«Семейная тайна»

На столе в центре вестибюля стояла широкая низкая ваза с голубыми и розовыми гиацинтами – упругими, чопорными, словно искусственными цветами. Рядом с вазой лежал замшевый мешочек, лупа и ювелирные весы. Вот сейчас, подумал Буш, кто-то войдет из мрака холодной мартовской ночи и проверит содержимое мешочка. Человек этот, кто бы он ни был, приедет на машине.

Было два часа ночи. Дорогу, ведущую к зданию офицерской столовой Учебного центра ВВС заливал мертвенный свет прожекторов. В сотне ярдов отсюда на футбольном поле стоял наготове вертолет со снятой рацией. Пилот в кабине, наверное, дышал на озябшие руки; он получил инструкцию неукоснительно следовать полученному предписанию: малейшее отклонение, малейшая игра в геройство – и он потеряет работу.

Буш, обойдя стол, остановился у камина и закурил. Над камином висела фотография королевы. Перед камином стоял большой экран, затянутый зеленой декоративной тканью. В его нижнем углу Буш заметил след от небрежно брошенного окурка. Буш привык подмечать любые мелочи и хранить их в памяти – на всякий случай. Он был полным мужчиной, лет сорока, с редеющими темными волосами, карими глазами и румяным лицом, не поддающимся загару. Выражение этого лица – обычно мягкое и приветливое – отнюдь не отражало истинный нрав Буша. Он умел расположить к себе, когда хотел. Но это был только один из его приемов. Он мог стать человеком любого склада в зависимости от полученных инструкций.

Буш рассматривал вазу с гиацинтами. В прошлый раз в этой вазе стояли выращенные в горшке рыжие хризантемы. Нижние листья одной из них были усеяны тлей. В ту ночь из тьмы появилась женщина в плаще, лицо ее до самых глаз скрывал шелковый шарф. Буш предчувствовал, что теперь придет мужчина. Как и в первый раз, операция проходила под кодовым названием «Коммерсант», и в прессе писали о «Коммерсанте-похитителе». Мысль о шумихе, умышленно спровоцированной Коммерсантом, раздражала Буша. Первое похищение сошло преступникам с рук, женщина скрылась. Но даже если бы ее взяли, нарушив условия и пренебрегая угрозой преступников, от нее вряд ли удалось бы много узнать. На этот раз должен был придти мужчина – из самолюбия, чувства мужского достоинства или из стремления насладиться торжеством своего замысла.