«Последний пророк»

Бог и свобода — понятия полярно противоположные; люди верят в вымышленных богов, как правило, потому, что страшатся довериться дьяволу. Я прожил достаточно, чтобы понять, что руководствуются они при этом добрыми побуждениями.

Джон Фаулз

Люби сирот и мой Коран Дрожащей твари проповедуй.

А. Пушкин

Я ехал на «Северном сиянии» из Москвы в Питер. Не помню, по каким делам, видимо, что-то срочное. Я нечасто езжу, у меня сидячая работа, я программист. Была зима. Какие-то мелкие подробности всплывают в памяти: январь, метель, вечер, долгий рабочий день, вокзальная толкотня, два гамбургера из «Макдоналдса» в дорогу… Усталость. В купе было тепло, но я сел, не сняв куртку, даже воротник поднял. По-моему, начиналась простуда. Никаких соседей, к моему удивлению и радости, не было, я мечтал о спокойной поездке, спокойном сне. Оставалось две минуты до отхода, когда ввалился этот тип. Именно ввалился — был уже довольно пьян, вонял. С его появлением в купе стало неуютно, тесно.

— Зёка, — развернул перед моим лицом бугристую, красную пятерню.

Мне пришлось представиться. Зёка был здоровенный бритоголовый зверь, в камуфляжном сыром бушлате и тельнике, с вещмешком, пропахший табаком и перегаром. Я обратил еще внимание на его худобу — необычную для такого накачанного, спортивного парня. Костистое крупное лицо было бледным, даже мороз и алкоголь ничего с ним не сделали, — бледным и туберкулезным каким-то. Потрескавшиеся, бескровные почти губы подрагивали, и он часто закусывал нижнюю свою губу, как будто испытывал боль. Мне попутчик показался странным и опасным, он занимал слишком много места, был слишком длиннорук для тесного купе и, я сказал уже, пьян.

— Выпьем? — это было второе его слово, произнесенное отрывисто и как бы через силу, но тоном таким, что трудно отказаться. Одновременно его рука выудила из вещмешка и твердо установила на столе бутылку «Московской». Я отказался — довольно вежливо, но неубедительно, с колебанием. Конечно, никакой водки мне не хотелось, тем более дорожно-застольных разговоров. Моей целью был сон, и перед сном еще таблетка аспирина, растворенная в тепловатой железнодорожной воде. К тому же люди, к которым относился незваный Зёка, обычно пугают меня: в них слишком много неразбавленной силы и злости.

— Как знаешь, — сказал он неожиданно миролюбиво. — А я выпью.