«Бомба для Сити (сокращ. Reader's Digest)»

Стивен Летер Бомба для Сити

Сокращение романов, вошедших в этот том, выполнено Ридерз Дайджест Ассосиэйшн, Инк. по особой договоренности с издателями, авторами и правообладателями. Все персонажи и события, описываемые в романах, вымышленные. Любое совпадение с реальными событиями и людьми – случайность.

Бомба была небольшая: всего килограмм пластита, детонатор, маленькие электронные часы и ртутный контакт. Человек, ее несший, почти не боялся – знал, что устройство проверяли раз десять – вместо детонатора ставили лампочку от фонарика. Бомба никак не могла взорваться раньше времени. Часы установили на тридцать минут, да и тогда она взорвется лишь после того, как ее встряхнут. Человек, эту бомбу сделавший, все ему подробно объяснил, когда ее укладывали в синюю спортивную сумку, которую он сейчас и нес легко и непринужденно, словно в ней лежала самая обычная футбольная форма.

Мужчина посмотрел налево, потом направо, протиснулся между прутьями ограды и направился вниз по насыпи к железнодорожным путям. Он спокойно прошествовал вдоль стоявшего на путях состава – ему было известно, что ближайший поезд только через час, а его к этому времени здесь уже не будет. Взглянул на часы – времени еще полно, он успеет и бомбу подложить, и дойти до телефона-автомата, откуда ему надо позвонить – дать сигнал, что все готово. Эта бомба никого не должна убить, только разрушить участок путей. Властям придется подключить полицию, армию и саперные подразделения. Бомба совсем простенькая, но разбираться с ней все равно придется специалистам. Они ее просветят рентгеном, увидят, как она устроена, после чего подорвут. И своими руками взорвут железнодорожные пути. А потом много часов будут их восстанавливать. Скандал обеспечен.

Он вошел в туннель, положил сумку в нескольких метрах от входа. Нелегко им придется – света там нет, стена туннеля совсем рядом. Понадобятся прожектора, придется перекрыть проходящее над туннелем шоссе.

Он прошел по путям назад, взобрался на насыпь, вышел на шоссе. Подъехал синий «фиат».

– Порядок? – спросил водитель.

Мужчина кивнул и взглянул на часы. Все шло по плану.

Люси Меткалф терпеть не могла, когда ее братец нарушал правила. Она была на год старше Тима, но он был сильнее и в присутствии своих приятелей вел себя просто отвратительно. Стоило Люси заполучить мяч, Тим тут же кидался к ней, отталкивал плечом и отбирал его.

– Куда лезешь? – заорала она на своего десятилетнего брата, когда он в очередной раз чуть не сбил ее с ног. – Это же футбол, а не драка!

– Ну и что! Я все равно играю лучше тебя!

– Да ты просто здоровее! И глупее! Урод!

Дружки Тима заржали, он покраснел и со всей силы пнул мяч, норовя попасть в Люси, но промахнулся. Мяч отскочил от края тротуара и перелетел через ржавые прутья ограды.

– Что ты наделала! – завопил Тим. – Теперь лезь за ним!

– Я-то здесь при чем?

– Я ж тебе пасовал.

– Не пасовал, а в меня целился. Сам и лезь.

Тим, сжав кулаки, шагнул к ней. Люси побежала.

– Курица мокрая! – крикнул Тим и закудахтал ей вдогонку. Остальные радостно ему вторили.

Дождавшись, пока сестра скроется из виду, Тим пролез между прутьями ограды и спустился по насыпи. Друзья последовали его примеру.

Мяч закатился в туннель. Тим подбежал, схватил его и тут увидел синюю сумку.

– Глядите-ка, что я нашел! – позвал он приятелей.

Все помчались к нему. Тим схватил сумку – ему хотелось открыть ее первым.

Мужчина повесил трубку, вышел из телефонной будки. Усевшись на заднее сиденье «фиата», он дал знак водителю – поехали. Рука шофера потянулась к ручке переключения передач, и тут они услышали грохот. Оба сразу догадались, что это. Они родились и выросли в Белфасте и отлично знали, как звучат взрывы.

Похоже, случилось что-то страшное.

Десять лет спустя

Перелет был долгий, комфорт по минимуму. Люди из Пекина купили Игану билет в первый класс, но он им не воспользовался. На пассажиров первого класса обращают внимание, а Иган всю жизнь старался держаться в тени. Так удобнее. Ему было чуть за тридцать, роста он был немного ниже среднего, редеющие волосы, короткая стрижка. Глаза бледно-голубые, лицо квадратное, губы тонкие. Большинство людей, встретившись с ним, через час и не вспомнили бы, как он выглядит.

В толпе встречающих он увидел шофера в ливрее и с плакатом, на котором было написано: «Мистер Иган». Игана аж передернуло. Он хотел было пройти мимо, но решил не делать этого – не дай бог, тот начнет разыскивать его по радио. Так что пришлось подойти, кивнуть.

Шофер почтительно поднес ладонь к козырьку, взял чемодан Игана и повел его к «мерседесу» последней модели. Иган сел в роскошный салон.

В кармашке сиденья лежал «Гонконг стэндард», и Иган углубился в чтение раздела экономики. Цены на бирже падают, инфляция растет. Иган с усмешкой проглядывал колонки цифр – курсы акций. Да, похоже, времена так называемого азиатского чуда прошли безвозвратно.

«Мерседес» подъехал к отелю «Мандарин», посыльный в алой ливрее занес чемодан Игана в вестибюль. Иган зарегистрировался, поднялся в номер, принял душ и, пока не подошел час встречи, смотрел Си-эн-эн.

Люди из Пекина ждали его, сидя по одну сторону длинного стола. Усевшись на единственный свободный стул напротив китайцев, Иган оглядел собравшихся. Трое оказались стариками далеко за семьдесят, со слезящимися глазами и пергаментными лицами. Четвертому было лет под пятьдесят. Его звали Ден. Троих старейшин Игану даже не представили, но он навел справки и знал, что один из них – генерал армии КНР, а двое других – банкиры. В США они бы давно были в отставке, наслаждались бы закатом жизни на поле для гольфа, однако в Китае руководящие посты традиционно занимали старики.

– Рад вас снова видеть, мистер Иган, – сказал Ден. Он три года проучился в Гарварде, поэтому говорил с американским акцентом.

Иган молча кивнул.

– Все проходит на надлежащем уровне?

– Да.

Трое спутников Дена не мигая смотрели на Игана.

– Все люди на местах. Мы готовы перейти к следующему этапу. Но прежде я хотел бы убедиться, что вы в полной мере представляете себе, о чем просите.

– За что мы платим, – уточнил Ден.

Иган кивнул. Эти четверо уже перевели на его счет в Цюрихе пятьсот тысяч долларов, после сегодняшней встречи выплатят еще миллион. Если все пойдет по плану, Иган получит семь миллионов долларов.

– Найроби, девяносто восьмой год. Более двухсот человек погибло, пять с половиной тысяч получили увечья. То, за что платите вы, посерьезнее случившегося в Кении. Вопрос в том, когда проводить операцию. Если ночью, пострадавших будет минимум. Если днем, в обеденный перерыв, то тела из-под завалов будут вытаскивать еще недели три. Мне без разницы, но я хочу предупредить: если вы решите, что все должно произойти днем, погибнут сотни служащих.

Ден кивнул и, обернувшись к своим спутникам, сказал им что-то по-китайски. Все трое закивали.

– Такое положение вещей нас вполне устраивает, мистер Иган. Насколько мы понимаем, это придаст нашему сценарию достоверность, не так ли?

– Его можно осуществить обоими способами, – ответил Иган. – Я думаю об общественном резонансе. Одно дело – африканцы, совсем другое – европейцы.

– Тем не менее, – сказал Ден, – мы предпочитаем действовать по уже существующему плану.

– Как вам будет угодно, – сказал Иган. – Как только очередная порция денег ляжет на счет, мы перейдем к следующему этапу.

– Деньги будут на счету через час, – сообщил Ден.

День первый

Их было двое. Коренастые мужчины в одинаковых тренировочных костюмах, черных кроссовках и черных вязаных шлемах с прорезями для глаз и рта. Они перелезли через забор и прокрались к задней двери дома. Один из мужчин потянул за дверную ручку. Дверь отворилась. Это их не удивило. Они наблюдали за домом уже две недели и изучили привычки его обитателей. Дверь в кухню запирали за полночь, после вечернего выгула хозяйского ретривера.

Мужчины неслышно вошли в кухню, тихонько прикрыли дверь. В гостиной смотрели телевизор. До кухни доносились раскаты нарочитого хохота – такие фонограммы обычно сопровождают развлекательные программы. Мужчины вытащили из-под курток пистолеты. Автоматические, с глушителями. Использовать их они собирались только в случае крайней необходимости.

Больше всего их беспокоил пес. Людям достаточно бывает пригрозить, а собаки, защищая свою территорию, рычат и лают. Но пес в гостиной, так что, если пройти осторожно, он ничего не услышит. Один из мужчин приоткрыл дверь в коридор. Снова послышался жизнерадостный хохот. Не дыша, на цыпочках они поднялись по лестнице.

В коридоре второго этажа они прокрались к двери дальней спальни. Один из мужчин снял рюкзак, достал из него тряпку и бутылочку с бесцветной жидкостью. Отвинтил крышку, налил немного жидкости на тряпку, кивнул своему приятелю, и тот, отворив дверь, вошел в спальню.

Они подошли к кровати, где спала девочка. Ее белокурые волосы разметались по подушке, к груди она прижимала плюшевую игрушку – кота Гарфилда. Мужчина зажал ей нос и рот тряпкой. Второй положил на столик у кровати конверт, после чего подхватил девочку на руки. Гарфилд упал на пол. Первый, с тряпкой, поколебавшись мгновение, сунул игрушку себе в рюкзак.

Спускались они так же бесшумно, как поднимались, и через пару минут «форд-мондео» уже мчал их на юг. Девочка лежала, укрытая клетчатым пледом, на заднем сиденье.

– Кофе хочешь? – спросил Мартин Хейс, встав с дивана. Золотистый ретривер, лежавший у его ног, умоляюще завилял хвостом. – Ну ладно, Дермотт, так и быть, я сам тебя выпущу. – Он многозначительно взглянул на жену.

– Что ты за душа-человек! – сказала Андреа Хейс. Мартин чмокнул ее в макушку, ласково провел рукой по пушистым белокурым волосам. – А я схожу проверю, как там Кэти.

Мартин отправился на кухню, выпустил пса, включил электрический чайник.

– Мартин!

– Да, дорогая!

– Мартин, иди сюда!

По ее испуганному голосу Мартин сразу догадался: что-то случилось, и опрометью бросился наверх.

– Что такое? – закричал он. Внутри у Мартина все похолодело.

Энди стояла у кровати. Кровать была пуста. Кэти исчезла. Мартин обвел взглядом комнату, заглянул в ванную. Дверь была приоткрыта, и он сразу понял, что Кэти там нет, но на всякий случай раздвинул пластиковые шторы – вдруг она решила спрятаться за ними.

– Кэти! – позвал он.

– Нет ее здесь. Я везде посмотрела.

Мартин с трудом держал себя в руках. Кэти уже семь лет, и семилетние девочки просто так не исчезают.

– Но где-то же она должна быть. Может, у нее приступ сомнамбулизма?

– Она не лунатик.

– Все когда-то случается впервые.

Услышав шум внизу, они оба кинулись к лестнице. Энди заглянула в гостиную. Кэти там не было. Она посмотрела даже под диваном – пусто.

– Кэти, если ты спряталась, тебе здорово влетит, – крикнула Энди.

В гостиной лежал пес и царапал когтями ковер.

– Это Дермотт скребся в дверь, – объяснил Мартин.

– В саду ее нет?

Мартин покачал головой. Энди закрыла лицо руками.

– Этого не может быть!

Мартин подошел к ней, обнял за плечи.

– Радость моя, соберись. Мы обыщем дом сверху донизу. Ты иди наверх, я проверю все внизу, ладно?

Энди нерешительно кивнула. В глазах ее блестели слезы.

– Если ее здесь нет, позвоним в полицию, ладно?

– В полицию? – переспросила она.

– Мы обязательно ее найдем, – сказал Мартин. – Ну, иди, поищи в спальнях. Я посмотрю здесь, а потом поднимусь на чердак.

Он понимал, что они хватаются за соломинку, но до последнего откладывал звонок в полицию. Ведь тогда придется признаться себе, что их дочь пропала.

Он взял Энди за руку и вывел в коридор. Она побрела вверх по лестнице, а он отправился в кабинет. Но Кэти и там не было.

Мартин вернулся в кухню, заглянул в один шкаф, во второй. Понимал, что смысла в этом никакого, но все равно решил проверить.

– Мартин!

Услышав ее крик, он вздрогнул.

– Что? Нашла ее?

Он уже знал, что нет. Энди ходила взад-вперед по лестничной площадке. В одной руке у нее был конверт, в другой – листок бумаги.

– Что это? Что случилось?

– Ее забрали, – прошептала Энди.

Ноги у нее подкосились, падая, она ударилась головой о перила, брызнула кровь. Не выпуская из руки письма, Энди растянулась на полу.

Мужчина, сидевший на пассажирском сиденье «форда-мондео», обернулся, приподнял плед.

– Не очнулась еще? – спросил водитель.

– Нет. Может, дать ей еще хлороформа?

– Зачем? Уже почти приехали.

Его напарник снова накрыл девочку пледом.

– Не нравится мне, что это так близко от их дома.

– Да без разницы. Откуда им знать, где ее искать?

Некоторое время они ехали молча. Первым заговорил тот, который сидел на пассажирском сиденье.

– А что, если они нас не послушаются?

Водитель только пожал плечами.

– Тогда… – Он сделал вид, будто целится из пистолета.

– До этого не дойдет.

– Точно?

Водитель бросил на него недоверчивый взгляд.

– Тебя что, сомнения одолели?

– Да нет, но…

– Никаких «но». Нам сказали, что делать, вот мы и делаем.

Энди с трудом открыла глаза. Секунду-другую ей казалось, что она просто спала, но потом ее накрыла ледяная волна ужаса – она вспомнила, что именно случилось.

Мартин влажной салфеткой протирал ей лоб.

– Радость моя, осторожнее. Ты здорово стукнулась.

– Что произошло?

– Ты потеряла сознание.

Энди попыталась собраться с мыслями. Так, она была в комнате Кэти. О господи, письмо! Она приподняла голову.

– Письмо… – шепнула Энди.

Мартин протянул ей листок.

АНДРЕА ХЕЙС,

ВАША ДОЧЬ У НАС. ЕСЛИ ВЫ СДЕЛАЕТЕ ВСЕ, ЧТО ВАМ ВЕЛЯТ, ЕЙ НЕ ПРИЧИНЯТ ВРЕДА. ЗАВТРА РЕЙСОМ 172 ВЫ ДОЛЖНЫ ВЫЛЕТЕТЬ В ЛОНДОН. В ГОСТИНИЦЕ «СТРЭНД ПЭЛАС» НА ВАШЕ ИМЯ ЗАБРОНИРОВАН НОМЕР. ТАМ ЖДИТЕ НАШИХ УКАЗАНИЙ. ЕСЛИ ВЫ ОБРАТИТЕСЬ В ПОЛИЦИЮ, ДОЧЬ СВОЮ БОЛЬШЕ НЕ УВИДИТЕ. ВАШ МУЖ ДОЛЖЕН ВЕСТИ СЕБЯ ТАК, БУДТО НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОШЛО. ЗА ВАМИ ОБОИМИ БУДУТ НАБЛЮДАТЬ. ЕСЛИ МЫ УЗНАЕМ, ЧТО ВЫ СВЯЗАЛИСЬ С ПОЛИЦИЕЙ, ВАША ДОЧЬ УМРЕТ.

– Почему? Ну почему это случилось именно с нами?

Мартин взял письмо. Напечатано на машинке, заглавными буквами.

– Здесь не написано, сколько денег они хотят. – Мартин нахмурился. – Обычно похитители называют сумму выкупа.

– Может, они позвонят, – предположила Энди.

– А зачем они посылают тебя в Лондон? Наши деньги здесь, в Ирландии. Бессмыслица какая-то.

– А какой тут может быть смысл? Они похитили Кэти. Ничего более бессмысленного и представить нельзя.

Мартин взял ее за руку.

– Любовь моя, ты только не волнуйся. Мы вернем Кэти. Обещаю.

– Этого, Мартин, ты обещать не можешь.

Мартин мрачно покачал головой.

– Они явно спланировали все заранее. Знали, где спит Кэти, письмо приготовили. Заказали номер в гостинице. Похищение – это финансовая сделка. Мы платим деньги. Они возвращают Кэти. Так?

Энди кивнула. В его словах был смысл. Их дочь украл не извращенец. Работали профессиональные похитители. И дело не в сексуальных домогательствах, а в деньгах, а уж с этим всегда можно разобраться.

– Что будем делать? – спросила она.

– То, что предлагается в письме. Ты поедешь в Лондон. Там с тобой свяжутся.

– Почему же они выбрали нас, а, Мартин? Мы ведь не такие уж богачи.

– Но деньги у нас имеются. Каким-то подонкам мы с тобой показались людьми состоятельными. Они же не берут в расчет, сколько мы платим, например, по закладным. Увидели, что у нас две новые машины, дом с четырьмя спальнями, и решили, что мы в золоте купаемся.

– Но ведь у нас есть какие-то деньги? – спросила Энди.

Мартин ласково погладил ее по голове.

– Мы добудем столько, сколько потребуется. Все будет хорошо.

Иган снял наушники и поудобнее уселся в кресле. На столе перед ним стояло пять магнитофонов, подсоединенных к радиоприемникам – по одному на пять прослушивающих устройств, установленных в доме Хейсов. Установил он их еще три недели назад – прокрался в дом, когда Андреа Хейс гуляла с собакой. И теперь он знал, что происходит во всех помещениях.

Квартира, в которой расположился Иган, находилась всего в километре от дома Хейсов, снял он ее на год, хотя пользоваться намеревался еще неделю, не больше. Он собирался, как только Андреа доставят на место, вылететь в Лондон и лично контролировать заключительный этап операции. Пока что все шло точно по плану. Мартин и Андреа Хейс вели себя ровно так, как он и рассчитывал.

Джордж Макивой свернул на ведущую к коттеджу ухабистую дорогу. Машину тряхануло, и он сбавил скорость. Свет в доме не горел, и он включил фары на полную яркость.

– Вот мы и дома, – пробормотал он. – Ну, как она?

Мик Каннинг, перегнувшись через сиденье, приподнял плед.

Кэти мирно спала.

– Просто Спящая красавица.

Макивой остановил машину у гаража, вышел, отпер заднюю дверь коттеджа и махнул Каннингу: мол, неси девчонку.

Каннинг подхватил укутанную в плед Кэти на руки, пронес ее через кухню в коридор. За деревянной дверью была лестница в подвал. Там имелась комнатка, небольшая, с минимумом мебели: раскладушка, пара стульев, столик. На полу – ковер, в углу – накрытое полотенцем ведро. Каннинг уложил Кэти на раскладушку, повернул на бок, чтобы ей было удобнее. Кэти пробормотала что-то во сне, сунула палец в рот.

– Мик, с тобой все в порядке? – спросил Макивой.

Он стоял в дверях и с явным презрением наблюдал за действиями Мика.

– В полном. Слушай, наверное, лучше побыть с ней, пока не проснется. А то ведь испугается, кричать начнет.

– Все равно никто не услышит.

Каннинг поднялся по лестнице.

– Свет, наверное, тушить не надо.

– Не забывай, здесь ведь не отель, – одернул его Макивой. Затворив дверь, он запер ее на засов.

День второй

Проснулся Мартин Хейс внезапно. Секунд пять ушло на то, чтобы вспомнить, где он. Он лежал в гостиной, на диване. Сколько же он проспал? Посмотрел на часы – самое начало седьмого.

– Энди! – позвал он. Ответа не было.

Он не помнил, как спустился в гостиную. Помнил только, как они с Энди лежали на кровати в спальне и ждали, вдруг зазвонит телефон. Мартин поднялся наверх. Спальня была пуста.

В ванной Энди тоже не было. Дверь в комнату Кэти была прикрыта, но Мартин сразу понял – жена там, сидит на кровати дочери. Он подошел к ней, но она даже головы не подняла – сидела с закрытыми глазами, прижав к груди подушку. Мартин присел рядом.

– Они и Гарфилда забрали, – сказала Энди.

– А вот это – хороший знак.

Она открыла глаза и переспросила механически, без всякого выражения:

– Хороший знак?

– Раз взяли игрушку, значит, зла ей причинять не хотят.

Она кивнула, но глаза по-прежнему были пусты. У нее шок, догадался Мартин.

– Пойдем-ка вниз, тебе надо выпить чаю, – сказал он.

Энди снова кивнула, но продолжала сидеть.

Когда Кэти забарабанила в дверь, Мик стоял у плиты, жарил яичницу.

– Помогите! – кричала девочка. – Выпустите меня!

Джордж Макивой оторвался от газеты и сказал, презрительно хмыкнув:

– Ее высочество изволили проснуться.

– Я пойду к ней. А ты последи за яичницей, ладно? – Каннинг протянул Макивою лопаточку.

– Не забудь только…

– Да знаю, знаю, шлем, – перебил его Каннинг. Он достал шлем, натянул его и только после этого отпер дверь.

Кэти стояла четырьмя ступеньками ниже и смотрела на Каннинга широко распахнутыми глазами. В подвале было темно. Каннинг развязал рюкзак, вытащил плюшевого Гарфилда.

– Смотри, что я тебе принес. – Он протянул девочке игрушку.

– Хочу домой! – сказала она.

– Сейчас не получится. Нельзя. – Он снова протянул ей Гарфилда.

Кэти собралась было что-то возразить, но передумала и взяла котенка.

– Спасибо.

Каннинг хотел ответить: «Не за что», но не успел – она швырнула игрушку ему в лицо, бросилась вверх по лестнице и проскочила у него между ног.

Каннинг, матерясь, помчался за Кэти по коридору, в три прыжка нагнал ее, сбил с ног и крепко схватил. Она вырывалась и кричала:

– К маме! К маме хочу!

– Не ори! – шикнул на нее Каннинг.

– Отпустишь – не буду орать!

– Да не могу я тебя отпустить… – начал было Каннинг, но договорить не успел, потому что она снова принялась визжать.

Он швырнул ее на раскладушку, зажал рот ладонью. Крики стихли, но тут Каннинг, будто обжегшись, отдернул руку. Он зажал рот маленькой девочке. Мог ведь ее убить. Задушить… Он отступил на шаг назад, поднял руки. Кэти была изумлена не меньше, чем он сам.

– Что? – спросила она недоумевающе.

– Прости. Я не хотел тебе рот зажимать. Я вообще не хотел делать тебе больно.

Кэти спустила ноги с раскладушки и взглянула на него уже с любопытством.

– А почему ты в маске? – спросила она.

– Потому что если ты не увидишь моего лица, то, когда мы отправим тебя домой к родителям, ты не сможешь рассказать полиции, как я выгляжу. – Каннинг присел перед ней на корточки. – Ты уж меня извини, я действительно не хотел тебя пугать. Но ты должна слушаться меня и моего друга, понятно? Тебе придется пробыть здесь несколько дней, а потом вернешься домой.

– Обещаешь?

Каннинг перекрестился:

– Жизнью клянусь.

Энди Хейс положила трубку:

– Билет на мое имя заказан.

– Я отвезу тебя в аэропорт.

– Нельзя, – покачала головой Энди. – Ты должен вести себя как обычно. Так они велели. Тебе надо идти на работу. Не то они решат, что мы отказываемся выполнять их условия.

– Да, наверное, – со вздохом согласился Мартин.

– Никаких «наверное», – сказала Энди жестко. – Обещай, что не будешь сообщать в полицию, не будешь сам ничего предпринимать.

Мартин обнял ее, поцеловал в макушку.

– Обещаю.

Она прижалась к нему.

– Я позвоню тебе из Лондона. Этого они мне не запрещали.

Макивой надел шлем, взял со стола поднос. На нем была бумажная тарелка со спагетти, хлеб, пластмассовая вилка.

– Я отнесу, – предложил Каннинг, сидевший за столом, решая кроссворд в «Айриш таймс».

– Да все в порядке, Мик. Я справлюсь. Ножницы где?

– Там, над мойкой. Ты бы ей молока налил. Надо же ей попить чего-нибудь.

Макивой поставил поднос, сунул в карман джинсов ножницы, достал из холодильника молоко, налил немного в пластмассовую чашку.

– Что еще предложить ее высочеству? – спросил он.

Каннинг отвечать не стал и снова углубился в кроссворд.

Макивой подошел к двери в подвал, отодвинул засов, толкнул дверь ногой. Кэти сидела на раскладушке с Гарфилдом в руках. Услышав шаги, она подняла голову. Макивой поставил поднос, и она взглянула на него с отвращением.

– Это что, спагетти?

– Не хочешь – не ешь.

– А что-нибудь другое есть?

– Нету. Либо спагетти, либо – ничего.

Кэти фыркнула и погладила игрушку. Макивой вытащил из кармана ножницы. Кэти испуганно взглянула на него.

– Не надо, пожалуйста, не надо! – Она прижала Гарфилда к груди.

– Ты не дергайся, тогда больно не будет.

Энди открыла чемодан и тупо в него уставилась. Что с собой брать-то? Непонятно даже, надолго ли она уезжает. Она услышала на лестнице тяжелые шаги Мартина – он шел медленно, будто каждый шаг давался ему с огромным трудом. Он подошел к ней, положил руки ей на плечи.

– Не могу понять, что с собой брать, – сказала она.

– Возьми чего-нибудь на пару дней.

– Ну что?

– Джинсы, рубашки, белье. Мне-то откуда знать?

– Мартин, почему они требуют меня? Почему хотят, чтобы я летела в Лондон, а ты оставался здесь? Почему не сказали, чего от нас хотят?

Она спиной почувствовала, что Мартин пожал плечами.

– Прошу тебя, позволь отвезти тебя в аэропорт.

Энди покачала головой:

– Нельзя. Тебе надо на работу. Мартин, ты должен вести себя как обычно.

– Но они знают, что ты должна ехать в аэропорт, и наверняка думают, что тебя отвезу я, – возразил Мартин.

Энди опустилась на кровать. Сил спорить не было. Она почти не спала, и мысли в голове ворочались медленно, с трудом.

– Ну, ладно.

Мартин сел с ней рядом, обнял за плечи.

– Сделаем так: я отвезу тебя и сразу поеду в офис. Свяжусь с банком, узнаю, сколько у нас на счету.

– Надеюсь, этого нам хватит.

– Если нет, раздобуду еще, – пообещал Мартин.

Она уткнулась лицом ему в грудь. Тело ее сотрясали беззвучные рыдания. Никогда раньше Мартин не чувствовал себя таким беспомощным.

Каннинг прохаживался по залу прилета, постукивая по ноге свернутой в трубочку «Айриш таймс». Подошел к бару, заказал чашечку кофе, сел и развернул газету.

К нему за столик подсела женщина.

– Не возражаете? – спросила она.

Женщина была в светло-сером дорожном костюме, с бордовым дипломатом и мобильным телефоном. Пепельные волосы до плеч – по темному пробору ясно, что крашеные. В глазах ее тоже было что-то неестественное – слишком уж зеленые, как будто она в цветных контактных линзах.

– Располагайтесь, – ответил Каннинг.

Он достал из кармана куртки небольшой пухлый конверт и сунул его между страницами газеты, которую сложил и бросил на стол.

Женщина вскрыла пакетик с сахаром, насыпала немного в кофе. Каннинг встал, вежливо кивнул и удалился. Как она взяла газету и положила ее в сумку, он не видел.

– Хотите что-нибудь выпить? – спросила стюардесса.

Энди покачала головой и прикрыла глаза. И тут же представила себе Кэти. Вот она, заливаясь радостным смехом, смотрит мультики, вот, раскинув руки, бежит обниматься. Энди казалось, что она даже слышит запах ее шелковистых волос. Как там сейчас Кэти? Очень напугана? Она вдруг увидела дочку, забившуюся в угол какой-то темной комнаты, увидела мрачную фигуру, склонившуюся над ней. Энди вздрогнула и открыла глаза. За что бедной Кэти выпало такое? Энди поклялась себе, что непременно отомстит похитителям.

Командир экипажа объявил, что самолет приземляется через двадцать минут. Энди пристегнула ремень. В конце салона крашеная блондинка с неестественно зелеными глазами спрятала под сиденье бордовый дипломат.

Компания Мартина и его партнера Падрега находилась в промзоне, в тридцати километрах к северу от Дублина. Офисы располагались в кирпичном здании Н-образной формы, на заднем дворе был склад оборудования, а перед фасадом – автомобильная стоянка.

Мартин припарковал машину и направился к себе в кабинет.

– Кофе хотите? – спросила его секретарша Джилл Гэннон.

– Нет, Джилл, спасибо. В ближайшие полчаса ни с кем меня не соединяйте.

Он плотно прикрыл за собой дверь. Позвонил в банк, узнал, сколько у него на счетах. На текущем было чуть больше десяти тысяч фунтов, и еще 30 тысяч – на депозитном. Затем Мартин позвонил в строительную компанию на Нормандских островах и договорился, что они переведут на его текущий счет 90 тысяч.

Еще Мартин позвонил своему биржевому маклеру, Джейми О'Коннору. Тот сообщил, что ценных бумаг у Мартина имеется на четверть миллиона фунтов.

– Ты можешь сегодня продать все? – спросил Мартин.

– Естественно, могу. Но не советую. Ирландские акции – пожалуйста, но курс «Фар Истерн» сейчас немного упал, их лучше попридержать.

– Джейми, я хочу продать все.

– Мартин, ты в себе? Что-нибудь случилось?

– Да все у меня отлично. Просто наличность понадобилась. Энди размечталась купить виллу в Португалии, и я как дурак согласился.

– Ну что ж, тебе решать. Но я как профессионал заявляю: очень невыгодно продавать такой портфель ценных бумаг и покупать виллу в Португалии.

– Спасибо за совет, Джейми. Но все равно продай сегодня же. А деньги переведи мне на счет в «Эллайд Айриш», ладно?

Маклер явно хотел еще что-то возразить, но решил, что спорить с клиентом не стоит.

– Считай, дело сделано.

– Спасибо, Джейми. Я тебе в ближайшее время перезвоню.

Мартин повесил трубку. Четверть миллиона плюс деньги в банке, получается около 380 тысяч фунтов. Уж этого-то должно хватить. Он уронил голову на руки. А если нет? Если они потребуют больше? Что тогда?

В гостинице «Стрэнд Пэлас» Энди сидела на кровати и не сводила глаз с телефона. Достаточно снять трубку, и через несколько секунд ее соединят с Мартином. Или с полицией.

Услышав какой-то шорох в коридоре, она подошла к двери и увидела на полу белый конверт. Взяла его, вернулась к кровати, села. Конверт был запечатан. Энди подцепила краешек ногтем, вскрыла. Это же улика, подумала она. Отпечатки пальцев. Слюна. ДНК. Конверт надо сохранить – по нему полиция сможет получить информацию о похитителях.

Внутри лежал листок бумаги с логотипом гостиницы. Дрожащими руками Энди развернула его.

ВАША ДОЧЬ В БЕЗОПАСНОСТИ. ЕСЛИ ВЫ БУДЕТЕ ВЫПОЛНЯТЬ НАШИ УКАЗАНИЯ, С НЕЙ ВСЕ БУДЕТ В ПОРЯДКЕ.

ЗАВТРА В ДЕВЯТЬ УТРА ВЫ ДОЛЖНЫ ПОКИНУТЬ ГОСТИНИЦУ. ВСЕ ВЕЩИ ВОЗЬМИТЕ С СОБОЙ.

ВЫЙДЯ ИЗ ГОСТИНИЦЫ, ПОВЕРНИТЕ НАПРАВО И ИДИТЕ ПО СТРЭНДУ, ЗАТЕМ СВЕРНИТЕ НАПРАВО, НА БЕДФОРД-СТРИТ, ПОТОМ НАЛЕВО, НА БЕДФОРД-КОРТ. СЛЕВА УВИДИТЕ МНОГОЯРУСНУЮ АВТОСТОЯНКУ.

ЗАЙДИТЕ ТУДА, ПОДНИМИТЕСЬ НА ТРЕТИЙ ЯРУС. ТАМ УВИДИТЕ ТЕМНО-СИНИЙ ФУРГОН С ЛОГОТИПОМ САДОВОДЧЕСКОЙ ФИРМЫ.

УБЕДИТЕСЬ, ЧТО ПОБЛИЗОСТИ НЕТ ЛЮДЕЙ. ОТКРОЙТЕ ЗАДНЮЮ ДВЕРЬ ФУРГОНА И САДИТЕСЬ В НЕГО. ДВЕРЬ ЗА СОБОЙ ЗАКРОЙТЕ. В ФУРГОНЕ ВЫ НАЙДЕТЕ КАПЮШОН. НАДЕНЬТЕ ЕГО НА ГОЛОВУ И ЖДИТЕ.

В ТОЧНОСТИ СЛЕДУЙТЕ ВСЕМ УКАЗАНИЯМ. ЕСЛИ ВЫ ОСЛУШАЕТЕСЬ НАС ИЛИ ПОПЫТАЕТЕСЬ СВЯЗАТЬСЯ С ПОЛИЦИЕЙ, ВАША ДОЧЬ УМРЕТ.

Энди несколько раз перечитала послание. Фургон… Капюшон… Что этим людям от нее надо? Она взглянула на часы. Шесть вечера. Почему требуют ждать до утра? Можно ли позвонить Мартину? В письме говорилось только про полицию. Их домашний телефон прослушивается или нет? Может, рискнуть?

Она стояла у окна, смотрела на Стрэнд, на снующие по мостовой машины. Кто все это устроил? Какие жестокие силы вмешались в ее жизнь?

Мартин Хейс лежал, уставившись в потолок. Заснуть он никак не мог, но понимал – отдохнуть необходимо.

Домой он вернулся в начале восьмого и весь вечер просидел у телефона, ждал, вдруг он зазвонит. Позвонил только Падрег. Они немного поболтали, но Мартин постарался закончить разговор побыстрее – не хотел занимать линию.

Он повернулся на бок, поджал под себя ноги. У него болел живот, но не от голода. Ему очень хотелось выпить, но он боялся, что одной порцией не ограничится, а голова сейчас должна быть ясной.

И тут телефон наконец зазвонил. Мартин схватил трубку:

– Слушаю!

– Мартин? – Энди говорила едва слышно, почти шепотом.

– Здравствуй, радость моя! Как ты?

– Не могу заснуть. Лежу, ворочаюсь. Мартин…

Он слышал отчаяние в ее голосе.

– Я здесь, любовь моя.

– Они тебе не звонили?

– Нет. Я говорил с банком. Продал все наши акции. Деньги уже перевели на наш счет. Осталось только выяснить, сколько они хотят.

– Мартин, мне кажется, их не деньги интересуют…

– То есть как это?

– Они велели мне завтра идти на автостоянку здесь поблизости. Там будет ждать фургон. Похоже, меня куда-то увезут. – Она помолчала. – Наверное, нам с тобой нельзя разговаривать. Может, они прослушивают наш телефон.

– Если прослушивают, значит, поняли, что мы в полицию не сообщали. Так ведь?

– Может быть…

– Ты знаешь, куда тебя повезут? – спросил Мартин.

– Понятия не имею. Они прислали еще одно письмо. Мартин, ведь если бы им нужны были деньги, они бы уже сообщили об этом, да?

– Я не знаю, что у них на уме.

Энди опять надолго замолчала.

– Мартин, ты ведь не вел никаких сомнительных дел? – спросила она наконец.

– Энди, что ты несешь! – Мартин чуть было не обиделся. – Дела в компании идут замечательно. Как тебе такое в голову могло прийти?

– Ну а зачем они забрали Кэти, вызвали меня? Такое впечатление, что они хотят нас с тобой разъединить. Вот я и подумала, может, дело не в деньгах… – Она снова замолчала.

– Если бы это было как-то связано с моим бизнесом, мы бы догадались. И еще, Энди, любимая, я веду дела с людьми, которые ни за что не стали бы похищать детей. – Ответа не последовало. – Энди, ты меня слышишь?

– Да. – Она всхлипнула. – Прости, Мартин. Я ничего не могу с собой поделать. Скорее бы все это кончилось.

– Понимаю, дорогая. Попробуй заснуть, ладно?

– Попытаюсь. – Она снова плакала. – Как там наша Кэти? Бедняжка, она, наверное, так напугана…

– Думаю, они о ней заботятся. Ведь мы выполним их условия, только если они вернут нам ее в целости и сохранности. Постарайся не волноваться. Я понимаю, глупо так говорить, но ты все-таки постарайся.

– Хорошо. Мне в девять отсюда выходить. Попробую тебе потом позвонить.

Мартин повесил трубку. Он изо всех сил старался поддержать жену, утешить ее, но она, похоже, права. Дело не в деньгах. Но в чем же?

День третий

Энди внимательно осмотрела номер. Обязательно надо сообщить Мартину, куда ее везут, ведь если что-нибудь случится, только так он узнает, где искать Кэти. Она хотела было оставить записку, но похитители после ее отъезда наверняка обыщут номер. И если обнаружат письмо, могут что-нибудь сделать с Кэти.

Над столом в рамке висела картина, акварель с гондолой. Энди долго на нее смотрела. И вдруг поняла, что делать. Она села за стол, открыла папку с логотипом гостиницы. Там оказалось несколько листов бумаги и шариковая ручка. Она схватила ее и принялась торопливо писать.

В самом начале десятого она спустилась в холл, подошла к стойке. Девушка-администратор приняла оплату по кредитной карточке, выдала распечатку счета. Энди, сделав вид, что проверяет счет, быстро огляделась – проверяла, не следят ли за ней. На диване неподалеку от выхода сидела пожилая пара, несколько японских туристов рассматривали проспекты на стенде. Мужчина в темно-синем костюме оформлял себе номер, дама в шубе разговаривала по телефону. На Энди никто внимания не обращал. Она незаметно достала из кармана куртки конверт и положила его вместе со счетом на стойку.

– Вы не могли бы оказать мне одну услугу? – обратилась она к администратору. – Если в ближайшие дни здесь появится мой муж, передайте ему, пожалуйста, вот это.

На конверте Энди написала: «ДЛЯ МАРТИНА ХЕЙСА».

– Да, конечно, – кивнула администратор и убрала конверт в стол.

Выйдя из гостиницы, Энди отправилась, как и было велено, на автостоянку. На третьем ярусе действительно стоял синий фургон. С надписью «Сады в городе» и номером телефона.

Мимо проехал на БМВ мужчина в синем костюме и алом галстуке. Наступила тишина. Энди открыла заднюю дверцу, положила внутрь чемодан, еще раз оглянулась, залезла в фургон и прикрыла дверцу.

Усевшись, она внимательно оглядела пол. Капюшона нигде видно не было. Она приподняла чемодан: капюшон оказался под ним. У нее словно камень с души свалился. Все идет по плану, а значит, есть надежда, что дочь ей в конце концов вернут.

Капюшон затягивался на шнурок. Ткань была не очень плотной, но Энди все равно беспокоилась, не задохнется ли в нем. Она надела капюшон, взялась за концы шнурка, но никак не могла решиться затянуть его у себя на шее. Сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и прислонилась к стенке фургона.

Время тянулось невыносимо медленно. Энди попробовала считать секунды, минуты, но скоро ей это надоело. Какая разница, сколько они заставят ее здесь просидеть, все равно придется ждать – выбора нет. Она попробовала думать о чем-нибудь хорошем. О днях рождениях. О Рождестве. О том, как они лежали с Мартином в кровати, а между ними пристроилась Кэти – она улыбалась во сне.

Услышав, что отпирают дверцу кабины, Энди вздрогнула. Ключ повернулся, дверь отворилась.

– Капюшон надела? – спросил мужской голос.

– Да, – робко ответила Энди.

– Ложись на пол, лицом вниз.

Энди послушно улеглась, подложив руки под подбородок. Она почувствовала, как фургон накренился – это сел за руль водитель. Второй человек сел рядом с ним.

Они выехали со стоянки, несколько раз куда-то повернули. Энди понятия не имела, в какую сторону они едут. Опять поворот, потом другой. Шум моторов, визг тормозов, где-то вдалеке вой сирены. Они остановились. Через минуту тронулись дальше. Еще несколько раз повернули, и тут машина набрала скорость. Они довольно долго ехали прямо – наверное, по шоссе, догадалась Энди.

Через некоторое время она почувствовала, что фургон съехал с шоссе. Водитель переключил скорость. На вторую, потом на первую. Резкий поворот налево, и они оказались на гравийной дороге. Когда водитель посигналил, Энди чуть не подпрыгнула от неожиданности. Где-то впереди послышался лязг железа. Машина проехала вперед, и лязг повторился, теперь уже сзади. Может, ворота?

Дверцы кабины открылись, мужчины вышли, через несколько секунд отворились и задние дверцы.

– Выходи, – велели ей.

Энди показалось, что это голос не водителя, а второго мужчины.

Энди поползла на голос. Мужчины, подхватив ее за руки, за ноги, куда-то потащили. Шаги их звучали гулко, и Энди решила, что они находятся в очень большом помещении.

Вдруг мужчины остановились и усадили Энди на стул. Энди, сложив руки на коленях, покорно ждала, что будет дальше. Она должна сохранять спокойствие, просто обязана!

Услышав, что один из мужчин снова подошел к ней, она подняла голову. Кто-то потянул за капюшон, и Энди, оказавшись на свету, заморгала. Перед ней сидел мужчина в вязаном шлеме и мешковатом синем комбинезоне. Перед ним лежали блокнот и шариковая ручка. Энди заготовила свою речь заранее.

– Прошу вас, не причиняйте Кэти вреда. Мы выполним все ваши условия. Я уже у вас. Мой муж за меня и за Кэти отдаст все, что угодно. Так что ее вы можете спокойно отпустить. Он мне сообщил, что приготовил деньги.

Мужчина в шлеме молча смотрел на нее. Глаза у него были зеленые. Энди вдруг поняла, что ресницы у него накрашены. Так это не мужчина, а женщина! Она услышала за своей спиной чей-то смех и обернулась. Позади нее стоял мужчина с фигурой борца, тоже в шлеме, поэтому видны были только его глаза и краешек рта. На нем был такой же синий комбинезон, туго обтягивающий его могучую грудь. Рядом с крепышом Энди увидела второго мужчину, долговязого и неуклюжего, в шлеме и комбинезоне. На нем были ослепительно белые кроссовки «найк».

– Все сказала? – спросила Зеленоглазая.

– Что?

– Все сказала, что хотела? – Легкий шотландский выговор, но с отголосками чего-то североирландского. – Готова нас выслушать?

Энди кивнула.

– Ты, Андреа, если пожелаешь, можешь уйти. Оружие у нас имеется, но стрелять мы не будем. Останешься – так по собственной воле. Только учти: уйдешь, и дочь свою больше никогда не увидишь.

– С Кэти все в порядке?

– В полном. Все с ней будет хорошо, если ты нас послушаешься. – Голос у нее был обволакивающий и спокойный, будто она уговаривала Энди купить страховку, а не угрожала смертью ее единственной дочери.

– Сколько вы хотите? – спросила Энди.

Зеленоглазая покачала головой.

– Ты что, до сих пор не догадалась?

Энди непонимающе уставилась на нее.

– Чего вы хотите? Если не денег, то чего?

Зеленоглазая положила руки в перчатках на стол.

– Мы, Андреа, хотим, чтобы ты сделала для нас то, что умеешь лучше всего. Хотим, чтобы ты сделала нам бомбу. Большую-пребольшую.

Мартин сидел за столом, тупо уставившись в экран компьютера. Все его мысли были о жене и дочери. Он надеялся, вдруг Энди еще раз позвонит из гостиницы. Но она не звонила. Похитители – тоже. Раздался телефонный звонок, он схватил трубку. Это оказалась секретарша директора школы, интересовалась, почему Кэти не пришла.

Мартин пытался сообразить, что ответить. Если сказать, что Кэти заболела, секретарша может попросить справку от врача.

– Миссис О'Мара, понимаете, мать моей жены упала, повредила ногу, и жене пришлось ехать к ней в Белфаст. Кэти оставить было не с кем – у меня на работе дел по горло. Поэтому жена взяла ее с собой. Они уехали всего на несколько дней.

– Вы нарушаете порядок, мистер Хейс, – сказала секретарша ледяным тоном. – И когда же нам ждать Кэти?

Мартину самому хотелось бы это знать.

– Думаю, денька через три. Или через четыре. Если они задержатся, я вам сообщу.

Он повесил трубку. Руки у него дрожали.

– Вы с ума сошли! – воскликнула Энди. – С чего вы вдруг взяли…

Зеленоглазая жестом велела ей замолчать.

– Ты попусту тратишь время, Андреа. Нам известно все. Мы знаем, кто ты, знаем, чем ты занималась. И просим тебя сделать то, что ты сотни раз делала.

Энди молча уставилась на женщину. Она хотела что-нибудь возразить, но слова застревали в горле.

Зеленоглазая вытащила из-под стола бордовый дипломат, не сводя глаз с Энди положила его перед собой и щелкнула замками. Достала большой конверт и пододвинула его Энди.

– Что это? – спросила Энди.

Зеленоглазая указала глазами на конверт. Энди вытащила из него с десяток ксероксов газетных вырезок. Проглядела заголовки: «Взорван магазин в Белфасте», «Бомба на рельсах. Движение поездов остановлено», «Гибель сапера», «Пожар в универмаге: дело рук ИРА?», «От взрыва бомбы погибло двое солдат».

Энди не сводила глаз с вырезок.

– Если вам все это известно, то известно и то, почему я не могу этого сделать.

Зеленоглазая достала из дипломата еще одну вырезку. Первая полоса «Белфаст телеграф». Четыре черно-белые фотографии. На них – улыбающиеся мальчишки в школьной форме. Заголовок был короток и жесток: «Бомба ИРА погубила четверых школьников».

– Прочти вот это, Андреа.

– Зачем?

Энди наизусть знала, что там написано, и лица четверых мальчишек навсегда впечатались в ее память. Они погибли на месте, пятый попал в реанимацию, потерял ногу, ослеп на один глаз. Четверо убитых. Один калека. Ни в чем не повинные дети. И виновата во всем была Энди. Этого греха ей не замолить до самой смерти.

Зеленоглазая пододвинула вырезку поближе к Энди.

– Андреа, мы просим тебя сделать только то, что ты много раз делала раньше.

– Это была ошибка… Страшная, непоправимая ошибка…

– На войне потери неизбежны, как говорят в ИРА. Но извинений своих они так и не принесли. Хотя все это были мальчики из добропорядочных католических семей.

Энди оперлась локтями о стол, закрыла лицо руками.

– Это что, месть? За то, что случилось десять лет назад? Кто вы?

– Не важно, кто мы. Важно то, что твоя дочь у нас. И ее жизнь в наших руках. Делай, что мы тебе велим, и Кэти скоро вернется домой. А если откажешься, больше ее не увидишь. Одно могу тебе обещать, – тихо проговорила Зеленоглазая, – все тщательно спланировано. Сумок, на которые могут случайно наткнуться ни в чем не повинные детишки, мы нигде оставлять не собираемся.

– Не могу! – снова помотала головой Энди.

– Сможешь, – твердо сказала Зеленоглазая. – Захочешь вернуть Кэти – все сможешь.

Она вытащила из дипломата небольшой пухлый конверт и протянула его Энди.

Энди заглянула внутрь. Там лежали белокурые локоны. По их длине было ясно, что срезаны они почти у самых корней.

– Ой, нет, только не волосы! Она так гордится ими… – Энди со слезами в глазах глядела на Зеленоглазую.

Та наклонилась поближе к Энди:

– А ведь это могло быть и ухо. Или пальчик. Ты об этом подумай, Андреа.

Она дала знак своим спутникам, те подхватили Энди под руки. Пряди волос и конверт упали на пол.

– Пожалуйста! – взмолилась она.

Зеленоглазая обошла стол, подобрала локоны, положила обратно в конверт и сунула в задний карман джинсов Энди. Потом мужчины оттащили Энди от стола, подвели к стене. В руках у Зеленоглазой появился поляроид.

Фотоаппарат щелкнул и зажужжал, Энди невольно моргнула. После чего мужчины повели ее по узкому коридору, по обеим сторонам которого шли какие-то бесконечные кабинеты.

Иган разрезал вдоль несколько черных пакетов для мусора, выстлал ими багажник «скорпио», закрепил скотчем. Еще три пакета он склеил в одну простыню и убрал ее и скотч в багажник.

Вернувшись в квартиру, он проверил, в порядке ли браунинг, зарядил его, тщательно прочистил глушитель.

Он, конечно, здорово рисковал, устанавливая прослушку в кабинете Мартина Хейса, но, не будь ее, он бы не узнал про звонок миссис О'Мара. Прослушав запись, Иган сразу понял: эта секретарша не удовлетворится сбивчивыми объяснениями Хейса по поводу отсутствия его дочери в школе. С этой назойливой дамочкой надо разобраться. Причем срочно.

Когда заскрипел засов, Кэти сидела за столиком. Она подняла голову – посмотреть, кто из ее сторожей пришел. Тот, хороший, который дал ей Гарфилда. Он поставил на стол поднос. Омлет на бумажной тарелке, чашка с молоком.

– Спасибо, – улыбнулась Кэти.

– Я не знал, какой омлет ты любишь. Может, слишком жидкий получился?

– Да нет, отличный.

На самом деле омлет выглядел ужасно – такой водянистый, непрожаренный, но она решила его не расстраивать. Если она будет с ним хорошей, тогда и он, может, будет хорошим. Кэти взяла пластиковую вилку, подцепила кусочек омлета.

– Замечательно вкусно.

Хороший Человек уже шагнул к лестнице, но тут обернулся и спросил:

– У тебя есть любимая еда? Попробую ее раздобыть.

– Я люблю томатный суп «Хайнц». И рыбные палочки.

– Мои дети тоже это любят.

– У вас есть дети?

Хороший Человек сразу напрягся, как будто она сказала что-то не то. Потом молча развернулся и поднялся по лестнице. Кэти с отвращением уставилась на омлет. Вкус у него был омерзительный.

Энди сидела на полу, прислонившись спиной к стене, в каком-то заброшенном кабинете. На коленях у нее лежал конверт, в руках она держала локоны Кэти. Она поднесла их к лицу, вдохнула родной дочкин запах, закрыла глаза и представила себе, будто обнимает свою дорогую девочку.

Что это за люди? Наверное, террористы. Иначе зачем им понадобилась бомба? Может, ирландцы? «Временные», отколовшиеся от Ирландской республиканской армии? А зачем им понадобилась она? В ИРА имеются свои специалисты-подрывники, да и к чему было устраивать похищение? Если бы Совет Армии решил ее вызвать, ей бы пришлось подчиниться. Безо всякого желания, но пришлось бы. А если не ИРА, то кто? Протестанты? У протестантов нет ни опыта ИРА, ни доступа к оборудованию. Или за похищением стоит кто-то другой? Кому-то еще в Англии понадобилась бомба. Зеленоглазая сказала, большая бомба. Интересно, насколько большая? Такая, какую ИРА взорвала в Кэнари-Ворф в 1995 году? Этого они от нее хотят? А если так, пойдет она на это или нет? Бомба в обмен на Кэти…

Энди не знала, сколько времени просидела на полу, прижав к щеке локон Кэти. Наконец дверь открылась, вошли двое мужчин и подхватили Энди под руки. Того, который покрупнее, она про себя прозвала Борцом, а второго, в белых кроссовках, Бегуном. На обоих были синие комбинезоны и черные вязаные шлемы. Под мышкой у Борца висела кобура, из которой торчала рукоять здоровенного автоматического пистолета.

Они провели ее по коридору в фабричный цех. Женщина уже была там, сидела за столом. Мужчины усадили Энди напротив и встали, скрестив на груди руки, за ее спиной.

Перед женщиной лежали блокнот и ручка.

– Ну, Андреа, ты все обдумала?

– Все совсем не так просто, как вы думаете, – сказала Энди. – Нужно специальное оборудование…

– Что тебе понадобится? – спросила женщина и раскрыла блокнот.

Энди сглотнула. Во рту у нее пересохло. Если она откажется сотрудничать, если не расскажет того, что от нее требуют, Кэти погибнет.

– Какая именно бомба вас интересует?

– На аммиачной селитре. Большая. На две тысячи килограммов.

– Две тысячи? То есть две тонны? Двухтонных бомб еще никто не делал.

– Значит, мы попадем в «Книгу рекордов Гиннесса», – усмехнулась Зеленоглазая.

Энди покачала головой.

– Да такой бомбой можно снести до основания целый город. Я не возьму на себя такую ответственность. Не могу.

Зеленоглазая поджала губы.

– Не можешь – найдем еще кого-нибудь. Но ты, надеюсь, понимаешь, что это будет означать?

Энди закрыла лицо руками.

– Господи Иисусе, Пресвятая Богородица… – зашептала она.

– Ну ладно, хватит, – оборвала ее Зеленоглазая. – Итак, основной компонент – аммиачная селитра, так?

Энди кивнула.

– Она у нас уже есть. Полторы тонны. Достаточно?

Энди попыталась собраться с мыслями.

– Сложно сказать. Где вы собираетесь ее делать?

– Тебя это не касается.

– Касается. Нужна аммиачная селитра высокой степени очистки, такой в Северной Ирландии не достать. В правительстве не дураки сидят – им известно, как можно использовать химикаты, поэтому в Ирландии к ней подмешивают еще что-нибудь. Костную муку, поташ – то, что используют в сельском хозяйстве.

– А в Англии?

– Там – другое дело. Так будете делать ее здесь?

Женщина этот вопрос проигнорировала.

– Сколько нам понадобится? Полутора тонн хватит?

Энди попробовала сосредоточиться. Бомба на две тонны.

Аммиачная селитра составляет 80 процентов смеси. 80 процентов от 2000… Это будет 1600…

Она кивнула:

– Да, где-то около того.

Женщина ручкой указала в дальний угол цеха. Энди обернулась. Там лежала куча метра три высотой, накрытая брезентом.

– Потом сама посмотришь. Еще что?

– Погодите, – сказала Энди. – Сначала селитру надо обработать.

– Как?

– Даже если она считается чистой, в ней все равно имеются примеси, и их необходимо удалить. Для этого селитру смешивают со спиртом, и жидкость потом выпаривают.

– Сколько понадобится спирта?

Энди посчитала в уме.

– Его можно использовать по нескольку раз, поэтому хватит литров четыреста. Чем больше, тем лучше. Спирт должен быть денатурированный. Который используют как разбавитель или антифриз.

– Где его взять?

– Его продают фирмы, торгующие красками.

– А если мы попробуем обойтись без спирта?

– Бомба может не взорваться.

Женщина кивнула.

– Какое оборудование понадобится для очистки?

– Нужны большие пластиковые или стеклянные контейнеры. Пластиковые или деревянные мешалки. Смесь надо на чем-то греть. Сгодятся обычные электрические сковородки.

– Сколько штук?

– Чем больше, тем быстрее пойдет дело. Каждый килограмм селитры смешивается со спиртом и затем прогревается в течение трех-четырех минут. За раз можно брать килограмма по два с половиной, только смесь нужно непрерывно мешать. Ну, как когда мясо по-китайски жаришь.

– Значит, четыре. Нас четверо, для каждого по сковороде.

– И еще электрические кофемолки. Тоже четыре.

– Записываю, четыре. Еще что?

Энди очень хотелось наврать, скрыть какую-нибудь важную деталь, без которой бомба не сработала бы, но она не могла рисковать. Кто их знает, что им уже известно? А вдруг это проверка? Если она ее не выдержит, они примут это за отказ сотрудничать.

– Алюминиевый порошок, – сказала она. – Килограммов триста.

– А его где берут?

– Там же, где спирт, – объяснила Энди. – Лучше всего брать пиротехнического сорта, крупность 400.

Она сама удивлялась тому, как легко всплывают в памяти технические тонкости. А ведь казалось, что все осталось в прошлой жизни.

Женщина записала и это.

– Еще опилки, – сказала Энди. – Чем мельче, тем лучше. Сто килограммов. Их можно купить на любой лесопилке. Можете сказать, что кроликов разводите. Мы так всегда говорили. И еще моющее средство. Додецилбензолсульфонат натрия. – Она произнесла это медленно, по слогам. – В чистом виде его продают фирмы, торгующие химическими препаратами. Но сойдет и любой стиральный порошок на мыльной основе.

– Это все?

– Все, – кивнула Энди. – Аммиачная селитра, алюминиевый порошок, опилки, моющее средство. Если хотите, можете добавить в список дизельное топливо. Острой необходимости в нем нет, но с ним все-таки лучше. Литров сорок.

– Какое понадобится оборудование?

– Сушильные шкафы для селитры. Она быстро впитывает влагу и тогда уже непригодна.

– Их легко достать?

– Кто его знает, – пожала плечами Энди. – Можно заказать.

– А можно вместо этих шкафов использовать что-нибудь другое?

– Электрические духовки. И противни сантиметров пять глубиной. – Энди быстро посчитала в уме. – В одной духовке можно за день высушить килограммов двести. Так что понадобится дней восемь, если работать круглосуточно.

– Значит, с четырьмя духовками справимся за два дня, так?

Энди кивнула.

– Понятно. Что еще?

– Респираторы. Защитные очки. Комбинезоны. Резиновые перчатки. Рукавицы. – Она сосредоточенно наморщила лоб. Давно она не имела с этим дела, могла что-то и упустить. Энди мысленно представила себе весь процесс. – Термометры в металлическом корпусе. И барабанные сушилки для белья. Лучше две.

– Мы что, устраиваем выставку бытовой техники? – фыркнула женщина.

– Они нужны, чтобы смешивать селитру с алюминиевым порошком, – объяснила Энди. – Вещества должны быть очень тщательно перемешаны.

– А когда мы все подготовим, смесь будет взрывоопасна?

– Она не взорвется, даже если в нее врежется товарный поезд. Вообще-то готовая смесь пригодна неделю или около того. Максимум две, потом селитра снова впитает в себя влагу и тогда, что с ней ни делай, не взорвется. Так что понадобится очень много пластиковых контейнеров, желательно размером побольше. И полиэтиленовые мешки для мусора. Чем лучше смесь упакована, тем дольше остается сухой.

Женщина и это записала.

– А таймер?

– Все зависит от того, какое время вы хотите установить. Минуты, часы, дни…

– Час.

– Тогда подойдут любые маленькие часы. Я предпочитаю электронные, на батарейках.

– А во что будем упаковывать? В бочки для мазута?

Энди покачала головой:

– Нет. В мешки для мусора. Их надо разложить вокруг детонатора. Если раскладывать в бочках, дальние просто отбросит взрывной волной, и они не взорвутся.

– Хорошо. Значит, мешки. А какие понадобятся провода?

– Телефонные. Лучше разных цветов. Паяльник. Припой. Батарейки на полтора вольта. Лампочки от карманного фонарика и патроны к ним – для проверки целостности цепи. Слушайте, а зачем вам такая бомба?

– Это тебя не касается.

– Взрывать здание? Или людей? Я имею право знать.

Женщина отложила ручку и, злобно прищурившись, взглянула на Энди:

– Твоя дочь у нас, и, если ты не будешь слушаться нас во всем, она умрет. Я ведь не шучу, Андреа. Те, кто ее сторожит, заботятся о ней, но, если понадобится, они прострелят ей голову или перережут горло.

Она дала знак Бегуну, тот взял Энди под руку и повел, как нашкодившего ребенка, обратно в кабинет.

Пронзительно зазвенел звонок, и Лора О'Мара вздрогнула от неожиданности. Кто это мог заявиться в четверть восьмого? Она отложила вязание, убавила звук телевизора, взглянула через тюлевые занавески в окно. На дорожке перед домом стояла роскошная черная машина. Никого с такой машиной она не знала. Подойдя к двери, она накинула цепочку. Ее муж умер четыре года назад, и она с тех пор побаивалась неизвестных посетителей. Приоткрыв дверь, она увидела перед собой мужчину в костюме. Он вежливо улыбался.

– Меня зовут Питер Кордингли. Я из городского отдела социального обеспечения.

Вполне приятного вида человек, с открытым мужественным лицом, в очках с тонкой оправой.

– Как мне стало известно, вы беспокоитесь по поводу одной из учениц вашей школы, Кэтрин Хейс.

– Я просто звонила ее отцу. Она отсутствовала без уважительной причины, и я…

Мужчина понимающе кивнул, с заговорщицким видом наклонился поближе:

– Миссис О'Мара, об этом я и хотел с вами побеседовать. Вы позволите зайти? У меня к вам разговор… так сказать, деликатного свойства.

– Боже ты мой! – воскликнула миссис О'Мара.

Она сняла с двери цепочку. Ей так не терпелось узнать, что такого натворил мистер Хейс, что она и думать забыла про то, как опасны бывают незнакомцы.

День четвертый

Разбудил Энди внезапно зажегшийся свет. Она покосилась на дверь и увидела Борца. В одной руке у него был пакет, в другой бумажный стаканчик. Поставив их на пол посреди комнаты, он сказал:

– Это завтрак. Через пятнадцать минут она вас ждет.

– Хорошо.

Борец вышел, закрыв за собой дверь. Энди вылезла из спальника, который вечером выдала ей Зеленоглазая. В пакете оказались рогалик и булочка с отрубями. Она съела и то и другое, сама удивляясь тому, какая она голодная, но потом вспомнила, что не ела уже больше суток.

Вечером Зеленоглазая показала Энди уборную в дальнем от цеха конце коридора. Там были только унитаз и раковина, и Зеленоглазая сказала, что пользоваться ими Энди может, когда захочет. Но при одном условии: Энди должна предупредить, что хочет выйти, чтобы дать охранникам время надеть шлемы.

Энди достала из чемодана косметичку и постучала в дверь.

– Мне нужно в уборную! – крикнула она.

– Иди! – отозвалась откуда-то издалека Зеленоглазая.

Энди прошла по коридору в уборную, где как сумела помылась над раковиной и почистила зубы.

Зеленоглазая, по-прежнему в шлеме и комбинезоне, ждала ее в цеху. Бегун грузил в синий фургон мешки с селитрой.

– Садись, – указала Зеленоглазая на пластиковое кресло у стола.

Энди послушно села.

– Давай-ка еще разок проверим список. Итак, что нам понадобится для двухтонной бомбы?

– Вы что, мне не доверяете? Решили проверить?

– Я просто хочу убедиться, не забыла ли ты чего, – ответила Зеленоглазая. – Умышленно или случайно.

– Я смогу увидеть Кэти?

– Нет. Она в Ирландии.

– Но я должна знать, что с ней все в порядке. Вы поставили передо мной очень непростую задачу. А если я буду беспокоиться о дочери, то не смогу как следует сосредоточиться. Вы что, сами не понимаете?

Зеленоглазая на мгновение задумалась.

– Может, ты и права. Я поищу способ тебе помочь. А теперь – пройдемся по списку.

Бегун закончил погрузку.

– Эй, Дон! – крикнул он.

Зеленоглазая заметно напряглась. Энди сделала вид, что ничего не заметила.

– Чистая аммиачная селитра, – начала она.

Появился Борец и направился к железной двери. Пока он ее открывал, Бегун уселся за руль фургона.

– Алюминиевый порошок, пиротехнический, крупность 400. – Энди старалась говорить ровно и спокойно. – Опилки. Стиральный порошок. Дизельное топливо.

Мотор фургона заурчал. Зеленоглазая что-то записала. Сердце у Энди бешено колотилось. Удалось ли ей убедить Зеленоглазую в том, что она не заметила грубой оплошности Бегуна?

О'Киф сунул шлем в бардачок.

– За такие шуточки я тебе мозги вышибу, – злобно процедил он.

Куинн открыл от неожиданности рот.

– Что такое? – Он нажал на тормоза, и фургон остановился у обочины дороги.

– Ты, недоносок, меня по имени назвал!

Куинн вцепился в руль:

– Ты это о чем?

О'Киф махнул рукой в сторону фабрики:

– Да там, в цеху! Назвал меня Доном.

– Знаешь, я не совсем идиот.

О'Киф вцепился напарнику в глотку, его здоровенные ручищи клещами сжали худенькую шею Куинна.

– Не идиот, говоришь? – завопил О'Киф. – Ты у меня сейчас узнаешь, кто ты есть! – Он готов был задушить Куинна. – Вспомни-ка, ублюдок! Вспомни, что сказал!

Куинн не то что рта раскрыть, головы повернуть не мог. Когда О'Киф наконец его отпустил, он еле отдышался.

– Прости. Прости меня!

О'Киф откинулся на спинку сиденья.

– Да ты каждую минуту, каждую секунду обязан быть начеку. Здесь не в игрушки играют. Засветимся, нас никто вытаскивать не будет.

Куинн медленно съехал с обочины. Руки его дрожали.

В Лондоне они направились в деловую часть города. Остановив фургон, Куинн молча показал на очередь из машин, выстроившуюся на въезде в Сити. Полицейский пропустил одну машину, а его коллега подошел к водителю следующей.

– Что за цирк? – удивился Куинн. – Чего они ищут-то?

– Полицейские – это полбеды, – сказал О'Киф. – «Божье око», вот чего надо опасаться. – Он показал на установленную на стене камеру слежения.

– Эта камера находит регистрационный номер и за семь секунд проверяет его по компьютерной базе данных, – объяснил О'Киф. – Если машина краденая или за рулем кто-то из черного списка, тут уж такая стая полицейских слетается, мало не покажется.

Они продвинулись к началу очереди. О'Киф достал из-под сиденья накладную с логотипом садоводческой фирмы. Полицейский подошел к ним.

– Доброе утро, сэр. Будьте добры, сообщите, куда вы направляетесь.

О'Киф предъявил ему накладную.

– В Катэй-тауэр. Мы там на крыше сад разбиваем.

Полицейский дал им знак ехать и направился к следующему автомобилю.

Как они и рассчитывали, проблем со въездом не возникло. Фургон был зарегистрирован на садоводческую фирму, с документами все в полном порядке. Водительские права Куинна тоже подозрений не вызывали, хотя имя и адрес были указаны не его.

Главный вход в Катэй-тауэр был с Куин-Энн-стрит, а въезд на автостоянку – с противоположной стороны, с переулка. О'Киф показал охраннику пропуск. Как и документы на машину, он был подлинный. Офис арендовали три месяца назад, и по договору съемщикам полагалось три места на стоянке. Находились они на втором ярусе подземного гаража, куда Куинн и завел фургон.

Они выгрузили часть мешков с селитрой на тележку и на служебном лифте поднялись на девятый этаж. Двери лифта выходили в коридор, который вел к главному вестибюлю с пассажирскими лифтами. В вестибюле была дверь в уборные, там же начинался еще один коридор, шедший по периметру здания. Весь этаж был арендован некой брокерской конторой, деньги за аренду переводились с Каймановых островов.

О'Киф пошел в офис, Куинн с тележкой – за ним. Белые вертикальные жалюзи закрывали огромные, от пола до потолка окна, выходившие на «Нэшнл Вестминстер банк».

В углу уже лежало восемнадцать мешков с селитрой. Двое мужчин разгружали очередную тележку.

– Правда, странно, что по всей стране садоводы именно этим посыпают лужайки, а? – сказал, глядя на мешки, Куинн. – Обычное удобрение. А добавь того-сего, и… бабах!

– Бабах? Ты когда-нибудь слышал, как взрывается двухтонная бомба?

Куинн покачал головой.

– Ты уж мне поверь, это воздушный шарик, когда лопнет, бабахает. Бомбы, тем более такие здоровые, не бабахают.

«Мерседес» остановился у двухэтажного особняка. Двое мужчин в темных костюмах подошли к автомобилю, заглянули в салон, кивнули и вернулись в дом, на свой пост. Ден подождал, пока телохранитель выйдет из машины и откроет ему дверцу. Он постоял с минуту, полюбовался видом Гонконгской гавани и прошел в дом.

Генерал был в кабинете. Он указал Дену на кожаное кресло у окна, взглянул на него и коротко спросил:

– Скоро?

– Через неделю.

– А деньги?

– Рассчитываем получить их через неделю после… инцидента.

– Он подождет? – спросил генерал.

– Полагаю, да, – ответил Ден. – Для него это единственная возможность вернуть свои деньги. Как и для всех нас.

Ден услышал за спиной чьи-то шаги. Мужчина в темном костюме, но не из тех, кто встречал его у дома, подошел к генералу с мешком в руках и вывалил на пол его содержимое. Увидев труп собаки, Ден поморщился. Это был спаниель, шкура у него на груди была бурой от крови.

– Собака моей дочери, – сказал генерал. – Этот Майкл Вон злой человек. Нам не следовало заводить с ним дел.

Ден ничего не ответил. Это была его идея – привлечь в качестве инвестора Вона. Раскаиваться поздно: единственный способ выйти из затруднительного положения – вернуть Вону деньги. Для чего был необходим этот американец, Иган. Только он мог спасти жизнь им самим и их близким. Если план провалится, месть Майкла Вона будет страшной. Собака – это лишь предупреждение.

Зазвонил мобильный Лидии Маккракен.

– Все в порядке? – спросил Иган.

Маккракен отошла в дальний угол цеха.

– Все идет по плану.

– Я в пяти минутах отсюда. Убери ее куда-нибудь.

На этом разговор закончился. Иган по телефону всегда был краток. Он никогда не называл имен, не говорил ничего конкретного.

Маккракен подошла к Андреа.

– Пока мальчики не вернутся, посидишь в кабинете, – сказала она. – Можешь взять с собой кофе. Пока я за тобой не приду, дверь не открывай.

Андреа послушно удалилась. Маккракен сняла шлем, отерла ладонью лицо. Налив себе чашку кофе и сделав первый глоток, она услышала, как к зданию подъехал автомобиль Игана. Войдя, он кивнул ей.

– Где она?

Маккракен указала в сторону коридора.

– Кофе хотите?

Иган покачал головой. На нем были серый пуловер, черная кожаная куртка, синие джинсы, в одной руке мобильник, в другой – ключи от машины. Подойдя к столу, он взял блокнот. Глядя на мужчину, который ей платил, Маккракен подумала, что к его внешности лучше всего подходит слово «никакой». Бледно-голубые глаза, редкие волосы, средний рост, довольно широкое лицо с самым обычным носом. Без особых примет. Иган, задумчиво кивая головой, читал список.

– Все правильно? – спросила Маккракен.

– Абсолютно. Как справляются Куинн с О'Кифом?

Маккракен склонила голову набок.

– О'Киф – молодец. Настоящий профессионал. А вот Куинн…

Иган отложил блокнот и, прищурившись, посмотрел на нее:

– Что?

– Он немного… рассеян. А нам ведь предстоит серьезное дело. Следующий этап многое решает.

– Лидия, его не поздно и заменить. – Он внимательно следил за ее реакцией.

Она отлично понимала, что значит «заменить».

– Не уверена, – ответила она.

Иган подошел вплотную и заглянул ей в глаза.

– Выбор должны сделать вы. На вас вся ответственность. Я не могу постоянно сюда приезжать.

– Понимаю. Все дело в том, что я с такими людьми прежде не работала. У него дисциплина хромает.

– Что объясняется его жизненным опытом. Он ведь не террорист. Вы учились у лучших из лучших. А он – уголовник. Но он хорошо разбирается в технике, и, случись что, именно на него можно положиться. Но, как я сказал, выбор за вами.

Маккракен кивнула.

– Думаю, он справится. К тому же нам пригодится лишняя пара рук. – Она показала на блокнот. – Если верить Хейс, нам предстоит вкалывать и вкалывать.

– Она согласилась сотрудничать?

– А мы ее то кнутом, то пряником. Она считает, что, если будет нам помогать, мы вернем ей дочь. А если нет – девчонка умрет. Еще она все время просит разрешения позвонить мужу. Ваше мнение?

– Только если иначе откажется нам помогать. В полицию он не пошел, так что телефоны ими не прослушиваются. Если уж разрешить звонок, то очень краткий, и внимательно следите за всем, что она скажет. – Иган покрутил на пальце связку ключей. – Ладно, все оставляю на вашу ответственность. Мне надо обратно в Ирландию. – Он достал из кармана куртки конверт. – Будьте с ней очень осторожны. Ей нельзя доверять ни в чем, даже в малости.

Зеленоглазая открыла дверь кабинета.

– Я собираюсь кофе варить. Хочешь чашечку?

– Чего я хочу, так это поговорить со своим мужем. И с дочерью. Я должна убедиться, что с ней все в порядке. Как вы могли на такое пойти? У вас что, своих детей нет? Если бы похитили дорогого вам человека, вы бы как себя чувствовали? А если бы вам сказали, что его убьют, если вы что-то не так сделаете?

– Я бы себя чувствовала ровно так же, как ты сейчас, – сказала женщина. – Мне было бы больно, обидно, страшно. Но разница между нами в том, что я не делала бы ничего, что бы угрожало жизни моих близких.

Энди нахмурилась:

– Что вы имеете в виду?

Женщина достала из нагрудного кармана конверт, который дал ей Иган, и швырнула его Энди. Конверт упал на пол. Это было письмо, которое Энди оставила в гостинице «Стрэнд Пэлас» для своего мужа. Она зажмурилась.

– Ты, Андреа, поступила очень и очень глупо, – сказала женщина строго. – Ты что, решила, что мы тебя не станем проверять? Так что не ной про то, что твоя доченька в опасности. Если кто и рискует жизнью Кэти, так только ты сама.

Зеленоглазая резко развернулась и вышла, хлопнув дверью.

Каннинг отодвинул задвижку и открыл дверь в подвал.

Кэти лежала на раскладушке, прижав к себе Гарфилда.

– Я заболела, – сказала она.

– Тебе просто грустно, – сказал он. – Ты волнуешься, вот и все. Не стоит – все будет хорошо. Еще несколько деньков потерпеть.

– Да нет, я правда заболела. У меня температура.

Каннинг пощупал ей лоб. Действительно, горячий, и все лицо в испарине.

– Сядь-ка. Дай я на тебя посмотрю.

Кэти села. Он пощупал ей железки.

– Открой рот.

Она широко открыла рот. Он велел ей повернуть голову к свету. Горло красное, но без белого налета, значит, серьезной инфекции нет.

– Вы меня отвезете в больницу? – спросила Кэти.

Каннинг улыбнулся.

– У тебя просто легкая простуда. Я схожу куплю тебе лекарство. Да не волнуйся ты, скоро поправишься.

Кэти заметила видеокамеру, которую Каннинг положил на раскладушку.

– Я хочу тебя снять, – сказал он. – И послать пленку маме с папой. Чтобы они знали, что с тобой все в порядке.

– Почему вы не разрешаете мне позвонить им? Я знаю наш номер наизусть. Дублин шесть-семь-девять…

Каннинг снова улыбнулся.

– Я тоже знаю ваш номер, но мы лучше снимем тебя на видео. Тогда они тебя не только услышат, но еще и увидят. – Он навел на нее камеру. – А теперь скажи что-нибудь вроде: «Привет! Я Кэти. Со мной все нормально. Обо мне заботятся». Если хочешь, можешь помахать им рукой. Только вот что важно: скажи, что сегодня суббота, ладно?

– Но сегодня же не суббота, а пятница. Врать нехорошо.

– Но когда они получат пленку, будет уже суббота. Если ты скажешь, что сегодня пятница, они будут волноваться. Понимаешь?

– В общем, да, – кивнула Кэти.

– Так что давай-ка запишем то, что им будет приятно услышать. А потом я схожу тебе за лекарством.

Каннинг включил запись и кивнул Кэти.

– Мама! Папа! Это Кэти, ваша дочка. – Она в нерешительности замолчала.

«Я в порядке», – одними губами подсказал Каннинг и подбадривающе кивнул.

– Я в порядке, – сказала Кэти. – Только, кажется, простудилась. Голова кружится, и глотать больно. Хороший человек принесет мне лекарство, и я скоро выздоровею.

«Суббота», – беззвучно прошептал Каннинг.

– Он хочет, чтобы я сказала, что сегодня суббота и что со мной все в порядке. Мамочка, я домой хочу…

Кэти расплакалась. Каннинг выключил камеру и обнял девочку. Плечи у нее содрогались от рыданий.

В кухне сидел Макивой и смотрел новости по переносному телевизору.

– Ну, как поживает наша маленькая принцесса? – спросил он язвительно.

– Она простудилась. Пойду куплю ей «Ночную няню» – пусть попьет таблеток.

– Запись сделал?

– Да. За субботу.

– Игану нужны пленки на неделю вперед. Одного дня ему мало.

– Девочка же заболела, – сказал Каннинг.

– Если что сорвется, она еще хуже заболеет. Смертельно.

Из конторы Мартин Хейс ушел рано. В четыре он уже был дома и только собрался сделать себе чашку растворимого кофе, как кто-то позвонил в дверь. Напуганный звонком, он расплескал кипяток по столу. Выругавшись себе под нос, Мартин пошел к двери. На пороге стояли двое мужчин в полицейской форме, один седой, лет под пятьдесят, другой помоложе и повыше. На их куртках блестели капли дождя.

– Мистер Хейс? – спросил тот, что постарше. – Вы мистер Мартин Хейс?

– Да.

У Мартина заныло под ложечкой. От мрачных полицейских можно ждать только плохих известий. Он стоял, держась за дверную ручку, словно боялся упасть.

– Ваша жена дома?

Мартин растерянно смотрел на них. Вопрос неожиданный. Он-то решил, что они пришли сообщить, что найдена либо Энди, либо Кэти. Найдена – в смысле мертва, потому что живая стояла бы на крыльце рядом с полицейскими.

– Что? – переспросил он.

– Миссис Андреа Хейс дома?

– Нет, – ответил Мартин неуверенно.

– А ваша дочь? Мы можем с ней поговорить?

Мартин покачал головой.

– Ее тоже нет.

– И где же она?

– Послушайте, может, вы мне объясните, в чем дело? Что-нибудь случилось?

– Это мы, мистер Хейс, и пытаемся выяснить.

Мартин почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Полицейские наверняка это заметили.

– Моя жена уехала. Вместе с Кэти. Они возвращаются завтра. Жена поехала в Белфаст повидать тетушку. Старушка заболела, и Энди решила съездить проверить, достаточно ли у нее продуктов, и все такое.

– И взяла дочь с собой?

– Я был очень занят на работе. Не знал, сумею ли забирать Кэти из школы. Вот мы и решили, пусть уж она лучше съездит с Энди.

– А в школу вы сообщать не стали?

Мартин вдруг понял, почему они пришли. Наверняка им позвонила секретарша, миссис О'Мара. Он пожал плечами.

– Да ей всего семь лет. Мы подумали, ничего страшного, если она несколько деньков пропустит. Все случилось так внезапно. Тетя позвонила, и Энди в тот же день уехала.

Старший из полицейских кивнул.

– Как она поехала?

– В каком смысле?

– На чем она поехала в Белфаст?

Мартин лихорадочно пытался сообразить, зачем он это спрашивает. И тут его словно обухом по голове ударило. У дома стояли оба автомобиля. «Рейндж-ровер» Мартина и «рено-клио» Энди. Вот полицейские и поняли, что поехала Энди не на машине.

– Она поездом поехала. То есть они поехали. Энди и Кэти.

– Каким?

– Белфастским, – ответил Мартин.

Полицейские улыбнулись – словно это было всего лишь легкое недоразумение.

– Во сколько был этот поезд?

Мартин представления не имел, когда отправляются поезда из Дублина в Белфаст.

– Утром. Часов в десять. В среду.

Полицейские обменялись взглядами, но, что они подумали, Мартин не понял.

– А как зовут тетю вашей жены?

– Бесси.

– Бесси? И где именно она живет?

– Точного адреса я не знаю. Где-то в северной части. – Мартин решил, что лучше всего отвечать как можно более расплывчато. Чтобы труднее было проверить.

– А она звонила? Ваша жена?

Мартин потер тыльной стороной ладони нос. Было бы крайне подозрительно, если бы Энди не звонила ему из Белфаста.

– Несколько раз. Вот вчера вечером звонила.

Молодой полицейский достал блокнот и ручку.

– Не могли бы вы дать нам номер?

– Какой номер?

– Номер телефона тети Бесси, – объяснил старший.

– У нее, по-моему, нет телефона.

– Но она же звонила сюда, просила вашу жену приехать.

– Наверное, из автомата.

– Вы же сказали, что она заболела, нуждается в уходе.

Мартин чувствовал, что его загоняют в угол.

– Я не уверен, что это она сама звонила. Могла кого-то попросить.

Старший полицейский задумчиво кивнул.

– А когда вы ждете жену назад?

– Точно не знаю.

– Она вчера вечером, когда звонила, ничего про это не говорила?

– Да нет. А в чем, собственно, дело? Что-нибудь случилось?

Старший несколько секунд пристально смотрел на Мартина, после чего сказал:

– Мы сами толком не знаем. Какая-то таинственная история. Мистер Хейс, а вы знакомы с миссис О'Мара?

– Да, это секретарь школы, где учится моя дочь. Она вчера звонила, спрашивала, почему Кэти не на занятиях.

– Миссис О'Мара говорила директрисе, что беспокоится по поводу вашей дочери. А сегодня не пришла на работу. Мы съездили к ней домой, но и там ее не оказалось.

Мартин нахмурился.

– Не вижу связи. Миссис О'Мара нет дома, поэтому вы решили, что что-то стряслось с Кэти? Бессмыслица какая-то получается.

– В том-то все и дело. Здесь какая-то тайна. А тайн я на дух не переношу. Увы, вы не сумели убедить меня в том, что ваша дочь цела и невредима.

– Что?! – Тут уж Марку притворяться не пришлось. – Не порите чушь! Мои жена и дочь просто уехали, вот и все. Они вернутся со дня на день.

Полицейский кивнул и достал из внутреннего кармана куртки визитную карточку.

– Меня зовут О'Брайен. Сержант О'Брайен. Когда ваша жена снова позвонит, попросите ее связаться со мной, хорошо? Мы хотим убедиться, что с ней все в порядке.

Мартин взял карточку.

– Да, конечно. Обязательно.

Полицейские ушли. Мартин закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Сердце его стучало, как отбойный молоток.

Иган мрачно слушал запись. Появление полицейских было неприятной неожиданностью, и теперь приходилось срочно менять планы. Мартин Хейс вел себя лучше, чем Иган мог предположить, однако стражей порядка ему вряд ли удалось обмануть. Они наведут справки и непременно появятся снова.

Игана очень удивило, что они стали отыскивать связь между О'Мара и дочкой Хейсов. Тело О'Мара было надежно закопано в лесу километрах в тридцати от Дублина. Но в одном не повезло – оказывается, секретарша поделилась с директрисой беспокойством по поводу отсутствия Кэти.

Он развернул стул, нажал несколько клавиш на клавиатуре компьютера. Заурчал лазерный принтер. Иган взял только что напечатанное письмо, перечел его и подписал, а затем заправил в факс и набрал номер банка в Цюрихе. В письме он распорядился перевести миллион долларов на Каймановы острова, на другой свой счет.

Факс загудел, а Иган встал и подошел к окну. Отхлебывая пиво из бутылки, он смотрел на город. Миллион долларов. На своей предыдущей работе он столько заработал бы за двенадцать лет. Он работал в разведывательном управлении, в отделе тайных операций. Шантаж, подкуп, заказные убийства – накопленный опыт очень пригодился ему в нынешней работе. Пять лет отслужив в разведке, Иган уволился и полгода путешествовал по миру, обзаводясь поддельными паспортами, открывая счета в банках по всему миру. Затем он начал работать на себя. Это был очень верный ход. Одна исламская группировка заплатила ему за работу в Кении и Танзании три миллиона долларов. Три месяца он был консультантом в Организации освобождения Палестины, что принесло ему еще два миллиона, а за заказ людей из Пекина он получит семь миллионов минус накладные расходы.

Он взглянул на циферблат «ролекса». Пока что все шло по плану. Но теперь надо придумать надежный способ убрать Мартина Хейса.

День пятый

Когда Макивой, с грохотом распахнув дверь, вошел на кухню, Каннинг жарил яичницу.

– Ты чего делаешь? – спросил Макивой.

– Яичницу для Кэти.

– Что ты возишься с этой девчонкой? Знаешь, Мик, всегда лучше держать дистанцию. Ничего личного, понял? Называй ее как хочешь, только не по имени. Провалится план ко всем чертям, нам ведь придется ее порешить, а если ты к ней привыкнешь, тебе будет труднее в тыщу раз. Соображаешь?

– Соображаю. – Каннинг переложил яичницу на бумажную тарелку, поставил ее на поднос. – А тебе уже приходилось такое делать?

– Детей не попадалось. Это были взрослые мужики.

– Заложники?

– Да нет. В Гражданском управлении.

Каннинг удивленно вскинул брови. Что Макивой был активным членом ИРА, он знал. Знал и про Гражданское управление: там допрашивали и пытали пленных и предателей. Большинство из тех, кто попадал туда, погибали.

Макивой заметил удивление Каннинга.

– Да, тяжкая работенка. Вот я тебе и советую: в личные отношения не вступай. Их нельзя называть по имени, нельзя с ними говорить, даже смотреть на них лучше пореже. Считай, что это не люди, а мясо. Убоина.

– Ты хочешь сказать, что Кэти для тебя убоина?

– Может, так выйдет, может, иначе. Одно дело – если все удастся так, как задумал Иган, но, уж если что не получится, мы должны будем выполнить приказ. Яичница стынет, – кивнул он на поднос.

Лидия Маккракен дала двум продавцам по пять фунтов, и они погрузили в синий «пежо»-фургон две барабанные сушилки для белья и четыре электрические духовки. Положив туда же четыре кофемолки и четыре электросковородки, Марк Куинн захлопнул дверцу.

Сев в кабину, Маккракен велела Куинну ехать обратно в промзону. Закуплено почти все, химикаты доставлены в офис в Катэй-тауэр. Пора приступать к следующему этапу.

До фабрики, которую они использовали как базу, езды было около часа. Находилась она в промзоне за Милтон-Кейнс, метрах в восьмистах от шоссе M1. Эту фабрику Маккракен арендовала почти год назад на имя фирмы-производителя металлических труб. За фабрикой имелась автостоянка на двадцать пять машин. Сейчас там стояли синий фургон садоводческой фирмы, два микроавтобуса, синий «вольво» и мотоцикл «ямаха».

Куинн припарковался рядом с одним из микроавтобусов.

– Мы с Доном доставим фургон в аэропорт, – сказала Маккракен. – А это пусть пока полежит в «пежо».

Они вошли в здание фабрики. О'Киф сидел за столом и раскладывал пасьянс.

– Как она? – спросила Маккракен.

– Сидит как мышка, – ответил О'Киф, тасуя колоду.

Маккракен посмотрела на часы.

– Она будет на станции «Шепердз Буш» в два. Марк, тебе пора, отправляйся. Соблюдай дистанцию. На глаза ей не попадайся. Проследи, чтобы она ни с кем ни лично, ни по телефону не говорила.

– Без проблем, – сказал Куинн. Из спортивной сумки он достал мотоциклетный шлем, кожаную куртку, поношенные кожаные перчатки. – До скорого!

Маккракен надела вязаный шлем, натянула перчатки и пошла к кабинету, где поселили Энди. Энди открыла дверь. Она переоделась – на ней были черные джинсы и белая рубашка.

– У тебя есть костюм? – спросила Маккракен. – Что-нибудь деловое?

Энди взглянула на свои джинсы.

– Нет. Только это и то, что было на мне, когда вы меня сюда привезли.

– Наденешь какой-нибудь из моих. Мы с тобой приблизительно одного размера.

Маккракен жестом велела Энди следовать за ней, и они отправились в цех. Маккракен села за стол рядом с О'Кифом, Энди указала на соседний стул.

– Мы отсюда съезжаем. – Маккракен протянула Энди указатель лондонских улиц. – Страница сорок два. Здание я отметила. Называется оно Катэй-тауэр. Адрес на карточке.

Энди открыла книгу и увидела вложенную в нее карточку, где были написаны название – «Орвис Уильямс брокинг Интернэшнл» – и адрес.

– Это на девятом этаже. – Маккракен достала из портфеля пластиковый пропуск, отдала Энди. – Пройдешь по нему. Поднимешься в офис и будешь ждать нас. Мы приедем завтра рано утром.

Энди посмотрела на пропуск. На нем стояло название брокерской конторы, было написано имя, Салли Хиггз, с подписью и фотографией Энди, той самой, которую сделали, когда ее привезли на фабрику.

Маккракен встала.

– По дороге ни с кем не разговаривай, никому не звони. За тобой будут наблюдать. Если попробуешь с кем-нибудь связаться, мы просто исчезнем, и ты нас никогда не найдешь. Дочку тоже. Поняла?

– Да, – ответила Энди чуть слышно. – А как мне туда добираться?

– Это я потом объясню. Но сначала хочу кое-что тебе показать. – Она направилась к компьютеру, Энди за ней.

Маккракен щелкнула мышкой, и на экране появилось изображение офиса в Катэй-тауэр. Энди непонимающе уставилась на него.

– Вот здесь мы будем работать, – объяснила Маккракен. Она снова щелкнула мышкой, и Энди увидела то же помещение в другом ракурсе. – Отсюда мы можем наблюдать за всем, что там происходит. Ты, как там окажешься, устраивайся поудобнее и жди нас. Ночью ты будешь одна, но под нашим присмотром.

Энди молча кивнула.

– Ты правильно себя ведешь, Андреа, – сказала Маккракен. – Действуй так же и дальше и скоро увидишь своих близких.

– Я хочу позвонить мужу. Если Мартин не получит от меня известий, он обратится в полицию.

– Он этого не сделает – побоится навредить тебе и Кэти.

– Вы его не знаете! Он обязательно попробует что-нибудь предпринять. Вы забрали Кэти четыре дня назад. Со мной он разговаривал только в среду вечером, и…

– Ты с ним говорила в среду? – строго спросила Зеленоглазая. – Звонила ему из гостиницы?

– Вы мне этого не запрещали. Я всего один раз позвонила. Мне вы сказали только, чтобы я в полицию не сообщала. Должен же он был узнать, что со мной ничего не случилось. И сейчас он ведь не знает, как я. Поэтому и может… – Она не стала договаривать.

– Андреа, я тебе не доверяю, – сказала Зеленоглазая. – Вспомни еще про письмо в гостинице.

– Да, простите, я понимаю, как это было глупо. – Энди хотела еще что-то добавить, но боялась рассердить Зеленоглазую.

Она, оказывается, не знала, что Энди звонила Мартину из Лондона. Значит, их дублинский телефон не прослушивается. Этим надо воспользоваться.

Зеленоглазая подошла к столу, взяла свой мобильный.

– Какой телефон?

Энди назвала номер, и Зеленоглазая сама набрала его. Дождавшись гудка, она протянула телефон Энди.

– Если попробуешь схитрить, пострадает прежде всего Кэти. И обязательно спроси его, не заявил ли он в полицию.

– Да, конечно! – Энди поверить не могла, что Зеленоглазая разрешила ей позвонить.

Когда Мартин снял трубку, у Энди бешено забилось сердце.

– Мартин? Это я.

– Слава богу! Как ты? Ты где?

– Мартин, послушай, ты в полицию не заявлял?

– Нет, конечно, нет.

Энди прикрыла трубку рукой:

– Все в порядке. Полиция ничего не знает.

Зеленоглазая кивком разрешила Энди продолжать.

– Вот и хорошо, – сказала Энди Мартину. – Я здесь. Слушай меня внимательно, дорогой. Со мной все в порядке. Они говорят, что с Кэти тоже. Мартин, они хотят, чтобы я для них кое-что сделала, и тогда они отпустят и меня, и Кэти.

– Я приготовил деньги, – сказал Мартин. – Почти четыреста тысяч фунтов. Скажи им, что деньги есть.

– Мартин, деньги им не нужны. Больше я ничего тебе сказать не могу. Они уверяют, что, если ты не станешь заявлять в полицию, ни со мной, ни с Кэти ничего не случится. Обещай, что не пойдешь в полицию.

– Обещаю. Но что им нужно?

На этот вопрос Энди отвечать не стала.

– Ты просто жди, и мы скоро вернемся. Ты повезешь нас в Венецию. Помнишь, ты обещал? Как мне хочется снова там побывать. Поедем втроем – ты, я и Кэти. Обязательно. Мартин, ты только глупостей никаких не делай, ладно?

Энди трещала без умолку, словно боялась, что он ее перебьет и не даст договорить.

– Да, родная. Обещаю. Передай им, что в полицию я ни в коем случае не пойду.

Зеленоглазая выхватила телефон.

– Достаточно, – сказала она.

– Спасибо, – ответила Энди. – Спасибо, что разрешили позвонить.

Зеленоглазая подошла к столу, положила телефон в дипломат и заперла его.

– Что это ты говорила про Венецию?

– Мы туда ездили на медовый месяц. Он давно уже обещает Кэти свозить ее туда. Она видела фотографии и все спрашивала, почему на них нет ее. Сами знаете, какие дети любопытные.

Зеленоглазая буравила Энди взглядом:

– Ты, надеюсь, не пыталась умничать?

– В каком смысле?

Зеленоглазая не ответила. Она села и не моргая смотрела на Энди.

– В полицию он не ходил и не пойдет, – сказала Энди. – Он же убедился, что я жива-здорова. – Она тоже села. – Вы правда собираетесь взорвать эту бомбу?

– А тебя это так беспокоит?

– Конечно. Вы ее делаете, чтобы угрожать кому-то, или хотите устроить взрыв?

– Андреа, ты что, думаешь, я открою тебе наши планы? С какой это стати?

– А вы понимаете, что будет, если взорвать в Лондоне двухтонную бомбу? Резонанс будет такой, что вас это погубит. Вспомните, что произошло в Оме. Это и прикончило головную организацию ИРА. От них тогда все отвернулись.

Зеленоглазая встала, взяла портфель.

– Пошли. Работа ждет.

У Мартина от радости кружилась голова. Энди жива. Кэти, доченька, тоже. За последние несколько дней он чуть с ума не сошел, все представлял себе, что его жена и дочь мертвы, готов был уже идти в полицию. Слава богу, он этого не сделал! Если Энди сказала правду, скоро и ее, и Кэти отпустят. У него сердце чуть не остановилось, когда она спросила, не заявлял ли он в полицию. Он понимал, что похитители слушают разговор, и скажи он Энди, что полицейские приходили сами, они решили бы, что это он их вызвал. Лучше уж промолчать. И надеяться, что сержант О'Брайен ему поверил.

Одно омрачало радость: Мартин так и не понял, чего добиваются похитители. Денег им не нужно – она это четко сказала. Что им могло понадобиться от Энди? Зачем похитителям самая обычная домохозяйка? Чего же они от нее хотят? Этой загадки Мартин разрешить никак не мог, что его и беспокоило.

Он лежал на кровати, уставившись в потолок. Почему Энди заговорила про Венецию? Они никогда туда не собирались. И вообще в Италии ни разу не были.

Макивой оторвался от телевизора и сказал:

– Скоро полдень. Вылет в два тридцать.

– Да знаю я, – отозвался Каннинг.

– Нам нужны видеозаписи. Все семь.

– Но девчонка совсем разболелась. Говорить не может.

Макивой посмотрел на часы, поднялся с кресла:

– Пойду попробую уговорить нашу птичку спеть.

Он взял видеокамеру и стопку кассет.

– Давай я, – предложил Каннинг.

Макивой потрепал Каннинга по плечу:

– Ты уж сиди, Мик. Не хочу отрывать тебя от кроссворда.

Злорадно усмехнувшись, Макивой надел шлем и спустился в подвал. Девочка лежала, свернувшись калачиком, на раскладушке. Услышав шаги, она обернулась.

– Садись и делай так, как я скажу. Мне тебя некогда уговаривать.

– Мне очень плохо, – сказала Кэти.

– Мне тоже. – Он поставил стул напротив кровати и сел. – Когда я нажму на эту кнопку, скажешь маме и папе, что с тобой все в порядке. Можешь добавить, что скучаешь по ним. Только потом обязательно скажи, что сегодня воскресенье.

– Но сегодня же суббота.

Макивой схватил ее за волосы.

– А ты скажешь, что воскресенье. Поняла?

У Кэти брызнули из глаз слезы.

– Я плохо себя чувствую.

– Тебе будет еще хуже, если не сделаешь, что велят, – прошипел Макивой. – Помнишь, я отрезал у тебя прядь волос? В следующий раз могу и ухо отрезать. А если ты сейчас же не утрешь слезы, получишь затрещину.

Кэти выдавила из себя улыбку.

– Так-то лучше, – сказал Макивой. – Все, начинаем. Повторим на все дни недели. Не будешь слушаться, точно ухо отрежу, ясно?

Кэти уставилась на него широко распахнутыми от ужаса глазами и через силу кивнула.

Энди лежала в фургоне, звук мотора она слышала через капюшон. Рядом с ней лежал черный дипломат, который дала ей Зеленоглазая. Ее одели в синий костюм и плащ, чтобы она выглядела как служащая, вышедшая в выходные дни на дежурство.

До нее доносились автомобильные гудки, урчание моторов, где-то вдалеке выла сирена «скорой помощи». С шоссе они свернули минут двадцать назад.

Фургон резко притормозил, и Энди ударилась о металлическую дверцу. Машина еще несколько раз куда-то повернула и остановилась.

– Теперь слушай меня внимательно, Андреа. Снимешь капюшон, вылезешь из фургона и иди к станции метро – она здесь, напротив. Помни, за тобой будут наблюдать.

Энди согласно полученным указаниям пошла к метро, низко опустив голову. Она знала, что они следят за ней в зеркало заднего вида, и поэтому не оборачивалась.

Энди купила билет на мелочь, которую дала ей Зеленоглазая, прошла через турникет, спустилась по эскалатору на платформу.

Людей в метро было много. Ей улыбнулся мужчина в полосатом костюме, но она сделала вид, что не заметила этого. Прошел юноша лет двадцати, покачивая головой в такт музыке, доносившейся из его плеера. На нем была куртка с эмблемой «Харлей-Дэвидсон» на спине, а плеер играл так громко, что пассажиры бросали на него сердитые взгляды. Женщина в короткой дубленке, читавшая «Ивнинг стэндард», подняла голову и посмотрела на Энди. Может, это Зеленоглазая? Отсюда цвета глаз было не разглядеть.

Подъехал поезд, Энди отступила на шаг назад. Войдя в вагон, она огляделась. В дальнем углу сидел молодой человек в кожаной куртке. Может, это один из них? Энди, чтобы не встречаться с ним взглядом, отвернулась.

Вот и ее остановка. Пройдя через турникет, Энди достала из кармана плаща справочник и уточнила, как пройти к Катэй-тауэр. Юноши в кожаной куртке видно не было.

На входе сидел седой охранник с красным носом, видно, любитель выпить. На пропуск ее он едва взглянул. Энди направилась к лифтам.

Куинн, стоя у подъезда здания напротив, проследил за тем, как Энди вошла в Катэй-тауэр. Он выключил плеер, снял наушники, достал из внутреннего кармана куртки с «Харлей-Дэвидсон» мобильный телефон.

– Она на месте, – сказал он.

– Отлично. Садись на мотоцикл и возвращайся на фабрику, – велела Маккракен. – До нашего возвращения следи за ней по компьютеру.

Куинн убрал в карман телефон, снова надел наушники и спустился обратно в метро. Мотоцикл он оставил на автостоянке у станции «Шепердз Буш».

Макивой вышел из подвала и запер дверь.

– Легче легкого, – сказал он, выкладывая видеокассеты на стол. – С детьми и животными я обращаться умею.

Каннинг убрал кассеты в пакет, где уже лежала та, что записал он.

– Она в порядке?

Макивой взял бутылку виски «Бушмиллз», налил себе полный стакан.

– Цветет и пахнет. Ты о ней не беспокойся. – Он посмотрел на часы. – Тебе пора.

Каннинг кивнул. Ему очень не хотелось оставлять девочку на Макивоя, но выбора не было. Маккракен велела, чтобы кассеты привез он. Он сунул пакет в дорожную сумку, взял с комода в гостиной билет на самолет и вышел.

Маккракен ждала его в буфете зала прилета. Каннинг купил себе кофе и сандвич и сел за соседний столик спиной к ней.

– Как дела? – шепотом спросила Маккракен.

– Полный порядок, – ответил Каннинг, не оборачиваясь.

Он достал из сумки пакет, положил на пол и запихнул ногой под стул.

Он слышал, как Маккракен подтянула к себе пакет, слышал, как она открыла и снова закрыла дипломат. Через несколько минут она встала и ушла. Каннинг остался допивать свой кофе.

Маккракен села в фургон, положила портфель на колени. О'Киф завел мотор, и они в полном молчании выехали со стоянки.

О'Киф заговорил первым.

– Что будем делать с Хейс? – спросил он.

– Ты это о чем?

– Ну, когда все закончится.

Маккракен молча забарабанила пальцами по дипломату.

– Она ведь слышала, да?

– Не уверена. Если и слышала, то сумела это скрыть.

– Этот кретин Куинн заорал на весь цех.

Маккракен поморщилась:

– Может, она и слышала, но вряд ли обратила внимание.

– Он ведь назвал меня по имени! – сказал О'Киф в сердцах. – И она это слышала. Расскажет полиции, те меня вмиг вычислят. С ней надо разобраться раз и навсегда. Если меня заметут, нам всем крышка.

Иган долго думал, что же делать с Мартином Хейсом. То, что его придется убрать, он решил сразу, как только в дом к Хейсу заявились полицейские. Оставалось только придумать безопасный способ – лишние разговоры ни к чему. Если Хейс просто исчезнет, полиция начнет его искать, а заодно станут искать жену и дочь. Привлекут прессу, телевидение, а Игану было совсем ни к чему, чтобы фотографию Андреа Хейс показывали в вечерних новостях.

Нужно предоставить им тело, но выглядеть все должно так, будто он наложил на себя руки.

Рядом с Иганом в пакете на сиденье «скорпио» лежал кусок веревки с готовой петлей. В кобуре под мышкой у Игана имелся браунинг. Пистолет использовать не придется: Иган просто поставит Хейса перед выбором. Либо тот напишет предсмертную записку, мол, не могу жить без жены и дочки, и полезет в петлю добровольно, либо Иган пригрозит, что застрелит Хейса, а потом убьет и жену, и дочь. Иган ни секунды не сомневался, что ради их спасения Хейс пожертвует жизнью.

Иган свернул на зеленую улочку, ведущую к дому Мартина. Взглянув в зеркало заднего вида, он заметил полицейскую машину. Она ехала тихо, с выключенной мигалкой. Двое полицейских на дежурстве и даже не подозревают, что в двадцати метрах перед ними едет человек, который собирается вынудить другого человека покончить с собой. Иган усмехнулся. Все проще простого, впрочем, простые планы всегда самые удачные.

Когда в дверь позвонили, Мартин лежал на диване и смотрел вечерний выпуск новостей. Это оказались те двое полицейских, которые заходили вчера. Старший, О'Брайен, приложил ладонь к козырьку фуражки.

– Добрый вечер, мистер Хейс.

– Что случилось? – спросил Мартин.

О'Брайен сдержанно улыбнулся.

– А разве что-то должно было случиться, мистер Хейс?

– А что думает человек, когда в десять часов вечера видит у себя на пороге двух полицейских? Вы же не за тем пришли, чтобы пригласить меня на рождественский бал?

О'Брайен усмехнулся, но тот, который моложе, смотрел на Хейса строго и сурово. Наверное, подумал Мартин, они сговорились – один будет добрым следователем, второй – злым.

– Вы позволите нам войти, мистер Хейс? – спросил О'Брайен.

Мартин проводил их в гостиную. Полицейские садиться не стали, да Мартин им этого и не предложил. Все трое стояли посреди комнаты. О'Брайен снял фуражку.

– Мы хотели узнать, не вернулась ли миссис Хейс, – сказал он.

– Еще нет.

– Она звонила?

– После вашего вчерашнего визита – нет.

– Дело в том, – сказал О'Брайен, – что мы беседовали с тетушкой Бесси.

Мартин остолбенел, но заставил себя улыбнуться.

– Неужели?

– Найти ее было нелегко – вы ведь очень мало сведений нам сообщили. Тетя Бесси из северного Белфаста. Но мы связались с тамошней полицией, и они нам с радостью помогли.

– И что?

– Полагаю, вы, мистер Хейс, сами знаете «что».

Мартин молча смотрел на О'Брайена. Сказать ему было нечего. Если О'Брайен и в самом деле беседовал с родственницей Энди, то он знает, что Мартин ему солгал.

– Мистер Хейс, где ваша жена?

– В Белфасте.

О'Брайен с добродушной улыбкой покачал головой. Молодой полицейский спросил, глядя на дверь в коридор:

– Вы разрешите воспользоваться уборной?

Мартин понял, что он хочет осмотреть дом. Ему совсем не хотелось, чтобы полицейский тут рыскал, но он не мог ему отказать.

– Да, пожалуйста. На втором этаже. Вторая дверь справа.

О'Брайен спросил, постукивая фуражкой по колену:

– Может быть, вы с женой поссорились?

Мартин сглотнул. Если он скажет, что у них с Энди был скандал, тогда полицейские, наверное, скорее ему поверят. И понятно будет, почему Энди забрала с собой Кэти. Он собрался было открыть рот, но тут догадался, что полицейский расставляет ему ловушку. Автомобиль Энди стоит у крыльца. Если бы она на него разозлилась, то уехала бы на машине. Полицейский отлично это понимал и хотел поймать Мартина на лжи. Тогда сразу будет понятно, что Мартин что-то сделал со своими близкими. Он взглянул О'Брайену прямо в глаза.

– Нет, – сказал он твердо. – Мы не ссорились.

– Сержант! – крикнул сверху второй полицейский. – Я здесь кое-что интересное нашел.

О'Брайен вздохнул и улыбнулся Мартину.

– Ох уж эта пытливая молодежь! Давайте, мистер Хейс, сходим посмотрим, что так взбудоражило нашего юношу.

Молодой полицейский стоял на втором этаже, разглядывая перила. О'Брайен поднялся по лестнице и взглянул на балясину. Именно об нее ударилась Андреа, когда потеряла сознание.

– Похоже, это кровь, – сказал молодой.

– Мистер Хейс, не согласитесь ли вы проехать с нами на Пирс-стрит? – предложил О'Брайен.

В полицейский участок ехали молча. Там О'Брайен усадил Мартина в крохотной, в три шага шириной, комнатушке. Мартин хотел было спросить, сколько времени его здесь продержат, но не успел – полицейский вышел, закрыв за собой дверь.

Иган устроился поудобнее в своем черном «скорпио». В остывавшем моторе что-то тихонько пощелкивало. Иган сунул руку под мышку, нащупал рукоятку браунинга. Веревка лежала под пассажирским креслом. Прямо перед ним возвышалось серое здание полицейского участка на Пирс-стрит. Полицейские заехали во двор – по-видимому, провели Хейса через задний вход.

Иган уже направлялся к дому Хейса, но шестое чувство велело ему проехать не останавливаясь. Метрах в ста от дома он притормозил. Он видел, как полицейские о чем-то говорили с Хейсом на крыльце, как вошли в дом, а через несколько минут все трое вышли и направились к машине. Хейс был очень бледен.

Иган был уверен, что Хейс вряд ли расскажет им о том, что случилось на самом деле. Будет стоять на своем, объяснять, что жена с дочкой уехали навестить больную родственницу. Но полицейские явно что-то заподозрили, и чем глубже станут копать, тем больше вероятность, что они таки выяснят, что произошло.

Наверное, продержат его в участке несколько часов, а потом отпустят – ведь у них нет доказательств его виновности. А как только Хейс вернется домой, Иган сам нанесет ему визит. Прихватив с собой веревку.

Дверь открылась, но Мартин даже не обернулся. В комнату вошли двое, сели за стол напротив него. Это были не полицейские, которые привезли его сюда, а какие-то мужчины в штатском. Наверное, следователи. Тому, который сидел прямо напротив Мартина, было лет под сорок, коренастый, в очках, с усами, в сером замызганном костюме, в пестром галстуке с изображением Багза Банни.

– Как дела, мистер Хейс? – спросил он бодро. – Я – инспектор Джеймс Фицджеральд, а это мой коллега сержант Джон Пауэр.

Второй мужчина кивнул. Он был моложе, лет двадцати восьми, и одет получше.

– Я что, арестован? – спросил Мартин.

– Нет-нет, – ответил Фицджеральд. Он снял очки и протер их галстуком. Подняв глаза, он заметил, что Мартин разглядывает нарисованного на нем кролика. – Сын подарил на день рождения, поэтому и ношу. Наверняка это жена купила – она обожает ставить меня в глупое положение.

Мартин промолчал. Фицджеральд водрузил очки на нос.

– Ну, мистер Хейс, расскажите-ка нам о своей жене.

– Что, собственно, вас интересует?

– Она вас когда-нибудь ставит в глупое положение? Действует вам на нервы?

– Что за чушь вы у меня спрашиваете?

– Мистер Хейс, ваша жена исчезла. И дочь тоже.

– Уж не намекаете ли вы на то, что это я с ними что-нибудь сделал? – Он ткнул пальцем в стоявший на столе магнитофон. – Вы, наверное, должны включить эту штуку, да? Обязаны записывать наш разговор?

– Пока что мы с вами просто болтаем, мистер Хейс. Так сказать, неофициально.

– Ладно, – кивнул Мартин.

– Итак, где же сейчас миссис Хейс?

– Мне она сказала, что едет в Белфаст. Повидать тетю Бесси. Но сержант О'Брайен только что сообщил, что у тети Бесси ее нет.

– Вот поэтому-то, мистер Хейс, мы и забеспокоились. Да еще эта кровь на перилах вашей лестницы.

– Энди поскользнулась. Упала и ударилась головой. Ничего серьезного.

– Понимаете, мистер Хейс, мы очень хотим убедиться в том, что с вашей женой ничего не случилось.

– Увы, ничем не могу вам помочь, – вздохнул Хейс. – Когда я с ней последний раз говорил, она сказала, что скоро вернется. Как только она позвонит, я попрошу ее перезвонить вам. Это вас устроит?

Фицджеральд наклонился к Мартину:

– Вы уверены, что вам нечего нам сообщить?

Мартин сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.

– Вы напрасно тратите время. И свое, и мое. Энди вернется, и вы окажетесь в весьма глупом положении.

– Это меня не волнует. Лишь бы ваши жена и дочь нашлись, – сказал Фицджеральд.

– Они и не терялись.

Фицджеральд и Пауэр обменялись взглядами.

– Я могу идти? – спросил Мартин.

– Мы ведем расследование, и вы бы очень нам помогли, если бы остались и согласились ответить на наши вопросы, – ответил Фицджеральд.

– Какое такое расследование?

– Мы проверяем, чья кровь на перилах. И хотели бы осмотреть весь дом. А также сад.

– На что вы, черт возьми, намекаете? Вы что, думаете, я закопал тела жены и дочери в саду?

Фицджеральд поднял руки:

– Боже упаси, мы ни на что не намекаем, мистер Хейс. Мы просто следуем принятой процедуре.

Мартин уставился на следователей. Ему хотелось заорать, наброситься на них с кулаками, но он понимал – ему удастся уйти с Пирс-стрит только в том случае, если он согласится им во всем помогать.

– Ладно, – через силу улыбнулся он. – Делайте что положено.

– Вы дадите нам ключи? – протянул руку Пауэр.

– Пожалуйста. – Мартин достал ключи. – Только следите, чтобы собака не убежала.

– Обязательно, – пообещал Пауэр.

Следователи удалились. Мартин уронил голову на руки. Что ему делать? Продолжать лгать или честно рассказать о том, куда подевались Энди и Кэти?

День шестой

Кэти сидела на раскладушке и терла кулаком глаза.

– Яичница с тушеными бобами, – сказал Каннинг.

– Который час?

– Восемь.

– Сегодня воскресенье, да? – спросила Кэти простуженным голосом – у нее был забит нос.

– Да, воскресенье. – Под мышкой Каннинг держал три журнала с комиксами. – Смотри, что я тебе принес. Ты ешь скорее, пока не остыло.

Кэти слезла с раскладушки и доковыляла до столика.

– Как горло?

– Болит немножко, – пожала плечами Кэти.

– Дай-ка взгляну.

Каннинг развернул ее к свету и посмотрел горло. Все еще красное. Пощупал лоб – довольно горячий. Он достал из кармана упаковку «Дневной няни», одну таблетку положил на стол.

– Съешь яичницу, а потом – вот это.

Кэти взяла вилку. Каннинг, положив локти на стол, смотрел на девочку.

– Мама говорит, это неприлично.

– Что неприлично? – удивился Каннинг.

– Класть локти на стол.

Каннинг убрал руки. Кэти склонилась над бумажной тарелкой.

– Если вы меня отпустите, обещаю, я никому ничего не расскажу.

Она, улыбаясь, ждала его ответа. Каннинг тоже улыбнулся. Эти дети, даже семилетние, отлично умеют манипулировать взрослыми, особенно девочки. Его дочка точно такая же. Наверняка Кэти крутит отцом как хочет.

Кэти торжественно перекрестилась:

– Жизнью клянусь!

Каннинг покачал головой:

– Прости, но я никак не могу тебя отпустить. Пока что.

Энди, обложившись мягкими подушками, улеглась на огромном диване в приемной. Она то дремала, то просыпалась и думала о событиях последних четырех дней. Ей казалось, что все это происходит не с ней, что она видит дурной сон.

Тут Энди услышала, как раскрылись двери лифта – это Борец привез коробку с барабанной сушилкой. На нем был синий комбинезон с названием фирмы, поставляющей кухонное оборудование.

– Вставай, красное солнышко! – велел он, толкая тележку с сушилкой мимо ее дивана.

За ним проследовал Бегун, тоже в комбинезоне и тоже с тележкой. Последней появилась Зеленоглазая. У нее в руках было несколько коробок.

– Иди сюда, – велела она Энди, и та пошла следом за ней в зал. Зеленоглазая поставила коробки на пол и показала на сушилки. – Андреа, начинай распаковывать, а мы пойдем принесем остальное.

Борец дал Энди перочинный ножик, и она принялась вспарывать упаковку, а трое ее стражей отправились вниз.

Еще час они возили на этаж оборудование, потом полчаса его распаковывали. Борец подключил к сети все сушилки, духовки, электросковородки, кофемолки, чтобы проверить, как они работают.

Зеленоглазая показала Энди распечатанный на принтере список закупленных химикатов и оборудования.

– Я ничего не упустила? – спросила она.

Энди внимательно изучила список. Кажется, все. Кроме одного.

– А детонаторы?

– Имеются, – ответила Зеленоглазая.

– Тогда все на месте.

Зеленоглазая дала Энди знак следовать за ней и повела к череде небольших кабинетов, в каждом из которых рядом с дверью было установлено по огромной, от пола до потолка, зеркальной панели – в них можно было наблюдать за происходящим в комнатах. Один из кабинетов – с длинным столом и десятком мягких кожаных кресел – по всей видимости, использовали для совещаний. На буфете стояла кофеварка, рядом – несколько пакетов молока, сахар, коробка с печеньем. В углу – огромный телевизор «Сони» и видеомагнитофон.

– Сядь, Андреа, – велела Зеленоглазая.

Открыв свой бордовый дипломат, она достала видеокассету и вставила ее в магнитофон.

– Ты хотела убедиться, что Кэти жива и здорова. – Она нажала на кнопку.

Энди взволнованно подалась вперед, к экрану.

– Мама! Папа! Это Кэти, ваша дочка. – Немного помолчав, будто собираясь с мыслями, Кэти продолжила: – Я в порядке. Только, кажется, простудилась. – Она поднесла руку к горлу, и Энди машинально повторила ее жест. – Голова кружится, и глотать больно. Хороший человек принесет мне лекарство, так что я скоро выздоровею.

Кэти снова замолчала, взглянула куда-то поверх камеры. Энди показалось, что кто-то подсказывает ей, что говорить.

– Он хочет, чтобы я сказала, что сегодня суббота и что со мной все в порядке. Мамочка, я домой хочу… – На этом запись прервалась – потому что Кэти расплакалась, догадалась Энди.

– Она больна! Мне нужно к ней! Она без меня пропадет…

– Не говори ерунду! – оборвала ее Зеленоглазая. – Чтобы она не пропала, ты должна сделать то, что тебе велено. И тогда ты сможешь к ней вернуться. Мы о ней заботимся, хорошо заботимся, можешь мне поверить. – Она встала. – А теперь объясни ребятам, чем им заниматься. Шаг за шагом.

Зеленоглазая вынула из кармана комбинезона мобильный телефон, переложила его в дипломат, а оттуда достала пистолет. Дипломат она заперла на кодовый замок.

Энди вышла следом за Зеленоглазой в главное помещение. Борец с Бегуном установили четыре духовки в ряд и теперь распаковывали пластиковые контейнеры.

– А можно будет окна открыть? – спросила Андреа. – Здесь скоро станет очень душно.

Зеленоглазая взглянула на Борца, тот покачал головой:

– Нельзя. Это двойные стеклопакеты.

– А термостат тут имеется? Поставьте-ка на минимум.

Борец показал на термостат на стене, Бегун пошел его переключать. Энди обвела взглядом огромную комнату:

– Нужно составить в ряд несколько столов. Вот здесь, около духовок.

Они вчетвером принесли столы и поставили их в одну линию. Затем Энди подробно объяснила своей команде, что и как делать.

Энди утерла ладонью пот со лба. Она уже переоделась в синюю клетчатую рубашку и свободные джинсы, но ей все равно было жарко.

Зеленоглазая подошла к бачку с охлажденной питьевой водой и налила себе стакан. Энди последовала ее примеру.

– Кондиционеры не справляются, – сказала она. – Нужны осушители воздуха.

– А больше ничего не хочешь? – фыркнула Зеленоглазая.

По шее у нее тек пот – наверное, в вязаном шлеме было невыносимо жарко.

Работали все четыре духовки, причем при открытых дверцах. В каждой стояло по четыре противня с аммиачной селитрой. Остальные противни, пока что пустые, стояли на столах. Борец, присев на корточки перед одной из духовок, проверял температуру.

Бегун достал из средней духовки противни, пересыпал горячую селитру в контейнеры и убрал их в черные пластиковые мешки.

Дверцы духовок держали открытыми, чтобы быстрее испарялась жидкость. За температурой надо было следить постоянно, она не должна была падать ниже 80 градусов. При 180 градусах селитра могла и взорваться, но сначала она задымилась бы.

– Я хочу вам кое-что показать. – Энди подвела Зеленоглазую к окну. Оно затуманилось от конденсата, на подоконник ручьем стекала вода. – И это после четырех часов работы. А будет еще хуже. Здесь становится слишком сыро. – Она кивнула в сторону духовок. – Если воздух здесь будет таким влажным, селитра снова впитает воду. Окна герметичные, поэтому выход только один – поставить осушители воздуха.

– Но это уже только завтра, – сказала Зеленоглазая.

– Вам решать, – пожала плечами Энди. – А еще нужны вентиляторы, потому что, когда выпаривают спирт, нельзя, чтобы воздух застаивался. В противном случае все взорвется. И детонаторов не понадобится. Пары сами по себе очень взрывоопасны.

Джеймс Фицджеральд постучался в дверь кабинета начальника полиции Имонна Хогана. Тот проворчал:

– Войдите, – а узнав гостя, воскликнул: – Здорово, Джим, как дела?

Неделю назад Хогану исполнилось пятьдесят, но он был почти совершенно лыс, с обвислыми щеками и выглядел лет на десять старше.

Фицджеральд прислонился к дверному косяку.

– Я насчет того парня, Мартина Хейса.

– У которого жена пропала? Вы его еще не выпустили?

– Он нам помогает в расследовании, – сказал Фицджеральд.

– И какова, Джим, твоя версия?

Фицджеральд пожал плечами:

– Он что-то скрывает, это точно. Однако жену, похоже, не убивал. Мы обыскали дом и сад, но ничего подозрительного не обнаружили.

Хоган снял очки, протер их синим носовым платком.

– А что тебе интуиция подсказывает?

– Вряд ли он что-то сделал с женой. Но я думаю, он знает, где она.

– С чего ты взял?

– Если бы не знал, то сам бы первым обратился к нам, так?

– Почему же он не говорит, где они?

– Не могу понять. Может, рассчитывает, что она сама вернется. – Фицджеральд задумчиво поскреб подбородок. – И с этой О'Мара тоже непонятно. Она как в воздухе растворилась.

– Но ведь единственное, что их как-то связывает, – это то, что она работала в школе, где учится девочка, да?

– Не только. В день своего исчезновения она разговаривала с Хейсом по телефону.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что Хейс как-то причастен к ее исчезновению?

Фицджеральд снова пожал плечами:

– Честно говоря, не знаю. У нас нет доказательств того, что они когда-либо встречались.

– Значит, это могло быть простым совпадением, – вздохнул Хоган. – Господи, до чего же я ненавижу совпадения!

– Вот еще что, – сказал Фицджеральд. – Он не потребовал адвоката. Будь он в чем-то виновен, он бы так не поступил.

– Так что, предположим пока, что это их семейные дела?

– Придется. Но я бы хотел за ним понаблюдать.

– Переговори с патрульными полицейскими. Может, у них найдется двое свободных. Но учти, на пару дней, не больше, – предупредил Хоган.

Энди закрутила мешок проволокой, положила его во второй мешок, который закрыла точно так же. Даже в двух пластиковых мешках селитра будет впитывать влагу из воздуха и недели через две слишком отсыреет. Зеленоглазая говорила, что так долго ждать не придется.

С Энди ручьем катился пот, она утирала его полотенцем. Утром Борец с Бегуном привезли осушители воздуха и вентиляторы, стало посуше, но в главном зале было все равно градусов под тридцать.

– Пойду передохну, – сказала Энди Зеленоглазой, которая проверяла температуру в одной из духовок.

Энди отправилась в комнату для совещаний. Там, рядом с кофеваркой, лежал пакет от «Маркса энд Спенсера», а в нем штук десять разных сандвичей. А еще – банки с газировкой. Энди взяла диетическую колу и сандвич с лососем.

В зеркальную панель ей был виден кабинет напротив. Там стояла раскладушка Зеленоглазой, там же она оставила свой бордовый дипломат, в котором лежал мобильный телефон. Но только дипломат был заперт на два кодовых замка. Каждый на три цифры. От нуля до 999. По две секунды на каждую комбинацию, всего их тысяча, значит, на подбор уйдет чуть больше получаса. На оба замка – максимум час. Скорее всего, гораздо меньше. И что потом? Она позвонит, скажет, где бомба, полиция арестует эту троицу, но что будет с Кэти? Вдруг Зеленоглазая откажется сообщить полиции, где ее держат?

Энди медленно жевала сандвич, но вкуса его не чувствовала. Нет, действовать надо по порядку. Она отложила недоеденный сандвич и подошла к двери.

Сделав глубокий вдох, Энди на цыпочках пересекла коридор, вошла в комнату напротив. Дипломат лежал на столе. Она поставила первую комбинацию – ноль-ноль-ноль. Замок не поддавался. Энди изменила последнюю цифру – ноль-ноль-один. Без результата. Она взглянула на часы: еще пять минут, а потом надо возвращаться в зал.

Дверь отворилась, Мартин Хейс поднял глаза. На пороге стоял инспектор Фицджеральд.

– Мистер Хейс, вы можете идти. Извините, что мы отняли у вас столько времени.

Мартин пощупал щетину на подбородке. В участке он пробыл восемнадцать часов.

– Вы меня отпускаете?

– Вас никто и не задерживал. Вы же не арестованный. Вы могли уйти в любой момент.

Мартин встал.

– Так вы мне верите?

– Скажем так: у нас нет доказательств того, что вы как-то способствовали исчезновению ваших жены и дочери, – сказал Фицджеральд, распахивая дверь. – Но, возможно, мы в скором времени снова с вами побеседуем. Так что не уезжайте из города.

Мартин вышел из здания полицейского участка, поймал у Тринити-колледж такси. Отпустить они его отпустили, но Фицджеральд ему не поверил – это очевидно. Мартин и сам прекрасно понимал, что для подозрений имелись все основания.

Невидящим взором он смотрел в окно автомобиля. Что делать дальше – непонятно. Полиция ведь продолжит расследование. Рано или поздно они обратятся к его агенту и узнают, что Мартин распродал акции и деньги перевел на текущий счет. И что, интересно, они подумают? Скорее всего, решат, что он убил жену и дочь и собирается бежать.

Его снова вызовут на Пирс-стрит, опять будут допрашивать, и тогда похитители Кэти наверняка решат, что он сотрудничает с полицией.

Такси подъехало к дому. Дермотт с такой радостью кинулся навстречу Мартину, что чуть не сшиб его с ног. Первым делом Мартин проверил автоответчик. Сообщений не было. Мартин выпустил пса в сад, налил в кружку растворимого кофе и поднялся наверх.

В комнате Кэти он сел на кровать, поставил кружку на ночной столик и, взглянув в окно, остолбенел – перед домом стояла патрульная машина. Мартин выругался себе под нос, отпрянул от окна и быстро спустился вниз.

Стиснув кулаки, он расхаживал взад-вперед по кухне. Они не оставляют ему выбора. Придется уезжать из Дублина. Увидев патрульную машину, похитители наверняка решат, что это он вызвал полицию.

Уже поздно, сегодня ночью улететь из Дублина вряд ли удастся. К тому же, кто его знает, может, Фицджеральд послал своих людей в аэропорт. Лучше уж лететь из Белфаста.

Мартин принес из кабинета дипломат, выложил из него все содержимое, сунул туда две чистые рубашки, белье, носки. В карман костюма положил мобильный.

Оставив дипломат у задней двери, он снова подошел к автоответчику. А что, если опять позвонит Энди? Или похитители? Он записал на автоответчик новый текст – просил всех перезванивать ему на мобильный.

Так, что теперь? Обе машины стоят перед домом. Лучше выйти через заднюю дверь, перелезть забор и поймать такси. Нет, такси не годится – водитель может его запомнить.

Мартин вымыл кружку, поставил ее на сушку и вдруг сообразил, что надо делать. Он позвонил на мобильный своему компаньону Падрегу.

– Падрег, это я, Мартин. Мне срочно нужна твоя помощь.

– Всегда готов.

– Будь добр, подъезжай за мной на Морхэмптон-роуд. Буду ждать тебя напротив Блумфилдской больницы.

– Как скажешь. А что стряслось? Машина сломалась?

– Почти что. Объясню при встрече. Через десять минут, хорошо?

Мартин поблагодарил Падрега и выключил телефон.

– А с тобой что делать? – взглянул он на Дермотта.

Пес тихонько зарычал. Если оставить ретривера в саду, он начнет лаять и этим привлечет внимание полицейских. Нет, уж лучше запереть его в доме.

Мартин вышел в заднюю дверь. Солнце уже садилось, небо заливал розовый свет предзакатных лучей. Мартин перелез через забор в дальнем конце сада, по площадке для гольфа вышел к автостоянке, оттуда – на шоссе. И только тогда немного успокоился.

Иган снял браунинг с предохранителя. Проезжая мимо дома Хейсов, он заметил неподалеку полицейскую машину. Свой «форд-скорпио» он остановил за площадкой для гольфа, подальше от уличных фонарей.

В левое ухо у него был вставлен крохотный наушник. Благодаря расставленным в доме жучкам он слышал все, что там происходит. Хейс собрался бежать. У Игана всего несколько минут на то, чтобы его перехватить.

Он вытащил из бардачка карту, развернул ее. Нашел Блумфилдскую больницу и дорогу, ведущую от дома Хейса к Морхэмптон-роуд. Скорее всего, Хейс вышел через заднюю дверь, значит, он должен пройти мимо площадки для гольфа. Иган убрал карту обратно в бардачок, сунул туда же наушник с приемником и вышел из машины.

Слева от Игана была небольшая рощица, справа – несколько особняков. Иган шел так, чтобы его лица нельзя было разглядеть с автостоянки у гольф-клуба. Пройдя ее, он вытащил пистолет и прикрутил глушитель.

Он свернул к деревьям, когда вдалеке показался направлявшийся в его сторону Хейс. Иган ускорил шаг. Глушитель был надежный, но все же стрелять лучше подальше от здания гольф-клуба.

Иган часто дышал, пистолет, засунутый за пояс, рукояткой упирался в живот. До Хейса оставалось метров двадцать. Между ними лежала поваленная береза – она могла послужить Игану отличным укрытием.

Десять метров. Иган вытащил из-за пояса пистолет.

Хейс остановился. Огляделся по сторонам, словно кого-то искал. И вдруг свистнул так пронзительно, что Иган вздрогнул. По полю мчалась немецкая овчарка. Тут Иган понял – это не Хейс. Он чуть было не убил совсем постороннего человека, вышедшего погулять с собакой.

Иган прошел мимо мужчины, который трепал свою собаку по загривку. На дорожке больше никого не было. Иган разглядел впереди забор дома Хейсов. Кажется, он его упустил. Он развернулся и быстро зашагал в обратном направлении.

Падрег подъехал, как раз когда Мартин проходил мимо ворот больницы. Он посигналил приятелю фарами БМВ. Мартин помахал ему рукой. Вдруг за спиной у Мартина раздались быстрые шаги. Он обернулся и увидел мужчину в кожаной куртке и джинсах. Мужчина побежал к машине, на бегу вытаскивая что-то из-за пазухи. В свете фар блеснул металл.

Мартин открыл дверцу и прыгнул в салон.

– Гони! – крикнул он.

Падрег, раскрыв от изумления рот, уставился на него.

– Ради бога, скорее! Скорее же!

Окошко со стороны Мартина разлетелось на мелкие куски. Мартин пригнулся, закрыв лицо дипломатом, Падрег нажал на газ.

– Господи! Что это такое было? – дрожащим голосом спросил он, нервно поглядывая в зеркало.

Мартин обернулся назад. Мужчина в кожаной куртке, опустив голову и сунув руки в карманы, шел прочь от больницы.

– Не знаю, – сказал Мартин.

– То есть как это не знаешь? – Падрег включил четвертую скорость, БМВ понесся со скоростью километров сто пятьдесят в час.

– Эй, Падрег, не гони так! Ты нас угробишь.

Падрег нахмурился и вдруг расхохотался. У Мартина стучало в висках, тряслись руки, но он тоже засмеялся, только веселья в этом смехе не было. Вскоре они оба мрачно замолчали.

Падрег сбросил скорость.

– Мартин, что, черт возьми, происходит?

– Не знаю. Правда, не знаю.

– Куда ты собрался? – спросил Падрег.

– На север. В Белфаст. Мне надо убраться из Ирландии, а в Дублинском аэропорту меня наверняка поджидает полиция.

– Полиция? Тебя разыскивает полиция?

Мартин не ответил. Он стряхнул с куртки осколки стекла.

– Этот тип, который в тебя стрелял, он ведь не полицейский? – спросил Падрег.

– Нет.

– А кто? Мартин, он ведь мог и меня убить. Объясни толком, что происходит.

Мартин вздохнул. Да, он рисковал жизнью Падрега, и тот имеет право знать почему.

– Кэти похитили. На прошлой неделе. А Энди похитители велели лететь в Лондон. Полиция узнала, что Энди с Кэти пропали. Они думают, это моих рук дело. А мне надо ехать в Лондон. Если Энди и оставила мне какую-то информацию, то только там.

– Господи! – Падрег немного сбавил скорость. – Ладно, поедешь ты в Лондон, а потом что?

– Сам не знаю, – мрачно ответил Мартин.

Иган вернулся к своему «форду». Теперь он понимал, что не следовало стрелять в Мартина Хейса. Кто угодно мог увидеть его с пистолетом. Надо было отпустить Хейса, незаметно проследовать за ним и выбрать момент поудобнее.

Теперь Хейс в панике бежал, но бежать-то ему некуда. В полицию он не заявлял, это ясно, а больше ему не к кому обратиться. Письмо, которое жена оставила для него в гостинице, Иган перехватил. Бомба будет готова через три дня. Даже если Хейс все расскажет полиции, взрыва уже не предотвратить. Иган довольно улыбнулся. Этот выстрел был ошибкой, но не роковой.

Девица была сногсшибательная – высокая, на каблуках под метр восемьдесят, брюнетка с роскошной гривой до бедер. На ней было желтое вечернее платье с огромным вырезом. Звали ее Саммер. Ден указал ей на кресло рядом с собой.

Она протянула руку, сунула в аппарат пластиковую карточку. В этом ночном клубе услуги девушек оплачивались поминутно. Подали бутылку шампанского. Шампанского Ден не заказывал, но возражать не стал. Что ж, такие девушки, как Саммер, обходятся дорого.

Через час Ден уже развлекался с Саммер в постели. Он лежал на спине, а Саммер сидела на нем верхом. Рот ее был приоткрыт, голова запрокинута назад, пряди волос щекотали ему ноги. Она была чертовски хороша, и Дену приходилось себя сдерживать. Руки его скользнули по ее гладкому телу, замерли на груди.

За дверью раздался шум. В замке повернулся ключ.

– Мы еще не закончили, – крикнул Ден по-китайски.

Он заплатил за два часа, и в запасе было еще минут тридцать. Все смолкло, потом послышались приглушенные голоса, и дверь распахнулась. Саммер соскочила с него, прикрылась простыней. Ден сел. Это был Майкл Вон с тремя громилами. Тяжелая артиллерия Триады. Один из них закрыл дверь и прислонился к ней спиной. У двух других в руках были здоровенные пистолеты.

– Правда, хороша? – усмехнулся Вон.

– Майкл, в чем дело? – спросил Ден.

Вон подошел к Саммер. Она, испуганно взглянув на него, через силу улыбнулась.

– Привет, Саммер. Давненько мы с тобой не видались.

Саммер дрожала, и улыбка ее походила на оскал побитой собаки.

– Здравствуйте, мистер Вон, – пробормотала она.

Вон вытащил из-за пазухи пистолет с глушителем и ткнул им в сторону кресла. Саммер встала с кровати и пересела туда.

– Майкл, в этом нет необходимости, – сказал Ден.

– Где мои деньги?

– Скоро ты все получишь.

– Ден, я твоими обещаниями сыт по горло. Триада доверила тебе двадцать миллионов долларов. А ты вдруг заявляешь, что мы рискуем потерять свои деньги.

Ден инстинктивно загородил руками лицо.

– Майкл, мы все в одной лодке. Банк вложил больше ста миллионов собственных средств. У нас есть инвесторы в Сингапуре и Таиланде. Мы все…

Пистолет в руке Вона дрогнул. Звук у него был глухой, чуть слышный. Пуля прошила подушку рядом с головой Дена, в воздух взлетел рой белых перьев.

– Мне на твой банк плевать. И на других инвесторов тоже. Ты взял двадцать миллионов у Триады, и ты нам солгал. – Вон бесстрастно смотрел на Дена. – Ну как мне тебя убедить в том, что мы не шутим? – Он навел пистолет на левую ступню Дена.

Ден поджал ногу. Вон злобно усмехнулся и прицелился Дену в пах.

– А может, мне лучше поискать другую мишень, а? Поближе к дому? У тебя дети имеются?

– Двое сыновей.

– Двое сыновей? Да ты счастливый человек.

Палец, лежавший на спусковом крючке, едва заметно дернулся. Руки Дена метнулись к паху.

– Нам нужны наши деньги. Все.

– Я же сказал, все вернем. До цента.

– Ну и славно. Потому что в противном случае я убью тебя, твою жену, твоих обожаемых сыновей и всех родственников, каких сумею отыскать. Это относится и к остальным членам правления. Ты им это передай.

– Конечно, – судорожно закивал Ден. – Обязательно передам.

Вон покачал головой:

– Но я все-таки хочу убедить тебя в серьезности своих намерений.

Ден затряс головой.

– Прошу тебя, не надо! – взмолился он.

Вон презрительно усмехнулся. Он навел пистолет на грудь Дена, затем резко повернулся и выстрелил в лицо Саммер.

– Ты уж сам тут приберись, хорошо? – Вон убрал пистолет во внутренний карман.

День седьмой

Энди проспала всю ночь на кожаном диване, подложив под голову пуловер. Проснулась она от стука в дверь – пришла Зеленоглазая, принесла кружку кофе и рогалик. Энди села, взяла кофе.

– Несколько часов назад мы закончили просушку, – сказала Зеленоглазая.

– Вы вообще не спали?

– Я посплю несколько часиков, когда перейдем к следующему этапу.

Энди отставила кружку и пригладила ладонью волосы.

– Я бы с удовольствием приняла душ.

– Я тоже. Но вот мыться здесь можно только над раковиной. Увы. – Зеленоглазая взглянула на часы. – Будь готова через десять минут.

Зеленоглазая вышла в главный зал. Энди выпила кофе, съела рогалик и пошла чистить зубы.

Зеленоглазая и оба мужчины ждали ее в зале. На столах стояли наготове четыре электрические сковородки с тефлоновым покрытием и регулятором температуры.

– Итак, какое будет задание? – спросила Зеленоглазая.

Энди взяла двадцатилитровую канистру со спиртом.

– Это мы используем для промывки селитры.

Она подошла к куче пластиковых мешков, один подтащила к сковородкам.

– Понадобятся пластиковые контейнеры. Насыпаем до половины селитру, заливаем спиртом. Потом минуты три все это перемешиваем и спирт сливаем. Он станет бурого цвета. Использовать его можно несколько раз. Понятно?

Зеленоглазая и ее напарники кивнули.

– Затем надо выпаривать спирт. Мокрую селитру вываливайте в сковородки и прожаривайте при температуре не выше шестидесяти пяти градусов. – Она обвела взглядом зал. – Предупреждаю, испарения очень едкие. Надо будет включить вытяжку. Но головную боль я вам все равно гарантирую.

– Подолгу прожаривать надо?

– Минуты три-четыре. Только непрерывно ее перемешивайте, чтобы не подгорала.

Зеленоглазая усмехнулась:

– Ты бы показала мальчикам, как это делается. Они у нас не повара, на кухне редко возятся.

Она рассмеялась, и Энди тоже. Но вдруг замолчала – поняла, что смеется вместе с женщиной, которая виновна в похищении ее дочери, с женщиной, которая заставляет ее делать в Сити двухтонную бомбу. Как она могла забыть об этом? Она же этим предает и Кэти, и Мартина.

Зеленоглазая тоже перестала смеяться.

– Продолжай, – велела она. – Дальше что?

– Потом селитру нужно тщательно перемолоть, – сказала Энди дрожащим голосом. – В кофемолках. По паре минут на каждую порцию. А затем быстро перекладывать обратно в контейнеры. На воздухе селитра сразу начинает впитывать воду.

Борец ткнул пальцем в Энди.

– Мы уже перелопатили полторы тонны этой дряни. Что, опять все заново?

– Конечно. Нам нужно абсолютно чистое и однородное вещество, иначе взрывная сила будет слабая.

– Так мы целую вечность провозимся, – тяжко вздохнул Бегун. Они с Борцом уныло переглянулись – их никак не радовала такая перспектива.

Зеленоглазая подошла к Энди:

– Ты, Андреа, пойди попей кофе. Мне надо побеседовать с мальчиками.

Мартин Хейс прибыл в Хитроу в девять часов утра и, взяв такси, отравился в гостиницу «Стрэнд Пэлас». Зачем, он и сам не знал, но это была единственная ниточка, связывавшая его с Энди. Она и сама это должна была понимать, поэтому если и оставила хоть какой-то намек на то, где она, то только там. Подойдя к конторке, он улыбнулся молодому человеку в черном костюме:

– Моя жена, когда останавливалась здесь на прошлой неделе, потеряла серьгу. Вам ничего не передавали после того, как она съехала?

Мужчина проверил по компьютеру и покачал головой:

– Нет, ничего не передавали.

Мартин вздохнул:

– Вот черт! Такая дорогущая серьга. Слушайте, а нельзя ли мне заглянуть в номер? Просто проверить?

Мужчина снова сверился с компьютером:

– Номер сейчас свободен. Так что можете зайти. Я пошлю с вами кого-нибудь.

– Да зачем? Не надо никого беспокоить.

– Таковы правила безопасности, сэр, – сказал мужчина.

Подозвав мальчишку в бежевой форме, он объяснил ему, в чем дело. Коридорный отвез Мартина на пятый этаж и отпер дверь номера.

– Говорите, серьга? – Он заглянул под кровать.

– Ну да. Золотая, с бриллиантами.

Мартин пошел в ванную. Где бы он на месте Энди спрятал записку? Сливной бачок был вделан в стену, под раковиной и ванной тоже ничего не спрячешь.

Он вернулся в комнату. Мальчик-коридорный ползал в поисках серьги по полу. Мартин достал бумажник и вынул оттуда двадцатифунтовую банкноту.

– Не хочу тебя задерживать. Я сам поищу, ладно?

Банкнота исчезла в кармане коридорного, и он тут же испарился. Мартин стоял посреди комнаты.

– Ну же, Энди! – прошептал он. – Ты наверняка здесь что-то оставила!

Он взглянул на кровать. Здесь – вряд ли, ведь кровать перестилают. Он подошел к столу, проверил ящики. Там лежала папка с почтовой бумагой. Мартин проглядел каждый листок. Ничего. Над столом висела какая-то акварель: гондола с влюбленной парочкой на носу и усталым гондольером в черной шляпе на корме. На Венецию совсем не похоже. У Мартина перехватило дыхание. Венеция? Что говорила Энди по телефону? Снова поедем в Венецию. Он ощупал рамку. Она была привинчена к стене.

Мартин дрожащими руками нашарил в кармане пенсовую монетку и начал откручивать винты. Когда он снял картину со стены, на пол упал какой-то листок. Мартин поднял его, и тут у него за спиной раздался суровый голос:

– Что вы тут, черт подери, устраиваете?

В дверях стоял администратор. Он смотрел то на картину, то на стену, где она только что висела.

– Извините, – сказал Мартин. – Я заплачу. – Он сунул листок в карман, достал бумажник.

– Оставайтесь на месте! – велел администратор. – Я вызываю службу безопасности!

Мартин бросил на кровать две двадцатифунтовые банкноты, подхватил дипломат и направился к двери.

– Никуда вы не пойдете! – Администратор схватил Мартина за руку.

Мартин ударил его дипломатом по голове. Его противник упал. Прикрыв дверь, Мартин связал ему руки телефонным шнуром и выбежал из номера.

Спустившись вниз по пожарной лестнице, он промчался по вестибюлю, выскочил на Стрэнд и понесся что было мочи по улице. На бегу он оглянулся. Его никто не преследовал, и он сначала сбавил темп, а потом и вовсе перешел на шаг, но долго еще не мог отдышаться.

Мартин пересек площадь у Ковент-Гарден. Там по шесту, положенному на две стремянки, ходил клоун. Второй клоун, карлик, собирал деньги в красное пластмассовое ведро. Мартин, пробравшись через толпу, зашел в кафе. Заказав капуччино, он вытащил из кармана и осторожно развернул листок. Почерк Энди. Написано на бумаге отеля.

Дорогой Мартин!

Любовь моя, если ты это нашел, значит, произошло что-то ужасное и тебе пришлось обратиться в полицию. Господи, вот я пишу это, а руки дрожат. Ты помни только, что я тебя очень-очень люблю. Что бы ни случилось, продолжай искать Кэти!

Мне велели идти на автостоянку на Бедфорд-корт и там сесть в синий фургон с логотипом садоводческой фирмы. Я не знаю, куда меня повезут и что со мной будут делать.

Мартин, если случилось самое страшное, если тебе пришлось заявить в полицию или если меня убили, ты должен позвонить одному человеку. Может быть, он поможет найти Кэти. Это старший следователь Лайем Денем. Он работает в спецотделе в Белфасте. Скажи ему, что дело касается Тревор. Объясни, что случилось. Если кто и поможет, то только он.

Любовь моя, помни, как я тебя люблю!

Внизу был написан номер телефона в Белфасте. Мартин несколько раз перечитал письмо, голова у него шла кругом. Следователь из спецотдела? Тревор? О чем это Энди? Почему спецотдел? Какое Энди могла иметь к нему отношение?

Мартин сложил письмо, сунул в карман. Насколько ему известно, Энди жива, но то, что в дело должна вмешаться полиция, говорило о том, что она в опасности. Откуда похитителям знать, что в полицию сообщил не он, а директор школы Кэти? Они решат, что это сделал Мартин. И тогда их ничто не остановит – они убьют и Энди, и Кэти. Действовать нужно быстро. Мартин положил на столик мелочь на пару фунтов и вышел из кафе.

На Кинг-стрит он нашел телефон-автомат. Опустив фунтовую монету, он набрал белфастский номер, который дала Энди. На третьем гудке трубку сняли.

– Да? – Это был мужской голос, низкий и гортанный.

– Я хотел бы поговорить с Лайемом Денемом.

– Кто звонит?

– Понимаете, у меня срочное дело. Мне необходимо поговорить со старшим следователем Лайемом Денемом. Это ведь спецотдел, да?

На несколько секунд в трубке воцарилась тишина, затем раздался другой мужской голос, повыше.

– С кем я говорю?

– Не важно, – сказал Мартин. – Просто передайте Лайему Денему, что мне нужно с ним связаться.

– Это невозможно, – сказал мужчина. – Откуда у вас этот телефон?

Мартину хотелось наорать на него, но он стиснул зубы и постарался взять себя в руки. Энди написала, что Денем может помочь.

– Мне его дала жена, – ответил Мартин. – Сказала, что мне нужно спросить старшего следователя Лайема Денема.

– А жену вашу как зовут?

– Энди… Андреа… Андреа Хейс.

Мартин услышал стук клавиш – мужчина проверял что-то по компьютеру.

– Это имя мне неизвестно, – сказал он. – Какая ее девичья фамилия?

– Шеридан.

Снова стук клавиш.

– Это имя мне тоже ничего не говорит.

– Вы обязательно должны мне помочь! Жена сказала, чтобы я позвонил по этому телефону и попросил Денема. Я ему должен передать, что дело касается какого-то Тревора.

Человек набрал на клавиатуре очередное имя и внезапно спросил:

– Мистер Хейс, откуда вы звоните?

– Из Лондона. С Кинг-стрит. Из автомата.

– Назовите его номер.

Мартин сказал номер телефона-автомата.

– Мистер Хейс, пожалуйста, никуда не уходите. Вам скоро перезвонят.

Мартин начал было благодарить мужчину, но разговор прервался. Он ждал, не выходя из будки. Пожилой мужчина в синем пиджаке и желтом шарфе постучал по стеклу тростью. Мартин показал на телефон и развел руками. «Я жду звонка», – одними губами произнес он. Мужчина раздраженно посмотрел на него. Мартин отвернулся – ему было стыдно, что приходится так невежливо себя вести.

Наконец телефон зазвонил, он схватил трубку.

– Денем?

– К сожалению, мистера Денема сейчас здесь нет, – сказал женский голос.

– Черт, где же он?

– Мистер Хейс, не волнуйтесь. Я постараюсь вам помочь.

– Да, хорошо… Простите.

– Ничего. Мистер Хейс, меня зовут Патси. Расскажите мне, пожалуйста, что случилось с вашей женой?

Мартин сказал, что Кэти похитили, а Энди поехала в Лондон и исчезла. Патси слушала не перебивая. Он рассказал и про полицейских, приходивших к нему домой, и про то, как он сбежал в Лондон, приехал в гостиницу и нашел спрятанное в номере письмо.

– Как вы догадались посмотреть за картину?

Мартин рассказал о коротком разговоре с Энди в субботу вечером.

– Она больше ничего не говорила? Ничего, что указывало бы на то, куда ее отвезли?

– Нет. Сказала только, что с ней все в порядке, она делает то, о чем они попросили.

– А кто эти «они», не говорила?

– Нет.

– Хорошо, мистер Хейс. Вы поступили абсолютно правильно. А теперь, пожалуйста, делайте все так, как я скажу.

– А Денем? Энди сказала, что я должен поговорить с ним.

– Мистер Хейс, старший следователь Денем вышел на пенсию. Мы сейчас пытаемся с ним связаться.

– А в чем, собственно, дело? Откуда моя жена его знает?

– Мистер Хейс, вам все это объяснят позже. Сейчас мы вас просим пойти в полицейский участок и…

– С полицией я общаться отказываюсь! – перебил Патси Мартин. – Они считают, что это я что-то сделал с Энди и Кэти.

– Вам не придется с ними разговаривать, мистер Хейс. Я хочу, чтобы до нашей с вами встречи вы были в безопасности.

– Давайте встретимся где-нибудь еще.

– Где именно?

– Я сниму номер в гостинице. Вы можете приехать туда.

– Хорошо. В какую гостиницу?

Он вспомнил, где останавливался несколько лет назад, когда ездил по делам в Лондон.

– «Тауэр». Около Тауэрского моста.

– Хорошо, – сказала Патси. – Снимите номер и ждите там. Мы сейчас ищем старшего следователя Денема. Но кто-нибудь подъедет к вам уже днем. Вы понимаете, мистер Хейс, что номер надо снять на чужое имя?

– Да, конечно. Я назовусь Шериданом. Мартин Шеридан, договорились?

– Отлично. Мистер Хейс, пожалуйста, сразу же поезжайте в гостиницу.

На этом разговор был закончен.

Лайем Денем насаживал на крючок искусственную муху. Когда задребезжали оконные стекла, Денем раздраженно отодвинул лупу, положил на стол пинцет. Окно выходило в огромный сад, который они с женой разбили на месте бывшего пастбища.

Над домом что-то с ревом промелькнуло и тут же исчезло. Денем привстал и посмотрел вверх. Через несколько секунд появился вертолет, и стекла задребезжали еще сильнее… Это был темно-зеленый «уэссекс». Раскраска армейская. Денем обернулся и увидел стоявшую в дверях жену.

– Должно быть, к тебе, – сказала она.

Ей, как и Денему, было за шестьдесят, но выглядела она на несколько лет моложе, и волосы у нее были по-прежнему рыжими, с медным отливом.

– Да уж наверное, – сказал Денем. Он провел ладонью по лысине, потер шею. Мышцы опять словно одеревенели. – Пойду узнаю, что им понадобилось.

Он вышел из кабинета и через кухню прошел в сад.

Из вертолета вылез человек в зеленом комбинезоне и черном шлеме. Пригнув голову, он быстро пошел к дому. Денем узнал гостью еще до того, как та сняла шлем. Ее фигуру не мог скрыть даже мешковатый комбинезон. Ее черные волосы развевались на ветру, и она, тряхнув головой, откинула их назад.

– Заслуженный отдых тебе на пользу, Лайем, – крикнула она, стараясь заглушить рев моторов.

– Привет, Патси! – Он протянул ей руку. Ладонь у нее была мягкая. Но он знал, что мягкость эта обманчива. Многие мужчины, недооценившие Патси Эллис, потом горько в этом раскаивались. – Давненько не виделись!

– Лайем, ты нам очень нужен. – Ее карие глаза смотрели внимательно – она следила за его реакцией. – Тревор. Она пропала.

– Пропала?

Патси махнула рукой в сторону вертолета.

– Поговорим по пути в Лондон.

– Патси, я давно на пенсии. И не по собственной воле.

– Лайем, ее знаешь только ты.

– Мне еще надо…

– У тебя слишком много свободного времени.

Денем обвел взглядом сад. Взглянул на аккуратно подрезанные розовые кусты, на клумбы.

– Может, ты и права. Пойду соберусь.

Он пошел в дом. Жена ждала его на кухне с черной кожаной сумкой в руках.

– Я положила тебе две рубашки. И пожалуйста, больше пачки в день не кури.

Он ласково потрепал ее за подбородок. Она заставила его сократить табачный рацион до двадцати сигарет в день и очень надеялась, что к шестидесяти пяти годам он окончательно бросит курить.

– Ты же меня знаешь, – сказал Денем.

Она чмокнула его в щеку.

– Давай, иди! Вертолет нам все розовые кусты изуродует.

Денем быстрым шагом направился к вертолету, забрался в кабину, где сел рядом с Патси.

По дороге в «Тауэр» Мартин снял в банкомате двести фунтов. Номер он заказал на одну ночь, записался Мартином Шериданом.

Он поднялся в номер и, поджидая людей из спецотдела, заказал в номер сандвич с кофе и принял душ. Когда он одевался, в дверь позвонили. Он открыл, и в номер ворвались четверо здоровенных полицейских. Один из них кинулся на Мартина, прижал его к полу, защелкнул на нем наручники.

– Что вы вытворяете? – успел крикнуть Мартин.

Ответа не последовало. Ему замотали голову покрывалом, вытолкали из номера, стащили вниз по лестнице. На улице его запихнули в фургон и куда-то повезли. Он понимал, что препираться бесполезно, и так и сидел под покрывалом. Женщина из спецотдела обманула его.

Ехали они с полчаса, затем машина остановилась. Полицейские вывели Мартина и куда-то повели – он решил, что в полицейский участок. Его протащили по коридору, втолкнули в комнату. Там у Мартина отобрали брючный ремень и ботинки. Наручники с него сняли. Потом железная дверь захлопнулась, в замке дважды повернулся ключ. Мартин снял с головы покрывало и бросил его на пол. Он был в камере-одиночке.

Мартин сел на койку. Что произошло, он понять не мог. Имени его никто не спросил, обвинения предъявлено не было, бумажник у него не забрали, даже не обыскали. То есть на обычный арест это не похоже. Он прислонился к стене. Оставалось одно – ждать.

Марк Куинн стоял над электрической сковородкой и перемешивал селитру. Взяв со стола термометр, он сунул его в сковородку. Руки у него ныли, от испарений кружилась голова. Термометр показал семьдесят градусов, и Марк поставил регулятор на минимум.

По лицу его тек пот, кожа под маской зудела. Он взглянул на груду пластиковых мешков с уже очищенной селитрой. Они сделали всего пятую часть работы. Нет, это никогда не кончится. Он перевел взгляд на О'Кифа, который мучился точно так же, и, ехидно усмехнувшись, закатал рукава комбинезона. У О'Кифа на левой руке была татуировка – лев, прыгающий на крест Святого Георгия, и Маккракен велела ему в присутствии Хейс ее не обнажать.

Куинн обернулся к Энди: она пересыпала селитру в контейнер. Рубашка ее намокла от пота и прилипла к груди. Концы ее она завязала узлом так, что виден был живот, тоже в капельках пота. Волосы она стянула в хвостик и сейчас больше походила на девочку-подростка, чем на тридцатилетнюю мать семейства. Уставившись на нее, Куинн перестал мешать селитру, которая тихо шипела на сковородке.

Энди обернулась в его сторону. Куинн высунул язык и призывно облизнул губы. Хейс смотрела на него в упор, и в ее взгляде он чувствовал ненависть.

– Эй! – завопил О'Киф, тыча пальцем в сковородку Куинна.

Селитра уже начала дымиться. Куинн выругался и стал судорожно соскребать ее со сковородки.

Маккракен подняла на него глаза.

– Что там такое?

– Этот недоумок чуть не спалил селитру.

– Просто сковородка перекалилась, – объяснил Куинн.

– Ради бога, будь осторожен! – сказала Маккракен. – Здесь и так полно испарений. Одна искра – и все взлетит на воздух.

– А я думал, нам только этого и надо, – заржал О'Киф. Смех его эхом разнесся по залу.

Когда дверь открылась, Мартин Хейс встал. С сержантом пришли еще двое. Вид у них был такой, будто они только что побывали на церковной службе.

Мужчина был лысый и полноватый, лет за шестьдесят. На нем был твидовый костюм болотного цвета, сверху – плащ, в руке он держал потрепанную твидовую кепку.

Женщина была моложе, лет сорока с небольшим, такая белокожая, будто всю жизнь пряталась от солнца. Короткие черные волосы только подчеркивали ее бледность. Карие глаза смотрели живо и пытливо, на губах играла улыбка, способная скрыть самые мрачные мысли.

– Мистер Хейс? Я – Патси. Мы с вами говорили по телефону.

Мартин сердито уставился на нее:

– Зачем вы меня сюда запихнули? Вы мне солгали.

– Примите мои извинения, мистер Хейс, но я должна быть уверена, что вы никуда не сбежите. – На шее у нее висел крестик, и, разговаривая, она поигрывала им. На запястье поблескивали золотые часы «картье». – Это – старший следователь Лайем Денем, – представила она своего спутника.

Денем протянул руку. Большой и указательный палец у него были желтыми от никотина.

– Бывший старший следователь, – уточнил он. По выговору в нем легко было опознать уроженца Белфаста. – Давайте пойдем выпьем чаю.

Мартин взглянул на свои носки.

– У меня ботинки забрали.

– За это я тоже должна извиниться, – сказала Патси.

Сержант протянул Мартину его вещи. Оба офицера спецотдела подождали, пока Мартин наденет ботинки и заправит в брюки ремень, а затем все трое отправились в буфет.

– Чаю? – спросила Патси.

– Кофе. С молоком. И одним куском сахара.

Патси подошла к стойке, а Мартин с Денемом направились к столику в углу. Денем положил на стол шляпу. На полях была прицеплена красная искусственная муха.

– Вы рыбалкой не увлекаетесь? – спросил он, усаживаясь.

– Нет. Не увлекаюсь. Простите… – Мартин смутился – с чего это он вдруг извиняется за то, что не рыбак. – Слушайте, что, черт подери, происходит?

– Давайте подождем Патси, – попросил Денем.

Патси принесла на подносе три чашки и села за столик.

– Как давно вы познакомились со своей женой, мистер Хейс? – спросил Денем.

– Десять лет назад.

– А где?

– В Тринити-колледже. Она изучала английскую литературу.

– А вам известно, чем она занималась до этого?

Мартин несколько секунд молча смотрел на Денема. Тот взгляда не отводил, ждал ответа.

– Нет, неизвестно, – сказал наконец Мартин.

– Боюсь, то, что мы вам сейчас расскажем, вас несколько удивит, – сказал Денем.

Мартин изо всех сил старался сохранять спокойствие.

– Просто объясните мне, что, черт возьми, происходит.

Денем с Патси переглянулись. Патси едва заметно кивнула, словно давая ему разрешение продолжать.

– Когда-то ваша супруга делала бомбы для ИРА.

У Мартина все поплыло перед глазами. Еще мгновение, и он потерял бы сознание.

– Не может быть. Вы ее с кем-то перепутали.

– Это было до того, как она вышла за вас замуж, – сказал Денем. – Ей тогда было лет двадцать.

– Вы хотите сказать, что моя жена была террористкой?

– Нет, что вы! – поспешно возразил Денем.

– Но вы же сказали, что она делала бомбы для ИРА.

– ИРА ее завербовала, когда она училась на последнем курсе.

– В Тринити?

Денем покачал головой:

– В Университете Куинз, в Белфасте. Она инженер по электронике, получила диплом с отличием.

Мартин рассмеялся:

– Энди даже лампочки менять не умеет.

Денем усмехнулся:

– Ее завербовал ее тогдашний друг, и училась она у лучшего специалиста по бомбам. Его убили через год после того, как она окончила университет. Она заняла его место. Но к тому времени уже работала на нас.

– Погодите! – прервал его Мартин. – То вы говорите, что она террористка из ИРА, то – что работает на спецотдел.

– Работала, – поправила Патси.

– Мы взяли ее под наблюдение, – продолжал Денем, – почти сразу же, как только ее завербовали. Но ей удалось выпутаться. Она была очень сообразительной девочкой и лишила нас инициативы – сама к нам пришла. Мы уговорили ее остаться в ИРА. Она нам здорово помогла. Работала почти три года. Пока не случилось несчастье.

– Какое несчастье?

Денем почесал родимое пятно на шее.

– Она нам сообщала, куда будут подкладывать ее бомбы и какие именно. Наши саперы всегда были наготове. Знали, где и как установлены мины-ловушки. Иногда мы давали им взорваться – когда не было риска для жизни. Журналистам мы рассказывали, что погибло столько-то солдат или подорвался специалист, пытавшийся обезвредить бомбу. Иногда делали вид, что бомбу обнаружили случайно. Есть тысячи способов убедить ИРА, что им просто не повезло.

Ваша жена, мистер Хейс, спасла немало жизней. Она играла в очень опасную игру и почти каждый день рисковала собственной жизнью. – Денем помолчал. – А потом случилось несчастье. Бомба была небольшая, всего килограмм пластита. С часовым механизмом. Ее оставили под мостом на железнодорожной линии Белфаст – Дублин. Ваша жена предупредила нас, но, в каком именно месте собираются установить бомбу, она не знала. Мы ждали ее условного звонка. Она позвонила, но не успели мы добраться до места, как на этой бомбе подорвалось несколько школьников.

– Боже мой! – прошептал Мартин, поняв, к чему он ведет.

– Четверо мальчиков погибло. Один остался инвалидом на всю жизнь. Это была не ее вина. Ничьей вины не было. Нелепая случайность.

– Господи, – снова прошептал Мартин.

– Она все бросила, – сказал Денем. – Сказала своим начальникам из ИРА, что бомб больше делать не будет. И нам сказала то же самое. Они пытались ее отговорить, мы – тоже. Но она была непреклонна.

Мартин вспомнил, как Энди ненавидела телерепортажи о взрывах. Когда взорвалась бомба в Оме, она прорыдала весь день. Все ирландцы были тогда потрясены, но теперь он понимал: у Энди были свои причины переживать. Ей приходилось жить, имея на совести смерть четверых мальчишек.

– Она переехала в Дублин. Начала новую жизнь.

Мартин потряс головой, пытаясь прийти в себя.

– Они ей это позволили? Позволили выйти из ИРА?

– Они понимали, что ее нужно отпустить. Она женщина, из-за нее погибли дети.

– Значит, террористы так и не узнали, что она работала на вас?

– Нет. Она оборвала все связи с нами.

– А Тревор? Кто такой Тревор?

– Это была ее кличка.

– Просто в голове не укладывается. Так, значит, вот почему все это случилось… Потому что она умеет делать бомбы…

Патси ласково тронула Мартина за рукав:

– Поэтому-то мы и здесь, мистер Хейс. То, что похитители вашей дочери велели вашей жене ехать в Лондон, позволяет предположить…

– Что они хотят, чтобы она сделала им бомбу. Здесь.

Патси кивнула:

– Так и есть. Нам необходимо действовать. И нам понадобится ваша помощь. – Она открыла лежавший перед ней блокнот, взяла тоненькую золотую ручку. – Кому еще известно о том, что произошло с вашими женой и дочерью?

– Полиции. Дублинской полиции. Инспектору Джеймсу Фицджеральду. И сержанту. Кажется, его фамилия Пауэр.

Патси записала эти имена.

– Еще ко мне домой приходили двое других полицейских. Они-то и отвезли меня в участок.

– Вам известны их имена?

Мартин покачал головой.

– С ними разговаривала секретарша из школы Кэти. Ее зовут миссис О'Мара. Но она исчезла. Так мне сказали полицейские. Поэтому-то они ко мне и пришли. Она позвонила мне узнать, почему Кэти не ходит в школу, и, наверное, рассказала об этом директрисе.

Патси вопросительно взглянула на Денема, а потом снова перевела взгляд на Мартина:

– Еще кто?

– Я рассказал о случившемся своему компаньону, Падрегу Мартину.

– Что именно вы ему сказали? – спросил Денем.

Мартин потер виски – он пытался вспомнить их с Падрегом разговор по дороге в Белфаст.

– Я ему сказал, что Кэти похитили. А Энди похитители велели ехать в Лондон.

– Вот замечательно! – едва слышно пробурчал Денем.

– Мне надо было как-то ему объяснить… – сказал Мартин. – Он мой компаньон. Его чуть не убили.

– Чуть не убили? Как это? – встрепенулась Патси.

Мартин понял, что про человека, который у больницы стрелял в БМВ, он еще не упоминал, и рассказал, что именно тогда произошло.

– Как этот человек выглядел? – спросила Патси.

– Лица его я не разглядел. Среднего роста. Телосложение обычное. На нем была кожаная куртка. Черная или коричневая. И, кажется, джинсы.

– Усатый? Волосы какого цвета? Может, какой-нибудь шрам на лице? Что-нибудь запоминающееся?

Мартин покачал головой:

– Было темно. А я хотел одного – поскорее уехать.

– Не волнуйтесь, мистер Хейс, – сказала Патси.

– А записка от похитителей, она у вас? – спросил Денем.

– Нет. Энди забрала ее с собой. – Он достал из кармана листок бумаги, который нашел в гостинице за картиной. – Вот письмо, которое она оставила мне в «Стрэнд Пэлас».

Он протянул его Денему, тот прочитал и передал Патси.

– Тот телефонный разговор, о котором вы мне говорили, – сказала Патси. – Когда жена вам об этом рассказала. Вы где тогда были?

– Дома. В Дублине.

– Она звонила на домашний или на мобильный?

– На домашний.

– Она только один раз звонила?

Мартин кивнул.

– Вы ничего еще не слышали? Шум машин, шаги? Какие-нибудь звуки, по которым можно было догадаться, что она звонит из телефона-автомата?

– Увы, нет.

Патси успокаивающе улыбнулась:

– Попробуйте вспомнить как можно подробнее все, что говорила по телефону ваша жена.

– Она сказала, что деньги им не нужны. Что Кэти, если я не пойду в полицию, никто не тронет. Потом она сказала, что, когда все кончится, мы снова поедем в Венецию. Я понял, что она имела в виду, только когда увидел картину. Вот и все.

Патси взглянула на Денема. Тот вскинул бровь.

– Я что-нибудь сделал не так?

Патси отложила ручку.

– Нет, мистер Хейс. Возможно, они сами допустили ошибку. Судя по всему, ваша жена уговорила их дать ей позвонить. Она импровизировала. Информация исходила только от нее, а не от похитителей. Если вашей жене один раз удалось уговорить их, возможно, она сумеет сделать это еще раз.

– Но она позвонит, а меня там нет!

Патси снова взглянула на Денема.

– Ваш номер переведут на Темз-хаус. Там мы и устроим штаб-квартиру.

– То есть они позвонят и решат, что я сижу дома?

– Именно так.

Мартин почесал подбородок.

– Автоответчик включен. Я оставил сообщение с просьбой перезванивать мне на мобильный.

– Мобильный у вас с собой?

Мартин покачал головой.

– Он остался в гостинице. В дипломате.

– Я вам его привезу. Но лучше бы она звонила не на мобильный. Автоответчик вам отключат. – Патси встала. – Мне надо позвонить.

Мартин достал из кармана ключи от дома и положил их на стол. Патси усмехнулась и покачала головой:

– Людям, к которым я собираюсь обратиться, ключи не понадобятся.

В Лондон Иган ехал со скоростью сто двадцать километров в час. На пароме он переправился безо всяких приключений, разве что море было немного неспокойным, а прибыв в Англию, не встретил ни единого таможенника или полицейского. Если бы Игана и вызвали на выборочную проверку, он бы все равно не волновался – и пластит, и детонаторы были надежно спрятаны в потайном отсеке бензобака. Взрывчатку Иган получил у одного фермера из Дандолка, которому ИРА еще в начале восьмидесятых поручила держать тайный склад оружия. Прислали взрывчатку из Ливии, и хранилась она, завернутая в черный полиэтилен, в зарытом в землю контейнере. Пока фермер с женой ее доставали, Иган стоял над ними с браунингом. Взял он ровно столько, сколько ему было нужно, шесть килограммов. И упаковку детонаторов марки 4. Остальное, вместе с телами фермера и его жены, ушло обратно под землю.

Лайем Денем оглядел кабинет и одобрительно кивнул.

– Неплохо о тебе заботятся, Патси.

Патси уселась в черное кожаное кресло, положила ладони на папку с бумагами, лежавшую на столе палисандрового дерева. Она сидела спиной к огромному окну, из которого открывался замечательный вид на реку. На стенах висело несколько картин маслом в массивных золоченых рамах, ковер был темно-синий и пушистый.

– Лайем, не говори глупостей. Это все не мое.

– Нет, все равно… – Денем уселся в кресло напротив стола. – Это будет пошикарнее старой коробки из-под обуви, служившей кабинетом мне.

– Давай не отвлекаться на пустяки, ладно? – сказала Патси. – Номер Хейсов перевели сюда, и, если она позвонит снова, связисты отследят, откуда она говорит. Полагаю, звонок будет с мобильного, так что точного местоположения мы не узнаем, но круг поиска сузится.

– Мы уже решили, что это Лондон?

Патси вздохнула.

– Лайем, наверняка мы не знаем, но интуиция мне подсказывает, да, это наша столица. Однако мы оба оскандалимся, если это случится, например, в Манчестере.

– Будем надеяться, этого вообще не случится.

– Как ты думаешь, муж нас не подведет?

– Думаю, нет. Главное, чтобы он подольше с ней поговорил. – Денем взглянул на Патси: – А что ты скажешь, когда он начнет расспрашивать, что мы делаем для того, чтобы найти его дочь?

– Отвечу, что делаем все возможное.

– А если он догадается, что это не так?

– Лайем, главное для нас – предотвратить взрыв бомбы, которую делает Андреа Хейс. Если мы начнем поиски девочки, они догадаются, что мы напали на след.

– Значит, девочку вообще искать не будем?

– Сначала обнаружим их, а уж они скажут, где девочка, – сказала Патси. – Если действовать наоборот, у нас вряд ли что получится. Держу пари, похитители толком не знают, что здесь готовится.

Денем кивнул. Она права. Но Мартин Хейс вряд ли с ней согласится.

– А что именно тебе нужно от меня? – спросил он. – Зачем меня вызвали из небытия?

– Да какое это небытие, Лайем! У тебя, насколько мне известно, хорошая пенсия.

– Патси, меня выставили.

– Ты один имел дело с Тревор. Ты один знаешь, как она может себя повести.

– Я ее десять лет не видел.

– Кроме тебя, у нас никого нет. Ты был с ней, когда ей было очень нелегко. Она прекрасно понимала, что они с ней сделают, если узнают, что она их предала. И ты был единственным, кому она доверяла. – Патси помолчала. – Лайем, мне необходимо знать: если она будет поставлена перед выбором – жизнь ее дочери или жизнь сотен людей, – как она поступит?

Денем пожал плечами:

– Ты знаешь, почему она все бросила?

– Потому что погибло четверо ребятишек.

– Это едва ее не погубило. Она была на грани самоубийства. Она не пришла на назначенную встречу, и я, в нарушение всех правил, сам отправился к ней. Она сидела на кровати, перед ней стояла бутылка водки, а рядом – пачка таблеток. Патси, это же были дети! Вот что ее доконало. Так что подумай, что для нее значит ее собственная дочь.

Патси теребила крестик и не мигая смотрела на Денема.

– Но сможет ли она допустить, чтобы погибли другие люди? Пойдет на это, чтобы спасти дочь?

– Андреа очень умная женщина. В Куинз была лучшей выпускницей курса. На нее посмотришь – ни за что такого не подумаешь, потому что она чертовски хорошенькая. Блондинка, волосы пушистые. А фигура! Да на нее все мужики оборачивались.

– А ты ведь женатый человек, – улыбнулась, покачав головой, Патси. – Так что ты этим хочешь сказать, Лайем?

– Она поймет то, что мы с тобой уже знаем: после взрыва она им не будет нужна. А если они убьют Андреа, то ничего не потеряют, убив и ее дочь. Если она не будет делать того, что ей велят, девочка умрет. И если будет, все равно умрет. Поэтому она станет искать какой-то другой выход.

– Но бомбу-то она будет делать? – спросила Патси.

– Разумеется. Потому что, пока она ее делает, девочку не тронут.

– Значит, пара дней у нас в запасе есть? Или даже три?

Денем кивнул.

– Лайем, мне нужно от тебя еще кое-что. Кому-то придется его об этом спросить. Лучше уж это будешь ты.

Денем закурил. Тогда, в разгар всех неприятностей, он выкуривал по восемьдесят штук в день, и сейчас, похоже, старые привычки возвращались.

– Самолет ждет. В Белфасте тебя встретят.

– Ты знаешь, где он?

Патси улыбнулась.

– Каждый час, каждую минуту, – сказала она. – Ну что ж, пойду обращусь к войскам.

Она отправилась в комнату для совещаний, где ее уже ждали человек двадцать. На стене висели две школьные доски. Шторы были опущены, в комнате горел свет.

– Итак, приступим! – сказала она.

На одной из досок было прикреплено четыре фотографии. На трех была Андреа Хейс, на четвертой – Кэти.

Патси указала на один из снимков Андреа, сделанный сравнительно недавно.

– Это Андреа Хейс. Домохозяйка тридцати четырех лет. – Следующей была увеличенная фотография на паспорт двенадцатилетней давности. – В девичестве Андреа Шеридан. Делала бомбы для ИРА и была информатором спецотдела. – Она показала на фото Кэти: – Ее дочь Кэти. Похищена из дублинского дома Хейсов.

Она снова обратилась к первой фотографии Энди:

– Кто-то хочет, чтобы она сделала бомбу. Зачем – еще предстоит выяснить. Когда – мы считаем, что бомба будет закончена в ближайшие несколько дней. Предположительно это будет бомба на аммиачной селитре, по таким устройствам Андреа специалист. После того как все ингредиенты бомбы смешаны, долго ее хранить нельзя. Нас интересует временной интервал от двух до десяти дней. Итак, основные задачи таковы: необходимо узнать, кому понадобилась бомба и где она. У нас имеется видеозапись – машина, выезжающая со стоянки у Ковент-Гарден.

Она перешла ко второй доске и показала на черно-белый кадр видеозаписи на автостоянке у Ковент-Гарден.

– В этом фургоне находилась Андреа Шеридан. Принадлежит он садоводческой фирме из Мидлэндса. Сейчас его проверяют, но я не стала бы очень надеяться на результаты этой проверки. Уж слишком все было хорошо спланировано. – Она указала на ту часть фотографии, где было видно ветровое стекло: – В кабине двое мужчин. Видны подбородок пассажира и три четверти лица водителя. Лаборанты сейчас работают над видеопленкой. У нас есть все талоны, сданные в тот день, и мы ищем тот, на котором указано время их выезда. Если найдем, получим отпечатки пальцев водителя.

Патси, скрестив на груди руки, отошла от доски.

– Кем бы ни были эти двое, они работают не одни. Мы думаем, что это скорее всего не ИРА. Если бы план был разработан руководством экстремистов-республиканцев, они обошлись бы без Андреа Шеридан. Она уже десять лет ничем подобным не занималась. По-видимому, кто-то очень хочет, чтобы все выглядело как акция ИРА. Отсюда – две возможные линии расследования. Во-первых, кто-то из ИРА должен был предложить кандидатуру Андреа Шеридан. О том, что она делает бомбы, было известно человекам десяти-двенадцати. Только один сотрудник спецотдела Королевских констеблей Ольстера знал, чем она занимается. Старший следователь Лайем Денем. Он надеется, что сможет получить список членов ИРА, которым было известно об Андреа Шеридан. Некоторые имена у нас уже имеются.

Под снимком фургона висело еще четыре фотографии.

– Вот четверо известных нам членов ее боевой группы. Джеймс Нолан. Покойный Джеймс Нолан. В девяносто третьем году он забил гол в свои ворота – взлетел на воздух в собственной квартире.

Некоторые из агентов позволили себе захихикать, но, поймав ледяной взгляд Патси, тут же замолчали.

– Юджин Уолш. Сейчас работает в аквапарке на Флорида-Кис. Наше отделение в Майами начало его поиски.

Третий был самым молодым, лет под тридцать.

– Шей Перселл, – показала на него Патси. – Сейчас находится в дублинской тюрьме Маунтджой, отбывает пожизненное заключение. Зарезал хлебным ножом свою подружку, поэтому политическим заключенным не считается и если попадет под амнистию, то очень не скоро. Мы с ним там побеседуем.

Она обратилась к последнему снимку:

– Брендан Тай. Живет в Белфасте. Года четыре назад стал нашим информатором. Он до сих пор в ИРА, и мы уверены в его надежности.

Синим маркером Патси написала на доске: «ТРЕВОР».

– В спецотделе ее кличка была Тревор. Так мы теперь и будем ее называть.

Она надела на маркер колпачок.

– Итак, кто же, если не ИРА, стоит за всем этим? Вероятные варианты известны вам не хуже, чем мне. – Она перечислила террористические группы, начиная с борцов за права животных и заканчивая группировками из Ливии и Ирака. – Мы должны тщательно проанализировать все имеющиеся данные. Отследить, кто из недавно прибывших в страну может за этим стоять. Вдруг кто-то внезапно ушел в подполье. Поговорите со своими информаторами. Только очень деликатно.

Патси повернулась к старшему из агентов, Дэвиду Бингему, своей правой руке.

– Дэвид, когда мы установим личности людей из фургона, нам понадобится подробная информация о них. Я бы хотела, чтобы этим занялся ты. Кроме того, ты будешь работать со старшим следователем Денемом, когда он вернется из Северной Ирландии. Если ему удастся получить полный список членов ИРА, которые знали о том, что Тревор делала бомбы, разработка этого списка станет нашей основной задачей. В любые контакты с полицией вступать только с моего разрешения. Не хочу, чтобы история всплыла на первой полосе «Дейли мейл», ясно?

Все закивали.

– Отлично. Эта комната будет нашим штабом. Если меня нет здесь, значит, я в кабинете Джейсона Хетерингтона, дальше по коридору. Тим, будь добр, пройди со мной. И ты, Барбара, тоже.

Тим Фаннинг открыл Патси дверь и пошел за ней в кабинет Хетерингтона. Фаннинг работал в спецотделе совсем недавно, а раньше служил в Сити, аналитиком в маклерской конторе. Следом шла Барбара Картер, психолог родом из Дублина. Патси, закрыв дверь кабинета, указала им на кресла напротив стола.

– Для вас двоих у меня особое задание, – сказала она, усаживаясь. – Мартину Хейсу необходима поддержка, и я хочу, чтобы один из вас постоянно находился рядом с ним.

Оба агента кивнули.

По лицу Фаннинга, по тому, как он мрачно скрестил на груди руки, Патси поняла, что это задание ему не по душе.

– Есть одно обстоятельство, о котором я умолчала на собрании, и хочу, чтобы оно, по крайней мере в ближайшее время, оставалось между нами.

Увидев реакцию Фаннинга, Патси с трудом сдержала улыбку. Он мгновенно переменился: подобрался и сделал стойку. Ему не терпелось услышать, что же скажет Патси.

– Они разрешили ей позвонить мужу. Это было в субботу.

Фаннинг и Картер оба изумленно вскинули брови.

– Сказала она немногое, но у нас такое ощущение, что если она один раз уговорила разрешить ей позвонить, то ближе к финалу сумеет сделать это еще раз. Или найдет способ добраться до телефона без их ведома. Все звонки в дом Хейсов будут переадресовывать сюда. Звонящий будет думать, что попал к Хейсам домой. Мы постараемся установить его координаты, но боюсь, разговоры окажутся слишком короткими. Но мы не должны упускать ни единой возможности…

– Ей могут разрешить сделать звонок дочери, – сказала Картер.

Патси кивнула.

– Мы будем отслеживать все телефонные переговоры между Англией и Ирландией по ключевым словам. Делать это будем через Штаб правительственных служб связи. Но девочка – не главная наша цель. Только мистер Хейс об этом догадываться не должен. Понятно?

Фаннинг и Картер дружно кивнули.

– Ну и отлично, – сказала Патси. – Тогда – за работу.

Его ждали прямо на взлетной полосе. Когда Денем спустился по трапу военно-транспортного самолета «геркулес», задняя дверца «ровера» была уже распахнута.

Сначала его повезли на север, в сторону Антрима, затем машина свернула на М22 и двинулась на запад, до шоссе А6. Водитель был опытный. Ехал он быстро, но аккуратно и все время смотрел в зеркальце заднего вида. Денем очень сомневался, что кто-то сумел бы за ними угнаться – стрелка спидометра редко показывала меньше ста десяти километров.

У каменного моста машина резко притормозила. Водитель обернулся к Денему и кивнул ему.

– Вы, парни, побудьте у машины, – сказал Денем.

Он вышел из «ровера» и пошел по тропинке к реке. Мужчина, стоявший по колено в воде, наверняка слышал шаги Денема, но головы не повернул. Взмах удочкой, и леска, просвистев по воздуху, плавно опустилась в воду ближе к противоположному берегу.

– Вы, мистер Маккормак, всегда умели удочку забрасывать, – сказал Денем.

И только тогда Томас Маккормак повернулся к нему.

– Мне говорили, что вы и сами отличный рыбак, старший следователь Денем. – Маккормак снова отвернулся от Денема и принялся сматывать леску. На нем были зеленые болотные сапоги, клетчатая куртка поверх зеленого свитера, а на голове – бесформенная твидовая кепка, родная сестра той шляпе, что носил Денем.

– Теперь я просто мистер Денем. Уже почти десять лет как на пенсии.

– Это, старший следователь, мне известно, как известно и то, что вы рыбак. Решили нанести визит вежливости?

– Боюсь, что нет.

– Вы не возражаете, если я продолжу? У меня тут форель, килограмма на два потянет – вон там, под листьями притаилась.

– Разумеется, мистер Маккормак.

В нескольких шагах от берега лежало поваленное дерево, Денем уселся на него и закурил. Маккормак еще трижды забрасывал удочку.

– Как ваше мнение? Блесна не великовата?

– Может, что поярче? – предложил Денем. – Свет уходит.

– Возможно, вы и правы, – согласился Маккормак.

Он заменил блесну другой, с ярко-желтым пятном на хвосте.

– Андреа Шеридан, вы такую помните? – спросил Денем.

Глаза у Маккормака сузились, несколько секунд он молча смотрел на Денема.

– Это имя из прошлого. Она отошла от дел – как и вы.

Денем кивнул и затянулся. Томас Маккормак был его старинным врагом, и, хотя перемирие продолжалось уже давно, с ним следовало держать ухо востро. Выглядел он как пожилой школьный учитель, а на самом деле много лет был активным членом исполкома ИРА.

– Может быть. А может, и нет. Мы считаем, что она снова взялась за дело. Возможно, против своей воли.

Маккормак снова смотал леску, еще раз забросил удочку. Едва блесна коснулась воды, на нее набросилась, широко разинув рот, здоровенная пятнистая форель. Она заглотнула наживку и скрылась. Маккормак вытащил рыбину, снял с крючка и показал Денему.

– Держу пари, килограмма два с половиной, – сказал он.

– Да, знатная рыбешка!

Маккормак опустился на колени и выпустил рыбу в воду. Затем поднялся, подошел к поваленному дереву и сел рядом с Денемом.

– Как это, против воли? – спросил он.

– У нее есть дочь, Кэти. Девочку похитили. Выкупа не потребовали, но велели Андреа лететь в Лондон. После чего она исчезла.

– И что же вы предлагаете, старший следователь?

– Я ничего не предлагаю. Я ищу совета.

Маккормак смотал леску и начал разбирать удочку.

– Полагаю, вашим людям не надо было бы похищать девочку, чтобы заставить мать делать то, что им нужно. Так что официальную операцию я исключаю. Я имею в виду официальную операцию ИРА.

– Рад это слышать, – сказал Маккормак, засовывая части удочки в полотняный чехол.

– Я подумал, может, это какая-нибудь отколовшаяся группировка?

– Вряд ли, – сказал Маккормак. – Джерри и Мартин такого бы не допустили. Это, старший следователь, не республиканцы. Поищите в другом лагере.

– Наверное, вы правы. Но как им удалось узнать про Андреа?

Маккормак, прищурившись, смотрел на Денема.

– Я мог бы задать тот же вопрос вам.

Денем молча смотрел вдаль.

– Боже мой, – тихо, почти шепотом сказал Маккормак. – Да она же работала на вас!

Денем знал, что отрицать что-либо бесполезно. Он понимал, что, спросив Маккормака про Андреа Шеридан, он раскроет свои карты. И если он ждет от Маккормака помощи, то придется рассказать ему все.

– Долго? – спросил Маккормак.

– С первого дня.

Маккормак медленно покачал головой:

– Боже мой! Сколько ею было сделано бомб, и вы про все знали?

Денем ничего не сказал, только пожал плечами.

– Но ведь погибали люди… Солдаты… Саперы… – Он умолк – до него наконец дошло все. – Вы это инсценировали. Ах, хитрая лиса… – Он достал фляжку, отхлебнул из нее, вытер ладонью губы. – Только не в случае с детьми. Тогда что-то сорвалось. Дети погибли, и она ушла. А вас уволили.

– Кто-то же должен нести ответственность. Она была моим агентом. Но это все давным-давно стало историей.

– Да… Наверное, вы правы.

– Вернемся к нынешнему делу. Вы понимаете, что произойдет, если эта бомба взорвется? Там повсюду будут ее отпечатки пальцев. Так сказать, личная подпись.

– Видимо, именно поэтому они и решили использовать ее. Если их план удастся, мы окажемся в проигрыше – так же, как и вы.

– Значит, вы нам поможете?

– У меня нет другого выбора, – мрачно усмехнулся Маккормак.

Денем швырнул окурок в реку.

– Ага. Мир так переменчив. Итак, кто еще про нее знал? Кроме нас двоих.

Мартин ходил взад-вперед по комнате.

– Мистер Хейс, пожалуйста, попробуйте расслабиться.

Мартин поднял голову – мысли его были где-то далеко-далеко. Невидящим взором он уставился на Картер.

– Может, хотите чаю? Или кофе?

– Наверное, кофе… Да, кофе. Спасибо. – Он снова зашагал по комнате.

Картер и Фаннинг обменялись обеспокоенными взглядами. Картер пожала плечами – о чем поговорить с Мартином, как его отвлечь, она не знала. Картер отправилась за кофе.

Фаннинг предложил Мартину присесть. В кабинете стояли два довольно больших дивана, вполне пригодных для спанья, при нем имелась и небольшая ванная комната, так что Мартину не было необходимости никуда выходить. Патси Эллис четко объяснила: нужно, чтобы Мартин находился в кабинете постоянно, но он и так не выказывал ни малейшего желания его покидать. Уже четыре часа он вышагивал по комнате, время от времени бросая напряженные взгляды на два молчавших телефона. Черный аппарат был переключен на номер Хейсов в Дублине. Белый напрямую связывал с мобильным Патси Эллис.

– Не получается у меня сидеть, – сказал Мартин.

– Вы ничем не можете ей помочь, – сказал Фаннинг. – Сейчас ход за вашей женой. Нам остается одно – ждать.

– А если она не позвонит? Если они ей не разрешат? Этот тип, который в меня стрелял, он ведь был одним из них, так? Он поймет, что дома меня нет. Зачем разрешать Энди звонить мне в Дублин, если он знает, что меня там нет?

– Не знаю, – вынужден был признать Фаннинг. – Патси сказала, что, возможно, вашей жене удастся самой добраться до телефона, без их разрешения. Да, на вас напали, но это совсем не означает, что им известно про ваш отъезд. Может, они решат, что вы вернулись домой.

– Ну, она позвонит, и что? Не всегда же удается установить, откуда поступил звонок.

– Это вы в кино видели, мистер Хейс. На самом деле все не так. Мы можем отследить сигнал за несколько секунд. Даже с мобильного. Если она в Сити, мы определим ее местонахождение с точностью до тридцати метров.

Мартин потер ладонями лицо – словно смахнул слезы, хотя щеки у него были сухие.

– А Кэти? Что с ней? Полиция ее ищет?

– Патси считает, что в местную полицию обращаться не стоит, – ответил, тщательно подбирая слова, Фаннинг. – Мы задействовали своих людей. И еще мы прослушиваем все звонки в Ирландию. Если из Лондона позвонят похитителям, мы об этом сразу узнаем. И найдем их.

– Да ладно вам, Тим… Ну как вы можете прослушивать все разговоры с Ирландией?

Фаннинг не знал, стоит ли посвящать Мартина в суть дела. Очень хотелось его успокоить, но большая часть того, чем занимаются в МИ-5, проходит под грифом «секретно».

Он глубоко вздохнул.

– Это происходит ежедневно, ежечасно. Система называется «Эшелон». Создали ее еще в семидесятых, но в полной мере используют всего несколько лет. Она сделана наподобие американской, разработанной Агентством национальной безопасности, и работает у них, у нас, в Австралии, Канаде и Новой Зеландии. Все контакты по спутниковой, наземной и подземной линиям связи прослеживаются. Можно проконтролировать каждый телефонный разговор, факс, телекс, каждое электронное письмо. «Эшелон» в поисках определенного слова или словосочетания «просматривает» все эти сообщения.

– Фантастика какая-то, – сказал Мартин. – Это какие же масштабы.

– Масштабы огромные, но сейчас компьютеры в тысячи раз мощнее тех, какими мы пользовались двадцать лет назад. Вы работаете с Интернетом?

– Естественно.

– Значит, наверняка обращались к поисковым системам, «Яху», «Альтависта» и так далее. С их помощью вы ищете в Сети материалы на интересующую вас тему. А поиск задаете по слову или словосочетанию, да? – Мартин кивнул. – Так вот, Мартин, Интернет – это устаревшая технология. «Эшелон» – система следующего поколения. Работает она с такой скоростью, какую даже представить себе невозможно. Мы попросим ее отслеживать слова «Кэти» и «мама», и она найдет все разговоры, в которых употребляются оба этих слова. Через несколько секунд мы будем знать, на какой номер звонят и откуда.

Мартин слушал с явным интересом. Теперь, узнав, какие задействованы мощности, он понемногу начал успокаиваться.

– Очень надеюсь, что все так и есть, – сказал Мартин.

Патси Эллис, может, и не одобрила бы того, как подробно Фаннинг рассказал о работе Штаба правительственных служб связи, но Мартину явно стало легче.

Двое мужчин отвезли Денема обратно в Белфаст, где доставили к неприметному зданию на окраине. Один из спутников провел его по коридору, в который выходило множество абсолютно одинаковых серых дверей. Мужчина открыл нужную и кивнул Денему.

– Я подожду вас здесь, сэр.

В комнате без окон стояла звукоизолированная будка, в ней – металлический столик, пластиковый стул и телефон без диска или кнопок. Денем зашел в будку и закрыл за собой дверь. Едва он снял трубку, как мужской голос спросил, с кем он хочет поговорить. Он попросил Патси Эллис. Через несколько секунд раздался ее голос:

– Лайем, как все прошло?

– Честно говоря, лучше, чем я ожидал. Люди вроде Маккормака после перемирия очень переменились.

– Так что он сказал?

– Он назвал четверых из боевой группы Тревор, но он явно знал, что про них нам и так известно. Их группу контролировал Хью Макграт, но этого мы знать не могли – он имел дело только с Ноланом.

– Макграт?

– Маккормак считает, что он тоже мертв. – Денем закурил. – Он исчез еще в девяносто втором.

– Но этот Макграт знал про Тревор?

– Да, безусловно. И еще один доброволец. Мики Герати. Он был снайпером, причем отменным, но, когда его жена умерла от рака, вышел из игры и поселился в Турсо, в Шотландии.

– Я про него выясню. А как насчет другого? Он согласился помочь?

– Пообещал навести справки. Но все не так просто. Мы, Патси, очень многого от него хотим. Если кто пронюхает, что он нам помогает… даже при нынешних обстоятельствах эти люди раздумывать не станут – устроят показательную казнь, чтоб другим неповадно было.

– Он скоро сможет что-нибудь сообщить?

– Этого он и сам не знает. Он попробует поспрашивать, но осторожно. Если узнает, что кто-то исчез, сразу даст мне знать.

– Замечательно, Лайем. Ты здорово поработал.

– Я тут подумал, не проехаться ли мне в Шотландию. Навестить Мики Герати. Это не совсем по пути, но, пока Маккормак со мной не свяжется, пользы от меня все равно никакой.

Патси на мгновение задумалась.

– Да, ты прав, это имеет смысл. Я поговорю с нашим транспортным отделом, уточню, куда они могут тебя отвезти, а уж там тебя встретят.

– Я уже взрослый мальчик. Мне не нужны провожатые.

– Лайем, это сэкономит нам время. Считай наших ребят своими персональными шоферами.

– Ну ладно.

– Да, Лайем, вот еще что. В спецкабинах курить запрещено. От этого приборы портятся.

Денем не смог сдержать улыбки.

Сев на скамейку, Лидия Маккракен обвела взглядом сквер. На ней был голубой костюм, на коленях – дамская сумочка. По скверу прогуливалось человек сорок-пятьдесят: конторские служащие дышали свежим воздухом, перед тем как вернуться за свои компьютеры. Кто-то из них вполне может оказаться среди сотен людей, обреченных погибнуть от взрыва, который раздастся в полукилометре от места, где она сейчас сидела.

Маккракен и раньше помогала устанавливать бомбы, но ни разу не принимала участия в их изготовлении. Она ни минуты не сомневалась в правильности того, что делает, – англичан из Ирландии убрать можно только силой – и, когда пошел так называемый мирный процесс, сочла, что ее предали. Ее младший брат погиб в перестрелке с английскими десантниками в начале восьмидесятых, двое двоюродных братьев – при попытке прорваться через блокпост. Она мечтала отомстить англичанам за страдания, которые они принесли ее стране и ее семье. Иган предложил способ мести: бомба, взорвавшаяся в Сити, положит конец перемирию.

– Неплохой денек, – сказал мужчина в темно-синем костюме, усевшись на другой край скамейки. Черный дипломат он поставил на землю. Это был Иган. Он протянул ей пакет из «Маркса энд Спенсера». – Сандвич хочешь?

Маккракен заглянула в пакет – там лежало два багета.

– Спасибо.

– Как там дела?

– По графику. Куинн, правда, меня беспокоит. Все время пристает к Андреа. Она нервничает, а это нам совсем ни к чему.

– Разберусь, – сказал Иган и показал глазами на дипломат. – С этим поосторожнее.

Маккракен обиженно усмехнулась.

– Я знаю, что делаю.

– Мне это известно. – Иган встал, поправил галстук. – Поэтому я тебя и нанял. Предварительное испытание завтра?

– По графику – да.

– Приведи Куинна.

Маккракен взяла дипломат, осторожно положила его себе на колени.

– Да, так, наверное, будет лучше. Не хочу оставлять его с Андреа наедине.

Иган ушел. Маккракен проследила за тем, как он смешался с толпой мужчин в таких же костюмах и скрылся за углом, после чего встала и пошла в другую сторону. Дипломат она несла очень осторожно – знала, что в нем лежит столько пластита, что, если он взорвется, образуется воронка диаметром метров двадцать.

«Геркулес» приземлился в аэропорту неподалеку от Уика, на северо-западе Шотландии. На сей раз Денема встречал только один человек на стареньком «вольво». Встречающему было за пятьдесят. Он поднял воротник короткой дубленки, пытаясь защититься от пронизывающего ветра.

– Добро пожаловать в Уик! – Он крепко пожал руку Денема. – Гарри Маккени. Прошу прощения за машину. Служебная в ремонте, пришлось пригнать свою.

Денем сел вперед, достал сигареты и спросил:

– Не возражаете, если я закурю?

– С условием, что вторую дадите мне. – Денем прикурил две сигареты, одну протянул Маккени.

– Вот какие имеются сведения, – сказал Маккени. – Майкл Герати, или, как называют его друзья, Мики, живет километрах в пяти к западу от Турсо. Местечко называется Гарриоуэн-Фарм. Там организовал очень дорогие учебные курсы для людей среднего возраста. Занимается с ними альпинизмом, учит управлять каноэ, разбивать лагерь и так далее.

– Ничем предосудительным не занимается?

– Насколько известно, нет.

До Турсо ехали с полчаса, затем, съехав с А882, Маккени повернул на восток. Еще минут через десять он снова повернул, на сей раз на узкую дорогу, и сбросил скорость.

– Это там, впереди, – сказал он.

Фары осветили двухэтажное здание серого камня, с крутой шиферной крышей. Свет нигде не горел. Остановив машину, Маккени забарабанил пальцами по рулю.

– Вот черт!

– Давайте посмотрим за домом, – предложил Денем.

Они вылезли из машины, обошли дом. Денем несколько раз постучал в заднюю дверь. Маккени отошел проверить, не зажегся ли на втором этаже свет, и только покачал головой. Рядом с дверью было большое подъемное окно. Денем прижался лбом к стеклу, пытаясь разглядеть, что там внутри. Это было окно кухни, но признаков жизни за окном не наблюдалось.

Маккени изучил дверной замок.

– Врезной, – объявил он. – Без инструментов не справиться. А взлома я не планировал.

Он подошел к сараю, осмотрел висевший на нем замок.

– Вот это – другое дело, – сказал он.

Вскрыв замок за тридцать секунд, Маккени зашел в сарай и вынес оттуда здоровенную лопату. Улыбнувшись Денему, он подошел к подъемному окну и вставил край лопаты между подоконником и рамой. Надавил на ручку лопаты, и рама подалась.

– Вы этому в МИ-5 научились? – криво усмехнулся Денем.

– Ошибки молодости, – ответил Маккени и, открыв окно, полез в дом.

Ключ торчал с внутренней стороны двери. Через несколько секунд в кухне зажегся свет, дверь отворилась, Маккени жестом пригласил Денема войти. Под прорезью для почты валялась груда корреспонденции.

– Проверьте спальню, – сказал Денем.

Маккени пошел наверх, а Денем шагнул в соседнюю с кухней комнату. Это оказался кабинет – по одной стене книжные полки от пола до потолка, остальные обиты деревянными панелями, на них – гравюры с охотничьими собаками. Мебель крепкая, но довольно обшарпанная, просиженные кожаные кресла, огромный письменный стол, на нем – медная лампа. Денем сел за стол, выдвинул верхний ящик. Он оказался набит какими-то документами, и Денем вытащил всю пачку. Самая свежая бумага, трехмесячной давности, была письмом из банка с просьбой позвонить управляющему по поводу превышения кредита. Во втором ящике он обнаружил дневник, в который Герати записывал, когда и с какой группой он занимался. Последняя запись была сделана пять месяцев назад. Судя по всему, дела уже давно шли из рук вон плохо.

Маккени спустился вниз. Денем услышал, как он по пути в кабинет прихватил с пола почту.

– Почты накопилось за три месяца, – сказал Маккени. – В шкафу пустых вешалок нет, зубная щетка на месте. Ваше мнение?

– Думаю, надо как следует осмотреть дом.

Денем встал. Из кухни одна дверь вела в подвал. Денем подергал ее – заперта. Он обернулся к Маккени.

– А с этим ошибки молодости разобраться помогут?

Маккени, усмехнувшись, снова взялся за лопату, вставил ее между дверью и косяком, надавил на ручку. Дерево треснуло, дверь открылась.

Денем поморщился. Из подвала поднималась волна душного зловония. Он прикрыл лицо носовым платком и нашарил на стене выключатель. Маккени, тоже не выдержав отвратительного запаха, замотал лицо кухонным полотенцем и только тогда спустился за Денемом.

На стене подвала напротив лестницы висело альпинистское снаряжение. В углу стоял металлический контейнер. Денем открыл крышку, и запах стал еще сильнее. Денем отвернулся – его тошнило. Маккени заглянул в контейнер. В нем лежало согнутое пополам тело, обернутое черными мешками для мусора.

Маккени подошел к стене, порылся в альпинистском снаряжении, нашел крюк, надорвал им один из мешков.

– Бог ты мой! – выговорил он через силу.

Денем отступил в сторону. Он давно уже не имел дела с трупами, но запаха разлагающейся плоти забыть невозможно. Задержав дыхание, он снова шагнул к контейнеру. В рубашке Герати было две дыры, на ней запеклась кровь. Мизинец и безымянный палец были отрублены. Маккени поморщился.

– Что ж, теперь все понятно, – сказал Денем и закрыл контейнер. – Вы, Гарри, приберитесь здесь, а я позвоню Патси, сообщу ей печальные новости.

Зеленоглазая позвала Энди и показала ей видеокассету.

– Вот что пришло, – сказала она и сунула кассету в видеомагнитофон.

На экране появилась Кэти. Это была короткая запись, секунд двадцать, не больше. Кэти сказала, что сегодня понедельник, что она в порядке, что хочет домой, к маме и папе. Вид у нее был напуганный, голос дрожал. Энди смотрела, зажав ладонью рот.

– Она боится! – сказала Энди. – Я хочу с ней поговорить.

– Ты только что убедилась, что с ней все в порядке, – возразила Зеленоглазая.

Она пододвинула к себе дипломат Игана, отперла замки и открыла крышку, чтобы Энди могла увидеть его содержимое. Там лежало шестнадцать продолговатых батончиков, похожих на ярко-желтый марципан. Это был пластит.

Из пакета «Маркс энд Спенсер» Зеленоглазая вынула два багета, один разломила. Внутри находились четыре металлические трубки с торчавшими из них проводами, каждая сантиметров десять длиной и толщиной с карандаш. Во втором багете было еще четыре трубки.

Андреа взяла одну и узнала в ней электрический детонатор – точно такие она использовала, когда делала бомбы для ИРА. Дрожащей рукой она положила детонатор на стол. Содержимое дипломата и пакета напомнило ей о том, изготовлением какого чудовищного устройства она занимается.

– Годятся? – спросила Зеленоглазая.

Энди кивнула.

– Завтра сделаешь нам небольшую бомбу. Для проверки.

– Зачем? – испугалась Энди.

– Зачем – тебя не касается. Сделаешь, и все. Если не сработает – тогда, Андреа, берегись.

День восьмой

Когда вошел Денем, Патси Эллис сидела за столом и просматривала документы.

– Доброе утро, Лайем! Выспался?

Денем неопределенно хмыкнул. В Лондон он вернулся на рассвете и сумел совсем немного вздремнуть на диване в кабинете наверху.

Зазвонил один из трех стоявших на столе Патси телефонов, она сняла трубку. Слушая, что ей говорят, она записала что-то в блокнот, затем встала и бросила трубку на рычаг.

– Все в комнату для совещаний, – сказала она. – Удалось опознать водителя.

Денем пошел следом за ней по коридору. По дороге она громко созывала всех на совещание. Вместе с ней к комнате подошло человек пятнадцать.

Патси направилась к доске, на которой были вывешены фотографии Андреа и членов ее боевой группы.

– Нам – спасибо старшему следователю Денему – стало известно, кто предал Тревор. Снайпер ИРА Мики Герати. Несколько недель назад его пытали, а затем убили – по-видимому получив сведения о Тревор.

Она помолчала, затем указала на кадр с фургоном, выезжающим с автостоянки в Ковент-Гарден.

– Теперь – самое интересное. Удалось определить личность водителя фургона. Это некий Марк Грэм Куинн. Двадцатипятилетний уголовник. Его несколько раз арестовывали по обвинению в вооруженном грабеже. Но он всегда выходил сухим из воды – перед судом свидетели почему-то отказывались от своих показаний. Его отпечатки пальцев идентичны обнаруженным на одном из стояночных талонов, а нашим лаборантам удалось установить сходство фотографии в фургоне со снимком из полицейских архивов. Кто пассажир, нам пока неизвестно, но у него на плече удалось рассмотреть татуировку – льва, прыгающего на крест Святого Георгия.

– Итак, мы имеем профессионального преступника, работающего, как мы можем предположить, в паре с протестантом-экстремистом. Они похитили женщину, которая делала бомбы для ИРА. Просто какая-то сборная солянка. Лайза, есть что-нибудь о садоводческой фирме?

Лайза Дэвис покачала головой.

– Это не ее фургон. Похоже, похитители сами нарисовали на нем логотип. Но фургон мы проверяем.

– Ладно, держите меня в курсе. А вы все посылайте агентов на поиски Куинна. Только пусть действуют крайне осторожно.

Энди, отвернувшись в сторону, чтобы не надышаться парами, припаяла медный провод к выводу микросхемы электронного будильника. Зеленоглазая взяла детонатор и начала распутывать два переплетенных проводка, торчавших у него на конце.

– Я думала, они будут разноцветными, – сказала она.

Энди подняла голову:

– Направление тока не имеет значения. Поэтому в разных цветах необходимости нет.

– Значит, все эти разговоры из кино – «черный провод перерезать или красный» – это чушь?

Энди усмехнулась:

– Специалист не станет обрезать провода, ведущие к детонатору. Незачем – достаточно вытащить детонатор, и все.

Зеленоглазая продолжала распутывать провода. Энди, заметив это, сказала:

– Не надо разделять провода. Если возникнут электромагнитные наводки, между проводами может проскочить искра, и детонатор взорвется. Вам руку оторвет.

Зеленоглазая, вздрогнув, отложила детонатор.

– Это называется закон электромагнитной индукции, – объяснила Энди, настраивая будильник. – Вы хотели поставить на пять минут?

– Да, он сказал, на пять.

Энди проверила установку: 300 секунд. Показала Зеленоглазой, на какие кнопки нажимать, чтобы включить часовой механизм.

– Именно из-за электромагнитной индукции столько бомб взрывается раньше времени. Взрыв может вызвать любой источник радиоизлучения: полицейская рация, телевизор, самые обычные бытовые приборы – холодильники, стереосистемы. – Энди говорила излишне торопливо, но ей нужно было отвлечь Зеленоглазую, чтобы та не заметила своей ошибки. Значит, кто-то говорит ей, что делать. Кто-то велел ей поставить часовой механизм на пять минут.

– Помните, как в Олдвиче погиб террорист ИРА? Бомба, которую он вез, взорвалась в автобусе.

– Помню, – кивнула Зеленоглазая.

– В газетах писали, что это случилось из-за того, что парень рядом с ним слушал плеер. Сделал громкость побольше, вот и бабахнуло. Это и есть электромагнитная индукция.

– Опасное занятие, – задумчиво покачала головой Зеленоглазая.

– Эта маленькая бомба… Вы хотите провести испытание, да? – спросила Энди.

– Хотим убедиться в том, что все это взрывается.

– Вы что, думаете, я вас обману? Думаете, я буду рисковать жизнью собственной дочери?

– Если ты все сделала правильно, волноваться тебе не о чем.

Лайем Денем вошел в комнату для совещаний. За столом Патси о чем-то беседовала с Лайзой Дэвис.

– Лайем! – подняла голову Патси. – Кажется, мы нашли фургон, в котором увезли Андреа. За прошедшие два месяца он шесть раз приезжал в Сити. Последний раз – три дня назад.

Лайза протянула Денему распечатку. Там были перечислены все даты со временем прибытия и убытия. Первая – приблизительно за неделю до похищения Кэти.

– Полиция Сити, – ответила Патси на немой вопрос Денема. – Они ведут учет всех транспортных средств в центре. Почти со стопроцентной уверенностью можно сказать, что террористы выбрали своей мишенью Лондон.

Денем вернул распечатку Лайзе.

– Что теперь? – спросил он.

– Мы собираемся проинформировать полицию Сити. Пусть ищут фургон. Пока не узнаем, где находится бомба, больше ничего сделать нельзя.

Лайза сосредоточенно наморщила лоб:

– Может, надо предупредить людей – пусть не посещают Сити?

Патси встала, отрицательно покачала головой:

– Ни в коем случае. Начнется паника. Жизнь в Сити замрет. А это – убытки на миллиарды фунтов.

– Может, они этого и добиваются? – предположил Денем.

– Как это? – не поняла Патси.

– Может, дело не в политике, а в деньгах? Если бы террористы преследовали политические цели, они нашли бы для своего спектакля место попроще.

– Это в том случае, Лайем, если им нужен только спектакль.

– Шесть поездок? Фургон использовали для перевозки оборудования. По-видимому, его довольно много, так что можно предположить, что бомба будет немаленькая. Не стали бы они все это затевать, чтобы собрать несколько маленьких.

– Ты так считаешь? Думаешь, они собирают бомбу прямо на месте?

– Очень на то похоже.

Патси обдумала слова Денема, взглянула на часы.

– Через несколько минут появится Хетерингтон. Надо изложить все это ему.

– Погоди, не убегай. Еще одно. Как насчет девочки? – спросил Денем.

Патси взяла Денема за локоть и отвела в дальний угол.

– Лайем, тут вопрос приоритетов. Мы обезвредим бомбу. Арестуем всех действующих лиц. А потом вернем девочку. Действовать будем только в таком порядке.

– Ну, может, ты и права, – тяжело вздохнул Лайем.

– От Маккормака никаких известий?

– Пока нет. Я ему позвоню.

Патси снова взглянула на часы:

– Мне пора. Поговорим попозже, ладно?

Денем смотрел ей вслед. Конечно, она права. Бомба важнее, чем Кэти. Но оттого, что решение логично, принимать его не легче. Много лет назад Денем потерял ребенка, и этой боли он не пожелал бы никому. Он закурил и отправился на поиски свободного кабинета, чтобы оттуда позвонить Маккормаку.

– А, Лайем, это вы! – приветствовал его член ИРА. – Я должен был сразу догадаться. Вы, наверное, за именами? – усмехнулся Маккормак. – Действуете по плану?

– Томас, тут многое произошло. Вы кого-нибудь нашли?

– Пока одного. Это Джордж Макивой. Знаете такого?

– Слышал. Это тот, что расправился с десятерыми в Лонг-Кеше?

– Именно. Он работал в Гражданском управлении. Живет в Дандолке, с братом, но его уже больше месяца никто не видел.

– Чем он занимался в отряде?

– А вы как думаете?

– Похищения?

Короткая пауза.

– Понимаю, о чем вы. Да, он вполне мог быть одним из тех, кто похитил девочку.

– Не дадите мне его адрес?

Маккормак сообщил Денему адрес, тот записал его в блокнот.

– Больше никто не исчез? – спросил он.

– Ни про кого больше не знаю. Вы поговорили с Герати?

Денем заколебался. Маккормак тут же это заметил.

– Что случилось?

– Томас, он мертв. Его убили. Кто-то его пытал – предположительно, чтобы получить информацию об Андреа Шеридан.

– Черт… – тихо сказал Маккормак. – Отличный был парень.

Денем ничего не сказал. Герати был снайпером ИРА, и за ним числился не один десяток жертв. Смерть этого человека его не обрадовала, но печалиться о нем он не собирался.

– Кто этим занимается?

Денем объяснил, что им пришлось оставить тело там, где они его нашли, в подвале дома Герати.

– Сделайте одолжение, – попросил Маккормак. – Позвоните мне, когда все закончится. Я возьму это на себя.

Денем пообещал, что так и сделает. Наверное, ИРА похоронит Герати с армейскими почестями. Да, они будут чествовать человека, который был активным членом террористической организации, но отказать Маккормаку Денем не мог.

Дверь в кабинет Джейсона Хетерингтона была приоткрыта, но Патси все же постучалась. Он сидел за столом и читал, водрузив на нос старомодное пенсне, какие-то бумаги. На нем был темно-синий, в тоненькую полоску костюм, крахмальная рубашка и галстук клуба «Гаррик».

– Патси, дорогая, спасибо, что заглянула.

Хетерингтон был заместителем генерального директора по оперативной работе, вторым человеком в МИ-5. Он отвечал за оперативную работу всего агентства и в течение последних десяти лет был непосредственным начальником Патси.

– Какие новости?

– Это наверняка будет в Лондоне, – сказала она, усаживаясь напротив Хетерингтона.

Хетерингтон снял пенсне и аккуратно положил его на папку с документами.

– Это не очень хорошо.

Патси улыбнулась: «не очень хорошо» – мягко сказано.

– Их фургон несколько раз приезжал в Сити.

– Как предполагаете действовать?

– Мы, естественно, ищем фургон. И Куинна. Мы свяжемся с полицией, но причин объяснять не будем. Попросим, если фургон будет найден, сообщить нам об этом, но больше ничего не предпринимать. Мы предполагаем, что бомбу делают где-то в Сити, поэтому сейчас просматриваем все договоры аренды, заключенные за последние полгода.

– А как насчет прослушивания телефонов?

– Мы подключили правительственную службу связи. «Бритиш телеком» и «Телеком Эйреанн» тоже задействованы.

– Снова стреляем издалека?

Патси мрачно поморщилась – она и сама прекрасно понимала, как мало у них зацепок.

– Она уже один раз звонила мужу. Мы надеемся, что она сумеет позвонить еще. – Патси говорила быстро, чтобы Хетерингтон не успел ее перебить. – Есть надежда, что Андреа удастся добраться до телефона самостоятельно и позвонить мужу без их ведома. Еще вероятнее, что она попытается связаться с дочерью. У похитителей нет оснований запрещать ей это.

– При условии, что она еще жива. – Несколько мгновений они сидели молча. – Каковы их возможные мишени?

– Если дело политическое, мишенью может стать все, что угодно, – от Лондонской биржи до Банка Англии. Они могут взорвать «Нэшнл Вестминстер банк» или «Ллойдз».

– Но мы можем хотя бы охрану там усилить?

– Джейсон, мне бы очень не хотелось сообщать что-либо полиции. Стоит одному полицейскому посоветовать жене держаться подальше от Сити, как тут же поползут слухи. Я предпочла бы подольше держать все в тайне. Но с Херефордом пора связаться. Когда мы будем готовы, действовать придется очень быстро. В казармах у Риджентс-парк расквартирована спецгруппа, но я подумала, не привлечь ли еще и подразделение антитеррора.

Хетерингтон кивнул:

– Согласен.

– Лондонскую полицию я бы хотела задействовать как можно меньше.

Хетерингтон снова нацепил пенсне и взглянул на Патси поверх стекол.

– Если у нас что-то не получится, а к полиции мы не обратимся, комиссар сделает все, чтобы свалить вину на нас, – предостерег он. – Полетят комья грязи, и все – в нас. Конкретно – в меня и в тебя.

– Джейсон, я все это понимаю. Но чем больше людей участвует, тем больше шансов, что что-то сорвется.

– Ну, хорошо, – сказал Хетерингтон. – Постараюсь получить добро. Так сказать, переложить ответственность.

Он снова взялся за папку с документами, давая понять, что разговор закончен.

Энди проверила, крепко ли сидит респиратор, надела пластиковые очки. Зеленоглазая никак не могла приладить респиратор поверх шлема.

– Зачем нам эти штуки? – спросила она.

– Чтобы алюминий не попал в легкие и глаза, – объяснила Энди.

Они стояли у трех выстроенных в ряд столов, на которых лежали контейнеры с высушенной аммиачной селитрой, алюминиевым порошком, стиральным порошком, опилками и канистры с дизельным топливом.

Энди показала Зеленоглазой, как отмерять нужное количество всех ингредиентов.

– А зачем нужны алюминиевый порошок и дизельное топливо?

– Благодаря дизельному топливу алюминий лучше слипается с селитрой, – объяснила Энди, размешивая полученную массу деревянной ложкой. – Алюминий же повышает взрывную силу.

– А опилки и стиральный порошок?

– Они уменьшают плотность смеси. Чем выше плотность смеси, тем труднее ее взорвать.

Они отнесли контейнеры к сушилкам, загрузили по одному в каждую.

– Достаточно десяти минут на медленной скорости, – сказала Энди.

– Сколько времени уйдет на две тонны?

Энди быстро подсчитала в уме и сказала:

– Около суток.

Зеленоглазая подошла к столу, где Энди собирала электрическую цепь.

– Уже готова? – спросила она.

– Я проверила ее раз десять, с лампочкой, – ответила Энди. – Детонаторы поставлю в самый последний момент.

– Детонаторы? Одного недостаточно?

– Надежнее использовать несколько. Бывает, они не срабатывают. В Белфасте ставили по три. Если бы в руках военных оказалось несработавшее устройство, на нем стояла бы «подпись» ИРА.

– В каком смысле подпись?

– Стиль. Принцип сборки. У каждого, кто делает бомбы, есть собственная манера, уникальная – как подпись.

Энди искоса взглянула на Зеленоглазую. Известно ли ей про подпись? А тому, на кого она работает? Об этом можно узнать, только задав вопрос в лоб, но Энди на правдивый ответ не рассчитывала. Если ее заставили собрать бомбу, чтобы все выглядело так, будто это дело рук ИРА, то вряд ли ей в этом сознаются.

– Покажи-ка еще раз, как устанавливать время, – велела Зеленоглазая.

Энди повторила все манипуляции, вместо детонаторов поставив лампочки. Они замигали, как раз когда барабанные сушилки закончили работу.

Через полчаса на столе лежало в контейнерах двадцать пять килограммов взрывчатки. Зеленоглазая достала из коробки резиновые перчатки, надела их.

– Ты когда готовила взрывчатку, перчатки надевала?

Энди покачала головой.

– Нет. Это все равно что пирожки лепить в перчатках.

Зеленоглазая кивнула, положила на соседний стол дипломат, открыла его.

Энди сняла крышку с одного из контейнеров. Смесь получилась консистенции теста и все еще сильно пахла селитрой. Две порции она выложила в дипломат, разровняла все руками.

– Вы это сейчас унесете? – спросила Энди. – Если нет, то лучше заранее не активизировать.

Зеленоглазая посмотрела на часы:

– Заберем, как только будет готово.

Энди кивнула:

– Хорошо. Только помните про электромагнитную индукцию. Держитесь подальше от электрооборудования. – Она показала рукой на сушилки и духовки. – Надо все это обесточить. И помните, никаких мобильных телефонов.

Энди не знала наверняка, действуют ли на электрическую цепь мобильники. Но ей хотелось, чтобы Зеленоглазая оставила свой аппарат в портфеле.

– Это ведь безопасно, да? – спросила Зеленоглазая.

Энди поморщилась.

– Это – бомба. – Она дотронулась до дипломата. – Когда взорвется, убьет всех в радиусе сто метров. Так что «безопасно» – не самое подходящее слово.

Она сделала в смеси углубление десять на десять сантиметров. Затем вскрыла упаковку пластита, положила его в углубление, утрамбовала ладонями. Электрическую цепь Энди установила поверх пластита, затолкала в пластит два детонатора так, что виднелись только их кончики, осторожно положила в крышку дипломата часы и идущие от них проводки. После чего Энди открыла еще два контейнера и выложила в дипломат оставшуюся смесь селитры с алюминием. Часы она прикрыла полиэтиленовыми пакетами, чтобы не повредить их, когда закроется крышка.

– Вот и все, – сказала Энди. – Взорваться это сможет только после того, как вы установите время. Держите дипломат горизонтально. Если возьмете за ручку, все сдвинется.

– Странно я буду выглядеть, неся его в таком положении.

Энди пожала плечами:

– А уж это не моя проблема.

Зеленоглазая сняла перчатки.

– Ну ладно, пойду переоденусь. Как только мы унесем дипломат, начинай готовить остальную взрывчатку. Она понадобится завтра.

– Завтра?

– Ты смесь готовь, – сказала Зеленоглазая и ушла.

Энди трясло. Завтра? Нужно как-то их остановить! Но как?

Как предотвратить взрыв, не поставив под угрозу жизнь Кэти?

Через несколько минут появилась Зеленоглазая. Она переоделась в синий костюм и туфли на каблуках. От этого ее вязаный шлем выглядел еще более зловеще. За ней шел Бегун. Он тоже переоделся – в куртку и джинсы.

Зеленоглазая кивнула Борцу:

– Вернемся вечером. Приглядывай за ней.

Джейсон Хетерингтон вошел в комнату для совещаний в сопровождении коротко стриженного блондина лет двадцати с небольшим. Молодой человек обвел присутствующих проницательным взглядом. На нем была салатовая фуфайка, поверх нее – темно-коричневая кожаная куртка, джинсы «рэнглер» и кроссовки «найк». Больше всего он походил на мелкого наркоторговца.

– А, вот она, – пробормотал Хетерингтон, заметив Патси Эллис, сидевшую за компьютером. – Патси, позволь представить тебе капитана Пейна из спецгруппы. Он и его люди только что прибыли из Херефорда. Они сейчас в спортивном зале распаковывают снаряжение.

Пейн протянул Патси руку:

– Меня зовут Стюарт.

Патси пожала руку. Ладонь сильная, сухая, но всю свою силу он демонстрировать не стал.

– Патси Эллис, – сказала она. – Рада, что вы к нам присоединились, Стюарт.

Хетерингтон жестом пригласил обоих пройти к нему в кабинет.

– Есть все основания полагать, что они в Сити, – сказала Патси. – Нам удалось установить личность одного из них, он уголовник, специализировался на вооруженном грабеже.

Пейн нахмурился, почесал в затылке.

– Я думал, это акция ИРА.

– Бомбу делает человек из ИРА. Но работает она под принуждением. Ее дочь похитили и пригрозили, что, если она откажется сотрудничать, девочку убьют. Мы полагаем, что бомба уже в Сити, но наверняка ничего не знаем.

– Значит, придется играть с листа? Без репетиций?

– Увы, да, – сказала Патси.

– Это у нас получается лучше всего, – задорно улыбнулся Пейн.

Маккракен и Куинн встретились с Иганом у бензоколонки на шоссе M1, за Лутоном.

– Как дела? – спросил он, сев в машину.

– Все по графику, – ответила Маккракен. – Завтра днем.

– Замечательно, – сказал Иган.

Он откинулся на спинку сиденья, и Куинн повел машину в сторону Милтон-Кейнс.

Иган велел ехать со скоростью сто километров в час, не больше, но все равно они добрались до промзоны меньше чем за полчаса. Иган вышел, отпер ворота, и Куинн припарковал «вольво» рядом с фургоном. Маккракен и Куинн вылезли из машины, а Иган открыл багажник и взглянул на дипломат. Его всегда удивляло, что нечто с виду совершенно невинное имеет такую разрушительную силу. Полтора кубических дециметра химикатов, проводов на десять пенсов, и этим можно взорвать целое огромное здание. Иган натянул резиновые перчатки.

Маккракен отперла фургон, а Иган осторожно вынул из багажника дипломат и отнес его в фургон. Сзади к нему подошел Куинн.

– Может, переставить «вольво» за ворота? – спросил он.

Иган покачал головой.

– Доставай бензин, полей тут все.

Куинн подошел к стоявшим в ряд красным канистрам с бензином, взял две. Маккракен наблюдала за тем, как Иган открывает дипломат.

– А перчатки зачем? – поинтересовалась она. – Все равно же все сгорит.

Иган обернулся к ней.

– Теперь научились получать отпечатки пальцев почти со всего. Даже после взрыва. И ДНК тоже. Достаточно нескольких клеток кожи, одной волосинки. После взрыва сюда понаедет куча полицейских. Я хочу, чтобы они нашли только отпечатки пальцев этой женщины. – Он взглянул на свой «ролекс», сверил со временем на часах взрывного устройства. – Ну, показывай, что делать.

Маккракен объяснила, как завести будильник, он нажал на нужную кнопку.

– Отлично, – сказал Иган. – Через пять минут.

Нажав на кнопку, он пробудил зверя. Теперь бомба ожила.

Налилась смертоносной силой. Он опустил крышку дипломата, закрыл дверцу фургона.

– Надо вывести «вольво», – сказал он.

Маккракен села за руль и выехала за ворота.

Куинн, вылив две канистры бензина, отправился за следующими. Иган снова взглянул на часы. Оставалось чуть больше четырех минут. Времени вполне достаточно.

Он подошел к Куинну, который поливал бензином коридор, вытащил из кармана куртки автоматический пистолет, стукнул Куинна по затылку. Тот без звука упал, и Иган едва успел подхватить выпавшую из его рук канистру. Взвалив потерявшего сознание Куинна на плечи, он потащил его и полупустую канистру к фургону. Усадив Куинна за руль, Иган вылил остатки бензина на машину и снова взглянул на часы. Две минуты. Пора уходить.

Маккракен мотор «вольво» не глушила.

– Времени почти не осталось, – сказала она.

– Еще девяносто секунд, – сказал он, садясь рядом с ней. – Все равно на взрыв надо посмотреть.

– А где Марк? – спросила она обеспокоенно.

– Марк с нами не едет, – сказал Иган, снимая перчатки.

– Как это?

– Давай поговорим по дороге.

«Вольво» тронулся с места. Иган обернулся проверить, не видит ли их кто, но кругом не было ни души. Маккракен вывела машину на шоссе к Милтон-Кейнс.

– Что там произошло? – спросила Маккракен.

– Ты же сама сказала, что незачем брать на себя лишнюю ответственность. И уж совсем ни к чему, чтобы Андреа поминутно оглядывалась на Куинна. – Он взглянул на часы. – Десять секунд. Девять. Восемь. Семь. Шесть.

Над зданием фабрики взмыл столп света. Секундой спустя раздался глухой удар, который они не только услышали, но и ощутили.

Иган посмотрел на часы и нахмурился:

– На пять секунд раньше.

Он перевел взгляд на горящее здание. Оно было целиком объято пламенем. Клубы дыма поднимались к небу. Когда приедут пожарные, здесь не останется ничего.

– И это всего двадцать пять килограммов… – сказала Маккракен.

– Впечатляет, а? Андреа свое дело знает. Представляешь, как все разворотит двухтонная бомба?

Маккракен пожала плечами.

– Это будет ужасно, Лидия. Просто ужасно.

Мартин потянулся к черному телефону, но Фаннинг покачал головой, и он отдернул руку.

– Все время хочется проверить, работают ли они, – объяснил Мартин.

– Отлично работают. – Фаннинг пригладил волосы, показал на магнитофон: – Он постоянно отслеживает сигнал. Если на линии возникнут проблемы, зажжется красная лампочка. Расслабьтесь.

– Не могу я расслабиться! – Мартин встал и заходил по кабинету. Картер и Денем наблюдали за ним, сидя на диване. – А если она не позвонит? Если ей не разрешат?

Картер поднялась с дивана и подошла к Мартину.

– Постарайтесь успокоиться. Когда она позвонит, похитители будут слушать, о чем она говорит. Если они заподозрят, что вы не один, они немедленно прервут разговор. Вам надо держать себя в руках.

Открылась дверь, на пороге показалась Патси Эллис.

– Был взрыв, – сказала она. – В Милтон-Кейнс.

Мартин согнулся, словно его ударили под дых. Он пытался что-то сказать, но не мог выговорить ни слова. Милтон-Кейнс? Какое это имеет отношение к Энди?

– Сядьте, Мартин, – сказала Патси.

Картер взяла его под руку, усадила на стул.

– Мы понятия не имеем, что там произошло, – продолжала Патси. – Знаем только, что в промзоне за Милтон-Кейнс был взрыв. По предварительным данным, взорвалась машина, стоявшая на территории фабрики. Один человек погиб.

– Только один? – переспросил Денем.

– Насколько известно, да.

Денем подошел к Мартину, сел с ним рядом.

– Это хорошие новости, Мартин. Ее бы один на один с бомбой не оставили. Если бы это была авария, было бы больше погибших. – Он поскреб родимое пятно на шее. – И ей совершенно незачем было отправляться в Милтон-Кейнс. На Милтон-Кейнс террористы бомбы тратить не станут.

О'Киф резко обернулся, но, увидев Маккракен, тут же успокоился. Она, заметив его реакцию, усмехнулась. Он опустил респиратор.

– Не слышал тебя. Сушилки гудят.

– Понятно. Где Андреа?

– Пошла попить. – Он заглянул ей за спину. – А где Куинн?

– Куинна с нами больше нет.

– Как это? Он что, слинял?

– Не совсем. – Она взглянула на ряды черных пластиковых мешков и нахмурилась: – Это все?

– А ты знаешь, какая это собачья работа? И сушилок всего две.

– К завтраму все должно быть готово, иначе Иган выйдет на тропу войны.

– Будет готово. Но Куинн бы нам не помешал.

– Куинн мертв. Он взорвался вместе с фургоном.

О'Киф отложил деревянную мешалку.

– Что, черт возьми, произошло?

Маккракен объяснила, что сделал Иган. И почему. О'Киф молча ее выслушал.

– Этот Иган – жестокий тип. Ты ему доверяешь?

– Пока что он выполнял все, что обещал. Выплатил вперед треть суммы, снял эту контору, привез пластит. Он – профессионал, и он платит. Остальное значения не имеет.

– Может, и так. Но с ним надо быть настороже.

Одна из сушилок закончила цикл, О'Киф подошел к ней.

– Я схожу за Андреа, – сказала Маккракен. – Поскольку Куинна с нами больше нет, ей придется поднапрячься.

Энди щелкнула кодовым замком, вернув его в исходное положение. Замок открывался на 864. Получилось! Она провела в кабинете уже десять минут. Дольше засиживаться нельзя, не то Борец что-нибудь заподозрит.

Она поставила второй замок на 000 и стала прорабатывать все комбинации заново. И тут ее осенило: на своем дипломате она устанавливала оба замка на одно и то же число. Может, Зеленоглазая сделала то же самое? Энди набрала 864, молча помолилась и нажала на замок. Он, тихонько щелкнув, открылся. Сердце у нее громко стучало. Но только она собралась открыть дипломат, как услышала в коридоре шаги.

Энди захлопнула дипломат, сунула его под стол, и тут дверь распахнулась. Вошла Зеленоглазая.

– Что, черт подери, творится? – спросила она злобно. – Ты должна работать, а не сидеть тут и прохлаждаться.

Энди взяла сандвич с курятиной.

– Но поесть-то я могу?

Зеленоглазая махнула рукой в сторону двери.

– Там поешь.

Энди даже не пошевелилась.

– Мне тут пришла в голову одна идея, – сказала она, глядя на видеомагнитофон. – Насчет установки времени.

– Это другое дело. Та бомба взорвалась раньше, на целых пять секунд. Почему такое могло случиться?

– Наверное, с микросхемой что-то не то. – Она подошла к видеомагнитофону, показала на мерцавший в углу циферблат. – Думаю, такие часы будет легче установить. Я уже однажды это делала.

Зеленоглазая задумчиво кивнула:

– Ладно. Как скажешь.

Энди отсоединила видеомагнитофон и вынесла его из комнаты. Зеленоглазая обвела взглядом комнату и, пожав плечами, вышла за ней следом.

День девятый

Мартин поднял голову и спросил вошедшего в комнату Денема:

– Новости есть?

Денем сел напротив Мартина.

– В Милтон-Кейнс взорвался тот самый фургон, который мы искали.

– Господи! А что, если в нем была Энди?

Денем покачал головой.

– Она настоящий профессионал, такой ошибки не допустит. Бомба не могла взорваться случайно.

– А вдруг они решили ее убить? И нарочно подорвали?

Денем закурил, выпустил в потолок струю дыма.

– Если бы они хотели ее убить, они бы обошлись без бомбы и не стали бы это делать в Милтон-Кейнс. Может, они решили проверить взрывчатку. Или хотели избавиться от фургона.

– Лайем, вы женаты? – спросил Мартин.

Денем кивнул:

– Скоро тридцать лет как.

– Дети есть?

Денем ответил через силу:

– Была дочь. Она давно умерла. От лейкемии.

– Боже мой! Очень вам сочувствую.

– Ей было двенадцать. Болела два года, все время по больницам. Химиотерапия. Облучение. Мне порой кажется, я ее помню только в бейсбольной кепке. – Он глубоко затянулся.

– Дети не должны умирать раньше родителей, – тихо сказал Мартин. – Если с Кэти что-нибудь случится…

– Мы найдем ее, – твердо пообещал Денем.

Мартин в упор посмотрел на него:

– Вы должны найти их обеих, Лайем. Если они умрут, я жить не смогу.

Денем взял Мартина за руку.

– До этого не дойдет.

Мартин только покачал головой и потер переносицу – боялся заплакать.

Выйдя из кабинета, Денем спустился на лифте вниз и, выйдя из Темз-хаус, натянул свою твидовую кепочку и зашагал к реке. По привычке он несколько раз оглянулся, но за ним никто не следил. Он прошел мимо нескольких телефонных будок, выбрал одну, стоявшую в переулке, зашел туда и набрал дублинский номер. Он не звонил Имонну Хогану больше десяти лет, однако, когда понадобилось, номер тут же всплыл из глубин памяти.

Снял трубку не Хоган, но секретарша тут же соединила с ним Денема.

– Лайем, старый негодник! Ну, как отдыхается на пенсии? – спросил Хоган.

– Не все так спокойно, как я рассчитывал. Слушай, Имонн, мне с тобой надо посоветоваться. Говорить можешь?

– Конечно.

– Насчет Джорджа Макивоя. Помнишь такого?

– Увы, да. Делал грязную работу для Гражданского управления ИРА, так?

– Он самый. Понимаешь, я думаю, Макивой замешан в одном деле по вашему ведомству.

Пауза длилась несколько секунд.

– Ты это про Кэти Хейс? Мне велели этим делом больше не заниматься, сказали, его ведут вышестоящие организации. Я тебя правильно понял?

Денем чуть не выругался.

– Имонн, ты же знаешь, я не могу сказать тебе ничего определенного. Но я буду тебе очень благодарен, если ты мне сообщишь о появлении Макивоя, так сказать, неофициально. – Он назвал Хогану номер мобильного, который дала ему Патси. – Учти, это мобильный, так что говорить по нему не совсем безопасно.

– Обычное дело, – сказал Хоган. – Ладно, я включу его в список тех, за кем ведется наблюдение. Только будь осторожен, Лайем. Для рыцаря плаща и кинжала ты уже староват.

Денем только хмыкнул и повесил трубку.

Кэти сидела за столиком и листала комиксы, которые принес Хороший Человек. Надо отсюда сбежать, подумала она. Только как? Из подвала один путь – по лестнице. В прошлый раз она кинулась в кухню, и это было ошибкой, потому что там сидел второй охранник. Надо было бежать в другую сторону, к входной двери. Может, ей удалось бы выбраться из дома и позвать кого-нибудь на помощь.

Кэти взглянула на висевшую под потолком одинокую лампочку. Надо спрятаться в темноте и промчаться по лестнице, пока они ее не увидели. Она свернула в трубочку журнал и запустила им в лампу. Если удастся в нее попасть, свет погаснет. Но она такая маленькая, не добросит. Она забралась на стол, снова кинула журнал – нет, не получается.

Тогда Кэти взгромоздила на середину стола стул и залезла на него. Стул немного шатался. На этот раз комикс долетел до лампочки. Она закачалась, свет погас, хотя лампочка и не разбилась.

Ей вдруг стало страшно. Она чуть не потеряла равновесие, но все-таки спустилась на пол. Пошарив в темноте, она нашла Гарфилда, подползла к лестнице и, свернувшись в комочек, стала ждать.

Энди подула на не успевший остыть припой, осторожно потянула за провод – проверила, надежно ли он прикреплен к плате электронных часов. Энди с трудом удавалось сосредоточиться на том, что она делает. Она только и думала о дипломате да о том, как бы Зеленоглазая не догадалась, что Энди подобрала шифр.

Зеленоглазая наблюдала за ее действиями.

– Этот таймер надежнее?

Энди кивнула.

– Главное преимущество в том, что его можно установить хоть за неделю вперед. ИРА пользовалась таким, когда взрывали «Гранд-отель» в Брайтоне. Помните, они тогда едва не достали Тэтчер?

– Помню. Но неделя нам не понадобится.

Зеленоглазая потянулась, взглянула на часы. За последние десять минут она третий раз проверяла время, и Энди решила, что она кого-то ждет.

Энди припаяла один из проводков, шедших от платы электронных часов, к батарейке. Второй был уже припаян к зажиму – его она временно подсоединила к патрону, в который была вкручена маленькая лампочка. Три других проводка шли от платы к трем другим патронам, также присоединенным к батарейкам. От платы к батарейкам Энди пустила красные провода, от батареек к патронам – голубые, а от них обратно к плате – коричневые. Она настроила таймер, и все четыре лампочки зажглись.

– Замечательно! – похвалила Зеленоглазая.

– Хотите, чтобы я все доделала прямо сейчас?

Зеленоглазая кивнула.

На соседнем столе лежал дипломат с пластитом. Энди подошла к нему, одну за другой вскрыла упаковки. Весь пластит она слепила в один ком. Работа была не из легких, и руки у нее скоро устали. Придав взрывчатке продолговатую форму, она уложила ее обратно в дипломат. Слой получился сантиметров семь толщиной. Взрывная волна от пластита уничтожит все в радиусе сорока метров. Но пластит будет выполнять роль детонатора для двух тонн аммиачной селитры. И тогда разрушительная сила бомбы увеличится в сотни раз.

Закончив с пластитом, она отнесла дипломат на стол, где был собран таймер.

– Если хотите, чтобы я поставила детонаторы, надо отключить все электроприборы, – сказала Энди Зеленоглазой.

Та кивнула и отправилась выдергивать из розеток удлинители, а Энди отсоединила одну за другой лампочки и принялась ставить на места патронов детонаторы.

Зеленоглазая внимательно следила за Энди.

– Ты ставишь четыре детонатора?

Энди кивнула:

– Хотя достаточно и одного.

– Ты сама сказала, чем больше – тем веселее.

– Не совсем так. Лучше ставить несколько, чтобы не было осечки. И чем больше детонаторов, тем сильнее начальный импульс.

– И грохоту больше, – с явным удовлетворением сказала Зеленоглазая.

Энди подняла на нее глаза:

– Вы когда-нибудь видели взрыв? Знаете, какие бывают последствия?

– Естественно, – пронзила ее взглядом Зеленоглазая.

– Значит, должны знать, что ничего веселого в этом нет. Людей калечит, им отрывает ноги. Гибнут дети.

Зеленоглазая вцепилась Энди в волосы.

– Это ты, сука, погубила детей! – заорала она.

– Я не хотела.

– Не хотела? Чего не хотела? Детей взрывать? – Зеленоглазая влепила ей пощечину. Энди, замерев, смотрела на нее в упор. Зеленоглазая замахнулась снова, но тут раздался стук в дверь. – Марш в кабинет! – прошипела Зеленоглазая. – Закрой дверь и не выходи, пока я тебя не позову.

Лайем Денем направлялся в комнату, где сидел Мартин, но услышал, что его зовет Патси. Он пошел назад по коридору и нашел ее за столом в одном из кабинетов.

– Лайем, войди и закрой, пожалуйста, дверь, – попросила она. Голос у нее был ровный и безучастный, как и выражение лица, и Денем понял – это дурной знак. – В какую, черт возьми, игру ты играешь? – спросила она, глядя на него с ледяным презрением. – Не успел ты повесить трубку, как дивизион «К» был уже поднят на ноги. Ты соображаешь, что делаешь?

– Я хотел помочь.

– Ты действовал за моей спиной. Поставил под угрозу расследование. Если Хоган поднимет шум в Дублине, на твоей совести будет гибель семилетней девочки.

– В свою защиту могу сказать лишь то, что про похищение я не говорил. Просил только последить за Макивоем.

– Про похищение сказал Хоган. А ты не стал возражать. Если бы я хотела, чтобы дублинская полиция искала дочку Хейсов, я бы действовала по официальным каналам.

– Пока что единственным официальным шагом был приказ приостановить расследование.

Патси, прищурившись, уставилась на него.

– Что ты хочешь этим сказать?

Денем вздохнул:

– Мне кажется, что все бросились искать бомбу, а про девочку в суете забыли. Вот и все.

– Лайем, ты давно на пенсии. Вызвали тебя по моей просьбе. И ты не имеешь права вмешиваться в расследование или критиковать мои действия.

– Я никого не критиковал, Патси. Я пытался помочь, и мне очень жаль, если ты сочла мою попытку неудачной.

– Неудачная – не то слово, – сказала Патси. – Я бы назвала это безрассудным, даже безответственным шагом.

Денем сидел, опустив голову, и теребил в руках свою твидовую кепку.

– Где-то в Ирландии спрятана маленькая девочка, она напугана до полусмерти и даже не подозревает, что она – пешка в чужой игре. А тут, в соседней комнате, сидит ее отец, который не знает, увидит ли ее снова. Когда все закончится, Мартин Хейс обязательно спросит, что мы делали, чтобы спасти его дочку. Знаешь, на мой взгляд, мы не делаем ни черта. – Он посмотрел Патси в глаза. – Понимаю, ты должна решать серьезные проблемы. Но я, Патси, знаю, что такое – потерять ребенка.

Патси несколько секунд сидела молча.

– В этом вопросе мы с тобой, Лайем, к единому мнению не придем, – сказала она наконец. – Прости. – Она встала. – Будь добр, пока все не закончится, из здания не выходи. Я хочу, чтобы ты был здесь, когда она позвонит. – Патси открыла дверь, и они оба вышли из кабинета.

– Была от твоей выходки и польза, – сказала она. – Мы теперь знаем наверняка, что мониторинг Штаба правительственных служб связи действует. Твой звонок засекли, как только Хоган произнес слово «Кэти».

Энди, приложив ухо к двери, пыталась расслышать, что происходит в зале. Там звучал какой-то мужской голос, но очень издалека. Она взглянула на бордовый дипломат. Если уж делать, то сейчас. Бомба готова. Осталось только установить время и разложить мешки со взрывчаткой. На этой стадии ее, Энди, могут и убрать.

Она опустилась на колени, выдвинула из-под стола дипломат. Кодовые замки стояли на тех же цифрах, на каких она их оставила. Она нажала на защелки, открыла крышку. Мобильный телефон был там. Но кроме него – то, при виде чего у нее перехватило дыхание. Пять маленьких кассет для видеокамеры.

Иган подошел к груде пластиковых мешков.

– Все сделали?

– Все две тонны, – ответил О'Киф и, сняв шлем, утер лицо. – Надо было больше денег просить.

– Вам и так неплохо платят, – сказал Иган.

– А как будет с долей Куинна? Он же… отошел от дел.

– Отошел от дел? – расхохотался Иган. – Ладно, Дон. Деньги Куинна поделите вы с Лидией. Ну что, доволен?

О'Киф довольно потер руки:

– Вот это мне по душе.

Маккракен тоже сняла маску и подошла к дипломату с пластитом. Иган последовал за ней.

– Значит, все готово? – спросил он.

– Осталось вставить детонаторы и установить время. С этим мы справимся и без нее.

– Нет. Пусть она все сделает сама. Не должно возникнуть сомнений, что бомба изготовлена ИРА. Малейший нюанс может насторожить следователей. Как она?

– Выполняет все, что велят.

О'Киф тоже подошел посмотреть на пластит.

– А что будет с ее дочкой?

– Ее мы отпустим. Мы детей не убиваем.

– А как насчет нее? – О'Киф кивнул в сторону коридора.

– А вот это – совсем другая история, – ответил Иган. – Ей придется остаться с бомбой. Нам же ни к чему, чтобы она потом всем рассказывала, как было дело.

– А мы? – О'Киф внимательно следил за Иганом. – С нами-то как?

Иган усмехнулся и положил руку О'Кифу на плечо.

– Дон, ты в этом замешан так же, как и я. Ты же вряд ли станешь трепать обо всем полицейским, а? Я плачу тебе за работу, и, если ты будешь вести себя как профессионал, я к тебе и буду относиться как к профессионалу. Может, потом еще что для тебя найдется. – Он потрепал О'Кифа по щеке и вытащил из кармана куртки шлем. – Ну все, остался последний штрих. Приступим!

Энди с ужасом смотрела на пять видеокассет. Взяла одну, на этикетке было от руки написано: «Пятница». На первой кассете, которую показала ей Зеленоглазая, Кэти сказала, что сегодня суббота. На второй – что понедельник. Остальные пять кассет были на все следующие дни недели. Никто их из Ирландии не пересылал. Их сняли в один день. У Энди, когда она поняла, что это значит, ком подкатил к горлу. У нее не было доказательств того, что Кэти жива. Дрожащими руками она схватила мобильный телефон.

Если Кэти погибла, позвонив в полицию, она ничего не потеряет. Она включила телефон, засветился дисплей. Энди начала было набирать номер полиции, но на второй девятке остановилась. А вдруг с Кэти ничего такого не случилось? Может, она зря распаниковалась? Может, они сделали несколько записей, просто чтобы облегчить себе жизнь?

Энди нажала отбой. Она была уверена, что ее они прикончат. Им нужно, чтобы везде остались отпечатки ее пальцев – тогда взрыв будет выглядеть как акция ИРА. Если Энди останется в живых, обман раскроется. Но если убьют ее, есть ли шанс, что они сохранят жизнь Кэти? Энди снова начала набирать 999. На сей раз она остановилась на третьей девятке. А если Кэти жива, а она позвонит-таки в полицию, что тогда? Сумеет ли полиция заставить Зеленоглазую рассказать, где Кэти? Нет, такого решения Энди в одиночку принять не могла. Она набрала свой домашний номер. Надо поговорить с Мартином. Она закрыла глаза и молилась про себя, чтобы он оказался дома.

Зазвонил черный телефон, и все четверо замерли. Картер схватилась за один наушник, Денем – за второй. Фаннинг проверил магнитофон. Мартин, сделав глубокий вдох, снял трубку:

– Слушаю!

– Мартин! Слава богу, ты дома!

У Мартина было такое ощущение, что его ударили в солнечное сплетение. Он пытался что-то сказать, но не мог.

– Мартин, я не знаю, что делать. Ты должен мне помочь. Я не могу сама принять такое решение. Я… – Она разрыдалась.

Денем быстро написал что-то на листке бумаге и показал Мартину. «СПРОСИТЕ, СЛУШАЕТ ЛИ ЕЕ КТО-НИБУДЬ». Картер сняла наушник.

– Позову Патси, – сказала она одними губами и выскочила из комнаты.

– Энди, любовь моя, успокойся! Все в порядке.

– Нет! Они заставили меня сделать бомбу. Огромную бомбу. Мартин, погибнут сотни людей! Но, если я попытаюсь им помешать, они убьют Кэти.

– Я знаю, знаю.

– Знаешь? Как это? Ты не можешь…

– Энди, с тобой рядом кто-нибудь есть?

– Я одна, но не знаю, надолго ли.

Денем отложил наушник и взял трубку. Мартин не хотел выпускать ее из рук, но Денем сурово на него взглянул.

– Андреа, это Лайем.

– Лайем? Лайем Денем? Что вы там делаете? – В голосе ее звучала растерянность.

– Андреа, у нас мало времени. Я в Лондоне. Мартин тоже. Андреа, где бомба? Где ты ее собирала?

Последовало долгое молчание.

– Андреа, ты меня слышишь?

– Вы знаете, что случилось? И про Кэти знаете?

– Да, Мартин нам все рассказал. Где ты, Андреа? Откуда ты звонишь? – Продолжая говорить, он написал на листке: «ЗАСЕКЛИ?» Фаннинг прочел и, подняв оба больших пальца вверх, энергично закивал головой.

– Лайем, прошу вас, не делайте ничего, что может угрожать жизни Кэти. Обещайте мне. Лайем, поклянитесь!

Дверь открылась, в комнату ворвались Патси с Картер. Патси схватила наушник Денема.

– Обещаю, мы ничего такого делать не будем.

Взгляд у Патси посуровел, и Денем отвернулся.

– Лайем, только не обманывайте! Мы оба помним, что случилось в прошлый раз.

– Андреа, то была ошибка. Страшная ошибка, – сказал Денем. – Андреа, где ты?

Андреа нервно откашлялась.

– Это Катэй-тауэр. На Куинн-Энн-стрит. Мы на девятом этаже.

Патси записала адрес, кивнула Денему.

– Умница, – сказал Денем. – А бомба большая?

– Две тонны.

– Какого типа? – спросил Денем.

– Аммиачная селитра, алюминиевый порошок, опилки и дизельное топливо.

– А детонация?

– Пластит и детонаторы марки четыре.

– На какой вы стадии?

– Все готово. Осталось только установить время.

Патси отбросила наушник и пулей выскочила из кабинета.

– Лайем, обещайте, что вы ничего не предпримете, пока Кэти не будет в безопасности.

– Сделаем, что сможем, – сказал Денем. Лгать он не хотел. – Андреа, слушай меня внимательно. Чтобы мы смогли обнаружить место, где они прячут Кэти, ты должна ей позвонить. Только обязательно произнеси: «Кэти», поняла?

– Я постараюсь. Но вы должны мне обещать, что здание, пока Кэти не окажется в безопасности, штурмовать не будут.

Денем закрыл глаза и заскрипел зубами: Он понимал, что на первом месте сейчас бомба, а жизнь семилетней девочки, увы, на втором.

Патси ворвалась в комнату для совещаний.

– Всем слушать внимательно! Мы знаем, где бомба!

Все агенты уставились на доску, на которой Патси писала адрес.

– По имеющимся данным, на девятом этаже этого здания собрали двухтонную бомбу на аммиачной селитре. Лайза, мне нужна подробная карта района. Анна, достань поэтажный план Катэй-тауэр. И еще мне необходимо знать, кто какой этаж арендует.

Лайза Дэвис вскочила из-за компьютера и выбежала из комнаты. Анна Уоллес взялась за телефон.

– Всем остальным разбиться на четыре группы. Нужно установить наблюдательные посты вокруг здания, и поскорее. Джонатан, найди, где там могут сесть вертолеты. Всем собраться в спортзале через пять минут.

Джонатан кивнул, приподнял руку.

– Эвакуация?

– На этом этапе рано. Нельзя их спугнуть. И мы не знаем, какова разрушительная сила бомбы. Если улицы будут запружены народом, может получиться, что эвакуация окажется еще опаснее.

Все понимающе кивнули.

– Ну что ж, за дело! – сказала Патси и взглянула на часы. Одиннадцать утра. Деловой день в Сити в самом разгаре.

Энди прикрыла мобильный рукой.

– Лайем, – прошептала она. – Не позволяйте им ничего делать, пока не спасут Кэти. А то ее убьют.

– Сделаю, что смогу, – сказал Денем. – Сколько их там?

– Трое. Двое мужчин и женщина. При мне они ходят в масках. Одного зовут Дон. Женщина, по-моему, ирландка, но чем больше я с ней говорю, тем сильнее мне кажется, что она все-таки шотландка.

Энди подошла к телевизору. На нем лежал пульт дистанционного управления, она свободной рукой взяла его и сунула в задний карман джинсов.

– Они говорили, зачем это делают?

Энди не успела ответить – за спиной у нее раздался шум. В дверях стояли двое в шлемах. Зеленоглазая и незнакомец в черной кожаной куртке и черных джинсах. Энди, беззвучно шевеля губами, отступила назад. Мужчина быстро подошел к ней.

Энди попыталась защититься мобильным телефоном, но бесполезно – он ударил ее рукоятью пистолета в висок. Боли она почти не почувствовала – просто наступила тьма.

Лайем Денем хмуро уставился на телефонную трубку.

– Разговор закончен.

– Как закончен? Она даже со мной поговорить не захотела? – спросил Мартин.

Денем продолжал смотреть на телефон. Вид у него был крайне озабоченный.

– Может, ей помешали. Я не знаю. Разговор прервался, и все.

– Что же теперь будет? – спросил Мартин.

– Полагаю, за зданием установят наблюдение, – ответил Денем. – Увы, Мартин, командую здесь не я. Главная у нас Патси. Патси и спецназовцы.

– Но Кэти же…

– Кэти – просто маленькая девочка. А двухтонная бомба может уничтожить весь центр города. Погибнут сотни людей. Тысячи.

Мартин возмутился:

– Если с Кэти что-нибудь случится, я привлеку вас к ответственности. Не сделай вы Энди своим агентом, ничего бы не случилось. Она бы не делала бомб для ИРА, и Кэти бы никто не похитил.

Дверь отворилась. Вошла Патси. Она дала знак Картер с Фаннингом выйти, и они поспешно удалились. Перед тем как уйти, Фаннинг вытащил из магнитофона кассету и протянул ее Патси.

– Что происходит? – спросила она.

– Он говорит, вы посылаете туда спецназ, – ответил Мартин. – Но тогда мы не найдем Кэти.

– Мартин, у нас одна надежда, что спецназовцы проникнут в здание, возьмут ситуацию под контроль, а саперы обезвредят бомбу. Тогда мы сумеем узнать, где держат Кэти.

– А если все похитители погибнут? Что тогда?

– Этого не случится. Ребята у нас опытные.

– Ваши спецназовцы стреляют только на поражение! – заорал Мартин.

– Стрелять на поражение никто не собирается, – сказала Патси. – Мы будем следить за ситуацией, посмотрим, что они собираются делать. Возможно, они установят время и уйдут, в таком случае вообще обойдемся без единого выстрела.

Мартин закрыл лицо руками и тяжко вздохнул. Патси положила руку ему на плечо.

– Мартин, мы сделаем все возможное, чтобы вернуть вам дочь. Давайте не будем попусту тратить время. Пора ехать.

– Куда?

– Рядом со зданием организуем наблюдательный пункт. – Она обернулась к Денему. – Лайем, ты едешь с нами.

Мартин встал.

– Я тоже еду. Раз вы собираетесь посылать спецназ, я хочу при этом присутствовать.

– Ни в коем случае, – отрезала Патси. – Идем, Лайем.

Она сделала шаг к двери, но Мартин схватил ее за локоть.

– Я имею полное право быть там, – прошипел он. – Речь идет о жизни моей жены. Жены и дочери.

– Мистер Хейс, вы делаете мне больно.

Мартин отпустил ее руку.

– Прошу прощения. Но разрешите мне поехать с вами! Обещаю, мешать вам не буду. Но я должен быть там. Я просто не смогу сидеть тут в полной неизвестности.

Денем взглянул на Патси.

– Я присмотрю за ним, – пообещал он. – К тому же нам нужен человек, который может предугадать ее реакции. Я с ней работал десять лет назад. Вот тут нам и понадобится Мартин.

Патси пристально посмотрела на обоих мужчин и коротко кивнула. Мартин с Денемом вышли из кабинета следом за ней. Мартин потрепал Денема по плечу – слов благодарности он найти не мог.

Они быстрым шагом прошли по коридору, спустились по лестнице в гимнастический зал. Тренажеры были сдвинуты к стенам, чтобы освободить пространство для снаряжения спецназа. Их было пятнадцать человек, все в бронежилетах разных цветов, джинсах и кроссовках. Некоторые уже достали из металлических футляров винтовки с оптическими прицелами.

Капитан Пейн и двое его помощников склонились над картой. Патси представила ему Денема и Мартина.

– Вот Катэй-тауэр, – сказал Пейн, показав на карту. – Нужно эвакуировать людей хотя бы с десятого этажа.

Патси кивнула:

– Я об этом позабочусь. Ваши люди пойдут с моими?

Пейн покачал головой:

– Батальон капитана Кросби из Риджентс-парка уже в пути. Я буду работать с вами: моих людей используем в качестве наблюдателей и снайперов.

Подошел Джонатан Клэр. Поймав взгляд Патси, он поднял вверх большой палец.

– Нашли отличный пункт наблюдения, – сообщил он. – Контора одного адвоката. Хетерингтон его знает, поэтому поехал туда сам.

В зал вошли еще несколько агентов и встали у стены.

– Вы не против, если я обращусь к вашим людям и к своим одновременно? – спросила Патси офицера-спецназовца.

– Ради бога, – усмехнулся он.

Патси вышла на середину зала.

– Действовать надо быстро, поэтому буду краткой. Прежде всего, надо помнить, что речь идет о бомбе в две тонны. Таких бомб никто из террористов прежде не делал. Капитан Пейн и я будем находиться в доме напротив Катэй-тауэр. Адрес и телефон у Джонатана имеются. У нас будут и рации, но рациями вблизи здания пользоваться нельзя – чтобы случайно не взорвать бомбу.

Отряд спецназовцев займет десятый этаж. Гордон, твоя группа и группа Лайзы должны очистить помещение. Действуйте осторожно, чтобы не вызвать подозрений. Лифты загружайте не полностью. Выходящих из здания сразу уводите подальше. Работать будете с вооруженными спецназовцами в штатском.

Гордон Харрис и Лайза Дэвис кивнули.

– Снайперы будут держать под прицелом все здание. Нам понадобятся высокочувствительные микрофоны и тепловизорное оборудование. Джонатан, этим займешься ты. Ну все, за дело!

Иган схватил Энди за волосы и поволок по коридору. Маккракен шла следом, держа в руках телефон, который выронила Энди.

– Проверь, кому она звонила! – крикнул Иган.

Он втолкнул Энди в главный зал, где О'Киф наблюдал за происходящим, открыв рот от изумления.

Маккракен проверила, на какой номер был последний звонок. На дисплее высветился ряд цифр.

– Ирландия, – сказала она. – Дублин. Мужу звонила.

– Что происходит? – спросил О'Киф.

– Эта сука добралась до телефона, – объяснил Иган и обернулся к Маккракен. – А каким, интересно, образом?

– Понятия не имею. Он лежал в запертом дипломате.

– А, тогда понятно, – ядовито усмехнулся Иган. – Я же велел глаз с нее не спускать. Говорил, доверять ей нельзя!

Он присел на корточки рядом с Энди и похлопал ее по щекам, чтобы привести в чувство.

– Может, сразу с ней и разделаемся? – сказала Маккракен. – Бомба готова. Установим время, она останется вместе с бомбой.

Иган покачал головой:

– Я хочу узнать, что она мужу наговорила. Она же могла велеть ему позвонить в полицию.

– Тем больше оснований пришить ее прямо сейчас, – сказал О'Киф.

Иган уставился на них:

– Дон, я не понял, что, главный теперь ты? Дочурка ее у нас, а ребенком она рисковать не станет.

Иган подошел к бачку с водой, взял его и подтащил к Энди. Он лил на нее воду, она постепенно приходила в себя – откашливаясь, отплевываясь, закрывая лицо руками.

Патси вылезла из машины, взглянула на здание.

– Десятый этаж, – объяснил Бингем. – «Донован, Скотт и партнеры».

Подъехал черный «ровер» с Денемом и Мартином. Капитан спецназовцев и двое его подчиненных затащили сумки со снаряжением в вестибюль, все вместе сели в лифт.

В приемной сидели двое агентов МИ-5, один из которых проводил их в просторный кабинет, где Хетерингтон разговаривал по мобильному телефону, а человек шесть агентов распаковывали оборудование.

Кабинет был просторный, обшитый деревянными панелями, с дубовым письменным столом в углу, двумя диванами и длинным столом для совещаний. Жалюзи были опущены, горел свет.

Капитан спецназовцев и двое его подчиненных бросили сумки на диван и направились к окну. Патси присоединилась к ним. Раздвинув створки, они выглянули наружу. Хетерингтон закончил разговор и тоже подошел. Он указал на Катэй-тауэр:

– Шторы опущены. Вон те белые, вертикальные. Видите?

– Угу, – кивнула Патси.

– С севера и востока все прикрыто, – сказал Хетерингтон.

– Надо бы снайперов сюда на крышу, – сказал капитан Пейн. – Это возможно?

– Сейчас об этом договариваются, – ответил Хетерингтон. – Пока мы с вами беседуем, наши люди устанавливают прослушивающее устройство. Патси, на два слова!

Двое техников вынимали из металлических контейнеров тепловизоры. Пейн пошел посмотреть, как они ставят их на штативы. Тепловизоры напоминали огромные бинокли, с присоединенными сверху штуковинами, вроде сифонов для газировки. Эти приборы могли улавливать тепловое излучение даже через бетон – можно сказать, позволяли видеть сквозь стены.

Хетерингтон отвел Патси в уголок.

– Премьер-министр в курсе, – сказал он, – и требует эвакуировать людей из зоны непосредственной опасности. Он считает, раз уж известно про то, что в здании бомба, оставлять в нем служащих равносильно политическому самоубийству.

Патси кивнула. Если премьер-министр принял решение, спорить бесполезно.

– Хорошо. Я просила предоставить в наше распоряжение отряд саперов.

– Отряд готов. Теперь насчет эвакуации. Каково положение в здании?

– Мы освобождаем десятый этаж, туда направится группа отдела по борьбе с терроризмом. Как только они окажутся на месте, можно будет начать эвакуацию с других этажей. Только действовать надо крайне осторожно.

– Согласен. Осторожно, но быстро. Если мы воспользуемся и лифтами, и лестницами, сколько времени это займет?

– Около часа. Я бы посоветовала уводить людей через автостоянку.

– Согласен. Так, теперь об эвакуации из соседних зданий. Комиссар требует установить кордоны и никого в этот район не пускать.

Патси нахмурилась:

– Джейсон, если они догадаются, что здесь происходит…

– Шторы опущены, они не видят, что творится на улице. Скажем, что произошла утечка газа. Пришлем людей из газовой компании. Передадим информацию по радио и телевидению.

– Этим их не обманешь, – сказала Патси.

– Все лучше, чем ничего. Патси, надо эвакуировать людей. Премьер-министр настаивает.

Энди отпрянула в сторону – подальше от человека, лившего на нее воду. Она промокла насквозь и, стоило ей пошевелить головой, снова чуть не теряла сознание.

– Андреа, с кем ты разговаривала? – спросил мужчина.

У него был американский акцент. Не сводя с нее глаз, он вытащил из кармана куртки глушитель и привернул его к дулу пистолета.

Энди взглянула на Зеленоглазую. Ее пистолет тоже был направлен на Энди. Она перевела взгляд на мужчину. Врать было бессмысленно.

– Мужу, – сказала она. – Хотела узнать, нет ли известий о Кэти.

Лицо мужчины скрывала маска, но Энди заметила, каким жестким стал его взгляд.

– Откуда, по-твоему, у него могли быть о ней известия? – спросил он.

– Не знаю. Я думала, может, похитители ему звонили. Я нашла кассеты и решила…

Мужчина посмотрел на Зеленоглазую.

– Кассеты были в дипломате, – объяснила та.

Мужчина кивнул и снова уставился на Энди.

– И ты решила, что твоя дочь погибла. – Он смотрел на Энди, склонив голову. – Нет, Андреа. Она жива. Эти записи сделали, чтобы ты зря не волновалась.

– Я вам не верю! – сказала Энди.

– Мне плевать, веришь ты или нет. Правила изменились. Время установишь немедленно.

Энди покачала головой. Мужчина направил пистолет на ее ногу.

– Сначала я прострелю тебе ступню. Потом коленку. Потом выстрелю в живот. Андреа, ты все равно это сделаешь. Избавь себя от лишних страданий.

– Все равно вы меня убьете.

– Смерть – всегда смерть, согласен. Но вот боль бывает разной.

Энди отвернулась и закрыла глаза – она ждала, когда же пуля войдет в ее тело, вопьется в кость.

Мартин тронул техника за плечо. Мужчина отстранился от окуляра.

– Можно мне посмотреть? – спросил Мартин.

Техник отошел в сторону, и Мартин приник к биноклю.

– Что это такое? – спросил он.

– Тепловое изображение, – объяснил мужчина. – Прибор улавливает тепло человеческого тела и прочие источники тепла. Он позволяет видеть сквозь стены.

Мартин видел расплывчатые темно-зеленые силуэты на почти черном фоне. Столы. Стулья. Колонны. И четыре светло-зеленых силуэта – мерцающих при каждом движении. Разобрать, кто мужчина, а кто женщина, было невозможно, и поэтому, кто из четверых его жена, он не понял.

Вошла Анна Уоллес с тремя свертками.

– Это поэтажные планы. Вот – девятый, – сказала она Патси и развернула один из чертежей на столе.

Капитан Пейн подошел к ним и начал внимательно разглядывать план.

– Ну, что скажете? – спросила Патси.

Пейн ткнул в вестибюль у лифта, потом провел пальцем через приемную к главному залу.

– Вот где будут проблемы, – сказал он. – От двери до зала, где бомба, быстрее, чем за четыре секунды, не добраться. – Он сосредоточенно нахмурился. – Через окна лезть надо с умом – чтобы в шторах не запутаться. Их придется взорвать. Кумулятивным зарядом. При наличии внутри бомбы на две тонны это… мягко скажем, непросто.

– Есть изображение! – крикнул один из техников.

На столе установили восемь мониторов. На двух из них видны были те же силуэты, какие уже видел Мартин.

Капитан Пейн позвонил по мобильному:

– Кросби, ты? Изображение получили. Четыре мишки. Повторяю, четыре мишки. Доберешься до места – позвони.

Мартин удивленно взглянул на Денема.

– Мишки? – спросил он еле слышно.

– Мишени, – шепотом объяснил Денем. – Мишки – это мишени.

Изображение на одном из мониторов задрожало. Мартин мог разобрать очертания столов, какой-то груды посреди зала, но ярко-зеленых силуэтов больше не видел.

– Что будем делать со звуком? – спросил Пейн. – Хотите, попробуем с потолка? Установим волоконную оптику.

Патси покачала головой:

– Давайте подождем, посмотрим, может, хватит лазерных микрофонов на крыше. Их уже ставят.

Она взглянула на монитор и указала на кучу в центре зала:

– Вот она! Двухтонная бомба. Если взорвется – от здания не останется ничего.

Мужчина тащил Энди по полу.

– Время устанавливай! – орал он. – Доделай что положено, не то я тебе колено, на хрен, размозжу!

Ухватившись за ножку стола, она с трудом поднялась на ноги, заглянула в открытый дипломат. На пластите лежали серебристые детонаторы, вокруг них вились разноцветные проводки. На табло таймера светились нули.

– Ну же! – Мужчина нацелил пистолет на ее колено.

Энди села, откинула со лба волосы, стянула их в хвостик.

Один за другим воткнула детонаторы в пластит.

– На какое время ставить? – спросила она.

– На час, – ответил мужчина. – Ровно на шестьдесят минут.

Закончив говорить по телефону, Патси обернулась к Хетерингтону:

– Шесть этажей уже эвакуировали.

Хетерингтон одобрительно кивнул. Они с Патси следили по восьми мониторам за тепловыми сигналами. Одна из фигур сидела, остальные три стояли рядом. Хетерингтон ткнул пальцем в сидящий силуэт:

– Будь я игроком, поставил бы на то, что это – мишка четыре.

Патси кивнула:

– Она время устанавливает.

– Мишка четыре? – переспросил Мартин.

– Ваша жена, – пояснил Хетерингтон.

– Мишка значит мишень, – сказал Мартин. – Моя жена не мишень. Она – жертва. И я не позволю называть ее мишенью.

– Вы совершенно правы, мистер Хейс, – сказал Хетерингтон. – Извините.

Больше он ничего сказать нее успел – один из техников закричал:

– Есть звук.

У каждого монитора имелось по паре колонок. Сначала Мартин слышал только какой-то гул, но потом разобрал голос Энди:

– …собираетесь делать? Вам так просто не уйти.

Она почти плакала.

– Устанавливай время, Андреа. – Голос мужской, с американским акцентом. – Шестьдесят минут. Давай, Андреа, не то ногу прострелю.

– Надо поторапливаться, – сказал капитан Пейн. – У нас всего час.

– Для начала свяжемся с премьер-министром, – сказала Патси.

– Что происходит? – спросил Мартин, обернувшись к Хетерингтону. Тот шепотом говорил по телефону. – Что происходит?

Никто ему не ответил. Он взглянул на мониторы, и тут до него наконец дошло, на что он смотрит. Мужчина с американским акцентом направил на его жену пистолет – если она откажется слушаться его приказов, он ее пристрелит.

Энди расправила спину, закрыла глаза.

– Готово, – сказала она.

На табло горели цифры 01.00.

– Неси туда, к мешкам, – велел мужчина.

Энди взяла дипломат, отнесла к груде мешков, положила сверху и обернулась к мужчине:

– А теперь что? Убьете меня?

Мужчина промолчал, а Зеленоглазая закричала:

– Убьем, сука! Ты взлетишь на воздух вместе с бомбой!

– Значит, терять мне нечего? – тихо сказала Энди.

Правой рукой она вытащила из кармана джинсов пульт от видеомагнитофона и подняла его над головой, чтобы все видели. Большой палец она держала на кнопке «пуск».

– Если я нажму вот сюда, бомба взорвется.

Капитан Кросби застегнул бронежилет.

– Отряд! Слушай мою команду! Делимся на две группы по семь человек. Если нам дадут зеленый свет, заходим с двух сторон одновременно. Три этапа. Первый: взрываем кумулятивные заряды. Аккуратно – второй попытки нам никто не даст. Этап второй. Начинаем штурм. Это поручается Сэнди и Купу. Все остальные сразу же за ними входят в помещение. Четверо пойдут через входную дверь, но только после того, как услышат, что заряды сработали.

Имеются четыре мишени. Номер один и номер два – мужчины. Номера три и четыре – женщины. Мишень номер четыре – женщина, которая делала бомбу, но, по разведданным, она работала под принуждением. Это учитывайте, но действуйте по обстоятельствам. Мишени один, два и три вооружены пистолетами.

Кросби обернулся к Купу:

– Как дела с кумулятивными зарядами?

– Один сделан. Второй будет готов через десять минут.

Кросби кивнул. Заряды были сделаны из пластиковой взрывчатки, на деревянных рейках, которые Куп сколотил в прямоугольники по размеру окон, которые надо было взорвать. Если Куп не ошибся в расчетах, они снесут окна и шторы без ущерба для помещения, а бомба не сдетонирует.

Энди нацелила пульт на дипломат, Зеленоглазая и Борец отступили за спину мужчины в маске.

– Я не только таймер настроила, – сказала она хриплым от волнения голосом. – Пульт тоже.

– Чего ты хочешь, Андреа? – спросил мужчина в маске.

– Да какая разница, чего она хочет! – заорала Зеленоглазая. – Пристрелим ее, и все дела!

– Вы не можете меня пристрелить, – сказала Энди. – Я все равно успею нажать на кнопку. Даже если наповал уложите, рука в судороге дернется. Бомба взорвется. Вы все погибнете.

Зеленоглазая уставилась на мужчину:

– Возможно такое?

– Если она настроила пульт, то да. Вопрос в том, сделала она это или нет.

Энди сглотнула слюну.

– Есть только один способ это проверить. Нажму на кнопку, и все мы умрем.

Она подняла руку над головой.

– Нет! – завопила Зеленоглазая. – Не смей!

Она опустила пистолет, но мужчина продолжал целиться в грудь Энди.

Капитан Пейн обернулся к Патси:

– Я бы посоветовал начинать штурм. Если она нажмет на кнопку, погибнут все.

Патси задумчиво вздохнула, взглянула, вопросительно выгнув бровь, на Хетерингтона. Тот кивнул, отошел в дальний угол и позвонил по телефону. Никто из присутствующих не имел права отдать приказ штурмовать здание. Это мог сделать один-единственный человек. Патси играла золотым крестиком на цепочке.

Мартин обернулся к Денему:

– Нельзя врываться туда сейчас! Что будет с Кэти?

– Увы, Мартин, боюсь, в первую очередь их волнует не судьба Кэти, – сказал Денем.

Мартин судорожно обвел взглядом кабинет – словно ища, к кому обратиться. На него никто не смотрел. Хетерингтон говорил по телефону, Патси, Барбара Картер и Тим Фаннинг следили за мониторами.

– Патси, надо повременить! – сказал Мартин. – Посмотрим, что они будут делать. Если он разрешит Энди поговорить с Кэти, мы выясним, где она.

– Это решаю не я, – сказала Патси, пряча глаза.

– А если Энди случайно нажмет на кнопку?

Патси не ответила. Мартин обратился к Денему:

– Они и ее убьют, да? Чтобы не нажала на кнопку?

Денем отвел взгляд. Мартин вскинул руки и замахал ими – как птенец, в первый раз пытающийся взлететь.

– Ради бога, поговорите со мной, хоть кто-нибудь! – закричал он.

Патси кивнула Фаннингу:

– Тим, будь добр, уведи отсюда мистера Хейса.

Мартин загородился обеими руками.

– Ну хорошо, хорошо! – тихо сказал он. – Обещаю молчать.

Он отошел к окну, встал рядом с капитаном спецназовцев.

Хетерингтон выключил свой мобильник.

– Премьер-министр дал добро на штурм, – сказал он.

Капитан обернулся:

– Зеленый свет?

– Да. И поможет нам Господь.

Капитан Пейн поднес к губам телефон. Мартин тут же бросился к нему, левой рукой выбил аппарат, а правой вытащил у него из кобуры пистолет. Все случилось так быстро, что он сам не успел опомниться. Мгновение, и он уже держит капитана на прицеле. Мартин в жизни не стрелял из пистолета, но знал, что его полагается снять с предохранителя, и, сделав это, отступил на шаг назад.

– Мартин, ты спятил? Ты что творишь? – закричал Денем.

Мартин продолжал целиться капитану в голову.

– Велите своим людям оставаться на местах. Если кто-нибудь шевельнется, я вас пристрелю, – предупредил он.

– Не дурите! – сказал Пейн, но руки поднял.

– Мартин, я понимаю, в каком вы сейчас напряжении, – сказала Патси. – Но так вы никому не поможете.

Мартин словно не слышал ее.

– Тим, ну-ка, придвинь этот стол к двери. Но учти, одно лишнее движение, и я его убью.

Фаннинг послушался.

– Сядь на стол, Тим. Руки под себя. – Фаннинг так и сделал. Мартин снова перевел взгляд на капитана спецназовцев. – Велите своим людям достать из кобуры пистолеты. Осторожно, двумя пальцами. И пусть вытащат из них те штуковины, куда пули вставляют. А пистолеты пусть бросят вот сюда, на пол.

Капитан кивнул своим людям. Те выполнили приказание Мартина. Пистолеты он ногой запихнул подальше под стол.

– Мартин, а вы подумали о том, что будет, когда все закончится? – сказала Патси. – Под суд пойдете. Вас посадят.

– Может быть, – сказал Мартин. – Но вы не оставили мне выбора. Если спецназовцы пойдут на штурм, моих жену и дочь убьют. И тогда мне будет плевать, что со мной станет.

Он встал вполоборота, чтобы видеть мониторы.

– Будьте добры, прибавьте звук, хорошо?

Патси увеличила громкость. Все уставились на мониторы.

Энди держала пульт над головой, большой палец лежал на кнопке «пуск».

– Я это сделаю, – сказала она. – Вы меня все равно убьете, так что терять мне нечего.

– А Кэти? – сказал мужчина.

– Кэти мертва.

Мужчина опустил пистолет.

– Вовсе нет.

– Я вам не верю.

Мужчина вытянул вперед руку – словно пытался успокоить разлаявшуюся собаку.

– Она жива, Андреа. Поверь мне, с ней все в порядке.

Энди шмыгнула носом. Рука у нее начинала затекать, ей хотелось переложить пульт в другую, но она боялась, что мужчина тут же ее пристрелит.

Борец выругался, Зеленоглазая обернулась к нему.

– Пойду я, – сказал он. – Я вам больше не нужен.

– Нет, – возразил мужчина. – Все остаются до конца.

– Вот уж нет, – сказал Борец. – Бомбу вы получили. И мне что-то не хочется сидеть здесь и ждать, пока она взорвется. А ты, Иган, не забудь перевести деньги на мой счет. – Он развернулся и направился к двери.

Патси взглянула на Денема.

– Ты слышал? Он сказал «Иган». – Она обернулась к Картер. – Барбара, проверь по базе данных, что у нас имеется на человека по имени Иган. Клички и так далее. Поставь в известность Штаб правительственных служб связи. Пусть отследят все звонки, где упоминался Иган.

Картер кивнула, взяла телефон.

– Погодите! – крикнул Мартин.

– Мартин, нам надо узнать, кто такой этот Иган.

Мартин, поколебавшись секунду, кивнул. Картер набрала номер и стала что-то торопливо шептать в трубку.

Из колонок донесся хрип. Одна из зеленых фигур повалилась на пол.

– Они кого-то застрелили! – крикнул капитан Пейн, метнувшись к монитору.

– Неужели Энди? – Мартин по-прежнему держал Пейна под прицелом.

– Нет, – сказал Пейн. – Он убил второго мужчину. – Капитан с силой стукнул кулаком по ладони. – Пора! Идти надо сейчас. Они заняты другим – нас и не заметят.

– Нет, – сказал Мартин. – Мы подождем звонка. Тогда мы узнаем, где Кэти.

– Они не дадут ей позвонить дочери, – сказал Пейн. – Мартин, они ее обманут. Он пристрелил своего человека – значит, вашу жену убьет не задумываясь. Сами посудите. Они не могут оставить ее в живых – после всего этого. Разрешите нам отправиться туда. Мартин, мы справимся! – говорил капитан спокойно и уверенно.

Мартин провел рукой по лбу.

– Даже не знаю… – пробормотал он.

Один из спецназовцев прыгнул к нему. Мартин удивленно обернулся, но слишком медленно – и пистолетом воспользоваться не успел. Денем был быстрее – он кинул спецназовцу в лицо свою твидовую кепку и сделал ему подножку. Мартин отпрыгнул в сторону и снова навел на спецназовца пистолет.

Все замерли. Мартин стоял с выпученными глазами, шумно дыша.

Капитан Пейн, подняв руки вверх, отошел в сторону.

– Все в порядке, Мартин. Никто вас не тронет.

– Простите, – сказал Денем, подбирая кепку с пола. – Я оступился.

Спецназовец прожег его взглядом.

– Черт бы тебя побрал, Лайем, – прошипела Патси.

Денем холодно улыбнулся.

– Ну и что ты со мной сделаешь? Уволишь? Дайте девочке шанс. – Он кивнул на монитор. – Она это заслужила.

– Спасибо, Лайем, – сказал Мартин.

Все замолчали – пытались расслышать, что творится на девятом этаже Катэй-тауэр.

Энди с ужасом смотрела на лужу крови, расползавшуюся алым капюшоном вокруг головы Борца. Зеленоглазая тоже была потрясена. Женщины переглянулись, перевели взгляд на мужчину.

– За что? – спросила Зеленоглазая.

– Первое правило: беспрекословно подчиняйся приказу. Второе – никогда не называй имен. Он нарушил оба. – Мужчина снова навел пистолет на Энди. – Мы напрасно теряем время.

Энди была так напугана убийством, что чуть не забыла про пульт. Но тут она снова помахала им.

– Если вы хотите меня застрелить, помните, времени нажать на кнопку у меня хватит. И тогда мы все умрем.

– Ну ладно, расслабься, – сказал мужчина примирительным тоном. – Чего ты хочешь?

– Хочу домой, к семье.

– Пожалуйста. Мы уйдем отсюда вместе, и, как только бомба взорвется, мы тебя отпустим.

Он взглянул на часы. Из шестидесяти минут прошло уже десять.

– А моя дочь, с ней что будет?

– Мы, Андреа, детей не убиваем. Единственное, что нам нужно, – это взорвать здание.

Во рту у Энди пересохло, язык еле ворочался.

– Как только бомба взорвется, вы все равно меня убьете. Я это точно знаю. Вам нужно, чтобы все решили, будто это бомба ИРА. Если я останусь в живых, обман раскроется.

Зеленоглазая и мужчина переглянулись. Энди знала, что она права. Они так все и запланировали.

– Так что лучше уж мы все погибнем.

Энди навела пульт на мужчину, словно это был пистолет, из которого она хотела его пристрелить.

– Погоди! – сказал он.

В голосе его впервые послышалась неуверенность – похоже, он наконец поверил, что она и в самом деле это сделает.

– Я хочу знать, почему вы все это затеяли, – сказала Энди. – Зачем похитили Кэти, зачем заставили меня изготовить бомбу. Неужели потому, что хотели прервать перемирие с ИРА?

Мужчина презрительно фыркнул.

– Думаешь, это все из-за политики? – спросил он и расхохотался.

– Но тогда из-за чего же?

– Из-за денег, Энди. И денег немалых. Речь идет о миллионах долларов. О сотнях миллионов.

Энди нахмурилась – она ничего не понимала.

Мужчина обвел зал рукой, в которой держал пистолет.

– Посмотри вокруг. Что ты видишь, Андреа? Престижный офис в центре города? – Он покачал головой. – Это здание гроша ломаного не стоит. Стальной каркас проржавел. Купили его по дешевке, и оно вот-вот рухнет.

Энди поднесла ладонь ко лбу. Ей вдруг стало трудно дышать, грудь точно железным обручем сдавило.

– Люди, на которых я работаю, купили его год назад. Они китайцы. Решили, что сделка удачная, и заплатили наличными. Четыреста миллионов долларов, из денег Триады. Как только они расплатились, продавец испарился. Их надули. То, что они сочли надежным вложением, оказалось камнем на шее – уж извини за метафору.

– А какое это имеет отношение к тому, что происходит сейчас? – спросила Энди.

– Ну как же! Здание нужно перестраивать, но стоить это будет почти столько же, сколько они уже потратили. Если же оно будет взорвано террористами, правительство обязано будет выплатить страховку. И китайцы вернут свои деньги.

– Неужели дело в этом? – Энди никак не могла заставить себя поверить в такое. – Вы собираетесь погубить… бог знает сколько людей из-за денег?

Мужчина хрипло рассмеялся.

– Из-за очень больших денег, Андреа. – Он помолчал. – А если я предложу денег тебе, а? Даю полмиллиона за то, чтобы ты положила свой чертов пульт на стол и ушла отсюда.

– Нет.

– Тогда сколько?

– Я хочу вернуть свою дочь. И хочу домой.

Мужчина несколько секунд молча ее разглядывал, потом щелкнул пальцами.

– Дай телефон. – Зеленоглазая протянула ему аппарат, он большим пальцем набрал номер. – Я звоню твоей дочери, – пояснил он.

Энди наблюдала за ним, прищурившись: боялась, что он ее обманет.

Патси и Джейсон Хетерингтон изумленно переглянулись.

– Ты можешь в такое поверить? – спросил Джейсон. – Что все это – из-за страховки?

– Зачем ему врать? – сказала Патси. – Он же не знает, что мы подслушиваем.

Они услышали, как мужчина зовет Энди.

– Они на проводе! – сказал он.

– Я хочу с ней поговорить. – Голос у Энди был напряженный, она, казалось, вот-вот заплачет.

– Нам пора, – сказал капитан Пейн.

– Нет! – решительно возразил Мартин. – Погодите, пока она поговорит с Кэти. – Он обернулся к Патси. – Звонок отследят?

Патси кивнула. Мартин по-прежнему держал пистолет направленным на капитана, но отвернулся на секунду – взглянуть на мониторы. Тут его толкнули сзади, и он полетел вперед. Пока он падал, Патси выхватила у него пистолет, Пейн тут же подскочил к ней и забрал оружие.

Толкнул Мартина Тим Фаннинг – он подкрался, когда Мартин смотрел на монитор. Фаннинг схватил его за шею и повалил на пол, а уже через мгновение сидел на Мартине верхом.

Капитан Пейн схватился за телефон:

– Всем приготовиться! Штурм начинаем по моей команде!

Патси открыла было рот, чтобы отдать приказ капитану спецназовцев, но Денем ее остановил:

– Патси, они говорят по мобильному. Еще минута, и мы отследим звонок. И Кэти найдем.

– Пожалуйста! – взмолился лежавший на земле Мартин.

Патси взглянула на него. Он был похож на смертельно напуганного зверя.

– Одну минуту, Патси, – сказал Денем. – Ну одну минуту ты ей можешь дать?

Патси стиснула зубы.

– Черт вас подери! Черт вас обоих подери! – Она дала Пейну знак подождать. – Тим, немедленно звони телефонистам.

Фаннинг слез с Мартина и метнулся к телефону. Мартин с трудом поднялся на ноги.

Все в комнате смотрели на мониторы.

Мужчина, говоря по телефону, продолжал целиться в Энди.

– Это я, – сказал он. – Трубку не вешай.

– Дайте мне поговорить с Кэти, – сказала Энди.

– А потом что? – спросил мужчина, опустив аппарат.

– Потом вы ее отпустите. И тогда мы с вами уйдем.

– Нет уж, – покачал головой мужчина.

Энди помахала пультом.

– У вас нет выбора. Если я нажму на кнопку, мы все погибнем.

Мужчина злобно усмехнулся и медленно поднял руку с телефоном. Энди шагнула вперед, решив, что он ей его отдаст, но он этого не сделал. Он поднес телефон к уху и сказал громко:

– Слушай внимательно. Если связь прервется, убейте девчонку и сматывайтесь. Ясно? – Выслушав ответ, он положил телефон рядом с собой. – Ну вот. Хочешь жать – жми. Умрем мы, умрет и она.

Патси нетерпеливо постукивала ногой. Эти телефонисты, они что, сто лет возиться собираются?

К ней подошел капитан спецназовцев.

– Надо действовать, – сказал он. – Время-то идет. По-моему, прошло минут пятнадцать.

Она бросила на него ледяной взгляд.

– Я помню.

– Еще пару минут, – взмолился Мартин.

– Нет у нас больше минут, – сказал ему капитан. – Саперам еще бомбу обезвреживать. Если будем тянуть время, не успеем предотвратить взрыв.

Мартин кивнул в сторону мониторов.

– Вы разве не понимаете, что там происходит? – закричал он. – Если связь прервется, они убьют Кэти. Необходимо узнать, где она.

– А если взорвется бомба, погибнут сотни людей, – закричал в ответ капитан. – Мои люди в том числе.

Двое мужчин стояли, широко расставив ноги, готовые броситься друг на друга.

– Полегче, джентльмены, – сказал Хетерингтон тихо, но твердо. – Давайте без скандалов. Не забывайте – у нас с вами общий враг.

Он взглянул на Патси. Та покачала головой.

– Это мобильный, – сказала она. – Где-то в Южной Ирландии. Больше они пока ничего сказать не могут.

Хетерингтон подошел к Мартину, обнял его за плечи.

– Если вам понадобится кого-нибудь обвинить, вините меня, мистер Хейс. Это мое решение. – Он обернулся к капитану. – Посылайте людей.

Пейн шагнул к телефону, снял трубку:

– Слышите меня? Дали зеленый свет. Вперед!

Патси, только сейчас отключившая свой мобильный, крикнула:

– Есть! Нашли!

– Так что решать тебе, Андреа, – сказал мужчина. – Нажмешь на кнопку – умрут все. В том числе и твоя дочка.

Энди держала пульт прямо перед собой. Руки у нее тряслись. Он победил. Что бы ни сделала, она проиграет. По победному блеску в его глазах она видела – он тоже отлично это понимает.

– Все кончено, Андреа. Отдай пульт. Все равно ты им не воспользуешься.

Он протянул руку.

– Андреа! Все кончено.

Капитан Пейн повесил трубку, натянул на лицо респиратор.

– Вперед!

Его люди разбились на две группы, каждая спустила на веревках кумулятивный заряд, а Сэнди с Купом стоя, обвязанные веревками, на подоконниках, вытащили чеки из гранат. Оба кумулятивных заряда взорвались одновременно. Сэнди и Куп тут же скользнули вниз, за ними готовилась спускаться следующая пара.

Окно слева от Энди рассыпалось на мельчайшие осколки. Через долю секунды окно за ее спиной тоже взорвалось, обдав ей спину фонтаном битого стекла. На пол упали два металлических цилиндра, каждый размером с пивную банку. Время для Энди словно остановилось. Неужели произошел взрыв и она уже мертва? Она не могла пошевелиться, не понимала, дышит ли, бьется ли ее сердце.

Мужчина навел пистолет на ближайшее к нему окно, рот у него был открыт – будто он хотел закричать.

Оба цилиндра взорвались одновременно. Вспышка была такой яркой, что Энди чуть не ослепла. И словно куда-то провалилась.

Капитан спецназовцев, услышав грохот взрыва, кинулся к мониторам. На экранах видно было, как мечутся по залу три зеленые фигуры. Одна из них, зашатавшись, упала. Из колонок слышались автоматные очереди. В зале появилось еще несколько фигур, движущихся четко и уверенно.

Мартин смотрел на экран из-за плеча капитана.

– В кого попали?

– Не знаю, – резко ответил Пейн.

Из колонок донеслось два коротких глухих хлопка – похоже, стреляли из пистолета с глушителем.

Зеленоглазая корчилась в судорогах на полу, но была уже мертва. Ей снесло половину головы, и пистолет, которым она не успела воспользоваться, лежал рядом с ней. Энди стояла, застыв в изумлении: она никак не могла понять, что происходит. Мужчина в маске дважды выстрелил в спецназовцев, запрыгнувших в зал через разбитое окно. Одному он попал в грудь, но пуля застряла в бронежилете. Спецназовцы навели на него автоматы, но он метнулся за стол.

В приемной послышался грохот и топот ног. Энди подняла руки вверх – в одной из них она так и держала пульт.

– Не стреляйте! – закричала она. Голос свой она слышала будто издалека.

Мужчина в маске пригнулся и навел пистолет на грудь Энди. Свободной рукой он сорвал с себя маску. Палец его готов был нажать на спусковой крючок.

Энди кинулась вправо, ударилась об одну из духовок и упала. Двое мужчин, только что влезших в окно, отстегивали от поясов веревки. Один из них направил на нее автомат, а она лишь промычала что-то невнятное.

Пистолет с глушителем выстрелил, пуля просвистела у нее над головой. Она быстро поползла в сторону.

Едва Энди встала, заговорил автомат одного из спецназовцев. Пули попали в потолок над ее головой, с потолка посыпались осколки пластиковых панелей. Мужчина с пистолетом стрелял в спецназовцев, одному попал в респиратор. Тот рухнул на пол, лицо его заливала кровь.

Энди снова припала к полу и наткнулась на что-то мягкое. Борец лежал с открытыми глазами, изо рта сочилась струйка крови.

Энди потянулась к его пистолету, но тот застрял в кобуре. Она попыталась подняться на ноги, но, услышав, как рухнуло на пол чье-то тело, обернулась. Злобно усмехаясь, мужчина в маске выстрелил в нее в упор. Энди бросилась в сторону. Пуля попала прямо в руку, чуть повыше локтя. Взвизгнув от боли, она упала.

Уже лежа на полу, она увидела, что мужчина попал одному из бойцов в шею. Из раны брызнула кровь.

Энди перекатилась на живот и, превозмогая боль в руке, поползла под стол. Перед ней лежал труп Зеленоглазой. Энди потянулась к ее пистолету, схватила его и откатилась на спину. Мужчина был совсем рядом. Энди спустила курок – оставалось только надеяться, что пистолет снят с предохранителя. От грохота выстрелов заложило уши, но она стреляла снова и снова. Верхнюю часть туловища мужчины залила кровь – грудь была изрешечена пулями.

Последнее, что увидела Энди, – склонившиеся над ней спецназовцы в огромных пластиковых очках и респираторах. Они были похожи на гигантских насекомых, разглядывающих добычу.

Внезапно все стихло. Раздался мужской голос:

– Территория под контролем.

– Слава богу! – сказал Хетерингтон.

Капитан Пейн схватился за телефон, долго слушал, в ответ только кивал и хмыкал.

– Мишени один и три мертвы, мишень два умирает, – обернулся он к Патси. – Мишень четыре ранена, но легко. Можете посылать саперов.

Мартин судорожно пытался сообразить, которая из мишеней Энди.

Патси подошла к нему, тронула за плечо.

– Все в порядке, – сказала она. – Андреа жива. С вашей женой все в порядке.

Макивой отложил мобильный.

– Черт! – ругнулся он.

– Что такое? – спросил Каннинг.

– Началась стрельба. Потом связь прервалась. Видимо, это конец.

Каннинг нервно ходил взад-вперед по кухне.

– И что нам делать?

Иган оставил четкие указания. Если связь прервется, девочку убить. Но Иган, скорее всего, сам уже мертв.

– Уходим, – тихо сказал Макивой. – Собираем вещи и уходим. Ты проверь девчонку, а я сложу вещи в машину.

Каннинг натянул шерстяной шлем, подошел к двери в подвал, отодвинул засов. Нащупав выключатель, он щелкнул им, но свет не зажегся. Он выругался себе под нос и стал, вглядываясь в темноту, медленно спускаться по ступеням.

– Кэти! Иди сюда! Не шали!

Позади себя он услышал шорох и, обернувшись, разглядел, как девочка карабкается вверх по лестнице.

Каннинг бросился за ней.

– Джордж, она идет наверх! – крикнул он.

Перепрыгивая через ступени, он в одно мгновение добрался до коридора. Там стоял, раскинув руки, Макивой. Девочка изо всех сил дергала входную дверь. Засова она не заметила. Кэти повернулась – хотела бежать на кухню, но Макивой преградил ей путь. Кэти остановилась, обернулась и увидела Каннинга. Он подхватил ее на руки, отнес вниз, бросил на раскладушку. Она свернулась калачиком и зарыдала.

– Успокойся, детка. Никто тебя не тронет. Мы уезжаем.

Он услышал шаги на лестнице. Макивой тоже спустился в подвал. Лицо у него было суровое, в руке он держал «смит-вессон».

– Что ты собрался делать? – спросил Каннинг.

Макивой взвел курок.

– Мик, она видела мое лицо.

Каннинг встал прямо перед ним.

– Джордж, послушай! Если ты вот так хладнокровно ее убьешь, они будут искать нас повсюду. Нас объявят детоубийцами. И если поймают – пощады не жди.

– Меня это очень огорчает, но она видела мое лицо. Зря ты ее упустил. – Он шагнул в сторону, чтобы получше прицелиться.

– Я не позволю! – прошипел Каннинг. Он схватился за револьвер Макивоя. – Все кончено.

Макивой пытался выдернуть револьвер, но Каннинг вцепился Макивою в горло и отшвырнул его к стене.

– Уходи, Джордж, – шепнул он ему на ухо.

Макивой бросил на него злобный взгляд.

– Они нас достанут, Мик. Я слышал, что там творилось. К ним ворвались спецназовцы с автоматами. Иган мертв. Они все мертвы – спецназ пленных не берет. Если мы пожалеем девчонку, она нас опознает, и тогда нам не отвертеться.

– Между похищением и убийством большая разница. Да, искать нас будут, но, если мы ее убьем, тут уж они нас из-под земли достанут. Джордж, ты сможешь поднять руку на ребенка? Совесть не замучает?

– Ну ладно, – нехотя кивнул Макивой.

– Запрем ее в подвале и свалим в Белфаст, – предложил Каннинг. – Позвоним с дороги.

– Ладно, – повторил Макивой.

Каннинг убрал руки с горла Макивоя.

– Пойдем соберемся, – сказал он.

Макивой заехал коленом Каннингу в пах и стукнул рукоятью револьвера по затылку. Каннинг, согнувшись пополам, отступил на шаг.

– Тебе-то что, ублюдок, – прошипел Макивой. – Твоей хари она не видела. – Он навел револьвер на Кэти.

– Не надо, пожалуйста, не надо! – пролепетала Кэти.

Макивой прицелился ей в голову. Каннинг через силу выпрямился и с ревом бросился на руку, державшую револьвер. Он сделал подсечку, и Макивой рухнул на пол. Револьвер выстрелил, но пуля попала в потолок. Каннинг навалился на Макивоя, пытаясь выхватить у него оружие. Обеими руками он вцепился в кулак Макивоя, но тот не выпускал рукоятки.

Левой рукой Макивой сорвал с Каннинга шлем.

– Ну, теперь она нас обоих видела. Что делать будешь?

Каннинг ничего не сказал. Он вывернул руку Макивоя, направил «смит-вессон» ему в грудь и дважды нажал на спусковой крючок. Макивой дернулся, на губах показалась кровь. Каннинг несколько секунд пытался отдышаться. Револьвер остался у него в руке. Он обернулся – Кэти в подвале не было. Он бросился наверх и нашел ее в кухне – она пыталась открыть заднюю дверь.

– Заперто, – сказал он.

Она отпустила дверную ручку. Губы у нее дрожали.

Каннинг отвел Кэти обратно в подвал. Она не сопротивлялась и, когда он велел ей сесть, послушно села.

Каннинг открыл барабан – оставалось два патрона. Вполне достаточно. Барабан со щелчком захлопнулся. Он взвел курок.

– Закрой глаза, Кэти, – сказал он.

– Я никому не скажу, – прошептала она. – Обещаю.

– Кэти, полиция найдет меня. Они тебя вызовут, и ты меня опознаешь.

– Нет! Обещаю! Не убивайте меня, пожалуйста.

Каннинг пододвинул стул поближе к кровати, сел напротив девочки.

– Кэти, ты еще не знаешь, каков он, этот мир. Ты всего лишь ребенок. Давай я тебе расскажу, как все будет. Полиция рано или поздно меня поймает. Пошлют своего сотрудника к твоим маме и папе, они отвезут тебя в полицейский участок. Там все будут с тобой очень ласковыми, скажут, что ты очень храбрая девочка. Они дадут тебе кока-колу или пепси, а потом один из них с тобой побеседует. Наверное, какая-нибудь женщина-полицейский. Молодая и красивая. Она будет держаться, как твоя старшая сестра. Скажет, что меня поймали, но ты должна меня опознать. Еще скажет, чтобы ты ничего не боялась: меня посадят в тюрьму очень-очень надолго. А потом эта милая женщина отведет тебя в комнату с большим окном. Она покажет тебе нескольких мужчин и объяснит, что ты их видишь, а они тебя нет. Попросит посмотреть на них повнимательней и сказать, который из них я.

– Я им не скажу, – пообещала Кэти.

– Тебе только семь лет, – холодно сказал Каннинг. – Они тебя уговорят. Закрывай глаза, Кэти.

Кэти послушно закрыла глаза.

– Я не скажу, – повторила она. – Обещаю. – Она зажмурилась и перекрестилась: – Вот те крест!

Когда подошли Патси, Денем и Мартин, двое санитаров в зеленых костюмах вывозили из здания каталку. Мартин кинулся к ней. На каталке лежала Энди. Смертельно бледная, волосы стянуты в хвостик, под глазами черные круги. Она протянула руку, их пальцы сплелись. На левой руке у нее была повязка.

– Кэти… – с трудом выговорила она.

– Она теряет кровь, – сказал Мартину санитар. – Ее нужно срочно доставить в больницу.

Энди вцепилась в руку Мартина.

– Никуда я не поеду, пока не узнаю, что моя Кэти в безопасности.

– Тебе обязательно надо в больницу, – сказал Мартин. – Я поеду с тобой.

За плечом Мартина возник Денем.

– Наши люди поехали за Кэти, – сообщил он.

– Лайем? – Энди прикрыла глаза. Еще мгновение, и она потеряет сознание. – Я хочу остаться здесь, пока не выяснится, что с Кэти.

Патси вытащила из кармана мобильный телефон и вложила его в руку Энди.

– Как только узнаем, где она, мы вам позвоним.

Денем кивнул санитарам, и те повезли каталку к машине «скорой помощи». Мартин пошел за ними.

– Думаете, она еще жива? – спросила Патси, наблюдая вместе с Денемом за тем, как каталку грузят в машину.

– Очень на это надеюсь, – ответил Денем.

Полицейские проверили документы Патси, и их пропустили внутрь. На девятый этаж они поднимались молча. Дверь лифта открылась, двое полицейских расступились, пропуская Патси с Денемом в офис. Несколько экспертов-криминалистов расхаживали по залу, собирая в пластиковые пакеты вещественные доказательства.

Двое саперов из лондонской полиции разбирали черные мешки со взрывчаткой.

– Все в порядке? – спросила Патси.

– В полном, – ответил один из них, рыжеволосый, лет тридцати, с прыщеватым лицом. – Детонаторы уже вынули. Теперь эту дрянь хоть из окна кидай, ничего с ней не будет.

– А где ваш начальник?

– Вон там. – Рыжий кивнул на мужчину постарше, стоявшего у стола. – Дейв Хойл.

Патси с Денемом подошли к Хойлу. Он рассматривал в лупу проводки, тянувшиеся из электронных часов. Патси назвалась, представила Денема. Хойл буркнул в ответ нечто невразумительное.

– Время было установлено? – спросила Патси.

– А как же! Когда мы ее обезвредили, до взрыва оставалось двадцать минут.

– Ловушек не было? – спросил Денем.

– Нет, цепь элементарная, – сказал Хойл. – Ни фотоэлементов, ни прерывателей. Подарок для сапера.

– А пульт? – спросила Патси.

– Что? – нахмурился Хойл.

– Пульт дистанционного управления. Она его настроила так, что, если нажать на кнопку, бомба взорвется.

– Это невозможно. Сколько на пульт ни жми, взрыва не дождешься.

– Вы уверены?

Хойл чуть не обиделся. Патси расхохоталась.

– Значит, она блефовала! И как блефовала!

Зазвонил мобильный Денема. Патси замолчала. Денем выслушал что-то, нахмурился.

– Да, Имонн.

По выражению его лица Патси пыталась понять, хорошие он узнал новости или плохие.

Денем сказал, прикрыв трубку ладонью.

– Кэти нашли. – Лицо его озарила улыбка. – Ее заперли в подвале. Она очень напугана, но жива-здорова.

Патси просияла. Она шагнула к Денему, обняла его, уткнулась лицом ему в грудь.

Денем похлопал ее по спине и высвободился.

– Надо позвонить Энди, – сказал он. – Может, лучше ты позвонишь?

Три месяца спустя

Кованые железные ворота распахнулись, «мерседес» неспешно въехал в усадьбу. Мужчину, охранявшего ворота, Ден не узнал, но это значения не имело. Фирма, которая предоставляла ему телохранителей, меняла их по графику. Постоянными были только водитель и охранник, сидевший сейчас на переднем сиденье. Как и все те, кто отвечал за безопасность Дена, они были вооружены. После фиаско в Лондоне трое охраняли его жену и сыновей, а с Деном ездили еще двое.

Выйдя из «мерседеса», он направился в дом. Горничная его не встретила, поэтому пальто он повесил сам и прошел в гостиную.

Двое его сыновей – одному было двенадцать, второй на полтора года младше – сидели рядышком на роскошном белом кожаном диване, который Ден заказал из Милана.

– Я вам сколько раз говорил – в школьной одежде на диван не садиться, – строго сказал он. – Вы почему не переоделись?

Мальчики отцу ничего не ответили. Младший еле сдерживал слезы.

– Что с вами? Где мама?

– Она со мной, – раздался голос у него за спиной.

Ден замер. Медленно обернувшись, он увидел в дверях кухни Майкла Вона. Рядом с ним стояла жена Дена. Она испуганно взглянула на него, перевела глаза на детей, попыталась улыбнуться им, взмахнула рукой – мол, не волнуйтесь, папа приехал, все будет хорошо. Ден тяжело вздохнул. Хорошо не будет. Майкл Вон приехал, чтобы отомстить ему.

Вон втолкнул жену Дена в кухню, она кинулась к мужу, обняла его, прижалась к его груди. Следом за Воном в гостиную вошли двое здоровенных мужчин в дешевых костюмах и красно-черных полосатых галстуках. У одного в руках был пистолет с глушителем. У второго – катушка изоленты. Через открытую дверь Ден увидел на полу кухни три окровавленных тела. Это были его телохранители. Спиной к холодильнику сидела, уронив голову на грудь, горничная. У нее было перерезано горло.

Ден бесстрастно смотрел на них поверх головы рыдающей жены. Выказывать свои чувства он не хотел. Ведь именно этого и добивался Вон – страха, мольбы о пощаде. Вон хотел, чтобы Ден ползал перед ним на коленях, умолял сохранить жизнь ему и его близким. Ден понимал, что все это бесполезно, и, стиснув зубы, ждал развязки.

Они должны были вытерпеть то, что их ожидало – в ближайшие несколько минут или, быть может, часов. А дальше – смерть.

Шесть месяцев спустя

В дверь позвонили. Мартин Хейс отложил «Айриш таймс» и пошел открывать. Было субботнее утро, гостей он не ждал. Оказалось, что пришли инспектор полиции Джеймс Фицджеральд и сержант Джон Пауэр.

– Извините за беспокойство, мистер Хейс, – обратился к нему Фицджеральд.

– Что случилось?

Энди, услышав голоса, тоже вышла в холл.

– Понимаете, он все отрицает, но его отпечатки пальцев идентичны обнаруженным в коттедже. Мы бы хотели, чтобы Кэти съездила с нами в полицейский участок и опознала его.

– Я схожу за ней.

Мартин вышел через холл в кухню, где Кэти, сидя на табуретке, мешала деревянной ложкой тесто для кекса.

Она улыбнулась и протянула ему ложку, с которой текли шоколадные струйки.

– Хочешь попробовать? – спросила она.

– Подожду, пока испечется. Кэти, полиция, похоже, нашла человека, который держал тебя в подвале. Они хотят, чтобы ты на него посмотрела и подтвердила, что это он.

– Пап, я не хочу! – насупилась Кэти.

Мартин погладил ее по голове.

– Все будет хорошо, я тебе обещаю.

Он помог ей слезть с табуретки, за руку отвел в холл, где Энди уже надевала пальто.

– Ну что, поехали? – сказала она.

Пауэр подвез их к полицейскому участку на Пирс-стрит, Фицджеральд отвел в кабинет. Мартин обрадовался, увидев, что это совсем не тот кабинет, в котором его допрашивали. Он легонько сжал плечо Кэти – он хотел и ее подбодрить, и сам успокоиться. Фицджеральд попросил их подождать и через несколько минут вернулся вместе с молодой женщиной-полицейским. Она представилась не по фамилии, а по имени, сказала, что зовут ее Тереза. Она была блондинкой лет двадцати пяти, с очаровательной улыбкой. Наклонившись к Кэти, Тереза спросила, не хочет ли та кока-колы.

– Спасибо, – вежливо ответила Кэти.

Тереза попросила Фицджеральда принести кока-колы, а сама, придвинув стул поближе к девочке, села.

– Мы хотим, чтобы ты взглянула на нескольких мужчин и сказала, нет ли среди них того, кто увез тебя от мамы с папой. Всего их восемь человек. Ты на них хорошенько посмотришь, а потом скажешь, кто их них тебя увез. Как, сможешь?

Кэти уставилась глазами в пол.

– Не хочу!

Тереза наклонилась к Кэти:

– Кэти, бояться тут нечего. Он тебе ничего не сделает. Посмотри на меня, Кэти!

Кэти нехотя подняла глаза и посмотрела на женщину.

– Дай я тебе объясню, как это все будет, – сказала Тереза. – Мужчины будут по одну сторону стекла, а ты по другую. Ты будешь их видеть, а они тебя – нет. Там такое специальное стекло.

Фицджеральд принес бутылку кока-колы и пластиковый стаканчик. Тереза налила Кэти газировки.

– Они даже не узнают, что ты здесь. У каждого мужчины будет в руках табличка с номером. Тебе нужно внимательно на них посмотреть и сказать, мужчину под каким номером ты узнала. Ты ведь сумеешь это сделать?

– Наверное, да, – негромко сказала Кэти, отпив глоток кока-колы.

– Если ты его узнаешь, мы отправим его в тюрьму. Надолго. Он больше не сделает ничего плохого ни тебе, ни какой-нибудь другой девочке. Понимаешь?

Кэти кивнула.

– Вот и хорошо, – сказала Тереза. – Ну что, пойдем посмотрим?

Кэти снова кивнула.

Тереза обернулась к Мартину с Энди.

– Вы тоже можете пойти с нами. Так Кэти будет спокойнее.

Энди взяла Кэти за руку, и они пошли по коридору вслед за Фицджеральдом. Мартин шел с Терезой.

– Как она, оправилась после похищения?

– Вполне, – ответил Мартин. – Мы несколько недель водили ее к детскому психологу, но все обошлось.

– Может, она и не поняла, какая опасность ей угрожала.

Мартин покачал головой.

– Да нет, она отлично понимала, что происходит. Просто сумела с этим справиться, и гораздо лучше, чем мы надеялись.

Фицджеральд распахнул дверь, они вошли. Комната была длинная и узкая, с занавесом по одной из стен. Фицджеральд дал Мартину и Энди знак остаться рядом с ним. Тереза протянула руку Кэти.

– Ну, Кэти, сейчас мой друг, – она кивнула на Фицджеральда, – раздвинет занавес, и ты увидишь, что за стеклом сидят мужчины. Посмотри на каждого из них внимательно и назови номер того, которого ты узнала. Хорошо?

– Хорошо.

– Вот умница! Ты очень храбрая девочка.

Кэти обернулась на родителей, те одобрительно кивнули. Тереза дала Фиццжеральду знак, и он раздвинул занавес.

Восемь мужчин лет сорока сидели и смотрели прямо перед собой. У каждого в руках была табличка с номером. Кэти, двигаясь вдоль стекла, пристально их разглядывала. Хороший Человек был под номером пять. На нем были черный свитер и коричневые вельветовые брюки. Кэти прошлась в другую сторону.

– Мы никуда не спешим, – сказала Тереза. – Можешь не торопиться.

– Его здесь нет, – пожала плечами Кэти.

Тереза присела перед Кэти на корточки, положила руки ей на плечи:

– Бояться не надо. Он ничего тебе не сделает!

Кэти смотрела ей в глаза:

– Его здесь нет.

– Ты уверена? – нахмурилась Тереза.

Кэти торжественно кивнула и перекрестилась:

– Вот те крест!

Оглавление

Десять лет спустя

День первый

День второй

День третий

День четвертый

День пятый

День шестой

День седьмой

День восьмой

День девятый

Три месяца спустя

Шесть месяцев спустя

Реклама на сайте