«Последние 18 секунд»

Черри сошла с электромобиля у стенда отеля, где ей был забронирован номер. Служитель поставил ее сумку на пол, развернул нехитрое средство передвижения и уехал.

Черри выпрямилась, и ее окружила визжащая ребятня. Вскоре дети рассеялись в толпе. Из чьих-то наушников доносился тоненький голосок Элтона Джона. Она слышала, как супружеская пара спорит о том, куда они положили фотоаппарат. Полицейский по рации оповещал коллег, что на автостоянке произошел наезд, есть потерпевшие.

Прозвенел звонок, и багажная лента пришла в движение. Пассажиры кинулись за своей кладью. Кто-то сильно толкнул Черри плечом, она покачнулась, но крепкие руки удержали ее на месте.

– Прости, дорогая, – тихо проговорила монахиня. – Да благословит тебя Господь!

От дверей тянуло холодом. Черри была в черных брюках, модном красном жакете и дорожных туфлях.

По другую сторону стенда, засунув руки в карманы, стоял мужчина в длинном пальто. Он всматривался в лица людей, толпившихся у багажного конвейера, но его взгляд постоянно обращался к Черри. «До чего же прелестна, – восхищался он, – на редкость прелестна». Ему стоило большого труда отводить от нее глаза, чтобы узнать женщину, которую он должен встретить. Может, эта, с рыжеватой косой, одетая как на охоту – в костюме цвета хаки и высоких сапогах? Или платиновая блондинка в черном комбинезоне, на шпильках? А может, та, в спортивном костюме и кроссовках, с «хвостом» на затылке?

Он подумал, что надо было бы попросить молодого Торлино навести о ней справки в Интернете и даже заполучить ее портрет, если повезет, но за последние двое суток им, ему и Торлино, не удавалось поспать и пяти-шести часов, не то что рыскать в Сети.

Пассажиры толпились вокруг багажной ленты. Поминутно кто-нибудь выскакивал вперед и хватал свой чемодан или сумку. Он снова бросил мимолетный взгляд на темноволосую красавицу. К ней подходили мужчины, заговаривали, вероятно, предлагали помочь, но она улыбалась и отказывалась. Ему тоже хотелось приблизиться к ней и сказать что-нибудь – лишь для того, чтобы она подарила ему свою ослепительную улыбку. От этой мысли ему сделалось стыдно.

Толпа постепенно рассасывалась.