признался тебе в любви, — ошарашил он её. — Причем с внешностью подполковника ФСБ, и тебя тогда это очень сильно смутило и испугало.

— А потом? Что было потом? — Словно загипнотизированная происходящим, Алёна продолжала играть по предложенным мужчиной правилам.

— А потом я показал тебе своё проклятие, поменяв внешность сначала на бродягу, а потом на свою природную, — напомнил мужчина. — Неужели ты не находишь схожести сегодняшней моей внешности с внешностью того бродяги — юродивого, которого ты тогда увидела?

— Для меня они все на одно лицо, — буркнула Рощина, удивляясь, как ей это сразу не приходило в голову.

— А про пожар в шатре и поцелуй Власова нужно говорить? А про свидание в ресторане, когда ты встретилась с «живым мертвецом» и он, то есть я, насыпал сам себе соль в кофе…

— Хватит, перестаньте! — Алёна зажала уши руками, чтобы больше не слышать этих доказательств. Слишком уж неоспоримыми они оказались.

Она села обратно на стул и так сидела, отведя взгляд к стене, лишь бы не видеть это лицо. Лицо старого некрасивого мужчины, который мог оказаться… Нет, только не это! Рощина испытывала странные чувства. Страх и любопытство одновременно. Её разрывало от эмоций в поисках единственного верного решения, и оно наконец нашлось.

— Ладно, допустим, всё так, как вы говорите, тогда прошу вас появиться передо мной Александром Соболевым, моим Сашей. — Женщина отняла руки от лица и твёрдым взглядом пронзила собеседника. — Я сейчас закрою дверь в палату, чтобы вам никто не помешал поменять тело.

Она чувствовала, как целый поток адреналина уже начинал впрыскиваться ей в кровь от одного лишь предчувствия встречи с любимым, которого она уже давно похоронила. Алёна уже закрывала дверь, как услышала признание за своей спиной:

— Не надо, не закрывай дверь, я уже никогда не смогу принять свой прежний облик.

— Ну вот, что и следовало доказать. — Рощина как-то сразу выдохнула. — Значит, у меня не будет уверенности, что вы — это он.

Алёна нашла позицию, которая принесла некое успокоение. Нет лица её мужа, значит, это не он. Как-то стало легче жить. И не нужно подавлять отвращение и неприязнь к этому мужчине.

— Алёна, прости, но, может, тебе было бы приятней видеть меня во внешности Джека Фаррела, — понимая, что смущает свою бывшую жену, выдал себя с потрохами Юродивый.

— Что? — покрылась краской женщина. — Откуда вам известно про английского капитана?

— Это был я, — просто улыбнулся он своей беззубой улыбкой.

— Да, и с чего же вы решили, что он мне нравится? — еле сдерживая себя от злобы, кипела женщина.

— Алёна, не ругай меня, я же тебя ни в чём не виню. — Юродивый понял, что поспешил с таким предложением. — Ты считала, что я мёртв, а капитан спас тебе жизнь, столкнув принца за борт. Ты была ему благодарна. Но это не измена. Ведь капитаном был я.

— Мерзавец, какой же вы… ты мерзавец. — Рощина понимала, что если сейчас не выйдет из палаты, то бросится на него и влепит пощёчину.

Она выскочила за дверь и скрылась в палате сына, который по-прежнему крепко спал. Её всю крутило, тянуло ворваться в соседнюю палату, чтобы в очередной раз уличить этого подлого человека во лжи и присвоении себе чужой жизни. Но когда она подходила к двери и бралась за ручку, со страхом отступала назад, понимая, что так лгать не может ни один человек на земле. А значит, если хоть на минуту предположить, что этот уродливый мужчина её бывший муж, который носит на себе теперь эту отталкивающую внешность, надо успокоиться и ещё раз поговорить с ним об их совместной жизни, чтобы получить дополнительное подтверждение. Вскоре проснулся Севка и сразу поинтересовался, где отец.

— Дядя Юра в соседней палате. — Мать не собиралась сдаваться и идти на поводу у сына. — Он себя неважно чувствует.

— Надо думать, его же, как меня, этот червь покусал. — Севка приподнялся в кровати, обеспокоив свою мать.

— Ты зачем встаёшь? Куда собрался?

— К папе, — твёрдо произнёс мальчик.

— Да с чего ты взял, что он твой отец? — Разнервничавшаяся мать открыла портмоне, где была их с Сашей фотография. — Я тебе столько раз показывала фотографию отца, вот, смотри. Разве ты не видишь, что дядя Юра совсем другой человек?

— Мама, он просто болен, поэтому так постарел и изменился. — Сын смотрел на мать грустно, словно жалел её за то, что она не может понять такие простые вещи.

Алёне ничего не оставалось, как пойти за сыном в соседнюю палату. На её радость, в палате уже никого не было. Медперсонал пояснил, что мужчина только что покинул отделение.

— Почему он ушёл и не попрощался со мной? — расстроился мальчик. — Когда я его снова увижу?

— Я этого не могу знать, — вздохнула Алёна, не ожидавшая, что её ребенок так навязчиво станет интересоваться этим человеком. — Наверное, он навестит тебя завтра или на днях.

— Нет, он не придёт, потому что ты его не любишь, — неожиданно вырвалось у всхлипывающего ребёнка.

Мать прижала его к себе и, не зная, что сказать, пыталась успокоить сына, гладила его по голове. И ей показалось, что он быстро успокоился, но на самом деле ребёнок беззвучно заплакал, роняя слёзы на кафельный пол палаты. За окном, подхватывая эстафету, забарабанил дождь. В этот момент на Алёну подул тёплый ветерок. Её всю словно окутало нежное облачко. Охватила истома, а губы почувствовали поцелуй.

Антихрист сидел в своём рабочем кабинете вместе с Мерзавым, который рапортовал о массовом переходе христиан в церковь Абсолюта.

— Эти никуда не денутся, — перебил его Машиах, — меня больше магометане безпокоят с их ортодоксальным подходом.

— Весь арабский мир сейчас на грани голодной смерти, — с готовностью продолжил докладывать секретарь. — Мусульмане бегут в церковь, предварительно имплантируя себе потребительский чип. Одна проблема с ними.

— Какая? — вскинул бровь Антихрист.

— Места много занимают, — засмеялся Мерзавой, — да ещё ковры свои молельные тащат. Притесняют верующих из других приделов, располагаются на намаз прямо у христианского иконостаса или у статуи Будды.

— Это как раз то, чего я хотел, — удовлетворённо кивнул Царь всех народов, — для них подлинной и единственной религией стала церковь Абсолюта, а старые верования — анахронизм.

Разговор между ними прервался появлением светящейся лифтовой шахты, по которой из своего летательного аппарата переместился падший ангел. Изувиль был в таком состоянии, словно его потрепала стая бродячих псов. Раны уже не кровоточили, но ещё были свежи и покрыты тонкой фиолетовой плёнкой.

— Что произошло? — поинтересовался Антихрист.

— Оборотень, — поморщился падший ангел. — Ему удалось меня перехитрить. Но ничего, в следующий раз я уже не просчитаюсь. Для меня теперь это вопрос чести.

— Меня больше всего безпокоят эти два человека: русский царь и его «золотая рыбка», — нервно отреагировал Антихрист. — Неужели мы не сможем разбить их тандем?

— У меня есть одна идея, — подал голос Мерзавой. — Даратэя. Её муж сейчас занимает должность российского посла в Великобритании.

— Бывший Президент? — усмехнулся Антихрист. — Они теперь все переметнулись к своему православному монарху.

— Он почти не у дел, — продолжил Мерзавой. — Должность его почётная, но без какой-либо власти. Он, со слов его жены, сидит на наркотиках и тихо ненавидит всё происходящее. Этим можно воспользоваться.

— Это вас Даратэя подговорила продвинуть своего супруга? — вспомнил Антихрист своё старое любовное приключение.

— Да, и она, кстати, в Лондоне, — кивнул секретарь. — Очень просила добиться с вами аудиенции.

— Зачем мне эта старуха? — засмеялся Машиах. — У меня с этим добром проблем нет.

— Это неплохая идея, — неожиданно поддержал Мерзавого Изувиль, — с её помощью можно разыграть очень хорошую комбинацию.

— Она прекрасно выглядит, — заметил Мерзавой. — Ещё лучше, чем семь лет назад.

— Ну, если только вспомнить молодость, — усмехнулся Антихрист. — А польза-то в чём?

— Поменять Патриарха на нашего человека. — Изувиль, казалось, полностью отошёл от недавней трёпки. — Есть у меня один архиепископ на примете. Владилен его тоже знает.

— Как же я сразу не сообразил, — оживился Машиах, — можно попробовать вбить клин в самое сердце врага, разобщить Церковь и их царя-батюшку. Противопоставить Романова и Церковь, и это сразу расколет общество. Замечательно. Сегодня же устрой мне с женой российского посла встречу…

…Даратэя ожидала информации от Мерзавого в дешёвом отеле, которые обычно всегда игнорировала. Причиной тому стало желание встретиться с Харольдом. Однако российские спецслужбы с приходом монархии и назначением её мужа послом в Великобританию теперь следили и за нравственностью скандальной красавицы. Именно поэтому ей приходилось прятаться от занудных корреспондентов в дешёвой гостинице, чтобы её случайные фотографии из Лондона не причинили вреда новой должности мужа. Молодая женщина сидела у зеркала, гипнотизируя взглядом телефон в ожидании звонка от друга детства. Рядом с телефоном лежала изящная баночка из-под крема, в которой она заготовила соблазнительное средство для безудержного секса, изготовленное специально для этой поездки референтом мужа. Наконец позвонил телефон, и она услышала, что приглашена на встречу со своим бывшим любовником.

— Только не делай глупостей, — предупредил её Мерзавой. — Не забудь, что это уже не тот юный принц. Теперь ты встречаешься с Царём Израиля и всех народов мира, Правителем и сыном Бога.

— Для меня он был и остаётся единственной любовью на этой планете, — проявила характер женщина. — И тебе, мой дорогой сутенёр, с этой встречи достанутся одни только дивиденды. Ты будешь мной доволен. Впрочем, я тебя никогда не подводила.

— Сучка, — прошипел мужчина. — Какой была, такой и осталась. Никто тебя не объедет — и никак.

— Это может сделать только один человек, твой хозяин, — грустно констатировала Даратэя.

Встреча происходила в апартаментах Антихриста. В гостином зале был сервирован изящный стол с дорогим спиртным и закусками. Глаза женщины сразу выделили своё любимое лакомство — чёрную икру и шампанское. Хозяин дома встретил свою бывшую любовницу в домашней одежде, как и раньше, в пору их бешеной страсти. Взгляд мужчины оценил красное, облегающее фигуру женщины, платье с глубоким декольте. Большое зеркало сообщало ему и о провокационном вырезе на спине. Вырез был глубок, становилось понятно, что нижнее бельё отсутствует. Мерзавой оказался прав, женщина не утратила с возрастом свою красоту. Наоборот, фигура стала более спортивной.

Она подошла и присела в низком реверансе, как полагалось по этикету, склонив голову перед Правителем Мира, и тут же почувствовала, как руки мужчины хватаются за ткань платья, с треском разрывая его на части. Всё произошло очень быстро и неожиданно. Даратэя не ожидала, что будет подвергнута насилию, но не стала сопротивляться, подчинившись мужской силе. Всё закончилось так же быстро, как и началось. Мужчина, удовлетворив своё желание, привёл свою одежду в порядок и, поднявшись над обнажённой женщиной, которая не понимала, как себя вести, улыбнулся.

— Итак, я надеюсь, вы не будете на меня жаловаться своему мужу? — Он с интересом следил за реакцией женщины на его слова.

— Если, ваше величество, это вся любезность, которую вы способны дать женщине, я не могу обещать, что, вернувшись в Москву, не пожалуюсь мужу на свою неудовлетворённость, — колко ответила Даратэя, пытаясь вновь возбудить его желание.

— Ты осталась такой же острой на язычок, — усмехнулся мужчина. — Ну давай, сейчас немного о деле, а потом вернёмся к незавершённому.

— Ты всегда получал чего захочешь, — подобрала под себя ноги женщина, оглядываясь по сторонам в поисках, чем прикрыть своё тело. — Хитрый. Неудовлетворённая женщина всегда более сговорчива? Да?

— Да, верно, как и более уступчив мужчина перед чарами женщины. — Антихрист налил шампанское в бокалы и, стянув со стола белоснежную скатерть, швырнул её женщине. — Накройся!

Они выпили шампанского, закусили икрой. Мужчина не спешил с разговором, зная слабость женщины к икре.

— Настоящая чёрная икра мне уже не по карману. — Съедая очередную ложку и провокационно её облизывая, женщина улыбнулась. — У нас в России её больше нет. Да и где теперь водиться рыбе? Волга и Каспий обмелели настолько, что и захочешь утонуть, не получится. Икра у нас теперь продаётся с закрытых аукционов и стоит на вес золота.

— Уже дороже золота, — поправил её Антихрист. — Но сейчас я хочу поговорить с тобой о том, как сменить в России Патриарха. Твой муж должен помочь поставить нашего человека, обеспечив его избрание вместо умершего Мефодия.

— Мой муж сейчас мало на что способен, — недовольно произнесла женщина, поморщившись, словно вспомнив о неприятностях.

— Но он до сих пор полностью зависит от тебя и твоих талантов. — Антихрист поднял с пола женскую сумочку и, открыв её, извлёк маленькую баночку, в которой Даратэя привезла мазь для своего сегодняшнего рандеву. — Это ведь ему помогает?

— Уже не всегда, — огрызнулась она. — Иногда ему нужно только то, что в баночке, и больше ничего.

— Тогда тем более, куда он без тебя? Он ведь сделает всё, что ты ему скажешь? — Мужчина продолжал вертеть в руке баночку. — Или я не прав?

— Да, он сделает всё, — согласилась Даратэя. — И я сделаю всё, что ты скажешь. Потому что ты — мой наркотик. Я не могу без тебя существовать.

— Не боишься передозировки? — строго посмотрел на женщину Антихрист. — От неё можно умереть!

— Я готова, ведь я знаю, куда попадёт моя душа, — в ад! — Она, словно невзначай, спустила покрывало, оголив свою упругую грудь. — А в аду я получу все наслаждения плоти, которые мне недодали на земле, и первым, кто одарит меня безконечным наслаждением, будет сам Сатана, мой бог и мой хозяин.

Она сбросила ткань и, подойдя к Антихристу, взяла из его рук наркотическое зелье. Затем стала втирать его в своё тело так, чтобы у мужчины не осталось выбора. На этот раз их соитие было долгим, как пытка. Они делали перерыв на еду и снова совокуплялись. Одурманенный наркотиком мозг сначала не чувствовал боль тела, но потом боль возобладала. Словно перед ними приоткрылись двери ада. Когда она, истерзанная, просила отдыха, мужчина, напротив, начинал себя вести более активно и изощрённо, уже не удовлетворяя, а исключительно причиняя боль. Даратэя потеряла сознание и увидела над своим лицом козлиную морду дьявола, который вошёл в неё через тело своего сына и теперь терзал слабую плоть, словно раскалённым железом.

Когда женщина пришла в себя, наступило утро. Простыни на кровати были перепачканы кровью. Всё тело и особенно низ живота выворачивало от невыносимой боли. На столе лежал шприц с морфием и записка от Правителя:

«Дорогая Даратэя, я рад нашей встрече и той незабываемой ночи, которая была у нас троих. Думаю, ты теперь надолго успокоена и будешь приводить себя в порядок, готовясь к нашей очередной встрече. Тебя теперь ничто не будет отвлекать от главной задачи, которая перед тобой поставлена.

Прошу тебя не забыть деловую часть нашего разговора и по приезде в Россию вплотную заняться делом. То, что хочу я, хочет и мой Отец, а каким он может быть благодарным, ты, я думаю, смогла убедиться этой ночью.

Чтобы испытываемая твоим организмом боль не мешала, я оставил тебе обезболивающее, после приёма которого ты забудешь о дискомфорте в своём теле.

P.S. Смотри не забеременей».

Даратэя сделала себе инъекцию и сразу почувствовала облегчение. Перечитав записку, она выругалась и подписала ниже:

«Я уже имею от тебя сына, которому скоро 8 лет. Через пару месяцев я планирую отправить его на учёбу в частный английский колледж. Думаю даже, в тот же, где учился его отец».

Эпилог

Россия. Москва.

Резиденция Патриарха

Патриарх Московский и всея Руси Дармидонт получал многочисленные поздравления в связи с его избранием предстоятелем Русской Православной Церкви. Несмотря на то что всё прошло хорошо, его новая служба безопасности находилась в повышенной готовности, поскольку располагала информацией о готовящемся покушении на вновь избранного Патриарха. Начальник службы безопасности, бывший директор ФСБ России генерал Иванов и ряд его сотрудников ещё накануне Поместного Собора выступили на пресс-конференции, заявив, что против одного из кандидатов на должность архиепископа Новоземельского подготовлено покушение. В качестве доказательств прессе были представлены видео— и аудиоматериалы, где несколько человек, по виду мусульман, обсуждали план убийства. Пресса тут же подхватила тему мученического ореола архиепископа, назвав его надеждой России, которую хотят истребить вслед за предыдущим Патриархом.

Скоропостижная кончина Патриарха Московского и всея Руси Мефодия вызвала настоящий шок в обществе. Народ успел всем сердцем полюбить скромного выходца из чёрного монашества, оставшегося до конца своих дней простым игуменом, строгим блюстителем церковных устоев и нравственной чистоты братии. Его смерть обросла массой слухов и догадок, хотя, по официальной версии, наступила в результате сердечной недостаточности. Правда, многие независимые издания создали в обществе устойчивое мнение, что Патриарха отравили за его непримиримую борьбу с духовным разложением в Церкви. Несмотря на то что на Поместном Соборе были другие кандидаты, всё решило предложение выдвинуть кандидатуру архиепископа Дармидонта.

Михаил Романов позвонил вновь избранному Патриарху. Все замерли в ожидании: хотелось узнать реакцию российского монарха на произошедшее событие.

— Да, ваше величество, я вас слушаю, — перекрестившись, поднял трубку Патриарх Дармидонт.

— Хочу поздравить ваше святейшество с избранием Патриархом Московским и всея Руси, но признаю, что делаю это без ожидаемой радости, — спокойным и чуть холодным тоном произнёс царь. — Я ожидал иного решения Поместного Собора и надеялся, что он согласится с кандидатурой, которую предложил я, но в любом случае уважаю выбор церковных иерархов и желаю вам долгого и плодотворного служения во славу Господа нашего и на благо России.

— Он ещё не знает о подмене документов, внесённых от лица государя на Поместный Собор, — сообщил гостям новый Патриарх, как только Романов положил трубку.

— Какой подмене? — встрепенулся бывший посол в Великобритании, бросив тревожный взгляд на жену.

— Что вы так удивились? Можно подумать, не догадывались, что Даратэя делает с царским конвертом, — заметил Мерзавой.

— Одно дело догадываться, другое — знать наверняка, — как-то неопределённо бросил бывший глава государства.

— Теперь уже можно вам сказать, что мы подменили царское послание и внесли вместо его выдвиженца своего человека. — Мерзавой указал рукой в сторону нового Патриарха. — Спасибо, что помогли нам проникнуть в секретное помещение. Вот, прошу любить и жаловать, Патриарх Дармидонт, верный нашему делу человек, член команды, в которой уже с давних времён находитесь и вы с вашей супругой.

— Что теперь со мной будет? — испугался супруг Даратэи. — Меня окончательно от всего отстранят! Может быть, даже посадят!

Лицо жены накрыла маска ледяного холода и равнодушия, словно вопроса от мужа и не было.

— У нас же с тобой общий ребёнок, как ты могла так со мной поступить. — Бледный супруг, словно впервые, уставился на свою жену.

— Ребёнок! — прорвало её, но она увидела знак от Мерзавого и моментально вернула себе хладнокровие. — Вспомнил тоже!

— Не переживайте так. — Мерзавой фамильярно похлопал по плечу бывшего главу государства. — Мы своих людей не бросаем. Сейчас в Хабаровском крае будут выборы губернатора. Если хотите, мы обеспечим вашу победу на этих выборах.

— Ты со мной туда поедешь? — грустно-иронично улыбнулся Бывший, обращаясь к жене.

— Я что, похожа на жену декабриста? — фыркнула Даратэя. — Мой сын учится в Англии, и я не хочу удалиться от него на другой конец континента. — А для тебя это хороший вариант. Тебя выберут на раз, как бывшего Президента России. Там природные ресурсы, полезные ископаемые, лес, наконец, который очень любит Китай. Много денег. Ну и я буду к тебе за ними прилетать иногда.

Она засмеялась, и её поддержала вся компания. Улыбнулся и её супруг, правда, натянуто…

…Российский император выслушал своего помощника спокойно и без эмоций, но только одному Богу было известно, чего это ему стоило. Юродивый пришёл по просьбе старцев спросить царя, зачем он поддержал архиепископа Дармидонта, который был замечен в неблагонадёжности и отсутствии твёрдости духа, столь необходимой для обладателя самого высокого духовного звания в Русской Православной Церкви. Царь встретил первый вопрос помощника недоумённым взглядом.

— Я изложил своё мнение и просьбу к Поместному Собору, прося избрать Патриархом старца Иоаникия. — Было видно, что он удивлён. — Того, кого мы обсуждали с членами Священного Синода, сразу после получения известия о кончине Патриарха Мефодия. Ты же присутствовал на встрече.

— Поместный Собор получил ваше послание с просьбой назначить Патриархом архиепископа Дармидонта.

Повисла пауза.

— Измена, — наконец тихо выдавил из себя царь.

— Нужно что-нибудь срочно предпринять. — Царский порученец поднялся на ноги, готовый бежать и исправлять недоразумение.

— Эту ситуацию можно исправить только со временем, — тяжело выдохнул царь. — Нельзя вновь избранного Патриарха лишать сана. Его избрали на Соборе вполне легитимно. Вся Россия уже совершает молебен в его здравие.

— Но произошёл подлог, — не сдавался Юродивый. — Его необходимо арестовать, допросить и потом известить российский народ о подтасовке.

— И потерять доверие Церкви, к которой потянулись люди, — грустно произнёс Романов. — А сейчас это важно, как никогда. Скоро в России начнутся самые трагические в современной истории события. Самая кровопролитная война, — пророчил царь. — Мне на днях было откровение. Матерь Божья сказала, что не оставит Россию без помощи, но до той поры жертвы будут небывалые. Сила наша в единстве народа, который сплотится вокруг Церкви и укрепится в истинной вере.

— Теперь мне понятно, почему вы не хотите скандала, — кивнул царский помощник. — Патриарх — ещё не вся Церковь. Православный люд — вот в чём сила и опора Церкви.

— И всё же пастырские деяния многое определяют. У плохого пастыря овцы больные, — хитро посмотрел на своего помощника царь. — Хочу тебе предоставить дополнительные права моего чрезвычайного представителя, чтобы ты мог раскрывать измену и выводить предателей на чистую воду. Пришло время готовить Сибирь и Дальний Восток к нашествию «жёлтой саранчи». Собираюсь назначить туда, как в старину бывало, генерал-губернаторов из бывших военных, чтобы не получилось как в 1941 году, когда страна не была готова к военной агрессии. Вот и тебе бы туда, а мне бы на душе чуть легче было.

— Не знаю, справлюсь ли, — стушевался Юродивый. — Мне легче с нечистью воевать, чем с людьми. Там все понятно, а человеческая душа — потёмки.

— Ты, Александр, на особом счету у Господа нашего, тебе больше дано, с тебя и спроса больше. — Царь был спокоен и уверен в своём мнении. — Ты мне дан Господом в помощь, а значит, что я, что ты независимы от своих желаний. Для нас прежде всего христианский долг.

— Как монахи в миру, — грустно подхватил собеседник, в мыслях которого промелькнул образ любимой женщины.

— Скорее, как слуги Христовы. — Романов почувствовал особую нотку в словах помощника.

Он вспомнил о непростой ситуации с семьёй помощника и счёл должным не травить ему душу.

Вечер прошёл как обычно. Вечернюю сказку Сева проигнорировал, показывая тем самым, что вышел из «малькового» возраста, зато смотрел православный спутниковый канал и с огромным удовольствием внимал проповеди бородатого батюшки о соблюдении чистоты помыслов. Что он там понимал? Алёне было странно наблюдать у своего ребёнка такой ранний интерес, но она отнесла это к недавно пережитым событиям. Наконец ребёнок уснул, и она в очередной раз осталась предоставлена самой себе, в полном одиночестве, вынужденная бороться с внезапно нахлынувшей женской тоской. Невольно на память пришёл поцелуй в больничной палате. Она не могла стереть из памяти это воспоминание. Мистика. Шлюзовая камера и больничная палата. Схожие ощущения. Словно поцелуй одного и того же мужчины. Знакомый до боли. От любимого человека, которого уже нет на свете.

Она всё чаще задумывалась над словами «дяди Юры» и чувствовала, что уже совершенно спокойно относится к этому, веря и принимая то, о чём говорит этот пожилой мужчина. Перевес в её отношение внёс её сын, который как попугай твердил, не переставая, и требовал отца. Даже если это иллюзия, она нужна её сыну. Она и сама прониклась к мужчине доверием. С ним было спокойно. Как раньше при Александре. Поэтому она могла его принять, правда, пока только на ментальном уровне. На физическом по-прежнему оставалось полное отторжение, женщина понимала, что это чувство будет её сопровождать постоянно.

Неожиданно течение её мыслей перебил знакомый тёплый ветерок, словно от тела стремительно подошедшего к ней человека. Её вмиг, как и раньше, всю обволокло, окутало тёплой нежностью, губы почувствовали поцелуй. Тот самый, словно Саша вернулся к ней, поддержать и успокоить. Вот сейчас всё окончится, и он пропадёт надолго, возможно, навсегда. Алёна, не понимая, что делает, инстинктивно обхватила, обняла руками невидимое тело любимого и неожиданно почувствовала, что оно имеет еле уловимое наполнение. Словно движение рукой под водой. Руки сошлись, но при этом она успела почувствовать невидимку.

Женщина осторожно коснулась ладонями волос и лица не познанной до конца сущности и почувствовала, как руки узнают лицо её убитого мужа. Как слепые узнают на ощупь. От нахлынувшей радости она крепче сомкнула веки, получая с каждым мгновением всё больше подтверждений, что это её Александр… И вдруг её сознание пронзила мысль, подобная огненной молнии: «А если это проделки царского экстрасенса, который, используя гипноз, выдаёт себя за погибшего мужа». От страха она широко раскрыла глаза, готовая отпрянуть или оттолкнуть от себя эту пагубную иллюзию. И тут же обмякла, утонув в голубых глазах своего мужа. Она даже не сразу поняла, что увидела его живые глаза, его лицо. Зажмурилась, словно боясь спугнуть, затем опять тихонько открыла глаза. Да, перед ней было лицо её мужа, словно сотканное из облака или тумана, и лишь глаза… Живые!

— Сашка! — вскрикнула Алёна. — Неужели ты жив!

— Я тебе об этом говорил уже несколько раз, — словно эхом разнёсся по комнате голос мужа. — Но ты не верила мне, видя только мой отталкивающий внешний вид.

— Ты мне говорил? — не поняла обалдевшая от счастья женщина.

— Поверь нашему сыну, он уже давно знает своего отца, — сотканное из тумана лицо понемногу рассеивалось, — а мне небесные силы дали возможность всего один раз появиться перед тобой таким, каким ты меня запомнила.

Лицо рассеивалось, образуя однородную массу светлой субстанции, которая перенеслась с кровати к креслу, и словно «уселось», заполнив его объём.

— Саша! — Слёзы брызнули из глаз женщины, когда она поняла, что больше никогда не увидит любимого прежним.

Но то, что стало происходить у неё прямо перед глазами, заставило её перестать плакать. Она, уже не отрываясь, следила за происходящей трансформацией, в которой еле заметная субстанция стала заново наполняться цветом и становиться плотнее. Всё происходило так же, как и в тот раз, когда её муж демонстрировал свои способности перевоплощения.

Сущность расфокусировалась, но потихоньку стала проявляться, приобретая всё более и более ощутимые очертания. Словно невидимый оператор медленно наводил фокус изображения. Алёна несколько разочарованно разглядела узнаваемые черты «дяди Юры», точнее, Александра Никодимовича Соболева. Рощина одновременно испытывала два противоположных чувства — радость и грусть, восторг и уныние. Тем не менее ей стало намного легче. Она не сомневалась, что пожилой человек — её любимый муж, который обречён оставаться в этом неприятном, отталкивающем теле всю оставшуюся жизнь, и теперь ей придётся привыкать к его новому облику…

Послесловие автора

Уважаемые читатели, прошу не считать написанное мною в трёх книгах «Юродивого…» претензией автора на некий пророческий материал. Я прочитал достаточно предсказаний и пророчеств православных святых старцев о последних временах, Антихристе, Конце Света. Они в очень многом схожи, но есть и различия. Библия и Откровения Иоанна Богослова говорят истинную правду, но язык Священного Писания труден, и его невозможно понять холодным рассудком. Его можно почувствовать только открытым для Бога сердцем, которое неравнодушно к ближнему, стремится к Истине и тревожится о судьбах Мира. Моя «апокалипсическая сказка» — не более чем обращение к вам с предложением самостоятельно изучить эту итоговую для истории всего человечества тему. Перед собой я ставил задачу пробудить у как можно большего количества людей исследовательский интерес к этой теме. Чтобы по итогам самостоятельных изысканий каждый мог составить своё личное мнение о неизбежном Апокалипсисе. Именно поэтому я принял решение не издавать третий том «Юродивый. Конец света».

В заключение хочу просить прощения у тех читателей, чьи чувства верующих оскорбила моя слишком вольная фантазия, создавшая образ Юродивого не соответствующим православной истории и правильному представлению об юродстве на Руси.

Оглавление

Книга вторая Антихрист и русский царь: первый раунд

  Глава 1. Битва за трон

  Глава 2. Роковые перипетии

  Глава 3. Первая битва с Антихристом

Книга третья Антихрист и русский царь: второй раунд

  Глава 4. Реванш Антихриста

  Глава 5. Последний мировой кризис

Эпилог

Послесловие автора Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg