«Расследования Берковича - 8»

— Не такой уж крупный у него бизнес, — сказал инспектор Хутиэли. — Два ювелирных заводика — один в Герцлии, другой в Бейт-Шеане. Не вижу смысла в угрозах. Может, он ошибается?

— Нет, — вздохнул старший сержант Беркович. — К сожалению, ему действительно угрожают. Вот уже неделю Владимир Лейбзон каждый день получает анонимные письма, отпечатанные на лазерном принтере. Посланы из разных почтовых отделений — от Эйлата до Хадеры.

— Ты считаешь, что это не шутка?

— Если бы Лейбзон был коренным израильтянином, я, возможно, так бы и подумал, — признался Беркович. — Но он из России. Приехал два года назад и уже имеет неплохой бизнес. В России у него связей практически не осталось — во всяком случае, он так утверждает.

— Все равно не понимаю, — покачал головой Хутиэли. — Зачем письма писать, если этот Лейбзон не понимает, чего от него хотят. Повтори — что там написано.

— «Жить тебе осталось неделю, ничто тебе не поможет. Даже если ляжешь на дно, все равно достанем. Мы еще будем плясать на твоих похоронах», — перевел Беркович на иврит текст послания, отпечатанного по-русски. — Подписи нет.

— Я бы на месте Лейбзона плюнул и забыл, — решительно сказал Хутиэли.

— Я же говорю, инспектор, вы плохо знаете русских, — не согласился Беркович. — Лейбзон все воспринимает очень серьезно, потому и заявил в полицию.

— Но что мы можем сделать? — удивился Хутиэли. — Приставить охрану? Ты же сам говоришь, что у него есть охранник, чем поможет еще один?

— Я думаю, это отвлекающий маневр, — сказал Беркович. — Лейбзон полагает, что все его передвижения отслеживают те, кому он почему-то пришелся не по нраву. Он бы уехал на время из Израиля, но об его отсутствии сразу станет известно. Поэтому Лейбзон решил, во-первых, заявить в полицию — пусть автор писем считает, что начато официальное расследование. Возможно, это заставит его чуть умерить пыл. А тем временем Лейбзон намерен действительно уехать, оставив вместо себя двойника.

— Господи, еще один Саддам Хусейн выискался! — воскликнул инспектор.