«Разбитое отражение»

Дебора Николас Разбитое отражение

1

Дверь камеры закрылась за Рейчел Брэдли с отвратительным, леденящим кровь лязгом. В этом жутком металлическом звуке потонули перекликающиеся голоса женщин-заключенных, кряхтенье и скрип кроватных пружин. В муниципальной тюрьме Джефферсона готовились к отбою.

«Это не навсегда, – напомнила себе Рейчел, косясь на сидящую в углу на нарах соседку по камере. – Скоро я выйду отсюда. Может, уже через два-три часа».

И все-таки, помимо воли, она обернулась и с тоской посмотрела сквозь дверную решетку на удаляющегося надзирателя. Ей хотелось позвать его, сказать, что она передумала, но Рейчел знала, что должна остаться здесь. Хотя бы ради Си Джей.

На все про все майор Годшо отвел ей шесть часов. Завтра утром женщину из этой камеры уведут на суд, и тогда уже ничего не сделаешь. Шесть часов… Слишком много для того, кто заперт с незнакомым человеком в тюремной камере, но для того, чтобы вытянуть из этого человека признание, слишком малый срок.

Прижавшись лицом к холодной решетке, Рейчел выглянула в коридор. Вдаль уходил длинный ряд таких же камер, похожих на гигантские консервные банки. «Консервированные женщины, – угрюмо подумала она. – Испорченные консервированные женщины…»

Ей казалось, что отчаяние, исходящее от каждой из них, окутывает ее тяжелым дурманом, понемногу просачивается в мозг. «Я не позволю этому парализовать меня, – сказала она себе. – У меня есть дело, и чем скорее я начну работать, тем раньше выйду отсюда».

Сделав глубокий вдох, Рейчел отошла от решетки и повернулась лицом к сокамернице. Жилистая смуглая блондинка сидела на краешке нар и курила. Ее тяжелые груди туго обтягивал топ из ядовито-розового эластика, совсем не прикрывающий плоского мускулистого живота; атласные черные шорты напоминали скорее купальник-бикини. Рейчел в жизни не видела такой откровенно вызывающей одежды. За что эта женщина попала в тюрьму, не вызывало ни малейшего сомнения. Даже если забыть о шортах и топе, желтоватые, пережженные перекисью волосы, десятисантиметровые каблуки и длинные вызолоченные ногти говорили сами за себя. Рейчел сразу стало ясно, что перед ней обладательница древнейшей профессии.

Однако для особы, привыкшей ночевать под казенным кровом, проститутка вела себя как-то слишком беспокойно. Она курила, судорожно и глубоко затягиваясь, то и дело нервно стряхивая на пол не успевающий нарасти столбик пепла; сидела чересчур прямо, плотно сдвинув колени. Что-то в очертаниях твердых, крепко сжатых губ, в недобром блеске глаз говорило о напряжении слишком сильном для «ночной бабочки», которой ночь в кутузке должна бы казаться неизбежным, но вполне терпимым злом. «Но ведь обычно проститутки платят штраф – и все, – подумала Рейчел. – А этой почему-то предстоит суд…» Ей и прежде приходилось сотрудничать с полицией, однако в самом судопроизводстве она не понимала ничего. Забавно – столько лет проработала в библиотеке, а не может вспомнить ни одной книги по этому вопросу. В библиотеке были книги о том, как заработать целое состояние на переработке мусора или где найти дешевые автозапчасти, но ничего о пребывании в тюрьме. Стоит только переступить черту – и от тебя отворачивается даже библиотека…

Рейчел понимала одно: если она понадобилась майору Годшо, значит, эту проститутку вряд ли держат здесь за приставание к мужчинам на улице. Ее сестра, детектив Келли Брэдли, попросила выяснить, что представляет собой эта женщина. Под блузку Рейчел спрятали микрофон; майор Годшо и Келли слышали сейчас каждое ее слово. К несчастью, от этого ей легче не становилось. Может, и правда у нее такой особенный дар – вытягивать из людей их секреты, – но никакой радости в том нет…

Поправив трясущимися пальцами светло-рыжие волосы, Рейчел оглядела убогое убранство камеры. Дощатые нары вдоль стен, раковина, в дальнем углу журчит унитаз, лишний раз напоминая, что тюрьма – не место для уединения.

Рейчел вздохнула. Она никогда не бывала в следственном изоляторе, но камера оказалась именно такой, как она себе и представляла. Интересно, знает ли Годшо, как тяжко ей сейчас? Рейчел досадливо поморщилась. Конечно, знает! Наверно, только и ждет, чтобы она струсила и запросила пощады. А ведь если смотреть правде в глаза, она и в самом деле чуть было не попросила пощады… Заглядывать в чужую душу всегда страшно, и сегодня это не доставит ей ни малейшего удовольствия. Но надо, ничего не поделаешь. Ради Си Джей и ради ее второй сестры, Келли.

«Держись, детка, потом все будет хорошо», – услышала она словно на яву спокойный, умиротворяющий голос. Папин голос. Папа всегда так говорит. Рейчел почувствовала, как к глазам подступили слезы. Она не видела отца больше месяца и тосковала по нему.

По Си Джей тоже, но Си Джей больше нет. Она ушла навсегда, лежит глубоко под землей в этом жутком гробу. И надо выяснить, почему, как это случилось.

На негнущихся ногах Рейчел прошла к своим нарам и села.

– Эй, Сюзи Солнышко, сигареты есть? – сипло спросила соседка.

«Сюзи Солнышко?» Рейчел оглядела свою порядком измятую одежку – белая блузка с вышитыми цветочками, воздушная юбка, на ногах босоножки из тоненьких ремешков. Пожалуй, вид несколько девчачий, но она всегда так одевается…

А соседка, казалось, уже забыла о ней и безучастно смотрела в пространство. На вид ей было лет тридцать пять, но, может быть, нелегкая жизнь преждевременно состарила ее, проложив глубокие складки в углах рта, на лбу, над верхней губой.

– Я говорю, курить есть? – сдавленным шепотом повторила женщина, так и не взглянув на Рейчел, и в последний раз затянулась зажатым в тонких пальцах окурком «Вирджиния слим».

Рейчел снова вздохнула. Пора браться за работу. Надо заставить женщину поднять на нее глаза. Но как?

– Вы со мной говорите? – спросила она.

Женщина наконец посмотрела на нее в упор, подрагивая уголками губ.

– Ну да, цыпленок. А с кем тут еще говорить?

«Не отворачивайся!» – мысленно приказала Рейчел, а вслух произнесла:

– Но меня зовут Рейчел.

Женщина шевельнула безжалостно выщипанной бровью и равнодушно отвернулась.

– Да наплевать мне, как тебя зовут. У тебя курить есть?

– Я не курю.

– А я вот курю! И меня сюда первую привели, так что, если хочешь, жалуйся, но сперва десять раз подумай.

– Да нет, курите, пожалуйста. – Рейчел помолчала. – А вас как зовут?

Соседка явно колебалась, потом пожала плечами.

– Харлей – так все называют.

– Харлей? – Да. Я мотоциклистов клею.

«Ничего себе специальность», – усмехнулась про себя Рейчел, но промолчала.

– За что тебя сюда? – спросила Харлей, по-прежнему глядя на дверную решетку.

«За то, что у меня есть один необычный талант», – хотела сказать Рейчел, но вовремя осадила себя. Глубоко вдохнув спертый, прокуренный воздух, она наконец решилась:

– За убийство.

Громко фыркнув, Харлей мазнула глазами по ее безучастному лицу и опять уставилась на решетку.

– Ни хрена себе! Кого же ты пришила, няньку свою, что ли?

Она сухо усмехнулась собственной шутке, и Рейчел почувствовала безотчетное раздражение.

– Нет, мужа, – солгала она, заставляя себя сосредоточиться на лице Харлей и нервно вертя на безымянном пальце непривычное обручальное кольцо. – А вас каким ветром на этот курорт занесло?

– Не твое собачье дело! – отрезала Харлей и погрузилась в угрюмое молчание.

«Да посмотри ты на меня, что же это такое?!» – мысленно взмолилась Рейчел. Сколько времени уже потрачено впустую, а так хочется выйти отсюда поскорее. Разделаться со всем этим. Увы, Харлей уже спряталась в свою скорлупу – твердую скорлупу, которая здесь надежно защищает товарищей по несчастью друг от друга. И от себя самих.

– Попробую угадать, – храбро продолжала Рейчел. В полиции ей ничего не рассказали о соседке по камере, но Харлей, несомненно, натворила что-то очень серьезное. Иначе они не стали бы прибегать к услугам постороннего человека, да еще гражданского. – Ты, наверно, замочила кого-нибудь важного, да? Полицейского, или мэра, или…

– Никого я не мочила, – буркнула Харлей, неуверенно и сердито поглядев на нее.

Рейчел чуть не вздохнула от облегчения полной грудью: на этот раз Харлей не отвела взгляда. Теперь нужно как следует сосредоточиться, чтобы глаза женщины, полные скрытого за вызовом страха, и дальше смотрели прямо на нее. Харлей неловко повела плечами, как будто хотела разорвать установившийся между ними контакт, но уже не могла.

– Один мой клиент отбросил коньки, а они пытаются повесить это на меня.

Ах, так вот почему они придумали для Рейчел роль убийцы! Решили, что Харлей скорее расколется, если окажется в одной камере с товаркой по преступлению. Господи, ей никогда еще не приходилось работать с обвиняемой в убийстве. Мошенничество, похищение, вооруженный грабеж – все это было, а убийство – ни разу.

– Но у них против меня ничего нет, только кос-вен-ные ули-ки, – продолжала Харлей, с трудом справившись с двумя последними словами. – Не сегодня-завтра я отсюда выйду. Они могут пришить мне только приставание, но это уж как водится. Дело плевое, беспокоиться не о чем.

«Говори, говори!» – твердила про себя Рейчел, чувствуя, как начинает ныть под ложечкой. – Говори, не останавливайся, мне тоже тут надоело!»

Беспокоиться, однако, было действительно не о чем. С Харлей оказалось очень легко работать. Теперь, когда Рейчел завладела ее вниманием, она с очевидным удовольствием поддерживала драгоценный контакт, только села поудобнее, но глаз по-прежнему не отводила.

– К сожалению, против меня у них есть совсем не косвенные улики, – вздохнула Рейчел, входя в роль. – У меня все руки были в крови. Можно сказать, взяли с поличным.

Она рассчитывала, что на это Харлей среагирует, но та лишь пробормотала:

– Ни хрена себе!

– Ага. И вот я здесь.

– Вот ты здесь… – повторила Харлей, и тогда-то Рейчел заметила это: гримасу боли, незащищенность, спрятанную под внешним и вроде бы естественным равнодушием. Тут же, к своему ужасу, она почувствовала и ответную ноющую боль внутри: рассудок инстинктивно перенял эмоциональный настрой собеседницы.

«Нет! – беззвучно закричала Рейчел. – Я не желаю знать, что ты чувствовала, что привело тебя к этому. Скажи мне, как и где, больше мне ничего не надо!»

К несчастью, выбора у нее не было. Всегда, когда люди признавались ей в содеянном, они попутно сполна перекладывали на нее весь груз своих переживаний, потому-то она и бежала от этих признаний, как от чумы. Но сегодня отказываться было нельзя. Годшо хотел еще раз убедиться в ее странной, необъяснимой способности вынуждать людей выбалтывать самые потаенные свои секреты. Иначе он ни за что не позволит ей принимать участие в расследовании вокруг «Хисторик хоумз». И она никогда не узнает, что случилось с Си Джей… Разумеется, о ее личном интересе Годшо не подозревал, не то тут же снял бы с расследования Келли… и тем более не подумал бы привлекать к нему Рейчел.

Так что Годшо все равно спасибо, а она должна обязательно выдержать испытание, пусть даже ей придется захлебнуться чужой болью и гневом.

Рейчел растерла озябшие плечи, стараясь не сводить глаз с соседки. Она боялась пропустить момент, когда та дозреет окончательно – как другие, с кем ей раньше приходилось иметь дело по просьбе полиции или ФБР. И, судя по всему, этот момент должен был наступить скоро. Выражение напряженного раздумья на физиономии дешевой проститутки могло бы показаться смешным, если б не страдальческая, как от физической боли, складка между щедро подведенными бровями.

Внезапно на Рейчел откуда-то изнутри тоже нахлынула боль – острая, безжалостная. Боль раскалывала виски, жгла под ложечкой; хотелось закрыть глаза, зажать уши руками, забиться в угол. Рейчел знала, что к этому ей не привыкнуть никогда – ее собственные чувства вдруг смешивались с чувствами другого человека, и она, совсем того не желая, заглядывала в самые темные уголки чужой души.

Голова болела все сильней, но Рейчел заставляла себя удерживать взгляд соседки. В какой-то миг ей удалось поймать гнездящийся в зрачках ужас, и она поняла: теперь Харлей будет отвечать на любые вопросы. Пора приступать.

Но она не очень представляла как. Раньше допрос всегда вела Келли, а Рейчел только сидела рядом, смотрела, слушала и подталкивала людей к ответам. Однако сейчас Келли была далеко, за несколькими толстыми стенами и решетками, в полной безопасности.

«Смелее, не бойся, детка, – снова услышала она голос отца. – Пока не попробуешь, все равно не узнаешь, как оно пойдет».

– А какие у них против тебя косвенные улики? – спросила она Харлей, стараясь, чтобы голос звучал ровно, успокаивающе.

Слава богу, ее вопрос как будто не насторожил Харлей.

– Этого моего клиента нашли убитым, а я была последней, кто его видел. Легавые привели свидетелей, которые подтвердили, что он снял меня на улице. Но никто не говорил, что видел, как я вхожу вместе с ним в тот мотель!

– Какой мотель?

– На Эйрлайн… где нашли его тело.

Надтреснутый, сдавленный голос Харлей доносился словно откуда-то издалека, пальцы выбивали нервную частую дробь по острой коленке.

– А ты с ним в этот мотель не пошла?

– Я… я сказала полицейскому, что мы с клиентом не сошлись в цене и он высадил меня на углу.

«Сейчас, – велела себе Рейчел. – Давай, пора!»

– Так ты сказала полицейскому?

– Ага.

Глаза Харлей сузились, но беззащитность по-прежнему была там, в зрачках, на самом дне. Если копнуть поглубже, Харлей уже не сможет скрывать, как ей страшно.

– Это неправда, так ведь? – с напускной беспечностью проронила Рейчел.

Харлей замялась, но по-прежнему не отводила взгляда. Теперь ее глаза расширились от испуга, зрачки стали огромными, как две черные ямы, лицо призрачно белело в тусклом свете, сочащемся из коридора, беспокойные пальцы замерли.

Прошло еще несколько минут, прежде чем она почти беззвучно выдохнула:

– Да.

До этой минуты Рейчел не осознавала, как напряжена сама. Теперь она позволила себе расслабиться – совсем немного, самую малость, только чтобы унять грызущую боль под ложечкой.

«Слушаете, майор? – мысленно спросила она. – Как, убедились теперь, что я что-то могу?»

– Ты поехала с ним в мотель? – уже более уверенно спросила она Харлей.

Та судорожно сглотнула.

– Да, поехала.

– Но ты ведь не убивала его, так? Легавые просто шьют тебе дело.

Она сознательно давала Харлей возможность вывернуться, спасти себя, ей было тошно оттого, что приходится применять свои способности к женщине, пусть даже эта женщина – убийца. Отчаяние в глазах Харлей резало ей душу, причиняло физическую боль.

– Я не хотела, – прошептала Харлей. – Я… я правда не хотела!

Куда-то пропал резкий говорок бывалой арестантки. Перед Рейчел сидела просто женщина, измученная и жалкая.

Рейчел замутило от отвращения к себе. «Помни, какая была Си Джей в гробу, – снова услышала она далекий голос. – Помни и не раскисай».

– Это был несчастный случай? – с нажимом спросила Рейчел.

Глаза Харлей полыхнули злобой, она сухо рассмеялась.

– Несчастный случай, ага. Этот сукин сын, прежде чем получить удовольствие, связал меня, повалил и избил до полусмерти. – Ее плечи мелко тряслись, слова сочились, как гной из вскрытого нарыва. – Поэтому, как только он мне развязал руки, я случайно его порезала. Да уж, блин, несчастный случай, иначе не скажешь!

Рейчел почувствовала, что оглушена и подавлена гневом Харлей, ее обидой и пережитым ею унижением. Она вспомнила, как часто Келли с горечью вздыхала, что проститутке, которую избили или обманули, полиция не особенно сочувствует. Сама Келли со временем к этому притерпелась – так, по крайней мере, она говорила. Понятное дело, привыкла: работает в полиции уже десять лет. Для нее такое давно уже в порядке вещей.

Но для Рейчел – нет. Она тоже всякого наслушалась, но рассказ Харлей не шел ни в какое сравнение с теми признаниями. Ее буквально захлестывало то, что пережила эта женщина: боль от побоев, чувство вины за совершенное убийство, тошнотворное ощущение собственной ничтожности перед законом, который сурово накажет ее за то, что она по справедливости ответила жестокостью на жестокость.

У Рейчел гудели виски, дурнота подкатывала к горлу, но позволить чужому горю увести ее от намеченной цели она не могла. Надо было преодолеть и это.

– Чем же ты его порезала? – с трудом выдавила она.

– Ножиком, – безучастно, как во сне, ответила Харлей. – Я всегда ношу его за голенищем, на всякий случай. А ножик выбросила в мусорный бак.

Умом Рейчел понимала: теперь надо спросить, в какой бак. Следствию необходимо найти орудие убийства. Но она уже не могла.

– Он… крови натекла целая лужа, – будто про себя пробормотала Харлей, глядя в одну точку широко раскрытыми, остановившимися от ужаса глазами. – Сукин сын! А еще сенатор… Хотя, пожалуй, он был еще получше других. Мог ведь и продинамить – тем более что я не в его вкусе.

Рейчел обмерла и до боли закусила губу. «Сенатор! Неудивительно, что полиция так уцепилась за Харлей. Ну что ж, вот они и получили, что хотели. Благодаря мне».

Слезы уже текли у нее по щекам; она, не подумав, опустила голову, чтобы скрыть их, и тут же чуть не застонала вслух. Контакт! Но поздно, контакт уже был нарушен.

Харлей все еще сидела не двигаясь, оторопело приоткрыв рот с пожелтевшими от никотина зубами.

– Черт… поверить не могу! Я что, все тебе рассказала? Мать твою так, о чем я думала?!

Не успела Рейчел опомниться, как соседка рванулась к ней, схватила за плечи, тряхнула и припечатала к стене, для верности сев верхом ей на колени. Стена была очень холодной, но Рейчел этого не замечала – ее леденил ужас, написанный на лице Харлей. А самое страшное – Харлей могла случайно нащупать под блузкой проводок микрофона…

«Нет, только не это! – пронеслось в голове у Рейчел. – Господи, прошу тебя, не дай ей заметить провод!»

– Ни единой душе не говори то, что я тебе наболтала, слышишь, ты? – обдавая ее перегаром, прошипела Харлей. – Никому! Я тебе глотку перегрызу, если заложишь! Я могу, ты знаешь. Я здесь часто бываю, насмотрелась, как это делается!

Рейчел сразу поверила ей. Да и кто бы на ее месте не поверил? В конце концов, сенатора Харлей уже зарезала. Кто следующий?

Проститутка не сводила с Рейчел налитых кровью глаз. Надломленной, измученной женщины больше не существовало – ее сменила разъяренная дикая кошка, сильная, безжалостная дикая кошка. Несмотря на худобу, мускулы у Харлей оказались стальные. Рейчел понимала, что тягаться с ней бесполезно.

– Отпусти, пожалуйста! – шепотом взмолилась Рейчел. От ужаса слова застревали у нее в горле, а кровь стучала в висках, как колеса поезда-беглеца из фильма. – Ты ведь не хочешь делать мне больно?

«Майор Годшо и Келли слушают меня, – напомнила она себе. – По коридору ходит охранник. Помощь скоро придет. Но успеют ли они – вот вопрос!»

Прокуренное дыхание Харлей обжигало ей ноздри.

– Клянись, что никому не скажешь!

Харлей оторвала Рейчел от стены и еще раз со всей силы припечатала к холодному бетону, так что она больно стукнулась затылком. Рейчел показалось, что у нее треснул череп. Из глаз полетели искры, потом все затмил взрыв чудовищной боли.

– Харлей…

– Заткнись, паскуда! Божись держать пасть на замке!

Как сквозь вату Рейчел услышала стук двери в дальнем конце коридора и мысленно взмолилась, чтобы это оказалась помощь.

– Клянись! – гаркнула Харлей прямо ей в лицо.

Она еще крепче стиснула плечи Рейчел, нагнулась ближе, и Рейчел почувствовала, как локоть Харлей давит ей в бок… прямо там, где провод.

Лицо проститутки вдруг стало жестким и зловещим, как у индейского каменного идола. Рейчел со стоном закрыла глаза. Провод! О господи…

– Что там у тебя под этой гребаной рубахой? – прошипела Харлей срывающимся голосом. – Ты… что это у тебя, микрофон? Ах ты, сучка, чтоб тебе сдохнуть! У тебя там микрофон, мать твою?

В ужасе замерев, Рейчел готовилась вытерпеть еще один удар об стену или, того хуже, кулаком прямо в лицо. Но Харлей внезапно отпустила ее, бессильно осела на пол и, рванув обеими пятернями свои обесцвеченные волосы, расплакалась горько и безнадежно. Рейчел сидела не двигаясь и тупо смотрела на нее.

– Микрофон, блин! – всхлипывала Харлей, раскачиваясь взад-вперед. – Все записали, все до словечка!

Охранник уже суетился у двери, гремел ключами, а Рейчел, бледная как мел, все смотрела на корчащуюся в рыданиях Харлей, и каждый всхлип терзал ее совесть, как раскаленная пуля.

Наконец охранник настежь распахнул дверь и кинулся к Рейчел, еле взглянув на съежившуюся на полу Харлей.

– Вы в порядке?

Он положил руку Рейчел на плечо. Рука была теплая и надежная, но Рейчел все еще пребывала в оцепенении, не говорила ни слова, не замечала вошедшего. Перед глазами у нее стояло лицо Харлей в тот момент, когда она обнаружила микрофон. Лицо человека, которого предали.

Внезапно Харлей перестала раскачиваться, обернулась и с отчаянием взглянула на нее.

– Почему? – почти беззвучно прошептала она. – Ты ведь не из легавых – нежная слишком. Как же ты это сделала? Как ты заставила меня… сказать?

Рейчел отвернулась, чувствуя, как бешено колотится сердце. Что она могла ответить?

– Идемте, мисс Брэдли, – негромко произнес охранник, осторожно беря ее под локоть и поднимая с нар. – Мне приказано увести вас отсюда немедленно. Идемте.

Пошатываясь, Рейчел встала и остановилась посреди камеры. После удара затылком об стену пол уходил из-под ног, перед глазами все плыло.

Харлей поднялась на колени, прижимая руки к животу, и устремила на нее полный муки взгляд.

– Почему ты это сделала? Хотя бы скажи – почему?

Рейчел уже не могла отворачиваться; отчего-то у нее возникло чувство, что надо ответить правду.

– Потому что моя сестра… – виновато начала она, но сразу же осеклась. Годшо подумает, что она имеет в виду Келли, и будет не прав. Рейчел согласилась на это ради Си Джей.

«Я должна была пойти на это для Си Джей», – продолжала она твердить себе, когда Харлей, не поверив, покачала головой и снова безвольно осела на пол.

Охранник вывел ее из камеры, поддерживая за талию. Медленно тащась с ним вдоль длинного ряда дверей, она все еще слышала горестный шепот Харлей: «Почему ты это сделала? Хотя бы скажи – почему?»

2

– Ну, что скажешь? – барабаня пухлыми пальцами по только что выключенному магнитофону, спросил следователь отдела по борьбе с наркотиками. – Ты прослушал пленку уже трижды. Может, теперь поделишься своими соображениями?

Дрейк Хантер, шагавший по кабинету, остановился и посмотрел на майора Чарльза Годшо – своего начальника по секретной операции «Хисторик хоумз». Потом он подошел к окну конспиративной квартиры, где проходила их встреча, и рассеянно глянул вниз, на пустынную пригородную улицу. В этой дыре разоблачение ему точно не грозит, место для явки выбрано хорошее.

– Где она сейчас?

– Пока за рекой. Ее заберет капитан Брэдли.

– Поверить не могу, что ты оставил ее там один на один с убийцей. Тебе не кажется, что на этот раз риск был слишком велик?

– Но ведь получилось?

Дрейк с неудовольствием покачал головой. Он все еще слышал громкий треск в динамике в тот момент, когда Харлей стукнула Рейчел Брэдли головой об стену камеры. Эту Брэдли он видел только раз, мельком, перед тем как ее повезли отсюда в муниципальную тюрьму Джефферсона. Но и беглого взгляда было довольно, чтобы убедиться: то, что творится в тюрьме, ей будет не по силам, это совсем не для нее. Нечего там делать хрупкой, как эльф, библиотекарше с ее сомнительным даром вынуждать людей говорить правду.

Годшо потянулся к стоявшей на столе пластиковой бутыли с минералкой – в его лапище она казалась маленькой – и залпом отпил чуть ли не треть. Этот здоровяк дул воду, как большинство полицейских – кофе. Годшо с его энергией, похоже, кофеин нужен не был. Дрейк же, напротив, не отказался бы от чашки-другой прямо сейчас. Может, в кофеварке на кухне еще что-нибудь осталось…

– Спектакль вышел что надо, правда? – продолжал Годшо, вытирая губы тыльной стороной ладони.

– Спектакль – не то слово.

– Черт возьми, неужели ты не понимаешь, как это важно? Теперь мы точно знаем, что девица нас не обманула. Иначе она не смогла бы войти с проституткой в контакт.

Дрейка передернуло. И почему для полиции существуют только проститутки, преступники, потерпевшие… ранее судимые? Ранее судим – и точка, они уже все о тебе знают! Ну ничего, это ненадолго, черт бы их всех побрал. Он во всем разберется сам, без помощи хрупких библиотекарш с якобы сверхъестественными способностями.

– И все-таки не каждый день приходится слушать, как проститутка, обвиняемая в убийстве, избивает работника библиотеки, – ровным голосом произнес Дрейк.

Тяжелый кулак Годшо с грохотом опустился на хлипкий журнальный столик.

– Мы сразу же убрали ее оттуда, так? Подумаешь, набила шишку на затылке. По крайней мере, будет теперь знать, куда сунулась.

Дрейк резко повернулся и, прищурившись, смерил его взглядом.

– Ты что, еще не отказался от мысли подослать ее в «Хисторик хоумз» к Уоллесу Пеннеллу?

Годшо задумчиво почесал темный от щетины массивный подбородок.

– Это не мое решение. Понимаешь, она сама записалась на собеседование к Пеннеллу. И если теперь сомневается, то только из-за того, что детектив Брэдли рассказала ей о расследовании. Я ведь тебе говорил, что они родные сестры.

– Знаю, знаю. Я в курсе. Рейчел Брэдли совершенно случайно позвонила насчет работы именно туда, вот детектив Брэдли и решила использовать это в наших интересах. Многовато совпадений, ты не находишь?

Глаза Годшо лихорадочно вспыхнули.

– Хантер, эта девчонка творит что-то немыслимое, и я намерен этим воспользоваться. Не ломайся, ты тоже понимаешь, что мы до сих пор, как последние идиоты, искали бы связь между убийством сенатора Раша и делом Пеннелла. А теперь мы знаем, что эти дела никак не связаны, поскольку Рейчел докопалась до истины.

– И ты принял все за чистую монету? – скептически протянул Дрейк. – Все, что наговорила Харлей?

– Не думал, что ты такой упертый, – поморщился Годшо. – Девять граммов свинца в собственном лбу замечать не желаешь.

Дрейк машинально провел пальцами по тонкому длинному шраму от виска почти до подбородка.

– Девять граммов? Ну ладно, допустим, я верю Харлей. Не вижу, зачем бы ей врать; разве что на дело ее послал Пеннелл, и теперь она покрывает его. Впрочем, это маловероятно: Харлей не из тех, кто станет брать на себя чужую вину.

– А Пеннелл тоже пока в убийствах не замечен, – перебил Годшо. – Может, замечены те, кого он прикрывает, но этого мы не знаем, потому что не можем найти их, говнюков!

Дрейк понимал, отчего бесится Годшо. Ему и самому сложившаяся ситуация попортила немало крови.

– Мы их найдем, не нервничай. Я там сижу всего полгода, это недолго.

– Ага, как пришел, так и сидишь на том же месте. Тебя ни к чему не подпускают, а значит – подозревают что-то.

– Или соблюдают элементарную осторожность. Не забывай: ты ведь и не думал, что они отмывают деньги, пока я тебе не сказал. Пеннелл умен и осторожен, он никому сразу не доверяет, даже ранее судимым. Сам знаешь.

Годшо кивнул с явной неохотой.

– И на сенатора я тебя вывел, – продолжал Дрейк. – Если бы не я, ты бы о Раше и знать не знал.

Годшо со стуком поставил бутылку с водой на столик.

– Ну его к дьяволу, недоноска! Я думал, смерть Раша даст нам какие-то зацепки, но, похоже, она совершенно бессмысленна.

– Смерть вообще бессмысленна, – машинально заметил Дрейк.

Годшо раздраженно вздохнул.

– Да, да, конечно, но эта смерть могла помочь нам притянуть Пеннелла за убийство. А теперь выходит, что просто так совпало: Харлей убила Раша именно тогда, когда мы к нему подобрались вплотную.

Дрейк вспомнил надтреснутый, сдавленный голос Харлей на пленке. – Выходит, что совпало, хотя все равно получается чертовски удобно…

– Чертовски не удобно, – буркнул Годшо. – Мы уже имели бы материал на Пеннелла, если бы не садистские игрища Раша с двухдолларовой шлюхой.

Дрейк хотел ответить, но тут в дверь постучали. Вошла женщина-полицейский и, понизив голос, стала о чем-то совещаться с Годшо. Комната наполнилась обрывками чужих разговоров сквозь треск ее включенного радиотелефона.

Глубоко засунув руки в карманы джинсов, Дрейк бездумно смотрел на ночное розоватое небо над Метэйри, пригородом Нового Орлеана. От фонарей, неоновых реклам, фар и освещенных окон над городом висело яркое зарево, заставлявшее отступать самую глухую тьму. Он заметил это еще в свою первую ночь в Новом Орлеане, когда вышел из государственной тюрьмы Ангола.

Какая была ночь… Он сходил с ума от ярости и отчаяния. В ту ночь он понял, что, выйдя на свободу, остался ни с чем. Он потерял все, что имел: бизнес во Флориде, своего компаньона Маршалла, жену, наконец! Единственное, что осталось, – клокочущая ярость, бессонная, неотступная. Только она и давала силы жить дальше.

Годшо отпустил свою подчиненную и откинулся на засаленные диванные подушки, засунув большие пальцы под ремень. При его полноте и широких плечах живот у него был на удивление подтянутый.

– Согласись, Хантер, нам нужна эта Брэдли. В конце концов, она горит желанием исполнить свой гражданский долг. Да и для нее это не первый опыт. В Квантико, где раньше работала Келли Брэдли, мне подтвердили, что несколько раз обращались к Рейчел за помощью. Даже для ФБР она один раз что-то делала. – Его глаза снова загорелись лихорадочным возбуждением. – Слушай, у нее девяносто процентов успеха! А тот, кого ей не удалось расколоть, был признан невиновным, так что признаваться ему было все равно не в чем.

Эту ошеломляющую статистику Дрейк уже знал. Но должно же быть логическое объяснение. Может, Келли Брэдли и ее парни просто хорошо умеют вести допрос. Тогда результат был бы тот же и без участия Рейчел Брэдли.

– Она сидела на допросах, но тогда ситуация была полностью под контролем, – нахмурившись, заметил он.

– А сегодня нет, и все равно все закончилось хорошо.

– По-твоему, хорошо, когда бьют по голове?

– В «Хисторик хоумз» ничего такого не предвидится, – буркнул Годшо. – Пеннелл и Фэйрчайлд отмывают деньги, ну и ради бога. И вообще, мы постоянно используем гражданских информантов…

– Но не в этом случае! Ты сам знаешь, риск слишком большой. Пеннелл особой жестокостью как будто не отличается, а вот у Фэйрчайлда, несмотря на его рафинированное университетское образование, явная склонность к садизму. И те ребята, чьи деньги они отмывают, скорее всего торгуют наркотиками или, того хуже, развлекаются пальбой из «узи». Черт возьми, да ты вспомни, что они сделали с моим компаньоном и его подружкой!

«А такая, как она, при малейшей опасности просто сломается», – добавил Дрейк про себя, вспоминая молочно-белую кожу, невинные глаза и нежные, точеные, как у фарфоровой куклы, кисти рук. Вот если бы к Пеннеллу заслали Келли Брэдли, тогда – другое дело. В отличие от сестры, Келли была крепко сбита, в ней чувствовалась сила, в лице, довольно миловидном, проскальзывала мужская жесткость – как-никак десять лет работы с уголовниками. Но выбор остановили не на Келли Брэдли, а на ее сестре, маленькой библиотекарше Рейчел. И это было абсолютно неприемлемо. Во всяком случае – для Дрейка.

– Мы уже ухлопали на это дело кучу времени и денег, а отдачи никакой, – вздохнул Годшо. – Не понимаю, что ты так дергаешься. Главное, Рейчел ни у кого не вызовет подозрений. Она внедрится туда без проблем и выведает всю подноготную у этого ублюдка. Тут-то мы его и прижмем.

– Если только она не засветится или, того хуже, ее не убьют.

– Тебе Пеннелл нужен или нет? – мягко, но со стальными нотками в голосе осведомился Годшо. – А то я уже начинаю думать…

– Черт побери, Годшо, ты прекрасно знаешь, что Пеннелл мне нужен! – взорвался Дрейк. – Если помнишь, ведь это я к тебе пришел с компроматом на него. Потому я так и упираюсь. Он мне просто необходим, и я не хочу, чтобы чокнутые штатские бабы влезали в это дело со своими шаманскими штучками!

– Ты тоже штатский, – заметил Годшо. Дрейк не удостоил его ответом, но так посмотрел, что следователь слегка покраснел.

То, что Годшо, проторчав десять лет в пригородной полиции, смел называть Дрейка штатским, было просто смешно. За одиннадцать лет в морской разведке Дрейк усвоил законы, управляющие жизнью в цивилизованном обществе, а за шесть лет в государственной тюрьме Ангола, штат Луизиана, ознакомился с законами, управляющими жизнью нецивилизованной. Для информанта он был неплохо подкован, Годшо это прекрасно понимал и потому решил сменить тактику.

– Напрасно ты все усложняешь. Пеннеллу нужна секретарша. Рейчел Брэдли уже записалась к нему на собеседование. Ее сестра говорит, что Рейчел сумеет работать секретным агентом, и у меня нет причин ей не верить. Согласись, в камере она держалась неплохо. Ни разу не прокололась и врала вполне профессионально.

«Правильно, – сузив глаза, подумал Дрейк, – вполне профессионально. Может, и не стоит относиться к Рейчел Брэдли как к наивной девочке. Вот только интересно, не обманывает ли она столь же профессионально нас самих? Почему работница библиотеки, решившая податься в секретарши, вдруг согласилась участвовать в таком деле? Помощь сестре от случая к случаю – это еще можно понять, но самой стать агентом?..»

Дрейк считал, что об этом следовало бы задуматься самому Годшо, но тому слишком не терпелось прижать Пеннелла. Майор явно доверял своей напарнице по расследованию Келли больше, чем нужно. И, судя по тому, каким обаятельным он становился, когда разговаривал с детективом Брэдли, Дрейк мог догадаться, откуда берется это безграничное доверие. Келли, с ее здоровым румянцем и ясным взглядом, как видно, просто нравилась крепкому парню Годшо. Кто знает, может, его восхищение не было совсем безответным…

Но это все мелочи, а главное – Келли и Рейчел Брэдли, похоже, имели в этом деле какой-то свой интерес. К сожалению, Дрейк пока не мог понять, что именно им нужно, а Годшо ничего не хотел знать. Однако у Дрейка все звенел в ушах вопрос Харлей: «Почему ты это сделала?» И ответ Рейчел Брэдли: «Потому что моя сестра…» Какова же власть Келли Брэдли над сестрой, если Рейчел ради нее не задумываясь вошла в тюремную камеру?

Между тем Годшо явно начинал терять терпение.

– Знаешь, если она мне там понадобится, я могу ее ввести, никого не спрашивая. Как ответственный за операцию, я сам назначаю правила игры. А ты – лицо неофициальное. Информант, и все тут. Захочу работать с нею, а тебя послать к черту – могу и это.

«Болван узколобый!» – подумал Дрейк, безжалостно подавляя мгновенную, обжигающую вспышку бешенства.

– Верно, можешь. Но не захочешь. Эта Брэдли – темная лошадка, а на меня можно положиться. Рано или поздно Пеннеллу понадобится надежный человек вроде меня, а я, в отличие от ваших парней из отдела, могу ждать этого случая хоть до Судного дня. Ты меня не нанимал, денег я от тебя не получаю, зато могу столько всего разного, что твоим агентам и не снилось. Я могу обойти любые правила, чтобы добыть материал на Пеннелла, и знаю, как это сделать. – Он мрачно усмехнулся. – Более того, я этого хочу! Если бы я не побегал как следует и не нанялся сам в «Хисторик хоумз», тебя до сих пор доили бы твои дешевые агенты, которые информацию вытягивают из уличных сплетен. Отказываться от меня тебе не по карману. Я слишком ценный и опытный кадр, а работаю бесплатно.

«Ну, не совсем бесплатно», – мысленно оговорился он. Дрейку обещали пересмотреть его приговор – для них такая услуга гроша ломаного не стоит и на бюджете полиции никак не отразится. Но для него это значило очень много.

Годшо тяжело вздохнул.

– Ты хочешь сказать, что перестанешь мне помогать, если я решу использовать ее?

– Нет, я хочу сказать, чтобы ты еще раз подумал, что ты делаешь. – Дрейк помолчал. – Может, это вообще уже неважно. Наша маленькая телепатка могла передумать. Кто знает, может, когда детектив Брэдли приехала за ней, она уже навострилась бежать из города.

– Ерунда! – самодовольно ухмыльнулся Годшо. – Сержант Кент как раз сообщила, что Рейчел и Келли едут сюда. Они немного задержались: капитан Брэдли захотела, чтобы голову ее сестры осмотрел тюремный врач.

Дрейк что-то промычал.

– Я велел Кент привести их, как только они появятся. Но прежде хочу быть уверен, что мы с тобой договорились.

Годшо замолчал и многозначительно уставился на Дрейка. В комнате становилось все холодней. «Черт бы его побрал! – подумал Дрейк. – Ведь Чарльз – разумный человек, почему он торопится? Если б на него не давили из-за Пеннелла, эти бредовые идеи ему и в голову не пришли бы».

– Я хочу поговорить с этой Рейчел, прежде чем на что-либо соглашаться, – вздохнул он.

Годшо повел плечами, как разъяренный бык.

– О чем ты собираешься с ней говорить?

– Хочу убедиться, что она сама знает, во что лезет. И понять, могу ли я доверять ей.

С минуту посопев, Годшо кивнул.

– Но только не пугай ее без нужды, ладно? Ты умеешь наводить страх на женщин, во всяком случае, так считает капитан Брэдли.

Дрейк усмехнулся. Значит, Келли считает, что у него устрашающий вид? Отлично, может, на Рейчел это подействует и ему все-таки не придется работать с нею. С другой стороны, он и сам был недоволен тем, как медленно подвигается дело Пеннелла. Он думал, что сможет терпеливо ждать, но шесть лет, проведенные в тюрьме в предвкушении мести, истощили его терпение. Может, именно Рейчел Брэдли расшевелит Пеннелла. А если она действительно умеет вытягивать из людей правду…

Но на это «если» было так мало надежды, что и думать не стоило.

– Ладно, постараюсь не спугнуть ее. По крайней мере, пока.

– Эй, Хантер… – вскинулся Годшо.

– Это все, что я могу тебе обещать, так что не дави на меня.

Больше они не проронили ни слова, с нетерпением ожидая приезда Келли Брэдли и ее сестры. Неожиданно для себя Дрейк обнаружил, что хочет познакомиться с Рейчел Брэдли. Прежде чем окончательно отказаться, он хотел посмотреть поближе на женщину, заставившую Харлей вывернуться наизнанку. Как можно ближе посмотреть – глаза в глаза…

3

– Теперь ты наконец понимаешь, почему это была неудачная мысль? – спросила Келли по пути от Вест-Бэнк-экспрессвей к Хьюи-Лонг-Бридж.

– Неудачная или нет, я этим займусь.

Они остановились на светофоре. Келли с тревогой смотрела на побледневшее лицо младшей сестры. Рейчел сейчас походила на девочку-подростка, которую заперли на кладбище в ночь Хеллоуина. Она сидела рядом с Келли, маленькая, сгорбленная, крепко прижав к груди плетеную сумку.

Келли хотелось застонать вслух. Рейчел впуталась в это по ее вине! Если бы она не попросила Рейчел поучаствовать в тех нескольких допросах, то ей и в голову не пришло бы соваться в камеру к убийце. Возможно, в эту минуту Рейчел хочется бросить все и сломя голову бежать из Нового Орлеана, но этого она не сделает, пока не раскрыто убийство Си Джей.

В том-то и беда…

– Рейчел, послушай. Я знаю, ты так же потрясена смертью Си Джей, как и я, но…

– Тс-с-с! – Рука Рейчел инстинктивно дернулась к спрятанному под блузкой проводу.

– Они уже не слушают, – сердито пробормотала Келли. – Микрофон отключили, как только ты вышла из камеры.

Рейчел ничего не ответила и снова безучастно уставилась в лобовое стекло.

Зажегся зеленый свет; Келли нажала на газ, кипя от раздражения, смешанного с жалостью.

– Посмотри на себя! Полчаса работы – и ты уже совершенно невменяемая, хуже уличного информанта. Господи боже, ну согласись, ты этого не умеешь!

У Рейчел обиженно дрогнула нижняя губа.

– Но ведь я справилась?

– Да, но…

– Я сделала, что им было нужно, и ни разу не ошиблась.

Не сводя глаз с дороги, Келли вздохнула и положила руку Рейчел на плечо.

– Ты отлично справилась, верно. Насколько я знаю Годшо, он сейчас писает кипятком от восторга. Но, ради всего святого, эта тварь чуть не убила тебя!

Рейчел улыбнулась – впервые с тех пор, как вышла из камеры.

– Ты преувеличиваешь. С головой у меня все в порядке, просто шишка. Не надо так нервничать.

– Как я могу не нервничать? Ведь я как-никак твоя сестра, помнишь?

– Да. Благодаря Пеннеллу других сестер у меня нет…

Очень мило! Рейчел вела себя так, будто Си Джей оплакивала она одна. Келли вцепилась в руль. Они с Си Джей были близнецами, что уж говорить, кому теперь тяжелей. Келли очень хотела докопаться до правды, но подчас тоска и ужас наваливались на нее с такой силой, что она и думать об этом не могла. Так было на похоронах – Рейчел держалась как кремень, с пугающей безучастностью, а Келли истерически рыдала.

Оно и понятно: они с Си Джей всегда были ближе друг к другу, чем к Рейчел, и не только оттого, что родились в один и тот же час. Рейчел вообще сторонилась людей: уж слишком манил всех ее сочувственный взгляд. Впрочем, Келли и сама не особенно тянулась к людям; на первом месте у нее всю жизнь стояла работа, к развлечениям она особой любви не питала и никогда не задумывалась о чужих сокровенных эмоциях. Для полицейского это лишнее и только мешает делу. А бесстрашная, горячая как огонь Си Джей была совсем на нее не похожа – неудивительно, что она избрала другую профессию.

И все это в прошлом… Келли нашла руку Рейчел, крепко стиснула, и пальцы Рейчел ответили ей. Смерть Си Джей все изменила. Келли вспомнила, как летела в Тускалузу опознавать тело сестры. Тогда она понятия не имела, что Си Джей собирается в Новый Орлеан. Видимо, на обратном пути оттуда в Виргинию она остановилась в Тускалузе, чтобы переночевать в мотеле. Там ее и нашла наутро горничная – мертвую на полу, в луже рвоты. Причина смерти: остановка сердца, вызванная передозировкой кокаина…

Полиция определила самоубийство, но Рейчел не поверила ни единому слову экспертов, все твердила: мол, чутье подсказывает ей, что это неправда. К несчастью, у Келли такого чутья нет и не было. В тот момент она больше думала о том, как подкосил Си Джей недавний развод и не он ли привел ее на край пропасти, подтолкнул к непоправимому шагу вниз…

Нет, нет, невозможно! Теперь она тоже считала, что Си Джей не стала бы убивать себя, не поговорив напоследок с ней.

Но все-таки – зачем и кому понадобилось убивать Си Джей? Это и хотели узнать Келли и Рейчел. Только поэтому Келли согласилась помочь Рейчел внедриться в рискованное расследование, но успела передумать, слушая, как проститутка Харлей колотит Рейчел головой об стену. Теперь она хотела только одного: чтобы младшая сестра вернулась домой.

– Мы не можем знать наверняка, связана ли как-нибудь «Хисторик хоумз» с гибелью Си Джей, – как бы невзначай заметила Келли. У Рейчел даже шея покраснела от гнева, она резко вырвала руку.

– Да? Почему же тогда ты приехала сюда после ее смерти, четыре месяца назад? Зачем добивалась, чтобы тебя перевели из Квантико в Новый Орлеан, зачем напросилась в напарники к Годшо, когда уже был назначен другой человек? И почему скрыла от Годшо, для чего тебе это нужно?

Келли напряженно выпрямилась.

– Наверное, я повела себя неправильно. Надо было просто поделиться нашими подозрениями со здешним шерифом, а дальше пусть бы они думали сами.

– Почему же ты так не поступила?

Келли скрипнула зубами.

– Ты знаешь почему!

– Да, знаю. Потому что они, как и алабамская полиция, считали, что Си Джей покончила с собой, и точка. В конце концов, ведь мы с нашими подозрениями основываемся, согласись, всего на трех фактах. Во-первых, в вечер перед отъездом из Квантико в Новый Орлеан Си Джей звонила в «Хисторик хоумз» и не сказала ни тебе, ни мне, куда и зачем она едет. Во-вторых, в Новом Орлеане она провела два дня и побывала в «Хисторик хоумз» – а это мы знаем только потому, что клерк в отеле, которого ты расспрашивала, случайно помнил, как диктовал Си Джей адрес. И наконец – а это главное – у нее не было никаких видимых причин ходить туда.

– И еще – мы с тобой не верим, что она покончила с собой.

– Именно. В довершение всего, ваш шериф убежден, что «Хисторик хоумз» связана с наркобизнесом. Лично мне картина абсолютно ясна.

– Мне тоже, – вздохнула Келли. – Но все-таки лучше бы ты осталась в Квантико. Я не хочу, чтобы с тобою случилось то же, что с Си Джей, – неожиданно для себя добавила она. – Потерять тебя я не могу.

– Никуда я не денусь. Все будет хорошо.

Келли посмотрела на младшую сестру, и она вдруг показалась ей похожей на маленькую птичку, горлинку, совершенно неуместную в окружающем ее мире ястребов.

– Ну да, конечно! Пара приемов карате – и все плохие парни лежат на полу лицом вниз и проклинают день, когда родились на свет.

– Карате я оставляю моей крутой старшей сестре, – дрожащими губами улыбнулась Рейчел. – И ее бульдогу-майору.

– Вот это меня и тревожит! Ты готова рисковать, потому что тебе втемяшилось, будто мы с Годшо в любой момент пройдем сквозь стену и спасем тебя.

– Давненько ты не говорила, что мне втемяшилось, – помолчав, заметила Рейчел. – С самого детства.

Келли поморщилась.

– Господи, Рейчел, я вовсе не хотела сказать… Извини. Я просто не могла слышать, как тебя бьют.

– Да кто меня теперь ударит? Я только попытаюсь побеседовать с глазу на глаз с Пеннеллом. Вдруг он поделится со мною своими секретами? Я умею это делать, ты сама видела.

– Нет, погоди, – заспорила Келли, поворачивая к подъезду дома, где их ждал майор Годшо. – Ты ведь говорила, что они должны ощутить вину в содеянном, прежде чем сознаются?

– Д-да, но…

– Ну, так вот что. Насколько я успела понять, Уоллес Пеннелл не из тех, кто чувствует себя виноватым, что бы он ни натворил. Почему ты думаешь, что он захочет облегчить душу покаянием?

С этими словами Келли выключила мотор и резко повернулась лицом к сестре.

Рейчел пожала плечами.

– Вина – чувство подсознательное. Это не грязь под ногтями, которую можно вычистить. Даже Уоллес Пеннелл не может быть свободен от чувства вины. И если я буду каждый день понемногу работать с ним, то, вполне возможно, в конце концов что-нибудь услышу.

Келли окинула взглядом мятую блузку и легкую пышную юбку сестры. Да, она всегда думала, что Рейчел не от мира сего, а теперь узнала это наверняка. Будто прочтя ее мысли, Рейчел нахмурилась.

– Ладно, пусть даже ты права и мне впервые в жизни попался абсолютно бессовестный человек, я найду еще кого-нибудь, кто раскроет мне их секреты. – Она исподлобья посмотрела на Келли. – Послушай, до сегодняшнего дня ты считала мое участие в этом деле удачным ходом. Что случилось?

– Когда я услышала, как эта сволочь колотит тебя об стенку, я чуть с ума не сошла. Только тогда до меня дошло, какие мы с тобой идиотки! – Она уже почти кричала. – Я уже думала обо всем этом вчера вечером. После папиного звонка.

Рейчел замерла, подняла глаза на старшую сестру.

– Папа звонил?

– Он беспокоится, – вздохнула Келли, – говорит, все думает, как мы тут одни. Пришлось что-то наврать ему. После того, что случилось на Пасху… – Она помолчала, вспомнив ссору между отцом и Си Джей за месяц до ее отъезда в Новый Орлеан. – Боюсь, он чувствует себя в ответе за то, что произошло с Си Джей. И если что-нибудь стрясется с тобою, он просто не переживет. А меня никогда не простит.

Рейчел с решительным видом повернулась к Келли, расправила плечи и сжала руку сестры тонкими бледными пальцами.

– Кел, ты за меня не отвечаешь. Я все решаю сама, и папа это знает. Давай посмотрим, что можно выяснить методом убеждения. При первом же намеке на опасность ты успеешь выдернуть меня оттуда.

Келли окинула тихую улицу профессионально цепким и напряженным взглядом.

– Рейчел, тебе предстоит работать в подполье. Ты хоть понимаешь, что это значит? Никаких звонков старшей сестре, никаких контактов с кем-либо из твоей настоящей жизни. – Она сделала глубокий вдох. – Какое-то время придется врать папе. Ты придешь на собеседование – и будешь совсем другой Рейчел Брэдли. Моли бога, чтобы Пеннелл удовлетворился твоей легендой и рекомендациями, которые изготовил для тебя Годшо. Стоит ему позвонить в Квантико…

– Связывать мое появление с Си Джей он не станет. Мало того, что она поменяла фамилию в браке, мы с нею совершенно не похожи – только глаза у обеих голубые. Ты только посмотри на меня: тощая, незаметная, рыжая… Кому придет в голову сравнивать меня с роскошной красавицей брюнеткой Си Джей?

Келли покачала головой. Все-таки Рейчел неисправима! Неужели сама не понимает, как она прелестна, как ласково сияют ее огромные глаза? Нет, не понимает… И никогда не понимала – еще бы, она ведь никогда не подходила к мужчинам достаточно близко, чтобы увидеть, как они смотрят на нее. Но в одном Рейчел права: на Си Джей она совершенно не похожа. Да и Келли, если уж на то пошло: ведь двойняшками они с Си Джей не были.

– Думаю, в лучшем случае Пеннелл проверит мои рекомендации, – добавила Рейчел.

– Надеюсь… И запомни: нельзя говорить Годшо, почему ты так заинтересована в этом задании, не то мы обе пулей вылетим из расследования.

Рейчел обеими руками сжала руку Келли и улыбнулась уголком рта.

– Увидишь, все будет хорошо. Неужели ты совсем не доверяешь своему напарнику? Мне кажется, этому твоему Годшо как никому другому подходит определение «рыцарь». Если что-нибудь пойдет не так, он тут же примчится на помощь.

Келли поморщилась.

– Терпеть не могу эту твою манеру сортировать живых людей, как книжки в библиотеке. Пойми, Рейчел, не все и не всех можно расставить по полочкам.

Рейчел заметно помрачнела.

– Да. Кому, как не мне, это понимать… Не забывай, с моей помощью милейшие люди делились с тобою своими гадкими секретами.

– Прости. Я понимаю: так ты пытаешься справиться с грузом эмоций, который они все взваливают на твою психику. Но Годшо, будь он хоть сто раз рыцарь, может просто не успеть спасти тебя.

– Но ведь ты говорила, у Годшо есть там еще один информант, которому я и буду помогать?

При мысли о грубияне Дрейке Хантере Келли почувствовала себя не в своей тарелке. Она почти ничего о нем не знала, но всякий раз, как на нее падал взгляд его жутковато-черных глаз, ей безотчетно хотелось спрятаться.

– Да, Дрейк Хантер. Он работает мастером на стройплощадке «Хисторик хоумз».

Рейчел уловила ее неуверенность.

– Он тебе не нравится?

– Нет, не то… просто… Понимаешь, он меня заводит.

– Ты не шутишь?! – задохнулась от изумления Рейчел.

– Я не так выразилась, – поспешно поправилась Келли. – Точнее, беспокоит. От него исходит какое-то нервное напряжение. Я его боюсь.

– Но он заслуживает доверия?

– Кажется, раньше он служил в морской разведке, так что, думаю, да.

– Думаешь?

Келли внимательно смотрела на младшую сестру. Вот, пожалуй, удобный случай припугнуть ее. Один взгляд на Дрейка Хантера – и Рейчел наверняка струхнет… Келли озабоченно нахмурилась. Нет, какая она все-таки упрямая! Что ж, если не испугается, то хотя бы задумается лишний раз.

– Ты все сама увидишь, – загадочно улыбнулась она. – Идем, они уже ждут нас.

Сестры вылезли из машины и направились к двери подъезда. Келли немного успокоилась и расслабилась, еще надеясь отговорить Рейчел от участия в расследовании, зато сама Рейчел нервничала все больше. Впрочем, она уже все для себя решила четыре месяца назад, когда тупо смотрела на Си Джей в гробу. Она вдруг поняла тогда, что совсем не знала свою сестру, никогда не представляла, чем жила Си Джей Брэдли Нельсон. Как странно: сотни совершенно незнакомых, чужих людей были ей ближе. Во время кратких, случайных бесед Рейчел, часто против своей воли, узнавала этих людей лучше, чем их родные за всю жизнь; чувствовала то, что чувствовали они, только намного острее.

Но Си Джей она не знала… И сколько ни твердила себе, что Си Джей не могла, просто не могла покончить с собой, у нее не было твердой уверенности в этом. Потому что она действительно не знала, потому что всегда слишком рьяно защищала себя от других – будь то даже Си Джей, родная сестра. Боялась, что снова начнет жить чужими чувствами…

Впервые это случилось, когда Рейчел было девять лет. Подружка призналась ей, что к ней пристает старший брат. Рейчел охватил такой стыд, такое унижение, будто все, что рассказывала подруга, произошло с нею самой. Ужасное признание и вторгшиеся в душу чужие чувства перепугали ее до смерти, но она, как девочка послушная, пошла к маме и поведала ей слово в слово все, что услышала. Ну, а мама Рейчел отправилась к маме той девочки… Увы, в результате Рейчел лишилась подруги, потому что родители бедняжки запретили ей разговаривать с Рейчел, а потом уехали из города и увезли с собою ужасную тайну.

Тогда Рейчел и решила, что лучше не узнавать чужих секретов. Только так можно было защитить себя от черной бездны, открывающейся внутри при каждом откровенном разговоре. Теперь она старалась не смотреть людям в глаза, избегала близко сходиться с кем бы то ни было. Всего несколько раз она воспользовалась своим даром сознательно – чтобы помочь Келли. Но там подобные признания были средством для достижения достойной цели: зло должно быть наказано, преступники – осуждены.

От всех остальных Рейчел отгородила себя невидимой стеной. Даже от родных сестер… В горле вырос тугой ком. «Си Джей, прости меня! – беззвучно прошептала она. – Может быть, если бы я подпустила тебя ближе… если бы ты все рассказала мне, то осталась бы жива… Может быть…»

Рейчел проглотила слезы, тщетно пытаясь убедить себя в том, что ее вины здесь нет. Си Джей в гробу до сих пор продолжала являться ей в ночных кошмарах. Если бы знать, кто ее убил… «Но я здесь как раз для того, чтобы найти убийцу», – напомнила она себе.

Девушка в полицейской форме провела их в прихожую невзрачного пригородного дома, и Рейчел искоса взглянула на оставшуюся в живых сестру. Слава богу, у нее еще есть Келли; с ней она не повторит тех же ошибок, что с Си Джей. К Келли она постарается держаться ближе… Если, конечно, Келли позволит. Сейчас она явно не расположена к откровенному общению. Эти ее уклончивые слова о человеке, с которым Рейчел предстояло вместе работать… Как же его зовут? Ах да, Дрейк Хантер… Какое интересное имя, в нем есть что-то фольклорное. «Дрейк» – значит дракон или змея. Разумеется, на человека, чье имя излучает такую силу, можно положиться. Но сильные мужчины бывают и жестокими, и непредсказуемыми. Ведь он определенно напугал Келли, а Келли никогда ничего не боится…

Впрочем, забеспокоиться всерьез Рейчел не успела: они вошли в комнату, и она оказалась лицом к лицу с самим Дрейком Хантером.

Он стоял, прислонясь к стене, напротив сидящего на диванчике Годшо. Перед глазами Рейчел ярко, точно наяву, мелькнула средневековая резьба по дереву – сказочные драконы, неподвижные и страшные. Этот человек был чем-то поразительно похож на них. Рядом с ним она казалась себе почти карлицей. Его тело будто бы состояло из одних мускулов – широкие плечи, жилистые руки, сильные длинные пальцы… На нем была дешевая темная майка, потертые джинсы, тяжелые армейские ботинки; конечно, на стройке в такой одежде он ничем не отличается от остальных рабочих.

Рейчел подняла голову: иначе она не могла посмотреть Хантеру в лицо. Лицо оказалось под стать телу – бронзовое от загара, с четкими, крупными чертами. Под густыми сведенными бровями холодно поблескивали черные, как обсидиан, глаза. Нос, видимо, когда-то был сломан и сросся неправильно, что придавало Хантеру довольно свирепый вид. В довершение всего, его длинные выгоревшие на солнце волосы были стянуты на затылке в хвост, что привлекало внимание к тяжелому подбородку, а вдоль щеки тянулся тонкий шрам. Неудивительно, что Келли испугалась. Она с юности терпеть не могла этих крутых новобранцев-моряков с одинаковыми, как на подбор, тренированными челюстями, которые, уходя в увольнение, почему-то наводняли Квантико, и говорила, что ее приводит в ужас их казенный патриотизм.

Рейчел всегда кивала, соглашалась. Но этот бывший моряк… странно, он не пугал ее, хотя должен бы. Обычно при встрече с новым человеком она сразу настораживалась, готовая защищаться от чужих эмоций, а сейчас осталась совершенно спокойной, несмотря на то что Хантер изучал ее с холодным вниманием снайпера, разглядывающего свою цель.

Рейчел чувствовала на себе взгляды Годшо и Келли, но не хотела заговаривать первая. Дрейку Хантеру она совершенно не нужна, судя по кислому выражению лица и презрительно изогнутой верхней губе. Но хватит ли ему честности заявить об этом вслух?

Ему хватило.

– А вот, кажется, и наша психологиня! – небрежно бросил он. – Ну, как вам тюрьма?

Рейчел передернуло от откровенно равнодушного тона, чуть смягченного тягучим южным выговором. Но этот Дрейк явно не понимал, что сейчас ее мог бы обратить в бегство разве что живой дракон.

– Тюрьма? Нормально, – ответила она и спокойно взглянула на Годшо. – Только напрасно меня не предупредили, что Харлей подозревается в убийстве. Убийство порождает в человеке эмоции более сильные, чем другие преступления.

У Годшо медленно открылся рот, и даже Келли немного удивилась красноречию обычно скупой на слова младшей сестры.

Тень удивления мелькнула и на лице Хантера.

– В тюрьме много убийц, мисс Брэдли. К этому вам следовало быть готовой.

Их взгляды скрестились, и Рейчел застыла, потрясенная водоворотом эмоций в его черных глазах. Она сразу почувствовала, что этот человек терпит мучительную душевную боль, его страдание взывало к ней, ища сочувствия, и она бессознательно начала защищаться.

– Мистер Хантер, к убийству быть готовым нельзя.

Дрейк крепко сжал губы, в глазах его загорелся упрямый огонек; он хотел резко возразить, но Годшо не дал ему раскрыть рта.

– Вот и Хантер как раз говорил нечто подобное перед тем, как вошли наши дамы. Правда, Дрейк?

Хантер уловил предостережение и быстро овладел собой. Однако воздух в комнате дрожал от напряжения.

– Я сказал Годшо, что всякая смерть бессмысленна.

Тяжелый, давящий взгляд не вязался с показной небрежностью тона. Казалось, Хантер вызывал Рейчел на спор, но она продолжала молчать, и тогда его жесткое, почти грубое лицо несколько смягчилось, в глазах мелькнул проблеск понимания.

Годшо осклабился, показав все зубы, подвинулся и похлопал по освободившемуся месту рядом с собою.

– Присаживайтесь, мисс Брэдли. Любопытно узнать, каковы ваши впечатления о первом опыте подпольной работы. Там вы справились просто здорово, – восхищенно покачал он головой. – Чертовски здорово! Не знаю, как вас и благодарить. – Он запоздало улыбнулся Келли, указывая ей на стул рядом с диваном. – И, разумеется, вашу сестру – за то, что познакомила нас. Мы до сих пор возились бы с этой проституткой, если бы не вы.

Наблюдая, как настороженно Келли со своего стула следит за Годшо, Рейчел с трудом удержалась от улыбки. Келли не ошиблась. Здоровенный майор действительно «писал кипятком» от привалившей ему удачи, и Рейчел физически ощущала, как будоражит его перспектива заслать ее в «Хисторик хоумз». Она не сомневалась, что с этим майором договорилась бы обо всем за несколько минут, но, к сожалению, не разделяла его воодушевления. Недолгое пребывание в тюремной камере эмоционально полностью опустошило ее, и, вопреки произведенному на Келли впечатлению, она вовсе не горела желанием повторить опыт. Хотя знала, что все равно придется…

– Что будет с Харлей? – не удержавшись, спросила Рейчел.

Хантер смерил ее оценивающим взглядом, а Годшо оттянул пальцем натерший толстую шею тугой воротник рубашки.

– Ее будут судить. Думаю, по статье за убийство второй степени. Преступление в состоянии аффекта.

– А почему не самозащита?

Годшо фыркнул, но тут же спохватился. Рейчел взглянула на Хантера и обнаружила, что он смотрит на нее почти с сочувствием.

– Не забудьте, она убила представителя власти.

По его голосу трудно было определить, издевается он или говорит серьезно.

– Но он избил ее! – не отступала Рейчел.

Рука Годшо, лежавшая на спинке дивана, сжалась в кулак.

– Мисс Брэдли, послушайте меня. Надеюсь, вы не передумали давать показания как свидетель? То есть, если что-то вас останавливает…

– Нет, нет. Я выступлю.

Неважно, что она думает о Харлей, – уговор есть уговор. Но найти Харлей хорошего адвоката ей при этом никто не запретит. К таким, как Харлей, система заранее неблагосклонна. Быть может, Рейчел удастся восстановить равновесие.

– Ну вот, с Харлей мы разобрались, – вмешался Хантер, засунув руки в карманы джинсов и испытующе глядя на нее. – Теперь, может быть, поговорим о наших планах?

– Разумеется, – кивнула Рейчел.

Годшо тоже не спускал с нее глаз.

– Вы все еще согласны работать с нами?

Он спрашивал так, будто боялся, что она испугается и передумает. Келли открыла рот, приготовившись ответить, но Рейчел не дала ей такой возможности.

– Да, конечно, – торопливо произнесла она. – В «Хисторик хоумз» мне уже назначен день собеседования, и для всех будет удобно, если я просто пройду его, а потом попытаюсь выяснить что могу.

– Но зачем вам подвергать себя опасности ради нашего удобства? – услышала она тягучий голос Хантера.

Этот человек, похоже, никому не верит… Помолчав, Рейчел выдала тщательно отрепетированный с помощью Келли текст:

– Несколько лет назад от наркотиков погиб близкий мне человек. Я не хочу, чтобы такое случилось с кем-либо еще.

Звучало это, конечно, глупо и совершенно по-детски, хотя и было чистой правдой. Но Годшо, как видно, было не до того, он только кивнул с серьезным видом. Хантер задумчиво поглаживал шрам на щеке. «Поверил или нет? – думала Рейчел. – А если нет, как он себя поведет?»

– Прежде чем Рейчел на что-либо согласится, – вступила Келли, – я хочу точно знать, чего вы от нее ждете.

Рейчел отметила, что с Дрейком Хантером и майором Годшо сестра ведет себя иначе, чем обычно, – не так жестко, но отвлекаться и развивать эту мысль не стала.

Годшо, кивнув, подался вперед.

– Как вам обеим известно, «Хисторик хоумз» управляют два человека – владелец, Уоллес Пеннелл, и его компаньон Тед Фэйрчайлд. Они за бесценок покупают обветшалые старинные дома, преимущественно в историческом центре Нового Орлеана и во Французском квартале, приводят их в порядок и перепродают за большие деньги. Нам известно, что они платят своим работникам наличными, чтобы уклониться от выплат в пенсионный фонд, страховок, компенсаций и тому подобных расходов. Нас беспокоит происхождение этих денег. Мы полагаем, что здесь замешаны наркотики.

Рейчел недоуменно нахмурилась.

– Но почему? То есть я понимаю, что уклонение от уплаты налогов незаконно… но почему вы считаете, что если зарплату платят наличными, то дело обязательно в наркотиках? Ведь так поступают многие наниматели.

– Эти платят только мелкими купюрами, – заговорил Дрейк Хантер. – И потом, другие наниматели сначала снимают наличные со своего счета в банке. А в «Хисторик хоумз» деньги в банке ведут себя, как тараканы в мотеле: приходят на счет – и все. Во всяком случае, на развитие компании они явно не идут. Возможно, перетекают куда-нибудь еще, например, в швейцарский банк, где счет оформляется на подставное лицо.

Годшо кивнул.

– Наркодельцы часто используют строительные компании для сокрытия прибылей. Можно, например, на законные средства скупать полуразрушенные дома, а из незаконных, куда больших, оплачивать дорогостоящие работы по реставрации. Потом отремонтированный внутри и снаружи дом продают, получают чек и спокойно несут его в банк, не привлекая внимания федеральных властей. От подобных капиталовложений прибыль невелика, но их это мало волнует.

– Главное, таким образом отмываются грязные деньги, – вмешалась Келли. – Они получают сверхприбыли от контрабанды наркотиков, вкладывают деньги в реконструкцию, получают чек и открывают легальный счет в банке. Потом переводят большую часть суммы на подставных лиц – и все повторяется.

– Поэтому мы и не думаем, что парни из «Хисторик хоумз» сами занимаются контрабандой, – подхватил Годшо. – Деньги уходят куда-то еще. Наше мнение таково: либо они отмывают деньги для какой-то крупной теневой корпорации, либо занимаются этим для себя.

– Как вы можете знать наверняка? – удивилась Рейчел.

Хантер пожал плечами.

– Наверняка, конечно, не знаем. Ни Пеннелл, ни Фэйрчайлд до сих пор ни в чем не замечены, и нет никаких улик, впрямую указывающих на то, что они занимаются наркоторговлей.

– Разумеется, наркодельцы интересуют нас куда больше, чем эта мелкая сошка, – перебил Годшо. – Но в том и беда, что вычислить их пока не удается. Насколько нам известно, Тед каждый день приносит в контору деньги в чемодане, но до сих пор, несмотря на постоянную слежку, нам не удалось засечь его в момент получения денег от кого-либо. Скользкий тип.

Хантер нахмурился.

– Пеннелл и Фэйрчайлд – умные ребята. Это вам не мелкие мошенники, которым главное – сорвать куш, а там хоть трава не расти. Они действуют по выверенному плану и на мелочах не попадаются.

– Чем же в таком случае вам может быть полезна Рейчел? – настороженно прищурилась Келли.

Годшо бросил на нее многозначительный взгляд.

– Мы надеемся воспользоваться ее… гм… необычными способностями, чтобы заставить Пеннелла что-то рассказать. Полезной может оказаться любая мелочь, даже не имеющая прямого отношения к делу. Если Пеннелл и не заговорит, пребывание Рейчел в компании все равно что-нибудь даст. Она будет смотреть, слушать, быть может, заметит некие подозрительные несоответствия; как секретарше ей будет открыт доступ туда, где Хантер по должности появляться не может. Возможно, мы все равно не найдем того, что ищем, но нам нужна всего-навсего крохотная зацепка. Насколько понял Хантер, без секретарши Пеннелл обходиться не привык, и обязанностей у нее много. Прежняя уволилась всего неделю назад – нашла другую работу, – и он сразу же дал объявление в газету.

– А я позвонила и теперь иду на собеседование, – пробормотала Рейчел.

– Да-а, – протянул Хантер. – Какое совпадение!

Рейчел вскинула на него глаза. Неужели догадался? Да нет, откуда ему знать…

– Не обращайте на Хантера внимания, – проворчал Годшо. – Я уже объяснял ему, что устроиться библиотекарем вам не удалось. Он, как и я, прекрасно знает, что с рабочими местами здесь вообще негусто.

– И потому мне тем более трудно уразуметь, зачем мисс Брэдли приехала жить к сестре в Новый Орлеан, – парировал Хантер.

Рейчел сделала глубокий вдох.

– Правильно ли я поняла вас, мистер Хантер? Вы полагаете, мы с сестрой ведем тайную игру с целью провалить ваше расследование? По-вашему, мы у себя в Квантико случайно узнали об операции «Хисторик хоумз» и подстроили все так, чтобы принять участие в подпольной работе, преследуя собственные неправедные цели?

Краем глаза она заметила, как вздрогнула Келли, услышав почти правдивое изложение их мотивов.

Годшо злобно взглянул на Хантера, но тот по-прежнему не сводил глаз с Рейчел.

– А что на самом деле привело вас в Новый Орлеан?

Рейчел пожала плечами.

– Вы можете мне не верить, но мы с сестрой всегда считали Новый Орлеан очень красивым городом. Келли захотелось пожить здесь, а следом за нею и мне. Вот и все.

Хантер недоверчиво хмыкнул, но Годшо примирительно махнул рукой.

– Послушай, Дрейк, я знаю твою подозрительность, но за капитана Брэдли я готов поручиться. А она, я уверен, поручится за свою сестру. И кончим на этом, ладно?

У Хантера на щеке дернулся мускул, но он промолчал, а Годшо опять обратился к Рейчел:

– Поскольку пока вы только записались на собеседование по телефону, можно без проблем подставить в анкеты те данные, которые мы для вас подобрали. Тогда Пеннеллу не придет в голову справляться о вашем прошлом в Квантико, и он не докопается, что у вас сестра служит в полиции. – Он улыбнулся. – С нашими безупречными документами и вашим обаянием, мисс Брэдли, вы шутя получите это место.

«Льстец», – подумала Рейчел, хотя в глубине души надеялась, что он не ошибается. Все складывалось исключительно удачно. Как секретарша Пеннелла, она сможет свободно ходить повсюду. И даже если он не станет откровенничать с секретаршей насчет отмывания денег, она постарается выяснить что-нибудь о Си Джей.

Хантер между тем переключился на Келли:

– Капитан Брэдли, хочу, чтобы вы знали: я против этой авантюры. Ваша сестра может меня не понимать, но вы, уверен, поймете. Даже для опытного профессионала подпольная работа достаточно опасна. А для необученных штатских она просто неприемлема.

– А кто говорит о подпольной работе? – перебил его Годшо. – Мисс Брэдли просто дала согласие информировать нас – так же, как это делаешь ты, как сделал бы любой гражданин, обнаружив, что его компания нарушает закон. Правда, мисс Брэдли пока не принята на работу в компанию, о которой будет информировать нас, но ее возьмут. Возьмут не глядя.

– Она хоть вшивой пишущей машинкой умеет пользоваться? – буркнул Хантер.

Рейчел выпрямилась.

– Да, мистер Хантер, я умею пользоваться как «вшивой», так и обычной пишущей машинкой. Я работала на полставки секретаршей все время, пока училась в колледже.

Громко фыркнув, Хантер прислонился к стене – он с трудом сдерживал негодование.

А Годшо широко улыбнулся.

– Вот видишь? Я же говорил, все будет нормально. В конце концов, они всего-навсего отмывают деньги. Опасней, чем было сегодня в тюрьме, там точно не будет.

Рейчел и Келли переглянулись. Обе знали, что Пеннелл куда опаснее, чем могут предположить их собеседники, но сейчас рассуждать об этом было явно не ко времени.

– Я буду очень осторожна! – умоляюще глядя на сестру, сказала Рейчел. – Поверь, у меня нет ни малейшего желания геройствовать с риском для жизни. Это заявление было рассчитано в равной мере на Келли и на всех остальных. Келли это поняла и через силу улыбнулась. Но Хантера, как видно, совершенно не устраивало, в каком направлении пошла беседа.

– Мисс Брэдли, должен вас предупредить: не рассчитывайте, что я брошусь вам на выручку, когда вы засыплетесь. Мы потратили уже слишком много сил на это дело, чтобы я стал рисковать собственным алиби. Я сам по себе – а вы сами по себе.

Рейчел почувствовала, что ее начинает охватывать паника.

– Да? Но я думала, мы с вами работаем вместе…

– И я тоже, – вставила Келли.

Годшо свирепо глянул на Хантера.

– Разумеется, вместе! Мы с Хантером уже все обсудили. Когда Рейчел выйдет на работу, он случайно подойдет к ней, они познакомятся, подружатся, и у Хантера появится повод приглядывать за нею.

Рейчел украдкой покосилась на Хантера. Он стоял у стены, напряженный, обозленный, как загнанный в стойло дикий конь, для которого все вокруг враждебно и опасно. За лицом он следил, но отчаяние прорвалось в том, как резко он оттолкнулся от стены крепко сжатыми кулаками.

– Мисс Брэдли, вам лучше не особенно рассчитывать на меня! У вас сестра полицейский; уверен, она может подтвердить, что ранее судимые – народ ненадежный.

Мир медленно поплыл перед глазами у Рейчел. Ранее судимый?! Этот человек сидел в тюрьме? Господи, как же так – ее посылают на опасное задание в паре с бывшим заключенным?

Рядом шумно выдохнула Келли и, упершись кулаками в бока, подалась вперед.

– Годшо, это правда? Он отбывал срок?

Рейчел слушала, но ни на миг не отводила глаз от Хантера. Он смотрел на нее с вызовом и торжеством, как будто выложил свой главный козырь. Но в глубине глаз прятался мучительный стыд. «Как же он хочет убрать меня из операции, если ради этого готов поделиться столь неприглядными подробностями своей биографии!» – подумала Рейчел, и, как ни странно, это ободрило ее. Хантер не хотел брать на себя ответственность за ее жизнь – а значит, где-то за упрямством и грубостью у него скрывалась совесть. Что ж, в конце концов, одно преступление не обязательно делает человека преступником, и далеко не все, кто осужден по уголовным статьям, действительно виновны. Система несовершенна. А главное, Рейчел почему-то верила Дрейку Хантеру. Ее необъяснимое внутреннее чутье подсказывало, что ему можно верить.

И еще: если он так яростно противится тому, чтобы сумасшедшая девица шла на верную смерть, значит, будет ей надежной защитой. Лучше иметь на своей стороне одного из моряков с крепкими кулаками, чем не в меру сговорчивого Чарльза Годшо, который пообещает что угодно, лишь бы добиться своего.

Келли и Годшо о чем-то горячо спорили, но Хантер и Рейчел ничего вокруг не замечали. Их как будто затянуло в другое пространство – пустое, без воздуха, – и там продолжалась молчаливая дуэль взглядов.

– Мистер Хантер, я рада узнать, что у вас такой богатый жизненный опыт, – наконец твердо произнесла она. – Мне кажется, вы в состоянии защитить меня. И я уверена, что майор Годшо не отвел бы вам столь ответственную роль в этой операции, если бы не считал, что вы того достойны, несмотря на ваше прошлое.

На минуту воцарилось полное молчание. Во взгляде Хантера мелькнуло нечто отдаленно напоминающее уважение, даже восхищение, а потом, к вящему удивлению Рейчел, его губы растянулись в бледном подобии улыбки – первой за этот вечер.

– Так, значит, вы бесповоротно решили заняться этим?

– Да, разумеется. И заметьте себе: если я пройду собеседование, никто не вправе мне запретить работать в «Хисторик хоумз». Так почему бы между делом не помочь вашему расследованию?

– Но послушай, сестренка, – перебила Келли, – по-моему, мы с тобой должны сначала еще раз обсудить…

– Нет. – Голос Рейчел дрогнул, но она знала, что поступает правильно. – Это мой выбор, Кел, – мой и майора Годшо. И, конечно, мистера Хантера, – добавила она, улыбнувшись Дрейку, – поскольку он будет связан со мною теснее всех.

– Отлично сказано, милая, – проворчал Хантер, даже не попытавшись возразить.

И хотя нежное слово было произнесено откровенно язвительным тоном, Рейчел с досадой почувствовала, как от самого звука этого низкого хрипловатого голоса ее обдало жаром с головы до пят. М-да, так она точно проиграет. Не хватало еще поддаться чарам высокомерного нахала!

– Но прежде вам следует узнать мое мнение о ваших поразительных способностях, – невозмутимо продолжал он, буравя ее взглядом. – По-моему, все это блеф. Я сомневаюсь в силе вашего влияния на людей.

– Разве вы сами не слышали мой разговор с Харлей? – нахмурилась Рейчел.

Хантер пожал плечами.

– Да, Харлей все вам рассказала, но она была сломлена отчаянием. А Пеннелл – не испуганная болтливая проститутка. Он уже давно вращается в теневом бизнесе, и магия ваших глаз на него не подействует. – Его насмешка вдруг сменилась неприкрытой злобой. – А его компаньон и того хуже. Он вообще подонок. Так что доморощенная схема, которую вам и Годшо так не терпится воплотить в жизнь, в лучшем случае обернется бесплодной тратой времени.

– Полагаю, у вас есть другие предложения, мистер Хантер? – нежнейшим голосом осведомилась Рейчел. – Поскольку вы столь критично относитесь к нашей «доморощенной схеме», думаю, вы разработали свою, более надежную?

Хантер поморщился, но промолчал. «А что он может сказать? – подумала Рейчел. – Если бы свой план у него был, они не стояли бы сейчас тут, обсуждая мое участие в деле».

– Вот что я вам предлагаю, – продолжала она. – Дайте мне поработать у Пеннелла две недели. Если за это время я не раскопаю чего-нибудь такого, что вам пока неизвестно, то добровольно выйду из игры. Скажу Пеннеллу, что нашла в другом штате работу получше, ничего не может быть проще. Ну, как?

– Он согласен, – строго промолвил Годшо. – Хантер, ты сам знаешь, выбора у тебя нет.

Рейчел молча кляла майора. Нашел время самоутверждаться! Хантер набычился и помрачнел. Но, очевидно, ему самому участие в операции было настолько необходимо, что он не стал возражать и только бросил на нее уничтожающий взгляд.

– Собеседование в понедельник? – буркнул он и, не дожидаясь ответа, продолжал – Значит, у нас есть один день, чтобы подготовить вас. Встретимся здесь завтра в шесть утра. Годшо, позаботься, чтобы ее рекомендательные письма в понедельник были на месте, а квартира понадобится ей уже завтра.

Рейчел поневоле зауважала его: несколько слов – и он снова обеспечил себе существенный перевес в силе. Однако от нее не укрылось, что пока Хантер не сказал о своем согласии работать с нею вместе. Уже подойдя к двери, он остановился и оглянулся на нее через плечо.

– И еще – подберите себе более подходящую одежду. Не уверен, что Пеннелл захочет принять на работу «Сюзи Солнышко». Строители таких девочек съедают заживо в первый же день.

Рейчел покраснела до корней волос: Хантер напомнил ей, что слышал все насмешки Харлей над ее костюмом. Зачем? Чтобы еще раз предупредить, что будет трудно? Или просто срывал на ней раздражение?.. «А впрочем, почему я об этом думаю? – Рейчел очень рассердилась на себя. – Господи, мало мне горя – так еще не хватает увлечься отбывшим тюремный срок угрюмым типом с едким языком, для которого я – свалившаяся с Луны чудачка!»

Мало или много, но ее действительно влекло к этому человеку. И впервые в жизни то, что ощущала она в самой себе, беспокоило ее больше, чем то, что открывалось ей в других людях…

4

Рейчел гнала машину по Эйрлайн-хайвей. Она вышла из дому без завтрака, потому что очень спешила, и теперь у нее урчало в животе. Обычно в это время она еще сладко спала. Интересно: Дрейк Хантер всегда так рано встает или назначил ей встречу в шесть часов утра специально, чтобы помучить? Наверное, скорее второе. С самого момента знакомства он издевается над нею, постоянно пытается вывести из себя, так и ждет, чтобы она сорвалась!

Рейчел крепче стиснула пальцами баранку своей «Тойоты». «Ну что ж, давай, старайся, а я тоже постараюсь», – бормотала она, как будто Хантер мог сейчас ее слышать. Никакой бывший разведчик в старых джинсах не помешает ей докопаться до того, что случилось с Си Джей!

На Трансконтинентал зажегся желтый свет, и Рейчел затормозила, тихо ругаясь. До конспиративной квартиры надо было проехать еще два светофора. Диск-жокей джазового канала негромко объявил время – шесть часов две минуты. Рейчел застонала. Опаздывала она всего на несколько минут, и сама никогда не стала бы беспокоиться из-за такого пустяка, но сейчас ее заставлял беспокоиться всемогущий мистер Хантер. Самовлюбленный нахал.

Зеленый все не загорался, и Рейчел огляделась по сторонам. Об этой части пригорода она почти ничего не знала: они с Келли жили в уютной квартирке в консервативном, чопорном центре Олд-Метэйри, где во главу угла ставились безопасность граждан, пресловутые семейные ценности… и расовое единообразие. Здесь же бок о бок с роскошью царила вопиющая нищета. Вдоль шикарного пустынного шоссе, пестревшего белой разметкой, будто в насмешку выстроились облупленные здания разорившихся компаний и ветхие мотели. Здесь был уголовный рай, расовое многообразие отнюдь не сопровождалось расовой терпимостью, и самые богатые обитатели пригорода поспешно ставили решетки на окна и двери. Здесь отомстила своему обидчику Харлей… Бедная Харлей! Рейчел все еще жалела, что вытянула из нее признание. Кто-то мог бы сказать, что Харлей не заслуживает жалости, но, сидя в полиции на допросах, Рейчел много раз видела, как смятение превращает приличных людей в чудовищ. Слава богу, этот Уоллес Пеннелл – настоящий преступник, и ей не нужно думать о том, как бы ненароком не пожалеть его. Он виноват в смерти Си Джей, этого достаточно, чтобы не испытывать к нему никаких человеческих чувств.

Наконец загорелся зеленый свет. Следующие два светофора Рейчел, к своему великому облегчению, проехала без остановок и в восемь минут седьмого свернула к нужному дому. Увы, когда она вошла в квартиру, Дрейк Хантер уже расхаживал по комнате, как разъяренный тигр в клетке. Он смерил ее с головы до ног тяжелым взглядом, угрюмо скривившись при виде легкой желтой блузки и широкой синей юбки.

– Вижу, вы проигнорировали все мои пожелания.

Нервы у Рейчел и без того были натянуты до предела. Изо всех сил стараясь не сорваться, она швырнула на ближайший стул увесистую сумку.

– Я просто оделась так, как привыкла одеваться. Если вы в силу вашего характера плохо относитесь к легкой и удобной одежде, боюсь, ничем не могу вам помочь.

– Полагаю, вы всегда так же пунктуальны?

Рейчел покраснела.

– Надеюсь, вы не станете отрицать, что назначили встречу в шесть утра только затем, чтобы позлить меня. С таким же успехом мы могли бы встретиться в восемь.

– А вот здесь вы ошибаетесь, – мягко протянул он, хотя в черных глазах никакой мягкости не было. – Я вовсе не хотел вас злить – мне нужно было проверить, как вы выполняете приказы. В наших обстоятельствах вам лучше быть готовой делать, что я велю и когда я велю. А вы меня разочаровали.

Рейчел медленно сосчитала до десяти, напоминая себе о его флотской выучке – как говорили в Квантико, «моряк всегда моряк», а Рейчел всегда мысленно добавляла: «самовлюбленный фашиствующий хам». Она была пацифисткой и моряков не любила как класс. А те, с которыми встречались ее сестры, включая бывшего мужа Си Джей, все как один были тупыми и высокомерными. И сейчас ей никакой радости не доставляла перспектива работы с одним из них.

– Вчера вы сказали, что в этой операции я буду сама по себе, а теперь вдруг хотите приказывать мне? Мистер Хантер, майор Годшо ни разу не обмолвился о том, что вы – мой непосредственный начальник!

Дрейк перестал ходить по комнате.

– Мне глубоко плевать, что там сказал или не сказал Годшо. Если хотите участвовать в операции, будете делать, что я скажу. И если я прикажу повиснуть на люстре вниз головой, в ваших интересах как можно скорей найти стремянку.

Это было так нелепо, что Рейчел невольно улыбнулась.

– Ага, вам весело, – буркнул он. – Уверяю, вам станет не до веселья, когда вы будете валяться в луже крови, потому что вместо моих приказов решили следовать вашим видениям.

Рейчел взглянула на него в упор.

– Кажется, вы путаете меня с ясновидящей Джин Диксон. Видений у меня не бывает, мистер Хантер. Я просто прислушиваюсь к своим… предчувствиям.

– Ладно, дело не в этом, – оборвал он ее. – Вы должны понять одно: я ориентируюсь в данной ситуации намного лучше вас. Если вы не намерены доверять моим суждениям, то вопрос о вашем участии снимается, потому что мне отвечать, если кто-нибудь раскроет вас.

Что теперь? Умолять его позволить ей работать? Рейчел готова была и на это, но поборола себя. Дрейку только того и надо – наверно, в морском училище он прослушал курс по тактике запугивания.

– Я полностью согласна, измывайтесь надо мной, если это необходимо для чего-нибудь. Но, простите, не вижу, какие проблемы можно решить, если, пользуясь вашей терминологией, «повиснуть на люстре вниз головой».

– Я выразился фигурально, но… – недоговорив, он резко отвернулся. – А, один черт, вы меня поняли!

Дрейк несколько раз вдохнул полной грудью – очевидно, старался взять себя в руки, – и Рейчел не могла не отметить, как изумительно он сложен. Помимо воли она с любопытством разглядывала безупречно развитые мускулы спины и плеч, выпиравшие под темной майкой. Он был в отличной физической форме, хотя уже давно не служил во флоте.

Медленно повернувшись, Дрейк посмотрел на нее уже более спокойно, но все так же непреклонно.

– Давайте сразу условимся вот о чем. Вы участвуете в операции только потому, что этого хочет Годшо. Я предпочел бы работать один, и уж, во всяком случае, не в паре с необученной и неопытной женщиной.

– Понимаю. Но, по-моему, я доказала, что могу быть чем-то полезна.

Он глянул на нее сверху вниз.

– Это мы еще посмотрим. Пеннелл мне очень нужен, и я не хочу рисковать. По неопытности вы можете спугнуть его.

Рейчел давно уже догадывалась, что у него в этом расследовании свой интерес, да еще какой.

– Зачем вам так нужен Пеннелл?

– Потому что он… – начал Дрейк, но оборвал себя на полуслове и с вызовом взглянул на нее. – Вот вы мне и скажите! Ведь вы умеете читать мысли.

Рейчел напряженно выпрямилась.

– Нет, не умею. И вообще, зачем вам это? Вы же не верите в мои способности.

Хантер скрестил руки на груди и усмехнулся.

– Не верю, но я много о них слышал. Говорят, вы вынуждаете людей к признаниям, которых они не желают делать.

Рейчел опешила от такого точного определения.

– Д-да. В общем, примерно так.

– Любопытно, – буркнул Хантер и снова уставился на нее.

Рейчел отвела взгляд и терпеливо смотрела мимо, на деревянную обшивку стены у него за спиной. Молчание длилось так долго, что она стала прислушиваться к шуму проезжавшего под окнами мусоровоза, чтобы не заговорить первой. Пусть себе молчит сколько угодно. Этим ее не запугать.

– Что же вы не смотрите на меня? – неожиданно спросил Дрейк. – Боитесь того, что я мог бы рассказать?

Задетая его язвительной проницательностью, она невольно подняла на него глаза.

– Откуда вы знаете?

– Меня посетило одно из тех «предчувствий», о которых вы говорили, – усмехнулся Дрейк. – Шучу, все гораздо проще. Ваша сестра рассказывала, что люди начинают делиться с вами своими потаенными мыслями, когда вы смотрите на них, и потому вы стараетесь делать это как можно реже.

Келли, ее невнимательная сестра? Келли такое сказала? Неужели она знает о ее секрете больше, чем ей хотелось бы открыть?

– Почему вам неинтересно то, что выболтаю я? – не отставал Дрейк. – Ну, давайте! Загипнотизируйте меня!

Рейчел нахмурилась.

– Вы, очевидно, не поняли главного. Я не могу просто… ввести человека в транс, чтобы заставить его говорить. Надо, чтобы он сам почувствовал, что виноват. А вы, – не удержалась она, – явно не из тех, кто чувствует себя виноватым в чем бы то ни было.

– Что верно, то верно. Я не сделал ничего такого, в чем бы пришлось раскаиваться.

Не раздумывая, Рейчел подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза. Он был самоуверен до безобразия, этот мистер моряк, неуязвимый в сознании собственного превосходства. И все же где-то в чернильной темноте его глаз скрывалась все та же мучительная боль, которую она уже однажды заметила.

– Так что там, в тюрьме? – неожиданно для себя вдруг спросила Рейчел, доверительно понизив голос.

На лице Дрейка отразилась растерянность, и он на мгновение опустил глаза, но тут же снова взглянул на Рейчел. На скулах его задвигались желваки, он подбоченился и расправил мощные плечи, будто нарочно демонстрируя силу, буравя ее черными дулами зрачков.

– А что, собственно, вас интересует?

«Господи, да что же я делаю?! Я не желаю ничего знать о прошлом Дрейка Хантера, ни к чему мне его прошлое!»

Тем не менее Рейчел продолжала смотреть ему в лицо, не в силах отвести глаз. Она боялась увидеть то, что лежало на дне глаз дракона, и равно боялась не увидеть этого.

– Вы непременно должны ощущать вину за преступление, из-за которого оказались в тюрьме.

– Как я уже сказал, мне не за что ощущать вину.

Рейчел видела, как окаменело его лицо, побелел шрам на щеке, сжались кулаки. От каждого слова веяло исступленным жаром. Хантер сопротивлялся ее воле, но не отводил глаз. Казалось, он, как и она, был бессилен разорвать возникшую между ними связь.

– Значит, вы невиновны в том, за что вас отправили в тюрьму.

Мгновенная вспышка в его глазах подтвердила ее предположение. Но там мерцало что-то еще…

– Видимо, что-то случилось в тюрьме, верно?

– В тюрьме всякое случается, – отрезал он.

– Да, но это случилось именно с вами. Что-то такое, в чем вы считаете себя виноватым, так?

Хантер сдвинул брови, и шрам на щеке стал еще заметнее. На этот раз Рейчел почувствовала, как старается он отвести взгляд. Его веки дрожали, но он все смотрел на нее, не мигая.

Так они и стояли, сцепившись взглядами в безмолвной схватке, и вдруг на нее обрушился такой шквал эмоций, что она пошатнулась. Это были его чувства – ярость, страх, боль… такая боль, что слезы обожгли ей глаза.

– Так? – шепотом повторила она.

– Да, – безучастно отозвался Хантер.

«Надо остановиться во что бы то ни стало! – твердила себе Рейчел. – Я не хочу больше ничего видеть, не хочу узнавать, откуда берется эта боль!» Но ею уже двигало одно слепое желание – узнать всю правду. Как может она доверить ему свою жизнь, если он натворил бог знает что? Рейчел заставила себя сосредоточиться на его пугающе холодных глазах и едва слышно выдавила:

– Так что вы сделали?

– Однажды я… я…

Не договорив, Хантер замолчал, хотя это стоило ему титанических усилий. Губы его приоткрылись, из горла вырвался сдавленный стон. Это яростное сопротивление потрясло Рейчел; такого у нее не было ни с кем и никогда. Люди либо рассказывали ей все, либо отводили взгляд, но никто не пытался бороться, не разрывая контакта – как кобра, сцепившаяся в смертельной схватке с мангустом. Рейчел вдруг почувствовала, что и он вторгается в ее внутренний мир, и испугалась, что если заговорит, то выдаст ему свои собственные секреты. Наконец инстинкт самосохранения возобладал, и, обливаясь потом, она оторвала взгляд от лица Дрейка.

В комнате воцарилась мертвая тишина. Рейчел несколько раз сглотнула, стараясь овладеть собой и вытеснить из своего сознания чужие эмоции.

– Что это было, мать вашу так? – еле слышно прошептал Дрейк.

Рейчел подняла голову. Он стоял, вцепившись пальцами в спинку дивана, и весь дрожал; лицо из бронзового быстро становилось багровым. Она могла бы задать ему тот же вопрос, но промолчала. Снова повисла тишина, которую нарушало только его хриплое дыхание. Рейчел опять стало страшно, но больше ей было нечего сказать.

– Можете гордиться собой, – наконец сквозь зубы процедил Хантер. – Чертовщина какая-то, я не знаю, что это было, но вы, думаю, знаете. Ведь знаете?

– Нет… нет. Такого еще никогда не бывало.

Она говорила так тихо, что ему поневоле пришлось заглянуть ей в лицо. Его измученные глаза мерцали, как самоцветная чешуя дракона, но на этот раз он не отвернулся и не вздрогнул.

– Больше этого быть не должно, слышите вы меня? Не понимаю, как это у вас получилось, и не знаю, какие еще фокусы вы держите про запас, но лучше приберегите их для Пеннелла. Не смейте больше проделывать это со мной!

– Я не хотела…

– Никогда не смотрите на меня так! Я буду с вами работать, но не вздумайте отрабатывать ваши приемы на мне. Ясно?

Рейчел не знала, что ответить. У нее самой не было ни малейшего желания повторять странный опыт, но она не могла обещать, что этого не случится опять. Ведь и сейчас она не собиралась делать ничего подобного.

Внезапно до нее полностью дошел смысл его слов.

– Так вы позволите мне участвовать в операции?

У Дрейка побагровела даже шея.

– Да, черт возьми! – Он вскинул руку, предупреждая следующий вопрос. – Послушайте, если вы думаете, что я возоплю: «Аллилуйя, я уверовал, я видел свет!» – вы ошибаетесь. Но я признаю, что вы действительно имеете странное влияние на людей. Быть может, мы им воспользуемся. А может, и нет. Но я согласен, дерзайте. Минимум две недели у вас есть.

– И только при условии, что я буду слепо выполнять все ваши приказы? – не сдержавшись, буркнула она себе под нос.

Хантер шевельнул бровью.

– А вы все-таки умеете читать мысли.

Рейчел видела: этот эпизод крайне ему неприятен. Но по крайней мере он не напустился на нее за то, что по ее вине потерял контроль над собой. Более того, сам признал, что был не прав.

– Спасибо, мистер Хантер, – пробормотала она.

Он криво улыбнулся.

– Дрейк. Если мы вместе будем работать в условиях подполья, лучше называйте меня Дрейком.

– Разве у вас нет кодового имени?

– Нет. Эти ребята знали меня еще до того, как я сел в тюрьму. – Его хриплый смешок резанул ей слух. – Потому они мне так и доверяют.

На языке вертелись тысячи вопросов, но Рейчел не задала ни одного из них. Вряд ли он ответил бы. Сейчас ей было достаточно того, что Годшо, очевидно, тоже доверяет Дрейку.

– Тогда и вы зовите меня Рейчел, – мягко сказала она.

– Хорошо. Но помните: даже со мной наедине вы больше не библиотекарша Рейчел Брэдли из Квантико, штат Виргиния. Теперь вы совсем другая Рейчел.

Она кивнула. Опять наступило неловкое молчание, нарушаемое только тиканьем стареньких часов в прихожей. Может, уже сейчас попросить его поподробнее рассказать о «Хисторик хоумз» или лучше не испытывать судьбу?

Но вышло так, что Рейчел не пришлось ни о чем спрашивать, потому что Хантер заговорил сам.

– Послушайте, может, пойдем отсюда? Посидим где-нибудь, выпьем кофе, спокойно поговорим об операции, не опасаясь, что кто-то ловит каждое наше слово… Здесь мне не по себе.

«Мне тоже», – подумала Рейчел, хотя до того ей как-то не приходило в голову, что квартира может прослушиваться.

Дрейк подошел к двери, распахнул ее и галантно отступил в сторону, пропуская Рейчел, отчего она чуть заметно улыбнулась. В душе свирепый дракон оставался истинным моряком – любезным с дамами и детьми, тщательно соблюдающим этикет, чисто прибранным снаружи и внутри, несмотря на свои длинные волосы.

«Но все же он сидел в тюрьме, – напомнила себе Рейчел. – И сказал, что там всякое случается».

Так что же случилось в тюрьме с Дрейком Хантером? Расскажет ли он ей об этом когда-нибудь? И действительно ли ей хочется это знать?..

Обхватив ладонями дымящуюся чашку кофе, Дрейк по привычке внимательно оглядывал уютный зал, хотя и не ожидал неприятных сюрпризов в «Мамочкином кафе».

Он любил этот маленький тесный ресторанчик. Здесь Дрейк впервые обедал после выхода из тюрьмы, и все показалось ему таким вкусным, что потом он заходил поесть еще несколько раз. Однако Рейчел он привел именно сюда потому, что ресторанчик располагался на западе Нового Орлеана, далеко от Метэйри, и не приходилось беспокоиться, как бы не наткнуться на кого-нибудь из «Хисторик хоумз». Их с Рейчел не должны были видеть вместе, пока они открыто не познакомятся на работе.

Глядя на ее чистое, ненакрашенное лицо с крапинками веснушек, Дрейк никак не мог поверить, что только вчера она дралась с проституткой-убийцей в тюремной камере. У нее сейчас был невинный вид деревенской девочки. И ела она, как деревенская девочка: сначала внушительный омлет с сыром, потом залитую маслом овсянку, не стыдясь своего аппетита, не беспокоясь насчет холестерина, без жеманных возражений – ах, это мне нельзя. Кофе она тоже пила спокойно, не думая о норме кофеина.

Дрейку нравилось откровенное удовольствие, с которым она ела. Да, впрочем, если честно, она вообще нравилась ему, несмотря ни на что. Она не обладала яркой, пронзительной красотой; несколько лет назад на улице он прошел бы мимо нее, не оценив прелести невысокой, ладной фигурки, не заметив младенчески-синих глаз. Тогда он западал на утонченных женщин… вроде Анджелы, его бывшей жены, – изысканно стройных, в облегающих платьях, благоухающих дорогими духами и безупречно причесанных. Короче говоря, похожих на топ-моделей, которыми они так восхищались. Однако тюрьма и уход жены начисто вытравили из него это увлечение. Теперь он начал ценить неброское, спокойное обаяние, как… у Рейчел Брэдли. Ей-то уж точно не придет в голову выводить веснушки или приклеивать накладные ногти.

Впрочем, вид невинного ангелочка явно не полностью отражал ее суть. По словам Келли, при работе с полицией Рейчел много раз приходилось сталкиваться с человеческой мерзостью лицом к лицу. Как могла она остаться такой нетронутой, почему продолжала выглядеть такой… чистой вопреки яду, который изливали на нее такие, как Харлей?

Рейчел поймала на себе его взгляд и подняла глаза. Дрейк сразу насторожился, вспомнив об утреннем опыте, и поспешно уставился в свою чашку.

Черт побери, он вел себя как последний идиот! Но делать было нечего. Эта женщина сделала с ним нечто такое, что даже он сам признал необычным. Прежде никому не удавалось выжать из него даже намека на то, каково ему было в тюрьме. А ей стоило только остановить на нем испытующий взгляд синих глаз – и ему захотелось выплеснуть все свои горести, как желторотому новобранцу на исповеди у полкового капеллана!

Почему? Из-за этих ее «особых талантов»? Да нет, ерунда. В конце концов, во время службы в разведке он сам допрашивал десятки людей и знал, как легко проникнуться чужим настроением. Может, она подсознательно внушила ему желание поверить, что эти способности у нее есть? Наверное, он просто выдумал возникшую между ними связь, и поразивший его электрический разряд, после которого он до сих пор не решался встретиться с Рейчел взглядом, существовал только в его воображении.

И все же Рейчел Брэдли как-то сумела залезть к нему под кожу. Как ей это удалось?.. Стремясь поскорее отделаться от неожиданно возникшего страха, он уставился на Рейчел, не позволяя себе отводить взгляд. Но она, как нарочно, теперь смотрела в свою тарелку, только кивнула на его нетронутый кусок пирога:

– Вы не будете есть?

– Я сегодня уже завтракал.

Рейчел вскинула голову.

– Господи боже, во сколько же вы встали?

– В пять. Или около того. Я ранняя пташка. Так что, как видите, я назначил нашу встречу на шесть утра вовсе не затем, чтобы помучить вас. Это мое рабочее время.

Она хотела что-то сказать, но передумала и закрыла рот.

– Давайте выкладывайте, – сухо сказал Дрейк. – Может, я вам и не нравлюсь, но рассказать мне можно все, что угодно. Дальше меня не пойдет.

– Это… это тюрьма приучила вас рано вставать? – робко спросила она и, увидев, как сузились его глаза, поспешно добавила – Не думайте, я не затем, чтобы… чтобы…

– Чтобы снова заставить меня болтать?

– Я вас не заставляла! – Ее голос звенел от напряжения. – Вы сами хотели выговориться, иначе не сказали бы ни слова. И потом, никаких особых секретов вы мне не открыли.

Дрейк был поражен ее внезапной нервозностью. Она сидела рядом с ним, такая маленькая, одинокая и беззащитная, что ему вдруг стало жаль ее. Интересно, каково это – обладать ее даром, иметь власть над людьми, которая, судя по всему, не доставляет ей никакой радости. Во всяком случае, с ним она постоянно чувствует себя скованно и неловко. И если им предстоит работать вместе, с этим надо что-то делать.

– Вставать рано меня приучили во флоте, – сказал он. – Побудки, учебные тревоги и все такое.

Его дружелюбный тон, видимо, успокоил ее. Дрейк улыбнулся и непонятно почему обрадовался, когда на ее лице засияла ответная улыбка. «Занятно, – подумал он. – Эта женщина, надо отдать ей должное, меня занимает».

Он кивнул на ее тарелку:

– Я вижу, утром вам не хватило времени поесть. А глядя на вас, можно подумать, что вы встаете с петухами.

Рейчел вслед за ним взглянула на почти пустую тарелку и рассмеялась.

– У нас в Квантико петухов нет. Вы должны бы это знать: ведь вы наверняка в увольнение бывали в Квантико, когда служили во флоте.

Дрейк откинулся на спинку стула, скользя взглядом по солнечно-желтой блузке, оттенявшей белизну кожи, по пушистым рыжевато-русым, заплетенным в длинную косу волосам. Лилии и кружево – вот что приходило ему на ум, когда он смотрел на нее и почти наяву видел: вот она в деревенском доме – светлые дощатые стены, кружевная скатерть на столе, лилии в глиняном кувшине…

Дрейк тряхнул головой, освобождаясь от наваждения.

– Да, когда-то очень давно я бывал в Квантико. Но все равно мне кажется, что вы похожи… даже не знаю… на доярку. – Ему вдруг вспомнились слова Харлей, и он добавил: – Сюзи Солнышко, только что с фермы!

«После возни в сене с молоденьким конюхом», – усмехнулся он про себя и беззвучно застонал. Ах ты, дьявольщина, а это откуда взялось?! Теперь он представлял себе, как Рейчел Брэдли, раскинувшись на сене, обнаженная, с улыбкой протягивает к нему руки…

Дрейк залпом допил обжигающий кофе, запоздало пожалев, что это не ледяная вода. Только этого ему недоставало – эрекции при виде лупоглазой наивной девочки, увлеченно играющей в странные игры с его рассудком! Что, черт возьми, творится с ним последние несколько дней? И ведь не то чтобы после тюрьмы он жил монахом. Мог найти себе женщину в любое время…

– Неужели я вызываю у вас ассоциации с сельским хозяйством? – нахмурившись, пробормотала Рейчел. – Даже того хуже – с производством молока!

– Да избавит меня господь от библиотекарей. – Развалившись на стуле, Дрейк с любопытством взглянул на нее. – Но, если на то пошло, с чем у вас ассоциируюсь я? Ведь вы же наверняка уже прилепили мне ярлычок.

Рейчел вздохнула.

– Наверное, с фольклором. Ваше имя, «Дрейк», значит «дракон» и вам очень подходит. В Европе драконы олицетворяют зло, а вот на Востоке – благосклонность. И в обеих культурах дракон – символ силы. – Она пристально посмотрела на него и снова опустила голову. – Признайтесь, это вас несколько выделяет из общей массы.

– Премного благодарен. – Он опустил чашку на блюдце со стуком, заставившим вздрогнуть их обоих. – Итак, я злобен, благосклонен и могуч. Многообещающее сочетание!

– Я вовсе не хотела сказать, что вы злобный, просто… вам нелегко подобрать определение.

– Кажется, мне придется снова вас разочаровать. Меня зовут не Дрейк.

– Как так? – встрепенулась Рейчел.

– Вот так. Можете мне не поверить, но меня зовут Фрэнсис. Фрэнсис Дрейк Хантер. – Он победно улыбнулся. – Моя мама любила историю.

Она смотрела на него широко открытыми глазами.

– Вы шутите!

– Ничуть.

Впервые он наслаждался эффектом, который произвело его настоящее имя. Было приятно одним движением разрушить нелепую теорию Рейчел. Ей не нравится, когда ее называют дояркой? Что ж, и ему не пришлась по вкусу ассоциация со злом, пусть даже он сидел в тюрьме.

– Фрэнсис Дрейк Хантер… – медленно произнесла Рейчел, морща лоб.

– Попадаю ли я на другую полку, мисс библиотекарша?

– Возможно. Это имя вам тоже определенно подходит. Фрэнсис Дрейк и сам был любопытным гибридом. Надо подумать…

– Поверить не могу! – фыркнул он. – Сижу здесь с вами и рассуждаю о систематическом каталоге. Вы просто созданы для работы в библиотеке. А вот для секретной работы явно не годитесь. Это не ваше.

Рейчел настороженно взглянула на него.

– Но я и не планировала участвовать в вашей операции. Мое собеседование было уже назначено, когда Келли попыталась отговорить меня. Поверьте, карьера секретного агента меня вовсе не прельщает.

– Надеюсь, что так. Не думаю, чтобы вам очень нравилось это занятие – воздействовать на людей, чтобы они откровенничали с вами. Когда час назад мы с вами играли в вашу занятную игру, вид у вас был – краше в гроб кладут. Вам было неприятно. И вчера, с Харлей, тоже. Вы так вели себя, будто это вы совершили преступление, разговорив ее.

Лицо Рейчел стало очень серьезным.

– Когда я… вступаю с человеком в контакт, то чувствую все, что чувствует он. Иногда это бывает очень больно. А вообще обычно такие вещи действуют на меня чисто физически: я нехорошо себя чувствую, иногда даже тошнит. – Она попыталась улыбнуться. – Вот почему сегодня утром я была такая голодная. Вчера вечером мне кусок в горло не лез: слишком много чужих эмоций, да и сегодня утром я не…

Она вдруг замолчала и уставилась в чашку, а Дрейк насторожился. Значит, чужие эмоции? Интересно, а в нем что она почувствовала? Из-за чего выглядит такой бледной и измученной?

«Ерунда, чушь! – тут же напомнил он себе. – Нет у нее никаких сверхспособностей. Все это обыкновенное самовнушение».

– Если это причиняет вам боль, почему же вы этим занимаетесь? На вас давит Келли? Это она заставила вас добиваться участия в деле?

– Нет, конечно. Она с самого начала была против. Но, как я уже вам говорила, у меня был близкий человек…

– Да, да. Который умер от передозы.

Рейчел вздрогнула от его язвительного тона, продолжила как ни в чем не бывало:

– Для меня открылась возможность что-то изменить… сделать что-то, чтобы не пострадали другие.

Она слабо улыбнулась, поднесла к губам чашку и трясущейся рукой поставила ее обратно на блюдце, обнаружив, что кофе там нет.

«Она лжет, – подумал Дрейк. – И лжет очень неумело».

– Правило разведчика номер один: никогда не лгите напарнику, – проворчал он.

– Я не лгу, – отрывисто возразила Рейчел.

Дрейк фыркнул и отвернулся.

– Но послушайте, – твердо сказала она, – зачем еще мне ввязываться в такое дело?

– Вот это мне и хотелось бы узнать. Расскажите, пожалуйста. Этот «близкий человек» был вашим другом? Или подругой?

Ее взгляд стал колючим.

– А это уже вас совершенно не касается. Я дала слово не заставлять вас говорить о ваших страшных секретах, так позвольте и мне оставить кое-что при себе.

Дрейк нахмурился.

– К сожалению, сейчас меня касается все имеющее отношение к вам и вашим заумным способностям. Все-таки мне бы хотелось понять, почему вы по указке сестры безропотно занимаетесь тем, что причиняет вам боль.

Она пристально посмотрела на него.

– А вы сами, Дрейк Хантер? Почему вам так не терпится упрятать Пеннелла за решетку? Ведь вы сами отбыли срок, вы должны бы с большим сочувствием относиться к нарушителям закона. Или, может, вас посадили за сугубо должностное преступление и вы не хотите иметь ничего общего с Пеннеллом и иже с ним?

Дрейк открыл рот, готовя уничтожающий ответ, но снова закрыл его. Может, стоит сказать ей правду? По крайней мере, это заставит ее как следует подумать еще раз.

– Должен вас разочаровать, милая, – он недобро усмехнулся и серьезно взглянул на нее. – Прошу прощения, но вы связались с очень плохим мальчиком. Меня посадили за хранение кокаина.

Он ожидал охов, ахов, хотя бы изумления на лице, но Рейчел спокойно смотрела на него и ждала, что будет дальше.

– Если совсем точно, два кило кокаина, – злобно добавил он. – Как вам такое «должностное преступление»?

На ее лице не появилось и тени удивления. Она просто продолжала смотреть прямо на него внимательными, синими, как у младенца, глазами.

– Но вы говорили, что невиновны в том, за что попали в тюрьму.

Дрейк тихо выругался. Вот и пугай ее! Напугаешь такую, когда она уже выведала половину его секретов, просто посмотрев на него… Пожалуй, стоит рассказать ей остальное – все равно не отвяжется, пока не узнает. Он кивнул, чувствуя, как помимо воли сжимаются кулаки.

– Все правильно, хотя вы можете мне не верить. Я принимаю участие в этой операции потому, что мне обещали в обмен на мою помощь пересмотреть мое обвинительное заключение.

– Пересмотреть? Но как? Если у вас действительно нашли кокаин…

– Его подложил мне мой бывший партнер по бизнесу, чтобы убрать меня с дороги. Вот поэтому я и добиваюсь повторного расследования.

– Зачем же ему было идти на такую низость? – Она прищурилась. – Скажите, а это никак не связано с вашим прежним знакомством с Пеннеллом?

Дрейк потрясенно уставился на нее. «Довольно на сегодня правды, Сюзи Солнышко! Чем меньше ты узнаешь, тем меньше риска, что что-нибудь случайно дойдет до Пеннелла или Фэйрчайлда».

– Как вы сами изволили выразиться, не ваше собачье дело.

Рейчел, оскорбленно поджав губы, скрестила руки на груди.

– Я сказала – «это вас совершенно не касается».

Ах ты, надо же! Боже сохрани сказать, что она употребила бранное слово! Все напряжение Дрейка тут же как рукой сняло.

– Видите, я же говорил, что вы – типичная Сюзи Солнышко. Даже ругаться не умеете. Черт возьми, если вы не выносите ненормативной лексики, как же вы будете общаться с таким сквернословом, как Пеннелл?

– Мне обязательно уметь ругаться, чтобы он взял меня в секретарши?

Дрейк застонал.

– Думаю, нет. – Он помолчал и с лукавой улыбкой добавил: – Сюзи.

– Не надо меня так называть, – пробормотала она.

– Договорились, солнце мое.

Он не знал, какой зловредный бес попутал его пускаться с Рейчел в нежности, но желаемый результат не заставил себя ждать. Рейчел покраснела – мгновенно, густо, до корней волос – и уставилась на белую клеенчатую скатерть.

– И так тоже меня не называйте.

Дрейк ухмыльнулся.

– Лучше привыкайте побыстрее: вас не только я так буду звать. Вы ведь теперь на Юге, женское равноправие здесь пока не укоренилось. В строительной конторе будет и покруче. – Его голос прямо-таки источал сарказм. – Уверяю вас, в обиходе Пеннелла обращения «мисс» просто нет. А на стройплощадке ребята будут звать вас «деткой», «цыпочкой» – и еще могут что-нибудь добавить.

«Какие у нее иногда серьезные глаза», – подумал он, когда она подняла голову. В глубокой синеве брезжила обида, заставив его почувствовать слабый укол совести.

А потом он услышал ее мягкий голос:

– Вы действительно полагаете, что я настолько не от мира сего? Уверяю вас, я знаю, что такое мужчины. В Квантико было полно моряков, помните? И я досыта наслушалась пошлых шуточек. Может, когда вы приезжали в Квантико, все моряки были учтивы и скромны, но за последние двадцать-тридцать лет все очень переменилось.

Значит, последние двадцать-тридцать лет? Черт бы ее побрал, да он старше ее всего на каких-нибудь десять, и она отлично это знает! Дрейк фыркнул и поднял руки вверх:

– Ладно, ладно, сдаюсь. Больше не буду называть вас «солнце мое». – Заметив, что она закончила есть, он со стуком отставил стул и встал из-за стола. – Поехали. Мне бы хотелось поскорее добраться до вашей квартиры, пока вы не добавили к моему возрасту сотню-другую годков.

Рейчел послушно взяла свою сумку размером с небольшой чемодан и напряженной походкой пошла к выходу, а Дрейк смотрел ей в спину и гадал, почему его так задела ее колкость.

5

Сжимая в руке трубку телефона-автомата, Рейчел окинула взглядом улицу – нет ли подозрительных прохожих, – но никто не обращал на нее ни малейшего внимания. Какой кошмар! Этот Дрейк уже успел довести ее до паранойи, а ведь она еще не начала работать в «Хисторик хоумз»…

Набрав код Квантико и номер, Рейчел приготовилась ждать, но трубку сняли после второго гудка.

– Алло! – сказал знакомый хрипловатый голос на другом конце провода, и она тихо всхлипнула от внезапно накатившей тоски по дому.

– Папа, это ты?

В трубке раздался смех.

– Привет, пончик. А то кто же?

«Конечно, не мама, – с болью подумала Рейчел. – Вот уже больше года, как мамы нет».

– Ну, может, ты нанял прислугу…

Отец расхохотался еще громче.

– Ага. Тут у меня за плечом стоит дворецкий и спрашивает, как сварить яйца к завтраку: всмятку или в мешочек.

– Папа, это повар. Дворецкий открывает двери.

– Я ему передам.

Как хорошо, что папа шутит!

– Ну как ты там?

– Скучаю по тебе и Келли.

У Рейчел в горле встал тугой ком.

– Знаю. Мы тоже скучаем.

– Когда ты вернешься?

Она колебалась, чувствуя, что ком растет и мешает дышать.

– Как только Келли все закончит.

– Девочка моя, послушай: я понимаю, почему Келли хотела разобраться во всем на месте. Но тебе сопровождать ее было совсем не обязательно.

Слава богу, Келли не рассказала ему, что она тоже участвует в операции. Хоть это удалось! Маленький подарок судьбы…

– Папа, я знаю, но, раз уж я здесь, мне надо пока задержаться. Келли необходимо, чтобы кто-нибудь о ней заботился.

– Да, конечно.

А за этим – немой вопрос: «Кто же обо мне позаботится?»

У Рейчел защемило сердце.

– Ладно, пап, ты ведь понимаешь, что это ненадолго. Вот Келли выяснит, что стряслось с Си Джей…

– Мы знаем, что стряслось с Си Джей.

Сердце у нее уже рвалось на части от безнадежности и горя в отцовском голосе. Как же он мучается! Но ему будет еще тяжелей, если они с Келли так и не разузнают всю правду.

– Нет, папа. Я не верю, что она убила себя, и Келли тоже. Конечно, развод подкосил Си Джей, но все же не настолько, чтобы…

– Дело не только в разводе. Ты ведь знаешь, мы с нею не ладили с самой Пасхи.

– Ну и что? Вам и прежде случалось ссориться, и никогда ей из-за этого не приходило в голову наложить на себя руки.

– Все рано или поздно случается впервые, – неуверенно, будто сомневаясь, возразил отец. – Может, самая первая попытка и оказалась удачной.

– Перестань! Си Джей не кончала с собой, и в ее смерти нет твоей вины. Ты вспомни: она приехала сюда почти через месяц после вашей ссоры, так что никакой связи тут нет и быть не может!

– Прямой, наверное, нет, но та ссора могла навести ее на всякие мрачные мысли. Вспомни, что вытворял с нею этот подонок, ее бывший муж… – Чувствовалось, что отцу все труднее говорить. – Девочки мои, я не должен был рассказывать вам про нас с мамой! Ваша мама не хотела, все отговаривала меня, но нет, я не послушал. А если бы продолжал молчать, ничего этого не случилось бы.

– Неправда! Я, например, рада, что ты нам все рассказал. И неважно, что тогда говорила Си Джей; я уверена, на самом деле она тоже хотела знать. Просто ей нелегко было принять это: на нее слишком много тогда навалилось – развод, да и разное другое…

– Да, конечно. Но что теперь об этом говорить – ничего уже не исправишь.

По его интонации Рейчел поняла, что он закрыл тему – закрыл буквально, как дверцу в тот тайник внутри себя, которую ненадолго открыл лишь однажды.

– Нет, кое-что сделать можно, – спокойно возразила она. – Мы можем выяснить, что случилось на самом деле.

– Мы? Я думал, во всем этом копается одна Келли… Рейчел прикусила язык; ладони мгновенно стали влажными, едва она приготовилась обосновывать свою ложь. Врать она вообще-то не умела, а особенно папе.

– Да, конечно. Кстати, я тебе потому и звоню. Я наконец-то нашла работу, так что больше не буду сидеть на шее у Келли.

– Вот это хорошо, – голос в трубке снова стал бодрым. – Я и не сомневался, что ты везде найдешь себе хорошую работу. У меня все дочки умные.

– Одно плохо: мне придется много ездить, – поспешно добавила Рейчел и сжато изложила легенду: будет разъезжать по всей Луизиане и продавать какие-то чудо-витамины. – Так что дома я буду появляться редко. Если позвонишь и не застанешь, тогда звони Келли, а уж она мне все передаст. Хорошо?

Молчание в трубке. Рейчел заволновалась. Поверил папа ее болтовне или все-таки что-то заподозрил?

Но вот он вздохнул.

– Рейчел, я тебя люблю. Ты ведь это знаешь, да?

Она крепко, до боли прижала трубку к уху. Глаза снова защипало от слез.

– Я… тоже тебя люблю.

– Не задерживайся там слишком.

– Не буду, – выдавила она, каким-то чудом исхитрилась сказать «пока» и повесила трубку, понимая: еще немного – и сломается, выложит все как есть, а этого делать никак нельзя. Как говорил вчера Дрейк, теперь она должна надеяться только на себя.

Рейчел медленно шла по улице к своему новому дому на окраине Нового Орлеана и вспоминала вчерашнюю встречу с Дрейком. Он, пока вез ее из кафе, успел подробно изложить ей правила поведения в ее теперешней, чужой жизни. Раз в неделю нужно оставлять майору Годшо отчет на почте, на полке для писем, не нашедших адресата. В случае крайней необходимости можно позвонить Годшо домой, но это крайне рискованно. Если в момент звонка с нею рядом кто-нибудь окажется, кодовая фраза – «Как себя чувствует Джош?» Это значит: «На помощь! Немедленно забирайте меня отсюда!» Рейчел от души надеялась, что ей не придется прибегать к такой крайней мере. Еще Дрейк предупредил, что ее квартира начинена подслушивающими устройствами и при опасности оттуда всегда можно послать сигнал бедствия.

– Правило номер два: не приводить никого из посторонних к себе домой, если без этого можно обойтись. Обойтись, безусловно, можно, а вам так будет гораздо спокойнее.

Рейчел вздохнула, поднялась на свой этаж и посмотрела сверху на кроны дубов вдоль Саут-Кэрроллтон-авеню. Ее специально поселили в городе, подальше от «Хисторик хоумз», чтобы ребятам из Метэйри было хлопотней следить за нею.

Ей нравился этот район Нового Орлеана, нравилось, что трамваи гремят прямо под окнами, нравился маленький книжный магазинчик на углу. Но все это не восполняло отсутствия Келли. Проведя вчера полдня в одиночестве, к вечеру Рейчел почувствовала себя брошенной. Звонить родным с домашнего номера воспрещалось; потому она и вышла к автомату, чтобы поговорить с папой. Она даже Дрейку не могла позвонить, пока они прилюдно не познакомились в «Хисторик хоумз», а уж он наверняка всласть помотает ей нервы, пока появится там…

«Ладно, хватит, – оборвала себя Рейчел, входя в квартиру. – По крайней мере, какая-то мебель, хоть и самая дешевенькая, здесь есть». Сама она ни за что не смирилась бы с кричаще-оранжевым диванчиком, разномастными стульями, аляповатыми пейзажами в дешевых рамках. Но та, другая Рейчел Брэдли, которая собиралась на собеседование в «Хисторик хоумз», как видно, считала, что дома у нее вполне уютно. Кстати, та Рейчел Брэдли до приезда в Новый Орлеан прожила целую жизнь…

Рейчел подошла к видавшему виды журнальному столику и взяла с него папку со своими фиктивными документами. Вчера она полдня провела, заучивая биографические данные наизусть, но все равно нервничала и решила просмотреть их заново. На бумаге все было вполне солидно и очень убедительно, хотя, как заметил Дрейк, без натяжек не обошлось. В самом деле, зачем квалифицированной секретарше добиваться работы в мелкой строительной фирме?

Она отложила папку, взглянула на себя в висящее над диваном большое зеркало и поправила пояс на прямом, до колена, платье-рубашке. Дрейк велел ей на собеседовании «показать ножки», но это он, конечно, шутил… Или нет? У него никогда не поймешь, шутит он или говорит серьезно. Понимать его буквально нельзя, и об этом нужно постоянно помнить.

После того, что Дрейк рассказал о своем аресте, Рейчел все гадала, виновен он на самом деле или нет. Ей было ясно одно: моряк, свернувший с пути истинного, должен быть настоящим чудовищем. Те самые качества, без которых не станешь хорошим моряком – уверенность в себе, целеустремленность, самонадеянность, – помогают достичь высот и в преступном мире.

Но, с другой стороны, крупные преступники, как правило, остаются безнаказанными. Они слишком умны, чтобы попадаться на мелочах или хвастать своими подвигами. И Рейчел подозревала, что Дрейк Хантер, если бы он действительно был преступником, никогда не сел бы в тюрьму. В конце концов, он ведь специалист по разведке – шпион, проще говоря. Шпион может провалиться только по глупости, а Дрейк Хантер отнюдь не глуп…

«Ничего, все это скоро выяснится», – утешила она себя, беря сумку. С сегодняшнего дня она обратит свои силы на двух действительно закоренелых злодеев, если только верить Дрейку. Сегодня ей предстоит вступить в преддверие ада!

Однако через час, оказавшись на Сентрал-авеню, Рейчел ничего похожего на преддверие ада не обнаружила и даже немного разочаровалась при виде обшарпанного особнячка. Когда-то это был жилой дом, а теперь фасад венчала покосившаяся вывеска: «Хисторик хоумз инкорпорейтед».

Рейчел поставила машину, которую ей любезно предоставил Годшо, и огляделась в поисках стройматериалов или инструментов, но ничего подобного не увидела. Интересно, где они все это держат? Она никогда еще не бывала в строительных компаниях, и слава богу, что в ее документах так и было сказано; значит, не придется демонстрировать опыт, которого у нее нет.

В приемной почему-то пахло духами, хотя комната была такая же обшарпанная, как и фасад. Два старых кресла и исцарапанный журнальный столик – вот и вся обстановка. Хотя, конечно, ставить здесь дорогую мебель было бы неразумно: ведь рабочие, наверное, приходят сюда прямо со стройплощадки и тащат тонны грязи.

За приемной, отделенная низкой перегородкой, была еще одна комната. От входа Рейчел увидела там пустой стол, а подойдя к перегородке вплотную, заметила еще один, у дальней стены. За ним сидела молодая, очень смуглая девушка, от которой и распространялись волны дурманящего аромата. Она быстро стучала по клавиатуре компьютера, не отрывая пристального взгляда от монитора. На стук входной двери девушка никакого внимания не обратила, даже ее сверх меры отягощенные тушью ресницы не дрогнули.

Рейчел подошла еще ближе и теперь могла ее как следует рассмотреть. Судя по беглому описанию Дрейка, эта была Лола Синьорелли, секретарша Теда Фэйрчайлда. По клавишам так и летали длинные пальцы с кроваво-красными ногтями в тон губной помаде и умопомрачительному топу на тоненьких бретельках. Стройные бедра Лолы были затянуты в черные лосины, на изящной тонкой щиколотке поблескивала золотая цепочка. Туфли тоже были красные, на десятисантиметровой шпильке – такие каблуки Рейчел не надела бы и под страхом смерти.

Лола печатала, челюсти ее ритмично двигались, ожесточенно перемалывая жевательную резинку. Рейчел молчала и с любопытством наблюдала за ней, помня слова Дрейка о том, что между Лолой и партнером Пеннелла, Тедом Фэйрчайлдом, кое-что есть и это кое-что делает ее ценным источником информации.

Что подразумевал Дрейк под словами «кое-что есть», он не объяснил, но щедро накрашенная девица за столом явно не относилась к типу женщин, способных вызвать серьезный интерес у Теда Фэйрчайлда. Теда Дрейк охарактеризовал как «гарвардского золотого мальчика, сразу попавшего в струю», и Рейчел было трудно вообразить, чтобы такой человек связался с простой и достаточно вульгарной девушкой из Метэйри. Правда, у Лолы было одно несомненное достоинство, привлекающее практически всех мужчин: Рейчел заметила, что бретельки ее топа чуть не лопаются под тяжестью спелых грудей.

Внезапно Лола оглянулась и, увидев стоящую в нескольких шагах от себя Рейчел, вскрикнула от неожиданности:

– Господи, как вы меня напугали! – Она прижала руку к своей роскошной груди. – Хоть бы сказали что-нибудь, когда вошли. Уф! – Отдышавшись, она подняла на Рейчел большие карие глаза, смотревшие почти враждебно из-за того, что были слишком жирно подведены черным карандашом. – Что вы хотели?

– Я на собеседование к мистеру Пеннеллу.

Лола дотронулась кончиками пальцев до висков и рассеянно кивнула.

– Ну да, правильно. Уолли предупреждал, что вы придете, а у меня и из головы вон.

Уолли? Видимо, Уоллес Пеннелл…

– Мистер Пеннелл назначил мне встречу на девять.

Лола отбросила за плечо тяжелую гриву черных волос, отчего длинные серьги заплясали у нее в ушах, приподняла бровь и смерила критическим взглядом простое платье Рейчел цвета хаки. Потом пожала плечами и указала на стул у перегородки.

– Присядьте. Он уже десять минут как должен быть, но Уолли не отличается пунктуальностью.

Рейчел послушно села, а Лола продолжала печатать, изредка поглядывая на нее. Чем дольше Рейчел ждала, тем больше нервничала. До сегодняшнего дня она гнала от себя всякие мысли о реальных обстоятельствах своей новой работы, сосредоточившись только на собеседовании, заучивании данных, сомнениях, что надеть, как лучше пристроить микродиктофон во внутреннем кармане громоздкой, как обычно, сумки. А сейчас ее вдруг как громом поразило: ведь она, быть может, сидит на том самом стуле, на котором сидела Си Джей, когда пришла в «Хисторик хоумз»! Она вот-вот увидит человека, который, быть может, улыбаясь, дал Си Джей убивший ее кокаин… И от нее, от Рейчел Брэдли, ждут, чтобы она докопалась до причины, чтобы сдвинула крышку с наполненного кипящим ядом котла и вдохнула смертоносные пары в надежде, что найдет ответ…

В девять двадцать пять дверь открылась, впустив в комнату сырой ветер.

– С ума сойти! – раздался возбужденный голос. – Если они так и будут копошиться на этом проклятом шоссе, нам сразу можно собирать манатки и перебираться в другой город. Видела бы ты, что творится у Клервью на Эйрлайн! Да я… – Тут голос осекся, потому что его обладатель подошел к перегородке и заметил Рейчел. – Здравствуйте! Кто это к нам пришел?

Рейчел подняла голову и удивленно взглянула в широкое приветливое лицо.

– Мистер Пеннелл?

Перед нею стоял невысокий, грузный и коренастый мужчина, совершенно не соответствующий ее представлениям о преступнике. Его тронутые сединой и давно не стриженные волосы лежали на воротничке рубашки. На вид Рейчел дала бы ему лет пятьдесят, но без особой уверенности, так как разглядеть лицо мешала жесткая пегая щетина, не скрывающая намечавшегося двойного подбородка. Но вот Пеннелл улыбнулся, и она сразу забыла о его двойном подбородке: у него была теплая улыбка хорошего человека. Невозможно было представить себе, что этот миляга способен на преступление: слишком он напоминал комика Бенни Хилла.

Напомнив себе, что внешность бывает обманчивой, Рейчел встала и несколько чопорно протянула руку.

– Я Рейчел Брэдли. А вы – мистер Пеннелл, не так ли?

– Не-а. – Улыбнувшись ее замешательству, он взял ее руку в большие теплые ладони. – Я Уолли, золотце. И никому не позволяю называть меня мистером Пеннеллом, особенно таким милым девушкам, как вы.

«Вот об этом и предупреждал Дрейк», – мрачно подумала она.

– Собеседование в девять, я не ошиблась?

– В девять, все правильно. Вы меня пристыдили, надо признать. Что ж, хорошо. Значит, вы пунктуальны. – Он приглашающе махнул в сторону приемной. – Там, в углу, у меня своя конура. Идемте. Сегодня вы у меня первый кандидат, но, должен вам сказать, перед остальными у вас есть преимущество. Вчера мне домой звонил мой приятель из «Риджворт-банка» и говорил, что я сваляю большого дурака, если не возьму вас.

Рейчел улыбнулась, вспомнив о лежащем в ее папке рекомендательном письме от мистера Гиллори из «Риджворт-банка». Этот банк, где помещался счет «Хисторик хоумз», сотрудничал с полицией с самого начала расследования в обмен на некоторые несомненные выгоды для себя.

– Вот и пришли! – прервал ее раздумья голос Пеннелла. Он отпер дверь и галантно отступил, пропуская даму вперед.

Войдя в кабинет, Рейчел чуть не ахнула вслух, пораженная контрастом между этим помещением и приемной. Никто в здравом уме не назвал бы эти просторные хоромы конурой. Когда-то, очевидно, здесь помещалась хозяйская спальня: в приоткрытую дверь позади массивного письменного стола виднелась ванная комната, отделанная черным мрамором.

Пеннелл проследил за ее взглядом с довольной ухмылкой.

– Как я люблю говорить – зачем идти в начальники, если ничего не иметь для себя? Мы сами тут все отделали и денег не считали. В конце концов, мне ведь здесь работать, так уж пусть комната будет иметь жилой вид, верно?

Рейчел потупилась, притворяясь смущенной. Жилой вид, значит? Внушительный бар у стены, сверхмощный компьютер с дорогущим лазерным принтером на столе, черные кожаные кресла, явно недешевый ковер на полу… Да, кабинет у Пеннелла более чем жилой; неудивительно, что «Хисторик хоумз» у многих вызывает подозрения. «Но опять-таки, – рассудила Рейчел, – преступник тоже живой человек. К чему, в конце концов, с таким риском наживать незаконные капиталы, если эти деньги ни на что не тратить?»

Пеннелл указал ей на стул, сам же удобно развалился в кресле за столом.

– Ладненько, золото мое, давайте скорей к делу. – Он подмигнул Рейчел. – Мне не терпится посадить кого-нибудь за тот стол в приемной, пока Лола не свела меня с ума своими прелестями!

Рейчел послушно вручила ему папку с анкетой и рекомендательными письмами; Пеннелл достал из кармана очки для чтения и водрузил их на нос. Теперь у него был совсем невинный вид – Бенни Хилл в очках.

Он стал просматривать ее документы, рассеянно почесывая подбородок. Рейчел напряженно следила за его лицом, от волнения грудь теснило, было трудно дышать. Он должен поверить в ее легенду – должен, и все тут! Это ее единственный шанс выяснить, что случилось с Си Джей. Пока зацепиться было просто не за что. Зачем ее сестра сюда приходила? Что такого мог предложить ей Пеннелл? Рейчел просто не могла представить, как он дает ей кокаин…

Впрочем, сегодня она все равно ничего не поймет. Сейчас нужно сосредоточиться на том, чтобы получить это место, и лучше не смотреть на Пеннелла, чтобы не спугнуть его.

Минут пять он молча шуршал бумагами, то и дело останавливаясь, чтобы что-то прочесть более внимательно; затем наконец снял и отложил в сторону очки.

– У вас очень симпатичная анкета. Похоже, вы обладаете многими полезными навыками, хоть никогда и не работали в строительной фирме.

– Спасибо, – радостно улыбнулась Рейчел.

Он посмотрел на нее неожиданно пристально, даже пронзительно.

– Я только удивляюсь, зачем вам размениваться на такую ерунду. С вашими данными и внешностью вы могли бы претендовать на место секретаря в крупной фирме.

Сердце колотилось где-то в горле, поэтому сделать несчастный вид Рейчел не составило никакого труда.

– К сожалению, в Новом Орлеане крупные фирмы не очень-то хотят брать людей со стороны. Когда я перебралась сюда из Южной Каролины, то даже не думала, что с работой будет так тяжело.

На его лице не отразилось ничего, кроме вежливого интереса.

– А почему вы оттуда уехали?

Впервые с тех пор, как вошла, Рейчел взглянула ему прямо в глаза, но от этого ничего не прояснилось – скорее наоборот. В его серых глазах она смогла прочесть очень мало. Если он и чувствовал какую-то вину, то неглубоко. У Рейчел мелькнула мысль, что глубокие переживания вообще этому человеку несвойственны.

Отведя взгляд, пока ничего не случилось, она выдала заранее подготовленный ответ:

– Я родом из Нового Орлеана, училась в иезуитском колледже Лойолы. Здесь познакомилась со своим будущим мужем, а потом уехала вместе с ним в Южную Каролину: он нашел работу в одной компании в Чарлстоне. – Изображать печаль ей не пришлось, достаточно было вспомнить о двух перевернувших ее жизнь похоронах – маминых и Си Джей. – После того как муж погиб в автокатастрофе, я не смогла оставаться в городе, с которым связано столько воспоминаний. И вот вернулась домой…

Пеннелл сочувственно кивнул.

– У вас здесь родные?

– Нет, – грустно улыбнулась Рейчел, – я сирота. Воспитывалась в детском приюте Святой Катерины в Метэйри.

Годшо очень радовался, придумав эту трогательную подробность, тем более что проверить ее слова было невозможно: приют Святой Катерины прекратил свое существование много лет назад.

Похоже, Пеннеллу очень понравилось, что у нее нет родственников, и это встревожило Рейчел. Хотя, возможно, он просто хотел лишний раз убедиться, что обсуждать дела «Хисторик хоумз» его секретарше не с кем.

– Так или иначе, Новый Орлеан – единственное место, которое я могу считать своим домом, – вздохнув, продолжила Рейчел. – И потому мне показалось правильным вернуться сюда. Но я даже не подозревала, что найти работу будет так сложно.

Пеннелл снова кивнул; похоже, он верил ей.

– Да, в последние несколько лет нам тут пришлось туговато. Правда, сейчас все понемногу выравнивается. У нас, например, сейчас заказов полно, жаловаться не приходится. Скажите, насколько свободно вы владеете компьютером?

– Я ориентируюсь в «Лотусе», могу работать в «Ворде», – застенчиво улыбнулась Рейчел. – Правда, на прежней работе я занималась только набором текстов, но я согласна учиться и учусь быстро.

Пеннелл кивнул.

– Гиллори говорил, что остался очень доволен вами, когда вы работали у него, и что с удовольствием принял бы вас на постоянную работу, если бы была лишняя ставка. – С этими словами он закинул пухлую руку за спинку кресла, сел еще вольготнее и прикрыл глаза. – Еще Гиллори сказал, что иногда просил вас о помощи в частном порядке.

– Да, он составлял какие-то отчеты на стороне, и я иногда занималась таблицами, на которые у него не хватало времени.

Рейчел затаила дыхание, ожидая, как он воспримет эту подробность. Упомянет ли о маленьком секрете, который должен был сообщить ему Гиллори? Клюнет или нет?

Глаза Пеннелла вдруг заблестели.

– Гиллори сказал, что вы не против оплаты наличными. Налоги, сами понимаете…

Итак, наживка проглочена! Рейчел изобразила на лице крайнее удивление, очень надеясь, что диктофон исправен и все записывает.

– Он и это вам рассказал?! – Золотко мое, Гиллори хорошо знает, почем фунт лиха в бизнесе, – доверительно подмигнул ей Пеннелл. – Налоговая полиция – наш общий враг.

Рейчел постаралась сыграть беспокойство:

– Но он… он обещал никому не говорить.

Пеннелл расплылся в улыбке.

– Не забивайте этим вашу хорошенькую головку. Я ведь понимаю, вы не так богаты, чтобы делиться с дядюшкой Сэмом.

Рейчел тяжело вздохнула и робко взглянула ему в лицо.

– Я не против уплаты налогов, если буду получать у вас достаточно.

– Тут я должен вас огорчить. Платим мы не много. – Видя ее немое разочарование, он широко ухмыльнулся. – Я имею в виду оклад. Но еще мы оплачиваем текущие расходы.

– Текущие расходы? – недоумевая, переспросила Рейчел.

– Конечно. На командировки, на развлечения…

– Мне предстоит ездить в командировки? – тревожно перебила она.

– Может быть. По городу, – хохотнул Пеннелл. – Но я буду выплачивать вам командировочные… скажем, десять тысяч в год. Это помимо пяти тысяч на машину и шести тысяч на развлечения. – Он снова расплылся в улыбке. – Вам ведь придется иногда развлекать моих клиентов. Ну, и плюс одиннадцать тысяч – оклад.

Рейчел быстро подсчитала в уме; его так называемые текущие расходы и оклад давали на круг тридцать две тысячи долларов в год! Ей даже не пришлось притворяться изумленной. Для секретарши ее уровня это были баснословные деньги. В библиотеке она получала намного меньше.

– Ну, так что? – осведомился Пеннелл.

Она притворилась, что обдумывает его предложение.

– А какие у меня будут обязанности?

– Сидеть на телефоне, изредка писать письма. В основном составлять отчеты и ордера. – Он усмехнулся. – Знаю, о чем вы подумали, но не бойтесь, сидеть ночами и всякое такое я вас не заставлю.

Рейчел вдруг пришло в голову, уж не ждет ли он от нее по ночам чего-то еще. Она ведь даже не подумала, что Пеннелл и его компаньон могут начать приставать к ней, а если так, защиты у нее никакой. Ведь подать на них в суд за домогательства она не сможет.

Господи, во что она ввязалась?!

– Думаю, вам у нас понравится, – продолжал Пеннелл, не подозревая о ее терзаниях. – Лола вот не жалуется…

Его монолог прервал стук в дверь.

– Кто там? – крикнул Пеннелл.

– К вам мистер Гиллори, – донесся из-за двери приглушенный голос Лолы.

Рейчел замерла. Неужели тот самый мистер Гиллори, который рекомендовал ее, тот, у кого она якобы работала? Ведь она его и не видела никогда! Зачем он пришел? И что ей теперь делать?

Незаметно вытирая вспотевшие ладони о юбку, Рейчел лихорадочно соображала, как дать банкиру понять, кто она.

А может, Пеннелл сам с этого начнет разговор?

Она взглянула Пеннеллу в лицо, и эта надежда тут же исчезла. Он все спланировал, можно не сомневаться! Хочет проверить ее рассказ, устроив ей очную ставку с Гиллори. А тот и не подозревает, что сейчас будет…

Так ничего и не придумав, она радостно улыбнулась Пеннеллу, который вдруг стал почти суровым.

– Пусть войдет! – крикнул он Лоле, не сводя глаз с Рейчел.

Она заметила расходящиеся лучики морщин в углах серых глаз и холодную настороженность в самой глубине зрачков. Этот человек все предусмотрел. И если она не пройдет проверку…

Кровь гудела в ушах, и Рейчел почти не слышала, как открылась и закрылась дверь. Пеннелл резко отвел от нее взгляд и встал. Его брюшко заколыхалось от добродушного смеха, который вдруг показался Рейчел фальшивым.

– Гиллори! Рад, что вы все-таки смогли заскочить ко мне, и хорошо, что именно сейчас. – Он кивком указал на Рейчел: – Смотрите, кто к нам пришел.

Рейчел заставила себя привстать и обернуться, не переставая молча молиться, чтобы Гиллори не растерялся и подыграл ей. Насколько она знала, Годшо просил его только написать рекомендательное письмо и позвонить Пеннеллу, рассказав о ее финансовых невзгодах. Такого поворота событий Гиллори тоже не мог ожидать.

С упавшим сердцем она встретилась глазами с полноватым мужчиной, стоявшим у порога с кейсом в руке. Увы, он не производил впечатления человека, способного к импровизации: бледный, с суетливым выражением мелкого чиновника. Беспокойный взгляд выдавал его с головой: Рейчел он явно не узнал.

Она затаила дыхание, собирая остатки мужества, чтобы вслух признаться во лжи, и пусть Пеннелл делает с ней что захочет. В глазах Гиллори росло недоумение, Рейчел с трудом удержалась, чтобы не зажмуриться от ужаса… как вдруг его лицо просветлело.

– Рейчел! – воскликнул он, шагнув к ней и протягивая руку. – Как я рад вас видеть! Я еле узнал вас с этой прической. Что вы сотворили с волосами?

Облегчение нахлынуло на нее такой мощной волной, что руку его она нашла почти ощупью.

– Обычно я не заплетаю косу, но в особых случаях, например, при приеме на работу… – Она робко улыбнулась Пеннеллу, чтобы хоть отчасти оправдать дрожь в голосе.

Его взгляд немного потеплел.

– Гм… я польщен. Такие хлопоты ради меня…

– Надеюсь, он с вами хорошо обращается? – меняя тему, вмешался Гиллори. – Вы ее тут не обижаете, а, Уолли?

– Я был бы последним дураком, если бы обидел такую девушку, – в тон ему ответил Пеннелл. – Кстати, по телефону вы не сказали мне, что она красавица.

– Да неужели? – Гиллори подмигнул Рейчел. – Надо же, как я научился ничего не замечать. Жена бы меня просто убила, взгляни я лишний раз на такое прелестное личико.

– Я очень рад, что вы позвонили и рассказали мне о Рейчел, – услышала она словно издалека голос Пеннелла. – Я уже успел просмотреть пять или шесть человек, но ваша девочка, похоже, лучше их всех, вместе взятых.

Рейчел показалось, что ее сердце сейчас выскочит из груди от волнения. Так она принята? Значит, он поверил?

Ее невысказанный вопрос задал Гиллори:

– Ну, так вы ее берете?

Пеннелл посмотрел на него, потом на Рейчел и широко улыбнулся.

– А, куда ни шло! Может, оно и к лучшему. Работы много, времени мало. Так как, Рейчел? Вы все еще хотите работать на меня, многогрешного?

Рейчел вспыхнула, но бестрепетно встретила его вызывающий взгляд. «Нет, – подумала она, – я хочу упрятать тебя подальше за твои грехи!»

А вслух спросила:

– Когда мне начинать?

6

Уолли Пеннелл снова грузно опустился в удобное кожаное кресло, рассеянно уставившись на висевшую на стене напротив гравюру в рамке – бокс, кулаки, ревущие трибуны. Из соседней комнаты доносились мерный стук пальцев по клавиатуре, бумажный шорох, шум выдвигаемых ящиков. Теперь там трудились две пары рук, потому что он взял на работу Рейчел Брэдли.

Он показал ей контору и оставил разбираться с ворохом бумаг, накопившихся за несколько дней в ящике с входящими документами, предварительно представив ее надутой мерзавке Лоле. Секретарша она, правда, неплохая, но ведь как раз на это Теду плевать. Ему куда важнее, какая у девчонки задница. Ну и грудь, разумеется, а у Лолы этого добра даже в избытке. Не то что у Рейчел… Уолли досадливо поморщился. Теда и это не остановит: увидит в конторе такую цыпочку, как Рейчел, – просияет, как новенький пятак. Черт, мало того, что он вертится вокруг Лолы, точно кобель в охоте! Подсунуть ему еще одну девочку – так он и совсем о деле забудет.

Уолли повел плечами, устраиваясь поудобнее. Может, стоит посмотреть еще нескольких девушек, попытаться найти такую же умненькую, но чуть пострашнее? А, что там, ладно – поезд ушел. Как будет, так и будет. В конце концов, Рейчел соответствует всем его требованиям, а это уже немало. Главное, работа ей необходима – настолько, чтобы, ни о чем не спрашивая, получать деньги и держать язык за зубами.

Правда, если она догадается, откуда берется эта наличность… Да нет, не догадается. Даже Лоле ничего не удалось разнюхать, хотя после страсти к крепким духам любопытство – ее вторая отличительная черта. А Рейчел совсем не такая, как Лола, – она милая, с наивным взглядом, она не будет докапываться до секретов благодетеля, давшего ей работу.

И еще – согласившись на его условия, Рейчел уже увязла довольно глубоко. В общем, он и взял ее потому, что она, кажется, из тех, кому сознание собственной вины связывает руки. Поэтому она безвредна, а в последнее время Уолли не хотелось рисковать даже в мелочах. Они слишком долго торчат в Новом Орлеане. Скоро пора будет собирать манатки, сниматься с насиженного места и искать новое, чтобы начать все с нуля, пока на хвост не сели здешние легавые.

Он нащупал на столе ножик для разрезания бумаг в форме кинжала. Некстати погиб сенатор, какая буча поднялась. Идиот, подохнуть от руки шлюхи! Теперь Уолли оставалось лишь уповать на то, что сукин сын не оставил после себя никакого следа, который приведет ищеек в «Хисторик хоумз». А если оставил…

Его мысли снова завертелись вокруг Рейчел Брэдли. Все-таки правильно, что он взял ее. Секретарша нужна была срочно, а поди найди такую, чтобы не вынюхивала, не шарила по всем углам. Вот Рейчел, пожалуй, не станет: ей есть что терять. И потом, этот чистый взгляд вчерашней первой ученицы…

А впрочем, много ли значит в наше время чистый взгляд? Взять хоть Теда: картинка, да и только, – светловолосый, зеленоглазый, физиономия холеная, а ведь мошенник. И какой мошенник! Конечно, диплом бакалавра по архитектуре он вряд ли получил честно, но за годы, проведенные в колледже, умудрился порядочно нахвататься знаний по своей основной специальности, а заодно научился виртуозно обходить законы, и теперь ему как профессионалу просто цены нет.

Иногда Уолли задумывался – а как бы все обернулось для Теда, если бы не его высокопоставленная семейка. С самого детства его покрывали всегда и во всем: если он попадал в полицию, платили залог, лишь бы избежать унизительной огласки. Платили, платили, а потом им надоели его шалости, и в конце концов отец исключил Теда из завещания. Родители так и не поняли, что нельзя было воспитывать парня так, как это делали они. Но прошлого не воротить и не изменить. И Тед – уж какой есть – тоже не так плох. По крайней мере, ему почти всегда можно доверять.

Вот еще оказалось бы, что новой девушке тоже можно доверять… Но относительно Рейчел Уолли не давали покоя две вещи. Во-первых, она смутно напоминала ему кого-то, и он не мог понять, кого именно, хотя думал об этом все время, пока беседовал с нею. Но, с другой стороны, любой человек на кого-то похож, и само по себе это еще ничего не значит.

Второе, что его беспокоило, – ее слишком подходящая к случаю прежняя работа с расходными книгами. Ему нужна секретарша – и вдруг, откуда ни возьмись, появляется молодая женщина, в совершенстве владеющая необходимыми навыками. Не слишком ли просто, а?

Но, опять-таки, Гиллори с нею действительно знаком. Уолли похвалил себя за то, что так ловко устроил им сегодня очную ставку. Осторожность никогда не помешает, а Гиллори успокоил многие его подозрения. Да и не похоже, что Рейчел из полиции. Эти ищейки слишком много о себе понимают – даже те, что в штатском, даже женщины. Они не краснеют, как милая малышка Рейчел, и не разглядывают свои туфли, когда речь заходит о левых заработках.

Уолли покачал головой. Разумеется, он позвонит в колледж Лойолы и наведет справки в Южной Каролине, но и без того готов спорить, что Рейчел именно такая, какой кажется, – бедная девочка, которую последнее время жизнь не балует и которая ищет работу.

А если нет… Он медленно сжал украшенную двумя аметистами рукоятку ножика для бумаги. Что ж, если нет, то он и с этим разберется.

– Ну, и как тебе Уолли?

Рейчел вздрогнула, напуганная неожиданным вопросом: Лола не сказала с нею ни слова за два часа с тех пор, как Уолли представил их друг другу.

– По-моему, он очень милый.

Лола насмешливо улыбнулась.

– Милый, значит? Да, пожалуй, Уолли довольно милый. Во всяком случае, для своих лет.

– А мистер Фэйрчайлд – он какой?

Улыбка сразу же исчезла с лица Лолы.

– Нормальный. А что?

– Ничего, я просто так спросила. Я его еще не видела, вот и…

– Сейчас он на стройплощадке, вот-вот будет здесь, – отчеканила Лола ледяным тоном.

Растерявшись от ее внезапной враждебности, Рейчел пожала плечами и отвернулась. Но Лола еще не все сказала.

– Пожалуй, лучше сразу тебя предупредить. Ты и я… мы работаем на разных начальников. Понимаешь… тут все не так, как в тех конторах, где ты работала раньше, где девушки подменяют друг друга. Ты работаешь у Уолли, я работаю у Теда. Я не делаю твоей работы, ты не делаешь моей. Понятно?

Рейчел удивленно взглянула на нее.

– А если одна из нас заболеет?

– Тогда ее работа подождет до завтра, – отрезала Лола.

Закусив губу, Рейчел спокойно и изучающе смотрела на нее. Скорее всего это обычные служебные игры, Лола просто защищает свою территорию.

А может быть, она знает, чем на самом деле занимаются Уолли и Тед, и решила на всякий случай припугнуть новенькую, чтобы не глядела дальше собственного носа?

Да, похоже, в одном Келли была права: эта область исследования не для нее. Секретная работа, которая ей предстояла, требовала более глубокого знания психологии преступника. Рейчел знала только, что преступники чувствуют, но не знала, как они думают… Ладно, делать нечего. Что бы ни было на уме у этой несговорчивой Лолы, надо с нею подружиться.

Рейчел вздохнула, пожала плечами и снова принялась перебирать бумаги на столе. Ее предшественница, явно помешанная на порядке особа по имени Гертруда, оставила после себя несколько исписанных острым торопливым почерком листочков инструкций. Здесь было все необходимое для того, чтобы стать хорошей секретаршей Уолли – список обязанностей, описание системы файлов, наставление, как заполнять бланки заказов, аккуратно скрепленная стопка карточек с ценными указаниями типа: «Никаких телефонных звонков Уолли до 10 утра. Все вопросы через секретаря».

Кроме того, после ухода Гертруды скопилось довольно много работы. При беглом просмотре этой стопки бумаг никаких страшных тайн не обнаружилось, но Рейчел ничего подобного и не ожидала. Осторожные преступники не оставляют на видном месте явных улик, а Уолли и Тед, судя по всему, осторожны. Но все-таки за следующую неделю нужно будет тщательно просмотреть все, что есть. Вдруг да и выплывет что-нибудь подозрительное. Вот только поймет ли она, что именно считать подозрительным, даже если увидит? Наверно, нет… В таблицах она разбирается хуже, чем в людях.

Через полчаса, уйдя с головой в расшифровку невозможных каракулей Уолли, Рейчел услышала, как открывается дверь и Лола говорит:

– Привет, Тед. Как там дела на Милан-стрит?

Ответа не последовало. Рейчел подняла голову и увидела, что на нее пристально смотрит мужчина в темных очках, на вид лет тридцати пяти, точно сошедший с журнальной рекламы дорогого мужского одеколона. Она сразу решила, что определение «золотой мальчик» ему, пожалуй, не вполне подходит. Светло-русые, действительно золотистые волосы обрамляли лицо настолько красивое, что еще немного – и оно показалось бы женственным, но идеальная симметрия черт заставила бы самую дорогую модель из «Вог» почувствовать себя уродиной. Тело было сильным, мускулистым – несомненно, результат многолетних тренировок.

Рейчел невольно перевела взгляд на Лолу, угловатую, безвкусно накрашенную и кричаще ярко одетую, и снова на Теда – изысканного и безукоризненного. Не может быть! Просто не может быть, чтобы у этой бедной девочки что-то было с Тедом. Наверно, Дрейк ошибся.

Тед ослепительно улыбнулся Рейчел, и она застыла как громом пораженная – так хороша была улыбка. В этот момент она понимала только одно: что больше ничего не понимает. Эти двое – воры? Мешковатый Уолли, похожий на Бенни Хилла, и Тед, красивый, как все кинозвезды, вместе взятые, – воры?! Они ничем не напоминали тех сомнительных людишек с пустыми, холодными глазами, которых допрашивали в Квантико с ее помощью.

– Вы, наверно, новая секретарша Уолли? – спросил красавец. Голос у него был негромкий – голос умного человека, хорошо владеющего собой.

Она встала и пожала протянутую руку.

– Да, я Рейчел Брэдли. Работаю у Уолли с сегодняшнего утра.

Она чувствовала на себе жгучий и непонятно почему обиженный взгляд Лолы, но ничего не могла с собою поделать и все смотрела в безупречно правильное лицо Теда.

Он улыбнулся еще шире, показывая великолепные зубы, чувственно-плавным движением снял очки, смерил ее откровенным долгим взглядом от ног до груди и, задержавшись там на секунду, посмотрел в лицо.

Рейчел почувствовала, как от такой наглости у нее начинают пылать щеки, но, когда встретилась с ним глазами, смущение прошло. Она сразу забыла о всех глупостях, которые успела подумать за последние три минуты. Потому что в зеленых глазах Теда Фэйрчайлда не было ничего, кроме черной пустоты. Рейчел едва успела заметить, что зрачки у него удивительного темно-изумрудного цвета, а глаза окаймлены роскошными длинными ресницами, так как за всем этим великолепием открывался черный туннель, уходящий в никуда.

Ей пора было отвести глаза, пошутить – ведь неприлично так разглядывать незнакомых людей, – но черная пустота за его глазами продолжала угрожающе разрастаться, обволакивала ее, затягивала внутрь. Голова кружилась, сердце бешено стучало где-то в горле, темная пелена уже закрыла все вокруг. Рейчел пошатнулась, чувствуя, что не может удержаться на ногах. Как сквозь вату до нее донесся возглас Лолы: «О господи, что это с ней?» – и невнятный ответ Теда, а потом все пропало.

В бабушкиной комнате было темно, хоть глаз выколи, но он тут все знал наизусть. На комоде увидел ее сумочку, однако решил за ней не лезть; при свете луны нашел какую-то мелочь на нижней полке и смахнул к себе в карман. Бесшумно ступая, он пошел к двери, но нечаянно столкнул с комода одну из драгоценных бабушкиных кукол и застыл от ужаса. Слава богу, бабушка не проснулась. Он подождал, прислушиваясь к ее ровному дыханию, глядя на куклу в дурацком старомодном платье, и вдруг почувствовал, как внутри закипает ярость.

Глупые старые куклы! Почему бабка их так любит? Он ненавидел их – и ее тоже ненавидел. Что-то заставило его наступить ногой на кукольное тельце и давить, пока не провалилась грудь и не отлетела голова. От удовольствия ему стало тепло, он медленно улыбнулся, но этого было мало. Так же бесшумно он нагнулся, разодрал кукольные одежки, оторвал кукле руки и ноги. Хотел еще выдрать волосы, но они не поддавались. С минуту он постоял, созерцая произведенные разрушения и гордясь собою. Особенно приятно стало при мысли о том, что всего в нескольких шагах от растерзанной куклы мирно спит бабушка. «До свидания, глупая кукла», – прошептал он и, тихо хихикая, вышел.

Рейчел приходила в себя медленно, в голове шумело, было трудно дышать. Внезапно ей показалось, что чьи-то пальцы с острыми ногтями сжимают ей горло. Она вздрогнула, резко открыла глаза, но увидела только размытое лицо Лолы и тут же успокоилась.

– Ч-что случилось? – беззвучно выдавила она, осознав, что навзничь лежит на полу рядом со своим столом, а Лола наклонилась над ней и держит за запястье, пытаясь нащупать пульс.

– Ты потеряла сознание, – пожав плечами, ответила Лола и поднялась с колен. – Ты что, больная?

– Впервые в жизни женщина теряет сознание, едва взглянув на меня, – донесся откуда-то сверху насмешливый мужской голос.

Этот голос сразу вернул ее к действительности. Тед Фэйрчайлд! Она посмотрела ему в глаза и отключилась. Наверняка было что-то еще, но она могла вспомнить только собственный ужас и обрывки смутных образов – куклы, ночь, фарфоровые черепки на полу… От попыток как-то объединить все это голова разболелась еще сильнее.

– Что там у вас происходит? – крикнул Уолли из своего кабинета.

Рейчел с невероятным трудом села, стараясь унять непонятное сердцебиение. «Правило номер три: никогда не падать на рабочем месте», – подумала она и слабо улыбнулась. Впрочем, ей было не до веселья: как она вообще справится с заданием, если даже посмотреть Теду в глаза не смогла?

– Ваша новая секретарша упала в обморок.

Осуждающий голос Лолы окончательно развеял туман перед глазами Рейчел, и она встала, бормоча извинения, отряхивая юбку и стараясь больше не глядеть на Теда. Попутно она искала правдоподобное объяснение своему обмороку, и вдруг ее осенило:

– Сегодня утром я не позавтракала. Я не ожидала, что уже сегодня выйду на работу, и потому решила поесть после собеседования, а у меня диабет. Ужасно глупо вышло…

Тед положил руку ей на плечо.

– Уолли, ей бы надо дать поесть.

– Сока с печеньем вполне достаточно, – промямлила Рейчел.

Бог весть чего ей стоило не дернуться от прикосновения Теда, позволить ему отвести ее в кабинет Уолли и усадить на диван. «Пожалуй, лучше пока не смотреть на Теда подолгу, – подумала она. – Но почему на меня так сильно подействовал его взгляд? И почему от одного звука его голоса мне стало не по себе? Что происходит в последнее время с моим сознанием? Сначала Дрейк совсем лишил меня самообладания, теперь Тед… Может, я схожу с ума?»

– Мне так стыдно, – пролепетала Рейчел, даже не притворяясь. – Я… я надеюсь, вы не жалеете, что взяли меня?

– Ничуть, – искренне ответил Уолли. – Такое с каждым может случиться. А, Тед?

– Конечно, – подтвердил тот, пристально глядя на нее. – Кстати, мы с вами не знакомы? Могу поклясться, я вас где-то видел.

Рейчел промолчала. Только не это! Она всегда считала, что совершенно не похожа на старших сестер, но кто знает… Ясно одно: если сейчас кто-нибудь из них подумает о Си Джей – все пропало.

– А знаешь, – заметил Уолли, – когда я увидел Рейчел, мне пришло в голову то же самое. Но я никак не мог вспомнить, на кого именно она похожа.

Рейчел заставила себя растянуть непослушные губы в слабой улыбке.

– У меня одно из тех лиц, о которых все думают, что уже такое где-то видели. Это беда всей моей жизни.

Да, голубушка, врешь ты все лучше и лучше.

– Лично я с подобными проблемами незнаком, – усмехнулся Тед.

Он по-прежнему внимательно смотрел на нее, но теперь его взгляд стал совсем иным – медленным и обольстительным, как у кобры, примеривающейся к кролику. Рейчел вдруг захотелось оттолкнуть его, завизжать… Убежать! Увы, о побеге не могло быть и речи. Ей предстояло держаться до конца – до тех пор, пока она не сможет сказать Годшо и Дрейку нечто большее, чем: «От Теда Фэйрчайлда я теряю сознание».

Рейчел снова заставила себя улыбнуться, спустить ноги с дивана и сесть.

– Если у вас найдется немного сока…

– Разумеется, – промурлыкал Тед, присаживаясь на диван возле Рейчел. – Мы не допустим, чтобы вы думали, будто мы не заботимся о наших сотрудниках.

Его рука словно бы невзначай легла ей на колено, и Рейчел застыла, беспомощно косясь на Лолу. Но и Лола, и Уолли увлеченно рылись в холодильнике.

– В следующий раз позвоните мне, и я позабочусь, чтобы вы позавтракали вовремя, – нагнувшись, прошептал ей на ухо Тед.

Рейчел сочла за благо промолчать, лихорадочно соображая, как бы вежливо, но твердо осадить нахала. Как назло, в голову ничего не приходило. В этот момент внезапно открылась дверь – и на пороге возник новый персонаж.

Дрейк! Господи, Дрейк – здесь?! Она не ожидала, что он появится так скоро. И почему он так на нее смотрит?

– У вас тут что, вечеринка? – спросил он, как обычно, врастяжку, и отвернулся от нее, засунув большие пальцы под ремень. – А я еще удивлялся, почему это никто не берет трубку в приемной!

– Дрейк! – радостно взвизгнула Лола, моментально приняв зазывную позу и украдкой косясь на Теда. – Я тебя сегодня не ждала.

Тед убрал руку с колена Рейчел и встал с дивана, но она все еще чувствовала исходящее от него напряжение.

– Кстати, Хантер, мне казалось, твои ребята выбиваются из графика. Ты уверен, что у тебя есть лишнее время?

Уолли достал из холодильника половинку гамбургера и кивнул вошедшему. – Доброе утро, Дрейк. Не обращай внимания на Теда. На самом деле он знает, что ты отлично справляешься, несмотря на возню с этими колоннами, будь они трижды неладны.

Рейчел искоса взглянула на Дрейка. Внешне он был спокоен, как всегда, но на скулах перекатывались желваки. Теда он, судя по всему, ничуть не испугался.

– Собственно, поэтому я и зашел. У нас опять проблемы с колоннами.

Тед подошел к Уолли, взял у него сандвич и галантно преподнес Рейчел.

– Проблемы? Какие?

Рейчел послушно жевала отсыревший хлеб с холодным ломтиком мяса, изо всех сил стараясь не смотреть на Дрейка.

– Несколько штук из новой партии оказались с трещинами, – объяснил Дрейк. – Что-то не то происходит с этими колоннами, вы бы проверили. Честное слово, иногда я думаю, что при погрузке их нарочно кидают с высоты второго этажа.

– Вовсе не обязательно было приходить сюда только за этим, – процедил Тед, с подозрением глядя на него.

«Мне кажется, – подумала Рейчел, – или в комнате действительно стало градусов на пять холоднее?»

Дрейк пожал плечами:

– А вот я рад, что зашел. Надо же хоть кому-то следить, чтобы вы тут делом занимались.

Уолли хохотнул и показал Дрейку на свое кресло.

– Хорошо шутишь, Хантер. Ей-богу, тебе бы за этим столом сидеть. Но вообще-то мы сейчас оказываем первую помощь моей новой секретарше. С ней только что случился обморок.

Надо отдать Дрейку должное: даже если он и встревожился, то ничем себя не выдал. Лицо его не дрогнуло, он никак не обнаружил, что знает Рейчел; его взгляд скользнул по ней с понятным интересом мужчины к молодой, привлекательной женщине – и только.

Рейчел встала и протянула ему руку, всем своим видом показывая, что все в порядке, несмотря на ее плачевное состояние.

– Здравствуйте. Я Рейчел Брэдли.

– Дрейк Хантер, – отозвался он и, пожимая ей руку, задержал ее в своей на секунду дольше, чем следовало.

Рейчел прекрасно понимала, что это – всего лишь часть сценария, и все-таки почувствовала, что мучительно краснеет.

– У Рейчел диабет, – сердито вмешалась Лола. – А диабетикам, ты ведь знаешь, надо вовремя есть, иначе они теряют сознание.

Рейчел с трудом удержалась от улыбки. Она могла поклясться, что Лола, с таким апломбом рассуждавшая о диабете, еще минуту назад не знала, что это такое.

– Да, я… я действительно не позавтракала с утра, – подтвердила она, наблюдая, как в глубине глаз Дрейка вспыхивают искорки недоумения. – Ужасно глупо, правда?

– Такое со всеми случается, – подбодрил ее Уолли. – Не забивайте этим вашу милую головку.

– Надеюсь, вам уже лучше, – вежливо заметил Дрейк, но в его глазах Рейчел читала невысказанные вопросы. «У тебя правда диабет? Если да, то почему ты мне раньше не сказала? Ты уверена, что справишься?» И наконец: «Во что я впутался?!»

Ответов ему придется подождать. Этот нахал и так слишком рискует, придя в контору по столь пустяковому поводу.

– Мне уже намного лучше. – Рейчел обернулась к Уолли: – Но, пожалуй, пора приниматься за работу. Ваша прежняя секретарша оставила целую гору бумаг, в которых еще надо разобраться.

Уолли заулыбался, хлопнул Теда по спине.

– Видишь, Тед, каких я девушек нахожу? Просто рвутся работать!

С тех пор как вошел Дрейк, Тед не спускал с Рейчел глаз.

– Да, тебе повезло, – проронил он и неожиданно подмигнул Рейчел.

Ей показалось или Дрейк действительно еле заметно напрягся? Раздумывать об этом было некогда. Но когда она, старательно глядя перед собой, почти вплотную прошла мимо него к столу, то услышала все тот же протяжный голос:

– Надеюсь, мы скоро увидимся снова, солнышко?

Ничего особенного в этих словах не было – обычный треп. Что еще может сказать молодой женщине рабочий со стройки? Но Рейчел почему-то разом бросило в жар и зазнобило. «Эй, не сходи с ума», – напомнила она себе.

Тем не менее ее не оставляло чувство, что Дрейк оттесняет от нее Теда каким-то особым, хозяйским взглядом, которым мужчины смотрят на женщин, заявляя свое исключительное право на добычу. Ей показалось, что в этот раз его голос звучал так обольстительно не из одного притворства…

Поболтав еще немного с Пеннеллом, Дрейк вышел из конторы «Хисторик хоумз», еле заставив себя спокойно пройти мимо стола Рейчел. Хотелось схватить ее за плечи и трясти до бесчувствия, пока не скажет, что все-таки произошло.

Что там она несла о диабете? Она действительно больна или ляпнула первое, что пришло в голову, чтобы оправдать этот обморок? И, главное, почему она вдруг упала в обморок?

Он схватился за голову, с трудом сдерживаясь, чтобы не вернуться и не взглянуть на нее еще разок. Черт, нервы разгулялись… Раньше такое задание прошло бы у него как по маслу: играть свою роль, держать ухо востро, самому ни во что не ввязываться. Но с этой девчонкой он, кажется, начинает утрачивать самоконтроль. Ведь надо было подождать соваться в контору хотя бы до завтра, но тревога за эту дурочку гнала его туда, как петуха в курятник. Она путала ему все планы, просто сводила его с ума… Да, только полный кретин мог дать уговорить себя работать в паре с Рейчел Брэдли в этом гадючнике. Когда сегодня утром он вошел и увидел, как она сидит на диване, испуганная, бледная, Тед хватает ее своей грязной лапой за коленку, а она прячет глаза, потому что не может скрыть отвращения… Он был готов ворваться в комнату, как доблестный рыцарь Галаад, и вышибить Фэйрчайлду мозги. И все ради тупоголовой телепатки, у которой не хватает ума отскочить, когда прямо на нее мчится поезд!

Он снова представил себе Рейчел в конторе наедине с Фэйрчайлдом, и это окончательно взбесило его. Единственное утешение – может, из-за заигрываний Теда она сама сбежит из «Хисторик хоумз»? Нет, утешение слабое. Конечно, он хотел бы убрать ее, но не такой ценой.

– Будете сандвич? – прозвенел голос у него за спиной.

Дрейк резко обернулся, готовясь обложить бранью того, кто так не вовремя пристает к нему, и увидел рядом с собою девушку с тележкой из «Завтрака на бегу». Ему стало неловко, и он постарался срочно восстановить душевное равновесие.

Эта продавщица из «Завтрака на бегу» – как ее звали? Дженни или Жанна? – была бойкая блондиночка с ногами от шеи. На стройке он пару раз заказывал у нее что-то и помнил, как рабочие восхищенно посвистывали, когда она выходила из своего фургончика.

Нацепив на лицо дежурную улыбку, Дрейк кивнул:

– А как же, конечно!

Девушка сняла крышку с верхнего пластикового лотка и не без гордости продемонстрировала аккуратные рядки сандвичей и завернутых в пленку мисочек с салатами.

– Вы ведь любите муффулетту, верно? – Она явно радовалась возможности продать товар, ее глаза блестели. – У меня сегодня большие порции.

Она подмигнула ему, и он почувствовал, как напряжение покидает его. С этим эпизодом роли справиться легко. Все давно знакомо… Дрейк засунул пальцы под ремень и ухмыльнулся во весь рот.

– Намекаете, что я обжора?

– Просто помню, что как-то продавала вам сразу два сандвича, – рассмеялась она. – И потом, знаю я вас, строителей. Вы едите за себя и за нас, несчастных, сидящих на диетах.

Дальше все просто. Он окинул ее фигуру хорошо отработанным тяжелым взглядом и с волнующей хрипотцой протянул:

– Поверить не могу, что такой девушке надо мучить себя диетами. Вам с вашей фигуркой лишний вес, по-моему, не грозит.

Он потянулся за сандвичем, но девушка игриво шлепнула его по руке и сама достала из лотка громадный многослойный бутерброд с ломтиками итальянских копченостей и разных сыров.

– А то вы мне тут все перепутаете.

Дрейк полез в карман за мелочью, расплатился, обменялся с продавщицей еще парой дежурных острот. Потом она заторопилась, боясь, как бы сандвичи не испортились на солнце, и покатила свою тележку вверх по пандусу ко входу в контору.

Дрейк махнул ей на прощание и пошел к машине, на ходу разворачивая бутерброд. Итальянские сандвичи в «Завтраке на бегу» были просто отпадные, он и не слыхал о таких, пока не перебрался жить в Новый Орлеан. Что и говорить, готовить орлеанцы умеют. Пожалуй, он не ел ничего более вкусного за всю свою дерьмовую жизнь – во всяком случае, после восьми лет, когда мама умерла от рака груди. Дрейк отпер дверцу, сел за руль и грустно усмехнулся. Надо же, сколько времени он уже не думал о маме. Воспоминания о ней были смутными и обрывочными, но почему-то очень ясно помнилось, как часто она танцевала румбу на кухне, готовя ужин. Как-то раз, заметив, что Дрейк подглядывает, она подхватила его, закружила, и они долго танцевали вдвоем.

Молодая мама, танцующая румбу… Эти воспоминания всегда причиняли ему боль. Может, и к лучшему, что она умерла задолго до того, как он сел в тюрьму, – не успела разочароваться в нем, как разочаровался отец.

Лежавшие на руле руки Дрейка непроизвольно сжались в кулаки. Отец, адмирал флота, после его ареста повел себя так, будто у него больше не было сына. Иногда Дрейк видел во сне его мужественное лицо с четкими, крупными чертами – лицо, ставшее пепельно-серым в день, когда он пришел в новоорлеанскую тюрьму и узнал, что его сын действительно взят под стажу за хранение кокаина.

С того момента все пошло вразнос. Предатель Маршалл, бывший компаньон, перевел их компанию на себя, а через полгода был убит во время очередной наркоразборки. Потом от сердечного приступа умер отец. Доктора говорили, что больное сердце не выдержало перегрузок – он командовал флотом во время войны в Персидском заливе, но Дрейк часто задумывался, какую лепту в эти перегрузки внес его арест. А в довершение всего от него ушла жена, Анджела. Она подала на развод через неделю после начала суда, а через год уже снова вышла замуж.

Дрейк слишком резко повернул и выругался вполголоса. Черт побери, почему мысли об Анджеле до сих пор приводят его в такое бешенство?! И почему ему иногда так хочется позвонить этой женщине, зацикленной на сознании собственной исключительности, с вечным стремлением в высшее общество?

Но нет, он ей не позвонит. Ничто не должно отвлекать его от задуманного дела. Он уже привык с головой уходить в работу, гоня от себя любые воспоминания о своем браке, о рождественских праздниках во Флориде, о сером лице отца, когда тот вошел в тюрьму…

Главное – не обращать никакого внимания на приступы выматывающей душу боли от сознания того, что, каков бы ни был исход операции, он не вернет ни отца, ни бизнеса, ни жены.

И Пеннелл с Фэйрчайлдом заплатят ему за это!

7

Рейчел тупо смотрела на таблицу на мониторе компьютера и сражалась с подступающим к горлу отчаянием. Два с половиной дня копания в дискетах и телефонных сообщениях, не разобранных Гертрудой, – и хоть бы какой намек на контрабанду наркотиков, хоть бы след Си Джей!

Тяжело вздохнув, она отхлебнула полуостывший кофе и занялась следующей таблицей. Скорей бы что-нибудь узнать! Ведь у нее всего две недели, а тут еще Тед… Он явно решил планомерно портить ей жизнь, и скоро с этим тоже надо будет что-то делать.

Не встречаться с ним взглядом было проще всего: она всю жизнь училась общаться с людьми, не глядя им в глаза без крайней необходимости. Люди вообще нечасто подолгу смотрят друг другу в глаза, и все же от Теда не укрылась ее замкнутость, и он, как назло, стал задерживаться у ее стола всякий раз, когда проходил мимо, – заигрывал, дразнил, пытался вывести из себя…

Уолли вышел из своего кабинета так внезапно, что испугал ее; его мясистая ладонь легла ей на плечо.

– Все трудишься? Сделай перерыв, перекуси. Я еду на стройплощадку, и какое-то время ты мне не понадобишься. – Он взглянул поверх ее головы на часы и помрачнел. – Где же «Завтрак на бегу»? Обычно в это время они уже здесь.

– Жанна сегодня не работает, – не поднимая головы, сообщила Лола. – Я туда позвонила напомнить, чтобы они не забыли сандвич с ростбифом для меня, а они сказали, что сегодня пришлют кого-то другого и чуть позже.

Рейчел почувствовала, как пальцы Уолли слегка напряглись, но потом он дружески похлопал ее по плечу и убрал руку.

– А Жанна случайно не уволилась?

– Нет, – ответила Рейчел, украдкой взглянув на него, – просто подхватила какой-то вирус. Но я уверена, завтра или послезавтра она уже выйдет.

Почему у него в глазах такое облегчение?

– Вот и отлично, – проворчал Уолли и подмигнул ей. – А то заменят ее нам на радость каким-нибудь прыщавым старшеклассником.

– Все облизываетесь на девушек, которым в отцы годитесь? – недовольно пробормотала Лола. – Вы с Тедом одним миром мазаны. Когда я сказала ему, что ее не будет, он целый час злился, ей-богу.

«Ну, положим, не целый час, – мысленно поправила ее Рейчел, – но действительно странно, почему Тед так возмущался, узнав, что заказ из «Завтрака на бегу» ему доставят попозже».

Серые глаза Уолли весело заблестели.

– Ладно, Лола, не горячись. Ты ведь знаешь, хорошенькие девушки – моя искренняя страсть. – Он послал Лоле воздушный поцелуй и снова подмигнул Рейчел. – Радость моя, неужели ты так и отпустишь меня без поцелуя?

Она сделала строгое лицо, безуспешно борясь со смехом. Неисправимый старый повеса, вечно он со своими шуточками! Уолли напоминал ей добродушного медведя-панду, хотя она, конечно, знала, что настоящие панды – дикие звери с мощными когтями и острыми клыками. Не исключено, что и Уолли просто пока решил не выпускать когти у нее на виду…

Внезапно ее осенило: он же уходит! Прекрасная возможность пробраться в его кабинет и посмотреть, что и как. Правда, Дрейк предупреждал ее, чтобы она сама не предпринимала никаких рискованных шагов, но так можно ничего не обнаружить до второго пришествия.

– Уолли, подождите! – окликнула Рейчел, когда он уже взялся за ручку двери.

Уолли остановился и обернулся к ней, выжидательно улыбаясь.

– Нет, не надейтесь, целовать я вас не буду, – строго предупредила она и сделала глубокий вдох. – Я разобралась со всем, что оставила ваша Гертруда, но есть еще кое-что, над чем я могла бы пока поработать, если вы не против.

– Золото мое, делай что хочешь, ты плохого не предложишь. – И он снова собрался идти.

– Гертруда, как видно, помнила адреса поставщиков наизусть, и потому в адресных файлах очень много пробелов, – продолжала Рейчел, как будто не слышала. – Так вот, я и подумала: может быть, их адреса есть у вас в компьютере? Пока вас нет, я могла бы просмотреть эти файлы и найти то, что мне нужно.

Его взгляд вдруг стал тяжелым и неприятным.

– А почему нельзя просто сделать несколько звонков и узнать эти адреса?

У Рейчел все внутри сжалось, но она старалась держаться беспечно.

– Я думала, проще достать их прямо из файлов… ну, чтобы не беспокоить людей по пустякам.

– Беспокоить людей?.. – Его добродушное лицо превратилось в ледяную маску так внезапно, что Рейчел вздрогнула. – Но и в моем кабинете рыться по пустякам нечего.

– Д-да, конечно, – выдавила Рейчел, чувствуя, что зашла слишком далеко.

Ее щеки медленно начинали багроветь, и Уолли смягчился.

– Извини, золотко. Ты ничего плохого не сделала. Я понимаю: ты только хочешь мне помочь. – Он помолчал, водя пальцем по узорчатой серебряной пряжке ремня. – Просто мне не нравится, когда кто-то хозяйничает у меня в кабинете – пусть даже моя личная секретарша. Я зря не предупредил тебя сразу.

Когда Рейчел решилась поднять глаза, то увидела знакомую широкую улыбку.

– И потом, сдается мне, в моих файлах не больше порядка, чем в Гертрудиных. Ты лучше обзвони кого тебе надо. Никто не обидится.

Рейчел вздохнула с облегчением, глядя, как широкая спина Уолли скрывается за дверью. Но факт оставался фактом: кабинеты Уолли и Теда совершенно неприступны. Разумеется, там и находится все, что заслуживает внимания, иначе они не стали бы каждый раз, уходя, запирать их. Вот только как ей проникнуть туда, если не ломать дверей?

Рейчел снова вздохнула. Наверное, прав был Дрейк – лучше бы Годшо послал сюда профессионала. Она же чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег.

В самом деле, что она понимает в работе секретного агента?

– Не переживай, что он на тебя наорал, – неожиданно сказала Лола, и Рейчел вздрогнула, как ужаленная: Лола обращалась к ней крайне редко и была, как правило, нелюбезна. – Тед тоже меня близко к кабинету не подпускает, а зайти туда без него и думать нечего.

Лола поставила локти на стол, подперла ладонями щеки. Эта поза сразу убавила ей лет десять, и Рейчел вспомнила, что, несмотря на толстый слой косметики, девушке всего двадцать три.

«Вот сейчас бы и расспросить ее», – с досадой подумала она. Но Тед был у себя, и она не могла рисковать: он мог выйти в приемную в любую минуту. Внезапно ей в голову пришла одна мысль, и она улыбнулась Лоле как можно дружелюбнее.

– Да, всякие бывают люди. – Помолчав, Рейчел выразительно вздохнула. – Тебе хорошо, ты знаешь, как тут все устроено, а я тычусь наугад, как слепой котенок, и ничего поделать не могу… Послушай, а может, пойдем перекусим вместе? Ты мне расскажешь, как здесь и что… То есть, если не хочешь – не надо. Я-то все равно пойду: диабет, понимаешь ли; пора что-нибудь проглотить.

Лола выпрямилась, изумленно глядя на Рейчел.

– Перекусим? А куда ты хотела пойти?

Рейчел перебрала в памяти несколько близлежащих забегаловок и вдруг вспомнила о пристрастии Лолы к жареному мясу.

– К «Арби».

Глаза у девушки заблестели – при всей своей худобе поесть она любила.

– Ладно уж. Только спрошу Теда. Он не любит, когда уходят сразу обе секретарши.

– Скажи Теду, что я вот-вот грохнусь в обморок от голода, а довезти меня до кафе можешь только ты.

Физиономия Лолы медленно расплылась в улыбке.

– Как я погляжу, диабетиком быть удобно, а?

– Спрашиваешь! – подмигнула в ответ Рейчел.

Помешивая соломинкой в бокале мартини с соком, Рейчел дожидалась удобного момента, чтобы навести разговор на «Хисторик хоумз». До сих пор они с Лолой чопорно беседовали о модах и сырой погоде, от которой расходятся тщательно заглаженные с вечера складки на юбках, и Рейчел было жаль времени, убитого на болтовню о тряпках.

– Так вот, я и говорю брату, – трещала Лола, – «Марко, пока работаешь на стройке, ты эту грязь от джинсов не отстираешь, даже и не пытайся». Представляешь? Мужчина, а сходит с ума из-за пятен на штанах, грязи просто не выносит. Ты таких видела?

– Нет, никогда, – машинально ответила Рейчел. – На стройке, наверно, очень грязно?

– Ужас просто. Опилки, цементная пыль, глина… Все это забивается под ногти, так что потом и не вычистишь. Когда я работала на стройплощадке, думала, мне уже никогда мусор из головы не вычесать.

– Что ты делала на стройплощадке? – изумленно вскинула на нее глаза Рейчел.

Лола быстрым движением обмакнула в кетчуп очередной ломтик картофеля фри из своего гигантского пакета.

– Что придется. Сидела на телефоне, бегала за бутербродами, подавала инструменты, когда просили… А потом меня взяли туда секретаршей. Мой тогдашний парень работал в строительной компании, поэтому работу я получила без проблем.

– Это в «Хисторик хоумз»?

– Нет, у Теда и Уолли я работаю всего года три, с тех пор как они открылись.

Рейчел решила, что пора приступать к допросу, и с сожалением посмотрела на недоеденный бутерброд: от таких разговоров у нее, как правило, пропадал аппетит.

– А тогда они так же тряслись над своими кабинетами? – спросила она и пристально посмотрела прямо в обведенные черным глаза.

Лола продолжала есть, не отводя взгляда; челюсти ее двигались медленно и размеренно, как у жующей жвачку коровы.

– Кажется, да. Они всегда запирали кабинеты.

С тех пор как они пришли в кафе, солнце поднялось выше и теперь, преломляясь в толстом оконном стекле, било прямо в глаза. Лола растерянно моргнула, точно серна, ослепленная фарами автобуса, однако даже не попыталась отвести взгляд. Наоборот – она сейчас тянулась к Рейчел всей душой, ища внимания и любви. Все это Рейчел было хорошо знакомо. Люди с такими глазами таяли, стоило ей взглянуть на них, и выкладывали свои секреты с нетерпеливым облегчением. А потом всю жизнь считали ее своим лучшим другом. По правде сказать, с такими работалось тяжелее всего: они присасывались намертво, как пиявки, и готовы были съесть тебя всю с потрохами в своем стремлении быть услышанными.

– А почему Уолли и Тед запирают кабинеты? – спросила Рейчел.

– Не знаю, – пожала плечами Лола. – Как-то я зашла к Теду положить ему на стол письмо, пока он был в ванной, и увидела на полу двадцатидолларовую бумажку. Только нагнулась поднять, как он вышел и давай орать на меня за то, что «копаюсь» в его вещах. – Ее глаза наполнились слезами. – Я ему говорила, что не собиралась красть денег. Честное слово, не собиралась! Да он и не вспомнил бы о ней, если бы она пропала…

– Конечно, не вспомнил бы, – мягко и спокойно ответила Рейчел. – Но ты бы сама не забыла.

Лола истово закивала.

– Это точно! Мама мне всегда говорила, что надо быть честной.

Теперь Рейчел не сомневалась, что у Лолы на совести только мелкие грешки. У таких людей очень сильна потребность выговориться, и они обычно в первые же минуты выкладывают своим исповедникам или психотерапевтам все, что вызывает у них чувство вины.

– Как думаешь, откуда там взялась эта двадцатка? – спросила Рейчел, машинально колупая ногтем булочку.

Лола снова пожала плечами. Картофельные ломтики мокли в кетчупе, но она о них уже забыла.

– Ты ведь знаешь, Уолли и Тед всем платят наличными. Однажды, перед тем как везти деньги на стройплощадку, я посмотрела конверты на свет. Почти во всех были наличные – мелкие купюры, судя по толщине пачек.

– Наверно, в банке тратят много времени, раскладывая эти деньги по конвертам, – проронила Рейчел. – Неужели он сам за ними туда ездит?

Она подалась вперед и приблизила лицо почти вплотную к лицу Лолы, глядя прямо в ее широко раскрытые, блестящие глаза.

– Не знаю, не видела. Но у Теда денег тьма-тьмущая.

Рейчел знала, что владельцы «Хисторик хоумз» деньги на зарплату со счета не снимают. Но, наверное, было бы слишком просто, если бы Лола сразу выложила ей, откуда у Фэйрчайлда берутся деньги.

Лола сидела напротив, забыв обо всем, кроме острого желания излить душу. Рейчел снова пристально смотрела в ее влажные доверчивые глаза.

– По-моему, – весело сказала она, – Тед носит их в том большом чемодане, с которым каждый день приходит в контору. Недаром он его из рук не выпускает.

К ее удивлению, Лола по-детски зажала рот ладошкой, удерживая рвущийся наружу смех.

– Ну, ты и придумала! Это же глупо: его кто угодно может ограбить, и все.

– Да, но…

– И потом, – многозначительно подмигнув, продолжала Лола, – я-то знаю, что он там носит: чистую рубашку и смену белья. Тед иногда… гм… ночует у меня, потому и таскает с собой одежду. Как раз в этом чемодане.

Вот это да! Рейчел напряженно думала, прокручивая в уме один вариант за другим. Значит, версия Годшо и Дрейка ошибочна, и неудивительно, что они до сих пор не засекли Теда в момент получения этих денег.

Но в таком случае – как же на самом деле деньги попадают в контору?

– Ты сказала, у Теда куча денег. Если он не носит их с собой, то откуда ты об этом знаешь?

Лола мгновенно посерьезнела.

– Я сама видела, как он, глазом не моргнув, расплатился наличными за кольцо в тысячу долларов.

– Правда?

– Конечно! – заволновалась Лола, и опять Рейчел увидела, какая она еще молоденькая. – Понимаешь, мы с ним… ну, одним словом… мы много времени проводим вместе.

– То есть кольцо он покупал тебе?

У Лолы задрожал подбородок.

– Конечно, мне. Ведь мы с ним… В общем, ты не смотри, что он все время флиртует с другими девушками. Для него это ничего не значит. Просто он любит пофлиртовать.

С другими девушками? А что, если Си Джей была одной из них? Но как спросить об этом у Лолы, не вызывая у нее подозрений? К несчастью, после разговора с Рейчел ее подопечные о своих признаниях не забывали. Если сейчас задать вопрос о Си Джей, потом Лола задумается, зачем ей это понадобилось.

Рейчел положила руку Лоле на плечо. Обычно она никогда не вторгалась в частное пространство собеседника, но сейчас чем прочнее связь, тем лучше для дела.

– Я и не заметила, чтобы Тед с кем-нибудь флиртовал. Не так уж много женщин заходит к нам в «Хисторик хоумз». А кого ты имеешь в виду? – спросила она с наигранной небрежностью.

– Во-первых, Жанну из «Завтрака на бегу». Ты заметила, какой у нее дешевый вид? Все время бедрами виляет, как шлюпка на волнах, и на всех блузках вырез до пупа…

«Кто бы говорил!» – подумала Рейчел, а вслух сказала:

– Она… очень сексуальная.

В самом деле, Жанна обладала мощным чувственным обаянием, которого Лола была начисто лишена.

Лола помрачнела.

– Правильно говоришь. Она настоящая шлюха. Торчит каждый день по часу у Теда в кабинете, наверно, пытается затащить его в койку… Ну ты подумай только: сколько времени нужно, чтобы продать ему этот поганый бутерброд? – Она сдвинула брови. – Правда, чтобы трахнуться с Тедом, тоже много времени не надо…

От слова «трахнуться» у Рейчел запылали щеки, но это не помешало ей услышать все, что ей было нужно. Она рассеянно покачала головой и отвернулась, посмотрела в окно, продолжая вспоминать и сопоставлять факты. Все правильно, на обед она уходила, как правило, вскоре после того, как появлялась Жанна, а потому и не могла знать, сколько времени девушка остается в кабинете у Теда. Каждый день по часу… Жанна была точна, как часы, и когда сегодня она не пришла, все это заметили. В ее тележке помещалось штук шесть закрытых лотков, в каждом из которых можно было провезти уйму купюр. На глазах у Рейчел Жанна всегда открывала только самый верхний лоток, другие – ни разу. Если она и доставляет в «Хисторик хоумз» наличные…

Рейчел вдруг почувствовала на себе взгляд Лолы, поняла, что сама же разорвала контакт, и чуть не застонала от досады. Начинать все сначала опасно, а о Си Джей она так ничего и не узнала…

– Прости, что надоедаю тебе со всякими глупостями, – сказала Лола, опустив голову, когда Рейчел опять посмотрела на нее. – Не знаю, что на меня иногда находит. Марко говорит, что я нытик.

Лицо у нее было до того огорченное, что сердце у Рейчел сжалось от жалости, и она снова погладила Лолу по плечу – на этот раз чтобы утешить.

– Всем нам бывает надо выговориться.

– Да, наверно. – Лола, не поднимая глаз, мяла в пальцах шарик из жвачки, который перед едой сама прилепила к скатерти. – Можно задать тебе вопрос?

– Конечно.

Лола расплющила шарик в лепешку.

– Как ты думаешь… Тед красивый?

«Разумеется, красивый по-своему – как хищный зверь», – чуть не вырвалось у Рейчел.

– Почему ты спрашиваешь?

– Ну, мне показалось… ты ему нравишься.

– Глупости! Ты ведь сама сказала, что Тед любит флиртовать. Кроме того, я совершенно не в его вкусе. Подумай, станет ли такой парень, как Тед, заглядываться на белую мышь вроде меня? Да я даже косметикой не пользуюсь!

Последнее замечание было очень кстати. Лола оглядела ее не без некоторого самодовольства, и сомнение на ее лице сменилось сознанием собственного превосходства.

– Не переживай, – снисходительно улыбнулась она. – Вот Дрейк Хантер точно думает, что ты ничего себе.

– Я?! – Рейчел была потрясена. – Но откуда ты… Почему ты так решила?

– Видела, как он смотрел на тебя в понедельник, когда заходил в контору. Мерил взглядом с головы до ног, словно приценивался. Сама знаешь, как мужики на женщин смотрят. – Она понизила голос: – И еще я слышала, как он в кабинете сказал Уолли, что у него хороший вкус – вон какую секретаршу себе отхватил.

Рейчел проглотила слюну и хотела сказать, что такие слова ничего не значат, но тут же осадила себя. Пусть Лола и все остальные думают, будто у них с Дрейком что-то есть – это поможет им чаще встречаться, не вызывая ни у кого подозрений.

Вообще-то ей уже было о чем с ним поговорить. Конечно, можно просто доложить Годшо о своих догадках насчет «Завтрака на бегу», но не хочется устраивать переполох раньше времени и посылать полицию по такому ненадежному следу. Жанна ведь привозит свою тележку и на стройплощадку; может быть, Дрейк уже сам что-нибудь заметил. И если собрать воедино все, что им обоим удалось узнать… Но сперва надо как-то увидеться с ним, а он с того первого дня больше не появлялся в конторе.

Рейчел смущенно улыбнулась, блеснув глазами.

– Ладно, признаюсь: по-моему, этот Дрейк просто чудо. А по-твоему?

– По-моему, тоже ничего, – пожала плечами Лола.

– Если б он меня куда-нибудь пригласил, я бы не стала возражать. Он часто бывает в конторе?

– Раз в неделю, не чаще. Еще я вижу его по пятницам, когда отвожу на стройку конверты с деньгами.

Рйэчел прищурилась. Как бы ей хотелось хоть одним глазком взглянуть на эти конверты! Возможно, тогда удастся убить двух зайцев сразу.

– А никак нельзя устроить, чтобы в эту пятницу деньги отвезла я? – просительно протянула она. – Так хочется рассмотреть мистера Хантера поближе!

Рейчел почти видела, как в голове у Лолы ворочаются мысли. Если она позволит Рейчел отвезти деньги на стройку, могут быть крупные неприятности; но если Рейчел займется Дрейком, то не придется делить с нею Теда… Лола тщательно взвешивала все «за» и «против», машинально отлепив от салфетки старую жвачку и отправив ее в рот; как видно, когда она жевала, ей думалось лучше.

Наконец Лола подняла голову и вздохнула.

– Пожалуй, один раз я могу доверить это тебе. Но ты должна пообещать мне…

– Что? – Ни о чем не говорить Теду. Когда я ухожу на стройку, его обычно не бывает в конторе, а если Уолли спросит, где ты, я скажу, что рано ушла обедать. Так что пускай это останется между нами, ладно?

– Конечно. Мне тоже неприятности не нужны.

Лола с опаской огляделась и перегнулась через столик:

– Знаешь, о том, что я тебе тут наболтала, ты тоже никому не говори. Не потому, что я сказала что-то не то, а просто… Тед нервничает, когда судачат о его делах.

Рейчел вспомнила жуткие ледяные глаза и черную пустоту за ними и невольно содрогнулась.

– Я никому не скажу, успокойся.

Уж во всяком случае, не Теду… Но ей не терпелось выложить все, что ей удалось узнать, Дрейку. Может быть, это убавит ему спеси. То-то удивится, когда поймет, что все-таки она тоже на что-то годится!

8

В Новом Орлеане стоял один из тех августовских дней, которым радуются только растения, – наглядная иллюстрация парникового эффекта. Солнце жарило с синего, без единого облачка, неба, влажный воздух превращался в пар, и над городом висела удушливая жара.

Дрейк вытащил из-за пояса тряпку и обтер потное лицо. Марко Синьорелли и Джонсон по кличке Пижон начали поднимать с нижней площадки лестницы огромный многоцветный витраж. На их рубашках быстро проступали темные пятна пота.

– Осторожней там! – крикнул Дрейк, перегнувшись через перила второго этажа и прикидывая на глаз, не заденет ли стекло за выступы.

Вот дерьмо! Какому кретину взбрело в голову ставить в окно ванной на втором этаже витраж три метра на два?

Кретину по фамилии Фэйрчайлд, разумеется. На старых планах дома, которые они раскопали в городском суде, значилось полномасштабное окно с витражом, и Фэйрчайлду приспичило во что бы то ни стало воссоздать его во всей красе. Надо признать, вид будет потрясающий; к стоимости дома это окошко добавит кругленькую сумму. Учитывая, что Фэйрчайлд покупал особняк на Честнат-стрит полуразрушенным, за бесценок, «Хисторик хоумз» должна заработать на нем целое состояние. А поскольку реставрировали его явно на наркосредства, весь доход с продажи пойдет в чистую прибыль.

И вот сейчас Дрейку надо было придумать, как поднять на второй этаж проклятое стекло, не разбив его по дороге…

– Деньги привезли! – крикнул кто-то снизу.

– Скажите Лоле, пусть подождет! – отозвался Дрейк.

– Там не Лола, – раздался голос Джереми, одного из строителей, – там новенькая.

Дрейк тут же забыл о витраже, незаконных сверхприбылях «Хисторик хоумз», своей мокрой от пота майке и грязных по локоть руках.

За каким дьяволом Рейчел принесло сюда?! Есть у нее в голове хоть капля мозгов? Это он, он должен приходить к ней, а не наоборот! Черт его дернул поверить, что наивная дурочка вроде нее может хоть минуту продержаться на секретной работе!

– Эй, босс, нам уже тяжеловато, – подал голос Синьорелли. – Может, нам опустить эту штуку обратно?

– Нет! – крикнул Дрейк, с трудом заставив себя вернуться мыслями к работе. – Начинайте осторожно поднимать за верхние углы, а когда окно встанет стоймя в лестничном колодце, несите наверх. Должно пройти.

Торопясь закончить дело и получить деньги, Марко и Джонсон потянули вверх слишком резко.

– Стоп! – гаркнул Дрейк, когда угол стекла задел за потолок первого этажа. – Думайте, что делаете! Легче… легче…

Наконец окно одним плавным движением встало в колодце, как он и рассчитывал.

– Хорошо, – выдохнул Дрейк. – Теперь давайте его сюда, наверх. Прислоним к стене, а в ванную затащим после обеда.

Рабочие тихо взвыли при мысли о том, что тяжеленный витраж еще надо на руках тащить в ванную, но Дрейк понимал: если они не установят проклятое окно, вряд ли это добавит Фэйрчайлду благодушия. Прежние владельцы дома, конечно, поднимали витраж снаружи по деревянным стропилам. Дрейк предлагал Фэйрчайлду пойти тем же путем, но тот наотрез отказался, потому что ни черта не понимает в строительстве, а на рабочих ему всегда было наплевать.

И тут, будто нарочно для того, чтобы доконать его, снизу донесся тихий голос, настолько нежный и мягкий, что Дрейк сразу догадался, кому он принадлежит. Сжав кулаки и заставляя себя идти не торопясь, а не нестись сломя голову через две ступеньки, Дрейк отправился вниз следом за Джонсоном и Синьорелли.

Рейчел стояла в открытом дверном проеме парадного входа, тоненькая и хрупкая, и, озабоченно морща гладкий лоб, перебирала конверты с деньгами. Возле нее, не выпуская из кривых зубов зубочистку, отирался Джереми, жилистый молодой парень. Он поглаживал себя по сальным светлым волосам и поминутно заглядывал ей через плечо, однако Рейчел будто не замечала его назойливости.

– Как вы сказали, Джереми Бейтс? – вполголоса переспросила она, еще раз проглядывая конверты. – Минуточку, это где-то здесь.

– Да ладно! Если такая милая девушка решила прикарманить мою получку, я возражать не стану, – ухмыльнулся Джереми и многозначительно помолчал. – Особенно если как-нибудь потом она отплатит мне за мою доброту.

Слово «отплатит» было произнесено с таким нажимом, что Рейчел покраснела до корней волос и замерла с конвертом в руке. Не помня себя, Дрейк шагнул вперед, но тут Рейчел подняла голову и спокойно сказала:

– Я очень неважно стряпаю.

По игравшей на ее губах легкой улыбке было видно, что она отлично поняла намек Джереми. Среди общего гогота она как ни в чем не бывало снова принялась перебирать конверты, и, хотя ее щеки еще пылали, всякий проницательный человек догадался бы, что надеяться ему не на что.

Однако Джереми проницательностью не отличался. Он шагнул к Рейчел, остановил наглый взгляд на ее юбке чуть ниже пояса и заметил:

– А по-моему, в вашей печке жар что надо, и для мужчины лучшей стряпни просто быть не может. Пустили бы меня туда хоть разок, и я б об этих деньгах больше не вспоминал.

Черт побери, да что он себе позволяет?! Дрейк совсем озверел, рванулся к крыльцу, но Рейчел, хоть и покраснела сильнее прежнего, все так же спокойно, не отводя глаз, смотрела на своего новоиспеченного воздыхателя. Не успел Дрейк подойти ближе, как она протянула Джереми конверт.

– Пожалуй, лучше я отдам вам деньги. Конечно, это не то, что моя… гм… печка, – тут Рейчел лучезарно улыбнулась, – но во Французском квартале вы себе купите и погорячей.

Мужчины взревели от смеха. «Здорово завернула!», «Иди во Французский квартал, Джереми, там топят жарче!» – доносилось со всех сторон. Джереми ничуть не обиделся, пожал плечами и с преувеличенно тяжким вздохом сунул конверт в задний карман штанов.

Рейчел между тем полностью овладела собой и продолжала выкликать имена, сверяясь со списком. Больше никто не шутил с нею так грубо, хотя некоторые пытались любезничать. Дрейк молча наблюдал, стоя поодаль и удивляясь, как умело она обращается с мужчинами. На заигрывания, в отличие от Лолы, она не отвечала, но и не напускала на себя оскорбленного вида старой девы, как прежняя секретарша Уолли, дама чопорная и сварливая.

Дрейк пошарил в кармане, нашел мятную пастилку и рассеянно положил в рот. Рейчел сейчас стояла к нему спиной, и он видел, как ветерок треплет ей волосы, раздувает легкую летнюю юбку, облепляя ее вокруг стройных, совсем девичьих бедер. Каждый раз, когда она, облизнув палец, заново перетасовывала стопку конвертов, он начинал сосать конфету с удвоенной силой, пока та не растворилась без следа, оставив во рту странный, неприятный привкус.

Внезапно Рейчел замешкалась и, пристально глядя на тонкий конверт, вызвала:

– Дрейк Хантер!

Он шагнул к ней и, оказавшись прямо у нее за спиной, громко сказал:

– Вот не ожидал встретить вас здесь! После того, как Уолли обхаживал вас в понедельник, я думал, он на шаг не отпустит от себя такую девушку.

Этими словами он рассчитывал дать всем вокруг понять, что они с Рейчел уже знакомы, – на случай, если она вдруг растеряется и забудет, что они знают друг друга едва-едва. Расчет оказался совершенно верным: любой, кто пригляделся бы получше, мог заметить, как резко она обернулась, и задаться вопросом, чем это так напугал новую секретаршу бригадир Хантер.

Рейчел дотронулась кончиками пальцев до своей тонкой шейки, стараясь быстрее унять волнение и прийти в себя.

– Добрый день, мистер Хантер… Рада видеть вас снова.

Дрейк усмехнулся, глазами предупреждая ее, что такие церемонии здесь ни к чему.

– Мистер Хантер? Так звали моего папу. Зовите меня Дрейком, лады?

– К-конечно, Дрейк. – А что это Уолли послал сюда вас, а не Лолу? Обычно деньги привозит она.

– Я… м-м… попросила Лолу на сегодня поменяться со мной местами. Хотелось посмотреть на стройплощадку вблизи.

Рейчел многозначительно взглянула на него, и он недовольно прищурился. Господи, ну и предлог она нашла! Может быть, эта девчонка думает, что он тоже умеет читать мысли? Но сколько бы она ни смотрела на него, он все равно не поймет, что она хочет сказать!

Рейчел опустила голову с явным сожалением.

– Вот ваш конверт, пожалуйста…

Найти его конверт было проще простого: там были не наличные, а чек. Для отвода глаз финансовой инспекции Дрейк и еще несколько бригадиров были оформлены на работу по всем правилам и платили с зарплаты налоги, а с остальными рабочими заключались разовые договора на грошовые суммы, которые и фигурировали в финансовых отчетах компании. Но, разумеется, эти суммы не соответствовали содержимому конвертов.

Рейчел отдала ему конверт, случайно коснувшись его руки кончиками пальцев. Господи, что это? Еще не хватало! Тело немедленно отреагировало на прикосновение, внизу живота заныло. Зачем ей это надо, ей, с ее широко распахнутыми невинными глазами? Зачем она делает это с ним?

Рейчел замерла, испуганно вздрогнув, значит, почувствовала то же, что и он. Когда она подняла голову, Дрейк поспешно отвел взгляд, прячась от невысказанных вопросов в ее глазах. Бедная девочка, да она, кажется, не понимает собственных чувств! Черт побери, если она действительно способна улавливать чужие эмоции, то, что сейчас испытывает он, должно прожигать ее насквозь, как лазерный луч…

Внезапно направление мыслей Дрейка поменялось на сто восемьдесят градусов: он заметил, что конверт, который протягивала ему Рейчел, не заклеен. Мельком взглянув на нее, Дрейк открыл конверт, увидел аккуратно вложенную туда записку и прочитал торопливо нацарапанные строчки: «Я должна поговорить с вами как можно скорее».

Рейчел смотрела на него с таким нетерпеливым ожиданием, что он чуть не застонал вслух. Надо же, не могла придумать ничего умнее, чем совать эту проклятую записку в конверт, который случайно мог попасть в руки кому-нибудь еще!

Дрейк незаметно вытащил записку из конверта, скатал в крохотный шарик и зашвырнул в кусты. Так она, значит, должна с ним поговорить? И как же, интересно, ему это устроить, не возбуждая ничьих подозрений?

Он медленно достал чек из конверта, с подчеркнутым вниманием проглядел его, не забывая, что рабочие, и среди них Джереми, смотрят на него и ждут, что он скажет новенькой.

– Послушай, солнышко, – врастяжку, с хрипотцой произнес он, – может, ты поможешь мне потратить эту кучу денег? Сейчас обед. Я знаю здесь неподалеку одно отличное место, где самые вкусные и самые большие сандвичи во всем Метэйри.

Рейчел ничего не говорила, только испуганно смотрела на него.

«Ну, давай же, – мысленно взмолился Дрейк. – Будь хорошей девочкой, подыграй мне! Этот экспромт – все, на что я способен».

– Я… я даже не знаю. Меня ждет Уолли…

– Но ведь поесть он тебя отпускает?

Почти все рабочие ушли обедать, как только получили деньги, но несколько человек все еще стояли у крыльца и о чем-то шептались. Дрейк скрипнул зубами. Сволочи, наверняка спорят, пошлет она его или нет! Ставки делают…

– Эй, босс, – крикнул с крыльца Джереми, – там, с той стороны, только что подъехала машина Фэйрчайлда.

– Хорошо, – отрывисто бросил Дрейк.

Хоть Фэйрчайлд, хоть сам господь бог – сейчас ему было все равно. Но Рейчел вдруг побелела как мел, захлопнула папку, в которой принесла конверты, и пробормотала:

– Извините, мне пора.

– Так как насчет обеда?

Она покачала головой, уже сбегая бегом со ступенек. Черт возьми, какая муха ее укусила? Ну, и что ему теперь делать? Вроде бы это ей было необходимо поговорить?

К Дрейку подошел Джереми.

– Ты разве не говорил Фэйрчайлду, что окно мы поднимем в ванную только после обеда?

Дрейк рассеянно обернулся.

– Господи, я совсем забыл.

Только этого сейчас ему недоставало – выслушивать сентенции Фэйрчайлда. А если Рейчел действительно необходимо с ним увидеться? Если что-то случилось, лучше разобраться сразу… Черт возьми, вот возьмет сейчас и скажет, что выходит из игры. Тогда он ее просто убьет. Такими фортелями можно всю операцию загубить… Он проводил взглядом Рейчел, уже скрывшуюся за углом, и вдруг понял, как ему быть.

– Парни, у нас обед! – крикнул он. – Если не хотите объясняться с Фэйрчайлдом, лучше расходитесь. В вашем распоряжении один час.

Людей как ветром сдуло: никому, включая Дрейка, беседовать с Фэйрчайлдом не хотелось. Пусть подождет часок. Дрейк в два прыжка спустился с лестницы и быстро пошел по дорожке к углу дома. Надо было догнать Рейчел.

Рейчел съежилась за рулем своей машины, молясь, чтобы Тед ее не заметил. Господи, все, как нарочно, одно к одному! Если сейчас Тед ее застукает на стройке, то вряд ли по головке погладит. А хуже всего – случай поговорить с Дрейком, ради которого все и было задумано, так и не представился. Видимо, он рассчитывал дать ей эту возможность, пригласив пообедать, но она совершенно не была готова к такому приглашению. А тут еще Джереми завопил, что приехал Тед, и она совсем ударилась в панику…

Вздохнув, Рейчел уронила голову на руль и закрыла глаза. Может, подождать, пока уедет Тед, и тогда вернуться поискать Дрейка? Нет, слишком подозрительно, ненатурально…

– Вы что, спятили? – раздалось прямо у нее над ухом.

Рейчел чуть не подпрыгнула на сиденье от неожиданности. У машины стоял Дрейк. Открыв дверь, он бесцеремонно схватил ее за руку.

– Давайте по-быстрому, пока черти не принесли Теда!

– Кретин! – огрызнулась Рейчел, неловко выбираясь из-за руля. – Вы меня до полусмерти напугали!

– Так вам и надо. – Не ослабляя мертвой хватки, он потащил ее по тротуару. – Взяли бы да объявили открытым текстом: работаем, мол, вместе. Вам ни в коем случае нельзя было здесь появляться, тем более – уговаривать Лолу отпустить вас.

В глубине души Рейчел понимала, что он прав, и поэтому сочла за благо переменить тему:

– Куда мы идем?

– Обедать. Там, куда я вас веду, никто со стройки не бывает, так что поговорить мы сможем. Надо только убраться с улицы, пока мы не наткнулись на Теда или еще на кого-нибудь.

Рейчел вздохнула.

– Знаю, мне не следовало торопить события, но увидеться было очень нужно.

Чтобы поспеть за семимильным шагом Дрейка, ей приходилось почти бежать.

– Да, я заметил. Вам так нужно было поговорить со мною, что в ответ на мое приглашение вы спаслись бегством. Кстати, никогда больше не пишите мне. Ни слова. Неужели вы так-таки ничему не научились у своих легавых в Квантико?

– Я просто не знала, что делать. Вы так давно не приходили… Мне казалось, что я очень хорошо все придумала. Кто же мог знать, что Тед притащится на стройку?

– Черт побери, что же заставило вас так рисковать?

Его пальцы больно впились ей в руку, но она держалась и не делала никаких попыток вырваться.

– Я знаю, как Уолли и Тед проносят наличные в «Хисторик хоумз».

Дрейк нахмурился:

– Что за бред? Мы это давно установили. Тед приносит в контору чемодан…

– А в чемодане – одежда и смена белья.

Он остановился и ошеломленно уставился на нее.

– Вы точно знаете?

Рейчел искоса взглянула на него и осторожно высвободила руку, на которой его пальцы оставили красные следы.

– Сама я не видела. Мне об этом сказала Лола.

– Она могла это выдумать или…

– Дрейк, люди мне не лгут. Деньги приходят в «Хисторик хоумз» другим путем.

Их взгляды скрестились: у Дрейка лицо стало каменным. Рейчел могла поспорить: сейчас он вспоминает ту встречу на тайной квартире, когда чуть не выболтал ей все свои секреты.

С трудом оторвав от нее глаза, он сунул руки в карманы.

– Пойдемте, здесь нас могут увидеть. По дороге расскажете.

Они быстро пошли по направлению к Мэгэзин-стрит, и Рейчел в нескольких словах поделилась с ним догадкой насчет Жанны и тележки с бутербродами. Выслушав ее до конца, Дрейк тихо присвистнул.

– Вы это серьезно? Известная служба доставки завтраков вовлечена в контрабанду наркотиков? – Он взъерошил себе волосы. – У вас, милая моя, слишком живое воображение.

Рейчел крепче сжала губы.

– Вы полагаете? А по-вашему, носить деньги в чемодане, понимая, как подозрительно это выглядит, разумно? И разве это не в духе Теда – изо дня в день на виду у полиции ходить с этим чемоданом, однажды торжественно открыть его по первому требованию и продемонстрировать свои рубашки и трусы?

Дрейк помрачнел.

– Тут вы правы. Но у «Завтрака на бегу» филиалы в трех штатах, если бы они участвовали в контрабанде наркотиков, то попались бы хоть раз.

Рейчел пожала плечами:

– Со всеми это когда-то случается впервые. Слышали бы вы, как ругался Тед, когда оттуда позвонили и сказали, что Жанна заболела. Уолли тоже заволновался, но старался это скрыть. – Она вскинула голову и с вызовом взглянула на Дрейка. – Подумайте сами: что бы им так беспокоиться из-за какой-то продавщицы?

– Может, права Лола, и Тед в самом деле трахается с этой Жанной. Да и Уолли, если уж на то пошло.

Рейчел окатила его ледяным презрением.

– Или оба боялись, что Жанна их облапошила. Вероятно, этими деньгами они собирались сегодня выплатить зарплату.

– Все это ваши домыслы, – нахмурился Дрейк. – Вы же сами сказали, что не увидели ничего подозрительного в Жанниной тележке. Согласитесь, у вас нет никаких улик.

Они дошли до Мэгэзин-стрит и остановились в ожидании зеленого света, чтобы перейти улицу. Рейчел чувствовала, что уже начинает терять терпение.

– Клянусь, в жизни не встречала типа более самоуверенного и твердолобого, чем вы! – процедила она.

– Надеюсь, что так. Должен же кто-то следить за вашими завихрениями и вовремя принимать меры.

Ей хотелось его ударить.

– Вам нужны улики? Так вот: вчера, когда пришла Жанна, я специально осталась в конторе и засекла время. В кабинете у Теда она со своей тележкой находилась полтора часа, хотя, как правило, проводит там не больше часа. Но это легко объяснить: Жанна пропустила один день, и за этот день накопились наличные. Так что Теду потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы пересчитать их.

– Или захотелось трахнуть ее еще раз, – парировал Дрейк.

Непонятно, как ей удалось не покраснеть от его очередной грубости. Ну зачем он так? Разве он не хочет поймать этих наркоторговцев? Наверное, хочет, только сам, без нее…

Рейчел уже открыла рот, чтобы спросить, почему Дрейк так настроен против ее версии, но он снова схватил ее за руку и потащил за собой через улицу – и дальше, в какую-то дверь. Они оказались в маленьком полутемном ресторанчике, и Рейчел заморгала, ослепнув после яркого дневного света. Постепенно глаза привыкли к темноте, и она увидела обшарпанную стойку бара с зазывно яркими этикетками на бутылках всех видов и мастей. Однако крепких напитков почти никто не спрашивал; в зале сидели в основном рабочие, пришедшие пообедать, – угрюмые, плечистые парни в кепках с эмблемами разных фирм. Пахло потом и пивным перегаром; с кухни долетал запах жарящейся рыбы, но это никому из посетителей, как видно, не портило аппетита. Никому, кроме Рейчел.

– Вот повезло! – проворчал Дрейк. – Народу невпроворот. Теперь придется ждать, пока освободится столик, а у нас мало времени. Пойдемте туда.

Он приобнял ее за плечи и потянул в самый темный угол. Там они встали спинами к стене, и Рейчел тут же вспомнила, как Келли тоже старается в любом людном месте устроиться у стены. Инстинкт самосохранения у всех этих блюстителей закона так развит, что граничит с манией преследования…

Дрейк стоял так близко, что Рейчел через одежду чувствовала тепло его тела. От столь тесного контакта ей стало несколько не по себе, и она недоуменно взглянула на него, но он только усмехнулся и наклонился к ее уху.

– Не думаю, что кому-то здесь есть до нас дело, но осторожность все же не помешает. Так что еще вы хотели мне сказать?

Рейчел проглотила слюну, отчаянно надеясь, что он не заметил, как вздымается у нее грудь, как неожиданно согрелась кожа от его легкого прикосновения.

– Пожалуй, о Жанне я рассказала вам все, что знаю.

– Вы сказали, что в другие лотки не заглядывали. А Лола?

– Тоже нет. От нее я узнала только, что в чемодане Тед носит одежду. Вы были правы: она с ним спит.

– Лола спит со всеми, кто носит брюки.

Рейчел искоса взглянула на него и нахмурилась.

– Она много флиртует, но это не значит, что она ложится в постель с первым встречным.

– Уж поверьте мне. Я работаю на стройке с ее братом Марко, а он каждый день по нескольку часов отстаивает ее «честь».

– И это тоже ничего не значит, – упрямо пробормотала Рейчел себе под нос, но вспомнила, как жадно смотрела Лола на Дрейка, и подумала, что он, пожалуй, прав.

– Ну а что Жанна? – Во взгляде Дрейка появилась насмешка. Вы еще не применили к ней свое «дарование»?

Ох как трудно сдержаться и не дать ему по физиономии! Почему он сегодня такой мерзкий?

– Ни со мной, ни с Лолой Жанна не разговаривает, только принимает заказы; а до этой среды мне и в голову не приходило побеседовать с нею о чем-нибудь еще.

Дрейк тихо хмыкнул.

– Как жаль, что вы не настоящий телепат! Прочли бы ее мысли, а потом выдоили бы из нее все как есть.

Взбешенная Рейчел рванулась в сторону, но Дрейк обхватил ее за плечи и пригвоздил к месту.

– Не дергайтесь. Угораздило же меня связаться с капризной девчонкой!

– Слушайте, вы, павиан-переросток! – прошипела Рейчел. – Если вы отказываетесь принимать меня всерьез, в следующий раз я не пойду к вам, а сразу оставлю где надо отчет для Годшо. А ну, отпустите!

Дрейк сузил глаза, но не убрал руку. Тогда она изо всех сил пнула его в щиколотку и злорадно улыбнулась, когда он охнул и машинально отстранился от нее.

Но прежде чем она успела шевельнуться, Дрейк схватил ее за косу и дернул так, что ей ничего не оставалось, кроме как опять прижаться к стене рядом с ним.

– Приберегите приемы самозащиты для наших друзей из конторы, – процедил он сквозь зубы. – Я на вашей стороне, помните?

Все еще кипя от возмущения, Рейчел повернулась к нему лицом, готовясь выложить все, что она о нем думает, но Дрейк неожиданно поднял руки и улыбнулся.

– Стоп, я сдаюсь! Простите, ничего не мог с собой поделать. Вы разбудили все, что есть во мне плохого.

– Ах, вот как? Значит, это я виновата, что у вас мерзкий характер, чудовищное самомнение, что вы…

– Прошу меня простить.

Рейчел запнулась на полуслове и с опаской взглянула на него, не веря своим ушам.

– Что вы сказали?

Его глаза стали узкими, как две щели.

– Вы слышали. А дважды я не повторяю.

Рейчел вздернула подбородок, повернулась на пятках и сделала вид, что уходит. Дрейк поймал ее за руку.

– Ладно уж, повторю. Простите меня.

– Вы признаете, что я тоже могу быть в чем-то полезной? – ледяным голосом спросила она, глядя в сторону.

– Допустим, – выдавил он. – Но Жанна только-только закончила колледж. Когда она могла успеть связаться с Тедом?

«А как с ним связалась моя сестра?» – некстати подумала Рейчел, но вслух ничего не сказала.

Дрейк вздохнул.

– Что ж, придется признать: ваша взяла. Но мы ничего не узнаем наверняка, пока полиция не установит наблюдение за «Завтраком на бегу». Пожалуй, надо их с этим поторопить. Я сам оставлю Годшо отчет на почте.

– Благодарю, – едко откликнулась Рейчел.

– Рейчел, послушайте, у меня день не задался с самого утра. Вы совершенно ни при чем, и мне не стоило срываться на вас.

Она подняла глаза и увидела его виноватую улыбку.

– Ну что, мир? – предложил он.

Рейчел пожала плечами, все еще не оправившись от его резких слов и недоверия к ней.

– Я подумаю.

Внезапно Дрейк потерял к ней всякий интерес. Он смотрел куда-то мимо нее, в выходящее на улицу окно.

– Ах, дьявол! Только этого нам не хватало.

Что он там увидел? Рейчел оглянулась. Дверь в ресторанчик открывал Тед. Она быстро повернулась к нему спиной, лицом к Дрейку.

– Что он здесь делает?

– Должно быть, меня ищет. Ребята знают, что я иногда здесь обедаю.

Рейчел охватила паника.

– Нельзя, чтобы он меня видел! Я дала Лоле слово!

– Нельзя, чтобы он видел нас вдвоем, – поправил Дрейк, не сводя глаз с входящего в зал Теда. – Давайте сюда!

Он толкнул ее за большую кадку с фикусом, которая отгораживала этот закуток от зала, а сам встал к ней лицом. Рейчел вжалась спиной в дверь уборной. Сквозь листья она видела, как Тед у стойки разговаривает с барменшей. К счастью, та была женщиной ненаблюдательной и флегматичной, на все его расспросы она только качала головой.

Тед посмотрел в их сторону, и Рейчел в ужасе отпрянула, едва не выдавив спиной дверь. У проклятого фикуса слишком мало листьев, сейчас Тед увидит, как она там трясется…

– Рейчел, подыгрывайте! – шепнул Дрейк, а потом вдруг обеими руками обвил ее талию и коснулся губами ее губ.

Она инстинктивно подняла руки, чтобы оттолкнуть его, но в следующую секунду почувствовала, что губы его замерли в полумиллиметре от ее губ, и сообразила, что он просто закрывает ее от Теда своим телом.

– Да обнимите же меня, – прогудел Дрейк прямо ей в губы, и она тут же повиновалась.

Он сдернул стягивавшую волосы резинку, тряхнул головой, и жесткие прямые пряди рассыпались по плечам. Не бог весть какая маскировка, но если Тед ищет только Дрейка, то вряд ли обратит внимание на целующуюся парочку, особенно если не узнает Дрейка со спины. В конце концов, он ведь не ожидает встретить тут своего бригадира и новую секретаршу Уолли, не теряющих времени даром!

– Он идет сюда? – прошептал Дрейк, обдав ей щеку теплым дыханием и запахом мяты.

Рейчел судорожно вдохнула, поднялась на цыпочки и выглянула из-за его плеча, что было совсем не легко, учитывая, насколько она ниже ростом.

– Нет, прошел в зал и озирается.

Дрейк крепче прижал ее к себе, и Рейчел почувствовала, как пульсирует в жилах перенасыщенная адреналином кровь. Ее странно возбуждала необходимость прятаться – так в детстве, во время игры в прятки, сладко и жутко замирало сердце от того, что тебя вот-вот найдут.

Но сейчас это была не детская игра, и последствия обещали быть куда более серьезными, чем перспектива водить в следующем коне. Рейчел посмотрела на Дрейка, пытаясь понять, видит ли он страх в ее глазах, слышит ли бешеный стук ее сердца.

Сначала его лицо было просто настороженно-внимательным. Они стояли, не дыша, боясь пошевелиться, и мало-помалу воздух между ними начал гудеть от совсем иного напряжения. К изумлению Рейчел, в глубине глаз Дрейка загорелся чувственный огонек, выражение лица смягчилось, взгляд опустился к ее полуоткрытым губам, и в ту же минуту она вдруг ощутила, как он близко, как тесно прижимается к ней. Ей почему-то сразу стало нечем дышать. Не думая, она облизнула горячие, сухие губы. Ответное желание, полыхнувшее в его глазах, опалило ей лицо, и она перестала понимать, отчего пылают щеки – оттого ли, что он так смотрит, или от жара собственной крови.

Их объятие как-то вдруг перестало быть тактическим маневром, а Рейчел уже знала, каково это, когда застигает врасплох собственное томление. Она все смотрела на Дрейка, не в силах пошевелиться или заговорить, и только думала: отражаются ли сейчас на ее лице все одинокие ночи ее жизни, понимает ли он, как действуют на нее его прикосновения.

Его глаза мерцали темным, теплым огнем. Конечно, он все понимал! Отлично понимал, будь он неладен…

Когда Дрейк склонил к ней голову, Рейчел, в последней отчаянной попытке избежать неизбежного, оторвала от него взгляд, обвела глазами ресторан и, запинаясь, произнесла:

– Т-тед уже ушел. Вы… можете отпустить меня.

– Отпустить? – хриплым эхом отозвался он и положил руку ей на затылок со спокойной, чуть ленивой уверенностью, совсем не вязавшейся с исступленной настойчивостью взгляда.

А потом Рейчел пропала, потому что его рот накрыл ее губы, сразу лишив ее дыхания и воли.

Сейчас Дрейк точно знал, что делает. В его поцелуе не было ни капли робости, и Рейчел упала в этот поцелуй, как в пропасть, – упала не думая, не сомневаясь, не противясь падению. Слепой инстинкт заставил ее провести рукой по его шее, запустить пальцы в лежащие на плечах жесткие, прохладные пряди. Дрейк подался к ней, распластал ладонь на ее спине, чтобы она не могла отпрянуть, даже если вдруг такое нелепое желание придет ей в голову. Он осторожно раздвинул ей губы языком, и она раскрыла их без мысли, без сопротивления.

Ей казалось, что его тело окружает ее… он наполнил собою все ее чувства, и она забыла, кто она такая. Желания, которые она столько лет подавляла, бурлили в крови, взрывались, как шаровые молнии. Сколько лет мужчина не касался ее, не целовал губы? И разве кто-нибудь целовал ее так– опаляя добела раскаленной страстью?

Смутно, как во сне, Рейчел почувствовала, как поворачивается ручка двери за ее спиной, но звук доносился откуда-то издали, и она тут же забыла о нем, потому что язык Дрейка все чаще и глубже ласкал изнутри ее рот, а руки скользнули вниз, обхватили ее ягодицы. Пол ушел у нее из-под ног, в низ живота ткнулось что-то распаленное, твердое… и в ту же секунду в спину вонзилась ручка открывающейся двери.

– Прошу прощения, – сказал приглушенный голос по ту сторону.

Дрейк отпрянул, будто обжегся. С минуту он молча смотрел на Рейчел невидящими глазами, у рта вдруг проступили угрюмые складки. Наконец он уронил руки и оторвал от нее взгляд.

– Прошу прощения, – повторил голос за дверью, – можно мне пройти?

– Пожалуйста, – буркнул Дрейк и потянул Рейчел за собой к стене.

Дверь открылась, из уборной выскочил низенький человечек с багровым лицом и, задев их боком, прошмыгнул в зал. От тяжкого молчания, воцарившегося после его бегства, Рейчел стало совсем не по себе.

– Дрейк, я…

– Не надо пышных речей, Рейчел, – оборвал он. – Все, проехали. Идем.

Не говоря больше ни слова, он схватил ее за руку и потащил за собой.

«Проехали?! – подумала она. – Боже мой, неужели страсть, только что полыхавшая между нами, опалила меня одну? Неужели только я до сих пор дрожу?»

Дрейк, будто не замечая ее, окинул взглядом зал. Лицо его было совершенно равнодушным.

– Похоже, Тед уже не вернется, так что все в порядке.

В порядке?.. Да, разумеется, все в полном порядке! Дрейк только что выпил ее всю до капли, сломил ее волю, заставил ее испытать животную страсть. Но, вообще-то, все в порядке, бояться нечего! Рейчел застонала. Она ни на йоту не верила, что ей нечего бояться.

– Смотри-ка, народ схлынул. Вон столик свободный, – неприятным, резким голосом сказал Дрейк, подталкивая Рейчел вперед.

Его спокойные слова рвали ей душу, сводили с ума. Он что, будет притворяться, что последних десяти минут просто не было? Да как он может?!

Она шла к столику на негнущихся ногах, задрав голову, чтобы из глаз не хлынули слезы. Дрейк вежливо помог ей сесть и пошел к стойке, пробормотав, что надо заказать еду. «Теперь для меня все не так, как было! – хотелось ей выкрикнуть в удаляющуюся широкую спину. – Понимаешь? Все не так!«Оставшись одна, Рейчел попыталась взять себя в руки. Она отказывалась верить, что для него все осталось, как было. В той лишившей ее разума вспышке она была не одна, а с ним вместе! Пусть теперь притворяется, что ему все равно, она-то его насквозь видит. Он что, забыл, как она умеет читать чужие чувства? Забыл о связи, установившейся между ними в тот раз, когда она «загипнотизировала» его? Пусть лжет другим женщинам! Пусть себе лжет! Солгать ей он не сможет.

Рейчел твердо решила, что не позволит ему делать вид, будто ничего не было. Слишком большую часть своей жизни она потратила, избегая эмоциональных перегрузок: ей не хотелось испытывать боль, которая неизбежно приходила за сближением, за узнаванием чужих чувств. Она намеренно блюла целомудрие, боясь развивать любые отношения, потому что все они вели к обычной для нее пытке. Но как ни защищала она мир в своей душе, долгие годы работы над собой не принесли ей мира – только одиночество и смерть сестры…

Вот и от Дрейка она изо всех сил пыталась защититься, а он все-таки обманул ее бдительность. Да, он может сделать ей больно, но, возможно, пора пройти и через боль, раз отчуждение от людей ничего не решает? Если смерть Си Джей чему-то научила ее, то, должно быть, именно этому.

И пусть Дрейк не желает замечать протянувшейся между ними нити – она знает, что эта нить существует. Что-то заставило его разжечь в ней пламя, а потом залить его ледяной водой, и она хотела дознаться, что именно.

Она не позволит мужчине, который так целовал ее, уйти без единого слова объяснения! Даже если этот мужчина – тупоголовый бывший моряк.

9

У стойки Дрейк заказал два больших сандвича с креветками. Оставалось только надеяться, что у Рейчел нет аллергии на морепродукты, потому что возвращаться и спрашивать, что она будет есть, ему сейчас хотелось меньше всего. Спокойно смотреть в это растерянное, убитое лицо, не замечать безмолвного упрека в синих глазах было выше его сил.

Черт побери, что это на него нашло?! С ума он сошел, что ли? Заслонить ее от Фэйрчайлда, чтобы их не застукали вместе, чтобы не сорвать операцию, – это одно, но целовать так, будто от этого зависит вся жизнь, – совсем другое.

Хуже всего, она понимает, что он не притворялся. Другая сомневалась бы, думала бы, что он просто убедительно играет нужную роль, но не Рейчел, не его напарница-телепатка, будь она проклята!

Барменша, крупная блондинка в открытой маечке и джинсах, уютно облокотилась о прилавок прямо напротив него.

– Слушай, парень, здесь ждать необязательно. Когда сандвичи будут готовы, я принесу. – Она усмехнулась и кивком показала ему на Рейчел: – Давай, иди к своей девчонке.

Дрейк глянул на нее так свирепо, что, верно, отбил у толстухи всякую охоту улыбаться. «Иди к своей девчонке…» Черта с два один поцелуй сделает Рейчел его девчонкой. Не все так просто, к сожалению. Должно быть, он стареет: лет десять назад после такого поцелуя он не стал бы терять время, заказывать какие-то сандвичи – подхватил бы Рейчел и затащил в ближайшую постель.

Десять лет назад. До того, как он ушел из флота. До тюрьмы. До Анджелы…

Господи, да кого он обманывает? Даже мысль об Анджеле ни на йоту не ослабила влечения к Рейчел, хотя и должна была, должна, черт возьми!

Он повернулся и пошел обратно к столику. Может, так оно и лучше: покончить с этим поскорей, и все тут. Времени мало, они еще не договорили о деле, а Рейчел надо вернуться в контору, пока Фэйрчайлд не узнал, чем она занималась в обеденный перерыв.

Чувствуя, как неизвестно отчего теснит грудь, он сел напротив нее.

– Я заказал вам сандвич с креветками. Вы любите креветки?

– Креветки – это чудесно, – каким-то деревянным голосом отозвалась Рейчел. – Вообще все чудесно!

В ее словах было столько яда, что Дрейк не удержался и посмотрел на нее. Обиженные синие глаза, угрожающе напряженное лицо…

– Ну, давайте. Выкладывайте. Вижу, вам есть что сказать.

Рейчел промолчала и демонстративно отвернулась. Дрейк вздохнул.

– Послушайте, если это из-за того поцелуя…

– Поцелуя? Мы разве целовались? – Она явно пыталась говорить непринужденно, но вышло совсем наоборот – зло и горько. – Судя по вашему поведению, ничего такого не было. Да и я теперь уже не могу поверить, что пять минут назад вы набросились на меня, как голодный на хлеб.

Дрейку показалось, что ему с размаху врезали под дых, но он как-то заставил себя сделать равнодушное лицо.

– Рейчел, это был всего лишь поцелуй. Поцелуй, понимаете? Ничего страшного. Извиняться я не стану, как и утверждать, что это – начало большого чувства. – Он заметил, как она вздрогнула, но безжалостно продолжал: – Мы с вами в одной связке, а в таких случаях опасность иногда толкает на разные глупости. Повышается уровень адреналина, и мы делаем то, чего не хотели…

– Чепуха! И вы сами это прекрасно знаете.

Его взбесил ее уверенный тон.

– Почему не сказать просто «брехня», как говорят все нормальные люди?

Она метнула в него убийственный взгляд.

– Не пытайтесь сменить тему. Я не такой ребенок, как вы думаете. Да, сегодня я допустила несколько ошибок…

– Мы оба, а не вы одна.

– Не надо! – Рейчел перегнулась через столик и погрозила Дрейку пальцем. – Не убеждайте меня, что этот поцелуй тоже был ошибкой. Не пытайтесь лгать. Вы поцеловали меня после того, как ушел Тед, и поцеловали так, будто именно этого хотели! А я действительно ответила вам и не вижу в том ничего дурного. Ни-че-го, слышите? Только зачем было потом отталкивать меня? Почему вы притворились, будто ничего между нами не было? Просто объясните, почему сначала вы заставили меня пожелать вас, а потом вдруг оттолкнули. Почему, Дрейк?

Он заскрипел зубами. «Пожелать вас»… Впору завыть от терзающей душу боли! Разве можно было ожидать, что этот поцелуй потрясет Рейчел так же, как и его самого? Впрочем, какая разница. Что меняет ее желание?

– Послушайте, а может быть, вы женаты? – спросила она, чуть запнувшись на последнем слове. – Наверное, в этом все дело! Когда вы перестанете притворяться бригадиром, то, должно быть, отправитесь к жене?

Дрейк посмотрел ей в глаза и чуть не солгал – так хотелось на ходу сочинить себе милую, любящую женушку. Сделай он это, разговор закончился бы немедленно, но – вот штука – не мог он смотреть в эти чистые глаза и лгать, сознавая притом, как трудно ей было задать такой вопрос.

Рейчел выжидательно смотрела на него, и Дрейк сказал правду:

– Я действительно был женат, но она подала на развод сразу после моего ареста.

Она вздрогнула, как от боли, совсем переменившись в лице от жалости и сострадания. Уж лучше бы злилась! Ах, дьявол, вот так годами копишь в себе обиды, прячешь от всех больные места, а потом является такая Рейчел… Как ей удается вытащить на свет божий все то, что ему самому казалось давно похороненным? Нечего ей о нем заботиться, незачем жалеть, черт бы ее побрал!

Она медленно покачала головой.

– Как же ваша жена… Как вообще женщина может бросить мужа, когда ему так плохо?!

«В самом деле, как? – подумал Дрейк, по-прежнему глядя в глаза Рейчел. – И почему у одних главное достояние – большой бюст, а у других – большое, как у Рейчел, сердце? Почему то, от чего Анджела с отвращением отшатнулась, в Рейчел пробуждает желание утешить и пожалеть? И почему у Рейчел такие чудесные, лучистые глаза – совсем как граненый хрусталь? – подумал он еще, теряясь в этой ласковой, теплой синеве. – Почему, откуда у нее такие глаза, в которых можно утонуть?»

– Анджела жила со мной, потому что я быстро продвигался по службе и меня, как говорится, «ждало большое будущее», – услышал он собственный голос. Дрейк не знал, зачем он это говорит, просто вдруг обнаружил, что ему легко и не больно рассказывать Рейчел об Анджеле. – Я думаю, она рассчитывала однажды стать женой «большой шишки», тем более по всему было похоже, что я пробьюсь на самый верх.

Иногда он сам не мог поверить, что все это было на самом деле. Когда девочка с глазами, как звездочки, вчерашняя школьница из Флориды, превратилась в жадную до чинов офицерскую супругу? Его ли отец внушил ей эту жадность или она всегда дремала в Анджеле и просто однажды проснулась?

– Она была разочарована, когда вас арестовали? – ровным голосом произнесла Рейчел.

Дрейк тяжело вздохнул.

– Разочарована – это не то слово. Впрочем, я еще раньше разрушил ее мечты, когда вышел в отставку и занялся бизнесом. Арест стал последней каплей.

Рейчел совсем ушла в себя. Она сидела выпрямившись, плотно сжав губы, будто ее мучила невыносимая боль и она старалась не застонать. Синие глаза влажно поблескивали. Почему? Из-за него? Из-за его страданий? От одной мысли об этом ему стало совсем тошно.

Что толку рыться в этом мусоре, скопившемся на дне души за всю жизнь? Анджеле было наплевать, что работа в разведке уже начала разрушать его мозг, что он хочет попробовать заняться созиданием, а не разрушением, что ему опротивело ломать мир вместо того, чтобы строить его. Куда там! Она только твердила, что в полку он самый молодой капитан и может добиться чего угодно, что теперь она будет «оторвана от общества». Дрейк фыркнул. Да уж, на военное «общество» она только что не молилась!

– А ваши родители? – донесся до него словно откуда-то издалека мягкий голос Рейчел.

Дрейк вспомнил побелевшее лицо отца, и боль опять тугой удавкой захлестнула горло. В ту же секунду глаза Рейчел наполнились слезами, будто его боль отозвалась и в ней. Она прямо излучала сочувствие, и ему захотелось поделиться с нею своими обидами, рассказать ей то, чего не рассказывал никогда, никому…

– Мать умерла от рака, когда я был еще ребенком. Но я не сомневаюсь: она была бы на моей стороне в любом случае, такой уж мама была человек. А вот отец… – Он стиснул зубы, помолчал. – Отец поступил примерно так же, как Анджела. Он…

Вдруг на столе перед ним появилась тарелка с сандвичем, Дрейк невольно перевел взгляд на нее и осекся на полуслове. Проклятье! Ведь предупреждал он себя: не смотри на нее. Делай что хочешь, говори что взбредет в голову, только не смотри!

Длинно выругавшись, он стукнул по столику обоими кулаками.

– Вы опять принялись за свое? Опять начали вытягивать из меня то, до чего вам не должно быть никакого дела? Я уже говорил вам: никогда не смотрите на меня так! Вы обещали, что не будете. Вы…

– Я не обещала, – еле слышно возразила Рейчел.

Бороться с собой он не мог и, несмотря на все свое бешенство, все-таки взглянул на нее – искоса, только одним глазком. Зря беспокоился: ее глаза были устремлены на стоявшую перед нею тарелку, но, кажется, ничего не видели. А когда она взяла нож, чтобы разрезать пополам сандвич, у нее так тряслись руки, что она выронила нож и вздрогнула, когда он с громким стуком упал на пол.

«Ну что, небось несладко выворачивать наизнанку чужие мозги?» – злорадно подумал Дрейк.

– Вы, надеюсь, сможете добраться до конторы сами. – Он оттолкнул от себя тарелку и встал из-за стола. – Эта дрянь мне в горло не полезет. Я возвращаюсь на стройку.

– Подождите! – тихо попросила Рейчел. – Пожалуйста, подождите…

Он замер на месте, неестественно выпрямившись, глядя мимо. Теперь, когда полдень уже миновал, в зале остались только они с Рейчел да пара стариков у стойки.

– Простите меня. – От этого мягкого голоса все внутри у Дрейка сжималось в тугой комок. – Мне не стоило делать этого, зная, как вам будет неприятно. Но я отчаялась понять, почему вы поцеловали меня, и еще…

– Отчаялись? – грубо перебил он. – И все из-за одного поцелуя? Я подозревал, что у библиотекарш проблемы с сексом, но никогда не думал, что дело настолько плохо.

Рейчел стала мертвенно-бледной, и он сразу пожалел, что не может взять свои слова обратно. Да что с ним такое? Сначала накинулся на бедняжку, как Казанова на невинную простушку, а когда она пустила в ход свое единственное средство защиты, оскорбил за то, что посмела защищаться.

Она тоже встала и сбивчиво пробормотала:

– Мне… мне пора обратно в контору.

– Ах, дьявол! – промычал Дрейк, кладя руку ей на плечо. – Кажется, мне снова придется просить прощение. Я сказал вам гадость, и теперь мне очень стыдно.

Рейчел стряхнула его руку.

– Нет, это я… Я все неправильно поняла, и я… – Она громко всхлипнула, не сумев сдержаться.

– Рейчел, – прошептал он. – Я не буду притворяться, будто не хочу вас. Да, тот поцелуй… и на меня подействовал. Но вы должны понимать, что любые нерабочие отношения между нами поставят под угрозу всю операцию.

– Да, конечно, – равнодушно отозвалась она. – Можно, я пойду?

Дрейк вздохнул. Нельзя отпускать ее вот так – расстроенную и униженную.

– Нет. – Она вскинула голову, и он заставил себя улыбнуться. – Мы так рьяно вгрызались друг в друга, что забыли, зачем сюда пришли. Даже не обсудили, что делать с Жанной. Давайте по крайней мере условимся о наших действиях на ближайшее время.

Рейчел молча кивнула и со страдальческой покорностью опустилась на свое место. Дрейк тоже сел, соображая, как бы снять напряжение.

– Как вам в «Хисторик хоумз»?

– Нормально, – равнодушно ответила Рейчел, с несчастным видом отщипывая кусочки сандвича.

– Фэйрчайлд больше к вам не пристает?

Этот вопрос мучил его с того самого дня, когда он увидел, как Фэйрчайлд хватал Рейчел за коленки.

По-прежнему не глядя на него, она покачала головой, а Дрейк вдруг вспомнил, почему она тогда сидела на диване с Тедом.

– Кстати, вы не сказали мне, что у вас диабет.

Рейчел наконец слабо улыбнулась.

– Потому что у меня нет диабета.

– Но Лола говорила, что вы упали в обморок.

– Да. – Она помолчала. – Я… я допустила ошибку, слишком долго смотрела Теду в глаза, и…

– Увидели дьявола?

Откуда он знает? Рейчел испуганно вскинула голову.

– Я не верю в дьявола.

– А я верю. И если есть на земле его слуги, то Фэйрчайлд – из их числа.

– Потому что отмывает деньги?

– Господи, нет, конечно. Потому что он выпивает людей до донышка, а потом вышвыривает их на помойку, как пластиковые бутылки из-под газировки. – Он стиснул зубы, вспомнив, как изуродовал Фэйрчайлд разум Маршалла, превратив приличного человека в жалкого вруна… погибшего потом страшной смертью. – А впрочем, нет, не вышвыривает. Он расплющивает человека в лепешку, рвет его в клочки, втаптывает то, что осталось, в грязь и получает от этого огромное удовольствие.

Рейчел зябко поежилась и обхватила себя руками за плечи.

– Я всегда считала, что даже в самом плохом человеке остается что-то хорошее. Все, кто когда-либо признавался мне, испытывали раскаяние. Значит, в глубине души и они были добрыми.

– Потому-то вы и потеряли сознание, посмотрев в глаза Фэйрчайлду?

Рейчел непроизвольно вздрогнула, и ему захотелось схватить ее за плечи, как следует встряхнуть, сказать, что ей не место в этом логове воров и негодяев, что «Хисторик хоумз» не для нее… Впрочем, она бы не послушала.

– Это не имеет значения, – вымученно улыбнулась она. – Я справлюсь. Теперь я стараюсь ему в глаза не смотреть, так что особых хлопот он мне не доставляет.

– Насколько я понимаю, вам много и не надо…

Рейчел упрямо подняла подбородок.

– Неужели неуязвимому мистеру Хантеру не все равно, что со мной происходит?

– Разумеется, мне не все равно! – Дрейк изо всех сил старался сохранять деловой тон. – Если с вами что-нибудь случится, за задницу возьмут меня.

Она опустила голову, но он успел увидеть в ее глазах боль.

– Прошу прощения, я забыла, как вы рады моему участию в операции. Я ненормальная, эмоционально неуравновешенная, и…

– Рейчел, не надо так.

– Ничего, все в порядке. – Она примирительно махнула рукой. – Не вы один считаете меня… немножко сдвинутой. Сестры меня вечно дразнили.

– Сестры? – переспросил Дрейк, удивленно подняв брови. – Только не говорите, что у вас еще одна сестричка носит полицейскую форму и сейчас она появится непонятно откуда и устроит мне взбучку за то, что плохо забочусь о вас.

Рейчел резко подняла голову, посмотрела на него почему-то испуганно.

– Нет. Моя вторая сестра умерла.

«Да, вот это называется, разрядил обстановку!» – подумал Дрейк.

– Простите. Черт побери, я совершаю бестактность за бестактностью и ничего не могу с собой поделать. Простите.

Странно, но его смущение, кажется, успокоило ее.

– Все в порядке. Просто Си Джей умерла совсем недавно, и я иногда сама забываю, что ее больше нет. – Она дотронулась до сандвича, но не взяла ни кусочка. – Так мы собирались поговорить о Жанне…

– Да, конечно.

Что-то в его словах чуть не вспугнуло ее, но сейчас ему совсем не хотелось выяснять, что именно. Сегодняшний день вымотал их обоих, а Дрейку еще предстояло ругаться с Фэйрчайлдом.

– Когда Годшо и его ребята установят слежку за Жанной, пожалуй, надо мне попробовать заглянуть в те, другие лотки.

– По-моему, это проще сделать мне.

– Нет-нет. Даже и не думайте так рисковать. Вас поймают. Давайте уж я этим займусь. Она ведь и на стройке бывает со своей тележкой.

– И что толку? – Рейчел взяла креветку и положила ее в рот. – Если она привозит деньги в «Хисторик хоумз», то на стройку приходит уже без них.

Верно, тут ничего не возразишь…

– Тогда я постараюсь на следующей неделе быть в конторе к обеденному перерыву.

– О да, это очень естественно! Ни у кого и тени подозрения не возникнет.

Рейчел театрально закатила глаза, и Дрейк невольно улыбнулся, хоть и был зол.

– Рейчел, я не шучу. Я не хочу, чтобы вы совались повсюду сами и ставили под угрозу всю операцию. Это слишком опасно.

Рейчел не ответила. Тогда он перегнулся через столик и схватил ее за руку, в которую она взяла сандвич.

– Обещайте мне, что не станете сами заглядывать в те лотки!

Она выдернула у него руку так резко, что майонез с сандвича брызнул на блузку, и проворчала, промокая пятна салфеткой:

– Какой смысл доверять мне секретную работу, если никак не использовать меня?

– Вы уже дали мне ценную информацию, и это оправдывает ваше присутствие. – Дрейк нахмурился. – Рейчел, вы должны обещать мне не вмешиваться. Я не отпущу вас обратно в контору, пока вы не пообещаете.

Рейчел в сердцах швырнула салфетку и встала из-за стола, сердито глядя на него.

– Клянусь, иногда вы – настоящий неандерталец! Хотя, наверно, этого и следовало ожидать. Какой там девиз у моряков? «Бей первым»? Надо бы – «первым дави всякого, кто с тобой не согласен!»

Не успела она сделать и шага в сторону, Дрейк тоже вскочил со стула и снова схватил ее за руку.

– Длинновато для девиза, вам не кажется? – протянул он, но попытка обратить все в шутку не удалась. Рейчел даже не улыбнулась, и он крепче сжал ее руку. – Обещайте не делать глупостей!

Она упрямо вскинула подбородок.

– Этого я вам обещать не могу. Вы ведь считаете глупым все, что я делаю.

Дрейк выругался вполголоса.

– А если не пообещаете, я скажу Годшо, что не желаю с вами работать. И на этот раз сумею настоять на своем.

С минуту они яростно смотрели друг на друга, не желая уступать ни в чем, потом Рейчел устало вздохнула:

– Ладно. Обещаю.

Довольный, он выпустил ее руку, и она почти побежала к выходу. Глядя ей вслед, Дрейк упорно пытался подавить в себе чувство вины, желание окликнуть ее и попросить прощения. К черту сантименты! Как она не понимает, что он обязан защищать ее? Неужели не соображает, к какой катастрофе могут привести ее благие намерения?

Как она не понимает, что он не вынесет, если с ней что-то случится?..

Подойдя к крыльцу недостроенного дома, Дрейк услышал через приоткрытую парадную дверь возбужденные голоса. Рабочие еще не вернулись с обеда, но Фэйрчайлд, очевидно, нашел-таки себе козла отпущения и, судя по всему, вкладывал в процесс воспитания всю душу.

Прыгая через две ступеньки, Дрейк взбежал на крыльцо. В коридоре голоса слышались яснее; он узнал пронзительный тенорок Марко Синьорелли, сопровождаемый ритмичными ударами – судя по всему, лупили кулаком в стену. На подходе к кухне Дрейк начал разбирать слова.

– Не тронь!.. Увидишь, я в лепешку расшибусь, но не… – кричал Марко.

– Иди ты на хрен! Вообще не твое дело… попробуй только помешать, и я… – угрожающий голос Фэйрчайлда с каждым словом становился все громче.

Дрейк остановился. Как быть? Ретироваться, пока не заметили, или, наоборот, вмешаться? Дело в кухне явно шло к потасовке. Следующий удар кулака пришелся явно по кости и развеял его сомнения. Он шагнул через порог кухни как раз в тот момент, когда Фэйрчайлд вытирал с губы кровь, а Марко застыл в боксерской стойке, подняв кулаки к подбородку.

– Так вот ты как, Синьорелли? – процедил Фэйрчайлд, не замечая стоявшего в дверях Дрейка. – Ну, смотри! Я предупреждал.

Прежде чем Дрейк успел двинуться с места, он нагнулся, схватил лежавший на полу пистолет-гвоздемет и прижал дуло к ботинку Марко.

– Не-е-ет! – взвыл тот, но Фэйрчайлд уже нажал на спуск раз, и другой, и третий, надежно пригвоздив ногу Марко к полу.

Дрейк остолбенел и на миг лишился дара речи. Марко оторопело смотрел на Фэйрчайлда, не сразу почувствовав боль, а потом упал на одно колено.

– Ах ты, сукин сын! Гадина! – завопил он, перемежая брань беспомощными стонами и тщетно пытаясь остановить сочащуюся из ботинка на пол кровь.

– Господи! – невольно вскрикнул Дрейк, и Фэйрчайлд резко обернулся, по-прежнему не выпуская из рук гвоздемет.

Его глаза были белыми от бешенства, он походил сейчас на хищника, застигнутого врасплох над трепещущей, израненной добычей.

– Какого черта ты здесь ошиваешься, Хантер? – недовольно прорычал он. – У нас конфиденциальный разговор!

Дрейк пытался сохранять хладнокровие. Ему было ясно: Фэйрчайлд пока не осознал, что натворил что-то не то… и тому есть свидетель. Но вот лицо его исказилось от злобы, а потом стало совершенно бесстрастным, как гипсовая маска. Дрейка передернуло; он слишком часто сталкивался с теми, у кого бывают такие лица, – на китайских толкучках, в портовых борделях, во дворе американской тюрьмы…

– С Марко случилось несчастье, – сухо проронил Фэйрчайлд. Произнося эту заведомую ложь, он даже не потрудился отложить гвоздемет. – Несчастный случай, а, Марко?

К этому времени вокруг ботинка Марко натекла уже целая лужа крови, а сам он был даже не бледным, а пепельно-серым. Но сейчас на его бескровном лице отражалась не только мучительная боль, но и панический страх.

– Мне… мне бы доктора, босс, – всхлипнул он. – Мне нужен доктор.

Фэйрчайлд опять обернулся к Дрейку:

– Да, разумеется. Доктор. Такая жалость! Представляешь, стоим тут, разговариваем, и вдруг бедняга Марко совершенно случайно стреляет себе прямо в ногу.

«Несколько раз», – подумал Дрейк, но не переменился в лице. Фэйрчайлд не сводил с него глаз, ожидая, как он поведет себя. Прекрасная возможность доказать ему верность… Но, боже правый, какой ценой?!

Так или иначе ссора, свидетелем которой он стал, явно произошла из-за незаконного бизнеса, и Марко так же мало хотелось признаваться в этом, как и Фэйрчайлду. У Дрейка в горле жгло, будто он глотнул кислоты, и потому голос прозвучал сипло:

– Я позвоню в «Скорую».

– И сообщишь о несчастном случае, – с нажимом договорил Фэйрчайлд и многозначительно посмотрел на него.

В его глазах стояла пустая чернота, но Дрейк нашел в себе мужество встретить этот пустой взгляд с убийственным спокойствием.

– Разумеется, несчастный случай. Я ведь и сам видел.

Он вышел из кухни к телефону, набрал номер и механически произнес в трубку ложь о несчастном случае на стройке. Тем временем рабочие начали возвращаться с обеда.

Дрейк повесил трубку и обратился к Джереми:

– У нас тут случилось несчастье – Марко прострелил себе ногу из гвоздемета. «Скорая» уже едет, так что ты позаботься, чтобы сюда до их появления никто не совался. Марко еще в шоке, и ему совсем не надо, чтобы вокруг него толпились зеваки.

Он заметил, что Фэйрчайлд вышел из кухни и теперь стоит у Джереми за спиной, одобрительно кивая при каждом слове. Дрейку хотелось разбить его лживую физиономию в кровь, хотелось взять гвоздемет, но все это не приблизило бы его к цели. Нет, если уж ему не суждено увидеть Фэйрчайлда мертвым, лучше засадить его в тюрьму. А это удастся, только если сейчас сохранять полное спокойствие.

– Позвони Лоле, – велел Фэйрчайлд. – Нужно сообщить ей, иначе она нас замучит звонками, если узнает об этом от кого-нибудь другого. Сейчас она должна уже быть в конторе.

– Сегодня деньги привозила не Лола, а новенькая, – неожиданно встрял Джереми.

Дрейк чуть не поперхнулся, а Фэйрчайлд удивленно взглянул на него.

– Это правда? Деньги привозила Рейчел?

Дрейку оставалось только кивнуть.

– Наверно, Лола вдруг плохо себя почувствовала. Не знаю, что у них там случилось. Думаю, они решили поменяться в последнюю минуту.

Фэйрчайлд нахмурился.

– Я с этим разберусь, – проронил он, ни к кому не обращаясь.

«Только этого еще не хватало! Ну, удружил Джереми!» – мрачно подумал Дрейк. Сегодня у него уже был случай посмотреть, как Фэйрчайлд разбирается с людьми…

Фэйрчайлд повернулся, поманил Дрейка за собой и пошел по коридору к заднему выходу во двор. Когда Джереми уже не мог их услышать, он спросил:

– Не мог бы ты поехать с Марко в больницу, присмотреть, чтобы все было в порядке?

Дрейк молча кивнул – слова застревали у него в горле. Черт с ним, с Марко, а вот что задумал Фэйрчайлд насчет Рейчел? Слава богу, она работает не на этого ублюдка, а на Пеннелла. И Фэйрчайлд, безусловно, понимает, что не может обойтись с нею так же, как с Марко.

– Слушай дальше, – продолжал Фэйрчайлд. – Я хочу, чтобы ты убрал тот гвоздемет. Замени его сломанным – здесь наверняка найдется, если поискать.

Дрейк опять кивнул, и Фэйрчайлд явно успокоился.

– И еще. Следствие по этому делу мне ни к чему, так что позаботься, чтобы никто не болтал лишнего. Ты понял? У нас с Марко… есть кое-какие общие дела, и мне не нужно, чтобы кто-то об этом знал. Я рассчитываю на твою порядочность.

– О чем вы? – сквозь зубы процедил Дрейк. – Я видел только несчастный случай. На стройке такое случается сплошь и рядом.

Рот Фэйрчайлда растянулся в улыбке, и Дрейк почему-то вспомнил, как разевает пасть удав, перед тем как проглотить лягушку.

– Отлично, Хантер. Ты умнее, чем я думал. Не сомневайся, я оплачу твою сообразительность.

Дрейк не ответил. Ярость затуманила ему глаза, и он едва видел, как Фэйрчайлд лениво спускается по ступенькам во двор, насвистывая себе под нос.

«Да, червяк, ты мне заплатишь! За все заплатишь! Столько, сколько тебе и в страшном сне не приснится. Уж об этом я позабочусь…»

10

Рейчел бесшумно проскользнула в контору «Хисторик хоумз» в надежде, что никто не заметил ее отлучки. Лола, как всегда, поддерживала в приемной температуру, близкую к нулю – только что вода в графине не замерзала. Против этого никто не возражал, но Рейчел еще с Виргинии привыкла дышать настоящим, а не кондиционированным воздухом и терпеть не могла, когда ее лишали солнца и дневного света. В отрезанной от мира комнате с запертыми окнами она чувствовала себя мумией в саркофаге, но, увы, летом в Новом Орлеане выжить без кондиционера действительно было трудно.

Она осторожно уселась за свой стол, с удовольствием отметив, что дверь в кабинет Теда заперта. Значит, ей удалось-таки опередить его. Лола тоже куда-то ушла, но дверь Уолли была приоткрыта.

Рейчел старалась двигаться как можно тише, но ее кресло скрипело даже при легком прикосновении, и стоило ей наклониться, чтобы включить компьютер, как оно тут же выдало ее.

– Это ты, Рейчел? – крикнул Уолли.

Она вздохнула, прислушиваясь к гудению загружающегося компьютера.

– Да, это я. Вам что-нибудь нужно? – И затаила дыхание, ожидая вопроса, где она была.

– Да нет. Я просто так спросил, чтобы узнать, ты или нет. – Он уже стоял в дверях кабинета. – Лола вот до сих пор где-то бегает. Наверно, деньги повезла. Скоро должна вернуться.

К облегчению Рейчел, с этими словами он повернулся и пошел к себе, так что ей не пришлось ни подтверждать, ни опровергать то, что Лола уехала на стройку. Вот и хорошо. Если до него все-таки дойдет, что деньги отвозила не Лола, он не поймает ее на лжи.

Через несколько минут, потягивая газировку, вошла Лола, воровато взглянула на дверь Теда и вполголоса спросила:

– Еще не вернулся?

Рейчел качнула головой и показала глазами на открытую дверь Уолли. Лола кивнула, кинула сумку к себе под стол и подсела к Рейчел.

– Так что там на стройке? – заговорщически прошептала она. – Дрейка видела?

Рейчел вспомнила про поцелуй в ресторане и немедленно покраснела. Лола тихонько хихикнула.

– Значит, видела! Ну, так и что же?

– Он пригласил меня пообедать.

– И ты согласилась?

Рейчел задумалась, не рассказать ли все как есть, но потом решила, что не стоит.

– Нет. Он… он так перепугал меня, я совсем растерялась, а тут еще кто-то крикнул, что приехал Тед…

Лола так и подскочила в кресле.

– Он тебя не видел?

Рейчел энергично мотнула головой.

– Я удрала, когда он еще не вошел. Но с Дрейком так и не смогла поговорить.

Лола озабоченно нахмурилась.

– Не надо было мне тебя туда пускать. Если Тед узнает…

В этот момент раздался звонок, и они обе кинулись к телефону. Трубку сняла Рейчел.

– «Хисторик хоумз». Чем я могу вам помочь?

– Привет, Рейчел.

Дрейк! Господи, что это он, зачем он сюда звонит? Услышать может кто угодно, вдруг телефоны прослушиваются?..

Как видно, он понял ее замешательство.

– Это Дрейк Хантер со стройки. – Голос у него был почему-то напряженный. – Помните меня?

– Да-да, конечно.

На вопросительный взгляд Лолы Рейчел прикрыла микрофон ладонью и беззвучно произнесла: «Дрейк Хантер». Лола закатила глаза.

– У нас тут несчастье, – сказал Дрейк.

У Рейчел сжалось сердце.

– Несчастный случай? С кем?

Она заметила, как, услышав ее слова, сразу напряглась стоящая рядом с ней Лола.

– С Марко, братом Лолы. Он прострелил себе ногу из неисправного гвоздемета.

– Боже мой! Он не…

– Да нет, все в порядке, но его отвезут в больницу Святого Иоанна, как только вытащат гвозди из пола. Думаю, из ноги гвозди начнут удалять уже в машине.

– Гвозди? Их что, много?

– Кажется, шесть. Тебе придется сообщить Лоле. По-моему, ей лучше узнать это от тебя.

– Да, конечно.

Лола протянула руку к трубке, но Рейчел отрицательно покачала головой.

– Тед только что поехал к вам, – добавил Дрейк. – Кто-то из ребят сболтнул при нем, что деньги привозила ты, а не Лола, и он сказал, что… гм… ему надо вернуться в контору.

Страх ледяными пальцами сжал ей сердце. Так, значит, Дрейк звонит не только из-за несчастного случая… Он пытается предупредить ее, но что, что она сейчас может предпринять?

– Рейчел? – позвал голос из трубки, и она поняла, что молчит уже секунд пять.

– Да, Дрейк.

– Я подумал… может, вы не откажетесь завтра погулять со мной по Французскому кварталу? Мы бы перекусили где-нибудь, а потом я показал бы вам город, вы ведь здесь совсем недавно.

– Завтра?..

Рейчел с трудом поборола себя, чтобы не начать умолять его прийти немедленно. Неужели он не понимает, как ей нужно поскорее уйти из конторы? Если бы он перенес приглашение на сегодня, может быть, она бы упросила Уолли отпустить ее пораньше, прямо сейчас…

– Я не знаю, сколько нам придется сегодня возиться с Марко, поэтому приглашаю вас на завтра, – услышала она его ровный голос. – В общем, если вы свободны, давайте встретимся часов в десять утра.

– Я? Конечно, свободна, ведь завтра выходной, – выпалила она, краем глаза поймав на себе заинтересованный взгляд Лолы. – То есть… это будет просто здорово!

– Да уж, здорово, – без всякого воодушевления произнес Дрейк, и ей вдруг стало жаль его. Сначала целый час мучился с нею, потом этот несчастный случай… Да еще, ко всему, он должен сильно нервничать из-за Теда, который едет в контору разбираться с ней.

– Рейчел, – опять окликнул приглушенный голос на том конце провода.

– Да, Дрейк?

– Берегите себя.

Он повесил трубку, а Рейчел с минуту сидела, не отнимая трубку от уха, слушала длинные гудки и бездумно смотрела на экран компьютера. Волна животного страха грозила вот-вот накрыть ее с головой. «Прекрати, – сказала она себе. – В конце концов, что Фэйрчайлд может с тобой сделать? Вышвырнет вон – и все тут».

В памяти вдруг возник странный образ – кукла с оторванными ручками и ножками, с разбитой вдребезги головой. Почему, откуда это? Она прогнала страшную картинку и постаралась забыть о ней.

Да, худшее, на что способен Тед, – уволить ее. Но ведь если ее выгонят, она так и не узнает, что случилось с Си Джей, так и не узнает, причастны ли к ее смерти Уолли с Тедом…

– Что он сказал? – прошипела Лола.

Рейчел встрепенулась, заметила, что до сих пор держит трубку в руке, и поспешно повесила ее.

– На стройке произошел несчастный случай. Дрейк потому и звонил.

– Несчастный случай? – раздался из открытой двери громкий голос Уолли.

Рейчел обернулась к нему и увидела, как он побледнел. Странно, Уолли никогда ни о чем не беспокоится.

– Да, – сказала она, переводя взгляд на Лолу. – Ничего серьезного, но…

– Что-то с Марко, да?

Тоненький, слабый голос Лолы поразил Рейчел, однако делать было нечего.

– Он прострелил себе ногу из неисправного гвоздемета, но Дрейк говорит, что все будет в порядке. Сейчас его отвезут в больницу Святого Иоанна, и…

– Боже мой! – Лола вскочила с кресла, дико оглядываясь по сторонам. – Я пошла. Мне надо ехать туда. Скажите кто-нибудь Теду…

– Он уже знает, – перебила Рейчел. – Видимо, это произошло при нем. Сейчас он едет сюда.

– Но я… я не могу ждать, пока он приедет! – выкрикнула Лола.

Рейчел беспомощно взглянула на Уолли. Он так и стоял в дверях, крепко сжав губы. Серые глаза стали совсем ледяными.

– Не дергайся, поезжай, – отрывисто сказал он. – Я сам скажу Теду. – И, прищурившись, добавил, будто про себя: – Да уж, с Тедом я сам побеседую. Сейчас самое главное – позаботиться, чтобы у парня было все необходимое, а если страховка не покроет расходов, дай мне знать. Поняла?

Лола кивнула и выбежала из приемной.

Рейчел смотрела на Уолли, удивляясь его озабоченному виду. Уолли, казалось, вообще ее не замечал. Он рассеянно почесывал подбородок и вдруг неожиданно остро взглянул на нее.

– Что Дрейк рассказал о несчастном случае?

– Что Марко пригвоздил к полу собственную ногу, потому что гвоздемет оказался неисправным. – Рейчел помолчала. – Бедный Марко! Всадить себе в ногу шесть гвоздей…

Уолли вполголоса выругался.

– Шесть гвоздей, говоришь? Из одного неисправного гвоздемета? Ну-ка, соедини меня с Дрейком. Хочу выслушать еще раз все целиком. – Он вздохнул, провел трясущейся рукой по густым, взъерошенным сивым волосам и мотнул головой в сторону кабинета Фэйрчайлда: – И как только вернется Тед, передай ему, что я хочу его видеть. Ясно?

Не дожидаясь ответа, он круто повернулся и ушел к себе, громко хлопнув дверью.

Рейчел перевела дух, дрожащими пальцами набрала номер стройплощадки, но там сказали, что Дрейк повез Марко в больницу. Она встала, намереваясь сообщить это Уолли, и замерла на месте, потому что входная дверь распахнулась с такой силой, что стукнулась о стену. Рейчел испуганно обернулась и увидела, что на пороге с каменным от бешенства лицом стоит Тед Фэйрчайлд.

– Где Лола?

– Поехала в больницу.

Рейчел инстинктивно скрестила руки на груди, моля бога, чтобы Тед не заметил ее панического страха. На такого человека чужой страх наверняка действовал возбуждающе.

Тед в несколько шагов пересек приемную и вплотную подошел к столу Рейчел.

– Кто позволил ей уехать?

От такого мелкого злобствования у Рейчел вдруг прошел всякий страх, и его сменила ярость.

– Ее отпустил Уолли. В конце концов, несчастье случилось не с кем-нибудь, а с ее братом.

– Не груби мне, Рейчел! – Густой светлый локон упал на лоб Теду, и это почему-то придало ему зловещий вид. – У тебя неприятностей больше, чем у нее. Скажи-ка, что ты делала на стройке?

Она опустила голову, чтобы не смотреть ему в глаза, но Тед вдруг больно схватил ее за подбородок.

– На меня смотри, когда говоришь со мной, малышка Рейчел, – умиротворяюще промурлыкал он, будто вразумляя непослушного ребенка, а железные пальцы все тянули ее подбородок вверх.

Рейчел ничего не оставалось, кроме как взглянуть ему в глаза, и оправдания застряли у нее в горле. Как и в тот, первый раз, перед нею зияла черная пустота. Пустота засасывала, пыталась подчинить себе ее волю, но теперь Рейчел была к этому готова. Она справилась с желанием закричать в голос, прогнала страх, подавила отвращение. И все-таки, несмотря на все старания, мозг ее вдруг наводнили жуткие картины – связанные руки, капающая с ножа кровь, лоскут заживо снятой шкуры какого-то зверя… Они пробудили ее собственные страшные воспоминания, и она будто наяву увидела маму в гробу и Си Джей, которую обряжали для похорон…

Внезапно среди всего этого ужаса послышался низкий смешок Теда, словно он знал, что она сейчас видит. Рейчел твердила себе, что этого не может быть, но тогда почему он с такой холодной улыбкой смотрит ей прямо в глаза, не отпуская ни на миг?

Рейчел боролась изо всех сил, как бы мало их ни оставалось, хотя этот странный поединок уже измотал ее до предела. «Думай о хорошем, – велела она себе. – Вспомни Рождество в Квантико… смолистый аромат горящих свечей… горячий шоколад в белой чашке… маму, штопающую чулок. Вспомни поцелуй Дрейка, запах мяты и опилок, который от него исходил, собственный сладкий голод…»

Постепенно ужас отступил перед этими мирными мыслями, а уже через секунду ей удалось оторвать взгляд от глаз Теда.

– Отпустите, – еле слышно прошептала она, а потом повторила уже громче: – Отпустите!

Он убрал руку, но с места не двинулся.

– Рейчел, я просто пытаюсь получить ответы на некоторые вопросы. Так ты объяснишь мне, почему повезла деньги на стройку? А, котенок?

– Прекрати издеваться над ребенком, кретин! – неожиданно загремел из открытой двери кабинета голос Уолли. – Оставь девочку в покое.

– Не вмешивайся, Уолли, – не оглядываясь, ответил Тед. – Сегодня она без разрешения повезла деньги на стройку, и я хочу знать почему.

Рейчел с надеждой обернулась на Уолли и тут же съежилась от страха: он был весь багровый от гнева, и, судя по всему, гнев этот был направлен не только против Фэйрчайлда.

– Ну ладно, повезла она деньги, но зачем тянуть из нее клещами, почему она это сделала? Я уверен, Рейчел сейчас сама спокойно расскажет нам все как есть.

Борясь с ознобом, от которого чуть не стучали зубы, Рейчел отошла подальше от Фэйрчайлда и посмотрела прямо в глаза Уолли.

– Лола разрешила мне один раз выдать зарплату.

– Да, но почему? – перебил Тед. – Лола знает, что я не люблю, когда она передоверяет кому-то мои поручения. Выдавать зарплату – ее обязанность.

– Разве это так важно? – взмолилась Рейчел. – Не понимаю, почему…

– Отвечай на вопрос, – одернул ее Уолли.

И вот тут Рейчел испугалась по-настоящему. До сих пор Уолли всегда разговаривал с нею очень дружелюбно, даже заботливо, а сейчас в его голосе зазвучал металл, и ей стало ясно, что единственная его настоящая забота – дело, которым он занимается.

Она сделала глубокий вдох. Как бы так оправдаться, чтобы не поставить под удар Лолу и самой не вылететь с работы?

– Я попросила у Лолы разрешения отвезти деньги, потому что хотела посмотреть, что такое настоящая стройка.

– Тебе стоило только попросить – и тебя отвезли бы туда в любой день и все показали бы, – холодно возразил Тед.

Тогда Рейчел решила повторить то, что сказала Лоле.

– Мне неловко об этом говорить, но если вы настаиваете… Я искала предлога оказаться там, чтобы поговорить с Дрейком Хантером.

– Что?! – взорвался Тед. – Какого дьявола тебе надо от Дрейка Хантера?

Сейчас Рейчел была рада, что так легко краснеет.

– Мне очень стыдно…

Уолли почесал бороду и озадаченно взглянул на нее.

– Ничего, девочка, тут все свои.

– Я… – Она потупилась, несколько переигрывая в своем смущении. – Ну, в общем, Лола сказала, что Дрейк находит меня симпатичной и даже говорил вам, что у вас хороший вкус, раз вы наняли меня секретаршей.

Уолли начал медленно расплываться в улыбке. Слава богу, значит, Лола не сама это сочинила.

– Понимаете, – продолжала Рейчел все так же тихо и робко, – Дрейк нечасто бывает в конторе. Я подумала – может быть, если бы я сама оказалась на стройке… Теперь-то я понимаю, что мне не следовало самой везти деньги. Лола говорила, что из-за этого у нее могут быть неприятности. И все-таки… Разве так важно, кто выдаст зарплату?

Уолли расхохотался так громко, что у нее заложило уши.

– Вот тебе, Фэйрчайлд! Пугаешь нашу девочку до полусмерти, а все дело, оказывается, в том, что она захотела подкатиться к одному из ребят со стройки, так твою и перетак!

Тед нахмурился.

– Поверить не могу, чтобы Лола согласилась отпустить тебя с деньгами только поэтому.

Рейчел упрямо вскинула подбородок.

– Не ругайте Лолу, она не виновата. Это я ее уговорила. И вообще, я по-прежнему не вижу, что тут такого.

– Да ничего, ничего. – Уолли предостерегающе взглянул на Теда. – Просто Фэйрчайлд сам не свой становится, когда дело доходит до денег. Поэтому, уж пожалуйста, в следующий раз, прежде чем бежать на стройку с деньгами, спроси меня или его. Договорились?

Рейчел кивнула, благодаря свою счастливую звезду за то, что Уолли так легко купился на ее полуправду.

– Идем, Фэйрчайлд, – заключил он, направляясь к себе, – нам есть о чем поговорить.

Тед злобно посмотрел на нее и вошел в кабинет первым. Уолли уже повернулся, чтобы последовать за ним, но в последний момент остановился на пороге и подмигнул Рейчел:

– Ну, и как там, на стройке, – удачно или нет?

– Простите?

– Заметил тебя Дрейк Хантер?

У Рейчел опять запылали щеки, но на сей раз она, как обычно, мысленно прокляла свою склонность легко краснеть.

– Мы встречаемся завтра утром, – пробормотала она, опустив голову.

Уолли усмехнулся.

– Что ж, прекрасно. Дрейк хороший парень. Не ахти какой говорун, но зато надежный. – Его улыбка стала шире. – Люблю видеть моих девочек счастливыми!

Он прошел к себе и плотно прикрыл за собой дверь.

– Еще бы, – проворчала Рейчел. Счастливыми, довольными и чтобы вдобавок сидели на месте и не видели дальше собственного носа. Впрочем, Дрейк со своими строгими запретами насчет «Завтрака на бегу» тоже недалеко от него ушел.

Но ничего, она приготовит им обоим сюрприз! Им и опереточному злодею Фэйрчайлду с его угрозами, туманными намеками и черными дырками вместо глаз. Она не станет сидеть на месте, пока не найдет причину смерти Си Джей. И им всем придется с этим считаться!

Уолли запер дверь кабинета и накинулся на компаньона:

– Идиот! Какого хрена ты строишь из себя супермена и пугаешь секретаршу? Хочешь, чтобы она взяла расчет и побежала плакаться легавым?

Фэйрчайлд неторопливо прошел к бару и налил себе сухого мартини.

– Ну, положим, Рейчел не из тех, кто так легко отказывается от хорошей работы. Таких, как она, отовсюду гонят. Ведь поэтому ты ее и взял, признайся? У нее вид невинной жертвы, этакий ягненочек на заклании.

Стрела попала в цель. В словах Фэйрчайлда была доля правды, и Уолли нахмурился.

– Если человека легко напугать, это вовсе не значит, что надо обязательно пугать его. Но это ладно. Лучше скажи мне, о чем ты думал, когда загонял гвоздь за гвоздем в ногу Марко Синьорелли?

Фэйрчайлд круто обернулся, прищурив глаза.

– А ты откуда знаешь, старина?

У Уолли застучало в висках. Бессовестный сукин сын.

– Дрейк звонил.

– И сказал, что я это сделал?

– Нет. Он сказал, что произошел несчастный случай из-за неисправности гвоздемета, но я-то сразу понял, в чем дело.

Фэйрчайлд явно успокоился.

– Вот как? – проронил он, потягивая мартини с таким видом, как будто дегустировал тонкое вино.

– Да, вот так! В жизни у меня на стройке не водилось неисправных гвоздеметов, и вдруг на тебе – именно сегодня находится один и калечит Синьорелли. Я не слабоумный, хотя ты меня, кажется, таким считаешь. Одного не понимаю: почему ты так по-идиотски себя повел. Может, ты мне растолкуешь, зачем привлекать к нам косые взгляды?

Фэйрчайлд допил мартини и поставил стакан.

– Косые взгляды? Чьи? Все, кроме Хантера, уверены, что произошел несчастный случай, а Хантер болтать не станет.

Уолли окаменел от ярости.

– Хочешь сказать, что он тебя видел? Да ты в своем уме?!

Фэйрчайлд пожал плечами:

– Я не знал, что Хантер рядом. Но, полагаю, теперь придется доверять ему. Кстати, ты же сам говорил нашей дорогой Рейчел, что он хороший парень, – фыркнул Тед.

– Хороший для нее, но я вовсе не уверен, что мы можем ему доверять.

– Тогда зачем ты брал его на работу?

Уолли сжал губы. Как объяснить Фэйрчайлду, что такое совесть и чувство вины? Этот мальчик и слов-то таких не знает.

– Послушай, – недовольно поморщился Тед, – я тоже не в восторге от того, что Хантер меня видел, но с этим теперь уже ничего не поделаешь. А он, похоже, будет держать рот на замке, поскольку и сам далеко не святой. Ты знаешь, что он сидел? И, между прочим, за хранение кокаина. Тюрьма быстро заставляет людей усвоить, что главное в этой жизни – найти свое место под солнцем. И, кажется, Хантер готов этого добиваться любой ценой.

Уолли не возразил: он сам слышал от Дрейка нечто подобное. И все же…

– Я не знаю, что и думать о его аресте. Хантер, по-моему, не похож на идиота, который прячет кокаин среди тряпок в чемодане. И, если помнишь, на суде он заявлял, что его подставил Маршалл. На этом строилась вся его защита.

У Фэйрчайлда нехорошо заблестели глаза.

– Конечно, на этом, на чем же еще? Ему ведь светило от десяти до пятнадцати лет, а он надеялся вывернуться, заложив Маршалла.

– Ну да, верно. Только тебе не кажется странным, что против Маршалла у полиции так ничего и не нашлось? Будто он заранее знал, что стрясется с Хантером, и заблаговременно обезопасил себя.

– Маршалл же нам все объяснил. Он уговорил Хантера войти с нами в долю и припрятал все до тех пор, пока дело не решится. Дрейк тоже должен был спрятать подальше то, что хранилось у него, но не успел.

– А мне и тогда казалось странным, что Маршалл уши нам прожужжал о том, как его компаньон мечтает с нами работать, а от самого Хантера мы ничего подобного не слышали. Что, если Маршалл просто держал нас на крючке, а Хантер при этом даже не знал, кто мы такие? И что, если Маршалл так и не смог уговорить Хантера заниматься тем, чем ему надо, и тогда сдал его полиции?

Фэйрчайлд чертыхнулся.

– Если Хантер о нас ничего не знал, почему ему взбрело в голову после тюрьмы прийти именно сюда? А если знал, почему не натравил на нас полицию сразу, как только его арестовали? У тебя, Уолли, все очень интересно получается, вот только концы с концами что-то не сходятся. Что на самом деле стряслось с Маршаллом, гадать бесполезно: этот кретин уволок свои секреты в могилу. Но если ты действительно веришь в то, что сейчас наговорил, – зачем все-таки было брать Хантера на работу?

Уолли засунул руки глубоко в карманы. Он вспоминал тот день, когда Хантер пришел к нему проситься на работу. Дрейк тогда заявил, что не интересуется, чем они с Тедом занимаются на стороне, но уж по крайней мере обеспечить его работой они должны. По его словам, Маршалл, работая с ними, пока Дрейк сидел в тюрьме, вел дела настолько неумело, что в результате развалил их общую компанию. И теперь Уолли и Тед обязаны возместить ему ущерб, поскольку Маршалл довел компанию до краха отчасти по их недосмотру.

О том, что Маршалл его подставил, он больше не говорил, о своем пребывании в тюрьме тоже не распространялся. И – прав Тед – Хантер ни разу их не заложил, хотя наверняка догадывался о многом. Более того, с самого начала спокойное достоинство Хантера произвело на Уолли впечатление, потому-то он и взял его на работу.

– До сих пор Хантер работал себе на стройке и был в стороне от наших дел, – сказал он вслух, – а теперь по твоей милости стал свидетелем вашей разборки с Марко.

– Да, и, поверь, мне это нравится не больше, чем тебе. – Фэйрчайлд помолчал, прищурившись. – Но видел бы ты его после того, как это случилось! У этого типа в жилах не кровь, а лед. Он согласился заменить исправный гвоздемет сломанным – и даже глазом не моргнул. Вот он, твой «хороший парень». – Уолли хотел возразить, но Тед поднял руку. – И не будем забывать, что он натворил, пока сидел в тюрьме.

Уолли отвел взгляд. Он действительно забыл. – Слушай, – продолжал Фэйрчайлд, – самое разумное в этой ситуации – давить на его жадность. Дадим ему сколько-то денег, потом доверим делать деньги для нас, а когда Хантер увязнет поглубже, он уже и сам не побежит в полицию, потому что тогда и ему чистеньким не выйти.

Уолли резко обернулся:

– Ты собираешься посвятить в дело постороннего?

– Ну, не совсем постороннего. Когда он пришел сюда, то знал, что мы крутим какие-то дела на стороне. Он не заложил нас полиции, когда его арестовали, так зачем ему делать это теперь? Говорю тебе, он может быть нам полезен.

– Ага, как был полезен его партнер? Этот недоносок Маршалл, которого убил наш же клиент?

Фэйрчайлд пренебрежительно фыркнул.

– Хантер не такой кретин, как Маршалл. И мне он нужен.

– Зачем?

– Мне нужен помощник и надзиратель – чтобы время от времени напоминать людям, кто тут главный.

– Я тебе уже говорил, как я отношусь к тактике запугивания, – заметил Уолли, нахмурившись. – Мои подчиненные слушаются меня потому, что я плачу им больше, чем они получали бы в любом другом месте. Вот такая у меня тактика.

– Правда? Потому-то Синьорелли уже был готов бежать и стучать на нас? Потому-то мне и пришлось загнать ему в ногу шесть гвоздей?

Уолли медленно покачал головой:

– Не верю, чтобы Синьорелли захотел расколоться. Он – звено между нами и клиентом; если проболтается, его достанут раньше, чем мы об этом узнаем. В конце концов, убийцы – они, а не мы. – Он замолчал, вдруг почувствовав острую боль в желудке, шагнул к холодильнику, достал пакет молока и отпил большой глоток. – Мы отмываем деньги – и все. Ничего больше. Если нас прижмут, начнем все по новой на любом другом месте. Нам мокрые дела просто ни к чему.

Глаза Фэйрчайлда стали аспидно-черными.

– Каждый раз, начиная все сначала, мы теряем время и деньги. Много денег. Здесь мы хорошо раскрутились, и я не хочу терять ни цента. Синьорелли я предупредил. – Он мрачно усмехнулся. – Но рисковать сам еще раз опять-таки не хочу. Поэтому было бы полезно, чтобы Хантер работал на меня. А если он будет выполнять такую работу, то потом не посмеет тявкать. При повторном аресте ему будет светить куда более серьезный срок.

Уолли хотел осадить наглеца, но передумал. Черт побери, он уже слишком стар для таких фокусов, слишком стар, чтобы вечно ждать удара в спину.

– Я подумаю.

– Подумай. И, кстати говоря, подумай еще о секретарше, которую ты нанял. Вот из-за нее тебе действительно стоит беспокоиться.

– Так-так, это уже интересно. Сначала ты называешь ее легко внушаемой жертвой, а теперь, оказывается, из-за нее стоит беспокоиться? Давай уж что-нибудь одно, Фэйрчайлд.

Тед нахмурился.

– Я ни на грош не верю ее байкам, вот что.

– Да неужели? – Уолли еще отхлебнул молока, насмешливо посмотрел на Фэйрчайлда. – Так вот: у нее в субботу свидание с твоим Хантером. Может, тебе стоит присмотреться к ним обоим?

Тед задумался.

– Может, и стоит, – негромко сказал он. – Может, и правда стоит…

11

Солнечным субботним утром Келли нервно расхаживала по конференц-залу полицейского участка и твердила себе, что, если Годшо не появится здесь через полчаса, она его прикончит.

Годшо появился через двадцать минут. Услышав, как открывается дверь, Келли вздрогнула, как ужаленная.

– Ну? – без предисловий спросила она. – Дежурный сказал мне, что ты получил сигнал и поехал на почту. Что там стряслось? Как Рейчел?

– Нельзя ли помедленнее? – Годшо бросил на длинный стол сложенный вдвое лист. – Некоторые перед тем, как перейти к делу, обычно говорят: «Доброе утро» и «Как дела?».

Господи, от этого Годшо иногда с ума можно сойти! От него самого – и от его любви к этикету. Все-таки есть что-то хорошее в таких, как Дрейк Хантер: они всегда без лишних реверансов приступают к делу, хоть и огрызаются при этом.

Келли скрипнула зубами.

– Доброе утро, Годшо. Как ты поживаешь в столь чудное солнечное утро?

Его глаза насмешливо блеснули.

– Ну вот видишь! Всегда говорил, что тебя надо воспитывать.

Она свирепо взглянула на него и потянулась к лежавшей на столе бумаге, но Годшо поймал ее запястье. Все его веселье уже куда-то делось.

– Подожди. Сначала ответь мне на один вопрос.

Он не отводил от Келли глаз, и у нее захватило дух. Эти светло-ореховые глаза, этот дурацкий взгляд, уже такой знакомый, от которого у нее слабели ноги… Господи, зачем он это с нею делает?

– Отпусти меня! – процедила она сквозь зубы.

Пухлые губы Годшо сжались, и он со вздохом выпустил ее запястье.

– Вот и ответ. Ты все еще на меня сердишься.

Он пододвинул ей сложенный лист и отвернулся, а Келли с трудом проглотила вдруг вставший в горле ком. Разумеется, она до сих пор была зла на этого нахала! Назначил Рейчел в напарники какого-то уголовника…

Она схватила лист и принялась жадно вчитываться. Подробно изложив подозрения Рейчел насчет «Завтрака на бегу», Хантер написал внизу: «Рейчел справляется неплохо и просит о ней не беспокоиться».

Келли изо всех сил старалась держаться, но слезы облегчения обожгли ей глаза, и она довольно громко всхлипнула.

Годшо опять повернулся к ней лицом, выставив свой бульдожий подбородок.

– Видишь, она молодцом. А ты волновалась.

– Она моя единственная сестра! – снова всхлипнула Келли.

– Понимаю. Но она сама захотела этим заниматься.

– Ничего ты не понимаешь… – сдавленно прошептала Келли. Да, не понимает. А объяснить нельзя. Господи боже, как выматывает то, что нельзя рассказать ему про Си Джей…

Но все обошлось и так. Будто почувствовав, как ей страшно, Годшо обнял ее, и Келли не стала сопротивляться, хотя он никогда еще ее не обнимал. Ей почему-то показалось совершенно естественным, что он ее утешает; она сама сцепила руки у него на поясе, и Годшо притянул ее еще ближе к себе.

– Надеюсь, это значит, что ты меня прощаешь, Брэдли, – проворчал он. – Тяжело работать с тобой в паре, когда ты все время глядишь мимо меня и цедишь что-то, не слушая, что я отвечу. Ей-богу, я от этого просто с ума схожу!

Келли уткнулась лбом в его пухлое плечо, вдохнула резковатый, пряный запах одеколона, пытаясь утихомирить колотящееся сердце. Так он с ума сходит? А он хоть понимает, что делает с ней, просто находясь рядом, в одной комнате?

– Тебе надо было рассказать мне о прошлом Дрейка Хантера до того, как я подключила к расследованию Рейчел.

– Да, наверно. – Он провел ладонью по ее спине, голос почему-то звучал сдавленно. – Но ты насчет Хантера не переживай. Он говорил, что не виновен в том, за что отбывал срок, и, как бы глупо это ни звучало, я ему верю.

Келли молчала, не зная, что сказать. Сама она не слишком доверяла Хантеру – строить из себя невинно осужденного может любой рецидивист, не всем же верить. Но Хантер, кажется, не внушал никакого страха Рейчел, а вот это уже кое-что…

Годшо все крепче прижимал ее к себе, и она удивилась силе его плотно сбитого тела. Келли знала, сколько стараний он прилагает, чтобы держаться в форме. Годшо был невысок, но недостаток роста у него с лихвой компенсировался чем-то другим. Келли не раз видела, как он одним взглядом усмирял полный репортеров зал, просто выходя на кафедру.

«Но боже мой, что со мной творится?! – мелькнула у нее в голове паническая мысль. – Он просто по-дружески обнял меня, и все, и хватит».

Вздохнув, Келли попыталась высвободиться, но Годшо припер ее к краю стола и выпускать явно не собирался. Наоборот, взял за подбородок и повернул к себе ее лицо.

– Так ты меня простила или нет?

Келли уже совсем забыла, за что сердилась. Вся ее злоба давно прошла. Интересно, чего этот толстяк так беспокоится? Но нет, в его глазах не только беспокойство – что-то еще, чего она не может разгадать… Келли вдруг стало страшно, она шумно втянула в себя воздух.

– Пожалуй, придется простить, а то ты меня так и не отпустишь.

Годшо ухмыльнулся, но так и не двинулся с места, только снова посмотрел на нее тем самым взглядом, от которого у нее начинала гудеть в жилах кровь.

– Черта с два я тебя отпущу так скоро!

В следующий миг Келли осознала, что он ее целует и – да поможет ей господь – она отвечает ему! Годшо был неправдоподобно, неожиданно для своей комплекции нежен и целовался с большим мастерством, доводя ее до беспамятства, до сладкого изнеможения. Она понимала, что должна оттолкнуть его, сказать, что все происходящее – чудовищная ошибка, недоразумение, но не могла произнести ни слова, пока на губах были его губы.

Итак, она не противилась, и Годшо перешел к более решительным действиям. Теперь он языком ласкал ей рот изнутри. Келли дышала все чаще, удивляясь, как вообще еще может дышать, а между тем руки Годшо гладили ее спину – сначала осторожно и тихо, потом все смелее и сильнее. Наконец он оторвал губы от ее губ, но лишь затем, чтобы покрыть легкими поцелуями щеку, висок, коротко подстриженные завитки волос.

– Келли, – выдохнул он, – я мечтал об этом с того дня, когда мы познакомились!

Ошарашенная таким признанием, она чуть отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Ты о чем? При первой же встрече, если помнишь, ты обозвал меня фэбээровской подстилкой, потому что я хотела привлечь их к расследованию.

– Хамство – брачный ритуал полицейских, – проворчал Годшо, снова притягивая ее к себе. – А на самом деле я соображал, как бы поскорей на тебя залезть.

Пока она переваривала это сообщение, он вновь завладел ее губами, но еще более жадно, опять и опять толкаясь языком в ее горячий, ждущий рот. Помимо воли она начала отвечать ему тем же, и тогда его руки двинулись вверх по ее бедрам, по талии. Когда он наконец добрался до ее груди, Келли подумала, что сейчас растает. По его милости она уже совершенно не владела собой и потому не возразила, даже когда он вдруг поднял ее, обхватив за талию, и посадил на стол, а сам вклинился между ее ног.

Годшо уткнулся лицом ей в шею, запустил пальцы в спутанные его стараниями волосы и, не тратя времени понапрасну, прижался бедрами к ее бедрам. Почему-то она никогда не сомневалась в этом, как и во всем остальном, он нетерпелив, как бык в охоте. И, черт возьми, ей это нравилось!

– Я хочу тебя, Брэдли, – прогудел он, не отнимая губы от ее шеи. – Здесь, конечно, не место для таких упражнений, но я все равно хочу тебя! Вот уже сколько недель хочу… Переселяйся ко мне, когда мы сдадим это дело, а?

Эти слова моментально отрезвили Келли. Она вспомнила, что не собиралась ни дня оставаться в Новом Орлеане после того, как будет закрыто дело Си Джей. Вернется домой, в Квантико, на старую работу… С какой стати ей так круто менять всю свою жизнь?

Он хотел поцеловать ее еще раз, но она резко отвернулась.

– Погоди, Годшо.

– Чарли, – поправил он, подбираясь к воротнику ее блузки и расстегивая верхнюю пуговицу.

Сама она ни за что не стала бы его звать по имени, но сейчас это могло помочь остановить его.

– Постой, Чарли! Мы не должны…

Тем временем он расстегнул вторую пуговицу и нагнулся поцеловать приоткрывшуюся полоску кожи.

– Почему это?

Он провел языком по ее шее, и у нее перехватило дыхание.

– Потому что… потому что мы вместе работаем!

Годшо довольно ухмыльнулся.

– Ага, работаем. Верно. Ох, люблю я свою работу!

Он расстегнул третью пуговицу, забрался ей под блузку. Пальцы так безошибочно и сразу нашли сосок, что Келли чуть не взлетела со стола. Даже в самых смелых своих фантазиях она не могла вообразить, что Годшо – Чарли – настолько хорош.

– Перестань! – хрипло сказала она, изгибаясь навстречу его теплым рукам. – Господи, да остановись же, здесь рядом люди, к нам могут войти!

– Не-а. Я запер дверь.

И это вывело ее из беспамятства. Быстро, пока не успела передумать – или пока он не заставил ее передумать, – Келли оттолкнула Годшо. Неготовый к такому внезапному проявлению силы, он чуть не потерял равновесие и отступил с недоуменным видом.

– Келли, за что? Какого черта?

Она спрыгнула со стола и отвернулась от него, поспешно застегивая блузку.

– За то, что полез на меня, как дикий зверь на охоте!

– Хочешь сказать, что ты мне не отвечала?

Келли на секунду опешила, потом снова напустилась на него:

– Ладно, допустим, мы оба не совладали с гормонами. Но это не значит, что надо совсем терять голову и делать то, о чем мы потом пожалеем.

– Я не пожалею, – сказал он просто и так серьезно, что у Келли защемило сердце. – Признаю, я немного поторопился… Но то, что произошло между нами, – не только гормональная вспышка, и ты тоже это знаешь.

Отчаянно пытаясь совладать со своими чувствами, она пробормотала:

– Чарли, я не могу разобраться в этом прямо сейчас. Не могу, и все!

– А я не смогу еще неделю работать с тобой в паре и притворяться, будто нас не связывает ничего, кроме общего дела! – Он сжал зубы, отвернулся. – Если тебе это не подходит, могу перевести тебя на какое-нибудь другое расследование.

– Нет! – вскрикнула Келли. Она не могла допустить, чтобы ее отстранили от расследования, и не могла объяснить, почему ей это так важно. Господи, господи, зачем ему ставить ее в такое глупое положение? – Я хочу работать с тобой, Чарли, – сказала она вслух, грустно взглянув на него. – И хочу… узнать тебя поближе. Но разве обязательно так торопиться?

С минуту он озадаченно смотрел на нее, потом, казалось, начал успокаиваться.

– Ты имеешь в виду – бегать на свидания, сидеть в кино… и тому подобную чушь?

Келли не выдержала и рассмеялась. Иногда этот Годшо такой неотесанный. Кто-то должен дать ему несколько уроков по искусству ухаживания за женщиной.

– Да, именно тому подобную чушь.

Он вперил взгляд в потолок, тихо покачивая головой.

– Господи, ну почему, почему я вечно связываюсь с любительницами церемоний?

Но когда Келли опять встретилась с ним глазами, то увидела, что он улыбается, и чуть не заплакала от нахлынувшего облегчения. С Годшо можно общаться вполне нормально, главное – не подпускать его слишком близко к себе. И когда он снова двинулся к ней с таким видом, будто рассчитывал на еще один поцелуй, она решила, что пора сменить тему.

– Давай-ка вернемся к делу, Годшо. Как ты собираешься поступить с «Завтраком на бегу»?

Годшо остановился как вкопанный, посмотрел на Келли с нескрываемым раздражением, потом вздохнул и взял со стола отчет Хантера.

– Полагаю, надо установить наблюдение за этой Жанной.

– Правильно, а я тем временен проверю ее досье. И посмотри, пожалуйста, не было ли уже когда-нибудь в адрес «Завтрака на бегу» обвинений в криминальных связях. Да, и еще: нужно узнать, нет ли у них филиала в Майами, где работали до недавнего времени Пеннелл и Фэйрчайлд.

– Дай женщине палец, она оттяпает всю руку, – качая головой, проворчал Годшо. – Ладно, черт с тобой, займусь. При одном условии.

Келли уже сделала шаг к двери, но остановилась, вопросительно глядя на него.

– При каком?

Годшо расплылся в озорной улыбке.

– Что наше первое свидание – сегодня! Обед и кино. Фильм выбираю я.

Келли вздохнула.

– Хорошо. Только не комедию.

Он по-мальчишески поднял руки – само обаяние.

– Как пожелаешь, дорогая.

Келли вышла и прикрыла за собой дверь, скрипнув зубами, потому что услышала за спиной смешок. «Как пожелаешь, дорогая!» Все правильно. Этот нахал Годшо думает, что победа на его стороне. Ну что ж, пусть только попробует поцеловать ее вечером! На этот раз она будет готова дать ему достойный отпор.

Может быть…

Ночь была темная-претемная, безлунная. Но не тихая. Проклятая собака выла за дверью, чтобы ее впустили в дом. Мамочкина сучка, которую она нянчит, холит, прижимает к груди! Он эту собаку ненавидел. Отключив сигнализацию, бесшумно открыл дверь, схватил пуделька за горло, с наслаждением слушая сдавленный скулеж. Мамочка будет скучать по этой глупой твари, если ее не станет. Да, она будет очень скучать. Улыбаясь, он вытащил свой скаутский нож, коротко и точно полоснул по собачьему горлу. И жадно слушал, как повизгивание сменяется бульканьем…

…Рейчел рывком села на кровати. Должно быть, ей приснился какой-то кошмар, но она ничего не помнила, абсолютно ничего… И все-таки сон, каков бы он ни был, оставил противный вкус во рту, а ночная рубашка прилипла к мокрой от пота спине. Рейчел сидела, обняв колени, тихонько раскачивалась и пыталась понять, что же ее разбудило.

Кошмары ей снились на удивление редко – несмотря на то что она постоянно выслушивала чьи-нибудь признания. Наоборот, когда кто-то сознавался в особенно тяжком грехе, она видела чудесные, радостные цветные сны, как будто рассудок после дневных ужасов старался воссоздать нормальный миропорядок. Однажды, после того как один разведенный папаша признался ей в похищении своих детей, ей приснилось, что она сама, этот человек, его жена и дети живут счастливо все вместе в желтой подводной лодке… Рейчел улыбнулась этому воспоминанию: в то время она до одурения слушала старые записи «Битлз».

Она рассеянно взглянула на часы и вскочила с кровати как ужаленная. Полдесятого! А в десять придет Дрейк… Значит, не услышала будильника. Опять не услышала!

Вихрем носясь по квартире, Рейчел успела кое-как умыться, принять душ и облачиться в любимый полосатый сарафан, но заплести в косу влажные волосы не успела. Раздался звонок. Она застонала и побежала открывать дверь, одной рукой придерживая полузаплетенную косу.

– Входите. – Она отступила в сторону, пропуская Дрейка. – Извините, я проспала и потому бог знает на кого похожа.

Он вошел, окинул ее быстрым взглядом с головы до ног.

– По-моему, вы прекрасно выглядите.

Сам он между тем выглядел каким-то издерганным и усталым, несмотря на непривычно элегантный льняной бежевый костюм и белоснежную рубашку с распахнутым воротом. Круги под глазами свидетельствовали о бессонной ночи. Рейчел хотелось спросить, почему он не спал, но она понимала, что ответа не будет.

С трудом поборов желание дотронуться до его плеча, она показала ему на диван.

– Вы не посидите минутку? Я сейчас закончу причесываться…

Но Дрейк не стал садиться. Он неожиданно взял ее за руку, придерживавшую волосы, коса тут же расплелась, и влажные пряди рассыпались по плечам.

– Так вам больше идет, – серьезно объяснил он. – Правда – так лучше. Оставьте их распущенными.

У Рейчел перехватило дыхание, но она не стала возражать. А Дрейк вдруг помрачнел, отступил от нее и чопорно присел на край дивана, ворча, чтобы она поторопилась. Что ж, она уже начала привыкать к его постоянным приближениям и отступлениям, к отрывистым приказам, через секунду сменяющимся нежностью. Судя по всему, он просто не знал, что с нею делать. Да и неудивительно: в жизни ему выпало столько огорчений…

Рейчел метнулась в спальню за сумкой и задержалась на секунду перед зеркалом, чтобы посмотреть на себя с распущенными волосами. Конечно, правильней было бы сегодня заплести косу – тем более что они с Дрейком собрались гулять, а не сидеть в помещении. Однако она вспомнила грустные нотки в его голосе и решила оставить так, как есть.

Как только они вышли из дому, в лицо пахнуло жаром, и Рейчел возрадовалась, что надела сарафан и тем спасла себя от теплового удара. Но день, по крайней мере, выдался ясный, и можно было дышать – в дождливые дни жара становилась вообще невыносимой.

Она оглянулась, ища глазами машину Дрейка, но он взял ее за локоть и повел на середину бульвара, которую коренные горожане называли «нейтральной полосой».

– Поедем на трамвае, – пояснил он. – Во Французском квартале можно состариться, пока найдешь где поставить машину.

Дойдя до остановки и убедившись, что они одни, Дрейк заговорил о деле:

– Как там обошлось вчера, когда Фэйрчайлд вернулся в контору? Я весь вечер с ума сходил от беспокойства.

Так он поэтому всю ночь не спал? Охваченная внезапной нежностью, Рейчел хотела дотронуться до его щеки, но сдержалась, боясь, что он опять оттолкнет ее.

– Вам не о чем было беспокоиться. Он накричал на меня, и все. – Она покраснела. – Правда, мне пришлось сочинить историю о пылкой влюбленности, чтобы объяснить, зачем меня понесло на стройку.

– Он вам поверил?

– Думаю, да. Уолли точно поверил. – Рейчел улыбнулась, лукаво взглянула на Дрейка. – Кстати, Уолли одобрил наше предстоящее свидание. Сказал, что вы – хороший парень. Неразговорчивый, но надежный.

Дрейк скорчил комичную гримасу.

– Только Уолли мог так отрекомендовать бывшего заключенного.

– Может, он догадывается о вашей врожденной добродетели?

Дрейк фыркнул и полез в карман за мелочью на билеты.

– Пеннелл не узнал бы добродетель в лицо, даже если бы она сама вышла к нему и возгласила о себе. Этот человек расчетлив, вероломен, умен…

– И добр к своим секретаршам, – закончила Рейчел.

Дрейк испытующе посмотрел на нее.

– Только не говорите мне, что он вам нравится.

– Не то что нравится, – пожала плечами Рейчел, – но… даже не знаю, как объяснить.

– Попытайтесь.

Она подумала о манере Уолли ухаживать, не распуская рук, – в отличие от его компаньона Фэйрчайлда. Каждый раз, когда Уолли смотрел на нее, она чувствовала к нему необъяснимую симпатию. Ну как объяснить такое Дрейку?

– Он не досаждает мне, как Тед, – сказала она в конце концов и невольно передернулась, вспомнив, как он взял ее за подбородок.

Сузив глаза, Дрейк отдал ей мелочь.

– Ладно, понял. А теперь, Рейчел, скажите мне правду: что у вас вчера произошло с Фэйрчайлдом?

– Я уже сказала.

– Сказали, но не все. – И, когда она недоуменно взглянула на него, добавил: – У меня тоже бывают предчувствия, помните? И я хочу знать, не обидел ли вас этот подонок.

Рейчел мотнула головой и стала глядеть вдаль, куда уходили рельсы, мысленно прося трамвай появиться поскорее, чтобы ей не пришлось отвечать на вопрос Дрейка. Когда трамвай наконец подошел, Дрейк как-то по-хозяйски обнял ее за талию и помог подняться в вагон.

Трамвай был почти пустой, но Дрейк тем не менее направился в самый конец, подальше от всех. На следующей остановке через два квартала вошел всего один пассажир; Дрейк напряженно проследил за ним взглядом и, нагнувшись к уху Рейчел, прошептал:

– Этого парня я уже где-то видел, так что ни о чем важном сейчас не говорим. Может, это один из приятелей Фэйрчайлда.

Она успела только испуганно взглянуть на него, потому что пассажир прошел по проходу и уселся как раз напротив них. Дрейк положил руку на плечо Рейчел, а у нее бешено забилось сердце. Неужели Фэйрчайлд установил за ними слежку? Значит, он кого-то из них подозревает? А если да, то кого?

Человек напротив развернул газету и стал читать, но Рейчел заметила, что он не переворачивает страницы.

– Ну как вам «Хисторик хоумз»? – светским тоном спросил Дрейк, предупреждающе сжав ее плечо.

Рейчел все поняла и принялась подробно рассказывать о своей первой неделе на новой работе, особенно упирая на то, какие чудесные люди ее окружают. Дрейк вскользь упомянул о несчастном случае, и она сочувственно поахала, жалея незадачливого Марко и Лолу. Дрейк смотрел на нее с явным одобрением, и она вдруг поняла, что ловит каждую его улыбку. Почему он ведет себя так, только когда они разыгрывают спектакль для посторонних?..

Как бы то ни было, к удивлению Рейчел, поездка становилась довольно приятной, несмотря на пристальное внимание читателя газеты к каждому их с Дрейком слову. Сначала она просто поддерживала разговор, на ходу сочиняя воспоминания для своего двойника – молодой вдовы Рейчел Брэдли, выпускницы католического колледжа Лойолы. Потом ее воображение исчерпало себя, поскольку она все-таки не имела никакого представления о том, как это – быть замужем, и ни разу не бывала в кампусе колледжа Лойолы.

Тогда инициативу перехватил Дрейк. Сначала он просто обращал ее внимание на особняки, мимо которых они проезжали, а затем перешел к подробным рассуждениям, как достигается в архитектуре тот или иной эффект или как трудно проектировать эркер. Вскоре он уже увлеченно объяснял Рейчел различные технологии реставрации и строительства зданий, еще больше распаляясь от ее наивных вопросов. Рейчел наблюдала за ним, затаив дыхание. Когда он говорил о домах, указывая ей то на остроконечную крышу, то на гранитную парадную лестницу, глаза его сверкали таким воодушевлением, какого она раньше никогда в нем не замечала.

Теперь она понимала, почему он ушел из флота в строительство. И видела, что потерял, попав в тюрьму. Так что когда трамвай подошел к остановке на углу Кэнэл-стрит и Сент-Чарльз, где ждала толпа народу, и Дрейк поднялся и сказал, что пора выходить, она немного огорчилась. Ей очень понравился этот новый, совсем другой Дрейк.

К несчастью, их назойливый попутчик тоже встал и приготовился к выходу. У Дрейка тут же испортилось настроение, и он снова помрачнел.

Как только они вышли из трамвая, Дрейк направился прямо к углу Кэнэл-стрит и с угрюмым видом втолкнул Рейчел в холл отеля «Марриотт».

– Он все еще идет за нами? – шепнула она, боясь оглянуться.

– Да. Пойдемте к лифтам.

Дрейк нажал кнопку и со скучающим видом небрежно обнял Рейчел за талию; рука у него была твердая, напряженная. Лифт все не шел; на площадке мало-помалу собирались люди, в том числе и тот, из трамвая.

– Вам понравится их фирменный завтрак, – сообщил Рейчел Дрейк, будто продолжая начатый раньше разговор.

– Конечно! – с преувеличенным энтузиазмом ответила она, краем глаза заметив, что знакомый Теда отирается поблизости и внимательно слушает.

Лифт остановился, и они вошли. Оттого, что хвост не отставал от них, Рейчел нервничала все сильней, сердце колотилось где-то в горле. Ей хотелось рассмотреть его поближе, запомнить в лицо на будущее, но она не смела. Пусть лучше думает, что они его не заметили.

Будто почувствовав ее беспокойство, Дрейк притянул Рейчел чуть ближе к себе. Лифт уже подходил к верхнему этажу, и она надеялась, что у Дрейка уже готов план, как избавиться от нежданного наблюдателя. Ей вовсе не улыбалось провести все утро под чьим-то пристальным взглядом.

Двери лифта открылись, и толпа повалила наружу. Дрейк задержался на площадке, оглядывая полный народу холл. Лифт уехал. Следивший за ними человек потоптался на месте и неуверенно пошел к стойке администратора – очевидно, понимал, что по-прежнему стоять рядом с Рейчел и Дрейком без всякого дела неправильно. Но, заполняя бланк, он продолжал искоса наблюдать за каждым их движением.

Вдруг слева от Рейчел звякнул звонок другого лифта. Открылись двери, на площадку потекла новая толпа. Дрейк не двигался с места, рассеянно глядя по сторонам, а потом вдруг сказал как бы между прочим:

– Как вы думаете, не пойти ли нам куда-нибудь еще? Я слишком хочу есть, чтобы ждать очереди.

И прежде чем она успела открыть рот, втащил ее в двери лифта за секунду до того, как они закрылись.

– Чистая работа, – пробормотала Рейчел, когда лифт пошел вниз. Главное – их исчезновение выглядело совершенно непреднамеренным.

Дрейк усмехнулся. Напряжение, как видно, постепенно оставляло его.

– А парень-то наш – жалкий любитель. Профессионал не засветился бы в первые же пять минут. И не торчал бы все время у нас на виду. В общем, потерял объект – так ему и надо.

Лифт остановился на первом этаже.

– Куда теперь? – спросила Рейчел, когда двери открылись.

– Неважно, лишь бы поскорее, – буркнул Дрейк и семимильными шагами двинулся к запасному выходу.

Рейчел еле поспевала за ним бегом по улице, потом по какой-то узкой аллейке, и наконец перед ними возникла запертая на замок дощатая калитка. Быстро оглядевшись, Дрейк вытащил ключ, пропустил Рейчел вперед и снова запер калитку на замок.

Только теперь, когда они очутились в стороне от уличного шума, в залитом солнцем уютном дворике, он по-настоящему расслабился, переведя дух, показал Рейчел на дверь на втором этаже невысокого дома.

– Пойдемте, милая моя. Это не совсем то, что я планировал, но тоже сойдет.

– Вы здесь живете? – удивленно спросила Рейчел, поднимаясь следом за ним по шаткой лестнице.

Он покачал головой:

– Нет. Мой дом кишит жуками. Знаете – особая электронная разновидность. Фэйрчайлд – подозрительный сукин сын. Не думаю, что он уже оборудовал и вашу квартиру, но рисковать все-таки не стоит.

Рейчел поежилась и решила не представлять себе, как Фэйрчайлд или другой чужой человек слушает, как она принимает душ или ходит по комнате.

– А в этой квартире, – продолжал Дрейк, – живет брат Годшо. Он уехал на лето в Европу, и Годшо дал мне ключи. Сказал, что мы можем пользоваться ею, если захотим поговорить без свидетелей.

Войдя, Дрейк первым делом опустил жалюзи на всех окнах, пробормотав, что осторожность не помешает, а Рейчел заглянула в кухню, чувствуя неловкость оттого, что незваной вторглась в чужое жилье.

Дрейк уже стоял у нее за спиной.

– Годшо говорил, что в холодильнике наверняка что-нибудь найдется, а в шкафах есть крупы и консервы. – Он виновато улыбнулся Рейчел. – Конечно, это не «Галатуар», но, надеюсь, сойдет на худой конец. Я думаю, надо дать нашему другу время окончательно решить, что искать нас не стоит.

– Вы собирались повести меня в «Галатуар»? – не удержалась она от ответной улыбки.

– Разумеется. Надо же потратить грязные деньги Фэйрчайлда на что-нибудь стоящее, правда? Должен вам сказать, я планировал роскошную дорогую экскурсию по городу, но внезапное появление нашего друга спутало все планы. Черт побери, а я-то вырядился! Ведь в «Галатуар» без пиджаков и галстуков не пускают.

– Галстуков? – переспросила Рейчел, поглядывая на его рубашку с распахнутым воротом.

Подмигнув, Дрейк жестом фокусника вытащил галстук из нагрудного кармана.

– Пожалуй, я польщена. – Рейчел рассмеялась и открыла холодильник. – Наверно, вы ждете, чтобы я приготовила завтрак? – А вы умеете готовить?

– Это как посмотреть, – Рейчел пожала плечами, разглядывая содержимое холодильника. – Келли утверждает, что моя стряпня ей нравится, но это потому, что не любит возиться сама. А папа считает, что я всегда недосаливаю.

Она взяла с полки две банки красной фасоли. Можно сварить рис, если он найдется в шкафчике у брата Годшо. За то короткое время, что Рейчел провела в Новом Орлеане, она полюбила красную фасоль с рисом.

– Папа? – переспросил Дрейк, отвлекая ее от раздумий.

Она обернулась, не выпуская банки из рук, испуганно глядя на него. «Не надо было говорить о папе, – подумала она. – А впрочем, какая разница? Дрейк уже знает, что у меня была сестра, которая недавно умерла, так что изменится, если он узнает о том, что у меня есть папа?»

На лице Рейчел появилось подобие улыбки. Она поставила банки на стол и тут же забыла о них.

– Не знаю, как правильно сказать, кто такой Джек Брэдли – мой приемный отец или отчим. Мой родной отец сбежал, когда я еще не родилась. Законным мужем моей мамы он не был и, очевидно, решил не взваливать на себя бремя забот о двойняшках и еще одном ребенке.

Дрейк нахмурился.

– Подлец. Наверно, вы его ненавидите?

Рейчел отбросила со лба прядку волос и склонилась над столом.

– Не совсем так. Я даже не знала о его существовании, но в прошлом году, когда мама умерла, папа решил нас просветить. Он знал маму всю жизнь и, когда она осталась одна с двумя крошечными девочками, да к тому же беременная, попросил ее руки. Мама согласилась, и Джек стал нашим настоящим отцом. И мама всю жизнь скрывала от нас, что он нам не родной. У близнецов в метриках стояли прочерки, а меня папа сразу записал своей дочерью. Мне кажется, мама в какой-то момент убедила себя в том, что наш родной отец умер, потому что не могла смириться с тем, что он бросил ее и своих дочерей. Наверно, потому и настаивала, чтобы папа нам ничего не рассказывал.

Рейчел наконец решилась поднять глаза на Дрейка и ничуть не удивилась выражению откровенного недоверия на его лице.

– Понимаю, это звучит странно, – мягко сказала она. – Когда несколько месяцев назад папа нам все рассказал, мы тоже не сразу поверили. Но зачем было папе говорить нам неправду?

Дрейк задумчиво покачал головой:

– Значит, вы вообще не знаете, кто ваш настоящий отец?

Этот вопрос Рейчел разозлил.

– Мой настоящий отец – Джек Брэдли! Тот, другой, меня бросил, и, как мне кажется, его можно в расчет не принимать.

В глазах Дрейка засветилось такое искреннее сочувствие, что Рейчел вдруг почувствовала, как к ее собственным глазам подступают слезы. Она до боли закусила губу. Никогда прежде она об этом не плакала – ни после папиного рассказа, ни потом, когда Си Джей и папа так сильно поссорились… ни даже в ту минуту, когда до нее дошло, что она так и не узнает, кто же ее отец.

Так почему она плачет сейчас?

– А Джек… был хорошим отцом? – неуверенно, точно боясь ответа, спросил Дрейк.

Рейчел вытерла со щеки слезу.

– Джек был и остался самым лучшим отцом, о каком только может мечтать девочка. Думаю, потому мне и было так трудно принять, что он, оказывается, мне не родной. Я так люблю его! – Она всхлипнула. – Для папы я сделаю все, что угодно, и знаю, что он для меня – тоже. Потому он так тяжело переносит разлуку с нами, хоть и понимает, что мы с Келли должны…

Она осеклась на полуслове и резко отвернулась, чувствуя, как горячо становится шее и ушам. Ах ты, господи, надо же было так погрузиться в собственные переживания! Чуть не проболталась – да и так уже сказала слишком много.

– Что должны, Рейчел? – донесся до нее тихий голос Дрейка.

– Может, здесь найдется рис к фасоли, – промямлила она, будто не расслышав, и начала деловито открывать дверцу за дверцей.

– Рейчел! – настойчиво повторил Дрейк.

Даже папа не умел произносить ее имя так строго. Что она наделала?! Идиотка! Хуже тех, кто выкладывает ей все на допросах в кабинете Келли…

– Ну же, черт возьми! Говорите, что там еще.

– Нет никаких «еще», – шепнула Рейчел, тщетно пытаясь уйти от разговора.

Она открыла дверцу очередного шкафчика, но Дрейк выругался вполголоса и с маху захлопнул ее. Потом повернул Рейчел лицом к себе и отрезал ей путь к отступлению, опершись обеими руками о край стола.

– А я знаю, что есть. И мы не двинемся с места, пока я не услышу от вас, зачем на самом деле вы с сестрой приехали в Новый Орлеан.

12

Дрейк смотрел в бледное запрокинутое лицо с дрожащими губами и думал, не слишком ли резко среагировал на вскользь брошенное Рейчел слово. Нет, все правильно. Ее лицо сразу стало каменным от напряжения, и он хотел знать почему.

– Рейчел, скажите мне правду. Я не хочу больше гадать, что вам здесь нужно, скажите сами.

– Дрейк, прошу вас…

Он протестующе поднял руку.

– Вы не поняли. Мне действительно нужно знать. Вчера случилось нечто очень важное, и я окончательно убедился в том, что вы не должны участвовать в операции. Работать в «Хисторик хоумз» с каждым днем становится все опаснее.

Рейчел упрямо мотнула головой.

– Я же сказала вам: Тед ничего мне не сделал за то, что я повезла деньги на стройку…

– Дело совсем не в этом. Рейчел, ранение Марко… не несчастный случай.

Она изумленно уставилась на него.

– Что вы имеете в виду? Вы ведь сами говорили, что гвоздемет был неисправен.

Дрейк вдруг обнаружил, что не может больше смотреть Рейчел в глаза, выпустил ее и отвернулся к окну.

– Так мне велел сказать Фэйрчайлд. Этим я заплатил за его доверие. Платить не хотелось, но пришлось.

– Вы хотите сказать, что кто-то выстрелил…

Он снова обернулся к Рейчел, сжимая кулаки.

– Не «кто-то», а сам Фэйрчайлд! Не моргнув глазом, загнал в ногу Марко шесть гвоздей!

Рейчел вскрикнула и поднесла руку к горлу.

– Вы видели?!

Дрейк кивнул:

– Да, видел. А он видел меня и оказался перед выбором: немедленно уволить меня или посвятить в некоторые свои секреты. Слава богу, он выбрал второе.

Рейчел крепко обхватила себя руками за плечи, нетвердым шагом дошла до табуретки и села.

– Я подумал, вы должны знать, с кем работаете бок о бок, – добавил Дрейк.

– Я знала это с самого начала, – каким-то далеким, отсутствующим голосом произнесла она.

Ее равнодушие удивило Дрейка. Он ожидал по меньшей мере легкой истерики. И еще надеялся, что уж теперь-то она сама попросит убрать ее с этой работы.

– Странная вы девушка. У любой другой при первой встрече с Фэйрчайлдом слюнки потекли бы, а вы, выходит, сразу поняли, кто он такой? Интересно, куда же вы определили Фэйрчайлда в вашем «систематическом каталоге», когда впервые его увидели?

Она безучастно посмотрела на него.

– Я бы отнесла его к классу рептилий. Я поняла, что этот человек – змея, как только заглянула ему в глаза.

Дрейка потрясла ее холодная уверенность. Неужели действительно чутье предупредило ее, что Фэйрчайлду верить нельзя? Чутье – или что-то еще? Может быть, она заранее знала какие-набудь подробности его биографии?

– Скажите мне наконец правду, Рейчел. Для меня совершенно очевидно, что вы задумали участвовать в расследовании задолго до того, как «случайно» записались на собеседование. Мне это всегда казалось слишком удачным для простого совпадения; но раньше вам еще удавалось водить меня за нос, а теперь не выйдет. За это время я довольно хорошо узнал вас. Так что кончайте лгать и говорите правду.

Дрейк обошел вокруг стола, схватил ее за плечо и развернул к себе лицом. Рейчел побледнела от страха и бешено замотала головой:

– Я… Нет, я не лгу!..

Она отодвинулась, пытаясь увернуться от его руки, но он поймал ее за талию, а другой рукой взял за подбородок и приказал:

– Смотрите на меня!

– Не буду. – Она закрыла глаза.

– На этот раз я хочу узнать ваши секреты, Рейчел, и не отпущу вас, пока не узнаю. Зачем вы с Келли приехали в Новый Орлеан?

– Я… я сказала вам правду! – Ее голос истерически зазвенел.

– Ну, так посмотрите мне в глаза и скажите еще раз.

Ее глаза широко распахнулись. В них горел открытый вызов. Она смотрела на Дрейка в упор, и он почти сразу почувствовал странное притяжение этого взгляда – как раньше, в тот раз, когда она расспрашивала его. Черт бы ее побрал, да она решила использовать свои способности, чтобы уйти от разговора!

Дрейк физически ощущал, как воля Рейчел обволакивает его. Но он сопротивлялся ее власти так же яростно, как и тогда. С минуту они неподвижно стояли друг против друга, сцепившись в схватке, смысл которой ему самому был не вполне ясен. Глаза Рейчел блестели от слез, но излучали эмоциональный заряд такой силы, что от противостояния ему Дрейк чувствовал, как голова у него гудит, грозя расколоться. И еще бешено колотилось сердце.

Краем глаза он видел, как ее лоб покрывается бисеринками пота, и все-таки перевес был не в его пользу, он хорошо это понимал. Пока Рейчел выигрывала. Чудовищное напряжение воли истощало его силы с каждой секундой, а расслабиться было нельзя, иначе эта сумасшедшая вытянет из него все его секреты.

Но и отдавать ей победу Дрейк не собирался. Слишком много поставлено сейчас на карту.

– Так просто… я не сдамся… Рейчел, – задыхаясь, выдавил он.

А потом, собрав остатки сил, оттолкнул ее и несколько раз глубоко вдохнул; воздух обжигал легкие. Рейчел упала на табуретку, закрыла лицо руками. «Ах, дьявол! – подумал Дрейк. – Она еще меня доконает».

Но правды он все равно сегодня добьется.

– Ладно. Не хотите говорить, я сам все выясню.

Рейчел подняла голову.

– Нечего тут выяснять, Дрейк, – сказала она, и такая нечеловеческая усталость была в ее голосе, что Дрейк засомневался, стоит ли продолжать пытать ее. Но потом вспомнил бескровную ухмылку Фэйрчайлда сразу после того, как тот загнал Марко в ногу шесть гвоздей, и твердо решил не идти на попятный.

– Если выяснять нечего, – усмехнулся он, подходя к стоявшему на полочке у двери телефону, – тогда вы, конечно, не будете возражать, если я звякну вашему отчиму. Хочу задать ему пару вопросов о вашем «друге» – том самом, который якобы скончался от передозировки наркотиков и заставил вас мчаться в Новый Орлеан на помощь Келли.

Теперь он явно задел ее за живое. Она вскочила, отчего по плечам разметались спутанные, блестящие, как мятый шелк, длинные пряди, и стукнула кулаками по столу.

– Вы этого не сделаете!

– Не сделаю? Отчего же? – Он набрал номер, дождался ответа. – Алло, соедините меня, пожалуйста, со справочной службой Квантико.

Рейчел набросилась на него с искаженным от ярости лицом, попыталась вырвать трубку, но Дрейк зажал ее подбородком, а Рейчел поймал за руки и притянул к себе, так что она не могла пошевелиться. Когда справочная ответила, он каким-то образом сумел задать нужный вопрос, хотя у него в руках извивалась разъяренная женщина. Чтобы запомнить подряд три номера, которые назвала телефонистка, пришлось слегка поднапрячься, но не зря же он столько лет проработал в разведке.

Услышав гудки, он выпустил Рейчел, которая сразу же злобно уставилась на него, и нажал большим пальцем кнопку отбоя.

– Можем поступить так, – деловито заявил он, – я буду звонить по очереди всем Джекам Брэдли, живущим в Квантико, пока не найду вашего отца и не задам ему свой вопрос. Или все-таки вы скажете мне правду сами?

Она открыла было рот, но он предостерегающе вскинул руку:

– И не надо мне петь, что вы все уже сказали. Если бы это было так, вы бы не кинулись на меня, как дикая кошка.

– Я просто не хочу, чтобы вы расстраивали моего отца! – возмутилась Рейчел.

– Я и не собираюсь расстраивать его. Уверен, он будет счастлив услышать, как отлично вы справляетесь с работой секретного агента. Ему ведь, наверно, не терпится узнать, откуда у вас это призвание.

На ее лице отразилась такая горечь, что Дрейк почувствовал укол совести.

– Дрейк Хантер, вы шантажист!

– Нет. – Он отпустил кнопку и набрал две цифры первого из номеров. – Просто я не хочу наблюдать, как в следующий раз Фэйрчайлд будет загонять гвозди в вашу ногу. – И набрал еще две цифры.

– Ладно, – отрывисто произнесла Рейчел и судорожно вздохнула. – Я расскажу вам то, что вы хотите знать, и вы поймете, что в этом нет ничего подозрительного.

Дрейк повесил трубку и оперся ладонью о стол.

– Я слушаю.

Ее глаза были ясными и холодными.

– Тот человек… мой друг, умерший от передозировки… это была моя сестра Си Джей.

У Дрейка перехватило дыхание. Ах ты, дьявол! Он ни минуты не сомневался, что «друг» – ее выдумка, и теперь испытал настоящий шок, поняв, что ошибся.

– Почему вы не сказали мне сразу? – спросил он. – Что тут скрывать?

Она беспомощно пожала плечами и промолчала, а Дрейк покачал головой:

– По-моему, опять что-то не сходится. Допустим, ваша сестра умирает от передозировки. Но при чем тут наши знакомые, отмывающие чужие деньги?

Рейчел плотно сжала губы и отвела взгляд.

– А почему вы думаете, что «Хисторик хоумз» имеет к этому какое-то отношение? Си Джей умерла несколько месяцев назад в Тускалузе, штат Алабама, за много миль отсюда. Келли и я… мы обе почувствовали, что надо куда-то уехать из Квантико. Понимаете, там все вокруг напоминает о Си Джей… Келли уехала первой, а я последовала за нею несколько позже.

– Оставив убитого горем отчима страдать в одиночестве, после того как он в один год потерял жену и падчерицу? Что-то не похоже на сострадательную, добрую Рейчел, – саркастически заметил Дрейк, даже не пытаясь скрыть своего отношения к ее словам.

Она опять лгала, и от этого ему было почему-то даже больнее, чем шесть лет назад, когда от него отрекся отец. Дрейк сам удивился, что его так задела ее ложь. Как удалось этой девочке проникнуть ему в душу, хотя он изо всех сил пытался удержать ее на расстоянии? И почему все-таки она врет?

Рейчел опять ничего не ответила, и Дрейк скрипнул зубами. Если она думает, что перемолчит его, то крупно ошибается! Разумеется, он не станет терзать ее несчастного отца, но есть много других способов выяснить все, что требуется. Дрейк снял трубку и набрал номер. После двух долгих гудков на другом конце провода раздраженно крикнули:

– Джонни слушает!

– Привет, Джонни, это я, Дрейк.

Раздражение тут же сменилось радостью.

– Дрейк?! Долго же ты не объявлялся. Чего надо-то?

Рейчел с пакетом коричневого риса в руках обернулась, настороженно глядя на Дрейка. Он тоже не спускал с нее глаз.

– Я все еще сижу над тем делом, с которым ты мне тогда помогал. Помнишь «Хисторик хоумз»?

Рейчел с деланной беспечностью отвела взгляд и снова принялась шарить по ящикам и полкам, но все время что-то роняла, и Дрейк это отлично видел.

– «Хисторик хоумз»… – задумчиво протянул Джонни. – Как же, конечно, помню. Тебе опять нужны материалы на Пеннелла? Я тут на днях взломал код одной базы данных с ценной информацией по кредитам. Для тебя могу туда залезть.

– Нет, мне сейчас другое нужно. Кажется, ты как-то обмолвился, что у тебя есть доступ к компьютерным спискам имен по любой газете?

Рейчел вытянулась в струнку и застыла с кастрюлей в руках. Руки у нее тряслись.

– Точно, есть, – потвердил Джонни. – Милое дело! Иногда возьмешь какую-нибудь знаменитость и смотришь, как газеты в разных штатах с нею разделываются. Интересно.

– Тебе что, делать нечего? Или денег куры не клюют? – не удержавшись, съязвил Дрейк.

Джонни не обиделся.

– Люблю компьютерные игрушки, что уж тут. Да и ты что бы без меня делал? – В трубке послышался тихий стук бегающих по клавиатуре пальцев. – Так о чем ты хотел спросить?

– Мне нужна информация об одной смерти. Она могла появиться в газетах Тускалузы, штат Алабама. Имя – Си Джей, фамилия – Брэдли. Смерть связана с наркотиками, так что подробно о ней вряд ли писали.

Рейчел спокойно поставила кастрюлю на плиту и встала лицом к Дрейку, скрестив руки на груди. Вид у нее был уже не такой встревоженный, и Дрейку это не понравилось.

Джонни минут пять молча стучал по клавишам.

– Извини. Ни Си Джей, ни Брэдли. Но в разделе «Наркотики» около ста заметок. Можно хоть чуть-чуть поконкретней?

– Черт! – пробормотал Дрейк и задумался. – Наверно, она была замужем, но фамилию мужа я не знаю.

Рейчел совсем успокоилась и самодовольно смотрела на него. Эх, надо было побольше из нее вытянуть, а уж потом звонить!

– Может, Си Джей – это инициалы? – предположил Джонни. – Хочешь, посмотрю первые имена на С и вторые на Д.

– А можешь?

– Я все могу, – усмехнулся Джонни. Пальцы снова забегали по клавишам. – Я – маг и волшебник, ясно?

– Ладно, давай. Кстати, бывает, что женщины используют девичью фамилию как второе имя… Маловероятно, но… Попробуй С и Брэдли.

– Ладненько. Это мужчина или женщина?

– Женщина.

В трубке снова раздались длинные очереди. Дрейк взглянул на Рейчел и обнаружил, что теперь она нервничает куда больше, чем пять минут назад.

– Вот, – наконец сказал Джонни. – Нашел одну статью о Кармен Брэдли Нельсон. Выводить?

– Давай! – У Дрейка быстрее забилось сердце. – И прочти вслух.

– «Вчера ночью в номере мотеля рядом с Тускалузой было обнаружено тело Кармен Брэдли Нельсон. Смерть наступила, по всей видимости, в результате передозировки кокаина. По словам родственников, покойная направлялась из Нового Орлеана домой, в Квантико, штат Виргиния. Семья покойной утверждает, что Кармен никогда не употребляла наркотиков, и предполагает убийство; полиция, напротив, считает, что для подобных предположений оснований нет. Ведется следствие». Ты это искал?

«Черт, – подумал Дрейк, морщась как от боли. – Ну почему я опять оказался прав?! И зачем она врала?»

– Дрейк? – окликнул Джонни, врываясь в его мысли.

– Да, Джонни. Это оно. А какое число?

– Шестое апреля.

Ну что ж, теперь он знает, зачем Рейчел и Келли приехали в Новый Орлеан. Впрочем, он всегда предполагал, что вряд ли они по простому совпадению обе сразу ввязались в расследование дела о наркотиках.

– Послушай, – сдавленно произнес Дрейк. – Можно, я тебя еще попрошу?

– Валяй.

– Распечатай эту статью, хорошо? И отправь по факсу на имя здешнего шерифа для майора Годшо.

– А ты мне расскажешь, к чему это все, когда закончишь?

– Как обычно. – Правда, обычно он еще пошутил бы на прощание, но сейчас настроения для шуток не было. – Спасибо, Джонни, мне пора бежать.

Он повесил трубку. Рейчел уже ждала, как всегда обхватив себя руками за плечи, и лицо у нее было совершенно убитое – как будто ее предали. Ярость, которую Дрейк тщательно сдерживал во время телефонного разговора, теперь душила его. Почему, почему это она чувствует себя преданной? Это его предали, ему солгали!

– Что вы попросили отправить майору Годшо, Дрейк? – спросила она тихим, тонким голоском.

– Копию газетной статьи о смерти Кармен Брэдли Нельсон в Тускалузе. – Он остановил на ней горящий взгляд. – Думаю, Годшо будет интересно это прочесть. Особенно то место, где говорится, что Кармен Брэдли Нельсон ехала из Нового Орлеана, где совершенно случайно располагается «Хисторик хоумз».

Рейчел застыла, сжав кулаки.

– Вы… вы мерзавец!

– Ай-яй-яй, как нехорошо библиотекарше так выражаться. – Он угрожающе понизил голос. – Впрочем, мне следовало бы знать, что, когда я доберусь до правды, ваша притворная застенчивость пройдет. Теперь я вообще сомневаюсь, работали ли вы когда-нибудь в библиотеке.

– Конечно, работала! – испуганно воскликнула она. – Зачем мне вас обманывать?

– А почему бы нет? Ведь обманули во многом другом.

Она вздрогнула.

– Я не обманывала, я… только утаила от вас часть правды.

– Да, и очень важную часть! Например, тот факт, что ваша сестра была как-то связана с «Хисторик хоумз» и наркотики, вероятно, получала от их клиентов. – Он спокойно разглядывал Рейчел, но внутри у него бушевал ад, и злоба прорывалась в голосе. – Так что же случилось, Рейчел? Ваш отчим оказался в неловком положении, когда выяснилось, что одна из его падчериц спуталась с торговцами дурью? И он послал вас с Келли навести порядок, пока полиции не стало известно слишком много? – Рейчел тихо ахнула, и он, отвернувшись от нее, изо всей силы вмазал кулаком по подоконнику. – Мать вашу, подумать только, как вы успели навредить ходу операции за прошлую неделю…

– Вы – свихнувшийся женоненавистник! – выкрикнула Рейчел. – Как вы только посмели предположить, что я… О, я знала, что вы – самый подозрительный человек на свете, но это уже слишком! – Она подбежала к телефону, сняла трубку и сунула ему под нос. – Теперь я сама хочу, чтобы вы повторили все эти обвинения папе. Ну, давайте! Вы ведь хотели ему звонить. Я вам помогу – продиктую номер. Звоните!

Дрейк сердито смотрел на нее, но трубку не брал, и она швырнула ее на место.

– Дрейк, мне очень жаль, что ваш отец отказался от вас, когда вас арестовали, но это был ваш отец, а не мой. Папа не посылал меня в «Хисторик хоумз» из-за того, что оказался в неловком положении. – Она вся дрожала и тщетно старалась унять дрожь. – Папа умер бы на месте, узнай он, чем я тут занимаюсь. И даже Келли, если вспомните, не хотела, чтобы я принимала в этом участие!

Дрейк безучастно глядел прямо перед собой. Слова Рейчел медленно пробивали окутавший его туман бешенства.

Она схватила его за руку и крепко сжала, царапая ногтями кожу.

– Мою сестру убили! Понимаете, вы, самовлюбленный хам? Она в жизни не прикасалась к наркотикам! В отчете о вскрытии сказано, что в ее желудке обнаружено четыреста миллиграммов чистого кокаина. Чистого, Дрейк! Много ли найдется наркоманов, принимающих чистый кокаин? А ведь у нее при этом не обнаружили никаких следов предыдущей дозы. – Ее голос звенел все сильнее. – Я пошла в «Хисторик хоумз», потому что они – последние, с кем общалась Си Джей перед смертью. А я хочу знать, кто убил мою сестру!

Ее горе мало-помалу доходило до Дрейка, просачивалось в сознание, но он по-прежнему сопротивлялся. На этот раз ей его не одурачить!

– Рейчел, я ведь не тупой. Если бы вашу сестру убили, в полиции сразу завели бы дело и очень скоро вышли бы прямо на «Хисторик хоумз». Вам незачем было приезжать сюда самой.

Рейчел застонала.

– Боже, как это мило! Мне вы не верите, людям тоже не верите, зато верите этой проклятой машине правосудия – той самой, что и вас отправила в тюрьму за преступление, которого вы не совершали!

Он в упор посмотрел ей в лицо.

– Вы хотите сказать, что следствие по делу не велось?

Ее глаза горели лихорадочным огнем.

– Нет. Я хочу сказать, что полиция пришла к неверному выводу, несмотря на очевиднейшие результаты криминологической экспертизы и вскрытия. Как только они узнали о недавнем разводе Си Джей и ее ссоре с папой перед самым отъездом из Квантико… Неужели вы не понимаете, что списать все на самоубийство проще простого? – Она горько усмехнулась. – Они обосновали это тем, что, поскольку кокаин в желудке был усвоен, Си Джей приняла его добровольно.

– Мне это кажется вполне нормальным выводом, – заметил Дрейк.

Рейчел гневно взглянула на него.

– Вы не знали Си Джей. Она никогда бы этого не сделала. – Она тяжко вздохнула, и Дрейк подумал, что Рейчел старается убедить себя в том, что говорит, ничуть не меньше, чем его. – Да и где бы она достала столько кокаина? Вы ведь понимаете, достать чистый кокаин не так-то легко…

– Ну, предположим. А при чем тут «Хисторик хоумз»? – спросил он, проклиная себя за то, что дает ей возможность оправдываться. Надо было бы тащить ее прямо в отделение, к Годшо, и пусть он сам с нею разбирается.

Рейчел сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться, но ее щеки все еще горели от гнева.

– Келли проверила телефонные звонки и обнаружила, что Си Джей, прежде чем уехать из Квантико, несколько раз звонила в «Хисторик хоумз» по межгороду. Тогда Келли тоже туда позвонила, попала на Лолу, а Лола сказала, что ни о какой Си Джей никогда не слышала и не видела такую. Но портье в гостинице, где останавливалась Си Джей, точно помнил, что давал ей адрес «Хисторик хоумз» и объяснял дорогу.

– И тогда вы с Келли собрали чемоданы и приехали сюда искать правду? – Дрейк вспомнил, какой невинный был вид у Рейчел, когда она лгала ему о причинах своего приезда в Новый Орлеан, и что-то сжало ему горло. – Вы пытаетесь убедить меня, что решили участвовать в крайне рискованной секретной операции только из-за того, что вашу сестру, может быть, убили?

Рейчел сжала кулаки. Такой разъяренной Дрейк еще никогда ее не видел.

– Я точно знаю, что ее убили. И я пойду на что угодно, лишь бы найти того, кто ее убил!

От этих слов у Дрейка все внутри перевернулось. Значит, она готова использовать, пожертвовать кем угодно – любой ценой раскрыть убийство сестры.

– Почему же вы не пришли с этим к Годшо?

– Один раз мы уже доверились полиции, и ничего хорошего не вышло. Мы не могли больше рисковать.

– Конечно! Зачем советоваться с профессионалами? – хмыкнул Дрейк, сознавая, что каждое его слово дышит горечью. – Намного полезней просочиться в масштабную секретную операцию и рисковать свести к нулю многомесячную работу. Намного полезней врать тем, от кого что-то зависит, и злоупотреблять их доверием.

– Чьим доверием? Годшо? Да ему абсолютно все равно, что мы делаем, лишь бы помогли ему выйти на Пеннелла. А вы и так не доверяли мне с самой нашей первой встречи. А между тем у вас наверняка есть свои собственные причины, чтобы участвовать в этом расследовании, и ни одной из них вы до сих пор мне не открыли. Так почему же, о всемогущий Дрейк Хантер, это хорошо для вас, но нехорошо для меня?

Дрейк нахмурился, сознавая, что в этом она права.

– Я вам не лгал. Я не притворялся невинной овечкой, не искал вашего сочувствия. Черт возьми, я не использовал свое тело, чтобы наверняка заставить вас действовать в соответствии с моими планами!

Он тут же пожалел о своих последних словах, но было поздно. Рейчел замерла и побледнела так, что лицо ее приобрело какой-то пепельный оттенок. Однако голос прозвучал совершенно спокойно:

– Если вы… если бы вы поменьше рассуждали, то вспомнили бы, что инициативу проявили вы, а не я. Разве не вы меня поцеловали? Но для вас это не имеет никакого значения, верно ведь? Вы уже заранее отвели мне роль коварной Далилы-соблазнительницы, жаждущей использовать вас, и даже факты не заставят вас думать обо мне иначе.

И снова он похолодел от ее логически безупречных доводов. Лучше бы она разозлилась, раскричалась, накинулась на него за несправедливое обвинение… Но если бы и накинулась, разве он поверил бы ей? Неужели Рейчел права и он наказывает ее за преступления, к которым она непричастна?

Неужели он принимает ее за Анджелу?

Помимо желания, он вспомнил тот поцелуй, вспомнил, как Рейчел пыталась остановить его, а потом вдруг замерла, прижавшись к нему, как приоткрылись ее губы, подобные нежному цветку…

Но все равно она ему солгала!

– Вы сказали, что пойдете на все, чтобы выяснить правду об убийстве Си Джей. Откуда мне знать, не включает ли ваше «все» попытку трахнуться со мной?

Она отшатнулась, глаза ее опять наполнились слезами. Дрейк понял, что она изо всех сил старается не разрыдаться, и чувство вины, как заряд крупной дроби, прошило его насквозь. Анджела бы точно расплакалась, и припала бы к его груди, и просила бы прощения, одновременно соображая, как потом отыграться за это. Анджела – да. Но не Рейчел.

Внезапно она подняла голову; по бледной, нежной щеке ползла слеза.

– Я не стала бы и пробовать… «трахнуться» с вами. Заняться любовью – может быть, но не «трахнуться». А впрочем, зачем я вам это говорю? В душе вы прекрасно знаете, как было на самом деле.

Дрейку казалось, будто его сердце медленно кромсают ножом. Он хотел верить ее словам. Господи, как же он хотел ей верить!

– С тех пор как я встретил вас, я вообще ни черта не знаю и не понимаю. Ни черта.

Рейчел неожиданно подняла руки, взяла его лицо в свои ладони и очень серьезно посмотрела ему прямо в глаза.

– Так знайте, Дрейк Хантер: я не лгала, когда говорила, что хочу вас.

И такое откровенное томление было написано на ее лице, что Дрейк сначала замер, потрясенный, а потом его обожгла короткая, как молния, вспышка желания. Эта вспышка пробила брешь в стене его недоверия, воспламенила и без того уязвленную душу. Будь она проклята, зачем она так с ним поступает?! Но, черт возьми, за все, что она с ним сделала, за всю ее ложь он заслужил воздаяния. Надо хотя бы трахнуть ее по-быстрому – уж это-то он заслужил.

И, не слушая внутреннего голоса, твердившего ему, что просто трахнуть Рейчел не удастся, он грубо притянул ее к себе.

– Так вы не лгали, что хотите меня? Ладно, Рейчел! У вас есть возможность это доказать.

И крепко прижался губами к ее губам.

13

Рейчел говорила себе, что надо послать подальше этого человека, который подозревает во лжи всех и каждого, убрать его из своей жизни, пока душа еще не вся в синяках.

Надо. Но она не могла.

Дрейк крепко держал ее за плечи и жадно целовал, глубоко проникая в рот языком, от чего она вздрагивала всем телом и думала, что сейчас он принадлежит ей, пусть даже сам того не понимает. Конечно, он не пожелает отдавать ей и эту маленькую победу, но ничего, уж теперь она отыграется за все!

Он – первый, кому удалось разрушить стену, за которой она пряталась от чужих эмоций; первый, кто, сполна испытав на себе воздействие ее дара, нашел в себе силы для противостояния. Он – недоверчивый, сварливый упрямец, он думает, что ненавидит ее, но она-то знает, что нет, и не даст ему и секунды на то, чтобы задуматься об этом.

Как будто поняв, что зашел слишком далеко, Дрейк начал отстраняться от нее, но она закинула руки ему на шею, поднялась на цыпочки и сама поцеловала его с тем же пылом, какому он сам ее только что научил. На долю секунды Дрейк настороженно замер, а потом начал осыпать поцелуями ее щеки, лоб, шею. Словно утолив первый голод, он слегка отстранился, посмотрел на нее в упор потемневшим, бездонным взглядом и, обняв за талию, рывком прижал ее к себе – животом прямо к набухшему в паху бугру. Рейчел молча проглотила слюну.

– Как далеко ты согласна зайти, сладкая моя? – выдохнул он. – Скажи, как далеко?

В его глазах все еще горели злоба и недоверие, но они отступали и бледнели перед жарким, неудержимым желанием.

– Так далеко, как только смогу, – шепнула она и откровенно, не стыдясь, прижалась к нему бедрами. – Иисусе сладчайший, тогда я точно пропал! – прогудел он, вновь жадно завладевая ее губами.

Его руки скользнули по ее спине, по плечам, затем чуть замешкались, расстегивая пуговицы на бретелях сарафана, но на этом не остановились, а тут же одним резким движением сдернули с груди лиф.

Это произошло столь быстро и неожиданно, что Рейчел, несмотря на желание, пожаром бушующее в крови, инстинктивно отшатнулась и закрыла ладонями грудь.

Дрейк настороженно замер.

– Передумала, солнце мое? – спросил он, и Рейчел увидела, что в глубине его черных зрачков брезжит обида.

– Нет, – шепнула она и поняла, как неуверенно прозвучало это «нет», когда он, хмурясь, вдруг отпустил ее.

Тогда, поборов стыд и неловкость, Рейчел уронила руки и осталась открытой его взгляду, а потом взяла его ладонь и положила ее себе на грудь.

– Нет, не передумала, – повторила она уже громче.

Дрейк стоял, не двигаясь, и недоверчиво следил, как Рейчел водит его ладонью по своему соску, сразу же ставшему твердым, как камешек. А она наблюдала за собой со стороны и не могла поверить, что делает это. Неужели это она – тихая, боязливая, осторожная Рейчел? Не глупо ли кидаться на шею человеку, которого она должна была бы бояться, бывшему заключенному… дракону, способному спалить ее дотла одним своим дыханием?

А потом Рейчел посмотрела ему в лицо – и все ее сомнения прошли. Не успела она поймать пересохшим ртом глоток воздуха, Дрейк поднял ее, посадил на стол и подставил большие теплые ладони под ее груди. Он ни на минуту не давал ей отдыха, загрубелыми, неловкими пальцами мял ее соски, потом приник к ним горячим голодным ртом, и внутри у нее все закипело от неутолимого желания. Ей тоже захотелось увидеть его, дотронуться до его кожи, и она рванула с него пиджак. Дрейк нетерпеливо повел плечами, сбросил пиджак на пол, не отрываясь от ее твердых, ставших невероятно чувствительными сосков. Она расстегнула на нем рубашку, обнажая поросшую темно-русыми волосками широкую грудь, и увидела шрамы – десятки шрамов по всему телу.

Рейчел замерла, задохнувшись от внезапно подступивших слез. Ей однажды пришлось видеть ножевое ранение – а у него таких было много. На плече бугрился грубый кривой рубец; Рейчел провела по нему пальцем, дотронулась до крестообразного шрама на боку. Дрейк дернулся, будто обжегшись, и она спросила:

– Это тюрьма?

Кадык у него ходил вверх-вниз, но сам он не двигался.

– Да, по большей части. Несколько штук – ранние, еще с флота.

Она наклонилась и стала целовать шрамы, один за другим, все, сколько их было. Дрейк сдавленно вскрикнул, поднял ей голову и поцеловал в губы – отчаянно, исступленно. Рейчел тихо застонала, и тогда он раздвинул ей ноги, обеими руками провел вверх по бедрам, забравшись под юбку, а его рот опять завладел ее грудями. Он легонько покусывал их, дразнил соски кончиком языка, покуда ей не стало казаться, что она вот-вот сойдет с ума от пронзающего ее насквозь наслаждения.

Большой палец Дрейка оттянул край ее трусиков и погрузился во влажную поросль на лобке. Через минуту там оказалась вся его рука, и Рейчел развела колени шире, вся открылась ему навстречу. Но когда его указательный палец нажал на самое чувствительное место, она невольно сжалась, отпрянула назад – и столкнула со стола телефон.

Это на секунду привело их обоих в чувство. Дрейк отстранился, не спуская с Рейчел изумленных глаз, а затем поднял ее со стола, обхватив одной рукой за талию, а другой поддерживая снизу. Следуя какому-то первобытному инстинкту, она обвила его бедра ногами и обняла руками за шею.

– Держись крепче, – тяжело дыша, пробормотал он. – Не буду же я, черт побери, любить тебя на кухонном столе!

Рейчел уткнулась носом ему в плечо, и он понес ее из кухни вниз, в незнакомый холл. Она успела только отметить, что Дрейк сказал «любить», а не «трахать», как они оказались в залитой солнечным светом спальне, и он опустил ее на кровать.

…Рейчел на коленях стояла на кровати и смотрела, как Дрейк расстегивает «молнию» на брюках, торопливо вышагивает из них и остается перед нею бесстыдно голым. Жаркая кровь прилила ей к щекам, к шее, взгляд скользнул по испещренной шрамами груди Дрейка и мускулистому впалому животу вниз, к черным плавкам, не скрывающим его возбуждения. И отвести глаз она уже не могла.

– Если хочешь бежать, Рейчел, лучше беги сейчас, – хрипло сказал Дрейк. – Потому что если останешься…

Рейчел отчаянно помотала головой. Нет, она не помышляла о бегстве. Такой страсти ей еще не приходилось испытывать. Ни один мужчина не заставлял ее настолько забыть о стыде, ни одному мужчине не удавалось так разбудить в ней желание… Сочувствие – может быть, восхищение – пожалуй, но не желание.

Она понимала, что, отдавшись Дрейку, станет перед ним беззащитна. Эта близость сломит ее, и она уже не сможет держать его на безопасном для себя расстоянии. Подобно дракону, он спалит все на своем пути одним огненным дыханием и не оставит ей ничего.

И, зная все это, она не могла убежать!

Дрейк сузил глаза, шагнул к кровати и стащил с Рейчел сарафан.

– Ну что ж, тогда пеняй на себя. Ты мне лгала, ты меня использовала, а теперь смотри, что бывает, когда играешь с огнем!

Зацепив большими пальцами резинку ее трусиков, он медленно, сантиметр за сантиметром, стянул их. У Рейчел по спине пробежал чувственный озноб, и нетерпение не угасло за те несколько минут, что Дрейк выдвигал ящики ночного столика и рылся в них. Найдя наконец презерватив, он проворчал, разрывая пакетик:

– Хорошо, что у Годшо брат холостяк. Есть вещи, которые всем нужны.

У Рейчел мелькнула мысль, скольких женщин он вот так укладывал в постель, и она ощутила легкий укол ревности, но лишь на мгновение, потому что Дрейк склонился над нею, и все пропало в новом поцелуе, на который ее тело отозвалось нетерпеливой дрожью. Да, завоевывать женщин этот тип умел!

Он повалил ее на кровать, накрыл собою, грубо и бесцеремонно раздвинув ей ноги. Когда в низ живота Рейчел ткнулся его твердый член, ей вдруг стало страшно. В душе Дрейка оставались темные, недоступные ей места, тайные двери, раны, о которых он не хотел говорить. Но главное – его еще душила злоба, он хотел ее наказать. Не рано ли она решила, что он не обидит ее? Тюрьма способна исковеркать и самого достойного человека. Это Рейчел знала.

Она уже боялась, что он раздавит ее своей тяжестью, но он приподнялся над нею, опираясь на ладони, и принялся водить губами по ее шее, по груди. Несмотря на гнев, он был невероятно нежен и осторожен. «Нет, что бы там ни было, я не ошиблась», – подумала Рейчел и, обвив его руками, ласково провела ладонями по бугристой от мышц спине.

Дрейк перекатился на бок, высвободил руку и провел ею по телу Рейчел от плеча до живота.

– Господи, какая ты красивая. Для женщины, заживо погребенной среди полок с книгами, у тебя великолепное тело, милая моя… Ну а теперь, наверно, мне следует использовать тебя – так же, как ты меня используешь, – хрипло пробормотал он.

Дрейк сместил руку ниже, не отрывая глаз от глаз Рейчел, будто говоря: «Попробуй остановить меня». Но она ни за что на свете не стала бы его останавливать. Даже когда он просунул руку ей между ног и грубо нажал на клитор, она только тихонько вскрикнула, но не отстранилась.

– Используй меня, – прошептала она. – Давай использовать друг друга!

Коротко застонав, Дрейк погрузил пальцы в ее горячее, влажное устье – и вдруг замер, уставившись на нее расширенными от изумления глазами.

– Черт побери, Рейчел, я не думал, что ты…

Ничего не ответив, она выгнулась навстречу, впиваясь ногтями ему в плечи, стараясь ничего не пропустить, взять как можно больше, и Дрейк принялся ласкать ее уже смелее, пока не довел почти до беспамятства.

– Прошу тебя, прошу… – лепетала Рейчел, не понимая до конца, о чем просит.

– Какая нетерпеливая девочка… и вся моя! – выдохнул он.

С каждым ее стоном и вскриком его глаза становились темнее. Затем, опять накрыв губами ее губы, Дрейк убрал руку, и Рейчел вздрогнула, почувствовав на месте его пальцев что-то большое и горячее.

– Скажи, если будет больно, – шепнул он, входя в нее.

Если бы Рейчел не обезумела от страсти, она, наверно, рассмеялась бы. Услышать такое от человека, намеренного «использовать» ее, показать ей, «что бывает, когда играешь с огнем», от крутого парня Дрейка Хантера!

И тут он одним ударом прогнал все ее мысли – вторгся в нее так глубоко, что ей показалось, будто он наполнил ее всю. На какое-то мгновение Рейчел действительно стало больно, но это быстро прошло, и она начала самозабвенно раскачиваться вместе с ним.

Дрейк зарычал и проник в нее еще глубже.

– Вот оно! – шептал он ей в ухо, обдавая горячим дыханием. – Давай, милая моя, покажи, как ты меня хочешь. Покажи мне…

Рейчел прильнула к нему, бедрами к бедрам, животом к животу, ни на миг не отставая от него в безумной скачке. Дрейк взглянул ей в лицо мутными от страсти глазами.

– Держись за меня, родная. Просто держись.

И она держалась, и они мчались вдвоем, как ни ему, ни ей еще не случалось в жизни. Сердце падало вниз, как на «русских горках», потом взмывало в небо, как на гигантском «чертовом колесе», перед глазами мелькали цветные огни, и неслась, неслась и пела бешеная карусель.

Рейчел казалось, что она поднимается все выше, пьяная от наслаждения, которое он дарил ей. Запрокинув голову, она растворялась в Дрейке, пропадала, и только перед глазами мелькали огни, и захватывало дух от высоты, и ликовало сердце.

– Вся моя… вся моя… – нараспев твердил он, все глубже погружаясь в нее. – Рейчел… сладкая…

Наконец, вскрикнув, он вошел в нее последний раз, и они вместе взлетели совсем высоко – туда, где забывается все.

– Дрейк! – ахнула она и обвилась вокруг него, боясь, что наплывающие одна за другой волны наслаждения унесут ее. В какой-то миг ей казалось, что она парит в невесомости и только Дрейк помогает ей держаться.

А потом померкли огни, и карусель, постепенно замедляя круги, мягко остановилась. Мало-помалу к Рейчел возвращалось сознание, хотя и сознание тоже было другим, новым – ее, например, совсем не трогало, что она находится в доме чужого мужчины, абсолютно обнаженная… А ее собственный мужчина между тем неподвижно лежал на ней, и она пошевелилась, раздавленная его весом.

– Прости, – пробормотал Дрейк, скатываясь с нее и устраиваясь рядом.

Он был в таком же изнеможении, как и она. Их тела блестели от пота, потому что ни ему, ни ей не пришло в голову с самого начала включить кондиционер. Рейчел очень хотелось дотронуться до Дрейка, хотелось, чтобы он обнял ее, но чувственное безумие уже прошло, и она снова боялась рассердить его. Однако лежать рядом и притворяться чужой, будто между ними ничего не произошло, она тоже не могла, а потому осторожно положила руку на грудь Дрейку – и вздрогнула от счастья, когда он положил сверху свою.

– Думаю, ты показала мне, – мягко произнес Дрейк.

Рейчел заглянула ему в лицо, но он с непроницаемым видом смотрел в потолок, на неподвижный вентилятор. Тогда она переплела его пальцы со своими.

– Если я и хотела что-то показать, то только то, что я тебя не использовала. – Придвинувшись ближе, она положила ему на грудь голову и совсем осмелела, когда он обнял ее свободной рукой. – Я желала тебя с того дня, когда впервые увидела. Но поняла это лишь тогда, когда ты поцеловал меня… а потом отшвырнул, как грязную тряпку.

Дрейк дунул ей в волосы.

– Мне тогда очень хотелось вытащить тебя из этого ресторанчика и уложить в первую попавшуюся койку.

– Что же тебе помешало?

Он долго молчал, потом тяжело вздохнул.

– Трудно сказать, родная. Видишь ли, я не люблю, когда приходится менять планы. А ты сама оказалась гигантской переменой, и мне это не понравилось. Он снова вздохнул, задумчиво погладил ее по голове, потом решительно отодвинулся и сел на краю кровати к ней спиной.

– Рейчел, нам надо обговорить, что делать дальше.

«Не сейчас!» – хотела закричать она, но что толку? Если Дрейк что-то решил, все ее возражения ничего не изменят.

– О чем же ты хочешь говорить?

– Сама знаешь. Тебе нельзя продолжать работать в «Хисторик хоумз».

Рейчел села, подтянув колени к подбородку.

– Почему?

– Потому что это слишком опасно. Если ты права и твою сестру убил Пеннелл или Фэйрчайлд, рано или поздно они захотят сделать то же самое с тобой.

– С чего ты взял? Это вовсе не обязательно. Может быть, они…

– Господи, Рейчел, где твоя голова?!

«Потеряла, когда позволила тебе любить меня», – подумала она, но промолчала.

– Даже если бы я не знал ничего о твоей сестре, я все равно попросил бы Годшо отозвать тебя. Фэйрчайлд попробовал крови, и следующей его жертвой легко можешь стать ты. Он уже угрожал тебе…

– Ну и что! – не выдержала Рейчел. – Дрейк, я никуда оттуда не уйду! Я чувствую: еще чуть-чуть – и я узнаю правду, понимаешь ты? Дрейк, пожалуйста…

– Нет! – отрезал он, повернувшись к ней с каменным лицом. – Нет, Рейчел, ты меня не переспоришь!

– Почему же? Я могла бы попытаться… – начала она и осеклась, непонятно почему угадав, что сказала нечто ужасное, чего ни в коем случае нельзя было говорить.

Ее опасения полностью подтвердились презрительным взглядом Дрейка.

– Да, ты могла бы. В постели ты чертовски хороша… и если бы очень постаралась, то, пожалуй, уговорила бы меня. – Он медленно осмотрел ее, и ей впервые стало действительно стыдно своей наготы. – Но разреши тебя предупредить: затрахать меня до такой степени, чтобы я позволил тебе остаться в «Хисторик хоумз», тебе все равно не удастся – хотя, конечно, забавно будет посмотреть.

«Лучше бы ударил, и то не было бы так больно», – подумала Рейчел. Кровь бросилась ей в лицо.

– Да как у тебя язык повернулся, Дрейк Хантер?! Я тебя не «трахала» – я любила тебя, и только потому, что мне этого хотелось! Уж поверь, я не настолько тупа, чтобы всерьез думать, что ты можешь поменять свои драгоценные планы оттого, что с кем-то переспал!

Ее выпад попал в цель – Дрейк вздрогнул.

– Рад, что ты так хорошо меня понимаешь.

Она видела, что он отгораживается от нее, и ей было больно. Как он смеет превращать то, что между ними произошло, в грязную интрижку? Как он может?!

Как ни старалась Рейчел справиться со слезами, они все-таки потекли по щекам. Она отвернулась, сжалась в комочек, но на этот раз бежать было некуда, спрятаться от боли негде.

– Я вообще тебя не понимаю! – всхлипнула она. – То ты возносишь меня на небеса, и я начинаю думать, что ты… что я правда тебе небезразлична. А через минуту говоришь со мной так, будто я какая-нибудь… продажная женщина вроде Харлей.

Дрейк скрипнул зубами.

– Рейчел, не плачь, черт возьми. Хватит плакать.

Он наклонился к ней, но она отпрянула.

– Оставь меня в покое! Если ты не способен взять то, что я даю, не подозревая меня во всяких гадостях… тогда… тогда я не хочу тебя!

Дрейк встал, обошел кровать, притянул к себе упирающуюся Рейчел.

– Слишком поздно заявлять, что ты меня не хочешь, милая. Ты уже доказала обратное.

– Если ты считаешь, что такого извинения достаточно…

– Прости. – Он крепче обнял ее. – Прости, Рейчел, я виноват. Ты права, я запутался в собственных подозрениях.

Это только распалило ее.

– Ты не веришь ни одному моему слову! Ты… ты не веришь, что я тебя люблю, ты говоришь…

– Тише, – шепнул он, прижимая ее к себе и гладя по спине, чтобы успокоить, – пожалуйста, тише. Ты что, не знаешь, что меня вообще не надо слушать? Я иногда… – Дрейк замолчал: откуда-то сверху вдруг раздался оглушительный свист. – Какого черта…

Он вскочил с кровати и ринулся к двери отражать натиск неведомых врагов. Оставшись одна, Рейчел принюхалась. Пахло горелым.

– Боже мой, рис! – ахнула она и побежала наверх, в кухню. – Я совсем забыла про рис!

– Не надо, Рейчел! – закричал Дрейк, когда она кинулась прямо через облако дыма к плите, но она уже, схватив какую-то тряпку, сдернула кастрюлю с конфорки и бросила ее в раковину.

– Черт побери, ты могла обжечься! – воскликнул он, остановившись у нее за спиной.

– Отключи пожарную сигнализацию, пока не сбежались все соседи! – на ходу распорядилась Рейчел, выключив плиту и поспешно открывая окна.

Дрейк затопал вниз по лестнице, и через минуту пронзительный свист прекратился. Еще минут пять Рейчел и Дрейк бегали по всем комнатам, включая вентиляторы и устраивая сквозняки, чтобы выгнать дым, а потом вернулись на кухню. Рейчел устало опустилась на табуретку.

– Спасибо сигнализации. Иначе пришлось бы попотеть, объясняя брату Годшо, как мы умудрились устроить у него в кухне пожар.

Усмехнувшись, Дрейк прислонился к стене.

– Да уж. К тому же Годшо, по-моему, не побеспокоился предупредить брата, что мы воспользуемся его квартирой.

Рейчел вскинула голову и посмотрела на него, заливаясь румянцем.

– Ты серьезно?

– Вполне, – подмигнул он.

Это было уже слишком. Рейчел вдруг, как при вспышке молнии, увидела себя и Дрейка со стороны: голые, в чужой кухне с распахнутыми настежь окнами, повсюду воняет дымом… А хозяин квартиры даже не знает, что они здесь.

Неожиданно Рейчел начала смеяться – сначала тихо, потом все громче и наконец неудержимо расхохоталась, схватившись за живот; из глаз у нее от смеха текли слезы.

– Знаешь, Рейчел, – сказал Дрейк, с улыбкой глядя, как она отдувается, – поскольку мы уже вломились в чужую квартиру, а топтун Фэйрчайлда все еще околачивается где-то поблизости и никто не говорил нам, в котором часу возвращаться домой…

Блеснув глазами, он подошел к ней и крепко обнял.

– Да? – пролепетала Рейчел, пытаясь справиться с очередным приступом смеха.

– Что ты скажешь, если мы воспользуемся обстоятельствами? Устроим тут настоящий беспорядок – а потом будем слушать, как Годшо объясняет брату, что тут было без него.

Он поцеловал ее в лоб, потом в щеку, потом за ухом, легонько куснув мочку. Рейчел затаила дыхание.

– Значит, устроим беспорядок? Что вы имеете в виду, мистер Хантер?

Дрейк прижался к ней, давая ей почувствовать, как быстро набирает силу его желание.

– Думаю, ты отлично понимаешь, что я имею в виду, Сюзи Солнышко, – прошептал он, медленно проводя кончиком языка по ушной раковине.

И был прав. Конечно, она понимала!

14

В субботу вечером в доме Теда Фэйрчайлда в старой части Метэйри раздался звонок в дверь. Неужели уже Нэш? Да нет, рановато…

Чертыхаясь, Тед поспешно сгреб недоконченные счета, убрал их во встроенный в стену сейф и отправился открывать. Предварительно он, как всегда, посмотрел в глазок – и застонал: за дверью нервно топтался Нэш.

Тед распахнул дверь.

– Какого хрена ты уже здесь?! Я же сказал: хвостом за ними ходи весь день! Отказываюсь верить, что они так скоро попрощались.

Нэш вошел, пряча глаза.

– Я их потерял, – промямлил он.

– Как потерял?! – взвился Тед. – Мать твою так, Нэш, да как ты умудрился?

Тот беспомощно пожал плечами, на всякий случай отодвигаясь подальше.

– Ты ж понимаешь, этот Французский квартал… народу тьма-тьмущая, и вообще… Разве там уследишь?

– Да уж, особенно если следить не умеешь, – окрысился Тед. – Надо же было мне так лопухнуться: доверить серьезное дело паршивому торчку!

Нэш сглотнул, запустил пальцы в редеющие волосы.

– Я… мне все-таки удалось кое-что вызнать. Они сели в трамвай, я пристроился рядом и, пока ехал, много чего услышал.

Тед повернулся на каблуках и пошел в кабинет. Нэш побитой собакой поплелся следом.

– Они говорили о «Хисторик хоумз»…

Тед остановился и резко повернулся к нему.

– Что говорили?

– Ничего особенного – обычный треп о том, как там работается. Девушка сказала, что работать ей нравится. Хотя что еще она могла сказать полузнакомому парню?

– А про несчастный случай говорили? – спросил Тед.

– Угу. Как жаль, мол, беднягу Марко, как ему не повезло – что-то типа того. На этом они не зацикливались.

Тед перевел дух.

– А как они вообще себя вели?

Нэш пожал плечами.

– Обыкновенно – как полагается на свидании. Друг к дружке не жались, но интерес проявляли. Не целовались – если ты об этом спрашиваешь. Но он ее обнял.

– Что еще?

– Говорили о строительстве домов и тому подобной фигне. Парень, кажется, вообще в архитектуре сечет.

Тед едва заметно кивнул. Все правильно, Дрейк Хантер до тюрьмы занимался строительством. Он это дело любит.

– Больше ты ничего не узнал?

– Как будто ничего, – промямлил Нэш.

– И когда же ты их упустил?

Нэш опять начал переминаться с ноги на ногу.

– Сам не знаю. Где-то вскоре после того, как они сошли с трамвая.

– Как думаешь, они поняли, что за ними хвост?

Нэш яростно замотал головой.

– Нет, ты что! Думаешь, меня так просто провести? Я десять лет был частным детективом, а до того еще десять отпахал в полиции. Я все делал как надо, но обстоятельства были против меня. Обстоятельства, понимаешь?

– Понимаю. Так же, как те обстоятельства, из-за которых тебя лишили лицензии. Ширяться надо было меньше, вот и все!

Тед вошел в кабинет. Нэш по-прежнему не отставал ни на шаг.

– Эй, шеф, – неуверенно начал он, – ты мне обещал…

– Ты не закончил работу, – отрезал Тед, садясь за стол и пододвигая к себе бумаги. – Все, привет, у меня дел выше головы.

Опухшее лицо Нэша покрылось испариной.

– Я не виноват, что упустил их. Послушай, ну на один-то укольчик я заработал! Ведь целое утро за ними таскался…

Тед равнодушно обернулся и посмотрел в расширенные от ужаса глаза Нэша. Он очень хорошо понимал, каково ему сейчас. Тех, кто сидит на героине, не отличишь от нормальных людей, пока они вовремя колются. А пропустил хоть одну дозу – и не человек. Конечно, конец у них у всех все равно один… Вот и Нэш, кажется, втянулся по-настоящему, за последние месяцы так опустился, что его стало не узнать, сломал его героин. А ведь раньше действительно был неплохим сыщиком. Идиот несчастный.

– Я ведь тебе сказал, ты не закончил работу, – мягко повторил Тед. – Ты же знаешь: не справился – не получаешь дозу. Что поделать, если только так с тобой, дураком, и можно?

Глаза Нэша засверкали таким бешенством, что кто угодно струсил бы. Кто угодно, только не Тед.

– Я пойду в полицию! – прошипел Нэш. – Я… я им все про тебя расскажу. Все, что знаю, выложу!

– Давай, давай, – рассмеялся Тед. – Не успеешь дойти до участка, я позвоню кое-кому, а когда ты оттуда выйдешь, ты уже труп. – Он громко щелкнул пальцами. – Вот так. Ты знаешь, я не шучу. А теперь катись.

Нэша била крупная дрожь.

– Но я должен… мне надо…

Тед встал из-за стола.

– Пошел отсюда! – прикрикнул он. – Или я сам позвоню в полицию и скажу, что тут один обколотый пытался меня обворовать. И они поверят, едва взглянут на твои вены.

Для вящей достоверности он снял трубку и начал набирать номер. Нэш побледнел, попятился к двери, неверной рукой открыл ее и, спотыкаясь, бросился бежать.

Тед подождал, пока хлопнула тяжелая входная дверь, и положил трубку на место. Все, хватит, больше с Нэшем работать нельзя. К черту этого кретина! И как он их упустил? Ведь что-то же умел, пока не сел на иглу…

Развалясь в кресле, Тед так и этак вертел в уме добытые Нэшем обрывки сведений. Похоже, Дрейк пока играет по правилам, уговора не нарушает, но вот Рейчел… Понять бы, почему ее лицо кажется таким знакомым!

Красотой актрисы или топ-модели Рейчел явно не блистала, значит, вряд ли он мог видеть по телевизору кого-то похожего на нее. Да и рыжевато-русые волосы не подходят к тому образу, который застрял в памяти… А какие подходят? Он постарался как можно лучше представить себе лицо Рейчел и стал примерять к нему разные прически.

Так он сидел несколько минут, и наконец перед глазами отчетливо вырисовалось то, что он пытался вспомнить уже несколько дней. Кармен Нельсон! Да нет, быть не может, она ничуть на Рейчел не похожа. Во-первых, намного красивей, и потом… Хотя все-таки что-то такое есть!

Тед выпрямился, снял трубку телефона. Что там говорила эта Нельсон, откуда она? Точно, из Виргинии! Но из какого города? Арлингтон?.. Не то, но где-то близко от Арлингтона. Квантико? Он удовлетворенно кивнул своей догадке. Конечно, Квантико.

С минуту подумав, он вытащил из ящика телефонную книжку и открыл на фамилии того парня из Квантико. Наверно, он спятил, но что-то в поведении Рейчел напоминало ему ту девицу, Нельсон. Да, что-то во взгляде… Правильно, у них одинаковые глаза! Тед нахмурился. Может у Рейчел быть сестра? Может. Все может быть. И, наверно, пора уже выяснить, много ли правды рассказала о себе Рейчел Брэдли.

Сон был глубокий и прошел как-то вдруг. Рейчел открыла глаза, ничего не понимая, с минуту оторопело смотрела в потолок, потом на брошенную поперек своего живота чужую волосатую руку, пока наконец не вспомнила все.

Рядом с нею, лежа на животе, спал Дрейк. Его лицо было умиротворенным, спина мерно вздымалась и опадала. Никогда еще Рейчел не видела его таким спокойным, и ей было приятно наблюдать, как он отдыхает.

Дракон, сраженный сном… – перечеркнутая шрамом щека прижата к подушке, вызывающий взгляд спрятан под сомкнутыми веками. Кто бы мог подумать, что во сне он такой молодой!

Они еще дважды набрасывались друг на друга и все никак не могли насытиться. А потом на них накатил сон – весь тот сон, которого им недоставало в прошлые несколько ночей, – и они оба провалились в него, как в пропасть. Рейчел радовалась, что Дрейк еще спит. Ему это было необходимо.

«Как хорошо, что теперь он знает про Си Джей», – подумала она. Пусть даже из-за этого он заставит ее уйти из «Хисторик хоумз». Лгать ему оказалось еще противней, чем она предполагала…

Дрейк заворочался, на лицо ему упала темно-русая прядь. Рейчел потянулась откинуть ее – и заметила, что он открыл глаза.

– Привет, красавица, – севшим спросонья голосом пробормотал Дрейк, поймал ее руку, прижал к губам.

Рейчел улыбнулась.

– Хорошо спалось?

– Угм. – Он потянул ее к себе, и она перекатилась на бок, лицом к нему. Его лицо приблизилось так, что черты расплылись у Рейчел в глазах и сладко замерло сердце в предчувствии поцелуя. Но когда его губы коснулись ее губ, это все равно оказалось совсем иначе, чем она ожидала.

Дрейк долго не мог оторваться от нее, потом наконец отстранился, согревая ее взглядом.

– Вот бы остаться так навсегда!

Рейчел взяла в ладони его лицо, погладила большим пальцем колючий подбородок.

– Да, верно.

Но они оба знали, что нельзя.

Дрейк легко, еле касаясь, провел ладонью по всему ее телу, от плеча до колена, и с явным сожалением сел на кровати.

– Теперь надо позвонить Годшо, – сказал он, серьезно, почти строго глядя на Рейчел. – Лучше поговорить с ним, пока ты здесь, рядом, и пока никто не засек этот номер.

Рейчел взглянула на смятые простыни, и у нее перехватило горло.

– Да, я понимаю.

Дрейк нежно взял ее за подбородок и приподнял ей голову, чтобы видеть лицо с блестящими от слез глазами.

– Одно я тебе могу твердо обещать, родная моя: я сделаю все, что в моих силах, и выясню, что случилось с твоей сестрой. Даю слово.

Рейчел молча кивнула. В груди у нее разгоралась острая, невыносимая боль. Не то чтобы она не верила Дрейку, но бросить все сейчас, когда она сама уже так близка к разгадке… До сих пор ей еще не представлялось случая поговорить с Уолли наедине, и она хотела попробовать сделать это в понедельник, а теперь уже не попробует. Да и что Дрейк сможет выяснить один? У нее бы получилось намного лучше.

Выпустив ее, Дрейк снял трубку и набрал номер полицейского участка. Годшо, очевидно, был на месте, потому что не прошло и двух минут, как Дрейк сказал:

– Привет, это я, Хантер.

Рейчел вся обратилась в слух. Ее руки нервно крутили простыню, мяли, теребили ткань. Дрейк объяснил Годшо, что за факс пришел на его имя, и она отметила, как он старался смягчить рассказ, вызвать в Годшо сочувствие к ней. Это ее удивило и растрогало.

Затем Дрейк надолго замолчал, слушая Годшо, и лицо его постепенно каменело. Простыня в руках Рейчел уже превратилась в тугой жгут, но она все крутила и крутила ее. Что сейчас говорит ему Годшо? Ведь она теперь раскрыла все свои карты…

Дрейк покосился на Рейчел и понизил голос:

– Слушай, Годшо. Вчера Фэйрчайлд шесть раз выстрелил из гвоздемета в ногу Марко Синьорелли. Помнишь, ты говорил, что Фэйрчайлд и Пеннелл жестокостью не отличаются? Так вот, все переменилось. Фэйрчайлд следит за каждым шагом Рейчел, и лично я не берусь предсказать, что он сделает, если она допустит хоть малейшую оплошность. Ей нельзя больше там находиться! Ты не можешь…

И тут Годшо заорал так, что Рейчел услышала, хотя и не разобрала слов. Глаза Дрейка стали холодными, как два кусочка черного льда, и только на щеке дергался мускул.

– Да к тому времени она, может, будет уже лежать в гробу, как ее сестра Си Джей! Понимаешь ты, ублюдок? – вдруг взревел он и хотел бросить трубку, но Рейчел воспользовалась моментом и выхватила ее у него из рук.

– Майор Годшо?

– Да, Рейчел. Должен сказать, у вас крупные неприятности, – проскрипел прямо ей в ухо низкий голос.

– Знаю. Возможно, вас утешит то, что Дрейк уже зачитал мне обвинительный акт.

Годшо тяжело вздохнул.

– Почему вы не рассказали нам все с самого начала?

– Тогда вы не позволили бы мне участвовать, – еле слышно ответила Рейчел.

– Правильно, черт вас побери. – Он помолчал. – Но теперь, когда вы уже там… В общем, вы поставили меня в дьявольски неловкое положение. И что мне с вами делать? Уволитесь – Пеннелл и Фэйрчайлд наверняка заподозрят неладное. А если совсем честно… То, что у вас есть свои причины участвовать в расследовании, по существу ничего не меняет, что бы там ни говорил Хантер.

Рейчел молчала, не смея взглянуть на Дрейка.

– Как вы поняли, Хантер не хочет, чтобы вы оставались в «Хисторик хоумз», – продолжал Годшо. – А чего хотите вы сами, Рейчел? Давайте выкладывайте.

Она все-таки посмотрела на Дрейка – и тут же отвела глаза. Он сидел, напряженно подавшись вперед, с застывшим на лице бешенством.

– Если у меня есть выбор, я бы осталась.

– Мы уже установили наблюдение за вашей Жанной, но пока ничего, и это меня совершенно не удивляет. Тот, кто передает ей деньги, наверняка делает это в последний момент. Как я думаю, передача может состояться в воскресенье вечером, самое крайнее – в понедельник утром, так что ждать осталось недолго. Может, Дрейк прав, и мне действительно следует отозвать вас, но ведь вы знали, во что ввязываетесь, когда шли на собеседование. Если наблюдение ничего не выявит, что ж – мы просто опять окажемся там, откуда начинали.

– Я еще не пробовала работать с Уолли, – заметила Рейчел и отвернулась от Дрейка, чтобы не видеть его подрагивающего от ярости лица. – Может, в понедельник мне удастся что-то из него вытянуть. И поэтому, я думаю, было бы лучше, если бы я осталась в «Хисторик хоумз» хотя бы еще на день.

Дрейк неразборчиво выругался и, едва не вывихнув Рейчел запястье, вырвал у нее трубку.

– Годшо, послушай! По-моему, ты совершаешь большую ошибку.

Доносившийся до Рейчел голос в трубке, уже более спокойный, ответил что-то, чего она не расслышала.

– Значит, мне выбирать не приходится, – холодно подытожил Дрейк. – Ладно, пусть остается еще на пару дней, несмотря на мои возражения. Но помни: если хоть что-то случится с Рейчел в «Хисторик хоумз», я тебя голыми руками порву в клочки! Понятно, майор Годшо?

Он выслушал ответ и, не прощаясь, швырнул трубку.

– Что он сказал? – еле выговорила Рейчел.

Дрейк сердито посмотрел на нее.

– Он сказал: «Если с Рейчел что-нибудь случится, в твоем распоряжении будет то, что от меня останется, когда меня порвет в клочки голыми руками Келли Брэдли».

Рейчел робко улыбнулась, а Дрейк сжал кулаки.

– Нечего улыбаться, черт возьми! Если Фэйрчайлд действительно настолько… – Он оборвал себя, отвернулся к стене и застонал от отчаяния. – Если с тобою что-то случится, то… О господи! – Дрейк с размаху ударил кулаком по подушке. – Поверить не могу, что ты хочешь вернуться туда после того, что Фэйрчайлд сделал с Марко!

Она сглотнула, чтобы промочить пересохшее горло.

– На что способны Пеннелл с Фэйрчайлдом, я знала с того самого дня, когда мы с Келли все это задумали. Разве ты еще не понял? Я с самого начала знала, что они оба убийцы. И, в отличие от тебя, ввязалась в это дело с открытыми глазами.

Пальцы Дрейка стиснули подушку, будто горло врага.

– Как подумаю, что ты сидишь там, в конторе, рядом с ними…

– Я понимаю. – Рейчел подвинулась ближе к нему и легко, едва касаясь, погладила по щеке. – Но лучше покончить с ними сейчас, верно? Если ты меня оттуда уберешь, кто знает, сколько еще времени потребуется, чтобы добыть новые улики. Особенно если я ошиблась насчет Жанны. А если сейчас мне удастся расколоть Уолли, до конца расследования останется каких-нибудь несколько дней!

Дрейк поймал ее руку, потянул Рейчел к себе на колени. Морщинки вокруг его глаз углубились, сразу прибавив ему лет.

– Несколько дней, говоришь? Ладно, милая, а теперь слушай меня. Я намерен позаботиться, чтобы эти несколько дней ты была в безопасности. Значит, так: пусть все знают, что отношения между Рейчел Брэдли и Дрейком Хантером развиваются с невиданной скоростью. Эти выходные мы провели у меня дома, упиваясь друг другом, понятно? Мне неважно, удивится ли Фэйрчайлд, и наплевать, что скажет Годшо. Пока все не закончится, я не оставлю тебя без присмотра ни на одну ночь. Ясно?

Рейчел кивнула. Спорить с Дрейком было бесполезно, да и не хотелось: при мысли о том, что не надо больше с ним расставаться, ее охватило безудержное счастье. И все-таки ей было страшно – страшно впустить этого чужого, в сущности, человека в свою душу…

Келли поправила серьги и мельком взглянула на отражающиеся в зеркале часы. Четверть восьмого. Годшо опаздывает. Когда она уходила домой, он сказал, что ему еще надо прослушать сообщения на автоответчике, и велел ждать его к семи. Ну, и где его носит?

Должно быть, свалилось какое-то срочное дело. Их шеф найдет чем занять человека в конце рабочего дня. Ладно, бог с ним. Если не появится через пять минут, она ему покажет!

Впрочем, когда через полчаса раздался звонок, Келли напрочь забыла о своих намерениях и с забившимся сердцем кинулась отпирать.

– Ты почти вовремя… – начала она и осеклась, увидев необычно серьезное лицо Годшо. Сердце у нее сразу ушло в пятки. – Что случилось? Что-нибудь с Рейчел?

– С Рейчел все в порядке, – с похоронным видом произнес Годшо, и у Келли по спине побежали мурашки. – Можно мне войти?

Она посторонилась, пропуская его, заперла дверь, чувствуя, какими неловкими вдруг стали руки. Годшо все стоял у порога и смотрел на нее так, будто видел впервые.

– Почему ты молчишь? – нахмурилась Келли. – Я же вижу, что-то произошло. В чем дело?

Годшо отвел взгляд.

– Келли, мне надо задать тебе один вопрос. Кто такая Кармен?

– Кармен? – ничего не понимая, растерянно переспросила Келли.

– Да, Кармен Брэдли Нельсон. Кто она такая?

Теперь он смотрел на нее в упор, и у Келли екнуло сердце. О господи, что он раскопал про Си Джей? И как ему это удалось? И что ей делать – опять лгать? Нет, лгать уже, судя по всему, бесполезно.

Изо всех сил пытаясь казаться спокойной, она сказала:

– Кармен – моя покойная сестра. Ее полное имя Кармен Джой, а мы звали ее Си Джей.

Годшо шумно вздохнул.

– Ты больше ничего не хочешь рассказать мне о ней?

Что за игру он ведет? Все знает или пытается взять на испуг?

– А ты о чем хочешь спросить? – огрызнулась она.

Глаза Годшо превратились в две щели. Он полез в карман, достал сложенный пополам листок бумаги и отдал Келли. Она машинально развернула листок, отметив только, что это какой-то факс, но, пробежав страницу глазами, узнала строки, которые сотни раз перечитывала. Газетная статья о смерти Си Джей! Господи, где он ее достал?

– Спасибо, что держишь меня в курсе для пользы дела.

Годшо решительно направился обратно к двери, но она схватила его за руку:

– Чарли, подожди! Я объясню…

Он повернулся к ней – невысокий, плотный, с квадратным, твердым от ярости подбородком.

– Не сомневаюсь. Но Дрейк уже передал мне объяснение Рейчел, и я не думаю, что есть смысл выслушивать от тебя еще одно.

Его недоверие задело ее за живое.

– Почему ты так уверен, что услышишь от меня что-то другое? Теперь, когда ты все знаешь, у меня нет причин тебя обманывать.

– «Теперь, когда я знаю»? Теперь, когда я понял, что ты вертела мною, как хотела, что ты утаивала важную информацию, чтобы тебя допустили до участия в операции? Ну, разумеется! Полагаю, теперь тебе просто незачем лгать. Ты уже лгала предостаточно.

– Ты должен понять…

– Ни черта я никому не должен, а тебе в особенности! Неужели ты не знаешь, что партнерство строится на взаимном доверии? Убери доверие – и ничего не останется. – Он бросил на Келли кипящий бешенством взгляд и гадливо стряхнул ее руку. – В понедельник я снимаю тебя с расследования, а надо бы подать подробный рапорт в министерство, чтобы духу твоего не было в полиции.

Келли побелела, замерла, но потом упрямо вскинула подбородок. Что же, в конце концов, она знала, чем рискует.

– Так за чем дело стало? Давай, действуй!

У Годшо на скулах заиграли желваки.

– С этим я решил не торопиться: тогда пришлось бы отзывать и твою сестру, а она слишком ценный кадр, чтобы отказываться от нее немедленно.

– Ты… ты оставляешь Рейчел в «Хисторик хоумз»?! – не веря своим ушам, ахнула Келли.

– Да, выхода нет. Если сейчас ее убрать, все рухнет. Но ведь ты именно этого и добивалась, не так ли?

– Так далеко вперед я не загадывала. Чарли, я признаю, что сначала хотела, чтобы Рейчел туда попала. Но когда эта проститутка ее ударила, я пыталась ее отговорить. Только куда там, она уперлась – и ни в какую.

Годшо неприятно рассмеялся.

– Да уж, знаем мы, какие упрямые эти библиотекарши.

У Келли сжалось сердце.

– Разве ты забыл, как я тогда спорила с тобой и с ней? Я правда не хотела, чтобы Рейчел там работала!

– Да-да. Помню, как же. Но кто, как не ты, сообщил ей о расследовании? Ты с самого начала держала ее в курсе всего, и именно ты шепнула мне, что твоя сестра как нельзя лучше подходит для секретной работы!

Будто защищаясь, Келли прижала руки к груди и еле слышно прошептала:

– Ты ведь не поверишь мне, что бы я ни сказала?

Он не отвел глаз.

– Нет.

– Чарли, прошу, не надо со мной так! Ради всего святого, Си Джей была моей родной сестрой! На моем месте ты наверняка повел бы себя точно так же. Мне надо было убедиться, что на этот раз следствие пойдет по верному пути. Понимаешь, надо!

Это только подлило масла в огонь. Годшо уже еле сдерживался.

– Рад, что ты такого высокого мнения о моих профессиональных качествах!

«Что ж ты остановилась, Келли? – упрекнула она себя. – Давай ударь его еще разок по самолюбию, и побольнее!»

– Я совсем не то хотела сказать… – вздохнула она.

– Замолчи! Замолчи сейчас же! Не желаю больше слушать ни слова! – Он распахнул дверь и остановился на пороге, страдальчески скривившись. – Черт побери, Келли, неужели ты не могла мне довериться? А если не могла, то зачем притворялась, будто я для тебя что-то значу?

– Я не притворялась…

– «Я хочу узнать тебя поближе, Чарли!» – гримасничая, передразнил он. – «Но давай не будем торопиться»… И как долго ты планировала водить меня за нос, детка? Как долго ты собиралась пудрить мне мозги?

Она отшатнулась, потрясенная и оскорбленная.

– Неважно, что ты сейчас вбил себе в голову. Я говорила то, что думала. Прошу тебя, Чарли, поверь мне!

Она не знала, что еще сказать, какие слова найти, и только отчаянно хотела прикоснуться к нему, но не решалась, понимая, что тогда он взорвется по-настоящему.

– Извини, я больше не верю ни единому твоему слову.

Он повернулся, чтобы уйти, но Келли схватила его за рубашку.

– Неужели ты не можешь дать мне еще один шанс? Мне казалось, между нами что-то было…

Губы Годшо сжались в ниточку, глаза сузились, и он небрежно, точно попрошайку, оттолкнул Келли.

– Да, мне тоже так казалось. И, наверное, вместе нам было бы неплохо. Но заниматься любовью с женщиной, которая приносит себя в жертву ради великой цели, не по мне. Я ясно выражаюсь?

Каждое его слово било наотмашь, как пощечина. Келли не стала больше удерживать его, разжала пальцы и долго молча слушала удаляющийся грохот шагов по лестнице. Конечно же, он прав. Ей надо было все ему рассказать, как только она поняла, что он ей небезразличен. Но, черт бы его побрал, он мог бы понять, что ее остановило!

Келли вспомнила его лицо, оскорбленное от сознания, что его предали, в ту минуту, когда он швырнул ей копию статьи.

Нет, не следовало и надеяться, что он поймет. Чарли Годшо горд и упрям, а она, по существу, вслух усомнилась в его способности расследовать гибель ее сестры. Уж не говоря о том, что насмеялась над его искренним чувством.

– Прости меня, Годшо, – прошептала Келли, хоть он уже не мог услышать ее. – Прости, мне так жаль…

Даст ли он ей хоть когда-нибудь шанс все поправить?

15

Придя в понедельник на работу, Рейчел первым делом посмотрела на Лолу. Девушка выглядела немного бледной, но этого следовало ожидать, учитывая, что стряслось накануне с ее братом. В остальном ничто не указывало на плохо проведенные выходные, и печатала Лола с обычным рвением.

– Доброе утро, – поздоровалась Рейчел. – Как Марко?

Лола, вздохнув, подняла голову от клавиатуры.

– Нормально. Ему забинтовали ногу чуть не до колена и велели держаться подальше от гвоздеметов. А вчера позвонил Тед и сказал, что Марко может взять отпуск на неделю. Молодец он, правда?

Рейчел проглотила язвительный ответ. Очевидно, Марко не сказал сестре, что на самом деле произошло на стройке в пятницу.

– Да, конечно, – поддакнула она со всей искренностью, какую только была способна изобразить.

– В общем, я просидела все выходные у Марко, ухаживала за ним. Он немного куксится, но, думаю, скоро придет в норму.

– Вот и хорошо.

Рейчел села за свой стол, по привычке взглянув на дверь Уолли, но он, как всегда, опаздывал. Она включила компьютер, начала просматривать входящую документацию и вдруг заметила, что Лола не сводит с нее глаз.

– Ну, а у тебя как? – наконец не выдержала она. – Как прошло свидание с Дрейком?

– А ты откуда знаешь?

Лола многозначительно подмигнула и отправила в рот пластинку жвачки.

– Мне Тед рассказал, что вы куда-то пойдете в субботу. И где же вы были?

«Спросила бы у Теда, ведь он приставил к нам провожатого!» – сердито подумала Рейчел, идя к столику, на котором стояла кофеварка.

– Во Французском квартале. Там очень здорово, – сказала она вслух, наливая себе полную кружку горячего крепкого кофе.

– Да? А что вы делали? – не отступала Лола, как видно, решив выведать все до мелочей.

Рейчел задумчиво прищурилась. Что бы она сейчас ни сказала, Лола наверняка побежит докладывать Теду. А что, может, как раз это и неплохо? Ведь ей предстоит переселиться к Дрейку, так пусть это не окажется для всех неожиданностью.

Она возвратилась к столу, не торопясь, села.

– Ой, чего только мы не делали! Вечером в субботу ходили в «Галатуар», а утром в воскресенье завтракали у «Масперо», знаешь такое местечко?

– Погоди, не спеши! – перебила Лола. – Ты сказала, в субботу и в воскресенье?

Рейчел застенчиво улыбнулась.

– Ну да. Мы… ну, в общем, мы решили переночевать в отеле. Французский квартал – такое романтическое место…

Лола хихикнула, откинулась на спинку кресла и пристально взглянула на Рейчел.

– Вот так свидание! Значит, все выходные во Французском квартале? Да он, кажется, тебя с ума свел!

Рейчел непритворно покраснела.

– Дрейк это умеет.

– Да уж, наверно, – сухо проронила Лола, снова склоняясь над клавиатурой. – Похоже, он из тех, кто заставляет девушку забыть обо всем, кроме него.

«Что ты в этом понимаешь?» – подумала Рейчел, потягивая остывший кофе. Но Дрейк действительно был из тех, кто завоевывает сердца. И все выходные он честно старался завоевать ее сердце. Сначала безбожно потратился на роскошный обед в «Галатуар», затем отвез Рейчел обратно в квартиру брата Годшо и чуть не спалил своей страстью и ее, и себя. Потом они полночи говорили обо всем на свете, делая вид, что «Хисторик хоумз» вообще не существует, и заснули, сжимая друг друга в объятиях, счастливые и спокойные.

Утром в воскресенье Дрейк куда-то ушел, пока она еще спала, и вернулся со свежими булочками, корзинкой клубники и ворохом подарков для нее. Потом она пошла в ванную, а Дрейк следом, и завтракать они выбрались с большим опозданием. Во время завтрака Дрейк так смотрел на нее, что Рэйчел совсем расхотелось знакомиться с достопримечательностями, как было намечено. Еле успев добраться до квартиры своего невольного благодетеля, чтобы не заниматься любовью прямо на улице, они опять рухнули в постель и воспользовались ею по полной программе. С каждой минутой их объятия становились все исступленнее, будто за недолгое оставшееся им время они хотели успеть как можно больше.

А сегодняшнее утро! При воспоминании о том, как они переночевали дома у Дрейка, у Рейчел запылали щеки. Она ожидала, что в своей квартире, где у каждой стены есть уши, он не даст себе воли, но утром он опять заласкал ее до беспамятства, заглушая ее стоны бесчисленными поцелуями…

Рейчел подумала о его ловких пальцах, о медленной, чувственной улыбке, от которой у нее захватывало дух, о том, как таяло ее тело от прикосновений его голодных губ, и вздрогнула от наслаждения. Неужели она действительно почти трое суток без отдыха предавалась безудержной, сумасшедшей любви с человеком, которого едва знает? Да, так и было. В ее усталом теле трепетала от счастья каждая жилка, и она не могла дождаться вечера, чтобы снова остаться наедине с Дрейком, прижаться к нему, согреться его теплом.

Она не жалела о том, что произошло, и знала, что никогда не пожалеет, даже если потом будет больно. Всю жизнь она только и делала, что пряталась от боли, а значит – и от радости. Возможно, у них с Дрейком нет никакого будущего – они и не говорили о будущем, будто боялись, что такой разговор что-то нарушит, – но это ничего не меняет. Сейчас Дрейк с нею, и она твердо решила удерживать его с собою рядом сколько сможет…

Стук входной двери вернул Рейчел к действительности. На пороге, лучезарно улыбаясь, стоял Уолли.

– Доброе утро, девочки. Как вы тут?

– Хорошо, – хором ответили Рейчел и Лола.

Он лукаво подмигнул Рейчел.

– А как прошло свидание с нашим другом Дрейком?

«Господи, ну почему всем так не терпится узнать подробности?» – подумала Рейчел, заливаясь румянцем под внимательным взглядом Уолли.

– Рейчел и Дрейк провели все выходные во Французском квартале, – многозначительно изрекла Лола.

Улыбка сползла с лица Уолли.

– Да неужели?

Чтобы не смотреть ему в глаза, Рейчел склонилась над кружкой с кофе.

– Надеюсь, вы не возражаете? – огрызнулась она.

Уолли не отреагировал, и ей пришлось поднять голову. Он смотрел на нее как-то странно и натянуто улыбался.

– Слушай-ка, а ведь ты мне нужна. Пойдем в кабинет, мне надо срочно продиктовать тебе одно письмецо.

Рейчел кивнула и послушно взяла блокнот, гадая, чем могла вызвать его неудовольствие. Уолли был не настолько строгих правил, чтобы возмутиться тем, что она провела выходные с мужчиной. Ей, в конце концов, почти тридцать, и встречаться она может, с кем ей заблагорассудится, ни у кого не спрашивая разрешения! Да и вообще, какое Уолли дело до ее личной жизни?

Уолли пропустил ее вперед себя, вошел сам, плотно прикрыл дверь и указал Рейчел на ее обычное место у своего письменного стола. Когда она села, он взял у нее блокнот, отложил в сторону и принялся ходить из угла в угол.

– Рейчел, я понимаю, не мое дело, с кем ты встречаешься, но…

– Вы правы. Это только мое дело, – огрызнулась она.

Ей уже до смерти надоело, что все так интересуются их с Дрейком отношеними. В интересах расследования она честно постаралась, чтобы о них узнали Уолли с Тедом, но подробности рассчитывала все же оставить при себе.

Уолли вздохнул.

– Я только подумал, что тебе нелишне будет узнать историю Дрейка Хантера целиком.

– Целиком?

Уолли тяжело уселся за стол.

– О Дрейке я знаю такое, чего ты точно не знаешь. В пятницу я еще думал, что это не имеет значения, но Тед… Тед напомнил мне одну вещь, и я решил все-таки поговорить с тобой. – Теперь он глядел на Рейчел с неподдельной тревогой. – Не могу видеть, как ты совершаешь ошибку, и не остеречь. Видишь ли, когда Дрейк явился к нам наниматься на работу, он только что вышел из тюрьмы. Так что твой прекрасный принц – бывший заключенный.

Только-то и всего? Это и есть ужасная тайна Дрейка Хантера? Рейчел улыбнулась Уолли с явным облегчением.

– Я знаю. Он мне сказал.

– Хорошо… – задумчиво протянул Пеннелл. – Очень хорошо, что он от тебя такое не скрыл.

– Но вы ведь сами говорили: Дрейк – человек порядочный и надежный. Он мне не врет.

– А он… – начал Уолли, поднимая на нее глаза, – он говорил тебе, что в тюрьме убил человека?

Рейчел похолодела от ужаса, но быстро взяла себя в руки. Она уже знала, что с Дрейком в тюрьме должно было случиться нечто подобное, просто решила не спешить с выводами, пока не известно, при каких обстоятельствах это произошло. И вот теперь у нее, кажется, появилась возможность все узнать.

– Нет, не говорил.

Она намеренно не давала Уолли отвести взгляд, твердо решив выяснить правду, хоть и боялась, что эта правда окажется слишком страшной. Лучшего времени для беседы у нее не будет, и надо его использовать, пусть даже она услышит что-то неприятное. Если он заговорил о Дрейке, то вполне может потом перейти к тому, ради чего она здесь мучается.

Рейчел постаралась вложить в свой взгляд всю энергию, которой располагала. Уолли сделал робкую попытку отвернуться, но не смог.

– Считается, что Дрейк не был виноват, – продолжал он монотонным, негромким голосом, и в его словах Рейчел не чувствовала лжи. – То есть человека-то он убил, но убийство было расценено как мера самозащиты. Трое крепких парней загнали его в угол тюремного двора. Хотели перерезать ему глотку, потому что он не желал играть по их правилам. А он вырвал у одного из них нож и сам пырнул его.

Рейчел затаила дыхание.

– А вы откуда знаете?

Серые глаза Уолли, неотрывно глядевшие на нее, слезились от напряжения.

– Прежде чем взять Дрейка на работу, я проверил его досье. Разумеется, за то убийство его судили, но признали невиновным. Два охранника видели, как было дело. – Он прищурился. – Но пойми, девочка, охранников могли подкупить. И даже если это была самозащита, все равно – он убил человека, он способен на убийство, понимаешь ты? Посуди сама, легко ли нормальному человеку проткнуть ножом себе подобного, даже если он защищает свою жизнь?

Умом Рейчел понимала справедливость его слов, но сердце рвалось на части, стоило ей представить безоружного Дрейка перед тремя вооруженными подонками.

– Так что, по-вашему, он должен был дать им убить себя?

– Черт возьми, да нет же! – воскликнул Уолли и замолчал, будто испугавшись собственного пыла. – Нет, – уже более спокойно повторил он.

– Тогда зачем вы мне все это рассказали?

Уолли вздохнул и невесело улыбнулся.

– Трудно сказать, зачем. Так сразу и не объяснишь.

Ему явно было не по себе, он опять попытался отвернуться – и опять не смог. Сейчас он был у нее в руках, и если навести разговор на «Хисторик хоумз»… Но как, вот вопрос!

– Может, это и глупо, – продолжал Уолли, – но ты будишь во мне какой-то дурацкий отцовский инстинкт.

– Почему же глупо? Я вас понимаю. Вы чувствуете ответственность за своих работников. И за «Хисторик хоумз».

Но говорить о «Хисторик хоумз» Уолли явно не был настроен.

– Нет, нет, не то… Странное чувство. Я так волнуюсь за тебя, будто ты моя дочь.

Его лицо подергивалось. Он смотрел прямо Рейчел в глаза, в самую глубину зрачков, как будто силясь разглядеть там что-то очень важное для себя.

– Видишь ли, у меня ведь было две дочери, – наконец вздохнул он. – То есть, наверно, надо сказать – у меня есть две дочери, двойняшки. Но с тех пор как я бросил их мать, я только однажды видел одну из них. А еще у них есть брат или сестра – даже не знаю точно, потому что уехал, не дождавшись, пока родится этот ребенок.

У Рейчел вдруг все тело покрылось мурашками, противный, липкий холод пробрал насквозь, до костей. Дочери-двойняшки и младенец, которого бросили еще до его появления на свет? Господи, не надо, пощади! Быть не может, Уолли?.. Она еле справлялась с захлестывающими ее эмоциями. «Нет, пожалуйста, только не Уолли! – как в лихорадке твердила она про себя. – Только не этот… обаятельный преступник».

Но, увы, все сходилось. После папиных откровений Си Джей, очевидно, решила разыскать своего родного отца, встретилась с ним и выложила все, что думает о его поступке, ему в лицо.

И за это отдала жизнь…

Рейчел почувствовала, что задыхается. Нет, нет! Неправда!

– Это было в Виргинии, – продолжал Уолли, явно не замечая, с каким напряженным вниманием она смотрит на него, как побледнела. – И та девушка… думаю, я любил ее – насколько вообще был способен кого-нибудь любить. Но у меня были другие… интересы. И в них не входила общая жизнь с женщиной – особенно такой, как Оливия.

Оливия… Рейчел стиснула кулаки, так что ногти впились в ладони. Мама. Теперь никаких сомнений нет. Уолли, обаятельный делец, добродушный медведь-панда – ее родной отец. Ее отец! Она вгляделась в его лицо, ища черты фамильного сходства, подтверждающие его ужасный рассказ, и, как ей показалось, нашла. Рыжеватый оттенок волос, форма носа… «У Келли такой же нос, – в панике отметила она. – А у меня рыжеватые волосы!»

Мука, отразившаяся в глазах Уолли, уже проникала в ее сознание. Рейчел изо всех сил пыталась защититься от чужих переживаний, выключить их. Ну почему ей вечно суждено становиться вместилищем для чужого раскаяния? И почему она всякий раз переживает чужую вину как свою собственную? Но перестать чувствовать Рейчел не могла – как не могла и перестать стремиться узнать правду. А примирить в себе то и другое тоже не получалось.

– Первый раз я чуть не сбежал, когда она забеременела, – продолжал Уолли. – А ведь хорошо знал, что я человек не семейный! Но нет, остался. Хотел еще немного побыть с нею. Не надо было этого делать: она снова залетела, и тут уж мне пришлось уехать. Она не одобряла… того, чем я занимался на стороне, а сам я понимал, что всю жизнь жить на одном месте, пускать корни – не по мне. Понимаешь, я решил, что без меня ей будет спокойнее.

Рейчел проглотила жгущие горло слезы. Господи, зачем ей это? Не нужно, хватит! Не желает она знать, почему он сбежал, и сочувствовать ему не желает ничуть. Он бросил троих детей, причинил маме такую боль – и ничего, как оказывается, не понимает!

Но она уже не могла остановиться и продолжала задавать вопросы, отчаянно желая разобраться в том, в чем невозможно и не нужно разбираться.

– А что же ваши дочери? Вы решили, что и им будет лучше без вас?

– Да, конечно, – каким-то неживым, бесцветным голосом ответил Уолли. – Кстати, одна из них недавно сюда приезжала. Как-то вычислила меня. Я так и не понял зачем. Сразу набросилась на меня, упрекала за то, что я их всех бросил. Но ведь ее мать вышла за другого, и он, судя по всему, стал им троим куда лучшим отцом, чем мог быть я. Черт возьми, да я сделал им добро, убравшись из их жизни!

Рейчел до боли прикусила губу и, чтобы умерить гнев, стала думать о Си Джей. Может, все-таки это было самоубийство? Может, Си Джей так потрясло то, что сказал ей Уолли, что она не захотела больше жить? Ведь Уолли, судя по всему, даже не знает, что Си Джей умерла… Нет, каким бы злодеем ни был этот человек, он не мог убить родную дочь! А если все-таки мог? И как выдержать, не сломаться, если окажется, что Си Джей убил именно Уолли? Но выбора нет, надо узнать правду. Осталось совсем чуть-чуть.

– И что же дальше было с вашей дочерью?

– Вылетела отсюда сердитая, как фурия, угрожая мне всеми мыслимыми карами. И не думаю, что соберется навестить меня еще раз. – Уолли натянуто улыбнулся. – Конечно, я не могу винить ее, раз отказался от всех прав на свою семью столько лет назад, но все-таки мне хотелось поговорить с ней. К сожалению, когда она приходила, у меня как раз сидел сенатор Раш, и… – Уолли не закончил фразу. Он по-прежнему неотрывно смотрел Рейчел в глаза, но теперь активно сопротивлялся ее воздействию.

«Сенатор Раш?! – в ужасе подумала Рейчел, изо всех сил стараясь удержать взгляд Уолли, не дать ему отклониться. – Тот самый, которого зарезала Харлей? Какое же осиное гнездо разворошила Си Джей!» Она уже не сомневалась в том, что ее сестру убили. Но кто мог это сделать?

Рейчел из последних сил вгляделась в глаза Уолли.

– Значит, вы даже не попытались вернуть ее?

Уолли пожал плечами:

– Я же сказал, что был занят. Тед пробовал с нею поговорить, когда узнал, что она моя дочь, но она не пожелала его слушать. Уехала и больше не появлялась.

При упоминании о Теде Рейчел передернуло. Может, Уолли и не убивал Си Джей, но Тед долго раздумывать не стал бы!

– А вы уверены, что она не заходила сюда еще раз – позже, когда немного успокоилась? Может быть, приходила, но вас уже не было?

Он покачал головой:

– Нет. В тот день мы с Тедом с головой зарылись в бумаги, сидели в конторе до полуночи.

На Рейчел нахлынуло такое облегчение, что она едва не задохнулась. Смерть Си Джей, как было установлено, наступила в одиннадцать часов вечера. Значит, Уолли ее не убивал! Он натворил много всего, но Си Джей убил не он. Рейчел никто никогда не лгал – и если Уолли говорит, что у него есть алиби, стало быть, оно есть. Однако алиби Уолли оправдывает и Теда: ведь не мог он находиться одновременно в двух местах. Впрочем, Тед мог подослать к Си Джей кого-то другого, зачем мараться самому? Или направить по ее следу своих дружков – торговцев наркотиками… Рейчел чуть не застонала вслух. Раз он мог, то и Уолли тоже!

Уолли кротко улыбался.

– Наверно, я кажусь тебе чудовищем – сбежал от своей девушки, бросил ее с детьми…

Он продолжал говорить о том, как иногда жалел о своем малодушии, а Рейчел вдруг почувствовала, что больше не может, и решительно закрыла глаза, разрывая связь. Уолли сразу же замолчал, будто разорвавшаяся нить взгляда оборвала и нить разговора. Рейчел медленно открыла глаза, стараясь незаметно сморгнуть слезы, из-за которых почти ничего не видела, но из осторожности в сторону Уолли больше не смотрела.

– Сам не знаю, зачем я тебе все это выболтал, – услышала она его спокойный голос. – Разве тебе есть дело до моих дочек?

«Есть, и намного больше, чем ты можешь себе представить!» – подумала Рейчел, а вслух сказала:

– Каждому человеку иногда надо выговориться.

– Да, наверно, – кивнул Уолли и, хмурясь, принялся вертеть в руках ножичек для разрезания бумаг. – Вот пытался предостеречь тебя насчет Дрейка Хантера, а в результате неизвестно зачем рассказал всю свою жизнь. – Он кисло усмехнулся. – Черт возьми, не мне тебя предупреждать о Хантере. Я ведь, как оказывается, тоже не святой.

«Тонко подмечено», – подумала Рейчел.

– Вижу, ты со мной согласна, – вздохнул он, увидев, как ожесточилось ее лицо. Она попыталась из вежливости возразить, но он жестом остановил ее. – Нет-нет, ты вправе иметь свое мнение. Я только прошу, чтобы наш разговор так и остался между нами. Понимаешь, все это очень личное…

– Разумеется, – Рейчел растянула в улыбке непослушные губы и взяла со стола блокнот. – А теперь, если вы не возражаете, я вернусь к своим прямым обязанностям.

Уолли кивнул, отпуская ее. Обычно веселое, его лицо сохраняло серьезное, даже скорбное выражение.

Рейчел вышла, с трудом сдерживаясь, чтобы не согнуться пополам от жгучей боли в груди. Что подумает Дрейк, когда узнает, что Уолли – ее родной отец?..

16

Дрейк медленно подъехал к «Хисторик хоумз» со странным ощущением пустоты в груди. Смутное, неприятное предчувствие, возникшее после звонка Фэйрчайлда, становилось все сильней. Зачем Фэйрчайлд вызвал его со стройки? Опять из-за Марко? А если нет, что же это такое, что нельзя было обсудить по телефону?

Он поставил машину на стоянку, твердя себе, что ничего особенного тут нет и быть не может – просто у него нервы на пределе. Многодневная тревога о Рейчел вконец вымотала его.

Внезапно поняв, как соскучился по ней, он, шагая через ступеньки, взбежал на крыльцо старого особнячка, где помещалась контора, и открыл дверь. Рейчел сидела за своим столом спиной к нему и говорила по телефону, а Лола, как обычно, печатала с пулеметной скоростью. Ни та, ни другая его не замечали, и потому он остановился на пороге, чтобы минутку посмотреть на Рейчел.

О господи, что с ним делает эта женщина! Стоило Дрейку взглянуть на полурасплетенную длинную косу, струящуюся по ее спине, и он буквально пришел в полную боевую готовность. То, что все выходные они только и делали, что занимались любовью, ничего не меняло и ни на йоту не ослабляло влечения. Что в ней такого особенного, почему он от нее теряет разум?

Не внешность, это точно – хотя, пожалуй, неброская прелесть Рейчел привлекала его куда больше, чем экстравагантное совершенство Анджелы. Флиртовать Рейчел тоже не очень умела, просто сводила его с ума одной улыбкой.

Нет, не в красоте дело! Стоило ему познакомиться с ней поближе, оказалось, что у этой маленькой, хрупкой и незаметной женщины сердце огромное, как штат Техас. Ни разу она не попрекнула его прошлым, ни разу не заставила почувствовать себя чудовищем, тогда как его родной отец и Анджела только тем и занимались. Она не обратила никакого внимания на его внешнюю грубость, а сразу заглянула в душу и поверила тому, что нашла там.

И для Дрейка это значило больше, чем он мог выразить словами.

Наконец Лола подняла голову от клавиатуры и увидела его.

– Привет тебе, незнакомец! Разве у тебя работы мало, что ты находишь время подглядывать за секретаршами?

Рейчел обернулась, тоже увидела его и просияла.

– Подглядывать намного веселее, – протянул Дрейк, подошел к ее столу и присел на край.

Всю силу своего желания он вложил в ослепительную улыбку – и возликовал, когда Рейчел покраснела и застеснялась.

– Перестань строить ей глазки, – проворчала Лола.

Дрейк одарил улыбкой и ее.

– Только не говори, что хочешь запретить мне одно из немногих удовольствий моей тяжкой жизни.

Лола подняла брови.

– Гм-гм, мистер Хантер, что-то не похоже, что в последнее время жизнь у вас такая уж тяжкая.

Дрейк украдкой бросил взгляд на Рейчел, и та незаметно кивнула; лицо ее алело как маков цвет.

– А я-то думал, только мужчины наутро перемыли мне все кости, – усмехнулся он.

– Не беспокойся, я буду молчать, как могила, – заверила Лола, затем встала и с озорной улыбкой проследовала в кабинет к Фэйрчайлду, оставив Рейчел и Дрейка одних.

Только за нею закрылась дверь, Дрейк нежно коснулся щеки Рейчел.

– Болтаешь обо мне у меня за спиной? – хрипло прошептал он, убирая с ее лица легкую пушистую прядку.

Дрейк сам накануне предложил ей именно таким образом развеять подозрения Фэйрчайлда о том, чем они занимались все выходные. И все же противно, когда твоя личная жизнь становится всеобщим достоянием.

Рейчел подняла голову и тревожно взглянула на него.

– Дрейк, мне надо как можно скорее поговорить с тобой.

В ее голосе звучала непонятная настойчивость, и Дрейк сразу насторожился.

– Что-нибудь случилось?

Рейчел отвела взгляд, что ему еще больше не понравилось.

– Я поработала с Уолли.

Он чуть не улыбнулся от нахлынувшего облегчения. Слава богу, по крайней мере, Фэйрчайлд к ней не приставал.

– Отлично, – сказал он, покосился на закрытые двери кабинетов Уолли и Теда и продолжал, понизив голос: – Слушай, Фэйрчайлд вызвал меня для какого-то разговора, но потом мы можем вместе пообедать. Тогда ты мне все и расскажешь.

Рейчел кивнула, но румянец на ее щеки так и не вернулся. Она была бледная, слишком бледная; что-то настолько расстроило ее, что она до сих пор прятала от него глаза.

– Что-то не так, родная? – Дрейк провел пальцем по ее подбородку, по губам – нижняя чуть полнее верхней, – думая, как хочется ему поцеловать эти губы прямо сейчас. Обнять Рейчел покрепче и целовать до тех пор, пока она забудет обо всех своих страхах.

Она взяла его руку и прижалась губами к ладони.

– Поговорим потом, хорошо?

– Конечно.

С трудом заставив себя оторваться от Рейчел, Дрейк встал и направился к кабинету Фэйрчайлда. Ему было очень неуютно оттого, что он не может развеять ее тревоги немедленно.

Когда Дрейк вошел в кабинет, Лола сидела на столе и взасос целовала Фэйрчайлда. Как видно, не только он сегодня пребывал в состоянии боевой готовности…

– Извините, что я без стука, – сухо проронил Дрейк, отступая назад, в приемную. – Я могу зайти попозже.

– Ничего, все в порядке. – Фэйрчайлд выпустил из рук Лолу, даже оттолкнул ее, как надоевшую игрушку. – Входи, Хантер. Мы уже закончили.

Лола надулась и бросила на Дрейка обиженный взгляд. Но, видимо, она давно привыкла к такому обращению, потому что спокойно оправила на груди сильно декольтированную блузку, спрыгнула со стола и пошла к выходу.

Как только за нею захлопнулась дверь, Фэйрчайлд жестом пригласил Дрейка сесть.

– Не обращай внимания на Лолу. Она иногда капризничает.

Дрейк устало опустился в кресло.

– Рад, что ты смог выбраться, – как ни в чем не бывало продолжал Фэйрчайлд. – Нам надо поговорить.

– О чем? – немедленно насторожился Дрейк.

– О твоей новой подружке.

Этого Дрейк не ожидал. От предчувствия беды – того самого, утреннего, – у него почернело в глазах.

– Вы имеете в виду Рейчел?

– Да, Рейчел. – Фэйрчайлд подошел к бару с напитками и налил себе внушительную порцию коньяку. – Что будешь пить? Бренди? Вино?

Дрейк покачал головой и стиснул зубы, чтобы не огрызнуться. Тянет время, сволочь, вместо того чтобы сразу перейти к делу!

Фэйрчайлд согрел рюмку в ладони, с удовольствием втянул носом аромат напитка и только после этого пристально взглянул на Дрейка.

– Послушай, насколько я понял из слов Лолы, ты в выходные трахался с Рейчел. Не то чтобы я не одобрял твой выбор – должен признать, задница у нее очень даже ничего…

Дрейк невольно сжал кулаки, и Тед хохотнул.

– Тише, тише, не кипятись. Я только констатирую факты. Как ты мог заметить, у меня баба есть, и твоя мне ни к чему. Но проблема в том, что наша Рейчел, при всей своей невинности, совсем не та, за кого себя выдает.

Чтобы сохранить равнодушное лицо, Дрейку понадобилась вся его выдержка. Неужели этот подонок, мать его так, вычислил связь между Си Джей и Рейчел? А если да, то как?

– О чем вы?

Фэйрчайлд внимательно разглядывал его, потягивая коньяк.

– Ну, например: что она тебе рассказала о себе? Откуда она?

Дрейк напрягся, пытаясь до мельчайших подробностей вспомнить придуманную ими для Рейчел легенду.

– Она говорила, что из Северной Каролины, только вот из какого города, забыл.

– Так вот, она не из Северной Каролины.

Дрейк сделал изумленное лицо, что удалось ему с трудом.

– Неужели? И зачем ей обманывать меня?

– Думаю, ты сам знаешь зачем, – ответил Фэйрчайлд, вращая рюмку, как профессиональный дегустатор. – Но сначала я хочу услышать, что она рассказала тебе о цели своего приезда в Новый Орлеан.

Чувствуя, как противно ноет в животе, Дрейк повторил соответствующую часть легенды. Фэйрчайлд кисло улыбнулся.

– Вот и Уолли она то же самое плела. Только все это брехня.

– Откуда вы знаете? – Дрейк не сомневался, что все документы у Рейчел безупречны: Годшо в таких делах был предельно аккуратен. – Пеннелл наверняка проверил ее досье, прежде чем брать на работу.

– Если бы! – рассмеялся Фэйрчайлд. – Пеннелл с годами помягчал. Стоит ему увидеть молоденькую смазливую девчонку, и его стариковское сердце тает. Готов спорить, он послушал ее лепет, растрогался и ничего проверять не стал. Просто забыл.

Давящая боль в груди чуть ослабла. Дрейк перевел дух.

– То есть вы не знаете наверняка, врет она или нет.

– Поверь мне, знаю точно.

– Да зачем ей врать? – не отступал Дрейк.

Фэйрчайлд окинул его оценивающим взглядом.

– Прежде чем я отвечу, хочу спросить тебя кое о чем. Ты сильно к ней привязан?

Дрейк равнодушно пожал плечами:

– Смешной вопрос.

– Ну, так рассмеши меня.

– Не знаю, – хмыкнул Дрейк. – Ну, может, так же, как вы к Лоле.

Уголки губ Теда приподнялись в недоброй улыбке.

– Хорошо. – Он помолчал, потягивая коньяк. – А насколько Рейчел к тебе привязана?

– Примерно так же, как Лола к вам, – ухмыльнулся Дрейк.

Фэйрчайлд удовлетворенно осклабился.

– Еще лучше. Значит, ты поймал ее на крючок. А скажи-ка, Хантер, как ты видишь свое будущее в этой компании?

Дрейк не ожидал такой резкой перемены темы. При чем тут Рейчел? Он сделал глубокий вдох, чтобы не задать вертевшийся на языке вопрос.

– Мне бы, конечно, хотелось как-то продвигаться, но я не вижу как. – Он поднял бровь. – Если только не сменю вас или Уолли, но это, как я понимаю, маловероятно.

– Пожалуй. – Хохотнув, Фэйрчайлд уселся в кресло и положил ноги на стол. – Но я мог бы предложить тебе дополнительную работу. Она не даст более высокого положения, но денег добавит, и добавит прилично.

Дрейк скрестил руки на груди.

– Слушаю вас.

– Я знаю, для тебя не секрет, что мы с Уолли немного прирабатываем отмыванием денег. И до твоего ареста покойный Маршалл, твой бывший партнер, ясно дал нам понять, что ты тоже хотел войти в долю.

Дрейк обдумывал каждое слово, чтобы не показаться слишком жадным. Или чересчур глупым.

– Это было очень давно, Фэйрчайлд. Тогда и Маршалл еще не успел сыграть в ящик. А сейчас я предпочитаю поберечь свою шею.

Фэйрчайлд заложил руки за голову.

– Это я понимаю. Но та работа, о которой я говорю, относится к совершенно другой области нашего… гм… нашего бизнеса. Тебе не придется общаться с малоприятными клиентами.

Дрейк спокойно смотрел на него, и Фэйрчайлд продолжил:

– Видишь ли, время от времени у меня возникают всякие мелкие проблемы, которые тем не менее надо решать. Как тот случай с Марко. Самому мне этим заниматься не хочется. Работа грязная и удовольствия мне не доставляет.

«Так я тебе и поверил, ублюдок», – подумал Дрейк, вспомнив кровожадный блеск в глазах Теда, когда тот пригвоздил к полу ногу Марко.

– Короче, мне нужен человек, которому я смогу поручать подобные дела, – лениво, врастяжку говорил Фэйрчайлд. – Кто-нибудь достаточно сильный, чтобы его боялись. И чтобы знали, что когда-то он уже свою силу применил. Нужен кто-нибудь, кто заставит ребят ходить по струночке. Понимаешь, что я имею в виду?

– Значит, наемник, – лишенным выражения голосом подытожил Дрейк. Это было немного не то, на что он рассчитывал, и все же лучше, чем ничего. Но при чем тут Рейчел, какое отношение имеет к ней этот разговор?

– Мне больше нравится «блюститель порядка», – усмехнулся Фэйрчайлд.

– И, как я понимаю, эту работу вы предлагаете мне?

Фэйрчайлд снял ноги со стола и подался вперед.

– Совершенно верно. И готов хорошо платить, если ты согласишься.

– Сколько? – спросил Дрейк, не уклоняясь от его пронзительного взгляда.

– Штуку за каждое поручение.

Дрейк рассмеялся.

– Вы же сами понимаете, это несерьезно. Если меня поймают за исполнением любого из ваших «поручений», я тут же окажусь в тюрьме, и срок мне навесят уже не такой. Нет уж, пожалуй, я пойду. Бригада ждет.

– Ну хорошо, две тысячи.

На лице у Дрейка не дрогнул ни один мускул. Если продаться задешево, Фэйрчайлд заподозрит неладное.

– Пять тысяч за легкую работу, десять за трудные случаи – или нам не о чем говорить. И еще пять за то, что отмазал вас в пятницу.

Фэйрчайлд прищурился.

– Хантер, это большие деньги.

– И риск немаленький. К тому же ваш «небольшой бизнес» каждый день приносит вам столько, что едва ли вам стоит экономить за мой счет. Вы ведь нанимаете меня только потому, что не хотите рисковать собственной задницей.

Господи, только бы Фэйрчайлд не попросил убрать кого-нибудь! Так далеко заходить нельзя, и придется отказаться.

– Если ты думаешь, что риск настолько велик, зачем вообще браться?

Дрейк растянул губы в улыбке.

– Затем, что в тюрьме я научился кое в чем разбираться. Если знаешь, что делаешь, то можно рискнуть и по-крупному.

Фэйрчайлд кивнул с довольным видом.

Надеясь, что достаточно успокоил его подозрения, Дрейк продолжал:

– Так вернемся к разговору о Рейчел. При чем тут моя работа в качестве «блюстителя порядка»?

Фэйрчайлд осклабился.

– Она – твое первое задание.

Дрейк остолбенел.

– Что вы имеете в виду? – Он старался говорить спокойно, но это ему плохо удавалось.

– Расслабься, я вовсе не собираюсь просить тебя избивать ее, пытать или еще что-нибудь в этом духе. Но я надеюсь, что тебе удастся держать ее под контролем. Теперь, когда я знаю, кто она такая, мне надо, чтобы она находилась под чьим-нибудь присмотром.

– Да? И кто же она такая?

Фэйрчайлд улыбнулся, встал, подошел к окну.

– Три-четыре месяца тому назад в контору явилась некая Кармен Нельсон. Она искала Уолли. Как выяснилось, она – сестра Рейчел.

Дрейк сглотнул. Ах ты, дьявол!

– Откуда вы знаете?

– Когда Рейчел впервые пришла сюда, я сразу подумал, что она на кого-то похожа, но сначала не знал, с кем ее сравнить. Ну а потом вспомнил. – Он испытующе взглянул на Дрейка. – Я позвонил в Квантико и выяснил, что у Кармен Нельсон две сестры, Рейчел и Келли Брэдли.

Ничего себе, он и про Келли знает!

– Все равно не понимаю. Даже если это ее сестра, что с того? Зачем было Рейчел врать? – спросил Дрейк, стараясь казаться искренне заинтригованным.

– Во-первых, потому, что ее сестра Келли работает в полиции.

– Ну, дела! – взорвался Дрейк. – Так что же, выходит, я трахал сестру полицейской стервы?

Не сводя с него глаз, Фэйрчайлд кивнул:

– Боюсь, что так.

– Ну, все. Чтобы я еще раз прикоснулся к ней… – пробормотал Дрейк, надеясь, что играет достаточно убедительно. Теперь он уберет Рейчел отсюда так быстро, что она моргнуть не успеет! И позаботится, чтобы Годшо обеспечил ей надежную защиту до конца операции.

– Погоди, не торопись. Для меня будет гораздо полезней, если ты не станешь выпускать Рейчел из своей койки.

Дрейк замер.

– Да это все равно что сразу сунуть голову в петлю!

– Зато я и заплачу тебе соответственно. Если успокоишь Рейчел, я тебя тоже не обижу.

– Успокоишь? Это как?

– Например, сделаешь так, чтобы она не болтала с сестрой о «Хисторик хоумз».

– Вы думаете, она работает на легавых? – с подчеркнутым недоверием протянул Дрейк.

– Не знаю. Может быть. Но это не главное. Цель у нее совсем другая.

Теперь Дрейк испугался по-настоящему. Он думал, что неприятных сюрпризов больше не будет – разве что Фэйрчайлд чистосердечно признается в убийстве Си Джей, но это вряд ли.

– Да? И какая же?

– Та же самая, что была у ее сестры. Выследить папочку и как следует помотать ему нервы. Наш дорогой друг Уолли, чтоб ты знал, когда-то настрогал троих детей и сбежал от них.

На этот раз Дрейку не пришлось изображать потрясение. Уолли – и Рейчел?! Боже правый! Так, значит, Уолли – отец Рейчел? Тот самый, который бросил ее еще до рождения?

Он тщательно перебрал в уме все, что она ему рассказывала. О господи, действительно похоже на правду. Все сходится, и многое становится понятным. Например, зачем Си Джей приезжала в Новый Орлеан. Этого Рейчел так и не смогла ему толком объяснить, а теперь совершенно ясно: она выследила родного отца и хотела увидеться с ним. А Рейчел и Келли отправились следом после того, как Си Джей провалила встречу…

Острое, мгновенное ощущение предательства пронзило Дрейка, разрезало душу пополам. Значит, Рейчел опять солгала ему! Она приехала в город ради Уолли, ее гнала сюда обыкновенная жажда мести. Си Джей действительно покончила с собой, но Рейчел и Келли не давало покоя то, что Уолли довел их сестру до самоубийства и продолжает жить как ни в чем не бывало. Ну, доберется он до нее! До этой лживой маленькой….

Ах, черт, поверить невозможно. Рейчел? Его милая Рейчел? Неужели он так в ней ошибся?!

Внезапно Дрейк похолодел от ужаса. Да неважно это все, неважно, зачем она приехала. Она здесь – и Фэйрчайлд жаждет ее крови. Какова бы ни была правда, Рейчел надо спасать.

– Так что вы намерены делать с Рейчел? – холодно спросил Дрейк. – И чего хотите от меня?

Фэйрчайлд грязно ухмыльнулся.

– Ты ведь уже трахаешь ее. Вот я и думаю, что тебе легко будет заставить Рейчел раскрыть карты и рассказать тебе о своих планах.

Чтобы сдержаться, Дрейк с шумом втянул в себя воздух.

– Разве не проще уволить ее?

«Пожалуйста, уволь ее!» – взмолился он про себя.

– Не могу: она секретарша Уолли. А если я скажу Уолли, почему хочу уволить Рейчел, он еще больше раскиснет и точно ее оставит, чтобы познакомиться с родной доченькой поближе. Посмотрел бы ты на него, когда та, первая, отсюда вымелась! Он только о том и говорил, какая у него красавица дочь да как ему жаль, что она так на него обиделась. Несколько дней маялся, места себе найти не мог.

Фэйрчайлд повертел в руках мраморное пресс-папье и с силой опустил его обратно на стол.

– А если я как-нибудь… ну, скажем, попробую уговорить Рейчел уйти, ее сестренка поднимет волну и натравит на меня сотни две полицейских. Я даже не удивлюсь, если выяснится, что и сюда ее тоже посадила сестра, чтобы Рейчел снабжала информацией ее дружков.

– Тогда тем более ей здесь не место, – нахмурился Дрейк.

– Ну, если ты уговоришь ее уволиться по собственному желанию, я твой должник на всю жизнь. Только что-то мне не верится. – Тед совсем помрачнел. – Этот мне Уолли с его чокнутыми дочками! Козел, предохраняться, что ли, не умел?

– Может, вам бы лучше сказать ему про Рейчел? Если он узнает, что у нее сестра в полиции, то и сам поймет, как опасно держать ее на работе. А если прибавить, что она, возможно, собирает сведения о нашем небольшом бизнесе…

– Нет! – Правильное лицо Фэйрчайлда исказилось от непонятного отчаяния. – Нет, я не хочу, чтобы он знал, что Рейчел его дочь.

– Почему?

Взгляд Теда стал ледяным, в нем появилась угроза.

– Хантер, я тебе плачу, но объясняться с тобой не обязан. Я не хочу ничего говорить Уолли, вот и все!

Дрейк молча пожал плечами. Интересно, почему Фэйрчайлд так упирается? Не связано ли это со смертью Си Джей? Господи, ну и место – змеиное гнездо, да и только!

– Ладно, – буркнул он, еле справляясь с клокочущей в горле ненавистью. – Сделаю все, что в моих силах, чтобы Рейчел уволилась сама. Мы договорились пообедать вместе сразу, как я освобожусь. Вот тогда и начну.

Дрейк поклялся себе, что свяжет ее по рукам и ногам, если потребуется, и вытащит из этого гадючника. Нечего ей торчать в «Хисторик хоумз» бок о бок с подонками вроде Пеннелла и Фэйрчайлда, какую бы месть она ни задумала!

Фэйрчайлд кивнул.

– А если не уговоришь уйти, хотя бы выясни ее планы. И если она правда работает на полицию, завали ее фальшивой информацией, пусть обрадует своих дружков. Пусть они поймут, что не могут полагаться на добытые ею сведения. Может, тогда сами откажутся от ее услуг. В общем, делай что хочешь, но держи ее как можно дальше от нашей операции, и я заплачу тебе вдвое больше, чем обещал. Потому что если ей удастся разнюхать хоть что-нибудь…

Ему не пришлось заканчивать фразу. Дрейк кивнул. От страха за Рейчел у него стыло все внутри.

– Как скажете. Деньги ваши.

– Да, деньги мои. – Фэйрчайлд поднялся из-за стола, подошел к Дрейку и встал прямо перед ним. – Не забывай об этом. И если ты не отработаешь их как следует, окажешься на улице в тот же день. Рейчел я уволить не могу, а тебя – за милую душу. – Его глаза тускло поблескивали, как два кусочка мертвенно-зеленого льда. – А задумаешь пойти против меня – берегись. Я могу решить, что мир станет только лучше без одного ранее судимого. Понятно?

Дрейк встал, с удовольствием отметив, что его высокий рост заставил Фэйрчайлда невольно попятиться.

– Да, понятно. – Он скрипнул зубами. – Это все, что вы хотели сказать… шеф?

С минуту Фэйрчайлд смотрел на него, затем неторопливо поднес к губам рюмку и отпил большой глоток.

– Да, пока все. Но тебе совсем не обязательно так торопиться, Хантер. Присядь, выпей чего-нибудь. Рейчел может и подождать пять минут.

«Пять минут с дьяволом, – подумал Дрейк и уселся, чтобы не дразнить своего злого гения. – Но когда все закончится, Фэйрчайлд, я с наслаждением буду смотреть, как ты горишь в аду. Даже если мне придется отправить тебя туда собственноручно».

* * *

Рейчел нервно поглядывала на часы. Да что такое они там обсуждают? Уже почти час Дрейк сидел у Фэйрчайлда, и это ее беспокоило. Правда, может быть, Дрейку крупно повезло, и Тед наконец решил посвятить его в подробности левого бизнеса?

Тут открылась входная дверь, и вошла Жанна из «Завтрака на бегу» со своей неизменной тележкой. Рейчел покосилась на закрытую дверь Теда, потом на Лолу, небрежно перебиравшую какие-то конверты. Она помнила приказ Дрейка не подходить близко к тележке, но когда еще представится такой великолепный случай? Тед и Дрейк пока заняты, Уолли закрылся у себя, Лола, кажется, не понимает, как много значит тележка с бутербродами, так что не насторожится, если Рейчел туда заглянет. Все замечательно!

Как только Жанна вкатила тележку в приемную, Рейчел поднялась ей навстречу с ослепительной улыбкой.

– Привет, Жанна, сегодня я наконец-то хочу сандвич. – Она обогнула стол и подошла к тележке вплотную.

– Отлично, – улыбнулась в ответ Жанна. – Тебе какой?

Рейчел быстренько вспомнила, какие сандвичи у Жанны всегда кончались первыми.

– С ветчиной и швейцарским сыром.

Жанна покачала головой:

– По-моему, их уже нет. Кажется, я продала последний еще на улице. – Она сняла крышку с верхнего лотка. – Да, с ветчиной и сыром кончились. Но есть с индейкой и сыром. Будешь?

Рейчел сделала гримаску.

– А ты точно знаешь, что с ветчиной ни одного не осталось? – Быстро нагнувшись, она потянулась к крышке нижнего лотка. – Может, где-нибудь здесь, внизу, еще есть?

Она успела увидеть только краешек упаковочной пленки, потому что Жанна тут же оказалась рядом и придавила ладонью крышку.

– Нет, здесь у меня только салаты.

– Ну, если с ветчиной и сыром уже нет, я, пожалуй, возьму салат. – Она снова потянулась к лотку, но на сей раз ее остановила не Жанна.

– Рейчел! – раздался от двери окрик Теда.

Рейчел застыла с протянутой рукой и подняла голову. На нее злобно смотрел Тед, а рядом с ним с угрюмым видом стоял Дрейк.

– Ты, кажется, говорил, что вы с Рейчел идете обедать? – обратился Тед к Дрейку.

Рейчел медленно выпрямилась, надеясь, что никто не видит, как ей страшно. Судя по поведению Жанны и каменной физиономии Теда, она не ошиблась насчет предназначения тележки. И только что сильно рисковала. Перекатывающиеся на щеках Дрейка желваки яснее всяких слов давали ей понять, что она натворила.

– Да, идем, – не сводя с нее ледяного взгляда, ответил он Теду. – Но вы ведь знаете женщин: не могут с собой сладить, если видят что-то вкусненькое. – Он шагнул к тележке. – Ты что, детка, думала, я забыл?

Рейчел попятилась назад.

– Я… засомневалась.

– Нечего было сомневаться, – бархатным баритоном пророкотал Дрейк, обнимая ее за талию. – Идем в «Копленд».

Гнев исходил от него волнами, как жар от нагретого солнцем кровельного железа. Или как огонь от драконовой чешуи.

– Подожди, я возьму сумочку, – пролепетала Рейчел, пытаясь вывернуться из его рук и подойти к своему столу.

– Не надо. – Железные пальцы впились ей в бок, мощная ладонь направила к выходу. – Я сам заплачу. Я жутко проголодался, идем скорее.

Уже на пороге Тед крикнул им вдогонку:

– Эй, можете не спешить! Пообедайте как следует.

Рейчел пришло в голову, что тон Теда не вполне соответствовал его дружелюбным словам. Однако его гнев ее почему-то не пугал, а вот недовольство Дрейка…

Дрейк распахнул дверь и буквально вытолкнул Рейчел на улицу. Она только раз видела его в таком бешенстве – когда он узнал про Си Джей. Но неужели он не понимает, что не может она сидеть просто так и ничего не предпринимать?!

Дрейк тащил ее за собой вниз по лестнице, будто за ними гналась вся адская свора. Рейчел увидела его машину и хотела повернуть к ней, но он увлек ее в противоположном направлении, через улицу, по тихой аллейке, ведущей во двор какого-то заброшенного дома. С внезапным раздражением Рейчел освободилась от его направляющей длани и впереди него зашагала к полускрытому за деревьями двору. Конечно, за рулем Дрейку было бы не так удобно распекать ее, а теперь он наверняка займется этим с большим чувством, тем более что от улицы их заслоняет стена дома и густая зелень старых деревьев.

Ох, как же она устала от бесконечных распоряжений, от напоминаний соблюдать предельную осторожность! Голова гудела от общения с рассерженными мужчинами или, того хуже, с мужчинами вроде Уолли, открывающими ей страшные тайны, которым лучше бы и дальше пребывать в забвении.

«Мой отец… Уолли – мой отец!» – в пятидесятый раз за день твердила она себе, и в этих словах до сих пор сохранялась какая-то мистическая сила, заставляющая ее мерзнуть в полуденную жару.

Глаза обожгли слезы, и Рейчел поспешно смахнула их. Сердитая, усталая, она хотела только одного: поскорее домой, к папе, к своему настоящему отцу. Прочь от всего этого, прочь от гнева Дрейка…

«Ну вот, как всегда, – подумала она. – Опять я убегаю».

Они уже дошли до стены, и Рейчел остановилась.

– Пожалуй, теперь никто нас не услышит, – сухо сказала она, желая скорее получить нахлобучку и покончить с этим. – Давай расскажи мне, как я опять все порчу. Объясни, что мне не следовало заглядывать в Жаннину тележку. Начинай.

– Фэйрчайлд вызвал меня, чтобы сообщить, что хочет убрать тебя из «Хисторик хоумз», – буркнул Дрейк. – Ему нужно, чтобы я воспользовался моим «влиянием» на тебя и уговорил уйти по собственному желанию. А теперь, после того как ты проявила такую любознательность, захочет этого еще сильнее.

Рейчел скрестила руки на груди и упрямо подняла подбородок.

– Я делала только то, чего вы все от меня хотели: держала открытыми глаза и уши.

Дрейк врезал кулаком по стволу ни в чем не повинного дерева.

– Врешь! Ты делала то, что хотела ты!

В его словах Рейчел услышала какую-то исступленную горечь. Солнце пробивалось сквозь листву, и волосы Дрейка вспыхивали золотыми искрами; блики яркого света ложились на смуглое лицо отблесками мрачного, зловещего пламени. Почему он так сердится? Потому, что она опять его не послушалась? Но это не так страшно. Такое случалось и прежде…

Дрейк подошел к ней совсем близко, и то, что она прочла в его глазах, убило все ее надежды. «Что еще случилось в кабинете Фэйрчайлда?» – со страхом подумала она, отступая на шаг.

– Скажи мне, Рейчел, только честно: наша операция – часть твоей мести? Или твоя месть – часть операции?

Рейчел остановилась, ничего не понимая.

– Ты о чем говоришь?

Теперь его лицо было абсолютно спокойным, и это почему-то испугало ее еще сильнее. Рейчел всегда чувствовала, когда Дрейк отдалялся от нее. Чувствовала и сейчас.

– Фэйрчайлд знает о тебе и твоих сестрах, – ровным голосом произнес он.

Рейчел вздрогнула, как от удара.

– К-как он узнал?

– Заметил сходство между тобою и Си Джей и навел справки в Квантико. Об остальном можешь догадаться сама.

Почти сразу же в мозгу Рейчел сложилась стройная картина. Если Тед знал, зачем Си Джей приходила в «Хисторик хоумз», а потом выяснил, что они родные сестры… Боже, неужели он рассказал Дрейку, что Уолли – ее отец?

– Да, я знаю про Уолли, – проскрежетал Дрейк, легко поняв, о чем она думает. – И ты, очевидно, знаешь. Ведь знаешь, черт бы тебя побрал? Еще одна пикантная подробность, которую ты предпочла от меня утаить! Ты умеешь лгать лучше, чем я думал.

– Лгать?! – Рейчел отшатнулась. Перед нею был не тот нежный Дрейк, что обнимал ее утром, а совершенно другой человек, кипящий от ярости и очень сильный.

– Только не вздумай убеждать меня, как тебе жаль, что ты мне не сказала, и как важно было для тебя сохранить в тайне твое родство с Уолли.

Рейчел остолбенела от изумления. Он что, решил, что она знала про Уолли все это время?

Сжав кулаки, Дрейк продолжал надвигаться на нее.

– Тебе не понравилось, как папочка обошелся с Си Джей, да? Тебе не понравилось, что он довел ее до самоубийства? И вот вы с Келли решили обо всем позаботиться сами. Взять папочку за яйца, показать ему, кто здесь главный!

Глаза у Рейчел открывались все шире. Так вот почему он говорил о мести! Он действительно думает…

– И не надо вешать мне лапшу на уши! – рычал Дрейк. – И не надо объяснять, как ты могла трахаться со мной и при этом лгать мне!

Трахаться?! Опять он за свое! Рейчел в отчаянии зажмурилась. Она чувствовала, как рушится только возникшая хрупкая связь между ними, разбивается на мелкие осколки память о блаженстве, которое они пережили вместе. Он действительно верил, что она с самого начала знала про Уолли и в «Хисторик хоумз» проникла, чтобы…

– Из всех злобных, недостойных, упрямых… – начала она и закашлялась. Гнев обжигал ей горло, мешая высказать все, что накипело. Нет уж, она не собирается стоять тут и терпеть его издевательства!

С тяжелым сердцем Рейчел развернулась, и ноги сами понесли ее прочь.

– Не смей убегать от меня! – взревел Дрейк, устремляясь за нею.

Он поймал ее за руку, дернул к себе и обхватил за талию. Рейчел забилась в его железных тисках, заколотила кулаками по груди.

– Отпусти меня, слышишь, ты… животное!

– Сегодня утром тебе не казалось, что я животное. Сегодня утром ты не хотела, чтобы я отпускал тебя. Или тоже притворялась? – Он взял ее за подбородок. – Может, просто делала то, что считала нужным для достижения своей великой цели?

И внезапно, без предупреждения так крепко прижался ртом к ее рту, что ей стало больно. Он как будто хотел раз и навсегда поставить на ее губах свою печать. Рейчел вытерпела этот безжалостный поцелуй, не издав ни звука, но, когда Дрейк отстранился, явно разочарованный ее безразличием, изо всех сил ткнула его кулаками под дых. От неожиданности он выпустил ее, и она побежала, глотая слезы, желая только одного: поскорее оказаться на людной улице, где он уже не посмел бы ловить ее.

Но сегодня ей определенно не везло. Не успела она добежать до аллейки, как Дрейк догнал ее, схватил и грубо развернул к себе лицом. Рейчел взмахнула кулаком, попала ему в подбородок, со злорадством услышав глухой стук, и тут же ее руку пронзила острая боль. Дрейк зарычал, скрутил ей руки за спиной; тогда она пришла в неописуемую ярость и начала лягаться, стараясь побольнее ударить его в лодыжку. Он вполголоса выругался, поднял ее, перебросил через плечо, как мешок с картошкой, и уверенным шагом понес в глубь двора.

Рейчел не переставая молотила его кулаками по спине.

– Наглец! Хулиган! Если ты думаешь, что я позволю так со мной обращаться…

– Поздно, – отрезал он и опустил ее на землю в углу забора, загородив собою выход. – Минуту назад ты меня перехитрила, но, если ты еще раз попытаешься удрать, клянусь, я положу тебя на лопатки и не отпущу, пока мы не закончим этот разговор.

– Да уже, уже закончили! – потрясая кулаком, закричала Рейчел. – Ты ведь сказал, что никаких объяснений тебе не нужно. Ясное дело: ты уже судил меня и приговорил, основываясь на показаниях Теда Фэйрчайлда. Теда, которого сам называл дьяволом!

Впервые с тех пор, как Дрейк властной рукой вытолкал ее из «Хисторик хоумз», на его лице мелькнула тень сомнения, но он не дал сомнениям овладеть им.

– То, что сказал мне Тед, по всей видимости, правда. Признайся, ведь ты знала про Уолли с самого начала.

– Разумеется! – ядовито отозвалась Рейчел и скрестила руки на груди. – Потому-то в субботу я рискнула рассказать тебе все как есть о моем родном отце и даже не задумалась, как глупо подпускать тебя так близко к разгадке моей страшной тайны.

Она дышала с трудом, судорожно хватая ртом воздух, содрогаясь от обиды и боли.

На лице Дрейка снова отразилось сомнение, куда более сильное, чем пять минут назад.

– Что ты хочешь этим сказать?

Ага, значит, решил все-таки ее услышать!

– Ничего, – отрезала Рейчел. У нее болела каждая клеточка, сердце щемило так, будто его сжимал кто-то злой и сильный. – Сказать тебе мне нечего. Ты ведь уже раз и навсегда решил, что я лгунья, что я вожу тебя за нос и использую в своих грязных целях. Давай на том и порешим.

– Рейчел, постой! Я только… – Дрейк протянул руку к ее плечу, но она отшатнулась и отступила назад.

– С меня хватит! Не хочу больше выслушивать твои нотации. А ведь я была готова рассказать тебе правду, когда мы шли сюда. Но будь я проклята, если теперь скажу хоть слово, потому что ты все равно найдешь, как обратить его против меня!

Это отрезвило его. Он оглянулся назад, на особнячок «Хисторик хоумз», потом опять посмотрел на нее и заметно помрачнел.

– Перед тем как я пошел к Фэйрчайлду, ты сказала, что поработала с Уолли и теперь должна срочно переговорить со мной… Он сообщил тебе что-то важное? Боже мой, Рейчел, неужели ты только сегодня обо всем узнала?! – Он смотрел на нее во все глаза. – Да нет, быть не может! Должна была знать. Почему было сестре не открыть вам с Келли правду о вашем настоящем отце перед тем, как отправиться в Новый Орлеан?

У Рейчел вдруг прошел весь гнев, ему на смену пришло отчаяние. Бессмысленно что-нибудь ему говорить. Этот человек даже не подозревает, насколько он невменяем. Только в полном затмении ума она могла возомнить, что ей удастся пробить стену его недоверия.

– Я не знаю, почему Си Джей поехала сюда, ни слова нам не сказав, – устало вздохнула она. – Может, решила сначала сама посмотреть, что за человек Уолли. Понятия не имею, что ею руководило. Впрочем, это и неважно, потому что ты все равно не поверил бы, даже если бы мне было что сказать. Ведь ты же постоянно выдумываешь себе всякие доводы, чтобы окончательно уверовать, что близкие люди рано или поздно обязательно тебя предадут. Ты лихорадочно ищешь, кто бы подтвердил твои худшие опасения насчет рода человеческого. Думаешь, стоит тебе доказать, что все мы негодяи и подонки, как ты будешь иметь право отказаться от всего человеческого в себе самом? Навсегда забыть, что в мире, кроме тебя, живут другие люди?

Дрейк нахмурился, его глаза сердито блеснули, но Рейчел храбро продолжала:

– Я всю жизнь избегала подпускать к себе кого-либо слишком близко и так защищалась от боли. Ты заставил меня понять, как это глупо, но ты ведь и сам такой же, как я! Всю жизнь ты только и делал, что бередил свои раны, лелеял свою боль, надеясь, что в конце концов она убьет тебя и ты перестанешь ее ощущать. А это – тоже бегство от жизни! – Она вздохнула, боясь, что сердце вот-вот разорвется. – Дрейк, я ухожу. Если ты пойдешь за мной, я закричу: «Помогите, насилуют!» – и буду кричать, пока сюда не сбежится вся улица.

– Ах, черт побери! Рейчел…

– Возвращайся в «Хисторик хоумз» и говори своему приятелю Теду что только пожелаешь. Скажи ему, что переспал со мною и убедил уволиться; скажи… А, какая разница, что ты ему скажешь. Я туда уже не вернусь!

Рейчел повернулась и медленно пошла прочь.

– Да ты что это?.. Ты куда?!

Дрейк бросился за ней, но вспомнил ее угрозу и остановился. А Рейчел постепенно ускоряла шаг и, дойдя до аллейки, побежала со всех ног.

– Рейчел! – кричал Дрейк у нее за спиной. – Рейчел, ты не можешь так поступить!..

«Еще как смогу!» – подумала она, спеша через улицу к машине и на ходу нащупывая в кармане ключи. Слава богу, там они и лежали.

Как-то ей удалось сесть за руль и включить зажигание раньше, чем на той стороне улицы показался Дрейк. Машины хлынули потоком, и ему пришлось остановиться.

Сквозь рев транспорта и шум мотора собственной машины Рейчел слышала, как он снова и снова выкрикивает ее имя. Она уехала – а он все еще кричал.

17

Дрейк стоял у кромки тротуара и сквозь мелькающие мимо автомобили смотрел вслед Рейчел. Догонять ее было бесполезно: пока он доберется до своей машины, время уже уйдет. Кроме того, надо еще вернуться в «Хисторик хоумз» и предупредить, что Рейчел взяла отгул до конца дня; в общем, как сказал бы Фэйрчайлд, осуществлять контроль…

Его опять охватила бессильная ярость. Контроль, как же! Он себя-то контролировать не способен – не может стереть из памяти ее потрясенное лицо с заострившимися от боли чертами…

Дрейк перешел улицу и направился к дому, видеть который ему было уже тошно. Надо еще сочинить для Пеннелла с Фэйрчайлдом какую-нибудь историю, чтобы объяснить, почему нет Рейчел, потом найти ее и сказать, чтобы увольняться пришла сама.

Сделав глубокий вдох, он рванул на себя дверь, чуть не разбив ее о стену. В голове бесконечным напевом звенели обвинения Рейчел. Неужели она права и он действительно не способен никому верить? Да, Рейчел скрыла от него истинную цель своего приезда в Новый Орлеан, но ведь это так понятно! Она хотела выяснить, что случилось с ее сестрой. Когда полицейское расследование заходит в тупик, родные потерпевших от полной беспомощности стремятся самостоятельно сдвинуть дело с мертвой точки. Просто Рейчел зашла дальше, чем обычно заходят другие. Разумеется, этого делать не следовало, но по крайней мере ясно, почему она вообще так поступила.

Он тупо смотрел на пустой стол Рейчел и чувствовал себя предателем. Из кабинета вышел Пеннелл и вопросительно взглянул на него. Дрейк встряхнулся, прогоняя мучительные, бесполезные мысли.

– Где Фэйрчайлд?

– Повез Лолу обедать. А что?

– Мне надо сказать ему… Впрочем, на самом деле не ему, а вам. Рейчел после обеда не будет, она взяла отгул.

Пеннелл почесал бородку и бросил на Дрейка проницательный взгляд:

– Да?

– Она себя плохо почувствовала… и попросила передать вам, что поехала домой.

Пеннелл вскинул голову, прищурился.

– Утром она показалась мне вполне здоровой.

Неожиданно Дрейк почувствовал себя мальчишкой, который пытается объяснить отцу своей девушки, почему она так поздно пришла домой. Нелепо, даже смешно. Пеннелл никогда не был для Рейчел настоящим отцом. Да, не был, и его теперешняя забота о ней ничего не значит.

Потом в голову ему пришла еще одна неожиданная мысль: ведь он так и не спросил Рейчел, каково ей было услышать от Пеннелла, что тот – ее отец. Если она только сегодня утром узнала, кем ей приходится Пеннелл, это должно было больно ударить ее – куда больнее, чем его самого после рассказа Фэйрчайлда…

Дрейк тщетно пытался не слышать голоса совести, но совесть точила его, как термиты – стены старого дома.

– Что ты так уставился, Хантер? – нахмурился Уолли.

– Нет, ничего, – промямлил Дрейк, отводя глаза. Оказывается, сам того не замечая, он разглядывал Пеннелла, ища в его лице сходство с лицом дочери.

– Если Рейчел нездоровилось, почему она сама не подошла ко мне?

О господи, да неужели он не отстанет, пока не получит полный отчет?! Дрейк вздохнул.

– Ладно, скажу. Мы поссорились за обедом, и она ушла. Уверен, скоро она успокоится, и все будет в порядке.

– Поссорились? Из-за чего?

Притворяться раздраженным Дрейку не пришлось.

– А вам, собственно, какое дело?

– Да нет, я просто подумал… Черт побери, неужели она выложила тебе все, что я ей рассказал?

Да о чем он, мать его так?!

– Выложила? Что?

Уолли вздохнул.

– Я рассказал ей о том парне, которого ты убил в тюрьме.

У Дрейка все внутри похолодело. Значит, Пеннелл сообщил ей и это? Она и без того считает его самовлюбленным, высокомерным ублюдком, а теперь еще узнала, что он убийца. И убежала. Ничего удивительного.

– А вы-то откуда об этом знаете? – сквозь зубы спросил он.

– А ты как думаешь? Взял бы я тебя на работу, не наведя справки? Мне рассказал начальник охраны твоей тюрьмы.

Дрейк прикрыл глаза. Вот как, значит. Знал – и все-таки нанял. Впрочем, в глазах Пеннелла такая репутация скорее прибавила ему веса. Взять на работу человека, способного перерезать кому-то глотку, – это в его стиле.

Почему же Рейчел даже не намекнула, что знает, хотя и называла его хулиганом и животным? Ведь могла назвать и убийцей! Почему воздержалась?

Ладно, по крайней мере, теперь ясно, почему она так на него разозлилась. Очевидно, ей невыносима мысль о близости с человеком, отнявшим у другого человека жизнь…

– Послушай, – Пеннелл замялся, – если она сразу помчалась рассказывать тебе об этом, тогда, наверно… э-э-э… об остальном тоже сказала?

Дрейк замер.

– Об остальном? То есть… о вашей семье?

Пеннелл тихо застонал и присел на край стола.

– Так, значит, ты все знаешь. А ведь я просил ее никому не говорить. Черт возьми, не понимаю, что меня дернуло откровенничать с нею! Она смотрела на меня своими огромными синими глазищами, и…

– И вам просто захотелось все ей рассказать, – с упавшим сердцем закончил Дрейк.

Итак, до сегодняшнего утра Рейчел не знала, кто такой Пеннелл. Она пошла к нему, рассчитывая получить информацию о левом бизнесе, а получила вот что. Ах, дьявол, значит, она не обманывала его! Наоборот, прибежала к нему сразу после такого удара, который не всякому дано выдержать. Прибежала, несмотря на то, что знала все о его темном прошлом, а он втоптал ее в грязь…

Пеннелл не сводил с Дрейка внимательных глаз.

– Тебе ведь она нравится?

– Да, – не задумываясь, ответил Дрейк. – Да, очень.

«Даже если она твоя дочь, – добавил он про себя. – Даже если теперь она считает меня сукиным сыном. Даже если она никогда больше не заговорит со мною».

Не заговорит… Эта мысль мучила его сильнее всего, как бы яростно он ни защищался от нее. «Вот что бывает, когда подпускаешь кого-то к себе слишком близко», – думал он, скрипя зубами. Конечно, следовало бы задуматься о другом – что делать дальше, как глубже внедриться в тайный бизнес «Хисторик хоумз», – а он все терзал себя воспоминаниями о Рейчел…

– Мне пора, – сказал он Пеннеллу. – На стройке у нас завал работы, и я не могу позволить себе болтаться здесь без дела.

На лице Пеннелла отразилось что-то непонятное.

– Ладно. Давай шагай.

Дрейк пошел к двери, взялся за ручку, но тут Пеннелл снова окликнул его.

– Да? – не оборачиваясь, отозвался Дрейк.

– Прости, что рассказал Рейчел о твоих делах, Хантер, – сдавленно произнес Уолли. – Думаю, на это я особых прав не имел.

Дрейку снова пришлось выдержать нешуточную борьбу с собой, чтобы не ответить резкостью. Когда все закончится, он еще скажет Пеннеллу, что думает об отцах, бросающих своих детей, но не сейчас. Сейчас надо выполнять распоряжение Фэйрчайлда, а не выступать с обличениями, и это, пожалуй, раздражало Дрейка сильнее всего.

– Не беспокойтесь, – буркнул он вслух и вышел, с треском захлопнув за собой дверь.

Так, теперь надо найти Рейчел и сказать ей… Впрочем, что он может ей сказать? Что она права? Что он – полное дерьмо и она заслуживает лучшего? Что он раскаивается?

Да, правильно. Он раскаивается. Он сознает, что страшно виноват перед ней, хотя что толку? До сих пор извинения еще ни разу ему не помогли. Его раскаяние не удержало ни его отца, ни Анджелу – они все равно его бросили. И того, кого он убил в тюрьме, его раскаяние не воскресило…

Господи, даже если бы Рейчел простила его, какая разница? Ведь за ее доверие ему все равно нечем отплатить. Да, он может защищать ее, пока идет расследование, может хоть сейчас заняться с ней любовью, но разве для такой, как Рейчел, этого достаточно? Ей нужно намного больше! Ей нужны слова любви, уверенность в будущем. Если она полюбит мужчину, то захочет стать его женой, родить ему детей…

Внезапно Дрейк поймал себя на том, что тоже хочет этого. И если в целом мире есть кто-то, кому он доверился бы, то это Рейчел. Не в пример его отцу, она не отвернулась от него только потому, что он сидел в тюрьме. Не в пример Анджеле, даже не попыталась использовать его в своих целях. Да, он бросил ей в лицо жестокие слова, но в глубине души сам им не верил. И мерзко было говорить ей то, что сказал он.

Да, да, вот именно! Он – мерзавец, со временем она это поймет, бросит его и будет совершенно права: он безбожно вспыльчив, давно разучился вежливо вести себя с людьми, он бросается на нее, как голодный волк, и ничто не может насытить его голода…

Идя к машине, он вдруг заметил, что твердит одними губами: «Пожалуйста, не бросай меня!»

Черт возьми, Рейчел уже вошла в его плоть и кровь и обладает силой, способной разрушить его и погубить. И потому ему следует держаться от нее подальше. Пусть увольняется на здоровье и идет дальше своей дорогой!

Впрочем, говорить это себе можно было сколько угодно, но в душе его по-прежнему сидела заноза. Он не мог простить себе, что обидел Рейчел. Обидел после того, как она прошла через настоящий ад, выслушав признание Пеннелла. И оставлять ее один на один с этой болью было несправедливо. Она может не принять его извинений, но по крайней мере пусть выслушает. А потом он навсегда уберется из ее жизни. Потом…

Но сначала все равно надо найти ее!

* * *

Не обнаружив Рейчел в ее квартире, Дрейк медленно проехал по Саут-Кэрролтон-авеню, затем по Сент-Чарльз, вглядываясь в лица прохожих. Бесполезно. Куда же она пропала? От квартиры во Французском квартале у нее ключей нет, от явочной квартиры – тоже; в Новом Орлеане она совсем недавно, так что вряд ли здесь у нее много мест, где можно спрятаться. Или такие места есть?..

Вдруг его осенило: Келли! Келли должна знать. Дрейк нажал на газ и помчался на угол Сент-Чарльз и Бродвея, к телефону-автомату. Черт, как он раньше не додумался? Разумеется, Рейчел должна была отправиться к сестре!

Дрейк повернул на Бродвей, притормозил у телефонной будки, где, привалясь плечом к стеклу, болтал парень лет пятнадцати в пестрой майке, и чуть не сошел с ума от нетерпения, ожидая, пока тот повесит трубку. Наконец он набрал номер участка и спросил капитана Келли Брэдли. Бесстрастный голос велел подождать, а после небольшой паузы сообщил, что капитан Брэдли уехала и сегодня ее уже не будет.

Дрейк шепотом выругался.

– Ладно, а с майором Годшо я могу поговорить?

После долгого молчания его милостиво соединили с Годшо.

– Привет, Годшо, это Хантер, – начал Дрейк, услышав голос в трубке. – Мне надо переговорить с Келли. Ты не знаешь, как с ней связаться?

На другом конце провода долго не отвечали.

– Не имею ни малейшего понятия, – наконец мрачно сказал Годшо. – Она снята с расследования.

Вот так сюрприз!

– Это еще почему?

– Я решил, что лучше отстранить капитана Брэдли от дела, когда узнал про ее личную заинтересованность в результате, – ледяным тоном отчеканил Годшо.

Дрейк застонал от отчаяния. Если Годшо так реагирует, всего-навсего узнав про Си Джей, то что же он скажет, когда ему станет известно, что Келли – дочь того, за кем они охотятся? Впрочем, рассказывать ему об этом он не собирался: сейчас у него и так было много поводов для беспокойства. Тем более что Келли и сама пока скорее всего не знает, кем ей приходится Пеннелл.

Дрейк крепче сжал в ладони трубку.

– Дежурная сказала, что Келли сегодня уже не будет. Не мог бы ты выяснить, давно ли она ушла и куда собиралась?

Снова молчание.

– Это касается операции?

Дрейк насторожился.

– Нет. Это касается только Рейчел, и больше я тебе ничего не скажу. Так ты узнаешь, как мне найти Келли Брэдли?

Годшо вздохнул.

– Ладно. Подожди.

Очевидно, Годшо отправился куда-то выяснять и через минуту вернулся.

– Капитан Брэдли поехала домой минут пятнадцать назад. После того, как ей позвонила какая-то женщина.

«Рейчел», – понял Дрейк и улыбнулся от облегчения.

– Отлично, просто отлично. Слушай, мне надо с ней поговорить. Ты не продиктуешь адрес?

– У Рейчел что-нибудь случилось?

– Да, пожалуй, – с неохотой ответил Дрейк. – Фэйрчайлд знает обо всех сестрах Брэдли и поручил мне присматривал за Рейчел, чтобы не высовывалась.

– Что-что?! – взорвался Годшо.

– Долго рассказывать, и это может подождать. Так ты дашь мне адрес Келли или мы продолжаем играть в вопросы и ответы? У меня, честно говоря, минуты лишней нет.

– Слушай, Хантер, ты иногда… – начал Годшо, но остановился и недовольно фыркнул. – Ладно, адрес дам, при условии, что потом получу от тебя подробный отчет.

Он продиктовал адрес в Олд-Метэйри, который Дрейк тут же запомнил.

– Спасибо. Как только разберусь с этим бардаком, сразу же все тебе расскажу.

– Мне тоже есть что тебе рассказать. Про слежку за Жанной. Так что перезвони, как только освободишься, хорошо?

– Конечно.

Дрейк повесил трубку. Странно, ему было даже не любопытно, до чего докопались ребята Годшо. Все, чего он сейчас хотел, – найти Рейчел и поговорить с нею.

И пока он этого не сделал, на стройку или еще куда бы то ни было он возвращаться не собирался.

Когда Тед повернул на Джефферсон-хайвей, Лола отправила в рот еще одну пластинку жвачки, похлопала тяжелыми от туши ресницами и украдкой взглянула на него. Тед почти никогда не приглашал ее обедать, и теперь она не знала, что подумать. Он вообще вел себя странно после того, как Дрейк с Рейчел ушли из конторы: долго не держал у себя в кабинете Жанну, не флиртовал с нею, как обычно, а как только она ушла, пригласил Лолу обедать.

Ну, не совсем пригласил… скорее приказал. Лола вздрогнула, гадая, не сердится ли он на нее. В тот, последний раз, когда он взбесился… Она нервно сглотнула слюну. Может, он наконец собрался наказать ее за то, что в пятницу отпустила Рейчел с деньгами на стройку?

С той пятницы Лола не виделась с Тедом наедине, все выходные провела, ухаживая за Марко, только чтобы не попадаться ему на глаза. Самое ужасное, что Марко заявил, будто Тед… Нет, про это лучше совсем не думать, это неправда! Конечно, Тед вспыльчив, легко выходит из себя, но он не сделал бы того, в чем обвиняет его Марко. Правда, пару раз бывало, что он поколачивал ее – не сильно, чуть-чуть, – но только когда был очень зол. Ничего серьезного – так, ерунда…

Почему же тогда ей сейчас так страшно?

«Если Тед иногда и бывал со мною грубоват, что тут особенного, верно?» – уговаривала себя Лола. Зато он тратил на нее уйму денег и, когда хотел, делал так, что она чувствовала себя принцессой… Но куда он едет? Вот уже проскочили ресторанчик на Клервью, а дальше только Эйрлайн-хайвей. Разве там тоже можно пообедать?

– К-куда мы едем? – яростно работая челюстями, спросила Лола.

– К тебе.

Сердце у нее забилось втрое быстрее.

– Зачем?

– Разве ты не сумеешь приготовить нам обед? – Тед игриво подмигнул ей. – Ты же знаешь, детка, я все выходные тебя не видел.

Его взгляд раздевал ее, гладил, но не очень успокаивал. Не то чтобы Тед никогда не хотел развлечься с нею днем, но такое случалось только в выходные. По будням он строго придерживался режима и сидел в конторе от звонка до звонка; уйти с половины дня, даже если очень приспичит, было совсем не в его правилах.

Между тем они уже подъехали к ее маленькому домику. Лола вышла из машины, внушая себе, что волноваться просто глупо. Если б Тед захотел наорать на нее из-за Рейчел и тех денег, то давно уже сделал бы это.

И все-таки, когда они вошли и Тед повернулся к ней, сердце у нее ушло в пятки.

– Что ты там наговорила Рейчел? – глядя на нее в упор, спокойно спросил он.

В его зрачках полыхало такое бешенство, что все страхи Лолы тут же вернулись к ней.

– Я… я не понимаю, о чем ты, – ответила она, бессознательно-защитным жестом прижимая руки к груди.

Красивое лицо Теда потемнело.

– Лола, сегодня Рейчел проявляла явно излишний интерес к Жанниной тележке. Ты ничего не рассказывала ей о Жанне?

С минуту Лола оторопело смотрела на него. Потом вспомнила: она ведь и вправду говорила Рейчел, что Жанна проводит у Теда в кабинете слишком много времени. Ну и что? Ничего! Но Тед может подумать…

– Н-нет, я ничего ей не рассказывала, – в отчаянии солгала она.

Удар обрушился на нее почти сразу же – она даже не успела сообразить, в чем дело. Голова Лолы мотнулась в сторону, во рту стало солоно от крови.

– Не надо мне врать, детка, – спокойно заметил Тед. – Я всегда вижу, когда ты врешь. – Помолчав, он обманчиво-нежно взял ее за подбородок. – Давай попробуем еще разок. Ты говорила Рейчел что-нибудь о Жанне?

– Я т-только сказала, ч-что Жанна подолгу бывает у тебя в к-кабинете. И все! – Она умоляюще подняла к нему лицо, панически боясь, что он не поверит.

Тед усмехнулся, пристально глядя на нее.

– Видишь, как просто. Зачем же было говорить неправду? Такой пустяк Рейчел вполне могла заметить сама.

От облегчения у Лолы подкосились ноги, и она истово закивала.

– Да, конечно! Ты прав!

Между тем Тед перестал улыбаться, его глаза опасно сузились.

– Разумеется. Но тебя ведь не одно это беспокоит. Может, ты говорила Рейчел еще что-нибудь такое, что не хочешь повторить мне?

Лола опять оцепенела от ужаса. Что, что еще она сказала Рейчел? А, про то, что Тед носит в чемодане смену белья. И про зарплату, которую почти всем выплачивают наличными… Но это Рейчел могла и сама заметить, когда выдавала конверты.

Он схватил ее за подбородок и поднял ей голову, заставляя смотреть прямо ему в глаза.

– Так что там, детка? Что еще ты наболтала Рейчел такого, о чем мне следует знать?

У Лолы на лбу выступили капельки пота.

– Н-ничего. Ничего, клянусь!

Хоть она и пыталась скрыть животный ужас, лицо, как видно, выдало ее, потому что Тед размахнулся и сильно ударил ее по другой щеке. Лола прижала ладонь к горящей, как от ожога, коже и разрыдалась, хотя прекрасно знала, что Тед не выносит ее слез и всегда злится еще больше.

– П-прошу тебя, Тед, – всхлипывала она, отступая от него, – пожалуйста, не бей меня!

Тед с мрачным видом дождался, пока она немного успокоится, и снова взял ее за подбородок. Сильные холеные пальцы с наманикюренными ногтями больно впивались ей в кожу.

– А ну, смотри мне в глаза и рассказывай все, что говорила Рейчел! Все до словечка, слышишь? А если еще раз соврешь, то, ей-богу, пожалеешь. Понятно?

Лола уже жалела. Ее вдруг со всех сторон окружили воспоминания: папа бьет маму, дедушка лупит свою вторую жену… Неужели мужчины все такие?

Прерывающимся от слез голосом она дословно пересказала Теду, о чем они с Рейчел говорили в кафе. Стоило ей упомянуть про чемодан, как глаза Теда потемнели. Он еще больнее ухватил ее подбородок и засыпал вопросами, на которые она отвечала не думая, машинально, следя только, чтобы голос не очень дрожал. Тед обычно вел себя лучше, когда она не показывала, что боится его. Может, у него это как у собак? Им тоже нельзя показывать, что боишься. Вот только иногда так трудно бывает не бояться…

Выслушав все до конца, Тед с ледяным лицом оттолкнул ее. Затем, к ужасу Лолы, он расстегнул ремень, с пугающим шорохом вытащил его из брюк, сложил пополам и взмахнул рукой, со свистом рассекая воздух справа от себя.

– Поднимайся к себе в спальню и раздевайся догола! – скомандовал он.

Его глаза поблескивали почти весело, будто в предвкушении удовольствия, и потому Лола шарахнулась в сторону – не от ремня, а от него самого. У нее тряслись губы.

– Но ты… ты ведь сказал, что если я не буду врать… – взмолилась она, но Тед снова взмахнул ремнем, и вся ее решимость не показывать страха испарилась, как дым.

– Дело не в том, что ты врала, – отчеканил Тед. – Дело в том, что ты посмела открыть свой поганый рот! Я всегда говорил тебе: держи рот на замке, никому ни звука о моих делах. Ни звука! Но ты, я вижу, просто не принимала моих слов всерьез. Я дарю тебе драгоценности, вожу в лучшие рестораны, и вот она, твоя благодарность! Впрочем, то, что ты шлюха, я знал всегда, но уж больно ты была хороша в постели. – Он грязно ухмыльнулся. – Да, в постели ты просто класс. Как и большинство шлюх. К несчастью, тебе нельзя верить, как и всем вам.

Его жестокие слова мучили ее сильнее, чем угрозы физической расправы. Так, значит, все это время он считал ее… шлюхой? Отец тоже называл ее шлюхой, и маму называл… Мама все терпела молча, но Лола бросилась на отца с кулаками, когда он в первый раз так назвал ее. И потом целую неделю ходила с фонарем под глазом. Но она не шлюха, не шлюха!

В голосе Теда зазвучал металл.

– Такие, как ты, понимают только строгость. Как те идиоты на стройке. Ты сама знаешь, что это для твоей же пользы.

Он пошел на нее, и Лола снова попятилась. Если он ударит ее ремнем, она не выдержит. Он и раньше поколачивал ее, но чтобы ремнем… Господи, даже подумать страшно!

Лола бросилась к двери, но не успела взяться за ручку, как Тед поймал ее и рванул обратно к себе.

– А вот это ты зря, – процедил он; глаза у него светились от злобы, как у волка.

– Пожалуйста, Тед, не бей меня! – умоляла она, уже не сдерживая бегущих по щекам слез. – Пожалуйста!

– Может, в другой раз ты прикусишь язычок, прежде чем болтать лишнее. А теперь марш наверх и раздевайся. – Он говорил совершенно спокойно, даже лениво. – Снимай с себя все до нитки, ты поняла?

Лола затрясла головой, повисла у него на руке.

– Я ни с кем больше не буду говорить! Никогда, клянусь! Прошу тебя, не надо только… Тед с почерневшим от ярости лицом грубо толкнул ее к лестнице.

– Ступай наверх, лживая тварь! Может, тогда я тебя пожалею. Но если будешь стоять тут и трястись, обещаю…

Договаривать ему не пришлось – Лола уже поднималась наверх, беспомощно сгорбившись и спотыкаясь на каждой ступеньке.

18

Рейчел сидела в кухне маленькой квартирки, которую они совсем недавно снимали вдвоем с Келли, и мелкими глотками пила чай со льдом. Ей не верилось, что она всего восемь дней назад переехала отсюда, сходила на себеседование в «Хисторик хоумз»… и впервые увидела Дрейка.

Дрейк… Рейчел вздрогнула и, обхватив себя руками за плечи, стала тихонько раскачиваться, чтобы не застонать от боли. Да, этот человек умеет воткнуть нож в самое сердце и хладнокровно повернуть лезвие в ране. Рейчел знала, что должна была бы возненавидеть его, но не могла. Вместо этого она почему-то думала о том, как Дрейк был потрясен, решив, что она его предала. Ведь он не мог знать, что Уолли пустился в откровенности только сегодня утром. А хуже всего то, что Дрейку открыл ее «тайну» Тед, и можно лишь догадываться, как он извратил каждое слово…

Ее гнев на Дрейка мало-помалу проходил, уступая место другим чувствам. Она вдруг ощутила его боль, его одиночество и пожалела, что была так жестока с ним, думая только о собственных обидах.

«Но ведь он и сам был очень жесток со мной и говорил ужасные вещи! – напомнила она себе. – Как я могла настолько потерять голову, что влюбилась в этого высокомерного, самовлюбленного бывшего уголовника?!»

Она заставляла себя вспоминать все то грубое, злое, что он говорил ей во дворике рядом с «Хисторик хоумз», но перед глазами упорно вставала другая картина: спящий Дрейк с беззащитной улыбкой на губах. Только тогда она догадалась о его ранимости, которую он так старался скрыть от всех. Ну и как же было в него не влюбиться? Ведь ему так нужно, чтобы его любили. Каждый раз, когда ему бывало трудно, кто-то предавал его: отец, жена, компаньон. Неудивительно, если с таким грузом за плечами он решил, что нельзя поверить ей. И потом, один раз она действительно ему солгала, вот он и ждал повторения…

Звук открывающейся двери заставил Рейчел настороженно выпрямиться и оглянуться, чтобы встретить опасность с открытыми глазами, но на пороге стояла всего-навсего Келли, и струйки воды бежали с ее плаща на пол. Рейчел перевела дух, обругала себя трусихой и подумала, что из-за этой проклятой операции уже заболела манией преследования, как Дрейк.

– Привет, сестренка, – тихо сказала Келли, снимая плащ и вешая его на крючок у двери. Потом подошла ближе, и Рейчел увидела, какое у нее бледное, измученное лицо.

Чувство вины сдавило ей горло. Бедная Келли, неужели она из-за нее так переживает? Или ее расстроило что-то еще?

– Что случилось? – спросила Келли. – По телефону ты меня прямо напугала. Я мчалась домой, как ненормальная. Ты ведь знаешь, тебе сюда приходить нельзя. Если за тобой следили…

– Не беспокойся, никто за мной не следил. Уолли не станет, а Тед уверен, что принял меры к тому, чтобы обезопасить меня.

Келли нахмурилась. Схватив стул, она села на него верхом и положила подбородок на спинку.

– Обезопасить? С какой стати? Почему он вдруг решил, что тебя нужно обезопасить?

Рейчел глубоко вздохнула.

– Потому что теперь… он все знает.

– Что ты такое говоришь?!

Рейчел встала и подошла к окну. Так тяжело ей, пожалуй, не приходилось ни разу в жизни, даже когда она заглядывала в души других людей. Но тянуть нечего, завтра легче не будет.

Она снова вздохнула и, не глядя на Келли, негромко произнесла:

– Кажется, ты незнакома с Уоллесом Пеннеллом?

– Нет, конечно!

– Но видела фотографии Уолли, читала его досье?

– Разумеется. Так что, он пристает к тебе?

На губах Рейчел мелькнула бледная тень улыбки.

– Нет-нет, что ты, это совсем не тот человек. Он относится ко мне чисто по-дружески. Ну, представь себе нечто среднее между Бенни Хиллом и плюшевым мишкой – и вот тебе Уолли Пеннелл.

– Ладно, пусть он плюшевый мишка. Не забывай только, что он к тому же преступник. Или ты переживаешь, что закладываешь такого симпатичного человека?

«Жаль, не все так просто, – подумала Рейчел. – С этим я бы как-нибудь справилась».

Продолжая бездумно смотреть на покрытое каплями стекло, она попробовала зайти с другой стороны.

– Помнишь, мы с тобой долго говорили, почему Си Джей так рассердилась, когда услышала о… о нашем родном отце. Еще строили догадки, почему это могло через месяц довести ее до самоубийства… или, наоборот, почему не могло. А теперь мне странно, что мы никогда не находили связи между тем разговором с папой и поездкой Си Джей в Новый Орлеан.

– Не находили, потому что никакой связи нет! Вернее, не так: есть связь между Си Джей и «Хисторик хоумз» и есть связь между смертью Си Джей и ее визитом в «Хисторик хоумз».

– А еще – между ее смертью и тем, что рассказал нам папа.

– Только если поверить в самоубийство, – не уступала Келли. – Так к чему ты клонишь? Думаешь, она действительно покончила с собой, потому что не могла принять того, что рассказал папа?

– Нет. – Рейчел вдруг почувствовала себя смертельно усталой. – Есть другая связь, о которой мы с тобой не подумали. Между тем, что рассказал нам папа, и «Хисторик хоумз».

– Да какая же тут может быть связь… – начала Келли и вдруг замолчала; лицо ее стало пепельно-серым.

– Келли, Уолли Пеннелл – наш родной отец, – очень тихо сказала Рейчел. – Потому Си Джей сюда и поехала. В Квантико она целый месяц выясняла, кто он такой, докопалась, что сейчас он работает в Новом Орлеане, и приехала поговорить с ним.

Келли затрясла головой, как одержимая.

– Нет, о господи, нет, нет! Он – сумасшедший, преступник!

– Да. И он наш отец.

Опрокинув стул, Келли вскочила на ноги и зашагала по кухне, размахивая руками, будто хотела отогнать от себя слова Рейчел.

– Не верю! Неправда! Может, Си Джей получила неверную информацию. Может, она ошиблась и только думала, что Пеннелл…

– Уолли сам мне сегодня сказал, – мягко возразила Рейчел.

Келли резко обернулась, дико взглянула на нее огромными, в пол-лица глазами.

– Что значит – он тебе сказал?

Рейчел кратко пересказала ей утренний разговор с Пеннеллом.

– О господи, – без конца повторяла Келли, а потом села на стул, прижав ладони к животу, и принялась раскачиваться, как маятник. – Быть не может!

– Может. И это так очевидно, что я не понимаю, как мы давно не догадались. Для Си Джей было большим горем узнать, что папа – не ее родной отец, вот она и начала искать родного.

– Да, но… – Лицо Келли перекосилось от ужаса. – Господи, так это он убил ее? Этот сукин сын ее убил?!

– Не думаю, хотя точно сказать не могу. Во всяком случае, и у него, и у Теда есть алиби.

Келли побледнела как полотно.

– Что обо всем об этом известно Теду?

– Думаю, он знает столько же, сколько Уолли.

– Что нам делать? – прошептала Келли. – Боже мой, Рейчел, что же нам теперь делать?

Рейчел покачала головой, хотела что-то сказать, но вдруг ее внимание привлекло неясное движение за стеклянной дверью. Она вскрикнула от испуга, заметив, что там, снаружи, стоит человек и смотрит на них. А секунду спустя у нее перехватило дыхание, потому что она узнала того, кто следил за ними из-за двери.

Дрейк!

Вид у него был совершенно безумный. Волосы, уже не стянутые в хвост, мокрыми прядями лежали на плечах, и с них текла вода; ручейки бежали по лицу, по выпуклому белому шраму на щеке. Он был весь мокрый с головы до ног, и только глаза горели лихорадочным, сухим блеском, полыхали темным огнем, жар которого опалил Рейчел даже сквозь стекло двери.

Келли проследила за ее взглядом, тоже увидела Дрейка и вскочила.

– Господи! Кто…

Но потом узнала его, подбежала к двери и распахнула ее настежь.

– Вы-то что здесь делаете? – спросила она, посторонясь, чтобы впустить его.

– Мне необходимо поговорить с Рейчел, – ответил Дрейк.

Рейчел, казалось, окаменела и не могла шевельнуться. В душе она ликовала, что он все-таки нашел ее, но где-то глубоко бился страх перед вихрем эмоций, который ворвался в кухню вместе с ним.

Келли посмотрела на сестру, потом на Дрейка.

– Что происходит?

Дрейк как будто не слышал вопроса; его взгляд был прикован к Рейчел.

– Можно нам поговорить с глазу на глаз?

Рейчел не знала, что сказать, что сделать. Келли бросила взгляд на ее пепельно-бледное лицо и встала между нею и Дрейком.

– В чем дело, Хантер?

– Вас это точно не касается.

– Я ее сестра! – возмутилась Келли. – И поэтому меня касается все.

– А я ее любовник. Посчитаемся, кто кому должен уступить?

Келли так и застыла с открытым ртом, а Рейчел вздохнула. Дрейк, оказывается, любит драматические эффекты. Любовник, надо же, какое слово нашел! Не «партнер», не «парень», а любовник. К несчастью, он был ей «любовником», только пока ему самому этого хотелось, а в остальное время превращался в мучителя.

Но он все-таки пришел к ней, значит, она ему нужна и оттолкнуть его нельзя.

– Рейчел, – строго спросила Келли, – ты хочешь, чтобы я осталась?

Рейчел без страха встретила ее пристальный взгляд.

– Нет. Если можно, оставь нас ненадолго…

Келли колебалась, не зная, как поступить.

– Слушай, если ты один раз легла с этим типом в постель, то не думай, что ты ему что-то должна.

Дрейк напрягся, как готовый к прыжку тигр, и Рейчел поспешно улыбнулась.

– Кел, сейчас не время читать мне нотации. Я уже большая девочка и знаю, что делаю. Разреши нам немного поговорить одним.

С минуту Келли стояла, не двигаясь, с застывшим от гнева лицом, потом всплеснула руками.

– Отлично! Замечательно! Говорите сколько влезет. Я ухожу. – Она бросила на Дрейка неприязненный взгляд. – Но вам лучше не дожидаться, пока я вернусь!

Рейчел вдруг охватила паника. Ей было страшно остаться с Дрейком наедине.

– Куда ты?

– Тебя это не касается! – выкрикнула Келли, нечаянно повторив слова Дрейка, схватила в охапку сумочку и плащ и выскочила за дверь.

Рейчел обернулась к Дрейку. Ее била крупная дрожь, она с трудом сдерживалась, чтобы не шарахнуться от него в угол, не убежать в другую комнату. Пришлось снова напомнить себе, что он ее нашел, а значит – она ему небезразлична.

– Хочешь что-нибудь выпить? – спросила она, чтобы хоть что-то сказать.

Дрейк поморщился, как от боли.

– Ты меня ставишь в тупик.

– Почему?

– Сегодня я вел себя как последний мерзавец, а ты как ни в чем не бывало спрашиваешь, не хочу ли я чаю.

В его голосе звучала неприкрытая горечь, и у Рейчел проснулась надежда.

– Даже мерзавцам не принято отказывать в обычной вежливости.

– Это только ты так думаешь. – Дрейк криво улыбнулся. – Ладно, как бы там ни было, я пришел попросить у тебя прощения. Я действительно думал, что ты меня обманула, но все равно мне не следовало говорить тебе гадости. А уж когда Уолли мне все рассказал… – Он испуганно замолчал, сообразив, как она поймет его слова.

Слезы обожгли Рейчел глаза. Значит, он ей все-таки не поверил!

– Понятно. Ты решил, что я не вру, потому что мои слова совпали с тем, что сказал Уолли.

Дрейк чуть не до крови прикусил губу.

– Черт, Рейчел… Все было не так! – Поколебавшись, он решительно шагнул к ней. – Впрочем, вру: именно так и было. И почему, стоит мне заговорить с тобой, как я жалею, что вообще раскрыл рот?! Кажется, я хорошо научился делать тебе больно.

Самоуничижения в его голосе хватило бы на двоих, и этого Рейчел уже не могла вынести. Она отвела взгляд и принялась рассматривать промокшую рубаху Дрейка, чтобы выиграть немного времени и справиться с собственными смятенными чувствами.

– Ничего страшного.

– Нет, не ничего! Мне не нравится делать тебе больно! Господи, ты ведь и без того мучилась, когда Уолли рассказал тебе, кто он, а потом я еще добавил…

– Да, время ты выбрал неудачно, – сухо согласилась Рейчел.

Дрейк не улыбнулся в ответ, а помрачнел еще больше.

– Надеюсь, ты поверишь: я действительно раскаиваюсь, что сегодня утром сорвался с тормозов. Если б я знал, чем искупить мою вину, то сделал бы все, что ты пожелаешь, но ничего, кроме как попросить прощения, придумать не могу. Прости меня, пожалуйста.

В горле у Рейчел комком стояли слезы, и потому она только молча кивнула. Дрейк шумно выдохнул воздух. Затем наступило неловкое молчание, и чем дольше оно тянулось, тем сильнее она нервничала. Разве не пора им поцеловаться и помириться? Почему Дрейк все никак ее не обнимет? Он стоял в нескольких шагах от нее, напряженно выпрямившись, и смотрел в пол. Он что, ждет, чтобы первый шаг сделала она?

Дрейк заложил большие пальцы за пояс, откашлялся.

– И вот еще что. Я не сказал Уолли, что ты собралась увольняться. По-моему, лучше тебе сказать ему самой.

Рейчел удивленно вскинула на него глаза, несколько обескураженная такой категоричностью. Она даже не сразу вспомнила, что сама сказала ему о своем решении уйти из конторы.

– Келли, разумеется, будет держать тебя в курсе того… как идет операция, – запинаясь, продолжал он. – А я, как и обещал, сделаю все, что могу, но постараюсь найти того, кто убил твою сестру. – Помолчав, Дрейк еще раз окинул ее всю долгим взглядом. – Будь счастлива, Рейчел.

Он повернулся к двери, явно намереваясь уйти, но Рейчел в два прыжка нагнала его и схватила за руку.

– Что, черт возьми, ты задумал?

Он отворачивал голову, не смотрел на нее, но она видела, как бешено пульсирует от напряжения жилка у него на виске.

– Я пришел попросить прощения – и уже сделал это.

Так вот оно что? Извинился – и до свидания? Теперь он собирается притворяться, будто между ними ничего не было?

– А как же… мы с тобой?

Дрейк прикрыл глаза и болезненно поморщился.

– Нет никакого «мы»! По ошибке я позволил тебе думать, что есть. Лучше нам покончить с этим сейчас, пока еще легко это сделать.

– Но почему?! – Рейчел не могла поверить, что он говорит это всерьез.

Круто обернувшись, Дрейк в упор посмотрел на нее.

– А ты как думаешь? Рейчел, не связывайся со мной, черт возьми! Неужели ты не понимаешь, что нам не по пути? В конце концов, я ведь сидел в тюрьме, я…

– А мне наплевать!

Его лицо чуть смягчилось.

– Сейчас – может быть, но через пару месяцев, когда притупится новизна ощущений, ты посмотришь на это по-другому и поймешь невеселую правду: будущее у меня непонятное, прошлого, о котором стоило бы вспоминать, тоже нет. Ты сама говорила: внутри я весь изломан. Вспомни, как я безобразно вел себя сегодня. Я ведь даже тебе не смог поверить, хотя любому дураку ясно, что ты просто… Сюзи Солнышко.

– Все это неважно…

– Нет, важно! – Он вырвал у нее руку и забегал по крохотной кухне. – Неужели ты не видишь, что я – опасный подонок? И этого не изменишь несколькими сочувственными словами. Я видел и делал такое… Господи, да я же убил человека в тюрьме! Уолли сказал, что ты знаешь. Как еще мне убедить тебя, что мы друг другу не подходим?

У Рейчел нестерпимо болело сердце от жалости к нему, онемевшие губы не слушались, но она не собиралась сдаваться.

– Уолли сказал мне, что ты был не виноват. Он сказал, что тебе пришлось убить того человека.

Дрейк остановился перед нею как вкопанный, с искаженным, перекошенным болью лицом.

– Не бывает такого, чтобы кому-то пришлось убить себе подобного! Я должен был поступить по-другому. Нельзя было настолько давать волю животным инстинктам, хвататься за нож… – Он громыхнул кулаком по столу и бессильно привалился к стене. – У того парня остались жена и ребенок.

– Но он хотел убить тебя!

– И потому я ударил первым. Чем я после этого лучше его? Не притворяйся, что тебя это ничуть не волнует! Не надо вести себя так, будто твоих деликатных чувств не оскорбляет то, что ты спуталась с убийцей!

– Можешь говорить что угодно, но ты не убийца! – запальчиво возразила Рейчел. – А вот что действительно волнует меня, так это то, как плохо ты меня, оказывается, знаешь. Неужели ты не веришь, что для меня есть различие между хладнокровным убийством и самозащитой?

– Я никому не верю! Никому, понимаешь? Ни тебе, ни Годшо, ни другим! Да и с какой стати? В моей распроклятой жизни не нашлось ни единого человека, на которого я мог бы положиться! Ни на компаньона, ни на отца, ни даже на жену я рассчитывать не мог!

– И я тоже оказалась ненадежной. Я тебе солгала.

Он хрипло рассмеялся сквозь сжатые зубы.

– Да. Но у тебя были на то свои причины. И когда через неделю или через месяц ты бросишь меня, то и на это у тебя будут причины, и еще какие. Они есть у всех и всегда. Вот потому я не хочу больше рисковать и отныне намерен рассчитывать только на себя самого. Когда я полагаюсь еще на кого-то, меня всегда предают.

– Всегда? Что же, все, кого ты любил, предавали тебя? – Она не могла в такое поверить, поспешно перебирая в памяти то немногое, что знала о его прошлом. И ее вдруг осенило. – А как же твоя мать?

Задав этот вопрос, Рейчел испугалась. Что, если она ошиблась, что-то неправильно поняла? Кажется, он уважал и любил мать… «Господи, не дай мне ошибиться!» – мысленно взмолилась она.

Дрейк сразу насторожился.

– А что моя мать?

– Разве она когда-нибудь подводила тебя? Ты ей верил. Разве она тоже тебя предала?

Его лицо вспыхнуло возмущением. – Да моя мать была просто святой! Я чуть не сошел с ума, когда ее не стало!

– Но в таком случае… – начала Рейчел и замолчала.

Неожиданно она поняла: дело вовсе не в его отце, жене или партнере. Его боль гораздо старше, и корни ее уходят куда глубже, чем ей казалось прежде.

– Твоя мама умерла, когда ты был маленьким? – шепотом спросила она.

– Мне было восемь лет. Ну и что с того?

Глаза Рейчел в который раз за день наполнились слезами.

– То, что она первая из всех тебя бросила.

На секунду ей показалось, что сейчас Дрейк ударит ее. На его застывшем лице жили одни глаза.

– Она не хотела умирать.

– Конечно. – Рейчел проглотила слезы, борясь с неодолимым желанием коснуться его плеча – таким безумно одиноким он сейчас казался. – Но ты в свои восемь лет этого понять не мог. Ты знал только, что твой самый близкий человек, которому ты безгранично верил, оставил тебя. А потом, наверно, ты стал воспринимать предательство близких людей как нечто естественное и легко поверил, что ничего другого тебе в жизни не положено. Но я – не твой отец, не мать, не партнер по бизнесу, не бывшая жена. Я люблю тебя, Дрейк Хантер. И клянусь, что не оставлю.

Дрейк молча смотрел на нее, и его глаза горели, как два черных сапфира на безжалостном лице языческого идола. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем он стряхнул оцепенение и одним резким, точным движением притянул Рейчел к себе. Он обнял ее так крепко, что ей показалось, будто она вот-вот сломается в его руках, как хрупкая игрушка. Но ей было все равно. Эту битву выиграла она!

Дрейк уткнулся лицом ей в шею, судорожно вздрагивая всем телом. Потом его плечи заходили ходуном, и наконец он зарыдал, как рыдают только мужчины, – молча, горько всхлипывая, давясь слезами, будто копил их всю жизнь.

– Родной мой, – шептала она, гладя его по голове и тоже плача. – Мне так жаль, так жаль…

Если бы ей было дано изгнать из Дрейка его демонов! Почему все, на что она способна, – переживать вместе с людьми их горе? Какой в этом прок, если горе все равно остается при них? Сейчас она отдала бы все, что имела, за возможность стереть из памяти Дрейка боль.

– Все хорошо, любимый, – тихо произнесла она, когда он наконец справился с собой ценой нечеловеческого напряжения, и погладила его по волосам. – Я здесь. Я всегда буду с тобой.

– Рейчел, – невнятно откликнулся он, поднял искаженное страданием лицо и взял ее голову в свои руки. – Не надо, не давай клятв, которые не сможешь сдержать.

– Но…

Он не дал ей договорить, крепко, почти грубо закрыв губами ее губы. Полувздох-полувсхлип застрял у Рейчел в горле, а Дрейк целовал ее так, как еще не целовал никогда, будто хотел проникнуть к ней в душу, спрятаться и остаться там навсегда. Его язык резкими, жадными толчками погружался ей в рот, бедра ритмично прижимались к ее бедрам, и она чувствовала, как наливается силой его плоть.

– Я хочу тебя, – прогудел он ей прямо в ухо, щекотно обводя раковину кончиком языка. – Боже, как я по тебе стосковался! Но я не должен тебя хотеть, мне надо уйти отсюда немедленно, мне надо…

В ответ Рейчел молча повернула голову и прижалась губами к его рту. «Он хочет меня, но еще не верит мне безраздельно, – с горечью подумала она. – Но ничего, я и с этим справлюсь. Не за одну ночь, конечно… И все-таки один выход у меня есть всегда, и на сегодня этого вполне достаточно».

Отстранившись от Дрейка, она взяла его за руку и потянула за собой к двери в прихожую.

– Пойдем, в любую минуту может вернуться Келли.

Он явно колебался, но все-таки послушно проследовал за нею в прихожую и дальше, к открытой двери в конце коридора.

– Твоя сестра говорила, что к ее возвращению меня здесь быть не должно.

– Мне все равно, что она говорила. Я тоже здесь живу. – Рейчел втащила его в спальню, встала к нему лицом и посмотрела прямо в глаза. – И я не хочу, чтобы ты уходил!

Дрейк молча наблюдал, как ее пальцы возятся с пряжкой его ремня, и только затаил дыхание, когда ей удалось наконец расстегнуть ее. Рейчел принялась за «молнию» на джинсах; он по-прежнему молчал и следил за нею как зачарованный, а потом вдруг, поддавшись нетерпению, оттолкнул ее руки, сам расстегнул «молнию» и торопливо стащил с себя джинсы вместе с трусами. Увидев, насколько он возбужден, Рейчел тихо ахнула, но он не обратил на это ни малейшего внимания, стянул через голову майку и, не глядя, швырнул ее через всю комнату.

Рейчел начала расстегивать длинный ряд крохотных пуговичек на блузке, но Дрейк взял ее за руку.

– Подожди. Рейчел, пойми, я ничего не могу тебе обещать. Для меня это…

– Трахнуться по-быстрому? – блестя глазами, подсказала она, проверяя, обманет он ее или нет.

Дрейк внимательно посмотрел на нее; его лицо, вначале растерянное, стало вдруг торжественно-серьезным. Потом он поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь.

– Никогда! И спешить я не хочу – во всяком случае, сегодня. Сегодня, Сюзи Солнышко, я заставлю тебя гореть! Сегодня я сделаю так, что ты никогда меня не забудешь.

Рейчел хотела что-то сказать, но он прижал палец к ее губам, потом медленно повел линию вниз по подбородку, вдоль горла, в ложбинку между грудями. Рейчел не двигалась, только дышала все тяжелей и чаще. Тогда он быстро расстегнул остальные пуговицы и стянул блузку с ее плеч.

Она потянулась к нему, но он покачал головой, удержал ее руки и пошел прямо на нее. Рейчел невольно сделала несколько шагов назад, пока не уперлась спиною в железную спинку кровати. Не отрывая взгляда от ее лица, Дрейк завел ей руки за спину, понуждая взяться за прутья решетки.

– Не шевелись, – велел он, блестя глазами.

У Рейчел совсем пересохло во рту. Она кивнула, сгорая от любопытства и возбуждения.

Дрейк поднял руку к ее лицу, нежно погладил по щеке кончиками пальцев.

– Ни у одной из женщин, которых я знал, не было такой шелковой кожи, как у тебя, – хрипло шепнул он, проведя ладонью по ее шее, по плечу.

Вот его палец нащупал бретельку и по ней спустился вниз, к упругой полноте груди, выступающей из открытого кружевного, надетого сегодня утром специально для него лифчика; вот скользнул под кружево и начал медленно поглаживать притаившийся там и сразу затвердевший от его ласки сосок.

– Ты так легко отвечаешь мне, когда я тебя трогаю…

Рейчел опять потянулась к нему, но он снова отвел ее руку.

– Я тоже хочу до тебя дотронуться!

– Еще не время. – Ему уже было трудно дышать, но он пристально смотрел на нее и чего-то ждал. – Еще не время, хорошая моя.

Потом Дрейк запустил в лифчик всю руку, принял ее грудь в ладонь и широко улыбнулся, когда Рейчел тихо ахнула. Ладонь у него была теплая и слегка шершавая, а ощущение от его прикосновения оказалось таким острым, что она не заметила, как другой рукой Дрейк расстегнул на ней лифчик, освободив обе груди.

С минуту он просто стоял и смотрел на них, затем принялся одновременно гладить круговыми движениями, не касаясь сосков, все медленнее и медленнее, пока они наконец, бедные и забытые, не заныли от напряжения. Когда большие пальцы тронули твердые, как камешки, соски, Рейчел едва не вскрикнула.

– Прошу тебя!.. – прошептала она, закрывая глаза.

Дрейк с благоговением склонился к ее груди и отведал сначала из одной, потом из другой, вытягивая соски губами, покусывая их, проделывая бог знает что языком, а его волосы, как влажный шелк, рассыпались по разгоряченной коже Рейчел.

Она почувствовала, как он стягивает с нее юбку вместе с узенькой полоской атласных трусиков, тоже надетых специально для него, как расстегивает на ней босоножки и целует в крутой изгиб босой стопы. Рейчел открыла глаза. Дрейк все еще держал в ладони ее ногу, и ей пришлось опереться на кровать, чтобы не упасть. Он обжег ее быстрым, жарким взглядом, поставил ее ногу себе на бедро и принялся целовать, поднимаясь вверх, к колену, и еще выше – туда, где кожа тоньше и чувствительней всего. Рейчел казалось, что она сейчас сойдет с ума от наслаждения. Заставить ее гореть? Да он просто сжигал ее дотла! Когда его губы легко скользнули по самой границе треугольника курчавых волос, ей уже хотелось только одного – чтобы они сместились наконец в самую середину треугольника. Пальцами ног она пыталась удержаться на бедрах Дрейка, а он подбирался ближе и ближе туда, где все ждало прикосновения его губ.

Когда Рейчел уже не могла ни думать, ни говорить, а только дрожала и тихо постанывала, он улыбнулся.

– Вот теперь, пожалуй, пора! – И прежде чем она успела понять, что сейчас будет, его рот оказался точно там, где ей хотелось.

После легких, дразнящих ласк его тяжелое горячее прикосновение было столь неожиданно, что Рейчел вздрогнула всем телом, пытаясь то ли вырваться, то ли, наоборот, раскрыться еще больше. Но Дрейк сильными руками удержал ее бедра, чтобы она могла полностью ощутить влажное тепло его губ и разящую мощь языка. Рейчел вдруг почувствовала, что ей совершенно необходимо держаться за спинку кровати, потому что ноги не держали ее, колени ослабли, и она непременно упала бы, не будь за спиной опоры.

– Вот так, моя маленькая книжница, – бормотал Дрейк, – вот так. Гори ясно, не бойся, вся не сгоришь!

Он снова раздвинул языком нежные лепестки плоти, заставив Рейчел изогнуться ему навстречу.

– Дрейк… любимый!

Больше она ничего не могла сказать, потому что его губы и язык продолжали неустанно двигаться, уводя ее все дальше в сладкое безумие, а в мозгу у нее билась единственная мысль: сейчас она растает, испарится, улетит, как облачко.

Она не помнила, когда перестала хвататься за прутья решетки и обняла голову Дрейка, когда начала прижимать его к себе, прося большего, еще большего, пока не перестала чувствовать что-либо, кроме пульсирующего жаркого наслаждения и желания.

Наконец Дрейк встал, легко поднял ее на руки, перенес на кровать и сам лег рядом с нею. Его лицо было темно-бронзовым, и Рейчел казалось, что от него исходит жар. Он положил ладонь ей на живот, провел от пупка вниз.

– Ты еще горишь?

Вместо ответа она взяла в руку его твердый, горячий член и стала поглаживать туго натянутую, шелковистую кожу, заметив, как вспыхнули у Дрейка глаза.

– О да! А теперь хочу зажечь и тебя.

– Я горю с того дня, как впервые тебя увидел.

Дрейк лег на нее, накрыл своим могучим телом, раздвинул ей ноги коленом. Над нею парило его лицо, и глаза подтверждали каждое сказанное слово, такая в них полыхала страсть.

Он вошел в нее так быстро, что она вскрикнула.

– Я горю с тех пор, как поцеловал тебя в углу того ресторанчика.

Поднявшись над нею на сильных руках, Дрейк ритмичными толчками проникал все глубже. Рейчел обвила его руками и ногами, сливаясь с ним воедино, а он, почему-то темнея лицом, входил в нее снова и снова. Но ей все было мало, и она нетерпеливо подалась еще ближе к нему, так близко, что он хрипло застонал.

– Боже, я уже сгорел!

Он чуть замедлил темп, чтобы ей легче было успевать за ним, и теперь их тела двигались как одно целое. Дрейк обезумел от счастья, покрывая поцелуями ее груди, мочки ушей, губы. Он словно хотел оставить на ней оттиск своего тела, как татуировку, на всю жизнь, хотел наполнить ее собою настолько, чтобы она никогда уже не помышляла ни о ком другом.

– Я тебя люблю, – прошептала Рейчел ему на ухо, и эти слова, такие простые и невинные, испугали его – правда, всего на миг. В следующую секунду желание разгорелось в нем с новой силой, стянулось внутри в тугой узел, развязать который можно было, лишь потерявшись в нежном, открытом ему теле Рейчел – теле, отданном ему так свободно и бесстрашно.

И Дрейк потерялся в ней – что еще ему оставалось? Он не мог ответить ей теми же словами из страха, что, произнеся их вслух, слишком откроется. Но все его тело говорило о том, что значит для него ее любовь: он еще сбавил темп, покрыл поцелуями порозовевшую от его ласк кожу, нашел крохотный бугорок между ее ног и гладил его, пока она не закричала от наслаждения и не выгнулась, как туго натянутый лук. Распаленный ее стонами, Дрейк тоже достиг высшей точки блаженства, мощно и глубоко вошел в нее в последний раз и, содрогаясь, рухнул вниз, абсолютно обессиленный.

Сейчас его захлестывало не только сумасшедшее, ликующее счастье обладания, но и другие чувства – нежность, жалость, умиление. Коротко простонав, он уткнулся лицом в шею Рейчел, а она крепко, точно боясь потерять, обняла его.

Дрейк твердил себе, что от всего этого ему надо бежать. Надо уйти, пока еще можно, пока она не завлекла его своей детской нежностью и наивностью. Не поздно, наверное, уйти еще и сейчас, пока она лежит здесь, умиротворенная и счастливая.

Но Дрейк не мог уйти.

19

Чарли Годшо сидел в своей гостиной, чрезвычайчно довольный собой. Он лениво потянулся к стоявшей у кресла бутылке с водой, сделал большой глоток и вытер губы тыльной стороной кисти. Наблюдение за Жанной из «Завтрака на бегу» уже дало некоторые результаты, Рейчел оказалась права: деньги в «Хисторик хоумз» доставляла именно Жанна. Это стало известно сегодня рано утром, когда они сами увидели, как ей передали деньги.

А вот кто их передал, стало для всех полной неожиданостью. Марко Синьорелли! Очень странно… Правда ли все так просто и владельцы «Хисторик хоумз» через него держат связь с наркодельцами? Или есть что-то еще? Очень хотелось бы верить, что здесь не замешана мафия. По слухам, мафия ни при чем, но Синьорелли – итальянец… Впрочем, половина Нового Орлеана – выходцы из Италии, и при том вполне законопослушные граждане.

Так на кого работает этот Синьорелли? Сказать наверняка можно будет только после недели-другой пристального наблюдения. Если повезет, Марко выведет их на своих хозяев…

Да, признаться честно, Рейчел Брэдли появилась у них как нельзя более кстати. Сами они долго еще ломали бы головы, прежде чем додуматься, что деньги привозит Жанна. Представить страшно, сколько времени пришлось бы возиться. Конечно, Рейчел не совсем бескорыстно помогала им. У нее в этом деле свой интерес. Хотя кто ее осудит? Ведь у нее убили родную сестру…

Годшо вздохнул, вспомнив об обвинениях, брошенных им в лицо Келли. А Келли кто осудит? В конце концов, ничего ужасного она не натворила. Будь он сам на ее месте…

Он тихо чертыхнулся, вскочил с кресла и пошел на кухню. Да, у нее могли быть веские основания, но это все равно ее не извиняет! Она им манипулировала, использовала свое тело, чтобы заставить его делать то, что ей надо… И какое тело, боже правый! Он все еще помнил мягкое прикосновение ее большой груди. Как она к нему льнула… Неужели притворялась? Или это он, дурак, сам все испортил своим нетерпением, вспыльчивостью и чрезмерной гордостью?

Прервав его раздумья, затрещал звонок у двери. Чарли встал и некоторое время стоял неподвижно, пытаясь обрести власть над собственным телом – в особенности над той его частью, которая слишком хорошо помнила, каково было прижимать к себе капитана полиции Келли Брэдли.

Звонок прозвенел еще раз. Годшо застонал, пошел к двери, глянул в глазок – и увидел в нем предмет своих терзаний! Открывать или нет? Он отпрянул назад, будто обжегшись. Насколько он успел разглядеть, лицо Келли, полускрытое капюшоном плаща, было бледным и встревоженным, глаза испуганно распахнуты. Что ей от него надо? Господи, ведь не каменный же он, в самом деле! Если она опять начнет умолять понять ее, у него может не хватить сил для сопротивления.

Помявшись еще немного, он отпер дверь и гаркнул:

– Что нужно?

Стоило столько с собой бороться! При одном взгляде на нее, такую красивую, все вернулось на свои места.

– Нам надо поговорить, – заявила Келли, вызывающе подняв подбородок, будто ждала немедленных возражений. На кафельном полу прихожей с ее туфель моментально натекли грязные лужи, с плаща тоже лились настоящие ручьи.

Годшо пожал плечами.

– Минута-другая у меня найдется, капитан Брэдли. – И, заметив, как она передернулась от его официального тона, добавил чуть мягче: – Давай плащ.

Сверкнув синими глазами, она скинула мокрый плащ и вручила ему, пристально следя, как он вешает его на крючок у двери.

– Хочешь кофе? Кажется, у меня есть…

– Спасибо, не надо. Я ненадолго. – Она решительно расправила плечи. – Я хочу, чтобы ты сделал что-нибудь с этим Дрейком Хантером!

Глаза Чарли сузились.

– Ах да, я же дал ему твой адрес. Он сказал, что хочет поговорить с тобой о твоей сестре.

– Поговорить со мной, как же! Чего он хотел, так это выследить Рейчел и опять начать приставать к ней со своими гнусными домогательствами. Мало того, что он ее соблазнил, так теперь запугивает, потому что… потому что… – Келли сбилась и замолчала.

С минуту Чарли смотрел на нее, ничего не понимая, но потом вспомнил отчаянный голос Дрейка в трубке пару часов назад. Вспомнил и другие вещи: группа наблюдения доложила, что в течение всех выходных из квартир Дрейка и Рейчел не доносилось ни звука, зато поздно вечером в воскресенье они оба объявились у Дрейка и говорили без умолку до утра понедельника.

Значит, Дрейк уложил-таки в постель библиотекаршу? Недурно! Вот бы обратиться в муху на потолке их спальни и самому понаблюдать за странной парочкой…

Заметив на лице Чарли улыбку, Келли покраснела.

– Это все ты виноват! Ты… ты позволил ей работать в паре с этим уголовником, а он теперь делает с ней что хочет!

– Делает что хочет? – вскинул голову Чарли. – То есть сама Рейчел тут ни при чем?

– Ты ведь знаешь, какая она сейчас беззащитная, – раздраженно махнула рукой Келли. – Она сама не знает, чего хочет, легко внушаема… и вообще…

– Почему-то мне кажется, что она не оценит по достоинству твою заботу. Между Рейчел и Хантером проскочила искра, стоило им раз увидеться, я это сразу заметил. Уже тогда ясно было, что у них дело сладится.

Келли возмущенно вытаращила глаза, уперла руки в бока.

– Такое только мужчина может сказать! Ты просто не понимаешь, что происходит с психикой женщины, когда весь ее мир летит кувырком, когда она узнает, что ее сестру убили, что ее отец – не ее отец, когда… – Она закусила губу.

Чарли прищурился.

– Стоп, погоди. Ты о чем?

К его ужасу, Келли Брэдли, бесстрашная Келли, защитница обиженных, вдруг залилась горькими слезами. С разъяренной Келли он еще мог справляться, но с такой… Господи, неужели все женщины одинаковы?

– Келли, что ты… – беспомощно пробормотал он.

Она не ответила, только отвернулась, и безудержные рыдания сменились тихими, отчаянными всхлипами. Келли героически пыталась справиться с собой, и при виде ее мучений от твердости Годшо не осталось и следа.

Вздохнув, он обнял ее.

– Тише, тише! Не плачь, милая. Келли, пожалуйста, не плачь.

– Не могу. – Она подняла к нему залитое слезами лицо. – Правда не могу. Я только что узнала… – И снова из ее глаз потекли слезы, плечи затряслись.

Годшо старался успокоить ее, гладил по спине, прижимал к себе, но все впустую. Она продолжала плакать, измочила ему всю рубашку своими слезами, и каждый ее всхлип рвал ему сердце.

– Значит, Хантер и твоя сестра крутят любовь, – вполголоса говорил он. – Ну и что? Ничего страшного. Он парень неплохой…

– Дело не только в этом, – вздрагивая всем телом, возразила Келли. Он видел, как она борется с собой, как тяжело вздыхает, пытаясь справиться со слезами. Наконец она немного успокоилась и, крепче обхватив его за талию, повторила: – Не в этом дело.

– А в чем?

Келли резко отвернулась, он увидел, что в ее глазах снова вскипают слезы, и поспешно добавил:

– Только, пожалуйста, больше не плачь, солнце мое, а то и я заплачу. Она покачала головой.

– Ты меня возненавидишь, когда скажу! Ты смотреть на меня больше не захочешь!

– С чего бы? – Годшо устало вздохнул. – Я уже один раз попробовал возненавидеть тебя – и, как видишь, ничего не вышло. Не могу я тебя возненавидеть.

– Теперь… теперь сможешь. – Она сердито вытерла глаза кулаком. – Во мне течет дурная кровь, Чарли! Д-дурная кровь, понимаешь?

– Что за глупости ты говоришь?!

– Вовсе не глупости.

Она вдруг отпрянула от него и обхватила себя руками за плечи, будто от холода. Годшо хотел снова обнять ее, но она протестующе мотнула головой, еще несколько минут собиралась с силами и наконец заговорила. Сначала он ничего не понял в сбивчивом, бессвязном потоке слов, но потом смог уловить суть: несколько месяцев назад Келли стало известно, что ее отец на самом деле не отец ей, а отчим.

Только к чему она это все рассказывает?

– Ну ладно, я понял: как оказалось, тебя растил не родной отец, а отчим. Сочувствую, но такое случается сплошь и рядом. То есть, конечно, плохо, что родной отец вас бросил, но…

– Ничего ты не понял, – перебила Келли, глядя на Годшо измученными, заплаканными глазами. – Си Джей приехала в Новый Орлеан, чтобы найти нашего родного отца. И именно поэтому отправилась в «Хисторик хоумз».

Он смотрел на нее, ничего не понимая.

– Но при чем здесь…

– Нашим отцом был… наш отец – Уоллес Пеннелл! Сегодня Рейчел вызвала его на разговор, и он сам ей признался.

У Годшо от изумления открылся рот, с минуту он молча переваривал услышанное.

– Все-таки не понимаю, как…

– Я тоже. Но он – наш отец, это точно.

Он стал задавать вопрос за вопросом, и Келли послушно отвечала, говоря все громче. Рассказывая о том, как вела себя Си Джей, она уже почти кричала, а Годшо подумал, что для приезда в Новый Орлеан у Си Джей были веские основания. Но, видимо, ее психика не выдержала такого испытания. Да и кто бы обрадовался, узнав, что Уоллес Пеннелл – его родной отец?

Уоллес Пеннелл… Подлец, сделавший троих дочерей, а потом бросивший их на произвол судьбы. И лучше бы ему было исчезнуть совсем – тогда, возможно, любимая сестра Келли осталась бы жива.

– Ублюдок хренов, мать его так! – пробормотал Чарли, даже не осознавая, что говорит вслух.

Келли кивнула:

– Я тоже так думаю, хотя никогда его не видела.

– Не беспокойся, еще увидишь, – уверил ее Годшо. – Если захочешь, когда мы его арестуем, я оставлю тебя с ним наедине минут на пять, чтобы ты ему рассказала, как ты его любишь. Заодно вспомнишь, чему тебя учили на занятиях по самообороне.

Келли закусила губу и отвела взгляд.

– Если вы его арестуете.

Годшо нахмурился.

– А это ты к чему?

– Фэйрчайлду известно про Рейчел, про нас всех. Он… он, видимо, думает, что Рейчел устроилась на эту работу, чтобы добраться до Пеннелла. Слава богу, Хантер пока не разоблачен – иначе Фэйрчайлд не стал бы с ним об этом говорить. Но вот Рейчел там больше оставаться нельзя.

Чарли замер и побелел, как полотно.

– Да-да, конечно, нельзя, – пробормотал он. А про себя добавил: «Значит, Фэйрчайлд и о Келли тоже все знает, и недолго ждать, пока этот сукин сын со своим подельником выследят ее. Будь они прокляты!»

Келли смотрела на него виновато и грустно, как заблудившийся в огромном городе ребенок.

– Чарли, прости меня. Получается, что мы с Рейчел сунули палку в клубок змей. Твоя правда: нам бы сидеть тихо и не вмешиваться в ход операции. Надо было довериться тебе и твоим ребятам, вы бы сами справились лучше…

– Перестань!

Ее раскаяние разъедало ему душу, точно серная кислота. Глупая, она в такой опасности, а до сих пор думает об этих несправедливых, жестоких словах, что он сгоряча бросил днем. Ведь знала, как он на нее зол, и все равно пришла к нему со своими страшными секретами. Решилась признаться, наверняка переступив через себя – кому же захочется о таком рассказывать? Могла и не приходить, не подвергать себя новым унижениям. Но пришла!

– Ты же не знала, – мягко сказал он. – Ты не виновата, что Пеннелл оказался твоим отцом.

Келли удивилась – видимо, она ждала другой реакции.

– Верно. Но это не отменяет того вреда, который мы с Рейчел нанесли вашему расследованию.

– Ваше вмешательство, возможно, еще сработает в нашу пользу. Судя по твоим словам, Фэйрчайлд привлек к делу Хантера только потому, что ему понадобился помощник, чтобы нейтрализовать Рейчел. А нам это очень на руку.

– Надеюсь, что так. – Келли судорожно втянула в себя воздух. – Может, Пеннелл мне и родной отец, но я намерена отплатить ему за то, что бросил нас… и за то, что он сделал с Си Джей.

– Мы его достанем, – тихо пообещал Чарли. – Достанем, можешь не сомневаться.

Келли благодарно улыбнулась.

– Спасибо, Чарли. – Помолчав, она вдруг легко, еле касаясь, провела по его щеке кончиками пальцев. – Ну, мне, наверно, пора. Рейчел там одна с этим ненормальным Дрейком Хантером, и я не хочу оставлять ее с ним надолго.

Она пошла к двери, но Чарли удержал ее за руку.

– Честно говоря, я не думаю, что она ждет твоего возвращения.

– Тем хуже! – Келли упрямо подняла подбородок. – Я не собираюсь полночи бродить под дождем, чтобы дать ему время… залезть к ней в постель.

Годшо рассмеялся, но не выпустил ее. Стоило ему только до нее дотронуться, как снова нахлынула тоска по ней, и желание, и черт знает что еще. Перестав улыбаться, он погладил ее руку от плеча до запястья и чуть не задохнулся от счастья, ощутив, как убыстряется ее пульс.

– Ты могла бы остаться здесь.

В ее глазах блеснуло недоверие, смешанное с надеждой.

– Я думала, ты больше не хочешь иметь со мной дела…

Годшо сам не знал, чего хочет, да и о чем он мог думать, когда Келли смотрела на него полными слез глазами?

– Мне начинает казаться, что я немного поторопился.

Она с трудом проглотила комок в горле.

– Ты… ты просто жалеешь меня. Из-за Пеннелла. Не надо мне твоей жалости!

– Жалости? – повторил он, покачивая головой, и притянул ее к себе. – Если бы я испытывал к тебе только жалость, Брэдли, то сейчас указал бы тебе на дверь и пообещал письменно известить о результатах операции. – Он медленно провел руками вверх по ее спине. – А я не хочу указывать тебе на дверь. Не хочу, понятно?

Келли потупилась.

– При нашей последней встрече ты сказал, что я обратила на тебя внимание только из-за расследования. Если сейчас я останусь у тебя, что помешает тебе опять так подумать?

Годшо крепче обнял ее.

– Днем, когда я так сказал, я был немного не в себе, но потом, поостыв, задумался… Может, я нарочно закрыл глаза на то, какая ты на самом деле? Может, я… слишком рассердился и мне помешала гордость что-то понять?

Она подняла на него ясные синие глаза.

– Может быть. – И почти шепотом добавила: – А может быть, мне не надо было лгать тебе?

– На этот раз прощаю, – улыбнулся он. – Только впредь так не поступайте, капитан Брэдли.

Нагнувшись, Годшо крепко поцеловал ее и вздрогнул, когда губы Келли податливо открылись, а руки обняли его шею. За первым поцелуем последовал второй, такой же продолжительный и горячий, за вторым – третий… Потом Годшо оторвался от теплых, жадных губ Келли, чтобы осыпать поцелуями ее щеки и шею.

– Годшо, как же я по тебе соскучилась! – выдохнула она.

– Мы можем начать оттуда, где остановились в субботу. – Он по-хозяйски уверенно гладил ее спину, плечи, бедра. – Неужели нельзя просто целоваться и хоть ненадолго забыть о Пеннелле и его приятелях?

Келли хихикнула, потому что он языком пощекотал ей мочку уха.

– По-моему, мы именно этим и занимаемся.

– Ага, – с удовольствием подтвердил Чарли, кладя ладони ей на ягодицы. – Точно. Ох, люблю я это дело!

20

Дрейк сидел в постели, подсунув под спину подушку. Рядом с ним спала Рейчел. Ночник мягко освещал ее, и казалось, что само это хрупкое тело излучает слабый, ускользающий свет и вот-вот растает, пропадет в наступившей темноте. Глядя на рассыпавшиеся по подушке рыжеватые пушистые пряди, отрешенно-спокойное лицо, тихо вздымающуюся с каждым вздохом грудь, Дрейк легко мог представить себе, как она призрачной феей мелькает среди деревьев в зеленом сумраке сказочного леса.

Господи, как же раньше он мог считать ее просто хорошенькой? Она ведь красавица, настоящая красавица – с этим лицом, которое кажется воплощением тайны, и маленьким, нежным, упоительно прекрасным телом.

На его губах до сих пор оставался мускусный привкус ее кожи. Если б можно было сохранить этот аромат, перелить его в хрустальную склянку и носить с собой всегда!

Всегда? Дрейк поморщился, как от боли. Он не мог сейчас думать о будущем, о том, что Рейчел скоро вернется домой, в Квантико. Ему было довольно того, что есть у него в эту минуту, – темной комнаты в чужом доме и спящей рядом любимой женщины.

Дрейк с улыбкой огляделся по сторонам. Ее комната. И во всем видна рука Рейчел: в легких белых занавесках, тканых половичках, вышитом цветочками покрывале. Насчет Сюзи Солнышко он не ошибся…

Взгляд Дрейка упал на светящиеся цифры часов на столике у кровати. Одиннадцать вечера. Странно, что эта злючка Келли так надолго оставила их вдвоем. Он даже начал немного беспокоиться.

– Который час? – сонно спросила Рейчел, с трудом разлепив чуть припухшие веки.

– Около одиннадцати.

Она поспешно натянула на себя простыню в цветочек, и Дрейк усмехнулся.

– Тебе не кажется, что скромничать поздновато? – пробормотал он, стаскивая с нее простыню. – Так намного лучше!

Смеясь, Рейчел оттолкнула его руку.

– Ну и аппетит у вас, мистер Хантер!

– Ага. – Он навалился на нее, подмял под себя и собрался поцеловать, но она отвернулась. – Хватит, хватит! В любой момент может прийти Келли.

– Пока не пришла, надо пользоваться. – Дрейк уткнулся лицом ей в шею, потерся заросшей щекой о нежную кожу.

Рейчел вздрогнула и хихикнула.

– Перестань, щекотно!

Он отодвинулся и легко пробежал пальцами по ее боку.

– Боишься щекотки?

Захлебываясь смехом, она извивалась под его пальцами.

– Пусти, хватит!

– Дашь поцеловать – отпущу. Вот я еще отсюда подберусь… И чтобы она не сомневалась в серьезности его намерений, снова пощекотал.

– Ладно, – еле выдавила Рейчел. – Согласна!

– Так-то лучше. – Он прильнул к ее губам, вбирая милое, сонное тепло, и вдруг почувствовал на ребрах легкие, осторожные прикосновения. – Эй, ты что это там?

– Хотела отомстить тебе за то, что щекотал меня, но ты, оказывается, совсем не боишься щекотки, – обиженно отозвалась она.

– Не боюсь, – усмехнулся Дрейк. – Когда был маленьким, боялся страшно. Но только до пяти лет.

Он потерся носом о ее плечо, поймал руку и положил на свой мгновенно затвердевший член. Но Рейчел отдернула руку и удивленно посмотрела ему в глаза.

– А что потом? Вырос и перестал бояться?

Осыпая поцелуями ее подбородок, он пробормотал:

– Отец отучил.

Она опять отстранилась, вопросительно глядя на него.

– Как это?

– Была у нас такая игра. Он меня щекотал, а я старался не смеяться, и за каждую секунду молчания получал пенни. – Он криво улыбнулся. – Как-то раз я заработал четыре доллара, и отец решил, что обучение закончено. С тех пор я не боюсь щекотки.

Хмурясь, она провела пальцем по его груди.

– А если б и боялся, что в том плохого?

Дрейк пожал плечами и наклонился поцеловать ее, но Рейчел не ответила – она определенно ждала объяснений. Дрейк вздохнул.

– Тот, кто боится щекотки, уязвим и слаб. – Он скорчил бравую физиономию и выставил подбородок, передразнивая отца: – «В армии, молодой человек, слабых не терпят, и дома тоже терпеть не будут!» Папа твердо верил в спасительность военной выправки.

Рейчел смотрела на него так серьезно и печально, что улыбка сползла с его лица.

– Дрейк Хантер, – сказала она, гладя его по щеке, – я обязательно научу тебя бояться щекотки!

Это было сказано так убежденно, что у Дрейка в горле шевельнулся тугой ком.

– Желаю удачи, – не удержавшись, съязвил он и снова прильнул к ее губам истово и жарко, чтобы поцелуем дать понять, как на самом деле много значат для него ее слова…

Когда телефон у кровати зазвонил в первый раз, Дрейк не услышал звонка, потому что страсть гудела у него в голове, заглушая все звуки. После второго звонка Рейчел мягко уперлась ладонью ему в грудь.

– Может, лучше все-таки ответить?

Дрейк заворчал, но все-таки отодвинулся от нее и на третьем звонке снял трубку.

– Да?

На том конце провода заговорили не сразу.

– Отлично! Я так и знал, что ты там.

Годшо? Дрейк оглянулся на Рейчел, которая уже успела закутаться в простыню.

– Интересно, и откуда же ты это узнал?

– Келли пришла ко мне прямо от вас. Она рвала и метала, как ты там глумишься над Рейчел в ее квартире.

– Правда? – Дрейк не удержался от улыбки. – Уж ты мне поверь, Годшо, над Рейчел тут никто не глумится.

– Вот и я ей говорил.

– Так где теперь Келли?

Годшо хохотнул.

– Скажем так… я тут сам над нею глумлюсь. И, знаешь, кажется, ей нравится.

До Дрейка донесся приглушенный протестующий возглас и рассудительное замечание Годшо:

– Ну и что такого, если он поймет, чем мы занимаемся?

Шевельнув бровью, Дрейк улыбнулся Рейчел и, понизив голос, сказал в трубку:

– Передай Келли, что ее сестра просит ее ни в чем себе не отказывать и не спешить домой.

– Точно, так и передам, – хмыкнул Годшо. – Слушай, Хантер, меня интересуют кое-какие подробности твоего разговора с Фэйрчайлдом.

Дрейк насторожился.

– Какие?

– Как думаешь, опасно ли для девочек то, что Фэйрчайлд знает, кто они и зачем сюда приехали?

– Как я понимаю, Келли сказала тебе, что Пеннелл – их отец?

– Да.

Дрейк кратко пересказал всю свою беседу с Фэйрчайлдом, не забыв о заключительной невнятной угрозе.

– Но поскольку Рейчел завтра идет увольняться, я думаю, тут проблем не будет, – добавил он. – Тед дал понять, что, если мне удастся убедить ее уйти из конторы, он перестанет беспокоиться о ней и ее сестре.

– И ты ему веришь?

Дрейк взглянул на Рейчел. Приподнявшись на локте, она вся подалась вперед и напряженно ловила каждое слово.

– Не знаю. Но при любом раскладе через несколько дней все уже закончится. На неделю-то мы можем обеспечить охрану Рейчел и Келли?

Годшо опять надолго замолчал.

– Надеюсь. Но при малейшей неосторожности наши планы могут рухнуть и похоронить нас под обломками. Сам знаешь, как бывает с дружками Фэйрчайлда, чуть что не так. История с Маршаллом – наглядный тому пример. – Он шумно вздохнул в трубку. Дрейк напряженно ждал, не говоря ни слова. – Кстати, наблюдение за Жанной дало несколько неожиданные результаты. Представь себе, деньги она получает от Марко.

– От Марко? – Дрейк вытаращил глаза. – Ерунда какая-то! Он что, связан с наркокурьерами? Но если так, зачем ему работать на «Хисторик хоумз»?

– И это еще не самое интересное. Сегодня вечером мои ребята сели Марко на хвост, и оказалось, что он встречается с двумя-тремя типами, которых мы всегда считали независимыми.

– А на самом деле они работают на Марко?

– Похоже на то. Они передали ему деньги, но и он им тоже кое-что передал.

– Наркотики?

– Может быть. Точно неизвестно, но очень похоже.

– Не понимаю, – нахмурился Дрейк. – Как мог Марко без чьей-либо помощи провернуть серьезную операцию? Те суммы, которые пропускают через «Хисторик хоумз» Пеннелл с Фэйрчайлдом, на мелочах не заработаешь.

– Я думал об этом. Даже решил, вдруг Марко работает на мафию? Но эти ребята такими пустяками, как отмывание денег через полулегальные структуры, обычно не занимаются – у них свои каналы. Так что он должен работать один.

– Черт, поверить не могу!

– А больше ничего не остается. То есть следить за ним мы продолжаем, потому что надо еще выяснить, откуда он получает товар, но вообще-то он уже, считай, наш. Сейчас начнем потихоньку собирать на него информацию, а потом раз – и к ногтю. А пока главное – не спускать глаз с Рейчел и Келли. Если Фэйрчайлд случайно поделится с Марко своими подозрениями…

Дрейк похолодел.

– Да, конечно. Но я все равно ничего не понимаю. Когда Фэйрчайлд вгонял Марко гвозди в ногу, тот стоял по стойке «смирно». Что-то не похоже на наркодельца, который ворочает миллионами наличных.

– Тоже верно. Как думаешь, а может, наркотиками занимается сам Фэйрчайлд и мы все это время крупно ошибались на его счет?

– Возможно. Вот это и проработай в первую очередь. Проследи все связи обоих, помимо «Хисторик хоумз».

– Да уж можешь меня не учить, – проворчал Годшо. – Слушай, Дрейк, если Фэйрчайлд связан с наркобизнесом, Рейчел и Келли в очень большой опасности.

Дрейк нахмурился.

– Сам знаю! Рейчел завтра увольняется, но это не защитит ее от Фэйрчайлда. – Он услышал, как Рейчел тяжело вздохнула, но в ее сторону нарочно не смотрел. – Может, надо уговорить их обеих вернуться в Квантико?

– Попробуем. А пока надо постараться защитить их. Я позабочусь о своей женщине, а ты – о своей.

Тут из трубки донесся ясный и громкий голос Келли:

– Чарли Годшо, прекрати строить из себя крутого! «Я позабочусь о своей женщине», надо же! Да я сама о себе позабочусь лучше всех! На последних стрельбах я тебя на пять очков обставила!

– То-то и оно, хорошая моя, – проворковал Годшо. – А здесь тебе придется сразу стрелять на поражение. Набирать очки времени не будет.

Келли издала какой-то нечленораздельный возглас, в трубке послышались возня и пыхтение. Дрейк картинно закатил глаза.

– Эй, Годшо, хватит! Вольной борьбой займетесь потом. Так что будем делать?

– Слушай, – Годшо приглушенно выругался, – если ты думаешь, что в моих силах убедить Келли отправиться туда, куда она сама не хочет, то ты не прав.

Шуршание в трубке немедленно прекратилось. Дрейк вздохнул и улыбнулся.

– Все ясно. Ладно, посмотрим, что получится у меня с Рейчел. Только не дай своей даме забить тебя до смерти. – И под смех Годшо повесил трубку.

Наблюдая за Дрейком, Рейчел неожиданно поняла, что искренне ему сочувствует. Она знала, что надо бы разозлиться на него: ведь он опять вознамерился диктовать ей, что надо делать. Но после рассказа об отце, педантично вбивавшем в голову пятилетнего ребенка высокие истины о необходимости быть сильным, неуязвимым, уметь командовать другими, злиться было трудно.

Но не соглашаться же с ним из-за сочувствия к его несчастному детству!

– Дрейк, отослать меня обратно в Квантико тебе не удастся. Об этом можешь забыть.

Дрейк не торопился отвечать. Он беспечно закинул руки за голову, потянулся, и Рейчел поймала себя на том, что не может оторвать глаз от его скульптурных мышц, от внушительных бицепсов. Дрейк был великолепен – и прекрасно это понимал! Сейчас он беззастенчиво демонстрировал физическую силу, явно пытаясь запугать ее. А когда она наконец покраснела под его многозначительным взглядом, лениво протянул:

– Ладно.

– Ладно? – недоверчиво переспросила Рейчел. – Ты так легко сдаешься?

– Что поделаешь – старею, мягчаю, – усмехнулся Дрейк и снова окинул ее нарочито медленным, откровенно похотливым взглядом, задержавшись на полуприкрытой простыней груди.

Загорелый, со шрамом на щеке, с этим царственным презрением к собственной наготе, он был сейчас похож на султана, обозревающего свой гарем. Рейчел верила ему не больше, чем поверила бы султану. Он явно что-то задумал.

– Хорошо. Значит, завтра я увольняюсь. А Уолли скажу, что ухожу с работы, чтобы жить с тобой.

– По-моему, это не самая удачная мысль. Ни Фэйрчайлд, ни Уолли не поверят, что ты берешь расчет из-за начавшегося неделю назад романа. А мне раскрываться пока рано.

– Но ведь ты сам хотел, чтобы я ушла с работы!

– Да. – Он пристально посмотрел на нее. – Но для твоего ухода нужна по-настоящему уважительная причина: к примеру, ты заскучала по дому и решила вернуться в Квантико. Вот такое объяснение Пеннелл с Фэйрчайлдом с удовольствием скушают.

– Так я и знала! – Придерживая одной рукой простыню на груди, Рейчел встала на колени и ткнула Дрейка в грудь пальцем. – Я знала, что ты обязательно выдумаешь какой-нибудь веский довод, чтобы заставить меня вернуться в Квантико!

– Черта с два тебя заставишь, если ты сама не хочешь. Поэтому я позабочусь, чтобы ты захотела.

Рейчел сердито выгнула бровь.

– Интересно, как? Защекочешь насмерть?

– Нет. Я просто растолкую тебе, что ты завалишь всю операцию, если не уедешь.

– Чушь! – Рейчел поняла, что с нее довольно. Положение было критическим, и оно требовало какого-то чрезвычайного набора слов. – Дерьмо собачье! Никуда я не поеду! Пусть эта операция катится к чертям, мне плевать! Не боюсь я вашего поганого Фэйрчайлда! Пока все не кончится, я остаюсь в Новом Орлеане!

– И чем же ты объяснишь свой уход из «Хисторик хоумз»?

Она на секунду задумалась, напряженно выпрямившись под его злым взглядом.

– Ничем. Я просто никуда не уйду.

– Что-о? – взорвался Дрейк, вскакивая с кровати. – Как так не уйдешь?!

– Послушай, ты ведь сам говорил: Фэйрчайлд не верит, что тебе удастся меня убедить. Вот и скажи ему, что ты отслеживаешь каждый мой шаг, но уволиться я не могу, потому что мне очень нужны деньги. Можешь даже сказать, что в «Хисторик хоумз» я устроилась только затем, чтобы ближе познакомиться с родным отцом. Может, это его несколько успокоит. Так или иначе, любая из двух версий возбудит меньше подозрений, чем мой неожиданный уход. И потом, осталось потерпеть всего несколько дней.

– Чтобы убить человека, нужно куда меньше времени, – угрюмо возразил Дрейк.

Рейчел нервно сглотнула, но не позволила себе испугаться по-настоящему.

– Знаю. Но если из Нового Орлеана я все равно не уеду, не лучше ли остаться в «Хисторик хоумз», где все время полно народу, чем уволиться, сидеть дома и ждать, не нагрянет ли Фэйрчайлд, пока ты на стройке?

Темные глаза Дрейка нехорошо блеснули.

– Кажется, пора подробно рассказать тебе, что случилось с последним человеком, который пытался перейти дорогу Пеннеллу и Фэйрчайлду.

Рейчел насторожилась, села на кровати по-турецки и приготовилась слушать. Дрейк, глубоко вздохнув, скрестил руки на груди; его глаза стали еще темней.

– Как ты когда-то заметила, у меня в этом расследовании свой интерес. Шесть лет тому назад мы с моим компаньоном Маршаллом из кожи вон лезли, чтобы раскрутить нашу только что созданную компанию. Заказов было не так много, как мы рассчитывали, да и мы сами с самого начала сделали несколько крупных ошибок и едва не растратили сразу весь стартовый капитал.

И вот однажды приходит ко мне Маршалл с гениальным планом «спасения» нашей компании. Он, дескать, подружился с какими-то парнями, которые помогут нам быстро сделать большие деньги. У них, как сказал Маршалл, была строительная фирма в другом штате, но не она приносила им доход. Они отмывали деньги и на этом нажили целое состояние. Теперь они хотели открыть филиал в Майами и обещали вкладывать деньги в нашу компанию, если мы позволим им прокручивать через нас свои дела – разумеется, не задаром. Думаю, ты уже догадалась, кто были эти добрые люди, новые знакомые Маршалла?

Рейчел кивнула с упавшим сердцем. Дрейк никогда не рассказывал, почему хочет добраться до Пеннелла с Фэйрчайлдом. Она догадывалась, что у него на то есть свои причины, но почему-то никогда не связывала их с тем, что когда-то его подставил деловой партнер.

Дрейк смотрел будто бы сквозь нее.

– Я отказался наотрез. Само собой, я понимал, сколько потеряю, если у нас ничего не получится, но не отчаивался. К тому времени я уже провернул несколько удачных сделок – не слишком прибыльных, но абсолютно законных, – и перспективы были очень неплохие. – Он покачал головой. – Однако Маршалла это не устраивало, и мы спорили до хрипоты. Я по-прежнему твердо стоял на своем, и в конце концов он пошел на попятный, сказал, что я прав, а он вел себя глупо. Я пытался вытянуть из него, кто такие эти его знакомые, но он молчал как рыба. Говорил, что не хочет закладывать друзей. И я подумал, что на том и делу конец.

Он вдруг врезал кулаком по матрасу, напугав Рейчел.

– Но, как оказалось, для Маршалла все только начиналось! Пока я по-прежнему занимался делами, он за моей спиной повел переговоры с Пеннеллом и Фэйрчайлдом. Позже выяснилось, что им он сказал, будто я в курсе. Он даже подделал мою подпись на каких-то бумагах, а потом опять пришел ко мне, пытался уговорить, но я снова отказался. Вот тогда, наверно, он начал думать, как от меня избавиться…

Дрейк по-прежнему смотрел в пространство, в какую-то невидимую Рейчел точку.

– Надо сказать, мне крупно повезло – ведь он мог просто заказать меня, но, должно быть, пара извилин у него все-таки сохранилась, поэтому он поступил по-другому. Придумал срочную деловую поездку в Новый Орлеан, где якобы можно закупить стройматериалы по баснословно низким ценам, а в последнюю минуту выяснилось, что ехать я должен без него. Будто бы накануне его девушка серьезно заболела.

Я поверил ему, как полный идиот, и полетел в Новый Орлеан один. А там прямо у трапа меня ждали двое полицейских, получивших на меня анонимный донос. Тут же выяснилось, что у моего чемодана за время полета из Майами образовалось двойное дно, а там два кило кокаина. Очевидно, Маршалл, провожая меня в аэропорту, подменил мой чемодан на такой же, заранее приготовленный. – Дрейк поморщился, отчего кожа на шраме туго натянулась. – Я попался на его удочку, потому что доверял ему. Мы ведь вместе служили во флоте, дружили десять лет. И, несмотря на это, он подставил меня, не моргнув глазом, ради легких денег!

Рейчел чувствовала его боль, как свою.

– Мне очень жаль, Дрейк, – тихо произнесла она.

Взгляд Дрейка скользнул по ней, потом снова уперся куда-то в угол комнаты.

– Меня упрятали в тюрьму до суда, – продолжал он ровным, лишенным интонации голосом. – Я отчаянно пытался выйти под залог, но Маршалл поведал полиции скорбную историю о моем пристрастии к кокаину. – Он хрипло рассмеялся. – Пеннелл и Фэйрчайлд, должно быть, чуть не обделались со страху, ожидая, что я выложу легавым все, что знаю об их делишках, в обмен на свободу. А я, представь себе, только и знал, что они владеют строительной компанией в каком-то из штатов Америки. Когда я говорил, что меня подставили, никто мне не верил, включая моего собственного адвоката. А Маршалл был уже в Майами, и полиции не пришло в голову тратить казенные средства на расследование наших с ним отношений. Потому-то он и услал меня подальше, в Новый Орлеан.

Рейчел не отрываясь смотрела на него, и у нее щемило сердце.

– Я понимаю, за что ты ненавидишь своего партнера. Но почему тогда ты преследуешь Пеннелла с Фэйрчайлдом, а не его? Ведь это он виноват во всем.

Никогда еще она не видела Дрейка таким. Он сидел неподвижно, глаза на застывшем смуглом лице поблескивали тусклым металлическим блеском. Он был сейчас похож на зловещего робота-убийцу из страшного фильма ужасов.

– Подожди, я еще не закончил. Убрав меня с дороги, Маршалл письменно оформил соглашение с Пеннеллом и Фэйрчайлдом, превратив нашу компанию в отрасль их предприятия. Беда в том, что он никогда не умел обращаться с деньгами, а как только начал получать серьезные прибыли, совсем свихнулся. Стал швыряться деньгами, болтать друзьям, как замечательно у него идут дела. А ты знаешь, что Пеннелл и Фэйрчайлд так работать не привыкли – потому им, кстати, и удалось протянуть так долго и ни разу не засветиться. Они оба предельно осторожны, что один, что другой. – Дрейк глубоко вздохнул. – В общем, несколько раз ему мягко попеняли на невоспитанность, но он не внял. Потом, наверно, предупредили уже строже, а он, должно быть, обиделся и пригрозил выдать их. Не знаю. Но только вскоре я услышал, что Маршалл умер…

Рейчел туже завернулась в простыню – ей вдруг стало холодно.

– Ты хочешь сказать, что они убили твоего партнера?!

– Сами или нет, неизвестно. Они вполне могли поручить это своим дружкам-контрабандистам. Наркокурьеры – люди безжалостные, а в убийстве Маршалла есть некоторые характерные особенности их почерка. – Дрейк вдруг побледнел как полотно. – К нему вломились в дом, изнасиловали его девушку и убили, очевидно, у него на глазах. А потом повесили Маршалла… Они выпустили ему кишки, пока он еще дышал!

Рейчел хотелось закрыть глаза, заткнуть уши, но она продолжала смотреть на Дрейка и не пропустила ни единого слова.

– Ну вот, теперь ты все знаешь. Выйдя из тюрьмы, я поклялся себе поквитаться с ними – за то, что они сделали с Маршаллом. Такой смерти не заслуживал даже он.

– Почему ты так уверен, что его убийство – их рук дело? – Я не уверен. И, признаться честно, не думаю, чтобы Пеннелл был способен на такое зверство. Но Фэйрчайлд… Как только я начал работать у него, то убедился: он может. Если не сам, то чужими руками. Случай с Марко был на этой стройке далеко не первым, хотя остального я своими глазами не видел. – Он схватил руки Рейчел, сжал их в сильных, горячих ладонях. – Стоит мне подумать, что Фэйрчайлд мог сделать с тобой…

– Знаю.

Рейчел все еще трясло от его рассказа. В голове вертелись слова «выпустили ему кишки», а откуда-то из глубины памяти всплывало страшное видение – собака с перерезанным горлом, в луже черной крови. Как видно, общение с убийцами вроде Фэйрчайлда начинало действовать ей на психику…

А Уолли? Боже, насколько причастен ко всем этим ужасам Уолли? Внезапно Рейчел похолодела. Почему, откуда возникают в ее мозгу эти картины, одна другой страшнее? Неужели потому, что в ней течет кровь убийцы?!

– Так что увольняться надо, – продолжал Дрейк. – Тебе нужно держаться от них как можно дальше – только так ты будешь в безопасности.

Она резко повернулась к нему.

– Уволиться и уехать в Квантико, к папе? Ему шестьдесят лет, а больше у меня там нет никого, кто защитил бы меня, если Тед решит, что я слишком много знаю! Или уволиться и поселиться у тебя? Но тогда я на весь день буду оставаться в полном распоряжении Теда, пока ты на стройке. Куда бы я ни пошла, я все равно в опасности, поскольку Тед знает, что мой отец – Уолли, а сестра служит в полиции.

Лицо Дрейка исказилось, как от боли.

– Нельзя было вообще пускать тебя туда! Я виноват. Я должен был убедить Годшо, что тебе там не место!

Рейчел взяла его за руку.

– Ты ни в чем не виноват. Я сама заставила вас принять меня. Но разве ты не понимаешь, что теперь отступать поздно? Сейчас для меня самое безопасное место – контора, потому что там я все время среди людей. – Помолчав, она невесело улыбнулась. – И потом, если я уеду, Фэйрчайлд встревожится куда больше, чем если заметно присмирею и буду по-прежнему ходить на работу.

Несколько минут Дрейк пристально смотрел на нее и наконец, взъерошив волосы, пробормотал:

– Ох, навязалась ты на мою голову! – А потом неуверенно добавил: – Может, тебе начать носить с собой пистолет на всякий случай?..

– Нет, – Рейчел попыталась улыбнуться, но у нее ничего не получилось. – Я не умею стрелять, а учиться уже некогда. Да если бы и умела… не думаю, что смогла бы убить кого-нибудь, пусть даже Теда. – И, вдруг поняв, что она сказала, спохватилась: – Прости, я совсем не то хотела…

– Все в порядке. Я знаю, что ты имела в виду. В отличие от меня, ты не убийца. Поверь, мне это известно как никому другому. – Он с трудом сглотнул и крепко сжал ее руку. – Но тогда тебе тем более нельзя попадаться на глаза Фэйрчайлду. Потому что он – убийца.

– Так я и не собираюсь попадаться ему на глаза! В конторе со мной Лола и Пеннелл. К тому же Пеннелл – все-таки мой отец. Если придется совсем туго, я открою ему этот секрет. Может, у него проснется совесть, и он защитит меня.

– Ладно, твоя взяла, – поморщился Дрейк. – Оставайся. Но только жить ты будешь со мной, слышишь? Никаких глупостей вроде возвращения в свою квартиру! – Он понизил голос почти до шепота: – Господь свидетель, мы можем остаться в живых только чудом.

Рейчел полностью разделяла его опасения, но не хотела, чтобы он знал об этом, и потому пододвинулась к нему поближе, обняла его и положила голову ему на грудь.

– Спасибо тебе, Дрейк. В Новом Орлеане я осталась бы все равно, но мне было бы так плохо, если б ты до сих пор на меня злился…

Тяжело вздохнув, он притянул ее к себе и потерся подбородком о ее макушку.

– Честно говоря, я не готов отпустить тебя обратно в Квантико. Может, я эгоист, но хочу, чтобы ты была здесь, рядом со мной.

Рейчел показалось, что сейчас ее сердце выскочит из груди. Впервые Дрейк почти в открытую признался ей в любви!

– Не волнуйся, – шепнула она, чувствуя, как от его слов по всему телу волнами разливается блаженное тепло. – Я собираюсь остаться с тобою надолго – очень надолго.

И, подняв к нему лицо, добавила про себя: «На всю жизнь, если ты меня любишь».

21

Когда на следующее утро в восемь тридцать Рейчел входила в приемную «Хисторик хоумз», она ожидала чего угодно, только не встретившей ее мертвой тишины. Почему не слышно мерного стука клавиш под проворными пальцами и тихого треска лопающихся на губах пузырей из жевательной резинки? Где Лола? Она обычно приходит раньше всех…

А главное, где Тед? Уолли всегда опаздывает, его и в девять не бывает, но Тед, как правило, в полдевятого уже сидит у себя. А сейчас его машины у подъезда нет, и кабинет заперт… Где же он? «После того, что случилось вчера, – подумала Рейчел, – мог бы уже с рассвета поджидать меня здесь со взведенным курком».

Недоумевая, она уселась за стол, нажала кнопку автоответчика и прослушала сообщения. Среди них не оказалось ни слова ни от Лолы, ни от Теда. Рейчел пожала плечами и выдвинула ящик с входящими документами, где за полдня ее отсутствия накопилась куча бумаг.

Прошло еще десять минут, и Рейчел вдруг поняла, что такого уникального случая заглянуть во все углы ей может больше никогда не представиться. Но мысль о Теде, входящем в приемную в разгар исследования ящиков, несколько остудила ее пыл. Или он, или Лола могут появиться в любую минуту, и лучше ей невинно перебирать бумаги, когда это произойдет.

Она прилежно работала, часы тикали, а никто так и не пришел. Рейчел изо всех сил старалась не замечать ползущего по спине противного холодка. Может, Лола с Тедом махнули рукой на будильник и решили не торопиться? Вот сейчас войдет Уолли, громогласно объявит, что Лола с Тедом позвонили ему по мобильному телефону, и все будет хорошо…

Рейчел тщетно пыталась подавить дурные предчувствия. Стоило подумать об Уолли, она тут же вспомнила о том, что ее родной отец скоро сядет в тюрьму, и это не прибавило ей бодрости. Пришлось напомнить себе рассказ Дрейка, как Маршалл погиб только потому, что Уолли и Теду не нравилось его поведение, а вместе с ним и его ни в чем не повинная подружка. Если кто и заслуживает суда и тюрьмы, то именно эти двое! Даже если Уолли – ее родной отец. В конце концов, он сам выбрал для себя такой опасный путь – и выбрал давно, еще до того, как бросил своих дочерей. Ничего ему не сделается, опять выйдет сухим из воды, как и тогда!

Вздохнув, Рейчел занялась делами, кое-как заставив себя сосредоточиться на бланках заказов и деловых письмах, и вскоре забыла обо всем, кроме работы. Полчаса пролетели совершенно незаметно; когда скрипнула, открываясь, входная дверь, Рейчел вскочила из-за стола.

– Лола!

Но это была не Лола и даже не Уолли.

– Доброе утро, Рейчел, – раздался с порога вкрадчивый голос, от которого она почему-то всегда вздрагивала.

Тед! Как обычно, на нем были темные очки с зеркальными стеклами, но она знала, что глаза под очками шарят по ее телу. Она вздохнула и отвернулась к компьютеру.

– Здравствуйте, Тед. Лола еще не приходила, вот я и подумала…

Тед молчал. Рейчел с замиранием сердца взглянула на него и увидела неподвижное, как маска, лицо.

– Лолы сегодня не будет. А может, и завтра тоже. Ей немного нездоровится.

От того, как он это сказал, у Рейчел в животе заныло от страха и вспотели ладони.

– Что… что с ней случилось?

– Ничего особенного, все пройдет после двух-трех дней отдыха и полного покоя, – улыбнулся Тед, и в изгибе его тонких губ Рейчел почудилось что-то змеиное. – Но я рад, что застал вас. Мне надо с вами поговорить. Если б вы на минутку зашли ко мне…

Не дожидаясь ответа, он пошел отпирать свой кабинет. Рейчел последовала за ним, всем телом ощущая, как разрастается в ней страх. «Почему до сих пор нет Уолли, где он? – панически думала она. – Пусть он преступник, как и Тед, но все-таки он мне отец!»

Тед впустил ее, плотно прикрыл дверь и галантным жестом указал на кресло. Рейчел опасливо опустилась на самый краешек. В этот кабинет она заходила всего несколько раз и всегда очень ненадолго. Как и у Уолли, любого вошедшего сюда поражала и немного пугала роскошь отделки и убранства – впрочем, так и было задумано. Но Уолли все-таки окружил себя удобствами – мягкие кресла, вместительный холодильник, ванна с гидромассажем, а у Теда из удобств наличествовал разве что бар со множеством напитков. Обстановка была явно очень дорогая, но холодная и неприветливая – сплошные прямые углы, хромированный металл и блестящие поверхности из зеркального стекла. Фигуры посетителей отражались в них причудливо изломанными, будто бы напоминая, что единственное воплощение физического совершенства – сам хозяин кабинета. И, как и темные очки Теда, все это сверкающее великолепие создавало между ним и остальными невидимый, но надежный барьер.

Тед медленно прошел к письменному столу и сел. Рейчел ожидала, что он снимет очки, но он не снял их, и она не знала, огорчаться этому или радоваться. Очки будут мешать ей отслеживать его реакцию, но по крайней мере не придется лишний раз смотреть в жуткие, пустые глаза.

– Я, признаться, удивлен вашим появлением, – проронил он. – Когда вчера вы не вернулись с обеда, я подумал, что вы решили уволиться.

– Почему бы? Подавшись вперед, он облокотился на стол и соединил домиком пальцы.

– Потому, что вам нет смысла здесь оставаться.

Рейчел вспомнила рассказ Дрейка о вчерашнем разговоре.

– Странно; вот и Дрейк мне говорит то же самое. Что мне надо уйти с работы и перебраться к нему. Но ведь мы всего неделю знакомы. Я не люблю принимать решения очертя голову и, пока мне не ясно, что будет у нас с Дрейком, не хотела бы бросать работу – тем более такую.

– Правда?

– Разумеется.

Тед недоверчиво поцокал языком.

– Рейчел, Рейчел, не стоит кормить меня теми же байками, что и вашего парня. Мы с вами оба прекрасно понимаем, что эта работа вам совершенно не нужна. Вы оставили отличное место библиотекаря в Квантико, чтобы приехать сюда и работать у Уолли. Уверен, ваше прежнее начальство с радостью пойдет вам навстречу, если вы решите вернуться туда.

С чего вдруг он выкладывает сразу все карты? Рейчел изобразила удивление:

– Откуда вы узнали… – Про Квантико? Это было несложно. Вы очень похожи на вашу сестру – ту, что приезжала сюда за месяц до вас. Рейчел, притворяться дальше бессмысленно. Я знаю, вы – одна из дочерей Уолли, и зачем вы здесь, тоже знаю.

Рейчел вся сжалась, подавляя дрожь. Надо же, как он откровенен! Даже слишком…

– Да? И зачем же я здесь?

Тед приподнял бровь.

– Чтобы соваться в то, к чему вы не имеете ни малейшего отношения. Как вчера и в пятницу.

Сердце у Рейчел билось тяжко и неровно, но она воинственно вскинула подбородок.

– Ничего подобного! Я приехала в Новый Орлеан только затем, чтобы поближе познакомиться с моим родным отцом.

– А Лолу расспрашивали из чистого любопытства?

Ей казалось, что легкие сжимаются в тугой комок, так трудно вдруг стало дышать. Лола рассказала ему о том разговоре? Но зачем? Этого только не хватало!

– Я вообще любопытная, – пробормотала она. – В конце концов, что плохого в том, что мне хотелось побольше узнать о работе моего отца?

– Или сочинить себе новую биографию, да? – Тед помолчал для усиления эффекта. – Почему было просто не впорхнуть к нам, как сделала ваша сестра, и попросить разрешения поговорить с Уолли?

«Хороший вопрос, – подумала Рейчел. – Не объяснять же ему, что я сотрудничаю с полицией!» Но, возможно, пора и ей приоткрыть свои карты, чтобы немного расшевелить мистера Фэйрчайлда?

– Потому что я не хотела погибнуть, как моя сестра, – с наигранной искренностью ответила она.

Ох, снял бы он эти проклятые очки, хоть увидеть, как отреагировал!

Губы Теда чуть сжались, но лицо по-прежнему оставалось бесстрастным.

– Погибнуть?

«Не заводись, – приказала себе Рейчел. – Не обвиняй его!»

– Да. Си Джей выехала из Нового Орлеана, а вечером того же дня ее нашли мертвой в номере мотеля в Алабаме. Передозировка кокаина.

Тед с вежливым сочувствием покачал головой:

– Простите, я не знал. В самом деле, ваша сестра вышла от нас очень расстроенная. – Он пожал плечами. – Принимать наркотики в таком состоянии крайне нежелательно.

– Почему вы думаете, что она приняла их по доброй воле?

Тед опустил ладони на стол.

– А какие тут могут быть варианты?

«Сними проклятые очки! – подумала Рейчел. – Тогда я пойму, врешь ты или нет».

– Не знаю. Но я не могу поверить, чтобы Си Джей почему-либо приняла наркотик.

– Так что же вы предполагаете? Что кто-то заставил ее? Что кто-то ее убил?

– Да.

Его смех резанул ей ухо.

– Должно быть, у вашей сестры было много врагов.

– Вообще не было. Но мне очень странно, что она впервые приехала в город, а уже через несколько часов ее не стало.

Тед откинулся на спинку кресла и перестал улыбаться.

– Вы хотите сказать, что ее убил кто-то здешний?

Рейчел сглотнула.

– Возможно.

– Ну у вас и воображение! – Он тряхнул головой, словно отметая ее подозрения. – Кто же, по-вашему, это мог быть? Мы с Лолой в тот день сидели в конторе до полуночи. Уолли, правда, уехал домой раньше, сразу после того, как ушла ваша сестра, но я уверен, он…

– В день, когда здесь была Си Джей, Уолли уехал рано?

– Да. – Слово повисло в воздухе, но Тед держал паузу умышленно долго, прежде чем заговорить снова. – Но я не стал бы делать далеко идущих выводов. Уолли страшно огорчился. Уверен, он поехал именно домой, чтобы в одиночестве поразмыслить над ошибками молодости, а не «разбираться» с вашей сестрой.

Его издевательский тон ничуть не успокоил Рейчел. Сердце ныло по-прежнему, если не сильнее. Кто ей лжет – Уолли или Тед? И зачем было лгать Уолли, если он даже не знает, что она его дочь? Более того, глядя ей в глаза, никто и никогда еще не лгал…

Хотя, конечно, когда-то все случается впервые.

– Как бы там ни было, после рассказа Уолли ваша сестра вполне могла не захотеть жить дальше, – продолжал Тед.

Рейчел незаметно вытерла о юбку липкие от пота ладони.

– А что он ей рассказывал?

– Разные гадости о вашей матери, о том, почему он ее бросил. Это было просто ужасно. Перед тем как уйти, ваша сестра зашла ко мне, и мы немного поговорили. Я старался как-то успокоить ее, но…

Рейчел уже не знала, чему верить, а чему – нет.

– Так что же Уолли ей сказал?

– Не думаю, что я должен пересказывать вам его слова. Особенно после того, как восприняла их ваша сестра. – Его голос стал каким-то выверенно-мягким. – Рейчел, послушайте, не надо вам больше оставаться здесь. Ничего, кроме горя, это вам не принесет.

«Умеет изворачиваться, ничего не скажешь», – подумала Рейчел.

– То есть вы хотите, чтобы я уволилась?

– Мне все равно, как вы поступите; я просто не вижу, что даст вам пребывание здесь. Пока Уолли не в курсе, что вы его дочь, он никак не помешает вам жить. Но если вы не уйдете, а ему станет известно… – Тед многозначительно замолчал. – Видите ли, Уолли – человек неожиданный. Вы у нас слишком недавно, чтобы знать его с этой стороны, но я-то знаю. У него неукротимый нрав, он вспыльчив и к тому же…

Он опять нарочно не договорил, даже не стараясь скрыть угрозу, а у Рейчел и без того в мыслях был полный сумбур. Теду, конечно, верить нельзя, но кто сказал, что можно верить Уолли? В принципе возможно, что Си Джей убил именно он. В принципе – да, но все-таки маловероятно… В конце концов, Тед, а не Уолли изувечил ногу Марко. Только, слава богу, пока не догадывается, что ей об этом известно.

Так что сказать ему? В лицо называть лгуном глупо: как только она это сделает, жизнь ее не будет стоить и ломаного гроша. Пока, каковы бы ни были его мотивы, он давал ей спокойно уйти. А поскольку и все остальные хотят, чтобы она ушла из «Хисторик хоумз», сейчас ей остается только притворяться, что она верит Теду, и вести себя в соответствии с его ожиданиями.

Рейчел потупилась.

– Вы хотите сказать, что Уолли способен причинить мне зло, если я останусь в «Хисторик хоумз»?

Тед поколебался долю секунды и продолжал уверенно врать:

– Не думаю, хотя поручиться не могу – особенно если он узнает, чем вы тут занимались. – Рейчел хотела возразить, но он жестом остановил ее: – Нет, не надо со мной спорить. Я знаю, вы собирали информацию о «Хисторик хоумз» для вашей сестры, которая служит в полиции, чтобы наказать Уолли за то, что он бросил семью. Давайте будем друг с другом откровенны. Мы оба знаем, что за Уолли водятся кое-какие левые делишки, но я уверяю вас: если вы попытаетесь поделиться тем, что вам удалось выяснить, с полицией, над вами просто посмеются. Мы не делаем ничего такого, чем регулярно не занимались бы другие предприниматели. А если к тому же там станет известно, что вы – брошенная дочь Уолли… Ну, посудите сами, примет ли вас кто-нибудь всерьез?

Да, Тед не просто умеет изворачиваться. Он скользкий, как угорь, только намного опаснее!

– Я не собирала информацию для полиции. – Рейчел очень старалась говорить спокойно.

Тед пожал плечами:

– Как угодно. Мне, в общем-то, все равно. Но если Уолли заподозрит нечто подобное… Я ведь только хочу защитить вас. Поэтому и говорю, что вам лучше уйти. Кстати, не советую вам объяснять Уолли, почему вы увольняетесь и кто вы такая. Он еще не догадался, но, если догадается, может выкинуть какую-нибудь глупость.

– Например?

Прекрасно понимая, как она истолкует его молчание, Тед не ответил, а только направил на нее зеркальные стекла своих очков. Рейчел смотрела на него, жалея, что ее взгляд не обладает способностью видеть сквозь непрозрачное стекло.

Наконец она глубоко вздохнула:

– Ладно.

– Ладно?

– Я уволюсь. Сегодня же утром подам Уолли заявление об уходе. Думаю, меня действительно примут обратно в библиотеку, стоит только попросить. – Рейчел тоже выдержала паузу и прищурилась. – Но у меня к вам есть одна просьба.

– Какая?

– Расскажите мне то, что Уолли рассказал моей сестре. – «Что Уолли якобы рассказал моей сестре», – добавила она про себя.

Тед сделал вид, что сомневается, а потом кивнул:

– Хорошо, но помните: я вас предупреждал. – Он встал, подошел к бару, налил себе бренди и заговорил, стоя к Рейчел спиной: – Уолли утверждал, что ваша мать была шлюхой, а он – всего-навсего одним из ее клиентов. По его словам, вашим отцом мог быть любой из великого множества мужчин, которых она обслуживала. Он заявил, что уехал именно потому, что не знал наверняка, его ли вы дочери.

Лежавшие на коленях руки Рейчел невольно сжались в кулаки. Теперь она уже не сомневалась, что Фэйрчайлду верить нельзя. Мама никогда не была шлюхой; это Рейчел знала так же твердо, как свое собственное имя. А еще ей было ясно, что и Уолли так не думал, иначе во время разговора с нею упомянул бы об этом: ведь он не знал, что она его дочь, и ему незачем было ее щадить.

А что, если он намеренно солгал Си Джей? Ах, знать бы, как все было на самом деле! Неужели, наслушавшись мерзостей о маме, Си Джей могла решить свести счеты с жизнью? Или Уолли, уйдя пораньше с работы, выследил и убил родную дочь?

Внезапно Рейчел поняла, что есть лишь один способ выяснить это. Лола! Лола должна знать, оставались ли Тед и Уолли в тот черный день в конторе допоздна. И если Уолли действительно говорил Си Джей что-то ужасное, любопытная Лола могла это запомнить.

– Теперь вы все знаете, – услышала она спокойный голос Теда. – У вас еще не прошло желание уехать и оставить попытки «наказать» отца?

Немедленного отъезда из Нового Орлеана Рейчел ему обещать не собиралась, но могла пообещать уволиться. Выбора у нее попросту не было.

– Я уволюсь, – равнодушно ответила она.

«Но отец мой будет наказан, – добавила она про себя. – Как и вы, мистер Фэйрчайлд. Вы тоже!»

Дрейк рассеянно прикладывал к свежезашпаклеванному углу гостиной куски лепнины, а все его мысли были в конторе «Хисторик хоумз». Что там сейчас делается? В безопасности ли Рейчел? В любую минуту он ожидал звонка от Теда, желающего знать, почему не удалось уговорить ее уйти с работы, и не очень понимал, что этому подонку ответить.

Господи, скорей бы вызволить ее оттуда! При мысли, что Рейчел там одна с Тедом, он начинал сходить с ума.

Кто-то из холла позвал его и тем отвлек от бесполезных раздумий. Дрейк выпрямился, обернулся на голос и увидел входящего в гостиную Джереми.

– Грузовик приехал, – сообщил он.

Дрейк вытер руки о штаны.

– Что там, колонны?

– Ага. Марко до сих пор нет, так что принимать придется тебе.

Дрейк кивнул и следом за Джереми пошел к двери.

– Надеюсь, сегодня эти хреновины без трещин, – ворчал Джереми. – Вечно у нас проблемы с колоннами! Их стали делать слишком хлипкими, вот в чем дело. Тупоголовые итальяшки экономят на древесине, а потом колонны не держат нагрузку. Трескаются, и все тут.

– Может быть, – рассеянно пробормотал Дрейк и впервые всерьез задумался, почему Пеннелл и Фэйрчайлд так упорно приобретают некачественные колонны. Все необходимые для реставрации деревянные отделочные материалы – резные карнизы, перила, колонны – поставляла на стройплощадки «Хисторик хоумз» одна и та же фирма, «Вуд импортс». Материалы всегда были отличного качества, и только колонны постоянно трескались. Что, если внутреннюю полость колонны делают шире, чтобы прятать в ней наркотики? Стоп, не слишком ли он далеко заходит в своих предположениях? Если «Вуд импортс» замешана в контрабанде наркотиков, то дело намного серьезней, чем они с Годшо себе представляли. Фирма крупная, у нее есть отделения еще в двух-трех крупных городах. Как, впрочем, и у «Завтрака на бегу»…

С головой уйдя в свои мысли, Дрейк, не видя ступенек, спустился следом за Джереми по лестнице и вышел во двор, где двое рабочих начали сгружать с грузовика колонны. Он обвел взглядом двор и подошел к шоферу.

– Больше у вас грузчиков нет?

– Обычно нам помогал Марко, но у него с ногой плохо. Фэйрчайлд отпустил его на целую неделю.

Один из грузчиков рассмеялся:

– Да этот мошенник Марко сегодня утром только слегка прихрамывал! Ему давно пора выходить на работу.

У шофера лицо стало как каменное.

– Кончай зубы скалить, понял, ты? При таких темпах вы до завтра не управитесь.

Дрейк с трудом сохранял безразличный вид. Сегодня утром? Марко сегодня уже побывал в «Вуд импортс»? Но зачем? Зачем ему с самого утра тащиться туда с забинтованной ногой? Разве только чтобы лично взглянуть на колонны, прежде чем их отправят на стройплощадку. Если Годшо прав и Марко – курьер, тогда все встает на свои места. Например, упорное нежелание Фэйрчайлда доверять осмотр грузов кому-либо, кроме Марко. Наркотики, конечно, доставали оттуда прежде, чем отправить колонны на стройку, – возможно, Фэйрчайлд сам этим занимался в помещении «Вуд импортс». Но тогда обязательно должны оставаться какие-нибудь следы! Вот их-то Дрейку и предстояло найти. Поскольку раньше он ни разу не принимал грузов, то надеялся, что шофер не удивится его придирчивости.

Он небрежно ткнул пальцем в сторону грузовика.

– Наверно, я должен сам пойти взглянуть на них поближе, а? Чтобы уж знать наверняка, что треснутых нет.

Шофер не возражал. Дрейк подошел к первой колонне и тщательно осмотрел ее: прощупал дерево, легонько стукнул костяшками пальцев в нескольких местах, ища скрытые пустоты, провел пальцем по краям колонны. Ничего особенного, все в порядке. Поморщившись, Дрейк перешел к следующей. Лишь у третьей по счету колонны обнаружилось нечто необычное: по всему краю внутренней полости у нижнего конца шла еле различимая выпуклость, похожая на застывший клей.

Теперь он уделял каждой колонне вдвое больше внимания и нашел еще две со следами клея. Пометить их не представлялось возможным, поэтому пришлось просто запомнить, где они лежат. Закончив осмотр, он махнул шоферу; тот подошел и отдал накладную на груз. Дрейк подписал бланк.

– Все в порядке. Увидишь Марко, передай ему, что я жду его на стройке.

– Передам, – машинально буркнул шофер; потом, сообразив, что сказал, опасливо покосился на Дрейка.

Но Дрейк только улыбнулся.

– Ну, бывай. До следующей недели.

И быстро пошел обратно в дом, думая, что пора сделать перерыв и сбегать на угол к телефону-автомату. Говорить отсюда слишком опасно: могут услышать, а рисковать еще не время. Хотя ему все сильнее казалось, что работать в «Хисторик хоумз» остается совсем недолго – особенно после того, что он расскажет Годшо…

22

Рейчел подогнала машину к самой кромке тротуара перед домом Лолы. На душе у нее вдруг стало неспокойно. Лола вряд ли придет в бурный восторг от встречи: судя по словам Теда, она выложила ему весь тот разговор в кафе, отчего он наверняка взбесился и отругал ее. Пожалуй, время для визита выбрано не самое удачное. Может, лучше было бы подождать еще денек-другой…

Тут Рейчел заметила у дома машину Лолы, и это развеяло ее сомнения. В конце концов, с дурным настроением Лолы она как-нибудь справится; по сравнению с Тедом с нею работать легко. А если сейчас не спросить, что происходило в тот день, когда в «Хисторик хоумз» приходила Си Джей, она так и будет мучиться, пока не узнает правды. В конце концов, не захочет Лола видеть ее – не надо, но почему не попробовать?

Взбежав по ступенькам, Рейчел позвонила в дверь и стала ждать, надеясь, что Лола не станет притворяться, будто ее нет дома. Прошло минут пять, но никаких шагов за дверью слышно не было. Рейчел повернулась, чтобы уйти, однако смутная тревога, овладевшая ею по дороге, все билась внутри и уйти не давала. Случилось что-то плохое, она точно это знала – непонятно откуда, но знала.

Рейчел медленно пошла вдоль дома, заглядывая в окна в поисках хоть какого-то признака жизни, но за тяжелыми шторами ничего видно не было. Вдруг она увидела заднюю дверь, подергала ручку – и она легко повернулась под ее рукой. Наверно, дверь оставили незапертой потому, что она находилась как раз напротив входа в гараж… Чувствуя себя немного неловко, Рейчел толкнула дверь и вошла в кухню.

Чтобы не перепугать Лолу насмерть, она сразу же громко позвала:

– Лола! Это я, Рейчел. Я хочу поговорить с тобой.

Ответа не последовало, а от царившей вокруг зловещей тишины Рейчел стало совсем не по себе. Она прошла в прихожую, заглядывая по пути в открытые двери гостиной и столовой, но повсюду было пусто. Тогда Рейчел медленно поднялась по лестнице и постучала в единственную закрытую дверь.

На стук никто не отозвался, но что-то заставило ее открыть дверь. Глаза не сразу привыкли к темноте: тяжелые темные шторы не пропускали в спальню ни лучика солнца. Однако постепенно бледный свет из коридора просочился в комнату, выхватив из темноты неясные очертания сидящей в кресле фигуры, и у Рейчел перехватило дыхание.

– Лола? – шепнула она, нашаривая на стене выключатель.

Как только ее пальцы коснулись клавиши, тонкий, слабый голос вскрикнул:

– Не смей! Не включай!

Да, это была Лола – Рейчел узнала ее по голосу. Она напрягла зрение, чтобы получше разглядеть, и ахнула от неожиданности, потому что в луче света тускло блеснуло что-то металлическое.

Дуло пистолета, направленного прямо на нее!

Рейчел замерла на месте. В мозгу ее вертелись обрывки лихорадочных мыслей. Почему у Лолы пистолет? Откуда она его взяла? И почему, наконец, Лола целится в нее?

– Это же я, Рейчел, – прошептала она. – Не стреляй!

Дуло не шевельнулось.

– Что ты здесь делаешь? – раздался пронзительный, истерический голос.

– Я хотела поговорить с тобой…

– О чем?

Рейчел не могла оторвать глаз от пистолета. У нее не было никакого опыта обращения с оружием, особенно направленным в ее сторону.

– Может быть, ты сначала положишь пистолет, а потом мы это обсудим?

Раздался жутковатый щелчок – видимо, Лола сняла оружие с предохранителя.

– Мы обсудим это сейчас, – заявила она, – и ты уйдешь. Понятно?

Рейчел изумленно кивнула. Откуда у Лолы этот безапелляционный тон? Она никогда так не говорила…

Лола села поудобнее.

– Так о чем ты хочешь со мной поговорить?

Рейчел колебалась, не зная, как поступить: то ли выбежать из комнаты, то ли шагнуть к Лоле и выбить у нее пистолет. Но Лола сидела слишком далеко и, несмотря на решительные слова, явно была на грани истерики. Значит, резких движений лучше не делать.

Рейчел решила не тянуть.

– Я… я хотела спросить тебя об одной женщине. Несколько месяцев назад она заходила в «Хисторик хоумз».

– Великолепно! – неприятно усмехнулась Лола. – Просто великолепно. Опять твои проклятые расспросы. Если б ты только знала, что они со мною сделали…

Пистолет она все-таки немного опустила, и Рейчел поняла, что это – ее шанс уйти живой.

– Прости, мне не надо было приходить. – Она отступила назад. – Я лучше пойду.

– Нет! – Лола снова вскинула пистолет, и Рейчел застыла на месте. – Не уходи. Давай с этим покончим раз и навсегда. Что тебе от меня нужно? Спрашивай.

Рейчел глубоко вздохнула, подбирая слова.

– Четыре месяца назад в «Хисторик хоумз» приходила женщина по имени Кармен Брэдли Нельсон. Она искала Уолли. Ты ее помнишь?

Лола колебалась.

– Это была моя сестра, – добавила Рейчел.

Дуло чуть дрогнуло.

– Я… да, помню. Мне велели ни с кем о ней не говорить, но, думаю, теперь это уже неважно.

От сквозившего в ее словах отчаяния Рейчел вздрогнула.

– Что ты имеешь в виду?

В голосе Лолы зазвенел металл.

– Ничего, не обращай внимания. Так что ты хочешь узнать?

– Чем занимались Уолли и Тед после того, как она ушла?

– Чем занимались? – недоуменно повторила Лола. – Какая разница? Зачем это тебе?

Рейчел замялась, но потом решила, что ничего не потеряет, если скажет правду.

– В тот же вечер моя сестра умерла в Тускалузе. Вы трое – последние, кто видел ее живой.

Лола тихо ахнула, потом шепотом выругалась.

– Кажется, в тот день мы все сидели в конторе допоздна. Разошлись после полуночи.

– Все трое?

– Да.

Итак, они все были там – Уолли, Тед и Лола. Уолли не солгал. Значит, солгал Тед? Но зачем? И как мог кто-то из них убить Си Джей? Разве только Уолли или Тед поручили это кому-то еще, как в случае с компаньоном Дрейка…

– Я хорошо помню, – продолжала Лола, – потому что, когда твоя сестра еще была у Уолли, пришел сенатор Раш – мы реставрировали особняк, который он купил, – и затребовал какие-то сметы. Пришлось срочно с ними разбираться.

«Опять сенатор Раш! – подумала Рейчел. – Он-то какое отношение ко всему этому имеет?»

Голос Лолы дрогнул, а пальцы сильнее стиснули рукоятку пистолета.

– Так ты устроилась в «Хисторик хоумз», чтобы узнать про сестру? Чтобы… шпионить за нами?

Отвечать на такой скользкий вопрос под дулом пистолета Рейчел совсем не хотелось.

– Лола, перестань. Опусти свой пистолет, тогда и поговорим.

Рука Лолы послушно опустилась, и дуло ушло куда-то в тень. Теперь Рейчел не видела, куда направлена проклятая игрушка, но это оказалось еще хуже, чем находиться под прицелом. Рейчел подумала, что еще немного – и она сойдет с ума. Ощупью найдя выключатель, она быстро нажала клавишу, решив, что успеет убежать, пока Лола ослеплена ярким светом. Но то, что она увидела, приковало ее к полу.

Рейчел казалось, что в кресле сидит не Лола, а некое чудовищное ее подобие, созданное чьим-то воспаленным воображением. Один глаз Лолы заплыл и не открывался, другой был окружен черным кровоподтеком, нижняя губа страшно распухла. Рейчел инстинктивно шагнула к ней, но Лола тут же угрожающе подняла оружие. На ее лице не отражалось ни злобы, ни жестокости – только животный страх.

– Не подходи!

Рейчел заставила себя не обращать внимания на зияющее прямо перед глазами дуло.

– Лола, ты ведь не хочешь в меня стрелять. Пожалуйста, положи оружие, и давай поговорим спокойно.

– Я уже рассказала тебе все, что ты хотела узнать, – прошептала девушка; рука у нее тряслась, и пистолет в ней ходил ходуном. – А теперь уходи, тебе тут больше делать нечего. Уходи, пока он не вернулся!

– Он?

– Тед. Он сказал, что придет к обеду.

Рейчел затаила дыхание.

– Это он тебя избил?!

Хриплый, недобрый смех Лолы гулко рассыпался по комнате, отражаясь эхом от высокого потолка.

– А то кто же? Свободной рукой она стянула рубашку с плеча, на миг повернулась спиной, и Рейчел успела увидеть темные, крест-накрест, отметины на оливково-смуглой коже. У нее стало горько во рту.

– Тед так обошелся с тобою? Но за что?!

– За то, что я рассказала тебе про чемодан… и разрешила выдать зарплату… и за все остальное.

Чувство вины душило Рейчел. Ни с кем из ее собеседников до сих пор ничего подобного не случалось, но она все равно должна была помнить, что в ответе за них.

– Прости, Лола. Мне очень жаль. Я никогда бы не подумала…

– О чем? О том, что Теду не понравится, если я раззвоню на весь мир о его личных делах? – Лола с трудом сдерживала рыдания. – Тебе только и надо было, что выудить из меня информацию, а все остальное тебя совершенно не касается!

– Но мне в голову не приходило, что он узнает об этом! Зачем, ради всего святого, ты ему рассказала?

– Я… я не умею ему врать. Он задает такие вопросы… – Лола беспомощно пожала плечами. – Он всегда знает, когда я вру!

– Но почему ты ему позволяешь… почему ты это терпишь?

Лола громко, судорожно вздохнула, и дуло пистолета опять поплыло вниз.

– Ты не понимаешь. Я никогда и подумать не могла, что понравлюсь такому, как Тед, что он хоть мельком на меня взглянет. Он ведь такой красивый и умный… и он меня любил! Меня, представляешь? А если изредка и поколачивал, то за дело.

Рейчел остолбенела.

– Он и раньше так с тобой обходился?!

«Попробовал бы Дрейк поднять на меня руку, – подумала она. – Случись такое, я бы ушла сразу же, в ту же минуту, он и опомниться не успел бы!»

Распухшие губы Лолы дрожали, подбородок прыгал, она пыталась сдержать слезы, но они уже текли по щекам.

– Нет… так еще не было. – Она приглушенно всхлипнула. – Вчера он… я никогда не видела его в таком бешенстве. Он сказал, что имел со мной дело только потому, что я… что я – шлюха и много чего умею в постели.

Страдание, исказившее ее избитое, обезображенное лицо, сделало его еще более жалким и трогательным. Рейчел смотрела на нее как зачарованная, не в силах оторвать глаз, и боролась с подступающей к горлу тошнотой. Дрейк был прав: Тед – настоящий дьявол!

Лола поймала взгляд Рейчел, и ее лицо, только что казавшееся таким растерянным и беспомощным, вдруг стало жестким и мстительным.

– На побои мне наплевать. Потерпела бы. Но называть меня шлюхой я не позволю никому. Никому!

– Так вот почему ты тут сидишь с пистолетом, – прошептала Рейчел, наконец поняв, что происходит. – Ты ждешь Теда?

Девушка молча кивнула и крепче стиснула рукоятку пистолета.

– Этот сукин сын сказал, что к обеду вернется. Наверно, думает, я тут мечусь по кухне, чтобы успеть его накормить. Так я его действительно накормлю, только не обедом. – Она взмахнула пистолетом. – Вот что он у меня получит! Марко дал мне это, чтобы было спокойнее ходить по вечерам, и я застрелю мерзавца.

Она говорила почти спокойно, тем самым ровным голосом, которым отвечала на звонки в «Хисторик хоумз». У Рейчел сдавило горло от жалости – жалости и тревоги: она видела, что Лола вот-вот сорвется.

– Не надо, Лола, не делай этого. Если ты убьешь Теда, тебя посадят в тюрьму, причем надолго. Подумай, стоит ли он того, чтобы из-за него ломать себе жизнь?

– Здесь шесть пуль, я проверяла, – отрешенно ответила Лола, глядя мимо нее в открытую дверь. – По одной я всажу ему в каждую руку за то, что бил меня ремнем. Потом отстрелю ему его член, а остальные пули пошлю прямо в его черное, подлое сердце!

Этот выверенный план разрушил все прежние представления Рейчел о секретарше Теда. Неужели Лола действительно способна на хладнокровное, методически обдуманное убийство?

– Я не осуждаю тебя за то, что ты хочешь его убить, – стараясь держать себя в руках и не давать воли эмоциям, начала она, мысленно ругая себя за то, что сунулась сюда. – Но ты не можешь…

– А ты знаешь, что Марко покалечился не случайно? Говори: знаешь или нет? В воскресенье, когда мы спорили насчет Теда, Марко признался мне, как все было на самом деле. Он попросил Теда держаться от меня подальше, а Тед взбесился настолько, что прострелил ему ногу из гвоздемета.

Передернувшись, Лола остановила безумный взгляд на Рейчел.

– Сначала я ему не поверила – думала, он просто хочет поссорить нас с Тедом. – Ее темные глаза сверкнули сдержанной яростью. – Но после вчерашнего поняла: он говорил правду. Тед в самом деле мог шесть раз подряд выстрелить моему брату в ногу из гвоздемета и спокойно смотреть, как тот мучается. Ну, так вот: я не стану шесть раз стрелять Теду по ногам. За то, что изувечил моего брата, за то, что бил меня ремнем и называл шлюхой, он умрет. Да, умрет! – истерически взвизгнула она и с новой силой вцепилась в рукоятку пистолета, будто в ней заключалось решение всех ее проблем.

Рейчел очень старалась говорить спокойно и негромко:

– Лола, пусть этим занимается полиция. Ты можешь подать на Теда в суд за избиение…

– Нет! – Мотнув головой, Лола отбросила назад нечесаные густые пряди, закрывавшие ей лицо. – Тед их купит с потрохами, как сделали много лет назад его папочка с мамочкой, когда он попался на торговле дурью, еще в университете. Марко мне и об этом рассказывал. Они заплатили всем нужным людям, чтобы отмазать сынка без полицейского протокола и не запятнать свою драгоценную репутацию. Конечно, к тому времени они уже были сыты по горло его фокусами и вскорости после того случая лишили его наследства, но ведь он все-таки вышел сухим из воды, верно? Господи, почему я не слушала Марко? Он же говорил, что Тед скотина! Почему я его не слушала?!

Рейчел было ясно одно: надо срочно выбираться отсюда и взять с собой Лолу. Пора, ждать больше нечего.

– Послушай меня, – обратилась она к Лоле, протянув к ней руку. – Не надо этого делать. Он не стоит того, чтобы из-за него садиться в тюрьму. Не стоит, понимаешь? Я не позволю ему издеваться над тобой и устрою так, чтобы он предстал перед судом. Я…

– В том, что вчера он надо мной издевался, виновата ты! И если попробуешь помешать мне, я и тебя застрелю! Клянусь!

Ее глаза горели такой решимостью, что Рейчел невольно попятилась. Чувство вины снова сдавило грудь. Ведь отчасти Лола пострадала из-за нее. Если бы не тот разговор…

– Вон! – с искаженным от гнева лицом кричала Лола. – Убирайся сейчас же!

Она опять навела на нее пистолет и положила палец на курок. Не выдержав, Рейчел выскочила из спальни, побежала по лестнице вниз, но остановилась на полпути. Так оставлять Лолу нельзя. Следовало как-то успокоить ее, пока она не успела привести в исполнение свою угрозу и тем навсегда искалечить себе жизнь. Кроме того, нет никакой гарантии, что при появлении Теда она нажмет на курок. А если не нажмет или промахнется? Тогда Тед наверняка уничтожит ее. Нет, непременно надо ее отсюда забрать!

В холле нижнего этажа Рейчел заметила телефон. Очень хорошо! Она позвонит Келли, а Келли наверняка знает, как вести себя в таких ситуациях. Пусть даже ее нет на месте, все равно кто-нибудь поможет – вышлет к ним машину, передаст информацию Годшо…

Не сводя глаз с закрытой двери спальни, она спустилась и набрала номер Келли.

– Отдел по борьбе с наркотиками, – сказал женский голос в трубке.

– Келли, слава богу! – вполголоса начала Рейчел. – Я…

– Это не капитан Брэдли, но я могу вас соединить. Не вешайте трубку.

Дрожа всем телом, Рейчел сверлила взглядом дверь на втором этаже, тихо радуясь, что Лола не выскочила из спальни следом за нею. А потом до нее донесся звук, от которого застыла в жилах кровь: хлопнула дверца машины. Неужели Тед?! Напряженно ловя каждый шорох снаружи, Рейчел стиснула трубку и взмолилась, чтобы Келли или хоть кто-нибудь, все равно кто, поскорее подошел к телефону.

Не успела Келли сказать «алло», как скрипнула входная дверь в кухне. Воспользоваться ею мог только один человек. Тед.

– Алло, – повторила Келли.

Рейчел лихорадочно соображала. Вешать трубку и прятаться уже некогда. И потом, он все равно наверняка видел ее машину. Значит, надо предупредить Келли, но чтобы он ни в коем случае не понял, с кем она разговаривает. В мозгу Рейчел вихрем пронеслись десятки способов сделать это, не возбуждая подозрений у Теда, но остановилась она на одном: на условной фразе, которую Годшо предложил использовать в случае смертельной опасности.

Почти оглохнув от стука собственного сердца, она повернулась к кухне спиной и спокойно, даже беспечно, сказала в трубку:

– Привет, это Рейчел.

– Привет, сестренка. Что случилось?

Она точно определила, когда Тед вошел в холл – не по звуку шагов на полированном паркетном полу, а по исходящему от него ощущению опасности, от которого дыбом вставали волосы на затылке.

– Как чувствует себя Джош? – осведомилась она в трубку, борясь с желанием повернуться к Теду лицом.

– Джош? Что за ерунду ты мелешь?! – сорвалась на крик Келли.

Рейчел прижала трубку к уху, молясь, чтобы Тед со своего места не услышал этого пронзительного, испуганного голоса.

– Так у него все в порядке? – продолжала она. – Вот и славно. А то я очень беспокоилась.

Тед по-прежнему молчал и не двигался, и в душе Рейчел шевельнулась надежда. Только бы Келли вспомнила, что значат ее слова! А пока она там соображает, надо болтать не переставая.

– Когда папа сказал, что Джошу эта операция необходима, я испугалась: а вдруг он ее не перенесет?

Келли шумно выдохнула, наконец-то поняв настоящее значение фразы.

– Кто там с тобой? Можешь сказать?

– Знаешь, я даже не хотела, чтобы тебя звали к телефону. Тебе ведь надо ехать обратно в больницу…

– Пеннелл? – спросила Келли.

Рейчел не ответила.

– Фэйрчайлд?

– Да, – твердо сказала она прямо в трубку. – Сейчас мне пора идти, но ты можешь позвонить мне по…

Раздался щелчок – палец Теда нажал на рычаг. Изобразив недоумение, Рейчел обернулась, чувствуя, как ее окутывает животный страх. Перед глазами стояло избитое, покрытое синяками лицо Лолы, следы от ремня на ее спине. Но позволить страху парализовать ее было нельзя. Только сохранив способность думать, она выберется отсюда живой. – Ах, это вы? Как вы меня напугали! Так тихо вошли… – Она театрально схватилась за сердце. – Я справлялась, как там мой бедный двоюродный брат. Его увезла «Скорая», надо было узнать, чем кончилось дело.

С непроницаемым лицом Тед скрестил руки на груди.

– Двоюродный брат? Вы звонили из чужого дома по межгороду, чтобы узнать, как поживает ваш брат?

«Убеждай его! – велела себе Рейчел. – Нужно тянуть время».

Она независимо вскинула подбородок.

– Разумеется. Часа два назад я позвонила папе сообщить, что увольняюсь, а он рассказал мне про Джоша и попросил перезвонить после одиннадцати. Почему вас это удивляет?

Тонкие губы Теда сжались в ниточку.

– Где Лола?

– Лола? – Рейчел нахмурилась и понизила голос до доверительного шепота: – Лола наверху. Я так рада, что вы здесь. Она очень расстроена, и я просто не знаю, что делать. Она рассказала мне, как ее избил этот негодяй, ее брат. Ужас, ужас! Как так можно?!

Рейчел очень надеялась, что ее голос звучит убедительно. Увы, лицо Теда ничего хорошего не обещало.

– В конце концов мне удалось уговорить ее лечь, – продолжала болтать она. Если заманить Теда наверх, может, она успеет выскользнуть из дома и добежать до машины. – Вы бы зашли к ней…

Тед не трогался с места.

– А что, собственно, вы здесь делаете?

Он говорил абсолютно спокойно, но тем страшнее было его слушать. Рейчел прекрасно понимала, что не умеет лгать, но отступать было некуда.

Она растянула непослушные губы в ослепительной улыбке.

– Как это – что я здесь делаю? Разве я могла уехать из Нового Орлеана, не попрощавшись с Лолой?

Тед молчал, и с каждой секундой сердце у Рейчел все больше сжималось от ужаса. Мысли путались. Смогла ли Келли выслать за ней машину? Нет, как же, она ведь не знает адреса… Значит, это отпадает сразу. Но может, у них там телефон с определителем номера? Нет, тоже вряд ли, на многоканальных линиях определителей не бывает. Или бывает? Так или иначе, нужно тянуть время до последнего, пока кто-нибудь не придет на помощь. Если только догадаются, где искать…

– Вы действительно приехали попрощаться? – наконец заговорил Тед. – Или хотели спросить Лолу о чем-нибудь еще?

Да что же это – он читает ее мысли? Он в самом деле дьявол во плоти? Рейчел изобразила возмущение, понимая, что ни страха, ни вины показывать нельзя ни на минуту: тогда ей точно конец.

– Лола не в том состоянии, чтобы отвечать на вопросы.

Тед медленно снял очки. Его глаза сузились, превратившись в две щелки, и оттуда повеяло ледяным холодом. Небрежно бросив очки на телефонный столик, он молча разглядывал Рейчел, будто размышляя, как с нею поступить. Она попятилась назад, но его железные пальцы сомкнулись на ее запястье, как кольцо наручников.

– Думаю, ты лжешь, – лениво, врастяжку произнес Тед. – А теперь давай по-честному, сучка. – Он рванул ее к себе и так тряхнул за плечи, что голова у нее запрокинулась. – Говори, зачем пришла, или, клянусь, я сделаю с тобой то же, что сделал с Лолой!

В его голосе звучала дикая, животная злоба. Рейчел замерла от первобытного ужаса, оцепенела, как кролик перед удавом, даже не подумав о том, чтобы защитить себя, принять обычные меры предосторожности, и покорно взглянула ему в глаза.

И опять, как тогда, ее начал затягивать в свою воронку воющий адский смерч…

Когда в кухне недостроенного дома зазвонил телефон, Дрейк сначала решил не подходить: он стоял на верхней ступени стремянки за три комнаты от аппарата. Но трубку никто не брал, а телефон продолжал звонить, что случалось не так уж часто. Чертыхнувшись, Дрейк слез со стремянки, пробежал через весь дом, схватил трубку и прорычал «алло», но, услышав голос Годшо, напрочь забыл о своем раздражении и вообще обо всем.

– Ты спятил, что ли? – прошипел он в трубку, тревожно озираясь по сторонам. – С чего вдруг тебе взбрело в голову звонить мне сюда? Кажется, сегодня утром я все уже объяснил…

– Фэйрчайлд добрался до Рейчел.

Дрейк стиснул трубку, надеясь, что ослышался.

– Как это – добрался?

– Погоди, я соединю тебя с Келли. С Рейчел говорила она.

Дрейк тупо смотрел на освещенный солнцем квадрат пола, паника овладевала им все больше, и он тщетно старался справиться с нею.

– Рейчел звонила пять минут назад, – раздался в трубке голос Келли, резкий, пронзительный, намного выше, чем обычно. – Сначала долго молчала, а потом спросила: «Как себя чувствует Джош?» Это наша…

– Знаю! – Как не знать – он сам проводил инструктаж по кодовым фразам. Правда, надеялся, что Рейчел они ни разу не пригодятся. – Что еще она сказала?

Келли дышала часто, как испуганный насмерть зверь.

– Болтала что-то о здоровье Джоша, а рядом точно кто-то стоял. Я спросила, не Фэйрчайлд ли, и она ответила «да». Очень отчетливо. А потом стала объяснять, где находится, и тут…

В трубке послышались громкие всхлипы. Дрейк скрипнул зубами.

– Келли, ради бога, что случилось?

– Связь прервалась. Наверно, Фэйрчайлд нас разъединил. Он не дал ей договорить, и я… О господи, я не знаю, где она! – Голос Келли истерически зазвенел. – Моя маленькая сестренка, моя девочка наедине с этим подонком, а я не знаю, где ее искать!

Дрейк до боли прижал трубку к уху. Сердце колотилось у него в горле, воздуха не хватало, внутри как будто лопнул огромный пузырь, и паника захлестнула его с головой, не давая думать. Он слышал приглушенный спор – видимо, Годшо отбирал у Келли трубку, – но не пытался вникнуть, исступленно кляня себя за то, что позволил Рейчел вернуться в «Хисторик хоумз», пренебрег своими предчувствиями.

– Дрейк, это опять я, – сказал Годшо, и Дрейк еле сдержал ярость, всколыхнувшуюся в нем от голоса майора. Если бы не Годшо…

«Неправда, – поправил себя он. – Тебе Пеннелл и Фэйрчайлд были нужны не меньше, чем Годшо, и потому ты позволил всему этому случиться».

– Мы не успели засечь номер, – продолжал Годшо. – Понятия не имеем, где она может быть. А ты?

Инстинкты, которые Дрейк тщательно подавлял в себе, инстинкты, воспитанные годами службы во флоте и развившиеся в тюрьме, вырвались наружу. В нем проснулся убийца. Рейчел в руках Фэйрчайлда! Ее надо найти во что бы то ни стало. А потом уничтожить Теда за то, что посмел притронуться к ней.

– «Хисторик хоумз» проверили? – выдохнул он в трубку.

– Еще не звонили – не хотим спугнуть Фэйрчайлда, если вдруг он там. Но я уже выслал туда машину, без сирен и мигалки, разумеется. Честно говоря, сомневаюсь, что они в конторе. Для Фэйрчайлда там слишком людно.

Дрейк подумал, что Годшо, к несчастью, прав. И все же…

– Слушай, я сейчас сам туда позвоню. Меня ни в чем не заподозрят. Если его там нет, может, Пеннелл скажет мне, где он. А вы пока… черт, даже не знаю. Сделайте что-нибудь! Пошлите еще машину, две, три, по всем адресам, где они могут быть. Ко мне, к ней, к Теду… куда угодно! Я поговорю с Пеннеллом и перезвоню.

Он нажал на рычаг и набрал номер «Хисторик хоумз», не обращая внимания на любопытные взгляды столпившихся за его спиной рабочих. К его великому облегчению, после второго гудка Пеннелл взял трубку.

– Пеннелл, это Хантер. Я ищу Рейчел. Она там?

– Нет. Вообще-то с сегодняшнего дня она у нас больше не работает. Я думал, ты знаешь, вы ведь встречаетесь… – Он помолчал. – Ах ты, господи, я и забыл. Вы ведь как раз вчера поругались?

Дрейк похолодел.

– Уже помирились. – Он заставлял себя говорить спокойно. – Я знаю, что утром она собиралась зайти в контору. Она не говорила, куда пойдет от вас?

– Если ты сам не можешь уследить за своей девушкой, где уж мне? – сухо проронил Уолли.

Но на объяснения у Дрейка времени не было.

– Не хотите говорить, где она, – не надо, черт с вами. Дайте мне Лолу.

– Лолы тоже нет. Она сегодня болеет; во всяком случае, так сказал Фэйрчайлд.

– А Фэйрчайлд на месте? – спросил Дрейк, заранее зная ответ.

– Да что это с тобой? Зачем тебе понадобился Фэйрчайлд? В чем дело?

– Рейчел ушла по собственному желанию или ее уволил Фэйрчайлд?

– Она оставила мне заявление об уходе, чего тебе еще? А теперь, будь добр, объясни, что происходит!

Дрейк уже не задумывался, что может провалить операцию, не выбирал слов. Он решил, что кратчайший путь добиться от Пеннелла помощи – сказать ему правду.

– Рейчел в опасности. Фэйрчайлд поставил себе целью избавиться от нее, потому что она – ваша дочь. Вы должны…

– Что-что? Ты что такое несешь?!

– Рейчел Брэдли – сестра Кармен Нельсон. Она решила устроиться к вам на работу, потому что ей было любопытно познакомиться с вами, а Фэйрчайлд об этом пронюхал. Я знаю, что сейчас она где-то вдвоем с Фэйрчайлдом и ей угрожает опасность, потому что она звонила в полицию. Но он прервал ее, и она не успела сказать, где находится. Мать вашу так, никто не знает, где их искать! – Он уже кричал, охваченный страхом, какого никогда в жизни не испытывал. – А теперь вы скажете мне, куда поехала Рейчел, потому что иначе, клянусь, через пять минут у вас будет вся полиция Нового Орлеана!

– Она моя дочь? – растерянно переспросил Пеннелл. – То-то я…

– Говорите, где она, черт возьми!

Пеннелл долго молчал, потом вздохнул.

– Она не говорила, куда пойдет, но, кажется, Тед сказал, что едет обедать к Лоле. Да, правильно, так он и сказал.

Лола! Проклятье, ему и в голову не пришло, что Рейчел может быть у Лолы. Туда Годшо точно не посылал опергруппу.

– Какой у Лолы адрес? – отрывисто спросил он.

– Минутку, сейчас посмотрю.

Уолли помолчал всего несколько секунд, а потом нетвердым голосом продиктовал адрес. Дрейк напрягся: Лола жила в пригороде, ребятам Годшо из Метэйри туда быстро не добраться. Сейчас он сам был ближе всех к дому Лолы.

– Слушайте, – прорычал он в трубку, – к вам в «Хисторик хоумз» уже едут из полиции. Будут с минуты на минуту. Расскажите им то, что расказали мне, и пусть они радируют майору Годшо, чтобы немедленно выслал оперативную группу домой к Лоле. Я сам тоже еду туда.

Он хотел повесить трубку.

– Постой! – крикнул Уолли. – Что ты мелешь? Какие опергруппы, какая полиция? Какое…

– Вы хотите, чтобы ваша дочь осталась в живых?

– Фэйрчайлд не посмеет убить мою дочь…

– Возможно, одну из ваших дочерей он уже убил. – Дрейк помолчал. – Если только Кармен Нельсон убили не вы. – Он услышал, как Пеннелл охнул, но безжалостно продолжал: – А теперь решайте, хотите вы спасти Рейчел или нет. Если нет, постараюсь обойтись без вашей помощи!

Дрейк швырнул трубку и помчался к двери, не отвечая на сыпавшиеся со всех сторон вопросы. По дороге к машине он заставил себя забыть обо всем, кроме того, как кратчайшим путем добраться до дома Лолы. Только так возможно было не поддаться удушливому, животному страху за Рейчел.

Надо спешить, времени остается мало. Он должен успеть! Если Рейчел не будет с ним, можно сразу собирать манатки и возвращаться в тюрьму, потому что без Рейчел жизнь станет такой же тюрьмой, как та, где он отсидел шесть лет; такой же тюрьмой, какой было все его прошлое, пока он не встретил ее. И он не хотел возвращаться ни в одну из этих тюрем!

23

Уолли повесил трубку и схватился за сердце. Полицейская машина уже едет – только за Рейчел и Фэйрчайлдом или за ним самим? Откуда Хантер знает, как зовут майора, которому он просил позвонить? Почему Рейчел вызвала полицию?

И что за нелепицу нес Хантер насчет того, что Фэйрчайлд убил Кармен? Если бы его дочь умерла, он наверняка узнал бы об этом… Впрочем, от кого? Никто из ее семьи не подозревал о его существовании, она еще тогда ему сказала…

Мысли Уолли путались. Дрейк явно солгал: когда Рейчел устраивалась на работу, она не знала, кто ее отец. Уолли вспомнил лицо Рейчел, смертельно побледневшее, когда он стал вчера рассказывать ей о своих дочерях… Он сам открыл ей глаза на правду, даже не подозревая об этом!

Звонко стукнув кулаком по открытой ладони, Уолли зашагал по кабинету из угла в угол. Рейчел – его дочь? А Кармен погибла? Погибла от руки Фэйрчайлда?

Черт возьми, не может быть! Зачем бы Фэйрчайлду понадобилось убивать его девочку?

А потом память услужливо подсказала ему, что в тот день, когда приходила Кармен, в контору явился Раш. Не смущаясь присутствием чужого человека, он возмущенно орал что-то насчет того, что Уолли пожадничал и мало «отстегнул» за «нарушение нескольких законов». Боже, какого дерьма Кармен тогда наслушалась! А Фэйрчайлд, который при ней был, как всегда, обаятелен и мил, сорвался, как только Кармен вышла за порог «Хисторик хоумз», и поднял крик: дескать, «чертова доченька» Уолли заложит их легавым со всеми потрохами.

Что хуже всего, Кармен была настолько разъярена, что сгоряча действительно пригрозила вывести их на чистую воду! Тед, псих несчастный, сразу задергался, хотя он его убеждал, что не следует принимать всерьез бредовые угрозы бьющейся в истерике бабы. И, разумеется, оказался прав: ведь так ничего и не случилось и она на них не настучала. Хотя… как она могла настучать, если Фэйрчайлд ее убил?

Уолли отчаянно не хватало информации. Правду говорит Хантер или блефует? В самом ли деле Кармен погибла, а Рейчел пропала?

И действительно ли Рейчел его дочь?

Впрочем, в глубине души Уолли в этом ни секунды не сомневался. Рейчел всегда казалась ему знакомой, не чужой. Всегда. И хоть Оливию он не видел почти тридцать лет, но помнил ее достаточно хорошо, чтобы теперь отметить сходство между нею и Рейчел.

Итак, сначала Кармен, потом Рейчел… и обе считают его дерьмом собачьим.

Уолли еще раз выглянул в окно. Ну что, подтвердить их мнение? Время бежать еще есть. Если полиция едет по его душу, надо быстренько забрать из сейфа всю начинку и драпать из Нового Орлеана без оглядки. Или сначала предупредить Фэйрчайлда? Нет, к черту Фэйрчайлда! Этот ублюдок заслужил все, что может с ним сделать Хантер, и еще мало будет.

Но заслуживает ли Рейчел того, что может сделать с нею Фэйрчайлд? Уолли крепко зажмурился, чтобы не вспоминать, как этот сукин сын обошелся с Марко. Тут же зашевелились старые подозрения, которым он обычно не давал ходу: например, не имеет ли Фэйрчайлд прямого отношения к жуткой гибели Маршалла и его подружки? Он ведь, как выяснилось, умеет быть редкостным мерзавцем. Если Хантер не врет насчет исчезновения Рейчел, то девочке может угрожать очень серьезная опасность.

«Хантер уже едет к дому Лолы, он о ней позаботится, – оправдывался перед собой Уолли. – Да, но я-то что же? Господи, я ведь уже один раз бросил моих девочек! Но если полиция едет сюда за мной, меня упрячут надолго…»

Заглушая голос совести, он опустился на колени в том месте, где под ковром скрывалась дверца встроенного в пол сейфа, достал ключ, трясущимися от нетерпения пальцами вставил его в замок… Случайно взгляд упал на белый листок на столе – заявление Рейчел об уходе. Ее затейливая, со сложным росчерком подпись, казалось, сошла со страницы старой книги: завитки, мелкие круглые буковки… У Уолли сжалось сердце.

– Рейчел, – вслух прошептал он, вспомнив ее мимолетную, застенчивую улыбку, вспомнив, как легко ее щеки вспыхивают румянцем, столь неуместным для современной девушки…

Вздохнув, Уолли поднялся с колен и пошел в приемную, чтобы встретить полицейских лицом к лицу.

Рейчел балансировала на самом краю сознания, изо всех сил сопротивляясь притяжению слепой пустоты. Откуда-то издалека, точно сквозь вату, доносился тихий, вкрадчивый голос Теда, требовавший полного повиновения, а она не могла оторвать взгляда от его бездушных, мертвых зрачков. Разрозненные образы всплывали в ее мозгу, как клочки водорослей, оторванные от дна мощной волной прилива: сначала разбитая вдребезги голова фарфоровой куклы… затем струя крови из перерезанного собачьего горла… затем незнакомая женщина, которая вопит: «Маршалл! Маршалл!» – а на нее наваливаются трое мужчин…

Не успела она осознать увиденное, как незнакомая женщина превратилась в Лолу, которая металась в постели и плакала. А потом Лола пропала, остался только плач, и Рейчел вдруг поняла, что это плачет Си Джей. Как сквозь матовое стекло, она увидела сестру, которая горько рыдала, закрыв лицо руками, стоя посреди кабинета Теда. Самого Теда Рейчел не видела, слышала только его голос – обволакивающе-мягкий, нарочито дружелюбный. Он говорил с Си Джей. Как в тумане Рейчел видела: Си Джей оборачивается, и мужская рука – просто рука, ниоткуда – вытряхивает ей на ладонь две капсулы из бутылочки с яркой наклейкой. Рука Теда.

– Вот вам болеутоляющее от вашей мигрени, – говорит он, и слышно, как льется вода в стакан. Рейчел увидела, как Си Джей послушно проглотила обе капсулы, а Тед выдвинул ящик стола и достал еще две капсулы.

– Погодите, я и забыл. У меня есть еще одно лекарство, его продают только по рецептам. Оно намного сильнее. Можете принять потом, уже в мотеле, когда закончится действие первого. С ним вы забудете о всякой боли и спокойно уснете.

Он отдал капсулы Си Джей, и Рейчел в ужасе смотрела, как та берет их, прячет в сумочку, бормочет «спасибо» любезному красавцу, которого никак нельзя было подозревать в том, что он убийца…

Рейчел чувствовала, что ее засасывает в самый центр воронки, в пустую черноту, грозившую выпить ее волю и сломать душу. Вокруг сгущался мрак; она из последних сил пыталась вырваться, понимая, что если сейчас потеряет сознание, то никогда уже не очнется. Это она знала так же четко, как то, что Тед убил ее сестру… и, возможно, еще многих людей. Голова у нее плыла, ладони покрылись липким противным потом, и она беспомощно водила руками перед собой, ища хоть какую-нибудь опору.

Тед вцепился ей в плечи, и, как ни странно, Рейчел почувствовала себя лучше. От боли она пришла в себя – боль была единственной ниточкой, связывающей ее сейчас с реальным миром. От бездны, на краю которой она оказалась, надо было отодвинуться любой ценой. В отчаянии Рейчел искала в памяти другие образы, чистые и радостные, которые не однажды уже спасали ее от падения в пропасть. Но ни за что зацепиться не удавалось. Она уже совсем пала духом, когда в мозгу тонко зазвенели знакомые строки ее любимого Хопкинса.

Рейчел схватилась за них, как за спасательный круг, заставила себя увидеть сначала страницу, потом саму книгу, потом длинные ряды стеллажей, просторный зал с высоким потолком… Библиотека! Это была еще одна нить, связывающая ее с нормальной, разумной жизнью. С ее прежней жизнью. И она вытащила Рейчел из пустоты.

Головокружение мало-помалу начало проходить, пропал вибрирующий беззвучный гул; видения, окружавшие Рейчел, рассеялись. Постепенно перед глазами не осталось ничего, кроме злобной физиономии Теда, который тряс ее за плечи, шипя что-то угрожающее. Даже не осознав, что делает, Рейчел тряхнула головой, и ей полностью удалось разорвать контакт с ним. Она тут же поняла, что вся их дуэль заняла каких-нибудь несколько секунд, потому что Тед опять задал ей тот же вопрос:

– Зачем ты здесь?

Рейчел больше не могла притворяться: память об открывшихся ей кошмарах раскаленным клеймом жгла мозг. Ни на секунду не задумавшись, Рейчел выкрикнула:

– Ты убил ее, ублюдок! Ты убил мою сестру!

Она сильно толкнула его в грудь, и от неожиданности Тед ослабил хватку. Вырвавшись из его рук, Рейчел побежала к выходу, но он догнал ее в два прыжка, схватил за талию и крепко прижал к себе.

– Почему ты думаешь, что твою сестру убил я? – прошипел он прямо ей в ухо.

– Я видела, – шепотом ответила Рейчел. Слова срывались с губ словно бы помимо ее воли, как будто обязательно нужно было их произнести, чтобы изгнать из памяти кошмарные картины. – Я видела, как ты дал Си Джей две капсулы с чистым кокаином, видела!

Тед резко втянул в себя воздух, и она поняла, что всерьез напугала его.

– Видела? Ты? Не пори чепуху! Как ты могла видеть, если тебя там не было… даже близко?!

Она чувствовала его смятение, его страх. Впервые ей удалось почувствовать эмоции Теда, до сих пор совершенно для нее недоступные. И Рейчел немедленно воспользовалась этим, сыграв на растерянности Фэйрчайлда, на суеверном, мистическом страхе, который исходил от него.

– Разве ты не знаешь, что у меня бывают видения? Я видела, как ты дал ей кокаин. Видела, как твои приятели убивали Маршалла и насиловали его подружку…

Тихо выругавшись, Тед отшвырнул ее от себя. Рейчел сильно стукнулась головой о стену и сползла на пол, оглушенная ударом.

– Ты все врешь! – крикнул Тед, впервые повысив голос. – Ничего этого ты видеть не могла! Тебе кто-то рассказал… – Он оборвал себя, не договорив: до него вдруг дошло, что каждое сказанное слово подтверждает его вину.

Рейчел попыталась встать, но голова страшно кружилась, и не успела она подняться с колен, как почувствовала холодок металла у виска. Неожиданно ей стало смешно. Она подумала, что сейчас у нее начнется истерика, и с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться. Уже второй раз за сегодня в нее целятся из пистолета. Второй раз, подумать только! Правда, Тед, в отличие от Лолы, одними угрозами не ограничится. Он ее убьет.

Почти чувственным, ласкающим движением Тед провел дулом от одного ее виска до другого.

– Мне плевать, как ты узнала, что это я, – шепнул он абсолютно мертвым, каким-то потусторонним голосом. – Потому что жить тебе осталось очень недолго и ты никому не успеешь рассказать.

Дуло уперлось прямо в ухо Рейчел. Вот и все. Сейчас Тед нажмет на курок.

– Они сразу узнают, что это сделал ты! – скороговоркой произнесла она и крепко зажмурилась в ожидании выстрела.

Однако выстрела не последовало.

– Они?

– Моя сестра Келли. Полиция. Дрейк. Они все собирали информацию на вас с Уолли, и вам уже светит приличный срок за отмывание денег и контрабанду наркотиков. Но если ты убьешь меня, этим дело не ограничится. Ты уверен, что хочешь сесть на электрический стул?

Тед колебался буквально долю секунды, однако и этого времени оказалось вполне достаточно, потому что на верхнюю площадку лестницы торжественно вышла Лола. Очевидно, в ее тихую келью донеслись крики снизу, и она решила посмотреть, что там делается. Выстрел все-таки прозвучал, и сразу же громко зазвенело разбитое стекло: Лола метила Теду в голову, но промахнулась и попала в окно.

Дуло пистолета перестало давить Рейчел в ухо; она резко обернулась и увидела, что Тед стоит в нерешительности, не зная, в кого из них целиться. Впрочем, это продолжалось всего несколько секунд. Даже не самый внимательный человек заметил бы, что Лола на грани срыва, еще немного – и совсем потеряет власть над собой. А уж Тед лучше, чем кто-либо, видел любую слабость потенциальной жертвы. Он опять приставил дуло к виску Рейчел и спокойно произнес:

– Убери свою игрушку, Лола, или она умрет. Зачем тебе брать на душу смерть бедной, ни в чем не повинной девочки?

Лола побелела как мел, револьвер прыгал в ее руке.

– Если… если ты в нее выстрелишь, я выстрелю в тебя, понятно?

– Нет, не выстрелишь, – возразил Тед своим обычным при общении с женщинами снисходительным тоном, будто разговаривал с неразумным ребенком. – Ты ведь не убийца, киска моя. Подумай, неужели ты действительно способна хладнокровно убить меня после того, что было между нами? Нет, конечно! А вот если сойдешь сюда ко мне, твой пистолетик нам очень пригодится. Ты поможешь мне позаботиться о Рейчел, и тогда мы с тобой снова будем вместе. Кровь свяжет нас навсегда.

Сердце Рейчел билось с частотой пулеметной очереди. Только бы Лоле хватило ума не поддаться на такую примитивную провокацию!

Но, увы, бедняжке так отчаянно хотелось быть любимой… Даже на растоянии Рейчел ощущала исходящую от нее жажду сочувствия. Лола чуть опустила руку, и губы ее обиженно дрогнули.

– А вчера… вчера я была тебе не нужна! Вчера ты избил меня!

– Да, и очень раскаиваюсь. – Тихий голос Теда обволакивал, усыплял. – Я тогда страшно рассердился, потерял голову… Но если ты сейчас докажешь мне свою верность, это больше никогда не повторится.

– Не слушай его! – выкрикнула Рейчел, умоляюще глядя на Лолу. – Ты же знаешь, он лжет! Вспомни, как он измывался над тобой вчера вечером, как называл тебя шлюхой. Тед недостоин твоей любви!

Лола смотрела растерянно и горько, сдвинув брови, будто смысл сказанного не доходил до нее. Но внезапно она вздрогнула, уверенно взглянула Теду в лицо и снова навела на него пистолет.

– Она права. Ты, подонок, назвал меня шлюхой, а я поклялась себе, что так меня больше никто и никогда не назовет!

Однако не успела она спустить курок, а Рейчел пошевелиться, как Тед вскинул револьвер и выстрелил в свою любовницу. Глаза у Лолы широко раскрылись; точно в замедленной киносъемке, она поднесла руку к груди, где на белой рубашке уже расплывалось неправдоподобно яркое алое пятно, пошатнулась и начала падать вперед. Потом кадры замелькали с бешеной скоростью – Лола рухнула на лестницу, кубарем покатилась вниз, окутанная вихрем длинных черных волос, и с мягким стуком свалилась к ногам Теда, как тряпичная кукла, все еще сжимая побелевшими пальцами пистолет.

– Лола! – закричала Рейчел, бросаясь к ней, но ей в висок снова ткнулось дуло. Губы Теда кривила злобная ухмылка.

– Все-таки не следовало тебе убивать бедняжку Лолу. Даже если ты тайком путалась со мною и ревновала, как кошка.

– Что? Что ты… – Поняв, что он хочет сделать, Рейчел открыла рот от изумления. – Да ты спятил! Ты никогда и никого не убедишь в том, что Лолу убила я. И Дрейк никогда не поверит, что у меня с тобой что-то было.

– Ты не представляешь себе, какими доверчивыми становятся люди, если правильно подобрать улики. Мой пистолет будет начисто вытерт и вложен тебе в руку. Он не зарегистрирован, так что по нему на меня никто не выйдет. В столе у Лолы найдут пару писем с угрозами, написанных твоим почерком – у меня есть несколько образцов, – и легко сложат два и два. Лола стреляла в тебя, попала в окно, а ты выстрелила в нее. Ну, а потом тебя, разумеется, замучила совесть, и ты пустила пулю себе в висок. Полиция будет просто счастлива принять эту версию, чтобы быстро закрыть расследование и не возиться.

Рейчел в ужасе замотала головой.

– Ты так просто не отделаешься! Дрейк тебя найдет…

Тед гулко рассмеялся, и она усомнилась, в здравом ли он рассудке, потому что лицо у него было совершенно безумное.

– Меня никто еще ни разу ни на чем не ловил! Я всех убедил, что мамину собаку убил мой брат… что Маршалла с подружкой зарезали коварные наркодельцы… – Его глаза светились самодовольством. – Наконец, что у твоей бедной сестрички помутилось в голове и она наложила на себя руки.

Рейчел задохнулась от ярости.

– Ах ты, подонок!

– Подонок и есть. Потому-то и выхожу всегда сухим из воды. Почти все преступники колются на чувстве собственной вины, на случайных оговорках и признаниях, которые они делают, прислушиваясь к голосу совести. А я нет. От бесполезных угрызений я освободился уже давно.

Рейчел сразу поверила ему, потому что хорошо помнила пустоту за его зрачками. Как справиться с воплощенным злом? В памяти всплыли слова Дрейка: «Он расплющивает человека в лепешку, рвет его в клочки, втаптывает то, что осталось, в грязь и получает от этого огромное удовольствие».

– Ты не волнуйся, – продолжал Тед, заметив отразившийся на ее лице страх, и заботливо поддержал ее под локоть, будто примеряясь, чтобы удобнее было стрелять. – Хоть я не отказался бы с тобой позабавиться, мой сценарий это не предусматривает, так что ты умрешь легко и быстро. Один выстрел в голову – и все.

– Один выстрел ей в голову, другой – тебе в сердце, – сказал где-то рядом знакомый голос.

Дрейк! От облегчения Рейчел чуть не лишилась чувств. Еле держась на ослабевших ногах, она обернулась на этот голос – и остолбенела. Дрейк медленно шел к ним, как робот-убийца, на его лице застыла маска угрюмой жестокости, он даже не взглянул на Рейчел, всецело сосредоточившись на своем пистолете, нацеленном в грудь Теду. В нем не было ни истерической решимости Лолы, ни самодовольного бахвальства Теда – только абсолютная целеустремленность, превращавшая Дрейка в настоящую «боевую машину», какую из него и сделали во флоте. Рейчел подумала, что он мог бы убить Теда одним лишь выражением лица – и сейчас, пожалуй, она не стала бы ему мешать.

На скулах Теда перекатывались желваки, но он не отводил от Рейчел оружия.

– А, привет, Хантер! Вся команда в сборе, да? Не хватает только Пеннелла. Он-то знает, что ты решил его подставить? Каково ему будет узнать, что родная доченька со своим хахалем-уголовником заложили его?

– Конечно, знает, – спокойно кивнул Дрейк. Рейчел вдруг пришло в голову, что он так же невозмутим, как Тед, и ей стало страшно. – А еще Пеннеллу известно, что другую его дочь убил ты. Кстати, наряд полиции, который уже едет сюда, вызвал он сам.

Тед переменился в лице – сначала от изумления, а потом от ярости.

– Ты все врешь!

– Слышишь сирены? – усмехнулся Дрейк, и тут же, как по волшебству, до Рейчел донеслось долгожданное пронзительное завывание сразу нескольких полицейских машин. – Они будут здесь с минуты на минуту, так что лучше брось свою пушку.

– Мне уже все равно, – проскрежетал Тед. – Если меня возьмут за убийство, то одним больше, одним меньше – разницы нет.

Внезапно он схватил Рейчел за плечи, развернул лицом к себе и толкнул на Дрейка. На мгновение она оказалась между ними, загородив Дрейку цель и попав прямо на линию огня со стороны Теда. Поэтому, когда один за другим раздались несколько выстрелов, она не сразу сообразила, что ни один из них не задел ее. Когда Рейчел наконец поняла, что ни Дрейк, ни Тед не стреляли, Тед уже корчился на полу за ее спиной, изрешеченный пулями.

– Никто… не назовет… меня… шлюхой, – выдавила Лола. Приподнявшись на локте, она все еще целилась в Теда, хотя уже выпустила в него все пули. – Никто… даже… ты.

Она выронила пистолет и потеряла сознание.

24

Через два часа, показавшихся Рейчел целой вечностью хаоса и неразберихи, Годшо приказал Келли отвезти сестру домой. Они вышли на улицу, и Рейчел оглянулась назад, на маленький домик, такой тихий и мирный, который совсем недавно был освещен полыхающим заревом красных полицейских мигалок.

– А как же Дрейк?

– Ему надо остаться, ответить на вопросы следователя.

– Но…

– У него оружие, и потому ему зададут больше вопросов, чем задали тебе, хоть он и не сделал ни одного выстрела. То есть этого-то они как раз и не знают наверняка. Им еще надо разобраться, кто в кого стрелял. А ты уже дала показания, и нет никакого смысла мыкаться здесь, когда можно сидеть в уютной кухне за чашкой кофе.

– Я не хочу бросать его одного…

Келли решительно взяла Рейчел за руку и повела к машине.

– Сейчас тут полно народу из криминологической экспертизы, и путаться у них под ногами тебе совершенно незачем. Кроме того, Чарли и Дрейк должны довести дело до конца. Фэйрчайлд мертв, Пеннелл взят под стражу; но остался еще Синьорелли. Кроме того, Чарли отправил опергруппы в «Вуд импортс», пока там не пронюхали, что произошло. Да и обыск в доме Фэйрчайлда до сих пор не закончился.

– Ты-то как отвертелась от всего этого?

Улыбаясь, Келли распахнула перед сестрой дверцу автомобиля.

– Надо же кому-то позаботиться о главном свидетеле.

Рейчел все топталась на месте, оглядываясь на дом, и Келли раздраженно вздохнула.

– Послушай, Чарли обещал, что они с Дрейком приедут к нам, как только все уладят. Так что не упрямься, полезай в машину, и едем домой.

Рейчел наконец сдалась. Она могла бы еще поспорить, если бы не чувствовала себя, как мешок с горохом, который раз сто бросали об стену. Все в ней болело и ныло, но Рейчел знала, что тело отдохнет быстро. А вот рассудок, душа… Им восстанавливаться куда дольше. Путешествие по безумному мозгу Теда едва ли пройдет бесследно. Выжатая как лимон, избитая и обессиленная, она была не способна даже пожалеть Лолу, которую отвезли в больницу со множественными травмами – пулевыми ранениями и тяжелыми ушибами, полученными при падении с лестницы. Как сказали врачи, она будет жить, но ей придется долго лежать на больничной койке.

Посмотрев на профиль Келли, разворачивавшей машину перед домом, Рейчел вспомнила, как они последний раз вот так же ехали вместе: когда Келли отвозила ее на встречу с Годшо и Дрейком. Как много переменилось с тех пор… А главное, она и не подозревала тогда, что Уолли – ее родной отец.

– Что будет с Уолли? – неуверенно спросила Рейчел, вспоминая, как он с воинственным видом ворвался в дом Лолы, крича: «Где моя дочь?» – а за ним следом бежали полицейские, с которыми он приехал.

Келли нахмурилась, не сводя глаз с дороги.

– Не знаю. Разумеется, он отбудет срок за отмывание денег. А вот если выяснится, что Уолли принимал участие в контрабанде наркотиков…

– По-моему, вряд ли. Иначе зачем было Теду с такими сложностями получать деньги через Жанну? Думаю, эту область бизнеса Тед держал от Уолли в секрете.

– А я думаю, ты слишком хорошего мнения об этом подонке. Он всю жизнь был проходимцем. Вспомни хотя бы, как он бросил нас. Вспомни, что случилось с Си Джей!

Рейчел покачала головой:

– Здесь Уолли совершенно ни при чем. Не знаю, поверишь ли ты мне… В общем, когда Тед поймал меня в доме Лолы и чуть не убил, я увидела, как погибла Си Джей. Если помнишь, со мной такое бывает. А Тед потом сам подтвердил, что положил чистый кокаин в две желатиновые капсулы от какого-то лекарства и дал ей под видом болеутоляющего, потому что у нее разболелась голова.

Пальцы Келли впились в руль.

– Мерзавец!

– Да. Он слышал, как она поругалась с Уолли, и отвел ее в свой кабинет. Притворился, что жалеет ее…

Келли побелела как мел.

– Почему ты так уверена, что Уолли не имеет к этому отношения? Вполне возможно, что Фэйрчайлд выполнял его распоряжение.

Рейчел вспомнила, как по-отечески Уолли предостерегал ее насчет Дрейка, как вломился к Лоле в дом ей на помощь, хоть и знал, что вот-вот будет арестован.

– Нет, только не Уолли!

Келли открыла рот, чтобы возразить, но Рейчел поспешно добавила:

– Он преступник, я знаю, и будет только справедливо, если он сполна получит за то, что сделал. И я, очевидно, никогда не прощу ему то, что он бросил маму и нас. – Она отрешенно взглянула в окно. – Но, слава богу, он не такой, как Тед.

Келли помолчала, а потом тяжело вздохнула.

– Как по-твоему, надо все это рассказывать папе?

При упоминании об отце на глаза Рейчел навернулись слезы, и ей вдруг ужасно захотелось увидеть его. Она представила себе, как папа крепко, по-медвежьи обнимет ее, будет долго охать, на что она похожа, потом усадит за стол перед огромной тарелкой своего «знаменитого чили» – огненно-острого рагу, которое после маминой смерти он готовил так часто, что Келли и Рейчел уже видеть его не могли.

– Да, – пробормотала она. – Лучше пусть знает. Надо же, чтобы он наконец понял, что Си Джей погибла не по его вине.

– Все равно он будет казниться, что из-за него она поехала в Новый Орлеан.

– Пожалуй, – вздохнула Рейчел. – Но хотя бы не будет винить себя в ее смерти…

Келли кивнула и положила руку на колено сестре.

– Вот что: давай позвоним папе, когда доберемся до дому. Вовсе не обязательно сразу все ему выкладывать – просто услышим его голос и расскажем ему сами то, что он и так потом узнает из новостей.

Рейчел крепко сжала ее руку.

– Ты умница. Конечно, мы так и сделаем.

Поговорив с отцом по телефону, Рейчел наконец сдалась на настойчивые уговоры Келли и согласилась прилечь. Она не собиралась спать, но, когда открыла глаза, с удивлением обнаружила, что прошло уже три часа. Разбудили ее голоса на кухне – голоса Келли и Годшо. Вытянув шею, Рейчел прислушалась. Келли и Годшо. А где же Дрейк, почему не слышно его баса?

Она поспешно оделась, сунула ноги в тапочки и вышла на кухню. Разумеется, никакого Дрейка она там не обнаружила.

– Ну, здравствуй! – заметив ее, усмехнулся Годшо и галантно уступил ей стул. – Как чувствует себя героиня дня?

– Спасибо, я постою. А что слышно о герое дня?

Годшо и Келли переглянулись.

– Как там Дрейк? – повторила Рейчел.

– Когда я уезжал, он выглядел неплохо, – ответил Годшо. – Вымотался, конечно, а так ничего.

– Мне это чувство знакомо, – пробормотала Рейчел. – Он приедет на своей машине?

Годшо уставился в пол, запустив палец за воротник.

– Гм… ну… видишь ли, мне кажется, он не приедет. Я предложил подвезти его, но он сказал, что ему надо заняться кое-чем у себя дома.

Глаза Рейчел сузились. Ей следовало предвидеть, что Дрейк пойдет по пути наименьшего сопротивления! Итак, он решил исчезнуть из ее жизни по-тихому, как и хотел вчера. Он не желает больше видеться с нею. Ну, еще бы! Ведь есть риск услышать от нее вежливое «пока», поскольку операция уже закончена. Но нет, так просто он от нее не отделается!

Рейчел схватила сумку и решительно направилась к двери.

– Эй, сестренка, погоди! – воскликнула Келли, ловя ее за руку. – Ты куда это?

– Учить уму-разуму тупоголового, трусливого нахала, который сам не понимает, что ему нужно!

– Трусливого?! – возмутился Годшо. – Черт побери, Рейчел, сегодня Дрейк ради тебя рисковал жизнью!

Рейчел фыркнула.

– Уж поверь мне, рисковать жизнью для него легче легкого, он ведь бывший моряк. А я хочу, чтобы он рискнул своим сердцем! И на это его еще надо уговорить.

Келли усмехнулась.

– Думаешь, он того стоит?

Рейчел очень серьезно посмотрела на нее.

– Я знаю, что стоит, – сказала она и выбежала из дома.

Келли проводила сестру глазами, чувствуя, как сжимается и ноет сердце.

– Хотелось бы надеяться, что она поступает правильно…

Годшо подошел к ней сзади, обнял за талию и потерся носом о ее шею.

– Честно говоря, я думаю, Дрейк ей подходит. Надо же кому-то, в конце концов, сдерживать ее страсть к приключениям.

Келли сжала губы, чтобы не улыбнуться.

– Тебе не кажется, что это слова сексуального шовиниста?

– Может быть. А вот тебе еще: женщина, идем в постель!

Она изумленно обернулась.

– Господи, Чарли, прямо сейчас? Ты что, всегда готов?

Годшо многозначительно ухмыльнулся.

– Только с правильной женщиной!

От этой улыбки Келли растаяла тут же, а он приложил максимум усилий, чтобы убедить ее в том, что «правильная женщина» – это она.

* * *

Рейчел открыла дверь квартиры Дрейка своим ключом и наугад пошла по комнатам. Только бы не разминуться с ним, только бы застать! Нашла она его в спальне – Дрейк стоял спиной к ней посреди комнаты, сжимая в руках ее блузку. Вчера она оставила ее на стуле, когда переодевалась. Господи, это было целую вечность назад…

Дрейк вдруг прижал блузку к лицу, потом, тихо выругавшись, отшвырнул ее в сторону, но быстро спохватился, поднял и почти благоговейно положил на кровать.

– Уже пакуешь мои вещички? – спросила Рейчел.

Дрейк вздрогнул, напрягся, затем медленно оглянулся.

– Я думал, ты у Келли.

– Я там и была. Ждала тебя и не дождалась.

У него хватило воспитания, чтобы сделать виноватое лицо.

– Я собирался приехать с Годшо. А потом понял… тебе и с сестрой будет неплохо.

Рейчел вошла в комнату, закрыла за собой дверь.

– Да неужели? А ты не хотел бы убедиться в этом сам, прежде чем собирать мои шмотки и отсылать их мне с аккуратной прощальной записочкой?

Дрейк нахмурился.

– Я решил, что так тебе будет проще.

– Нет, неправда. Ты решил, что так будет проще тебе. Он так мрачно посмотрел на нее, что Рейчел стало жаль его.

– Скажи мне только одно, Дрейк, – продолжала она уже мягче. – Ты хочешь, чтобы я ушла из твоей жизни?

Он отвел взгляд.

– Наверное, так было бы лучше всего…

– Я не о том спрашиваю. Я спрашиваю, хочешь ли ты, чтобы я ушла.

– Господи, Рейчел! Конечно, нет!

– Ты все еще думаешь, что я тебя брошу?

Дрейк поднял голову, и Рейчел увидела в его глазах смертельную тоску.

– Неужели ты не понимаешь? Сейчас у меня нет никакого будущего – ни места, ни собственной фирмы. Я собираюсь начать все сначала – за время работы в «Хисторик хоумз» я скопил немного денег, – но, разумеется, никаких гарантий нет. В ближайшие несколько лет мне особенно нечего предложить тебе.

– А кто сказал, что я прошу тебя что-то мне предлагать, будь ты неладен?! – Рейчел уже еле сдерживала гнев. – Кто сказал, что ты обязан заботиться обо мне?

– Я сказал! И однажды уже с этим не справился. Сегодня Фэйрчайлд чуть не убил тебя, а я не мог даже помешать ему! Если бы не Лола…

– А я, признаться, рада, что его застрелила она, а не ты, – сквозь зубы процедила Рейчел, боясь закричать в голос. – На твоей совести уже достаточно смертей!

– Да, и к ним чуть не прибавилась твоя!

Его лицо исказила такая мука, что весь гнев Рейчел куда-то пропал.

– А что ты мог сделать? Выстрелить в него сквозь меня? Да не появись ты в ту минуту, я бы с тобой сейчас не разговаривала!

– Во-первых, если бы не я, ты никогда там не оказалась бы. Я должен был предусмотреть…

– Господи, Дрейк, но ты ведь не сверхчеловек! – Она шагнула к нему, положила руку ему на плечо. – Твой отец и твои командиры во флоте пытались внушить тебе, что ты обязан быть непобедимым, что в любой твоей неудаче виноват ты сам. Но ведь это неверно! Мы не всегда способны управлять тем, что происходит. Никому не дано предсказывать будущее, и даже среди моряков непобедимых нет.

Она смотрела в измученное лицо человека, которого любила, человека, который был готов пожертвовать ради ее счастья своим собственным, и ее сердце переполняла нежность.

– И знаешь еще что? Мне не нужен непобедимый герой. – Она тихонько провела пальцами по его щеке. – Мне нужен тот, кто любит меня. А больше никто.

Его взгляд оставался тревожным и недоверчивым.

– Но разве одной любви достаточно? Я не знаю женщины добрее и сердечнее тебя, а сам… Ты ведь почти сказала вчера вечером, что я такое. Я убийца! Я – несчастный ублюдок, видевший столько дерьма…

Рейчел прижала палец к его губам.

– Прежде чем перечислять все, что ты видел в жизни, вспомни, что видела я. Дрейк, я смотрела в лицо дьяволу! Ты был прав: Тед – воплощенное зло, чистое, без всяких примесей. Он прогнил насквозь, все нутро у него черное, и сегодня я пропутешествовала по всем его червоточинам. – Она помолчала. – И знаешь что? В тебе я никогда не видела ничего похожего, а я всегда вижу правду. Всегда.

Дрейк продолжал глядеть на нее, не говоря ни слова, – изумленно, неуверенно, немного растерянно. Тогда она взяла в ладони его лицо.

– Дрейк Хантер, что бы ты сам ни думал, ты – лучший из всех людей, которых я встречала в жизни! Не знаю, что надо сделать, чтобы ты в это поверил, но, если ты мне скажешь что, я сделаю. Потому что никого и никогда так не хотела удержать, как тебя.

Дрейк смотрел на нее невидящим взглядом. Рейчел проглотила слезы и уронила руки. Может, она сама себе все придумала? Может, дело не в том, что он сомневается в ее любви, а в недостатке любви у него самого?

Она вымученно улыбнулась.

– Ладно. Я вижу, что, кажется, поспешила с выводами. Теперь, когда я выставила себя перед тобой полной дурой…

– …очередь за мной, – закончил за нее Дрейк. – Когда я впервые увидел тебя, то подумал: «Вот это женщина». Когда впервые поцеловал тебя, то подумал: «Вот бы заняться любовью с этой женщиной!» И оба раза оказался прав.

– А теперь? – шепнула она.

– А теперь повторяю себе: «Вот это женщина, достойная любви». И опять знаю, что не ошибусь.

Рейчел с трудом проглотила тугой комок в горле.

– Но можешь ли ты сказать, что я женщина, которую ты любишь? Потому что на меньшее я не согласна, Дрейк.

Он не отвечал, и Рейчел затаила дыхание, надеясь, что не обманывается и в его внезапно смягчившихся глазах действительно светится любовь. И когда Дрейк притянул ее к себе, она поняла, что так и есть.

– Я люблю тебя. Вот, я это выговорил. И надеюсь, ты понимаешь, во что ввязываешься. Потому что я ведь тоже хочу всего! Хочу, чтобы у меня была жена, хочу детей… И меньшего от тебя, Рейчел Брэдли, я не приму. – Дрейк усмехнулся, видя, что глаза у нее открываются все шире от изумления. – Ну, что скажешь? Привел я тебя наконец в чувство? Ты поняла…

Она не дала закончить – закрыла ему рот поцелуем, застигнув врасплох. Но Дрейк очень быстро оправился от удивления и взял инициативу на себя. «Ничего странного, – подумала Рейчел, – ведь он привык всегда контролировать ситуацию!»

Дрейк завладел ее губами, чувствами, рассудком, и, как обычно, от его поцелуя у нее подкосились ноги. Утолив первый голод, он оторвался от нее и спросил:

– Ну что? Выйдешь за паршивого, ранее судимого ублюдка – бывшего моряка и научишь его хорошим манерам?

Рейчел со смехом обняла его за шею.

– Да, мистер ранее судимый бывший моряк! Я выйду за вас и научу вас хорошим манерам.

– Я сказал: мистер ранее судимый ублюдок – бывший моряк, – поправил он, качая головой. – Черт возьми, надо поскорее научить тебя ругаться!

«Я не против, только люби меня, – подумала Рейчел, вновь прижимаясь губами к его губам. – Только люби меня всегда».

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

Реклама на сайте