«Круче, чем оружие»

Круче, чем оружие (fb2) - Круче, чем оружие (Мент в законе - 12) 1242K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Григорьевич Колычев

Владимир Колычев Мент в законе. Круче, чем оружие

© Колычев В., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Глава 1

Январь. Ветер холодный, ледяной – как дыхание Деда Мороза. Снежинкам не холодно, им весело, у них сегодня Крещенский бал – взялись за руки да в хоровод, кружат, хохочут. А ветер перебирает провода на столбах, как пальцы музыканта – гитарные струны. Четыре вьюжных аккорда – «за», «мо», ро», «жу». Метет вьюга, а где-то на другом берегу озера ей подвывают волки. Как будто покойника оплакивают.

А покойник есть. На этом берегу.

– Кокошин Алексей Дмитриевич, – раскрыв «корочки» водительских прав, прочитал Круча. И тихонько цокнул языком. Был парень Кокошиным, а стал трупом. Отвезут беднягу в морг, пронумеруют, и с биркой на ноге – на тот свет.

А парень молодой, с пышной кучерявой шевелюрой. Он лежал на снегу, раскинув руки, замороженные глаза смотрели в небо. В груди пулевая рана, кровь там со снегом. Ветер шевелил волосы – то ли снег пытался из них выдуть, то ли распрямить кудри.

Тело уже остыло, начинает коченеть, снег на лице больше не тает. Пляж на Глубоком озере сейчас безлюден, но сторож услышал выстрел, позвонил в милицию, а так замело бы покойника снегом, только весной бы обнаружили и назвали бы «подснежником».

– Шестьдесят седьмого года рождения… Весной двадцать пять было бы… – заметил Степан.

– Сторож где? – Майор Горлов строго глянул на лейтенанта Валерьева из патрульно-постовой службы.

– Так это, греется, – старший экипажа кивнул в сторону ворот, показывая на теплую сторожку.

А Горлов в свою очередь кивнул на патрульный «уазик», стоявший с включенными «мигалками»:

– В «собачнике» мог бы закрыть, там бы и погрелся.

– Так холодно там.

– Везде холодно…

– Да он особо ничего и не видел. Услышал выстрел, выходит, смотрит машина отъезжает…

– Машина… – скривился Горлов, глянув на дорогу, которая вела к пляжу.

Ее недавно чистили – грейдер проходил, но с тех пор снегу намело порядком. И сейчас метет, от следов ничего не осталось. Тут никакой эксперт не поможет.

– То ли «семерка», то ли «пятерка».

– Или «шестерка»… Давай за сторожем! Или ты ждешь, когда тут вообще все заметет?

– Я за сторожем? – спросил Валерьев и бросил выразительный взгляд на Степана: он молодой опер, ему и бегать за свидетелями.

– Давай!

Горлов все понял, но решения своего не отменил. Не было у него такой привычки забирать свои слова обратно. А спорить с ним бесполезно. Мужик он уже немолодой, характер зачерствел со временем, да и совесть слегка усохла. Купить его невозможно, но человеку нагрубить для него – как с «добрым утром». Так что все правильно понял Валерьев, легче приказ выполнить, чем с Горловым бодаться.

Он ушел, а майор повернул голову к озеру. Лед там везде, снег, если бы не камыши, трудно было бы понять, где заканчивается суша.

– Вот и спрашивается, что он здесь забыл?

– Они, – уточнил Степан.

– Может, с бабой приезжал? – пожал плечами Горлов.

– В машине погреться? – усмехнулся Степан.

От Битова до базы всего ничего. Если бы не метель, сейчас можно было бы увидеть коробки высотных домов.

– А почему бы и нет, если печка работает.

– А ты чего стоишь? Покрывало давай тащи, – кивком показал на труп майор.

Степан кивнул. Да, надо было бы накрыть труп, пока его не замело. Как и следы вокруг него.

Кокошин был в джинсовой куртке с меховым подкладом. Куртка нараспашку, свитер типа «Boys» заправлен в широкие джинсы-трубы. В одном месте свитер вылез из-за пояса, как раз в том месте, где обычно вешается кобура. Может, у Кокошина там был пистолет, вправленный за пояс, и парня убили из его же оружия? Но если так, то он явно не простой. Возможно, бандит из спортивной молодежи. Сейчас таких развелось как собак нерезаных. А сложения Кокошин атлетического, видно, что культуризм был для него не праздным понятием. И костяшки пальцев сбиты – то ли по стене голыми руками молотил, то ли бил кого-то…

Тело у человека только на слабый удар мягкое. Чем крепче бьешь, тем сильней сопротивление. Потому и нужно тренировать кулаки. Скат себя не щадил. Он молотил грушу, набитую песком, с диким ожесточением. На руках только бинты, а ноги и вовсе без защиты. Ногами он тоже умел – «маэ», «маваши», «хидза». Особенно хорошо удавались удары коленом, для ближнего боя самое то…

– Скат!.. – сквозь шум в ушах прорезался голос Литвака.

Скат остановился, нехотя повернулся к нему. Он терпеть не мог, когда его отрывали от дела. И если вдруг Литвак «подогнал ему порожняк», пусть пеняет на себя, сам вместо груши встанет.

– Че тебе?

– Кокошу завалили!

– В смысле, завалили?

– Ну, в смысле… завалили…

– Наглухо?

– Ага, наглухо! – осклабился Литвак.

– А чему ты радуешься? – рыкнул на него Скат.

Он уже давно понял, что с пацанами по-хорошему нельзя. По-хорошему они не понимают. Короткая матерная фраза куда лучше, чем длинное нравоучение. И одергивать их нужно всегда, чтобы хорошее настроение не застаивалось в извилинах, не размягчало мозги.

– Да не радуюсь… Кокоша в морге, мамка его в шоке. Менты подъехали, трут с ней. Как бы она про нашу качалку не сказала…

– А если скажет, то что? – хмыкнул Скат.

– Ну, подумают, что это мы…

– Кто мы?.. Ты его завалил?

– Я?!.. Нет!!!.. Мы же с ним кореша!

– Когда его завалили?

– Ну, сегодня… Утром… Я точно не знаю когда…

– Где?

– Без понятия, у мамки его нужно спросить…

– Хорошо.

Скат задумался. Его банда за последние полгода сделала большой рывок: из уличной кодлы превратилась в реальную боевую бригаду. Как у люберецких, солнцевских, долгопрудненских. Только те центр бомбят, а он взял под себя битовскую барахолку. Там какой-то Сафрон корни попытался пустить, но Скат жестко наехал на его шарагу. Он ничуть не сомневался в своей победе. И пацаны у него крутые, и стволы были. Сафрон чуть в штаны не навалил, когда увидел направленную на него пушку… Да и вообще, кто он такой, этот Сафрон? За бакланку год отмотал, думает, что царь зверей. Хрена ему!.. А Литвак отсидел два года, и по благородной статье. И понятия он знает… А Сафрон – беспредельщик… Так может, он потому и завалил Кокошу?..

– Эй, чего стоишь? – Скат удивленно глянул на Литвака.

– А что такое? – растерянно захлопал тот глазами.

– К мамке давай! Все там узнай!

– А менты?

– Если боишься ментов, бойся их в другом месте!

– Понял!

Литвак рванул к выходу, но Скат его осадил:

– Эй!.. У Кокоши «пушка» была!

Они с таким трудом нашли людей, которые подогнали им партию из десяти «тэтэх». А как они рисковали, когда брали товар. Ну, и деньги. Под это дело пришлось выставить хату одного цеховика. Вломились в дом ночью, наехали на хозяина, взяли в раскрут его жену и дочь. Весело было… У них на счету каждый ствол, а тут вдруг такая потеря… А еще у ментов могут возникнуть нехорошие вопросы.

– Ну да, была.

– Пробей, где железо. У ментов или он дома где-то заныкал.

– Угу!

Литвак ушел, а Скат озадаченно почесал затылок. Он вдруг понял, что пистолет ему дороже друга. Лишь бы только пацаны об этом не узнали.

За три года в шкуре опера Степан Круча повидал немало трупов. На первом выезде по «мокрому» эпизоду его стошнило. Глянул в обезображенное лицо покойника и не сдержался – дал волю желудочным овациям.

Но еще хуже быть посланником смерти, ее рукой стучать в чужую дверь. Сколько раз так было, и сегодня пришлось… Сначала мать Кокошина впала в ступор, затем взвыла белугой. А потом подняла Степана на смех. Ну не мог ее мальчик погибнуть, это какой-то розыгрыш. Но в морге все встало на свои места. Да, на «разделочном» столе лежал ее сын. Степан и хотел бы выйти, чтобы не смотреть, как женщина бьется в истерике, но не мог. С Ольгой Давыдовной случился обморок, нужно было приводить ее в чувство.

Он отвез женщину домой, остался с ней. И еще долго отпаивал ее валерьянкой, прежде чем та смогла хоть что-то сказать.

– Говорила я ему, не связывайся с этим уголовником… – протяжно вздохнула она.

– С каким уголовником?

– Юра Скатов… Из соседнего двора… Он когда-то Леше проходу не давал, цеплялся к нему… бил… А потом его посадили. За грабеж…

– Восемьдесят девятый год, – вспомнил Степан.

Скатова он брал своими руками. Сам вышел на него, сам взял. А суд впаял ему два года. Прокурор требовал шесть лет, но адвокат представил суду положительные характеристики. Комсомолец, доброволец, почетный тимуровец, все такое. Судья поверил, а разубедить его не удалось.

«Комсомолец» этот уже на свободе, сколотил банду из таких же «добровольцев» и уже успел «засветиться» на битовской барахолке. Заявление от кооператора поступило, деньги у него вымогали. Правда, через день заявление отправилось в обратный путь. Степан догадывался почему. Ох, непростой фрукт этот Скат. И если Кокошин был связан с ним, у него мог быть пистолет.

– Да, где-то так… Леша с ребятами спортзал в подвале открыли, мышцы наращивали, «шварценеггерами» хотели быть, – тихонько всхлипывая, проговорила Ольга Давыдовна. – А Скатов освободился, начал заниматься вместе с ним… А потом вообще стал главным… Леша постоянно пропадал по ночам… Домой выпившим приходил… Я говорю: ты же здоровый образ жизни ведешь. А он – здоровый образ для того и нужен, чтобы хорошо пить. В ресторанах пить, с девочками. Они в Москву ездили, там гуляли… Вот откуда у них деньги?

– Это вы у меня спрашиваете?

Степан обвел взглядом комнату. Гарнитурная стенка из тех, приобрести которые можно было исключительно по блату, хрусталь, богатые ковры. А в гараже была машина, не первой молодости «семерка». Была, пока ее не угнал убийца. Может, бросили ее где-то. Розыск, разумеется, идет.

Сторож видел красную «семерку». Степан лично разговаривал с ним, хотел выяснить все подробности, но, увы, сторож толком ничего не знал. Сидел в сторожке, пил чай, услышал выстрел, вышел, увидел машину, которая направлялась в сторону города. Все, больше ничего. Сколько персонажей участвовало в трагической сцене, как все происходило – никакой информации. Можно было только делать некоторые предположения. Если сторож слышал выстрел, то скорее всего стреляли не в машине. И еще на месте преступления, кроме трупа, никто не остался. Сторож бы увидел…

– Да нет… Я же догадывалась, что там не все чисто…

– Ваш сын связался с нехорошей компанией? – спросил Степан, чтобы вернуть разговор к нужной теме.

– С очень нехорошей компанией. А Леша нужен был им из-за машины. Он их всех там возил-развозил…

Степан едва заметно качнул головой. Вряд ли Кокошин был простым извозчиком, раз ему доверили оружие. Если он открывал спортзал в подвале, значит, он был на центровых ролях.

– У вашего сына был пистолет?

– Пистолет?!. – встрепенулась женщина. – Ну что вы такое говорите! А у него был пистолет?.. Я же знала… Знала, что добром все это не кончится!

– Вы подозреваете Скатова?

– Ну, эти пьянки, гулянки… Откуда вся эта гадость?

– Вы говорите, что Скатов когда-то обижал Алексея.

– Ну, когда это было… Сейчас они друзья… Как бы друзья… Да и нет больше Леши! – всплеснула руками Ольга Давыдовна и заплакала, закрыв ладонями лицо.

Степан поднялся с дивана.

– Вы уходите? – спросила она, не поднимая головы.

– Ну, если я вам мешаю…

Ему и самому хотелось закончить разговор, перенести его на завтра. Но в то же время он понимал, что уже сегодня может получить ключ к раскрытию преступления. Мать конкретно что-то знала…

– Нет-нет… Мне с вами спокойней… Как я буду здесь одна?.. – Она снова разрыдалась.

– Я на лестницу.

– Да курите на кухне, уже все равно.

– Я сейчас.

Степану нужна была передышка, и лестничная площадка воспринималась как глоток свежего воздуха. Он обулся, надел куртку, открыл дверь и… увидел здоровенного парня с акульими глазами и широким как у лягушки ртом. Плечи не расправлены, но руки слегка разведены в стороны. И это, судя по всему, была его естественная поза. Кожаная куртка на нем – дорогая, но холодная. Зато свитер под ней пуховый.

– Ты кто такой? – спросил Степан.

– Я кто такой?.. Сева я.

– Сева?

– Ну, мы с Лехой друзья… Мне бы с Лехой поговорить. – Сева заглянул Степану за спину.

– Поговорить? Можно и поговорить. – Степан переступил порог, и парень посторонился, пропуская его.

– О чем? – спросил Сева.

Степан спустился на лестничный пролет, достал пачку «Явы», предложил Севе.

– Будешь?

– Да нет, – поморщился тот.

– Не куришь?

– Ну, курю, – пожал плечами Сева.

– «Мальборо», «Винстон»?

Куртка на нем дорогая, ботинки с тупым носком явно не отечественные. И джинсы не кооперативные. Уж не на битовским ли рынке прибарахлился хлопец? Товар там знатный толкают, «челночники» валом везут. А импортные сигареты он мог отобрать у ларечницы.

– Ну-у…

– А ты к Лешке пришел?

– Ну да.

– Давно здесь?

– Ну, только подошел… А что? – Сева настороженно глянул на Степана и близоруко сощурился, всматриваясь в него. Соврал и смотрит, как собеседник на это реагирует.

– Снег на улице? – Степан кивнул на высокое окно.

– Ну, снег…

– А с тебя уже все стаяло…

Шапки у Севы на голове не было, и в руках ничего такого не было. Короткие волосы совсем сухие и на плечах сухо. Видно, давно уже в подъезде околачивается.

– Что стаяло? – занервничал парень.

Степан глубоко затянулся и, выпуская дым, спросил:

– А ты чего не возмущаешься?

– В смысле?

– Ну, кто я такой? Вышел тут с бугра, вопросы задаю…

– Э-э… Ну да, ты вообще, кто такой? – закивал Сева.

Но это лишь рассмешило Степана.

– Да знаешь ты, что я из милиции… И что Леха в морге, тоже знаешь.

– Да нет…

– И у двери давно стоишь. Разговор подслушиваешь?

– Какой разговор? – начал злиться Сева.

– Давно с Лехой дружишь?

– Ну, с детства…

– А скаутом давно стал?

– Скаутом?.. В смысле, пионером?.. Ну, был…

– В смысле, в банде у Ската.

– У Ската?!.. Э-э… – замялся Сева. – У нас не банда… У нас атлетическая секция.

– Атлетическая секция. И стрелковый кружок.

– Почему стрелковый? Мы стрелки ни на кого не переводим.

– Стрелять вы учитесь. Из пистолета. «ТТ».

– Кто сказал?

– Пистолет у Лехи был. И ты это знаешь.

– Ну-у…

– Кто Леху застрелил?

– А его что, застрелили?

Степан со вздохом качнул головой, достал из кармана наручники.

– Пойдем?

– Куда? – набычился Сева.

Судя по блеску в глазах, его сознание заработало в аварийном режиме. Не возникло у него желания сдаться на милость судьбе, но и когти показывать он пока не торопился.

– Поговорим. – Степан кивнул в сторону отделения. – По-плохому.

– Зачем по-плохому?

– Затем, что по-хорошему ты не понимаешь.

– Да не знаю я, кто Леху убил! Честное слово, не знаю! – Сева приложил руку к груди. – Мы сами хотим узнать, кто его завалил.

– Кто это, мы?

– Ну, Скат меня прислал… Ну, может, вы что-то знаете…

– Где Скат?

– Э-э…

– Да ты не бойся, я с ним с глазу на глаз поговорю. Задерживать не стану.

– Да?

– Ну, если он ни в чем не виноват.

– Да не виноват! Отвечаю! Он не виноват!

Степан задумчиво смотрел на Севу. Этот фрукт умел петь соловьем, но ухо с ним нужно держать востро. Он ведь и в ястреба может превратиться, если его погладить против шерсти. И ударить мог, и даже за пистолет схватиться. И Скат такой же опасный тип. Но Степан все равно хотел встретиться с ним. Врага нужно знать в лицо.

Глава 2

Душа в подвале нет, зато за дверью полно свежего чистого снега. Скат щедро зачерпнул двумя ладонями, приложил снег к своей груди, стал растираться. За этим делом и застал его Литвак.

– Как водичка? – вроде бы весело, но с напряжением в голосе спросил он.

– Раздевайся! – сухо бросил Скат.

Из темноты вынырнул Яслик, подошел к ним. Куртка запахнута, на голове шерстяная шапочка, на плече сумка. Заниматься пацан пришел. А заодно командным духом подкрепиться. Скат, может, и не Алан Чумак, но мозги заряжать умел.

– Э-э, сегодня же не Крещение… – глянув на Яслика, поежился Литвак.

– У тебя, может, и не Крещение, – усмехнулся тот. – А Кокоша бабу в прорубь повез.

– В какую прорубь? – резко глянул на него Скат и, повернувшись, зашел в подвал.

Яслик и Литвак потянулись за ним.

– Ну, на Глубоком…

– А что за баба?

– Не знаю… Я ее раньше не видел…

– А когда видел?

– Ну сегодня, утром… Он к Афонычу в ларек заехал, «пузырь» у него взял.

– Сегодня?

– Ну да… Мне в Москву надо было, я попросил довезти, а он за деньгами полез. Извини, брат, довезти не могу, хочешь, я за такси заплачу…

– Зачем ты это мне рассказываешь? – скривился Скат.

Яслик был отменным бойцом, махался лучше всех. И подраться любил. Но Скат не считал его смелым. Он точно знал, что Яслик очень боится тюрьмы, и видел в этом его слабость, потому и не брал на серьезные дела. Когда цеховика ходили выставлять, Скат взял на дело Кокошу, а Яслика даже не позвал. И в Москву Яслик ездил учиться. Институт он этим летом оканчивает, радиотехнический. А толку от этого? Если бы он радиостанцию портативную смог бы смастерить, так нет, ума, говорит, не хватает. И руки под боксерские перчатки заточены. Зато высшее образование будет… Если до лета доживет.

И еще Ската раздражала жадность Яслика. Снега зимой у него не выпросишь. Он скорее удавится, чем на такси в Москву поедет. Потому Кокоша и полез в карман за бумажником. И думал при этом, какой Яслик чмо.

– Так я не взял!

– Короче, он тебя послал?

– Ну, не послал… – надулся Яслик, потом добавил: – А баба там в машине сидела… Красивая! Я ее в Битове ни разу не видел… А у меня тут все красивые телки наперечет.

– Он ее к проруби повез?

– Ну, он в принципе шутил. Сказал, что на озеро едут. Сначала в «иорданке» искупаются, а потом согреются… – Яслик выразительно щелкнул пальцами по горлу.

– Я не понял, тебе че, весело? – спросил Скат, внимательно глядя на пацана.

– Ну а чего! Я бы такую девочку покрестил! – ощерился Яслик.

– Это, Скат, с тобой встретиться хотят, – вмешался в их разговор Литвак.

– Кто?

– Мент… Я там в подъезде стоял… – Сева махнул рукой в сторону дома, где жил Кокоша. – А он выходит… Здоровый такой! Ты, мол, что здесь делаешь, все такое…

– Короче!

– Ну, он поговорить с тобой хочет…

– С чего бы это?

– Если ты думаешь, что я тебя сдал…

– А если думаю?

– Да не в жизнь! – Литвак стукнул себя кулаком в грудь.

– Когда он хочет поговорить?

– Да прямо сейчас.

– И ты пришел это мне сказать?

– Ну, так он сюда же не пойдет, – пожал плечами Сева.

– Нет? – Скат глянул на входную дверь.

Она сейчас открыта – заходи, кто хочешь… И мент мог вломиться. Да не один. Нагрянут всей своей шарагой, повяжут тут всех. Скат ментовки не боялся, но лучше обойтись без этого.

– Он там остался, у Ольги Дмитриевны… Она ему там на тебя капает.

– А что она знает?

– Да ничего… Да, мент про ствол спрашивал… Ну, про тот, который у Кокоши был…

Скат качнул головой, глядя на Литвака. Не надо было стволы на руки раздавать. Тайник нужен, такой, чтобы хрен кто взломал. И стволы надо было возвращать прямо сейчас. Вдруг менты облаву на его пацанов устроят, возьмут их с оружием, предъявят статью и начнут колоть.

Этим сейчас и надо бы заняться. А мент – пусть «чешет лесом». Не собирался Скат идти к ним на поклон. Сами пусть за ним побегают.

– А у меня волыны нет, – вздохнул Яслик.

– А Кокошу ты из чего завалил?

– Я?! Кокошу завалил?!

– Это же ты на Глубоком озере с ним был, – ухмыльнулся Скат. – Ты его и завалил.

– Да нет! Я же в Москву поехал! В институте там весь день был… Я в автобусе с Катькой Щекиной ехал, она подтвердит…

– С Катькой?

– Ну, Кокоша со своей бабой уехал, а я с Катькой… Блин, а его что, убили?

– Давай, Яслик, колись… Может, я не стану тебя наказывать, – пожал плечами Скат. – Если сможешь обосновать. Может, Кокоша сам на тебя наехал, а?..

Честно говоря, Скат Кокошу не жаловал. Ценил, да, но не любил. Это у него еще с ранних лет. Кокоша был типичным маменькиным сынком, а таких Скат терпеть не мог. Это потом Кокоша человеком стал, но неприязнь осталась. Да и сам Кокоша его недолюбливал. И, возможно, даже мечтал всадить нож в спину. Может, и хорошо, что его не стало.

Забор высокий, по верху – колючая проволока, причем под снегом. Сафрон не заметил ее, зацепился, и колючка больно впилась в руку.

– Твою мать! – шепотом выругался он.

Обернулся, зло глянул на Гонщика. Разозлился он и на себя. Нашел кому поверить. Гонщик, он потому и Гонщик, что гонит, как дышит, – никакой, мол, колючей проволоки, ни собак.

Псов и правда не слышно. Но так в такую погоду собака носа из будки не высунет. Мороз, ветер. И дует, и свистит, и уши отмораживает… Но именно в такую погоду и нужно выходить на дело.

Сафрон пересилил себя, удержался от желания спрыгнуть обратно. Но с забора легко можно слететь. Высоко, скользко, и еще эта «колючка». Как на зоне…

Он наконец перевалился через забор, спрыгнул вниз.

Гонщик был следующим. Сафрон показал кулак, когда его голова показалась над забором. Только пусть попробует сдать назад! Гонщик уже собирался спрыгивать, когда со стороны дома в снежной круговерти смутно мелькнула тень. И тут же послышался собачий лай. Но Сафрон уже держал в руке молоток. Им он и ударил пса по голове, после того как тот цапнул его за руку.

Сначала он ударил, а затем понял, что на него напал щенок. Вроде бы и овчарка, но щенок. Два точных удара, и короткая собачья жизнь оборвалась.

Ступор поскользнулся, перемахивая через забор, зацепился за проволоку курткой, падая, потянул ее за собой и на какое-то мгновение завис.

– Сука!

Вьюга подхватила его крик, унесла в темное небо. Сафрон глянул на Ступора, а Гонщик тронул его за руку и показал на дом.

Свет не зажегся ни в одном окне, но дверь открылась. На крытое крыльцо вышел человек – в тулупе, с ружьем.

– Замри! – скомандовал Сафрон.

Они приземлились в темном углу двора плюс к тому их скрывала еще и снежная пелена. Но человек с ружьем все же заметил их. Во всяком случае, направился в их сторону. А место открытое – ни кустика, ни деревца. Только сугробы.

Можно было лечь в снег, но Сафрон сидел на корточках. Нельзя шевелиться. Само чутье подсказывало, что спасти их могла только выдержка.

И еще можно было выстрелить в хозяина дома. Но у Сафрона не было пистолета. Он в общем-то для того и решил ограбить цеховика, чтобы раздобыть денег на оружие… Помнил, как отмороженный Скат передернул затвор «ТТ» у него на глазах. И у его пацанов были «пушки». Тогда, на «стрелке», Сафрон ощутил себя полным ничтожеством. Даже на зоне с ним такого не было.

– Эй, кто там? – крикнул мужик и стал приближаться.

Сафрон не шевелился, Гонщик и Ступор также не двигались, а темнота мешала их разглядеть, к тому же на головах у всех троих маски.

Мужик подошел к Сафрону вплотную и только тогда понял, что перед ним человек.

– Стреляю! – крикнул он, прежде чем нажать на спуск.

Но было уже поздно. Сафрон вскочил, в один прыжок сократил дистанцию до нуля и рукой ударил по стволу. Грянул выстрел, но пули ушли в заснеженное небо. А следующим ударом он сбил с ног самого мужчину и вырвал у него ружье.

Мужик попытался подняться, но Сафрон замахнулся на него, собираясь ударить прикладом ружья, а потом приставил ствол к его груди:

– В дом давай!

– Ну сколько можно! – поднимаясь, простонал тот.

– Пошел!

Гонщик и Ступор уже хозяйничали в доме, когда Сафрон ввел туда парализованного страхом «цеховика». Они вывели в каминный зал его домашних – жену и дочь. Женщин усадили на диван, Гонщик встал с одной стороны, Ступор – с другой. Сафрон толкнул на них мужика, тот упал перед ними на колени, обнял обоих так, как будто хотел закрыть своим телом.

– Эй, кровью своих баб заляпаешь! – крикнул Сафрон, приставив ружье к его затылку.

В доме было тепло и тихо, но ему все казалось, что вокруг шумно кружится снег. Может, потому он и заорал.

– Что вам от нас еще нужно?!. Мы же все вам отдали! – простонал мужик.

– Кому ты что отдал?

– Деньги! Или вы думали, что я за этот месяц еще заработаю?

– Кому ты деньги отдал?

– Вот только не надо! – Хозяин дома осторожно повернулся к Сафрону.

– Что не надо?

– Вы же перед Новым годом приходили, все забрали.

– Во заливает! – засмеялся Ступор.

– Если бы вы просто приходили… – вдруг заговорила девушка, прожигая троицу взглядом.

– А кто не просто приходил?

– У отца нет денег…

С дивана она поднималась плавно, но при этом так быстро, что Гонщик не успел ее удержать. А Сафрон запоздало навел на нее ствол.

– Ну, давай стреляй!

– На место!

– Я тебе не собака!

– А ты глянь, что с твоим щенком стало! – Сафрон кивнул на окно.

Хозяйская дочь вела себя слишком нагло, и он просто обязан был ее напугать.

– Сволочи! – сквозь зубы процедила она.

– Лена! – одернула ее мать.

– Села, я говорю! – гаркнул на нее Сафрон.

– Да пошел ты! – Лена села и ладонями закрыла лицо.

– Кто не просто приходил? – обратился Сафрон к мужику.

– Бандиты, – кивнул тот. – Такие же, как вы.

– Мы не бандиты.

– А кто же вы?

– Мы это, из ОБХСС!

– Конфисковали все! – вскинул руки мужик. – До последней копейки!

– У скота своего спроси!

– Лена! – Одной рукой мать вцепилась дочери в ногу, другой закрыла ей рот.

– У какого скота?

– Вы ослышались, – качнул головой «цеховик». – Лена хотела сказать у Ската.

– У Ската? Мы из другой конторы. – Сафрон растерянно зыркнул на Гонщика. И здесь Скат его опередил.

– Ну, нам-то все равно, – протяжно вздохнул мужик. – Нет у нас денег!

– Так не бывает.

Сафрон окинул взглядом зал. Дом двухэтажный, комната большая, камин из какого-то особого камня выложен, и мебель дорогая.

– Бывает! Тут такое было… Я все до копейки выложил!..

– Только это не помогло, – качнула головой Лена.

Сафрон все понял. Захороводили бабу, «на круг» пустили.

– Скат – беспредельщик.

– А вы – ангелы?

– Мы такими делами не занимаемся…

– Ну конечно!

– Ты же мехом занимаешься! – кивнул на цеховика Сафрон. – У тебя должно быть «бабло».

– Нет ничего!

– Давай так, ты нам заплатишь, а мы грохнем Ската.

– Ага, а потом меня посадят. За организацию убийства, – скривился мужик.

– За дочь отомстишь.

– А ты за меня не переживай… Ты за себя переживай, – едко усмехнулась Лена.

– Я?! За себя?!.. Ты много говоришь, девочка… Потому и допрыгалась.

– Пошел вон! – вспылила она.

– Лена! – выкрикнула мать и снова закрыла ей рот ладонью.

И на Сафрона глянула, умоляя пощадить неразумную.

– Ну так что, платишь за Ската?

– Чем?

– Ну, займешь…

– Не у кого.

– Жадный ты… А скупой платит дважды… И своей дочерью.

Сафрон и не собирался насиловать девушку, а намекнул на возможные последствия ради «красного словца». Но Лена восприняла все всерьез.

– Только попробуй! – резко поднялась она.

Сафрон опустил ружье, подошел к ней вплотную:

– Не нарывайся, целей будешь. Поняла?

– Поняла она все, поняла, – закивала мать.

– Тогда уходим.

Двор они покидали через калитку. Ружье Сафрон воткнул в сугроб у самого выхода. Ему пистолеты нужны, а не учтенный в ментовке охотничий ствол.

– Козел!

– Зря мы его не тряхнули… – буркнул Ступор. – Стопудово, у него «бабло» есть.

Сафрон беззвучно выругался себе под нос и посмотрел на Гонщика:

– Это ведь ты наводку палевую дал!..

– Так я откуда про Ската знал?

– Заткнись!

Некогда было разбираться с Гонщиком. Ноги нужно было уносить. Вдруг мужик позвонит ментам? А до машины еще метров сто…

Глава 3

«Семерку» нашли на окраине Битова. Преступник бросил машину во дворе высотного дома и ушел. Не забыв стереть отпечатки пальцев, если они были. Степан все утро обходил жильцов дома, пытался найти свидетелей, но таких не нашлось.

А после обеда Степан отправился на Республиканскую, в четвертый микрорайон. Так и не привели ему вчера Скатова, сказали, что нет его.

Спортзал находился в подвале девятиэтажного дома. И найти его можно было по стрелке, над которой красовалась масляная надпись – «Бомбоубежище». Других вывесок перед входом не было.

Дверь, за которой начиналась лестница, была открыта. И дальше Степан никаких препятствий не встретил. Переступил порог и услышал стук ударов. Кто-то нещадно молотил по груше. На звук он и направился – по длинному освещенному коридору. Прошел мимо одного отсека, миновал другой. Дверей там не было, помещения пустовали, никаких плакатов и специального оборудования он не увидел. Подвал строили именно как бомбоубежище, но до ума не довели.

– Стоять! – вдруг раздалось сзади.

Смещаясь в сторону, Степан стал разворачиваться. Предосторожность оказалась напрасной. Здоровяк с красным от нагрузки лицом всего лишь отрезал ему путь, но нападать не собирался.

– Я тебя знаю, – сказал он, глядя на Степана. – Ты – мент.

От волнения его лицо стало еще более красным, но голос не дрожал. И взгляд не поплыл.

– А я тебя нет… Значит, хорошо себя ведешь.

– Зачем пришел? – спросил красномордый.

– Здесь вопросы задаю я, – надавил на него взглядом Степан.

– С чего бы это? – послышалось за спиной.

Степан узнал голос. Скатов тяжело дышал, но говорил расслабленно, без особого напряжения.

– Хотелось бы знать, по какому праву вы занимаете спецпомещение, – спокойно повернулся лицом к Скатову Степан.

– Разрешение у нас есть, – сказал тот, смахнув полотенцем пот со лба.

А полотенце казенное, из тех, которые выдают в армии, в зоне.

– Вафельное? – спросил Степан, жестом обращая внимание на полотенце.

Он знал, кто такой Скат, поэтому нашел, чем сбить его с толку. А то слишком наглый стоит перед ним, самоуверенный. Накачался, натренировался, думает, что пуп земли. А выглядел он действительно внушительно. И сложения атлетического, и лицо грубой выделки – черты крупные, тяжелые, нос кривой от природы.

– Чего?

– Полотенце, говорю, вафельное?

– В клеточку. – Глянув на своего дружка, Скат забросил полотенце в помещение, откуда вышел.

С места, где стоял Степан, была видна скамья с подставкой для штанги.

– Небо в клеточку, друзья в полосочку, – усмехнулся он.

– Много говоришь, лейтенант, – зло глянул на него Скат.

– Старший.

– Ага, я тут книжку читал, «Навеки девятнадцатилетние» называется. Там тоже старший лейтенант был. Так старшим лейтенантом и остался.

– Ты в зоне, гляжу, совсем борзым стал.

– А кто меня туда отправил?

– Так думал, ума наберешься. А ты наглым стал. И тупым.

– Слышь, ты!..

– Ты с кем разговариваешь? – нахмурился Степан и стремительно надвинулся на Ската.

Тот напрягся, собираясь отразить натиск, но в самый последний момент дрогнул, сдал назад. Это разозлило его еще больше. На Степана он глянул с ненавистью.

– А я ничего такого не сделал, чтобы ментов бояться.

– Что здесь у вас? – Степан продолжил движение.

Он входил в зал не только для того, чтобы осмотреть его. Прежде всего он сдвигал Ската, заталкивал его дальше.

Зал не очень большой, но два боксерских ринга здесь бы уместились. Пока же стоял только один – самодельный. Здесь же «груша» на цепи, макевары на стенах, скамья для штанги.

Степан ударил по «груше», посмотрел на кулак. Костяшки на пальцах он не сбил, но после удара слегка покраснели. Слишком уж жесткая «груша».

– Что, больно? – усмехнулся Скат.

– У тебя вроде как защита, – сказал Степан, глянув на его ладонь, обмотанную эластичным бинтом.

– Я могу и без нее.

– Как Кокошин.

– А что Кокошин?

– Да руки у него сбиты… Или он с кем-то подрался?

– Я ничего не знаю, – сквозь зубы процедил Скат.

– Как это не знаешь? Ты же главарь, ты должен обо всех знать.

– У вас в ментовке тренеров главарями принято называть?

– У нас принято называть вещи своими именами.

– Ты хоть понимаешь, что можешь здесь остаться? – набычился Скат.

– Ты этого не говорил, я этого не слышал.

– Слышал.

Степан кивнул, сунул руку под куртку, ловко выудил из кобуры пистолет. Вынимал он его медленно, неторопливо, внимательно наблюдая за Скатом. Не было у того времени, чтобы остановить его. Ни времени, ни дистанции.

– Страшно стало? – ухмыльнулся бандит.

– Страшно стало тебе. Потому что у тебя пистолета нет, – покачал головой Степан и неторопливо вытащил наручники.

– Откуда у меня пистолет?

– Свой пистолет ты далеко спрятал. А вдруг обыск?

– Не было у меня никогда пистолета… Ну, если только заправочный… – Скат опустил голову и глянул вниз. – Тебе заправиться не надо?

Степан нажал на спуск, пуля с оглушительным грохотом ударилась в пол, отрикошетила, стукнулась в стену над головой у красномордого. Тот аж присел от испуга.

– Эй, ты чего? – сошел с лица Скат.

Выстрел в закрытом помещении – шоу не для слабонервных. В ушах и гудело, и звенело – все разом.

Степан резко бросил ему наручники. Скат дернулся, поймал их.

– Надевай!

– С каких это буев?

– Ну, если не хочешь нормально говорить здесь, поедем в отделение.

– Мне с тобой не о чем говорить.

Скат глянул на своих дружков и кивком показал на выход. Те не заставили себя долго ждать.

– Кто Кокошина убил?

– Баба какая-то была. – Скат нахмурил брови, удивляясь самому себе. По своему же разумению, он не должен был откровенничать с ментами, но слово – не воробей.

– Баба?

– Ну, он с ней на озеро поехал.

– Купаться?

– Купаться… – кивнул Скат. – В проруби.

– В проруби? – усмехнулся Степан.

– А вы там прорубь не видели? У нас традиция такая, на Крещение моржевать… А Лехе, видать, понравилось. Он бабу туда свою повез.

– Купаться?

– Согреваться. – Скат щелкнул пальцами по горлу.

– Что за баба?

– Не знаю.

– Только не подумай, что я тебе поверил.

– У Сафрона спроси.

– У какого Сафрона?

– А у кого банда на втором районе?

– И что я должен у него спросить?

– Зачем он бабу Лехе подсунул. А затем, чтобы она его к озеру вывезла. Там Сафрон его и грохнул.

– Барахолку не поделили?

– Какую еще барахолку? – скривился Скат.

– Я смотрю, ты большой любитель «дурочку» валять… Давай ты будешь заниматься этим под одеялом.

– Не смешно! – кисло глянул на Степана Скат. Не нравилось ему, что инициатива выскользнула из его рук.

– Не было никакой бабы, – качнул головой Степан.

– Не веришь – не надо.

– Заставь поверить.

– Зачем?

– Ты что, не понимаешь? У тебя судимость… И Кокошина ты обижал…

– Когда я его обижал? – вскинулся Скат.

– В детстве.

– Нашел, что вспомнить!

– Мотив есть. И судимость никуда не делась… Слышал песню про то, как опера криминал шьют?

– У вас ничего не выйдет.

– Почему?

– Сейчас не тридцать седьмой год. Я свои права знаю. И алиби у меня есть… И у меня, и у Яслина…

– У Яслина?

– Олег Яслин. Он видел, как Леха «бухло» покупал. И баба у него в машине сидела… Вчера видел, утром. Тот сказал, что на озеро едет.

– Я могу поговорить с Яслиным?

– Нет. – Взгляд у Ската вдруг заледенел и подернулся туманом.

– Почему?

– Я его вчера убил.

Степан вскинул брови, удивленно глянув на него. Судя по выражению лица, Скат не врал.

– Я подумал, что это он Леху убрал.

– Подумал и наказал?

– Да, на этом самом месте. Где ты стоишь. Там еще кровь осталась.

Степан глянул вниз, и это рассмешило Ската.

– Что, купился? – хохотнул он.

– Ну, с тебя станется. – Степан постарался скрыть растерянность.

– Яслик сейчас в Москве, вечером будет, на тренировке… Еще вопросы есть?

– Ну, если девушка не «липовая»… – пожал плечами Степан.

– Свободен! – Скат протянул ему наручники и кивком показал на выход.

Но Степан не спешил покинуть помещение.

– Может, разомнемся? – спросил он, кивнув за плечо.

– На ринге? С тобой? – загорелся Скат.

– Это долго. А надо по-быстрому… Я ударю тебя, ты ударишь меня. Посмотрим, кому хуже будет.

– Ты уверен?

– Только в лицо не надо… – Степан распахнул куртку, подставляя под удар грудь.

Скат и выглядел мощно, и ударить мог со страшной силой – опер очень рисковал. Но так хотелось «умыть» этого недоноска с непомерными амбициями.

– Ну, смотри.

Сбылось наихудшее предсказание: Скат ударил с такой силой, что у Степана остановилось сердце. Он физически ощутил, как оно, всхлипнув, замерло. И дыхание застопорилось.

– Ну как? – оскалился Скат.

Степан удивленно глянул на него. А чего это он, интересно, радуется? Они же не в очереди стоят, где место можно передать кому-то другому. А Степан уже готов его «отоварить», да по полному прейскуранту.

– Готов? – спросил он.

– Да легко! – Скат расправил плечи.

И тут же в грудь ему врезался кулак. Степан бил со всей силы. Понимал, что нельзя так делать: служебный долг не велел. Но удержать в себе злость, смешанную с диким азартом, не смог. Поэтому и ударил от всей души.

Скат умудрился удержаться на ногах. Лишь слегка подался назад и глянул на Степана с насмешкой, дескать, ничего страшного. Но в следующую секунду его глаза закатились, он стал падать и бухнулся без сознания на пол. Но сердце билось, Степан лично это проверил, прежде чем уйти.

Дружки Ската смотрели на него свирепо, с тревогой, но никто не посмел встать у него на пути. А их скопилось порядком, человек семь-восемь. И они могли оставить Степана в своем подвале навсегда.

Дымно в кабаке, накурено, как в тюремной камере. Но там пиво не подавали, там только чифирь. А еще никакой свободы. Зато сейчас – делай что хочешь. В пределах своих возможностей. Только вот пределы эти ужатые. Люди есть, а стволов нет.

– Ската, говорят, менты прессуют, – затягиваясь, проговорил Гонщик.

– Гонишь! – глянув на него, хмыкнул Сафрон.

Кабак на автовокзале – его точка. Здесь он самый главный… Только вот хозяин этой кооперативной забегаловки не хочет освобождать зал под него. Платить согласен, а клиентов лишаться – нет. В принципе он прав, не будет посетителей – не станет и выручки. С чего тогда отстегивать? Но все равно обидно. Сафрон хотел, чтобы во время его визитов кабак пустел. Может, когда-нибудь так и будет. А пока приходится терпеть всяких калдырей…

– Да нет. У них же там Кокошу завалили. Ската подозревают…

– И что?

– Мент к нему вчера приходил. Ну, на «четверку». Говорят, прямо в подвал и зашел.

– Мент? Или менты?

– Мент. Один.

– В подвал?.. Он что, самоубийца?

– Ската избил.

– Ската?! Избил?!.. У него в подвале?… Кто тебе такую дичь прогнал, Гонщик? – засмеялся Сафрон. Уж он-то точно знал, насколько можно верить этому балаболу.

– Жук своей телке прогнал, а она с моей сестрой в одной шараге…

– А Жуку можно верить?

– Ну, он в зюзю вчера был…

– Значит, нельзя.

– Ну, не знаю, – с обидой глянул на него Гонщик. – За что купил…

– За что ты купил? У тебя «бабки» есть?

– Ну-у…

– Только трепаться умеешь.

– Да ну тебя! – психанул Гонщик. – Реально мент был. И Ската вырубил. Забились они, кто кого вырубит. Сначала Скат ударил, а потом мент… Там все по чесноку было.

– И мент вырубил Ската?

– Здоровый мент.

– И Жук об этом растрепал?

– Ну.

– Я любого урою, кто про меня так сольет.

– Это же хорошо, что у Ската фуфло всякое в команде…

– Фуфло не фуфло, а в команде… – в раздумье проговорил Сафрон. – Надо пулю запустить, что Жук на Ската пролил… Кокошу же они за что-то грохнули?

– И Жука могут грохнуть, – кивнул Ступор.

– Бей своих, чтоб чужие боялись, – осклабился Сафрон.

– Ну да.

– Пусть менты их дальше прессуют… А мы пока барахолку возьмем.

– Ты это серьезно?

– А ты думаешь, Скат к нам на разбор со стволами подъедет?

– Со стволами.

– А менты?

– Класть он на них хотел!

– Понты это. Для своих.

Гонщик поднялся, вышел из зала, но тут же вбежал обратно. Нахохленный, встревоженный, движения быстрые, энергичные.

– Менты там! – с ходу выложил он.

Сафрон напрягся, даже привстал на стуле. Так вдруг захотелось заорать: «Шухер!». Но сдержал предательский порыв.

– И что?

– Да нет… Просто тот самый мент…

– Какой тот самый?

– Ну, который Ската вырубил.

В кабак вошел рослый парень с широким лицом и высокими скулами. Тяжелые надбровья, крепкий нос, чугунный подбородок. Взгляд пронзительный, цепкий. С ним был второй, но попроще, двигался неуверенно, терялся в толпе. Вроде бы высокий, не хилый, а невзрачный. Зато первый парень пер как танк. Не останавливаясь, он окинул взглядом зал, зацепился за Сафрона, вонзился в него и стремительно направился к его столику. Подошел, сел на свободный стул. И вдруг стал спокойным, смирным как тихоня, следователь в районной прокуратуре.

– Ты – Сафрон?

– Ну, допустим.

– А ты кто? – Степан посмотрел на Ступора. И не просто посмотрел, а навалился на него взглядом.

– Никто.

– Тогда свободен!

– А ты кто такой?

Сафрон глянул на Ступора с удивлением и легкой завистью. Сам-то он не догадался задать такой вопрос.

– Старший лейтенант милиции Круча. Уголовный розыск… Тебе не нужна свобода?

– Нужна, – буркнул Ступор и глянул на Сафрона. Он и хотел бы исчезнуть, но как оставить своего бригадира без поддержки?

– Пивка с Чубчиком попей, – Сафрон кивком показал на столик у самого входа, за которым сидел спившийся завсегдатай кабака.

Ступор поднялся, но к Чубчику не подсел, а переместился за другой, свободный стол. Гонщик присоединился к нему. Второй мент продолжал стоять неподалеку от него.

– Поговорим? – посмотрел Круча на Сафрона.

– А мы что делаем?

– Пиво пьем.

– Пиво я пью.

– Пей. Пока можешь.

– А что не так?

– Все не так. Живешь не так, ведешь себя не так.

– Нормально живу.

– Банду сколотил.

– Какая банда?

– Клуб по интересам… По шкурным интересам, – немного подумав, добавил Степан.

– Давай конкретно. Что тебе надо?

– Я слышал, ты девочками занимаешься, – сказал мент.

– Дичь!

Сафрон едва сдержал возмущение. Он действительно взял под свою опеку двух сутенеров – Стасика и Алика. За малую мзду. Они ребята закаленные, уже года два как проституток в Москву возят. Таких в угол лучше не загонять. Да и не работали они в Битове, просто жили здесь, и девочки отсюда. Раз менты уже в курсе, значит, есть «стукачок» среди своих. Надо выявлять.

– Одну свою путану в машину к Кокошину подсадил, – настаивал Степан.

– Никого я не подсаживал, – мотнул головой Сафрон.

– А кто такой Кокошин? – с подвохом спросил Круча.

– Ну, я знаю, кто такой Кокошин… Он со Скатом трется… Убили его, говорят.

– Кто говорит?

– Кто говорит… – небрежно усмехнулся Сафрон. – У нас тут везде уши… Говорят, ты, старлей, вчера со Скатом бодался. У него в подвале. И не надо меня на «непонятках» ловить, я не маленький, кушаю без слюнявчика.

– А обляпаться все равно можешь.

– Это вряд ли.

– Уже обляпался… Девочку твою видели в машине у Кокошина. Он с ней на озеро поехал. Там его и убили…

– Какую мою девочку? Покажи, где она? – обвел рукой зал Сафрон.

– Всему свое время.

– Девочка, может, и была, но не моя…

– А чья?

– Девочка… – в раздумье повторил Сафрон. – Может, девочка его и грохнула.

– Думаешь?

– Скат – беспредельщик! И Кокошин – такой же!.. Они девок «лохматят» только в путь! Может, какая-то и отомстила!

– Беспредельщики?

– Я все сказал. Больше мне добавить нечего.

– И стволы есть?

– Ну вы бы пошарились у них по нычкам… – оживился Сафрон.

– Значит, есть стволы, – Круча пристально смотрел на него. – Если вдруг что-то узнаешь по этому делу, звони.

– Я в народной дружине не состою.

– Ты состоишь в картотеке уголовников. А рядом стоит картотека нераскрытых дел.

– Это что, намек? – нахохлился Сафрон.

– Стимул, – продолжал сверлить его взглядом Степан.

Сафрон попытался, но не смог выдержать этот взгляд.

– Ну, я могу тебе помочь… Если ты поможешь мне… Узнаю что-нибудь по этой теме, я скажу… А ты от меня отстанешь, договорились?

– Узнай. И скажи, – усмехнулся Круча, поднялся и вместе с напарником ушел.

К Сафрону тут же подсели Ступор и Гонщик.

– Ну что там?

– Он – наш, – с барской небрежностью обронил Сафрон.

– В смысле, наш?

– Если вдруг что, прикроет… А мы найдем того, кто Кокошу «завалил».

– Да?

– Это в наших интересах… Менты думают, что это мы, а нам это надо?

– Нет.

– Вот и я думаю, что пора за дело браться! – взбадривая себя, сказал Сафрон. Хватит чувствовать себя лохом, когда можно стать королем.

– Убийцу искать? – спросил Гонщик.

– Барахолку под себя отжимать!

– Ты это серьезно?

– Давай, брат, поднимай братву! Нас ждут великие дела! – расправляя плечи, прогрохотал Сафрон.

Менты лишь слегка его зацепили, а Скату досталось конкретно. Он сейчас наверняка затихарился, нос в землю зарыл. Почему бы этим не воспользоваться?

Глава 4

– Ты зачем в качалку ходил? – спросил майор Горлов у Степана.

– Поговорить.

– Там же сплошь хулиганье…

– Хулиганье?!

– А ты не знал?

– Да нет, это не хулиганье…

Это бандиты. Самые натуральные бандиты.

– Ну, насчет пистолета ты был прав. – Горлов смахнул со стола лист и бросил перед собой. – На свитере обнаружены следы оружейной смазки.

– Есть у них пистолеты… И пистолеты, и планы.

– А как же здоровый образ жизни? – усмехнулся Игорь Афанасьевич.

– Да нет, анашу они не курят… Планы у них на Битово. Рынок уже рэкетируют.

– Рэкет. Детская болезнь капитализма, – скривился Горлов.

– Эту болезнь лечить надо.

– А лекарства?.. Вон в Москве что происходит, стреляют, взрывают…

– У нас то же самое назревает.

– Докажи, что Кокошина убил Скатов, мы его задержим и посадим.

– Хорошо бы.

– Плохо то, что ситуацию до такого безобразия довели. Обидно. Сами ведь страну развалили.

– Ну, не сами…

– А когда шестую статью отменили… Партбилеты раздали, ручкой помахали. Здрасте, приехали! Хоть бы кто возмутился! Все радовались! Как же, членские взносы платить не надо!.. А путч в августе? Хоть бы кто поднялся! Страна развалилась, а никому и дела нет…

– А кто нас спрашивал?

– Еще спросят… Время спросит… Ты вот говоришь, бандиты, рэкет. Поверь, это еще цветочки. Скоро такое начнется…

Степан не успел ничего ответить. Открылась дверь, и в кабинет вошел начальник РОВД.

– Массовая драка у нас на Пролетарской! – сказал подполковник Кузовиков. – Все – на выезд!

Он повернул назад так же быстро, как и вошел. Стремительный, энергичный, подтянутый. Недавно ему исполнилось сорок пять, на пенсию уже пора, но уставшим от службы он не выглядел. И рвение у него как у молодого.

Кузовиков и раньше отличался молодецким задором, а сейчас он просто вынужден был гарцевать перед подчиненными. Чтобы начальство видело. Там, на верхах, шли процессы, сравнимые с великим переселением народов. Из стран бывшего Союза возвращались кадровые офицеры, их нужно было как-то размещать. А за счет кого?.. Вот Кузовиков и боялся слететь со своего места. Потому и «рвал задницу».

На «массовку» начальник РОВД поднял все отделение. И, как оказалось, не зря. Перед входом на барахолку наблюдалось самое настоящее побоище. Крепкие накачанные парни с ожесточением молотили друг друга, в ход шло все – ножи, арматурины, цепи. Двое уже лежали без движения, еще один выползал из столпотворения с проломленной головой.

Все бы ничего, но с появлением патрульных машин толпа не разбежалась. Включили сирены, но и это не помогло. Степан рванул в толпу, схватил здоровяка в кожаной куртке, но тот вырвался и замахнулся на него. А в кулаке шипованный кастет.

Степан блокировал удар, захватил руку, провел подсечку. Громила упал. Но на него набросился его противник. Глаза бешеные, рот перекошен. В руке – стальной прут. Степан готов был отразить нападение, но за спиной грохотнула очередь из автомата. Только тогда толпа пришла в чувство. И превратилась в стадо. Побежали все, и Скат, и Сафрон.

Степан навалился на громилу, заломал его, надел наручники. И рванул за Скатом. Но тот уже выскочил на дорогу, где стояла «шестерка» с открытой дверью. Вместе с ним в машину запрыгнули еще два бандита. Взбивая снег, «шестерка» сорвалась с места и понеслась прочь. Степану оставалось только записать номера.

Бандиты бегали быстро, а сотрудники почему-то не очень-то хотели их догонять. Урожай был более чем скромный – всего трое задержанных. Плюс труп и двое раненых. И свидетелей почему-то не оказалось. Степан своими глазами видел людей, которые издалека наблюдали за побоищем, но все они куда-то исчезли. Впрочем, такое положение вещей давно перестало его удивлять.

Голова раскалывалась от боли, перед глазами плыло, тошнило. Это все Скат. Хоть бы слово сказал перед тем, как ударить. Нет, появился, и сразу же понеслось. Он метил в челюсть, а Сафрон подставил ему под удар лоб. Кость не треснула, не проломилась, но контузило сильно. Странно, как это не помешало ему потом отбиваться от Ската на «автопилоте». И нормально отбивался. Губа разбита, нос распухает, но все это мелочь. И сам он Скату пару раз вломил. А потом еще и от ментов убегать пришлось. Нормально все. Только непонятно, за кем рынок остался… Может, все-таки за ними?

Скат ответил жестко, не вопрос, но рынок отбить не смог. И дело даже не в ментах. Скату не хватало людей, чтобы отбросить Сафрона с его командой. Он бы отступил…

– Сантика жаль, – ощупывая челюсть, проговорил Гонщик.

Машина стояла у въезда в Ковальцы, в деревню, где жил так и не ограбленный ими «цеховик». Место отличное. Слева Битово, с двух сторон сосновый бор, а с третьей – озеро. Только вот опасно здесь: менты в любой момент могут нагрянуть. Да и живописными местами любоваться не было желания. Голова отбита, болит.

– Да, может, жив.

Сафрон вышел из машины. Так вдруг захотелось свежего воздуха. Его повело в сторону, он облокотился на багажник, удержал себя от падения. Взял жменю снега, одну половину съел, другую приложил к распухающему носу.

– Точняк! – подошел Гонщик и тоже приложил снег к фингалу.

– Может, жив Сантик? – с надеждой спросил Сафрон.

– Да вряд ли… Заточка точно в горло зашла. Там без вариантов.

– Кто?

– «Ключник» его кликуха… Я его знаю, на бокс вместе ходили.

– Сход надо будет собрать. Ключника – на нож.

Сафрон просто обязан был спросить за смерть своего пацана. Или брат просто перестанет его уважать.

– Панихиду в честь Сантика надо устроить, – сказал Ступор.

Ему повезло больше всех. Махался он не лучше других, но на лице ни одной царапины.

– Ну, ты в натуре! – с насмешливым восхищением глянул на него Сафрон.

– На барахолке… Сантик должен знать, что погиб не зря!

– Ну, ты задвинул! – И Гонщик глянул на Ступора с восхищением.

– А что я не так сказал?

– Может, просто митинг устроим? – насмешливо спросил Сафрон.

– На рынке.

– На кладбище, – вздохнул Гонщик и вдруг встрепенулся: – Какая-то тетка за рулем.

Сафрон проследил за его взглядом и увидел бежевую «девятку», подъезжавшую к ним. Двигатель работал как часики, слышен был только шорох колес. А за рулем действительно сидела женщина. Или даже девушка… Девушка Лена.

Перед глазами у Сафрона плыло, но все-таки он уловил знакомые черты. Да и ее глаза ни с какими другими не спутаешь.

Лена вышла из машины, но отходить от нее не стала. И дверь не закрыла.

– Может, сойдете с дороги? – спросила она, настороженно глядя на него.

Сафрон и сам не понял, как направился к ней. Очнулся, когда до открытой двери можно было дотянуться рукой.

– Привет, Лен! – улыбнулся он.

– Привет, – оторопело кивнула она, глядя на него большими от удивления глазами.

– Не узнаешь?

– Э-э… Нет, – качнула головой Лена.

Она оказалась умнее Сафрона. Было у нее желание сказать «да», но разум велел ей ответить «нет». Ничего не видела, ничего не знаю…

Лица его Лена действительно не видела, но голос-то запомнила. Не могла не запомнить.

– А мы щенка хотели тебе привезти.

– Какого щенка?

– Ну, извини, дурака сваляли…

– Не понимаю. – Лена мотнула головой и начала садиться в машину, но Сафрон удержал дверь, чтобы она не могла внести ноги в салон. Они у нее слишком длинные. Стройные ножки в черных лосинах. А лакированные сапожки так изящно обегали голень…

– Да все ты понимаешь. И боишься.

– Конечно, боюсь! – сдалась она.

– Да мы не опасные… Мы же вас не тронули…

– Потому что денег не было.

– Потому что тебя Скат обидел… А мы с ним враги. – Сафрон провел рукой по носу.

– Да, рожи у вас, я смотрю… – кивнула она. – Это Скат вас так?

– Ну, не сам же. Стенка на стенку… За тебя дрались, – соврал Сафрон.

– Так я тебе и поверила, – хмыкнула Лена, но все же улыбнулась.

С женским интересом во взгляде.

– А ты куда-то собралась?

– На Северный полюс.

– Через Москву?

– Ну, не через Битово же.

– Можно и через Битово. Там у нас не хуже, чем в Москве…

– Как-нибудь в другой раз.

Лена потянула на себя дверь, выразительно глядя на Сафрона. Но он не хотел ее отпускать. Голова у него по-прежнему кружилась, но контузия уже ни при чем.

– А если я влюбился в тебя? – спросил он.

– И как, срабатывает? – едко усмехнулась она.

– Что срабатывает?

– Заманушка твоя.

– Это не замануха…

– Мне ехать надо.

– А давай встретимся как-нибудь.

– Нет у нас денег, Скат все забрал, – качнула она головой.

– Да не нужны мне деньги… А если нужны, то не ваши.

– Не бойся, я никому ничего не скажу.

– Да я не боюсь.

– Я поехала?

– Так мы встретимся или нет?

– А если нет?.. – качнула головой Лена и вдруг добавила: – Ты знаешь, где я живу.

– Да?.. Ну ладно…

Сафрон широко открыл дверцу, чтобы Лена смогла занести ноги, и направился к своей машине.

– Эй! – донеслось вслед.

Но он лишь махнул рукой. Не надо ему одолжения.

– Ну как знаешь!

Слышно было, как хлопнула дверь. А Сафрон подал знак пацанам, чтобы они сошли с дороги.

– Все нормально? – спросил Гонщик, внимательно глядя на него.

И Ступор, глядя вслед удаляющейся «девятке», был озадачен не меньше.

– Ну, если она Ската не сдала, почему она сдаст нас?

– Логично. Но все равно…

– Поехали! – оборвал Гонщика Сафрон.

Горлову не повезло. Своего бандита он задержал, но тот врезал ему локтем в челюсть. Перелома не было, но кость болела. Впрочем, его это, скорее, радовало, чем печалило. Появился законный повод поднять настроение. Степан и не хотел к нему присоединяться, но пришлось. И Слава Малыгин не заставил себя уговаривать.

– Раньше сразу разбегались… – вздохнул Слава.

Он был хорошим сыскарем, сообразительным и настойчивым, но при этом старался избегать ситуаций, связанных с риском для жизни. Более того, улавливал опасность нутром, может, потому и не было его в отделении, когда Кузовиков поднял всех по тревоге. А в задании он принимал участие, так что не придерешься.

– Разбегались. Потому что сдуру дрались, – кивнул Степан. – А сейчас они дерутся за деньги…

– За деньги.

– Сколько на рынке торгашей, и с каждого по «штуке» в день, а то и больше… Мы втроем за год столько не заработаем.

– Это хорошо, что у них огнестрельного не было… – уныло произнес Слава.

– Вот видишь, а ты говорил, что не надо было к бандитам ходить, – усмехнулся Степан.

Позавчера он хотел взять с собой Славу, но тот увильнул от вылазки в тыл врага. Зато вчера Степан заставил его идти на автовокзал.

– Ты не так понял, – качнул головой Малыгин. – Я сказал, что без улик идти к ним глупо…

– А с уликами надо задерживать и допрашивать в отделении.

– А разве Малыгин не прав? – спросил Горлов.

– Прав. Причем на все сто процентов… Но как бы то ни было, Скат стволы с собой не взял.

– Так, может, и не было у них стволов… Один только и был, у Кокошина.

Степан промолчал. Зря он про стволы заговорил. Со стороны это смотрелось как хвастовство своим героизмом… Тем более что на всю банду у Ската действительно мог быть только один пистолет. Хотя вряд ли. Кокошин не самый основной игрок в бандитской команде. Он ближе к рядовому, чем в главному. А пистолет у него был. Значит, и у Ската был. И у Литвака мог быть…

– Ну что, будем расходиться? – закуривая, сказал Горлов. – А завтра с новыми силами. Убивца искать…

Время уже действительно позднее – половина девятого. Да и у Степана, если честно, что-то не было особого желания рвать и метать, чтобы найти бандита, который убил в драке человека. Но делать нечего, надо браться за работу. Свидетелей со стороны нет и вряд ли будут, поэтому придется отлавливать бандитов, выбивать из них свидетельские показания. А это все равно что свиней стричь, визгу много, а толку мало.

Дверь открылась, и в кабинет вошел Кузовиков. Степан глянул на него без особого удивления. Кузовиков редко уходил со службы после девяти вечера.

– Сидим?

– Так дел столько, Александр Григорьевич, – неторопливо поднимаясь, сказал Горлов.

– Раньше таких дел не было, – кивнул Кузовиков. И вдруг резко посмотрел на Степана. Так он обычно смотрел на подчиненного, перед тем как сделать выговор. – Круча, где ты был сегодня днем?

– Как где?.. Убийцу ищем. Убийцу Кокошина.

– С Сафроновым разговаривал?

– Ну да.

– Поддержку ему свою пообещал, да?

– Какую поддержку?.. Я насчет Кокошина спрашивал… Вы же сам видите, какие у него отношения с бандой Скатова. Человека сегодня убили…

– Почему убили? – все так же строго спросил Кузовиков.

– Драка была.

– А почему драка была?

– Из-за рынка… Ну, вы же знаете.

– Знаю. Потому что лично задержанного допрашивал. И знаешь, что он сказал? Старший лейтенант Круча приходил, у него, мол, личные счеты со Скатовым. Что Сафронов может делать с ним все, что угодно. Поддержка будет.

– Не говорил я такого! – Степан глянул на Малыгина, обращаясь к нему за поддержкой. Но тот стоял и смотрел на Кузовикова, а на Степана не обращал внимания.

– Сразу после вашего разговора Сафронов отправился собирать своих бандитов. А сегодня он бросил их на рынок. Чем это закончилось, вы, товарищ старший лейтенант, прекрасно знаете.

Кузовиков перешел на «вы». Дурной знак. А Малыгин молчал.

– Я говорил со Скатовым, он сказал мне, что в машине у Кокошина была девушка. С ней он и отправился на озеро. И еще сказал, что это Сафрон заманивал Кокошина на озеро… Я поехал к Сафронову…

– Почему вы не вызвали его к себе?

– Как? Его сначала найти надо было… Я нашел.

– И предложили ему союз. Против Скатова. У вас был с ним конфликт?

– Конфликт?.. Да нет, обычные трения, между сотрудником и уголовником… Это же я когда-то его задержал. Он два года отсидел.

– Вы его ударили?

– Ну, на спор.

– Вы спорили с подозреваемым?!

– Ну, в этом я не прав, – согласился Степан.

– А в чем правы?

– Никакой союз я Сафронову не предлагал.

– Не предлагал, – наконец заговорил Малыгин. – Я присутствовал при разговоре старшего лейтенанта Кручи с гражданином Сафроновым. Старший лейтенант Круча интересовался девушкой, которая находилась в машине у Кокошина. Сафронов сказал, что ничего не знает. Но пообещал ее найти, если старший лейтенант Круча оставит его в покое. Я бы не назвал это взаимным сотрудничеством.

– Так и было? – куда более мягким тоном спросил начальник РОВД.

– Так точно, так и было.

– Ну, хорошо… – Кузовиков начальственно глянул на Степана и направился к двери, движением руки увлекая за собой Горлова.

– Что это было? – спросил Степан, когда она закрылась за начальством.

– Что это было? А русская народная песня – «Не лез бы ты, сокол ясный, поперед батьки в пекло!»

– Да?

– Да… Думаешь, что самый умный и самый смелый? Не видишь, что вокруг творится?

– Ну, что вокруг творится, я прекрасно вижу.

– Видишь. Но не понимаешь… Бардак вокруг, никому ничего не надо. Потому и страну профукали.

– Давай короче, – поморщился Степан.

Он и сам знал, что еще до развала страну и общество охватила странная апатия. Никто ничего не хотел делать, все ждали какой-то манны небесной. И милиция не была исключением. Сначала профукали люберецких, которые терроризировали Москву бесконечными на нее наездами. Потом вспыхнула война за Рижский рынок. Люберецкие схлестнулись с солнцевскими, долгопрудненскими. И чеченцы сбились в волчьи стаи. Битово эта волна тоже не обошла стороной. Сафрон, Скат… Идет война за битовский рынок, и никто ничего не может сделать. Сафрона искать надо, Ската, брать их за жабры, но Кузовиков почему-то наехал на Степана. Нашел крайнего. Обидно.

– Про закон сохранения энергии слышал? Если где-то прибыло, значит, где-то убыло. Там, где закон, там убыло, а где беззаконие, там прибыло…

– Я не хочу мириться с тем, что прибыло. Если канализация забилась, ее нужно прочищать.

– А она снова забьется… Не станет Ската, появится кто-то другой… А у нас людей – раз-два и обчелся. И с транспортом проблемы…

– Волка ноги кормят.

– Мы не волки. Мы псы государевы. Наше дело на цепи сидеть и ждать, когда нас на волков спустят.

– Я не хочу ждать. И хочу, чтобы Скат на цепи сидел. И Скат, и Сафрон.

– Посадишь одних, появятся другие… Один в поле не воин.

– Почему один? А ты? – усмехнулся Степан, давая понять, что не особо надеется на Славу.

– Тут система нужна.

– Мы и есть система.

– Ну, хорошо… Посмотрим, какая команда будет… – качнул головой Малыгин. – Что-то мне подсказывает, что это дело с дракой спустят на тормозах. Виновных простят, невиновных накажут, все как обычно.

В кабинет вошел Горлов и сразу вперил взгляд в Степана:

– Убийством Кокошина ты больше не занимаешься.

– Есть!

Ответ прозвучал настолько четко, что майор завис в раздумье. Ну не мог Степан сказать это на полном серьезе. А он смог. От обиды. Он, можно сказать, жизнью рисковал, а ему пинка под зад дали – как нашкодившему псу.

– Мы и без тебя справимся… – как-то не очень уверенно проговорил Горлов.

– А убийство Иванова?

– Ну, насчет него разговора не было, – пожал плечами майор.

– Это ведь бандитов отлавливать надо. А у нас и людей не хватает, и с транспортом проблема.

– И людей мало… – согласно кивнул Горлов.

– А сам я к бандитам не пойду. Скажут потом, что я за каким-то личным интересом к ним приходил.

– Дело не в интересе.

– А в чем?

– Опасно с ними связываться. Это организованная преступная группировка. Вооруженная. И очень опасная. Ты сам видел, как они сегодня от нас побежали… Они уже нас не боятся…

– Мы их будем бояться… Я пойду? – Степан выразительно посмотрел на часы.

– Домой?

– Ну, не Сафрона же ловить. Мы с ним теперь союзники.

– Ты это брось! Никто тебя ни в чем не винит… Просто ситуация такая. Все на взводе.

– Ну да, мы же теперь просто Россия. Перестановка, ротация кадров. Утряска, усушка… Я все понял.

Степан замолчал. Хотя очень хотелось объяснить причину, по которой Кузовиков наехал на него. Переживает он очень, боится, что его спровадят на пенсию. Кадры из бывших республик прут в Москву валом, все хотят хорошо устроиться, в ход идут личные сбережения, порой немалые. Потому и старается Кузовиков создать благоприятную картинку. Нет у него в районе организованной преступности, есть мелкие уличные банды, которые иногда сходятся между собой в жестоких драках. И убийство Кокошина – это обычная бытовуха… А вот если вдруг убьют старшего лейтенанта Кручу, вот тогда поднимется волна. Вот тогда Кузовиков точно слетит со своего места. Именно поэтому Степан должен угомониться. Для этого его и отстранили от дела, в котором фигурируют бандиты новой формации.

А Горлову просто не хочется связываться с бандитами. Человек устал, его тянет на покой, на дачу, где он сможет спокойно варить сливовый самогон…

– Ничего ты не понял, – качнул головой майор.

– Я пойду?.. Завтра много работы. На Парижской Коммуне квартиру выставили.

– По квартирам тоже нужно работать.

– Лишь бы наши бандиты в этом не были замешаны. А то даже не знаю, как быть… С ними же нежно нужно. Как с детьми неразумными, да? – не сдержавшись, все-таки съязвил Степан, закрывая за собой дверь кабинета.

Глава 5

Ветер стих, снег больше не сыплет, но мороз только усилился. На улицу лучше не выходить, да Сафрон туда и не рвется. Ему и в баньке хорошо. Гонщик все организовал. И парилка жаркая, и «поляна» конкретная, а водочка после сауны идет как по маслу. На столе – сыр, колбаса, сало, вареная картоха, зеленый лук пучками. Еще бы черной икорки… А еще лучше – выложить на стол пистолет. Небрежно достать, небрежно бросить, небрежно посматривать на вороненую красоту.

– Со стволами проблему так и не решили, – задумчиво проговорил он.

– Да, надо что-то делать, – кивнул Гонщик.

– Перестреляют нас, к черту…

– Ну, есть один вариант.

– Опять гонишь?

– Ну, там вилами по воде…

– Сомневаешься?

– Ну, не все так просто, – замялся Гонщик.

– Это хорошо, что ты сомневаешься… Говори.

– Бабка у меня под Харьковом живет. А это уже, считай, заграница.

– Курица не птица, бабка – не заграница?

– Да не бабка… Город у них там небольшой, но военкомат немаленький. Солидный такой военкомат, ну, на вид. Людей много. В смысле, военных.

– А не военные – не люди?

– Люди. Но безоружные. А у каждого вояки – ствол. И стволы в дежурной комнате хранятся. Я там через стекло видел, как они оружейку вскрывают. Сигнализацию при мне отключили. Кнопка на пульте, капитан при мне нажал…

– Предлагаешь военкомат выставить?

– А что? Это же не ментовка. Там ночью один только дежурный. А стволов штук десять, не меньше, а может, и больше… Это я про пистолеты. А еще автоматы есть.

– С дырками. И сбитыми бойками, – заметил Ступор.

– Ну, может, и так… – не стал спорить Гонщик. – А пистолеты реально боевые. Стволы, маслины, все дела.

– Заграница, говоришь?

– Заграница. Но без границ. Границы там еще не оборудованы.

– Возьмем там, привезем сюда. Если что, скажем, хохлы продали. Пусть сами разбираются! – загорелся Сафрон.

Сколько ниточке ни виться, конец все равно будет. Все это в общем-то правильно, только вот ниточка может виться бесконечно долго. Бывает и такое, но не со всеми. Цуцику, например, не повезло. Конец его ниточки закончился у барышника по кличке Тухлый, у которого изъяли краденый телевизор «SONY». Тухлый дал показания, осталось только взять Цуцика. Но сделать это было непросто. Не было его дома, вторую неделю не появлялся.

А сегодня Степан взял и заехал. На своей старенькой «Волге», которую он унаследовал от деда. Модель «двадцать четвертая», возраст – двадцать четыре года. Сегодня утром Степан забрал ее из ремонта. Хорошая машина, только песок с нее сыпется. Старость – не радость.

Не стал он лезть на рожон. Сказали оставить работу по Кокошину, – нет проблем, он и без бандитов чувствовал себя ловцом. Может, потому зверь и выбежал на него.

Он еще не успел выкурить сигарету, как появился Цуцик. Вышел из подъезда, по привычке зыркнул по сторонам и, подняв воротник, двинулся к автобусной остановке. Степан открыл дверь тихо, чтобы не вспугнуть, и так же бесшумно догнал его.

– Подвезти?

Цуцик дернулся, повернулся к нему. И рванул прочь. Но Степан вовремя подставил ему ногу. Цуцик споткнулся, растянулся по земле. Но тут же подскочил и, вынув из кармана нож, нажал на кнопку, выщелкивая лезвие. Взгляд бешеный, лицо перекошено, на губах пена. А физиономия у него не для слабонервных. Типичный уголовник – наглый, дерганый, агрессивный. Такой запросто мог зарезать, если ему дать возможность.

А Степан ему в этом отказал. Остановил руку, провел прием, выбил нож, уложил на землю и надел наручники. Потом усадил Цуцика в машину – на переднее сиденье, пристегнул ремнем безопасности.

– Сука ментовская! – зашипел на него Цуцик.

– Зубы лечить надо, – скривился Степан. – Воняет как из помойки. – Неожиданно он остановил машину, открыл перчаточный ящик, надавив при этом на Цуцика локтем, и вынул пассатижи, щелкнул ими.

– Ты что делаешь, падла?!

– Зубы тебе буду рвать, – пояснил Степан. – Чтобы не воняло. – И, схватив Цуцика за лицо, надавил пальцами на щеки, открыл рот.

– Все, все! – задергался тот.

– Что все?

– Не надо! Я скажу!

– Что ты скажешь? – отпустил жертву Круча.

– Да, это моя «Сонька» у Тухлого!

– А Тонька?

– Какая Тонька? Я про «Соньку». «Ящик» «Сонька».

– Мне и про Тоньку интересно. И про Зинку… Хочу, чтобы ты исповедался, пока говорить можешь. А то, пока челюсть вставят, сколько времени пройдет.

– Какую челюсть?!

– Вставную…

– Про «Соньку» скажу… Чистосердечно! Ты же знаешь, что я по «мокрому» никогда не работаю, – обиженно буркнул Цуцик.

– И что? – спросил Степан, тронув машину с места.

– Это спортсмены борзые, а мы люди с понятиями…

– Какие спортсмены?

– А те, которые барахолку под «слам» взяли…

– Под «слам»?

– «Слам» с барыг снимать…

– Ну, взяли, и что?

– Да борзые, говорю. На воровское благо отстегивать не хотят… – Цуцик скривился, глянув на Степана. Не должен был он откровенничать с ментом. Да и вряд ли ему интересно.

– В смысле, на воровской «общак»?

– На «общак».

– А кто со Скатом по этой теме говорил?

– Со Скатом? С такими не говорить, таких отстреливать надо.

– За что?

– Да есть одна тема.

– Я весь внимание. – Степан остановил машину неподалеку от ворот, за которыми начиналась территория РОВД.

– Это наша тема… Не был я «стукачом» и не буду!

– Сколько тебе лет?

– Ну, сорок…

– А выглядишь на все шестьдесят… В цугундере сейчас холодно, подхватишь «тубик», оно тебе надо?

– Я тебе русским языком сказал!

– Посмотри, что вокруг делается. Умные люди уже давно в бизнес включились. Вон бабки на рынке водкой торгуют. А откуда водка? Блатота всякая поставляет.

– Я не знаю кто.

– А ты узнай. И мне скажи.

– Ага, ща!

– Слышал, что свято место пусто не бывает. Сам будешь водочкой заниматься. А я глаза буду закрывать…

– Ты?! Не, ну мент крутой, – в раздумье проговорил Цуцик. – Молодой… Но так и Скат такой же ранний…

– Ты меня со Скатом сравниваешь? – усмехнулся Степан.

– Ну мы же о нем говорили.

– Начали говорить.

– Он тут «цеховика» одного вынес… Деньги с него снял… Михалыч, в Ковальцах живет. Дом там двухэтажный… Все, больше ничего не знаю.

– Разберемся.

– Он заяву не подавал.

– Ворам пожаловался?

– Ну, был разговор…

– А ты Михалыча ментам «слил».

– Ну, ты же сам сказал, – нервно дернулся Цуцик.

Степан повернулся, взял с заднего сиденья потертую кожаную папку и спросил:

– Душу продавать будешь?

– Дьяволу? – косо глянул на него уголовник.

– А кому ж еще?

Круча достал чистый лист бумаги, ручку. Полез в карман за наручниками. Пусть его называют хоть чертом, хоть дьяволом, лишь бы только от сделок не увиливали. «Стукачи» в его работе на вес золота.

Агнессу как-то привез к браткам в баню, где они парились, сутенер Алик, после чего Сафрон не раз использовал ее в деле. Вот и сейчас… Районный городок под Харьковом, морозная ночь, и огонек в окне военного комиссариата. Агнесса уже там, пьет чай с дежурным. А может, и водочку. Уже второй час греется в дежурке. Пора бы и знак подать… Сафрон озадаченно поскреб затылок. Что, если Агнесса решила соскочить с крючка? Может, дежурный в ментовку позвонил и «мусора» уже на подходе?

Что-то муторно на душе, но разве он к этому не привык? Разве он не битый волк? Он сам выбрал для себя скользкую дорожку, так что нечего страдать.

Вдруг свет в дежурной комнате погас, вспыхнул, и снова темнота.

– Ну, понеслась!

Сафрон вышел из машины, пересек пустынную площадь перед военкоматом. Агнесса уже открыла дверь и кивнула ему – все нормально, можно действовать.

Сафрон глянул за окно дежурного. Офицер спал, положив голову на стол. А в здание тихонько втерся Гонщик. Ступор остался на шухере.

Ключ от оружейки оказался у офицера в кармане. Щекастый капитан даже не шелохнулся. На пульте среди множества переключателей нашли тумблер с нужной подписью. «Сигн. оруж». Сафрон хмыкнул. Ну не идиоты, еще бы подробную инструкцию написали.

Оружейную комнату вскрыли без проблем. А там большой сейф и наглухо закрытый оружейный шкаф. А ключей нет. Гонщик толкнул сейф, но тот даже не шелохнулся.

– И с собой не заберешь, – качнул головой Сафрон.

Со скрипом открылась обитая железом дверь, в оружейку впихнулась Агнесса.

– Девочку не заказывали? – весело спросила она, держа в руке какой-то пластиковый тубус. Девица была навеселе и ограбление военкомата воспринимала не более чем забавную игру.

– Что это? – спросил Сафрон, глядя на тубус.

– Ключ от сейфа, наверное… – пожала она плечами.

Сафрон вырвал тубус, открутил крышку, вытащил ключи и, подбежав к сейфу, вскрыл его. А там – пистолеты в два ряда, по четыре штуки в каждом. Был еще и ящик, в котором лежали патроны в пачках. А в оружейном ящике обнаружили шесть автоматов Калашникова. Сафрон покрутил в руках один, но боек обследовать не стал.

– Уносим! – кивнул он «браткам».

Патронов к учебным автоматам быть не могло, их поэтому и не искали. Пистолеты и патроны к ним сгрузили в спортивную сумку. Автоматы можно было бы забросить за спину, но у них не было ремней. Гонщик подставил руки, и Сафрон уложил их как дрова.

– Что, уходим? – разочарованно спросила Агнесса.

– Давай, пошли!

– А как же любовь!.. Мне обещали любовь, а я ничего не получила, – прильнула она к Сафрону, но он резко оттолкнул ее:

– Отвали, дура! Все, пацаны, уходим!

Они вышли из дежурки в темный коридор. Через стеклянную дверь видна была машина, в которой их ждал Ступор. На улице спокойно, ментов не видать – никто не помешает ему сделать последний рывок…

Глава 6

Дома в деревне маленькие. Есть кирпичные, но в основном деревянные, и все – небольшие. В таких даже полноценную русскую печь не разместишь. И только на окраине особняком стояли четыре больших дома. Место здесь отличное – живописный вид на озеро, до Битова рукой подать, до Москвы близко. И выезд на шоссе отсюда – в объезд Битова. Сел в машину, и через десять минут уже окраина Москвы. Очень удобно. Потому люди с деньгами облюбовали это место. Люди с деньгами старой формации. А сейчас на подходе нувориши новой волны. И все они когда-нибудь начнут строить себе особняки. Возможно, деревня Ковальцы обречена на перезастройку. Может, лет через десять здесь будут красоваться исключительно новые дома.

Михалыча в деревне знали, но не особо жаловали, поэтому Степан легко получил информацию о нем. Ягодин Иван Михайлович, заместитель директора какого-то райпо. В семье целых две машины – и у него, и у дочери. Об ограблении никто не слышал, но недавно Ягодин приобрел у соседей щенка немецкой овчарки. Старая собака умерла, новую он долго не заводил, и вдруг сподобился. Может, случилось что?

Степан, увидев, как мужчина в теплой спецовке накручивает проволоку на высокие столбы, приваренные к забору, не постеснялся оторвать его от дела.

– А хозяин где? – спросил он.

– Да нет никого. Только дочка.

Степан подошел к железной калитке, дернул за ручку. Закрыто. Он нажал на клавишу звонка.

Ждать пришлось минуты три. Калитка открылась, и он увидел симпатичную девушку с забранными за спину русыми волосами. Глубокие выразительные глаза, милый носик, красиво изогнутая верхняя губа. Нет, она была более чем просто симпатичная.

– Ну что там такое? – недовольно спросила она, глянув на работника.

Но увидев Степана, изменилась в лице. В глазах вспыхнула тревога.

– Ты кто такой? – настороженно спросила она.

– А если грабитель?

Девушка подалась назад, потянула за собой калитку. Но Степан ее удержал:

– Старший лейтенант Круча. Уголовный розыск, – и предъявил удостоверение.

– Сразу сказать нельзя было? – успокоилась девушка.

– Вы так боитесь грабителей?

– А кто их не боится?

– Все боятся. Но не все огораживаются колючей проволокой.

– Ну, пока гром не грянет…

– Да, времена нынче неспокойные, бандитов развелось…

– И это мне говорит милиция? – Казалось, девушка вот-вот рассмеется Степану в лицо.

– Не говорит, предупреждает… – хмыкнул он и вдруг неожиданно спросил: – Тебе не холодно?

Девушка была в шерстяном спортивном костюме, пальто с меховым воротником на ней как накидка.

– А мы с вами на «ты»?

– Еще нет. Но чаем угостишь, перейдем на «ты».

– Да нет, вы уже на «ты».

– Значит, и чаю попили… – широко улыбнулся Степан. – Умеешь ты гостей встречать.

– Лена, – коротко представилась девушка и кивнула в сторону дома, возле которого красовалась новенькая «девятка».

Степан обратил внимание на входную дверь. Она была железной, бронированной. И, судя по следам на пороге, установили ее совсем недавно. Заметил он и решетки на окнах.

– На вневедомственную охрану дом не пробовали поставить?

– Не ставят.

– Почему?

– Далеко. И с частниками не работают.

– Ну, раньше, может, и не работали…

Лена провела его на кухню. По пути Степан заглянул в каминный зал. Солидная обстановка, ничего не скажешь. И на кухне мебель явно не совковая.

Лена зажгла конфорку, поставила на огонь чайник и, скрестив на груди руки, спросила:

– Что дальше?

– Ну, хотелось бы получить ответ на один вопрос. Есть информация, что вас недавно ограбили.

– Не знаю ничего, – резко бросила Лена и уставилась в окно.

– Ничего?

– Ничего.

– А в глаза посмотреть?

– В глаза?! Я в чем-то виновата? Меня мучает совесть?

– Спокойно, девушка, спокойно! Не надо нервничать. Все хорошо.

– Что хорошо?

– Мне бы узнать, что плохо…

– Зачем?

– Ну вы же не обратились в милицию. Приходится самим все узнавать.

– Не было ничего! – разнервничалась Лена.

– Я понимаю, твой отец не хочет отвечать, откуда у него взялись деньги, поэтому и не заявил в милицию. Но так я и не требую никаких отчетов… И никто не потребует…

Степан замолчал. Он, конечно, мент, и его не должны останавливать пикантные моменты, но чувство неловкости все же осадило его. Лена произвела на него впечатление не только своей красотой. Его смущал и ее колючий нрав, и он не знал, как задать неудобный вопрос. Тем более что вряд ли она даст на него ответ. Похоже, страх перед дурной славой в ней сильнее тяги к справедливости.

– Нас никто не грабил. И вы совершенно напрасно пришли.

– Я знаю, кто это сделал… Этот человек очень опасен. И он не остановится.

– Посадите его в тюрьму.

– Кого?

– Не знаю. – Лена изо всех сил старалась держаться твердо, и это было заметно.

– Значит, все-таки что-то было.

– Они были в масках.

– Кто – они?

– Я же говорю, они были в масках.

– А голоса?

– У незнакомых голосов имен нет.

– Да, но вы могли бы опознать.

– Кого?

– Есть подозреваемые.

– Опасные люди. Которые, как вы говорите, не остановятся, – усмехнулась Лена.

– Нет. Вас могут ограбить снова…

– Нас могут убить. Если мы заявим в милицию. А я еще молодая и хочу жить.

– Понятно.

– Я не знаю, кто нас ограбил.

– Но хотели бы узнать?

– Нет.

– Почему?

– Меньше знаешь, крепче спишь…

– И как, получается крепко спать? – качнул головой Степан.

– На что вы намекаете? – вцепилась в него взглядом Лена.

– Я намекаю?

– Что вы знаете?

– Что вас ограбили.

– А еще?

– И еще…

– Это неправда! Не было ничего!

– Так я и не утверждаю.

– И не утверждайте… – тихо проговорила она. И вдруг перешла на истерический крик: – И не утверждайте!

– Все, все! – Степан вскинул руки вверх, давая понять, что сдается.

– Не надо мне ничего говорить! – взвизгнула она.

– Я молчу.

– Никому не говорите!

От ее крика зазвенело в ушах. Как после выстрела в закрытом пространстве.

– Никому не скажу.

Степан поднялся со стула. Зря он сюда пришел. Не заявит Лена в милицию, не сдаст Ската. А без заявления и смысла к нему соваться нет.

Не было смысла и в том, чтобы связываться со Скатом. Сказал же Кузовиков, что не надо лезть к нему, даже от дела отстранил. Не надо – значит, не надо… Но так думать Степан мог до недавнего времени. А сейчас вдруг ощутил потребность свести со Скатом личные счеты. Лена не была его девушкой, он не имел перед ней личных обязательств. Но личные счеты вдруг появились… Тем более что у него была сестра, над которой Скат так же мог надругаться. Ворваться в дом к родителям Степана, ограбить, изнасиловать.

Нет, не зря он продолжал копать под Ската. Не зря пришел сюда. Но и рану теребить не стоит. Не хочет Лена заявлять, не надо. Рано или поздно Скат проявит себя в чем-то серьезном, тогда Степан его за жабры и возьмет. Все сделает, чтобы земля горела у него под ногами.

– Я пойду, – сказал он.

– Да, уходите!

– И никому ничего…

– Так ничего и не было, – жалко посмотрела на него Лена.

– Не было.

– Но ты все равно никому не говори.

– Нет.

Он вышел из кухни, направился к выходу.

– Эй, а чай?

– В другой раз!

Лена догнала его в прихожей, улыбнулась и, взяв под локоть, вернула в кухню. Он сел, она поставила перед ним чашку чая, тарелку с печеньем.

– Сама пекла.

– Спасибо.

Она села напротив него, сомкнула под подбородком ладони и какое-то время смотрела на Степана с застывшей полуулыбкой, а потом наконец спросила:

– А зачем тебе все это знать?

– Как зачем? Подонков нужно привлечь к ответу.

– Кого именно? Кто они такие?

– Ну, пока я располагаю только оперативной информацией.

– Кто?

– Наши, битовские бандиты. Их еще называют рэкетирами.

– Да, я слышала. В Москве их много. Я в МГУ учусь, у меня подруга, у нее парень – бандит. И она этим гордится.

– Этим можно гордиться?

– Я ее презираю!

– А бандитов боишься.

– Очень… А ты?

– Мне не положено их бояться.

– У них оружие. У них пистолеты.

– Ты видела?

– Если бы только видела… Был там один, он мне пистолет к голове приставил…

– Кто такой?

– Я видела только глаза сквозь маску… Эти глаза смотрели на меня… – Лена страдальчески зажмурилась. – Я всегда буду помнить эти глаза… Хочу забыть, но буду помнить.

– Надо бы забыть.

– Я стараюсь… А ты пришел, напомнил… Знаешь, как только всех этих уродов пересажаешь, приходи еще! – вдруг истерично выкрикнула она.

Степан кивнул и поднялся. Он не обижался на нее, потому что все понимал. Психологическая травма еще долго будет напоминать о себе. Долго, если не всю жизнь.

И снова Лена догнала его в прихожей. Набросила на себя пальто, сунула изящные ножки в грубые валенки. А у калитки спросила, взяв за руку.

– Ты их посадишь?

– Обязательно.

– Пожалуйста!

Она вдруг приподнялась на цыпочки и поцеловала Степана в щеку. И тут же вытолкнула его за калитку, с грохотом закрыв ее. Степан усмехнулся про себя. Он обязательно закроет Ската. И конечно же скажет об этом Лене. Да, он бы хотел вернуться в этот дом.

Затвор пистолета двигался туго, но легко. Возбуждающее ощущение. Загоняя патрон в патронник, Сафрон чувствовал себя богом. Он запросто мог забрать жизнь у любого, кто встанет у него на пути. И Борю мог убить, этого ничтожного червя, который осмелился ему перечить.

– Я сказал, что половина зала моя, значит, моя! – Сафрон приставил ствол к его лбу. – Ты меня понял?

– Понял, – жалко пробормотал усатый толстяк.

– Завтра здесь должна стоять перегородка.

Рюмочная у автовокзала имела форму пенала, которую нетрудно было перегородить по длине. Кирпичная кладка, доски, да что угодно, лишь бы не видеть пьяные рожи посетителей. И отдельный вход не помешало бы устроить.

– До завтра не успею, – качнул головой Боря.

– А гроб сделать успеешь?

– Ну хорошо, завтра к вечеру…

– Сунешься к ментам, пристрелю, как падлу!

– Да нет, какие менты!..

– А платить мне больше не надо. – Сафрон бросил ложку сахара в кислый уксус. Он, может, и бог, но человека в угол загонять не стоит. Там, где отчаяние, там и безумие.

– Нет? – повеселел Боря.

– Ну, мы же не звери…

– Тогда я пойду? – спросил Боря.

– Да нет, это я пойду. А ты давай работай. Чтобы завтра все было готово.

Сафрон вышел на дорогу, которая от шоссе вела к автовокзалу, и сразу увидел Гонщика. С ним был невзрачного вида пацан в старой серой куртке. Он просительно глянул на Сафрона и опустил голову.

– Это кто такой? – обратился Сафрон к Гонщику.

– Ящур.

– Это болезнь такая?

– Ну, можно сделать Ящером.

– Типа воробей такой?

– Ну, воробей не воробей, а в армии отслужил, – сказал Гонщик.

– И что?

– А разве нам не нужны боевые пацаны?

– А ты боевой пацан? – Сафрон вопросительно глянул на Ящура.

Неказистый он на внешность и одет убого. Но куртка чистая – стираная, глаженая. Волосы густые, пышные, они, похоже, заменяли ему шапку. И он следил за ними. Вымытые у него волосы, и машинка парикмахерская по ним ходила. Лицо гладко выбрито…

– Проверь, – тихо сказал Ящур.

– И что ты можешь?

– Все.

– Ну, хорошо, – кивнул Сафрон и вместе с Ящуром отошел в сторонку. – «Козла» одного завалить надо.

– Двуногого?

– Естественно.

– А к себе возьмешь?

– Сделаешь?

Ящур кивнул.

– А не «очканешь»?

– Нет.

Сафрон задумался. Пока они решали проблему со стволами, Скат вернул барахолку на Пролетарской, а Сафрону осталось только название улицы – от слова «пролетать». Снова нужно «стрелку забивать», выяснять отношения, но для этого инициатива должна быть за ним, а не за Скатом. Вот потому и надо устроить акцию устрашения. И за Сантика надо было отомстить. А Ящур, похоже, пацан отчаянный. Но как он грохнет Ключника, если у него нет пистолета? Дать ему «ПМ» из своего арсенала? Жаба душит. Ведь от ствола потом придется избавиться…

«Груша» вдруг превратилась в серьезного противника. Скат нарочно довел себя до такого состояния, когда каждый удар давался с большим трудом. «Груша» не сопротивлялась, но, чтобы сладить с ней, приходилось себя преодолевать. Сердце работало на износ, в ушах шумело, перепонки вибрировали еще и от ударов по «груше».

– Шухер! – донеслось откуда-то – то ли из коридора, то ли из шумевшей головы.

Но голос оказался реальным. И Скат понял это, когда в зал ворвались вооруженные люди в касках и бронежилетах. Он успел среагировать – повернулся к угрозе лицом, но защититься не смог. Сильный удар по ногам опрокинул его на пол.

На него навалились двое, скрутили, надели наручники. Рядом уложили Литвака, еще кого-то. Менты не церемонились, действовали жестко, но по почкам не били, не куражились. Скат зажмурил глаза, настраиваясь на ситуацию. Он просто обязан был проявить характер, показать пацанам, что ему ничего не страшно.

– Кто здесь Скатов? – послышался густой начальственный голос.

– Ну, я.

– Сюда его давайте!

Ската подняли на ноги, развернули лицом к человеку, который здесь распоряжался. Он увидел немолодого мужчину с волевым лицом, одетого в форму, на погонах по две большие звезды.

– Вы за это ответите! – сквозь зубы процедил Скат.

Так хотелось назвать мента «полканом» или просто «мусором». Но омоновцы могли не так понять и отметелить от всей души.

Его вывели в коридор, втолкнули в отсек, который у них назывался комнатой отдыха. Два дивана здесь, кресла, стол, буфет. Телевизор, ковры на стенах, все дела. Фактически это был кабинет Ската. Здесь он и пацанов воспитывал, и девочкам уроки любви преподавал. И все это могло стать страницей из его прошлой жизни, если менты снова устроят ему «путевку» на лесоповал.

– Неплохо вы тут устроились, – сказал подполковник, осматривая комнату.

Скат вспомнил, где его видел. И даже вспомнил фамилию – подполковник Кузовиков, начальник Битовского РОВД.

– Да мы не устраивались. Мы просто так живем, – усмехнулся он.

– Плохо вы живете. И ведете себя плохо.

Кузовиков попросил омоновцев на выход и закрыл за ними дверь.

– А что мы не так делаем?

– Драку на Пролетарской устроили.

– Не знаю ничего.

– Знаешь. За рынок драка была. Э-э… скажем так, с конкурентами.

– О чем это вы?

– О том, что ты, Скатов, создал банду. И вымогаешь деньги с коммерсантов.

– Не знаю ничего!

– Поступают заявления от граждан, а это очень серьезно, Скатов.

– На меня есть заявление?

– Нет. Но ты будешь осужден за организацию банды. Есть такая статья в уголовном кодексе. Тебя с ней очень плотно познакомят.

– Никто ничего не докажет.

– Да ну! – Кузовков изумленно повел бровью.

– Никто. Ничего, – качнул головой Скат.

Был у него знакомый адвокат. Очень хороший знакомый. Илья Данилович помог ему в прошлом, консультировал его и сейчас. Скат очень рассчитывал на его помощь. Тем более что он уже имел возможность оплатить адвокатские услуги: деньги с рынка капали приличные. И с ларьков стригли неплохую шерсть.

– Попробуем?

– Попробуем.

Скат понимал, что бросает вызов битовской ментовке. Но разве он не бросил вызов всей системе, в которой существует Кузовиков? Он сказал «а», готов говорить и «бэ» – на суде.

– И тебя посадим, и твоих бандитов.

– Другие придут.

– Ты так думаешь? – совсем невесело спросил подполковник.

– Уверен.

– Если ты про Сафронова, так и его посадим.

– И без Сафрона есть кому… Капитализм на дворе. И лозунги сейчас другие.

– Какие другие?

– Ну, не «миру – мир»…

– «Деньги любой ценой», – подсказал Кузовиков.

– Деньги любой ценой… – не мог не согласиться Скат.

– Социализм, может, и отменили. А социалистическая законность осталась.

– Прогнила ваша законность. Потому и социализм накрылся, – ухмыльнулся Скат.

– Из-за таких, как ты, и накрылся.

– Из-за таких, как я. Наглых и быстрых.

– И вас таких много? – скорее у себя, чем у Ската, спросил Кузовиков.

– Всех не пересажаете.

– Да, всех тараканов не пересажать… Но может, с ними можно договориться?.. Может, тараканы будут гадить на чужой кухне?

– Не понял.

– Москва большая… – понизил голос подполковник. – А Битово – городок маленький. У нас тут все на виду. Вы вот подрались у рынка, весь город говорит. Деньги вымогают – все об этом знают…

– Ни у кого ничего мы не вымогаем.

– Делайте что хотите, но не на моей земле. Здесь должна быть тишь да гладь.

– Не понимаю.

– В Битове не должно быть никаких драк. И коммерсантов… – Кузовиков запнулся. Похоже, он понимал, что Скат не оставит бизнес в покое. – Не надо драть с них три шкуры… Как-то можно с ними договориться…

– И волки сыты, и овцы целы?

– Что-то в этом роде. – Кузовиков скривился как от зубной боли.

– Порядок всем нужен, – кивнул Скат. – И во всем.

– Очень хорошо, что ты это понимаешь.

– Не все это понимают.

– Это ты о ком?

– Ну, драку не мы устроили. Сафрон там все заварил…

– А кто Иванова Александра в драке убил?

– Понятия не имею… Это не наши.

– А чьи?

– Так Сафрон его и приложил.

– Зачем?

– Ну, чтобы на нас все свалить.

– Ты видел?

– Если бы видел, не сказал.

– Почему?

– Да потому что понятия имею…

– Понятия имеешь, а на Сафрона валишь.

– Сафрон всем мешает, – пожал плечами Скат.

– Кому всем?

– Всем. И вам тоже. – Он внимательно посмотрел на Кузовикова.

Кто-то закидывает удочку, пытаясь выудить рыбку в мутной воде, а этот забросил сеть. Омоновцев подпряг, шумный наезд организовал, страху нагнал. И все для того, чтобы договориться со Скатом на своих условиях. Возможно, ему нужен процент с его доходов. Совковый принцип «ты мне – я тебе» никто не отменял.

– Не нужен он здесь. Не будет его – будет порядок. Это я вам гарантирую.

– Что ты предлагаешь?

– Закрыть Сафрона надо.

– За что?

– Ну, насчет Сантика не уверен, но Кокошина он убил.

– А доказательства?

– Вы же милиция… Мы, конечно, постараемся помочь…

– Постарайся, – кивнул Кузовиков.

– Его это работа, мы точно знаем…

– Знаете?

– И Сафрон за это ответит.

– А вот это лишнее.

– Почему? Вы найдете доказательства, предъявите обвинение… Сафрон уйдет, а мы останемся. На своем месте. И в Битове будет идеальный порядок. Никаких драк, никаких убийств, все будет шито-крыто… И с вами будем делиться, – тихо добавил Скат.

– Что?! – Кузовикова аж передернуло от возмущения.

– Ну, вам же на пенсию скоро…

– Я ничего не слышал!

– Ну, нет так нет…

– А еще раз услышу, пеняй на себя.

– Понял.

– Мне порядок на моей территории нужен. Порядок и только порядок. Не будет порядка, спущу с тебя шкуру. И с тебя, и с Сафронова… Ты меня понял?

– Понял.

– Я тебя предупредил!

Кузовиков уходил с таким чувством, словно убегал от искушения. Профессиональный долг сказал «да», а животная сущность кричала «нет». И это искушение могло его догнать…

Глава 7

Совещание бывает общим и персональным, второе начинается после знаменитой фразы: «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!» Из кабинета вышли все, перед лицом Кузовикова остался только Круча.

– Как продвигается наше расследование? – спросил подполковник.

– Какое расследование? – не понял Степан.

– Как это, какое? Убийство Кокошина.

– Так это… – Степан глянул на дверь, за которой только что скрылся майор Горлов. – Меня же отстранили.

– Да? Я думал, ты проявишь настойчивость, – усмехнулся Кузовиков.

– Я и проявил… Лиманова вчера задержал.

Цуцика Степан отпустил. Взял с него подписку и вернул на место. Взялся за ограбление на Коммунистической улице, но зашел в тупик. Зато по пути в этот тупик совершенно случайно прихватил беглого вора Лиманова. Уловил его лицо в толпе, распознал и принял меры.

– Лиманов, Лиманов… Лиманов – это, конечно, очень хорошо. А Кокошин – это плохо. Потому что Кокошин – это «висяк».

– Ну, если надо, я продолжу, – пожал плечами Степан.

Вчера к отделению подъезжал автобус с омоновцами. А вот куда они отправились… Степан знал только, что группа поступила в личное распоряжение начальника РОВД. Кузовиков с ней куда-то выехал. Но куда? И почему такая скрытность? Он-то, конечно, узнает. Может, уже начинает узнавать, если появление омоновцев как-то связано с распоряжением, которое Кузовиков фактически сделал Степану. Причем сделал в обход Горлова.

– Что нам известно по убийству Кокошина? – спросил Кузовиков.

– В машине с ним была девушка. С ней он поехал на озеро.

– Она могла его убить?

– Теоретически – да.

– А практически?

– Следственный эксперимент покажет. Если девушку найдем.

– Почему не нашли?

– Опознать не смогли.

– А фоторобот?

– Свидетеля нет.

– А сведения откуда?

– Скатов сказал.

– Скатов?

– Кто-то из его… подопечных видел…

– Кто?

– Олег Яслин.

– Вот видишь. Там, где конкретная фамилия, там и конкретная информация. Ты говорил с Яслиным?

– Меня отстранили.

– Поговори, узнай. Составь фоторобот.

– Поговорю, – кивнул Степан.

– Есть подозрение, что к этому делу причастен твой хороший знакомый Сафронов, – не без намека произнес Кузовиков.

– Мой хороший знакомый? – вскинулся Степан.

– Ну, ты же был у него, говорил с ним…

– Говорил. Хотел узнать, что за девушка была в машине…

– Значит, ты подозреваешь Сафронова?

– Подозреваю.

– И никаких других дел у тебя с ним нет?

– Товарищ подполковник!

– Нет, и хорошо, что нет, – кивнул Кузовиков. – Очень хорошо, что нет…

– Какие у нас могут быть общие дела?

– Значит, подозреваешь Сафронова? – уже в другой интонации спросил подполковник.

– Подозреваю.

– Ты же не можешь подозревать его просто так. Значит, есть основания.

– Банда Сафронова конфликтует с бандой Скатова. Тут и драки, и убийства.

– Логично.

– Возможно, Сафронов начал войну на уничтожение. И начал с Кокошина…

– Сафронова нужно выводить на чистую воду.

– А я для чего к нему ходил?

– Вот и докажи, что ты ходил к нему для этого.

– Доказать?! – Степан в недоумении смотрел на своего начальника. – А если Сафронов не виноват?

– А кто виноват?

– Да мало ли кто… Скатов та еще сволочь. И Кокошин такая же сволочь… Может, они изнасиловали кого-то.

– Кого?

– Ну, не Сафрона же… Хотя кто его знает… – усмехнулся Степан.

– Кого они могли изнасиловать? – поморщился Кузовиков.

– «Цеховиков» они грабят, жен их насилуют, дочерей.

– Есть факты?

– Есть оперативная информация… Но недостаточно конкретная.

– Слухи?

– Что-то вроде того.

– Слухи оставь бабкам базарным, а сам займись фактами. Мог Сафронов убить Кокошина? Мог!

– Но ведь это не факт…

– Но ты же ходил к Сафронову, ты же пытался выяснить на этот счет… Или ходил для чего-то другого?

Степан понимал, что с Кузовиковым что-то не так. Вроде бы все правильно, Сафронов бандит, и его нужно закрывать. Но почему при этом Кузовиков выгораживает Ската? И почему фактически шантажирует Степана? Если Степан не докажет вину Сафронова, значит, он состоит с ним в корыстном сговоре. Такая вот логика. Или ее отсутствие…

Темнил Кузовиков, поэтому Степан и не стал говорить ему про Лену, которую мог изнасиловать Скат… Или тот же Кокошин…

– Круча! – вернул его к реальности голос Кузовикова.

– Да, товарищ подполковник?

– О чем задумался?

– Нет у меня никаких дел с Сафроновым… И доказывать я ничего не буду.

– Что доказывать?

– Оправдываться, говорю, не буду… Просто буду делать свое дело. Если Сафронов виноват, я его посажу. Если нет… Если нет, буду искать другой повод. Чтобы посадить.

Степан хотел добавить, что Сафрона он посадит обязательно, но сдержался. Не в том он уже возрасте, чтобы брызгать пафосом.

– Например?

– Например, вымогательство. Он же не зря сцепился со Скатом за рынок. Ему нужны деньги… И мы ему должны их предложить.

– Не понял, – нахмурился Кузовиков.

– Зарплату ему нужно начислить. В исправительно-трудовой колонии.

– Это да, это надо… – удовлетворенно кивнул подполковник.

– Будет проблематично. Он же не один, у него банда… Но можно же ОМОН из Москвы вызвать, – намекнул Степан.

– ОМОН? – подозрительно глянул на него начальник РОВД.

– Я слышал, вы какую-то спецоперацию вчера проводили.

– Я проводил?

– А разве нет?

– Свободен! – Кузовиков взглядом показал на дверь.

Степан уже переступал порог, когда вслед ему донеслось:

– Сафронов у меня на личном контроле.

Он кивнул, закрывая дверь. Это хорошо, что Кузовиков всерьез взялся за борьбу с бандитизмом. Плохо, что под удар попал один только Сафрон. Что, если начальник РОВД договорился со Скатом?..

Пистолет – великая сила. Всего два дня, и личный кабинет в кабаке готов. Кирпичная кладка, штукатурка, побелка. И на двери Боря не поскупился. Одна дверь с улицы, другая – из зала. Очень удобно.

Агнесса зашла со стороны зала. Сафрон увидел ее сразу, едва она только появилась в рюмочной. Увидел в окно, через которое можно было наблюдать за залом.

Шла она, как обычно, виляя бедрами. Взгляд вроде бы отстраненный, но вместе с тем скользящий. Ни одного мужика не пропустила, но никто не вызвал у нее профессионального интереса.

– Где же вы, мои друзья-однополчане, – увидев ее, пропел Гонщик.

– Заткнись! – цыкнул на него Сафрон.

– А чего?

– Не было ничего, понял! – И Ступор зыркнул на Гонщика.

– Привет, мальчики! – пропела Агнесса, закрывая за собой дверь.

– У мальчиков перекур. На свежем воздухе. – Сафрон выразительно глянул на Ступора.

Тот усмехнулся, кивнул и поднялся, увлекая за собой Гонщика. Не успели они уйти, как Агнесса, сев за стол, тут же выпалила:

– А ко мне мент подъезжал.

– Какой мент?

– Круча… Блин, он такой классный! Я бы ему отдалась.

– Что ему надо было?

– Ну, он интересовался, кто я такая… Он нас вместе видел. Ну, тебя и меня…

– Что ты ему сказала? – не открывая глаз, спросил он.

– Послала его… Терпеть не могу ментов… Даже если они классные… И крутые.

– Кто крутой?

– Круча… Он под тебя копает.

– Я в курсе.

– Менты со Скатом сговорились. Против тебя.

– Кто тебе сказал про сговор?

– Да мальчики одни меня «сняли»…

– Какие еще мальчики?

– С «четверки». Они у Ската в бригаде…

– Так бы и говорила.

– Я же не просто так… Я на разведку…

– И что ты разведала?

– Ну, они там говорили, я слышала… Короче, на Ската менты наехали. ОМОН, все такое. Начальник РОВД был, он с ним в подвале говорил. Поговорил, значит, а потом отпустил. Типа договорился.

– О чем?

– Скат «башлять» ему будет. А ты – лишний, ты «башлять» ему не можешь.

– Почему это?

– Я откуда знаю? За что купила, за то и продаю…

– Что за пацаны?

– Одного Жуком зовут, другого Бубликом.

– Опять Жук!

Это хорошо, что у Жука не язык, а помело. Плохо, что менты со Скатом договорились. Сафрон только собирался барахолку отбивать, а Скат уже там вовсю «бабло» снимал. И мог расплатиться с ментами. В голову лезли панические мысли. Дело дрянь, если сам начальник РОВД договорился со Скатом с помощью омоновцев. И Кручу на Сафрона натравил. Скажет Круча, что это Агнесса сидела в машине у Кокоши, предъявит «липовые» доказательства, и – приезжайте к нам на Колыму.

Но если это Агнесса убила Кокошина, то посадят ее. Сафрон отделается легким испугом. А вот если Ящур сделает Ключника и его на этом повяжут, Сафрон пойдет как организатор убийства. Тогда все.

Он дернулся, собираясь подняться, но сдержал порыв. С Ящуром вилами по воде писано. Задачу ему поставили, но ствол не дали и с наведением на цель не помогли. Ящур сам должен был все сделать. А оно ему надо?..

Четвертый микрорайон, улица Красноармейская, дом восемнадцать, квартира сто тридцать семь. Степан уже второй раз здесь, а все мимо.

– Нет, еще не приезжал, – качнула головой женщина.

Лет сорок ей на вид, и выглядела она достаточно хорошо для своего возраста. Кожа лица гладкая, может, потому две тонкие глубокие морщины на лбу бросались в глаза. Возможно, эти морщины подарил матери сынок, новоявленный бандит Олег Яслин. Скорее всего, она знала, чем он занимается, и переживания взбороздили лоб.

– Может, он сразу на тренировку пошел?

– Нет, он обычно сразу домой… Олег у меня послушный… – Яслина запнулась, едва не назвав сына мальчиком.

– Так никто и не спорит.

– Юра Скатов на него плохо влияет… – вздохнула женщина.

– Ну да, хорошего там мало.

– Вы бы поговорили с ним.

– Обязательно.

– Это хорошо, что вы такой молодой. Вас он послушает…

– Поговорю.

– Тогда все? – мило улыбнулась женщина и тут же закрыла дверь перед Степаном, видимо, посчитав, что старший лейтенант может и на морозе постоять, дожидаясь ее сыночка из института.

Честно говоря, Степан очень сомневался в том, что Яслин учится в институте. Скорее всего, врал матери. Впрочем, это их семейное дело.

Вниз он спускался по лестнице, внимательно прислушиваясь к движению лифта – вдруг на шестом этаже остановится, выпустит Яслина. Но ничего такого не случилось.

Крещенские морозы ушли в прошлое, на улице всего «минус два» ниже нуля. Зато повалил снег – без ветра, без вьюги. Снежинки падают спокойно, но плотно и тяжело. Если так будет всю ночь, завтра к утру навалит по пояс.

Степан открыл дверцу машины, когда до него донесся чей-то крик:

– Сука!

И тут же он увидел человека, который выбежал из прохода между высотными домами. Среднего роста, худощавый, шустрый. Но неловкий. Человек упал и тут же поднялся, подобрав с земли упавший предмет. В свете фонаря что-то тускло мелькнуло. Уж не нож ли?

Степан рванул за ним, но заметил другого человека, более крупного телосложения, гнавшегося за первым, что был с ножом.

– Убью! – послышалось издалека.

Степан снова бросился в погоню, но беглец и его преследователь свернули за дом и скрылись. Вдруг оттуда раздался крик, похожий на стон. То ли преследователь сам упал, то ли его сбили с ног.

Круча свернул за дом и увидел лежащего на боку и скулившего как раненая собака человека, который вытаскивал из своего живота нечто, очень похожее на нож. Видел он и беглеца, бежавшего через пустырь к лесу. И у него были все шансы уйти от преследования.

Степан подбежал к парню. Тот хотел отбросить нож, но пальцы не разгибались, рука не слушалась, только бестолково дергалась, и нож не хотел падать.

– Зачем? – с досадой спросил Степан, но решил все же не останавливаться – нельзя было упускать преступника. Увы, тот уже давно растворился в снежной темноте, так что пришлось повернуть назад.

Над раненым склонился какой-то мужчина и пытался выяснить, что произошло.

Увидев Степана, он аж подпрыгнул от страха и выпрямился, собираясь убежать, но не смог сдвинуться с места. Похоже, страх его парализовал.

– Черт!.. Кто такой? – спросил Степан, глядя на него.

Шапка норковая, пальто приличное, кожаный портфель. Аккуратные усики под сопливым носом. Нет, не похож он был на убийцу. Да и не мог он волшебным образом переместиться с пустыря на это место.

– Да я тут мимо проходил, – пробормотал прохожий.

– Иди, милицию вызывай.

Мужчина кивнул, повернулся к Степану спиной и направился к дому. С каждым шагом он двигался все быстрее, а потом вообще побежал.

А Степан опустил глаза на покойника. Молодой совсем парень. Домашний, ухоженный, хорошо одетый. Куртка у него нараспашку. Он осторожно просунул пальцы в карман для документов, но ничего там не нащупал. Сунул руку в боковой карман, а там какая-то картонка, складывающаяся пополам. Уж не права ли?

Это был студенческий билет. На имя Яслина Олега Павловича. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!

Откуда-то из темноты истошно крикнули. Кто-то кого-то звал на помощь. Звал из прохода между домами, оттуда, откуда выбежал Яслин. Ну конечно, кто-то там что-то натворил, и это взбесило Олега. Вот он и побежал за своей смертью.

Степан рванул на крик. В арке на снегу лежал парень и тихонько стонал. Возле него стояли две женщины, ни та ни другая не знали, что делать.

– «Скорую» вызвали? – спросил он.

– Помогите! – закричала вдруг одна.

А другая куда-то побежала, возможно, к телефону.

– Чего орешь? – гаркнул Степан.

Женщина замолчала, вжала голову в плечи.

Степан склонился над раненым. Кровь была хорошо видна. Много крови. Пуховик буквально пропитался ею.

– Живой?

Парень что-то пробормотал в ответ.

– Помогите! – снова заорала женщина.

Степан снял куртку, чтобы перевязать рану в боку. Если не остановить кровь, парень долго не протянет.

– Скажи Скату, что это Сафрон, – пробормотал раненый.

– Сафрон тебя пырнул?

– Сказал, что за Сантика…

– Кто сказал?

Парень не ответил: потерял сознание. Степан снимал рубашку, но у него не получалось. Мешала «сбруя», на которой держалась кобура пистолета. Надо было снимать и ее. Но только он этим занялся, как появились люди.

– Вот он! – показывая на него, все тем же истошным голосом закричала женщина.

Из-за ее спины появился сотрудник, в свете фонаря на погонах блеснула широкая лычка. Увидел Степан и оскаленные зубы его обладателя.

– Руки за голову! – заорал старший сержант, направляя на него ствол автомата.

В своем отделении Степан знал всех, этого же видел впервые.

– Старший лейтенант милиции Круча!

– Я сказал, лежать!

Появился и второй, тоже сержант и тоже с автоматом.

– Уголовный розыск!

– Ну все! – старший сержант передернул затвор автомата.

Степан поднял руки. В этот момент к ним подошел еще один сотрудник в форме, который, к счастью, сразу узнал Степана.

– Товарищ старший лейтенант?

Круча облегченно вздохнул. Но радоваться было рано. Сержант Карандашев не мог не обратить внимания на его внешний вид. Куртка и свитер на снегу, кобура с оружием снята, рубашка расстегнута.

– А что вы здесь делаете? – спросил сержант.

– Убил, – кивнул на раненого Степан. – А теперь вот съесть собираюсь.

– Съесть?.. Это шутка такая?

– Аптечку несите, придурки! – не выдержав, заорал Круча.

Водка без пива – деньги на ветер. А с деньгами у Сафрона туго.

– Таксистов данью можно обложить, – сказала Агнесса. – В Москве так все делают.

– Таксистов? – удивленно глянул на нее Сафрон.

Откуда она взялась? Уходила она, Халява ее домой повез. Она попросила, и Сафрон снарядил под это дело пацана с машиной.

– Ну, девочек же ты налогом обложил, – усмехнулась Агнесса.

– Что ты там про таксистов сказала?

– А что таксисты?.. Леваком не только таксисты занимаются… «Цеховики», например.

– «Цеховики»?.. Какие, на хрен, «цеховики»?.. Это раньше они так назывались, а сейчас это коммерция! – Сафрон пьяно мотнул головой.

– Это если налоги платят, тогда коммерсанты. А если не платят – «цеховики».

– Ягодин налоги не платит, – сказал Гонщик.

– Да?!. А чего мы с него не сняли? – фыркнул Сафрон. Он поднялся, его качнуло, но Агнесса подставила плечо.

– Поехали! Поставим чувака на счетчик! – поднялся и Гонщик.

Но уехать Сафрон не смог. Кабинет вдруг наполнился ментами. А перед глазами мелькнула физиономия Кручи. Сафрон ударил его головой, но пробил пустоту. Потеряв равновесие, рухнул на пол и тут же оказался в наручниках.

Глава 8

Вчера Сафрон лыка не вязал. К тому же по закону Степан не имел права допрашивать его ночью. Но эксперт с ним поработал – обследовал одежду, кожные покровы. А допрос перенесли на утро. Степан зашел к нему прямо в камеру, вылил на него ведро холодной воды. Сафрон подорвался, как ужаленный, вскочил, дернулся, раскидывая по сторонам руки. Но быстро сообразил, где находится, и обмяк.

– Я тебе не помешал?.. – спросил Степан.

– Да иди ты!

– Что ты там с Леной Ягодиной сделал?

– С Ягодиной?

– Не знаешь такую?

Сафроновская братва вчера ужралась в хлам, на Степана даже никто не обратил внимания. А подоспел он как раз в тот момент, когда бандиты собиралась ехать к Ягодину – за данью.

– Нет.

– А ехать куда вчера собирались?

– Не помню. – Сафрон приложил к виску ладонь, давая понять, что голова отказывается разговаривать с ним.

– А Олега Яслина знаешь?

– Нет.

– Его еще Ясликом зовут?

– Ну, про Яслика слышал.

– А про Пашу Ключникова?

– Слышь, старлей, не грузи. Башка трещит. Ничего не соображает.

– Так я еще воды принесу. – Степан кивнул на пустое ведро. – Там у нас колонка во дворе, водичка там целебная. Не веришь?

– Ну, слышал я про Ключникова.

– И слышал, и дрался… Он, говорят, Сантика убил, да?

Следствие по делу Александра Иванова зашло в тупик. Свидетели, может, и были, но никто ничего говорить не хотел. Да и Кузовиков что-то не очень настаивал на результатах… Но вчера ситуация прояснилась. Раненый Ключников проговорился.

– Кто убил Сантика? – как-то не очень убедительно возмутился Сафрон.

– А кто убил Ключникова?

– Я откуда знаю? Эй, а что, Ключникова убили?

– Где ты был вчера в районе девяти вечера?

– Где?.. Ну, в кабаке… Откуда ты меня вытащил, там и был.

– Кто тебя там видел?

– Все видели.

– Все свои?

– Ну, буфетчица там была. Сонька, – Сафрон с нарочитым восторгом показал руками размер ее бюста. – Я в сортир ходил… Да не убивал я Ключника!

– Может, и не убивал, но ты мог организовать убийство. Убили не только Ключникова. Олега Яслина убили той же рукой.

Степан и хотел сгустить краски, но дальше было некуда. Яслин действительно погиб, и здесь он не преувеличивал. А жаль. Ему очень нужен был Яслин. Если, конечно, он действительно видел девушку в машине Кокошина.

– Да нет! – Судя по виду Сафрона, он окончательно протрезвел.

– Это ведь не просто убийство. Это месть за Сантика.

– Не знаю. – Сафрон рассеянно глянул на зарешеченное окно.

– Ключников успел сказать несколько слов. Он назвал твое имя. И сказал, что убивали его за Сантика.

– Кто убивал?

– Он назвал твое имя.

– Он так и сказал, что это я его ударил?

– Он назвал твое имя, – продолжал увиливать Степан.

– Я требую адвоката!

– Требуй, я разрешаю.

– А в заблуждение меня вводить не надо!

– Кто тебя вводит в заблуждение?

– Ключников видел, как я его ударил?

Степан промолчал. Нельзя раскрывать карты, Сафрон сам должен все рассказать.

– Не надо со мной так! Я свои права знаю! Я требую адвоката! – Сафрон скрестил руки на груди.

– Тебе еще не предъявили обвинение.

– Вот как предъявят, так и поговорим. Со следователем. А с тобой мне говорить не о чем!

– Я ведь по-хорошему хотел.

– А что ты можешь сделать мне по-плохому? – ухмыльнулся Сафрон.

– Ну, что такое пресс-хата ты знаешь, – грубо намекнул Степан.

Но Сафрона это лишь еще больше распалило.

– А ты знаешь, что с Ягодиной было?

– А что с Ягодиной было? – нахмурился Степан.

– Ну-у, ходят слухи…

– Скатов?

– Ну а кто у нас тут главный беспредельщик?

– Не знаю. Конкурс уже объявлен. С твоим участием. Ты, видимо, решил повторить его подвиг. Куда ты там вчера собирался? К Ягодину?

– Никто никуда… Не было ничего такого.

– Я все слышал. И видел.

– Никто никуда не поехал.

– Мало тебе Ключникова и Яслина, еще и Ягодина подавай?

– А может, у меня любовь с Леной? – скривился Сафрон.

– Красавица и урод? – хмыкнул Степан.

– Ты за базаром следи! – зло зыркнул на него Сафрон.

– А ты с меня спроси. Руки у тебя развязаны.

– Ага, счас! Знаю я вас, – буркнул Сафрон. – Налетите с демократизаторами…

– Будут тебе демократизаторы. Кожаные. Если не скажешь, кто Яслина убил.

– Без адвоката и слова не скажу!

– Ну, смотри, – полыхнул взглядом Степан.

Так ему захотелось сбить бандита с ног. Но бить он не стал. Сейчас это действие выглядело бы как акт отчаяния, признак бессилия. А он не мог позволить себе опуститься до этого.

– Да я-то смотрю! И все вижу! Подставляете вы меня! Скат сам своих пацанов грохнул, а на меня валит.

– Зачем ему своих пацанов валить? – не понял Степан.

– Я же говорю, что вы тут все за него! И против меня!

– Кто все?

– Ну, вы же не просто так на Ската наехали. Начальник ваш договорился с ним.

– Начальник?

– Кузовиков.

– Кузовиков договорился со Скатом?

– Наехал на него с ОМОНом, ткнул носом в грязь, а потом условие поставил. Только не говори, что ты не знаешь.

– Про ОМОН знаю… – в раздумье проговорил Степан.

Сафрон мог и соврать. Но ведь ОМОН на самом деле был. И Кузовиков куда-то с этой группой выезжал. Неужели действительно был сговор со Скатом?

Большая война начинается с большой мобилизации. Скат собрал братву на пустыре, с которой был виден жилой массив как своего родного «четвертого» микрорайона, так и вражеского «второго». И еще отсюда было видно место, где вчера вечером погибли пацаны.

– Это война, пацаны. Это большая война, – не без пафоса объявил он.

Бойцов у него много, целых два десятка. И все они здесь. Есть еще и сочувствующие, но этих Скат оставляет в запасе. Эти пусть сидят дома. А бойцов он переводит в авральный режим. Все должны быть вместе, все должны быть на стреме.

Если убийство Кокоши можно было считать провокацией, то гибель Яслика – это война. Да и Ключник в тяжелом состоянии, может, и не выкарабкается.

– Так никто и не говорит, – подал голос Жук.

Скат выразительно посмотрел на него и, выдержав паузу, произнес:

– Мы теперь должны все держаться вместе.

– А стволы? – снова выделился Жук.

– Будут стволы. Но стрелять не будем… Будем бить. Станем отлавливать «двоечников» и бить.

Сколько помнил себя Скат, обитателей «второго» микрорайона называли «двоечниками». Только вот братву с «четверки» «хорошистами» никто не называл. А должны назвать. Если они сдадут экзамен, который навязал им Сафрон.

– Бить? – удивленно повел бровью Жук. – Не надо бить, надо убивать. Искать и убивать. Или они убьют нас.

– Стрелять не будем!

– Почему?

Скат промолчал. Глупо было ссылаться на договор с Кузовиковым. Но еще глупее нарушать условия. А мент четко сказал – никакой стрельбы.

– Будем ждать, когда «двоечники» нас всех перекоцают? – не унимался Жук.

– Не перекоцают, у них стволов нет.

– Как это нет, если есть?

– Кто тебе такое сказал? – не выдержав, рассвирепел Скат.

– Сказали.

– Кто?

– Да это не важно.

– Кто? – наседал Скат.

– Да есть одна шлюха…

– Кто такая? – Скат переключился на Бублика, и тот пожух от испуга.

– Ну, Агнесса ее зовут… Она со Стасиком работает. Ну, на Москве путанит. Она сказала, – выдавил из себя пацан.

– Она откуда про стволы знает?

– Ну, она с Сафроном в бане зажигала. Стволы видела. Есть у них стволы, говорит. С «двоечниками», говорит, лучше не связываться.

– В бане зажигала?.. В какой бане?

– Ну, в сауне, – пожал плечами Бублик.

– В какой сауне? Где? – Скат снова насел на Жука.

– Да не знаю, – пожал плечами тот.

– Не знаешь или не хочешь говорить?

– Почему не хочу?

– А вдруг ты Сафрону продался?

– Я?! – взвился Жук.

– Ну, кто-то же сдал ему Валеру и Олега.

– Зачем их сдавать? Они каждый день одним и тем же путем домой возвращаются.

– Сафрон откуда об этом узнал?

– Как откуда? Проследил за Ключником и узнал…

– Откуда он узнал, что это Валера Сантика завалил?

– Я откуда знаю?!

– Ну, ты же с Агнессой зажигал…

– Э-э, чет я не понял! Ты что, на меня стрелки переводишь? Крайнего нашел?

– Это Агнесса в машине у Кокоши была?

– Агнесса?!..

– Ты тоже на Сафрона работаешь?

– Скат?! Это что, предъява? – взвыл Жук.

– Предъява!

– За то, что я тебя фуфлом назвал?

Скат очумело вскинул брови. Когда это Жук называл его фуфлом?

– Сафроновских «мочить» надо! А ты какое-то фуфло предлагаешь. Значит, и сам фуфло! – выпалил Жук.

Скат ударил его кулаком в солнечное сплетение. Но Жук ждал удара. Он и пресс напряг, и дыхание задержал. Больно ему было, но удар он выдержал. И вдруг ударил в ответ. Головой. Скат не растерялся, подставил лоб, но удар все равно оказался чересчур мощным. Он едва удержался на ногах. И даже на какое-то мгновение потерял сознание.

А Жук готовился нанести очередной удар. И Скату ничего не оставалось, как отступить. Но только для того, чтобы вытащить ствол из-под куртки.

– Нормально. У самого ствол есть! – возмущенно простонал Жук.

Толпа безмолвствовала. Пацаны ждали, чем все закончится. Жуку представился реальный шанс взять власть в свои руки. Если он победит, Скату ничего не останется, как сойти со сцены. Возможно, вперед ногами.

Но Скат не собирался сдаваться. Он передернул затвор и приставил ствол к голове Жука.

И в этот момент кто-то крикнул:

– «Мусора»!

Скат не дрогнул, взгляд не отвел. Он не имел права отвлечься и пропустить момент, который оставит его без оружия. Если Жук выбьет ствол, шансов у него практически не останется.

– Ну, стреляй! – ухмыльнулся Жук.

Но Скат не решился нажать на спуск. Со стороны жилого массива к ним ехала какая-то машина. Возможно, ментовская. А у патрульных автоматы. И снегу навалило – от внедорожного «УАЗа» бегом не уйти.

К Скату подошел Литвак, осторожно взял его за руку, отвел пистолет в сторону:

– Юра, там реально «мусора». Сбрось ствол.

Скат качнул головой. Не собирается он прогибаться под ментов. И пусть пацаны об этом знают.

– Скучковались, братва! – скомандовал он.

Толпа уменьшилась в размерах, но стала более плотной. И более угрожающей.

Патрульные не решились остановиться. Сидящий на переднем сиденье лейтенант растерянно глянул на ствол в руке Ската и тут же отвел глаза, как будто ничего не видел.

Машина проехала мимо, Скат сплюнул ей вслед. И взяв пистолет за ствол, протянул его Жуку:

– Убьешь Сафрона.

– Чего? – дернулся тот.

– Убьешь Сафрона. Если ты не фуфло.

– Почему я? – Жук окинул взглядом толпу, но поддержки ни у кого не нашел.

Скат усмехнулся. Отличный ход он сделал, Жук в патовой ситуации. Выход у него только один – убить «ферзя». Но братва его не поддержит, и он это понимал. А своего «короля» он потерять не мог. Потому что очень хотел жить. Как и все остальные…

Снова совещание. Утром – постановка задач, вечером – подведение итогов, еще позже – подведение подведения. И так изо дня в день. Впрочем, Степан давно к этому привык.

– Что у нас по убийству Яслина? – спросил Кузовиков.

Он обращался исключительно к Горлову, на Степана даже не смотрел.

– Пока ничего. Сафронов молчит, отказывается говорить. Без адвоката, сказал, ни слова.

– Кто-то ж его этому научил.

– Кто? – не выдержав, спросил Степан.

– Кто?!.. Кто давал вам право заходить в камеру к заключенному? – Кузовиков глянул на Степана со всей начальственной строгостью.

Пришлось подняться, вытянуться по стойке «смирно».

– Нужно было задать пару вопросов.

– Я спросил, кто давал вам право?

– Ключников назвал имя Сафронова.

– Вы задержали Сафронова?

– А не надо было?

– Я сказал, что не надо?

Степан опустил голову. Зря он усугубляет ситуацию. В таких случаях ответ должен быть один: «виноват – дурак – исправлюсь». Именно так все и отвечали. Именно поэтому и развалили Союз… Но это уже история. Это уже никому не интересно.

– Товарищ старший лейтенант, что вы делали вчера вечером на улице Красноармейской? – Кузовиков, как и ожидалось, закусил удила.

– Яслин проходит свидетелем по делу об убийстве Кокошина. Хотел с ним поговорить.

– В девятом часу вечера?

– Я бы поговорил с ним раньше, если бы он не задержался в Москве.

– А он задержался.

– И он задержался, и Ключников.

– Они возвращались домой вместе?

– Вряд ли. Скорее всего, Яслин догонял Ключникова и увидел, как преступник бьет Ключникова ножом. Увидел, погнался, но не рассчитал своих сил. Преступник оказался сильней. И хитрей.

– Вы видели его?

– Не скажу, что по своей комплекции преступник был похож на Сафронова.

Кузовиков усмехнулся. Снова он решил, что Степан выгораживает Сафронова из каких-то не совсем понятных корыстных побуждений.

– Но шел снег, была игра света… – Степан не пытался выкрутиться, просто он действительно мог ошибиться.

– Возможно, на Ключникова покушался кто-то из дружков Сафронова, – сказал Кузовиков.

– Скорее всего, так и было, – кивнул Степан.

– Вы могли его догнать.

– Не получилось, не успел…

– Поскользнулись… – в раздумье проговорил Кузовиков. Затем взял со стола бумагу, пробежался взглядом по тексту: – Товарищ старший лейтенант, свидетель Ерников принял вас за убийцу. Как вы можете это объяснить?

– Очень просто. Я бежал за преступником. Потом вернулся. Преступники обычно возвращаются на место преступления.

– Да, именно так и происходит, – не без намека произнес Кузовиков.

– Это вы о чем? – Степана залихорадило от возмущения.

– И Котова приняла вас за преступника… И сотрудники патрульно-постовой службы.

– Патрульно-постовая служба соседнего района.

– И что?

– Они меня не знали.

– Я вас знаю.

– Не уверен.

– Что?! – вскинулся Кузовиков.

– Ведете себя как начальник соседнего РОВД.

– Товарищ старший лейтенант!

– Разрешите идти?

Степан вышел из-за стола, направился к выходу.

– Товарищ старший лейтенант! – Кузовиков повысил голос.

Но Степана это не остановило. Он вышел из одного кабинета, переместился в другой, взял авторучку, лист бумаги, уверенной рукой вывел шапку: «Начальнику РОВД…»

Он уже заканчивал писать, когда появился Горлов.

– Степан, ты чего? – недоуменно спросил он.

– Да вот думаю… Может, на ваше имя нужно писать, а потом уже на Кузовикова, – не отрывая головы от бумаги, с обидой в голосе, но спокойно сказал Степан.

– Что писать?

– Рапорт. На увольнение.

– Что на тебя нашло?

– На меня?!

– Ну ты же знаешь Кузовикова… Не с той ноги мужик встал.

– Не с той ноги?.. Он обвинение мне предъявил.

– Какое обвинение?.. Просто по фактам прошелся. Что да как…

– Просто?!.. Я с такой «простотой» на репутации работать не смогу.

Степан поднялся, смахнул рапорт и вышел из кабинета. Горлов попытался остановить его, но не смог.

Кузовиков был в кабинете один. Он стоял у окна и курил, наблюдая за сидящим на проводе снегирем.

– Разрешите?

– Что там у тебя?

Степан положил на стол рапорт, Кузовиков бросил взгляд на бумагу. Ему не понадобилось вчитываться в текст, чтобы все понять.

– Обида в голову ударила?

– Обвинение. В убийстве.

– В таких случаях стреляются.

– Не понял.

Степан отодвинул стул от приставного стола, сел, широко расставив ноги. Кузовиков глянул на него удивленно и с насмешкой. Присаживаться ему никто не предлагал. Садиться – может быть, а присаживаться – точно нет.

– Что ты не понял?

– Да так, мысли вслух… Подписывать будете?

– Ну, сейчас уволиться просто… – Кузовиков неторопливо опустился в кресло, подтянул к себе рапорт, взял очки.

– Сейчас все просто.

– И куда ты пойдешь?

– Банду организую.

– Что?! – Кузовиков чуть не икнул от неожиданности.

– Организую банду, наеду на рынок, обложу данью. И буду жить как человек.

– Это шутка такая?

– Да, совсем забыл, – легонько хлопнул себя по лбу Степан. – Еще с вами договориться надо.

– Чего?! – Кузовиков потрясенно смотрел на него.

– Ну, не ждать же, когда вы с ОМОНом на меня наедете. Сам к вам подойду, предложу дружбу и содействие.

– Круча!

– Ну, Скат же вам это предложил.

– Кто тебе такое сказал?

– Знаю. Потому что не боюсь заходить к бандитам в гости. Им это нравится, поэтому они мне душу и открывают.

– И я не боюсь… И ОМОН был… И со Скатовым я договорился… – выжимая из себя по капле, озвучил главное Кузовиков. – Чтобы не было никаких драк и убийств… Ты же знаешь, с нас за это спрашивают. Особенно с меня.

– И как, получается? – усмехнулся Степан.

– Не знаю, – растерянно качнул головой Кузовиков.

– Я с ребятами из патрульной разговаривал. Видели они Ската. На пустыре. Вся банда в сборе.

– Да?

– Готовятся.

– К чему?

– К большой войне… С бандитом нельзя договориться. Бандита можно только посадить. Или уничтожить.

– Кто ж знал, что Сафронов устроит резню?

– Все к этому шло. Только вы не хотели этого понять.

– Ну может быть, – задумчиво проговорил Кузовиков. И вдруг встрепенулся: – Круча!

– Я вас слушаю… – Степан нарочно потянул паузу, чтобы не называть Кузовикова ни по званию, ни по имени-отчеству.

– Ты что, допрашиваешь меня?

– Никак нет.

– А почему я перед тобой оправдываюсь? Ты же не думаешь, что у меня какой-то корыстный интерес к Скатову!

– Нет, конечно.

– Да, он предлагал. Я отказался… И вообще! Что ты себе позволяешь? – Кузовиков резко вскочил со своего места. – Да я тебе выговор сейчас влеплю!

– Рапорт подпишите.

– Рапорт?!.. – Кузовиков наморщил лоб, потер пальцами переносицу, снова сел. – Рапорт… А работать кто будет?

– Не знаю.

– А я знаю!

Какое-то время подполковник молчал, собираясь с мыслями. И вдруг, разорвав рапорт, гаркнул на Степана:

– Чего сидишь? Ждешь, когда я тебя смольной институткой назову?

Степан качнул головой, неторопливо поднялся со своего места.

– Найди мне, кто убил Ключникова! Из-под земли достань!

Степан кивнул, направился к выходу. Он был уже в дверях, когда Кузовиков остановил его:

– Что там по делу Кокошина?

– Девушку ищу, с которой Кокошин отправился на место своего убийства.

– Яслин ничего не сказал?

– Не успел.

– Твои соображения?

– У Сафрона подружка есть. Проститутка. И клофелинщица. Возможно, она.

– Сюда ее давай! И под пресс!

– А как же закон?

– Закон! Три убийства, одно за другим! Допрыгались! Из Москвы комиссия едет! Думаешь, почему я такой нервный?

– Комиссия – это плохо.

– Кокошин! Иванов! Яслин! Три трупа! Нужно срочно найти убийцу!

– Так с Ивановым все вроде бы ясно. Ключников его убил…

– Кто это видел?

– Скатов мог видеть. – Степан выразительно глянул на Кузовикова.

Тот, бедный, аж съежился с досады. Не вышел у него лихой кавалерийский рейд по тылам противника. И дров наломал, и «засветился», потому и корежит его.

– Ты же говорил с ним, – выжал из себя подполковник.

– Говорил. До того как.

– Сейчас поговори.

– А можно?

– Нет между нами никакого договора… – скривился Кузовиков. – Было просто предупреждение… Если он ничего не понял, пусть пеняет на себя… Ты меня понимаешь?

– Я никому ничего не скажу.

Степан не делал над собой никаких усилий. Он действительно не собирался разносить сплетни. Только вряд ли Кузовиков поверит ему. С ним теперь нужно держать ухо востро.

Глава 9

Кружится снег. И уже не тает. Лицо у парня холодное, тело окоченевшее, снегом припорошенное.

Тело нашли дворники, за гаражами. Потерпевший был в куртке поверх футболки, в трикотажных трениках. Рядом с ним валялось ведро с мусором. Видно, пошел выносить мусор, а у баков его подкараулили. Топориком по голове, и вопрос решенный. А чтобы тело не бросалось в глаза, его затащили за гаражи. Преступники убрались, а их следы запорошил снег. Все как обычно.

А парень молодой, крепкий. Документов при нем не было, но Малыгин уже обходит жильцов, и Степан собирался к нему присоединиться. Хотя он уже и без того знал причину, по которой погиб очередной бандит.

– Где-то я его видел, – Горлов озадаченно потеребил пальцами подбородок.

– В драке, у рынка, – кивнул Степан, тоже узнавший покойного.

– Да, да!.. Сафроновский?

– «Ответка» за Яслика.

– Скат?

– Скот, – кивнул Степан.

– И никто ничего не видел. – Горлов достал из внутреннего кармана плоскую фляжку, отвинтил пробку, сделал пару глотков.

– А кто видел, не скажет.

– И снег… Снова снег…

Степан глянул на криминалиста, который пытался снять отпечатки пальцев с ведра. Ход мысли верный. Преступники брались за ведро, но вряд ли они были без перчаток.

– Концы в воду, – кивнул Степан.

Дедуктивным методом убийцу на чистую воду не вывести. Тут агентурная работа нужна. И жесткий прессинг. Сам преступник ни в чем не признается, поэтому колоть его нужно, не считаясь с законом. С волками по-овечьи нельзя…

– Вот времена настали, – буркнул майор.

– Они давно уже настали. Просто думали, что рассосется.

– Четыре трупа…

– Пять. Ключников сегодня… ушел. За Яслиным.

Все-таки не смог парень справиться со смертью. Видно, не судьба ему жить. С тяжким грехом на душе. Умер сегодня ночью, на больничной койке…

– Пять трупов за какую-то неделю. Когда такое было?

– Еще и не то будет.

– М-да.

– Скат вчера свою стаю на пустыре собирал. Готовился.

– Ну, подрались бы стенка на стенку… А тут – сразу убивать, – вздохнул Горлов и с грустью в голосе добавил: – Пора на пенсию.

– Вы это бросьте, Игорь Афанасьевич!

– Из Москвы сегодня приезжают. Своих бить будут. Чтобы чужие боялись.

– А бояться будут?

– Бояться – нет. Смеяться – да… Смеяться и дальше убивать… Так, это что у нас? – спросил майор, глядя в сторону дома.

Степан проследил за его взглядом и увидел девушку с распущенными волосами. Распахнутое пальто поверх ночной рубашки, тапочки на босу ногу. В глазах ужас, в лице ни кровинки, в груди застывший крик. Жена убитого. Или невеста. В любом случае девушка сейчас начнет биться в истерике, и Степану придется ее сдерживать, а потом раскручивать на разговор. Только вот вряд ли она сможет прояснить ситуацию. А время уйдет…

Сафрон молчал, глядя в потолок. Сидит, посвистывает себе под нос.

– Ты что, не понимаешь? Сегодня убили твоего пацана, – сказал Степан.

– Какого моего пацана?

– Корнева Дмитрия Олеговича. Кличка Корень.

– Печально, – вздохнул Сафрон.

– Это все, что ты можешь сказать?

– В школе вместе учились…

– Он у тебя в банде состоял.

– Какая банда, гражданин начальник?

– Которую Скат начал истреблять.

– Не знаю.

– Ты на очереди.

– Какая банда? Не знаю ничего!

– А кто убил Сантика, знаешь?

Сафрон свою вину не признавал, в убийстве Яслика и Кокошина не каялся. Признание можно было только выбить, но Степан уже понял, что лучше не рисковать. Сафрон обзавелся адвокатом, который был на короткой ноге с прокуратурой. Степан и без того переборщил в отношениях с Сафроном. А тут же и комиссия из Москвы должна подъехать. Обещали сегодня, перенесли на завтра…

Но Сафрон мог подтвердить, что Сантика убил Ключников. И этих показаний вполне бы хватило, чтобы закрыть дело в связи с гибелью подозреваемого.

– Не знаю.

– А если это Скатов?

– И что?

– Ты дашь показания, мы его закроем.

– Это не Скатов.

– А кто?

– Не знаю.

Дверь в кабинет открылась, появился интеллигентного вида мужчина в стильных очках. Это был адвокат Сафрона, в прошлом следователь, а в настоящем – натуральный зануда. Степан понял, что пора сворачивать лавочку, но как-то неловко было бежать от адвоката.

Положение спас Малыгин. Он распахнул дверь, но в кабинет входить не стал:

– Степан, у нас два «жмура»!.. Два огнестрела!

– Братва?

– Ну а кто еще?

Сафрон запаниковал, но Степан не обращал на него внимания. Он вызвал конвой и демонстративно поставил задачу поместить заключенного под усиленную охрану. В связи с тем, что его могут убить. Сафрон окончательно сошел с лица. И присутствие адвоката его ничуть не успокоило.

Глава 10

Не думал Скат, что Сафрон ответит так быстро. Жук протянул не больше суток после того, как завалил Корня. Сегодня утром его нашли на квартире с простреленной головой. Убит был и Бублик, спящий на соседской кровати. Этому пуля выбила глаз.

Смерть Жука Ската ничуть не расстроила. Этот козел бросил ему вызов. И Корня он убил только для того, чтобы выделиться. Сафрон был в ментовке, до него не добраться, а Корень попал под горячую руку. Но Ската напрягал сам факт. Если «двоечники» убили Жука, значит, они могли завалить любого пацана из его команды, в том числе и его самого. И еще, как сафроновские могли узнать, кто убил Корня?

– Жук что-то про сафроновскую шалаву говорил, – вспомнил Литвак. – Может, она?

– Убила?

– Ну, не убила, а навела… Агнессу надо за жабры брать… Если это она… Может, кто-то что-то видел. – Литвак открыл дверь.

– Ты куда?

– Да пойду, похожу. Там бабки уже у подъезда, «радио» свое включили.

– Ну, давай.

Убийцу Кокоши Скат так и не нашел. Не сложилось. А вот убийцу Жука и Бублика нужно найти кровь из носу. Найти, наказать, чтобы другим неповадно было. Пусть Литвак работает, может, и нароет что. А он пока в машине посидит, подремлет в тепле. В подвал сейчас соваться опасно, дома тоже могут поджидать, а сюда никто не сунется. Можно будет подумать в тишине, как жить дальше.

Столкновение двух мощных циклонов порождает смерчи. Что-то подобное происходило и в Битове. Две банды сошлись в битве не на жизнь, а на смерть. И смерть без устали махала косой. Снова два трупа. Возможно, был кто-то третий. Пока ясно только одно – оба покойника при жизни состояли в преступной группировке Ската. А обстоятельства Степан выяснял. Малыгин опрашивал соседей, которые жили на верхних этажах, а он взял на себя нижний.

На третьем этаже дверь ему открыла молодая женщина, курносая особа с полными щечками.

– В сорок седьмой квартире?! Убили?! Какой ужас! – кокетливо всполошилась она и вышла на лестничную площадку, прикрыв за собой дверь.

– Ребята там жили. Может, видели их?

– Ну как же, как же… Таких разве можно не заметить! Такие большие!..

– Как вас зовут?

– Ну кто-то, может, и зовет, – усмехнулась молодуха. – А эти нет, не звали…

– А кого звали?

– Да таскали всяких.

Степан услышал шаги за спиной. Кто-то поднимался по лестнице. Движения спокойные, неторопливые, никакой суеты, признаки угрозы минимальные, но и не оглянуться он не мог. По лестнице поднимался какой-то парень. Плечи опущены, спина согнута, голова висит, лица не видно. Странно все это.

– Всяких, это кого? – спросил Степан.

– Ну, вчера была одна потаскушка. Через окно было видно, как она хохотала.

– Через окно?

Парень прошел мимо, не останавливаясь. Третий этаж всего. Может, он на четвертый шел. Такую высоту обычно берут пешком, так что ничего удивительного. И все равно странно.

– Они ее к себе потащили. – Женщина тоже проводила парня заинтересованным взглядом, может, вспомнила что-то.

– Молодой человек! – окликнул парня Степан.

Тот остановился:

– Да?

Степан сразу его узнал.

– Сева?

Парень кивнул, повернулся к нему и натянуто улыбнулся.

– А чего мимо проходишь?

– Да не хотел мешать.

– К дружкам своим идешь?

– К каким дружкам?

– А которых ночью убили.

– Кого убили? – фальшиво удивился бандит.

– Сева, врать уметь надо… Скажи, что ходишь тут, вынюхиваешь.

– Да нет!

– А может, ты на место преступления вернулся? Убил своих дружков и вернулся посмотреть, как у нас тут, да?

– Не убивал я!

– А кто убил?

– Сами хотим знать.

– И Скат хочет?

– Ну, хочет…

– Где он?

– Ну-у… Далеко…

– Значит, близко, – усмехнулся Степан.

– Нет его здесь! – У Литвака нервно дернулась щека.

– А чего ты так разволновался? Совесть нечиста? Корнева вчера убили. Ваша работа?

Женщина слушала с открытым ртом. Но Степан обратил на нее внимание лишь после того, как она, взяв его за руку, грудью прижалась к его локтю. Ее можно было понять. Литвак сам по себе – зрелище не для слабонервных, а тут еще разговор об убийстве. Страшно. Но еще больше – любопытно.

– Девушка, вам пора, – кивком показал на дверь Степан.

– Да нет, я постою, – отстраняясь от него, не без смущения сказала она.

– Сейчас здесь будут стрелять. – Степан вынул из кармана наручники.

– Да?

Женщину как ветром сдуло. Но дверь закрылась неплотно. Еще немного, и появится щель, через которую можно будет наблюдать за происходящим.

– А кто будет стрелять? – спросил Литвак, настороженно глядя на стальные браслеты.

– Ты можешь.

– Нет у меня ничего. И не было.

– Поэтому Корнева топором тюкнул?

– Я тюкнул?

– Руки!

– Руки?.. Ну, хорошо, – с недобрым умыслом согласился Сева.

Сомкнутые руки он протянул, чтобы обмануть Степана, сбить его с толку. Но хитрый маневр не удался. Степан был начеку. Бандит попытался его оттолкнуть, но сам оказался на полу. И еще носом приложился к ступеньке.

– Ой-ё! – взвыл он от боли.

Степан уложил его на живот, заломил руки за спину. Сева дернулся, попытался его оттолкнуть, но тут же получил кулаком в затылок. Это его и успокоило.

Услышав шум, к Степану подоспел патрульный, но к этому времени стальные браслеты уже украшали руки Литвака. Степан не постеснялся заметить, что они очень ему шли.

Тихо было в машине, уютно. Но вдруг налетел ураган. За окном заскрипел снег, открылась дверь, сильные руки схватили Ската за шиворот. Он попытался ударить человека, который потянул его на себя, но ему не хватило для этого пространства. Удача явно была не на его стороне. Зато Круча «поймал волну». Он швырнул Ската в снег, ему на помощь пришел другой мент, вдвоем они легко заломали его. Подъехала «канарейка», Ската бесцеремонно затолкали в «собачник».

В РОВД его первым делом потащили в кабинет – на допрос. Там усадили на стул, и Круча, нависая над ним, выплеснул в лицо:

– Литвак тебя сдал!

Скат мотнул головой. Не мог Литвак его сдать… Но в то же время, откуда менты узнали о машине, в которой он ждал новостей?

– Это ты дал отмашку на Корнева!

– Не знаю ничего, – мотнул головой Скат.

– Ты – организатор убийства!

– Бред!

– Смотри в глаза! – потребовал Степан.

Он схватил Ската за лицо и задрал голову, заставляя смотреть в глаза. Лицо у него каменное, непроницаемое, вроде бы спокойное. А глаза бешеные. И столько чертей в них. Если они начнут выпрыгивать, начнут бить… А удар у Кручи мощный, уж Скат это знал. До сих пор сердце замирает в груди, как вспомнишь.

– Отвали!

– Тебе же сказали, никакого беспредела! – продолжал сверлить его взглядом старлей.

– Никто мне ничего не говорил! И беспредела никакого нет!

– А Корнев?

– Не знаю ничего.

– А Сафрон знает! И он за своего пацана спросил! Где Жук? Где Бублик?.. Он убили – они получили! И ты получишь!..

– Никто никого не убивал!

– Литвак тебя сдал! – сказал Круча, как будто клин осиновый в душу забил.

Жук с Бубликом убивали, и только Литвак мог это знать. Значит, он действительно раскололся. А еще Литвак мог рассказать о конфликте с Жуком. О том, как Скат велел ему завалить Сафрона. Была отмашка? Была, значит, и Корня мог заказать Скат. Он же сказал – валить всех сафроновских. Значит, он виноват в убийстве Корня. Значит, его можно сажать.

– Никто никого не убивал! – дернулся Скат.

– Жук Корнева убил! Жук и Бублик!.. Ты хоть понимаешь, что это для тебя значит?

– Не хочу ничего понимать!

В ответ Степан влепил ему пощечину. У Ската зазвенело в голове и поплыло перед глазами.

– Ну ты прямо как дите малое. Воспитывать и воспитывать… – Он снова замахнулся, но все же заставил себя остановиться и опустил руку. – Давай без истерик! Давай с умом! – призвал он. – И давай подумаем, как нам выйти из положения!

– Куда выйти?

– Туда и пойдешь. Если голову не включишь…

– Короче можешь?

– Если короче, то Литвак валит все на тебя. Ты отмашку давал, и точка. Ты можешь свалить на него, но это замкнутый круг, а нам результат нужен. Сдай Жука. И Бублика. Под протокол. Скажешь, что видел, как Жук убивал Корнева.

– Я не видел.

– Видел. И хотел остановить… Ты же хотел остановить? Кузовиков же просил тебя не беспределить? Просил. А Жук с катушек сорвался… Или не было?

Скат кивнул. Жук реально слетел с катушек. И Кузовиков просил вести себя тихо. Раз Круча это знает, значит, Литвак «слил» ему все… И эта сука теперь будет гулять на свободе. Где справедливость? А справедливость нужно восстанавливать. Но для этого Скат должен как минимум выйти на свободу. Пацанам он скажет, что Жука и Бублика сдал Литвак, а ему всего лишь предложили подтвердить его показания. Пришлось идти на хитрость.

– Пойдешь как свидетель, – сказал Круча.

– Не хотелось бы.

– Это ненадолго.

– Что значит ненадолго?

– Дело закроют. В связи с гибелью обвиняемых… С Ивановым это уже прошло.

– С Ивановым?

– Ну, кто такой Сантик, ты уже знаешь. Его твой Ключников убил… А сам он в больнице умер, если ты вдруг не в курсе.

– Да в курсе, – скривился Скат.

Пацанов не просто вырезают, а выкашивают. Братва уже на измене, Литвак вот сломался – от нервного напряжения. «Ответку» давать Сафрону надо, а кто на дело пойдет? Кто пацанов организует? Валится все, рушится. Но нужно держаться.

– Непросто тебе сейчас. Понимаю.

Степан взял ключ, снял со Ската наручники, сел за стол, достал бланк протокола, стал его заполнять. И так тихо стало в кабинете. Слышно было, как шуршит перо по бумаге, да из коридора доносились какие-то звуки. Еще в кабинете было тепло. Может, это и разморило Ската. Он задремал, свесив голову на грудь. А потом и вовсе заснул.

Разбудил его Круча.

– Ну и нервы у тебя, пацан, – усмехнулся он. – Дело дрянь, а ты дрыхнешь… Давай подписывай!

Скату пришлось поднапрячься, чтобы разобрать предложенные каракули. Круча фантазировал в меру, без лишних подробностей. Жук вызвался убить Корнева, Скат не воспринял это всерьез. А когда узнал, пошел его останавливать, но не успел. Он все видел, но тело затаскивать за гаражи не стал. Не хотел быть соучастником…

– Это все?

– Ну, если ты помогал Жуку, можем дописать, – усмехнулся Степан.

– Да нет, не надо…

Скат взял авторучку, со скрипом вписал все, что требовалось. Нельзя было доверять ментам, но у него не было выхода.

Круча просмотрел протокол, кивнул, сунул его в ящик стола и произнес, насмешливо глядя на Ската:

– Насчет Ключникова вопрос хотел задать.

Тот завибрировал от возмущения. Ну вот, началось. Сунул палец, а останется без локтя.

– Ты видел, как он Сантика убил?

– А что такое?

– Если видел, скажи.

– Зачем?

– Тогда твоим показаниям насчет Жука точно поверят.

– А если не поверят?

– Значит, поверят Литваку. А ты останешься здесь…

– Что-то я не догоняю!

– Я же не принуждаю тебя к ложным показаниям. Что видел, то и спой… Ключникову-то уже все равно, а у тебя судьба на кону.

– Не видел я ничего.

– А Литвак видел. Значит, ему веры больше. Значит, он больше заслужил свободу.

– Если видел, пусть поет.

– Уже спел. Но хором лучше.

– Ты что, «на пушку» меня взял? – вдруг стало доходить до Ската.

– Взял… – улыбнулся Степан.

– Знаешь, кто ты? – взъярился Скат.

– Лоханулся ты, парень… Но зачем твоим пацанам об этом знать? Убийство Корнева мы закрываем. По нему больше никаких вопросов. И никаких допросов. И дело Иванова закроем, если ты Ключникова сдашь. Все будет шито-крыто. И тишина. Никто не узнает, что это ты нам помог…

– А если нет?

– Любишь ты усложнять себе жизнь.

– Я сдам Ключникова, а ты пришьешь мне драку возле рынка?

– Закроем дело Иванова, закроем и драку.

– Ну, не знаю…

– Если не знаешь, я подскажу. А ты потом согласишься. – Степан внимательно посмотрел на Ската и покачал головой: – Ведь Сафрон может убить тебя. Как пить дать, убьет.

– Не убьет, – огрызнулся Скат.

– Сафрон с катушек слетел. Он теперь не остановится, пока тебя не грохнет.

– Я его остановлю.

– Тебе мало трупов? – возмутился Степан.

– Ну-у…

– С твоей стороны – пять трупов. У Сафрона – один… два. Пять – два. Это игра в твои ворота, Скат.

– Разберемся.

– На начальника не надейся. Ты свое слово не сдержал.

– Так не хотел я. Жук сам… Основным захотел стать.

– Так это ты его грохнуть хотел?

– Когда хотел?

– Ну, на пустыре тебя видели. Пистолет у тебя был.

– Игрушечный.

– Пистолет, может, игрушечный, а Жук – настоящий… Ты ствол к его башке приложил. Может, ты его и завалил?

– Я?! Жука?! – встрепенулся Скат. – Ты хоть думай, что говоришь!

– Ну, возникла вдруг такая мысль… А кто Яслина убил? Яслина, Ключникова…

– Достал ты уже! Я откуда знаю? – Скат поднял голову и смело глянул на Степана.

Он действительно ничего не знал.

– А Сафрон?

– Ну, это понятно, что Сафрон… А кто конкретно убил, не знаю.

– Тут опытная рука чувствуется.

– Ну да…

– Может, слухи какие-то ходят?

– Слухи?.. Ну есть там одна шалава… Ее с Кокошиным видели… И с Жуком она была.

– Агнесса?

– Ну да, Агнесса, – кивнул Скат, с кислым видом глянув на Кручу. – Жук ее «снял»… На хату ее привели… А она сафроновских навела.

– Значит, Агнесса?

– Она сказала, что у Сафрона стволы есть. Предупредила. А Жук этого не понял.

– Стволы?

Дверь вдруг открылась, в кабинет широким шагом вошел Кузовиков. Увидев Ската, он остолбенело остановился. Не ожидал он его здесь увидеть. Значит, не согласовывал Круча с ним ничего. Но уже поздно пить «Боржоми»: все уже сказано.

Глава 11

Кузовиков метался по своему кабинету, мерял его нервными шагами.

– Значит, Иванова убил Ключников?

– Скатов дал показания, – кивнул Степан.

– А Корнева убил Жуков?

– Выходит, что так.

– Ну и хорошо, пусть будет так… Завтра комиссия приезжает, будет что показать… Что Скатов про меня сказал?

– А что он мог про вас сказать? – изобразил удивление Степан.

– Ты же знаешь, как эти мерзавцы умеют оговаривать. Тебя вот оговорили, а я чуть было не поверил…

– Мы не говорили про вас.

– Если он вдруг сказал, что я от него что-то взял…

– Не говорил.

– Правильно. Как он мог сказать, что я отказался… Значит, Корнева убил Жуков.

– А Жукова убил человек Сафронова.

– Вот, человек Сафронова! Потому что сам Сафронов убить его не мог, он в это время находился в изоляторе. Где ты его избивал.

– Я избивал? – опешил Степан.

Все-таки сдал его Сафрон. Но так по-другому и быть не могло.

– Да я не осуждаю, – махнул рукой Кузовиков. – С этими подонками только так… Но жалоба уже в прокуратуре, мне звонили, просили принять меры.

– Ну, принимайте.

– Зачем? Ты жизнью рисковал, задерживая Сафронова… Но выродка этого придется отпустить.

– Как это отпустить?

– Или служебное расследование по факту рукоприкладства, или отпустить.

– Это ультиматум?

– Из прокуратуры. Берников волну поднял… Да и нет у нас права Сафронова больше трех дней держать.

– Нет еще трех дней.

– И доказательств нет.

– Ключников его имя назвал.

– А где он, Ключников? Из больницы звонили, сообщили, что он умер. Тут еще эта комиссия, возникнут вопросы…

– За Сафроновым надо бы наблюдение установить. За ним, за его людьми. На ком-то там четыре трупа… Или даже пять.

– На ком?

– Подружка у Сафрона есть. Агнесса. Надо было ее вместе с Сафроном брать… – вслух посетовал Степан.

– Зачем?

– Она имеет прямое отношение к убийству Жукова и Бубликова.

– Интересно.

– Судя по всему, она была с ними, когда их убивали.

– Семь трупов… Семь!.. – чуть ли не простонал Кузовиков.

– Два убийства, считай, раскрыто.

– Осталось пять… Давай так, Сафрон выходит, и мы устанавливаем за ним слежку. Своими силами нам не обойтись, я позвоню в Москву…

– «Прослушка» нужна. Там кафе на автовокзале, у Сафронова там свой кабинет.

– Да, да, я все организую…

– Со Скатом что делать? – спросил Степан.

– Ты сам что думаешь? – пристально посмотрел на него начальник.

– Он проходит как свидетель… Но если мы его отпустим, Сафронов его убьет.

– Я говорил с Сафроновым. И строго его предупредил… Думаю, он все понял.

– Как знать, как знать.

– Ну, можно, конечно, подержать Скатова пару деньков. Для его же пользы…

– За это время Сафронов барахолку отобьет, – пожал плечами Степан.

– И что? – Кузовиков вонзил в него возмущенный взгляд.

Неужели кто-то мог подумать, что начальник Битовского РОВД состоит на довольствии у бандитов?.. Степан качнул головой. Нет, конечно же он так подумать не мог. Как и о том, что Кузовиков сговорился с Сафроновым. Которому теперь и карты в руки.

И в тюрьме есть жизнь, с этим не поспоришь. Но жизнь эта тухлая, с запахом параши. Поэтому Сафрон едва сдерживал эмоции, когда перед ним открылась дверь на свободу.

Время близилось к вечеру, небо низкое, серое, хмурое, но ему показалось, что в глаза брызнули яркие солнечные лучи. Это неудивительно: никакие тучи не заслонят свет свободы.

Гонщик и Ступор шли к Сафрону, раскинув руки, и улыбающаяся Агнесса с ними.

– Леша, братан!

Ступор оказался шустрей, он первым обнял Сафрона. А Гонщик тем временем осмотрелся. Что-то его пугало. И Сафрон все понимал. Скатовские уже дали «ответку» за Яслика и Ключника. И за Жука с Бубликом они тоже могли спросить.

Гонщик и Ступор заняли передние места в машине, Сафрон с Агнессой устроились сзади.

– А нам Берников позвонил, сказал, что тебя выпускают, – сказал Ступор.

– Еще бы он не позвонил! – Агнесса облизнула губы, давая понять, что это она задабривала адвоката.

Сафрон глянул на нее с удивлением. Действительно, а какого хрена она приперлась?

– Ты же не ревнуешь?

– С какого это перепуга?

Нет, все правильно. Агнесса сейчас нужна… Никто не нужен сейчас так, как она.

– Агнесса алиби тебе организовала, – повернулся к ним Ступор.

– Какое алиби?

– Менты думали, что это ты Ключника и Яслика «завалил», – улыбнулась Агнесса. – А Жука с Бубликом ты как «завалил»? Никак. Значит, и Ключника с Ясликом кто-то другой сделал. Тебя поэтому и отпустили…

– А кто Жука с Бубликом «завалил»? – Сафрон посмотрел на нее хмельными глазами.

– Мы.

– Кто это мы?

– Я и Ящур.

– Ящур?

– Я его попросила… Ты же знаешь, я умею хорошо просить, – хихикнула она и многозначительно прошептала: – С возвращением!

– За нами «хвост», – сказал вдруг Гонщик.

– А я тебе говорила! – скривилась Агнесса. – Менты тебя так просто не отпустят. Ты у них в разработке… И ты им нужен, и я…

– И ты?

– «Засветилась» я. Когда Жука с Бубликом «мочили».

– Ты «мочила»?

– Нет, Ящур…

– Не, Агнесса – баба-огонь! С Ящуром такой вариант провернули, – сказал Гонщик.

– Ствол где взяли? – буркнул Сафрон.

Не вопрос, Агнесса и Ящур сделали большое дело. Менты все на ушах, скатовская братва на измене. «Шухер» конкретный стоит, и все это Сафрону на руку.

– Ну, я дал, – кивнул Ступор.

– Я попросила, он дал.

– Внимание! – выкрикнул Гонщик.

Машина на скорости влетела во двор какого-то дома, пронеслась, распугивая прохожих, и с заносом свернула на развилке двух дорог. И тут же последовал второй поворот.

– Кажись, ушли, – спустя время сказал он.

– А толку? – усмехнулся Сафрон. – Я бегать от них не собираюсь… Барахолку надо брать.

– Уже.

– Что уже?

– Мы подъехали, скатовских как ветром сдуло. И барыги отстегивали без базара, – с чувством выдал Ступор. – Нас теперь как огня боятся.

– Это хорошо, – кивнул Сафрон и благодарно глянул на Агнессу. Спасибо ей, конечно.

– Будет еще лучше, – весело проговорила она.

– Куда мы едем? – спросил Сафрон.

Машина выехала на загородное шоссе – в сторону Москвы.

– После тюрьмы банька полагается, – сказала Агнесса.

– В Москве?

– В Битове опасно… Мы вообще в Москве работать будем. И в самом Битове тоже…

– Много ты у нас наработаешь, – фыркнул Сафрон.

– И в Битове клиенты есть. Только их привлечь нечем. Людей много, а развлечений мало. Все в Москву ездят – и на работу, и по кабакам… А кабаки должны в Битове быть. Спрос будет. Деньги лопатой грести начнем.

– Как бы нас самих не загребли… – качнул головой Сафрон. – Ящур где?

– На дно ушел. Нельзя ему сейчас высовываться.

– А тебе?

– Он на дно и залег, потому что я высунулась… – усмехнулась Агнесса. – Если менты меня заметут, я его сдам. Я ему так и сказала.

Сафрон протянул к ней руку, пальцами обжал щеки:

– Хорошая ты девчонка. Только вот рот зашить надо.

Агнесса мотнула головой, преданными глазами глядя на Сафрона, и он ее отпустил.

Сафрон молча смотрел на дорогу. Ему нужно было сосредоточиться, привести в порядок свои мысли. Столько всего нахлынуло… И банька с девочками будет как нельзя кстати. Сегодня он отдохнет, а завтра с новыми силами возьмется за дело. И спуску никому не даст. Даже ментам. Тем более что не такие уж они и страшные.

Отпустили Сафрона. Но уследить за ним не смогли. А Степан так надеялся… Надо было брать Агнессу прямо на месте, а нет, ей позволили уйти. В надежде, что она выведет на исполнителя.

– И что теперь делать? – спросил он у майора.

– А что мы можем? – пожал плечами Горлов. – Есть шестое управление. Есть убойный отдел…

В дверь постучали.

– Да!

– Товарищ майор, Тиунова вести? – спросил помощник дежурного, совсем еще молодой старший сержант.

– Почему он еще не у меня? – гаркнул Горлов.

– Понял!

Дверь закрылась, и Горлов полез за сигаретой.

– Кражами надо заниматься, разбоями…

– Ну, Тиун еще тот фрукт… Мне присутствовать? – спросил Степан.

– Да нет, сам как-нибудь.

С Тиуновым Степан встретился в коридоре. Не человек, а образина какая-то. Здоровенный, нелепый, лицо уродливое. А в глазах – смола в котлах плавится. И адские огни под ними горят.

Проходя мимо него, Круча не выдержал и, усмехнувшись, проговорил:

– Ну что, Тиун, допрыгался?

Тиун до хруста сжал зубы и растянул губы. Уродливое лицо стало еще уродливее. Из груди вырвался звериный рык.

Он был под конвоем, в наручниках, но силы в нем столько, что лучше не шутить. Сорвется с цепи, наломает дров, и Степан будет в этом виноват.

– Майора нашего не зли. Я ведь тоже рычать умею, – предупредил Круча и покинул здание РОВД.

Ему нужен был автовокзал, где можно было подкараулить Агнессу. Но кооперативное кафе, которое облюбовал для себя Сафрон, закрыто было на замок. Видно, владелец решил взять паузу до лучших времен, а Сафрон со своими отморозками появляться здесь боялся. Все правильно, ответный удар мог последовать в любое время.

Но Агнессу можно было найти через ее сутенеров. Может, она уже и не работала на них, но вряд ли она сменила среду своего обитания. Где живет Стасик, Степан знал. Однажды он уже приходил к нему с обыском.

Время вечернее, над городом уже стемнело. В это время девочки уже начинают свою работу, и Стасика просто могло не оказаться дома. Но Степану повезло.

Он вошел в подъезд одновременно со смазливой белокурой девушкой. Волосы распущены, розовая куртка на рыбьем меху, юбка короткая, сапоги на шпильках, на ногах тонкие колготки. Нетрудно было догадаться, к кому она шла.

И точно, дверь ей открыл Стасик.

– Долго же ты! – Он нервно схватил девушку за руку, потянул на себя.

Тут Степан и дал о себе знать. Неожиданно для них обоих.

– Зато я быстро!

Он удержал дверь, чтобы Стасик не смог ее закрыть, позволил девушке втянуться в квартиру, и только потом заглянул в гостиную, половина которой просматривалась с порога. Степан был один, без прикрытия, а со Стасиком мог быть Алик. Вдруг у них оружие?

– Что-то я не понял!

Но Стасик смотрел исключительно на него. И не искал взглядом Алика или еще кого-то, кто мог бы ему помочь. Значит, не было никого в доме.

– Старший лейтенант Круча, уголовный розыск. Это для непонятливых.

– Ну, знаю, что Круча…

– Мне сейчас некогда тобой заниматься.

– Я так и понял.

– Агнесса где?

– Какая Агнесса?

– А которая с Сафроном тусуется.

– Не знаю такую.

– Не знаешь?

– У вас ордер есть?

– Зачем ордер? Я не собираюсь тебя арестовывать.

– Тогда прошу! – Стасик показал на выход.

Внешне он чем-то похож был на таракана. Глаза черные, волосы коричневые, маленькие усики под заостренным носом. Сам по себе юркий, шустрый, такой в любую щель залезет.

– Кто эта дама? – спросил Степан, показав на белокурую девушку, которая настороженно смотрела на него из глубины комнаты.

– А вот это не ваше дело! – Стасик попытался закрыть дверь, но Степан в ответ еще шире ее открыл и пригрозил сутенеру пальцем. Не надо выеживаться, а то колючки могут повыдергивать.

– Еще раз спрашиваю.

– Моя знакомая.

– Проститутка?

– Ну почему же проститутка?

– А юбка почему короткая? Девушка, подойдите ко мне!

– Зачем? – дрогнувшим голосом спросила она, глянув на Стасика.

Тот качал головой, призывая ее оставаться на месте.

– Затем, что вам не нужны неприятности. Или нужны?

– Нет, – ответила девушка и робко вышла в коридор.

– Почему вы в короткой юбке?

– Ну, Стас сказал… И я не проститутка.

– Вы в курсе, чем он занимается?

– Да. Он фотограф. Из модного журнала.

– Он – сутенер.

– Да нет… – недоверчиво качнула головой девушка.

– Он свой модный журнал под «Интуристом» издает. Вы готовы сниматься в постели у его клиентов?

– Нет! – Девушка изобразила праведное возмущение.

И частично ей это удалось. Но все-таки в ее эмоциях угадывалась фальшь. Возможно, она и на самом деле не знала, к чему ее собираются склонить, но о чем-то догадывалась.

– А вот именно это он вам и предложит.

– Я не хочу!

– Не собирался я ничего предлагать!

– А вот это мы выясним в отделении.

Степан резко подался к Стасику, схватил его за лацканы халата и потянул на себя.

– Где Агнесса?

– Не знаю!

– Ну смотри, сам напросился!

Степан скрутил Стасика, надел на него наручники. И велел девушке завтра зайти в отделение. Та кивнула в знак согласия, но Степан ей не поверил. Да и не нужна она была ему. Не то сейчас время, чтобы всерьез заниматься сводничеством и прочими безобразиями.

Стасика он посадил на переднее сиденье, как обычно в таких случаях, зафиксировал тело плотно подогнанным ремнем безопасности.

– Не могу я тебе помогать, – хныкающим голосом проговорил Стасик.

– Почему?

– Меня же убьют!

– Кто?

– А то ты не знаешь, что Сафрон вытворяет!

– А что он вытворяет?

– Да все Битово гудит! Сколько там трупов?

– Сколько?

– Десятка два, говорят.

– А почему не три? – усмехнулся Степан.

– Будет и три!

– Поверь, Сафрону сейчас не до тебя.

– Это сейчас… А потом?

– Потом – суп с котом… Иногда так называют лагерную баланду, – немного подумав, сказал Степан.

– Да уж лучше в лагерь… Кто бы мог подумать, что этот лох так размахнется!

– Это ты о ком?

– Э-э… Ни о ком.

– Сафрон – лох?

– Ну, я не так выразился… Он конечно же не лох. Но каким-то смурным казался… Я же видел бандитов… В Люберцах там, в Балашихе… И Агнесса. Она там с законными ворами шашни водила… В общем, она Сафрона всерьез не восприняла. Приколоться решила, клофелинчиком их угостить…

– И как?

– Да никак. Вычислили они ее. И в пожизненное рабство взяли… Да она и не сопротивлялась…

Агнесса теперь с Сафроном неразлейвода.

– Сафрона выпустили.

– Да?.. Ну, значит, она с ним.

– Где?

– Я откуда знаю?

– Он после изолятора отдохнуть захочет. Куда она может его повезти?

– Ну, не знаю.

– Может, сауна какая-то?

– Ну, может, в Сандуны?

Степан качнул головой. Слишком уж быстро ответил Стасик, чтобы ему поверить.

– Тогда не знаю. А Сафрона почему выпустили?

– Доказательств нет.

– Вот и я о том же, – усмехнулся Стасик.

Не смогли служители закона удержать бандита, значит, грош им цена. Зато Сафрон – величина, достойная уважения… Нет, не сдаст он Агнессу, а вместе с ней и Сафрона.

– Хорошо подумай, где она может быть.

– Не знаю. – Стасик закрыл глаза и медленно выпустил из легких воздух.

Он настраивался на неприятности, которые ждали его в отделении милиции, и готовился с честью пройти через испытания. Если, конечно, они не будут запредельными.

У дежурной части Степан нос к носу столкнулся с Горловым. Начальник собирался домой, он был в легком подпитии и крепком раздражении.

– Это кто? – спросил он, глядя на Стасика. – Рожа, смотрю, знакомая… Сутенер?

Горлов сам все организовал. Стасика приняли, доставили в изолятор и закрыли в камере с арестованным Тиуном. Минуты через две за дверью послышался звериный рык. И тут же раздался жуткий вопль.

– Спасите!

«Кормушка» содрогнулась от удара. Или это Стасик сам бросился на дверь, или Тиун его приложил.

– Хватит! – сказал Горлов, сжимая дубинку.

Один сержант открывал дверь, второй, со свежей бинтовой повязкой на голове, готовился отоварить Тиуна. Можно даже сказать, рвался в бой, чтобы наказать за вырванный клок волос.

Дверь открыли, Стасик выскочил из камеры как ошпаренный. Тиун рванул за ним, но, увидев Степана, вдруг сдал назад. Зыркнул на него люто, резко повернулся к нему спиной и бухнулся на нары. Дежурному только и осталось, что закрыть дверь.

Стасика трясло от страха. В глазах дикая паника, в лице ни кровинки, губы – две тонкие пунцовые нити.

– Где Агнесса? – спросил Степан.

– Ну, есть одна сауна в Москве…

– Она там?

– Я могу узнать. Телефон есть?

– В камере, – кивком показал на запертую дверь Степан.

– Не надо! – Стасик едва не бухнулся в обморок.

– Пошли!

Круча повел его в кабинет. Пусть звонит, а он пока чайку попьет.

Глава 12

Промзона, автобаза домостроительного комбината, огороженная территория. Ворота закрыты, но в сторожке не до сна. Где-то на территории дымит банька, которую построило для себя заводское начальство. Там сейчас братва парится – с девочками. Сторожу спать никак нельзя. Вдруг бандиты выезжать будут, а он им ворота вовремя не откроет. Могут и накостылять сдуру…

Степан сидел в машине, смотрел на закрытые ворота и курил. Узнал он, где гуляет Сафрон, а толку? Бетонная стена обнесена колючей проволокой, так просто через нее не перелезешь. А через проходную путь закрыт. Можно предъявить удостоверение, но сторож свяжется с бандитами, и Степана будут ждать. Может, он и уцелеет в перестрелке, но цели своей точно не достигнет. А если вдруг и возьмет Агнессу, увести ее так просто ему не дадут.

Но рано или поздно бандиты свернут свою лавочку. Возможно, Степан сможет проследить за машиной, которая повезет Агнессу. Пьяному бандиту любое море по колено, на это и можно делать расчет. Глядишь, и не заметят Степана.

Он приготовился ждать до утра. Отвинтил крышку термоса, плеснул в нее горячего кофе. Достал сигарету, закурил. В этот момент открылась дверь, и с крыльца, осторожно ступая, спустилась девушка в шубе. Степан узнал в ней Агнессу.

Он быстро выпил кофе, вернул термос на место и нажал на педаль тормоза, давая понять Агнессе, что ее заметили. «Волга» у него белая, но с желтоватым оттенком, иногда ее принимали за такси.

Она подошла к машине, открыла дверь:

– Таксуешь?

– Натурой не беру, – изменив голос, недовольно произнес Степан.

– Да я и не предлагаю… – усаживаясь, сказала Агнесса. – В Тушино давай.

Степан кивнул, тронул машину с места.

– В Тушино – куда?

Агнесса назвала адрес и, закрыв глаза, откинула голову на сиденье. Степан молчал. Пусть спит, пока не доедут до Тушина, а там он уже спросит.

Но Агнесса проснулась на полпути к месту. Резко глянула на Степана и сразу узнала его.

– Твою мать!

– Кто там у тебя в Тушине живет?

– Любовник!

Она нервно полезла в сумочку, вынула оттуда пачку сигарет. Степан щелкнул зажигалкой.

– Блин, как я сразу не догнала… Я же знала, что Сафрона «пасут»!

– Сафрона… – кивнул Степан.

– Но я не знаю, что он такого сделал?

– Пять трупов за ним.

– Ничего себе! Не знала!

– И сама никого не убивала?

– Я?!.. Ну, ты в натуре!.. – Агнесса смяла пачку сигарет, открыла окно. – Как думаешь, мусор можно из окна выбрасывать?

– Это же ты в машине с Кокошиным была.

– Нет!

– А кто?

– Ага, так я тебе и сказала!

– А знаешь?

– Кто тебе сказал, что я знаю?

– Ну, мне показалось.

– Когда кажется, знаешь, что надо делать?..

– Вот тебя в одиночке закрою, и никто тебе тогда не поможет, – пригрозил Степан.

Тиуном ее не напугаешь, зато одиночество для нее хуже всякой пытки. Есть такие натуры…

– За что в одиночку? – Агнесса машинально дернулась и отвела руку в сторону, видимо, испугалась, что Степан наденет на нее наручники. А он это как раз и собирался сделать.

– За убийство Жукова и Бубликова.

– Кто это такие?

– Жук и Бублик.

– Их что, убили?! – фальшиво воскликнула она.

– Как раз тогда, когда ты была с ними.

– Не знаю… Нет, я, конечно, была там, но скоро ушла, они одни остались…

– Куда?

– Ну, по делам…

– По сафроновским делам… – кивнул Степан. – Ты на Сафрона работаешь. Поэтому и навела его людей на Жукова и Бубликова.

– Не знаю ничего.

– У нас есть доказательства.

– Да? И какие?

– Узнаешь.

– А я сейчас знать хочу. Вдруг я чистосердечно во всем признаюсь?

– Свидетели есть, которые видели, как ты из квартиры выходила. Сразу после убийства.

– А свидетели знают, когда произошло убийство?

– Пистолет был без глушителя.

– Да?.. Не знала…

Соседи действительно слышали выстрелы. Но в милицию никто не позвонил. И Агнессу никто не видел. А если кто-то и видел, то не признавался… Разгулялись бандиты – люди напуганы…

– Знаешь ты все!

– Не убивала я никого… И не наводила… И вообще, я отказываюсь говорить!

– Типичное поведение преступника, – кивнул Степан.

– Останови машину! – потребовала Агнесса.

– Завтра жду тебя в участке, – притормозил Степан.

– Договорились.

Агнесса врала, чтобы притупить его бдительность. Степан конечно же это понимал, но машину все-таки остановил. Только вот Агнессе выйти не позволил. Поймал ее за руку, надел на запястья один браслет, а вторым пристегнул к ручке над правой передней дверью. И о ремне безопасности не забыл.

– Это что, садомазо? – хныкающим голосом спросила она.

– Это тюрьма, девочка.

– Но я ничего не делала.

– Следствие разберется.

– Но это правда!

Агнесса смотрела на Степана широко раскрытыми глазами. Ресницы вдруг намокли, по щекам потекли слезы.

– Тебе бы в театре играть, – снова тронув машину с места, хмыкнул он.

– Я всегда мечтала играть в театре… – пронзительно вздохнула она. – Это и сломало мне жизнь.

– Упала со сцены на голову?

– Нет, я шла на сцену. А тут какой-то урод. Девушка, у вас такое лицо, вам бы в кино сниматься! Снял меня в кино! Со всей своей массовкой… Никто не знает, что это такое, настоящая групповуха. Только я одна и знаю… – Агнесса всхлипнула, опустила голову на грудь и разрыдалась. Вернее, сделала вид.

– Ты лучше расскажи про групповуху с Жуком. Меня интересует момент, когда появился четвертый.

– Я его видела! – резко подняла голову Агнесса. – Но я об этом никому не скажу.

– Скажешь.

– Чтобы Скат меня убил?

– Это ты сейчас на ходу придумала? – скептически хмыкнул Круча.

– На ходу я его видела. Когда по лестнице спускалась. Я вниз, он вверх… Но это не он!

– Что, не он?

– Я не видела, как он стрелял… Но слышала…

– Ты же не знала, что пистолет без глушителя был? – усмехнулся Степан.

– Не знала. Но ты сказал. Теперь я понимаю, что это были выстрелы. Я подумала, что это ковер на улице выбивают… Зимой ковры хорошо чистить, сначала снегом, потом палкой…

– Я хочу тебе верить. Но не получается, – покачал головой Круча.

– И не надо. Не было никакого Ската!

– Зачем ему Жука убивать?

– Он его не убивал… Но мог. Потому что хотел… Жук на него бочку катил. На сходе там такое было!..

– Кто тебе сказал? – заинтригованно спросил Степан.

Он знал, что Жук бросил вызов Скату, поэтому не мог не прислушаться к словам Агнессы. Хотя и верить им не мог. Не та она женщина, которую можно принять за чистую монету.

– Бублик сказал… Ну, не мне… Я слышала, как они разговаривали… Сафрон для того меня и отправил к ним, чтобы я все узнавала…

– А Корнева кто убил?

– Бублик убил… Бублик тогда и сказал, что переживать не надо. Корнева они сделали, Скат их за это простил…

– Так Бублик убил или Жук?

– Ну, я поняла, что Бублик… А может, и Жук… Я же у них не выпытывала…

– Не видела ты Ската, – качнул головой Степан.

– Ну может, и видела… Только не скажу.

– Что-нибудь скажешь. Посидишь в карцере пару деньков…

– Ну, зачем же ты так! – протяжно вздохнула Агнесса.

– Художественная самодеятельность на марше? Лучше скажи, кто убил Кокошина?

– Кто убил, не знаю. Но знаю, кто был у него в машине. Ягодина была. Он с ней на озеро поехал.

– Ты откуда знаешь?

– Сафрон попросил узнать. Вы же на него все валили, а он хотел знать, кто убил Кокошина.

– И кто его убил?

– Не знаю.

– А Ягодина?

– Ягодина могла убить. Но убивала она или нет, я не знаю… Собиралась узнать.

– Но в машине Ягодина была?

– Да. Жук сказал. Ну, в разговоре с Бубликом…

– Что он еще говорил?

– Ну, они тоже искали, кто Кокошу убил… Вспомнили, как Ягодину по кругу пустили… – Агнесса вздохнула, всхлипнула и приложила свободную руку к глазам, будто вытирая слезы. – Не знаю, как она, а я бы отомстила…

Степан задумался. Насчет Ската уверенности не было. Агнесса была подстилкой Сафрона, причем без тормозов, и ей ничего не стоило подставить Ската. А с Леной Ягодиной она не враждовала, какой тогда смысл делать из нее козу отпущения? А Жук и Бублик действительно могли вычислить девчонку. Яслик видел, сказал…

– И она могла отомстить?

– Ну, не зря же она в машину к Кокошину села.

– Значит, она.

– Утверждать не буду. Мое дело поставлять информацию…

– Это ты с «кумом» будешь договариваться.

– С каким «кумом»?

– В следственном изоляторе который. Ему интересно знать, что в тюремной камере происходит. А мне как-то не очень…

– Тебе интересно знать, что происходит в банде у Сафрона. Я могу и тебе поставлять информацию…

– Нет!

– Жаль, а мне так нравится твой начальственный тон!

– А очная ставка тебе не нравится?

– С кем? – опешила Агнесса.

– Со Скатом.

Ската еще только собирались отпускать, но пока что он находился в КПЗ. И у Агнессы была прекрасная возможность заглянуть ему в глаза и почувствовать себя кроликом перед удавом. Одно дело впустую языком чесать и совсем другое – посмотреть в глаза человеку, которого оговариваешь.

– Думаешь, испугаюсь?

– Посмотрим.

– Не испугаюсь. И все скажу… Что было, то и скажу… Только твоим «сексотом» расхотелось быть. Потому что ты – козел!

– Спасибо.

– Настоящие опера не сдают своих агентов!

– Ты не агент.

– Ты еще пожалеешь об этом! Но будет уже поздно…

Степан пожал плечами. Агнесса сделала заманчивое предложение, и даже жаль, что его пришлось отклонить. Ну не верил он этой хитро выделанной шлюшке, и ничего не мог с собой поделать. Не было у него никакого желания оставаться в дураках, поэтому сегодня ее ждет «обезьянник». А там будет видно, что с ней делать дальше.

Глава 13

Степан усмехнулся, глядя как из ворот выезжает бежевая «девятка». Везет ему в последнее время на женщин. Вчера ночью Агнессу на него вынесло, сегодня вот Лена выехала прямо на него. Он еще машину не остановил, а она уже на виду.

Он перегородил ей путь, вышел из машины. Открыла дверь и Ягодина.

– И как это называется? – спросила она.

– Это называется приехали, – Степан демонстративно обвел взглядом забор с колючей проволокой поверху.

– Куда приехали?

– Если бы я был бандитом, ты бы стала легкой добычей, – сказал он. – И никакая проволока не помогла бы.

Со двора послышался густой лай. Похоже, Ягодины обзавелись сторожевым псом. Но днем его держали на цепи, потому он не смог наброситься на Степана.

– Но ты же не бандит, – Лена с надеждой глянула на него.

– Слышала, что в городе происходит?

– А что там происходит?

Лена выглядела как девушка, собирающаяся на свидание. Яркая косметика, свежая прическа, норковая шубка поверх светлого облегающего платья. На ногах изящные сапожки. Степан просто не мог удержаться от того, чтобы не осмотреть ее с головы до ног.

– Бандиты с бандитами воюют.

– Это как?

– Убивают.

– Да?

– Сафрон побеждает. «Пять – два» в его пользу.

– «Пять – два» чего?

– Трупов. Знаешь Сафрона?

– А почему я должна его знать? – Лена с подозрением посмотрела на него.

– Потому что он знает о тебе.

– Я его не знаю… Но слышала…

– Лена, все очень серьезно. Сафрон собирается наехать на вас.

– Наехать?.. В смысле, напасть?

– Ему нужны деньги твоего отца. Возможно, он уже приходил за ними.

– Не знаю. – Лена отвела в сторону глаза.

– Нам нужно очень серьезно поговорить, – Степан кивнул в сторону дома.

– Мне сейчас некогда. Мне надо ехать.

– Куда?

– Ну, вообще-то… – Лена оборвала себя на возмущенной ноте. – У сестры свадьба.

– Свадьба будет без тебя.

– Почему это?

– Потому что Скат знает, кто убил Кокошина.

– Кокошина?.. Какого Кокошина? – Лене явно стало не по себе.

– Мы вот здесь стоим, а бандиты, возможно, уже подъезжают.

Степан развел полы куртки, провел пальцами по рукояти пистолета.

Лена кивнула, села в машину, собираясь сдать назад.

– Я тоже заеду, – сказал Степан.

Он загнал машину во двор, помог Лене закрыть ворота. Азиатская овчарка гавкала на него из запертого вольера. Степан присмотрелся и увидел, что к замку подведен электрический провод. Значит, клетку можно было открыть с дистанции. Очень удобно, нажимаешь на кнопку, и собака превращается в выпущенную из ружья пулю.

Лена провела его в дом. На этот раз он оказался в каминном зале. Очаг не горел, но от него отдавало теплом. Видно, его погасили совсем недавно.

– Родители где? – спросил он.

– Они уже там… – Лена вяло махнула рукой в сторону Москвы.

– На свадьбе?

– Да, там…

– Собаку как из вольера выпустить? – спросил Степан.

– Зачем вам? – машинально перешла на «вы» Лена.

– Мало ли что.

– Ну, кнопка там… Еще ружье есть. Все так серьезно? – спросила она.

– Очень.

– Я знаю, кто такой Скат…

– Редкостная сволочь!

– А кто такой Кокошин? – выдавила она из себя.

– Скат узнал, что ты его убила, – сказал Степан, не сводя с нее глаз.

– Я убила?! – Лена не смогла удержаться на ногах и обессиленно опустилась в кресло.

– Тебя видели в машине с Кокошиным. Перед тем как его убили.

– Кто его убил? – Лена закрыла глаза в ожидании сурового приговора.

И Степан не стал ее щадить.

– Ты!

Она распахнула глаза, взбудораженно глянула на него:

– Но это не так! Да, я была в машине… – Ей не хватило дыхания, поэтому она взяла паузу, чтобы наполнить легкие воздухом. Пауза эта затянулась, но Степан ее не торопил. – Мы приехали на озеро… Потом появился какой-то парень… – бормотала Лена.

– Как он появился?

– Не знаю. Просто появился.

– Отморозок?

– Почему отморозок?

– Потому что от Деда Мороза. Снег, метель, все дела…

– Да, холодно было…

– Очень холодно.

– А он в проруби купался.

– Да?

– И Кокошин собирался искупаться. Там они и встретились.

– Они встретились далеко от проруби. А дальше пешком?

Эксперты смогли определить местоположение машины в момент убийства. Но уверенности в расчетах у них у самих не было. Метель мела, заметала. Снег валил, наваливал. Гильзу даже искать не стали, на потом отложили. А какой потом, когда трупы один за другим пошли?..

– Ну, мы собирались. А потом появился этот. Он от озера шел…

– Как он выглядел?

– Ну, бодрый такой… Лицо красное… Я так поняла, что он его полотенцем до красноты растер. Ну, после купания… И бороду растер…

Степан качнул головой, глядя на Лену. Похоже, девушка сочиняла все на ходу. Девочка она не глупая, с фантазией, не зря же в Московском университете училась.

– Зачем бороду растер?

– Ну, она мокрая была. После купания…

– Он ее полотенцем высушил?

– Ну, не высушил… Да и как высушишь, если там снег шел и таял на бороде.

– Как он выглядел?

– Ну, большой такой… – Лена закатила глаза, делая вид, что вспоминает. – Лицо красное… Крупное… Ну, может, это за счет бороды?.. Шапка была. Меховая… Большая такая, пышная… Чуть ли не половину лица закрывала… На Севере такие носят… А глаза у него прямо дикие были… И еще он Лешу обматерил.

– Обматерил?

– Леша ничего ему не делал, а он заорал на него. Это, говорит, его прорубь, и он никому ее не отдаст… Леша достал пистолет, сам на него стал орать.

– Дальше что?

– И этот давай на него орать! Стреляй, говорит!.. Идет, орет… Леша нажал на курок, но пистолет не выстрелил.

– Почему?

– Он его с предохранителя не снял. А потом, пока снимал, этот его по руке ударил и пистолет вырвал.

– А как он пистолет с предохранителя снимал?

– Ну, там «собачка» есть…

Степан взял свой пистолет, провел пальцем по флажку предохранителя.

– Да-да, такая, – кивнула Лена.

– Значит, этот в шапке и с бородой выстрелил в Лешу?

– Да. Выстрелил… И в меня хотел выстрелить. Но испугался.

– Как испугался? Он же такой смелый был?

– Ну, пока не выстрелил… А потом понял, что натворил… Я пообещала, что никому ничего не скажу. А он сказал, чтобы я в машину села. Подвез меня до Ковальцов и дальше поехал.

– И не убил?

– Ну, сказал, чтобы я никому, ничего…

– Ты испугалась, промолчала.

– Ну, сначала испугалась. А потом подумала, что убийство на меня спишут.

– А убили кого? – с подвохом спросил Степан.

– Как это кого?.. Кокошина. – Лена недоуменно глянула на него.

– Ты его Лешей называешь. Подружилась с ним?

– Ну, не то, чтобы…

– Он же тогда со Скатом был… Ты его ненавидеть должна.

– Ну, он был… Но ничего не делал. И еще всех отговаривал. – Лена отвела глаза в сторону.

– А Скат сказал, что Кокошин вместе со всеми был.

Скат ничего такого не говорил. Но Степан не врал. Он всего лишь оперативно хитрил. Для пользы дела.

– Ну, он и наговорить мог… – тяжко вздохнула Лена.

– А как ты в машине у Кокошина оказалась?

– Ну, встретила его в Битове… Подъехала к магазину, а там он…

– Ты в Битове не бываешь.

– Почему не бываю?

– Тебя там никто никогда не видел…

– Не знаю, кто вам такое сказал!

– Зачем ты поехала с Кокошиным на озеро?

Лена думала недолго: фантазия снова пришла ей на помощь.

– Он сказал, что хочет смыть грехи своих дружков. В ледяной проруби. У меня на глазах.

– Ты ему поверила?

– Ну-у… Мне захотелось посмотреть, как он будет купаться…

– Он не собирался там купаться. Он собирался заняться с тобой любовью. И ты должна была это понимать.

– Ну, не знаю…

– Он мог завести тебя куда-нибудь на дачу. Туда могли бы подъехать его дружки. Ты должна понимать, какие грехи они могли там смыть…

– Не надо! – Девушка приложила ладони к лицу и наклонилась.

– Лена, ты все правильно сделала, – сказал Степан.

– Что я правильно сделала? – встрепенулась она.

– Мир был бы чище. Если бы каждая женщина убивала своего насильника.

Степан практически не сомневался в том, чо Кокошина убила именно Лена. Он ее понимал. И не осуждал. Даже хотел помочь. Но при этом он должен был раскрыть преступление. Раскрыть, задержать виновного. Положение обязывало. Вот и как ему быть?

– Я не убивала!

– Незнакомец убил? В шапке и с бородой?

– В шапке. И с бородой.

– А потом уехал?

– Уехал.

– И бросил машину на окраине Битова?

– Этого я не знаю.

– А я знаю. Знаю, что преступник тщательно протер поверхность руля, ручек. Стерты все отпечатки пальцев. Все!

– Ну, он мог это сделать, – кивнула она.

– Мог. Но меховые ворсинки со своей шапки он с собой забрать не мог. А шапка у него, как ты говоришь, пышная, ворсинок должно быть много.

– Не знаю. – Голос у Лены дрогнул.

Глядя на нее, Степан понимал, что держаться она будет до последнего. Улик против нее фактически нет. Да, на озере мог быть бешеный «морж». И он мог убить Кокошина. Свидетелей-то не было, и метель замела все следы. Отец у Лены – человек состоятельный, он наймет хороших адвокатов, и они разрушат все доводы, которые выдвинет обвинение.

Да и не нужны адвокаты. Зачем сажать девушку, которая отомстила за свою поруганную честь? Сафрона уже выпустили, и Скат может выйти на свободу. Агнесса показала, что видела, как он шел убивать Жукова и Бубликова, и его решили попридержать. Но адвокат уже закружил над его делом. Все на свободе окажутся. Все, кому место в тюрьме. Сафрон и Скат будут гулять на свободе, а жертва их произвола – шить варежки на зоне. Если, конечно, она доживет до суда… Неизвестно, как будут развиваться события. Возможно, Скат возьмет верх в противостоянии с Сафроном. И тогда он точно примется за Лену… Нет, не имел Степан права подставлять девушку.

– И еще ты говоришь, что Кокошин забыл снять пистолет с предохранителя. А этот, с бородой, вырвал у него пистолет и выстрелил. Из этого же пистолета и выстрелил. Так?

– Так.

– Кокошина убили из пистолета «ТТ».

– И что?

– А у пистолета «ТТ» нет автоматического предохранителя. И нет флажка предохранителя. Чтобы подготовить пистолет к стрельбе, нужно нажать на спусковую скобу. И выстрел производится нажатием на эту же скобу. На скобу, а не на курок…

– Ну я откуда знаю?

– А тебе не надо знать. Тебе нужно просто правду сказать. А ты говоришь, что Кокошин опустил «собачку». Не было там никакой «собачки». Не могла ты ее видеть.

– Ну, значит, Кокошин искал ее. Пальцем дергал… А этот, который с бородой, просто нажал на курок…

– Не было никого там с бородой.

Степан не сомневался в том, что Лена выкручивается, пытаясь возложить вину на несуществующий персонаж, но и в угол загнать ее не мог. Вернее, он загонял, а она выскальзывала. Действительно, Кокошин мог не знать устройство пистолета «ТТ» и шарил пальцем по затворной раме в поисках предохранителя. А самого флажка Лена не могла видеть. Расстояние, снег, ветер, все такое…

Нет, не сможет Степан довести дело до суда. Нет у него железобетонных доказательств. Зато у Ягодина есть деньги. Он купит и адвокатов, и судей. Уж кто-кто, а Степан знал, как это делается… Да и не станет он задерживать Лену. Зачем ломать ей судьбу? Вернее, доламывать… Одним «висяком» больше, другим меньше.

– Был!

– Не было.

– Хотите сказать, что это я убила?

– Больше некому.

– Но я не убивала.

– Не убивала, – кивнул Степан.

– Что-то я не понимаю.

– Не стану я тебя привлекать. И никому ничего не скажу.

– Почему?

– Потому что у меня тоже есть сестра. Потому что ее может изнасиловать такой же подонок, как Кокошин.

– Кокошин меня не насиловал… – Лена снова отвела в сторону взгляд.

– Не надо выкручиваться, я все знаю.

– Я не выкручиваюсь, – опустив голову, тихо сказала она.

– Где пистолет?

– Какой пистолет?

– Из которого убили Кокошина.

– Не знаю.

– Знаешь.

– Его забрал убийца, – качнула головой девушка.

– Лена! – строго глянул на нее Степан.

– Что, Лена?.. Знаю я ваши методы, влезете в доверие…

– Ты была на месте преступления, у тебя нет алиби… Ты умеешь водить машину.

– Я не умею стрелять!

– Это не трудно… Тем более что стреляли в упор.

– А выдернуть пистолет?

– Откуда выдернуть? – Степан остро глянул на девушку.

– Ну, пистолет у Кокошина за поясом был… Он его выдернул. Ну, чтобы в этого, который с бородой… – в замешательстве пробормотала она.

– Ты выдернула пистолет, – качнул головой Степан.

– Я этого не говорила! – Лена, казалось, вот-вот заплачет.

– Говорила.

– Вы это не докажете!

– Я и не буду доказывать. Достаточно того, что я все знаю. И Сафрон знает, что ты была в машине. Он с тобой церемониться не станет. Он заставит тебя признаться, – сказал Степан. Он не пытался запугать девушку, он всего лишь информировал ее.

– Зачем ему это? – Лена с тревогой глянула на него.

– Есть версия, что Кокошин приехал на озеро в компании с подружкой Сафрона, и он не хочет, чтобы его подозревали в убийстве… А Скат будет мстить за своего дружка.

– Это такая мразь!.. – Лена не выдержала и заплакала, закрыла лицо руками.

Степан поднялся, сунул пистолет в кобуру, подошел к окну, из которого видны были ворота. Снежок в воздухе засеребрился, машина как будто в новогодних блестках. А за воротами все спокойно. Не до Лены сейчас Сафрону. И Скату не до нее. Но все может измениться в любой момент.

– Тебе нельзя здесь оставаться, – сказал он.

– Я понимаю.

– Вам нужно продать дом и уехать.

– Почему?

– Я не знаю, чем занимается твой отец. Знаю, что Сафрон хочет снимать с него процент. За охрану. От самого себя… Он не станет тебя убивать. Но заломит за твою голову такую цену…

– Хорошо, я скажу отцу.

– Пока он продаст дом… А тебе нужно уехать прямо сейчас. Пусть он снимет квартиру в Москве…

– У меня есть квартира в Москве…

– Перебирайся туда.

– Там сейчас ремонт…

– Сними квартиру. Так даже будет лучше. На съемной квартире тебя точно не найдут.

– Хорошо.

– Все очень серьезно, – добавил Степан. – Как только устроишься, позвонишь мне. Я должен знать, как у тебя дела. Что тебя никто не похитил… – написал номер своего служебного телефона, вернул тетрадку и ручку на место и кивнул головой: – В принципе ты можешь ехать на свадьбу.

– На какую свадьбу?

– К подруге.

– Ах, да!.. Совсем забыла.

– Или нет никакой свадьбы? – Степан пристально посмотрел на Лену.

– Почему нет?.. Свадьба точно есть.

– А чего нет?

– Не убивала я Кокошина! – Лена и хотела, но не решилась взглянуть на Степана.

– На свадьбе могут быть ваши общие с Сафроном знакомые? Он может узнать, что ты на свадьбе?

– Нет, – в раздумье качнула головой Лена.

Задумалась она, значит, не все там чисто. Или Степану просто кажется?.. Может, зря он закрывает глаза на ее художества? Может, и не было никакого насилия? Лена просто встречалась с Кокошиным, и на озеро поехала с ним, чтобы тупо заняться с ним сексом. Но что-то пошло не так, она психанула, выхватила пистолет из-за его пояса, нажала на спуск…

Но Степан уже принял решение. И главное, он не хотел его отменять.

Глава 14

Закончен бал, погасли свечи. Пора на корабль – палить из всех пушек. А Сафрон уже снялся с якоря, в парусах ветер, в башке злость. А в сетях – богатый улов.

– Семьсот «штук» – как с куста! – колотился от возбуждения Ступор.

Пацаны лихо прошлись по всем точкам – прочесали барахолку, сняли с каждого ларечника. И никто не сопротивлялся, все отстегивали, как миленькие. Все знали, что Сафрон со своей братвой – это сила. Шутка ли, столько врагов за какую-то неделю положить! Да что там барыги, скатовские и те зашухерились. Забились в норы, сидят, рыла не высовывают. И на фига Сафрону такие чушкари?.. Нет, не станет он слушаться Агнессу, не возьмет под себя скатовскую банду. Только вот как сказать ей об этом? Нет ее нигде. Может, с Ящуром кувыркается. Рванула к нему позавчера ночью, никому ничего не сказав. Ни ответа, ни привета… Ничего, найдется, никуда не денется.

– Живем! – Сафрон зачерпнул из распахнутой сумки, подкинул вверх сложенные в пачки и жгутики деньги.

– Может, свалим, от греха подальше? – спросил Гонщик.

– Что-то я тебя не понял! – Сафрон удивленно глянул на него.

– Да место набитое… – Гонщик обвел рукой кабинет в Борином кабаке. – Как бы менты не нагрянули.

– И что?

– А «бабки»?.. Откуда «бабки», спросят!

– Да мы за эти «бабки» всех ментов купим!

– Зачем покупать? Они сами заберут…

– Новых намолотим. А ментов – на нож!..

– Не понял.

– Класть я на «мусоров» хотел!

– Теперь понял! – кивнул Гонщик и натянуто улыбнулся.

А в кабинет вошел Чарлик, который должен был стоять «на шухере».

– Сафрон, тут мент какой-то просится.

– Просится?!

Сафрон подумал о Круче. Раньше этот мент приходил без предупреждения, а сейчас вдруг проситься стал. Понял, что кишка у него тонка против Сафрона.

– Ну, говорит, что у него важная новость.

– Пусть минут пять постоит…

– Он торопится.

– Я сказал!

Чарлик ушел, а Сафрон подошел к окну. И увидел какого-то худосочного остроноса в стремной болоньевой куртке и шерстяной шапке типа «петушок». К нему-то и вышел Чарлик. Остроносый мужичок поднял правую руку, постучал по запястью, давая понять, что у него нет времени. Чарлик мотнул головой, но мужичок что-то ему сказал, и он повернул назад. Открыл дверь, но Сафрон не позволил ему зайти в кабинет:

– Давай сюда этого чамора!

Если бы к нему на поклон просился Круча, он бы всласть покуражился над ним, а с этим заморышем играть неинтересно.

Остроносый осторожно зашел в кабинет, торопливо вынул из кармана свернутый в несколько раз тетрадный лист.

– Шапку сними! – рявкнул Сафрон.

Мужичок дернулся, едва не выронив из рук бумажку, и снял шапку, сжав ее в кулаке.

– Кто такой?

– Вот, просили передать. – Мент положил на стол записку.

– Кто просил? Откуда?

– Агнесса. Из КПЗ.

– Откуда?!

Сафрон взял бумагу, осмотрел ее. С одной стороны пластилиновая печать, с другой, а между ними – короткая нитка. Неплохо запечатана «малява», не похоже, чтобы ее вскрывали.

– Она сейчас здесь, в Битове. В КПЗ.

– Ничего не понимаю.

Сафрон распечатал записку. «Круча принял, я в изоляторе, шьют Жука и Бублика. Их завалил Скат, все должны об этом знать. А я не при делах, меня скоро выпустят. Целую, Агнесса».

– Я пойду, – сказал мент.

– Куда пойдешь? – удивился Сафрон. – А ответ передать?

– Она сказала, что ты и так все сделаешь.

– Что я сделаю?

– Адвокат ей нужен.

– Что ей шьют?

– Ну, обвинение пока не предъявляли.

– А ты КПЗ охраняешь?

– Дежурю.

– Ну, держи, дежурный. – Сафрон нагнулся, сунул руку под стол, запустил пальцы в сумку, вынул пачку денег.

Бедный мент в страхе вжал голову в плечи. Похоже, он подумал, что Сафрон полез за пистолетом.

– Держи, заслужил!

– Ну, Агнесса сказала, что вы заплатите, – возбужденно закивал мент.

– Всегда платить будем. Если помогать нам будешь.

– Да нет, не надо…

Мент повернулся к Сафрону спиной, но Халява уронил ему на плечо свою тяжелую руку и заставил развернуться:

– Надо, Федя, надо… Кстати, как зовут тебя, Федя?

– Костя. Константин.

– А фамилия?

– Да не надо… – скривился мент.

– Не надо было деньги брать. А ты взял. И все это видели. Да, пацаны? – осклабился Сафрон.

– Да не нужны мне деньги!.. – Мент полез в карман, но Халява крепко взял его за руку:

– Ты, Костян, простачка из себя не строй. Расслабься и бери, раз дают… Когда Агнессу закрыли?

– Ну, прошлой ночью. Под утро привезли.

– Круча привез?

– Круча.

– Откуда?

– Не знаю…

– «Маляву» запечатал, как свою… Чем тебя Агнесса купила?

– Ну, сказала, что вы заплатите.

– А еще чем?

– Ничем. – Мент смотрел на Сафрона как на человека, которому нечего скрывать.

И Сафрон ему поверил. И задал себе вопрос: неужели Агнесса взялась за ум?

Здоровяк с красным лицом и мокрой бородой, палец на спусковом крючке, прорубь для купания, выстрел, труп Кокошина – все это трескучими кадрами пронеслось перед мысленным взором. Степан и сам чувствовал себя так, как будто его только что вытащили из проруби.

Экспертиза показала, что Кокошина, Жукова и Бублика убили из одного и того же пистолета.

– Все правильно ты сказал, Степан, в машине у Кокошина была Агнесса, – кивнул Горлов. – Она же была в квартире у Жукова и Бубликова. Перед самой их смертью. Она всех и убила.

– Ну, она могла… – сказал Степан.

Но при этом подумал о Лене. Да, она не призналась в содеянном, но на место своего убийства Кокошин привез ее. У него не было сомнений в том, что его застрелила Лена. И она же увела пистолет. Вместе с машиной. Но «семерку» она бросила, а ствол оставила себе… Вот и спрашивается, зачем Степан ее отпустил? Что, если это она убила Жукова и Бубликова? Агнесса «отработала с ними номер», а Лена застрелила… Но это же абсурд!

– Знал я женщин, которые стреляют лучше нас с тобой. – Горлов сунул в пепельницу крохотный «бычок».

– Так никто не спорит.

Лена тоже могла быть отличным стрелком. Возможно, она занималась пулевой стрельбой. Но тогда бы она знала устройство пистолета системы «ТТ» и не опростоволосилась бы. Впрочем, она могла и не знать. Пистолет «ТТ» – не для спортивной стрельбы.

А может, все-таки был кто-то третий? Без бороды, без шапки… И Лена знала этого человека. Возможно, это был ее парень. Узнал, взбесился, решил отомстить. А Лена привела к нему первую жертву. Может, потому она и не боялась ехать на озеро, так как была уверена, что ее подстрахуют.

– Что там у тебя в голосе скрипит? – спросил Горлов.

– Телега несмазанная.

– Смажь.

– А если масло не то, которое нужно? Может, не Агнесса убивала.

– Значит, подельники. Она наводила, они убивали.

– Свидетелей у нас нет.

– А как мы на Агнессу вышли?

– Мы-то вышли. А вот когда она из квартиры вышла… И кто в квартиру заходил…

– Скат заходил.

– Она уже отказалась от своих показаний.

– Да и зачем Скату убивать Кокошина? – согласился Степан.

– И с Жуковым непонятно. Ну, был у них со Скатом конфликт, не поделили власть, но сейчас не то время, чтобы убивать…

– М-да, – Степан озадаченно ущипнул себя за подбородок.

Возможно, у Лены и не было никого. Что, если она сначала застрелила Кокошина, а затем добралась и до Жукова с Бубликовым? Узнать бы, кто конкретно грабил Ягодина, кто надругался над ней. Возможно, Жуков и Бубликов из этого круга. Но к Скату с этим вопросом обращаться бесполезно. Ограбление – это статья, от которой он будет открещиваться до последнего. Говорить с ним на эту тему, только время даром терять. А времени нет. Вечер уже. Причем субботний. Нормальные люди сейчас отдыхают, кто у телевизора с бутылкой пива, а кто за свадебным столом.

И Лена сейчас должна гулять на свадьбе. Только вот как ее найти? Степан так вошел в роль благородного мента, что не спросил, где ее искать. Сама позвонит… Впрочем, отчаиваться он не станет, а прямо сейчас отправится к ее родителям. Ягодин имел судимость за растрату, числился в картотеке, поэтому кое-какие сведения о нем имелись.

Бетонный, плохо покрашенный пол был вымыт кое-как. Грязевые разводы как узоры на бабских платках. Зато хлоркой пахнет. Или ее в воду добавляли, когда мыли, или кому-то в камеру насыпали. Есть такой способ наказания: сначала хлорку бросают, а потом сверху поливают водой. Сафрон сам под такую атаку не попадал, но рассказывали.

Зато он попадал в тюремную камеру. Поэтому и екнуло сердце, когда со скрипом открылась тяжелая дверь.

– Пошел! – привычно подтолкнул его надзиратель, задавая направление.

Сафрон имел полное право послать его во все три этажа, но от волнения у него вдруг отнялся язык.

А когда за ним закрылась дверь, он снова впал в эйфорию. Да, он заплатил ментам, чтобы попасть сюда, но ничего бы не было, если бы его не боялись. И не уважали. Он – Сафрон, самый крутой авторитет в Битове.

– Сафрон?! – Агнесса смотрела на него большими глазами.

Она не могла понять: то ли он пришел как гость, то ли как «пассажир». Но мужиков к бабам не подсаживают, значит, в любом случае произошло что-то сверхъестественное.

– Какая-то ты зачуханная, – ухмыльнулся он, глядя на нее.

Вид у Агнессы реально не фонтан. Она ушла из бани в одном халате, который и сейчас был на ней. А под ним – шерстяные гамаши с начесом. Шерстяные носки. И свитер под горло. Волосы грязные, спутанные.

– Это я болею, – вздохнула она. – А так я – белая и пушистая. Ты-то как сюда попал?

– Ну, ты же отправила ко мне своего ухаря.

– Ты с ним рассчитался?

– Даже более чем. А на сдачу он мне с тобой свиданку организовал.

– Очень остроумно!

– Ты еще поговори!

Агнесса глянула на него так, как будто собиралась послать его к черту из трех букв, но сдержалась, промолчала. И легла на шконку.

– Команды «ложись» не было. Лежа хавать нельзя… – Сафрон поставил на стол сумку.

– Я не хочу.

– А сейчас?.. – Он раскрыл пластиковый термос, и потянуло запахом жареного мяса. – Боря чисто для тебя готовил. Нравишься ты ему.

– Передавай привет.

– Привет? От тебя?.. Выйдешь, сама передашь.

– Ну хватит! – Агнесса резко поднялась, села. – Ты о нем пришел поговорить!

– Да нет, скорее о Ящуре, – ответил Сафрон. – Позвони ему, он мне нужен.

– Не надо Ящуру. Не надо крови, – мотнула головой Агнесса.

– Больше крови – больше страха.

– Менты и так уже на взводе. Как бы совсем не взбесились. Не надо их злить.

– Класть я на них хотел!

Сафрон гордо расправил плечи. Он – король на белом коне, менты теперь честь ему будут отдавать. На рынке уже, можно сказать, отдают. Улыбаются, когда Сафрон мимо них проходит. Гаденько улыбаются, за деньги, которые получают за попустительство. Но ведь улыбаются.

– Не надо злить ментов, – повторила Агнесса. – Надо «слив» сделать. На Ската. Типа, это он Жука и Бублика «завалил». Братва ему этого не простит.

– Ну да, – кивнул Сафрон.

Досада вдруг высушила горло. Досада на себя. Агнесса же писала ему про Ската, а он не понял. Сразу надо было «утку» по городу пустить. Впрочем, еще не поздно.

Тамада устал, тамады не слышно. Да народу это уже и не нужно. Гости предоставлены сами себе – кто-то танцует, кто-то тихо напивается. На посторонних никто не обращает внимания. Степан старался не отсвечивать. Он выбрал самый темный угол банкетного зала, затаился.

Лена танцевала в большом кругу – девчонки, пацаны, взрослые. Степан выделил парня, который не отступал от нее ни на шаг. Он постоянно молчал с серьезным видом, Лена едва обращала на него внимание, но уже полчаса как они рядом. Примелькался паренек. Худощавый, невзрачный, костюм сидит на нем как чужой. Но костюм новый, не из дешевых. Волосы густые, пышные. Наверняка предмет его гордости. Больше ничего примечательного в нем и не было.

Видел Степан и Ягодиных. Иван Михайлович сидел за столиком, хмурился, глядя на дочь, и молча пил водку. Жена сидела рядом и болтала с подругой, посматривая за ним.

Жених посматривал на часы, видно, подходило время, когда молодые должны остаться наедине. Но Лена ушла раньше, чем это время настало. Сначала исчез парень, а затем и она подошла к своим родителям, что-то сказала отцу, поцеловала его и мать.

Степан последовал за ней. И увидел, как она садится в свою «девятку». Но не за руль, а рядом с водителем. Пока она не закрыла за собой дверь, в салоне горел свет, и Степан увидел за рулем знакомого парня с пышной шевелюрой.

Степан и хотел бы поговорить с Леной, но интуиция советовала не торопиться. Он прислушался к своему чутью и сел машине «на хвост». Который и привел его к многоэтажному дому в Тушине. Дом не самый новый, но и не старый. На краю двора от трансформаторной подстанции тянулись в ряд кирпичные гаражи. Возле них и остановилась «девятка».

Степан остановился, выключил фары и увидел, как «девятка» въезжает в гараж. Вскоре парень с Леной вышли. В руках он нес две большие сумки. Поставил их на снег, закрыл ворота, отдал Лене ключи. И, взяв сумки, быстро пошел к дому, Лена едва поспевала за ним.

И Степан едва не прозевал момент. Он зашел в подъезд, когда лифт уже тронулся. Бегом рванул за ними по лестнице. И чуть не опоздал. Поднялся на седьмой этаж в тот момент, когда дверь уже закрывалась. Он успел заметить, какая. Квартира номер «семьдесят пять». Вопрос, чья квартира? Парня? Но почему тогда ключи от гаража он отдал Лене? Если это его гараж, то почему ключи оказались при нем? Ключи не маленькие, их так просто в кармане не поносишь. Зачем он брал их с собой на свадьбу, когда можно было держать дома?.. А вот у Лены в машине эти ключи могли лежать. Скорее всего, она прихватила их из деревенского дома – вместе со своими вещами. Скорее всего, это была та самая квартира, о которой она говорила. Возможно, там действительно шел ремонт.

Степан подошел к двери, проложил ухо к деревянному полотну. И услышал капризный девичий голос:

– Яшка, ну не надо!

Парень что-то пробубнил. Слышно было, как открылась дверь. Судя по звуку, дверь эта была с плохо закрепленным в ней стеклом.

– Ну, не сейчас!

Дверь закрылась, и стало тихо. Но тут за спиной щелкнул замок, и открылась соседская дверь. Слух уловил глухое собачье рычание. Рука автоматически полезла под куртку, пальцы нащупали рукоять пистолета. А порох у Степана всегда сухой и патрон – в патроннике.

Разворачивался он, вынимая пистолет из кобуры. И, глянув на мощного ротвейлера, наставил на него пистолет. Хозяин, мордастый тип с утиным носом, оторопело уставился на него. Он явно хотел спросить, что Степан здесь делает, но не успел.

– Так это вы собаку без намордника выгуливаете?

Ротвейлер не бросался на него, но цепь натянул. Одно слово, и он рванет в атаку. Степан держал пса на прицеле, но это не помешало ему вынимать удостоверение. Раскрывать «корочки» он не собирался.

– Да он не кусается… – качнул головой мужик. И тут же рыкнул на своего пса. – Рот!

Собака успокоилась, послушно села на задние лапы.

– Хорошая собачка… Завтра зайдете в участок, я выпишу вам штраф.

Степан вернул пистолет на место.

– Какой штраф?!

– А если еще раз поступит жалоба, пеняйте на себя!

Степан глянул на номер соседней квартиры, посмотрел на открытую дверь, делая вид, как будто запоминает цифры.

– А кто пожаловался?

– Соседи!

– Этот, что ли? – Мужик кивнул на дверь семьдесят пятой квартиры.

– А он мог пожаловаться?

– Ну, была тут одна…

– Кто тут был?

– Да нет, ничего, нормально все… – Мужик мысленно ругал себя за несдержанность. И вид у него был, как будто донес на своего любимого пса.

– Хорошо, я не буду вас штрафовать. И можете продолжать свою прогулку.

– Да?

– А заодно расскажете про соседа.

Лифт открылся, Степан сделал приглашающий жест. Мужчина кивнул и вошел в лифт вместе с собакой. Послушный Рот сразу же сел на задние лапы.

– Чем там ваш сосед недоволен? – спросил Степан.

Пес послушно молчал, но смотрел на то самое место, за которое мог хватануть зубами. Этот взгляд не мог не раздражать.

– Да какой он сосед?.. Поселился недавно…

– Сам по себе поселился?

– Ну почему сам по себе?.. Я звонил хозяину квартиры, спрашивал, он сказал, что все нормально… Сквозь зубы сказал, – усмехнулся мужик.

– Почему сквозь зубы?

– Ну, может, это Ленкин жених…

– Ленкин?

– Дочь хозяина Лена зовут… А вас это интересует?

– Меня сейчас интересует все.

– А можно ваше удостоверение?

Собака тихонько зарычала, угадав настроение хозяина.

– Старший лейтенант милиции Круча. Битовский уголовный розыск, – проговорил Степан.

В куртку за удостоверением он лезть не стал. Суета сейчас могла сыграть против него. Принимая роль оправдывающегося, представитель закона теряет инициативу, а без нее никак.

– Битовский?.. Это где Иван Михайлович живет?

Лифт остановился, Степан вышел из кабинки с чувством облегчения.

– В Ковальцах.

– Да-да, в Ковальцах… Хороший мужик. Шапку мне… – Мужчина провел рукой по шапке и спохватился, замолчал, будто сказал что-то нехорошее, опасное для Ягодина.

– Значит, Лена жениха своего подселила.

– Я этого не говорил… А вы, значит, из уголовного розыска.

– Иван Михайлович ни в чем не подозревается. Как раз наоборот. Ограбили его.

Степан вышел во двор, с удовольствием вдохнул морозный воздух. И с кислым видом глянул, как пес задрал лапу у заснеженного бордюра.

– Да?!.

– Вы можете ему позвонить, спросить. Но лучше не надо. Вдруг вспугнете.

– Кого?

– Жильца.

– Вы думаете, это он? – встрепенулся мужчина.

– У вас – Рот, – сказал Степан. – Надеюсь, не лишний.

– Да какой там лишний!.. Время какое! Кто сильней, тот и прав!

Собака снова тихонько зарычала, будто соглашаясь с хозяином.

– Я пока что ничего не думаю. Пока только предположения…

– Так и у меня предположения… Вы Лену видели? Красавица! А этот… Не может она быть его невестой.

Степан вспомнил звуки за дверью. Невестой Лена, может, и не была, но в спальне с Яшкой закрылась.

– А если может, то Михалычу это не нравится.

– Но жильца он не выселяет?

– Нет.

– А что вы про Лену говорили?

– Про Лену?.. Ну, красивая девушка… Не пара она этому…

– Мне показалось, что вы на нее пожаловались?

– На нее?.. Да нет, не на нее… Была тут одна! Высокая… Эффектная…

– Но не Лена?

– Нет, не Лена… Имя у нее какое-то детское…

– Как это? – не понял Степан.

– Ну, кто у нас там для детей пишет… – Мужчина щелкнул пальцами возле своего уха, призывая себя напрячь память.

– Высокая, говорите, эффектная.

– И наглая… Меня, говорит, живые мужики возбуждают, а собаки – нет. Я, говорит, не зоофилка… Ну, я ей – а чего, говорю, шубу лисью носишь?

– Агния Барто для детей писала.

– Агния! Он так и называл ее – Агния. Агния, говорит, пошли. И в квартиру ее потащил. И на меня так посмотрел, как будто извинился.

– Агния, значит. В лисьей шубе.

– Ага, в лисьей… Не зоофилка.

– Проститутка, – усмехнулся Степан.

Он знал Агнессу и потому ничуть не сомневался в ее способностях. За деньги она не только зоофилкой бы стала, но и некрофилкой.

– Проститутка?! Вы ее знаете? – встрепенулся мужчина.

– Тут очень интересная картинка складывается.

– Да?

– И я обязательно вам все расскажу. От «а» до «я». Но с одним условием. Никому ничего не говорить. Никому. Ни Михалычу, ни Лене.

– Да-да, могу вспугнуть жильца… Значит, все-таки он!

– Лена сейчас с ним… Там все тихо, мирно, но если вдруг что-то из ряда вон, сразу звоните в милицию. И мне. А если ничего такого, если вдруг появится Агния, тоже позвоните…

Степан задумался. Неплохо было бы самому остаться здесь, понаблюдать за квартирой и, если вдруг что, принять меры. Но в то же время нужно было поговорить с Агнессой. Это ведь она была в гостях у Яшки. Значит, есть между ней и Леной прямая связь. Интересно. Очень интересно.

Глава 15

Пять минут, не больше. Ага, счас! Сафрон растянул эти пять минут на часы. Агнесса – баба она интересная, и в микрофон дует в ритме рок-н-ролла, и в уши кладет умные вещи. Сильная она на ум, сколько советов ценных дала.

В конце концов у ментов лопнуло терпение. Сафрона попросили на выход чересчур настойчиво.

– А что такое? – Сафрон нахально глянул на толстощекого старшину.

– Все-все, хватит!

– А так? – Он достал из кармана всю свою наличность, показал менту. Тот не удержался, сделал глотательное движение.

– Ну, можно еще на часок, – он протянул руку, но Сафрон убрал деньги.

– Да мне и пяти минут хватит… Где у вас тут Скатов сидит?

– К нему нельзя.

– Ну, нельзя так нельзя… – Сафрон повернул к выходу.

Толстощекий возмущенно глянул ему вслед. Действительно, как можно спокойно смотреть на деньги, которые ускользали из-под самого носа? А деньги приличные…

– Если только пять минут!

Сафрон усмехнулся. Ну вот как можно бояться ментов, когда есть реальное «бабло», подкрепленное реальным авторитетом?

Толстощекий сгреб деньги, немного подумал, сходил в каморку дежурного по изолятору, вернулся оттуда с напарником. Они вдвоем зашли в камеру к Скатову, спустя пару минут вернулись.

– Пять минут! – сказал толстощекий.

Скат стоял посреди «хаты», руки у него были скованы впереди. Вот, значит, для чего менты заходили в камеру.

– Ну, ты и гнида! – произнес он, с ненавистью глядя на Сафрона.

– Это не я гнида, это ты слизняк. Под моей ногой. Захочу, раздавлю.

– А давай без наручников поговорим!

Раз на раз! – Скат повел плечом, изображая удар.

Сафрон и готов был схлестнуться с ним в рукопашной. Можно даже сказать, настраивался на это. Но раз уж менты догадались провернуть этот финт с наручниками, то и незачем пытать судьбу.

– Ты что, ничего не понял? – ухмыльнулся Сафрон. – У меня все везде схвачено, а ты на подсосе.

– Это ты сейчас так говоришь. – Скат побагровел от злости.

Сафрон усмехнулся. Надо бы продлить визит, глядишь, эта тварь лопнет от ненависти.

– Я всегда буду так говорить. Потому что это мой город, а ты здесь никто и зовут тебя никак.

– Мы еще с тобой поговорим, – прошипел Скат.

– В морге поговорим. Схожу туда, плюну на твой труп.

Скат ударил без предупреждения. Ринулся на Сафрона как бык, но не боднул, а ударил головой. В грудь. Оттянул голову назад и ударил, точно рассчитав момент. А силу удара он рассчитывать не стал. Ощущение было таким, как будто пушечное ядро в грудь ударило. Сафрон вдруг понял, что не может дышать.

Он задом ударился в дверь, стукнул по ней кулаком. Дверь открылась, он упал. Менты схватили его за руку, вытащили в продол.

– Что с ним? – в ужасе закричал толстощекий.

Сафрон точно знал, что он кричит во весь голос, но слышал его едва-едва. Казалось, что их разделяет толща прозрачной воды. Но мент оставался наверху, а Сафрон куда-то погружался.

Над ним кто-то склонился, он различил знакомые черты, даже услышал какое-то эхо, исходящее издалека. И тут же последовал удар в грудь. В легкие хлынул воздух, толща «воды» исчезла. И черты склонившегося над ним человека приобрели ясные очертания.

Это был Круча.

– И что здесь произошло? – Степан строго смотрел на старшину Толстогаева.

– Да вот, драка в камере, – испуганно хлопая глазами, торопливо проговорил он.

Именно поэтому Степан и заподозрил его в неладном. Если бы Толстогаев не набедокурил, он бы говорил по-другому, вальяжно, через губу.

– В камере?

Степан заглянул за дверь и увидел там сержанта Елеева, который торопливо снимал со Ската наручники. Заметив Степана, Елеев дернулся и встал так, чтобы не видно было наручников.

– Ну-ну. А что здесь делает гражданин Сафронов?

– Так это, задержали. – Глазки у Толстогаева забегали.

– Когда?

– Ну, пару часов назад…

Степан решил не продолжать. И так ясно, что врет старшина. Продался Сафрону, притащил его в изолятор. Чтобы тот избил Скатова… Да и некогда было разбираться.

– Давай его в четвертую камеру.

– Так это, там же цыгане. – Толстогаев виновато глянул на Сафрона.

– И что?

– Ну, ножи у них… могут быть…

– А как же им без ножа коней угонять? – Степан врезался взглядом в Сафрона. – Коня сначала отрезать надо. Вместе с бубенцами. А потом уже угнать…

– Ну может, и нет ножей… Мы шмон… в смысле, обыск проведем, – зачастил Толстогаев.

– Проводите.

Елеев закрыл дверь, и Толстогаев потащил его за собой в четвертую камеру.

– А может, лучше к Скатову? – спросил Степан.

Толстогаев и Елеев остановились, нервно переглянулись.

– Или не надо? – глядя на Сафрона, усмехнулся Круча. – Он тебя в наручниках уработал, а без наручников точно уроет.

– А это мы еще посмотрим, кто кого уроет! – полыхнул бандит.

– Ставлю на Ската.

– А я на тебя, Круча, ставить не буду. Потому что грохнут тебя, как козла последнего. Чтобы ты над людьми не куражился.

– Это угроза?

– Да нет, пророчество. Такие, как ты, долго не живут.

– К цыганам его давайте… – приказал Степан.

– Какие, на хрен, цыгане? – задергался Сафрон. – Где ваш главный начальник! Я хочу с ним говорить!

– Завтра и поговоришь. После цыганского завтрака… Они, слышал, с ножа любят есть.

– Ну, мы обыщем камеру? – спросил Толстогаев.

Он открыл четвертую камеру и скрылся там вместе со своим помощником.

– Не хочешь к цыганам? – усмехнулся Степан.

– Да я их влет уделаю!.. – раскинув руки, крутнул телом Сафрон. – Просто меня здесь быть не должно.

– Но ты же здесь.

– А я всегда теперь здесь буду! Это мой город, понял? И все у меня здесь на задних цырлах прыгать будут!

– Тсс! – Степан приложил палец к губам.

Сафрон стал успокаиваться. Губы его медленно растягивались в торжествующей улыбке. Он уверен был в том, что ему ничего не будет. Да и Степан понимал, что завтра утром его выпустят, а раз так, то и не стоит толочь воду в ступе.

– Я тебя отпускаю, можешь уходить.

– А куда ты денешься?

– Только у меня одно условие…

– Условия буду ставить здесь я! – распалился Сафрон.

– Будешь. Но потом…

– Когда потом?

Степан ударил без предупреждения. В живот. Сафрон скорчился от боли.

– Что такое? – выскочил из камеры Толстогаев.

– Аппендицит, наверное, – усмехнулся Степан.

– В больницу его надо! – оживился Елеев.

– Пусть идет.

– Я провожу? – Толстогаев схватил Сафрона под руку, потащил к выходу.

– Круча, мы с тобой еще поговорим! – бросил через плечо бандит.

– Буду ждать. Если не дождусь, сам за тобой приду.

– Да пошел ты!

Сафрон исчез, а Степан вперил взгляд на Елеева. Тот молчал, опустив голову.

– Я, конечно, никому не скажу… Но если еще раз, у тебя будет… двойной аппендицит. Вопросы?

– Да не будем больше.

– К кому он приходил?

– Ну, к этой… – Елеев скосил взгляд на дверь, за которой содержали Агнессу.

– А к этому? – Степан кивнул в сторону Ската.

– Ну, к этому потом… На минутку…

– Давай и я на минутку.

Елеев кивнул, открыл камеру, и Степан вошел внутрь. Скат стоял у окна, лицом к двери.

– Поспать дашь? – зло спросил он.

– На том свете отдохнешь.

– Чего?! – скривился Скат, пытаясь скрыть за презрительной гримасой страх перед смертью.

– Сафрон тебе спуску не даст. Не успокоится, пока не грохнет.

– Кишка тонка!

– Ну, не знаю… Агнесса «пулю пустила», что Жука ты убил. И Жука, и Бублика.

– Дичь!

– Вот и я говорю, что «утка» уже по городу летает. Как думаешь, что скажут твои пацаны?

– Да то и скажут! – Ската аж затрясло от дурных прогнозов на будущее.

– Только я могу тебе помочь, – с долей сочувствия в голосе проговорил Степан.

– Не надо мне помогать! – резко ответил Скат, но в глазах его мелькнула надежда.

– Я знаю, кто убил Жука.

– Кто?

– Но мне нужны доказательства.

– Это не ко мне!

– Кто насиловал дочь Ягодина? – неожиданно спросил Степан.

– Что?! – дернулся Скат.

– Я все знаю. Осталось только уточнить состав… участников.

Агнесса говорила, что Жуков и Бубликов насиловали Ягодину. Верить ей – себя не уважать. Но в данном случае Степан просто не мог не верить ей.

– Что ты знаешь?

– Заявления нет, дела нет. А факт есть. И по этому факту убит Кокошин, Жуков и Бубликов. Все они участвовали в том паскудстве, которое ты устроил…

– Я не устраивал… И Бублика там не было…

– А Жуков?

– Жуков был.

– Кокошин?

– Был.

– Кто еще?

– Бублик.

– Ты же сказал, что его не было.

– Я сказал, что меня не было, – усмехнулся Скат.

Степан ему, конечно, не поверил.

– Но все равно ты следующий на очереди… – сказал он.

– А при чем здесь Ягодина? Это наши с Сафроном разборки.

– Я знаю. А теперь знаю и про нее… Если Сафрон тебя грохнет, я пожму ему руку.

Степан повернулся, чтобы уйти, и вслед ему раздалось:

– «Мусор»!

Он лишь усмехнулся. Это слово Степан уже слышал в свой адрес сто раз. И готов услышать еще столько же, лишь бы иметь возможность давить гадов, которые брызгают им как ядом.

Из одной камеры он переместился в другую. Агнесса спала. Вернее, делала вид, что спит. В воздухе пахло табачным дымом и свежим перегаром.

– Просыпайтесь, дамы, похмелье пришло. – Степан опустился на свободную койку.

– Какие здесь дамы?.. Или ты себя тоже за даму держишь?

– За «дамку». А за дам ты у нас одна отдуваешься.

– Перед кем отдуваюсь? – нехотя поднимаясь, также вяло спросила Агнесса.

– Да перед всеми…

– А это не твое пёсье дело!

– Ну зачем же так грубо? С мужчинами нужно нежно… Я с Яшей разговаривал, он сказал, что ты с ним была нежной и ласковой.

– С каким Яшей? – озадачилась Агнесса.

– А к кому ты в Тушино ездила?

– Я ездила?

– Извини, не довез.

– Не знаю никакого Яши!

– Ну как же не знаешь!.. Ты ведь к нему ехала.

– Вспомнила, – Агнесса приложила пальцы к вискам.

– Что ты вспомнила?

– Был Яша. Позвонил, заказал, я поехала.

– Кого он «заказал»? Ската?

– Да не в том смысле… Девочку он заказал. Я поехала… А при чем здесь Скат? – Она изо всех сил пыталась скрыть волнение.

– Куда Яша позвонил? В сауну?

– Нет, в сауну позвонил диспетчер…

– И ты поехала?

– Ну ты же работаешь. Ночь на дворе, а ты носом роешь. Не устал?

– Устал.

– И я устала. Но все равно поехала… И отработала бы. Если бы не ты.

– Значит, Яшу ты лично не знаешь…

– Нет.

– И Лену Ягодину тоже не знаешь?

– И Лену Ягодину не знаю.

Степан ничего не сказал. Сел на соседнюю шконку, затих. Ждал он недолго. Агнесса открыла глаза, сонно глянула на него.

– Чего замолчал?

– Жду, когда ты испугаешься.

– А чего мне бояться?

– В показаниях запутаться.

– В показаниях?! – нервно задумалась Агнесса.

– Думай, думай.

– Лена? Ягодина?

– Где-то ты ее видела.

– А-а… Ну да, видела… – Агнесса неторопливо поднялась. – В машине у Кокошина…

– Жук про нее рассказывал.

– Так в том-то и дело. Если бы я сама с ней была знакома, а так…

– Ты знакома и с Яшей. Тебя видел с ним его сосед. Хозяин ротвейлера.

Агнесса бухнулась на спину, закрыла глаза и снова прошептала:

– Не знаю.

– И сам Яша про тебя рассказал. Он сейчас в Тушинском РОВД, – соврал Степан. – Завтра переведут к нам.

– Он сказал, что я трахалась с ним за деньги?.. Это что, преступление?

– Ты трахалась с Жуком и Бубликом. А потом пришел Яша и убил их.

– Яша?! – Поднимаясь со шконки, Агнесса поднесла к виску палец, давая понять, что Степан тронулся умом.

– Он уже дал показания. Тут все понятно. Непонятно другое. Почему ты сдала Лену? И вместе с ней сдала саму себя.

– Саму себя?

– Через Лену мы вышли на твоего подельника Яшу. И он сдал тебя.

– У тебя что, ночные кошмары наяву?.. Спать по ночам надо, а не по бабам шляться, – широко зевнула Агнесса.

– Ты приревновала Яшу к Лене?

– Я?! Приревновала этого?!.

– А его что, нельзя приревновать?

– Я вообще его не знаю, – спохватилась Агнесса.

– Знаешь. Тихий невзрачный парень. И он все рассказал.

– Он врет!

– А Лена?

– Что, Лена?

– Лена действительно была в машине с Кокошиным.

– И что?

– Лена заманила Кокошина в ловушку, а Яша его убил. Застрелил из его же пистолета… Так он отомстил за Лену?

– Это Лена так сказала?

– Да, и Яша подтвердил.

– Или Яша взял на себя вину, или ты врешь как дышишь.

– Яша взял пистолет, из которого убил Кокошина. А потом из этого же пистолета застрелил Жукова и Бубликова. Экспертиза это подтвердила.

– Врет твоя экспертиза!

– Ты откуда знаешь?

– Все вы врете… У Яши как фамилия?

– Зачем тебе?

– Это не мне, это тебе! – нервно засмеялась Агнесса.

– Вот и я о том же.

– Ты не ответил на вопрос.

– Вопросы здесь задаю я.

– А я решаю, врешь ты или нет. Врешь!.. И вообще, я хочу спать. – Агнесса повернулась на бок, спиной к нему.

– Спи. Ты уже все сказала.

Степан поднялся и постучал в дверь, Елеев открыл ему. Он переступил порог, но вдруг резко сдал назад, развернулся и увидел, как Агнесса в сердцах бьет руками по шконке. Значит, была правда в его словах, если она вышла из себя. Страшно стало…

Решив не беспокоить Лену и Яшу до утра, но в то же время и глаз с них не спускать – подъехать к дому, встать на прикол и наблюдать за подъездом, чтобы не ускользнули, Степан прошел в свой кабинет, откинулся на спинку дивана, закрыл глаза и незаметно задремал…

Разбудил его телефонный звонок. Он вскочил так, как будто находился на посту, на котором нельзя было спать. Вскочил, схватил трубку.

– Да!

– Товарищ старший лейтенант? – спросил знакомый мужской голос.

– Старший лейтенант Круча, – подтвердил Степан.

– Вы просили позвонить, если что.

– И что?

– Ну, этот, который с Леной. Уходят они. Сумки у них…

– Куда идут? – спросил Степан и в отчаянии стукнул себя по лбу.

К гаражу они шли, к машине. Сейчас сядут, и ищи ветра в поле. И почему он сразу не отправился в Тушино?

Глава 16

Степан чуть-чуть не успел. Ягодин уже выехал со двора, закрыв за собой ворота, пришлось его догонять. Но сократив расстояние до минимума, Степан подумал о том, что неплохо было бы проследить за «цеховиком». Неспроста он норковые шапки соседям дарит. И дочь у него в норковой шубе ходит. Возможно, где-то у него в лесах под Битовом свое зверохозяйство. Не зря же он дом в Ковальцах построил. Бандиты обложили его со всех сторон, ему бы в Москву, а он продолжает жить в деревне.

«Нива» у него, машина повышенной проходимости. Дочери «девятку» купил, а сам на «Ниве». Видно, не очень хорошая дорога ведет к его хозяйству.

Какое-то время Степан ехал по проселку, машина шла шустро. Но вот Ягодин свернул на «зимник», и началось. Дорога через лес была расчищена грейдером, но снег под колесами рыхлый, под ним ухабы и колдобины. «Нива» шла шустро, а «Волга» теряла ход.

В конце концов «Нива» исчезла из виду, но Степана это не очень расстроило. Она оставляла след на снегу, потерять который просто невозможно. Небо чистое, солнце яркое, ни ветерка.

Дорога ушла в поворот, и Степан снова увидел впереди «Ниву». Машина стояла посреди «зимника» – ни объехать, ни проехать. И не развернуться. Но Степан уезжать не собирался. Ему нужен был Ягодин, он должен с ним поговорить. Желательно в месте с видом на его незаконное хозяйство, чтобы сделать его более сговорчивым. А заодно глянуть, нет ли там Лены и Яши.

Но «Нива» продолжала стоять, и за рулем кто-то сидел. Если бы машина застряла, Ягодин бы искал способ, как вытащить ее. А он просто сидел и чего-то ждал.

Степан остановил машину, но выходить из нее не стал. Пусть Ягодин сам к нему подойдет, если он такой умный.

И Ягодин подошел. Степан смотрел на «Ниву», а Иван Михайлович появился со стороны леса. В боковое стекло звонко стукнули два ружейных ствола.

– Выходи! – глядя на заднее сиденье, потребовал Ягодин.

Степан кивнул, осторожно открыл дверь. Из машины он выходил, вытягивая вперед приподнятые руки. Ягодин должен был видеть, что в них нет оружия.

– Кто такой? – спросил он, отступив на безопасное для себя расстояние.

– Уголовный розыск. Старший лейтенант Круча.

– Круча? – Ягодин опустил ружье. Но тут же снова вскинул стволы: – Документы!

Степан кивнул, достал удостоверение. Одной рукой протянул «корочки», а другой отбил от себя ружейные стволы. Грянул выстрел, с кустарника в двух шагах от него слетели срезанные дробью ветки. Он вырвал ружье из рук Ягодина. Открыл заднюю дверь, бросил оружие на сиденье.

– Ты бы, Иван Михайлович, не шалил. Я ведь совсем не такой добрый, как уверяет Лена. Я ведь и посадить могу. За покушение на жизнь сотрудника милиции.

– Так я случайно… – дрожащим от волнения голосом проговорил мужик. – Вы бы не ударили, я бы не выстрелил…

– Тебе Лена про меня говорила?

– Ну, сказала, что нам и Скат угрожает, и Сафрон.

– Кто такой Скат?

– Ну-у… – замялся Ягодин.

– Он ворвался к вам в дом, он изнасиловал вашу дочь.

– Э-э, да…

– Он был в маске?

– Да.

– Как же вы узнали, что это был Скат?

– Ну, они друг друга называли по именам… По кличкам…

– Скат, Кокоша, Жук, Бублик?

– Да… Ну, да…

– Или кто-то узнал, что это были они?

– Кто?

– Яша, например.

– Какой Яша?

– Который живет в вашей квартире в Тушине. Вы разве не в курсе?

– Нет.

– А сосед говорит, что в курсе. Он даже звонил вам…

– А-а, Юра… Да-да, Юра звонил.

– Иван Михайлович, давайте вы не будете петлять. Вы не заяц, я не охотник…

– Ну-у…

– Меня не интересует ваша норка. Но если будете юлить, я продолжу путь по этой дороге. Вам это надо?

– А что вы хотите знать?

– Кто такой Яша?

– Ну, он с Леной у вас, в Битове, познакомился.

– Когда?

– Мы еще только жить здесь начинали… Три года назад… Он потом в армию ушел. Сказал, чтобы Лена его ждала…

– Ждала?

– Нет… Но дождалась… Так получилось, что у нее все эти два года не было парня. Яша решил, что у них любовь до гроба…

– И узнав о том, что Лену изнасиловали, отомстил ее обидчикам, так?

– Я этого не говорил! – встрепенулся Ягодин.

– Но это так!

– Не знаю…

– Откуда вы знаете, что вас ограбили Скат, Кокошин, Жуков и Бубликов?

– Знаю…

– Лена сказала? – Степан сыпал вопросами, не оставляя времени на раздумье.

– Ну да, Лена…

– А ей сказал Яша?

– Ну да, Яша.

– Фамилия?

– Моя?

– Яшина!

– Щуров.

– Значит, Щуров собирался отомстить.

– Ну, наверное…

– Отомстил?

– Не знаю.

– Кокошина убили. Жукова убили. Бубликова убили. Кто это сделал? Щуров?

– Не знаю…

– А я знаю! Убивал Щуров! А Лена ему помогала.

– Да нет, не может быть… – Ягодин стал таким же белым, как снег под ногами.

– Может! Но вы не бойтесь. Если Щуров – мужик… А он мужик!.. Он не сдаст Лену, возьмет все на себя. И Лене ничего не будет.

– Ну, я не знаю, как там все было…

– Я знаю. Знаю, что Щуров попал в тиски. С одной стороны – Сафрон, с другой – Скат. И все его ищут. И его ищут, и Лену! Если они их найдут, Лену могут убить.

– Ну нет! – У Ягодина от волнения затряслись руки.

– Где Лена?

– В Тушине…

– С Яшей?

– Ну, он в обиду ее не даст…

– У него пистолет?

У Степана щелкнуло в голове – у Яши был пистолет. Он не сбросил его после того, как убил Кокошина, и использовал его снова, застрелив Жукова и Бубликова. Орудие убийства не нашли, значит, оно осталось у него. И почему Степан сразу не взял Щурова в оборот? Надо было всего лишь обыскать квартиру в Тушине!

– Не знаю…

– Нет Щурова. И Лены нет. Сбежали они.

– Куда сбежали?

Степан внимательно посмотрел на Ягодина. Кажется, он действительно не знал, где Лена.

– Это я хотел узнать у вас.

– Я не знаю.

– А где она может быть?

– Не знаю.

– Я еще раз говорю, что Щурова ищут бандиты. И если они доберутся до него раньше, чем мы…

– Но я не знаю!

На этот раз Степан Ягодину не поверил. Не хватило мужику искренности. Хитрая искринка блеснула в глазах. Нельзя было сдавать Щурова, чтобы он потом не сдал Лену.

– Я еще раз говорю… – Степан замолчал, увидев красный «Москвич», выползающий из-за поворота.

– Это еще кто? – тихо спросил Ягодин.

– Бандиты. По твою душу.

Степан шутил. Но на всякий случай отвел в сторону полу куртки, чтобы удобней было доставать пистолет. А Ягодин полез к нему в машину, достал ружье, и он не стал его останавливать.

«Москвич» был набит людьми. Четыре человека как минимум. И эти люди произвели на Степана очень плохое впечатление. Из машины они выходили с оружием в руках. Все крупные, в кожаных куртках. Одного Степан узнал: Миша Ступин, он же Ступор, правая рука Сафрона.

Ступин успел выстрелить первым. Выстрелил и водитель. Но как-то неуверенно. Степан издалека увидел растерянность в его глазах. Остальные двое стрелять не могли, из оружия у них были только стальные прутья. Может, потому и растерялся водитель. Да и Ступин вел себя неуверенно, потому и выпущенные им пули не находили цель.

Зато Степан не промахнулся. Ступин дернулся, оттянув назад правое плечо, пистолет выпал из его руки. Тут же громыхнуло ружье Ягодина, и бандиты побежали.

– Стоять! – крикнул Степан.

Но они убегали, причем вполне профессионально. Рассыпались веером – и в кусты.

Бежал и Ступор, правда, бежал медленнее остальных. Он держался за раненое плечо, поэтому каждый шаг давался ему с трудом. Ягодин преследовать бандитов не собирался, а Степан в одиночку их всех догнать не мог, так что нацелился на одного Ступина. И настиг его у замерзшего ручья, который тянулся вдоль дороги. Сбил с ног, заломил за спину здоровую руку и повел к машине.

– Пусти! Больно! – стонал Ступор.

– А мне было не больно? Ты мне живот прострелил.

– Не гони!

– Кровью истекаю.

– Ага!

– Сейчас умру. И тебя с собой заберу. – Степан остановился и приставил ствол пистолета к затылку Ступора.

– Да я не хотел! – взвыл Ступор.

– Что ты не хотел?

– Стрелять не хотел. Сам не понял как…

– А ехали куда?

– Да просто…

– Все, последние силы уходят, – тяжело вздохнул Степан. – Забираю тебя с собой. – И щелкнул курком, давая понять, что будет стрелять.

– Да на Ягодина наехать надо было!

– Сафрон сказал?

– Не говорил… Я сам…

– А где у него делянка, как узнал?

– Ну, мужик там один, он с Ягодиным работает…

– А Щурова почему с собой не взяли?

– Щурова?! Какого Щурова?

– Яшу Щурова.

– Не знаю такого. Может, Ящура?

– Где Ящур?

– Не знаю. Блин, я сейчас сдохну! – рыдающим голосом проговорил Ступор. – Кровь хлещет…

– Пошли! – Степан вовсе не хотел, чтобы бандит истек кровью у него на глазах.

Тем более что до машины рукой подать, а там – аптечка.

Ягодин не стал дожидаться его и уехал – от греха подальше. А может, и следы заметать.

Что ж, пусть спалит свое хозяйство, Степан совсем не против.

Брошенный пистолет так и остался валяться в снегу. Сначала Круча оказал Ступору первую помощь. Жгутом перетянул предплечье, остановив кровь, перевязал рану и уже после этого надел на задержанного наручники. Осторожно поднял пистолет, завернул в чистый носовой платок и сунул под сиденье незаметно для Ступина.

Затем ему пришлось согнать с дороги «Москвич». Это было не трудно, поскольку машину бросили с заведенным двигателем. Освободив путь, Степан на всякий случай продырявил все четыре колеса. Трудней оказалось развернуть машину, но в конце концов он справился и с этим. И взял обратный курс, не забывая посматривать по сторонам.

– Не, я серьезно не хотел стрелять, – сказал Ступор.

– Но выстрелил.

– Сам не знаю, как получилось.

– Не получилось. Не умеешь ты стрелять.

– Просто Сафрон с утра накрутил…

– Что накрутил?

– Ну, Круча, говорит, совсем оборзел… – Ступор заставил себя замолчать.

– «Мочить» его надо, да?

– Нет…

– Откуда оружие?

И у Ступора был «ПМ», и у его дружка-водителя. Это значило, что бандиты разжились на целую партию оружия.

– Да так… Нашли.

– Найдут тебя. В колонии строгого режима. Не было тебя там, не было, а потом раз – и появился. Лет на десять.

– На десять?

– Ты в сотрудника стрелял, полудурок. Покушение на представителя закона. Это тебе не шутки.

– Но я не хотел!..

– Я тебя полудурком назвал? Извини. Ты полный придурок.

– Так свидетелей нет.

– Как это нет?

– Да Ягодин не скажет. Струсит, – ухмыльнулся Ступор.

– Это ты так хочешь думать.

– Ну, он же не сдал Ската…

– Зачем ему сдавать Ската, если его приговорили?

– Кто приговорил?

– И его, и Кокошу, и Жука, и Бублика… Ящур приговорил.

– Ящур?!.. А при чем здесь Ягодин?

– Ящур – жених его дочери.

Степан говорил с уверенностью знающего человека. Хотя, возможно, Ящур и Яша Щуров – два совершенно разных человека. Во всяком случае он не исключал такой вариант.

– Да нет!

– Думаешь, зачем он убил Жука и Бублика?

– Зачем? – повелся Ступор.

– А что они сделали с Леной Ягодиной?

– Ну да… А что, Ящур убил Жука и Бублика?

Именно этот вопрос и собирался задать Степан. Но Ступор его опередил.

– А ты не знал? – Степан постарался скрыть досаду, но что-то проскользнуло в голосе.

– Нет!

– Знаешь ты все!

– Да нет! Ящур, да, к нам напросился. Сафрон его взял и отдал Агнессе. Ну, проституток развозить… Блин!.. – скривился Ступор и тут же приложил ко рту ладонь. Дескать, проговорился.

– Ты мне тут ваньку не валяй!

– Да нет, серьезно… Ящур с Агнессой работает…

– Зачем он к вам напросился?

– Ну, деньги нужны…

– Скат ему нужен. Кокошин, Жуков, Бублик. Он за Лену должен отомстить…

– Не знаю… Он Жукова не убивал… И Бублика другой убил…

– Кто другой?

– Ну, этого я не скажу.

– А Битово все ближе и ближе…

– И что?

– Доставлю в отделение, поблажек не жди.

– Какое отделение? Мне в больницу надо. Меня мент по беспределу ранил.

– По беспределу?

– И ствол подбросил… А откуда у тебя неучтенный ствол? Это же статья!

Смешно это или нет, но Степан действительно мог попасть под раздачу. Ягодин, конечно, молодец, поддержал его выстрелом. Но если братва наедет на него, он может отказаться от Степана. А Сафрон уже наехал на него. Ему нужно всего лишь сдать назад, чтобы Ягодин дал нужные показания. И бандиты, которые разбежались, могли показать против Степана. Скажут, что он первым огонь открыл…

Чувствуют бандиты свою безнаказанность, потому и борзеют. В ментов уже начали стрелять. Пока еще робко это делают, но скоро совсем осмелеют. Вот тогда-то и начнется настоящий беспредел…

– Ты хоть понял, что сказал? – спросил Степан.

– Давай так, ты отвозишь меня в больницу, и я на тебя не заявляю.

Тут Круча не выдержал и ударил Ступора в солнечное сплетение. Вскинул руку и хлестко ударил – верхней частью кулака. Ступор едва не задохнулся от боли.

– «Мусор»! – прохрипел он.

– Ну ты же на меня не заявишь?

– Ну, если отпустишь…

– Отпущу.

До проселка оставалось совсем немного, там машины, люди. А здесь тишь да гладь, ни одной живой души. Никто ничего не увидит.

Степан вышел из машины, вытащил из нее Ступора.

– Беги!

– Куда бежать? – всполошенно спросил тот.

– Да куда угодно.

– Я ранен.

– Но бежать можешь… Давай! – Степан схватил Ступина за плечо, оттолкнул от себя.

– А наручники?

– В наручниках. Сафрон снимет.

– Ага, Сафрон… В морге снимут… Ты же меня при попытке к бегству…

– А вдруг промахнусь?

– Эй, ты так не шути!

– Беги! – Степан оттолкнул от себя бандита.

Тот упал, но подниматься не стал. Развернулся к Степану, лег на спину. Взгляд – как у быка на скотобойне. Жалкое зрелище.

– Зачем вам нужен был Ягодин? – спросил Степан.

– Ну, он нам должен…

– Сафрон послал?

– Сафрон.

– Откуда у вас стволы?

– У армян взяли. Они там с Карабаха привезли. У них много, к тому же дешево.

– Много стволов?

– Много… Даже Ящуру дали.

– Ящуру? Зачем?

– Ну, Агнессу охранять…

– А может, Жука с Бубликом завалить?

– Ну нет!..

– Но ствол ему дали?

– Блин, я такой грех на душу взял! Сафрон меня за это убьет!

– Я тебя убью. Если не скажешь, кто убил Жукова.

– Не знаю я!

– Знаешь. Сафрон в КПЗ был, когда его убивали… Ты все организовал. Или даже исполнил…

– Не исполнял!

– Значит, организовывал.

– Нет!

– Ну, на нет и суда нет! – Степан кивком показал в сторону от дороги. – Беги!

Ступор кивнул, стал подниматься, но вдруг упал, обморочно закатив глаза, и затих. Глядя на него, Степан не мог понять, притворялся бандит или реально потерял сознание.

Он полез в аптечку, достал оттуда склянку с нашатырем и откупорил ее под самым носом у Ступора. «Браток» открыл глаза, но тут же снова закрыл их и пробормотал:

– Умираю…

Степан решил не пытать судьбу. Затащил Ступора в машину и повез его в больницу. За всю дорогу бандит ни разу не открыл глаза. Но и не умер.

Глава 17

Психическая атака удалась. Не выдержали у Ягодина нервы, вышел он из дома, открыл дверь.

Не думал Степан, что Ягодин так быстро вернется домой, но из больницы заехал в Ковальцы, заглянул во двор. А там «Нива».

– Иван Михайлович, от меня-то зачем прятаться? Мы же с вами на одной стороне.

Степан не стал спрашивать, можно зайти во двор или нет. Просто взял и вошел. И направился к дому, стараясь не обращать внимания на пса, который бесновался в своем вольере. Слышно было, как гремят замки за спиной. Это Ягодин запирал калитку.

– Заимку свою, надеюсь, не спалили? – усмехнулся Степан, когда хозяин дома нагнал его.

– Какую заимку?

– А вы свою живодерню на законные рельсы переведите. Налоги, все такое. Тогда и вопросов не будет. И в милицию можно будет обратиться, если бандиты наедут.

– Много ваша милиция может! – открывая дверь, буркнул Ягодин.

– Много не много, а спрятали вы свое хозяйство далеко.

– Да где ж далеко?

– А Лену где спрятали?

Степан без спросу обошел весь дом, заглянул в каждую комнату, но нашел только супругу Ягодина. Женщина глянула на него с нескрываемым раздражением, но ничего не сказала. И даже предложила чай.

– Я не знаю, где Лена, – сказал Иван Михайлович.

– Бабушкам-дедушкам позвоните.

– Звонили… Нет ее нигде…

– А у Щурова есть бабушка?

– Не знаю.

– А живет он где?

– Где-то в Битове.

– Адрес?

– Не интересовался.

Настаивать Степан не стал. Адрес можно было узнать через военкомат или паспортный стол.

– А родители?

– Мать… Отца нет… Летчиком был, – усмехнулся Ягодин.

– Летчиком?

– Ну, так говорят…

– Иван Михайлович, бандиты ищут не только Щурова. Бандиты ищут и Лену. Чтобы шантажировать вас… Вы же стреляли в них. Вы теперь их враг.

– Да не знаю я, где Лена! Честное слово, не знаю! – забился в отчаянии Ягодин.

– Иван Михайлович, хорошо подумайте.

– Ну, хорошо…

Ягодин взял лист бумаги, авторучку и принялся писать адреса, по которым можно было найти Лену. Но что-то подсказывало Степану, что ее через этот список не найти. Да и времени у него не было на то, чтобы объехать все эти адреса. А в розыск Лену он подавать пока не торопился. Сначала нужно было во всем разобраться. Может, она и не думала, что Яша убьет Кокошина? Может, и не помогала ему убивать Жукова и Бубликова? Возможно, она – всего лишь жертва обстоятельств.

* * *

– Я еще раз спрашиваю, зачем ты стрелял в Ступина? – метал молнии у себя в кабинете Кузовиков.

– Объяснительная у вас на столе.

– Ступин утверждает, что ты подбросил ему пистолет.

Степан жалел о том, что бандитские пули не попали в машину, было бы что показать. А так вся надежда на Ягодина. Он обещал дать свидетельские показания, но ведь бандиты надавят на него, будут шантажировать Леной, которая, возможно, у них в руках. Была у Степана мысль, что Щуров ушел с квартиры по тревоге, которую подняла Агнесса. Тот же Толстогаев мог позвонить Лене. Или Елеев… Бандиты уже пустили корни в РОВД. Может быть, и сам Кузовиков уже «встал на довольствие» к Сафрону.

– Есть свидетель, – глухо произнес Степан.

– А если ты его подговорил?

– Я подговорил самого Ступина. И он стал бандитом. Попросил его раздобыть оружие, поехать в лес, открыть по мне огонь. А почему бы мне, думаю, не стать героем? Убью Ступина – получу орден за борьбу с бандитизмом. А потом вдруг вспомнил, что бандитов обижать нельзя. У них же такие добрые адвокаты.

– Все сказал?

– Готов понести наказание.

– Меру наказания определит суд.

– Даже так?

– Берников настроен очень решительно.

– Все правильно, лучшая защита – нападение, – кивнул Степан.

– Что там у нас по Жукову и Бубликову?

– Может, мне сразу во всем признаться? – спросил Степан.

– В чем признаться?

– Ну, в том, что это я Жукова и Бубликова убил. А орудие преступления подбросил Ступину. Как вам такой вариант? Вдруг понравится? А что? Адвоката у меня нет, прокурор не заступится… Сотрудников – на зону, бандитов – на волю! Заживем!

– Передергивать не надо! – вспылил Кузовиков.

– Да у нас тут и так все передернуто… Скатова уже выпустили?

– Это не имеет отношения к нашему разговору.

– Значит, выпустят…

– Круча! – Кузовиков ударил кулаком по столу.

Но Степан лишь усмехнулся. Не хотел он служить в такой обстановке, когда сотрудника могли привлечь к уголовной ответственности по наглому навету бандита. Значит, нужно было прогибать ситуацию под себя. И плевать на начальство с его соглашательской политикой. Или Степан становится хозяином положения, или он уходит из органов.

– Виноват. Исправлюсь. И перед Ступиным извинюсь, – самым серьезным тоном сказал он.

– Ты? Перед Ступиным? – Кузовиков недоверчиво смотрел на него.

Но Степан удержал себя на серьезной ноте, ни одна черточка не выдала его истинных намерений.

– Зачем дело до прокуратуры доводить? Пистолета не было, Ступин в меня не стрелял.

– Ты в него стрелял.

– Пуля прошла навылет. Где она?.. Договоримся, замнем дело. У нас и без того столько всего. А тут еще комиссия… Кстати, где она?

– Сегодня должна быть… – Кузовиков глянул в окно, чтобы Степан не смог увидел радость в глазах.

– Понятно, – усмехнулся Круча.

Развал Союза, неопределенность, неразбериха и связанная со всем этим растерянность сделали свое дело. Ситуация вышла из-под контроля, волна бандитских разборок и убийств захлестнула Москву и ее окрестности. И то, что совсем недавно казалось из рядов вон выходящим, стало вдруг обыденностью. В каждом районе свои скелеты, а комиссий на всех не напасешься.

– Что тебе понятно? Убийства должны быть раскрыты, преступники должны понести наказание.

Взор у Кузовикова пламенный, но в глазах безнадега. Не верил он в то, что на бандитов найдется управа. Страна кувырком летела в тартарары. Неизвестно, что будет завтра.

Может, и милицию упразднят за ненадобностью…

Повестка дня не хитрая, но мощная. Гонщик взял главный приз. Бомбанул небольшую барахолку, которая открылась в соседнем районе на окраине Москвы. Торговля там шла вяло, но двести «штук» с гаком он сорвал. А Ступор должен был «накрыть мохнатым тазом» Ягодина, но струхнул…

– Зато на Кручу бочку катнули, – буркнул Халява.

Чарлик с ним и Жутик. Сидят как в воду опущенные.

– Круча его этой бочкой и зашибет, – ухмыльнулся Сафрон.

– Тебя же не зашиб… – вздохнул Халява. – Берников и тебя отмазал, и Ступору ничего не будет.

– Берников – моя заслуга! А вы за себя отвечайте! – вспылил Сафрон. – Одного мента завалить не могли!

– Круча не один был, «цеховик» тоже стрелял… Меня вот дробиной зацепило. – Халява осторожно провел себя по бедру.

– Да и стволов у нас не было, – пробубнил Чарлик.

– Были стволы. А потом не стало! Круча этот ствол пробьет и узнает, кто военкомат выставил!

– Ну, мы и купить могли.

– Ягодин где?

– Так это, нет его. Смотал удочки.

– Лучше бы он вам… – Сафрон оборвал себя на полуслове.

Хватит бурю в стакане разводить. Действовать надо. Ступор «правильную пулю прогнал». Давить Кручу надо. Адвокаты, продажные менты, прогрессивная общественность – все средства хороши… А еще лучше – «замочить» Кручу. Но для этого нужен был Ящур. А выйти на него можно было только через Агнессу… И вообще, не мент, а бельмо на глазу. Без хирургической операции с ним не справиться.

Елеев невольно дернулся, первым его побуждением было закрыть дверь. Но Степан как бы свой, дверь перед ним закрывать нельзя.

– Товарищ старший лейтенант! – вымученно улыбнулся сержант и распахнул дверь, приглашая Степана в гости.

– Я к тебе на секунду.

– Случилось что?

– Один вопрос. Зачем? – Степан смотрел на сержанта как прокурор на подсудимого.

Елеев все понял, но прикинулся дурачком.

– Что зачем?

Степан взял распечатку исходящих звонков с телефона в изоляторе. Сразу после его разговора с Агнессой Елеев позвонил к себе домой. Он не стал звонить напрямую Лене, видно, передал информацию через жену. Как все было на самом деле, Степан мог только догадываться, но на Елеева он смотрел так, как будто все знал.

– Кому ты ночью звонил? По просьбе Нагатовой.

– Никому! – Елеев внутренне сжался, но при этом умудрился расправить плечи.

– Или ты говоришь, или я завожу уголовное дело… Даже на зоне презирают продажных ментов, – с каменным лицом проговорил Круча.

– Ну, она попросила позвонить, узнать, дома ее брат или нет…

– Брат?

– Ну да.

– А если дома?

– Ну, сказала, чтобы уезжал… – Елеев опустил голову.

– Завтра подашь рапорт. На увольнение. И свободен.

Степан ничего не стал объяснять. Не было у него времени, чтобы толочь воду в ступе. В больницу нужно ехать, Ступора проведать надо.

Тот был помещен в охраняемую палату, Степана пропустили к нему без разговоров.

Палата мрачная, с тяжелым темно-серым цветом на стенах, окно зарешеченное. Зато соседей нет. Значит, и свидетелей не будет.

– А-а, гражданин начальник! – улыбнулся Ступор, настороженно глядя на него.

– А в обморок чего не падаешь? – спросил Степан.

– Извинений жду. – Ступин лег на кровать и осторожно, чтобы не потревожить рану, сложил руки на груди.

– А цветов?

– Миллион алых роз?

– Миллион много, хватит и двух. Главное, чтобы четное число было.

– Рано меня хороните.

– Завтра тебя переведут в обычную палату, – сказал, присаживаясь, Степан.

– Вот это правильно. С нами лучше дружить, чем воевать, – ухмыльнулся Ступор.

– Будем дружить, – кивнул Степан.

И неторопливо вынул из кобуры табельный пистолет.

– А это зачем?

– Извиниться перед тобой я не смогу, но пистолет верну…

Круча протянул руку, будто собираясь отдать пистолет Ступору, тот подался к нему, он остановил руку и быстро передернул затвор. Ступин шарахнулся от него, вжал голову в спинку кровати.

– Не понял!

– Я и сам не понял… – Степан удивленно посмотрел на пистолет, ствол которого был направлен на Ступора. Палец лег на спусковой крючок, опасно шевельнулся на нем.

– Эй, ты чего?! – попытался подняться Ступин, но Степан качнул головой и как бы испуганно посмотрел на него:

– Рука у меня взбунтовалась. Не шевелись! Выстрелит!

Бандит замер – в страхе пошевелиться и с трудом выдавил из себя:

– Ты так не шути!

– Спокойно, спокойно! Не надо глупостей! – Степан обращался к своему пальцу, который продолжал шевелиться на спусковом крючке.

– Не надо глупостей… – испуганно кивая, пробормотал Ступор.

– Понимаешь, рука присягу принимала, клялась бороться с преступностью всеми возможными способами. А я, получается, ее предал, – сказал Степан, не сводя глаз со своей руки.

– Я не преступник! – мотнул головой Ступор.

– Он не преступник… Это не тот пистолет, из которого Жукова и Бубликова убили. Это «чистый» пистолет… – Степан поднял глаза на Ступора: – Это же чистый пистолет?

– Ну да, – кивнул тот.

– Жукова и Бубликова из другого пистолета убили. Какой он был системы?

– Ну, «макар» там был, – тихо проговорил Ступор.

Степан ослабил давление на спусковой крючок:

– Кажется, поверил.

– Ты бы руку в сторону отвел, – попросил Ступор.

– Не надо со мной на «ты», – глядя на свою руку, миролюбиво проговорил Степан. – Могут не так понять.

– Вы бы руку отвели.

Степан отвел руку в сторону. И улыбнулся с наигранным чувством облегчения:

– Послушалась.

– Это… не надо мне ствол возвращать, – сказал Ступор.

– Да не буду, – кивнул Степан. – Вдруг это тот самый ствол, из которого Жукова убили?

– Кто убил?

– Ну, если пистолет у тебя был, значит, ты… Проведем баллистическую экспертизу… Знаешь, что такое баллистическая экспертиза?

– Не убивал я Жукова! – разволновался Ступор.

– Но стреляли-то из «макара»! Эй-эй, самосуд запрещен законом! – Степан изобразил усилие, которым он должен был остановить вновь «взбунтовавшуюся» руку.

Но пистолет снова навелся на Ступора. И тот, окончательно поплыв, выпалил:

– Из другого «макара» стреляли!

– Кто стрелял?

– Я не знаю.

– Правду говори! Считаю до трех! Раз… два!..

– Ящур стрелял! – сломался Ступор.

Из груди Степана вылетел радостный вздох, и пистолет с легкостью вернулся обратно в кобуру.

– Ответ верный. Можешь жить.

– Э-э… Это что было? – Ступор с подозрением посмотрел на Степана.

– Значит, Щуров убивал? – усмехнулся Степан.

– Я этого не говорил!

– Говорил.

– А кто подтвердит?

– Щуров. Которого ты сдал.

– Не сдавал я его! – Ступор вскочил с кровати, размахнулся.

Но для Степана это не стало неожиданностью. Пружина в Ступине крепкая, если такую сжимать, то нужно быть готовым к тому, что она распрямится. Разжалась в нем пружина, выстрелила. Но Степан ударил на опережение. И Ступин вернулся на место.

– Была бы у меня рука здоровая, – сказал он, ощупывая отбитый подбородок.

– Она была у тебя здоровой. Пока ты стрелять в меня не начал… Не тянешь ты против меня. И не пытайся…

– Я ничего не скажу.

– А не надо ничего говорить. Все ясно.

– Что ясно? Ничего не ясно!

Степан никак не отреагировал на этот возглас. Молча подошел к двери, открыл ее, переступил порог.

– Волчара! – донеслось ему вслед.

Рабочий день уже закончился, но ночь еще не наступила. Степан имел право допросить гражданку Нагатову, но все же, прежде чем вытянуть ее к себе в кабинет, он дождался, когда уйдет Кузовиков. Не доверял он своему начальнику с его дурацкой политикой умиротворения.

Агнесса явилась к нему в новом спортивном костюме, в белых кроссовках.

– Братва прикид подогнала? – насмешливо спросил Степан.

– Хо-хо! – Агнесса села, забросив ногу за ногу.

И протянула руку, выставляя указательный и средний палец – мол, угостите даму сигаретой. Степан кивнул, выложил на стол пачку «Явы».

– Ху! – скривилась Агнесса.

– С «ху» придется завязать… Ну, если только у часовых, на зоне.

– На какой зоне? – фыркнула она.

– Ну, ты же девочка умная. Все знаешь, все понимаешь.

– Что знаю?

– Знаешь, кто Жукова убил. И Жукова, и Бубликова.

– Не знаю.

– Не так. Надо говорить – не видела.

– Что не видела?

– Как Щуров Жукова убивал. И Жукова, и Бубликова… Или видела, но не обратила внимание на пистолет, из которого он стрелял.

– Из пушки он стрелял, – фыркнула Агнесса. – Из пушки, на которую ты меня так беспонтово берешь.

– Понимаешь, в чем дело… – Степан взял стул и подсел вплотную к Агнессе. – Дело в том, что ты не так все поняла. Ступор выдал Ящуру пистолет Макарова. А он воспользовался пистолетом «ТТ», из которого убил Кокошина. «Чистый» «ПМ» он оставил себе, а из «ТТ» убил Жукова и Бубликова. Ты это видела. Просто на пистолет не обратила внимания… Ты, наверное, зажмурилась…

– Зажмурился Жук. Но я этого не видела, – качнула головой Агнесса.

– Ступор мне все рассказал.

– Что Ступор рассказал? – Ее голос заметно дрогнул.

– Ну, ты же знаешь, что с ним.

– Нет, не знаю. А что с ним?

– Не верь тому, что Сафрон говорит. Ступор не отвертится. Ступор получит срок… Условный. Я это ему пообещал. И он мне поверил… Ты тоже можешь мне поверить. И сдать Щурова. Ступор сдал, теперь твоя очередь…

– Не мог Ступор никого сдать, так что не надо гнать.

– И тебя сдал.

– Ага!

– Ты заманила Жукова и Бубликова, а Ящур их исполнил.

– «Ха-ха» – три раза!

– Кстати, условный срок я тебе обещать не могу. Потому что тебе грозит высшая мера.

– Чего?! – встрепенулась Агнесса.

– Щуров убил не только Жукова и Бубликова. Он убил Яслина и Ключникова.

Степан имел полное право сделать такое предположение. Он видел убийцу и мог сравнить его с Щуровым. То же телосложение, похожие движения. Но полной уверенности пока не было.

– Это без меня.

– Яслин и Ключников тоже принимали участие… в ограблении Ягодина?

– А я знаю?

– Но убил их Щуров?

– Я этого не говорила!

– Ну как же не говорила… Очень даже ясно сказала… Давай так, мы не будем вешать эти трупы на тебя. Но ты чистосердечно признаешься в убийстве Жукова и Бубликова.

– Я их не убивала! – дернулась Агнесса.

Она уже утратила свою бесшабашность. Страх перед наказанием согнал краску с лица.

– Не знаю… – качнул головой Степан. – На месте преступления была ты. Скатов отрицает свое участие. Щурова не видели… Увы, но отдуваться за всех придется тебе.

– Не убивала я!

– Надеешься на то, что Сафрон тебя отмажет? Не выйдет. Берников задержан, Елеев арестован.

– Елеев?

– Сержант Елеев. Сегодня ночью ты попросила его позвонить Щурову, предупредить его об опасности. Щуров ушел, а Елеев арестован. Он во всем признался.

– Дичь!

– Съедобная дичь, – уточнил Степан. – Судье она понравится.

– Я никого не убивала.

– Но ты предупредила Щурова. Значит, ты соучастница всех его преступлений. И это как минимум. А если мы его не найдем, убийство Жукова и Бубликова повесим на тебя.

– Но я не при делах! – Агнесса схватилась за голову и умоляюще посмотрела на Степана. Ей нужна была передышка, чтобы собраться с мыслями.

– Ты знаешь Щурова?

– Ну да… Знаю.

– Откуда?

– Ну, мы познакомились с ним…

– Где?

– Ну-у… Э-э, а где адвокат? Я отказываюсь говорить без адвоката!

– А не надо ничего говорить. Я сам все расскажу. Бандиты Скатова изнасиловали Лену Ягодину, Щуров поклялся отомстить. А чтобы получить помощь и содействие, он обратился к Сафрону. И тот действительно поставил ему задачу убить Ключникова. Чтобы отомстить ему за убийство Сантика. У Щурова был пистолет. Но он оставил его на потом, чтобы убить Жукова и Бубликова. А Ключникова можно было убить и ножом. Он же был один… Это уже позже появился Яслин. Он бросился в погоню за Щуровым, но нарвался на нож… Война между бандами обострилась, Жуков и Бубликов убили Корнева, ты об этом узнала, сказала Ступору, и тот принял решение. А Щуров с удовольствием взялся за его исполнение. Потому что с Жуковым и Бубликовым у него были личные счеты… Я ничего не упустил?

– Да пошел ты! – чуть не плача буркнула Агнесса.

– Пойдешь ты. К врачу. За зеленкой.

– За какой зеленкой?

– Чтобы лоб помазать. Или затылок. А зависимости от того, куда будут стрелять.

– Кто будет стрелять? – Агнессу вдруг хватила икота.

– Палач. Из пистолета. А зеленка нужна, чтобы пуля инфекцию не занесла.

– Это что, шутка такая? – выдавила она.

– Насчет зеленки – да, насчет палача – нет.

– Но я не при делах!

– Не думаю, что суд в это поверит. А высшую меру наказания назначит. Если будешь отпираться.

– Ключников и Яслин – это без меня.

– Жуков и Бубликов?

– Ну, я действительно узнала, что они убили Корнева. И пацанам сказала… Они сказали, что я должна помочь Ящуру.

– И ты ему помогла?

– Ну, я должна была открыть дверь… Я открыла, Ящур зашел и… Я даже не думала, что он будет их убивать.

– Кто приказал убить Жукова и Бубликова?

– Никто. – Агнесса распахнула глаза и ясным взглядом посмотрела на Степана.

– Кто стрелял?

– Ящур. Я собиралась уходить, открыла дверь, смотрю, он стоит…

– Ты была у него в Тушине?

– Ну, мы тогда вместе туда уехали. Ну, после всего этого… Я должна была доказать ему, что мне можно доверять. Ну, что я его не сдам… Он же мог меня убить! – совсем неубедительно сыграла Агнесса.

– Где он сейчас?

– Без понятия.

– Ты всего лишь подала ему знак?

– Знал бы ты, чем пришлось расплачиваться, – скривилась она, заерзав на стуле.

Скривился и Степан. Интимные подробности волновали его меньше всего. И пусть Агнесса не увиливает от разговора.

– Зачем ты сдала мне Лену?

Этот вопрос поставил ее в тупик.

– Зачем сдала Лену?!..

– Ты сказала, что в свою последнюю поездку Кокошин отправился с Леной Ягодиной.

– Ну-у, я уже тогда хотела помочь органам в расследовании…

– Ты сдала Лену, хотя знала, что это Щуров убил Кокошина.

– Кокошина убила Лена.

– Ты в этом уверена?

– Ящур сказал… Он очень переживал…

– Что не убил Кокошина?

– Так в том-то и дело… – кивнула Агнесса. – Они неправильно поняли друг друга. Лена заманила Кокошу на озеро, думала, что Ящур подъедет. А он не подъехал. И она сама… Вроде как Кокоша полез к ней, а у него там пистолет за поясом… В подробностях не знаю, не скажу…

– А как пистолет попал к Щурову?

– Ну, она его по дороге подобрала… Он забрал ствол, отвез ее домой, дальше сам…

– Что сам?..

– Ну, и машину скинул… И к Сафрону пришел…

– Ты знала, что он мстит за Лену?

– Знала… – сморщилась Агнесса.

– Что не так?

– Да все не так! Эта сучка им воспользовалась! Он ей только для того и нужен был, чтобы отомстить… А я бы его любила… С ним бы могла по-настоящему…

– Да уж, накрылись твои планы, – усмехнулся Степан.

– Да мне-то что… Я не при делах… Я-то не знала, что Щуров будет убивать.

– Ты должна была сообщить.

– Я сообщила!

Степан взял сигарету, закурил. Что ни говори, а у Агнессы были реальные шансы выкрутиться из этой ситуации. Ну, открыла дверь, ну, впустила преступника… Она же потом его и сдала…

А если Щурова вдруг убьют, то ей и вовсе нечего будет бояться. Он же не сможет дать показания против нее, и она пройдет как свидетель…

– Нужно под протокол.

– Никто Жука и Бублика не «заказывал»! – кивнув, сказала она.

– Ступин во всем признался.

– Я не знаю, в чем он там признавался. И кто Жука «заказал», не знаю… Знаю, что Щуров убивал, чтобы отомстить. Это и скажу.

– Хорошо, – кивнул Степан.

Ему не трудно было представить себя на месте Щурова. Если бы Лена была его девушкой, он бы тоже отомстил за нее. Но с бандитами бы связываться не стал. А Щуров пришел к ним на поклон. И убил Ключникова и Яслина, которые Лену не насиловали. Потому и не возникало желания выгораживать его. Но и совсем уж топить его не нужно. Пусть убийство Ключникова, Яслина, Жукова и Бубликова пройдет как месть за поруганную честь любимой девушки.

А как быть с Кокошиным?.. Лене ломать судьбу Степан не хотел.

Глава 18

Гонщик подсуетился, снял сразу две хаты в одном доме и еще две – в соседнем. Сафрон взял себе самый лучший, двухкомнатный вариант, с отличной обстановкой. Деньги есть, чего не шиковать? Он здесь еще фактически и не жил. Пацаны его вчера на ночь сюда занесли пьяного в дрова, он ничего и не помнит. А сегодня он будет обживаться на новом месте в свое удовольствие.

Не успел он так подумать, как в этот же момент запел «соловей». Кто-то нажал на клавишу входного звонка. Он быстро вынул из-за пояса пистолет, открыл дверь и вздрогнул. Перед ним стоял Ящур. Щуплый, среднего роста, но Сафрону он почему-то показался амбалом.

– Зачем? – Ящур взглядом показал на пистолет, который Сафрон, как оказалось, навел на него.

– Зачем пришел? – Сафрон решил не опускать ствол. Мало ли что на уме у этого «мокрушника». Ему же человека убить, что высморкаться.

– Ты хотел меня видеть, – сухо сказал Ящур.

– Хотел. Но не сейчас.

– Я могу только сейчас.

– Ну, хорошо…

Сафрон закрыл за собой дверь, кивком показал на лестничную площадку, Ящур спустился по лестнице на один пролет, и Сафрон, вынув из кармана пачку сигарет, спросил у него:

– В курсе, где Агнесса?

– Круча ее на признанку крутит, – кивнул Ящур. – Хочет знать, кто Жука и Бублика завалил.

– Это плохо.

– Если Круча взялся за дело, то шансов у тебя нет. Ты меня понимаешь?

Судьба Ящура Сафрона интересовала меньше всего. Он переживал за себя. Если Агнесса сдаст его, он пойдет как организатор убийства. Вдруг Берников не сможет его отмазать?..

– Он уже меня ищет.

– Тем более.

– Мне нужны деньги, – сказал Ящур.

– Зачем?

– Я сделал все, что нужно. И теперь мне нужно исчезнуть. Навсегда.

– Ну, денег у меня сейчас нет… Давай завтра.

– Я за ними приду, – кивнул Ящур. – После того, как решу со Скатом.

– Со Скатом?

– С ним же нужно решить?

– Ну, в общем, да… – кивнул Сафрон.

Агнесса дала дельный совет, а Сафрон протолкнул слух о том, что Жука и Бублика грохнул Скат. И все, больше у этого козла нет банды. Пацаны отвернулись от него… Но Скат мог сколотить другую команду. Он опасен, с ним нужно решать.

– Я все сделаю, – сказал Ящур.

Взгляд у него спокойный, но такой ледяной, замораживающий, что Сафрон невольно поежился.

– Он сейчас в КПЗ.

– Я подожду, когда Скат выйдет.

– Не выйдет… Круча в него всеми клешнями вцепился.

– Я подожду.

– С Кручей нужно решить. Чтобы от тебя отцепился.

– Он же мент.

– И что?.. Тебе уже терять нечего. Сам знаешь почему.

– Знаю.

– Сделаешь?

– А деньги?

– Сколько ты хочешь?

– Пятьдесят тысяч. Долларов. За все.

– Ну-у… – замялся Сафрон.

Деньги у него, конечно, были, но их много не бывает. И столько нужно всего купить. Транспорт, оружие, с пацанами рассчитаться, все такое…

– Это немного. – сказал Ящур, немигающе глядя на него.

– Ну, хорошо, – улыбнулся Сафрон.

Круча – реально кость в горле. Его смерть значительно облегчит Сафрону жизнь, и он заработает столько бабла… Только вот с Ящуром он делиться не станет. Его уже сейчас нужно выводить в расход. А если он грохнет Кручу, то тем более.

– Пусть деньги будут у тебя. – Ящур кивком показал на дверь его новой квартиры. – Я сам приду за ними.

– Договорились.

Пусть приходит. Пацаны будет его ждать.

– И еще мне нужен ствол.

– Ну конечно.

Сафрон вынул из-за пояса пистолет, выщелкнул из него обойму. Не хватало еще, чтобы Ящур разрядил ее в него.

– «Маслины» у тебя есть, – сказал он.

– Есть. – Ящур взял пистолет, спрятал его под курткой. Кивнул в знак прощания и повернулся к Сафрону спиной.

– Круча?

– Круча.

Это прозвучало как пароль. Который открывал перед Кручей двери ада.

Кузовиков нервно стукнул по столу кончиком карандаша:

– И как же нам найти этого Ящура?

– Ну, есть адреса, по которым он может скрываться, – пожал плечами Степан.

– Так в чем же дело?

– Сам я не справлюсь.

– А самому и не надо. Я все организую… Главное, что убийцу установили… Хорошо бы его до завтра взять.

– А комиссия будет завтра? – усмехнулся Степан.

– Завтра будет точно. Из Главка звонили… А мы Скатова выпустили.

– Зря.

– Поторопились… Надо бы поговорить с ним… – поморщился Кузовиков. – Надо сказать, чтобы убирался из города. Вдруг убьют? Зачем нам нужен еще один труп?

– Ну, поговорите.

– Да нет, хватит с меня. Один раз погорячился, сейчас жалею… Поговоришь? – Кузовиков с надеждой глянул на Степана.

– Это приказ?

– Нет, личная просьба…

Кузовиков выразительно смотрел на Степана. Как будто извинялся перед ним за все свои придирки. Но вслух ничего не сказал. Да Степан и не настаивал.

Дверь в подвал открыта, и душа нараспашку. Но никто не идет: забили пацаны на Ската. И предлог у них для этого есть – типа, он Жукова застрелил. На самом деле «очко» у них у всех играет. Сафрон конкретно развернулся, братва у него подкованная, со стволами, и если вдруг что, сразу начнут стрелять. Пятерых завалили, никто не хочет быть шестым.

Скат размахнулся, ударил по «груше». Обидно. Ударил еще два раза. Очень обидно. Провел «тройку»: голова-корпус-голова. Суки все трусливые!

Но ничего, он еще возьмет свое. Есть у него знакомые пацаны в Отрадном. Там он и пустит корни. Сколотит команду, возьмет под себя район, а потом отобьет у Сафрона Битово. Сначала грохнет эту падлу, а потом возьмет.

За спиной кто-то кашлянул. Скат обернулся и увидел Кручу. Он стоял в дверях спортзала и смотрел на него, прицеливаясь. В руке пистолет, посторонних нет. Стреляй не хочу.

– Эй, ты чего? – струхнул Скат.

– Пиф-паф! Ты убит! – Круча сунул пистолет в кобуру.

– Не понял юмора.

– Двери открыты. Киллера приманиваешь?

– Какого киллера? – скривился Скат.

– Ну, Сафрон обычно не церемонится. Все это знают. Думаешь, если твои пацаны от тебя отвернулись, он тебя не тронет?

– Кто отвернулся?! – вскипел Скат.

– Проиграл ты, Юра. Сафрон оказался сильней… Давай-ка собирай манатки и сваливай из Битова, к чертям собачьим.

– Сваливать?!

– Сваливай.

– Потому что я проиграл?!

– Вчистую.

– Ну хорошо… – кивнул Скат, соглашаясь свалить.

Но на самом деле он останется. Назло ментам останется, назло Сафрону, назло всем. Пистолет у него есть, стрелять он умеет. Сам он Сафрона и грохнет. А потом начнет все сначала. На старом месте.

Степан качнул головой, глядя на Ската. Тот явно замыслил какую-то пакость.

– Не делай глупостей, пацан. Умей проигрывать.

– Я умею проигрывать, – исподлобья глянул на него Скат.

– Ты думаешь, что тебе только Сафрон угрожает? – усмехнулся Степан. – Нет. Ты еще не ответил за Лену Ягодину.

Действительно, а чего он уговаривает этого козла? На нем столько грехов. Корнева заказывал? Заказывал. Грабил, насиловал? И грабил, и насиловал… Пусть остается. Если не убьют, то Степан его посадит. Добудет доказательства и посадит.

– А я должен ответить? – скривился Скат.

– Кокошин уже ответил. И Жуков ответил. И Бубликов. Теперь твоя очередь.

– Да пошел ты!

– Там еще и Ключник был.

Сначала за спиной прозвучал чей-то мужской голос, а затем с интервалом в одну секунду прозвучал выстрел. И в голове у Ската образовалось пулевое отверстие. А из дыры в затылке выплеснулся на «грушу» страшный фонтан.

Степан развернулся и увидел Ящура. С пистолетом, ствол которого был направлен на него. А Ящур мог выстрелить, никаких в том сомнений.

– Спокойно, мент, спокойно!

Степан кивнул, опустил руку, которая сама по себе запрыгнула под куртку.

– Ключник тоже был, – повторил за ним Ящур.

– Я думал, что нет…

Степан обратил внимание на пистолет. Система «Тульский – Токарев».

– И этот был, – Ящур кивком показал на остывающий труп.

– Ну, с этим ясно.

– Пятеро. А она одна…

– Я понимаю.

– Понимаешь. Лена говорила, что понимаешь, – кивнул Ящур.

Он не изменился в лице, оставался таким же каменным и ледяным. И голос его звучал по-прежнему монотонно, безлико и бесчувственно.

– Это же Лена застрелила Кокошина.

– Кокошина застрелил я.

– Ну да.

– Из этого пистолета.

– И Жукова?

– И Жука. И Бублика…

– А Ключникова зарезал.

– Пулю на этого урода тратить?

– А Яслина?

– Яслин попал под горячую руку. Но я ни о чем не жалею. Он ведь тоже мог быть с этим скотом, – взглядом показал на покойника Ящур. – Он бы не отказался…

– С волками жить…

– Вот именно.

– Ты тоже с волками связался.

– Уже отвязался. И уже ухожу.

– Ну, попробуй, – пожал плечами Степан.

– Ствол свой на землю давай… В противном случае – извини. – Ящур шевельнул пальцем на спусковом крючке.

Степан кивнул, осторожно вынул из кобуры пистолет, присел, положил на пол. Ящур стоял на безопасном расстоянии – с одного прыжка до него не дотянешься, а два – это верная смерть.

– Отойди!

Степан сдал назад, и Ящур подобрал его пистолет.

– В снегу будет лежать. У двери. Придется поискать… А это на обмен.

Он вынул из своего пистолета обойму и бросил его на труп. Пистолет с тяжелым звоном скатился на бетонный пол. Степан дернулся, но Ящур навел на него табельный пистолет. Пришлось остановиться.

– Ты, конечно, будешь меня искать. Но завтра я уже буду далеко-далеко, – покачал головой Ящур.

– А Лена?

– Лена будет со мной. Но потом.

– Ты ее заслужил.

– Она тоже так считает.

– А искать я тебя буду. И если найду, не взыщи…

– Не найдешь… Ну все, мне пора…

Ящур сдал назад, но в дверях остановился:

– Да, забыл сказать. Сафрон тебя «заказал».

– Сафрон?

– Тебя. Мне… Но я не киллер. Он меня с кем-то перепутал… Все, бывай!

Он вышел в коридор. И резко взял старт. Степан бросился за ним, но натолкнулся на закрытую дверь. Ящур подпер ее какой-то палкой, и Степану понадобилось минуты три, чтобы ее расшатать. За это время Щуров успел безнадежно исчезнуть.

Степан связался с РОВД, поднял тревогу, но Ящура перехватить не удалось. Зато Степан смог найти свой пистолет. А с брошенного «ТТ» сняли отпечатки пальцев, которые, как оказалось, принадлежали Яше Щурову. Парень нарочно оставил эту улику, чтобы у следствия не было вопросов к Лене. Да Степан и не хотел ее привлекать. А Щурова он найдет и посадит. Шесть трупов – это чересчур много даже для «народного мстителя».

Дело не закрыли, но Агнессу выпустили.

– Значит, подписку дала? – спросил Сафрон, с усмешкой глядя на нее. Он сел рядом с ней и крепко сжал пальцами ее коленку. – Ты меня сдала.

– Нет! – возмущенно дернулась она.

– Откуда Круча узнал про Ящура?

– Сам на него вышел. Через Ягодину… На квартиру к ним вышел. Хорошо, я успела его предупредить… Я тебя не сдавала! Да тебя бы уже арестовали!

– Меня?! – презрительно фыркнул Сафрон. – Да у меня все схвачено!

– И Круча схвачен?

– Круча… – скривился он. – Ты в курсе, что Ската убили?

– На Ящура валят.

– А на кого еще? Он ствол сбросил. На глазах у Кручи… Должен был грохнуть Кручу, а грохнул Ската…

– Он сказал ему об этом?

– Кто, Скат?

– Ящур!

– То, что я «заказал» Кручу? А кто докажет? Ящур – тю-тю!

– Не злил бы ты Кручу, – качнула головой Агнесса.

– Пфф! Класть я на него хотел… И на тебя, кстати, тоже. – Сафрон с силой раздвинул ей ноги.

– Не сейчас.

– Почему?

– Мне бы душ принять…

– Душ?.. Ну, поехали… Шмель, давай ко мне на хату.

Сафрон глянул на сумку, которая лежала в ногах у Агнессы. Пацаны коммерсантов на круг пустили, «бабла» с них стрясли. К «общаку» надо везти, до кучи. Но это же не срочно.

Подъехал к дому, сумку с деньгами он взял с собой. Такая ноша руку не тянет.

– Ты здесь живешь? – переступая порог и оглядываясь, спросила Агнесса. – А мне у тебя нравится!

Она прошла в ванную, закрыла за собой дверь.

А из спальни вдруг вышел Ящур. С пистолетом в руке. Сафрон с досады закусил губу. Он же дал отмашку пацанам, чтобы они взяли под надзор его квартиру. Но сам же дал отбой. Он-то думал, что Ящур исчез навсегда. А он вдруг объявился.

– Ты как здесь? – пробормотал Сафрон.

– Я же сказал, что за деньгами приду.

– Ну да.

– Ты мне деньги, я тебе пистолет… Если деньги есть. А если нет… – Ящур дал понять, что сейчас выстрелит.

– Есть деньги, – чувствуя, как внутри все сжалось от страха, кивком показал на спортивную сумку Сафрон.

– Открой!

Тут в дверях ванной появилась Агнесса.

– Яша?! – удивленно распахнула она глаза.

– А говорила, что любишь, – усмехнулся Ящур.

– Она всех любит, – хмыкнул Сафрон.

– Я так и понял…

– Яша, я должна тебе все объяснить, – расстроенно проговорила Агнесса.

– Закрой дверь! – резко глянул на нее Сафрон.

Она кивнула и исчезла.

– Деньги я забираю. И ухожу, – сказал Ящур. – Навсегда.

– Это хорошо.

– Будет плохо. Если тронешь Лену. И ее родных. Забудь про них.

– Забыть?

– Или забудешь все. – Ящур сделал шаг, вытянул руку, и ствол пистолета ткнулся в лоб Сафрону. – Ты меня понимаешь?

Сафрон кивнул, и он убрал пистолет.

– Не буди лиха, пока оно тихо.

– Да забыл я про них…

– Тогда иди к своей красавице, – Ящур кивнул на дверь ванной. – Там пока побудешь… Через пять минут откроешь.

– Ну хорошо.

Сафрон прошел в ванную, и Ящур, закрывая за ним дверь, напомнил:

– Ровно пять минут. Откроешь раньше, пристрелю.

– Как он тебя пристрелит, если он ушел? – спустя минуту спросила Агнесса.

– А если не ушел?

Сафрону было стыдно за себя. Ящур для того и загнал его в ванную, чтобы он не смог догнать его. Нет его в доме, а дверь открыть страшно. И на Ягодина наехать страшно. Ящур как демон, он появляется из ниоткуда. И он может убить… Нет, лучше не пытать судьбу. И простить ему деньги.

– А чего ты стоишь? – спросила Агнесса. – Пять минут уже прошло!

Он кивнул, но все-таки на всякий случай подождал еще пару минут. А открыв дверь, вздрогнул. В коридоре стоял Круча. Здоровенный, грозный. Злой. И одновременно веселый.

– Дверь была открыта, – сказал он.

– Так это Ящур приходил.

– Да?

– Его еще догнать можно!

– Ну, может быть…

– Так догоняй!

– Хочешь сказать, что я не догоняю?

Степан схватил Сафрона за грудки, рванул на себя. Он попытался удержаться на ногах, но Круча оказался сильней. Сафрон вылетел в коридор, спиной ударился о стену, и Степан тут же врезал ему кулаком в живот.

– За что?!

– Зачем ты меня «заказал»?

– Я?! «Заказал» тебя?!

Сафрон разогнулся, но Степан снова врезал ему. На этот раз Сафрон упал, задыхаясь от боли.

– Были бы доказательства, я бы тебя посадил.

– Какие могут быть доказательства?..

– Если будут, посажу. А если нет…

Круча заставил Сафрона подняться, снова схватил его за грудки, ударил спиной о стену.

– Сафрон, я тебя убью. Я тебя просто убью! – Он улыбался, а в глазах – тихое бешенство. Это были глаза человека, который действительно мог убить. – Ты меня понял?

– Понял! – испуганно кивнул Сафрон.

– Тогда живи… Пока я тебя за яйца не взял… Бывай!

Круча снова ударил его. А когда Сафрон пришел в себя, его уже не было.

Мороз идет на убыль, день – на прибыль. Зима уже на исходе, оттого и плачет – каплями с сосулек. А весна где-то рядом. И смотрит на Степана – из глаз Лены.

Она открыла ему калитку, но во двор он заходить не стал, спросил только:

– Яша не появлялся?

– Нет.

– Ну хорошо…

Не искал он Щурова, но вид делал. Иногда заезжал к Ягодиным.

– Может, он в доме? – сказала Лена.

– Да?

– Проверил бы.

– А ты бы его впустила?

– Конечно.

– Ждешь его?

– Жду, – твердо проговорила Лена.

– Ну, может, и правильно.

– Почему может?

– Ну, есть и другие способы…

– Например?

– Милицию пока не отменили, – усмехнулся Степан.

– Да?.. И где сейчас Сафрон?

Он качнул головой. Сафрон на свободе, стрижет купоны с бизнеса, и никто ничего не может с ним сделать. Факты вымогательств есть, но потерпевших и свидетелей нет.

– Он вас тут не обижает?

– Нет. Он Яшу боится. А Яша его предупредил…

– Страх определяет сознание, – усмехнулся Степан.

– Страх перед силой, – уточнила Лена.

– То-то и оно.

Круча подмигнул ей, поднял руку в знак прощания и направился к своей машине. Как ни прискорбно было это осознавать, но страх перед силой стал культовым божеством, которому поклонялось все население некогда великой страны. «Кто сильней, тот и прав». И напрасно Степан пытался доказать, что это не так. Сафрон и прочие уроды приводили более убедительные доводы в свою пользу, чем он. А переубедить их самих можно было только силой. Клин можно было выбить только клином, и Степан хорошо это понимал. Может быть, поэтому когда-нибудь он сможет навести порядок на своей земле.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg