«В джазе только девушки»

И. А. Л. Даймонд В ДЖАЗЕ ТОЛЬКО ДЕВУШКИ (Литобработка А. Ю. Лихачевой)

Часть I ЧИКАГО 1929 ГОД

История, которую я хочу рассказать вам, сэры, кому-то может показаться невероятной. Ну да наш Чикаго и сам, как говорится, город, где не соскучишься, а уж в те, двадцатые, он был и вовсе развеселым. Обо всем в мире можно было говорить уверенно, только не о Чикаго, где никогда и ничего нельзя было предвидеть заранее. И потому лично у меня не было никаких причин не верить тому, что я услышал от моего старого приятеля Джерри Данса, когда однажды мы сидели с ним в его небольшой, но уютной гостиной, потягивая виски и прислушиваясь к завыванию ветра за окном. Должен сказать, Джерри мне всегда нравился — мягкий и покладистый, с приятным чувством юмора, всегда готовый прийти на помощь. Жена и дочь вертели им, как хотели, но Джерри это, похоже, нимало не смущало. Жили они в скромном достатке. Сам Джерри работал в небольшом оркестре и был неизменно спокоен и приветлив.

Ну, так вот, беседовали мы с ним тогда уже не помню о чем, и вот Джерри и говорит вдруг, мечтательно улыбаясь:

— Да, сейчас бы во Флориду…

— Ты там бывал? — лениво полюбопытствовал я.

— Бывал, — усмехнулся Джерри. — Я там чуть было замуж не вышел…

Удивление, появившееся на моем лице, заставило его улыбнуться.

— За миллионера, Джеф!

Пока я раздумывал, обижаться ли мне, что меня здесь за дурака держат, или я сам чего-то не так понял, Джерри расхохотался и говорит:

— Ты не ослышался. И смеюсь я не над тобой, Джеф. Если хочешь, могу рассказать, как было дело.

Ну кто же не хотел бы услышать, как джентльмен чуть было не вышел замуж за миллионера? Мы налили еще виски, и Джерри поведал мне самую невероятную историю из всех, когда-либо слышанных мною.

Нарушители и блюстители сухого закона

А случилась эта история в 1929 году — в самый разгар пресловутого сухого закона. За те девять лет, что он успел просуществовать, и народ, и власти уже как-то пообвыклись с ним: народ делал вид, что не пьет, власти делали вид, что пресекают нарушения и взяток ни в крем случае не берут. Конечно, открыто игнорировать закон не стоило, и потому на какие только хитрости ни шли предприимчивые люди!

Вот идешь, например, по сугубо сухопутному городу — и вдруг вывеска: «Яхт-клуб». В городе — ни ручья, ни какой захудалой лужи, откуда, казалось бы, катера и яхты? Но все станет ясно, когда увидишь, в каком развеселом настроении покидают клуб его члены. И ни — боже упаси! — каких рюмок, только чашки! Чайные там, кофейные… Полиция, конечно, тоже не дремала и частенько изображала непримиримую борьбу со злом окаянным; вот только нарушителям неизменно удавалось выходить сухими из воды. Ибо власти предержащие подкупались столь широко и щедро — с сумасшедших-то прибылей почему и не поделиться? — что борьба эта больше походила на фарс: сегодня мы вас ловим — а завтра отпускаем. Да и где ж ты их осудишь, если сам чикагский мэр содержал пять тайных публичных домов, где тоже подавали спиртное?!

В Чикаго тогда дня не проходило, чтобы не выходил экстренный выпуск какой-нибудь газеты с заголовками один страшнее другого. То «Бандит Джонни застрелил полицейского Вилли», то «Полицейский Бобби убил двух бандитов из шайки Джимми»… Мафия скучать никому не давала, и все, как говорится, были при деле. Потому-то о мировой политике можно было говорить уверенно, а вот, о Чикаго — нельзя, ибо в Чикаго стреляют. И надо сказать, что весь мир признал достижения чикагцев в области стрельбы, и когда, например, люди в других странах хотели кончить дело миром, они говорили: «Мы не в Чикаго!» — и все обходилось без рук.

Ну, так вот, в один из декабрьских вечеров 1929 года по шикарной Мичиган-авеню ехал черный катафалк — солидная машина, принадлежавшая похоронному бюро итальянца Модзарелло. В кабине его — водитель и джентльмен средних лет благообразной наружности — Коломбо, по прозвищу Белые Гетры, — тоже из итальянских эмигрантов. В кузове расположились двое сопровождающих устрашающего вида и роскошный гроб с телом «покойного». Катафалк направлялся к похоронному бюро синьора Модзарелло.

Разноцветные огни реклам мелькают в окнах машины — в Чикаго сумасшедшая реклама, как дождь со снегом. Дождь колотит по стеклам, холод пробирает до костей… Нет, ничего в такую ночь не нужно человеку, кроме стаканчика виски, думали ребята, сидевшие у гроба. И вот тут-то все и началось.

На «хвост» черному катафалку села полицейская машина. И ребята-полицейские первыми начали вести себя не как джентльмены: на подножки машины повыскакивали, из пистолетов палят, редкие прохожие в ужасе разбегаются, машины шарахаются в стороны — нормальная чикагская погоня!

Что оставалось делать тем, «убитым горем», в катафалке? Пришлось им, конечно, достать свои «машин-ганы» — ручные такие пулеметы, — выставить их в окно задней дверцы катафалка и попробовать отплеваться от наседавших блюстителей сухого закона в эту мокрую ночь.

Удалось. Помогло мастерство водителя, да меткость ребят в кузове, перебивших шины полицейской машине, да еще то, что в Чикаго ведь как — свернул с Мичиган-авеню с ее небоскребами, огнями реклам и шикарным видом на озеро Мичиган, и ты в лабиринтах узких улочек, переулков, проходных дворов, зная которые, можно скрыться и от самого Господа Бога. Вот и Коломбо удалось удрать от погони.

И все же полицейские ищейки им здорово подгадили: ладно, в катафалке все стекла вышибли, но ведь и до святая святых добрались — гроб в двух местах раздолбали. И угораздило же их так метко попасть! И вот теперь ребята Коломбо с искренней скорбью смотрели на два ручейка, вытекающих из дубового гроба. Открыли крышку — так и есть: дюжина бутылок вдребезги, и священный напиток льется на дно катафалка…

Подъехав к скромному заведению на тихой улочке, катафалк остановился. Вывеска над заведением гласила: «Похоронное бюро Модзарелло». Как говорится, милости просим. Водитель посигналил — и из заведения вышли крепко сбитые ребята, осторожно выгрузили гроб и с подобающей случаю торжественностью понесли внутрь. Последним из машины показался сам глава «чикагского филиала» — Коломбо Белые Гетры, прозванный так за странное пристрастие к белоснежным гетрам.

Впрочем, выглядел Коломбо всегда безукоризненно — коротко подстриженные бобриком седоватые волосы, сухощавый, небольшого роста, одет с иголочки — безупречный джентльмен, ничем не напоминающий настоящего мафиози, у которого обязательно должна быть слюнявая сигара во рту, шляпа жутко набекрень и тупые глазищи. Руки, на которых не было никаких фальшивых перстней, Коломбо стирался не пачкать — редко, когда сам возьмет «машин-ган», чтобы дать очередь по особо ненавистному противнику… С выражением невозмутимости на лице Коломбо неторопливо оглядел улицу и, не заметив ничего подозрительного, направился в заведение Модзарелло, тщательно закрыв за собой решетку двери. Очередная партия товара, пусть и не совсем благополучно, но прибыла на место назначения — теперь можно и передохнуть.

Гнусный отщепенец Чарли Зубочистка

Однако хоть полиция и упустила катафалк из виду, но Коломбо и его людям рано было расслабляться, ибо скурвился Чарли Зубочистка, главарь одной из подчиненных Коломбо групп. То ли Коломбо ему чем досадил, то ли полиция Чарли за хвост держала, а только спустя совсем немного времени к заведению Модзарелло подъехали несколько черных машин, из которых высыпалась тьма-тьмущая полицейских. Дом окружили со всех сторон, приготовились к решительным действиям и ждали только сигнала. Руководил операцией по захвату очередного алкогольного притона инспектор Мэрфи, старый служака, который хотя и видел всю тщету своих усилий по отрезвлению человечества, но долг свой исполнял честно. Высокий и грузный, одетый сейчас в штатский костюм, он ничем не напоминал стража порядка — так, бизнесмен, желающий слегка расслабиться после трудового дня.

Мэрфи вышел из машины. Следом за ним, ежась и вбирая голову в плечи, выбрался маленький тщедушный человечек в широкополой шляпе, со щеточкой усов под длинным носом, с хитрыми глазками, и неизменной зубочисткой во рту — это и был Чарли Зубочистка, член дружной чикагской семьи Коломбо, но в настоящее время тот самый «урод», без которого, как гласит народная мудрость, не обходилась еще ни одна семья.

Инспектор огляделся.

— Ну, Чарли, приехали? — приглушенным голосом спросил он.

Чарли вздрогнул.

— Да, сэр. — Голос у него хриплый, испуганный. Да и кто бы на его месте не трясся? Идти против Коломбо… Чарли пугливо озирался по сторонам.

— Чье заведение? — спросил инспектор, хотя прекрасно видел вывеску над заведением Модзарелло и умел читать.

— Я же вам уже говорил, сэр! — В голосе Чарли послышались нотки недовольства. И что этот поганый фараон резину тянет? Его, Чарли, уже и так трясет…

— Освежи мою память, — продолжал придуриваться, по мнению Чарли, инспектор.

— Коломбо Белые Гетры, — ответил Зубочистка.

— Мы с ним знакомы, — протянул инспектор. Еще бы! Мэрфи раз пять сажал Коломбо за решетку, и всякий раз тот неизменно выходил сухим из воды — адвокаты его не зря хлеб ели.

— Какой пароль? — спросил инспектор.

— «У меня умерла бабушка», — ответил Чарли. — А это, — он протянул инспектору приглашение на похороны, — вместо билета.

— Хитры, черти! — не удержался инспектор. Да уж, насмотрелся он этих гангстерских штучек — будет о чем вспомнить в старости, если, конечно, доживет он до нее. А то ведь в Чикаго и такое может случиться: раз — и выходит экстренный выпуск с аршинным заголовком: «Бандит Коломбо убил инспектора Мэрфи!»

— Если захотите сидеть в центре, — продолжал инструктировать Чарли, верша свое гнусное предательское дело, — скажите, что вы — любимый внук.

— Все ясно. Из темноты выплыла фигура здоровенного детины в полицейской форме.

— Мы готовы, — доложил он инспектору. — Когда начнем?

Инспектор посмотрел на часы, прикинул.

— Сейчас без пятнадцати семь… Ровно в семь двигайте.

— Слушаюсь, сэр! — И детина вновь исчез в темноте.

Чарли стоял рядом с инспектором, переминаясь с ноги на ногу. «Незачем искушать судьбу, — думал он, — пора делать ноги». И наконец, не выдержал.

— Я, пожалуй, смоюсь, инспектор. Если Коломбо меня увидит, прости-прощай, Чарли.

— Прощай, Чарли, — инспектор и не думал ею задерживать. — Дальше мы справимся сами.

И Зубочистку тут же как ветром сдуло — как сквозь землю провалился, растворившись в темноте чикагских переулков.

Печальное заведение синьора Модзарелло

Операция началась. Полиция затаилась, когда импозантный инспектор постучал в дверь печального заведения синьора Модзарелло. Дверь отворилась. Служитель в черном фраке жестом пригласил инспектора войти, и через несколько мгновений Мэрфи уже стоял в элегантном фойе.

Небольшое помещение было обставлено скромно, но со вкусом. Ковер на полу приглушал шаги. Служители в черных костюмах двигались молча и неслышно. В обстановке заведения преобладали тона печально-умеренные.

У входа в часовню расположился небольшой орган, и траурная мелодия, извлекаемая из него старым органистом, наполняла, помещение, заставляя присутствующих думать о бренности всего сущего… Скромные цветы, траурные ленты. Все чинно и благородно, так что, не будь у инспектора такого опыта общения с подобной публикой, он мог бы подумать, что Чарли заставил его пойти по ложному следу.

Навстречу Мэрфи поднялся невысокий полный господин с лысиной.

— Добрый вечер, сэр. Я — мистер Модзарелло. Чем могу служить?

— У меня умерла бабушка, — спокойно глядя на Модзарелло, поведал о своем горе инспектор.

На лице синьора Модзарелло появилось дежурное выражение сочувствия и глубокой скорби.

— Если не ошибаюсь, сэр, вы еще не прибегали к услугам нашей, фирмы? — Синьор Модзарелло славился на весь Чикаго феноменальной памятью, на лица. Говорили, что он помнит всех, кто когда-либо переступал порог его заведения.

— Обстоятельства не позволяли — вздохнул инспектор. Обстановка настраивала на траурный лад.

— Добро пожаловать, сэр! — Модзарелло учтиво поклонился.

— Где же происходит отпевание моей бабушки? — нетерпеливо продолжал инспектор, чувствуя, что печальные звуки траурного марша начинают действовать ему на нервы.

Модзарелло сделал знак одному из служащих.

— Проводи джентльмена в часовню. Место номер три.

— Слушаюсь, мистер Модзарелло, — парень едва не прищелкнул каблуками.

Органист, не прерывая игры, меланхолически нажал на какую-то кнопку, скрытую в стене. Дверь в часовню отворилась, и инспектор не поверил своим глазам.

Веселые похороны с печальным исходом

Отпевание «усопшей» было в самом разгаре. Дым в «часовне» стоял коромыслом, и джаз-оркестр лихо наяривал модный фокстрот, зажигательная мелодия которого и мертвого заставила бы воскреснуть, буде здесь проходили бы настоящие, поминки. На сцене отплясывали красотки в купальниках, лихо стуча каблучками и не скупясь на улыбки. «Скорбящие» веселились вовсю, хотя на столах, кроме кофейных чашек, ничего не было. Смех, женский визг… Одни танцуют, другие нестройно поют… Инспектор остолбенело стоял на пороге, пока сопровождающий не тронул его за плечо.

— Сюда, сэр, — произнес он, указывая на свободный столик у самой сцены.

Инспектор лишь покачал головой.

— Верно говорят: помирать — так с музыкой. — И стал спускаться по лестнице вслед за сопровождающим.

Обслуживание в заведении синьора Модзарелло было поставлено на высшем уровне: не успел инспектор устроиться за столиком, как к нему подлетел расторопный малый, весь вид которого говорил о том, что перед вами тот еще пройдоха и палец в рот ему класть не рекомендуется. Белый сюртук официанта казался на нем неуместным — совсем недавно парень явно таскал нечто куда более тяжелое, чем подносы с кофейными чашечками.

— Что прикажете, сэр? — склонился он к инспектору.

— Виски!

Официант, казалось, искренне огорчился.

— Извините, сэр, у нас подают только кофэ! Шотландский кофэ, канадский кофэ, ямайский кофэ…

— Шотландский, — сообразил, наконец инспектор. — Полчашки. И обязательно с содовой. — Не упиться бы на работе в самый разгар операции. Голова инспектору нужна была свежая. — Да, и вот еще что. Терпеть не могу, сидеть так близко к оркестру! Тот столик свободен? — Инспектор показал на пустой столик, стоявший чуть поодаль, в глубине зала.

Официант вновь огорчился.

— Извините, сэр, но он абонирован ближайшими родственниками усопшей. — И, хитро подмигнув, пройдоха скрылся на кухне.

Время шло, и инспектор чувствовал себя все более неуютно. Вокруг веселье било через край, а Мэрфи волновало, одно: где Коломбо? Стрелки часов неуклонно приближались к семи — Коломбо не появлялся. Что толку хватать публику и подставных лиц, уныло думал инспектор. Хотя где-то в глубине сознания постоянно присутствовала мысль, что даже если Коломбо придет, то кончится все это, как всегда — Коломбо в шестой раз выйдет на свободу. «Ладно, — утешал себя инспектор, — пусть хотя бы посидит в камере».

Примчался официант с подносом, поставил перед Мэрфи чашечку «кофэ». И тут наконец дверь в глубине зала открылась, и в заведении появились «ближайшие родственники усопшей» — Коломбо Белые Гетры в сопровождении четырех громил устрашающего вида. Окинув хозяйским взглядом картину «отпевания», Коломбо двинулся к своему столику, по пути толкнув одного из особо скорбевших посетителей — пожилого господина растрепанного вида с чашечкой «кофэ», в руке. Похоже, что он тут с начала церемонии, а потому все у него держалось нетвердо — язык, когда он пытался попросить «еще чашечку кофэ», очки, съехавшие набок, галстук, переместившийся на спину, и чашка «кофэ» в дрожащей руке. На эту-то чашку и наткнулся Коломбо. Посудина не замедлила перевернуться и выплеснуть свое содержимое на белоснежные гетры Коломбо.

Участь скорбящего джентльмена была решена в то же мгновение, ибо, даже получив, пулю в лоб, Коломбо не был бы так разгневан, как разгневался он, увидев расплывающееся бурое пятно на ноге, обутой в белоснежные гетры. Последовало едва заметное движение головы — и вот уже двое громил подхватили под руки несчастного родственника усопшей, не перестававшего требовать «еще чашечку кофэ!»

— Эй, — орал он, пока люди Коломбо волокли его к выходу, — мне еще чашечку кофэ! Я хочу еще кофэ!

Но вынос тела состоялся, и тело было предано земле.

Присев за столик и закинув ногу на ногу, Коломбо вытащил белоснежный носовой платок из нагрудного кармана одного из своих сопровождающих и осторожно промокнул испорченную гетру.

Инспектор, с интересом наблюдавший всю сцену, неловко взял крохотную чашечку с «кофэ», сделал глоток и зашелся в неудержимом кашле. Ему показалось, что он хватил кипятку. «Ну и пойло! — подумал Мэрфи. — И где только берут такое?»

«Где берут, где берут! Не все сразу, инспектор! И заведение тебе открой, и поставщика назови… Через горы переправляют, по морю везут, да и тут, неподалеку, за углом, делают. А вот из чего — это уже другой вопрос. Секрет фирмы; что называется».

Отдышавшись, Мэрфи знаком подозвал официанта.

— Дайте мне сразу счет на всякий случай, — попросил инспектор.

Официант искренне удивился, Подняв брови.

— А что может случиться на похоронах?

— Могут раньше времени начаться поминки, — пробурчал инспектор, вновь поднося к носу чашку с адским напитком. Потом еще раз взглянул на Коломбо и перевел взгляд на часы.

— Четыре… Три… Два… Один…

Затрещали двери, и в часовню ворвались полицейские. После минутного затишья, когда изумленная публика во все глаза смотрела на непрошенных гостей — нелюбимых внуков усопшей бабушки — в заведении синьора Модзарелло началась паника:

Инспектор Мэрфи в распахнутом пальто выскочил на сцену, где минуту назад отбивали такт стройные женские ножки, и попытался было успокоить публику.

— Прошу без паники. Именем закона, все арестованы! Я — инспектор Мэрфи из федеральной полиции.

Речь его прозвучала на редкость успокаивающе.

— Какой ужас! — закричал кто-то, и в зале началось нечто невообразимое. Летели стулья, опрокидывались столики, почтенные леди и джентльмены норовили, выбраться в окно или пробиться в дверь сквозь заслон полицейских. Возмущенные крики, женский крик и слезы.

Полицейские сгоняли разбегающихся танцовщиц — в ответ неслось, возмущенное:

— Оставьте меня!

— Не прикасайтесь ко мне!

— Отстаньте от меня!

Растрепанный джентльмен, выброшенный людьми Коломбо на улицу, вновь оказался в гуще событий.

— Налейте мне еще чашечку кофэ! Я хочу кофэ! — кричал он, когда его опять выпихивали на улицу, на этот раз люди инспектора Мэрфи.

Прошло не более получаса с момента начала операции, а все полицейские машины были набиты арестованными участниками похорон. Всем родственникам усопшей бабушки предстояло провести скорбную ночь в полицейском участке.

Коломбо Полосатые Гетры

Пока ребята из полиции очищали зал, инспектор Мэрфи подошел к столику, за которым неподвижно сидел Коломбо, равнодушно глядя на происходящее вокруг светопреставление. И лишь глаза его говорили о том, как ему все это не нравится. Инспектор же, напротив, и не пытался скрыть свое торжество. На этот раз, кажется, «сыщик поймал бандита».

— Итак, Коломбо, отпевание кончилось. Собирайся!

— Куда? — невозмутимо поинтересовался тот.

— В один небольшой, но уютный особнячок, предназначенный специально для отставных бутлегеров.

Инспектор, похоже, очень хотел выдать желаемое за действительное, ибо отставным в этом сверхприбыльном деле Коломбо если и станет, то лишь покинув сей грешный мир. Увы, оба противника это понимали, и потому Коломбо не мог отказать себе в удовольствии позлить инспектора.

— А зачем? — спросил он.

— Немного отдохнешь. А я велю, чтобы тебе сшили особые гетры — в полоску. — Инспектор, что называется, держал удар.

— Очень остроумно, — скривился Коломбо. — И что же вы мне шьете на этот раз?

— Торговлю кофейными напитками от сорока градусов и выше. — Самообладание, похоже, начинало изменять Мэрфи.

— А я при чем? — «не понимали» Белые Гетры. — Я просто зашел посидеть.

Коломбо знал, что говорил, ибо, согласно сухому закону преследовались изготовление и продажа спиртных налитков, и тут инспектор не выдержал.

— Хватит прикидываться, Коломбо! Все знают, что хозяин — ты, а Модзарелло — подставное лицо!

Знать-то знают, но как это доказать на суде?..

— Модзарелло? — сделал хорошую мину Коломбо. — Впервые о нем слышу.

— У нас; тобой разные источники информации.

— У вас, вероятно, Чарли Зубочистка? — небрежно бросил Коломбо.

Инспектору, стоило большого труда удержать свою челюсть на месте и не открыть рот от удивления. Откуда этому гаду все известно? Ведь и в полиции мало кто знал об услугах Чарли…

— Чарли Зубочистка? — на всякий случай переспросил Мэрфи. — Впервые о нем слышу. — Теперь хорошую мину делал инспектор. Мэрфи самому стадо противно, от фальши, прозвучавшей в его голосе, но не признавать же в открытую, что этот проходимец Коломбо обошел его на вираже!

Инспектор протянул руку, взял стоявший на столике перед Коломбо стакан, наполненный какой-то белой жидкостью, и потянул носом.

— Кипяченое молоко, — насмешливо протянул Коломбо.

Инспектору живо вспомнились те острые ощущения, что он допытал, глотнув принесенного официантом «шотландского кофэ», и он вконец рассвирепел.

— Сами-то свою отраву не пьете, — зло сказал он, — других травите! Ладно, встали и пошли!

— Не по тому следу идете, инспектор, — еще раз попробовал урезонить его Коломбо.

— Пусть это докажет твой адвокат! — рявкнул Мэрфи.

— Вот мои адвокаты. — Коломбо указал на четверых сопровождающих. Те встали. — Все с высшим образованием.

— Ладно! Разговор окончен! Идите! — И вся компания в сопровождении полицейских направилась к выходу под аккомпанемент воплей арестованной публики и возмущенных криков почтенного, но пьяного, джентльмена:

— Налейте мне кофэ! Я хочу чашечку кофэ! Смерть, как люблю кофэ!

Джаз-оркестр похоронного бюро

Вы можете спросить, сэры, а какое отношение ко всему этому имел мой приятель Джерри? И я отвечу: с этого-то визита полиции в заведение синьора Модзарелло все и началось. Потому как в тот злополучный вечер Джерри Данс со своим приятелем Джо играли на этих самых похоронах в джаз-оркестре, который изо всех сил старался развеселить скорбящих родственников покойной. При этом Джерри, как всегда, стоял в обнимку со своим контрабасом, а Джо услаждал слух присутствующих игрой на саксофоне, ни на секунду не отрывая при этом глаз от хорошеньких танцовщиц на сцене и их стройных, голеньких ножек.

Джо был, в общем-то, неплохой парень, приехавший в Чикаго из какого-то маленького городка на юге Иллинойса. Отец его не обременял себя воспитанием сына, а мать была женщина добрая и бесхарактерная — и Джо рос так, как хотел. Он рано начал зарабатывать себе деньги на карманные расходы то разноской газет, то мытьем машин на местной бензоколонке, и еще раньше — влюбляться. Ибо много разных слабостей было у Джо — мог он и приврать, и прихвастнуть, и слова не сдержать, и к азартным играм был неравнодушен, но самым слабым из всех его слабых мест были девушки. И поскольку парень он был чертовски обаятельный и веселый, а когда он смотрел на дам нежным взглядом, тем казалось, что они — единственные в его жизни, то, и девушки отвечали ему тем же — толпами бегали за ним и вешались на шею. Собственно, даже игре на саксофоне Джо выучился, чтобы на вечеринках, «производить впечатление» на девушек. И теперь эта игрушка бельгийца Сакса, покорившая Америку, давала ему и средства к существованию.

С Джерри они познакомились, когда играли в одном джаз-оркестре на какой-то вечеринке пару лет назад, и с тех пор так и держались вместе, даже на паях снимали квартиру.

У самого Джерри тоже была только мама — богобоязненная дама из Милуоки, не устававшая наставлять сына на путь истинный в те редкие визиты, что наносил маме Джерри. Наставления сынок выслушивал, и с радостью бы им следовал, но, увы, жизнь становилась все суровее и к неукоснительному следованию по пути праведному не располагала…

Поначалу все шло как нельзя лучше, ибо первая мировая война закончилась, а Великая Депрессия еще не началась, и Америка желала развлекаться — то была эпоха джаза, контрабандного виски и расцвета Великой Американской Мечты — стать миллионером или выйти за него замуж. Вечеринки следовали одна за другой, рестораны работали едва ли не круглосуточно — и без работы, а соответственно, и без денег, ребята не сидели.

Но вдруг все как-то изменилось — страна на всех парах катилась к «черной пятнице», когда рухнула Нью-йоркская биржа. И потому с работой стало туго, а безработных музыкантов на душу населения в Чикаго стало больше, чем в любом другом городе страны. Джо и Джерри кое-как перебивались случайными заработками, а то и вовсе сидели без работы. Вот тут и подвернулось предложение поиграть на похоронах. Какая разница, где играть, лишь бы платили.

Так они оба и оказались в джаз-оркестре похоронного бюро синьора Модзарелло. А в тот злополучный вечер настроение у них было особенно приподнятым. Джерри даже не выдержал и в паузе наклонился к Джо и прошептал:

— Слушай, Джо, а вечерок сегодня неплохой!

Джо, не сводивший глаз с девочек на сцене, рассеянно кивнул, что да, дескать, отличный, явно думая о чем-то о своем. И по хорошо знакомому блеску его глаз Джерри сразу понял, о чем именно он думает, и поспешил уточнить:

— Да нет, Джо, я в том смысле, что сегодня получка!

Господи, Джерри всегда такой практичный и богобоязненный, словно родился в квакерской Пенсильвании, а не в мужественном Иллинойсе! Джо даже поморщился.

— Ну, конечно — пробормотал он, не отрывая взгляда от ножек.

Но Джерри уже понесло с его несносным практицизмом.

— Очень кстати! У меня как раз пломба выпала. Завтра же схожу к зубному…

— Что?! — Джо оторвался от лицезрения ножек. — Четыре месяца сидели без работы, и ухлопать первое жалованье на один зуб?!

Джерри, никак не ожидавший подобной вспышки, даже опешил.

— Ну так ведь больно же! — оправдывающимся тоном возразил он. — Да и не зуб, а всего лишь пломба…

Однако сарказму Джо, казалось, не было границ.

— У него зубик болит! — Сарказм плавно перешел в негодование. — Мы по уши в долгах! За квартиру должны, бакалейщику должны! В прачечной сказали, что не отдадут нам рубашки, пока не заплатим! Потом, всем этим девчонкам из джаза…

Джо распалялся все больше и больше, и Джерри понял, что пора гасить его гнев.

— Ну, хорошо, хорошо, — примирительным тоном сказал он. — Ты прав.

— Я всегда прав! — Смерть от скромности никоим образом не грозила Джо.

— Завтра же отдадим, всем понемножку, — опять встрял со своей занудной практичностью Джерри.

— Ничего подобного! — отрезал Джо, вновь переводя оценивающий взгляд на танцующих девочек, тайком посылавших ему воздушные поцелуи.

— Что? — Джерри, ничего не донимал.

— Мы пойдем на бега, — милостиво снизошел до разъяснений Джо.

— Как?! — Джерри уже хотел было запричитать о несчастной доле иметь столь рисковых и непрактичных друзей, как Джо, но не успел, ибо затрещали двери, в заведение ввалились ребята в полицейской форме, и началась паника.

Возможно, что сам Джерри и не стал бы особенно сопротивляться, спокойно позволив увезти себя в каталажку в числе других задержанных, но в планы Джо ночь в полицейском участке никоим образом не входила. Из этого бедлама необходимо выбраться во что бы то ни стало!

Быстренько засунув инструменты в чехлы — даже в обстановке начавшегося светопреставления музыкант не может позволить себе забыть об инструменте! — Джо, прижимая к груди саксофон, ринулся к дверям, ведущим к черному ходу, Джерри, волоча громоздкий контрабас, за ним. Но пройти не удалось. Заверяя полицейских, что «сейчас, сейчас; дескать, они пойдут со всеми вместе», друзья нырнули под какую-то лестницу. Там оказалась дверь, ведущая на кухню, в кухне — окно, выходящее во двор, и через несколько минут приятели, сначала Джо, за ним — Джерри, одной рукой обняв какой-то столбу другой прижимая к себе инструмент, спустились в пустынный тихий дворик. Прижались к каменной стене, ожидая погони. Нет, все тихо. Теперь можно и отдышаться… И, едва переведя дух, Джерри вновь вернулся к прерванному разговору.

— Теперь хоть не придется ломать голову над тем, с кем из кредиторов рассчитываться в первую очередь, — с оттенком мрачного юмора пробормотал он, прижимая к себе контрабас.

— Не мешай, — оборвал его Джо. — Я думаю. Но Джерри уже не мог остановиться. Близкое будущее представало перед ним в столь мрачном свете, что, уподобившись Кассандре, он с надрывом в голосе прорицал: — Хозяйка, конечно, выставит нас за дверь! Бакалейщик не даст ни грамма колбасы в долг! И у девчонок из джаза не займешь ни цента, потому что все они теперь в каталажке!

— Ты замолчишь? — грубо прервал его предсказания Джо. — Сколько можно получить, за наши пальто, если отнести их в заклад?

Джерри тут же забыл о бакалейщике — вопрос подступил вплотную к телу.

— Этого не будет! — возмущенно закричал он. — Я не позволю тебе заложить мое пальто и просадить деньги на бегах!

— Джерри, не кипятись! Дело абсолютно верное! — О, к этому времени Джерри уже слишком хорошо успел познакомиться со многими «верными делами» Джо и испытать их результат на себе, чтобы испытывать еще одно, что называется, на собственной шкуре. До этого они, как правило, теряли деньги, но тут уж речь шла о куда более серьезном.

— Замерзнем! — кричал Джерри. — Сейчас зима, схватим воспаление легких! — Ведь даже в суматохе, царившей в похоронном бюро во время облавы, они не забыли прихватить не только инструменты, но и пальто!

— Не замерзнем! Зато завтра у нас будет не одно, а двадцать пальто! — Джо даже снизошел до уговоров, но по его тону Джерри понял, что вопрос решен.

— Джо!

Но Джо уже не слушал его. Он принял решение и выполнит его, о чем бы там некоторые ни скулили. Ибо Джо всегда придерживался в жизни простого правила: «Никогда не спорь. Стой на своем — и точка!»

Коварство обиженной девушки

Господи, ну конечно, все кончилось так, как и должно было кончиться! Предчувствия не обманули Джерри. Пальто оказались в закладе, деньги просажены на бегах, а зима, похоже, решила показать любителям побегать в пиджаках, на что она способна.

Чикаго, казалось, исчез за завесой метели. Редкие прохожие торопливо пробегали по улицам, стараясь побыстрее нырнуть в тепло жилья или работы, а ветер дул с такой силой, что, когда Джо и Джерри в одних пиджаках, прижимая к груди инструменты, вышли из «подземки» и направились к артистическому агентству Полякова, Джерри казалось, что его завивает вокруг контрабаса и что не он несет инструмент, а тот не дает ветру унести Джерри. И Джерри опять не выдержал.

— Верное дело! — страдальчески-гневно кричал он. — На черта я тебя послушал! Ведь каждый раз одно и то же!

Это правда. Джо не умел обращаться с долларами. Он был из тех людей, которые считают, что знают, например, о скачках «все» и которым до скачек люди смотрят в рот, ловя каждое их слово, а после скачек ищут, чтобы побить.

Но сейчас он торопливо шел рядом с каменным выражением лица.

— Ты же со мной не разговариваешь! — съязвил он, прервав молчание;

Это верно. Когда стало окончательно ясно, что «ошиблись с лошадью», Джерри тут же дал волю своему гневу. Обвинив Джо во всех смертных грехах и непомерном расточительстве; высказав ему все, что он; Джерри, о нем отныне думает, Джерри поклялся во всеуслышание, что больше он с такими, как Джо, не разговаривает, И вот не выдержал — нарушил клятву; Но вид Джо его возмущал безмерно: идет себе как ни в чем не бывало!

— Что теперь прикажешь делать? — вопрошал Джерри. — Нацепить этот чехол, — палец Джерри уперся в контрабас, — вместо пальто?!

Джо по-прежнему хранил молчание. Что делать, что делать… Искать какой-то выход, а не орать! Подумаешь, проиграли. Жизнь есть борьба, слабых и крикливых она не любит. И Джо решительно открыл дверь в агентство Полякова.

* * *

В агентстве Джо чувствовал себя как рыба в воде. И если и не был здесь «своим», то и чужаком с улицы не считался. По стране тогда бродило великое множество безработных музыкантов, так что выбор у агентства был большой, но если была хоть какая-то возможность, работу Джо всегда подкидывали. Не без помощи, конечно, секретарш разных возрастов и наружности, чьи сердца Джо покорял едва ли не мимоходом. Иной раз даже «не корысти ради», а так, по привычке…

Джо деловито шагал по коридору, открывая все двери подряд и учтиво интересуясь с порога:

— Для нас ничего нет?

Смазливая секретарша вскидывала глаза.

— К сожалению…

— Благодарю! — Сердечная улыбка, поклон джентльмена, и Джо шел дальше. Джерри плелся следом, все еще не в силах подумать о пальто без слез. Контрабас оттягивал ему руки и надоел до смерти. Послать бы и его, и Джо, и все на свете к черту! Но куда пойти самому? И Джерри покорно тащился вслед за Джо.

Очередная дверь, и вновь Джо — само обаяние.

— Для нас ничего нет?

Здесь их не ждали.

— Ничего!

— Благодарю!.. — Джо неизменно учтив. Следующая дверь. — Для нас ничего?.. — начал было Джо, но остановился на полуслове и вдруг отпрянул.

— О-о-о, это ты?! И у тебя еще хватает нахальства?.. — послышалось из комнаты.

Джо сделал попытку быстро ретироваться.

— Благодарю! — пробормотал он, закрывая дверь.

— Джо-о-о! — последовал властный окрик из-за двери. — Иди сюда!

Не похоже было, что там, в комнате, Джо готовы были принять с распростертыми объятиями. И по несчастному виду приятеля Джерри понял, что тому так же хотелось бы избежать этой встречи, как ему, Джерри, вернуть пальто! «Так тебе и надо, голубчик! — злорадно подумал Джерри. — Наконец-то ты и сам попался!» И оба друга вошли в кабинет.

Встретил их прокурорский взгляд Нэлли Ваймейер — секретарши самого Полякова, довольно смазливенькой брюнетки, девушки «средних лет». И ее сердце покорил Джо, и теперь Нэлли почему-то отказывалась понимать, что у молодого человека могут быть по вечерам и другие дела, кроме как сидеть в ее уютном гнездышке, поглощая кулинарные изыски, слушая пустую болтовню и отвечая в сотый раз, что да, «он ее очень, очень любит». Столь великое счастье оказывалось для Джо не по силам, и он торопился сбежать.

Решив предотвратить лавину упреков, Джо сразу ринулся в атаку.

— Послушай, моя птичка, если ты насчет субботы, то я тебе сейчас все объясню…

Но «птичка» не желала слушать объяснения. Она желала высказать все, что она думает о его возмутительном поведении.

— Он объяснит! — возмущенно чирикала Нэлли. — Я оставила четыре доллара в парикмахерской! — «Господи, за что?» — подумал Джерри, глядя на ее кудряшки, которые сейчас тряслись от негодования. — Купила новенький халатик! Испекла его любимый яблочный пай! А он? Он не пришел!

— Почему? — вырвалось у Джерри, хотя на месте Джо он, скорее всего, тоже бы не явился.

— Из-за тебя!

Джерри не верил своим ушам. Но Джо и вправду укоризненно смотрел на него.

— Из-за меня?!

— Ты уже забыл про свой зуб? — спросил Джо. И, удостоверившись, глядя на изумленную физиономию Джерри, что тот и в самом деле ничего не помнит, повернулся к Нэлли. — У него выпала пломба и всю щеку раздуло.

— Всю щеку? — ужаснулся Джерри. «Боже, ну откуда только берутся такие идиоты с контрабасами?» — печально подумал Джо. Похоже, этот вопрос был написан у него на лбу, потому что Джерри наконец одумался.

— Ах да! Всю щеку! — Теперь вдохновенно врали оба. — Верно? — спросил Джо.

— Верно, — подтвердил Джерри и для наглядности даже надул щеку.

— Я отправился с ним в больницу и дал свою кровь для переливания. — Это врал Джо.

«Лучше бы дал денег на пломбу!», — подумал Джерри, но вместо этого подтвердил, не моргнув глазом,

— Да, у нас с ним одна группа.

— Третья, — уточнил Джо.

— Неужели? — Нэлли недоверчиво переводила взгляд с одного на другого, Джо, конечно, и соврет — недорого возьмет, но вот Джерри, тот вроде приличный джентльмен и не будет врать девушке, даже если девушке за тридцать…

Удивительно, но Нэлли ошиблась. А еще говорят, что девушки, которые сами зарабатывают себе на жизнь, хорошо разбираются, в мужчинах…

— Нэлли, моя птичка, ты больше не сердишься? — осторожно решил прощупать, почву Джо.

Ну, сердись — не сердись, суббота все равно пропала. Но ведь могут быть и другие субботы…

— У меня; сердце мягкое, — начала Нэлли, — и ты этим пользуешься.

Понимая, что почти прощен, Джо воспрял духом и воспарил.

— Как только мы получим работу, я поведу тебя в самый роскошный ресторан! — И, тут же взял быка, за рога, — Кстати, о работе. Ты не знаешь, у Полякова для нас ничего нет?

Если Джо решил, что его простили и забыли о четырех потраченных на парикмахера долларах, то он ни черта не смыслил в женщинах, не смотря на все свое сердцеедство. Ибо ничто в голосе и словах Нэлли его не насторожило, когда она, помедлив секунду, произнесла:

— Удивительное совпадение! — Джо и Джерри подались вперед, напряженно ожидая продолжения. И оно последовало. — Ему как раз нужны контрабас, — Нэлли опять помедлила, — и саксофон. — Чувства, переполнявшие джентльменов, вырвались наружу, и комната огласилась их радостными воплями. — Ведь верно? — Нэлли повернулась и подмигнула сидевшей неподалеку девушке.

— Верно! — подмигнув, ответила та. Как это восхитительно, право, когда девушки горой стоят друг за друга в их извечной войне с этими ненадежными джентльменами! Девице все утро пришлось слушать жалобы Нэлли и ее гневные филиппики в адрес Джо, и теперь душа ее тоже горела жаждой мщения и справедливости.

— Здесь или в отъезд? — быстро спросил Джо.

— Пять недель во Флориде, — небрежно бросила Нэлли. Сраженные таким известием джентльмены легли у ее ног.

— Флорида?! — не веря своим ушам, переспросил Джерри. «Можно наплевать на пальто!»

— Флорида, Майами, — перечисляла Нэлли, — отель «Ритц», Оплаченный проезд в оба конца…

На какое-то мгновение Нэлли была забыта.

— Изумительно! Потрясающе! — восторженно восклицал Джерри. — Бежим к Полякову!

На таких условиях Джо готов был бежать куда угодно.

— Стойте! — остановила их Нэлли, вспомнив о своих секретарских обязанностях. — Куда вы? У него сейчас полно народу. Немножко терпения, мальчики. — Нэлли ехидно улыбнулась.

— Ладно, подождем, — вздохнул вдруг ставший благоразумным Джо.

Бессилие всесильного Полякова

Это закон жизни с большими трудностями получать то, что тебе в данный момент позарез нужно. В стране тысячи безработных музыкантов, готовых на любую работу, но найти саксофонистку и контрабасистку для отправляющегося в пятинедельную, поездку во Флориду женского джаз-оркестра под руководством Красотки Сью, оказалось задачей, непосильной даже для Сиба Полякова.

А ведь Сиб Поляков мог все. Он выручал владельцев оркестров в самые тяжелые и безвыходные моменты, подбрасывая нужных исполнителей и давая толковые советы. Он знал всех музыкантов наперечет и был прекрасно осведомлен обо всех перипетиях их зачастую бурной личной жизни. Он знал, где и кто болтается сейчас без работы, а к кому в данный момент и на козе не подъедешь, как любил говорить сам Поляков.

Выходец из России, он говорил со смешным славянским акцентом, но самого Полякова это нисколько не смущало. Он был предупредительным и любезным с клиентами и отечески-грубоват с актерами и музыкантами. Но никогда никому не отказывал в работе, если у, него, хоть что-то было на примете. Собственно и в джаз-оркестр похоронного бюро мистера Модзарелло друзей устроил все тот же Поляков.

И вот сейчас этот всемогущий «сводник», похоже, готов был впервые расписаться в собственной беспомощности. Неистово дымя сигарой, он из другой руки не выпускал телефонной трубки, звоня почти без остановки. Красотка Сью загнала его в угол…

— Послушай, Глэдис! — орал в трубку Поляков. — Пять недель во Флориде! Что?! Тебя приглашает Красотка Сью, понимаешь? Ей нужны контрабас и саксофон! Как кто говорит? — вдруг опешил Поляков, изумленно уставившись на трубку телефона. — Поляков говорит! Предлагает работу! Глэдис! Ты слышишь?! Глэдис! — В трубке послышались гудки, и Поляков сердито бросил ее на рычаг.

— Ну? — нетерпеливо спросила Красотка, блондинистая накрашенная дама очень средних лет со следами, как говорится, былой красоты на расстроенном лице, нервно расхаживавшая по кабинету Полякова.

— Вот невезение! — в сердцах воскликнул Поляков. — Эта пустоголовая Глэдис пять суток подряд играла на марафонских состязаниях в танцах и теперь бьется в истерике…

— А может быть, Кора Джексон? — с надеждой спросила Красотка, готовая ухватиться за любую соломинку.

Поляков отрицательно замотал головой.

— Говорят, она перекинулась в Армию Спасения. Позвоню-ка я Бесси. — И Поляков вновь потянулся к телефону. — Дайте, пожалуйста, двадцать два пятнадцать…

Красотка Сью всплеснула руками.

— Ах эти дуры, будь они неладны! Вещи сложены, все готово, остается сесть в, поезд — и на тебе, пожалуйста! Саксофонистка забеременела не ко времени, а эта… с проповедником сбежала! — Красотка резко, остановилась и гневно уставилась на Полякова, словно это он готов был стать счастливым отцом ребенка саксофонистки и он же подсунул проповедника контрабасистке — только чтобы досадить Красотке Сью!

Но Поляков славился умением одержать удар и оставил гнев Красотки без внимания. И тогда этот гнев направился по привычному руслу.

— Винсток! — закричала Красотка. — Это вы виноваты! — Поляков вздрогнул от неожиданности и едва не выронил трубку, — но невысокий джентльмен в очках и шляпе, которого родители нарекли именно так, спокойно поднял глаза, оторвавшись от изучения талмуда с записанными в нем, музыкантами всех сортов, и возмущенно отведал:

— Я? Я — администратор группы, а не классная дама!

Крыть было нечем, да и, как судачили между собой девушки из оркестра, Винсток оказывал свои услуги Красотке не только в качестве администратора труппы… Конечно, для этих сплетниц нет ничего святого, они не верят ни в какие отношения между мужчиной и женщиной, кроме предосудительных, но, с другой стороны, когда тебе за двадцать… И Красотка опять принялась нервно ходить по кабинету.

Поляков дымил сигарой и ворковал в трубку:

— Але, попросите Бесси Мейер! — Лицо его вдруг выразило такое изумление, как если бы к нему явился вдруг Стоковский и попросил устроить его тапером в ресторан. — Уехала в Филадельфию? — переспросил он, словно не верил собственным ушам. — С симфоническим? — На том конце провода уже решили, видимо, что имеют дело с идиотом, которого все в этом мире удивляет несказанно, и повесили трубку.

Поляков уставился на Красотку.

— Бесси играет в оркестре Стоковского, — проговорил он почти шепотом. — Как вам это нравится?

— Кривоногая Бесси?! — Красотка, казалось, была поражена не меньше Полякова.

«Ах, эта женская зависть, — подумал Поляков. — Ну сказала бы, что Бесси плохо играет или не знает нотной грамоты… Как будто кривые ноги и симфоническая музыка — две вещи несовместные». А вслух сказал:

— Да, ей уже подавай Филармонию!

— О-о-о, — стонала Красотка, уже не зная, от чего: от зависти к кривоногой, но симфонической Бесси или от предстоящего срыва гастролей.

Винсток, все это время сидевший молча, оторвался от своих записей и невозмутимо спросил:

— А может быть, Розмари Шульц?

Поляков с ходу отмел предположение, отмахнувшись сигарой.

— Ее бросил любовник, и она полезла в петлю, — бросил он.

— Боюсь, что и нам предстоит сделать то же самое, если к вечеру мы не откопаем двух девочек, — пробормотала Красотка, направляясь к двери.

Все, для нее это слишком. Пусть Поляков тут звонит и узнает всякие гадкие новости — ей необходимо передохнуть. Еще одна язва ей ни к чему. Винсток проворно собрал свои тетрадки и направился вслед за Красоткой. Уже выходя, он обернулся и строго сказал:

— Слушай, Сиб, ты знаешь, кто нам нужен. Расшибись в лепешку, но чтобы к восьми они были в вагоне.

Поляков рассыпался в привычных заверениях:

— Кому вы говорите! Я же Поляков! — Прозвучало это так, словно он по меньшей мере папа римский, — Как только кто-нибудь подвернется, я тут же вам звякну: дзинь-дзинь…

— Ну ладно, пока, — вздыхая, ответила Сью. — Похоже, что с вами я наживу еще одну язву желудка.

— Нэлли, междугороднюю! — заорал Поляков, вновь хватая трубку.

«Инструменты нужны, а вы — нет!»

Поляков продолжал терзать телефон, стараясь в очередной раз подтвердить свою репутацию «Полякова, который может все», и рассылал крики о помощи по всей территории страны, когда оба претендента на Флориду ворвались в его кабинет, едва не сбив с ног Красотку Сью и ее верного оруженосца Винстока.

— Здравствуйте, Сиб, мы согласны! — с порога закричал Джо.

Джерри, радостно улыбаясь, поддакивал:

— Да, да, мы согласны!

— Вы о чем? — не понял Поляков.

— Ну как же, Флорида, Майами! — в свою очередь удивился Джерри.

— Флорида, Майами? — Обычно Поляков с ходу схватывал суть вопроса, не заставляя собеседника повторять дважды. Но сегодня день, ей-богу, какой-то странный — то кривоногая Бесси пиликает симфонии в оркестре Стоковского, теперь эти с Майами… Вот что значит — работа каторжная и без отдыха. Надо что-то делать… Самому, что ли, удрать во Флориду, в Майами?

— Надеюсь, мы не опоздали? — подобострастно улыбнулся Джо.

Куда они торопятся, черт бы их всех подрал?

— Вы что комедию ломаете? — не выдержал, наконец Поляков, вмиг превратившись в отпетого грубияна. — Катитесь отсюда! Хоть в Майами, хоть к черту на рога! Але, девушка, дайте мне Нью-Йорк, агентство Морриса, — ласково пропел в трубку Поляков.

— Но вам же нужны контрабас и саксофон? — не унимался Джо.

— Инструменты нужны, а вы — нет! — отрезал Поляков. — Але, девушка, будьте добры, попросите к телефону мистера Морриса.

— Позвольте, — обиделся Джо, — а почему же это мы — нет?

— Фигуры не те! — оторвался от трубки Поляков. — До свидания! — И снова уткнулся в трубку.

Это было уже слишком. Да, у них с Джерри много недостатков. Да, они не самые идеальные представители рода человеческого, но чтоб сказать такое! Такого Джо еще никто не говорил!

— То есть как?! По-вашему, у нас плохие фигуры? — Тон у Джо сменился с изумленного на угрожающий.

— Не тот фасон, мой милый, — ехидно пояснил Поляков. Пока Джо переваривал нанесенное оскорбление и решал, как лучше отреагировать, столь светскую беседу решил поддержать Джерри и сразу попросил карты на стол.

— Все-таки объясните, кто вам нужен? — обратился он к Полякову.

Тот нехотя взглянул на него.

— Не старше двадцати пяти…

Обоим по двадцать восемь, но разница-то ерундовая!

— Мы можем сойти! — приободрился Джерри.

— Светловолосые… — вкрадчиво продолжал Поляков, насмехаясь в открытую.

— Мы можем покраситься! — Нет ничего проще — особенно для светловолосого Джерри. Вот с Джо будет посложнее — он жгучий брюнет… Хорошо покрасишься — можно и облезть.

— Женского пола! — заорал Поляков, выведенный из себя чужой недогадливостью.

— Мы это тоже можем! — сдуру заорал в ответ Джерри, но Джо сразу все понял и сник.

— Мистер Уильям Моррис? — пропел в трубку Поляков.

— Если я вас правильно понял, это женский ансамбль? — спросил Джо.

— Да, — огрызнулся Поляков, — ты правильно понял. Все!

Осколки Великой Американской Мечты со звоном рассыпались у Джо под ногами. Флорида, Майами, оплаченный проезд в оба конца… Й лишь потому, что угораздило его родиться с бородой и волосатыми ногами, а не с кудряшками, прикрывающими куриный умишко!

— Я сверну голову этой старой дуре! — Джо уже собрался было отправиться к Нэлли, чтобы привести свой приговор в исполнение, но Джерри вдруг принялся горячо уговаривать Друга:

— Джо, это нам вполне под силу, клянусь своей жизнью! Когда мы работали в цыганском баре, Помнишь? — О, Джо очень хорошо помнил это! Настолько хорошо, что предпочел бы забыть. От тех хриплых воплей у него до сих пор мороз по коже… — Мы же воткнули серьги в уши! — продолжал Джерри. — А когда вы запрягли нас в гавайский ансамбль, — обернулся он к Полякову, — мы же нацепили юбки!

И это Джо помнит очень хорошо, Что-что, а «запрягать» Поляков умел. Казалось, не было на свете такого «хомута», для которого он не нашел бы шею! Не всегда, правда, самую подходящую… Эти юбочки из перьев, в которых ему пришлось красоваться в гавайском ансамбле, до сих пор вызывают у Джо отвращение. Джерри тот, похоже, был даже доволен: притопывал ножкой, вертел свой контрабас в разные стороны, ослепительно улыбался публике, но Джо — нет! В конце концов, он привык бегать за юбками, а не вертеть ими…

Полякову вновь оторвавшись от трубки с интересом посмотрел на Джерри.

— Это он что — спятил или сдуру? — спросил он у Джо.

— С голоду, — ответил Джо. — В желудке пусто — вот и в голове помутилось. Как говорится, где тонко там и рвется.

— Джо, — не сдавался Джерри — но ведь пять недель во Флориде! Одолжим какие-нибудь тряпки у этой Нэлли…

— Да, а заодно и кудри… — кивнул Джо.

— А, значит, до тебя дошло?! — обрадовался Джерри. — Слыхали, до него дошло! И года не прошло, а он уже все понял! Короче, возьмем напрокат парочку париков, где подложим, где утянем…

Джо согласно кивал головой, сочувственно глядя на Джерри. Интересно, как он собирается «утягивать»?

— … и вот пожалуйста — Джозефина и Джеральдина! — радостно закончил Джерри.

— Джозефина и Джеральдина? — переспросил Джо.

— Ну да! — Джерри был явно в восторге от собственной выдумки.

— Ты спятил, — констатировал Джо. Ожидая, пока мистер Моррис подойдет к телефону, Поляков невольно прислушивался к разговору приятелей и наконец решил, что пора вмешаться.

— Эй, послушайте, мальчики! Если хотите заработать по шесть долларов на брата, поезжайте в Урбено. Там танцевальный вечер — платят наличными. — И Поляков снова уткнулся в трубку.

— Тащиться за шесть долларов в Урбено! — возмущенно закричал Джерри, видимо, считая, что те деньги лучше, которых больше… — Это же такая даль!

— Ну, положим, не за шесть, а за двенадцать, — думая о чем-то своем, поправил его Джо. Несмотря на свое мотовство, Джо считал лучше, чем Джерри, хотя к деньгам относился куда проще: скорее с юмором, чем с уважением. — Хоть одно пальто из заклада выкупим…

— Это же в ста милях отсюда! — кипятился Джерри. — На дворе валит снег! У нас нет пальто! Как мы туда доберемся?!

— Заткнись, Джерри, — оборвал его стенания Джо. — Видишь — я думаю.

— Ну и что же ты надумал? О чем тут вообще можно думать? — не унимался Джерри. Пусть думает о чем хочет! Он, Джерри, еще не совсем сошел с ума, чтобы за шесть долларов тащиться в метель за тридевять земель.

— Терпение, милый, терпение… — рассеянно повторил Джо и вдруг решительно направился к двери.

«Господи, как мне все это надоело!» — тоскливо подумал Джерри и поплелся за ним. Вслед им неслось воркование Полякова.

— Але, мистер Моррис? Говорит Поляков, У вас не завалялось случайно двух свободных девиц? Саксофон и контрабас…

Как следует разговаривать с дамой

Вновь очутившись в приемной Полякова, друзья услышали веселый голос Нэлли:

— Ну, как дела, девочки?

Для Джерри, шедшего за Джо мрачнее тучи и полного самих горестных предчувствий, смех этой куклы оказался последней каплей.

— Как бы тебе эти девочки не намылили шею!

Но у Джо были несколько иные планы, и он не замедлил вмешаться.

— Как ты разговариваешь с дамой, Джерри? — В голосе Джо звучало негодование. Он подошел к столу Нэлли и склонился над девушкой.

— Нэлли, птичка, что ты делаешь вечером? Когда Джо давал себе труд пускать в ход свое обаяние, редкая девушка могла устоять. Нэлли же была девушкой слабой.

— Вечером? А что? — еще не зная, на что надеяться, осторожно спросила она! недоверчиво глядя на Джо.

— Нет, — касаясь носом ее щеки и закрыв глаза от переполнявших его чувств, мягко настаивал Джо, — ты мне ответь…

Невероятно! Так нагло, обмануть в субботу и вдруг — не Джо, а сама нежность и покладистость… Здесь явно что-то не то!.. Нэлли собрала остатки самообладания.

— Ничего я не делаю…

— Точнее… — губы Джо нежно скользили по ее щеке, спускаясь к шее.

Боже, как приятно! Нет ничего в мире приятнее, чем поцелуи Джо! И если есть хоть какая-то надежда заполучить его на сегодня…

— Точнее, буду сидеть дома… доедать черствый пирог…

Губы Джо коснулись мочки уха Нэлли, слегка пощекотав ее.

— И весь вечер будешь дома?

Вторая девица и Джерри с нескрываемым интересом следили за этим поединком. Девицу удивляло поведение Нэлли, весь день клявшейся, что ноги «этого мерзавца» Джо у нее больше не будет, а Джерри искренне изумляла перемена, происшедшая с Джо — ведь не далее как пять минут назад он грозился оторвать голову «этой дуре»!

Силы, однако, были явно неравны, и более слабый противник капитулировал.

— Да, Джо, — прошептала Нэлли, закрыв глаза и целиком отдаваясь во власть его губ, — весь вечер…

— Значит, тебе машина не нужна? — нежно спросил Джо.

— Машина?! — До Нэлли не сразу дошел смысл вопроса. А когда она наконец поняла, в чем дело, первым ее желанием было схватить со стола тяжелый «ремингтон» и опустить на голову этого лицемера и негодяя!

— Ах ты!.. — закричала Нэлли. Шумела она еще долго. Потом еще дольше обижалась. Было совсем темно, когда Джо и Джерри вышли наконец из агентства Полякова. Джо был несколько утомлен с блеском проведенной сценой и необходимостью выслушать все, что Нэлли думала о джентльменах вообще и о нем, Джо, в частности. Джерри же не скрывал своего восхищения:

— Все-таки придумал!

Да, придумал, потому что Джо никогда не признавал себя побежденным. Но как бы там ни было, ключ от машины в кармане, и нужно спешить, если они хотят успеть на раздачу долларов в Урбено.

Страшная месть Коломбо

Времени оставалось в обрез — только чтобы добраться до Урбено. И в гараж, где Нэлли держала свою машину, подарок отца — владельца маленького магазина в одном из небольших городков Среднего Запада, — приятели влетели запыхавшись, поскольку всю дорогу от агентства бежали. Причем Джерри не переставая причитал, волоча за собой контрабас — самый, черт бы его подрал, большой из смычковых инструментов.

— Подумать только, во Флориде сейчас тепло, люди загорают, купаются…

— Не морочь мне голову, — не выдерживал Джо, поторапливайся!

— … сияет солнце, — не унимался Джерри, — море плещет…

Гараж располагался в районе, находившемся под контролем ребят Чарли Зубочистки, и владелец гараже само собой разумеется, платил ребятам Чарли «за охрану». А потому и сам Чарли чувствовал себя здесь как дома.

Вот и сегодня, в этот холодный зимний день, Чарли и несколько его ребят коротали время, сражаясь в картишки и положив свои «машин-ганы» рядом на стол. И когда два психа в одних пиджаках и с непонятными штуковинами в руках на полном ходу ворвались в гараж, зовя механика, последовала команда:

— Ребята, внимание! — В ту же секунду пулеметы уставились на пришельцев. — Руки вверх! И без глупостей

Музыканты в ужасе уставились на наведенные на них дула пулеметов. Джо медленно поднял руки и саксофон вверх, Джерри же лишь крепче прижал контрабас к себе.

— В чем дело? — дрожащим голосом заговорил Джо. — Мы пришли за машиной…

— Машина мисс Ваймейер, — поспешил объяснить подошедший механик. — Мисс звонила…

Гангстеры по-прежнему недоверчиво рассматривали странных пришельцев.

— Похоже, музыканты, — неуверенно бросил один.

— Ну, бог с ними, — дал отбой Чарли. — Ладно, ребята, поехали дальше.

И вся компания вновь уселась за стол, аккуратно положив «машин-ганы», рядом. На всякий, так сказать, случай.

Поняв, что на этот раз пронесло и им позволено еще немного пожить на этом свете, Джо поспешил к высокому пожилому механику в замасленном комбинезоне. Старик, похоже, тоже не жаловал в душе этих ребят с «машин-ганами», хотя и не мог их ослушаться.

— Зеленый четырехместный «хартмобил», — быстро заговорил Джо. — Где он стоит?

— Сюда, пожалуйста, — показал старик, — идемте. Бензин залить?

Джо напряг память, судорожно пытаюсь вспомнить размер их общей с Джерри долларовой наличности. Быстро просчитал в уме «приход-расход» и, вычислив остаток, строго предупредил механика:

— Залить. Но не больше, чем на сорок центов. — Как раз хватит, чтобы доехать до Урбено, а там, даст бог, получат наличными…

— Записать на мисс Ваймейер? — спросил механик. Джо слегка опешил. Конечно, джентльмену не полагается списывать свои расходы на счет дамы, но… В конце концов, Нэлли тоже наговорила ему сегодня достаточно гадостей прежде чем соизволила дать ключ от машины. Так что примем этот приятный сюрприз как своего рода денежную компенсацию морального ущерба… Потом, когда у них с Джерри появятся деньги, они рассчитаются с Нэлли.

— Да, пожалуй, на мисс Ваймейер, — ответил Джо. — Зачем вносить лишнюю путаницу в расчеты?

И, глядя, как механик осторожно заливает бензин, чтобы ненароком не налить на доллар, Джо сменил гнев на милость:

— Ладно, раз уж льете — лейте доверху.

* * *

Старик сделал свое дело — бак был полон. И Джо уже собирался было сесть за руль, когда в гараж лихо вкатил черный «хансон». Машина резко затормозила и из нее, как горох, посыпались громилы всех сортов и мастей с «машин-ганами» наперевес,

— А ну, руки вверх! Лицом к стене! — Чарли и его люди, казалось, оцепенели, не понимая, что это за напасть и откуда она свалилась. Но два раза их приглашать не пришлось — уж очень доводы были убедительны. И, бросив карты на стол, бандиты Чарли один за другим поднимались и, подняв руки, шли к бетонной стене гаража. Лишь сам Чарли продолжал сидеть, жуя свою неизменную зубочистку. Нападавший не выдержал.

— А тебе, Чарли, особое приглашение требуется? Пошевеливайся! Живо! — Бандит выразительно навел ствол пулемета на сидевшего человека в шляпе.

Чарли медленно поднялся, подошел к стене, где уже изучали все ее шероховатости его напарники, и встал, подняв руки над головой. Да так удачно встал, что телефон, стоявший в гараже на полке, оказался с ним рядом.

Громила обвел гараж внимательным взглядом. Кажется, все. И тут взгляд его уткнулся в механика, по-прежнему стоявшего со шлангом у машины Нэлли Ваймейер.

— Эй, а ты что же?! — заорал громила — К стене! Живо! Вот теперь, кажется, все. Бандит подошел к машине. — Все в порядке, хозяин. Дверца машины открылась, и на землю осторожно ступила нога в безукоризненных гетрах, а следом появился и сам Коломбо, как всегда спокойный и элегантный. Как и предполагал инспектор Мэрфи, Коломбо пришлось отпустить и в шестой раз.

Чарли слегка повернул голову.

— Хэлло, Чарли! — приветствовал его Коломбо. — Давненько мы с тобой не виделись…

«Век бы тебя не видеть!» — подумал Чарли, но постарался придать голосу спокойствие и небрежно ответил:

— А, это ты, Коломбо… Что ты тут делаешь? — Коломбо неспешно направился к столу, поигрывая тростью.

— Заехал уплатить по счету, Чарли.

— Ты мне ничего не должен, — попытался было заверять его Чарли, но номер не прошел. Да он и не мог пройти, ибо в то время в Чикаго не только свидетелей не оставляли. Любое предательство неизбежно каралось. В Чикаго любого могли пристрелить из-за сущего пустяка, а уж у предателя земля горела под ногами.

— Ошибаешься, старина, — Коломбо подошел к столу, за которым эта неудачливая компания еще недавно играла в карты. — Ты мне сделал любезность, порекомендовал мою похоронную контору…

— Я ничего не рекомендовал! — не выдержал Чарли.

— … и теперь у меня на руках куча пустых гробов, а возить в них нечего…

— Я ничего не знаю! О чем ты?! — Голос Чарли сорвался на крик. Призрак близкой расправы бросал его в панику, он едва не плакал.

Коломбо взял со стола карты, что были на руках у Чарли, небрежно раскинул, и лицо его выразило сочувствие.

— Да, обидно, старина, — покачал головой Коломбо. — У тебя было три короля… Прощай, Чарли. — И Коломбо сделал знак громиле с пулеметом.

— Нет! — в ужасе закричал Чарли. — Нет, Коломбо, нет! Я тут ни при чем! Нет!!!

Но крики его внезапно оборвались: прошитые пулеметными очередями, Чарли него люди через мгновение валялись на полу в лужах крови. Коломбо брезгливо отвернулся. Вредная у него профессия — вопли, трупы, кровь…

«Кому суждено быть повешенным, тот не утонет»

В гараже больше делать было нечего, и люди Коломбо уже собрались было убраться восвояси, когда в дальнем углу они заметили какое-то шевеление.

— Кто там? — заорал один из громил, наводя на угол свой пулемет. И пулемет в его руках оказался аргументом столь весомым, что ни Джо, ни Джерри не рискнули ослушаться.

Сразу, как только автомобиль Коломбо на полной скорости зарулил в гараж и из него выскочили люди с пулеметами, Джо, наученный событиями прошлой ночи, когда полиция ворвалась в похоронное бюро синьора Модзарелло, на всякий случай пригнулся сам и потянул за собой Джерри.

Их не заметили и тогда, когда велели механику встать к стене со всеми вместе, но сцена кровавой расправы с отступником Чарли, разыгравшаяся на их глазах, оказалась слишком тяжелым испытанием для слабонервного Джерри. Он вдруг побелел как полотно и прошептал:

— Кажется, меня сейчас вырвет…

Тут-то они и попались.

— А ну-ка, давай сюда! — заорал детина с пулеметом. — Сюда, ну! — Ни Джо, ни Джерри не двинулись с места: от страха ноги сделались ватными — ни шагнуть, ни бежать.

— Мы ничего не видели, — пробормотал Джерри, прижимая к себе контрабас.

— Нет, нет, ничего — торопливо подтвердил Джо.

— Если вам захотелось выпустить кому-то кишки, — продолжал простодушный Джерри («Черт, — подумал Джо, — что в уме, то и на языке!»), — нас это не каса… — Тут Джерри замолк, потому что Джо пребольно ткнул его локтем в бок. («Заткнись!»)

— Слушайте, по-моему, я вас где-то уже видел… — Коломбо задумчиво смотрел на двух приятелей, пытаясь вспомнить, где ему могли встретиться эти физиономии.

— О, нет, нет! Мы всего только музыканты! — торопливо заговорил Джо, чувствуя, что пора сматываться. — Мы пришли взять машину — нас пригласили играть на танцах. Идем, Джерри!

Джо подхватил свой саксофон, Джерри еще крепче прижал к груди контрабас, и оба направились к выходу.

Коломбо был искренне удивлен таким простодушием — в самом деле придурки или прикидываются?

— Эй, — окликнул он музыкантов, — стойте! Куда вы направились?

— В Урбено, — с готовностью пояснил Джо. — Это миль сто отсюда. Так что нам следует поторопиться…

— Никуда вы не поедете, — вздохнул Коломбо.

— Не поедем? — удивился Джо. — Почему не поедем?

— Я не люблю свидетелей, — доверительно поведал ему Коломбо.

— Но мы будем молчать как могила! — горячо заверил его Джерри.

— Лучше в могиле. — Коломбо опять вздохнул. — Для верности.

Он жестам подозвал громилу с пулеметом, и тот уже готов был нажать на гашетку, когда за их спинами вдруг что-то загрохотало. Длань Господня опустилась над головой Джо и Джерри, и этой дланью оказался воскресший из мертвых Чарли Зубочистка.

Когда бандиты Коломбо расстреливали бандитов Чарли, сам Чарли сумел весьма удачно упасть на пол чуть раньше, чем в воздухе засвистели пули. Очнувшись, он попытался было добраться до стоявшего неподалеку на полке телефона. На что он при этом рассчитывал — лишь самому Чарли ведомо, но телефон, как и следовало ожидать, рухнул вниз, когда Чарли потянул его за шнур. Грохот заставил людей Коломбо обернуться — Чарли Зубочистка лежа на полу, судорожно пытался набрать какой-то номер…

Нет, никто и по сию пору не может понять, что заставило тогда Чарли так не к месту воскреснуть и полезть на рожон… Поведение Зубочистки было столь вызывающим, что Коломбо взял пулемет из рук одного из своих бандюг и лично отправил Чарли к праотцам. На этот раз — наверняка.

Тут уж Джо окончательно понял, что другого шанса у них, с Джерри уже не будет. Видимо та же мысль пришла в голову Джерри, потому что оба друга рванули из гаража, подхватив свои инструменты.

Люди Коломбо, оторвавшись от лицезрения столь приятного зрелища — трупа врага, застрочили вслед беглецам из всех «машин-ганов», но, как говорится, кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Не настал еще, видно, срок для этих попавших в переделку музыкантов, хотя Коломбо и был раздосадован, что остались свидетели, ибо в Чикаго это не принято. Но тут завыли сирены полицейских машин, и пора было уносить ноги.

— Ладно, — Коломбо бросил пулемет, — сматываемся! А этими субчиками займемся позже.

«Я слыхала, вам нужны девушки…»

«Субчики» в это время неслись как на крыльях, и Джерри до сих пор убежден, что, если бы Коломбо решил тогда преследовать их на машине, он ни за что не догнал бы беглецов. Ибо догнать их в тот момент, считает Джерри, было невозможно.

Гараж, трупы, «машин-ганы» и безжалостный Коломбо с его белыми гетрами остались уже далеко позади, а Джо и Джерри по-прежнему не могли остановиться. Ужас гнал их все дальше и дальше. И наконец Джерри не выдержал. Забежав за строящийся дом, он остановился и, прислонившись к забору, тяжело дышал. Даже если бы сам Коломбо появился в тот момент перед ним и навел бы на него свой пулемет, Джерри говорит, что и тогда он не смог бы сделать ни шага. Джо прислонился рядом.

— Ой, меня, кажется, убили, — прошептал Джерри. Он не чувствовал своего тела.

— Нет, ранили. — Джо мельком оглядел приятеля. — И не тебя, а контрабас.

Джерри посмотрел на инструмент. Шесть дыр зияло в верхней его части, словно визитная карточка любителя белых гетр.

— Ранили… — повторил Джерри. — А где кровь? — Он вновь оглядел себя. Кажется, все на месте.

— Кровь будет, когда они нас поймают, — успокоил его Джо. — Идем! — Джо подхватил саксофон и направился через улицу. Джерри, тяжело дыша и спотыкаясь, за ним. Они ввалились в какой-то магазин, и Джо, увидев телефон, двинулся прямо к нему.

— Дай мне монетку, — попросил он Джерри.

Тот, все еще слабо соображая после пережитого, тупо смотрел на него.

— Что? — переспросил он.

— Монетку! — повторил Джо.

— Ах да! Сейчас. — Джерри порылся в карманах и нашел в глубине одного из них пять центов. — О боже! — вдруг заволновался он, — ты собираешься звонить в полицию?

— В полицию? Я еще не сошел с ума. Я против Коломбо не пойду. — Джо снял трубку.

— Дайте, пожалуйста, двадцать пять ноль пять, — попросил он телефонистку.

Джерри опять затрясло.

— Джо, нам надо куда-то скрыться! А может, отрастим бороды?

— Надо не отращивать, а брить. — Джо спокойно смотрел на друга, ожидая, пока его соединят с Поляковым.

— Ты в своем уме?! — ужаснулся Джерри. — Ты думаешь, что ты говоришь? За нами гонятся с пулеметами! Нам грозит смерть! А он будет красоту наводить!

— Ноги брить, болван! — прошипел Джо, теряя терпение. И вдруг Джерри услышал… — Але, мистер Поляков? Я слыхала, — заговорил Джо каким-то немыслимо жеманным голосом, — вы ищете девушек в отъезд. Угу… Угу… — Джо кокетливо закатил глаза и кивал головой, прижимая трубку к уху. Он явно вошел в роль.

«Крыша поехала!» — подумал Джерри, глядя на Джо, сюсюкавшего в трубку, и совсем забыв, что еще недавно сам уговаривал Джо надеть юбки и нацепить серьги. Удивлению его не было предела.

Часть II. ЭКСПРЕСС «ФЛОРИДА»

Джозефина и Джеральдина

Центральный вокзал Чикаго в любое время дня напоминает растревоженный улей. Поезда прибывают и отправляются, снуют носильщики с тележками, пытаясь пробиться сквозь толпы пассажиров и встречающих, орут дурными голосами мальчишки — разносчики газет, так что среди этого столпотворения вряд ли кто мог обратить внимание на двух странных дамочек, спешивших по перрону.

Отягощенные чемоданами и какими-то громоздкими инструментами, они несколько неуклюже ступали на высоких каблуках. Обе дамочки были высоки ростом и крепки сложением, обе коротко стрижены («под широкий горшок», как сказал бы какой-нибудь привередливый дамский мастер), обе в темных пальто, неловко сидевших на их крупных фигурах и производивших впечатление вещей с чужого плеча. На лицах у обеих — неумеренное, количество белил и губной помады. Завершали все это великолепие кокетливые шляпки — у одной с пером, а у другой — с ленточкой.

Одна из дамочек — брюнетка, и пальто у нее со стоячим воротником из меха неизвестного происхождения, в который дамочка кокетливо прятала нос. Ее подруга — шатенка, почти блондинка, и голова ее гордо возвышалась над большим отложным воротником из какого-то пятнистого леопарда.

Дамочки ужасно торопились, поскольку голос диктора уже возвещал на весь вокзал о том, что «экспресс „Флорида“ отправляется с первого пути» и что, дескать, «остановки: Вашингтон, Джексонвилл, Майами», и настоятельно призывал пассажиров «занять свои места в вагонах»!

Дамочки ускорили шаг, но видно было, что хождение на высоких: каблуках — это не их вид спорта, потому что шатенка с контрабасом вдруг оступилась и, неловко расставив руки, занятые багажом, поскакала на одной ноге. И, если бы кто-то из посторонних прислушался в тот момент к их разговору, он бы не знал, что и подумать. Конечно, не зря говорят, что женщины прозрачны друг для друга, но составляют тайну для мужчин. Однако в данном случае с тайной, похоже, несколько перебрали, потому что брюнетка, крепче державшаяся на ногах, прошипела, придерживая неустойчивую шатенку:

— Что случилось?

— Как они ходят на таких каблучищах, Джо?! — трагическим шепотом отвечала шатенка. — Как они сохраняют равновесие?

— У них центр тяжести в другом месте, — ответила брюнетка. — Пошли!

И дамочки зашагали дальше по перрону, подгоняемые голосом диктора, неустанно призывавшего пассажиров «занять свои места в вагонах».

Шатенка изо всех сил старалась не отстать от подруги, но, пройдя несколько шагов, вновь жалобным тоном сообщила:

— И снизу поддувает! Они, наверное, не вылезают из гриппа…

— Если ты не хочешь, чтобы мы опоздали… — сердитым шепотом начала брюнетка, но расстроенная подруга не дала ей договорить, продолжив свои жалобы:

— Я как будто голый. И как будто все на меня глаза пялят! — говорила шатенка, крутя головой по сторонам.

— Вряд ли твои ножки кого-нибудь соблазнят! — успокоила ее брюнетка.

Да, конечно, поставь рядом сколько угодно мужчин с голыми ногами, и ножки шатенки будут нисколько не хуже, а в чем-то даже и лучше, чем у многих. Но встань рядом с нею любая девица — и ножки шатенки сразу, вызовут большое недоумение…

— Везде давит, — плачущим голосом продолжала шатенка. — И как только они носят эту сбрую?

Брюнетка сделала вид, что не слышит. Секрет странных дамочек и их еще более странного поведения объяснялся достаточно просто — могучим инстинктом самосохранения, свойственным всему живому. Ибо с того момента, как на глазах изумленного Джерри Джо кокетливым голосом сообщал по телефону обрадованному Полякову, что они — как раз те самые необходимые ему «контрабас и саксофон» и что они согласны ехать во Флориду хоть сейчас, и до того, как две странные дамочки в пальто и шляпках появились на перроне Центрального вокзала, прошло не более двух часов, о которых Джерри не в силах был вспомнить без боли душевной.

Никто никогда не узнает, чего им стоило за столь короткое, время найти парики, какие-то дамские тряпки, побрить щеки и ноги, приладить необходимые выпуклости напялить на себя все эти юбки и оборки и, наконец, взобраться на эти дурацкие каблуки.

В пылу сборов подгоняемый мыслью о страшных пулеметах Коломбо, Джерри не задумывался, в какую авантюру он собирается влезть с подачи Джо. Но вот теперь, на вокзале, все ближе подходя к вагону, где им предстояла встреча с Красоткой Сью и ее подопечными, Джерри почувствовал, как в душе у него поднимается паника.

— Джо! — зашептал он в ужасе, — Ничего не выйдет! Надо поворачивать оглобли.

— Меня зовут не Джо, а Джозефина! — услышал он в ответ. — И поворачивать поздно.

Джо тоже чувствовал себя не лучшим образом, но другого выхода не было. Коломбо будет искать музыкантов Джо и Джерри, а не музыкантш Джозефину и Джеральдину, — именно так они с Джерри нарекли себя при втором рождении.

Предстоящая встреча с Красоткой Сью и ее девочками так пугала Джо, что ему пришлось собрать все свое самообладание, чтобы и в самом деле не поворотить оглобли.

Вдруг Джо почувствовал, как Джерри пихает его локтем в бок.

— Ты только взгляни!

Джо посмотрел и — замер, забыв все на свете. Таких экземпляров в коллекции Джо еще не было. По перрону шла блондинка, одетая в черное пальто с пушистым воротником, открывавшим прелестную шейку, в черной шляпке, украшенной перьями, необычайно женственная и изящная. Картину дополняли большие голубые глаза, прелестный нежный рот и белоснежная матовая кожа натуральной блондинки.

Это видение; на стройных, ножках прошагало мимо изумленных «подруг», прижимая к себе маленькую гавайскую гитару — укулеле, инструмент, бывший очень модным во всех джаз-оркестрах двадцатых годов.

Блондинка шла, ни на кого не глядя, гордо подняв прелестную головку. Не обратила она внимания и на двух высоких странных девиц, не сводивших с нее восхищенных глаз.

— Ты только взгляни! — снова прошептал Джерри, лихо сдвигая шляпку на затылок, и глядя на блондинку восторженным взглядом. — Вот это походочка!

Узкая юбка заставляла блондинку идти мелкими шагами, отчего казалось, что нижняя часть туловища у нее крепится к верхней на шарнирах. Стрелочки швов на туго натянутых чулочках располагались строго вертикально.

Джерри покачал головой в шляпке.

— Знаешь, — прошептал он, — даже голова кружится! У нее, наверное, внутри моторчик — вправо-влево, вправо-влево…

Моторчик работал исправно, и блондинка гордо продолжала путь, приводя обеих «подруг» в отчаяние своим совершенством, как вдруг эта гармония была грубо нарушена: струя пара, вырвавшаяся из-под вагона, преградила блондинке путь.

Блондинка подпрыгнула от испуга и побежала, возмущенно оглядываясь назад. Но уже через мгновение гармония была восстановлена, и моторчик вновь заработал исправно: вправо-влево…

— Нет, никогда, Джо, никогда нам с ними не сравняться! — убежденно заключил Джерри.

Трудно сказать, кого он имел в виду, говоря «мы», — то ли весь мужской род, который никогда не сможет достичь такого же совершенства в искусстве ходить на высоких каблуках и носить чулочки со швом, то ли себя и Джо — самозваных пришельцев в мир женщин…

— Чего ты боишься? — тихо спросил Джо. — Тебя же не заставят кормить грудью! Нам главное удрать из Чикаго. Как только доберемся до Флориды. — весь маскарад к черту, а тряпки — в море.

Но Джерри в очередной раз за последние полчаса одолели сомнения.

— Нет, Джо, — сказал он, останавливаясь и ставя чемоданы на перрон, — на этот раз ты меня ни в какую авантюру не втравишь!

Всем своим видом Джерри давал понять, что не сделает больше ни шагу. Джо даже подумал, что сейчас его «приятельница» сорвет с головы парик и шляпку и запустит в прохожих туфлями на высоких каблуках.

И неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы в эту минуту бог не послал на платформу мальчишку-газетчика, размахивавшего очередным, привычным для Чикаго, экстренным выпуском и кричавшего во все горло:

— Кровавая драма в гараже! Экстренный выпуск! Семь трупов в гараже!

Джерри какое-то время остолбенело смотрел на мальчишку, потом подхватил чемоданы и, повторяя: «Кровавая драма в гараже… Семь трупов…» — кинулся к вагону.

— Вперед, Джозефина! — скомандовал он.

— Ты умница, Джеральдина! — отозвался Джо.

Новенькие «из консерватории»

Чтобы доставить джаз-оркестр красотки Сью в солнечную Флориду, были куплены билеты в отдельный спальный пульмановский вагон, и в эти минуты девушки занимали свои места, а Красотка Сью и ее верный Винсток стояли у входа, по списку отмечая приходящих. Похоже было, что гастроли все-таки состоятся, потому что в последнюю минуту Красотке позвонил Поляков и сообщил, что он, как и обещал, нашел-таки двух девочек — контрабас и саксофон — и что девушки прибудут прямо на вокзал.

— Я же Поляков! — добавил он на прощание.

Знал бы Поляков, кто помог ему спасти репутацию! Да если бы не Коломбо Белые Гетры, не видать бы им с Красоткой этих девиц!

Но как бы там ни было, а настроение у Красотки Сью сейчас было приподнятым, и она весело приветствовала подходящих девушек, в то время как Винсток деловито ставил в списках «птички» и «крестики».

— Розелла! — радостно возглашала Красотка при виде очередной девушки.

— Скрипка, — деловито помечал в списке Винсток.

— Проходи, Долорес, проходи! — Сегодня Красотка была мила даже с хулиганкой Долорес — девушкой с вздорным характером и неуемной любовью к всякого рода пикантным историям и рискованным анекдотам.

— Тромбон, — помечал Винсток, и «тромбон» занимал свое место в вагоне.

— Как твой радикулит, Ольга? — участливо интересовалась у следующей девушки Красотка, помогая страдалице подняться по ступенькам.

— Кларнет, — ставил «птичку» Винсток. Почти все оркестрантки, были уже в, вагоне, когда на, горизонте появились две странные дамочки. Дамочки подошли поближе и неуверенно остановились у входа в вагон, Красотка Сью вопросительно посмотрела на них. Дамы были явно смущены.

— Э-э-э, — неуверенно начала одна из них, шатенка, одетая в пальто с воротником из рыси или леопарда, — вот и мы! — радостно закончила она.

Красотка перевела взгляд на инструменты в руках у дамочек, и ей сразу все стало ясно.

— А, это вас Поляков прислал? — весело спросила она.

— Д-д-да, — запинаясь, закивал головой в шляпке Джо.

— Мы новенькие, — радостно пояснил Джерри, стараясь улыбнуться как можно шире. — Свеженькие, можно сказать…

«Странные какие девушки, — подумала Красотка, переводя настороженно-изучающий взгляд с одной дамочки на другую. — И где только Поляков их выкопал?!»

Ну да выбирать не приходилось, и Красотка приступила к обряду приема новеньких в дружную семью ее джаз-оркестра.

— Наш администратор — мистер Винсток, — представила она своего помощника.

— Очень приятно! — прелюбезно улыбнулся Джо, кокетливо пряча нос в высокий воротник пальто.

Джерри тоже заулыбался.

— А я — Красотка Сью, — скромно представилась Красотка.

Дамочки заулыбались еще шире.

— Меня зовут Джозефина, — жеманно представился Джо.

— А меня Дафна, — радостно заулыбался Джерри. Джо удивленно уставился на него, но недавняя Джеральдина, казалось, не замечала этого.

— Саксофон, контрабас, — поставил крестики Винсток и добавил: — Спасибо, девочки! Вы нас, можно сказать, из петли вынули!

Красотка согласно кивала головой.

— А в каких ансамблях вы работали? — спросила она, чуть помедлив. Что-то в облике этих новеньких казалось ей ужасно подозрительным. Странные они какие-то… Обе.

— В разных, — кокетливо захихикал Джерри. — В джазовых, то-се…

— Мы проучились три года не где-нибудь, а в консерватории, — с достоинством сообщил Джо, заговоривший вдруг каким-то странным голосом — ненадежным на верхних нотах и подвывающим на низких.

Красотка не успела ответить ничего, приличествующего случаю, потому что раздался крик: «По вагонам!» — и перрон стал стремительно пустеть.

— Ваши места — семь и семь «а», — быстро сказала Красотка.

— Семь и семь «а», — повторил Джерри, радуясь неизвестно чему. — Я займу верхнюю!

— Как вам угодно, — улыбнулась Красотка.

Подхватив чемоданы и контрабас и путаясь в юбках и каблуках, Джерри неуклюже полез в тамбур, но тут туфля у него застряла где-то на нижней ступеньке, а сам Джерри растянулся вместе с багажом на верхней.

— Осторожней, детка! — кинулся на помощь девушке Винсток, тогда как Джо с Красоткой смотрели во все глаза, как Джерри, кудахча что-то непонятное, пытался вновь обрести вертикальное положение. Похоже, Винсток слегка переусердствовал, пытаясь поднять девушку не за ту часть тела, потому что, выбравшись из-под чемоданов, Джерри вдруг возмущенно пропищал:

— Наглец! — И, подхватив чемоданы, поковылял в вагон с видом оскорбленного достоинства.

— Похоже, на этот раз Поляков прислал нам настоящих леди! — довольно проговорил Винсток, заставив Джо, напряженно ожидавшего, чем кончится все это происшествие, вздохнуть свободнее.

— Похоже, так, — согласилась Красотка. — Предупреди наших девиц, чтобы не очень выражались.

Услышав это, взбиравшийся по ступенькам Джо от неожиданности едва не последовал примеру Джерри. Господи, как низко они с Джерри пали, если девушки из оркестра должны будут выбирать выражения, общаясь с ними! Черт бы побрал этого Коломбо с его пулеметами!..

Джерри — знаток корсетов и бюстгальтеров

Джерри неуклюже пробирался по вагону, ища глазами места семь и семь «а», когда его настиг Джо. Настиг и, притянув к себе железной рукой за воротник из рыси, прошипел в самое ухо:

— Почему ты — Дафна?

— А тебе какое дело? — строптиво дернулся Джерри. — По-моему, это гораздо нежнее, чем Джеральдина!

— Ах ты!.. — слегка тряхнув, Джо выпустил приятеля. Джерри всегда был слишком впечатлительным. Похоже, что и сейчас он несколько переусердствовал, входя в роль девушки-контрабасистки. Нет, за ним нужен глаз да глаз, подумал Джо, а иначе эта «Дафна» может таких дровишек наломать, что и до Флориды добраться не удастся!

Бросив чемоданы на свои места, приятели вслед за остальными девушками отправились в салон-вагон, где Красотка Сью намеревалась устроить небольшую репетицию.

Салон-вагон встретил «подруг» шумом, криками и смехом. В ожидании Красотки девушки веселились от души, и Джерри вдруг почувствовал себя как рыба в воде.

— А я новенькая! — заорал он с порога противным тенором. — Зовите меня просто Дафна!

— А меня зовут Джозефина. Здравствуйте! — строго и слегка жеманно, как и положено консерваторке, представился Джо.

В ответ со всех сторон послышались приветствия.

— Добро пожаловать в наше женское царство! — закричали девушки.

Джо вздрогнул: неужели узнали?! Но следующее предложение его успокоило:

— Снимайте корсеты и будьте как дома!

И туг Джерри как с цепи сорвался. Забыв обо всем, он с головой окунулся в эту приятную суматоху женского общества.

— Терпеть не могу корсеты! — капризно пропищал он.

— А куда же вы прячете лишний жир? — удивилась одна из девушек.

— Какой жир? — не понял Джерри. Тонкости ношения корсетов ему не были знакомы, и Джерри срочно решил несколько сменить тему. — Я, между прочим, могу порекомендовать вам модистку, — начал он, усаживаясь рядом с Глорией и вертя головой по сторонам. — У нее не бюстгальтеры, а мечта! Берет дешево и дает в долг…

«С ним надо что-то делать», — подумал Джо, слушая разглагольствования Джерри, иначе как бы он не начал раздеваться тут же, чтобы показать эту мечту от модистки на себе. И Джо пребольно пихнул «Дафну» саксофоном.

— Дай пройти, Дафна! — выразительно глядя на расходившегося Джерри, пробормотал он.

Спасла положение Долорес, переключив всеобщее внимание на себя и начав рассказывать одну из своих многочисленных пикантных историй. Конечно, анекдоты у Долорес всегда рискованные, но зато смешные. Вот и сейчас она завела очередной из серии об одноногом джентльмене.

— После кораблекрушения на необитаемом острове оказались мужчина и женщина. Он…

— …одноногий, — продолжила Розелла, и взрыв смеха сотряс салон-вагон.

— Не мешай, Розелла! Итак, он — одноногий. И вот они…

Собственно, ничего странного в подобных анекдотах не было, и даже то, что они оба — «консерваторки», Джо не пугало. В конце концов, у него была знакомая светская леди, которая могла во всеуслышание заявить в роскошном магазине:

— Нет, нет, нет! Этот цвет — дерьмо! Дайте мне что-нибудь повеселее!

Но, видя неподдельный интерес на лице Джерри и всерьез опасаясь, что непосредственность, свойственная приятелю, бог знает куда его может завести в этом всеобщем веселье, Джо, опять пихнул Джерри саксофоном и тоном, строгой учительницы произнес на весь вагон: — Пойдем отсюда, Дафна! — Выражение лица Джо не сулило ничего хорошего, и Джерри сразу понял, что сопротивляться не следует. За спиной приятелей раздался громкий смех, тут же оборвавшийся. Это со своего места поднялся Винсток.

— Эти леди, — укоризненным тоном обратился он к девушкам, — консерваторки. И я попросил бы вас выбирать выражения, когда они рядом.

— Ах, извините, мы не знали! — насмешливо протянула Долорес, и салон-вагон вновь вздрогнул от взрыва хохота.

«Ты сорвал мне грудь!»

Затащив недоумевающего Джерри от греха подальше в уединенное место в конце салон-вагона, Джо только было собрался высказать «Дафне» все, что он думает о ее поведении, как Джерри, не дав ему открыть рот, возбужденно зашептал, блестя глазами и пребывая в полном восторге от увиденного:

— Послушай, Джо, тут есть чем полакомиться! Мы с тобой — как козлы в огороде!

— Заткнись, Дафна! — Джо попытался образумить приятеля и привести его в чувство, но Джерри, похоже, сорвало со всех якорей.

— Мне в детстве, Джо, часто снилось, будто меня на всю ночь запирают в кондитерской. Вот где было раздолье, скажу я тебе! Ешь — не хочу! Трубочки с кремом… — Глаза Джерри блестели лихорадочным блеском, голос дрожал от восторга… — Безе, эклеры, «наполеоны», штрудли, бисквиты… — Джерри, казалось, уже не мог остановиться. — Шоколадные пирожные…

Джо пришлось даже слегка встряхнуть этого любителя сладкого.

— Стой, стой! Слушай, что я тебе скажу. — Джерри недовольно смотрел на Джо. Ну никогда не даст договорить! Но Джо сердито продолжал: — Никакого огорода! Никаких пирожных, слышишь? Мы с тобой — такие же девушки, как и они!

Джерри сразу как-то сник и стал стаскивать с себя пальто с пятнистым воротником из леопарда.

— Я понимаю, все это так… — упавшим голосом повторил он, пытаясь повесить пальто на ручку стоп-крана.

— Ты что делаешь?! — Джо резко дернул Джерри за руку, — Не туда! Это же стоп-кран! Остановишь поезд!

Джерри отдернул руку и положил пальто с леопардом на сиденье. Потом повернулся к Джо и шепотом провинциальной трагической актрисы прошептал:

— Спасибо. Знаешь, что ты натворил?

— Что я натворил? — удивился Джо.

— Ты сорвал мне одну грудь к чертовой матери! — ответил Джерри.

Но Джо, похоже, не понял ужаса, содеянного им.

— Пойди в туалет и поправь, — спокойно ответил он.

Однако Джерри был уже сыт по горло его поучениями и пошел на принцип:

— Ты сорвал — ты и поправляй!

— Ладно, пойдем, — не стал спорить Джо. Выйдя из салон-вагона, друзья очутились в небольшом тускло освещенном коридоре, в конце которого находились две двери — «Для дам» и «Для джентльменов». И Джо буквально в последний момент успел поймать Джерри, когда тот взялся было за ручку двери с надписью «Для джентльменов».

— Куда?! — вырвалось у Джо. — В дамский туалет, милая! — «Милая» замерла на мгновение, а затем вновь повернула к Джо трагическое лицо.

— А теперь ты сорвал и другую! — прошептал Джерри.

Невезучая Дана Ковальчик па прозвищу Душечка

Когда приятели определились наконец, в какую дверь им идти, Джо, набравшись духу, первым шагнул в заведение «Для дам» и замер на пороге. Джерри заглянул ему через плечо — и тоже замер.

В туалете на стуле, рядом с умывальником, сидела девушка и что-то пила из горлышка плоской бутылки. Сделав несколько глотков, она приподняла юбку, вставила бутылку за резинку, поддерживающую чулок, и встала, одернув черное шелковое платье, плотно облегающее ее фигуру. У приятелей пересохло во рту. Не в силах ни уйти, ни отвести глаз, они как завороженные стояли на пороге, глядя на нарушительницу сухого закона.

Девушка подняла голову и, увидев, что за ней наблюдают, испуганно ахнула.

— Ради бога, извините! — пролепетал Джо, уже намереваясь дать задний ход и исчезнуть и, похоже, напрочь забыв свои недавние наставления о том, что они с Джерри — «такие же девушки, как все»!

Но девушка вдруг улыбнулась.

— Ничего, ничего! Я думала, это Красотка Сью — потому и испугалась.

Да, это была та самая блондинка, что поразила их воображение еще на перроне. Без пальто, перьев и шляпки она оказалась еще обворожительнее. У нее была божественная фигура, и двигалась она с необычайной, можно сказать, кошачьей грацией.

— Вы ведь не проболтаетесь, нет? — ласково улыбаясь, спросила она Джо.

— О чем? — пролепетал Джо. И сухой закон, и правила приличия, не позволявшие девушке пить из горлышка, вылетели у него из головы.

— Меня выставят вон, если узнают, что я опять пила! А вы те самые новенькие? — по-прежнему улыбаясь, спросила прелестная незнакомка.

— Угадали! — радостно подтвердил Джерри, визгливым голосом своей Дафны, выглядывая из-за плеча Джо. И тут же представился. — Я — Дафна, а это, — и он небрежно указал на Джо, — Джозефина.

— Заходите сюда! — пригласила блондинка и радостно сообщила: — А меня зовут Душечка!

— О-о-о, как приятно! — обрадовался простодушный Джерри. Джо продолжал пристально смотреть на девушку.

— Душечка? — повторил он строго.

— Это псевдоним! — успокоила его блондинка. — А по-настоящему я — Дана Ковальчик.

— Полька? — почему-то обрадовался Джерри. — Эх, «нет на свете царицы краше польской девицы!»

— Полька, — улыбнулась Душечка. — Знаете, у нас вся семья музыкальная. Мама на пианино играет, а папа — первая скрипка… — непринужденно болтала девушка.

— В каком оркестре? — с видом знатока поинтересовался Джо.

— Не в оркестре. На линии Балтимор-Огайо, в поездной бригаде. А я пою и еще играю на укулеле.

— Ах, вы певица? — разахался Джерри, забыв про свой оторванный бюст.

— Ну, певица я, положим, не первый сорт. — Оба друга во все глаза смотрели на столь здравомыслящую девушку. Так трезво оценивать себя — для девушки большая редкость! — А сюда я поступила, только чтобы удрать, — погрустнела Душечка.

— От кого удрать? — спросил Джо трагическим шепотом консерваторки Джозефины, никогда ни от кого не удиравшей.

— Ох, лучше не спрашивайте! — И Душечка опять полезла за плоской бутылочкой.

Дане Ковальчик было от чего грустить. Родилось это очаровательное создание в семье польских эмигрантов, людей небогатых и Великую Американскую Мечту за хвост не словивших. Дома говорили исключительно по-польски, играли на, пианино и скрипке, дочку любили и баловали, насколько позволяли средства, и все было не так уж плохо, пока малютка росла и играла со сверстниками в захудалом квартале Чикаго, где снимала жилье семья Ковальчик.

Проблемы начались, когда девочка подросла и превратилась в хорошенькую блондинку, милую и приветливую, с прелестным голоском и не обремененной многими познаниями головкой. Тут-то все и изменилось.

Нет, Дана по-прежнему любила родителей, но жить, как они, ни в коем случае не хотела. Обстановка родительского дома казалась ей до ужаса убогой; квартал, где они жили, грязным и унылым, словно построенным специально для неудачников… Неудачницей же Дана быть не желала, и, кое-как выучившись играть на гавайской гитаре, она отправилась покорять мир.

Ничего путного из этого покорения пока не вышло. В мире ощущалась явная нехватка миллионеров, но зато чувствовался переизбыток саксофонистов, ничего не способных дать девушке, кроме тех же трущоб, из которых она так безоглядно бежала и возвращаться в которые никак не желала… «Ты на ферме не удержишь тех, кто повидал Париж…»

Неудачные опыты все множились, миллионера на горизонте по-прежнему не было видно, и Дана Ковальчик, теперь уже прозванная за свою хорошенькую мордашку и легкий нрав Душечкой, потихоньку начинала отчаиваться. Конечно, девушки не пьют и общество подобное поведение осуждает. Но выпьешь потихоньку глоточек — и все мрачные мысли уходят куда-то прочь. И уже не так волнует, что тебе двадцать пять, а миллионера все нет и нет, и Американская Мечта, похоже, вообще решила обойти тебя стороной, и что очередной саксофонист-неудачник запустил в тебя селедкой, и что Красотка Сью придирается безбожно… Увы, Душечка, похоже, нашла панацею от всех своих бед…

— Хлебните глоточек! — протянула она бутылочку новеньким.

— О, — кокетливо замахала руками брюнетка Джозефина, — я пью только виски.

Но Джо врал. Пил он все, что пить можно было, но, следует признать, всегда умеренно. Сухой закон его волновал постольку-поскольку. Вот если бы объявили сухой закон на девушек — Джо был бы категорически против!

Душечка вдруг смутилась — новенькие пьянство осуждали. А так как застали они ее в самый неподходящий момент — за выпивкой в гордом одиночестве, — Душечка почувствовала, что следует развеять то неверное представление, которое могло сложиться о ней у этих чопорных консерваторок.

— Не думайте, что я пьянчуга! — прижимая бутылку к груди, горячо заговорила Душечка. — Захочу — могу бросить в любую минуту! — Душечка зря волновалась: приятели и не думали порицать пьющих девушек, особенно таких хорошеньких, как эта блондинка. — Но я не хочу! — воскликнула блондинка. — Меня это подбадривает. Да, и все остальные в оркестре — они тоже пьют. И еще как! Только не попадаются… — грустно закончила она,

И здесь Душечка говорила святую правду. В те времена среди молодых девушек, которые сами зарабатывали себе на жизнь, была в большой моде роль этакой «новой женщины» — не чуждой выпивки, сигарет и свободной морали. Волосы — коротко стрижены, юбка — выше колен, ногти и губы — ярко накрашены, и поведение самое раскованное. Конечно, многие девушки лишь делали вид, что мораль для них — пережиток прошлого, но, как правило, держали свою старомодность при себе. Казалось, еще немного — и «идеальная девушка, ждущая идеального мужа» окончательно исчезнет в прошлом, а ее место займет «новая женщина», бросающаяся на мужчину и предлагающая ему руку и сердце…

Душечка вздохнула.

— А вот я невезучая. Всегда влипаю! — Она подняла кончик юбки и снова засунула бутылочку за резинку. Обе «консерваторки» смотрели на нее, не в силах отвести взгляд. Душечка одернула платье и повернулась к ним спиной.

— У меня шов прямой?

— Как стрела! — восторженно пробормотал Джерри. Джо не мог вымолвить ни слова.

Это зрелище уже заставило их однажды остановиться и забыть обо всем на свете — стройненькие ножки Душечки в черных шелковых чулочках с прямым, «как стрела», швом посередине, когда обладательница этих ножек торопливо шла по перрону Центрального вокзала Чикаго. И вот опять…

— Ну, пока, девочки! — Душечка помахала ручкой и выпорхнула из туалета.

— Пока, Душечка, — пропел фальцетом Джо, не в силах оторвать глаз от ее ножек. Но толчок Джерри вывел его из приятной прострации, напомнив о цели их визита в дамский туалет — нужно было срочно что-то делать со съехавшей набок грудью Дафны.

«Мы, девушки, должны помогать друг другу!»

Экспресс «Флорида» на всех парах мчался к заветной цели — благословенному Майами, где тепло, и море плещет, и все купаются и загорают… Дальше, дальше от страшного Чикаго с его Чарли Зубочистками и Коломбо в белых гетрах! Может, напялив на себя дамские тряпки и удрав так далеко, им и удастся спастись от неумолимых преследователей и их бьющих без промаха пулеметов…

Временами Джерри казалось, что он свихнулся, что все это происходило в каком-то страшном сне, а не наяву, но стоило ему вспомнить, как выглядит дуло пулемета, наставленное на его живот, как он готов был до конца дней своих оставаться Дафной!

Дело шло к ночи, и пассажиры спальных вагонов поезда укладывались спать. Но только не девочки Красотки Сью: салон-вагон, казалось, трясло от звуков джаза — оркестр репетировал.

Винсток, как всегда, сидел где-то в углу, что-то выискивая в толстой тетради, а Красотка Сью, стоя в проходе салон-вагона в домашнем халатике, дирижировала оркестром.

Когда в дамском туалете Душечка пренебрежительно назвала оркестр Красотки «джазиком не первый сорт», она была не так уж и неправа, ибо играли девочки весьма посредственно. Да и как, скажите на милость, можно составить хороший женский джаз, если то саксофонистка забеременеет, то контрабасистка с проповедником сбежит? Нет, в таком оркестре лишняя репетиция не помешает.

Красотке Сью едва за сорок, она и сама начинала когда-то в маленьком оркестре, играя на тромбоне, но за те десять лет, что она руководит своим оркестром, она успела нажить язву и безвозвратно испортить характер на этой собачьей работе.

Вот и сейчас лицо Красотки кривилось так, словно она хватила уксусу и лимончиком закусила. Новенькие, похоже, то еще приобретение… Засыпают они обе, что ли? Ни в такт, ни в лад… Одна не играет, а просто дергает за струны контрабаса, другая же выдувает нечто невообразимое из саксофона…

— Эх вы, консерваторки! — не выдержала наконец Красотка. Оркестр разом смолк. — Вы где раньше работали? В танцклассах?

— Нет, на похоронах, — с достоинством ответил Джо. Работать в танцклассах было ужасно непрестижно, и любые оркестры спешили объявить себя джазами, а для репутации музыканта лучше было играть на похоронах, чем на танцах.

— Будьте добры, воскресните из мертвых, — настолько сладко, насколько позволял ее кислый голос, попросила Красотка.

Джо недоуменно пожал плечами.

— Пожалуйста, — обиженно поджал он губы.

Он и сам был уже на взводе. Челка парика, доходившая ему до бровей, раздражала его неимоверно, губы от помады казались липкими, а уж если посмотреть вниз — можно вообще свихнуться: голые коленки, бритые ноги, высокие каблуки… Жуть! А тут еще эта стерва пристает со своими комментариями под насмешливыми взглядами других девиц. Нет, только бы добраться до Флориды, а там сразу весь этот маскарад к черту, а тряпки — в море!

Пока Джо кипятился и негодовал, Красотка принялась за Джерри.

— Эй, что у вас с контрабасом? — Джерри испуганно посмотрел на инструмент, но ничего страшного не увидел. — Какие-то дыры… — продолжала Красотка. Джерри опять уставился на контрабас.

— Ах, эти! — Он провел пальцем по «визитной карточке» Коломбо — шести дырочкам от пуль его пулемета, — Не знаю… Мыши, наверное… — брякнул он первое, что пришло в голову.

Брови у Красотки полезли вверх, в оркестре захихикали — о контрабасах, съеденных мышами, еще не слышали…

«Посмотрел бы я на вас, как бы вы смеялись, узнай, откуда эти дыры!» — злорадно подумал Джерри, но ничего не сказал.

— Ладно, еще раз! — вновь взмахнула дирижерской палочкой Красотка. — Не будем отвлекаться! И побольше огня, девочки! — И Красотка энергично принялась отбивать такт.

Девочки вняли призыву, оркестр поддал жару, и, казалось, салон-вагон еще сильнее запрыгал на рельсах. Джо что было мочи дул в свой саксофон, Джерри же, кокетливо улыбаясь из-под рыжей челки, энергично дергал струны своего контрабаса и от избытка чувств даже вращал его вокруг оси.

Репертуар оркестра был, прямо сказать, простеньким, все больше песенки типа «Мама любит папу», ну да для той публики, что приходила поесть и повеселиться под аккомпанемент женского джаз-оркестра, этого было вполне достаточно. И потому эта сторона дела мало беспокоила Красотку — ей главное своих овечек в стаде удержать, чтобы они с проповедниками все не разбежались…

Художественный же уровень оркестра определяло декольте Душечки, едва прикрывавшее ее божественный бюст. Стоило этой аппетитной блондинке появиться на сцене в облегающем, сильно декольтированном платье и запеть что-то типа: «Барабан, не барабань, я не встану в эту рань»; как публика, особенно мужская ее часть, уже не разбирала слов и от всей Души аплодировала певице с такими роскошными формами.

Вот и сейчас, в середине номера, когда темп достиг максимума, в узкий проход между креслами салон-вагона выскочила Душечка. Песенка называлась «Сумасшедшая гонка» и Душечка, исполняя ее, подыгрывала себе на укулеле.

Голос у нее был слабенький — да это и неважно. От самой Душечки невозможно было отвести глаз. Танцующей походкой, прижав к себе укулеле она двигалась по проходу между рядами кресел, и у Джерри вновь возникло ощущение, что нижняя часть ее тела крепится к верхней на шарнирах. Бедра ее ходили ходуном, белокурые волосы взлетали в такт песни.

Девочки старались изо всех сил. Темп все нарастал, возбуждение охватило всех. Даже Красотка Сью сменила кисло-раздраженное выражение лица на одобрительное.

Джерри же не мог оторвать глаз от танцующей Душечки. Он вертел свой контрабас во все стороны, притопывал ногой, и так разошелся, что вдруг почувствовал, что струны куда-то исчезли и пальцы его скользят по чему-то гладкому. Глянул вниз — контрабас стоял задом наперед. «Поиграй» он так еще немного — не миновать бы ему гнева Красотки.

Наконец, загремели последние аккорды, голос Душечки взлетел почти до крика, ноги встали «на ширину плеч», а руки вместе с укулеле взметнулись вверх, и… плоская бутылочка, не удержавшись за резинкой чулка, упала на пол.

В наступившей тишине Душечка вернулась на свое место в оркестре, и тут взгляд Красотки наткнулся на сиротливо лежавшую на полу бутылку. Несколько мгновений Красотка не могла вымолвить ни слова, не веря собственным глазам, а затем сигнал тревоги разнесся по всему салон-вагону.

— Винсток, — закричала Красотка. Выбравшись на свет божий из своего закутка, Винсток предстал пред ясным взором повелительницы.

— Да, Сью, что случилось? — Палец Красотки уткнулся в бутылку, глаза метали молнии. — Я, кажется, предупреждала, что не допущу больше пьянства! — угрожающим голосом произнесла она. Проследив за ее указующим перстом, Винсток увидел бутылку и, наклонившись, поднял ее с пола.

— Ну, девочки, — повернулся он к оркестру, подняв бутылку над головой, — признавайтесь, чья это штука? — Взгляд его уперся в Душечку. — Ты опять за свое, Душечка?

Душечка была в ужасе. Господи, надо же так глупо засыпаться! А все эта слабая резинка на этом проклятом чулке! Нет, в следующий раз надо прятать бутылку в другое место…

— Мистер Винсток! — дрожащим голоском начала Душечка.

— Слушать ничего не хочу! — Джо и Джерри с удивлением уставились на разгневанного адмиистратора.

Кто бы мог подумать, что в этом коротышке столько пыла? Винсток разошелся не на шутку. — То у тебя ликер во флаконе из-под шампуня! — кричал он, суя под нос Душечке злосчастную бутылку, — то виски в термосе вместо чая!

Душечка стояла, понурившись, ни жива, ни мертва, и первые слезы уже навернулись ей на глаза…

Даже в этих нелепых юбках и блондинистом парике Джерри все же оставался джентльменом, который не может не помочь девушке в трудную минуту. Ив салон-вагоне раздался кокетливый голосок Дафны.

— Мистер Винсток! Мистер Винсток! — Винсток удивленно взглянул на новенькую. Что этой дылде надо? — Мистер Винсток, — продолжал ворковать Джерри, — отдайте, пожалуйста, мою фляжку!

— Пожалуйста, — Винсток машинально протянул бутылку Джерри и вновь обратил негодующий взор на Душечку. — Все, хватит! Собирай вещички и на следующей же станции… — Но Винсток не договорил — глаза его расширились от удивления: новенькая с контрабасом спокойно прятала фляжку за корсаж. — Это ваше? — изумленно уставился на нее Винсток.

— Да, знаете, это очень удобно, — захихикал Джерри. — Не понимаю, как она у меня выпала? — На лице Джерри появилось выражение глубокого изумления. Да и кто бы не изумился, проследив за траекторией падения фляжки из-за корсажа этой новенькой под ноги поющей Душечки!

Ситуация становилась совсем запутанной, и Красотка, до сих пор молча стоявшая позади Винстока, поигрывая дирижерской палочкой, решила, что пора вмешаться.

— Дайте-ка мне ее сюда, — обратилась она к Джерри. Джерри торопливо полез за корсаж.

— Девочки, — глаза Красотки были полны насмешки и открытого злорадства, — если, мне не изменяет память, вы говорили, что учились в консерватории?

— Ну да! — закивал Джерри. — Да, мы… мы почти год.

«Тянули же за язык этого Джо! В консерватории он учился! Надо же такое придумать!»

— А по-моему, — настаивала Красотка, — вы сказали три года.

— Да, — поспешил на помощь вконец запутавшемуся другу Джо, — но мы за один год прошли весь курс! — гордо сообщил он.

Красотка подняла бутылку и потрясла ею перед носом консерваторок.

— Если вы намерены работать у меня, девушки, то запомните: в служебное время исключаются карты, виски и мужчины! — отчеканила она.

— Мужчины?! — Джерри едва не задохнулся от негодования. — О, насчет этого можете не беспокоиться? — заверил он Красотку, возмущенно тряся белокурыми локонами. — Фу! Грубые волосатые животные! — Теперь пришла очередь Джо с изумлением уставиться на разошедшегося Джерри. Это он о ком? О них обоих? — Одни руки чего стоят! — возмущался, воздевая руки к небу, Джерри. — И ведь у всех у них на уме только одно…

Но поведать миру о том, что же на уме у этих «грубых волосатых животных», Джерри не дали. За честь всего мужского рода оскорбился вдруг коротышка Винсток.

— Я попросил бы мисс не обобщать! — запальчиво крикнул он.

Джо прилагал максимум усилий, чтобы не расхохотаться, а Джерри так и застыл с открытым ртом на полуслове,

— Ладно, девочки, — опять вмешалась Красотка Сью, — давайте еще раз с самого начала. — И снова замахала палочкой.

Оркестр вновь грянул этот фокстрот про бешеную поездку. Джо дул в саксофон, а Джерри — о, Джерри получал награду за личное мужество: Душечка, украдкой обернувшись, послала ему один из самых очаровательных улыбок из своего репертуара.

«Да, как это замечательно, когда мы, девушки, стоим друг за друга!» — вдруг подумал Джерри, забыв обо все на свете.

Райские кущи в спальном вагоне

Все пассажиры экспресса «Флорида» уже давно спали, когда Красотка Сью, решив, что оркестр звучит более или менее прилично и не режет уши, опустила дирижерскую палочку и пожелала всем спокойной ночи, еще раз напомнив, что нарушительницы священных запретов на карты, виски и мужчин будут беспощадно караться. И потому народному возмущению не было предела, когда девушки покидали салон-вагон.

— «Карты, виски и мужчины исключаются!» — передразнила Красотку Розелла.

— А сама выделывает черт знает что! — возмущенно воскликнула Долорес.

Все знали о похождениях Красотки. И не только с «домашним» Винстоком — к этому привыкли и не обращали внимания, но и с джентльменами посолиднее. Правда, словить миллионера Красотке так и не удалось, но парочку браслетов с камнями она в подарок получила. Зная собственные слабости, Красотка ни в коей мере не намерена была потакать им в других. Это-то и возмущало ее, подопечных больше всего.

— Ну уж нет! — был вынесен общий приговор в, отношении всех запретов. — Дудки!

На том и порешили. Джерри примчался в спальный вагон одним из первых и, запихнув свой контрабас подальше, быстро забрался на верхнюю полку семь «а» и открыл чемодан. Так, халат с какими-то райскими птицами. Черт, рукава коротки, и колени едва, прикрывает… Ну да ведь он и не рассчитан был на мужчину нормального, среднего роста!

А вот и ночная рубашка — беленькая, в цветочках и с кружавчиками… Осторожно, чтобы не нарушить все, что было подложено и утянуто, Джерри стянул с себя платье, чулки и, стараясь не свалить парик, натянул через голову ночную рубашку. М-да, тоже маловата, но другой нет. Джерри залез под простыню, поправил паричок с челочкой и, отдернув занавеску, скрывавшую его полку, высунулся в проход.

Боже, кондитерская, что так часто снилась ему в детстве, показалась бы голой пустыней в сравнении с тем райским садом, в котором он очутился сейчас! Джерри не поверил своим глазам. Нет, стоило устраивать весь этот маскарад и напяливать на себя парики и дамские тряпки, чтобы получить возможность лицезреть такую чудную картину.

Девушки укладывались спать. Рубашечки с оборочками, трусики в кружавчиках бигуди и папильотки, бюсты и ножки — Джерри едва успевал вертеть головой в рыжем паричке. Глаза у него блестели, восторженная улыбка не сходила с губ, и, напрочь забыв, что он Дафна, Джерри принялся приставать к девушкам.

— Спокойной ночи, крошка! Ку-ку! — кричал он хорошенькой девушке в папильотках, которая, выставив прелестную попку, залезала на свою полку.

— Спокойной ночи, Дафна! — очаровательно улыбнулась в ответ владелица попки.

Не успел Джерри прийти в себя от такого обмена любезностями, как на горизонте появилась другая девушка — ничуть не хуже и тоже в кружавчиках.

— Приятных сновидений, Мэри! — Джерри послал девушке воздушный поцелуй.

— Спокойной ночи, Дафна! — Черт, что за Дафна? Джерри замотал головой. Ах да, это он — Дафна…

Джерри беспокойно ворочался на полке, не в силах отвести глаз от этого малинника.

— Глория! — снова закричал он, — приятных снов.

— И тебе тоже, милая! — заулыбалась Глория.

Скрипачка Эвелина в прелестных трусиках лихо штурмовала верхнюю полку, и Джерри наполовину высунулся со своей, рискуя свалиться в проход. Но оставить без внимания Эвелину он просто не мог.

— И ты на верхнюю, Эвелина? — игриво вопрошал он противным фальцетом Дафны.

Эвелина посмотрела на него и, ничего не сказав, лишь улыбнулась и помахала пальчиками.

— Тюрлю-тю-тю, — пропела она, скрываясь на своей полке. Джерри показалось, что ему сейчас станет дурно, когда прелестные ножки Эвелины мелькнули в воздухе, прежде чем исчезнуть за занавеской. В глазах у него зажегся хищный огонек. Вот в этот-то момент у его полки и появился Джо.

Джо, как и Джерри, тоже переоделся в халатик и рубашечку на своей полке, скрывшись за занавеской, не рискуя идти для этого, как все девушки, в дамский туалет. Мало ли что там могло бы отвалиться прилюдно, когда он; например, начал бы стаскивать, платье… Береженого бог бережет, и Джо, пусть и с великими неудобствами, но переоделся подальше от посторонних глаз. Уже переодевшись, он сходил в туалет и вот теперь, подойдя к своему месту, расположенному прямо под полкой Джерри, не сводил пристального взгляда с приятеля, с интересом наблюдая, как тот вертит своим рыжим паричком во все стороны и посылает девушкам воздушные поцелуи.

Наконец, Джерри соизволил его заметить, когда переполнявшие его чувства потребовали выхода.

— Ну Джо, как тебе нравятся эти «тюрлю-тю-тю»? — в восторге зашептал он, глядя сверкающими глазами на Джо. — Знаешь, Джо, невиданное дело, чтобы две мухи тонули в таком количестве меда!

Но, к его большому удивлению, Джо не выказал желания разделить этот восторг. Вместо этого он сурово посмотрел на приятеля и тихо, но значительно, произнес:

— А ну, спокойней! Не забывай, что ты — девушка.

— Я — девушка?! — От изумления Джерри едва не свалился с полки. В полном недоумении уставился он на Джо.

— Временно, — милостиво пояснил Джо, видя ошеломляющий эффект, произведенный его словами на приятеля. — И не вздумай забыть об этом, понял? — Тон Джо показывал, что шутить он не намерен.

Джерри, наконец придя в себя, горестно закивал паричком:

— Да, да, конечно… Не забуду…

— Вот и умница! — похвалил Джо.

Ухватившись за край полки, Джерри повторял:

— Я девушка, я девушка, я девушка…

Но сеанс психотерапии был прерван появлением очередной пары красоток. Это Долорес и Ольга возвращались из туалета, в возмутительном неглиже. При этом обе смеялись, потому что Долорес, как всегда, рассказывала нечто рискованное.

— А он — рыжий, понимаешь! — И девушки опять захохотали. — Спокойной ночи, Дафна! — Долорес сделала ручкой, проходя мимо ошеломленных этим зрелищем консерваторок.

Джерри опять заулыбался и закивал головой в ответ, а когда девушки прошли, он возмущенно повернулся к Джо.

— Скажите, пожалуйста, — удивлялся он, — одна другой лучше!

— Что? — Суровый взгляд Джо привел расходившуюся «Дафну» в чувство.

— Ах да! — Джерри покорно закивал головой. — Я девушка, я девушка, — повторял он, — я девушка! Да, я девушка! — едва не заорал он во весь голос, но вовремя остановился.

Остановился, потому что взгляд его упал на полку наискосок — там Душечка, сидя на своей нижней полке, снимала кофточку. Белокурые волосы ее растрепались и свободно спадали на плечи, в глубоком декольте кружевной комбинации открылась чудная, изумительной красоты грудь… Устоять нормальному человеку было просто невозможно. А Джерри был нормальным.

— Душечка! — закричал он, не обращая внимания на сурового Джо. — Спокойной ночи!

Душечка, поначалу не поняв, откуда несутся пожелания, удивленно обвела глазами вагон и наконец увидела Дафну, которая блестя глазами, улыбаясь во весь рот и почти наполовину высунувшись со своей полки, посылала ей воздушные поцелуи. Душечка ослепительно улыбнулась в ответ.

— Спокойной ночи, киска! — «Киска», ростом метр восемьдесят, восхищенно уставилась на Джо.

— Она назвала меня киской! — зашептал Джерри. — Киска… И тут он заметил, как Джо снимает лестницу, ведущую наверх, и прячет ее под свою полку.

— Ты что делаешь? — удивился Джерри.

— Не хочу, чтобы «киска» ночью шлялась по крышам и губила, свою репутацию, — не допускающим возражения тоном прошептал Джо, выразительно посмотрев на удивленную «киску».

— А вдруг я захочу, выйти? — завозмущался Джерри. — Вдруг мне приспичит?

— Перебьешься, — равнодушно бросил Джо,

— А если я не смогу? — вопиял Джерри. — Если откажут тормоза?! Что тогда?!

Джо опять строго посмотрел на Джерри.

— Пустишь в ход стоп-кран, — отрезал он.

— О-о-о, — застонал обиженный до глубины души Джерри и сердито задвинул занавеску перед носом неумолимого Джо.

Муки святого Антония

Заточенный суровым Джо на верхней полке, Джерри укрылся одеялом с головой и обиженно затих.

Сначала он долго обижался на Джо, втравившего его в эту авантюру и теперь одергивавшего его каждую минуту. Шагу нельзя ступить, чихнуть нельзя без того, чтобы он не напомнил тебе, что ты — девушка. «Я — девушка! Свихнуться можно… Нет, дотерпеть бы до Флориды, а там — и парик, и тряпки в море утоплю!», — злился Джерри.

Джо ему совсем не доверяет. Это Джо-то, первый бабник в Чикаго и его окрестностях! «„Не хочу, чтобы ″киска″ шлялась по крышам“… Это за тобой, голубчик, надо следить в оба, чтобы ты не испортил и свою, и мою репутацию!», — не мог успокоиться Джерри.

Так Джерри негодовал и кипятился, ворочаясь с боку на бок, пока не погрузился в безмятежное забытье, в котором исчезли и воспоминания о перенесенных в этот день невзгодах, и зловещие предчувствия.

Снилась ему кондитерская, в которой его заперли, как в детстве. Вот только вместо безе, эклеров и трубочек с кремом повсюду виднелись аппетитные ножки, бюсты и попки в кружевных трусиках… Огромный выбор заставил Джерри остолбенеть, он никак не мог решиться, за что же браться, а со всех сторон к нему тянулись прелестные ручки, стараясь ухватиться за него, и милашки всех сортов на все лады взывали: «Дафна! Дафна!» Наконец одна таки дотянулась и вцепилась в него, тряся его, как утка червя.

— Дафна! Дафна! — шептала она. Джерри в ужасе открыл глаза, и тут же закрыл их. Из-за занавески выглядывало прелестное личико Душечки, она трясла его за плечо, стараясь разбудить, а прелестные губки повторяли: — Дафна! Дафна! Джерри затряс головой.

— Душечка?!

Да, это была именно она, Душечка, в плоти и крови. Подождав, пока все улягутся и уснут, она тихонько выбралась со своего места и заскользила по проходу, перебегая от одного купе к другому.

Не то, опять не то… И наконец то, что нужно. За занавеской покоилась спящая фигура новенькой, и по подушке разметались ее светлые волосы. «Какая крупная девушка», — подумала Душечка и принялась сначала тихо, потом все настойчивее трясти новенькую за мускулистое плечо, тихо взывая:

— Дафна! Дафна!

Тут Джерри и проснулся. Перед ним действительно была Душечка. Все наставления Джо о том, что он, Джерри, — девушка, мгновенно вылетели у него из головы, и Джерри, широко раскрыв глаза, уставился на едва прикрытую кружевами роскошную грудь Душечки. Мысли, одна крамольнее другой, проносились у него в голове. Но вот Душечка придвинулась к нему и зашептала:

— Я хотела сказать тебе спасибо за то, что ты меня выручила! Ты настоящий товарищ, Дафна!

Спросонья не сообразив сразу, за что его собрались благодарить, Джерри удивленно смотрел на Душечку, но потом вспомнил о своем благородном поступке на репетиции в салон-вагоне, когда бутылка с виски выпала из чулка Душечки и перекочевала за корсаж Джерри, и замахал руками.

— О, вот ты о чем! Ну а как же иначе? — удивлялся Джерри. — Ведь мы, девушки, должны стоять друг за друга! — Джерри уже не знал, что и думать: то ли джентльмены должны помогать девушкам, то ли девушки — друг другу…

— Ах, Дафна, — прочувствованным голосом проговорила Душечка, — я просто не знаю, как тебя благодарить.

— О-о-о, есть тысячи способов, дорогая, — закатил глаза Джерри, думая об одном-единственном способе, — восхитительном, но недоступном, как луна. Душечка вдруг ловко подтянулась, на что-то оперлась ногой и через мгновение уже лежала рядом с Джерри, который никак не мог понять, то ли Господь услышал его молитвы, то ли Душечка сама обо всем догадалась. Но тут Душечка прижала ему палец к губам:

— Т-с-с, там Красотка Сью! Я не хочу, чтобы она узнала, что мы подружились… — И Душечка потянула одеяло с Джерри на себя, укладываясь рядом.

Джерри эти идея привела в восторг.

— А мы — вообще никому ни словечка! — с энтузиазмом поддержал он. — Даже Джозефине! Ну их всех! — махнул он рукой, словно отгоняя надоедливых любопытных.

Душечка крепче прижалась к соседке.

— Мне, пожалуй, лучше остаться здесь, пока Красотка не завалится спать.

— Ты можешь быть со мной хоть до утра! — великодушно разрешил Джерри. «Ах, если бы не этот маскарад! Какой могла бы быть такая ночь!» — подумал он.

— Ой, я тебе не очень помешаю?

— Ничуть! Даже уютнее… — Но Джерри, похоже, кривил душой, ибо возня Душечки у него под боком уже начинала превращаться в тихую пытку. Черти притащили уголья и теперь весело подкладывали их под великодушного Джерри.

Но в муках своих Джерри был одинок, потому что Душечка лишь крепче прижималась к милой Дафне и шептала ей в ухо:

— Когда я была маленькой, я иногда залезу в постель к старшей сестре. В комнате лютый мороз, а я прижмусь к ней, свернусь калачиком и до того мне хорошо! — Душечка вздрогнула от приятных воспоминаний. — До того хорошо, что сказать невозможно! — И она еще крепче прижалась к соседке.

Теперь уже уголья под Джерри швыряли лопатами, и Джерри казалось, что дни его сочтены. Увы, муки святого Антония далеко не каждому под силу выдержать! Ведь даже святому Антонию приходилось бегать в крапиву, дабы устоять от соблазна.

— О-о-о, — застонал Джерри.

— Что, тебе неудобно? — заволновалась Душечка, приподнявшись и обеспокоенно глядя, как голова Джерри мечется по подушке.

— Нет, нет, нет! Все хорошо! — бормотал Джерри, лихорадочно пытаясь что-нибудь придумать.

— Ой, бедненькая, — окончательно всполошилась Душечка… — да тебя всю трясет!

— Ну что ты, — отмахнулся Джерри, — ерунда! — Но это была правда — Джерри било крупной дрожью при каждом прикосновений Душечки. Весь его организм столь активно реагировал на ее присутствие, что тут уж, как говорится, ничего не поделаешь: Джерри — сам по себе, а его организм — сам по себе.

— У тебя жар! — не унималась сердобольная Душечка, прижимаясь к Джерри.

— Ерунда! — стонал тот, стараясь отодвинуться подальше.

— И ноги ледяные! — в ужасе проговорила Душечка, как будто Джерри уже наполовину был покойником.

— С чего бы это? — притворно изумился Джерри. И в самом деле, с чего? И это неправда — ноги у него не ледяные, а в таком же огне, как и все остальное разнесчастное тело, уложенное на жаровню Душечкой.

— Дай-ка я тебя сейчас погрею! — И Душечка перешла к активным действиям. Она энергично заработала ножками, приговаривая:

— Так! Вот так! Тебе лучше? — наклонилась она к нему.

— Я девушка, я девушка, я девушка, — бормотал Джерри как в бреду, отвернувшись от Душечки. «Это конец!» — мелькнуло у него в голове. Сейчас откажут тормоза, все «утянутое» станет явным, а «подложенное» — свалится, и — прощай, Дафна! Что же делать? Что делать?!

— Что ты сказала? — не поняла Душечка.

— Не обращай внимания, — жестом умирающего махнул рукой Джерри — Я, наверное, действительно простудилась…

Душечка вдруг вскочила и потянулась к занавеске.

— Куда ты, Душечка? — забеспокоился Джерри. Как ни велики его муки, но и отпустить крошку — выше его сил. Вместе тесно — врозь скучно…

— Я ужасно боюсь заразиться! — испуганно проговорила Душечка, порываясь слезть с полки.

— Не уходи! — Джерри тоже сел, забыв на время о своих муках. Кажется, он решился. Эх, была не была! — Знаешь, что я тебе скажу, Душечка? — вкрадчивым голосом заговорил он. — Любую болезнь можно вылечить в два счета! И каким образом, как ты думаешь?

— Не знаю, — прошептала Душечка, вопросительно глядя на Джерри.

— Глоточек виски! — торжествующе прошептал он. Здесь Джерри, конечно, слегка преувеличил, поскольку был у него один знакомый, например, здоровье которого пришло в такое расстройство, что даже виски не помогало. Ну да исключения лишь подтверждают правило…

— У тебя есть виски?! — обрадовалась Душечка.

— Для тебя найдется! — так же радостно ответил Джерри и прижал палец к губам. Потом отодвинул занавеску и стал сползать вниз головой на нижнюю полку, где спал сном праведника Джо. Потому что именно к себе под бок Джо затащил портфель, где находился их аварийный запас — бутылка контрабандного виски, купленная по случаю.

Стараясь не дышать, Джерри тихо подтащил к себе портфель, достал из него бутылку и, приподняв голову, прошептал Душечке:

— Держи меня!

Душечка вцепилась в его ноги.

— Держу! — прошептала она. Джерри попытался было приподняться, чтобы вползти обратно на свою полку, — не удалось.

— Тяни, тяни меня! — шепотом приказывал он Душечке. Та старалась изо всех сил, пытаясь хотя бы удержать такую крупную девушку, как Дафна, но силы были явно не равны. Путь назад для Джерри был отрезан.

Черт бы побрал этого Джо, убравшего лестницу, негодовал Джерри. Он хотел было перевернуться, чтобы ухватиться за что-нибудь руками и подтянуть себя вверх, но хрупкое равновесие было нарушено, Душечка свалилась с его ног, и в следующее мгновение Джерри уже барахтался в проходе между рядами спальных мест, одной рукой прижимая заветную бутылку к своей накладной груди, другой пытаясь натянуть рубашку с кружавчиками на свои голые ноги и моля Бога только об одном — чтобы не слетел парик.

Душечка свесилась с полки и с ужасом смотрела на барахтавшегося Джерри.

— Ты не ушиблась? — прерывистым шепотом спросила она.

— Немножко. — Джерри наконец удалось прикрыть свои голые ноги, и сейчас он медленно, но верно, пытался обрести вертикальное положение, не уронив при этом бутылку.

— А бутылка цела? — с еще большим ужасом вопрошала Душечка.

— Целехонька! — Джерри, поднявшись похлопал рукой по бутылке и передал ее Душечке, намереваясь забраться следом на полку.

— А пить из чего будем? — вдруг всполошилась Душечка, как и подобает воспитанной девушке.

— Из чего? — Джерри на секунду задумался. — Минуточку! Он подобрал подол рубашки и, стараясь не шуметь, в два прыжка был у туалета и, забрав стаканы с умывальника, через секунду уже протягивал их Душечке. — На, держи!

Помогая себе руками и ногами, он взобрался на полку, еще раз помянув в душе недобрым словом Джо, который как в воду глядел, когда опасался, что разбитная «киска» будет шляться по ночам и губить свою репутацию. Сейчас репутацию Дафны Джерри поставил на кон, и оставалось совсем немного времени до того, как он покончит с этим маскарадом.

Тяжело дыша, Джерри сел рядом с Душечкой на полке, скрестив ноги по-восточному.

— Ну вот. Теперь все. Как говорится, спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

Душечка увозилась с бутылкой, открывая ее, как заправский выпивоха.

— Включи свет, пожалуйста, — шепотом попросила она Джерри, — а то я ничего не вижу!

— Вот и хорошо! — успокоил ее Джерри. — В полумраке даже интереснее. Но Душечку волновал вопрос куда более прозаический. Она пошарила по полке, ища стаканы.

— Как бы не пролить, я боюсь, — объяснила она Джерри.

— А ты не бойся! Как говорится, волков бояться — в лес не ходить. — Сам Джерри, похоже, уже ничего не боялся — ни гнева Джо, ни пулеметов Коломбо. — Ты даже не представляешь, какой тебя ждет сюрприз! — вдруг захихикал он, глядя, как Душечка, боясь пролить хоть каплю, аккуратно примеривается к стакану бутылкой.

— Какой сюрприз, киска? Скажи!

— Рано, — убежденно ответил Джерри;

— А когда? — Душечка наконец наполнила стакан.

— Сначала тяпни — потом скажу! — пообещал он. Стакан был один, и пить придется по очереди. Душечка подняла посудину с виски и лучезарно улыбнулась, так что Джерри даже показалось, что на полке стало светлее.

— За нашу любовь, киска, ладно?

— Вот это в. точку! — согласился Джерри. Потому что как только Душечка «тяпнет» и расслабится, он снимет парик и все ей расскажет.

«Седьмая верхняя зовет в гости…»

Но все усилия Джерри пошли прахом, ибо не успела Душечка сделать глоток, как занавеска отодвинулась и в щель просунулась голова любительницы рискованных анекдотов Долорес. Джерри удивленно уставился на нее, как на призрак, но Долорес, похоже, не собиралась ни исчезать, ни оправдываться.

— Это междусобойчик или можно присоединиться? — игривым шепотом спросила она.

«Черт побери, — подумал Джерри, — откуда она узнала? Или они с Душечкой так шумно готовились, или эта Долорес видела, как он вывалился со своей полки? И вот — извольте! Все планы — к черту!»

— Нельзя присоединиться! — сварливо зашипел Джерри. — Нам самим не хватит!

Долорес обиженно хмыкнула и уже собралась было исчезнуть, но тут вмешалась Душечка.

— Послушай, — зашептала она, обращаясь к подруге, — у тебя, кажется, есть бутылочка вермута? — Душечка прекрасно была осведомлена о запасах спиртного у девушек из джаз-оркестра Красотки Сью.

— Есть! — радостно откликнулась Долорес.

— А кому нужен ее вермут, — вредничал Джерри, желая одного: чтобы Долорес куда-нибудь провалилась — и немедленно. Или пила бы свой вермут в другом месте.

— Мы смешаем вермут с виски, — объясняла Душечка для непонятливых, — и получится чудесный коктейль!

— Точно! — Счастливая Долорес уже спрыгнула вниз и направилась за вермутом.

— Шейкер захвати! — громким шепотом напутствовала ее Душечка.

— Ладно!

— Ну вот, теперь весь сюрприз к черту! — Джерри чуть не плакал от обиды: столько хлопот — и все зря! — Это будет «ерш», а не коктейль! — попытался он еще раз урезонить Душечку. — Ах, Душечка, тебя погубит общительность! — причитал он голосом консерваторки Дафны.

Но Душечку уже было не остановить.

— Она нам нисколечко не помешает! Зато у нас будет чудесный коктейль!

Да, и масса рискованных анекдотов, подумал Джерри. Для джентльменского набора — хороших сигар, неплохого вина и сносных анекдотов — не хватало только сигар…

Но об истинных размерах грядущего веселья не подозревала и Душечка. Ах, каким наивным был Джерри, когда думал, что в женском оркестре он сможет мило посидеть с Душечкой на верхней полке вдвоем, выпить виски, поведать ей свою страшную тайну, а там, даст бог, заняться чем-то более приятными. Да пусть скажет спасибо, что Долорес не утерпела и не стала дожидаться того момента, когда Джерри стащил бы с головы свой парик и стал бы объяснять оторопевшей Душечке, что он не только не Дафна, но и не девушка вообще!

* * *

Не прошло и пяти минут, как весть о том, что «седьмая верхняя зовет в гости», облетела весь вагон. Когда Долорес полезла в чемодан за бутылкой вермута, сверху спустилась голова соседки, которая, судя по ее бодрому виду и любопытной физиономии, и не думала спать.

— Бутылка? — спросила она.

— Да, — шепотом ответила Долорес. — Мы собираемся сейчас выпить. Не хочешь с нами?

— Ой! — обрадовалась девушка. — А у меня закуска — сыр и галеты!

— Тогда я возьму штопор, ты — шейкер, и — на седьмую верхнюю! — скомандовала Долорес, и соседка энергично закивала головой в знак согласия и полного одобрения и тут же отползла в глубь полки и там завозилась, ворочая чемоданы.

— Эй, на седьмой верхней пьют! — послышался громкий шепот с другого конца вагона. И отовсюду стали высовываться головы, с любопытством наблюдавшие за происходящим. Надо признать, что некоторые девушки честно спали. Но их разбудили.

— Ольга, Ольга, — Долорес трясла за плечо лучшую подругу, — у тебя штопор есть?

Ольга проснулась, мгновение раздумывала, потом отрицательно замотала головой.

— Нет!

— Жаль! — Долорес собралась уже отправиться дальше на поиски, но Ольга ее остановила.

— Подожди, я спрошу у Стеллы. Вдвоем растолкали Стеллу, взяли у нее штопор и велели, захватив стаканы, лезть на седьмую верхнюю.

Стелла не возражала.

Вскоре по всему вагону уже сновали полураздетые девушки — в рубашечках, трусиках и ночных кофточках, трясли багаж в поисках спиртного и закуски и будили тех, кто еще не проснулся.

— Глория! Глория! Да проснись же ты, Глория! Седьмая верхняя зовет в гости!

— Что ты толкаешься? — возмущалась спросонья Глория, но быстро сменила гнев на милость, узнав в чем дело.

— Девочки, пьем!

— У кого есть выпивка — тащите!

— Все на седьмую верхнюю! — неслось по вагону.

«Послушай, Дафна, не будь занудой!»

Честно сделав свое дело — найдя вермут, шейкер и разбудив весь вагон, Долорес вернулась на седьмую верхнюю, где и была встречена гостеприимным шепотом Джерри.

— Что ты лезешь без приглашения?! — шипел он возмущенно. — Приличные девушки так не поступают! — Конечно, его Дафна никогда бы не позволила себе ничего подобного! Но на Долорес, увы, подобные доводы не действовали.

— Держи вермут, — протянула она бутылку Душечке. Та радостно заверещала и тут же потеснилась, освобождая место подруге.

А дальше события развивались, как в кошмарном сне, и ситуация полностью вышла из-под контроля.

— Я принесла сыр и галеты, — на полку уже лезла другая девушка, — вдруг кто-нибудь проголодается!

Джерри еще пытался как-то сопротивляться, хотя и был загнан в самый дальний угол седьмой верхней.

— Нет, как вам это понравится! — взывал он оттуда к совести девушек. — Люди хотели посидеть вдвоем — и вот пожалуйста! — Джерри театрально развел руками. — Вы что, весь оркестр собрали?

Вопрос был в самую точку, потому что на полке уже сидело пятеро — а внизу стояла очередь из желающих забраться.

— Девушки, пожалуйста, уходите! — приветствовал всех Джерри.

— Ты же сама нас позвала? — удивилась одна из этих нахалок.

— Я вас позвала?! — Джерри от изумления потерял дар речи и упал бы вниз, сиди он с краю.

Пока он приходил в себя, седьмая верхняя пополнилась еще несколькими девушками, и Джерри не мог даже пошевелиться, чтобы возмущенно всплескивать руками, но рот у него оставался свободным, и Джерри использовал это обстоятельств на; полную катушку.

— Девушки! — снова взывал он к собравшимся. — Вы же всех перебудите!

— Ему тут же разъяснили, что будить уже некого — все проснулись и теперь сидят здесь.

— Если Джозефина услышит… — Джерри и сам не мог бы сказать, что будет, если это безобразие увидит Джо, столь предусмотрительно убравший с вечера лестницу, ведущую на седьмую верхнюю. Наверное, он подумал бы, что если «киска» сама не, может шляться по крышам, то другие «киски» могут прийти к ней в гости. — Нет, Джозефина этого не переживет! — стращал всех Джерри. — Ой, — вдруг закричал он сдавленным голосом, — ой, не надо! Я не люблю, когда меня щекочут!

— Очень вкусные галеты! — похваливала Глория, откусывая хрустящие кусочки.

— У меня же вся постель будет в крошках! — снова вступил в бой Джерри. — Слушайте, уходите, пожалуйста! — Он вертел головой, все еще не теряя надежды прекратить «это безобразие»! — Собирайтесь где-нибудь в другом месте!

— Вот! — Ольга протянула Душечке резиновую грелку. — Это вместо шейкера.

— Замечательно! — Горлышки нескольких бутылок склонились к широкому отверстию грелки.

— Ах, жаль, нет льда! — сокрушалась Душечка.

— Ничего, было бы побольше спиртного — и так сойдет! — успокоила ее неунывающая Долорес, и бутылки вновь забулькали в грелку.

Джерри пересчитал гостей, собравшихся на седьмой верхней, и ужаснулся.

— Тринадцать человек на одной полке! Я не суеверна, но лучше уходите! — прорицал Джерри в своей обычной манере Кассандры, которую никто не слушает.

— Салями кто-нибудь хочет? — прозвучало в ответ, и над головами собравшихся зависла палка колбасы, что вызвало бурю восторга. Вот только не было ножа!.. Кто-то из девушек полез вниз за ножом, но на ее место тут же устроилась другая, и Джерри снова сдавили так, что он не мог пошевелиться.

Конечно, в другой обстановке Джерри вряд ли возражал бы против подобного уплотнения, как и любой джентльмен на его месте. Он лишь возрадовался бы такому количеству прелестных женских ножек — и совсем рядом! Но не сейчас, когда он чувствовал себя как на иголках из-за боязни, что у него свалится парик, отвяжется бюст или произойдет еще что-нибудь столь же ужасное. Да и Джо за такое поведение по головке не погладит — это уж будьте уверены! Черт его дернул связаться с этой компанией!

Компания, однако, уже весело приступила к главному — она выпивала и закусывала.

— Слушайте, — Джерри предпринял последнюю отчаянную попытку вразумить собравшихся, — прекратите это обжорство! У меня не забегаловка!

Но его уже никто не слушал. Девушек волновало другое: лед для коктейля и что-нибудь под салями…

«Киску» застукали…

Джо спал сном праведника, когда кто-то бесцеремонно стал пихать его в бок. Он открыл глаза.

— Эй, у тебя нет чего-нибудь солененького? — спросила свесившаяся сверху голова.

— Чего-нибудь солененького? — не понял спросонья Джо.

— Ты спишь? — удивилась голова. — Ну спи! — и исчезла. Но спать больше не получилось. Наверху явно творилось что-то непонятное. Возня, шум, визг и смех — словно целый полк обосновался на седьмой верхней.

Стряхнув остатки сна, Джо натянул халат с райскими птицами, поправил паричок, сдвинувшийся несколько набок, и встал.

Занавеска на седьмой верхней ходила ходуном. Джо приоткрыл ее, и то, что он увидел, повергло его в смятение: клубок тел, голые ноги и руки, растрепанные волосы… В нос ударил запах виски и вермута. Не зная, что и думать, Джо осторожно спросил:

— Что тут происходит? — Ответом ему была еще большая возня и взрыв смеха. — Дафна! Дафна! — позвал Джо, готовясь к самому худшему — увидеть Джерри в его мужском обличье. — Дафна, где ты? — Сквозь клубок тел с трудом пробилась чья-то взлохмаченная голова — и Джо вздохнул с облегчением: это был Джерри, и по-прежнему в парике Дафны.

— Я здесь ни при чем! — горячо оправдывался Джерри, пытаясь выбраться. — Их никто не звал! Девочки, перестаньте! — сварливо заговорил он, повернувшись к незваным гостям. — Слышите, что сказала Джозефина? Ей не нравится это безобразие! Поэтому уходите! — разошелся Джерри с перепугу. — Уходите! Убирайтесь вон! Немедленно убирайтесь вон! — Он размахивал руками, пытаясь подтолкнуть девиц к выходу, где с выражением немого укора на лице стоял Джо. Но все попытки Джерри были тщетны.

— Слушай, не будь занудой, — отмахнулась от него Глория, — не порть настроение людям!

— Ты что, из Армии спасения? — ехидно поинтересовалась Эвелина, и все дружно прыснули со смеху.

— Да ведь всех к чертям выгонят! Убирайтесь! — кипятился Джерри. И тут он заметил, что Душечка ползет к выходу.

— Душечка! — заволновался Джерри, — к тебе это не относится! Ты можешь остаться! — Джерри демонстрировал великолепный образчик женской логики!

— Я все-таки хочу принести немного льда, — успокоила его Душечка, слезая вниз.

— Душечка, не оставляй меня одну! — ринулся было вслед за ней Джерри, но ряды девушек сомкнулись, и вылезти с седьмой верхней можно было, лишь спихнув вниз половину гостей. На это у Джерри рука не поднялась, и он вновь принялся увещевать собравшихся. — Нельзя; же так, девушки! — трагическим шепотом восклицал он. — Погуляли — и хватит! Расходитесь по домам!

— Где твой стакан, Дафна? — услышал он в ответ, — Держи! — и Джерри получил порцию коктейля и кусок салями.

Он глубоко вздохнул, сделал; глоток, другой и покорился судьбе. «Киску» застукали на крыше — тут уж ничего не поделаешь…

Выйти замуж по любви, но за миллионера…

Где душечка раздобыла лед в два часа ночи, осталось тайной для всех. Джо лишь увидел, как она появилась в проходе с огромной глыбой льда в руках.

— Что это значит? — строго начал было Джо, но закончить ему не дали.

— Скорей тащи в уборную, Джозефина! — И Душечка плюхнула на руки Джо нечто холодное и скользкое, чем заставила Джо прекратить расспросы и быстрым ходом направиться в дамский туалет. Сама Душечка поспешила следом.

— Клади сюда, — показала она на раковину и, достав нож, принялась долбить глыбу, откалывая маленькие кусочки.

В коротенькой комбинации из кружев, открывавшей ее прелестные ножки и бюст, Душечка была неотразима, и Джо и сам не заметил, как ступил на тропу, уже приведшую Джерри к столь бурным последствиям.

— Душечка, — противным фальцетом начал Джо, — ты накличешь на себя кучу неприятностей! Нельзя быть такой доверчивой!

— Плевать! — Душечка была в ударе, и море ей было по колено. — Пойди лучше покарауль, чтобы Красотка Сью не нагрянула.

Джо послушно высунул кудлатую голову в коридор и посмотрел по сторонам. Коридор был пуст — все были на седьмой верхней. Красотка и Винсток занимали самые последние места в противоположной от туалета стороне вагона, и ничего подозрительного Джо там не увидел.

Но вот занавеска на седьмой верхней заколыхалась, потом отодвинулась и сначала показались голые ножки потом изящный обтянутый кружевными трусиками зад, а следом сползла с полки и их хозяйка и, подхватив поднос помчалась к туалету. Собравшиеся на седьмой верхней пришли к выводу, что «ерш» со льдом и «ерш» безо льда — это две большие разницы, и посему отправили гонца за льдом.

— Эй, — закричала девушка, вбегая в заведение для дам, — .давайте лед! Среди туземцев волнение!

Душечка энергично заработала ножом, лед посыпался в раковину, оттуда — на поднос, и девушка уже собралась было убегать, когда добропорядочная Джозефина сменила гнев на милость и решила влиться в ряды нарушителей одного из священных запретов Красотки Сью — ни капли спиртного на работе!

— Хорошо бы и нам по глоточку, — пропела она. — Раз уж так все сложилось…

— Будет сделано! — Девица, подхватив поднос, помчалась гасить жажду участников вечеринки на седьмой верхней.

Джо присел на узкое сиденье, что крепилось к стене вагона, по-прежнему не отрывая внимательного взгляда от Душечки в неглиже. Душечка села рядом.

— Знаешь, Джозефина, мне в июне уже двадцать пять стукнет, — задумчиво сказала она.

— Неужели? — с искренним изумлением воскликнул Джо. Душечка и вправду выглядела куда моложе.

— Да, четверть века — не шуточки… Тут призадумаешься.

— О чем? — непонимающе уставился на Душечку Джо. Искреннее изумление не сходило с его лица.

— О будущем, детка! — снисходительно улыбнулась Душечка. — Пора искать мужа. — Душечка серьезно посмотрела на Джо. «Эта Джозефина, наверное, не знает, что это такое, — подумала она. — Джозефина, конечно, хорошая девушка, но уж больно у нее вид чопорный… Типичная старая дева». — У меня большие надежды на Флориду, — вздохнула Душечка.

— Это почему? — продолжал удивляться Джо.

— Миллионеры! — Душечка воздела руки к небесам. — Там их полно! Зимой они слетаются на юг, как птицы.

— О-о-о, — дошло наконец до Джо. — Ты хочешь подцепить какого-нибудь Ротшильда?

— Ну, не обязательно Ротшильда… — снова вздохнула Душечка. — Но яхта, собственный салон-вагон и вилла у моря — обязательно!

— Вот бы и мне такого, — притворно вздохнул Джо.

— Может, и ты такого встретишь, Джозефина! — великодушно предрекла добрая Душечка.

— Дай бог, дай бог, — закивал головой Джо, и челка запрыгала у него на лбу. — Ищите, как говорится, и обрящете… И хорошо бы, чтобы денег у него было побольше, а родни — поменьше, — постным тоном продолжал Джо. — Терпеть не могу эти родственные придирки, склоки, тяжбы из-за наследства…

Но Душечку это, похоже, не волновало. Она мечтательно уставилась в пространство большими голубыми глазами, и нежная улыбка тронула ее губы.

— А еще я хочу, чтобы мой миллионер носил очки, — сказала она.

— Очки?! — Нет, женские вкусы — это нечто непостижимое! Прав был Джерри: никогда, никогда нам с ними не сравняться!

— Да. Мужчина в очках гораздо беспомощнее, мягче, уступчивее… — Глаза Душечки заволокло мечтательной дымкой. — Ты разве не знала? — посмотрела она на Джо.

— Да, пожалуй, ты права, — поспешно согласился Джо, не желая вступать в пререкания с такой красивой девушкой по поводу мужских достоинств.

— А в очках они, — пояснила Душечка, — из-за того, что много читают. Знаешь эти узкие, длинные столбцы в биржевых газетах, — Душечка прищурилась и водила пальцем по воздуху, словно следила за невидимыми строчками.

Ах, эти бедные миллионеры! Какими скучными вещами приходится им заниматься, чтобы подзаработать немного денег! Джо уже хотел было сказать, что для подобных занятий у миллионеров есть менеджеры, но не успел — в туалет влетела девушка с подносом, на котором стояло два стакана.

— Держите! — протянула она поднос Джо и Душечке. И тут же сообщила последние новости с седьмой верхней. — Эта Дафна, — тараторила она, сверкая глазками, — просто находка! Такая компанейская девочка! — Джо вытаращил глаза: Джерри — компанейская девочка? Ах да, не Джерри, а Дафна… — А анекдотики у нее — животик надорвешь! — чирикала девушка, нагрузив поднос льдом и убегая, обратно.

Ну как же, как же… Джо знаком с «анекдотиками» Джерри — особенно с его любимыми — про даму в спальном вагоне. Господи, может, у него все-таки хватит ума, чтобы вести себя прилично с девушками? Ладно! Джо отмахнулся от тревожных мыслей. Взял стакан с коктейлем и поднес его к стакану Душечки.

— За исполнение желаний! — торжественно сказал он. Душечка чокнулась с ним своим стаканчиком. Она была просто восхитительна! И мечты у нее были чудесными — выйти замуж по любви, но за миллионера… Как жаль, если они не исполнятся. — Я пью за будущую миллионершу! — высокопарно провозгласил Джо. — За твою свадьбу, Душечка!

Душечка хотела что-то ответить, но сильный толчок бросил ее в объятия Джозефины. Взметнулись шторы, бешено закачалась лампа над головой. Из вагона доносился шум, как будто что-то посыпалось с потолка. Душечка в ужасе застыла, тогда как Джо крепко прижимал ее к своей накладной груди. Если это крушение, он должен встретить его, как подобает джентльмену — спасая даму…

«Любопытство сгубило кошку»

Но это было не крушение. Это у Джерри отказали тормоза. Да и у какого джентльмена они бы не отказали, проведи он полночи в столь тесном, в прямом смысле слова, кругу молодых девушек?

Сначала все шло совсем недурно. После того как Джо удалился со льдом и Душечкой в дамский туалет, Джерри махнул рукой на свои страхи и окунулся в бездну развлечений, предавшись веселью. С каждым кругом, совершаемым грелкой с коктейлем, настроение у собравшихся на седьмой верхней становилось все лучше и лучше, и вскоре на полке дым стоял коромыслом.

Сначала всех веселила Долорес своими рискованными анекдотами об одноногом. Но по мере того, как грелка пустела, а смех становился все громче, анекдоты становились все «рискованнее», и Джерри был безмерно удивлен тем, о чем, оказывается, могут говорить между собой девушки! Осудив в душе подобное легкомыслие, Джерри, под бодрящим воздействием спиртного, тут же внес свой вклад в общее веселье, приступив к рассказу анекдотов из своей любимой серии о даме в спальном вагоне. Успех превзошел все ожидания!

От смеха полка ходила ходуном, а сам Джерри разом превратился из «зануды» и «мумии» в «необыкновенно компанейскую девочку», и они с Долорес словно соревновались, у кого анекдоты рискованнее.

— Слушайте, — кричала Дороти, — а дальше еще хлеще!

— И что же? — хихикал Джерри, в одной руке держа стаканчик с коктейлем, другой обнимая; за плечи соседку.

— Ну и вот, а назавтра одноногий ей и говорит… — Долорес состроила забавную мордашку. — «Ты насчет меня не сомневайся! Ноги в этом деле — не главное»!

И Джерри вместе со всеми покатился со смеху. Но, отсмеявшись, прижал палец к губам.

— Тсс, тихо! — И, не договорив, икнул. — Ради бога, простите, но я, по-моему… — Джерри опять икнул.

— О, это лечится в два счета! — закричала Эвелина и, схватив с подноса пригоршню льда, не раздумывая, запустила его Джерри за шиворот. — Очень помогает! — смеялась она.

Икать Джерри и в самом деле перестал, но зато стал кричать и дергаться, как будто это был не лед, а раскаленные угли.

— Ой, — орал Джерри, извиваясь, — Ой, холодно! Ой, зачем за шиворот! — Встать во весь рост, чтобы лед выпал, Джерри, естественно, не мог, и струйки ледяной воды текли у него по спине. — Ой, что вы делаете?!

Ничего особенного они не делали. Просто девушки, смеясь, хлопали его по спине, растирая кусочки льда.

— Ой, не надо! — извивался Джерри. — Перестаньте! Перестаньте, вам говорят! — Он отпихивался руками и ногами, но все вокруг сочли, что он шутит, и с удовольствием ринулись в эту кучу-малу. Положение Джо становилось критическим. — На помощь! — Кричал он. — Спасите! Я больше не выдержу! — Это новая пригоршня льда полетела ему за кружевной воротничок ночной рубашки — На помощь, Джозефина! — От резких телодвижений грудь у Джерри сорвалась, и, встань он сейчас на ноги, все с удивлением обнаружили бы перед собой девушку с бюстом у талии. — Ой, не прикасайтесь ко мне! Оставьте меня, вам говорят! — И слабонервный Джерри ухватился за стоп-кран.

Завизжали тормоза, поезд резко дернулся и остановился, а с седьмой верхней, как горох, посыпались участницы вечеринки. Потирая ушибленные места и не задерживаясь в коридоре, они разбегались по своим полкам и через мгновение, когда из своего купе выскочила растрепанная Красотка Сью, запахивая на ходу халат, в вагоне уже все спали. Лишь на седьмой верхней ходуном ходили занавески, и кто-то возился там и чертыхался.

— В чем дело? — недоумевала Красотка. — Почему мы стоим? Винсток! — привычно закричала она.

Из купе выскочил полураздетый Винсток, уже в брюках, но еще без галстука.

— Что, уже приехали? — Ответом ему было гробовое молчание. Все крепко спали, Джерри вытаскивал лед из-под рубашки с кружавчиками, а Джо и Душечка, крепко, обнявшись, затихли в дамском туалете вагона, пережидая бурю.

Через несколько минут экспресс «Флорида» продолжил свой путь на юг.

Часть III. ФЛОРИДА — РАЙ НА ЗЕМЛЕ

Отель «Ритц» и его обитатели

Красотка Сью так и не узнала ни про вечеринку на седьмой верхней, ни про коктейль из грелки — и оркестр в полном составе высыпался из экспресса «Флорида», когда он прибыл на вокзал этого райского городка — Майами.

Едва выйдя из поезда, Джерри сразу понял, что был недалек от истины, считая, Флориду земным раем. После холодного, продуваемого всеми ветрами, выстуженного Чикаго, его мрачного неба и свинцовых волн озера Мичиган Майами поразило Джерри ласковым солнцем, голубым небом и плеском теплого моря. Правда, злые языки утверждали, что в этом раю бывают ого-го какие ураганы, но в это невозможно было поверить, глядя на безмятежную красоту окружающей природы.

Пальто были спрятаны на дно чемоданов, и даже эти дамские тряпки уже не так сильно раздражали Джерри — в брюках здесь, пожалуй, было бы жарковато, а белые костюмы хорошо продувались снизу, и то, что было в Чикаго минусом, стало во Флориде плюсом. Белые панамки с полями, в которые вырядились они с Джо, тоже пришлись как нельзя более кстати: южное солнце палило немилосердно, и Джерри шумно волновался, что он опять обгорит и покроется веснушками, как «кукушкино яйцо».

Когда оркестр выгрузился из вагона, Джо и Джерри вместе с другими девушками кричали и суетились над грудой чемоданов и инструментов, не слушая друг друга и лишь усиливая суматоху. И неизвестно, сколь долго продолжалась бы эта суета, если бы не появился наконец, Винсток и не объявил, что автобус подан.

Гастроли джаз-оркестра Красотки Сью были организованы фешенебельным отелем «Ритц», и вот теперь администрация отеля прислала за гастролершами автобус.

Погрузка в автобус по занимательности ничуть не уступала выгрузке из вагона. И, как говорится, смотреть, как девочки усаживаются — не надо никакого театра. Битый час шумно выясняли, кто с кем хочет сидеть, и куда деть багаж, и не потерялось ли что в дороге.

Что до Джерри — он был обижен до глубины души: так пострадать от фокусов Душечки — и вот, извольте видеть, как она чуть ли не в обнимку сидит с Джо на одном сиденье, смеется его плоским шуточкам, как они кормят друг друга конфетками и шепчутся о чем-то на виду у всех! Джерри в негодовании уставился в окно, и скоро на душе у него полегчало.

Ах, Флорида! Дорога вилась вдоль моря, и красоты окружающие не поддавались описанию. Голубые волны с белыми барашками, стройные пальмы с развесистыми кронами, роскошные виллы богачей, скрытые в густой тропической зелени, — все это ласкало глаз и радовало душу. И Джерри скоро забыл и про вероломное поведение Душечки, и про нахальство Джо и, надвинув панамку на глаза, чтобы не слепило солнце, не отрывал глаз от роскошных пейзажей этой «заболоченной низменной равнины», как обзывают Флориду всякие ученые энциклопедии. Отходчивый он человек, Джерри…

Но вот автобус сбавил ход и скоро остановился, и перед изумленными девушками предстал отель «Ритц» во всем своем великолепии. Один из многих своих собратьев, разбросанных по всей стране и многим столицам мира, отель «Ритц» являл собой воплощение роскоши и комфорта — настоящий дворец посреди тропического рая.

Архитектура этого четырехэтажного белого особняка поражала воображение. Ряды высоких белых колонн окружали отель, создавая впечатление изысканной элегантности и торжественного покоя. Широкая мраморная лестница вела к входу в отель, а огромные окна номеров выходили на галереи, опоясывающие весь отель. Стены отеля были увиты, тропической зеленью, а кругом — благоухающие цветы и роскошные королевские пальмы, тихо шепчущиеся о чем-то друг с другом. А в двух минутах ходьбы — теплое ласковое море. Этому роскошному отелю принадлежала большая часть береговой полосы с ее сверкающими белым песком пляжами.

Гостей встречал огромный рекламный плакат: «Пусть ваши сердца наполняются гордостью, когда вы произносите название отеля, в котором остановились!» Сердца и вправду наполнялись гордостью, но вот кошельки опустошались до основания…

У главного входа в отель располагалась огромная веранда, на которой в деревянных шезлонгах сидели старички всех возрастов и размеров в белых пикейных жилетах, шляпах-канотье из панамской соломки и с газетами в руках. Все эти немолодые мистеры, похоже, уже заработали достаточное количество долларов, чтобы теперь наслаждаться жизнью. Времени у них теперь было много, и потому любой новый человек в отеле вызывал в них живейший интерес. А тут — целый автобус, да еще прехорошеньких девушек!

Выйдя из автобуса, Джо был поражен: в таких отелях он еще не жил. Великая Американская Мечта словно предстала перед ним наяву.

Но размышления его были прерваны вмешательством грубой действительности — оркестр с хохотом, шумом и визгом выгружался из автобуса. Вновь суета над багажом, забытые вещи и восторг при виде отеля и моря — сплошной гомон стоял в воздухе.

Старички на веранде, как по команде, сняли темные очки и уставились на шумную компанию прибывших. В глазах у них зажегся огонек нескрываемого одобрения. Именно то, что нужно, чтобы оживить эту роскошную, но скучную райскую жизнь миллионеров.

Едва выгрузившись из автобуса, Джерри забыл свои обиды и с нетерпением поджидал Душечку, которая в сопровождении не менее галантной Джозефины наконец-то вышла из автобуса. Джерри кинулся к Душечке и ухватился за ее чемодан.

— Душечка, дай сюда, я тебе помогу! Душечка удивленно посмотрела на Джерри и расцвела улыбкой. Какая милая эта Дафна…

— Спасибо, Дафна! — прощебетала Душечка, вручая Джерри чемодан и укулеле.

Джо в белом кружевном костюме и белой же панамке с интересом наблюдал за этим трогательным проявлением женской дружбы. «Прямо материнская любовь», — подумал он. Кажется, пора привести Джерри в чувство. Джо взял свой огромный чемодан и тоже водрузил его на Джерри, положив сверху еще и саксофон.

— Спасибо, Дафна! Ты так добра! — прочувствованно проговорил он, не обращая внимания на растерянное лицо Джерри. Нежно взяв Душечку под руку, Джо с видом лучшей подруги, наклонившись к ее уху, но так, чтобы слышал Джерри, восторженно проговорил: — У нее золотое сердце! — И, оставив Джерри разбираться с багажом, Джозефина и Душечка налегке двинулись к отелю.

Болтая и смеясь, Джо и Душечка по посыпанной желтым песочком дорожке подошли к отелю и поднялись по широкой мраморной лестнице на веранду.

Все престарелые джентльмены, сидевшие в шезлонгах на веранде, как по команде, сняли шляпы и поклонились.

— Здравствуйте! — посыпались любезные приветствия отовсюду.

— Добрый день, леди!

— О, какие красотки! — слышались вздохи. Джо и Душечка слегка притормозили шаг, пока отвечали на приветствия, и Джо тихонько прошептал на ухо спутнице:

— Вот они, миллионеры! Скажи, пожалуйста, их тут и вправду как собак нерезаных!

— Я же тебе говорила! — прошептала в ответ Душечка, но тут же приуныла, с сомнением глядя на джентльменов в шезлонгах. — Но им всем, наверное, лет по семьдесят пять!

— Три четверти века! — подражая Душечке, воскликнул Джо, очень довольный отсутствием серьезных соперников. — Тут призадумаешься, иметь ли с ними дело…

Джентльменов и впрямь нельзя было назвать мальчиками. Толстые и худые, лысые и с остатками шевелюры, пышущие здоровьем и со следами всех страстей на лицах — разные были эти миллионеры. Но объединяло их одно — они сумели заставить Фортуну раскошелиться.

Душечка была разочарована и не скрывала этого от Джо, когда они вошли в холл отеля и теперь поджидали лифт.

— Надеюсь, они привезли с собой хотя бы внуков, — вздохнув, проговорила Душечка.

— Да, — радостно подхватил Джо, — неплохо было бы! — И вдруг расхохотался.

Нет, у Джо были свои планы относительно Душечки. Джо, что называется, положил глаз на прелестную блондинку, а он не из тех джентльменов, что останавливаются на полпути, когда дело касается девушек. Так что никаким миллионерам и их внукам в его планах места не оставалось. В глазах Джо зажегся опасный огонек — огонек охотника, подстерегающего дичь!

Джерри «ловит» миллионера

Вообще-то, человек Джерри мягкий и незлобивый, но в данный момент он пребывал в таком гневе, что, подключи к нему провода, он один смог бы освещать целое побережье. И все из-за этого прохвоста Джо!

Поведение Джо давно уже вызывало, мягко говоря, неодобрение Джерри, но сейчас, стоя с грудой чемоданов под палящим солнцем на виду у всего отеля и глядя вслед удаляющейся парочке, Джерри прямо-таки кипел от негодования. «Каков гусь! — думал он, стараясь удержать падающие чемоданы. — Наглая рожа! Опять за свое! Ничто не удержит его от волокитства и беспутства! Никакие тряпки, никакие пулеметы Коломбо!» Чемодан Джо, наконец, упал. Джерри хотел попросту пихнуть его ногой и бросить тут же, но передумал, решив, что с Джо он еще посчитается.

И Душечка — тоже хороша! То приходит к нему на седьмую верхнюю и лезет обниматься, а теперь — извольте видеть, вешается на шею этому проходимцу Джо! От злости у Джерри совершенно вылетело из головы, что Душечка не могла вешаться на шею ни ему, ни Джо по той простой причине, что они для нее — девушки. Но для того, чтобы столь простая мысль пришла ему в голову, нужно было чуть сбавить пыл негодования. Ладно, сейчас он чемоданы донесет, но пусть Джо и не надеется, что ему это сойдет с рук! Он, Джерри, найдет способ с ним достойно поквитаться.

«Золотое сердце! — возмущался Джерри, ковыляя на высоких каблуках по дорожке и таща в охапке чемоданы. — Ладно, встретимся, встретимся мы на тропе над обрывом!»

Благополучно добравшись до веранды отеля, Джерри уже было приступил к штурму лестницы, но охапка чемоданов в руках, из-за которых ему не видно было, куда он ступает, и эти проклятые каблуки сделали свое черное дело — на последней ступеньке он, как и в вагоне, вновь зацепился за что-то каблуком и на веранду уже не взошел, а въехал, роняя по пути чемоданы и инструменты.

— О-о-о! — завопил Джерри, приземляясь на мраморный пол.

Миллионеры в шезлонгах ахнули и привстали от ужаса, но честь оказать помощь попавшей в беду даме досталась оказавшемуся ближе всех — и достойнейшему. И пока Джерри, пытаясь сохранить достоинство, выбирался из-под чемоданов, маленький юркий человечек в белых штанах и соломенной шляпе уже суетился вокруг него.

— Не беспокойтесь, мисс! — успокаивал он Джерри. — Вы позволите?

Человечек схватился за упавший чемодан и, подняв, охнул.

— Вы очень любезны, — жеманно ответил Джерри, отряхивая перышки и принимая вид гордый и неприступный.

Человечек решил, что они уже достаточно знакомы и пора представиться.

— Перед вами Осгуд Филдинг-третий, — сказал он таким тоном, словно представлял шаха персидского.

Джерри поднял брови с деланным удивлением.

— Да? Очень приятно, — покривил он душой. — А я… — Связываться с этим придурком ему никак не хотелось. — Я — Золушка вторая!

Да, это действительно был Осгуд Филдинг — из семьи миллионеров Филдингов такой старой и такой богатой, что каждое новое поколение Филдингов демонстрировало явные признаки вырождения, особенно ярко проявившиеся в Филдинге-третьем.

«Образина!» — подумал про него Джерри и был не так уж неправ.

Филдинг-третий не отличался красотой: у него была лисья мордочка, и он совсем не выглядел на миллион долларов. Небольшого роста, с маленькими глазками и красным носиком, с оттопыренными ушами и с удручающе бедным словарным запасом, Филдинг-третий не мог претендовать на гордое звание «покорителя; дамских сердец», но кем он был безусловно — так это бабником и волокитой. Его вышибли в свое время из всех учебных заведений, которые он почтил своим присутствием, и с тех пор уже почти тридцать лет, как Филдинг-третий одну половину своей жизни отдавал виски, а другую половину — дамам, напрочь забыв о необходимости приумножать семейные миллионы. Скорее, наоборот, изыскивая все новые и новые способы избавления от денег.

В настоящее время сердце Осгуда-третьего было свободно и он изнывал от скуки, и вдруг — такой подарок судьбы: эта девушка с чемоданами! И ничего, что Джерри был почти на голову выше Филдинга-третьего — все это не имело никакого значения: Осгуду Филдингу нравились крупные женщины. И вот теперь он с пылом юноши хлопотал вокруг упавшей Дафны, всячески пытаясь ей помочь. Он нашел туфлю, что слетела с ноги Джерри, и теперь с явным удовольствием прилаживал ее на его корявую ножку.

— Больше всего в женщинах я ценю ножки, — мурлыкал Филдинг-третий, возясь с туфлей. — И в особенности лодыжки. — И Филдинг-третий погладил лодыжку Джерри. Джерри брыкнул.

— Я тоже, — ляпнул он сгоряча, но вдруг одумался. — Какое совпадение! Будьте здоровы! — И, подхватив чемоданы, Джерри двинулся было дальше.

Но сердце миллионера Филдинга уже лежало у ног «Дафны», и отпускать просто так свою новую любовь он был не намерен.

— Позвольте я возьму хоть один инструмент! — Филдинг кинулся выхватывать у Джерри чемодан.

— О, пожалуйста, — снизошел Джерри, нагрузив Филдинга контрабасом и чемоданом Джо в придачу. Теперь Филдинг шел не видя землю пред собою. — Вы настоящий кавалер! — пропел Джерри и свалил на Осгуда весь остальной багаж.

Урок для нахальных миллионеров

Легкой походкой девушки, знающей себе цену, Джерри вступил в вестибюль отеля. Сзади, изнемогая под тяжестью багажа, состоявшего из вещей Джо, Душечки и самого Джерри, плелся Филдинг. Поигрывая бусами, Джерри направлялся к лифту.

Холл отеля «Ритц» произвел на него неизгладимое впечатление. Стекло и мрамор, высокая стойка портье из ценных пород дерева, позолота и хрусталь, натертые до блеска плевательницы, мягкие кресла, в которых утопаешь, рискнувши сесть, пальмы в кадках и ковры, заглушающие шаги…

Джерри вступил в мир, доселе ему неведомый. Но тут он вновь вспомнил о коварстве Джо и рассвирепел. Возбужденное состояние Джерри, похоже, не укрылось от глаз влюбленного с первого взгляда Филдинга-третьего, поскольку тот, едва поспевая с чемоданами в обнимку за Джерри, высунул голову из-за контрабаса, лежавшего сверху, и сказал:

— Сразу видно, что в вас бурлит молодая кровь!

— У меня кровь очень редкой группы, — бросил Джерри, минуя портье. — Третьей.

Филдинг не отставал и имел явное желание закрепить знакомство.

— Вы знаете, — задыхаясь от тяжести вверенного ему груза, исповедовался он, — меня всегда безумно волновала эстрада.

— В самом деле? — безразлично спросил Джерри, гадая, когда этот старый козел от него отвяжется — чемоданы уже можно было отдать и бою из отеля.

— Да! И, признаться, это недешево обошлось моим родителям.

Как девушка, недостаточно испорченная, Джерри неправильно понял, о чем толкует Филдинг.

— А, — спросил он с интересом, — вы вкладываете деньга в эстраду?

Осгуд широко улыбнулся и сразу напомнил кота, перед которым поставили большой горшок сметаны.

— В эстрадниц! — уточнил он. — Я семь или восемь раз женился.

Джерри остановился и с большим интересом посмотрел на Филдинга из-под панамки, У него было достаточно много приятелей, прогулявшихся к алтарю не по одному разу. Но семь или восемь…

— Со счету сбились? — с нескрываемым интересом глядя на улыбающегося миллионера, с невольным уважением спросил Джерри.

— Мама ведет точный счет. — Филдинг улыбнулся еще шире, но вдруг озаботился, и улыбка его на мгновение погасла. — Но она что-то недовольна мною в последнее время…

Джерри качал головой от изумления и недоверия.

— Ничего удивительного, — наконец сказал он. Интересно, чем недовольна его мамаша — тем, что сынуля в девятый раз не идет под венец? С таким бойким малышом любая мамаша хлебнула бы забот… — Ну ладно. — Джерри был уже у лифта, и бой забрал чемоданы у Филдинга. — Привет, мистер Филдинг! — И Джерри кокетливо помахал ручкой по-прежнему улыбающемуся миллионеру.

— Как прикажете понимать? — не понял тот.

— Никак! — Джерри зашел в роскошный просторный лифт с золочеными дверями и зеркальными стенами. — Нам с вами не по пути!

Бой уже нажал было кнопку, и двери лифта поехали закрываться, когда Филдинг-третий рванулся вперед.

— О, нет, нет! — завопил он возмущенно, — так легко вы от меня не отделаетесь! О, нет! — восклицал он, врываясь в лифт. И, встав рядом с Джерри, скомандовал:

— Ну, бой, поехали! На самый верх без остановок! И попрошу не отрывать глаз от двери!

Двери лифта сомкнулись, сокрыв от глаз любопытных дальнейшее развитие событий. И, как они там развивались, судить можно было лишь по указателю этажей, расположенному над входом в лифт. Стрелка сначала плавно поднялась к четвертому этажу, затем быстро опустилась, к первому, но потом вновь пошла вверх, как будто кто-то беспорядочно нажимал кнопки, пока наконец не вернулась в исходное положение. Двери лифта открылись, и перед изумленным взором сидевших в холле обитателей отеля предстала разъяренная дамочка, влепившая пощечину коротышке, что находился рядом с ней. Нервно одергивая юбку, она выскочила из кабины, крича возмущенным голосом:

— За кого вы меня принимаете, мистер Филдинг?! — И дамочка кинулась к лестнице с явным намерением подняться пешком.

Коротышка с расстроенным видом кинулся за ней, вопя:

— О, умоляю вас, мисс! Останьтесь! Это больше не повторится!

— Оставьте меня! — рявкнула дамочка, даже не оглянувшись, и еще шибче припустила по лестнице на своих высоких каблуках.

— Клянусь вам, я был не прав! Вернитесь! — заламывал руки маленький джентльмен, всем своим видом демонстрируя крайнее раскаяние.

— Я пойду пешком! — отрезала дамочка, не оглядываясь. «Редкая девушка!» — подумали, наверное, присутствовавшие при этой сцене.

— О-о-о, мисс, я… — взывал коротышка. Но, поняв, что дама в гневе и уговорить ее не удастся, облокотился на перила лестницы, закрыл глаза и мечтательно произнес:

— Какая девушка! — И по его виду было ясно, что вскоре его маме, миссис Филдинг, придется в очередной раз доставать тетрадь, куда она вписывала всех своих многочисленных невесток, чтобы вписать в нее очередную жену своего непутевого сына.

«Мы будем ходить друг к другу в гости!»

Пока Джерри катался с Филдингом на лифте и бил его по щекам, объясняя, как не следует обращаться с приличными девушками, чем вызвал в Филдинге-третьем любовь с первого взгляда, Красотка Сью и Винсток распределяли номера, в которых будут жить девочки из оркестра, и кто с кем именно. Операция эта требовала незаурядного знания людей и их психологии вообще, и девочек из оркестра в частности — их симпатий, антипатий, слабостей и пристрастий.

Всякий раз эта операция становилась тяжким испытанием для Красотки, и в конце концов она пришла к выводу, что если выслушивать все пожелания и возражения, то труппа все гастроли проведет в коридорах и холлах отелей, и потому в последнее время они с Винстоком заранее составляли список и просто зачитывали его девушкам, констатируя, кто из них с кем будет жить в одном номере, пропуская при этом мимо ушей все недовольства и возражения. Правда, от этого мероприятие не становилось менее нервным.

Вот и теперь, собравшись в коридоре четвертого этажа, оркестр ждал оглашения номеров. Как и всегда в затруднительных ситуациях, Красотка Сью выпустила на сцену Винстока, и теперь тот стоял перед девушками, держа список в руке.

— Сейчас я прочту, кто в каком номере будет жить! — Винсток сунулся было носом в список, но вдруг вспомнил: — Очки! Где мои очки? — Он стал шарить рукой по карманам — очков не было.

Господи, ну что за тип! Вечно у него в самый решительный момент что-нибудь отказывает! Красотка раздраженно выхватила список из рук Винстока и приступила к его оглашению.

— Ольга и Мэри, — не допускающим возражения тоном читала она, — четыреста двенадцатый! И будь добра, — обернулась она к Ольге, — запахивай халат, когда вызываешь коридорного!

Замечание было справедливым — тромбонистка Ольга и в самом деле не отличалась излишней стыдливостью и вгоняла бедных коридорных в транс, принимая их едва ли не нагишом. Но напоминать ей об этом было бесполезно — девушка обладала своеобразным чувством юмора и не могла отказать себе в удовольствии «немного развлечься». Так что заранее можно было предсказать, что коридорным отеля «Ритц» придется запастись терпением и железной выдержкой, имея дело с девушками из четыреста двенадцатого.

— Дафна и Джозефина — четыреста тринадцатый! — Джо не возражал, а Джерри не было — он выяснял отношения с миллионерами.

— Долорес и Душечка, — продолжила Краг сотка, — четыреста четырнадцатый!

— Я — с Душечкой?! — возмутилась Долорес. Одному Богу было известно, что имела Долорес против Душечки. Ну да кто разберется в женских симпатиях и антипатиях? Вот Душечке, например, было все равно, с кем жить, тогда как Долорес кипела от негодования.

— А ты с кем хотела бы? — язвительно поинтересовалась Красотка. — С одноногим?

Девушки захихикали, и Долорес, обидевшись, подхватила вещи и отправилась по коридору к номеру.

— Розелла, Эвелин — четыреста пятнадцатый! — продолжала Красотка, но Джо, подхватив Душечку под руку, уже двинулся по коридору, ища глазами таблички с номерами.

— Как жаль, что мы с тобой не вместе, Джозефина! — щебетала Душечка, идя по коридору под руку с Джо. Белый, летний костюм облегал ее фигуру, подчеркивая тонкую талию и соблазнительно округлые бедра.

— И мне тоже, — вздохнул Джо, нисколько не кривя душой. Пять недель с Душечкой на берегу теплого моря в роскошном отеле «Ритц» — это было бы незабываемо, сравнимо разве что с медовым месяцем на Гавайях. Джо даже вздохнул от столь потрясающей возможности. Но это с одной стороны. А с другой — все стало бы явным в первую же ночь, и неизвестно, как отнеслась бы Душечка к перспективе поменять нежную дружбу с Джозефиной на страстную любовь с Джо. А поскольку, с третьей стороны, не было известно, не рыщет ли уже Коломбо с пулеметами по всей стране в поисках двух музыкантов, кто знает, не преждевременно ли им с Джерри топить дамские тряпки в море? Конечно, посели его Красотка в одном номере с Душечкой, вряд ли у Джо хватило бы благоразумия отказаться, ссылаясь на привычку делить, номер с Дафной — и ни с кем другим. Но уж коль скоро их с Душечкой разлучили — что ж, у него в запасе есть другой, куда более безопасный план, чтобы добиться своего. И Джо, искренне вздохнув, лицемерно сказал:

— Не огорчайся, Душечка, мы будем ходить друг к другу в гости,

В конце концов, в случае чего Дафну можно спровадить к Долорес… Ага, вот и их номера — как раз напротив друг друга. Увидев число «414» на табличке, прикрепленной к двери номера, Душечка тяжело вздохнула и прислонилась спиной к стене коридора.

— Опять четыреста четырнадцатый! В Лос-Анджелесе у меня тоже был четыреста четырнадцатый! Не очень-то приятные остались у меня воспоминания. — Душечка расстроено покачала хорошенькой, но глупенькой головкой. — Он был ужасный негодяй!

— От него ты и удрала? — спросил Джо с сочувствием в голосе.

— Ну да! — Душечка тряхнула белокурыми локонами, словно пытаясь отогнать неприятные воспоминания. Но они не отпускали ее. — На саксофоне он, конечно, как бог играл… Но сам был отвратительный мерзавец! Однажды вечером он говорит мне: «Душечка, сходи купи селедки!». Я пошла. Селедки не было, и я купила сардин. Так он мне этими сардинами запустил в голову! — Глаза у Душечки наполнились слезами, и Джо искренне пожалел эту милую, но невезучую малышку.

— Плюнь ты на него! — решительно сказал он. — Зачем тебе какой-то там саксофонист, если ты скоро встретишь миллионера: да еще молодого!

План его созрел окончательно, и в голосе его чувствовалась такая убежденность, что вместо того, чтобы удариться в слезы, Душечка подняла на Джозефину удивленные глаза.

— Откуда ты знаешь?

— У меня чисто женская интуиция, — объяснил ей Джо, нащупывая в сумочке очки, украденные у Винстока, и думая, правильно ли понял его коридорный, когда он велел ему, указав на один из чемоданов Винстока, доставить его в четыреста тринадцатый. Собственные чемоданы его не устраивали — в них не было ни одной мужской вещи, за исключением тщательно спрятанной бритвы.

Такова женская доля

К удивлению и радости Джо, коридорный понял его правильно и доставил чемодан куда и было приказано, что вообще-то несвойственно коридорным — даже в таких роскошных отелях, как «Ритц». Коридорных этих хлебом не корми и жалованья не плати — дай только напутать с вещами клиентов, их просьбами и заказами и все сделать не так, как нужно. По крайней мере, с точки зрения клиентов отеля, людей, конечно, не бедных, а потому, понятно, капризных.

Итак, Джо подхватил благополучно доставленный чемодан из рук смышленого коридорного и теперь искал глазами, куда бы его пристроить. Наконец, не мудрствуя лукаво, просто сунул под одну из двух стоявших рядом кроватей. И вовремя, потому что уже в следующее мгновение в номер ворвался злой как черт Джерри.

— Старая образина! — орал он, бросая чемоданы и инструменты на постель и срывая с головы парик.

От удивления Джо застыл на месте.

— Что с тобой, Джерри?

— Этот старикашка меня ущипнул! — вопил Джерри, размахивая руками и в гневе бегая по номеру.

Все ясно. Джо несколько успокоился. К девушке немножко пристали, ей это не понравилось…

— Такова уж женская доля… — пряча усмешку, философски заметил Джо.

— Ну если бы у меня было хотя бы смазливое личико! — Джерри подошел к зеркалу и скептически поглядел на свое отражение: гибрид женского платья и стриженой головы, в ушах — серьги, на губах — яркая помада… Конечно, «личико» Джерри легче было бы классифицировать, если бы определиться с его принадлежностью: он кто, Джерри в женском парике или Дафна с мужской стрижкой?

— О, на это им наплевать! — саркастически заметил Джо тоном Джозефины, имевшей за плечами большой опыт общения с сильным полом и разочарований в нем. — Им бы только юбка! Она на них действует, как красная тряпка на быка! — И Джо тоже снял свой парик, чтобы голова отдохнула от этого мочала.

— Ну так вот! — Джерри бросил лицезреть свою «несмазливенькую» физиономию, и повернулся к Джо. — Меня тошнит от всего этого! — Он дернул за юбочку. — Я снова хочу стать быком! Так что собираем вещички и сматываемся!

— Это куда же? — поинтересовался Джо.

— Куда?! — Джерри снова почувствовал, что его надули и скоро надуют еще раз, что от него что-то скрывают и что планы переменились. — Ты же сам говорил, только бы нам добраться до Флориды, а там смоемся!

— Но у нас за душой нет ни цента! — Джо решил не обострять и решить вопрос мирно, постаравшись урезонить Джерри.

— Можно приткнуться к другому джазу, мужскому! — не уступал Джерри. «Бунт на корабле» — подумал Джо — Глупая команда, взбунтовалась против мудрого капитана… Не оставалось ничего другого, как напомнить этому тупице об обстоятельствах их появления в оркестре Красотки Сью и восстановить порядок.

— Дурья башка! — укоризненно покачал головой Джо, отчего клипсы закачались у него в ушах. — Да ведь Коломбо и его головорезы будут искать нас именно в мужском джазе!

— Пусть ищут! — Еще чуть-чуть, и у Джерри начнется истерика. Какой слабонервный! И всего-то его разок ущипнули! — Я не могу больше таскать на себе этот реквизит! — И Джерри опять с ненавистью задергал юбочку.

— Подумаешь, его ущипнули! — Джо решил, что уговорами ничего не добьешься, и перешел в наступление. — Велика беда! Ты, может, предпочел бы пулю в живот? — Джо взял быка за рога и добился успеха. Вспомнив дуло пулемета, уставленное на них в гараже, Джерри пошел на попятную: похоже, одумался.

— Ну хорошо, хорошо, — примирительным тоном заговорил он. — Но я только хочу знать, сколько нам еще мучиться в этих тряпках?

Порядок на корабле был восстановлен.

— Ну к чему спешить? — примирительно заговорил Джо. — Разве нам здесь, плохо? У нас прекрасный номер… — Джо обвел рукой номер — действительно неплохой, двухместный, с ванной, не в стиле «триумф», конечно, но и не самый убогий. — У нас приличное жалованье… — Тридцать долларов в неделю, которые они еще ни разу, правда, не получали. Но Джо желал видеть мир в розовом цвете — и никакие мелочи его не смущали. Он нежно, по-братски обнял Джерри за плечи и подвел к окну, откуда открывался чудный вид на пальмы и море. — А природа! — пел Джо. — Какие пальмы! Летающие рыбки!

Тут Джерри, давно уже удивленно, во все глаза смотревший на друга, подозревая подвох, не выдержал и вновь забуянил.

— Что ты мне голову морочишь этими рыбками?! Я знаю, почему ты здесь хочешь застрять! — Он ткнул пальцем в грудь Джо и, словно открывая страшную тайну, воскликнул: — На Душечку клюнул!

Нет, это уже слишком! Такая проницательность черт знает куда может завести!

— Я?! — с видом благородного негодования воскликнул Джо. — На Душечку?!

— Ты! На Душечку! — Казалось, Джерри вот-вот захохочет сатанинским смехом. — Думаешь, я не видел, как вы кокетничали в автобусе? — Джерри очень хорошо все видел, и даже отвернулся, чтобы не расстраиваться. — Тути-мути, шептались, хихикали, — перечислял он прегрешения Джо, — совали конфетки друг другу! Я все видел! — Палец Джерри ходуном ходил у носа Джо.

— Что ты выдумываешь?! — У Джо от негодования на столь низкий поклеп, казалось, дыхание сперло. — Чтобы я?! Душечку?!

— Да! — передразнил Джерри, — Ты! Душечку!

— Да мы с ней. — У Джо не было слов. — Мы с ней… как родные сестры! — воскликнул, едва не плача, обиженный до глубины души Джо, уже, похоже, и сам поверив, что его чувства к Душечке носят исключительно платонический характер.

— Сестры? — язвительно переспросил Джерри. — Ну тогда я — как ваша любящая мать! И я с тебя, милый, — палец Джерри опять заходил перед носом Джо, — глаз не спущу!

Неизвестно, чем кончилась бы эта дружеская беседа, поскольку Джо был не из тех людей, которые дозволяют надолго загонять себя в угол, но тут, на самом интересном месте, в дверь постучали, и этот стук вернул обоих соперников к жестоким реалиям жизни. Джо уже было открыл рот, чтобы сказать «войдите!», но Джерри пихнул его в бок и стал судорожно напяливать парик на свою стриженую голову. Локоны свисали теперь вкривь и вкось, челка слегка съехала набок, а венчавшая все это «чудо безобразия» кокетливая ленточка и вовсе повисла над ухом. Похоже, как если бы Джерри засунули вниз головой в сено, а потом вытащили и забыли причесать.

Джо выглядел не лучше, но когда дверь отворилась, и в комнате показался Винсток, Джозефина и Дафна, стоя в несколько театральных позах у окна, приветствовали его любезными улыбками.

— К вам можно? — осторожно спросил Винсток.

— Да, конечно! — радушно отозвался Джерри.

Винсток казался несколько смущенным и неуверенным.

— Девочки, — начал он, — к вам случайно не попадал мой чемодан?

— Чемодан? — искренне изумился Джерри.

— Да, мой чемодан! Не могу понять, куда он мог подеваться? Там все мои летние костюмы!

Конечно, стоило Винстоку наклониться и посмотреть под кровать, и вопрос с его летними костюмами решился бы сам собой. Но он же воспитанный джентльмен, подумал Джо, и не сделает ничего подобного. И Джо отрицательно покачал головой. На лице его застыло выражение: «Как, вы нас подозреваете?! В краже чемодана?!»

— Нет, мы с Дафной не видели вашего чемодана.

— Ничего не понимаю! — сокрушался Винсток. — Сначала пропали очки… — «Не пропали, а взяты на время», — мысленно поправил администратора Джо. — А вот теперь чемодан куда-то исчез!

Жалобы Винстока были прерваны появлением Душечки, которая заявилась в комнату лучших подруг без стука, как своя.

— Где моя укулеле? — защебетала она с порога.

— Вот, еще и укулеле! — оживился Винсток. В костер его подозрений Душечка подбросила охапку дровишек, и он разгорелся с новой силой.

— Здесь, похоже, орудует опытный вор! — сказал Винсток.

— Да ну его! — легкомысленно отмахнулся Джерри, широко заулыбавшийся при виде Душечки. — Вот, Душечка, держи. — Он схватил маленькую укулеле, лежавшую под грудой чемоданов, и галантно протянул девушке.

— Мы хотим пойти искупаться! — весело чирикала Душечка, обращаясь к приятелям и не замечая Винстока. — А вы пойдете, девочки?

— Обязательно! — ни секунды не раздумывая, закричал Джерри. Джо казалось, что еще немного — и Джерри примется подпрыгивать и хлопать в ладоши, подобно экзальтированной девице. — Море — моя стихия! — восклицал Джерри, не обращая внимания на удивленные взгляды Джо.

Винсток, видя, что ни пропавший чемодан, ни проделки «опытного вора» здесь никого не волнуют, вышел, так и не найдя понимания среди оставшихся же дискуссия разгорелась не на шутку.

— Минутку! Минутку, Дафна! — взывал Джо к благоразумию Джерри. — У тебя же нет купального костюма! — говорил он, делая страшные глаза.

— И не надо! — встряла Душечка. — У меня тоже нет!

— Слышишь?! И не надо! У нее тоже нет! — как попугай, повторял Джерри, игнорируя «страшные» глаза Джо. Но вдруг встрепенулся. — А как же быть? — Он озадаченно посмотрел на Душечку.

— Господи, чего уж проще! — пожала плечами та. — Возьмем напрокат!

— Ну что, ты с нами, Джозефина? — как ни в чем не бывало спросил Джерри, гладя на Джо взглядом без признаков интеллекта.

— Что-то не хочется… — пробормотал Джо, не глядя на друга. — Пойду приму ванну, — протянул он.

— Такая жарища, а она — в ванну! — Душечка не знала, что и подумать. Изумление было написано на ее хорошеньком личике, а глаза были круглыми от удивления.

— Ну и пусть себе бултыхается! — Джерри, казалось, уже не думал ни о чем. — Пошли, Душечка! — Он схватил девушку за руку и потащил ее из номера. Душечка не сопротивлялась.

Джо сделал последнюю попытку образумить совсем свихнувшегося Джерри.

— Смотри не обгори, Дафна! — выразительным голосом закричал он вслед убегающим.

— У меня есть крем от загара! — успокоила его Душечка.

— О-о-о! — обрадовался Джерри, вновь делая вид, что ничего не понимает. Или он и в самом деле ничего не понимал, или придуривался назло Джо? — Прекрасно! Душечка намажет меня, я намажу ее — так и будем мазать друг друга! Не беспокойся, Джозефина! — заорал он уже из коридора и, подхватив Душечку, помчался к выходу.

«Миллионер» Джо выходит на охоту

— Идиот! — в сердцах бросил Джо, выходя из ванны. Ну да пусть делает что хочет, он ему не нянька. Сам должен соображать, как он будет выглядеть на пляже в купальном костюме или без оного. А перед ним, Джо, сейчас стояла куда более важная задача. И он, не мешкая, приступил к ее решению.

Джо достал из-под кровати чемодан Винстока с летними костюмами. Так, все, конечно, коротковато, ну да выбирать не приходится. С миллионерским гардеробом у Джо пока туговато…

Он надел на себя белые брюки, темно-синий клубный пиджак, фуражку с кокардой, какие носят капитаны яхт и океанских лайнеров, и глянул в зеркало — сойдет. Вот только не забыть клипсы снять… Потом Джо полез в сумочку и достал оттуда очки, те самые, что накануне безуспешно искал Винсток.

Мир в очках казался расплывчатым и неясным, и Джо счел за лучшее снять их пока и спрятать в нагрудный карман, иначе первый же встречный решит, что капитан, наверное, здорово перебрал на берегу.

Сунув в карман пиджака газету, Джо подошел к окну, вылез на небольшую галерею, опоясывающую весь этаж. Все остальное было делом техники, и любой, кто оказался бы поблизости в эту минуту, мог бы увидеть, как молодой человек приятной наружности, лихо сдвинув капитанскую фуражку на затылок, съезжает вниз по столбу, поддерживающему галерею.

Конечно, Джо мог бы воспользоваться и обычным путем, но вряд ли портье у входа не обратил бы внимания на незнакомца, который в отель не входил, но почему-то из него выходит. С этими любопытными ищейками лучше не связываться, и Джо решил не рисковать.

Новоиспеченный миллионер двинулся к пляжу. Ноги вязли в песке, песок набивался: в туфли, а ветер все норовил сбить фуражку с головы Джо. Джо вертел головой по сторонам, ища глазами Душечку. Необходимо было правильно выбрать позицию. Наконец по громкому смеху он определил, где купаются девушки из оркестра, и тут же узрел и Джерри, и Душечку.

Джо огляделся кругом. Так, плетеное кресло. Здесь и присядем. Он нацепил очки, достал: из кармана газету и погрузился в чтение перевернутой вверх ногами газеты, изредка выглядывая из-за нее и, подняв очки, глядя на купающихся.

Девушки веселились вовсю. Они шумно плескались в набегавших волнах, ныряли и гонялись друг за дружкой на мелководье. Но пуще всех веселился Джерри. Он с удовольствием хватал девушек за ноги, подныривая под них, и совсем забыл о парике, который в одно прекрасное мгновение мог всплыть наверх от его резких движений. Джерри брызгался и окунал девушек в воду и так разошелся, что над морем полетели крики, достигшие даже ушей Джо, сидевшего в кресле на пляже.

— Дафна! — визжали девушки, отбиваясь от Джерри. — Что ты делаешь! Перестань щипаться!

Джерри вынырнул из морких глубин.

— Я?! Щипаться?! И не думала даже! Тебе показалось, Долорес! Может, тебя одноногий щипает? Ой! — закричал Джерри — Осторожнее! Волна идет! — И вновь скрылся под водой.

Душечка устала, и, вынырнув, Джерри увидел, как она пытается выбраться на берег, но набегающие волны раз за разом сбивают ее с ног. «Кажется, надо помочь девушке», подумал Джерри и, поднырнув, схватил визжащую Душечку и вытащил ее на берег. Через минуту они уже растирались полотенцами.

Душечка сушила свои белокурые волосы, но вдруг с интересом уставилась на вытиравшуюся рядом Дафну.

— Ой, Дафна, я и не думала, что ты такая крупная! — удивленно воскликнула она, с любопытством разглядывая подругу.

— О, — захихикал: Джерри, — ты бы и поглядела, какая я была до того, как села на диету!

— Какие у тебя плечи! Руки! — не унималась Душечка, все с большим интересом глядя на него. Джерри смутился. Наверное, прав был все-таки Джо — не следовало испытывать судьбу и бегать на пляж с девушками… Конечно, в этом мешковатом, бесформенном балахоне, который назывался купальным костюмом — широкие трусы, чуть не до колен и свободная туника, почти прикрывающая трусы, — трудно было бы разглядеть в Джерри представителя худшей половины рода человеческого, и все же риск оказался неоправданно велик…

— Если бы ты таскала мою бандуру, — отбивался Джерри, имея в виду свой контрабас, — у тебя тоже были бы такие плечи!

Душечка с интересом посмотрела на свои плечи. Интересно, как бы она выглядела, будь у нее плечи, как у Дафны? Ужасно бы выглядела… Нет, пусть лучше все остается, как есть.

— Но вот одному я по-настоящему завидую, — продолжила Душечка, выглядывая из-за полотенца.

— Чему? — с любопытством спросил Джерри. Интересно, чему в его фигуре может завидовать девушка с такими роскошными формами, как у Душечки? Джерри даже перестал сушить свой парик и с интересом уставился на Душечку.

— У тебя плоская грудь! — сообщила ему Душечка. — И на тебя шить платья гораздо легче, чем на меня!

Святая правда! Роскошный бюст Душечки мог привести в отчаяние любого портного. Но Джерри сейчас нисколько не интересовали портновские затруднения. Ему казалось, что его самого по голове ударили чем-то тяжелым — он не мог отвести глаз от груди Душечки, видневшейся в вырезе такого же, как у Джерри, пуританского купального костюма. Это было выше его сил!

Душечка сначала улыбалась, потом на лице ее проступило удивление. Казалось, не было на свете такой силы, которая могла бы отвлечь Джерри от созерцания этого божественного бюста! Да и кто мог бы бросить в него камень? Но тут, слава богу, в Джерри бросили мячом, чем и привели его в чувство.

— Дафна! — кричала Долорес, — Держи мяч!

Джерри схватил мяч, все еще продолжая пялиться на Душечку, но наконец встрепенулся и преувеличенно весело закричал:

— Бежим, поиграем в волейбол!

— Бежим! — радостно взвизгнула в ответ Душечка.

«Вы мне загораживаете яхту!»

Джо казалось, что еще немного — и от него останется лишь небольшая лужица — солнце пекло немилосердно. Не спасал ни навес над креслом, ни газета, ни козырек фуражки. Да и что было удивляться — капитанский костюм члена чикагского Яхт-клуба — одежда, мало подходящая для того, чтобы разгуливать в ней в полдень под раскаленным солнцем Флориды. И Джо уже тысячу раз пожалел, что поторопился со своим планом, тем более что, судя по всему, случая свести знакомство с Душечкой в своем новом качестве сейчас на пляже ему, похоже, не представится.

Потому что вся компания шумно играла в мяч, а Душечка водила, стоя в центре круга.

— «Любит кофе, любит чай, кого любишь — отвечай!» — кричали девушки, бросая мяч, который и должна была поймать Душечка, чтобы выйти из круга.

Но вот разомлевшая на солнце Фортуна вдруг принялась крутить свое колесо, и Джо, находившийся, казалось, на самой нижней его точке, где пребывают все неудачники, стал медленно подниматься наверх. Потому что мяч бросили слишком сильно, он вылетел за пределы круга и полетел не куда-нибудь, а именно в сторону изнывавшего от жары Джо.

Ну а за мячом, естественно, помчалась Душечка, по-прежнему в купальном костюме, лишь с накинутым поверх него маленьким халатиком, едва доходящим до бедер.

Она бежала так стремительно, не видя перед собой ничего, кроме мяча, что даже не заметила, как на пути ее мелькнула чья-то, наверное, случайно подставленная нога, и Душечка полетела кувырком на песок, а когда пришла в себя то очень удивилась: красивый молодой человек в клубном костюме и фантастической капитанской фуражке стоял, склонившись над ней. Лицо его выражало сочувствие, а в карих глазах, что прятались за стеклами очков, застыла озабоченность. Душечка смотрела на него не отрываясь.

— Ради бога, извините! — приятным баритоном произнес незнакомец. В голосе его слышалось искреннее раскаяние.

— Ну что вы! — засмущалась Душечка.

— Руки, ноги целы? — продолжал расспрашивать «капитан», внимательно разглядывая ножки Душечки.

Душечка неуверенно подвигала ими.

— Кажется, целы… — проговорила она.

— Если можно, поточнее, — строго попросил незнакомец.

Душечка уже не скрывала удивления.

— Это почему? — спросила она. Красивый незнакомец вздохнул, отвел глаза и принялся отряхивать песок со своих белых брюк.

— Потому что, когда люди узнают, кто я, они тут же усаживаются в кресло на колесиках, — в голосе незнакомца послышались саркастические нотки, — нанимают адвоката и предъявляют иск в полмиллиона.

Душечка уже готова была рассердиться. Какой бессердечный тип! И что это он о себе воображает?!

— Успокойтесь, — язвительно проговорила она, — никакого иска я предъявлять не буду. — И, отвергнув протянутую руку капитана, Душечка поднялась и тоже принялась отряхиваться.

Капитан уже опять сидел в своем плетеном кресле, уткнувшись носом в газету и водя очками по строкам. И вдруг Душечка забеспокоилась — ее как будто что-то кольнуло. Говорят, что когда люди встречают свою Судьбу, они этого не замечают. Но мне кажется, что это чепуха. Вот и Душечка сейчас…

— А все-таки, кто вы? — не сводя с незнакомца своих прекрасных голубых глаз, спросила Душечка.

Но тот лишь слегка высунул нос из-за газеты и хмыкнул.

— Это неважно, — небрежно бросил он. И тут, не успела Душечка, открыть рот, как над пляжем разнесся фальцет Дафны.

— Душечка-а-а! Тебя ждут! Действительно, вся компания в нетерпении переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда эта растяпа Душечка принесет мяч. Но что-то не похоже, чтобы она торопилась…

Прикрыв глаза ладонью, Джерри всматривался вдаль. И видел возмутительную картину. Какой-то хлыщ, похоже, из богатеньких, сидит в кресле, уткнувшись носом в газету, а прелестная Душечка, держа мяч в руках, стоит рядом, как привязанная, совсем забыв о ждущем коллективе.

— Ну, знаешь ли! — в сердцах воскликнул Джерри. — Душечка-а-а! — снова заорал ой. — Ты скоро?

Душечка соизволила наконец взглянуть в его сторону, но тут же опять перевела взгляд на Джо. Джо высунулся из-за газеты.

— Еще раз извините! — холодно произнес он тоном, каким обычно говорят: «Вы мне надоели и не могли бы вы исчезнуть?».

Но Душечка уже не вольна была собой распоряжаться — в дело вмешалась Судьба, и девушка, пнув мяч ногой в сторону приближающейся сердитой Дафны, села на песок у кресла незнакомца.

— Кажется, я вас где-то видела… — неуверенно начала она.

«Конечно, видела, — подумал Джо, — не далее как полчаса назад». Но вслух сказал, сердито дернув головой:

— Нет, сомневаюсь. — И снова уткнулся в газету.

— Вы живете в этом отеле? — не отставала Душечка. Права была Дафна, когда сетовала, что приличные девушки так себя не ведут и не бывают столь назойливы…

— Помилуйте! — фыркнул Джо, как будто жить в отеле «Ритц» означало впасть в крайнюю степень нищеты и опуститься на дно жизни.

— Но ваше лицо мне знакомо! — Душечка пристально посмотрела на Джо.

От этого взгляда Джо внутренне съежился, кожей чувствуя, что стоит ему чуть переиграть — и все усилия пойдут прахом. Так где же она могла его видеть? Ну да, конечно!

— Вероятно, вам попадались мои фотографии в какой-нибудь газете… А может быть, в журнале… — пожал плечами Джо.

— Ах, вот в чем дело! — обрадовалась Душечка, покончив с неизвестностью.

И не успела она продолжить свои расспросы, как незнакомец вдруг обратился к ней официальным тоном,

— Не могли бы вы встать чуточку левее? — Он слегка повел рукой в сторону. — Вы мне загораживаете…

— Что загораживаю? — не поняла Душечка.

— У меня на яхте поднимают флаг, когда пора пить коктейль, — терпеливо объяснил Джо. Больше Душечка не сомневалась ни секунды. Вот она, Судьба! Глаза ее округлились от восторга, и она почти прошептала:

— У вас своя яхта?!

Незнакомец слегка кивнул.

— Ой, Покажите какая! — подпрыгнула Душечка. — Наверное, вон та, самая большая? — Палец Душечки уперся куда-то в море.

Капитан лениво проследил, куда она показывает и отвел глаза.

— Нет, конечно. Мне и двенадцати кают вполне хватает, чтобы хоть в море, — вздохнул Джо, — избавиться от шума и суеты…

— О, вы совершенно правы! — подхватила Душечка. Итак, это и вправду миллионер. Осталось выяснить совсем немного: есть ли хозяйка у этой яхты! Сердце у Душечки стучало, как сумасшедшее.

— А скажите, — неуверенно начала она, боясь услышать нечто такое, что с треском опустило бы ее вновь на грешную землю, — кто подает вам сигналы? Ваша супруга? — все-таки решилась Душечка и ринулась вниз головой в пучину судьбы.

Незнакомец недоуменно поднял брови.

— Нет, — ответил он, — мой камердинер.

— Ну а… — Душечке не хватало дыхания, — а кто смешивает вам коктейли? — сделала она еще шаг над бездной. — Ваша супруга?

Незнакомец даже отставил газету.

— Нет, — сказал он, — специальный лакей. — В голосе владельца двенадцатикаютной яхты явно чувствовалось раздражение. — Послушайте, мисс, — начал он едко, — если вас интересует, есть ли у меня жена…

— Ни капельки не интересует! — заверила его Душечка, застигнутая на месте преступления.

— Ну так у меня нет жены, — положил он конец Душечкиной дипломатии.

— Невероятно! — прошептала Душечка, опускаясь на колени и восторженно глядя на капитана.

— Невероятно что? — Капитан поднял брови. — Что у меня нет жены?

Однако ответить Душечке не дали. Дуэт ее с капитаном превратился в трио — на горизонте показалась Дафна.

— Душечка! — тоном старой дуэньи позвала она девушку. — Нам пора! Надо успеть переодеться к обеду.

Но Душечка, едва взглянув в ее сторону, нетерпеливо отмахнулась.

— Беги, моя кисонька! Я тебя догоню. — И вновь устремила сияющий взгляд на Джо.

— А, ну ладно, — начал было Джерри и уже повернулся, чтобы уйти, как вдруг смутные подозрения закрались ему в душу. Джерри повернулся и, подойдя к креслу, наклонился и бесцеремонно уставился на «капитана». «Капитан» заерзал на месте. — Неужели? — Казалось, Джерри не верил собственным глазам. Пора было приводить его в чувство.

— Что это значит? — недовольным голосом спросил Джо, нервно складывая газету и пряча ее в карман. — Что вы меня так разглядываете? — Он в упор посмотрел на Джерри. — Вот так всегда! Стоит мне только появиться в публичном месте…

Джо не успел поведать о том, что обычно бывает при его появлениях на публике, потому что Душечка радостно вскрикнула и обратилась к «Дафне», по-прежнему смотревшей на капитана с выражением величайшего недоверия на лице.

— Ой, Дафна, я его тоже узнала! Его фотографии печатаются в газетах!

— Скажите на милость… — с подчеркнутым изумлением протянул Джерри.

Но Джо не дал ему закончить мысль.

— Отойдите немного вправо, пожалуйста, — попросил он Джерри.

— Да, отойди! — Душечка едва не толкала Джерри, но тот не двинулся с места. — Ты загораживаешь. Ему должны подать сигнал с его яхты!

— У него яхта?! — «Уж не ослышался ли я?» — было написано на лице Джерри, Джерри всегда знал, что Джо — прохвост, но чтобы еще и с яхтой…

— Да, яхта из двенадцати кают! — В голосе Душечки слышалась неподдельная гордость за Джо и его яхту. Она обратила взгляд своих сияющих голубых глаз на Джо и, словно оправдываясь, проговорила, указывая на Джерри: — А это моя подруга Дафна. Познакомьтесь!

Джо едва кивнул головой, даже не соизволив подняться, что было вопиющим нарушением приличий с его стороны. Джерри же был в ужасе.

— Я?! — орал он. — С мужчиной?! Никогда, никогда, Душечка, этого не будет!

Душечка оторопела.

— Ну, Дафна, без жеманства! Что о тебе могут подумать!

— Все мужчины — обманщики! — безапелляционно заявил Джерри и уже было собрался открыть рот, чтобы поведать миру, почему он в этом так уверен, как Джо вдруг резко поднялся и теперь, стоя лицом к лицу с Джерри и глядя ему прямо в глаза, заговорил с плохо скрытой угрозой в голосе.

— А девушки — еще хуже! — чеканил Джо. — Вот, например, одна девушка жила вместе с подругой, и та возьми да наябедничай на бедняжку. Так она ее за это повесила! На. собственном лифчике! — уточнил Джо, приблизив свое лицо чуть ли не вплотную к лицу Джерри.

Джерри в притворном ужасе закатил глаза.

— О, несчастная! Я бы на ее месте сама удавила подругу! — Получай, мол! Не на того напал!

Но тут вмешалась Душечка и прервала Джерри на самом интересном месте.

— Дафна, киска, нам пора!

— Был счастлив познакомиться с вами, мисс! — Джо склонил голову в галантном поклоне.

Куй железо, пока горячо, и Душечка ослепительно улыбнулась незнакомцу.

— Приходите вечером нас послушать! Джерри скривился и тоже закачал головой:

— Да, да, приходите обязательно!

— Не знаю, смогу ли… — неуверенно протянул Джо, но, увидев, как огорчилась Душечка, добавил: — Но я постараюсь.

— О, пожалуйста! — противным голосом пропел Джерри. — Если вы не придете, — ерничал он, — мы очень огорчимся!

Душечка решила не искушать судьбу и схватила Джерри за руку.

— Бежим, бежим скорей, Дафна! — Джерри повиновался, но, пробежав несколько шагов, обернулся и, окинув Джо ироническим взглядом, крикнул:

— И захватите яхту!

Ясновидящая Джозефина

— Скажи, пожалуйста, — всю дорогу до отеля возмущался Джерри, — у него яхта!

Нет, фокусы этого прохвоста кого угодно выведут из себя!

— Яхта у него! — на все лады повторял Джерри. — Из двенадцати кают!

Душечка, сначала не обращавшая внимания на бурчание Джерри, вдруг остановилась и, взяв Дафну за обе руки и глядя ей прямо в глаза, сказала, по-своему расценив изумление Джерри.

— Слушай, Дафна, руки прочь! Я его первая увидела!

От неожиданности Джерри опешил, но потом покровительственно обнял Душечку за плечи и наставительным тоном произнес:

— Послушай, Душечка, я хочу дать тебе один совет. Будь я девушкой… — Джерри вдруг почувствовал, что говорит что-то не то. — А я и есть девушка, — быстро поправился он, — я бы держала ухо востро! — И Джерри по-матерински озабоченно посмотрел на девушку.

— А чего мне бояться? — удивилась Душечка. — Я уверена, что он миллионер. Джозефина как в воду глядела!

— Джозефина? — в свою очередь изумился Джерри. «Это в какую воду, интересно, глядел этот пройдоха, и что он наплел доверчивой девочке?»

— Ах, — вдруг захлопала в ладоши Душечка, — интересно, какую она скорчит физиономию, когда узнает?!

— Джерри с искренним сожалением смотрел на Душечку. Наивная душа! А Джо — мерзавец! Нет, на этот раз Джерри не позволит ему дурить девушку и пользоваться ее доверчивостью. Надо вывести этого прохвоста на чистую воду! Чтоб впредь не повадно ему было тыкать пальцем в первую попавшуюся яхту и говорить девушкам, что «это — его». Ну, Джо, держись! Джерри схватил Душечку за руку и закричал:

— Да-да, очень, очень интересно, что она скажет! Бежим скорей! Надо ей все рассказать!

Не поспевая за огромными прыжками Джерри, Душечка едва не летела по воздуху.

— А зачем бежать? — задыхаясь, спрашивала она.

— Скорей, скорей! — твердил Джерри, в два прыжка преодолевая ступеньки мраморной лестницы и таща за собой Душечку. — Сейчас мы ей все расскажем! Очень интересно знать, что она скажет!

Джерри с трудом дождался, пока лифт наконец поднимется на четвертой этаж, и едва двери лифта открылись, как они с Душечкой пулей вылетели из него и помчались по коридору.

— Быстрей! Быстрей! — повторял Джерри. — Яхта у него, скажите, пожалуйста!

Душечке не хватало дыхания, чтобы сказать, что она больше не может бежать, но Дафна мчалась на всех парусах к номеру, и Душечка летела следом.

Наконец Джерри со всего маху врезался в двери четыреста тринадцатого номера и ворвался в комнату.

— Джозефина! — закричал он, прислонившись к стене и тяжело дыша, — Ау-у-у!

Ответом ему было молчание. В номере никого не было.

— Куда же она подевалась? — задыхаясь, спросила Душечка и тоже прислонилась к стене.

— Ума не приложу! — удивился Джерри. — Джози, Джози, выходи! Мы пришли! Ау-у-у!

Душечка, слегка отдышавшись, направилась к двери.

— Я загляну позже, — сказала она.

— Нет, нет, нет! Погоди, не уходи! — засуетился Джерри, хватая ее за руки. — Она, наверное, пошла к кому-нибудь из девочек и сейчас вернется.

Душечка опять прислонилась к стене.

— Нет, ты представляешь, — восторженно говорила она, — ведь Джозефина мне еще в поезде это предсказала!

— Да, — усмехнулся Джерри, — это, знаешь ли, на нее похоже… — «Прорицательница наша! — подумал он, — предсказательница судеб!»

— Может, она отправилась по магазинам? — предположила Душечка.

— И это возможно, — согласился Джерри. — Но, помяни мое слово, она сейчас появится в совершенно неожиданном наряде! — Джерри даже захихикал от удовольствия, предвкушая, какой будет реакция Душечки, когда она увидит идущую по коридору Джозефину в костюме капитана дальнего плавания. Куда, интересно, этот авантюрист попытается спрятаться, и как этот аферист будет выбираться из этой ситуации? Вот и пусть объяснит девушке, откуда у него яхта и сколько миллионов у него в банке… А заодно и расскажет, что он делает в оркестре Красотки Сью.

Джерри злорадно усмехался, подбоченясь и стуча ногой по полу. Поражение Джо казалось неизбежным — они с Душечкой даже встали в проеме двери.

В предвкушении фиаско прохвоста Джо, Джерри просто не мог спокойно устоять на месте. Он то высовывал лохматую голову в коридор — посмотреть, не идет ли бравый капитан и владелец яхты, то закатывал глаза к небу и отбивал босой ногой какой-то мотивчик. Душечка же терпеливо ждала обещанного сюрприза.

И сюрприз не заставил себя ждать. Откуда-то из глубины номера полилась песня.

— «Ля-ля-ля, как я мчусь», — надтреснутым фальцетом выводил женский голос. — «Как к тебе я стремлюсь… — Послышался плеск, словно кого-то окунули в воду. — Потеряла покой, си бемоль, си бемоль…»

Глаза у Джерри сделались круглыми от изумления. Он открыл рот, словно хотел что-то сказать, но не смог выдавить из себя ни слова, сомнений не могло быть — пела Джозефина.

— Джозефина! — радостно закричала Душечка, бросаясь в ванную.

И точно, это была она, мирно лежавшая в облаке белой пены, явно наслаждаясь горячей ванной в разгар жаркого флоридского лета.

— Я и не слыхала, как вы вошли! — простодушно удивилась Джозефина, глядя как ни в чем не бывало на Джерри и Душечку.

— Как?.. — пробормотал Джерри. — Как?..

Да, конечно, «как ты сюда попал?» — вот что интересовало его безмерно. Но Джозефина не обратила ровным счетом никакого внимания на невысказанный вопрос, готовый сорваться с губ Джерри, а лишь потянулась в ванне и опять завела:

— «Как я мчусь, как я мчусь, Как к тебе я стремлюсь…»

— Как поплавали, девочки? — снова обратила безмятежный взор к вошедшим Джозефина.

— Ой, Джозефина, — заверещала Душечка, — случилось невероятное! — Она подбежала к ванне и опустилась на колени у ее изголовья, счастливыми глазами глядя на старшую подругу.

— И что же? — улыбнулась Джозефина.

— Угадай! — выдохнула Душечка. Фантазия у Джозефины оказалась небогатой. — Отменили сухой закон? — игриво «угадала» она.

Джерри лишь покачал головой.

— О, Джозефина, — захихикал он, — я думала, ты у нас догадливее!

Но Душечке не терпелось поделиться восторгом в связи со столь радостным событием, и она выложила все без обиняков, с признательностью глядя на Джозефину:

— Как ты говорила — так и вышло!

— Что вышло? — Брови у Джозефины поползли вверх. Она решительно отказывалась понимать, что там у них могло случиться такого необыкновенного на пляже.

— Я встретила того, кого искала! — Душечка положила руки на край ванны, закрыла глаза и мечтательно покачала головой. — У него миллионы, очки и яхта!

— Я так рада за тебя, Душечка! — Джозефина нежно посмотрела на Душечку. — Это замечательно! И неужели яхта?

— Что яхта! — встрял Джерри, до сих пор молча наблюдавший за трогательной сценой. — У него еще и сапоги-скороходы!

Он уже пришел в себя от шока, вызванного появлением Джо в ванне, и теперь стоял, прислонившись к дверному косяку и — скрестив на груди руки, и выражение его лица ясно говорило, что весь этот маскарад его ужасно забавляет. Забавляет даже больше, чем злит.

— Дафна! — укоризненно произнеси Джо, бросив быстрый, не предвещающий ничего хорошего взгляд на Джерри.

Джерри замолк, но рот его по-прежнему кривился в иронической усмешке.

— А какой он из себя, Душечка? Расскажи мне подробней

Уговаривать Душечку не пришлось. Мечтательно глядя в потолок прекрасными голубыми глазами, она в мельчайших подробностях описывала Джозефине мужчину своей мечты.

— Молодой! Статный! Красивый! — перечисляла его достоинства Душечка, так что Джо даже

засомневался: неужели это он такой и есть? — И к тому же холостяк! — бросила последний козырь Душечка. — И сразу видно, что джентльмен. Это вам не какой-нибудь саксофонист! — закончила она презрительно.

После этих слов Джо захотелось уйти под воду, зато Джерри не скрывал своего глубокого удовлетворения. «Вот, вот», — подумал он, кивая головой и сатанински улыбаясь. Но Джо быстро взял себя в руки и наставительно продолжил:

— Мой тебе совет, Душечка, не отходи от него ни на шаг!

«Даже на полшага не отходи!», — мгновенно отреагировало лицо Джерри.

— Нет! Тут я расшибусь в лепешку! — Душечка даже стукнула кулачком по ванне но тут же

опять мечтательно улыбнулась, — Он просто очаровательный!

«Бывают же такие очаровательные прохвосты!», — насмешливо скривился Джерри.

— Дафна, перестань корчить рожи! — рявкнула вдруг Джозефина, задетая за живое. Этот болван Джерри, похоже, думает, что ни одной девушке он, Джо, не может показаться «очаровательным».

Не обращая внимания на их перепалку, Душечка продолжала:

— Ты, наверное, увидишь его сегодня, — сказала она Джо.

— Неужели? — Джо изобразил на лице крайнюю заинтересованность. — Где?

— Он обещал прийти вечером в ресторан послушать нас. Может, и придет…

— «Может и придет»… — передразнил Душечку Джерри, вновь не вытерпев и встряв в разговор. — Она еще сомневается! — Джерри воздел руки к небу. — Да он на тебя смотрел, как кот на сало! Придет обязательно! — Он выразительно глянул на Джо: как-то ты, голубчик, выкрутишься? И как это ты сможешь, един в двух лицах, дуть в саксофон на сцене и пить шампанское за столиком в зале? Ну, да это твои заботы! — Обязательно придет! — заверил он еще раз Душечку. — А ты что скажешь, Джозефина? — Джерри откровенно насмехался. — Ты ведь у нас гадалка! Пророк, так сказать!

Джо снова захотелось сначала уйти под воду, потом вынырнуть и дать Джерри по шее. Положение спасла Долорес, которая в купальном костюме и шапочке, прижимая к груди резинового крокодила, рассерженно вошла в раскрытую настежь дверь четыреста тринадцатого номера.

— Эй, — закричала она с порога, — Душечки здесь нет? — Голос Долорес выдавал крайнюю степень раздражения.

— Я здесь! — встрепенулась Душечка. Вообще-то, она никого не боялась, но явная агрессивность, сквозившая, например, сейчас в голосе и так не благоволившей к ней Долорес, заставила ее засуетиться.

— Целый час тебя ищу! — отчитывала Душечку Долорес, размахивая крокодилом, — Ты забрала ключ, и я не могу войти в номер!

Ах, с ней препираться можно вечно! И Душечка, беспрепятственно позволив Долорес обрушивать недовольство на свою белокурую голову, помахала друзьям:

— Ну пока, девочки! До вечера! — И выпорхнула из номера.

Следом вышла недовольная Долорес, волоча за собой крокодила.

Джерри приглашают на яхту Джо

Дверь за девушками закрылась, и Джерри почувствовал, что наступило время тяжких испытаний: Джо поднимался из ванны. С выражением решимости свернуть другу шею, он стал медленно наступать на Джерри. Вода ручьями стекала с его капитанского костюма, оставляя за собой клочья пены! На лице Джо застыло выражение мрачной решимости. Вспомнив, что нападение — лучшая защита, Джерри собрал все свое мужество и бросился в атаку.

— Ну, знаешь, — возмущенным голосом начал он, — много ты фокусов с женщинами выкидывал! — Спорить было бы глупо — Джерри знал, что говорил. — Но чтобы пойти на такую низость, мерзость, подлость! — Джерри, казалось, не мог остановиться в своем негодовании и говорил тоном, каким проповедник клеймит с амвона греховное Человечество.

— Что?! — Джо сгреб не в меру разгорячившегося Джерри за грудки и притянул к своему носу. — Что ты сказал?

— Э-э-э! Ты меня не пугай! — затрепыхался Джерри. — Я тебя не боюсь! — Джо притянул его еще ближе, так, что ноги Джерри едва касались пола, но Джерри стоял на своем насмерть. — Смотри, хуже будет! Не буди во мне зверя, Джо, это плохо кончится!

Но зверь проснулся в Джо. В глазах у него зажегся хищный огонек, они сузились, рука, сжимавшая ворот Джерри, стала железной, и он все ближе притягивал его к себе. Джерри было нечем дышать, и он удивленно уставился на друга — таким он его, кажется, еще не видел. Ему даже показалось, что еще немного — и Джо просто съест его. Пора, похоже, брать свои слова обратно…

— Ну что ты взъелся, Джо? — затараторил Джерри. — Что я такого особенного сказал? — Джо хмыкнул и несколько ослабил хватку. — Уж и пошутить нельзя! — Хватка опять стала крепче, и Джерри окончательно выбросил белый флаг безоговорочной капитуляции — он погладил Джо по мокрому плечу, снимая пену, и предложил: — Давай я тебе костюмчик поглажу…

Джо отпустил приятеля и хмуро взглянул на него: костюмчик для начала требовалось высушить.

Стащив парик и подхватив полотенце, Джерри отправился в ванную, когда в номере зазвонил телефон.

— Эй, — высунулся Джерри из ванной, — возьми трубку!

Джо тоже стянул парик и нехотя подошел к телефону.

— Але! — пробасил он, утирая лицо париком, но тут же опомнился и заговорил привычным фальцетом Джозефины. — Да, это четыреста тринадцатый. Откуда звонят? Хорошо, я жду…

Через мгновение в трубке зашелестело и Джо услышал в самое ухо:

— Хэлло, Дафна! — Брови у Джо поднялись, а трубка продолжала. — Это я, тот самый шалунишка Осгуд Филдинг-третий. Вы еще дали мне пощечину в лифте! — При этом воспоминании трубка дико захохотала.

На лице Джо было написано полнейшее недоумение. Тупо глядя на трубку, он не знал, что ответить.

— Але, — закричали на другом конце провода. — Кто говорит? — вопрошал Филдинг-третий, обеспокоенный долгим молчанием.

— Кто говорит? — переспросил Джо. — Ее соседка по комнате. Дафна занята. — Джо стал сама любезность. — У вас что-нибудь срочное?

— Для меня — безусловно! — заявила трубка. — Будьте добры, передайте ей, что я умоляю ее поужинать сегодня вечером вместе со мной На яхте. Ну, разумеется, после концерта! — И Филдинг опять зашелся в приступе неудержимого смеха.

— Так, так, — торопливо соображал Джо, — значит, поужинать с вами на яхте?.. — Это Судьба! — У вас своя яхта? — еще не веря своей удаче, переспросил Джо.

— Да! — захохотал Филдинг. — У меня яхта «Новая Каледония». Потому что у меня была другая. «Каледония», но она пошла ко дну. — Трубка затряслась от, хохота. — Мы, все как-то перепились, — продолжал Филдинг-третий, — и наскочили на риф! — Джо пришлось подождать, пока; Филдинг отсмеется. — Но пусть. Дафна не беспокоится! — вдруг посерьезнел «шалунишка». — Сегодня все будет чинно, и благородно! — едва удерживаясь от смеха, продолжал он. — Только мы вдвоем! — И новый приступ хохота сотряс, Филдинга.

Но самому Джо было не до смеха — голова его лихорадочно соображала, решая старую, как мир, задачу, всегда интересующую любого индивидуума: а что я лично могу поиметь в этой ситуации? И Джо продолжил расспросы тоном дуэньи, бдительно стоящей на страже интересов и нравственности своей подопечной.

— Только вы вдвоем? — переспросил он. — Разве у вас нет команды?

— Команду я отпустил на берег! — весело сообщил Филдинг. — Зачем нам посторонние, правда? — Не дожидаясь ответа, Филдинг опять захохотал, потом продолжил: — Ужин будет скромный — холодный фазан и шампанское. А ночь будет лунная — я навел справки на метеостанции. Да, — вдруг заговорил он серьезно, скажите Дафне, что у меня масса пластинок Рудольфо Валентино. Богатейшая коллекция! — И снова зашелся в неудержимом смехе.

— О, — чирикал Джо, все просчитав, — Дафна будет очень рада! Очень! Она просто помешана на Валентино!

Из ванной высунулась мокрая голова Джерри. — На ком я помешан? — заволновался он. — Что ты мелешь?!

— Т-с-с! — отмахнулся от него Джо. — Да, мистер Филдинг. Ах, выбудете ждать ее у причала в своей моторке? Чудесно! До свидания! Конечно! Что вы сказали? — Голос Джо медом лился на трубку. — О-о-о, что она — прелесть? Чудесно! Я ей так и передам! — На другом конце провода послышался прощальный взрыв хохота, и трубка замолкла.

— Какая моторка? — не унимался Джерри, словно чувствуя, что его опять втягивают куда-то, куда бы ему совсем не хотелось быть втянутым. — Что ты мне передашь?

Джо опустил трубку и задумчиво уставился на Джерри.

— Передам приглашение, малютка. Мистер Филдинг, — торжественно продолжал Джо, — желает сегодня с тобой поужинать!

— Какая наглость! — взорвался Джерри, размахивая полотенцем.

— И что вас будет трое на этой огромной посудине: ты, он и Рудольфо Валентино. — Джо откровенно веселился и выглядел странно довольным, полностью игнорируя ту бурю возмущения, что охватила Джерри.

— Благодарю за честь! — орал Джерри. — Сейчас же позвони ему и скажи, что я не поеду.

— Ну, конечно, не поедешь, — неожиданно согласился Джо, и Джерри сразу насторожился. И не зря. — Я поеду, — закончил Джо.

— Ты?! — Такого поворота событий Джерри не ожидал. Джо не мог пройти мимо Душечки — и это нормально, иначе это был бы не Джо. Но чтобы Филдинг! — Ты собираешься провести вечер с этой образиной? — удивленно спросил Джерри. Как говорится, факт, не имеющий прецедента…

— Нет, — спокойно ответил Джо, стряхивая остатки мыльной пены с клубного пиджака, — я собираюсь провести вечер с Душечкой.

— А он куда денется? — Все становилось ужасно интересным!

— А он будет на берегу, — спокойно ответил Джо. — С тобой.

Все! Теперь Джерри стало все ясно. Джо, как всегда, просто использует его для своих гнусных целей.

— Со мной?! — пошел в атаку Джерри.

— Так точно! — Вид Джо убедительно говорил о том, что спорить не стоит — себе дороже. Но Джерри еще немного потрепыхался.

— Ну уж нет! Дудки — восклицал он. — Ты меня толкаешь на панель! Однако Джо, думая о чем-то своем, больше не обращал на него внимания. Заманчивые перспективы, открывшиеся перед ним после звонка Осгуда Филдинга-третьего, будоражили его воображение. На яхте он и Душечка… И никого больше, кроме луны и шампанского… Ну, может быть, Рудольфо Валентино — но это неважно… И судьба Джерри была решена.

Джерри «гонит обаяние»

За всеми этими бурными событиями друзья как-то подзабыли, что они отнюдь не миллионеры и приехали сюда не отдыхать с Душечкой под пальмами, а работать с Красоткой Сью в оркестре.

Однако наступил вечер, и все встало на свои места — Осгуд Филдинг-третий сидел за отдельным столиком в зале ресторана, а Джо и Джерри со своими инструментами — на сцене, где расположился и весь оркестр, призванный развлечь жующих и танцующих посетителей.

Филдинг-третий в белом смокинге, с цветком в петлице и пробором в жидких волосах, весь вечер не сводил с Дафны влюбленных глаз, всем своим видом показывая, каких трудов ему стоит дождаться, когда они наконец окажутся на яхте вдвоем. Джерри в ответ кисло улыбался и старался смотреть только на свой простреленный контрабас, хотя раньше Джерри всегда любил улыбаться публике…

Одеты они с Джо сегодня были в черные платья, как и другие девушки из оркестра, с глубоким вырезом на шее и короткими рукавчиками. Парик Джерри был украшен черной шелковой лентой, а на голове у Джо сверкала диадема из очень фальшивых бриллиантов.

Лениво водя глазами по залу, Джо вновь наткнулся на умильный взгляд, которым Осгуд смотрел на Дафну. «Старый козел», — подумал Джо, но в паузе чуть повернул голову к Джерри, который с независимым видом демонстративно смотрел в угол, и сказал:

— Дафна, твой кавалер машет тебе ручкой, — даже не давая себе труда спрятать насмешку, звучавшую в его голосе.

— Идите вы оба! — прошипел в ответ Джерри. — К свиньям! — уточнил он.

Но Джо как будто не замечал возмущения Джерри и спокойно напомнил:

— У тебя с ним сегодня свидание. Улыбочку! — Джерри нехотя повиновался, и кривая улыбка тронула его губы, когда он бросил застенчивый взгляд на Филдинга. Тот сразу расплылся в улыбке и заерзал на стуле.

— Слушай, — шептал змей-искуситель в образе прохвоста Джо, — не скупись! Гони обаяние на полную катушку!

Джерри широко улыбнулся, кокетливо прищурив глаза. Ободренной Филдинг послал ему воздушный поцелуй.

— На черта я тебя слушаюсь! — стонал Джерри.

— Но мы же с тобой приятели! Так сказать, два мушкетера… — Джо вдруг заговорил возвышенно.

— Приятели! Да ты из меня веревки вьешь! — прошептал в ответ «мушкетер» Джерри. — Скажи на милость, как я удержу его на берегу? Скажу, что мне мама не велела посещать яхты с незнакомыми мужчинами?

Джо ненадолго задумался, потом подул в саксофон и, кончив партию, ответил, как ни в чем не бывало:

— Скажи, что тебя на яхте укачивает и что поесть вы можете и в ресторане.

— В ресторане?! А вдруг он потянет меня в отдельный кабинет, там примется щипать…

Джо открыл было рот, чтобы наставить Джерри, как должна вести себя порядочная девушка в подобной ситуаций, но тут к ним пробрался отельный клерк в форменной тужурке с погончиками, в кепи с твердым козырьком и галстуком-«бабочкой». В руках он нес огромную корзину цветов. Чудные розы кивали нежными головками на длинных стеблях.

— Эй, крошки, которая из вас Дафна? — игриво спросил бой, подходя к оркестру.

— Дафна? Вон, Контрабас… — И Джо с возмутительной небрежностью махнул рукой в сторону Джерри.

— От Деда Мороза с седьмого столика! — весело сообщил бой, ставя цветы рядом с Джерри.

Джерри посмотрел в зал. Филдинг-третий аж привстал за столиком и обеими руками посылал ему воздушные поцелуи. Вид у него был, ужасно самонадеянный. «Ладно, — подумал Джерри, — тебя тоже ждет большой сюрприз», и, фальшиво улыбнувшись, кокетливо затряс локонами в знак благодарности.

Тем временем бой вытащил из корзины лучшую розу и протянул ее Джо, нахально пялясь на вырез на его груди.

— А это тебе от меня, крошка! — «Крошка» изо всех сил старалась удержаться, чтобы не сказать «брысь!», но не удержалась и прошипела:

— Пшел вон!

Но бой оказался твердым орешком.

— Ты можешь спокойно запереться в своем номере, — сказал он, — у меня есть запасной ключ. — И оттянул галстук-«бабочку», к внутренней стороне которого был привязан универсальный ключ от всех дверей в отеле.

Джо внимательно посмотрел на розы, потом достал из нагрудного кармана карточку и, начиркав несколько слов, вставил ее в букет.

— Ты зачем трогаешь мои цветы? — сварливо зашипел Джерри.

— А тебе что, жалко? — удивился Джо. — Не переживай, завтра он пришлет тебе другие. Если, конечно, сегодня ты его не разочаруешь, — добавил он с гнусным смешком.

От злости Джерри со всего маху рванул струны ни в чем не повинного контрабаса. Но Джо уже не слушал его — он смотрел на сцену, где появилась Душечка в вечернем платье, отделанном бисером и блестками, с открытыми плечами и спиной, и с замысловатой прической на голове. У Душечки был сольный выход, для которого она переоделась и отложила в сторону свою гавайскую гитару.

Красотка Сью взмахнула палочкой, оркестр заиграл нежный блюз, и Душечка запела. Тоненьким голоском она выводила: «Как мне хочется, чтобы ты любил меня сегодня…»

В зале потух свет, и лишь один его луч освещал Душечку в ее переливающемся платье. Вообще-то, Душечка могла бы и не давать себе труда петь, а просто пересказать песню. Ибо ее роскошный бюст, очаровательная мордашка и прелестная женственная фигурка могли заменить собою все.

Душечка в истоме закатывала глазки, прижимала к полуобнаженной труди ручки, томно закидывала голову, изображая то страсть, то томление оной… В этот вечер она явно превзошла самое себя, надеясь, что ее миллионер, как и обещал, сидит в зале… В зале перестали жевать и пялились на сцену. И с последним аккордом гром аплодисментов обрушился на голову прелестной польки.

Этот номер был в оркестре Красотки Сью тем, что называется «гвоздь программы», и после его окончания Красотка обернулась к публике и, рассыпая кокетливые улыбочки направо и налево, объявила:

— Этим номером мы заканчиваем наше выступление сегодня. Крупные знатоки джазовой музыки, которых я вижу в этом зале, — Красотка обвела зал рукой — знатоки выпивали и закусывали, двигая челюстями и кивая головами, — сумеют по достоинству оценить моих виртуозов. А о дирижере, — тут Красотка скромно потупила глазки и улыбнулась самой лукавой из всех своих улыбок, — из скромности умолчу. Ха! — И Красотка взмахнула палочкой. На сегодня было все. Девушки могли быть свободны.

Джо и Джерри прятали инструменты в чехлы, когда к ним пробралась Душечка, бледная и ужасно расстроенная.

— Уже скоро час, — жалобно сказала она, глядя на Джозефину печальными глазами, — а его все нет. Неужели не придет? — вздохнула она, — Может, он забыл?

— Знаешь, Душечка, — пряча саксофон в чехол, бодрым голосом заговорил Джо, — миллионеры — это такой народ… Да, кстати, это тебе, Душечка. — И на глазах у изумленного такой наглостью Джерри, Джо передал Душечке корзину с розами.

— От кого? — равнодушно спросила Душечка. Не то чтобы она была избалована подобными дарами, но сейчас ставки были столь высоки, а разочарование — столь немыслимым, что даже корзина чудных роз не вызвала у Душечки интереса. Она нехотя достала карточку и пробежала ее глазами. И через мгновение перед друзьями была уже другая Душечка. Куда подевалась печаль? Глаза ее сверкали, лицо светилось. — Это же от него! — воскликнула она.

— О-о-о! — вырвалось у Джо и Джерри одновременно. У Джо — потому что он привык врать, а вот Джерри — тот был удивлен по-настоящему неистощимым нахальством Джо!

— Да! — От радости Душечка перешла на шепот. — Он приглашает меня поужинать с ним на его яхте! И будет, ждать меня на пристани!

— Ну-у-у?! — изумились оба.

— Да! — торжествующе воскликнула Душечка.

Джо повернулся к Джерри и со значением посмотрел на него.

— Ты слышала, Дафна?

Душечка сказала «да». Но Душечки на земле уже не было — она витала в облаках, подхваченная вихрем пролетевшей совсем рядом Великой Американской Мечты.

— О, Джозефина! Подумать только! — мечтательно ворковала Душечка, — Дана Ковальчик, безголосая певичка, у миллионера на яхте! Ах, — Душечка закрыла глазки, — если мамочка узнает, она будет счастлива!

Джерри все понял. Он лишь смиренно вздохнул и, подняв глаза к потолку, с надеждой произнес:

— Надеюсь, что моя мамочка ни о чем не узнает… Но Душечка уже не слушала никого. Кое-как запихнув свою укулеле в футлярчик и подхватив с кресла меховое боа, она помчалась вон из зала с максимальной скоростью, которую ей позволяли развить узкое платье и высокие каблуки.

— Желаю удачи, Душечка! — успел крикнуть ей вслед Джо.

— Ты киска! — послышалось в ответ.

«Киска», хмыкнув, тоже быстро спрятала, саксофон и, перепрыгивая через две ступеньки, помечалась наверх, в номер, на четвертый этаж, где ее ждал высушенный и выглаженный заботливым Джерри капитанский костюм Винстока.

Не торопился один Джерри. Его возлюбленный — Осгуд Филдинг-третий — был тут, в зале, и сейчас пробирался между столиками, блестя глазами. Вечер обещал быть очень интересным. Для всех.

Поездка на экспериментальной модели

Перепрыгивая через две ступеньки, что совсем не пристало даме, Джо мчался на четвертый этаж в свой номер, и саксофон в футляре, который он тащил за собой, напоминал украденного им где-то гуся…

Заперев дверь, Джо сорвал с головы парик, стащил платье и скинул туфли, но с проклятым бюстом пришлось повозиться — тесемки запутались, и, передвинув грудь на спину, Джо зубами развязывал узлы. Черт, никогда раньше у него не было проблем с этой частью дамского туалета…

Так, теперь под кровать — за чемоданом Винстока. Костюм, фуражка, очки в кармане… И через несколько минут какой-нибудь праздный отдыхающий, вышедший полюбоваться луной, мог бы увидеть, как с четвертого этажа, обхватив руками и ногами колонну, поддерживающую галерею, молодой человек в клубном пиджаке и белых брюках лихо сполз на террасу первого этажа и исчез в темноте.

Джо очень спешил. Он должен быть у причала раньше Душечки! И ему оставалось лишь уповать на то, что в своем узком, обтягивающем платье и на высоких каблуках вечерних туфель она далеко не убежит.

У террасы отеля кто-то оставил велосипед, прислонив его к перилам лестницы, и Джо, нимало не задумываясь, подхватил это пусть примитивное, но все же средство передвижения и, изо всех сил вращая педалями, помчался прочь от сверкающего огнями отеля.

По дороге ему пришлось объехать какую-то мило ворковавшую парочку, и ему показалось, что дама, посмотрев ему вслед, произнесла что-то похожее на «прохвост». Но выяснять, почему она так сказала, не было времени. Джо выехал на посыпанную гравием дорожку, ведущую прямо к пристани, и тут увидел впереди себя бегущую Душечку.

Платье мешало ей бежать, каблуки проваливались в гравий, боа из белого пушистого меха сползало с плеч, и Душечке все время приходилось его придерживать. Надвинув фуражку на глаза и надеясь на темноту, Джо сделал крюк и, объехав Душечку по газону, вновь выехал на дорожку.

Впереди показалась пристань, огороженная, деревянной оградой с надписью «Лодки» на арке, что высилась над входом. Джо пересчитал на своем велосипеде несколько невысоких деревянных ступенек, ведущих к настилу из досок и к причалу, но удержался в седле и благополучно выехал на помост.

Спрятав велосипед поблизости, Джо кинулся к лодкам. Каблучки Душечки стучали все ближе. Какая же из этих лодок — Филдинга? Так, самая новая и шикарная, надо полагать. Джо запрыгнул в лодку, достал из кармана очки, нацепил их на нос, поправил фуражку и вдруг, поправляя фуражку, почувствовал, что в ушах что-то болтается. Черт, серьги Джозефины! Срочно снять, если он не хочет, чтобы Душечка или сразу все поняла, или же заподозрила в нем одного из членов какой-нибудь тайной Лиги дураков. Джо даже достал зеркало и внимательно осмотрел себя, чтобы избежать неожиданностей. Кажется, все в порядке. И Джо картинно встал, поставив ногу на сиденье лодки, а рукой взявшись за ветровое стекло.

Каблучки Душечки стучали все ближе, она летела как на крыльях — призрак Великой Американской Мечты манил ее, заставляя спешить. «Твой шанс! Твой единственный, такой редкий шанс!» — стучало у нее в висках. С моря дул легкий ветерок, раскачивая листья королевских пальм. Волны прибоя с мерным шумом накатывали на пляж. Огромная круглая луна бросала серебристый отблеск на все вокруг — на воду, песок, пальмы…

Ну вот наконец арка, лестница — Душечка скатилась по ней едва не кубарем. Звук каблучков гулко раздавался в ночи, и ритм их, казалось, выдавал биение ее сердца.

Последние метры деревянного настила — и Душечка, ухватившись за перила, застыла на месте. От волнения она ничего не видела. Глаза растерянно смотрели вокруг, но кроме лодок, луны и бликов на воде она ничего не могла разобрать. Этого не может быть! Такого разочарования она не вынесет!

— Эгей, на берегу! — вдруг послышался со стороны моря приятный мужской баритон.

Душечка встрепенулась, повернула голову туда, откуда слышался голос, и наконец различила стоявшего в лодке человека.

— Эгей! — закричала она в ответ дрожащим от волнения и радости голоском и, подхватив почти упавшее боа, кинулась по ступенькам вниз, к причалу, у которого в позе покорителя всех морей и сердец стоял в лодке Филдинга-третьего Джо — в очках и капитанской фуражке.

— Вы давно ждете? — чирикнула Душечка, скатываясь по ступенькам.

— Важно, не сколько ждешь, а кого ждешь! — Джо сам себя не узнавал — до чего галантным он стал. Казалось, все дурные инстинкты в нем умерли.

Вообще-то, ждать он не любил — и если видел, что срывается одно свидание, что случалось крайне редко, просто уходил на другое. Но сегодня Джо протянул Душечке руку и помог ей войти в лодку.

— Прошу!

— Благодарю! — Грациозно ступая по ступенькам и волоча следом белый мех, Душечка вошла в лодку и, устроившись на сиденье рядом с водителем, запахнулась в меховое боа и, обворожительно улыбаясь, произнесла: — Ваши цветы чудесны!

— Ах, это! — Джо небрежно махнул рукой, смутно подозревая, однако, что и объединенных капиталов, его и Джерри вряд ли хватило бы на букетик, что преподнес Филдинг-третий поразившей его сердце Дафне. — Я позвонил в свои оранжереи, — продолжал он, усаживаясь на место водителя и пытаясь разобраться в рычагах и кнопках, — чтобы прислали орхидеи… — Черт, где же здесь зажигание, и как эта жестянка заводится? — Но погода нелетная, и над Лонг-Айлендом туман… — «Может, весла поискать?» — подумал Джо, шаря глазами по дну лодки. Похоже, что туман с Лонг-Айленда переместился в голову Джо.

— О-о-о, розы ничуть не хуже! — щебетала под боком Душечка. Она непринужденно откинулась на спинку сиденья и, спустив боа, открыла плечи и грудь. Тяжелая артиллерия противника била по Джо прямой наводкой…

— Черт возьми, что-то заело… — Джо шарил руками по приборной доске, хватался за рычаги. — Я только недавно приобрел эту лодку… — Истинная правда! Ничего, сложнее саксофона, Джо раньше в руках не держал.

Наконец после нескольких безуспешных попыток ему удалось, дернув за какой-то рычаг, возродить лодку к жизни. Тишину взорвал рев мотора, и лодка сдвинулась с места, но двигалась как-то необычно.

— Экспериментальная модель, — пробормотал Джо, потными руками держась за рычаги.

— То-то я смотрю, мы как-то странно едем; — беспечно чирикала Душечка. Ехали они кормой вперед.

— Да, вы правы, — с умным видом пробормотал Джо, — задом наперед. Но… — Джо решил подавить в зародыше любые сомнения в своем умении водить моторные лодки. — Может, вам это неприятно? — спросил он.

Душечка капитулировала без боя.

— Важно, не как едешь, — многозначительно глядя на Джо, промурлыкала она, — а с кем едешь!

Слаб человек вообще, а мужчина в присутствии красивой девушки — в особенности. Тщеславие Джо было польщено. И он, небрежно взявшись за руль, повел моторку кормой вперед к качавшейся на волнах яхте.

«Исцеление болящих»

Яхта, как большая рыбина, качалась на волнах. Джо причалил кормой к полуспущенному трапу. Как ему удалось затормозить и не врезаться в яхту, он не мог бы объяснить, но похоже, они у цели.

Джо галантно помог Душечке забраться на борт яхты и влез сам, привязав моторку какой-то веревкой. Душечка вступила на палубу и, оглядевшись, воскликнула в восторге:

— С берега она казалась совсем крохотной, а на самом деле она как… — Наморщив лобик, Душечка мучительно подыскивала сравнения. Наконец, нашла: — как миноносец или крейсер!

«Какая воинственная девушка!» — вздрогнул Джо.

— Ну что вы! — пренебрежительно махнул он рукой, — яхта как яхта… У нас таких три.

— Три?! — Ротик у Душечки стал похож на букву «о». Этот миллионер еще прекраснее чем она думала!

— Три, — не моргнув глазом, подтвердил Джо. И уточнил: — Мамина стоит в Саутгемптоне, а папина сейчас в Венесуэле. Там прокладывают новый нефтепровод… — Папа Джо вполне мог быть и в Венесуэле, прокладывая новый нефтепровод. Правда, наверняка без яхты… А уж то, что мама его никогда не покидала Иллинойса, — так это точно. Но зачем Душечке знать столь неинтересные подробности?

Долг платежом красен, и отплатили Джо тою же монетой — теперь врала Душечка.

— А мой папа, — порадовала она Джо, — вложил капитал в железную дорогу Балтимор-Огайо.

— О? — вежливо поднял бровь Джо и хотел было что-то уточнить, но Душечка поспешила перевести разговор на другую тему, ибо чувствовала, что ничего больше о капиталах папы придумать будет не в состоянии — мешала суровая правда.

— А где левый борт у яхты? — спросила она, изобразив жгучий интерес на хорошеньком личике. — И где штирборт?

Джо всегда очень не нравилось, когда хорошенькие девушки забивают свои головки столь ужасными вещами — он вообще не любил умных девушек, хотя и считал, что если когда-нибудь женится — то только на умной. И вот сейчас его поставили в тупик. Надо как-то выкручиваться, хотя владелец яхты вовсе не обязан знать, как она устроена, — для этого у него есть команда.

— Ну — снисходительно начал Джо, показывая, что только из уважения к очаровательной гостье он вступает в обсуждение столь скучных материй, — все ведь зависит от того, с какой стороны вы смотрите… Как правило, — задумался Джо, — как правило, корма находится с одной стороны, а нос… — И тут его осенило! — А нос. — с другой стороны. А между ними, — вдавался в подробности Джо, — мостик, чтобы ходить туда-обратно. — Ему и самому стало приятно от собственной догадливости.

Конечно, Душечка могла спросить, а бывают ли исключения из этого правила, когда корма и нос, например, находятся с одной стороны, и где тогда мостик? Но столь умная беседа зашла бы слишком далеко… Надо как-то замять этот разговор, переведя его в более приятную и безопасную плоскость.

— Не угодно ли бокал шампанского? — вежливо поинтересовался Джо.

— С наслаждением! — Искренне обрадовалась Душечка, тоже не менее счастливая, что можно уйти от умных разговоров и возвратиться в привычный мир отношений богатого джентльмена и красивой девушки. — Куда идти?

Могла бы спросить чего-нибудь полегче. Господи; эти загадки, похоже, никогда не кончатся: То лодка, то яхта, теперь вот неизвестно, где тут искать обещанные Филдингом шампанское и холодного фазана. Джо уже начинало казаться, что, назвавшись миллионером, он взвалил на себя непосильное бремя. Однако отступать было поздно, и потому взяв Душечку под руку, он уверенно повел ее по палубе, украдкой заглядывая во все иллюминаторы. Душечка делала то же самое, не скрывая этого.

— О, — увидев открытый трюм, воскликнула она — тут, оказывается, есть и нижний этаж!

— Да, знаете… — натянуто улыбнулся Джо. — Забавно, не правда ли? Здесь вообще масса укромных уголков! — Вся яхта была для Джо одной большой пещерой. — Это, например, моя гардеробная, — сказал он, указывая на каюту кока. Душечка с готовностью сунула носик в каюту. — Та-а-к, — раздумчиво протянул Джо, — дайте-ка сообразить, где мне сегодня должны были сервировать ужин…

Выручила его Душечка, которая шла по яхте, не переставая заглядывать во все окна. Она-то и наткнулась наконец на салон.

— Вон там! — закричала Душечка, тыча пальчиком в окно. Джо посмотрел, куда она показывает. Похоже, верно — диваны, столики, буфетная стойка…

— Ну конечно, — облегченно вздохнул он. — Дьявольская рассеянность! — Джо припомнил, какой сегодня день недели и добавил: — Но четвергам я всегда ужинаю в маленьком салоне! — Слышал бы его сейчас Джерри!

Очутившись в салоне, Душечка не смогла сдержать восторга.

— Ах, — чирикала она, — какое очарование! У вас бездна вкуса!

«Да, — подумал Джо, — здесь, пожалуй, трудно придраться!» Салон был и вправду недурен, признал Джо, с интересом оглядываясь по сторонам. Глубокие кожаные кресла, изящные столики, диваны, в которых можно утонуть, приглушенный свет, льющийся из-под абажуров из шелка, золотистого цвета… Весь салон был выдержан в стиле классической роскоши: кожа, красное дерево, шелка. Легкие шелковые занавески на окнах колыхались от малейшего дуновения ветерка.

— Да недурно, согласился Джо. — Для холостяка сойдет.

Душечка продолжала осмотр своих будущих — в этом она почти не сомневалась — владений. Под самым потолком, покачиваясь на ветру, висело чучело огромной рыбы — трудно сказать кем выловленной, но вряд ли Филдингом, поскольку находились они — Филдинг и рыба — в разных весовых категориях, и скорее рыба могла бы поймать Филдинга, чем он ее.

— О, какая огромная рыба! — И пальчик Душечки с накрашенным ноготком, уставился на чучело.

— Ах, эта… — Джо бросил небрежный взгляд наверх. — Я ее поймал своими собственными руками. — Джо врал уже без передышки, даже не останавливаясь, чтобы перевести дух.

— А как она называется? — Душечка вновь превратилась в ученую девушку.

В школе Джо учился плохо, а рыбалкой не увлекался никогда — и сейчас он пристально смотрел на чучело, пытаясь вспомнить то, чего не знал.

— Не помню, — махнул он наконец рукой. — Что-то из семейства селедочных… — Селедка была единственной рыбой, которую он смог вспомнить.

— Это — селедка?! — О, Душечка доверяла ему безгранично, но даже в ее невинную душу закрались сомнения. — Как же тогда умудряются засовывать таких огромных рыб в такие крошечные коробочки? — Душечка сложила ладошки вместе и теперь с удивлением смотрела на них, пытаясь представить невозможное.

Джо поспешил девушке на помощь.

— Ну… просто в маринаде они сжимаются. — Джо возился с бутылкой шампанского, и, открыв, налил вино в бокалы из тонкого стекла на высоких ножках. — Шампанского? — предложил он.

— С удовольствием! — Душечка спустила мех с плеч и взяла бокал.

Джо одобрительно улыбался, глядя на девушку. Под его взглядом Душечка потупила глазки, как и подобает приличной девушке.

— Ну-с, — улыбнулся Джо, — бросим в топку, как говорят моряки…

— И в дальнее плаванье! — подхватила Душечка, подняв на Джо огромные, полные любви глаза.

Сердце Джо забилось сильнее. «Не будем торопить события», — одернул он себя и, пригубив шампанского, отошел и облокотился на стойку бара. Душечка же с бокалом в руках продолжила экскурсию по салону. На этот раз ее внимание привлекла к себе полка, заставленная серебряными кубками всех форм и размеров.

— Ах, сколько здесь серебра! — изумилась Душечка, качая головой.

— Это мои награды. — Джо подошел и встал за спиной у Душечки, покачиваясь с носка на пятку. — Знаете, гоночная гребля, водное поло, конное поло… — Будь здесь Джерри, он бы очень удивился тому, сколько видов спорта знает Джо, потому что всегда считал, что кроме скачек и тотализатора он не знает о спорте ничего.

— Конное поло? — испуганно спросила Душечка, подходя к дивану и утопая в нем. — Но говорят, что это очень опасно!

— О да! — Джо сел рядом, положив руку на спинку дивана так, что едва не касался обнаженного плеча Душечки. — Однажды' я умудрился загнать двух жеребцов! — продолжал врать Джо.

— И вам их не жалко? — расстроилась Душечка, не ожидавшая такой кровожадности от милого миллионера.

— Очень жалко! — согласился Джо. — Я даже вожу с собой их портреты. Не знаю, куда они подевались… — Джо завертел головой. «Наверное, под подушкой в спальне», — сказал бы наглый Джерри. — По четвергам я ужасно рассеян, — сокрушался Джо.

— А почему не в другие дни? — Душечка с интересом смотрела на столь причудливую личность. У богатых свои причуды…

— Потому что по четвергам я отпускаю команду, — закидывая ногу на ногу, ответил Джо.

Душечка сочла, что порядочной девушке, которая достойна стать женой миллионера, надобно в данном случае заволноваться. Что она и сделала, испуганно взглянув на Джо, не сводившего с нее невозмутимого взгляда.

— Как? — Казалось, Душечка была озадачена, если не испугана. — Кроме нас с вами здесь больше никого нет?

— Ни души, — спокойно подтвердил Джо. Благоразумная Душечка села поудобнее, подобрав под себя прелестные ножки, и заговорила кокетливым голосом, искоса глядя на Джо.

— Мне еще никогда не доводилось быть наедине с мужчиной в столь поздний час! — Услышав это, Джо почувствовал некоторое облегчение: теперь он и дальше может врать со спокойной совестью. Они с Душечкой стоят друг друга. — И тем более посреди океана. — А вот это была правда: знакомых джентльменов с яхтами у Душечки до сих пор не было.

Она призывно посмотрела на Джо. Но этот миллионер вел себя как-то странно. Он ни на миллиметр не придвинулся к беззащитной девушке и лишь сказал, спокойно глядя на нее:

— Я вам гарантирую полную безопасность! — Эти заявление очень позабавило бы Джерри, имей он возможность его услышать. Джо отпил шампанского и продолжал: — Яхта пришвартована крепко-накрепко, и я приказал, чтобы мне позвонили, если вдруг обнаружат айсберги… — Вообще-то, Джо мог и не волноваться… Во Флориде, конечно, все может быть — такой здесь переменчивый климат, но все же, если бы у берегов Флориды обнаружили хотя бы один айсберг, газеты раззвонили бы об этом по всему миру. Похоже, что и Душечка думала так же, потому что сказала, лукаво глядя на Джо:

— Дело совсем не в айсбергах, — вздохнула она — Просто редкий мужчина не воспользуется такой ситуацией… — И она смущенно потупила глазки.

— Вы мне льстите, — сказал Джо, хотя и был на все сто процентов согласен с Душечкой.

— Я не о вас! — Душечка смотрела на него с обожанием. — Вы — джентльмен! — уверенно произнесла она, очень удивив этим выводом Джо.

— Ну, — вздохнул он, — джентльмены — тоже люди… — Джо зная это доподлинно. — Но что касается меня, — и он опять вздохнул, — то я вне игры.

— Вне игры? — обеспокоилась Душечка. — Что это значит? Джо несколько мгновений раздумывал, что бы такое придумать в ответ, чтобы это прозвучало достаточно правдоподобно. И выбрал самое неправдоподобное.

— Мне трудно объяснить, — нехотя начал он, — но, по-моему, я к женщинам равнодушен. — Да уж, будь здесь Джерри, он получил бы возможность неплохо поразвлечься. Он просто не поверил бы своим ушам, услышав дальнейшее.

— Вы это серьезно? — обескураженно спросила Душечка.

— Да, — глотнув шампанского, предназначенного Дафне, ответил Джо. — Они меня как-то не греют… Я бы даже сказала, наоборот…

— Замораживают? — ахнула Душечка.

— Да, вероятно… — Джо придвинулся ближе. — Понимаете, — внимательно глядя на Душечку, продолжал он, — у меня что-то с психикой… Обнимаю девушку — и ничего не чувствую… — Джо расслабленно откинулся на спинку дивана,

— А вы пробовали? — дрожащим голосом спросила Душечка, все еще надеясь на чудо.

— Разумеется! — Джо, казалось, искренне обиделся. — Только этим и занимаюсь! — «Святая правда!» — сказал бы Джерри. Но Джо больше не стал ничего говорить, решив от слов перейти к делу. Он придвинулся совсем близко, обнял нежное, теплое тело Душечки, притянул к себе и поцеловал ее полуоткрытые губы. Ему пришлось собрать всю свою, отнюдь не железную, когда дело касалось девушек, волю, чтобы оторваться от Душечки. И, слегка отдышавшись, Джо, как можно равнодушнее, бросил — Вот видите? Ничего! — Джо был неумолим.

— Неужели ничего? — Душечка готова была заплакать от досады.

— Ничего! — Джо вперил безучастный взор в стену салона. — Никакого волнения.

Душечка не знала, что и подумать. Она вертела в руках бокал с шампанским и, опустив голову, старалась сдержать слезы.

— Мне безумно неприятно, — прошептала она.

— Вы тут абсолютно ни при чем, — успокоил ее великодушный Джо. — Просто иной раз мать-природа подкладывает человеку свинью… Что-то в тебе вдруг разлаживается…

Услышав подобное, Джерри лег бы замертво. От смеха. Как говорится, нет ничего забавнее, чем видеть Джо, рассуждающего о проделках матери-природы.

— Й вы уже никогда, никогда не сможете влюбиться? — дрожащим голоском спросила Душечка, цепляясь за умирающую надежду.

— Совершенно исключено! — Джо был неумолим. — Я был влюблен… — «И неоднократно», — добавил бы Джерри. — Но это слишком печальная история… — «Да, для тех девушек, в которых он был влюблен», — встрял бы Джерри. Джо поднялся с дивана и подошел к столу. — Могу я предложить вам кусочек фазана? — Джо поднял крышку на фарфоровом блюде.

— Разве я могу думать о еде в такую. ночь?! — Душечка тоже вскочила с дивана и подошла к Джо, внимательно разглядывавшему фазанью ножку.

— А мне, — горестно покачал головой Джо, — ничего другого не остается. — И, тяжело вздохнув, впился в ножку крепкими зубами.

Душечка положила ему руку на плечо.

— Но ведь это излечимо?

Дожевывая ножку, Джо отрицательно покачал головой.

— Папа и мама, — пояснил он, — сделали все, что могли… — Джо почувствовал, что начинает испытывать жалость к самому себе. Потому что если его слабая мама и могла что сделать, так это читать ему нотации, чтобы он не бегал за каждой юбкой и выбросил бы из головы, что он в шестнадцать лет может жениться на соседке Мэгги Хопкинс.

Джо так хорошо вжился в роль, что любая другая девушка на месте Душечки давно опустила бы руки и, всплакнув, признала бы свое поражение. Но только не Душечка. Великая Американская Мечта, столь близко подлетевшая к ней, не позволяла ей отступить без боя.

Душечка вплотную приблизилась к Джо и обвила его шею руками.

— А с американками вы пробовали целоваться? — спросила она прерывающимся голосом:

— А что? — с интересом посмотрел на нее Джо. Но вместо ответа Душечка прижалась к нему всем телом, притянула его голову руками и впилась в губы Джо таким огненным поцелуем, что палуба, казалось, ушла у него из-под ног. Поцелуй казался бесконечным, и ничего приятнее Джо до сих пор не испытывал.

— Ну как, согрела? — с надеждой в голосе прошептала Душечка, когда оба немного отдышались.

«Нет, старые моряки так просто не сдаются. Рано еще», — подумал Джо и, с трудом напустив на себя равнодушие, пробормотал, запинаясь:

— Н-н-ет, пожалуй, нет. Нисколько. — И слегка ослабил галстук: в салоне, насквозь продуваемом свежим ветерком, было ужасно душно…

— Вы должны показаться хорошему врачу! — с отчаянием глядя на него, воскликнула Душечка.

Джо положил косточку от обглоданной им фазаньей ножки на стол и, наполнив себе и Душечке бокалы шампанским, отошел к дивану и расслабленно лег, вытянувшись и утонув в мягких кожаных подушках.

— Врачам я тоже показывался, — печально врал Джо. — Специально ездил в Вену, полгода провалялся в клинике профессора Фрейда… — Джо приподнял голову и отхлебнул глоток шампанского — воспоминания туманили ему голову. — Перепробовал все виды лечения — инъекции, гипноз, минеральные ванны… — Джерри бы очень удивился, узнав, сколько видов лечения знает никогда не болевший Джо. — Не будь я трусом, — честно признался Джо, — я бы покончил с собой.

— О! — воскликнула Душечка, подбегая к дивану и становясь на колени у изголовья Джо. — Не надо так говорить! — Она прижала к груди бокал шампанского. — Я не сомневаюсь, что вы встретите девушку, которая сумеет…

Но Джо не дал ей договорить — пора было брать быка за рога.

— Если бы я нашел такую девушку, — со значением глядя на Душечку, быстро сказал он. — я бы повел ее под венец в ту же секунду.

О большем нельзя было и мечтать! Шанс, единственный из миллиона шанс подцепить миллионера, казалось, сам упал в руки Душечки, и медлить было нельзя.

— Исполните мою просьбу! — дрожащим голоском воскликнула Душечка.

Джо недоверчиво посмотрел на нее.

— Смотря какую. — Все миллионеры должны быть очень осторожны в раздаче обещаний, чтобы не поступить опрометчиво, смутно догадывался Джо.

Душечка поднялась с колен и села на диван, слегка потеснив Джо. Она приблизила к нему свое прелестное лицо, и ее белокурые локоны почти касались его щеки. Душечка взяла его лицо в свои руки.

— Я не профессор Фрейд, — проникновенно заговорила она дрожащим голосом, — я не умею гипнотизировать, и браслетов у меня нет, но… — Душечка умоляюще посмотрела прямо в глаза Джо. — Может, вы рискнете еще раз?

Кто не рискует, тот не пьет шампанского… Джо решил попробовать еще раз и милостиво согласился.

— Ну что ж, — нерешительно сказал он, ставя бокал с шампанским на пол, — если вы настаиваете…

Девушка настаивала. Она вновь прильнула к губам Джо, и он понял, что запас прочности его иссяк окончательно. Он у него и так невелик, а сейчас, ощущая под руками голую спину Душечки, Джо и вовсе чувствовал себя как на сковородке. Нет, это не райское наслаждение. Это адские муки!

— О-о-о, — простонал «больной», когда Душечка оставила его губы в покое.

— А сейчас не теплее? — с надеждой спросила она.

— Нет, моя дорогая! — Джо злился сам на себя за нерешительность. — Ничего из этого не выйдет! — Надо признать, что ему, наверное, впервые в жизни, вдруг стало стыдно обманывать девушку.

— Может быть, еще шампанского? — суетилась Душечка. Вскочив с дивана, она своей дивной танцующей походкой направилась к столику с шампанским. Платье ее блестело и переливалось в приглушенном свете торшеров. — Хорошо бы включить музыку… — Душечка посмотрела по сторонам, ища глазами приемник. Найдя, она включила его, и томный, страстный голос Рудольфо Валентино поплыл по салону. Джо откинулся на подушки.

— А как убавить свет? — Теперь быка за рога брала Душечка. Никакой пощады противнику!

Джо понял, чем ему это грозит, и сделал попытку устоять.

— Я чрезвычайно благодарен вам за то, что вы хотите мне помочь… — Лицемерие в мире не имеет границ! — Но это бесполезно… — И, помолчав, Джо добавил: — Выключатель с той стороны.

— А, вот, нашла! — обрадовалась Душечка, и через мгновение салон погрузился во тьму. Лишь луна заливала своим серебристым светом яхту, освещая и дерево, и серебро, и театральное платье Душечки… А тишина нарушалась лишь плеском волн и томным голосом Рудольфо Валентино, певшего о безумной любви, которую не купишь, якобы, ни за какие деньги…

Джо чувствовал, что раскис. Воля, его была сломлена. Он еще нашел в себе силы слегка повернуть голову, пробормотав, что, дескать, мол, все бесполезно и что, мол, это все равно, что вести с собой на концерт глухого, но Душечка уже завладела всем его существом, В мужской одежде он стал самим собой, и потому был разбит наголову, и вскоре белый флаг безоговорочной капитуляции взвился над яхтой.

«Дафна, вы опять ведете!»

После того как Джо и Душечка удрали, чтобы в итоге встретиться на одной яхте, Джерри, не имевший права удирать, остался один на один с Филдингом-третьим, который был так переполнен нежными чувствами, что не отходил от Джерри ни на шаг. Джерри игриво улыбался, изо всех сил стараясь не забыть, что он — Дафна.

Пока Джерри относил в номер контрабас, Филдинг-третий ждал его в холле отеля, и, провозившись полчаса в номере и вволю начертыхавшись, Джерри наконец спустился в холл, и они под ручку с Филдингом вышли из отеля. Вот здесь-то Джерри и заявил Филдингу без обиняков, что она, Дафна, ему очень признательна, но что, мол, дескать, на плавучих средствах вообще и на яхтах в частности ее укачивает и потому на море она идти категорически отказывается.

Филдинг огорчился до слез.

— Ужасно обидно! — охал он. — Нам было бы так уютно на нашей яхте!

Джерри повернулся и сурово посмотрел Филдингу прямо в глаза.

— А если меня вырвет? — строго спросил он. Филдинг вздрогнул. Перспектива возиться с дамой, которую рвет, его нисколько не прельщала.

— Тогда, пожалуй, не стоит, — поспешно согласился он, потом задумался на мгновение и вдруг оживился: — Я знаю премиленький кабачок! Там отличный оркестр…

Но тут внимание «Дафны» было отвлечено каким-то велосипедистом в капитанской фуражке — в нем Джерри без труда опознал Джо. Зависть и негодование всколыхнулись в груди Джерри с новой силой.

— Вот пройдоха! — прошипел он. — И велосипед где-то достал!..

— Кто? — не понял Осгуд-третий. Но Джерри уже взял себя в руки, покорившись судьбе, и теперь с преувеличенным вниманием повернулся к Филдингу.

— Так где же этот ваш кабачок? — сладким голосом пропел он.

Филдинг широко улыбнулся, мгновенно, как ребенок, забыв все свои огорчения. Взяв Дафну под руку, он горячо зашептал:

— Мы домчимся туда в одно мгновение на крыльях любви! — Джерри вздрогнул от дурного предчувствия. — Отличная кухня, — продолжал нашептывать Филдинг, — первоклассный оркестр, и танго до утра!

Джерри стукнул миллионера цветком по носу.

— Знаете что, мистер Филдинг? — игриво спросил он.

— Что? — растаял от такой ласки Филдинг.

— Вы — динамит! — Джерри просунул руку под локоть Филдинга и встал рядом, так что, скосив глаза вниз, мог видеть макушку своего кавалера,

— А вы — очаровательная взрывчатка! — Филдинг был сражен наповал и не сводил с Дафны влюбленных глаз.

Крылья любви оказались дырявыми, и к заветному, кабачку парочка добралась только через час: Джерри на каждом шагу спотыкался на высоких каблуках, а слева у него вис влюбленный Филдинг, все время норовивший его облапать, и от его наглых домогательств Джерри спасало только то, что этот любитель крупных женщин едва доходил ему до плеча.

Ресторанчик оказался и вправду недурен, с открытой площадкой для танцев. Наверное, и кухня здесь была превосходна, но Джерри не смог толком ничего распробовать, поскольку Филдинг-третий жаждал танцевать до утра, и Джерри воленс-ноленс вынужден был поддерживать его в этом начинании.

Не успели они усесться и выпить по бокалу шампанского, как оркестр, состоявший из шести дюжих молодцов в белом, заиграл знойную мелодию — и удержать Филдинга на месте стало невозможно.

Начали они с классического танго, Джерри, как человек музыкальный, неплохо танцевал, но до сих пор, естественно, мужские партии. И потому можно сказать, что сегодня ночью у него был дебют: он впервые выступал в качестве партнерши.

Джерри старался изо всех сил, чтобы не сбиться на мужскую партию, но привычка оказалась сильнее, и потому время от времени он хватал Филдинга в охапку и начинал водить его как партнершу. Недоумевающий Филдинг, зажатый мощными руками Джерри сначала молча терпел, а потом не выдерживал и робко поднимал глаза на Джерри.

— Дафна! — говорил он.

— Что? — недовольно смотрел сверху вниз Джерри.

— Вы опять ведете!

— Простите! — Джерри вздрагивал и падал в объятия партнера, проклиная в душе и Филдинга, и Джо, и яхты с Душечками.

Филдинг надоел ему до чертиков, и. Джерри не понимал, почему он должен приносить себя на алтарь мужской дружбы и танцевать весь вечер с этой образиной, в то время как мерзавец Джо развлекается на яхте с Душечкой?!

Негодование, однако, придавало его танцу особую выразительность — не зря же танго называют «элегией обманутого мужа». Джерри же был обманутым другом, а это, может, еще хуже, чем таскать на голове парочку рогов!

Все его движения дышали скрытой страстью, а выражение лица не оставляло никаких сомнений в том, что этот танец для него — последний перед уходом в лучший мир. Рядом с такой Дафной Филдинг выглядел бледно, хотя и старался изо всех сил.

Закончив одно танго, они вернулись за столик, и Филдинг едва не плакал от счастья, глядя на Джерри влюбленными глазами: Дафна поразила его сердце сразу — и навсегда! Они опять выпили по бокалу вина, и только Филдинг собрался было высказать свои чувства, а Джерри — хоть чем-нибудь закусить, как оркестр снова заиграл — и опять танго. Не могут помолчать полчасика, злился на ребят из оркестра Джерри, которому пришлось положить кусок обратно на тарелку к вновь упасть в объятия миллионера.

На этот раз танго, называлось «Мужчина, люблю тебя страстно, люблю горячо!» — и Джерри превзошел сам себя. Другие пары, танцевавшие на площадке, вскоре с позором удалились, устыдившись сравнения, и теперь весь ресторан с замиранием сердца следил за поединком двух сердец.

Пройдя в обнимку, щека к щеке, через всю площадку по диагонали, Дафна и Филдинг развернулись, и тут Филдинг, схватив Дафну за талию, опустил партнершу себе на колено, так что Джерри едва не рухнул на пол. Джерри лишь слегка выставил ногу, опасаясь, что Филдинг его уронит, но все обошлось благополучно. Не убившись на трудном па, они снова, щека к щеке, прошли из одного угла площадки в противоположный. И тут Джерри, не отдавая себе отчета в том, что делает, схватил Филдинга за талию и перекинул через руку так, что голова несчастного Осгуда почти коснулась пола. Филдинг было опешил, но публика неистово зааплодировала, и Джерри с Филдингом впору было начать раскланиваться.

Пытка эта продолжалась бесконечно. Постепенно пустел ресторан. Посетители, довольные и расслабленные, покидали зал, а Джерри продолжал танцевать, проклиная все на свете. Филдинг по-прежнему не позволял ему рассиживать за столом, и Джерри так устал, что теперь танцевал, почти не двигаясь.

Он вставал в центре площадки и, подняв руки на манер испанской или цыганской танцовщицы, двигал кистями, поворачивал голову и отставлял в сторону то одну, то другую ногу, а Осгуд ходил вокруг него, перепоясавшись пестрым платком, концы которого он, на манер вывернутых карманов, держал в руках. Танец их становился все более причудливым.

Но, когда оркестр заиграл очередное танго и певица хриплым голосом запела: «В поля и в леса! Соблазнять настоящих мужчин! В городах же любовь исчезает!» — Джерри пришлось поработать, и, зажав в зубах цветок, он со скорбным выражением лица, мерил огромными шагами опостылевшую площадку. При этом вид у него был такой, что Джерри украсил бы собою любые похороны, но для более веселых торжеств не годился.

И на лице Осгуда застыла печать великой серьезности и сосредоточенности. При каждом повороте он зубами же брал цветок у Джерри, и тогда уже танец вел Осгуд, держа цветок в зубах.

Под утро зал опустел, оркестр устал не меньше Джерри, но миллионер платил — и танго продолжалось бесконечно.

И лишь на рассвете, когда Джерри уже почти ничего не соображал и все движения выдавал чисто автоматически, Осгуд решил, что на сегодня достаточно, потому, что и сам наконец утомился. А кроме того, шампанское, которое они пили в короткие промежутки между танцами, не успевая закусывать, сделало свое дело — славный наследник богатства семьи Филдингов был пьян. И от вина, и от любви.

Когда они вышли неверной походкой из ресторана, уже светало, и Осгуд тут же предложил Джерри составить счастье его жизни: выйти за него замуж и попасть таким образом в тот почетный реестр, который вела миссис Филдинг. Джерри попытался было свести все к шутке и кокетливо хихикал, ударяя Филдинга цветком по носу, но миллионер стоял на своем насмерть. Й наконец, когда Джерри обещал ему «подумать», Осгуд достал из кармана футляр с этим злополучным браслетом — и Джерри превратился в невесту миллионера.

Расстались они очень нежно, хотя Джерри не позволил Филдингу ни обнять, ни поцеловать себя, повторяя, что мама не велела ему «целоваться с джентльменами до свадьбы». Осгуд пришел в восторг от такого целомудрия и, поцеловав Джерри «обе лапки», отбыл наконец восвояси на свою яхту, с цветком за ухом и слегка покачиваясь. У входа на пристань он едва не столкнулся с Джо и Душечкой, которые только что причалили на моторке и теперь в обнимку поднимались по лестнице. Потом, сильно качаясь; Филдинг залез в лодку и, дав полный газ, помчался к яхте,

Джерри же поднялся в номер, но долго не мог успокоиться. Навязчивый мотив «Кумпарситы» звучал у него в ушах, и Джерри, не отдавая себе отчета, схватил кастаньеты и, лежа на кровати, принялся отбивать ритм, дергаясь всем телом. Вот тут-то его и застал вернувшийся с яхты Джо.

«Остуд предложил мне выйти за него замуж!»

Было утро, когда Джо и Душечка покинули гостеприимную яхту Филдинга-третьего и на моторной лодке добрались до пристани. На этот раз ехали носом вперед, поскольку вчера вечером лодка пришвартовалась к яхте кормой, и этим обстоятельством Джо был весьма доволен.

Хотя сейчас он был доволен решительно всем на этом свете. «Исцеление», принесенное ему Душечкой, словно заново возродило его к жизни. Обнявшись, они шли по дорожке, ведущей к отелю, останавливаясь через каждые несколько метров, чтобы слиться в страстном поцелуе.

— Доброй ночи! — прошептала Душечка, целуя Джо, когда они поднялись наконец по ступеням лестницы, ведущей в отель, и теперь стояли на веранде.

— Доброе утро! — прошептал в ответ «излечившийся» Джо, целуя Душечку в ухо. — Для меня ночь пролетела незаметно.

— И для меня, тоже, дорогой! — Душечка была со всем согласна.

— Я по-настоящему счастлив, — шептал Джо, на этот раз не кривя душой и будучи не в силах выпустить Душечку из своих объятий.

— До скорой встречи! — Душечка нежно, поцеловала его в лоб и, мягко отведя руки Джо, выскользнула из его объятий и скрылась за дверью отеля, послав на прощание воздушный поцелуй.

Джо глубоко вздохнул, потянулся и посмотрел на небо. Все вокруг было просто восхитительно! Так что похоже, что Джерри и сегодня придется весь вечер занимать Осгуда-третьего, чтобы Джо с помощью Душечки мог бы продолжить курс лечения на «Новой Каледонии». Джо еще раз вздохнул и, завернув за угол отеля, с помощью рук и ног ловко взобрался по столбу на галерею четвертого этажа и, дойдя до своего четыреста тринадцатого номера, осторожно открыл окно и скрылся в номере.

* * *

Картина, которая предстала перед его глазами, заставила Джо остановиться и в ужасе уставиться на кровать, на которой лежал одетый в женское платье Джерри. Локоны его парика разметались по подушке, в руках у Джерри были кастаньеты, и он, дергаясь всем телом отбивал ими мотив танго «Кумпарсита», во весь голос напевая тот же мотив. Джерри производил впечатление автомата, в который поставили пластинку, бросили десятицентовую монетку и теперь он поет и пляшет, не в силах остановиться. Немного придя в себя от изумления, Джо шагнул к кровати.

— Хэлло, Джерри! — бодро сказал он. — Ты в отличном настроений, как я посмотрю!

Джерри сделал паузу в своем пении. — Ах, Джо, если бы ты только знал — мечтательно закатил глаза Джерри.

— Выкладывай! — К Джо вернулось его спокойствие. Он присел на свою кровать и теперь с интересом смотрел на друга.

Тот опять пел, бил в кастаньеты и дергался всем телом. Потом замолк на мгновение и торжественно объявил.

— У меня скоро свадьба! — И снова заработал кастаньетами.

По-прежнему ничего не подозревающий Джо лишь улыбнулся.

— Поздравляю! — Джо откинулся на подушку и вытянул ноги в белых брюках, с удовольствием потянувшись всем телом. — Кто же невеста?

Джерри еще попел немножко, потом замолчал и вдруг сказал:

— Я!

Джо словно пружиной подбросило. Благодушное настроение вмиг улетучилось. Он сел на, кровати и в ужасе уставился на дергающегося Джерри.

— Ты обалдел! — прошептал Джо.

Джерри не удостоил его даже взглядом, продолжая петь и плясать, лежа на кровати.

— Осгуд просил меня выйти за него замуж! — мгновение помолчав, сообщил он патетическим голосом. И, закрыв глаза, добавил: — Я согласился. — И снова заработал кастаньетами.

— Что ты говоришь, Джерри? — Джо отказывался верить своим ушам. — Опомнись! — взывал он. — Ты не можешь выйти замуж за Осгуда!

Джерри перестал трясти кастаньетами и с беспокойством уставился на Джо.

— Он слишком стар для меня? — спросил он расстроенным голосом.

«Господи, крыша поехала!» — ужаснулся Джо.

— Не валяй дурака! — Джо почти кричал. — Дело совсем не в этом!

— А в чем же? — искренне недоумевал Джерри. — Осгуд — прекрасная партия для девушки… — рассудительно произнес он и вновь принялся за кастаньеты, мурлыча себе под нос мелодию «Кумпарситы».

— Постой, постой! — подскочил к нему Джо. — Но ведь ты-то не девушка! Разве может жениться мужчина на мужчине?

Джерри, казалось, был невменяем.

— А что? — встрепенулся он. — Даже, интересно! — и опять запел и задрыгал ногами, изображая, па танго,

— Совсем спятил!. — Джо чувствовал себя растерянным, не зная что предпринять. Он подошел к Джерри и попытался взять его за руки. — Ты нездоров, Джерри, — мягко начал он. — Тебе лучше прилечь…

Но добился он прямо противоположного: Джерри вскочил, с кровати и, отбросив кастаньеты, заорал, наступая на Джо с угрожающим видом.

— Перестань обращаться со мной как с младенцем! Думаешь, я не понимаю, что есть серьезные препятствия?!

На душе у Джо полегчало.

— А-а-а, все-таки понимаешь… Но радовался он рано, потому что Джерри, озабоченно глядя на него, вдруг огорошил его новой сентенцией.

— Его матушка должна благословить нас. — Джо словно обухом по голове ударили. — Но я ей, безусловно, понравлюсь, — приободрился Джерри, — потому что не курю и прелестно танцую!

Джо затряс головой, пытаясь сбросить это наваждение.

— Это не единственное препятствие, Джерри! — Джерри удивленно смотрел на друга. — Ну а медовый месяц хотя бы?

Джерри облегченно вздохнул и беспечно махнул рукой.

— Мы об этом уже говорили! Осгуд хочет поехать на Ривьеру, а меня что-то тянет на Ниагару… — И Джерри мечтательно закрыл глаза, представив себе грохот водопада.

— Я больше не могу! — Джо вскочил и подошел к Джерри. — Послушай, ты в своем уме? Как ты из всего этого выкарабкаешься?

Джерри успокаивающе положил руку ему на плечо.

— А я и не собираюсь затягивать это надолго, Джо! Очень скоро я открою ему всю правду.

— Что ты называешь «скоро»? — поинтересовался Джо.

— Сразу же после венчания; — развеселился Джерри. — И тогда мы быстренько расторгаем брак, он кладет на мое имя солидный капиталец, и до конца своих дней я получаю от него алименты!

От избытка чувств Джерри снова схватил кастаньеты и теперь метался по комнате, изображая танго в одиночку: Джо схватился за голову, не зная, что предпринять в этой идиотской ситуации.

Ему вдруг вспомнилась одна забавная ковбойская песенка, которую он услышал как-то раз на вечеринке. Тогда один из гостей до слез насмешил всех, поведав под гитару, как женился один молодой ковбой.

Начиналась эта история издалека, когда ковбой тот был совсем мальчишкой и у него, когда он купался в реке, стащил какой-то гад одежду. Ну не идти же средь бела дня домой в чем мать родила! И вот тогда пацан решил дождаться темноты и коротал время тем, что на стволе какой-то старой яблони вырезал свои инициалы.

Прошли года, пацан стал взрослым, нашел красотку, на которой и женился. И вот в первую брачную ночь его красавица-жена вдруг вынимает изо рта искусственные челюсти и опускает их в стакан с водой, стоявший на столике у кровати. Потом снимает парик, прикрывавший лысину, потом вытаскивает из корсета куски ваты — и грудь становится плоской. Но, оказалось, что это еще не все. Новобрачная вдруг сняла с себя юбку и принялась отстегивать деревянную ногу, и на той ноге тот незадачливый ковбой увидел те самые инициалы, что вырезал он в детстве на старой яблоне, когда у него украли одежду!

Джо представил себе картину, как Дафна в спальне вдруг превратится в Джерри, и, ужаснувшись, принялся с удвоенной энергией приводить друга в чувство.

— Джерри, Джерри, Джерри! — в ужасе взывал он. Но Джерри был слишком увлечен танцем и мыслями о предстоящем замужестве и не обращал внимания на стенания Джо.

— Выслушай меня, Джерри! — чуть не плача просил Джо. — Ведь существуют законы приличия! — Джерри сделал особо удачное па. — И, наконец, это просто не принято!

— Т-с-с, Джо! — Джерри прижал палец к губам. — Это, может быть, мой последний шанс подцепить миллионера!

Крыть было нечем, но и пускать дело на самотек было немыслимо, и Джо, обняв Джерри за плечи, проникновенно заговорил.

— Джерри, ты веришь, что я желаю тебе добра? — Джерри непонимающе смотрел на него. А Джо продолжал. — Выбрось эту затею из головы! Говори: «Я — мужчина!» — Джерри испуганно уставился на приятеля. — Все время повторяй: «Я — мужчина!», «Я — мужчина!»…

Голос Джо магически подействовал на блудного представителя мужского рода. Он весь как-то сник и вдруг отчаянно закричал:

— Я — мужчина!!

— Вот и умница! — Джо погладил Джерри по голове, как тяжелобольного.

— Я мужчина! — Джерри отшвырнул кастаньеты. — Я мужчина, будь я проклят! — Парик

полетел следом за кастаньетами. — Мужчина, мужчина… Я опять мужчина! — Джерри метался ^по номеру, пребывая в полном отчаянии от этого неожиданного для него открытия. И вдруг остановился. — А как теперь быть со свадебным подарком?

— Какой еще подарок? — удивился Джо.

— Осгуд подарил мне браслет! — трагическим голосом проговорил Джерри. Потом взял с тумбочки футляр и молча протянул Джо.

Из футляра Джо извлек прелестный браслет, украшенный камнями и переливающийся всеми цветами радуги. С видом заправского ювелира Джо осмотрел камни и остался доволен.

— Настоящие бриллианты! — был его вердикт.

— Конечно, настоящие! — Джерри был горд и обижен одновременно, и его снова понесло. — Слава богу, у меня жених не какой-нибудь мошенник! Да, — вздохнул он, вернувшись к суровой действительности, — хоть и жаль, но придется вернуть.

— Погоди минутку! — прервал его Джо.

— Что? — не понял Джерри.

— Не надо торопиться, — сладким голосом произнес Джо. — Зачем обижать хорошего человека, верно? — лицемерно озаботился он.

— Что? — снова не понял Джерри.

— Пусть пока полежит, — настойчиво повторил Джо, — бриллианты тем и хороши, что всегда как новые…

Джерри махнул рукой и с убитым видом сел на кровать. Золотая мечта — выйти замуж за миллионера — разбилась вдребезги! Это было тем более обидно, что свою удачу Джерри честно заработал — всю ночь; протанцевав танго и протерпев Филдинга-третьего. И если танго вымотало его физически, то присутствие Филдинга очень плохо влияет на нервы любой девушки…

Прошло немало времени, прежде чем Джерри смог связно рассказать приятелю об этой ночи, и Джо, помнится, долго не мог успокоиться, все хохотал и сыпал остротами, и даже спел Джерри песенку про невезучего ковбоя, так что Джерри даже пожалел, что рассказал ему о той незабываемой ночи, когда ему так повезло и он получил предложение руки и сердца от миллионера.

Счастливая Душечка и невезучая Джозефина

Джерри был вне себя от горя и утратил способность сопротивляться. Он сидел на кровати, подперев, стриженую голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону.

— Мужчина! Мужчина! Я опять мужчина! — Ему было жаль и миллионера, уплывающего из рук, и алиментов, которые он, Джерри, мог бы получить при разводе, и бриллиантового браслета, и свадебного путешествия… Ах, где же выход из этого исхода?

Но Джо и суровая действительность были неумолимы — мужчина не может выйти замуж за мужчину! Осгуд, конечно, из хорошей, старой семьи, и с головой у него, конечно, не все в порядке, но даже он не столь экстравагантен, чтобы воспринять не «Дафну», а Джерри в качестве супруги…

Джо тем временем внимательно рассматривал браслет, и одна нехорошая мысль уже прочно засела в его голове. Впрочем, Джо всегда так: «Что мое — то мое, а что твое — то наше». И сейчас, пользуясь тем, что Джерри было не до браслета, Джо строил далеко идущие планы его полезного применения.

Стенания Джерри и раздумья Джо были прерваны стуком в дверь.

— Кого это несет? — пробормотал Джо, хватая парик и забираясь в костюме на кровать. Накрывшись одеялом до подбородка, он вмиг изобразил спящую Джозефину, не имевшую никакого отношения ни к яхтам, ни к прогулкам при луне.

— Одну минуту! — закричал пришедший в себя Джерри, судорожно ища парик, как назло куда-то запропастившийся.

Из-за двери послышался милый голосок Душечки.

— Это я, девочки!

— Входи! — И Джерри, картинно встал у своей кровати, держась за ее спинку и по-прежнему пребывая в том же платье, что и в ресторане. И по виду его ясно было, что «киска» эта спать не ложилась и всю ночь бродила по крышам…

Дверь отворилась, и в номер скользнула Душечка — с голыми ножками, в одном халатике, едва доходившем до бедер. Была она босиком и, очутившись в номере, сразу подбежала к кровати Джерри и легла, грациозно вытянувшись и закинув одну прелестную ножку на другую.

— Я услышала, ваши голоса, — повернулась она к Джозефине, — дай, думаю, зайду! Совершенно не хочется спать! — Душечка потерлась головой о подушку, мечтательно глядя в потолок.

— Я знаю, чего тебе хочется, — тоном любящей мамаши, балующей свое единственное дитя, отозвался Джерри, направляясь к шкафу, где хранились чемоданы. — Глоточек виски! — игриво улыбнулся он, взглянув на Душечку.

Но не успел он дойти до заветного чемодана, как вдруг услышал решительный голосок Душечки.

— Нет, нет! — Душечка резко махнула рукой. — Я навсегда бросила эту гадость!

Услышав эти слова, «Джозефина» вытаращила глаза и вытащила нос из-под одеяла. «Дафна» же повернулась и изумленно смотрела на Душечку. Первой заговорила Джозефина, здраво решив, что нечему тут удивляться, если приличная молодая девушка разлюбила виски.

— Ну как, хорошо провела время? — горя любопытством спросила она.

— Чудесно! — воскликнула Душечка и снова грациозно потянулась на постели, чем привела обоих «девушек» в состояние некоторого напряжения. — Ах, девочки, я даже не знала, что такое бывает!

— Да что ты? — притворно удивилась Джозефина, снова натягивай одеяло на нос.

Душечка лежала расслабленно, по-прежнему мечтательно глядя в потолок.

— Ах, — вздохнула она с чувством глубокого удовлетворения, — он совсем не похож на других! Какой-то необыкновенный! — Взор у Душечки был совершенно отсутствующим, и ясно было, что если телом она и пребывает сейчас в номере четыреста тринадцатом, то душа ее по-прежнему там, на яхте… — Я лечила его… — Она снова вздохнула.

— Лечила? — переспросил. Джерри, не скрывая своего глубочайшего, удивления. — От чего?

Чем этот прохвост Джо мог вдруг так срочно заболеть? Аферист, каких свет не видел… Но Душечка не обратила на него никакого внимания, продолжая пребывать в розовых грезах — близость исполнения заветной мечты окончательно выбила ее из колеи, туманя ей голову.

— Ой, девочки, — стонала она от восторга, — а какая яхта! Какая роскошь! — Душечка снова потянулась, закрыв глазки. — Фазан, шампанское…

Обе «девочки» согласно кивали.

— Хоть бы разочек побывать там, — проблеяла Джозефина.

Все замечания приятелей Душечка оставляла без ответа, грезя наяву.

— И сегодня его увижу, — шептала она, — и завтра… А как только он поправится… — Тут Джерри вопросительно посмотрел на Джо — Джо глубоко засунул нос под одеяло. — Как только поправится, — продолжала Душечка, — то наверняка сразу сделает мне предложение.

— Заранее поздравляю! — противным голосом, в котором только глухой или влюбленный не расслышал бы издевку, проговорил Джерри, выразительно глядя на Джо.

Но Джо, вильнув, как заяц, ушел в сторону и сам повел наступление на противоположную сторону.

— А Дафне, — высунув нос из-под одеяла, сообщил он Душечке, — сегодня уже сделали предложение!

— Да ну?! — Душечка повернулась к Джерри, ибо на такие темы она еще способна была реагировать.

— И не кто-нибудь, а миллионер! — радовался за «Дафну» Джо, стараясь не замечать кулака, который показывал ему Джерри за спиной Душечки.

— Но это же замечательно! — Теперь Душечка улыбалась Дафне, радуясь ее счастью.

Джерри изобразил на лице нечто, что, как ему казалось, должно было сойти за улыбку счастливой невесты, заарканившей миллионера. Но, пока Джерри радовался, добрая Душечка уже опять вздыхала.

— Бедная Джозефина! — повернулась она к Джо.

— Почему бедная? — искренне удивился Джо.

— Ну, — разъяснила Душечка для непонятливых, — у Дафны — жених, у меня… — Душечка на мгновение замялась, — кавалер… А у тебя, Джози, никого… — Казалось, еще минута — и Душечка зарыдает над судьбой несчастной Джози, но оптимизм взял верх. — Мы тебе тоже кого-нибудь подыщем!

И не успел Джо начать кричать и возмущаться, что никогда и ни за что на свете не будет иметь дела с «этими грубыми волосатыми животными», как в замке повернулся ключ, дверь отворилась и в номер без стука заявился тот нахальный мальчишка-коридорный в белой курточке с погончиками, что приносил Дафне цветы от Филдинга.

— А вот и мы, крошка! — И он ринулся прямиком к кровати Джозефины.

На хором заданный вопрос, как он сюда попал; мальчишка оттянул галстук-«бабочку» на резинке и показал запасной универсальный ключ от всех дверей в мире.

Джо скривился, как от зубной боли, и тут же с головой нырнул под одеяло, где и пребывал все то время, пока Джерри и Душечка пинками и увещеваниями вытуривали мальчишку в коридор. Хорошего кавалера Бог послал Джозефине. А впрочем, с приличными девушками всегда так бывает — Господь непременно вознаграждает их добродетель…

«Коломбо Белые Гетры, делегат от Чикаго»

Пока Джо в свободное от основной работы время изображал миллионера, уставшего от невзгод и несовершенства мира и желающего отдохнуть и отвлечься вдали от мирской суеты, Душечка покоряла сердце миллионера, а Джерри из последних сил танцевал танго с Осгудом, в холле отеля появились какие-то немногословные люди в черных шляпах, надвинутых едва ли не на уши. Они подошли к стойке портье и получили ключи от лучших номеров отеля, и скоро в холле появился транспарант с каким-то странным приветствием: «Привет участникам 10-го ежегодного съезда любителей итальянской оперы!» Скоро по всему отелю зашныряли темные личности, и сомнений не могло быть: в отеле происходило нечто важное.

И в тот момент, когда нахального коридорного, покусившегося на честь консерваторки Джозефины, вынесли из четыреста тринадцатого номера, на пороге отеля показался не кто иной, как. Коломбо Белые Гетры собственной персоной, как всегда, безукоризненно одетый и невозмутимый, в окружении своих «адвокатов».

Один из «адвокатов» по привычке оглядывал все вокруг — нет ли засады. Он поднял глаза к потолку и, прочитав по складам, что отель приветствует любителей итальянской оперы, громко захохотал.

— Эй! — толкнул он в бок другого «адвоката», вообще не умевшего читать, — Это о нас!

На лице Коломбо, однако, не дрогнул ни один мускул — подобные штучки его давно не трогали. Он прямиком направился к портье, и тот, не мешкая, выдал ему ключ от номера и, указав куда-то направо, любезно предложил:

— Зарегистрируйтесь, пожалуйста.

Коломбо без возражений направился в указанном направлении к столу, где регистрировали всех прибывающих «любителей итальянской оперы» и выдавали мандаты. Преступность не зря называлась организованной — учет и контроль в американской мафии были поставлены образцово, как и положено на безупречно действующем предприятии.

— Коломбо Белые Гетры, делегат от Чикаго, — представился Коломбо и, указав на стоявших за его спиной «адвокатов», добавил? — И трое сопровождающих.

Записав имя Коломбо в огромный гроссбух — мечту полицейских, человек выдал ему мандат на ленточке.

— Благодарю, — сухо бросил Коломбо, прикрепляя мандат к пиджаку.

Он хотел было уже направиться в номер, чтобы переодеться и передохнуть с дороги, как вдруг услышал:

— Хэлло, Коломбо! — Коломбо поднял глаза. Молодой парень, похожий на испанца, стоял, прислонившись плечом к стене и играя монеткой: подбросит — поймает…

— Мы были уверены, что ты не явишься. — Парень Насмешливо взглянул на Коломбо. Рот его кривился в усмешке, но глаза смотрели холодно и презрительно. «Так смотрят на падаль», — неожиданно подумал Коломбо.

— Это почему же? — спросил он спокойно. Парень ему не понравился — ни его тон, ни холодный взгляд, ни тем более то, что он сказал.

— Говорят, что ты не в себе после смерти Чарли Зубочистки… — «Испанец» продолжал играть монеткой.

— Мы все там будем, — холодно бросил Коломбо.

— Это да, — согласился, усмехнувшись, парень, — но торопиться никому неохота. — Ну ладно, Коломбо. — Он спрятал монетку в карман. — Пойди покажись «хормейстеру».

— Это еще что за новости? — В голосе Коломбо, до того спокойном и бесстрастном, послышалась раздражительность.

— Распоряжение Маленького Бонапарта, — небрежно объяснил парень и, еще раз усмехнувшись, отошел к стойке.

Несколько секунд Коломбо стоял неподвижно, чувствуя что все это — дурной знак. Но потом повернулся к своим сопровождающим и кивком головы велел следовать за ним.

В соседней, комнате — одном из служебных помещений отеля — обыскивали прибывающих делегатов. Ответственный за безопасность мероприятия — «хормейстер», маленький человечек плотного телосложения с совершенно плоским лицом, как будто его долго били утюгом по физиономии, а потом для верности еще раз ударили об стену, — «шмонал» своих коллег со всей тщательностью, изымая все режущее, стреляющее и взрывающееся.

Закончив трясти одного из делегатов, «хормейстер» подошел к Коломбо.

— А ну, Коломбо, подними ручки, — с явной издевкой велел он.

— Это еще зачем? — опешил Коломбо. Всегда очень предусмотрительный и проницательный, собственно, потому и живой до сих пор, Коломбо никак не ожидал чего-либо подобного и был явно не готов к такому повороту событий.

А «хормейстер» уже ощупывал его со всех сторон, попутно разъясняя:

— Маленький Бонапарт хочет, чтобы не было шума. — Все проверив и прощупав, он фамильярно хлопнул Коломбо по плечу. — Все в — порядке! Здесь чисто.

Коломбо и в самом деле никогда не носил оружия и редко брал его в руки — разве что в самых особых случаях. Но подобное обращение вывело его из себя. Молниеносным движением Коломбо схватил «хормейстера» за лацканы пиджака, и через мгновение в руке Коломбо уже поблескивал вороненый ствол пистолета.

— А здесь грязно! — рявкнул Коломбо, швыряя пистолет на поднос «хормейстеру», где

уже лежали реквизированные у делегатов «игрушки».

«Хормейстер» зло взглянул на Коломбо своими маленькими глазками, но ничего не сказал и принялся обыскивать одного из адвокатов Коломбо, стоявшего с закатанными штанинами брюк.

До брюк было все чисто. Но вот «хормейстер» раскатал одну штанину — на пол с грохотом упал пистолет. «Хормейстер» поднял его и, зло глядя на гангстера спросил, не вставая с колен и глядя сверху вниз.

— Это что, а?

— Не бойся, не заряжен, — ухмыльнулся тот, стоя с поднятыми руками.

«Хормейстер» раскатал вторую штанину — на пол посыпались патроны. Гангстер, наглая рожа, ухмыльнулся еще шире, а «хормейстер», со злостью отпихнув патроны ногой, заорал:

— Следующий!

Следующим оказался «адвокат» громадного роста с корзиной в руках, из которой торчали какие-то странные штуковины.

— Это что? — ткнул пальцем в корзину «хормейстер».

Громила с готовностью показал товар.

— Клюшки для гольфа! Покороче и подлиннее — на все случаи…

«Хормейстер» мрачно взглянул на клюшки и вытащил одну из корзины.

— А это что? — В руках у «хормейстера» оказался пулемет.

— Это? — Гангстер наморщил лоб, пытаясь ответить. — А это самая короткая. — Корзина с грохотом полетела в общую кучу.

Пройдя через столь унизительную процедуру досмотра, Коломбо вышел в холл. Все в нем клокотало от бешенства. Направляясь к лифту, он вновь наткнулся на давешнего парня — тот стоял, прислонившись к стене, по-прежнему играя монеткой. Увидев Коломбо, парень насмешливо рассмеялся.

— Надеюсь, Коломбо, ты не в претензии?

Глава чикагского филиала остановился и, глядя белыми от бешенства глазами в эту ухмыляющуюся физиономию, сквозь зубы процедил:

— Как вы додумались до такой дешевки? — И, повернувшись к сопровождающим, махнул рукой. — Пошли, ребята!

Коломбо шкурой чувствовал, что все это неспроста и не сулит ему ничего хорошего. Им недовольны, и, похоже, счетчик включен… Ну да мы еще посмотрим, кто кого и с каким заголовком выйдут газеты: «Маленький Бонапарт убил Коломбо Белые Гетры или Коломбо Белые Гетры застрелил Маленького Бонапарта»…

«Терпеть не могу Чикаго!»

Пока Коломбо тряс перед «хормейстером» исподним и кипел от злости, Джо и Джерри занимали совсем другие проблемы. Во-первых, необходимо было срочно позавтракать, поскольку если Джо всю ночь лакомился холодным фазаном и запивал шампанским, то Джерри лишь запивал шампанским нескончаемое танго и потому сейчас едва держался на ногах.

А во-вторых, нужно было срочно решать, что делать дальше с Осгудом-третьим, Душечкой и бриллиантовым браслетом. Проблем было много, и все они требовали решения.

Поэтому когда они с Джерри, оба в белых костюмчиках, щедро украшенных кружевами, белых шляпках с полями и в белых перчатках, которые Джерри, по выражению Джо, натягивал так, словно «тащил кошку из помойки», выходили из лифта, глаза у Джо выдавали напряженную работу мысли.

Джерри же, как человек более впечатлительный, по-прежнему предавался эмоциям, испытывая всю гамму чувств — от вины до жалости.

— Ах, — озабоченно вздыхал он, поправляя эти чертовы перчатки, — чертовски неловко! — И на удивленный взгляд Джо пояснил: — Принять от мужчины бриллианты — и обмануть его ожидания! Приличные девушки так не поступают! — Джерри сокрушенно покачал головой.

Жестокосердный Джо холодно взглянул на Джерри:

— Ничего, не разорится! — небрежно бросил он. В Джо всегда было довольно много цинизма. — Подкрась лучше губы, а то разонравишься своему жениху!

Угрызения совести запылали в душе Джерри с адовой силой. Он невидящим взглядом смотрел перед собой и причитал:

— Осгуд умрет от разрыва сердца, когда услышит, что я за него не выйду! — Джерри в ужасе затряс головой в шляпке.

Эти причитания над судьбой Филдинга-третьего уже стали раздражать Джо, и он решил восстановить справедливость.

— А Душечке, думаешь, приятно будет узнать, что я — липовый миллионер? — повернулся он к Джерри. — Такова жизнь! — добавил циничный Джо. — Не разбив яйца — не приготовишь яичницу!

— Что ты мелешь?! — ужаснулся Джерри, поставленный в тупик столь бесстыдной расчетливостью, когда дело касалось таких деликатных вопросов, как нежные чувства Филдинга-третьего, желавшего в девятый раз жениться, и не менее нежных — Душечки, мечтающей выйти замуж исключительно за миллионера! В конце концов, всем хочется немного счастья…

— Что, что! — нетерпеливо огрызнулся Джо. Джерри уже надоел ему своей сентиментальностью. — У меня — яхта, у тебя — браслет, у тебя — Осгуд, у меня — Душечка. Мы неплохо покухарничали, — объяснил он неразумному Джерри. Но вдруг, бросив взгляд на приятеля, увидел, как тот в ужасе застыл, держа в руках пудреницу с зеркальцем и собираясь подкрасить губы.

— Джо! — прошептал Джерри, и в глазах его застыл ужас.

— Что случилось? — удивленно отозвался Джо.

— Боюсь, Джо, — пробормотал непослушными губами Джерри, по-прежнему не отрывая глаз от пудреницы, — что мы горим вместе с твоей яичницей!

Джо тоже посмотрел в зеркало.

— О-о-о! — вырвалось у него. По холлу в сопровождении троих гангстеров, шел ни кто иной, как Коломбо Белые Гетры. Лицо у него было злое, полное мрачной решимости.

— Идем, Дафна! — плачущим голосом Джозефины произнес Джо и, взяв Джерри под руку, повернул к лифту.

На ватных ногах, ничего не соображая от страха, они дружно развернулись и направились к лифту. Шаги их становились все быстрее, они почти бежали.

Двери лифта раскрылись, и «девушки» кинулись было в кабину, из которой бой выгружал коляску с инвалидом, закутанным в плед. Джо обогнул коляску с одной стороны, Джерри — с другой, бой завертелся, на месте, не зная, куда рулить, и инвалид едва не вывалился на пол.

— Осторожнее! — закричал он, хватая шляпу, которую с него сшиб Джерри.

Но «дамочки» не обратили на него никакого внимания. Инвалид все еще стонал и ругался в холле, а «подруги», забившись в кабину, судорожно жали на все кнопки, пытаясь закрыть лифт и уехать как можно дальше! Уехать куда угодно, только бы прочь отсюда, чтобы не видеть этого страшного Коломбо! Но, кажется, они попались.

— Подождите! — раздался властный голос главы чикагского филиала.

Джо и Джерри застыли в испуге. И через мгновение Коломбо и его троица были уже в лифте, стоя вплотную к «подругам».

— Третий! — скомандовал Коломбо лифтеру. Двери закрылись, и лифт тронулся.

Как и положено джентльменам в присутствии дам, гангстеры сняли шляпы. И туг же дружно уставились на соседок.

Соседки, похоже, смущались. Обе стояли, опустив головы так низко, что поля шляпок почти закрывали их лица и челки едва не падали на глаза. Обе судорожно, прижимали к себе сумочки, словно опасаясь, что сейчас их у них выхватят и — прощай, французская пудра!

В лифте царило гнетущее молчание. Наконец один из «адвокатов» не выдержал — стыдливые дамочки заинтересовали его чрезвычайно, и он нахально уставился на Дафну.

— Извините за навязчивость, — расплылся он в улыбке, — но мне кажется, что мы с вами уже где-то встречались…

У Джерри от страха сковало язык, и в опасную игру пришлось вступить Джо.

— Неужели? — пропел он. Тут, наконец, очнулся Джерри.

— Нет, — пробормотал он, — Вы, наверное, обознались…

Гангстер, ободренный тем, что дамочки чуть ожили и подняли глазки, продолжил беседу.

— Вы бывали в Чикаго? — спросил он и, как показалось Джо, пристально, уставился на Джерри, тогда как сам гангстер всего лишь прикидывал, сколько лет может быть этой малышке.

— Мы? — пропищал Джерри. — Терпеть не могу Чикаго! — презрительно фыркнул он и отвернулся.

— Третий этаж! — объявил бой, двери лифта распахнулись, и Коломбо с двумя сопровождающими вышел из лифта. Третий же продолжал заигрывать с девочками.

— А вы на каком этаже, кошечки? — игриво спросил он, наклоняясь к Джерри.

— Мы? — Джерри вертел головой, стараясь не смотреть на страшную физиономию. — О, я вам не скажу! — кокетливо бросил он.

— О! — Гангстер улыбнулся еще шире, приняв кокетливый тон Джерри за поощрение своих ухаживаний. — Все ясно! Разрешите заглянуть?

— Это неудобно! — строгим тоном вмешался Джо.

— Да, увидимся в холле! — пропищал Джерри, кокетливо, хлопнув гангстера по руке. Тот захохотал и вышел наконец из, кабины. Бой нажал кнопку, и лифт тронулся выше, унося с робой двух дамочек, в полном изнеможении прислонившихся к стенке кабины.

«Рулевой уже у штурвала…»

Выйдя из лифта, дамочки опрометью кинулись по коридору к своему номеру, и лифтер с удивлением посмотрел им вслед: странные какие особы…

«Особы» же, оказавшись наконец в номере, заперлись на ключ и, не сговариваясь, вытащили чемоданы, положили их на кровать и стали лихорадочно кидать в них свои тряпки.

Джо работал молча. «Бежать, бежать… Куда бежать?.. Все равно бежать…» — билась у него в голове одна мысль. Он не представлял, куда они сейчас с Джерри могли бы скрыться — в дамских тряпках, без единого цента в кармане, но твердо зная, что просто необходимо испариться, убежать, хоть к черту на рога…

Джерри же не скрывал паники, охватившей его, и, бестолково засовывая в чемодан что попало и как придется, паниковал вслух и чуть не плакал:

— Они нас узнали, это совершенно ясно! — Почему ясно, Джерри не мог бы объяснить, но не следует ждать от напуганного человека разумных поступков и объяснений. — Теперь нас поставят лицом к стенке, — продолжал Джерри, вспоминая сцену в гараже, — и — ды-ды-ды-ды-ды… — И он застрочил из воображаемого пулемета. — Полиция обнаружит двух мертвых дамочек, нас сволокут в женский морг, там разденут догола и… О, Джо, — завопил Джерри, — я умру со стыда! — Фантазия его разыгралась так, что унять ее было невозможно.

Джо надоели его причитания, и он, не отрываясь от чемоданов, рявкнул:

— Заткнись и укладывай вещи!

— Да-да-да, — закивал головой Джерри, — я понимаю… — Он схватил круглую колобку с прозрачной крышкой, в которой были уложены великолепные белые орхидеи, и собрался сунуть ее в чемодан, но Джо вовремя пресек это сумасбродство:'

— А это зачем, дубина?

Джерри вздрогнул и тупо уставился на коробку.

— Так ведь это подарок Остуда! — воскликнул он. Лицо его выразило великую скорбь и печаль. — А, ладно, пусть пропадает! — И Джерри отбросил коробку в сторону. — О, никогда, никогда, — снова запричитал он, бестолково хватаясь то за одну вещь, то за другую, — никогда мне не встретить человека, который бы так любил меня! — Джерри обреченно качал головой. Но вдруг лицо его просветлело. — Джо, если мы выберемся отсюда живыми, знаешь, что мы сделаем?

Джо на мгновение перестал укладывать вещи и посмотрел на Джерри. А тот завелся.

— Мы продадим этот браслет, на вырученные деньги купим билеты на пароход и уплывем в какую-нибудь банановую республику! — Джо не прерывал, и Джерри продолжал. — Если питаться одними бананами, — летел он на крыльях буйной фантазии, — нам этих денег хватит лет на пятьдесят, а может быть, и на все сто! — Джо с недоумением смотрел на него. — Только бы выбраться отсюда живыми! — стенал Джерри.

Но Джо уже не слушал его.

— Мы ничего не забыли? — озабоченно проговорил он, оглядываясь вокруг. У Джерри, конечна, от страха мозги набекрень, но и сам Джо чувствовал, что мысли его разбегаются и он не в силах сосредоточиться. — Да, куда я девал бритву? — Джо на мгновение перестал кидать тряпки.

— Куда? — чисто машинально озаботился Джерри. Бритва оказалась на дне одного из чемоданов, и Джо остановился, словно припоминая, что же еще необходимо сделать, прежде чем покинуть отель.

— Да, — сказал он, вспомнив, — Душечка! Джо взял телефон и, усевшись с ним на кровать, поднял трубку.

— Четыреста четырнадцатый, пожалуйста, — попросил он. — Скажите, что звонят с яхты.

— Джо, что ты делаешь? — вытаращил глаза Джерри, застыв с какой-то тряпкой в руках.

— Звоню по телефону, — невозмутимо ответил Джо.

В трубке послышался голос Долорес.

— С яхты вызывают? — Последовала череда восклицаний. — Душечка, это твой миллионер! И следом раздался взволнованный голосок Душечки:

— Алло!

— О, моя несравненная, — заговорил Джо тоном провинциального трагика, чем заставил Джерри выронить тряпку из рук. — Какое счастье, — завывал Джо, — слышать ваш голос!

— Замолчи, — прошептал Джерри тоном человека, не ценящего искусство, — или меня вырвет! — Всюду его рвет — в гараже, на яхтах, в отеле… И Джо проигнорировал этот выпад.

— Нет, я спал неважно, моя дорогая, — пел он. — Слишком велико было потрясение… — Еще бы, любому, кто увидел бы в то утро Джерри с кастаньетами, собиравшегося замуж, потрясение было бы обеспечено.

— А я спала как убитая, — чирикала Душечка, — и сон мне приснился волшебный! Как-будто я на моторке еду на яхту… — Интересно, кормой или носом вперед? — И вы меня ждете… — С Филдингом вместе? — И мы с вами одни на всем свете… — значит, Филдинг опять терзает Джерри. — И кругом тишина, и я вам сбиваю коктейль! — Да, нелегкие обязанности жены миллионера Душечка готова была с радостью взвалить на свои хрупкие плечи. — А потом я проснулась и подумала: «Скорей бы вечер!»

Джо вздохнул. Надо признать, он тоже думал примерно так же, пока не увидел в зеркале эту зверскую физиономию Коломбо… И вот теперь он думает совсем иначе.

— Так вот по поводу вечера… — начал Джо. Но Душечка не дала ему договорить.

— Я ровно в час прибегу на пристань, как вчера! — горячо заверила она его.

«Увы», — подумал Джо и тоном печальным, но непреклонным продолжал:

— Я вынужден извиниться, но сегодня я не могу, — огорошил он бедную Душечку, Чувствовалось, что на том конце провода царят беспокойство и легкая растерянность. Джерри, плюнув, ушел в ванну, чтобы не слышать, этого бреда. А Джо продолжал: — И завтра, вероятно, тоже. — Душечка молчала. — К сожалению, — печалился Джо, — мне необходимо немедленно поднять паруса: непредвиденные обстоятельства.

Айсберг, наверное, могла бы подумать Душечка, но думать она сейчас не могла — Душечка была в панике,

— Вы уезжаете? — воскликнула она.

— Увы, навсегда! — Джо сжег последний мост. — Да, и вот еще что, — как бы вспомнил он, — вы получили цветы?

— Цветы? — растерянно пробормотала Душечка.

— Да, те орхидеи, о которых я вам вчера говорил, — врал Джо. — Туман над Лонг-Айлендом рассеялся, и утром их доставили сюда самолетом…

Похоже, что цветов в четыреста четырнадцатом не получали.

— Как странно, — пробормотал Джо. — Я велел отнести их к вам в номер. И они уже должны быть у вас.

Джо встал, прижав трубку к уху плечом, и, держа в одной руке телефон, другой схватил коробку со свадебными орхидеями Джерри и вложил туда же его свадебный браслет. Потом подошел к двери и, тихонько приоткрыв ее, ногой пнул коробку к двери противоположного номера.

В трубке послышался печальный голосок Душечки, донесшийся словно из загробного мира:

— Взгляни, Долорес, за дверью ничего нет? — Дверь четыреста четырнадцатого приоткрылась, и трубка снова ожила: — Да, уже принесли!

Шуршание папиросной бумаги, ахи, охи, и наконец снова послышался тоненький от расстройства голосок Душечки.

— Белые орхидеи! — Душечка едва не плакала. — Эти же цветы мне подарили в день моего дебюта… — Опять вздох, шуршание бумаги и удивленное: — А это что? — Похоже, что вопрос относился к свадебному подарку Джерри. Но поскольку сам Джерри зашел из ванны в комнату, постольку Джо не счел нужным уточнять.

— Что — «что»? — переспросил он, дожидаясь, пока Джерри, скривившись, снова не хлопнет дверью в ванную. — Ах, браслет! Это, так сказать, мой прощальный подарок…

В четыреста четырнадцатом, видимо, некоторое время рассматривали браслет, затем последовал вердикт:

— Какие, потрясающие камни! — воскликнула Душечка. — Вы, наверное, заплатили за этот браслет уйму денег. Вы всегда так расточительны? — Ах, праздное женское любопытство… Какое дело теперь Душечке до расточительности или скупости ее миллионера?

— Нет, не всегда, — почти не соврал Джо, поскольку быть расточительным не позволяли скудные средства. — Мне хотелось хоть чем-нибудь отблагодарить вас за вашу доброту…

— За что же благодарить? — грустно вздохнула Душечка. — Мы квиты…

Наверное, Джо еще долго объясняй бы убитой горем Душечке, что обстоятельства-де сильнее его, если бы не Джерри, отчаянно тыкавший пальцем то в часы, то в окно.

— Извините, — закруглился Джо. — Меня торопят. — Он взглянул на растрепанного Джерри, пытавшегося с помощью колена застегнуть раздутый чемодан. — Рулевой уже у штурвала, — патетически закончил Джо.

— Ну что ж… — Душечка едва не плакала: мечта рассыпалась в прах. Птица счастья промчалась мимо, задела крылом, и улетела дальше… — Как говорится, попутного ветра… Желаю, чтобы у вас и у вашего папы все было по-прежнему хорошо…

«Ах, Душечка, по ветру ли, без ветра, как говорят моряки, но если у меня и моего папы все будет по-прежнему, едва ли это можно назвать хорошо», — подумал Джо.

— Прощай, мое сокровище… — проникновенно прошептал Джо и тут же закрыл трубку ладонью, потому что Джерри возмущался уже в полный голос.

— Не знаю, как насчет капитана, — едва не орал он, дергая свой чемодан, — а рулевой сматывается!

Воспользовавшись тем, что Джерри, пыхтя, возился с чемоданом, Джо снова заговорил:

— Да, милая Душечка, ничего не поделаешь… — И положил трубку.

Честное слово, ему было жаль эту крошку.

«Миллионер уехал навсегда!»

Но предаваться сердечным переживаниям было некогда. Стоит Коломбо их опознать — и все: уж тогда Душечке придется жалеть Джо, проливая слезы на его могиле.

Джерри заполошно метался по комнате.

— Джо, где браслет? Куда делся мой браслет? — вопрошал он, перетряхивая простыни и одеяла.

— А почему это «мой»? — Джо прибег к своему излюбленному приему — защищаться, нападая. — «Наш браслет» ты хотел сказать?

— Ну хорошо. — Джерри в сердцах отшвырнул простыню и, не стал вдаваться в споры. — Куда делся наш браслет?

— Мы им правильно распорядились, — благоразумно сказал Джо.

— Мы распорядились? — У Джерри глаза вылезли на лоб от удивления — мир все еще не переставал его поражать. — Джо, — угрожающе подступил он к приятелю, — ты опять выкинул какой-нибудь фокус?

Но Джо с негодованием отмел подозрения.

— Никаких фокусов! — с обиженным видом он взялся за ручку чемодана. — Я ничего не выкидывал… Я всего лишь поступил благородно.

«Прощай, браслет!» — мелькнуло в мозгу у Джерри.

— Ну знаешь ли! — Но закончить он не успел — в комнату без стука вошла Душечка. Чемоданы тут же полетели под кровать, но Душечка, казалось, ничего не замечала. Рассеянно скользнув глазами по удивленным «девушкам», она, не говоря ни слова, принялась выдвигать ящики стола.

— У вас, кажется, было виски… — дрожащим от едва сдерживаемых рыданий голосом, спросила она.

— Что у тебя стряслось? — забеспокоился уже и так обеспокоенный сверх всякой меры Джерри.

— Ничего, — махнула рукой Душечка. — Просто во рту пересохло…

Джо молча стоял, глядя, как Душечка бесцельно роется в ящиках. На руке у Душечки что-то блеснуло, и Джерри насторожился. Ну вот, он так и знал!

— Откуда у тебя этот браслет, Душечка? — осторожно забросил удочку Джерри.

Душечка рассеянно глянула на браслет и тусклым голосом ответила:

— Подарок,

— От кого это? — не унимался Джерри, словно не желая видеть, что девушке не до него.

— От моего миллионера… — Душечка задвинула очередной ящик. — Он уехал навсегда… Я же говорила, что я невезучая…

Вид у нее был такой потерянный, что сердце Джерри переполнилось жгучей ненавистью к всякого рода прохвостам, выдающим себя за миллионеров и пудрящим мозги девушкам.

— Он такой же подлец, как и все! — воскликнул Джерри, выразительно глядя на Джо. — Душечка, я бы на твоем месте взяла бы да запустила этот браслет прямо ему в физиономию!

— Да? — саркастически спросил Джо.

— Да! — твердо ответил Джерри. Но Душечке не хотелось швыряться браслетами. Ей хотелось плакать.

— Такого, как он, я еще не встречала… — тихо проговорила она. — Он был так добр ко мне…

«Вешать надо таких добряков на первой же попавшей сосне», — подумал Джерри.

— Забудь его, Душечка! — от всей души посоветовал он бедняжке.

— Легко сказать! — И слезы покатились из глаз Душечки. — Я, может, впервые поняла, что такое быть счастливой, — всхлипывала она. Но вдруг лицо ее ожесточилось и она махнула рукой. — А, ладно, напьюсь — и плевать на все! — и Душечка вышла из номера.

Джо чувствовал себя скверно, чтобы не сказать совсем паршиво. Если бы не Коломбо со своими придурками, он сумел бы как-нибудь уладить отношения с девушкой.

Конечно, малышке все равно пришлось бы разочароваться, но не так скоро и необъяснимо. Джо так задумался, что не расслышал, о чем там толкует Джерри, размахивая у самого его носа руками.

А Джерри желал знать следующее.

— Ты что, совсем сбесился? — вопрошал он задумчивого Джо. И, не дождавшись ответа, продолжил, переходя на трагический шепот. — Вокруг полно бандитов! — У нас земля горит под ногами! А он, видите ли, разыгрывает из себя Гаруна Аль-Рашида! — Гарун аль-Рашид, наверное, в гробу перевернулся от такого сравнения. Разве помнило бы его забывчивое человечество, подари он нравящейся женщине один лишь браслет, пусть и бриллиантовый? Тоже привычка у этого Джерри — все преувеличивать.

— На что мы будем жить? — не унимался Джерри, — Как мы отсюда выберемся?!

Ответ Джо мог успокоить кого угодно, только не Джерри.

— Не бойся, — сказал ему Джо, — со мной не пропадешь! Нечто подобное Джерри слышал не далее как пару дней назад, когда Джо уговорил его отдать пальто в заклад и поиграть на скачках. И потому этими заверениями был сыт по горло и, схватив чемодан, решительно направился к двери.

— Начинаются прежние штучки! — сердито бормотал он, вываливаясь в коридор, но железная рука Джо втащила его обратно.

— Куда тебя понесло? — свистящим шепотом поинтересовался Джо. — Не терпится попасть в объятия Коломбо?

Джерри непонимающе уставился на него, потом, повинуясь движению дружеской руки Джо, стал медленно отходить от двери к окну. Нет, в объятия Коломбо ему ни в коем случае не хотелось!

«Кажется, у них не все дома…»

Так судьбе было угодно распорядиться, что номер, в котором поселился Коломбо, находился как раз под номером четыреста тринадцатым, где в настоящий момент обе «жилички» пребывали в ужасном волнении и тревоге.

А тот, кто стал причиной их беспокойств, Коломбо Белые Гетры, нервно ходил по номеру, зло цедя слова сквозь зубы. Все остальные, сидя в креслах, внимали ему.

— Маленький Бонапарт зарвался! — Слушатели согласно кивнули. — Не пора ли ему отправиться к своему старому дружку Чарли Зубочистке? — Все опять дружно закивали головами. — Но только на этот раз, — Коломбо обвел всех суровым взглядом, — чтоб никаких свидетелей!

В этот самый момент сверху вдруг что-то посыпалось. Чемодан, за ним — еще, потом — какой-то громоздкий инструмент в чехле, а следом показались дамские ножки в туфлях на высоких каблуках, а за ножками — и сама дамочка, которая, обхватив руками и ногами колонну, поддерживающую галерею, лихо съехала на галерею третьего этажа.

Один из сопровождающих Коломбо, тот самый, что приставал к Джерри в лифте, кинулся к окну. В окне появилась вторая пара ног, а следом и вторая дамочка. Обе принялись, не мешкая, собирать свои чемоданы, явно намереваясь спуститься еще ниже таким же способом.

Громила был в восторге.

— Смотрите! — орал он, — те самые, что были в лифте! — И он отдернул штору. — Эй, девочки, составьте нам компанию!

«Идиот, — подумал Коломбо, угрюмо глядя на любезничающего „адвоката“. — Ни одной юбки не пропустит! Ни о чем другом думать не способен!» Даже тогда, когда решается столь важный вопрос, как будущее Маленького Бонапарта — главы американской мафиозной семьи.

Странные дамочки, увидев громилу и стоявшего за ним Коломбо, вдруг дружно ахнули и, бросив вещи, в мгновение ока провалились сквозь землю.

— Шеф, — растерянно повернулся к Коломбо громила, — по-моему, у них не все дома…

— А может, эти девочки — вовсе и не девочки? — засомневался вдруг Коломбо, обладатель прекрасной памяти на лица. — Те же рожи… — пробормотал он и, открыв дверь, вышел на балкон. Внимательно взглянул на брошенный багаж. — И те же инструменты… — Он сделал знак рукой, и один из гангстеров стащил чехол с несчастного контрабаса.

Коломбо провел пальцем по дырам в его верхней части.

— Вот наша визитная карточка, Все ясно! Музыканты из гаража! — Трое сопровождающих недоверчиво уставились на шефа. — Эти дамочки не любят Чикаго, — угрожающе протянул Коломбо. — Ну что ж, пусть остаются здесь навсегда! Пошли! — И взмахом руки велев всем остальным следовать за ним, почти бегом покинул номер.

И тут же в номере оказались «странные дамочки», выбравшиеся из своего убежища под балконом.

На цыпочках, насколько позволяли им высокие каблуки, подкравшись к двери, они прислушались.

— Ну хорошо, — тяжело дыша, прошептал Джерри, — а дальше что будем делать? Мгновение Джо молчал, словно что-то обдумывая, потом отрывисто бросил:

— Сначала вылезем из этих идиотских тряпок. — Джо дернул себя за юбку.

Они тихонько приоткрыли дверь, и выглянули в коридор. Пусто. Но вот в конце коридора показался бой, везущий коляску с полулежащим в ней инвалидом. Приятели потихоньку выбрались за дверь. Увидев Джо, бой заулыбался во весь рот.

— Крошка! — крикнул он, помахав рукой. «Крошка» Джо мило улыбнулся в ответ. Решение созрело мгновенно. И не успел коридорный завезти коляску с инвалидом в номер, как следом за ним туда же, стараясь не шуметь, вошли и Джо с Джерри.

Бедный коридорный, говорит Джерри, был так удивлен дальнейшим, что лишь таращил глаза, не говоря ни слова. Правда, открыть рот не мог — ему его предусмотрительно завязали полотенцем. Как и руки. Инвалида, по словам Джерри, они не тронули.

Несколько минут в хорошем темпе — и вот уже из номера вновь выкатилась коляска, а на ней, закутанный в пледы до носа, в темных очках и шляпе, надвинутой на очки, полулежал «инвалид» Джо, которого катил бой в курточке с погончиками — Джерри. Вот только обмундирование ему было явно маловато, словно как начал он служить в отеле с юного возраста в этой форме, да так и вырос в ней, не меняя. И потому рукава курточки спускались чуть ниже локтя, а брюки едва доходили до лодыжек, так что туфли на высоких каблуках в которых в раскорячку шел «бой», были у всех на виду. Эти-то туфли на проклятых каблуках едва не погубили «девочек».

Благополучно миновав коридор, они спустились на лифте, растолкав всех желающих это сделать, и вырулили в холл, где уже несли дежурство двое из компании Коломбо.

Неловко ступая на высоких каблуках, Джерри повез «инвалида» Джо к выходу. Ему казалось, что все только на них и смотрят. От страха по спине у него бегали мурашки; и он все ускорял и ускорял шаг, стуча каблуками по мраморному полу холла. Этот-то стук и привлек внимание одного из ребят Коломбо, который сначала мельком взглянул на странного боя, тащившего коляску с закутанным по уши инвалидом, а потом, услышав стук каблуков, опустил глаза вниз и ахнул. Сомнений не оставалось — они!

Гангстер закричал, и в ту же секунду Джерри пустился вскачь, что было мочи толкая коляску перед собой. Забежав в какой-то коридорчик, он помчался по нему, не останавливаясь, и в конце концов оказался на кухне, где уткнулся носом в некое действо, напугавшее его еще больше.

Посередине кухни стоял огромный торт на тележке. Верхушка его была снята, и в торт усаживался парень, которому тут же вручили «машин-ган». Парень присел — попробовал, удобно ли. Вроде бы все в порядке.

— Осторожнее! — напутствовал его «шеф-повар». — Ты все понял?

— Да! — весело ответил парень. — Начну после второго куплета. — И он запел, сильно фальшивя: «Наш друг веселый парень. Об этом знают все! Об этом знают все!»

Парень опять присел, и подручные «повара» накрыли его верхушкой торта. Напоследок «повар» успел дать последнее напутствие:

— Смотри, не помни торт! А то я обещал дочурке принести кусочек…

— Ладно! — И парень исчез в огромном торте вместе со своим пулеметом, столь хорошо знакомым и Джо, и Джерри, в ужасе наблюдавшим сейчас за этой сценой.

Джо сбросил с себя плед и, вскочив, подобно чудом исцеленному, бросился на глазах у изумленных «поваров» вслед за Джерри в какую-то дверь… Пробежав еще по одному коридору, приятели оказались в большой комнате, где буквой «П» стояли столы, покрытые белыми скатертями и увитые гирляндами цветов. Точно, банкетный зал отеля «Ритц»… За спиной послышались шаги, отступать было некуда, и Джо, потянув за собой Джерри, нырнул под один из столов. Длинная скатерть, свисавшая до пола, скрыла их от глаз преследователей. Тяжело дыша от безумного бега, они сидели, согнувшись в три погибели, с ужасом ожидая своей участи.

Тронная речь Маленького Бонапарта

Ждать пришлось недолго. Послышались голоса и шаги десятков людей, задвигались стулья — все усаживались за стол.

Джо невольно повернул голову направо и перед самым носом узрел ноги в черных лаковых ботинках и белоснежных гетрах. Джо закрыл глаза — сомнений не оставалось: Коломбо Белые Гетры собственной персоной. Надо же, как удачно! Джо толкнул Джерри локтем в бок и кивком головы показал ему на страшные ноги. Едва взглянув, Джерри тут же заработал локтями с явным намерением вылезти из-под стола и бежать. И лишь железная хватка Джо предотвратила эту смертельно опасную выходку, заставив Джерри остаться на месте и замереть.

— Все в порядке? — послышался совсем рядом голос Коломбо. Джо вздрогнул от неожиданности, как будто Коломбо обратился с этим участливым вопросом прямо к нему.

— Мы с Джонни, — послышалось в ответ, — совсем было загнали их в угол, но в суматохе потеряли.

«Шибче бегать надо!» — злорадно подумал Джо. Джерри же ни о чем думать не мог. Стоя на четвереньках и оцепенев от страха, он судорожно пытался вспомнить какую-нибудь молитву, но в голову, как назло, ничего не приходило.

— А вы где были, идиоты? — опять послышался раздраженный голос Коломбо, и оба приятеля под столом вздрогнули. Это к ним?

— А мы их после банкета, — послышался грубый голос, — ам — и нету! — Все, кроме сидевших под столом, захохотали. Джерри снова сделал поползновение к тому, чтобы выскочить из укрытия, и Джо опять пришлось взять его за шиворот и пригвоздить к полу. Джерри в ужасе закрыл глаза.

— Ух, я бы тебя! — зло процедил Коломбо. Нога в белом гетре дернулась от раздражения.

— Не волнуйся, шеф! — успокаивающе заговорил один из гангстеров. — Не взяли сейчас — потом возьмем. Далеко не уйдут.

Как в воду глядел! Оба «субчика» сидели сейчас совсем рядом — ногу протяни и достанешь.

Но вот все голоса затихли, и в наступившей тишине было слышно, как в зал вошел еще кто-то и быстрыми мелкими шагами прошел к голове стола, к перекладине буквы «П».

Это оказался сам глава всея мафии Маленький Бонапарт, прозванный так за удивительное сходство с французским императором, печально кончившим свое правление на острове Святой Елены. Маленький Бонапарт, тоже итальянец, росточком едва ли фута три с хвостиком, но воли и коварства у него хватило бы на десяток здоровяков.

В сопровождении охраны он быстро прошел на свое место во главе стола и встал, картинно подняв руку в приветствии, стоя под огромным транспарантом, приветствовавшим всех собравшихся здесь любителей итальянской оперы. Это был ежегодный съезд и ежегодный банкет, и присутствие глав всех филиалов считалось обязательным.

Ожидая, пока стихнет овация, которую устроили Маленькому Бонапарту «любители итальянского пения», Маленький Бонапарт слегка наклонил голову в знак признательности.

— Благодарю, — повторял он, прижимая руку к сердцу, — от всей души благодарю…

Наконец овация стихла, и «отец родной», вперив взор куда-то в дальний угол зала, несколько секунд молчал, а потом открыл рот и приступил к ежегодному отчету о проделанной работе.

— Ровно десять лет занимаю я пост руководителя этой ассоциации, — Коротышка обвел рукой сидящих в зале «любителей пения». Да уж, живучим и хитрым он оказался, как никто другой на его месте, думали, наверное, недоброжелатели, сидевшие в этом зале. — Вы оказали мне доверие и, надеюсь, вы в этом не раскаиваетесь… — Все, кто раскаивался, уже давно пребывали в лучшем из миров. — За истекший год мы заработали сто двадцать миллионов долларов, — продолжал Маленький Бонапарт. — Причем, как известно, наши доходы налогами не облагаются. — Кончив на этом «за здравие», Маленький Бонапарт перешел к части «за упокой». — Ну, конечно, — скорбным голосом произнес он, — были и у нас… потери, — Маленький Бонапарт печально опустил голову. Потом опять заговорил, глядя в упор на Коломбо. — Я прошу почтить минутой молчания память, семи членов нашей славной ассоциации, ее чикагского филиала, которых сегодня нет в этом зале, так как они уже в лучшем мире…

Все встали. Маленький Бонапарт прикрыл глаза, а открыв, увидел, что Коломбо и его люди по-прежнему сидят, не желая вставать ради того, чтобы почтить память такого предателя, каким был Чарли Зубочистка. Маленький Бонапарт побагровел, глаза его засверкали от ярости.

— А ты, Коломбо? — угрожающе проговорил он. И вдруг заорал с мощью, столь неожиданной для его маленького тела: — Вста-а-ать!!!

Коломбо раздумывал ровно секунду, но все говорило за то, что упираться сейчас не следует, и он медленно поднялся из-за стола, а за ним и его «адвокаты».

Маленький Бонапарт удовлетворенно хмыкнул.

— Садитесь, — велел он и продолжил тронную речь. — Так вот, господа делегаты! В жизни каждого делового человека наступает день, когда он начинает задумываться об отдыхе… — В зале зароптали. И правильно сделали, ибо все знали, что Маленький Бонапарт видит все и ничего не забывает. — Спокойно, спокойно! — Коротышка поднял обе руки, успокаивая разволновавшихся «любителей пения». — Оглядываясь вокруг себя в поисках преемника, — с выражением вселенской озабоченности на физиономии продолжал Бонапарт, — я перебрал многие кандидатуры. У всех присутствовавших похолодело в животе. Такой разбор мог означать только одно — пулю в лоб. Но следующие, слова успокоили собравшихся. — И из многих кандидатур наиболее подходящей мне представляется кандидатура главы чикагского филиала. — И Маленький Бонапарт благожелательно посмотрел на Коломбо, а «любители пения» опустили глаза. — Правда, кое-кто со мной не согласен… — с озабоченным видом продолжил Маленький Бонапарт. — Говорят, что он слишком вспыльчив и самонадеян… Но я считаю, что на него вполне можно положиться… — Маленький Бонапарт удовлетворенно прикрыл глаза. — Конечно, он допустил оплошность, дав уйти свидетелям печального… — Маленький Бонапарт вновь вперил взор на Коломбо, — инцидента в гараже…

Коломбо, который, похоже, единственный из всех сидящих в зале, еще не понял, к чему идет дело, счел нужным оправдаться.

— Они оба уже почти покойники! — с несвойственной ему горячностью заговорил он. — Я их чуть было не сцапал сегодня… — Тут Джерри опять было полез из-под стола, и Джо снова пришлось применить грубую силу.

— Чуть было? — насмешливо переспросил Бонапарт. — Другими словами… — Глаза его вновь засветились гневом. — Ты упустил их дважды? — Но вот лицо Маленького Бонапарта опять стало благостным. — Может быть, кое-кто скажет, что это большая оплошность… — Сам Маленький Бонапарт думал об этом еще хуже, но свои истинные чувства он не привык высказывать. — А вот я скажу, кто из нас не ошибался? Один Бог без греха! — И оратор воздел руки и очи к небу. Потом продолжил, вернувшись на грешную землю. — И в знак нашего уважения, Коломбо, поскольку мне сказали, что сегодня день твоего рождения, я велел испечь торт.

— Весьма благодарен, — ответил начавший чуять неладное Коломбо. — Но вы опоздали на два месяца… — И он вопросительно уставился на Маленького Бонапарта.

Того это известие, похоже, не смутило.

— Неужели опоздали? — удивился он. — Ну так мы его задним числом справим!

Тут «любители пения» дружно встали и приступили к своему «любимому» занятию — запели с чувством: «Наш друг веселый парень, об этом знают все!»

В этот момент в столовую вкатили огромный торт, и, когда хор запел во второй раз припев: «Об этом знают все!» — вершина торта съехала в сторону, из глубин этого кондитерского шедевра поднялся парень с пулеметом и принялся методично уничтожать всех сидевших за столом рядом с Коломбо.

В зале началась паника. Погас свет, «любители пения» попадали на пол, отшвыривая стулья и стараясь спрятаться под столами. Лишь Маленький Бонапарт аккуратно заткнул уши ватными тампончиками, предусмотрительно вынутыми из нагрудного кармана, и теперь спокойно наблюдал за бойней. Он не любил стрельбы и шума, но если приходилось к ним прибегать, всегда обставлял действо красиво и с выдумкой.

Ну, кажется все. Чарли Зубочистка отмщен и может спать спокойно, да заодно и опасный соперник, слишком возомнивший о себе, Коломбо Белые Гетры, убран с дороги. В Чикаго можно теперь ставить своего человека. Аминь!

«Ни один мужчина не стоит женских слез!»

Едва раздались первые выстрелы и погас свет, Джо, как быстрее соображающий, ткнул Джерри локтем в бок и, пробормотав: «Пора удирать!» — вылез из-под стола и кинулся вон из зала.

И до сих пор Джерри не понимает, почему за ними погнались следом. Ведь сам Коломбо и его люди лежали изрешеченные пулями, а люди Маленького Бонапарта не могли знать в лицо незадачливых музыкантов. Но, видно, принцип «не оставляй свидетелей» столь незыблем, что «забота» о живом свидетеле автоматически переходит от убитого мафиози к его соратникам.

— Так это или нет, доподлинно не известно, но только вслед рванувшим из зала приятелям понеслось:

— Это те самые свидетели Коломбо!

— Держи их! И за убегающими приятелями ринулась толпа «любителей итальянской музыки» с нескрываемым желанием уложить этих субчиков рядом с Коломбо, чтобы тот не переживал на том свете о допущенном проколе со свидетелями.

Несчастные музыканты метались по всему отелю, как зайцы, гонимые безжалостным охотником, и с каждой минутой надежд на спасение становилось все меньше.

Наконец им удалось, прижавшись к стене, пропустить преследователей мимо себя, и они, не мешкая, повернули к лестнице.

Запыхавшись, они влетели на четвертый этаж и кинулись к своему номеру, еще не зная толком зачем, но номер казался им сейчас самым безопасным местом.

Закрыв дверь на ключ, они несколько минут не могли двинуться с места и, сидя на кровати, лишь тяжело дышали.

Нужно срочно что-то делать… Джо обвел глазами комнату. Да, похоже, опять придется переодеваться в дамские тряпки.

И через полчаса, когда пыл погони уже несколько поугас, но люди Маленького Бонапарта по-прежнему впивались глазами во всякого, кто попадался им на глаза, из лифта в холл вышли две леди, одетые, несмотря на жару, в теплые демисезонные пальто с меховыми воротниками. Правда, дамы были без шляпок. Их деловому виду; мог бы позавидовать, сам Джон Пирпонт Морган, и странные дамочки, ни на кого не обращая внимания, двинулись к выходу.

Дежурившие у лифта «любители пения» лишь мельком глянули на странных дамочек, еще не зная об их проделках столько, сколько успел узнать Коломбо, и продолжили разговор, Джо, пряча нос в пальто с леопардовым воротником, навострил уши.

— Прямо из рук ушли! — сокрушался один из гангстеров — огромный детина дебильного вида.

— Не беспокойся! Наши ребята ведут наблюдение на шоссе, на вокзале и в аэропорту. — «Любитель пения» сплюнул мимо плевательницы. — Не уйдут, голубчики! — заверил он.

Даже под слоем белил и румян можно было видеть, как побледнел Джерри.

— Ты слышал, Джо? — прошептал он, глядя прямо перед собой. Джо молча шел рядом, держа его под руку.

— Но за яхтами наблюдения, нет… — так же шепотом ответил он. И вдруг тоном, не допускающим возражения, приказал: — Немедленно звони Осгуду!

— Зачем? — удивился Джерри. — Что я ему скажу?

— Скажешь, что согласен под венец. — Джо уже начинал злиться на недогадливость приятеля.

— Под венец?! — закудахтал Джерри. — Под венец? А кто говорил: «Законы! Приличия!»?! — У Джерри в голове не укладывалось, как можно быть таким двуличным, но то, что он через мгновение услышал от Джо, заставило его подчиниться.

— Приличия — приличиями, — отчетливо прошептал Джо, — но существует еще женский морг!

И Джерри оставалось лишь быстро-быстро закивать головой в знак согласия и, достав из глубин кармана одинокую монетку, отправиться звонить Осгуду.

— В ожидании Джерри Джо прогуливался по холлу. Дверь ресторана оказалась открытой, и Джо услышал, как оркестр Красотки Сью начал свои вечерние выступления. Интересно, что сделала бы с ними Красотка за пропущенный вечер, останься они с Джерри в оркестре, подумал Джо. Но почему-то мысль эта его нимало не взволновала. Он подошел ближе к двери и вдруг ясно услышал тоненький и донельзя печальный голосок Душечки. Забыв о конспирации, Джо шагнул в ресторан.

Публики в зале было пока немного — вечер только начинался. Душечка, одетая в черное вечернее платье, стояла на сцене и печальным голосом выводила слова блюза о разбитой любви и погибшей надежде.

«Я не нужна ему с моей любовью», — чуть не плача; пела Душечка, и публика, не зная, что совсем недавно девушку бросил миллионер, лишь млела и вздыхала, удивляясь глубине вхождения Душечки в образ покинутой девушки. Увы, но в этот образ Душечку ввели против ее желания…

Джо почувствовал нечто, похожее на неведомые ему прежде угрызения совести. И, когда Душечка дошла наконец до последних слов, что, дескать, жизнь кончена и жить нечем, Джо, забыв о парике, пальто и туфлях на высоких каблуках, вдруг вышел на сцену, подошел к Душечке; обнял ее и приник к ее прелестным губкам нежным поцелуем. Какая муха укусила Джо? Этого никто не знает…

— Джозефина? — выдохнула изумленная Душечка, когда Джо наконец отпустил ее.

Весь оркестр с нескрываемым интересом пялился на эту потрясающую сцену! Посетители в зале не знали, что и подумать — то ли так было задумано, то ли у дамочки крыша поехала… Скорее, второе, учитывавшее теплое пальтишко, надетое в теплую южную ночь.

Красотка Сью, затрудняясь сделать какие-либо выводы, прибегла к испытанному способу разрешения всех проблем.

— Винсток! — разнесся по залу ее вопль. Джо по-прежнему держал Душечку в объятиях, глядя на нее с нежностью и состраданием.

— Ни один мужчина не стоит твоих слез, Душечка, — прошептал он и сорвал с головы парик.

— Джозефина? — прошептала удивленная Душечка, во все глаза глядя на недавнюю подругу.

— Эй, — послышались голоса в зале, — да ведь это не женщина!

— Что это такое?! Прекратите это безобразие! — требовали другие.

— Держите его! — закричали люди Маленького Бонапарта, прохлаждавшиеся в ресторане после трудного дня.

Масла в огонь подлил Джерри, безуспешно до этого рыскавший по холлу в поисках Джо и по страшному шуму в ресторане понявший, что он, должно быть, там. И точно! Джо, в пальто с леопардом и в туфлях на высоких каблуках, но без парика, стоял на сцене и обнимался с Душечкой, а вокруг творилось нечто невообразимое.

Джерри с порога замахал руками, но Джо, похоже, и сам понял, что пора стать благоразумным, и в два прыжка очутился рядом с Джерри.

— Заметано! — возбужденно зашептал Джерри. — Остуд ждет нас у причала!

— Но ведь мы-то не у причала! — остудил его пыл здравомыслящий Джо и, повесив своей безумной выходкой им с Джерри на «хвост» людей Маленького Бонапарта, что было духу помчался к причалу.

В зале стоял шум, посетителей поубавилось. Красотка билась в истерике и ее отхаживал Винсток, а девицы из оркестра не могли в себя прийти от изумления — а ведь им предстоит еще вспомнить вечеринку на седьмой верхней! И лишь Душечка по-прежнему стояла на сцене с опущенными руками и еле слышно шептала:

— Джозефина?.. — И вдруг лицо ее осветилось улыбкой, заплаканные глазки засияли, она спрыгнула со сцены и тоже помчалась к причалу.

«У каждого свои недостатки!»

Перепрыгивая через несколько ступенек, рискуя из-за высоких каблуков сломать себе все — от шеи до лодыжек, приятели что было духу мчались к причалу, где их должен был ждать спаситель Осгуд Филдинг-третий на своей «экспериментальной» моторке.

Наконец, они у цели — стоя в моторке, ничего не подозревающий счастливый жених машет им шляпой, и «девушки» одна за другой попрыгали в его лодку, едва не перевернув ее вместе с Осгудом.

— Полный вперед! — по-хозяйски заорал Джо, перебираясь на заднее сиденье.

Осгуд удивленно смотрел на этот гибрид в дамских одеждах, но со стриженой мужской головой.

— Моя приятельница Джозефина, — тяжело дыша, объяснил Джерри, устраиваясь рядом, с женихом. — Будет, подружкой на свадьбе.

Сомнения Филдинга как рукой сняло.

— Очень приятно! — раскудахтался он, вертя годовой то на Джерри, то на Джо. — Много о вас слышал!

Но закончить с любезностями ему не дали. Слева пихал Джерри:

— Поехали! Поехали!

— Как ей не терпится! — Филдинг расплылся в улыбке. Он повернул довольную физиономию к Джо и наконец завел мотор.

Лодка, покачиваясь, уже собиралась было отчалить, когда на пристань, обогнав погоню, босиком, выкатилась Душечка,

— Подождите! — кричала она, задыхаясь от волнения и быстрого бега. — Подождите! Подождите меня! — Ухватившись руками за перила, Душечка почти повисла над водой. Лодка затормозила.

— Тоже подружка невесты? — удивленно спросил Филдинг.

— А тебе что, жалко? — сварливо ответил Джерри. Нет, девушки, желающие заарканить миллионера, так себя не ведут пока не побывают у венца! — Поехали! — рявкнул Джерри.

Счастливый Филдинг нажал на газ, и лодка рванула вперед.

Рискуя свалиться в воду, Душечка перебралась на заднее сиденье к Джо.

— Душечка, ты сошла с ума! — сдавленно восклицал Джо, как будто совсем недавно сам не сходил с ума в ресторане, срывая парик и приставая к Душечке.

— Я знаю! — Голос Душечки дрожал от счастья. — Знаю и ни капельки не жалею!

Дело принимало неожиданный оборот, и Джо решил быть джентльменом.

— Я не стою тебя, Душечка! — втолковывал он девушке, обнимая ее за плечи. — Я лгун и обманщик! — «И прохвост», — мысленно добавил Джерри. — И саксофонист к тому же! — добавил Джо. — У меня никогда не будет ни яхты, ни виллы у моря! — «У него пока и пальто нет!» — язвил Джерри.

Но Душечка смотрела на Джо с обожанием.

— Я знаю! — прошептала она. — И пускай не будет! — Подумаешь, мелочь какая, было написано на ее лице.

Но Джо решил стоять до конца.

— Душечка! — взывал он. — Будь благоразумной! — Душечка согласно кивала головой: она будет очень, очень благоразумной. — Ты можешь встретить настоящего миллионера, человека, который сделает тебя счастливой!

Душечка со всем была согласна, и Джо предпринял последнюю попытку.

— Ну подумай, кто я?! Ни заработка, ни крыши над головой, ни цента в кармане! — с отчаянием перечислял он свои недостатки.

— Лишь бы с тобой! — прошептала благоразумная Душечка, окончательно решив выйти замуж пусть не за миллионера, но все-таки по любви. — Лишь бы с тобой навсегда! — И она обняла Джо за шею и притянула к себе.

Ну что ж, Джо честно стоял до конца, и не его вина, что женщины не всегда бывают благоразумны.

* * *

Лодка мчалась вперед, а на заднем ее сиденье обе «подружки невесты», забыв обо всем на свете, сжимали друг друга в объятиях, и обращаться к ним было бесполезно. Джерри сплюнул за борт и больше назад не смотрел. Филдинг-третий довольно улыбнулся.

— Я сразу позвонил маме. — Джерри настороженно посмотрел на него. — Она безумно обрадовалась! Дарит тебе свое подвенечное платье из белых кружев.

Ну уж дудки! Хватит с него дамских тряпок! Он, Джерри, сыт ими по горло!

— Нет, нет, Осгуд! — торопливо заговорил он. — Я не хочу венчаться в ее платье! Мы ведь… — Джерри замялся. Сказать, что он с мамой Филдинга-третьего разного пола, у него язык пока не поворачивался. Черт! — Я хочу сказать, у нее же совсем другая фигура!

— Мы перешьем! — безмятежно отозвался Осгуд.

— Этого еще не хватало! — завозмущался Джерри. — Нет, Осгуд, давай начистоту! — Джерри набрал в легкие воздуха и, выдохнув, сказал: — Я вообще не могу быть твоей женой!

И увидел повернутую к нему изумленную физиономию Филдинга.

— Почему? — спросил тот.

— Потому, — заюлил Джерри, — ну, хотя бы потому, что… У меня крашеные волосы! Ужасный минус для девушки из хорошей семьи.

Но Филдинга это не волновало.

— Это неважно! — отмахнулся он.

— Но я курю! — продолжал торговаться Джерри. — Дымлю, как паровоз!

— И это неважно! — Осгуд был выше всяких там предрассудков. 0н и сам выпивает — ну и что?

— А какое у меня прошлое! — сорвался со всех тормозов Джерри. — Прорва мужчин! И в том числе один саксофонист! — Последнее, казалось бы, должно было доконать Филдинга, но он, похоже, не знал, что порядочная девушка не стала бы иметь дело с саксофонистом.

— Я тебя прощаю, — смиренно сказал Филдинг наклонив голову, как и велит закон божий. Ему тяжело было это слышать, но ради любви он готов смирить свое самолюбие. В конце концов, у него тоже было несколько жен… Семь или восемь.

— О Боже, — взвыл Джерри. — Но я никогда не рожу тебе ребенка!

Ну, дети ему и не нужны — у него их и так слишком много. Так что дележ наследства грозит вылиться в увлекательное судебное мероприятие… Но если Дафну это так волнует, что ж…

— Усыновим чужого! — успокоил девушку Филдинг.

Все карты Джерри были биты.

— Ну ладно, — угрожающе проговорил он, — если тебе и этого мало — смотри! — Джерри стянул парик с головы. — Я ведь мужчина! — И Джерри выполнил наконец свою заветную мечту, утопив парик в море.

Но Филдинг и ухом не повел. Лишь произнес ту фразу, которая до сих пор в ходу у Джерри. Не глядя на стриженую Дафну, Филдинг-третий махнул, рукой, словно отгоняя назойливую муху, и рассудительно произнес:

— У каждого, — сказал он, — свои недостатки. — Нажал на газ, и лодка еще быстрее понеслась к белеющей неподалеку яхте.

Эпилог

Вот и все, сэры, хотите, как говорится, верьте, хотите — нет. На мои расспросы, что было дальше, Джерри отвечал немногословно. Сначала, говорит он, они втроем долго уговаривали Филдинга-третьего поверить, что его невеста Дафна и не Дафна вовсе, а контрабасист Джерри. Филдинг кричал и топал ногами, отказываясь верить в это. Потом они долго пили вдвоем с Осгудом, в то время как Джо и Душечка уединились в какой-то каюте, откуда не выходили до самого Джексонвилла, где они все покинули гостеприимную яхту Филдинга.

Причем Филдинг с горя напился так, что едва не утопил и «Новую Каледонию» — хорошо, экипаж оказался на высоте.

Прощаясь с Джерри, он чуть не плакал и все повторял, что такой девушки, как Дафна, ему уж не сыскать и что его мама не переживет такого конца. Но Джерри потом из газет узнавал, что Филдинг еще два раза находил девушек, таких же хороших, как «Дафна», на которых он и женился.

Джо и Душечка устроились в какой-то бродячий оркестр, но медовый месяц у них длился недолго — да и как оно могло быть иначе, если Душечка оказалась ревнива, а Джо был по-прежнему неисправимым «саксофонистом» — то есть не пропускал ни одной юбки. И где они сейчас, Джерри не знает.

Ему и самому пришлось много поездить по стране и в поисках работы, и чтобы о нем забыли. Но в конце концов он вернулся в Чикаго, где мы с ним и познакомились.

— Да, Джеф, — подвел итог Джерри, наливая себе еще виски, — у каждого из нас своя судьба. Так же, — усмехнулся он, — как и свои недостатки.

Оглавление

Часть I ЧИКАГО 1929 ГОД

  Нарушители и блюстители сухого закона

  Гнусный отщепенец Чарли Зубочистка

  Печальное заведение синьора Модзарелло

  Веселые похороны с печальным исходом

  Коломбо Полосатые Гетры

  Джаз-оркестр похоронного бюро

  Коварство обиженной девушки

  Бессилие всесильного Полякова

  «Инструменты нужны, а вы — нет!»

  Как следует разговаривать с дамой

  Страшная месть Коломбо

  «Кому суждено быть повешенным, тот не утонет»

  «Я слыхала, вам нужны девушки…»

Часть II. ЭКСПРЕСС «ФЛОРИДА»

  Джозефина и Джеральдина

  Новенькие «из консерватории»

  Джерри — знаток корсетов и бюстгальтеров

  «Ты сорвал мне грудь!»

  Невезучая Дана Ковальчик па прозвищу Душечка

  «Мы, девушки, должны помогать друг другу!»

  Райские кущи в спальном вагоне

  Муки святого Антония

  «Седьмая верхняя зовет в гости…»

  «Послушай, Дафна, не будь занудой!»

  «Киску» застукали…

  Выйти замуж по любви, но за миллионера…

  «Любопытство сгубило кошку»

Часть III. ФЛОРИДА — РАЙ НА ЗЕМЛЕ

  Отель «Ритц» и его обитатели

  Джерри «ловит» миллионера

  Урок для нахальных миллионеров

  «Мы будем ходить друг к другу в гости!»

  Такова женская доля

  «Миллионер» Джо выходит на охоту

  «Вы мне загораживаете яхту!»

  Ясновидящая Джозефина

  Джерри приглашают на яхту Джо

  Джерри «гонит обаяние»

  Поездка на экспериментальной модели

  «Исцеление болящих»

  «Дафна, вы опять ведете!»

  «Остуд предложил мне выйти за него замуж!»

  Счастливая Душечка и невезучая Джозефина

  «Коломбо Белые Гетры, делегат от Чикаго»

  «Терпеть не могу Чикаго!»

  «Рулевой уже у штурвала…»

  «Миллионер уехал навсегда!»

  «Кажется, у них не все дома…»

  Тронная речь Маленького Бонапарта

  «Ни один мужчина не стоит женских слез!»

  «У каждого свои недостатки!»

Эпилог

Реклама на сайте