«Майкл Шейн испытывает судьбу»

Майкл Шейн испытывает судьбу (fb2) - Майкл Шейн испытывает судьбу [Michael Shayne’s Long Chance] (пер. Павел Васильевич Рубцов) (Майкл Шейн - 9) 524K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Бретт Холлидей

Бретт Холлидей Майкл Шейн испытывает судьбу

Brett Halliday: “Michael Shayne’s Long Chance”, 1944

Перевод: П. В. Рубцов

Глава 1

Майкл Шейн выпрямился и огляделся. Содержимое последнего ящика его металлической конторки было отправлено в картонную коробку, старенький письменный стол выпотрошен, а небольшая комната, с которой за девять лет он свыкся, как со своей оболочкой, сплошь заставлена перевязанными корзинками и ящиками для бумаг, странно выразительными и точно одушевленными: они нетерпеливо ожидали, когда их вынесут…

А то большое помещение над его головой, где, казалось, сами стены хранят еще, как амальгаму, серебряный налет счастливой жизни с Филлис, теперь сдавалось внаем.

Майкл застонал, как от боли, взял со стола стакан с коньяком и выпил, не разбирая вкуса. Это была последняя бутылка очень старого коньяка, хранимого для особых случаев. Ну что же, теперь такой случай представился… Его чемоданы уложены, он говорил Майами «прощай», он отрешался от всего, что созидал девять лет.

Зазвонил телефон. Он вздрогнул и, нахмурясь, смотрел на верный свой аппарат, приносивший столько хороших и плохих вестей. Потом налил еще немного коньяку, не обращая никакого внимания на телефонные звонки. Они наконец смолкли, и он, медленно смакуя, с задумчивым видом пил, равнодушно слушая, как на его этаже остановился лифт и на площадке зазвучали шаги.

Кто-то остановился перед его открытой дверью. Не шевельнувшись, стоя ко входу спиной, со стиснутыми зубами, он смотрел, как вдали Бискайский залив купался в солнечных лучах.

— Господи, что с тобой, тебе и на звонки уже наплевать? — Веселый голос Тимоти Рурка гулко отозвался в пустой комнате.

— Хочу покоя, — проворчал Майкл не оборачиваясь.

Но Рурк никак не отреагировал на это заявление. Он энергично приблизился, и его рука мягко легла на плечо рыжего детектива.

— Так не годится, Майкл. К чему вечно ворошить прошлое?

— С меня хватит… Я возвращаюсь в Нью-Йорк.

— Я привел тебе клиента.

— Я тебе повторяю, что убираюсь отсюда.

— Ты ненормальный. Тебе прежде надо взяться за работу. Ведь, в конце концов, прошли месяцы, как Филлис…

— Я покидаю Майами.

— Хорошая мысль! Вот-вот, перемени обстановку. Этот клиент как раз…

— Я не беру больше клиентов. Ведь я сказал, что уезжаю.

— Вот по этому случаю я и привел тебе клиента.

Шейн медленно повернулся. У него были красивые глаза, щеки его покрывала двухдневная растительность. Он увидел позади Рурка маленького застенчивого человека с блуждающим взором. На нем был клетчатый костюм и галстук бабочкой.

— Это Джо Литл, Майкл, Дж. П. Литл, — сказал Рурк, отчетливо произнося инициалы. — Джо, я представляю вам Майкла Шейна. Это тот человек, который вам нужен.

Дж. П. Литл сделал несколько шагов и неуверенно протянул руку, но рука его, тщетно повисев в воздухе, упала, а он поджал губы… Рурк принужденно засмеялся.

— Майкл не слишком любезный человек; Джо, но это неотшлифованный бриллиант. Послушай, Майкл, у мистера Литла есть к тебе дело. Как раз то, что надо. Назови цену, и твои услуги будут оплачены. Не правда ли, Джо?

— Я готов на любую разумную плату. — Мистер Литл с некоторой нервностью сглотнул, и его адамово яблоко на миг исчезло за твердым воротничком.

— Видишь, Майкл? Ты хочешь отряхнуть со своих ног песок Флориды, и тебе нужно хорошее дело, чтобы поднять настроение. Новый Орлеан тебе подходит?

Шейн пожал плечами.

— Новый Орлеан — это неплохо…

Рурк скинул со стула пачку бумаг и предложил его Литлу. Сам он уселся на край письменного стола и пояснил:

— Мистер Литл — владелец иллюстрированного журнала. Он приехал в Майами, чтобы купить роман. Знаешь, чтобы печатать его отрывками…

— Тим, честно говоря, у меня нет никакого желания заниматься каким-то новым делом.

— Но ты можешь помочь ближнему. Боже мой, ты хоть послушай, что тебе скажут! Ну, Джо, рассказывайте.

Мистер Литл снял пенсне и стал старательно протирать стекла. Его блеклые голубые глаза рассматривали Шейна, потом воззрились на Рурка.

— Если мистер Шейн не заинтересован…

— Он постепенно дозреет, — уверил его Тим, — валяйте. К тому же и мне интересно… Вы мне едва сказали несколько слов…

— Очень хорошо. Это касается моей дочери Барбары. Она… боюсь, она может оказаться в опасности, и мне кажется, девочка нуждается в защите…

— Ваша дочь в Новом Орлеане? — спросил Майкл с неожиданным для себя порывом. Впрочем, он тут же нахмурился, весьма недовольный собой.

— Да, но лучше я начну с самого начала, — жалобно пролепетал Литл. — Моя Барбара — девочка упрямая, своевольная, с горячей головой, и, как ни больно, я понимаю ее все хуже и хуже… Ее мать умерла, когда она была еще в колыбели. Я пытался быть для нее одновременно и отцом, и матерью, но… моя работа и мои дела…

Он замолчал и сжал губы. Бесцеремонный Шейн посмотрел на часы.

— Пока вы нам сказали только, что у вас есть довольно трудная дочь…

Мистер Литл заерзал на стуле.

— Барбара с малых лет мечтает о писательстве. Но я опасаюсь, что у нее мало таланта. Я делал попытки ее отговорить. Но она сердилась, считала мои замечания несправедливыми. А месяц назад пыталась покончить с собой. Оставила записку, что она неудачница и не стоит обременять мир существованием.

Он беспомощно поднял бесцветные беспокойные глаза на детектива.

— А сколько ей лет?

— Двадцать три года. Глупая, глупая: это же абсурд — неудачница в двадцать три года… — вздохнул мистер Литл.

— Расскажите мне про попытку самоубийства.

— Я привез ее в Майами, чтобы девочка немного развеялась. На следующий день она исчезла. Все бросила и оставила записку… Я провел ужасные минуты…

Рурк взял стул и сел на него верхом, опершись о спинку руками.

— Ты помнишь, Майкл? — спросил он. — Об этом еще были шапки в газетах. Два дня спустя возле берега выловили тело малышки, и мы с Джо ходили в морг. Я написал замечательную статью. Всеобщий интерес и тому подобное…

Майкл покачал головой.

— Я ничего не помню об этом. Вы тогда очень напугались? — участливо спросил он у мистера Литла.

— О да! Никогда не забуду того жуткого посещения… Но… Это была не Барбара. Спустя несколько дней я получил от нее письмо, из Нового Орлеана. Она убежала, когда убедилась, что не в состоянии покончить с собой, и написала, что намерена жить, как ей нравится, возьмет себе псевдоним и начнет писать под другим именем. Она, понимаете, вообразила, мол, из-за того, что дочь издателя, ее не будут принимать всерьез.

Шейн больше не скрывал своего интереса. Взгляд его ожил, на губах появилась слабая улыбка.

— Если она столь настойчива, как вы говорите, то девушка двадцати трех лет отлично может сама справиться со своими делами в Новом Орлеане. Почему вы сходите с ума и так беспокоитесь? Дайте ей возможность жить, как ей хочется. Может быть, она действительно станет писать?

— Сама справится? Во французском квартале, мистер Шейн? — ошеломленно пробормотал Литл, немного покраснев.

— Осторожнее, Майкл, — предупредил приятеля Рурк.

— Да, и там она будет с тем же успехом выкручиваться из всех своих переделок, как и в любом другом месте, — возразил Шейн с коротким смешком. — В Новом Орлеане так же, как и на Парк-авеню. Если вы ищете дуэнью…

— Подожди, Майкл, — прервал его Рурк, — ты еще не все выслушал…

— Ну, и что там еще?

Литл выпрямился и напряженно проговорил:

— Это деликатное дело, и вы не облегчите мне его, мистер Шейн…

Он немного колебался, но видя, что Шейн не собирается прерывать неловкую паузу, почти простонал:

— Барбара… Ну, словом, боюсь, что она употребляет наркотики…

— Вот как? А что дает вам повод так думать?

— Несколько лет назад Барбара сильно болела. Несколько недель она ужасно мучилась, врач ввел ей морфий, чтобы избавить от мучений. Позже, когда она уже выздоровела, мы обнаружили, что бедняга привыкла к наркотикам и у нее появилась потребность в них. Потом наступило время, когда это не ощущалось, она была счастливой, совершенно нормальной. Но несколько месяцев назад я обнаружил возвращение угрожающих симптомов. У нее были большие периоды депрессии, чередуемые с моментами неестественной веселости.

— Мне кажется, такое явление довольно распространено у молодых девушек, — заметил Шейн. — Какие у вас есть еще доказательства?

— Мистер Шейн, ведь очень легко узнать особу, употребляющую наркотики, хотя бы по глазам, особенно если эта особа ваша собственная дочь. В них появляется некий странный, неестественный блеск, я не могу в точности вам объяснить. Это сопровождается общей нервозностью всего существа и непривычной замедленностью умственных решений…

Мгновение он молчал и умоляюще смотрел на Шейна.

— Ну? — наконец пробормотал Майкл.

— О, я уверен, Барбара пыталась покончить с собой под влиянием наркотиков или когда они ей были остро необходимы. Да она продолжает принимать наркотики в Новом Орлеане. Ее письмо свидетельствует об этом.

— Что же такое особенное в ее письме?

— Барбара пишет очень странно. Она обращается ко мне, как к совсем постороннему человеку, а подписывается своим псевдонимом, Марго, Марго Месон.

— У нее есть деньги?

— Я посылаю определенную сумму каждую неделю.

— Вам совершенно не нужен детектив, — решительно заявил Шейн. — Полиция Нового Орлеана может отлично все прояснить.

— Это не так просто.

— Почему?

— Она находится в опасности. Мне нужен человек, на которого я смогу положиться и которому доверяю. Я знаю, как полиция относится к такого рода делам. Обычная рутина следствия… а время не ждет.

— В опасности? — спросил Шейн. — Что же вы скрываете от меня?

Литл хотел встать, но его охватила такая дрожь, что он почти упал на стул.

— Я не могу вам этого сказать… Это слишком ужасно. Нет… — Литл сделал над собой усилие, выпрямился, но снова сел. Рурк бросился поддержать его.

— Майкл, ему надо дать что-то выпить.

Шейн схватил бутылку коньяку и поднес ее к губам Литла. Тот застонал, отвернулся, но с усилием поднял руку и стал сам держать емкость. Он сделал два маленьких глотка, не удержался от гримасы и, пробормотав слова благодарности, возвратил бутылку Майклу.

— Ты слишком резок с ним, Майкл, — укорил приятеля Тим. — Человеку чудовищно невыносимо говорить про свою дочь такое.

Немного краски появилось на щеках посетителя. Он выпрямился, облизал губы и вздохнул.

— Это деликатная ситуация… Я… Я вам уже сказал, что Барбара снова вернулась к своим порочным привычкам. Появился некий тип, она мне говорила о нем. Это он научил ее когда-то пользоваться наркотиками. И… научил еще хуже того… Не знаю ничего точно. Я не смел расспрашивать Барбару. Она пыталась ускользнуть от этого человека, но он последовал за ней в Новый Орлеан.

— А, мы прогрессируем, — сказал Майкл. — Мне кажется, я понимаю, об индивидууме какого сорта вы говорите.

— Теперь вы понимаете, как я переживаю, как беспокоюсь и боюсь. Барбара уже в ужасе от того, что заставляет ее делать этот человек. В следующий раз… Она, вероятно, сумеет совершить непоправимое…

— В сущности, вы хотите, чтобы я помешал ей покончить с собой?

— Да, но… Страшно представить, на что тот может решиться. Когда она хотела освободиться от него, он стал ей угрожать смертью. Она в свою очередь пообещала ему заявить в полицию. Их отношения безумно осложнились. Он совершенно ясно заявил, что убьет ее, если она донесет… Я не знаю имени этого человека, Барбара не захотела мне назвать!.. Но я видел его один раз, я случайно зашел в комнату, когда он был там. Мерзавец тотчас же ушел. Итак, человек лет сорока, а то и больше, очень элегантно одет, совершенно плешив, тонок, среднего роста. Как писали в старых романах: «лицо его отмечено печатью разврата». Конечно, не очень точное описание, но может быть достаточным для того, чтобы узнали его при встрече. Если увидите его с Барбарой…

— Безусловно, — проговорил Майкл, наливая себе коньяк. — Что касается вознаграждения…

— Вы согласны заняться делом? — воскликнул Литл с детской радостью.

— Да, вознаграждение будет зависеть от того, сколько времени на все уйдет…

— У меня нет большого состояния, мистер Шейн, но я готов назначить солидную, но разумную плату…

— Пятьсот долларов и потом оплата расходов. Когда понадобятся деньги, извещу вас.

Шейн вытащил из кармана записную книжку, открыл ее и протянул Литлу.

— Напишите ее имя, псевдоним и адрес в Новом Орлеане.

Литл написал: «Марго Месон, „Резиденция Пелуан“, квартира 303, на Димен-стрит». Он вернул книжку Шейну и передал ему большую фотографию.

— Совсем недавно снималась, — с нежностью и гордостью сказал он.

Потом вытащил из кармана пачку банкнот. Майкл сунул их, не считая, в карман. Он рассматривал портрет молодой девушки с большими спокойными глазами, милым точеным носиком, упрямым подбородком и полными улыбающимися губами.

— У нее голубые глаза? — спросил он.

— Да, темно-голубые.

— А где я могу вас найти для отчета?

— В отеле «Бейфронт», здесь, в Майами.

Литл написал несколько слов в своей записной книжке, вырвал листок и передал Майклу со словами:

— Вот мой номер телефона в Нью-Йорке. Уведомите меня, как только увидите Барбару. Пока что я здесь, в Майами, если, — прибавил он с неожиданной грустью, — если не буду вынужден быстро возвратиться обратно. Моя сестра в Нью-Йорке очень больна, и меня могут в любой момент вызвать туда. Она совершенно безнадежна.

Шейн кивнул головой. Он сунул в карман листок с номером телефона и встал.

— Мне нужно торопиться, а то опоздаю на поезд.

Литл протянул руку. На этот раз Шейн пожал ее.

— Естественно, мистер Шейн, вы не скажете Барбаре, что это я послал вас, не так ли?

— Нет, если не буду вынужден крайними обстоятельствами…

Рурк сжал руку друга.

— Салют, Майкл. До одного из дней… ближайших.

Едва посетители покинули его, Майкл позвонил управляющему, сообщив, что уезжает, открыл чемодан, который и так едва не лопался от избытка вещей, сунул туда бутылку с коньяком, закрыл его и вышел из помещения, глядя прямо перед собой.

Глава 2

Шейн вышел из поезда в Новом Орлеане в пять часов дня. На перроне он всей грудью вдохнул воздух, стараясь, как в детстве, угадать в нем признаки нового города. Он взял такси и велел отвезти его в старый французский квартал с живописными и прелестными, как в Париже, домами.

Барбара жила в отеле, переоборудованном под жилые квартиры, здании в три этажа. Близ входной двери была вывеска: «Резиденция Пелуан».

Шейн поставил чемодан на тротуар и осмотрел окружающие здания. С одной стороны стоял маленький одноэтажный дом, с другой — побольше, кирпичный, довольно некрасивый: с претензией на старину. Оба здания разделяла улочка шириной в три метра, не более, их балконы почти соприкасались.

Кирпичный дом был отелем, и, едва Шейн вошел, черный служащий кинулся взять чемодан. Майкл подошел к столу портье, маленького, пухленького человечка, протянувшего ему карточку и перо.

— Может, вы дадите мне маленькую справку, — сказал Майкл.

— Если я смогу оказать вам услугу, сэр…

Шейн достал бумажник и вынул оттуда клочок бумаги и несколько долларов. Он сложил три банкноты в длину и засунул меж пальцев.

— Рядом с вами находится «Резиденция Пелуан». Не знаете ли случайно, где там номер триста три?

— Я знаком с помещением, — сказал служитель, скользнув глазами по банкнотам. — Там такое же расположение комнат, как и у нас.

Его маленькие черные глазки зачарованно глядели на банкноты.

Шейн протянул руку, и деньги исчезли.

— Триста третий, — продолжал служитель, — находится на последнем этаже по эту сторону.

— Напротив ваших комнат?

Широкие брови служащего сдвинулись над маленьким носиком. Он наклонил голову набок, посмотрел на Майкла, потом сухо спросил:

— Вы задаете вопрос просто так или как клиент отеля?

Майкл улыбнулся и взял карточку.

— Я клиент.

Он написал свое имя и дал свой адрес в Майами, Флорида. Служащий отправился посмотреть план отеля и заявил:

— Наш номер триста шестьдесят два находится как раз напротив того номера, о котором вы говорили.

— Комната свободна?

— К сожалению, нет. Через несколько дней, может быть…

— Это будет слишком поздно, — проворчал Шейн, снова открыв свой бумажник под внимательным взглядом служащего.

Он взял банкноту в пять долларов, подумал, взял еще одну и протянул служащему.

— Может, вы сумеете убедить своего постояльца переменить комнату?

— Да, весьма возможно…

Деньги исчезли.

— Если вы немного посидите в холле, я пойду попробую.

Портье щелкнул пальцами, и посыльный бегом устремился к нему. Майкл отправился устраиваться в удобном кресле, в то время как служащие о чем-то оживленно говорили тихими голосами. Майкл прикрыл глаза и в полудреме откинул голову на спинку кресла, когда его робко тронули за рукав. Глаза посыльного горели, широкая улыбка обнажала белые зубы. Он взял с доски ключ, подхватил чемодан Майкла и направился к лифту.

— Ваша комната готова, мистер Шейн.

На третьем этаже Майкл последовал за посыльным по коридору.

— Вы быстро проделали все, — заметил он. — Клиент не протестовал?

— О нет, сэр, я только перенес его вещи, как мне велел мистер Рони.

В конце коридора он открыл дверь и посторонился, пропуская Майкла.

Шейн окинул взглядом комнату и с трудом удержался от улыбки. Не было ни единого признака, что она пять минут назад была занята постояльцем, и, несмотря на легкий ветерок, который врывался в открытое окно, еще ощущался запах пыльной затхлости, присущий закрытому помещению. Майкл подкинул на ладони монету в полдоллара, и мальчик ловко поймал ее на лету.

— Принеси мне льда.

— Да, сэр. Спасибо, сэр.

Оставшись один, Шейн иронически пробормотал: «Тринадцать долларов с половиной в счет поставленных вопросов. Да, сэр. Спасибо, сэр». Он не спеша прошелся по комнате, открыл узкую стеклянную дверь и вышел на балкон. Прямо напротив него, на балконе, в шезлонге лежала девушка. Кованая решетка балкона «Резиденции Пелуан» отстояла от ограды его балкона лишь сантиметров на семьдесят. Он наклонил голову, разглядывая девушку, блаженно-истомленно поглощающую щедрый новоорлеанский ультрафиолет.

Лицо ее было повернуто от него, она лежала на боку, положив голову на сложенные руки, в очень смелом лифчике, едва прикрывающем грудь, и маленьких трусиках, с кожей, загорелой до медного отлива, и коротко стриженными волосами, блестевшими на солнце. Правый глаз был закрыт, а плоский живот тихонько поднимался в ритме спокойного дыхания. Если она не спала, то очень ловко притворялась спящей. Он еще ниже нагнулся, рассматривая девушку. У нее был маленький подбородок. Вне всякого сомнения это была Марго Месон. Майкл решил, что не зря истратил тринадцать долларов.

В дверь постучали. Он поднялся во весь свой немалый рост, отворил маленькому негру, который принес ему кувшинчик со льдом, поблагодарил его и запер дверь на ключ. Потом открыл чемодан.

Он вынул фотографию Барбары Литл, посмотрел на нее и, удовлетворенно кивнув, поставил на камин, прислонив к зеркалу. Пошарив в чемодане, он извлек наполовину пустую бутылку с коньяком и отправился в ванную комнату, где нашел два стакана.

Вернувшись на балкон со стаканом, он увидел, что девушка осталась в той же позе. Солнце ушло, и она теперь была накрыта пологом тени.

Несколько минут он смотрел на почти обнаженное тело, потом, усевшись на балюстраду балкона, крикнул:

— Теперь немного поздновато для сиесты, мисс!

Правое веко девушки вздрогнуло, моргнуло, тело несколько напряглось, но она осталась неподвижной еще секунд тридцать. Потом медленно зевнула, потянулась, повернулась и посмотрела на угловатую фигуру рыжего детектива, находящегося меньше чем в двух метрах от нее.

— Совсем рядом эти балконы, правда?

— До ужаса близко…

Майкл сделал глоток коньяку.

— Ммм-ммм.

Разминаясь после сна, она вытянула свои обнаженные загорелые руки, и все ее тело изогнулось с чудесной грацией молодой кошки.

Кинув несколько зорких взоров на хорошенькое, разрумянившееся лицо, Майкл прогнал последние сомнения. Перед ним действительно была Барбара Литл собственной персоной.

С широкой улыбкой он поднял свой стакан.

— Так это в самом деле тот старый французский квартал, распутный квартал, в котором почти нагишом прогуливаются красивые молодые девушки, так что поднимается давление у туристов?

Она улыбнулась, в то время как ее холодноватые голубые глаза дерзко разглядывали его.

— Это вы-то наивный турист? И я заставила подняться ваше давление?

Шейн немного подумал, прежде чем ответить:

— Рискуя вам не понравиться, скажу — нет.

Она звонко рассмеялась. Развернувшись и положив подбородок на ладони, она заявила:

— Вы мне нравитесь.

— Чем?

— Потому что только один мужчина из ста тысяч остался бы на балконе, пока я спала в таком виде.

— Не воображайте, что мое давление не способно подняться, — предупредил он. — Но я не люблю мужских ритуальных танцев близ молоденьких девушек.

— Знаете, вас с вашими чудными рыжими лохмами я как-то и не приняла за циника. И меня зовут Марго.

— А меня Майкл. Выпьем за нашу будущую дружбу.

Марго выпрямилась.

— А что вы мне предложите?

Майкл улыбнулся и сходил в номер за бутылкой коньяку, которую протянул ей сквозь прутья балкона.

— Последняя из моих запасов.

Она сделала круглые глаза.

— «Реми Мартин»! И не надеялась на такое! Я должна сходить за стаканом или можно будет прямо из бутылки?

— Валяйте! Не имею ничего против того, чтобы разделить с вами ваши болезни.

Она поднесла бутылку к губам, медленно сделала глоток, удовлетворенно вздохнула и подняла на Майкла искрящийся взгляд.

— Вот как должны были свершаться ритуальные действа в старом квартале, но увы…

— Осмелюсь напомнить, что мы-то ведь с вами не грезим…

Она сделала еще глоток.

— Что вы говорите, Майкл? Это действительно правда? И я не проснусь неожиданно и не увижу модного амбала, который прыгнет ко мне на балкон и сгребет меня?

— Во всяком случае, пока я здесь, чтоб защитить вас, этого не случится.

Она, вздрогнув, прикрыла глаза.

— Вы меня защитите, Майкл?

— В подобном случае?

— Нет, хуже.

Она снова вздрогнула и горько улыбнулась.

— Какая я все-таки дрянь, — вздохнула она. — Со мной происходит нечто очаровательное, а я…

Неожиданно смолкнув, она стиснула бутылку. Майкл вынул пачку сигарет и протянул ей. Она покачала головой.

— Закурите и дайте мне, тогда я подхвачу все ваши болезни.

Она засмеялась. Шейн закурил для нее сигарету и встал, чтобы нагнуться над балюстрадой. Когда он протянул сигарету, она неожиданно, будто прося о помощи, схватила его руку и некоторое время держала в своей, потом поднесла сигарету к губам.

Как утопающая, подумал Майкл и отвел глаза.

Наступал вечер. Шейн молча курил, ожидая, что Марго скажет ему что-нибудь, но она все молчала. Он, потушив сигарету, предложил:

— Давайте покончим с бутылкой и поболтаем.

Она медленно сделала глоток, ее глаза вновь заискрились. Шейн опорожнил стакан и поставил его на балюстраду, потом протянул руку, чтобы забрать у Марго бутылку. Но она прижала ее к сердцу.

— Нет, я сохраню ее. Это глупо, конечно, — сказала она совсем тихо, глядя куда-то вдаль. — Какая сумасшедшая жизнь. Месяц назад я хотела умереть.

— А теперь?

— Один день… Месяц, проведенный на солнце, все совершенно меняет. Теперь я понимаю, что невозможно в двадцать три года быть неудачницей. Каким я была ребенком тогда, Господи…

— Неудачница? — спросил Шейн, нахмурив брови.

— Ну, я с детства мечтала быть писательницей. Все девочки играли в куклы, а я в папином кабинете листала и баюкала тома энциклопедий, все дети получали в подарок игрушки и сладости, а я требовала вести меня в канцелярский магазин, гладила шелковую, бархатную, мраморную, атласную, рисовую с абрикосовым пушком бумагу, нюхала карандаши — самые любимые у меня «кохинор». Видите, так девушки говорят о духах, а я называю вам любимую марку карандашей… Я сходила с ума по писательству и готова была отдать все что угодно, лишь бы отлично, вы слышите, нет — превосходно! — писать. И совершенно внезапно поняла, что у меня нет таланта. Теперь, — прибавила она со странной улыбкой, — я совершенно уверена, что никогда не стану романисткой. Целый месяц я провела здесь, в отличных условиях, и не написала ни одной строчки. Но самое замечательное, что теперь это не имеет для меня никакого значения. Даже больше: мне наплевать… Вы находите мое поведение нормальным?

— Вполне, — с готовностью ответил Майкл. — Писатели должны иметь что-то, о чем могут писать. Когда вы проживете немного побольше…

— А вы писатель? — радостно спросила она.

— Я детектив.

— Нет! Это невозможно! Если бы вы были детективом, то никогда б в этом не признались…

— Ну что же, — пробормотал он с огорченным видом, — можно сказать, не прошло… Ну, а если я вам дам возможность лучше узнать себя? Вы могли бы показать мне жизнь ночного Нового Орлеана? Я буду оплачивать расходы. Мы пойдем гулять, кутить, вы станете мне задавать вопросы, я буду отвечать на них… А хотите — наоборот?

— О! Мне бы очень хотелось этого! Но… я занята сегодня вечером, — вздохнула она. — Может быть, завтра. Я, кстати, уже должна начать одеваться.

— Выход с милым другом? — проворчал Майкл.

— Нет! Совсем даже нет!

— Тогда освободитесь!

— Ко мне придут обедать две подруги. Они останутся надолго. Если вы еще будете свободны в десять тридцать или одиннадцать…

— Я буду поблизости.

— Шикарно! Освобожусь от них так рано, как сумею…

Шейн облокотился обеими руками о балюстраду. Она положила пустую бутылку на шезлонг, быстро повернулась к своему собеседнику и протянула руки над узкой улочкой, притянула к себе обеими руками лицо Майкла и поцеловала его в губы. Потом, пританцовывая, отступила назад, подхватила бутылку и радостно воскликнула:

— Это для того, чтобы закрепить нашу договоренность о свидании сегодня вечером, опасаюсь, как бы вас не увлекла другая женщина.

— В этом нет необходимости, — ответил он взволнованно.

Повернувшись, она помахала рукой, вошла в свою комнату и зажгла там свет.

Он тоже вошел в свою комнату и тоже зажег свет. В его взгляде был гнев, когда, остановив взор на фотографии на комоде, Шейн пожал плечами и пробормотал:

— Ты совсем никуда не годный детектив, Майкл Шейн. Не станешь же ты увлекаться этой маленькой девочкой!

Он залез под ледяной душ, потом надел свежую рубашку и, сдвинув брови, вышел из комнаты.

Внизу он дал телефонистке номер Литла в Майами и, дождавшись, когда зазвонит телефон, вошел в кабину, взял трубку и услышал надтреснутый голос Литла:

— Шейн! Вы так быстро действуете! Я как чувствовал, ни на шаг не отходил от телефона!

— Я в отеле «Хирс», в старом французском квартале. Только что видел ее, и она чувствует себя хорошо.

— Вы в этом уверены, мистер Шейн?

— Более чем, поскольку проговорил с ней около часа. Она не употребляет наркотики, вы можете быть спокойны на этот счет.

— Не употребляет?

— Нет.

— Не будьте безоговорочно уверены в этом. Она отлично умеет скрывать это. Если, не дай Бог, у нее снова появится потребность…

— Буду внимательно следить за ней. Теперь я хочу немного посмотреть, что представляет собой этот квартал.

— Я очень хотел бы, чтобы вы не оставляли ее одну, мистер Шейн.

— Она ничем не рискует. У меня комната, откуда я могу наблюдать за ней.

— Ну хорошо. Я себя намного спокойнее чувствую, зная, что вы там, возле нее.

— Перестаньте беспокоиться и предоставьте мне следить за ней. Она пригласила к себе к обеду двух девушек, а я ее увижу позднее.

— Славная новость. Я же немедленно отправляюсь в Нью-Йорк. У меня всего несколько минут. Моя сестра, вы помните, я вам говорил о ней… Она только что умерла.

— Тогда буду звонить вам в Нью-Йорк, когда что-то прояснится, — сказал Майкл. После этого он повесил трубку.

Глава 3

Мак-Кракен, начальник полиции Нового Орлеана, был совершенно круглым человеком, с плешивой головой и белыми бровями. Когда Шейн вошел в его кабинет, он вынул изо рта старую вересковую трубку и воскликнул:

— Майкл! Боже мой, что вы тут делаете? Я не видел вас целую вечность.

— Девять лет. И вы по-прежнему курите эту трубку?

Мужчины подали друг другу руки, и полицейский плюхнулся снова в кресло.

— Я слыхал о вас, Майкл. О вашей деятельности в Майами. Итак? Они вас вышвырнули за дверь?

Шейн улыбнулся и закурил сигарету.

— Я здесь по делу. А вам повезло, Джон. Я не думал, что умный полицейский может в этом месте продвинуться.

Громкий смех Мак-Кракена заставил пепел его трубки вывалиться на пол.

— Я их обошел. Никому не говорите, что я умен. Вы здесь надолго?

— Еще не знаю. Я закрыл свою лавочку в Майами. Может, обоснуюсь здесь, у вас.

— Браво! Скажите, вы можете сегодня вечером у нас пообедать?

— Только не сегодня вечером. У меня работа. Я подумал, что вы могли бы мне помочь, Джон.

— Ну конечно. Все, что хотите, старина.

— Если какой-нибудь приезжий захочет найти наркотики, то к кому он должен обратиться в своем квартале?

— Вы хотите сказать…

— Я хочу спросить, кто руководит продажей наркотиков в старом квартале?

— Ну и вопрос вы мне задали!

— А к кому вы хотите, чтобы я обратился?

— Официально?

— Да нет, строго между нами.

Полицейский внимательно рассматривал Шейна, и в его глазах светилась симпатия.

— Но это не для вас, Майкл?

Шейн рассмеялся.

— Пока еще нет, но предположим, что существует девушка, которая употребляет наркотики и которая старается больше не пользоваться ими. Она приехала сюда, никого не знает и устраивается в старом квартале. Весьма возможно, что существует подонок, который снова пытается вернуть ее к скверным привычкам. Он должен знать поставщиков зелья в этом углу. Я хочу принять свои меры предосторожности и сконтактировать с ними, если они в городе…

Мак-Кракен покачал головой. Он выбил в корзину для бумаг свою трубку и снова наполнил ее табаком.

— Сул, — пробормотал он. — Вы не могли его знать в то время. Мы его задерживали много раз, но всегда выпускали за недостатком улик. Да, на вашем месте я поинтересовался бы Сулом. Скажите, почему вам не повидаться с Дентоном? Ведь это его квартал.

— Дентон?

Ноздри Шейна задрожали, как будто имя, которое было произнесено, плохо пахло.

— Капитан Дентон, — сказал Мак-Кракен, делая ударение на первом слоге. — Вы не забыли Дольфа Дентона?

— Вот уж нет. В тот вечер, когда на меня напала банда Маскетти, он совершал обход и спокойно смотрел по сторонам, пока меня разделывали под орех.

— С тех пор прошло девять лет, Майкл. С той поры Дентон здорово продвинулся по службе. У него есть друзья в мэрии, а также и в других нужных местах.

— Я повидаюсь с ним. — Майкл некоторое время молча смотрел на конец своей сигареты, потом прошептал: — Руди Сул, вы сказали?

— Руди Сул. На него нелегко выйти, но, возможно, Дентон сможет вам помочь. Вы сами знаете, что это такое, Майкл…

— Я пока смутно себе представляю, что там может быть, но то, что ответственным за этот квартал является Дентон, наводит меня на некоторые размышления, — жестко проговорил Шейн. — Хорошо, повидаю его… Спасибо, Джон!

— Не за что. Если сможете быть сегодня вечером…

— Я на работе. В другой раз обязательно… Мои наилучшие пожелания вашей милой жене.

— Конечно, приходите, когда захотите. И не слишком напирайте на Дентона. Он захочет помочь, если сумеете поладить с ним.

Уверен, что он берет взятки у торговцев наркотиками в городе. До одного из ближайших дней, Джон.

Полчаса спустя солидный полицейский впускал Шейна в кабинет Дентона, который с толстой сигарой в зубах на кого-то кричал по телефону.

— Нет! Нет и еще раз нет! — с яростью закончил он, прежде чем повесить трубку. — Что это значит, Парк? Что от меня нужно? — прорычал он, обращаясь к полицейскому, едва удостоив взглядом рыжего детектива.

— Этот господин сказал, что он из ваших друзей, мой капитан. Я говорил ему, что вы заняты, но он настаивал…

Дентон пожевал свою сигару, некоторое время рассматривал Шейна, потом пробормотал:

— Ладно, Парк, вы можете идти.

Когда дверь закрылась, Дентон проворчал:

— Я думал, после того как Маскетти выгнал вас отсюда, вы здесь больше не появитесь…

— Я пришел поздравить вас с повышением, капитан.

Шейн погладил подбородок, потом притянул к себе стул и уселся напротив письменного стола капитана.

— Новое звание покружило возле вас и село к вам на плечо, когда вы, капитан, смотрели в другую сторону тем вечерком на Рамперт-стрит? Не так ли? В то время у Маскетти были длинные руки.

— Они у него по-прежнему такие, — сухо возразил Дентон, — и пусть это будет вам предостережением.

— И вы продолжаете поворачивать голову в другую сторону каждый раз, когда считаете, что это в ваших интересах, — дурачился Майкл, покачиваясь на стуле.

— Достаточно, Шейн!

— Ладно, согласен, достаточно, это старая история. Я хочу получить немного свежих сведений о типах, которые торгуют наркотиками здесь, в старом квартале.

Дентон нахмурил брови.

— У вас дело?

— Примерно так.

— Что вы, в сущности, хотите знать?

— Вот что. Допустим, что иностранец попадает в этот квартал и начинает искать торговца наркотиками. К кому он обратится?

— Вот так вопрос!

— А почему бы и нет? Кто может быть лучше осведомлен об этом, как не полиция? — проговорил Шейн с невинным видом.

— Не воображайте, что вы сможете выкидывать свои штучки здесь, Шейн, — злобно прошипел Дентон.

— Это не штучки, и я ничего не выкидываю и выкидывать не собираюсь. Я знаю, как происходят такие вещи и здесь, и в других местах. Или вы мне облегчите дело, или раскаетесь в этом.

— Вы мне угрожаете?

— Нет, я только вас предупреждаю, Дентон. Я стал теперь покрепче, чем тогда, девять лет назад. Передайте Маскетти, если его это интересует.

— Это не может интересовать его. Маскетти теперь большой человек, он получает заказы от государства.

— К дьяволу Маскетти! Позабудем Маскетти и старые истории. Все, чего я хочу, это получить некоторые сведения.

Темное лицо Дентона прояснилось.

— Идет, — снисходительно проворчал он. — Какого рода делом вы заняты?

— Одна девушка, новенькая здесь. Употребляет наркотики и может снова заняться этим. Хочу узнать, есть ли у нее нужные контакты.

— Вот как! Можно подумать, это повторение того, что я слышал вчера! — воскликнул Дентон.

— Вчера?

— Один тип приходил ко мне вчера и хотел продать тот же салат. Он мне сказал, что ищет девушку, которая приехала сюда и живет под чужой фамилией. Он думает, она попытается достать наркотики, а он сможет по следу торговцев наркотиками выйти на ее след. Я, естественно, отправил его нюхать розы.

— А почему он хотел найти девушку?

— Говорит, что ее дядя. Это некий Драк или что-то вроде этого. Вы же знаете, что у нас с вами интуиция как у старых собак. По-моему, он плут, здесь что-то нечисто…

Шейн выпрямился.

— Можете описать мне этого типа?

Тяжелые веки Дентона упали на глаза. Он побарабанил пальцами по столу.

— Я не слишком-то обращал внимание, — пробормотал он наконец. — Плешивый, лет пятидесяти, может быть…

— Плохо одет?

— Нет, совсем другая картина. На ногах гетры. Выглядит так, будто есть лакей, который его одевает. Странно элегантен…

— Драк, вы сказали?

— Мне так кажется. Послушайте, что это за птица, разве он имеет отношение к вашему делу?

— Очень вероятно. Вы приняли его за кокаиниста?

— Нет… Нет, но, великий Боже, вы же сами понимаете, никогда нельзя быть полностью уверенным в чем-нибудь… С девочками, согласен, это ясно. И с парнями, которые колют себя и пребывают под кайфом. Но он — не знаю. Почему? Вы что, считаете, что он тут… Или думаете, я скажу ему, где можно достать?

Гнев Дентона заставил Шейна улыбнуться.

— Сомневаюсь, что он искал именно это. Но если это тот тип, о котором я думаю, он ничего хорошего девушке не сулит… Не знаете, где я мог бы его отыскать?

— Кажется, он остановился, судя по его словам, в «Анжелусе».

— «Анжелус»? А теперь — Сул.

— Руди Сул? Кажется, прошло уже девять лет, как с этим покончено…

— Верно, но я только что беседовал с Джоном Мак-Кракеном…

— И он сказал вам, что мы с Сулом были не разлей вода? — неожиданно взорвался Дентон.

Шейн отрицательно покачал головой и энергично запротестовал:

— Он просто назвал имя Сула и всего-навсего добавил, что вы начальник полиции этого квартала.

— Да, конечно, я слышал разговоры о нем. Может, Сул и торгует наркотиками, но я и правда не в курсе…

— Все, что хотелось бы, — это узнать хоть немного обстановку. Одно слово, сказанное вами там, где нужно, мне очень помогло бы в этом деле.

— Нет, черт возьми! — проворчал Дентон, тяжелые черты лица которого исказились от злости. — Вас послал шеф, а? И вы вообразили, что я буду, как мальчик, плясать под вашу дудку? Да меня уже тошнит от всех таких типов, которые валят мне на голову свои грязные делишки! Убирайтесь! Оставьте меня в покое, и чтобы я вас больше не видел в своем квартале, Шейн! И придумайте историю более правдоподобную, чем та, которую только что выдали, если вы когда-нибудь вернетесь сюда.

Дентон нажал кнопку. Он тяжело дышал, и лицо его было мрачным.

— Я на вашем месте побеспокоился бы о кровяном давлении, — кротко проговорил Шейн.

Полицейский Парк вошел в кабинет.

— Хорошенько посмотрите на этого рыжего пройдоху, — прошипел Дентон. — Этот частный детектив повсюду сует свой нос и прибежал, чтобы повесить нам гнусное дело на шею. Покажите ему дверь и запомните мое указание: если когда-нибудь с ним что-нибудь случится, нас это не касается.

Шейн поднялся. Взгляд его был ледяным.

— Вы сами хотели этого, Дентон, — хрипло проговорил он.

— Не трогайте его здесь, в участке, Парк, — сказал Дентон.

Шейн направился к двери. Оба полицейских посторонились, когда он прошел мимо них большими шагами.

Пройдя мимо них, он пинком растворил дверь, отскочившую и грохнувшую в пристенок…

Шейн вышел на свежий воздух.

Глава 4

«Анжелус» был маленьким респектабельным отелем, на Кнал-стрит. Шейн, войдя, спросил молодого служащего:

— У вас живет некий мистер Драк?

Служащий зевнул, бросил взгляд на свою картотеку и ответил:

— Да, в триста девятом номере. Но мне кажется, он вышел. Да, его ключ висит на доске.

Шейн поблагодарил и пересек холл, чтобы присесть на краю письменного стола портье, которого развязно спросил:

— Эй, скажите, есть ли возможность повеселиться в ваших краях?

Портье был однорук и лыс. Он поднял на Шейна маленькие, блестящие глазки и указал единственной рукой на проспекты:

— Можем устроить для вас посещение…

— Все это туристские глупости, мне на них наплевать, — перебил его Шейн. — Я хочу повидать настоящий город, старый квартал и вообще все такое.

— Мы можем найти вам гида.

Шейн наклонился поближе к нему и под его носом открыл бумажник.

— Вы ведь понимаете, что я хочу сказать, старина. Уголок, в котором человек может расслабиться, где есть все, что нужно… — Он вытащил из бумажника банкноту в пять долларов, посмотрел на физиономию портье и прибавил еще один билет. Однорукий положил свои проспекты и завладел деньгами.

— Если будете скромны, могу связать вас с одним молодым человеком, который знаком с этой музыкой. Девушки или наркотики на выбор.

Шейн облизнулся.

— Я готов заплатить за все это.

— Возвращайтесь сюда около семи тридцати. Он должен будет прийти сюда за одним клиентом, маленьким любопытным из номера триста девять.

Шейн вышел, немного погулял по кварталу, потом не торопясь поужинал и вернулся в отель немного раньше семи тридцати.

Какой-то молодой человек разговаривал с портье. Он был на голову выше Шейна, с круглым лицом и пухлыми чувственными губами. Портье что-то прошептал, и он повернулся. Шейн подошел.

— Вот Генри, — сказал портье, — он займется вами.

— Только без всяких балаганов для туристов, — предупредил его Шейн. — Для балаганов со стриптизом мне никто не нужен. Сегодня вечером я ищу другие развлечения.

Физиономия Генри расплылась в неопределенной улыбке.

— Там, куда я вас поведу, мистер, нет стриптиза, потому что девушки там ходят в одном-единственном одеянии: в собственной кожице… Вы там найдете все, что только захотите.

— Браво. Но где же другой клиент?

— Вот он идет.

Лифт только опустился, и оттуда стали выходить обитатели отеля. Постоялец номера триста девять был тонким, среднего роста мужчиной, одетым с особой элегантностью. На руке висела щегольская трость, а в руке он держал котелок светло-серого цвета. При сером, несвежем, помятом лице у него были розовые щеки и неестественно красные губы. Он не удостоил взглядом ни Шейна, ни Генри, а обратился прямо к портье.

— Я готов к выходу.

— Вы пришли в удачный момент, мистер Драк. Вот это Генри, о котором я вам говорил. А этот господин тоже ищет необычных развлечений. Я подумал, что вы не станете возражать против него, поскольку ваши вкусы очень схожи.

Драк посмотрел на Генри, потом на Шейна. Он надел котелок и надул губы.

— Рассчитывал, что предоставите мне персонального гида, — капризно-обидчиво сказал он.

— Я не буду вас стеснять, право, — проговорил Шейн, подмигнув ему. — Когда что-то найдется для одного, то найдется и для другого.

— Очень хорошо, — проворчал Драк. — Мы отправляемся?

— У меня есть машина, — сказал Генри.

Он проводил их к старому «паккарду» с опознавательными знаками такси на дверцах.

— У меня нет счетчика, — уверил он, открыв для них дверцу.

Драк влез и сел на заднее сиденье, сложив обе руки на трости и опираясь на нее. Когда Шейн позволил себе упасть рядом с ним, он немного повернулся в его сторону.

— Может быть, нам надо представиться друг другу. Меня зовут Драк.

— Шейн. Это ваше первое посещение Нового Орлеана?

— Да. За исключением нескольких деловых посещений.

— Держу пари, что странные дела! — воскликнул Шейн с глупым смехом и подтолкнул Драка локтем.

— Очень забавно…

Генри включил мотор.

— Я, — заявил Шейн, — нуждаюсь в чем-нибудь возбуждающем. Одна трубка, может быть, и сделает свое дело. А вы, Драк?

— Если вы об опиуме, я, откровенно говоря, никогда его не пробовал…

— А ваше баловство, что это?

— Мое баловство?

— Да, откройте-ка, чем вы увлекаетесь? Ведь вы хорошо это знаете, шалун этакий…

— Я очень сожалею, что вы составили обо мне неверное впечатление. Мой интерес к злачным местам в этом городе носит совсем иной характер. Я ищу девушку, — прибавил он после некоторого колебания.

— Ну вот! Я тоже с удовольствием обзаведусь девицей… куколкой…

— Нет, нет, я ищу одну определенную девушку, которая живет в старом квартале под фальшивым именем.

— Она вас обставила, а?

— Она моя… я покровительствую ей.

Шейн разразился хохотом.

— Это теперь так именуется? Впрочем, называйте, как хотите, мне наплевать.

Драк не проронил до конца поездки ни слова. На Рауль-стрит Генри остановился у тротуара и повернулся к ним.

— Есть одно местечко в глубине этой маленькой улочки, где вы найдете, что захотите.

Шейн открыл дверцу машины и вылез. Драк и Генри последовали его примеру. Еще не наступила ночь, но темнота быстро сгущалась. Генри шел впереди. В сумраке раздался звонкий женский смех, две массивные фигуры в униформе небрежной походкой подошли к прибывшим.

— Это ты, Генри? — проворчал один. — Сегодня вечером ты рано.

— Да, немного рановато. Я с друзьями.

Генри продолжал идти, но неожиданно один агент воскликнул:

— Полегче, Генри, эй!

Он пристально смотрел на Шейна, который пытался не попадать в рассеянный пока что свет фонарей. Детектив узнал агента, который вместе с полицейским Парком вошел тогда в кабинет Дентона. Майкл отвернул голову и сделал несколько шагов.

— Что это тебя разбирает? — проворчал недовольно агенту Генри. — Видите, у меня клиенты?

— А куда ты собираешься проводить их?

— Не твое собачье дело, милый друг!

Шейн прошел еще несколько шагов. Он обернулся и увидел, что агент следует за ним. Майкл попытался ускорить шаг, но тот схватил его за руку и закричал, обращаясь к Генри:

— Смотри в оба! Этот тип осведомитель. Это полицейский шпион, если хочешь знать.

Генри пронзительно свистнул и подбежал к ним.

— Вы сошли с ума, — протестовал Шейн. — Я просто хочу пошляться кое-где и немного повеселиться.

— Это я сошел с ума? Боже мой, я был сегодня днем в нашей конторе, когда капитан вышвырнул тебя за дверь. Подойди сюда, Дарси, — сказал агент своему коллеге. — Этот парень заслужил хорошую трепку.

Генри встал перед Шейном, его маленькие глазки сверкали в темноте.

— Меня что, принимают за болвана?

— Он ошибается! — воскликнул Шейн. — Я его никогда не видел.

— Дентон предупредил, — проворчал агент. — И я отлично узнал эту грязную рожу.

— Я тебе покажу, сволочь! — завопил Генри.

Его губы сжались, и в руке неожиданно блеснуло лезвие ножа, устремившееся к животу Шейна. Рыжий детектив отскочил в сторону, схватил запястье Генри, вывернул руку и швырнул его на агента, тот оттолкнул Генри.

— Вы все сумасшедшие, я совсем не…

Дубина другого полицейского опустилась на затылок детектива. Шейн зашатался и упал на колени. Генри кинулся к нему и ударил ногой в лицо, детектив упал на бок и остался недвижим.

Первый агент засмеялся и удержал Генри от повторного удара.

— Оставь, он получил свое. Капитан сказал, что не будет никаких историй, если этому рыжему немного попортят портрет.

Он с силой оттолкнул Генри, но второй агент нагнулся и с силой ударил дубиной Шейна по голове.

— Смывайся, — сказал он, обращаясь к Генри. — Тебе еще повезло, что не успел довести его до места.

Драк отступил и наблюдал за происходящим с гримасой отвращения. Он не протестовал, когда Генри потащил его за собой, приговаривая:

— Уберемся отсюда, так будет лучше, мистер…

Дарси встряхнул Шейна.

— Он без сознания. Что, если мы заберем этого остолопа за пьянство в публичном месте?

— Согласен, но сперва оттащи его в сточную канаву.

Они схватили Шейна под мышки и бросили в канаву, потом Дарси отправился позвонить, чтобы прислали «корзину салата», его коллега сел на край тротуара и закурил сигарету.

«Корзина салата» (так назывался на их жаргоне полицейский фургон) прибыла, они перенесли в нее Шейна, находившегося по-прежнему в беспамятстве. Толчки по дороге к тюрьме немного привели его в чувство, но он не двигался, хотя, когда наконец достигли тюрьмы, уже полностью пришел в себя. У него страшно болела голова, и, когда фургон остановился, он не смог удержаться на ногах и упал. Его щеки были покрыты запекшейся кровью, костюм в грязи, он в бешенстве смотрел на окружающих. Шейн не произвел хорошего впечатления на начальника службы, когда попытался рассказать свою историю, тот привык и не к таким рассказам пьяных, извалявшихся в грязи забулдыг…

Шейн был обвинен в пьянстве, в нарушении порядка в общественном месте и в сопротивлении двум полицейским, обнаружившим его в старом квартале шатающимся и пристающим к прохожим. Его швырнули в компанию пьяниц и бродяг.

Ему понадобилось более трех часов, чтобы уговорить полицейского позвонить Мак-Кракену на дом.

Начальник полиции немедленно явился собственной персоной. Он дрожал от ярости.

— Боже мой, Майкл, вы должны были все же держаться скромнее, хотя бы в первый вечер появления тут. Время от времени вы превышаете дозу…

Шейн рассмеялся.

— Дентон не выносит моего интереса к его кварталу. Вы отлично видите, что я совершенно не пьян.

Сторож открыл дверь, и Шейн оправился с Мак-Кракеном отметить в протоколе у начальника службы свое освобождение. Он старательно почистил костюм и, как мог, пригладил пальцами волосы.

Полицейский рассыпался в извинениях, сокрушенно хлопая себя по толстым ляжкам и твердя, что произошла ошибка. Шейн прервал его, проворчав:

— В следующий раз, когда меня увидите, надеюсь, узнаете?

Выйдя на улицу, Шейн полной грудью вдохнул свежий воздух.

— Спасибо, Джон, — сказал он прочувствованно. — Правда, очень жаль, что пришлось побеспокоить вас в такое время.

— Поедем ко мне домой, немного поговорим, Майкл. Нужно действовать осторожно…

— С Дентоном? Огорчен, Джон. Мне нужно сделать свое дело, и я плюю на Дентона. Он, собственно, уже ничего не потеряет, шут с ним пока… Еще раз спасибо, вытащили меня… Поговорим, когда закончу дела.

Мак-Кракен еще что-то ворчал про себя, в то время как Шейн ловил такси.

— Отель «Хирс», — со вздохом проговорил детектив, откидываясь на сиденье.

Он закрыл глаза, но был не в состоянии расслабиться.

Перед отелем Майкл чуть задержался, осматривая свой грязный костюм, и предпочел пройти по служебному входу. Он обошел вокруг дома и вошел в неосвещенный проход, ведущий к черной лестнице, поднялся на третий этаж, никого не встретив, и нашел свой номер.

Узкая стеклянная дверь на балкон была закрыта полосатой шторой. Шейн провел рукой по глазам, тупо глядя на штору. Он был уверен, что оставил окно открытым. Он повернулся к комоду. Почти физическая боль заставила его скривиться. Фотография Барбары Литл исчезла. Майкл подбежал к окну, быстро открыл его и вышел на балкон. Напротив, в номере 303, было темно.

Шейн выругался, прошел в ванную комнату, где невольно вздохнул, увидев свое отражение в зеркале. Над левым глазом была большая шишка, из раны еще текла кровь. Он снял пиджак и рубашку. Вымыл лицо холодной водой и отправился доставать из чемодана чистую рубашку и галстук. Шейн был уверен в том, что на комоде стояла фотография. Он не мог днем ошибиться, в конце концов, не безумец же Майкл Шейн, частный детектив.

Вероятно, Марго-Барбара забралась к нему через балкон и унесла свой портрет. Она скорее всего поверила, когда он полушутя-полусерьезно признался, что детектив. Майкл громко выбранил слишком любопытных девиц, быстро натянул рубашку, застегнул брюки, затянул пояс, наугад схватил галстук и пошел к зеркалу, чтобы завязать его.

Он явственно вспомнил поцелуй Марго Месон, ее гибкое тело и пояснение: «Это чтобы закрепить нашу договоренность о свидании…» Почему же ее номер погружен в темноту, если она ждет его?

Он снова вернулся на балкон. Слабый свет фонаря в начале улочки чуть отсвечивал в окнах напротив. Он смутно различил контуры шезлонга, стоящего на ее балконе.

Пока Майкл размышлял, что же ему теперь делать в этой новой ситуации, его внимание привлекло некое расплывчатое светлое пятно внизу у стеклянной дверной створки. Несмотря на темноту, он догадался, что дверь открыта.

Детектив долго всматривался в светлое пятно, потом нагнулся, ухватился за кованую решетку соседнего балкона и прыгнул на него.

Светлое пятно оказалось ногой.

Шейн чиркнул спичкой, но еще прежде, чем желтое пламя осветило поверхность, он догадался, что Барбара Литл мертва.

Глава 5

Майкл Шейн быстро задул спичку, перешагнул через тело и вошел в комнату. Она была слабо освещена лучом света из его номера. Стоя неподвижно, он в оцепенении смотрел на тело, вытянутое на полу, потом сел на корточки и зажег вторую спичку.

Барбара Литл лежала на левом боку. Лужа крови собралась под ее головой. Правая нога удерживала дверь открытой. Желтое шелковое платье было разорвано от самой талии до плеча. Правый глаз был широко открыт. Убитая пристально смотрела на Майкла.

Вся левая сторона лица была страшно обезображена, видимо, орудие убийства было слишком легким, чтобы убить с первого удара. Убийца, казалось, набросился на свою жертву с невероятной яростью. Или, может быть, оказался недостаточно силен, чтобы убить с первого же удара. Было совершенно очевидно, что Барбара Литл перестала дышать не более получаса тому назад.

Майкл бросил взгляд на свои часы, пока спичка не успела догореть. Было 22.58. Он подождал, пока глаза привыкли к царившему полумраку в номере, ругая себя, что не уберег девушку, с преступной беззаботностью отнесясь к серьезному предостережению Литла. Он должен был настоять на том, чтобы остаться с ней в этот вечер, чтобы она перенесла на другой день обед со своими идиотскими подружками, или уж во всяком случае должен был охранять ее из своего номера…

Привыкнув к виду насильственной смерти, Шейн во время своей деятельности выработал в себе безразличие к любому ее виду. Но тут совсем иное: всего несколько часов назад он уверял отца этой девушки, что все обстоит благополучно, она пребывает в безопасности под его зашитой…

Он встал, обошел весь небольшой номер, чтобы иметь представление о помещении, в котором совершено преступление. Он не зажигал огня. Номер состоял из большой комнаты, в которой стоял стол и диван, малюсенькой кухни и ванной комнаты. Мебель была старинной и массивной. На полочке камина стояло большое чучело совы: она как-то особенно мрачно смотрела на него. Внизу на игральном столике были остатки вечерней трапезы. Три прибора.

Он вернулся к трупу, пригнулся, вновь чиркнул спичкой, медленно обошел вокруг, но ничего нового не обнаружил. Он задул спичку и сунул ее в карман. Подойдя к стеклянной двери, он хотел открыть вторую створку, чтобы пройти на балкон, не перешагивая через мертвое тело…

Но створка не открывалась. Он зажег новую спичку, чтобы посмотреть, что же ее удерживает.

Он невольно зажмурился при виде бутылки от коньяка, которую Марго докончила сегодня днем. Присмотревшись, он увидел несколько прилипших к ней каштановых волосков. Теперь он понял, что послужило орудием убийства.

Он держал спичку, пока она не погасла. Потом прошел в ванную комнату, стал искать какую-нибудь салфетку, стараясь делать это как можно осторожнее, чтобы не стереть отпечатки пальцев на бутылке. Потом снова на балкон.

Лампа из его номера на миг целиком и полностью осветила его в тот момент, когда Майкл перепрыгнул на свой балкон. Он вошел в номер, положил завернутую бутылку на кровать и закрыл стеклянную дверь. Потом стал шарить по ящикам комода в надежде найти там бумагу.

Там ее не оказалось. Детектив с предосторожностями сунул бутылку под мышку, вышел из номера и запер за собой дверь на ключ. Он спустился вниз по служебной лестнице. Выйдя на улицу, он несколько секунд колебался, пока не увидел как раз напротив винную лавку. Майкл положил свою бутылку позади мусорного ящика и пересек улицу.

— Дайте мне бутылку недорогого джина, — проговорил он, входя в лавку. — Сделайте пакет посолиднее и не жалейте бумаги.

Повернувшись к продавцу спиной, Шейн вытащил из бумажника три доллара, и, когда служащий протянул ему пакет, он, стоя вполоборота, бросил деньги на прилавок и подобрал сдачу…

В ночном сумраке улочки он развернул пакет с бутылкой джина, бросил эту бутылку в мусорный ящик и, нашарив свою бутыль, послужившую орудием преступления, тщательно упрятал ее в бумажный пакет, солидно перевязав бечевой. Потом Майкл вышел на проезжую часть, держа пакет под мышкой, поймал такси и сел.

— Отель «Сент-Чарли», — приказал он шоферу.

Когда машина тронулась с места, он положил пакет у своих ног. Метров через пятьсот детектив воскликнул:

— Остановитесь! Прошу прощения, но я забыл одну вещь. Высадите меня здесь.

Шофер что-то проворчал и подрулил к тротуару. Майкл дал ему доллар.

— Оставьте себе все.

Он вышел из машины, запомнил номер такси, которое увозило орудие убийства, и записал цифры в записную книжку. Потом пешком вернулся в «Резиденцию Пелуан».

Было 23.14, когда он достиг отеля. Прошло шестнадцать минут с тех пор, как Майкл обнаружил тело Барбары Литл.

Вход в отель располагался ближе к углу здания, это была двойная дверь, выходящая на площадку. Он ступил в небольшой вестибюль, слабо освещенный лампочкой, и нашел имя Марго Месон на ящике для писем под номером 303. Нажав кнопку звонка, подождал несколько секунд, обтер мокрый лоб и вновь нажал.

Потом он понажимал на кнопку 301-го номера, под которым стояло имя некой миссис Легранд, и стал подниматься по лестнице, стараясь производить на своем пути как можно больше шума.

Едва он достиг третьего этажа, его встретила женщина средних лет, ее черные вьющиеся волосы были в беспорядке, а экзотический халат, в который она куталась, еще больше подчеркивал невероятную худобу этой дамы. Она уставилась на Майкла черными, подозрительными глазами.

— Почему вы позвонили ко мне в такой поздний час?

— Я не звонил вам.

— А, так значит…

— Я звонил в номер триста три, к мисс Месон. Мы условились встретиться сегодня вечером. Я запоздал и боялся, не заснула ли она.

— Такого звона довольно, чтобы и мертвого разбудить, — сухо возразила женщина. — Ведь совершенно очевидно, что она просто не хочет вас принять, молодой человек.

— Мисс Месон сказала, что будет ждать меня, зная, что я приду довольно поздно…

— Не верю ни одному вашему слову. У мисс Месон к обеду были две ее подруги, а после их ухода побывал еще один гость. Это респектабельный дом, молодой человек, и я ухожу к себе…

— Говорите, к ней еще кто-то приходил? — сердито спросил Шейн. — Мужчина?

Под твердым взглядом детектива черные глаза вильнули в сторону. Женщина отступила назад и прошептала:

— Это не мое дело.

Она отступила к двери своего номера, но Шейн взял ее за руку.

— Вы хотите сказать, что мисс Месон вела себя не так, как следует, что ее поведение было недостаточно респектабельным? Что вы об этом знаете? Говорите же!

— Я благоразумная женщина и работаю весь день, а ночью должна спать. Но когда творятся такие дела, когда мужчины приходят и уходят с заднего хода…

Шейн увлек ее к двери Барбары Литл. Он резко постучал, потом повернулся в сторону женщины.

— Через задний ход, сказали вы? На третьем этаже? Что это могло значить?

— Это значит, что я видела собственными глазами мужчину, который прыгал к ней на балкон со своего балкона из отеля, что напротив нас. А теперь появляетесь вы…

— И я вас разбудил, да. Марго! Проснитесь! — закричал он, снова постучав. — Это Майкл…

— Теперь вы сами видите, что она не хочет вас впускать.

— Да нет, вы очень ошибаетесь. Я должен…

Он схватил ручку двери, чтобы потрясти ее. Ручка повернулась в его руке, и дверь открылась.

— Тут что-то странное! Она ведь ждала меня…

Майкл сделал несколько шагов и стал шарить по стене в поисках выключателя. Найдя его, он включил свет.

— Боже мой, — закричал он.

Женщина оттолкнула его, испустила вопль и зашаталась.

— Господи! Это она! Вся в крови… Бедное дитя! Убита!

— Да, сомнений нет, — проворчал Шейн.

Он подошел к телефону и набрал номер полиции.

— В номере триста третьем «Резиденции Пелуан» лежит женщина…

— Боже мой! И я спала совсем рядом, когда ее убивали! Если бы я только позвонила в полицию, как только увидела того человека…

— Человека, который из соседнего отеля прыгнул на балкон…

— Да, я его видела, знаете. Боже мой! И я еще плохо отзывалась о мисс Месон! Но как я могла знать? Разве подумаешь…

— Когда это было?

— Полчаса… час назад. Ах, если бы я знала!

Она внезапно замолчала и направилась к столу, чтобы подвинуть прибор.

— Ничего не трогайте! — закричал Шейн. — Полиция будет снимать отпечатки пальцев.

— Но эта посуда им ни к чему. Ведь моя обязанность — убирать все это… Тарелки я сама подавала к обеду.

— Подождите полицию. Вы сказали, что подавали ей обед сегодня вечером?

— Да, это моя работа. Я француженка и отличная кухарка. Мисс Месон, бедное дитя, была неспособна даже просто сварить себе яйцо.

— Подойдите сюда и садитесь. А кого вы обслуживали? Расскажите мне, что здесь вечером происходило?

Она села, держась очень прямо, и заявила:

— Я ничего не знаю. Это был просто обед. Мисс Месон сказала мне, что после десерта я могу уйти. У нее были только две подружки. Из своей комнаты я слышала, как они уходили, и решила спросить, не убрать ли мне посуду. Она ответила, что, мол, ожидает еще одного визитера. Тогда я отправилась к себе и легла спать, но вскоре меня разбудил какой-то шум. Я встала и увидела мужчину, который прыгнул с соседнего балкона к ней на балкон. Я подумала, что это тайное свидание, и вернулась в свою постель. Потом я проснулась от вашего звонка.

— А вы знаете этих молодых девиц? Знаете, где они живут?

— Не думаю, что должна отвечать на ваши вопросы. Агентам скажу все, что знаю. Если они захотят поговорить со мной, буду у себя.

Миссис Легранд хотела встать.

— Нет, вы должны остаться здесь до прихода полиции, должны подтвердить мои показания. Это будет недолго.

В тот же момент раздался вой полицейской машины. Шейн закурил сигарету и удалился в малоосвещенный угол комнаты в то время, как на лестнице послышались тяжелые шаги. Капитан Дентон вошел в открытую дверь.

Глава 6

Парк в сопровождении агента полиции вошел вслед за капитаном. Никто из троих не обратил внимания на Шейна в углу комнаты. Дентон подошел к телу, нагнулся над Барбарой и проворчал:

— Она мертва, вне всякого сомнения. Парк, вызовите доктора и оповестите криминальную бригаду.

Потом он повернулся к миссис Легранд.

— Кто вы такая? Это вы позвонили? Что об этом знаете?

— Меня зовут миссис Легранд, я француженка, и я ровным счетом ничего не знаю. Это он позвонил, — сказала она, указывая на Шейна.

Дентон медленно повернулся. Он вынул из кармана сигару, злобно откусил ее кончик и проговорил:

— Я и не должен был сомневаться, что здесь будете замешаны вы…

— Да уж, я обычно нахожусь в ближайших ложах.

— Почему вы ее оглушили? У вас что, нет других возможностей обзавестись девицей этого квартала?

— То, что вы говорите, совсем не смешно.

— Ладно, тогда признавайтесь! — закричал Дентон и подошел ближе к Шейну с незажженной сигарой в зубах.

— У меня было назначено свидание с мисс Месон. Меня задержали двое ваших кабанов, — ответил Шейн, указав рукой на свою разбитую физиономию, — и прежде чем я поспел к ней на помощь, кто-то убил ее.

— Месон, а? Ее имя?

— Марго Месон.

— Она ваш друг?

— Дочь одного приятеля. Просила прийти сюда и повидаться с ней, как только приеду.

— И вы будете рассказывать, что забрели к ней совершенно случайно и нашли ее в таком виде? Советую вам придумать что-нибудь другое для объяснения, да поживее!

Шейн кивнул в сторону француженки.

— Эта дама может подтвердить то, что я сказал. Я позвонил к ней по ошибке, и она вошла сюда вместе со мной потому, что никто не отвечал на мой стук.

Дентон вынул сигару изо рта, с подозрением посмотрел на него, потом повернулся к миссис Легранд и прорычал:

— Что вы делали здесь?

— Он заставил меня остаться, — выпалила она. — Он принудил меня войти. Я живу рядом и ничего не знаю. Только то, что я ему сказала.

— Ладно, расскажите теперь мне то, что сказали ему, — вздохнул Дентон.

Обиженным тоном она сделала свое заявление. Когда свидетельница дошла в своем взволнованном повествовании до мужчины, прыгающего с балкона из отеля напротив, Дентон закричал:

— Парк, пойдите на балкон, осмотрите там. А вы опишите мне приметы мужчины. В котором часу это было?

— Было почти темно. Я не могла различить человека. Может быть, час тому назад. Я уже лежала в постели и не смотрела на часы.

Парк вернулся в комнату.

— Это очень легко сделать. Между балконами меньше метра.

— Пойдите узнайте номер того помещения в отеле напротив. Обшарьте его хорошенько. Найдите постояльца. Словом, все…

Сержант быстро вышел.

Дентон проворчал, глядя на труп:

— Мертва уже целый час. Вы, — обратился он к Шейну, — где вы находились час назад?

— Мне необходимо алиби?

— Не исключено, что понадобится.

— Вот когда оно понадобится, я найду, что сказать…

— А в котором часу пришел сюда этот человек, мэм? Каким образом он вошел сюда?

— Было немногим больше одиннадцати часов. Я спросила его, почему он будит порядочных женщин посреди ночи, когда они уже спят, у него был очень обеспокоенный вид, потому что мисс Месон не открывала дверь. Он стал стучать, потом повернул ручку, и дверь сразу открылась.

— Она была открыта, а? — процедил Дентон, переводя подозрительный взгляд на Шейна.

— Я близко не подходил к замку, если вы это имеете в виду…

Неожиданно в отеле напротив, в номере, который снимал Шейн, зажегся свет. Дентон резко повернулся в ту сторону, а Парк закричал ему прямо с балкона:

— Эй, нам не понадобятся парни из криминальной в этом деле, капитан. Вы говорили, что этого рыжего зовут Майкл Шейн?

— Да, и что же?

— А то, — торжествующе сказал Парк, — номер снимает как раз Шейн. Он приехал сегодня после полудня. И держитесь хорошенько, шеф. Он вел себя очень подозрительно, когда снимал комнату. Все спрашивал у служащего отеля, где находятся апартаменты триста три в «Резиденции Пелуан». Хотел получить номер окно в окно с этими апартаментами. Даже сунул служащему десять долларов, чтобы получить ее. Это вам что-нибудь говорит, мой капитан?

— Ну, совершенно ясно! — с триумфом проговорил Дентон.

Он снова повернулся к Шейну.

— Что скажете теперь?!

— Очень много, но не собираюсь терять время с вами. Вы только пешка в игре. Я буду говорить с инспектором.

Дентон побагровел, наклонил, как бык, голову и уже собирался броситься на детектива, но сдержался, услыхав шаги на лестнице.

Инспектор Квилан, сухощавый человек лет пятидесяти, медленно вошел в комнату, держа руки в карманах своего серого костюма, а в зубах — сигарету… Он сухо приветствовал Дентона, вскользь бросив ему:

— Хорошо, Дентон, я больше в вас не нуждаюсь.

За ним следовала небольшая толпа: фотографы, специалисты по отпечаткам пальцев и судмедэксперт. Они оттолкнули Дентона и его агентов и стали методически осматривать мертвое тело.

— Да, господин инспектор, конечно, это ваше дело, — сказал Дентон, — но вашим парням осталось работы всего ничего. Если вы ищете убийцу, то он здесь.

Он театральным жестом указал на Шейна. Инспектор поднял свои седые брови, и его голубые со стальным отливом глаза иронически воззрились на детектива.

— Очень любезно с вашей стороны было оставаться здесь, чтобы мы могли вас задержать, — безмятежно проворковал он Майклу Шейну.

— Я вам говорю, что держу его, — хорохорился Дентон. — Это некий Шейн, у него здесь уже были неприятности. Грязный частный детектив, которого выбросили из нашего города много лет назад и который посмел потихоньку вернуться сюда.

— Шейн? — пробормотал инспектор. — Очень хорошо, Дентон. Какие у вас против него имеются доказательства?

Дентон с радостью стал детально описывать все происшедшее. Заканчивая свое повествование, резко повернулся к миссис Легранд.

— Ведь это тот человек, которого вы видели прыгающим с балкона, не так ли? Хорошенько посмотрите на него. Ведь он?

— Ничего не могу вам сказать, ни да, ни нет. Было слишком темно, чтобы рассмотреть его, — робко противилась женщина.

Парк перелез с соседнего балкона, вошел в комнату. Он увлек Дентона в угол, и они стали шептаться о чем-то. Капитан усиленно кивал головой и радостно жевал свою сигару.

— У нас есть новости, — сказал он инспектору.

— Валяйте, — ответил тот.

Дентон быстро повернулся и поднес тяжелый кулак к носу Шейна.

— Где вы были весь вечер?

— Чтобы пояснить все инспектору, я вам отвечу. Двое ваших громил атаковали меня в начале вечера после того, как вы дали им понять, что не желаете видеть меня в этом квартале. Они избили меня, оглушили, а потом задержали под тем предлогом, что я пьян. Пока я находился в тюрьме, эта молодая женщина осталась без защиты, и ее убили.

— Очень жаль, — пророкотал Дентон. — А может, вы случайно знаете; в котором часу освободились?

— Приблизительно без четверти одиннадцать.

— Было точно двадцать два тридцать шесть. Парк только что уточнил. А сколько времени девушка мертва? — спросил Дентон, обращаясь к судмедэксперту, после того как убедился, что инспектор внимательно слушает его.

Врач уже закончил свой осмотр и встал.

— Уже более полутора часов, а может быть, час сорок тому назад. Скажем, между двадцатью двумя часами тридцатью минутами и двадцатью часами пятьюдесятью минутами.

Дентон повернулся к Шейну.

— Ладно. Вы примчались сюда и стали звонить к мисс Месон в одиннадцать часов пятнадцать минут и странно торопились заполучить свидетеля, который бы обнаружил тело вместе с вами. А где пробыли эти сорок пять минут между вашим освобождением и приходом сюда?

— Я очень нуждался в стакане вина, — спокойно проговорил Майкл. — И я хотел почиститься и, после того как ваши молодчики стерли меня в порошок, привести себя в порядок, прежде чем идти на свидание с девушкой.

— Служащий вашего отеля показал, что вы не возвращались в номер сегодня вечером. Где же тогда смогли привести себя в порядок?

— Я не помню названия всех баров, куда хожу выпить стаканчик и воспользоваться умывальней, — раздраженно проговорил Шейн. — А потом, к чему все это? Свидетельство служащего выводит меня из этого дела. Если я не мог вернуться в свою комнату, то также не мог перепрыгнуть через балкон, чтобы попасть сюда и убить девушку.

— Может, вы нам кое-что сейчас проясните, — насмешливо протянул Дентон. — Парк, подойдите и покажите Шейну, что обнаружили в его номере, чтобы он смог объяснить, как это там оказалось.

Сержант присел на корточки и осторожно развернул газету, в которой обнаружились махровое полотенце и мохнатая рукавица из ванной, еще влажные, в пятнах крови… Когда он их разложил, Дентон сказал, обращаясь к инспектору:

— Вы только взгляните на жертву, как по-вашему, убийца не был основательно выпачкан в крови? Он, верно, торопился привести себя в порядок. И это как раз то, что сделал Шейн. Вот доказательства. В ванной комнате, отстоящей приблизительно в пяти метрах от тела. Что же вам еще надо?

— Инспектор нагнулся и перевернул полотенце и рукавицу, совсем еще влажные. Когда он выпрямился, его взгляд был ледяным.

— Вы хотите сделать заявление, Шейн?

— Может быть, убийца воспользовался моей ванной комнатой и полотенцем?

— Анализ покажет.

— Анализ сможет лишь показать группу крови. Если будет та же группа, что и у девушки, это вам ничего не докажет. А потом, очень просто, это может быть ее кровь…

Инспектор покачал головой.

— Можно произвести и другие анализы. Анализ пота, например. Когда мы проверим, станет ясно, кто воспользовался этим полотенцем, вы или убийца.

— Очень хорошо, — со злостью ответил Шейн. — Я оставил все это валяться там. Но, Боже мой, я ведь не знал, что рядом со мной произошло преступление. Я действительно поднимался в свою комнату, чтобы переодеться, помыться и вычиститься, прежде чем отправиться к девушке.

— Не забывайте про анализ пота. Если анализ покажет, что кровь действительно девушки, а не ваша… — проговорил инспектор сухо.

— Вы меня не запугаете. Я совершенно четко знаю, что это моя кровь. Естественно, если у девушки окажется та же группа крови, что и у меня, это меня не слишком будет устраивать…

— А почему вы говорили, что не поднимались к себе?

— А что бы вы сделали на моем месте? — воскликнул Шейн. — Я имею полное право защищаться. Я понимаю, что попал в грязную историю. Кто-то, кто прыгает в мою комнату, после того как совершил преступление, и Дентон, который сделает все, что сможет, чтобы меня повесили, потому что он боится, что я раскрою его гнусные махинации… Ну, разумеется, я солгал.

— Но служащий сказал, что вы не возвращались к себе в номер, — сказал инспектор.

— Я прошел по служебной лестнице. У меня было совершенно немыслимое лицо, и у меня не было ни малейшего желания в таком виде шествовать через холл.

— У него на все есть ответы, — закричал Дентон. — Он тихонечко поднялся по служебному ходу к себе в комнату и прыгнул сюда, чтобы совершить свое гнусное дело, за которое ему заплатили, потом снова прыгнул к себе и опять спустился по служебной лестнице, чтобы случайно обнаружить труп девушки, которую сам же убил. Почему вы это сделали, Шейн? Кто она была? Какое это имеет отношение к той чепухе, которую вы мололи сегодня утром?

Шейн повернулся к Дентону спиной и обратился к членам криминальной бригады.

— Разве в Новом Орлеане следствия по уголовным делам ведут полицейские агенты? Разве вы не видите, что он меня ненавидит и не хочет искать настоящего убийцу.

Инспектор нахмурил брови.

— До сих пор я не вижу никого, кроме…

— Проклятье! Вы позволяете себе поддаваться уговорам Дентона. Но какая причина у меня могла быть, чтобы убить ее?

— Вот это нас очень интересует, — ответил инспектор.

— Это дело моего клиента, — проворчал Майкл. — Я приехал сюда, чтобы увидеть ее, это правда. У меня был адрес, я уговорил служащего отеля дать мне номер напротив этой комнаты, чтобы я мог охранять девушку. Если вы захотите посмотреть на вещи под другим углом, то увидите, что все это просто и логично.

— О, если смотреть с вашей точки зрения — безусловно.

— Как хотите, — со вздохом проговорил Шейн. — Но прежде чем ваши люди уйдут отсюда, вы, может, прикажете им снять следы отпечатков пальцев на моем балконе и в моей комнате. По мнению миссис Легранд, убийца мог отлично появиться оттуда.

— Ну конечно. Но как он появился оттуда? Проник в вашу комнату с балкона, что ли?

— Я всегда оставляю окна открытыми. Когда я сегодня вернулся домой, окна оказались закрытыми, а шторы опущены.

— Я уже сказал вам, сэр, что у него есть на все готовый ответ, даже если он малоудачный.

Квилан медленно покачал головой. Некоторое время он осматривал комнату. Его люди заканчивали работу: два санитара ожидали, когда можно будет унести труп.

— Вы нашли орудие убийства? — сказал он наконец.

— Нет, мы ничего не нашли. Мы обшарили все кругом.

— Унесите тело. А вы, миссис, живете рядом?

— Да, и если вы больше не нуждаетесь во мне, я могу уйти? Мне бы добраться до постели, ноги еле держат после такого ужаса… Глаз-то уж не сомкнуть, это ясно.

Она задрожала, взглянув на окровавленный ковер, с которого подняли девушку.

— Еще несколько секунд, — сказал ей инспектор. — Я бы хотел послушать вас. Что вы можете рассказать об этом преступлении?

— У меня уже есть ее показания, — перебил его Дентон. — Всего ничего. Она приготовила обед для двух девиц и мисс Месон и слышала, как девушки ушли около десяти часов, а позже она проснулась и увидела Шейна, который перепрыгнул на балкон. Это ведь правда, моя дорогая дамочка?

— В самом начале правда. Но я не знаю, тот ли он человек, которого я видела, — заявила француженка.

Она внимательно посмотрела на Шейна, несколько раз покачала головой и прибавила:

— Я совсем не утверждаю, что это был он.

Дентон рассмеялся.

— Вот женщины, инспектор! Когда думаешь, что дело уже кончено, они путают все карты. Позвольте мне немного поговорить с ней. Я смогу освежить ее память и мозги.

Инспектор, не сочтя нужным ему отвечать, спросил миссис Легранд:

— А эти девушки, которые приходили сюда обедать, вам знакомы? У вас есть их адреса?

— Нет, господин инспектор. Я только знаю их по фамилиям. Это были мисс Люси Гамильтон, она уже не раз приходила сюда, а другую, мне кажется, зовут Эвелин.

— Вы не представляете себе, где их можно найти?

— Нет, господин инспектор, совершенно этого не знаю.

— Но к чему все это? Для чего вам нужны какие-то ложные пути, которые заведут следствие в тупик? — воскликнул Дентон. — Ведь уже есть Шейн, разве не так?

— Да, у меня есть Шейн. Пойдемте, Шейн.

Глава 7

Когда Квилан и Шейн вышли из здания в ночную темноту, агенты полиции отгоняли любопытных, столпившихся возле входа, в то время как санитары переносили на носилках тело Барбары в машину «Скорой помощи».

Позади нее остановилось такси, из которого стремительно выскочил мужчина. На голове у него был котелок светло-серого цвета, на руке нелепо болталась щегольская трость.

Шейн схватил инспектора за руку и увлек его к стене, прошептав:

— Посмотрите, что сейчас будет…

Инспектор удивленно посмотрел на Шейна и с явной неохотой подчинился. Детектив показал на человека, который только что вышел из такси и теперь пересекал тротуар. Полицейский преградил ему путь.

— Эй, подождите, мистер. У вас дело в этом доме?

— Естественно.

Мужчина в светло-сером котелке только теперь, казалось, заметил толпу агентов, санитарную машину носилки, покрытые брезентом. Он нервно осмотрелся.

— Что здесь происходит? Несчастный случай?

— Да, происшествие. Можно даже сказать, преступление.

— Преступление? Боже мой, какой ужас.

— Для девочки — да. Вы здесь живете?

— Нет. Одна… одна молодая девушка, вы сказали? В сущности, у меня неспешное дело, оно может подождать.

Человек в котелке быстро повернулся, чтобы посмотреть, стоит ли еще его такси на месте.

Шейн подошел к нему с восклицанием:

— Мистер Драк!

Человек повернулся к нему с ошеломленным видом, разглядывая лицо Майкла.

— Вот как меня обработали фараоны.

— Вы, — проблеял Драк, — вы…

— Шейн, — подсказал ему Майкл.

Он повысил голос, привлекая внимание тех, кто устраивал носилки в санитарную машину:

— Одну минуту, прошу вас. Необходимо, чтобы мистер Драк бросил взгляд на жертву.

Инспектор присоединился к Шейну. Его голубые глаза источали недоверие, но он не вмешивался.

Слова детектива заставили Драка подскочить на месте. Он повернулся в сторону санитарной машины и простонал:

— Я не понимаю, почему должен смотреть на труп…

— Вы поймете, когда увидите…

Шейн взял Драка за руку и почувствовал, как страшно тот дрожит, когда он заставил его повернуться и увлек к носилкам. Один из санитаров приподнял брезент, чтобы открыть окровавленное лицо Барбары Литл. Драк бросил на нее взгляд, задрожал и отвернулся.

— Боже мой! Это же невозможно. Это… Барбара.

— Посмотрите хорошенько, — настаивал Шейн.

Драк медленно повернул голову.

— Это действительно она, Барбара.

Шейн отпустил его.

— Полагаю, инспектор Квилан захочет задать вам несколько вопросов.

Драк повернулся, лицо его было зеленоватого цвета.

— Я ничего не понимаю. Если это действительно Барбара Литл… Но она звонила мне сегодня, просила повидаться с ней. У меня при себе имеется послание, вот.

Драк начал судорожно шарить по карманам.

Инспектор Квилан сделал знак своим людям.

— Уведите его и отправляемся!

Шейн последовал за инспектором и сел рядом с ним в машину.

— Я советую вам открыться, — сказал инспектор. — И бесполезно тратить время на старые истории, ведь я вас знаю…

— Ну что ж, в самом деле! — воскликнул Шейн. — Разве не понимаете, что я работаю над тем же делом? Драк — человек, которого я ищу, Тот, о котором мне сказали, чтобы я не доверял ему, когда мне поручили мою работу. Девушку зовут Барбара Литл: Марго Месон псевдоним. Ее отец направил меня сюда, чтобы я охранял ее от посягательств некоего типа, который походит по описанию на Драка. Это наркоман, и он уже пользовался своим влиянием на Барбару. Она от него ускользнула, перестала употреблять наркотики, а потом сделалась невменяемой, почувствовала наркотическое голодание. Она удрала из дома и переехала сюда. Ее отец боялся, что этот тип снова настигнет его дочь и подтолкнет к наркотикам или самоубийству. Драк вчера виделся с Дентоном и спрашивал его, где молодая девушка может найти при желании наркотики в старом квартале. Ну вот, кажется, он ее настиг, — грустно закончил Шейн.

Квилан ехал на очень маленькой скорости. Недоверчивое выражение уходило с его лица.

— Откуда вы знаете, что Драк видел Дентона?

— Дентон сказал мне о нем. Я ходил к нему с теми же самыми вопросами, то есть как войти в контакт с продавцами наркотиков. Но Дентон испугался. Он страшно разозлился, когда узнал, что меня к нему послал Мак-Кракен. И он меня вытолкал вон.

Квилан постучал пальцами по рулевому колесу.

— Говорите, отец девушки знает, что Драк здесь?

— Не думаю, что знал, но боялся его преследований. Он совершенно ясно дал мне понять, что в ужасе от одной только мысли, в какую бездну может вовлечь его дочь Драк, но не говорил, в чем, собственно, заключается эта бездна.

— Между тем у Драка вид совсем неопасного человека.

— Вы так же, как и я, хорошо знаете, что по виду нельзя судить о наркомане.

— В сущности, вы подозреваете, что Драк убил малышку?

— Кто-то ведь убил ее. Литл очень боялся этого человека и сказал, что Драк угрожал ей смертью, когда она пыталась ускользнуть от него.

— Можно думать, что это навязчивая идея…

— А все преступления совершаются под влиянием определенных идей.

— Да. Но все, что вы мне рассказали, очень похоже на выдумку в последний момент, чтобы отвлечь от своей персоны внимание. Дентон обнаружил много сведений, говорящих против вас, Майкл.

— Вы можете представить, чтобы я убил свою клиентку? — возразил детектив.

— Я ничего себе не представляю. Я просто рассматриваю факты.

Квилан остановил автомобиль перед зданием полиции. Когда они выходили, подъехала другая машина. К ним присоединились два агента, сопровождающих Драка.

Квилан пригласил всех в свой кабинет.

Шейн сел на стул, закурил и стал рассматривать Драка. У того было очень бледное лицо, и, казалось, тело его съежилось. Дрожащей рукой он пристроил свой котелок и трость на письменном столе инспектора. Его голова была совершенно лысой.

Чтобы успокоить свои руки, он положил их на стол и слегка нагнулся, обращаясь к инспектору Квилану голосом, дрожащим от страха и злости.

— Я ожидаю, чтобы вы мне объяснили, почему меня привезли сюда как преступника?

— У меня есть несколько вопросов, которые хочу задать вам, — спокойно проговорил инспектор. — Садитесь, Драк, и успокойтесь, пожалуйста.

Драк позволил себе упасть на стул, который один из агентов пододвинул ему. Вид у него был очень расстроенный.

— Это такой удар… — прошептал он. — Эта несчастная малютка… Это слишком ужасно.

— Некоторые мужчины аналогично реагируют на такое зрелище. Им совершенно не нравится смотреть на труп своей жертвы.

Голос инспектора неожиданно стал жестким. Бледное лицо Драка стало совсем зеленым, а розовые пятна на щеках поразительно напоминали пятна румян.

— Ведь не можете же вы в самом деле подумать… Да ну, это абсурд…

— А почему бы и нет?

— Но… но я хотел повидаться с ней! Нет… Господи! Думаете, я отправился бы к ней, если бы ее убил?

— Это возможно. У убийц часто возникает желание вернуться к месту преступления, чтобы лишний раз убедиться, что не оставили ничего компрометирующего. Ведь в момент аффекта оставляют очень убедительные улики. Вы, верно, слишком наивны, если считаете, что это возвращение сможет послужить алиби.

Сидя в своем углу, Шейн слегка улыбнулся. От былой индифферентности инспектора Квилана не осталось и следа. На своем рабочем месте за письменным столом он совсем был не похож на того расслабленного человека, каким предстал в номере 303. Его голос и взгляд были безжалостными, он напоминал Майклу сжатую перед ударом стальную пружину.

— В самом деле, господин инспектор, я не знаю, что и сказать, — простонал Драк, нервно ерзая на своем стуле. — Я совершенно теряюсь.

Квилан выпрямился в кресле, быстро взял свою записную книжку и авторучку и начал:

— Ваше имя?

— Эдмонд Драк. Я…

— Отвечайте только на вопросы. Ваш возраст?

— Сорок… э… сорок шесть лет. Я не понимаю.

— Профессия?

— Агент меняльной конторы, а также занимаюсь пенсиями. Но я не понимаю…

— Ваш адрес?

— Нью-Йорк… то есть в… в настоящий момент остановился в отеле «Анжелус».

— Вы были знакомы с жертвой?

— Естественно. Я вам сказал…

— Когда вы видели ее в последний раз?

— Я… несколько месяцев назад. Я повторяю, господин инспектор, все эти вопросы, обращенные ко мне, совершенно абсурдны.

— Вы приехали в Новый Орлеан только для того, чтобы повидаться с нею?

— Да. Нет, это значит… ну да, в таком смысле.

Драк понемногу приходил в себя. Он выпрямился, поднял вверх подбородок и принял непринужденный вид.

— А когда вам представилась возможность встретиться с ней?

— Я ведь ее не видел и уже сказал это. Она позвонила мне сегодня.

— В котором часу?

— У меня есть с собой записка. Вот, — проговорил Драк, вытаскивая из кармана маленькую бумажку. — Телефонистка из моего отеля пометила здесь время. Двадцать два часа восемнадцать минут.

Квилан взял у него из рук бумажку, прочитал ее и посмотрел на часы.

— С той поры прошло приблизительно около трех часов.

— Совершенно верно. Но я вернулся к себе в отель только недавно.

Голубые глаза инспектора Квилана холодно рассматривали Драка, потом он снова прочитал записку.

— Здесь ничего не говорится о том, что девушка хотела вас видеть или просила, чтобы вы пришли к ней. Разве не ваше собственное воображение подсказало вам, что она может ожидать вас у себя в течение трех часов после того, как позвонила вам столь поздно?

— Я думал, вероятно, что-то неотложное. Да, я весьма удивился посланию и подумал, что должен повидать ее.

— Около двух часов ночи? — поднял брови Квилан с тонкой, насмешливой улыбкой. — Девушка, которую вы не видели в течение нескольких месяцев? А вы не пытались сперва позвонить ей?

— Нет, — пробормотал Драк. — Я сразу же сел в такси и поехал.

— А где вы провели вечер?

— Я… я… выходил из отеля, — ответил Драк, бросив на Шейна тревожный взгляд.

— Куда?

— Не понимаю, почему… Вы что, воображаете, что я должен вам обязательно представить алиби?

— Во всяком случае, если не хотите быть обвиненным в убийстве, — холодно ответил инспектор.

— Это безумие! Почему бы я стал убивать свою племянницу?

Шейн подскочил на месте, выпрямился и пристально посмотрел на Драка. Лоб инспектора Квилана наморщился над седыми бровями. На ледяном лице проступило удивление, когда он повернулся в сторону Шейна.

Шейн покачал головой и дернул себя за ухо.

— Ваша племянница? — спросил Квилан.

— Совершенно верно. Я дядя Барбары Литл.

Инспектор Квилан глубоко вздохнул и снова повернулся к Шейну.

— Как же вы теперь сможете объяснить вашу невероятную историю?

Прежде чем Шейн успел ответить, Драк встал и сухо спросил:

— Да, я очень хотел бы знать. Прежде всего, кто вы такой и по какому праву сделали так, что меня сюда затащили?

Шейн ничего ему не ответил, но хрипло и страстно заговорил, яростно жестикулируя и обращаясь к инспектору Квилану:

— Черт пусть возьмет меня, если я что-нибудь понимаю и знаю, господин инспектор. Готов прозакладывать голову, он лжет. И, Боже мой, кто же может быть, как не он! Ведь не существует же двух столь похожих людей в одном месте! Посмотрите на него! Разве может материализоваться в природе еще один, отвечающий таким приметам? И оба в Новом Орлеане? Оба, ищущие Барбару Литл? Это было бы слишком! Предполагаю, он говорит все, что придет в голову, лишь бы оправдаться.

Драк сделал шаг по направлению к детективу и проговорил сдавленным голосом:

— Кто вы такой?

Серые глаза детектива пристально разглядывали чересчур элегантного маленького человека с красными пятнами на щеках.

— Да уж во всяком случае не королева, — наглядевшись на противника, наконец заявил Майкл.

— Садитесь на место, Драк! — прорычал инспектор Квилан. — Здесь я задаю вопросы и клянусь вам, что сделаю все, чтобы распутать эту историю.

— Спасибо, — сказал Шейн, — и я этого хочу.

Глава 8

Драк пронзительно запротестовал:

— Я настаиваю на объяснении! Хоть бы из вежливости сказали, почему сюда привезли. В чем обвиняют?

Шейн встал, повернул свой стул и сел на него верхом, положив сплетенные руки на спинку.

— В торговле наркотиками, — проворчал он, — и даже в худшем. Вы держали девушку под растлевающим влиянием, а когда она от вас ускользнула, стали угрожать ей гибелью. Когда вам удалось наложить на нее свои грязные лапы, она отказалась подчиниться вам, и вы ее убили. Я могу доказать то, что говорю.

Странное выражение промелькнуло в глазах Драка. Он покачал своей плешивой головой и повернулся к инспектору.

— Этот человек сумасшедший или врет, только не знаю, по какой причине. Я в состоянии доказать и кто я такой, и свои родственные отношения с Барбарой Литл…

— Мне вся эта история кажется сумасшедшей, — вздохнул инспектор. — Хотя пока что вы представили не доказательства, а всего лишь ваши возражения против обвинения Шейна…

Драк спокойно засунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил бумажник из свиной кожи. Он представил инспектору Квилану свое удостоверение личности и дорожные билеты.

Инспектор быстро просмотрел их.

— Похоже на то, что вас действительно зовут Эдмонд Драк, но это не доказывает, что вы являетесь дядей жертвы. Что вы об этом думаете, Шейн? Вы знали о существовании дяди по фамилии Драк?

— Нет.

— Ваш клиент, отец жертвы, ничего не говорил вам о дяде?

— Абсолютно ничего.

— Моя жена — тетка Барбары, — вмешался Драк, — это сестра ее отца. Его единственная сестра…

— Ваша жена приехала вместе с вами в Новый Орлеан?

— Моя жена дома в Нью-Йорке. Она серьезно больна и не может двигаться.

Шейн подскочил и потребовал у инспектора:

— Спросите его, когда он в последний раз виделся с ней?

Инспектор Квилан посмотрел на Драка, удивленно подняв брови, и тот ответил:

— Я ничего не знаю о доме со дня отъезда из Нью-Йорка, вот уже три дня.

— Ваша жена серьезно больна, и она была на пороге смерти, когда вы покинули Нью-Йорк, — заявил Шейн. — Она знает, что вы находитесь здесь? У нее есть ваш адрес?

— Когда я уезжал, она была не в состоянии разговаривать. Врач боится, что ей недолго осталось жить.

— И в то время, когда ваша жена при смерти, вы приезжаете сюда, в Новый Орлеан, развлекаетесь… развлекаетесь! — воскликнул Шейн. — Вы теперь видите, что этот человек лжет, инспектор? Он даже не знает, что его жена умерла сегодня днем.

Наступило молчание.

Инспектор устало закрыл глаза. Драк замер на стуле, его дыхание со свистом вырвалось сквозь сжатые зубы.

— Моя жена? Умерла? — просвистел он. — Я в это не верю! Выдумка! Я не знаю, какие причины заставили этого человека так грубо, так жестоко действовать против меня, но совершенно ясно, он пытается меня оговорить!

— Откуда у вас такие сведения, Шейн? — спросил инспектор.

— Из уст самого Литла. Я позвонил ему в Майами после того, как повидался с его дочерью, — так было у нас условлено. Он только узнал о смерти сестры и собирался немедленно выехать в Нью-Йорк.

Драк казался совершенно ошеломленным горем. Его губы шевелились, словно бы он читал молитву.

— Мне очень трудно поверить в это, — наконец проговорил он со вздохом. — Даже когда знаешь, что смерть неминуема, все равно это тяжкий удар.

— А как вы объясните то обстоятельство, что вас сразу же не информировали об этом? — сухо поинтересовался инспектор.

— Так у них не было еще моего адреса. Я только вчера написал домой, лишь устроился в «Анжелус».

Квилан повернулся к Шейну, который рассмеялся.

— Замечательный образчик безутешного мужа. Он убегает из дому, когда его жена находится при смерти, и даже не говорит, куда направляется. Он не дает себе труда дать телеграмму, чтобы сообщить свой адрес, или просто позвонить по телефону, когда сюда приехал, а пишет письмо. Это все выглядит очень странно.

— Все в этой истории выглядит странно. Если то, что вы мне рассказывали, Шейн, правда, то чем вы объясните тот факт, что ваш клиент вам ничего не сообщил об этом дяде?

— Джо Литл меня ненавидит, — пробормотал Драк. — Он всегда меня ненавидел, с того самого момента, когда я женился на его сестре. Так и не понимаю природы его ненависти, но боли он причинил мне достаточно. Я приехал сюда, чтобы повидать Барбару Литл, признаюсь в этом. Это… у меня была на то личная причина. Он отказался дать мне ее здешний адрес. Элизабет, моя жена, была всегда матерью для малышки. Джо из-за этого очень злился. Я уверен, что он запретил дочери навещать мою больную жену. А теперь… они ушли обе.

Драк поднес дрожащую руку к своим глазам с самым безутешным видом. Квилан сказал ему сочувственным тоном:

— Мне очень жаль, что вы в один вечер вынуждены были перенести два таких удара, Драк. Вам нужно вернуться в отель и хорошенько отдохнуть.

— Спасибо! Но я немедленно отправлюсь в Нью-Йорк.

— Нет, этого я вам не советую делать. Мне кажется, что вы нам еще понадобитесь до той поры, пока все дело не прояснится. Во время следствия… вы понимаете?

— Но как же? Я не имею права вернуться домой, чтобы заняться похоронами своей жены?

— Только с моего разрешения. Оставайтесь в своем отеле, где мы всегда сможем вас найти.

Квилан встал, обошел вокруг своего письменного стола и проводил Драка к двери, положив ему руку на плечо.

Драк поблагодарил его грустной улыбкой.

— Я очень хорошо понимаю вас, инспектор. Вы должны делать свою работу. А потом, я ведь больше ничего не могу сделать для Элизабет, а убийца Барбары по-прежнему не найден. Да, я понимаю…

Он сделал над собой героическое усилие, выпрямил узкие плечи и вышел, насколько мог, твердым шагом.

Квилан закрыл за ним дверь и повернулся к полицейским, которые молча присутствовали при разговоре.

— Займитесь им. Пусть один из вас отправится в отель и займет место телефониста. Наблюдайте за всеми уходами и возвращениями. Проследите, позвонит ли он в Нью-Йорк. Узнайте, в котором часу точно телефонистка передала ему сообщение. Если он покинет отель, следите за ним. Понятно?

Агенты молча кивнули и вышли.

Инспектор вернулся за письменный стол, положил на него локти и вздохнул, глядя на Шейна.

— Что вы об этом думаете, инспектор?

— Мне кажется, он говорил правду.

— А я лгу, не так ли?

— Вот как раз этого я и не понимаю. Какое у вас может быть основание для лжи, у того и другого? Было бы глупо выдавать себя за дядю малышки, если бы он не мог этого доказать. С другой стороны, вы были бы идиотом, выдумывая всю эту историю, которая не выдержит проверки. Я знаю вашу репутацию, Шейн. О, многие называют вас всякими неблагозвучными словами, но никто не называл дураком…

— Спасибо!

— Итак, что же мне делать?

Шейн встал и заходил по кабинету.

— А что, если Литл заставил меня проглотить наживку? Но почему? Какая у него была причина посылать меня сюда?

— Вы должны это спросить у него.

— Это как раз то, что я хочу сделать.

Шейн подошел к письменному столу Квилана, оперся на него руками и поднял глаза на электрические часы, висевшие на стене. Было немного более двух пополуночи.

— Он выехал из Майами через Дикси-Клайер, — пробормотал он. — После полуночи остановка в Джэксонвилле. Теперь он уже ближе к северу. А что, если вы телеграфируете ему в поезд, инспектор? Он необходим для внесения ясности.

— Хорошая мысль. Джозеф П. Литл, вы сказали?

— Да. Он должен находиться где-то между Джэксонвиллом и Нью-Йорком. И если он наплел всякую чушь…

— Если Литл подтвердит ваш рассказ, ситуация, в которой вы находитесь, станет намного лучше, а пока в ожидании — вы мой единственный подозреваемый.

— Вы меня задерживаете?

— А почему бы и нет?

Квилан наклонился и протянул руку к одной из кнопок на своем письменном столе.

— Подождите! Ведь вы не думаете, что я убил девушку?

— Мне платят за то, чтобы я думал.

— Вы прекрасно знаете, что это не я раскроил ей череп. Дентон тоже не думает так, он просто воспользовался случаем, чтобы доставить неприятности Мак-Кракену. Если вы меня задержите, то поддержите игру Дентона.

Холодная улыбка появилась на губах Квилана.

— И что, Мак-Кракен может поручиться за вас?

— Позвоните ему и спросите об этом сами, — вздохнул Шейн.

Квилан снял телефонную трубку и сказал телефонистке номер телефона.

— Алло, Джон! Огорчен, что пришлось разбудить вас, но это важно. У меня тут находится Майкл Шейн, подозреваемый в убийстве.

Инспектор замолчал, и Шейн теперь слышал в ночной тишине только мерный треск и хрипы в телефонной трубке. Наконец Квилан покачал головой и улыбнулся.

— Я понимаю, Джон, но у меня нет определенных доказательств. Ну конечно, я тоже хочу оставить его на свободе, до выяснения новых подробностей. Доброй ночи, Джон, и спасибо.

Инспектор повесил трубку и улыбнулся Шейну.

— Мак-Кракен рекомендует вам либо покинуть город, либо напиться пьяным, либо отправиться спать…

— Не представляю ничего лучшего, чем последняя рекомендация, — с улыбкой уверил его Шейн.

Улыбка инспектора погасла.

— Я вас отпускаю, но будьте осторожны. Дентон, знаете ли, это вам не хухры-мухры, он та еще штучка… У него большие связи, метит на место Мак-Кракена, в хороших отношениях с прессой. Если мы очень быстро не проясним это дело, произойдет взрыв. Думайте об этом и постарайтесь не делать глупостей.

Шейн поблагодарил Квилана, пожал ему руку и вышел.

В холле здания полиции он вошел в телефонную будку и открыл справочник, отыскивая абонента. Его палец остановился на имени Вейгла Г. Ф.

Он набрал номер и стал терпеливо ждать, пока телефон безостановочно трезвонил на другом конце провода. Наконец раздался щелчок, и сонный голос проворчал:

— Да-а? Что там такое случилось?

— Гарри!

— Кто у телефона?

— Майкл Шейн. Проснись и вернись на девять лет назад, Гарри.

— Майкл? Не может быть! Где ты находишься, Боже мой?

— В полиции.

— А, тогда это действительно ты.

— Я только что выскочил из грязной истории по обвинению в убийстве. Ты проснулся, старик?

— Безусловно. Из какого болота ты хочешь, чтобы я вытащил тебя на этот раз?

— У тебя по-прежнему удостоверение частного? И ты по-прежнему так нуждаешься в деньгах, что готов продать свою бабушку за пятьдесят долларов?

— У меня по-прежнему мое удостоверение частного, но я повысил цену, не продаю свою бабушку меньше чем за сто долларов.

— Согласен. Послушай, Гарри, это очень важно. У тебя есть бумага и перо?

Шейн вертелся в узкой кабине, но вытащил из кармана клочок бумаги и пристроил на полку перед собой.

— Валяй, — сказал Гарри. — Я тебя слушаю.

— Вот, записывай. Сегодня вечером в районе одиннадцати часов ты взял такси возле Димен-стрит, почти на углу Чарльз-стрит. Ты проехал около пятисот метров, потом неожиданно вспомнил, что забыл что-то очень важное, и сказал шоферу, чтобы он тебя высадил… Ты понял?

— Нет. Но продолжай говорить.

— Ты дал один доллар шоферу, но (внимание, Гарри!) ты оставил в такси пакет, длиной приблизительно двадцать сантиметров, обернутый в бумагу коричневого цвета и завязанный белой бечевкой. На нем ничего не написано. Можно подумать, что это пакет со старыми вещами, но более тяжелый. Ты записал?

— Подожди… Вот, готово. А что там такое, в пакете?

— Пустая бутылка от коньяка, завернутая в махровое полотенце, но не открывай пакет в столе находок, а не то служащий упадет в обморок при виде крови.

— Боже мой! Что это еще за дела такие?

— Бутылкой была убита одна девушка сегодня вечером, — спокойно проговорил Шейн. — И я хочу, чтобы ты немедленно отправился за бутылкой. Это было такси номер сто двадцать шесты. Принеси пакет в свою контору, не открывая его. На бутылке запечатлелись, Гарри, отпечатки пальцев девушки, мои, но также и, надеюсь, убийцы. Мои располагаются внизу, поверх них отпечатки пальцев девушки. Если на бутылке имеются еще другие отпечатки пальцев, сними их… Если их нет, то избавься от этой пустой коньячной емкости, Гарри.

— Эй, там, полегче, Майкл. Каким образом твои отпечатки пальцев попали на бутылку? Если это орудие убийства?

— В свое время у тебя было доверие ко мне и ты не задавал мне лишних вопросов.

— Согласен, — вздохнул Вейгл. — Я отправлюсь за твоим пакетом в стол находок компании такси и постараюсь получить отпечатки пальцев кого-то, кроме твоих и той девушки. И если их не обнаружу, уничтожу бутылку, рискуя при этом угодить в тюрьму. Так?

— Так.

— Кто мне заплатит, если тебя посадят на электрический стул, Майкл?

Шейн засмеялся и повесил трубку. Он вытер мокрый от пота лоб, потом снова открыл справочник, и его палец погулял по столбцу с фамилией Гамильтон. Он нашел сперва какую-то Мари Люсиль на Чарльз-стрит. Набрал номер, и женский голос ответил на пятый звонок.

— Люси Гамильтон?

— Кто это?

— Это друг Марго.

— Я тоже, я тоже могу быть чьим-то другом, — промурлыкала она. — Я совсем голая в своей постели. Хотите посмотреть?

— В другой раз, когда вы будете одеты.

Майкл повесил трубку и снова посмотрел в справочник. Была еще одна Люси Гамильтон, живущая на Порт-Рамперт-стрит.

Он набрал номер и долго ждал, прислушиваясь к монотонным телефонным звонкам. Его терпение было наконец вознаграждено, и сонный голос пробормотал:

— Люси Гамильтон у телефона.

— Я друг Марго Месон.

— Марго Месон?

— Да. Очень неприятно беспокоить в такой час, но мне необходимо немедленно вас увидеть. Это очень важно. Я могу приехать?

— Почему? Ведь уже поздно.

— Весьма огорчен. Надеюсь, полиция еще не приходила к вам?

— Полиция? По какой причине?

— Я буду у вас через десять минут, — ответил Майкл.

Он быстро повесил трубку.

Глава 9

Люси Гамильтон ожидала Шейна на пороге своей квартиры. Он бегло оглядел изысканную, очень женственную, плавных очертаний фигуру и ореховые спокойные глаза.

— Это вы только что звонили мне? — спросила она милым голосом.

— Я, Майкл Шейн…

Он протянул ей руку, и она несколько поколебалась, прежде чем протянуть свою, внимательно рассматривая его рыжую шевелюру и опухшее лицо, потом улыбнулась и пожала руку.

— Вы тот парень, о котором нам говорила Марго. Убеждаюсь, что она права…

— Все зависит от сказанного ею…

— Вы… вы ждете комплимента?

Она провела Майкла в маленькую комфортабельную квартирку-студию. На ней был длинный халат, и ее каштановые волосы завязаны на затылке розовым бантом. Шейн решил, что ей лет двадцать. Она была обезоруживающе естественна.

— Садитесь, — сказала она, указывая на единственное кресло, прежде чем сесть самой на диван. — Я внимательно выслушаю все, что вы хотите сказать… Что-нибудь случилось с Марго?

Шейн предложил ей сигарету, взял сам, закурил. И кончил тем, что неожиданно для себя выпалил:

— У меня есть для вас очень плохая новость. Марго мертва…

— Нет! Нет! Но я… я видела ее сегодня вечером. Это несчастный случай?

— Марго убита, вскоре после вашего ухода. Вы со своей подругой Эвелин последние, кто видел ее в живых…

— Убита? О нет! Не может быть! Но Марго! Она была такой… живой, такой… Ах, это ужасно! Расскажите мне, что произошло? Кто ее убил?

— Когда я пришел к Марго на назначенное свидание, я застал ее мертвой. Меня задержали до одиннадцати часов. Преступление совершилось вскоре после вашего ухода. Убийца не найден. В настоящее время я главный подозреваемый. Вот почему я хочу, чтобы вы рассказали все, что знаете. Чтобы помочь мне найти убийцу…

— Да что вы? Подозревают вас?

Шейн мрачно кивнул головой.

— Полиция знает, что я виделся с ней сегодня днем. Француженка, подававшая вам обед, клянется, что видела некоего мужчину, прыгнувшего с балкона Марго на мой, как раз в то время, когда было совершено преступление.

Глаза Люси наполнились слезами, они потекли по щекам, но она ни разу не всхлипнула. Шейн поднялся и присел рядом с ней, обнял за плечи, уговаривая, как ребенка.

— Знаю, что очень тяжело, но вы все же должны помочь мне, если сможете. Надо рассказать о Марго, о вашем вечере…

Она повернула к нему голову и некоторое время беззвучно плакала у него на плече. Потом он почувствовал, что тело ее напряглось, и она отстранилась от него. Она подняла голову и пробормотала:

— Простите меня. Но то, что Марго умерла в этот вечер, ужасно, невероятно ужасно, потому что я никогда не видела ее такой счастливой. Мне кажется, это благодаря вам. Нет, нет, не поймите меня превратно. Я не сказала, что она влюбилась в вас. Странно, наверно, это как раз то, что она искала в старом французском квартале… Она была знакома с одним-двумя парнями, но те разительно отличались от вас…

— В котором часу вы ее покинули?

— Около десяти. Мы провели великолепный вечер до прибытия Генри. Марго без конца говорила о вас, и Эвелин откровенно ликовала, поскольку появилась надежда, что Генри вернется к ней. У них был роман до того, как Генри увидел Марго…

— Кто такой Генри?

— Генри Десмонд. Но… Полиция ничего о нем не знает? — неожиданно встревожилась она.

— Насколько мне известно, нет, но я буду рад переложить хотя бы часть неприятностей, выпавших мне, на другого подозреваемого.

— Генри вполне мог потерять голову, — неуверенно прошептала она.

— Где живет Генри?

— Я этого не знаю, но у Эвелин должен быть его адрес. Я позвоню Эвелин.

Она хотела встать, но Шейн удержал ее.

— Подождите, давайте сперва выясним все точнее. Вы сказали, что Генри пришел к Марго. Который был час?

— Без нескольких минут десять. Я помню, потому что незадолго до этого зазвонил телефон, и тогда было без четверти десять. Марго взяла трубку, я думаю, что это были вы, потому что Марго сказала нам, что у нее будет свидание в десять пятнадцать и что мы должны уходить. Я отругала Марго, — с улыбкой и слезами на глазах добавила она. — За то, что у нее назначено свидание поздно ночью с незнакомым рыжим парнем. Но я была счастлива за нее. Я часто советовала ей влюбиться… по-настоящему… Между нами говоря, думаю, что она невинна…

— Вернемся к нашему вечеру. Марго позвонили без четверти десять. Она не сказала, кто звонил, но дала понять, что к ней должен прийти мужчина через полчаса после звонка. Это так? А потом пришел Генри?

— Да. Было почти десять часов. Марго заволновалась, когда услышала стук в дверь. Уверена, она решила, это вы пришли раньше времени. Она нас выгоняла взглядом, потому что мы еще не успели собраться. Но это был всего лишь Генри.

— А потом?

— Она не впускала его в комнату, говорила с ним в коридоре, но дверь была полуоткрыта, и мы все слышали. Она сказала, что он должен уйти, потому что у нее назначено свидание, и он стал очень сердиться и даже угрожать ей. Сказал, мол, не допустит, чтобы другой мужчина терся возле нее. Думаю, что тут заговорило его самолюбие, — задумчиво промолвила она. — Уверена, он не любил Марго…

— А потом Генри ушел?

— Да. Эвелин плакала, когда Марго вернулась в комнату. Понимаете, она все слышала. Естественно, она видела, что Генри старается ухаживать за Марго, но была уверена, что это несерьезно. А потом, когда она услышала, что он в запале говорит…

— Генри знал, что Эвелин в комнате?

— Нет. Уверена, что нет, поскольку тогда, понимаете, он не стал бы закатывать Марго такую сцену. Так как Эвелин содержит его уже несколько месяцев, она дает ему деньги и частенько подкармливает. Он хотел сохранить Эвелин, но при этом иметь связь с Марго.

— Да? А потом?

— Появление Генри испортило нам вечер. Было достаточно неприятно из-за Эвелин, которая все плакала.

— И вы оставили Эвелин с Марго?

— Да. Марго пыталась ее уверить, что никогда между ней и Генри ничего не было и к тому же ей совершенно не нравится Генри. Я подумала, что, если оставлю их наедине, они скорее договорятся и Эвелин успокоится.

— Могли Марго и Эвелин поссориться после вашего ухода? Эвелин в состоянии убить ее?

Шейн внимательно наблюдал за Люси, но та с полной уверенностью воскликнула:

— О нет! Эвелин не… во всяком случае, только не Эвелин.

Люси пристально посмотрела на него, потом спросила:

— Вы детектив?

— В настоящий момент да, пока не обнаружу, кто убил Марго…

Она медленно выпрямилась, повернула подушку, на которую опиралась, и вздохнула:

— Думаю, кончится тем, что все непременно откроется, особенно если в этом замешан Генри, так что имею полное право кое-что вам сказать. Пусть это поможет вам. Эвелин иногда принимает такие штучки для нервов… Знаете? У нее бывают моменты ужасной депрессии.

— А какого рода эти штучки?

— Что-то вроде наркотиков. Генри достает ей. Я думаю, поэтому она так и цепляется за него.

— Вы считаете, что Эвелин способна совершить убийство, когда она находится под влиянием наркотиков? — подытожил Шейн.

Люси сделала неопределенный жест.

— Господи, разве мы сами знаем, на что способны?

Шейн понял, что она больше не хочет говорить об Эвелин, и переменил тему.

— Вы были очень дружны с Марго?

— Очень. Думаю, была ее лучшим другом здесь, в старом квартале. Я не так легко схожусь с людьми, и она весьма сдержанна. Вероятно, это и сблизило нас обеих.

— Расскажите мне про ее жизнь. Она работала?

— Нет. Она хотела писать, однако ничего не писала, только говорила, что вот-вот начнет работать. Вероятно, у нее все же был талант, потому что какой-то издатель достаточно хорошо узнал ее и давал деньги авансом, лишь бы она писала… Благодаря этим своеобразным стипендиям она и приехала сюда, понимаете?

— Я этого не знал, — сказал Шейн.

— Так вот, издатель оплачивал все ее расходы, словом, все, чтобы она имела возможность писать, — заявила Люси с некоторой жалкой и милой гордостью. — Она особенно об этом не распространялась, но до приезда сюда, чувствуется, страдала каким-то комплексом неполноценности, считала себя неудачницей. Мне даже кажется, что она пыталась покончить с собой, поскольку вообразила, что у нее нет таланта. Вот тогда-то добрый издатель спас ее и вернул ей мужество тем, что поверил в ее талант и стал давать ей авансом деньги. У него к ней был, мне кажется, настоящий уважительный и сочувственный интерес.

Наступило долгое молчание. Шейн сделал несколько шагов по комнате, потом снова сел на диван рядом с ней.

— А этот Генри Десмонд, каков он? — неожиданно спросил Шейн.

— Ему двадцать пять лет. Совершенно уверена, он принимает наркотики. Его единственная работа — провожать людей в один ночной балаган здесь, в старом квартале. Уверена, получает комиссионные от каждого клиента, которого приводит, но он каждый раз отрицал это, когда я спрашивала…

— А какого сорта это увеселительное заведение?

— Оно называется «Дафи-клуб». Никогда не видела ничего более отвратительного. Была там однажды с Марго. Ей как писательнице хотелось видеть все. Нас повел туда Генри. Знаете, я совсем не такая стыдливая, но там было отвратительно. Мне стало просто скверно.

Широкие брови Шейна сдвинулись, он некоторое время размышлял, потом пробормотал:

— Спасибо, Люси. А теперь мне хотелось бы сказать пару слов этому Генри. Вы не могли бы позвонить Эвелин и узнать телефон Генри?

Люси встала, и Шейн закурил сигарету.

Через некоторое время Люси повесила трубку.

— Эвелин не отвечает, — с некоторым беспокойством проговорила она.

Прежде чем Шейн успел ответить, резкий телефонный звонок заставил их подскочить на месте.

— Я… Мне нужно ответить? — прошептала в некотором замешательстве Люси.

— Да, но кто бы ни был, ничего не говорите обо мне.

Она подбежала к телефону, Шейн присоединился к ней. Он выжидательно смотрел в ее милое и нежное лицо, при первых словах телефонного разговора оно стало подвижным и оживленным. Люси быстро подняла на него свои сияющие ореховые глаза.

— А, это вы, Генри, — сказала она.

Потом она немного послушала и воскликнула:

— Что вы хотите этим сказать, Генри? Почему полиция придет ко мне?

Шейн закрыл рукой трубку и прошептал:

— Заставьте его говорить. Постарайтесь узнать, где он находится.

— Нет, я не видела Эвелин, — продолжала Люси, поглядывая на Майкла из-под густых ресниц. — Да, с тех пор, как я ушла от Марго… Почему? Что такое произошло? Но почему вы хотите, чтобы я приехала к вам туда? Что может быть таким срочным в три часа ночи?

Она в свою очередь положила руку на мембрану трубки и быстро прошептала:

— Он хочет, чтобы я приехала к нему в «Дафи». Не говорит почему.

— Вы приедете, если можно будет привести с собой друга. Скажите ему, что у вас кто-то есть.

— Ну что ж, Генри, я могу приехать, но с одним человеком… Что? Нет. Это парень. Вы его не знаете, но он сейчас у меня, и я не могу выйти и бросить его одного. Очень хорошо. Как только нам удастся найти такси, тотчас же приедем.

Она повесила трубку и с блестящими от возбуждения глазами повернулась к Майклу.

— У Генри очень испуганный голос. Он хотел узнать, не было ли у меня полиции и не видела ли я Эвелин. Не захотел сказать, почему об этом спрашивает, и настоятельно просил меня приехать в «Дафи». Он кричал, если я не приеду, то пожалею об этом, мол, он объяснит мне все. Естественно, он вообразил Бог знает что, когда услышал, что вы находитесь здесь, у меня. Он сказал, что мы должны как можно быстрее одеться.

— Вы можете представить меня как своего дядю из Чикаго, — предложил ей Шейн, тихонько подталкивая ее по направлению к ванной комнате. — Я вызову такси, пока вы будете одеваться.

Глава 10

Предупредительный гудок автомобиля прозвучал на улице в тот момент, когда Люси выходила из ванной комнаты в зеленом платье джерси с отделкой.

— Спускайтесь! — сказала она Шейну. — Я забыла карточку. Генри дал мне ее в тот вечер. Надо иметь карточку, чтобы войти туда.

Пока Шейн ожидал ее, она рылась в ящиках комода.

— Ах, вот она!

На бликующем под лампой квадратике очень солидной, плотной, добротной бумаги две обнаженные девицы с торчащими грудями держали поднятыми руками полоску текста. «ДАФИ-КЛУБ» было набрано крупным причудливым шрифтом, а внизу мелкими буквами: «Интимные развлечения» и «Генри Десмонд». Шейн сунул ее в карман.

— Нужно показать карточку, чтобы войти?

— Да. Там большой зал, буфет, довольно приличные представления, оркестр. Туристы, которых водят туда, не замечают ничего непотребного, но меня до сих пор преследуют кошмары, когда вспоминаю интимные приключения, которые скрыты там, за дверями. Вероятно, я до глубины души простая обывательница, — прибавила она со смехом, который прозвучал несколько принужденно.

Такси ожидало их внизу.

— Вы знаете, где находится «Дафи-клуб»? — спросил Шейн у водителя.

— Еще бы, папаша! — ответил шофер, подмигнув.

В такси Люси прижалась к. Шейну и взяла его за руку.

— Боитесь? — прошептал он.

— Только не с вами.

— Не забудьте, что я ваш новый возлюбленный. Я невероятно ревнив и не желаю терять вас из виду ни на секунду. Он захочет поговорить с вами отдельно, но вы заставьте его остаться там, где я смогу вас видеть. И вы ничего не знаете о смерти Марго. Вы просто вернулись домой, потому что было назначено со мной свидание, и оставили Эвелин у Марго. Я понимаю, он хочет увериться, что вы не станете сообщать полиции о его визите к Марго в тот вечер, — продолжал Шейн. — Убил он ее или нет, но знает, его будут разыскивать. Предоставьте ему говорить все, что он захочет, и постарайтесь выведать, как он узнал о ее смерти.

— Я сделаю все как можно лучше.

Такси въехало в старый французский квартал. На кривых, узких, поблескивающих булыжником под редкими фонарями улицах темнели высокие скалы домов — весь этот модерн конца минувшего века с шикарными лестницами на фасаде, с венками, изящными линейными плетениями и подвесным растительным узором по стенам, с целым сонмом фасадных испорченных обнаженных дев, у которых на крыльях носов год за годом накапливалась будничная и банальная уличная пыль…

В этом призрачном пространстве новоорлеанского высшего света, который давным-давно рассыпался в прах, ночью пахло, как в горном ущелье: камнем и сыростью.

Такси замедлило ход и повернуло в открытые чугунные ворота, на которых горела надпись из розового неона: «Дафи-клуб».

Вокруг все было спокойно и безлюдно, дорожка из гравия окружала дом и упиралась позади него в двор, превращенный в стоянку для машин, несмотря на то что в стороне была для них специальная площадка. Шейн расплатился с шофером, взял Люси под руку и повел по дорожке, выложенной камнем. При их приближении входная дверь, обитая железом, раскрылась, и молодой черный служитель приветствовал пару широкой улыбкой.

— Как раз вовремя, чтобы поспеть к последнему спектаклю…

Они вошли в вестибюль, отделанный деревянными панелями, и последовали по коридору, толстый ковер которого заглушал шаги. Ритмичные звуки джаза доносились из-под арки в глубине коридора.

На пороге зала их приветствовал плешивый метрдотель, он провел их в общий обширный зал, довольно слабо освещенный.

Шейн и Люси последовали за ним к маленькому столику на двоих возле круга и сели за него. Под оранжевым прожектором посередине зала две молодые квартеронки вихляли бедрами в ритм оркестру. Они были очень молоды и почти совсем голые, если не считать трех розовых лепестков, помещенных в стратегических местах.

Когда они усаживались за столик, девушки заканчивали номер под жидкие аплодисменты публики.

Притушенный свет в зале снова приобрел яркость. К Шейну подошел официант, и детектив вопросительно посмотрел на Люси.

— Один джин, — сказала она.

— Два джина, фиц, — сказал Шейн официанту, и тот удалился.

Он тут же вернулся со стаканами, и Люси сказала ему:

— Я бы хотела повидать Генри Десмонда.

— Пойду посмотрю, здесь ли он, мисс.

Несколько пар встали, чтобы потанцевать. Мужчинам почти всем было за пятьдесят и все они — в обществе очень молодых девушек, безусловно несовершеннолетних.

— Девушки служат приманкой, — заметила Люси.

Шейн попробовал свой джин и сделал гримасу.

— О! Еще хуже, чем я ожидал…

— Вы должны были заказать что-нибудь другое.

— В такого рода заведении у всего должен быть отвратительный вкус. А что здесь еще, кроме этого зала?

— Вот видите, там, в глубине, находятся умывальники. А там другая дверь, которая выходит в другой зал, поменьше, чем этот.

— И более интимный?

— Да.

Люси подняла стакан и выпила половину его содержимого, потом, сделав гримаску, поставила на стол.

— Вы совсем не обязаны это пить, знаете…

— Я задержала дыхание, чтобы не чувствовать вкуса, но это действительно отвратительно.

— А наверху?

— Там интимные комнаты. Их нанимают на час или более долгий срок, если вас это интересует.

— О, совсем нет.

Люси приняла лихой вид.

— Я рассчитывала, что в вашем присутствии я буду в безопасности…

Шейн засмеялся и посмотрел на нее.

— Не изображайте, пожалуйста, из себя то, что вам несвойственно. Сколько вам лет?

— Двадцать шесть.

Шейн нахмурил брови.

— Я не верю этому, но не стану спорить.

— Мне было бы интересно узнать, что делает Генри.

Шейн нетерпеливо барабанил пальцами по столу.

— Вы не думаете, что он меня увидел и я напугал его?

— О нет, этого не думаю. Простите меня, — сказала она, вставая, — вы не станете развлекать Генри, если он придет во время моего отсутствия?

Шейн заметил, что она говорит неуверенным тоном.

— Куда вы?

— Мужчина никогда не должен задавать таких вопросов даме, — проговорила она.

Он смотрел, как она немного неуверенным шагом прошла через зал и вошла в помещение, над дверью которого была надпись «Для дам».

Он взял сигарету и некоторое время курил, спрашивая себя, действительно ли Люси двадцать шесть лет. Она казалась намного моложе. Она была довольно хорошенькая, простая и естественная. Он неожиданно пожалел, что не встретил ее при других обстоятельствах. Потом стал думать о Марго. Она тоже была хорошенькая, и он улыбнулся, вспоминая то, что она ему говорила. Он не мог освободиться от сознания некоторой своей вины в том, что представился Марго, скрывая истинные причины знакомства. Между тем все шло у них совсем естественно. Как бы тогда сложились все обстоятельства?

Шейн оторвался от своих размышлений и посмотрел на часы. Прошло уже много времени с той поры, как Люси ушла. Он обернулся, посмотрел по сторонам. Некоторое время он глядел на дверь с надписью «Для дам», но она оставалась все время закрытой. Он вспомнил, что эта дверь вела не только в туалет, но и имела выход в зал для интимных развлечений.

Может быть, ее увидел Генри Десмонд, когда он входил в «Дафи-клуб» вместе с Люси? Может быть, Генри и есть убийца Марго и торопится уничтожить все улики, могущие изобличить его, может, он решил изолировать Люси? И возможно, также убить ее? Шейн сжал кулаки и обнаружил, что его ладони мокрые от пота. Прошло уже четверть часа, как Люси вышла из-за столика.

Он встал, увидел маленькую зеленую сумочку-мешочек Люси, лежавшую на столе, и взял ее. Он решительным шагом направился к дамской комнате.

Он толкнул дверь и очутился в узком коридоре, с правой стороны которого висела бархатная портьера с пометкой «Дамы», написанной золотыми буквами сверху.

Он позвал:

— Люси!

Молодая негритянка в белом фартучке приподняла портьеру и просунула голову.

— Это вы кого-то звали, мистер?

— Да, я хотел бы знать, как чувствует себя моя подруга. Она не заболела?

— Какая подруга?

— Молодая женщина, которая вошла сюда приблизительно четверть часа тому назад, она одета в зеленое платье.

Женщина покачала головой.

— Здесь никого нет. Я не видела никакой дамы в зеленом платье.

Шейн невольно выругался и побежал в конец коридора.

Неожиданно перед ним появился массивный мужчина. У него были широченные плечи, лицо изрыто оспой, тяжелый подбородок и маленькие свиные глазки. Уперев кулаки в бока, он спросил:

— Что вы тут шарите? Вы вышли из туалетной для дам?

— Я ищу свою подругу. Она одета в зеленое платье.

— Ее здесь нет. Убирайтесь отсюда.

Шейн сжал зубы.

— А где Генри Десмонд?

Он услышал в коридоре позади себя чьи-то шаги, в то время как мужчина проворчал:

— Его тоже здесь нет.

Шейн обернулся, чтобы посмотреть на человека, который приближался небрежной походкой. На нем был клетчатый светло-серый костюм и черные ботинки, но он с равным успехом мог бы для пущей важности просто написать на своей физиономии печатными буквами «фараон».

Он спросил:

— Неприятности, Берт?

— Этот парень, — сказал Берт, — рассказывает, что ищет малютку, которую потерял.

Фараон остановился в метре от Шейна и холодно посмотрел на него. Он расстегнул пиджак, чтобы дать детективу возможность увидеть его значок муниципальной полиции.

— Я вам советую не затевать тут никаких историй, — прошипел он.

Шейн с горечью проговорил:

— Это Дентон послал вас?

Полицейский сделал энергичный жест и указал пальцем:

— Убирайтесь отсюда вон.

Шейн повернулся к Берту.

— Я хочу туда.

— Это частное помещение. Только если у вас есть карточка.

Шейн сделал шаг вперед. Мужчина отступил на шаг, вздохнул и проговорил:

— Согласен, папаша.

Позади Шейна фараон бросился вперед, и Майкл почувствовал, как в его спину уперлось дуло пистолета.

— Не делайте больше ни шагу…

Шейн быстро повернулся и резким ударом заставил пистолет упасть на пол. Это он проделал левой рукой, а его правая ударила полицейского в подбородок. Он успел увидеть, как тот опустился на пол, но тут же почувствовал сильную боль в области правого уха. Его колени подогнулись, и он без сознания повалился на пол и погрузился во тьму.

Глава 11

Шейн постепенно стал приходить в сознание и почувствовал, что лежит на чем-то жестком. Нестерпимо яркий свет мешал ему открыть глаза. В комнате раздавался гул голосов, которые, как молотки, стучали по черепу и отражались в бесконечности.

Потом он услышал свое имя, и это было как гонг, который внезапно ударил. Он стал понемногу различать слова.

— Майкл Шейн такой ненормальный, что никогда не знает, где ему остановиться. Вовремя остановиться, — проговорил какой-то человек. Этот голос он слышал раньше.

— Нам нужно избавиться от него. Я не понимаю…

— Придется, Руди. Но только не в этот момент. Нужно еще избавиться от девушки, а это не способствует прекращению следствия по другому преступлению. Надо все устроить так, чтобы следствие зашло в тупик.

Шейн узнал голос Дентона. А Дентон называл своего собеседника Руди. Руди Сул.

— Меня не следствие пугает. Я плачу достаточно за вашу протекцию, и я не хочу выпрашивать у вас ничего. Я плачу деньги…

Голос Сула был низким и тягучим. Мужчины, казалось, находятся совсем близко от Шейна, не более чем в трех метрах. Он не шевелился и внимательно слушал, его боль начала притупляться.

— Мы вместе сидим в луже, Сул. Вы не знаете Шейна, каков он, когда возьмется за дело. Это настоящая катастрофа.

— Существует возможность для…

— Я уже сказал вам, что новое убийство ничего не улучшит, тем более что это невольно свяжется для всех с убийством Марго Месон. У Шейна есть друзья в этом городе. И он не настолько глуп, чтобы прийти сюда, не рассказав им, что ему известно.

— Вы имеете в виду начальника полиции Мак-Кракена?

— Закрой пасть, — сказал Сул. — Как думаете, что он узнал, Дольф?

— Мне бы очень хотелось это знать.

(Это был новый голос, квакающий.)

— А кто привел его сюда?

— Может быть, некий Драк. Это тип, которого притащил Генри, прежде чем был схвачен Квиланом.

— Я считаю, что вы делаете из пустяка целую историю, — заявил Сул. — Может, он явился сюда только поухаживать за девицей?

— Шейн никогда не является случайно. Посмотрим, не сможешь ли ты разбудить его, Берт. Если бы ты не так сильно ударил его…

Кто-то присел на корточки рядом с Шейном.

— Я знаю один маленький прием. Я видел это в Чикаго. Если парень жив, это быстро приведет его в чувство.

Шейн зажмурил глаза и с огромным трудом выпрямился. Яркий свет лампы больно слепил ему глаза. Резкое движение вызвало у него тошноту, и все вокруг него завертелось. Он стиснул зубы и стал ждать, стараясь держать глаза полузакрытыми до тех пор, пока комната не перестала вертеться.

Берт удовлетворенно проворчал что-то и встал на ноги.

— Я вам что говорил? Ведь я ударил совсем не сильно…

Шейн заставил себя улыбнуться.

— Салют, капитан, — сказал он Дентону, который наклонился над ним в дымящемся и колеблющемся свете.

Дольф Дентон стал невменяем от ярости.

— Вы сами этого хотели!

Шейн повернул голову в сторону мужчины, сидевшего за письменным столом. Руди Сул был щеголеватый брюнет, его худое лицо с выступающими скулами украшали тоненькие черные усики, одет он был в ослепительный костюм и желтую спортивную рубашку.

Такие типы любят носить массивные золотые перстни, машинально заметил про себя Майкл. Тяжелые веки наполовину скрывали его пристальный взгляд.

Генри Десмонд солидно прислонился к стене позади письменного стола и с угрожающим видом смотрел на Майкла. Он стал переступать с ноги на ногу, когда взгляд детектива упал на него.

В небольшом помещении был письменный стол и три стула и не было ни малейших следов Люси Гамильтон. Шейн подогнул ноги под себя, чтобы легче сесть, и был доволен, когда увидел, что это ему удается. Его голова болела, но значительно меньше, чем в момент, когда он пришел в себя.

— Садись на стул, — сказал Дентон.

— О чем вы хотите говорить? — спросил Шейн, с большим трудом закуривая сигарету.

Руди откинулся на стуле и скрестил на затылке свои длинные пальцы с ухоженными ногтями.

— Не старайтесь выдумывать для нас разные истории, — тягучим голосом сказал он. — Девушка у нас, она еще в грезах, не правда ли, Генри?

— Да, — поспешно отозвался тот, — она была под кайфом, когда я в последний раз смотрел на нее.

Шейн курил и размышлял. Он никак не мог понять их комбинацию. Что-то было странное во всей этой истории. Если бы только он смог просунуть хоть палец во всю эту чудовищную полицейско-преступную комбинацию… Он решил переменить тактику.

— Я даже не знаю, что со мной произошло. И откуда вы узнали, что я здесь, — протестующе, однако вполне дружелюбно попенял им, как старым, но вероломным дружкам.

— Я видел, как вы приехали, — ответил Дентон. — Если бы вы выпили свой джин, как это сделала малышка, нам не пришлось бы оглушать вас…

— Вон оно что… По вкусу я должен был догадаться. Вы не поблагодарили меня, что я привел к вам Люси, Генри.

Генри Десмонд вздрогнул, пробормотал:

— Не понимаю, что вы хотите этим сказать?

Шейн начал догадываться. Дентон увидел его, но все указывало на то, что Генри поостерегся сообщить о своей роли, когда увидел, кто такой оказался друг Люси.

— Она очень хорошая девушка! — воскликнул Шейн. — А кстати, почему вы пригласили нас сюда?

Дентон и Сул повернулись к Генри, который прогнусавил с гримасой:

— Он стал ненормальным после удара по голове.

— Валяй, Генри, довольно врать.

— Я вам клянусь, этот парень ненормальный! Я его не видел после семи часов вечера, когда он хотел прийти сюда понюхать…

— Что вы выдумываете тут, Шейн? — прохрипел Дентон. — Что означают эти ваши истории?

— Мне кажется, вы должны начать с того, что вам нужно хорошенько вымести у себя сор, — насмешливо ответил Шейн. — Этот ваш миленький дружок сам вовлек меня в эти ваши махинации…

— Это неправда! — закричал Генри.

— Закрой пасть! — кратко посоветовал Сул, и эти слова ударили Генри как пощечина.

Сул повернулся к Шейну.

— Продолжай болтать.

— Не нужно много требовать с него. Он думает прежде всего о своей шкуре. Послушайте, Дентон, если вы ищете парня, чтобы раскрыть убийство Марго Месон и продвинуться к новому званию, то он прямо у вас под рукой…

— Что он может иметь общего с этим? — сморщившись, спросил Сул.

— А я могу доказать, что он и нанес удар, — твердо проговорил Шейн.

— Вы этого не можете сделать! Неправда! И к тому же еще одно вранье — что я заставил его прийти сюда, — возмутился Генри.

Ни Дентон, ни Сул не слушали его. Шейн вынул из кармана карточку, которую дала ему Люси, и бросил ее на письменный стол перед Сулом.

— Ну что, я лгу?

Сул взял карточку, рассмотрел ее и без единого слова протянул Дентону.

— Генри был увлечен Марго Месон, — равнодушно продолжал Шейн. — Два свидетеля слышали, как он спорил с ней, и слышали, как Генри ей угрожал. Я думаю, его охватила паника, когда понял, как дорого ему могут обойтись эти две свидетельницы. Он не смог найти одну из девушек, а когда узнал, что я наложил лапу на вторую, просил нас приехать сюда, чтобы договориться. Если бы вы меня не захватили, когда я приехал сюда, Дентон, уверен, что Генри к этому времени уже выложил бы мне все, что я хочу знать, в обмен на мое молчание.

Дентон вскочил с места с перекошенным от ярости лицом и кинулся на Генри.

— Сволочь! Гнусный подонок! Подожди у меня…

— Садитесь, Дентон, — распорядился Сул таким резким голосом, что он прозвучал в комнате как выстрел. Не спуская глаз с Шейна, он продолжал: — Не позволяйте себе расстраиваться из-за этого рыжего. Он замешан в деле Марго Месон, да?

— Да, но… Квилан отпустил его, когда я уже накинул ему петлю на шею. Не знаю, какой между ними расклад…

Сул обратился к Генри:

— А ты можешь что-нибудь сказать об этом?

— Я ничего не сделал, это не так, как он говорит. Да, конечно, я ходил к той девушке и здорово поскандалил. Я наговорил ей много всяких вещей, но не убивал ее…

— А почему вы просили меня и Люси приехать сюда? — хладнокровно вставил Шейн. — Вы слышали, Дентон говорил, что я вроде динамита. Вы знаете, что я пытаюсь разоблачить его в течение многих лет…

— Я ровно ничего не знаю. И не знал, что вы приедете сюда с Люси.

— Люси, — повторил Сул.

— Люси Гамильтон, — пробормотал Генри с гнусной гримасой. — Та девочка, которая там. А потом, не смотрите на меня так! Я знал, что нахожусь в грязной луже. Две девушки слышали мой разговор с Марго Месон: Эвелин Джордан и Люси Гамильтон. Я не знаю, куда девалась Эвелин. И подумал, что если смогу хорошенько поговорить с Люси, то мне, может, удастся уговорить ее забыть, что я приходил туда. Если парни из криминальной меня зацапают, то они меня уже не выпустят. А ведь вы не хотели бы этого, — прибавил он. — И капитан Дентон тоже…

— Да, мы совсем не хотим этого. Но ты должен был рассказать мне обо всем, Генри. Если бы ты раньше признался, мы бы нашли способ помочь тебе.

— Я боялся, что вы рассердитесь на меня. А когда Люси связалась с рыжим бродягой, боялся сказать вам, что это я просил их приехать сюда.

— Отдайте мне Десмонда, — предложил Шейн, оглядывая Генри, как фигуру в шахматной игре, — все, что я хочу, это найти убийцу Марго…

— Это мысль, — пробормотал Сул, вопросительно взглянув на Дентона.

— У меня нет доверия к Шейну, — заявил полицейский. — Это, конечно, верно, он хочет кого-то обвинить в совершении преступления, жаждет вытащить свои лапки. Но уж слишком много знает о наших делах.

— Благодаря молодому человеку, который пригласил его, — докончил Сул. — Да, благодаря Генри. Но это не самое главное, я лично считаю, что надо навязать это убийство Шейну.

— Генри лучше подойдет для этой роли, — запротестовал Шейн, ахнув в душе от собственного циничного нахальства. — У него была причина, я клянусь, большего мне не надо. Я приехал сюда, в Новый Орлеан, по делу, оно окончено, и я уезжаю.

— Нахожу, что мысль неплохая, — настаивал Сул. — Генри слишком раскрыл карты. Как Драк. Он воспользуется нами, чтобы подтвердить свое алиби, если дело повернется для него худо… А это заставит говорить о нас. И создаст плохую репутацию нашему заведению.

— Это Дентон направил ко мне Драка! — визгливо закричал Генри. — Если вы хотите подсунуть кого-нибудь…

— Мы не хотим подсовывать никого, — спокойно заявил Сул. — Зло уже сделано, и надо его исправить… А вы удовольствуетесь Генри, Шейн, или вам нужно еще что-нибудь?

— Проклятье! — закричал Генри. — Вы не можете так меня выбросить. Я не позволю с собой так поступать! Я разрушу все ваше дело, я слишком много знаю про эти штучки!

Шейн иронически улыбнулся Сулу.

— Иногда у убийц бывают угрызения совести или преследует страх, что их могут арестовать. И они кончают с собой. И тогда они уже ничего никому не расскажут…

— Это мысль, Дентон!

— Шейн вас купил. Я лично предпочитаю, чтобы это был он, чтобы у него был нервный приступ и он покончил с собой.

— Вы позабыли о двух девушках, — любезно напомнил ему Шейн. — Их свидетельства послужат обвинению Генри. В то же время, если вы попытаетесь обвинить меня, вам придется поочередно закрывать рот то одной, то другой.

— Он прав. С Генри дело намного проще.

— Боже мой! — стонал Генри. — Это говорят обо мне… Говорят, как будто я уже не существую… как будто я ничего не стою!

— Если у тебя есть лучшее предложение, скажи его, — обратился Сул к Дентону через голову Генри.

— А что, обе девушки расскажут совершенно одинаковые вещи? — задумчиво спросил Дентон у Шейна.

— Они обе находятся в числе свидетельниц обвинения, и обе слышали, как Генри угрожал Марго убить ее. Люси сразу же ушла, а другая осталась. Проклятье, она, может быть, видела, как произошло это преступление…

— Да? Подождите, — сказал Дентон, беря телефонную трубку.

Через некоторое время полицейский обернулся.

— Как зовут другую девушку?

— Эвелин Джордан, — сказал Генри.

Дентон покачал головой, потом рявкнул в трубку:

— Сторожите ее хорошенько, пока я не приеду. Не позволяйте никому разговаривать с ней. Если она захочет что-нибудь сказать, то я буду тот, кому она скажет!

Он резко положил трубку, потом снова повернулся и заявил:

— Эта девочка Джордан пыталась покончить с собой. Я вам все сообщу, как только выясню…

Он поспешно вышел из комнаты. После его ухода наступило тяжелое молчание. Генри Десмонд, прижавшись к стене, пристально смотрел на свои ноги. Сул с задумчивым видом глядел на него, потом оттолкнул свое кресло и встал. Он подошел к Генри и положил руку ему на плечо.

— Ну, ну, может быть, все устроится…

Шейн тихо радовался, сидя на паркете, поджав ноги, что он чувствует себя хорошо и скоро снова будет в форме… Но едва попробовал привстать, его ноги подкосились и он был вынужден ухватиться за спинку стула и подождать, когда приступ невиданного головокружения пройдет.

— Если кто-нибудь согласится дать мне стакан вина, я охотно заплачу за него.

— Это неплохая идея, — тягучим голосом проговорил Сул.

Он нажал на своем столе какую-то кнопку. Почти сразу же появился парень, и Сул заказал ему три виски.

Берт сторожил Шейна, стоя рядом с ним с дубинкой в руке. Детектив подозрительно посмотрел на него и обиженно спросил Сула:

— Разве эта горилла должна так смотреть на меня?

— Весьма огорчен, что вид Берта вам не по душе. Но я должен заверить вас, что вы останетесь здесь…

Появился черный слуга с бутылкой бурбона и тремя стаканами на подносе. Сул наполнил их все и протянул один Шейну, любезно проговорив:

— Вот самое лучшее лекарство из всех, которые я знаю, чтобы лечиться от ударов Берта.

— Должен признаться, что я все равно это выпью… даже если буду знать, что тут подмешаны наркотики.

Он залпом выпил содержимое стакана. Сул тихонько засмеялся и оттолкнул оба других стакана.

— Оно таким и было, — сказал он.

Шейн посмотрел на свой пустой стакан и сделал гримасу отвращения.

— В сущности, — вздохнув, проговорил он, — я предпочитаю это — удару в ухо сзади.

— Мы всегда стараемся доставить удовольствие нашим клиентам. Это сделано для вашего же блага, запомните. Похоже, вы такой тип, который не умеет останавливаться в нужный момент… и в следующий раз Берт будет не столь любезным.

— Благодарю.

Шейн почувствовал, как его язык стал деревенеть, а губы сжиматься. Неловким движением он пытался достать сигарету, но это ему не удалось, и сигарета выпала у него из руки.

— Я всегда хотел знать, как действует виски с наркотиком, — пробормотал он.

Его голова упала на грудь, и он медленно сполз на паркет.

Глава 12

Шейну грезилось, что он лежит у себя в постели с девушкой. Он ласкал ее и прижимал к себе, причем она спала, а он совершенно проснулся… Он и в самом деле проснулся. Действительность вторглась в его сон, и она была ужасна. Его голова совершенно разламывалась от боли, а рот был полон сухой шерсти. Неподалеку почему-то раздавались крики каких-то женщин, скрипели торопливые шаги по паркету. Вдали заливались полицейские свистки…

Шейн пошевелил рукой и наткнулся на что-то теплое и мягкое. Это что-то пошевелилось и прижалось к нему. Это была вовсе не его комната в Майами. Но где?

Он почувствовал чье-то прикосновение и с усилием повернул свою большую голову, чтобы увидеть Люси Гамильтон, которая поднималась с совершенно отсутствующим видом. Она была растрепана, и простыня сползла с ее груди. Инстинктивно он набросил на нее простыню и толкнул ее обратно на подушку.

Ослепляющий сноп света ударил в комнату.

Какой-то мужчина смеялся, стоя на пороге с фотоаппаратом в руке. Красный туман скрывал его. Шейн сбросил простыню, соскочил с кровати, бросился к двери, но натолкнулся на препятствие в лице фараона в униформе с дубинкой в руке.

— Осторожнее, папаша, — сказал тот.

Шейн сощурился и увидел других фараонов, которые смеялись в коридоре. Фотограф исчез. Он задрожал и обнаружил, что совершенно гол. Шейн оступился и упал снова на кровать.

— Не поворачивайтесь, — прошипел он Люси. — Оставайтесь под простыней, пока я не оденусь.

Его одежда в беспорядке была разбросана на стуле, стоящем около кровати. На полу были аккуратно сложены в кучку вещи Люси.

— Пошевеливайтесь, — сказал агент. — Нельзя специально держать «корзину для салата» из-за вас двоих.

Шейн натянул трусы и майку, потом взял брюки и надел их.

— Это подстроенный трюк, девочка, — прошептал он Люси. — Мужайтесь…

Фараон взорвался:

— Безусловно, это подстроенный трюк. Может быть, вас надо было предупредить с помощью письма, что здесь собираются проводить облаву?

Шейн застегнул пояс. Резкий взрыв злости перешел в холодную ярость. Он подобрал свою рубашку и повернулся к Люси, которая смотрела на него широко раскрытыми глазами из-под простыни, закрывающей ее почти до носа.

— Я очень огорчен, мы выйдем из комнаты, чтобы вы смогли одеться.

— Я останусь здесь, — непреклонно сказал фараон.

Шейн пошел прямо на него со сжатыми кулаками.

— Вы и я, мы оба выйдем отсюда, чтобы дама могла одеться…

— Дама? Еще что скажете? Вы еще станете уверять меня, что вы женаты… что вы не знали, где находитесь?

Шейн уже приготовился ударить фараона и выдал ему солидный апперкот. Он вложил в удар всю ярость. Голова агента запрокинулась назад, и взгляд затуманился. Шейн сильно толкнул его, потом схватил под мышки и выволок из комнаты, закрывая за собой дверь.

Двое агентов толкали наполовину одетых мужчин к дверям. Увидев Шейна, они бросились на него с проклятиями. Он попытался освободиться от них, но одному из них удалось защелкнуть на его запястьях наручники, в то время как другой стал поднимать своего коллегу.

Дверь отворилась, и из нее тихо вышла Люси. Увидев наручники на руках Шейна, она бросилась к нему, обхватила его за шею и заплакала.

— Что такое происходит? Я ведь ничего не понимаю. Ничего не могу вспомнить…

— Нас напоили наркотиками, принесли сюда и положили на кровать. После этого фараоны организовали облаву.

Один из агентов схватил Люси за руку и толкнул ее по направлению к лестнице.

— Все совершенно правильно, проститутка, и отправляйся к своим товаркам.

Шейн сжал зубы и, когда молодая женщина, горбясь, ушла, протянул свои руки к тому, кто защелкнул наручники.

— Если вы снимете с меня наручники, я смогу одеться…

— Согласен, только без фокусов…

— Нет, я тогда немного увлекся, — благоразумно ответил Шейн.

Агент, которого он стукнул, уже встал и сделал движение, чтобы броситься на Шейна, но его коллега остановил пострадавшего и оттолкнул в сторону.

— Иди помоги грузить фургон, Грот, я приведу этого драчуна…

Шейн торопливо кончил одеваться и спустился вниз. Громкие звуки хохота доносились из фургона, именуемого «корзиной для салата», наполненного девицами и сконфуженными мужчинами. Он увидел Люси, которая из-за чужих лиц робко улыбнулась ему, потом за ним захлопнулась дверь.

Он сел, в то время как фургон тронулся с места, и спросил у женщин:

— Кто из вас руководит этим заведением?

Крупная блондинка с твердым взглядом ответила ему:

— Миссис Гуанор здесь нет. Но нам не о чем беспокоиться. У нее есть один болтун, который оплатит все наши расходы шутя…

— А вы когда-нибудь видели эту девушку? — спросил он, указывая на Люси.

Все стали смотреть на нее. Одна маленькая брюнетка улыбнулась.

— Ты ведь новенькая, не правда ли? Ты еще не привыкла? Это отвратительно, когда случается в первую ночь, но потом привыкаешь, ты сама убедишься в этом.

Люси хотела протестовать, но Шейн жестом заставил ее замолчать, прошептав:

— Лучшая возможность выскочить из этой истории — помалкивать. Чем меньше будем возмущаться, тем лучше…

Полицейский фургон неожиданно остановился, дверь распахнулась, и один из полицейских агентов весело закричал:

— Приехали! Выходите все!

Люси вцепилась в руку Шейна. Остальные девушки болтали и весело смеялись.

— Я ничего не понимаю, что же здесь происходит? — прошептала она.

— Это один из самых старых трюков на свете, и один из самых трудных для доказательства. У нас нет ни малейшего шанса для опровержения. Идите вместе с остальными и не называйте своего имени. Назовите любое.

Их всех затолкнули в широкий коридор, очень плохо освещенный, потом в зал уголовного суда, в котором наполовину спящий судья вершил правосудие над человеческим отребьем, подобранным ночью в канавах.

Секретарь суда зевал рядом с судьей и записывал всю процедуру прохождения перед судьей процессии из пьяниц, бродяг и воров.

Молодой элегантный мужчина встал, чтобы устроить девиц миссис Гуанор на скамье. Он погрозил им пальцем, с некоторыми перебрасывался шутками.

Через полчаса настала их очередь. Маленький адвокат выпрямился перед судьей и заявил:

— Я представляю вам несчастных, господин судья. Я защищаю права ветеранов некоего дома терпимости.

Судья был маленьким высохшим старичком с тусклым взглядом. Он неопределенно улыбнулся, не поднимая глаз.

— Вы составили себе хорошую клиентуру, метр. Если эти женщины скажут свои имена секретарю, вы сможете потом отрегулировать вопрос об оплате. Десять долларов на расходы.

Женщины стали проходить перед судом. В глубине зала открылась дверь, Шейн повернулся и увидел капитана Дентона, который проходил между скамеек. Он подошел к столу секретаря в тот момент, когда по случайному стечению обстоятельств там оказалась Люси, на вопрос об имени ответившая:

— Джози Шмидт.

Полицейский удивился и нагнулся, чтобы ближе посмотреть на нее.

— Вы дали присягу, — напомнил он ей. — Скажите свое настоящее имя.

Люси гневно подняла голову, и Шейн ахнул про себя: Люси понятия не имела о том, что перед нею был Дентон.

— Я Джози Шмидт, — настаивала она.

— Господин судья, — сказал Дентон, — я совершенно точно знаю, что настоящее имя этой молодой особы Люси Гамильтон. Ради порядка…

— Да, естественно, — проворчал судья. — Знаете ли вы, что вас обвиняют в даче ложных показаний под присягой?

Люси, побледнев, отступила назад. Она с ужасом посмотрела на Шейна. Он улыбнулся ей, надеясь, что она поймет, потом посмотрел на Дентона. Полицейский любезно помахал ему рукой.

— Простите меня, — пробормотала Люси Гамильтон. — Я не хотела обманывать вас. Это правда, меня зовут Люси Гамильтон.

Дентон отступил и скрестил руки, когда к судье приблизился Шейн.

— С одной из девиц, господин судья, — прошептал судье агент.

— Виновен или невиновен?

— Виновен.

— Тридцать дней условного осуждения, — объявил судья, засохший старичок, таким тоном, словно Шейн совершил развратные действия в отношении именно его.

Шейн подошел к секретарю, чтобы сообщить свое имя, и Дентон приблизился к ним, откровенно смеясь.

— Вот таким нехитрым способом мы вам помешаем проделывать всякие штучки. Судья назначает максимальные наказания тем, кто считает себя невиновным.

— Я никогда не видел столь хорошо сыгранного спектакля, — пробормотал Шейн.

— Мы отлично умеем проделывать такие вещи.

— А фотографии получились хорошо?

— Я их еще не видел, но Керин сказал, что они сенсационны, — ответил Дентон с издевкой. — Оба совершенно голые, как пара кроликов с взъерошенными от страха волосами. Вы хорошо сделали, что не заставили меня представлять против нее вещественные доказательства…

— А что Люси значит для вас? — мрачно спросил Шейн.

— Ваш отъезд. Вы убираетесь отсюда, бросите ваше паршивое следствие. Последний срок — два часа тридцать минут сегодняшнего дня. Если вы по-прежнему будете финтить, то вечером появятся фотографии в газетах… с маленькой про вас обоих легендой.

Шейн засунул в карман руки, сжатые в кулаки.

— Я тем не менее должен проводить следствие. И вы дадите мне Генри!

— Боже мой! Конечно, нет! Все это сплошная ошибка. Забудьте сию историю и все, что вы придумали в связи с ней, забудьте насовсем и убирайтесь, прочь отсюда. У вас нет ничего против Генри.

— А свидетельство Люси?

Дентон расхохотался.

— Девица из дома миссис Гуанор? Это произведет сенсацию! Не стройте из себя дурака, Шейн. Вы побиты. Позабудьте про Новый Орлеан и дайте мне покой.

Серые глаза Шейна зажглись стальным блеском.

— Вы меня знаете еще недостаточно хорошо, Дентон, но полагаю, мы сможем познакомиться с вами поближе. Я буду продолжать следствие.

— А вы видели утренние газеты?

— Нет.

— Совершенно напрасно. Пока вы тут развлекались с девицами, я прояснил дело.

Дентон удалился со смехом, а к Шейну устремилась Люси.

— Кто это такой? Откуда он знает мое имя?

— Квартальный полицейский, — ответил Шейн, беря ее за руку. — Я вам расскажу все, когда прочту газету.

Они вышли на улицу. На тротуаре мальчишка-газетчик продавал «Таймс пикан», и Шейн купил у него газету. Когда он развернул ее, крупный заголовок бросился ему в глаза:

«БОЛЬШЕ НЕТ НИКАКОЙ ТАЙНЫ МАРГО МЕСОН!»

Шейн прочитал Люси начало статьи.

— Признание Эвелин Джордан, сделанное ею перед смертью, положило конец розыскам полиции по делу Марго Месон, убитой вчера вечером в старом квартале…

Он сложил газету и подозвал такси.

— Отправляйтесь к себе и оставайтесь дома, — приказал он Люси. — Никому не открывайте и не верьте ничему, что услышите по телефону. Я приеду к вам, как только смогу.

Глава 13

— У вас такой вид, будто вы провели ночь в помойной яме, — заметил инспектор Квилан. — Что с вами произошло?

Шейн сконфуженно улыбнулся, провел рукой по своему осунувшемуся лицу и небритому подбородку и упал в кресло.

— Думаю, я старею. Было время, когда я мог переносить все как ни в чем не бывало: и потасовки, и табак, и виски с наркотиками. Но ухватистые длинные руки в Новом Орлеане, вероятно, слишком сильны для меня.

Он положил утреннюю газету на стол и спросил:

— А что вы думаете об этой истории?

— Ничего другого, кроме того, что я прочел здесь. Дентон делает себе страшную рекламу. На первый взгляд маленькая Джордан была охвачена страшной паникой или угрызениями совести и отравилась. Полиция была предупреждена об этом. И так как она находилась в квартале Дентона, то он успел приехать вовремя и вырвать у нее предсмертное признание. Это простая случайность… Но когда читаешь статью, создается впечатление, что Дентон безжалостно преследовал ее. Как будто он благодаря своим блестящим способностям разгадал загадку смерти Месон, в то время как криминальная бригада сидела на месте и резалась в покер. Я не смог повидать маленькую Джордан, — с горечью прибавил он, — и не имею никакой уверенности, что она в последние минуты жизни сделала такое заявление. Я не смог также увидеть Люси Гамильтон, чтобы она смогла подтвердить некоторые вещи, сказанные Эвелин Джордан.

— Она подтвердит это.

Квилан удивленно поднял брови.

— Вы ее расспрашивали?

— Да. Малышка Гамильтон покинула Марго Месон в десять часов вечера, оставив там Эвелин Джордан. Люси ушла оттуда в полной уверенности, что они помирятся, потому что Барбара совершенно не хотела этого парня.

— Люси Гамильтон?

— Да, Люси.

— Тут потеряешь голову со всеми этими именами. Позабудьте Марго Месон, и будем называть ее Барбара Литл. А как вы ее нашли? Я имею в виду Люси Гамильтон.

— В телефонной книге.

— Мы тоже. Есть одна Люси Гамильтон на Порт-Рамперт-стрит. Но ее не оказалось дома. Она не отвечала на телефонные звонки всю ночь.

— Мы вышли вместе с ней. Ну что, можно называть это дело классическим. По правде говоря, совершенно между нами, я рассчитываю, что ее показания не подтвердят нам то, что представил Дентон. Я считаю его способным выдумать и предсмертные показания, чтобы сделать себе рекламу. А что вы знаете о Драке? — неожиданно без перехода спросил Шейн. — И есть ли у вас сведения о Литле?

— Он получил мою телеграмму в поезде, который вы мне указали. Ответил мне телеграммой, что пересядет в другой поезд, чтобы попасть в Джэксонвилл, оттуда вылетит самолетом.

— А Драк? Он по-прежнему утверждает, что является дядей Барбары?

— Не только утверждает, но у меня есть уверенность, что так и есть на самом деле. Он звонил вчера вечером в Нью-Йорк после своего возвращения в отель. Мой человек сидел на телефонном пункте, и он слышал, как Драку сообщили о смерти жены. И не только это. Сиделка, с которой он разговаривал, сказала ему, что брат его жены приезжает из Майами и жалуется, мол, Драк не дал ему своего адреса.

Шейн покачал головой и несколько мгновений теребил свое левое ухо.

— Не понимаю, — пробормотал он. — Ничего не понимаю. Литл отправил меня сюда, зачем-то выдавая мне разные глупости.

Наступило молчание. Наконец Шейн нарушил его.

— В конце концов Литл объяснит все, когда будет здесь. Больше ничего о Драке?

— Ничего особенного. Его знают в «Анжелусе», где он уже останавливался. Это один из старых прожигателей жизни из тех лысых потрепанных ловеласов, любящих ходить по ночным кабаре и развлекаться.

— Например, в «Дафи»?

— Например. Скажите мне, вы кажетесь весьма осведомленным, несмотря на то что покинули этот город девять лет назад: Драк покинул вчера отель с одним из завсегдатаев «Дафи»?

— Совершенно верно, с Генри Десмондом.

— Действительно! Вы удивительно осведомлены.

— Да… Одной вещи не понимаю: как Барбара Литл могла узнать, что ее дядя в городе и остановился в «Анжелусе». Он говорит, что искал ее, но это она его нашла…

Зазвонил внутренний телефон и помешал инспектору Квилану ответить. Он отпустил какую-то ручку в аппарате, и раздался металлический голос:

— Тут какой-то неизвестный пришел по поводу Барбары Литл.

— Пусть войдет.

Инспектор встал и пошел открывать дверь.

Шейн встал, чтобы пересесть в угол кабинета. Толстый, хорошо одетый мужчина вошел в кабинет и представился:

— Гендерсон. Страховая компания.

Квилан бросил удивленный взгляд на карточку, которую ему протянул Гендерсон, и вернулся к своему письменному столу.

— Садитесь, мистер Гендерсон. Чем могу быть полезен?

— Я здесь по делу Барбары Литл, — пояснил Гендерсону детектив.

— Ах, мне кажется, это вы обнаружили тело, не так ли?

— Да, я был подозреваемым номер один, пока Джордан не созналась.

— Мне позвонили из нашего главного управления, — продолжал Гендерсон. — Я не сомневаюсь, у вас в полиции опытные сотрудники, но все же я сам должен провести некоторое следствие по поводу Барбары Литл. Дело немного подозрительное, и в нем самое важное — произвести точное описание умершей. Если я верно понял, она жила здесь под чужим именем?

— Ее звали Марго Месон. Ничего особенного, она занималась писательством, а представители этой профессии нередко пользуются псевдонимами, так что ваше дело не кажется мне таким уж сложным, — заметил инспектор.

— Я прочел все местные газеты, но у нас в управлении получили лишь короткое сообщение вашего агентства. Что скажете об этой девушке?

— Ее отец — владелец иллюстрированного журнала, и его зовут Джозеф П. Литл.

— Да, и он сказал мне, что ей двадцать три года, — добавил Шейн.

Гендерсон посмотрел в свою записную книжку.

— Да, это так. Дочь Джозефа П. Литла, и ей двадцать три года. В таком случае последнее, что мне предстоит, — получить неопровержимые доказательства, что Марго Месон — это Барбара Литл.

— Адресуйтесь к Шейну. Он единственный, кто может сей факт подтвердить.

— Видите ли, это важное свидетельство, слишком, и к тому же я слышал, что лицо было э… э… обезображено. Мы должны быть совершенно уверены.

— Она была не настолько обезображена, — вмешался Шейн. — А даже если и так, существуют три особы, которые все равно опознали бы ее без всяких усилий, — ее отец, ее дядя и я сам. Я видел ее и разговаривал с ней до ее убийства, более того, у меня была ее фотография, которую мне дал старик Литл. Повторяю вам со всей ответственностью: в этом не может быть никакого сомнения, я совершенно уверен, что девушка, которую я обнаружил убитой, — та самая, с которой я виделся за несколько часов до убийства.

— А когда, вы думаете, приедет ее отец? И где бы я мог повидать ее дядю?

— Ее отец должен приехать сегодня, и довольно скоро, что касается дяди, то он здесь, и я могу устроить вам встречу в моем кабинете, — ответил инспектор Квилан.

— А кто получит страховку? — спросил Шейн.

— Не знаю, у меня нет экземпляра полиса. Мне понадобится подписать показания Шейна.

— К вашим услугам.

Гендерсон встал и протянул инспектору руку.

— Очень благодарен. Надеюсь получить сегодня ваши показания уже юридически оформленными…

— А какова сумма страховки?

— Пятьдесят тысяч долларов, мистер Шейн. Сумма, сами видите, весьма значительная.

— Да, ничего себе…

Гендерсон еще раз поблагодарил и вышел из кабинета.

Шейн подумал несколько секунд и пробормотал:

— Пятьдесят тысяч долларов… В этом, может, истинная причина. Хотел бы знать, кто их получит.

Квилан нахмурил брови.

— Признание Джордан вас не удовлетворяет?

— А вас?

Инспектор пожал плечами.

— Это дает штату экономию на следствии…

Шейн встал.

— Я вам позвоню около полудня, чтобы узнать, не приехал ли мистер Литл, — сказал он, выходя из кабинета.

Глава 14

Шейн отправился в парикмахерскую, бухнулся в первое попавшееся кресло. Когда один из парикмахеров устремился к нему с самой любезной улыбкой, Шейн заявил:

— Делайте со мной что хотите, только без разговоров.

— Побрить и постричь? Шампунь?

— Да, плюс горячие и холодные компрессы сзади за ухом…

Через час, освеженный и благоухающий, он выбрался из комфортабельного кресла.

Чувствуя особую бодрость, ловкость и праздничность, он зашел к торговцу вином.

— Бутылку лучшего коньяка… Могу позвонить по телефону?

— Пожалуйста, сэр, вот сюда.

Пока служащий укладывал бутылку в аккуратный пакет, Шейн набрал номер Люси Гамильтон и тихо прошептал:

— Алло, Люси? Я появлюсь у вас через четверть часа и принесу с собой все составные части, необходимые для борьбы с похмельем от этого гадкого джина с наркотиком…

— Но что это значит?

— Увидите…

Шейн повесил трубку, оплатил покупку и взял пакет.

Когда он появился у Люси, дверь в квартиру была приоткрыта. Он вошел и увидел ее на диване. Она лежала на подушках, положив ногу на ногу и рассматривая носки хорошеньких туфелек. Тонкий шелковый синий халат, серебрящийся на ней, прекрасно оттенял бронзовые кольца тяжелых волос. У нее были сиреневые круги под глазами и бледное лицо.

— Вы… у вас вид девушки, которая Бог знает чем занималась всю ночь, — сказал он ей восхищенно.

Она грустно улыбнулась.

— А у вас удивительно свежий вид, и я вас прошу, не пытайтесь шутить со мной…

— Обещаю.

Люси вздохнула и указала на газету, лежащую у нее на коленях.

— Что это все может значить, Майкл? Я прочитала о признаниях Эвелин. А мы? Все это моя ошибка… Я не должна была слушать Генри, этого подонка! Что же все-таки произошло вчера вечером?

— О, совсем не ваша ошибка, это я настоял на поездке, поскольку хотел увидеть Генри. Вы допустили промах, когда бросились прямо в пасть волку. А что, если бы мы поели чего-нибудь?

— Боже мой! О нет! — воскликнула она с отвращением. — У меня страшная головная боль и такой вкус во рту, как будто я проглотила какую-то мерзость.

— Это от алкоголя с наркотиками, но у меня есть отличное лекарство.

Шейн поставил пакет на столик и стал снимать пиджак.

— У вас есть кофе?

— Есть на кухне. Но не делайте кофе для меня. Я не могу отпить ни глотка.

— Замолчите. Слушайтесь доктора Шейна.

Он исчез на кухне. Приготовив кофе, он налил в каждую чашку более чем солидную порцию коньяку, потом долил горячего кофе и торжественно внес в гостиную на подносике.

Люси дала уговорить себя попробовать кофе и нашла, что он совсем не плох. После второй чашки на ее лицо вернулись нежные краски.

Потом Шейн налил себе в чашку чистого коньяка, сел в большое кресло и долгое время оставался безмолвным. Люси смотрела на него, приподнявшись на локте.

Наконец Шейн выпрямился.

— Люси, я могу позвонить по телефону?

— Ну конечно, вы же знаете, где он стоит…

Шейн поднял трубку и позвонил Гарри Вейглу.

— Гарри, это Шейн!

— Майкл! Где ты прячешься? Надеюсь, ты находишься по крайней мере в хорошем укромном местечке?

— Что, исследование так безотрадно?

— Безусловно. Бутылка просто покрыта отпечатками твоих пальцев.

— И все?

— Есть еще отпечатки этой девицы, но на горлышке все отпечатки смазаны. Ловкий адвокат мог бы использовать это… можно подумать, что убийца был в перчатках.

— И никаких других отпечатков?

— Ну, знаешь, мне удалось обнаружить еще и другие, более неопределенные, я, вообще-то, надеюсь, что они достаточно отчетливы, чтобы сделать сличение… Может быть…

— А ты можешь увеличить их и сделать ясными?

— Конечно, ты ведь знаешь нашу кухню. Эксперт может сделать Бог знает что с любым отпечатком. Если мне заплатят достаточно, я даже найду доказательства, что тут отпечатки пальцев убийцы. Но это не отпечатки пальцев женщины, а судя по газетам…

— Знаю. Попробуй достать отпечатки пальцев Эвелин Джордан, Гарри. Сделай сравнение и сообщи мне.

Майкл дал номер телефона Люси Гамильтон, и Вейгл продолжал:

— Ты совершенно уверен, что не хочешь освободиться от этой бутылки, старина? Дотошный прокурор сможет из всего этого сделать целый роман. Я разобью ее и…

— Не делай этого! Хорошенько береги ее. Сделай увеличение всех трех серий отпечатков и позвони мне, как только добудешь отпечатки Джордан.

— Согласен, Майкл, — вздохнул Вейгл. — Опять одна из твоих комбинаций, а? Но если бы ты был хитрее…

— Но я не такой. Салют, старина!

Шейн повесил трубку и с тревогой посмотрел на Люси.

— Что происходит, Майкл? — быстро спросила Люси. — Такое ощущение, что вы узнали нечто, вас ошеломившее…

— Может быть.

Он стал ходить взад и вперед по комнате.

— Если Дентон сфабриковал ее признание, мы держим его в руках, может быть…

Он неожиданно остановился перед Люси и посмотрел на нее испытующим взглядом.

— А что, у вас хватит смелости идти со мной? Если я поверю своей интуиции, а она вдруг меня подведет, Дентон не станет раздумывать и поместит наше фото в газетах. Вы будете фигурировать в качестве проститутки. Готовы на такой риск?

Она открыла рот, чтобы ответить, но он поднял руку.

— Осторожно. Сейчас не время изображать героиню. Ведь вы ничего не знаете обо мне, кроме того что я вовлек вас в грязное дело.

Она выдержала его взгляд.

— Я верю, что знаю вас лучше, чем когда-либо знала кого-нибудь, Майкл…

— Не сделайте ошибки, Люси.

— Нет.

Он отвернулся и снова стал шагать по комнате.

— Нам нужно теперь же договориться. Как только я начну дело, больше не будет дороги назад. Я могу все потерять. Уезжайте сегодня же из Нового Орлеана… тогда я решусь рискнуть. Я вас предупреждаю… У меня сумасшедшая уверенность, что смогу доказать: Дентон сфабриковал показания Эвелин Джордан. Существует только один способ доказательства: надо найти настоящего убийцу. Но… это лишь моя интуиция.

— Но ведь вам не впервой идти следом за интуицией? Не так ли?

— Я всегда подчиняюсь ей. Но вопрос касается не меня. На этот раз вы замешаны в этой истории по самую шею. Будет не очень-то хорошо, если дело повернется по-другому.

— Вы не верите, что Эвелин убила Марго?

— Нет.

— Тогда я не понимаю, почему вы колеблетесь? Есть только одна вещь, которую надо сделать, и я хочу помочь в этом.

— Вы уже мне помогли.

Шейн подошел к столику, налил себе коньяку и спросил:

— Хотите?

— Нет. Ваш кофе с коньяком уже сделал свое дело. Если я выпью еще коньяку, то начну лепетать, чтобы вы не пятнали мою репутацию…

Шейн сделал глоток и серьезно ответил:

— Была минута, когда я был готов настежь распахнуть вам дверь, чтобы вы поскорее скрылись, если сегодня, после полудня, дело не выгорит.

Люси расхохоталась.

— В этом нет необходимости. Я в здравом уме и твердой памяти.

Шейн посмотрел на часы. Было десять.

— Мне нужно еще позвонить.

Попросив междугороднюю, он дал номер телефона Рурка в Майами. Потом повернулся к Люси.

— Тим Рурк, журналист, который всегда подыгрывал мне в Майами. Если это дело повернется так, как я надеюсь…

— Клиент говорит, — прогнусавила телефонистка.

— Тим?

— Майкл? — простонал Рурк. — Вот как ты держишь слово. Я, идиот, не должен был сомневаться…

— Помолчи и послушай. Разговор стоит денег. Твоя газета оплатит тебе полет на самолете ради одного сенсационного дела?

— Твои дела не настолько важны… Диктуй мне свои последние слова сейчас же…

— Я не шучу… Если тебя не интересует сенсация…

— Что ты там болтаешь? Говоришь, дело стоит того…

— Я никогда не давал тебе трухи, Тим. И привези фотографию Барбары Литл, если сможешь найти.

— Да, у нас есть одна, когда у нее была попытка самоубийства.

— Обязательно привези. Позвони мне с аэродрома, как прилетишь…

Шейн дал ему номер телефона Люси и повесил трубку.

— Тим Рурк имеет влияние на прессу. И видит Бог, нам нужна будет пресса. Конечно, если моя интуиция не подведет…

— Безусловно не подведет, — уверила его она.

Шейн провел рукой по волосам и вздохнул.

— Мне нужно сделать три вещи, а вы должны попытаться заснуть.

— Мне не нужно будет и пытаться, — зевая, сказала она. — Когда я подумаю о всех моих несчастных коллегах по конторе, которые знакомы с чудесной жизнью во грехе…

— И вам не стыдно? Да, если кто-нибудь позвонит мне, это будет Гарри Вейгл. Примите от него сообщение. Он скажет, были ли на бутылке отпечатки пальцев Эвелин. На бутылке, которой убита Барбара Литл. Если это окажутся не ее отпечатки, пусть увеличит их, придет в контору в половине второго, принеся снимки с собой, и отыщет инспектора Квилана.

— А что за история с бутылкой? Я как раз хотела спросить, когда вы звонили.

Шейн надел пиджак и открыл дверь.

— Я вернусь к вам раньше, чем Рурк позвонит мне с аэродрома.

— А куда вы идете, Майкл? — с тревогой спросила она. — Надеюсь, не в волчью пасть?

— Боже меня упаси!

Он вновь поколебался, закрыл дверь и подошел к дивану, чтобы посмотреть газету.

— Нет, они этого не говорят, — прошептал он.

Потом спросил:

— У вас есть адрес Эвелин?

— Да, это старое здание, переоборудованное под квартиры, на Урсулан-стрит.

Она назвала ему номер дома, и газета выпала у Шейна из рук. Засунув руки в карманы, с задумчивым видом он спросил:

— Вы случайно не знаете еще кого-нибудь в этом здании?

— Знаю. Одна сослуживица по конторе живет там, как раз рядом с Эвелин, как раз в этом доме, на последнем этаже.

— А как ее зовут?

— Селия Гастон. Эвелин и она были большими друзьями.

Шейн дернул себя за ухо.

— Она живет одна?

— Да, она гораздо старше остальных девушек в конторе, почти что старая дева… Но ее там сейчас нет. А что вы от нее хотите?

— Ее там нет? Вы в этом уверены?

— Естественно. Она отправилась в отпуск на пятнадцать дней. В путешествие на пятнадцать дней с прошлой субботы включительно…

— Вот это уже совсем непредвиденное обстоятельство, — пробормотал Шейн.

Он кивнул Люси и быстро вышел.

Глава 15

Шейн выскочил из такси и протянул шоферу пять долларов. Шофер был совсем молодой человек с быстрым и пытливым взглядом.

— Оставьте мотор включенным, мне, может, придется быстро убираться отсюда. Получите еще пять долларов, если тронетесь с места мгновенно.

Глаза парня загорелись от жадности и любопытства.

— Послушайте, мистер, наплевать мне на навар, но я не хочу иметь никаких историй. Скажите, разве это не то место, где девушка покончила с собой?

— У вас не будет неприятностей. Видите ли, я детектив, и мне нужно получить сведения. А исход дела зависит от того, как скоро уехать отсюда. Итак, вы не выключаете мотор…

— Вот это да! Детектив! Ну конечно, я буду вас ждать.

Шейн небрежной походкой пошел к дому и оказался в тесном вестибюле с широкой лестницей в глубине и дверью сбоку, ведущей в какой-то плохо освещенный салон. Шейн прошел в салон, в котором все окна были закрыты, а шторы сдвинуты.

Шейн увидел огромную пепельницу, стоящую на круглом столике с одной ножкой, около обтянутой бархатом кушетки. Он подобрал горсть окурков, вернулся в вестибюль и стал подниматься к лестничной площадке. В этот момент толстая негритянка вышла из помещения: в руках у нее была швабра и куча грязного белья. Она бросила белье на пол и исчезла в другой двери. Толстуха оставила дверь приоткрытой и стала работать, напевая себе под нос.

Шейн бесшумно поднялся и, прижимаясь к стене, быстро прошел мимо двери. В глубине коридора он увидел карточку, прикрепленную при помощи кнопок к одной из дверей, на карточке значилось: «Мисс Селия Гастон».

Он нагнулся, чтобы рассмотреть замок, потом достал из кармана связку ключей и выбрал один из них. Ключ вошел в замок, но не повернулся. Он попробовал другой. На этот раз замок открылся, и он проник внутрь, в темное помещение, где явственно ощущался затхлый запах непроветриваемого жилья. Шейн бесшумно закрыл за собой дверь и пошел чуть приоткрыть шторы. Это был старомодный салон, полный безделушек. В глубине комнаты стоял длинный стол с маленькой лампой, заваленный массой раковин, раскрашенных и натуральных.

Он поискал взглядом пепельницу, но не нашел ничего, что говорило о пристрастии владелицы помещения к табаку. Он выбрал одну из больших раковин и поставил на пол близ кресла. Бросив горсть окурков в раковину, раздавил несколько бычков о ее стенки и закурил сигарету.

Дожидаясь, пока образуется пепел, Шейн зажег несколько спичек, дал им немного погореть, затем бросил их в раковину.

Он сбросил пепел своей сигареты на ассорти окурков и спичек и продолжал интенсивно курить, прогуливаясь по комнате и внося беспорядок в расположение мебели и безделушек. В маленькой кухне он наполнил стакан водой, опорожнил его и поставил на сушилку.

Он вернулся в салон, раздавил свою сигарету в раковине и закурил другую, потом пошел в маленькую комнату, такую же старомодную, как и салон. Он разлегся поверх шелкового покрывала, смял его, скрутил подушку в валик, рассыпая повсюду пепел от сигареты.

Потом открыл гардероб, удовлетворенно улыбнулся, увидев старую шляпную картонку, стоящую на полке. Шейн взял ее, открыл ящик комода, достал газеты. Он завернул в них картонку от шляпы и, держа свой пакет под мышкой, направился к двери, которую слегка приоткрыл.

Уборщица пела во весь голос рядом с комнатой, в которой он хозяйничал.

Майкл просунул в щель голову. Коридор был пуст. Шейн открыл дверь настежь, потом, облюбовав медную лампу с японским абажуром; толкнул ее, так что она с грохотом упала на пол.

Он услышал пронзительный крик в соседнем помещении, в то время как бежал уже по коридору.

Уборщица выскочила из комнаты с вытаращенными от страха глазами и, угрожая Шейну шваброй, заверещала:

— Воры! Остановите его! Воры!

Шейн оттолкнул ее и угрожающе поднял кулак. Толстуха отшатнулась к стене и застонала.

Резкий голос раздался этажом ниже:

— Что там такое, Менди?

— Здесь вор, мисс Бердли! Задержите его!

Майкл бросился к лестнице, опрокинул какую-то старую даму, преградившую ему путь.

Наконец он оказался на улице, преследуемый двумя обезумевшими женщинами.

Но шофер такси открыл ему дверцу. Шейн впрыгнул в машину как раз в тот момент, когда уборщица выскочила на тротуар, вопя во всю глотку:

— Ловите вора!

Шейн облегченно вздохнул. Шофер повернул на мощеную улицу под названием Бурбон-стрит, проехал немного, потом уменьшил скорость, чтобы кинуть на клиента беспокойный взгляд.

— Я, знаете, не люблю такого. Это правда, что вы из полиции?

— Конечно.

— А где ваш значок? Послушайте, я не хочу никаких историй. Поймите, пожалуйста.

— У вас их не будет, — уверил его Шейн, протягивая пять долларов. — Вы их честно заработали. Высадите меня. И если боитесь, пойдите и расскажите все полиции.

— Ну, знаете, я знаю слишком мало. А что у вас в этом пакете?

— То, что я искал.

Такси остановилось. Он вышел из него и удалился большими шагами.

Как только он завернул за угол какой-то улицы, он выбросил шляпную коробку в мусорный ящик и направился к Эксплакат-авеню, в старинный красивый квартал.

Днем все выглядело совсем по-другому, но он все же нашел красивый старинный дом конца прошлого века за черным кружевом чугунной кованой решетки, за створками ворот, напоминающих створки морских раковин. Он узнал неоновую вывеску, теперь не горевшую, объявлявшую, что это «Дафи-клуб», прошел через ворота по дорожке из гравия между двумя рядами кустарника и, подойдя к входной двери между двумя белыми колоннами, позвонил.

Ему пришлось ждать долго, он позвонил вторично, наконец приоткрылось потайное окошко, и пара глаз стала его рассматривать.

— Я хочу видеть Руди, — сказал он. — Это капитан Дентон послал меня.

Глаза исчезли, и окошко закрылось.

Потом дверь приоткрылась, и Шейн вошел, оттолкнув маленького старичка, с подозрением смотревшего на него.

— Я не знаю, должен ли я… — бормотал он. — Это правда, что вы пришли от капитана Дентона?

— Не заставляйте ждать. Где Руди?

— Вероятно, наверху, в конторе.

— Я знаю дорогу, — уверил его незваный гость.

Шейн поднялся по широкой лестнице. С лестничной площадки он услышал шум голосов в глубине узкого коридора.

Он пошел на звук и очутился в маленьком кабинете, в котором против собственного желания находился прошлой ночью.

Берт сидел на стуле, прислонившись к стене. Он грыз арахис. Руди Сул был за своим письменным столом. Он замолчал, когда Шейн вошел в комнату.

Берт чуть не упал со стула. Он вытер рот обшлагом рукава и встал с кровожадной улыбкой.

— Эй, патрон, вот рыжий, он снова пожаловал к нам…

Руди Сул положил обе руки на стол и привстал.

— Что вам тут надо?

— Поговорить с вами.

Шейн равнодушно прошел мимо Берта, который вытаскивал из кармана дубинку.

— Эй, патрон, вы не хотите, чтобы я оглушил его?

— Садись и грызи свои орехи, — проворчал Сул, снова садясь в кресло. — Можно подумать, что вы о двух головах, Шейн.

— Я мазохист, — со смехом ответил Шейн.

Он подтянул какой-то стул к письменному столу и сел. Сул засмеялся, взял большую фотографию на глянцевой бумаге и положил ее перед Шейном.

— Вот полюбуйтесь-ка на это. Похоже, что «Итем» опубликует ее, если вы до вечера не смотаетесь из этого городка.

Шейн взял фото и рассмотрел его. Люси пыталась инстинктивно закрыть обнаженную грудь, когда вспыхнул свет, это ей частично удалось. Шейн на снимке положил ей на плечо руку, у Люси было по-детски испуганное лицо, в то время как на шальной физиономии Шейна запечатлелась насмешливая гримаса.

— Выйдет очень эффектная статья, — заметил Сул, — с таким снимком да с сопроводительной заметкой об аресте…

— Я могу взять фото?

— Сделайте одолжение, — великодушно позволил Сул. — Ведь у нас есть негатив, не так ли?

Шейн положил фотографию в карман и закурил сигарету.

— Если вы умный человек, то бросите Дентона. Он, так сказать, уже кончился…

— Не настолько, как думаете, если может защититься при помощи этого снимка…

— Дело было отлично организовано, — согласился Шейн, — но все же не доведено до конца.

— Так вы не вынудите Дентона публиковать снимок?

— Надеюсь, что нет. У меня нет к тому ни малейшего желания. Было бы идиотизмом позволять вывалять себя в грязи.

— С чем вы пришли сюда?

— Хочу предупредить Дентона, он проштрафился вчера вечером. Допустил серьезную ошибку.

— Облава? Не беспокойтесь о нем, он знаком с этой музыкой.

— Я говорю совсем не об облаве. Его ошибка — что он отнес шляпу к Эвелин Джордан.

— Что-то я ничего не понимаю.

Шейн сделал удивленную гримасу.

— В самом деле? А в сущности, говорил ли вам Дентон, что девушка сделала предсмертное признание? Он сказал вам такое?

— Я его с тех пор не видел, — пробормотал Сул. — Но к чему вы это все ведете?

— Ни к чему. Я вам говорю, что собираюсь предложить Дентону возможность выйти из провального положения до того, как все обнаружится. Он посадил себя в грязную лужу с этим признанием.

— Вы? Вы хотите предложить ему возможность выйти чистым? Я считал, что вы с ним на ножах.

— Я не могу сейчас погубить его. Я сделал бы все на свете, чтобы утопить его по самую шею. Но у него есть эта фотография. Я не идиот, чтобы соглашаться на публикацию.

— Вы не могли бы говорить более ясно?

— Пожалуйста: Дентон лжет, когда говорит, что Эвелин Джордан призналась ему, что убила Марго Месон.

Сул ничего не ответил, и Майкл продолжал:

— Он достаточно глуп, чтобы находить это умным. Девушка мертва и не может ничего отрицать. Ее самоубийство действительно похоже на признание вины. У нее даже была причина. Удар Дентона нанесен мастерски. Оправдать Генри, облегчить мне отъезд, помешать Драку говорить о вашем заведении, чтобы обеспечить себе алиби…

— Я ничего не знаю. Если он солгал, то его ложь очень правдоподобий. А что вы сможете доказать?

— Морока мне с вами и Дентоном. Ведь вы, в сущности, виноваты и не знаете подоплеки всего дела. Я знаю, почему было совершено преступление. Как только Квилан освободил меня, я повидался с обеими девушками, которые обедали в тот вечер с Марго Месон, и взял их показания. У меня есть в Новом Орлеане влиятельные знакомые… агенты. Я заставил следить за малышкой Джордан специалиста.

Шейн замолчал и посмотрел на свою сигарету. Сул стал нервничать.

— К чему вы клоните?

— А вот к чему. У Джордан в соседней квартире поставлен магнитофон. У меня зафиксированы все разговоры, которые велись тогда у нее, начиная от десяти часов вечера и до утра.

— Ну, вот это уже выдумки! Если у вас есть доказательства, что девушка не делала никаких признаний Дентону, то почему вы пришли сказать об этом мне? Вы держите его в кулаке, Боже мой!

— Безусловно. Но если я нанесу ему этот удар, не думаете ли вы, что он захочет отомстить? Я не настолько еще сошел с ума, чтобы пытаться публично оболванить Дентона.

Сул барабанил пальцами по столу, затем пробормотал:

— Да, понимаю. Но если все то, что вы говорите, правда, почему бы вам не найти его самого? Почему пришли ко мне, чтобы рассказать это?

— Потому что считаю вас умным. У Дентона голова свиньи. Десять против одного, он даже не будет меня слушать. Но вы тоже находитесь в луже. Если вы так сообразительны, как я вас числю, то уговорите Дентона согласиться на выход, который я ему предлагаю, пока еще не поздно это сделать.

— Говорите, говорите…

— Вот что произойдет. Сегодня после полудня я разоблачу убийцу. Если Дентон не отречется от признаний малышки Джордан, он пропал. Он отомстит мне, публикуя фотографию. Но и акция с фотографией, и неверный ход с этой несчастной Джордан могут и должны остаться глубоко между нами… Мне они не нужны, чтобы прояснить дело. Никто не знает, что у меня есть, за исключением моего помощника, и я могу вам гарантировать, что никто даже и рта не раскроет, если вы уговорите Дентона не делать глупостей.

— Каким образом?

— Это очень легко, я уже все обдумал. Дентон был единственным свидетелем, когда умирала девушка. Он легко может объяснить, что он хорошенько подумал о том, что она ему сказала, и пришел к заключению, что, может быть, плохо понял то, что услышал. Он может сказать, мол, она была не в полном сознании, что повторяла имя Марго, говоря, что она считает себя виновной, что у нее нет больше мужества, чтобы жить, раз Марго нет больше на свете… Совершенно естественно, Дентон в горячке решил, что она убила Марго Месон…

— И это действительно так было?

— Спросите Дентона, — со смехом возразил Шейн. — Лучшая возможность узнать, если со мной что-нибудь случится. Но я принял все предосторожности для того, чтобы запись разговоров Эвелин Джордан была передана инспектору Квилану, и если я не приду к нему в кабинет после завтрака…

Шейн встал, но Сул задержал его.

— Подождите… Это Генри?

— Да не все ли вам равно, кто убил, — беззаботно-неопределенно ответил Шейн. — Во всяком случае, уж не девушка, которую обвиняет Дентон.

— Ну, предположим, Дентон согласится на ваше предложение, а как он может быть уверен, что вы тем не менее не передадите запись разговора фараонам?

— А что я от этого выиграю? А потом, ведь у него находятся фотографии, не так ли?

— После того как пройдет десять дней, они ему ни к чему. Газеты станут его упрекать в подлоге, материал безобразно устареет.

— То же самое можно сказать про мою запись, — заявил Шейн. — Дентон может аннулировать показания, заменив их новыми свидетельствами.

— У меня такое подозрение, что вы блефуете, — пробормотал Сул. — Я не верю в то, что у вас есть записи разговоров Эвелин, и убежден, что все это вы придумали.

Шейн ответил ему на это смехом и сказал твердым жестким голосом:

— Во всяком случае, очень правдоподобный блеф. Подумайте. А я…

Телефонный звонок прервал его. Сул снял трубку.

— Да?.. Нет, одну секунду, я не… Да, я думаю, что смогу. Шейн пришел меня проведать. Я вам советую прийти сюда сейчас же.

Шейн закурил сигарету и стал с интересом разглядывать Сула. Сул наконец повесил трубку и поднял на него недоверчивый взгляд.

— Это был Дентон. Его вызывали по поводу кражи, которая произошла в помещении, где жила и умерла вчера вечером Джордан.

— Кража?

— Да, видели одного типа. Рыжего, он выскочил из соседнего помещения с пакетом под мышкой. Но ничего, кажется, не пропало. Жиличка этой квартиры уже отсутствует восемь дней.

— Как странно, — пробормотал Шейн. — Никаких следов?

— Какой-то шофер такси звонил по этому поводу. Он сказал, что клиент уверил его, что он частный детектив, и просил подождать его. Тип выскочил из дома бегом и просил его отвезти на пятьсот метров…

— Быть может, этот дом какой-то роковой, — иронически предположил Шейн. — Когда выясните эту таинственную историю, сможете найти меня в конторе инспектора Квилана в тринадцать тридцать.

— Я?

— Вы и Дентон… и Генри Десмонд.

— Мне все это не нравится, Шейн. Если вы хотите…

— Единственная персона, которая должна беспокоиться, это убийца Месон, — нетерпеливо прервал его Шейн. — В тринадцать тридцать у Квилана. И я вам советую уговорить Дентона пересмотреть свою историю о предсмертном признании.

Глава 16

Люси Гамильтон улыбнулась, открывая дверь, при виде Шейна и провизии, которую он принес. Восхитительный запах из кухни долетал в переднюю.

— Боже, до чего же я голоден! Я принес бифштексы… две маленькие коробки горошка и один салат.

— У меня не было бифштексов, а салат уже приготовлен. Но если вы предпочитаете бифштексы…

— Я так голоден, что готов съесть Бог знает что. Мы займемся бифштексами в другой раз.

— Когда еще будет другой раз? — проговорила Люси, с задумчивым видом взглянув на него.

— А почему бы и нет?

— Я спрашиваю себя…

Она исчезла в кухне, а Шейн прошел в ванную. Он умылся холодной водой, помыл руки и, как мог, причесался. Когда он вернулся в гостиную, Люси уже накрыла на стол.

— Ваш мистер Вейгл звонил по телефону, — вспомнила она. — Он сказал, что отпечатки принадлежат не Эвелин.

— Он приедет к Квилану?

— Этого я не знаю, — призналась Люси. — Но я знаю, что делала сама.

— К тому же теперь не время заниматься стратегией, — пробормотал Шейн, пристально глядя на нее. Он смутился и попросил: — Кстати, Люси, напомните мне, чтобы я вам кое-что сказал, когда вся эта история завершится…

— О! Ваши секреты и вы! Что это такое? Скажите мне сейчас же!

Она отправилась за бутылкой коньяку и двумя рюмками.

— Отличная секретарша, — вздохнул Шейн. — Вы отлично все понимаете…

Люси улыбнулась и, когда он налил рюмки, подняла свою.

— Выпьем за всех несчастных служащих, которые работают целый день и проводят ночи в одиночестве…

— Вы должны завтра встретиться с ними.

— О нет! Я больше не работаю.

— Вы решили бросить работу?

— Меня заставили бросить ее с двухнедельным упреждающим выходным пособием. Это не хорошо? Мой начальник решил, что нет ничего худшего, чем девушка, замешанная в преступлении.

Она встала и пошла на кухню, оставив рюмку недопитой. Майкл посмотрел на часы, снял трубку и позвонил Квилану.

— Это Шейн, инспектор. У вас есть сведения о Джозефе Литле?

— Да, он прилетел и позвонил мне. Я сказал ему, чтобы он связался с Гендерсоном, и они оба отправились на опознание тела. Я сказал, что вы будете здесь в час тридцать, чтобы подписать заявление, нужное Гендерсону.

— Я буду у вас. Скажите мне, Квилан, сколько метров приблизительно в вашем кабинете?

— Простите?

— Я говорю, сколько метров в вашем кабинете?

— Ну, знаете… думаю, что пятнадцать метров. А для чего вам это нужно? Вы что, выпили?

— Совсем нет. Но, видите ли, я позволил себе пригласить к вам несколько человек на час тридцать. У вас будут Сул, Генри, Дентон, Драк, Литл, Гендерсон, Люси, Тим, Вейгл… это, собственно, девять человек, не считая нас. У вас есть еще другой кабинет?

— Послушайте, Шейн, — запротестовал Квилан, — что вы собираетесь вытащить из своей шляпы?

— Маленьких кроликов, — со смехом ответил Шейн. — Совсем белых и с розовыми ушками.

— Если вы скрыли от меня что-нибудь…

— Решительно ничего, инспектор, я немало потрудился, я играл в загадки-догадки, и Боже упаси, если я ошибаюсь. Только одну вещь я прошу вас сделать, это предупредить Драка. Он единственный, кто не получил персонального приглашения.

— Дядю? Он, безусловно, должен встретиться здесь с Литлом. Отец жертвы звонил ему прежде, чем позвонить мне.

— В самом деле? Следовательно, Драк не лгал… Очень хорошо, мы увидимся в тринадцать тридцать.

Когда Шейн повесил трубку и повернулся, он увидел целое блюдо жаркого, стоящего на столе. Около него стояла миска с салатом и с вареным картофелем. Люси появилась в дверях кухни с чашкой соуса и поставила его рядом с жарким.

Шейн сел за стол, полил соусом жаркое и воскликнул:

— Вы теряете время, работая в этой дурацкой конторе: вы созданы для того, чтобы заниматься стряпней.

Она улыбнулась, и они молча стали есть, иногда взглядывая друг на друга. Они допивали кофе, когда зазвонил телефон. Шейн дотянулся до телефонной трубки.

— Алло…

— Я приехал, Майкл, — проговорил Тим Рурк. — Что мы теперь будем делать?

— А который сейчас час?

— Без четверти час.

— Неужели?

— Послушай, Майкл, ты не знаешь местечка для парня в какой-нибудь газете в Новом Орлеане?

— А зачем тебе это?

— Если твоя история — труха, то мне не стоит возвращаться в Майами. Ты знаешь, во что обошлось это путешествие моей газете?

— У тебя будет хороший навар, ты ничего не теряешь. Мы встретимся с тобой у инспектора Квилана через десять минут, Тим.

Он дал ему адрес инспектора, повесил трубку и повернулся к Люси.

— Надо бежать.

— Нам обоим?

— Ну конечно. Я разве не сказал, что вы приглашены также?

— О нет, Майкл! Я предпочла бы не ходить…

— Огорчен, но мы очень нуждаемся в вас…

— Но почему? Вы ведь знаете все и…

— Прежде всего там будет один тип из страховой компании, который заставляет проделывать всякого рода формальности, в том числе и опознание тела. Тим принесет с собой фото Барбары Литл, и я хочу, чтобы вы посмотрели на нее. Снимайте свой передник. Я сейчас вызову такси.

Глава 17

Когда такси остановилось перед зданием полиции, трое мужчин выходили из закрытого автомобиля бежевого цвета. Шейн иронически улыбнулся Дентону и спросил его:

— Вы готовы?

Дентон ответил неясным ворчанием. Шейн увидел, как его маленькие глазки изумленно раскрылись при виде Люси, выходящей из такси. Генри Десмонд бросил на них беспокойный взгляд, а глаза Руди Сула наркотически блеснули под тяжелыми веками. Люси взяла под руку Шейна, и они вошли в здание вслед за прибывшей троицей.

— Я боюсь, — прошептала она. — Кто этот человек с таким тяжелым взглядом, у которого маленькие усики?

— Руди Сул. Генри никогда не говорил вам о своем партнере?

— Мне кажется, нет… Вы уверены…

— Я ровно ни в чем не уверен. Когда мы окажемся в кабинете Квилана, ничего не говорите, пока не обращусь к вам.

Сул, Генри и Дентон после некоторой заминки у порога вошли в кабинет инспектора Квилана; Шейн и Люси следовали за ними.

Инспектор поднял глаза, неопределенно мотнул головой в виде приветствия, и Майкл приблизился к нему, чтобы небрежно пояснить:

— Руди Сул, инспектор. Полагаю, вы немало наслышаны о нем? Но вы, вероятно, никогда не слышали о Генри Десмонде?

— Слышал, — пробормотал Квилан, глядя на Люси.

— Мисс Гамильтон.

— Исчезнувший свидетель?

— Она не исчезала. С момента, как покинул нынче утром ваш кабинет, я все время держал с ней самый тесный контакт…

— Литл и Гендерсон нас ожидают здесь рядом, — самым скучным голосом проговорил Квилан.

— Пойдемте к ним.

Дентон откашлялся, бросил взгляд на Шейна и пробормотал:

— Мне нужно кое-что сказать вам, инспектор. Я много думал и…

— Не сейчас, а когда мы соберемся все вместе…

Тут появился Драк, а следом за ним Тим Рурк. У Драка был смущенный и привычно потрепанный вид.

Шейн улыбнулся Тиму и пожал ему руку. Он представил его Люси, потом инспектору, сказав:

— Тим Рурк помогал мне разъяснить многие дела в Майами, я думаю, он поможет и здесь…

Квилан без всякого энтузиазма кивнул головой. Остальные уже вошли в соседний большой кабинет.

— Теперь полный комплект, Шейн?

— Да, недостает только Гарри Вейгла. Вы его знаете?

— Да, но я не знал, что он работает с вами в этом деле. Боже мой, Шейн, что означает все это собрание?

— Пойдемте туда, и я вам все объясню. Мы не нуждаемся в Вейгле, для того чтобы начать.

Шейн тихонько подтолкнул Тима по направлению к открытой двери, взял Люси под руку и вошел. Квилан последовал за ними.

В центре кабинета стоял большой стол, окруженный стульями. Гендерсон и Литл сидели на одном его конце, перед ними лежала стопка бумаги. Дентон, Сул и Генри расположились на другом конце. Дарк остался стоять, иногда посматривая на своего шурина отнюдь не родственным взором.

Шейн отодвинул в сторону стул и посадил на него Люси, потом с протянутой рукой подошел к Литлу. У владельца иллюстрированного журнала был раздраженный и изнуренный вид.

— Мы встретились с вами снова при трагических обстоятельствах, мистер Шейн, — пробормотал он, опуская красные глаза.

— Я очень и очень огорчен, мистер Литл. Если бы я четко выполнил ваше задание, этого бы не случилось.

Остальные расселись вокруг стола. Гендерсон собрал свои бумаги и проговорил весьма нетерпеливо:

— Я очень тороплюсь, мистер Шейн. Если вы согласитесь подписать ваши показания, которые я тут заготовил…

— А вы произвели опознание жертвы?

— Да. Мистер Литл формально опознал свою дочь и подробно объяснил мне обстоятельства, которые заставили ее принять псевдоним.

Шейн с неожиданной холодностью рассматривал Литла.

— Вам нужно дать некоторые разъяснения, — проговорил он. — Подойдите сюда на минуту.

Он проводил Литла к другому концу стола и подтолкнул его к Эдмонду Драку.

— Я полагаю, вы знакомы?

Его сухой тон совсем расстроил Литла.

— Да, — пробормотал он. — Как вы поживаете, Эдмонд?

— Очень хорошо, благодарю.

Оба не протянули друг другу руки.

— Я хочу знать правду, Литл, — проговорил Шейн. — Почему вы солгали мне тогда в Майами?

— Я… я не понимаю…

Шейн повернулся к Тиму Рурку.

— Ты присутствовал при нашей встрече в Майами, Тим. Не напоминает ли тебе мистер Драк ту персону, которую нам мистер Литл описывал тогда?

Журналист подошел поближе.

— Безусловно, это тот тип, которого ты должен был остерегаться.

Джозеф Литл энергично запротестовал.

— Вы не поняли меня, Шейн! Я не мог себе позволить открыто сказать, что дело касается дяди Барбары!

— Вы придумали от начала и до конца всю эту историю с употреблением наркотиков и угрозами убийства вашей дочери, — прорычал Шейн.

— Ну что ж… Да… Да, но он представлял для нее угрозу. Я послал вас сюда, чтобы оградить Барбару от посягательств Драка. Я думал, она будет находиться в смертельной опасности, если он ее найдет. И я был уверен, убил ее он, пока не узнал, что преступление совершил другой человек.

— Вы меня всегда ненавидели, Джозеф, — ядовитым тоном проговорил Драк. — Вы не позволяли мне видеться с Барбарой, зная, что она предпочитает вам свою тетю… и меня!

— Да, Эдмонд, я всегда вас ненавидел! С того момента, как вы женились на моей сестре и разорили ее. Вы промотали ее состояние, вы разбили ее сердце и погубили душу. Вы ее убили! Я запретил вам видеться с Барбарой, поскольку не хотел, чтобы она знала, какая вы гнусная личность.

— Вы вооружили ее против меня. Вы отравили ее ум, вы заставили ее ненавидеть свою тетю, которая любила ее как мать. Вы употребили все свое влияние, чтобы заставить ее изменить текст завещания на страховой полис, заменив имя моей жены на свое собственное…

Наступило молчание. Литл неожиданно нарушил его:

— Да, я заставил Барбару изменить текст завещания тогда, когда моя сестра Элизабет слегла и ее положение признали безнадежным. Я знал, что эти деньги никогда не дойдут до нее, и вовсе не жаждал, чтобы они попали в ваши руки, чтобы вы промотали их, как состояние моей сестры.

Он подошел к Драку, снял пенсне и сунул под нос своему шурину. Гнев, придавал ему своеобразное достоинство.

— Ну да! Мне было стыдно признаться в моих подозрениях, — продолжал он, — я действительно боялся за жизнь Барбары из-за ее дяди. Я сказал вам тогда буквально в тех же словах, Шейн, но не мог сказать больше. Когда вы, Эдмонд, появились в Майами и попросили у меня ее адрес под предлогом, что больна моя сестра, видя, как немалое состояние ускользает от вас. Вот тогда-то я и обратился к Шейну, — прибавил он, повернувшись к детективу. — Я не знал, на что способен Драк, если ему удастся найти Барбару под вымышленным именем. Может быть, мне следовало полностью довериться вам, но я не мог на это решиться. Давая вам описание моего, с позволения сказать, родственника и предупреждая остерегаться его, я думал, что Барбара будет в безопасности до смерти тетки. После этого опасность миновала бы.

Драк открыл было рот, чтобы запротестовать, но Шейн опередил его.

— Почему после смерти тетки? Разве в таком случае деньги не перейдут в руки Драка?

— Ничего подобного! Я организовал страхование жизни дочери, когда моя сестра еще не была замужем, и указал ее как наследницу. Наследование касается только ее и на ней обрывается, — с триумфом заключил Литл. — Но тетка Барбары умерла буквально на несколько часов раньше своей племянницы. И это дает основания мистеру Гендерсону совершенно уверить меня, что деньги, которые будут получены по страховому полису, не попадут в руки Драка. Если бы не это обстоятельство, я бы считал Драка возможным виновником преступления и настаивал бы на тщательном следствии…

Шейн с задумчивым видом покачал головой. Он дернул себя за ухо и прошептал Драку:

— Может быть, у вас и есть шанс на… — и тут же оборвал себя.

Глава 18

Сцену между Джозефом Литлом и Драком внимательно наблюдали все сидевшие за столом. Шейн заставил их встрепенуться, громко сказав:

— Мне кажется, капитан Дентон хочет что-то сказать нам.

Дентон открыл рот, закрыл его, прочистил горло и пробормотал:

— Я не знал, что здесь будет такое большое общество…

— Все присутствующие тут, — заверил его Шейн, — очень заинтересованы в том, что вы имеете им сообщить.

Полицейский еще мгновение поколебался и обернулся к инспектору.

— Я много думал, инспектор, и мне очень неприятно. Вчера вечером я мог ошибиться. Я мог ошибиться, — машинально повторил инспектор, как школьный учитель на уроке, рассеянно глядя в окно. — Да. С этой историей самоубийства маленькой Джордан, Я боюсь, что не совсем точно ее понял. Меня это очень огорчает, потому что наша работа… а тут мне, вероятно, показалось.

Он объяснялся неуверенно, однако совершенно спокойно.

— Ну, я вас слушаю, — раздраженно проговорил Квилан.

— Ну, так вот, инспектор. Как все это произошло, мне не удалось хорошенько понять. Когда я приехал, девушка уже умирала, понимаете. Она стонала и бредила, что не хочет жить, раз Марго нет на свете. Она все повторяла, что это была ее вина и все такое. Тогда я… Должен признаться, решил, что она делает предсмертное признание. А потом она умерла, ничего не сказав. Но после я стал ломать голову: ведь она не сказала мне определенно, что совершила преступление, нет. Она так же могла говорить и о другом. Думаю, то, что я принял предсмертный бред несчастной девочки за признание в убийстве, теперь позволяет реальному убийце избежать правосудия. Если это не она…

— Вот уж выбрали время для угрызений совести! — сердито воскликнул Квилан. — Нужно вам сказать правду, Дентон. Вы воспользовались удобным случаем, чтобы продвинуться вперед и запятнать криминальную бригаду. Боже мой, это вам так просто не пройдет…

— Одну секунду, инспектор, — вмешался Шейн. — Может случиться так, что ошибка Дентона обернется удачей. Его ошибка давала возможность убийце чувствовать себя в безопасности, и он, может быть, совершит ошибку, в которой мы все очень заинтересованы.

Квилан перевел свои ледяные глаза на детектива.

— Но почему эта девица покончила с собой и почему она все это рассказала Дентону, если была невиновна?

— Мне кажется, я смогу все это объяснить. Эвелин Джордан была Бог знает почему влюблена в Генри Десмонда, здесь присутствующего. Он появился у Барбары в десять часов вечера, они поссорились, и он угрожал убить ее, когда узнал, что у нее назначено свидание с другим в этот же вечер. Эвелин все слышала. Она покончила с собой, потому что решила, мол, Генри выполнил свою угрозу. Разве не правда, Десмонд?

— Я не убивал ее! — закричал Генри пронзительно. — Клянусь вам! Я больше не возвращался к ней!

— Не важно. Это объясняет самоубийство Эвелин. Она уже видела себя впутанной в скандал и преступление. У нее уже случались приступы депрессии по той причине, что она употребляла наркотики, которыми вы ее снабжали. Так что вы убили Эвелин Джордан. Совершенно так же, как если бы вы заставили ее проглотить яд.

Шейн повернулся, услышав, что дверь отворилась. Вошел мужчина, неся пакет, который он положил на стол.

— Ну, не стесняйся, будь как дома, Вейгл, — иронически проговорил инспектор.

— Спасибо… Салют, Майкл. Нам уже становится скучно без тебя!

Они пожали друг другу руки, и Майкл представил Вейгла присутствующим, добавив:

— Мистер Вейгл, один из самых известных экспертов по отпечаткам пальцев в этой стране. Я попросил его прийти сюда, чтобы проделать один эксперимент.

Он подошел к столу, взял пакет и развернул его, вынув бутылку из-под коньяка, покрытую кровью, засохшей кровью Марго Месон.

— Должен принести вам свои извинения, инспектор, я сохранил у себя это вещественное доказательство, которое нашел вчера вечером в апартаментах жертвы.

У Квилана вырвалось отчетливо произнесенное ругательство.

— Я вас отлично понимаю, но поставьте себя на мое место, — продолжал Шейн. — Если бы вы нашли эту бутылку вчера вечером, я сразу попал бы в тюрьму по обвинению в убийстве. Там имеются мои отпечатки пальцев и отпечатки Марго Месон. Ведь это так, Вейгл?

— Да, и еще одна серия.

— Вот это-то мне и необходимо узнать, — продолжал детектив. — Я могу объяснить, каким образом мои отпечатки и отпечатки Марго Месон оказались на бутылке. Мы вместе с ней немного выпили. Но вот убийце будет трудно объяснить, каким образом его отпечатки оказались там.

— Да… как же это вы могли сделать? Где вы спрятали ее, в то время как я обшарил все помещение? — с досадой проговорил Дентон.

Шейн продолжал, адресуясь к Квилану:

— Я обнаружил тело, когда возвращался к себе, чтобы привести себя немного в порядок после потасовки, которую мне задали гориллы Дентона. Я нашел эту бутылку. Вы не нуждаетесь в том, чтобы я объяснял все подробно. Видит Бог, не было бы даже следствия, если бы я позвонил в полицию и сразу отдал эту бутылку Дентону!

— А теперь?

— Вейгл может проделать маленький эксперимент. Он возьмет отпечатки пальцев у всех присутствующих и сравнит их с третьей серией отпечатков на бутылке. Ты принес с собой необходимый для этого материал?

— Конечно.

Вейгл достал из кармана своего измятого костюма ящичек из светлой жести. Он вынул оттуда подушечку, пропитанную специальным составом, и с дюжину маленьких квадратиков белой бумаги.

— Раздайте всем по бумажке, я возьму отпечатки, — сказал он.

Шейн начал с Гендерсона.

— Напишите свое имя, чтобы исключить всякую возможность ошибки эксперта…

— Мне кажется, что это бессмысленно. Я ни в чем не замешан и не связан с этой историей!

— Для хорошего начала нам необходима серия экземпляров, чтобы доказать, что нет никакой подтасовки.

Шейн дал кусочек бумаги Джозефу Литлу и Эдмонду Драку, потом подошел к Люси.

— Эта бутылка, — прошептала она, с беспокойством подняв на него глаза, свои потерянные ореховые глаза, — я вспоминаю, что Марго нам ее показывала. Я… что, я должна дать отпечатки моих пальцев?

— Я не могу заставить вас сделать это, но если вы откажетесь, это произведет плохое впечатление.

Задрожав, она взяла листок бумаги.

На другом конце стола были предложены листки бумаги Десмонду и Сулу.

— Если вы откажетесь, они пойдут и посмотрят вашу расходную книгу, — пошутил он.

Потом отошел в угол комнаты.

— Вот и все. Больше ничего не надо. Рурк находился в Майами, а я еще не дошел до того, чтобы подозревать капитана Дентона или инспектора Квилана.

В полном молчании Вейгл обошел вокруг стола, собирая листки с отпечатками пальцев, переходя от одного к другому. Он брал палец, прижимал его к подушечке, а потом, слегка нажимая своей рукой, оттискивал след чужого пальца на бумаге с надписанным именем.

Когда он закончил процедуру и собрал все свои квадратики, напоминающие в миниатюре черно-белые японские флаги, Шейн предложил ему:

— Ты можешь отправиться производить свои исследования в соседнюю комнату. Нужно, чтобы ты был совершенно уверен в своих доказательствах и сравнениях отпечатков пальцев на бутылке и бумаге.

— Не беспокойся обо мне.

Вейгл вышел, а Шейн обежал взглядом всех присутствующих.

— Отпечатки пальцев будут лишь последним доказательством, которого нам не хватает. Мне кажется, я знаю, кто убийца. В этой истории две вещи с самого начала обратили на себя мое внимание. Телефонный звонок Барбары к своему дяде, как раз перед собственной смертью, и одна фотография, украденная в тот же момент с комода в моей комнате в отеле. Этот телефонный звонок… Вы так и не выяснили, по какой причине она вам звонила, Драк?

— Я предполагаю, что она хотела меня видеть. Я вам еще раз повторяю, что ее отец делал все возможное, чтобы отдалить ее от меня и тети.

— Но вы утверждаете, что не смогли увидеться с ней до ее телефонного звонка?

— Это правда.

— А как она смогла найти вас?

— Я этого не понимаю, — признался Драк.

— Будьте осторожны и внимательны к тому, что говорите. Теперь не время покрывать кого-то или скрывать что-то. Ваша жизнь или жизнь другого человека зависит от этой правды.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Драк. — Разве вы меня подозреваете?

— А почему бы и нет? Литл откровенно сказал нам, что он считает вас способным убить Барбару, чтобы наложить руку на страховку. Пятьдесят тысяч долларов — это лакомый кусочек!

— Вы забываете одну деталь, — возразил Драк с горькой улыбкой. — Мой дорогой шурин вам также сказал, что я не смогу тронуть ни одной копейки этого большого куска. Смерть моей жены наступила раньше смерти Барбары и аннулирует все.

— Но разве вы знали об этом?

— Естественно! Разве вы считаете меня круглым дураком?

— Нет. Совсем нет. Познакомившись с порядками страховой компании и с условиями завещания, вы знали, что все изменится, если Барбара умрет раньше вашей жены. Не так ли?

— Ну да. Я сам сказал об этом только что.

— А ваша жена была на смертном одре: вы это знали. Тогда вы срочно проделали маленькое путешествие. Выехали в Майами и попросили Литла сообщить вам адрес Барбары. Он отказался дать его, но вы знали, что она в Новом Орлеане, и вы приезжаете сюда и разыскиваете ее.

— Есть некоторая доля правды в том, что вы говорите, — согласился Драк. — Я знал, что моя жена долго не протянет. А она хотела повидать свою племянницу перед смертью. Я умолял шурина дать мне адрес Барбары. Он отказался дать мне его и тем исполнить последнюю просьбу своей сестры.

— И тем не менее ваше путешествие в Новый Орлеан его так взволновало, что он отправил меня сюда, причем очень срочно, чтобы защитить ее от вас. Не правда ли, Литл?

— Совершеннейшая правда, — ответил Литл, поджав губы.

— Я даю вам еще возможность объяснить этот телефонный звонок, — проворчал Шейн, пристально глядя на Драка.

— Мне кажется, что вы забываете самое главное. В момент совершения преступления у меня не было и тени заинтересованности в нем. Даже если мои родственники в лице Литла могут обвинить меня в том, что у меня существовали такие гнусные намерения, Элизабет была уже мертва.

Шейн покачал головой.

— Это вы забываете кое-что, Драк. Вы ведь узнали о смерти своей жены после убийства Барбары.

Драк позеленел и сник.

— Значит, у вас была причина, — продолжал Шейн. — Теперь вы можете объяснить, откуда Барбара узнала, куда вам можно позвонить, или вы до сих пор считаете, что вы вне подозрения?

— Я не способен объяснить это, — выдавил Драк приглушенным голосом. — Я ничего не знаю.

— Подумайте хорошенько. Это Генри Десмонд проводил вас в клуб «Дафи». Он очень хорошо знал Марго Месон. Вы говорили с ним о своей племяннице? Вы сказали ему что-нибудь такое, что могло натолкнуть его на мысль, что вы являетесь ее дядей?

— Нет… нет… я уверен, что нет.

Шейн повернулся к Генри.

— А вы не говорили Марго о Драке и его пребывании в «Анжелусе»?

— Я не знаю ровно ничего. Я с ней поссорился, это верно. Но я не возвращался больше к ней и могу доказать это…

— Этот пункт не дает ему покоя, — проговорил Шейн, обращаясь к инспектору. — Я понимаю, существовала возможность, что Барбара узнала о присутствии своего дяди в «Анжелусе» от Генри, но если они об этом не говорили, то я вижу лишь одно объяснение…

Шейн достал сигарету, прикурил и неожиданно повернулся к Литлу.

— Остаетесь только вы.

— Вы шутите, Шейн.

— Я никогда не шучу в подобные моменты. Вы знали, что Драк находится в Новом Орлеане, вы знали, что он остановился в отеле «Анжелус». Вы ему звонили, но только после вашего приезда сюда. Вы видели возможность скомпрометировать его и скомпоновали некоторые факты, чтобы достигнуть этого. Вы заставили Марго Месон позвонить ему по телефону, как раз перед ее убийством.

— Я? — воскликнул Литл. — Вы не можете говорить серьезно такие вещи. Я находился в поезде, идущем в Нью-Йорк. Телеграмма инспектора Квилана застала меня в этом поезде.

— В два часа утра. После Джэксонвилла. У вас было вполне достаточно времени, чтобы выскочить из поезда и прилететь сюда сразу же после моего телефонного звонка. Узнав о смерти вашей сестры, вы поняли, что стали наследником полиса по страховке жизни. У вас было достаточно времени, чтобы совершить преступление, сесть снова в самолет уже на Джэксонвилл и успеть сесть в тот же поезд, конечно, для того, чтобы иметь хорошее алиби.

Литл поднял вверх руки, как бы призывая небо в свидетели, и повернулся к инспектору Квилану.

— Разве я в самом деле должен выслушивать такие ужасные обвинения? Я мог убить собственную дочь, чтобы получить страховку!

— Совсем не вашу дочь! — возразил Шейн. — Девушку по имени Марго Месон. Вы это отлично знаете. Она была готова месяц назад отказаться от мысли стать писательницей и покончить с собой, когда один добрый человек, издатель, вселил в нее мужество, ободрил и предложил оплачивать ее содержание в Новом Орлеане, чтобы она занималась писательством. Вы поместили ее здесь, намеченную к закланию жертву, с которой надо было покончить после смерти вашей сестры.

Литл злобно разглядывал Шейна.

— Вы соображаете, что говорите?

— Я говорю о том, что Марго Месон не была вашей дочерью. Барбара Литл покончила с собой месяц назад, в Майами. Когда ее тело было извлечено из воды, вы отказались признать свою дочь, так как в этом случае по страховому полису эти деньги могли перейти в руки Драка. Вы допустили, чтобы тело Барбары, вашей единственной дочери, было погребено в безымянной могиле, в то время как сами планировали свою замечательную комбинацию. Вы знали, что сестра протянет недолго, и нужно только доказать, что Барбара была еще жива в тот момент, когда умерла ваша сестра… для того чтобы деньги вернулись к вам.

Литл задрожал от возмущения.

— У вас необычайное воображение, Шейн. Я до сих пор не могу поверить, что вы говорите серьезно.

— И еще как! И что меня больше всего бесит — вы приняли меня за дурака. Зная, что Драк находится здесь, ищет Барбару и надлежит действовать быстро, вы направили меня сюда, дабы я помешал Драку увидеться с Марго… Собирались воспользоваться мной как свидетелем, чтобы подтвердить, что жертва была вашей дочерью, после того как вы ее ухлопаете и немного обезобразите, и таким образом вы додумались обойтись без дополнительного опознания тела. Вы дали мне фото Марго Месон, говоря, что это фотография вашей дочери. Убив Марго Месон, вы украли эту фотографию из моей комнаты, чтобы те, кто знал настоящую Барбару, не смогли увидеть подделку.

Литл сжал губы с видом чрезвычайно оскорбленной невинности, сухо заявив:

— Боюсь, вы начитались тех бульварных романов, которые я издаю, мистер Шейн.

— Как и большинство умных людей, организующих отлично продуманное преступление, — неумолимо продолжал Шейн, — вы допустили некоторые ошибки. Первая ошибка — этот телефонный звонок Драку. Вторая ошибка — кража фотографии. Вы были единственным человеком, знавшим, что у меня хранится эта фотография. Вы единственный знали, что моя комната в отеле «Хирс» находится точно напротив апартаментов Марго Месон. Это не мог быть никто другой, кроме вас.

— Инспектор, прошу ответить мне, разве я обязан выслушивать все эти дикие обвинения? — протестующе воскликнул Литл.

Квилан повернулся к Шейну, но тот продолжал, обращаясь к Рурку:

— У тебя есть фото Барбары, Тим?

— Вот оно.

Журналист вытащил из кармана большой конверт и протянул его Шейну. Тот открыл его и достал оттуда фотографию, которую некоторое время рассматривал, потом протянул Люси.

— Вы узнаете эту девушку?

Люси недолго смотрела на нее, потом покачала головой.

— Немного похожа на Марго, но это не она.

Шейн забрал у нее фотографию и положил на стол перед Генри Десмондом.

— А вы?

— Я никогда не видел этой девушки, — уверил он.

Литл снял очки и стал старательно протирать стекла носовым платком.

— Вы очень дотошный, Шейн, — пробормотал он. — Месяц назад в Майами Барбара покончила с собой… Я устроил так, чтобы отправить сюда Марго Месон, где ее никто не знал. Я рассчитывал лишь на то, чтобы эта подмена действовала, пока не умрет Элизабет. Потом Марго Месон могла самым простым образом исчезнуть. Ну, раствориться, уехать с концами. Это было не преступление, а простая стратегия, чтобы помешать Драку получить то, что принадлежит мне по праву. В течение долгих лет я выплачивал страховые взносы. Эдмонд Драк ничего не сделал, чтобы заслужить состояние.

— Вы боялись, что ему, может быть, удастся найти Барбару, когда он приехал сюда искать ее…

— Естественно. Я вам повторяю, я знал, что он собирается убить ее. Они были в отчаянном положении, он и умирающая Элизабет. Я не мог вынести мысли о том, что опасности подвергается девушка, посланная сюда. Я был просто болен от беспокойства. Вот почему я решил немедленно направить сюда вас и настроить против него.

Гарри вошел в кабинет с большим листом картона в одной руке и несколькими квадратиками в другой.

— Итак, Гарри? — спросил Шейн.

— У меня есть доказательства. Ни малейшего сомнения.

Он положил лист картона на стол. Все увидели увеличенные отпечатки пальцев одного человека, некоторые из них были словно смазаны.

— Вот изображение третьей серии отпечатков, оно увеличено, эти отпечатки обнаружены на бутылке, — сказал он. — Если вы захотите проверить их, они все на месте. А вот те же отпечатки пальцев, — прибавил он, кладя маленькие белые квадратики рядом с картоном.

На бумаге было написано: «Дж. П. Литл».

Маленький человек быстро подскочил к столу с приглушенным криком:

— Нет, это неправда! Не может быть на этой бутылке моих отпечатков! Этого не может быть! Я надел перчатки!

В то же мгновение он, спохватившись, смолк, глядя на всех полными ужаса от собственной неосторожности глазами.

— Вот то, что мы и хотели услышать, — удовлетворенно сказал Шейн. — Я хорошо знаю, что у убийцы были перчатки. Не было никаких отпечатков пальцев ни на ее балконе, ни на моем.

Очки Литла свалились с носа, руки задрожали.

— Я… Да, признаюсь… Это я, — бормотал он.

Обхватив голову руками, он зарыдал.

Шейн подошел к Рурку и увлек его в угол комнаты.

— Вот твой шанс, Тим. Продай это в «Итем» и в другие агентства печати, — проговорил он достаточно громко, чтобы Дентон мог услышать его.

Потом добавил совсем тихо:

— А если это не покроет расходы на твой самолет, я доплачу тебе разницу. Мне нужно было получить эту фотографию.

— Но та, которую он дал тебе в Майами, Майкл? Ведь эту фотографию… я, кажется, видел.

— Ты же не мог рассмотреть ее! Вспомни, он сделал все, чтобы не показать ее тебе вблизи. И если ты спросишь меня, почему я только что сказал, чтобы Вейгл не брал твоих отпечатков пальцев, Тим, я отвечу тебе, что играл с динамитом. Я и сейчас не помню, ты взял тогда от меня рюмку или сам налил себе…

— Да ты что? Хочешь сказать, что это та самая бутылка? Это тот коньяк, которым ты угостил Литла, когда он был в твоем кабинете в Майами? Не может быть!

— Напротив! Все именно так. Вспомни, он почти терял сознание, я дал ему глоток из бутылки, потом он поднял руку, захотел взять бутылку сам. Поэтому его отпечатки пальцев оказались наверху. Несчастный тип сам себя приговорил после того, как мы расставили эту ловушку. А он здорово попался в нее. Ну а теперь убирайся к своему междугороднему телефону, Тим. Позвони мне попозже.

— По тому же номеру?

Майкл повернулся, чтобы отыскать Люси. Она стояла позади него со счастливым блеском ореховых глаз.

Шейн приподнял брови.

— Я вернусь туда немного позже…

Шейн подошел к Дентону и Сулу, готовым выйти из комнаты.

— Матч ноль-ноль в этой игре, Дентон. Но в следующий раз я выиграю.

— В следующий раз… — проворчал Дентон. — Я, вообще-то, рассчитываю, что вы уберетесь отсюда по окончании этой истории?..

— Ну, знаете, — ответил Шейн с улыбкой. — Мне начинает нравиться в этом уголке. И весьма возможно, я останусь здесь.

Люси Гамильтон встретила его, подошедшего, счастливой улыбкой.

— Я не могла себе отказать в удовольствии дождаться вас. Вы собираетесь открыть собственную контору?

— В том случае, если мне удастся найти подходящую секретаршу.

Он взял ее под руку, и они вышли из кабинета. Уже когда они шли по улице, Люси неожиданно спросила:

— Вы обещали мне поведать что-то, когда дело будет закончено. Что же вы хотели сказать?

— О, ничего особенного. Я сломал медную лампу в помещении Селии Гастон сегодня утром и хочу, чтобы вы отрегулировали с ней этот вопрос. Потом скажете, сколько я должен уплатить за эту лампу…

— Хорошая секретарша всегда уладит все маленькие оплошности своего патрона, — нежно пробормотала она.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg