«У меня четыре туза»

У меня четыре туза (fb2) - У меня четыре туза [litres] (пер. Александр Леонидович Яковлев) (Хельга Рольф - 3) 1229K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Джеймс Хэдли Чейз

Джеймс Хедли Чейз У меня четыре туза

James Hadley Chase

I HOLD THE FOUR ACES

Copyright © Hervey Raymond, 1977

All rights reserved

© А. Л. Яковлев, перевод, 2019

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2019

Издательство Иностранка®

* * *

Глава первая

Прежде чем отставить поднос с завтраком, Джек Арчер еще раз убедился, что съесть больше нечего. Он заглянул в миниатюрный кофейник, поморщился, потом вздохнул, закурил «Голуаз» и обвел взором убогую комнатушку.

Приходилось ему ночевать в отелях и похуже «Сен-Сабена», но не часто. По крайней мере, гостиница чистая и, что еще важнее, самая дешевая в Париже. Он бросил взгляд на наручные часы – до назначенной с Джо Паттерсоном встречи время еще оставалось. Арчер снова поморщился, подумав о муторной, путаной поездке в метро до отеля «Плаза-Атене»: станции «Дюрок» – «Дом инвалидов» – «Площадь Согласия» – «Франклин Рузвельт» и, наконец, «Альма – Марсо». Он мысленно перенесся в прошлое, когда мог совершить эту поездку в комфортабельном авто с водителем от фирмы «Херц», но то время прошло.

Арчер надел пиджак, глянул на свое отражение в засиженном мухами зеркале. На него смотрел высокий, плотный мужчина лет пятидесяти, с поредевшей соломенной шевелюрой, мясистыми щеками, с красноватым цветом лица и водянистыми голубыми глазами. Из-за появившегося брюшка костюм, с унынием признал Арчер, сидит так себе. Угнетало и то, что костюм, пошитый одним из лучших английских портных, выглядел теперь бесформенным и сильно поношенным. И тем не менее, заверил он себя, глядя в зеркало, вид у него до сих пор представительный: потертый, да, но так хорошо служившая ему аура властности никуда не делась.

Джек выглянул в окно. Сияло солнце. По узкой Севрской улице плотным потоком медленно ползли машины. Звук переключаемых передач и шум моторов доносился даже через закрытое окно. Он решил не надевать пальто, выглядевшее еще более поношенным, чем костюм. Поколебался насчет шляпы. Опыт подсказывал, что шляпа дороговато обходится. Арчер знал, что гардеробщица в «Плаза-Атене» будет рассчитывать по меньшей мере на три франка чаевых за головной убор. Так что, оставив шляпу и захватив видавший виды портфель, Джек вышел в длинный коридор, закрыл свой номер и направился к древнему лифту.

Из номера рядом с лифтом вышел мужчина, тоже запер за собой дверь и нажал кнопку вызова кабины.

Завидев его, Арчер замедлил шаг. Мужчина был по меньшей мере шести футов и трех дюймов роста[1]. Такого молодца Джек в жизни не встречал: худощавый, но крепко скроенный, с зачесанными назад темно-каштановыми волосами, продолговатым лицом, орлиным носом и черными проницательными глазами. Всю эту картину Арчер охватил одним взглядом. Помимо потрясающей внешности (должно быть, он кинозвезда, подумалось Джеку) его поразила одежда незнакомца. Такой наряд, подумалось ему, должен стоить целое состояние. Вполне повседневные вещи поразительного кроя, безупречного стиля. Ремень от «Гуччи», ботинки от «Гуччи», рубашка ослепительной белизны – все это дышало богатством. Но окончательно добил Арчера, несомненно, галстук «старого итонца»[2]. Джек прожил в Англии достаточно долго, чтобы узнать этот снобистский, всегда являвшийся для него предметом зависти показатель высокого статуса.

Незнакомец шагнул в кабинку лифта и подождал, пока Арчер присоединится к нему.

Войдя, Джек уловил аромат дорогого лосьона после бритья. Мужчина кивнул ему и улыбнулся.

«Ну и ну! – подумал Арчер. – Вот это франт!» Он ощутил укол зависти. Этот Адонис лет тридцати семи – тридцати восьми казался очень загорелым, а улыбка обнажила блестящие белые зубы. Острый глаз Джека сразу заметил золотые часы «Омега» и золотой перстень-печатку, левое запястье украшал браслет – цепочка из золота и платины.

– Прекрасный день, – заметил незнакомец, когда двери лифта закрылись за Арчером. Голос у него был низкий, глубокий, мелодичный и чувственный. – Весенний Париж!

– Да, – выдавил Джек. Появление столь обеспеченного субъекта в дешевой гостинице выбило его из колеи, и он не нашелся, что еще сказать.

Спутник извлек из кармана золотой портсигар, украшенный инициалами из бриллиантов.

– Я вижу, вы курите, – сказал он и взял сигарету. Затем настал черед золотой зажигалки «Данхилл», тоже инкрустированной алмазами. – Вредная привычка. Как говорят.

Когда двери лифта открылись в холл гостиницы, он закурил, потом, кивнув Арчеру, направился к стойке администратора, оставил ключ и вышел на узкую шумную улицу.

Прожив в отеле последние три недели, Джек дружески сошелся с месье Кавелем, встречавшим гостей и выполнявшим роль консьержа. Он положил на стойку ключ и спросил приятеля:

– А что это был за джентльмен?

Кавель, потасканный коротышка с унылой физиономией, уставился на Арчера:

– Это месье Кристофер Гренвилл. Приехал накануне вечером из Германии.

– Из Германии? Но он ведь наверняка англичанин.

– Да, месье Арчер. Англичанин.

– И как долго он здесь останется?

– Номер был забронирован на неделю, месье.

Арчер дружелюбно улыбнулся:

– Он приехал как раз вовремя – весна в Париже… – Кивнув на прощание, Джек вышел на улицу.

С какой стати такой очевидный богач, как Гренвилл, размышлял Арчер, поселился в самой дешевой гостинице Парижа? Один только золотой портсигар тянет самое меньшее на двадцать тысяч франков. Очень странно! Но, едва войдя на станцию метро, он выбросил Гренвилла из головы и задумался о Джо Паттерсоне и о нелепом проекте, который он пытается провернуть.

Полтора года назад Арчер ни на секунду не допустил бы мысли работать с типом вроде Паттерсона, но теперь он постоянно напоминал себе, что нищему выбирать не приходится.

Сидя в вонючем, тряском вагоне второго класса, Джек погрузился в воспоминания. Полтора года назад он был старшим партнером в уважаемой международной юридической фирме со штаб-квартирой в Лозанне. Он вел швейцарские дела Германа Рольфа, а Рольф был одним из богатейших людей планеты, наравне с Гетти и покойным Онассисом. Арчер и Хельга, жена Рольфа, приглядывали за инвестициями его фирмы в Швейцарии, а эти активы составляли порядка двадцати миллионов долларов.

«Ты потерял чувство меры, – говорил себе Арчер, позволив своему массивному телу колебаться в такт движениям электрички. – И тебе не повезло». Его шанс сделать по-настоящему большие деньги строился на инсайдерской информации о том, что в Австралии есть рудник, где вот-вот обнаружат огромные запасы никеля. Джек не колебался ни минуты. Подсказка пришла от хорошего друга. Паи стоили смешные деньги, и он, пустив в ход средства Рольфа, купил их на головокружительную сумму в два миллиона долларов. Он намеревался вернуть все, как только акции пойдут вверх, но этого не произошло, потому что никакого никеля в руднике не оказалось. Будь Хельга, супруга Рольфа, посговорчивее, расклад для Джека еще мог оказаться не таким уж плохим, но она отказалась помочь. Арчер ожидал, что Рольф подаст на него в суд, но и этого не произошло. Позже Джек сообразил, что Рольф проведал о его, Арчера, любовной связи с Хельгой. А это был не тот человек, чтобы устраивать публичный скандал, и ему хватало ума понять, что на суде Джек обнародует факт своих отношений с Хельгой. Но Рольф все же отомстил. Он очернил Арчера. Был пущен слух: не связывайтесь с этим человеком, смертельный номер.

Когда Рольф отозвал свой счет, фирма Арчера была обречена. Двое других партнеров были в летах и обрадовались возможности удалиться от дел. Арчер получил от них напоследок подачку в пятьдесят тысяч франков и остался без работы. Сперва он не сомневался, что сумеет начать все сначала, но быстро убедился в могуществе слова Рольфа, пусть даже сам старик и умер вот уже пять месяцев назад.

Ни одна уважаемая фирма не соглашалась нанимать Арчера, и постепенно он скатился в среду маргиналов: аферистов, сомнительных дельцов, охотников за легкой наживой, ловкачей, пытающихся сбыть с рук то, что им не принадлежит.

Арчер был не только тонким знатоком международного права и первоклассным налоговым консультантом, его отличала также обходительность, он свободно владел французским, немецким и итальянским языками. Не толкни его алчность на единственный неосторожный шаг, превративший его в расхитителя и обманщика, Джека ждало блестящее будущее. Но он оступился и вот теперь отчаянно старался хоть что-то заработать даже не на приличную жизнь, но на пропитание.

К нему подкатил один латиноамериканец, Эдмондо – «зовите меня Эдом» – Шаппило, намекнувший, что Арчер может поработать юристом на некую крупную промоушен-компанию. Джек, у которого в кармане не оставалось ничего, кроме полученного от партнеров отступного, с трудом скрывал заинтересованность, хотя ему хватало ума понять, что эта «юридическая работа» может оказаться пшиком, так уже произошло с одним дельцом, с которым он сотрудничал. Шаппило, общительный тощий тип с длинными черными волосами, сказал, что компания готова платить Арчеру сто долларов в неделю, да еще полтора процента с заключенной сделки. Шаппило беззаботно трещал о десяти миллионах долларов, и Джек навострил уши.

Затем Шаппило обмолвился о том, что представляет богатого американца, продвигавшего ряд успешных сделок с недвижимостью, и что продажа, о которой идет речь, самая крупная.

– Мистер Паттерсон просто гений по части формирования запроса и обеспечения его финансовой поддержки, – сказал Шаппило, улыбаясь Арчеру. – В эту самую минуту он ведет переговоры с шахом Ирана, и тот проявляет сильный, очень сильный интерес. От вас требуется юридическое сопровождение и составление контрактов. Как мы понимаем, это именно та работа, по части которой вы дока.

Джек подтвердил.

Затем латиноамериканец вручил ему пару чрезвычайно ярких, шикарно напечатанных буклетов, излагающих подробности предложения. Если, изучив бумаги, Арчер сочтет, что может быть полезен, то мистер Паттерсон, который остановился в отеле «Плаза-Атене», с удовольствием с ним встретится.

Компания, которую нужно было продвигать, называлась «Лагеря отдыха под голубым небом». Лагеря предполагалось строить в курортных зонах Европы. В одном из буклетов были виды отдельных домиков с тростниковыми крышами; опытный художник живо изобразил их в сочетании с разнообразными приметами досуга: рестораном, большим бассейном и прочим. Ознакомившись с основным текстом, а затем и с дополнениями, набранными мелким шрифтом, Арчер пришел к выводу, что ничего нового тут нет. Подобных лагерей в Европе существует множество, и, насколько ему было известно, из-за перепада курсов валют многие из них испытывали финансовые затруднения. Но ему предлагают сотню в неделю, а на эти деньги можно жить.

Кто знает, размышлял он, пересаживаясь со своей ветки на ветку, ведущую к станции «Франклин Рузвельт», быть может, шаху хватит глупости вложить свои нефтедоллары в подобную схему? Но едва ли.

В вестибюль отеля «Плаза-Атене» он вошел без трех минут одиннадцать. Эд Шаппило ждал его.

Пожимая ему руку, Шаппило не улыбнулся, и сердце у Арчера екнуло. Обычно латиноамериканец встречал его сияющей улыбкой, но сегодня он казался невеселым.

– Что-то не так, Эд? – с тревогой осведомился Джек.

– Назовем это неким осложнением, – оживился Шаппило и, не отпуская руки Арчера, увлек его в угол, где стояли два кресла. – Но ничего непоправимого. Присаживайтесь.

Он выпустил ладонь Джека и опустился в одно из кресел.

– Шах отклонил наше предложение, совершенно неожиданно, – сообщил Эд. – Это глупо, разумеется, так как ему светила солидная прибыль, но он предпочел отказаться.

Хотя для Арчера это неожиданностью не явилось, неприятно было осознавать, что сто долларов в неделю помахали ему ручкой еще до того, как он успел получить первый платеж.

– Жаль слышать, – сказал Джек.

– Да, но это не конец света. Есть и резервные варианты. Мистер Паттерсон по-прежнему намерен принять вас. – Шаппило скроил гримасу. – Он не в лучшем расположении духа. Просто соглашайтесь с ним во всем, Джек. Бывают времена, когда он сама любезность, но не сегодня утром.

Арчер вперил в него долгий взгляд.

– Эд, он еще намерен принять меня на работу? – спросил он.

– Я бы сказал, что да. В конечном счете сто долларов в неделю – это не бог весть какая сумма. – Шаппило улыбнулся. – Его явно впечатлила ваша квалификация. – Он поднялся. – Идемте. Думаю, вы не откажетесь выпить?

А вот это, думал Арчер, идя за Шаппило по коридору, явное преуменьшение – он просто жаждал выпить!

В одном из уединенных альковов Джо Паттерсон приканчивал четвертый двойной виски за утро.

Это был коренастый крепыш с красным лицом, испещренным оспинами. Крашеные черные волосы с большой проплешиной, нос картошкой, глазки маленькие и злые.

Арчер сразу заметил, что Джо слегка пьян. Это был один из тех американцев – громогласных, вульгарных, кричаще одетых, с неизменной сигарой во рту, – к которым Арчер питал отвращение.

Паттерсон тупо уставился на него, потом махнул рукой, указывая на кресло рядом со своим.

– Ты, значит, Арчер, а? – сказал он. – Выпить хочешь?

– Мартини с джином, пожалуйста, – ответил Джек и сел.

Шаппило щелкнул пальцами, отдавая заказ, а Арчер пока пристроил портфель между ног и посмотрел на Паттерсона.

– Эд говорит, что ты видел наш проспект, Арчер, – продолжил американец. – Что скажешь?

– Я думаю, это очень своевременное и востребованное предложение, – осторожно ответил Джек.

– Ты чертовски прав. – Паттерсон прищурился. – Это то, что надо! Так какого черта черномазые отказались?

– Причины могут быть разными, – уклонился Арчер. – Мне трудно сказать, ведь я не посвящен в ход переговоров.

– Вот долбаные законники! – Паттерсон усмехнулся. Он сделал затяжку и выпустил клуб дыма. – Никогда прямого ответа не услышишь. – Наклонившись, американец указал на Арчера сигарой. – А вот я тебе кое-что скажу. Завтра вечером Эд отправляется в Саудовскую Аравию. Тамошние типчики под завязку набиты долларами. К черту Иран – мы получим деньги от тех, других типов. Как насчет того, чтобы поехать с Эдом и приглядеть за юридическими вопросами?

Представив, как Шаппило трется вокруг какой-нибудь крупной шишки в Саудовской Аравии, впаривая столь откровенное барахло, как «Лагеря отдыха под голубым небом», Арчер с трудом удержался от смеха, но, вспомнив про сто долларов в неделю, сделал вид, что задумался, а потом кивнул:

– Да. Я готов составить компанию мистеру Шаппило. – Джек помедлил, потом продолжил, не очень уверенно: – Но не за сто же долларов в неделю, мистер Паттерсон…

Джо прищурился:

– А кто такое сказал? Вы едете в командировку, я оплачиваю ваши расходы. И еще вы получаете два процента от контракта, который привезете назад. Это реальные деньги, Арчер.

«Сколько раз я все это слышал! – подумал Джек. – Всегда миллионы, всегда такой процент!»

– У вас там имеются какие-то контакты? – спросил он.

Паттерсон допил виски, потом посмотрел на Шаппило:

– Удалось тебе внедриться куда-то, Эд?

Шаппило внимательно изучал свои ногти.

– Ну… нет. С парижскими парнями сложно иметь дело. Думаю, что там, на месте, продвинуться будет проще, чем морочить голову местным посольским.

Паттерсон кивнул:

– Ага. Отправляйтесь и налаживайте связи. – Он поднял пустой стакан. – Эд, пусть нальют еще.

Пока Шаппило щелкал пальцами, Арчер думал. По меньшей мере ему обеспечат бесплатный перелет на Ближний Восток. Идея ему понравилась. Кто знает? Вдруг подвернется какая-нибудь выгодная работенка, тогда можно будет бросить Шаппило и обосноваться на время в Саудовской Аравии. Кто знает…

Пока официант нес Паттерсону выпивку, в коридоре, ведущем к лифтам, началась некоторая суета.

По проходу шли женщина и двое мужчин, сопровождаемые администратором отеля и двумя носильщиками, которые катили тележки, доверху нагруженные великолепными чемоданами.

Арчер узнал женщину, и сердце у него екнуло.

Черт побери, да это же Хельга Рольф!

В последний раз он видел Хельгу, когда предпринял неудачную попытку шантажировать ее, чтобы скрыть растрату от ее мужа. Он вскинул руку, прикрывая лицо, – ни к чему ей видеть его.

Наблюдая за тем, как она проплывает по коридору, Джек испытал приступ бессильной зависти – она выглядела чудесно!

Одетая в замшевое пальто, с шелковистыми и блестящими белокурыми волосами, высоко держа голову, Хельга прямо-таки распространяла вокруг себя ауру богатства и уверенности.

Двое спутников держались рядом. Тот, что повыше, немного наклонился, ведя разговор; который пониже явно лез из кожи вон, стараясь ничего не упустить.

Маленькая процессия достигла лифта и скрылась в нем.

– Вот это куколка! – оценил Паттерсон. – Интересно, кто такая?

Арчер не упустил возможности произвести впечатление на вульгарного американца.

– Это мадам Хельга Рольф, – сообщил он.

Паттерсон прищурился:

– Рольф? Жена того самого Рольфа? Электронного магната?

– Да, только Рольф умер несколько месяцев тому назад. – Арчер сделал глоток мартини. – Хельга теперь управляет корпорацией, и похоже, неплохо справляется.

Последнее замечание вырвалось у него как бы само собой.

Алчные глазки Паттерсона расширились.

– Вот как? А те двое рядом с ней?

Арчер откинулся в кресле и достал пачку «Голуаз».

– Эй, кури по-мужски, черт побери. – Паттерсон извлек сигару в металлическом футляре.

– Спасибо, не откажусь. – Доставая сигару из футляра, Арчер продолжил: – Высокий – это Стэнли Винборн, глава юридической службы Рольфа. Толстый коротышка – вице-президент компании, Фредерик Ломан. – Джек поджег сигару и сделал несколько коротких затяжек. – Полагаю, корпорация стоит нынче больше миллиарда долларов. А личное состояние Хельги составляет самое меньшее сто миллионов, это я знаю точно.

У Паттерсона перехватило дыхание.

– Проклятье! Вот это настоящие деньги!

– Можно сказать и так. – Арчер улыбнулся. Он допил свой коктейль и поставил стакан на стол.

– Эд, пусть ему принесут еще, – распорядился Паттерсон.

Пока Шаппило щелкал пальцами, подзывая официанта, Паттерсон продолжил:

– Похоже, ты знаком с этой куколкой?

Тут Арчеру стоило бы прикусить язык, но от мартини, выпитого на почти пустой после скудного ужина и еще более скудного завтрака желудок, он слегка захмелел.

– Знаком? Да не так давно мы с ней управляли швейцарскими активами Рольфа, а совсем недавно очень близко приятельствовали. – Он подмигнул.

– Чтоб мне сдохнуть! – Паттерсон явно был впечатлен. – Ты хочешь сказать, что трахал ее?

Арчер взял принесенный официантом мартини.

– Мы были исключительно близки, скажем так, – сказал он.

– Ясно, я составил картинку. – Паттерсон пыхнул сигарой. – Подумать только! – Он почесал нос-картошку. – Так она стоит сотню миллионов?

– Около того. – Джек наполовину опорожнил стакан. Теперь он чувствовал себя весьма расслабленно.

– Но больше ты с ней не работаешь? – Маленькие глазки впились в него.

«Будь начеку, – одернул себя Арчер, – придержи язык».

– Мы поссорились. С ней нелегко. Я пришел к выводу, что не могу больше с ней сотрудничать. – Он сделал еще глоток. – Насколько понимаю, Эд позаботится о билетах до Саудовской Аравии? Мне остается ждать инструкций?

Паттерсон надолго задумался, допил виски, потом покачал головой:

– Какого дьявола мы попремся к этим арабским уродам за деньгами, которые можно взять прямо здесь, в этом проклятом отеле?

Арчер вытаращился на него:

– Я не понимаю, мистер Паттерсон. В этом отеле?

Американец наклонился и похлопал Джека по колену:

– Включи голову, Арчер. Учитывая твое знакомство с этой куколкой Рольф, продать ей нашу идею будет для тебя плевым делом. Нам нужна пара миллионов – для нее это крохи. Объясни это ей. О’кей?

Ладони у Арчера вспотели.

– Уверяю, мистер Паттерсон: мадам Рольф не станет вкладывать деньги в летние лагеря. Я слишком хорошо ее знаю. С ней такое не сработает.

Паттерсон уставился на него, буравя злыми глазками, потом посмотрел на Шаппило:

– Где тут чертов ресторан? Я хочу чего-нибудь пожрать.

Когда Шаппило махнул рукой в сторону коридора, американец встал.

– А теперь слушай, – обратился он к Арчеру. – Поговори с этой куколкой Рольф и приведи ее ко мне. Все, чего я хочу, – чтобы ты устроил встречу. Продавать буду я. И заруби себе на носу, Арчер: я нанимаю успешных людей. Ты устроишь мне свидание с ней, иначе – не рассчитывай попасть в мою платежную ведомость.

Он затопал по коридору.

– Вы слышали, Джек? – сказал Шаппило, поднимаясь на ноги. – При таком близком знакомстве с ней это не будет слишком сложно. Ну, надеюсь, до скорого.

И Эд последовал за Паттерсоном в ресторан, оставив Арчера тупо смотреть им вслед.

Вернувшись в гостиничный номер и поужинав сэндвичем, Арчер принялся клясть себя за то, что похвастался перед Паттерсоном связью с Хельгой. «Видать, старею!» – подумал Джек. Год назад он ни за что не допустил бы такой ошибки. Что же теперь делать?

Он пересчитал оставшиеся дорожные чеки. Деньги таяли. Не предвиделось иного горячего железа, которое можно было бы ковать; никаких других промоушен-проектов, других предложений работы юристом. И все же он понимал, что к Хельге ему не подступиться.

Во время последней их встречи она пригрозила ему десятью годами тюрьмы! Легко представить ее реакцию на предложение встретиться с типом вроде Джо Паттерсона. Это немыслимо!

Что же делать?

Арчер снял пиджак, повесил его в шкаф, затем растянулся на бугристой кровати. Лучше всего думается, когда полностью расслабишься. Выпитый мартини подействовал, и его потянуло в тяжелую дрему. Проснулся Джек в полутьме. Наверное, проспал часа три, подумал Джек, а потом понял, что кто-то стучит в дверь.

Арчер посмотрел на часы: 18:20. Наверное, горничная, с раздражением подумал он и крикнул: «Войдите!» – одновременно включив свет.

Дверь открылась, на пороге во всем блеске стоял Кристофер Гренвилл.

Арчер ошалело уставился на него, потом с трудом спустил ноги с постели.

– Боюсь, что помешал вам, – произнес Гренвилл низким, мелодичным голосом. – Мне очень жаль.

– Что вы, вовсе нет. – Джек пригладил взъерошенные скудные волосы.

– Глупо с моей стороны, но у меня кончились сигареты, – продолжал Гренвилл. – Нельзя ли попросить у вас парочку – так неохота тащиться в табачный ларек.

Арчер смотрел на этого Адониса, и в его изобретательном мозгу вдруг забрезжила некая идея. Он встал, достал пачку «Голуаз» и протянул гостю.

– Я тоже всегда так делаю, – сказал он с любезной улыбкой. – Меня зовут Джек Арчер. Насколько понимаю, вы англичанин?

– Англичанин до безобразия. Кристофер Гренвилл. Можно взять две? У вас не так много осталось.

Джек скользнул взглядом по безукоризненному костюму, туфлям, браслету из золота и платины.

– Угощайтесь. Я просто отдыхал. Первая половина дня не задалась. Если не спешите, может быть, присядете?

– Не хотел вам мешать. – Гренвилл опустился в скрипучее кресло. – Миленький отельчик, не правда ли?

– Ну, можно сказать и так.

Гренвилл рассмеялся – смех у него был приятный, музыкальный:

– Дешевый, скажем так.

Арчер впился в него взглядом. Гренвилл казался совершенно расслабленным и дружелюбным.

– Без сомнения, это самая недорогая гостиница в Париже, – сказал Джек.

– Знаю. Я провел анализ отелей, и потому я здесь.

Брови Арчера вскинулись.

– В таком случае, мистер Гренвилл, ваша внешность в высшей степени обманчива.

Гость снова расхохотался:

– Как и бывает с наружностью в большинстве случаев. Мне вот кажется, что вы эксцентричный миллионер.

– Хотелось бы, чтобы так было. – Арчер вздохнул. – Я – юрист-международник. Могу я осведомиться о вашем роде занятий?

Гренвилл вытянул длинные ноги и полюбовался начищенными ботинками от «Гуччи».

– Можно сказать, я ловец подходящего случая. И сейчас как раз ищу что-нибудь подходящее. Мир для меня как устрица.

Ловец подходящего случая? Стряхивая пепел с сигареты, Арчер подумал, что это описание превосходно подходит и к нему самому.

– Вы упакованы по первому разряду, – несколько язвительно заметил он. – Куете железо, пока горячо?

– Вы про одежду? – Гренвилл потеребил браслет из золота и платины. – Успешному ловцу случая без этого никак нельзя. Стоит только немного пообтрепаться, шансов остается мало.

Арчер признал справедливость замечания, но оно его задело. Он поморщился:

– Согласен. Однако вы не ответили на мой вопрос.

– Ковать пока нечего, но кто знает? Завтра новый день. Ловец случая живет надеждой.

Джек смотрел на красивое лицо, безупречную одежду, приятную, открытую улыбку. Если этого человека направить в нужное русло, он вполне способен разрешить его проблему с Паттерсоном.

– Пожалуй, я могу предложить кое-что интересное по вашей части, – осторожно забросил он.

– Меня всегда привлекает все интересное, – ответил Гренвилл. – Почему бы нам не покинуть этот унылый интерьер и не разделить тарелку спагетти? – Его улыбка стала шире. – Я целый день не ел, а штука, которая называется моим мозгом, на пустой желудок работает не слишком хорошо.

Арчер почти не сомневался, что нашел нужного человека. Он встал:

– Могу предложить даже кое-что получше. Я закажу вам бифштекс. Идемте.

Часом позже эти двое отодвинули тарелки и устроились поудобнее в креслах дешевого бистро, прикончив перед тем по жесткому бифштексу с гарниром из картошки фри и консервированного горошка. Арчер подметил, что Гренвилл уплетал так, словно не ел несколько дней. Кристофер почти не умолкал, рассуждая мелодичным баритоном о международной политике, парижском искусстве и книгах. Его голос почти гипнотически действовал на Арчера, который с удовольствием слушал и поражался широкому кругозору Гренвилла.

– Это было недурно, – заявил Гренвилл, отложив вилку и нож. – Теперь к делу. О чем таком интересном вы хотели потолковать?

Арчер откинулся на спинку кресла и потянулся за зубочисткой.

– Я думаю, что мы можем организовать взаимовыгодное сотрудничество, но для начала мне хотелось бы узнать о вас побольше. Вы назвали себя ловцом случая. Что конкретно это означает?

– Ваш бюджет выдержит немного сыра? – осведомился Гренвилл. – Обидно будет не завершить такой пир сыром.

– Бюджет не позволяет ничего, кроме кофе, – твердо заявил Арчер.

– В таком случае перейдем к кофе. – Гренвилл улыбнулся. – Может, вы дадите мне какое-то представление о ваших намерениях, прежде чем я выверну перед вами душу?

– Да, это справедливо. – Арчер заказал два кофе. – Мне поручено обеспечивать юридическую поддержку продвижения одной компании. Промоутер – американец, пытающийся собрать средства для финансирования строительства сети лагерей отдыха в солнечной части Европы. Ему требуется примерно два миллиона долларов. Этот тип – крепкий орешек, но, я думаю, мне удастся убедить его нанять вас своим представителем. Идея только-только пришла мне в голову, поэтому с ним разговор еще впереди. Надеюсь, он заинтересуется. Уверен, ваша внешность впечатлит его, но, прежде чем идти к нему, мне нужно знать кое-что и о вас. Так что передаю вам слово.

Гренвилл отхлебнул кофе и поморщился.

– Теперь я представляю, какой вкус был у кофе, который делали из желудей во время войны, – сказал он, а затем вперил в Арчера задумчивый взгляд темных глаз. – Разве идея лагерей отдыха не устарела, учитывая нынешние курсы валют?

Джек одобрительно кивнул. Малый совсем не глуп.

– Это мы обсудим позже. Расскажите о себе.

Гренвилл открыл золотой портсигар, совершенно пустой, нахмурился, потом вопросительно посмотрел на Арчера:

– У вас есть еще сигареты или нам придется перейти в разряд некурящих?

Арчер махнул официанту и потребовал принести пачку «Голуаз».

– Мяч на вашей стороне, Гренвилл, – сказал Джек, когда они закурили.

Его собеседник расцвел в своей подкупающей улыбке:

– Для друзей я Крис, так что зовите меня Крисом. Итак, мяч. Говоря откровенно, я тот, кого называют словом «жиголо», – мужской эскорт. Ремесло презренное, но, как ни крути, все же ремесло. Презирают его те, кому не понять, как велика тяга немолодых женщин к мужскому обществу. Зайдите в любой приличный отель, и вы обнаружите зрелую особу, которая донимает барменов, официантов и с надеждой смотрит на каждого одинокого самца. Их тысячи: богатых, толстых и тощих, непривлекательных, глупых, невротических одиноких женщин, готовых в последний раз броситься кому-нибудь на шею, желая, чтобы их обхаживали и ублажали. И они готовы платить за оказанное внимание хорошие деньги. Я из тех, кто удовлетворяет эту потребность. Все цацки, которые вы видели, – подарки на память от отчаявшихся дам в возрасте. Этот браслет презентовала мне несчастная старушка, вообразившая, что я в нее влюблен. Портсигар – от жирной австрийской графини, заставлявшей меня танцевать с ней каждый вечер в течение трех ужасных недель. К счастью для меня и к несчастью для нее, ее разбил частичный паралич или что-то в этом роде, иначе, наверное, я танцевал бы с ней до сих пор. Мне тридцать девять лет, и последние двадцать из них я делал приятной жизнь пожилых женщин. – Он прикончил кофе и улыбнулся Арчеру. – Ну вот вкратце и все, Джек.

Арчера затопила волна ликования. Это то, что надо!

– Думаю, мы все же можем позволить себе немного сыра, – сказал он.

Когда Джо Паттерсон вошел в вестибюль отеля «Плаза-Атене», стрелки часов на столе консьержа приближались к полуночи. Он задержался у стойки, чтобы забрать ключ, и тут его перехватил Арчер.

– Добрый вечер, мистер Паттерсон.

Американец раздраженно обернулся и увидел Арчера, который ждал его тут уже два с лишним часа.

– Чего тебе надо? – рявкнул он.

– Хочу обсудить с вами кое-что важное, мистер Паттерсон, – вежливо сказал Джек. – Но если час неподходящий…

– О’кей, о’кей. Я был с одной цыпочкой, но, черт побери, она сорвалась с крючка! Пойдем пропустим по чертову стаканчику.

Арчер последовал за Паттерсоном в уединенную нишу и выждал, пока официант принесет напитки, а американец раскурит сигару.

– Вы занимались делом, Арчер? Насчет куколки Рольф?

– Более чем вероятно, что мы сможем убедить мадам Рольф вложить деньги в «Голубое небо», – сообщил Джек.

Паттерсон искоса взглянул на него:

– Ты поговорил с ней? А ведь утром утверждал, что к ней не подступиться.

– То была первая реакция, мистер Паттерсон. Потом я еще раз подумал. И теперь считаю, что ее удастся уговорить.

Американец ухмыльнулся:

– Ага. Пораскинуть мозгами – вещь необходимая. Ты наладил с ней контакт?

– Это непросто, мистер Паттерсон. Нет, я не встречался с ней и не собираюсь этого делать. И тем не менее утверждаю, что мы сумеем убедить ее вложить два миллиона в вашу идею.

Паттерсон хмуро посмотрел на него:

– Кончай ходить вокруг да около, Арчер! Какого черта у тебя на уме?

– Чтобы вы могли ухватить ситуацию, мистер Паттерсон, должен вам сообщить, что Хельга Рольф – нимфоманка, – сказал Джек.

Паттерсон вытаращился на него:

– Нимфа чего?

– Женщина, испытывающая болезненную потребность быть с мужчиной.

Глазки американца округлились.

– Хочешь сказать, что она повернута на сексе?

– И даже несколько более того, мистер Паттерсон. Я с Хельгой знаком больше двадцати лет. Секс для нее столь же необходим, как для вас пища.

Паттерсон был заинтригован. Он отхлебнул виски, стряхнул на пол пепел с сигары и плотоядно воззрился на Арчера:

– Ну и ну! Вот так куколка! Предлагаешь мне отправиться с ней в койку? И если я дам ей то, что нужно, она войдет в дело своими бабками?

Арчер посмотрел на рябое, лоснящееся, жесткое лицо собеседника. «Если бы мы могли видеть себя со стороны…» – мелькнула у него мысль.

– Не думаю, мистер Паттерсон, – сказал он, тщательно подбирая слова. – Хельга питает интерес к особенным, нестандартным мужчинам. Любит высоких, моложе себя, очень красивых, умных, предпочтительно разбирающихся в искусстве. Ну и разумеется, поскольку она свободно говорит на немецком, французском и итальянском, ожидает того же и от кавалера.

Паттерсон пожевал сигару.

– Господи! Для куколки со сверчком в трусах ей слишком сложно угодить.

– Она стоит сотню миллионов, – заметил Арчер и улыбнулся. – Ей можно позволить себе быть разборчивой.

– Ага. – Американец принялся скрести нос. – Как насчет Эда Шаппило? На вид красавчик и по-испански говорит. Он подойдет?

Арчер печально покачал головой:

– Едва ли Эд из той же обоймы, что Хельга Рольф, мистер Паттерсон. Я вот что предлагаю: допустим, мы найдем идеального кандидата. Он встречается с Хельгой, и та влюбляется в него. Я знаю Хельгу. Стоит ей запасть на мужика, она готова ради него на все. Через неделю или около того наш парень рассказывает ей про идею с «Голубым небом» и просит у нее совета. Открывает, что работает на вас. Как она поступит? Влюбленная Хельга способна быть очень щедрой. Как вы справедливо заметили, два миллиона – сущие крохи для нее. Потом мужчина говорит, что если он не сумеет найти деньги, то окажется без работы. Все это надо изложить очень тонко. Я это устрою, потому как знаю Хельгу. Она раскошелится, я почти гарантирую.

Паттерсон оставил в покое нос, откинулся на спинку кресла и принялся тереть глаза, а Джек тем временем с тревогой наблюдал за ним.

«Все ли я правильно сделал?» – спрашивал он себя. Все зависело от того, как поведет себя этот жирный, потный субъект.

Продолжительная пауза, в течение которой американец размышлял, заставила Арчера покрыться испариной. Наконец Паттерсон кивнул:

– Звучит неплохо. Ладно, я составил картину. Мысль подходящая, Арчер. Как я понимаю, нужно поискать кого-то, кого можно подложить ей. Это будет не так-то просто.

Арчер наконец выдохнул. Он вынул платок и вытер руки.

– Я бы не пришел сюда в такой час с этой идеей, мистер Паттерсон, если бы уже не нашел подходящего человека, – сказал он. – В конечном счете именно за это вы мне и платите – за советы и услуги.

Паттерсон выпрямился:

– Уже нашел?

– Идеальный мужчина для Хельги, – сказал Джек. – Она не устоит.

– Черт побери? И как же ты его отыскал?

Арчер подготовился к этому вопросу и предварительно обсудил его с Гренвиллом.

– Это профессиональный жиголо, мистер Паттерсон. Очень высокого класса, привыкший иметь дело с богатыми дамами пожилого и среднего возраста. Несколько лет назад он занимался одной моей престарелой клиенткой, и мы с ним познакомились. А сегодня мы случайно встретились. Едва заметив его, я понял, что нашел решение нашей задачи. Позвольте представить его вам, и вы в этом убедитесь.

Паттерсон нахмурился и снова принялся теребить нос.

– Жиголо? Черт! Терпеть не могу таких типов. – Отпустив нос, он потер ладонью лоснящееся лицо и продолжил: – Думаешь, он управится с куколкой Рольф?

– Определенно. Не будь я уверен, не стал бы занимать ваше время, – заявил Арчер.

Паттерсон подумал с минуту, потом пожал плечами:

– Ладно. Идея может оказаться хорошей. Ладно, пусть придет сюда завтра утром в одиннадцать.

Гренвилл был очень щепетилен по части места и времени встречи с Паттерсоном.

– Даже если этот субъект меня и не одобрит, так пусть, на худой конец, покормит нас приличным обедом, – сказал он Арчеру. – Передайте ему, что это будет ресторан отеля «Риц» в час, или я вне игры.

– Полагаю, не совсем разумно будет приводить его сюда, – заявил Джек. – Мадам Рольф может увидеть вас вместе. Он, похоже, сильно занят, но готов встретиться с нами в ресторане отеля «Риц» завтра в час дня.

– Какое мне дело до того, занят он или нет? – рявкнул американец. – Я ведь нанимаю его, разве нет?

– Это еще вопрос. Это птица очень высокого полета, мистер Паттерсон. На него большой спрос. Если вы готовы сделать исключение из своих правил, осмелюсь предположить, что для вас выгодно будет принять его условия.

– Условия долбаного альфонса?

– У них свои методы, мистер Паттерсон, – примиряюще сказал Арчер. – Когда он убедит мадам Рольф расстаться с двумя миллионами долларов, я думаю, вы это признаете.

Паттерсон пожевал сигару, потом встал.

– О’кей, пусть будет ресторан в «Рице». – Он хлопнул Джека по плечу. – Молодец, Арчер! – Он достал бумажник и извлек стодолларовую купюру. – Вот, купи себе выпить.

Когда пальцы Арчера сомкнулись на банкноте, Паттерсон, слегка пошатываясь, направился по коридору к лифту.

Сидя вместе с Паттерсоном за угловым столиком ресторана «Л’Эспадон» в отеле «Риц», Арчер наблюдал, как Гренвилл обставил свое появление.

– Вот он, мистер Паттерсон, – сказал Джек.

Гренвилл заставил ждать себя четверть часа, чем весьма испортил настроение Паттерсону.

– Кем он себя вообразил? – то и дело бормотал он, пока тянулись томительные минуты. – Долбаный жиголо!

Но появление Гренвилла его впечатлило. Непринужденный, уверенный в себе, неотразимо привлекательный Кристофер, одетый в безупречный бежевый костюм, чуть помедлил у входа.

Метрдотель кинулся к нему:

– Месье Гренвилл! Какая радость! Вы нас совсем забыли!

Поскольку говорил он на французском, Паттерсон покосился на Арчера:

– Что он сказал?

– Метрдотель рад видеть мистера Гренвилла снова, – перевел Джек.

– Вот как? Меня он так не встречает!

Американец проследил, как Гренвилл обменялся с метрдотелем рукопожатием и парой фраз. Затем тот проводил гостя к столику Паттерсона. По пути Гренвилл задержался, когда пожилой официант, лысый и полный, поклонился ему.

– О, Анри, я думал, ты уже на пенсии, – сказал Гренвилл, пожимая ему руку.

– Дьявол! – буркнул Паттерсон под впечатлением. – Этот малый, похоже, всех тут знает.

– И его все знают в самых знаменитых ресторанах Парижа, – сказал Арчер, восхищаясь устроенным Гренвиллом представлением. – Говорю вам, мистер Паттерсон, это птица высокого полета.

Гренвилл подошел к их столику.

– Привет, Джек, – сказал он, улыбнувшись Арчеру, затем повернулся к американцу. – Вы, видимо, мистер Паттерсон. Моя фамилия Гренвилл.

Паттерсон впился в него своими маленькими злыми глазками. Арчер опасался, как бы американец чего-нибудь не выкинул, но, очевидно, неотразимое обаяние личности Кристофера сработало и с ним.

– Да. Арчер рассказал про вас.

Официант выдвинул для Гренвилла стул, и тот занял место за столом.

– Уже больше года не бывал здесь, – произнес Гренвилл. – Сколько счастливых воспоминаний связано у меня с этим великим отелем!

К нему подскочил сомелье:

– Вам как обычно, месье Гренвилл?

Тот кивнул, пока Паттерсон ошалело таращился. Сомелье сменил метрдотель с меню.

Гренвилл указал на американца.

– Мистер Паттерсон угощает нас, Жак, – сказал он. – Запомните его, это очень влиятельный и важный человек.

– Непременно, месье Гренвилл. – Метрдотель проворно обогнул стол и протянул Паттерсону меню.

Выбитый из колеи, американец уставился в меню, составленное на французском, которого он не понимал, потом буркнул:

– Я буду луковый суп и бифштекс с кровью.

Гренвиллу принесли мартини. Он отпил глоток и одобрительно кивнул:

– Высший класс, Шарль.

– А вы что изволите, месье Гренвилл? – осведомился метрдотель, нависая над Кристофером, как наседка над цыпленком.

Гренвилл в меню даже не заглянул.

– Лангустины, Луи?

– Превосходные, месье.

– Тогда почему бы мне не заказать лангустинов в сухарях и уточку в кастрюльке?

– Отличный выбор, месье Гренвилл.

Кристофер взглянул на Арчера:

– Рекомендую взять то же самое, Джек. Это очень вкусно.

Изрядно проголодавшийся Арчер с готовностью кивнул.

Метрдотель удалился.

Гренвилл сверкнул улыбкой и обратился к Паттерсону:

– Джек обрисовал мне ситуацию, мистер Паттерсон, и она кажется мне любопытной. Подробности предлагаю обсудить после обеда. Не годится говорить о делах, когда ешь. – Он рассыпался в своем мелодичном, низком смехе. – Удовольствие прежде работы.

Затем, не дав Паттерсону шанса вставить хоть слово, он разразился длинным монологом про историю отеля «Риц», упоминая имена знаменитостей, словно лично знаком со всеми этими людьми, и прибавил пару анекдотов про излишне эксцентричных посетителей. Ошалевший американец сидел, вылупив глаза.

Подали луковый суп и лангустинов в сухарях. Рядом с Гренвиллом возник сомелье.

– Мистер Паттерсон нас угощает, Шарль, – сообщил Гренвилл. – Здешний винный погреб, мистер Паттерсон, воистину замечателен. Если вы еще не пробовали «Мюскаде» урожая двадцать девятого года, обязательно попробуйте, и, надеюсь, здесь еще найдется пара бутылок «Марго» пятьдесят девятого. – Он поглядел на сомелье. – Ведь найдется, Шарль?

Тот просиял:

– Для вас – непременно, месье Гренвилл.

Паттерсон, ничего не смысливший в винах, оробел и кивнул:

– О’кей. Принесите нам это.

Во время обеда Гренвилл без умолку говорил. Начал он с совета Паттерсону осмотреть новую коллекцию современной живописи в небольшой галерее на Левом берегу.

– Там представлены два модерниста, которые в ближайшие пару лет будут стоить больших денег, – разглагольствовал он. – Красинелла, например, – сейчас никто его не знает, но это имя станет столь же известным, как Пикассо. Можно утроить свои вложения.

От искусства Кристофер плавно перешел к музыке, осведомившись у сбитого с толку Паттерсона, доводилось ли ему слышать замечательного молодого пианиста Скалински, который воистину, воистину удивителен.

Паттерсон рассеянно жевал и что-то бурчал, по-прежнему весьма озадаченный, тогда как Арчер наслаждался едой и устроенным Гренвиллом представлением.

Тот от современного искусства и музыки плавно перешел к кино.

– Париж – настоящая витрина кинематографа сегодня, – щебетал он, приканчивая утку. – Полагаю, у вас нет времени ходить в кино? Но человеку вашего статуса стоит посмотреть кое-какие современные вещи.

Арчер видел, что Паттерсон уже утонул в бесконечном и ровном потоке красноречия Гренвилла.

Кристофер не давал никому ни малейшего шанса вступить в разговор. Его монолог не прерывался до тех пор, пока не подали сорбет из шампанского, от которого Паттерсон и Арчер отказались. Когда с едой было покончено, принесли кофе. Гренвилл поманил к себе сомелье:

– У вас еще остался мой фаворит, Шарль?

– Разумеется, месье Гренвилл.

Кристофер с улыбкой посмотрел на Паттерсона:

– Вы просто обязаны его попробовать, мистер Паттерсон, – это коньяк одна тысяча девятьсот шестого года. Воистину удивительный.

– Я буду двойной виски, – буркнул американец, почувствовав себя поувереннее.

Гренвилл посмотрел на Арчера, и тот ответил, что предпочтет коньяк. Джек поймал себя на мысли, что это первые его слова с момента появления Гренвилла в зале.

Подали виски и два коньяка, затем Гренвилл закурил сигарету, дав Паттерсону вдоволь полюбоваться инкрустированным бриллиантами золотым портсигаром.

– Вам не предлагаю, мистер Паттерсон, – сказал он, извлекая золотую зажигалку. – Уверен, что вы предпочитаете сигары.

– Тут вы чертовски правы, – заметил американец и закурил сигару.

Арчер же принял предложенную Гренвиллом сигарету. Радостно было осознавать, что тому удалось заворожить Паттерсона, как умелый матадор завораживает быка мельканием плаща. Своими познаниями, своим монологом, обращением с метрдотелем и официантами он пробудил в Паттерсоне скрытый комплекс неполноценности – комплекс, который в Европе испытывают многие американцы.

– А теперь, мистер Паттерсон, давайте поговорим о деле. – Гренвилл предложил это, вальяжно раскинувшись в кресле. – Вы, конечно, желаете знать, что покупаете. Позвольте кратко рассказать о себе. Мне тридцать девять. Англичанин, учился в Итоне и Кембридже. Свободно владею немецким, французским и итальянским. Играл в теннис с Родом Лейвером[3], а также принимал участие в открытом любительском чемпионате по гольфу. Лыжи, водные лыжи, фехтование. Хорошо играю на фортепиано и пою – выступал на вторых ролях в Ла Скала. Езжу верхом, играю в поло. Интересуюсь современным искусством и разбираюсь в нем. Когда я оставил Кембридж, отец хотел сделать меня младшим партнером в своем деле. Это не привлекало меня. – Гренвилл улыбнулся. – Мне гораздо приятнее ухаживать за женщинами в возрасте. У меня талант – делать их счастливыми. Так что последние двадцать лет я профессиональный жиголо, и весьма успешный. Джек рассказал, что вам нужен специалист вроде меня, чтобы взять в оборот Хельгу Рольф. Я с ней не знаком, но уверен, что сумею с ней поладить. Вам нужны от нее два миллиона долларов для проведения некой сделки. Если мы договоримся, то я добуду для вас эти деньги, вне всякого сомнения.

Паттерсон затянулся, выпустил сигарный дым изо рта и воззрился на Гренвилла:

– Допустим. Да, вы на это способны.

Гренвилл сделал официанту знак подлить ему кофе.

– Это не просто вероятность, мистер Паттерсон. Я это сделаю.

Американец надолго задумался; Арчер с тревогой наблюдал за ним. Наконец Паттерсон кивнул:

– Ладно. О’кей. Как вы намерены действовать?

– Предоставьте это мне, – ответил Гренвилл. – Это займет пару недель, но деньги вы получите.

Паттерсон вопросительно взглянул на Арчера, тот кивнул.

– Уверяю, мистер Паттерсон, слово Криса дорогого стоит, – сказал он.

Паттерсон хрюкнул.

– О’кей. Вперед.

Гренвилл сделал глоток кофе.

– Разумеется, с моей стороны тоже есть кое-какие условия, – заявил он. – Насколько понимаю, вы готовы финансировать меня на период, пока я обхаживаю мадам Рольф?

Американец застыл в напряжении:

– Что вы имеете в виду?

– Для встреч с мадам Рольф на равных я собираюсь снять апартаменты в отеле «Плаза-Атене». Взять в аренду престижный автомобиль. Мне нужны пять тысяч франков на накладные расходы. – Гренвилл улыбнулся Паттерсону. – Вы позаботитесь об оплате счетов, я полагаю?

Дав Паттерсону немного подумать, Арчер ласково произнес:

– Это не такие уж крупные вложения, мистер Паттерсон, учитывая возможность получить два миллиона долларов. Вы ведь готовы были, в конце концов, оплатить билеты и прочие расходы на нашу с Эдом командировку в Саудовскую Аравию.

Раздумывая, американец перекатывал во рту сигару.

– Ладно, – сказал он наконец. – О’кей. Но послушай меня, Гренвилл: или ты справляешься, или… берегись. Я поставил на тебя, но ты должен закрыть этот вопрос!

Красивое лицо Гренвилла обратилось в камень.

– Мистер Паттерсон! – В его голосе прозвучала издевка. – Позвольте напомнить, что вы договариваетесь не с одним из своих соотечественников. Вы делец и, разумеется, привыкли вести дела жестко. Это часть вашего профессионального облика, но я ни от кого не потерплю угроз – вроде тех, которые вы мне только что адресовали. Поясняю. Я сказал, что получу у мадам Рольф два миллиона для ваших нужд, и я сделаю это, но на своих условиях. Если вы не верите мне – самое время заявить об этом; но никогда, никогда не стоит угрожать мне, мистер Паттерсон. – Он наклонился вперед и посмотрел американцу прямо в глаза. – Это ясно?

Паттерсон отвел взгляд:

– О’кей, о’кей. Тебя не напугаешь. Ладно, я понял. Забудь.

Арчер, покрывшийся было холодным потом, выдохнул.

– Финансовые вопросы предлагаю вам решать с Джеком. Я рассчитываю получить пять тысяч франков к моменту въезда в «Плазу», – сказал Гренвилл. – А теперь у меня другая встреча. – Он начал подниматься, официант поспешил отодвинуть освободившийся стул. – Благодарю за обед, мистер Паттерсон, и хорошего вам дня.

Подскочил и метрдотель:

– Надеюсь, вы довольны, месье Гренвилл?

– Еда превосходная, Жак. – Гренвилл пожал собеседникам руки и направился к выходу из ресторана в сопровождении метрдотеля.

– О боже! – воскликнул Паттерсон. – И вправду он – высший класс!

– Если кто-то и способен добыть для вас два миллиона, мистер Паттерсон, так это он, – сказал Арчер.

– Ага. – Паттерсон потребовал счет. – Вот это настоящий стиль. Ладно. Не думаю, что этот парень лажанется.

«Очень на это надеюсь», – подумал Арчер, наблюдая, как у американца округлились глаза при виде счета за обед.

Глава вторая

Хельга Рольф, одна из богатейших женщин планеты, принимала ванну в люкс-апартаментах отеля «Плаза-Атене»: она лежала в горячей ароматной воде, которую приводила в движение, покачивая длинными ногами, а руками сжимала крепкие груди.

Хотя Хельга всегда путешествовала ВИП-классом с максимальным комфортом и была избалована вниманием стюардесс, она ненавидела долгие перелеты, особенно в компании Стэнли Винборна, которого не любила, и старого зануды Фредерика Ломана. Однако оба они были весьма полезны в управлении «Рольф электроник корпорейшн».

Став президентом корпорации, она некоторое время подумывала избавиться от этой парочки, но потом решила, что не стоит: работали они очень эффективно.

Идея открыть отделение корпорации в Париже принадлежала Ломану. Он провел переговоры с французским премьер-министром и встретил с его стороны полную поддержку. Так что плюсов у идеи оказывалось много, и Хельга согласилась. Ломан собирался отправиться во Францию для дальнейших переговоров вместе с Винборном.

«Весна в Париже!» – подумала Хельга.

И к изумлению своих подчиненных, заявила, что полетит с ними.

Однако теперь, расслабляясь после утомительного семичасового перелета, Хельга усомнилась в правильности своего решения.

Париж весной прекрасен, если ты предоставлен сам себе; когда же за тобой по пятам ходят два занудных бизнесмена с калькуляторами и когда французская пресса не спускает с тебя глаз, все оказывается не столь уж привлекательным.

Она снова взбаламутила воду красивыми длинными ногами. Вот уже пять месяцев она находится в статусе вдовы.

Волшебный ключик к миллионам Рольфа – в ее руках. Теперь она сама по себе стоит сто миллионов долларов. Ей принадлежат роскошный дом в Парадиз-Сити, роскошный пентхаус в Нью-Йорке и роскошная вилла в Швейцарии. Но свобода? Где она? Любой ее шаг освещается прессой. Боже, как она ненавидит газеты!

Секс для нее был такой же неодолимой потребностью, как выпивка для алкоголика. Когда Рольф умер, Хельга вообразила, что теперь вольна заполучить любого мужчину, которого пожелает, но вскоре осознала, что если она не будет в любовных делах столь же скрытной, как при жизни мужа, то имя ее начнут бесконечно трепать в разнообразных таблоидах.

За пять месяцев так называемой свободы у нее было все лишь три любовника: официант в нью-йоркском отеле, один старый повеса, в дееспособность которого никто поверил бы, да молодой вонючий хиппи, которого она подобрала на дороге и с которым они предались неистовому сексу на заднем сиденье ее машины.

«Так не пойдет, – твердила она себе. – У меня куча денег. У меня есть все, кроме секса. Надо найти мужа – какого-нибудь достойного мужчину, который полюбит меня и будет рядом, будет удовлетворять мои желания. Не хочу ни от кого прятаться. Вот решение проблемы. Единственное решение».

Она вылезла из ванной, остановилась перед большим зеркалом и осмотрела себя. Ей исполнилось сорок четыре. Возраст не портил ее, ведь она не пренебрегала услугами косметологов и соблюдала строгую диету. И вот – женщина с упругой грудью, подтянутой фигурой, округлыми бедрами; блондинка с большими голубыми глазами, высокими скулами, полными губами и прекрасным цветом лица. Выглядела она лет на десять моложе своего реального возраста.

«И что с того?» – горько спрашивала себя Хельга, вытираясь. И лицо, и тело прекрасны, но нет мужчины, который мог бы все это по достоинству оценить!

Вернувшись в спальню, она застала там горничную, которая распаковывала и раскладывала вещи. Хельга согласилась – боже, какая тоска! – поужинать с Ломаном и Винборном в ресторане. Она надела обтягивающее платье из черного шелка, схватила накидку из темных страусовых перьев и спустилась в лифте на первый этаж, где ее поджидали Ломан и Винборн.

Оба подошли к ней. Была уже половина десятого, и Винборн предположил, что коктейли ждут их на столе. Входя в ресторан, Хельга фиксировала обращенные на нее взгляды. Среди посетителей был один полный мужчина с изрытым оспинами лицом, определенно наглый американец, он ел в одиночестве и пялился на нее больше других.

Паттерсон наблюдал, как Рольф расположилась за столиком напротив и кивнул своим мыслям. Арчер прав: к такой дамочке и впрямь нужен особый подход. Управляясь с очередным бифштексом, он наблюдал за Хельгой, как она беседовала со своими спутниками, и говорил себе, что Гренвилл – правильный выбор, чтобы совладать с такой штучкой.

Покончив с едой, Паттерсон неспешно потягивал двойной виски со льдом, пока Хельга не покинула ресторан вместе со своими сотрапезниками. 22:15. Он вышел в вестибюль и увидел, как Винборн и Ломан провожают даму к лифту.

Избавившись от свиты, Хельга подумала: «Что ж, опять две таблетки снотворного! Смогу ли я когда-нибудь поступать как заблагорассудится?»

Оказавшись в апартаментах, она подошла к окну, раздвинула тяжелые шторы и выглянула на улицу. Внизу бурлила парижская жизнь: машины, огни, шум, люди. Но что может предпринять одинокая женщина?

Она снова задернула шторы, потом повернулась и обвела взглядом огромный пустой номер.

Муж!

Вот решение!

Муж!

Хельга сняла одежду и нагой пошла в ванную. Открыла шкафчик, достала снотворное. Проглотила две таблетки, помедлила, вновь взглянула на себя в зеркало.

Вот тебе и первая ночь в весеннем Париже!

Вернувшись в спальню, она надела короткую ночную сорочку и упала в постель. Сколько раз она уже делала это – снотворное вместо любовника?

Муж, думала она, пока препарат начинал действовать. Да, решение в этом – чуткий, замечательный любовник!

Хельга погрузилась в наркотический сон.

Когда Хельга поздним утром вышла из отеля, снаружи ее подкарауливал фотокорреспондент. Хотя похожий на крысу мужичок показался ей отвратительным, она ослепительно улыбнулась ему и помахала рукой, позируя для снимка. Хельга давно приучила себя дружить с прессой.

Она пошла вверх по авеню Марсо, пересекла улицу Квентен и прогулочным шагом, наслаждаясь атмосферой Парижа, добралась до ресторана и бара «Фуке» на Елисейских Полях.

Да, думалось ей, вот он, настоящий Париж весной! Каштаны в цвету, толпы туристов, шагающих по тротуарам, солнышко пригревает, переполненные кафе…

Она села за свободный столик, подошел официант. Хельга решила устроить себе поздний ланч и поэтому заказала мартини с водкой. Официант, впечатленный дорогим шерстяным пальто цвета шампанского, с меховыми манжетами, в мгновение ока принес напиток.

Хельга сидела, расслабленно изучая местных чудиков, глупо выглядящих туристов, пожилых американок в их ужасных шляпах и украшенных драгоценными камнями оправах очков. Это зрелище развлекало ее.

Винборн предлагал совместный ланч, но Хельга, лишь бы избежать его общества, сказала, что прогуляется по магазинам. Она решила, что приятнее пообедать даже и в одиночестве, нежели терпеть монотонную болтовню Винборна.

Но пообедать в весеннем Париже!

Она открыла сумочку и достала портсигар. Зажав губами сигарету, Хельга услышала щелчок и увидела пламя золотой зажигалки, инкрустированной алмазами. Она поднесла сигарету к язычку огня, затем подняла взгляд.

Откуда же ей было знать, что Гренвилл добрый час подкарауливал ее на выходе из отеля, потом следовал за ней по авеню Марсо, увидел, как она заняла столик, и неприметно расположился с ней по соседству.

Хельга заглянула в карие глаза мужчины, и горячая волна желания тут же захлестнула ее.

Вот это мужчина! Все в нем безупречно: кремового цвета костюм, черный с синим галстук, браслет из золота и платины на крепком волосатом запястье и улыбка, обнажающая белые, ровные зубы.

Они рассматривали друг друга.

– Весна в Париже, – произнес Гренвилл своим низким, мелодичным голосом. – Все мечтают о ней, но и она может показаться скучной, когда ты один.

– Но вы-то, разумеется, не один? – отозвалась Хельга.

– Могу я спросить о том же вас?

Она улыбнулась:

– Можете. Я одна.

– Вот и славно. Значит, больше мы не одиноки.

Женщина рассмеялась. Многие годы она знакомилась с интересными мужчинами и часто раскаивалась в этом, но выпивка, солнце и атмосфера Парижа сделали ее слегка безрассудной.

– Больше года не была в Париже. Он, похоже, совсем не изменился, – заметила Хельга.

Гренвилл пожал плечами:

– Время не стоит на месте, увы. Париж изменился. Все меняется. Посмотрите на этих людей. – Он указал на бесконечный поток туристов. – Мне кажется, что люди вроде нас с вами очень быстро становятся анахронизмом. А эти персонажи, разгуливающие перед нами в дешевой одежонке, с длинными немытыми волосами, с гитарами, – именно они в конечном итоге завладеют миром. Люди вроде нас, имеющие вкус, знающие разницу между хорошей и плохой едой, хорошим и плохим вином, постепенно исчезают, и – кто знает? – может, это и к лучшему. Если молодое поколение не осознаёт ценность жизни так, как мы, то оно их и не заслуживает. И конечно, они даже не догадываются, чего лишены.

Не давая себе труда вникнуть в содержание его речей, Хельга просто смотрела на своего собеседника. «Пусть говорит – это он умеет!» – думала она. Звук его голоса успокаивал ее.

Незнакомец минут десять разглагольствовал без остановки, потом резко смолк.

– Я утомил вас.

Хельга покачала головой:

– Вовсе нет. Все это в высшей степени интересно.

Он улыбнулся. «Какой мужчина!» – снова подумала она.

– Если вы никого не ждете, возможно, мы могли бы пообедать вместе? Здесь неподалеку есть замечательный ресторанчик.

«Какой быстрый!» – подумала Хельга, но почувствовала себя польщенной. Этот человек, похоже, был помоложе ее, однако смотрел на нее с нескрываемым восхищением. Почему бы нет?

– Это было бы мило. Но для начала давайте познакомимся. Меня зовут Хельга Рольф.

Она впилась в него взглядом – слишком часто ее имя вводило собеседника в ступор. Но не в этом случае.

– Кристофер Гренвилл. – Он подозвал официанта и расплатился за свой кофе и мартини Хельги. – Прошу, подождите минуту. Я подгоню машину.

Она провожала его глазами: высокий, прекрасно сложенный, безупречный. И коротко вздохнула. В прошлом она так часто ошибалась в выборе мужчин! Хельга вспомнила про парня в Бонне, который на поверку оказался геем. Вспомнила молодого метиса из Нассау, тот и вовсе был колдуном вуду! Вспомнила мускулистого красавца, по совместительству частного детектива-шантажиста… Много, много ошибок, но, быть может, на этот раз ей повезет?

Новый знакомый помахал ей из приземистого темно-синего «мазерати», на котором подъехал к кафе, двигаясь против движения. Она поднялась и перебежала тротуар. Кристофер распахнул для нее пассажирскую дверцу. Гудели клаксоны, шоферы ругались, но Гренвилл даже бровью не повел.

– Парижане – самые невежливые водители, если не считать, разумеется, бельгийцев, – сказал он, и машина рванула с места.

– Ездить по Парижу всегда казалось мне кошмаром, – сказала Хельга.

– Красивым женщинам не стоит садиться за руль в Париже, – заметил Гренвилл. – Им нужно сопровождение.

Хельга была с этим совершенно согласна.

В конце Елисейских Полей Гренвилл свернул к Левому берегу. Движение было плотным, но он управлял машиной с легкостью настоящего аса. Автомобиль заворожил Хельгу.

– Это «мазерати»? – спросила она. – Никогда не доводилось ездить на таком.

Гренвилл улыбнулся, подумав, каких бабок стоило Паттерсону арендовать эту машину.

– На свободной дороге это просто чудо.

Через несколько минут он свернул с бульвара Сен-Жермен на маленькую боковую улочку.

– Теперь надо где-то припарковаться, – объявил Гренвилл. – Немного терпения.

Он обогнул квартал, затем, снова въезжая на улочку, заметил тронувшийся с обочины автомобиль. Не обращая внимания на гудки сзади, Кристофер уверенно загнал «мазерати» на освободившееся место. Не успела Хельга и глазом моргнуть, как он уже выскочил из машины и распахнул пассажирскую дверцу.

– Ловко проделано, – вырвалось у нее.

– Когда живешь в городе, нужно или научиться таким вещам, или пропасть навсегда. – Гренвилл взял ее под руку. – Здесь совсем недалеко. Вам понравится. Надеюсь, вы проголодались?

Хельга, привыкшая к роскошным парижским ресторанам, впрочем, не была особенно довольна, когда увидела непритязательно оформленный вход в бистро – с грязными занавесками, тусклой бронзой на двери. А когда Гренвилл распахнул дверь, ее взору предстала узкая длинная комната, полная весьма упитанных стариков-французов, уплетающих за обе щеки.

Из-за стойки выплыл исполинских размеров мужчина, лысый, с животом, похожим на пивной бочонок. Его полное лицо со множеством подбородков расплылось в улыбке.

– Месье Гренвилл! Глазам не верю! Сколько лет, сколько зим! – Стиснув ладонь Кристофера, он активно потряс ее.

– Клод! – отозвался Гренвилл с улыбкой. – Я привел совершенно особого друга. Мадам Рольф. – Он повернулся к Хельге. – Это Клод, он некогда был шеф-поваром в «Тур д’Аржане»[4]. Мы знакомы уже очень много лет.

Слегка обескураженная, Хельга обменялась с толстяком рукопожатием.

– Нам что-нибудь эдакого, Клод, – продолжал Гренвилл. – Но не слишком тяжелого. Понимаешь?

– Разумеется, месье Гренвилл. Сюда, пожалуйста.

Под заинтересованными взглядами едоков Клод, слегка страдавший от одышки, проводил Хельгу и Гренвилла в небольшой обеденный салон на четыре столика: уютный, безукоризненно-чистый и уединенный.

– Однако тут мило! – воскликнула изумленная Хельга, пока Гренвилл подставлял ей стул. – Не знала, что в Париже существуют такие места.

Гренвилл и Клод обменялись улыбками.

– Еще как существуют, и это – одно из самых мной любимых, – сказал англичанин, усаживаясь. – А теперь скажите, не будете ли вы против рыбного ланча?

– Нет.

Кристофер повернулся к Клоду:

– Тогда по шесть белонских устриц каждому и морской язык по-кардинальски. И дополним это, скажем, «мюскаде».

– Превосходно, месье Гренвилл. Аперитив не желаете?

Гренвилл посмотрел на Хельгу, которая покачала головой.

– Несколько минут, месье Гренвилл. – Клод удалился.

– Вы не пожалеете. Морской язык по-кардинальски – лучший в Париже. Соус делается из жирных сливок, датских креветок и мелко истертого панциря лобстера. – Кристофер предложил ей свой портсигар.

– Красивая вещь, – сказала Хельга, взяв сигарету.

– Да. Подарок одного австрийского графа. – Гренвилл вспомнил мучительные часы, когда он возил толстую тетку по танцевальному залу. – Я оказал ему небольшую услугу.

Хельга бросила на него изучающий взгляд. Не насмешка ли промелькнула в темно-карих глазах?

– И чем же вы занимаетесь в Париже? – осведомилась она.

Он пренебрежительно взмахнул рукой:

– Бизнес. И удовольствия. А вы, наверное, приехали покупать одежду. Надолго здесь задержитесь?

– Я здесь тоже по делам. Но и наряды куплю, конечно, тоже.

Гренвилл сделал вид, что удивлен.

– Поверить не могу, что такая красивая женщина приехала в Париж по делам. Не может быть! – Затем он хлопнул себя по лбу. – Рольф? Ну конечно! Мадам Рольф! Какой же я глупец!

Подали устриц на подложке из колотого льда.

– Воистину объедение, месье Гренвилл! – кудахтал Клод. – Я сам ими занимался.

Устрицы и вправду были великолепны.

Гренвилл одобрительно кивнул, и Клод вернулся в кухню.

– Итак, вы та самая легендарная мадам Рольф, – промолвил Крис с улыбкой. – В газетах только о вас и пишут. Я польщен. И вы остановились в том же отеле, что и я, – вот ведь стечение обстоятельств!

Хельга посмотрела ему прямо в глаза:

– Да, мне посчастливилось стать чрезвычайно богатой женщиной. И при этом мне часто приходится невыносимо скучать, – вполголоса сказала она.

Гренвилл посмотрел на нее, сочувственно кивнул:

– Да. Могу себе представить: настырное внимание прессы, никакой реальной свободы, сплетни и огромная ответственность. – Накалывая устрицу, он покачал головой. – Да, я понимаю.

– А вы все же чем занимаетесь? – неожиданно повторила вопрос Хельга. Ей очень хотелось разузнать побольше об этом привлекательном мужчине.

– Тем и этим. Давайте не будем портить аппетит мерзкими вещами вроде бизнеса. У ваших ног Париж, а Париж – один из самых восхитительных городов в мире.

И Гренвилл начал рассуждать о том, почему Париж так очарователен. Хельга слушала как завороженная. Он все еще говорил, когда подали морской язык, и не умолкал в продолжение всего ужина, при этом ни на миг не показавшись скучным, пока не настал черед кофе.

– Многие годы я не ела так вкусно и не узнавала столько нового, – улыбнувшись, сказала Хельга.

Гренвилл улыбнулся в ответ и пожал плечами:

– Да, еда была хороша. Я заболтался. – Он покачал головой. – Стоит мне найти хорошую компанию, как я начинаю слишком много болтать. Но увы, пора возвращаться к делам. Меня ждет скучная деловая встреча. Позвольте подвезти вас до отеля.

Он оставил ее на пару минут, чтобы оплатить счет и перемолвиться парой слов с Клодом. Обменявшись с хозяином рукопожатием и улыбками, они вышли из бистро и направились к «мазерати».

– Я вот думаю, не согласились бы вы повторить этот опыт? – спросил Крис, заводя машину. – Обещаю не говорить так много. – Он ослепительно улыбнулся ей. – В Фонтенбло есть один ресторанчик… Не откажете в любезности поужинать со мной завтра?

Хельга не колебалась – этот мужчина действительно заинтересовал ее.

– Это было бы чудесно.

Он подвез ее к отелю «Плаза-Атене» и проводил до лифта. Ожидая, пока кабинка спустится, они смотрели друг на друга.

– Могу я звать вас Хельгой? Такое прекрасное имя, – сказал Гренвилл.

– Разумеется, Крис.

– Так, значит, завтра вечером в восемь в вестибюле?

Она кивнула, коснулась его запястья и вошла в лифт.

Джо Паттерсон, сидя в одной из ниш, наблюдал и удивлялся. Когда Хельга скрылась из виду, Гренвилл подошел к американцу.

– Никаких проблем, мистер Паттерсон, нужно лишь несколько дней. – Затем, оставив Джо сидеть с разинутым ртом, направился к стойке администратора. – Открытку и конверт, пожалуйста.

– Извольте, месье.

На открытке Гренвилл написал: «Благодарю за Вашу красоту и Ваше общество. Крис». Затем сунул открытку в конверт, запечатал и надписал на нем имя Хельги.

– Пошлите мадам Рольф двенадцать красных роз. Прибавьте к моему счету, – распорядился он, после чего вышел из гостиницы и двинулся к месту стоянки «мазерати».

Тем вечером Арчер и Гренвилл встретились с Паттерсоном в ресторане отеля «Георг V». Паттерсон был слегка пьян и пребывал в хорошем настроении.

– Ты выбрал нужного человека, Арчер, – заявил он, как только они сделали заказ. Потом широко улыбнулся Гренвиллу. – А ты хваткий парень. Прям закружил эту куколку, она так и млела от тебя.

Гренвилл вскинул бровь:

– Это моя профессия, мистер Паттерсон.

– Ага. Да уж, ты ловок.

Когда им подали копченую лососину, американец продолжил:

– Хочу, чтобы ты был в курсе моей затеи, Гренвилл. Это нельзя упустить. – И он стал распространяться насчет летних лагерей.

Гренвилл вежливо слушал, а Арчер, уже знакомый с этой информацией, налегал на еду.

– Землю в наши дни не так-то просто найти, – говорил Паттерсон, размахивая вилкой. – Но я присмотрел кусочек в Южной Франции – расположение первый сорт. По моим прикидкам, за два миллиона баксов там можно построить шикарный лагерь. Надо только убедить ее выложить эти денежки – это ваша задача. Тут у меня все бумаги и красочный буклет для нее. Изучи их, а если что-то будет непонятно, обращайся к Арчеру. Он в курсе.

Гренвилл заверил его, что именно так и поступит.

– Как только она попадет на крючок, – продолжал американец, – предложим и другие места. Я давно положил глаз на красоты Корсики. Можешь намекнуть ей…

Арчер решил слегка спустить Паттерсона с небес на землю.

– Должен напомнить вам, мистер Паттерсон, что Хельга очень опытна в делах. Если она решит вложить деньги, роль дремлющего партнера ее не устроит. Ей захочется получить частичный контроль.

Паттерсон нахмурился:

– Не хочу, чтобы какая-то баба совала нос в мой проект. – Он глянул на Гренвилла. – Скажи ей, что я дам двадцать пять процентов прибыли, но никакого контроля.

К удивлению Арчера, Крис отреагировал спокойно:

– Без проблем. Думаю, что мне удастся все устроить так, как вы хотите.

Просияв, американец похлопал его по руке:

– Вот и молодец! Все в твоих руках, управляйся как знаешь. Сколько примерно уйдет времени, чтобы выжать из нее деньги?

Гренвилл пожал плечами. Последовала пауза, в ходе которой им подали бифштекс.

– Весьма неосторожно торопить процесс, мистер Паттерсон, – ответил он наконец. – Я бы сказал, по меньшей мере дней десять. – На его лице сверкнула ослепительная улыбка. – Мне ведь еще нужно затащить ее в постель.

– Лады. Со сроком о’кей, но прошу поумерить расходы.

– Не стоит срезать углы на пути к двум миллионам долларов, – возразил Гренвилл, отрезая кусок бифштекса. – У мадам Рольф сложилось впечатление, что я богат. Мне нужно соответствовать образу.

– Это так, но будь поскромнее – я-то ведь деньги не печатаю.

– А у кого их много в эти дни? – легкомысленно заметил Крис и произнес очередной монолог, на этот раз на тему дороговизны ночной жизни в Париже. Он был столь информирован, что смог поразить даже Паттерсона.

После ужина он попросил Гренвилла записать адресок первоклассного борделя, который тот упомянул.

– Полагаю, стоит туда заглянуть, – сказал американец и подмигнул. Затем потребовал счет.

– Спросите Клодетту, – посоветовал Кристофер очень серьезно. – Она будет стоить лишь немного дороже.

– Клодетту, значит? Ага, хорошо. О’кей, вы, двое, не пропадайте. И полегче с тратами. – На слегка нетвердых ногах Паттерсон вышел из ресторана.

– Что за мерзкий тип! – произнес Гренвилл и подозвал официанта. – Немного коньяку и еще кофе, пожалуйста.

– Да, мерзкий, – согласился Арчер. – Однако пока он обеспечивает меня средствами к существованию.

– Ты же не поверил, что Хельга клюнет на этот смехотворный проект, правда? – спросил Гренвилл, вскинув брови.

Арчер покачал головой:

– Конечно нет. Но пока Паттерсон верит, мне гарантирована сотня долларов в неделю, а тебе – развлечения и роскошь.

– А когда она откажет? Что дальше?

Джек пожал мощными плечами:

– Тогда, наверное, ты присмотришь себе старушку для прокорма, а я – нового промоутера.

Гренвилл добавил сахара в кофе.

– Шутишь?

Арчер сурово воззрился на него:

– Надо смотреть в лицо правде.

– Дорогой мой Джек, это же определенно пораженческая позиция. Давай рассмотрим ситуацию. За пару часов я окрутил одну из богатейших женщин мира. Она страстно желает заполучить меня в постель. Как только мы станем любовниками (а это произойдет очень скоро), передо мной откроется дорога – при условии аккуратных и обдуманных действий – к ее миллионам. Должен признать, что планы и заговоры никогда не были моей сильной стороной. Но у меня сложилось впечатление, что это по твоей части. Если я ошибаюсь, поправь меня, и больше не будем об этом говорить.

– Продолжай, – сказал Арчер, насторожившись. – Думаю, тебе есть что предложить.

– Я предлагаю кинуть Паттерсона и, работая вместе, выкачать из Хельги столько денег, сколько получится.

Джек надолго задумался, потом покачал головой:

– Не лучшая идея, Крис. Без финансовой поддержки Паттерсона мы далеко не продвинемся. Ты не сможешь разъезжать на «мазерати» и жить в «Плаза-Атене», я вообще окажусь на грани нищеты. Согласен, избавиться от Паттерсона – очень хочется, но где брать деньги? И еще: ты пока увидел лишь одну сторону Хельги. Я же ее знаю. Она не только красива, но и тверда, проницательна, и у нее мозги прекрасного финансиста. Я расскажу тебе кое-что. Хельга – дочь выдающегося юриста-международника и получила отличное образование в сфере права и экономики. Она работала с отцом в Лозанне, и я был их партнером, поэтому мне известна ее деловая хватка. Ее ни в коем случае нельзя недооценивать. Она мгновенно чует любой подвох. Она очень умна, и это многое определяет. Разумеется, у нее есть слабость – это секс, но уверяю тебя, что стоит ей лишь заподозрить нечистую игру – и секс отойдет на второй план.

– Поживем – увидим, – отозвался Гренвилл. – Спасибо за сведения, но я по-прежнему склонен бросить Паттерсона – не сразу, разумеется, – и пощипать Хельгу самостоятельно. Но тут не обойтись без тебя, Джек. Ты обязательно придумаешь схему, по которой мы сможем выкачать из нее пару миллионов. Ты только придумай, что делать, а уж я со своей стороны обещаю с этой Хельгой управиться.

Размышляя, Арчер полуприкрыл глаза. В последней схватке верх остался за Хельгой, и она ужасно обошлась с ним. Недурно было бы отомстить, но как?

– Мне нужно все обдумать, – сказал он.

– О чем я и говорю. В нашем распоряжении десять дней, пока этот мерзкий человечек нас финансирует. Мы позволим ему думать, что все прекрасно, а затем бросим. Так что думай, Джек.

– Еще раз предупреждаю, Крис: Хельгу нельзя недооценивать, – повторил Арчер. – Она крепкий орешек.

Гренвилл весьма мелодично рассмеялся:

– Если бы ты видел, как она на меня смотрела сегодня, то не переживал бы. Плод вот-вот упадет в руки.

Вернувшись в свой неуютный номер, Арчер вытянулся на кровати. Его деятельный, изобретательный ум напряженно работал в течение последних двух часов, но план, по которому Хельга могла бы отдать в их пользу два миллиона долларов, так и не родился.

Разочарованный и уставший, Джек включил маленькое радио, чтобы прослушать одиннадцатичасовой вечерний выпуск новостей. Главной темой был захват пяти заложников в аэропорте Орли с требованием выкупа в десять миллионов франков.

Арчер раздраженно выключил приемник, встал с постели и начал раздеваться. Затем, наполовину стянув с себя рубашку, замер и посмотрел на радио, стоящее на прикроватном столике.

«А чем не идея?» – спросил он себя.

Той ночью он почти не сомкнул глаз.

«Реле де Флор» – это крошечный ресторанчик, спрятавшийся позади дворца Фонтенбло. Мадам Тоннель, владелица заведения, встретила Хельгу и Гренвилла и проводила в зал всего на пятнадцать столиков.

– Я уже сделал заказ, – сказал Крис, когда Хельга уселась. – Хочу, чтобы вы попробовали одно из лучших блюд Франции, цыпленка Оливье. Оно просто удивительно, и мадам Тоннель превосходно его готовит. А пока мы ждем, предлагаю насладиться донышками артишоков в приправе из уксуса и оливкового масла.

Хельга, совершенно неотразимая в абрикосового цвета брючном костюме, улыбнулась ему:

– Похоже, Крис, вы хорошо знаете Париж. Это местечко как раз в моем вкусе. Мне так надоели шикарные рестораны.

«Никогда не встречала такого чудо-мужчины! – думала она. – Наверняка он хорош в постели! И муж из него тоже может получиться чудесный!»

– Я побродил по свету, – ответил Гренвилл, пожимая плечами. – Мне хотелось бы показать вам рестораны Вены, Праги, Москвы. А теперь позвольте рассказать про «цыпленка Оливье». Прежде всего, Оливье – это один из величайших французских поваров, создатель изысканных рецептов. Подготовка цыпленка слишком сложна, чтобы ее подробно описывать. Ингредиентов множество: шесть яичных желтков, жирные сливки, масло, коньяк, эстрагон, лук-шалот, сердцевина сельдерея и прочее. Главный секрет в том, что в конце цыпленка поливают соусом из лобстеров.

– Звучит божественно! – воскликнула Хельга, весьма впечатленная.

– Блюдо особенное. – Гренвилл улыбнулся. – Для особенно прекрасных женщин.

И снова Хельгу обдало жаром.

– Крис, а чем вы зарабатываете на жизнь? – спросила она, пока они поглощали донышки артишока.

Тем утром Гренвиллу позвонил Арчер и попросил встретиться в бистро на Севрской улице.

– У меня появилась идея, – сообщил Джек. – Но над ней еще нужно поработать. Вот что пока нужно делать.

И он принялся в подробностях излагать Гренвиллу, как следует обращаться с Хельгой. Крис внимательно слушал и кивал.

– Свози ее куда-нибудь сегодня вечером и верни в отель. В постель с ней не иди, – подчеркнул Арчер. – Я Хельгу знаю: чем дольше она ждет, тем легче ею управлять. Завтра уезжай из гостиницы на пару дней. Оставь ей любезное послание: мол, уезжаю по делам. Пусть потомится, способ верный. Через два дня возвращаешься и укладываешь ее в койку. И с тех пор, я думаю, проблем с ней не будет.

Гренвилл принял совет.

В ответ на вопрос Хельги он пожал плечами и изложил подготовленную легенду:

– Мои повседневные нужды покрывает доход с капитала. К тому же в данный момент я работаю на богатого американца, продвигающего проект с недвижимостью. Мне приходится встречаться с прижимистыми дельцами и уговаривать их вкладывать в этот проект деньги. – Он улыбнулся. – Время идет, и – кто знает? – быть может, мне и удастся кого-нибудь найти. Тогда я получу приличные комиссионные.

– А в чем суть проекта? – осведомилась Хельга.

– Едва ли он заинтересует вас, – сказал Гренвилл, следуя наущению Арчера. – Да и кто станет говорить о делах в столь изысканном обществе?

В этот миг мадам Тоннель внесла цыпленка. Такой вкуснятины Хельга не пробовала еще никогда.

Пока они ели, Хельга не мешала Крису говорить, но сама едва слушала. Она размышляла над его словами. Проект с недвижимостью? У нее ведь столько денег! Быть может, стоит поучаствовать в проекте и таким образом привязать к себе этого удивительного человека?

Но к разговору она вернулась, только когда они возвращались в Париж в «мазерати».

– Этот проект с недвижимостью, Крис… Не может ли он оказаться интересным для меня?

Гренвилл про себя улыбнулся. Как хорошо Арчер знал эту женщину!

– Определенно нет. Все ваше время наверняка поглощает «Рольф электроникс». Нет, это явно не для вас.

– Откуда вам знать? – резко отреагировала Хельга. – Я интересуюсь самыми разными вещами!

– Я не могу ничего обсуждать без моего так называемого босса. Простите, Хельга, но так. И уверяю, там нет ничего привлекательного.

– Ладно, – ответила она, нахмурившись.

Гренвилл принялся рассказывать ей про историю леса Фонтенбло, но Хельга почти не слушала.

Как и предсказывал Арчер, мысль о проекте с недвижимостью не покидала ее, и она явно была раздосадована. Она считала, что в стоящую затею можно было бы выгодно вложить деньги, а еще (и это было гораздо важнее) общие дела более тесно связали бы ее с Крисом.

Они подъехали к отелю «Плаза-Атене».

– К несчастью, у меня деловая встреча с боссом, – сказал Гренвилл, когда они вошли в вестибюль. – Это был чудесный вечер, и я благодарю вас за компанию.

Хельга смотрела на Гренвилла, не зная, что из алькова за ней наблюдает Паттерсон.

– И вам спасибо, – сказала она. – Это было сказочно. А цыпленок…

Гренвилл проводил ее до лифта, поцеловал ручку, одарил на прощание долгим взглядом, а потом ушел.

Было всего одиннадцать вечера, но Хельга, придя в свой номер, разделась и легла в постель. Ей было спокойно и радостно.

Она влюбилась в этого мужчину. И, судя по тому, как он посмотрел на нее, он тоже не остался к ней равнодушным. «Ни один человек, – твердил ей внутренний голос, – не сможет имитировать взгляд, полный любви». Откуда ей было знать о высоком профессионализме Гренвилла?

Лежа в кровати, Хельга вдруг затревожилась, осознав, что Крис ни словом не обмолвился о встрече на следующий день. Мысль о жизни в Париже без него казалась пыткой. Париж пуст без него! «Успокойся, – твердила она себе. – Он тоже влюблен. Завтра он позвонит, и мы пойдем в какое-нибудь чудное местечко». Однако сон все не приходил, и в итоге ей снова пришлось принять две таблетки снотворного.

Спала она долго. Встав после десяти, Хельга заказала кофе, затем приняла ванну. Когда она одевалась, зазвонил телефон. Женщина стремительно сняла трубку.

– Это администратор, мадам. – В трубке раздался подобострастный голос. – Сообщение для вас. Разрешите передать?

Разочарованная, что это не Гренвилл, Хельга рявкнула «да» и дала отбой.

Через несколько минут принесли букет роз и записку в конверте.

Послание погрузило Хельгу в бездну отчаяния: «Дела, весьма скучные, требуют моего отъезда. Прошлый вечер был прекрасен. Смею ли я надеяться, что через два дня мы встретимся вновь? Крис».

Целых два дня! Но все же он хочет увидеться с ней снова! Нужно только подождать!

Подойдя к окну, Хельга посмотрела на поток машин в свете яркого солнечного утра. Для нее весна на ближайшие два дня отменяется.

Как и предрекал Арчер, эти дни стали для нее мучительными. Ломан предложил отправиться вместе с ним и Винборном в Версаль, где предполагалось разместить новый завод.

За неимением лучшего она согласилась. Целый день они потратили на обсуждение вопросов с заместителем министра. Хельге не удавалось даже изобразить энтузиазм, все ее мысли были только о Гренвилле. Для закрепления договоренностей чиновник пригласил их на ужин, и снова, не в силах вынести одиночества, она согласилась посидеть с ними в ресторане отеля «Плаза-Атене».

На следующий день Хельга, Ломан и Винборн обедали у французского премьер-министра. И снова она неодолимо тосковала, гадая, думает ли Крис о ней так же непрерывно, как она о нем? Поужинав одна в своем номере, она приняла две таблетки и уснула с мыслью, что завтра вновь увидит его.

Гренвилл же уехал из Парижа и провел два приятных дня в роскошном замке, в Фер-ан-Тарденуа, где сладко ел и посещал поля сражений на Марне в 1914–1918 гг. Ему нравилось гулять самому по себе, тратя денежки Паттерсона, и о Хельге он даже не вспоминал.

Два дня спустя, около одиннадцати утра, Крис вернулся в «Плаза-Атене» и позвонил Арчеру из своего номера.

– Давай вперед, к победе, – напутствовал его тот. – Я говорил с Паттерсоном, он теряет терпение.

И в подробностях изложил, как вести себя с Хельгой.

Гренвилл обещал следовать наставлениям Арчера, затем добавил:

– Есть проблема, Джек. У меня кончаются деньги.

– Об этом говори с Паттерсоном, – сказал Арчер. – Я тут ничем не помогу.

И Гренвилл отправился в комнату к Паттерсону. Тот вместе с Шаппило изучал крупномасштабную карту Корсики.

– Что вообще происходит? – резко осведомился американец. – Где тебя носило два дня?

Гренвилл уселся на стул и улыбнулся Паттерсону.

– Поддерживаю высокую температуру в одних трусиках, – сообщил он. – Мы с Джеком обсудили ситуацию. Он согласился, что мне следует исчезнуть на пару дней и позволить леди дойти до точки кипения. Это принесет плоды сегодня вечером.

– Недурная мысль, мистер Паттерсон, – заметил Шаппило.

– И что же будет вечером? – буркнул американец.

– Я изложу ей суть «Голубых небес» и уложу в койку.

Паттерсон поразмыслил, потом кивнул:

– Звучит славно. А дальше?

Гренвилл развел руками:

– Думаю, она ухватится за идею, но кто знает? Это лишь начало операции. Возможно, она клюнет сразу. Если нет, продолжу ее обрабатывать. Но уверяю вас, мистер Паттерсон: максимум через десять дней вы получите деньги.

– Ну хорошо. – Американец затянулся сигарой и выпустил клуб дыма. – Детка твоя, ты и управляйся.

– Это я и намерен сделать. Но потребуется больше средств, мистер Паттерсон, – ласково произнес Гренвилл. – Ваши пять тысяч вышли. Если хотите, чтобы я продолжил, мне нужно еще пять.

Паттерсон свирепо уставился на него:

– Ты от меня больше ни дайма[5] не получишь, мистер Гренвилл! Обеспечивай себя сам! Если сделка сладится, получишь процент, но до тех пор твои проблемы, где ты будешь брать деньги!

– К несчастью, мистер Паттерсон, – сказал Гренвилл, – я не располагаю собственными средствами. Я думал, что это очевидно. Либо вы даете мне пять тысяч франков, либо операции конец. Вот и все.

Лицо Паттерсона побагровело.

– А где те деньги, которые я уже дал? – рявкнул он. – Мне нужен отчет!

– В любой момент. – Гренвилл поднялся. – Откровенно говоря, мистер Паттерсон, на кону ведь два миллиона долларов, и ваш подход кажется мне неразумным. Не стоит ли нам забыть о сделке? У меня полно других забот, и препирательства о деньгах порядком меня утомили.

Паттерсон поколебался, поглядел на Шаппило, который кивнул, затем вытащил бумажник, отсчитал три тысячефранковые купюры и положил их на стол.

– Это все!

Гренвилл с грустью покачал головой:

– Что ж, очень жаль. Мистер Паттерсон, забудем обо всем. Вы, конечно, без труда найдете кого-нибудь мне на замену. Когда я говорю о пяти тысячах франков, я именно пять и имею в виду. – Крис повернулся к Шаппило и улыбнулся ему. – Сегодня вечером уезжаю. Весьма заманчивое предложение из Мадрида: очень богатая вдовушка покупает замок. – Он пожал плечами. – Бедная Хельга Рольф! Она лишится любовника из-за каких-то двух тысяч франков. Но то, что теряет одна женщина, непременно находит другая. – Подойдя к двери, он взмахнул рукой. – Счастливо оставаться, мистер Паттерсон.

– Да погоди!

Гренвилл задержался, вскинув брови.

– Вот тебе треклятые пять тысяч франков! Но результат за тобой!

Когда Паттерсон выложил на стол еще две купюры по тысяче франков, Гренвилл вернулся, забрал деньги и пристально посмотрел на американца:

– Я, кажется, упоминал об этом и прежде: не стоит мне угрожать, мистер Паттерсон. Добиваться результата у меня в обычае.

И с этими словами он покинул номер.

Глава третья

Утром, вскоре после девяти, официант принес Хельге завтрак. На подносе лежал запечатанный конверт.

С трудом дождавшись ухода официанта, она вскрыла конверт и обнаружила записку: «Если Вы не против, я постучусь в Вашу дверь в 20:30. Соскучился. Мне очень недоставало Вашей красоты и Вашего общества. Крис».

Хельга возликовала. Она пила кофе и напряженно размышляла.

«Сегодня вечером!» – пульсировала мысль.

На этот раз надо взять ситуацию под контроль. Никаких поездок в бистро. Они поужинают в ее номере, а потом…

Впереди целый день, чтобы приготовиться. Роскошный ужин в апартаментах, никакой прислуги, к черту слухи – и Крис в ее постели!

Зазвонил телефон. Это был Винборн. Он сообщил, что они с Ломаном снова собрались в Версаль. Готова ли она составить им компанию?

Кого интересует строительный участок в Версале, когда в Париже весна?

– У меня разболелась голова. Вы с Фредом и сами управитесь, – резко бросила она и положила трубку.

Потом позвонила работающему в «Плаза-Атене» парикмахеру и назначила встречу на три часа.

– Мне еще потребуется ваш косметолог, – добавила она.

– Конечно, мадам Рольф.

Хельга наполнила ванну и, лежа в облаках ароматной пены, думала о Гренвилле. Сегодня! Закрыв глаза, она представила, как он нежно касается ее, приникает к губам, и издала тихий стон вожделения.

Затем, облачившись в голубой брючный костюм, она связалась с консьержем и попросила прислать к ней метрдотеля.

– Мне нужно организовать ужин на двоих, здесь, в номере, – объявила Хельга, когда он прибыл. – Нечто особенное. Что можете предложить?

– Все зависит от ваших предпочтений, мадам, – парировал метрдотель. – Не могли бы вы намекнуть: рыба, мясо, птица?

– Я же сказала – нечто особенное, – нетерпеливо повторила Хельга. – И никаких официантов в номере. Ужин нужно накрыть заранее, и чтобы все было безупречно.

– Разумеется, мадам. Тогда я рекомендую мусс из лобстеров и телячьи тефтели с грибами; сыр, разумеется, и, быть может, шампанское во льду. Телячьи тефтели – одно из наших фирменных блюд, и его можно оставить на тарелке с подогревом. Так что официант не понадобится, мадам.

Хельга кивнула:

– Если это лучшее, что вы можете предложить…

– Уверяю, мадам, вы не будете разочарованы. Только шампанское, и никаких других вин.

– Тогда к восьми часам.

– Все будет готово, мадам.

Тем временем в бистро на Левом берегу Арчер и Гренвилл держали военный совет.

– Сегодня наступает день «Д», – объявил Гренвилл. – Тащу ее в постель. Мне удалось выжать еще пять тысяч у этого противного мелкого скряги. Твоя доля. – И он протянул Арчеру тысячефранковую купюру.

Арчер, весьма обеспокоенный скоростью, с которой таяли средства в дорогом для жизни Париже, охотно принял деньги.

– Я прочитал весь тот хлам, который Паттерсон дал мне, – продолжил Крис. – В здравом уме на эту идею, скорее всего, никто не купится?

– Это возможно, но крайне маловероятно, – сказал Арчер. – Это рискованная игра, но я уверен, что Хельгу план не заинтересует. Она слишком дальновидна, чтобы вкладываться в такой проект. Вот что надо сказать ей…

В течение следующего получаса Гренвилл слушал, затем, когда Арчер закончил инструктаж, кивнул:

– Да, все это я сделаю. Но что дальше, когда она откажется? Как мы поступим? Есть какая-нибудь идея, Джек?

– Зародыш идеи, которую пока рано обсуждать. Уложите ее в койку. Это самое важное. Именно в постели она станет твоей. – Арчер улыбнулся. – И моей.

В восемь вечера два официанта зашли в номер Хельги, накрыли стол, поместили на тележку тарелку с подогревом и два ведерка со льдом, в которых стояли бутылки шампанского. Пока они хлопотали, сгоравшая от нетерпения Хельга то и дело поглядывала на часы. На ней был шикарный костюм абрикосового цвета от Диора. Украшения были просты: золотые серьги, золотые браслеты. Выглядела она красивой, как никогда.

Прибыл метрдотель и проверил последние приготовления к ужину.

– Теперь все в порядке, мадам, – заявил он. – Все в наилучшем виде, таким и останется. Уверен, вы будете довольны.

Хельга кивнула:

– Спасибо. – Она вручила ему стофранковую купюру, и метрдотель, поклонившись, ушел.

Хельга металась по номеру, то и дело посматривая на часы. Когда стрелки показали 20:30, в дверь постучали. Ей с трудом удалось удержаться и не побежать навстречу. Она открыла дверь.

Гренвилл, в безупречно сидящем черном костюме, при итонском галстуке, взял ее руку и поднес к губам.

– Как вы прекрасны! – воскликнул он. – Мне кажется, прошел целый век с последней нашей встречи. – Войдя в комнату, он заметил накрытый стол. – Но, Хельга, я собирался отвезти вас…

– Только не сегодня, – заявила она, сдерживая дыхание. – Сегодня я угощаю. Давайте выпьем. – Ее рука указала на бутылки на отдельном столике. – Я буду мартини с водкой.

– Это и мой любимый напиток, – сказал он и, поставив на кресло портфель, принялся смешивать коктейль. – Как покупки? – Он улыбнулся. – Приобрели что-нибудь фирмы «Бальмен»?

– Нет. Гуляла по очень скучным стройплощадкам с двумя очень скучными коллегами. А вы?

– У меня в точности то же самое! – Гренвилл рассмеялся. Он принес напитки к большому столу и, когда Хельга села, подвинул стул поближе к ней. – Что мы будем есть?

Она сделала глоток и одобрительно кивнула:

– Коктейль так же хорош, как если бы делал Хинкль.

– Хинкль? Кто это?

– Старый верный мажордом, которого я оставила дома во Флориде. Еще у него получается дивный омлет.

Старые верные мажордомы Гренвилла совершенно не интересовали.

– Но вы не ответили, что мы будем есть.

– Похоже, вы проголодались.

Крис расцвел в своей ослепительной улыбке:

– Еще как! Я только что из Ниццы. Отвратительную жратву, которую подают в самолете, я проглотить не могу, поэтому не ел целый день.

На самом деле на пути обратно в Париж на своем «мазерати» он слегка подкрепился, но Гренвилл никогда не упускал случая снискать сочувствие женщины.

– Из Ниццы? Обожаю юг Франции. Допивайте коктейль и приступим к ужину.

Пока Гренвилл раскладывал мусс из лобстера, Хельга неотрывно смотрела на него и думала: «Он и правда замечательный! Таких чудесных мужчин я никогда в жизни не встречала».

– Расскажите мне про Ниццу, – попросила она, когда они принялись за еду.

– На самом деле, Хельга, мне требуется ваш совет. Возможно, через пару дней мне придется отправиться в Саудовскую Аравию, хотя я, признаться, не хотел бы уезжать.

Известие сразило Хельгу. Застыв, она посмотрела на собеседника:

– В Саудовскую Аравию? Но зачем?

«Боже правый! Неужели я потеряю его?» – мелькнула у нее мысль.

– Это долгая история. Но если у вас хватит терпения, я расскажу. – Он подложил себе еще мусса. – Это великолепно! Не хотите еще?

Хельга помотала головой.

– Рассказывайте про Саудовскую Аравию.

– Это все тот дурацкий проект, – начал Гренвилл. – Чтобы было понятно, позвольте мне вкратце поведать предысторию. Я получаю доход из Англии, оставленный отцом. – (Ложь.) – Прежде его хватало, но теперь – увы. Когда фунт стерлингов стоял высоко, я жил припеваючи, но теперь, при нынешнем уровне инфляции, мне, честно признаться, чтобы обеспечивать более-менее приемлемый уровень, приходится крутиться. Вот я и согласился на дурацкую работу, предложенную одним американским промоутером недвижимости. Зануды такого свет не видывал! Он носится с нелепой идеей создать в курортных местах Европы сеть лагерей отдыха. Ему нужны деньги. Он решил, что я смогу найти инвестиции. Я провел переговоры со множеством бизнесменов, но они не выказали никакой заинтересованности. Теперь мой босс вбил себе в голову, будто в Саудовской Аравии столько денег, что и ему что-нибудь достанется. Я убежден, что из этой затеи ничего не выйдет, но он настаивает. Предложил оплатить все расходы по поездке, а заодно обещает приличный гонорар. – Крис отодвинул тарелку и пожал плечами. – Мне кажется, придется ехать.

Он встал и разложил по тарелкам телячьи тефтели.

– Выглядит очень аппетитно, – сказал он, поставив еду на стол. – Мне нравится ваша идея с ужином наедине.

Но Хельга думала о другом. Ей оставалось пробыть во Франции еще пять дней, затем предстояло вернуться в Парадиз-Сити. Ей невыносима была мысль, что Гренвилл улетит в Саудовскую Аравию и бросит ее здесь одну.

Усилием воли она улыбнулась:

– Я надеялась, что вам понравится. Расскажите об этом проекте, Крис.

«Есть поклевка», – сказал он себе, но лишь неодобрительно махнул рукой.

– Он не представляет интереса ни для вас и ни для кого другого, – заявил Гренвилл, пробуя угощение. – Мм… Весьма недурно!

– Я хочу знать! – Неожиданная холодность ее тона заставила его вздрогнуть.

– Хорошо, чуть попозже. На самом деле все бумаги со мной. – Он кивнул на лежащий в кресле портфель, и это было с его стороны ошибкой.

Арчер предупреждал его, что с Хельгой надо быть крайне осторожным, но, увидев ее настойчивый интерес, Гренвилл потерял бдительность.

Хельга насторожилась, заметив самоуверенную улыбку на его губах. Рассудок «включил» красную сигнальную лампу. Арчер предупреждал Криса, что его клиентка проницательна и способна быстро почуять подвох, но Гренвилл, привыкший иметь дело с недалекими богачками, не отнесся к этим словам с подобающей серьезностью.

Теперь Хельга спрашивала себя, не пролог ли это к некоей афере? Глядя на весело уплетающего тефтели Гренвилла, она убеждала себя, что не стоит быть столь подозрительной, но красный огонек не гас. Она хотела этого мужчину, желала затащить его в постель. Но что, если это просто подстава?

– Так речь идет о Ницце? – как бы невзначай спросила она.

– Нет, о Валлорисе. Там весьма недурной участок земли с чудесными видами.

– Сколько гектаров?

Гренвилл не имел понятия. Он пожал плечами:

– В проспекте все есть. Но давайте насладимся ужином – я и не знал, что тут умеют так хорошо готовить. Добавки не хотите? – Он плеснул себе еще шампанского.

– Нет, мне хватит, спасибо.

Крис понял, что его изучают, и поймал на себе неуютно-прямой взгляд голубых глаз.

– Не будьте такой серьезной, Хельга, – сказал он. – Я же говорил, что этот проект едва ли заинтересует вас, и полагаю также, что и новый король Саудовской Аравии вряд ли поддержит его долларом.

– Что это за американец, на которого вы работаете? Как его зовут?

Гренвилл помедлил.

– Зовут? Джо Паттерсон. Он живет тоже в этом отеле.

– Низенький, толстый и рябой?

Кристофер был поражен.

– Верно. И величайший в мире зануда вдобавок.

– Я его видела. И сколько же ему нужно денег на строительство лагеря отдыха?

Гренвилла охватило неприятное ощущение, что инициатива ускользает из его рук. Эта женщина, разглядывавшая его в упор, начинала его беспокоить.

– Два миллиона долларов. – Он рассмеялся. – Если верить ему, этого достаточно, чтобы купить землю и построить лагерь, но какой разумный человек, в наши-то дни, вложит два миллиона? – Его лицо скривилось. – Впрочем, мне такая сделка была бы выгодна – мне причитается два процента от нее, а это хорошие деньги.

И снова в голове у нее вспыхнула красная лампочка.

– Вполне понимаю вашу заинтересованность, Крис. – Хельга сделала глоток шампанского.

– Но я не очень-то верю, что из этого выйдет толк, но будет любопытно слетать в Саудовскую Аравию. Никогда раньше там не был.

– У вас там имеются какие-то контакты?

Снова испытующий подтекст вопроса встревожил Гренвилла.

– Полагаю, мистер Паттерсон это устроит.

Хельга кивнула, потом отложила вилку и нож.

– Угощайтесь, Крис. Думаю, вы еще не наелись.

– Да, все очень вкусно.

Пока он накладывал себе новую порцию с блюда на тележке, Хельга закурила сигарету.

– Лагерь отдыха, значит? – проговорила она. – Это может оказаться неплохим вложением. Два миллиона? Валлорис? А какие условия предлагает мистер Паттерсон возможному инвестору?

Гренвилл замер, затем вернулся к столу с полной тарелкой и сел.

– Двадцать пять процентов на капитал.

– На удивление щедро. Банки выдают кредиты под значительно меньший процент.

Кристофер пожал плечами. Ему хотелось, чтобы она помолчала. Он действительно наслаждался едой.

– Я в таких вещах не разбираюсь, Хельга.

– А как насчет контроля?

– Насколько я понял, контроль Паттерсон желает сохранить за собой. Но какая разница – ведь вы же не заинтересовались этим даже отдаленно?

Последовала долгая пауза, заставившая его нервничать. Он ел и время от времени поглядывал на нее. Хельга сидела прямо, ее голубые глаза затуманились, лицо было лишено всякого выражения.

– Послушайте, Хельга…

Она нетерпеливо вскинула руку:

– Наслаждайтесь едой, Крис. Я думаю.

Стальная нотка в ее голосе отбила у Гренвилла всякий аппетит. Он отставил тарелку:

– Я сыт.

– Есть еще сыр и шампанское. Угощайтесь.

– А как же вы?

– Мне кофе, пожалуйста.

Гренвилл встал, решив пожертвовать сыром; налил две чашки кофе и вернулся за стол. Он ощущал произошедшую в женщине перемену, но не мог определить, что случилось. Хельга казалась теперь отстраненной и более жесткой.

– Крис, дайте мне взглянуть на бумаги.

Минут сорок тому назад ее тело жаждало, чтобы им обладали. Весь день напролет Хельга мечтала об этом мужчине, но теперь, по мере того как росла убежденность, что ее разводят, желание сошло на нет.

Именно об этом Арчер, так хорошо ее знавший, и предупреждал Гренвилла: «Стоит ей заподозрить, что ее используют, как секс отойдет на второй план».

И вот теперь именно это и произошло.

– Вы точно хотите заняться этим тоскливым делом? – Гренвилл с досадой ощущал, что над ним начинают доминировать, и это его беспокоило. Прежде ему всегда удавалось брать верх над влюбленными женщинами.

– Я же попросила показать мне бумаги, Крис! – В ее голосе звенел металл.

Несколько оторопевший и растерявший уверенность в себе, Гренвилл открыл портфель и достал цветной проспект с планом устройства лагеря.

– Плесните себе бренди, мне не нужно, – распорядилась Хельга и, откинувшись на спинку стула, погрузилась в изучение буклета.

Тем временем Гренвилл, убедившийся в том, что упустил контроль над ситуацией, поплелся к столику и налил себе коньяку.

– Вы увидите, что… – начал он, но она прервала его нетерпеливым взмахом руки:

– Дайте же мне прочесть!

Кристофер отрезал себе кусок сыра и съел. С бокалом бренди в руке он прогулялся к окну, отодвинул штору и посмотрел на улицу. С этой женщиной, похоже, придется нелегко, говорил он себе. Зато какие перспективы! Хотя его уверенность в себе пошатнулась, Гренвилл не сомневался, что все будет хорошо, нужно только переспать с ней.

Наконец Хельга отложила буклет. Все детали были учтены ею, ничто не осталось без внимания. Она поняла, что проект абсолютно провальный, но придумала, как управлять мужчиной, приобретшим для нее такое значение. Это оказалось до смешного просто.

– Затея любопытная, – сказала Хельга. – Давайте поговорим о ней.

Она устроилась на кушетке, Гренвилл последовал за ней и сел рядом.

– У меня очень много денег, а деньги, по моему убеждению, должны постоянно работать, – начала женщина. – Если мистер Паттерсон в самом деле готов платить двадцать пять процентов дивидендов с двух миллионов, то это интересно.

Гренвилл уставился на нее:

– Но, Хельга, дорогая! Неужто вы всерьез…

Взмах руки заставил его замолчать.

– Два миллиона для меня пустяк, а вам будет приятно получить два процента. Итак, вот как мы поступим. Мы с вами осмотрим то место под Валлорисом. Я обожаю юг Франции. Поездка будет приятная, а заодно и деловая. На пару дней остановимся в Каннах. В отеле «Карлтон» мне всегда рады. Насчет расходов не беспокойтесь, я все беру на себя. Передайте мистеру Паттерсону, что я заинтересовалась и вы уговорили меня изучить все на месте. Сказав ему так, вы гарантируете себе получение комиссионных, если сделка состоится. – Хельга похлопала его по руке. – Давайте полетим завтра рейсом в двадцать два тридцать. Что думаете?

Ошалевший Гренвилл кивнул:

– Это замечательно. Я сообщу мистеру Паттерсону. Он будет очень рад.

– Не сомневаюсь. – Голубые глаза блеснули сталью. – Отлично, Крис! Это очень вдохновляюще. У меня был долгий день. Приготовления предоставьте мне. Давайте встретимся в вестибюле завтра в семь вечера. И вместе полетим в Ниццу.

Шокированный, он понял, что его выставляют за дверь.

– Я надеялся… – промямлил он, но умолк, когда она встала.

– Уже поздно, Крис. Продолжим завтра. – Гренвилл потянулся было за бумагами и буклетом, но она возразила: – Оставьте, я хочу их изучить. Доброй ночи, Крис. Уверена, мы прекрасно проведем время.

Впервые за долгую карьеру жиголо Гренвилл был вынужден полностью подчиниться женщине. Он поцеловал ей руку, затем, совершенно обескураженный, покинул номер. Постоял несколько секунд в коридоре, затем собрался и поспешил к своей комнате. Оттуда Кристофер позвонил Арчеру и дал подробный отчет о событиях вечера.

Из трубки доносилось раздраженное сопение Арчера.

– Я ведь говорил, что она совсем не дура! – взорвался Джек. – Предупреждал! Ты все испортил! Она поняла, что все это развод!

– Но завтра она берет меня с собой в Валлорис! – срываясь на дискант, возразил Гренвилл. – Догадайся она, зачем бы ей это делать?

– Как же мало ты ее знаешь! Ну ничего, научишься, – невесело констатировал Арчер. – Ей нужно твое тело. А теперь послушай, Крис: делай все, что она хочет. Не спорь с ней. Гладь по шерсти. Моя идея вызревает.

– Господи! Какая идея?

– Дай мне еще несколько дней и помни, Крис: даже не мечтай, что тебе удастся перехитрить Хельгу. Это совершенно особенная женщина. – Помолчав немного, Джек продолжил: – А вот мне удастся. Гладь ее по шерсти, а остальное предоставь мне.

Он повесил трубку.

Гренвилл стоял на балконе своего номера в отеле «Карлтон» в Каннах, подставив лицо жарким лучам солнца. Он посмотрел на многолюдный бульвар Круазет. Впервые за всю свою карьеру жиголо он чувствовал себя столь неуверенным в своих силах и несчастным.

Накануне в Париже он переговорил с Паттерсоном и сообщил, что Хельга желает осмотреть место в Валлорисе. Американец просиял и похлопал его по плечу:

– Значит, клюнула! Отлично справился, Гренвилл! Когда она увидит место, то загорится по-настоящему! Там такая красотища! Вот что: как только приедете в Канны, позвони Анри Леже. Его номер есть в телефонной книге. Этот тот самый парень, который продает землю. Он вас обоих туда отвезет. Стоит ей увидеть участок, сделка, считай, уже подписана!

Гренвилл надеялся повидаться с Хельгой, но консьерж в «Плаза-Атене» сообщил, что мадам Рольф вышла и у него нет ни малейшего представления, когда она вернется.

Проведя в бесцельных скитаниях по Парижу одинокий безрадостный день, Кристофер возвратился в свой номер как раз к звонку Хельги. Было шесть часов вечера.

– Встречаемся через час, Крис, в вестибюле, – коротко сообщила она. – Все устроено. Захватите вещи на неделю.

Никогда прежде женщина не отдавала ему приказов. Он попытался было хоть что-то возразить:

– Хельга, я…

– Позже, Крис, – оборвала она его. – У меня тут люди.

И повесила трубку.

Потом позвонил Арчер.

– Как дела? – осведомился он.

– Бог знает! – отозвался Гренвилл. – Она подминает меня! Не знаю даже, сколько я смогу продержаться! Обращается со мной как с проклятым жиголо!

Джек раздраженно рассмеялся:

– А кто же ты? Не принимай близко к сердцу. Плод моих умственных усилий зреет. Когда прибудете в «Карлтон», позвони мне. И запомни, Крис: будь жиголо, тащи ее в постель!

Гренвилл с досадой нажал на рычаг.

Однако ровно в семь вечера он стоял с чемоданом в вестибюле. Он отдавал себе отчет, что Паттерсон, укрывшись в одной из ниш с виски в руке, наблюдает за происходящим.

Хельга появилась в обществе администратора отеля. Последовал долгий обмен прощаниями, чаевые, рукопожатия. Гренвиллу оставалось лишь стоять и смотреть.

Наконец Хельга с улыбкой повернулась к нему:

– Идемте, Крис. – Она рассмеялась.

Ему подумалось, что она выглядит молодой, шикарной. И полной жизни.

На улице ждал «кадиллак» с шофером. Всю дорогу до аэропорта Орли Хельга щебетала без умолку. Она провела кошмарный день в обществе коллег.

– Сколько хлопот вокруг покупки земельного участка! – воскликнула она, воздев руки. – Как я рада, что вырвалась от них! Расскажите, Крис, чем вы занимались сегодня?

Чем он занимался? Ничем. Однако Гренвилл взял себя в руки, придумал визит в картинную галерею на Левом берегу, но вскоре понял, что она не слушает.

В аэропорту двое носильщиков забрали их багаж. Стюардесса проводила их в ВИП-зал. Гренвилл понял, что ему отведена роль статиста, и это его раздражало. В первый раз ему довелось прочувствовать власть миллионов Рольфа. В самолете вокруг них вились две стюардессы. В салон заглянул командир экипажа и пожал Хельге руку, а Гренвилла словно и не заметил. Она, похоже, знала пилота, поскольку спросила про его детей. Гренвилл обнаружил, что он не более чем марионетка, и помрачнел, но Хельга не обращала на это внимания. Она весело болтала, смеялась и развлекалась.

В аэропорту Ниццы их ожидал «мерседес». Немолодой шофер при приближении Хельги снял фуражку. Она пожала ему руку, осведомилась про здоровье супруги. Гренвилл тем временем стоял, чувствуя себя совершенным болванчиком.

Дорога до Канн заняла всего двадцать минут. Администратор «Карлтона» встретил Хельгу на пороге отеля. Когда та представила ему Кристофера, он сдержанно поклонился, едва удостоив гостя взглядом.

– Я так устала, Крис. До завтра! – сказала она и упорхнула, предоставив ему ждать другого лифта, чтобы подняться в свою комнату.

Этим утром вместе с завтраком ему принесли записку: «Жуть! Полно дел. Наслаждайтесь отдыхом. Встретимся в вестибюле в девять вечера. Хельга».

Эта женщина начинала пугать его. Он говорил ей, что бывал в Валлорисе, и только теперь осознал, насколько глупой оказалась эта ложь. Завтра она попросит его показать ей место, а он даже отдаленно не представляет себе, где оно! Надо что-то делать! Кристофер позвонил в офис Анри Леже.

– Месье Леже нет на месте, – ответила девушка. – Он вернется только вечером.

– Я представитель мистера Джо Паттерсона, который выбирает участок земли под Валлорисом, – сказал Гренвилл. – Не могли бы вы подсказать мне, где именно расположен этот участок?

– Месье Леже сейчас как раз там, – сообщила секретарша. – С мадам Рольф.

Гренвилл ощутил, как по спине заструился неприятный холодок.

– Отлично, всего доброго, – сказал он и дал отбой.

Ему припомнилось предостережение Арчера: «Даже не мечтай перехитрить Хельгу».

«Ну ладно, – подумал он, – буду ей подыгрывать. Пересплю с ней – и все изменится. Об этом говорил Арчер. По крайней мере, я всегда твердил Хельге, что проект с недвижимостью смешон».

Он позвонил Арчеру.

– Все в порядке, – заверил тот, выслушав отчет Гренвилла. – Теперь она уже знает, что идея Паттерсона – мыльный пузырь, но по-прежнему заинтересована в тебе. Изображай невинность. Я еду и буду сегодня в отеле «Кларис». Моя идея почти вызрела. Не вешай нос, Крис, выжмем мы из нее два миллиона долларов. Она хитра, но я хитрее.

Гренвилл очень надеялся, что это так.

Он целый день бродил по магазинам в Каннах, плавал в море, однако часы тянулись безрадостно, и вот в 21:00 он ждал Хельгу в вестибюле.

Хельга, в бирюзовом шифоновом платье и с белым палантином из лисы, вышла из лифта и подошла к нему:

– Крис, я умираю с голоду! Мы идем в «Буль д’Ор». У вас был приятный день?

И, не дожидаясь ответа, она устремилась через вестибюль к выходу, у которого ждал «мерседес».

Они быстро подкатили к ресторану над гаванью, где Хельге устроили королевский прием, тогда как Гренвиллу, чувствовавшему себя все более не в своей тарелке, пришлось ждать, пока не закончится обмен любезностями.

– Мы с мужем всегда обедали здесь, – пояснила Хельга, когда их разместили за столиком на террасе. – На Луи можно положиться. – Она улыбнулась метрдотелю, поспешившему приветствовать ее. – Луи, я так рада снова вас видеть! Нам бы не помешал славный ужин. Что посоветуете?

– Почему бы не ваше любимое: блинчики с креветками и тунцом, а также утку с черносливом?

Хельга посмотрела на Гренвилла:

– Это чудесно. Не возражаете?

Гренвилл помедлил. Он пытался напустить на себя важный вид, но уверенность покинула его.

– Годится.

– Выбор вин за вами, Крис. Вы ведь знаток.

Хотя бы тут она предоставила ему свободу! Он принялся изучать винную карту, сомелье ждал. И когда Гренвилл уже готов был сделать заказ, вмешалась Хельга:

– Жак, у вас есть восхитительное «Марго» двадцать девятого года, которое так нравилось моему мужу?

Сомелье поклонился:

– Осталось всего две бутылки, мадам.

– Ах, Крис, вы просто обязаны попробовать. Еще у них есть чудесное «Домен де Шевалье».

Побитый и униженный, Гренвилл закрыл винную карту.

– Как скажете, Хельга.

Он понял, что она полностью подчинила его. «Марго» двадцать девятого года должно стоить по меньшей мере пять сотен франков за бутылку! Но ему припомнился совет Арчера: гладь ее по шерсти.

Обращенные на него глаза Хельги сияли.

– Отлично, Крис. Расскажите, как прошел ваш день.

– Мой день? Побродил по городу, искупался. Скучал по вас.

Последнее порадовало ее, и она похлопала его по руке:

– Я тоже по вас скучала. Завтра все изменится – будем развлекаться вместе. Умираю от желания поплавать.

– А вы чем занимались? – поинтересовался он, все уже зная.

– Поговорим об этом позже.

От устремленного на него взгляда в упор ему сделалось не по себе.

Они принялись за еду, оказавшуюся превосходной, и болтали о том о сем. Кристофер поймал себя на мысли, что не может начать ни один из своих монологов, хотя планировал рассказать ей про Монте-Карло и принца Ренье. Почему-то Хельга доминировала и в разговоре, когда вспоминала о долгих неделях, проведенных ею в Каннах с Германом Рольфом.

– Давайте вернемся в гостиницу, – сказала она, когда с угощением было покончено.

К его облегчению, Хельга сама оплатила чек и дала щедрые чаевые.

– Расходы за мой счет, Хельга, – негромко возразил он, но она вроде бы и не услышала.

Их отвезли в отель, и они вместе отправились в ее номер. Хельга вышла на балкон и стала смотреть на море, на толпы отдыхающих, на пальмы и фонари.

– Люблю Канны, – сказала она, когда Гренвилл присоединился к ней.

– Да, это особенный город.

Он стоял рядом с ней, и на душе у него было тревожно и неуютно.

– Теперь поговорим о деле. – Хельга упала в кресло.

Гренвиллу хотелось, чтобы Арчер был рядом. Эта женщина подавляла его. Никогда еще не встречал он женский характер такой силы, не слышал внезапного металла в голосе и не наталкивался на такой прямой взгляд.

– О деле? Конечно. – Кристофер сел рядом. – То есть об идее Паттерсона?

Хельга улыбнулась:

– Крис, вы обладатель множества талантов, но проекты с недвижимостью явно не для вас.

Гренвилл закинул одну длинную ногу на другую, открыл портсигар, предложил Хельге. Та взяла сигарету, и он тоже.

– Возможно, вы правы, – сказал Гренвилл, закурив.

Она запрокинула голову и рассмеялась. Глядя на нее, Кристофер неожиданно поймал себя на мысли, что это действительно красивая женщина. Линия ее шеи была безупречна.

– Когда вы рассказали мне про этот проект с «Голубым небом» и про свое участие в нем, я решила проверить, – продолжала Хельга. – Вчера я поручила моим людям навести справки про Джо Паттерсона. А сегодня утром осмотрела участок под Валлорисом. Теперь позвольте сообщить, что удалось выяснить. Для начала – Джо Паттерсон. Он провел пять лет в американской тюрьме за мошенничество. Денег у него очень мало, едва хватает, чтобы соблюсти приличия. «Голубое небо» – лишь одна из его многочисленных афер. Утром я побывала в кадастровом бюро Валлориса. Через тот участок земли проходят две пешеходные дороги, так что строиться там нельзя. Агент Леже – жулик. Говоря откровенно, Крис, вы дали вовлечь себя в аферу.

Гренвилл достал платок и вытер вспотевшие ладони.

– Разве я не говорил, Хельга, что никто в здравом уме…

– Да, – оборвала его она. Кристофера бесила эта ее привычка постоянно перебивать. – Про Паттерсона лучше забыть. Мне жаль, потому что два процента с так называемой сделки вам не светят.

Он пожал плечами:

– Уж так устроена жизнь, да? На самом деле всерьез я никогда на них и не рассчитывал. – Он глядел вниз, на толпу прогуливающихся. – Возможно, мне лучше отыграть роль в этом фарсе до конца. Если Паттерсон действительно хочет отправить меня в Саудовскую Аравию, он может мне за это заплатить.

Гренвилл, считая, что ловко вывернулся, посмотрел на Хельгу. Но ее проницательный взгляд заставил его поежиться. Он вымученно улыбнулся.

– Забудьте про Саудовскую Аравию, – отрезала женщина. – Я могу вам кое-что предложить.

– Вы? Что же?

– В моей корпорации найдется применение вашим талантам. Я предлагаю вам стать членом управляющего персонала компании.

Гренвилл сохранил невозмутимый вид с трудом.

– Но я ничего не смыслю в электронике.

– И не нужно. Вы будете моим личным помощником. – Хельга положила руку на его ладонь. – Вы даже не представляете, каким количеством дел мне приходится заниматься, а рядом с вами я смогу уменьшить свою работу наполовину. Что скажете?

«Ага, вот оно!» – подумал Гренвилл и внезапно обрел уверенность в себе. Его пальцы коснулись запястья Хельги.

– Буду рад, но хотелось бы уточнить. – Он поглядел на нее тем чувственным взглядом, который всегда производил на дам в возрасте неизгладимое впечатление. – Насколько личным помощником мне предстоит стать?

– Очень, очень личным, дорогой Крис, – ответила Хельга и встала.

Следуя за ней в спальню, Гренвилл говорил себе, что на этот раз все сделал верно. Он почти слышал, как Арчер аплодирует ему за кулисами.

Хельгу разбудили теплые лучи солнца, проникающие через щели жалюзи. Она томно потянулась, вздохнула, потом открыла глаза. Посмотрела на часы на тумбочке. Десять утра.

Никогда она так хорошо не спала. Повернувшись на бок, Хельга посмотрела на соседнюю подушку и коснулась ее рукой.

Гренвилл ушел вскоре после трех ночи. Ей страшно не хотелось его отпускать, но оба согласились, что ради соблюдения приличий ему следует вернуться в свой номер.

Она провела пальцами по своим шелковистым волосам.

Какой любовник! Лучше не бывает!

Хельга выгнулась, мечтая, чтобы Крис был рядом, чтобы снова ласкал ее.

Какой любовник!

Несколько минут она лежала неподвижно, восстанавливая в памяти события минувшей ночи. Идеально! Нужно эту ночь повторить еще раз, еще и еще! Этот чудо-мужчина просто обязан стать ее мужем! Ей теперь невыносима была любая мысль о возможной разлуке с ним. Он наделен множеством достоинств: красивая внешность, ум, способности и к тому же великолепен в постели!

«Втюрилась!» – сказала она себе и рассмеялась. Да. И почему нет? Он любит ее так же неистово, как она его.

Она поняла это по тому, как он смотрел на нее, как ласкал. Разумеется, следует быть осторожной. Не давить, не торопить событий. Крис ведь англичанин, и ему присуща английская сдержанность. Наверняка в голове у него присутствует дурацкий пунктик, что не следует жениться на более богатых женщинах, тем более – на таких, как она. «Но с этим, – сказала Хельга себе, – я уж как-нибудь справлюсь».

Но уж точно не в отеле «Карлтон».

В задумчивости женщина повернулась, потом вдруг улыбнулась. Ну конечно – вилла в Кастаньоле! Вот идеальное любовное гнездышко, спрятанное от глаз пронырливых журналистов. Только она и Крис. Лучше и не придумаешь!

Герман Рольф, которому всегда нравилось проводить месяц или около того в Швейцарии, купил виллу у успешного американского режиссера. Она располагалась совсем рядом с Лугано, с нее открывался чудесный вид на озеро. Именно там, на вилле, ее однажды безуспешно пытался шантажировать Арчер. Но это уже в прошлом. То местечко как нельзя лучше подходит для тайного романа.

Она начала быстро соображать. Потребуется кое-что организовать. Для начала нужно найти надежного человека для присмотра за виллой. Местные женщины любят посплетничать. Она вдруг улыбнулась и обняла подушку.

Хинкль!

Этот добросердечный толстяк пятнадцать с лишним лет ухаживал за Германом Рольфом, а теперь перенес всю свою преданность на Хельгу и по-отечески заботился о ней.

Ну конечно, Хинкль!

Схватив телефонную трубку, она попросила консьержа выяснить детали насчет перелета из Майами в Женеву, а заодно – из Ниццы в Женеву.

Затем, нажав на рычаг, Хельга позвонила синьору Транселу, который присматривал за виллой в Кастаньоле, и велела, чтобы дом открыли и сделали уборку; ее прибытие ожидается послезавтра.

Синьор Трансел заверил, что немедленно все исполнит.

Потом она распорядилась насчет кофе.

Перезвонил консьерж и назвал время двух рейсов, она поручила ему заказать один билет из Майами и два из Ниццы.

Принесли кофе.

Хельга вызвала коммутатор отеля и попросила соединить ее со своей резиденцией в Парадиз-Сити. Оператор сказал, что ему потребуется всего несколько минут.

Она выпила кофе, закурила и стала ждать, думая о Гренвилле.

Зазвонил телефон.

– Ваша резиденция на линии, – сообщил оператор.

– Хинкль? – возбужденно спросила Хельга.

– Да, мадам. Надеюсь, у вас все хорошо?

Ей с трудом удалось удержать смешок. Это так похоже на Хинкля!

– Чудесно! У меня новости!

– Вот как, мадам? – Его сочный епископский голос четко звучал в трубке. – Похоже, новости хорошие.

– Хинкль, я влюбилась!

Последовала пауза.

– Похоже, это превосходная новость, мадам.

– Я встретила мужчину, за которого хотела бы выйти замуж!

Еще одна пауза. Затем Хинкль сказал:

– Уверен, что джентльмен вас достоин, мадам.

Она рассмеялась:

– Ах, Хинкль, не будьте таким нудным! Он чудесный человек! Но слушайте. Я распорядилась, чтобы виллу в Кастаньоле открыли. Хочу пожить там неделю или две, чтобы получше узнать мистера Гренвилла. Вы меня понимаете?

– Да, мадам. И вы желаете, чтобы я был рядом.

– Именно. Бросайте все дела. Я заказала для вас билет на самолет. – Взяв листок со своими пометками, она сообщила ему номер рейса и время вылета.

– Разумеется, мадам. Я буду в аэропорту Женевы послезавтра в десять тридцать вечера.

– Мы с мистером Гренвиллом прилетим туда же чуть позже. О Хинкль, я так счастлива! – Она отправила воздушный поцелуй.

– В таком случае и я рад за вас, мадам.

Хельга повесила трубку.

Теперь машина. Она набрала агента фирмы «Роллс-Ройс» в Лугано.

– Мне нужен «роллс», – сказала Хельга, представившись.

– Вам повезло, мадам Рольф. Мы только что получили новый «Камарг». Автомобиль воистину удивительный, двухцветный: серебристо-черный.

– Я хочу его! Я прилетаю в аэропорт Женевы в половине одиннадцатого послезавтра. Свяжитесь с синьором Транселом, моим представителем в Лугано. Он все устроит.

– Машина будет ждать вас в аэропорту, мадам.

Волшебный ключ Германа Рольфа!

Крис! Милый Крис! Как ей хотелось, чтобы он был сейчас с ней! Еще два дня – и они будут неразлучны, вдали от прессы. Только он, она и Хинкль!

– Расслабься, Крис, – утешил Арчер. – Все идет как надо.

Они сидели в дешевой забегаловке на Канадской улице.

– Легко говорить! – яростно возразил Гренвилл. – А я должен с ней жить! Господи! Она такая собственница! Не хуже паучихи, пожирающей самцов!

– Да брось! – резко сказал Арчер. – Мы получим от нее по миллиону. Так что придется потрудиться. Сделано немало, и сделано хорошо, но впереди еще много работы. Она окончательно попадет к нам в сети, когда решит, что ты не против жениться.

Гренвилл застыл:

– Жениться?

– Как именно ты создашь впечатление, что мечтаешь повести ее под венец, – твоя забота, – заявил Джек. – Я знаю Хельгу. Она одинока, запала на тебя, и как только она поверит в возможность вашего брака, мы так насадим ее на крючок, что уже не сорвется.

Гренвилл сообщил, что Хельга увозит его на две недели на виллу в Кастаньоле, и Арчер просиял:

– Лучше не придумаешь! Именно поэтому я и говорю, что все идет как надо. Как хорошо знаю я эту виллу! – Он посмотрел на Гренвилла. – Значит, она дала тебе денег?

– Настояла. Сказала, чтобы я пошел и купил одежду!

– Ну, одежда понадобится. Не стоит так уж раздражаться. В конечном счете ты ведь профессиональный альфонс, правда? – Арчер улыбнулся. – И сколько она дала?

– Сто тысяч франков!

Арчер кивнул.

– Хельга всегда щедра с любовниками. Немного чрезмерно, но она ведь ворочает миллионами, в конце концов. – Он помолчал, сверля собеседника глазами. – Крис, для осуществления плана мне нужны деньги. Что, если ты передашь мне пятьдесят тысяч?

– Что, если ты посвятишь меня наконец в свой таинственный план? – огрызнулся Гренвилл.

– Ну разумеется. – Арчер откинулся на сиденье. – На самом деле он очень прост, как и полагается любому хорошему плану. После трех дней на вилле в Кастаньоле, после того, как ты убедишь Хельгу в безмерном желании жениться на ней и затрахаешь ее до беспамятства – уж прости мне столь грубое выражение, – тебя похитят и потребуют выкуп. И этот выкуп будет составлять два миллиона долларов.

Гренвилл ошалело уставился на собеседника:

– Да ты рехнулся? Похитят? Меня?

– Похищение будет бутафорским, но выкуп-то – настоящим, – заметил Арчер. – Хельгу я знаю. Как только она поверит в скорую свадьбу, мы сможем делать с ней все, что заблагорассудится. Представь ситуацию. Все чудесно: любовь, брак, одиночество забыто. Голова идет крýгом от счастья. И тут тебя внезапно похищают. Не заплатив два миллиона долларов, она никогда не увидит тебя вновь. Денег у нее много, и она не станет колебаться ни минуты, чтобы выкупить тебя. Мы получаем два миллиона: один мне, другой тебе. Что скажешь?

– Черт побери! – Гренвилл казался ошеломленным. – А если Хельга обратится в полицию?

– Нет. Я так ее запугаю, что у нее и мысли такой не возникнет. Я знаю Хельгу. Она заплатит.

– Хорошо, она платит. Что дальше?

– Получаем деньги и тут же покидаем Швейцарию. Еще раз повторю: я знаю Хельгу. Поняв, что ее развели, она тоже шума не поднимет – гордость не позволит!

– Как будут передаваться деньги? – осведомился Крис.

– Хороший вопрос. Мы с Хельгой заклятые враги. Как только тебя похитят, я свяжусь с ней. Это доставит мне величайшее удовольствие. У меня есть номерной счет в одном частном швейцарском банке. Она перечислит туда деньги, а половину я переведу тебе.

– Но кто осуществит похищение? – с тревогой спросил Гренвилл.

– Этим я как раз и занимаюсь. У меня есть в Женеве хорошая зацепка. Не беспокойся на этот счет. – Арчер посмотрел на часы. – А теперь дай мне пятьдесят тысяч франков. Через час я должен отправиться в Женеву.

Гренвилл помедлил, потом достал из кармана пачку французских банкнот и передал Арчеру половину. Тот сунул деньги в карман.

– Из Женевы я поеду в Лугано, – сказал Джек. – Остановлюсь в гостинице «Де Сюисс». Найди меня там. Твоя задача сейчас – убедить ее, что ты жить без нее не можешь. Остальное предоставь мне. – Он улыбнулся компаньону. – Похищения сейчас в моде. Хельга ничего не заподозрит. Когда это случится, не геройствуй: чуть посопротивляйся для виду, но не более того. Все должно произойти внезапно. Тебя увезут с виллы, затем надо будет лишь подождать вместе со мной поступления денег.

– Не нравится мне эта затея, – с тревогой сказал Гренвилл. – В прошлом у меня случались трения с законом, но я никогда не доходил до чего-то криминального.

– Здесь нет ничего криминального, Крис. – Арчер встал. – Полиция замешана не будет. Думай о том, как распорядишься миллионом долларов. С такими деньгами богатые старухи не нужны. Люби Хельгу, Крис, – вот твоя работа. Чем сильнее ты ей нужен, тем легче будет выкачать из нее деньги.

Гренвилл глубоко вздохнул:

– Ну хорошо. Когда это случится?

– Спустя три дня после того, как вы обоснуетесь на вилле. Но перед этим нам надо будет встретиться. Как только я все устрою, дам знать. – Джек помедлил. Взгляд его посуровел. – Однажды она переиграла меня, теперь моя очередь.

Глава четвертая

Года за два до описываемых событий, когда Джек Арчер еще был старшим партнером в уважаемой международной юридической фирме в Лозанне, ему поступил телефонный звонок.

– Говорит Мозес Сигел, – произнес голос с резким американским акцентом. – Знаете такого?

Арчер всегда читал «Геральд трибьюн» и потому знал, что Мозес Сигел – один из главарей мафии, разыскиваемый ФБР за уклонение от налогов.

– Да, мистер Сигел, – осторожно отозвался он. – Я о вас читал.

– Ладно. Послушайте, мне нужен совет, и я за него заплачу. Парень, который дает советы такой шишке, как Герман Рольф, мне, кажется, тоже подойдет. Завтра в восемь вечера я буду в ресторане Берни в Женеве. Приходите туда, и вам кое-что перепадет. – Американец повесил трубку.

В течение нескольких минут Арчер колебался. С одной стороны, он знал, что Сигел в бегах, с другой – знал, что людям из мафии отказывать опасно. Поэтому, не говоря ни слова партнерам, чтобы их не пугать, Джек решил, что встреча с этим человеком может оказаться лично для него весьма прибыльной. Ресторан, принадлежащий некоему Берни, располагался на боковой улочке близ набережной Гюстав. Выглядело заведение нереспектабельным, сумрачным и дешевым.

В дверях Арчера встретил пронырливого вида полный коротышка с бородой, который сообщил, что мистер Сигел ждет.

Бородач, представившийся как Берни, проводил Джека через многолюдный общий зал в заднюю комнату, где жирный, с кустистыми бровями итальянец потягивал ликер кампари-сода.

– О’кей, Берни, – проурчал он. – Живо притащи нам чего-нибудь пожевать. Мне некогда.

Он указал Арчеру на стул.

– Перейду сразу к делу, – сказал Сигел, когда юрист устроился напротив него. – У меня на руках куча грязных денег. Мне нужно их отмыть. Что посоветуете?

Берни принес две тарелки спагетти с томатным соусом, плюхнул их на стол и исчез.

– Наличными или в ценных бумагах? – спросил слегка ошарашенный Арчер.

– Наличными.

Сигел принялся за спагетти, чавкая, как свинья.

– Я могу организовать счет в надежном частном банке с идентификацией только по номеру, – предложил Джек.

– Ага, слыхал о таких. О’кей, решено. Деньги у меня с собой. – Сигел кивнул на потертый чемодан, стоявший рядом. – Два с половиной миллиона баксов.

Арчер вздрогнул:

– Хорошо, мистер Сигел. Я все организую.

– Получишь за это пятьдесят тысяч швейцарских франков. О’кей?

Эти денежки отправятся прямиком в карман Арчера, который не собирался делиться ими с партнерами.

– Меня все вполне устраивает, мистер Сигел.

– Значит, решено, ха? – Сигел говорил и одновременно ел. Спагетти свисали у него изо рта, и у Арчера эта картина вызывала омерзение. – Забираете бабки, ха?

Мафиози рыгнул, затем снова набил рот едой.

– Я навел о вас справки, Арчер. Вы парень что надо, но если думаете, что сможете улизнуть с моими бабками, то подумайте еще раз. Мои ребята вас достанут.

– И в мыслях не было, – оскорбился Джек. – Давайте деньги, я все устрою. Оставьте адрес, куда сообщить номер счета.

Сигел кивнул:

– Моей жене. – Он извлек бумажник, достал пачку швейцарских франков и визитку. – Вот ее адрес, а вот гонорар. – К этому времени он почти целиком уничтожил спагетти, к которым Арчер не успел еще даже притронуться, и посмотрел на часы. – Мне пора двигать.

Вошел Берни:

– Что-нибудь еще, Мозес?

– Некогда. Мой треклятый самолет вот-вот взлетит. Эй, Берни, пригляди за этим парнем. Его зовут Джек Арчер. Он позаботится о моих деньгах. Джек оказал мне услугу – окажешь услугу ему? – Потом Сигел обратился к Арчеру: – Берни у нас в этом городе Мистер Реши Проблему. Если что-то понадобится, только скажи ему, он все устроит. Ведь так, Берни?

– Как скажешь, Мозес, как скажешь, – отозвался Берни.

Арчер этот разговор запомнил.

Покинув аэропорт Женевы, он попросил таксиста отвезти его к ресторанчику Берни. Сидя в машине, он вспоминал, как отвез два с половиной миллиона долларов в банк и поместил на депозит. Директор банка был его знакомым, поэтому трудностей не возникло. Номер счета Джек отправил жене Сигела. Два месяца спустя он прочитал в «Геральд трибьюн», что Мозеса Сигела застрелили.

Расплатившись с таксистом, Арчер вошел в убогий ресторанчик. Берни, немного постаревший и погрузневший, стоял за стойкой. Он узнал гостя и двинулся навстречу, протянув крепкую потную ладонь:

– Мистер Арчер!

– Привет, Берни!

– Заходите, отведайте спагетти. – Он проводил Джека в заднюю комнату. – Принесу еще бутылку «вальполичеллы».

Вскоре он вернулся с вином и макаронами.

– Присядьте-ка, Берни. Мне нужно с вами поговорить, – сказал Арчер, принимаясь за еду, поскольку проголодался.

– А зачем еще вам приходить? – Берни рассмеялся. – Слыхали про Мозеса? Кто-то до него добрался – то ли враги, то ли копы.

– Читал.

Берни вернулся к двери, закрыл ее, потом устроился напротив Джека.

– Нравится?

Арчер перемешал спагетти с соусом.

– Очень вкусно, Берни. Имеется небольшая проблема, и вы можете мне помочь.

– Помогу, если смогу.

– Мне нужны два надежных парня. Надежность в данном случае означает, что они получат за работу деньги и забудут все, что делали.

Берни кивнул:

– Что за работа, мистер Арчер?

– Этим двоим нужно будет имитировать похищение – повторяю: имитировать! Будущий похищенный сам попросил меня об этом. Между нами, он хочет припугнуть женщину, с которой живет. Все, что надо будет сделать парням, – приехать в дом, выглядеть устрашающе, скрутить того человека и увезти. Полиция замешана не будет. На самом деле это не более чем розыгрыш для упомянутой дамы.

Берни взял деревянную зубочистку и принялся ковырять в зубах.

– И что же дальше? – поинтересовался он.

– А вот что. Бабенка поверит, что бойфренда действительно похитили. Он побудет вдали от нее пару дней, затем вернется. – Арчер пожал плечами. – Парень думает, что это поможет укротить ее.

Берни кивнул:

– Что насчет денег, мистер Арчер?

– Вы подыщете мне двух надежных парней, и я заплачу вам за это пятьсот франков. С ними же я уговорюсь об оплате при встрече.

Долгую минуту Берни продолжал ковыряться в зубах, потом мотнул головой:

– Нет, мистер Арчер, это обойдется немного дороже. За тысячу франков я подыщу вам нужных парней.

Джек был не в том положении, чтобы торговаться.

– Ну хорошо, пусть будет тысяча.

Берни просиял:

– Приятного аппетита, мистер Арчер. Я все устрою. – Хозяин ресторана поднялся и оставил Арчера одного.

К тому времени, когда Джек прикончил спагетти и бутылку вина, Берни вернулся.

– Ну что ж, мистер Арчер, готово, – доложил он, плюхнувшись всей массой на стул напротив. – Я знаю подходящих парней. Болтаются тут по вечерам. Они ребята надежные, а вот работенка у них не очень. – Он мотнул головой неодобрительно. – Они ходят на туристических катерах и, кстати, говорят по-английски. Деньги им, естественно, очень нужны. Младшего зовут Жак Бельмон, старшего – Макс Седжетти. Парочка гомиков. – Берни ухмыльнулся. – Уверяю вас, мистер Арчер, они на все готовы, если вы им заплатите.

Джек кивнул:

– Увидеть бы их да потолковать.

– Разумеется, мистер Арчер, поговорите. И если они не подойдут, только скажите – я подыщу других.

– Эти сейчас здесь?

– Конечно. По вечерам они всегда здесь.

Швейцарец посмотрел на Арчера, и тот, уловив намек, предъявил ему тысячефранковую купюру.

– Друг Мозеса – мой друг, – сказал Берни, пряча банкноту в карман.

Он выглянул из двери и щелкнул пальцами.

В комнату вошли двое: один высокий, худой, с волосами до плеч, узким лицом, близко посаженными глазами, второй, что называется, в теле, годами десятью старше приятеля; шевелюра из крашенных в соломенный цвет волос напоминала взъерошенное птичье гнездо. Лицо его было совершенно невыразительным, зато маленькие черные глазки смотрели цепко.

Оба были одеты в потертые джинсы и засаленные спортивные рубашки. Они подошли к столу и остановились, глядя на Арчера. Оба не понравились ему, но Мозес Сигел считал, что на Берни можно положиться. Надо работать с тем, что есть, напомнил себе Джек.

– Садитесь, – предложил он.

Оба уселись.

– Меня зовут Седжетти, – представился дородный. – А это Бельмон.

– Берни говорит, что вы парни надежные. – Арчер старался выглядеть жестким. – И лучше бы вам такими и оказаться! Один мой приятель хочет, чтобы его похитили, – ему надо припугнуть свою подружку. Полиции в деле не будет. Это всего лишь розыгрыш для его бабы, но выглядеть он должен убедительно. Вы должны ворваться на виллу, схватить парня – сопротивления он не окажет, – а потом отвезти его в другое место и оставить там. Вот и все, что нужно сделать. Потом просто забыть обо всем и вернуться в Женеву. Вилла неподалеку от Лугано.

Седжетти кивнул:

– Берни сказал нам, что все на мази. Нам подходит. – Он наклонился вперед, маленькие темные глазки заблестели. – Сколько?

– Скажем, по две тысячи франков каждому? – предложил Арчер.

Седжетти погрустнел:

– Не пойдет, мистер Арчер. Мы оставляем работу, уезжаем из Женевы. Нас вообще могут уволить. По пять тысяч каждому будет куда лучше.

– По четыре, и ни франком больше, – отрезал Джек.

Двое парней переглянулись.

– Годится, – сказал Седжетти. – Расходы за ваш счет?

– Да.

– И половину вперед?

– Нет. По тысяче каждому сейчас, остальное – когда исполните работу.

Арчер достал две купюры по тысяче франков и выложил на стол. Седжетти схватил их и сунул в карман.

– Вы должны быть в масках, выглядеть очень опасными, – продолжал Джек. – Ну и пушки, разумеется. Раздобудете?

– Маски и пушки – не проблема. – Седжетти улыбнулся. – Я понял, что вам нужно.

– Похищение – через три дня, вечером восемнадцатого. Вы оба восемнадцатого в два часа дня должны быть в гостинице «Де Сюисс» в Лугано. Я остановлюсь там. При встрече обговорим последние детали. Прихватите с собой пистолеты и маски. Все ясно?

Седжетти кивнул.

– Машина у вас есть?

Снова кивок. Арчер извлек пятисотфранковую банкноту.

– Это на текущие расходы. Итак, встречаемся в гостинице «Де Сюисс» в Лугано в четырнадцать ноль-ноль восемнадцатого.

– Договорились, – сказал Седжетти, пряча в карман пятьсот франков.

По ходу разговора Арчер все более обращал внимание, что компаньон Седжетти не сказал ни слова, просто сидит и рассматривает свои ладони.

– Что скажете, Бельмон? – резко обратился к нему Джек. – Согласны?

– Если я согласен, то и Жак согласен, – быстро вмешался Седжетти. Оба швейцарца встали. – Увидимся, мистер Арчер.

Коротко махнув рукой, Седжетти вышел из комнаты. Бельмон последовал за ним.

Вошел Берни:

– Подходят, мистер Арчер?

– Думаю, да. Послушайте, Берни. Я немало сделал для Сигела, – сказал Джек. – Он меня заверил, что вы мастер улаживать дела, и я полагаюсь на вас. Вы совершенно уверены, что этим парням можно доверять?

– Пусть мне проткнут сердце и перережут глотку, если это не так. Не беспокойтесь, мистер Арчер. Вы платите по справедливости, они исполняют, вот и все.

Все еще тревожась, Арчер встал:

– Они загребут восемь тысяч франков меньше чем за час работы. Это по справедливости?

Берни кивнул:

– Для них это большие деньги. У вас не будет проблем, мистер Арчер.

Арчер пожал ему руку:

– Вызовете мне такси?

– Ждет прямо у дверей, мистер Арчер. Надеюсь увидеть вас снова.

Когда Джек уехал, Седжетти и Бельмон вышли из туалета, где пережидали до его ухода.

– Что он затеял? – спросил Седжетти, подходя к расположившемуся за стойкой Берни.

– Возможно, вполне любопытное и прибыльное дельце, – сказал Берни. – Этот толстый ублюдок Арчер раньше работал на Германа Рольфа, который был под завязку набит бабками. Будь на связи, Макс. Я хочу знать, кого предстоит похитить и кто его подружка. Как только узнаете, где будет похищение, позвоните мне. Усвоили?

Седжетти кивнул.

– Нам нужны маски и пушки.

– Все так ужасно? – Берни осклабился. – Будут вам маски и пушки. А я хочу пока только информацию.

Пройдя через женевскую таможню, Хельга, сопровождаемая Гренвиллом, заметила ожидающего у барьера Хинкля.

Хотя управляющему было всего пятьдесят два, выглядел он намного старше. Это был невысокий, полноватый и лысоватый мужчина. Белые островки волос облагораживали его краснощекость. Пятнадцать долгих лет он самоотверженно ухаживал за Германом Рольфом, страдавшим от последствий полиомиелита. Когда Рольф умер, Хинкль всю свою преданность перенес на Хельгу, он очень ее ценил.

Когда она сообщила, что влюблена, Хинкль встревожился. Он знал ее слабость к мужчинам; увидев, как она приближается, вся сияя, он понадеялся, что, может быть, в этот раз ей повезло. Но, бросив взгляд на Гренвилла, сразу усомнился в этом. При виде этого высокого, слишком красивого, слишком элегантного мужчины в голове Хинкля замигала тревожная лампочка.

– Хинкль, дорогой! – воскликнула Хельга, схватив его за руку. – Как мне вас не хватало! – Она повернулась к Гренвиллу. – Крис, это Хинкль, я вам рассказывала о нем.

Гренвиллу было не до прислуги. Он сдержанно кивнул и сказал:

– Багаж, Хельга. Быть может, он позаботится о нем? – и протянул Хинклю квитанции с таким видом, будто делал одолжение.

– Да, сэр, – отозвался Хинкль.

С этой минуты они стали врагами.

Управляющий обратился к Хельге:

– Новый «роллс» ожидает у выхода, мадам. Дайте мне, пожалуйста, несколько минут.

Щелкнув пальцами поджидающему носильщику, он удалился.

– Крис, милый, пожалуйста, – сказала Хельга. – Хинкль – особый случай. Будь с ним полюбезнее.

Сообразив, что оплошал, Гренвилл поспешил исправиться:

– Прости. Конечно.

Они вместе вышли из вестибюля аэропорта, где на улице их ждал «роллс-ройс» «Камарг».

– Вот это машина! – воскликнул впечатленный Гренвилл.

Обойдя «роллс», Хельга захлопала в ладоши:

– Он великолепен!

Она устроилась на заднем сиденье, а когда Гренвилл сел рядом, взяла его за руку.

– Ах, Крис! Вот когда власть денег действительно приносит мне наслаждение! Как мне повезло! Теперь еще и с тобой! Уверена, тебе понравится вилла.

За несколько минут управившись с багажом и уложив чемоданы в багажник, Хинкль проскользнул за руль.

– В Парадиз-Сити все хорошо, Хинкль? – осведомилась Хельга.

– Да, мадам. Сад выглядит просто замечательно.

– Я велела Транселу приготовить виллу.

– Так я и понял, мадам. Ожидая вашего прибытия, я позвонил ему. Все в порядке.

Хельга похлопала Гренвилла по руке:

– Видишь, как Хинкль заботится обо мне?

– И еще, мадам, – продолжил управляющий. – Поскольку час уже поздний, я забронировал на сегодня комнаты в гостинице «Труа Коронн» в Веве.

– Спасибо. – Хельга повернулась к Гренвиллу. – От Веве до Кастаньолы пять часов езды. Мы приедем на место завтра к обеду. Хинкль, как насчет еды?

– Я проинструктировал Трансела, мадам. Он наполнит холодильник.

Хельга вздохнула и положила голову на плечо Крису. По мере того как «роллс» мчал ее вдоль берега озера к Веве, ею овладевал покой.

В «Труа Коронн» Хельга пожелала Гренвиллу спокойной ночи, сжала его руку, бросив многообещающий взгляд, а затем отправилась в свою комнату. Оказавшись у себя в номере, Гренвилл сразу позвонил Арчеру в отель «Де Сюисс» в Лугано.

– Все готово, – сообщил Джек. – Вам не о чем волноваться. Операция начнется через три дня.

– Не уверен, что мне не о чем волноваться, – возразил Гренвилл. – Этот Хинкль, ее слуга, беспокоит меня.

– Хинкль? – воскликнул Арчер. – Он там?

– Еще как здесь – и всюду сует свой нос. Он невзлюбил меня с первого взгляда, уж я-то в таких вещах смыслю. Эти старые семейные слуги могут оказаться страшно опасными.

– Верно, – согласился Арчер, в свою очередь проникаясь беспокойством. – Хинкля, как и Хельгу, вокруг пальца обвести сложно.

– Ну, заварил кашу, сам и расхлебывай.

– Расхлебаю. Люби ее, Крис, – вот твоя задача. Уверившись, что ты мечтаешь жениться на ней, Хельга пересилит Хинкля. Об остальном позабочусь я.

– Опыт уже есть, – буркнул Гренвилл, пребывавший не в лучшем расположении духа.

– Поосторожнее с Хинклем, – продолжал Арчер. – Будь любезен с ним, льсти, Крис, но без перебора!

И вот на следующее утро Гренвилл направился к Хинклю, протирающему пыль на «роллсе» близ входа в гостиницу.

– Здравствуйте, Хинкль! – поздоровался он как можно приветливее. – Классная машина. Расскажите про нее.

– Я сказал бы, сэр, что это лучший автомобиль в мире, – холодно ответил Хинкль. – Совершенно новая разработка. «Серебряная тень» не идет с ним ни в какое сравнение. Я всегда предпочитаю двухдверный кузов. Над дизайном тут поработал выдающийся мастер, фирма «Пининфарина». В этой модели впервые использовано наисовременнейшее электронное зажигание от «Лукас Опус».

Не обладающий компетенцией, чтобы поддержать разговор, Гренвилл обошел машину вокруг.

– Бензина, как понимаю, кушает много?

– Если вам посчастливилось стать владельцем такого авто, сэр, то стоит приготовиться к расходам на бензин, – ответил Хинкль, по-прежнему холодно и отстраненно.

– Да. – Гренвилл пустил в ход все свое обаяние. – Мадам Рольф рассказывала, как преданно вы заботитесь о ней, Хинкль. Я тоже хочу заботиться о ней.

Управляющий смерил его взглядом, но никаких эмоций на его лице не отразилось.

– Да, мистер Гренвилл.

– Я хочу сделать ее совершенно счастливой, как это удавалось вам, – предпринял Крис еще одну попытку.

Она явно провалилась, потому как Хинкль молча открыл багажник и убрал тряпку, которой протирал пыль.

Гренвилл понял, что столкнулся с серьезной проблемой, – Хинкль держался с откровенной враждебностью.

Тут появилась Хельга.

– Ну что, едем? – Она подошла к Гренвиллу и чмокнула его в щеку. – Хинкль, все в порядке?

– Чемоданы в багажнике. Мы можем отправляться, когда скажете, мадам.

– Тогда вперед. Не могу дождаться той минуты, когда покажу тебе свой швейцарский дом, Крис!

Примерно за десять лет до этого Герман Рольф купил у одного американского режиссера виллу в Кастаньоле, близ Лугано.

Дом был оборудован всем, чего только мог пожелать изобретательный и богатый делец из Голливуда: крытый бассейн с подогревом, открытый бассейн, обширная терраса с видом на Лугано и озеро. Тут имелось четыре спальни, каждая с роскошной ванной комнатой; сауна, комнаты для прислуги, миниатюрный лифт, доставлявший поленья из подвала к большому камину, два кресельных подъемника, которые перевозили жильцов к главной дороге, если те хотели прогуляться, но не желали спускаться сто пятьдесят шагов по саду, залитому в ночное время светом прожекторов. Была тут и кухня, оборудованная по последнему слову техники, позволявшая приготовить обед на два десятка человек. Стоило нажать нужную кнопку – и любую комнату наполнял стереозвук радио или проигрывателя грампластинок. В каждой комнате стоял цветной телевизор. Большая морозильная камера питалась от собственного генератора, и потому отключение электроэнергии никого не пугало. Проложенные через всю виллу телефонные сети позволяли, не вставая с кресла, звонить куда угодно из любой точки виллы. Качество связи обеспечивалось такое, что было слышно дыхание собеседника, находящегося в Токио или в любом другом городе мира. Имелся также кинозал на двадцать мест с мягкими креслами и широким экраном.

Хельга радостно водила завороженного Гренвилла по своим владениям.

Дело шло к обеду. Хинкль удалился на кухню. Все комнаты были готовы к приезду хозяйки.

Хельга завела Криса в свою спальню.

Это была уютная комната, устланная белым ковром, со стенами, обшитыми кожей абрикосового цвета, с зеркалами и мебелью из мореного дуба. Главным предметом мебели была громадная кровать.

– Крис, милый! – обратилась к нему Хельга. – Хинкль в курсе. Мы спим здесь!

Гренвилл, хотя и бодрившийся, был все же слегка подавлен этой роскошью и спросил, нельзя ли ему поплавать.

– Какой бассейн, Хельга! – воскликнул он. – Просто восхитительный! Можно?

– Делай все, что хочется, Крис. Ты дома!

Напевая вполголоса, она оставила его и пошла на кухню, где Хинкль, облачившийся в белое, готовил обед.

– Я так счастлива, Хинкль! – воскликнула женщина. – Разве он не чудо?

– Должно быть, так, – проворчал Хинкль.

Хельга расхохоталась:

– Ах, Хинкль, я хочу выйти за него замуж! Но вы всегда будете с нами.

– Надеюсь, что так, мадам.

Со смехом она ухватила его и закружила в старомодном вальсе. Не касаясь хозяйки, управляющий повторял ее шаги, и так они протанцевали по кухне. Наконец Хельга чмокнула его в щеку и упорхнула. Лицо Хикля погрустнело, и он принялся разделывать курицу.

В спальне Хельга сбросила с себя одежду, надела шапочку для плавания, обернула нагое тело простыней и сбежала по лестнице к бассейну.

Гренвилл нежился в воде, закрыв глаза.

Хельга нырнула, доплыла до него под водой, вынырнула рядом, а затем неожиданно потащила с собой под воду. Перепуганный Крис вырвался и, отплевываясь, наблюдал, как обнаженная женщина рассекает воду с легкостью и скоростью дельфина.

Он сразу понял, что в умении плавать ему с ней не сравниться, и он просто следил за ней со стороны. «Вот это класс!» – думал он, когда она четырежды пересекла бассейн на внушающей зависть скорости; потом она подплыла к нему и обвила руками и ногами. Их губы слились, его руки скользнули по ее телу, крепко прижимая к себе.

Чуть позднее они расположились на террасе, созерцая закат. Когда небо стало багровым, как пламя в топке, Хельга взяла Гренвилла за руку.

– Я всегда надеялась найти такого, как ты, Крис, – сказала она.

– Но хорошо ли это, дорогая? – произнес тот, приступив к исполнению своей партии. – Сейчас все чудесно, но надолго ли?

– Что ты имеешь в виду? – Ее взгляд впился в него.

– Я и ты, наши отношения. – Гренвилл не мог припомнить, сколько раз произносил эту фразу. – Это невозможно, Хельга. Миг влюбленности пройдет. Если бы ты не была так богата…

Она вырвала свою ладонь из его руки и развернулась так, чтобы смотреть прямо ему в глаза. Этот пристальный взгляд его тревожил.

– Объяснись, Крис! – Металл в ее голосе лишний раз напомнил Гренвиллу, что он имеет дело не с какой-нибудь глупой старушкой.

– Но, Хельга, это же очевидно. Не будь ты так богата, я предложил бы тебе выйти за меня. Это сделало бы меня самым счастливым человеком на земле, но англичанину не подобает жить за счет жены.

– В жизни не слышала подобной чепухи! – заявила Хельга. – Кто сказал, что ты станешь жить за мой счет? У тебя масса достоинств. Работая вместе, мы образуем сокрушительный тандем!

Гренвилл поерзал на стуле.

– Достоинствами я не обделен, – согласился он, – но умение делать деньги в их число не входит. Мы только испортим друг другу жизнь. Давай насладимся этими минутами блаженства, а потом я уйду. На самом деле мне…

– Крис, очнись! Ты говоришь, как дешевый актеришко! – Голос Хельги звучал резко. – Несешь настоящий вздор! Мы ведь говорим не о деньгах, а о любви! – Она твердо посмотрела на него. – Я люблю тебя. Теперь скажи честно: любишь ли ты меня?

«Господи, эта женщина опасна! – запульсировала в мозгу Гренвилла мысль. – Все старые сучки упивались такими разговорами. Эта же говорит, что я несу вздор!»

– Люблю ли я тебя? Ты еще спрашиваешь! – Его изворотливый ум напряженно работал. – Ты самая прекрасная в мире!

– Не в оценках дело! – взорвалась Хельга. – Я хочу знать: ты меня любишь или нет?

Гренвилл судорожно вздохнул. Он понял, что загнан в ловушку и выхода нет.

– Хельга, дорогая… Я люблю тебя!

Несколько секунд Хельга пристально вглядывалась в него, он же старался придать лицу самое искреннее выражение. Наконец она откинулась на спинку кресла и улыбнулась:

– Тогда никаких проблем. Самое время выпить. – Она дотянулась до кнопки звонка на столике и нажала на нее.

На террасе появился Хинкль с серебряным подносом, на котором стояли большой шейкер и два стакана.

– Возможно, мистер Гренвилл предпочел бы что-то другое, – сказал управляющий, поставив поднос на стол. – Это мартини с водкой, мадам.

– Все прекрасно, – возразил Гренвилл. О, как в эту минуту ему хотелось выпить!

– Ужин будет готов через полчаса, мадам, – сообщил Хинкль, разливая коктейль.

– Что нас ждет? – поинтересовалась Хельга, принимая стакан.

– Сегодня все немного сумбурно, мадам, но будет фуа-гра и цыпленок по-королевски.

Хельга посмотрела на Гренвилла:

– Можно приготовить стейк, если захочешь.

– Нет-нет, меню Хинкля кажется очень привлекательным.

Управляющий склонил голову:

– В таком случае через полчаса, мадам. Поскольку вечер чудесный, вы наверняка предпочтете поужинать на террасе?

– Отличная идея.

Пока Хинкль накрывал на стол, Хельга и Крис не проронили ни слова. Они сидели и, потягивая напитки, наблюдали, как солнце медленно опускается за горизонт.

– После ужина нам нужно серьезно поговорить, Крис, – сказала Хельга, как только Хинкль вернулся на кухню. – Но пока забудем об этом.

И она принялась планировать вслух предстоящий день:

– Здорово будет съездить в горы. Там есть одно замечательное маленькое бистро, где мы пообедаем. Дадим Хинклю передохнуть. Уверена, завтра на ужин он угостит нас своим чудесным омлетом.

Гренвилл сказал, что будет в восторге. Он чувствовал себя подавленным, полностью подчиненным Хельге. Утешало лишь то, что ему удалось заговорить о браке, а именно этого от него хотел Арчер.

Хинкль хлопотал вокруг, они отлично поужинали. Затем они вышли из-за стола и разместились в шезлонгах, любуясь видом на озеро, которое в свете луны казалось серебряным зеркалом.

Хинкль подал кофе и коньяк и убрал со стола.

– Ступайте спать, Хинкль, – сказала Хельга. – У нас есть все, что нужно. Мистер Гренвилл запрет дверь. Вы, должно быть, сильно устали.

– Спасибо, мадам. Если вы уверены, что ничего больше не надо, я пойду отдыхать.

– Уверена. И спасибо за чудесный ужин. Доброй ночи.

– И вам того же, мадам, – отозвался Хинкль, унося поднос.

– Честное слово, не знаю, что бы я без него делала, – сказала Хельга. – Он – часть моей жизни.

– Да. – Гренвилл закурил сигарету. – Вполне себе представляю.

Повисла пауза, затем Хельга сказала:

– Давай серьезно поговорим о нас, Крис. Начистоту. Я начну. Замуж за Германа я вышла исключительно по расчету. Он был калека, импотент и напрочь лишен даже намека на доброту. Ему требовалась красивая, умная хозяйка, способная управиться со множеством его предприятий, и на эту роль я вполне годилась. Предполагались отношения честные, но я все же обманывала. На мне лежит нечто вроде проклятия: мне постоянно нужен мужчина. – Она улыбнулась ему и похлопала по руке. – Мне опротивели мелкие интрижки, я хочу, чтобы у меня был постоянный мужчина. Я никогда прежде не любила, но теперь влюблена. В тебя.

– Я тоже люблю тебя, Хельга, – проговорил Гренвилл, пораженный ее прямотой. – Но что-то внутри не дает мне жить за счет женщины. Ты слишком богата.

– Ну хорошо, я уважаю эту точку зрения, – отозвалась Хельга. – А теперь скажи вот что: если бы я раздала все деньги, ты женился бы на мне?

Крис вытаращил глаза:

– Но ты ведь этого никогда не сделаешь!

– Не важно, сделаю я или нет! – Снова в ее голосе послышался металл. – Вопрос в том, женишься ли ты, если у меня будет столько же денег, сколько у тебя?

Снова почувствовав себя загнанным в ловушку, Гренвилл коснулся ее руки:

– Конечно да.

Она просияла:

– Не смотри с такой тревогой. Я не настолько глупа, чтобы расстаться с волшебным ключиком моего покойного супруга. Слишком много дверей он отпирает. И поскольку я не намерена опускаться до твоего финансового уровня, остается поднять тебя до моего. Если ты будешь стоить пять миллионов долларов, которые ты заработаешь и которые будут принадлежать только тебе, ты возьмешь меня замуж?

Гренвилл взъерошил волосы пятерней:

– Хельга, прекрати! Я в жизни не заработаю пять миллионов!

– Я покажу, как это сделать.

Кристофер недоуменно уставился на нее:

– Как?

– Пустив в ход все свои способности. Я сделаю тебя старшим партнером в своей корпорации. Мы строим завод во Франции, затем в Германии. С твоим обаянием, с твоей внешностью и владением языками ты без труда сможешь вести дела. Конечно, у тебя будут бухгалтеры, специалисты и помощники, но контроль останется в твоих руках. Ты станешь держателем акций и будешь получать дивиденды. Обещаю, это не будет подарком. Тебе предстоит заработать каждый доллар, который окажется в твоих руках, но я знаю: через три или четыре года ты будешь стоить пять миллионов. Я одолжу тебе эти деньги под шесть процентов. Они твои. – Она улыбнулась ему. – И мы сможем пожениться хоть завтра.

Одна мысль о работе в офисе вместе с Хельгой, под ее руководством, в окружении бухгалтеров и специалистов, заставила Гренвилла внутренне содрогнуться.

– Очень мило с твоей стороны, Хельга, но, честно говоря, я не справлюсь. Это не для меня, – произнес он самым серьезным тоном. – Предложение невероятное, однако…

– Еще как справишься! – В голосе Хельги снова зазвучал металл. – У тебя за спиной буду стоять я и вся моя организация. Нам будет так весело!

В памяти у Кристофера всплыл совет Арчера: «Люби ее».

– Все это чертовски заманчиво, Хельга. – Он встал. – Ты позволишь мне все обдумать? Давай переспим с этим? Я почти уже согласен, если ты готова помогать. Но когда я вижу тебя, такую прекрасную в лунном свете, мне хочется только любить тебя.

– Крис! – Хельга протянула ему руку. – Да, давай займемся любовью.

Он обнял ее, и они вместе шагнули с террасы в гостиную.

– Закроешь дверь на задвижку, дорогой? Я буду ждать тебя, поспеши!

Пока Гренвилл запирал дверь, счастливая Хельга устремилась в спальню.

На следующее утро, ровно в 8:30, Хинкль вошел в спальню Хельги, катя перед собой тележку с завтраком. Когда он отдернул шторы, Хельга проснулась и сразу обнаружила, что Гренвилла рядом с ней нет.

– Где мистер Гренвилл? – резко осведомилась она.

– Он пошел поплавать, мадам.

– Уф! – Хельга явно расслабилась, села в кровати и распушила волосы. – Кофе! Вы всегда так пунктуальны, Хинкль!

– Да, мадам. Утро чудесное. Надеюсь, вы хорошо спали?

– Великолепно! – Хельга рассмеялась.

Управляющий подкатил тележку к кровати.

– Обедать будете здесь, мадам?

– Нет. Мы отправимся в горы и вернемся часам к четырем-пяти. Вам не составит труда приготовить на ужин омлет?

– Ни малейшего, мадам.

Он ушел, а Хельга пила кофе, думая о Гренвилле. Он был превосходным любовником. Она обрела уверенность в том, что сумеет убедить его занять видный пост в корпорации. Выходить замуж в Лугано она не хотела. Церемония бракосочетания состоится в Парадиз-Сити. Ввести в дело Гренвилла – большое событие, и мысль об этом волновала ее.

В конце недели они полетят в Парадиз-Сити. Надо будет сделать объявление о свадьбе и многое организовать. Интересно, как воспримут эту новость Ломан и Винборн? Она нахмурилась, вспомнив внезапно, что исчезла с Крисом, не предупредив Винборна с Ломаном!

И еще припомнила, что бóльшая часть ее гардероба осталась в «Плаза-Атене».

Винборн может вообразить, что ее похитили! Выпрыгнув из постели, Хельга наскоро приняла душ и скользнула в брючный костюм.

Когда она выходила из спальни, то столкнулась с завернувшимся в полотенце Гренвиллом.

– Дорогой! – Хельга бросилась к нему, и они поцеловались. – Хорошо поплавал?

– Шикарно.

– Мне только что пришло в голову, что ни слова не сказала коллегам, где я есть. Попроси Хинкля принести кофе и посиди на террасе. Я скоро.

Оставив его, Хельга прошла в гостиную и подняла трубку телефона.

Гренвилл заглянул в спальню, надел брюки свободного покроя и водолазку, затем вышел на террасу.

– Чай или кофе, сэр? – осведомился возникший из ниоткуда Хинкль.

– Кофе, будьте любезны, и ничего более.

Гренвилл сел. До него доносились обрывки разговора Хельги по телефону. Нужно выиграть немного времени, твердил он себе. Надо повидаться с Арчером. Но как?

Купаясь, он обдумывал предложение Хельги. Кристофер не сомневался, что даже за четыре года не сможет заработать пять миллионов долларов. Нет, для начала следует попробовать добыть миллион в сотрудничестве с Арчером. Если затея не сработает, можно подумать снова, но пока следует встретиться с Джеком.

Хинкль подал кофе.

– Поля для гольфа здесь поблизости нет? – поинтересовался Гренвилл.

– Есть, сэр. Приемлемое, насколько мне известно. Оно под Понте-Треза. Если вы захотите взглянуть на него, то у меня имеется карта.

– Да, пожалуй.

До возвращения Хельги он успел допить кофе и изучить карту. Вид у Хельги был встревоженный.

– Назревают проблемы, – объявила она, усаживаясь рядом. – Мои тупые помощники устроили кавардак с покупкой участка под Версалем. – Ее рука легла на его ладонь. – Вот почему ты мне так нужен. Работая вместе, мы не допустим хаоса! Отправиться в горы пока не удастся, теперь мне придется остаться здесь и ждать звонков.

Гренвилл ухватился за этот шанс.

– Понятно. – Он улыбнулся ей. – Хельга, дорогая, в продолжение вчерашнего нашего разговора. Есть у меня еще немного времени? Ты не будешь возражать, если я сыграю партию в гольф? Лучше всего мне думается с клюшкой в руке. Вернусь уже с ответом. – Еще одна улыбка. – Возможно, положительным.

Хельга, ум которой целиком захватили дела, кивнула:

– Поезжай, дорогой. Возьми «роллс». Когда вернешься?

– Часам к трем. Хорошо?

– Разумеется. Но как же клюшки? Ведь они нужны для игры?

Гренвилл рассмеялся:

– Возьму напрокат. – Он встал, наклонился и поцеловал ее. – Я ушел.

Она смотрела ему вслед с некоторым разочарованием. Ей хотелось, чтобы он остался, чтобы они могли обменяться мнениями, чтобы можно было оценить его способ думать. Но всему свое время, сказала себе Хельга.

Стоя на террасе, она проводила взглядом отъезжающий «роллс», потом прошла в спальню, где Хинкль заканчивал застилать постель.

– Вас не затруднит приготовить на обед что-нибудь легкое? – спросила она. – Мне предстоит сидеть на телефоне, а мистер Гренвилл отправился поиграть в гольф и вернется уже после обеда.

– Разумеется, мадам. Я бы посоветовал морской язык на гриле.

– Да. – Хельга беспокойно металась по спальне. – Хинкль, я на самом деле люблю его! Пытаюсь навязать ему высокий пост в фирме, но он ведь такой щепетильный! Если удастся его уговорить, мы поженимся.

– Только бы это сделало вас счастливой, мадам, – сказал Хинкль неодобрительно и вошел в ванную.

Зазвонил телефон, и на следующие три часа Хельга целиком погрузилась в дела «Рольф электроник корпорейшн».

Глава пятая

Сидя в невзрачном холле гостиницы «Де Сюисс», Арчер прокручивал в голове вчерашний день. Тот выдался и хлопотным, и продуктивным. Он арендовал в фирме «Эйвис» «мерседес», переговорил с несколькими агентами по недвижимости, пока не подыскал виллу на окраине Парадизо, пригорода Лугано, – небольшой деревянный домик. Был он весьма неприглядным, а уплатить пришлось за месяц вперед, зато, как сказал себе Джек, это идеальное место, где до поры мог прятаться Гренвилл.

Завтра в два часа дня приедут Седжетти и Бельмон. Он отвезет их к вилле Хельги, чтобы показать место действия, а затем к арендованному домишке. Завтра же вечером произойдет похищение.

Арчер кивнул сам себе. Пока Гренвилл обхаживает Хельгу, нет причин сомневаться, что через несколько дней у него, Джека, появится миллион долларов. План вполне осуществимый, думал он, и все зависит от того, насколько хорошо Гренвилл справится с домашним заданием.

Выглянув через грязную стеклянную дверь отеля на улицу, он увидел, как ко входу подкатил серебристый с черным «роллс-ройс» с Гренвиллом за рулем.

Джек вскочил и поспешил выйти из гостиницы. Увидев его, Гренвилл распахнул пассажирскую дверцу. Арчер сел в автомобиль, и Крис тронул его с места.

– Шикарная машина! – воскликнул Арчер, и его захлестнула волна зависти. Если бы не Хельга, он тоже сейчас мог бы ездить на таком же авто.

– Нам нужно поговорить! – Резкие нотки в голосе Гренвилла заставили Джека пристально посмотреть на компаньона.

– Что-то не так?

– Эта женщина душит меня! Бесит! – рявкнул Крис.

Он вел машину в плотном потоке движения, пока они не подъехали к озеру, после чего начал присматривать место для парковки, но найти его в Лугано практически невозможно. Ворча себе под нос, Гренвилл продолжал ехать, пока не обнаружил участок пространства без знака «стоянка запрещена». Он втиснулся в него и заглушил двигатель.

– Теперь она решила устроить меня на работу в свою фирму! Можешь себе представить? Она определенно решила женить меня на себе! Сказала, что одолжит мне пять миллионов, чтобы я не жил за ее счет! Да кто в здравом уме согласится на нее работать? Она никогда не оставит меня в покое! Я должен буду или ублажать ее, или корпеть над бумагами!

Арчер тяжело вздохнул. «Мне бы кто сделал такое предложение!» – подумал он. Да он ухватился бы за него не раздумывая. Заем в пять миллионов долларов, шанс работать в «Рольф электроник корпорейшн»! Джек посмотрел на Гренвилла и внезапно ощутил полное презрение к нему. Действительно, всего лишь альфонс, который чурается труда, боится ответственности.

– Вполне понимаю, – спокойно заявил он. – Но работать-то тебе не придется, Крис. Как ты ускользнул от нее?

– Сказал, что хочу все взвесить, – угрюмо ответил Гренвилл. – И что лучше всего мне думается, когда я играю в гольф. Это единственное, что я смог придумать. У нее какие-то сложности с покупкой земельного участка под Версалем, и потому она отпустила меня. – Он в сердцах ударил кулаком по рулевому колесу. – Если я соглашусь работать на нее, то она вмиг и свадьбу организует!

– Но ведь в этом она и должна быть уверена, Крис, – терпеливо пояснил Арчер. – Ты воспринимаешь все слишком трагично. Дело не дойдет до свадьбы. Ты отлично справляешься – и продолжай в том же духе. По возвращении скажешь, что согласен с ней работать и чем скорее состоится свадьба, тем счастливее ты будешь.

Гренвилл извлек портсигар и закурил.

– При одной мысли о браке с ней у меня кровь стынет в жилах. Ты уверен, что все пройдет как нужно? Что ты вызволишь меня?

Арчер взглянул на него, снова ощутив презрение. Он многое бы отдал, чтобы поменяться местами с этими красивым никчемным болваном!

– Завтра вечером тебя похитят, и все тревоги останутся позади, – сказал он. – Все определенно идет как надо.

– Надеюсь на это. Ты даже представить себе не можешь, какая она деспотичная собственница! Никогда не встречал таких женщин.

– Постарайся расслабиться, – увещевал его Арчер. – Все устроено. Завтра, в десять вечера, на виллу ворвутся двое мужчин в масках и с пистолетами. Они станут угрожать вам обоим. Ты посопротивляйся для виду, но не слишком, поскольку те двое всего лишь любители. Уходи с ними. Они оставят Хельге записку, я ее уже подготовил. Я научу их, что говорить. Уверяю, сказанного будет достаточно, чтобы она не позвонила в полицию. Похитители отвезут тебя на арендованную виллу, я расплачусь с ними, и дело с концом. Так что меньше чем через неделю ты станешь долларовым миллионером. Дело проще некуда.

Гренвилл раздавил в пепельнице окурок.

– А как насчет Хинкля?

– Да, там же еще Хинкль… – Арчер нахмурился. – Когда он ложится спать?

– Кто его знает? Прошлой ночью Хельга отослала его после ужина.

– Тогда подстрахуемся и передвинем похищение на одиннадцать. Наверное, к этому времени Хинкль оставит вас наедине.

– Он может еще не улечься.

– Тогда один из моих парней позаботится о нем. И вот еще, Крис: нужно будет отпереть входную дверь. Я знаю планировку виллы, – кроме парадного входа, иного способа попасть внутрь нет. В вестибюле есть туалет. Как только избавитесь от Хинкля, отлучись будто в уборную, а затем отомкни замок. Хорошо?

Гренвилл кивнул.

В окно машины кто-то постучал, оба компаньона обернулись. На них смотрел полицейский в белом шлеме, коричневой форме и высоких сапогах.

Гренвилл, раздраженный и самоуверенный, нажал кнопку, опускающую стекло.

– В чем дело? – рявкнул он по-итальянски.

– Вы находитесь в зоне, где парковка запрещена, – заявил полицейский. – Я выпишу штраф.

– К черту все это! – выругался Крис. – В этом дурацком городе даже приткнуться негде! Вы обязаны позаботиться о парковках!

Арчер, довольно долго проживший в Швейцарии и знавший, как щепетильна местная полиция, похолодел.

Взгляд полицейского посуровел.

– Ваши документы, сэр.

– Да бога ради! – Гренвилл открыл бардачок и протянул служителю закона бумаги на машину.

Внимательно изучив их, полицейский вновь уставился на Гренвилла:

– Автомобиль не ваш?

– Читать не умеете? – огрызнулся Крис. – Он принадлежит мадам Герман Рольф. Быть может, вам приходилось слышать это имя? Она одолжила мне машину.

Лицо офицера стало каменным.

– Ваш паспорт, сэр.

Поскольку Гренвиллу приходилось много путешествовать, он всегда носил паспорт с собой – и теперь протянул его полицейскому.

И тут Арчер совершил глупую ошибку. Он вмешался. Вытащив бумажник, Джек достал одну из старых визиток со своим именем и названием закрытой уже фирмы международных юристов.

– Понимаете, офицер, – сказал он подкупающим тоном, – мистер Гренвилл англичанин и не слишком знаком с порядками на континенте. Уверяю вас, мадам Рольф действительно одолжила ему машину. Он гостит у нее.

Полицейский прочитал визитку, протянул ее назад. Вернул Гренвиллу документы на машину и паспорт.

– Прошу вас в будущем не парковаться в местах, где стоянка запрещена, – сказал он, взял под козырек и дал Гренвиллу знак, что можно ехать.

Когда «роллс» тронулся, служитель закона, обладавший прекрасной памятью, кое-что записал в свой блокнот. Его удивило, что такой потертый субъект, как Арчер, вдруг оказался юристом-международником.

– Ублюдок! – пробубнил Гренвилл, двинувшись по дороге вокруг озера.

– Ради бога, Крис! – не удержался Арчер. – Со швейцарскими полисменами так разговаривать не рекомендуется. Это было очень глупо с твоей стороны.

– Да пошел он к черту!

Гренвилл зарулил на парковку гостиницы «Эдем».

– Давай-ка выпьем.

Они поднялись на веранду и присмотрели уединенный столик, уселись. Гренвилл заказал два джина с мартини.

– Теперь надо кое-что прояснить, Джек, – заявил он. – Расскажи мне про парней, которые будут меня похищать. Ты уверен, что на них можно положиться?

Арчер подождал, пока принесут выпивку, затем начал говорить.

На виллу Гренвилл вернулся вскоре после трех пополудни, чувствуя себя гораздо расслабленнее. Арчер убедил его, что через несколько дней у него в кармане будет миллион и при этом никаких обязательств. Он загнал мяч в девять лунок в игре с профессионалом и побил его с такой легкостью, что тот великодушно признал Гренвилла лучшим из любителей, с которыми ему приходилось иметь дело, и тем очень польстил Крису.

Он загнал «роллс» в гараж и прошел на виллу. Закрывая за собой парадную дверь, Гренвилл услышал, что Хельга разговаривает по телефону. Поэтому он направился в свою спальню, принял душ, переоделся, затем заглянул в гостиную.

Хельга выглядела суровой, но при виде Криса выражение ее лица смягчилось.

– Ну и утречко! – воскликнула она. – Вот болваны! Они лишают меня рассудка!

Оттолкнув от себя разложенные на столе бумаги, она встала, подбежала к Крису и поцеловала его.

– Дорогой! Огласи вердикт! Скажи «да»!

– Да, – сообщил Гренвилл. Он подхватил Хельгу на руки, устремился в спальню и с силой захлопнул дверь. – И мы немедленно приступим к генеральной репетиции.

– Ты шокируешь Хинкля! – протестовала Хельга, но сама уже выскальзывала из брючного костюма.

– К черту Хинкля! Разве нет у меня жены?

Десять минут спустя, когда они лежали голыми в обнимку на кровати, Хельга, экстатически счастливая, принялась делиться с Гренвиллом свадебными планами:

– Мы полетим в Парадиз-Сити. У меня там чудесный дом на острове. Он просто великолепный. Есть там и коттедж, где ты можешь пожить, пока я все не устрою. Это должна быть большая, шикарная свадьба, Крис! Надо пригласить множество видных персон с супругами, руководящий состав моей фирмы и партнеров, с которыми мы имеем дело.

Гренвилл поежился от этих разговоров, но ласково погладил ее по волосам.

– Я самый счастливый мужчина на свете, – сказал он, утешая себя тем, что завтра вечером избавится от нее навсегда да еще и получит миллион долларов.

Послышался вежливый стук.

– Мистер Винборн на связи, мадам, – раздался из-за двери голос Хинкля. В голосе слышались печаль и упрек.

– Да чтоб ему пусто было! – выругалась Хельга, однако схватила трубку установленного у кровати аппарата. – В чем дело, Стэнли? – Она выслушала ответ, потом заговорила: – Нет! Ни долларом больше! Это же развод! Ради бога, Стэнли, неужели вы не можете там управиться без меня? Я пытаюсь отдохнуть.

Гренвилл выскользнул из постели и ушел в ванную. «Черт! – подумалось ему. – Жениться на бизнес-машине!»

Она продолжала разговор, а Крис оделся и направился на террасу.

– Чаю, сэр? – спросил возникший на пороге Хинкль.

– Двойной виски с содовой, – ответил Гренвилл, садясь в кресло.

Хельги не было еще полчаса с лишним. Наконец она появилась.

– Хочу ввести тебя в курс этой сделки, Крис, – сказала она, устраиваясь рядом. – Тебе предстоит заниматься ею. Она разрастается, и французское правительство становится ненасытным. Но давай начнем с самого начала.

В течение следующего часа Гренвилл едва не умер от скуки, пока Хельга называла ему цифры, цены, говорила о займах, процентных ставках и тому подобном. Худо-бедно ему удавалось сохранять умное выражение лица, время от времени кивая, но кризис наступил, когда Хельга произнесла после небольшой паузы:

– Теперь ты имеешь представление о деле. Что думаешь об этом?

Гренвилл вздрогнул. Да ничего он не думал, поскольку почти ее не слушал, а если б даже и слушал, то всю эту финансовую тарабарщину он совсем не понимал.

– Прежде чем высказываться, – уклончиво начал он, – мне хотелось бы повнимательнее изучить бумаги и цифры. Это возможно? Я предупреждал, что полный профан в финансах, но за пару часов, думаю, смог бы кое в чем разобраться, будь под рукой планы и цифры.

Хельга, несколько разочарованная, кивнула:

– Отлично, Крис. Я поручу Винборну тотчас выслать копию договора и расчеты. Ты прав.

Она потянулась за телефоном и стала звонить в Париж. Тем временем появился Хинкль с шейкером, в котором был мартини с водкой, и стаканами.

«Ну наконец-то! – подумал Кристофер. – Удалось-таки выиграть время!»

Пока Хинкль разливал напиток, Хельга отдавала секретарше Винборна распоряжение незамедлительно выслать ей копию контракта по Версалю и расчеты.

– Я ожидаю документы завтра, – отрезала она и повесила трубку.

– Поужинать предпочитаете здесь, мадам? – осведомился Хинкль.

– Давай прогуляемся, дорогая, – поспешно вмешался Гренвилл. Ему хотелось убраться подальше от виллы и от всех этих финансовых разговоров. – Нет ли тут какого-нибудь интересного местечка, где можно поесть?

– Конечно есть. Отличная идея. Мы отправимся в «Эгенен»: скромно, но со вкусом. Нет, Хинкль, дома мы ужинать не будем.

Когда управляющий покинул террасу, Гренвилл, намереваясь отвлечь Хельгу от дел, засыпал ее вопросами про Парадиз-Сити. Она с радостью описывала ему дом, и время пролетало незаметно. Вскоре после восьми она пошла в спальню переодеться, а Крис остался на террасе. Нужно продержаться еще двадцать семь часов, твердил он себе.

После отличного ужина в итальянском стиле они брели, взявшись за руки, вдоль берега озера. Хельга уже совсем успокоилась, мысли текли безмятежно. Этот мужчина вот-вот станет ее супругом! Она то и дело бросала на него взгляды, восхищаясь высокой, стройной фигурой и красотой его лица. Думала о воодушевляющих приготовлениях к свадьбе. Какой сюрприз для Ломана и Винборна! Интересно, когда лучше сказать им? Она решила придержать новость до того момента, когда они встретятся с Гренвиллом и узнают, что ему предстоит стать старшим партнером. Хельга понимала, что это их не обрадует, но ничего, проглотят! У нее полный контроль над корпорацией, семьдесят пять процентов акций. Остальные директора тоже непременно вскинут брови, но и черт с ними! Жаль, конечно, что этот красавчик до сих пор не выказал никакой заинтересованности в делах фирмы, но не стоит его торопить. Они поработают вместе, и ей наверняка удастся разжечь в нем амбиции.

Хельга сообразила, что проявила полное равнодушие к тому, как любимый провел день, и осведомилась наконец об игре в гольф.

Гренвилл тоже погрузился было в мысли о завтрашнем похищении, и он все еще не был вполне уверен в успехе предприятия. Подобно большинству гольфистов, он с готовностью принялся описывать матч с профессионалом удар за ударом, чем быстро утомил Хельгу, считавшую гольф пустой тратой времени. Но она изображала интерес и воскликнула: «Браво!» – когда Кристофер завершил рассказ о полном поражении соперника.

Вернувшись на виллу, они обнаружили, что Хинкль дожидается их.

– Впредь, Хинкль, – сказала Хельга твердо, – после ужина отправляйтесь к себе. Я знаю, вы любите посидеть перед телевизором. Если что-то понадобится, я позвоню, но ждать нас не надо. Это понятно?

Управляющий склонил голову:

– Очень хорошо, мадам. Как пожелаете.

– Мистер Гренвилл сам все закроет. Так что после ужина отдыхайте, пожалуйста.

Слушая этот разговор, Гренвилл с облегчением выдохнул. Быть может, Арчер все-таки был прав и все получится?

Гренвилл проснулся в восьмом часу. Лежавшая рядом Хельга спала.

День избавления настал, подумал Гренвилл, но нужно продержаться еще двадцать два часа. Он понимал, что проклятые бумаги доставят совсем скоро. Хельга ожидает, что он изучит их и выскажет свое мнение. Такой экзамен выдержать ему не по силам. Единственное спасение – притвориться больным. Что ж, дело для него не новое. Не раз и не два, прискучив обществом той или иной старухи, Крис изображал мигрень. Проверенное средство.

Он тихо лежал, пока Хельга не зашевелилась, потом издал слабый стон. Многолетняя практика отточила этот похожий на вздох стон до полной убедительности.

Хельга проснулась и села.

– Крис? Что случилось?

– Ничего. – Он закрыл ладонями глаза. – Не хотел будить тебя. Всего лишь обычная моя проблема.

Она с тревогой склонилась над ним:

– Тебе плохо?

– Плохо? Это всего лишь мигрень. Время от времени у меня случаются приступы. – Гренвилл сдавленно застонал. – Ничего, дорогая, не обращай на меня внимания. Просто мне надо отлежаться, и все пройдет.

– Мигрень! Бедненький мой! – Она вылезла из постели. – Я принесу тебе что-нибудь.

– Нет. Пожалуйста, не надо. Я привык справляться сам. – Он делал вид, что бодрится. – Извини, но меня лучше оставить в покое. Трудно даже говорить.

– Ну разумеется, Крис. Быть может, немного чаю? Могу я что-нибудь для тебя сделать?

– Нет, ничего. Через час-другой я буду в полном порядке.

– Мне так жаль!

Хельга помедлила немного, но, поскольку он продолжал лежать, закрыв глаза руками, ушла в ванную, наскоро приняла душ, затем тихонько вернулась в спальню и оделась.

Наблюдая за ней сквозь пальцы, Гренвилл время от времени издавал слабый стон.

– Крис, милый! Давай вызовем врача!

– Никому еще не удалось излечить мигрень, – сказал Гренвилл. Затем с видимым усилием оторвал ладони от лица. – Все будет хорошо. Просто дай мне отлежаться, дорогая. Не суетись.

И он снова закрыл глаза.

Расстроенная и встревоженная, Хельга отправилась на террасу, где Хинкль поливал цветы. Завидев ее, он перекрыл воду в шланге и повернулся:

– Вы рано встали, мадам. Что-то случилось?

– У мистера Гренвилла приступ мигрени, – сообщила Хельга. – Не стоит его беспокоить.

Полное лицо Хинкля не выразило никаких эмоций.

– Хорошо, мадам. Очень неприятная хворь. Выпьете кофе на террасе?

– Да, спасибо.

Она пила кофе, не находя себе места из-за переживаний о Гренвилле.

– Трудно представить себе человека вроде мистера Гренвилла жертвой мигрени, не правда ли, Хинкль? – спросила она, когда управляющий пришел за подносом.

Хинкль вскинул брови.

– Полагаю, все от нервов. Да, мадам, это довольно трудно.

Хельга ощутила непреодолимое желание поделиться сокровенными мыслями.

– Не уходите, Хинкль. Я хочу поговорить с вами. Прошу, сядьте.

– Я бы предпочел постоять, мадам, – заявил управляющий с легким поклоном.

Она рассмеялась:

– Ах, Хинкль! Безупречный, как всегда! И все-таки я вижу в вас своего лучшего друга. Пожалуйста, присядьте.

– Спасибо, мадам. Очень хорошо, мадам. – Он примостился на краешке кресла.

– Мне вот что нужно вам сказать: мы с мистером Гренвиллом решили пожениться. Он согласился занять место старшего партнера в фирме. – Она почти задыхалась от счастья. – Мы планируем свадьбу в следующем месяце.

На секунду лицо Хинкля исказилось, словно он проглотил ломтик лимона, но уже через мгновение оно приняло прежнее невозмутимое выражение.

– В таком случае мои поздравления мистеру Гренвиллу, – сказал он. – И наилучшие пожелания вам, мадам.

– Спасибо, мой милый Хинкль. Я буду так счастлива с Крисом! – прощебетала Хельга. – У меня больше сил нет жить в одиночестве. Вы знаете, насколько я одинока. Будет замечательно провести вместе с ним годы. Мне невыносима мысль и дальше оставаться самой по себе. Я едва начинаю снова ощущать себя живой после этих ужасных лет с мистером Рольфом. – Она глубоко вздохнула. – Хинкль, поймите и поддержите меня!

– Разумеется, мадам, – отозвался он, но нотка недовольства в голосе осталась.

Управляющий встал.

– Да сядьте же! – воскликнула Хельга, внезапно рассердившись на него. – В конце этой недели мы улетим в Парадиз-Сити. Я хочу, чтобы вы занялись приготовлениями. Это будет пышная свадьба.

Хинкль продолжал стоять.

– Можете на меня положиться, – произнес он глухо.

Хельга знала Хинкля. Если он расстроен, найти к нему подход невозможно. Помочь может только время.

– Я всегда полагаюсь на вас, Хинкль, – с чувством сказала она.

– Да, мадам. И я вас никогда не подведу. А теперь прошу прощения, но у меня много дел по дому.

Хельга смотрела, как он с прямой спиной шагает по террасе. «Если бы только можно было привлечь его на свою сторону», – думала она. Но нужно дать ему время. Следует переговорить с Крисом. Надо дать ему понять, как важен для нее Хинкль. Крис должен постараться, чтобы управляющий принял его. В прошлом, в первые годы их брака с Германом, Хинкль и на нее смотрел неодобрительно, но ей все же удалось завоевать его доверие, и в самый трудный период ее жизни он доказал свою преданность.

Она подкралась к спальне, тихо приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Гренвилл, который умирал от желания выпить кофе и выкурить сигарету, услышал, как повернулась ручка, и быстро спрятал лицо в ладонях.

Хельга посмотрела на него, потом аккуратно прикрыла дверь.

«Господи! – подумал Гренвилл. – Какой ужасный день меня ждет!» Однако нужно играть свою роль до тех пор, пока парни Арчера не выкрадут его. Кристофер утешался мыслью, что получит в награду миллион долларов. Впервые за все время, прошедшее с тех пор, как Арчер изложил ему свой план, Гренвилл всерьез задумался о нем. Его беспокоила Хельга. Имелся в ней стальной стержень, который и восхищал, и пугал его. Вопреки всем заверениям Джека, существовала вероятность того, что, заподозрив обман, она примет жесткие меры. Поразмыслив об этом, Гренвилл пришел к выводу, что, получив свою долю, ему не стоит задерживаться в Европе. Он решил, как только Арчер передаст ему деньги, улететь в Вест-Индию, арендовать яхту, найти горячую цыпочку и затеряться на время. Когда переполох уляжется, можно вернуться в Европу, эти самые обильные для него охотничьи угодья.

Но потом вдруг в голову ему пришла мысль, от которой он застыл и нахмурился. «А стоит ли вообще доверять Арчеру?» – спросил он себя. Что ему известно про Джека? Они случайно встретились в жалком отеле в Париже. Действительно ли Арчер был юристом-международником? Гренвилл заерзал в кровати. Что, если Джек из тех самых ловких мошенников, о которых ему доводилось слышать? Ладно, с Хельгой Арчер наверняка знаком. То, сколько он о ней знает, подтверждает это. А если он ведет двойную игру? По уговору, выкуп в два миллиона долларов поступит ему на номерной счет в швейцарском банке. Шаг вроде бы разумный, но ведь ему, Гренвиллу, этот счет недоступен. Допустим, Арчер берет все и исчезает?

Гренвилла бросило в жар. Будучи мотом и жиголо, он тем не менее обладал сильно развитым чувством самосохранения.

Как подстраховаться против возможного обмана со стороны Арчера? Лежа в полутьме, Гренвилл глубоко задумался над этой проблемой.

Ровно в 14:00 Макс Седжетти вместе с Жаком Бельмоном, сидящим за рулем видавшего виды «фольксвагена», подкатили к гостинице «Де Сюисс». Арчер, уже выписавшийся из отеля, поджидал их в арендованном «мерседесе». Он дал знак следовать за собой и поехал по оживленным улицам Лугано к озеру, а затем к Парадизо, постоянно проверяя при помощи зеркала заднего вида, следует ли за ним «фольксваген».

После десятиминутной поездки Джек припарковался у снятой им виллы. «Фольксваген» встал рядом с «мерседесом», Седжетти и Бельмон, с потертыми чемоданами в руках, подошли к Арчеру. Оба были в темных костюмах и выглядели чуть респектабельнее, чем во время их первой встречи в Женеве.

– Проблемы? – спросил Арчер на итальянском.

– Никаких, сэр, – ответил Седжетти и улыбнулся.

– Маски и пушки прихватили?

– Да, сэр. Мы ехали через Цюрих, чтобы избежать итальянской таможни. Так что никаких проблем.

– Хорошо. Заходите. – Арчер провел гостей через запущенный садик, открыл входную дверь и вошел в гостиную. – Присаживайтесь.

Мужчины расположились в креслах.

Арчер принялся расхаживать по комнате.

– Операция – сегодня в одиннадцать, – начал он. – Парадная дверь виллы будет не заперта. Врываетесь, угрожаете парочке оружием и мужчину уводите с собой. Доставляете его сюда. Все, на этом ваша работа закончена. Я расплачиваюсь с вами, вы отправляетесь в Женеву и обо всем забываете.

Седжетти кивнул, Бельмон сидел неподвижно и тупо пялился на вытертый ковер.

– И где же та вилла, сэр? – спросил Седжетти.

– Через несколько минут я отвезу вас туда. Есть одна проблема – слуга. Он может создать сложности. Если его угораздит вмешаться, одному из вас придется заняться им. – Арчер немного помолчал, потом продолжил: – Но никакого насилия.

И тут впервые за все время заговорил Бельмон:

– О’кей. – Со злобной кривой ухмылочкой он сказал: – Я о нем позабочусь.

Его угрожающий тон заставил Арчера насторожиться.

– Повторяю – никакого насилия. – Он посмотрел на Седжетти. – Уяснили? Пусть похищение сорвется, но чтобы не было никакого насилия!

– В нем нет нужды, сэр, – заявил Седжетти.

– Похищаемый окажет символическое сопротивление, – продолжил Джек, – не более того. Ему нужно убедить женщину в реальности происходящего. Все ясно?

– Да, сэр, – сказал Седжетти.

– Отлично. Итак, ровно в одиннадцать вы подъезжаете к вилле на моей машине. Останавливаетесь в дальнем конце подъездной аллеи. Проходите по аллее к вилле. Входная дверь не заперта. Врываетесь внутрь. Парочка будет либо в гостиной, либо на террасе. Как только войдете в коридор, ведущая в гостиную дверь будет прямо перед вами.

Арчер достал из бумажника листок:

– Вот план виллы. Посмотрите на него.

Седжетти изучил план, затем кивнул:

– Все ясно, сэр.

Джек достал другой листок:

– Я записал все, что вы должны сказать женщине, и хочу, чтобы было сказано именно так.

Он передал клочок бумаги Седжетти. Тот прочитал и улыбнулся.

– Жак, работенка для тебя, – сказал он, передавая листок Бельмону. Потом обратился к Арчеру: – Жак прекрасно с этим справится.

– Мне все равно, кто будет говорить, лишь бы слова возымели нужное действие, – отрезал Арчер. – Дальше ведете мужчину к машине и увозите. Все. Получаете расчет и тотчас уезжаете в Женеву.

– Нет проблем, сэр, – заверил его Седжетти.

– Вот и славно. Теперь едем к вилле. Вперед.

Арчер, почувствовавший наконец больше уверенности, что эти двое справятся с порученной им работой, повез их в своем «мерседесе» в Кастаньолу. Ехал он медленно и время от времени интересовался у сидевшего рядом Седжетти, хорошо ли он запомнил дорогу.

– Нет проблем, сэр, – неизменно отвечал Седжетти.

Поднимаясь на крутой холм рядом с виллой Хельги, Джек притормозил, но не остановился.

– Вот. Это вилла «Гелиос». Я возвращаюсь обратно той же дорогой.

Пока «мерседес» проезжал мимо, Седжетти и Бельмон во все глаза смотрели на кованые ворота, ведшие к вилле.

– Всё запомнили? – спросил Арчер.

– Сэр, это не проблема.

– Отлично. В вашем распоряжении восемь часов. Останетесь на вилле или у вас другие планы?

– Другие. Хотим осмотреть Лугано, ведь мы здесь не бывали. Подбросите до нашей машины?

Арчер почувствовал облегчение. Мысль об этих двоих в качестве компании на восемь часов ему совсем не казалась приятной.

– Конечно.

Он отвез их к вилле.

– Сегодня в четверть одиннадцатого мы будем тут, сэр, – сказал Седжетти, выходя из «мерседеса».

Арчер проследил, как они уезжают. Затем отпер дверь в дом, зашел в одну из спален и растянулся на постели. Он долго ждал, но теперь все наконец пришло в движение.

«Миллион долларов!» – думал он. С такими деньгами можно махнуть в Нью-Йорк. Он сможет открыть собственное дело в качестве налогового консультанта. Стоит ему получить деньги, и эта сука ничего ему не сделает. Джек не сомневался: она никогда не обвинит его в преступлении, так как не захочет признаться, что ее обвел вокруг пальца смазливый жиголо. Так и Герман Рольф не возбудил дело против Арчера, зная, что он не умолчит о связи с Хельгой. Нет, с ее стороны опасаться нечего. А вот эти двое парней внушают некоторое беспокойство. Веет от них чем-то зловещим, особенно от младшего.

Арчер обеспокоился бы куда сильнее, если б мог видеть эту парочку, когда та припарковалась близ почтамта в Лугано.

Оставив Бельмона в машине, Седжетти поспешил на почту и, запершись в телефонной будке, позвонил Берни в Женеву. Говорил он коротко. Берни выслушал, потом бросил:

– Макс, перезвони мне через два часа, – и повесил трубку.

Берни знал в Швейцарии очень многих. Один из самых верных его приятелей жил в Лугано: Везунчик Беллини – так его прозвали, потому что однажды ревнивая любовница воткнула нож в его жирную спину, но он выжил.

– Везунчик? – сказал Берни, дозвонившись. – Мне нужна информация. Кто живет на вилле «Гелиос» в Кастаньоле?

– «Гелиос»? – Голос Везунчика в трубке зазвучал тоном выше. – Это дом Германа Рольфа. Сам старик умер, но его вдова бывает тут время от времени. Вот и сейчас тут.

Берни ухмыльнулся.

– Не исчезай, Везунчик, – сказал он. – Я навещу тебя вечерком.

Берни нажал на рычаг. Затем позвонил в аэропорт и заказал воздушное такси, чтобы быть в Аньо, близ Лугано, к шести часам вечера.

Когда снова позвонил Седжетти, Берни сообщил, что собирается присоединиться к ним.

– Макс, делайте все, как сказал этот тип, Арчер. Забирайте парня, а дальше уж я все устрою.

– Ладно, Берни, – сказал Седжетти. – Где встречаемся?

– В аэропорту Аньо в шесть. Заберешь меня там, о’кей?

– Нет проблем, Берни.

Все еще улыбаясь, Берни положил трубку.

В полдень Гренвилл, не только измученный скукой, но и порядком проголодавшийся, появился на террасе.

Хельга сидела за одним из больших столов, изучая документы. При виде возлюбленного она просияла:

– Крис, милый! Тебе лучше?

Напустив на себя страдальческий вид, Гренвилл пересек террасу и чмокнул Хельгу в щеку.

– Жить буду. – Он плюхнулся в кресло рядом с ней. – Как думаешь, не мог бы Хинкль приготовить мне кофе?

– Разумеется, дорогой. – Она позвонила в звонок на столе. – Ты действительно чувствуешь себя лучше?

– Слегка помят. – Кристофер стоически улыбнулся. – Странно все это: со мной многие месяцы не случалось приступов.

Вошел Хинкль.

– Хинкль, приготовьте кофе, пожалуйста. Мистеру Гренвиллу получше. – Бросив взгляд на возлюбленного, женщина обратилась к нему: – Не хочешь омлет?

Гренвилл, который предпочел бы бифштекс, сказал, что смог бы, пожалуй, проглотить кусочек.

Хинкль склонил голову и удалился.

– Вижу, Хельга, ты работаешь, – сказал Гренвилл. – Продолжай. Я попробую расслабиться. – И, откинувшись в кресле, закрыл глаза.

Поколебавшись секунду, Хельга вернулась к делам.

Когда Хинкль принес кофе, тосты и омлет с зеленью, она захлопнула папку.

– Спасибо, – поблагодарил Гренвилл, когда слуга снял серебряную крышку с блюда с омлетом. – Выглядит просто чудесно.

Хинкль кивнул и вышел.

– О бизнесе поговорим завтра, – сказала Хельга. – Винборн наконец-то взялся за ум. Мы с ним утром долго совещались по телефону. Мы получим тот участок по нашей цене.

– А, это хорошо. – Гренвилл покривился. – Сейчас, дорогая, мои мозги напрочь отказываются работать. Давай серьезное обсуждение перенесем на завтра, – сказал он, зная, что никакого завтра не будет. Потом налил себе чашку кофе.

– Конечно. – Хельга посмотрела на него. – Знаешь, ты казался мне последним из людей, кто может быть подвержен приступам мигрени.

– Я унаследовал ее от отца, – солгал Гренвилл. – Ему от нее просто житья не было. – Он выпил кофе, налил еще, затем налег на омлет, который нашел очень вкусным. – Хинкль явно мастер сварганить яичницу.

– Ты при нем так не выражайся, – заметила Хельга с беспокойством. – Омлеты он творит. И еще, Крис: пожалуйста, будь с ним отныне по-настоящему дружелюбен. К сожалению, он пока не принял наших брачных планов.

Гренвилл уставился на нее, удивленно подняв брови:

– Не принял? Это ведь слуга, разве не так? Кому есть дело, принял он или нет? Дворецкого и другого найти можно.

Хельга напряглась, в ее взгляде блеснула сталь.

– Крис, прошу тебя. Мы должны прийти к взаимопониманию насчет Хинкля. Кроме тебя, нет никого, кто значил бы для меня так много, как он. Хинкль часто помогал мне в самых разных ситуациях. Он понимает меня. Он… – Тут она осеклась и заставила себя улыбнуться. – Не хотелось бы выражаться мелодраматично, но Хинкль – часть моей жизни, и я не расстанусь с ним за все богатства мира!

Гренвилл сообразил, что ступил на очень зыбкую почву. Все это было не важно, но ему не хотелось лишний раз раздражать Хельгу.

– Извини, – примирительно улыбнулся он. – Мне и в голову не приходило, что он так много для тебя значит. Я постараюсь заслужить его расположение. Обещаю.

– Он действительно очень много для меня значит, – подтвердила Хельга. – Хинкль верен, добросердечен, и на него всегда можно положиться.

– Обещаю, – повторил Гренвилл, коснувшись ее руки.

– Спасибо, Крис. Я уверена: когда он узнает тебя так же хорошо, как я, то его преданность распространится и на тебя.

«Господи! – подумал Гренвилл. – Сколько суеты вокруг жирного, надутого старого дворецкого!» Но пустил в ход свой шарм.

– Я очень на это надеюсь, – сказал он.

Едва пробило час дня, как Хинкль появился на террасе, неся шейкер мартини с водкой и два стакана. Припомнив, что он вроде как едва оправился после тяжкого приступа мигрени, Гренвилл скрепя сердце отказался. А затем обратился к Хинклю:

– Омлет был просто бесподобен! Даже не представляю, как вам удается сделать его таким нежным и вкусным.

– Рад, что угодил вам, сэр, – чопорно ответил Хинкль, после чего повернулся к Хельге. – На обед, мадам, я предлагаю миньоны из телятины в грибном соусе, а также первосортный бри в качестве десерта.

– Чудесно. – Хельга посмотрела на Гренвилла. – Ты ведь тоже поешь?

Тот помедлил. Омлет ни на йоту не утолил его аппетита.

– Думаю, что смогу съесть немного, – заявил он.

И поймал на себе осуждающий взгляд Хинкля.

– Похоже, я не очень-то ему нравлюсь, – сказал он, когда управляющий вышел.

– Дай ему время, милый. – Хельга собрала бумаги. – Пойду немного поплавать. А ты посиди в тишине.

Она удалилась. Гренвиллу тоже хотелось искупаться, но это выглядело бы неправильно. Он считал часы – осталось всего десять! Да, это будут тяжкие часы, зато потом – свобода! Кристофер закурил и откинулся в кресле.

Они пообедали под солнечными зонтиками, затем Хельга настояла, чтобы Гренвилл немного поспал. Он охотно согласился и отправился в спальню, тогда как Хельга снова открыла папку и потянулась за телефоном.

Гренвилл вернулся на террасу в 16:30 и застал Хельгу все еще делающей заметки и изучающей бумаги.

– Похоже, ты никогда не перестаешь работать, – уныло сказал он.

Она улыбнулась:

– У меня королевство на миллиард с лишним долларов, Крис. Тебе предстоит стать моей правой рукой, к тому же очень крепкой. Когда правишь таким королевством, очень трудно забыть про работу. Позвони насчет чая. Я уже заканчиваю.

«Жениться на такой женщине?! – сказал себе Гренвилл. – Да тут превратишься просто в кнопку калькулятора!»

Вечер они скоротали за разговорами. Хельга с энтузиазмом планировала медовый месяц. У нее есть яхта, сообщила она. Нет ли у него желания совершить круиз вокруг островов Флорида-Кис? Гренвилл охотно согласился, напоминая себе, что через несколько часов избавится от нее и заодно получит миллион долларов.

Глядя на нее в мягком свете заката, он почувствовал вдруг угрызения совести. Она и вправду красивая женщина, подумалось ему.

Если бы Хельга не была такой устрашающе рациональной, такой чрезмерно твердой и такой собственницей! Сталь в глазах и в голосе Хельги, появляющиеся всякий раз, когда что-то шло не так, тревожили Кристофера. «Нет, – размышлял он, – мне никогда не управиться с такой дамой. Все неизменно будут плясать под ее дудку». Но сожаления терзали его: Хельга была горяча в постели, хороша собой и имела уйму денег, но он понимал, что она слишком сильна для него: стоит им только пожениться – и он навек окажется под каблуком. Он же хотел быть свободным, располагать деньгами, иметь возможность подцепить какую-нибудь милую пташку, которую затем можно бросить, и найти другую. Таково было его представление о приятной жизни: никаких затруднений и больше никаких нудных жирных старых баб. Крис украдкой взглянул на часы.

Хинкль вновь появился на террасе с шейкером и двумя стаканами. На этот раз Гренвилл, которому жуть как хотелось выпить, заявил, что не откажется от стаканчика.

– Мне намного лучше, Хинкль, – сказал он с подкупающей улыбкой. – Не мог бы я рассчитывать на бифштекс?

Обрадованная Хельга посмотрела на управляющего, однако лицо последнего не выразило даже тени расположения.

– Разумеется, сэр. Турнедо Россини или стейк из говядины с перцем?

«Вот ведь злобный сукин сын! – выругался про себя Гренвилл. – Ну да ладно, завтра я забуду о твоем существовании».

– Стейк будет в самый раз.

– Да, Хинкль, и мне тоже, – заявила Хельга. – Закусок не надо. Можно организовать ваш фирменный сорбет из шампанского?

Словно желая подчеркнуть незначимость Гренвилла, Хинкль просиял, обращаясь к ней:

– Ну разумеется, мадам, – и удалился.

Гренвилл вздохнул:

– Похоже, я не очень преуспел, да?

– Нужно время, – отозвалась Хельга. – Наберись терпения.

– Ну конечно. – Он встал. – Пойду переоденусь.

После ужина, пока Хинкль делал кофе, Гренвилл сказал:

– Не пора ли Хинклю отдохнуть? Он ведь уже не молод, а весь день на ногах.

Когда дворецкий вернулся, Хельга обратилась к нему:

– На этом все, Хинкль. Ужин, как обычно, был замечательный. Можете идти, больше нам ничего не нужно.

Хинкль склонил голову и забрал поднос.

– Очень хорошо, мадам. Я буду у себя. Мистеру Гренвиллу остается лишь закрыть стеклянную дверь и ставни на нижнем этаже. Остальная часть виллы надежно заперта. – Он слегка поклонился. – Доброй ночи.

И, полностью игнорируя Гренвилла, ушел с террасы.

«Наконец-то я от него избавился!» – подумал Кристофер.

– По телевизору сегодня интересный фильм, – сказал он. – Посмотрим?

– Да. Только давай побудем здесь еще немного. Тут так хорошо. Когда начинается фильм?

– Без четверти десять.

– Значит, время еще есть. – Хельга положила руку ему на ладонь. – Крис, ты уверен, что совсем поправился?

– Я в порядке. – Он улыбнулся. – После фильма ты в этом убедишься.

Ее глаза заблестели.

– Дорогой, я так счастлива! Ты даже не представляешь, как много значишь для меня!

Гренвилл ощутил укол совести. Через какие-нибудь час и сорок пять минут…

Было слышно, как Хинкль убирает на кухне. В озере отражался месяц, линия гор резко выделялась на фоне звездного неба, аромат цветов навевал романтическое настроение.

Чуть позднее навостривший уши Гренвилл услышал, как Хинкль закрыл кухонную дверь и отправился в свою комнату в дальнем конце дома.

– Пойдем смотреть фильм.

Они перебрались в гостиную, и Гренвилл включил телевизор.

– Через минуту вернусь, – сказал Крис и вышел в коридор, закрыв за собой дверь гостиной. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы отодвинуть засов, снять предохранительную цепочку и отпереть замок. Затем он заглянул в туалет и спустил воду в унитазе. Посмотрел на часы: еще час!

С лихорадочно бьющимся сердцем он вернулся к Хельге, уселся рядом с ней и невидящим взором уставился в экран.

Он мог думать только о том, что через какой-нибудь час изменится вся его жизнь.

К счастью, фильм оказался захватывающим и увлек Хельгу. Совершенно расслабившись и держа Гренвилла за руку, она полулежала в кресле, а большую комнату освещал всего лишь один светильник.

На полочке над камином стояли часы с подсветкой, и Кристофер не отрывал от них глаз.

Когда стрелки показали 23:00, дверь распахнулась и двое мужчин в масках и с пистолетами ворвались в комнату.

Глава шестая

Арчер бросил взгляд на наручные часы. Было ровно 23:00. В этот миг, подумалось ему, Седжетти и Бельмон должны входить на виллу Хельги.

Сообщники прибыли на арендованную Арчером виллу в 22:15, как и было условлено. Они показали ему две черные кожаные маски и два автоматических пистолета. Джек, имевший армейский опыт, разбирался в стрелковом оружии; он осмотрел оба пистолета и убедился, что они не заряжены. Он еще раз подчеркнул, что насилие категорически исключено.

– Пусть лучше план сорвется, – сказал он. – Свой гонорар все равно получите. Вам все ясно?

Седжетти с ухмылкой на лице заявил, что проблем не будет.

– И привезите сюда моего приятеля. Не гоните по дороге. Проблемы с полицией нам тоже не нужны, – наставлял их Арчер.

Когда они ушли, он стал расхаживать по крошечной гостиной, то и дело поглядывая на часы. Если все пройдет хорошо, в 23:30 его сообщники вернутся с Гренвиллом. Если все пройдет хорошо…

Чемодан Арчера стоял наготове. В случае неблагоприятного исхода Джек испарится за считаные минуты. Когда имеешь дело со штучкой вроде Хельги, ни в чем нельзя быть уверенным. Если Гренвилл действительно крепко подцепил ее на крючок, то она заплатит. Но есть в этой бабе стальной стержень, с которым Арчеру уже доводилось сталкиваться, и именно это заставляло его быть начеку.

Джек мысленно вернулся в то время, когда пытался шантажировать ее и оказался заперт в подвале кастаньолской виллы. Даже в тот момент, когда он уже решил, что посмеялся последним, она ухитрилась побить его. И с тех пор он влачил жалкое существование, вечно нуждаясь в деньгах.

Его лицо посуровело. Когда приедет Гренвилл и будет ясно, что похищение удалось, Арчер позвонит Хельге. Это будет миг его торжества, он отомстит за то, как она обошлась с ним.

Арчер снова посмотрел на часы: 23:20. В эту минуту, если все хорошо, они должны уже быть на обратном пути.

Ему пришла в голову мысль о Хинкле. Он может оказаться опасным! Еще в его бытность личным слугой Германа Рольфа, Арчер встречался с Хинклем пару раз и знал, что особой симпатии к нему толстяк не питает. А еще знал, что за обманчивой внешностью Хинкля таится такой же стальной стержень, как у Хельги. Именно поэтому Хинкль проникся к ней таким уважением. Два сапога пара.

Не звук ли это подъезжающей машины? Арчер стремительно подошел к входной двери и распахнул ее. На асфальте возникли два озерца света фар, но автомобиль проехал мимо. Вечер был теплый, луна высоко стояла в небе. Неровно дыша, Джек стоял на пороге, ожидая и прислушиваясь. Проехало еще несколько машин, а потом он заметил «мерседес». Когда автомобиль затормозил у виллы, Арчер судорожно перевел дух.

Первым из машины вылез Гренвилл и быстро зашагал по дорожке.

– Все в порядке? – пытаясь справиться с одышкой, спросил Джек.

– Отлично! – Гренвилл рассмеялся. – Лучше и не придумаешь!

– Идите в дом. Я улажу дела с этими двумя, – сказал Арчер, чувствуя себя так, будто в один миг вымахал до десяти футов ростом.

Седжетти и Бельмон медленно шли по дорожке. Арчеру хотелось побыстрее избавиться от них. Он торопливо достал из кармана шесть тысячефранковых купюр.

– Проблемы были? – спросил он, когда Седжетти подошел ближе.

– Нет, сэр, – ответил тот. – Жак все сделал как надо. Леди под впечатлением. Никаких проблем.

– Прекрасно. Вот ваши деньги. И забудьте обо всем, – сказал Арчер. – Немедленно возвращайтесь в Женеву.

Седжетти задержался, пересчитывая банкноты в свете луны, затем кивнул:

– О’кей, сэр. Мы уезжаем.

Арчер посмотрел, как они уселись в «фольксваген» и укатили. Затем пошел в гостиную. Гренвилл, с улыбкой на лице, сидел в кресле.

– Славная была работенка, – сказал он.

Арчер откупорил бутылку виски, которую купил по пути на виллу, и налил им выпить.

– Расскажите, как все прошло.

Кристофер отпил глоток:

– От Хинкля я отделался около девяти. К счастью, по телевизору показывали интересный фильм, и я уговорил Хельгу посмотреть его. Пока она устраивалась, я вышел в коридор и отпер входную дверь. Она решила, что я ходил отлить. Ровно в одиннадцать фильм закончился и ворвались те двое. Внушительные такие парни. – Гренвилл расхохотался. – На миг и меня испугали. Вы бы видели, что творилось с Хельгой, – она чуть не помешалась. Один сказал ей, что это похищение и записку с требованием о выкупе она получит завтра. Он был очень убедителен – таким голосом можно ржавчину сдирать. Буквально орал на нее. Признаться, я тоже напугался – уж очень все натурально выглядело.

Гренвилл снова рассмеялся.

– Этот тип заявил, что если она позвонит в полицию или предпримет любой шаг прежде, чем с ней свяжутся, то она больше никогда меня не увидит. Хельга просто застыла от ужаса. Я начал было возмущаться, но похитители встряхнули меня слегка, а затем, уткнув в спину пистолет, вывели из комнаты. На все ушло пять минут. – Он глубоко, с наслаждением вздохнул. – Теперь я свободен! Знаете, Джек, ее в самом деле слишком много для меня.

– Не думайте об этом, – оборвал его Арчер. – Вы уверены, что в самом деле держите ее на крючке? Это жизненно важно. Если нет, она позвонит в полицию.

Ни один из собеседников не мог даже предположить, что едва «фольксваген» скрылся за поворотом дороги, Седжетти ударил по тормозам, а Бельмон, исполняя приказ Берни, устремился обратно к снятой Арчером вилле. Двигаясь как тень, парень прокрался к черному входу, открыл хлипкий замок загодя припасенной отмычкой и бесшумно проник в кухню. Дверь из кухни и дверь в гостиную были открыты, и Бельмон подоспел как раз вовремя, чтобы услышать ответ Гренвилла:

– На крючке? Дружище, да это не крючок, а гарпун! Видел бы ты ее, когда меня выводили из комнаты! Она прямо постарела, поблекла. Я хорошо постарался. – Тут он опять засмеялся. – Хочешь верь, хочешь нет, но мы провели ужасный вечер, обсуждая планы на медовый месяц!

– Великолепно! Замечательно! – Арчер потер руки. – Мы близки к цели. Завтра я загляну к ней. Об этой встрече я мечтал многие месяцы. Она доставит мне величайшее удовольствие.

– Есть одна вещь, Джек, которую мне хотелось бы обсудить с тобой, – сказал Гренвилл, немного помедлив. – Два миллиона долларов – большая сумма и большой соблазн. – Он посмотрел Арчеру прямо в глаза. – Деньги попадут на твой швейцарский счет. Где гарантия, что я получу мою долю?

Арчер ошарашенно уставился на него. Он пал так низко, что даже никчемный альфонс не верит ему?

– Разумеется, ты получишь свою долю! – сердито ответил он. – Мы ведь в этом деле на равных: пятьдесят на пятьдесят.

– Это слова, – парировал Кристофер. – Их к делу не пришьешь, а я хочу быть уверен.

Арчер поколебался. Он осознавал свою непрезентабельность. Понимал, что его с большим трудом можно отнести к разряду людей, способных внушать доверие.

– Учитывая, что ты явно сомневаешься во мне, какие есть предложения? – В голосе Арчера звучала горечь.

– Не принимай это на свой счет, Джек. Если честно, я никому не поверил бы, когда речь идет о двух миллионах. Да и ты, думаю, тоже. С того момента как вы с ней повстречаетесь и обо всем договоритесь, мы станем неразлучны, – сказал Гренвилл. – Я пойду вместе с тобой в банк и удостоверюсь, что деньги переведены на мой счет, который я открою у твоего знакомого. Возражений нет?

– Ни малейших. – Арчер пожал плечами. – Как хочешь, так я все и организую.

– Да, я так хочу.

– Значит, решено, – заявил Джек. – Чтобы собрать деньги, Хельге потребуется продать акции. Я дам ей три дня, но не больше. В ожидании будем сидеть здесь. Тебе, Крис, не следует никому попадаться на глаза. Я загрузил холодильник, так что, хотя тут и не дворец, голодать не придется.

– Это я переживу, – сказал Гренвилл и допил виски.

– Остается еще кое-что, о чем надо позаботиться. – Арчер подошел к серванту, выдвинул один из ящиков и достал фотоаппарат «поляроид». – Я прикупил его по дороге.

– Зачем это? – недоуменно спросил Гренвилл.

– Фабрикуем доказательства, – с улыбкой ответил Арчер. – А вот что еще я припас.

Из ящика появилась на свет бутылка с томатным кетчупом.

– Господи! Вы спятили? – воскликнул Гренвилл.

– Ничуть, мой дорогой Крис. – Все с той же широкой улыбкой Арчер помахал бутылкой перед носом у товарища. – Немного соуса принесет нам два миллиона долларов.

Бельмон подался вперед, вышел в коридор и заглянул в гостиную.

– Я вас слегка подпачкаю, Крис, – продолжал Арчер, – но ради таких денег можно потерпеть, верно? Немного кетчупа на лицо, потом надо будет лечь на пол и сделать снимки. Уверяю вас: стоит мне показать их Хельге – и она заплатит без колебаний. Я ее знаю. Она не терпит насилия.

Гренвилл рассмеялся, запрокинув голову:

– Отличная идея! Приступайте.

Решив, что слышал достаточно, Бельмон бесшумно покинул виллу и побежал к «фольксвагену». Едва он запрыгнул на сиденье, Седжетти стремительно погнал маленький автомобиль вниз по склону.

Везунчик Беллини владел магазинчиком, специализирующимся на разного рода итальянских товарах и расположенным на улочке за Пьяцца Гранде в Лугано. Жил он в квартире над магазином, вместе со своей толстой женой Марией. Восемь его детей покинули родителей в поисках лучшей доли, и Везунчик скучал по ним, ибо был человеком семейным. Когда последний птенец готовился покинуть гнездо, Беллини на маленьком участке земли за своей лавкой построил небольшой склад, а над ним – просторную комнату с кроватью, столом, несколькими стульями, а также санузлом с душевой кабиной. Здесь и обитал его сын, мечтавший стать барабанщиком в поп-группе. А Везунчик от грохота подчас приходил в бешенство.

Именно в этой комнате и состоялся его с Берни разговор. Лет пятнадцать назад Везунчик был мафиозным доном в Неаполе. Теперь ему исполнилось семьдесят четыре, и он наслаждался отдыхом, но ведь бывших донов не бывает. Он знал, что у Берни тесные связи с парнями в Неаполе, и потому был готов оказать ему любую услугу.

– Расскажи мне об этой Рольф, – попросил Берни, глянув на часы. Те показывали 23:00. Седжетти и Бельмон как раз должны были вступать в дело. – Она меня интересует.

Везунчик, всегда державший нос по ветру, обладал ценной информацией. Он сообщил, что Хельга унаследовала миллионы Рольфа и теперь заправляет «Рольф электроник корпорейшн». Ее собственный капитал составляет ни много ни мало от шестидесяти до восьмидесяти миллионов долларов. Трусики на ней плохо держатся, и время от времени она снимает их перед гостиничными портье, барменами, особенно – итальянцами.

– Насколько мне известно, – продолжал Беллини, – после смерти Рольфа она малость попритихла. Теперь у нее в кавалерах парень, называющий себя Кристофер Гренвилл. Они вместе живут на вилле «Гелиос».

– Что за тип?

– Гренвилл? Англичанин. На вид упакованный, но это, скорее всего, так – только видимость. Я про него мало что знаю; по слухам, он некоторое время жил в Германии.

– А про Джека Арчера слыхал? – осведомился Берни.

Везунчик кивнул:

– Он присматривал за деньгами Рольфа. В свое время Джек был большой шишкой в фирме консультантов по налогам в Лозанне и частенько бывал тут, когда Рольфы останавливались в «Гелиосе». А потом приезжать перестал. Вроде он вляпался в грязную историю, запустив лапы в кошелек Рольфа, но достоверной информации нет. Еще поговаривали, что Джек пользовал и жену Рольфа, но это тоже из разряда болтовни.

Берни поразмыслил над услышанным, потом кивнул:

– О’кей, Везунчик. Отправляйся спать. Мне тут вполне уютно. – Он похлопал Беллини по плечу. – Я заварил тут кашу кой-какую. Когда все будет готово, прослежу, чтобы ты получил свою порцию.

Везунчик ухмыльнулся:

– При моем-то семействе лишняя монета не помешает, Берни. Живи сколько надо. Если чего понадобится: еда, кофе, виски или еще что – звони. Я все доставлю.

У него сложилось впечатление, что у Берни проблемы с полицией и ему нужно отсидеться. Берни, прочитавший его мысли, не стал разубеждать приятеля.

– Отлично, Везунчик. Со мной тут пара дружков, о’кей?

– Для тебя все о’кей, Берни. Если, конечно, они не против спать на полу.

– Не против.

Они пожали друг другу руки, после чего Везунчик спустился по лестнице и тяжело зашагал к дому.

Жене он сказал, что, возможно, Берни в беде и ей придется кормить его. Мария, пятью годами моложе супруга, всплеснула руками, но возражать не стала. Вот уже пятьдесят лет любое слово Везунчика было для нее законом. Она повиновалась, не задавая никаких вопросов.

Берни улегся на продавленную кровать и погрузился в размышления. Незадолго до полуночи по лестнице поднялись Седжетти и Бельмон. Они в подробностях описали похищение, после чего Жак пересказал подслушанную на вилле беседу между Арчером и Гренвиллом.

– Они хотят сдоить с той телки два миллиона долларов! – воскликнул Бельмон, и его маленькие черные глазки заблестели. – Подумать только!

Берни осклабился:

– Это любители. У телки шестьдесят миллионов, если не больше. На днях в Риме наши парни запросили за одного типа семь миллионов. А теперь сделаем вот что…

Следующие полчаса он говорил, тыкая в воздух пухлым пальцем, чтобы подчеркнуть каждую важную деталь.

– Все поняли? – спросил Берни, закончив.

– Мамма миа! – воскликнул Седжетти. – Какова наша доля?

– Это мы обсудим позже, – заявил Берни. – Сначала надо кое-что сделать. Теперь я иду спать. Вы двое постели́те себе на полу.

Устроившись на хлипкой кровати, он закрыл глаза.

Хельга просыпалась медленно и несколько минут провела в блаженном забытьи. Но когда она потянулась обнять Гренвилла и ничего не ощутила, то открыла глаза.

Из-за штор пробивалось солнце. Часы у постели показывали 10:00. Крис, должно быть, плавает, подумала она. Но затем воспоминания об ужасном вечере настигли ее, и она со сдавленным криком села. И обнаружила, что из одежды на ней только нижнее белье. Не вполне осмысленным взором Хельга обвела комнату, словно заново пережив момент, когда жуткие громилы в масках вломились в дом с пистолетами в руках.

Сердце заколотилось как сумасшедшее, ей пришлось сжать ладони в кулаки, чтобы сдержать новый крик.

Послышался стук в дверь, вошел Хинкль, толкая перед собой тележку с кофейным прибором.

– Мне показалось, вы звали меня, мадам, – негромко сказал он и, подойдя к шкафу, достал плед и укутал ее. – Я взял на себя смелость снять с вас одежду вчера. Мне показалось, так вам будет удобнее.

Хельга медленно, с трудом выдохнула, и ее стальной внутренний стержень дал о себе знать. Теперь она вспомнила, что очень плохо повела себя накануне. Полностью потеряла контроль над собой. Услышав гул увозящего Криса автомобиля, она с воплями ринулась по длинному коридору в комнату Хинкля. Тот был безупречен. Она с рыданиями повисла на нем; он поднял ее, утешая, как маленькую девочку, отнес в спальню и уложил на кровать. Затем сел рядом и, держа за руку, выслушал истерически сбивчивый рассказ о случившемся.

– Я не могу потерять его! Я должна его вернуть! – кричала Хельга. – Как мне быть, Хинкль? Следует ли…

– Не нужно отчаиваться. Не забывайте, что подобные вещи происходят в наши дни сплошь и рядом. Попробуйте успокоиться.

– Хинкль, они могут причинить ему вред! Я люблю его! Мне невыносима мысль, что он в лапах у этих грубых скотов! – Ее снова начали сотрясать рыдания. – Я не могу без него! Он теперь – моя жизнь! Он все, о чем я только мечтала!

– Мадам Рольф! – неожиданная суровость его голоса заставила Хельгу вздрогнуть. – Вы впали в истерику. Я повторяю: подобное случалось и прежде. Я извещу полицию и…

– Нет! Нет-нет! Никакой полиции! Они сказали, что убьют его, если в дело вмешается полиция! Вы даже не представляете, какие это страшные люди!

– Тогда следует ждать требования о выкупе, – сказал слуга. – А пока, мадам, будьте любезны прийти в себя.

Но это было выше сил Хельги. Она легла на бок и, уткнувшись лицом в подушку, горько зарыдала.

Хинкль окинул ее осуждающим взглядом, затем сходил в ванную, нашел ее снотворное, развел четыре таблетки в стакане воды и вернулся к хозяйке. Развернул лицом к себе и поднес стакан к ее губам.

– Я не хочу! Не хочу!

– Пейте и перестаньте вести себя как дитя! – рявкнул Хинкль.

Она выпила, вздрогнула и повалилась на подушку.

– Я так сильно люблю его! – простонала Хельга. – Господи, только бы они ничего с ним не сделали!

Держа ее за руку, Хинкль наблюдал за действием снотворного. Все еще плача, все еще постанывая, женщина проваливалась в сон.

Вспомнив, как недостойно она себя вела и как Хинкль с этим справился, Хельга пристыженно посмотрела на дворецкого, разливавшего кофе.

– Вы были великолепны, Хинкль, – сказала она. – Не знаю, что бы я делала без вашей помощи. И мне так совестно за свою истерику вчера ночью.

– Все это вполне объяснимо, мадам, – отозвался управляющий. – Через несколько дней мистер Гренвилл вернется, и вы снова будете счастливы.

– Очень надеюсь на это! – Женщина отпила глоток кофе. – Они сказали, что сегодня поступит требование о выкупе. Никто не звонил?

– Насколько понимаю, мадам, это обычная процедура. Я приготовлю для вас ванну. Если поступит звонок, я возьму трубку. – Он посмотрел на нее. – Мадам, этот день может оказаться весьма трудным для вас. Когда женщина попадает в тяжелую ситуацию, она лучше справляется с ней, если хорошо выглядит.

Он удалился в ванную и открыл смеситель.

Хельга проглотила слезы. Хинкль прав, подумалось ей. Он так предан и добр! Выждав, когда слуга выйдет, Хельга приняла ванну, нанесла макияж, надела голубую рубашку с черными брюками и поглядела на свое отражение.

«Я – Хельга Рольф, – сказала она себе. – И я полюбила! Крис вернется ко мне. Я – одна из богатейших женщин в мире! В моих руках волшебный ключик Германа Рольфа! Я выкуплю Криса, сколько бы за него ни запросили!»

Хельга вышла на террасу, где Хинкль поливал цветы. Оглядев ее, он одобрительно кивнул.

– Если вы простите меня за дерзость, мадам, я скажу, что вы прекрасны, – сказал он.

– Спасибо, Хинкль, вы очень любезны.

– Тут есть множество погибших цветков, о которых следует позаботиться, мадам, – продолжил Хинкль. – Если позволите, вы могли бы заняться ими. Занятие цветоводством я нахожу весьма успокоительным, а нам следует набраться терпения и ждать.

Он кивнул на секатор и корзину. Понимая, что он таким образом пытается помочь, Хельга начала подрезать засохшие растения – нечто, чего ей не доводилось делать никогда прежде. И как обычно, Хинкль оказался прав: работа успокоила ее, хотя о Гренвилле она думала постоянно.

В 11:15 Хинкль пришел с шейкером и стаканом.

– Предлагаю немного освежиться, мадам, – сказал он.

Она кивнула, сходила в дом, чтобы помыть руки, и вернулась на террасу.

– Звонков не было?

– Нет, мадам, – ответил Хинкль, наливая напиток. – Это можно назвать войной нервов. И я уверен, что ваши нервы не дрогнут.

Хельга села.

– Я все-таки переживаю насчет того, что ему причинят вред. Мне невыносима эта мысль!

– Зачем бы им это делать, мадам?

– Они казались невероятно жестокими.

– До телефонного звонка может пройти еще много времени. Я бы предложил омлет в качестве ланча. Вам следует поддерживать в себе силы.

Тут в парадную дверь кто-то позвонил. Хельга замерла со стаканом в руке и побледнела.

– Позвольте, мадам, – произнес Хинкль совершенно невозмутимо. – Это, скорее всего, почтальон. Я проверю.

Он неспешно проследовал через террасу к входной двери.

А открыв ее, оказался лицом к лицу с Арчером. Они смерили друг друга взглядом.

– Привет, Хинкль! – жизнерадостно воскликнул Джек. – Помнишь меня?

В пользу железного самообладания Хинкля следует отметить, что на его лице ничего не отразилось.

– Мистер Арчер, если не ошибаюсь, – сказал он, вскинув бровь.

– Верно. Я хочу поговорить с мадам Рольф.

– Мадам Рольф нет дома, – надменно сообщил Хинкль.

– Она захочет меня принять. Передайте, что я представляю интересы мистера Гренвилла.

Долгий миг Хинкль пристально смотрел на Арчера, не перестававшего улыбаться.

– Извольте подождать. – Управляющий помедлил, смерил Арчера взором и, в полной мере оценив убогость его костюма, закрыл дверь и задвинул засов.

Как только Хинкль появился на террасе, сидевшая как на иголках Хельга повернулась к нему. И замерла.

– Мадам, к вам с визитом мистер Арчер.

– Кто?

– Мистер Джек Арчер.

Взгляд Хельги полыхнул сердитым огнем.

– Арчер? Да как он посмел? Пусть проваливает! Ноги его не будет в моем доме!

– Полагаю, следует принять его, мадам, – негромко возразил Хинкль. – По его словам, он представляет интересы мистера Гренвилла.

От шока Хельга закрыла глаза. Затем взяла себя в руки.

– Так он стоит за всем этим?

– Не знаю, мадам. Но похоже, что так.

Стальной стержень внутри Хельги дал знать о себе. Она поднялась и вышла в гостиную. Она вспомнила те несколько дней, поистине чудовищных, когда Арчер был заперт в подвале виллы, но сумел освободиться. Тогда ей удалось одолеть его именно в тот миг, когда он уже праздновал победу. Они с Арчером знали друг друга добрых двадцать лет. Во время совместной работы в фирме ее отца они были любовниками. Именно Джек убедил ее выйти замуж за Рольфа, чтобы получить возможность заправлять его делами в Швейцарии. Потом он позаимствовал из капиталов Германа два миллиона и потерял их в дурацкой спекуляции. Затем пытался шантажом заставить ее не рассказывать ни о чем Рольфу, но она отказалась. «Я его побила в тот раз, побью и в этот», – твердила она себе.

– Пусть войдет, Хинкль. Я поговорю с ним с глазу на глаз.

– Хорошо, мадам.

Проходя мимо стереоустановки, управляющий нажал на пару кнопок.

Арчер ввалился в комнату, лучезарно улыбаясь.

– Дорогая Хельга, как я рад снова увидеться с тобой! – басовито прогудел он. – Давненько не встречались, не так ли?

Хинкль аккуратно притворил за собой дверь.

Хельга стояла неподвижно, слегка вскинув подбородок, вперив в гостя свой стальной взгляд. Она оглядела его с ног до головы, и губы ее скривились.

– Ну да, я переменился, поизносился, – продолжил Арчер с неизменной улыбкой. – В данный момент я на мели, но прилив вот-вот начнется. – Не дожидаясь приглашения, он сел, закинув одну массивную ногу на другую. – Ты по-прежнему хороша, Хельга. Даже не знаю, как тебе это удается в твоем-то возрасте. Здесь, полагаю, секрет в деньгах. Косметика, парикмахеры, массаж, ну и, разумеется, одежда. – Он расхохотался. – Даже я мог бы выглядеть неплохо, имей кое-какие денежки. Но ты на самом деле загнала меня в дыру, Хельга. Честное слово.

– Что тебе надо? – спросила она, и в голосе ее звучал металл.

– Чего надо? Отомстить, скажем? Мне так врезалось в память… Когда же это было – месяцев десять назад? Ты сказала тогда, что у тебя четыре туза. Теперь тузы пришли ко мне.

Хельга слушала молча. И Джек продолжил:

– Я так долго мечтал об этой минуте, Хельга. Ждал, когда я заставлю тебя испить желчи, как ты заставила меня. Или, быть может, стоит назвать это уксусом?

Он разразился смехом.

Отец Хельги, будучи выдающимся специалистом по международному праву, питал, как ни странно, пристрастие к избитым старомодным клише. Слишком часто он поучал ее: «Что посеешь, то и пожнешь», «Лучшая защита – это нападение». Эти старинные поговорки засели у нее в мозгу. Однажды, когда она столкнулась с серьезной проблемой, отец сказал ей: «Если тебя загнали в угол, дай противнику выговориться. Познай своего врага. Слушай внимательно – и обязательно нащупаешь слабое место».

Познай своего врага! Это был самый разумный совет из данных им когда-то, и теперь Хельга вспомнила о нем.

– Нечего сказать? – с ухмылкой осведомился Арчер после паузы.

– Я слушаю, – ответила Хельга.

– Да, слушать ты всегда умела. А еще умела блефовать. Только в этот раз, Хельга, четыре туза у меня на руках.

– Не пора ли перейти к делу? – спросила она. – К деньгам то есть. Вид у тебя достаточно потрепанный, чтобы говорить о нужде.

Арчер слегка покраснел. До несчастной растраты он всегда гордился своей наружностью. Дважды в день менял рубашку, регулярно принимал душ и еженедельно посещал парикмахера. Потертый внешний вид мучил его как зубная боль.

– С тех пор как ты отказалась поддержать меня в трудный час, жизнь стала для меня слегка изнурительной, – сказал Джек.

– Так дело ведь в том, что ты стал расхитителем, занялся подделкой подписей и шантажом, – возразила Хельга. – И винить в этом должен только себя.

– Не стоило бы тебе так говорить со мной, – заявил Арчер, и в голосе его прорезалась вдруг ярость. – Я…

– Но это ведь правда. Неужели ты хочешь разуверить меня в том, что стал расхитителем, фальсификатором и шантажистом? – Женщина вскинула брови. – Не заставляй меня дополнять список еще и словом «лжец».

Почувствовав, что инициатива переходит к ней, Арчер решил, что пора укрепить позиции.

– Я сказал твоему слуге, что представляю интересы мистера Гренвилла.

Он заметил, как при упоминании этого имени Хельга напряглась, но так и продолжила стоять, а сталь в ее взгляде никуда не делась.

– Ну и?

– История довольно странная, – сказал Арчер. – Присядь. Рассказ потребует времени, а меня нервирует, когда ты стоишь как воплощенная богиня гнева.

Хельга подошла к креслу и села.

Арчер заглянул на террасу:

– Ах как мило! Шейкер и стакан. Твой любимый мартини с водкой, подозреваю. Честно говоря, Хельга, я несколько месяцев не пробовал мартини с водкой. Прошу меня извинить.

Он поднялся, сходил на террасу, плеснул коктейля в недопитый Хельгой стакан. Выпил, наполнил стакан снова и вернулся с ним в свое кресло.

– Твой управляющий все так же готовит превосходный мартини с водкой. Повезло тебе с ним.

Женщина продолжала сидеть, положив руки на колени, внешне совершенно спокойная. Внутри же у нее бушевала буря.

– Как я уже заметил, история эта довольно странная, – снова заговорил Арчер. – Два дня назад ко мне подкатил один тип, явно итальянец, и спросил, не смог бы я стать его представителем за вознаграждение в десять тысяч франков.

Джек остановился и хлебнул коктейля.

– С тех пор как ты отказалась помочь мне решить маленькую проблему с деньгами твоего мужа, мне стало непросто зарабатывать на жизнь. Похоже, твой супруг сумел мне подгадить. Куда бы я ни обращался в поисках работы, везде встречаю от ворот поворот. Поэтому десять тысяч франков стали для меня Божьим даром. – Он улыбнулся ей. – Может настать час, когда и ты потеряешь свои миллионы, хоть это и кажется почти невозможным. А когда у тебя нет денег, ты вынужден носить один и тот же костюм вроде того, что сейчас на мне, и не имеешь средств купить другой; ты вынужден есть в грязных забегаловках, а иногда вовсе обходиться без обеда, и тогда представления о том, что правильно и что нет, начинают меняться. Поэтому, когда тот тип обратился ко мне, я его выслушал. Он мне сообщил, что ты живешь с Гренвиллом и что ты определенно без ума от него. Мой клиент – назовем его так – наблюдал за вами. Он знает, как ты богата. Ему показалось недурной идеей похитить Гренвилла и потребовать за него выкуп. Он уверен, что ты захочешь вернуть своего любовника. Мой клиент – человек упорный и жестокий. – Арчер помолчал, потом продолжил: – Он совершенно не скрывает, что связан с мафией. Откуда-то ему стало известно, что мы с тобой некогда были близки. – По его губам скользнула улыбка. – Ведь это так, Хельга? Можно сказать, очень даже близки.

Женщина невозмутимо слушала его, только плотно сжала кулаки.

– Итальянец посчитал – видимо, исходя из старого нашего с тобой знакомства, – что именно мне следует поручить переговоры о выкупе. И вот я здесь.

– Я буду вести дела напрямую с этим человеком, не через тебя, – заявила Хельга.

– У тебя нет выбора. Мой клиент желает оставаться в тени. Если хочешь получить назад своего красавчика, тебе придется разговаривать со мной. Кроме того, я нуждаюсь в этом гонораре.

Хельга с отвращением взглянула на него:

– Выходит, ты не только растратчик, фальсификатор и шантажист? Ты теперь еще и на побегушках у мафии!

Снова кровь бросилась в лицо Арчеру.

– Напомню, что ты не в том положении, в котором стоит бросаться оскорблениями, – прорычал он. – Хочешь вернуть Гренвилла – плати два миллиона долларов. Мой клиент дает тебе три дня на сбор денег, которые затем следует перечислить в швейцарский банк. А посему в этот самый час три дня спустя я появлюсь снова. Решение за тобой.

Джек осушил стакан, поставил его на стол, затем встал.

– Не буду тебе напоминать, что с мафией следует быть очень-очень осторожной. Мой клиент предупредил, что, если ты поставишь в известность полицию, для Гренвилла исход дела может оказаться летальным. – Он усмехнулся. – А если через три дня не будет денег, ты получишь ухо Гренвилла, вот что еще сказал мой клиент.

Хельга смертельно побледнела, но самообладания не утратила.

– Мерзкое это дело и совсем мне не по нраву, но так работает мафия, – продолжал Арчер. – Это совершенно безжалостные люди. Не сочти все это пустой угрозой. Такое бывало и раньше – припомни случай с Гетти[6]. Поэтому советую тебе заглянуть в свои активы и продать кое-что по выгодной цене. Разумеется, если ты хочешь получить назад этого Гренвилла. Я с ним не встречался, но, зная твой вкус и интерес к нему, предположу, что парень должен быть красавчиком. Без уха он, пожалуй, станет менее привлекательным.

Уже направившись было к двери, Джек задержался.

– Чуть не забыл. Клиент передал для тебя запечатанный конверт. – Он положил конверт на стол. – Я слышал, что Гренвилл пытался храбриться: ошибка, если ты в руках мафии. – Немного помолчав, Арчер продолжил: – Ну ладно, Хельга, жди меня через три дня. До скорого.

Выйдя из дома, он сел в «мерседес» и уехал.

С сердцем, стучащим как молот, Хельга схватила конверт, надорвала его и извлекла три поляроидных снимка. Едва взглянув, она вскрикнула и уронила их на пол. В комнату тихо вошел Хинкль.

Как Арчер и рассчитывал, фотографии потрясли Хельгу. Она терпеть не могла насилие. Даже фильмы со сценами жестокости не смотрела. Когда на экране кого-то мучили или устраивали стрельбу, она сразу выключала телевизор. От стального стержня не осталось и следа. Женщина закрыла лицо руками и горько разрыдалась.

– Они терзают его! Я так и знала! Они его бьют! – стонала она.

Хинкль неодобрительно посмотрел на нее и поднял фотографии. Он взглянул на них, поджал губы, затем положил снимки на стол и легко коснулся рукой плеча хозяйки.

– Мой вам совет, мадам, взять себя в руки, – строго сказал он.

Она посмотрела на него полубезумным взглядом:

– Посмотрите, что они с ним сотворили! Это же дьяволы какие-то! Мне немедленно нужны деньги! Я… – И Хельга снова разрыдалась.

Хинкль подошел к стереосистеме и резко щелкнул выключателем. Затем направился к столу и вынул из ящика мощное увеличительное стекло. Взяв фотографии, он стал внимательно изучать их. На первый взгляд они производили удручающее впечатление. Гренвилл лежал на полу, лицо его разбито в кровь, глаза закрыты. Пристально рассмотрев снимки через лупу, Хинкль кивнул и положил их на стол.

– Если вы прекратите истерику, мадам, – сказал он довольно резко, – я кое-что сообщу вам.

Хельга подняла на него глаза. По лицу ее бежали слезы, тело сотрясали рыдания.

– Оставьте меня! Уходите!

– Мадам, я хочу кое-что сказать.

– Что же?

Помахав в воздухе одной из фотографий, Хинкль подошел к ней.

– Эта субстанция необычайно напоминает томатный кетчуп, – заявил он.

Хельга была так изумлена, что перестала плакать.

– Томатный кетчуп? – Голос ее звучал хрипло и неуверенно. – С ума сошли? Что вы несете?

– Мадам, прежде чем поступить на службу к мистеру Рольфу, я имел несчастье работать у одного джентльмена из киноиндустрии, – сказал Хинкль. – Учился искусству грима. Очевидно, что кетчуп использован как заменитель крови.

– Что вы хотите сказать? – Сталь снова прорезалась в ее голосе.

Управляющий одобрительно кивнул:

– Только то, мадам, что мистеру Гренвиллу не причинили вреда. Похоже, эти снимки – фальшивка.

Хельга напряглась:

– Вы на самом деле так думаете? Считаете, что негодяи не истязали его?

– Я нахожу это крайне маловероятным, мадам.

– Вот дьяволы! – Она стиснула кулачки. – Но я вырву его из их лап. Я…

– Мадам, можно мне задать вопрос?

– Бога ради, забудьте про эти формальности! – рявкнула Хельга. – Я с ума сойду. В чем дело?

Хинкль снова одобрительно кивнул. Перед ним была та Хельга Рольф, какую он знал, а не рыдающая истеричка.

– Каким образом, по-вашему, те двое, что забрали мистера Гренвилла, проникли на виллу?

– Это-то тут при чем? – огрызнулась Хельга. – Ворвались и увели его!

– Но как именно они попали внутрь? – не уступал Хинкль.

Она уставилась на него, потом судорожно вздохнула.

– Через парадную дверь, разумеется.

– Перед тем как пойти к себе, я запер парадную дверь и закрыл ее на засов.

– Вы, видимо, просто забыли, – нетерпеливо возразила женщина.

– Перед тем как пойти отдыхать, мадам, – спокойно повторил Хинкль, – я запер парадную дверь и закрыл ее на засов.

Хельга посмотрела на него, потом кивнула:

– Извините. Я вне себя от беспокойства.

– Это вполне понятно. И тем не менее эти двое могли проникнуть в дом только через парадную дверь. Мистер Гренвилл отлучался в туалет в коридоре?

Глаза Хельги округлились.

– Да, но…

– Мое предположение заключается в том, что мистер Гренвилл открыл замок и отодвинул засов. Больше этого никто не мог сделать.

– Вы смеете предполагать, что мистер Гренвилл устроил собственное похищение? – взвилась Хельга.

– Фотографии очевидно поддельные. Мистер Гренвилл – единственный, кто мог отпереть входную дверь, – сказал Хинкль. – Вывод напрашивается сам собой.

– Нет! Он меня любит! Он никогда, никогда не пошел бы на такое! – Хельга принялась стучать по столу кулачками. – Не хочу вас слушать! Я знаю, что вы ненавидите его, но я-то его люблю! Я не буду вас слушать!

– Прежде чем оставить вас наедине с мистером Арчером, я взял на себя смелость включить магнитофон, – невозмутимо сказал Хинкль. – В наших руках запись вашего разговора с мистером Арчером. Мне известен также номер его автомобиля. По моему мнению, мадам, вам следует попросить помощи у полиции.

– У полиции? Нет! Крис в руках мафии! Если я не заплачу, ему грозят отрезать ухо. – Вскочив на ноги, она устремила на слугу безумный взгляд. – Что такое деньги? Мне на них плевать, если можно вернуть его! Я заплачу! И не желаю выслушивать ваши измышления! Вы говорите гадкие вещи, потому что ненавидите Криса! Не лезьте в это дело! Я намерена выкупить его любой ценой!

Она устремилась из гостиной в спальню и захлопнула за собой дверь.

Долгую минуту Хинкль стоял неподвижно. Лицо его было мрачно. Затем он вышел на террасу, оперся на поручни и, глядя на озеро, погрузился в свои мысли.

Переехав через Кассарате и свернув на приозерную дорогу, ведущую в Парадизо, Арчер поерзал на сиденье «мерседеса», поудобнее устраивая свое грузное тело.

Он чувствовал себя спокойным и довольным. Ему удалось всадить нож в эту суку, да еще и провернуть лезвие. Джек хмыкнул. Жаль не удалось полюбоваться на ее реакцию, когда она увидела фотографии, но ему не составляло труда представить, что ее сердце разрывается в клочки. Вид ее драгоценного любовничка с окровавленным лицом совершенно подавит ее. Никаких проблем не возникнет, Хельга заплатит.

«Миллион долларов», – говорил он себе. Через три дня он сможет купить столько костюмов, сколько захочется. Можно будет каждую неделю ходить к парикмахеру, а не самому подрезать себе волосы. Перед ним снова откроются двери лучших ресторанов, самых дорогих отелей! Она не заслуживает снисхождения. Она ведь ничего не спустила ему в прошлом. Это сладостная месть!

Блестящая все-таки идея представить Гренвилла в руках мафии. Как Кристофер будет хохотать! Черт побери, это стоит отпраздновать. Потом Джек нахмурился. Пока выкуп не уплачен, Гренвиллу нельзя высовывать нос с виллы, но распить бутылку им никто не запретит. Арчер кивнул. Да, это превосходная мысль, Крису она понравится.

Арчер не без труда нашел на улице Лугано место для парковки и зашел в универмаг «Инно». Купил там пару бутылок хорошего шампанского, набрал холодных закусок и сыра нескольких сортов. Они немного попируют, пока он будет рассказывать Гренвиллу, как ловко все провернул.

С покупками Джек вернулся к «мерседесу» и продолжил путь к арендованной вилле. В эту минуту, думал он, Хельга просматривает реестр своих акций, решая, какие продать. Что бы она ни пустила в реализацию с целью собрать два миллиона, в любом случае окажется в проигрыше. Индекс Доу – Джонса упал ниже некуда. Ну и поделом этой стерве! Вот тебе, получай! Арчер рассмеялся. Он представлял, как она, терзаясь от страха, гонит новенький «роллс-ройс», чтобы проконсультироваться со своим банкиром. Сладостная месть!

«Четыре туза, Хельга, – думал Арчер. – Все они у меня, и на этот раз тебе не удастся блефовать! Я прижму тебя к стенке!»

Он подкатил к вилле, забрал покупки и поспешил по аллее. Открыл входную дверь.

– Крис! План сработал! – крикнул он.

В ответ тишина.

Нахмурившись, Арчер прошел в пустую гостиную, оттуда в одну спальню, затем во вторую. Никого. Внезапно забеспокоившись, Джек заглянул на кухню, метнулся в ванную и распахнул дверь в туалет.

Гренвилла на вилле не было.

Глава седьмая

Проводив отъезжающего Арчера взглядом, Гренвилл вернулся в обшарпанную маленькую гостиную и сел. Ждать возвращения компаньона придется около часа. Он не завидовал Джеку.

Кристофер давно понял, что Хельга может быть непреклонной, но Арчер держался очень уверенно. Гренвилл не сомневался, что эта женщина по уши влюблена в него, и только надеялся, что Джек будет осторожен с ней.

Теперь он был рад, что доверился Арчеру. Так или иначе, твердил Крис себе, как только деньги будут уплачены, он Джека не упустит из виду. Когда на кону такая сумма, излишняя бдительность не помешает.

Он закурил, воображая себе, как Арчер переезжает сейчас мост через Кассарате и поднимается к Кастаньоле. Посмотрел на часы. Еще десять минут – и Арчер окажется у виллы Хельги. Жутко скучно сидеть целых три дня в этом задрипанном домишке, но Гренвилл внял запрету Джека и планировал не высовывать носа на улицу. Если его заметят, то все пропало. Швейцарская полиция работает четко, говорил Арчер, а за иностранцами тут надзор особый. Ему вспомнилась стычка с полицейским из-за парковки. Кристофер нахмурился.

Глупо он тогда себя повел. Тот полицейский знает его имя и адрес, может опознать. Впрочем, поразмыслив о том случае, Гренвилл пожал плечами. Пустяки, сказал он себе. Через три дня он будет в аэропорту Женевы ждать вылета в Нью-Йорк, а оттуда в Майами, где проведет пару дней перед отплытием в Вест-Индию.

Ему было любопытно, как Арчер распорядится своей долей. Сам Арчер не такой уж плохой парень, решил Гренвилл, и уж определенно не без мозгов. Если его приодеть да сделать модную стрижку, вид у него будет вполне презентабельный. «Слава богу, – твердил себе Кристофер, – что мне никогда не угодить в такую финансовую яму, как это случилось с Джеком». Всегда найдется какая-нибудь бабенка, которая не откажется ссудить его деньгами, но с миллионом в кармане он будет свободен от всего этого, обретет независимость.

Негромкий звук заставил его обернуться.

На пороге стоял Седжетти, за его спиной маячил Бельмон. Удивленный, Гренвилл вскочил.

– Вы что тут делаете? – резко спросил он. – Я думал, вы уже на пути в Женеву…

– Мы передумали, – заявил Седжетти и вошел в комнату. – Так ведь, Жак?

Бельмон не ответил, просто облокотился на дверной косяк и угрюмо уставился на Гренвилла.

– Так что вы тут забыли?

Вид у визитеров был угрожающий, и Гренвилл почувствовал опасность. Он отошел от кресла, в котором сидел.

– Что мы тут забыли? – Седжетти ухмыльнулся. – Вас, мистер Гренвилл.

– Это вы к чему? – Сердце у Кристофера заколотилось.

– Вы ведь понимаете по-английски? Мы хотим, чтобы вы пошли с нами.

– Это последнее, что я намерен делать, – возмутился Гренвилл. – Перестаньте молоть чепуху. Вам хорошо заплатили. Убирайтесь отсюда!

– На этот раз обойдемся без кетчупа, мистер Гренвилл, все будет по-настоящему, – заявил Седжетти, достав зловещего вида автоматический «люгер», оснащенный глушителем, и наставив его на Кристофера.

У Гренвилла кровь застыла в жилах. Никогда прежде ему не угрожали пистолетом. Вид маленькой черной дырочки на конце глушителя, глядящей прямо на него, заставил его покрыться испариной ужаса.

– Не наставляйте на меня эту штуку! – Он дрожал. – Не стреляйте! Не надо!

– Пойдемте, мистер Гренвилл, – сказал Седжетти. – Нам предстоит небольшая поездка. Вы сядете на переднее сиденье, я сзади. Попробуете выкинуть какую-нибудь глупость – получите пулю в спину, и все будет очень тихо. – Он улыбнулся. – И я никогда не угрожаю впустую. Пошли.

Потрясенный, с мокрым от пота лицом и пересохшим горлом, Гренвилл последовал за Бельмоном по аллее к «фольксвагену». Держа его на мушке, Седжетти проскользнул на заднее сиденье, кивком указав Крису на переднее.

За руль сел Бельмон.

– Куда вы меня везете? – хрипло спросил Гренвилл. – Чего вам от меня надо?

– Просто заткнитесь, мистер Гренвилл, и все будет хорошо.

Они поехали по приозерной дороге, миновали полицейского, который указывал направление обратившемуся к нему пешеходу.

– Без глупостей, мистер Гренвилл, – тихонько сказал Седжетти, когда Кристофер тоскливо посмотрел на служителя закона.

У самой Пьяцца Гранде они свернули на боковую улочку, и Бельмон остановил машину.

– Выходите аккуратно, мистер Гренвилл, – предупредил Седжетти. – Я на редкость меткий стрелок.

Запаниковавший Гренвилл спрашивал себя, не стоит ли ему все-таки попробовать убежать, как только он выйдет из машины, но улица оказалась пустынной, и он не рискнул. Под пристальным взглядом Седжетти он выбрался наружу.

Бельмон распахнул высокую деревянную калитку и мотнул головой, указывая на нее Гренвиллу. Тот ступил следом за ним на неухоженный двор. Замыкал процессию Седжетти.

Впереди Кристофер разглядел большое, похожее на амбар строение, а войдя за Бельмоном в полусумрак здания, ощутил стойкий запах сыра, оливкового масла и анчоусов. Жак поднялся по крутой лестнице. Седжетти, ткнув пистолетом, заставил Гренвилла сделать то же самое, и они оказались в просторной комнате с кроватью, столом, несколькими старыми креслами и радио. В одном из кресел восседал Берни.

– А вот и мистер Гренвилл! – воскликнул он, вставая. – Мы прежде не встречались, но у нас имеется общий друг, мистер Арчер.

Гренвилл смотрел на этого коренастого бородатого итальянца, как если бы он был здоровенным пауком с волосатыми лапами, шлепнувшимся ему в ванну. Вопреки улыбке, маленькие глазки Берни, похожие на круглые, обкатанные волнами камушки, распространяли холод.

– Вы знакомы с Арчером? – Голос Кристофера прозвучал хрипло.

– Ну еще бы! Входите и располагайтесь, мистер Гренвилл. Мне надо с вами поговорить.

Нетвердо ступая, Гренвилл подошел к креслу и плюхнулся в него, заметив, что Седжетти держится рядом, а Бельмон подпирает дверь.

– Я ничего не понимаю, – заявил Кристофер. – Что вам нужно от меня?

– А я сейчас объясню, – сказал Берни, занимая прежнее место. – Мистер Арчер обратился ко мне с просьбой подыскать двух надежных парней для фальшивого похищения. Он говорил, что похищение – всего лишь розыгрыш, но, признаться честно, мистер Гренвилл, я не поверил. Мне сдается, что предложенные мне пятьсот франков за поиск таких людей и восемь тысяч им являются недостаточной платой за работу, которая грозит нам всем тюремным заключением. – Итальянец улыбнулся. – Теперь я выяснил, что вы с ним намерены получить с той дамочки два миллиона долларов. И поскольку без моей помощи похищение не могло бы состояться, я полагаю, что наша доля должна быть существенно увеличена.

– Вам следует обсудить это с Арчером, – сказал Гренвилл, стараясь придать голосу твердость. – Зачем вы силой притащили меня сюда?

– Хороший вопрос, – заметил Берни. – Зачем мы силой притащили вас сюда? Затем, что теперь ты похищен, и это вовсе не розыгрыш.

У Гренвилла перехватило дух.

– И все равно я не понимаю, – кое-как выдавил он.

– Мистер Гренвилл, вы с мистером Арчером не более чем любители. В дело вовлечена женщина с состоянием порядка восьмидесяти миллионов долларов. Вы обмолвились, что загарпунили ее.

Берни посмотрел на Бельмона:

– Он ведь так выразился, Жак?

Бельмон кивнул.

– Итак, – Берни вскинул руки, – эта особа явно без ума от вас. Примите мои поздравления. Однако потребовать с женщины, у которой восемьдесят миллионов, всего два миллиона за возврат самца, могли только любители. Вы согласны?

Гренвилл провел языком по пересохшим губам.

– Она… С ней непросто иметь дело, – хрипло сказал он. – По моему мнению, двух миллионов достаточно.

– Это мнение любителя. С этой минуты, мистер Гренвилл, я беру это дело в свои руки. Буквально на прошлой неделе один мой друг похитил в Риме некоего промышленника и затребовал в качестве выкупа семь миллионов долларов. Тот был куда беднее вашей малышки, однако, чтобы сберечь свою шкуру, выложил денежки. – Берни наклонился и ткнул в Кристофера толстым пальцем. – Я потребую за ваше возвращение десять миллионов, мистер Гренвилл. За ваше соучастие вы получите пятьсот тысяч долларов, и мистеру Арчеру достанется такая же сумма.

Гренвилл вытаращился на него:

– За соучастие? Что вы имеете в виду?

– Возможно, придется расстаться с ухом или с пальцем, мистер Гренвилл. Но за куш в полмиллиона долларов это не так уж много.

Лицо Криса исказила гримаса ужаса.

– Вы не поступите так со мной!

– Мистер Гренвилл, вы, похоже, до сих пор не поняли, что похищены, и на этот раз по-настоящему. Жаку ничего не стоит отрезать вам ухо и прижечь рану раскаленным утюгом. Он может также отрубить один из ваших пальцев, не причинив излишней боли. Это не проблема, и, судя по тому, что мне известно о ваших отношениях с той дамой, она заплатит.

Гренвиллу стало нехорошо. Он откинулся в кресле, обливаясь пóтом.

Берни встал.

– Теперь пора переговорить с мистером Арчером, – сказал он. – Я намерен использовать его в качестве посредника. Так безопаснее. Не стоит волноваться, мистер Гренвилл. Вполне возможно, что вы сохраните все свои уши и пальцы. Макс и Жак присмотрят за вами. – Итальянец повернулся к Седжетти. – Через полчаса, Макс, как договаривались.

И, оставив дрожащего Гренвилла сидеть, спрятав лицо в ладони, Берни вышел из комнаты.

Хельга в отчаянии металась по спальне. Крис! Похищен! В руках костоломов-мафиози! Все ее мысли были только о том, как вернуть его целым и невредимым. Как он должен страдать! Ей нужно как можно скорее собрать деньги! Никаких задержек быть не должно! Когда эта свинья Арчер явится снова, у нее должна быть наготове вся сумма!

Она немедленно поедет в Берн и встретится со своим швейцарским банкиром. Он должен устроить так, чтобы деньги поступили немедленно!

Затем, сообразив, что снова поддалась панике, Хельга постаралась совладать с собой, и стальной стержень снова дал о себе знать. Она села, зажав стиснутые кулаки между коленок.

Хинкль!

Он всерьез посмел обвинить Криса в организации собственного покушения! Ревнивый старый дурак! С той самой секунды, как она сообщила ему о своей любви к Крису, Хинкль не мог скрыть своего неодобрения. Услышав о будущей свадьбе, он поздравил ее буквально сквозь зубы, и она знала почему: ему неприятна идея иметь снова не только хозяйку, но еще и хозяина. Хинкль так чертовски эгоистичен, что мешает ее счастью, потому как оно не вписывается в его планы! Он предпочел бы, чтобы она вела уединенную, лишенную любви жизнь, – тогда ему никто не помешает кудахтать над ней, потчевать своими треклятыми омлетами. Но ей нужен, нужен возлюбленный, такой, как Крис!

Томатный кетчуп!

Возмутительная ложь! Она уверена, что Гренвилла били! Разве эта свинья Арчер не упомянул, что Крис храбрился? Перед ее глазами стоял образ Криса в лапах у этих головорезов. Он мог выбрать момент и напасть на них. Да! Она так и представляла, как Крис – ее бесподобный Крис – бросается в бой. Хельга содрогнулась, снова вспомнив о фотографиях, на которых он лежит на полу, весь окровавленный.

Томатный кетчуп!

Лишнее доказательство маниакальной подозрительности Хинкля.

Отпертая входная дверь?

Разумеется, и этому найдется объяснение! А Хинкль снова клевещет на Криса.

Для Криса не могло быть ничего естественнее, чем открыть дверь и полюбоваться с порога звездным небом и подышать ночным воздухом. Он мог просто забыть запереть замок снова!

Стальной стержень обретал крепость, и Хельга встала. Ей следует без промедления ехать в Берн!

Она схватила сумочку, взяла из шкафа плащ и направилась в гостиную.

Заслышав ее шаги, Хинкль подошел к двери, ведущей на террасу.

– Я еду в Берн, – бросила Хельга. – Мне нужно организовать выкуп. Вернусь вечером.

– Позвольте высказать предложение, ма… – начал было Хинкль, но она оборвала его:

– Никаких предложений! Я возмущена вашими измышлениями насчет мистера Гренвилла! Я не потерплю такого отношения, хотя вполне понимаю, откуда эта позиция взялась. Вернув мистера Гренвилла, я намерена выйти за него замуж! Вам придется либо служить мистеру Гренвиллу и мне, либо уйти! Это понятно?

Хинкль замер, потом посмотрел прямо на нее. На его лице было такое печальное и потрясенное выражение, что Хельгу окатила волна стыда.

– Вы вольны поступать так, как вам заблагорассудится, мадам, – промолвил он.

Рассердившись за свое собственное смущение, Хельга заявила отрывисто:

– Именно так и поступлю!

А затем вышла из комнаты, распахнула парадную дверь и сбежала по ступенькам к гаражу.

Некоторое время Хинкль стоял неподвижно, затем, увидев отъехавший «роллс», закрыл входную дверь и запер ее на замок.

Он вернулся в гостиную, несколько минут расхаживал по ней, погруженный в свои мысли, потом резко, словно придя к какому-то решению, направился по длинному коридору в свою комнату. Там Хинкль отыскал в вещах переплетенную в кожу адресную книжку, открыл ее на букве «Ф» и нашел нужное имя: Жан Фокон. Он подошел к телефонному аппарату и набрал код Парижа.

Арчер сидел, понурившись, в кресле и уныло оглядывал обшарпанную тесную гостиную.

Куда делся Гренвилл?

Определенно, твердил он себе, Гренвилл не настолько безрассуден, чтобы покинуть виллу и отправиться бродить по улицам. Ну нет! Он многократно предостерег компаньона: до тех пор пока выкуп не уплачен, покидать виллу нельзя, и был уверен, что Крис ни за что не отважился бы на вылазку. Что же случилось? Почему он исчез? Где он?

Арчер пристукнул мясистыми кулаками по коленям. И это, когда все складывалось так хорошо! У него не было никаких сомнений, что Хельга заплатит! И тут вдруг Гренвилл взял и исчез!

Затем ему в голову пришла одна мысль. Что, если Гренвилл распсиховался и, как только Арчер уехал, покинул виллу, вышел на автобусную остановку – и сейчас он уже в поезде, который уносит его прочь из Швейцарии? Это единственное объяснение. Никчемный красавчик-жиголо струсил и сбежал!

Волна горечи затопила Арчера. Гренвиллу-то хоть бы что. Он еще довольно молод, красив и неудержимо привлекателен для дам в возрасте. Ему не составит труда найти глупую богачку, которая согласится содержать его. Миллион, конечно, он вряд ли из нее выжмет, но жить будет безбедно.

Джек закрыл глаза и подумал о собственном будущем: ему придется снова иметь дело с мелкими, маргинальными людишками, строящими безнадежные прожекты, как урвать миллион, как раздобыть безвозвратный заем, как продать участок земли, которым они не владеют, и кидающими ему жалкие объедки за юридические услуги. Вот его будущее: опускаться все ниже и ниже, постоянно думать о куске хлеба. Он вспомнил о Джо Паттерсоне. О возвращении к нему не может быть и речи. Нужно подыскать другого клиента, но не в Швейцарии. В Англии, быть может?

На счету в швейцарском банке у него еще лежали десять тысяч франков, но, потратив их, он останется вообще без средств.

Гренвилл был так уверен в Хельге! Что же заставило его передумать и удрать?

«Будь проклят этот Гренвилл! – думал Арчер. – Будь он проклят!»

Сидеть и дальше на этой обшарпанной вилле было лишено всякого смысла. Гренвилл пропал. «Чем скорее я уеду из Лугано и направлюсь в Англию, тем лучше», – решил для себя Джек. Но едва он встал с кресла, раздался дверной звонок.

Арчер напрягся, сердце екнуло. Кто бы это мог быть? Не известила ли Хельга полицию? Это было маловероятно, но с нее станется… Джек помедлил, но, когда звонок издал новую трель, заставил себя подойти к двери и открыть ее.

При виде Берни, ухмыляющегося на пороге, сердце Арчера сделало еще один кульбит.

– Мистер Арчер! – воскликнул гость. – Рад снова вас видеть! Как делишки?

Быстрый, проницательный ум Арчера сразу включился в работу. Этот коренастый бородатый итальяшка с его масляной улыбкой и недобрыми глазами наверняка связан с исчезновением Гренвилла.

Джек заставил себя улыбнуться в ответ:

– Вот это сюрприз, Берни! Что вы тут делаете?

С прежней ухмылкой на лице Берни шагнул в дверь, миновав посторонившегося Арчера, и вошел в коридор.

– Нам нужно обсудить одно дельце, мистер Арчер, – сказал он.

– Проходите. – Джек указал на гостиную. – Что за дело?

Берни осмотрелся, выбрал кресло и сел.

– Мистер Гренвилл похищен, – сообщил он.

Арчер понял, что у него неприятности, как только увидел Берни на пороге, но такого он не ожидал.

– Похищен? Кем?

– Мной. – Берни расплылся в улыбке. – Вы любитель, мистер Арчер. Все это ваше бутафорское похищение – глупость. Теперь я руковожу операцией. Чтобы вернуть Гренвилла, этой бабенке Рольф придется выложить десять миллионов долларов. Вам и Гренвиллу, если вы согласитесь сотрудничать, я отсчитаю по пятьсот тысяч, но все остальное пойдет мне. Будешь выступать в качестве посредника. Известишь ту женщину, что сумма выкупа выросла с двух до десяти миллионов.

– Десять миллионов?! – охнул Арчер. – Она не заплатит!

– Заплатит, когда получит через тебя ухо Гренвилла.

Ноги у Джека сделались вдруг ватными, и он упал в кресло.

– Мистер Арчер, это уже не игра, – продолжил Берни. – Гренвилл у меня, и я отправлю ей его ухо, а если она будет упорствовать, то и один из пальцев. У меня деловой подход, мистер Арчер, а не детские забавы с кетчупом.

Арчер вздрогнул, затем овладел собой.

– Расхлебывайте все сами, – сказал он. – Я немедленно ухожу. Не буду иметь с этой затеей ничего общего!

Берни рассмеялся:

– Мистер Арчер, вы будете делать то, что скажу я. – Итальянец извлек из-под плаща «люгер» с глушителем. – Не будешь сотрудничать – я тебя пристрелю, не сомневайся. Пистолет совершенно бесшумный. Тебя найдут спустя некоторое время, дохлого и с изрядным душком, и для полиции останется неясным, кто же это сделал. Так что советую пойти мне навстречу.

Арчер с ужасом уставился на оружие.

– Ну ладно, – выдавил он хрипло. – Хорошо, я сделаю все, что скажешь.

Берни кивнул и убрал пистолет.

– Вот и славно. – Итальянец помолчал, потом продолжил: – Насколько я понимаю, ты дал той женщине три дня на сбор двух миллионов долларов. Замечательно. Пусть попотеет. На третий день отправишься к ней и скажешь, что теперь ей надо найти десять миллионов за два дня. Если, конечно, она не хочет получить одно из ушей Гренвилла.

В этот миг зазвонил телефон. Берни кивнул в сторону аппарата:

– Отвечай, мистер Арчер.

Арчер неуверенно выбрался из кресла и снял трубку.

В ответ на его «алло» послышался истеричный вопль Гренвилла:

– Джек! Меня похитили! Ты виноват! Это страшные люди! Делай что-нибудь! Зачем я только с тобой связался! Ты должен освободить меня! Они угрожают отрезать мне ухо, если…

Послышался щелчок, затем гудки.

Потрясенный Арчер положил трубку на место.

– Это был мистер Гренвилл, – сказал Берни. – Я устроил этот звонок, чтобы ты не подумал, что все это блеф. А теперь слушай, мистер Арчер. Послезавтра ты идешь к той женщине и сообщаешь ей, что если она хочет вернуть любовника, то должна уплатить десять миллионов долларов в облигациях на предъявителя. Решай сам, как это будет сказано, но ради мистера Гренвилла стоит подобрать убедительные слова! – Он в очередной раз усмехнулся. – Будь я на твоем месте, Арчер, и окажись в столь непростой ситуации, то размышлял бы следующим образом. Мой любительский план провалился. Надо думать о себе, и плевать мне на этого мистера Гренвилла. Самое лучшее будет покинуть Швейцарию и забыть обо всем.

Ухмылка Берни стала зловещей.

– Только это ошибочное умозаключение, – продолжил он. – Я-то не любитель. У меня тут целая организация. С этой секунды за тобой будут присматривать. Попытаешься удрать – с тобой произойдет несчастный случай с летальным исходом. Поскольку мне эта смерть ни к чему, мистер Арчер, заберу-ка я у тебя паспорт – чтобы тебе не пришла в голову мысль отважиться на побег. – Итальянец протянул руку. – Давай его сюда!

Медленно и неохотно Джек вытащил паспорт и протянул Берни.

– Теперь все на мази, – произнес Берни, вставая. – Послезавтра пойдешь к той женщине и обо всем договоришься. Будь поубедительнее, Арчер. Все ясно?

Джек кивнул.

– Замечательно. Пока! Увидимся позже.

Берни вышел из дома, прошел по аллее и сел в «фольксваген».

Арчер, с колотящимся сердцем и лицом серым, как пепел, смотрел вслед уезжающему автомобилю.

Всю долгую, медленную поездку до Берна сидевшая за рулем «роллса» Хельга видела перед собой грустные, потрясенные глаза Хинкля. Она пыталась справиться с этим. Твердила, что не может позволить никому управлять собой. Но понимала, что без Хинкля в ее жизни возникнет невосполнимая пустота. Хельга яростно стыдила себя за то, что и как ему наговорила.

А если он воспримет ее слова всерьез и покинет ее? Нет, немыслимо! Однако теперь ее жизнь – это Крис! Если придется выбирать между ним и Хинклем, она знает, кого выберет. И все же остаться без Хинкля…

Она была вне себя от беспокойства, когда вошла в кабинет директора банка.

Директор, худой моложавый мужчина, типично по-швейцарски сдержанный, оказался весьма дееспособным, что внушило ей надежду.

– Мне нужны два миллиона долларов наличными, – заявила она. – Завтра.

– Разумеется, мадам Рольф. Я изучил ваш портфель акций. Неудачное время для продажи. Чтобы собрать два миллиона, вам потребуется продать ценные бумаги с потерей двадцати пяти процентов. Я бы предложил ссудить вас деньгами. Банк даст кредит всего под восемь с половиной процентов. Так, мне кажется, будет гораздо лучше.

– Вы готовы дать мне в долг?

– Ну конечно.

– Деньги надо будет перевести на номерной счет, – сказала Хельга. – Я сообщу вам счет и название банка позже.

– Никаких проблем, мадам Рольф.

Десять минут спустя Хельга уже возвращалась в Лугано. Часы показывали 16:00. Мысли о Хинкле были столь тяжкими, что ее пугала перспектива провести остаток вечера на вилле. Она остановилась в отеле «Эдем» и выпила на террасе бокал мартини с водкой. Затем прогулялась вдоль озера, попеременно думая то о Гренвилле, то о Хинкле.

Около семи вечера она сообразила, что не ела весь день, поэтому направилась в свой любимый ресторан «Бьянки» на улице Пессина.

Дино, один из старших официантов, всегда ее обслуживавший, встретил гостью:

– Мадам Рольф! Какая радость!

Усевшись, она стала решать, что заказать.

– Что-нибудь легкое, Дино.

– В таком случае посоветую гренок Пуччини и цыпленка в грибном соусе.

Женщина кивнула.

Ужиная, она постоянно возвращалась в мыслях к Хинклю. Необходимо взять верх над ним! Нужно убедить его, что Крис тоже стал частью ее жизни, что она не может без него. Нужно убедить Хинкля! Взять над ним верх!

На виллу Хельга вернулась в начале девятого. Подъезжая к гаражу, она заметила огни в окнах, а когда поднялась по ступенькам к входной двери, та отворилась.

Хинкль, круглое лицо которого было лишено всякого выражения, встретил ее на пороге, отвесив короткий сдержанный поклон.

– Я все устроила, – сообщила она, проходя мимо него в гостиную.

Закрыв и заперев дверь, Хинкль последовал за ней.

– Изволите поужинать, мадам?

– Нет, спасибо. Я перекусила в Лугано. – Хельга опустилась в кресло. – Хинкль, я хочу поговорить с вами.

– Конечно, мадам.

Он прошел глубже в комнату, но держался на изрядном расстоянии от нее.

– Я влюблена, Хинкль. Когда женщина влюбляется, она становится безрассудной, глупой и может причинять обиды. Крис – моя жизнь! Хочу, чтобы вы поняли. Прошу, забудьте все, что я наговорила сегодня утром. Вы часть меня самой, Хинкль! Без вас я пропаду. – Глаза ее наполнились слезами. – Я так расстроена и встревожена, но это не извиняет меня. Мне очень, очень жаль, что я говорила с вами в таком тоне. Сможете ли вы простить меня? Согласитесь ли понять?

– Пока вы нуждаетесь во мне, мадам, я почту за честь служить вам, – ответил Хинкль, явно растроганный. – Раз уж у нас разговор начистоту, то признаюсь, что восхищаюсь вами. Со дня вашей с мистером Рольфом свадьбы я учился видеть в вас незаурядную женщину. В вас есть дерзость, что всегда приводило меня в восторг. – Он помедлил и посмотрел прямо на нее. – И теперь, мадам, вам понадобится вся ваша храбрость. – Хинкль слегка поклонился и продолжил: – С вашего позволения, у меня много дел.

И он удалился. Оставшись одна, Хельга вышла на террасу и стала смотреть на отражение звезд в озере. Она думала о Крисе. Грядущая ночь и следующий за ней день казались вечностью.

Храбрость? Что Хинкль имел в виду? В ту ночь она приняла три таблетки снотворного, которые милосердно избавили ее от всех мыслей.

В 8:30 Хинкль постучал в дверь и вкатил в спальню тележку с кофе. Все еще немного вялая из-за пилюль, Хельга с трудом оторвала голову от подушки.

– Вы пунктуальны, как обычно, Хинкль, – с улыбкой сказала она. – Умираю, как хочу кофе.

– Надеюсь, вы хорошо спали, мадам, – промолвил слуга, наливая кофе.

– Приняла три таблетки.

Он передал ей чашку кофе и сделал шаг назад.

– Мадам, вам предстоит трудный день. Насколько понимаю, мистер Арчер придет только завтра утром?

Хельга кивнула.

– Я к тому, что вам следует на что-то отвлечься. Время тянется очень долго, если нечего делать, кроме как ждать.

– Со мной все будет в порядке, – ответила женщина. – Я посижу на террасе. Мне есть о чем подумать.

– Это для вас худшее из занятий, – твердо возразил Хинкль. – Я бы советовал вам съездить в Комо, походить по магазинам, пообедать там. Сидя на террасе, вы только усугубите напряжение.

Он, разумеется, был прав. До прихода Арчера оставались томительные тридцать шесть часов. И в течение всего этого времени у нее нет никакой возможности помочь Крису.

– Хорошо, Хинкль. Поеду в Комо.

Ей было невдомек, что Хинкль с нетерпением ждет звонка Жана Фокона и ему совсем не с руки, чтобы хозяйка находилась на вилле, когда этот звонок поступит.

Хельга, бледная и осунувшаяся, кое-как собралась к одиннадцати часам. Хинкль с облегчением вздохнул и стал беспокойно расхаживать по террасе, поглядывая на часы.

Долгожданный звонок раздался только в 13:30. Хинкль покончил с домашними делами и перекусывал бутербродами. Заслышав телефон, он бегом помчался в гостиную и схватил трубку.

Хельга не без труда пробилась по запруженным улицам Комо и наконец разыскала место, чтобы припарковать «роллс». Она гуляла по городу, скользя по витринам магазинов невидящим взглядом, и постоянно думала о Крисе. Что с ним сейчас? Кормят ли его эти мерзкие головорезы? Завтра деньги будут готовы, и, когда эта свинья Арчер явится, она отдаст ему их – и к вечеру Крис снова будет с ней! При мысли о послезавтрашней ночи по ее телу пробежала волна сексуального возбуждения. Они снова будут вместе! Что такое два миллиона? Для нее это пустяк! Она любит его! Боже, как она его любит! Как только он вернется, они улетят в Парадиз-Сити и поженятся.

Она чувствовала, что ей удалось помириться с Хинклем. Виллу «Гелиос» нужно продать, с ней связаны слишком неприятные воспоминания. Никогда она больше сюда не приедет. После обеда Хельга возвращалась в Лугано и, заметив по дороге вывеску агента по недвижимости, остановилась и зашла в офис. Пронырливого вида швейцарец заверил ее, что продать виллу не составит никакого труда. У него есть богатый клиент, подыскивающий как раз такое местечко, а запрошенная Хельгой цена вполне умеренна. Не испытывая никаких сожалений, она заверила его, что дом будет свободен уже через две недели.

Довольная собой, она поужинала в отеле «Эдем» поджаренным на решетке бифштексом и поехала дальше.

Приближаясь к вилле, Хельга удивилась, разминувшись на подъездной аллее с мотоциклистом-полицейским в коричневом мундире. Он проехал мимо нее, блеснув в лунном свете белой каской.

Она загнала машину, взбежала по ступенькам и резко спросила у открывшего ей дверь Хинкля:

– Что понадобилось тут полицейскому?

– Я забыл зарегистрироваться в коммуне, мадам, – невозмутимо ответил Хинкль. – Все уже в порядке. День у вас прошел удачно?

– Вполне. – Она прошла в гостиную. – Я выставила виллу на продажу. Как только мистер Гренвилл вернется, мы улетим в Парадиз-Сити. Вас я попрошу задержаться, чтобы сбыть мебель и проконтролировать продажу в целом. Не возражаете?

– Ничуть, мадам.

Хельга улыбнулась ему:

– На вас всегда можно положиться, Хинкль. А потом я хочу, чтобы вы присоединились к нам и подготовили все к свадьбе.

– К вашим услугам, мадам.

В глазах управляющего появилось скорбное выражение, встревожившее ее.

– Все ведь будет в порядке, не так ли, Хинкль?

– Будем надеяться, мадам. Могу я сделать для вас еще что-нибудь?

Она посмотрела на часы на каминной полке. Они показывали 21:15. До прихода Арчера еще четырнадцать часов.

– Нет. Пойду спать. – Она посмотрела на слугу. – Потерпите меня, Хинкль. Я постоянно думаю о Крисе: что он делает, как эти ужасные люди обращаются с ним?

– Это вполне понятно, мадам.

Хельга положила руку ему на плечо:

– Не знаю, что бы я делала без вас, Хинкль.

Оставив его в гостиной, она вошла в спальню и затворила за собой дверь. Хинкль проверил, закрыты ли ставни, затем направился в свою комнату. На его постели лежал доставленный полицейским пухлый конверт.

Вскрыв его и нацепив очки, Хинкль принялся изучать документы, присланные ему Жаном Фоконом.

Когда Хинкль вкатил тележку с кофе, Хельга не спала. Она проснулась около половины восьмого. Три таблетки снотворного помогли скоротать ночь, и, пробудившись, женщина не терзалась более мрачными мыслями.

Приедет Арчер. Она позвонит в свой банк и даст инструкции, куда перевести два миллиона долларов. Немного позднее, где-то ближе к вечеру, он проверит счет, убедится в поступлении денег – и тогда Крис вернется к ней! Хельга целый час лежала, думая о Крисе, ощущая его руки на своем теле, мечтая о той минуте, когда они вместе полетят в Парадиз-Сити и этот ночной кошмар останется позади.

– Надеюсь, вы хорошо спали, мадам? – осведомился Хинкль, наливая кофе.

– Таблетки, Хинкль. – Она улыбнулась, потом тяжело вздохнула. – Сегодня вечером он вернется! Будьте добры собрать мои вещи. Завтра мы с ним летим в Парадиз-Сити.

– Было бы лучше дождаться прихода мистера Арчера, мадам. Вещи я соберу после его ухода.

Хельга резко посмотрела на него:

– Никаких сбоев быть не может! Деньги готовы! Мистер Гренвилл возвратится сегодня!

– Прикажете приготовить ванну, мадам, или предпочтете немного подождать?

– Я приму ванну сейчас.

Было в лице Хинкля нечто, заставлявшее ее нервничать. Она смотрела, как он скрывается в ванной. Открыв воду, слуга вышел из ванной и собрался покинуть комнату.

– Хинкль! Что-то не так? Вы о чем-то умалчиваете?

– У меня есть срочные дела, мадам, – спокойно заявил управляющий. – Прошу прощения.

И вышел.

Хельга нахмурилась. В минуты, подобные этой, Хинкль ее раздражал. Неужели что-то не так? Она выбралась из постели и отправилась в ванную, повторяя себе слова Хинкля: «Когда женщина попадает в тяжелую ситуацию, она лучше справляется с ней, если хорошо выглядит». Хельга надела брючный костюм персикового цвета, осмотрела себя в высокое, в человеческий рост, зеркало, кивнула, затем вышла на террасу.

Часы показывали 9:45. Еще два часа ожидания! Хельга сидела, подставив лицо утреннему солнцу. Появился Хинкль. К ее удивлению, на нем не было больше белого пиджака – дворецкий надел темно-синий костюм со сдержанным голубым галстуком. Управляющий подошел к ней, держа в руках оранжевого цвета конверт крупного формата.

– Мадам Рольф, – негромко начал он, – я хотел бы поговорить с вами. Не как слуга, но как человек, желающий вам добра. И, осмелюсь добавить, как друг.

Хельга недоуменно воззрилась на него:

– В чем дело? Почему вы так одеты?

– Если вы не сочтете возможным принять то, что я собираюсь вам сказать, – заявил Хинкль, – я намерен немедленно уйти от вас.

Не спросив разрешения, он подвинул к себе кресло и сел. Такого Хинкль раньше никогда себе не позволял, и Хельга с удивлением следила за ним.

– Уйти? Я… Мне казалось, что вы поняли меня, Хинкль.

– Это вам нужно понять, – возразил Хинкль, глядя на нее. – И чтобы вы смогли понять, я прошу вас выслушать меня не перебивая, а затем вы, разумеется, вправе принять или отвергнуть то, что я хочу до вас донести.

По спине Хельги пробежал вдруг холодок. Ее охватило предчувствие беды.

– Мне все это кажется очень странным, Хинкль. Но что же вы хотите мне сказать?

– У меня есть племянница, мадам, дочь моей сестры. Лет пятнадцать тому назад она вышла замуж за молодого француза по имени Жан Фокон, и они поселились в Париже. Фокон – офицер полиции. Вскоре после их свадьбы его перевели в Интерпол. За минувшие годы он сделал успешную карьеру и в данный момент занимает должность заместителя комиссара. Мне жаль говорить вам об этом, мадам, но с той самой минуты, как я познакомился с мистером Гренвиллом, меня терзали серьезные сомнения на его счет. Вчера я позвонил мужу племянницы и поинтересовался, не известен ли мистер Гренвилл Интерполу.

Лицо Хельги побелело.

– Да как вы на такое осмелились? – выдохнула она. – Вы с ума сошли от подозрительности! Я не желаю больше слышать ни единого слова!

Хинкль с грустью посмотрел на нее:

– Вы выслушаете то, что я хочу сказать, мадам. У меня есть все доказательства, чтобы убедить вас в правдивости моих слов. Вчера вечером офицер полиции доставил мне досье на мистера Гренвилла, которое мой родственник, оказав мне очень личную услугу, переправил в Женеву. Это фотокопия. Мистер Гренвилл разыскивается немецкой полицией по трем случаям обвинения в многоженстве.

Хельга поморщилась. Она прижала руки к щекам, но продолжала смотреть на Хинкля.

– В многоженстве? – Ее голос звучал хрипло.

– Да, мадам. Согласно досье, мистер Гренвилл охотится на пожилых женщин. Его метод заключается в том, чтобы найти богатую даму, жениться на ней, пожить за ее счет, пока не надоест, а потом отправиться на поиски другой одинокой особы.

– Я в это не верю! – вскрикнула Хельга, и голос ее сорвался. – Не верю! Не хочу вас слушать!

– Похищение очевидно было подстроено, – безжалостно продолжал Хинкль. – Полицией установлено, что не далее как два дня назад мистера Гренвилла и мистера Арчера видели вместе в вашем «роллсе». Здесь нет никаких сомнений. Мистер Арчер дал полицейскому свою визитную карточку, а мистер Гренвилл предъявил паспорт. Я прослушал запись вашего с мистером Арчером разговора. Он утверждает, что не знаком с Гренвиллом, и тем не менее буквально за день до этого его видели в обществе мистера Гренвилла в вашей машине.

Хельга зажмурила глаза, сжала руки в кулаки.

– Все подробности в досье, – подытожил управляющий.

– Многоженство! – Это слово вырвалось у нее как дикий вопль. – И сукин сын хотел, чтобы я вышла за него!

Хинкль печально смотрел на нее. А затем вдруг увидел внезапную перемену. Женщина напряглась, веки ее поднялись. Лицо превратилось в маску из белого мрамора, в глазах появился стальной блеск.

Встав, она принялась расхаживать по террасе. Хинкль сидел неподвижно, рассматривая свои веснушчатые руки.

Через несколько минут она подошла к нему.

– Женщины ведь глупы, не правда ли? – Хельга положила руку ему на плечо. – Вы не окажете мне любезность надеть свой белый пиджак?

Хинкль поднялся:

– Буду рад, мадам.

Она посмотрела на него:

– Через час придет Арчер. Пришлите его ко мне. Я с ним разберусь.

Металл в ее голосе звучал для Хинкля музыкой.

– Очень хорошо, мадам.

Когда он покинул террасу, Хельга, полная ярости, достала из оранжевого конверта бумаги и принялась читать.

Глава восьмая

Арчер лежал в постели в тесной спаленке арендованной виллы. Он почти не сомкнул глаз этой ночью. Было страшным ударом узнать, что теперь он в руках мафии, а положение Гренвилла выглядело еще более опасным. Теперь Арчер отчаянно жалел, что затеял эту историю с похищением.

Соблазн вытянуть из Хельги два миллиона долларов притупил его бдительность. Он провел пальцами по редеющей шевелюре и сказал себе, что в высшей степени безответственно было связываться с типами вроде Мозеса Сигела, а уж идти с историей о бутафорском похищении к головорезу Берни – и подавно вопиющая глупость.

А теперь он должен сказать Хельге о выкупе в десять миллионов вместо двух. Как она себя поведет? Может, конечно, и заплатить, капитал позволяет, но увлечена ли она Гренвиллом настолько, чтобы расстаться с такой громадной суммой? Вдруг ей придет в голову блефовать? Или даже отказаться? Что, если эти мясники отрежут Гренвиллу ухо и заставят его, Арчера, вручить «сувенир» Хельге?

Это немыслимо! Такого нельзя допустить! Надо убедить ее заплатить!

Он мечтал взять чемодан, бросить, к чертям, Гренвилла и улететь из Швейцарии в Англию. Но Берни обо всем позаботился. Без паспорта далеко не уедешь!

Обливаясь пóтом, Джек ворочался с боку на бок. Теперь, если он доверится Берни, то получит всего пятьсот тысяч долларов. Миллион, казалось, был уже в руках, а пятьсот тысяч заставляли урезать планы вдвое. Но что, если, получив от Хельги деньги, Берни посмеется над ним и вовсе ничего не даст? Возможность более чем реальная!

С глухо колотящимся сердцем Арчер выбрался из кровати и потопал в ванную. Бреясь, он смотрел на себя в зеркало. Массивное лицо отливало восковой белизной, а черные круги под глазами явно говорили о недостатке сна. Печать поражения и отчаяния ясно читалась на нем, как знак прокаженного.

Он стал рыться в поисках чистой рубашки и наконец нашел ее в чемодане. У нее был потертый воротник, отсутствовала пуговица на одной из манжет. Джек ощущал себя бедным и старым, но говорил себе, что следует собраться. Нельзя дать Хельге понять, что он попал в беду. Арчер слишком хорошо ее знал: стоит ей осознать свое превосходство – и она будет безжалостной.

Потом он сделал то, чего с утра никогда прежде не делал, – подошел к шкафчику и вынул бутылку виски. Наполнил стакан и осушил его, налил снова. Затем сел, не выпуская стакана из рук, и ощутил, как спиртное опускается в желудок, придавая сил.

От второй порции Джек слегка захмелел, но хотя бы обрел некоторую уверенность в себе.

В 10:15 зазвонил телефон. Это был Берни.

– Мистер Арчер, через несколько минут вам предстоит вести в моих интересах переговоры с этой Рольф. Полагаюсь на вас. Предвидите трудности?

– Не знаю. Это непростая особа.

– Мне пришло в голову, что неплохо было бы позволить мистеру Гренвиллу поговорить с ней. Он слегка на взводе и может оказаться убедительным. Должен заметить, мистер Арчер, что его очень угнетает возможность лишиться уха. Поэтому я предлагаю вам прибыть на ее виллу ровно в одиннадцать, а через полчаса я подпущу мистера Гренвилла к телефону. Это может упростить вам задачу.

Арчер помялся, но, решив, что тут никакая помощь не помешает, сказал:

– Хорошо. Давайте так.

– Тогда в половине двенадцатого мистер Гренвилл совершит звонок, – подытожил Берни и дал отбой.

Джек стал расхаживать по маленькой гостиной. Если с Гренвиллом случится такая же истерика, как во время вчерашнего их разговора, любая попытка Хельги воспротивиться новому требованию будет сокрушена. При условии, конечно, что она влюблена так, как это утверждает Крис. Хельга выложит деньги, в этом Арчер почти уже не сомневался, но вот надежда на то, что Берни ими поделится, была куда более призрачной.

Берни затребовал облигации на предъявителя. Взбодренный виски, Арчер усмехнулся. Ну уж нет! Никаких облигаций на предъявителя! Деньги будут перечислены на его собственный номерной счет, и итальянец не сможет наложить на них лапы! Вот правильный выход! В этом случае Берни окажется под контролем и, пока деньги на счете у Арчера, бояться ему нечего. Он займет в отношении этого мафиози сильную позицию. Десять миллионов! Он отдаст Берни пять, а пять оставит себе! Затем Джек щедро решил выделить Гренвиллу миллион из своей собственной доли.

Арчер пьяно хмыкнул, посмотрел на часы. Пора. Слегка пошатываясь, он вышел из дома и сел в «мерседес». По дороге до виллы «Гелиос» он успел немного протрезветь и изрядно подрастерял самоуверенность. Оставив машину в конце подъездной аллеи, Джек подошел к входной двери и нажал кнопку звонка.

Последовала продолжительная пауза, наконец дверь отворилась, за ней предстал Хинкль.

– Привет, Хинкль! – воскликнул Арчер, изобразив широкую улыбку. – Насколько понимаю, мадам Рольф меня ждет.

– Совершенно верно, – чопорно ответил управляющий. – Я провожу вас.

Следуя за широкой спиной Хинкля, Джек миновал гостиную и вышел на террасу.

Хельга в темных солнечных очках лежала на шезлонге, на столике рядом стоял стакан мартини с водкой.

– Мистер Арчер, мадам, – доложил Хинкль.

Не поворачивая головы, Хельга указала на кресло с прямой спинкой. Хинкль передвинул его, так что, когда Арчер расположился напротив Хельги, солнце било ему прямо в глаза.

– Можете идти, Хинкль, – сказала женщина.

– Да, мадам. – Дворецкий удалился.

– Итак, – произнес Арчер, разворачивая кресло так, чтобы избежать слепящего солнца. – Ты, как всегда, выглядишь потрясающе.

Темные очки раздражали его. По долгому опыту он знал, что глаза способны выдать ее чувства, но теперь они были скрыты.

Она ничего не ответила, даже не пошевелилась. Руки ее покоились на коленях. Хельга казалась совершенно расслабленной.

Арчер прокашлялся.

– Хельга, у меня плохие новости, – начал он. – Прежде всего ты должна понять, что я лишь представляю своего клиента и говорю исключительно от его имени. – Джек выдержал паузу, но, поскольку его визави хранила молчание, продолжил: – К настоящему моменту мой клиент осознал, насколько ты богата. Один из его друзей-мафиози совсем недавно получил семь миллионов долларов за похищенного. Мой наниматель поднял сумму выкупа. Он требует за возвращение Гренвилла десять миллионов.

Хельга сидела неподвижно и безмолвствовала.

– Ты слышала, что я сказал? – осведомился после затянувшейся паузы обливающийся пóтом Арчер.

– Я не глухая, – сказала Хельга, и металл в ее голосе заставил его вздрогнуть.

– Вот так, значит, обстоят дела. Уверяю, я тут ни при чем. Что скажешь? Ты согласна заплатить десять миллионов долларов за возвращение Гренвилла?

Хельга переменила позу в шезлонге – это было движение потягивающейся кошки.

– Сколько перепадет тебе из этих денег? – спросила она.

– Не твое дело! – огрызнулся Арчер. – Да или нет?

Она повернула голову, и он почувствовал на себе ее взгляд, хотя и не мог ничего видеть за темными стеклами очков.

– А если нет?

Значит, она намерена блефовать. Беспокойство Джека усилилось.

– Решать тебе, – сказал он. – Гренвилл в руках жестоких людей. Я очень сожалею, что связался с ними. Если ты откажешься платить, они отрежут ему ухо, а меня заставят передать тебе. Мне это положение ужасно не нравится. Я угодил в ту же ловушку, что и Гренвилл. Уверяю тебя, Хельга, если хочешь вернуть его, придется заплатить.

– Ты в ловушке? – спросила она, все так же рассматривая его под защитой темных очков.

– Я ведь уже объяснил. Я не знал, что имею дело с мафией. Эти парни безжалостны. Я вынужден делать то, что мне приказывают.

– Тебе стоит посочувствовать, – заметила Хельга.

Он покраснел:

– Мы попусту теряем время! Вернемся к делу. Да или нет?

Снова Хельга потянулась по-кошачьи, взяла стакан с коктейлем и допила его.

– Что тебе известно о некоем Тимоти Уилсоне? – спросила она.

Арчер в изумлении уставился на нее:

– Тимоти Уилсон? На черта мне сдался какой-то Тимоти Уилсон? Я задаю вопрос: да или нет?

Хельга вытащила из пачки сигарету и закурила.

– Были времена, когда я считала тебя человеком с мозгами, решительным и ловким. С тех пор как ты сделался растратчиком, занялся подлогом и шантажом, а теперь стал еще и мальчиком на побегушках у мафии, я не питаю к тебе ничего, кроме презрения.

Джек сжал кулаки:

– Ты, слушай меня! Хватит оскорблений! Если хочешь получить своего любовника назад, переводи десять миллионов долларов на счет в Женеве! Если он тебе не нужен, так и скажи!

Хельга недобро улыбнулась.

– Бедный, потасканный Арчер, – сказала она. – Какой же ты, оказывается, дурак! Позволь рассказать тебе про Тимоти Уилсона. Отец его был низкооплачиваемым профессиональным игроком в гольф. Но он хотя бы научил сына этой игре. Мальчик был красивый, с большими амбициями. Хотя он уверяет, что учился в Итоне и Кембридже, но на самом деле Тимоти уехал из дома в шестнадцать, отправился в Париж и стал учеником в отеле «Крийон». Там он выучил французский, но в работе не преуспел. Оттуда он перебрался в Италию, где пристроился в небольшой ресторанчик в Милане, и нахватался там итальянского. Карьера у него опять не задалась. Его главным влечением всегда были женщины. Из Италии Уилсон переехал в Германию и стал официантом в отеле «Адлон», где изучил немецкий. Одна состоятельная пожилая женщина влюбилась в него и предложила брак. Они поженились, и он два года прожил с ней без забот и печали, а затем она ему надоела. Тимоти подыскал другую богатую бабенку, которая тоже сделала ему предложение, благосклонно принятое. И снова, устав от ее притязаний, он нашел себе новую подругу. Но прежде чем все это произошло, Тимоти Уилсон стал именовать себя Кристофером Гренвиллом.

Арчер похолодел. Он попытался сказать что-то, но Хельга ледяным голосом оборвала его:

– Я читала полицейское досье на Гренвилла или, точнее, Уилсона. Немецкие власти разыскивают его за многоженство.

Джек ссутулился в кресле, по лицу его текли крупные капли пота. В этот миг в гостиной зазвонил телефон.

– По-прежнему станешь хвастать четырьмя своими тузами? – спросила она. – Так ведь ты выразился? «У меня четыре туза»?

На террасу вышел Хинкль.

– Простите, мадам. Мистер Гренвилл на линии. Хочет поговорить с вами.

Когда Хельга мотнула головой, Арчер утратил последнюю тень надежды.

– У меня нет желания разговаривать с ним, – сказала женщина.

– Хорошо, мадам.

Хинкль вернулся в гостиную. В гнетущей тишине до Арчера донеслись слова слуги: «Мадам не желает говорить с вами».

Затем Хельга сняла солнечные очки и посмотрела прямо на Арчера. От полыхавшей в ее глазах ярости Джеку стало не по себе.

– Убирайся! Я не верю ни единому твоему слову! Мафия! Идиотский розыгрыш! Ты и твой презренный сообщник-многоженец разработали нелепый план, как выжать из меня деньги! Ты говорил, что не знаком с ним, дешевый лжец! Но у меня есть свидетельство полицейского, видевшего вас вместе! Прочь с глаз моих! Тебе даже на обман ума не хватает! Уходи!

Вид у Арчера был такой, словно у него вот-вот случится сердечный приступ. Он рвал воротник, как будто ему тяжело дышать.

Хельга наблюдала за ним с лицом неподвижным, как каменная маска.

– Хельга, ты должна выслушать меня! – проговорил наконец Джек, отдышавшись. – Ты должна мне поверить! Я скажу тебе правду. Мы с Гренвиллом действительно придумали план, чтобы убедить тебя в его похищении. Я знал одного скользкого типа в Женеве и по глупости попросил его подыскать двух исполнителей, чтобы разыграть нападение. Клянусь, я говорю правду! Как только они заполучили Гренвилла, похищение стало самым настоящим. Они отобрали мой паспорт! И заставили прийти к тебе. Неужели Гренвилл совсем ничего для тебя не значит? – Он в отчаянии всплеснул руками. – Ты ведь любила его! Если ты не заплатишь, его изуродуют! Этим парням неведомо сострадание! Хельга, ты обязана что-то сделать, чтобы помочь ему!

Хельга закурила новую сигарету, и Арчер заметил, что руки ее не дрожат.

– Да, я любила его, – тихо сказала она. – Но теперь все в прошлом. Есть ли женщина, способная любить подобного лжеца и обманщика? Этот человек столь низок, что женится на старухах снова и снова, желая лишь жить в роскоши?

Голос ее стал резким. Она приблизила к Арчеру искаженное от гнева лицо и закричала:

– Я не верю ни единому слову из твоих сказок про мафию! Ты никогда не умел блефовать! Убирайся! И радуйся, что я не передала тебя и твоего многоженца в полицию. Но предупреждаю: если ты осмелишься снова сунуться ко мне, то пожалеешь об этом! А теперь пошел вон!

На террасе появился Хинкль и тронул Арчера за плечо.

Почти рыдая, Джек встал:

– Хельга, я клянусь, что говорю правду! Эти люди…

Хинкль с неожиданной силой ухватил Арчера за руку, развернул и стал подталкивать к парадной двери.

Проковыляв по аллее, Арчер забрался в машину. Хинкль проследил за его отъездом, после чего вернулся на террасу.

У Хельги были стиснуты кулаки, губы тряслись.

– Собирайте вещи, Хинкль, – выдавила она. – Завтра я уезжаю.

– Мудрое решение, мадам.

Он коротко посмотрел на нее печальным взглядом, затем отправился в ее спальню и достал из шкафа чемоданы.

Хельга спрятала лицо в ладонях. Тимоти Уилсон! Не только обманщик, но и многоженец! А она так любила его! Человека, который, если верить полиции, охотился на пожилых женщин! Она не верила ни единому слову из россказней Арчера про мафию. Он пытался надуть ее и прежде, и ему это не удалось. Они с Гренвиллом решили, что дурацкая угроза мафии заставит ее раскошелиться. Пошли к черту оба!

Хельга глубоко вздохнула. Не везет ей с мужчинами. Нужно ей как-то избавиться от этого мучительного сексуального влечения, неизменно втягивающего ее в беду. Она закрыла глаза и перенеслась в памяти в те блаженные минуты, когда лежала в объятиях Криса. Будь он вором, даже убийцей, она могла бы простить его. Но подлого расчетливого многоженца – никогда!

Женщина встала и пошла в спальню, где Хинкль аккуратно упаковывал ее вещи.

– Вот ведь неприятность, да, Хинкль? – сказала она, пытаясь улыбнуться. – Я рада, что уезжаю. – Она коснулась его руки. – Спасибо, что вы повели себя как настоящий и преданный друг.

Хинкль с грустью посмотрел на нее:

– Вам присуща храбрость, мадам. А где есть храбрость, там нет места поражению.

Ведя машину обратно в Парадизо, Арчер чувствовал себя как угодившая в ловушку мышь. Поскольку Хельга отказалась разговаривать с Гренвиллом, Берни поймет, что выкупа не будет. Как он поступит? Или отпустит Гренвилла, или выместит на нем злость.

В любом случае Арчер не хотел в этом участвовать. Он решил захватить свой чемодан и рвануть в Женеву. Там он пойдет в консульство Соединенных Штатов и заявит, что потерял паспорт. Скажет, что у него срочное дело в Англии. Покажет старую визитку.

Ему обязательно помогут!

Он пожалел, что оставил чемодан на вилле, а не закинул сразу в багажник «мерседеса». В чемодане все его небогатые пожитки, без них никуда. Если поспешить, можно заехать за ними и улизнуть прежде, чем спохватится Берни.

По перегруженному шоссе вдоль озера приходилось тащиться со скоростью улитки, и, добравшись до виллы, Джек весь взмок. Выйдя из машины, он поспешно прошагал по дорожке и вошел в дом. Чемодан стоял в коридоре на том же самом месте, где и прежде. Когда Арчер наклонился взять его, из гостиной вышел Берни. Он мало напоминал прежнего улыбчивого и угодливого хозяина ресторанчика, перед ним стоял жуткий головорез с горящими от злобы маленькими глазками.

– Заходи! – рявкнул Берни. – Что случилось? Почему она отказалась говорить с ним?

Едва волоча ноги, бледный, с колотящимся сердцем, Арчер поплелся в гостиную.

– Она не заплатит.

– Еще как заплатит! – Берни сплюнул на ковер. Затем повернулся к Джеку и заорал сдавленным от ярости голосом: – Ты жирный, бесполезный урод! Я тебе покажу, как надо с ней управляться. Идем!

Эта вспышка гнева потрясла Арчера, заставив его отшатнуться.

– Идем со мной! – рявкнул итальянец.

Выйдя из дома, он зашагал по дорожке к машине Арчера. Джек помедлил, потом сдался, понимая, что придется повиноваться. Он взял чемодан и сел в автомобиль.

Молча, с перекошенным от злобы мрачным лицом, Берни подогнал «мерседес» к амбару Везунчика.

– Открывай ворота!

Не без труда, поскольку руки у него тряслись, Арчер распахнул створки, и Берни заехал во двор.

– Идем!

Он зашел в склад, поднялся по лестнице в большую комнату. Арчер плелся следом.

Гренвилл, обросший щетиной и выглядевший совершенно раздавленным, сидел в одном из кресел. Завидев Арчера, он вскочил.

– Что стряслось? – взвизгнул Крис. – Почему она отказалась говорить со мной?

– Как бы я хотел никогда в жизни тебя не видеть! – огрызнулся Джек и, чувствуя, что ноги отказываются его держать, плюхнулся в кресло. – Спрашиваешь, почему она отказалась разговаривать с тобой? Да потому что ты многоженец! Да знай я, что полиция разыскивает тебя за многоженство, я бы к тебе на пушечный выстрел не подошел! Почему ты мне ничего не сказал, черт тебя побери?

Лицо Гренвилла побелело.

– Она знает?

– Знает! У нее копия твоего досье из немецкой полиции! Бог весть как она его раздобыла, но у нее теперь есть доказательства, что ты – Тимоти Уилсон и конченый врун! Она знает, что ты трижды женился на старухах ради денег и все старухи живы!

– Господи! – Гренвилл обвел комнату горячечным взглядом. – Мне надо убираться! Она сообщит в полицию!

Берни, которому надоело все это слушать, решил вмешаться:

– Вы два долбаных дилетанта! Если вы вообразили, что я выпущу из рук десять миллионов долларов, то напрасно! Я намерен проверить, насколько крута эта стерва!

Он подошел к двери и свистнул. Обретавшиеся в складском помещении Седжетти и Бельмон быстро взбежали по лестнице и вошли в комнату.

– Она отказывается платить, – сообщил им Берни. – Надо ее убедить. – Он указал на Гренвилла. – Отрежьте ему ухо!

Затем он развернулся на каблуках и вперил злобный взгляд в Арчера:

– Ты отнесешь ей окровавленное ухо, а если Рольф не заплатит, отнесешь ей следующее. И будешь доставлять ей по одному из его пальцев каждый день, пока она не раскошелится!

– Послушайте меня! – взмолился Арчер, которого мутило от ужаса. – Будь он вором, фальшивомонетчиком, кем угодно, только не многоженцем, она простила бы его и заплатила. Неужели вы не понимаете? Он сделал ей предложение, а сам уже трижды женат! Хельга не будет платить!

Берни сплюнул на пол:

– Попробовать стоит. Жак, отрежь ему ухо!

Бельмон сунул руку за спину и достал длинный, острый как бритва нож. Потом посмотрел на Седжетти, который кивнул и вытащил и кармана брюк короткую, обтянутую кожей дубинку.

– Всего лишь легкий удар по голове, мистер Гренвилл, – с кривой улыбкой сообщил Берни. – Ничего особо и не почувствуешь. Жак – специалист в этом деле. Ну, поболит потом немного, но попытка стоит того.

Гренвилл отпрянул, а потрясенный Арчер закрыл глаза ладонями.

– Подождите! – выдавил Гренвилл хрипло. – Послушайте меня! Я расскажу вам, как выжать из нее пятнадцать миллионов долларов! Я знаю как, а вы – нет! Пятнадцать миллионов, причем наверняка!

Берни вскинул руку, остановив Седжетти, уже направившегося к Крису.

– Она терпеть не может насилия, – продолжал Гренвилл, по лицу которого струился пот. – Ошибкой было послать к ней на переговоры Арчера. Вам следовало идти самому. Вы бы ее убедили. Но теперь поздно использовать меня как рычаг давления на нее. Однако у меня на примете есть другой рычаг. Только разговаривать с ней нужно вам.

Берни кивнул:

– О’кей. Я с ней поговорю. Но о чем?

Арчер уставился на Гренвилла. Бельмон, поигрывающий ножом, и Седжетти, поглаживающий дубинку, тоже смотрели на него.

– Нам стоило додуматься до этого раньше, – заявил Гренвилл. – Тогда у нас не было бы этих проблем. Все так легко… так просто.

Берни подошел и ткнул пальцем в грудь Гренвиллу.

– Что именно так легко и так просто? – осведомился он, почти рыча.

И Гренвилл ответил.

Хельга очнулась от наркотического сна в 8:15 утра. Она потянулась, потом обвела взглядом роскошную спальню. Ей не было жаль расстаться с этой комнатой навсегда. С виллой оказалось связано слишком много неприятных воспоминаний. Хельга подумала о Крисе и с радостью убедилась, что сердце при мысли о нем не заныло. Пройдет несколько недель, уверяла она себя, и все будет забыто. Он станет всего лишь одной из темных фигур прошлого.

«Какой надо быть осторожной в любви? – размышляла Хельга. – Что такое любовь?» Ей пришлось признаться себе, что она никогда не знала истинного смысла этого слова. И скорее всего, так и не узнает. Любовь так обманчива. Столько мужчин и женщин воображают, что влюблены, а потом обнаруживают, что это иллюзия и они совершенно чужие друг другу. И все же, говорила Хельга себе, для немалого количества мужчин и женщин любовь стала основным смыслом жизни. Для нее любовь сводилась к сексуальному удовольствию. Секс – вот проклятие, отравляющее ее бытие. Она искренне верила, что любит Криса. Но когда Хинкль доказал, что этот красивый, обольстительный субъект не только многоженец, но и расчетливый обманщик, любовь исчезла в одну секунду, как будто кто-то щелкнул выключателем.

Через несколько часов, оставив Хинкля присматривать за продажей виллы и мебели, она отправится в аэропорт Женевы. Она улетит в Парадиз-Сити и снова будет вести скучную, одинокую жизнь, отлучаясь в Нью-Йорк для участия в столь же скучных советах директоров, для работы с Ломаном и Винборном. Похоже, таков ее удел на всю оставшуюся жизнь. В следующем июне ей исполнится сорок пять!

Хельга посмотрела на часы у кровати. Они показывали 8:40. Хинкль запаздывает! Ну ничего, сказала она себе, хотя страстно желала выпить кофе. Он провел трудный день, вытаскивая из шкафов и упаковывая ее личные вещи, и, видимо, проспал.

Она закрыла глаза и провалилась в дрему, затем резко пробудилась и заметила, что уже 9:10.

Где же Хинкль?

Хельга встала с кровати, прошла в ванную и приняла душ. Завернувшись в простыню, отправилась в гостиную. Стеклянные двери были зашторены. Озадаченная, она открыла их настежь, затем подошла к входной двери и обнаружила, что та не заперта. Женщина открыла дверь и выглянула на короткую подъездную аллею, ведущую к главной дороге.

Ей пришло в голову, что Хинкль мог отправиться в деревню Кастаньола за свежим молоком, и она пожала плечами. Раньше такого не случалось, но ведь молоко могло и скиснуть. И все-таки тревога не проходила. Хельга пошла на кухню и открыла холодильник. На полке стояли три коробки с молоком.

Внезапно страх сжал ее сердце. Не заболел ли Хинкль? Может, у него после треволнений предыдущего дня произошел сердечный приступ? Она поспешно вернулась в спальню и оделась, выбрав красный брючный костюм. Потратив на все не более трех минут, Хельга кинулась по длинному коридору к комнате Хинкля. Громко постучала в дверь, подождала, с колотящимся сердцем постучала снова. Ответом ей была тишина. Собравшись с духом, она повернула ручку и открыла дверь.

Заглянув внутрь, Хельга увидела, что постель заправлена, в комнате идеальный порядок, но самого Хинкля в ней нет. Уже на грани паники, Хельга бросилась назад по коридору, распахнула входную дверь и ринулась в гараж. «Фольксваген» Хинкля стоял рядом с «роллс-ройсом» «Камарг». Значит, он ни в какую деревню не уезжал? Где же его искать?

Быть может, он вышел в сад и там упал с инфарктом? Хельга побежала по крутым ступенькам, внимательно глядя направо и налево, пока не достигла калитки, выходящей на главную дорогу. Убедившись, что и в саду Хинкля нет, она воспользовалась кресельным подъемником для возвращения на виллу.

Где же Хинкль?

Именно за время короткого подъема до виллы в этом кресле Хельга сполна осознала, что значит для нее дворецкий. Она поняла, что Хинкль – единственный настоящий ее друг. Теперь его исчезновение испугало ее. Не решил ли он уйти? Нет, без предупреждения он этого никогда не сделал бы! Что же тогда случилось?

Куда он делся?

Маленькая кабинка кресельного подъемника остановилась, Хельга выбралась из нее и пошла через террасу в гостиную, решая, стоит ли звонить в полицию, затем замерла как вкопанная.

В шезлонге, с сигаретой в зубах, развалившись, сидел коренастый мужчина с густой черной бородой, невыразительным лицом и маленькими колючими глазками. На нем был засаленный синий свитер с высоким воротником и серые брюки, покрытые масляными пятнами. На коленях у него лежала ручная дрель, шнур от которой был воткнут в ближайшую розетку.

Вид этого неприятного субъекта потряс Хельгу, заставив похолодеть. Она осознала, что оказалась с ним один на один. Нет Хинкля, способного ее защитить. Но стальной стержень внутри отказывался сдаваться.

– Что вы здесь делаете? – твердым голосом спросила она.

Берни ухмыльнулся. Включив дрель, он наклонился и просверлил отверстие в стоявшем перед ним антикварном кофейном столике. Сделав дыру, итальянец высвободил дрель и проделал рядом еще одно отверстие. Потом выключил инструмент.

– Удобная штука, а, леди? – осведомился он.

Хельга судорожно вздохнула.

– Что вам надо? – спросила она, застыв на месте.

– Мне показалось, леди, что пора нам поговорить, – ответил Берни. – Этот недоумок Арчер не смог внушить вам мысль, что мы не шутим. Со слов Арчера, ваш молодой любовник больше ничего для вас не значит. Я собирался обкорнать ему уши для проверки, но парень подбросил мне другую идею. – Итальянец снова наклонился и просверлил еще одну дыру в столике.

«Значит, Арчер не блефовал! Ужасный тип – самый настоящий мафиозо», – подумала Хельга. Глядя на него, она поняла, что этот человек слишком опасен и безжалостен, чтобы попытаться с ним совладать.

– Что вы хотите? – На этот раз голос ее дрогнул.

Он вытащил сверло из отверстия.

– Пятнадцать миллионов долларов, леди. В облигациях на предъявителя. – Затем Берни наклонился и почти прорычал: – Ваш слуга Хинкль у меня. Гренвилл сказал, что он дорог вам. Это так?

Хельге стало дурно. На нетвердых ногах она подошла к креслу и упала в него.

– Где он?

– Увидите. Мы с вами сейчас к нему отправимся. – Берни проделал еще одно отверстие в столике. – Вы сможете удостовериться, насколько удобен этот инструмент, леди. Если не заплатите, я устрою для вас небольшое представление, и, возможно, оно заставит вас передумать. – Итальянец встал. – Идем.

– Никуда я с вами не пойду!

Берни злобно посмотрел на нее:

– А я говорю, что пойдете. Послушайте-ка, леди: как думаете, что будет с парнем, которому таким инструментом просверлят обе коленные чашечки? Или вы играете по моим правилам, леди, или ваш долбаный дворецкий никогда не сможет ходить.

Хельга почувствовала, что кровь отливает у нее от лица. Насилие всегда было ненавистно ей, и от этой отвратительной угрозы она едва не лишилась чувств. Тем более что относилась она к Хинклю!

– Я заплачу. – Хельга с трудом поднялась. – Я немедленно позвоню в свой банк.

Берни внимательно посмотрел на нее, кивнул и усмехнулся:

– Вот это разумное решение. Только никаких фокусов. Приступайте к делу. Облигации должны быть здесь завтра утром, иначе я пущу эту дрель в ход.

Дрожащими руками Хельга сняла телефонную трубку.

– В этом нет необходимости, мадам, – произнес Хинкль своим назидательным, как у епископа, голосом.

Женщина обернулась.

На пороге стеклянной двери, в обществе расположившихся справа и слева от него высоких, крепких мужчин с автоматическими пистолетами в руках, стоял Хинкль. Небритый, в помятом костюме, но все равно тот самый Хинкль.

Когда один из здоровяков направился к нему, Берни попытался встать и уронил дрель.

– Здорóво, Берни, – сказал высокий. – Ты отлично порезвился, теперь наш черед. Пойдем.

Берни взглянул на направленный на него ствол, пожал плечами.

– Тебе нечего предъявить мне, Бацци, – огрызнулся он. – И ты это знаешь.

Здоровяк усмехнулся:

– Ну, попробовать-то нам никто не мешает. Пойдем.

Берни зло посмотрел на Хинкля, потом зашагал через гостиную. Двое полицейских шли за ним. Хлопнула входная дверь. Заурчал мотор автомобиля, затем звук затих вдали.

– Прошу простить, мадам, я не в форме, – сказал Хинкль. – Если вы будете любезны подождать пять минут, я приготовлю вам кофе.

По щекам Хельги покатились слезы. Она подошла к нему и крепко обняла:

– Ах, Хинкль! Как я перепугалась! Они могли сотворить что-нибудь ужасное…

– Мадам! – твердо заявил Хинкль. – Вы просто обязаны дать мне несколько минут!

Отечески похлопав ее по плечу, слуга высвободился из объятий и быстро зашагал к своей комнате.

Хельга рухнула в кресло и разрыдалась еще сильнее.

Затем, овладев собой, вытерла слезы. Тут появился Хинкль, безупречно выглядящий, и вкатил тележку с кофе.

– Я предложил бы добавить в кофе немного коньяку, мадам, – сказал он. – Это очень помогает от нервов.

Губы ее дрожали, но она попыталась улыбнуться:

– Вы подумали обо всем, Хинкль. Но я отказываюсь пить, если вы не присоединитесь ко мне. И пожалуйста, сядьте.

Брови управляющего вскинулись.

– Я не шучу! – заявила Хельга.

– Очень хорошо, мадам. Я принесу еще чашку.

После небольшой паузы Хинкль вернулся, неся чашку и блюдце. Он разлил кофе по чашкам, добавил туда коньяка, затем уселся напротив Хельги.

– Мадам, мне нужно извиниться, – сказал он. – Я заставил вас пережить ужасное испытание, но, поверьте, полицейские убедили меня, что это единственный способ поймать негодяев в ловушку.

Хельга отхлебнула кофе. Спокойствие, да и просто присутствие Хинкля подействовали на нее успокаивающе.

– Расскажите мне, что произошло, Хинкль. Я хочу знать.

– Разумеется, мадам. Как вам уже известно, я созвонился с мужем моей племянницы Жаном Фоконом, чтобы навести справки про мистера Гренвилла. Правда, я не упоминал, что ввел Фокона в курс текущей ситуации: что мистер Гренвилл якобы похищен, а мистер Арчер потребовал выкуп в два миллиона долларов. Фокон известил швейцарскую полицию. Инспектор Бацци в течение двух дней вел наблюдение за этой виллой. Ему хотелось выяснить, где скрываются Гренвилл и Арчер. Когда я выпроводил мистера Арчера, сотрудник полиции проследил его вплоть до арендованной виллы в Парадизо. И тут появился этот тип, Берни. Он давно был на примете у полиции, но неизменно ускользал от ареста, не оставляя достаточного количества улик. Полиция проследовала за Арчером и Берни до небольшого магазинчика в Лугано и выставила у него пост. Швейцарские служители закона очень терпеливы. Они ждали. Следует полагать, что, убедившись в утрате вами интереса к мистеру Гренвиллу, Берни решил похитить меня. Этого полиция предвидеть никак не могла, но поскольку нашу виллу охраняли, то и опасности не было.

Он помедлил немного, затем продолжил:

– Этим утром я, как обычно, открыл парадную дверь. На меня набросились двое бандитов, силком усадили в машину и отвезли к тому самому магазинчику, у него на заднем дворе имелся амбар. Там я обнаружил мистера Гренвилла, мистера Арчера и этого злодея Берни. Полиция вмешиваться не спешила. Берни отправился сюда, чтобы угрожать вам. Как только он ушел, полиция под началом инспектора Бацци арестовала Гренвилла, Арчера и тех двоих, которые захватили меня. Затем мы с инспектором Бацци отправились сюда и прибыли как раз вовремя, чтобы услышать, как Берни шантажирует вас. Вот и вся история, мадам. Мне жаль, что вам пришлось пережить такое тяжкое испытание и что негодяй испортил такой чудесный столик.

– К черту столик! – сказала Хельга. – Я так рада, что вы вернулись!

– Спасибо, мадам. – Хинкль допил кофе. – Все это дело будет улажено без излишней огласки. Инспектор Бацци сказал, что Гренвилла экстрадируют в Германию, где ему предъявят обвинение в многоженстве. Берни и его подручных будут судить за скупку краденого. Полиция обыскала его квартиру и обнаружила массу похищенных вещей. Инспектор Бацци согласился, что будет лучше умолчать про случай с похищением, дабы не вовлекать вас.

– А Арчер? – спросила женщина.

– С мистером Арчером, естественно, сложнее всего. Я встретил полное понимание со стороны инспектора Бацци. Я исходил из мнения, что вы не станете выдвигать обвинение против него, как прежде этого не сделал мистер Рольф. Если его привлекут к суду, могут возникнуть неприятности. – Хинкль понизил голос, давая понять, что не одобряет такой подход. – Так что мистера Арчера просто депортируют из Швейцарии без права вернуться в страну. В данных обстоятельствах, принимая в расчет невозможность выдвинуть обвинение, это кажется наилучшим выходом.

Хельга посмотрела на него. И сказала себе, что этот милейший человек, конечно же, знал о ее прежней любовной связи с Арчером. Вероятно, муж рассказал ему. Какую мудрость проявил Хинкль! Хельга не сомневалась, что, будучи притянут к суду, Арчер наверняка попробовал бы донести до прессы, и скорее всего успешно, что в не столь далекие времена эта сказочно богатая миссис Рольф раздвигала перед ним ноги на полу в его кабинете.

– Да, – промолвила она и отвела взгляд. – Значит, все кончено.

– Да, мадам. Но кое-что еще нужно сделать. Вам надо успеть на трехчасовой самолет до Нью-Йорка. – Слуга встал. – Мне нужно закончить сборы.

Уже выкатывая тележку, он обернулся:

– Могу я посоветовать, мадам, чтобы впредь вы оценивали вещи более трезво? Я определенно не стою пятнадцати миллионов долларов. – Полное лицо осветилось теплой улыбкой. – И все же спасибо.

Оставив ее, он направился в кухню.

К удивлению Арчера, инспектор Бацци из полиции кантона Тичино, вопреки суровому облику, тонким губами и цепкому взгляду полицейского, оказался на поверку человеком добродушным и разговорчивым.

Любезно улыбаясь, он сообщил Арчеру, что лично проводит его до женевского аэропорта и убедится, что он благополучно сел на самолет до Лондона. По дороге в аэропорт инспектор рассказывал про свою жену и сына и про отпуск, который его ждет в Ницце в конце этого месяца. Джек поймал себя на мысли, что, не знай он наверняка, никогда бы не подумал, что этот здоровяк – офицер полиции.

С облегчением осознав, что его не арестуют, а просто вышлют из страны, Арчер частично вернул себе прежний апломб. Он сообщил Бацци названия нескольких недорогих, но хороших ресторанов в окрестностях Ниццы и порекомендовал пару скромных, но уютных отелей. Бацци поблагодарил его и сказал, что обязательно воспользуется его рекомендациями.

Они вместе вошли в вестибюль аэропорта. Арчер сдал свой потертый чемодан и прошел контроль билетов. Когда с формальностями было покончено, наступил черед таможни. Таможенники внимательно посмотрели на Арчера, обменялись рукопожатиями с Бацци и пропустили их. Бацци провел Джека в один из залов ожидания.

– Придется немного подождать, – сказал он. – Рейс на Лондон задерживается.

– В наши дни все, что связано с Англией, происходит с задержкой, – констатировал Арчер.

Они уселись на скамью и стали наблюдать за площадкой, на которой выстроились в ряд несколько самолетов.

– А сейчас официальная часть, мистер Арчер, – произнес Бацци с любезной улыбкой. – Пожалуйста, не пытайтесь вернуться в Швейцарию. Это понятно?

– Вполне.

– Отлично. – Инспектор посмотрел на него. – Должен заметить, мистер Арчер, что вы исключительно везучий человек. Если бы мадам Рольф выдвинула против вас обвинение, вам пришлось бы провести немало неприятных лет в одной из наших тюрем.

Джек кивнул.

– У нее есть свои причины не делать этого, – сказал он.

– У очень богатых людей всегда находятся свои причины. – Бацци пожал плечами. – Значит, вы летите в Лондон. Могу ли я полюбопытствовать, мистер Арчер, чем вы собираетесь там заняться?

Вопрос был задан в чрезвычайно дружеской манере, и Джек хотел бы ответить честно.

– Чем заняться? – задумчиво повторил он. – Чем заняться… Хотел бы я знать!

В Лондоне у него были кое-какие приятели, но все они в большей или меньшей степени находились в той же прохудившейся лодке, что и он сам: люди на обочине жизни, лихорадочно стремящиеся разжиться легкими деньгами. Быть может, ему повезет и один из этих знакомых найдет применение его знаниям и мозгам за умеренную плату. Если повезет… Впрочем, с Бацци делиться этими надеждами Джек не собирался.

– Вы не представляете, инспектор, какие возможности открываются в Англии, – заявил Арчер. – Там масса интересных для размещения кредитов, арабских денег, которые надо пристроить, дельцов от недвижимости, ищущих новые рынки сбыта. Для человека с моим опытом там непочатый край работы.

Бацци задумчиво посмотрел на него, потом улыбнулся:

– Насколько мне известно, мистер Арчер, Англия в данный момент переживает нечто вроде депрессии.

Джек пренебрежительно отмахнулся:

– Не более чем журналистские сплетни. Никогда не верьте тому, что пишут в газетах. Вы удивитесь, узнав, как много скрытых капиталов до сих пор обращается в Англии.

– Неужели?

– Честное слово. Да, мне известно, что вокруг проблем Британии ходит множество слухов. Но у какой страны нет проблем, где не бывает забастовок? – Джек тряхнул головой. – Уверяю вас, у меня все будет в порядке.

Небольшое оживление в зале привлекло внимание собеседников. Появились двое фоторепортеров; затем ослепительно прекрасная Хельга с небольшой дорожной сумкой в одной руке и плащом, перекинутым через другую руку, проплыла через зал ожидания и скрылась в комнате для ВИП-пассажиров.

– А вот и миссис Рольф собственной персоной! – воскликнул Бацци. – Красивая женщина.

Арчер скис. Выходит, Хельга уже позабыла про Гренвилла, подумалось ему. Если бы она тосковала по нему, то не выглядела бы такой сияющей и счастливой. Ну и стерва!

Если бы план похищения удался, он тоже сейчас сидел бы в ВИП-зале; и стюарды бегали бы вокруг него. А так ему, препровожденному в аэропорт полицией, предстоит лететь в Лондон экономклассом, и совершенно неясно, сколько он еще протянет на оставшиеся средства, если не сумеет найти какого-нибудь мутного предпринимателя с «идеей».

– Красивая женщина, – повторил инспектор. – Насколько мне известно, мистер Арчер, в прошлом вам доводилось работать с ней?

Арчер не слушал. Он смотрел на высокого, крепко скроенного мужчину лет пятидесяти с небольшим, который только что вошел в зал. Незнакомец был одет с иголочки и буквально излучал власть и богатство. Тонкое волевое лицо с раздвоенным подбородком, холодные голубые глаза, аккуратно подстриженные седые усы – все придавало его наружности внушительность и привлекало взор.

– А, это месье Анри де Вилье, один из богатейших и влиятельнейших французских промышленников, – сказал Бацци, проследив за взглядом Арчера. – Ходят слухи, что он станет следующим послом Франции в Соединенных Штатах.

Те самые двое репортеров уже слепили гостя вспышками фотоаппаратов. Де Вилье позировал с ослепительной улыбкой, затем стюардесса увлекла его в ВИП-зал.

Арчер тяжело вздохнул.

Будь у него миллион долларов, он выглядел бы так же презентабельно, как этот человек, подумал он.

Объявили рейс на Нью-Йорк.

– Вот они! – воскликнул Бацци, глядя вниз, на бетонную полосу.

Арчер увидел Хельгу, направляющуюся к самолету. Позади держались де Вилье и еще два пассажира. Джек любовался ее легкой походкой. На полпути к трапу она обронила что-то белое, похожее на платок, – Арчер был слишком далеко, чтобы разглядеть все точно. Де Вилье поднял упавший предмет, нагнал Хельгу и вернул ей потерю. Джек видел, как женщина остановилась и посмотрела на красавца-мужчину, затем одарила его лучезарной улыбкой. Они обменялись парой слов, затем де Вилье принял у нее дорожную сумочку, и они пошли к самолету вместе.

Бацци хмыкнул.

– Я бы сказал, быстро сработано, – заметил он.

– Она всегда действовала и будет действовать быстро, – уныло отозвался Арчер. Потом он услышал, что объявили рейс на Лондон, и встал.

– Прощайте, мистер Арчер. – Бацци пожал ему руку. – Удачи вам.

Зная, что удача ему явно не помешает, Джек поблагодарил полицейского.

Сноски

1

Примерно 190 см.

(обратно)

2

«Старыми итонцами» называют выпускников Итона.

(обратно)

3

Род Лейвер (р. 1938) – знаменитый австралийский теннисист.

(обратно)

4

«Тур д’Аржан» (Серебряная башня) – старейший, знаменитый ресторан Парижа, открыт в 1582 г.; образцовая французская кухня.

(обратно)

5

Дайм – монета в десять центов.

(обратно)

6

Речь о состоявшемся в 1973 г. похищении с целью выкупа шестнадцатилетнего внука американского миллиардера Пола Гетти. Когда Гетти отказался платить выкуп, похитители отрезали юноше ухо и прислали деду.

(обратно)

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg