«Марафон в Испанском Гарлеме»

Жерар де Вилье Марафон в Испанском Гарлеме

Глава 1

Кристина Лампаро бросила растерянный взгляд на длинную череду металлических столбов, стоящих вдоль Плезент-авеню. На каждом из них должна была стоять касса платной стоянки. Но уже давным-давно местные бродяги выломали эти кассы и разбили их в надежде извлечь мелочь, которая могла там сохраниться. В Испанском Гарлеме нередко убивают даже за один доллар... В результате между 119-й и 120-й улицами осталось только две нетронутых кассы.

Возле одной из них вот уже целый месяц стоял старый красный «бьюик», явно краденый. Колеса были сняты. У другой виднелся помятый зеленый «шевроле», принадлежащий молодому торговцу наркотиками. Когда Кристина Лампаро намекнула ему на необходимость уплаты штрафа, поскольку он не оплатил стоянку, то юноша объяснил ей с невероятным количеством непристойных деталей, что он сделает ей и ее друзьям, если только они попытаются выполнить свою угрозу.

Кристине осталось только убрать в сумку книжечку с бланками для штрафа. Всегда одно и то же: самые вежливые обещают изнасиловать ее на капоте машины, более нервные грозят перерезать глотку. Тяжело работать в полиции по найму в Испанском Гарлеме. Однако профессиональная гордость побуждала Кристину Лампаро, работающую в 25-м полицейском участке, садиться каждое Утро на голубой мотороллер и проверять уже не существующие кассы в отведенной для ее контроля зоне.

Она посмотрела на часы. Приближается время перерыва. Она сможет расслабиться на часок в прохладном помещении участка. Сейчас, в конце июля, температура достигла сорока градусов при стопроцентной влажности. Асфальт буквально кипел под ногами. Тяжелая и липкая тара приклеивала одежду к коже. Кристина решительно вдернула свою коричневую форменную юбку и отклеила от тяжелых грудей блузку, цвет которой почти не отличался от цвета ее кожи. Ей очень хотелось сорвать парик с короткими гладкими волосами, прикрывавший ее курчавые волосы. Она родилась двадцать пять лет тому назад в Сан-Хуане – столице Пуэрто-Рико и приехала искать счастья в Нью-Йорк.

Но такая жара бесчеловечна. Во всем Испанском Гарлеме было не больше двухсот кондиционеров. Здесь люди живут на тротуарах, спят на крышах, в качестве душа используют пожарные краны.

Несколько лет тому назад пуэрториканцы изгнали отсюда негров и итальянцев. Теперь от Мэдисон-авеню до Ист-Ривер, от 97-й до 122-й улиц все говорили только по-испански. Тысячи пуэрториканцев пытались выжить в ужасных условиях: опустошенные, брошенные, полуразрушенные дома, жалкие лавчонки, разбитые улицы, заполненные наркоманами... Все это в тридцати шагах от утопающего в роскоши Среднего Манхэттена. То, что совсем недавно было одним из наиболее элегантных кварталов Нью-Йорка, превратилось в груду развалин и отвратительные трущобы.

Кристина Лампаро села на мотороллер. Молодой парень, сидящий на краю тротуара, бросил со смехом:

– С твоим задом, сестренка, тебе лучше работать проституткой.

Мини-юбка и прилегающая блузка подчеркивали скульптурные формы вольнонаемной. Чувственное лицо и огромные наивные глаза завершали внешний вид этого чудесного создания. Кокетливая, как кошка, она каждый день покидала участок в девять утра, раскрашенная, как царица Савская, на высоких каблуках... Трогаясь с места и стремясь создать впечатление своей полезности, она крикнула мальчишкам, игравшим возле пожарного крапа на углу 119-й улицы:

– Эй, ребята! Не расходуйте воду! Иначе нечем будет гасить пожар!

Один из мальчишек поднялся и крикнул:

– Тем лучше! Тогда этот проклятый квартал сгорит дотла!

Кристина пожала плечами и нажала на газ. В конце концов парень прав. Испанский Гарлем – это ад. Даже живущие здесь негры говорят об этом квартале с отвращением. Она сделала поворот, чтобы выехать на 119-ю улицу. Для этого ей пришлось проехать мимо детей, поливающих друг друга из пожарного шланга. Тотчас же из шланга брызнул мощный поток воды, который поливал ее на протяжении нескольких метров. Парень, который ей отвечал, воспользовался пустой банкой от пива, чтобы усилить струю и не потерять цель... Мокрая с ног до головы и растерянная от неожиданности, Кристина Лампаро остановила мотороллер и спрыгнула с седла. Злость душила ее. Но мальчишки мигом рассыпались в разные стороны, бросив извивающийся шланг. Кристина остановилась, взбешенная и униженная. Ее макияж стекал с лица, мокрая одежда снова прилипла к телу. Молодые пуэрториканцы, сидевшие возле заброшенного дома, громко и невероятно похабно комментировали событие. Их выражения смутили бы даже привыкшего ко всему тюремного надзирателя. Их можно понять: бесплатное развлечение.

Кристина посмотрела вокруг: невозможно вернуться в полицейский участок в таком виде. Над ней уже смеялась вся улица. Если она зайдет в любой дом, ее наверняка изнасилуют. Вдруг она заметила на небольшом почти полностью сохранившемся здании вывеску: «Международная церковь Иисуса Христа. Пастор Освальдо Барранкилья». Одна из многочисленных «церквей» Испанского Гарлема, как правило, состоящая из одной комнаты и одного священника. Посетителями являются люди, пытающиеся в вере обрести надежду на спасение от нищеты. Все эти церкви оформлялись как торговые компании, не имеющие цели извлечения прибыли, чтобы не платить налогов с нищенских даров верующих.

Конечно, в Испанском Гарлеме есть и настоящие церкви. «Церковь священных четок» возвышалась, например, в нескольких шагах от церкви падре Барранкилья. Но ее двери были завешены огромными цепями с мощными висячими замками, защищавшими от грабителей-наркоманов. Эти церкви открывались лишь на несколько часов в неделю и строго контролировали всех входящих.

Под вывеской стоял падре, занятый благочестивым делом: он чистил медный подсвечник. Кристина Лампаро направилась к нему. У него было доброе лицо с опавшими щеками, ласковыми и грустными глазами. Старая заштопанная и покрытая пятнами сутана.

– Падре, могу ли я войти в вашу церковь, чтобы привести себя в порядок?

Она оказалась выше его на целую голову. Он уступил ей дорогу со слащавой улыбкой.

– Входи, входи, дочка. Увы, для этих босяков нет ничего святого...

Кристина вошла в «церковь». Это была комната метров пятнадцати длиной. Основную часть занимали скамьи. Последние ряды составляли старые сиденья, снятые с брошенных автомобилей. На стенах висели весьма наивные картины на библейские темы. В глубине – грубый алтарь и импровизированная исповедальня, сделанная из досок и старых занавесок. В углу было отведено место для кухни, где старушка в черном чистила сладкий картофель.

– Мария выгладит вашу одежду, – предложил священник. Раздевайтесь в исповедальне.

Сотрудница полиции не колебалась. В исповедальне она сняла блузку и юбку. Оставшись в трусиках и бюстгальтере, она протянула одежду старухе, которая тотчас же исчезла во внутреннем дворике. Достав гигиенический пакет, Кристина стала наводить порядок на лице. Ни в исповедальне было темно.

– Падре, извините меня, но здесь так темно, я ничего не вижу... Можно мне выйти в церковь?

Несколько изменившимся голосом тот сразу же ответил:

– Конечно!

Она вышла из темноты. Ее щедрые формы удачно подчеркивало белье из белого нейлона. Ноги были удлинены высокими каблуками. Глаза пастора Освальдо Барранкилья тотчас же освободились от всех священных забот. При виде такой картины он замер, как бы приклеенный к полу. Кристина почувствовала его взгляд, и это было для нее приятным шоком.

– Вы можете сесть здесь, – сказал священник все еще дрожащим голосом и указал на старое автомобильное сиденье. Она расположилась на нем, для чего пришлось поднять колени почти до подбородка, и достала сумочку. С улицы доносился отдаленный шум, приглушенные крики детей, недалеко проехала машина.

Высушив парик, Лампаро почувствовала себя лучше. Подняв глаза, она встретила взгляд священника, которым не мог оторваться от ее смуглых бедер.

– Как идут дела в вашей церкви?

– Бог мой, теперь все хуже и хуже. Но все же наши братья нуждаются в Боге. Где вы живете, доченька?

– В стандартном доме между 107-й и 108-й улицами.

В Испанском Гарлеме Парк-авеню, самая элегантная в Манхэттене, сразу же меняет свое лицо: по ее центру проложена железная дорога, связывающая с графством Вечестер, вдоль которой тянутся пустыри и трущобы, построенные штатом Нью-Йорк для расселения пуэрториканцев. Адский квартал.

– Бог наградил вас прекрасным телом, – неожиданно произнес пастор Освальдо глухим голосом.

Кристина Лампаро улыбнулась, весьма польщенная. Обычно ей говорили об этом в гораздо более откровенных выражениях. Она бросила взгляд на пастора. То, что она увидела, повергло ее в смущение: тот совершенно не скрывал явных проявлений своего желания.

Так они оставались несколько секунд. Неподвижные и молчаливые.

Вдруг Освальдо протянул руку, взял ее за запястье и заставил встать. Она покорилась с опущенными глазами и дрожащими ногами. Священник коснулся пальцами ее обнаженного бедра, и это пробудило волну удовольствия по всему ее позвоночнику. Он повел ее к деревянной исповедальне.

– Вам нельзя оставаться здесь, дочь моя, – сказал он бесцветным голосом. – Если кто-нибудь увидит вас, то это будет неправильно истолковано.

Он раздвинул полотняную занавеску, вошел задом в исповедальню и прижался спиной к стене.

Пастор Освальдо продолжал смотреть на нее, его глаза, казалось, выскочили из орбит. Он был охвачен чувствами, явно не имевшими ничего общего с религиозным таинством. Его рука оставила наконец запястье и коснулась бедра девушки как раз над резинкой трусиков. Кристина проглотила слюну. Освальдо прижался к ней. Она почувствовала, как пуговицы сутаны вдавились в ее тело. Одновременно она ощутила другой контакт, хорошо ей знакомый, через черную ткань сутаны.

Инстинктивно ее таз сделал движение навстречу, усилив контакт двух тел. Возбужденное желание пастора погрузилось в ее обнаженное тело. Несколько секунд они оставались в таком положении. Затем Кристина почувствовала, что ногти священника вонзаются в ее бедра, а его тело стало дергаться, словно в пляске Святого Витта. Казалось, через него пропускали переменный электрический ток, заставлявший его все более тесно прижиматься к ней. Послышался сдавленный стон.

– Падре, падре! – прошептала Кристина Лампаро. Не надо...

Неожиданно он оттолкнул ее. Его глаза сверкали, тело продолжало беспорядочно дергаться. Кристина уже была готова сказать ему, чтобы он вернулся к ней, как вдруг с улицы послышался страшный шум. Падре Освальдо решительно набросил на нее занавеску, и Кристина Лампаро сжалась в комочек в углу, гадая, кто это рвется молиться с такой активностью.

* * *

Падре Освальдо, все еще дрожащий от своего позорного оргазма, недоверчиво и зло разглядывал молодого пуэрториканца, одетого в красную майку и джинсы. Глаза скрыты за темными очками. Явно рассчитывает выбить из священника несколько долларов, чтобы купить партию наркотика.

Он уже готовился вытолкнуть его наружу, как в двери церкви появилось три человека. Парень обернулся, увидел их и бросился к священнику с выражением ужаса на лице.

– Пастор! Спасите! Они хотят убить меня!

Освальдо Барранкилья посмотрел на троих мужчин, медленно приближавшихся к ним. Он смутно припоминал, что юноша, просивший защиты, известен под именем «Чикитин». Немного босяк, живущий случайными заработками. Никто из троих вошедших не был ему знаком. Один из них был очень худощав, одет во все синее, в черных очках и с вьющейся гривой. Другой отличался широчайшими, как у гориллы, плечами. Желтые брюки и белые лакированные ботинки. Толстая цепь на запястье и огромный медный перстень весом не менее полфунта указывали на его профессию: местный сводник. Третий, коротконогий, круглый, с одутловатым лицом, толстыми губами, тоже в темных очках, пожалуй, был самым элегантным: светлый тропический пиджак с огромными пятнами пота поя мышками.

Вошедшие находились уже на расстоянии не более одного метра. Они угрожающе молчали.

Священник увидел, что Чикитин дрожит возле него. Опять история с наркотиками. Видимо, он их обокрал.

– Чикитин, – сказал он, пытаясь сохранить достоинство. – Никто не нападет на тебя в Божьем доме. Почему эти люди преследуют тебя? Что ты им сделал?

– Матерь Божья! – простонал тот. – Они хотят убить меня! – Его голос перешел в крик.

Священник вздрогнул. В Испанском Гарлеме случалось, что резали глотку за десять центов. Он сделал шаг назад. Чикитин по-прежнему цеплялся за его сутану. Он подавил трусливый порыв, заставлявший его оттолкнуть парня и сделать вид, что он ничего не слышал. Выдав целую порцию похабщины, от которой небо должно было обрушиться на землю, парень стал умолять пастора плаксивым тоном:

– Пастор, во имя Божьей матери, помогите мне!

Потрясенный, Освальдо сказал:

– Подожди меня в ризнице, в правом углу. Я с ними поговорю.

«Ризницей» он называл темный закуток, где была устроена его постель. Неожиданно он вспомнил про девушку-полицейского, которая все еще пряталась в исповедальне. Только бы она не выскочила в таком виде в присутствии посетителей...

Увидев, что Чикитин направляется в глубину церкви, мужчина в желтых брюках сделал несколько шагов и угрожающе спросил:

– Эй, педераст, куда идешь?

– В мою спальню, – ответил пастор.

Расправив сутану, он двинулся навстречу неизвестным, но страх сковывал его горло. Стало так тихо, что слышались удары костей домино на улице.

– Братья, что вы хотите от этого юноши? – спросил он невольно дрожащим голосом.

Длинный засмеялся.

– Не лезь не в свои дела, папаша. Не мешай нам увести эту дрянь.

Падре Освальдо усиленно заморгал. Собрав все остатки мужества, он ответил:

– Здесь он под покровительством Бога. Я...

Мощным ударом прямо в грудь горилла в лакированных ботинках отправил его прямо в середину скамей. Не ожидавший такого удара, падре Освальдо упал на спину, задыхаясь. Нападавший бросился за ним, перевернул его на живот и начал водить лицом по грязному полу, держа за уши. Священник закричал, попытался освободиться изо всех сил.

– Оставь его! – неожиданно приказал толстяк.

Горилла поднял священника на ноги. Нос и губы были в крови, руки дрожали. Сквозь слезы он разглядел черные очки, жирные губы с пеной в уголках. Это был самый элегантный из троих. Тот, который в пиджаке.

– Приведи сюда этого педераста, – сказал он спокойно. – Иначе...

Священник провел языком по губам и ощутил вкус крови. В ушах шумело. Сердце громко стучало. Куда же делась Мария с полицейской формой девушки?

– Чего вы хотите?

Тип в желтых брюках вынул из кармана небольшой цилиндр, диаметром как у ножки стула и длиной около двадцати сантиметров, завернутый в красный блестящий картон, и помахал перед носом Освальдо Барранкилья.

– Мы воткнем это ему в задницу и подожжем!

Священник с ужасом узнал динамитный заряд! Его глаза перебегали от динамита к бесстрастному лицу толстяка. Не может быть! Это неумная шутка.

– Приведи его сюда, – повторил горилла, размахивая динамитом.

Священник с трудом удержался, чтобы не побежать.

– Но вы же не сделаете этого... – промолвил он дрожащим голосом. – Это же ужасно...

Горилла подошел к нему.

– Это наше дело. Тащи его сюда, иначе мы найдем такой же заряд и для тебя.

Падре Освальдо с грустью посмотрел на светлый квадрат двери, которая вела на улицу. Дети кричали, машины проезжали мимо. Никто даже не предполагал, какая здесь разыгрывается драма. Занавеска исповедальни не шевелилась. К тому же у девушки нет оружия. Совершенно растерянный, он сложил руки крестом на грязной сутане и вздохнул:

– Бог мой, пожалейте меня!

Так хорошо начавшийся день превратился в кошмар.

– Кончай кривляться, – бросил ему толстяк, – и тащи его сюда.

– Нет-нет, вы не сделаете этого, – повторил падре, будучи не в состоянии оторвать глаз от динамитного патрона.

– Разумеется, мы будем стесняться, – пошутил длинный. – Теперь поспеши за ним.

– Он заперся в ризнице, – попытался потянуть время Освальдо. – Дверь очень крепкая, ее невозможно взломать.

Толстяк подошел к нему и сказал с угрожающим видом:

– Ты скажешь ему, что мы ушли и он может выходить. Усек?

Священник попытался поймать его взгляд за темными очками, но безуспешно. Наконец он опустил глаза.

– Но вы не сделаете этого? – спросил он тихо.

Толстяк гнусно улыбнулся.

– Поскольку ты ведешь себя послушно, мы оставим тебя в твоей церкви и взорвем его на улице. А теперь веди его сюда.

Падре по-прежнему стоял не шелохнувшись.

– Ну что же, – сказал толстяк громко по-испански, – теперь мы уходим!

Все трое затопали по паркету, длинный подбежал к двери и хлопнул ею. В церкви стало еще темнее. После этого все трое вернулись на свое место.

Голова священника раскалывалась от страшных мыслей. Он испытывал ужасный страх и стыд. Хоть бы кто-нибудь пришел и спас его! Он уже представлял свою церковь, разнесенную динамитом. У него ничего не останется, придется просить милостыню... Медленно, не глядя на незнакомцев, он направился к двери ризницы. За ним, стараясь не шуметь, следовали убийцы. Он повернул ручку двери. Она, естественно, оказалось закрытой. Освальдо прокашлялся и тихо сказал:

– Чикитин, ты можешь выходить. Они ушли.

Незнакомцы задержали дыхание. Но ответа не было. Освальдо повторил свое обращение. За дверью послышался какой-то шум, и приглушенный голос спросил:

– Это правда? Что же вы им сказали?

– Что ты убежал через окно...

За дверью все подозрительно затихло.

– А почему же они не пришли проверить? – недоверчиво спросил Чикитин.

– Я пригрозил им Божьей карой, – с подъемом заявил падре Освальдо, – если они попытаются что-нибудь сделать в святом доме.

Это прозвучало почти убедительно. Про себя священник молился, прося прощения у неба. Ведь он не мог допустить разрушения дома Бога из-за одного грешника... Он повернул голову: трое убийц вжались в стену и были неподвижны. Толстяк в белом костюме жестом показал, что переговоры и так длились слишком долго. Священник послушно продолжил:

– Открой, я должен взять некоторые вещи. Говорю, что тебе нечего бояться.

Тишина продолжалась несколько бесконечных секунд. Затем послышался металлический звук, ключ повернулся в скважине, и дверь приоткрылась. Все произошло очень быстро. Горилла в желтых брюках бросился вперед, прижав створку двери плечом. С другой стороны раздался громкий вопль, юноша попытался вновь закрыть дверь, но трое незнакомцев ворвались внутрь. В долю секунды несчастный оказался на полу, осыпаемый ударами ног. Горилла уселся ему на плечи. Из последних сил парень приподнялся и крикнул:

– Кюре, ты мерзавец!

Толстяк наклонился над ним с наглой вежливостью:

– Ты и поверил, что мы ушли, Чикитин? Видишь, мы здесь!

Горилла все еще размахивал динамитным патронам. Длинный достал из кармана нейлоновый шнур.

За несколько секунд ему связали ноги и руки за спиной.

– Теперь воткни ему патрон, – приказал горилла.

Длинный поискал что-то, расстегнул пояс. Освальдо почти потерял сознание.

– Во имя вашей бессмертной души, – пробормотал он дрожащим голосом, – вы не совершите такого ужасного поступка.

– Заткнись, папаша, – мирно сказал толстяк в белом костюме.

Длинный расстегнул брюки, снял их, затем трусы, обнажив ягодицы. Чикитин вопил не переставая. Со сладострастным видом толстяк раздвинул ягодицы. Твердой рукой приставил патрон к отверстию и изо всех сил стал запихивать его внутрь. Раздался крик животного, которого режут. Патрон погрузился на несколько сантиметров.

– Прекратите, – закричал падре Освальдо. – Это позор. Ведь вы же обещали... Умоляю вас.

Толстяк посмотрел на него презрительно.

– Мы обещали тебе, что взорвем его на улице. Но мы имеем право воткнуть ему заряд здесь.

И он продолжал заталкивать патрон, не обращая никакого внимания на вопли несчастного. Красный цилиндр уже погрузился на две трети. Толстяк встал с удовлетворенным видом.

– Порядок. Он не выпадет... Пошли, Мануэле.

– Видишь, мы уходим, – сказал горилла в желтых брюках.

С помощью длинного он взвалил Чикитина на плечо, как если бы это был мешок с картошкой. Красный патрон смотрел в небо. По дороге толстяк закрыл ему рот мощным ударом кулака в челюсть. Они вышли из ризницы. Падре смотрел, как они приближались к выходу, с чувством облегчения и стыда.

Чикитин бился на плечах, как рыба на крючке. Изо всех сил священник молил всевышнего дать ему сил, чтобы догнать этих людей, избить их, поднять всю 119-ю улицу, что-то сделать. Но он оставался неподвижным, растерянным, думая только о том, как закрыть уши. Перешагивая через порог церкви, толстяк повернулся и иронически-вежливо сказал:

– Большое спасибо, падре!

Освальдо Барранкилья сделал шаг вперед, воздел руки к небу и все еще дрожащим, но уже торжественным голосом произнес:

– Благословляю вас во имя всемогущего Бога!

В этот момент группа уже была за порогом. Люди на несколько мгновений остановились на тротуаре. Чикитин извивался на плечах гориллы. Толстяк покопался в кармане и извлек из него какой-то блестящий предмет: зажигалка! Ее пламя заколебалось возле обнаженных ягодиц пленника. Освальдо снова воздел крестом руки и проговорил:

– Во имя Отца и Сына...

Тройка почему-то замешкалась. Два десятка мальчишек, игравших чуть поодаль, уставились на них с большим интересом. Толстяк, наконец, заметил на другой стороне улицы здание с выбитыми окнами, которые были закрыты облицовкой. Открытым осталось только одно.

– Вот туда мы его и бросим, – решил он.

Игроки в домино прервали игру. Горилла в желтых брюках перебежал на другую сторону улицу. За ним устремились его друзья.

Падре Освальдо ясно видел, как пламя зажигалки приблизилось к патрону. Его рука снова поднялась в знак отпущения грехов:

– ...и святого духа! – громко крикнул он как раз и тот момент, когда тело несчастного исчезало в темном окне. Тотчас же трое убийц со всех ног бросились к Плезент-авеню. Несколько секунд было тихо.

Затем громкий взрыв потряс всю 119-ю улицу. Черный дым и обломки повалили из окна, в котором исчез. Чикитин. За ними последовал столб серой ныли.

Взрывная волна бросила священника на спину. Потом он поднялся, потеряв голос от ужаса. В ушах у него шумело. Отпущение было дано вовремя. Его стало тошнить. В этот момент занавес исповедальни зашевелился и появилась Кристина Лампаро с дикими глазами. Она уже забыла, что оставалась все еще в бюстгальтере и трусиках. Священник, который тоже забыл о ее существовании, подскочил.

– Почему же вы ничего не сделали? – упрекнул он ее. – Вы же работаете в полиции!

Она затрясла париком. Лицо ее побелело от страха.

– Мне было так страшно, падре. Где моя одежда? Я должна идти.

– Вот она, сеньорита, – послышался голос старой Марии, которая появилась из внутреннего дворика. Напуганная, она также видела часть драмы, не имея сил вмешаться.

Кристина тут же надела мини-юбку, блузку, кепку, схватила сумку.

– Здесь можно выйти?

– Идите через двор, затем через соседний дом и окажетесь на 118-й улице.

– Большое спасибо! Не забудьте, что вы меня не видели!

Она бросилась во двор. Разумнее было вернуться в отделение полиции пешком. Она скажет, что мотороллер сломался. Вдали слышался все более громкий шум, покрываемый время от времени сиренами полицейских машин. Священника качало. Ему казалось, что он выбрался из чудовищного кошмара. Он убеждал себя, что все это ему приснилось, что не могло быть, чтобы человека нафаршировали динамитом и взорвали как обыкновенную шутиху...

Лицо его все еще было окровавлено, голова кружилась. Он медленно упал на землю. Обольстительная сотрудница полиции исчезла, оставив после себя запах дешевых духов.

Полицейская сирена слышалась все громче и громче. Машина проехала 120-ю улицу. Вот она уже на Плезент-авеню и, наконец, на 119-й, возле пожарного крана, из которого мальчишки поливали Кристину Лампаро.

Доминошники сразу же, испарились. Мальчишки, потираемые любопытством, пытались разглядеть, что осталось от Никитина. Дорога была усеяна всевозможными обломками.

Из голубой машины 25-го отделения полиции выпрыгнули два агента, держась за рукоятки револьверов. Один из них спросил, не обращаясь ни к кому:

– Кто здесь взорвался?

Самый смелый из мальчишек громко крикнул, убегая:

– Педераст!

Глава 2

Задыхающаяся Кристина Лампаро выбежала на 118-ю улицу и повернула на Плезент-авеню, которая в этом месте совершенно не соответствовала своему названию. Между 118-й и 119-й улицами все дома были разрушены. Еще одна машина 25-го отделения проследовала со всеми включенными сиренами на 119-ю улицу. Кристина поняла, что ее мотороллер неизбежно привлечет внимание полицейских. Пожалуй, стоило бы его забрать. Ну что же, она скажет, что мотор заглох из-за душа, а ей пришлось пойти домой, чтобы переодеться.

Она попыталась успокоить дыхание, обогнув угол 119-й улицы. От того, невольным свидетелем чего она оказалась, девушка испытывала одновременно ужас и злость на себя. Не следовало бы будить борова, который спал легким сном в сердце пастора Барранкилья. Такие вещи приносят несчастье.

Вспомнив горящие глаза пастора, она ощутила приятное покалывание где-то внутри. Кристина Лампаро была щедрой. Без секса она не могла просуществовать и несколько часов. Любила делать это в самых невероятных условиях. Все годились для удовлетворения ее сексуальных запросов: молодые, старые, черные, белые, даже женщины. С первым своим любовником она встретилась на плантации сахарного тростника возле Сан-Хуана. Счет последующим она уже давно потеряла. Нью-йоркский климат совершенно не охладил ее пыла.

С первой работы лифтерши в большом магазине «Мэйси» ее уволили после того, как, охваченная внезапным желанием, она остановила лифт между третьим и четвертым этажами, возжелав немедленного и мощного удовлетворения от «железной каски» – строительного рабочего, пораженного таким неожиданным подарком. Он был ее единственным пассажиром и едва не проглотил свою каску, когда Кристина, как только лифт начал подъем, встала прямо перед ним на колени...

Такое послепродажное обслуживание не было традиционным в магазине «Мэйси»... Все остальное принадлежит истории... Покупатели, ожидавшие лифт, сначала разволновались, увидев, что кабина остановилась между этажами и что ее раскачивало, как при землетрясении... Кристина могла бы сослаться на техническую неисправность, но строитель начал орать от удовольствия, расписывая свои ощущения в таких выражениях, которые вогнали бы в краску и самого черта.

Она потеряла работу, но все же удержалась в Нью-Йорке. Она была такой простушкой, что иногда создавала у окружающих впечатление умственной отсталости. Нежный голосок, огромные наивные глаза. Едва умеет читать и писать, но всегда раскрашена как царица Савская. Курчавые волосы скрыты под черным париком. Явный вызов статистике безработицы.

Однажды вечером она была задержана патрульной машиной 23-го отделения полиции на 102-й улице. Оба полицейских, которых она весьма качественно обслужила, решили оставить ее в своем резерве. Потребовалось множество доброжелателей, наличие корыстных интересов, в результате чего Кристина была назначена сотрудницей 25-го отделения полиции, обойдя при этом полсотни кандидаток, бесспорно, заслуживающих этой должности.

С этого момента обстановка в отделении всегда была прекрасной. Правда, один бригадир был отправлен на тот свет инфарктом. Но это был единственный казус, заслуживающий упоминания... Выйдя замуж и став мамой прекрасной девочки, Кристина Лампаро сохранила верность себе: она ухитрялась наставлять рога мужу даже тогда, когда тот красил стены в кухне.

Новая профессия принесла ей дополнительную радость совокупляться в полицейской форме. Как только перед носом оказывалась рюмка спиртного, Кристина теряла голову. Она предавалась диким и эксцентричным развлечениям: ей нравилось, что ее содомизировал пятидесятилетний бригадир, которого его супруга уже пять лет считала импотентом. Ее гордый силуэт, пухлые губы, щедрые формы облегчали ее постоянный поиск.

Она замедлила шаг, увидев свой мотороллер. Удивительно, но колеса еще не были украдены... 119-я улица была забита полицейскими. Один из них был из ее отделения. Он заметил ее:

– Черт возьми, ты пришла вовремя! Разгони этих проклятых детей! Можно подумать, что они никогда не видели покойников!

Кристина Лампаро придержала подготовленные объяснения и направилась к мальчишкам, которые подпрыгивали, пытаясь разглядеть что-то за незакрытым окном, где взорвался несчастный Чикитин.

Они были единственными живыми существами на 119-й улице. Все взрослые расползлись по своим тараканьим норам. Происходящее их не касается. Кристина заметила на асфальте клочок окровавленной ткани. Это был обрывок джинсов...

К ней подошла женщина-полицейский и протянула длинную деревянную дубинку.

– Возьми и поколоти их, если они не послушаются.

Спотыкаясь от ужаса. Лампаро направилась к мальчишкам.

Она хорошо знала одного из типов, которые взорвали молодого пуэрториканца. Горилла в желтых брюках. Это – Мануэле, сводник и торговец наркотиками. Недавно он занялся политической деятельностью. Стены Испанского Гарлема стали покрываться антиамериканскими лозунгами от имени Фронта национального освобождения Пуэрто-Рико. Она знала, что Мануэле – член ФНО, но никогда не рискнет выдать его. Особенно после того, что она только что видела.

Мысленно она помолилась за то, чтобы падре Освальдо не упомянул о ней.

* * *

– Черт бы его побрал!

Держа руки в карманах брюк серого полотняного костюма. Чак Бастер наблюдал через темные очки за полицейскими, которые устанавливали ограждение, чтобы изолировать дом, в котором был взорван Чикитин. Три человека в белых халатах длинными щипцами и в резиновых перчатках собирали в полиэтиленовые мешки то, что осталось от несчастной жертвы. Взрыв динамита разбросал тело по стенам дома. Но кое-что оказалось и на 119-й улице. На 118-й улице, закрытой для движения машин, дети продолжали свои игры.

Чак Бастер, агент ФБР, которому было поручено внедрить осведомителя в среду пуэрториканских экстремистов, проклинал все на свете. Автомобильная пробка на Мэдисон-авеню задержала его, и он опоздал Если бы не это, он смог бы спасти своего агента. «Чикитин» проник в ряды ФНО и стал ценнейшим источником информации для ФБР. Теперь уже можно сказать «был когда-то». Как раз сегодня он должен был подтвердить «центру» особенно ценную информацию. Частично она была подтверждена его трагической гибелью.

Жевательная резинка, щедро розданная детишкам, позволила узнать, что и как произошло. Чак Бастер подошел к ограде. Полицейскому, попытавшемуся остановить его, он показал удостоверение ФБР. Войдя в помещение Троицкой церкви, он увидел, что взрывная волна отнюдь не способствовала улучшению ее внутреннего вида. Несколько агентов в штатском окружали старого падре, который с забинтованным лицом сидел на скамье. Он заикался и был совершенно растерян. Ему дали кислород. Но это не помогло. Увидев вновь вошедшего, один из полицейских вопросительно взглянул на него. Чак Бастер снова извлек свое удостоверение и спросил искусственно-безразличным тоном:

– Не исключено, что нас эта история может заинтересовать. Что-нибудь уже удалось выяснить?

Полицейский, от которого несло потом, отрицательно покачал головой.

– Почти ничего. Все это напоминает историю с наркотиками. Парень прибежал прятаться от трех преследователей. Они запугали пастора, воткнули динамитный патрон в задницу парня и подожгли. Пастор уверяет, что не знает их... Похоже, что это правда...

– Приметы?

Полицейский дожал плечами:

– Ничего определенного. Двое из них – молодые. Один худощавый, второй плотный. Третий – толстый, очень грузный, в темных очках. Мы изучим отпечатки. Покажем фотографии самых известных босяков...

– Ясно...

Чак Бастер забросил жевательную резинку в рот с весьма недовольным видом. Он знал, почему так поступил с Чикитином. Но к чему это рассказывать? Это завело бы его слишком далеко.

– Вы желаете, чтобы мы направили вам отчет? – спросил полицейский.

– Нет, пожалуй, не стоит. Если мне потребуются какие-нибудь подробности, я позвоню.

Они обменялись визитными карточками. Чак Бастер ушел, еле волоча ноги. Ему очень не нравилось происшедшее. До последнего времени члены ФНО не были чрезмерно жестокими. Казнь Чикитина говорила о том, что тот не зря получил двести долларов премиальных во время их последней встречи... Оставалось надеяться, что он успел их потратить...

Жара обрушилась на него всей своей тяжестью. Бесчеловечная. В Испанском Гарлеме эта жара казалась еще более невыносимой, чем где бы то ни было.

У него промелькнула мысль о том, как было бы хорошо, если бы однажды хороший пожар навсегда уничтожил эту помойку. Но чудеса происходят сейчас так редко... Казалось, оставленная им на Плезент-авеню машина находилась в десятках миль отсюда и он никогда не приблизится к ней: асфальт прилипал к подметкам с такой силой, что он рисковал навсегда остаться на этом страшном месте.

Глава 3

– Мы доверяем только вам, – настойчиво повторил Дэвид Уайз. Его голос с трудом пробивался через помехи спутниковой связи. – Проклятье, но вы – единственный свидетель. Садитесь в первый же самолет и прилетайте! В Вашингтоне замечательная погода, – неожиданно добавил он. – Не более сорока градусов в тени и сто процентов влажности.

– Да, наверняка еще нет и тени, – пошутил Малко.

Закутавшись в купальный халат, он стоял с телефонной трубкой у окна и смотрел на деревья парка, окружающего его замок. В Австрии стояла чудесная погода, и мысль о полете вызывала у него такие же ощущения, как перспектива оказаться на виселице. К тому же Александра уехала на несколько дней в Германию, и он пригласил на обед одну даму с весьма привлекательной улыбкой. Длинные ноги, острые зубки, волнующие глаза, волосы цвета лесного пожара, квадратный подбородок, свидетельствовавший о значительной силе, – все это вместе выглядело неотразимо. Не говоря уже об округлых бедрах, которые подняли бы на ноги и мертвеца.

– Так есть же кондиционеры, – возразил шеф Оперативного отдела Центрального разведывательного управления США. – Несмотря на энергетический кризис, в моем кабинете арктический холод.

Но Малко вовсе не желал отказываться от своих планов. Он про себя улыбнулся, считая, что нашел железный аргумент.

– Во всяком случае, даже если я захочу, то не смогу прилететь. Ваш подозреваемый вылетает сегодня в шесть пятнадцать по вашингтонскому времени. Не так ли? Так что мне надо быть там заблаговременно. Сейчас в Лицене четыре часа тридцать одна минута. Все трансатлантические рейсы отправляются в первой половине дня. Мне придется стать волшебником, чтобы за такое короткое время пересечь океан.

Сказав это, он вдруг почувствовал, что сам угодил в ловушку. По голосу своего собеседника он понял, что тот ожидал такого ответа. Мягко и ласково он сказал:

– Дорогой Малко, вы относитесь к привилегирован ной группе. Сейчас «Конкорд» летит до Вашингтона за три часа пятьдесят пять минут. От Парижа. Кончайте это глупое препирательство. Тогда у вас будет час на сборы и на дорогу до аэропорта Швехат. Там вас уже ждет специальный самолет, зафрахтованный Управлением. Через два часа пятнадцать минут вы будете в Париже. Иными словами, в семь сорок пять вы уже в аэропорту Шарля де Голля в Руасси. «Конкорд» отправляется в восемь часов, в Вашингтоне вы будете в пять пятьдесят пять по местному времени. Мы вас встретим.

От ярости и растерянности Малко несколько минут не мог произнести ни одного слова.

– В Европе, – наконец сказал он, – посадка заканчивается не за четверть часа.

– Это не относится к «конкорду». – И к этому возражению Дэвид Уайз был готов. – К тому же, – продолжал американец, – мы связались с начальником австрийской спецслужбы доктором Вернером Либхардтом. Он подготовил документацию на Хуана Карлоса Диаса и ждет вас в аэропорту. Так что торопитесь. В конце концов, речь идет о кратковременной поездке: туда и обратно.

Малко слышал эту фразу и в тот раз, когда по воле Управления он оказался на брошенном плоту в середине Индийского океана. Управление обожало изъясняться намеками, а Уайз отличался особым даром красиво говорить.

– Послушайте, – предпринял он последнюю попытку. – У вас в Вашингтоне полсотни израильских агентов, которые всю жизнь только тем и занимаются, что преследуют террористов. Поручите им это дело...

– Святая Дева Мария! – прервал его вздохом Дэвид Уайз. – В этом мы нисколько не доверяем израильтянам. Вспомните про норвежский инцидент. Они способны указать нам лишь на подсадную утку, а настоящая дичь останется нетронутой. А потом нам же придется платить за разбитые горшки!

Наступило молчание, прерываемое шорохами и свистами. Малко тяжело вздохнул, представив мысленно соблазнительную фигуру: костюм, одетый прямо на голое тело и с трудом удерживающий роскошную грудь. Длинные ноги, нарочито подчеркнутое разумное выражение лица. Его будущий трофей имел немного венгерской крови, а это было хорошей гарантией в любовных делах. В первый и единственный раз, когда они встретились, она совершенно недвусмысленно дала ему понять, какое притяжение она к нему испытывала. Все это было сделано только одним взглядом. В трех метрах от мужа, постаревшего венского дельца, исполненного изысканности и серьезности.

– Ну что же, – вздохнул он наконец. – Но это обойдется вам недешево...

– Сколько? – прервал его Дэвид Уайз, и в его голосе почувствовалось легкое беспокойство.

– Стоимость установки центрального отопления в моем замке, – ответил спокойно Малко. – Еще до зимы мне надо сменить систему отопления. Иначе все замерзнет... Моя система была поставлена еще во время войны, да к тому же она берет слишком много топлива. А у нас, как вы знаете, сейчас жесткие ограничения на энергоносители.

– Ладно, согласен на вашу топку, – покорно сказал Уайз.

– Замечательно! – закончил разговор Малко, немного успокоенный. – Мне достаточно вашего слова. Сейчас я собираюсь и лечу в Швехат.

Он не стал уточнять, что установка центрального отопления замка в сто пятьдесят комнат равна стоимости небольшого штурмовика-бомбардировщика... Но ЦРУ – богатая организация. Он и без того сэкономил для него значительные средства. Он позвонил. Через несколько мгновений появился Кризантем.

– Кризантем, – обратился к нему Малко, – мне придется предпринять небольшую деловую поездку в Америку. Соберите для меня необходимые вещи. В основном что полегче. Да не забудьте мыло.

Малко всегда брал с собой в поездки собственное мыло производства Жака Богара. Но Кризантем продолжал стоять, ожидая продолжения инструкций.

– Постарайтесь максимально задержать даму, которая приедет сегодня вечером. Развлекайте ее. Поклянитесь ей, что через два дня я вернусь.

Глаза старого турка блеснули.

– Разумеется, ваша светлость, я сделаю все необходимое.

Чтобы понравиться своему хозяину, Кризантем был готов на все: даже захватить юную деву. Малко встал. К сожалению, в прошлом году он был в Вене во время покушения на участников конференции стран – производителей нефти. Покушение было организовано международными террористами. ЦРУ прямо в дело не вмешивалось, но поручило Малко внимательно наблюдать за событиями, чтобы собрать максимум информации о террористах. На всякий случай.

Благодаря помощи венской полиции он смог наблюдать в бинокль, как террористы направлялись к самолету. Ему удалось разглядеть их главаря: некоего Хуана Карлоса Диаса. Малко ясно видел его профиль в момент посадки в самолет, следующий в Ливию. Курносый с горбинкой нос, толстые губы, пухлые щеки сердитого ребенка, надвинутый на глаза берет. Плотная и крепкая фигура. Фантастическая память позволит Малко узнать его с абсолютной гарантией. Интересно, что же этот террорист, на счету которого уже много убийств и покушений в Европе, намерен делать в США? Так далеко от его обычной зоны действия?

Несмотря на то, что он уже налетал сотни тысяч километров, Малко неожиданно заметил, что ему очень хотелось бы испробовать и «конкорд».

В его командировке хоть это будет полезным.

* * *

Стюардесса компании Эр Франс ожидала его с улыбкой возле огромного круглого голубого светильника в зале ожидания для особо важных персон, отлетающих на сверхзвуковых самолетах из аэропорта в Руасси. Рядом стоял носильщик, который сразу же занялся багажом. Стюардесса протянула ему посадочный талон.

– Я подумала, что следовало вас зарегистрировать, сэр. Ваше место 8 "А" в первой кабине. Вас устроит это место? Если да, то прошу, следуйте за мной.

Служащий американского посольства, приехавший встретить Малко из Вены и оформивший необходимые документы, пожал ему руку:

– Желаю успеха, сэр.

Но Малко был уже далеко... Оказавшись в салоне «конкорда», он уже держал в руке рюмку коньяка. Немного растерявшийся от этой гонки, он сел и пригубил напиток. Салон представлял собой оазис спокойствия и свежести. В витринах были выставлены различные минералы. Многочисленные стюардессы наполняли бокалы, не дожидаясь, пока они опустеют. Недолго удалось ему, однако, пользоваться такой добротой. К нему подошла встретившая его стюардесса.

– Сэр, самолет отправляется через четверть часа... Если желаете, то можете подняться в верхний салон.

Малко последовал за ней. До сих пор план Дэвида Уайза выполнялся с точностью до минуты. Более того – в Руасси он прибыл на десять минут раньше... Поднимаясь в верхний салон, он снова проследовал мимо круглых голубых светильников. К нему сразу же бросился официант с бутылкой коньяка в одной руке и виски – в другой. Бар ломился от изысканнейших напитков: коньяк «Гастон де Лагранж», мартини «Бьянко», включая виски, водку «Лайка» и прочее и прочее. Он взял рюмку «Моэ». Недостижимая мечта бедняков. Вокруг него группы американских туристов, одетых, как клоуны, пили практически в две глотки, потрясенные таким изобилием. Малко посмотрел в иллюминатор. Там виднелся другой самолет «конкорд», ярко-белого цвета, стоящий на высоких лапах. Птица будущего века. Он испытывал ощущение, будто попал в обстановку научно-фантастического кино. Здесь прием так отличался от обычной предпосадочной толкучки. В этот момент пассажиров второй кабины пригласили занять свои места. Они вышли, не расставаясь со своими рюмками...

Наступила очередь и Малко. Кабина была длинной и освещалась иллюминаторами. Все было окрашено в успокаивающий серый цвет. Он занял свое место. Рядом оказался француз, явно предприниматель. Заметив, как Малко разглядывает все вокруг, он спросил:

– Вы впервые летите на «конкорде»?

Малко пришлось ответить утвердительно. Сосед улыбнулся:

– Вот увидите, когда хоть раз воспользуешься этим самолетом, не захочешь летать другими. Это другой мир, другой век. По делам мне приходится летать в США раз, а то и два раза в неделю. Раньше это был кошмар. Требовалось двое суток, чтобы прийти в себя. В эти два дня я не мог принимать решений, присутствовать на деловых встречах. Теперь я почти не устаю. Можете мне поверить: даже если билет стоит немного дороже, этот полет позволяет заметно экономить. – Он наклонился и с таинственным видом добавил: – А вы знаете, что руководящим работникам некоторых государственных учреждении запрещено пользоваться «конкордом» якобы из-за того, чтобы не расходовать лишних денег...

– Это ложная экономия, – ответил Малко. – Администраторы – это люди без воображения. Для них утомление других не в счет.

Этот интересный обмен мнениями был прерван глухим шумом: самолет начал взлет. Он поднимался вверх как свеча. Сидевший неподалеку американец, одетый, как попугай, во все зеленое, испустил резкий крик от радости. Если бы не иллюминаторы, то можно было подумать, что находишься в обычном самолете. Утомленный разговором со словоохотливым соседом, Малко надел наушники и откинулся в кресле.

Стереопередача была превосходной. Он включил второй канал и стал любоваться настоящим балетом элегантных стюардесс, одетых в полосатые шелковые платья. Восхитительные и деловитые, как муравьи: достаточно поднять немного голову – и перед вами сразу же оказывался наполненный стакан... Малко посмотрел на висевший впереди спидометр: 1,2. Оказывается, они уже набрали сверхзвуковую скорость, не почувствовав при этом ни вибрации, ни самого ощущения скорости. Увидев, что сосед-француз уснул, Малко стал рассматривать фотографии Хуана Карлоса Диаса, полученные им от австрийской разведки. Тот ли это человек, которого ему придется опознать в Вашингтоне?

Опасный убийца, хладнокровный, как кобра.

Вокруг него пассажиры объедались черной икрой, печеночным паштетом, омарами – они стремились попробовать все, не лопнув.

Настоящая Византия...

Малко отложил в сторону фотографии: стюардесса предложила ему икры и водки. Малко взял одну рюмку. Он хотел сохранить свежую голову. Потом он задремал. Открыв глаза, Малко увидел, что спидометр показывает 2,03. Таким образом, скорость составляла две тысячи триста километров в час, высота восемнадцать тысяч метров над Атлантическим океаном. Небо было ярко-голубым, без единого пятнышка. Самолет даже ни разу не вздрогнул. В наушниках звучала совершенно чистая музыка. Неожиданно он почувствовал свою принадлежность к другой человеческой расе, к элите, которая уже вкушала радости будущего. Сказочное ощущение. Цифра 2,03 не менялась.

Он поднялся. Туалеты были расположены между первой и второй кабинами. Когда он возвращался на место, голос командира корабля объявил:

– Начинаем снижение. В Вашингтоне мы будем в пять часов пятьдесят пять минут по местному времени, точно в соответствии с расписанием. Погода теплая, 95° по Фаренгейту, облачно.

Маленькая приятная печка. Малко никак не мог прийти в себя. Он только что был в Париже. Этот прыжок в шесть тысяч километров через Атлантику прошел как во сне. Стюардессы пытались в последний раз обслужить пассажиров. Приземление оказалось таким мягким, что Малко не заметил, как шасси коснулось посадочной полосы. Самолет катился с головокружительной скоростью, постоянно притормаживая. В иллюминаторе показалось здание из стекла и стали: аэропорт Даллас. Удивительно: он совершенно не испытывал усталости. Кварцевые «Сейко» показывали парижское время. Три часа пятьдесят пять минут в воздухе.

– Ну вот! – оживился его сосед-француз. – Приятного вам времяпрепровождения, мсье.

Если бы он знал цель поездки Малко...

Наконец «конкорд» остановился. В вашингтонском аэропорту за пассажирами приезжают автобусы. Пассажиры, направляющиеся в Нью-Йорк, могут воспользоваться услугами компании «Келгэн Эйрвэйс»: самолет отправляется через час. В двадцать часов они приземлятся в аэропорту Ла Гуардия в Нью-Йорке. Именно в это время они вылетели из Парижа. Если бы не зловредность нью-йоркских властей, запретивших французскому самолету «конкорд» приземляться в Нью-Йорке, то все путешествие заняло бы на два с половиной часа меньше и не потребовалась бы пересадка.

Малко обратил внимание, что автобус, приближающийся к сверхзвуковому лайнеру, сопровождает серая машина. Вскоре открылась дверца самолета. В него вошел человек в штатском, который вполголоса о чем-то поговорил со стюардессой. Она тут же попросила пассажиров отойти от двери и объявила:

– Мистер Малко Линге, прошу вас подойти к первой двери.

К нему сразу же подбежал человек в штатском:

– Рад приветствовать вас, сэр.

Автобус с подъемником стоял почти впритык к самолету. Водитель не отрывал глаз от телекамеры, установленной в кабине. Малко вошел в кабину подъемника, которая стала опускаться вниз. Увидев, что спуск закончен, водитель открыл пневматическую дверь.

– Прошу вас, сэр.

Малко вышел на посадочную площадку, оказавшись прямо возле колес «конкорда». В лицо дул жаркий и влажный ветер. Снизу самолет казался еще более внушительным. Серая машина стояла здесь же. Через переднее стекло Малко разглядел румяное лицо с серыми глазами. Этого человека он прекрасно знал: Крис Джонс, «горилла» ЦРУ, в прошлом лучший «спусковой крючок» секретных служб. Ему уже приходилось выполнять вместо с ним немало ответственных поручений. Американец открыл дверцу:

– Кончайте же любоваться этим летающим чудом и садитесь в машину! У нас нет времени!

Подъемная кабина автобуса снова поехала вверх за остальными пассажирами. Малко поспешно забрался в машину. Хорошо, что в ней работал кондиционер. До аэропорта было примерно полмили.

* * *

– Куда мы едем? – спросил Малко, поудобнее усаживаясь рядом с Крисом Джонсом.

– На посадку рейса 109 Америкен Эрлайнз в Сан-Хуан. Выход 23. Времени в обрез. Если бы мы не побеседовали с дежурным по перевозкам, они были бы уже в воздухе. Представляю вам Виржила Миллера из Управления внутренних операций и Джона Веденека из администрации аэропорта. Для него нет ничего невозможного.

Малко крепко пожал протянутые ему руки. Управление внутренних операций ЦРУ было полулегальной организацией, поскольку оно занималось делами, формально находящимися в ведении Федерального бюро расследовании. Все это свидетельствовало о весьма запутанных делах.

Машина направлялась к международной части аэропорта.

– Как же вам удалось узнать, что он собирается лететь этим рейсом?

Крис Джонс усмехнулся.

– С помощью «пуэрториканской горячей линии». Вы знаете, здесь у нас новая мода: ГД – «гражданский диапазон». Любительские радиостанции, которые размещаются в машинах и повсюду. Для срочных вызовов выделен особый канал, одиннадцатый. Все пуэрториканцы Нью-Йорка пользуются им, чтобы поболтать с семьей в Пуэрто-Рико, и все это бесплатно, благодаря несущей волне. Но не все разговоры носят невинный характер.

– А почему бы не арестовать его сразу?

– Мы не знаем, тот ли это тип. Это – деликатная проблема. Пока мы ничего не можем предъявить ему, хотя и знаем, что он здесь не на отдыхе... Но когда он окажется в Пуэрто-Рико, мы устроим ему такое развлечение, что путешествие окончится для него с солидными потерями.

Серые глаза Криса Джонса сверкали. Малко понял, что означали эти выражения в устах «гориллы». Дело в том, что ЦРУ решило ликвидировать Хуана Карлоса Диаса вне американской территории, чтобы избежать нежелательных политических последствий. После «Уотергейта» деятели спецслужб заболевали паранойей, как только речь заходила о «мокрых» делах на американской территории. Но ни один сенатор не поедет разбираться в том, что произошло в Пуэрто-Рико.

– Но зачем ехать так далеко?

Вовсе не в привычках ЦРУ просто так убивать людей. Крис Джонс таинственно улыбнулся.

– Одновременно мы работаем и на друзей. Нам достоверно известно, что он готовит грязные дела вместо с Пуэрториканским фронтом национального освобождения. Так что мы хотим сразу убить двух зайцев.

Машина остановилась возле залов для отлетающих. Все они расположены на втором этаже. Прямо возле машины открылась дверца, за которой виднелась лестница. Теперь Малко лучше понял причину столь поспешной командировки. Несколько месяцев тому назад в Норвегии агенты израильских спецслужб убили марокканца, ошибочно приняв его за одного из исполнителей террористического акта в Мюнхене. ЦРУ не желало повторения таких «ошибок». Ответственность Малко невероятно тяжела. Если он скажет Крису Джонсу: «Да, это Карлос Диас», – то это будет означать смертный приговор. Крис повернулся к нему.

– Он в зале номер 23. Там у нас два агента. Несколько минут тому назад он стоял возле двери. Светлый костюм в полоску, черные очки и коричневая сумка. Он один. Взгляните, его можно увидеть отсюда.

Малко поднял голову и увидел толпу пассажиров. К дверце уже подъехал автобус. На долю секунды в поле зрения Малко показался светлый силуэт, зажатый толпой, рвущейся на посадку.

По сведениям ЦРУ, это и был Хуан Карлос Диас.

Малко выскочил из машины и стал взбираться по узкой металлической лестнице, сопровождаемый Крисом Джонсом. Они оказались в коридоре, ведущем к залам отправления. Им встретился человек, который, казалось, бесцельно ходил взад и вперед. Он подмигнул Крису Джонсу. Малко заметил зеленую булавку на его пиджаке. Точно такую же он видел и у Криса Джонса. Старый классический трюк. Крис Джонс остановился.

– Теперь идите сюда. Мы подождем здесь. Служащие компании предупреждены. Они не будут вам мешать. Приглядитесь к нему внимательнее. Как только вы определитесь, сделайте знак головой. После этого будет объявлена посадка. Оставайтесь в зале. Мы пригласим вас к выходу потом.

Малко вышел в зал. Около сотни пассажиров толпилось у закрытых дверей. В основном пуэрториканцы. Это не туристский сезон. Малко, как ему казалось, незаметно попытался пробраться к голове очереди, улыбаясь в знак извинения и делая вид, что он желает получить информацию у стюардессы, стоявшей у дверей. Вскоре он оказался поблизости от человека в светлом полосатом костюме, которого ему предстояло опознать. Ростом тот соответствовал. Малко подошел так, что между ними оставалось не больше двух метров. Пока он прикидывал, каким образом можно еще больше приблизиться к тому, человек в полосатом пиджаке обернулся, как бы почувствовав, что за ним следят. Его голова поворачивалась так медленно, что Малко получил возможность рассмотреть профиль.

Он вздрогнул: точно, это был человек из Вены, террорист, который уже убил нескольких полицейских и заложников. Один из самых опасных людей в мире. Его глаза скрывали темные очки. На лбу виднелись капельки пота, а в уголках рта – белая пена. Мускулы лица непроизвольно сжимались, явно свидетельствуя о том, что он нервничает. Малко вдруг тоже почувствовал беспокойство:

Диас стоял возле окна, из которого явно просматривалась серая машина. Следовательно, он видел, кого она привезла. Малко попытался скрыться в неподвижной толпе. В его глазах стоял квадратный затылок, мощные плечи, мускулистые руки, большие уши. Он быстро сравнивал все эти приметы с фотографиями. Ошибки быть не могло: это был Хуан Карлос Диас, который к тому же носил десяток других имен.

Он заметно волновался. Малко попытался убедить себя в том, что это нормально в такой ситуации. Обернувшись, он поискал взглядом Криса Джонса по ту сторону стеклянной ограды и слегка наклонил голову.

Американец тотчас же исчез. В этот момент Хуан Карлос Диас снова обернулся, но из-за темных очков Малко не смог разглядеть выражение его глаз. Пассажиры неожиданно зашевелились. Дверь открылась. Первые пассажиры бросились в ожидающий их автобус. Малко задержался, как если бы он кого-то ожидал. Когда в зале осталось всего несколько человек, он незаметно вернулся в коридор. Крис Джонс с торжествующей улыбкой хлопнул его по плечу.

– Прекрасная работа! Через два часа он будет в Сан-Хуане. Там есть квартал, который называется Перла. Очень опасный. Но там у нас есть друзья. Они-то им и займутся.

Через стеклянную ограду они видели, как закрылись дверцы автобуса, который медленно покатился к «Боингу-727» Америкой Эрлайнз.

Малко был даже разочарован: приехать сюда ради такой чепухи! Оставалось вернуться в «конкорд». Вся командировка займет неполный день... Крис потянул его за рукав.

– Пошли. Мистер Уайз ожидает вас в Лэнгли. В гостинице «Мэйфлауэр» вам заказан «люкс». По дороге мы заберем ваш багаж.

– Замечательно, – ответил Малко.

Они спустились по лестнице к машине. Машинально Малко поискал глазами автобус. Он отъехал от них уже на две сотни метров. Неожиданно, в тот момент, когда Малко уже собирался сесть в машину, автобус повернул и вместо того, чтобы ехать к «боингу», стал возвращаться к зданию аэропорта. Рядом с ним Крис растерянно крикнул:

– Это еще что такое?

Малко побоялся подумать об ответе. Автобус, похожий на технику из научно-фантастического фильма со своими двумя подъемными кабинами на крыше, со всей скоростью устремился к южному крылу здания аэропорта.

Глава 4

Хуан Карлос вытер свои толстые, покрытые потом руки, попытался, успокоить биение сердца. Он не любил закрытых пространств. Возле него толпились пассажиры, устраиваясь на сиденьях. Он остался стоять возле шофера. Что вызывало его беспокойство?

Прежде всего, необъяснимая задержка вылета.

Затем типы, которые прогуливались в коридоре. Явно это были агенты.

Машина, подъехавшая в последний момент, вышедший из нее человек, который попытался прямо-таки прилипнуть к его спине.

Он наблюдал за входившими в автобус пассажирами. Престарелая пара, хиппи, пуэрториканец, наконец, стюардесса. Двери закрылись со специфическим скрипом, и автобус поехал.

Хуан Карлос почувствовал камень на сердце: того блондина в автобусе не оказалось. Значит, он приехал специально, чтобы опознать его. Что-то готовилось против него. Неизвестно, что именно, но что-то гнусное, причем достаточно влиятельными людьми: они смогли даже задержать самолет. Он подумал о ЦРУ, которое работало в контакте с израильтянами. ФБР действовало бы по-иному. Автобус медленно приближался к «Боингу-727». Хуану Карлосу оставалось всего несколько секунд для размышлений. Его явно ожидали в самолете.

Надо опередить противников. Он спокойно вытер ладони о брюки и поставил свою сумку на пол. Он взял ее в укромном месте уже после прохождения контроля. Агентура ФНО работает прекрасно. Он сжал ладонью рукоятку чешского автоматического пистолета. До самолета оставалось сто метров.

Осторожно, не привлекая внимания, он поднялся с места, подошел к водителю и спокойно ткнул ему в лицо автоматический пистолет.

– Немедленно поворачивай, – вполголоса сказал он ему по-английски. – Мы возвращаемся. И немедленно, иначе стреляю.

Водитель растерянно уставился на него. Стюардесса, наблюдавшая за сценой, вскрикнула. Тогда Хуан Карлос выстрелил в потолок автобуса. Выстрел прозвучал в салоне удивительно громко. Все сразу затихли.

– Я не шучу, – крикнул террорист. – Всем лечь на пол. Тот, кто останется сидеть, получит пулю. Живо!

Люди покорно стали бросаться на пол. Водитель, не отрывая глаз от оружия, стал вращать руль.

– Быстрее же, – сухо бросил ему Диас.

Надо было как можно скорее выйти из автобуса, а затем и из аэропорта Даллас. Готового плана у него не было. Но наверняка и его враги не приготовили плана на такой неожиданный поворот событий. Нельзя терять время, пока они не опомнились.

* * *

Крис Джонс и Малко, запыхавшиеся, вбежали в зал прибытия. Он был битком набит пассажирами. За ними следовал ответственный работник аэропорта, который что-то лихорадочно говорил в портативную радиостанцию. Вот уже три минуты, как аэропорт был в состоянии тревоги. Однако принятые меры предусматривали классическую ситуацию, в которой действуют полицейские в форме. Малко опасался, что такой вариант не даст результата с человеком типа Диаса. Несмотря на все меры безопасности, он сумел пронести оружие через контроль. Шофер автобуса уверял, что у того был пистолет.

– Автобус подъезжает! – крикнул Крис Джонс.

Он подбежал к группе полицейских в форме и показал удостоверение секретной службы:

– За мной!

Он повел их к стене, которая была ближе к посадочной площадке. Пассажиры пока еще не подозревали о происшествии и спокойно прогуливались по залу. Малко повернулся к руководителю аэропорта:

– Немедленно уберите пассажиров из зала. Любой ценой. Иначе трагедии не миновать...

– Попытаюсь, – ответил Джон Венедек. – Но это может вызвать страшную панику.

Через окна уже виднелся приближающийся автобус. Чтобы попасть в зал, Диасу придется пройти через полицейский контроль и через таможню.

За автобусом на некотором расстоянии следовали две полицейские машины. Автобус остановился возле двери. Рядом стоял только что подъехавший автобус, из которого выходили пассажиры рейса Панамерикен...

Наконец открылись дверцы и ожидаемого автобуса. Сначала в толпе пассажиров ничего нельзя было разобрать. Затем возникла фигура в серой форме: стюардесса. К ней прижимался силуэт, как чудовищный протуберанец: тип в светлом полосатом костюме. Он буквально всунул пистолет ей в горло и толкал перед собой.

– Ах, черт! – взорвался Крис Джонс.

Стрелять невозможно: неизбежно попадешь в стюардессу. Террорист спрыгнул с автобуса, не выпуская из рук свою жертву, вошел в дверь и на мгновенье исчез из виду. В любую секунду он мог появиться в коридоре, который ведет к таможне.

– Пока ничего не надо делать! – крикнул Малко Крису Джонсу. – Следуйте за ним!

Полицейские расступились. В этот момент раздались крики ужаса, и из помещения таможни появился Хуан Карлос Диас, по-прежнему прикрывающийся стюардессой.

Он шел осторожно, медленно, направляясь к выходу в город. На прилегающей площади расположились стоянки машин, автобусов, такси. Полицейские с оружием наизготовку не шевелились. Вдруг из громкоговорителей послышался взволнованный и прерывающийся голос, о которого все вздрогнули:

– Опасный вооруженный террорист находится в здании аэропорта. Ко всем пассажирам просьба покинуть помещение спокойно и без паники.

Спокойно... Через секунду весь зал был охвачен паникой. Многие натыкались на Хуана Карлоса Диаса, даже не сознавая, что террорист – именно он.

Малко подумал, что следовало бы задержать его, воспользовавшись этой всеобщей неразберихой. Он бросился к нему, усиленно расталкивая толпу локтями.

Хуан Карлос остановился перед световым табло и, казалось, размышлял. Он искал в толпе полицейских в гражданском, которые наверняка уже сбегались к месту происшествия. Оставалось очень мало времени для организации бегства. Если он упустит время, то пути ему будут закрыты. Наконец он принял решение. Прижатая к нему девушка дрожала: она уже была в состоянии истерики.

– Не шевелись, б... – грубо крикнул он.

Он опустил левую руку в коричневую сумку, которая все еще висела у него на плече, что-то поискал в ней, и на лице появилось выражение злой радости. Он нащупал «лимонки». Три гранаты М-26. Украдены на американских военных складах в Пуэрто-Рико. Вынув одну из них, он вырвал зубами кольцо и изо всех сил швырнул ее в направлении полицейских в форме. Воспользовавшись секундным замешательством, он бросился за каменную колонну, по-прежнему прикрываясь стюардессой.

Граната подпрыгнула на мраморном полу с металлическим звуком и медленно покатилась к Крису Джонсу. Малко и полицейским.

Заметив это, Малко закричал:

– Ложись! Все на пол!

Пассажиры, напуганные сообщением, переданным по радио, ничего не поняли. Все продолжали бегать в разных направлениях, сталкиваясь друг с другом. С ужасом Малко увидел, как одна старая дама пробежала совсем близко от гранаты, с удивлением посмотрев на этот странный предмет, издававший подозрительное шипение... В этот момент один молодой полицейский буквально прыгнул на гранату.

Он еще был в воздухе, когда взрыв сотряс зал. Полицейский завис на мгновение в воздухе, а потом рухнул недалеко от места взрыва. Там, где лежала граната, поднялся столб черного дыма. Отовсюду послышались крики боли и испуга.

Малко поднялся на ноги. Вроде бы его не задело, но в ушах стоял шум. Рядом с ним лежала девочка с остановившимся взглядом. Чуть дальше извивалось тело стюардессы. Ее лицо было залито кровью. Мужчина лежал на спине и будто бы спал. Он был мертв. Старую даму отбросило на два десятка метров. Она обливалась кровью. Вокруг стонали раненые, многие ползли по полу в надежде укрыться от второй гранаты. Полицейский, который пытался поймать гранату, лежал с руками, сложенными на животе. Лицо его было мертвенно-бледным.

– Боже мой! – послышался крик Криса Джонса. Это же убийство невинных! Где же этот негодяй?

Хуан Карлос исчез. За колонной, где он прятался, оказалась одна лишь стюардесса. Она была в истерике. Крис Джонс встряхнул ее.

– Где он?

– Там, – простонала она.

И указала на выход в город.

Они бросились туда и сразу оказались на тротуаре. Сперва они видели только людей, которые продолжали бегать в разных направлениях. Потом Малко заметил террориста, бежавшего к автостоянке.

Крис тоже заметил его. «Горилла» извлек свой «смит-и-вессон» 38-го калибра, прилег, прицелился и встал с проклятьем: невозможно стрелять, – слишком много бегущих людей.

Хуан Карлос Диас обернулся и заметил преследование. Он прибавил скорости, – теперь он бежал вдоль вереницы машин, которые приехали за пассажирами... Он выстрелил в сторону преследователей. На его плече все еще висела его коричневая сумка.

– Сейчас мы его поймаем! – крикнул Малко.

Похоже было, что Диас оказался в западне. Ему некем было прикрыться.

* * *

Хуан Карлос Диас дышал с трудом, в ушах шумело. Левая рука была поранена небольшим осколком. Он чувствовал только невероятную усталость и острую жажду жизни. За гранату его просто линчуют на месте, если захватят. Он снова обернулся. Его преследовали двое. Самые опасные. Один из них присел: профессионал.

Тротуар кончился. Перед ним медленно двигались машины. Он подбежал к желтому «понтиаку», в котором сидел только водитель, открыл прямо на ходу дверцу и ткнул ему в лицо револьвер:

– Вылезай, немедленно!

Пораженный водитель не реагировал. Хуан Карлос схватил его за плечо и вытащил из машины. Потеряв равновесие, водитель упал рядом с машиной. Только сейчас террорист понял, что он весил не менее девяноста килограммов! Если он придет в себя, то сумеет защититься. Хуан Карлос навел на него пистолет. Раздался сухой звук... Осечка!

Водитель уже поднимался на ноги, пьяный от ярости. Тем временем преследователи неумолимо приближались.

Хуан Карлос Диас сунул за пояс ненужное оружие, сжал правый кулак, оставив вытянутым указательный палец, и изо всех сил ударил в левый глаз водителя. Этому его научили в Алжире, в школе коммандос. Мужчина издал крик и отшатнулся.

Хуан Карлос бросился в машину, не обращая внимания на крики водителя, дал задний ход, наткнулся на следовавшие за ним машины, резко повернул влево и вывел машину из вереницы, несмотря на то, что здесь было одностороннее движение. Его прикрыл от преследователей огромный автобус с пассажирами. Машина проскочила подъездные пути к аэропорту, и через двадцать миль он оказался на берегу Потомака. У него появилось немного времени для того, чтобы перевести дыхание, пока полиция примет меры, чтобы задержать его на шоссе.

Через милю он свернул на Салли-роуд и направился к северу. Еще через три мили он свернул на 606-ю Восточную дорогу. Эта часть Виргинии, покрытая многочисленными холмами, пересечена десятками подобных дорог. Полиция не может контролировать все.

Он вытер окровавленный палец о сиденье и включил кондиционер. Одна мысль сверлила его мозг: скорее добраться до Нью-Йорка. Там у него были многочисленные убежища. Еще одна мысль не давала покоя: кто же его предал?

Дорога была узкой и извилистой.

Глава 5

– Я хочу погонять голову этого типа как футбольный мяч по Пенсильвания-авеню! – стукнул кулаком по столу шеф Управления внутренних операций. – Делайте что хотите. Убейте его как шакала... Не оставляйте ему ни какого шанса на спасение...

Глаза американца были красными, как у кролика. Его ярость была беспредельной. Базедова болезнь придавала ему еще более свирепый вид. На столе перед ним лежал последний выпуск «Вашингтон пост» со всеми деталями происшествия в аэропорту Даллас: шесть убитых, двадцать семь раненых, из них шестнадцать тяжело, в том числе девочка, которую видел Малко... За окнами кабинета Джона Пибоди, расположенного в центральном здании ЦРУ в Лэнгли, расстилался зеленый пейзаж Виргинии. Спокойствие, порядок. ЦРУ нашло для себя прекрасное место.

Газеты бушевали. Хуан Карлос Диас проскочил мимо всех заграждений. Малко вздохнул:

– Чтобы убить, его необходимо прежде всего обнаружить. А это не так-то просто...

В углу Дэвид Уайз внимательно рассматривал свои ногти. Крис Джонс заинтересовался почему-то собственными ботинками. Виржил Миллер, агент УВО, отвечавший за операцию в аэропорту Даллас, явно пытался сделаться невидимым.

Нормально чувствовал себя только помощник начальника отдела Центральной Америки. Он держал на коленях толстую папку с документами. Идеальный тип бесцветного, равнодушного, бесстрастного чиновника.

Эта «чрезвычайная конференция» была созвана шефом УВО, чтобы подвести итоги операции по делу Хуана Карлоса Диаса. Теперь уже не оставалось никаких сомнений относительно личности человека, бросившего гранату. Джону Пибоди крепко досталось от президента за то, что скрыл от ФБР факт появления Хуана Карлоса Диаса в Вашингтоне... Он рисковал получить отставку и прекрасно осознавал это.

Иными словами, обстановка на конференции была тревожная. Кондиционер с трудом удерживал терпимую температуру. На улице царила предгрозовая, тяжелая и влажная тропическая жара. Люди не ходили, – они ползали. Малко испытывал злую горечь и очень нервничал. Пребывание в Вашингтоне началось из рук вон плохо. Он считал себя в некоторой степени ответственным за трагедию в аэропорту. Джон Пибоди стукнул рукой по столу, тряхнул своим зобом и перешел в наступление:

– Подведем итоги. Каким образом он сумел пронести оружие?

Представитель аэропорта покачал головой.

– Мы думаем, сэр, что оружие находилось в укромном месте внутри зоны. Видимо, оно было доставлено пассажиром, прибывшим из Пуэрто-Рико. В этой стране контроль за пассажирами нестрогий.

Джон Пибоди снова встряхнул головой:

– Снова пуэрториканцы! Но почему типы из ФНО обратились к этому прохвосту?

Представитель Центральноамериканского отдела скромно поднял руку.

– Сэр, мы уже давно знаем, что пуэрториканцы из ФНО приняли решение осуществить несколько шумных операций, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание. Наши информаторы из Сан-Хуана передали нам соответствующие сведения. Похоже, что они обратились к Хуану Карлосу как к «специалисту».

Зоб Джона Пибоди, казалось, еще больше увеличился в объеме.

– Дьявол! Почему же они не дали об этом маленького объявления в газетах!

Служащий вежливо продолжал:

– Нам также стало известно, что агенты кубинского Главного информационного управления частично контролируют пуэрториканцев, из ФНО. Некоторые из них даже прошли специальное обучение на Кубе. У нас есть доказательства. Я думаю, что именно через них вышли на Хуана Карлоса. Тип, с которым он должен был встретиться в Пуэрто-Рико, известен как агент кубинской разведки и, возможно, КГБ. Диас – также агент КГБ. Он обучался в Москве. У нас есть серьезные основания полагать, что в Нью-Йорке руководителем ФНО является некий доминиканец, который уже давно, по нашим сведениям, работает на кубинские спецслужбы.

– Кто это? – спросил Малко.

Американец посмотрел в свои бумаги.

– Это Порфирио Аристос. Официально он адвокат. У него контора в Испанском Гарлеме. Занимается тем, что разъясняет пуэрториканцам их «гражданские права».

Это позволяет ему иметь многочисленные контакты. В какой-то мере его финансирует ЮНЕСКО...

– А этот Диас, – пролаял Джон Пибоди. – Вы что, не знали, что он в Нью-Йорке?

Последовало тяжелое молчание, прежде чем Виржил Миллер осмелился ответить:

– Мы сотрудничали в этом вопросе с ФБР. Но им так и не удалось установить, где он скрывается. Он часто менял свои квартиры... Испанский Гарлем полон заброшенных зданий. Мы почти поймали его на прошлой неделе. ФБР имело хорошего информатора, некоего Чикитина. Но вы знаете, что с ним произошло.

На этот раз молчание нарушил Малко.

– А что же случилось с Чикитином?

Джон Пибоди вздохнул.

– Провал. Он должен был передать своему «шефу» из ФБР информацию о местонахождении Хуана Карлоса Диаса. Тот назначил ему встречу, в одной из церквей Испанского Гарлема. Но друзья Диаса все узнали и взорвали его динамитом... Когда парня собрали, то все, что от него осталось, уместилось в коробке для ботинок.

Над присутствующими пролетело облако, начиненное тринитротолуолом... Неплохое начало...

– Кем же ФБР заменило Никитина? – спросил Малко.

– Ну что вы! – Виржил Миллер покачал головой. Теперь все стало, по крайней мере, ясно. Джон Пибоди, выставив свой зоб вперед, уставился на Малко глубоко посаженными и близко расположенными глазами.

– Но вы уверены, что это был Хуан Карлос Диас? Сообщения о нем поступают из разных мест.

– Вернее и быть не может. Его поведение еще больше подкрепляет мою уверенность. Он не колеблясь пожертвовал десятками невинных людей, чтобы удрать самому. Я вам желаю поймать его как можно скорее и сразу же обезвредить.

– Почему это «вам»? – ласково спросил Джон Пибоди.

Малко выдержал его взгляд.

– Когда я говорю «вам», то имею в виду ФБР и нью-йоркскую полицию. Теперь они располагают необходимой информацией.

Джон Пибоди погладил свой зоб и посмотрел на Малко.

– Что же, вы считаете, что вам предоставили «конкорд» ради удовольствия провести пять минут в аэропорту?

Малко весьма грубым тоном ответил:

– Уговор дороже денег. Речь шла о том, что я должен опознать Хуана Карлоса Диаса. Я его опознал. Крис Джонс прекрасно его рассмотрел. Чего же вы еще хотите? Всем известно, что на американской территории вы не имеете права действовать. Тем более это относится ко мне. Ведь я – «черный» агент Отдела планирования.

Зоб шефа УВО стал фиолетовым и удвоился в объеме. Джон Пибоди указал на Малко пальцем.

– Вы что, собираетесь меня учить, что я должен и чего не должен делать? – пролаял он. – Даю вам новое поручение. Как шеф УВО приказываю вам немедленно вылететь в Нью-Йорк...

Малко скосил глаза, чтобы оценить реакцию Дэвида Уайза, своего непосредственного начальника. Тот внимательно разглядывал противопожарный сигнализатор на потолке. Началось явное противоборство.

Малко невероятно возмущала грубость Джона Пибоди. Однако последний и сам уже понял, что немного переборщил. Его голос стал более мягким.

– Малко, вы должны понять кое-что. Если я допущу участие в этом деле ФБР, то они на своих грубых сапогах нанесут туда навоза. Они арестуют всех деятелей ФНО, то есть именно тех типов, которых мы пока оставляем на свободе, чтобы узнать, что они готовят. Наступит день, когда у нас не будет Хуана Карлоса, но будет такое, что и предвидеть трудно.

– Но ведь они могут арестовать Диаса. У них для этого есть все средства.

– Да, разумеется, – согласился Джон Пибоди. – А потом? Он проведет за решеткой несколько дней... Тогда объявится группа пуэрториканцев, которая захватит заложников, чтобы освободить его... Мы окажемся в замкнутом круге: потерять лицо или столкнуться с риском. Вы знаете, что случилось в Европе. Мы не израильтяне, мы не ведем войну. Никогда общественное мнение не смирится с тем, что ни в чем не повинные люди были убиты ради захвата какого-то террориста. Вы согласны?

Малко наклонил голову, сраженный справедливостью доводов американца.

– И что же вы предлагаете?

Джин Пибоди сделал выразительный жест, проведя ладонью по зобу.

– Тихонько ликвидировать его. Для того, чтобы найти его, понадобится ваше участие. Находящийся здесь Крис Джонс не является сыщиком. Хуан Карлос, как и вы, из Европы. Но мы-то в этих делах ничего не понимаем...

– Все это весьма соблазнительно. Но мы же в США, а не в Европе. Где вы прикажете мне искать Хуана Карлоса?

– В Нью-Йорке. Мы более чем уверены, что он спрятался в Испанском Гарлеме, то есть там, где его друзья. Пока, я думаю, он не рискнет лететь самолетом. Трагедия в аэропорту Даллас еще не забыта.

– Но этот Испанский Гарлем – целый город. Такому, как я, туда нелегко проникнуть.

Джон Пибоди усмехнулся.

– А вы думаете, что туда легче попасть такому типу, как он? – И, указав на Криса Джонса, добавил: – У вас, по крайней мере, экзотический вид.

Впервые в его жизни Малко квалифицировали экзотическим человеком. Действительно, все имеет свое начало.

– Но не могу же я бегать по Испанскому Гарлему наугад! Диас явно располагает отличным убежищем, если сумел ликвидировать информатора ФБР, а его при этом не поймали.

– У нас все же есть небольшая зацепка. Порфирио Аристос, о котором мы говорили. Именно с него вы и начнете в Нью-Йорке. Видимо, Хуан Карлос Диас заметил вас в Далласе. Наверняка он захочет отомстить вам, если увидит, что вы крутитесь вокруг Аристоса, и вот тут-то... Хлоп!

– Хлоп – кого? – недоверчиво спросил Малко.

ЦРУ снова пыталось использовать его в качестве приманки для тигра. Прекрасная и неблагодарная роль...

– Хлоп Диаса, – с неожиданной теплотой ответил Джон Пибоди. – Для этого мы предусмотрели все необходимое. Крис Джонс и его партнер Милтон Брабек, которого вы знаете. Плюс к этому несколько парней, которые работают на нас в Нью-Йорке. Это профессионалы, которые уже оказали нам многочисленные услуги. Все меры предусмотрены так, чтобы Управление осталось в стороне, если дело сорвется.

– Тем лучше, – ответил Малко.

Над ним как бы пролетел ангел смерти. На местном жаргоне слово «парни» подразумевало агентов мафии. ЦРУ не отказалось от своих гнусных привычек.

– Ну и как я должен действовать, если найду его? Американец улыбнулся одновременно ласково и зло...

– Вам не придется марать ваших аристократических рук. Вы помните Крази Джо Галло? Этого мафиозного вожака, убитого в прошлом году в Малой Италии? Его ликвидировали – а это было непросто – наши друзья и люди, нам обязанные. У Диаса окажется столько свинца в теле, что он пойдет на дно, как топор. И никто о нем больше ничего не услышит. Не больше, чем о Джимми Хоффа. В реке Гудзон остается еще много места. Конечно, было бы лучше покатать этого типа в стальной клетке по Бродвею. Было бы прекрасное зрелище... Ну да ладно...

Он встал и протянул руку.

– Желаю удачи, Малко. Крис едет с вами. Я заказал вам номера «люкс» в гостинице «Карлайл». Это прекрасная гостиница и, главное, в двадцати домах от Испанского Гарлема. Послезавтра я тоже буду в Нью-Йорке: я хочу присутствовать на финале...

Малко открыл было рот, чтобы сказать ему, что на Арлингтонском кладбище полно оптимистов, но вовремя удержался. После неизбежных рукопожатий он вместе с Крисом вышел на автомобильную стоянку, расположенную рядом с водокачкой. Машина проехала мимо фермы Турки Ран, затем проследовала по Чэм Бридж Фривэй.

– Я с удовольствием лечу в Нью-Йорк, – неожиданно сказал Крис.

Он притормозил, показал охраннику удостоверение. Контроль за посетителями был все таким же строгим. Десятки гектаров лесных насаждений окружали здания ЦРУ. Они были защищены высокой металлической сеткой и множеством электронных детекторов.

Через несколько минут они очутились на шоссе, пересекавшем мирный холмистый пейзаж. Малко пытался найти ответ на вопрос, чем занимается Хуан Карлос Диас в Испанском Гарлеме, если, разумеется, он все еще там...

Глава 6

Джо Коломбо спокойно придавил ногой окурок своей сигары на полу «форда», извлек из кармана две новых и протянул одну из них Малко:

– Желаете?

Малко вежливо отказался: он не курил сигар. Толстый итальянец пожал плечами. В его глазах мелькнула искра удовлетворения. Вставив одну сигару между пухлыми губами и положив вторую в карман, он произнес:

– Вы не правы. Настоящие убийцы всегда курят сигары. Вы помните Кармина Витербо? Ну так вот...

Малко вздохнул. Джо снова начал рассказывать об очередной истории, связанной с мафией. По крайней мере, с сигарой во рту он молчал. Джо Коломбо был одним из «парней», на которых намекал Джон Пибоди. Когда Малко увидел его в холле «Карлайла», он испытал настоящий шок. Сломанный нос боксера, черные волнистые волосы, зачесанные назад, тело бочки, короткие, тонкие руки. Джо Коломбо сильно напоминал мафиозо из кинофильмов. ЦРУ решило, что он легче растворится среди типов Испанского Гарлема, чем Крис Джонс или Милтон Брабек.

Малко поднял глаза к зданию, за которым они следили с самого утра. Старое темное строение, четыре этажа на 116-й улице между Первой и Второй авеню. На первом этаже красовалась вывеска: «Бюро по правам человека. Адвокат, юридическая консультация».

Это было логово Порфирио Аристоса. Туда постоянно заходили и выходили люди. Малко никак не мог понять, что он мог здесь заметить. Если только Хуан Карлос Диас не появится собственной персоной.

Но Джон Пибоди твердо настаивал на том, чтобы они были готовы ко всему в том случае, если ЦРУ сумеет перехватить интересный телефонный разговор... 116-я улица – одна из самых широких в Испанском Гарлеме, с двусторонним движением. По краям стоят четырех– и пятиэтажные старые здания в убогом состоянии, с ржавыми пожарными лестницами на фасадах. Закончив раскуривать сигару, Джо Коломбо заметил растроганным голосом:

– Смешно, но здесь я вспоминаю свое детство. Видите, там вывеска «Мокроне». Это был лучший булочник района. Он еще работал, когда пуэрториканцы захватили этот квартал.

Прежде Испанский Гарлем был придатком Малой Италии. Заметив, что Малко не интересуется его детскими воспоминаниями, итальянец вздохнул:

– Все-таки какую мокрую курицу нам подсунули! Мне стыдно этим заниматься!

Машина «Форд-Гранада», в которой они сидели, казалось, только что участвовала в соревновании техники с автомобильной свалки. На ней не было и сантиметра без царапин и дырок. Только на одном колесе сохранился колпак. Ветровое стекло покрыто многочисленными звездами и лучами, заднее стекло почти матовое от трещин. Когда-то бежевая, машина стала белесой и полосатой. Никто не дал бы за нее и сотни долларов. Но мотор был в прекрасном состоянии. Но ветровому стеклу была протянута еле заметная проволока, служившая антенной для рации, спрятанной под приборной доской. Это маленькое чудо было предоставлено Центральному разведывательному управлению Отделом по борьбе с наркотиками.

– Скоро вы вернетесь в свою машину, – пообещал ему Малко.

Обычно, когда Джо Коломбо не выполнял спецпоручений для ЦРУ, он занимался тем, что возил крупных мафиозных деятелей. Для этой цели использовались огромные машины, больше похожие на автобус или морскую яхту, причем с телефоном, что тогда еще было редкостью в Нью-Йорке, специально оборудованные «кадиллаки» с затемненными стеклами. Машина Джо была вдобавок бронированная. Так что клиентов ему хватало, хотя он брал сто долларов в час. Расположенный в машине бар был всегда наполнен, а если хорошо поискать под бутылками, то можно было найти автоматический четырнадцатизарядный «смит-и-вессон» с нужным количеством патронов.

Полезный запас для забывчивых.

– Я очень на это надеюсь, – послышался ответ Джо.

Когда он говорил, то казалось, что рот его был набит горячей картошкой, а это весьма затрудняло диалог. Джо погрузился в мечты о своем «кадиллаке», и в машине стало тихо. К счастью, кондиционер работал, иначе при 108 градусах по Фаренгейту они уже давно зажарились бы.

Но Джо не мог долго молчать. Неожиданно он извлек изо рта сигару и присвистнул:

– Пресвятая мать! Смотри, какая деваха!

Малко проследил за его взглядом и увидел на тротуаре силуэт в коричневой полицейской форме. Вольнонаемная. Лицо цвета кофе с молоком, высокая. Бесконечные ноги, едва прикрытые мини-юбкой. Чувственные губки, маленький курносый нос, возвышающийся в центре лица, густо покрытого макияжем. Полицейская фуражка прекрасно завершала общую картину. Она лениво шагала, держа в руке книжку штрафных квитанций. Неожиданно она остановилась перед домом Порфирио Аристоса, бросила вокруг быстрый взгляд и... исчезла за дверью. Джо Коломбо не удержал прямо-таки животного возгласа:

– В жизни не видел подобной задницы!

Это сразу пробудило Малко. Вольнонаемная служащая полиции могла идти только к адвокату. Все остальные помещения здания были заброшены. Это, конечно, могло ничего не означать. Но это была все же первая неожиданность с тех пор, как установлено наблюдение. Он осторожно посмотрел вокруг. Рядом начиналась тупиковая улица между двумя полуразрушенными и пустыми домами. На левом пожарная лестница доходила до земли. Вероятно, ее надстроили ребята. С небольшой платформы на третьем этаже можно было прыгнуть прямо в приемную Порфирио Аристоса.

Малко повернулся к итальянцу.

– Джо! Я очень хотел бы знать, что эта вольнонаемная делает у Аристоса!

Джо пожал своими массивными плечами.

– Не смешите меня. Она пришла за зарплатой.

– Тем не менее. Интересно знать, может быть, он даст ей поручение встретиться с кем-нибудь, и вообще, каковы их отношения. Джо, видите пожарную лестницу, там, в переулке...

Джо что-то проворчал. Безо всякого энтузиазма открыл дверцу старого «форда», вылез и медленно двинулся в переулок. Было видно, что рубашка его была мокрой и прилипла к толстой спине. Он двигался с медвежьей грацией. Шея совершенно не видна.

Джо не торопясь начал взбираться по пожарной лестнице. Весь его вид как бы говорил: «Если кому-то нравится упражняться в такую жару на лестнице, то пусть этим занимается без меня». Постепенно Джо поднялся до окна Порфирио Аристоса и начал усиленно в него вглядываться...

Чтобы убить время, Малко закурил «Ротманс» и попытался думать о посторонних вещах. Он докурил сигарету почти до конца, когда увидел, что Джо начал поспешно спускаться на землю.

Итальянец почти подбежал к «форду» со скоростью, на какую только были способны его короткие ноги. Глаза его бегали, а дыхание напоминало шум легких усталого беге мота. Наконец он смог проговорить:

– Проклятый грязный бордель!

Он несколько минут изрыгал проклятия, не отрывая глаз от окна, за которым находился Порфирио Аристос.

– Что там происходит? – спросил заинтригованный Малко.

Джо Коломбо повернулся к нему. Его глаза буквально вылезали из орбит.

– Если бы вы только видели то, что видел там я! Эта... эта дрянь... Она вошла в кабинет. Адвокат был один. Маленький тип с густыми усами в модном белом костюме. Чистый пуэрториканец. Он тут же запер дверь на ключ. Лыбился, как жирный кот. Подойдя к ней, стал расстегивать блузу ее полицейской формы. Проклятье, видели бы вы эти груди! Естественно, она не носит бюстгальтера... Он гораздо ниже ее. Поэтому он сразу же запустил усы между титьками. Эта дрянь тем временем терлась об пего, как будто бы хотела вычистить юбку. Ее глаза были устремлены к всевышнему...

Потом он подтолкнул ее к письменному столу и приподнял юбку до пояса. Ах, тысяча чертей... Какие у нее ляжки! На ней были не трусы, а ленточка, которую он сразу же сдернул. А она в это время шуровала прямо через костюм... Я видел, как непрерывно двигались ее губы. Представляю, какие непристойности она ему говорила! А он продолжал, продолжал. Вот уже ее юбка скручена в шнурок вокруг пояса. Она ждала, прижатая к письменному столу, и лыбилась. Неожиданно она вытащила из ширинки его прибор!

Джо с трудом глотнул. Казалось, его сейчас же хватит удар.

– У нее был чертовски счастливый вид. Потом он ухватил ее за бедра и стал накачивать, как сорвавшийся с цепи. Понимаете, но больше я не мог выдержать. Дрянь, она даже не сняла фуражки. Она явно была там не в первый раз... Когда она вошла, они не обменялись ни словом...

Джо вытер лоб клетчатым платком, измученный увиденным и своим рассказом. Малко тоже был в растерянности.

– И дальше? – спросил он.

– Дальше! – взорвался Джо. – Когда я начал слезать, он поставил ее на четвереньки, как собаку, а она с удовольствием подчинилась. Ах, какая же она дрянь!

То, что у вольнонаемной бушует плоть, – в этом не было ничего неожиданного. Но быть любовницей человека, за которым установлено наблюдение, – другое дело. Через нее можно будет получить интересные сведения о Порфирио Аристосе и его друзьях. Любопытна эта связь вольнонаемной нью-йоркской полиции и кубинского агента. Судя по описанию Джо, она весьма податлива. Разумеется, рано или поздно ей все же придется оставить кабинет адвоката и продолжить обход...

– Джо, – сказал он. – Вы свободны. Берите такси и возвращайтесь домой. Я попытаюсь познакомиться с этой взрывной вольнонаемной девицей. Хорошо?

– О'кей. Я посмотрю, помыли ли мою тачку. Потом я буду в ресторане «Пэтси». – Неожиданно его глаза засверкали. – Смотрите, не накапайте на сиденья!

– Не бойтесь. До этого еще далеко.

Джон вывалился из «форда» и, прежде чем захлопнуть дверцу, предупредил:

– Смотрите не влюбитесь! Опасайтесь гонореи!

Малко сел за руль, завел мотор и лихо развернулся. Машина остановилась в четырех домах от здания, где находился кабинет Аристоса. Было только одно свободное место: у пожарного крана. За это полагался как минимум штраф. Это правило должно соблюдаться, как конституция. Все остальные стоянки были заняты машинами.

Малко выключил мотор и стал ждать, внимательно вглядываясь в зеркало заднего обзора. Через пять минут роскошный шоколадный силуэт вольнонаемной появился на тротуаре. Не спеша она направилась в сторону Малко, проверяя по дороге показания счетчиков.

В зеркало было ясно видно ее восхитительное и невинное лицо, большие карие глаза. Подойдя к «форду», она резко остановилась, начала рассматривать его внимательно, затем постучала в стекло. Малко тотчас же опустил его.

– Здесь стоянка запрещена.

Голос юной девушки, рано выросшей, неловкой. Не агрессивный. Малко улыбнулся, постаравшись вложить в улыбку все свое обаяние.

– Но остальные места все заняты.

Вольнонаемная покачала головой.

– Придется уехать, иначе я вынуждена буду вас оштрафовать.

Ее глаза смотрели прямо на Малко со странным выражением. Он решил воспользоваться возможностью.

– В такую жару вам, вероятно, трудно выполнять ваши обязанности.

Она вздохнула, переминаясь с ноги на ногу.

– И не говорите. Обычно разъезжаю на мотороллере, но он сломался. Сейчас я должна вернуться в участок: у нас перерыв. А до него целая миля. Мне будет очень плохо.

– Может быть, я довезу вас?

Вольнонаемная испуганно и одновременно с усмешкой ответила:

– Ну что вы, и не думайте. Я же на службе... Я не имею права... И потом, я вас не знаю...

Несмотря на такой ответ, она не двинулась. Малко решил действовать. Он открыл дверцу и вышел.

– Смотрите, в машине есть кондиционер. Это освежит вас.

– Как это прекрасно! – восхитилась она.

– Ну так садитесь.

Он обнял ее сзади за спину, но так, что кончики пальцев ощутили вздутость ее правой груди. Она этого не заметила, неожиданно хихикнув.

– Слишком жарко. Надо скорее ехать. Нельзя, чтобы меня заметила патрульная машина нашего отделения. Мне за это влетит.

Как только она уселась рядом с ним, Малко газанул. Машина направлялась в сторону Плезент-авеню. Фуражка вольнонаемной касалась потолка.

– Как вас зовут?

– Кристина. Кристина Лампаро. А вас?

– Малко Линге.

Она прыснула:

– Странное имя.

У него было очень мало времени. Спокойным движением он положил ладонь на обнаженную коленку.

– У вас удивительные ноги. Почему вы, такая красивая девушка, занимаетесь такой работой? Вы должны сниматься в кино!

– О! Мой муж очень ревнив. Он против!

Он шевельнул пальцами и слегка приподнял коричневую ткань мини-юбки. Кристина явно вздрогнула.

– Ой-ой. Ведите себя хорошо! – сказала она совершенно мягким голосом.

Одной рукой держа руль, Малко свернул на Плезент-авеню, направляясь на север. Не глядя на соседку, он двигал пальцами до тех пор, пока они не натолкнулись на нейлоновый барьерчик. Тогда он остановил продвижение и начал слегка поглаживать захваченную территорию.

Поворачивая на 120-ю улицу, он почувствовал, что ее пальцы ощупали его пояс и постепенно начали скользить вниз по застежке.

Лед был разбит.

Он повернулся к ней, сняв ногу с акселератора. Кристина Лампаро пристально смотрела на него, губы были приоткрыты, глаза бегали.

– Хочу проглотить его, – сказала она вполголоса.

Ее детское лицо имело комически серьезное выражение. Неожиданно она скользнула на колени прямо на пол «форда». Через ветровое стекло можно было увидеть только верх ее форменной фуражки.

– Следуйте прямо до улицы Леннокс. Затем поворот на 118-ю улицу.

Не снимая фуражки, она еще больше наклонилась и мягким и нежным движением прижалась к нему ртом. Через некоторое время голова стала медленно двигаться вверх и вниз. Потом движение постепенно ускорилось. Фуражка при каждом движении наталкивалась на пояс Малко. Ее глаза были закрыты, на лбу появилась складка необычайной серьезности. На углу улицы Мэдисон пришлось притормозить: красный свет. Она не прекращала движений. Малко продержался до Пятой авеню. Потом взорвался. Кристина Лампаро дождалась завершения и только тогда поднялась. С очень довольным видом.

– Я уже начала думать, что конца не будет, – шаловливо заметила она. – Хорошо, что он такой большой: я не измазала твоих брюк.

Малко спустился на землю. Кристина вынула помаду и привела себя в порядок. Обернувшись к нему, она объяснила:

– Ты знаешь, я никогда не делаю это при первой встрече. Но ты мне так понравился! Теперь ты должен высадить меня на углу 118-й и Лексингтон. Мне останется идти недалеко. Не хочешь ли ты еще встретиться со мной?

– С радостью. Где и когда?

Сексуальный аппетит вольнонаемной был безграничный... Один бог знает, до чего это может их довести.

– На Третьей, авеню есть хороший бар. На углу со 112-й улицей. «Борракенья». Если можешь, то к семи часам. Но у меня будет мало времени.

– Ты придешь в форме?

Кристина Лампаро покачала головой.

– Нет, конечно! Но форма мне очень нравится. Я хотела бы работать стюардессой, но для этого мне не хватило образования. Я всегда хотела заниматься любовью в форме.

Малко остановил машину. Они приехали. Вольнонаемная быстро выскочила из машины.

– До скорой встречи!

Она зашагала, размахивая своей книжкой штрафных квитанций. Малко сразу же газанул. Он пытался определить, что могло дать ему это свидание. Учитывая легкость, с которой взрывная девица раздавала свою благосклонность, могло случиться и так, что ее связь с Порфирио Аристосом ни о чем не говорила.

Но поскольку не было никаких иных зацепок... К тому же это эротическое приключение произвело на него сильное впечатление. Короче, ему хотелось еще раз встретиться с Кристиной Лампаро.

В конце концов, в Испанский Гарлем его направило ЦРУ. Надо сообщить о Кристине Лампаро Джону Пибоди. Может быть, она окажется самым лучшим делом к востоку от реки Гудзон...

* * *

Когда Малко вошел в «Борракенью», ему показалось, будто он находится в каком-то туннеле. Виднелись смутные силуэты, слышались приглушенные голоса, испанская музыка изрыгалась обшарпанным автоматом. Жара, как и на улице.

Ресторан освещали малюсенькие лампочки на столах и две люминесцентных трубки над баром. Когда глаза стали постепенно привыкать к темноте, удалось разглядеть некоторые подробности. Напротив двери находился бар, густо облепленный посетителями. Вдоль стен расположены боксы, внутри которых была плотная тень. Дальше виднелись какие-то коридоры, также погруженные в темноту.

«Борракенья» соблюдала традиции некоторых американских баров, в которых бывает трудно разглядеть даже своего соседа.

В баре явно были только мужчины. Малко решил исследовать сначала левый коридор.

И воздухе стоял тяжелый запах марихуаны. Он ощупью двинулся вдоль первого ряда боксов, в темноте вглядываясь в сплетенные пары. Наконец он разглядел силуэт в белом. Пока он колебался, силуэт протянул ему руку. Кристина Лампаро была в белом полотняном платье с застежкой спереди. Правда, ниже бедер пуговицы были расстегнуты. Малко проскользнул в бокс и сразу почувствовал, как ее рука коснулась его колен, стала подниматься вверх, пока не нашла то, что искала. Восхитительная невинность!

– Как хорошо, что ты пришел... Я боялась, что ты надуешь меня.

Все-таки их знакомство продолжалось всего несколько минут... Вдруг она прижалась к его лицу и погрузила свой язык чуть ли не до самого горла. Как раз в этот момент перед ними возник официант.

– Что ты хочешь? – спросил Малко. – Я беру ром с лимонным соком.

– О, я тоже, – пропела Кристина Лампаро. – Обычно я пью только газированную воду с сиропом. Спиртное на меня оказывает странное влияние, я теряю рассудок.

Здесь все делалось очень быстро. Опытный официант принес четыре стакана рома с лимоном и сразу же потребовал плату. После этого к Кристине подошел молодой пуэрториканец и что-то прошептал ей на ухо. Толстогубый, грязный, с остекленевшими глазами. Она с улыбкой отрицательно покачала головой. Когда он ушел, она объяснила:

– Он предложил мне порцию наркотика. Но я не употребляю. Мне это не нужно. Мне и так все время хочется заниматься любовью... Только этим я и живу.

Она залпом осушила стакан и, сразу обняв его, начала целовать. Свободной рукой расстегнула две верхних пуговицы, освободив на три четверти свои груди.

Ее пальцы действовали все более активно. Малко почувствовал некоторое смущение и бросил взгляд на другие боксы. Всюду была та же картина. Сплетенные тела, руки и ноги витали над столами. Некоторые прямо улеглись на скамьях, слегка прикрытые столами.

Кристина Лампаро издала радостный возглас: она наконец сумела извлечь наружу мужское достоинство Малко. Теперь она массировала его под прикрытием стола.

– И часто ты ходишь сюда? – спросил Малко, пытаясь говорить нормальным голосом. Контакт с этой прекрасной самкой с неутолимыми примитивными инстинктами не оставлял его бесстрастным.

– О, да! – ответила она, не прекращая массажа. – Я знаю хозяина и иногда занимаюсь с ним любовью, когда он закрывает ресторан, прямо за стойкой бара.

Ее речь стала более отрывистой. Глаза сверкали все ярче. Грудь дышала так глубоко и прерывисто, что пуговицы, казалось, сейчас оторвутся.

Вдруг она вскрикнула и сжала Малко рукой так сильно, что и он чуть было не закричал. Несколько секунд она молчала и не шевелилась. Потом произнесла усталым голосом:

– Бог мой! Я поспешила!

Она повернулась к нему.

– Хочу, чтобы ты взял меня!

Малко с трудом сохранял спокойствие.

– Здесь? Может быть, мы пойдем к тебе?

Она закрутила головой с видом испуганной девочки.

– Нет-нет. Ты знаешь, мой муж такой ревнивый. Однажды я занялась любовью дома с одним другом, когда муж вышел на кухню. Мне было так страшно, что у меня ничего не получилось. Давай, иди сюда. Смотри, я ничего не надела под платье. Это легко.

Левой рукой она быстро расстегнула три оставшиеся пуговицы. Затем повернулась лицом к стоне.

– Ну давай же!

Ее правая рука но отпускала Малко и тянула его к себе. Когда он ощутил тепло ее обнаженного тела, то тоже лег на бок. Кровь стучала в висках. Шум зала перестал слышаться. Малко скользнул между двумя горячими полушариями и без усилия погрузился внутрь. Теперь Кристина двумя руками упиралась в стену, дыхание ее стало прерывистым. Ее правая нога толкнула стол, и бокалы опрокинулись.

Она повернула лицо к Малко.

– Бери меня, владей мной!

Несмотря на неудобное положение, она активно двигала тазом. Малко просунул руку под платье, стремясь глубже погружаться внутрь. Он услышал смех в соседнем боксе, потом глухой вскрик Кристины и тут же испытал наслаждение. Его таз резко двигался, как бы пытаясь пригвоздить ее к стене. Движения были такими сильными, что он толкнул стол и опрокинул последний бокал. Кристина выпрямилась, и он выскользнул из нее. Очень спокойно она достала из сумки «Клиникс» и стала наводить порядок сначала у Малко, потом у себя.

– Было очень хорошо. Я хочу выпить еще бокал рома с лимоном.

Официант уже ожидал заказа, делая вид, что ничего особенного не происходило. Он убрал пустые бокалы. Молча. Под нежным взглядом Кристины Малко несколько приободрился. Одно только тревожило его: никакого продвижения в расследовании. Официант поставил на стол полные бокалы. Малко задумчиво смотрел на Кристину. По его подсчетам, у нее это был третий сексуальный эксперимент за последние четыре часа. Как бы угадав его мысли, она вздохнула:

– Ты знаешь, я живу только для секса... Если я не занимаюсь любовью несколько раз в день, я просто заболеваю...

Малко начинал думать, что это было именно так.

– Как же ты устраиваешься для этого?

Она очень стыдливо улыбнулась.

– Везде, где представляется случай во время обхода. Есть известные мне мужчины, которые меня постоянно ожидают. Сегодня, когда я тебя встретила, я выходила от адвоката. У него всегда нет времени. Поэтому он берет меня стоя прямо на своем рабочем столе. Или на полу. Мне это нравится. Но я это делала на стройках, в машинах. Однажды это едва не случилось в церкви...

– В церкви? – изумился Малко. – Со священником?

– Но не по моей вине! – испуганно ответила Кристина Лампаро. – Я никогда не буду повторять этого: Боженька меня уже наказал!

– Как! Ты подцепила болезнь? – вскричал сразу похолодевший Малко.

Она покачала головой со смехом.

– Нет! Я все-таки смотрю, с кем иметь дело!

Весьма относительное утешение.

– И что же произошло?

– О, это смешная история. Это было неделю назад.

И она начала рассказывать Малко историю с пожарным краном, попытки пастора Освальдо Барранкилья. Малко слушал одним ухом. Вдруг что-то заставило его встрепенуться. В ушах еще звучали слова Кристины:

– И вот, в этот момент, когда пастор уже был готов забраться на меня, случилось ужасное. Какой-то тип вбежал в церковь. Его преследовали трое других. Между ними и пастором состоялся резкий разговор. Парень спрятался в ризнице. Они вытащили его оттуда, воткнули ему в зад запал динамита. Он был разорван на куски...

Все это она рассказывала голосом маленькой испуганной девочки. Малко больше не сожалел об эротической интермедии. Кристина рассказала ему о смерти Чикитина, информатора ФБР, убитого, вероятно, Хуаном Карлосом. Он спросил безразличным тоном:

– Почему же ты не вмешалась? Ты же работаешь в полиции!

Она опустила глаза.

– Очень испугалась. Особенно когда увидела этих людей.

– Ты их знала?

Кристина кивнула головой.

– Одного во всяком случае. Мануэле. Опасный тип. Он требовал, чтобы я торговала для него наркотиками. Понимаешь, в форме это легко. Он много раз приглашал меня на рюмку вина в Общественный клуб «Патиклас» на 105-й улице. Он постоянно там сшивается. Он противный, как обезьяна, и очень злой. Я знаю, что он многих убил. Наркоманов, которые были его должниками. Он их сбрасывал с крыши. – Она прикусила губу. – О! Я не должна была это рассказывать.

– Это не имеет никакого значения, – сказал Малко с отсутствующим видом. – А священник тебя не выдал? Пуэрториканка смущенно улыбнулась.

– Нет, он надеется, что я к нему приду. Но я боюсь.

Если бы руководители ЦРУ узнали, что при убийстве Чикитина присутствовал сотрудник нью-йоркской полиции, они бы заболели. Но, во всяком случае, Кристина дала ему тоненькую ниточку.

Кристина неожиданно положила ладонь на руку Малко.

– Ты знаешь, я люблю тебя, – сказала она вдохновенно.

Трогательно. Малко положил двадцатидолларовый билет на стол. Они встали. У него были ватные ноги. Кристина, наоборот, была в прекрасной форме. Когда они вышли на улицу, она взяла его за руку. По-прежнему было очень жарко.

– Мы еще встретимся?

– Конечно.

– Я всегда обхожу один и тот же микрорайон. Между 122-й и 118-й улицами. От Плезент-авеню до парка. Теперь мы должны расстаться.

Она на мгновенье прижалась к нему и пошла своей танцующей походкой. Жара была невыносимой даже в восемь часов вечера.

Крис Джонс и Милтон Брабек ожидали его в бюро Управления внутренних операций Нью-Йорка.

Теперь ему понадобится защита. Этим вечером он мог столкнуться с убийцами Никитина. Иными словами, с ближайшими подручными Хуана Карлоса Диаса.

Глава 7

Малко сжимал обеими руками бокал с коктейлем «Свободная Куба» – смесь рома и кока-колы, – пытаясь сохранить растерянный и напряженный вид наркомана, лишенного своего зелья. Его руки слегка тряслись, взгляд беспокойный, бегающий. Уже третий раз к столу подходил бармен Общественного клуба – почти лысый и худой пуэрториканец – и весьма недоверчиво разглядывал его.

Войти в «Патиклас» было очень нелегко. Когда он постучал, то жирный и лоснящийся пуэрториканец приоткрыл створку двери лишь на несколько сантиметров. Он уже готов был захлопнуть ее, когда Малко надумал назвать имя Мануэле, Тот заколебался, закрыл дверь, потом приоткрыл ее. Подошли еще два пуэрториканца, в том числе и бармен, и стали недоверчиво разглядывать Малко. Наконец они сказали, что Мануэле сейчас нет.

– Я подожду.

Он ласково вручил швейцару пятидолларовый банкнот. Последовала еще одна дискуссия, после чего тот сделал знак, что можно войти.

«Патиклас» был гнусным заведением с маленьким баром в углу. Дачные столики без скатерти. Мерцающее освещение. Вечная испанская музыка. Женщин не видно. Только молодые пуэрториканцы, которые постоянно входили и выходили. Малко – единственный непуэрториканец. Это ему не нравилось. Он был одет в спортивную рубашку и брюки. В кармане лежал старый шприц. Самый настоящий: получен в управлении полиции Гарлема. Это элемент подготовки, которую предприняли, прежде чем отпустить Малко в пасть зверя. На улице скрытно дежурили Милтон Брабек и Крис Джонс.

Его усадили за столик, стоящий в стороне, чтобы он не подслушивал разговоры.

Дверь в сотый раз отворилась. Цербер, получивший пять долларов, сразу подбежал к вошедшему. Тот резко повернулся туда, где сидел Малко. Его сердцебиение ускорилось. Речь явно шла о нем. Он попытался лучше рассмотреть вошедшего. Коренастый, широкие плечи, длинные обезьяньи руки. Желтые брюки. Носки в желтую полоску. Толстая цепь сверкала на запястье правой руки. Распахнутая на волосатой груди гавайская рубашка. Он источал примитивную и животную жестокость. Инстинктивно Малко почувствовал, что это именно тот человек.

Закончив разговор, он направился к Малко покачивающейся походкой и плюхнулся в кресло, напротив него. Черные глубоко сидящие глаза ничего не выражали. Он посмотрел на Малко как на насекомое.

– Я Мануэле. А ты кто?

– Ты Мануэле? Рад тебя видеть.

– Я тебя здесь никогда не видел, – отрезал сухо Мануэле. – Чего тебе надо? Не ошибся ли ты адресом?

– Нет-нет, – поспешно ответил Малко. – Я хотел вас видеть.

Удивленный этой настойчивостью, Мануэле нахмурил брови. Он никак не мог идентифицировать Малко. Последний же был заворожен видом перстня с печаткой на мизинце пуэрториканца. Размером с мяч для гольфа... Только сейчас до него дошло, что в Общественном клубе стихли все разговоры. Установилась гнетущая тишина.

Мануэле наклонился над столом.

– И кто же тебе сказал обо мне, х... собачий?

– Одна девица. Кристина. Я встретил ее в баре. «Борракенья».

– А, эта проститутка, – ответил Мануэле с презрением. Но его черные глаза не покидали Малко.

– И чего же эта б... тебе сказала?

Малко стыдливо опустил глаза.

– Мне нужна, только одна порция.

Последовало тяжелое молчание. Глаза Мануэле вообще перестали что-либо выражать. Потом пуэрториканец притворно-ласковым и ироничным тоном спросил:

– А что это такое – одна порция?

Малко с трудом напустил на себя встревоженный вид. Он извлек из кармана несколько смятых долларовых билетов и сказал задыхающимся голосом:

– Послушайте, мне действительно очень нужно. Хотя бы одну порцию. Тип, который мне обычно продавал, попался. Девка сказала мне, что, может быть, вы сумеете помочь, что...

– Заткнись. Где живешь?

– Первая авеню и 88-я улица.

Это была граница Испанского Гарлема. Мануэле постукивал по столу своими толстыми пальцами.

– Я не из полиции, – тянул Малко, – спасите меня.

Интонация была столь патетичной, что Мануэле заколебался. Требовалось доказать ему, что он действительно наркоман. Иначе пуэрториканец не поверит и не выпустит его из Общественного клуба. Он разжал кулак, в котором находились пять десятидолларовых билетов и придвинул их к Мануэле. Обычная цена одной порции – тридцать долларов.

– Возьми же деньги!

После мгновенного колебания тот положил лапу на деньги.

– Ладно, подожди минуту. Только встань и стой там.

Он указал на дверь в глубине, на которой была надпись красной краской: «Выход». Малко покорился. Тотчас же Мануэле и цербер потащили его дальше. За дверью оказался узкий коридор с телефоном. Дальше виднелись туалеты и запасной выход. Цербер прижал Малко к стене и ощупал карманы. Естественно, он сразу наткнулся на шприц и с проклятьем положил его на место. Затем схватил правую руку и закатал рукав. При неверном свете стал разглядывать вены. Там виднелось с полдюжины маленьких красных точек. Следы от уколов. Мануэле презрительно улыбнулся и оставил руку Малко.

– Ладно. Мы думали, что ты из полиции. Жди здесь. Сейчас тебе принесут твою порцию.

Они ушли в зал. Малко постарался успокоить сердце и дыхание. Хитрость, к которой прибегли два часа тому назад, благодаря врачу полицейского управления Гарлема, дала прекрасный результат. Оказалось достаточным сделать пять-шесть уколов в вену.

Через полминуты появился цербер с маленьким поли этиленовым пакетиком.

– Получи. Но делай все быстро. Там есть умывальник. И убирайся отсюда.

Он смотрел, как Малко вскрывал пакет с белым порошком. Смесь лактозы и героина. Малко набрал в шприц воды и бросил в нее порошок. Он испугался. Если этот тип не уйдет, ему придется вколоть наркотик по-настоящему... Но цербер зарычал:

– Ладно, иди в гальюн. Но чтобы тебя больше не видели.

Не ожидая продолжения, Малко закрылся в кабине и выбросил раствор в унитаз. Затем уколол руку пустой иглой так, что закапала кровь. Потом он вышел и снова сел за свой столик. Теперь он установил одного из подручных Хуана Карлоса Диаса. Он поискал Мануэле глазами. Пуэрториканец сидел за маленьким столиком с какой-то парочкой, слева от бара. Мужчина был низкорослым, с зачесанными назад волосами и огромными торчащими вверх усами. Малко сразу же вспомнил фотографии Порфирио Аристоса. Рядом сидела знойная брюнетка, с глазами навыкате, невысокая, с тонкими ногами, на высоких каблуках. Элегантный костюм в голубую полоску. Лет тридцать пять...

Мануэле повернулся, заметил Малко, неожиданно встал и подошел к нему.

– Тебе сказали: убирайся отсюда! Ты получил свою дозу? Так мотай отсюда.

Малко встал, всем своим видом являя радостную покорность удовлетворенного наркомана. Не споря.

– Можно мне еще раз прийти?

– Только с деньгами. Но сперва позвони.

Малко оказался на пустынной улице среди мусорных ящиков и начал удаляться неуверенным шагом. Через несколько секунд он разглядел знакомый «форд», стоящий напротив заброшенного дома. Заметив его, Милтон Брабек выскочил из машины. Он был неузнаваем. Полотняная шляпа с цветами, голубая молодежная рубаха с короткими рукавами. Через всю грудь красовалась реклама пива «Бек». Потертые джинсы. Драные кеды...

Крис Джонс имел менее фольклорный вид: майка и голубые брюки. Малко влез в машину, вытер совершенно мокрое лицо под внимательными взорами двух телохранителей. Жара не спадала даже в полночь.

– Можете себе представить, – сказал Милтон Брабек. – Один тип попытался украсть у нас колесо, хотя в этот момент мы сидели в машине! Пуэрториканец! Какой квартал! Как у вас дела?

– Там находится Порфирио Аристос. Вместе с Мануэле – одним из убийц Чикитина. Он приведет нас дальше. Меня они уже засекли. Один из вас будет наблюдать за выходом из клуба. Я хочу знать, куда он пойдет.

Крис Джонс нахмурил озабоченный лоб.

– Наверно, следует просить подкрепления.

– Подождите, пока мы что-нибудь обнаружим. Может. Мануэле приведет нас прямо к нему. Это уже будет первый результат.

– Добро, – сказал Милтон. – У меня самый дикий вид. Я буду следить. Остаюсь в тачке.

– Согласен, – ответил Малко. – Ждем вас в гостинице.

Они вместе с Крисом Джонсом вышли из машины и направились ко Второй улице, чтобы поймать такси. Малко был очень возбужден. День оказался плодотворным. Если Хуан Карлос Диас еще в Испанском Гарлеме, то появился шанс найти его.

* * *

Телефонный звонок заставил подскочить обоих мужчин. Было два часа утра. Они лежали на креслах в своем «люксе» и смотрели по телевизору какой-то старый фильм. Малко схватил трубку и сразу же услышал возбужденный голос Милтона Брабека.

– Все в порядке. Они вернулись в дом на 115-й улице, почти у Парк-авеню.

– Кто это: они?

– Девица, Аристос и тот толстый тип в желтых брюках.

– Сейчас выезжаем.

Крис Джонс выключил телевизор и прорычал:

– Еще одну ночь проведем как идиоты... Через пять минут «понтиак» Криса Джонса остановился на Парк-авеню, как раз напротив 115-й улицы. Место не из приятных. Посередине Парк-авеню проходила воздушная железная дорога, ведущая в графство Вечестер. Ее поддерживали столбы из черного камня. Пустыри и заброшенные дома окружали улицу. Под железной дорогой на протяжении трех кварталов был расположен рынок. Днем он шумел, а на ночь его закрывали. Милтон Брабек вышел из телефонной кабины, стоящей на пересечении со 115-й улицей.

– Они в этом доме на четвертом этаже.

Дом стоял на углу 115-й улицы и Парк-авеню. С северной стороны на первом этаже виднелся закрытый магазинчик с вывеской: «Ботанические товары». Из всех шести этажей только на пятом горел свет.

Соседний дом зиял пустыми глазницами окон: он был опустошен пожаром. Напротив проходила 116-я улица, по обеим сторонам которой виднелись пустыри.

Здание покинуто. Входная дверь открыта.

– Пошли, – сказал Малко. – Интересно, что они там поделывают.

Они пересекли улицу, прошли по темному коридору. Стояла страшная вонь. Стены были испещрены надписями. Мимо них пробежала огромная крыса. Лифта не было. На лестнице воняло еще сильнее, чем в коридоре. Они остановились на втором этаже: двери в обе квартиры были распахнуты настежь. То же самое на третьем и четвертом. Не сохранилось ни одного стекла, никакой мебели. Можно было подумать, что этот дом подвергся бомбардировке. Между четвертым и пятым этажами послышалась музыка. К счастью, она заглушала скрип прогнивших ступенек. Милтон и Крис держали свои «магнумы» наготове. Но по пути им не встретилось ни одной живой души.

Малко остановился на площадке пятого этажа. Дверь правой квартиры была закрыта. Левая квартира вообще не имела двери. Музыка слышалась из-за правой двери. Там находился Мануэле со своими спутниками. Осторожно подойдя к двери, Малко прислушался. Голоса, смех, бренчанье гитары. Красивый низкий голос пел по-испански: «Говори своей жизни спасибо...» Малко отошел от двери и стал подниматься на шестой этаж. Крис и Милтон следовали за ним.

С верхнего этажа можно было попасть на крышу. Даже на ней чувствовалась жара, накопленная за день асфальтовым покрытием улицы. Здесь никого не было. С крыши были хорошо видны железная дорога и окружающие трущобы. Рядом стояло несколько заброшенных домов, имевших особо мрачный вид. Малко обошел крышу и обнаружил пожарную лестницу, опускавшуюся в темноту. Одна из ее площадок была как раз напротив интересовавшей их квартиры.

– Попробую взглянуть, – сказал он.

Он начал осторожно спускаться вниз. Около стены жара чувствовалась еще больше, чем на крыше. Добравшись до следующей площадки, он остановился. К счастью, на окне не было занавесок. Малко осторожно приблизился к нему, стараясь оставаться в тени. Он разглядел большую пустую комнату. Из мебели там было несколько пуфов и больших подушек. Обои клочьями свисали со стен. На потолке была подвешена лампа без абажура. Обстановка не очень роскошная...

Посреди комнаты стоял высокий бородач без рубашки, который и пел, аккомпанируя себе на гитаре. У его ног на пуфе по-турецки сидела несколько поблекшая брюнетка из Общественного клуба. Аристос сидел на подушке, прислонившись спиной к стене. В руках он держал рюмку и беседовал с Мануэле и восхитительной девицей.

Вначале Малко принял ее за негритянку, – настолько темной была ее кожа. Огромные миндалевидные глаза освещают лицо дикой красоты. Высокие скулы, презрительное выражение рта. Одета в романтическую длинную юбку с широкими воланами. Корсаж с квадратным декольте, за которым угадывались внушительных размеров груди.

Несмотря на эту красоту, Малко направил все свое внимание на мужчину, сидящего к ней лицом на пуфе с тонкой сигарой во рту. Округлая фигура, вьющиеся черные волосы, румяное лицо, большой рот, орлиный нос. Хуан Карлос Диас. Убийца из аэропорта Даллас.

Глава 8

«Говори своей жизни спасибо... Говори своей жизни спасибо!» – старался изо всех сил гитарист, сопровождая эти слова все более яркими аккордами. Неотразимая темнокожая девица покачивала головой в такт мелодии. Вдруг Хуан Карлос Диас, не вынимая сигары изо рта, приблизился к ней, взял ее за руку, заставил встать. Она покорилась с заговорщицкой и нежной улыбкой. Он подтолкнул ее к соседней комнате. Вместо двери там оказалась занавеска.

Малко осторожно переместился, цепляясь за перила металлической площадки. Склонившись над пустотой, он сумел заглянуть в эту вторую комнату.

Там стоял сколоченный из досок стол, уставленный бутылками и изысканнейшими закусками. На столе стояли две свечи, которые освещали комнату. Пока Малко пытался разглядеть окружающую обстановку, оказалось, что Хуан Карлос Диас времени не терял: он уже кончал расстегивать корсаж, прижав девицу к столу.

Она откинула назад голову с восхищенным выражением на лице. Он сел на стул перед ней. Улыбаясь, взял огромный желтый персик, положил его между полушариями и стал выжимать таким образом из него сок. Потом стал слизывать этот сок, особо задерживаясь на сосках. По его губам капал сок, девица заливалась смехом, встряхивая распущенными волосами. В соседней комнате гитарист продолжал представлять свой репертуар, состоящий из мексиканских песен. Вылизав сок начисто. Хуан Карлос встал и толкнул девицу навзничь, прямо на еду. Ее ноги повисли в воздухе.

Она схватила бутылку и стала пить прямо из горлышка, оставаясь в той же позиции. Тем временем террорист снял пиджак. Как только девица опустошила бутылку, он подошел и прилег на нее, медленно поднимая левой рукой ее длинную юбку с воланами.

Малко начал испытывать судороги и покинул свой наблюдательный пункт. За этот день он уже достаточно насмотрелся на секс. Через две минуты он был на крыше. Милтон и Крис с волнением ожидали его.

– Ну?

– Он там, – ответил Малко, стряхивая с костюма пыль.

– Диас? – недоверчиво спросил Крис Джонс.

– Да, – ответил Малко, рассказав об увиденном.

– Проклятье! – прокомментировал это Крис Джонс. Подумать только! Террорист, которого разыскивает вся полиция США, занимается любовью, разложив девицу на столе. Эта мысль вызвала его ярость. Достаточно позвонить в ФБР, и сотня агентов немедленно окружит дом. С Хуаном Карлосом Диасом будет сразу покончено. Но у ЦРУ был другой план.

– Надо позвонить Пибоди, – сказал Малко. – Пусть решение принимает он... Оставим Милтона на площадке четвертого этажа в засаде.

Они спустились, стараясь не шуметь, и вернулись к телефонной кабине, откуда Милтон звонил в номер Малко. Кабина стояла в темноте между стойками воздушной железной дороги, как раз напротив дома.

Крис Джонс стал набирать номер ЦРУ в Лэнгли, попросил соединить с офицером безопасности, через него связался с шефом Управления внутренних операции. Срочность А-1 в операции «Кобра». Сообщив номер автомата, он повесил трубку. Они стали ждать. На пятом этаже все еще горел, свет. Малко начал опасаться, что Хуан Карлос Диас уйдет.

Наконец телефон зазвонил. Он снял трубку. Джон Пибоди говорил ясным и совершенно проснувшимся голосом. Он потребовал информацию о событиях. Когда Малко завершил рассказ и спросил: «Сэр, каковы ваши инструкции?», то шеф Управления внутренних операций немедленно ответил: «Убейте его».

И повесил трубку. Такой приказ не обсуждается и не подлежит толкованию. Крис Джонс потряс головой и посмотрел на Малко.

– Знаю, что вы не очень это любите, но его надо отправить на тот свет.

Малко ничего не ответил. У него не было оружия. Телохранители должны были выполнить свои обязанности. Крис Джонс извлек из кармана маленький «смит-и-вессон» 38-го калибра.

– Раз вы с нами, вам нельзя быть с пустыми руками.

Малко взял револьвер и сунул его в карман.

– Ваш план?

Крис Джонс тонко улыбнулся.

– Мы входим, шлепаем типа и уходим. Никто ранен не будет. Доверьте это нам.

Они снова молча пересекли улицу и пошли по вонючему коридору. Милтон Брабек ожидал их в темноте.

– Все тихо. Они все еще поют.

– Пошли, – приказал Крис Джонс. – Ты и я. Князь остается здесь на случай, если они попытаются бежать. «Зоб» дал зеленый свет. Нам надлежит исполнить приказ.

– Разумеется, – подтвердил Милтон Брабек.

Мужчины посмотрели друг на друга. Малко чувствовал себя виноватым и в то же время испытывал облегчение от того, что ему не придется участвовать в устранении Хуана Карлоса Диаса. Но это было бы действительно против его принципов. Он смотрел на «горилл» ЦРУ, которые уже поднимались по лестнице.

Только бы все прошло хорошо... Все-таки он решил подняться на пятый этаж. Он взял револьвер в руку, удивившись его тяжести при таких небольших размерах.

В тот момент, когда он достиг площадки, послышался треск и глухой стук: Крис Джонс, сопровождаемый Милтоном Брабеком, открыл дверь ударом ноги и ворвался в квартиру, где находились террористы.

* * *

Очутившись в квартире. Крис Джонс замер в темной прихожей. В ней было три двери. Все они были закрыты. А он думал, что сразу окажется в комнате, где находится Хуан Карлос. Замешательство длилось секунду. Какая же дверь нужная?

Неожиданно средняя дверь открылась, и в ней показался бородатый гитарист. Не рассмотрев оружия, он грубо спросил:

– Какого черта вам здесь надо?

Увидев «магнум», он вскрикнул и, обернувшись назад, закричал:

– Спасайтесь! Полиция!

Но Крис Джонс уже бросился в большую комнату. В долю секунды он осмотрел ее. Женщина в голубом сидит рядом с огромным пуэрториканцем в носках в белую полоску. Дальше – Порфирио Аристос. Они уставились на «горилл», как если бы это были черти. Крис обвел комнату оружием и крикнул:

– А где...

Он не успел закончить. Занавеска, разделяющая комнаты, закачалась и отодвинулась. Показались два прижатых друг к другу силуэта. Первой появилась девица с раскрытым корсажем, босая и совершенно зеленая от страха. Ее подталкивал вперед человек, которого почти невозможно было разглядеть, – так близко он к ней прижался. Одной рукой он крепко удерживал ее за талию, другой размахивал автоматическим пистолетом.

Инспектор Крис Джонс прыгнул за дверь, толкнув при этом Милтона Брабека. Стрелять невозможно: пуля попадет в девицу. Но рано или поздно ему придется ее оставить.

– Это еще что такое? Кто вы? – высоким голосом крикнул Порфирио Аристос.

Хуан Карлос Диас, не теряя времени, быстро перебежал через всю комнату к тому окну, возле которого была расположена площадка пожарной лестницы. Неожиданно он повернулся, навел оружие на Аристоса и выстрелил. Пуля попала прямо в грудь, и доминиканец с глухим стоном упал на пол. Хуан Карлос Диас подбежал к окну. Девица в голубом не прекращала визжать. Прикрываясь ею, Диас успел выстрелить в направлении Криса Джонса.

Полуобнаженная девица была бледной, как смерть, и не издала ни звука.

Порфирио Аристос неожиданно зашевелился и пополз к двери. Хуан Карлос Диас снова вытянул руку и трижды выстрелил. На этот раз пули угодили в голову. Адвокат упал и больше не шевелился. Хуан Карлос бросил девицу и скрылся в темноте на площадке пожарной лестницы. Крис Джонс бросился вперед, но он не мог стрелять, поскольку девица осталась стоять возле окна и загораживала от него Диаса. Оттолкнув ее в сторону, Джонс выскочил на пожарную лестницу.

Он посмотрел вниз. Никого. Взглянув наверх, он на долю секунды увидел силуэт, взбиравшийся на крышу. В любом случае террорист не успел бы за эти мгновенья спуститься с пятого этажа. Так что, действительно, он был на крыше.

Крис вернулся в комнату. Милтон Брабек склонился над Порфирио Аристосом.

– С этим все кончено. А где второй?

– На крыше.

В этот момент появился Малко. Крис ему крикнул:

– Осторожно, следите за лестницей. Он на крыше.

Остальные участники события молчали. Они явно ничего не понимали. Смерть Аристоса повергла их в полную растерянность.

– Я поднимаюсь по черной лестнице, – сказал Крис.

– Осторожно, с другой стороны есть еще одна пожарная лестница.

– Хорошо, тогда спускайся и прикрывай выходы на улицу.

Милтон уже бежал по лестнице. Крис Джонс снова пересек комнату. Малко поднимался на крышу. Возле головы Порфирио растекалась лужа крови. Поднимаясь по лестнице, Крис наступил на металлический предмет. Он поднял его. Обойма от 38-го. Убийца успел перезарядить свое оружие. Он осторожно вылез на крышу. За ним последовал Малко. Они с удивлением осмотрелись.

На крыше никого не было. Казалось, здесь не было места, где можно было бы спрятаться. Крыша была плоская, как ладонь. Хуан Карлос Диас исчез.

– Черт бы его побрал! Это же невозможно! Я видел, как он залез на крышу! Не мог же он улететь!

Малко подошел к краю крыши и заглянул вниз. Там виднелся Милтон Брабек, сделавший жест, что все в порядке. До соседнего дома было добрых пять метров. С другой стороны проходила Парк-авеню. Впереди – пустырь. Чтобы убежать, террористу надо иметь крылья. Малко еще раз осмотрелся. Спуститься по лестнице Диас тоже не мог.

Следовательно, он все еще был где-то здесь. Если только ему не удалось спрятаться в каком-то закоулке дома.

– Проверю квартиры, – сказал он. – Оставайтесь здесь.

И он стал обходить темные и пустые комнаты, сжимая в руке пистолет.

* * *

Уже десятый раз Крис Джонс осматривал края крыши, пытаясь обнаружить какой-либо карниз, за который мог вцепиться террорист.

Ничего.

Неожиданно, в тот момент, когда он поднимался, Крис заметил черную дыру в асфальтовом покрытии крыши. Он зажег спичку и выругался. Крыша была двойной. Между собственно потолком и крышей было пространство высотой примерно в сорок сантиметров. Вполне достаточно, чтобы укрыться человеку. Крис лег на живот, просунул голову в дыру, зажег спичку и попытался рассмотреть, нет ли там Диаса. Буквально в метре от себя он увидел скорченную фигуру. У него не было времени, чтобы отреагировать. Он только увидел желтую вспышку, и его оглушил взрыв. Ему показалось, что кто-то нанес ему сильнейший удар в челюсть.

Он попытался шевельнуть рукой, воспользоваться оружием, но силы оставили его.

В этот момент он потерял сознание.

* * *

Малко подскочил, когда услышал звук выстрела, и выбежал из квартиры, которую он осматривал. Но на крыше, на первый взгляд, никого не было. Он даже подумал, что Хуан Карлос Диас сбросил Криса вниз. Подбежав к самому краю, он увидел, что тело Криса наполовину ушло в крышу. Одновременно ступеньки пожарной лестницы завибрировали под ногами человека, поспешно спускавшегося вниз. Наклонившись, он увидел фигуру, которая уже находилась на уровне третьего этажа. Он сделал наугад три выстрела. Но, металлические платформы, имевшиеся на каждом этаже, хорошо защищали беглеца. Попасть в него было практически невозможно.

Вернувшись к Крису, он с трудом извлек его из дыры. Сначала он заметил, что кровь заливала всю нижнюю часть его лица. Тело было безжизненным. Казалось, что он мертв. Найдя пульс. Малко убедился, что Крис еще жив. Изо рта струилась кровь.

С большим трудом удалось положить раненого на бок, чтобы он не захлебнулся собственной кровью. Затем он подбежал к той части крыши, которая выходит в сторону 115-й улицы.

– Милтон, – крикнул он. – Скорее идите сюда. Крис ранен.

И сразу же бросился преследовать Хуана Карлоса. Эта пожарная лестница заканчивалась в узенькой улочке, шедшей параллельно 115-й улице, а затем выходила на Мэдисон-авеню.

Малко спускался по лестнице так быстро, что казалось, будто он летел. Спрыгнув на землю, он увидел вдали бегущую светлую фигуру. Он бросился ее преследовать. Никогда он не бегал так быстро. Забыты и жара, и раны, полученные в Гонконге. Он буквально летел по выщербленной мостовой между двумя рядами мертвых домов.

Когда он выбежал, задыхаясь, на Мэдисон-авеню, то успел заметить, что террорист обогнул угол 115-й улицы и исчез в направлении Ист-ривер.

Добежав до этого поворота, он увидел, что Хуан Карлос уже пробежал половину улицы. Он обернулся, заметил Малко и выстрелил. Малко даже не притормозил. На таком расстоянии револьвер был таким же опасным, как и простая праща. Поэтому он и не пытался пустить в ход свой «смит-и-вессон». Этот револьвер был полезен на расстоянии не более 10 метров. Не прекращая думать о Крисе Джонсе, он еще прибавил скорость.

Он испытал огромную радость, обнаружив, что расстояние между ними стало сокращаться... На улице не было никого, даже бродячей кошки, даже хоть какой-либо машины. Да они и не заинтересовались бы этики двумя участниками марафона по Испанскому Гарлему.

Хуан Карлос Диас пересек Лексингтон-авеню со скоростью пушечного ядра. Малко был от него на расстоянии в сорок метров. Никто пока не думал о том, чтобы стрелять. Слышались только хлопки подметок по горячему асфальту. Малко уже стал сомневаться в том, хватит ли у него сил. Он отдал бы половину своего замка только за то, чтобы появилась патрульная машина. Но улицы оставались пустыми.

После перекрестка с Третьей авеню их скорость явно уменьшилась. Они пересекли ее на красный свет, и мчавшиеся машины их едва не сбили. На больших авеню движение было достаточно оживленным.

Малко начал соображать, куда же направляется Диас. Может быть, он выбрал это направление случайно? Во всяком случае, следует продолжать преследование.

Террорист уже добежал до Второй авеню. Поколебавшись секунду, он свернул влево и исчез из поля зрения Малко, который, преследуя его по пятам, выбежал на Вторую авеню и остановился, как вкопанный. Хуан Карлос исчез!

В десятке метров от него виднелась чудом сохранившаяся телефонная кабина. В ней стоял пуэрториканец, увлеченно говоривший в трубку. Малко бросился к нему и вытащил его из кабины. Увидев оружие, пуэрториканец прекратил сопротивление.

– Вы не видели здесь бегущего человека?

Пуэрториканец испуганно закивал головой:

– Да, да...

– Куда он побежал?

– Туда, в метро. Он спустился вниз, – сказал тот, указывая пальцем на середину улицы.

Малко бросился в указанном направлении. Вторая авеню была разделена вдоль небольшой деревянной оградой. Он с разбега перепрыгнул через нее и оказался на одной из квадратных плит, устилающих в этом месте мостовую. Некоторых плит не было на месте. Заметив у своих ног одну из таких дыр, он зажег спичку. Там была настоящая пещера, ветвившаяся по разным направлениям. Прыгнув вниз, он понял, что попал в настоящий лабиринт, ходы которого шли на километры и километры. Он прислушался: тихо. Никаких шагов, никаких звуков.

Невозможно найти Хуана Карлоса в этом лабиринте. Обозленный, Малко вылез на поверхность и снова обратился к пуэрториканцу.

– Видали? – сказал тот. – Здесь хотели построить метро, но потом бросили, а проложенные туннели не закрыли. По ночам наркоманы прорывают ходы, чтобы снизу грабить магазины. Там очень опасно. Не следует туда забираться, вас могут запросто убить. Там есть ходы, по которым можно пройти в заброшенные дома. Даже полиция не рискует туда заходить. Надеюсь, что когда-нибудь они закроют все это.

Так вот почему Хуан Карлос бежал так быстро. Опять он ускользнул от Малко. Бесполезно искать его сейчас в этом лабиринте. Положив «смит-и-вессон» в карман, он повернул в сторону Парк-авеню. В груди пылал костер, во рту пересохло. К сожалению, в Испанском Гарлеме невозможно купить бутылку минеральной воды «Перье».

* * *

Две полицейских машины и «скорая помощь» стояли поперек 115-й улицы. В «скорой» никого не было, и Малко бросился на лестницу. В квартире на пятом этаже слышались голоса, но Малко выбежал на крышу.

Он появился там как раз в тот момент, когда два санитара укладывали Криса Джонса на носилки. Он уже был подключен ко всяким приборам, но казался неподвижным. Милтон Брабек приблизился к Малко с озабоченным лицом.

– Пуля попала в челюсть. Она не вышла. Неизвестно, затронуты ли жизненно важные органы... Его сейчас же будут оперировать.

Санитары стали осторожно спускаться с носилками по узкой лестнице. Милтон и Малко задержались на пятом этаже. В квартире было полно полицейских в форме. Голова Порфирио Аристоса была прикрыта пиджаком. Все остальные участники вечеринки исчезли. Встретив вопросительный взгляд Малко, Милтон объяснил:

– Они смылись, пока я занимался Крисом.

Теперь это уже не имело большого значения. В следующий раз Хуан Карлос Диас не даст захватить себя врасплох... Малко прислонился к стене, обескураженный и пораженный жестокостью террориста. Убегая, он счел необходимым убить того, кого он принял за предателя. Приходилось все начинать заново.

– Шефа мы предупредили, – сдержанно сказал Милтон Брабек.

Какие тут могут быть комментарии! Джон Пибоди провел неприятное утро... Неожиданно Малко вспомнил важную вещь. Ведь на это укрытие его вывела Кристина Лампаро. А Мануэле сбежал. Так что визит Малко в клуб покажется ему весьма подозрительным. Малко сослался на Кристину... Он подошел к Милтону Брабеку.

– Милтон, мне срочно нужен адрес вольнонаемной Кристины Лампаро, работающей в 25-м участке. При помощи находящихся здесь полицейских это узнать несложно. А потом мы нанесем ей визит.

Нужно было немедленно укрыть вольнонаемную от возмездия со стороны друзей Хуана Карлоса Диаса. Остальное уже совсем просто: обнаружить террориста в городе с шестнадцатью миллионами жителей.

Глава 9

Лифт закрылся с ужасным скрипом. Стены на лестнице покрыты плитками голубой керамики, как в бассейне. Покрашенные зеленой краской двери расписаны непристойностями. На ступеньках сидят четверо подозрительных пуэрториканцев в майках. Двадцатипятиэтажное здание на углу 108-й улицы. Отсюда можно видеть воздушную дорогу, проложенную над Парк-авеню. Это один из «проспектов», построенных государством, чтобы хоть как-то задержать расползание Испанского Гарлема. Семьи из пятнадцати человек теснились в трехкомнатных квартирах. Совсем рядом виднелся огромный дом с выбитыми окнами, как после бомбардировки.

Конечно, Кристина Лампаро жила на Парк-авеню, но это еще не дом первой категории. Малко нажал на кнопку семнадцатого этажа. С четырех часов утра синяя дежурная машина 25-го участка дежурила у входа на случай, если Мануэле пожелает рассчитаться с Кристиной.

Малко позвонил в квартиру 17-Ж. За дверью что-то зашуршало, и девичий голос спросил:

– Кто там?

– Это я, Малко.

Дверь сразу же открылась, и Малко увидел курчавую голову. Кристина была без парика. Узнав Малко, она широко распахнула дверь, приветствуя его радостной улыбкой, и тут же прижалась к нему. На ней была только майка, доходящая до середины бедер. Майка готова была лопнуть от заполнявших ее грудей. Она потянула Малко к цветастому дивану с совершенно недвусмысленными намерениями.

– Торопись... Иногда муж приходит рано.

Она стала искать его губы. Малко остановил ее и освободился от ее жадных рук.

– Кристина, я пришел не за этим.

Вольнонаемная изобразила на лице комическое разочарование. Гримасу обиженного ребенка. Она одернула майку.

– Разве так я тебе не нравлюсь?

– Нравишься. Но есть дело более важное: тебе угрожает опасность.

Он рассказал ей о событиях прошедшей ночи, умолчав лишь об организации, на которую работает. Кристина слушала его с раскрытым ртом, с ужасом в глазах, вздрагивая при описании подробностей. Как будто бы смотрела телепрограмму. Наконец лицо ее просветлело:

– А, так ты тоже работаешь в полиции! Вот почему ты задавал мне столько вопросов.

– Именно так, – подтвердил Малко. – Мануэле знает, что мы с тобой знакомы. Он сомневается, что я наркоман. Хуан Карлос и он захотят отомстить тебе. Вспомни судьбу Чикитина. Поэтому я согласовал все с твоим участком. Ты получишь отпуск и сегодня же уезжаешь. В Акапулько. Все документы готовы. Ты скажешь мужу, что тебя посылают на стажировку в Вашингтон. Выбрали именно тебя. Ты дашь ему адрес. Его письма будут пересылать тебе.

– В Акапулько! – воскликнула восхищенная Кристина. – Никогда не была в Мексике. Это прекрасно!

– Да, да. Это прекрасно. Но теперь ты должна мне еще помочь. Я описал тебе людей, которые были ночью с Хуаном Карлосом. Кого из них ты знаешь?

Он ждал ответа без особых надежд. Снаружи промчался поезд, и весь дом задрожал. Кристина Лампаро задумалась, от чего у нее на лбу даже образовались складки.

– Девушка, которая была с Хуаном... Мне кажется...

– Что же?

Кристина Лампаро встряхнула головой.

– Не знаю ее имени, не знаю, где она живет... Но однажды я видела ее в Общественном клубе. Она была в потрясающем золотистом комбинезоне. Разговаривала с Мануэле. Потом он мне сказал, что она одевается так потому, что работает на машине в дискотеке. Он сказал, что если я захочу работать с ним, он найдет мне такую же работу. Пятьсот долларов в неделю...

– В какой же дискотеке она работает?

Она смущенно прикусила губы.

– Он сказал, но и забыла.

Ее голова не могла вместить столько информации. Малко понял, что больше ничего не сумеет добиться. Он встал.

– Кристина, через два часа за гобой приедет машина и отвезет тебя в аэропорт. Пока же за домом наблюдают два полицейских из 25-го отделения. Развлекайся хорошо в Акапулько.

Она прижалась к нему, почувствовала оружие на поясе и проворковала:

– Слушай, оказывается, ты вооружен, как полицейский. Ты уверен, что мы не успеем?

– Нет, не успеем, – сказал Малко, поглаживая ее крепкую спину. – Когда ты вернешься из Акапулько.

– О да! Я постараюсь получше загореть, и потом мексиканцы научат меня новым способам.

Когда она вернется, он будет уже в Лицене. Она проследила, как он входил в лифт, и в самый последний момент приподняла майку и показала ему свой обнаженный живот.

– Посмотри, от чего ты отказываешься!

Это видение осталось последним, сохранившимся в его памяти об этой трогательной нимфоманке. Но у Малко не выходил из головы Крис Джонс, боровшийся со смертью в госпитале «Синайская гора». Сегодня утром предстояла вторая операция. А Хуан Карлос Диас оставался в Нью-Йорке на свободе. Единственная возможность выйти на него зависела от девушки в золотистом комбинезоне.

Возле двери висела табличка: «Отдел интенсивной терапии. Вход воспрещен». Малко постучал в стеклянную дверь и вошел. Крис Джонс лежал голый, в одних трусах, на узкой постели. Ноги не умещались и немного свисали. Шея и лицо скрыты под бинтами. Санитарка только что сделала ему укол, врач изучал справки об анализах. Подойдя к нему, Малко спросил:

– Как его дела?

Врач изобразил на лице гримасу.

– Есть небольшой шанс. Зубы, очевидно, спасли ему жизнь. Пуля попала в резцы, потеряв при этом силу, пробила горло и остановилась в задней части шеи, в нескольких миллиметрах от сонной артерии. Чудо! Через час попытаемся извлечь. Надеюсь, что все пройдет хорошо. Он испытал сильный шок.

Малко посмотрел на телохранителя с нежностью. Когда-нибудь и он сам может оказаться на госпитальной койке с телом, нафаршированным свинцом. Так уже было во время его гонконгской авантюры. Крис Джонс лежал, совершенно беспомощный, опутанный трубками, которые были вставлены в ноздри, в вены... Он был без сознания.

– Я позвоню днем, – сказал Малко.

До вечера у него не было дел. Пожалуй, стоило составить список дискотек. Джон Пибоди требовал, чтобы Управление внутренних операций продолжило поиски параллельно с ФБР и нью-йоркской полицией. Газеты почти не упоминали о стрельбе на 115-й улице, приписав ее разборке между наркоманами. Имя Криса Джонса не упоминалось.

В девять часов за ним должен был заехать Джо Коломбо, чтобы начать объезд дискотек. Теперь он сидел за рулем своей большой машины.

* * *

Малко вышел из клуба расстроенный. Такой скучной показалась ему старейшая в Нью-Йорке дискотека. Слишком высокий потолок. Посетители произвели печальное впечатление. Сиденья неудобные. Диск-жокей совершенно не походил на знойную красотку, которая отдавалась Хуану Карлосу Диасу.

Джо Коломбо ожидал его во втором ряду в своей сверкающей машине, длинной, как океанская яхта, и жевал свою непременную сигару. Малко бросился на заднее сиденье и вытянул ноги. Он ни с кем не поделился сведениями, полученными от Кристины. Кроме Джона Пибоди. Нельзя было допустить, чтобы сотни агентов набросились одновременно на все дискотеки Нью-Йорка...

– Куда едем? – спросил он.

Именно Джо составил маршрут, руководствуясь списком дискотек, представленным управлением внутренних операций.

– Больше некуда. Список исчерпан.

– Не может быть, – вскричал разочарованный Малко.

– Увы, это так. «Клуб», «Запрещенный», «Гиппопотам», «Голландская черешня». «Плейбой», «Марокко».

«Обстрел», «Церковь», «Регина»... Но если вы пожелаете, у меня есть две знакомых на Мюльбери-стрит. За пятьдесят долларов они сделают все, что вы пожелаете. Они прекрасны, как мадонны, и к тому же чистые.

– Да ну их, – устало сказал Малко.

Дело провалилось. Видимо, придется все же передать его ФБР, которое организует основательное расследование. Может быть, девушка работала временно. Все это займет не одну неделю.

– Послушайте, – предложил Джо, – поехали в ресторан «Патси». – Закусим, там прекрасно готовят спагетти. Это вернет вам хорошее настроение. Уже одиннадцать часов. Договорились?

– Согласен, – устало ответил Малко. Он не пообедал, но от расстройства у него пропал аппетит.

* * *

Малко накрутил спагетти, приправленное красноватым соусом, на вилку и попытался заставить себя жевать. «Патси» был размером с носовой платок. Он напоминал неаполитанскую таверну: на стенах были полки с кьянти, на столах – салфетки в клетку. Народу было полно, и без Джо их бы не впустили.

Перед рестораном стояла дюжина длинных «кадиллаков» с номерами из Нью-Джерси, – там находится генеральный штаб мафии.

Джо с набитым ртом наклонился к Малко и указал ему на высокого брюнета в компании двух дымчатых блондинок.

– Видите того типа? Это Це Лукарелли. Шесть процессов и шесть оправданий! Только за одну неделю он укокошил пять человек!

Он помахал сигарой и крикнул через весь зал:

– Как твои дела, Це?

Тот поднял голову и в ответ также помахал сигарой.

– Прекрасно, благодарю тебя, – и сопроводил свои слова обворожительной улыбкой.

Даже этот обмен любезностями не рассеял озабоченности Малко. Кристина уже наверняка совокуплялась с каким-нибудь мексиканцем в трех тысячах пятистах милях от Нью-Йорка. Так что у нее нельзя было получить дополнительных разъяснений. В этот момент он увидел, что Джо неожиданно перестал жевать и замер. Левой рукой он стукнул себя по лбу с такой силой, что пепел сигары упал на тарелку со спагетти.

– Проклятая мадонна! И все-таки мы одну забыли!

– Одну что? – спросил Малко, застыв с поднятой вилкой.

– Одну дискотеку. Новую, куда я сопровождал одного типа из Майами неделю назад. Не помню ее названия, но она находится на 54-й улице.

Малко уже сложил салфетку.

– Поехали, – приказал он.

Оставив спагетти, они расплатились и вышли. Джо уже сожалел, что проговорился. Но он успел как следует набить рот и дожевывал на ходу. Через три минуты они уже были на 54-й улице, куда Джо свернул с Восьмой авеню Неожиданно он затормозил. Малко увидел дверь, похожую на театральную, перед которой была маленькая ограда и ленточек, сделанных из красного бархата. Неоновая надпись извещала, что это – Клуб-54.

– Это здесь, – радостно возвестил Джо Коломбо Мануэле Я даже помню, что надо позвать Стива. Я пошел.

Он остановил машину и направился к церберу, охранявшему вход. Малко видел, как он что-то оживленно объясняет, не вынимая сигары изо рта.

– Все в порядке. Я сказал, что вы – советник шефа из Сент-Луиса. Можете идти. Я жду здесь.

* * *

Двое мужчин танцевали лицом к лицу, любовно раскачиваясь в такт дикой музыке. Вокруг во все стороны вращались шары с лампами, создавая неистовство света. Кроме этого, по толпе пробегали лучи нескольких прожекторов, усиливая впечатление наркотического опьянения. Девица в белом крутилась возле одного из столбов, делая время от времени непристойные движения, как если бы она собиралась отдаться привинченным к нему лампам. Посетители танцевали как под гипнозом, не глядя на соседей, иногда даже забыв о партнере.

Как только Малко оказался в Клубе-54, его уши слышали только «бум-бум-бум» барабана, придававшего любой музыке дикий, примитивный оттенок... Вскоре он понял, что такая музыка была результатом смешения нескольких магнитофонных записей, а свет следовал этому ритму. Всем управлял компьютер. Создавалось впечатление назойливой, бесконечной религиозной церемонии. Танцующие напоминали дервишей, которые вращаются под ритм барабана, пока не свалятся от изнеможения.

Малко сел на скамью, обитую белой искусственной кожей. Подобными скамьями было заполнено значительное пространство зала. Но глаза его устремлены в одну точку: пункт управления музыкой. Стальная кафедра, квадратная, немного в стороне от танцплощадки, напоминала пульт управления из научно-фантастического фильма. Но с его места не было видно, кто сидит внутри. Сначала надо было привыкнуть к обстановке.

Вдруг рядом с ним на скамью брякнулась девушка с зеленым козырьком на лбу, маленькой сумкой на ремешке, совершенно ошалевшая. Малко чуть-чуть отодвинулся.

Столиков здесь не было. Обслуживания тоже. В центре зала находилась стальная квадратная коробка с приподнятой крышкой, готовой в любой момент захлопнуться. На полках стояли огромные кувшины с различными соками и стопки бумажных стаканов. Клуб-54 не имел лицензии на продажу спиртного. В этом сумасшедшем доме пили только лимонад. Малко взял стакан красноватого и неаппетитного на вид напитка.

К нему подошел официант, также танцуя в ритме музыки с метлой и совком для уборки мусора. У него была странная одежда: кеды и форма марафонского бегуна... Он шел, опорожняя пепельницы, собирая пустые стаканы, абсолютно не замечая посетителей. Музыка звучала без перерывов. В конце концов ударники так измолотят мозг, что из него улетят все мысли. Возникнет желание броситься на площадку и извиваться, пока не упадешь.

Малко оторвался от скамьи. Девушка уже уснула... Он обошел бар, пытаясь найти лестницу на верхнюю галерею. Раньше помещение принадлежало театру. Новые владельцы не пожалели миллионов долларов на музыку, но не тронули балконы, где сохранились прежние кресла. Да и в партере, за исключением электроники, перемен было немного. Только шикарная дверь, покрытая красным лаком, обещала шикарный интерьер... Малко поднялся по лестнице, застеленной красной дорожкой, и оказался на втором этаже. Типы неопределенного пола курили гашиш, разлегшись на скамьях, которые, к счастью, были сделаны из негорючего материала. Но запах был невыносимый. Малко с трудом успел увернуться от негра, который двигался, как привидение, со стеклянными глазами, и дергался в такт музыке, которая доносилась и сюда. Ступеньки амфитеатра были почти пусты. Только несколько наркоманов лежали вповалку кто где.

Малко добрался до ограды балкона. Теперь он получил возможность посмотреть на танцплощадку сверху, а главное – заглянуть за кафедру, которой управляли операторы. Их было четверо. Они жонглировали пластинками электрофонов и бобинами магнитофонов. Их освещал отраженный свет экрана, на котором постоянно мелькали какие-то стандартные фигуры. Однако глаза Малко не могли оторваться от пятой фигуры: девушки, которая сидела на табурете посередине. Табурет был низким, поэтому из зала ее невозможно было увидеть. Неотразимая в костюме из золотистого шелка, с дли иными черными волосами и лицом королевы... Любовница Хуана Карлоса Диаса.

Так, значит, она все-таки явилась на работу.

Ему понадобилось немало времени, чтобы понять, чем она занималась. Она набивала гашишем сигареты операторов, чтобы они не отрывались от своей работы... Завороженный, он смотрел на нее, потом с опустошенной головой направился к выходу. Получена важная информация. Весь вопрос заключался в том, как ее использовать...

* * *

– Он на проводе, – объявил Джо Коломбо.

Повернувшись, он протянул телефонную трубку Малко. Его «кадиллак» был снабжен радиотелефоном. Джон Пибоди дал им свой личный номер... Малко коротко рассказал шефу Управления внутренних операций, как ему удалось разыскать любовницу Хуана Карлоса. Выслушав сообщение, американец спросил:

– И вы думаете, что она знает, где находится Хуан Карлос?

– Это возможно, но не наверняка. У нас в запасе еще целый час. У вас есть время, чтобы предупредить ФБР. Пусть они возьмут ее.

В ответ послышались ругательства. Малко ясно представил, как надувается зоб у шефа УВО.

– Не желаю никакого ФБР. Она с ними не заговорит, а если заговорит, то слишком поздно. Этим мы займемся сами. Дайте мне Джо!

Малко передал трубку итальянцу.

Джо Коломбо слушал, не прекращая жевать свою сигару. Время от времени он издавал какое-то мычание. В зеркало Малко увидел, что в его глазах мелькают недобрые искры. Наконец Джо повесил трубку и обратился к Малко:

– Хозяин сказал, что вы хорошо поработали. Теперь мы поможем вам справиться с малышкой.

– Кто это «мы»?

– Друзья, – ответил Джо загадочным тоном. – Я оставлю вас здесь, а сам пойду за ними. Сейчас они играют в покер в «Луне» на Мэлбери-стрит. Это надежные и услужливые ребята. Господин Пибоди мне все объяснил. Мы это сделаем.

Малко все это не нравилось. Но Джо вышел из машины и с церемониями открыл дверцу с его стороны.

– Пока. Сейчас вернусь с мальчиками. Следите за малышкой. Ждите нас внутри. Вы слышали о Фрэнки «Блоха» и Фунджи «Большая мошна»?

– Нет!

– Скоро познакомитесь с ними. Прекрасные ребята!

* * *

Дюжина пар, освещенных разноцветными огнями, продолжала извиваться на площадке в такт оглушительной какофонии. Некоторые пары спали прямо на белых скамьях, одурманенные наркотиками. Только два человека, сидящих на стоящей в стороне скамейке, казались бодрствующими.

Фунджи «Большая мошна» обладал такой толстой шеей, что его голова, казалось, растет прямо из плеч. Крупные черты лица ничего не выражали. Рост метр шестьдесят, вес сто десять килограммов. На левом мизинце сверкает печатка с бриллиантом. Усевшись, он тут же принялся пить лимонад, одну бутылку за другой. Одет в костюм с широкими коричневыми полосами.

Фрэнки «Блоха» напоминал богомола: костлявый силуэт, торчащие скулы. Он постоянно чесался, отчего и получил свою кличку. Черный костюм и зачесанные назад вьющиеся волосы придавали ему вид могильщика. Холодный и расчетливый убийца. Успешно осуществил пол сотни «заказов».

Оба итальянца прибыли час тому назад в сопровождении Джо Коломбо. Представление было быстрым и деловым. Им показали девицу в золотистом, после чего Джо удалился. Теперь они сидели, похожие на пауков, ожидающих жертву в углу своей паутины.

Малко поднялся и вышел под аккомпанемент оглушающей музыки. Тротуар был таким горячим, что поджаривал подошвы через ботинки. Длинный «кадиллак» стоял напротив Клуба-54. Джо Коломбо подмигнул Малко. К ним подошли оба итальянца.

– Мы готовы, – сообщил Франки Блоха загробным голосом.

– Считайте, что она уже в наших руках, – добавил Фунджи Большая мошна. Лучше, если вы пойдете отдыхать. Мы предпочитаем работать без свидетелей.

Пока Малко соображал, что ответить, Джо шепнул ему на ухо:

– Босс сказал, что вы не должны вмешиваться в эту историю. Как только все будет в порядке, я вам звоню в гостиницу.

Это выглядело как приказ. Малко понял, что он оказался игрушкой в руках ЦРУ. Разозленный, он махнул рукой и прыгнул в первое проезжающее такси.

* * *

Джо Коломбо включил приемник, передававший какую-то пустую болтовню. Из Клуба-54 понемногу стали выходить пары. Последние. Не прошло и двадцати минут, как появилась девица. Ее сопровождали два типа, шатавшиеся от наркотиков. Они направились к Восьмой авеню. Она пошла к Седьмой. Искать такси. Франки Блоха, не переставая, жевал резинку. Перед клубом не осталось ни одного такси. Джо нажал на газ и затормозил как раз возле девицы. Франки Блоха и Фунджи Большая мошна одновременно выскочили из машины. Услышав звук открывающейся дверцы, она обернулась. Вид роскошного лимузина успокоил ее.

Оба итальянца направились прямо к ней. Фунджи Большая мошна вытянул свои обезьяньи руки, приподнял ее и понес к машине. Девица закричала, но итальянец уже бросил ее на заднее сиденье. На тротуаре больше никого не было. Вся операция заняла ровно полминуты.

Джо мягко тронул машину и сразу свернул на Седьмую авеню. Пуэрториканка в ужасе билась между двумя мужчинами. Ей удалось ударить по щеке Франки Блоху, который ответил ей резкой пощечиной.

– Отпустите меня, – захныкала она. – Я позову полицию. Кто вы?

Пуэрториканка начала приходить в себя.

– У нас есть к тебе несколько маленьких вопросов.

– Я ничего не знаю, ничего не понимаю! Знаете ли вы, что дорого заплатите за это?

Фрэнки Блоха нахмурил брови и сказал: «Тс... тс». Левой рукой он схватил за колечко молнии и дернул его вниз. Обнажились две прекрасные груди. В правой руке у него оказалась сигара Джо, которую он приложил к левой груди.

Дикий вопль девицы заставил подпрыгнуть Джо, который невольно резко повернул руль. Но Фрэнки продолжал прижимать сигару. Когда он ее убрал, на смуглой коже осталось черное пятно, окруженное красным кольцом.

– Полегче, детишки! – бросил им Джо.

Фрэнки Блоха снисходительно улыбнулся.

– Ты не умеешь обращаться с потаскухами, Джо. Через пять минут она будет есть из наших рук.

Он схватил пуэрториканку за длинные волосы.

– Как тебя зовут?

– Анхела, – захныкала она. – Анхела Рутмор.

– Очень хорошо, Анхела, – сказал мафиозо веселым голосом. – Если ты будешь послушной, то все будет хорошо. Ты вернешься домой в этой прекрасной машине. И мы даже остановимся возле аптеки, чтобы полечить твое бобо... Если же ты будешь дрянью, то мы отвезем тебя к мальчикам, которые будут развлекаться с тобой несколько дней подряд. Потом они оденут на тебя цементное платьице и забросят на дно Гудзона. Усекла?

Он еще раз дернул ее за волосы, заставив встать на колени между ними.

– Чего же вы хотите?

– Вчера вечером ты была с неким Хуаном Карлосом Диасом. Хотим знать, где он ночует. И все остальное о нем.

Она не ответила. Джо Коломбо проехал 42-ю улицу и направлялся к Ист-Ривер Драйв в сторону Малой Италии. Фрэнки Блоха закрутил ее волосы и сказал ласковым и одновременно угрожающим тоном:

– Дяди тебя спрашивают, черномазая!

– Я но могу... я не могу ответить, – пробормотала она. – Я не знаю...

– Ну что ты, ты прекрасно знаешь, – сказал Фрэнки и стал медленно приближать сигару к ее лицу.

Она попыталась отклониться, испустила стон и быстро проговорила:

– Я лишь немного знаю человека, о котором вы спрашиваете.

– Как долго ты его знаешь? – спросил Фрэнки Блоха.

– Два месяца. Почти.

– Ты живешь с ним?

– Нет, нет!

– Что ты о нем знаешь?

Она снова замолчала. Но увидев, что сигара снова приближается к ее лицу, она заговорила:

– Несколько раз я видела его с Мануэле. Он – настоящий революционер... Он обещал взять меня с собой на Кубу... Но я даже не знала, что он вооружен. Мануэле мне говорил, что он приехал в Нью-Йорк, чтобы выступать на митингах и набирать людей в вооруженные силы национального освобождения Пуэрто-Рико.

– Где же он живет? – настаивал итальянец. – Где?

– Не знаю, клянусь вам!

– Где он живет? – с расстановкой проговорил Фрэнки.

– Не знаю... Я даже не знала, что он будет там вчера. Мы просто собирались там послушать музыку.

– Где же ты с ним познакомилась?

– В Клубе-54, где я его часто видела с девушками.

– Что за девушки?

– Я их не знаю.

Джо на своем переднем сиденье шумно вздохнул. Они подъехали к Ист-Ривер Драйв.

– Долго ли еще мы будем прогуливаться?

– Кончаем, – ответил Фрэнки Блоха.

Он чувствовал, что девица не сказала всего. Она уже пришла в себя, стала говорить спокойным голосом. Следовало ее как следует напугать. Он наклонился вперед и сказал на ухо Джо, но так, чтобы она слышала:

– Едем к Висенте. Поскольку она непослушная, мы из нее сделаем отбивную.

Анхела сразу же попыталась выпрямиться.

– Нет! Нет! Только не это! Отпустите меня, ведь я все вам рассказала!

Она прекрасно поняла смысл слова «отбивная». На жаргоне мафии это означало изрубленное тело, выколотые глаза, изуродованные члены, вырванный язык, отрезанные груди. Наказание для предателей. Блоха гнусно улыбнулся.

– Думаю, мы хорошо поразвлечемся, прежде чем засунем ее в цемент. Я уже давно хочу заняться с такой красивой пуэрториканкой, но ничего под руку не попадало.

Анхелу Рутмор охватил приступ истерии. Она стала вырываться изо всех сил из лап мафиозо.

– Я вам все сказала. Не знаю, где он живет, больше ничего о нем не знаю.

– Я вижу, что ты сказала не все, – ответил Фрэнки.

Она снова зарыдала. Потом тихо сказала:

– Он мне сказал, что хочет встретиться со мной в Международном торговом центре.

– Для чего?

– Не знаю, клянусь вам. У него там назначена встреча. Завтра, в четверг.

– Время?

– Не знаю.

– Где? Точно!

Теперь ее сопротивление было сломлено.

– Наверху, наверное, на террасе. Он сказал, что будем смотреть на статую Свободы. Я ее никогда еще не видела. Клянусь, теперь я вам все сказала.

Если она не врала, то этого было достаточно. Фрэнки Блоха потер свои сухие руки. Он был доволен.

– Теперь мы отвезем ее ночевать к Висенте.

Анжела Рутмор подпрыгнула:

– Но вы же обещали!

Фрэнки Блоха дал ей пощечину.

– Успокойся, паршивка. Тебе не сделают ничего плохого.

Висенте был хозяином самого роскошного похоронного бюро на Мэлбери-стрит в центре Малой Италии. Это был верный человек. Бывший участник группы «Бешеный Джо».

Джо Коломбо прищелкнул языком.

– Ну, теперь босс будет доволен!

Глава 10

Малко любовался статуей Свободы, стоящей у входа в порт Нью-Йорка. Со сто седьмого этажа Международного торгового центра она кажется маленькой. Вид, который открывался сверху, перехватывал дыхание. Над городом возвышаются две одинаковых башни в сто десять этажей каждая. Это на южной оконечности Манхэттена, между Барклай-стрит и Либерти-стрит. Четыреста пятьдесят метров! Впечатление такое, будто летишь на самолете.

Целый батальон детей двинулся прямо на Малко, и он вынужден был отступить в сторону, чтобы его не затоптали эти орущие туристы. Обзорная площадка на сто седьмом этаже стала первым туристическим аттракционом города. Широкая галерея, покрытая светло-зеленой дорожкой. Галерея была полностью застеклена – от потолка до пола. Приложив лоб к стеклу, можно было увидеть с высоты четырехсот пятидесяти метров машины, следующие по Черч-стрит, размером с муравья. Когда дети прошли, Малко стал разглядывать вертолет, который поднимался над Вест-Сайд Хайвэй. Затем он переключил внимание на толпу, которую регулярно доставляли лифты. Меньше минуты на сто семь этажей... Люди выходили в центре восточного крыла здания и двигались затем против часовой стрелки. На южной стороне находилось кафе.

Именно среди этих людей и должен был появиться Хуан Карлос Диас, если Анхела Рутмор не обманула. Малко взглянул на часы.

Одиннадцать тридцать. Он находился здесь с самого открытия в девять тридцать, отстояв очередь в мраморном холле, высота которого напоминала готический храм. Единственным украшением была абстрактная картина десятиметровой высоты.

Далеко внизу, на Либерти-стрит, церковь святого Николая казалась совершенно придавленной гигантским небоскребом. Он снова прошелся взглядом по кафетерию, но ничего подозрительного не заметил. Фунджи Большая мошна сидел перед чашкой остывшего кофе. От жары он даже развязал галстук. Блоха смешался с толпой, которая рвалась к стенду, где были установлены компьютер и камера. Здесь за пять долларов можно было сразу же получить свою фотографию. Сходство почти полное. Джон Пибоди и на этот раз решил не связываться с ФБР, несмотря на предыдущие провалы. Малко находился тут только для того, чтобы указать на цель обоим мафиози. Все было организовано Джо Коломбо. Его лимузин стоил во втором ряду на Либерти-стрит. Из-за больного сердца он не мог подняться наверх...

Наконец для разнообразия Малко решил позвонить и узнать, как идут дела у Криса Джонса, которого накануне оперировали. Справа от кафетерия, совсем рядом с автоматами с газированной водой, окруженных толпой детишек, виднелось несколько телефонных кабин. Когда он проходил мимо Большой мошны, тот вопросительно слегка скосил глаза в его сторону.

– Пока ничего. У нас еще много времени. Галерея закрывается полдесятого.

Он приблизился к телефонам. Тут же проходил небольшой коридор, по которому люди шли к туалетам. В конце коридора виднелась черная лестница. Из любопытства он толкнул дверь. За ней находился целый лабиринт коридоров, а у двери сидел полицейский в синей униформе. Коммерческая часть башни заканчивалась на сто шестом этаже. Обзорная площадка была от нее полностью изолирована. Имелась, конечно, возможность воспользоваться лифтами и внутренними лестницами. Однако присутствие полицейского встревожило. Если все пройдет «хорошо», то Блохе и Мошне придется применить всю свою изворотливость, чтобы скрыться. Хотя лифт, которым пользовались посетители, ходил с интервалом в десять минут. Блоха и Мошна заверили его, что они все предусмотрели.

Телефон госпиталя «Синайская гора» оказался занятым. Малко пришлось еще пару раз набрать номер. Наконец ему ответил дежурный.

– Вашему другу лучше. Он пришел в сознание. Пулю удалось извлечь. Ни один из жизненно важных органов не задет. Только ему придется вставить два золотых зуба. Правда, всю оставшуюся жизнь ему будет трудно поворачивать голову. Это не слишком дорогая цена... Сегодня его можно будет посетить. Только прошу: не смешите его.

Малко с облегчением повесил трубку. Наконец-то хоть одна хорошая новость. Газеты уже забыли о бойне на 115-й улице. Сложилось впечатление, что ФБР потеряло след Хуана Карлоса Диаса. Да и нью-йоркская полиция занялась другими делами: появился новый преступник, подписывавшийся «Сын Сэма», который уже убил восемь одиноких женщин... Чтобы скоротать время, Малко решил снова обойти вокруг галереи. Возле окон, сделанных из дымчатого стекла, толпились люди, наслаждаясь чудесной панорамой. Молодые, старики, дети, группами и в одиночку. На потолке виднелись трубы, провода, непонятные приборы... Все это придавало окружающему фантастический вид.

Проходя мимо эскалатора, ведущего на открытую галерею, расположенную прямо на крыше сто десятого этажа, Малко неожиданно решил для очистки совести еще раз бросить туда взгляд: вдруг террорист проскользнул незамеченным.

Оказавшись на открытом воздухе, он ощутил горячий ветер. Вид был еще более захватывающим. Несмотря на сильный ветер, он сразу же взмок. Хуана Карлоса там не было. Из-за жары мало кто поднимался сюда. А рискнувшие это сделать прильнули к подзорным трубам. Совсем рядом, в тридцати метрах, вздымалась вторая такая же башня.

Малко спустился. На второй башне находился ресторан. Хуан Карлос обещал Анхеле Рутмор показать «вид». Именно здесь было самое лучшее для этого место. Тем более что в толпе всегда можно затеряться. Проходя мимо, он одобрительно посмотрел на мафиози, которые уже без сил лежали на стульях в кафетерии. Фрэнки отказался от мысли сфотографироваться.

Милтон Брабек установил свой наблюдательный пост в огромной коммерческой подземной галерее. На всякий случай Джон Пибоди предложил, чтобы телохранитель не поднимался наверх. Если его задержат, будет страшный скандал. К тому же между Малко и Компанией нет никаких официальных связей. Малко не знал, где находится Анхела Рутмор. Джон Пибоди распорядился, чтобы ее отпустили только после завершения операции. Впереди был еще целый день. К тому же Хуан Карлос Диас мог благополучно изменить свои намерения. Малко предпочитал не думать, что произойдет, если Анхела представит в полицию жалобу на ее задержание. Это, разумеется, маловероятно, учитывая ее связи с террористом. Конечно, ЦРУ хватило через край: это, по сути дела, захват заложника. Узнав об этом, руководители ЦРУ подпрыгнут на несколько метров.

Поднявшийся лифт начал разгружать очередную порцию посетителей. Спрятавшись в толпе зевак, разглядывающих компьютер, Малко внимательно отмечал всех вновь прибывших. Один из них привлек его внимание: мужчина высокого роста, в темном костюме, несмотря на невыносимую жару, черные зачесанные назад волосы. Похоже, латиноамериканец. Но не из тех, которые только вчера слезли с дерева. И не турист. Сделав несколько шагов, он остановился напротив кафетерия. В руке он держал желтый кожаный дипломат и газету. Он слегка повернулся, и Малко разглядел название: «Ла Пренса».

Он тут же оживился. «Ла Пренса» – газета нью-йоркских пуэрториканцев.

Он еще более внимательно всмотрелся в незнакомца. Тот имел вид плейбоя и одновременно очень сильного человека. Прекрасно сшитый костюм и располагающие черты что-то скрывали... Незнакомец повернулся, стал смотреть в сторону лифта. Не с этим ли человеком Хуан Карлос Диас назначил встречу?

Малко выбрался из толпы и подошел к мафиози, которые так измучились, что были готовы забросать гранатами детей, которые вокруг них кишели.

– Черт их подери, – заявил Фунджи. – Пропади пропадом такая работа. И потом, на нас уже обращают внимание.

– Есть новости, – успокоил их Малко. – Видите типа с дипломатом у столба? Думаю, что наш друг собирается встретиться именно с ним.

Фунджи Мошна бросил быстрый взгляд в сторону незнакомца и холодно взглянул на Малко.

– Контракт этого варианта не предусматривает.

– С ним ничего не надо делать. Пока следите за ним.

– Ладно, – безразлично ответил мафиозо. – Надеюсь, что и второй не замедлит явиться. В этом стакане я уже задыхаюсь.

Ожидание продолжилось. Малко снова растворился в толпе у компьютера. Незнакомец все еще стоял на своем месте...

Итальянец поставил свою машину таким образом, чтобы можно было сразу направиться в сторону Вест-Энд Хайвэй. У них не официальная миссия, их цель – убийство. Если полиция кого-нибудь схватит, будет очень плохо. У нью-йоркских агентов «легкая гашетка». Если никого не поймают на месте преступления, то дело само собой затихнет. Официально никто не будет ответственным за убийство Хуана Карлоса Диаса. Это придется по вкусу Госдепартаменту, который опасается насолить арабам. Поскольку Хуан Карлос Диас помогал палестинской революции, его нельзя было убить официально, даже если Саудовская Аравия, яростные антикоммунистические настроения которой были известны, тайком очень желает, чтобы ей принесли его голову, предпочтительно с выколотыми глазами, дабы его взгляд не испоганил святую землю Мекки.

В галерее появилась новая группа посетителей. Среди обычных гигантов, детей, людей, одетых в какие-то клоунские одежды, Малко заметил красивую девушку с длинными каштановыми волосами и широкими бедрами. Глаза прикрыты темными очками. Блуза и юбка фирмы «Гуччи». На плече большая кожаная сумка. Турист высшего класса. Или молодая жена в ожидании новобрачного. Вместо того, чтобы любоваться открывшейся панорамой, она подошла к стене, на которой были витрины, рассказывающие о развитии торговли во всем мире, и исчезла из поля зрения Малко. Латиноамериканец тоже посмотрел на нее, а потом потерял к ней интерес. Малко засмотрелся на пару стариков, которые фотографировали друг друга на фоне города. Потом старушка подошла к девице в юбке «Гуччи» и попросила ее сфотографировать их с мужем.

Она с улыбкой выполнила ее просьбу. Затем они продолжали фотографировать друг друга.

Малко снова пролез в толпу зевак. Полдень... Может быть, Анхела Рутмор что-нибудь не так поняла? Ожидать осталось всего девять часов. Или террорист изменил планы после событий на 115-й улице? Снова потянулись долгие минуты. Незнакомец с «Ла Пренсой» поднялся наверх, но вскоре вернулся обратно.

Лифт доставил наверх еще одну партию туристов.

Малко теперь уже равнодушно осматривал толпу. Неожиданно ему показалось, что он получил удар в солнечное сплетение.

Окруженный толпой школьников, показался плотный мужчина. Черноволосый, с огромными темными очками, светло-серый костюм, водолазка.

Хуан Карлос Диас.

* * *

Малко поспешил повернуться к нему спиной и смешался с толпой зевак. Террорист шел спокойно. Руки в карманах. Пройдя кафетерий, он бросил взгляд на мафиози, потом на группу, в которой скрывался Малко. Заметив человека с «Ла Пренсой», он направился к нему. Тот стоял к нему спиной. Не для того ли, чтобы убить его, террорист назначил ему здесь встречу?

Но террорист дружески похлопал его по плечу. Тот резко обернулся. На лице отразился испуг. Они обменялись несколькими словами и заулыбались.

Опираясь локтями на металлическую ограду вдоль окон, они начали о чем-то болтать.

Малко не мог оторвать от них глаз. Он вычислял момент, когда нанести удар. Теперь предупреждения не будет. Решение было таким: если они не соберутся уходить, то мафиози откроют огонь сразу же, как только Хуан Карлос отойдет от собеседника. Так будет проще, да и одним свидетелем меньше...

Осторожно и медленно он подошел к итальянцам.

– Видите?

– Мы так и думали, – прохрипел Фунджи. – Пошли!

– Только подождите, когда они разойдутся!

Фрэнки пожал своими худыми плечами:

– Сэр! Мы знаем свое дело!

Они одновременно встали и тут же разошлись. Один расположился справа, второй – слева от Диаса, рядом с автоматами с газировкой.

Незнакомцы продолжали оживленный разговор. Вроде бы Хуан Карлос Диас соглашался. Неожиданно они пожали друг другу руки. Незнакомец протянул террористу кожаный портфель, и тот взял его в левую руку. После этого они расстались. Хуан Карлос Диас направился к лифту по южной галерее. Незнакомец с «Ла Пренсой» снова стал разглядывать статую Свободы. Он явно не стремился к тому, чтобы его засекли рядом с террористом. Их встреча длилась менее пяти минут.

Фунджи Мошна опустил руку в карман пиджака, будто бы за сигаретой. Малко знал, что там находится «вальтер ППК-С».

Фрэнки Блоха начал отодвигаться от стены самым естественным образом, буквально коснувшись при этом брюнетки в юбке «Гуччи». Малко напряженно следил за происходящим. Убийцы оказались за спиной Хуана.

Рука Фунджи извлекла из кармана «вальтер» и нацелила его прямо в открытую спину.

Фрэнки Блоха как-то сжался, и у него в руке оказался пистолет-автомат. Громким голосом он крикнул:

– Смерть подлецу!

Это было не случайно. Он хотел, чтобы жертва остановилась и повернулась к нему.

Глава 11

В течение доли секунды было тихо. Посетители еще не рассмотрели оружия, занятые разглядыванием панорамы.

Потом один за другим раздались три выстрела. Они прозвучали в тот момент, когда Хуан Карлос только начал поворачиваться. Потом послышались еще два, но они не попали в террориста.

Напротив, Фунджи Мошна почему-то зашатался. Из затылка брызнула кровь. На спине растекалось красное пятно. Рука с пистолетом опустилась, оружие упало на пол, сам он повалился на колени.

Фрэнки Блоха пытался удержаться за витрину торговой выставки. Лицо его исказилось от боли. Такое впечатление, что у него начались страшнейшие колики. Ему так и не удалось поднять пистолет-автомат.

Малко все понял. Девица в «гуччи» стояла не двигаясь. В руке у нее был «смит-и-вессон» 38-го калибра. Именно она уложила обоих мафиози. В спину. Убила так, как они собирались уложить Хуана Карлоса. Последний тоже извлек из-под пиджака огромный автоматический пистолет, который он сразу же навел на задыхавшегося итальянца.

Тот попытался поднять свой автомат, но так и не сумел. Все же ему удалось нажать на спусковой крючок, и пули запрыгали по полу.

Хуан Карлос дважды выстрелил. Одна пуля пробила Фрэнки третий глаз на лбу, другая попала в шею. Он откинулся назад. С ним было покончено. Фунджи Мошна лежал на животе и не шевелился. В толпе началась паника. Люди стали кричать и беспорядочно бегать во всех направлениях.

Брюнетка подбежала к Хуану Карлосу Диасу. Они о чем-то заговорили. Тогда Малко тоже извлек оружие и стал приближаться к ним.

Девица в «гуччи» заметила его и сразу же выстрелила в его сторону. Малко был настолько взбешен, что даже не наклонился. Он выстрелил, но нуля пробила стекло за Хуаном Карлосом. Он тоже открыл огонь по Малко. Тому пришлось спрятаться за ограду кафетерия. Выглянув, он увидел, что Хуан Карлос и девица двигались вперед, прикрываясь стариками – любителями фотографироваться. Малко опустил оружие. Галерея опустела. Только незнакомец с газетой неподвижно стоял там, где его застала стрельба.

Малко понял, что Хуан Карлос Диас направляется к нему. Террорист поднял руку и что-то прокричал, но Малко ничего не разобрал: снова послышались выстрелы. Семь или восемь. За одну секунду они успели перезарядить свое оружие.

Незнакомец начал отступать, делая беспорядочные жесты. За его спиной стекло разлетелось на мелкие куски под ударами пуль. Он выронил газету и опустился на землю. Не отрываясь от старика, Хуан Карлос подошел к нему и нанес ему ужасный удар ногой. Удар был таким сильным, что незнакомец пробил телом остатки стекла и исчез за окном. Некоторое время слышался затихающий крик.

Старики истерически кричали. Малко стоял на коленях за столиком и ожидал момента, когда он мог бы вмешаться. Прикрытые стариками террористы проследовали мимо него прямо к запасному выходу. Они пятились задом, не спуская с него глаз.

Неожиданно открылась дверь, и из нее появился толстый полицейский в форме. Фуражка надета задом наперед, наручники на поясе, в руках огромный «магнум-357». Он оказался нос к носу с Хуаном Карлосом Диасом. Он так удивился, что рука его так и не успела дотронуться до рукоятки револьвера.

В свою очередь брюнетка произвела несколько выстрелов в упор. Полицейский зашатался, лицо его исказилось, он попытался схватиться за дверь. Оружие упало на пол.

Пока он падал, Хуан Карлос Диас резко оттолкнул его в сторону, и террористы скрылись за дверью, которая тут же захлопнулась.

Малко сразу же бросился вдогонку, перепрыгнув через полицейского и не обращая внимания на раздающиеся крики посетителей. Перед ним был узкий коридор, от которого в разные стороны шли ответвления. Он выбрал левый, но там в конце оказался тупик. Пришлось вернуться. Разобраться в этом лабиринте практически было невозможно. Толкнув одну из дверей, он обнаружил лестницу и устремился вниз. Но на этом этаже никого не было видно. Затем он выбрал еще один коридор, но оказалось, что он был круговым: шел вдоль всех четырех стен здания.

На этом сто шестом этаже большинство помещений пустовало. Оказавшись перед лифтами, Малко нажал кнопку вызова.

Террористы испарились. Либо они продолжали бежать по лестнице, либо спускались на одном из тридцати шести лифтов...

Наконец подошел лифт, но он спускался только до семьдесят восьмого этажа... Снова пришлось ждать «экспресса». Но он поднимал только до наблюдательной площадки. Ярость душила его. Третий раз Хуан Карлос Диас избежал ловушки. Он все предвидел... Малко снова и снова вспоминал брюнетку, которая расстреляла полицейского, как на учении. Ее лицо выражало злобное удовольствие. Снова он бросился в подошедшую кабину, негодуя, что она движется слишком медленно.

Первое, что он увидел, была пара старичков, потерянно бродивших по западной части площадки мимо двенадцати дверей лифтов. Малко подошел к старикам, которые, за метив его, взялись за руки и бросились от него бежать, насколько позволяли им старые ноги.

Когда Малко последовал за ними в северную часть площадки, то столкнулся нос к носу с женщиной-полицейским в синей форме и радиостанцией на поясе. Она внимательно вслушивалась в рассказ стариков. Заметив его, старичок завопил:

– Это он! Это он!

Малко догадался, что его приняли за террориста. Они, видимо, заметили, что он стрелял, но не знали в кого. Подбежали две другие женщины в полицейской форме. Несколько растерявшись, он подошел к ним и сказал:

– Это ошибка, я не террорист, а наоборот...

Но полицейская извлекла револьвер, наставила на него и объявила:

– Вы арестованы!

Спорить было невозможно. Малко протянул руки, на которые тут же были надеты наручники. Полицейская извлекла из его кармана «смит-и-вессон» и присвистнула. Старик тут же запищал:

– Вот, вот, из этого он и убивал!

Надежда была только на то, что неожиданно появится Милтон Брабек... Малко не мог ничего сделать: его руки были заведены за спину. Одна из женщин-полицейских по радио объявила тревогу по всему зданию. Изо всех углов стали сбегаться полицейские.

Милтона Брабека среди них не было...

Один из лифтов открылся, и показались носилки, на которых лежал полицейский, в которого стреляла брюнетка. Его лицо было белым, дыхание затрудненное. Через разрезанную рубаху виднелись бинты, покрывавшие живот. Один из полицейских нанес Малко своей дубинкой удар по затылку.

– Сукин сын... Тебя следовало бы сразу же прихлопнуть.

– В вашего коллегу стрелял не я, – медленно сумел сказать Малко, когда немного очухался от удара.

– Сукин сын, – повторил полицейский. – Сейчас мы доставим тебя в отделение. Там ты узнаешь все...

Полицейские потащили Малко по коридорам. Затем они спустились на лифте и очутились на Либерти-стрит, где уже стояли полицейские машины. В тот момент, когда его заталкивали в машину, Малко заметил вдали Джо Коломбо. Он стоял у своего «кадиллака». Было непонятно, разглядел его итальянец или нет. Разумеется, террористы давно улетучились.

Немного дальше толпа зевак, собравшаяся возле церкви св. Николая, с ужасом разглядывала останки смуглого незнакомца, пролетевшего сотню этажей. Со стороны Уолл-Стрит уже слышалась сирена «скорой помощи». Сопровождавшим Малко полицейский успел ударить его локтем под дых.

– Наш друг умер. Теперь мы с тобой рассчитаемся за это, подлец.

Второй полицейский влепил ему удар кулаком прямо в лицо.

Малко молчал. Ему оставалось лишь проклинать Джона Пибоди.

* * *

Толстый агент в гражданском, под пиджаком которого явно виднелось оружие крупного калибра, вошел в комнату, где находился Малко. Цепочкой наручников его приковали к радиатору отопления. Вошедший сел на стул возле него.

– Кто ваши сообщники? – угрожающе спросил он. – Вы же не один отправили в лучший мир трех человек.

– Я никого никуда не отправлял. Настоящие террористы скрылись у вас из-под носа.

– У вас нашли оружие. Где на него разрешение?

– Послушайте. Не теряйте зря время. Позвоните в Вашингтон по номеру 351-11-00 и попросите Джона Пибоди. Скажите ему, кто вы, и расскажите, что произошло.

Агент подозрительно посмотрел на него.

– Это еще что за новости? Кто это там в Вашингтоне? Вы что, издеваетесь надо мной?

Малко философски пожал плечами.

– Делайте что хотите. Во всяком случае, на ваши вопросы я отвечать не буду.

Агент покачал головой и вышел. Было очень жарко. Слышался стук пишущих машинок. Малко с трудом сдерживал свою ярость. Снова Хуан Карлос обвел его вокруг пальца: Итог: четверо убитых, а сам Хуан Карлос в бегах.

Неожиданно агент снова вошел в комнату в сопровождении двух полицейских в форме. Один из них размахивал кожаным дипломатом. Малко узнал его: тот самый, что принес латиноамериканец. Полицейский открыл крышку. Внутри лежала пачка денег.

– Две тысячи долларов, – сказал полицейский. – Мы нашли его в лифте. Что вы на это скажете?

– Абсолютно ничего.

Прикованные к батарее руки начинали причинять сильную боль.

Полицейский вышел с разочарованным видом. Почему там оказалась только одна пачка денег? Там должно было быть гораздо больше... Почему этот хорошо одетый незнакомец передавал деньги террористу? Еще одна загадка.

Малко буквально свалился на стул, измученный усталостью и полученными ударами.

* * *

Огромный полицейский в форме вошел в комнату, выпятив вперед живот, свирепо размахивая огромной связкой ключей. Он остановился возле Малко, и тот разглядел его чин. Капитан нью-йоркской полиции.

– Вы не могли бы нам сказать, кто вы?

– Что вы хотите этим сказать?

Щелкнул замок на наручниках. Полицейский вытолкал его из помещения.

– Катитесь отсюда. А то я усажу вас всерьез. И больше не появляйтесь в моем районе. В следующий раз я вас не отпущу, даже если мне позвонит президент. Вам повезло: нам позвонил сам мистер Годель.

Майкл Годель – это великий шеф нью-йоркской полиции.

Милтон Брабек ожидал его в приемной первого отделения. Вид у него был озабоченный. Пожав руку, он сразу же увлек Малко за собой. На Эриксон Плейс стоял черный «шевроле». Телохранитель бросился на сиденье и не удержался:

– Вот идиоты! Они готовы были отправить вас под суд. Они осатанели! К счастью, мистер Пибоди дал им по мозгам! Теперь вас считают свидетелем. Но пришлось дать пять тысяч долларов на социальное развитие полицейского участка...

– Как! – поразился Малко. – Вы заплатили за мое освобождение?

Милтон Брабек резко свернул в сторону, чтобы не протаранить тележку, увешанную всякой одеждой. Они проезжали торговый район.

– Конечно! Этот дерьмовый капитан считал себя вправе задержать вас... Он схватил вас на месте преступления. Четверо убитых, в том числе один полицейский... С оружием, которым только что пользовались. Иностранец, без разрешения на оружие. Официально вы не служите в федеральных органах. Любой судья немедленно упек бы такого за решетку. Конечно, потом вас освободили бы, но это стоило бы гораздо больше, и к тому же было бы весьма огорчительно.

Этот капитан теперь купит себе новую тачку... А, как хороша нью-йоркская полиция! Все полицейские только и ждут, чтобы им позолотили ручку...

– Куда же мы теперь едем?

– В контору. Телефонная конференция с шефом. Подвести итог. Теперь уже в дело ввязалось ФБР. Завтра все газеты будут трубить о происшествии.

* * *

– Вот. Уго Капуро, родился 23 сентября 1925 года в Ла-Пасе, в Боливии. Высший офицер боливийской армии. Активно участвует в подавлении движения левацких элементов в шестьдесят девятом, затем боливийский посол по особым поручениям. В Нью-Йорке уже два года. Многочисленные связи в южноамериканских кругах. Весьма активен. Тратит много денег. Проживает в частном отеле на Бикман Плейс за три тысячи четыреста долларов в месяц, плюс оплата услуг. Женат. Она значительно моложе его. Инкарнасьон Кочила. В Боливии проживают двое детей от первого брака.

Милтон Брабек положил телекс перед собой и закурил «Ротманс». Малко разглядывал через стекло здание фирмы «Крайслер», которое напоминало создание научной фантастики довоенного периода. Он размышлял. Чем же занимался дипломат, представляющий правое правительство, в компании левого террориста, манипулируемого КГБ?

– А девица?

Милтон Брабек покачал головой.

– Ничего. Старики слышали, что она говорила с Диасом по-испански. Необыкновенное хладнокровие. Красива. Никто ее не видел с Карлосом Диасом. Никаких следов.

Все лучше и лучше.

– А Хуан Карлос Диас?

Милтон Брабек вздохнул.

– Он гуляет по Нью-Йорку. Нам удалось восстановить события. В лифте он переложил деньги из дипломата, который для него был неудобен, в сумку девицы. Затем они направились в северную галерею. Внизу три линии метро...

– Проклятье, черт побери...

Малко редко ругался по-немецки. Его золотистые глаза покраснели. Хуан Карлос Диас издевался над ним и убивал кого хотел, там, где хотел, и тогда, когда хотел.

– А что наши итальянские друзья?

Милтон Брабек пожал плечами.

– ЦРУ обеспечит им богатые похороны.

Малко на разные лады перебирал в памяти все, что ему стало известно... Террорист... Правый деятель... Деньги...

Похоже на заказное убийство.

– Кстати, а где же девушка-оператор?

– И здесь мы полностью в дерьме. Когда друзья Фрэнки Блохи и Фунджи Мошны узнали об их смерти, то у них случились выкидыши. Они сунули девицу в багажник машины, а потом выбросили ее в Нью-Джерси.

– Живую?

– Похоже, живую.

Малко задумался. Все ускользало у него между пальцами.

– Необходимы дополнительные сведения об этом Капуро.

– Чуть попозже. Мы запросили наше отделение в Ла-Пасе. До завтрашнего вечера должны получить ответ.

– Его жена в Нью-Йорке?

– Да.

– Пожалуй, я навещу ее. Милтон, едем со мной. Вы покажете ваше удостоверение.

Это предложение не вызвало у агента большого энтузиазма.

– Будьте осторожны, – предупредил он. – Боливия – дружественная нам страна. У Капуро много друзей в Пентагоне и в Госдепартаменте. На похороны приедут многие. Есть еще одно обстоятельство, но это неофициально. Предполагают, что он продавал мафии значительные партии кокаина по поручению боливийского правительства. Это – предмет национального экспорта.

* * *

Было полное впечатление того, что они оказались не в Нью-Йорке, а в спокойном городке Новой Англии. Маленькие четырехэтажные домики. Чистота, тишина. Шум Первой авеню, находящейся в полукилометре, значительно приглушался небоскребами... Бикман Плейс оказалась улочкой, шириной в пятьдесят метров, между 50-й и 51-й Восточными улицами. Она выходит к зданиям, возвышающимся вдоль Ист-Драйв и Ист-Ривер. Вдоль улочки выстроились частные домовладения. Дома здесь самые дорогие в Нью-Йорке. Начало и конец улицы заканчивались тупиками.

В конце 51-й виднелся «Рекет Клуб» – самое шикарное заведение Нью-Йорка. Темнокожая бонна прогуливает белого пуделя. На ее лице мина отвращения.

Милтон Брабек заметил «роллс-ройс» темно-синего цвета напротив дома номер 37. Машина с дипломатическим номером.

– Похоже, что это его машина.

Для простого дипломата маленькой и бедной страны все это не так плохо... Малко подошел к полированной двери и постарался изобразить на лице приличествующую случаю мину. Он позвонил. Через несколько секунд дверь открыл швейцар. Смуглый и печальный. Он подозрительно оглядел пришедших. Милтон Брабек сунул ему под нос удостоверение спецслужбы:

– Мы расследуем убийство сеньора Уго Капуро. Могли бы мы видеть мадам Капуро?

Швейцар посмотрел на них с явным презрением.

– Сейчас посмотрю, дома ли она.

Боливийский дипломат погиб вчера. Утренние газеты подробно описывали убийство. Официальная версия состояла в том, что он был случайно задет пулями во время разборки между мафиозными шайками. Имя Хуана Карлоса Диаса нигде не упоминалось...

Швейцар закрыл дверь. Через три минуты она снова открылась.

– Мадам согласна принять вас. Пожалуйста, следуйте за мной, налево.

Толстый бежевый ковер полностью заглушал шаги. На стенах висели картины. Мебель была коллекционной и весьма дорогой.

Он провел их в богатый салон, украшенный огромны м венком из гладиолусов. Они остановились в центре салона. Швейцар вышел и закрыл за собой дверь. Тишина начала их удручать. Можно было действительно подумать, что находишься в похоронном салоне. Сзади скрипнула дверь, и они, обернувшись, увидели странный силуэт.

Невысокого роста женщина, вся в черном от шляпы до чулок, включая блузу. Лицо закрыто вуалеткой, такой густой, что рассмотреть его невозможно. Она подошла и протянула Малко руку, на которой сверкал алмаз величиной с хороший будильник. Единственная вещь, которая на ней не была задрапирована трауром...

– Прошу извинить, что принимаю вас, господа, в таком виде, – произнесла она умирающим голосом с достаточно явным испанским акцентом.

Малко не мог не отметить, что блуза с трудом удерживала два полушария, размер которых превышал то, что можно было бы ожидать при ее фигуре. Когда она пошевелилась, мелькнула полоска светлой кожи. Вдова одела черную блузу на голое тело. Видимо, из-за жары.

Она села и очень деликатно скрестила ноги. Послы шалея скрип черного нейлона. Это – настоящий латиноамериканский траур.

– Весьма сожалеем, что пришлось вас потревожить, – начал Малко. – Но мы должны найти убийц вашего мужа. Можете ли вы нам помочь?

Инкарнасьон Капуро издала горлом звук, который, по ее мнению, должен был означать всхлипывание.

– Не знаю. Ничего не понимаю. Уго был таким добрым. Все друзья его так любили. Его явно приняли за другого. Это ужасная ошибка. – Ее голос прервался. -Я повезу его гроб в Ла-Пас.

Милтон Брабек вытер слезу. Вдова развела ноги и снова скрестила их с ужасающим скрипом нейлона. Малко вежливо подождал, пока ее дыхание не успокоилось, и спросил:

– Скажите, с какой целью он был в Международном торговом центре?

Вдова замотала головой.

– Не знаю. Муж никогда не рассказывал мне о своих делах. Но у него был счет в Кемикал Банк, который расположен в Международном торговом центре.

Малко ухватился за эту информацию.

– Скажите, а ваш муж был в тот день в своем банке?

Вуалетка с удивлением вздрогнула.

– В своем банке? А для чего?

– У нас есть основания полагать, что при нем была значительная сумма денег. Полиция обнаружила пустой дипломат, в котором находилась только одна пачка новых банкнот.

Последовало молчание. Потом вдова сказала менее умирающим тоном:

– Может быть, он взял деньги для меня. Я собиралась сделать кое-какие покупки, но я не люблю кредитных карточек... – Она вздохнула. – Ах, мое сердце... Что еще вас интересует?

Малко решил сыграть ва-банк.

– Знаком ли был ваш муж или вы с неким Хуаном Карлосом Диасом? Это – опасный террорист латиноамериканского происхождения. Некоторые признаки указывают на то, что он мог находиться на месте убийства.

Молчание. Потом вдова заявила гораздо более сухим тоном:

– Мой муж не посещал людей этого типа.

Малко поспешил ее успокоить:

– Я в этом уверен, но именно этот террорист мог убить вашего мужа.

Вдова выпрямилась с оскорбленным видом.

– В этом случае, господа, надо его найти, арестовать и примерно наказать. У нас в Боливии он был бы немедленно расстрелян. Без суда и следствия.

Увы, США не доросли до такого уровня демократии. Малко встал, почувствовал, что они больше ничего не добьются от этого монумента супружеского горя. После давали извинения за вторжение. Милтон Брабек все время косился на толстый китайский ковер. Боливиец жил на широкую ногу. Да еще алмаз и «роллс-ройс». Заметив, что они собираются уходить, вдова смягчилась. Пройдя мимо нее, Малко ощутил резкий запах духов, скорее указывающих на разврат, чем на траур.

Видимо, это в латиноамериканских традициях... Они вышли в прихожую. Как бы вспомнив что-то, вдова неожиданно обратилась к Малко. Она совершенно игнорировала Брабека.

– Сеньор...

– Линге, – подсказал Малко. – Малко Линге. Я работаю в Госдепартаменте.

– Сеньор Линге, завтра состоится маленькая церемония в память об Уго. Она будет проходить в помещении художественной галереи, которую он только что открыл. Автор – один из его лучших друзей. Буду счастлива видеть вас там. Там будут многие из его друзей. Может быть, они расскажут вам что-то полезное, чтобы можно было отомстить за него.

Она обращалась к нему, а не к Милтону. В этот момент Малко ощутил, что ее силуэт излучал не только боль утраты...

– Ну что вы, я не могу вам надоедать...

– Совсем нет. Добро пожаловать. Да и вы тоже, – добавила она, повернувшись к Брабеку.

Малко всмотрелся в вуалетку, пытаясь угадать истинные намерения Инкарнасьон Капуро. Она смотрела ему в глаза, опустив руки по швам.

Подошел швейцар и открыл дверь. Малко наклонился к протянутой ему руке и поцеловал ее.

– Это доставит мне удовольствие. По какому адресу состоится церемония?

– Дом 154 на 54-й улице, напротив Музея современного искусства. Подождите, я вам напишу.

Она подошла к тумбочке, взяла ручку и блокнот. Левой рукой приподняла плотную вуалетку, чтобы лучше видеть.

Затем она повернулась и протянула, улыбаясь, листок бумаги. Малко с большим трудом сохранил бесстрастное выражение.

Инкарнасьон Капуро была, безо всякого сомнения, женщиной, которую он видел в Общественном клубе Испанского Гарлема в сопровождении Мануэле и Порфирио Аристоса. Она смотрела на Малко со светской улыбкой на пухлых губах и двусмысленным выражением глаз.

– До завтра, – произнесла она.

Глава 12

Едва полированная дверь закрылась за ними, Милтон Брабек бросил на Малко любопытный взгляд.

– Скажите, вдовушка-то... У нее весьма аппетитный вид. Не похоже, чтобы она была безутешной. Обратили внимание, как она на вас смотрела? Во всяком случае, она не долго плакала.

Действительно, глаза Инкарнасьон Капуро не были покрасневшими. Они были тщательно обведены черным карандашом. Когда они смотрели на Малко, в них не было и намека на горе. Они выражали откровенное желание.

– Милтон, – сказал Малко, – есть нечто гораздо более интересное. Я уже встречал Инкарнасьон Капуро. Она была в Общественном клубе в сопровождении Мануэле и Порфирио Аристоса.

– Проклятая баба, – серьезно сказал Милтон Брабек. – Черт бы ее побрал!

– Совершенно верно. Есть серьезные основания считать, что сеньора Капуро знает, где прячется Хуан Карлос Диас. Знает, для чего он встречался с ее мужем перед убийством.

– Ну и как, она узнала вас?

– Не думаю. Я сидел в тени. Она в мою сторону не глядела. Но если она встретится с Диасом, то может рассказать ему о нашем посещении...

– Почему же она хочет вас видеть?

– Не знаю. Либо она что-то чувствует и готовит ловушку. Либо ее вдовство уже тяготит ее.

Они сели в «шевроле». Вопросы теснились в голове Малко. Горе Инкарнасьон Капуро могло показаться искренним. Но она явно знала, что Хуан Карлос Диас убил ее мужа.

Если интуиция его не обманывала, то она просто пыталась выдать ему аванс. Есть возможность узнать кое-что интересное, при условии, конечно, если она не поделится своими любовными планами с пуэрториканскими друзьями. Какое место она занимает в этой загадке?

– Куда вам? – спросил Милтон, когда они выехали на 50-ю улицу.

– Подбросьте меня к «Карлайлу». Я должен подумать.

Через пять минут «шевроле» остановился на углу Мэдисон и 76-й улицы.

– Как дела у Криса?

– Ничего. Но он не может говорить и очень похудел. Сегодня утром я был у него. Кстати, он передал для вас записку.

Он вынул из кармана клочок бумаги и протянул Малко. Там была только одна фраза: «Гробаните этого подонка!»

Милтон прокашлялся.

– Должен ли я рассказать мистеру Пибоди о сеньоре Капуро?

Малко отрицательно покачал головой.

– Пока подождите. Попытайтесь только узнать, не засекло ли ФБР ее контакты с Фронтом национального освобождения Пуэрто-Рико.

Он с удовольствием вошел в уютный холл «Карлайла». В нем никого не было. Казалось, что гостиница вымерла. Здесь можно было заказать завтрак, и его готовили через сутки, как в большинстве нью-йоркских гостиниц.

Войдя в свой люкс, Малко взял банку пива и задумался. По всей видимости, Анхела Рутмор встретилась с Хуаном Карлосом Диасом сразу же, как ее освободила мафия. Но она никак не могла связать свое приключение с Малко.

Как ее теперь найти?

Предстоящая встреча с Инкарнасьон Капуро пробуждала в нем все больший интерес. Может быть, боливийка была в центре узла? Что-то много женщин вокруг Хуана Карлоса Диаса.

Анхела Рутмор, Инкарнасьон Капуро, убийца в Международном торговом центре.

Спустя два часа зазвонил телефон. Голос секретарши Джона Пибоди. Шеф Управления внутренних операций прибыл пз Вашингтона и испытывает непреодолимое желание пообедать с Малко. В час дня в новом ресторане «Парковая Таверна» в Центральном парке.

Прежде чем окунуться в уличную жару, Малко принял душ, облил себя туалетной водой и надел чистую рубашку.

Джон Пибоди с боевым зобом, усталым лицом, но веселыми искорками в глазах молчал, пока официант принимал заказ. Огромный зал ресторана был украшен зеленью. Мебель здесь садовая, покрытая сверкающей белой эмалью. Впечатление, что находишься в оранжерее.

Однако в ней господствует прохлада, благодаря исправной работе кондиционеров. Но снаружи стоит невыносимая жара.

Когда официант удалился, он наклонился к Малко:

– Я располагаю информацией, которая может дать ответ на вопрос, почему Диас встречался с Уго Капуро... Наша агентура в Ла-Пасе провела неплохую работу.

Лимузин Джон Коломбо подвез Малко к самому ресторану. Пройти даже сто метров в Нью-Йорке было выше человеческих сил. Толстый итальянец жевал свою сигару. После смерти Фрэнки Блохи и Фунджи Мошны... потерять свой авторитет и двух друзей одновременно... Это уж слишком...

– Слушаю вас, – сказал Малко.

Шеф Управления внутренних операций извлек из внутреннего кармана телекс и развернул его.

– Вам не приходилось слышать о некоем Алонсо Камано?

Малко поискал в своей огромной памяти.

– Нет. А в чем дело?

– Алонсо Камано, как и Капуро – боливиец. Живет в Нью-Йорке вот уже два года. Добровольное изгнание после того, как резко выступил против генерала Банцера – главы государства. Скоро возвращается в Боливию. Наша агентура узнала, что на него готовится покушение. Правительство опасается, что он собирается захватить власть...

– Неясно, – заметил Малко, решительно уничтожая жареную рыбу, – где связь между ними.

– Связь, – победоносно ответил Джон Пибоди, – состоит в том, что, по слухам, циркулирующим в Ла-Пасе, это покушение организует Уго Капуро, являющийся доверенным лицом нынешнего правительства. Мы установили его присутствие дважды, в Голландии и во Франции, когда были убиты два противника режима Банцера. Оба раза Уго Капуро был там.

Ситуация становилась все более запутанной.

– И где же пребывает этот Камано?

– Он живет в большой квартире, дом 118, 60-я Ист-стрит. Думаю, что Капуро установил контакт с Хуаном Карлосом Диасом, пытаясь нанять его для ликвидации Камано. У нас имеются и другие подтверждения этого предположения.

Он хотел одним выстрелом убить двух зайцев. Если Диаса схватят, то убийство можно приписать коммунистическим группам.

Единственно, что пока еще не установлено, так это каким образом Капуро и Диас установили контакт.

– Могу как раз в этом вам помочь, – заявил Малко, отодвигая блюдо.

По мере того, как Малко рассказывал, лицо Джона Пибоди светлело.

– Ах вот оно что! Он знал Инкарнасьон Капуро! После инцидента в Вашингтоне он попал в трудное положение и путешествовал под псевдонимом Сенона Кларка. В последнее время им стало невозможно пользоваться. Ему потребовались деньги. Пуэрториканцы не очень богаты. Это заставило его обратиться к самофинансированию. Теперь он разгуливает по Нью-Йорку с восемнадцатью тысячами долларов.

– Откуда такая точная цифра? – с удивлением спросил Малко.

Джон Пибоди с удовлетворением погладил свой зоб.

– ФБР установило, что Уго Капуро снял двадцать тысяч долларов со своего счета в Кемикал Банк, расположенного в Международном торговом центре. Это случилось за час до его встречи с Хуаном Карлосом Диасом. Вся сумма была в мелких купюрах по десять и двадцать долларов... Обратите внимание и на такую любопытную деталь: эта сумма была перечислена банку накануне со счета Сити Банк. А этот счет принадлежит боливийским секретным службам!

– Вам все известно, – с легкой иронией заметил Малко.

Джон Пибоди изобразил на лице мимолетную улыбку.

– Наша контора немало поработала с Боливией. О друзьях иногда бывает трудно знать все... Но эти деньги из известных нам источников.

В ноздри Малко ударил легкий запах кокаина. Все взаимосвязано в этом мире.

– Может быть, вы правы. Но Хуан Карлос Диас убежден, что Капуро заманил его в ловушку. Он подозревает его в связях с вами. Теперь мало шансов, что он выполнит поручение после того, как заказчик не существует, а деньги он получил. Вероятно, он уже удрал.

– Я знаю, – с горечью сказал Пибоди.

– Если только...

Неожиданная мысль пришла в голову Малко.

– Уго Капуро был осторожным человеком. Двадцать тысяч долларов – наверняка только аванс. Обычно убийство оплачивают после исполнения заказа.

Джон Пибоди прямо-таки впился в лицо Малко.

– Но у него теперь достаточно денег.

– Это так. Но, может быть, для него не лишней является и остальная сумма. Ну, например, чтобы купить паспорт. Может быть, он все-таки выполнит поручение?

– Но Капуро убит!

– Но жива Инкарнасьон Капуро!

Джон Пибоди нахмурил лоб и задумался.

– Если ваши соображения соответствуют действительности, – наконец произнес он, – то установив наблюдение за Камано, мы сможем поймать. Хуана Карлоса Диаса. К тому же, еще есть и вдова.

Малко с сомнением покачал головой.

– Если она что-нибудь заподозрит и скроется, то мы так ничего и не узнаем. Завтра я с ней встречаюсь. Но это означает начать все сначала. Что же делать?

– Приказываю вам ликвидировать его, если он попадется вам на глаза, – медленно чеканя слова, провозгласил Джон Пибоди. – Поручаю это вам и Милтону. Гарантирую, что вы не проведете в камере и пяти минут. Если понадобится, то я сам приду вызволить вас оттуда.

– Это все слова, – философски отреагировал Малко. – Точный адрес Камано.

– Дом 118 по 60-й Ист-стрит, квартира 1-114.

Неожиданно Малко уставился на собеседника.

– А вы не считаете целесообразным после всего того, что произошло, предупредить ФБР, чтобы оно взяло под защиту Камано и ликвидировало Хуана Карлоса Диаса?

Джон Пибоди гневно покачал своим зобом.

– Ни в коем случае. Если мы передадим дело ФБР, то вам сразу же придется садиться в самолет и убираться в свой проклятый замок. Они захотят арестовать Диаса с соблюдением всех норм. Нет-нет, мы должны сами заняться этим господином. Джо Коломбо, Милтон и вы.

Малко уже надоел этот бесконечный марафон за неуловимым убийцей в этой пылающей домне, на которую походил Нью-Йорк.

– Но мы же не знаем, когда Диас рискнет предпринять что-то против Камано.

– Камано заказал билет на самолет в Ла-Пас на ближайший четверг, – сухо оборвал его Джон Пибоди. – Остается всего пять дней...

– Проще всего взять и предупредить его...

Джон Пибоди икнул от удивления. Зоб его подпрыгнул.

– Об этом нечего и думать! Тогда он узнает, что наша контора в курсе заговора, устроенного его правительством! К тому же мы подозреваем, что он симпатизирует левым. Как и Банцер, мы не хотим, чтобы он захватил в Боливии власть. Предупредить его означает для нас ссору с верны ми союзниками...

И кровавыми, подумал про себя Малко... Это уже стало походить на черный юмор. Левый деятель убит левым убийцей, нанятым правым правительством. Малко смело спросил:

– Итак, вы не хотите, чтобы я перехватил Хуана Карлоса Диаса после того, как он выполнит заказ?

Джон Пибоди осторожно, но глубоко вздохнул.

– Не заставляйте меня брать на себя то, о чем я не говорил. Наша цель – защитить этого человека...

– А наш интерес состоит в том, чтобы не помешать убийству... – закончил Малко.

Джон Пибоди не ответил. Между ними уселся третий участник беседы: государственный интерес. Как злой дух.

– Следите за Камано по очереди с Милтоном Брабеком и Джо Коломбо. Если вам потребуется подкрепление, вы его немедленно получите.

Малко и не пытался спорить.

Выпив чашку остывшего цикория, которое здесь подавали вместо кофе, он прополоскал рот минеральной водой и попрощался с Джином Пибоди. «Кадиллак» Джо Коломбо терпеливо ожидал его. В машине уже находился и Милтон Брабек.

– Вы уже в курсе дела относительно Камано?

– Угу...

– Милтон, я не согласен с Джоном Пибоди. Не хочу играть в русскую рулетку с жизнью Камано. Я все же предупрежу его. К тому же это облегчит нашу задачу. Ведь наша цель – не вмешиваться в боливийские дела, а ликвидировать Хуана Карлоса Диаса. Так?

– Так, – неуверенно согласился агент. – Но...

– Приказ есть приказ! Не так ли? Конечно, если я не выполню приказ Джона Пибоди, то он будет вопить. Но если мы бросим ему под ноги голову Хуана Карлоса Диаса, то долго вопить он не будет.

– Да, действительно, – с облегчением признал Милтон Брабек.

– О'кей, – улыбнулся Малко. – Не будем делить шкуру неубитого медведя. Вперед, на 60-ю улицу.

* * *

Сверкая галунами, портье отрицательно покачал головой.

– Он только что уехал. Не более получаса тому назад. С супругой, еще с одним типом и двумя девицами.

Прекрасный фонтан изливал свежую струю в бассейн, окруженный лесом зеленых насаждении, 118-й был одним из самых шикарных зданий Нью-Йорка. Малко посмотрел на мраморный пол и спросил:

– А вы не знаете, куда они поехали?

Он уже в третий раз за день упускал Камано.

– Посмотрим, – ответил портье. – Сегодня пятница... Вероятно, он обедает в Малой Италии. Он обедает там каждую неделю. Он был со своими итальянскими друзьями, которые живут в этом же доме.

Малко сунул десятидолларовую бумажку в руку портье и вернулся в «кадиллак».

– Джо, много ли ресторанов в Малой Италии?

От удивления тот едва не проглотил свою сигару.

– Как? Вы хотите ехать на Мэлбери-стрит? Наконец-то мы хорошо закусим!

– Сколько же там ресторанов?

– Не больше дюжины... Из них лучшие – это...

– Едем. Нам придется обойти все!

Джо нажал на акселератор. «Кадиллак» семиметровой длины рванул на 60-ю улицу. Его шины взвыли, как у гоночной машины. Перспектива пообедать в Малой Италии, этой колыбели нью-йоркской мафии, дала Джо Коломбо крылья. На самом же деле Малая Италия состояла, главным образом, из одной улицы – Мэлбери-стрит, возле Китай-города. Граница между ними шла по Канал-стрит.

Джо свернул на Третью авеню, проскочил через 57-ю улицу и оказался на Ист-Ривер Драйв. Впервые он вел машину молча, время от времени нажимая на тормоз. Сигара приклеилась к губам. «Кадиллак» раскачивался, как настоящий корабль. Улицы Нью-Йорка были в таком состоянии, что, казалось, они едут в джипе по африканской пустыне.

Наконец Джо Коломбо свернул на 8-ю улицу, проехал три квартала в северном направлении и выбрался на Канал-стрит. Это уже широкая улица с двусторонним движением и многочисленными китайскими лавочками. Мэлбери-стрит пересекала ее немного дальше. К югу от Канал-стрит был Китай, к северу – Италия.

Джо объехал полицейского, торжественно восседающего на лошади, и взял курс на Мэлбери-стрит, в северном направлении.

Пейзаж невероятно изменился. Здесь уже не встретишь ни одного китайца. Дома напоминают декорации фильмов итальянского реализма.

Гирлянды итальянских флагов развешены поперек улицы. Неаполитанская музыка струилась изо всех отверстий зданий. Тротуары заставлены столиками и стульями, почти все заняты. Грузные матроны прохлаждаются под сенью подъездов, прячась от липкой жары.

А в двадцати метрах отсюда, параллельно Мэлбери-стрит, шла Мотт-стрит, с абсолютной точностью повторяя одну из улиц Гонконга...

Таков Нью-Йорк.

Джо притормозил и остановился возле навеса из ярко красного полотна. На белом фасаде виднелась вывеска: «У Луны».

Витрина украшена сырыми макаронами.

– Это здесь, – объявил Джо. – Тут делают лучшее спагетти.

К сожалению, на витрине висело объявление: «Просим извинить. Ресторан закрыт».

Глава 13

Хуан Карлос Диас со всего размаха влепил ей пощечину. Голова Анхелы Рутмор дернулась, глаза наполнились слезами, но, закусив губы, она смогла удержать крик.

Во всяком случае, они находились там, откуда никто и не мог ее услышать. Это была квартира на шестом этаже заброшенного дома на Второй авеню.

В комнате стояли кровать и кое-какие стулья, сколоченные из досок. Разумеется, никаких кондиционеров. Липкая жара проникала повсюду.

Террорист зло взглянул на пуэрториканку:

– Черномазая, ты не забыла судьбу Чикитина? Ты заслуживаешь того же. Ты продала меня ЦРУ. Это были типы из ЦРУ. Если бы я не принял мер, то меня бы укокошили.

Анхела Рутмор приблизилась. Голова все еще шумела от удара.

– Прошу тебя, дорогой, не говори так! Ты не знаешь этих людей. Я думала, что они убьют меня. Посмотри только...

Она раскрыла блузку я показала лейкопластырь на груди, там, где ее прижег Франки Блоха. Она была так напугана после того, как се сбросили в Нью-Джерси, что так и не появилась на работе.

– Ну и что? – с презрением спросил Хуан Карлос Диас. – Разве ты не революционерка?

– Конечно, конечно, – поспешно ответила Анхела Рутмор. – Но я боялась, что они начнут меня пытать. Я думала, что ты не придешь на встречу. После того, что случилось.

– Я же не такой, как ты, – гордо ответил Хуан Карлос Диас. – Я не меняю своих планов из-за каких-то педерастов.

Он зажег сигарету. Пуэрториканка смотрела на него снизу вверх, покорно. Не захочет ли он заняться с ней любовью, чтобы успокоиться? Но Хуан Карлос Диас взял пистолет Токарева, проверил обойму, громко щелкнул предохранителем. Потом поднял глаза на молодую женщину.

– А этот адрес ты кому-нибудь сообщила?

Анхела решительно замотала головой.

– Нет-нет. Клянусь, нет.

Он подошел и начал развлекаться тем, что вставил дуло пистолета между грудей.

– А если эти типы снова поймают тебя, то ты его им скажешь.

– Нет-нет. Я же его знала, но не сказала.

– Хочешь, я докажу, что тебя можно заставить проговориться?

Она умолкла, чувствуя, что он просто играет с ней. Но не понимала, к чему тот клонит. Он всегда завораживал ее своей таинственностью, революционными заявлениями, его привычкой не расставаться с оружием, похваляться. Теперь она уже знала, что он только за два дня убил четырех человек. Это еще больше ее завораживало. Это какая-то сладкая растерянность, смешанная с ужасом. Неожиданно Хуан Карлос принял решение.

– Послушай, я могу простить тебя, если ты окажешь мне одну услугу. Слушай, что ты должна сделать!

И он начал объяснять, чего он от нее ожидал. Она со страхом слушала. Он бросал ее в пасть зверя. Но у нее не было выбора. Она услышала свой голос:

– Хорошо, я это сделаю.

Хуан Карлос Диас почувствовал себя лучше. Его гордость была удовлетворена. Еще одна женщина жертвует собой ради него. А ведь он не красавец...

– Хорошо, черномазая, – сказал он покровительственно. – К завтрашнему дню все должно быть готово. В пять часов здесь. Поняла? Вот тебе двести долларов.

– Ладно, – сказала она на одном дыхании.

– Прекрасно. Оставайся пока здесь. Я ухожу первым.

Он застегнул пиджак. Надел темные очки и вышел, хлопнув дверью. Разгуливать по Нью-Йорку не опасно. Это огромный город. И все же он избегал такси и освещенных перекрестков, а также баров и гостиничных коридоров. Его преследователи не прибегают к классическим приемам. Иначе его фотография уже давно была бы напечатана в «Нью-Йорк таймс». Это успокаивало и в то же время тревожило. Враги стремились не арестовать, а убить его. Эта мысль неожиданно поразила его, как удар молнии. В Международном торговом центре это почти удалось. К несчастью, он прикован к Нью-Йорку. Без паспорта далеко не уедешь. Пора переходить в контрнаступление. Хотя бы для того, чтобы поднять свой моральный дух. Он взбешен, что ошибся в отношении Уго Капуро. Боливиец погиб зря...

К счастью, у него теперь было восемнадцать тысяч долларов. Они скоро понадобятся: путь до Ливни далек. И очень сложен.

Он спустился в метро; Быстро обернулся: не следят ли за ним? Тяжесть «Токарева» в кармане действовала успокаивающе. Мануэле закопался, как крыса, где-то в Испанском Гарлеме. Но за ним не так охотились, как за Хуаном Карлосом Диасом.

Алонсо Камано взглянул на белый фасад, украшенный голубыми окнами. «Умберто Клэмз Хаус». Вывеска гласила: «Сердце Малой Италии». Это была полная правда. Перекресток Хестер-стрит и Мэлбери-стрит – настоящая Мекка итальянцев Нью-Йорка. Напротив, из кафе «На поли», слышалась итальянская музыка. Два остальных угла были заняты пыльными магазинами.

Столики стояли прямо на тротуаре. Между ними быстро сновали официанты в морских шапочках.

– Зайдем внутрь, – предложил боливиец. – Здесь слишком жарко.

– Скорее же, я голодна, – сказала его супруга.

Она была одета в сиреневую тафту, как и ее сестра. Платье тесно облегало ее тело. Они вошли в маленький салон, выкрашенный белой краской. На стенах висели рыболовные сети с буйками. Полдюжины столиков и конторка. Все было совершенно новым. Трое итальянцев сидели за баром, уплетая суп из моллюсков. Алонсо Камано выбрал удаленный столик справа от входа. Он немного беспокоился. Почему был убит Уго Капуро? Газеты не дали внятной информации. Он не взял оружия и сейчас очень сожалел об этом... Настроение было неважное. Он обратился к официанту:

– Как сегодня, морские продукты у вас хорошие?

– Разумеется. Восхитительны. Сюда приезжают их кушать даже из Лос-Анджелеса.

Его шутку встретило молчание. Алонсо Камано сел лицом к стене. Он нервно бросил меню и сказал:

– Дайте нам самое лучшее. Вы это знаете лучше, чем мы.

Он не был голоден. Официант предложил креветок и салат. Пепси-кола и кофе. Они еще не получили лицензию на торговлю спиртным. А это еще больше ухудшило настроение Алонсо.

– Пожрем и смоемся, – шепнул он своему другу Луиджи.

Но его супруга обожала салат и заказала еще порцию. Боливийцу пришлось согласиться. Но музыка, доносившаяся из кафе «Наполи», действовала ему на нервы.

* * *

– Проклятье!

Джо Коломбо резко нажал на тормоз. Малко вылетел с сиденья и едва не ударился головой в ветровое стекло. Они затратили целых пять минут, чтобы проехать тридцать метров от перекрестка Хестер-стрит. Она была забита пешеходами и машинами. Ситуация была адской, ехать приходилось шагом. Малко наклонился к Джо. Между «кадиллаком» и светофором ничего не было видно.

– В чем дело?

Джо Коломбо извлек, наконец, сигару и указал ею на террасу Белла Феррара. Столики стояли на тротуаре и занимали часть мостовой.

– Не могу проехать. Столики почти на середине улицы.

– Дайте сигнал! Пусть отодвинут столик.

Джо Коломбо посмотрел на него, как если бы услышал нечто страшное.

– А ну посмотрите, кто за ним сидит!

– И не подумаю. Плевать я на него хотел.

– Но это же Джорджио Витале – лучший приятель Матта «Кобылы». Он хозяин всей улицы... Придется подождать, пока он допьет стакан.

Малко увидел, наконец, шестидесятилетнего итальянца, сидящего перед бутылкой белого мартини с таким спокойным видом, как если бы он был один в целом мире.

– Джо, даю вам десять секунд: идите и скажите этому типу, чтобы он освободил проезжую часть. Иначе я беру управление на себя и раздавлю его. Даже если за это на меня набросится вся мафия.

Джо безо всякой охоты открыл дверцу и направился к мафиозо.

* * *

Хуан Карлос Диас медленно двигался по Мэлбери-стрит, смешавшись с толпой туристов. Ему не нравилась обстановка праздника. Неизвестно, в каком ресторане он обнаружит нужного человека. Но здесь все рестораны были сосредоточены на протяжении пятисот метров. Времени достаточно. Первым на его пути оказался «Умберто Клэмз Хаус».

На секунду он остановился возле террасы, осмотрел столики, вошел в зал. Его нервы были напряжены. Он сразу увидел человека, за которым он вот уже несколько дней следил.

К нему подошел официант в шапочке американского моряка.

– Сэр желает столик?

Хуан Карлос Диас, не отвечая, глубоко вздохнул, опустил руку в пиджак, достал автоматический пистолет и сделал шаг к столику Алонсо Камано. Один из посетителей заметил оружие... Но здесь такие игрушки – не редкость... Одним движением он спрыгнул с табурета и бросился плашмя на пол. Официант сразу же последовал за ним.

Супруга Алонсо Камано первая увидела убийцу. Она резко закричала, и боливиец поднял голову. «Токарев» был наведен прямо на него. Толстые губы, плотный силуэт. Сразу раздались выстрелы. Пять выстрелов подряд. Посетители были оглушены. Женщины подняли крики. Едоки попадали под столы, под стулья. Бармен нырнул за стойку, как деревянная кукла с подрезанными нитками. Входивший в зал официант бросил гору тарелок на пол и побежал прятаться в кафе «Наполи».

Две пули попали Алонсо Камано в грудь. Одна раздробила позвоночник. Еще одна пробила сонную артерию. Несмотря на серьезные раны, боливиец встал, опрокинул стол и направился, качаясь, к убийце. Его лицо было искажено от бессильной ярости. Он понял все. Его друг Луиджи был парализован от страха.

Убийца сделал шаг назад и снова выстрелил. Затем он побежал вдоль бара к кухне. Шестая пуля попала в грудь. Остальные лишь пробили одежду. Алонсо смутно видел, как убийца исчезает на кухне. Повар, увидев в его руке пистолет, тут же грохнулся на пол.

Хуан Карлос Диас пробежал по лестнице, ведущей в подвал, заваленный всякими припасами. Затем он увидел металлическую дверь, которая выходила на Хестер-стрит. Через нее доставляли продукты. Не останавливаясь, он перезарядил оружие. Оказавшись на Хестер-стрит, он двинулся в сторону Бакстер-стрит. Не торопясь, он пересек автостоянку на перекрестке двух улиц и спокойно исчез из виду.

* * *

– Черт побери, ведь это выстрелы!

Даже приглушенные, выстрелы заставили задребезжать стекла «кадиллака».

– Жми! – завопил Малко.

Джо Коломбо как раз в этот момент вернулся и взялся за руль. Ему как-то удалось убедить мафиозо отодвинуть столик. Он нажал на газ, и огромная машина успела проскочить перекресток в тот момент, когда желтый свет уступал место красному.

Они увидели, что дверь, ведущая в «Умберто Клэмз Хаус», открылась и на улицу вышел, качаясь, человек с искаженным от боли лицом. Он сделал несколько шагов в сторону «кадиллака» и неожиданно упал прямо в ручей. На спине расплывалось несколько красных пятен.

Малко и Милтон Брабек ворвались в ресторан, размахивая оружием. Женщины сбились в углу и громко кричали. Мужчины начали опасливо подниматься на ноги. Но, заметив еще двух вооруженных лиц, они снова попадали на пол. Милтон Брабек поднял одного из официантов за воротник.

– Мы из ФБР! Кто стрелял?

– Он там... Он бежал туда...

Морская шапочка съехала набок. Рукой он указывал в сторону кухни. Малко бросился туда и увидел распростертого повара, лестницу в подвал. Пробежав несколько метров по подвалу, он увидел ход на Бакстер-стрит. Она была пустой. Добежав до угла, он так никого и не увидел. Бежать дальше не имело смысла. Снова Хуан Карлос Диас остался безнаказанным... Пьяный от злости, он вернулся к машине. Джо Коломбо наклонился над убитым.

– Он окочурился. Убийца не промахнулся. Надо смываться. Сейчас здесь появятся полицейские.

Малко посмотрел на искаженное лицо, коротко остриженные волосы. Его теория получила трагическое подтверждение. Хуан Карлос Диас был здесь. Оставалась только одна тонкая нить: Инкарнасьон Капуро. А может быть, она представляла собой смертельную ловушку?

Глава 14

В огромном здании службы безопасности был освещен только один – тридцать седьмой этаж. Это на углу 52-й улицы и Шестой авеню. После того, как были введены ограничения на электроэнергию, многие торговые здания Нью-Йорка стали на ночь выключать свет. Теперь они напоминают огромные дольмены, возвышающиеся в жаркой и влажной июльской жаре. Малко и Милтон Брабек вошли в пустой холл, предъявили удостоверения. Пройдя через охрану, вызвали экспресс-лифт.

Настроение было более чем мрачное. Убийство Алонсо Камано явилось очередным успехом для Хуана Карлоса Диаса и провалом для ЦРУ.

Алонсо Камано сейчас лежал в морге на Сентер-стрит. Естественно, никто из присутствовавших в «Умберто Клэмз Хаус» ничего не видел и не слышал. Жители соседних домов не моргнув глазом заверили полицию, что из-за громкой музыки не слышали ни одного выстрела. Однако на мостовой Мэлбери-стрит и на плитах ресторана виднелась кровь. Полицейские из отдела убийств выполнили свою работу, не имея никаких иллюзий относительно результатов.

Малко вытер пот со лба. Даже в этот поздний час жара не ослабела. Лифт остановился, и они вышли. Дверь, ведущая в УВО, мягко открылась. За ней оказался незнакомый им агент.

– Господин Пибоди ждет вас.

Предупрежденный о случившемся по телефону из «кадиллака», шеф УВО немедленно созвал чрезвычайную конференцию, чтобы оценить ситуацию.

Окна его кабинета выходили на южную часть Манхэттена. Вид был прекрасный. В кабинете лежал темно-синий ковер, стояла мебель из красного дерева. На стенах – картины абстракционистов. Никто бы никогда не догадался, что это кабинет главного шпиона. Джон Пибоди потер зоб и уставился на вошедших.

– Опять он вас обошел!

Заметив смертельную ярость в глазах Малко, он сразу же добавил:

– В следующий раз должно повезти нам. Мне нужна голова этого типа! Понимаете? Даже если для этого потребуется два года!

Черты его лица сжались. Он жестом показал на стулья.

– Нет ли новостей относительно девицы из Международного торгового центра? – спросил Малко.

Джон Пибоди пожал плечами.

– Никаких. Как вы думаете найти в Нью-Йорке девушку, если мы о ней ничего не знаем? У нас нет даже ее фотографии!

Малко подпрыгнул:

– Черт побери!

В его памяти промелькнула сцена: двое стариков фотографируют друг друга. В какой-то момент старушка могла ее сфотографировать. Их допрашивали в полиции, где наверняка остался их адрес.

– Кажется, есть фотография девицы...

И он рассказал все, что вспомнил. Лицо Джона Пибоди посветлело.

Завтра утром я сразу же звоню начальнику полиции. Если у них что-нибудь есть, они передадут нам. – Он зажег сигарету. – Кстати, я получил подтверждение, что Уго Капуро был связным между членами боливийского правительства, сбывающими кокаин, и мафией. Одновременно он получал солидные комиссионные. Он явно сбывал кокаин и в Испанском Гарлеме.

– Если только эту работу не выполняла его супруга, – задумчиво сказал Малко. – Поскольку Хуан Карлос Диас выполнил контракт, то это означает, что он еще в чем-то нуждается. Возможно, ему нужен паспорт. Вопрос состоит в том, даст ли ему Инкарнасьон Капуро этот паспорт. Или это пустые надежды... Я думаю, что с нее нельзя спускать глаз.

– Я вызову из Вашингтона подкрепление с первым же самолетом. Во всяком случае, завтра вы ее увидите?

– Но это еще не означает, что она раскроется передо мной.

Милтон Брабек, который уже начал испытывать разлагающее влияние Нью-Йорка, пошутил:

– Судя по ее глазам, она откроет перед вами нечто иное...

Ни Джон Пибоди, ни Малко не отреагировали на шутку. Смутившись, «горилла» не стал настаивать.

Наступила тишина, нарушавшаяся легким свистом кондиционера.

– Учитывая пост Уго Капуро, можно предположить, что ему было несложно достать «настоящий» паспорт...

Было очевидно, что все присутствующие вспомнили о пачках с наркотиком.

– Черт побери, – произнес Джон Пибоди. – Надо, чтобы Инкарнасьон заговорила...

– Пытки запрещены Конституцией, – напомнил Малко. – Если она работает с Диасом, то она ничего не скажет. Но не только она может вывести нас на него.

Джон Пибоди погладил зоб.

– На этот раз мы не можем позволить себе промахнуться. Мне нужен этот тип.

Малко прервал его:

– Если мы проявим неосторожность, то все провалится. Конечно, можно сейчас же установить подслушивание ее телефонов, но вряд ли это даст результат... Не исключено, что Хуан Карлос Диас уже на пути в Рио-де-Жанейро...

– Может быть... – Джон Пибоди изобразил на лице улыбку. – Это даст вам возможность погулять в Рио. За этим типом я пойду даже в ад, если потребуется.

– Вы хотите сказать, что именно туда вы пошлете меня, – поправил его Малко. – А это не одно и то же...

– Ну хорошо, на сегодня хватит, – подвел черту Джон Пибоди. – Как только я получу информацию о старичках, я вам сообщу...

* * *

Тяжелый запах гашиша бил в ноздри, стоило только войти в открытую дверь восемнадцатого этажа. Плотная и шумная толпа заполнила огромный холл, занимающий весь фасад дома, выходящий на 54-ю улицу. На белых стенах развешены картины. Почти у всех в руках были стаканы. Исключение составляли только курильщики, развалившиеся на диванах. Из-за жары макияж на женских лицах начал таять. Обстановка абсолютно не напоминала траурное мероприятие. Малко начал пробираться между гостями. По дороге его поймал официант и буквально насильно всучил ему рюмку виски. Высокая блондинка в зеленом платье, декольте которого в форме латинской буквы V продолжалось гораздо ниже обвислой груди, бросилась к нему и взяла его за руку.

– Скажите, как вам понравилось вчера у Стефена? Там было прелестно!

С трудом Малко удалось оторваться от этого надушенного спрута, и он продолжил поиск хозяйки. Было уже полседьмого. Коктейль начался полчаса тому назад. Со своими европейскими привычками Малко забыл, что американцы приходят на такие приемы с точностью начальника вокзала. Он проскользнул мимо спины, прикрытой сиреневым шелком. Ее владелица повернулась к нему с радостным восклицанием.

Вслед за Малко двигался Милтон Брабек, который пытался представить себя любителем искусства, погруженным в наслаждение по уши. На вернисаже он был первый раз в жизни. Малко бросил беглый взгляд на картины. Это было что-то среднее между комиксами и Босхом. Резкие краски, пейзажи и сцепы насилия. Художник явно работал под влиянием галлюциногенов.

Малко вышел на широкую террасу, края которой выдавались вперед полукруглыми ротондами. Он подошел к краю. Внизу виднелся сад Музея современного искусства, в котором возвышались многочисленные скульптуры.

На террасе было так же людно, как и внутри. Но здесь было жарче.

Наконец он заметил Инкарнасьон Капуро. Ее черное шелковое платье было натянуто на внушительную грудь. Высокие каблуки. Вуалетка исчезла. Она оживленно беседовала с тремя господами преклонного возраста, глазевшими на нее, как на золотой слиток. Она увидела Малко и тут же направилась в его сторону.

Милтон Брабек скромно отошел в сторону.

Ее выпуклые черные глаза сияли искренней радостью. Она казалась почти красивой.

– Весьма любезно с вашей стороны, что вы пришли. – И более тихим голосом добавила: – Я смертельно скучаю здесь. Я знаю всех присутствующих. Если бы не память об Уго, то я бы не пришла. Но он обещал быть на вернисаже. Так что...

Она издала глубокий вздох, приличествующий данному случаю. Черные выпуклые глаза смотрели на Малко одновременно с грустью и провокационно. Ее пальцы вертели пустой бокал из-под шампанского. Малко предложил:

– Вы желаете что-нибудь выпить?

– Нет, это шампанское ужасно. Такое впечатление, что его вскипятили. А виски я не пью...

– Тогда коньяк?

Она улыбнулась.

– Пожалуй.

Малко бросился к бару, нашел бутылку «Гастон де Лагранжа», наполнил бокал и предложил его Инкарнасьон Капуро.

– Спасибо.

Ее взгляд стал совсем влажным.

Вокруг слышались громкие разговоры. Малко обратил внимание на то, что груди Инкарнасьон Капуро свободно играли под шелком. Они были высокими и непропорционально большими в сравнении с тонкой фигурой боливийки. Длинные ноги, тонкая талия, огромная грудь делали ее тело весьма привлекательным. Ему показалось, что она ожидает продолжения, и он решил взять инициативу на себя.

– Вы обещали показать мне здание.

Она засмеялась:

– Я его знаю так же, как и вы. Но мы можем исследовать его вместе.

Они пересекли первую комнату, в которой приходилось расталкивать толпу локтями, чтобы сделать хотя бы один шаг. Инкарнасьон Капуро звали со всех сторон. Мужчины, женщины подходили к ней, целовали, говорили что-то на ухо. Но она продолжала двигаться вперед, настойчиво пробираясь между приглашенными.

Бросив взгляд через плечо, Малко заметил Брабека. Тот держал в руках бокал «Гастон де Лагранжа». Рядом с ним стояла длинная рыжая девица, которая пыталась завязать с ним знакомство. «Горилла», несколько смущенный, не спускал с Малко глаз. Последний подмигнул ему и прошел в следующий салон, в котором также теснилась плотная толпа. Здесь собрался весь Нью-Йорк...

Он толкнул дверь и оказался в коридоре, задрапированном желтой тканью. Инкарнасьон проскользнула за ним.

– Не очень здесь весело, – с гримасой сказала она.

Прижавшись к стене спиной, она чего-то ожидала. Малко открыл еще одну дверь: ванная комната.

Инкарнасьон Капуро тут же вошла и встала к нему лицом. Несколько секунд она смотрела на него с вожделением. Не двигаясь. Потом приблизилась к нему и стала тереться грудью. Губы сложились в лукавую усмешку, глаза закрылись.

Все так же молча она просунула левую руку между их телами. Через некоторое время движения руки прекратились, и она спокойно сказала:

– Пожалуй будет лучше, если вы закроете дверь на задвижку.

Шум разговора едва доносился сюда. Инкарнасьон Капуро снова прильнула к его груди с радостным стоном. Неожиданно она упала на колени прямо на белый коврик, прижавшись спиной к ванне. Ее рот заменил руку. Покорная и ловкая весталка. Неожиданно ручка двери повернулась. Кто-то пытался войти. Но она не прекратила своих движений ртом. Его внутренность была нежной и горячей. Она как бы пыталась выпить всю волю Малко. У него мгновенно промелькнула мысль: интуиция не подвела. Это не западня. Инкарнасьон Капуро просто горячая женщина.

Вдруг, в тот момент, когда он меньше всего этого ожидал, она встала каким-то гибким движением, наклонилась над раковиной умывальника, повернувшись к нему спиной и одновременно глядя ему прямо в глаза.

Ни один джентльмен, будучи в таком состоянии, не мог бы отклонить столь явное предложение. Шелковое платье представляло легко устранимое препятствие. Равно как и узкий черный нейлон, прикрывающий тело.

Когда он взял ее, она подпрыгнула, стала изгибаться и шептать непристойности по-испански.

Через несколько минут она еще сильнее схватилась за раковину, рот ее открылся. Она содрогнулась, как если бы ее присоединили к проводам высокого напряжения. Повисла на раковине, макияж стекал с ее лица, глаза закрылись. Малко осторожно покинул ее. Она встала. Вся операция не заняла и пяти минут.

– К счастью, вы оказались здесь, чтобы украсить этот скучнейший коктейль, – сказала она. Тон стал более радостным.

В дверь снова кто-то заскребся.

– Какие же они нетерпеливые! – вздохнула она.

Шум прекратился.

– Идите первым, – сказала она уже нормальным голосом. – Я вас догоню.

Малко открыл дверь и вышел в коридор. Для того, чтобы поступить так, мадам Капуро должна была обладать немалым хладнокровием. Забавно заняться любовью среди двухсот приглашенных. Но остался без ответа вопрос о связях вулканической боливийки с Хуаном Карлосом Диасом. К счастью, впереди еще был целый вечер.

* * *

Хуан Карлос Диас вышел из метро в четырехстах метрах от гостиницы «Карлайл». Он был одет в белый комбинезон, на спине которого значилось «Белл Телефон Компани». На плече сумка, на поясе всевозможные инструменты. Он ничем не отличался от мастеров по ремонту телефонов, которые днем и ночью снуют по Нью-Йорку. Спокойно вошел в гостиницу и обратился к администратору.

– Я по вызову. Нарушена связь в люксе 1-110. Спросите, могу ли я подняться.

Дежурный удивленно посмотрел на него.

– Но у нас есть свой мастер.

– Я знаю. Но меня вызвала дежурная но этажу. Надо сменить аппарат. – Он постучал но сумке. – Я принес все необходимое...

– Хорошо, хорошо, – сказал служащий. – Подождите, сейчас позвоню.

Он набрал номер люкса. Тотчас же женский голос ответил:

– Алло!

– Мисс, пришел мастер отремонтировать телефон по вашему вызову.

– А, хорошо, пусть поднимается!

Хуан Карлос Диас пересек маленький холл. Он не торопился. У него было достаточно времени... Лифтер даже не стал на него смотреть. На одиннадцатом этаже он вышел, повернул направо и постучал в люкс номер 1-110. Дверь сразу открылась. Он увидел испуганное лицо Анхелы Рутмор. Войдя, Хуан Карлос Диас положил сумку и похлопал по заду сообщницы.

– Браво, черномазая. Это было не слишком трудно?

Пуэрториканка через силу улыбнулась.

– Нет, дежурная по этажу тоже пуэрториканка. Я сказала ей, что мой любовник еще не вернулся и что мне не хочется ждать его внизу, в баре...

– Прекрасно. За работу...

Глава 15

Инкарнасьон Капуро протянула руку для поцелуя одному из последних приглашенных. Ее глаза были опущены, на губах играла грустная улыбка. Одним словом, безутешная вдова. Малко следил за ней. Никто не мог бы и заподозрить, что она только что отдалась ему стоя, наклонившись к умывальнику.

Наконец прием закончился. Выслушивать соболезнования в течение трех часов... Она взяла сумку и вышла из зала. Малко встретил ее в лифте.

– Не желаете ли закусить?

– Нет, не очень. Но я хотела бы послушать музыку. Последние дни были для меня очень тяжелыми... Нужно сменить обстановку.

Это она уже начала...

– Согласен, – поддержал Малко.

Как только лифт начал движение, она тут же прижалась к нему и стала тереться, мурлыча, как счастливая кошка. Ее внушительных размеров груди вонзались в него. Малко даже стал думать, что она укрепила их силиконовыми препаратами.

Он с удивлением разглядывал ее. Что могло связывать ее с Хуаном Карлосом Д пасом, этим террористом? Или же Инкарнасьон Капуро была исключительной актрисой, или она и сама не подозревала о своей связи с делом Диаса. Они вновь окунулись во влажную и угнетающую жару улицы. К счастью, темно-синий «роллс-ройс» стоял прямо перед домом. Инкарнасьон протянула Малко ключи.

– Но люблю водить, когда со мной мужчина...

Он расположился на кожаном сиденье. Инкарнасьон села рядом.

– Едем в «Регину»?

– Нет, я знаю удивительное место. Это Клуб-54 на 54-й улице между Седьмой и Восьмой авеню. Лучшее заведение в Нью-Йорке. И потом я не хочу, чтобы меня сегодня видели в «Регине».

– Замечательно, – отреагировал Малко.

Все складывалось как нельзя лучше.

Он дал газ. Неожиданно боливийка спросила:

– Как идет расследование?

– Плохо, – признался Малко. – Мы по-прежнему подозреваем, что вашего мужа убил Хуан Карлос Диас, но не знаем причин.

Инкарнасьон Капуро покачала головой.

– Надеюсь, что вы его арестуете. Муж был добрым и щедрым. Он никогда никому не причинял зла. Президент Банцер ему полностью доверял...

– Кстати, – как бы вспомнив что-то, сказал Малко, когда они пересекали Бродвей, – вы слышали, что вчера был убит еще один боливиец, Алонсо Камано? Убит неизвестным в Малой Италии.

Краем глаза он следил за Инкарнасьон. Она сразу же повернула к нему голову. Казалась действительно взволнованной.

– Камано? Божья матерь! Это был большой друг мужа. Я должна позвонить его жене.

Малко промолчал. Если его предположение было справедливым, то Инкарнасьон Капуро заслужила медаль за двурушничество. Она остановились возле Клуба-54. Как всегда, ленточка красного бархата прикрывала вход. Инкарнасьон вышла первой. Увидев ее, портье сразу же открыл дверь.

– Вас здесь знают, – с улыбкой заметил Малко.

– Муж обожал это место. Здесь можно развлекаться как сумасшедшим. Потрясающее заведение. Когда мы хотим немножко изысканности, то едем в «Регину».

* * *

Бу-бу-бум, бу-бу-бум.

Звуковое устройство изрыгало дикий ритм. Мелодии популярных песен были почти не слышны. Погрузившись в белые пластмассовые скамьи, Малко и Инкарнасьон наблюдали за танцующими.

Шесть светящихся столбов начали опускаться на площадку. Свет был фантастическим. Инкарнасьон неожиданно поднялась.

– Пошли танцевать.

Музыка была бешеная. Тем не менее Инкарнасьон прижалась к Малко с недвусмысленными намерениями. Он попытался разглядеть, на месте ли Анхела Рутмор. Но стойка перед кабиной операторов была слишком высокой. Он остановился и взял Инкарнасьон за руку.

– Пошли посмотрим, что там наверху.

Она безропотно последовала за ним. Другие пары также двигались по красной лестнице. Они оказались на том, что осталось от театрального балкона. В пяти метрах от них двое мужчин занимались нежной любовью, нисколько не стесняясь. Слышались легкие причмокивания. Малко подошел к краю балкона, чтобы взглянуть сверху на площадку.

За стальной кафедрой было четыре человека. Трое мужчин и девушка.

Но не Анхела Рутмор. Сейчас там была блондинка с длинными волосами. Инкарнасьон потянула его за руку.

– Ну что там интересного?

Они поднялись по ступенькам и сели повыше, так, чтобы их нельзя было видеть с центральной лестницы. Нейлоновый коврик был весь изорван. Но это нисколько не смущало Инкарнасьон, которая тут же легла прямо под сиденьями и привлекла к себе Малко. Он иронически посмотрел на нее:

– И часто вы занимаетесь здесь любовью?

Она замотала головой.

– Нет, у меня есть квартирка, но на сегодня я отдала ключи подруге.

– Она не могла бы вернуть их вам хотя бы на время?

Инкарнасьон Капуро взглянула на него. В глазах сверкнула молния. Она со злостью бросила:

– А ты что, не хочешь полюбить меня здесь?

Решительно, Нью-Йорк был битком набит нимфоманками. Малко начал доказывать ей обратное... Неожиданно она перевернула его на спину, спустила мешавшие ей брюки и села на него с радостным восклицанием. Мимо проходил негр, который бросил грубое замечание. Но Инкарнасьон была далеко. Вонзив ногти в бока Малко, она усиленно качалась взад и вперед.

Выше расположилась еще одна пара. Малко ясно слышал стоны девицы, которая стояла на коленях.

– Остановись, – крикнула она неожиданно. – Остановись, мне больно.

Малко увидел, что парень – гигант кофейного цвета – отошел как бы для разбега и с силой навалился всем своим весом на подружку, пронзая ее с возросшей силой. Она завопила, спрятала лицо в ладони и стала выкрикивать непонятные слова.

Инкарнасьон Капуро в бешеном ритме продолжала раскачиваться. Глаза ее буквально выскакивали из орбит. В свою очередь она громко застонала. Оргазм ударил по ней, как молния. Она грохнулась на Малко. Он шепнул ей на ухо:

– Ну как, ты не хочешь, чтобы мы продолжили у тебя?

– Я же сказала, что квартира занята, – зло сказала она. – И потом, это далеко.

– Где же?

– Это тебя не касается.

На этот раз железный занавес не поднялся. Они встали и спустились вниз. Малко начал думать, что для того, чтобы вырвать признание у вулканической вдовы, ему придется поддерживать высокий уровень активного состояния целую неделю. Они освежились фруктовым соком.

– Ну хватит, я устала. Поехали.

Они вернулись в «роллс-ройс». Малко выехал на Бикман-стрит, затем в переулок, ведущий к Ист-Ривер Драйв. Инкарнасьон сказала:

– Остановите здесь. Я всегда тут останавливаюсь. Это удобнее.

Малко заглушил мотор. Они помолчали.

– У вас крепкие нервы. После всего, что случилось позавчера с вашим мужем...

Она качнула головой.

– У меня была жестокая школа.

– Какая же?

Она серьезно взглянула на него.

– Страх и голод. Особенно голод. Я долго голодала. У меня ничего не было. Я благословляла мужчин, которые желали мое тело за несколько песо. Много лет я была уличной проституткой. Теперь это далеко. Но я все это хорошо помню. Потом я встретила своего мужа, и мы поженились.

– Но вам приходилось его обманывать?

Она утвердительно наклонила голову.

– Три года назад ему сделали операцию. После этого он стал импотентом. Тогда он разрешил мне делать все, что я хотела. Он знал, что я не могла долго оставаться без мужчины...

Малко горел от желания спросить, не приходилось ли ей охотиться за мужиками в Испанском Гарлеме. Хуан Карлос Диас мог оказаться ее случайным любовником, как и Малко. Она посмотрела на него и улыбнулась:

– В вашей работе вы наверняка встречаете много женщин?

– В какой работе?

– Вы же работаете на Госдепартамент?

Он улыбнулся.

– Но там не все такие красивые и такие расположенные, как вы.

– Надеюсь вновь встретиться с вами.

– Я тоже. Завтра?

Он сделала отрицательный жест.

– Нет, завтра я весь день занята. Но послезавтра я свободна.

– У вас свидание с мужчиной?

Она забавно улыбнулась.

– О, вы уже ревнуете? Я очень люблю, когда меня ревнуют... Если вы еще побудете в Нью-Йорке, то мы сможем встречаться в моей квартирке... Ежедневно...

Малко промолчал. Становилось все более ясным, что таинственной подругой был именно Хуан Карлос Диас. Он вспомнил о паспорте: все совпадало. Только бы ей не пришла в голову шальная мысль рассказать тому о Малко. Он склонился, поцеловал ей руку.

– Ну что же, до послезавтра! В какое время?

– Заезжайте ко мне. Перед обедом. Закажите столик в «Четырех временах года». Он мне так нравится. Постараюсь быть красивой.

– Да вы и так прекрасны, – заверил ее Малко, открывая дверцу машины.

Он удалялся, сразу оказавшись в пекле. По 50-й улице он добрался до Первой авеню. Бикман Плейс была пустынной... Но когда он приблизился к перекрестку, от стены отделилась тень. Это был Милтон Брабек, совершенно мокрый от пота.

– Ну, – сказал «горилла», – как вам понравился этот зверинец? Меня чуть было не изнасиловала бабешка, у которой, наверняка все болезни мира. Ну их всех к дьяволу! Я измочален. Есть ли что-нибудь новое?

– Подозреваю, что вдова Капуро завтра встречается с Хуаном Карлосом Диасом. И что он очень скоро смоется из Нью-Йорка.

Милтон Брабек присвистнул.

– Ужасно. Нам предстоит много развлечений. Джон Пибоди будет рад. Как вам это удалось?

– Я много размышлял. Пошли, а то я растаю от жары.

* * *

Малко взял ключ у дежурного, который с улыбкой заявил:

– Сэр, ваш телефон отремонтирован.

– Какой телефон?

– В вашем люксе! Он не работал!

– А, хорошо. Спасибо.

Действительно, «Карлайл» был прекрасным отелем. Ремонтируют вещи до того, как они сломаются. Отвратительная старая лифтерша подняла его на одиннадцатый этаж. Он сразу же бросился под душ. Намылился. Высококачественное, его любимое мыло «Жак Богар» устранило все запахи Нью-Йорка. Затем он вернулся в комнату, включил телевизор, чтобы посмотреть последние передачи... Едва он сел, как зазвонил телефон. Он протянул руку и снял трубку.

– Алло...

– Господин Малко Линге? – спросил мужской голос, мягкий и размеренный. Глуховатый, как бы измененный.

Малко уже собирался сказать «да», как в его голове завертелись мысли, которые сталкивались, упорядочивались, как в программе компьютера. Они выстраивались как составные элементы загадки: ремонт телефона, поздний звонок, голос, что-то напоминавший ему. Воспоминание об убийстве одного араба. Номер два «Черного сентября». Шуточка, устроенная израильскими спецслужбами. Но техника похожа. Ее можно повторить.

Осторожно он взял аппарат и вышел в прихожую, насколько позволял шнур. Только после этого он сказал:

– Да. Это я.

– Держись! – ответил голос.

Изо всех сил Малко швырнул аппарат в дальний угол прихожей, а сам бросился на пол. Он еще был в воздухе, когда оглушительный взрыв потряс весь номер. Перегородка прихожей устояла, но взрыв разбил мебель, вырвал двери в коридор и в спальню. Взрывом Малко был отброшен почти под кровать. Обломки полетели по всему залу. Оглушенный, Малко все же встал и начал осматривать комнату. Она была опустошена. Телефон превратился в пыль. Остался лишь конец провода. Если бы он держал трубку у уха, его голова была бы разбита в лепешку и с ней добрая часть его тела.

– Проклятые божественные силы! – сказал он про себя по-немецки.

Только благодаря своей интуиции он остался цел. Дрожащими руками он все же оделся. Это была хитроумная западня. С такой он еще не имел дела. К счастью, как-то его приятель из израильской разведки рассказал ему о шуточке, которую они устроили доктору Хамшари... Он уже натягивал рубашку, когда в коридоре послышались крики. Он выглянул. Входная дверь лежала на красной дорожке. Теперь еще с него потребуют объяснений.

* * *

Джон Пибоди был поднят с кровати. Его глаза были красными, как у кролика, зоб трясся от гнева.

– Едрена мать, – взорвался он. – Мы все установи ли. Этот тип смел, как никто. Сначала он послал девицу... Представляете себе? Неизвестно, как она смогла проникнуть в ваш люкс.

– У вас имеются ее приметы?

– Да, очень темная, красивая, южноамериканского типа. Или пуэрториканка. Жду вас в восемь утра на совещании за завтраком.

– Это наверняка оператор из Клуба-54, – сказал Малко. – У Диаса целый гарем.

– Во всяком случае, она ждала и открыла ему, когда он пришел, переодевшись в служащего телефонной компании. Затем он установил взрывчатку под аппаратом и соединил его с радиоуправляемым электронным устройством. Ему оставалось только позвонить вам. Он мог бы позвонить вам из Томбукту. Результат был бы таким же...

Директор «Карлайла» осматривал со слезами на глазах разрушенный люкс.

– Мы только что отремонтировали весь этаж...

Если бы это было в его власти, он немедленно избавился бы от такого опасного клиента... Малко зевнул и повернулся к нему.

– Я все же хотел бы отправиться спать.

– Мы немедленно предоставим вам другой люкс, – поспешил заверить его директор.

Пожарники сворачивали шланги. На этаже царил переполох: постояльцы из соседних номеров были разбужены взрывом. Для отеля репутации «Карлайла» это могло стать катастрофой...

– Отдыхайте, – сказал Джон Пибоди. – Дома я сниму трубку моего телефона. Постарайтесь не нарваться на другого шутника.

Малко проводили в другой люкс. К счастью, его вещи, лежавшие в стенном шкафу спальни, не пострадали. На этот раз ему предоставили люкс с двумя спальнями. Милтон Брабек расположился во второй. Вокруг он разложил свою артиллерию и подключил все средства электронного наблюдения. Теперь даже муравей не сможет незаметно проникнуть в номер.

Малко взял в баре бутылку и налил себе добрый стакан белого мартини. Он пил его редко, но на этот раз ситуация требовала сделать исключение. Он сел в кресло и задумался. Уверенность, с которой действовал Хуан Карлос Диас, явно доказывала: он знал, что между шестью и семью часами Малко не будет в гостинице. Это он мог узнать только от одного лица: от Инкарнасьон Капуро.

* * *

– Не может быть и речи о том, чтобы предупредить ФБР или местную полицию, – размеренным тоном проговорил Джон Пибоди. – Мы должны решить эту проблему сами. – Он навел палец на Малко, который застыл в своем кресле. – Вы и Милтон. Мы же взрослые?

У Малко внутри все кипело.

– Вы знаете, как окончились наши две последние встречи. Хуан Карлос Диас – один из самых опасных людей, с которым нам приходилось иметь дело.

Джон Пибоди иронически улыбнулся.

– Не думаю, что это может вас тревожить. Вы смогли избежать гораздо более опасных ситуаций. Вы сейчас в дружественной стране, окружены друзьями и союзниками... Я вас поддерживаю... Я действую по указаниям заместителя директора. Его вы хорошо знаете. Это дело не имеет никаких официальных следов. Мы все оплачиваем из «черной» кассы. Нет никаких докладов, записок. Никто никогда не узнает, как было дело. Немногие бумаги, которые содержат информацию о «черной» части дела, будут уничтожены сразу же после устранения Диаса. Даю приказ убить его. Это зловредное существо. Разве вы не хотите взять реванш?

Малко не ответил. Он попал в ловушку. Уже давно он опасался оказаться в такой ситуации. Он ненавидел насилие, но каждый раз против своей воли попадал в такие передряги. Все десять лет работы на спецслужбы, он старался не стать убийцей. Теперь он получил приказ убить человека, если понадобится, в спину. Это противоречит его этике.

– Я не могу это сделать, – сказал он.

– Вы сделаете это, – холодно ответил Джон Пибоди.

– А если нет?

– А если нет, то я передаю вас нью-йоркской полиции по обвинению в убийстве Алонсо Камано.

– В момент этого убийства со мной были два человека, – ответил Малко, сдерживаясь, чтобы не вцепиться ему в горло.

Пибоди иронически улыбнулся.

– Они не будут свидетельствовать в вашу пользу. В то же время несколько человек видели вас в «Умберто Клэмз Хаус» с оружием в руках. Так что мы передадим полиции весьма убедительные доказательства вашей вины.

Последовало напряженное молчание. Малко знал, что решение американца не подлежало обсуждению. Джон Пибоди не шутил. Оставалось лишь одно средство: позвонить Дэвиду Уайзу. Но как бы угадав его мысль, шеф УВО поспешил заметить:

– Разумеется, вы можете связаться с Вашингтоном. Но в этом случае через десять минут я вызываю сюда начальника городской полиции. Никто не в состоянии меня остановить. Не забывайте, что я официальный служащий Управления, а вы неизвестный иностранец.

– Вы дерьмо, Джон, – мягко сказал Малко, – желаю вам сдохнуть самым неприятным образом.

Джон Пибоди удовлетворенно засмеялся.

– Ну зачем так волноваться? Это не мое личное желание. Я вас очень люблю и уважаю. Но обстоятельства сложились таким образом, что только вы один можете покончить с этой змеей. Поэтому мне приходится нажимать на вас.

– Джон, вы покупаете мою руку, но не мою совесть.

– Согласен! Я нанимаю ее на двадцать четыре часа.

Глава 16

Малко остановил свой грузовичок на углу Первой авеню и 50-й улицы. Как раз под запрещающим знаком. На грузовичке красовалась огромная вывеска: «Цветы. Срочная доставка». В зеркало он видел темно-синий «роллс-ройс», который проехал мимо и свернул на 50-ю улицу. Боливийка сидела за рулем. В машине больше никого не было.

Малко вытер потный лоб. Грузовичок был собственностью ЦРУ. Оборудован радиостанцией, телефоном и мотором, который позволял спокойно догнать гоночную машину. Настоящее маленькое чудо. Единственный недостаток: в ней нет кондиционера.

Вся задняя часть машины были напичкана электронным оборудованием. Специалист ЦРУ прямо из машины подслушивал все телефонные разговоры Капуро. Два других агента, прибывших из Вашингтона, сменяли Малко на водительском месте.

Милтон Брабек находился за рулем «понтиака». Мотор – шесть литров триста – настоящая ракета – обеспечивал прикрытие. Милтона никто не подменял. Капуро гоняла их с самого утра по всему городу. Сначала – Международный торговый центр, где она посетила свой банк. Затем – парикмахер на Мэдисон, затем «Бергдорф Гудмен» на Пятой авеню. Наконец, офис мужа напротив здания ООН на Первой авеню. Преследователи два раза едва не потеряли ее из виду. Но к счастью, темно-синий «роллс-ройс» был виден издалека. Пользуясь дипломатическим номером, боливийка могла оставлять машину там, где она только желала, и это весьма облегчало ее жизнь. После покушения Малко был убежден, что Инкарнасьон Капуро – сообщница Хуана Карлоса Диаса. Иными словами, рано или поздно она выведет его на террориста. Инкарнасьон Капуро свернула на Бикман Плейс, потом дала задний ход, чтобы припарковать машину на 50-й улице, развернувшись так, чтобы она «смотрела» на север. Было половина шестого. Она ни с кем не встречалась, никому не звонила. Малко взял микрофон радиостанции и вызвал Милтона. Он видел, что тот свернул на 51-ю улицу.

– Где вы сейчас находитесь, Милтон?

Сразу же послышался ответ американца:

– На Бикман Плейс. Я припарковался на Пятьдесят первой и спрятался за большим самосвалом. Как раз рядом с нашей клиенткой ломают старый дом. Я вижу ее дверь. Она только что вошла в дом.

– Прекрасно. Предупредите меня, когда она выйдет.

Малко попытался отдышаться. Жара была невыносимой. Асфальт плыл под колесами машин. Люди едва двигались, придавленные жарой. Нью-Йорк напоминал котел, в котором кипели все расы...

У Милтона на поясе висел маленький радиопередатчик, помимо радиостанции, установленной в машине.

Малко стал разглядывать витрину итальянской кондитерской, чтобы немного развеяться. Рядом с ним в кожаной сумке лежали три автоматических пистолета. Его собственный сверхплоский пистолет 22-го калибра, десятизарядный с пробивными патронами. А также «смит-и-вессон» и «магнум» с трехдюймовым стволом. Этот способен делать отверстия в бетоне.

Оба пистолета – «чистые». Малко может оставить их на месте. Они не дадут следователям никакой информации, даже если их будут исследовать самыми хитроумными способами. Оружие предоставлено Управлением внутренних операций.

Малко поставлен перед необходимостью совершить хладнокровное убийство. Такого с ним никогда не случалось за время его долгой и бурной карьеры. ЦРУ не желало ни дуэли, ни ареста: только одно – устранить Диаса приемом мафии. Как можно больше пуль и как можно быстрее.

Хуан Карлос Диас должен быть уничтожен.

Малко трусливо молил небо, чтобы Милтон Брабек увидел Диаса первым. «Горилла» по этому поводу не испытывал угрызений совести. У него был совершенно секретный автомат, снабженный глушителем. Тридцать два патрона в обойме 38-го калибра могли изрешетить Хуана Карлоса Диаса в мгновение ока.

Но для этого нужно было его обнаружить!

Шесть сорок пять. Малко замучила жажда. Мимо проехала полицейская машина, которая затем свернула на 51-ю улицу. Через две минуты послышался задыхающийся голос Милтона Брабека:

– Она выходит!

Малко завел мотор и проехал метр, чтобы видеть «роллс-ройс». Тут же он увидел Инкарнасьон Капуро в том же цветастом платье. В руке она держала сумку. Она обошла вокруг машины, как бы осматривая ее, затем уселась за руль. Но вместо того чтобы ехать, она ожидала чего-то. Малко не сводил глаз с темно-синей машины. Если Хуан Карлос Диас придет, то это будет возможно только по 50-й или 51-й улице. Последняя была прикрыта Милтоном Брабеком.

– Черт бы их подрал! – послышался голос «гориллы». – Ко мне идут полицейские!

Это уж слишком! Малко ясно слышал крики: «Эй, выходи из машины!» Он вспомнил, что эта улица миллиардеров единственная в Нью-Йорке, где можно в любое время выйти на улицу без опасения, что тебе перережут горло или изнасилуют...

Шум голосов усилился, затем раздался щелчок. Милтон Брабек выключил передатчик. Малко про себя посылал проклятья. Если он вмешается, то будет еще хуже. Да и Милтону Брабеку будет очень сложно не вмешать ЦРУ, учитывая его огромный оружейный арсенал.

Какое-то движение в «роллс-ройсе» прервало ход его размышлений. Инкарнасьон Капуро вышла из машины.

Малко проследил за ней. Кто-то опаздывал на свидание? Он взял микрофон и нажал на вызов:

– Милтон, вы слышите меня?

Молчание. «Горилла» по-прежнему вел переговоры с полицией. Инкарнасьон облокотилась на капот машины и зажгла сигарету. Не успела она сделать и двух затяжек, как позади машины появился силуэт. Он спустился по лестнице, которая соединяет отрезок 50-и улицы и Ист-Ривер Драйв. Мужчина. Он обошел машину и направился прямо к боливийке. Темные очки, плотное телосложение, короткие ноги. Темные волосы. Хотя Малко и ожидал его, сердце сжалось: явно Хуан Карлос Диас.

На этот раз Малко был предоставлен самому себе. Он опустил руку в сумку и извлек сверхплоский пистолет. Зарядил его. Звук патрона в патроннике заставил его похолодеть. Отступление было невозможным. Рукоятка тяжело оттягивала ладонь. Как автомат, он выпрыгнул из грузовичка. С пустой головой сделал несколько шагов. Хуан Карлос Диас стоял к нему спиной и разговаривал с Инкарнасьон Капуро. Внутренний голос кричал: «Остановись, прицелься и стреляй в спину!» Но сделать это было выше его сил. Он знал, что услышав шаги, террорист обернется. Именно в этот момент он и выстрелит.

И в тот самый момент, когда до «роллс-ройса» оставались какие-то тридцать метров, из соседнего дома вышла дама в розовом платье с собачкой на привязи. Малко сделал шаг в сторону, чтобы обойти их, но пес залился громким лаем.

– Замолчи, Красавец! – начала уговаривать его хозяйка.

Но было уже поздно. Встревоженная шумом, Инкарнасьон Капуро подняла голову и увидела Малко. Несмотря на то, что тот был одет в форму цветочника, она узнала его. Малко был еще слишком далеко, чтобы услышать, что она сказала, но Хуан Карлос Диас повернулся к нему с невероятной быстротой.

Малко в этот момент поднимал пистолет. Но он тут же понял, что Диас встал таким образом, чтобы пуля попала бы в Инкарнасьон.

Тогда Малко побежал вперед. Но Хуан Карлос Диас схватил боливийку за талию. Это напоминало балетный прием, когда партнер берет балерину, чтобы приподнять ее. Одним движением он приподнял женщину и буквально насадил ее животом на хромированную фигурку, которая украшает радиатор этих автомобилей.

Инкарнасьон Капуро закричала, и этот крик превратился в жалобный стон. Террорист бросил ее в таком положении, с невероятной скоростью извлек откуда-то пистолет и выстрелил в голову Инкарнасьон. Удар пули был таким сильным, что тело женщины было отброшено назад. Не теряя ни секунды, террорист обернулся и выстрелил в сторону Малко.

Пуля просвистела в нескольких миллиметрах, и тут же послышался жалобный вой: она попала в собаку. Женщина в розовом завопила в свою очередь, пытаясь взять на руки раненую собачку... Малко дважды выстрелил и ясно увидел, что пули попали в грудь. Террорист дважды вздрогнул, но потом нагнулся и поднял сумку Инкарнасьон. Вместо того, чтобы упасть, он спрятался за «роллсом» и трижды выстрелил в сторону Малко. Тому пришлось укрыться за выступающими камнями облицовки дома. Он решил подождать здесь приближения террориста. Некоторое время Диас скрывался за машиной, а потом, согнувшись пополам, бросился к лестнице, ведущей к мостику через небольшой сад, расположенный вдоль Ист-Ривер Драйв.

Малко успел выстрелить один раз. Пуля попала в спину Диаса и отбросила его далеко вперед. Малко видел, как он, качаясь, споткнулся, потом встал и исчез на лестнице. Он явно не был ранен.

Очевидно, что он надел пуленепробиваемый жилет.

Малко бросился за ним. Для этого ему пришлось про бежать мимо «роллса», на капоте которого агонизировала Инкарнасьон Капуро, пронзенная статуэткой богини Ники. Еще раз Хуан Карлос Диас действовал с обычной для него жестокостью, устраняя тех, кого он считал предателями...

Пересекая Бикман Плейс, Малко видел голубую полицейскую машину, стоявшую поперек улицы, и двух полицейских в форме, которые выбежали из нее, встревоженные выстрелами. Милтона Брабека нигде не было видно.

Малко бросился на металлическую лестницу. Далеко внизу показался Хуан Карлос Диас, который уже бежал по мостику, перекинутому через Ист-Ривер Драйв. Он даже не стал стрелять: единственным шансом убить его было попадание в голову. Но сделать это на таком расстоянии, да еще по движущейся цели было невозможно.

Хуан Карлос обернулся, вытянул руку и выстрелил. Малко даже не остановился, да и свиста пули не было слышно. Террорист скатился вниз по лестнице, которая привела его на другую сторону Ист-Ривер Драйв. Хуан Карлос Диас был явно застигнут врасплох. В руке он по-прежнему держал белую сумку... Остановившись на несколько секунд, он, казалось, размышлял. Потом решительно перелез через ограду, отделяющую полосу быстрого движения, и бросился прямо в поток несущихся машин.

Послышались сигналы, скрип тормозов. Несколько машин занесло. Но в тот момент, когда Малко подбежал к мостику, Диас уже был далеко и быстро удалялся к югу, вдоль полосы быстрого движения. На Манхэттен можно попасть немного дальше – на уровне 42-й улицы.

Малко едва не был сбит огромным такси, водитель которого злобно обругал его. Тем не менее, ему удалось благополучно добраться до противоположного тротуара Ист-Ривер Драйв. Машины двигались нескончаемым потоком. Хуан Карлос Диас опережал его на пятьдесят метров. Хотя он и находился в центре Нью-Йорка, Малко знал, что ему не на кого рассчитывать. Жители этого города не любят вмешиваться в чужие дела.

Сунув пистолет за пояс, он бросился бежать, оглушаемый шумом автомобилей. Глаза его были прикованы к фигуре, бежавшей перед ним. Никто не обращал на них никакого внимания. В Нью-Йорке ничто никого не удивляет. Сверхчеловеческим усилием он сумел несколько сократить дистанцию. Террорист часто оборачивался. Он уже бросил сумку и спрятал пистолет. Решительно, Малко становился специалистом по марафонскому бегу...

Добежав до 42-й улицы, Хуан Карлос Диас свернул в нее. Когда Малко достиг поворота, тот заворачивал на Первую авеню. Легкие в огне, резкие боли в боках. Хуан Карлос Диас на десять лет моложе. На марафонской дистанции это важный фактор.

С широко раскрытым ртом, пересохшим языком, тяжелыми ногами Малко выбежал, наконец, на Первую авеню. Хуан Карлос Диас уже пересек ее и бежал по противоположной стороне. Его бег казался сейчас гораздо более тяжелым.

Малко подбежал к перекрестку слишком поздно: зажегся красный свет. Переход пришлось отложить до следующего светофора. Теперь они бежали почти на одном уровне, но на противоположных сторонах улицы, время от времени поглядывая друг за другом. Венесуэлец казался таким же измученным, как и Малко. Он дышал широко открытым ртом.

Если бы только встретилась полицейская машина! Приказы ЦРУ уже не могли сейчас действовать. Не мог же Малко стрелять посреди Первой авеню! Он мог ранить прохожих, а полиция могла пристрелить его как бандита.

Однако никакой синей машины не было видно. Мимо проезжали такси, но террорист даже не пытался их остановить. Он знал, что Малко не даст ему времени сесть в машину.

Они пробежали еще пару кварталов. Скорость все больше и больше замедлялась. Оба дышали со свистом, шаги давались со все большим трудом. А мимо текла абсолютно безразличная ко всему толпа. Неожиданно Хуан Карлос свернул на 44-ю улицу. Малко заметил, что там был вход в метро. Именно туда направился террорист.

На этот раз свет был зеленым. Малко пересек Первую авеню, добежал до входа в метро, скатился по грязным ступенькам, увидел, что террорист пересек контроль и исчез на перроне. Автоматически он перепрыгнул через барьер и тоже оказался на перроне.

Но это произошло как раз в тот момент, когда преследуемый впрыгнул в вагон, дверца которого закрылась, и поезд стал набирать скорость. Собрав последние силы, Малко прыгнул сзади на буфер последнего вагона и уцепился за поручни. Казалось, он дышит огнем. Качаясь в темном туннеле, он пытался успокоить дыхание. Подергав дверь, ведущую сзади в последний вагон, он убедился, что она заперта.

Стало светлее: станция. Но поезд проскочил ее на большой скорости. Оказалось, что это – экспресс. Нескончаемые минуты продолжалось это необычное путешествие. Дыхание мало-помалу приходило в норму. Хуан Карлос Диас не мог видеть, как он прыгнул на буфер заднего вагона. Поезд стал замедлять ход. Малко напряг мышцы, готовясь спрыгнуть на перрон. Вагон въехал на большую станцию. Он прочитал название: «Тайм-сквер. Бродвей». На этот раз поезд остановился. На перроне было много народу. Малко подождал несколько секунд, потом, не дожидаясь полной остановки, спрыгнул на перрон. Сразу же бросился к вагону, в который вошел террорист.

Никого! Вагон был почти пуст. Однако поезд нигде не останавливался! Только сейчас Малко понял, что двери между вагонами были открыты. Он стал внимательно разглядывать выходящих пассажиров и сразу же заметил Хуана Карлоса Диаса, который появился из головного вагона. В свою очередь тот тоже рассматривал перрон и обнаружил Малко.

Между ними была плотная толпа. Стрелять было невозможно, даже если бы у террориста не было пуленепробиваемого жилета. Расталкивая пассажиров, он пробился к поезду, который собирался трогаться в сторону Манхэттена. Малко заработал локтями, но двери уже захлопнулись. Снова оставался вариант с буфером последнего вагона. Он бросился вдоль набирающего скорость поезда, кипя от ярости.

В тот момент, когда он уже протянул руки, чтобы схватиться за поручень последнего вагона, перед ним возник огромный силуэт в синей форме. Было такое впечатление, что он наткнулся на каменную гору. Две руки схватили и приподняли его над землей. Хриплый голос с явным ирландским акцентом проговорил ему на ухо:

– Ты с ума сошел? Это же самоубийство!

Высокорослый полицейский, рыжий, с несколькими наручниками на поясе, револьвером, записными книжками, патронташем смотрел на него снисходительно и с упреком. Малко посмотрел на поезд, который уже въехал в туннель, открыл рот и снова закрыл его. Пока он объяснит ситуацию. Хуан Карлос Диас будет на другом краю города.

Полицейский отпустил его. Не говоря ни слова, он двинулся по перрону, поднялся по лестнице и вышел на Тайм-сквер, разбитый усталостью и жарой. Остановил первое же такси.

– К зданию управления безопасности, – сказал он шоферу, падая на сиденье.

* * *

– Сукины дети!

Милтон Брабек был фиолетовым от гнева. Он растирал запястья, пострадавшие от наручников. Полицейские держали его десять минут в 17-м отделении на 51-й улице, чтобы проверить его принадлежность к секретной службе. К несчастью, на них произвело неблагоприятное впечатление найденное при нем оружие. Оружие для убийства. Все это происходило в тот момент, когда Хуан Карлос Диас буквально на их глазах расправлялся с Инкарнасьон Капуро.

Малко налил себе полный стакан минеральной воды, чтобы хоть немного охладить горящие легкие. Милтон приехал в Управление внутренних операции на три минуты раньше его.

– А Инкарнасьон Капуро?

Малко покачал головой.

– Она мертва. Голова пробита насквозь. Этот негодяй целил в голову. Не говоря ужо об остальном. Даже полицейские не выдержали. У нее совершенно распорот живот.

Неоправданная месть Хуана Карлоса Диаса была невообразимо жестока. Малко кипел. Дела шли все хуже и хуже.

– Где же Джон Пибоди?

– Я предупредил его. Думаю, он скоро появится.

– Надеюсь, – ответил Малко.

В четвертый раз Хуан Карлос обыграл ЦРУ. Благодаря везенью, смелости, осторожности, презрению к человеческой жизни. Милтон Брабек прохрипел:

– Без этих идиотов полицейских мы бы его пришили.

Малко пожал плечами:

– Коли бы на Бикман Плейс находились агенты ФБР, все было бы по-иному.

Теперь все следы потеряны. Не осталось ни одного. Хуан Карлос Диас получил новенький паспорт, деньги и имел по крайней мере одного верного сообщника: молодую брюнетку, которая так хладнокровно убивала людей в Международном торговом центре.

Глава 17

Джон Пибоди был бледен. Рука, держащая телефонную трубку, побелела: так сильно он сжимал ее. Аппарат зазвонил как раз в тот момент, когда он входил в кабинет, где его ожидали Малко и Милтон Брабек. Уже прошло два часа, как Хуан Карлос Диас растворился в Нью-Йорке.

Малко наблюдал за реакцией Джона Пибоди. Разговор, видимо, был не очень приятным.

Он отвечал невидимому собеседнику односложно: «Да, сэр». «Нет, сэр». Наконец повесил трубку, минуту помолчал, как бы внимательно разглядывая письменный стол. Потом он поднял на Малко глаза, столь же выразительные, что и глаза устрицы.

– Это был Ким Гартер, – объявил он загробным голосом. – Один из специальных советников президента. Полиция Нью-Йорка сообщила ФБР, что по городу разгуливают наши агенты с автоматами. Что именно мы допустили убийство... Все началось со смерти этой дряни. Остается лишь, чтобы ФБР объявило меня сообщником Хуана Карлоса Диаса, – с горечью добавил он. – ФБР грозит предать гласности всю историю, если мы немедленно не откажемся от этого дела. Если они создадут следственную комиссию сената, мне крышка...

Малко смотрел на усталое лицо собеседника. Джон Пибоди был в растерянности.

– Но, – наконец сказал он, – вас кто-то прикрывал?

Шеф Управления внутренних операций сделал резко отрицательный жест.

– Я так думал... Но это оказались только слова. Мой шеф уже начинает тянуть одеяло на себя. Только что он позвонил и сказал, что, видимо, мы были неосторожными, что следовало предупредить ФБР. Как будто бы ФБР может быть осторожным... – Он пожал плечами. – В итоге я скоро окажусь в качестве ответственного за агентуру ЦРУ в какой-нибудь тухлой стране. И это дерьмо до конца будет над нами посмеиваться!

Он вздохнул:

– Господа, вы свободны. Для того, чтобы забыться, предлагаю выпить по бокалу виски в ресторане Кларка.

– А потом? – спросил Малко.

Джон Пибоди подскочил, как если бы услышал непристойность.

– Потом – я уже вам сказал – делом будет заниматься ФБР. Они начнут с того, что перероют все крысиные норы в Испанском Гарлеме своими огромными сапогами. Желаю им много удовольствия. Они будут следующими кандидатами на тот свет...

– У них один шанс на десять тысяч обнаружить Хуана Карлоса Диаса, – заметил Малко. – Сейчас он уже наверняка покидает Нью-Йорк. Есть ли у них информаторы?

– Разумеется, нет, – ответил Пибоди. – Я это точно знаю. Исключение составляют несколько подставных типов, которые ради денег готовы на все. Именно они рисуют автоматы Калашникова на стенах Восточного Гарлема, создавая иллюзию, что они делают революцию. Взгляните на этих болванов: им потребовалось больше года, чтобы поймать Пэтти Херста.

– Иными словами, – подытожил Малко, – моя миссия окончена.

– Ликвидирована, завершена, вы не существуете и никогда не существовали. Чем быстрее вы покинете Нью-Йорк, тем лучше. Чтобы я мог поклясться всеми святыми, что вы и не приезжали.

Все представили себе ангела с мечом правосудия. После Уотергейта ЦРУ всегда оставалось на скамье подсудимых. Ему было запрещено заниматься операциями на территории США. Официально Управление внутренних операций не существует. Официально ЦРУ следит за антиамериканской деятельностью и получает информацию от добровольцев... Конечно, в Вашингтоне все знают, что УВО продолжает операции «плаща и кинжала». Но об этом не принято говорить вслух. Тем более что шефы ЦРУ постоянно меняются.

Пока Джон Пибоди закрывал ящики стола. Малко вспомнил любопытную деталь.

– Скажите, Джон, а зачем Хуан Карлос Диас оказался в Восточном Гарлемс?

Шеф УВО непонимающе уставился на него.

– Разве вам мало нападения в аэропорту и четырех убийств за неделю?

– Все, что он сделал, было следствием попытки перехватить его в аэропорту Даллас. С этого момента он оборонялся и вынужден был изменить свои планы. Он вмешался в дело Камано, чтобы получить паспорт и деньги. Трудно добиться правды, поскольку оба Капуро мертвы. Но не исключено, что, оторванный от своих баз, Диас был не прочь заработать двадцать тысяч долларов. Затем он проскользнул у нас между пальцев, правда, оставив кровавые следы. Но нам абсолютно неизвестны причины его появления в Нью-Йорке.

– Ну что вы, – прервал его Джон Пибоди. – Мы знаем, что кубинская разведка прислала его сюда, чтобы помогать пуэрториканцам из национально-освободительного движения. Ну примерно так же, как они направили Че Гевару в Боливию.

– Согласен. Но Че Гевара не занимался такими убийствами. А Хуан Карлос Диас только этим и развлекается...

Джон Пибоди изобразил ироническую улыбку.

– Чего вы хотите? Чтобы он пристрелил Абрахама Бима, мэра города? Из него сделали бы национального героя и организовали бы грандиозные похоронные шоу на Бродвее... – Он вернулся к серьезному тону. – Понимаю, что вы хотите сказать. Но думаю, что ему просто не хватило времени. Оставьте ФБР распутывать эту загадку. Оно найдет ответ за какую-то четверть века.

Джон Пибоди не любит ФБР. Малко тоже поднялся.

– Ну что же, пожелаем им успеха.

Раздался звонок в дверь кабинета Джона Пибоди, и загорелась сигнальная лампочка. Он нажал на кнопку, и дверь открылась. Вошел дежурный с толстым желтым пакетом.

– Только что получено нарочным. От начальника городской полиции.

Джон Пибоди открыл пакет и извлек оттуда пачку фотографий и сопроводительное письмо. Он быстро пробежал текст.

– Вы правы. Агенты 11-го отделения обнаружили старичков. Они действительно сфотографировали девицу. Здесь фотокопии. Из Денвера, штат Колорадо.

Малко протянул руку.

– Покажите.

Он быстро просмотрел фотографии с изображением престарелой пары в различных ракурсах. Только одна фотография представляла интерес. В правом углу виднелась брюнетка, опиравшаяся на стеклянную витрину. Под углом в три четверти. В противоположном углу красовался улыбающийся старичок. Карточка была не очень удачной, но это лучше, чем ничего.

Джон Пибоди протянул руку.

– Дайте мне. Это следует выбросить в мусорный ящик.

– Как? А как же ФБР?

– Пусть они сдохнут! Вы что, думаете, что они разыщут эту брюнетку?

Он спокойно швырнул пакет в корзину, содержимое которой ежедневно перерабатывалось в специальной мельнице. Потом он вышел из кабинета в сопровождении Милтона.

Малко колебался только одну секунду. Потом наклонился, взял из корзины фотографию с брюнеткой и быстро сунул ее в карман.

* * *

Оказавшись на Третьей авеню, Малко никак не мог привыкнуть к жаре после прохладной атмосферы ресторана Кларка. Благодаря нескольким бокалам виски, Джону Пибоди удалось немного поднять свой моральный дух. Старый ирландский бар был как всегда набит битком. Джон Пибоди обнял Малко за плечи.

– Вам повезет в следующий раз. У вас было много успешных операций. Эта история не сохранится даже в архивах. На вашей биографии супермена не будет ни каких пятен.

Он засмеялся, но смех этот не был веселым, и направился к своему лимузину.

– Вам нужна машина?

– Нет, – ответил Малко. – Хочу немного пройтись пешком.

– Пешком? Вы в своем уме? По такой жаре?

– Это полезно. Даже в жару.

– Ну ладно, идите пешком. Если встретите. Хуана Карлоса Диаса, то отвернитесь.

Малко проследил, как Пибоди сел в свой черный лимузин, и взглянул на часы. Восемнадцать тридцать. Это его устраивало.

Он подозвал такси.

– Пятьдесят четвертая улица между Седьмой и Восьмой авеню.

* * *

– Боже мой, вот это задница!

Два соседа Малко уставились на внушительное хвостовое оперение танцующей негритянки. Музыка в Клубе-54 была все такой же дикой. Официант в футбольной форме медленно приблизился к нему, пританцовывая и заметая окурки в совочек. Малко подозвал его, вынул одной рукой фотографию, а другой – десять долларов.

– Приходилось ли вам видеть эту девицу?

Официант взял десятку, взглянул на фото, изобразил гримасу и сказал:

– Нет.

И продолжил свою работу.

Это уже был пятнадцатый официант, кому Малко показывал фотографию. Некоторые вроде узнавали брюнет ку, но на этом все и заканчивалось. Поскольку персонал не интересовался клиентами, то между ними не могло быть никаких контактов. Что же до клиентов, то, окунувшись в такую музыку да накурившись гашиша, они не смогли бы узнать родную мать.

Малко начинал ощущать бессилие. Его угнетала бешеная музыка. В какой-то момент он почувствовал, что ему смертельно надоел Нью-Йорк, его жестокость, эти дикие убийства.

«Бум-бум-бум», – гремел барабан, как бы сигнализируя о конце известной Малко цивилизации. В его глазах возникла картина расправы с Инкарнасьон Капуро, пронзенной стальной статуэткой богини победы. Надо быть настоящим садистом, чтобы решиться на такое. Даже если тебя действительно кто-то предал.

Эта картина вернула ему мужество. Он должен найти Хуана Карлоса Диаса. Он поднялся с белой пластмассовой скамьи и направился к выходу. Разумеется, Анхела Рутмор также отсутствует за музыкальным пультом. Тем не менее, Клуб-54 – узловой пункт, где встречались все участники событий... Анхела, Инкарнасьон, Хуан Карлос Диас...

Он остановился в раздевалке. Учитывая жару, гардеробщица должна умирать от безделья. Она улыбнулась Малко:

– Сигареты?

Они стоили здесь доллар вместо шестидесяти центов. Малко с улыбкой отказался и достал двадцатидолларовый билет.

– Мне нужна информация.

– А, вот оно что! – Девушка явно не желала связывать себя обещанием.

– Я ищу одну девушку.

Гардеробщица сразу повеселела, билет мгновенно исчез. С вызывающей улыбкой она произнесла:

– Может быть, я и смогу вам помочь.

Он показал ей фотографию. Она уже потеряла глянец. На ней оставались следы многих пальцев. Гардеробщица всматривалась спокойно, но внимательно.

– Кажется, я ее видела. В последний раз она была в красивом голубом платье и курила «Ротманс».

Сердце Малко забилось.

– Вы ее знаете?

– Здесь никто никого не знает. Нет постоянного членства. Платите девять долларов, и все. Имени ее я не знаю. Но время от времени она здесь появляется.

Малко снова охватило ощущение безысходности.

– Но вы, наверное, еще можете что-то о ней сказать?

Вдруг гардеробщица прищелкнула языком.

– Подождите, подождите. Кажется, она работает в «Тиффани». Однажды перед уходом она купила у меня сигареты. Тип, с которым она была, хотел еще остаться здесь. А она ему сказала, что в девять часов она должна быть в «Тиффани», иначе ее уволят... Это меня поразило, потому что люди из «Тиффани» здесь не бывают.

– Вы уверены в этом?

– Мне так кажется. Конечно, это могла быть и другая брюнетка, похожая на нее. Вы знаете, брюнеток с большими титьками и с большой задницей здесь хватает. Вы можете найти лучше ее.

Но та была худая, как гвоздь... Малко пошел было по красному коридору к выходу, но потом вернулся. Он был очень доволен. «Тиффани» – один из самых шикарных магазинов Нью-Йорка. Самая дешевая безделушка стоит триста долларов. Там продаются прекрасные ювелирные изделия, никому не нужные вещи, но за дикие цены. Например, пиджачные пуговицы из золота, покрытые нержавеющей сталью. На углу 57-й улицы и Пятой авеню, «Тиффани» реально представлял собой осуществление американской мечты.

Малко сразу стряхнул с себя усталость. Поскольку был только один шанс из миллиона, что брюнетка придет, следовало немедленно ее ловить. По пути он взял бутылку лимонада и вернулся на белую скамью.

Через пять минут возле него уселась роскошная брюнетка с круглым лицом. Ей не было еще и пятнадцати лет, но ее груди с трудом умещались в блузке, а ягодицы разрывали застиранные джинсы. На ногах – босоножки на деревянной подметке. Она получила указания от гардеробщицы. Увидев, что Малко не реагирует на нее, девица наклонилась к нему.

– Вы один?

– Да.

Она улыбнулась.

– Хотите потанцевать?

– Нет.

– Вы хотите любовь?

– А, нет.

Обиженная девица умолкла. Было два часа утра. Надо было ждать еще целый час.

* * *

Малко вылез из такси и пересек Пятую авеню. «Тиффани» только что открылся. Никто так и не пришел в Клуб-54, и ему удалось поспать целых пять часов. Однако для этого ему пришлось приложить все усилия, чтобы освободиться от этой Лолиты на деревянных подметках, которая постепенно снизила свою расценку до пятнадцати долларов. Голова раскалывалась, хотя он и не пил спиртного. Было такое впечатление, что оркестр находился в его голове... Швейцар открыл перед ним бронзовую дверь, и он вошел в магазин.

Сразу же он заметил «горилл», которые толкались за прилавками. Полдюжины крепких типов, наверняка вооруженных. Способных предотвратить любую попытку ограбления. Между двумя обходами они отдыхали в кабинках с матовыми стеклами.

Малко начал прогуливаться между прилавками, разглядывая продавщиц с большим вниманием, чем серьги, часы или иные безделушки. Чтобы подчеркнуть серьезность своих намерений, он спросил цену пары золотых запонок.

– Две тысячи пятьсот долларов, – объявила продавщица веселым голосом. – Это исключительная модель.

– Вы не продаете вещей с золотым покрытием? – спросил Малко для развлечения.

– Никогда, сэр. Здесь все настоящее.

Она была действительно весьма шокирована. Он продолжил прогулку, чувствуя, что его надежды тают. Магазин был небольшим, но он не видел ни одной продавщицы, которая хоть чем-то напоминала бы брюнетку с фотографии. Он трижды обошел все прилавки, внимательно осмотрев всех продавщиц.

В этот момент он обнаружил, что двое «горилл» неотступно следуют за ним. Его приняли за грабителя, который проводит рекогносцировку. Этого еще не хватало!

Он уже собирался выходить, когда заметил бронзовую дощечку-указатель: «Второй этаж – серебряные изделия». Он сразу же бросился к лифту. Брюнетка могла быть в отпуске, в больнице, в отгуле. После того случая она могла и скрываться. Но она не знала, что ее сфотографировали. Иными словами, она должна чувствовать себя в безопасности.

Он вышел из лифта. Вокруг все блестело от серебра. Он остановился перед прекрасным столовым набором ценой двадцать четыре тысячи шестьсот долларов. Он стал озираться вокруг. Женский голос заставил его обернуться.

– Могу ли я помочь вам?

Он с трудом удержался от возгласа удивления. Перед ним стояла убийца из Международного торгового центра.

Скромно одетая в черную блузку, юбку ассорти, на груди нить жемчуга. Она равнодушно рассматривала Малко. На губах – дежурная улыбка.

– Возможно, – откликнулся Малко.

Брюнетка могла его видеть в Международном торговом центре лишь в течение нескольких секунд. К тому же, тогда он был в черных очках.

Может быть, она его не узнала. Может быть, она играет комедию. Во всяком случае, она знает местонахождение Хуана Карлоса Диаса.

Глава 18

Малко приподнял крышку одной из салатниц набора и осторожно поставил ее на место. Продавщица смотрела на него с дежурной и понимающей улыбкой.

– Вы желаете сделать подарок? У нас есть прекрасные кофейные сервизы.

– Вообще-то говоря, я предпочел бы украшение. Внизу я видел красивый браслет. Не могли бы вы его примерить?

– Но там своя продавщица, – ответила брюнетка с улыбкой.

– Да, конечно, но ей наверняка шестьдесят лет!

– А, понятно, я спускаюсь с вами.

Они вошли в лифт.

Малко осторожно разглядывал продавщицу. Нос с горбинкой, умный взгляд, волевой подбородок, средней длины волосы, очень широкие бедра. Несомненно, эта самая женщина пристрелила Франки Блоху и Фунджи Мошну... Они подошли к витрине с браслетами. Малко попросил показать ему пару. Один из лапис-лазури, второй – из нефрита.

– Они очень красивы, – подтвердила брюнетка. – Вы желаете преподнести его блондинке или брюнетке?

– Брюнетке.

– Тогда возьмите зеленый.

– Примерьте его, – предложил Малко. – Хочу посмотреть, как он выглядит на руке.

Надев браслет, она повертела запястьем. Он улыбнулся.

– Беру этот.

– Я вам сделаю подарочную упаковку, – предложила брюнетка.

– Не надо. Оставьте его на своей руке.

– Я... – начала она. И вдруг, неожиданно покраснев, закончила: – Об этом не может быть и речи!

Малко изобразил на лице самую убедительную улыбку.

– Считаю, что этот браслет вам замечательно подходит. Я вошел сюда без какого-либо намерения. У меня оставалось свободное время перед деловой встречей. Мне некому сделать подарок. Но это вас ни к чему не обязывает. Я не знаю вашего имени, вы не знаете моего.

Она уставилась на него со смешанным чувством удивления и возмущения. Но браслет не сняла. Малко повернулся к продавщице, подавшей ему браслет.

– Прошу, дайте мне чек!

Она протянула ему чек и направилась к кассе. Пятьсот восемьдесят семь долларов, включая местные налоги. Он оплатил счет стодолларовыми билетами и, не оглядываясь на витрину, направился к выходу. Швейцар уже открыл перед ним дверь. Малко заметил, что брюнетка внимательно смотрит на него и делает знак вернуться. Он отрицательно покачал головой и вышел на Пятую авеню. Тяжелая жара сразу же обрушилась на его плечи. Но на этот раз он ее не ощутил. На 57-й улице стояла телефонная кабина. Сколько же времени Джон Пибоди ждал хороших новостей... Малко знал, что он очень рано появляется в своем кабинете. Секретарша немедленно соединила с ним.

– Итак, вы желаете со мной попрощаться? – спросил американец.

– Не совсем так. Сообщаю, что мне удалось обнаружить сообщницу Хуана Карлоса Диаса. Ту самую, которая стреляла в Международном торговом центре...

В трубке стало тихо. Молчание продолжалось пять секунд.

– Вы издеваетесь надо мной?

– Ни в коем случае. Мне просто повезло. Но меня она не интересует. Мне нужен Диас. Надеюсь, что она приведет меня к нему.

– Черт побери, – прервал его шеф Управления внутренних операций. – Как это вам удалось?

– Понимаете, иногда мне помогает хрустальный шар.

– Прекратите! Как ее зовут?

– Пока не знаю, но скоро узнаю. Я перезвоню вам, когда на горизонте покажется Хуан Карлос Диас.

На другом конце провода послышался странный вздох.

– Послушайте, Малко, вчера я вам сказал, что это дело мы прекращаем. Управление внутренних операций больше не интересуется делом Диаса. Все, что могу сделать, так это соединить вас с ФБР... Пусть они арестуют его...

– Он не дастся им.

– Тем лучше. Они прихлопнут его. Где вы находитесь?

– В Нью-Йорке, – ответил Малко и повесил трубку.

Обливаясь потом, он вышел из кабины и пешком пошел в направлении ресторана «Плаза» на углу 60-й улицы. Он решил, наконец, позавтракать в специальном зале, украшенном живыми растениями и белой мебелью. Идеальное место для размышлений относительно его успеха. Оставалось неясным самое главное: узнала ли она его?

В холле «Плаза» он купил «Нью-Йорк таймс». Через две колонки на первой полосе фотография Хуана Карлоса Диаса. «Самый разыскиваемый человек» – под таким заголовком была напечатана статья. В дело вступило ФБР. В статье говорилось обо всем: о деле в аэропорту Даллас. Международном торговом центре, об убийстве Инкарнасьон Капуро.

Конечно, были там и некоторые неточности. Так Крис Джонс стал самоотверженным борцом ФБР. Оба убитых мафиози – телохранителями супругов Капуро. Убийство этих последних представлено как преступление террористов. Ни слова о Камано.

Малко сложил газету. В зале он был практически один. Яичница с ветчиной была прекрасной. Атмосфера была абсолютно спокойной. Однако, встретившись с продавщицей из «Тиффани», Малко зажег бомбу замедленного действия. Она могла взорваться в его руках в любой момент, если Хуан Карлос Диас еще в Нью-Йорке. Но это был единственный шанс обнаружить террориста раньше, чем это сделает ФБР.

Разыгрывался интереснейший гамбит. От его исхода зависела жизнь Малко. Надо было продолжать роль влюбленного миллиардера. В этом плане очень полезным мог оказаться Джо Коломбо. Малко заплатил и позвонил по телефону итальянцу. Джо оказался свободным, и они назначили встречу на полпятого. Личное дело, – уточнил Малко. Как всегда, вдоль Южного парка стояли целые очереди фиакров. Непонятно, как эти бедные лошади могли существовать в этом городе без противогазов?

* * *

– Вы поняли, Джо? Я проживаю в штате Коннектикут, возле Хардфорда. Останавливаюсь в «Карлайле», когда приезжаю в Нью-Йорк. Являюсь владельцем табачной компании «Уинстон-салем» и крупных акций... Разведен. Немного тронутый.

– Ясно, босс, вы увидите, как я сыграю свою роль. Но вы должны меня слушаться. Я знаю много девок, с которыми не придется прилагать столько усилий.

– Но я люблю преодолевать трудности, – сказал Малко.

Итальянцу он объяснил, что его цель – приударить за восхитительной продавщицей из «Тиффани»... Осторожность не помешает.

– Наденьте кепку. Погасите сигару. Если эта женщина согласится ехать со мной, откройте ей дверцу.

– Будет исполнено, – ответил обиженный Джо, выплевывая сигару через окно. – Я не буду щекотать ее за задницу.

– Прекрасно, – одобрил его ответ Малко. – Давайте чуть вперед.

Вход для служащих «Тиффани» был на 57-й улице. Магазин закрылся пять минут тому назад. Первые продавщицы начали выходить. Все решалось в этот момент. Теперь продавщицы шли плотной толпой. Малко заметил «свою» брюнетку. Тотчас он вышел из лимузина и пошел ей навстречу. Заметив его, она остановилась. Браслета на ней не было.

– Я была уверена, что вы придете, – сухо сказала она.

Малко почувствовал, что следовало погасить ее агрессивность, иначе все лопнет.

– Я просто хотел немного поболтать с вами.

Не отвечая, брюнетка извлекла из сумки маленький сверток и протянула ему.

– Вот ваш браслет. У меня нет ни малейшего желания брать его. В Нью-Йорке тысячи девушек будут лизать вам ноги и кое-что еще за подобный подарок. Спасибо за ваше намерение.

Малко опустил сверток в карман, сохраняя любезную улыбку, несмотря на ее грубость.

– Разрешите тогда по крайней мере вас немного проводить...

Она иронически взглянула на длинный лимузин.

– Вы пускаете в ход все средства, когда вам нужна женщина.

– Корзина должна быть наполнена розами. – Спасибо. Я живу совсем рядом.

Рискуя получить резкий отпор, Малко взял ее под руку.

– Тем лучше. Это недалеко. Но в этом вы не можете мне отказать.

Он был прекрасен в роли соблазнителя. Брюнетка неожиданно тяжело вздохнула, но направилась к «кадиллаку». Джо немедленно выскочил из машины, кепка ровно сидела на голове. С поклоном открыл дверцу. Малко сел рядом. По крайней мере, будет ясно, где она живет. Она наклонилась к шоферу.

– Я сойду у дома 84 на 57-й улице. Это между Второй и Первой авеню.

Она повернулась к Малко со своей иронической улыбкой.

– Вы богаты? Вы работаете?

– Я управляю моей собственностью. Моя семья занималась табачным бизнесом. В Виргинии. В настоящее время я проживаю в штате Коннектикут и останавливаюсь в «Карлайле», когда бываю в Нью-Йорке. Мое имя Холт Геринг. Могу ли я узнать ваше имя?

– Сильвия Гомес.

– Вы не американка?

– Нет, я колумбийка, но уже давно живу в Нью-Йорке.

Она поставила сумку между ними. Малко осторожно приоткрыл ее и опустил туда сверток с браслетом.

«Кадиллак» проехал перекресток с Второй авеню. Джо Коломбо мягко притормозил и подкатил к тротуару. Сильвия Гомес смотрела прямо перед собой. Взявшись за ручку дверцы, Малко наклонился к ней.

– Вы решительно настроены на то, чтобы мы так и расстались?

– Решительно. Я не продаюсь.

– Хорошо. Если вы перемените свое решение, то знаете, как меня найти. Я бы с удовольствием пообедал или поужинал с вами.

– Это меня весьма удивило бы, – отрубила Сильвия Гомес.

Она вышла, хлопнув дверью, и бросилась переходить улицу между едущими машинами, как если бы ей не терпелось как можно скорее удалиться от черного лимузина. Малко проводил ее глазами. Джо с усмешкой повернулся к нему.

– Ну и деваха. Ничего особенного в ней нет. Повторяю: я знаю таких девчонок...

– Джо, эта молодая женщина напоминает мне одну мою знакомую. Мне очень хочется ее еще раз встретить. Попытайтесь узнать что-нибудь о ней у швейцара.

И он протянул ему стодолларовый билет.

– Будет сделано, – с улыбкой отреагировал на билет Джо. – Вообще-то она довольно аппетитна.

– Сначала мы едем в «Карлайл».

Был один шанс из двух, что Сильвия Гомес позвонит ему по поводу браслета. До сих пор он был уверен, что она не узнала его. Но если Хуан Карлос Диас еще находился в Нью-Йорке, то весьма вероятно, что она расскажет ему о своем приключении. Тот сразу же узнает почерк Малко. Он поклялся себе сообщить все Джону Пибоди, если она не позвонит. Телефонистка была предупреждена о том, чтобы подключать к его люксу все вызовы на имя Холта Геринга.

* * *

Телефон зазвонил полседьмого.

– Алло?

– Мистер Геринг? – спросил женский голос с явным испанским акцентом.

– Говорите. Кто его спрашивает?

После некоторого молчания послышался вздох недовольства.

– Я же вам сказала, что мне не нужен ваш браслет, – объявила Сильвия Гомес. – Я оставлю его вам в отеле и прошу больше меня не беспокоить.

– Если вы его оставите в отеле, я вам его перешлю на дом, – весело ответил Малко.

– Но мне он не нужен. Что мне делать, чтобы навсегда освободиться и от вас, и от него?

Малко рассмеялся.

– Раз вы так упорствуете, вот мое предложение. Пообедаем сегодня вместе. Вы вернете мне браслет, и я вам больше не буду надоедать.

Молчание. Потом Сильвия Гомес вздохнула.

– Вы последовательны в своих действиях. Но кто сказал вам, что я соглашусь с вами обедать?

– Что хочет женщина, то хочет и Бог. Я заеду за вами к восьми часам. Мы едем в «Цирк». Там готовят превосходное суфле.

Он повесил трубку, не дав ей возможности сказать «нет». Если она не перезвонит ему через пять минут, то это будет означать, что согласна. Прошло четверть часа. Телефон молчал. Малко достал из дипломата сверхплоский пистолет и начал разбирать его, чтобы почистить.

Если бы Сильвия Гомес действительно не желала его видеть, то она оставила бы браслет у администратора и не стала бы звонить. Голос ее был слишком естественным. Она позволила уговорить себя слишком легко.

Когда Джо Коломбо постучал в дверь, Малко уже собрал пистолет. Шофер упал в кресло.

– Она богачка, ваша девица. Проживает в роскошной квартире. Вот уже четыре года. Семьсот пятьдесят долларов в месяц плюс триста за обслуживание. Кажется, ее родители купаются в золоте в своей стране. Здесь она работает только для развлечения.

– Это все?

Джо Коломбо выпустил дым из своей вонючей сигары.

– Нет, не все. У нее много парней. Самых разных. Часто устраивает для них у себя обеды. Много иностранцев. Иногда один тип у нее ночует. В этом случае она посылает швейцара за завтраком на двоих. Она без комплексов. Один раз она отдалась какому-то типу прямо на глазах служанки.

– Ну что же, все это хорошие новости, Джо. Наверное, мы хорошо проведем этот вечер.

* * *

Стукнувшись, две рюмки произвели нежный хрустальный звон, одновременно отразив на своих полированных поверхностях платье из черных кружев со сверкающими блестками. Широкое декольте щедро открывало две удивительно белые груди. Волосы Сильвии Гомес были уложены в шиньон. Для данного ресторана ее платье выглядело даже слишком закрытым. «Цирк» был переполнен, гусиная печень съедобна. Когда Малко подъехал к 57-й улице, Сильвия Гомес ожидала его в холле с маленькой сумочкой в руке.

Он допил рюмку «Каберне Совеньон», даже не пытаясь представить себе, чем может закончиться этот вечер.

– О чем вы задумались, мистер Геринг? – неожиданно спросила Сильвия Гомес.

– О вас.

Действительно, как это столь женственная особа, с прекрасно ухоженными ногтями, надушенная, элегантная, утонченная, могла быть именно той женщиной, которая на его глазах хладнокровно убила двух человек. Нефритовый браслет – знак примирения – украшал ее запястье. Или это было последнее предупреждение о западне? Даже в этот вечер, когда Сильвия Гомес вела себя раскованно, Малко не забывал, на что она способна.

Официант принес суфле. Малко попробовал, и лицо его исказила гримаса: повар наверняка учился заочно.

Разговор за едой не дал никакой новой информации. Сильвия Гомес приехала в Нью-Йорк, потому что ей стало скучно в Кали – родном городе в Колумбии. Родители, владеющие большими плантациями, присылают ей деньги. Она предпочитает работать, чтобы не зависеть от них. Она не распространялась о своей личной жизни, но по ее поведению можно было судить, что она имела гораздо больше одной авантюры. В Нью-Йорке вертятся десятки красивых девушек, ожидающих мужа, а пока пробующих многих... Сильвия Гомес поигрывала рюмкой.

– Любопытно, как мы встретились. Это похоже на новогоднюю сказку.

Малко взял ее руку и поцеловал.

– Надеюсь, что эта сказка продлится. Когда-нибудь вы посетите меня в штате Коннектикут.

– Возможно. Обожаю деревню.

Видно было, что затрачены огромные усилия, чтобы кофе напоминало «эспрессо», но этого не удалось добиться... Малко оплатил головокружительный счет, и они встали.

Сильвия Гомес была такого же роста, что и Малко. Когда они проходили в гардероб, Малко неожиданно вздрогнул. В «Цирк» входил мужчина в сопровождении блондинки с серебристыми волосами. Это был Джон Пибоди.

Шеф УВО сразу же засек Малко с Сильвией Гомес и тоже с трудом сохранил спокойствие. Их взгляды встретились. Глаза американца отразили удивление, недоверие и ясность. Он ведь видел фотографию Сильвии Гомес... Малко взял свою спутницу под руку и повел ее к двери. Он прошел мимо Джона Пибоди, едва не задев его и сделав вид, что они незнакомы. Лимузин американца стоял во втором ряду, позади машины Джо Коломбо. Усаживаясь в машину, он увидел, что Джон Пибоди вышел из ресторана и что-то сказал своему шоферу.

– Куда мы едем? – спросил Джо.

– К «Регине».

Сильвия Гомес внимательно разглядывала его.

– У вас очень расстроенный вид. Если вы желаете вернуться домой, то можете высадить меня...

– Это суфле. Оно явно было не высшего качества. Но благодаря вам я забуду эту неприятность.

Он наклонился к ней и поцеловал. Она даже не стала делать вид, что сопротивляется. Его язык ощутил острый и нежный кончик ее язычка.

– Спасибо, за браслет...

Джо Коломбо бесстрастно наблюдал за начинающимся любовным романом. Когда они подъехали к «Регине» на Парк-авеню, то красная помада перекочевала с губ Сильвии на лицо Малко. Оказавшись на тротуаре, Малко увидел, что недалеко за ними остановился большой черный лимузин. ЦРУ его не бросило.

* * *

На танцевальной площадке оставались только три пары. Немного тяжеловатое тело Сильвии Гомес очень естественно прижималось к Малко. Она танцевала более чем нежно, всем телом, часто целуя его. Замечательный светский флирт.

Музыка здесь была не такой дикой, как в Клубе-54, женщины гораздо элегантнее. Слоу кончился. Сильвия Гомес оторвалась от Малко.

– Может быть, мы на этом закончим?

По интонации можно было понять: не врозь, а вместе. Они расположились в лимузине, опьяненные музыкой и вином. Не говоря ни слова, Джо взял направление на «Карлайл». Сильвия Гомес наклонилась к уху Малко и прошептала:

– Поехали лучше ко мне. У меня есть музыка. А потом, я не люблю гостиниц.

– Едем на 57-ю улицу, Джо, – громко сказал Малко. Но не рискнул обернуться и проверить, не следует ли за ними машина ЦРУ. Неизвестно, чем все это закончится. Выпитое приводило в состояние некоторой эйфории, но он оставался настороже. Сильвия Гомес относилась к тому типу женщин, которые способны на любовь и на убийство.

Пока Сильвия Гомес выходила из машины, Малко достал из-под сиденья свой сверхплоский пистолет и положил его во внутренний карман пиджака.

– Джо, – сказал он. – Ждите меня час, а потом вы свободны.

Дремавший швейцар едва приоткрыл глаза и поприветствовал их вялым жестом. Сильвия Гомес жила на семнадцатом этаже. Она открыла два замка, и они оказались в роскошной квартире. Стены были покрыты красной материей. Вдоль стены углом стоял большой черный диван в форме латинской буквы L. Стереоустройство, стены украшены латиноамериканскими скульптурами. Толстый белый ковер приглушал шаги. Сильвия Гомес уселась на диван, который оказался таким глубоким, как Большой Каньон, и привлекла к себе Малко.

Она целовала его долго, как если бы никак не могла им насытиться. Он должен был выкручиваться, чтобы она не наткнулась на оружие. Одна из дверей была открыта, за ней виднелась сверхсовременная кухня. Вторая дверь, покрытая красным лаком, была закрыта.

– Это – моя спальня. Это святое место. Туда никогда не ступала нога мужчины.

В эту секунду Малко понял, что ему угрожает смертельная опасность. Ему удалось улыбнуться:

– Как! Вы никогда не занимаетесь любовью в вашей спальне?

– Никогда! А разве вам неприятно делать это здесь? Или на кухне?

– Ну что вы! Я согласен!

Сильвия Гомес изобразила игривую гримасу:

– Вы не будете возражать, если я сниму платье? Оно очень жмет!

Она расстегнула молнию, которая спускалась гораздо ниже пояса, и оказалась в черных кружевных трусиках. Бедра несколько плотные, груди немного провисают. Но в целом она была все же привлекательна. Она подошла к Малко и снова стала к нему прижиматься. Пробравшись под рубашку, поглаживала спину кончиками ногтей.

– Вы, наверно, не думали, что вам удастся так быстро окупить браслет, – прошептала она.

В ее голосе была едва заметная ирония. Малко прижал свои губы к изгибу ее груди.

– Какие ужасные слова! Не надо их говорить!

– Тогда раздевайтесь, – сказала Сильвия Гомес. – Не люблю быть голой рядом с одетым мужчиной...

Малко почувствовал, будто его спину стали натирать небольшим айсбергом. Перспектива оказаться голым и безоружным перед этой убийцей и закрытой дверью его отнюдь не вдохновляла. Но в данный момент у него был выбор только между двумя вариантами: либо продолжить игру в русскую рулетку, либо раскрыться. Но если Хуан Карлос Диас не стоял за дверью спальни, то поймать его будет невозможно. Сильвия не из тех, кто может проговориться. Он снял пиджак, положил его на стул, потом быстро сбросил всю остальную одежду.

Сильвия внимательно смотрела, опираясь на локоть.

– У вас прекрасное тело, – констатировала она нежным голосом.

Она вытянулась во весь рост на диване. Сняла черные трусы.

– Не хотите послушать нашу народную музыку?

– С удовольствием.

Она поставила пластинку. Послышался голос женщины. Она пела по-испански. Малко сразу же узнал мелодию: «Скажи жизни спасибо». Именно эту песню он слышал в Испанском Гарлеме, когда Хуан Карлос Диас серьезно ранил Криса Джонса и ускользнул из их рук.

Сильвия повернулась к нему. Глаза ее засверкали, и она с нежной иронией спросила:

– Вам нравится эта мелодия?

Аккорды гитары звучали в ушах Малко как увертюра перед корридой. Но в той игре, которая уже началась, бык никогда не выходил победителем.

– Красивая мелодия, – признал Малко.

Вернувшись, Сильвия Гомес опрокинула его на спину на диван, затем верхом уселась ему на грудь. Для этого ей пришлось немного раздвинуть колени. И в этот момент Малко увидел, что из нее торчит белый шнур гигиенического тампона. Странно. Тем не менее, она вела себя так, как если бы собиралась ему отдаться. Он стал подсчитывать, сколько секунд потребуется, чтобы выхватить пистолет. Сильвия Гомес со смехом смотрела на него, покачиваясь в ритме песни.

– Обожаю эту музыку.

Она все крепче сжимала его грудь своими мощными бедрами. Малко пытался контролировать сердцебиение, прислушиваясь к малейшим шорохам и следя за руками Сильвии. Как ловушка захлопнется? Он решил ускорить события. По крайней мере, самому выбрать момент развязки.

– А вы на самом деле желаете мне отдаться?

Она уставилась на него. Ее взгляд неожиданно стал пустым.

– Нет, – сказала она таким тоном, как если бы только сейчас заметила его. – Я не желаю вам отдаваться.

Но своей позиции она не изменила, выдерживая взгляд Малко.

– Но если вы не желаете мне отдаться, то чего же вам надо?

Ее лицо стало жестким. Глаза приняли звериное выражение, жестокое, ледяное.

– Убить тебя, педераст, – сказала она по-испански. – Это доставит мне больше удовольствия, чем от самого лучшего любовника в мире.

Глава 19

В течение нескольких секунд они смотрели друг другу в глаза, не двигаясь. Малко испытал одновременно чувство облегчения и тревоги. Если Сильвия Гомес без одежды была настолько самоуверенной, то это означало, что Хуан Карлос Диас был рядом.

Он внимательно вглядывался в черные глаза, горящие ненавистью, большие губы, искаженные гримасой. Его пистолет оказался в трех метрах от него. Это слишком далеко. Он напряг все мускулы и, не теряя ни секунды, встал. Сильвия Гомес ожидала этого. Она уцепилась за него, и они покатились по ковру. Малко оказался сверху. Опираясь об пол, он изо всех сил сжал левой рукой горло колумбийки. Та испустила приглушенный крик и освободила Малко. Он вскочил на ноги и бросился к одежде.

– Стой!

Раздавшийся сзади голос остановил его. Он обернулся.

Красная лакированная дверь была открыта. На пороге стоял Хуан Карлос Диас. В правой руке у него был огромный автоматический пистолет, а на нем – тот же костюм, в котором Малко видел его в последний раз. Темных очков не было. Но улыбка была кровожадной.

– Добрый вечер, педераст, – сказал террорист ласковым голосом. – Положи-ка руки за голову и повернись ко мне.

Малко медленно повиновался. Человек, стоявший перед ним, был профессиональным убийцей. Сильвия Гомес встала, потирая шею.

– Не приближайся к нему, – крикнул осторожный Хуан Карлос Диас.

Несколько секунд все стояли неподвижно и молчали.

Малко отчаянно перебирал в уме все варианты спасения. Хуан Карлос Диас был явно уверен в себе и не спешил убивать его. Он иронически улыбнулся Малко, который стоял перед ним совершенно голый.

– Ну вот, педераст, ты и нашел меня.

– Но теперь вы уже не спасетесь, Диас.

Венесуэлец пожал плечами.

– Именно спасусь. Скоро я уеду из Нью-Йорка. И не подумаю сюда возвращаться. Я еду туда, куда ФБР не дотянется... А ты... одевайся, – сказал он Сильвии.

Колумбийка смотрела на Малко с неукротимой ненавистью.

– Позволь мне убить его. Хочу лишить его мужского достояния. Прошу тебя!

Хуан Карлос Диас посмотрел на нее с доброй улыбкой, как отец, идущий навстречу желанию любимого ребенка.

– Если тебе так хочется... но торопись.

Не одеваясь, Сильвия Гомес подошла к шкафу, где стоял электрофон. Открыла дверцу и достала кожаную сумку. Ту самую, которая была с ней в Международном торговом центре. Из сумки она извлекла пистолет 38-го калибра. Вынула обойму, проверила наличие патронов и вставила ее обратно. В ее черных глазах сверкали бешеные искры. Обойдя Малко, она встала перед ним, пытаясь не оказаться на одной линии с Хуаном Карлосом Диасом. Последний сохранял ироническое выражение и посматривал на происходящее.

Малко почувствовал неприятное покалывание в ладонях. Изо всех сил его ум подавлял животный ужас перед смертью. Он проклинал себя. Когда играешь в русскую рулетку, то в конце концов проигрываешь. Музыка все еще продолжалась.

– Так действуй, красавица. Не заставляй его ждать.

Глаза Сильвии Гомес оторвались от лица Малко и опустились вниз, отыскивая место, куда она собиралась стрелять. Малко ощутил необычное спокойствие. Он взглянул на короткоствольный никелированный пистолет, наведенный на него, почти с безразличием. Однако уши его отметили какой-то шум. Вертолет! В этот же момент резкий звонок в дверь заставил их всех подпрыгнуть. Глаза Сильвии оторвались от паха Малко и уставились на дверь.

В этот же момент послышался голос через мегафон.

– Здесь ФБР. Немедленно откройте дверь!

Реакция Хуана Карлоса Диаса была мгновенной. Он повернулся и дважды выстрелил в сторону двери. Лицо Сильвии стало напряженным. Малко не двигался, чтобы не привлекать к себе внимания. Не успели замолкнуть выстрелы Диаса, как из-за двери началась беглая стрельба. Инстинктивно все бросились на ковер. Хуан Карлос покатился и улегся так, чтобы его прикрывало тело Малко.

В этот момент раздался взрыв, и дверь распахнулась. Агенты ФБР взорвали ее. И снова реакция Диаса была немедленной. Малко почувствовал, что ствол его пистолета уперся ему в затылок.

– Иди сюда! – приказал венесуэлец.

Он схватил Малко и начал отступать к спальне, прикрываясь им. В двери появились два вооруженных человека и оказались нос к носу с Сильвией Гомес, которая только что встала на ноги.

– Бросай оружие! – крикнул один из них.

Сильвия Гомес бросила револьвер. Агенты растерялись, увидев перед собой обнаженную девушку. Неподвижность колумбийки продолжалась не более секунды. Она сделала совершенно неожиданное. Протянув руку к низу живота, она схватила белый шнурок, висевший между ног, потянула за него и извлекла беловатый цилиндр.

Агенты ФБР ошалело смотрели на нее. Ни один из них так и не успел понять, что так называемый тампон не имел никаких следов крови. Держа цилиндр левой рукой, она дернула за шнурок левой. Раздался какой-то щелчок.

Резким движением Сильвия Гомес бросила цилиндр под ноги агентам, а сама прыгнула за диван. Она не успела приземлиться, как раздался взрыв. Из цилиндра выплеснулось ослепительное пламя до самого потолка. За долю секунды одежда одного из агентов загорелась, и он с воплем бросился бежать, сбив с ног своего товарища, одежда которого тоже задымилась от этой зажигательной гранаты.

Сильвия Гомес вскочила, схватила сумку и пистолет и скрылась в спальне под прикрытием пламени, которое блокировало входную дверь. Она вбежала туда в тот момент, когда Малко поднимался под наведенным на него пистолетом. В коридоре снова послышался голос через мегафон:

– Выходите немедленно, руки вверх. Здесь ФБР.

Однако агенты уже не осмеливались проникнуть в квартиру.

– Живым отсюда ты не выйдешь, педераст, – прохрипел Диас.

– Дерьмо, это ты привел их сюда, – добавила Сильвия Гомес.

Она нанесла ему удар в висок стволом "смит-и-вессона ".

– Красавица, сходи-ка проверь вторую дверь.

Она побежала. Малко услышал стук дверей, крик, выстрел. Колумбийка вернулась с пистолетом в руках и квадратными глазами.

– Они уже там!

Она бросилась к Малко, размахивая пистолетом, которым она ткнула в его голый живот. Он постарался расслабиться.

– Я сейчас пущу пулю ему в брюхо. Хочу послушать, как он завопит.

– Подожди, – остановил ее Хуан Карлос Диас. – Он нам понадобится. Одевайся и крикни им, что мы выходим вместе с ним. Если нас начнут обстреливать, он подохнет первым. Ясно?

Он повернулся к Малко.

– Руки за голову и иди вперед.

– Но моя одежда там.

– Тебе так будет лучше. В такую жару...

Неожиданно шум вертолета усилился. Сильвин Гомес подбежала к окну и отодвинула занавеску. Малко увидел мигающие огни, и голос через мегафон заставил задрожать все стекла.

– Здесь ФБР. Сдавайтесь. Вы окружены. Выходите. Руки вверх. Мы знаем, что вы здесь.

Вертолет покачивался над крышами 57-й улицы, точно напротив дома Сильвии. Хуан Карлос выругался по-испански, плюнул на пол в гневе.

– А что вы думаете? Мы сейчас выйдем. Давай, красавица, вперед!

Приблизившись к Малко, он ткнул ствол пистолета сзади в шею. Готовый разнести мозжечок. Сильвия вышла из спальни. Малко услышал, как она что-то кричит в сторону коридора. Ей кто-то ответил, и она вернулась со злобно сверкающими глазами.

– Мы можем идти.

– Пошли! – скомандовал Хуан Карлос Диас.

Сильвия открыла лакированную дверь. Она шла первой в своем шелковом платье, затем Малко, по-прежнему голый, последним двигался террорист. Они пересекли салон, прошли через выбитую дверь. Ковер еще дымился там, где Сильвия бросила свой зажигательный тампон.

Коридор был ярко освещен. На лестничной площадке стояли трое. Одним из них был Милтон Брабек. Все были вооружены и смотрели на дверь. Это восхитило Хуана Карлоса Диаса.

– Убирайтесь отсюда! Когда я буду садиться в лифт, здесь не должно быть никого. Иначе я застрелю заложника.

Полицейские немедленно исчезли. Сильвия Гомес повернулась к Малко и истерически закричала:

– Эти полицейские – свиньи, надо их всех перестрелять.

– Успокойся, – ответил Хуан Карлос. – Вызывай лифт.

Она подчинилась. Отсюда шума вертолета не было слышно. Через полминуты появилась кабина. Хуан Карлос грубо толкнул в нее Малко, не отрывая от него пистолета. Голышом странно путешествовать в лифте. Он нажал на кнопку "1". Первый этаж. Спуск прошел молча. Сильвия Гомес тяжело дышала. Малко видел, что она нащупывала еще один тампон в своей сумке. Кроме этого, там было еще два пистолета. Хуан Карлос Диас казался совершенно спокойным.

Кабина, вздрогнув, остановилась, дверца открылась.

Хуан Карлос Диас вытолкал Малко первым, оставив Сильвию в кабине. Сразу же они увидели, что в холле было полно агентов ФБР. Прожектора ярко освещали фасад. Швейцар исчез. Хуан Карлос остановился и закричал:

– Немедленно уходите! Я не желаю никого здесь видеть!

Один из агентов, рыжеволосый и с ледяным лицом, приблизился к террористу очень медленными шагами и с расставленными руками. Мелко увидел, что тот был потрясен, увидев голого Малко.

– Стой! – приказал Хуан Карлос.

Сильвия Гомес вооружилась двумя пистолетами и прикрывала своего патрона. Пистолет Диаса по-прежнему упирался в шею Малко.

– Чего вы хотите? – спросил представитель ФБР. – Мы вас не выпустим и не дадим вам никакого выкупа.

Хуан Карлос Диас сделал вид, что он чрезвычайно оскорблен намеком на выкуп.

– Мы революционеры, а не преступники, – ответил он возмущенно. – Мы действуем во имя мировой революции. Освободите холл. Иначе я убиваю заложника.

– Если вы это сделаете, то для вас все будет кончено, – твердо заявил агент ФБР.

Хуан Карлос пожал плечами.

– Это не имеет никакого значения. Я и так посвятил свою жизнь революции. Считаю до двадцати. После этого все должны удалиться. Если вы мне не верите, спросите у него. – И он указал головой на Малко.

– Да. Он так и сделает, – подтвердил Малко.

Агент ФБР повернулся, отдал какие-то распоряжения, и полицейские направились к выходу. Большинство было в пуленепробиваемых жилетах, в руках держали пистолеты. Хуан Карлос подтолкнул Малко.

– Пошли.

Они пересекли холл и оказалась на пустой 57-й улице. Желтые барьеры перегораживали ее между Первой и Второй авеню. Вдоль барьеров стояли полицейские машины. Напротив стоял огромный грузовик «Мак», приехавший разгружать товар. Он оказался заблокированным событиями, этот огромный грузовик с восемнадцатью колесами, мигающий многочисленными огнями. Под ногами Малко ощутил обжигающий асфальт. Перед ними расступалось полицейское оцепление. Вертолет шумел над головой. Как выбраться из этой западни? Они остановились возле желтого «мерседеса» с дипломатическим номером. Хуан Карлос обратился к Сильвии:

– Ты садишься за руль, а я сзади с ним. Садись.

Он обернулся и снова закричал:

– Если вы будете меня преследовать, я его убиваю!

Ответа не последовало. Малко видел, что полицейские стали производить какие-то перемещения. Интересно, всё ли ими предусмотрено? Все-таки Джон Пибоди имел потрясающую идею идти обедать в тот момент именно в «Цирк»... Без этого он уже был бы хладным трупом в квартире Сильвии Гомес. Он уже стал привыкать к отсутствию у него одежды. Во всяком случае, психологически. Они уселись сзади. Хуан Карлос не спускал с него глаз ни на мгновенье. Сильвия повернула ключ зажигания.

Ничего.

Она попыталась еще. Машина не заводилась. Она стала ругаться. Хуан Карлос наблюдал за ней. Потом вскрикнул:

– Они сломали мотор, подлецы!

Впервые Малко почувствовал нервное напряжение. К счастью, он был нужен террористу. Венесуэлец вытолкнул его на улицу.

– Эй вы, педерасты! – завопил Хуан Карлос Диас в сторону теней, которые толпились вокруг. – Мне немедленно нужна полицейская машина!

Тотчас же голос через мегафон ответил:

– Все дороги закрыты! Сдавайтесь! Руки вверх!

Как завороженная. Сильвия Гомес подняла свой пистолет и выстрелила в сторону своего дома. Послышался крик, шум бегущих людей. Но никто не ответил. Малко почувствовал, что рука Хуана Карлоса Диаса задрожала. Наступил самый опасный момент. Он мог не выдержать и пустить ему пулю в затылок. Даже под угрозой того, что его убьют. Вдруг он закричал по-испански:

– Грузовик!

Прижимаясь по-прежнему к Малко, он побежал через улицу. Сильвия Гомес следовала за ним, постоянно оглядываясь назад. Они подбежали к огромному «Маку», обежали его. С этой стороны дверца была открыта. Хуан Карлос бросил Сильвии Гомес:

– Залезай и следи за ним!

Женщина забралась в кабину, улеглась на живот на скамье и навела «смит-и-вессон» на Малко. Только после этого Хуан Карлос Диас подтолкнул его в кабину, взобрался за ним и захлопнул за собой дверцу.

– Не вставай, – приказал он ей.

Это было понятно: таким образом было невозможно убить их обоих сразу. Террорист искал зажигание. В конце концов это ему удалось. Огромный дизель зашумел, выпустив клубы черного дыма. Диас включил первую скорость. Грузовик тронулся. Перед ними засверкала мигалка полицейской машины.

Встав на акселератор, Хуан Карлос Диас вцепился в руль. «Мак» бросился вперед, разбрасывая барьеры и сминая капот голубой машины. Они почти не ощутили удара. Хуан Карлос проехал на красный свет через Вторую авеню на юг, свернул на Третью авеню, затем взял курс на север.

За ними слышались сирены полицейских машин, которые бросились их преследовать. Хуан Карлос не обращал на них внимания. На углу 60-й улицы на них натолкнулось такси, которое спокойно ехало на зеленый свет. Малко почувствовал удар, увидел вспышку, такси закувыркалось, загорелось и ударилось в витрину магазина.

Террорист даже не обернулся.

Судя по шуму, их преследовал целый полк полицейских машин. Одна из них обогнала их и встала поперек на следующем перекрестке. Малко начал беспокоиться. Они приближались к Испанскому Гарлему – этому укрепленному району Хуана Карлоса. Террорист развлекался, как ребенок, за рулем огромного грузовика. Несмотря на качку и толчки, Сильвия Гомес держала Малко под прицелом.

Хуан Карлос начал посвистывать, нажимая на акселератор и вращая рулем. Мимо проплывали темные здания. Сзади слышались сирены полицейских машин. Нью-Йорк постепенно просыпался.

Террорист взглянул на часы и громко вскрикнул. Что это с ним? Черный ствол револьвера Сильвии холодил спину Малко. Она действительно очень хотела его убить.

К полицейским сиренам прибавились сигналы пожарных машин, которые также присоединились к преследователям. Но для того, чтобы остановить восемнадцатитонный «Мак», потребуется танк. В открытые окна кабины врывался горячий и влажный ветер.

Где закончится эта сумасшедшая гонка? И с каким результатом?

Они находились в десяти кварталах от Испанского Гарлема.

Глава 20

В огромном здании компании «Кон Эдисон» оставались освещенными лишь несколько окон. Это на углу 65-й улицы и Вест-Энд авеню, и самом сердце Манхэттена. Это здание никогда не закрывается, поскольку там находится центр управления энергоснабжением Нью-Йорка и графства Вечестер через триста двадцать пять подстанций. В эту июльскую ночь там дежурили около тридцати служащих. Дан Гормли, заведующий, следил за электронным чудом, которое распределяет поступающий в Нью-Йорк ток из разных источников штата и за его пределами.

Рядом один из шести специалистов уже подсчитывал на компьютере потребность в электроэнергии на предстоящие часы. На экране можно было контролировать любую из трехсот двадцати пяти подстанций. Слева находится генеральная контрольная таблица с семью переключателями, что позволяет отключить весь город или какую-то его часть. Ночь прошла спокойно, хотя потребление электричества несколько превысило среднюю норму. Это объясняется подключением сотен тысяч кондиционеров, чтобы спастись от изнурительной жары. Один из системных операторов вернулся с «кофейного» перерыва.

– Дьявольская жара. Как в Сахаре!

– И не говорите, – откликнулся Дан.

Он уже устал проверять приборы. Его дежурство заканчивается в шесть утра. Раньше уйти невозможно. Охранник в форме отмечает всех входящих и уходящих.

Он зевнул. Время тянулось слишком медленно.

* * *

Серая машина остановилась? на обочине шоссе № 23, идущего в направлении Индиан Пойнт в северной части штата Нью-Йорк. В этот поздний час шоссе было абсолютно пустынным. Недалекая гроза громыхала в небе, начали капать крупные капли дождя. Уже двадцать минут, как здесь не проезжала ни одна машина.

Неожиданно три тени возникли из темноты и бросились в стоящую машину. Полминуты – и машина рванула с места. Не успела она отъехать на двести метров, как сильный взрыв осветил окрестности. На долю секунды стало видно две огромные мачты электропередач, одиноко стоящие в поле. Словно подрезанные у самого основания взрывом, они медленно упали на землю, некоторое время удерживаемые проводами, которые вскоре стали рваться. Все это сопровождалось снопами голубых искр и шумом, напоминающим гром.

Взрыв был встречен радостными криками пассажиров машины.

– Да здравствует свободное Пуэрто-Рико! – крикнул водитель – высокий худощавый бородач.

Его спутники присоединились к нему. Один из них наклонился вперед и сказал:

– Только бы наши товарищи провели взрыв так же успешно!

Их операция была осуществлена без особого труда:

мачты не охраняются, местность пустынна. Невозможно же установить охрану вокруг всех линий электропередач США. Через полтора часа террористы уже были в Нью-Йорке.

* * *

Стрелки часов показывали час тридцать семь, когда указатели напряжения неожиданно запрыгали перед глазами. Дан Гормли подскочил на месте, когда системный оператор спокойно объявил:

– Обрыв в районе Индиан Пойнт № 3. Отключены две линии.

Тотчас же второй системный оператор начал жонглировать со своим компьютером. Две линии напряжением триста сорок пять тысяч вольт каждая поставляли в Нью-Йорк девятьсот тысяч киловатт из пяти миллионов восьмисот тысяч киловатт, которые потребляет город.

– Это, вероятно, молния, – сказал третий системный оператор.

Такое случалось часто. Заведующий покрутил рукоятки и немедленно компенсировал «дыру», подключив канадскую линию и еще одну линию на севере штата, принадлежащую «Нью-Йорк Стейт Пауэр Пул». Через несколько минут по приказу центрального компьютера заработали четыре дополнительные генератора в самом городе: в районах Равенсвуд, Астория, Артур Килл и Уотерсайд.

Тревога окончилась, однако Индиан Пойнт № 3 по-прежнему был обесточен.

– не дай бог, если еще где-нибудь произойдет авария, – сказал один из операторов, высказывая вслух то, что многие думали про себя.

– Это маловероятно, – успокоил всех заведующий.

После большой аварии в ноябре 1965 года «Кон Эдисон» была реорганизована. Тем не менее через девятнадцать минут заплясали стрелки на других приборах. Оператор почувствовал некоторое беспокойство. Оставалась только одна линия, которая поставляла электричество с севера штата, а также весьма маломощная линия из Нью-Джерси и Лонг-Айленда.

– Сократите подачу энергии на пять процентов, – приказал заведующий.

Зазвонил телефон. Один из операторов снял трубку, послушал, выругался и повернулся к заведующему.

– Это полиция штата. В Индиан Пойнт взорваны две мачты электропередач. Кто это сделал, неизвестно. На месте взрыва обнаружены надписи: «Фронт национального освобождения Пуэрто-Рико. Да здравствует свободное Пуэрто-Рико!»

– Проклятые краснокожие! Мы скоро окажемся в дерьме. Сократите подачу энергии еще на восемь процентов!

Операторы снова начали колдовать с приборами, уменьшая потребление города до пяти миллионов киловатт. Некоторые населенные пункты графства Вечестер погрузились в темноту. Однако система пока держалась.

Заведующий повис на телефоне, пытаясь выяснить судьбу мачт. Он уже не скрывал беспокойства. Подобного случая никогда еще не было. Неожиданно он вспомнил об одном пуэрториканском служащем, ушедшем с работы месяц назад. Необходимо найти его. А через него можно выйти на саботажников.

Работа продолжалась, но общая атмосфера стала весьма натянутой. Через стены начала просачиваться невыносимая жара. Все молчали, хотя операторы с минуты на минуту ожидали очередной неожиданности. Теперь они знали, что молния здесь ни при чем. В два часа девятнадцать минут произошла еще одна неожиданность.

– Плезент Валли отключился, – прокричал один из операторов.

Плезент Валли оставалась последней линией, которая поставляет электричество с севера штата. Обрыв произошел возле городка Паугкирзи на берегу Гудзона.

– Немедленно соедините меня с полицией Паугкирзи, – завопил заведующий. – Пусть они проверят, что там произошло. Иначе мы останемся без света. Да найдите мне мэра!

Он вытер со лба пот. С тревогой стал считывать информацию с компьютера. Оставалось только две линии, по которым электричество еще поступало в Нью-Йорк. Линия «Лонг-Айленд Лайтинг Компани» давала примерно триста тысяч киловатт, а «Линден» – пятьсот тысяч. К этому добавляются три миллиона, производимых в самом городе. А потребление составляет пять миллионов.

В зале контроля установилась тягостная атмосфера. Три минуты было тихо. Потом тревожный голос оператора произнес:

– Отключилась «Лонг-Айленд Лайтинг Компани»: они хотят себя защитить!

– Боже мой! – только и мог простонать Дан Гормли.

Лонг-Айленд не желал оказаться в полной темноте. Но из городских генераторов больше ничего нельзя было выжать.

– Все это кончится катастрофой, – сказал кто-то.

Оператор смотрел на семь рубильников, испытывая сильное желание отключить пять, чтобы спасти Манхэттен. Но это такая ответственность! Минут десять он колебался. Потом немного успокоился.

Опираясь на подстанции, операторы могли бы обеспечить всех током. Но для этого им пришлось бы стать акробатами. Спокойствие продолжалось всего девять минут. Затем стрелка еще одного прибора дрогнула и остановилась на нуле.

– «Линден» отключена, – констатировал оператор, отвечающий за Нью-Джерси. – Вышел из строя регулятор.

Это конец.

Из пяти миллионов киловатт, потребляемых Нью-Йорком, они могли ему дать только три.

Парализованный ужасом, контролер не отрывался от приборов, которые показывали стремительное падение напряжения и частоты. С 60 герц частота упала до 58, 57, 55, 54... Делать нечего. Как завороженный, смотрел он на семь рубильников. Если бы у него хватило смелости отключить их даже четверть часа тому назад, то был бы шанс что-то спасти. Теперь уже ничего не сделаешь. Они имели электричество, поскольку контрольный центр имел свой генератор, но весь Нью-Йорк погружался в темноту – от небоскребов до светофоров. Дан Гормли начал ругаться и швырнул карандаш на пол. Ну кто мог ожидать нападения террористов на линии электропередач? Саботажники хорошо выбрали именно эту ночь с ее влажной жарой, что потребовало включить все кондиционеры.

Одновременно послышались звонки всех телефонов.

* * *

Хуан Карлос Диас, не выпуская руля, вдруг закричал:

– Смотрите на фонари!

Малко увидел, что уличное освещение замигало, его яркость уменьшилась, а вскоре оно совсем погасло... Грузовик продолжал мчаться на север. Оставалось несколько сот метров до Испанского Гарлема. Неожиданно Сильвия Гомес выпрямилась, но ствол пистолета был по-прежнему направлен на Малко. Он повернулся к террористу.

– Что это означает?

Сзади по-прежнему слышались сирены полицейских машин. В этот момент погасли светофоры ближайшего перекрестка, а потом и следующих. Потемнели и окна всех домов. Светились только звезды.

– Наконец-то! – радостно закричал Хуан Карлос Диас. – Эти жирные свиньи в полной темноте! Через десять минут этот проклятый город будет абсолютно черным. Смотрите!

Картина была потрясающей. Город погружался в темноту. Окна небоскребов угасали, как свечи. Позади послышался страшный металлический скрежет. В зеркало Малко увидел, как на перекрестке столкнулось несколько десятков машин, которые сразу же загорелись. Их преследователи врезались в грузовик, несшийся со стороны 88-й улицы, который был обманут погасшим светофором.

Жизнь в городе останавливалась. Машины включали фары и ехали медленно, на ощупь. Света больше нигде не было. Истерический смех Хуана Карлоса Диаса покрыл рев мотора.

– Посмотрите на этих жирных свиней. Нашим братьям это нипочем. У них нет кондиционеров. Вот теперь-то они займутся грабежом. Это будет такая ночь! К утру не останется ни одного нетронутого магазина.

Сильвия Гомес присоединились к его смеху.

Несмотря на отсутствие освещения, террорист не уменьшил скорости. Он зацепил синюю полицейскую машину, сорвав с нее крыло.

Немного успокоившись, он повернулся к Малко.

– Ну, ты видишь, что мы оторвались от этих про клятых полицаев!

Он находился в таком возбуждении, что сказал это по-испански. Но Малко его понял. Сильвия Гомес взорвалась:

– Ну давай же убьем его. Мне так хочется!

– Потерпи. У нас еще есть время. Я предпочитаю, чтобы мы казнили его перед товарищами. Так будет лучше. Первое заседание Народного суда в Испанском Гарлеме.

Он все-таки сумасшедший, подумал Малко. Теперь уже ничто не могло их остановить. За ними не было видно ни одной полицейской машины. А отсутствие освещения не облегчало поиски. Они уже находились в Испанском Гарлеме. Несмотря на полную темноту, уже появились банды грабителей, которые, неизвестно кем предупрежденные, разбивали камнями витрины, выворачивали решетки. Наступил великий реванш Испанского Гарлема. Но каким образом Хуан Карлос Диас сумел погрузить в темноту восьмимиллионный город?

Громкое ругательство отвлекло его от размышлений.

Террорист стоял на тормозе и пытался остановить восемнадцатитонное чудовище. Перед ними виднелась Третья авеню, забитая столкнувшимися из-за погасших светофоров машинами. Некоторые шоферы бросили машины на милость грабителей.

– Божья Матерь! – закричала Сильвия Гомес.

Грузовик мчался к перекрестку со скоростью шестьдесят пять километров. В последний момент Хуан Карлос Диас резко повернул руль, машина въехала на тротуар, сбила столб, снесла пожарный кран и ворвалась через стеклянную витрину в темную пиццерию.

Малко был отброшен на ветровое стекло, и это спасло его от пули, выпущенной Сильвией Гомес. Он увидел, что Хуан Карлос лихорадочно ищет свой пистолет.

Быстром движением Малко выпрыгнул из кабины через оторванную дверь, не дожидаясь второго выстрела. Он оказался буквально в объятиях молодого пуэрториканца, который с удивлением закричал:

– Смотрите, он голый!

Действительно, он и забыл, что остался без одежды... Грабители уже начали окружать грузовик. Малко оттолкнул типа, который загораживал ему дорогу, и бросился к югу.

Те люди, которые в этот час были на улице, занялись грабежом и не обращали на него никакого внимания. Он едва не сбил с ног пуэрториканца, который с огромным трудом тащил на себе стиральную машину. За ним следовала вся его семья, помогавшая ему советами и жестами.

Благодаря ярко горевшему ресторану он увидел табличку: 103-я улица. Всего тридцать домов отделяли его от цивилизации. Конечно, в этой ситуации не работали ни метро, ни такси, никакой иной транспорт. На Манхэттене царила темнота. Исключение составляли отдельные здания, располагающие собственными генераторами. Полицейская машина, мчащаяся по середине улицы, едва не сбила его.

Он услышал, что один из полицейских крикнул:

– Посмотрите на этого идиота! Он совершенно голый!

Но их внимание было приковано к грабителям. Малко повернулся, попытался вглядеться в темноту. Нет сомнения, что Хуан Карлос Диас и Сильвия Гомес постараются поймать его. Он выбежал на 102-ю улицу, также погруженную в полную темноту, стремясь добраться до Второй авеню. Отсутствие обуви причиняло ему страшную боль. Видимо, ноги были изранены. Прижав локти к бокам, он продолжал бежать. Мало-помалу шум грабежей затихал. Меньше стало и разбитых машин. Наконец он увидел человека в гражданском, который регулировал движение при помощи фонаря. Испанский Гарлем остался позади. До «Карлайла» оставалось десять кварталов. И одиннадцать этажей. Преследователи из ФБР рассеялись в этом всеобщем беспорядке.

* * *

– Вы прошли через весь Нью-Йорк голышом? – повторил Джон Пибоди, недоверчиво разглядывая Малко. – Мой бог!

– Уверяю вас, никто ничего от меня не требовал. Я был доволен, что оказался в состоянии бежать... Я даже не спрашиваю, есть ли новости о Хуане Карлосе Диасе.

Американец наклонил голову.

– Чего вы хотите в этом бардаке? ФБР начало расследование на том месте, где разбился грузовик. Естественно, без результата.

Наступил день. Но город был на три четверти парализован. Лифты не работали. Бюро и конторы по этой причине закрылись. Малко пешком поднялся на одиннадцатый этаж и разговаривал с шефом УВО в одном из салонов «Карлайла», в которых спали люди, застигнутые отключением электричества. В одном из таких холлов спали четыреста жителей предместий на диванах, стульях и прямо на ковре...

– Так что же произошло?

– Мы начинаем распутывать дело. Хуан Карлос Диас познакомился с пуэрториканцем, который до этого работал в «Кон Эдисон». Таким образом он получил схему электроснабжения Нью-Йорка. Уверен, что ему помогли кубинские специалисты, точно рассчитавшие, что следует сделать. Эксперты «Кон Эдисон» уверяют, что не было использовано ни грамма лишней взрывчатки. Нельзя же поставить охрану у каждой вышки! Поскольку эти болваны везде расписались, теперь пуэрториканцам придется худо.

Малко задумался. Все было ясно. Хуан Карлос Диас одержал победу по всему фронту.

– Кстати, я сообщил ФБР, что именно вы предупредили меня. Вы что же, свистнули фотографию девицы в моем кабинете?

– Да, – признал Малко.

Джон Пибоди глотнул кофе.

– Понимаю. Но если бы мне не пришла мысль пообедать в «Цирке» вчера вечером, то они бы вас прихлопнули, а Диас смылся.

Малко не ответил. Он очень не любил моменты, когда его жизнь зависела от случая. Это не очень верный спутник...

– Мы передали все сведения относительно этого дела директору ФБР. Он очень озабочен пуэрториканскими взрывами. Это может быть только началом. Видимо, скоро развернутся более активные выступления. С Диасом или без него. Можете быть уверены, что сегодня все пуэрториканцы Нью-Йорка пьют за здоровье Фронта национального освобождения.

Неожиданно одна мысль пришла в голову Малко.

– Джон, можете ли вы получить доступ к бумагам боливийского посольства в Вашингтоне?

Американец осторожно потрогал зоб. Рядом с ними похрапывал кто-то, скорчившись в кресле.

– А в чем дело?

– Чтобы узнать, на какое имя мадам Капуро выдала паспорт Хуану Карлосу Диасу.

Джон Пибоди устремил на Малко немигающий взгляд. Оба подумали об одном и том же. Малко почувствовал, что американец был потрясен тем, что ему удалось напасть на след Сильвии Гомес. Он зажег сигарету:

– Это очень деликатное дело, но попробую.

Глава 21

– Без сомнения, это он. Хуан Мендоза, родившийся в Аргентине. Получил боливийское гражданство. Дипломат. В настоящее время не работает. И его супруга Мерседес Мендоза, урожденная Гуарани. Оба паспорта были посланы в Нью-Йорк через Капуро. Они были получены из Ла-Паса. На них не было фотографий. Но служащий зарегистрировал имена и номера на случай, если американцы начнут задавать вопросы...

Малко с восхищением посмотрел на Джона Пибоди. Ему хватило четырех с половиной часов, чтобы получить эти сведения.

В компании Милтона Брабека они ужинали в «Таверне на траве». Поскольку кондиционеры еще не работали, они задыхались от жары. Сотни ньюйоркцев покинули дома и прохлаждались на траве Центрального парка.

– Как же вам удалось?

Американец холодно посмотрел на него.

– Не скажу. Я передал эту информацию ФБР. Дело Диаса теперь стало государственным...

Малко сделал вид, что не понял намека.

– Можете ли вы уступить мне Милтона на сегодняшний день?

Шеф УВО иронически взглянул на него.

– Вы желаете, чтобы он помог вам сделать покупки перед отъездом?

– Вот именно.

– Если это для покупок, то мистер Брабек может сопровождать вас. Кстати. ФБР нашло вашу одежду и пистолет у Сильвии Гомес. Они привезут все это в гостиницу. Но пистолет я вышлю вам в Австрию.

– Спасибо, – сказал Малко и встал.

* * *

– Никаких полетов компании Панамерикен, – подтвердил Брабек. Покрытый потом, на грани истерики, рубашка расстегнута до пупа. Малко пришлось наобещать ему золотые горы, чтобы тот согласился подняться пешком на тридцать шестой этаж здания Управления безопасности. Но для выполнения задуманного плана необходимо находиться в официальном учреждении, чтобы туда можно было позвонить... Уже три часа они проверяли полеты всех авиакомпаний, осуществлявших полеты из Нью-Йорка сегодня вечером или завтра. Аэропорт Кеннеди закрыт из-за отсутствия электричества. Оттуда Хуан Карлос Диас не мог вылететь, попав в собственную ловушку.

Как официальное лицо Милтон Брабек мог сотрудничать с авиакомпаниями. Но пока это ничего не дало.

– Сколько уже удалось обзвонить?

– Семнадцать. Остается три: Эр Франс, Бранифф и Авансия. Все три имеют вечерние рейсы: Эр Франс – в Париж, Авансия – в Боготу, Бранифф – в Лиму.

– Продолжайте!

– Но мы договорились насчет покупок, – прохрипел Брабек.

Из-за всеобщего беспорядка, вызванного отключением энергоснабжения, поиски оказались крайне сложными. Неожиданно Милтон замер, набрав номер Авансии.

– Любопытно, – отметил он. – Но кажется, что ФБР не интересуется этими рейсами. Иначе меня бы предупредили.

– Достаточно того, что мы делаем это. Видимо, бардак такой, что это им не пришло в голову.

Одним ухом он слушал Милтона Брабека, который уже в восемнадцатый раз повторял, как автомат, свой запрос, давал свой телефон для ответа и ожидал, уронив голову на стол. Малко с трудом боролся со сном и жарой. Он налил полный стакан пива «Бек» и одним духом опорожнил его. Вдруг агент подскочил.

– Мы их поймали! Они летят в Боготу первым классом!

Он начал быстро что-то писать. Повесил трубку. Глаза его заблестели.

– Они вылетают сегодня вечером рейсом компании Авансия. Места первое А и первое В в первом классе. Для контакта они дали телефон и имя Капуро...

Неожиданно Малко перестал ощущать жару.

– Ну и смелые же они ребята!

Милтон Брабек покачал головой.

– Не особенно. Перед вылетом нет полицейского контроля. ФБР не имеет достаточно людей, чтобы контролировать все вылеты из Нью-Йорка. Особенно с фальшивыми паспортами. Надо сейчас же связаться с Пибоди.

– Я сообщу ему, – откликнулся Малко.

Он набрал личный нью-йоркский номер шефа УВО, который сразу ответил.

– Все в порядке. Они вылетают рейсом Авансии сегодня в семь вечера!

– Потрясающе, – не удержался американец. – Я сейчас же сообщу об этом ФБР. Наконец-то мы прижмем этого типа. И это будет возможно благодаря вам! Спасибо, вы сделали прекрасные покупки! Пока.

Малко повесил трубку, задумался, а потом сказал:

– Милтон, вызывайте Джо Коломбо. Мы едем в аэропорт Кеннеди.

Тот вытаращил глаза:

– Для чего? Ведь мистер Пибоди...

– Хочу присутствовать при аресте Хуана Карлоса Диаса. А вы? Потом поедем в «Синайскую гору» рассказать об этом Крису Джонсу.

– Прекрасная идея, – поддержал его Милтон Брабек. – Надеюсь, что сегодня Джо не бастует.

* * *

Малко выскочил из лимузина нервный и злой. Они затратили полтора часа, чтобы добраться до аэропорта Кеннеди. Из-за чудовищных пробок. Он последним выходил из машины и перед этим осторожно приподнял крышку пристроенного перед сиденьем шкафчика с напитками. Под бутылками пальцы нащупали автоматический «смит-и-вессон». Он немного заржавел, но годился.

Джо Коломбо был опытным человеком. Знал все вкусы своей клиентуры. Он остановился перед западным крылом Международного отдела аэропорта. Именно там, где осуществляется посадка пассажиров компании Авансия. Сопровождаемый Милтоном Брабеком, Малко вошел в зал регистрации.

Пассажиры толпились у стоек. Везде громоздились чемоданы и сумки. Кричали дети. Слышалась громкая испанская речь. На это спокойно взирали два полицейских в форме. Малко направился к окошечку регистрации первого класса. Перед ним никого не было. С самой обворожительной улыбкой он спросил у служащей в красном:

– Этим рейсом следуют мои друзья, супруги Мендоза. Скажите, они уже прошли регистрацию?

– С удовольствием посмотрю. Совершенно верно. Они уже зарегистрировались. Их места 1-А и 1-В. Вы тоже вылетаете?

– Нет. Я только хочу с ними попрощаться. Не подскажете, где они могут находиться?

– В зале ожидания первого класса. Это третий этаж. Лифт за вами.

Малко мгновенно оказался в лифте. Брабек последовал за ним. Он широко улыбался.

– На этот раз он не ускользнет!

– Надеюсь, что ФБР уже там. Кстати, у вас есть при себе оружие, Милтон?

Тот пощупал пиджак.

– Всегда при мне. Мало ли что может случиться. Но я предпочел бы не вмешиваться. Не забывайте о приказе Пибоди.

Лифт остановился, и двери открылись. Малко вышел первым и осмотрелся, с трудом сохраняя невозмутимый вид. Одетый в темный костюм, при галстуке и темных очках, Хуан Карлос Диас спокойно сидел на диване и читал газету. Рядом с ним сидела Сильвия Гомес в очень элегантном костюме из красного шелка!

Малко еще раз посмотрел вокруг. Никто не собирался тревожить террористов. В этом было нечто необъяснимое. Милтон Брабек тоже смотрел на них квадратными глазами. Малко повернулся к нему.

– Милтон, я бегу предупредить ФБР. Не спускайте с них глаз. Если они попытаются бежать, стреляйте.

– О'кей, – недовольно откликнулся тот.

Малко вернулся к служащей в красной форме, которая регистрировала очередных пассажиров.

– Где можно позвонить в полицию? ФБР.

Он даже не успел удивиться. Из лифта вышли трое мужчин. Не потребовалось и десяти секунд, чтобы понять, кто это: серые костюмы, галстуки, несмотря на жару, холодные глаза и свирепый вид. Пиджаки у всех расстегнуты. Им не хватало только надписи на лбу: «ФБР». Малко охватила радость: наконец! Самый длинный осмотрел зал и подошел к нему:

– Мистер Линге?

– Да. Вы по поручению Джона Пибоди? Вы из ФБР?

Агент опустил руку в карман и извлек свой значок.

– Джон Фостер. ФБР. Следуйте за мной.

Не теряя времени, его спутники схватили Малко за руки.

Малко подумал, что ослышался. Тон агента ФБР был резким, сухим, почти неприязненным... Малко сбросил с себя руки агентов.

– Вы с ума сошли! Здесь Хуан Карлос Диас! Он сидит на скамье... Разве вы не собираетесь арестовать его?

К ним подошел Милтон Брабек. Агент ФБР обратился к нему:

– Вы Милтон Брабек из секретной службы?

– Да, – ответил тот.

Фэбээровец и ему предъявил свой значок.

– Джон Фостер, ФБР. У нас приказ нейтрализовать вас до самого отлета самолета Авансии. Следуйте за нами без сопротивления. Знайте, что мы здесь ни при чем.

Милтон Брабек недоверчиво замотал головой.

– Но это немыслимо! А Диас? Ведь он там, наверху!

– У нас приказ дать ему улететь. Приказ из Вашингтона. Сожалею, но ничего не могу сделать.

В этот момент в громкоговорителе раздался приглушенный голос с испанским акцентом:

– Просим пассажиров первого класса, отлетающих в Боготу, пройти на посадку.

Люди стали подниматься. Хуан Карлос Диас сложил газету и тоже встал. Малко чуть не взорвался. Это немыслимо! Он раскрыл рот, чтобы закричать. Но державший его агент умело заткнул ему рот. Он был такого же роста, что и Крис Джонс, и располагал такой же силой. Попытка освободиться ничего не дала. Остальные агенты бросились на помощь, и его на руках вынесли за угол, за лифты. Потом все трое встали таким образом, чтобы загородить дорогу в зал ожидания.

– Прошу, сэр, не осложняйте нашей работы.

– Это действительность или сон? – взорвался Малко. – Чей это приказ выпустить Хуана Карлоса Диаса, который взорвал линии электропередач и погрузил Нью-Йорк в темноту? Этого опаснейшего террориста?

– Вы можете позвонить своему начальнику, – неожиданно сказал агент. – Внизу есть телефон. Он вам объяснит.

До взлета оставалось десять минут. Пока самолет Авансии находится в воздушном пространстве США, еще возможно что-то сделать.

– Пошли, – согласился Малко.

Побелев от гнева, он бросился в лифт. Трое агентов сопроводили его до телефонной кабины и остановились рядом. Обежав глазами большой зал, он обнаружил там еще не менее полудюжины других агентов ФБР. Его пальцы так дрожали, что ему пришлось трижды набирать номер Джона Пибоди.

Американец сразу же ответил. Малко не дал ему ничего сказать.

– Так это вы дали приказ выпустить Диаса?

– Нет, это не я, – устало ответил он. – Приказ президента. ФБР выполняет его приказ... Я от всего этого совершенно разбит...

– Он разбит, – вскричал Малко. – Так вы же хотели поиграть в футбол головой Хуана Карлоса на Пенсильвания-авеню!

Трубка надолго замолчала.

– Малко, дело в том, что это – политическое решение. После взрыва линии Диас стал героем всех пуэрториканцев. Президент сказал, что не желает делать так, чтобы сто тысяч пуэрториканцев пришли осаждать тюрьму, где он сидит, или захватили метро, требуя его освобождения. Это, конечно, неприятно, но такова жизнь. Думаю, что он прав.

– Ничего подобного! Я очень желаю, чтобы он вернулся в Штаты, на этот раз с атомной бомбой. Пусть президент приползет на колени просить у него прощения. Вы сами все сдохнете от вашей трусости.

Он с такой силой бросил трубку на рычаг, что из автомата посыпались монеты. Ярость душила его. Милтон Брабек молча приблизился к нему. Тихим голосом он сказал:

– Я думаю, как вы... Я все слышал... Они боятся неприятностей сегодня.

– Это стоит гораздо дешевле, чем потерять честь.

Малко никак не мог прийти в себя. Америка вошла в спираль трусости. Молча он пересек зал и разместился в «кадиллаке». Его по-прежнему сопровождали с двух сторон агенты. Когда он сел в лимузин, они расположились в сером «шевроле», который неотступно следовал за ним.

В тот момент, когда они выезжали на шоссе, со стороны взлетной полосы послышался рев реактивных двигателей. Они повернули головы. Взлетал «Боинг-747». На хвосте самолета Малко ясно увидел красный треугольник – фирменный знак Авансии. Самолет был ярко освещен заходящим солнцем.

Он ясно представил себе Хуана Карлоса Диаса, удобно развалившегося в носовой кабине самолета. За «кадиллаком» по-прежнему следовала машина с агентами ФБР.

Малко не смог сдержать слезы бессильной ярости.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Реклама на сайте