«Убийство - это послание»

Картер Браун Убийство — это послание

Глава 1

Широкие застекленные двери огромной гостиной выходили на большую террасу. В ясном ночном небе взошла полная осенняя луна, нисколько не заботясь, что с ней успешно соперничают излучающие яркий свет хрустальные канделябры. Остановившись в дверях, я прикурил сигарету и попытался сориентироваться. Похоже, большая часть гостей опаздывала; возможно, впрочем, потому, что был приглашен узкий круг людей. В одном углу гостиной двое мужчин были заняты беседой, а посреди нее, за столиком, сидела одинокая брюнетка, всецело поглощенная лишь своим бокалом мартини. Когда я подошел ближе, она обернулась, и при виде ее у меня чуть не закружилась голова.

Длинные темные волосы свободно падали на ее обнаженные плечи, создавая идеальное обрамление лица овальной формы. Выражение темных глаз и хищный изгиб широкого рта свидетельствовали о нескрываемой чувственности. Безупречно гладкая кожа была покрыта темно-медным загаром. Выше пояса на ней не было ничего, если не считать небольших металлических чаш-нагрудников. Белые шелковые кюлоты — юбка-брюки — туго обтягивали крутые бедра, немыслимо расширяясь к лодыжкам. Я грезил с открытыми глазами, представляя себе, как мы с нею неторопливо плывем по Нилу, не обращая ни малейшего внимания на кишащих вокруг крокодилов.

— Привет! — Я повернулся к ней левым профилем, считая его привлекательнее правого, и представился:

— Я Дэнни Бойд.

— А меня зовут Алиса Эймс, — произнесла она глубоким грудным голосом.

— Я подумал, что передо мной Клеопатра. Разве кто-нибудь еще решился бы купить себе лифчик в местной скобяной лавке?

В ее темных глазах мелькнуло что-то похотливо-распутное, когда она погладила рукой свои металлические чаши.

— С ума можно сойти, как они жмут! — доверительно сообщила брюнетка хриплым шепотом. — Туго! Как руки — мужские, конечно! Знаете, у меня сильное гетеросексуальное воображение.

— У меня тоже, — сдерживая волнение, сказал я. — Поверьте, такого со мной еще не случалось, чтобы мне отчаянно захотелось заменить собой эти металлические полусферы.

— Кажется, мы оба влюблены в свои профили, — захихикала она. — Только мой чуть более удлиненной формы. — Внезапно она что-то увидела над моим левым плечом, и ее лицо мгновенно окаменело. — Готовьте спасательный жилет, капитан, — понизив голос, произнесла она. — Нам угрожает торпеда!

Я оглянулся: к нам устремилась блондинка; и в самом деле, ее лицо чем-то напоминало боевую головку торпеды, готовую вот-вот взорваться. Волосы дамы цвета виски образовывали изящный конус, венчающий ее затылок, а нижняя граница небрежной челки изящно прикрывала лоб всего в нескольких сантиметрах от испускавших молнии пронзительных голубых глаз. Губы, тонкая верхняя и полная нижняя, сжались в недовольную гримасу. На блондинке было короткое, до щиколоток белое кружевное платье с застежкой впереди и розовое ожерелье. На расстоянии все это выглядело верхом скромности, но когда она подошла ближе...

Сквозь редкие кружева проглядывало аппетитное бело-розовое тело, а пышные груди лишь чуть-чуть прикрывал полупрозрачный бюстгальтер.

— Вот это да! — оскалив зубы, в ехидной улыбке прошипела блондинка. — Я и подумать не могла, что сегодня вечером Стирлинг решил устроить пикник для шлюх, пока не увидела здесь тебя, Алиса.

— Но ведь недаром приглашена и ты, Шери? — промурлыкала в ответ брюнетка. — Однако тебе следует познакомиться с мистером Бойдом. Уверена, вы отлично поладите. Из разговора с ним я поняла, что он почти так же сексуально озабочен, как и ты, если судить по твоему виду.

Блондинка, состроив мне мимолетную гримаску, возможно означающую улыбку, представилась:

— Шери Вейланд.

— Жена — но лишь по фамилии — нашего отсутствующего хозяина, — злобно ввернула Алиса Эймс.

— Хорошо, что напомнила! Где же, наконец, этот проклятый Стирлинг? — недовольно воскликнула Шери.

— Новый лакей объявил, что мистеру Стирлингу пришлось задержаться, но что он непременно появится, — небрежно произнесла брюнетка. — А я и не знала, что он уже вернулся с Тихоокеанского побережья, кажется, в его планы входило пробыть там всю неделю.

— Я не стану беспокоиться, даже если он привезет оттуда новую любовницу, — сладким голоском пропела блондинка. — И уж конечно, он не отправит тебя в отставку без щедрого вознаграждения!

— Должна заметить, с твоей стороны не очень-то умно носить такие прозрачные платья, дорогая, — вкрадчиво произнесла Алиса. — Хочу сказать, что сквозь него на редкость хорошо просматриваются твои прыщики.

Взгляды дам скрестились, и я подумал, что они вот-вот выцарапают друг другу глаза. Нейтрально улыбнувшись обеим, я поспешил к бару. Три глотка мартини немного успокоили мои нервы, и, чтобы окончательно прийти в себя, я закурил сигарету. Немного погодя к бару подошел какой-то незнакомый мертвенно-бледный человек и встал рядом со мной.

— Меня зовут Стенгер, — сообщил он пронзительным баритном. — Курт Стенгер.

— Дэнни Бойд, — ответил я.

— Удивляюсь этому Вейланду. — Он налил в стакан малюсенькую порцию виски, добавил кубик льда и ложечку содовой. — В приглашении написано, что это вопрос жизни и смерти, а он даже не удосужился появиться вовремя!

— Мне трудно объяснить, в чем здесь дело, — ответил я честно. — Никогда прежде с ним не встречался.

Выцветшие коричневые в крапинку глаза незнакомца подозрительно уставились на меня из-под мохнатых темных бровей.

— Вы, наверное, шутите, мистер Бойд?

Я пожал плечами:

— Как вы сами только что сказали, в приглашении говорилось, что это вопрос жизни и смерти, а такими вещами не шутят.

— Вейланд никогда ничего не делает без веской на то причины, — кисло сказал Стенгер. — Прежде чем заключить с этим сукиным сыном какое-либо соглашение, мне следовало бы посоветоваться со своим адвокатом.

— Разве Вейланд вам не друг? — закинул я удочку.

— Нас связывают только дела. — Это было произнесено таким тоном, словно он признавался в неприличной болезни. — Прилип ко мне вопреки моему желанию и доводам разума. В мире бизнеса у него репутация специалиста по улаживанию конфликтов, но, по-моему, репутация совершенно незаслуженная. Я президент Корпорации стратегического развития, и у нас возникли некоторые проблемы. И вот, несмотря на мои возражения, для их улаживания был приглашен Вейланд. — Стенгер сделал глоток виски. — Это все подкоп под меня со стороны вице-президента Корпорации! Мой дорогой друг Джордж Тетчер уверен в том, что у него большинство в правлении. — Он кивнул в сторону двух мужчин, оживленно беседующих в дальнем углу гостиной. — Этот иуда Джордж стоит слева.

Тетчеру, высокому, атлетически сложенному мужчине с густой копной черных жестких волос, было под сорок. Тяжелое, с грубыми чертами лицо было покрыто сильным загаром, и даже издали я видел, как блестят его белоснежные зубы. Одет он был так, словно на минуту сошел с обложки «Эксвайра», чтобы выпить мартини и вернуться.

— А что это за тип рядом с ним? — спросил я.

— Эд Норман, младший партнер Вейланда. — Стенгер поджал губы. — Мерзкий маленький человечишка.

— По-моему, в нем шесть футов роста, — заметил я.

— Пусть так! — вздохнул Стенгер. — Все равно мерзкий!

К нам подошел одетый с иголочки старший лакей.

— Простите, джентльмены, — произнес он на немыслимом английском, — но только что получен пакет для мистера Бойда. Вы не пройдете со мной в кабинет, сэр?

— Хочется надеяться, с Вейландом случилось что-то жуткое. — В голосе Стенгера послышалось мрачное удовлетворение. — Если в пакете обнаружатся оба его указательных пальца или что-то в этом роде, обещайте, мистер Бойд, что я первый об этом узнаю.

— Непременно, — согласился я. — А если в нем раздастся тиканье, я даже отдам вам его распаковать.

Следуя за лакеем, я пересек обширный холл и вошел в одну из боковых комнат. На обитом кожей письменном столе лежал небольшой тщательно упакованный сверток. Лакей тихо закрыл за мной дверь.

Подойдя к столу, я распаковал его и обнаружил три предмета: письмо, выписанный на мое имя чек на тысячу долларов и портативный магнитофон.

В письме говорилось:

"Дорогой мистер Бойд. Этот чек — предварительный гонорар за ваши услуги. Я хочу, чтобы вы в присутствии пятерых гостей включили магнитофон с записью моего послания. Из него все будет понятно, в нем же содержатся дальнейшие инструкции.

Искренне ваш Стирлинг Вейланд".

Ну что ж, у меня появился какой-то чокнутый клиент.

Я осторожно засунул письмо вместе с чеком в карман и подумал, что, уплатив мне авансом тысячу долларов, Вейланд, наверное, решил, что это дает ему право считать себя кроликом Багс Банни. Впрочем, мне на это наплевать. Прихватив магнитофон, я отправился в гостиную, поставил его на стойку бара рядом со стаканом недопитого виски. Стенгер посмотрел на меня, не скрывая нетерпения.

— Ну что, нет отрубленных пальцев? — разочарованно спросил он.

— Вейланд направил нам послание, — сказал я. — Он хочет, чтобы его выслушали все собравшиеся здесь гости.

Стенгер снова по-птичьему глотнул виски.

— Потрясающе! Наверное, вместо пальцев придется довольствоваться бредом сумасшедшего. — Повернувшись, он хлопнул в ладоши — и в гостиной сразу же наступила полная тишина. — Господа! Подойдите ближе! — скомандовал Стенгер. — Вейланд будет приветствовать нас при помощи магнитофона!

Обе дамы поспешили к стойке, к нам неторопливо присоединились и мужчины. Когда Стенгер начал процедуру знакомства, «иуда» Джордж Тетчер заученно обнажил белоснежные зубы, чуть не ослепив меня.

Эд Норман вблизи показался мне очень высоким и очень тощим, а его светлые волосы выглядели изрядно поредевшими. Лицо напоминало тугую непроницаемую маску, и я лениво подумал: «Какая же, интересно, тревога так сильно гложет его, что он теряет вес и волосы?»

— Странная у Стирлинга манера шутить, — удивленно произнесла Шери Вейланд. — Подумать только, послать своим гостям магнитофонную запись!

— По-моему, это вторая шутка в его жизни, — едко вставила Алиса. — В первый раз он пошутил, когда женился на тебе, дорогая.

— Почему бы нам сначала не выслушать его, чтобы понять, в чем дело? — резко оборвал ее Норман.

— Действительно, почему бы нам так не сделать? — сказал я и нажал кнопку; катушки магнитофона медленно завертелись. Стенгер снова глотнул виски и, вытянув шею к магнитофону, приготовился слушать; я наблюдал, как он непроизвольно двигает ушами.

«Добрый вечер, — произнес вкрадчивый низкий голос. — Говорит Стирлинг Вейланд. Очень сожалею, что не могу быть сейчас с вами. В моем приглашении сказано, что речь идет о жизни и смерти. Все вы, за исключением мистера Бойда, знаете, что я эти дни находился на Западном побережье. Позапрошлой ночью кто-то из вас пытался убить меня...»

— Черт возьми, как жаль, что промахнулся! — произнесла нежным голоском Шери Вейланд.

— Напился до чертиков или совсем сошел с ума? — пробормотал Тетчер.

— Заткнитесь и слушайте дальше, — сердито оборвал его Стенгер.

"Вы уже высказались? — Голос Вейланда звучал насмешливо. — В данный момент подробности не так важны, но я опишу их потом мистеру Бойду, который, между прочим, является частным детективом; я нанял его, желая быть уверенным, что моя жизнь вне опасности. — Появившиеся в голосе нотки холодного гнева резко контрастировали с прежней вкрадчивой любезностью. «У меня нет сомнений, мистер Бойд, что один или больше из пяти людей, находящихся сейчас рядом с вами, участвовали в покушении».

— Совсем сбрендил! — прошептала Алиса Эймс.

"Наверное, кто-то из вас полагает, что я сошел с ума? — язвительно поинтересовался Вейланд, и я увидел, как лицо брюнетки, несмотря на сильный загар, побледнело. — Теперь поговорим о мотивах, мистер Бойд, — продолжил он. — Я думаю, правила хорошего тона требуют начать с дам, не правда ли? Единственное, что связывает меня и жену, с которой мы живем отдельно, это взаимная ненависть. Она отчаянно жаждет развода, поэтому мне доставляет величайшее наслаждение отказывать ей,. Сама же она не может подать на развод, так как у меня есть нечто, дающее власть над ней. Возможно, она устала дожидаться моей естественной смерти.

Обратимся теперь к моей любовнице, Алисе Эймс, которой я так наскучил, что она начала жить с моим партнером Эдом Норманом. Будь я устранен, им не пришлось бы скрывать свою связь, а юный, преданный мне Эд стал бы заправлять всеми делами. Пусть вас не вводит в заблуждение его хлипкий вид, мистер Бойд. У моего младшего партнера стальная воля!

Наконец, — голос стал еще более резким, — поговорим о двух самых некомпетентных людях, приведших когда-то вполне здоровую Корпорацию почти на грань краха. Стенгер хорошо знает, что спасти дело может только слияние, и именно это я рекомендовал. Он знает также, что, когда это случится, его сразу же выставят за дверь. Меня, с молчаливого согласия Тетчера, пригласили туда в качестве консультанта, поэтому у вас может сложиться мнение, что он мой друг. На самом деле он друг Эда Нормана, хотя они всячески стараются это скрыть. Они старые друзья по колледжу, и оба стремятся занять места своих шефов".

На несколько секунд голос замолк, слышен был лишь шорох вращающихся катушек; пятеро людей смотрели на магнитофон так напряженно, словно надеялись, что он вот-вот взорвется и исчезнет в пламени.

«Как я уже говорил вам, мистер Бойд, — подводил между тем итоги голос Вейланда, — вскоре свяжусь с вами. В данный момент мне приходится заниматься неким тайным расследованием, конечный результат которого обещает быть очень интересным. Пока же прошу вас хранить ленту в надежном месте, она нам впоследствии пригодится. — В голосе появились явно издевательские нотки. — Прежде чем замолчать, я хочу поблагодарить каждого из вас за приход. И весьма сожалею, что не могу быть с вами, ибо хорошо представляю себе, какой по-настоящему забавной получилась бы наша вечеринка!»

Запись кончилась. Я нажал кнопку, и ее щелчок прозвучал словно взрыв в глубокой тишине, повисшей в комнате. Стенгер снова глотнул виски, и я подумал, что одной порции ему должно хватить на целую неделю. Тетчер и Норман стояли с отсутствующим выражением лица, словно просто ждали прихода автобуса. Шери Вейланд повернулась к брюнетке, на лице у нее играла тигриная улыбка.

— Удивляюсь, как ты не простудилась, дорогая, — сочувствующе произнесла она. — Прыгать без конца из одной теплой постели в другую!

— Была счастлива услышать, что сказал о тебе Стирлинг, — проворковала Алиса. — Никогда не думала, что еще кто-нибудь, кроме меня, догадается о том, что ты только изображаешь из себя женщину!

— Дамы! — Стенгер поднял руку, как дорожный полицейский. — Будьте добры, не отвлекайтесь от важной проблемы, которая касается всех нас. Вейланд — будем к нему снисходительны — страдает, очевидно, какой-то психической болезнью. — Он вытянул свой костлявый указательный палец в сторону магнитофона, стоящего на стойке бара. — Попади этот бесчестящий нас бред в чужие руки, нашей репутации может быть нанесен огромный урон. — Он нахмурился, и его брови, сойдясь на переносице, превратились в одну мохнатую линию. — Поэтому, думаю, пленка должна быть уничтожена здесь и сейчас же!

— Вы правы, Курт, — решительно поддержал его Джордж Тетчер. — Вообразите только, что может случиться, если кто-либо из остальных членов правления услышит это!

— Я согласен, — сказал Норман, быстро-быстро моргая. — Подобные дикие обвинения могут совершенно подорвать нашу профессиональную репутацию.

— Особенно репутацию Алисы! — захихикала Шери Вейланд.

Я засунул магнитофон в карман. Мой клиент поручил мне хранить его в надежном месте, что я и намерен был делать.

— Извините, Бойд. — Тетчер блеснул зубами. — Но мы не можем позволить вам этого.

— Как же вы собираетесь помешать мне? — осведомился я вежливо.

— Силой, если необходимо, — прорычал он.

— Хотите проверить на мне свои школьные приемы? — спросил я и направился было к двери. — Я ухожу.

Но не успел я сделать и двух шагов от бара, как прямо передо мной вырос Тетчер с застывшей улыбкой на лице. Я продолжал идти, но он замахнулся на меня правой рукой, сжатой в кулак. Движение было медленным и настолько неуклюжим, что я успел отпрянуть в сторону и попытался схватить его за руку.

Но пальцы мои сжали только воздух, а Тетчер, не без грации перенеся тяжесть тела на одну ногу, ребром левой ладони рубанул меня по шее. На какую-то долю секунды мне показалось, что голова слетела с плеч, но затем я почувствовал, как кулак соперника проник в глубь моего солнечного сплетения, и я стал складываться, точно перочинный ножик.

— Я дерусь без правил, — ухмыльнулся Тетчер, — но ведь меня устраивает только победа. Не так ли, Бойд?

Слишком занятый тем, чтобы набрать в легкие немного воздуха, я был не в состоянии ответить. Ребром ладони он еще раз ударил меня по задней части шеи, и я повалился на колени. В отчаянной попытке сохранить равновесие я попробовал обеими ладонями опереться на пол, потому что тот уходил у меня из-под ног.

— Прекратите! — произнес чей-то властный голос, как мне показалось, откуда-то издалека.

Я потряс головой, и пол медленно стал принимать горизонтальное положение. Продолжая прижимать к нему ладони и боясь, что он снова куда-нибудь уплывет, я осторожно поднял голову и понял, что услышанные слова были произнесены стоящим у входа безукоризненно одетым лакеем. Только в голове смутно мелькнула мысль: почему в правой руке лакей сжимает пистолет?

— Прием окончен, — произнес лакей уже обычным голосом. — Прошу всех, за исключением мистера Бойда, покинуть гостиную. И немедленно! Не пытайтесь играть в героя, мистер Тетчер, иначе я прострелю вам ногу!

Глава 2

— Ушли. — Зайдя за стойку бара, лакей наполнил два стакана и поинтересовался:

— Как себя чувствуете, Бойд?

— Униженным, — признался я. — Спасибо за помощь. Я ведь считаюсь профессионалом и все такое прочее, а он справился со мной, как с какой-нибудь хилой старушкой!

— Такое может произойти с каждым, — сказал он спокойно, придвинув ко мне стакан. — Попробуйте стирлинговское тридцатилетнее виски. Оно наверняка вам поможет.

— Спасибо. — Я сделал несколько глотков этого выдержанного напитка и посмотрел на лакея. — В тот момент, когда я увидел в ваших руках пистолет, меня внезапно осенило... лакей... это не основное ваше занятие? И куда, кстати, подевался этот ваш наигранный английский акцент?

Он усмехнулся:

— Неужели акцент производит впечатление фальшивого? А я-то думал, что такой в самый раз для лакея. Видите ли, я старый друг Стирлинга и многим ему обязан. Мое имя Чак Маккензи. Позвонив мне три дня назад с побережья, он объяснил, чего хочет; сказал, что послал мне магнитофонную пленку, и попросил организовать у него в доме этот прием.

— Так это вы рассылали приглашения?

— Вейланд попросил меня быть здесь, а после того, как соберутся все гости, передать вам пленку и инструкции. — Улыбка сошла с его лица. — Я беспокоюсь за Стирлинга. Он должен был позвонить мне прошлой ночью, но звонка не последовало. Я соединился с его отелем «Амбассадор» сегодня вечером, и там мне сказали, что он не рассчитывался, однако его не видели со вчерашнего утра.

— Возможно, он занят тем секретным расследованием, о котором упоминал? — предположил я.

— Все может быть. Не хочу делать вид, будто понимаю, что все это значит, но я хорошо знаю Стирлинга.

Он не склонен к фантазиям и бессмысленным розыгрышам, и если утверждает, что кто-то пытается его убить, я этому верю. — Маккензи озадаченно постучал костяшками пальцев по кончику носа. — Возможно, не следовало говорить об этом, но у меня есть заверенный банком чек на пять тысяч долларов, который, в случае его смерти, он попросил вручить вам за проведение полного расследования всех обстоятельств дела.

— В каком месте побережья Вейланд находится сейчас? — спросил я.

— В небольшом курортном городке Санта-Байя. Полагаю, вы слышали о таком?

— Слышал, — ответил я, поморщившись. — Там в местной полиции служит некий лейтенант Шелл, который любит меня, как брата. Я хочу сказать — как брата, который украл у него все сбережения, а потом убежал с его женой!

— Стирлинг говорил мне, что у вас там очень хорошая репутация, — усмехнулся Маккензи, — поэтому он захотел для этой работы нанять именно вас.

— Вы считаете, я должен поехать в Санта-Байю и разыскать его?

— Вообще-то говоря, это не мое дело, но мне кажется, что вы именно так и должны поступить, — сказал он осторожно. — К тому же именно там и начались все эти неприятности.

— Неприятности? Какие?

— Там возникли проблемы Корпорации так называемого стратегического развития. Стенгер и Тетчер последние два дня провели в городе, пытаясь найти выход, но никто не собирается брать их в ежовые рукавицы.

Так что скорее всего они завтра вернутся в Санта-Байю; это же сделает и Эд Норман.

— В чем заключается проблема?

— До последнего времени они занимались исключительно покупкой земли, — ответил Маккензи. — Но на этот раз решили осуществить грандиозный план — не только купить землю, но и самим построить на ней дома. Приобретя пятьдесят акров, прилегающих к реке, они очистили и благоустроили землю, посадили деревья и кустарники, прорыли канал, который прошел по границе участков, превратив их в остров. В центре него собирались построить клуб, вокруг — фешенебельные дома, которые можно будет продать по цене выше восьмидесяти тысяч долларов. Там намечалось предусмотреть все, что привлечет богатых снобов: владелец жил бы на собственном острове, имел рядом собственный клуб, а внизу, во дворе, к его услугам были бы бассейн и лодочная станция.

— Что же получилось не так?

— Да почти все! Они натолкнулись на горную породу там, где вовсе не ожидали встретить ее. Власти округа потребовали построить три моста, хотя раньше соглашались на один. Сильные ливни выбили строителей из графика на два месяца... И так далее и тому подобное, можно продолжать до бесконечности, а все это, вместе взятое, привело к тому, что деньги у Корпорации кончились прежде, чем было построено что-либо способное приносить доход. И она сейчас по уши в долгах, а кредиторы собираются предъявить иск.

— Если, как говорит Вейланд на пленке, слияние — единственный выход, то почему Стенгер против?

— Потому что — и это подтверждает сам Стирлинг — его сразу вытурят из Корпорации. Но еще важнее для него то, что сейчас он владеет двадцатью процентами акций, а при слиянии потеряет значительный капитал.

— Все понятно, — сказал я. — Завтра же лечу в Санта-Байю и постараюсь найти Вейланда.

— Где вы остановитесь?

— В «Амбассадоре», где ж еще? — ответил я. — Как мне связаться с вами?

— Я сам найду вас, — сказал Маккензи решительно. — Как бы Стирлинг не подумал, что я уже влез в нечто такое, что меня вовсе не касается.

— Вы занимаетесь тем же бизнесом, что и Стирлинг? — спросил я как бы между прочим.

В холодных голубых глазах мнимого слуги мелькнула злобная насмешка, затем он покачал головой:

— Ничего похожего! Кстати, не забудьте спрятать ленту в надежном месте.

— Не беспокойтесь.

Я допил свой виски и встал со стула.

— Еще раз спасибо, Чак.

— Рад служить, — усмехнулся он. — Доберетесь один, Дэнни? Мне хотелось бы немного прибраться тут.

Когда я вышел на улицу, полная осенняя луна все еще стояла высоко в небе; сырой ночной воздух тотчас окутал меня как мокрое полотенце. Пройдя несколько домов, я взял такси и уже в пять минут одиннадцатого был в своей берлоге на Сентрал-парк. После продолжительного горячего душа, во время которого у меня появилась возможность поразмыслить о событиях этого безумного вечера, моя шея стала более подвижной. Я во всех подробностях представлял себе лица пяти гостей Вейланда, однако, как ни старался воспроизвести в памяти образ Чака Маккензи, у меня почему-то ничего не получалось — сплошной провал.

Мне вспоминались почему-то персонажи Вудхаус, хотя я сознавал, что Маккензи нисколько не был на них похож. Когда я вышел из-под душа и уже почти досуха вытерся, прозвенел дверной звонок.

Я зашел в спальню, надел халат, вынул из верхнего ящика письменного стола пистолет и опустил в карман, который немного провис под его тяжестью. Ну да черт с ним! Лучше быть не слишком элегантным, но живым, чем красиво одетым, но мертвым. Подойдя к двери и чувствуя себя настоящим храбрецом, я приоткрыл ее на два дюйма. Возможно, всю свою фанаберию она оставила в лифте, но у двери стояла Клеопатра с растерянной улыбкой на лице. Я открыл дверь пошире, примерно на восемнадцать дюймов, и пригласил ее войти. В прихожей она дождалась, пока я запру дверь, затем извиняющимся тоном спросила:

— Я подняла вас с постели?

— Я принимал душ, — ответил я.

— Не рискнула бы потревожить вас, если бы это не было так срочно. — Она сняла белый шелковый плащ и подала его мне. — Я не отниму у вас много времени, мистер Бойд.

— Дэнни, — сказал я.

— Дэнни. — Выражение ее темных глаз немного потеплело. — Алиса — дурацкое имя. Обычно друзья зовут меня Лиз.

— Хотите выпить, Лиз? — спросил я.

— С удовольствием. — Она окинула меня оценивающим взглядом. — Дэнни, эти волосы на вашей груди... они настоящие?

— Нет, я должен вернуть их обратно утром, — ответил я. — На ночь беру их напрокат за небольшую цену у маленького старичка, изготовляющего парики и выращивающего шампиньоны в нашем подвале.

Мы зашли в гостиную, я приготовил пару напитков, один дал ей, свой же унес в спальню, где снял старенький халат и надел модную рубашку со слаксами. Проверил свой профиль в зеркале. Он, как всегда, был на высоте; дружески улыбнувшись и радостно помахав ему рукой, я вернулся в гостиную.

Лиз Эймс сидела на кушетке, держа в одной руке стакан с виски, в другой сигарету. Когда она скрестила ноги, ее белые шелковые кюлоты мягко прошелестели. Меня занимал вопрос, зазвенят ли ее металлические нагрудники, если она станет отплясывать хулу.

— Я хочу вас кое о чем попросить, Дэнни, — сказала она. — Нельзя ли еще раз прослушать пленку.

— Всю?

Она энергично кивнула:

— Да, всю!

Я несколько иначе представлял себе занятие любовью, но подумал, что чем дольше она пробудет в моей комнате, тем лучше сумеет оценить мой профиль. Поэтому вынес из спальни магнитофон, поставил его на кофейный столик и нажал кнопку. Она слушала с напряженным вниманием, пряча глаза за накладными ресницами; наконец вкрадчивый голос Вейланда попрощался во второй раз. Я выключил магнитофон, сел в кресло напротив нее и, потихоньку прихлебывая свой напиток, ожидал, что будет дальше.

— Спасибо, Дэнни, — произнесла наконец Алиса. — Вы когда-нибудь встречались со Стирлингом?

— Пока нет, — ответил я.

— Не думаю, что это его голос, — сказала она вдруг. — Согласна, он очень похож, но это не его голос.

— Кому могло понадобиться такое?

— Не знаю. — Ее широкий рот растянулся в прежней, знакомой уже мне хищной ухмылке. — Я долго думала об этом после того, как в первый раз прослушала ленту в квартире Стирлинга. То, что говорится обо мне и Эде Нормане, не только ложь, но и ужасное оскорбление для меня. Я скорее бы легла в постель с первым попавшимся швейцаром, чем с этим тощим кроликом. — Она не отводила взгляда от моих глаз. — Быть любовницей — значит сознавать, что все может кончиться в любую минуту. Если завтра Стирлинг потеряет ко мне интерес, я останусь с деньгами, которые он положил в банк на мое имя в начале месяца, с квартирой, оплаченной до конца квартала, несколькими драгоценностями, дорогой одеждой — и это все! То же самое я получу, если он неожиданно умрет, так что посудите сами, какой смысл мне его убивать?

— Все зависит от того, кто говорит правду про Эда Нормана — вы или голос на пленке, — сказал я.

— Мне кажется, я знаю, кто живет с этим недоделанным кретином Норманом, — резко оборвала меня Алиса. — Эта сука Шери!

— Там говорилось, будто Вейланд имеет против жены что-то такое, из-за чего она не может сама подать на развод. Из-за чего же? — поинтересовался я.

— Не знаю, в чем там дело, но, думаю, так оно и есть. С тех пор как я стала его любовницей, ему доставляло большое удовольствие демонстрировать это перед ней. Так что она могла получить столько доказательств его неверности, что их хватило бы на десять разводов.

— Однако все-таки остается вопрос, который я задал в начале нашего разговора: кому могло понадобиться подделывать голос Вейланда?

Алиса медленно потягивала виски, затем, посмотрев на меня поверх края своего бокала, задумчиво произнесла:

— Наверно, это прозвучит дико, но предположим, что Стирлинг уже мертв. Может быть, кто-то уже убил его, а потом подделал голос и организовал этот так называемый прием? Убийца понимает, что тело рано или поздно найдут и вы отнесете пленку в полицию. Это даст им пятерых подозреваемых, не правда ли?

Я улыбнулся:

— Вы сами сказали, Лиз, что это довольно дикая идея.

— Не беспокойтесь о диких идеях, — ответила она холодно. — У меня их полно. Например, с чего это Стирлинг внезапно решил нанять вас и вашего друга лакея?

Я всегда считала, что частные детективы должны быть крутыми ребятами, а тут Тетчер справился с вами безо всякого труда. Как это понимать? — Ее иронический смешок болезненно задел мое самолюбие. — Вы в этой схватке оказались больше похожи на щеголеватого хлыща, чем на частного детектива.

— Просто я недооценил Тетчера, — промямлил я невразумительно. — Второй раз такого не случится!

С чего вы решили, что этот лакей мой друг?

— Зачем же он тогда направил пистолет на Тетчера и, между прочим, заодно всем дал понять, что никто не осмелится уничтожить пленку?

— У вас очень недоверчивый склад ума, Лиз. — Я вынул из бумажника письмо, лежавшее в пакете Вейланда, и протянул его ей:

— Думаю, вы должны знать его подпись?

Она быстро прочла записку и отдала ее мне:

— Подпись выглядит подлинной. Но тот, кто так хорошо сымитировал голос, мог подделать и подпись.

— Не понимаю, где вы держите змею, которую должны будете приложить к своей груди, — вздохнул я. — Но то, что она где-то здесь, я уверен!

— Есть способ легко доказать, что вы парень что надо, — сказала она небрежно. — Или дайте мне эту пленку, или уничтожьте ее при мне.

— Шутка — хорошая вещь, — проворчал я, — но, как сказал один сиамский близнец другому, то, что ты просишь, невозможно.

Она пожала обнаженными загорелыми плечами:

— По-моему, я не так уж много прошу, Дэнни. Ведь пленка все равно поддельная. — Розовый кончик ее языка медленно прошелся по верхней губе, увлажнив ее. Тлеющий уголек в темных глазах медленно разгорался пламенем. — Я очень практичная девушка и буду рада выказать вам мое расположение самым практическим образом.

— Вы вводите меня в искушение, — ответил я холодно, — но мне заплатили тысячу долларов, чтобы хранить эту пленку в надежном месте и не передавать ее в другие руки.

— Что ж, значит, мне придется признать свое поражение. — Она встала. — Можно мне воспользоваться вашей ванной комнатой?

— Конечно, — сказал я. — Через спальню, потом направо.

Она протянула руку, чтобы взять с дивана свою украшенную драгоценностями вечернюю сумочку, — и на какую-то долю секунды время как бы остановилось.

Я смотрел, как ее пальцы сжали один край сумочки, и ждал, когда она поднимет ее, но ничего подобного не произошло. Затем она схватила сумочку обеими руками и крепко прижала к обнаженному животу. Необъяснимая задержка была, должно быть, всего лишь оптической иллюзией, и я подумал, не следует ли мне сходить к врачу и проверить свою печенку.

— Я ненадолго, Дэнни. — Грациозно улыбнувшись, она направилась в спальню.

Я подлил себе виски и поудобнее устроился в кресле, а минуты через две услышал, как она ласково произносит мое имя. Повернув голову, я увидел, что она направляется ко мне с застенчивым, донельзя фальшивым выражением лица. Сумка все так же была прижата к животу, но в ее облике произошло одно существенное изменение — металлических нагрудников не было.

— Иногда они немного жмут, — прошептала она, — и тогда мне хочется на какое-то время освободиться от них.

Ее чуть продолговатой формы груди выдавались вперед, составляя почти прямой угол с телом, а их молочная белизна вызывающе контрастировала с окружающим медным загаром тела. При каждом шаге груди мягко покачивались; мой взгляд невольно задержался на твердых сосках. Она остановилась от меня в нескольких шагах, и я неожиданно обнаружил, что встаю.

— Я склонна к неожиданным решениям, — хрипло произнесла она, — и решила доставить тебе удовольствие без каких бы то ни было условий. Просто чтобы показать, что не сержусь на тебя из-за этой пленки.

— Вы читаете мои тайные желания, — сказал я.

— Отвернись на минуточку, — прошептала она. — Мне всегда казалось, что девушка, снимающая трусы перед мужчиной, который на нее смотрит, выглядит как-то нелепо.

Я повернулся, и в какую-то долю секунды меня вдруг осенило, что происходило в те, другие доли секунды, когда время остановилось. Инстинкт сработал быстрее, чем разум, и я неожиданно для самого себя обнаружил, что бросился на колени. Я услышал неприятный свистящий звук над своей головой, за которым последовало короткое взвизгивание, когда Лиз коленом ударилась о мое плечо и лицом вниз упала в кресло.

Сумка вылетела у нее из рук и со стуком ударилась об пол. Подняв и взвесив ее на руке, я понял, как крупно повезло мне, что она пролетела мимо моей головы.

Заглянув внутрь, я увидел в одном ее углу увесистый сверток тщательно упакованных серебряных долларов.

Брюнетка оставалась на прежнем месте, с зарытым в подушки кресла лицом и поднятым задом. Вдруг она принялась громко вопить, испуская потоки слез; я подумал, что если кто-то и имеет право на слезы, то это я — на слезы облегчения.

— Заткнись! — скомандовал я, довольно крепко ударив ладонью по обтянутому белым шелком заду.

От неожиданности и боли Лиз снова издала пронзительный вопль, а слезы полились еще обильнее, шумным потоком. Я сел на диван и в ожидании, пока она успокоится, проглотил сначала свою порцию виски, а затем и ее. Ждать пришлось, как мне показалось, чертовски долго; но постепенно всхлипывания стали стихать, превратившись в сопение и периодическое шмыганье носом, пока наконец она не выпрямилась и медленно, волоча ноги по полу, не приблизилась ко мне.

Выглядела она так, как и должна была выглядеть героиня сказок «Тысячи и одной ночи» утром тысяча второго дня. Красные глаза, покрытые пятнами щеки со следами слез, шероховатые искусанные губы, на которых не было и следа помады. Не осталось и тени от недавней сексуальности, только резко бросающаяся в глаза вульгарность. Я подал ей белый шелковый плащ, она быстро надела его, крепко прижала руки к грудям, словно подумала, что их-то и надо в первую очередь защищать от насильника, общество которого ей приходится терпеть.

— Как больно вы ударили! — жалобно протянула она.

— Этой тяжелой сумкой с таким количеством долларов вы вполне могли убить меня, — ответил я рассудительно.

— Если бы вы отдали мне эту пленку сразу же, ничего такого бы не случилось и мы сейчас могли бы заниматься любовью.

Логика для женщины, должно быть, то же, что для мужчины бюстгальтер, подумал я: они знают о ее существовании, но не представляют, какую могут извлечь из нее пользу.

— Боже! — простонала она между тем. — Я, наверное, выгляжу как драная кошка. Отдайте мне мою сумочку, чтобы я могла навести хоть какой-нибудь марафет.

Я послушно подал ей сумку, из которой заранее вынул доллары.

— Не задерживайтесь в ванной надолго, Лиз, — сказал я. — Потому что, выйдя оттуда, вам придется рассказать мне, почему вы так жаждете заполучить эту пленку.

— Хорошо, — ответила она устало. — Я сделаю все, что вы захотите, Дэнни!

Прошло пять минут, прежде чем она снова вышла ко мне. Волосы были тщательно причесаны, лицо вымыто, губы накрашены. Белый шелковый плащ распахнут на груди, и я увидел, что металлические нагрудники водворены на место.

— Возможно, это письмо вам что-то разъяснит, — произнесла она спокойно.

— Письмо? — переспросил я.

— Оно тут. — Она засунула руку в украшенную драгоценностями сумочку, а когда вынула ее, в ней был «магнум» 38-го калибра, и я знал наизусть его серийный номер — ведь это был мой собственный пистолет!

Тот самый, который я оставил в кармане брошенного на кровать халата! Наверное, мне действительно пора кончать с детективным бизнесом и подыскать какую-нибудь другую, более подходящую работу, например, очищать от снега тротуары. Так думал я, а Лиз Эймс между тем отступала от меня, пока не дошла до кофейного столика, все время направляя дуло пистолета в мою грудь. Сообразив, очевидно, что не сможет держать в свободной руке и сумочку и магнитофон, она сделала выбор в пользу последнего и, положив сумочку на стол, хрипло сказала:

— Раздевайся!

— Ты, должно быть, совсем спятила! — прорычал я.

— Ты слышишь меня? — рявкнула она. — Если не будешь слушаться, я выстрелю.

По глазам Лиз я видел, что она не шутит, и мысль о том, что пуля может сделать с моей мужественной грудью, заставила меня смирить гордыню. Оставив на себе только трусы, я умоляюще посмотрел на нее.

— И их тоже.

Всего несколько минут назад Лиз говорила о том, как глупо выглядит женщина, снимающая трусы под взглядом мужчины. В обратной ситуации мужчина чувствует себя не просто полным идиотом, но... Одним словом, я был растерян и унижен, когда вылез из своих трусов и швырнул их на пол.

— Ну? — Она оглядела меня с ног до головы, обращая пристальное внимание на некоторые детали. — Неплохо! — Она засмеялась хрипло и непристойно, и этот смех словно клеймом выжег остатки моего тщеславия. — Но я немного разочарована, Дэнни. Если судить по твоему виду, я совсем не волную тебя, а? — И она снова залилась непристойным смехом.

Затем повернулась, быстро вышла из комнаты, и через пару секунд я услышал, как хлопнула дверь. Бормоча вполголоса дикие непристойности, я стал натягивать на себя одежду, однако тут раздался телефонный звонок.

— Это Чак Маккензи, Дэнни, — произнес бодрый голос. — У меня есть вести от Стирлинга, поэтому я решил сразу же позвонить вам.

— С ним все в порядке? — спросил я.

— Он продвинулся в своем расследовании, правда, не знаю в каком. Я рассказал ему, что произошло на том приеме, и он хочет встретиться с вами завтра в Санта-Байе.

— Хорошо, — пробормотал я.

— Он также просил меня проверить, надежно ли спрятана пленка.

— Я оставил ее у... — тут я запнулся, — у друга, которому полностью доверяю.

— Это хорошо. — Мне показалось, что Чак хочет еще что-то сказать, но не решается. — Надеюсь, это так и есть, я же знаю, что вы профессионал и все такое прочее! Забыл вас только предупредить насчет этой бабы, Эймс. Она не только умна, но злобна и порочна.

— Спасибо, Чак, — пробормотал я сквозь сжатые зубы, — буду помнить об этом.

— Наверное, глупо с моей стороны даже и упоминать об этом, — хихикнул он. — Вы, конечно, легко справитесь с ней даже со связанными за спиной руками!

Повесив трубку, я подумал о том, что у Лиз Эймс не только пленка, но и мой пистолет, — большего унижения и вообразить себе было трудно. Затем я вспомнил, что ей пришлось бросить свою сумочку, и это было хоть каким-то слабым утешением для меня.

Я вывалил содержимое сумочки на кофейный столик и нашел там кое-что интересное. Ее водительские права, в которые был вписан адрес — жила она в нижней части Восточной Пятидесятой улицы, — и связка ключей на платиновом кольце. Наверняка здесь остался ключ от ее квартиры, следовательно, вернувшись домой, ей придется разыскивать коменданта здания, чтобы он открыл ей дверь. Затем, подумал я, она вспомнит, где оставила сумочку, и поэтому сразу же, как войдет в квартиру, закроет дверь изнутри на цепочку.

Все-таки стоит попытаться, решил я, ведь мне нечего терять, кроме своего сна.

Минут через двадцать я вышел из такси вблизи дома Лиз. Это была пятиэтажка без лифта, расположенная в квартале между Первой и Второй авеню; дом этот как-то мало вязался с обликом Клеопатры. Ее квартира была на последнем этаже. Оказавшись перед входной дверью, я почувствовал, что меня начало подташнивать, потому что я дал волю воображению, представив себе, как она ждет меня за дверью с пистолетом в руке.

И уже видел газетные заголовки вроде «Частный сыщик, замысливший ограбление, получил пулю в голову!». И тут мне стало совсем не по себе.

После пары неудачных попыток третий ключ подошел. Я повернул его, осторожно толкнул дверь, и она широко открылась. Войдя в квартиру, я еще более осторожно прикрыл дверь за собой и прислонился к ней спиной. В гостиную из открытой двери, выходящей в другую комнату, падал яркий прямоугольник света.

И я решил, что Лиз в ванной или туалете. На цыпочках пересек прихожую и, войдя в гостиную, прислонился спиной к стене рядом с открытой дверью, затем быстро взглянул в освещенную комнату.

Лиз Эймс, вытянувшись, лежала на кровати, зарывшись лицом в подушку. Она даже не сняла своего одеяния Клеопатры, так неодолимо ее сморил сон. Посредине комнаты моя нога натолкнулась вдруг на какой-то тяжелый предмет, и я почувствовал себя намного лучше, когда увидел, что это мой собственный пистолет.

Я поднял его, засунул в задний карман брюк, подошел к кровати и сильно потряс Лиз за плечо — никакой реакции; тогда я перевернул ее на спину.

Широко открытые глаза неподвижно смотрели на меня, струйка крови все еще лениво сочилась из пулевого отверстия в ее левом виске. Я стоял, глядя на прекрасное тело, затем мой мозг лихорадочно заработал.

Вытащив пистолет из заднего кармана, я понял, что мои подозрения, возникшие несколько секунд назад, подтвердились — в обойме оставалось всего пять пуль.

Не нужно быть гением, чтобы сообразить, что шестая была пущена в голову Алисы, а в руках я держал орудие преступления.

Я обыскал квартиру так тщательно, насколько было возможно сделать это за десять минут, но не нашел ни магнитофона, ни пленки. Почти наверняка убийца унес их с собой. Возникало много вопросов, на которые не находилось ответов. Тот, кто убил Лиз, мог оказаться ее сообщником, и тогда становилось понятным, почему женщину не беспокоило, что сумка осталась у меня — ведь этот человек ждал ее в квартире. А может, у него был свой ключ и он вошел в квартиру, когда Лиз еще не было? Или...

Да какая разница, в конце концов, все равно я здорово влип. Единственное, что мне оставалось, — это как можно быстрее рвать отсюда когти.

Внезапно Санта-Байя представилась мне местом, куда я должен немедленно отправиться, и я с нетерпением стал дожидаться первого утреннего рейса. Но разве это спасет меня? Может быть, лучше сразу улететь куда-нибудь подальше, например, в Рио или Буэнос-Айрес?

«Нет, — после долгих раздумий решил я. — У меня есть единственный способ спасения — найти убийцу Лиз Эймс прежде, чем до меня самого доберется полиция Нью-Йорка!»

Глава 3

— Номер семь-два-восемь, — бодро сказал портье гостиницы.

— Вам там понравится, мистер Бойд. Чудесный вид на море. — Он энергично повернулся к ящику для корреспонденции. — Для вас два сообщения. — Он прямо сиял, когда выкладывал почту на стойку. — Очень приятно увидеть вас снова. После того как вы покинули нас прошлый раз, Санта-Байя снова превратился в маленький скучный городишко.

В первом сообщении говорилось, что мистер Вейланд позвонит мне около шести вечера, во втором меня просили позвонить мисс Милн в комнату 717 сразу же после прибытия. «Кто это?» — подумал я, и лишь потом до моего сознания дошло последнее замечание портье.

— Как может быть курортный городок в Калифорнии скучным? Ведь у вас же здесь солнце светит двадцать четыре часа в сутки!

— Поверьте, здесь может быть очень скучно. — Он склонился над стойкой и понизил голос до доверительного шепота:

— Но теперь вы здесь, и я уверен, что мы снова оживем. Между прочим, точно так же думает и лейтенант Шелл.

— Шелл? — Я уставился на него. — Он-то здесь при чем?

— Разве я сказал «Шелл»? — Он посмотрел на меня широко раскрытыми невинными глазами.

— Это шантаж, — проворчал я, — но за десять баксов я хочу знать все как про Шелла, так и про мисс Мили.

— Вы употребили нехорошее слово, мистер Бойд, — укоризненно сказал портье, — но если вам нужно две информации, то и плата должна быть двойной.

— Кто сказал, что пиратство умерло? — Я достал из кошелька две десятидолларовые бумажки, и уже в следующее мгновение портье нежно вынул их из моих пальцев.

— Лейтенант был здесь во время ленча, — сообщил портье. — Он хотел знать точное время вашего прибытия, а также просил меня следить за вашим приходом и уходом и сообщать ему, с кем вы встречаетесь.

— Он что, совладелец отеля, что платит вам за все эти специальные услуги? — проворчал я.

— Он полицейский, — бесхитростно ответил портье. — Когда-нибудь он сможет и нам оказать услугу.

— Кто такая мисс Милн?

— Блондинка, — мечтательно произнес портье. — Прекрасная фигура, с такими ногами... — Он покачал головой. — Впрочем, сами увидите, мистер Бойд! Появилась здесь всего пару часов назад, она из Лос-Анджелеса.

— Я мог бы все это узнать и сам, просмотрев регистрационную запись, а потом взглянуть на мисс Милн, — раздраженно сказал я.

— Это еще не все. Она поинтересовалась, появились ли вы уже, затем попросила поселить ее так, чтобы ее номер был напротив вашего.

— Вы вполне заработали свой первый миллион за один день!

Портье улыбнулся:

— Согласен, это был один из моих лучших дней, мистер Бойд. Если произойдет еще что-нибудь, по моему мнению представляющее для вас интерес, я вам тут же сообщу. Меня зовут Сэм Брикхаус.

— Хорошо, Сэм, — сказал я. — Так и сделайте.

Он метнул ключ крутящемуся рядом коридорному.

— Мистер Бойд будет жить в 728-м номере, Пит. — Затем тепло улыбнулся мне:

— Такие люди, как вы, мистер Бойд, делают жизнь в отеле интересной!

Спустя пять минут я уже был один в своем номере и, любуясь морским пейзажем, старался не думать о том, обнаружено ли уже в Нью-Йорке тело Лиз Эймс.

Мои часы показывали десять минут пятого, и, учитывая разницу в три часа, в Нью-Йорке сейчас было около часа. Вейланд позвонит только через два часа; поэтому я снял телефонную трубку и попросил соединить меня с мисс Милн, проживающей в номере 717.

— Джекки Милн, — ответило мне после второго гудка глубокое контральто.

— Дэнни Бойд, — представился я.

— Рада, что вы здесь, мистер Бойд. Дорога была приятной?

— Не знаю, — ответил я. — Во время полета я всегда держу глаза крепко закрытыми.

Она непринужденно засмеялась:

— Вам определенно нужно выпить. Почему бы ради этого не зайти ко мне? Мой номер как раз напротив вашего.

— Узнать о том, как это получилось, стоило мне десять баксов. Во сколько это обошлось вам?

— Во столько же, — ответила она без запинки, — как же мне не пришло в голову, что этот маленький портье непременно донесет вам об этом?

— Мне хотелось бы мартини, семь к одному.

— Приходите!

Постучав в дверь ее номера, я услышал приглашение войти, произнесенное тем же глубоким контральто, а в гостиной увидел приветливо улыбающуюся мне блондинку. Портье, описавший мне ее, был прав. Даже более чем прав! Светлые, соломенного цвета, коротко подстриженные волосы очень подходили к форме ее головы. Над широкими скулами блестели сапфирового цвета глаза, а изгиб полных губ являл живое воплощение чувственности. На ней была голубая шелковая блузка, которая туго стягивала полные груди, и узкая, обтягивающая юбка, прикрывающая бедра не более чем на четыре дюйма, так что большая часть прекрасных загорелых ног оставалась доступной взгляду, чтобы их могли по достоинству оценить такие развратники, как я.

— Мне непременно надо было приехать на побережье, — сказал я, — и теперь, глядя на вас, понимаю, насколько был прав.

— Давно не встречала мужчины, который дал бы мне возможность почувствовать себя так, словно на мне прозрачная одежда, под которой ничего нет, — произнесла дама задумчиво. — Это очень приятное ощущение. Почему бы нам не называть друг друга по имени, Дэнни? Надеюсь, мы сумеем стать друзьями, даже если у нас разные интересы. — Она показала на стул. — Присаживайтесь, Дэнни.

Подав мне мартини, она села напротив, держа бокал в ладонях. Когда она скрестила ноги, мини-юбка немного задралась, открыв еще несколько дюймов округлых бедер.

— Разные интересы, Джекки?

— Вы работаете на Стирлинга Вейланда, — констатировала она спокойно. — Это значит — на шельмеца. Я работаю на его жену, то есть на шлюху. — Она едва заметно пожала плечами. — Шери позвонила мне сегодня утром и рассказала, что произошло прошлой ночью. Она была уверена, что вы приедете в Санта-Байя и скорее всего остановитесь в том же отеле, что и Вейланд.

— Вы частный детектив? — спросил я недоверчиво.

Она покачала головой:

— Думаю, мое занятие можно назвать промышленным шпионажем. У нас небольшая хорошо подобранная группа, которая занимается с людьми; никаких подслушивающих устройств или подобных вещей. К нам обращаются те, кто желает выяснить, что именно столь тщательно скрывает их конкурент. Мы проводим скрупулезное изучение людей, работающих у этого конкурента и имеющих отношение к данному секрету, затем беседуем с одним из них. Обычно все делается очень просто, главное — найти нужною человека, но иногда именно это бывает сложно сделать.

— То есть вы шантажируете одного из сотрудников организации-конкурента?

— Никоим образом! — рассмеялась мисс Милн. — Просто мы предлагаем более выгодную работу у нашего клиента. Главное — это правильно выбрать человека; если напорешься не на того и он расскажет обо всем своему хозяину, то тот уже будет настороже.

— Как же это все связано с Шери Вейланд?

— Никак не связано, — решительно ответила моя собеседница. — Думаю, мистер Бойд, вам следует сначала немного узнать обо мне. Шери моя старая подруга, а сегодня утром она стала еще и моей клиенткой, желая выяснить, что именно пытается предпринять ее муж. Поэтому она попросила меня приехать сюда и выяснить это.

— Как же вы собираетесь это делать?

— Не забывайте, что моя профессия — промышленный шпионаж, — доверительно сообщила дама. — Если мне удастся выяснить, что происходит с Корпорацией стратегического развития и как все эти дела связаны с Вейландом, то нетрудно будет вычислить и остальное.

— Предположим, Вейланд искренне верит, что кто-то собирается его убить. И потому послал эту пленку.

— Тогда я скажу об этом Шери, и моя миссия будет закончена. — Она тепло улыбнулась мне. — Я не собираюсь никому мешать, в том числе и вам, мистер Бойд.

Вы здесь только для того, чтобы защитить Вейланда от тех, кто покушается на его жизнь?

— А из-за чего же еще?

— Надеюсь, вы все расскажете мне. — Она отпила немного мартини. — Раз другой причины нет, почему бы нам не объединить усилия? Расследуя дела Корпорации, я, возможно, сумею понять, почему кто-то хочет убить Вейланда. Может быть, мне даже удастся узнать имя этого человека.

— Действительно, почему бы и нет? — сказал я и приподнял бокал. — За партнерство между Бойдом и Милн!

— Между Милн и Бойдом! — усмехнулась женщина, тоже приподняв бокал. — Теперь, когда мы договорились, скажите, что вы в ближайшее время собираетесь предпринять?

— Пока ничего, жду звонка от Вейланда, который должен последовать около шести вечера, — ответил я.

— Сегодня вечером я встречаюсь с человеком, который сможет сообщить мне много полезных сведений о Корпорации и о том, что там происходит. Давайте встретимся попозже и сопоставим наши результаты!

— Прекрасная мысль! — отозвался я с энтузиазмом. — Как насчет одиннадцати часов?

— Здесь, в моем номере, — ответила она. — Теперь простите меня, Дэнни! Мне надо принять ванну и привести себя в порядок перед свиданием.

— Конечно. — Я встал, допил мартини и поставил пустой стакан на стол. — Еще одно, Джекки! Вы не знаете, что имеет Вейланд на жену, из-за чего она сама не может подать на развод?

Мисс Милн тоже встала, рассеянно одернула мини-юбку, немного прикрыв выпуклые линии бедер.

— На Шери? — В ее сапфировых глазах внезапно загорелся неподдельный интерес. — Она никогда не говорила мне об этом.

— Это было на пленке, — сказал я. — Думаю, что это в самом деле так, поскольку он намеренно демонстрировал перед ней свои отношения с любовницей.

— С Алисой Эймс, — кивнула она.

— Вы знаете ее?

— Слышала, так как Шери иногда говорила про нее разные гадости. Вейланд сделал Алису своей любовницей сразу же после ее развода. — Губы Джекки растянулись в улыбку. — В один из уик-эндов ее муж неожиданно вернулся домой и обнаружил у себя дома настоящую римскую оргию в самом разгаре, в ней участвовали пятеро: четверо здоровых мужиков — и Алиса!

— Наверное, мужу это было не очень приятно? — усмехнулся я в ответ.

— Да уж конечно! Как рассказала дальше Шери, он сразу же направился в свой кабинет, взял ружье и фотокамеру и, заставив их продолжать, снял кучу кадров с фотовспышкой. Затем вышвырнул из дома молодых людей, с Алисой же был достаточно милосерден, позволив забрать кое-какие вещи перед тем, как выгнать из дома. Однако не дал ей даже мелочи на такси!

— Просто выставил ее в холод, на снег? — спросил я.

— В Санта-Байе не бывает снега. Но даже если бы поднялась снежная буря, Чарльз Маккензи все равно не дал бы ей ни гроша!

— Чарльз Маккензи? — повторил я.

— Вы его знаете?

Я покачал головой:

— Кажется, где-то слышал это имя.

— Он управляет строительной фирмой, самой большой в нашей округе. Но я тоже никогда не встречалась с ним, а узнала всю эту историю от Шери, которой доставляет громадное удовольствие при каждом удобном случае повторять ее — всякий раз прибавляя все более пикантные подробности. — Ее улыбка погасла. — А теперь вам следует уйти, Дэнни, иначе я опоздаю на свидание.

— Увидимся, как договорились, в одиннадцать, — произнес я. — Желаю приятно провести время.

— Это чисто деловое свидание, — сказала она спокойно. — Я предпочитаю приятно проводить время, когда дела уже закончены. — Взгляд ее был бесхитростен и даже наивен. — При такой работе, как у нас, мы должны быть очень осмотрительны и думать, с кем и как развлекаемся. Вы согласны со мной, Дэнни?

— Конечно, — кивнул я, — поэтому в следующий раз буду идти по коридору к вашей двери спиной вперед, чтобы тот, кто ненароком увидит меня, подумал, что я выхожу от вас.

Вернувшись в свой номер, я попросил принести бутылку виски и немного льда. Приготовив выпивку, отыскал в телефонной книге номер строительной фирмы Маккензи и набрал его. Ответила телефонистка; я сказал, что меня зовут Милн и что я хочу поговорить с мистером Чарльзом Маккензи по личному вопросу.

Секунд через пять хриплый мужской голос прорычал:

— Маккензи.

— Меня зовут Милн, — сказал я. — Я частный детектив, расследующий дела, имеющие отношение к вашей бывшей жене. Не могли бы вы сказать, где я могу ее найти?

— Со времени нашего развода прошло больше года, — сердито прорычал голос. — С тех пор как я выставил эту шлюху из своего дома, мне безразлично, жива она или подохла. Но все же могу дать вам такую информацию, мистер Милн, — где бы она ни была, ее квартира всегда с ней — это ее спина. Это ее любимая поза! — Он раздраженно бросил трубку.

Этот голос нисколько не напоминал голос любителя-лакея в доме Вейланда, который я слышал прошлой ночью. Может быть, существуют два Чака Маккензи, или тот тип предпочел воспользоваться чужим именем?

Как и все, что происходило до сих пор, этот разговор также не дал мне в руки никакого ключа.

Я налил еще водки и выпил уже почти полстакана, когда, чуть позже шести, раздался телефонный звонок.

Портье сообщил мне, что мистер Вейланд желает встретиться со мной в баре через пять минут. Когда я выходил из номера, открылась дверь напротив, и в ней появилась Джекки Милн. То немногое, что на ней еще оставалось, было черного цвета: квадратный кусок крепа, который держался на полосках, напоминающих шнурки от ботинок, с глубоким вырезом спереди, почти обнажающим полные груди. Подол платья не доходил до середины бедер, а блестящие чулки подчеркивали изящные линии ее длинных ног.

— Опаздываю! — Мельком улыбнувшись мне, она пронеслась по коридору как серебристо-черный вихрь.

Джекки успела сесть в лифт раньше меня, и когда я вышел в вестибюль, ее и след простыл. Я подумал даже, не пригрезилось ли мне все это, но затем меня успокоила мысль, что моему воображению не под силу создать такое чудо. Зайдя в бар, я увидел, что там все еще продолжают делать хороший бизнес на поддельных гавайских напитках, подаваемых в сосудах, имитирующих оболочки кокосовых орехов. Я заказал водку и уже сделал первый глоток, как кто-то дотронулся до моего плеча.

— Привет, Бойд, — прозвучал тонкий насмешливый голос. — Продолжает везти в драках?

На меня смотрел Эд Норман, ничуть не изменившийся с нашей последней встречи в особняке Вейланда, да и действительно, с чего бы ему было постареть за одну ночь? Все такая же высокая тощая жердь с реденькими светлыми волосками и бледно-голубыми глазками, почти прилепившимися к острому носу.

— Я-то думал, что вы уже на том свете, — произнес я удивленно. — И умерли со страху в тот самый момент, когда лакей направил на всех вас пистолет.

— Если бы он опоздал секунд на десять, Джордж Тетчер не оставил бы от вас и мокрого места, — прорычал Норман. — Что вы, черт возьми, делаете здесь, в Санта-Байе?

— Посещаю кабаки, как всегда, — ответил я.

— По-моему, Стирлинг окончательно спятил! — Норман шумно засопел. — Только тот, кто совсем рехнулся, мог придумать этот прием и заставить своих гостей выслушивать всякий бред! — Его голубые глаза злобно уставились на меня. — Вы знаете, что его нигде не могут найти последние три дня?

— А вы сообщили об этом в полицию? — спросил я тихо.

Норман сердито пожал плечами:

— После всего этого — после этой лжи! — мне глубоко наплевать, что с ним произошло. Если его прикончили, он вполне это заслужил.

— Кажется, в таком случае вы занимаете его место в Корпорации? — сказал я. — Будете сами давать советы по стратегическому развитию, не так ли?

— Они могут не принять их, — огрызнулся он. — Только имя и репутация Стирлинга убедили правление отделаться от Курта Стенгера.

— Но вы же с Джорджем Тетчером старые дружки, — как бы между прочим заметил я. — Он может за вас похлопотать, не так ли?

— Знаете что, Бойд? — прошептал он. — Когда вы допьете вашу водку, доставьте мне одно небольшое удовольствие — убирайтесь отсюда к черту!

Резко повернувшись, он быстрыми шагами вышел из бара, оставив меня допивать свою водку в относительно спокойном расположении духа. Когда от второй порции осталось не больше половины, часы показывали четверть восьмого, и я начал уже сомневаться, появится ли вообще сегодня Стирлинг Вейланд. Но в эту минуту я увидел, как ко мне сквозь толпу пьющих мужчин пробирается знакомая фигура. У него было лицо хамелеона, и мне пришла в голову мысль, что именно поэтому я никак не мог представить себе это лицо прошлой ночью. Тогда оно выглядело так, как должно было выглядеть лицо лакея, теперь же оно больше подходило бы городскому повесе.

— Привет! — Он широко улыбнулся, подойдя ко мне. — Еще не забыли меня?

— Что вы! — ответил я. — Только вы не Чак Маккензи, так как всего несколько часов назад я беседовал с настоящим Чаком Маккензи.

— Да? — Мое заявление нисколько не смутило его. — Почему же вы немедленно не позвонили мне?

Сразу бы все и выяснилось.

— Ладно, — сказал я. — Что будете пить?

— Стирлинг решил, что лучше будет поговорить в месте более тихом, чем это, и попросил меня отвезти вас к нему.

— Где же он теперь, на острове Каталина? — проворчал я.

— Как вы недоверчивы, Дэнни! — хмыкнул он. — Он ждет нас в своем офисе. Туда больше никто не приходит — кому захочется вспоминать о неприятном. Всего пятнадцать минут езды.

— Буду просто счастлив встретиться с ним, — сказал я, опустошив стакан. — А то уж начал сомневаться, существует ли Стирлинг Вейланд на самом деле.

— Он существует, — ответил тот, кто не был Чаком Маккензи — И вы увидите его!

Мы направились к северу от города; проехав около пяти миль вдоль береговой линии, свернули направо, выехав на новую широкую мостовую, через четверть мили внезапно превратившуюся в пыльную проселочную дорогу. С минуту машина подпрыгивала по ухабам, затем мы выехали на совсем, кажется, недавно построенный мост и остановились по другую сторону.

«Чак» зажег внутренний свет и развалился на сиденье.

— Мы находимся сейчас как раз на самой середине того места, где похоронены все мечты Курта Стенгера. Что человеку нужно больше, чем хорошая идея, это деньги для ее осуществления. — Неожиданно он вытянул указательный палец в сторону ветрового стекла. — Взгляните, это не Стирлинг?

Я посмотрел сквозь стекло, но ничего не разглядел, кроме быстро сгущавшихся сумерек.

— Никого не вижу, — сказал я, но уже в следующий момент обнаружил, что смотрю на дуло пистолета, расположенное меньше чем в шести дюймах от моего лица.

— Стирлинг решил, что я хладнокровнее его, — произнес Чак тихо, — именно поэтому попросил меня встретиться с вами. Он хочет получить несколько хороших ответов на несколько хороших вопросов. И если он не получит их, то вы, Дэнни, можете считать себя покойником!

Глава 4

И он не шутил, я чувствовал это, ощутив знакомое сосущее чувство под ложечкой. Страшным усилием воли я отвел взгляд от ствола, и это было, наверно, еще одной моей ошибкой. Ибо мои глаза встретились с холодной маской его лица, и слабый блеск ненависти в его прикрытых ресницами глазах свидетельствовал о том, что ему очень хотелось бы всадить пулю в мою голову.

— Интересно, — сказал я беззаботным голосом владельца похоронного бюро. — Что ж, задавайте свои вопросы.

— Почему вы убили прошлой ночью Алису Эймс? — спросил он резко. — Что вы сделали с магнитофоном?

— Я не убивал ее, — ответил я.

Ствол пистолета придвинулся на несколько дюймов ближе, и я скосил глаза, стараясь уследить за его перемещениями.

— С самого начала стало ясно, что вы не тот человек, который нам нужен, — сказал он. — Мне пришлось выдать себя, чтобы не дать Тетчеру уничтожить вас и пленку. Но это не пошло вам на пользу, умнее вы не стали. Кто был у вас той ночью?

— Алиса Эймс, — пробормотал я.

— Придумайте что-нибудь получше!

— Это правда.

И я рассказал ему все — как она пришла в мою квартиру и как потом вышла из нее с пленкой и моим пистолетом, оставив у меня сумку. Как затем я пошел к ней и обнаружил, что она мертва.

— А пленка?

— Ее там не было, — ответил я. — Наверное, те, кто убили ее, забрали с собой.

— А что с пистолетом?

— Он лежал на полу.

— Ее убили из него? — Он недовольно поморщился, когда я кивнул. — Плохо работаете, Бойд!

Вы, скажу я, сапожник, и вам не остается ничего иного, как переквалифицироваться и научиться чистить обувь!

— Я подумаю над этим, — сказал я с усилием. — Если бы Вейланд или вы рассказали мне подробнее обо всем, то, возможно, события развивались бы по-другому.

— Мне противно слышать, как ноет взрослый мужик! — В его глумливом тоне чувствовалось такое презрение, что у меня защипало в горле. — Вы уволены, Бойд! Собирайте в отеле свои вещички и первым же самолетом отправляйтесь обратно в Нью-Йорк! Если завтра я обнаружу, что вы все еще в Санта-Байе, то вам придется иметь дело с этим пистолетом. Вы получили тысячу долларов, а провалили все дело так, как не смог бы никто в мире. Так что радуйтесь, что еще живы! — Дуло пистолета немного отодвинулось. — А теперь выходите из машины.

— Что? — изумленно уставился я на него.

— До города всего восемь миль. Может быть, прогулка немного прочистит ваши мозги!

Тщеславие обычно не очень докучало мне. С моим-то профилем что мне до него! Но в последние двадцать четыре часа по нему было нанесено несколько жестоких ударов. Сначала Тетчер избил меня, потом Лиз Эймс направила на меня дуло моего же собственного пистолета и унесла эту чертову пленку, и, наконец, этот фальшивый Чак Маккензи, выманивший меня в эту поездку, думает, что со мною можно вести себя как угодно, и хочет заставить тащиться пешком до отеля. Я почувствовал себя так, словно в голове моей внезапно перегорел последний предохранитель.

— Выходите, — повторил он нетерпеливо.

— Выхожу, — произнес я жалобно и открыл дверцу машины. — Мне следует идти обратно по мосту, дальше по проселочной дороге до новой мостовой, и по ней я выйду на шоссе, правильно?

— Разберетесь сами! — прорычал он.

— Хорошо, хорошо! — Я жалко улыбнулся. — Только одна маленькая просьба, а? У меня кончились сигареты, не дадите ли мне хоть одну?

— Я ошибался насчет профессии чистильщика. — Он засунул пистолет в плащ, затем начал искать в карманах пачку сигарет. — Вам, Бойд, остается только ходить по Бродвею с протянутой рукой и медной кружкой!

Ребром ладони я сильно ударил его по кадыку и, пока он производил какие-то булькающие звуки, схватил обеими руками за волосы и, пятясь задом, вылез из машины, вытащив его вместе с собой. Как только моя нога коснулась земли, я резко наклонил его голову и поддал ее коленом. При столкновении моей коленной чашечки с его лбом раздался слабый звук, и тело Чака сразу же обмякло. Я отпустил его волосы, и он упал в грязь лицом вниз.

Его пистолет лежал на полу машины; он упал туда, когда я ударил Чака по горлу, ключи были все еще вставлены в замок зажигания. Я засунул пистолет в карман своего плаща, завел мотор, развернулся и направился к мосту. «Может быть, — подумал я радостно, — восьмимильная дорога немного прочистит ему мозги».

Через пятнадцать минут я припарковался в квартале от отеля, прошел этот квартал пешком и поднялся в свой номер. Пистолет фальшивого Чака Маккензи был той же модели, что и мой, и это навело меня на мысль. Я засунул его пистолет в ящик письменного стола, а свой положил в карман плаща и вернулся к машине. Тщательно протерев пистолет, чтобы на нем не оставалось отпечатков пальцев, я засунул его за спинку сиденья водителя так, чтобы был виден только конец рукоятки. Я надеялся, что он не догадается о замене и поймет, что у него пистолет, которым совершено убийство, только тогда, когда будет уже слишком поздно, например, когда его подвергнут проверке в баллистическом отделе. Возвратившись в отель, я не спеша поужинал и вернулся в свой номер после десяти вечера.

Я принял душ, побрился — ничто так не убивает любовную страсть, как прикосновение щетины к нежной женской коже! — затем начал надевать свой курортный костюм. Он состоял из голубовато-серой рубашки от Феррари, рыжевато-коричневых слаксов, шелкового спортивного пиджака и замшевых, с загнутыми носками туфель. Затем я приготовил себе питье и посмотрел на часы: до встречи с Джекки Милн оставалось еще полчаса. Однако когда через пару минут зазвонил телефон, я сразу же поднял трубку.

— Я собираюсь убить вас, Бойд, — произнес мрачный голос. — И просто хочу, чтобы вы об этом знали.

— А, это вы, Чак, — ответил я приветливо. — Как себя чувствуете после прогулки? — Я подождал, пока на другом конце провода не затихли какие-то бессвязные звуки. — Если вы ищете свою машину, то она припаркована на Оушн-стрит, в одном квартале от моего отеля. Ваш пистолет засунут за спинку переднего сиденья, и если вы не против выслушать мой совет — почему бы вам не заняться сапожным ремеслом?

Снова в ответ раздались маловразумительные звуки, и я повесил трубку.

Я успел выпить еще немного водки, когда раздался стук в дверь Я открыл ее — передо мною стояло черно-серебристое видение, улыбавшееся мне; а при виде глубокого декольте мой язык буквально прилип к небу.

— Я освободилась раньше, чем предполагала, Дэнни, — сказала Джекки Милн, — и подумала: если вы у себя, то почему бы нам не начать свою работу пораньше?

— Блестящая мысль! — согласился я. — Ведь чем раньше мы закончим свой рабочий день, тем быстрее перейдем к более приятным занятиям, не так ли?

Джекки неопределенно улыбнулась мне и направилась к себе. Я последовал за ней; она закрыла за нами дверь. Но тут меня ждало разочарование — я увидел третью персону, удобно развалившуюся в кресле. Волосы цвета виски были все так же высоко зачесаны и сведены в изящный конус, но теперь голубые глаза не излучали молнии, а были подернуты капризной рябью.

На ней была мини-юбка бирюзового цвета, покрытая блестящими белыми завитушками, с глубоким вырезом вокруг белого пупка.

— Не забыли Шери Вейланд? — спросила Джекки.

— Мы встречались прошлой ночью, — ответил я без всякого энтузиазма.

— Садитесь же, Дэнни, — оживленно произнесла Джекки. — Пока я приготовлю вам выпить, Шери расскажет, почему она оказалась в Санта-Байе.

Я сел напротив блондинки, чувствуя себя настолько подавленным, что почти не глядел на соблазнительно колышущийся под облегающим черным крепом зад Джекки.

— Это было в нью-йоркских вечерних газетах, — произнесла Шери слабым голосом. — Я так испугалась, когда прочла, что даже не могла ни о чем думать.

Просто села на первый же самолет! — Она посмотрела на меня широко открытыми глазами. — Прошлой ночью убита Алиса Эймс, мистер Бойд! Выстрелом в голову!

Я постарался сделать вид, что безмерно поражен этим известием, так что некоторое время мы, остолбенев, глядели друг на друга, пока Джекки не принесла выпивку, нарушив молчание.

— Мне кажется, это многое меняет, Дэнни, — сказала она. — Я знаю, что вы работаете на Стирлинга Вейланда, но...

— Больше не работаю, — произнес я. — Меня уволили сегодня вечером.

— Вы встречались сегодня со Стирлингом? — волнуясь, спросила Шери.

— Встречался с его лакеем, который оказался вовсе не лакеем, а, как он сказал, Чаком Маккензи, хотя... он и не Чак Маккензи, — путано объяснил я.

Обе женщины тупо смотрели на меня некоторое время, я же смаковал напиток, дожидаясь, когда они переварят все только что услышанное от меня.

— Вы хотите сказать, — наконец отважилась спросить Шери, — что встречались сейчас с тем новым слугой, которого мы прошлой ночью видели в доме Стирлинга?

Тем, с пистолетом, который заставил всех нас уйти?

— Да, с ним. Потом он рассказал мне, что доводится другом Вейланду и что тот попросил его об одолжении, — продолжал я. — Затем он мне позвонил и сообщил, что разговаривал с Вейландом и будто тот хочет встретиться со мною этим вечером в баре, но вместо него появился этот... лакей и представился как Маккензи. Мы поехали в офис, а по дороге он заявил мне, что я с самого начала все делал не так и вообще все испортил, поэтому в моих услугах больше не нуждаются. И если я завтра утром не сяду на первый же самолет, то меня ждут большие неприятности.

Блондинки, посмотрев друг на друга, почти одновременно улыбнулись.

— Ты, кажется, угадала мои мысли? — пробормотала Джекки.

— У меня они появились еще раньше, дорогая, — промурлыкала Шери. — Но может быть, ты лучше все ему объяснишь?

— Вот как обстоят дела, Дэнни, — сказала Джекки. — Шери боится, что тот, кто расправился с Алисой, может попытаться убить и ее. Она нуждается в защите — именно поэтому и прилетела сюда, но я не очень гожусь для этих целей. — Женщина издала короткий ироничный смешок. — Сомневаюсь, в силах ли я защитить самою себя от какого бы то ни было физического насилия! И поскольку теперь вы свободны от обязательств перед Стирлингом Вейландом, не возьметесь ли за новую работу?

— Деньги не будут иметь значения, мистер... я хотела сказать, Дэнни! — Шери послала мне ослепительную улыбку. — Буду рада заплатить вам столько же, сколько платил Вейланд.

— Вы хотите, мадам, чтобы я стал вашим личным телохранителем? — уточнил я.

— Совершенно верно! — Она засунула руки в отверстие вокруг белого пупка и оттянула блузку вниз, беззастенчиво обнажив потрясающие груди. — Я буду вам так признательна, Дэнни!

— Почему бы и нет? — Я подумал, что ради собственного спасения мне придется найти убийцу Алисы и попутно стану охранять Шери — это делу не помеха. — Но почему вы думаете, что тот, кто застрелил Алису Эймс, попытается убить и вас?

Она еле заметно вздрогнула:

— Я не могу этого объяснить, просто у меня возникло ужасное предчувствие, что именно так и будет. Кто-то убил любовницу Стирлинга. Единственная оставшаяся у него женщина — это я. Может быть, звучит и глупо, но после всего, что наговорил Стирлинг в магнитофонной записи, я не могу отделаться от ощущения, что за всем этим стоит именно он.

— Вы думаете, убийство дело его рук?

— Или кого-то, кто сделал это за него, — ответила она убежденно.

— Какие у него могли быть мотивы?

— Как я уже сказала, я не могу дать вразумительных объяснений. Я просто чувствую, — и ее рука сжала левую грудь, — чувствую вот здесь!

— Возможно, мы с Дэнни сможем это понять, когда обменяемся информацией, — спокойно произнесла Джекки. — Ты, наверное, очень устала после полета и всех этих неприятностей, Шери. Почему бы тебе не пойти к себе и не выспаться хорошенько?

— Наверное, ты права, дорогая. — Шери встала и сладострастно потянулась. — Пошли, Дэнни.

— Мгм?.. — пробормотал я что-то нечленораздельное.

— Раз теперь вы мой телохранитель, то всегда должны быть рядом. — Голос Шери звучал решительно. — Я буду чувствовать себя в безопасности, только когда вы недалеко от меня!

— Дорогая, — поспешила вмешаться Джекки, — ведь твоя комната рядом. Если что-то случится, тебе нужно будет только крикнуть, и Дэнни тут же примчится спасать тебя. А теперь прости, для нас очень важно, чтобы мы с ним, как договорились, обменялись информацией.

Хищный блеск в глазах Шери постепенно угас.

— Наверное, ты права, — наконец произнесла она. — Только не держи Дэнни слишком долго, ладно? Я хочу, чтобы мой телохранитель был все время начеку. — Она послала мне ослепительную улыбку. — Ваш номер напротив?

— Да, — ответил я, — 728-й.

— Просто чтобы не перепутать, если что-нибудь внезапно напугает меня среди ночи, и не вломиться в чужую комнату.

— Тебе не следует беспокоиться, — сказала Джекки холодно, — ведь моя комната рядом, помни об этом.

— Конечно, помню, дорогая. — Шери улыбнулась и направилась к выходу. — Но мне не хотелось бы нарушать твой драгоценный сон. Я ведь знаю, что и тебе нужно выспаться!

Когда дверь закрылась, наступила гробовая тишина.

— Смешно, — некоторое время спустя произнесла Джекки напряженным голосом. — Я и забыла, что на всем свете не встретишь такую потаскуху, как Шери!

— Ее декольте выглядело весьма интригующим, — ответил я равнодушно. — Все время задавался вопросом, что произойдет, если я брошу туда серебряный доллар.

— Вам не нужны деньги, чтобы иметь дело с Шери, — оборвала меня Джекки. — Ваша молодость и неотразимый профиль, которым наградила вас природа, — этого вполне достаточно!

— Почему бы нам не начать обмениваться информацией? — предложил я осторожно.

— Вы правы. — Она села в кресло, только что покинутое Шери, и скрестила роскошные ноги. — Что вы знаете о положении дел в Корпорации стратегического развития?

— Не так много. Они переоценили свои возможности при работе над проектом создания этого острова и попали в трудное финансовое положение. Тетчеру удалось уговорить правление привлечь в качестве консультанта Вейланда, несмотря на сопротивление Курта Стенгера. Но главное — это то, что Вейланд предложил слияние, при котором Стенгер полностью исключается из игры.

Джекки еле заметно подняла брови:

— Вы умнее, чем я думала, Дэнни! Что у вас еще?

— На пленке Вейланд говорил о том, что Стенгер и Норман, преследуя собственные интересы, объединились против него. Стенгер и Тетчер отправились в Нью-Йорк в безнадежной, с точки зрения Стенгера, попытке раздобыть где-либо деньги, но у них ничего не получилось.

— Чтобы дойти до всего этого, мне пришлось сегодня вечером провести пару часов, внимательно выслушивая обширную информацию, — заметила Джекки. — Правда, я продвинулась немного дальше. Однако не представляю, как это может нам помочь.

— Насколько дальше?

— Помните, я говорила вам, что Алиса встретилась с Вейландом сразу после того, как Чарльз Маккензи с ней развелся?

— Конечно помню, — ответил я. — Он вышвырнул ее в снег, став свидетелем ее сексуальных игр с четырьмя атлетами!

— Большая часть строительных работ в Корпорации стратегического развития была оплачена именно им, и он, несомненно, их самый крупный кредитор. Если в ближайшее время ему не выплатят долги, он полностью разорится.

— Да, парню не повезло, — пожал я плечами.

— Тот странный человек, который изображал лакея прошлой ночью и который тесно связан деловыми отношениями с Вейландом... — произнесла Джекки медленно, — я не перестаю удивляться, почему он выбрал имя Маккензи.

— Может быть, просто хотел запутать меня? Но для этого годится любое чужое имя.

— Наверное, вы правы. — Но в ее голосе все еще оставалось сомнение — Я согласилась бы с вами охотнее, если бы Алиса Эймс не была убита той же ночью.

— Это мог сделать лакей! — При воспоминании о нем моя улыбка тут же погасла. — Вы хотите обратить мое внимание на то, что Алиса была женой Маккензи, а затем стала любовницей Вейланда?

— Наконец-то моя мысль дошла до вас, — произнесла Джекки.

— Надо подумать, есть ли между Вейландом и Маккензи еще какая-нибудь связь, кроме Алисы, — сердито произнес я — Мне кажется, что Маккензи было в высшей степени наплевать, что происходило с его женой после того, как он вышвырнул ее из своего дома.

— Согласна, — сказала Джекки, не раздумывая. — Мне кажется, нам следует немного продвинуться вперед, чтобы выяснить, чем еще они связаны.

— С чего, по-вашему, нам следует начать?

— Я постараюсь разузнать что-нибудь у тех деловых людей, с которыми меня может свести мой знакомый, — сказала она. — Да, а почему бы вам не нанести завтра утром визит Маккензи? Вы можете сказать ему, что все еще работаете на Вейланда, на жизнь которого покушались, а теперь еще убили его бывшую жену, — ну, в общем, что-то в этом роде.

— Итак, вы собираетесь давать руководящие указания, а мне оставляете роль исполнителя, — хмуро резюмировал я.

— Зато вы получите некоторую компенсацию, — проворковала Джекки, — разные дополнительные льготы.

— Например?

— Ну, скажем... да, нет ли желания еще выпить?

— Конечно, но я хочу также, чтобы вы яснее сказали, что имеете в виду.

Джекки взяла мой пустой стакан, подошла к бару и приготовила еще порцию выпивки.

— Хорошо, — сказала она, стоя ко мне спиной, — мне кажется, наш рабочий день закончился?

— У меня нет, — возразил я. — Ведь я только что получил новую работу, вы забыли об этом?..

Джекки замерла.

— Это похоже на глупую шутку, не правда ли? Ведь моя комната рядом с ее, а ваша — напротив, и Шери стоит только громко икнуть, как мы примчимся к ней.

— По мне, ей бы лучше не икать, — признался я искренне.

Джекки повернулась, держа в руке стакан с моим напитком, и посмотрела на меня с загадочной улыбкой. Затем пальцы ее внезапно разжались, стакан выпал, водка разлилась по ковру.

— Ой! — воскликнула она. — Кажется, я пролила ваш напиток, а другого у меня нет!

— Не беспокойтесь, — улыбнулась я. — Ведь все равно мне пора приступать к работе. Подумайте только, как тяжело бедняжке Шери оставаться одной в своей комнате. Возможно, ей нужно помочь в чем-то, например, расстегнуть «молнию».

Сапфировые глаза посмотрели на меня долгим немигающим взглядом, а белоснежные зубы почти впились в нижнюю полную губу. Затем она медленно и глубоко задышала, по-видимому стараясь успокоиться.

— Рада, что вы упомянули про «молнию», Дэнни, — сказала она небрежно. — У меня всегда одна «молния» расстегивается с большим трудом. Не смогли бы вы помочь сначала мне, а потом уже уйти на свое ночное дежурство?

Повернувшись ко мне спиной, она замерла в ожидании. Я поднялся с кресла, подошел к ней и расстегнул «молнию» от шеи до талии.

— Спасибо, Дэнни! — сказала Джекки вежливо.

— Обычная учтивость, все равно как помочь старушке перейти улицу.

Она обернулась ко мне все с той же странной улыбкой и повела плечами. Черные лямки, больше похожие на шнурки от ботинок, упали, и вскоре ее черное одеяние маленьким черным комочком лежало у ног. Правда, узкий лифчик ярко-синего цвета все еще продолжал сжимать в нервном объятии широко расставленные груди, бедра были тесно обтянуты изящными трусиками. Серебристого цвета чулки удерживались какими-то фантастическими черными подвязками, разделяющими почти пополам четыре дюйма ее восхитительных бронзовых бедер.

— Вспомнил, где я вас видел, — произнес я торжественно. — Вы пришли ко мне с обложки журнала для мужчин!

— Как здесь жарко! — произнесла она детски невинным голоском. — Дэнни, как вы думаете, не сломался ли кондиционер?

— Вполне возможно, — ответил я. — Сам задыхаюсь.

— Представляю, как бы вы себя чувствовали, будь на вас такой же лифчик, как на мне! — Она завела руки за спину. — Но я могу от него легко освободиться.

Привычное движение плеч — и ярко-синий лифчик упал на пол как знамя, брошенное к ногам победителя. Обняв ладонями восхитительные груди, она стала их нежно сжимать, так что кораллового цвета соски, на которых из-за потоков холодного воздуха, идущего от дурацкого кондиционера, образовались мелкие морщинки, выдались далеко вперед.

— Вы, полагаю, не пытаетесь соблазнить меня, заставив забыть о новой работе? — спросил я тревожно. — Хочу сказать, вы же не желаете, чтобы меня уволили еще до того, как я к ней приступлю?

— У меня и в мыслях не было подводить вас, Дэнни, — ответила она ласково. — Но если вы не слишком торопитесь приступить к своим новым обязанностям, то я хотела бы вам напомнить, что в баре есть еще одна бутылка вашего любимого напитка. — Сев напротив меня, Джекки неторопливо, положив одну из своих обтянутых сверкающим шелком ног на другую, принялась развязывать подвязки. — Можете и мне налить стаканчик.

Я подошел к бару, быстро приготовил два напитка, повернулся — но ее нигде не было видно.

— Идите сюда, — раздался голос из спальни, и через открытую дверь навстречу мне полетели синие трусики, давая понять, в какую сторону следует идти.

Она лежала, раскинувшись на кровати, заложив руки за голову; две светлые полоски восхитительно контрастировали с загаром остального тела. Когда я поднес ей напиток, она, глядя поверх стакана, смутно улыбнулась мне и сделала довольно большой глоток.

— Знаете что? — сказал я. — Думаю, вы были правы относительно Шери. Что ей беспокоиться, когда ваши комнаты рядом?

— Так, по-вашему, она не нуждается в том, чтобы все время рядом с ней находился личный телохранитель? — тихо пробормотала Джекки.

— Конечно не нуждается!

— Вы хотите сказать, что ради меня могли бы пренебречь даже своей работой?

— Да, это так, — сказал я с чувством. — Без сожаления.

— Я так рада! — Свободной рукой Джекки откинула одеяло, быстрым движением спрятала под него ноги, а затем натянула его на себя по самую шею. — Спокойной ночи, Дэнни.

— Что? — только и сумел произнести я.

— Вы можете допить свою выпивку, когда будете уходить. — Она протянула мне свой стакан, который я машинально взял. — Конечно, и мой тоже.

— Куда мы все идем? — вопросил я безнадежно. — И куда исчезла прекрасная обнаженная блондинка?

— Это была проверка, — сказала она спокойно. — Начало этому положила Шери, вы поддержали ее, и мне не оставалось ничего иного, как проверить.

— Я не понимаю даже, о чем вы говорите! — почти прокричал я.

— Хотела проверить, Дэнни, могу ли я еще совратить мужчину. — На губах ее заиграла самодовольная улыбка победительницы! — Оказалось, могу!

— Знаете что? — свирепо воскликнул я. — Никогда еще я не был так близок к тому, чтобы совершить насилие!

— Дальше намерения у вас дело не пойдет, — сказала Джекки доверительно. — Вам на это не решиться, Дэнни.

— Не зарекайтесь! — завопил я.

— Это даже не связано с присущими вам порядочностью или чувством уважения к женщине, — продолжала она тем же тоном. — Просто человек с таким непомерно высоким мнением о себе, как вы, не сможет применить силу по отношению к женщине, которая его отвергла. — Она звонко засмеялась. — Ваше тщеславие помешает!

Двумя глотками я опорожнил свой стакан, тремя ее.

Джекки Милн медленно зевнула, повернулась на бок, спиной ко мне, и закрыла глаза. Каждый мускул моего тела был натянут до предела, когда я, войдя в гостиную, поставил оба пустых стакана на бюро и направился к выходу.

Глава 5

Придя к себе, я приготовил гигантскую порцию напитка в надежде, что алкоголь сможет несколько снять сексуальное возбуждение, которое все еще заставляло мои нервные окончания вибрировать, словно они представляли собой струны виолончели. Но через пару минут я услышал, как кто-то осторожно стучится в дверь.

Слепая нерассуждающая похоть внушила мне мысль, что живущая напротив обнаженная блондинка пришла броситься к моим ногам, чтобы вымолить прощение, поскольку она внезапно прозрела и поняла, что без ума от меня. Но никогда не покидающий меня инстинкт самосохранения тут же прошептал, что это, возможно, ненастоящий Чак Маккензи решил осуществить свою угрозу расправиться со мной.

Вынув пистолет из ящика письменного стола и держа его в правой руке, крепко прижатой к солнечному сплетению, я осторожно встал рядом с дверью и затем внезапно и широко распахнул ее. Неясная фигура влетела в комнату и тут же остановилась; я увидел голубые, расширившиеся от ужаса глаза, глядящие на мой пистолет.

— Не стреляйте в меня, Дэнни! — завопила Шери Вейланд. — Я заплачу в два раза больше, чем обещал вам Стирлинг за мое убийство!

— Заткнитесь, бога ради, — сказал я раздраженно, прикрыв дверь ногой. — Кто знает, может быть, это вы убили Алису Эймс?

Еле заметная робкая улыбка мелькнула на лице Шери, когда я положил пистолет обратно в ящик письменного стола. На ней был только шелковый черный халатик, туго затянутый на талии поясом и еле прикрывающий бедра. Светлые волосы ниспадали на плечи, смягчая довольно жесткие черты лица.

— Это все потому, что я увидела у вас в руках пистолет, — произнесла она дрожащим голосом. — Перепугалась прямо до смерти!

— Хотите выпить? — предложил я.

Она кивнула:

— Только не разбавляйте!

Я налил в стакан водку и подал ей; взяв его, она буквально рухнула в ближайшее кресло. Неразбавленная водка исчезла так быстро, словно я стал свидетелем какого-то чудодейственного фокуса.

— Не могу больше оставаться одна в своей комнате, — пробормотала она.

— То есть вам нужно, чтобы ваш телохранитель находился вблизи вас, — полувопросительно изрек я.

— Именно так, Дэнни.

— А может быть, вам просто не захотелось, чтобы я провел остаток ночи наедине с Джекки Милн?

— Да вы с ума сошли?! — В ее голосе послышалось искреннее удивление. — Ни один мужчина в здравом уме не предпочтет мне Джекки!

— Почему вы так думаете? — насмешливо поинтересовался я.

Голубые глаза Шери сверкнули от гнева, а верхняя тонкая губа так сильно прижалась к полной нижней, что рот скривился в весьма непривлекательной гримасе. Она резко поднялась с кресла и, подбоченившись, посмотрела на меня.

— Наверное, я ослышалась? — произнесла она. — Тогда членораздельно повторю то, что сказала. Ни один мужчина в здравом уме не предпочтет эту бесстрастную интеллектуалку такой женщине, как я!

— Это еще почему? — резко оборвал ее я.

— Я устрою сейчас небольшую демонстрацию, — произнесла Шери решительно.

Ну, опять то же самое, тоскливо подумал я, глядя, как ее пальцы развязывают пояс на талии, на этот раз, правда, это была другая блондинка. Спустя секунду я заметил и еще одно отличие — Джекки Милн продемонстрировала все этапы стриптиза — от черного платья до ярко-синих трусиков, но Шери Вейланд не тратила времени на такие пустяки. Халат сразу же спал с нее, и, глядя на стоявшую подбоченившись Шери, я подумал, что все это, должно быть, похоже на подъем занавеса на Бродвее в начале сезона. Но премьера все равно получилась замечательной, ибо под халатиком была Шери без ничего. Изгибы ее тела были роскошными, грудь кругла и упруга, как зоб голубя, крепкие бедра симметричны, как песочные часы. Вероятно, ее ноги были немного короче, чем у Джекки, но, переводя взгляд от тонких лодыжек до того места, где располагался рыжеватый треугольник, я пришел к заключению, что их вполне можно уподобить изящным конусам.

— Ну что, проглотили язык? — насмешливо спросила Шери.

— Обычное женское тело, — сказал я. — Достаточно посмотреть на одну женщину, чтобы знать, как выглядят все остальные.

Она, онемев, взглянула на меня, полураскрыв рот и растерянно моргая. Хлопнув ресницами раз пять или шесть, Шери, запинаясь, произнесла:

— Вы хотите сказать, что вам все равно, останусь я у вас на ночь или нет?

— Когда у мужчины одна женщина, это замечательно. Но если у него две женщины, то могут возникнуть неприятности. Потому что обе начинают рассматривать его как трофей — и каждая будет стремиться к тому, чтобы снять с мужчины скальп и повесить себе на пояс, доказав тем самым, что она привлекательнее своей соперницы. Поэтому не завязать ли вам потуже поясок на своем халате, мадам, и не свалить ли отсюда?

— Дэнни? — Уголки ее рта беззащитно опустились. — Вы не можете даже представить, что со мной было, когда я впервые увидела ваш профиль; только тогда я подумала, что вы с Алисой, и поэтому притворялась такой безразличной. Но как только вы вошли в комнату Джекки, я сразу же решила сделать все, чтобы мы оказались сегодня в одной постели!

— Это еще как сказать! — прорычал я.

Ее глаза сверкнули.

— Я должна была это знать! Эти туфли с цветочками — как же я не сообразила сразу! В наши дни так трудно отличить педераста от настоящего мужика!

— Вы решили, что я педераст? — Мне с трудом удалось сдержать возмущение.

— Неужели еще хуже — импотент? — продолжала насмехаться она.

— Позвольте представиться, — сказал я торжественно. — Меня зовут Дэнни Бойд, и моя профессия — насиловать женщин!

— Я еле сдерживаю смех! — парировала она. — Мужские иллюзии — так это, наверное, можно назвать.

Следовало немедленно приступить к делу, ибо пульсирующий в моих венах адреналин в любой момент был готов вырваться из кончиков пальцев. Я схватил Шери за кисть, крепко сжал ее и, заломив руку за спину, потащил через всю комнату, остановившись только тогда, когда ее колени столкнулись с краем кровати. За секунду до того, как она упала на кровать, я выпустил ее кисть и лихорадочно стал стягивать с себя рубашку.

И эта процедура была похожа на то, как снимают кожуру с апельсина. Бросив рубашку на пол, я нанес по каждой из восхитительных округлостей ее зада звучный шлепок — в знак того, что не шучу, — и затем быстро освободился от остальной одежды.

Прошло довольно много времени, и теперь она, лежа на спине — теплый свет ночника мягко освещал молочную белизну ее обнаженного тела, — задумчиво смотрела в потолок.

— Хотите выпить? — спросил я.

— Почему бы и нет? — пробормотала она.

Я приготовил два напитка и поднес их к кровати.

Она легко поднялась, но, когда брала стакан, поморщилась от боли.

— Обычно у меня не бывает синяков, но в этот раз наверняка будут, — произнесла она. — Дэнни Бойд — насильник, а? — Ее смеющиеся голубые глаза выражали пылкое одобрение. — Знаете что? Вас на этом поприще ожидает блестящая карьера!

— Но где мне найти другого клиента, который бы так охотно сотрудничал со мной?

— Вам никогда не понадобится другой клиент, Дэнни. — Она похотливо хихикнула. — Готова заключить с вами пожизненный контракт.

Я все еще ощущал блаженство во всем теле, даже водка показалась вкусной, как нектар, но мужчину, наверное, кто-то проклял, создав его мыслящим животным, поэтому теперь, когда страсть была удовлетворена, мой мозг снова принялся за работу.

— Давно вы замужем за Вейландом?

— Этот вопрос как-то не ко времени, — сказала она. — Кажется, лет пять.

— Ваш муж для меня загадка, — искренне признался я. — Прошло уже больше суток, как он вовлек меня в дело, связанное с убийством, а я так и не смог встретиться с ним! Как он хоть выглядит?

Шери слегка передернула плечами и одним махом выпила все, что оставалось в стакане.

— Мне сейчас совершенно не хочется говорить о Вейланде, — произнесла она тихо. — Но наверное, мой телохранитель должен знать, кто ему противостоит. Вейланду сорок семь лет, сложением он напоминает профессионального борца, животик только-только намечается. Почти все женщины покоряются ему с первого взгляда; его волосы все еще при нем, они лишь немного прихвачены сединой. Светло-карие глаза, длинные ресницы, которые большинство женщин может купить только в салоне красоты. Словом, он выглядит как настоящий пещерный человек, которому готовы отдаться даже женщины, счастливые в браке. Впервые увидев его, я тоже испытала это чувство — под его привлекательной внешностью угадывался сильный, решительный мужчина! — но только после того, как мы поженились, я поняла, какой это безжалостный, жестокий человек. Однако было уже немного поздно! — Она нервно засмеялась. — Налейте мне еще водки, Дэнни!

— Хорошо.

Приготовив новые порции напитка у бара, я повернулся со стаканами в руках и увидел, что она уже сидит в кресле, одетая в халат, снова туго обтягивающий ее талию. Взяв стакан, она неожиданно скривила губы:

— Почему бы вам не одеться, Дэнни? Голый, вы выглядите таким смешным!

— Спасибо за напоминание! — сказал я сердито, тут же облачившись в рубашку и слаксы.

— Мне трудно это преодолеть, — произнесла она полуизвиняющимся тоном. — В любом случае, по-моему, будет более тактично, если я позавтракаю у себя.

— По-моему, тоже, — согласился я. — Так что же случилось между вами?

— Первые пару лет мы жили довольно сносно, но потом я поняла, что ему нужна не жена, а рабыня, я же совсем не собиралась становиться ею. Сначала Вейланд использовал все средства, чтобы подчинить меня себе, но, когда понял, что все это ни к чему не приведет, прекратил свои попытки. Он снял мне квартиру, назначил щедрое содержание и заявил, что собирается завести любовницу. Тут ему и подвернулась Алиса Эймс!

— Он не хотел развода?

Она горько сжала губы.

— Вы же слышали, что он сказал об этом прошлой ночью!

— Я слышал также, как он сказал, что у него есть на вас нечто такое, из-за чего вы никогда сами не посмеете подать на развод. Это правда?

— Да, правда, но не будем это обсуждать, — ледяным тоном ответила Шери. — Я не имею представления, что у него сейчас на уме, да и не беспокоилась бы об этом, если бы не убийство Алисы.

— Вы считаете, что это он убил ее?

— Он вполне способен! — Женщина нетерпеливо пожала плечами. — А если это сделал не он, то, вполне возможно, подозревает меня. Именно поэтому я и вызвала Джекки сюда из Лос-Анджелеса, надеясь, что ей удастся выяснить, что происходит на самом деле.

— Но вы же не вызвали ее еще до того, как узнали о смерти Алисы?

— Уже вся эта затея с магнитофонной записью изрядно потрепала мне нервы! Я никогда не думала, что Стирлинг способен на такое. — Она попыталась засмеяться, но из этого ничего не получилось. — Знаете, мне пришла в голову дикая мысль, что он вполне может замыслить самоубийство, лишь бы оно выглядело так, будто я совершила его. Н? всем свете нет большего негодяя, чем Вейланд, — вы не в состоянии даже представить, как он способен ненавидеть!

— А давно вы дружите с Джекки Милн?

— Еще с колледжа, — ответила Шери. — Она очень умна и работает только за солидную плату.

— Джекки рассказала мне историю, приведшую Алису Эймс к разводу. А как вы узнали о ней?

— Конечно же от Стирлинга. Он находил это весьма забавным; кроме того, давал мне понять, какую потаскуху предпочел мне! — Она уставилась в свой стакан, словно в магический кристалл. — Я не понимаю, из-за чего они там все враждуют, Вейланд со Стенгером и остальной компанией. Но знаю, что у Стирлинга всегда есть в запасе угловой удар — удар с левого поля, о котором люди даже не подозревают, пока не становится слишком поздно, — нечто в этом роде и произошло на вечере, когда вместо себя он прислал магнитофонную запись. — Она быстро-быстро закачала головой. — Вам кажется, я болтаю разные глупости, да, Дэнни?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Может быть, и не такие уж глупости. Расскажите мне об Эде Нормане. Как по-вашему, Вейланд говорил правду, утверждая, что Алиса изменяла ему с Норманом, когда сам он бывал в отъезде?

— Вполне может быть. — Шери широко зевнула, улыбнулась мне. — Простите! Не думала, что так устану, Дэнни, ведь я не привыкла, чтобы меня так много насиловали. — Она наморщила лоб, что-то обдумывая. — Алиса готова была переспать даже с коридорным, если на нее в тот момент что-то найдет, так почему бы это не быть Эду Норману? Вы видели его прошлой ночью, Дэнни; он похож на рыбу, которую выбрасывают обратно в воду, испугавшись, как бы от нее не испортился желудок.

Я всегда считала, что он целиком зависит от Стирлинга и делает все то, что тот ему приказывает. Но кто знает, что у этого мерзавца на уме?

— Вы уверены, Шери, что на пленке был голос Стирлинга?

— Уверена, — ответила она твердо. — Я слишком долго прожила с этим голосом Дэнни. И ни капли не сомневаюсь, что это был голос моего дорогого Стирлинга.

— А затея нанять меня в качестве телохранителя была просто шуткой, розыгрышем? — спросил я. — Вы с Джекки придумали это еще до того, как я зашел к вам?

— Вы были врагом, работающим на Стирлинга. — Она широко улыбнулась. — Мы решили использовать свои маленькие женские хитрости, чтобы посмотреть, нельзя ли привлечь вас на нашу сторону; но, прежде чем приступили к делу, вы сообщили, что вас рассчитали. Упустить такой шанс и не нанять вас было бы непростительно. — Внезапно она стала рассудительной. — Не уверена, что мне так уж нужен телохранитель, пока я в этом отеле, но хочу, чтобы вы вместе с Джекки выяснили, что затевает Стирлинг. Лучше перестраховаться, чем допустить, чтобы со мной произошло то же, что с Алисой!

— Благодарю за доверие, — сказал я.

— Итак, — ее голос снова стал вкрадчивым, — вы работаете с Джекки, но спите со мной.

— Это директива клиента? — спросил я холодно.

— Мне просто хотелось бы надеяться на это,. Дэнни. — Шери встала с кресла и еще раз зевнула. — Простите, Дэнни, но мне нужно немедленно лечь в постель, иначе я усну прямо здесь.

— Спокойной ночи, Шери, — ответил я.

Она посмотрела на меня долгим взглядом, затем сомкнула руки на моей шее и поцеловала так, словно прощалась навсегда.

— Спасибо, Дэнни, — пробормотала она, чуть ослабив объятие. — Я уже почти забыла, что такое секс.

— Вы, наверное, разыгрываете меня, — искренне удивился я.

— Впрочем, это как езда на велосипеде, — хихикнула она. — Раз научился — вовек не забудешь! — Она разомкнула руки и отступила к двери. — Спи крепко, Дэнни! — Она выразительно повела глазами. — Есть здесь какой-нибудь другой выход?

— Чем располагает Вейланд против вас, Шери? — мягко, но настойчиво спросил я вместо ответа.

— Вы не сдаетесь легко, правда, Дэнни? — Она прислонилась к двери и стояла с чуть поникшими плечами. — Я же сказала, это не ваше дело!

— Ради вас же самой, Шери, — продолжал настаивать я, — мне нужно это знать.

— Даже не верится, что было время, когда меня звали не Шери Вейланд, — сказала она устало. — Когда я была беззаботна и ни от кого не зависела. Кстати, звали меня Шери Эймс.

— Вы родственница Алисы?

— Она моя младшая сестра, у нас разница в пару лет. Я говорила ей, что величайшая глупость даже думать о том, чтобы выйти замуж за Маккензи, который старше ее на тридцать лет и дважды разведен.

— Она, должно быть, действительно была не в себе, — сказал я.

— Нет! — В тоне Шери внезапно послышалась горячность. — Нельзя так говорить о ней. Когда ей было девятнадцать, она целый год пробыла в лечебнице. Доктора говорили, что у нее нервный срыв, но все понимали, что это всего лишь корректная форма диагноза. После никто особенно не пытался отговаривать ее от чего бы то ни было, даже от брака с Маккензи. — Она горестно покачала головой. — Я совершила ужасную ошибку, в первые дни нашей совместной жизни рассказав обо всем Стирлингу, рассчитывая на его сочувствие. Попросила даже помочь мне присмотреть за сестрой. Боже! Он начал следить за ней, словно она была кем-то вроде уличной девки. И на следующий же день после того, как Маккензи вышвырнул ее из своего дома, Вейланд предстал перед ней в роли утешителя, сделав вполне определенное предложение!

— Значит, если бы вы захотели развестись с Вейландом, вам пришлось бы назвать причиной развода его отношения с вашей сестрой?

— Маккензи поступил вполне порядочно, позволив Алисе получить развод. Но Стирлинг же угрожал мне тем, что, если я потребую развода, расскажет в суде об Алисе: ее психической неуравновешенности, причине развода с Маккензи — одним словом — обо всем!

И вся эта история непременно попала бы в газеты. — Во взгляде Шери появилось что-то от взгляда загнанной лошади. — Но Алиса просто не смогла бы этого выдержать, ее психика пострадала бы необратимо, и остаток жизни ей пришлось бы провести в лечебнице. Я не смогла бы обречь на это даже постороннего человека, — ее голос задрожал, — не то что родную сестру!

— Но теперь, когда она мертва, — напомнил я мягко, — уже ничто не удерживает вас от того, чтобы потребовать развода?

— Мне надо набраться храбрости, чтобы сделать это.

Вы не знаете Стирлинга так, как знаю его я. Больше всего на свете он одержим желанием подчинить людей своей воле, сделать их рабами. До сих пор у него были две рабыни. Одну из них он неожиданно потерял прошлой ночью. Так думаете, он когда-нибудь отпустит вторую?

Глава 6

Чарльз Маккензи был крепким мужчиной лет под шестьдесят; даже видя его основательно потрепанное жизнью лицо, я бы побился об заклад, что он намного переживет всех красавчиков и помоложе. Именно такого человека и представляешь себе в качестве владельца крупной строительной компании. Солнце и ветер избороздили глубокими морщинами его кожу, придав ей цвет красного дерева, отпечатав у внешних углов его проницательных серых глаз морщины, похожие на следы вороньих лап. Он сидел за письменным столом, который выглядел еще более потрепанным, чем его лицо, держа между короткими, похожими на обрубки пальцами массивную сигару, и внимательно рассматривал меня, не спеша заговорить.

— Бойд? — произнес он резким неприятным голосом. — Частный детектив из Нью-Йорка, расследующий убийство моей бывшей жены?

— Все правильно, мистер Маккензи, — ответил я.

— Что-то ваш голос мне показался знакомым, — усмехнулся он. — Вчера вечером вас звали Милн и вы пытались узнать у меня, где ее можно найти, верно?

— Верно, — кивнул я. — Тогда я только что услышал о вас, и мне захотелось убедиться, существуете ли вы на самом деле или всего лишь плод чьего-то воображения.

— Теперь вы удовлетворены? — почти прорычал он.

— Теперь я убедился, что вы действительно существуете, — подтвердил я, — и можете мне очень помочь, если, конечно, захотите.

— Расскажи мне обо всем, что знаешь, сынок, — уже более дружелюбно проворчал он. — Тогда я и решу, стоишь ли ты этого.

Я выложил ему основные факты:

— Вейланд нанял меня, думая, что его пытаются убить. Он подозревал кого-то из пятерых: жену, любовницу, партнеров, Стенгера и Тетчера. Прошлой ночью была убита Алиса, и Шери Вейланд, испугавшись, что она будет следующей, приехала в Санта-Байю. Той же ночью мне передали, что Вейланд уволил меня, и тогда его жена наняла меня, чтобы я попытался выяснить, кто убил ее сестру. Она рассказала мне о прошлом Алисы, о том, почему произошел развод, и о ее психической неустойчивости. Я знаю, что Вейланд был приглашен в качестве консультанта в Корпорацию стратегического развития вопреки желанию Стенгера и что его рекомендовал Тетчер. Знаю также, что вы, Маккензи, произвели большую часть строительных работ для этой фирмы и что они вам много должны.

Когда я закончил говорить, Маккензи некоторое время продолжал молча курить сигару, глядя на меня оценивающим, однако совершенно непроницаемым взглядом.

— Вы знаете почти столько же, сколько знаю я, — наконец произнес он. — Я помогу вам, если это окажется мне по силам, хотя бы по той причине, что не хочу, чтобы среди нас разгуливал убийца. Но я не уверен, что знаю что-нибудь, чего не знаете вы.

— Слышал, — сообщил я, — что с самого начала строительные дела на острове пошли наперекосяк.

Натолкнулись на горную породу там, где встретить ее совсем не ожидали. Власти графства, вопреки достигнутому ранее соглашению, потребовали, чтобы вместо одного моста были построены три, и Стенгер оказался разоренным, хотя проект был осуществлен лишь наполовину.

— У вас верные сведения. — Его голос опять стал резким. — Я лично нанял двух, ранее отлично зарекомендовавших себя топографов, но по какой-то странной причине они не обнаружили ту гору. Кто-то обратился в мэрию и уговорил их изменить одно из условий договора: вместо одного моста должно появиться три.

Единственное, чего нельзя объяснить ничьими кознями, так это необычные для этого времени года ливни, совершенно затопившие нас!

— Что вас так тесно связало со Стенгером?

— Никогда раньше на этих землях не планировали такого грандиозного строительства, а я — самый крупный строительный подрядчик в округе, поэтому вполне естественно, что мы стали сотрудничать. Но, как всегда, я был последним, кто узнал, что у Корпорации стратегического развития — тяжелейшие финансовые трудности! — Маккензи медленно провел тыльной стороной кисти по губам. — Ни для кого не секрет, что, если они не раздобудут где-нибудь денег, я вылетаю в трубу!

— Вы можете выдвинуть против них иск, — посоветовал я, однако Маккензи только засмеялся:

— У них не будет денег даже на то, чтобы компенсировать мои затраты на адвокатов! Я надеюсь только на то, что умница Вейланд предложит что-нибудь путное и поможет поправить наши финансовые дела.

— Он обсуждал с вами ситуацию? — спросил я.

— Конечно! — кивнул Маккензи. — Он был здесь примерно неделю назад и в одном слове выразил то, что думает о создавшемся, почти безнадежном положении Корпорации. Предложил организовать слияние моей фирмы с Корпорацией. Мне предлагалось в новой компании руководящее положение, а Стенгер должен был получить такой пинок под зад, что вряд ли смог бы прийти в себя и в будущем году. Правда, для этого предстояло решить одну маленькую проблему: найти где-то около трех миллионов долларов. Я ответил, что у него, очевидно, не в порядке с чувством юмора.

На что он возразил, мол, попытается найти кого-нибудь, кто сможет одолжить мне деньги. Ну что ж, ответил я, пусть попытается. И вот с тех самых пор я больше не видел Вейланда.

— Никто его не видел с тех пор, — заметил я.

— Кроме вас, — прорычал он. — Иначе как бы он вас нанял?

— Через доверенное лицо, — усмехнулся я, — человека, который в позапрошлую ночь в нью-йоркском доме Вейланда разыграл из себя его слугу. Но он такой же лакей, как я балерина. Уже только потом он рассказал мне, что доводится другом Вейланду и тот попросил его об этом одолжении. Сказал, что его зовут Чак Маккензи.

Сигара, будучи недонесенной до рта, замерла в воздухе, серые глаза гневно уставились на меня.

— Как он выглядел? — рявкнул Маккензи.

— У него такое лицо, которое трудно запоминается. На мой взгляд, ему около тридцати, и злобность из него так и прет.

— Похоже, что это действительно Чак Маккензи, — раздраженно кивнул мой собеседник.

— Что? — Я изумленно уставился на него.

— Для частного детектива вы не очень-то сообразительны, Бойд, — проворчал он. — Вы знаете, сколько раз я был женат?

— Три.

— И что, я выгляжу импотентом?

— О нет! — застонал я. — Боже, о самом очевидном я и не подумал! Это ваш сын?

— Работает с Вейландом, — прошептал он. — Маккензи-младший, мой единственный сынок, но если он подохнет, я пойду и плюну на его могилу!

Резко отодвинув кресло, он подошел к окну и стоял спиной ко мне, глядя во двор.

— Первая жена ушла от меня к иностранному кинорежиссеру, поэтому с двенадцати лет Чак остался на моем попечении. Я всячески старался найти к нему подход, но мне это так и не удалось. Учился он хуже некуда, и когда ему стукнуло двадцать, я бросил всякие попытки подыскать колледж, где могли бы хоть прилично присматривать за ним. В течение следующих двух лет я старался как мог обучить его строительному делу, но единственное, в чем он преуспел за всю свою жизнь, это мошенничать в карточной игре, на которую выпрашивал у меня пару сотен баксов каждую неделю; наконец, мне все это надоело, и я разорвал с ним всякие отношения. — Маккензи долго молчал. — Вы слышали, почему я развелся с Алисой?

— Вы неожиданно для нее возвратились домой и обнаружили там нечто вроде римской оргии, — произнес я спокойно. — Увидели Алису с четырьмя здоровыми молодыми людьми.

— Трое из них были близкими дружками Чака, — внезапно Маккензи сгорбился, — четвертым же был сам Чак.

Я ничего не сказал, да и что тут скажешь.

Маккензи отвернулся от окна; голова его была окутана клубами дыма, а губы сжаты в недоброй усмешке.

— Вы слышали, что я заставил их продолжать то" что они делали, и снял несколько кадров?

— Слышал, — ответил я.

— Я сказал тем троим, что, если они не уберутся куда-нибудь подальше от Санта-Байя, я воспользуюсь этими фотографиями так, что у них будут большие неприятности. У всех у них есть родители, работодатели, подруги — а у одного даже жена, — и они быстро сообразили, что я не шучу. Но мой сын, подумал я, заслуживает большего. Я избил его так, как умею это делать я, — у меня была хорошая школа! Так, чтобы ничего не было сломано, но чтобы и через две недели он чувствовал, как нестерпимо болит все тело. Потом я дал ему пятидолларовую бумажку и сказал, чтобы он занимался своими делами где-нибудь в другом месте, а не в Санта-Байе. Еще я добавил: «Если когда-нибудь увижу тебя снова — убью!» И это не просто слова, Бойд!

— Понимаю, — кивнул я.

— Что же, черт побери, он снова делает в Санта-Байе и что означает его связь со Стирлингом Вейландом? — Подойдя к столу, Маккензи так ударил по нему кулаком, что, должно быть, содрогнулся весь офис. — Я слышал, что пару лет назад он был замешан в какой-то грязной строительной афере вблизи Сан-Диего и еле избежал ареста. Вы знаете что-нибудь об этом, Бойд? — Он зверем посмотрел на меня. — У меня нет сомнений в том, кто купил тех топографов и тех людей в мэрии, которые потребовали построить еще два моста!

— Все может быть, — сказал я, — но пока я бы не утверждал этого наверняка, мистер Маккензи. Во всяком случае, в полицию звонить еще рано. У вас не больше доказательств, что ваш сын замешан в этом саботаже — если это действительно саботаж, а не просто невезение, — чем у меня, в том, что он работает с Вейландом. Пока я не увижу Вейланда — а я знаю это только со слов вашего сына, — вы мне весьма убедительно расскажете, чего они могут стоить.

— Вы правы, — согласился он с явной неохотой. — Я все еще пользуюсь некоторым влиянием в этом городе и задам кое-кому наводящие вопросы. Где вы остановились, Бойд?

— В отеле «Амбассадор».

— Как узнаю что-нибудь стоящее, позвоню вам, — пообещал он. — И вы сделайте то же самое, хорошо?

— Обязательно. — Я встал. — Спасибо за потраченное на меня время, мистер Маккензи.

— Зовите меня Чарли. — Подобие улыбки появилось на его рано состарившемся лице. — Пара таких простофиль, как вы и я, должны дружить для собственной безопасности!

— Ну а вы меня зовите Дэнни, — ответил я тоже с улыбкой, — и вы правы. — Уже подойдя к двери, я внезапно обернулся:

— Забыл задать вам один очень важный вопрос, Чарли.

— В данный момент я не смогу одолжить вам и двадцати центов, — проворчал он.

— Встречались ли когда-нибудь Стенгер или Тетчер с вашим сыном?

— Никогда не слышал об этом.

— А Эд Норман, младший партнер Вейланда?

— Тоже не знаю. Почему вас это интересует?

— Они были в доме Вейланда в тот вечер, когда ваш сын Чак выдавал себя за лакея. Раз они не узнали его, значит, скорее всего не были с ним знакомы. Это относится и к моей теперешней клиентке Шери Вейланд, не так ли?

— Я никогда не встречался с ней, даже в те полтора года, что был женат на ее сестре.

— Но один интересный вопрос все равно остается, — продолжал я рассуждать вслух. — Почему Алиса не узнала его? Или почему притворилась, что не узнала его?

— Теперь лишь одно можно сказать с уверенностью, Дэнни. — Маккензи пожал плечами. — Ее уже об этом не спросишь!

Путь от офиса Чарли до Корпорации стратегического развития занял у меня минут десять. Прихрамывающая белобрысая секретарша с прыщиком на щеке, невнятно произнеся мое имя по телефону, сообщила гнусавым голосом, что мистер Стенгер готов принять меня. По тому, как тревожно взглянули на меня ее водянистые глаза, я понял, что она приняла меня за судебного курьера. Просторный офис Стенгера почти не сохранил следов былой изысканности и ухоженности, впечатление было такое, что из-за начавшегося полгода назад режима экономии никто здесь даже пыль не протирал.

— Привет, Бойд! — произнес еще более похудевший, обтянутый кожей скелет пронзительным голосом. — Знаете, я даже подумал, не привиделись ли вы мне тогда вечером в Нью-Йорке, впрочем, как и все остальное, и вот теперь вы появились в Санта-Байе! — Его узкие губы растянулись в некоем отдаленном подобии улыбки; на большее, по-видимому, он никогда не был способен. — По-моему, это нечестно!

— Кажется, почти все сейчас приехали сюда, — произнес я непринужденно, — в том числе Шери Вейланд и Эд Норман. За исключением Алисы Эймс!

— Я слышал об этом, — сказал он, осторожно щелкнув костяшками первых двух пальцев левой руки. — Жуткая трагедия! Не правда ли, какой удар для Стирлинга!

— Ничего не могу об этом сказать, — ответил я, — потому что все еще с ним не встретился. Вчера вечером он уволил меня через одного из своих помощников, поэтому мне не так уж интересно знать, что он сейчас чувствует.

— Да, поведение этого человека предсказать невозможно, — небрежно произнес Стенгер. — Можно задать вам прямой вопрос, мистер Бойд? Что удерживает вас в нашем прекрасном городе?

— Шери Вейланд. Она наняла меня, чтобы я выяснил, кто убил Алису.

— Как интересно! А Стирлинг, отказавшись от ваших дальнейших услуг, конечно, потребовал возвратить ту странную пленку. — Коричневые в крапинку глаза внимательно смотрели на меня из-под косматых черных бровей.

— Может быть, он совсем забыл об этом, так на него подействовала весть об убийстве Алисы, — высказал я предположение. — Эта лента все еще спрятана в надежном месте.

— Я просто в восторге от вашей честности, мистер Бойд, — сказал он внезапно охрипшим голосом. — Большинство людей на вашем месте наверняка решили бы заработать на этом деле, вы так не думаете?

— Продали бы пленку тому, кто больше предложит! — усмехнулся я. — Это мысль, мистер Стенгер! Начнем с вас! Сколько предложите вы?

Он щелкнул другой парой костяшек, стараясь изо всех сил изобразить на лице спокойствие.

— Я думаю, вы знаете слишком хорошо, какое у нас теперь финансовое положение! — Он начал медленно покачивать головой из стороны в сторону, словно ею управлял какой-то невидимый метроном. — Максимум, что я могу заплатить, это пятьсот баксов, да и то их еще нужно как следует поискать. — Он внезапно перестал качать головой и бросил на меня быстрый взгляд. — Наличными, конечно!

— Я подумаю, — сказал я. — А вдруг кто-нибудь даст больше. Например, Джордж Тетчер?

Я понял не сразу, что сухой шелестящий звук, напоминающий шуршание старых газет, уносимых порывами ветра, является не чем иным, как смехом Стенгера.

— Нахожу, что это прекрасная мысль! Давайте посмотрим, что из этого получится. — Он нажал на кнопку селекторной связи, и через несколько секунд ему ответил голос с металлическим оттенком. — Зайдите ко мне в офис, Джордж, — произнес Стенгер почти ликующе. — У меня здесь сидит ваш старый друг, которому не терпится увидеть вас снова. — Он убрал с кнопки свой широкий указательный палец. — В данный момент мне трудно решить, кто из нас хитрит, мистер Бойд. — Нахохлившись и хитроумно переплетя пальцы, он наклонился в кресле вперед. — Посмотрим!

Немного погодя в дверях офиса появился Тетчер; увидев меня, он внезапно остановился с выражением безмерного удивления на лице. Затем насмешливо улыбнулся, блеснув белоснежными зубами. Он выглядел таким же сильным, как и прежде, с лицом нераздумывающего исполнителя, готового превратить любые рекламные слюни с Адисон-авеню в коньяк «Наполеон».

— О! Да это же наш чемпион в тяжелом весе! — Тетчер мерзко хмыкнул.

— Вы сегодня сильно рискуете, не так ли, Бойд? Случись что-нибудь, кто вас теперь защитит — ведь за вашей спиной я что-то не вижу дворецкого с револьвером?

— У вас чрезмерно развитое чувство юмора, Джордж, — сказал я мягко. — Если взглянуть на события той ночи, то громче всех смеяться должен я!

— Терпеть не могу, когда взрослые люди разговаривают как уличные мальчишки, — поморщился Стенrep. — Однако перейдем к делу. — Лицо его ничего не выражало, когда он посмотрел на Тетчера. — Мистер Бойд только что сообщил мне, что вчера вечером Вейланд уволил его. Теперь его наняла миссис Вейланд, чтобы он узнал, кто убил Алису Эймс.

— Больше пользы было бы для миссис Вейланд потратить свои деньги на гадалку, — ухмыльнулся Тетчер.

— Мистер Бойд все еще обладает магнитофонной пленкой и готов продать ее тому, кто больше заплатит.

Я предложил ему пятьсот долларов, но он решил выяснить сначала, на сколько готовы раскошелиться вы.

Тетчер, внимательно на меня глядя, провел рукой по жестким как проволока черным волосам.

— Здесь нет обмана? — спросил он отрывисто. — Вы не изготовили копию?

— Я веду честную игру, — ответил я.

— Тысячу баксов, наличными, — произнес он быстро.

— Таким образом, общая сумма, предлагаемая Корпорацией, составляет полторы тысячи долларов, мистер Бойд, — тихо сказал Стенгер.

— Кто, черт возьми, говорит здесь об общей цене? — зло произнес Тетчер.

— Спасибо, Джордж, что вы немного прояснили ситуацию, — сказал Стенгер кротко, однако было видно, как он волновался, потому что быстро подряд щелкнул костяшками трех пальцев. — Чтобы быть честным с мистером Бойдом, считаю, что мы должны пригласить сюда Эда Нормана, пусть и у него будет шанс приобрести эту запись. Найдите и приведите его сюда, хорошо?

Тетчер постоял немного в нерешительности — по злобному выражению его лица можно было понять, что он собирается возражать, — однако затем повернулся и быстрым шагом вышел из кабинета. Стенгер, снова переплетя пальцы, молча сидел, словно воплощение некоего корпоративного Будды. Я закурил сигарету и откинулся на спинку кресла, тем самым поддерживая наступившее безмолвие.

— Это джунгли, мистер Бойд, — произнес Стенгер свистящим шепотом, который показался неожиданно громким после долгого молчания. — Конечно, это общее место, когда говорят о корпоративном мире большого бизнеса. Но чтобы по-настоящему осознать эту истину, мне понадобилось больше тридцати лет. Довольно забавно, не так ли?

— Мне кажется, вы пришли к выводу, что все неприятности, которые возникли при выполнении вашего проекта, вряд ли объясняются только невезением, — произнес я.

— Вы имеете в виду саботаж? Я уже думал об этом, мистер Бойд. Но где доказательства?

— Это просто сейчас пришло мне в голову, — пробормотал я.

— Однако, судя по тому, что говорил мне Чарли Маккензи, он тоже думал об этом.

— Надвигающееся разрушение всего, что мы старались построить в течение нескольких лет, — это прекрасный стимул для размышления, — произнес безмятежным тоном Стенгер. — Поэтому такая реакция Чарли меня нисколько не удивляет.

— Не разъясните ли вы мне кое-что, мистер Стенгер? — прервал я его. — Вы сейчас владеете значительным числом акций Корпорации, которая вот-вот обанкротится. Ее может спасти только слияние, однако, как сказал Вейланд на той магнитофонной ленте, если это случится, вас вышвырнут за борт. Но по крайней мере ваши акции будут тогда в цене. Может быть, для Корпорации лучше было бы объявить о своем банкротстве?

Но в таком случае вы сами останетесь с кучей ничего не стоящих бумажек.

— Вы были бы абсолютно правы, мистер Бойд, если бы не одно обстоятельство, — холодно возразил он. — Стирлинг Вейланд — мошенник. Любое слияние, которое он организует, будет сильно отличаться от того, каким оно будет выглядеть внешне. Будут иметь место, как бы это сказать, разного рода неясности. Он будет стараться обходить их в разговоре, пока не станет слишком поздно. То, что на поверхности выглядит как простое слияние двух компаний, в конечном счете выльется в скрученную спираль, вобравшую в себя четыре или даже больше корпораций. И когда все будет кончено, станет абсолютно ясно: акции Корпорации стратегического развития, как и раньше, не будут стоить ни гроша!

Дверь широко открылась, и в комнату вошел Тетчер, сопровождаемый Эдом Норманом, который, как всегда, выглядел так, словно весь мир наблюдает за ним, и поэтому он в любую минуту готов отчудить что-нибудь.

— Привет, Эдди! — бодро произнес Стенгер. — Думаю, Джордж уже посвятил тебя в суть дела?

— Конечно. — Светло-голубые глаза Нормана налились злобой, когда он посмотрел на меня. — Полагаю, при таких обстоятельствах бесполезно напоминать Бойду об этике!

— Эдди, дружище, разве ты не знаешь, что такое аукцион? — усмехнулся я язвительно. — Или выкладываешь денежки, или остаешься с носом!

Норман непроизвольно стиснул пальцы; его тонкий нос, казалось, еще больше вытянулся.

— Я понял так, что максимальное предложение составляет тысячу долларов? — произнес он сдавленным голосом.

— Совершенно точно! — ответил я.

— Я бы посоветовал тебе, Бойд, согласиться с этой ценой. — Его рот перекосила торжествующая мина. — Я же не заинтересован в покупке!

— Очень жаль. — Я встал со стула и направился к двери. — Благодарю вас, джентльмены, что вы уделили мне столько времени!

— Да подождите же, Бойд! — сердито воскликнул Тетчер. — Моя цена была самой высокой, вы не забыли об этом?

— Пока, — сказал я через плечо. — У меня намечено еще несколько интересных встреч.

— С кем? — воскликнул он.

— Ну что вы, Джордж, прямо неловко за вас! — ответил я укоризненно. — Разве об этом спрашивают? Воспользуйтесь тем, что здесь Эдди, и обсудите этическую сторону проблемы. Это будет для вас чем-то новым.

Глава 7

Когда я вернулся в отель, меня ждала записка, в которой говорилось, что Джекки Милн приглашает меня присоединиться к ней для совместного ленча. Она ждала меня, потягивая мартини, в банкентном зале в угловом алькове. Белое кружевное платье выглядело на ней чрезвычайно элегантно. Я сел рядом, и официант, ловко подвинув столик, отделил нас от остальных посетителей. Я заказал только мартини, без всяких там фруктов или овощей, и послал соломенной блондинке ослепительную улыбку.

— Вы сегодня опять выглядите очень соблазнительно, — восхищенно произнес я. — Это может превратиться в привычку.

— Дэнни! — Ее сапфирового цвета глаза потемнели от нахлынувших чувств. — Я хочу извиниться за вчерашнюю ночь. И даже не понимаю, почему я поступила так, но теперь понимаю, какая это была дешевая и глупая шутка! Искренне раскаиваюсь!

— Забудем об этом! — сказал я. — Отныне между нами будут только деловые отношения.

Официант весьма своевременно поставил передо мной мартини, и я поднял бокал:

— Выпьем за успешное сотрудничество в розыске убийцы!

— Не ломайте передо мной комедию, — с горечью сказала она. — Очень тяжело сознавать, что вы меня ненавидите.

— Отчего же? Вот подумываю начать профессиональную карьеру в качестве насильника, — я снова ослепительно улыбнулся ей, — и хочу поблагодарить вас за урок, преподанный мне Прошлой ночью.

Она прикусила нижнюю губу.

— Если вы сию минуту не перестанете, — голос ее задрожал, — я закричу тут прямо перед всеми.

— Это было нечто! — вздохнул я мечтательно. — Как вы снимали это маленькое черное платье, а потом очаровательные синие трусики! Клянусь, я был так возбужден, что на моих брюках готовы были отлететь все пуговицы!

Она крепко зажмурилась, затем схватила обеими руками свой бокал и быстро выпила содержимое. Судорожно глотнув воздух, со стуком опустила бокал на стол.

— Извините, — прошептала она. — Мне надо уйти.

— Успокойтесь! Я пошутил! Вчера все вышло просто замечательно, я хочу сказать, когда я вернулся в свой номер. — Подождав пару секунд, я прибавил:

— Вы виделись сегодня с Шери?

Джекки кивнула:

— Я думала, она присоединится к нам за ленчем, но когда полчаса назад заглянула к ней в номер, она все еще была в кровати. Сказала, что не встанет до вечера, прибавив, что еще не отдохнула после... — Внезапно Джекки пронзила меня подозрительным взглядом. — Она... я хочу сказать, вы?.. — Ее рот приоткрылся. — Ну, Дэнни Бойд, вы еще получите свое! — прошипела она. — Из всех мерзавцев, каких я имела несчастье знать, вы самый...

— Я очень благодарен вам, Джекки, — проникновенно произнес я. — Если бы не вы, я так и не узнал бы, как приятно насиловать женщину.

Некоторое время она смотрела на меня так, словно была готова выломать ближайшую ножку стола и размозжить мне ею голову; затем ее плечи затряслись от неудержимого истерического смеха. У столика, словно из-под земли, вырос официант и, бросив встревоженный взгляд на бьющуюся в корчах Джекки, подал мне меню и удалился.

— Это своего рода высшая справедливость, — удалось произнести Джекки в промежутке между взрывами безудержного хохота. — Можно сказать, я сыграла роль сводни, подготовив вас для другой женщины!

Может быть, это стоит превратить в профессию, как вы думаете, Дэнни?

Эта мысль показалась ей такой забавной, что она снова разразилась взрывами истерического смеха. Я попросил все еще продолжавшего нервно поглядывать на нас официанта принести две порции куриного рагу и пару мартини. Наконец-то Джекки успокоилась и вытерла глаза:

— Я рада, что это случилось. Это избавляет меня от чувства вины. — Она немного вытянула нижнюю губу. — Может быть, я немного завидую Шери, но зато уже не чувствую себя виноватой перед вами. — Она тихо вздохнула. — Как прошло ваше утро?

— Интересно, хотя я и пребываю в некотором замешательстве, — честно признался я. — А ваше? Как прошло ваше утро?

— Скучно. То, что мне удалось разузнать, мы и так уже знаем. — Она пожала плечами. — Может быть, и вообще ничего нового больше нет.

— Я видел Чарли Маккензи, — сказал я. — Сказал ему, что сильно удивлен тем, что какой-то тип, выдававший себя за лакея в доме Стирлинга, назвался Чаком Маккензи. На это я получил простой ответ: оказывается, это и в самом деле настоящее имя лакея.

— Знаете что? — призналась она растерянно. — Наверное, то, что вы сказали, имеет какой-то смысл, но я ничего не поняла.

— Чарльз был трижды женат, — прорычал я, — а Чак — его сын от первого брака.

— А! — воскликнула Джекки. И снова:

— А!

— Совершенно верно! Мягко выражаясь, Чарли совсем не любит своего сына. При их последней встрече отец пригрозил, что если тот когда-нибудь снова попадется ему на глаза, то он убьет его.

— Понимаю, — медленно произнесла сидящая напротив меня блондинка, изо всех сил стараясь выглядеть умной.

— Да ни черта вы не понимаете, — проворчал я. — Алиса и этот сын спали друг с другом. Но тогда вы можете спросить, почему же они на вилле Вейланда притворились незнакомыми?

Джекки подождала, пока официант не поставил на столик два мартини, затем холодно посмотрела на меня:

— Вы просто напичканы вопросами. Откуда мне знать, почему они притворились незнакомыми?

— Только у одного человека могут быть ответы на все эти вопросы, и этот человек сам Вейланд. Но где же он, черт бы его побрал?

— Я же сказала, что вы напичканы вопросами, — раздраженно заметила Джекки.

— Он должен быть в Санта-Байе, поэтому именно здесь все и происходит. Если он затянет со слиянием, дело может кончиться полным крахом Корпорации. "

— Мы можем начать сегодня ходить по домам и спрашивать, — сказала Джекки мрачно. — Вы начнете с одного конца города, я — с другого, и через пару недель мы встретимся где-нибудь посередине.

— Вы снова пробуждаете во мне насильника, — предупредил я ее, — и это будет выглядеть совсем уж глупо здесь, за куриным рагу.

— Вы правы, — ответила она мне серьезным тоном, — это будет несовместимо с моим нежно-зеленым нижним бельем. — Ее глаза сверкнули. — Тонким шелком, почти прозрачным. К тому же я наверняка простужусь.

Я чуть было не поперхнулся своим мартини, но в конце концов мне удалось проглотить его.

— Что-то не так, Дэнни? — спросила она заботливо.

Официант наконец-то принес куриное рагу, но, честное слово, оно показалось мне сначала каким-то не таким — зеленоватым! Но аппетит взял свое, так что мы набросились на еду, нарушив молчание только за кофе.

— Я забыл поведать вам об одном факте, рассказанном мне Чарли Маккензи, — сказал я. — Неделю назад он видел Вейланда, и тот предложил слить строительную фирму Чарли с Корпорацией. Вейланд гарантировал ему контрольный пакет акций, сказав, что это будет стоить около трех миллионов долларов. Чарли ответил, что ему негде сейчас найти такие деньги, и тогда Вейланд пообещал попытаться занять их у кого-нибудь для него, но с тех пор он Стирлинга не видел. — Я допил свой кофе. — Что вы на это скажете, мой партнер?

— Заткнитесь! — сказала Джекки холодно. — Я думаю.

— Кто я, чтобы мешать вам? — проворчал я.

Выпив еще чашечку кофе и выкурив сигарету, она продолжала сидеть с отсутствующим выражением лица.

Не подмешал ли официант в ее рагу какой-нибудь порошок? Больше терпеть у меня уже не было сил, так что я поднес пальцы к ее носу и щелкнул ими.

— Отец и сын ненавидят друг друга; сын работает с Вейландом, предложившим слияние отцовской фирмы и строительной корпорации, — произнесла Джекки тихим голосом. — Он знает, что отец на грани банкротства, поскольку одолжил деньги строительной корпорации, и у него нет сейчас и трех тысяч, не то что трех миллионов долларов! Он знает также, что инженер-строитель не кто иной, как ребенок, заблудившийся в финансовых джунглях, тогда как он там король! — Ее глаза торжествующе блеснули, когда она взглянула на меня мимоходом. — Ладно, изложу это попроще, чтобы вы, Дэнни, смогли понять! Если Вейланд найдет обещанные деньги, он будет знать, что ему ничего не стоит облапошить инженера-строителя, которому трудно разобраться во всех деталях сложной сделки, и в результате тот снова окажется на бобах, да к тому же лишится даже этой своей фирмы! Если все это так, то единственное место, куда Вейланд пойдет занимать, это к самому себе!

— Я всегда говорил одно и то же про калифорнийский климат, — осмелился я вставить слово. — Здесь в пересчете на один квадратный фут можно собрать урожай орехов больший, чем в любом месте страны. А вот дубов здесь мало! Откуда только берутся тут дубовые головы...

— Да разве вы сами не видите, Дэнни, — возбужденно перебила она меня. — Вейланд пойдет на собрание правления Корпорации стратегического развития и скажет там, что Маккензи нашел солидную финансовую поддержку, поэтому предлагает осуществить с ним слияние. Правление будет так ему благодарно, что вышвырнет Стенгера в ближайшее окошко и одобрит план Вейланда. Вейланд вставит в соглашение какой-нибудь хитрый пункт, и, когда слияние завершится, Маккензи неожиданно узнает, что компания, у которой он одолжил деньги, имеет право изменить срок выплаты долга; если же он будет не в состоянии выполнить их требования, она может лишить его права выкупить свои акции. На самом деле за Корпорацией будет стоять не кто иной, как сам Вейланд! — Джекки нетерпеливо покачала головой. — Конечно, понимаю, я немного все упрощаю. Но в этой игре Вейланд переиграет кого угодно! Даже опытнейшие юристы не захотят выступать против него, так как он продолжает менять правила игры во время самой игры!

— Вы не просто умны, — восхищенно сказал я, — вы просто гениальны, Джекки!

— У меня такая работа, — скромно ответила она, однако покраснела от удовольствия.

— Это объясняет, почему Чак работает с Вейландом, — прибавил я. — Он, конечно, был счастлив наблюдать, как его старик попадает в ловушку, надеясь, что тот исчезнет из его жизни. Возможно, он помогал этому с самого начала, организуя саботаж строительному проекту.

— Итак, — сказала Джекки счастливым тоном, — где же мы сейчас находимся, Дэнни?

— Там же, откуда начинали, — проворчал я. — Нам нужно найти Стирлинга Вейланда, и проблема в том, где его искать.

— Я чувствую, как мое ликерного цвета белье никнет, отчаявшись услышать хоть какой-нибудь умный ответ, — пробормотала она.

— Снова хотите заняться сводничеством? — огрызнулся я. — Пытаетесь подготовить меня к свиданию с Шери?

— Просто проверка, — ответила она нежно. — Как только я упоминаю о своем нижнем белье, вы начинаете дергаться; это показывает, какое сильное впечатление я произвела на вас прошлой ночью. — Отвернувшись, Джекки посмотрела куда-то в глубь комнаты. — И кто знает?

Быть может, Шери будет спать до следующего утра?

— Вернемся к Вейланду, — холодно ответил я. — Есть человек, который наверняка знает, где он скрывается, и этот человек — Чак Маккензи.

— Если вы считаете, что его найти легче, я готова хоть сейчас начать поиски, — сказала Джекки.

— Прошлой ночью он обещал убить меня, — напомнил я. — Так что, может быть, нам вовсе ни к чему искать его, возможно, он сам придет ко мне.

— Вы симпатяга, Дэнни, вы знаете это? — Она одарила меня дружеской улыбкой. — Но что это? Что вами руководит? Мечты маленького мальчика совершить подвиг?

Что заставляет вас придумывать все эти дикие истории?

— В них нуждается и скрытый во мне насильник, — вставил я. — Как говорил всегда мой психиатр, никогда не спорьте с определенным типом женщин, потому что вы обнаружите, что под их гладко причесанными светлыми волосами ничего нет, одна пустота!

— Вы так думаете? — Я увидел в этот момент, что она внимательно наблюдала за людьми, входящими в ресторан, и скорее всего не слышала ни слова из того, что я сказал.

— Еще как думаю! — Я решил продолжать. — Всегда можно распознать этот тип по отсутствующему взгляду сапфировых глаз и по маленькой симпатичной родинке на правой ягодице.

— А я даже не знала, — пробормотала она рассеянно, — Дэнни!..

— Он исчез пять минут назад, мадам! Сейчас с вами за столом парень, которого зовут Франкенштейн. Я сам не знаю, как это получилось, потому что всего пять минут до этого я был похож на куриное рагу!

— У вас есть друзья в Санта-Байе? — Неожиданно в ее голосе прозвучал неподдельный интерес.

— Я забыл даже, что это значит, — ответил я.

— Они направляются прямо к нашему столику, и раньше я их никогда не видела. — Она возбужденно хихикнула. — Как вы думаете, у них просто захватит дыхание, когда они увидят, как я красива, или они попытаются познакомиться и назначить свидание?

— Кто? — Следя за ее восхищенным взглядом, я внезапно почувствовал себя так, словно кто-то ударил меня в живот. — Легавые! — вырвалось у меня.

— О чем вы? — нахмурилась Джекки.

— Копы! — прошипел я. — Полицейские, дурья голова!

— Да? — Джекки инстинктивно начала прихорашиваться. — Как интересно! Я еще никогда не была в одной компании с полицейскими.

— С чего вы взяли, что они собираются составить вам компанию? — простонал я, но говорить о чем-либо было уже поздно.

Они остановились у столика, и старший из их компании подсунул мне под самый нос свою полицейскую бляху.

— Мистер Бойд? — Звук его голоса был похож на вой шакала, преследующего добычу.

— Да, это мистер Бойд, — бодро подтвердила Джекки, лишив меня шанса сказать, что я — Смит, владелец антикварного магазина в Рокки-Фолс, Невада.

— А я Джекки Милн, — сообщила она чувственным шепотом, который, впрочем, не произвел абсолютно никакого впечатления на легавого.

— Сержант Донаван, — произнес он голосом шакала. — Мы хотели бы, чтобы вы, мистер Бойд, пошли с нами.

— Разве он сделал что-нибудь ужасное, сержант? — спросила Джекки, судорожно глотнув воздух.

Повернув на полдюйма голову и холодно Посмотрев на нее, сержант ответил:

— Не могу знать, леди. — Его глаза не спеша прошлись по ее белому кружевному платью от шеи до того места, где оно скрылось за поверхностью стола. — Может быть, вам будет легче ответить на этот вопрос?

— О! — Джекки снова глотнула воздух, лицо ее покраснело, глаза налились гневом. — О! О! О! — только и могла она снова и снова повторять это.

— Не беспокойтесь насчет леди, сержант, — сказал я, оттолкнув стул и встав. — Просто ее душит нижнее белье, оно, знаете ли, у нее ликерного цвета.

— О! — Джекки снова поперхнулась, глаза ее дико завращались, и она начала непроизвольно барабанить кулаком по столику.

Сержант, равнодушно поглядев на нее в течение нескольких секунд, лишь пожал плечами:

— Я видел всяких. У меня была тетка, которая, едва только начинался дождь, выбегала во двор и посыпала солью червей. Считала, что так они будут вкуснее для птиц. Пошли, Бойд!

Мы вышли из гостиницы и направились к машине, стоявшей у края тротуара; за рулем уже сидел водитель.

Полицейские усадили меня между собой на заднее сиденье. Такого уважения удостаиваются у них обычно крупные преступники, и это настроило меня отнюдь не на веселый лад.

— Понимаю, что это глупый вопрос, — сказал я на всякий случай, когда машина тронулась с места, — но все-таки, в чем дело?

— Узнаете! — ответил Донаван, и в течение следующих двадцати минут не было произнесено ни слова.

Сначала около двух миль мы ехали по пыльной проселочной дороге, которая, казалось, вела в никуда; затем внезапно она решила поползти вверх по краю каньона. На вершине стояла одинокая хибарка; должно быть, для ее хозяина это был большой день, так как перед входом сгрудилось примерно шесть автомобилей, среди которых была даже машина «Скорой помощи».

Выйдя из автомобиля, Донаван держал дверь открытой, пока я не вылез; тем временем его партнер подходил ко мне с другой стороны, не спеша, но достаточно быстро на тот случай, если бы я позволил себе выкинуть какую-нибудь глупость. Группа копов в штатском расступилась, пропуская нас к дому.

И вскоре стало понятно, что сделало эту хибару центром внимания, — это был труп, распростертый на полу. Мужчина крупного телосложения лежал на спине, с головой, повернутой набок; над его левым ухом было сплошное кровавое месиво. И я тотчас вспомнил то, что мне говорила Шери прошлой ночью. Все совпадало: под пятьдесят, сложен как профессиональный борец, густые черные волосы с проседью. Широко открытые глаза, слепо глядящие на дальнюю стену, были светло-карими...

— Вы знаете, кто это, Бойд? — спросил Донаван.

— Я никогда не видел прежде этого человека, — сказал я, и это была правда.

Его товарищ засмеялся, но стоило сержанту посмотреть на него, как он мгновенно смолк. Мы долго стояли в безмолвии, и это время мне показалось вечностью; похоже, никто никуда не торопился, и я уж было подумал, не набирают ли в полицию Санта-Байи хиппи, как сержант заговорил снова.

— Его зовут Вейланд, Стирлинг Вейланд, — произнес он. — Кто-то выпустил ему в голову четыре пули с расстояния двух футов. Наверное, убийцы очень нервничали. — Он повернул голову к двери и повторил фразу, которая, как я боялся, вскоре станет для меня привычной:

— Пошли, Бойд.

Глава 8

Офис лейтенанта Шелла показался мне еще более отвратительным, чем прежде. Стены были того же очаровательного цвета старой засохшей крови, а приспособленный под стул упаковочный ящик, на который усаживали посетителей, на сей раз был еще неустойчивей. Лейтенанта, правда, я нашел все таким же, как прежде, — высоким плотным бугаем, с коротко постриженными седыми волосами; его прищуренные глаза смотрели на меня с еще большей злобой.

— Его взяли в ресторане отеля, лейтенант, — доложил Донаван. — Он как раз кончал есть, с ним была какая-то психованная блондинка.

— Представляю, — скривился Шелл.

— У нас состоялось что-то вроде небольшого отпевания; тело Вейланда лежало на полу, — продолжал сержант. — Бойд сказал, что он его никогда раньше не видел.

— Спасибо, Пит. — Шелл жестом приказал сержанту выйти, и тот удалился, закрыв за собой дверь. — Садитесь, Бойд! — Лейтенант кивнул на упаковочный ящик.

Я осторожно пристроился на эту проклятую тумбу, боясь, что она вот-вот развалится подо мной, и полез в карман за пачкой сигарет.

— Скажу вам одну вещь, лейтенант, — усмехнувшись, посмотрел я на него. — Ваша полиция намного обогнала полицию всей страны. Повсюду полицейские олицетворяют собой закон, но здесь, в Санта-Байе, для них закон не писан!

Шелл некоторое время молча смотрел на меня: видно было, что он несколько озадачен моим выступлением. Меня же это нисколько не беспокоило, и то, что у истратил три спички, чтобы зажечь сигарету, было простой случайностью. Он подождал, пока напряжение не достигнет самой верхней точки, затем тихо вздохнул:

— Как давно вы лишились разума, Бойд? — В его голосе мне послышалось что-то вроде сочувствия.

— Что, черт возьми, вы хотите сказать? — раздраженно спросил я.

— Почему вы выбрали из всех мест именно Санта-Байю, чтобы совершить это убийство?

— Вы считаете, что это сделал я?

— Не считаю, а знаю наверняка, — сказал Шелл уверенно. — И это несмотря на скандалы, которыми сопровождались все ваши предыдущие пребывания в этом городе; вы же должны наконец понять, что мы следим за вами с того самого момента, как вы появились здесь, в гостинице.

— Был уверен в этом! — Я безучастно посмотрел на лейтенанта.

— Вы должны были также догадываться, что мы завели на вас досье. — Его большой и указательный пальцы раздвинулись на пару дюймов. — Вот такой толщины.

— И это я тоже знаю, — ответил я.

— То, что мы не смогли узнать от вас, получили из Нью-Йорка. — Он резко тряхнул головой. — Все-таки, наверное, вас кто-то здорово шмякнул по голове, раз вы с тех пор все еще не пришли в себя.

— Может быть, вы приведете какие-нибудь доказательства? — сердито вырвалось у меня.

— Почему бы и нет? — Открыв верхний ящик письменного стола, Шелл вынул оттуда револьвер, который придвинул ко мне. — Это, — сказал он почти нежно, — и есть доказательство.

Мои пальцы сжали рукоятку револьвера, чуть приподняв его. И словно зигзагообразная молния пронзила меня от головы до пят. Теперь я знал, в чем дело.

— Оружие убийцы, — зазвучал откуда-то издалека голос Шелла, — ваше оружие, Бойд! Я проверил номер серии, он был у меня в досье.

Я крепко зажмурил глаза, дождался, пока начал рассеиваться красный туман бешенства, затем осторожно их приоткрыл.

— Это всего лишь значит, что убийца воспользовался моим пистолетом. Разве отсюда автоматически следует вывод, что я убийца?

— Конечно нет! Вы же могли потерять свой пистолет, или, может быть, у вас его украли? — В его мягком тоне слышалась издевка. — Жаль только, что вы были так заняты, что забыли сообщить об этом в полицию.

Пистолет уже дважды использовался для убийства, мелькнуло у меня в голове, и я почувствовал внезапную резь в животе, словно в нем никогда не было куриного рагу. Раньше или позже, но пулю, вынутую из головы Алисы Эймс в Нью-Йорке, сравнят с четырьмя пулями, вынутыми из головы Вейланда в Санта-Байе. Тогда мне придется выбирать между электрическим стулом и газовой камерой. Я готов был закричать от отчаяния, и останавливала меня только мысль, что Шелл расценит мой крик как признание.

— Этого достаточно, чтобы предъявить вам официальное обвинение в предумышленном убийстве. — Он любезно улыбнулся. — Хотите кофе, Бойд?

Я кивнул, он позвонил, повесил трубку и удобно устроился в кресле.

— Уверен, что вы поймете, насколько я прав. Поэтому у вас нет другого выбора, кроме как честно рассказать мне обо всем. Можете не торопиться, время у нас есть — этот вечер, а если и его не хватит, то вся ночь впереди. Я хочу сказать, — подчеркнул он с деликатностью разъяренного слона, — что никто из нас отсюда не выйдет, пока я не услышу признания, вы меня поняли?

— Эксперты установили время смерти? — спросил я.

— Между четырьмя и пятью часами минувшего утра.

— Я в это время был в гостинице, в постели.

— Один?

Скорее всего Шери вернулась к себе в комнату не позднее трех ночи, подумал я печально, но решил, что полиция на этот раз обойдется без моей помощи.

— Нет, не один, — ответил я.

— Э, может быть, вам еще и повезет, Бойд! — Его дружелюбный тон был столь же натурален, как цвет волос Джекки Милн. — Значит, у вас имеется алиби, да? И кто та счастливая леди, которая разделила с вами постель прошлой ночью?

— Знаете что? — вскинулся я. — Меня воротит от вашего приятельского тона. Мне больше по душе, когда вы такой, какой есть, — отвратительный и тупой.

— Так как ее зовут? — прорычал он.

— Я забыл. Вы не против, если я позвоню адвокату?

— Против! — Ребром ладони он ударил по моей руке, потянувшейся было к телефону. — И я не нарушаю ваших конституционных прав, Бойд, я хочу, чтобы вы знали это. — Он свирепо, по-волчьи, улыбнулся. — Просто отделение полиции в Санта-Байе пока еще не успело как следует изучить конституцию.

Полицейский в штатском принес кофе, и мне чуть-чуть полегчало. Правда, противно было смотреть, как непринужденно развалился в своем кресле Шелл и как он лениво, с нарочитым удовольствием потягивает свой кофе. Неужели он сказал правду, что готов сидеть здесь весь оставшийся вечер и даже, если будет нужно, всю ночь, пока я не заговорю?

— Не думаю, что вы найдете психиатра, который подтвердит, что я потерял разум, — сказал я, тщательно выбирая слова. — И конечно, я знаю, что у вас вот такое толстое досье на меня и то, что вы не узнали от меня самого, вы получили из Нью-Йорка...

— И что? — пробурчал он.

— А то, что, если бы я убил Вейланда из своего пистолета, неужели я был бы настолько туп, чтобы оставлять его там?

— Ну, может быть, вы сильно нервничали.

— Если бы вы не вынуждали меня, я бы вообще не упоминал об этом, лейтенант, — заметил я скромно. — Но вспомните, когда я был здесь в последний раз, я убил человека — в порядке самозащиты, как вы сами признали! — и еще перед этим...

— Огромная разница — убить в порядке самозащиты или убить преднамеренно и хладнокровно!

— Если вы считаете, что я оставил мой пистолет на месте преступления, то я сдаюсь! — Схватив кофейник и наклонив его над моей пустой чашкой, я наблюдал, как из носика медленно вытекала черная гуща.

— Не расстраивайтесь! — весело произнес Шелл. — Посреди ночи мы устроим еще один перерыв на кофе.

— Кто нашел тело?

— Какой-то неизвестный. Позвонил, но отказался назвать свое имя.

— Это был я, — произнес я мрачно. — Просто хотел быть уверен, что вы найдете мой пистолет прежде, чем его серийный номер покроется ржавчиной.

Шелл заметно помрачнел, и я почувствовал, что, возможно, начинаю одерживать верх.

— Только не умничайте, Бойд! — прошипел он.

— Нет, продолжим, лейтенант! — не унимался я. — Эта хижина находится на краю света, у черта на куличках. Добираться до нее — целая вечность! Кто в здравом уме решится на это? Наш анонимный путешественник наткнулся бы на эту хижину не ранее, чем через двенадцать часов после убийства, направился бы сразу в гостиную и тут же нашел бы тело. Что он, по-вашему, экстрасенс или кто еще?

Шелл вскочил с кресла и распахнул дверь.

— Донаван! — заорал он так, что люди, живущие в Майами, могли бы подумать, что приближается ураган.

Когда через несколько секунд появился сержант, Шелл вытянул свой указательный палец в направлении моей грудной клетки.

— Упрячь его в камеру! — проскрипел он. — Мне тошно смотреть на его лицо!

— Я еще не позвонил моему адвокату, — напомнил я.

— Мы сами позвоним ему, — ухмыльнулся он. — Его снова зовут Смит?

— Вы даже не составили акт! — выкрикнул я.

— В камеру предварительного заключения! — отрывисто бросил Шелл. — Там не так уж плохо, Бойд; если устанете лежать, то всегда сможете встать. Если устанете стоять, можете...

— Есть определенные инструкции, которые вы обязаны выполнять, — сказал я тихо. — Во-первых...

Донаван, схватив меня за локоть, вышвырнул из кабинета, не дав возможности перейти к изложению самой интересной части моих прав. Через тридцать секунд я оказался в камере, куда впихнул меня Донаван; надзиратель запер дверь. Я подумал, что, наверное, уже слишком поздно сменить мое имя на Диабла Бананза и убежать в Аргентину. Стать гаучо и разбойничать в пампасах, размахивая болеро над головой!

Или, наоборот, болеро разбойничают в пампасах, дико размахивая гаучо над своей головой? Запамятовал...

Правда, теперь этот вопрос для меня был уже не актуален.

Не прошло и часа, как я понял, что имел в виду Шелл, предупреждая о том, что я буду весьма ограничен в выборе способа проявить свою физическую активность. Он был прав, говоря, что я мог либо лежать, либо стоять. Можно было даже немного прогуливаться, если делать маленькие шажки и разворачиваться на 180 градусов каждые три секунды. Спустя несколько часов я услышал, как тихо разговариваю сам с собой, что было уже несомненным признаком раздвоения личности. Неожиданно лязгнул замок, и надзиратель открыл дверь.

— На выход, Бойд! — громко произнес он. Ему не нужно было повторять это дважды. Я выскочил из камеры быстрее, чем бежит жалкий оборванец, преследуемый настоящим живым гусем! Надзиратель вывел меня по сложным лабиринтам тюремного коридора к кабинету лейтенанта. Шелл лениво стоял в дверях, засунув руки глубоко в карманы брюк, и, как мне показалось, как-то загадочно смотрел на меня.

— С самой вдовой? — Только и сказал он, медленно покачав головой, — Ну, вы даете, Бойд!

— В чем дело? — Я подозрительно уставился на него. — Пришло время оправиться?

— Небольшой совет, — сказал он. — Не пытайтесь покинуть город, потому что в этом случае я постараюсь прошить вас автоматной очередью. Не впутывайтесь в неприятности — это относится к неосторожному переходу улицы, — или я вас брошу туда, откуда вы только что вышли. Не меняйте отель, не получив предварительно моего разрешения. И еще кое-что. — Он уставился на засиженный мухами потолок. — Да, вспомнил! Когда-нибудь, когда у вас появится больше свободного времени — например, когда будете отбывать свои девяносто девять лет в Сан-Квентине, вы должны будете поделиться со мной секретом, как стать суперменом. — Он медленно покачал головой. — Моя жена наверняка оценит это!

Пропустив его двусмысленную болтовню мимо ушей, я спросил самое для меня важное:

— Вы хотите сказать, что выпускаете меня отсюда?

— Искренне надеюсь, что ненадолго! — прорычал он.

Когда я сделал первый шаг по тротуару, ощущение свободы ударило мне в голову, и я бы бегом помчался к поджидавшим меня двум блондинкам, если бы они сами не взяли меня крепко за руки и не повели к припаркованному рядом автомобилю. Джекки Милн повела машину, посадив меня рядом с собой. Шери Вейланд сидела на заднем сиденье.

— Это сделали вы? — Я переводил взгляд с одной на другую, дико ворочая глазами. — Вы великолепны!

Но как?

— Шери услышала вечером по радио о том, что в какой-то хижине в горах обнаружен труп Стирлинга, — сообщила Джекки. — Она ворвалась в мою комнату, чтобы поведать мне об этом, и когда сказала, что полиция уже задержала для допроса мужчину, я почему-то сразу догадалась, что это, должно быть, вы, Дэнни!

— Передали, что Стирлинг был убит ранним утром, — тихо прибавила Шери. — Моя задача заключалась в том...

— Наша задача, дорогая, — поправила ее Джекки решительно.

— Конечно, дорогая! — извиняющимся тоном поправилась Шери. — Наша задача заключалась в том, чтобы точно вычислить, во сколько это могло произойти. Как я помнила, я вернулась в свою комнату около трех часов ночи. — Неожиданно в ее голосе появились мечтательные нотки. — Я была такой счастливой и такой измученной после этой чудесной...

— Никаких интимных подробностей, дорогая! — резко прервала ее Джекки. — Будем придерживаться только фактов.

— У нас возникло чувство, что вам, Дэнни, понадобится очень надежное алиби, — продолжала Шери уже деловым голосом. — Я хочу сказать, что алиби, заканчивающееся в три часа ночи, вообще не является алиби. Поэтому мы решили, что я скажу в полиции, что провела с вами всю ночь.

— Но даже и в этом случае это алиби не идеально, — подхватила Джекки. — Как можно отнестись к сексуальному алиби, даваемому вдовой убитого? Вы понимаете, Дэнни, что мы чувствовали?

— Да, — признался я ошеломленно. — Конечно понимаю! И как же вы решили эту проблему?

— Мы решили ее очень просто, — произнесла Джекки нарочито скромным голосом.

— Просто! — воскликнула Шери. — Это была идея Джекки, идея совершенно гениальная!

— Мы просто удвоили алиби, — промурлыкала Джекки.

— Удвоить алиби — это хорошая идея, — сказал я. — Но, черт возьми, что вы этим хотите сказать?

— Ну, — Джекки откашлялась, — даже очень подозрительно настроенный полицейский найдет маловероятным, что человек, проведший ночь с двумя великолепными женщинами, найдет время или желание выскочить из постели рано утром для того, чтобы совершить преступление, не так ли?

Мы проехали еще три квартала, пока я смог что-то вымолвить.

— Вы сказали об этом лейтенанту Шеллу? — медленно проговорил я.

— Конечно! — засмеялась Джекки. — Он ведь там главный, поэтому, вполне естественно, мы говорили с ним.

— Мне он показался даже приятным человеком, — произнесла Шери благостным тоном, — жаль только, что он полицейский.

— И что же он сказал? — промямлил я.

— Ничего, — невыразительно ответила Джекки.

— А я думаю, он чертовски неучтив! — решительно заявила Шери.

— Помнишь, как он стоял и смотрел на нас целых пять минут, прежде чем заговорил?

— Был еще кто-нибудь при этом рядом? — с надеждой спросил я.

— Этот недотепа сержант, тот, кто оскорбил меня в ресторане, — раздраженно ответила Джекки, — и какие-то еще двое или трое штатских.

— Кто-нибудь из них что-нибудь сказал?

— Кажется, нет. — Она немного подумала. — Донаван пробормотал что-то о том, что у него болит спина, но я не могла посочувствовать человеку с такими манерами, как у него!

— Дэнни, что с вами? — немного погодя обеспокоенно произнесла Шери. — Вы не заболели?

Мне с трудом удалось покачать головой, хотя и это потребовало от меня немалых усилий.

— Я думаю, у него жар, — настаивала Шери. — Он дрожит как осенний лист!

— Наверное, его там накормили какой-нибудь гадостью, — предположила Джекки взволнованно. — Какие скоты!

Возможно, мне удалось бы сдержаться, но в последний момент, когда я уже собрался выйти из машины, Шери произнесла:

— Джекки, дорогая, думаю, лучшее, что мы можем сделать для нашего бедного Дэнни, — это сразу же уложить его в постель!

Я споткнулся в этот момент, повалился вперед лицом на тротуар и зашелся истерическим хохотом. Потом уже, в комнате Джекки, даже после того, как я просил прощения в течение целых десяти минут, они все еще не могли понять, почему это мне стало так смешно.

Глава 9

— Не могу притворяться, что расстроена из-за смерти Стирлинга, — призналась Шери. — И чувствую только огромное облегчение. Этот туповатый лейтенант выглядел весьма шокированным, когда я сказала ему об этом!

— Наверное, он задавал кучу вопросов? — предположил я.

— Да, и поэтому вам пришлось так долго сидеть в камере, — объяснила она. — Мне казалось, им никогда не будет конца. Даже когда я говорила ему о чем-то очень важном, то видела, что он поглядывает на меня краем глаза так, словно я какая-то психованная!

— Особенно когда ты рассказывала о том, что произошло в Нью-Йорке, — подтвердила Джекки. — Я это тоже заметила. По тому, как он реагировал, было ясно, что он никогда раньше не слышал о магнитофоне.

— Вы рассказали ему об Алисе? — спросил я, стараясь, чтобы этот вопрос прозвучал как можно более небрежно.

— Конечно, — кивнула Шери. — Абсолютно все, за исключением той семейной тайны, о которой я упоминала вам прошлой ночью.

— Меня просто поражает, как такой недалекий человек руководит такой ответственной работой. — Голос Джекки стал строгим. — Я рассказала ему, что я думаю о плане Стирлинга по слиянию фирм и о том, как он собирался лишить Чарли Маккензи всего, что у него есть; объясняла подробно, как вам, Дэнни, за ленчем, — и знаете что? — Она горько рассмеялась. — Он не понял ни одного слова! Он просто смотрел на меня как-то очень странно, а потом начал задавать какие-то идиотские вопросы о том, приехали ли вы в Санта-Байю после того, как была убита Алиса Эймс, или до того?

— И что вы ответили? — проскулил я.

— Конечно, я была уверена, что вы приехали позже, — сказала она ядовито. — Я хорошо помню, как Шери сказала вам, что об этом написано в вечерних выпусках нью-йоркских газет, и вы пытались сделать вид, что удивлены и потрясены.

— Именно так вы рассказали об этом Шеллу? — оцепенело прошептал я.

— Конечно! — Она весело улыбнулась мне. — Вы выглядите измученным, Дэнни. Они что, били вас резиновыми шлангами или делали что-то еще ужасное?

— Думаю, они приберегли это для другого раза! — Я медленно привстал. — Девочки, извините меня, я...

— Конечно! — сказала Шери нежно. — Ложитесь сразу в постель, Дэнни, и хорошенько выспитесь этой ночью!

— Может быть, сказать, чтобы вам принесли горячий суп или молоко? — допытывалась Джекки. — Может быть, аспирин?

— Не надо ничего, — заверил я их, — и спасибо за все.

Если я не появлюсь утром, позвоните лейтенанту Шеллу, хорошо? Он-то уж наверняка будет знать, где я!

Вернувшись в свой номер, я приготовил напиток.

Такую ситуацию обычно принято называть парадоксальной, подумал я горько. С одной стороны, дикое алиби, которое состряпали для меня эти блондинки, спасло меня; однако они слишком разболтались, и это создало для меня новую угрозу. Конечно, Шелл уже отослал в Нью-Йорк парочку пуль, извлеченных из головы Вейланда, для сравнения с той, что была извлечена из головы Алисы Эймс. Кошмар, испытанный мною в полицейском участке Шелла, снова может стать реальностью — и вопрос лишь в том, сколько времени у меня осталось. Если повезет, то до утра: если же нет, то не больше шести часов. Я проглотил залпом остаток спиртного, засунув пистолет, отобранный мною у Чака Маккензи, в кобуру под мышкой.

Бросив ключи от номера на конторку, я услышал, как знакомый голос произнес:

— Добрый вечер, мистер Бойд.

— А, это мой друг-шантажист, Сэм Брикхаус! — Я улыбнулся клерку. — Вас передвинули на ночную смену?

— Меня попросил друг, — ответил он с большим достоинством.

— Не слышали ничего для меня интересного? — спросил я, не особенно церемонясь.

— Полиция разыскивала вас во время ленча, — прошептал он доверительно.

— Они нашли меня, — проворчал я. — Других новостей нет?

Он беспомощно пожал плечами:

— Из-за этой ночной смены я не смог ничего больше узнать.

— Давно вы здесь работаете, Сэм? — спросил я.

— Около пяти лет. Я прожил в Санта-Байе всю жизнь и не променяю это место ни на какое другое.

— Приятно слышать, — буркнул я. — Вы знаете человека, которого зовут Чак Маккензи?

— Конечно, — кивнул он, — он возглавляет крупнейшую строительную...

— Да не про этого Маккензи, — терпеливо начал объяснять я, — я говорю о его сыне.

— Не знал, что у него есть сын.

— Прошлой ночью он был в Луану-Рум. Не крутился ли он сегодня где-то здесь? Ему около тридцати, среднего роста и среднего веса, и у него такое среднее, ничем не примечательное лицо. — Я увидел, как несколько ошарашенный портье выдавил из себя улыбку. — В том-то вся и проблема, Сэм, что это ничем не примечательный тип!

— Но десятки таких людей проходят через вестибюль отеля каждый день! — произнес он беспомощно.

— Думаю, у каждого человека все-таки найдется хоть какая-то особенность — Меня начало охватывать отчаяние. — Вы, несомненно, знаток людей, Сэм. Если бы я только мог вспомнить что-то особенное... — Я щелкнул пальцами. — Его голос! Даже когда он улыбается и вежливо с вами беседует, голос его не меняется. В нем всегда присутствует тщательно скрываемая жестокость. Это все равно что наблюдать за тигром в зоопарке; зверь даже не смотрит на решетки, но вы прекрасно знаете, что если кто-нибудь попытается вынуть пару прутьев, тигр в долю секунды вырвется из клетки.

Клерк снял очки без оправы и стал тщательно протирать стекла вынутым из кармана носовым платком; его лицо при этом было совершенно неподвижно, словно у вырезанного из дерева индейца.

— Да ладно, Сэм, — сказал я обреченно.

Он снова нацепил очки на нос; а затем вдруг глаза его загорелись, как две автомобильные фары.

— Догадался! — воскликнул он возбужденно. — У вас несомненный дар слова, мистер Бойд! Вот это:

«тщательно скрываемая жестокость»! — Клерк даже хихикнул от счастья. — У него такие... набрякшие веки, верно?

— Верно! — согласился я.

— Он появился здесь, как только я вышел на дежурство около двух пополудни, и захотел узнать номер комнаты миссис Вейланд.

— Что именно он хотел, поточнее, пожалуйста!

— Попросил меня позвонить ей и передать, что старый друг семьи ее сестры хотел бы зайти к ней на несколько минут, чтобы поговорить о семейных фотографиях. Когда я повторил его слова по телефону, миссис Вейланд была очень удивлена, но попросила отвести его прямо к ней в номер.

— Спасибо, Сэм. — Я бросил на стойку десятидолларовую бумажку.

— Приятно иметь с вами дело, мистер Бойд.

Я узнал домашний адрес сеньора Маккензи и попросил швейцара найти мне такси. Минут через десять водитель остановил машину на тихой боковой улочке, расположенной за внушительно выглядевшей Кейп-Код, и подождать меня там. Я быстро подошел к переднему входу и позвонил. Через несколько секунд дверь открылась; узнав меня, Чарли Маккензи едва улыбнулся, отчего резче обозначились морщины на его лице.

— Заходи, Дэнни, — проскрипел он. — Я как раз собирался выпить.

Гостиная была уютно обставлена, но имела какой-то нежилой вид; так обычно бывает у одиноких мужчин. Исключение, пожалуй, составлял лишь сооруженный в углу изысканно оформленный бар. Маккензи протиснул грузное тело за стойку и вопросительно посмотрел на меня.

— Немного водки и много льда, — попросил я. — У меня мало времени, Чарли, так что послушайте меня внимательно.

Я рассказал о предположении Джекки, будто Вейланд хотел занять три миллиона у самого себя, а затем, после слияния, лишить Маккензи всего, что тот имеет. Его лицо не отражало никаких чувств, но слушал он с вниманием, а его серые глаза принимали все более жесткое выражение.

— Кто-то убил мерзавца сегодня рано утром, ты знаешь об этом, Бойд? — Я кивнул, а он пожал массивными плечами. — Если бы ты рассказал мне об этом прошлой ночью, я сам убил бы его собственными руками. У тебя есть идеи насчет того, кто это сделал, Дэнни?

— Тот же, кто убил Алису, — ответил я.

— Что за ответ? — Он вскинул брови и дружески улыбнулся мне.

— Я не совсем уверен, что вы это воспримете, — произнес я спокойно, — но сегодня я очень нуждаюсь в вашей помощи.

— Попытайся, — проворчал он.

— Полагаю, что оба убийства совершил Чарльз Маккензи-младший.

Поднеся стакан ко рту, он, не торопясь, осушил его, затем поставил стакан на стойку и наклонил голову.

— Какого рода помощь нужна тебе? — спросил он.

— Фотографии Алисы с четырьмя молодыми атлетами.

— Я уничтожил их сразу же после развода.

— Все? — настаивал я.

Он стал сосредоточенно снимать целлофановую обертку с одной из своих огромных сигар.

— Нет, не все, но какая-то часть их исчезла. Примерно два месяца назад, днем, когда я был в Корпорации, кто-то проник в дом. Ничего существенного не пропало, и я тогда не обратил особого внимания на этот случай.

— Это мог быть Чак?

— Возможно, почему бы и нет? — Он быстро провел по губам тыльной стороной ладони. — Помнишь, я говорил, что сильно избил его, выбросил все его вещи, дал ему пять баксов и сказал, чтобы он больше никогда не попадался мне на глаза? Помнишь? — Не дожидаясь моего ответа, Маккензи продолжал:

— Но это было не совсем так. Недели две я вообще не прикасался к его вещам. А когда однажды приступил к их разборке, мне на глаза попалась конторская книга со стихами, которые писал Чак. — Маккензи как-то смущенно посмотрел на меня. — Ничего подобного я в жизни не читал! Все они были посвящены Алисе. Оказывается, мальчик был безумно влюблен в нее! Сексуальная оргия не была случайным событием, как я думал сначала. Все началось сразу после моей женитьбы на Алисе. — Он горестно покачал головой. — Признаюсь тебе, Дэнни, странное чувство овладело мной, когда я читал эти стихи. Словно заглянул прямо в его душу — там были и сияющие вершины, и тут же, рядом, глубокие пропасти!

— По-вашему, раз ваш сын любил ее так сильно, то не мог ее убить?

— Да, я так считаю. При такой любви это невозможно!

— А если предположить, что по какой-то причине она перестала его любить? — Я пожал плечами. — Тогда убийство становится вполне возможным.

— Может быть, — неуверенно произнес Маккензи. — Но если бы я знал всю правду, я бы, возможно, не поступил с ним тогда так жестоко.

Сняв очки, я положил их на стойку бара и пристально посмотрел на Чарльза. Спустя несколько секунд в его глазах что-то дрогнуло, затем он вымученно улыбнулся:

— Так чем же я могу помочь тебе, Дэнни?

— Вы видели его, — произнес я уверенно. — Вы виделись с ним после нашего утреннего разговора.

— С кем? — прорычал он.

— С вашим внезапно раскаявшимся блудным сыном. Поэтому и кормите меня всей этой чепухой о его стихах и выдумками о том, что вас ограбили и стащили фотографии! — Внезапно меня осенило, и я понял, что произошло. — После того как он убил Вейланда, ему срочно потребовались эти фотографии, поэтому сегодня утром он пришел к вам за ними. Без них он не сумел бы встретиться с Шери Вейланд, не так ли?

— Я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите, — рявкнул Маккензи. — Знаю лишь, что мне внезапно расхотелось пить с вами. — Он провел левой рукой по стойке, неожиданно и властно сбросив все на пол. Звон разбиваемой посуды утих только тогда, когда было покончено с последним стаканом. — Я даю вам ровно пять секунд, чтобы убраться из моего дома, Бойд, — тихо сказал он.

— Я ухожу, — ответил я. — Но не передадите ли кое-что Чаку от меня? Его партнер сегодня утром солгал, я же близок к тому, чтобы довести дело до конца. Пусть он помнит, что его партнер — слабая половина команды. — Я улыбнулся. — Он в два счета расколется.

— У вас осталось всего две секунды! — прорычал Маккензи.

— Что он предложил вам взамен фото, Чарли? Что вы сможете занять теперь его место, раз Вейланд мертв? И вы купились на это, да? Поэтому и стараетесь изо всех сил уговорить себя, что это не он убил Алису?

Маккензи издал какой-то утробный животный рык, схватил с полки полную бутылку и, обогнув стойку бара, двинулся на меня. Я выхватил пистолет и стволом ударил его в живот. Это остановило его, но на какую-то долю секунды мне стадо тошно при мысли, что все это ни к чему.

— Я ухожу, Чарли, — спокойно проговорил я. — И не забудьте передать мое сообщение Чаку!

— Знаете что, Бойд? — облизнув с губ слюну и сплюнув на ковер, сказал он. — Если этого не сделает мой сын, я сам убью вас!

Последние слова я услышал, уже выходя за дверь.

Однако мне следовало сделать этим вечером еще кое-что. Я попросил водителя остановиться у ближайшей аптеки и снова подождать меня. Набрав номер Стенгера, я попросил позвать его к телефону. Усталый женский голос сообщил, что его нет дома. Я спросил, где мне найти его; женщина ответила, что он уехал на срочное совещание в свой офис, но, когда я позвонил, там никто не поднимал трубку. Водитель явно обрадовался, когда услышал от меня, что следующая остановка будет последней.

Было чуть больше половины девятого, когда он высадил меня у здания Корпорации стратегического развития.

Сторож не хотел пропускать в офис, но я сказал, что обладаю очень важной информацией, которую ждет мистер Стенгер, и если он не пропустит меня, это будет стоить ему работы. Тогда он сказал, что проводит меня до кабинета, где заседает правление, на что я ответил, что если он расскажет, как туда пройти, я найду его сам. Подойдя, я на секунду остановился у открытой двери, заглянул внутрь и увидел троих: во главе длинного полированного стола сидел Стенгер, кожа его лица была натянута так, что казалось, к воротнику рубашки был приставлен голый череп. По обе стороны от него расположились Норман и Тетчер; Норман говорил так горячо, что никто из них не заметил, как я вошел в кабинет.

— Таким образом, план Стирлинга состоял в следующем. — Неожиданно в его тонком пронзительном голосе послышались доверительные нотки:

— Положить деньги на отдельный банковский счет, чтобы Маккензи никогда не догадался, что на самом деле он занял деньги у самого себя.

— Все это впечатляет, Эд, — проворчал Тетчер, — но, поскольку Вейланд уже мертв, теперь принадлежит истории.

— Вы не правы, Джордж! — Кадык на горле Нормана неожиданно нервно задвигался. — Ничего не изменилось! Наоборот, именно теперь намного легче провернуть это дело со мной, чем со Стирлингом.

— А деньги, Эд? — раздраженно произнес Тетчер. — Вы сказали, что Стирлинг положил деньги на отдельный счет. Кто же, кроме наследников, может их оттуда взять, да и то лишь после уплаты налогов на наследство.

Норман торжествующе засмеялся:

— Вы плохо слушали меня, Джордж. Это делать не обязательно. Наследник должен просто дать твердое гарантийное обязательство, что, как только он получит деньги, они будут использованы для слияния.

— Вы знаете, кто наследники? — тихо спросил Тетчер.

— Не я, — снова хохотнул Норман. — Кто, как не две его женщины — жена и любовница?

— Алиса мертва, — сказал Тетчер.

— Тогда практически все состояние перейдет к Шери. — Норман мягко хлопнул ладонью по столу. — И я могу сказать, что она даст такую гарантию! — Он резко поднял голову, но, когда внезапно увидел, что я стою у другого края стола, торжествующая улыбка мгновенно исчезла с его лица.

— Привет, Эд! — Я изобразил теплую дружескую улыбку. — Вы совершили непростительную ошибку сегодня утром, хотя что можно было ожидать от такого маленького человека, как вы?

— Что, черт возьми, вы делаете здесь, Бойд? — прорычал Тетчер. — Идет закрытое совещание, и если вы немедленно не уберетесь, я сам вышвырну вас вон!

— Заткнитесь! — сказал я и еще раз обратился к Норману:

— Вы забыли?

— Хорошо же, вы сами напросились на это! — Тетчер быстро двинулся ко мне, но его снова остановил голос Стенгера.

— Хватит ребячиться и играть в героя, Джордж! — произнес его пронзительный баритон. — Вы считаете, что можете решить любую проблему ударом по носу!

Мне же весьма интересно услышать, что может сказать нам мистер Бойд.

— Знаете что, старина? — Тетчер почти заикался от гнева. — Не пройдет и четырех недель, как мы осуществим слияние, и тогда вам придется искать работу чистильщика!

— Пока я еще президент этой Корпорации, — ядовито произнес Стенгер. — Так что сядьте, Джордж. — Тетчер опустился в кресло, а Стенгер тем временем щелкнул костяшками двух пальцев как бы в честь своей маленькой победы. — Пожалуйста, продолжайте, мистер Бойд.

— В ту ночь в Нью-Йорке я отнес пленку и магнитофон в свою квартиру, — сказал я. — Спустя примерно час ко мне пришла Алиса Эймс и начала нести дикую чушь, уверяя, что на пленке голос не Вейланда, а какого-то другого человека, искусно его имитирующего. Ей удалось, воспользовавшись тем, что я говорил по телефону, вытащить из спальни мой пистолет и унести его вместе с пленкой. Но она оставила свою сумочку, в которой лежали ключи от ее квартиры. Я подумал, что попытка не пытка, и той же ночью отправился к ней. Когда я вошел, она была уже мертва: убийца воспользовался моим пистолетом, который потом бросил на пол. Лента и магнитофон исчезли.

— Каковы же выводы, мистер Бойд? — спросил Стенгер тихо.

— Кто мог знать, что ленты у меня нет? — сказал я. — Я, убийца Алисы и его партнер.

— Долго мы будем слушать этот истерический бред? — хрипло произнес Норман. — Этот человек либо сумасшедший, либо пытается нас шантажировать!

— После того как Алису нашли убитой, все те, кто был упомянут на пленке, вряд ли были счастливы при мысли о том, что запись может оказаться в полиции.

Даже если они ни в чем не виноваты, никто из них не пожалел бы денег, лишь бы быть уверенным в том, что пленка уничтожена. Вы, как я помню, мистер Стенгер, предложили мне за нее пятьсот долларов?

— Я был тогда ограничен в наличных деньгах, — сухо заметил Стенгер.

— Джордж удвоил сумму до тысячи долларов, — продолжал я.

— Да, это так, но в чем, собственно, дело? — сердито спросил Тетчер. — Из ваших слов можно сделать вывод, что я невиновен, не так ли?

— Совершенно верно, — согласился я. — Но вы, джентльмены, вы оба, хорошо помните, сколько за эту ленту предложил Норман?

Во время наступившего короткого молчания Норман будто застыл в своем кресле, и слепой страх, сковавший все его члены, превратил лицо этого человека в своего рода непристойную пародию на маску смерти.

— Эд? — недоуменно обратился к нему Тетчер. — Но ведь он сказал, что ему это неинтересно и что он не даст за это и двадцати центов!

— Одного взгляда на лицо Нормана достаточно, чтобы понять, что вы правы, мистер Бойд, — сказал Стенгер. — Вы считаете, что это он убил Алису?

— Эд был только младшим партнером, — ответил я и, не сумев сдержаться, презрительно добавил:

— Впрочем, как всегда!

Норман положил ладони на стол и зарылся в них головой, как это делают дети, когда хотят отгородить себя от назойливого света или звука. Но разве возможно отгородиться от жестокого мира вокруг!..

— Итак, кто же убил Алису? — резко спросил Тетчер.

— Вы хотите сказать, кто убил обоих — Алису и Стирлинга Вейланда? — поправил я его. — Отвечаю:

Чарльз Маккензи-младший, известный всем как Чак — сын Маккензи.

— Я и не знал, что у него есть сын! — удивился Стенгер.

— Вы оба видели его, — сказал я. — В доме Вейланда, в ту ночь, когда мы прослушивали ленту. Помните лакея, который быстро выхватил пистолет?

— Он? — Тетчер так и остался сидеть с открытым ртом. — Но каким образом? Мне казалось, что он работал на вас, Бойд!

— Все так думали, особенно я сам. — Выдвинув стул, я сел на другом конце стола, как раз напротив Стенгера. — Сегодня у меня был трудный денек, джентльмены. Нельзя ли что-нибудь выпить?

— Конечно! — вскочил Тетчер. — Я приготовлю, да и сам выпью. А вы, Курт?

— Не сейчас. — Стенгер покачал головой.

— Я скоро вернусь, — сказал Тетчер. — Виски подойдет?

— Спасибо, — ответил я. — Со льдом.

И как только Тетчер вышел, я вытащил из-под плаща пистолет, положил его плашмя на стол и толкнул.

Он легко заскользил по полированной поверхности стола. Все еще не поднимая головы, Норман даже не шелохнулся, когда оружие проскочило мимо него. Стенгер протянул руку, и пистолет мягко скользнул в его пальцы. Он вопрошающе посмотрел на меня:

— Надеюсь, это не тонкий намек на то, что я должен размозжить себе мозги?

Я улыбнулся:

— Это просто для страховки! Положите его к себе в карман, на всякий случай.

— Как скажете, мистер Бойд. — Он бросил пистолет в карман плаща. — Должен заметить, что это все выглядит весьма драматично. Вы всерьез полагаете, что здесь, в этом кабинете, может произойти какой-нибудь акт насилия?

— В любую минуту, — признался я честно.

— Последний раз, насколько я помню, мне приходилось наблюдать такое в Окинаве в 1945 году. — Стенгер медленно покачал головой. — Это было так давно!

В дверях комнаты, держа поднос с напитками, появился Тетчер; по тому, как дрожал поднос в его руках, можно было подумать, что его внезапно хватил паралич. Позади, прижав ствол револьвера к его шее, шел Чак Маккензи.

— Как видите, я пришел сразу же, едва получил ваше сообщение, Бойд. — Он захихикал. — Что же такое вы сказали моему старику? Я видел его таким взбешенным только один раз — когда он стал свидетелем того, как я и мои дружки трахали Алису, — он снова хохотнул, — по очереди!

Глава 10

Остановившись примерно в пяти футах, он направил на меня ствол пистолета. Тетчер поставил поднос на стол, плюхнулся в ближайшее кресло и стал вытирать пот с лица.

— Ваш револьвер, Бойд, — решительно произнес он.

— Никакого оружия, — сказал я.

— Бросьте! Не прошло и часа, как вы тыкали им в старика. — Его холодные, с набрякшими веками глаза шныряли по моему лицу. — Что случилось, вы что, его проглотили?

— Выбросил! — ответил я. — Мне не нужны новые неприятности со здешним полицейским. Если я кого-нибудь и убью теперь, то пусть даже десять свидетелей поклянутся, что это была самозащита, на лейтенанта Шелла это не произведет ни малейшего впечатления. — Я распахнул плащ и продемонстрировал пустую кобуру. — Выкинул пистолет в кусты перед главным входом.

— Допустим. — Маккензи-младший кивнул в сторону Тетчера:

— Я знаю, что он чист, я уже обыскал его. — Затем он внимательно посмотрел на Стенгера, спокойно сидящего во главе стола, положив перед собой руки. — Вы отдали револьвер старику, Бойд? — тихо спросил Чак.

— Точно! — сказал я. — Мистер Стенгер решил, что артрит ему не помеха. Правда, у него может возникнуть проблема, как согнуть пальцы на спусковом крючке, но ведь у каждого свои недостатки!

Стенгер быстро затрещал костяшками всех по очереди пальцев, возникший звук был похож на небольшую ружейную очередь.

— Мистер Бойд посоветовал выстрелить вам в затылок, когда ваше внимание будет чем-то отвлечено, — сообщил он Чаку. — Надеюсь, что сначала вы подойдете ближе к этому концу стола.

— Ладно, Бойд, — произнес Чак почти дружелюбно. — Понимаю, у вас есть все основания бояться местного легавого, потому что я убил Стирлинга из вашего револьвера. — Он свирепо улыбнулся. — Как хорошо вы сделали, что поменялись со мной оружием!

Вы думали, я совсем уж дурак законченный и не замечу этого? Единственное, что стоит делать с оружием преступления, которое вам не принадлежит, — так это использовать его для второго убийства, а затем оставить около тела, чтобы полиция смогла определить, кто его владелец! — Внезапно циничная улыбка исчезла с его лица. — Итак, чего же вы надеялись достигнуть, Бойд, пригласив меня сюда и придя безоружным?

— Только так и можно совершить тайный сговор, — сказал я. — Правда, мне пришлось выдать ваш секрет, Чак. Они, — я кивнул в сторону Тетчера и Стенгера, — все знают.

Чак посмотрел на Нормана, который все так же прятал голову в ладонях:

— Расколоть Эда, должно быть, было страшно трудно? Как сваренное всмятку яйцо, верно? Сядьте рядом со стариком Стенгером на том конце стола, Бойд! Чтобы мне не приходилось все время смотреть туда-сюда и вертеть головой!

Взяв свой стакан, я направился к Стенгеру. Как только я сел в кресло Тетчера, которое он освободил, отправляясь за напитками, Чак начал готовить выпивку себе, усевшись на освобожденное мною кресло в конце стола.

— Я недооценивал вас, Бойд, — сказал он задумчиво. — Но теперь хочу, чтобы вы подробно изложили вашу версию с самого начала. — В его голосе послышалась какая-то металлическая интонация. — Думаю, мне не надо повторять, как много зависит от того, насколько хорошо вы это сделаете.

— Постараюсь... Итак, Стирлинг Вейланд женился на девушке, фамилия которой до замужества была Эймс, — начал я. — Затем ваш отец женился на ее сестре Алисе.

Спустя некоторое время случилось так, что Вейланд возненавидел свою жену, потому что ему нужна была рабыня, а она не соглашалась на эту роль. Когда она еще доверяла ему, попросила его позаботиться о своей сестре, и он сделал это — не без вашей помощи, не так ли?

— Я влип в одно неприятное дело, и мне срочно потребовались деньги, — перебил меня Чак. — Мой старик выгнал бы меня, если бы я попросил у нею, и я решил обратиться к мужу сестры Алисы, Вейланду.

Деньги не представляли для него проблемы, и он даже заверил меня, что мы станем друзьями. Спустя какое-то время он понял, как сильно я ненавижу отца, и сделал мне в некотором роде... предложение. Ему захотелось, чтобы Алиса стала его любовницей и чтобы он мог продемонстрировать это своей жене, понимая, что Шери будет бессильна в этой ситуации что-либо предпринять. Он сказал, что если я сумею сделать так, чтобы отец развелся с ней, то получу от него двадцать тысяч долларов. Если же развод будет со скандалом, то получу еще пять тысяч. — Чак беззаботно пожал плечами. — Добиться этого оказалось не так уж трудно, ведь Алиса была как-никак на тридцать лет моложе отца.

Практически это она соблазнила меня, стоило только проявить к ней интерес.

— А как же три других парня? — спросил я.

— Очевидно, вы знаете, что у нее были не все дома? — Он покрутил пальцем около виска. Небрежный тон, каким это было сказано, не прикрыл грубую сущность и развязность вопроса. — А когда она основательно напивалась, то становилась и вовсе необузданной и неуправляемой. Так вот, однажды, в какой-то выходной день я все это организовал, а один из дружков анонимно позвонил старику. Как вы уже знаете, он вышвырнул парней из дома только после того, как все запечатлел на пленку. Я сразу же передал Алису в руки Вейланда, забрал свои двадцать пять тысяч и с их помощью вступил в небольшой" строительный бизнес.

— Около Сан-Диего, — уточнил я, проявляя осведомленность.

— Там у меня снова возникли небольшие трудности, и на их преодоление ушла большая часть моих денег. Но вскоре я услышал, что прямо здесь, в районе Санта-Байи, начинается большая стройка и большей частью строительных работ будет руководить мой старик. Одну вещь я хорошо усвоил в Сан-Диего — как провалить любой, даже самый хороший проект.

И мысль сделать отца банкротом пришлась мне по душе.

Я подумал и рассказал о своей идее Вейланду, который меня поддержал. — Неожиданно Чак сердито нахмурился. — Ну, ладно! Хватит! Это вы, Бойд, должны рассказывать, а не я!

— Вы разработали план саботажа всего проекта, — продолжил я, — который должен был привести к разорению как Корпорацию стратегического развития, так и вашего отца еще до завершения проекта; затем во владение большей частью капитала должен был вступить Вейланд.

Вейланд знал, что его младший партнер Эд Норман и Тетчер, административный вице-президент Корпорации, — старые приятели, и понимал, что если пообещать последнему дополнительную прибыль и пост президента новой компании, которая возникнет после слияния, можно рассчитывать на его участие в тайном сговоре.

— Неплохо, — кивнул Чак. — Что дальше?

— У вас всегда были непомерные амбиции, — продолжал я с расстановкой. — Вскоре вы стали задумываться насчет доходов Вейланда: почему это он, а не вы, получит такой жирный кусок пирога? Поэтому подружились с Эдом Норманом, внушили ему мысль, что несправедливо, когда такой талантливый человек, как он, всего лишь младший партнер и подчиненный Вейланда. Так что Норман стал вашим партнером — так он, во всяком случае, думал, — и в то же время вы поддерживали интимные отношения с Алисой, когда Вейланд отсутствовал.

— Я немного запутался во всем этом, мистер Бойд, — смущенно произнес Стенгер своим пронзительным баритоном.

— А мы еще даже не начали! — ответил я, снова сконцентрировав свое внимание на Чаке. — Как вы узнали о деталях завещания Вейланда? Через Алису?

— Конечно! Я посоветовал ей устроить Вейланду сцену и заставить его ответить, что с ней будет, если он неожиданно умрет. Она приставала к нему с этим так долго, что он в конце концов показал ей завещание.

— Думаю, вы разыграли, как по нотам, покушение на его жизнь, чтобы основательно напугать его.

— Да, я очень хороший стрелок. — Чак самодовольно улыбнулся. — Однажды ночью, когда все считали, что я играю в покер со своими приятелями — в случае необходимости они обеспечили бы мне алиби, — я подождал, когда Вейланд выйдет из машины у мотеля, где мы остановились, и выстрелил так, что пуля прошла вблизи его уха! Когда через час я вернулся домой; якобы после игры, он все еще трясся от страха!

— Тогда вы уверяли Вейланда, что его попытался убить кто-то из пятерых и что лучший способ предотвратить дальнейшие покушения — зафиксировать происшедшее, например, записать имена предполагаемых убийц на магнитную пленку!

— Я предложил Вейланду привезти эту пленку в Нью-Йорк на уик-энд, когда там будут все эти люди, и разыграть роль старшего лакея на вечеринке, куда их заранее пригласит Вейланд, озвучив его послание.

Необходимо только, сказал я ему, чтобы лента после прослушивания хранилась в надежном месте, поэтому порекомендовал ему нанять частного детектива.

— Каким образом вы вышли на меня?

— Я посоветовал Вейланду спросить у здешнего полицейского, не знает ли он хорошего частного детектива в Нью-Йорке. Ваш дружок Шелл рекомендовал вас.

— А разве не рискованно было привлекать к вашему делу профессионала со стороны? — спросил Стенгер.

— Для Чака я был абсолютно необходим, — произнес я мрачно. — Ему нужен был готовенький убийца!

— Вы знаете, что произошло той ночью на вечеринке, — сказал Чак добродушно. — Когда вы ушли, Бойд, я подозвал Алису и сказал, чтобы она любым способом отобрала у вас эту пленку, забыв при этом у вас свою сумочку с ключами от дома. Я дождался ее прихода и, когда она протянула мне ваш пистолет, почувствовал себя так, словно мне в июле достался подарок Санта-Клауса.

— Зачем вам надо было убивать ее, Чак? — осведомился я вежливо.

— Она дорого стоила, — объяснил он спокойно, — а какой бы она стала обузой после смерти Вейланда! — Наклонившись вперед над столом, он убежденно заговорил:

— Самое важное в таких делах, Бойд, это смотреть далеко вперед. Наследство Вейланда в таком случае было бы разделено на две части. Совершенно ненужное осложнение! Поэтому, естественно, что, прежде чем убить его, следовало ликвидировать одну из них. Не важно, кого именно, здесь вопрос выбора не стоял! Алиса подходила больше: во-первых, никогда не знаешь, как поведет себя женщина, у которой не все дома, в критической ситуации; во-вторых, я понимал, как можно будет использовать прошлое Алисы, чтобы Шери поступила, как я захочу.

— Значит, вы убили ее из его моего пистолета, взяли пленку... — Я остановился на секунду. — Да, почему вы сразу не позвонили в полицию, чтобы они меня застукали на месте преступления?

— Потому что вы еще не совершили второго убийства. — Он произнес это так терпеливо, словно объяснял что-то непонятливому малому ребенку. — Вы мне нужны были здесь, в Санта-Байе, и мне необходимо было также, чтобы в вас поселилось чувство страха, что кто-то пытается повесить на вас убийство Алисы!

Ну, а после того, как я объяснил Вейланду сложившееся положение, уговорить его отправиться в эту отдаленную хижину было совсем нетрудно. Я знал, что там мне никто не помешает. Прошлой ночью я с три короба наплел вам насчет того, что вас уволили, чтобы запугать Вейланда еще сильнее. — Чак мягко помассировал лоб свободной рукой. — Не забыл я и тот маленький эпизод за зданием корпорации! Когда я обнаружил, что вы, забрав мой пистолет, оставили мне свой, я почувствовал, что Санта-Клаус не перестает делать мне подарки!

— Значит, вы убили Вейланда из моего пистолета, оставили его возле тела и — не как тогда в Нью-Йорке — анонимно позвонили в полицию?

Теперь он удивленно посмотрел на меня:

— Что-то не понимаю, почему вы все еще не за решеткой?

— У меня было железное алиби, — сказал я, — и из-за этого весь ваш план лопнул, Чак!

— Нет. — Он недоверчиво покачал головой. — Просто требуется некоторая корректировка, всего лишь!

Мне пришлось отправиться к моему старику за фотографиями, при помощи которых я убедил Шери дать мне гарантию в том, что деньги после вступления в силу завещания будут использованы для слияния Можно только поражаться, как легко предаются моральные принципы, когда человеку грозит неминуемое банкротство! Взамен на небольшую долю в новой компании, которая возникнет после слияния, старик полностью, на все сто процентов, перешел на мою сторону! — Полуприкрытые веками глаза Чака так и шарили по моему лицу, затем он удовлетворенно улыбнулся. — Мне кажется, у вас создалось такое же впечатление после последнего визита, не так ли?

— Даже если это и так, ваш план все равно не сработает! — рассердился я. — Как уже было сказано, тайный сговор хорош до тех пор, пока он остается тайным.

Но он лопается, едва о нем узнают чужие люди. В данном случае — я и мистер Стенгер.

— Когда я сказал, что несколько подкорректировал свой план, я имел в виду полную ревизию, а не просто небольшие поправки, — заметил он жестко — Хочу, чтобы вы перестали недооценивать меня, Бойд, подобно тому как я перестал недооценивать вас! Позвольте мне вкратце изложить, как в полиции будет истолкована сложившаяся ситуация Вейланд был уверен, что его любовница пытается его убить, поэтому он нанял вас, чтобы вы убили ее. Затем Вейланд отказался вам заплатить, и вы, в припадке бешенства или злобы, убили его Полиции пришлось вас выпустить, поскольку вы представили алиби, но вы прекрасно сознавали, что, как только они сравнят пулю, убившую в Нью-Йорке Алису Эймс, с пулями, убившими в Санта-Байе Вейланда, вам, Бойд, каюк! Поэтому, находясь в отчаянном положении, вы явились сегодня вечером сюда, к Стенгеру, и сказали ему, что, убив Вейланда, спасли его от возможности стать жертвой гигантского мошенничества Взамен вы потребовали несколько тысяч долларов, которые были необходимы вам для побега.

Стенгер, отнесясь к вам, как вы того и заслуживаете, отказывается дать вам деньги, и тогда в порыве гнева и отчаяния вы приканчиваете и его — Вы, наверное, шутите, Чак! — широко улыбнулся я. — В вашем плане столько прорех и нестыковок, что на нем далеко не уплывешь.

— Не торопитесь, дружище, — произнес он менторским тоном. — Может быть, вы объясните мне, где эти уязвимые места?

— Правильно я понял, что вы собираетесь убить Стенгера прямо здесь и сейчас, в этой комнате, перед свидетелями?

— А следующим вас, — прибавил он холодно.

— А после обоих свидетелей? — едко улыбнулся я. — Не так-то легко будет объяснить наличие четырех трупов — Нет, эти свидетели мне понадобятся живыми, — ответил Чак. — Почти так же, как я нужен им! Разве вы не понимаете, Бойд? Только я могу повлиять на бедную вдову, Шери Вейланд, чтобы она дала гарантию поддержать своими деньгами план слияния, ведь без этого не будет ни самого слияния, ни новой компании. Без новой компании и Джордж, и Эд останутся без работы, вместо того чтобы стать президентом и вице-президентом! Не говоря уже об акциях!

— Значит, они должны стать самыми надежными вашими свидетелями, ибо других у вас не будет! Ваша жизнь будет находиться в их маленьких липких руках, Чак!

— Уверен, что могу положиться на Джорджа, — произнес Чак, и в его голосе снова появилась странно-мечтательная, как недавно, интонация. — Я знаю, что могу полностью положиться на другого свидетеля, потому что этим свидетелем я сам и являюсь.

— А как насчет Нормана? — спросил я.

— Разве я еще не сказал вам? — Он помолчал с пару секунд для большего эффекта. — Эд — главный герой этой маленькой мелодрамы. Храбрый человек, который, спасая жизнь Стенгера, выстрелил в вас, но сделал это, к сожалению, с опозданием на какую-то долю секунды.

— Посмотрите на него! — Я кивнул на Нормана, все еще не поднявшего головы от стола. — Похож он на героя?

— Вы ничего не смыслите в героях, Бойд! — Голос Чака снова обрел металлический оттенок. — Эд выглядит точно так, как должны выглядеть герои, — это мистер Средний человек, который ненавидит насилие, но совершает неожиданный акт героизма, пытаясь предотвратить убийство, а затем, поняв, что убил человека, приходит в отчаяние!

Оставался еще один шанс, и я его использовал:

— Что вы скажете, Джордж? — спросил я. — Вы Пойдете на это?

Тетчер медленно провел рукой по своим жестким черным волосам, нервная гримаса обнажила его белоснежные зубы.

— Приведите мне хотя бы один стоящий аргумент, почему мне не следует сотрудничать с Чаком, — сказал он.

— В таком случае вы становитесь пособником убийцы! — сердито заметил я. — Разная вина и разная ответственность, Джордж.

— Стоит рискнуть, если я хочу стать президентом и обладателем акций новой компании, — с расстановкой произнес он. — Иначе я останусь тем, кто я есть, — исполнительным вице-президентом компании, которая вот-вот обанкротится. А это, согласитесь, неважная рекомендация для занятия какой-нибудь другой ответственной должности! — Он покачал головой. — Сожалею о вас и Курте, но вряд ли из-за этого я не буду спать ночами.

— Какие ваши последние пожелания, Бойд? — вежливо спросил Чак. — Может быть, хотите попросить меня о пощаде? Или есть желание немного поплакать?

Выкурить сигарету?

Стенгер громко щелкнул суставом.

— Я хотел быть уверенным, что правильно вас понял, мистер Маккензи, — произнес он официальным тоном. — Вы убили Алису Эймс, а затем сегодня утром Стирлинга Вейланда?

— Давай, давай, поговори, старичок! — огрызнулся Чак. — Потому что скоро тебя уже никто не услышит!

— И теперь вы собираетесь убить меня и мистера Бойда? Исключительно ради денег?..

— И власти, — добавил Чак. — Деньги тем или иным способом я всегда достану. А вот власть? О, это уже совершенно иное!

— Мне кажется, вы получили ответ на ваш вопрос, мистер Стенгер, — сказал я.

— Знаю, — произнес он покорно, — и теперь, думаю, пришло время встретить свою судьбу.

— Однако, джентльмены, полагаю, мы должны все-таки проверить, было ли голосование единогласным. — Я склонился над столом и крикнул:

— Эй, Норман!

Он медленно поднял голову и посмотрел на меня бессмысленным, обращенным в себя взглядом. Я вскочил, схватил его левой рукой за лацкан и притянул к себе. Затем со всей силой, на какую был способен, ударил его правым кулаком по подбородку. В глазах его что-то мелькнуло, затем, не рассчитав движений, он снова упал на кресло, накренившееся под ним так, что он свалился на пол.

— Вы кретин, Бойд! — Голос Чака задрожал от ярости. — Это все равно ничего не изменит!

— Посмотрим! — Я отступил от стола, схватил кресло обеими руками и поднял его над головой. — Вам придется вызвать полицию, как только вы выстрелите в одного из нас, потому что дежурящий в здании ночной сторож прибежит сюда на шум, как только услышит выстрел. — Я начал медленно приближаться к нему, продолжая держать кресло над головой. — Так что теперь вы не можете позволить себе спустить курок, не так ли?

— Вы идиот! — Он злобно плюнул на меня. — Все, что мне нужно, это сменить амплуа действующих лиц, так что Джордж станет героем, а Норман — трусом, который перепугался так сильно, что едва не потерял сознание. Но вам такая мысль и в голову не пришла бы, Бойд! — Напряженная ухмылка на его лице превратилась в застывшую маску, когда он сдвинул ствол пистолета на один дюйм и тот снова уставился мне прямо в грудь. — Надеюсь на этот раз, вам будет чертовски больно!

Два выстрела прозвучали почти одновременно, а на лице Чака появилось и застыло выражение бесконечного недоумения. Затем пистолет выпал у него из рук, стукнулся об стол и свалился на пол. Левая рука конвульсивно схватилась за грудь и почти мгновенно окрасилась в рыжевато-коричневый цвет. Он упал лицом на стол и затих.

Стенгер осторожно поднял лежащий перед ним пистолет, а затем нервно щелкнул подряд костяшками четырех пальцев.

— Я надеялся, что вам удастся отвлечь его, и вы не разочаровали меня, мистер Бойд, — произнес он своим пронзительным баритоном. — Это было очень хорошо сработано, просто замечательно!

— Вспомнили об Окинаве? — спросил я.

— Я служил там полковником в артиллерийском дивизионе. — Едва заметная улыбка тронула его губы. — Когда-нибудь я покажу вам медаль, полученную за отличную стрельбу.

Тетчер сделал последнюю попытку вытереть пот с лица уже совсем мокрым платком.

— Я никогда бы не пошел на сговор с ним, никогда! — Джорджа всего трясло. — Вы же это, конечно, понимаете! Я догадывался, что вы оба что-то замышляете, так что мне было выгоднее притвориться, что я с ним согласен, разве не так?

— Хочу сказать вам еще об одном, мистер Стенгер. — Я старательно не обращал внимания на молящий, почти безумный взгляд Тетчера. — В последние дни мне пришлось поближе познакомиться с Шери Вейланд. Конечно, теперь не может идти и речи о каком-либо слиянии, да и новой компании тоже не будет. Но я уверен, что она согласится ссудить Корпорации необходимую для осуществления строительного проекта сумму и еще до официального утверждения завещания даст письменное гарантийное обязательство.

Я подошел к лежащему головой на столе телу Чака и, насколько мог осторожно, начал проверять его карманы, пока не наткнулся на фотографии. Одного взгляда на первую из них было достаточно. Я засунул пачку во внутренний карман и опять посмотрел на Стенгера.

— У Чарли Маккензи, наверное, осталось их еще много, — сказал я. — Уверен, что он поступил разумно, отдав все их вам в обмен на возможность того, что Корпорация вернет ему долг. — Я пожал плечами. — Мне только что в голову пришла мысль, что это может повлиять на ваши намерения относительно судьбы будущего вице-президента.

— Несомненно, мистер Бойд. — Мертвенно-бледное лицо Курта приняло вкрадчивое выражение, когда он обратился к Тетчеру:

— А теперь бегом, не просто шагом, Джордж, из этого здания, — сказал он довольно мягко. — Завтра утром положишь мне заявление об уходе, и не рассчитывай на выходное пособие! Не пытайся ловчить и устроиться, скажем, уборщиком — для тебя не будет никаких вакансий!

Тетчер широко раскрыл было рот, но, встретившись взглядом со Стенгером, тут же закрыл его и, словно сомнамбула, вышел из комнаты.

— Никакого сторожа? — спросил я.

Стенгер посмотрел на свои часы:

— В это время он обходит противоположную сторону здания, там звуки выстрелов, полагаю, не должны быть слышны.

— Рад, что Чак не знал об этом, — усмехнулся я.

— Мне, наверное, следовало бы испытывать по отношению к вам неприятные чувства, это ведь вы заставили убить меня человека, — произнес он в раздумье. — Но у меня их нет; когда я нажимал на курок, мне казалось, что я всего лишь выполняю свой гражданский долг! А теперь, — голос его обрел живость, — вы собираетесь звонить лейтенанту Шеллу или лучше это сделать мне?

— Лучше вам, — захныкал я. — Пожалуйста!

Глава 11

Я посмотрел на стену над своей головой и не испытал ни малейшего вдохновения от ее цвета старой засохшей крови.

— Сколько сейчас времени? — поинтересовался я.

— Десять минут третьего, — буркнул Шелл. — А что?

— Ночи?

— Чего же еще?

— Вы снова и снова задаете мне все те же свои дурацкие вопросы, поэтому мне стало казаться, что я здесь уже по крайней мере несколько дней.

Лейтенант забарабанил пальцами по исписанной поверхности стола.

— Сами решайте, сколько вы тут дней, Бойд! — Он на пару секунд прикрыл глаза. — Одно мне все еще непонятно — где Стенгер взял пистолет, из которого застрелил Маккензи?

— Разве он не говорил вам этого? — спросил я осторожно.

— Как-то очень туманно. — Шелл пристально посмотрел на меня. — Я задавал ему этот вопрос пять раз и каждый раз получал разные ответы, и все они были очень неопределенными!

— Да, кстати, если разговор зашел об оружии, — сказал я, — можно мне получить обратно свой пистолет?

Шелл с трудом глотнул воздух:

— Только когда мы покончим со всем этим!

— Будь он у меня сегодня вечером, я смог бы одолжить его Стенгеру.

— Вы не взяли оружия, потому что испугались за свою шкуру, — раздраженно бросил Шелл. — Если бы вы убили Маккензи, я не поверил бы ни одному слову из всей этой истории, сколько бы свидетелей ни подтверждали бы вашу версию.

— Могу я идти? — спросил я скучающим тоном.

— Уходите! Мне тошно смотреть на вашу тупую морду. И возвращайтесь в ваш Нью-Йорк, да побыстрее! Слышите меня, Бойд?

— Вы так орете, лейтенант, что, наверное, полгорода это слышит и не может уснуть. — Я встал и медленно направился к двери. — Вряд ли будет приятно увидеть вас снова, лейтенант, так что прощайте.

Я хотел предъявить вам иск за незаконный арест, но потом решил, что у вас и без того полно неприятностей.

— Прежде чем уйти, Бойд, не скажете ли мне все-таки одну вещь, а?

Я не мог поверить своим глазам, но у лейтенанта был чрезвычайно смущенный вид.

— Хорошо, — пожал я плечами. — От ответа на ваш вопрос меня не убудет.

— Алиби, которое вам дали две дамы... — Видно, ему с трудом давались слова. — Это все... не правда?

Я холодно посмотрел на него:

— Лейтенант, вы меня поражаете! Как можно сомневаться в показаниях таких честных девушек, как они?

— Вы хотите сказать, — по какой-то мистической причине он вдруг тяжело задышал, — обе женщины и вы были в одной... и всю ночь?

— Мне кажется, это в основном вопрос физической выносливости, — ответил я скромно, — и определенного направления ума.

Он уперся локтями в стол, охватив голову руками.

— Уходите! — произнес он каким-то бесцветным, вялым голосом. — Быстрее! Пока я окончательно не сошел с ума!

Когда я вернулся в отель, было почти три часа ночи-; никогда в жизни не чувствовал себя таким измотанным. После долгого теплого душа я почувствовал себя немного бодрее; надев халат, я решил, что стаканчик спиртного на ночь поможет вдохнуть хоть какую-то жизнь в мои усталые косточки. Позвонить, чтобы принесли кубики льда, не было сил, поэтому я налил "в стакан то, что оставалось в бутылке водки, а затем добавил доверху воды. Когда я уже дошел до половины стакана, раздался осторожный стук в дверь. Я вздрогнул, но потом вспомнил, что Чак Маккензи лежит сейчас в холодильнике морга и поэтому у меня нет никакой причины вздрагивать.

Я открыл дверь, и в номер вошли две женщины.

Когда я закрыл за ними дверь и взглянул на обеих, у меня в затылке закололо. Возможно, это было связано с тем, как они обе смотрели на меня — с хищной, довольной улыбкой. На блондинке с волосами цвета виски был черный шелковый халатик, туго стянутый в талии, тот же, что в прошлую ночь. На рыжеватой блондинке — тоже стянутый в талии, но голубой халатик.

— Мы дали вам почти шесть часов, Дэнни, — промурлыкала Шери.

— И пришли как раз вовремя, — проворковала Джекки. — Вы уже отдохнули и все такое прочее.

— Разве это не здорово? — восторженно воскликнула Шери.

— Еще как здорово! — подхватила Джекки.

— Как мило, девочки, что вы навестили меня, — еле проговорил я. — Но так получилось, что у меня нечего выпить и я...

— Наплевать на выпивку! — презрительно сказала Джекки. — Кому она нужна?

— Нам-то уж определенно не нужна, — промурлыкала Шери. — Это точно.

— Значит, выпить не хотите? — Я нервно улыбнулся, а мой вопрос повис в воздухе.

— Мы долго думали, — сказала серьезно Шери. — После того, что случилось прошлой ночью, кто знает, что может произойти этой?

— Нельзя полагаться на авось, — решительно поддержала ее Джекки. — Если Дэнни Бойд нуждается в защите от этого противного лейтенанта Шелла, то мы решили не оставлять его в беде!

— И никакая жертва не будет слишком большой! — взволнованно воскликнула Шери. — Разве я не права, Джекки?

— Ты всегда права, дорогая, — сказала Джекки нежно. — Начнем?

— Начнем! — медленно выдохнула Шери. Затем она развязала поясок на черном халате, сняла его и бросила на ручку ближайшего кресла. Под ним была просто Шери в своем нагом великолепии. Пока я стоял с широко разинутым ртом, Джекки развязала поясок своего голубого халата, сняла его и бросила на другую ручку кресла. Под ним тоже была только Джекки, и тоже в своем нагом великолепии. Затем они обе неторопливо двинулись к кровати; вид их мягко покачивающихся попочек привел меня почти на грань нервного расстройства. О, если бы я не был так измотан!.. Сначала они взбили подушки, потом улеглись рядышком на кровать, закинув руки за голову и тепло улыбаясь мне.

— Это... — У меня внезапно пересохло во рту, так что я залпом допил содержимое стакана. — Я хочу сказать...

— Нет, он ужасный человек, и по нему сразу было видно, что он нам не верит! — выразила сомнение Джекки, словно пытаясь что-то объяснить.

— А вдруг вам понадобится алиби на сегодняшнюю ночь, Дэнни? — нежно спросила Шери. — Этот ужасный лейтенант! Мне, конечно, не следовало советовать ему проникнуть в ваш номер и самому все проверить!

— А если он сделает это, — ликующе хихикнула Джекки, — он найдет нас здесь всех троих раздетыми, правильно?

— Так что будь пай-мальчиком и иди в кровать, Дэнни, — хрипло произнесла Шери. — Свет режет мне глаза.

— Я его выключу, — сказала Джекки и тотчас сделала это. Секунду спустя в темноте раздался ее смешок:

— Наверно, он настолько скромен, что постеснялся снять свой халат при свете.

— Жди урагана! — хихикнула в тон ей Шери. — Он, наверное, уже сделал стойку, чтобы броситься на нас!

Моя рука в этот момент нашарила ручку двери и тихо повернула ее. Оставив дверь в свой номер широко открытой, я пересек коридор быстрее, чем самонаводящаяся ракета, и вбежал в номер Джекки, захлопнул дверь и повернул ключ. Прислонившись спиной к двери, я ждал, пока дыхание снова не войдет в норму. И тут я услышал странный звук. Через несколько секунд я понял, что он возник в моем мозгу — конечно, мне это показалось! — ведь я никогда в жизни не слышал, как заходится от смеха лейтенант Шелл!

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Реклама на сайте