«Станкевич»

Разрыв — видел он, — рвет ее ткань живую. А он не хотел ей боли. «Может, есть случаи, когда невозможно без боли?» — раздумывал он. Книги и чьи-то, реальные судьбы, не спорили: «Да… А что делать?...». Но он не хотел так.

Боль лишь однажды прекрасна: когда человек рождается. Во всех других случаях, боль - убийца.

— Что с тобой? — удивился Сева.

Лицо девушки показалось белым, как в свете бестеневой хирургической лампы. Это в пасмурный, бездождливый день…

— Подожди, — подхватил он ее под руку. — В чем дело?

—  Потом! — она вырвалась.

«Беда!», — понял он. У беды -убедительный почерк, и Сева его угадал, не обиделся на Людмилу. Не обернувшись, она уходила, а он долго смотрел во след: «Куда?» — любопытствовал он. Она удалялась, терялась из виду, а он находил, угадав ее по малейшим признакам: плечико где-то в толпе промелькнуло, прическа, он видел — она! Он так ее знал! Потеряв, он пошел бы следом. Идти не пришлось, он остался на месте и удивленно подумал: «Черт! Что могло привести в райотдел милиции, девушку двадцати трех лет?» Секунду она колебалась, или переводила дух, перед вывеской: «Червонозаводский Районный отдел внутренних дел», и пошла вовнутрь.

Стрекотал телетайп, и дежурный, который от этой машины чего-то ждал, попросил:

— Минуту! — и скрылся за дверью.

А через полминуты, держа в руках лист с настрекоченным текстом, быстро его прочитал, отставил, и вышел к ней в вестибюль.

—  Здравствуйте, слушаю Вас!

—  Я, — осмотревшись, сказал Людмила, — кажется, сделать должна заявление.

—  Кажется? — переспросил дежурный. И попросил, — Присядьте… Теперь, по-порядку.

—  С собакой, Ральфом, гуляли… Вы это место знаете: возле кинотеатра. Знаете? Там часто, с большими собаками люди гуляют.

—  Знаю, — кивнул дежурный.

—  Там, старалась она оставаться спокойной, — а там Ральф нашел…

Дежурный, не торопил.

—  А нашел он, по-моему, руку…

— Что? — уточнил дежурный. Он слышал, конечно же, до него дошло. Он хотел знать, не ошиблась ли девушка. Все может быть…

—  Значит, уверены? Это рука?

—  Да, рука человека, от пальцев, по-моему, до плеча… Татуирована сильно.

—  Кто-то еще это видел? Кто сейчас там?

—  По-моему, больше никто. Там Ральф… Но он, — пес дрессированный.

—  Назовите себя, — взял дежурный листок и ручку, — так принято. Не обижайтесь.