«Серенада»

Я сидел в «Тупинамбе», ел bizcocho[1] и запивал его кофе, когда вошла эта девушка. Все в ее облике говорило о том, что она мексиканка, – от темно-бордовой rebozo[2] до платья в пурпурных цветах на черном фоне. И походка, легкое покачивание бедер при прямой как струнка спине – такой походке может научиться девочка, если она, едва встав на ноги, начнет носить на голове кувшины, узлы и корзины. Впрочем, цвет кожи у нее был несколько необычный. Почти совсем белый, с легким оттенком кофе с молоком. И фигура типично мексиканская. Но не безобразная. У большинства женщин, в чьих жилах течет индейская кровь, слишком крутые в своей верхней части бедра, что придает фигуре бесформенный вид, талия уходит куда-то вверх, тонкие кривоватые ноги и чересчур полный бюст. Она немного грешила последним, но бедра у нее были ровные и округлые. Она была стройна, но особая чувственность всех очертаний обещала, что года через три-четыре она может располнеть. Впрочем, отметил я все это вполглаза. Что по-настоящему разглядел, так это лицо. Плоское, как у всех индейцев, но с немного вздернутым носом, линия которого удивительно соответствовала повороту головы, и глаза, не тупые, вовсе не похожие на две черные блестящие пуговицы. Огромные черные глаза, слегка враскос, в них застыло сонное и одновременно дерзкое выражение. Губы полные, но красиво очерченные и, разумеется, густо намазанные помадой.