«До третьего выстрела»

Они встретились в коридоре на Петровке, 38 — Знаменский и стройная светловолосая девушка в вязаном нарядном платье. Лицо было знакомое, и Пал Палыч поздоровался, но не сразу понял, кто она. Прежде он видел девушку только в милицейской форме, когда бывал в Бутырке. Там, в проходной тюрьмы, она сидела, отгороженная от посетителей стеной металлических прутьев, а посетители — адвокаты и следователи — коллективно ухаживали за миловидной дежурной, ведавшей вызовом арестованных и распределением кабинетов.

Знаменский тоже любил поболтать с ней, знал, что учится заочно на юрфаке, и однажды обещал посоветовать, какую выбрать специализацию после диплома.

— Вот и пришла советоваться, Пал Палыч, — девушка с улыбкой протянула пропуск, умалчивая, что битый час дожидалась под дверью.

Апартаменты у Знаменского после повышения новые, попросторней. И диван новый, без коварно торчащей пружины. Вполне пригодный для неофициального разговора тет-а-тет.

— Итак, Антонина Васильевна Зорина. Года четыре сдавал вам в окошко оружие, получал взамен ключ и, честно говоря, не знал, что вы — Зорина. Ниночка и Ниночка.

— А я столько раз держала в руках ваш пистолет, что помню царапину на рукоятке.

— Справа или слева?

— Справа.

— Вы, оказывается, наблюдательны.

Девушка смущенно опустила глаза.

— Я все годы мечтала: вот подойду к окошку с наружной стороны и сама получу ключ от следственного кабинета.

— Так вы хотите стать следователем?

— Конечно!

— Даже «конечно». А собственно, почему?

— Ну… долгий разговор.

На самом деле разговор короткий, но абсолютно для Ниночки немыслимый; пришлось бы сказать: «Пал Палыч, вы — мой идеал».

Если бы у нее хватило духу на подобное признание, неведомо, как обернулась бы судьба. Но поскольку духу не хватает, Знаменский руководствуется общегуманными соображениями:

— Попробую вас отговорить, Ниночка.

— То есть, на что-то серьезное я не гожусь?

— Не в том дело.

Не знаю, годишься ли ты для следственной должности, но она для тебя — нет. Зачем раньше времени вгонять себя в гроб?

— Вы ведь, помнится, колебались — то ли юрфак, то ли педагогический. Или путаю?

— Когда-то колебалась.