«Обнесенные «Ветром»»

– В пиджаке был, точно, я перед сном проверял.

– А у попутчика вашего вещички-то были? – ввернул проводник.

– Сумка спортивная, но сейчас её нет.

– Неужто сошёл? Он говорил, что ему тоже до Питера надо, по делам каким-то.

– А зачем же паспорт мой забрал? Теперь по милициям чокнешься ходить, восстанавливать.

– А кто он такой? – спросил проводник.

– Да говорил, что из Белоруссии, специалист по лесоповалу, командировочный, какой-то договор ездил заключать.

– Вольному – воля, – произнёс Петрович. – Может, забыл что да вернулся.

Поезд монотонно гремел на стыках.

– Ну ты орёл! Это где ж ты так научился? В школе милиции, говоришь? Тогда ничего удивительного. Нет, Андрей Васильевич, глянь, что он понаписал. Протокольчик! Надо в газету отослать, в «Санкт-Петербургскую милицию», в раздел анекдотов.

В кабинете начальника уголовного розыска 85-го отделения милиции Соловца сидели молодой опер Миша Петров, закончивший недавно школу милиции, и инспектор Андрей Васильевич Кивинов. Соловец держал перед собой написанный Мишей протокол и указывал тому на допущенные неточности.

– Что, к примеру, означает эта фраза? «Головная коробка расколота в 1 метре от поребрика». Какая коробка? Головная? А может, черепная? Василич, у тебя головная коробка есть?

Кивинов, отвернувшись, усмехнулся.

Далее: «Внутренности мозга разбросаны по асфальту…» Ты меня, Миша, прости за темноту, но где у человека внутренности мозга, я не знаю. И почему они раскиданы по асфальту? Прохожие, что ли, их ногами пинали? Или вот это, сопроводиловка. «Направляется труп гражданина Яковлева для дальнейшего вскрытия и установления причин смерти». Замечательно. Ты что, его уже вскрывать начал? Для дальнейшего вскрытия. Печеночки захотелось свеженькой или сам разобраться решил, отчего Яковлев загнулся? И чем, позволь спросить, его вскрывал? Зубами? Не иначе как. Медик ты наш тибетский. А вот это: "Приложение: один труп и протокол осмотра на двух листах. Круто! Хорошо хоть один труп. Не надо здесь никаких приложений. Это вешдоки можно приложить, а покойника уже не приложишь – он и так приложенный!

– Да ладно тебе, Георгич. Что ты прицепился к Мише? Подумаешь, ошибок наделал, сам что ли не ошибался? Бывает, – вступился за Мишу Кивинов.