«Спенсервиль»

Памяти моего отца, с любовью.

Мы будем искать без устали, непрестанно,

И в конце всех своих исканий

Придем туда, откуда начинали,

И впервые откроем для себя это место.

Кит Лондри направлялся домой, проведя двадцать пять лет на переднем крае. Проехав по Пенсильвания-авеню, он повернул свой «сааб-900» на Конститьюшен-авеню и двинулся вдоль Молла на запад, в сторону Вирджинии. Он пересек Потомак по мосту Теодора Рузвельта, поймал взглядом в зеркале заднего вида памятник Линкольну, прощально помахал ему рукой и выехал на автостраду номер 66, ведущую из Вашингтона на запад.

Добравшись до западной части Огайо, Кит Лондри отметил про себя, что в восемь часов вечера по летнему времени в середине августа солнце стоит еще градусах в пятнадцати над линией горизонта. Он успел уже почти позабыть, как светло бывает в это время суток тут, на самой дальней границе восточного часового пояса; да и вообще как-то позабыл, что его родина – страна большая и протяженная.

Езда по прямой равнинной дороге не требовала ни усилий, ни особой концентрации внимания, и потому Лондри позволил себе отдаться тем мыслям, которые он до поры до времени откладывал. Холодная война закончилась, и это было хорошей новостью. Многие же из тех, кто практически вел эту холодную войну, уже получили розовые листочки извещений об увольнении, и для Кита Лондри это было плохой новостью.

Но Всевышний все-таки под конец сжалился, подумал Лондри, и легким Божественным дуновением разогнал темную завесу ядерного Армагеддона, почти полстолетия висевшую над планетой. Возрадуемся. Мы спасены.

«С удовольствием перекую свой меч на орало, – подумал он, – или на секатор, или даже превращу свой девятимиллиметровый „глок“ в пресс для бумаг». Ну, может быть, без удовольствия. Но какой у него, собственно, был выбор?