«Репетитор»

Репетитор (fb2) - Репетитор 3677K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Олег Владимирович Мазурин

Олег Мазурин Репетитор (любовно-криминальный роман)

Ровно дыши, капитан моей распущенной души!

В этом городе так странно звучит безвоздушная тревога.

Жить не спеши, не сдавайся, не меняй на гроши,

Разгорится и погаснет в ночи безвоздушная тревога…

(Лева и Шура Би-2)

ГЛАВА 1

Русоволосый, физически крепкий и подтянутый мужчина лет тридцати заглянул в кабинет гендиректора ЧОПа «Скорпион-97» Егорова.

— Можно, товарищ начальник?.. — спросил русоволосый.

— А, Игорь… Заходи, садись… — дружески кивнул хозяин кабинета.

Молодой мужчина занял стул напротив своего руководителя и немного обеспокоенным тоном осведомился:

— По какой-такой причине меня вызвали, Петр Афанасьевич? Что-то случилось?

Егоров нервно пошевелил усами и тяжело вздохнул. Он достал из кармана чистый платочек, протер очки, и, водрузив их на нос, внимательно посмотрел на сотрудника Игоря Большакова.

— Спрашиваешь, с чего это я тебя вызвал?.. Дело есть… корпоративной важности.

— Какое?

— С сегодняшнего, а вернее с завтрашнего дня, ты переводишься на объект «Орегон», в их центральный офис.

— В «Орегон»?! А как же ювелирка?! Я уже к ней привык. И до дома удобнее добираться. Та же ветка метро — Калужско-Рижская. И никаких пересадок.

— Если партия сказала: «надо!», то народ ответил: «есть»!

— Ну, Петр Афанасьевич…

— Не канючь, Игорек. Ты же у нас незаменимый работник. Герой, стахановец, палочка-выручалочка. Мы бросаем тебя, как Александра Матросова на ценные нам объекты и закрываем их твоею широкой грудью. Если мы потеряем нашего главного кормильца «Орегон» с его филиалами по Москве, то… наш ЧОП сразу накроется медным тазом, и хозяин всех нас уволит. Надо спасать честь мундира нашего предприятия.

— А что там случилось, Петр Афанасьевич? Кто замарал честь нашего черного мундира с желтыми нашивками?

— А-а, — досадливо отмахнулся Егоров. — Самойлов снова «заболел».

— В очередной раз? — усмехнулся Большаков. — И на сколько дней теперь?

— Не знаю… Подвел меня в который раз. Если бы он не был знакомым и стукачом нашего босса, давно бы уволил этого… как бы это помягче сказать… негодяя. А ты-то что переживаешь, Игорек? Наоборот, радоваться надо этому неожиданному и счастливому обстоятельству? Орегон — это «лакомый» объект. Так сказать, место для блатных нашего предприятия. Там ты на тысячу рублей больше будешь получать за смену. На тысячу, понимаешь, Игорек? Вот и посчитай пятнадцать дней — пятнадцать тысяч. Неплохая прибавка к зарплате. Не так ли?

— Ну… тогда ладно, хотя ювелирка… Там продавщица, блондинка Маша такая симпатичная… Ах какие у нее ножки, Петр Афанасьевич — просто загляденье! А грудь?.. Я к ней неделю подбирался, а теперь такой, извините за жаргонизм, облом.

— Я понимаю, Игорек, ты парень холостой, тебе нужно время от времени встряхнуться. Но посуди сам. Пятнадцать штук в плюсе — это не шутка. На эти деньги ты с успехом сводишь свою ненаглядную Машу в какой-нибудь ресторанчик, накормишь, напоишь, возьмешь такси — и вперед с ней на твою холостяцкую квартиру на «Бабушкинской»! А там кувыркайся со своей ненаглядной Машей сколько твоей душе угодно. Как там улица Сухонская, дом один «А»? Седьмой этаж?..

— И все вы знаете, Петр Афанасьевич, Честно признаюсь, умный вы все-таки руководитель: умеете уговаривать.

— А то… Меня бы босс не держал на этом посту, будь я глупым и нерасторопным сотрудником. Затыкать щели объектов — это своего рода искусство. Вот так-то, брат… Сегодня «Орегон» перекрыл наш Паша из группы быстрого реагирования. Завтра ты заступаешь. На том объекте старший смены — Рома Кочетов. Ну, ты его знаешь. Работал же с ним на усилении на банкете у депутата Молотковского?

— Работал. Да, помню, Рома нормальный мужик.

— Вот и хорошо, я думаю, вы сработаетесь.

— Сработаемся…

— Ах, да, там форма одежды не наша, чоповская, а цивильная: темный костюм, темный галстук, белая рубашка, туфли — тоже темного цвета. У тебя есть в наличие костюм?

— Конечно, есть, я же на усиления хожу. Банкеты, презентации, вип-вечеринки.

— Дело в том, что объект «Орегон» очень крутое место и соответствовать ему надо «от и до». Их президент — Роман Степанович Шмид — любит презентабельных сотрудников, в том числе и охранников. Так что туда прибыть без всякого запаха алкоголя, гладко выбритым, туфли должны быть начищены, а брюки поглажены… да что мне учить тебя, ты не первый год в охране… И еще для информации… Там в «Орегоне» бабу одну надо опасаться. Она стерва, настоящая стерва…

— Кто такая? — заинтересовался Большаков.

Егоров охотно пояснил:

— Начальница юридического отдела некая Ольга Тураева. Кажется, по отчеству Владимировна… Так вот… она самая что ни на есть приближенная президента. Он ей всецело доверяет. И прислушивается. Она — «серый кардинал» орегоновской империи. Все ее боятся. Если что-то не так, то она вмиг увольняет сотрудников, особенно наших чоповцев, своих банковских охранников она меньше трогает, хотя и им изрядно достается от нее. Вон, нашего Гамизулина недавно просила заменить за то, что он, по ее мнению, играл на телефоне и не видел ее приезда, а он, оказалось, просто посмотрел, кто ему звонил. Так что мобильник запрячь глубоко в задницу. Если нужно будет срочно позвонить, подменись и отойди в сторонку чтобы она не видела. Баба она нервная. Чуть что — скандал устраивает! И нехилый!

— О, как строго там, — заерзал на стуле Большаков. — И не расслабиться.

— А ты думал, — ухмыльнулся Егоров — Люди делают крутые деньги, и у таких людей всегда свои причуды. Вон наш босс, что не такой разве? Недавно спрашивает меня: «Ты, Петр Афанасьевич, на какие деньги коттедж построил? И старый «Опель Астра» на новую «Тойоту Икс Трейлер» поменял? Небось, у меня помаленьку тыришь?» Представляешь, что он сморозил?

Игорь неожиданно перешел с начальником на «ты».

— Афанасич, успокойся, ты разве не знаешь, что нашему генералу уже шестьдесят пять и старческий маразм с каждым годом усиливается…

— Но и я немолодой, мне уже пятьдесят шесть, но я же не впадаю в маразм!

— Ты другое дело, ты десантник, ты «самосовец», а он — внутренние войска. Вэвэшник… А что у нее, у Тураевой, мужа нет, раз она такая злая?

— Представь, нет, в разводе она. Муж в Штатах бизнесом занимается. Раньше он со Шмидтом вместе «Орегон» поднимали на заре Перестройки, друзьями по финансовой академии были. Потом появилось весьма крутое бабло, естественно делить его между собой начали, отсюда и недоверие и ссоры пошли. Они долго судились между собою. Для своих разборок кого они только не привлекали — и ментов и чекистов и «крыши». То один «Орегон» захватит с рейдерской командой, то второй. Потом пошли разборки покруче: в Тураева стреляли, Шмидта взрывали. Долго бодались они, но, в конце концов, разбежались в разные стороны. Муж Тураевой в Америку рванул, «Тураев Орегон Лимитед Корпорэйшн» организовал, а Шмидт с отвоеванным «Орегоном» в России остался. Как раз в это время Тураева развелась со своим благоверным и примкнула к Шмидту.

— А она старая? Сколько ей лет?

— Так в том то и дело, что она еще не старая, ей тридцать лет всего, а ведет себя как зловредная старуха.

— Может ей всем ЧОПом скинуться, мачо купить, тогда она успокоиться и наших трогать не будет.

— Да есть у нее какие-то временные, тоже крутые, но она же баба неуправляемая, все ей не так все ей не эдак. Стерва она и есть стерва. Так что будь внимательнее с нею.

— Хорошо, Афанасич.

— И еще… Там начальник службы безопасности — бывший фээсбэшник Аркадий Анатольевич Сиплов. «Сиплый» так любовно кличут его же сотрудники. Скользкий тип. Будь настороже с ним. Но даже Сиплый побаивается Тураевой. Так что, боже упаси, попасть в немилость к ней, а то придется убирать с «лакомого» поста.

— Постараюсь не попасть.

— Очень постарайся. Это же в твоих интересах.

— А что там такого выдающегося делать?

— Работа проще пареной репы. Смотри сам. Час ты стоишь на стоянке — паркуешь служебные машины и не пускаешь «левые», второй час стоишь на парадном входе, внутри, у ресепшн — встречаешь гостей и первых лиц компании, а следующий час — отдых, у нашего монитора, в каморке. Там чайник, микроволновка, холодильник, диванчик. Можно вздремнуть, попить кофейку, чая. Все равно все камеры контролируются охранниками компании. Наши камеры выходят только на парковку, служебный и главный вход. И потом цикл повторяется. Продолжительность рабочего дня — двенадцать часов. С восьми утра до восьми вечера. Можно там и «левые» делать, как наши парни, но осторожно. Без Ромы в это дело не суйся. Он один знает, кого ставить на парковку, а кого не ставить. У него клиентская база наработанная. У них рублей триста-четыреста за день выходит, когда и больше. Так что тысяч шесть-семь ты будешь иметь дополнительно. В целом, служба на «Орегоне» — это одни плюсы. Рома уже два года там трудиться: прижился. Ничем не сковырнешь его оттуда. Единственный минус в работе, это то, что еду свою надо таскать туда.

Большаков возразил:

— Да какой это минус, Афанасич! Утром перед работой плотно позавтракаю, туда возьму пару бутербродов или котлет. В обед перекушу, а вечером после работы поужинаю уже дома. И нет никаких проблем.

Егоров поправил очки на переносице и согласно кивнул головой.

— Действительно, нет… Кстати, у стойки ресепшн тебе особенно понравиться дежурить. Даю слово.

— А что там медом намазано?

— О, да еще каким! Там девчонки молодые, грудастые, с ногами от ушей. И блондинки, и брюнетки, и рыжие — какие хочешь. Может там какую-нибудь барышню и найдешь. Для усиления потенции.

— О, это уже становиться интереснее. Деньги, девочки, левые заработки…

— Ладно, не расслабляйся раньше времени. Твоя задача закрепиться на этом месте и понравиться хозяевам. Задание понял?

— Понял, Афанасич.

— Раз понял, то иди. И завтра как штык, чтоб был на объекте. Давай, дуй домой, готовься, десантник.

— Скоро второго августа, товарищ полковник, наш праздник. Не забыл? Как всегда встретимся в Парке Победы? Приедешь?

— Если ничего сверхвыдающегося не случиться, то приеду. Обязательно приеду. Покупаюсь в фонтане.

— И арбузов еще поедим!

— Нет, от поедания арбузов меня уволь, Игорек. В том году меня чуть не подкололи разъяренная толпа азербайджанцев.

— Ну конечно, кому понравиться, когда твой товар бесплатно забирают. Хотя могли бы и нам подарить в честь праздника.

— Если они раздарят арбузы всем десантникам, кто гуляет в Москве, то они разоряться. Нас, вон, сколько тысяч празднует второго августа в столице.

Игорь улыбнулся.

— Слыхал, Афанасич, новый анекдот, вернее шутку про десантников?

— Не знаю, может и слышал. Но все равно рассказывай. Порадуй старика новой прибауткой.

— Тогда слушай… Типа заметки в газете. «Теперь составная часть Дня ВДВ в Москве — праздничный молебен. Когда празднующие группы десантников входят в Парк Горького, они громко объявляют: «Ну, суки, молитесь!»

Егоров рассмеялся.

— Чего только не придумает наш ушлый народ. Ладно, давай дуй домой, погладь рубашку и костюм, готовься к «Орегону».

— До свидания, босс! — попрощался с начальником Большаков и торжествующе сжал кулак. — Никто кроме нас!

Егоров улыбнулся.

— Слава дяде Васе! Ну, давай Игорек выметайся из кабинета, а то меня еще дел полно!..

* * *

Недалеко от Цветного бульвара возвышалась многоэтажное здание из стекла и бетона с гордой вывеской на входе: «ЗАО Финансово-промышленная группа «Орегон». Именно к этому зданию на парковку пришел сегодня Игорь Большаков. Там его уже поджидал старший смены Кочетов. Рома принял «новенького» хорошо. Охранники обсудили свежие чоповские новости, посетовали на задержку зарплаты и вспомнили со смехом депутатский банкет, на котором они набрали домой по целой паре пакетов с едой и спиртным, и где они слушали Филиппа Киркорова и других попсовых знаменитостей.

Неожиданно Кочетов вспомнил о службе.

— Смотри, Игорь, не проспи Тураеву. Сиплый уже приехал.

— А где его тачка?

— Вон «Ниссан Патрол» новый, объемный как дворец. Номер: три девятки и знакомая аббревиатура КГБ.

— А у этой стервятницы что за агрегат?

— Белый «Ягуар» три шестерки. И буквы «о», «вэ», «тэ» — что означает: «Ольга Владимировна Тураева». Сверхблатной номер!

— Точно она — дьявол во плоти! Его же номер — три шестерки!

— Дьявол не дьявол, но не проспи…

— Рома!

— Да?..

— А вай-фай здесь ловится какой-нибудь? Например, орегоновский?

— Ловит, но только для своих.

— А код знаешь?

— У девчонок на ресепшн спросишь, они всегда его знают.

«Эх, скорее бы на ресепшн», — затосковал Игорь.

И вот электронные часы на здании «Орегона» высветили зеленым цветом четыре долгожданные для Большова цифры 09.00, и произошла смена поста. Чоповский охранник Сергей поменял Игоря на стоянке. Теперь Большаков оказался внутри компании на входе. Егоров был прав, когда говорил Игорю, что ему здесь больше понравиться, чем на парковке. Действительно, служба на главном входе являлась самым настоящим «медовым» местом: кондиционеры, просторный холл, кресла, диванчики, пальмочки и самое главное — девочки! Игорь сразу познакомился с ними, поболтал и заодно узнал код беспроводной сети. Отметил для себя одну из сотрудниц — блондинку Жанну.

«Буду ее обрабатывать», — решил про себя Большаков. — «Тем более как мне кажется, Жанна тоже не против легкой интрижки со мной Ничего деваха, симпатичная, и все при ней. А какие у нее красивые ножки — просто сдохнуть можно! Чуть полненькие, но такие сексуальные! Как их хочется потрогать — просто мочи нет! Они так и влекут к себе…

Настроение у Игоря сразу улучшилось.

…Наступило одиннадцать часов, и снова Большаков занял пост на стоянке. Роман в очередной раз напомнил Большакову о Тураевой.

— Смотри, не проворонь ее, Игорь.

— Будь спокоен, товарищ начальник, разведчики не спят, разведчики наблюдают.

— Вот и наблюдай…. А вот и сам Сиплый.

— Где?

— Вон он стоит у дверей компании с двумя банковскими охранниками.

Большаков краем глаза принялся рассматривать начальника службы безопасности «Орегона»…

Невысокий мужчина, лет сорока пяти, с залысинами на голове, но с мощной грудью и квадратными плечами. Костюм из дорогого материала, ладно скроенный, точно по его фигуре. Белоснежная рубашка, красивый дорогой галстук с золотой заколкой, золотые запонки, хорошие часы, дорогой ремень, дорогие туфли. Явно Сиплов уделял большое внимание к своему имиджу и одежде. Вел он себя высокомерно и важно. Он внимательно «ощупал» взглядом Игоря и снова переключился на своих подчиненных.

Вскоре Сиплов вернулся в здание компании.

Игорь стал расхаживать по стоянке. Со служебного входа вышла блондинка Жанна, чтобы покурить. Видимо новый охранник заинтересовал девушку с ресепшн. Она достала из белой с розовыми цветочками пачки тонкую сигарету с ментолом и, зажав между средним и указательным пальцем, подкурила изящной зажигалкой. Затянувшись, она жеманно оттопырила мизинчик с красивым маникюром. Большаков разглядел на кончике ногтя бело-розовые узорчики и звездочки, напоминающие крестики. Красиво!

— Курим, значит? Здоровью вредим? — широко улыбнулся девушке Большаков.

Она улыбнулась в ответ и кивнула головой.

— Угу, травимся помаленьку.

— А ты, Жанна, давно здесь работаешь?

— Уже без малого год.

— И как? Нравиться?

— Терпимо.

— Как сказали бы англичане: «So so». Так себе. Местами «хорошо», местами «плохо». Ни шатко, ни валко.

— Точно, — одарила улыбкой Большакова блондинка Жанна.

Игорь бесцеремонно взял ее левую руку в свою руку и стал внимательно рассматривать Жаннины ногти. Это был лишь предлог для того, чтобы между ним и блондинкой состоялся телесный контакт, который, сам черт не шутит, мог бы превратился в любовный электрический разряд. Как говорил великий Лермонтов: все страсти начинаются так, и первое прикосновение порой решает дело.

— Какой красивый рисунок, — сказал Большаков. — Мне он очень нравиться.

Девушка польщено улыбнулась.

— Мне тоже. Я сама маникюр делаю.

— Сама? — удивился Игорь. — Молодец.

— Угу…

Когда Игорь «насытился» манипуляциями с пальчиками, ладонью и запястьем девушки (Жанна не противилась этому) он с сожалением оставил ее руку в покое.

— Значит, сама делаешь. Ясно… Какая ты у нас замечательная, — похвалил блондинку Большаков и для продолжения разговора решил сменить тему. — У меня есть один вопрос к тебе, Жанночка.

— Какой?..

— Тут все говорят о некой страшной-престрашной Тураевой — начальнице вашего юридического отдела. Она на самом деле такая стерва? Или… это все сказки? Страшилки для новичков?..

Услышав грозную фамилию, Жанна сразу изменилась в лице, поменяла расслабленную позу на напряженную, деловую, кинула незатушенную сигарету в урну и нервно воскликнула:

— О, да еще какая! Кстати, хорошо, что вы, Игорь напомнили мне о ней. Она должна скоро приехать. Побегу скоренько на рабочее место. А то если Тураева увидит меня с сигаретой в руках, штраф за какую-нибудь ерунду влепит. Она не любит курящих, особенно женского пола. У нас даже доплачивают тем, кто не подвержен этой вредной привычке… И вот еще, Игорь… держите ключи вон от того белого «Фольксвагена Таурег» три двойки. Так на всякий случай. Вдруг моя машина будет мешать кому-то из важных клиентов нашей компании припарковаться, а вы, Игорь, если не трудно, перегоните ее на другое место.

— Хорошо, Жанночка, если понадобится перегнать вашего «немца», то обязательно перегоню.

— Вот и хорошо! Увидимся!..

Жанна ушла. Большаков пожалел, что не успел взять у нее номер телефона. Но ничего, Жанна еще не раз выйдет покурить. Да и ключи от ее машины у него в кармане. Притом через полчаса смена поста и Игорь может застать Жанну у ресепшн. Они непременно свидятся, и заветные одиннадцать цифрЖанниногомобильника появятся в памяти его телефона. Она обязательно их продиктует Большакову, он чувствует это нутром: Жанна — его следующая «жертва»!

Игорь посмотрел на незанятое никем банка парковочное место с красно-белым столбиком в центре. Эти свободные квадратные метры возле банка свято берегли для Тураевой. Она всегда ставила туда свою машину. И не дай бог, если кто-то из других работников «Орегона» занимал ее стоянку, тогда всем «доставалось на орехи»: и чоповским охранникам и банковским. Даже Сиплов не рисковал занимать ее парковку. Но было одно исключение из правил, если на ее место вставал автомобиль самого президента компании, то она молча проходила мимо охранников в здание и уже не повышала голос на подчиненных.

Игорь посмотрел на часы…

Где же это дьяволица? Спить, наверное. Нелегко ей. Как это там, у Реввы в сценке, где он пародирует Стаса Михайлова. «Это огромный труд, если бы вы знали, просыпаться в четырнадцать часов дня и идти в душ. Там еще час. Потом СПА… И где-то до восьми вечера салоны, обертывания… И потом опять сон… Это большой труд…»

— Вот она Тураева! — возбужденно воскликнул Роман и сообщил по рации охраннику Сергею на ресепшн.

Большаков внутренне напрягся…

На стоянку въехал длинный белоснежный «Ягуар XJ Портфолио» с номером 666 ОВТ 999. За рулем сидела женщина в темных очках. Рома припарковал ее и предупредительно открыл дверь автомобиля…

Сначала из машины показалась одна красивая женская ножка в белом туфельке на высоком каблуке, потом вторая. Затем появилась и вся Тураева. В дорогом бело-голубом платье-футляре в стиле колор блок со свободным топом. В ушах ее сверкали бриллиантовые серьги от «Тиффани», а на руках красовались часики «Картье». Она подняла очки на лоб и вытащила с пассажирского сиденья белую сумочку фирмы «Луи Виттон» и, повесив на сгиб локтя, достала из машины еще два мобильных телефона — «Верту» и последней модели «Айфон».

Красивая стерва!» — отметил про себя Игорь и мигом забыл о белокурой Жанне: «гроза «Орегона» явно ее переплюнула.

И, действительно, до чего Тураева была хороша! Стройная, высокая, гибкая! Грудь третьего размера! Его любимый размерчик! Чудные, идеальной формы ноги! Шатенка. Длинные вьющиеся волосы с красивыми локонами на концах. Идеальные брови. Длинные изумительные ресницы. Красивые синие глаза. Красиво очерченные, ухоженные сочные, мягкие и свежие губы. Они словно магнитом притягивали взгляд Большакова и заставляли его думать о сладких поцелуях…

«Вот бы ее в кровать завалить!» — размечтался Игорь. — «Нижнее белье у нее сто процентов кружевное. От «Дольче Габбана» или «Армани». Интересно, какого цвета?»

Госпожа Тураева была явно не в настроении. Она раздраженно захлопнула дверь и за что-то отчитала Рому. Проходя мимо Игоря, она невольно повернула голову в его сторону. В это время Большакову почему-то на ум пришла диалог из фильма «Джентльмены удачи: «Слушай, доцент, у тебя папа, мама, был?» — «Был». — «А отчего ты такой злой?»

Невольная улыбка скользнула по губам охранника. Ее заметила Тураева, и этой мимолетной ухмылки было вполне достаточно чтобы «зацепить» женщину «за живое». Она раздраженно посмотрела на Игоря и поджала свои восхитительные губки.

— А вы почему молодой человек… — она внимательно посмотрела на бейдж Большова… и затем продолжила. — Игорь Владимирович, улыбаетесь?

— Приятно вас видеть, Ольга Владимировна. О вас говорили многое такое… Дескать, очень строга, требовательна. И я представлял вас иначе. Не ожидал, что моя новая начальница будет такой очаровательной и красивой женщиной.

Тураева опешила. У Рома округлились глаза от страха, и он крутанул пальцем у виска, показывая Игорю, что тот несет какую-то чушь. Затем показал жестами: мол, рот закрой на замок.

Тураева пришла в бешенство.

— Кто говорил обо мне?! — ее глаза блеснули холодной яростью. — Кто конкретно?!..

— Люди говорят, — уклончиво ответил Большаков.

— Вы новенький?!

— Да, первый день здесь дежурю.

— И последний! — зло выпалила Тураева.

Затем она победоносно посмотрела на Игоря и, насладившись своим могуществом, потом уже больше не удостаивала Большакова своим взглядом, словно охранника здесь не существовало вовсе.

— Роман, можно вас? — обратилась она к Кочетову.

— Да, Ольга Владимировна? — подскочил к Тураевой начальник смены. Его била нервная дрожь. — Слушаю…

— Чтобы завтра этого чересчур разговорчивого сотрудника здесь уже не было. А еще лучше, уже сегодня. Пусть ему пришлют замену. Скажите это вашему генеральному директору, кажется… Петру Афанасьевичу…

— Хорошо, Ольга Владимировна, я позвоню нашему руководству.

«Сука!» — послал ей мысленное обращение Большаков. — «Да еще какая!»

Тураева, распугав своим бешеным взглядом каких-то сотрудниц, энергичной и уверенной походкой вошла в здание.

Кочетов набросился на Большакова.

— Кто тебя за язык тянул, Игорь?! Теперь будет Варфоломеевская ночь, особенно мне.

— Никто не тянул. Просто я сделал комплимент этой красивой стерве. Она мне очень понравилась.

— Просто. За это «просто» мне по башке дадут наши доблестные начальники.

— Я виноват, мне и отвечать.

— Нет, Игорек, ошибаешься, не тебе отвечать, а мне, как старшему объекта.

— Вали все на меня и дело будет в шляпе.

— Это уже не поможет: поздно. В любом случае мне пистон за тебя вставят, даже целую обойму….

Роман стал названивать Егорову. Тот минут через пятнадцать ответил. Вскоре ожил бодрой мелодией и мобильник Большакова. На дисплее высветилось слово: «Афанасич». Игорь нажал на зеленую кнопку «ответить».

— Алло, Игорь! Алло! Это ты?! — генеральный бился в истерике. — Игорь, что же ты там надел?! Я же тебя предупреждал, будь осторожнее с этой стервой! Босс меня… как это мягче сказать… употребил по полной программе, до сих пор отхожу. Она — Тураева — звонила ему в офис и сильно ругалась насчет тебя. Что ты там натворил все-таки?!

— Хотел комплимент сделать. Эта мадам оказалась писаной красавицей — вот я и не вытерпел, сказал ей об этом.

— О, господи! Я с тобой, милый мой плейбой, скоро на кладбище окажусь. Еще один такой феерический сюрприз и у меня будет второй инсульт!

— Не преувеличивай, Афанасич, ты еще всех нас переживешь.

— С тобой вряд ли. Сейчас надо голову ломать, кем тебя заменить. Задал ты мне задачу. Попробую послать к тебе кого-нибудь из группы усиления. Так что жди смену, доморощенный Казанова, и не выкини еще какого-нибудь фортеля. А то…

Егоров не договорил фразу и замолчал.

— А то что?.. — нарушил внезапную паузу Большаков.

— Нет, ничего. Не мешай, я думаю, кем тебя заменить…

Игорь вновь напомнил гендиректору о себе.

— Так что, Афанасич, мне опять на ювелирку возвращаться?

— Нет, в ссылку! — в сердцах выпалил Егоров.

— Это куда?

— На Кутузовский проспект, в бутик «Итальянские костюмы». Деньги те же, что и на «Орегоне». И график лучше. В будни — с десяти утра до семи вечера. В выходные с одиннадцати до шести. И подзаработать можно. Бывает, закрывается магазин — а тут крутой клиент объявляется. Управляющий просить остаться охранника за отдельную плату. В час идет штука деревянных. Так что время от времени лишние денежки будут прилипать к твоему карману.

— Неплохо…

— Конечно! Только один нюанс: там с оружием надо стоять. Поэтому сориентируйся по времени и до работы заскочи на Проспект Мира в оружейку. Ну, там как положено: кобура, пистолет, запасная обойма, лицензия, маршрутный лист. А на ювелирку на постоянку я уже назначил нового парня. Вроде ничего малый. Спокойный, положительный. Тоже из десантников. Пусть там уже работает и не дергается по объектам.

— Спасибо, Афанасич. В очередной раз выручил.

— Не за что, Дон Жуан хренов…

Через два часа грустный Большаков дождался своего сменщика, попрощался с Ромой, отдал ему ключи от Жанниного «Таурега» и направился к метро. Хотел было зайти на ресепшн спросить у Жанны номер телефона и попрощаться, но передумал: вдруг опять на Тураеву наткнется. Зачем лишний раз усиливать и без того разыгравшуюся бурю? Себе только дороже!

* * *

Настроение — хоть волком вой! Жизнь достала! И одиночество проклятое тоже достало! Все достало-о-о!!!

Большаков открыл холодильник, и его взгляд наткнулся на бутылку водки…

Надо снять стресс!

Просто необходимо!!

Игорь поставил тару с алкоголем на стол и следом за ней — сельдь в горчичном соусе и банку маринованных огурцов.

«Эта сука устроила мне черный понедельник! Кинозвезда «Орегона»! — злился Игорь. — «Хотя и я хорош, ляпнул такое… Слава богу, что Афанасич есть: он всегда меня прикроет и всегда поможет! А так бы беда приключилась. Сослал бы меня генерал на вещевой рынок ворота закрывать и открывать».

Игорь достал из шкафчика рюмку, наполнил ее водкой и залпом выпил.

«Это первая, антистрессовая, против плохой жизни!» — объявил сам себе Большаков.

Да, жизнь ему ни капли не давала расслабиться. После окончания школы в 1999-ом году он попал в десант — и сразу на Вторую Чеченскую войну! Служил в знаменитой 31-ой гвардейской Десантно-штурмовой бригаде. Поэтому на его правом предплечье вытатуирован парашют, а под ним скорпион — символ бригады. И надпись: «ВДВ».

17 ноября 1999 под Ведено боевиками была уничтожена разведывательная группа их бригады: двенадцать погибших и двое пленных. В том бою Игорь потерял многих своих друзей. Но он всегда хранил о них память.

Поэтому Большаков налил еще себе водки и еще… Он пил и вспоминал товарищей.

«Это за, Царство ему небесное, Андрея!.. А это за Тимоху, Царство ему небесное… А это за, Царство ему небесное, Генку…»

Игорь, отставив рюмку, обхватил голову руками. Как ему было тяжело в этот миг! На Большакова нахлынули воспоминание о другом, более тяжелом горе.

…После армии Игорь поступил в педагогический ВУЗ, выучился на учителя английского и немецкого языков. Стал работать в родной школе. А в двадцать семь лет женился на своей коллеге — учительнице математики Людмиле. Спустя год у них родилась дочь Настя. Большаков был счастлив, как никогда, но… через три года случилось непредвиденное — ужасная автокатастрофа! Они всей семьей ехали на дачу к Людмилиным родителям. На этот раз машину вела Людмила. А Варя и Игорь сидели на заднем сиденье. Какой-то пьяный лихач выехал на встречную полосу и врезался в них. Игорь, не смотря на многочисленные повреждения, остался жив, Люда умерла сразу, а дочь скончалась на пути в больницу прямо на руках у Игоря.

…Он помнил, как она угасала. Ее тельце — беспомощный теплый комочек — вздрагивало, билось в конвульсиях, Настя тяжело дышала. Глаза ее постепенно закатывались, дыхание становилось слабее. Игорь истово молил бога, чтобы тот спас его ребенка! Но… на сей раз Всевышний не услышал его мольбы. Ангельские лазоревые глазки Насти закрылись и, вздохнув в последний раз, она затихла… Тепло стало уходить из ее тела. Игорь никогда так в жизни не плакал. Врачи еле отняли мертвого тельце девочки от обезумевшего от горя отца.

На похоронах у него случился нервный срыв. После того как опустили гробы в ямы и засыпали землей он ударился в истерику, упал на могилу дочери, распластал руки и плача закричал: «Похороните меня здесь! Я не хочу жить! Я не буду жить! Не буду! Копайте мне здесь яму!»

Он долго пролежал на земле. Его потом подняли и увели домой его бывшие сослуживцы и родители.

После этого трагического случая он крепко запил, уволился из школы. Но в какой-то момент он все же остановился. Решил, что надо жить дальше. Тут и подвернулся старый знакомый Егоров, дал ему работу в ЧОПе «Скорпион». К этому времени родители уехали на постоянное место жительство в Германию, к родственникам, а их двухкомнатную квартиру Игорь сдал в аренду.

…Большаков поставил на стол свою любимую фотографию: смеющаяся Людмила и Настя в Парке Горького на карусели. Сколько лет прошло, а рана все не заживает. Да и вряд ли заживет! Такое никогда не забывается! Эх, водка, не берет родимая!

— Да пропади все пропадом! — воскликнул в сердцах Игорь и разбил рюмку об стену.

Осколки зазвенели и полетели в разные стороны. Большаков взял двухсотграммовый стакан. Наполнив стеклянную тару водкою, он поднял его…

«Это за Людмилу! Это за Настю! Пусть земля им будет пухом! И царство им небесное!»

Дальше он плохо соображал, Игорь стал обзванивать всех друзей и знакомых. Лишь бы поговорить по душам. Наткнулся и на Егорова.

— Афанасич, приезжай… Тяжело мне… Очень тяжело…

— Напился что ли? Это по какому поводу? Из-за этой орегоновской стервы? Да и шут с ней! Невелика персона!

— Много чести этой сучке, чтобы переживать из-за нее! Она деньгами насосана до края! Не знает их куда девать! Разодета как элитная проститутка! «Армани», «Гуччи», «Пьер Карден!» Гордыня и злоба так и прёт из нее! Для нее люди — мусор! Жердь стоеросовая! И сволочь редкостная! Пошла она на… сам знаешь, куда… Я так выпил, слегка. Помянул пацанов своих с Чеченской, и жену с дочкой. Вот сижу и плачу. Тяжело мне, Афанасич.

— Приеду, только ненадолго. Дел завтра много.

— А телефон этой сучки дашь мне? Я только скажу ей пару ласковых слов! Кто она и что стоит. Или нет, лучше завтра подъеду к «Орегону» и устрою ей Чечню! Никто кроме нас! И пусть меня держат семеро! Все охранники «Орегона», менты с Тверского отделения и участковый Понамарев!

— Э-э, да ты точно пьян в зюзю, несешь всякую ерунду. Ладно, жди я сейчас приеду. Только никуда из квартиры не уходи, понял?

— Понял. Приезжай, Афанасич, буду ждать… Купи там водки, в супермаркете, ну ты знаешь где, деньги я потом тебе отдам.

— Само собой.

— Жду…

ГЛАВА 2

Большаков, просачиваясь сквозь шумную толпу народа, вышел из станции метро «Киевская» на площадь с одноименным названием. Мимо проносились маршрутки, такси, автобусы, троллейбусы…

Напротив вокзала находился торговый мега-комплекс «Европейский». Согласно подробной словесной инструкции Егорова его нужно было обогнуть и перейти на Дорогомиловскую улицу. Это Игорь и сделал. По всем правилам дорожного движения: под зеленый свет и по пешеходной «зебре». Игорь прошагал метров двести по вышеупомянутой улице и уперся в обелиск «Москва — город герой»…

Вот и подземный переход. О нем Егоров тоже говорил. Через этот переход Игорь попал прямо на Кутузовский проспект — и сразу увидел перед собой многоэтажный дом с изыскано декорированным фасадом, где угол первого этажа занимал бутик «Итальянские костюмы» — новее место работы Большакова.

В магазине нового охранника приветливо встретил сам управляющий — индус лет двадцати восьми по имени Амджад. Он неплохо говорил по-русски, а также приходился родным племянником мистера Шридеви — владельца всей сети магазинов «Итальянские костюмы» в Москве.

Управляющий и Большаков быстро подружились. Они нашли точки соприкосновения весьма неожиданно.

— Когда я был в третьем классе, посмотрел ваш один фильм, — признался Игорь. — Очень понравился. «Месть и закон» называется. Пятнадцать раз смотрел. А как же! Ведь там карате, стрельба, погони, танцы, красивая музыка и классные актеры. Я, может, поэтому тогда на секцию карате записался. Хотел научиться драться как Джай и Виру.

— А я раз тридцать его видел! — оживился Амджад. — И до сих пор иногда пересматриваю. Это самый популярный фильм в Индии! И не только в Индии, а и в других азиатских странах, в том числе в ваших бывших республиках — Таджикистане, Узбекистане и прочее.

— Мне особенно понравился актер, который сыграл злодея Габара Сингха. Он так правдоподобно играл отпетого негодяя, что я его ненавидел всей душой.

— А это мой тезка Амджад Хан. Он не был известным актером до этого фильма. Он много снимался — но все никак не мог пробиться в «звезды». Ему было уже тридцать пять! А после «Шолей», так по-нашему звучит название этой ленты, на него обрушилась невероятная слава и любовь миллиона зрителей. Жаль, что умер рано, в пятьдесят один год. Похоронная процессия с телом актера прошла от его дома в Пали-Хилл до мусульманского кладбища в восточной части Бандры. На похоронах присутствовали все звезды индийского кинематографа. «Месть и закон» — кинолента на все времена и народы. Его в Индии объявили «Фильмом Тысячелетия» Он демонстрировался в Бомбейском кинотеатре «Минерва» непрерывно более пяти лет. Кассовые сборы составили сто шестьдесят миллионов долларов США! Играли там две семейные пары. Баччан — Джая Бхадури и Дхармендра — Хема Малини. А еще Санджив Кумар — полицейский Тхакур, всю жизнь безумно влюбленный в Хему Малини. Баччан вообще сверхпопулярный актер у нас. Когда была свадьба у его сына Абхишека, он женился тогда на актрисе Айшварье Рай, его несли через весь город на руках. А деревню, которую построил Рамеш Сиппи для съемок кинокартины, после завершения работы отдал в бесплатное пользование крестьянам.

— А я и не знал.

— Конечно, ты же не индиец. Такие подробности только мы знаем. Пойдем в мой кабинет, пока клиентов нет. Я покажу нашу национальную игру. Мы, индийцы, без ума от нее.

— А что это за вид спорта?

— Крикет.

— Крикет? Я о нем слышал, но, если честно, слабо представляю, что это такое.

— Сейчас я тебе все объясню… — заверил Игоря индус.

Они зашли в кабинет управляющего. Амджад открыл свой ноутбук и включил трансляцию одного из матчей Лиги чемпионов по крикету. Стал разъяснять Большакову правила игры. Игорю было глубоко наплевать на крикет, он любил хоккей и теннис, но сделал вид, что внимательно слушает и интересуется этой игрой: чтобы индус не обиделся.

А тот увлеченно рассказывал:

— …В каждой команде по одиннадцать игроков. Команды по очереди отбивают мяч и играют, пытаясь набрать максимальное количество очков или соответственно помешать сделать это сопернику. В зависимости от формата игры команда может отбивать мяч один раз или два раза подряд. В крикете существуют два основных игровых амплуа — подающий мяч боулер и бэтсмен, отражающий мяч битой. Ключевую роль в некоторых игровых эпизодах выполняет уикет-кипер. Ходы в крикете называются иннингсами.

— Чем-то крикет похож на бейсбол.

— Да верно, но есть различия. А вот посмотри, как играет наш лучший индийский игрок Сачин Тендулкар. Его у нас называют «Бог крикета» В том году наш премьер-министр объявил о решении вручить Сачину Тендулкару орден Бхарат Ратна — высшую гражданскую награду Индии. До настоящего времени Тендулкар остается самым молодым награждённым этим орденом и единственным спортсменом, удостоенным подобной чести.

— Молодец этот… Сачин.

— Не то слово. Он кумир миллионов людей! И не только в Индии. А по всему миру! Пакистан, Бангладеш, Шри-Ланка, Новая Зеландия, ЮАР, Англия, Австралия — в общем, во всех тех странах, где культивируется и развивается крикет.

— Везет ему!..

Амджада Большаков «добил» тем, что добровольно вызывался помогать водителю-экспедитору при разгрузке коробок с вновь прибывшим из головного склада товаром. До этого дня охранники этого не делали: говорили, что это не их должностные обязанности. Но Игорь не стал капризничать и тем самым вызвал к себе еще большое уважение у Амджада. С этого дня управляющий бутика души не чаял в новом охраннике. Даже прощал ему мелкие слабости: незначительные опоздания, прослушивание музыки в наушниках, чтение газет. Однажды Игорь, плохо спавший всю ночь, в отсутствие посетителей в магазине, задремал и заснул прямо в кресле. В этот момент зашел Амджад увидел эту мизансцену и ничего не сказал. Просто попросил горничную разбудить охранника и напоить черным кофе.

…Первый день Большаков ходил по магазину как по музею и удивлялся ценам. Ремень 20–30 тысяч рублей, рубашки от 20-ти, джемперы от 30-ти. Самый дешевый костюм — 150 тысяч. Портфель из крокодиловой кожи — 300 тысяч. Самая дешевая вещь в магазине были носки. Всего 1000 рублей. Или носовой платок — тысяча сто.

В первый день покупателей практически не было в бутике. И никто и ничего не покупал. И Амджад по этому поводу нервничал.

«Интересно как они аренду отбивают, если народ к ним не ходит, — подумал Большаков — «Она в центре просто бешенная. Любопытно: как же индус выживает?»

Через смену все прояснилось. В обед в магазин зашли два банкира и набрали товара на семьсот тысяч рублей, затем приехал из Сургута крутой бизнесмен и вывалил из дипломата на стол пачки денег — почти миллион рублей. На эту сумму, с помощью продавцов-консультантов, менеджера и управляющего, он набрал кучу стильных вещей. Покупали в это день и по мелочи: галстуки, рубашки, плащи, костюмы. Амджад радовался как ребенок удачным продажам, чуть ли не танцевал. Так было три дня, а затем дней на пять наступило снова затишье в торговле…

Публика, посещавшая бутик, была весьма разнообразная: тренеры и генеральные менеджеры известных спортивных клубов, банкиры, депутаты, сенаторы, префекты, дипломаты, продюсеры, известные криминальные авторитеты, и просто богатые люди. А также состоятельные чеченцы и дагестанцы.

В магазине посменно работало четверо продавцов-девушек и два менеджера-парня плюс горничная и секретарь. Менеджеры иногда выезжали в командировки. Иногда за тридевять земель. Например, интеллигентного вида очкарик Саша Отрин недавно летал в Тюмень с костюмами и рубашками к какому-то нефтяному магнату. Прямо на дачу. Он с восторгом рассказывал о той поездке, как его кормили сибирскими деликатесами — олениной, строганиной, пельменями, и как его поили сибирской водкой. Перелет из Москвы до Тюмени и доставка с помощью такси до места, где проживал клиент, оплачивал сам клиент.

Амджад не гнушался тем, что иногда сам, как старинный коробейник, ездил с товаром то в Совет Федерации, то в Госдуму, то в Мосгордуму, а то и в банки и офисы крупнейших компаний. Это он делал в том случае, когда клиент не мог сам приехать в магазин за покупкой. Ведь зачастую эти выездные заказы сулили управляющему хорошие барыши.

Выяснил Игорь и причину, почему индус нервничал, когда падали продажи. Большаков как-то спросил его:

— А почему ты, Амджад, так переживаешь, что сегодня ничего не купили? Больно на тебя смотреть. Не расстраивайся, придут завтра клиенты и возьмут товара на миллион, а то и на два. Какие могут быть проблемы!

— Понимаешь, Игорь, — отвечал индус. — Мой дядя каждый день собирает отчеты по выручке в его магазинах. И если день-два продаж нет или они есть, но по минимуму — то он начинает меня, как вы русские говорите, дрючить. От этого у меня сильно портиться настроение на долгое время и очень болит голова. Вот я и стараюсь кому-нибудь что-нибудь да всунуть. Или не поленюсь и съезжу с новой коллекцией в какой-нибудь банк или офис. Лишь бы меня дядя не критиковал за неумение торговать.

— Но ведь это дело случая. Сегодня — пусто, а завтра — густо! Товар-то у вас не мелочь всякая, а дорогие вещи не так часто покупают.

— Для дяди это не аргумент.

— Какой у тебя дядя строгий.

— Не то слово! Чтобы держать в руках такой бизнес — нужна железная воля и решимость. И умение дрючить подчиненных. И самое печальное, что с меня, как с любимого племянника, он спрашивает вдвойне. Других управляющих он меньше трогает, хотя и им от него неплохо достается.

— Теперь все понятно. А я-то думал… Но все равно не переживай. Амджад, вдруг к закрытию прибудет какой-нибудь богатый клиент и купит, допустим, ту кожаную куртку за десять тысяч евро. Будем оптимистами, Амджад.

— Будем. Есть надежда, что все-таки приедет дагестанец Байсар, он звони мне накануне. Он все хочет этот портфельчик за триста тысяч купить.

— Хорошо бы было.

— Да, хорошо… — вздохнул управляющий и ушел в свой кабинет.

За время службы в «Итальянских костюмах» Большаков быстро подружился с коллективом и со своим сменщиком — седым отставным прапорщиком внутренних войск Фролычем.

К сожалению для Большакова, все продавщицы-консультанты были разобраны крутыми ухажерами. Одна — Ира — «зацепила» финансового директора одного известного футбольного клуба. Другая — Даша — богатого дагестанца. Он прихрамывал: на войне с федералами ранили. Кавказец приезжал всегда в сопровождении двух джипов с охраной — полицейскими в камуфляже и с автоматами и своими личными телохранителями в костюмах и с пистолетами. Третья — Галя — имела сразу двоих любовников — чиновника и бизнесмена. Это было ей весьма выгодно: как-то раз на ее день рождения они скинулись и купили ей «Ниссан Кашкай». Четвертая — Марина — числилась в любовницах владельца сети стоматологических клиник.

Житье-бытие в «Итальянских костюмах» Игорю нравилось. Спокойно, уютно, и не без всякого морального напряжения. Начальник объекта вообще его не проверял. Один раз только местный участковый проверил лицензию на право ношения оружия, маршрутный лист, паспорт и лицензию на охранную деятельность. И все.

Игорь мысленно благодарил своего заступника и спасителя Егорова за столь хорошую и непыльную работу.

* * *

День был как день, ничего особенного. Как всегда Большаков сидел на входе в бутик, в кресле, под кондиционером, и слушал музыку на мобильнике. И вдруг!.. У Игоря выпал даже один наушник из уха и открылся рот от удивления: в магазин вошла Тураева!..

На этот раз она была в розовой юбке-карандаше с узким черным ремешком и черной блузке. И вся в золоте: часы, браслет, цепочка, кулоны, серьги. И сумочка уже не от «Луи Виттон», а от «Гуччи». От нее повеяло дорогими духами.

Увидев Большакова, она тоже удивилась, и самое главное, растерялась.

— Вы? Здесь?.. — невольно сорвалось с ее очаровательных губ.

— Да, я, — не нашелся, что ответить Большов. — И здесь…

Возникла пауза на несколько секунд, которую первым нарушил Игорь.

— Это тоже наш объект, — пояснил Большаков. — Начальство перевело меня сюда после неудачного комплимента в ваш адрес.

— Это я помню, — улыбнулась Тураева: у нее сегодня было явно хорошее настроение. — Здесь, наверное, тоже неплохо работается. Видите самых успешных людей нашей страны, хорошие вещи.

— Неплохо работается, не спорю…

«Снежная королева» — Тураева — все больше «оттаивала».

— А в зарплате вы потеряли при переводе?

— Да, — солгал Большаков — И значительно.

Игорь специально сказал неправду: ему очень хотелось уколоть ее совесть. Хотя понимал, что это бесполезная затея: вряд ли у таких железных бизнес-леди, как Тураева, есть способность критически оценивать свои поступки мысли и желания и переживать свое несоответствие социальным нормам и общественной морали. У таких руководительниц — стальная хватка! А стыд перед самой собой — давно забытое понятие. Оно похоронено глубоко в душе и никогда не воскреснет.

Разговор вдруг прервался: возле Тураевой возник как джин из кувшина смуглый Амджад. Он улыбался во весь рот и был очень любезен и обходителен. Индус принялся расспрашивать женщину о цели ее визита. Оказывается, клиентке салона нужен был стильный и красивый галстук. В подарок ее другу на день рождения, по ее же разговору, президенту какого-то известного банка. Амджад и Тураева долго выбирали подходящий аксессуар и в итоге остановились на красном темно-синем галстуке за пятнадцать тысяч рублей. Подарок поместили в нарядную коробочку и положили в фирменный пакет с ручками с надписью «Итальянские костюмы».

Тураева вытащила из кошелька россыпь кредитных карт — «золотых», «платиновых», «черных» — и подала одну из них продавцу-консультанту Ире. Продавщица вставила ее в терминал и придвинула его к покупательнице. Тураева ввела код и нажала на кнопку «Enter». Прошло секунд десять, и аппарат запищал. Вскоре из него вылезли чеки. Тураева расписалась на них, забрала покупку в нарядной упаковке и ушла, даже не посмотрев в сторону Большакова. Через стекло витрины, из-за спин манекенов в дорогой одежде, Игорь видел, как она гордо села в свой белоснежный «Ягуар» и уехала. И только потом он заметил, что управляющий смотрит в ту же сторону, восхищенно цокает языком и вздыхает.

— Красивая! — не выдержал Аджад. — Такую бы в супруги. Все бы мужчины завидовали.

— Да, я бы тоже был не против подружиться с такой, — вздохнул Игорь. — А у тебя есть жена, Амджад?

— Невеста в Индии.

— А на русской нельзя тебе жениться? Или на какой-нибудь иностранке?

— Родители и обычаи не позволяют. Мне уже давно нашли невесту. Ей было семь лет, а мне семнадцать, когда нас обручили. На следующий год поеду на свою собственную свадьбу. Родители говорят: «Пора!»

— Желаю удачи.

— Как вы там русские говорите, к черту!

…Вечером Большаков за баночкой пива смотрел теннис. И вдруг раздался звонок от Егорова. Вместо традиционного приветствия генеральный директор «Скорпиона» сразу выпалил:

— Вот чудеса, Игорек!

— Что такое, Петр Афанасьевич? Ты меня не пугай. После того как мы на день десантника побывали с тобой, дорогой мой начальник, в милиции после драки в азербайджанском ресторане, мне не до смеха.

— К черту этих ментов, к черту азербайджанцев! Слушай суперновость! Сам босс впал в прострацию, услышав ее!

— Да что там случилось, не томи!

— Тураева просит нашего генерала вернуть тебя в «Орегон»! И без всяких объяснений! Просто просит и все! Чудеса!

— Надо же! А впрочем, нет никаких чудес, Афанасич! Я сегодня ее видел в нашем бутике…

— Да ты что!..

— …Она сильно удивилась, встретившись со мной. Я перебросился с нею парою фраз. Несколько раз пошутил. Надавил на ее совесть. Она была явно в прекрасном расположении духа. Искала подарок для своего ухажера. Вот видимо барыня и смилостивилась ко мне, пожалела. Так сказать, государыня императрица снизошла до простого народа… Снизошла… Да пусть катится к черту, «звезда» орегоновской империи! Не пойду я обратно на Цветной бульвар: мне и на Кутузовском хорошо. Работа не пыльная и спокойная. Зачем мне ее менять? Тем более по прихоти какой-то богатой стервы. Зря она старается. Я не из тех людей, кто по первому мановению руки царствующей особы мчится к ней, чтобы заполучить ароматный пряник. Проживу и без нее.

— Игорек, только не убивай меня! — взмолился Егоров. — Если ты не пойдешь на «Орегон», то меня наш генерал подвесит, сам знаешь, за какое место.

Большаков рассердился.

— Да что я, Афанасич, игрушка ей?!

— Да какая разница, где работать — деньги те же!

— Я уволюсь, Афанасич, зачем мне такие игры? С одного на места на другое кидаете. Я что… затычка в каждой бочке?

— Не будь дураком, Игорек. Наш «Скорпион-97» — хорошее место и хорошие деньги. Не каждый ЧОП имеет такие «вкусные» объекты как у нас. И «крыша» у тебя надежная есть на нашей фирме — это моя персона… Я тебя, Игорь, выручал?.. Выручал. Так вот и ты мне помоги. Я тебе как старший по званию приказываю идти на «Орегон».

Большаков сник.

— Слушаюсь, товарищ полковник.

— Вот и славно. С меня коньяк. Это бонус для тебя, балбеса.

Игорь немного оживился.

— Вот это дело, Афанасич! Выпьем его вместе. Приходи, когда у меня будет выходной.

— Приду…

Большаков допил пиво. Его мозг разрывался от неожиданной новости.

Действительно чудеса! Госпожа Тураева оказала ему неслыханную милость. Что это? Редкий приступ человеколюбия? Заскок альтруизма?! Или женский каприз?! Впрочем, не все ли равно. По ее хотенью, по ее веленью, он должен идти на «Орегон», и он будет вынужден это сделать. Вопреки своей воле и желанию. Хотя… есть одно обстоятельство, которое меняет все дело.

Игорь смял и кинул пустую банку в мусорное ведро и снова задумался…

Да-а-а, только он забыл о существовании Тураевой, как она напомнила о себе таким неожиданным визитом и таким неожиданным поступком. Игорю, конечно же, не хотелось с обжитого и комфортного объекта срываться на объект непредсказуемый и необжитый… если бы не Тураева. Все-таки какая она красивая, стильная и сексапильная женщина! При виде ее так все и переворачивается в душе, оживают мужские силы, и хочется для нее совершить какой-нибудь подвиг! Эх, если бы не стервозный характер — цены бы ей не было!

Пусть Егоров радуется: Игорь пойдет на «Орегон», но не ради их дружбы, а ради того, чтобы время от времени видеть Тураеву. Полюбоваться ею при приезде на работу и отъезде — и этого будет достаточно для Игоря!

Большаков встал с дивана и заходил по комнате.

Неужели он постепенно влюбляется в эту взбалмошную леди? Раз хочет лицезреть ее! Этого еще не хватало! Чувства нельзя пускать в свободное плавание — иначе не избежать крупной беды. Кто он и кто она. Они из разных социальных кругов и ничего не может быть между ними. Нужно как можно скорее избавиться от этой внезапно возникшей зависимости. Например, сказать ей опять какую-нибудь дерзость, и она снова ушлет его на другой объект. Игорь так и сделает. Но пока надо еще отработать две смены в бутике.

…Управляющий «Итальянские костюмы» Амджад горько сожалел, что Игорь переходит на другой объект: он так сдружился с этим русским! Всегда было с ним о чем-то поговорить, поспорить, посмеяться. К тому же Игорь охотно помогал таскать Амджаду коробки с новым товаром, и также охотно оставался после закрытия магазина, если приходил богатый клиент.

— А если я порошу твоего генерального тебя здесь оставить? — сказал индус. — Как ты на это смотришь?

Большаков развел руками.

— Не получиться, Амджад. Там самый важный наш объект. А ты знаешь, у нас как в армии: есть приказ его надо выполнить. И никаких обсуждений.

— Жаль. Ну что же, заходи в гости. Или попросись при любом удобном случае обратно ко мне. Я буду очень рад твоему возращению.

— Непременно, Амджад, непременно, — пообещал Игорь.

Индус на следующий день подарил Большакову в знак уважения белую рубашку с мелкой синей полоской. Тысяч за десять. Большаков горячо поблагодарил Амджада за столь дорогой подарок и в свою очередь обещал ему сделать ответный подарок. Как говориться: управляющий и охранник расстались большими друзьями.

* * *

И вот Игорь снова оказался на объекте «Орегон». Теперь Тураева при встрече с Большаковым здоровалась, а если у нее было хорошее настроение, то еще и спрашивала как у него дела. Но не более. И к счастью для Игоря «Гроза «Орегона» уже не докапывалась к нему как прежде. И даже прощала ему некоторые оплошности и недочеты в работе. Большаков чувствовал себя на особом положении среди охранников. И это его откровенно пугало: надолго ли барская милость? Хотя все сотрудники и охранники компании ему откровенно завидовали. А начальник службы безопасности банка Сиплов, симпатизировавший Тураевой, даже возненавидел Игоря за это особое расположение. Он все искал огрехи в работе Большакова и жаловался на него Тураевой, но та только отмахивалась от Сиплова.

Как-то Игорь видел Тураеву с дочерью. Узнал у Ромы, что дочку зовут Варя, и она с первого сентября пошла в четвертый класс в какую-то элитную гимназию. Видел Большаков и ее ухажера, президента «Дрим Юнион Банк» — брутального седого мужчину лет сорока пяти в дорогом костюме, с супердорогими часами «Hublot» за миллион долларов и в подаренным от Тураевой галстуком. Он приезжал на черном «Мазерати Куатропорте S» в сопровождении охраны. Тураева и банкир вместе обедали в ресторане напротив «Орегона».

А сегодня Кочетов объявил Большакову:

— А ты знаешь, что у Тураевой сегодня день рождения?

— Нет, — откровенно признался Игорь.

— Теперь знай! — воскликнул Кочетов. — На фирме ее будут сегодня все поздравлять.

— Да ну! И сколько ей стукнуло!

— Тридцать один.

— Значит ей можно подарить такое же количество роз?

Кочетов приложил руку к сердцу и занервничал.

— Игорь, ты снова хочешь меня до инфаркта довести?

— Ни в коем случае! Запомни, Рома, срывает весь банк тот, кто первый поздравляет именинницу. Все «сливки» ему.

— Игорь!..

— Рома, не переживай, я знаю, что делаю. Я у нее в почете, она все мне простит.

— Смотри, как бы этот почет не обернулся новой ссылкой.

— А мы скажем, что от нашего ЧОПа ее поздравляем. От имени генерального директора и босса. Сошлемся на то, что они сильно заняты и поручили нам произвести эту почетную миссию. Они же не догадываются, что ради хороших отношений с главными и основными кормильцами их надо периодически поздравлять с днем рождения.

— Делай, как знаешь, только если что, я был не в курсе твоей замечательной идеи.

— Идет! — согласился Игорь.

Большаков сбегал за розами в торговый павильон и положил в их банку с водой в мониторной.

— Сколько ты цветов купил? — поинтересовался Кочетов у Игоря.

— Как и положено, в количестве тридцати одной штуки. По числу лет новорожденной.

— А денег не жалко? Ведь наш генерал не вернет тебе бабки, скажет, что это была твоя личная инициатива, а не руководства.

— А плевать! Хочется приятное человеку сделать.

— Ты уже однажды ей сказал приятное, и что потом получилось?

— Тот раз не считается.

— Ну, ну, дерзай, герой!.. — недовольно сказал Кочетов.

А Большаков вполголоса запел:

Нас ждет огонь смертельный!

И все ж бессилен он.

Сомненья прочь! Уходит в ночь отдельный

Десантный наш ударный батальон,

Десантный наш ударный батальон…

Игорь был полон решимости «осчастливить» Ольгу Владимировну красивыми розами.

…Тураева приехала на службу как подобает имениннице нарядной: прекрасный макияж, локоны завиты, красное платье чуть ниже колен, белые браслеты на руках, жемчуг на шее. И она благоухала неземным парфюмерным ароматом и улыбалась как майское солнышко.

Рома показал новорождённой, куда поставить машину. В это время Большаков незаметно вынес цветы и притаился за черным «Гелендвагеном». Едва Тураева вылезла из машины — как перед ней возник Игорь с великолепным и благоухающим букетом из длинных красных роз и сразу быстро заговорил:

— Здравствуйте, Ольга Владимировна! От имени нашего руководства, Романа и от меня лично поздравляем вас с днем рождения! Желаем вам счастья, любви, здоровья и успехов в вашей нелегкой работе! И много солнечных и позитивных дней! И душевного тепла и внутреннего и внешнего!

Тураева расцвела.

— Это мне? Спасибо. Не ожидала. Какие красивые розочки и прямо в цвет к моему платью.

— Я старался, подбирал. И еще они заряжены положительной энергией, она передастся вам в течение ближайших часов, вот увидите. И вам будет легче и комфортнее работать.

— Что же положительная энергия мне не помешает. Особенно в этот торжественный день. Спасибо, Игорь, спасибо Рома. Вы меня просто ошеломили таким красивым букетом. Как они приятно пахнут. Еще раз спасибо.

Тураева пошла дальше донельзя довольная. Рома чуть было не открыл рот от удивления.

— А ты боялся, — попенял Кочетову Игорь.

— Уф, от сердца отлегло, — довольно улыбнулся Роман. — Риск оправдался. Сегодня можно расслабиться. Руководству будет не до нас, особенно Тураевой.

— Похоже на то. Но сильно расслабляться тоже нельзя. Упорим какой-нибудь косяк — взыщут по полной.

— В твоих рассуждениях есть здравое зерно, Рома-Рома-роман.

— А то…

Когда Игорь уходил со службы в восемь часов вечера, «Ягуар» Тураевой все еще стоял на стоянке, впрочем, как и «Мерседес» Шмидта и «Ниссан» Сиплого. Большакову девчонки на ресепшн сказали, что у них вечеринка в кабинете президента. Там все приближенные. Что ж, Игорь увидит именинницу только через два дня и обязательно спросит: живы ли его цветочки? А пока домой — на «Бабушкинскую»!

Вечером Большакову позвонил генеральный.

— Молодец, Игорек! — похвалил его Егоров. — Идея с цветами пришлась весьма кстати. Сам генерал тебя похвалил. Мы тебе в полном объеме компенсируем стоимость букета. Во сколько он обошелся тебе?

— Около четырех тысяч.

— Получишь пять. Я поговорю с нашей главной бухгалтершей. У меня тут идея возникло, я думаю, ее генерал одобрит.

— Какую?

— А может тебе вместо Ромы начальником объекта назначить? И солидная должность и хорошая финансовая прибавка за руководство.

— Да не надо. Афанасич. Как-то некрасиво с Ромой получиться. Скажет, подсидел. Он мне хороший друг.

— Ну, смотри, смотри. Плох тот солдат, кто не мечтает стать генералом.

— Таким как наш босс? Нет уж, увольте, совсем не мечтаю. Лучше я буду тем, кем я сейчас явлюсь. Свое «Супер-Эго» я никому не отдам. И не продам. Самому пригодится.

— Шутник. Ну, ладно. Пока, герой!

— Пока, Афанасич! До скорых встреч в эфире!..

* * *

Сегодня Кочетов пришел на службу не выспавшимся и помятым. Он усиленно сосал мятные леденцы «Холлс» — генерального спонсора всех российских охранников и жаловался Большакову на плохое самочувствие. Наконец он не выдержал и обратился к напарнику с просьбой.

— Будь другом, Игорь, сгоняй за минералкой в магазин, а? Пить очень хочется. Да и сам попьешь, я тебя угощаю. И еще сигареты «Бонд» купи.

— Что… вчера хорошенько отдохнул, Рома-Рома-роман? — стал подначивать начальника Большаков.

Кочетов сжал виски руками и поморщился от боли.

— Да тесть вчера в гости приходил — пришлось угостить водкой. Начали по маленькой, а потом сам знаешь, как всегда не хватило. Еще взяли бутылку, но уже коньяка. А затем еще поддали. Снова водки и пива. А там что дальше было — плохо помню. Голова сегодня трещит, как не знаю что. И больно в мозг отдает. Словно током бьет. Моя жена с утра со мной не общается, недобро в мою сторону коситься — это плохой знак. Вечером точно начнет меня пилить. А я ей говорю: причем тут я, это твой отец все организовал, вот с ним и проводи воспитательную беседу о вреде алкоголя. Да и разве я его в гости звал? Сам без спроса приперся. Так в чем моя вина? В чем ошибка? А она вредная молчит и уничижительно на меня смотрит, будто я недочеловек.

— Выходит, ты в этой истории лицо потерпевшее?

— Выходит так. Ну, не я же к тестю в гости пришел и предложил выпить.

— Ну, ты хитрюга, Рома! Ладно, готовь бабки… А Тураева не приехала?

— Задерживается. Так что успеешь сгонять в магазин.

— Попробую.

— Вот и славно, трам-пам-пам! Жду с нетерпением, а то умру от сушняка.

— Слышишь, Рома, я давно тебя хотел спросить…

— Спрашивай.

— … А куда делась такая симпатичная и длинноногая блондинка с ресепшн. Кажется, ее звали Жанна.

— А, Жанна? Тополева?

— Да, она самая.

— Ее перевели в другой филиал «Орегона». Он, по-моему, находиться на Маросейке.

— А, понятно. Жаль что перевели.

— А что понравилась?

— Да так, ничего деваха. Ноги там, сиськи, личико. И чувствуется, что темпераментная сучка. Хотел с ней поближе познакомиться. За чашкой кофе у меня дома.

— Да, буфера у нее классные так и рвутся наружу. Стоячие упругие. Ножки не спорю отменные. И родинка возле губы такая сексуальная. Я к ней как-то подкатывал — бесполезно. Сказала, с женатыми не встречаюсь.

— А ты не знаешь телефон того филиала?

— Да, подойди на ресепшн к девчонкам, они тебе его скажут и даже может и номер ее мобильного дадут, все может быть.

— Хорошо. Так и сделаю.

— Делай, как хочешь, Игорь, только умоляю тебя, поторопись! Сходи в магазин, а то мне уже становится плохо. Чувствую, я скоро умру. Потом поговорим о телках. Никуда они от нас не уйдут. Это вечная тема.

— Все бегу, бегу, Рома-Рома-Роман! Не умирай, я скоро!..

Большаков взял деньги и направился в продуктовый магазин. Завернул в переулок и… увидел Тураеву! Собственной персоной! Вот она стоит возле своего «Ягуара» и с кем-то разговаривает по телефону. Видимо звонок для нее очень важен, раз она не доехала до Орегона и вышла из салона автомобиля. На капот она поставила уже знакомую Большакову сумочку «Луи Виттон»! Игорь тут же укрылся за павильоном «Русские блины»: еще не хватало, чтобы его здесь застукала Ольга Владимировна. Тогда подведет он и Рому и весь ЧОП «Скорпион». Устроит им Тураева великий разнос!

Большаков стал ждать, когда Тураева закончит свои переговоры, сядет в машину и поедет к «Орегону». Пока она доберется до Садового кольца, а потом свернет на Цветной бульвар, он успеет по-быстрому заскочить в магазин, купить минералки и сигарет и живо вернуться на свой пост. Ведь и Кочетова он не мог подвести: человек ведь «умирает» с похмелья.

И вдруг затемнённая и невзрачная черная «Жигули» девятой модели резко притормозила рядом с красавцем «Ягуаром». Из «девятки» стремительно выскочил кавказец и хотел, было, схватить сумку, но Тураева вовремя вцепилась в одну из ручек. Грабитель что ей силы рванул на себя сумку. Оторванная ручки остались в руках Тураевой, и она, потеряв равновесие, упала. Добыча оказалась в руках кавказца.

В это время Большаков правильно оценил ситуацию, выскочил из-за павильона и, сделав два быстрых шага, высоко выпрыгнул… Его тяжелый каблук с ходу врезалась в коренастую спину грабителя. Удар был такой силы, что преступник перелетел через «Ягуар» и, пару раз кувыркнувшись, распластался у дверей туристического агентства. Сумка упала рядом с Тураевой, и она вцепилась в нее мертвой хваткой словно самка питбуля.

Выскочил из машины еще один кавказец, в руках у него был пистолет ТТ. Он направил его на Большакова.

— Эй, ты, коз-з-зел! Стой на месте, а не то я продырявлю твою поганую бошку!..

Игорь похолодел: сейчас может раздаться случайный выстрел, и темнота накроет его навечно. И тут в начале переулка показался экипаж ДПС. Кавказец изменился в лице, быстро опустил пистолет, юркнул в «девятку», и она резко тронулась с места. Сбитый Большаковым кавказец успел подняться на ноги и при виде полиции рванул между домами в другой переулок.

Игорь протянул руку Тураевой и помог ей подняться. Ее пальцы были холодны как лед и заметно дрожали. Видимо Тураева испытала сильнейший стресс при ограблении. Она стала осматривать свою запыленную и загрязненную бежевую юбку дорогого покроя, пиджак и слегка порванные черные колготки.

— Боже мой, во что я превратилась?! — воскликнула пострадавшая. — Надо срочно ехать домой, переодеваться. У меня сегодня важная встреча с японцами.

Полицейский автомобиль остановился рядом с Тураевой и Большаковым. Дверь со стороны водителя полуоткрылась и в проеме появилась упитанная морда старшего сержанта полиции.

— Что случилось, граждане? — увидев дорогую иномарку и представительную молодую женщину, вежливо поинтересовался страж порядка.

— Ничего особенного, — спокойно ответила Ольга. — Какие-то кавказцы хотели украсть мою сумку.

— Заявление писать будите?

— Нет, все на месте, товарищ старший сержант, а грабителей я даже не запомнила.

— А вы? — полицейский обратился к Большакову.

— Я тоже их не запомнил. Все так было стремительно.

— Ладно, Паша, поехали, — крикнул кто-то из машины. — Может, успеем догнать их. Если выскочат на Садовое кольцо — пиши пропало!

Дверца белой машины с синей полосой и надписью «ДПС» захлопнулась, и полицейские уехали.

— А как вы здесь оказались, Игорь? — спросила Тураева. — Вы разве не на дежурстве?

— Да, я на дежурстве, но моя очередь отдыхать, а Романа, старшего смены, мучает диарея. Вот он и послал меня в аптеку за имодиумом. Жалко человека: погибает.

— Ясно. Но здесь, по-моему, нет аптеки. Ближайшая у цирка Никулина.

— А я и не в курсе, где ближайшая. Почему-то думал, что она здесь. Ведь они должны быть на каждом углу. Пойду значит туда… к цирку.

— Спасибо вам огромное, Игорь. Если бы не вы, не знаю, что бы я делала. У этого абрека такая силища в руках, он просто вырвал у меня сумку с «мясом». А там лежат очень важные документы. Сверхважные. Вы словно мой ангел-хранитель, выручили в трудную минуту.

— Должен же у человека помимо небесного ангела-хранителя быть и земной. Я согласен на эту должность. Могу работать бесплатно.

— Я подумаю… Только жаль сумку: я ее за пятьсот долларов покупала.

— Это пустяки. Купите новую, еще лучше. Главное что вы целы и невредимы, — заулыбался Большаков.

На лице Тураевой впервые появилась искренняя задушевная улыбка и ее взгляд потеплел. Игорь впервые видел ее такую. Наверно здесь, в неформальной обстановке, а не на работе, она настоящая. На лице нет всеми привычной маски стервозной и холодной расчетливой бизнес-леди. Это женщина, да еще какая! Ранимая и беззащитная. И у нее оказывается есть душа!..

Это открытие так поразило Большакова.

ГЛАВА 3

Земная слава накрыла Большакова с головой. Его геройский поступок не остался незамеченным. Игоря похвалило руководство ЧОПа, президент «Орегона» Шмидт, начальник безопасности Сиплов, не говоря о самой Тураевой. Земная слава была подкреплена еще и солидными вознаграждениями. Шмидт вручил Большакову конверт с тремястами евро, от Тураевой лично Игорь получил пятьсот евро, а от Егорова и генерала ему досталась премия в две тысячи рублей и… грамота с благодарностями.

— Ты стал настоящим миллионером, Игорек! Но по справедливости часть денег принадлежит мне, — шутил Кочетов. — Это же я послал тебя за минералкой. Не сделай я этого, то твоего подвига и нынешних премиальных у тебя бы не было.

Большаков несогласно покачал головой.

— Нет, ты не прав, Рома. Давай разберемся досконально в этом вопросе. Если твой тесть не пришел бы к тебе в гости, то ты бы не стал пить водку, а утром не страдал бы от похмелья. И, значит, не послал бы меня в магазин за минералкой. Выходит, я твоему тестю должен, а не тебя. Это по чесноку, это по справедливости. Логично, Рома-Рома-роман?

— Логично. Тогда передай часть вознаграждение моему тестю через мою персону. Я с удовольствием вручу ему лично в руки. Как только он снова придет ко мне в гости.

Большаков согласно кивнул.

— Хорошо, договорились. После смены зайдем в супермаркет, и я куплю вам с тестем бутылку коньяка. Это и будет ваша доля в деле спасения Тураевой. Идет?

Кочетов расцвел.

— Еще как идет! Только хороший коньяк покупай! Не московский, не крымский, не дагестанский, а импортный. Лучше французский.

— Не беспокойся, куплю хороший. Даже французский.

— Ловлю на слове…

Большаков поступил, как и обещал. После работы сослуживцы зашли в магазин, Игорь купил французский «Мартель» и передал бутылку довольному Кочетову.

— Тесть обрадуется, — заулыбался Рома. — Он любит хороший коньяк.

На что Игорь ответил:

— Долгих лет ему жизни и сибирского здоровья. И от меня большой привет. Только не переборщите на этот раз. И не запивайте коньяк пивом и водкой, а то, как в «Бриллиантовой руке» получиться — убойный коктейль от Миронова.

— Не беспокойся, все будет хорошо.

…Как всегда вечером Большакову позвонил Егоров.

— Ну, герой, радуйся!

— Что случилось. Афанасич? Не пугай меня так.

— Тураева просит у нас водителя-охранника. Для нее и ее дочери.

— А я тут причем?

— А просит она именно тебя.

— Вот как! — изумился Большаков. — А вдруг я не соглашусь на ее предложение. И что она за меня все решает!

— Только глупец может отказаться от такого предложения! Смори сам. Пятидневка. Суббота-воскресенье отдыхаешь. А денег — о-го-го! Полный карман! Да и такая красавица рядом с тобой всегда. Глядишь, и женишься на ней.

— С какой стати! У нее уже есть жених. Президент известного банка. У них скоро помолвка. А в запасе у нее еще сотни таких, как этот ухажер. С какой стати она снизойдет до моей особы.

— У них с этим банкиром только помолвка, и он целый день на работе, редко ее видит, а ты с ней будешь находиться всегда рядом. А вдруг что-то получиться? Повернется она к тебе одним местом — а ты и не растеряешься! Раз — и стыковка двух природных начал по имени «Инь» и «Янь» состоялась! Влечение полов никто еще не отменял. А она баба — секси!

— Афанасич…

— Шучу, шучу, Игорек. А то по фейсу получу, и подвиг свой не совершу.

— То-то…

Большаков изумился: вот так оборот! Тураева снова капризничает! «Снежная королева» пытается приблизить к своему холодному сердцу околдованного ее чарами Кая. Барыне стало скучно!

Егоров продолжал жужжать ему в ухо.

— Ну, ладно, не выделывайся, Игорек, давай берись за новую работу. И не тени резину. Миллион часов на раздумья я тебе не дам. Решай незамедлительно. Мне еще надо отзвониться Тураевой о результатах переговоров с тобой. Ну…

— Не даешь ты мне подумать хоть пять минут, Афанасич.

— Голова у солдата не для того чтобы думать, а улавливать приказания командира. Ну, так что? Рожай быстрее, гвардии сержант Большаков!

Игорь задумался, а Егоров все наседал.

— Ну? Давай соглашайся! Давай!

И Большаков сдался.

— Когда приступать к новым обязанностям? — спросил он.

Егоров радостным голосом ответил:

— Завтра. Записывай или запоминай адрес, где она живет …

— Запоминаю.

— Элитный комплекс «Коперник»…

— А это где?

— Метро «Полянка» или «Октябрьская». А адрес такой… Большая Якиманка, номер двадцать два… квартира… такая. Завтра прибудь к ней к десяти часам утра. Смотри не опаздывай. Она баба строгая и деловая и любит пунктуальных и добросовестных работников… Да, рассчитай время так, чтобы до Тураевой успеть пистолетик прихватить в оружейке. Я уже оперативным дежурным позвонил — они в курсе. Понял?

— А завтра кто главный по оперативке?

— Вася Родионов.

— А на подхвате Рогожкин?

— Ну куда они друг без друга.

— Понятно.

— Все запомнил, Игорь?

— Все усек, товарищ полковник.

— Ну, давай успехов в работе, спаситель Тураевой!

— Подкалываешь, Афанасич?

— Завидую. Мне бы старичку спасти такую кралю.

— Спасешь еще, — шутливым тоном уверил своего начальника и друга Большаков. — И не одну. Какие твои годы. Ну, пока!

— Чеши грудь консервной банкой и не кашляй! Са-ла-га! — отпарировал Игорю Егоров.

…Большаков долго не мог заснуть. Все вертелся с бока на бок и думал. Судьба складывается так, что он теперь будет постоянно рядом с Тураевой. Об этом он тайно мечтал. Судьба ему благоприятствует. Объект вожделения становиться все ближе и ближе. А что там дальше будет — жизнь покажет.

Ночью ему приснился цветной интересный сон похожий на игровой фильм.

Будто Игорь в каком-то средневековом замке. Он хозяин этого владения и сказочно богат. Наверное, он то ли барон, то ли граф. В зале идет пир, шуты, музыканты, гости. Столы ломятся от яств. Бургундское вино льется рекой. Приезжает Шмидт и Тураева на красивой карете с гербом одеты в старинные одежды. Игорь начинает вальсировать с Тураевой по зале, все гости восхищенно взирают на танцующую пару. Потом декорации меняются, Игорь с Ольгой оказываются в огромной спальне, Тураева обнажается, медленно идет к нему, бросается в его объятья и… тут на самом интересном месте наступает конец сновидению!..

Когда Большаков окончательно проснулся, он разочаровано вздохнул. Как жаль, что это только сон! Повздыхав немного, он начал собираться на работу. Пошел в ванну, умылся почистил зубы, отправился на кухню… А мысли его постоянно вращались вокруг интересного сна. Большаков вспоминал его перипетии. И снова мечтал о Тураевой.

А может этот сон когда-нибудь осуществиться?

* * *

Большаков притормозил. Вот он элитный дом «Коперник»! Пятнадцатиэтажный дом. За высокой решетчатой оградой. Его было заметно с дальнего расстояния, благодаря необычным элементам, украшающим фасад, в виде двух «солнц», окруженных панно из мозаики.

Игорь припарковал свой «Ниссан» у решетки, и прошел внутрь ограждения через пост охраны. Миновав затем большой двор, засаженный декоративными деревьями, яркими и разноцветными цветами и изумрудной травой, Большаков вышел к зданию. К пятнадцатиэтажке вел лишь один единственный вход. На первых двух этажах здания были расположены кофейня, бар, пару ресторанов, солярий, фитнес-центр, сауна, салон красоты, массажный кабинет, стоматология, детский центр и бассейн.

Когда Большаков вошел в дом, то очутился в просторном холле. Вестибюль был отделан мраморной крошкой, имелась необычайная подсветка и мозаичный пол. Витражные стекла, колонны и тихая играющая музыка создавали атмосферу помпезности и в то же время уюта.

Игорь вызвал лифт и поднялся на нем на одиннадцатый этаж. Там он нашел нужную квартиру. Большаков, как опытный охранник, сразу обратил внимание на камеру видеонаблюдения, что находилась над дверью квартиры Тураевой. И на глазок, который был встроен в массивную железную дверь с множеством замков, обитую рыжей натуральной кожей.

Большаков нажал на звонок. Мелодичная трель разнеслась по всей квартире. За дверью послышались шаги, наступила пауза. Кто-то его внимательно изучал в глазок. Затем щелкнул замок, лязгнул засов, брякнула металлическая цепочка и появилась Тураева.

— Здравствуйте, Ольга Владимировна, — поприветствовал свою работодательницу Большаков.

Тураева доброжелательно улыбнулась.

— Здравствуйте, Игорь. Проходите на кухню…

Первый раз Большаков видел Тураеву в домашней обстановке. На ней был длинный розовый халат и розовые тапочки. Правда, макияж уже был почти готов: ресницы накрашены, брови — тоже, губы подведены темно-розовой помадой с блеском. Большаков зашел в просторную прихожую, а затем в огромную кухню с лоджией.

— Ну, вот, Игорь, вы хотели работать на должности моего земного ангела-хранителя? — продолжала улыбаться Тураева. — Теперь ваша мечта осуществилась. И не бесплатно, как вы планировали, а с весьма существенной прибавкой.

— Спасибо, Ольга Владимировна, за вашу заботу обо мне.

— Кофе будите?

— Буду.

Тураева нажала одну из кнопок на кофемашине, она зажужжала и в подставленную фарфоровую чашку потихоньку полилась струйка темно-коричневой жидкости. Вскоре чашка наполнилась. Ароматный запах кофе ударил Большакову в ноздри… Ах, какой вкусный напиток!

— Ваше кофе готово, Игорь, — сказала Тураева. — Возьмите.

— Спасибо большое… — поблагодарил ее Большаков и поставил чашку на кухонный стол.

Появилась дочь Ольги.

— Моя дочурка Варя… Варвара… — познакомила охранника со своей дочерью Тураева.

— Игорь, — представился Большаков.

— Варя, — назвала свое имя девочка.

— Будем дружить?

— Будем.

Тураева обратилась к дочери:

— Варя, после завтрака садись за уроки. В час за тобой заедет дядя Игорь. Теперь он будет тебя отвозить и забирать со школы.

— Хорошо, мам.

— У вас прелестная дочь, Ольга Владимировна. И очень похожа на вас. Глаза, волосы, овал лица.

— Да, она у меня умничка и красавица. А у вас есть дети, Игорь?

— Нет, — нахмурился Большаков.

— А жена?

— Я бы… не хотел говорить на это тему, Ольга Владимировна…

Тураева немного смутилась.

— Ой, извините, Игорь, за столь некорректный вопрос! Я влезаю в вашу личную жизнь… и это нехорошо с моей стороны. Простите, я порой так бестактна. Издержки руководящего поста. Я привыкла командовать людьми.

— Да, нет, все нормально Ольга Владимировна. Ничего страшного.

— Я пойду, завершу макияж, а вы пока пейте кофе. Вы с молоком пьете или со сливками?

— С молоком.

— Оно там в холодильнике. Варя, покажи дядю Игорю…

— Хорошо, мам…

Игорь посмотрел в окно. Оттуда открывался великолепный видна Москву-реку Кремль и Храм Христа Спасителя.

Варя подала пакет молока Большакову. Игорь добавил молоко в кофе, положил туда три чайных ложки сахара и все это размешал. Девочка спросила Игоря:

— Может вам кусочек вкусненького тортика дать? Мама вчера его купила.

— Нет, спасибо. Я кофе только попью.

— А я вот не откажусь от тортика. Люблю сладкое.

— Наверное, все дети любят сладкое.

— Нет, не все. У нас в классе Ира Ларина не ест не пирожные, ни печенье, ни конфеты: боится поправиться. Она и так как колобок.

— Понятно…

— А вы любите мультики смотреть?

— Люблю.

— Значит, мы с вами точно подружимся. И видно, что вы человек положительный: мама всегда хороших людей для себя подбирает.

Большаков улыбнулся.

— Я думаю, мама твоя права. Я точно человек со всех сторон положительный…

Квартира Тураевой оказалась роскошной. Она состояла из пяти комнат общей площадью двести квадратных метров. Плюс огромная кухня с выходом на лоджию. И ещедве большие ванны, одна отделанная темно-синим кафелем, а другая белоснежным, и два санузла. Высота потолков три с половиной метра. Кабельное ТВ, вай-фай, дорогая мебель, дорогая техника. Большаков из уст Кочетова знал, что эта квартира обошлась Тураевой в шесть миллионов долларов.

Вскоре Ольга, окончательно приведя себя в порядок, попрощалась с дочерью и вместе с Большаковым отправилась на лифте на первый этаж. Оттуда прямо из вестибюля они попали на двухуровневую подземную автостоянку. Там стояли три машины Тураевой — уже знакомый «Ягуар», черная «Ауди А 9» и бежевый «Порше Кайен Дизель»! Ольга дала Большакову ключ от «Ягуара» и чип для открытия жалюзийные двери при выезде с автостоянки. Игорь предупредительно открыл двери, и хозяйка села на заднее сидение. Сам Большаков сел на водительское сидение, включил кнопку зажигание, первую передачу и нажал на газ.

«Ягуар» важно, как белоснежный океанский лайнер, поплыл к выходу из гаража….

Большаков оценил машину: просто класс! Во-первых, она хорошо смотрится внешне! Черная глянцевая решетка радиатора с хромированной окантовкой и черные глянцевые боковые воздухозаборники подчеркивают мужественный характер автомобиля и придают ему еще больше энергичности и уверенности. Тормозные суппорты ярким красным акцентом просматриваются через спицы легкосплавных дисков.

Во-вторых, внутри тоже роскошь! Сиденья, отделанные мягкой перфорированной кожей. Панель — под дуб. Кнопочный переключатель передач. Аудиосистема объемного звучания мощностью восемьсот двадцать пять ватт с двадцатью динамиками, Автоматический четырехзонный климат-контроль с фильтрацией воздуха.

И еще одно удобство для водителя! Доводчики дверей и системы «Ягуар Смарт Ки» с функцией бесключевого доступа в автомобиль. Если в кармане электронный ключ, то замки автомобиля автоматически разблокируются, как только водитель потянет за ручку двери. Выходя из автомобиля, можно просто нажать кнопку на ручке двери или воспользоваться электронным ключом, чтобы запереть замки.

С этого дня у Большакова началась совсем другая работа и совсем другие маршруты: «Орегон», адвокатские и юридические конторы, суды, управления силовых ведомств, управы, префектуры, банки, компании, фирмы, общества, рестораны, презентации. А также: тренажерные залы, бассейны, солярии, СПА, парикмахерские, массажные салоны, бутики и дорогие столичные пассажи. Помимо этого Игорю нужно было успеть увезти и привезти Варю из школы, забрать или передать кому-то какие-нибудь документы, купить в магазине какие-нибудь сувениры или букет цветов для нужных Тураевой людей. То есть к множеству основных обязанностей хозяйка прибавляла Большакову куча мелких поручений. Но Игорь не жаловался на судьбу: эта работа его устраивала. Тем более рядом с ним всегда была Тураева.

О, как ему порой хотелось овладеть этой холодной красивой и гордой женщиной! Но близок локоть, да не укусишь! И он овладевал ею лишь в своих грезах и снах. Хотя порой ему казалось, что иногда она смотрит на него иначе, чем на других мужчин — благосклонно и заинтересованно. И тогда в душе Большакова сразу оживали нескромные надежды на что-то большее. Тураева замечала его настроение, и тут с ее стороны следовало показательное суровое слово, резкий жест и жесткое обозначение границ общения между работодателем и подчиненным. Она его словно ледяным душем окатывала. В общем, ставила Игоря на место. Но потом через какое-то время снова ослабляла свою женскую защиту и становилась ласковой и доброй с Большаковым, улыбалась, дарила презенты, давала деньги на мелкие расходы, и у Игоря снова возрождались все те же нескромные надежды быть к Тураевой как можно ближе. А потом начинался очередной жесткий отпор поползновениям Игоря на ее честь. И так по замкнутому кругу, выхода из которого пока не было.

В процессе работы Большаков познакомился и с домработницей Тураевой Клавдией — приятной на вид женщиной лет сорока пяти по имени. Родом она была Украины. Иногда Игорь ей помогал по хозяйственным делам: возил ее в продуктовые магазины или на рынки. Охранник и домработница ладили и дружили.

* * *

В субботу Большаков повез Тураеву и ее дочку по столичным бутикам и магазинам. И в кино. Варя уже давно хотела сходить в какой-нибудь широкоформатный 3D-кинотеатр на премьеру зарубежного или отечественного мультипликационного фильма, поэтому и упросила свою мать взять ее с собою. Заодно Тураева решила купить для Вари красивую кожаную курточку и осенние сапоги, но а себе — какое-нибудь стильное платье от кутюр.

Ольга Владимировна договорились с Игорем, что выходной день у него на этот раз будет в понедельник, а рабочим днем станет данная суббота. И сказала, что в понедельник она сама отвезет Варю в школу и встретит. Игорь, не стал возражать против незначительных изменений своего рабочего графика. Во-первых. Тураева — его работодатель и она заказывает музыку. Здесь трудно с ней спорить. А во-вторых, от перестановки слагаемых сумма слагаемых не меняется. Выходных, как не крути, все рано будет два. И, в-третьих, как не странно, но это решение Тураевой было Большакову на руку: в воскресенье некоторые магазины бывают закрытыми, и он не может купить себе некоторые необходимые ему вещи. А теперь, при данном раскладе дел, он с чистой совестью и с законным выходным в кармане в грядущий понедельник наконец-то отправиться на шопинг в нужные торговые заведения.

Часто Ольга в присутствии Большакова вела с дочерью семейные разговоры. Так было и в этот раз. А речь зашла о Вариной учебе.

— Варя, а почему у тебя появились за последнее время четверки по английскому? — строго спросила дочку Тураева. — В чем причина? Не учишь предмет как следует?

Варя надула губки.

— Учу.

— Тогда почему «четверки»? Объясни?..

— Я не знаю, учительница мало кому из класса ставит «пятерки». Она очень требовательна и строга ко всем. У нее очень трудно получить «пять».

— Но кому-то же она все-таки ставит «отлично»? Не может быть, чтобы в классе не было отличников по иностранному предмету.

— Ставит.

— Кому?

— Кириллу.

— Какому Кириллу? У вас их, кажется, в классе трое?

— Артюхову.

— А, Артюхову?.. Вот видишь, все-таки она кому-то ставить высокие оценки? Значит, ваш Кирилл Артюхов на твердую «пять» знает английский.

— А он у репетитора уже два года занимается.

— Тогда и я найму тебе репетитора.

— Не хочу, — заупрямилась Варя.

— А я хочу! — возразила Тураева. — Я желаю, чтобы ты была круглой отличницей по всем предметам. Не будешь хорошо учиться, после школы пойдешь в посудомойки или в уборщицы. Мыть тарелки и полы.

— Не хочу мыть полы.

— Тогда остается репетитор…

Варя поникла головой. Ей уже после этого разговора и в кино уже расхотелось ехать. Большаков решил вклиниться в непростой разговор:

— Извините, Ольга Владимировна, что вмешиваюсь в вашу семейную жизнь… Что касается репетитора… то зачем вам далеко ходить, можете меня взять на это место.

— Вас?.. — изумилась Тураева.

— Да, меня. Не удивляйтесь, Ольга Владимировна, я же бывший учитель английского. До охраны я работал в школе. И у меня стаж педагогический солидный — восемь лет. Да и репетиторством я с учениками в то время занимался. Неплохо на них зарабатывал. Так что два, а то и три раза в неделю, я могу заниматься с Варей по этому предмету. Минут тридцать — сорок для начала вполне достаточно. Можно учить английский как раз перед школой.

Тураева заметно обрадовалась.

— Вы учитель английского языка? Неужели?! Отлично, отлично! Варя, нам несказанно повезло! Теперь нам не надо никого искать на стороне, твой наставник уже находиться рядом с тобой. Доча, ты будешь заниматься с дядей Игорем английским?

— Буду! — повеселела Варя.

Тураева пришла в хорошее настроение.

— Отлично, отлично! Приходится признать, что вы талантливая личность, Игорь. Овладели многими нужными профессиями, много знаете, эрудированны. Вы везде можете работать.

— Я даже талантливее чем вы думаете, Ольга Владимировна.

— Значит, я не зря сделала на вас ставку.

— Конечно не зря. Я вам еще пригожусь.

— Несомненно, пригодитесь. Вот и хорошо. В понедельник, вернее лучше во вторник, вы, Игорь, можете уже приступить к учебному процессу с Варей. Буду платить вам тысячу рублей в час. Могу и в валюте. Это будет двести пятьдесят долларов.

— Ольга Владимировна, я могу и поменьше брать денег… В знак уважение к вам и вашей дочери.

— Нет, Игорь, не стоит идти на такие жертвы. Я вполне могу платить вам такую таксу, и дополнительные деньги вам отнюдь не помешают. Ну и наконец, могу же я сделать что-то хорошее вам в знак уважения к вашей личности. Героев надо поощрять. И баловать. Иначе они обидятся и не будут уже больше героями. Не правда ли, Игорь?

— Спасибо, Ольга Владимировна, вы так добры ко мне.

— Не за что… В общем, все обговорено, приступайте к своим обязанностям и ни о чем не беспокойтесь.

— Будет все исполнено, Ольга Владимировна…

И вскоре к старым заботам Большакова прибавились новые, но более приятные: три раза в неделю Игорь с несказанным удовольствием занимался английским с Варей. Ему нравилось учить кого-то чему-то, быть чьим-то наставником, особенно когда это дело касалась детей. Обычно Большаков приезжал на Якиманку к часу дня, поднимался в квартиру Тураевой, занимался тридцать-сорок минут английским с Варей и к двум часам отвозил ее в школу, а в 19.00 или раньше забирал, и потом как всегда ехал за Тураевой.

В процессе обучения Варя и Большаков хорошо подружились. Она звала его «дядя Игорь», а он ее — «Варюха». Большакову нравилось опекать и общаться с дочкой Тураевой. Она действительно была умной и прилежной девочкой. Рисовала, пела, танцевала. Она для него была отдушиной в этом взрослом, сложном и непростом мире. С ней он забывал обо всем и погружался в мир фантазий и приключений, когда вместе с ней смотрел мультфильмы, детские киноленты или читал ей сказки.

Такая жизнь Большакову весьма нравилась.

* * *

Сиплов нажал на ручку двери и зашел в кабинет к Тураевой.

— Можно, Ольга Владимировна? — осторожно поинтересовался бывший чекист.

Тураева на миг оторвала взгляд от важных бумаг.

— Можно, но… а что у тебя, Аркадий? — недовольным тоном сказала Ольга.

— Да так, вопросик один нарисовался.

— Нарисовался? Тогда задавай его, да побыстрее, а то мне сейчас некогда. Я к переговорам с «Атлантом» готовлюсь.

— Хорошо, Ольга Владимировна, я буду краток… Ваш водитель, тот, что от ЧОПа «Скорпион-97» прикреплен к вам, занимается… с вашей дочкой английским?

Тураева опешила…

— А ты откуда, Аркаша, узнал данную информацию?

— Откуда? Да так узнал, я же недаром начальник службы безопасности вашей компании. К тому же бывший разведчик. Просто слухи по «Орегону» ходят об этом.

— Слухи? Интересно, а кто эти слухи распускает?

Сиплов пожал плечами и виновато улыбнулся.

— Не знаю, не могу сказать. Не хочу выдавать источник информации, чтобы потом его не потерять.

— Не можешь, это плохо. Окружил себя стукачами, Аркадий? И чувствуешь себя героем?

— В нашем деле без них нельзя, Ольга Владимировна, вы же знаете. Доносчики — двигатели прогресса. Это профессия древняя, наверное, древнее, чем проституция. Вспомним небезызвестного Иуду Искариота который наушничал Пилату об Иисусе Христе.

— Причем тут Иуда, причем Пилат? Ну, допустим, Игорь занимается английским с Варей без отрыва от работы. А твое какое дело, Аркаша? Ревнуешь что ли? Или копаешь под меня?

— Боже упаси, Ольга! Копать под тебя — это, значит, готовить себе сразу гроб. Дело тут в другом. Ты знаешь, что я к тебе всегда хорошо относился и сейчас хорошо отношусь…

— Ну-ну, славно поешь, Аркадий. Продолжай…

— Я хочу вас предостеречь насчет этого человека. А вдруг он маньяк или педофил? А вы ему дочь доверяете.

— А как же ты, Аркадий Анатольевич, принимаешь на работу в нашу уважаемую компанию маньяков? Ты же сам пробиваешь каждого кандидата на должность по линии МВД и ФСБ. И в охранном предприятии, я уверена, его проверяли тоже не раз, перед тем как зачислить в их ряды.

Сиплов замешкался.

— Так оно так, но…

— Мне глубоко наплевать на твои «но», Аркаша. Используя Игоря, я экономлю на деньгах. А предмет он свой знает. И надежный водитель и охранник. И нянька. Такой человек незаменим для меня. И это мое личное дело, кого назначать своим шофером или репетитором. Еще есть какие-то вопросы ко мне?

— Да вроде… нет…

— Тогда, Аркадий, ты свободен. И скажи своему Иуде Орегонскому, что если я вычислю его, он — покойник.

— Суровый приговор, Ольга Владимировна, это я так без информаторов останусь.

— Ничего переживешь эту потерю.

Сиплов хотел было уйти, но на секунду задержался. Он не любил проигрывать, и чтобы сохранить лицо, он решил ввернуть свое последнее слово:

— И все же не нравиться мне он, Ольга Владимировна. Чеченскую прошел, психика у него не в порядке.

— А у него есть справка о том, что он состоит на учете в психдиспансере? Или о том, что он наблюдается у нарколога?

— Нет.

— Тогда зачем ты мне эти байки рассказываешь, Аркаша? Пощади мои уши. Расскажи эти фантазии кому-то другому, но только не мне. И давай, не мешай, иди, я занята. У меня важный контракт…

И тут зазвонил «Айфон» Тураевой, она взяла трубку.

— Алло, Нина Валерьевна? Здравствуйте, вот хорошо, что позвонили, я как раз готовлю документы по нашему сотрудничеству. договор уже почти готов, остались мелкие детали. Я подъеду к вам сегодня в четыре ноль-ноль. Отлично, отлично, Нина Валерьевна…

Тураева сделал знак, чтобы Сиплов покинул ее кабинет.

Начальник службы безопасности «Орегона» с недовольной миной вышел в коридор. Его терзала только одна злобная и мстительная мысль: как бы подловить охранника из «Скорпиона» на чем-либо компрометирующем и выставить перед Тураевой в невыгодном свете. Но пока это нелегко сделать: Ольга Владимировна явно своему водителю симпатизирует и многое ему прощает. Но Сиплов не сдается. Поэтому он будет усиленно работать над тем, чтобы во чтобы то ни стало дискредитировать Большакова перед Тураевой. А это он может.

* * *

Они пересеклись на бизнес-ланче в ресторане на Петровском бульваре — Тураева и Мезенский.

Они поцеловались, сели за стол, взяли дружно меню в руки и сделали заказ официанту.

— Сегодня ты платишь, Олечка, — сказал Мезенский.

— Мог бы и ты.

— Я соблюдаю принцип справедливости. Я платил прошлый раз. Мы же договорились по очереди. Да и у меня нет наличных. А в этом ресторане то принимают карты к оплате, то нет.

— Хорошо, я заплачу.

— Я прослышал, что у тебя новый водитель-телохранитель?

— И ты туда же!

— А кто первый спросил о нем?

— Мой начальник службы безопасности.

— Что же он имеет полное право.

— Ничего он не имеет. А откуда ты об этом, как ты говоришь, прослышал?

— Конфиденциальные сведения.

— Понятно… Ну, допустим, взяла. А по какой причине, извольте мне полюбопытствовать, он тебя так сильно интересует?

— Все что тебя касается, моя ненаглядная, меня очень касается. Даже очень-очень. Ты же мне не чужая. И даже больше скажу. Я уверен в том, что ты станешь в скором времени моей женой.

— Кажется, Миша, ты забегаешь немного вперед. На счет тебя я еще не решила, кем ты будешь для меня в ближайшем будущем: мужем, любовником, другом, просто знакомым или может быть… врагом?..

— Врагом? Это уже перебор, Ольга. Врагом я тебе никогда не буду. Это точно.

— Это у тебя перебор, Миша, в твоих дурацких вопросах. Игорь весьма хороший и незаменимый работник для меня. Он добросовестный ответственный, прилежный. Я его ценю.

— И он еще является репетитором для твоей дочери?

— И что тут такого? Он бывший учитель английского языка и дело свое знает. Теперь благодаря его усилиям моя Варя — отличница по такому нужному и необходимому для нее предмету как иностранный язык. Используя Игоря в разных ипостасях, я экономлю много денег. Он совмещает кучу нужных мне профессий.

— А может этот парень для личных встреч? Я видел его: он хорош собой. И по слухам ты испытываешь к нему симпатию.

Тураева нахмурилась, глаза ее стали гневными.

— Кто тебе об этом сказал?

— Все те же конфиденциальные сведения.

— А конкретно?..

— А не могу тебе раскрывать мой источник информации.

— Кто-то в «Орегоне»?

— Не забывай, у меня своя служба безопасности.

— И ты, что, шпионишь за мной?

— Иногда.

— Ну, знаешь! — громко возмутилась Тураева.

Некоторые посетители обернулись в ее сторону.

— Тише, Ольга, тише, а то на нас смотрят, — принялся успокаивать возлюбленную Мезенский.

— И пусть смотрят! Мне до них нет дела!

— Так что на счет этого водителя, Оля? Зачем ты его к себе приблизила? Просто так ты ничего не делаешь.

— Он добросовестный и надежный работник — вот и все! А если ты будешь и дальше нести эту чушь, то мы с тобой больше не увидимся! Ясно?!

Мезенский понял, что Тураева не на шутку рассердилась, и сразу сменил тон.

— Извини, Ольга, не сердись. Что-то нашло на меня.

— Оно и видно…

— Просто я люблю тебя и… ревную как всякий нормальный мужчина.

— К этому охраннику? Это бред!

— Я ревную тебя к каждому фонарному столбу.

— Это и видно…

Официантка подала витаминный салат и харчо и на время беседа между любовниками прекратилась.

…Когда вечером Большаков забирал Тураеву с «Орегона», она спросила его:

— Игорь, а вы кому-то говорили, что занимаетесь английским с моей дочерью?

Большаков замешкался.

— М-м-м…Только двум человекам: нашему генеральному Петру Афанасьевичу и старшему смены Роману Кочетову.

— Я впредь порошу вас, Игорь, не распространяйтесь кому-то бы ни было по поводу того, что вы являетесь репетитором Вари. Особенно Роману. А то информация становиться известной моему начальнику охраны Аркадию Анатольевичу.

— Я все понял, Ольга Владимировна. Я и не знал что…

— Теперь будите знать. Я больше не хочу это тему обсуждать. Мне надо сделать важный звонок…

Тураева достала один из своих телефонов и стала набирать номер. Ее изящные ухоженные пальцы с великолепным маникюром, унизанные золотыми кольцами, забегали по сенсорному экрану.

Большаков крутил руль и думал…

Вот он какой Рома-Рома-Роман! Типа рубаха-парень, а на самом деле подлый и хитрый сучонок! Оказывается, он поступил на службу «барабанщиком» к Сиплову. Завербовали его. И теперь он стучит и нашим и вашим. И особенно не нашим. Двойной агент. Труффальдино из Бергамо. Видимо, Сиплов обещал ему хорошую подачку. Мол, песик Рома, если ты будешь брехать как следует, то я дам тебе погрызть очень вкусную косточку. Надо об этом Егорову сказать, пусть возьмёт Кочетова на заметку. А может Рома сам изъявил желание быть полезным Сиплову? Может он хочет перейти в службу безопасности «Орегон», где больше платят? Поэтому и старается быть полезным Сиплову. Вполне возможно. Так или иначе, но Ольга права: нельзя такие личные темы открывать посторонним людям. А он считал Кочетова своим хорошим другом. Теперь Игорь больше ничего ценного ему не скажет, и чтобы досадить Сиплову, будет теперь через Рому сливать ему ценную дезинформацию. Пусть комитетчик почешет голову от раздумий.

Затем мысли Большакова переключились на другую тему. Позавчера в главный офис Орегона из филиала вернулась блондинка Жанна. Они обнялись как старые знакомые, Игорь поцеловал девушку в щечку и они мило поболтали. И самое главное для Большакова, она дала ему номер своего телефона. Сегодня вечером он позвонит ей, и пригласить погулять. Во время прогулки, если что, позовет к себе домой на «чашку чая». Раз Тураева не дается в руки, то надо воспользоваться услугами Жанны, она, кажется не против, как поется в песне, «на что-нибудь заморочиться». Глаза у нее «голодные». И, между прочим, обмолвилась, что только недавно рассталась со своим бой-френдом. Как в народе говорят: за неимением повара «употребляют» кухарку. И это симпатичную светловолосую «кухарку» он в скором времени «освоит». А строгий шеф-повар, вернее шеф-повариха, пусть ждет своей очереди. И до нее Игорь доберется. Только надо быть осторожным с Жанной и не забыть зайти в аптеку купить кое-что «к чаю», а то «они» уже закончились.

…— Так, Ольга Владимировна, вас сейчас домой или вы в банк еще заедите? — спросил Большаков у Тураевой.

— Да нет, деньги уже зачислили на карту, поедимте домой.

— Хорошо, Ольга Владимировна… Хотел спросить…

— Да, Игорь?..

— Сегодня же пятница, сейчас я вас доставлю домой и больше я вам, наверное, уже не понадоблюсь?

— Я думаю, что нет. Отдыхайте, Игорь. Жду вас как всегда в понедельник в десять часов утра. Не опаздывайте.

— Хорошо, Ольга Владимировна, спасибо, не опоздаю…

Игорь прибавил скорости и завернул к Большой Якиманке.

* * *

Вечером Игорь позвонил Жанне.

— Добрый день, а можно Жанну к телефону? — начал разговор Большаков.

Девушка пришла в недоумение.

— Это я… и есть… это же мой мобильный номер… Понятно… все шутишь?..

— Шучу, шучу… и хочу тебя немедленно видеть. У меня шампанское прокисает в холодильнике. Хочется тебя угостить. И коробка твоих любимых шоколадных конфет с миндалем ждет тебя с нетерпением.

Жанна рассмеялась.

— И зачем я рассекретила свои вкусы.

— Я же бывший разведчик, спецназовец, должен все знать. Так я тебя жду. Собирайся скорее.

— Я не знаю… Уже поздно…

«Ломается немного», — про себя заметил Игорь. — «Сейчас применю другую хитрость».

— Тогда давай так, Жанночка. Сделаем вот что. Возле моего метро есть хороший уютный ресторанчик с хорошей японской кухней. Приезжай, посидим, поболтаем, вина попьем.

— Хорошо… А сколько до тебя от Ясенево на метро ехать?

— Думаю, что час.

— Ого! Тогда может лучше на машине? Хотя, что я говорю, я же буду пить алкогольные напитки, и мне уже нельзя будет за руль садиться.

— А ты у меня переночуешь — и затем можешь спокойно ехать на своем «Фольксвагене» домой. Завтра же суббота — выходной день. Спи хоть до вечера — никто тебя не потревожит.

— Какой ты скорый… Мне надо вернуться домой к полуночи. Папа будет ругаться.

— Хорошо, езжай на метро, я встречу, а обратно отправлю на такси.

— Тогда я приеду.

— Отлично! Так, сейчас восемь. Значит, в девять я буду тебя ждать внутри станции у первого вагона из центра. Договорились?

— Договорились!

— Жду!..

В 21.00 «влюбленные» встретились. Игорь вручил Жанне букет из трех больших чайных роз, и они поцеловались.

— Спасибо за цветы, — расцвела девушка и с наслаждением вдохнула в себя их аромат. — Они такие красивые. И дивный запах от них струится. И сразу настроение поднимается. Розы, несомненно, имеют сильный фитотерапевтический и психологический эффект. Особенно для нас женщин.

— Сегодня все для тебя. И эти розы — искусители.

— Искусители? — кокетливо прищурилась Жанна. — Это почему же?

— Я их заколдовал, чтобы они своим сладостным ароматом одурманили твою голову, и я мог похитить не только твою душу, но и тело.

— Ух, какой ты змей-искуситель. Вместо яблока предлагаешь розы?

— Я иду в ногу с прогрессом, яблоко — уже не актуально. Цветы все же посильнее фруктов.

— Ну что же, первую часть своего коварного плана ты выполнил, а что дальше?

— Дальше вторая часть — ресторан. Милости прошу. Вашу ручку, мадам.

— Пожалуйста…

Большаков взял Жанну под ручку, и они вышли из метро. Дальнейшие события разворачивались по сценарию Большакова. Они посидели в ресторане, поели суши и ролы, выпили. Жанна изрядно захмелела. После этого стали обниматься и целоваться. Затем Игорь пригласил Жанну к себе домой догнаться шампанским и отведать вкусных конфет. Девушка, возбужденная алкоголем и ласками, уже больше не жеманничала и последовала за Игорем.

Едва они преступили порог квартиры Большакова — как все началось! Горячие поцелуи, объятья, срывание одежды, возгласы страсти, охи-вздохи и, в конце концов, апогей диких и разнузданных желаний — разнообразный и бурный секс! Началось все с партерного положения в коридоре, потом перешло на лежачее положение в широкой кровати, и закончилось в стоячем положении в ванной… После получаса отдыха маршрут сексуальных утех не претерпел значительных изменений. Только вместо коридора выступила кухня и стул.

О, это была незабываемая ночь!

Лишь к утру они, обессиленные, усталые и неоднократно удовлетворенные, крепко уснули.

ГЛАВА 4

Легкий октябрьский ветерок игрался кронами деревьев, вызывая приятный и тихий шелест. Деревья постепенно оголялись. После очередных дуновений пожелтевшие и покрасневшие листья внезапно срывались с высоких веток и летели вниз на землю, уплотняя и без того толстый ковер из отживших уже сезон собратьев. Парковый погост укрупнялся. Но на многих деревьях оставались еще достаточно зеленых листочков. Зеленой оставалась и трава. Пахло прелой листвой и сыростью. Еще теплое и бодрое солнце позволяло отдыхающим Кузьминского лесопарка насладиться последними погожими деньками медленно катящейся в холодную и снежную зиму осени.

Идиллию осеннего леса перебивал стойкий запах жареного мяса. Возле одного из парковых мангалов деловито суетился Егоров. Петр Афанасьевич разворошил угли и перевернул вниз весь ряд шампуров с нанизанными на них солидными кусками свинины и кольцами из лука и помидоров. Теперь и сырая часть мяса стала постепенно покрываться ароматной и аппетитной коричневой корочкой.

Егоров вернулся в беседку. Там за небольшим столом сидел Большаков с армейским ножом и делал салат из помидор, болгарского перца и зелени. На столешнице стояли пластиковые стаканчики, двухлитровая пачка томатного сока, пластиковая тарелка с мясной и сырной нарезкой, лежали пластиковые вилки.

— Ах, какой шашлычок будет! — воскликнул Егоров и потер руки от удовольствия. — Просто на загляденье! Это произведение кулинарного искусства — а не шашлык!

Игорь улыбнулся.

— Не дразни меня, Афанасич, а то не выдержу и его полусырым съем.

— Не стоит этого делать, коллега, это вызовет у вас нежелательные последствия, вернее: расстройства желудочно-кишечного тракта.

— Не вызовет. У меня железный желудок — гвозди переваривает. К тому же здесь повсюду кустики — так сказать туалет повсеместно.

— И все равно не стоит, Игорек, шашлык еще вкусней в сто раз будет, если ты его наконец-то дождешься. Он покажется тебе небесным раем. Нежным, вкусным, сочным.

— Тогда потерпим… Афанасич, зачем столько томатного сока взял? Ох, и любишь ты его. И салат у нас из помидоров, и в шашлыке томаты присутствуют. Просто помидорное изобилие.

Егоров укоризненно посмотрел на Игоря.

— Салага, ничего ты не понимаешь, томаты — очень полезны для человека. Особенно в моем возрасте. Они от всяких болезней, спазмов, расширяет сосуды.

— Расширяет сосуды спиртное, — вставил Большаков.

— Это отдельная тема. Так вот… после инсульта в две тысячи десятом я прочитал заметку в каком-то журнале о полезных свойствах томатов — вот с тех пор и ем и пью их в большом количестве. И реально помогает.

— Что я на это могу сказать, Афанасич, только одно. Пей на здоровье томатный сок и ешь помидоры. И живи еще лет сто!

— Спасибо, Игорек, за хорошие пожелания… Тебе тоже не хворать! Эх, как здорово здесь на природе!

— Последние теплые денечки. Скоро зима.

— Не хочу и не люблю зиму.

— А что поделаешь, природу не поворотить вспять.

— Ну как у тебя дела с семейством Тураевых?

— Хорошо.

— С дочкой подружился?

— Да. Получает теперь только пятерки по английскому. Тураева весьма довольна.

— А с мамой как обстоят дела? Я бы с ней…

— Вроде хорошо относиться ко мне, даже порой с симпатией, но как только чуть за дистанцию выходишь, какой-то комплимент или намек, сразу, как кошка, когти выпускает. Близко не подпускает. Фыркает.

— А ты ей обрежь когти, — засмеялся Егоров. — Сговорчивее будет.

— Легко сказать обрежь… Зацарапает до смерти… Да, она ломается, хотя я думаю, сексуально она не полностью удовлетворена. Со своим банкиром она редко встречаются. И то в гостинице в центре Москвы, цветы, шампанское, икра, фрукты. Часа два-три вместе — и разбегаются по своим делам. Оба по горло в работе. С другими претендентами на ее сердце она не вступает в сексуальные отношения, только в деловые, или в ресторан сходить за их счет. Почему бы и нет? Так иногда хочется Тураевой, извини Афанасич за грубое слово, «вдуть», особенно когда поворачивается своей красивой задницей ко мне, и на ней короткое платье либо шорты. Потом долго и с трудом успокаиваюсь. Мне, кажется, она это улавливает и иногда нарочно провоцирует меня. Хотя я, может, преувеличиваю. Выдаю желаемое за действительность? Хотя нет, мой опытный развратный глаз замечает ее сексуальную тоску.

— Не отчаивайся, Игорек. Думаю, подвернется удобный случай — и она не устоит перед нашим Дон Жуаном. Она доиграется с тобой. Как пить дать.

— Посмотрим. И вот еще один интересный случай, Афанасич. Он заставляет меня задумываться кое о чем. Помнишь, я все рассказывал тебе о блондинке Жанне с ресепшн.

— Помню. Ты еще, когда в первый раз вышел на «Орегон», на нее сразу запал и все уши прожужжал мне про нее по телефону.

— Да, это я помню. Она одно время работала в филиале «Орегона» на Маросейке, затем ее снова вернули в главный офис. Мы снова стали болтать на разные темы и строить друг другу глазки. Но не это главное. А то, что я все-таки ее уговорил на прошлые выходные. Она была у меня дома.

— Молодец, Игорек, силен ты брат в этом деле.

— Ничего оказалась девочка, способная в сексе. Все умеет. Но не в это дело. В понедельник я отвез Тураеву в «Орегон» и задержался у ресепшн с Жанной поболтать. И вдруг возникла Тураева. Она так посмотрела на Жанну, что та съежилась и испугалась. Меня вообще не удостоила взгляда и сама уехала на «Ягуаре». А во вторник Жанну снова перевели в филиал на Маросейке. Тураева устроила ей разнос за какую-то ерунду.

— Месть миледи? Да, дела… Приревновала, наверное, она тебя к этой блондинке. Но Тураева как собака на сене. И сама не ем и другим не даю.

— Точно. А я сегодня звоню Жанне — не берет трубку или отключает.

— Напугала видимо ее Тураева до жути, вот и шифруется. Ладно о бабах поговорили, давай о футболе… Доставай, Игорек из пакета обещанный коньяк начнем отдыхать как нормальные люди. Кажется, шашлык уже готов. Ах, какой аромат! Аж слюнки текут. Дай под него большую тарелку. Что и говорит, а отдых на природе лучше, чем на душной кухне.

— Кто бы спорил! А что касается мундиаля… Да, немцы — молодцы. Они по праву чемпионы! Бразильцев семь — один раскатали. Вот это игра!

— Да, классная игра! Германцы, словно катком, прошлись по южноамериканцам. И хваленые бразильцы были беспомощны как котята. Словно они не высококлассная команда, а дворовая команды из города Урюпинска. Им судьи до поры до времени помогали. Вспомни пенальти высосанный из пальца судьей в матче с хорватами. А как помощь кончилась — они и сдулись. После немцев они же и Голландии проиграли с неприличным счетом четыре ноль.

— Угу…А с Мексикой они по нулям сгоняли.

— И только благодаря пенальти прошли в четвертьфинал.

— И не говори, Афанасич, а перед чемпионатом разукрасили их, будто они уже победители мирового первенства. Но жизнь расставила все на свои места.

— Еще как расставила! Семь — один в полуфинале! И четыре — ноль в матче за третье место. Единственно, жалко бразильских болельщиков: они так плакали. Лица на них не было.

— Ну да. Они не заслужили такого позора: они честно болели за свою команду…

Друзья под коньячок и шашлычок поговорили о футболе, и перешли к ситуации на Украине…

* * *

За высоким решетчатым забором находилась частная гуманитарно-экономическая школа «Гений». Пропускной пункт школы состоял из небольшой будки, шлагбаума и… пожилого седого охранника в черной униформе и фуражке.

Большаков приехал забирать Варю. Она вышла из ворот школы грустная и обиженная. Игорь обратил внимание на то, что коленки у нее были разодраны.

— Что случилось, Варь? — спросил Большаков девочку. — Упала?

— Кирилл Артюхов толкнул сзади — я полетела на асфальт, — и слезы обиды брызнули из глаз девочки. — Он даже не извинился, а еще смеялся и пальцем показывал, а потом снимал на телефон.

— А учительнице говорила об этом?

— Говорила.

— А она?

— Сказала: ничего страшного, Варя, до свадьбы заживет. Она всегда его защищает.

— К медику тебя не отводила?

— Нет.

— Маме твоей не звонила?

— Нет.

— А где твой обидчик? Сейчас я погорю с ним.

— Вон его папа забирает на черной машине. Он у него полицейский. Кирилл всегда меня пугает своим папой.

— Пугает? Сейчас мы его напугаем. И его папу.

Большаков подошел к черному «Лэнд Круизеру». Посмотрел на автомобильный номер — 999 АМР 99. Блатной номер! Точно папа Артюхова — мент. И здоровый и мордатый, вес, наверное, под сто двадцать килограмм. Рожа наглая и вальяжная. Рядом с ним стоял сын и застегивал ранец. Большаков обратился к мальчику.

— Кирилл, ты зачем обижаешь девочку? Разве так можно? Она же слабее тебя в несколько раз.

Мальчик потупил глаза, а его отец состроил недовольную физиономию и грубо сказал:

— Эй, ты, слышишь, не приставай к моему ребенку.

— А то что… бить будешь? — насмешливо посмотрел в глаза полицейскому Большаков.

— Могу и ударить, — нагло ухмыльнулся Артюхов-старший. — Да так, что у тебя голова отлетит от тела и укатится в кусты. Без головы ты же не сможешь ходить, правильно? Так что отойди на километр, мужик. Не наживай лишних проблем.

— Проблемы? Не от тебя ли, жирный?

— Что-о-о! — побагровел мент. — Я сейчас вызову своих ребят и посажу в КПЗ, там посидишь чуток!

— Ты мудак, я тебя сейчас придушу прямо здесь! — вскипел Игорь и кинулся к родителю.

Ярость Большакова была такой силы, что он припечатал тяжеловесного Артюхова-старшего к машине. Раздался страшный стук, будто в машину врезался шкаф. Игорь упер локоть в горло полицейскому, а ствол своего служебного пистолета — ему в пах.

— Я тебе сейчас яйца отстрелю, хамло! Я Чеченскую прошел, я психически ненормальный! Я отсижу за тебя, мне все равно! А хочешь, я соберу своих десантников. А ты своих дружков, ментов. Посмотрим, кто кого перестреляет!

Артюхов-старший вмиг побелел и сбросил с себя всю свою спесь.

— Мужик, убери ствол от греха подальше, а то говорю, проблемы будут.

— Это у тебя проблемы будут, полиционер!

Большаков отпустил Артюхова-старшего, отошел и вложил пистолет в кобуру.

— Успокой своего сынишку, а то плачет.

— А ты кто ей? — спросил мент. — Личный охранник? Вот и занимайся своими обязанностями. А то лицензионка придет к вам в ЧОП и закроет вас — домашешься пистолетом. Тише, Кирилл, не плачь, все нормально, полезай в машину.

Артюхов-младший послушно залез на заднее сиденье джипа.

Большаков пояснил полицейскому:

— Во-первых, я при исполнении служебных обязанностей. Во-вторых, я еще и родственник Вари, — соврал Игорь — И я ее охраняю от вредного для ее детского организма физического воздействия. Если твой сын еще раз тронет Варю, то я тебя порву. На мелкие куски. Даже не смотря на то, что работаешь в блатном месте и в каком ты звании. И твои друзья тебе не помогут. Я никого не боюсь. Я на всю бошку отмороженный. Даже если меня выгонят из ЧОПа, или ты меня посадишь в обезьянник, я, будь уверен, найду пару гранат и Калашников и уложу тебя, где бы ты ни был. Понял, жирный?

— Угрожаешь? Я на тебя заяву в прокуратуру напишу.

— Пиши хоть Папе Римскому. Адрес дать? Я не угрожаю, я просто обещаю. А если я обещаю, значит, выполню это на сто процентов. Не люблю болтать попусту…

Охранник на пропускном пункте, став невольным свидетелем шумных разборок и порядочно напугавшись, даже не пытался вмешаться в конфликт. Он только вызвал к воротам администрацию школы и подкрепление.

К воротам прибежали директор, завуч и второй охранник, видимо старший по смене. Они были все напуганы и шокированы. У директрисы очки раскалились добела, она дрожала то ли от страха, то ли от сильнейшего потрясения. И визжала:

— Что тут происходит?! Что вы за спектакль устраиваете здесь, молодой человек?! Драку?! Как вам не стыдно! Здесь дети! Что вы себе позволяете! Я буду жаловаться Ольге Владимировне!

— Это я пожалуюсь Ольге Владимировне, а лучше в Департамент образования. Почему здесь обижают нашу Варю? Ее мать разорвет вас. И возможно подаст в суд. А отвечать будет ваша учительница. Она нарушила принципы школьного устава. Не позвонила Ольге Владимировне, не поставила в известность свою администрацию о случившимся, Варе не была оказана первая медицинская помощь.

— Какая первая медицинская помощь? Она всего лишь поцарапала коленки. Рана пустяковая!

— А то, что она плакала, когда я ее забирал со школы — это, по-вашему, пустяк?! Просто так Варя бы плакать не стала. Значит, ей было больно. И вы, администрация, за эти слезы вы ответите. Департамент образования не погладит вас по головке за данный инцидент. Между прочим, у Ольги Владимировны в этом учреждении есть хорошие знакомые. Они и будут с вами разбираться. А когда разберется то ваша суперэлитная школа превратиться в самую обыкновенную общеобразовательную школу, а некоторые из вас будут искать новое применение своих педагогических сил. В других школах.

Директриса сразу поумерила свой пыл.

— Это же дети! Как вы не понимаете? На переменах они толкаются, пихаются, ставят подножки друг другу, они нечаянно это делают. Они — дети! Им энергию некуда девать! И из-за этих пустяков стоит ли устраивать такие бурные разбирательства? Это просто смешно.

— А что вы хотели? Чтобы мою родственницу здесь инвалидом сделали? Вы вообще смотрите за детьми?! И где ваша учительница?! Пусть придет и объяснит всю ситуацию. Где она была в момент, когда толкнули Варю? Если это была перемена, то она должна была следить за учениками — на то она и классный руководитель. В школе она несет ответственность за здоровье своих учеников. И ваша администрация.

— Раиса Петровна опытный педагог, заслуженный учитель.

— Очень плохо, что такой опытный педагог допускает такие промахи.

— Я скажу, чтобы она написала объяснительную записку. Вас это устраивает?

— Да, пусть напишет, а мы ее с Ольгой Владимировной прочтем и вынесем резолюцию: подавать на вас в суд или нет. А сейчас я везу Варю в больницу, чтобы зафиксировать травмы. До скорой встречи!

Большаков усадил Варю в машину и сел за руль. «Ягуар» тронулся с места. Конечно, Игорь только пугал директрису, ни в какую больницу он не поехал, а направился прямо на Большую Якиманку. Также он не позвонил и Тураевой и не сообщил о произошедшем инциденте. Он был удовлетворен и этой моральной победой над отцом Кирилла Артюхова и директором школы.

Варя сидела на заднем сиденье и играла на планшете «Ай Пэд», установленным в подголовнике переднего сидения. От былой грусти Варя ничего не осталась. Она была весьма весела и довольна.

— Здорово вы их напугали, дядя Игорь! Спасибо, что заступились за меня, а то Кирилл меня часто обижает. То подножку подставит, то толкнет, то пихнет. И все учителя ему прощают его баловство. А его отец однажды мне сказал, чтобы я не лезла Кириллу под руку, иначе Кирилл меня зашибет.

— Так и сказал «зашибет»?

— Так и сказал.

— А матери ты говорила, что Кирилл тебя обижает? — спросил девочку Большаков.

Варя честно ответила:

— Боюсь говорить: а то она сразу начинает ругаться и заявляет, что я сама во всем виновата.

— Если еще к тебе Кирилл полезет, то его папа горько пожалеет об этом. Вместе с вашей крысой-директрисой.

— Крыса, — радостно засмеялась Варя. — Она похожа на нее. Старшеклассники так ее и называют.

— Видишь, я точно это подметил. Крыса она и в Африке крыса.

Большаков отвез Варю домой и поехал за Тураевой. На стоянке «Орегона» дежурил Кочетов.

— Привет Ром! — поздоровался Большаков. — Как дела?

— Привет, Игорь! Все нормально.

— А ты все растешь? Катаешься на хорошей тачке?

— А то… букет роз оказался заговоренный — вот Тураева и попала под его воздействие.

— Смотри она сегодня не в духе, будь осторожен.

— Ничего, переживем и это. Я уже привык.

— Желаю успеха!.. Ах, да, забыл спросить. Ты там поближе к нашему руководству, не знаешь когда зарплата?

— Завтра начнут выдавать.

— Спасибо.

— Не за что!..

Вышла из «Орегона» нахмуренная и злая Тураева и посмотрела на Игоря взглядом не предвещающего ничего хорошего. Села на заднее сиденье и стала делать вид, что звонит кому-то. Наверное, уже директриса позвонила ей и пожаловалась на него.

Большаков тронулся в путь.

«Держись, Игорь, сейчас будет буря!» — подбадривал себя мысленно он. — «Люки задраить, паруса опустить и втянуть голову в плечи! Ни шагу назад! За ВДВ!»

Тураева всю дорогу молчала. Ничего не говорил и Большаков. Гнетущую тишину нарушали лишь редкие звонки Тураевой с работы.

«Нагнетает обстановку. Давит на нервы. Психическая атака», — стойко держался Игорь. — «Как в «Чапаеве». Барабанная дробь, ровный шаг, штыки, поблескивающие на солнце. И молчание. Убийственное молчание. Если я сейчас о чем-то спрошу ее, она обрушиться на меня таким мощным водопадом из гневных и резких слов, что меня точно смоет из-за руля».

Когда Большаков и Тураева вошли в квартиру, Ольга недовольно заговорила:

— Игорь, ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос, вы что там натворили в школе?

— Я ничего не натворил.

— Ну как же! — «взорвалась» Тураева. — Директор Людмила Михайловна в шоке, завучи тоже. Говорят, угрожал оружием, напугал их судом — просили, чтобы ты в школу не приезжал. Даже этот отец Артюхова звонил и спрашивал, кто ты такой, грозился прокуратурой, говорил, что посадит тебя.

— Пусть не обижают Варю! А этому окороку я все-таки набью морду. И пусть потом жалуется куда угодно.

— Послушайте, Игорь, вы забываетесь! Варя — моя дочь, а не ваша, и я буду за нее разбираться! Вы, Игорь Владимирович, исполняете лишь роль водителя и в малой части — охранника! И не возлагайте на себя функции Вариного отца!

Игорь тоже «завелся».

— А она мне уже почти как дочь! И я имею право разбираться! Тем более я ее телохранитель!

— Игорь!! — чуть не задохнулась от возмущения Тураева. — Это переходит всякие границы! В таком случае я найму другого охранника! Более спокойного и уравновешенного! И не такого самостоятельного! И который не будет устраивать разборки в элитной частной школе!

Большаков сник.

— Пожалуйста!.. Это ваше хозяйское право… Я свободен, Ольга Владимировна?

— Свободны.

— Завтра за вами приезжать?

— Нет…

— То есть вообще не приезжать?

— Вообще.

— Понял, Ольга Владимировна. Спасибо за сотрудничество.

— Не за что!..

Большаков в сердцах захлопнул входную дверь, спустился на лифте на первый этаж, а затем в подземный гараж и забрал свой «Ниссан».

…Варя подошла к матери.

— Мама, я все слышала. Зачем ты ругала дядю Игоря? Он хороший, он за меня заступается. Он классный.

— Вот еще защитница нашлась! — удивилась Тураева. — Помолчи! Надо быть сдержанным человеком! А твой дядя Игорь не сдержал свои эмоции и переоценил свои силы. А еще он забыл, что он просто твой охранник, а не твой друг… Завтра за тобой приедет новый водитель.

— Мне другого не надо, — упрямо сверкнула глазами Варвара. — Мне нужен дядя Игорь или вообще никого.

Тураева слегка опешила.

— Ты как с матерью разговариваешь?!

— Я тоже имею право голоса. И не кричи на меня. Я не буду ничего есть, пока ты не вернешь дядю Игоря. Я объявлю голодовку. Если он тебе не нужен, то мне он нужен! Вот так!

— Не дури! Вот что удумала! Всыплю ремнем — враз поумнеешь!

— Бей сколько хочешь! — бесстрашно заявила девочка — Я не буду есть. Не буду и все! И твой ремень здесь не поможет!

Варя хотела заплакать, но с великим трудом сдержалась и с гордым видом ушла в свою комнату.

Тураева внутренне улыбнулась. Первый раз она видела дочку такой решительной, упорной и по-взрослому рассудительной. Даже не заплакала. Вот эта сила воли! Она приобретает ее характер! И это очень хорошо! Значит, правильно она ее воспитывает! Молодец, дочурка! Как он горячо защищала Игоря!

Тураева взяла мобильник и хотела набрать номер телефона Егорова, но задумалась…

«А собственно, за что я на Игоря наорала? Если досконально разобраться в этой истории, то он правильно все сделал. Взял под защиту Варю, поставил на место этого зажравшегося мента, напугал не менее зажравшуюся администрацию школы. Он действительно переживает за Варю, а она — за него. Она чувствует в нем своего заступника и приятеля. И доверяет ему всецело. Сдружились — ничего не скажешь! Два сапога пара!»

Тураева передумала звонить генеральному директору «Скорпиона» а набрала номер Большакова.

— Да, Ольга Владимировна, слушаю? — настороженно спросил Большаков.

— Игорь, завтра меня забирать не надо, займись Варей.

— Хорошо, Ольга Владимировна, — повеселел Игорь.

Тураева поспешно отключила сотовый телефон.

…Ольга зашла к дочке. Та не разговаривала и не смотрела в сторону матери. Она сидела за планшетом и играла в «Семнадцать принцесс».

Тураева назидательным тоном сказала:

— Варя, займись лучше уроками, почитай, поучи.

Варвара промолчала.

— Не хочешь разговаривать? И не надо. Клава приготовила ужин, иди, поешь.

— Я же сказала, что не буду. А уроки я завтра сделаю.

Тураева задержалась на мгновенье.

— Между, прочим, завтра за тобой заедет твой любимый и обожаемый дядя Игорь. Так что твоя голодовка закончилась. Мой руки — и на кухню!

Варя сразу засияла. Она бросилась к матери и обняла за талию.

— Ура! Ты простила его! Молодец! Ты самая моя любимая мамочка на свете!

— Подхалимка, — улыбнулась Тураева. — А вот скажи, за что ты любишь дядю Игоря?

— Он добрый.

— Так…

— Он сильный.

— Так…

— Он умный.

— Понятно…

— Он всегда за меня. И любит меня… И кажется… тебя…

Ольга удивленно изогнула брови.

— Меня?! И в чем же это интересно выражается?

Варя пояснила.

— Он всегда говорит о тебе только хорошее. Он смотрит на тебя так…

— Как?

— С симпатией. Так обычно в фильмах смотрят мужчины на понравившихся им женщин. Или как принц на принцессу.

— И все ты замечаешь, юная Джейн Марпл.

— А тебе, мам, нравиться дядя Игорь, как мужчина?

— Вот что удумала! Тебе рано такими вопросами задаваться. Если для тебя дядя Игорь — друг, то для меня он — подчиненный. Только и всего! Давай марш на кухню…

— Ну, все-таки, мам, нравиться?

— Варя, не занимайся глупостями, иди, мой руки…

Тураева улыбнулась.

«И все она замечает… «Говорит только хорошее, смотрит на меня с симпатией. Как принц на принцессу»… Взрослеет Варвара, взрослеет. Моя умничка!»

* * *

Егоров приехал подписывать новый договор с «Орегоном» об оказании охранных услуг и естественно в этом важном для себя деле не мог обойти стороной начальника юридического отдела — Тураеву. Они в ее кабинете обговорили все детали контракта, обсудили сумму, которую будет платить «Орегон» охранному предприятию ежемесячно. Тураева сходила к Шмидту с документами, подписала и поставила на них печать. Первую часть договора оставила себе, вторую отдала генеральному директору «Скорпиона». Тураева и Егоров тепло пожали друг другу руки.

— Ну, вот и все, Ольга Владимировна, — весело зашевелил усами Егоров. — Бумаги подписали, печать поставили. Будем охранять вас и дальше. Особенно вашу парковку.

— Пожалуйста, охраняйте… Петр Афанасьевич?..

— Да, Ольга Владимировна?

— Я хочу вас кое о ком спросить… из ваших сотрудников.

— Об Игоре? — почему-то догадался Егоров.

— Да, о нем.

— Он опять что-нибудь натворил?

— Нет, я и мое руководство им довольно, он отличный работник.

— А что вы хотели узнать об Игоре?

— Петр Афанасьевич, у вас есть сейчас свободное время?

— Да, но немного.

— Тогда пойдёмте со мной в восточный ресторан на бизнес-ланч. Он здесь недалеко. Я вас покормлю.

— Что вы, Ольга Владимировна, не надо меня кормить, я сам…

— …Не спорьте со мной, Петр Афанасьевич! Женщина всегда права. Особенно, если она ваша работодательница. Так что следуйте за мной и никаких возражений.

— Хорошо, Ольга Владимировна, я подчинюсь негрубой и весьма очаровательной женской силе.

Тураева улыбнулась.

— И это разумно с вашей стороны, Петр Афанасьевич…

Они зашли в ресторан, поели, поговорили на разные темы, и в какой-то момент наступила невынужденная пауза. Егоров заерзал на стуле: время поджимает, надо везти договора в офис. Генерал с нетерпением ждет его, там все приготовлено, накрыто, для того, чтобы обмыть важную сделку. После такого многомиллионного договора босс уже точно поедет в отпуск на Мальдивские острова вместе со своей любовницей-секретаршей. Поэтому Егоров первым завел разговор о Большакове.

— Так что вы хотели узнать об Игоре, Ольга Владимировна?

— Ах, да… Игорь, Игорь… Чуть не забыла. Я хотела узнать… Дело в том, что то, о чем я вас спрошу, должно остаться в глубокой тайне.

— Буду нем как рыба, Ольга Владимировна.

— Отлично… Меня интересует его личная жизнь. Он так хорошо относится к моей дочке, особенно к детям. Вот я и подумала…

— Я понял, Ольга Владимировна. Нет, он не маньяк, и не педофил. И уголовного прошлого у Игоря нет. Он чист как стеклышко. Так что будьте спокойны за вашу дочку.

— Я не о том, Петр Афанасьевич. А у него вообще есть дети? Он разведен или вообще никогда не был женат? На мой вопрос по поводу его семейной жизни он не ответил. А в его глазах я увидела какую-то затаенную и глубокую боль. Что серьезное произошло в его жизни? Мне очень важно об этом знать.

Егоров помялся.

— Э-э-э, как сказать, Ольга Владимировна…

— Так и скажите, Петр Афанасьевич.

— Конечно, я не должен всего этого рассказывать, но… вы наш самый важный заказчик, кормилец, поилиц, поэтому… я все-таки поведаю его одну историю, о которой мало кто знает. У Игоря когда-то случилась семейная трагедия…

— Трагедия? Какая?

— А вот какая… — и Егоров начал повествовать со всеми подробностями о той злополучной автокатастрофе, что произошла с женой и дочкой Большакова.

Когда он закончил свой рассказ, то увидел, что на глазах Тураевой блестят слезы. Она была просто «убита» этой историей.

— Это ужасно… Как он пережил это?.. — дрожащим голосом сказала Тураева. — Невероятно…

— Плохо пережил… Даже сильнее духом люди ломаются после таких ударов судьбы… Игорь бросил работу в школе, пил, злоупотреблял сонными таблетками, пробовал легкие наркотики, уходил в запой. Но, слава богу, не ушел за последнюю черту. Я ему помог и его товарищи. Десантники — дружное братство, всегда друг другу помогаем. И не бросаем в трудную минуту.

— Это ужасно… — еще раз повторила Тураева. — Бедный Игорь. Теперь понятно, почему он так хорошо относится к моей дочке.

— Да, он очень любит детей.

— И больше он не пытался создать семью?

— Нет… — Егоров заторопился. — Я пойду, Ольга Владимировна? Меня ждет мой босс с хорошими новостями.

— Идите, Петр Афанасьевич… И спасибо за ценную информацию.

— Не за что. До следующих встреч, Ольга Владимировна!

— Да, да, до свидания, Петр Афанасьевич…

Егоров ушел.

Тураева долго сидела в прострации и машинально перемешивала ложкой сахар в остывшем кофе. Несколько раз на ее глазах появлялись слезы, и она горестно вздыхала. Бедный Игорь, какое горе он испытал. Нет ничего тяжелее на свете, чем пережить смерть своего ребенка. Пусть Бог заберет ее раньше, чем дочь Варю. Если случиться обратное, она этого точно не переживет.

Но вот пошли косяком звонки с работы, и Тураева очнулась. Она расплатилась с официанткой и пошла в женский туалет. Там смахнула с глаз слезы, подкрасилась, привела себя в порядок. Ее мысли опять устремились только в одном направлении — работа! На время она забыла о грустной истории семейства Большаковых, о своем личном, наболевшем. Ольга снова превратилась в железную леди. Всего на десять минут «Снежная Королева» «оттаяла» чувствами и разумом и снова надолго «замерзла».

* * *

Было уже одиннадцать часов вечера.

Большаков решил пересмотреть фильм с участием известного актера Стивена Сигала «Смерти вопреки». Так сказать поднять свой боевой дух. Настроение было у него неважное. И все из-за своей любимой работодательницы.

Сегодня Тураева так странно смотрела на него. С великим сочувствием и потаенной болью. И всю дорогу молчала. Сказала только на прощание: «До свидания, Игорь», и еще раз жалостливо взглянула на него. Это не к добру! Наверное, готовит ему замену. И ей, видимо, неудобно говорить эту горькую правду прямо в лицо — совесть сильно мучает! Поэтому и промолчала. А эту деликатную миссию она на сто процентов поручит руководству «Скорпиона». А озвучит ее по телефону, не надо будет быть ясновидящим, его друг и гендиректор ЧОПа Егоров. Вероятнее всего он позвонит сегодня вечером и с грустью в голосе объявит Игорю о решении Тураевой. Это конечно будет для Большакова большой катастрофой: ведь он так привязался к Варе! Порой она напоминает ему его покойную дочь. И к Тураевой он почти «приблизился». И она ему очень нравиться. К тому же он давно уже воспринимает себя негласным членом семьи Тураевой. Да, это, конечно, был эрзац семейной жизни, которой всегда так не хватало Игорю, но он устраивал Большакова, пусть даже и в такой форме.

Но что он такого сделал, раз Тураева решила отказаться от его услуг. Может, не стоило приближаться к Ольге? Может из-за этого она и решила, пока чего-нибудь такого плохого не случилось с ее девичью честью, убрать его из телохранителей и вообще с «Орегона»? Вероятнее всего, это так. Она, возможно, хотя эта мысль и бредовая, тоже питает к нему какие-то чувства. Но страшится перейти границы приличия. И не нашла ничего лучшего как удалить его от себя. С глаз долой, из сердца — вон! Ничего не скажешь. Радикальное решение! Неужели это так?!

Тогда он болван! Да еще какой! Идиот, глупец, обалдуй! Все не давали ему покоя ее задница и грудь — вот и поплатился за вожделение! Но кто бы из нормальных и в здравом уме мужчин прошел мимо ее прелестей. Нет на свете такого! Если только он другой ориентации!

И как только главный герой фильма Мэйсон Сторм сказал известную свою фразу: «Это я тебя отнесу за ноги в банк, подонок!» вдруг заиграл мобильник.

«Что я и говорил», — горько усмехнулся про себя Игорь. — «Егоров звонит для того, чтобы сказать мне, что меня переводят на другой объект».

— Алло, Игорь?! — начал генеральный.

Большакову показалось, что Егоров сильно пьян, у него заплетался язык.

— Да это я, Афанасич, — упавшим голосом ответил Большаков.

— Дело в том, что…

— …Тураева сегодня днем говорила с тобой насчет меня? — опередил генерального Игорь.

— …Откуда ты знаешь?

— Когда я отвозил ее домой она так сочувственно на меня смотрела… Наверное, попросила руководство нашего ЧОПа заменить меня на некого иного охранника?

— Нет, это не то, что ты думаешь. Разговор был совершенно о другом.

— А о чем? — на душе Большакова стало намного легче.

— Тураева просила меня не говорить об этом. Но так как мы друзья… я должен рассказать.

— Конечно, мы друзья! Кто бы сомневался! Что опять случилось? Говори, Афанасич! Не томи!

— Ничего страшного, Игорек.

— И все-таки?..

— Я сегодня подписал новый договор с «Орегоном». На два года.

— Поздравляю.

— Спасибо… Так вот, когда вся официальная часть закончилась, Тураева повела меня в восточный ресторан и стала расспрашивать о твоей личной жизни…

— Моей?!

— … Был ли ты женат, есть ли у тебя дети и т. д…

— ?!..

— … Извини, Игорь, но я вынужден был рассказать все о твоей трагической истории…

— Зачем, Афанасич?! Зачем ты ей рассказал?!

— Не знаю, но мне показался этот интерес к твоей персоне неспроста. Либо она к тебе неравнодушна, что маловероятно, либо беспокоиться о свое дочке, что более вероятно. Вдруг ты там… маньяк… или… еще чего-нибудь… Хочет знать, в чьих руках останется завоеванный ранее флаг. Стоит ли тебе до конца доверять. Поэтому, ты уже меня извини, старика, но мне пришлось поведать о тебе без утайки. Но я тебя, между прочим, обрисовал перед ней в самом выгодном свете.

— Понятно… Ну и как она отреагировала на твой рассказ?

— Ты не поверишь! Когда я закончил рассказ, на ней лица не было! И слезы в глазах стояли. Я никогда не думал что такая женщина с железной волей и самообладанием так «сломается». Мне стало как-то неловко и неудобно. Пришлось спешно извиниться и уйти. Тем более меня с подписанным контрактом уже с нетерпением ждал наш генерал…

Егоров неожиданно перескочил с одной темы на другую и с увлечением начал рассказывать о самых свежих корпоративных новостях.

…— Ох, и отметили мы этот договор с боссом! Да там были все «сливки» нашего общества: и главный бухгалтер и финансовый и коммерческий директора, и секретарша Вероника, начальники объектов, этот козел Самойлов, и прочие жополизы! Пили вискарь, водку, джин, шампусик, вино! Все самое дорогое! Генерал нализался до одури. Встал, чтобы сказать очередной тост за нашу фирму, только поднял рюмку, и хотел, было, выпить — да как грохнется об пол! Как он себе голову не отбил…

— А что там отбивать, там уже мозгов давно нет.

— Так вот… его посадили бесчувственного на стул да не усмотрели — а он как опять грохнется! Разбил себе подбородок, рубашка вся в крови, слюни, сопли — зрелище не для слабонервных! Потом подогнали его джип. И за руки и за ноги — я, Валерка — его шофер, этот козел Самойлов и начальник объекта «Мегаполис» Коротков — и закинули на заднее сиденье машины. А Валерка его потом увез. Веронику пьяную в доску уговорили на стриптиз небольшой… Грудь показала только, больше не раздевалась. А потом упала прямо в руки этого козла Самойлова. По-моему он ее потом в туалете «употребил». Главбух с финансовым заперлась в кабинете с начатым «Блю Лейбл» — им же надо поговорить о деньгах. Куда направить, как поделить. И тоже, кажется, любовью занимались. По крайней мере, из кабинета порой доносились страстные возгласы и повизгивания главбуха. Коммерческий вышел на улицу, его рвало, затем он помочился на «Киа Сорренто» бухгалтерши. Дежурные наши опера были в шоке. Потом все разъехались. По-моему только коммерческий остался спать на генеральском диванчике. В общем, весело было как всегда! Это же не первое заседание руководства «Скорпиона». Были и поразнузданнее вечера!

— Понятно, Афанасич. Ты только один из этой отмороженной компании оказался на высоте. Чем-то ваши вечеринки напоминают мне Каштановые оргии кардинала Чезаре Борджиа, отца знаменитой отравительницы и распутницы Лукреции Борджиа.

— Что за Каштановые оргии?

— Когда кардинал стал Папой Римским, он устроил разнузданное пиршество. Чезаре и его гостей за столами обслуживали пятьдесят жриц любви. По окончании званого ужина проститутки разделись догола и начали ползать на четвереньках по полу, собирая специально рассыпанные каштаны. Не выдержав такого зрелища гости, а среди них были и духовные лица, стремительно набросились на девиц и стали яростно с ними совокупляться. На полу, на столе, под столом, на стуле, в разных позах и позициях. Мужчин, достигших наибольшего количества оргазмов, награждали призами в виде различных элементов одежды. Дочь Папы — Лукреция — ничуть им не уступала девицам легкого поведения ни в разнообразии сексуальных поз ни в количестве партнеров, ни в интенсивности и продолжительности актов и даже превосходила их! Вот так, Афанасич. В следующий раз предложи генералу такой сценарий корпоративной вечеринки.

— А где я ему каштаны в Москве найду?

— Да есть в продаже они в столице, просто надо поискать. Можно вместо каштанов рассыпать горох. Или фасоль. Какая разница. Главное что смешно… Да и ладно с этими дебилами. Мне главное мое, родное, то, что меня касается. То есть, Тураева и ее дочь. От всего сердца тебя благодарю, Афанасич, что рассказал мне об этой встрече. Это очень важные для меня сведения. Век не забуду.

— С тебя пузырь!

— Заметано, товарищ полковник!

— Тогда не кашляй! Встретимся!

— Пока, Афанасич!

Настроение у Большакова сразу резко поднялось. Он тут же изобразил «бой с тенью» и сделал успокаивающие дыхательные упражнения. Затем стал размышлять.

Тураева расспрашивала Егорова о его, Игоревой, личной жизни. Она хочет знать о нем больше информации — это хорошо! Очень хорошо! Неужели… она питает к нему какие-то чувства? Да нет, такая мысль нелепа. И здесь совсем не в этом дело. Она богатая женщина, красавица, вокруг нее вьются президенты банков, госкорпораций, олигархи, высшие сановники, богатые иностранцы. А он простой охранник. Без крутых денег и крутой машины. Зачем он ей нужен! Возможно, она действительно печется насчет своей дочери, вот и спросила о нем Егорова. Пусть будет верна это версия. Игоря это не расстраивает. Самое главное, что все остается на своих местах! Ольга, Варя, работа! Он по-прежнему с семейством Тураевых! Жизнь продолжается.

Ура!

ВДВ, вперед!

Никто кроме нас!

…В это время герой киноленты «Смерти вопреки» Мэйсон Сторм со всей своей силой воткнул острие сломанного биллиардного кия в горло убийце, и когда тот, держась за обломок кия, медленно опустился на колени, бывший полицейский ударил негодяя ногой в лицо и зловеще произнес: «Это тебе за мою жену, сука!» После этого храбрый полицейский принялся зверски избивать других своих обидчиков.

Игорь от избытка чувств взвился вверх и ударил с разворота ногой по воображаемому врагу. Потом провел правый лоу-кик, левый маваши-гери и снова удар с разворота. Поставил нижний блок против несуществующего удара ногой, ударил кулаком вперед, ногой, снова кулаком! Блок — и удар ребром по сонной артерии мнимого противника! И наконец «на закуску» прием из боевого айкидо — руки крест-накрест ловят воображаемую руку с ножом, захват, зашаг вправо и стремительное движение по кругу… Фантом соперника подлетает вверх ногами и падает на пол и Игорь переходит на болевой прием… «Трещит» кость сломанной руки и визави повержен! Игорь победно вскидывает руки.

Трепещите враги, за семейство Тураевых я вас всех порву! И тебя жирный мент в том числе!

За ВДВ!

ГЛАВА 5

В пятницу Тураева сама уехала на работу на «Ягуаре», а Большакову досталась «Ауди». На ней он отвез Варю в школу, а потом забрал. Игорь знал, что после работы Ольга пойдет в ресторан с Мезенским. А там… гостиница и как всегда… Очередная встреча любовников.

В этот день домработница Клава неожиданно заболела. У нее резко поднялась температура, появилась общая слабость, недомогание, закашляла, зачихала, и она отпросилась у Тураевой домой как раз перед приездом Большакова и Вари в квартиру на Якиманке. Ольга тут же позвонила своему водителю.

— Алло, Игорь?

— Да, Ольга Владимировна?

— Вы очень заняты сегодня вечером?

— Да вроде нет. Вот, собираюсь ехать в офис «сдаваться». Ну, вы знаете, Ольга Владимировна, что я имею в виду: нужно отдать нашим оперативникам маршрутный лист, пистолет, кобуру и так далее.

— Знаю, знаю. Я бы хотела вас, Игорь, очень попросить об одном одолжении.

— Каком?

— Дело в том, что моя домработница Клава серьезно заболела, и я отпустила ее домой. Обычно она с Варей оставалась до восьми. Потом приезжала я. А сегодня Варю не с кем оставить. А я буду дома лишь завтра, у меня важные дела. Вот я и беспокоюсь о дочке, как она одна в такой огромной квартире проведет ночь. Ей будет, несомненно, страшно. Она никогда не оставалась дома одна. Вы бы не могли, Игорь, побыть с Варей до завтра. Допустим до обеда или позже. Я вам это время оплачу. Хорошо оплачу. Плюс я думаю, ваш ЧОП добавит вам за сверхурочные. Если что я с вашим руководством договорюсь. Думаю, вам не помешают лишние двести долларов.

— Я думаю, не помешают.

— Вот и отлично! Сейчас я позвоню вашему… кажется, Петру Афанасьевичу и все устрою. Я перезвоню вам, Игорь.

— Хорошо, Ольга Владимировна…

Вскоре Тураева снова вышла на связь.

— Все хорошо, Игорь, я договорилась с вашим генеральным. Только не забудьте Варю вечером покормить. Там в холодильнике много полуфабрикатов можно что-нибудь разогреть. И не давайте ей долго сидеть за компьютером. Хорошо? И пусть она спать пораньше ляжет. И хотя ей завтра не в школу, лучше уложить ее в постель до двенадцати. Иначе она будет до двух ночи зависать за планшетом, а потом утром встанет поздно и вся разбитая и вялая.

— Хорошо, Ольга Владимировна. Ваши указания будут выполнены.

— Вот и отлично! — возликовала Тураева и тут же связь оборвалась.

Большаков очень обрадовался неожиданным обстоятельствам. Неслыханная удача! Он побудет почти сутки с Варей, да еще денег подзаработает. Разве это не великолепно?!

Игорь нашел девчушку в зале: она смотрела по огромной настенной плазме детский фильм про русалочек.

— Ну, Варюха, радуйся! Я остаюсь с тобой до завтра вместо Клавы.

— Ура! А мама где?

— Мама?.. А она поедет в срочную командировку в Санкт-Петербург. Ей утром нужно быть там.

— Понятно… А можно, дядя Игорь, я после «Русалочек» посижу в интернете?

— Валяй. Только через час будет ужин.

— Ладно…

* * *

Большаков направился на кухню. И тут позвонил Егоров.

— Ты остаешься на ночь, поздравляю! — иронически начал он.

— Не радуйся, однако, Афанасич, она со своим будет эту ночь развлекаться. Ее домработница заболела. А она боится оставить дочку одну дома. Да еще ночью в такой огромной квартире. Вот и попросила меня присмотреть за ней. За отдельную плату.

— Жаль, жаль, загублена такая-я-я интрига.

— Поверь, Афанасич, и мне тоже обидно.

— Зато мани прилипнут к карману. Сколько она тебе обещала? По честному…

— Двести.

— Евро?

— Нет, долларов.

— Тоже нормально! Я за такие деньги еще и полотером к ней заделался.

— Так я и так кем только не являюсь для нее. И охранник, и водитель, и нянька, и репетитор, и домработница, вернее домработник. Действительно осталось полотером к ней устроиться. И полный комплект! Десять профессий — одна зарплата.

— Нет, Игорек, осталось еще две вакантные профессии.

— Какие?

— Личный массажист и любовник.

— Твоими устами да мед пить. Хотя массаж я умею делать отменно, не спорю. Ни одна женщина после него не устояла. Сколько раз этот хитрый прием срабатывал.

— Вот и предложи ей… массаж всех органов.

— А это идея.

— Завтра она придет усталая, а ты ей: «Ольга Владимировна, дорогая, разрешите вам сделать расслабляющий массажик? А она «Пожалуйста, Игорь, сделайте милость» и … там по обстоятельствам. Какова картина?!

— Эх, Афанасич, старый развратник, чему ты меня учишь?

— Хорошему, Игорек, только хорошему. Мне бы вместо тебя побывать рядом с Тураевой. Мечта идиота.

— Это место занято, Афанасич, и не мечтай…

— Это-то я знаю, — сокрушенно вздохнул Егоров. — Везет же некоторым…

Друзья весело поболтали и попрощались до следующего дня.

Игорь принялся за приготовление ужина. Он очистил вареный картофель, потер его на терке, добавил в него сырое яйцо, чуть-чуть муки, соли, черного молотого перца. Сбил все это в однородную массу, разогрел сковородку, добавил в нее подсолнечного масла и быстро приготовил картофельный омлет.

Затем Большаков отыскал в холодильнике банку сладкой кукурузы, банку с крабовым мясом, отварил три яйца, почистил лук и сделал замечательный крабовый салат. И в угоду Варе с помощью соковыжималки приготовил ее любимый апельсиновый сок. Себе Игорь сделал черного чая. Большаков быстро засервировал стол: поставил две большие и две маленькие тарелки, салфетки, специи, стакан с соком и стакан с чаем, разложил по все правилам этикета вилки и ножи.

Большаков дошел до Вариной комнаты, постучался и открыл дверь: девочка все еще переписывалась по интернету.

— Принцесса Варвара, прошу к столу. Ужин готов, — торжественно объявил Большаков.

— Сейчас, дядя Игорь, поставлю лайк Лене и все.

— Валяй, я тебя жду…

Вскоре они сели за стол. Варя с аппетитом принялась поглощать еду.

— О, как вкусно! Дядя Игорь вы еще и готовить умеете.

— Каждый мужчина должен уметь готовить.

— А мой папа не умел. Он бизнесом все занимался.

— Ты его помнишь?

— Немного.

— Он тебе не звонит?

— Звонит иногда, подарки присылает. Но редко.

— А сюда не приезжает?

— Нет.

— А почему?

— Говорит, что здесь для него опасно.

— Понятно.

— А ты к нему в гости не ездила?

— Нет, мама не хочет. Она его сильно не любит. Даже, кажется, ненавидит.

— Понятно… Я все тебя хочу спросить, Варюха. Как там, Кирилл Артюхов тебя не обижает больше?

— Нет, не обижает, даже защищает. И жвачку и наклейки дарит. Там: «Мамины дочки», «Русалочки».

— А может, ты ему нравишься, вот он и приставал к тебе тогда, хотел обратить на себя внимание.

— Не знаю, может быть. Но он мне не нравиться.

— А кто тебе нравиться в классе?

— Павлик… Заблудовский.

— А чем?

— Он серьезный учиться на пятерки и на тхэквондо ходит. Один раз Кирилла Артюхова так ударил, что тот больше к нему не лез.

— А он на тебя обращает внимание?

— Мне кажется, да. Только он стеснительный, не подходит.

— Занимается таким серьезным мужским спортом как тхэквондо и не подходит? Странно.

— Так бывает, дядя Игорь. Вот, в фильмах… герой смелый, храбрый, решительный, а как увидит красивую принцессу или королевну то сразу становится стеснительным. Молчит и не знает, что сказать ей о своих чувствах.

— Да, согласен с этим наблюдением, это с нами, мужчинами, порой бывает.

— Вот видите, дядя Игорь. Я думаю, я ему нравлюсь, и он ко мне еще подойдет.

— Непременно подойдет. Ты же красавица и умница. Как и твоя мама.

— Конечно!..

После ужина Большаков наказал Варваре:

— Еще часа три посиди в интернете и спать.

— Но дядя Игорь, завтра же выходной и можно спать хоть до обеда. Можно я посижу еще немножко за планшетом?

— Нет, Варя. Твоя мать строго-настрого мне наказала, чтобы я уложил тебя спать до двенадцати. А я точно следую этим инструкциям. А то попадет мне от твоей мамы. Тем более, завтра у тебя будет полно времени, чтобы поиграть в компьютерные игры и пообщаться с одноклассниками.

Девочка улыбнулась и ответила:

— Хорошо, дядя Игорь! Я не хочу, чтобы вам попало от моей мамы, я лягу спать в двенадцать. Обещаю.

— Ловлю на слове. Смотри…

Через три часа Игорь пришел проверять Варю. Она была в он-лайн игре «Звериная ферма».

— Так, Варюха, выключай свой планшет, переодевайся в пижаму и спать.

— Ну, дядя Игорь?

— Нет, спать. Ты же обещала.

— Хорошо, сейчас еще пять минут поиграю и все.

— Чтобы через пять минут, ладно, десять, я зашел к тебе в комнату, ты уже лежала в кровати.

— Хорошо, дядя Игорь.

Спустя десять минут «нянька» Большаков снова появился в комнате у Вари. Девочка послушно легла спать. Большаков хотел было выключить свет и идти снова в зал, но девочка попросила его:

— Дядя Игорь, а сказку на ночь?

— Сказку? Да ты уже вроде большая, в четвертый класс ходишь, а все сказки на ночь?

— А вы что, дядя Игорь, сказки не любите? Даже взрослые смотрят их. Мама моя, например. Они для любого возраста. А вы говорите, четвертый класс. Эх, вы… — укоризненно покачала головой Варя.

Большаков сдался.

— Ладно, уговорила. А мама твоя, интересно, какие сказки любит смотреть?

— В основном, советские, которые долго, по часу, идут. Ну, там, «Аленький цветочек», «Сказка о царе Салтане». Название других я не помню.

— Никогда бы не подумал, что твоя мама смотрит мультфильмы.

— Это она на работе такая злая, дома она добрая, но тоже иногда злая. Устает.

— Это точно…

— А у вас какая любимая сказка, дядя Игорь? У меня, например, — «Волшебник Изумрудного города». Помните песенку?

И Варя пропела:

Мы в город Изумрудный

Идем дорогой трудной,

Идем дорогой трудной,

Дорогой непрямой.

Заветных три желания

Исполнит мудрый Гудвин,

И Элли возвратиться

С Татошкою домой…

— Помню, хорошая песенка. А у меня любимая сказка… «Маугли» наверное. Мне нравилось, как он ловко убивает ножом рыжих собак. И то, что он смел и мужественен.

— Понятно…

— Так, Варя, я основной свет выключу, зажжем бра, и рассажу тебе одну историю. Она называется «Айвенго». Ее шотландский писатель Вальтер Скотт придумал. Еще двести и более лет назад.

— Хорошо, дядя Игорь, начинайте, я буду внимательно слушать.

— Ну, слушай…

Когда Большаков пересказал роман Вальтер Скотта, Варя довольная вздохнула.

— Как хорошо, что все хорошо закончилось. Я люблю, когда сказки счастливо кончаются. И как здорово, что леди Ровена и Айвенго поженились.

— Потом в следующий раз я тебе расскажу о викингах, принцессе Моргане, Эрике и Эйнаре и короле викингов Рагнаре.

— Обязательно расскажите. Я порошу маму оставить вас на следующую пятницу.

— Договорились. А теперь спать.

— Спокойной ночи, дядя Игорь!

— Спокойной ночи, Варя!

Большаков выключил бра и вышел из комнаты. Сел в зале на длинном диване и включил огромную настенную плазму. Сделал звук немного тише, пробежался по каналам — ничего интересного. Мысли вернулись к Тураевой, в основном, они были эротического содержания.

«Ольга сейчас, наверное, кувыркается на шелковых простынях с Мезенским в гостинице «Метрополь». Они выпили шампанского, закусили шоколадными конфетами. И теперь Тураева просто «рвет» Мезенского на части — в ней сколько темперамента! Интересно, в какой позе они сейчас любят друг друга? И какая позиция ее самая любимая? Миссионерская, сзади, сбоку, на животе? А может «Догги-стайл»? или «Лионский дилижанс»? И все ли виды секса она предпочитает? И какой больше? И какой у нее любопытно лобок? Полностью бритый или есть какой-нибудь растительность. А может интимный узорчик, типа «Сердечко», «Бабочка» или «Лотос»? Или «Бразильская стрижка», а сверху тату в виде розы? Побывать бы в этом месте хоть на миг! Добраться бы до него! Да, я телохранитель для нее и его дочери. Нянька, репетитор, повар, шофер. Но только не муж. И даже не любовник. А как бы было здорово сидеть на этом диване и обнимать стройный стан Тураевой, сжимать ее упругие груди и целовать ее в сладкие губы. А потом раздеть догола и… натешиться ее красивым телом вдоволь!»

Большаков зажмурил глаза и живо представил эту заманчивую сцену — и сразу все встрепенулось в нем, и мурашки по телу пошли!

Ух, какая соблазнительная картина!

Спать не хотелось. Большаков пошел на кухню, включил небольшую плазму, нашел спортивный канал и стал смотреть состязания бойцов смешенного стиля. На спинку стула он повесил пиджак, кобуру с пистолетом, расстегнул верхние пуговицы сорочки… Стало легче дышать… Выпить бы чего-нибудь? Для настроения.

Игорь покрутил головой по сторонам.

Есть идея — бар! Там куча бутылок. Водка, коньяк, ром, мартини. И надо же — начатое виски! «Джек Дэниелз Сингл Баррет»! Сорока семи градусов крепости! Большаков не заметил, что Тураева пьет крепкие напитки. В основном сок, воду и редко вино и то элитное. Значит, кто-то когда-то приходил к ней в гости, и она его или ее угощала. Вряд ли это был Мезенский: она его никогда сюда не приводила, даже в отсутствие Вари. А вот на одну ее подружку толстушку Риту — жену владельца сети магазинов — очень похоже. Она любит смаковать виски с лимоном. Однажды она и Тураева сидели в ресторане и пили. Ольга — вино, а Рита — виски. Так это тяжеловесная секс-бомба так напилась, что Игорю и еще двум официантам пришлось с великим трудом ее погрузить в «Ягуар», а Большакову еще и довести ее до дома. Еще в машине она пыталась приставать к Игорю, но потом снова отключилась. Большаков вернулся за Тураевой в ресторан и естественно ничего не сказал о «провокационных» действиях ее подруги. Ольга наградила его тысячной купюрою за то, что он вынужден был выполнить функции таксиста.

Игорь отлил грамм сто пятьдесят из бутылки в пустой стакан: Тураева не заметит! Вряд ли она запомнила, сколько тогда ее подруга выпила. Да и Ольга сама давно уже к бару не приближалась, так что можно пить не опасаясь. Да и завтра она придет после обеда, а может и вечером. Запах спиртного уже выветриться и дежурные леденцы «Холлс» в кармане.

Перед тем как начать дегустировать виски, Большаков зашел к Варе: она крепко спала. В розовой с белыми слонами пижаме. Спала интересно: вытянув вперед левую руку, а правую согнув в локте. Она как будто устремилась в волшебный полет. Видимо ее душа бродила по сказочным местам страны Оз — ее любимой страны. Вместе с Элли, Страшилой, Львом, Железным дровосеком и Татошкою, Варя шла по дороге из желтого кирпича в Изумрудный город, где царствовал великий и ужасный волшебник Гудвин. Он должен был помочь им всем вернуться домой. Варе — в Москву, в элитный дом «Коперник», а остальным — в США, в страну Оз.

«Умаялась, бедная!» — ласково и с нежностью посмотрел на девочку Игорь. — Ну, спи, спи, Варюха! Хороших тебе сновидений, милая! Будем ждать твою маму с ночного рандеву».

* * *

Было уже два часа ночи. Игорь подумывал о том, чтобы лечь спать, как вдруг щелкнул входной замок!..

«Неужели пришла Тураева! С какой стати?!» — Игорь подскочил на стуле. Он тут же спрятал стакан с виски в кухонный шкаф.

Точно, она — Ольга Владимировна! Собственной персоной! «Гроза «Орегона» зашла на кухню, слегка пошатывалась на высоких каблуках-шпильках, и от нее попахивало дорогим вином. Она была прилично пьяна.

— Добрый вечер, Игорь, вернее доброй ночи…

— Здравствуйте, Ольга Владимировна.

— Уф, устала я. А эти чертовы туфли надоели мне — все давят и давят! Новые они, неразношенные — поэтому и давят. То же мне «Дольче Габбана!» Лучше бы я китайские сланцы на встречу надела — и то в сто раз удобнее бы было!

Она мотнула правой ногой — и один дорогой туфель улетел в прихожую, мотнула левой — и второй дорогой туфель разделил участь первого. Тураева бросила сумку на стол.

— Все я дома! — облегченно вздохнула Тураева. — Варя спит?

— Давно уже…

Тураева была сегодня весьма соблазнительна и сексапильна. Короткое темно-синее платье от «Версаче» с глубоким декольте и с большим вырезом на спине открывала взору красивые сексуальные ножки, почти всю великолепную грудь и прекрасную спину. А губы ее в ярко-красной помаде, полуоткрытые и влажные так и жаждали поцелуя. Игорь остро почувствовал ее нереализованную сексуальную энергию, она так и била из нее ключом. Большакова охватило невероятное возбуждение. Что-то у нее не заладилась с этим банкиром, иначе бы она не приехала сегодня. Значит, они либо поссорились, либо… Впрочем, какая разница?! Она здесь и значит можно ехать на проспект Мира сдавать оружие и отдыхать два своих законных дня. Но как безумно Большакову хотелось овладеть этой красоткой!

«Ольга, отдайся, озолочу!!!» — вспомнил старую шутку Большаков.

— Молодец, Игорь все-таки подождали меня, — сказала Тураева — Вы выручили меня. На вас можно положиться.

— Можно.

— Варя хорошо кушала?

— Я ей сделал картофельный омлет, крабовый салат и приготовил свежий апельсиновый сок.

— Какой молодец! Да вы у меня еще и повар, Игорь!

— Жаль, что вы меня не цените.

— Ценю, еще как ценю… — она внимательно и серьезно посмотрела на Большакова.

— Спасибо…

Она подошла к кофемашине и оказалась близко с Игорем. Возникла неловкая пауза. Ситуация могла перерасти в нечто интересное, но… Игорь не решился переступить границу в сфере отношений «работодатель — подчинённый». А вдруг завтра она проспится, устыдится свое сиюминутной слабости, и вышвырнет его из своей жизни как шелудивую собаку. И автоматически он лишится общения с Варей. И хорошей работы. И как потом ему быть? Застрелиться или утопиться?

И Большаков выбрал мирный вариант.

— Ольга Владимировна, мне нужно ехать, оружие нужно сдать и потом на «Бабушкинскую» домой.

— Подождите, Игорь, я дам вам деньги на бензин и на мелкие расходы. Вот четыреста долларов. А вот двести. Как и обещала. И за то, что остался. А это двести пятьдесят долларов за прошлый урок с Варей. И пятьдесят сверху от меня. Спасибо еще раз, Игорь, за все.

— Да не за что, Ольга Владимировна…

Тураева достала из сумочки кошелек и положила на стол десять зеленых бумажек. Большаков взял доллары и хотел, было, идти, но его работодательница остановила Игоря вопросом, причем, перейдя на «ты».

— Кофе будешь?..

— Пожалуй, от чашки этого божественного напитка не откажусь, — настороженно ответил Игорь: что это? женская хитрость или ей хочется просто поговорить или выговориться? Что-то видимо серьезное произошло у нее с этим банкиром — раз она пытается его задержать.

И Большаков решил остаться. Будь что будет. Пусть Ольга поплачется ему в жилетку — может ей станет легче.

Тураева включила кофемашину. Взяла две кофейные чашки и ложки. Сахарницу.

— Хорошо, что завтра суббота — выходной, — сказала Тураева. — Поспать можно подольше. Я по натуре «сова», люблю поваляться в постели до обеда.

Игорь поддержал Ольгу.

— Я тоже «сова» и тоже люблю поспать, особенно по утрам. А в каком ресторане вы были?

— «Ля Марэ» на Петровке. Хороший ресторанчик! Устрицы, мидии, омары, креветки, лобстеры — люблю морепродукты! И вино там хорошее французское. Много вина выпила. Хорошо посидели. Он мне сделал предложение…

— …Поздравляю, Ольга Владимировна.

— …Платиновое кольцо с бриллиантами за пятьсот тысяч долларов предложил… Фирмы «Shawish»… Роскошное кольцо!

— Круто! Ну а вы… согласилась?

— Нет.

— Почему?! Ведь он такой богатый жених!

— Деньгами меня не удивишь. В материальном плане я не бедная. Очень не бедная. У меня отличная зарплата, бонусы и пятнадцать процентов акций «Орегона». У меня куча суперсостоятельных и влиятельных поклонников. Мезенский не единственный жених. Просто в какой-то момент разговора я уловила его коварство и расчет.

— И какого свойства этот расчет?

— Ему в первую очередь нужен финансовый тандем, прежде всего. И грамотный работник. Как по финансам, так и по юриспруденции. И этот человек — я. А женщина я для него во вторую очередь. А мне нужен не финансовый партнер — я как-нибудь себя и свою дочь обеспечу — а настоящий мужчина! Надежный, сильный и чтобы его моя дочь обожала. И он ее обожал. И который любил бы меня по-настоящему. Такую, какая я есть, а не за деньги. И чтобы он мне нравился… Все просто… Хотя и в то же время очень сложно. Таких идеальных мужчин не бывает.

Возникла пауза.

— Тогда… этот мужчина — это я… — вмиг посерьёзнел Игорь и впился взглядом в Тураеву. — Я тот человек, который вам нужен. Я обожаю ваш дочь, люблю вас… уже давно. И готов за вас с Варей отдать свою жизнь. Дороже вас у меня в этом мире нет. И вам я, Ольга Владимировна, кажется, нравлюсь…

Тураева растерялась, удивленно и пристально взглянула на него и невольно произнесла:

— Да, выходит ты…

Он подошел к ней вполтную. Она поняла, чем грозить обернуться возникшая ситуация, слегка протрезвела и «ощетинилась».

— Игорь, нет, не надо… Не делай этого… Завтра нам будет стыдно за это… И неловко…

Но Большакова было уже не остановить. Завтра это завтра. Пусть выгонит — ничего, переживет! А сегодня это сегодня. И насладиться такой красивой и желанной женщиной — такого случая может ему уже больше и не представиться. И все благоволит этому! И доверительно-интимная атмосфера, и близость тел, и отсутствие свидетелей, и время суток. И Игорь пошел ва-банк и выключил свет…

Тураева не успела выскользнуть из угла. Большаков привлек Ольгу к себе и поцеловал. Потом еще и еще… Ух, какие сладкие губы! Просто дух захватывает! Тураева попыталась высвободиться, но Игорь крепко держал в своих объятьях. Он решительно сдернул с загорелых и красивых плеч бретельки платья, и навстречу лихому и пылкому агрессору выпрыгнули упругие груди. Вишневые соски от возбуждения уплотнились и приподнялись. Игорь принялся их с неистовой страстью ласкать… Захватил сначала правый сосок в рот, поласкал, затем левый. Не забывал Игорь и о нижней стимуляции. Ольга схватила его за волосы и пыталась оттянуть его голову назад, но голодный зверь был неукротим. Дыхание Ольги становилось все чаще, а у Игоря сердце бешено стучало. Ожесточенная борьба продолжалась.

— Игорь, прошу… не надо… Варя проснется… — молила Тураева.

Но Игорь был непреклонен.

— Не проснется…Она сильно устала за день…

И делал свое «черное дело».

Он оттеснил Ольгу к столу рядом с мойкой и усадил на него. Поднял подол легкого платья.

— Нет, нет… только не это! — запротестовала Тураева.

Но Игорь не отклонялся от намеченной цели. Иногда слово «нет» согласно женской логике обозначает «да». И он ни на минуту не ослабевал свой натиск. Ольга упорно «билась» с превосходящим ее по физической силе противником, но молча: кричать ей было стыдно. Каково будет, если Варя проснется.

Игорь силой развел ее разгорячённые и гладкие бедра… Его не смутило, что «цель» прикрыта белыми кружевными трусиками…

И вот фраза «нет, не надо» стала раздаваться все тише и тише… И постепенно перешла в горячий страстный шепот, но с другим и уже ласковыми словами и фразами. Затем послышалось тихое постанывание. Ольга целовала Большакова как безумная. Покусывала мочки ушей, ласкала и целовала ему грудь и соски.

Сладостные минуты быстро текли, но партнеры не могли насладиться друг другом. Они не заметили, как прошло минут тридцать.

И вот Игорь сделал очередное движение вперед, а Ольга напряглась всем телом… В женских недрах начались обильные и горячие спазмы. Ольга впилась зубами в плечо Игоря, чтобы не закричать… Мощный оргазм стал сотрясать их тела. Их било будто током. Наконец Ольга обмякла и затихла. Расслабился и Игорь. Он ощутил, как у него подгибаются от слабости коленки. Казалось, из него выпустили весь пар.

Большаков немного передохнул, и их любовь возобновилась с новой силой.

…Спустя два часа они сидели на кухне умиротворенные, усталые и пили кофе. И молчали.

— Да, все так неожиданно случилось, — нарушила молчание Ольга и поправила платье. — Некогда бы не подумала, что так может произойти.

— Когда-то должно было это случиться, — продолжил диалог Большаков и сквозь рубашку осторожно потрогал укушенное плечо: немного больно.

— Почему?

— Но ведь и ты, Ольга… Владимировна, ко мне не равнодушна. И давно. Обоюдное влечение рано или поздно перерастает в сексуальную связь. Такое часто случается.

— Но я твой работодатель, а ты мой подчиненный. Должна быть дистанция между нами, не смотря на обоюдные симпатии.

— Во-первых, этой деловой связи уже не существует. Она оборвалась часа три назад. Существует сейчас другая связь, сексуальная. И, во-вторых, такое часто бывает в сфере «хозяйка — личный охранник». Вспомни принцессу Монако — Стефанию. Она обвенчалась с Даниелем Дюкре, который являлся её личным телохранителем.

— Но потом развелась с ним, после публикации скандальных фотографий, на которых Дюкре был запечатлён занимающимся сексом с некоей молодой девушкой.

— Это уже дело третье. Главное что их деловая связь тоже в какой-то момент, как и у нас, оборвалась, перейдя в плоскость отношений «любовник и любовница». Есть и исторические аналогии таких отношений. И множество.

— Я уверена, что это было в первый и последний раз. Продолжения точно не последует. Я дала слабинку. Была пьяна и прочее…

— Я не огорчусь, если ты так решишь. Главное, что я исполнил свою мечту. Пусть это было два с половиной часа счастья для меня — но за это можно отдать несколько лет жизни.

— Надо же! — улыбнулась Тураева — Как приятно осознавать, что ты являешься чей-то мечтой. Значит, я помогла тебе осуществить твою заветную мечту?

— Да.

— Как поет группа «Фабрика»: «Для кого-то я целый мир, но для кого?..» Выходит, я для тебя целый мир?

— Да. Ты и Варя… Мне вот что только интересно: с какого времени, это у тебя началось?

— Что началось?

— Симпатия ко мне.

— Честно?

— Честно.

— С первой же встречи, той самой памятной. Ты мне сразу понравился внешне. И твой искрений комплимент. Но… я была тогда явно не в настроении. А в таком состоянии я говорю чудовищные слова и творю чудовищные поступки.

— Еще бы! Такое никогда не забывается. «Вы новенький?» — «Да, я здесь первый день». — «И последний»!

Тураева улыбнулась.

— Неужели я так говорила? Чудовищно.

— Говорила.

— А потом я тебе встретила в «Итальянских костюмах». Ты понравился мне еще больше. В тебе было что-то от человека. Чувствовалась в тебе надежность, внутренняя сила и подкупающая искренность. Потом эти розы, что стояли долго на моем столе, они меня душевно согревали и постоянно поднимали мне настроение. Затем ты пришел на помощь в трудную минуту. Симпатия к тебе росла. Я задумалась и сказала себе, что я бы хотела такого мужчину… но только моего круга. Я боролась со своими страстями. Решила приблизить тебя к себе и может в тайных мыслях и хотела заняться сексом с тобой. Но снова боролась с собой, сдерживала потаенные желания. Но когда ты нашел общий язык с Варей, и она тебя полюбила, я поняла что что-то надо решать или я запутаюсь в отношениях… А потом я узнала твою трагическую семейную историю, то окончательно «сломалась». И не знала что делать? Может еще и поэтому я отказала моему банкиру.

— Я не зову тебя замуж, Ольга. И не вправе настаивать на продолжении отношений. Ты сама вольна выбирать то, что тебе нравиться. Но поверь, мне не нужны твои деньги. Я тебя полюбил не за них. Когда я тебя увидел — то был поражен твоей красотой в самое сердце… А там… Я тебя одно время сильно ненавидел, но в то же время хотел до безумия. Ты мне даже снилась, причем в голом виде. И однажды я даже занимался с тобой любовью в каком-то старинном замке.

Губы Тураевой тронула ироническая усмешка.

— Надо же, как я запала тебе в душу. Об этом я только смотрела фильмы и читала в книгах.

— А теперь это наяву происходит с тобой… У меня единственная просьба к тебе, Ольга…

— Какая?..

— …Как ты будешь дальше строить отношения со мной после этой ночи, я не знаю, но я хочу быть рядом с тобой и Варей каждую минуту. И не отнимай у меня этого права. Это для меня жизненно важно. Вы для меня как семья. Я считаю вас своей семьей. И я вас люблю. Я только сейчас зажил счастливо. Проводя время с тобой и с Варей, я черпаю от вас то, что мне все эти годы не хватало — нормальных семейных отношений.

— Вот как…

Тураева отвела глаза и приняла серьезный вид.

…Они долго разговаривали и не заметили, как рассвело.

— Уже утро, — сказала Тураева.

— Да, — оглянулся и посмотрел в окно Большаков.

— Скоро Варя проснется.

Только Ольга это произнесла, как на кухне появилась сонная Варвара. Увидев свою мать, она искренне удивилась:

— Мам? А ты уже приехала из командировки из Петербурга?

— ?…

— Мне так дядя Игорь сказал.

Тураева вопросительно взглянула на Большакова, тот сделал невозмутимое лицо, и Ольге пришлось поневоле изворачиваться.

— Ах, да, командировку в последний момент отменили. Вот я и приехала поздно ночью. И заговорилась с дядей Игорем. Вот сидим, кофе пьем.

— Я тоже пить хочу. Только сок. Мам, у нас есть какой-нибудь сок?

— Да, есть, яблочный.

— Не хочу яблочный, хочу какой-нибудь другой, только не яблочный.

— Ну, милая, где я тебе сейчас возьму другой сок. Надо идти в магазин, а он закрыт.

— Варь, может тебе сделать апельсиновый? — предложил Большаков. — Там, по-моему, в холодильнике два апельсина осталось, как раз хватит на стакан.

Девочка обрадовалась.

— Ура, я спасена! Конечно же, сделайте, дядя Игорь!

— Но сначала надо позавтракать. Будешь яичницу по моему рецепту?

— Буду.

— Тогда иди, умывайся, чисти зубы, приводи себя в порядок — и марш на кухню!

— Хорошо, дядя Игорь, я сейчас! — и Варя умчалась в ванную.

Игорь обратился уже к Тураевой:

— А вы, Ольга свет Владимировна, не желаете позавтракать?

— Пожалуй, можно, морепродукты быстро усваиваются, да и физические упражнение на столе, над столом и на стуле, и упираюсь ладонями в подоконник, отняли у меня много энергии. Теперь я чувствую голод… А как это яичница по вашему рецепту, Игорь?

— Всему свое время, Ольга свет Владимировна. Оставайтесь за столом, я вас обслужу.

— Пожалуй, я переоденусь во что-то менее праздничное, например, шорты и футболку.

— Ох, уж эти шорты…

— А что такое?

— Не надо было их надевать при мне, Ольга… Владимировна, тогда бы не случилось бы сегодняшнего ночного происшествия. При виде их я сильно возбуждаюсь и теряю голову. Они так подчеркивают вашу красивую… попку.

Лицо Тураевой озарилось довольной улыбкой.

— Тогда придется надеть спортивные брюки, не хочется быть во второй раз изнасилованной.

— Они тоже красиво обтягивают ваши достоинства.

— Но у меня нет платья-балахона как у Аллы Пугачевой, придется надеть халат.

— Только запахните его получше, Ольга свет Владимировна, а то ваша красивая и соблазнительная грудь меня тоже смущает.

— Да, Игорь, ты точно сексуальный маньяк.

— Да, но только по отношению к вам, Ольга Владимировна, остальные женщины меня не возбуждают.

Тураева скептически поджала губы и прищурилась.

— Что-то с трудом в это вериться. А та блондинка на ресепшн? Она так влюблено глядела на тебя, а ты — так похотливо. Я думаю, она сильно возбуждала тебя, раз ты переспал с ней.

— Это клевета, уверяю, Ольга! Она мне вообще не нравилась, тем более и не возбуждала.

— Да, да, Игорь, рассказывай мне сказки.

— А я люблю рассказывать сказки. Вчера, например, перед сном одну такую я рассказал Варе. Она ей понравилась.

— Надо же!

…Когда Варя и ее мать сели за обеденный стол, Игорь начал свой мастер-класс.

— Слушаем внимательно, особенно это касается Вари: она у нас будущая хозяйка и должна уметь готовить…

Девочка возразила:

— Не хочу быть домохозяйкой, хочу быть поп-звездой, как Нюша или Максим.

— Певицей еще успеешь стать, это легко, а вот на домохозяйку надо всю жизнь надо учиться… Так наливаем на прогретую сковородку подсолнечное масло, добавляем бекон или грудинку, можно и колбасу, но бекон все-таки лучше. Вот бекон… Теперь лук репчатый пережариваем до золотистой корочки… Можно чуть чеснока добавить мелко порезанного. Перца, помидоры, томатную пасту. Делаем аппетитную жижку. Затем сверху яйца. Так мне — два, а тебе Варя?..

— Одно.

— Ольга Владимировна?

— Два.

— Так разбиваем пять яиц. Соль. А сверху тертый сыр и мелко порезанная зелень — петрушка, кинза, укроп… Это просто объедение!

— Дядя Игорь, вы — кулинарный гений, вам надо на телевидении выступать! — похвалила Большакова Варя.

— Возможно это так. Когда-нибудь мы выступим вместе с тобой на какой-нибудь кулинарной передаче.

— Непременно, дядя Игорь!..

Большаков приготовил яичницу, и все с удовольствием поели.

…И вот наступило время расставаться нечаянным любовникам. Большаков и Тураева вышли за входную дверь на лестничную площадку.

— Пока, Ольга… Владимировна, — он взял ее за руку.

— Пока… — не отняла руку Тураева.

— Целоваться на прощание будем?

— Уже никогда. Я же тебе сказала…

— Тогда я пошел… До понедельника?..

Она помедлила, а потом ласково улыбнулась.

— Приезжай вечером. Можешь и попозже.

Игорь удивился и снова перешел на «ты».

— А как твое обещание не продолжать отношения?

— Я пошутила. Почему-то в данную минуту я захотела тебя как никогда. Если бы не Варя, я бы разорвала тебя на кусочки. Скажу честно у меня такой феерический секс в первый раз в жизни. И главное я удовлетворилась по полной программе.

— Может, мы подходим друг другу физиологически?

— Возможно. Но я хочу тебя… сильно-сильно.

— Тогда поедем ко мне, на холостяцкую квартиру.

— Нет, я посплю и отдохну для новых подвигов. Желание овладеть тобой не пропадет.

— Ты меня изнасилуешь?

— Тебе можно, а мне нельзя?

— Я тебя не насиловал, просто это была садомазохистская ролевая игра.

— В следующий раз куплю хлыст для тебя и отстегаю по полной программе.

— Да, ты любишь доминировать над мужчинами, — сыронизировал Большаков.

Ольга улыбнулась.

— А с вами только так и надо поступать. Давить, топтать, ставить на место. Иначе я бы карьеру не сделала.

— Меня не стоит топтать. Во-первых, бесполезно, а во-вторых, я еще тебе пригожусь.

— Теперь уже точно…

И они слились в упоительном и продолжительном поцелуе.

ГЛАВА 6

Усталый Большаков поднялся на второй этаж. Оружейную комнату охраняли и следили за отзвонами с объектов оперативные дежурные Рогожкин и Родионов. Рогожкин отслужил свое законное время и крепко спал, а Вася бодрствовал. Он приготовил крепкое кофе и пил его с сушками.

— Кофе будешь? — предложил Родионов. — Молотое, хорошее. Кажется, бразильское.

— Нет, Василий, спасибо, напился до тошноты у Тураевой, — честно признался Большаков.

— Что появилась твоя принцесса?

— Под утро пришла.

— Накувыркалась со своим хахалем?

— Наверное.

— Ну, дала тебе сверху?

— Что дала?

— Бабки.

— Дала.

— Сколько?

— Сто гринов, — соврал Игорь, чтобы не вызывать зависть у коллеги.

— Пойдет.

— Вот и я думаю, что пойдет.

Большаков сдал кобуру с пистолетом, карточку и маршрутный лист. Родионов деловито вытащил обойму, осмотрел, ту же процедуру он проделал и с запасной. Обоймы вставил в специальную подставку, разряженный пистолет — в другую. Все это Вася положил в сейф и закрыл на ключ.

— Будешь отдыхать? — спросил Родионов.

Большаков кивнул.

— Конечно, спать хочу. Ночью я бодрствовал. Не дремалось даже.

— А что тебе кататься до дома, ложись у нас, вон генеральский кожаный диван не занят. Сегодня все равно суббота, начальства не будет в офисе. Возьмешь пивка себе и мне, выпьем — и ты на боковую. А потом поедешь.

— Да нет, спасибо, я все-таки поеду домой. В родной кровати мягче спиться. И крепче.

— Смотри сам. И все равно ты какой-то счастливый. Весь светишься. Будто с этой красоткой с «Орегона» переспал.

— Я бы не против, но не дает… Я просто сияю от того, что смена моя наконец-то закончилась, что я свободен, что я два дня не буду за рулем, надоело баранку крутить целый день, и что я попью пивка и стопроцентно расслаблюсь.

— Ну, давай тогда до встречи. А мы сегодня вечером с Николаичем расслабимся слегка. Водочки, пивка. А там… у нас же в переулке «точка».

— Что за точка?

— Ну, эти девицы легкого поведения. Они по «Газелям» сидят. Подъезжают мужики, они выстраиваются в ряд, их освещают фарами — понравившуюся телку увозят. Или прямо в машине имеют. Я все по камерам вижу. Такое порно насмотришься — что потом сперма из ушей капает. Я «мамаш» всех в лицо знаю. Может со скидкой предоставить. Я Николаича уговариваю, а он — в никакую. Не хочет скидываться, да и стар он говорит для таких девиц. Приезжай хоть ты завтра вечером — развлечемся. Ты же парень холостой. Надо порой кого-нибудь из женского пола поиметь.

— Я подумаю, Василий.

— Думай, думай. Выгодное дело предлагаю. Ну, давай! Удачи! — Василий крепко пожал Игорю руку.

— Пока!

— Вечером позвони, как там: приедешь, не приедешь?

— Позвоню непременно….

Большаков вышел из офиса, сел в машину, но спешил ехать. Он вспоминал сегодняшнюю бурную ночь и вновь переживал знакомые чувства. Как это было замечательно! Хотелось просто летать на крыльях. Да где их взять? А были бы — так и полетел сизым лебедем до дома, до хаты. Или лучше вернулся к Ольге под бочок. Спасибо господу, что он подарил ему такой незабываемый день! Общение с Варей, с Ольгой… Наверное, сегодня самый счастливый человек на земле — это он!

Точно он!

Какие могут быть сомнения! Как там у Лепса:

Я — счастливый, как никто!

Я счастливый лет уж сто.

Я — счастливый! Я не вру!

Так счастливым и уйду…

* * *

— И все-таки, мам, он тебе нравиться? Скажи честно, — спросила Варя маму, перед тем как та надумала лечь спать.

— Кто?

— Дядя Игорь.

— Почему ты так решила? — вопросом на вопрос ответила Тураева.

— Я не маленькая, я смотрела по камере, как вы целовались.

— И все ты видишь, маленький Шерлок Холмс! Варя, нехорошо подглядывать за взрослыми. Это некрасиво.

— Это случайно вышло… Но я страшно рада, что у вас с дядей Игорем все так хорошо. Я хочу, чтобы он был с нами всегда-всегда.

— Всегда… Я подумаю. Ну, ладно, Варя, давай занимайся своими делами, а я пойду спать — я так сегодня устала. Но только не подумай что у меня с дядей Игорем все серьезно. Это временно. Легкое увлечение. Бывает такое.

— А я не верю тебе, мам.

— Почему?

— Ты на него смотришь, тоже как в фильмах. Так влюбленная принцесса глядит на достойного и красивого рыцаря. Ты его любишь, но пытаешься скрыть это.

— Да тебе точно нужно идти в следователи, а не в звезды шоу-бизнеса. Все ты видишь и все ты замечаешь.

— Мам, а ты выйдешь за него замуж?

— Вот еще! Никогда!

— Почему?

— Я же сказала что это легкое увлечение. Да, он мне нравиться, но это не значит, что я должна выходить за него замуж. Тем более у меня есть уже жених.

— Дядя Миша?

— Дядя Миша.

Варвара скривила личико и категорически заявила:

— Он мне не нравиться.

— Вот как!

— Он нехороший.

— А в чем это проявляется? — полюбопытствовала Тураева.

Варя горячо заговорила:

— Мам, я не знаю, как объяснить. Нехороший — и все! Взгляд у него плохой, и внутри его — что-то плохое сидит. Черное, темное, страшное. Я это чувствую.

— Да ты у нас еще и экстрасенс, Варвара!

— Да, экстрасенс… А что тут плохого?

— Раньше я не замечала в тебе таких способностей.

— А сейчас они появились. Когда я вырасту, то буду участвовать в передаче «Битва экстрасенсов».

— Ты сначала школу закончи на четверки и пятерки, а лучше на пятерки.

— Закончу, у меня пока троек нет ни по одному предмету… А вот дядя Игорь… Хорошо, мам, не выходи за него замуж, но пусть это «легкое увлечение» — дядя Игорь — будет всегда с нами. Я его люблю и обожаю. И без него мне скучно и грустно.

— А я его не гоню, пусть будет с нами. Кстати, он приедет сегодня вечером.

— Ура! Спасибо, мамочка!

— Не за что, доченька. А теперь иди, занимайся своими делами. У меня уже глаза слипаются. Хочу спать.

— Ладно, поспи мамочка, а я поиграю немного на планшете.

— Хорошо, поиграй…

Варя ушла в свою комнату, а перед глазами Тураевой стали проноситься картинки сегодняшней любвеобильной ночи. Ольга вспоминала сильные руки Игоря, его страсть, темперамент, напор, нежность, ласку. Это было небесное наслаждение! Такого у нее не было ни с одним мужчиной. И как замечательно, что он приедет сегодня вечером. Она не даст ему уснуть в эту ночь. Она замучает его! Может он и прав: у них сексуальная совместимость. А может это нечто другое?

Любовь?

Влюбленность?

Или сиюминутная страсть неудовлетворенной женщины?

Пока этого не разобрать. А надо ли? Главное, что ей было очень блаженно, и она хочет еще раз повторить эти сладостные ощущения. А там она разберется, что дальше делать.

* * *

Начальник службы безопасности «Дрим Юнион Банк» Олег Зараев вошел в кабинет президента.

Мезенский о чем-то напряженно думал.

— Вот… — Зараев положил на стол стопку фотографий. — Задание выполнено.

— Любопытно, любопытно… — сказал Мезенский, беря стопку в руки.

— Да здесь есть чем полюбоваться, Михаил Юзефович. Мои ребята не ели, не спали, а засекли их.

— Молодцы, твои парни. Выдам им премию. И тебе конечно, Олежек! Великолепно, великолепно, это именно то, что нужно!

Зараев вышел из кабинета.

Мезенский выудил из вороха снимков один. На нем был запечатлен момент, когда Тураева, находясь в «Ягуаре», целует Большакова в щечку.

— Сука! — в сердцах воскликнул Мезенский. — Ах, какая редкостная сука!

«Теперь все стало понятно, Олечка! Ты все врала про него: «Он мне и нянька и репетитор», «он незаменимый работник». А если обозвать одним словом, то обыкновенный ё….рь! На кого она меня променяла?! На какого-то простого охранника. Это же нищета, голытьба, ни детей не жены. Перекати-поле! Ох, Ольга, попала ты впросак с этим водителем. Ох, как попала! Твои подруги тебя же и засмеют!»

Он встал из-за стола и нервно заходил по кабинету.

«А может это все несерьезно… у нее с ним, этим? Так переспала из любопытства. Он парень молодой и всегда под боком. Раз — и он уже в кровати! Ей, возможно, не хватало меня. Конечно он моложе меня и повыносливее. На моем месте надо было больше уделять внимание Ольге. И контролировать ее каждый шаг. Тогда бы не случилась эта любовная интрижка. Эх, я безмозглый баран, расслабился, поверил в ее сказки о незаменимом работнике — Игоре. Ловко она меня обвила вокруг пальца… Но может она все-таки выйдет за меня? Перебеситься, побалуется с этим кадром и выйдет. Она же умная женщина. Зачем ей этот голодранец? Рано или поздно он ей наскучит. Но время-то уходит… А вдруг она в него влюбиться? Вот этого нельзя допустить! Это меня явно не устраивает! Надо с ней встретиться и серьезно поговорить. Тем более после той ссоры, что случилась в ресторане, я с ней больше не виделся, лишь только звонил. Буду делать вид, что я ничего не знаю о ее любовном романе с этим охранником. Но еще потороплю с замужеством. Ее надо срочно вести под венец — иначе я потеряю ее! Следует надавить на нее. Что же ей такое подарить, чтобы она растаяла от восторга и наконец-то вышла за меня замуж? Непременно шикарный букет из роз. Это в знак примирения. А свадебный подарок?.. От кольца стоимостью в пятьсот тысяч долларов она отказалась. Значит, следует увеличить сумму подношения. Существует же определенная цена, за которую Ольга продается. Ей мало пятьсот тысяч долларов, кинем ей наживку в несколько миллионов долларов!.. Так что же ей подарить?..»

Мезенский хлопнул себя по лбу.

«Есть идея!! Я преподнесу ей в качестве приманки бумагу с дарственной на мое шикарное поместье в Каталонии. От такого подарка она вряд ли откажется! Она все равно будет моей! Ах, какая отличная идея. И какой же я все-таки умный!.. Так, надо действовать! Причем срочно! Я сейчас ей позвоню и договорюсь о встрече!»

Мезенский схватил мобильный телефон и нажал на сенсорный экран. Появился значок «вызовы». Вот он Ольгин номер! Он звонил ей позавчера — но безуспешно. Не отвечала и не перезвонила. Банкир снова нажал на экран — и пошел гудок…

* * *

Тураева зашла в кабинет к Шмидту, чтобы подписать кое-какие бумаги. Объяснила их суть. Роман Степанович кивнул в знак согласия, и золотой «Паркер» в руках президента быстро забегал по листам, выводя внизу их большую и красивую подпись. Когда Роман Степанович подписал документы, он внимательно посмотрел на Тураеву.

— Ольга, я хотел у тебя спросить… Извини, что вторгаюсь в твою личную жизнь, но… что у тебя с этим охранником из ЧОПа «Скорпион»? Все серьезно или это так легкая интрижка? Только не вводи меня в заблуждение, ты же всегда была честна передо мною. Поэтому ты и до сих пор моя «правая рука». Я тебе всегда всецело доверял.

Тураева опустила глаза.

— Я думаю, что это серьезно, Роман Степанович. Не хочу вдаваться в подробности, как это случилось, что произошло, но прикипела я к нему всем сердцем и душой. И моя дочь.

— Ясно… Это хорошо, что ты нашла своего мужчину. Тебя обуздать не так просто. Значит он малый не промах. Нашел к тебе подход. Но я думал, ты выберешь кого-нибудь из нашего зажиточного круга.

— Может я и хотела выбрать из моего круга. Но… встретив его, уже не хочу.

— Хорошо, Ольга, это твой выбор, и я его уважаю. Главное чтобы он не мешал работе.

— Вы меня обижаете, Роман Степанович, более добросовестного работника вам не найти. И такого преданного. Я никогда не мешала свою личную жизнь с деловой.

— Ах, извини, Ольга, я что-то не то говорю… А с этим банкиром у тебя как обстоят дела?

— Никак. Пока не встречаемся.

— Понятно…

— Из-за этого охранника?

— Я думаю что да.

— Ясно. Ну, хорошо оставим в покое твою личную жизнь и займемся делами. Присаживайся, Ольга.

— Слушаю, Роман Степанович…

Шмидт связался по громкой связи с секретарем.

— Ларисочка, сделай нам с Ольгой Владимировной два кофе… Тебе, Ольга с молоком или со сливками?

— Нет, не надо со сливками, попью крепкого? Плохо спала ночью, нужно взбодриться. Пусть сделает двойное.

— Понятно… Ларисочка, мне черное кофе, Ольге Владимировне — двойное черное. Молоко и сливки не надо.

— Хорошо, Роман Степанович, сейчас принесу, — с готовностью отозвалась секретарь.

— Ну, Ольга, приступим… — сказал Шмидт. — Нам следует к началу месяца подготовить контракт с «дочкой «Газпрома». Он сулит нам большие прибыли. Надо пропахать его по полной. Посмотреть подводные камни и то и это… В общем, нюансы… Ну, сама, знаешь, чтобы не оказаться в луже…

Ольга кивнула. Президент и начальник юридического отдела финансово-промышленной компании «Орегон» приступили к проработке будущего многомиллионного контракта.

* * *

Игорь радостный возвращался домой. Он уже редко бывал дома, больше — у Тураевых. Но сегодня ему было необходимо посетить свою родную квартиру. И лишь только для того, чтобы забрать другой свой костюм, две рубашки и два галстука. Служебный костюм он отдал в химчистку, а заодно с ним еще три рубашки.

Большаков проехал арку между корпусами многоподъездного и многоэтажного дома и завернул налево. Игорь поставил свой «Ниссан» на ту сторону, куда выходили окна его квартиры.

Уже стемнело.

Большаков набрал код подъезда и тут неожиданно вспомнил: ах, черт, забыл купить молоко! А без него он не мог пить крепкий кофе. Придется Игорю вернуться на сто метров назад и зайти в магазин. Для этого нужно снова миновать арку и повернуть за гаражами-«ракушками» — там находился ближайший продуктовый магазинчик.

Игорь вошел в арку. Она освещалась лишь одной тусклой лампой. Навстречу ему шли трое кавказцев. Игорь интуитивно почувствовал, что от них исходит какая-то внутренняя угроза. Флюиды надвигающей опасности стремительно завитали в воздухе. Большаков насторожился: не по его ли душу эти джигиты? В руках у одного он заметил арматуру. Другие держали руки за спиной. Точно по его душу! Но было уже поздно отступать. Расстояния между ним и кавказцами быстро сокращалось. Если он сейчас побежит от них — то подставит голову под арматуру или палку. А это не входило в его планы. Значит, он пойдет на прорыв!

Большаков внутренне собрался и мысленно прокричал.

«Не отступать и не сдаваться! Всегда сопротивляться! ВДВ, вперед!»

Большаков сделал вид, что он не заметил опасности, исходящей от кавказцев. Он планировал проскочить мимо них по стенке слева и зайти к ним в тыл. И Игорь резко кинулся к стенке! Но абрек, курирующий эту зону, не растерялся и нанес удар арматурой по Большакову — и промахнулся! Вернее Игорь ловко увернулся от летящей железной палки.

Бамс! — со звоном вонзилась в желтую штукатурку ребристая железка.

Штукатурка осыпалась. Игорь резко и точно ударил нападавшего в солнечное сплетение основанием ладони. Тот выронил арматуру из рук и согнулся напополам от сильнейшей боли. Но тут Большаков пропустил удар битой другого кавказца. Он попал по правой руке Большакова. Она словно онемела. Игорь ударил ногой обидчика в живот — и тот отлетел в сторону.

«Я от бабушки ушел, я дедушки ушел!..» — резвился Игорь, его охватил боевой азарт.

Но третий кавказец оказался ловчее всех своих товарищей, его дубинка попал по левому плечу бывший десантника, а профессионально сделанная подсечка опрокинула Большакова на асфальт.

«А вот от лисы я не ушел!..» — успел подумать Игорь, больно ударившись об ноздреватую асфальтовую твердь.

Бамс! — дубинка попала по голове Большакова.

И сразу потемнело у него в глазах, посыпались искры. Кавказец стал наносить хаотичные удары по Большакову.

«Все! Они меня сейчас замочат!» — кричала душа Игоря. — «Придут в себя эти двое абреков, присоединяться к третьему — и мне конец!»

Но тут на счастье Большакова появился его спаситель в лице знакомого с шестого этажа Андрея Михайловича — бывшего милиционера-кинолога. Его сопровождала крупная немецкая овчарка по кличке Смелый. Пенсионер тут же скомандовал своему четвероногому другу:

— Фас!

И собака прыгнул на грудь орудовавшего дубинкой кавказца, сбив того с ног. Потом вцепился ему в руку. Нападавший заорал. От страха, боли и неожиданности. Двое других кавказца, несмотря на боль, кинулись бежать. Их уже поджидала машина — темно-синяя «Лада Калина». Боровшийся с овчаркой кавказец сумел вытащить складной нож. Щелкнула кнопка, и лезвие ножа блеснула в сумраке. Овчарка перехватила клыками другую кисть — но абрек терпел боль, из-за всех сил стараясь не выпустить оружие из рук.

Заметив это, Андрей Михайлович тут же отозвал своего питомца: бывший полковник милиции не хотел случайной смерти Смелого. Он его очень обожал. А кавказец, бросив нож, прижал к груди окровавленные руки и побежал к «Ладе Калине». Вскоре нападавшие скрылись, а на асфальте остались лежать орудия их преступления — дубинка, нож, арматура, бита — и исколоченный Большаков.

Андрей Михайлович склонился над Игорем.

— Жив, курилка?

— Жив.

Пенсионер помог Большакова подняться на ноги.

— Кто это? Грабители?

— Не знаю. Сам бы хотел знать. Напали сразу, не объясняя ничего.

— Вот мерзавцы. Понаехала тут чернота, заполонили всю Москву. И куда власти смотрят!.. Ты весь в крови. Не порезали ли они тебя?

— Нет, один битой успел ударить, пока я его не вырубил. И этот второй, козел, дубинкой несколько раз хорошо приложился по мне.

— Вызвать «Скорую»?

— Сам вызову… Спасибо, Андрей Михайлович, очень выручили. Без вас мне пришлось бы туго. Эти черти могли и до смерти меня забить.

— Это не мне спасибо, а Смелову. Ну, иди сюда, герой… — пенсионер ласково погладил свою собаку.

— Я ему, Михалыч, косточек куплю вкусных. Килограмма два. Пусть полакомиться.

— О, это дело! Это мы любим. Правда, Смелый? Видишь, кивает. Значит, правда.

— А тебя, Михалыч, жду в выходные — угощу отменным коньяком. Армянским. Пять звездочек.

— Вот это дело. Приду, сосед приду. А ты пока не поздно обратись к врачам, сними побои, и в милицию, тьфу ты, в полицию. Пусть поищут по горячим следам этих подонков — вдруг найдут.

— Хорошо, Андрей Михайлович, еще раз вам огромное спасибо за своевременную помощь — а то бы лежал уже на Бабушкинском кладбище, а мои друзья и товарищи в храме мучеников Натальи и Адриана ставили свечки за мой упокой. Или всю жизнь катался бы в инвалидной коляске и глупо и бессмысленно улыбался — что еще было бы хуже для меня.

— Не за что, сосед, не за что! До квартиры сам дойдешь?

— Дойду.

— Ну, пока! До встречи, Игорек!

— Пока, Михалыч!..

Пенсионер пошел дальше прогуливать собаку, а Большаков с грехом пополам добрался до своей квартиры. Там он начал считать свои «потери»… На голове соскочила большая шишка, а волосы пропитала кровь. Лицо в крови, куртка в крови, а под глазами приличные синяки — абрек сумел въехать ему по переносице. Большаков ощупал свое тело, ребра, руки, ноги — вроде все кости целы, переломов нет. Могут, конечно, быть трещины в ребрах. Но для того чтобы узнать это, нужно сделать рентген в поликлинике. А так все цело, но голова и тело болит и ноет.

Большаков принялся рассуждать о странном нападении на него кавказцев.

Явно, что кто-то его заказал. Эти наймиты с Кавказских гор целенаправленно шли бить его. Тем более их поджидала машина. Все сходиться. Это заказное покушение. Но какова была конечная цель этого заказа? Убить его, покалечить или только сильно избит? И кто это сделал? Может, его выследили те кавказцы, что хотели похитить сумку у Ольги? И решили отомстить?! Пробили его адрес, выследили и напали. Вполне вероятно. Это хорошая версия! Ладно, менты разберутся, что это за козлы. Хотя разберутся ли?..

Большаков вызвал «Скорую» и позвонил Егорову. Игорю ответил сонный голос генерального директора.

— Эх, черт, задремал я немного, а тут ты нарисовался — ничем не сотрешь. Не даешь старику покоя.

— После, Афанасич, отдохнешь, после. У меня случилась большая неприятность.

— Что случилось? — встревожено зазвучал голос Егорова.

— Я сейчас дома лежу. Весь в крови, синяках и ушибах. Под глазами — фингалы. И пока не знаю, сломана ли у меня рука или нет. Или это сильный ушиб. Я теперь не фотогеничен.

— Как это? Напился что ли? Подрался? — повысил голос гендиректор «Скорпиона».

— Да, нет, Афанасич, трезв я, трезв. Как стеклышко.

— Тогда что с тобой приключилось! Говори толком! — уже истерично завопил Егоров.

— Возле дома… трое кавказцев… с арматурой, битою, дубинкою напали на меня.

— Возле дома? Значит, караулили тебя эти стервецы.

— Не знаю. Но возможно и так. Вернее, это скорее так. Их поджидала машина с другим абреком. Я еле уцелел, Афанасич. Хорошо, что сосед с немецкой овчаркой рядом оказался. Напугал их. В общем, спас меня. Сейчас я с грехом пополам поднялся в свою квартиру и вызвал «Скорую».

— Ясно. Вот козлы!

— Козлы еще те!

— Тураевой звонил?

— Не буду.

— А что?

— Да ну ее! Узнает — всполошиться не на шутку, истерику мне закатит. Обвинит, что сам в этом виноват. У нее всегда все виноватые, кроме нее. Не хочу ее раньше времени пугать. Скажи, заболел. Грипп, мол. Позвони ей, Афанасич.

— Не знаю, не знаю, Игорек, ты меня ставишь в такое положение — врагу не пожелаешь! Бросаешь меня, старого немощного старика, на амбразуру вражеского дзота.

— Какое положение? Все равно ты ей будешь звонить сегодня, предлагать другого перца из нашей «лички». А про немощного старика ты, Афанасич, откровенно говоря, сильно приврал. Я помню, как ты в азербайджанском ресторане ловко уложил сразу троих официантов, я даже не успел глазом моргнуть.

— Так-то оно так, звонить ей конечно надо, но как-то боязно.

— Не дрейф, Афанасич, побывай хоть раз в моей шкуре.

— Но если только наедине с ней в спальне. И то связанной… Ладно, буду звонить ей сейчас. Да поможет нам крестная сила. Спаси и сохрани, господи!

…Пока Большаков ожидал врачей, Егоров позвонил Тураевой.

— Добрый вечер, Ольга Владимировна, — вкрадчиво и осторожно начал он. — Извините, что я вас так поздно беспокою.

— Что-то случилось, Петр Афанасьевич?

— Ничего страшного, завтра вместо Игоря к вам приедет другой сотрудник нашего предприятия.

— А что с Игорем? — сразу встревожилась Тураева.

— Не беспокойтесь, он жив, он дома. Он просто резко заболел.

— Заболел? Но он уезжал от меня совершенно здоровым.

— Дело в том что… — замялся Егоров.

Тураева насторожилась, и в ее голосе зазвучали металлические нотки.

— Он что напился?!

— Нет, Ольга Владимировна.

— Так в чем причина его болезни? Что вы от меня скрываете? Говорите правду, Петр Афанасьевич. Или я сейчас устрою вам нешуточный скандал. Вы меня прекрасно знаете.

— Он просил не говорить вам про это.

— Так что случилось на самом деле, черт возьми? — вышла из себя Ольга Владимировна.

Егоров извиняющим и виноватым тоном сказал:

— Его немного «помяли». Кавказцы. Возле дома. Похоже, караулили.

— Как помяли? В каком смысле?

— Побили. Ну, там, арматурой, битой, дубинкой…

У Тураевой чуть трубка не выпала из рук.

— Господи, так он живой?!!

— Живой, живой. Только физиономия малость подпорчена.

— Господи! Врача вызвали?

— Вызвали.

— Я сама сейчас поеду к Игорю и все узнаю.

— Так, Ольга Владимировна, завтра к вам присылать нашего человека или нет?

— Пока не нужно… я вам сама позвоню. Завтра или послезавтра.

— Хорошо, Ольга Владимировна! Жду вашего звонка…

Егоров поспешно отключил радиотелефон, зафиксировал его на подставке и с великим облегчением выдохнул: «Уф, пронесло!»

…После телефонного разговорас гендиректором «Скорпиона-97» Тураева быстро оделась. Джинсы, водолазка, сапоги, короткая кожаная куртка с капюшоном, отороченным мехом норки — все просто, ничего лишнего! Ольга не стала даже краситься. Лишь на мгновение заглянула в комнату дочки: Варя уже спала. Ольга улыбнулась: устал сегодня ее любимый птенчик, много было уроков и еще в нагрузку кружок танцев.

Тураева взяла ключи и от дома и от машины и, захлопнув дверь, спустилась в гараж. Заскочила в «Ауди», завела — и резко тронулась вперед! Нажала на кнопку брелока. Гаражные жалюзи-двери поднялись — и Ольга вылетела на улицу. Повторное нажатие кнопки — и ворота, громыхая, поползли вниз.

Итак, курс назначен — на «Бабушкинскую»! Спасать любимого!

* * *

Едва врачи уехали, как прибыла Тураева. Увидев Игоря с перебинтованной головой и с пластырями на лице, она ужаснулась, но почему-то сильно разозлилась.

— А позвонить не мог? — набросилась с упреками на Большакова Ольга. — Подсылаешь мне какого-то Егорова!

Игорь попытался защищаться.

— Не хотел расстраивать тебя раньше времени.

— Не хотел?! Все равно я расстроилась! Летела по вечерней Москве как сумасшедшая! Два раза пришлось давать на лапу гаишникам за превышение скорости. Летела лишь полюбоваться на твою разбитую физиономию. И как тебя угораздило!

— Что ты на меня наезжаешь, Ольга? Как будто я виноват в том, что меня побили… А я-то, наивный, думал, ты приедешь и пожалеешь меня.

— Вот еще! Размечтался! Сам виноват! Нечего темными вечерами в безлюдных местах шариться!

— Так это возле дома произошло.

— Тем более. Приехал — пошел бы сразу домой, а не гулял бы по разным там темным подворотням. Вот и нашел на свою попу приключения.

— Я молоко забыл купить.

— Обошёлся бы без молока.

— А кофе с чем бы я пил?

— Выпил бы чая с лимоном — намного полезнее для организма.

— Какая ты жестокая.

— Какая есть.

— Варя пока не знает об моих похождениях?

— Нет.

— И не говори. Скажи, заболел. Простудился.

— Хорошо… Что врачи сказали?

— Повезло, говорят, парень. Ребра целы, кости целы, рука тоже. Просто сотрясение мозга и сильные ушибы.

— Да, угодил ты в историю.

— А в чем я виноват? — искренне удивился Большаков. — Кто-то пас меня. Это точно… И все- таки ты должна пожалеть меня.

Он обнял ее за талию, Тураева стала сразу успокаиваться.

— Как именно пожалеть? — спросила она.

Большаков хитро улыбнулся.

— Морально, психологически, а можно и физически, в плане секса.

Тураева сменила гнев на милость.

— Вот оно что? Так ты же весь побитый, живого места на тебе нет — какой с тебя теперь любовник? И куда тебя целовать?

— Я-то может и побитый, но он-то целый и живет самостоятельной жизнью. Хотя тело болит, но ему нет до этого дела. Он уже при виде тебя и ожил, полон сил и приветствует тебя.

— Я всегда считала, что мужчины думают этим местом. И оказалась в очередной раз права.

— Она мне казалось, что все наоборот. Что это женщина думает этим местом.

— Мне кажется, что мужчины — больше.

— Ладно, пусть будет так, но пожалей меня и его…

— Я подумаю.

— Нечего и думать. Жалей нас скорее, а то…

— Что, а то?

— Мы с ним погибнем.

— Погибните? Я не допущу этого. Попробую спасти вас обоих. Мне жалко вас, бедняжек.

— Пожалуйста, спаси, умоляю.

— Так с кого начать? С тебя или с него?

— С него… Он уже изнемогает от желания. Он уже заметил, что ты сегодня без бюстгальтера и рвется в бой. И мне его трудно удержать.

— Хорошо… Но пеняй на себя, ты сам напросился. Твоему другу сейчас придется нелегко…

— И пусть будет нелегко — не беда! Торжественно клянусь: я выстою! — шутливо пообещал Большаков.

Они крепко обнялись…

* * *

Тураева развила бурную деятельность по поводу инцидента с Игорем. Сначала надавила на полицию: они с неохотой завели дело, но… никаких продвижений по нему не было. Потом вызвала в кабинет Сиплова.

— Ты в курсе, что мой водитель подвергся нападению каких-то отморозков кавказского типа? — осведомилась Ольга.

Сиплов кивнул.

— Слышал.

— И что ты на это скажешь?

— Что я скажу? Дело ясно: кто-то его заказал. Это очевидно. Просто так среди белого, вернее темного, дня не нападает без причины на случайного прохожего. Тем более у них в руках были предметы, которыми часто пользуются именно работающими по заказу люди.

— Но кто мог заказать его? Кому он нужен простой охранник?

— Кому-то, значит, был нужен, раз за него взялись. Иногда бывает за одно только грубое слово убивают. Сейчас кругом полно отморозков. Жестокий век — жестокие люди.

— Аркадий, хватит философии: жестокий век — жестокие люди! — резко отрезала Тураева. — Займись-ка ты лучше этим делом, у тебя же каналы есть в соответствующих органах.

— Есть. Но сами понимаете, Ольга Владимировна, они бесплатно не работают.

— Я заплачу им, сколько им надо.

— У меня уже появилась одна версия по поводу этой загадочной истории, Ольга Владимировна.

— Вот как? И какая же?

— Я полагаю, что это ему отомстили кавказцы. Те, что хотели похитить вашу сумку. Сдается мне, что это они.

— Может быть. Я не исключаю.

— Но это только версия. Не пойман не вор. А как следствие у полицаев идет. Ольга Владимировна?

— Ищут и не могут найти. Все обычно и тривиально.

— Им надо тоже дать на лапу.

— Обойдутся. Лучше я тебе дам хорошие премиальные и твоим друзьям. Так будешь этим заниматься или пыль мне в глаза пускать и вытягивать из меня помаленьку деньги?

— Что же заманчивое предложение. Ольга Владимировна, я займусь эти делом по-настоящему, без пускания пыли в глаза. Подключу своих влиятельных друзей из моей бывшей конторы.

— Вот и отлично! Теперь твое хорошее материальное положение в твоих руках, Аркадий. И твоих товарищей из конторы. Не проморгай свое счастье!

— Попробую не проморгать.

— Кстати тут на ум мне пришла одна мысль…

— Какая?

— Был один эпизод с Игорем, о котором ты не знаешь, Аркаша. Он, кажется, и связан с этим делом. Но это моя версия, которая имеет право на существование.

— Любопытно, Ольга Владимировна, что за эпизод?

— Как-то Игорь забирал Варю из школы и повздорил с родителем ее одноклассника. Даже навел на него пистолет. А тот оказался ментом в звании капитана. Он обещал посадить Игоря в КПЗ или написать заявление в прокуратуру. А не мог этот полицейских отомстить Игорю?

Сиплов заметно оживился.

— А почему бы нет, Ольга Владимировна?! Менты — мстительные люди, они могут провернуть такое дельце. Тем более они весьма тесно общаются с криминальными кругами по долгу службы, и вполне могли договориться с каким-нибудь авторитетом или с законником, чтобы его люди наказали вашего водителя. Это хорошая версия, Ольга Владимировна, и очень правдоподобная. Этот полицейский мог вполне отомстить вашему охраннику. А как имя и фамилия этого полиционера?

— Знаю только фамилию Артюхов, а вот как его полное имя не ведаю.

— Не густо.

— Зато я знаю марку и номер его машины, он легко запоминается. По нему его можно пробить его и узнать все его данные. Даже где он работает и живет.

— И какая же марка, какой номер, Ольга Владимировна? Я записываю.

Сиплов достал записную книжку и ручку.

— Записывай… Черный «Лэнд Крузер» номер 999 АМР 99… Хотя, похоже это служебная машина. Управление «К», Петровка, 38, Следственный комитет…

Сиплов записал и прокомментировал:

— Ну и пусть служебная, найдем тогда место его работы, а там посмотрим. Так, все запротоколировано… Попробую узнать об этом капитане побольше информации — а вдруг именно он заказчик этого преступления!

— Давай, узнавай.

— До встречи Ольга Владимировна. Как что-нибудь нарою, сразу сообщу вам.

— Непременно сообщи, Аркадий, я буду с нетерпением ждать.

— Готовьте мне премию, Ольга Владимировна!

— Уже готовлю. Не дели шкуру неубитого медведя, Аркаша!

— Я уверен, что это мент сделал! Сто один процент из ста!..

Довольный Сиплов вышел из кабинета, а Тураева крепко задумалась…

Неужели это действительно капитан Артюхов хотел поквитаться с Игорем? Горько его, видимо, Игорь обидел, раз он вступил в сговор с криминалом.

* * *

Тураева приехала с дочкой к Большакову домой. Он пока залечивал раны и практически не выходил из дома. Правда, синяки под глазами уже спадали.

— Привет! — с порога поздоровалась с Игорем Тураева, — Вот Варя напросилась в гости. Пришлось ей все рассказать и привезти. А то она же не успокоиться пока не повидается с любимым учителем и нянькой.

— Привет, Варюха! — Большаков обнял девочку. — Как дела?

Она жалостливо посмотрела на Большакова.

— А кто вас так дядя Игорь… так поколотил?

Губы Большакова растянулись в доброй улыбке.

— Плохие люди. Ничего, до свадьбы заживет.

— До какой свадьбы?

— Моей. И твоей мамы. Скоро я женюсь на ней.

Тураева притворно возмутилась:

— Первый раз слышу о какой-то свадьбе. Ее однозначно не будет. Дядя Игорь шутит.

— Нет, не шутит. Это мама шутит. Свадьба в любом случае состоится. Ольга, ты выйдешь замуж за меня. А Варю я усыновлю. Родишь мне еще одну девочку.

— Размечтался…

— Варя ты хочешь сестренку?

— Конечно, хочу.

Тураева с улыбкой сказала:

— Сговорились?

— Сговорились, — чуть не хором ответили Игорь и Варвара.

Большаков добавил:

— Меня не волнует твои отговорки, лучше заранее выбирай хороший родильный дом или центр.

— Наивный мечтатель!

— Нет, не наивный. А конкретный.

— Конкретный? — деланно удивилась Тураева.

Большаков пояснил:

— Я же мечтал о тебе?

— Мечтал.

— Ну вот, она же сбылась эта мечта? Сбылась. Так-то.

— Хорошо, рожу. Только отстань от меня.

— Подойди ко мне, я что-то скажу тебе на ушко.

Ольга подошла к Игорю, и он что-то ей прошептал. Она слегка покраснела и покачала головой.

— Ты неисправим. Голова у тебя забита только этим. Не могу сейчас.

— А завтра?

— И завтра. Через неделю только. У меня… это… «дела».

— Понятно… Буду терпеть и ждать… — сказал Игорь и затем уже обратился ко всему семейству Тураевых. — Пойдемте, я вас покормлю. Вы, наверное, голодные. Я такой борщ приготовил — просто закачаешься! У меня в это время особенное вдохновение было. Если в приготовлении пищи вкладываешь душу, то она будет по-особенному вкусной и аппетитной. А мой борщ — пальчики оближешь! Со свиными ребрышками, наваристый, густой, с зеленью. Там столько полезных ингредиентов. Капусту я в него мелко покрошил, свеклу потер на крупной терке, свекольный сок немного добавил, картошку. Пережарку я сделал из морковки лука и чеснока и добавил разные вкусные специи. А если добавить в борщ сметаны в него, то он будет казаться кулинарным шедевром.

Ольга улыбнулась.

— Ты рассказываешь о борще так вкусно, что аж слюнки текут.

— А то. Я же — повар высшего разряда… А для тебя, Варя, я приготовлю твой любимый апельсиновый сок. И еще я купил тебе коробку шоколадных конфет «Ассорти» и пару шоколадок — молочный пористый и горький.

— Ей вредно есть много сладкого, — сказала Тураева.

— Нет не вредно, — возразила Варя. — Я заберу конфеты и шоколад. Спасибо, дядя Игорь.

Большаков поддержал девочку:

— Ничего, немного сладкого ей можно, особенно на десерт…

Он провел Ольгу и Варю на кухню. Игорь накормил Тураевых своим непревзойденным борщом, хозяин и гости еще полтора часа поговорили на разные темы, а потом довольные гости поехали домой. И обещали вернуться.

ГЛАВА 7

Мезенский позвонил Тураевой.

— Привет, Ольга, не хочешь ли со мной встретиться? — начал разговор банкир. — Сегодня, в нашем ресторанчике?

— Не могу, дел полно.

— А завтра?

— Нет.

— А послезавтра?

— Не знаю.

— Понятно…. Я слышал, твой телохранитель пострадал в какой-то бытовой ссоре.

— Это не бытовая ссора, это заказное дело.

— Заказное? Кому он нужен простой охранник?

— А не твоих ли это рук дело, Михаил? Ты же ревновал меня к нему. Причем, сильно.

— Ты меня оскорбляешь, Ольга. Как я могу с высоты своего полета снисходить до какого-то охранника. Зачем мне руки марать. Мы с ним в разных весовых категориях. Я — тяжеловес, профессионал, абсолютный чемпион мира, а он — легковес, любитель из провинциального Мухасранска. К тому же я очень дорожу своей деловой незапятнанной репутацией. Не дай бог засветиться мне в каком-нибудь уголовном деле — это для меня конец жизни. И все-таки, Ольга, ты тревожишься за его здоровье. Значит, он тебе все-таки не безразличен?

— Мне просто не нравиться эта история. Совпадение это или что-то иное, но мне не по душе эта драка. Я хочу в ней разобраться. Почему кто-то избивает моего водителя-телохранителя? С какой стати? Тем более какие-то кавказцы-отморозки. Я возмущена этим! Я хочу их найти и наказать! Только и всего!

— Зная твой характер, Ольга, я думаю, ты добьешься своего.

— Непременно!

— А что твой начальник безопасности думает об этом инциденте?

— Думает, так же как и я: нападение точно заказное.

— Похоже, что так… Может мне своих ребят подключить? Или знакомых из силовых структур? По старой дружбе помогу.

— Пока не надо. Сама справлюсь.

— Сама так сама. Так как на счет ужина?

— Позвони через неделю — там видно будет. У меня горят контракты. Встречи, презентации, разъезды — я вся в делах. Так что извини, Миша, мне пока некогда.

— Хорошо, Ольга. Встретимся, когда у тебя будет свободное время. У меня для тебя сюрприз.

— Любопытно.

— Я сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

— Правда? И что это за предложение?

— Я и говорю, что это сюрприз. Получишь его при встрече.

— Это что-то материальное?

— Да.

— Типа твоего обручального кольца, что ты хотел подарить мне в «Ля Марэ?

— Еще круче.

— Да-а-а, что же это такое? Мне даже стало очень интересно.

— Приходи на свидание, узнаешь.

— Боже, какая таинственность! Хорошо, Миша, только не на этой неделе.

— Я подожду, Ольга. Знай, я от тебя не отступлюсь, ты все равно будешь моей супругой.

— Поживем — увидим. Пока!

— Пока!..

Мезенский положил трубку и скептически улыбнулся.

«Хитрит, Ольга. Жилы рвет за этого охранника. Значит, он ей не безразличен. Ох, как не безразличен! А за подарком-сюрпризом она придет, я в этом не сомневаюсь. Женское любопытство сильнее всех начал. Тут-то я тебя, Оля, Олечка, свет Владимировна и куплю с потрохами! Против особняка в Испании с огромнейшим садом, теннисным кортом и вертолетной площадкой ты не устоишь! Все в этом мире продается и все покупается. Даже такие железные леди как Тураева!..»

* * *

Синяки на лице Большакова прошли, и он снова приступил к своим обязанностям. Опять он привозил и увозил Тураеву с «Орегона», забирал Варю из школы и учил с ней английский. Теперь Варя была рядом. И Ольга. Все встало опять на привычные рельсы. И Большаков был счастлив как никогда.

А в воскресенье Большаков и Тураева отправили Варю с Клавой с культурной программой по Москве. Домработница и хозяйская дочка сходили в кино, в цирк, поели мороженое, леденцы, сахарную вату и покатались на аттракционах в Парке Горького. А Игорь с Ольгой за это время наконец-то утолили свою страсть.

…Они лежали в постели и разговаривали:

— Мезенский меня уже достал, — посетовала Ольга. — Звонит, все звонит, приглашает на свидание, какой-то сюрприз мне все обещает. Супердорогой подарок, говорит, предсвадебный. Мол, я от такого подарка не устою.

Большаков прижал любимую к груди и, поцеловав, сказал:

— А если мне ему сюрприз сделать?

— Какой?

— Какой? Просто набить ему морду, может он тогда отстанет от тебя.

— Боже упаси это делать, Игорь! — встрепенулась Ольга. — Он с всегда охраной ходит, там такие бугаи-качки — аж страшно на них смотреть! Бывшие спецназовцы, фээсбэшники, менты. Они тебя враз переломают. Живого места на тебе не будет.

Большаков улыбнулся.

— Большой шкаф громко падает. Ольга, ты не знаешь моих истинных возможностей. Я — тоже спецназовец. И бывал в таких переделках — мама не горюй. Я таких качков хавал на обед. Брошу им гранату под ноги — они и разбегутся. Никому не охота умирать за такого толстосума как Мезенский.

— Игорь, прекрати.

— А что?

— Не хватало еще драки! Если ты разметаешь всю охрану и набьешь физиономию Мезенскому, то наживешь много неприятностей. Сразу прилетит к тебе армия его ушлых адвокатов, и ты не заметишь, как окажешься в СИЗО. Даже я тебя от тюрьмы не отмажу.

— Тогда я убью его, — спокойно заявил Большаков.

Тураева начала злиться.

— Игорь, перестань! Всякой шутке есть предел!

— А я не шучу, — лицо Игоря приняло серьезное выражение, а глаза холодно-злыми. — Если он не отлипнет от тебя, я его застрелю. Я свое сокровище никому не отдам, тем более какому-то Мезенскому.

Ольга заметила перемену в настроении Игоря и, обвив его руками за шею, горячо расцеловала.

— Успокойся, герой наших дней, никто не покушается на твое сокровище. Не надо его трогай, он сам в скором времени от меня отстанет.

— Если отстанет — значит, ему повезло. Живой останется.

— Да успокойся ты, воинствующий Ахиллес!.. Принеси мне лучше бананы из холодильника, хочу подкрепиться, а то я потеряла много калорий, прыгая на тебе и под тобой. А затем продолжим наш секс-марафон. Ты же не возражаешь, мой дорогой?

— Конечно нет, я столько времени ждал этого момента. Продолжим, — согласился Игорь и пошел на кухню за бананами…

* * *

Роман Степанович Шмидт любил по утрам совершать пробежку. С ним всегда находился один телохранитель почти двухметровый гигант по имени Иван. Он тоже переодевался в спортивный костюм, но под куртку вешал наплечную кобуру с пистолетом. Порой телохранителю было жарко в куртке при беге: но он не расстегивал ее, чтобы не выдать окружающим свою профессию.

— Ну как Иван, совершим утреннюю пробежку? — как всегда спросил у охранника Шмидт.

— Конечно, Роман Степанович! — весело отозвался гигант.

— Тогда побежали?

— Побежали…

И Шмидт с телохранителем легкой трусцой направились в Коломенский парк. Пересекли проезжую часть и углубились в лесную чащу.

Глава «Орегона» мысленно произносил команды, стараясь правильно дышать при беге. Вдох через нос, выдох через рот. На счет раз-два — вдох, вдох, а на счет три-четыре — выдох, выдох. Раз, два — три, четыре. Вдох, вдох, выдох, выдох. Раз, два, три, четыре… Ритм установлен. И дышится легко.

Они пробежали метров шестьсот. Парковая дорожка делала поворот налево и вдруг… Шмидт споткнулся, всплеснул руками и полетел вперед. Иван сначала подумал, что Роман Степанович нечаянно зацепился за корень дерева и упал, но, увидев кровь на спине президента, сразу все понял: снайпер! Стрелял снайпер! И это покушение! И он его проморгал!

Иван быстро обернулся, вытащил пистолет и выстрелил несколько раз по кустам.

Бах-бах! Бах!.. — раскатисто прокатилось по лесу.

Ответных выстрелов не последовало. Если снайпер не дурак, то после покушения он сразу ушел с позиции. Но телохранитель не спешил искать стрелявшего: вдруг нарвется на пулю. Иван вызвал Сиплова, милицию и скорую помощь.

Телохранитель склонился над президентом «Орегона». Пощупал пульс у него пульс: он бился крайне слабо. Роман Степанович истекал кровью. Если «Скорая» вовремя не приедет, то президент умрет. Иван скинул куртку, кобуру с пистолетом, футболку… Порвал свою футболку на две части и перевязал смертельно раненого Шмидта.

Но к счастью скорая помощь прибыла быстро. И полиция. А также сам Сиплов и человек десять из службы безопасности «Орегон».

Шмидта погрузили в реанимобиль, и «Скорая» завывая оглушительной сиреной, понеслась в ближайшую больницу. А полиция и охранники стали прочесывать близлежащие кусты. Вскоре они обнаружили брошенную кем-то 9-тимилиметровую бесшумную снайперскую винтовку ВВС (прозванную в народе «Винторез») перчатки и кейс, в котором к месту покушения доставили винтовку. И пустую гильзу. Трава в этом месте была сильно примята. Расстояние от лежки до пораженного объекта составило около ста метров.

…— Как же ты Иван не усмотрел за президентом — сокрушенно вздохнул Сиплов.

— Да, Анатолич, где тут уследишь. Кругом кусты и стреляли-то сзади.

— Да-а… Невеселая история. Это хорошо, что ты успел нашего босса перевязать, а то мог и умереть.

— Мог, конечно, не спорю.

— Благодари бога, Ваня, что снайпера интересовал только президент, а то бы он и тебя завалил со второй пули. Заодно.

— Мог, конечно…

— Считай, это второе твое рождение, Ваня.

— Да, выходит, второе…

К ним подошли следователь и оперуполномоченные и обратились к телохранителю.

— Гражданин Рощин, Иван Николаевич, поедимте с нами в отделение. Надо дать свидетельские показания. Что, как, при каких обстоятельствах.

— Хорошо, я сейчас…

— Я с тобой Ваня — сказал Сиплов. — И наши пацаны. Тебя мы не бросим в беде.

— Спасибо, Аркадий Анатольевич…

* * *

Сиплов позвонил Тураевой, когда она еще спала. Ольга спросонья долго не могла найти свой телефон, а мелодия, установленная в качестве звонка на мобильник, все играла и играла.

«Кто это такой настойчивый?! — подумала Тураева. — «Если он побеспокоил меня по пустяку, то я устроит ему такую трепку — мало не покажется!»

Наконец она под кроватью отыскала мобильник и нажала кнопку «Ответить».

— Ольга Владимировна, алло, алло! Вы меня слышите?! — надрывно кричал Сиплов.

— Слышу, слышу! Ты почему так рано звонишь, Аркадий? Что-то случилось срочное?!

— Ольга Владимировна, у нас беда! В Романа Степановича стреляли!

Остатки сна вмиг покинули Ольгу. Она соскочила с кровати как ужаленная.

— Как?! Кто?! Зачем стреляли?!

— Снайпер! Из-за кустов! Во время пробежки Романа Степановича!

— Он жив?!

— Пока жив. В тринадцатой городской больнице лежит. Сейчас делают операцию.

— О, боже, шансы на выживание есть? Что говорят доктора?

— Есть, но минимальные!

— О, боже!

— Сколько раз в Романа Степановича стреляли?

— Один.

— А что там с телохранителем?

— Живой. Успел открыть ответный огонь.

— Лучше бы он опередил снайпера.

— Это очень сложно было сделать, Ольга…

— Ладно, не хочу ничего знать, я еду в больницу.

Она тут же решила позвонить Большакову. Сегодня он ночевал у себя дома на «Бабушкинской». Игорь проснулся от настойчивого звонка Тураевой и поднес к уху мобильник. И вместо обычного приветствия он сразу услышал:

— Игорь, немедленно приезжай ко мне! Срочное дело!

— Что произошло, Ольга? — встревожился Большаков.

— Потом расскажу. Это информация не по телефону.

— Понял! Уже еду!..

Большаков быстро собрался, даже не успел почистить зубы, и выбежал из дома и вскочил в свой «Ниссан» помчался до Большой Якиманки. По пути сунул в рот сразу два подушечки фруктовой жевательной резинки и принялся уничтожать неприятный запах из-за рта. Когда он поднялся к Ольге в квартиру, Тураева выглядела бледной и сильно обеспокоенной. Она бросилась в объятья Игоря, чуть не плача.

Большаков встревожился еще сильнее.

— Что случилось, Ольга?! На тебе лица нет! Что-то с Варей?!

— Нет, с ней все в порядке, она спит. У меня беда: в Романа Степановича стреляли.

— Не может быть!

— Как видишь, может.

— Когда?

— В семь часов утра, во время пробежки в Коломенском парке.

— А что он был без телохранителей?

— Был с ним один по имени Иван, но он не смог предотвратить покушение. Причем, стреляли сзади в спину. И в то же время он сумел спасти Романа Степановича от потери крови, перевязав его вовремя своей футболкой.

— Вот подонки! Но кому это выгодно?

— Если бы я знала!.. Едем сейчас в больницу, к Роману Степановичу.

— А куда?

— На «Автозаводскую».

Они спустились вниз на первый этаж.

— Я впереди пойду, — сказал Большаков. — Вдруг к дверям прикрутили радиоуправляемую бомбу. Или положили в мусорную урну.

— Ты думаешь, и на меня идет охота? — не на шутку встревожилась Тураева.

— Вполне может быть. Есть такая фишка у заказчиков покушений — в один день убивать всех значимых людей какой-то конкурирующей финансовой или криминальной структуры. Таким способом они обезглавливают сразу всю группировку. Это хорошо показано в кино «Крестный отец», когда сын могущественного мафиози за один вечер одновременно убивает всех своих конкурентов. Потом, правда, эту идею украли создатели нашего фильма «Бригада».

— О, боже! Может, не стоит тебе рисковать своей жизнью. Давай лучше вызовем полицию.

— Пока не стоит.

Большаков осторожно потянул дверь на себя… Не рвануло? Значит все в порядке. Игорь заглянул в урну: ничего подозрительного в ней нет — только какие-то бумажки и упаковка от чипсов. Посмотрел по сторонам… Нет ли поблизости никаких странных предметов, которые обычно киллеры начиняют тротилом. Например, мягкие игрушки, коробки, сумки, бумажные целлофановые пакеты, пакеты типа тетра-пак из-под сока или молока. Или допустим, одинокий скутер, мотоцикл. Туда тоже порой закладывают бомбы. И когда клиент приближается к нему, нажимают на кнопку дистанционного приспособления, либо посылают сигнал на мобильник, прикрученный к взрывному устройству. Так убили главу водочного концерна «Салют» в 2007-ом году. Взрывное устройство было заложено в припаркованный рядом с входом в офис небольшой мотороллер-скутер китайского производства. Бомбу мощностью в пятьсот грамм в тротиловом эквиваленте преступники заложили в ящик под сиденьем мотороллера. Взрывное устройство привели в действие дистанционно по радиоканалу. В качестве поражающих элементов киллеры использовали гайки и болты.

Когда Большаков убедился, что все в порядке, он крикнул Тураевой:

— Выходи, Ольга. Все нормально.

Она вышла и тоже опасливо оглянулась по сторонам.

— А как с Варей быть? — сказала Тураева. — Я уже боюсь ее одну оставить. Вдруг и на нее есть планы у этих мерзавцев. Ведь для того чтобы добиться своего, они могут украсть ее и выставить мне свои условия.

— Я думаю, вряд ли, но нельзя исключать этой возможности. Я порошу у Егорова подкинут нам еще одного личника, а лучше двух. Для усиления. Финансово ты потянешь?

— Не беспокойся, потяну. А куда деваться? Ведь речь идет о безопасности моей жизни и жизни моей дочери. Да, попроси Егорова об усилении… Уполномочиваю тебя вести переговоры с Петром Афанасьевичем по поводу дополнительной охраны. Будешь у них главным.

— Хорошо, будет выполнено. Ольга … Владимировна.

Они прошли в гараж. Вот и автомобильный парк Тураевой — «Ягуар», «Ауди», «Порше». Они подошли к «Ягуару». Игорь прикосновением руки остановил Ольгу. Снял с себя пиджак.

— Пока не подходи, стой там. Возьми пиджак, подержи. А лучше отойди за тот бетонную опору.

— Что случилось, Игорь? — снова зазвучали тревожные нотки в ее голосе.

Большаков пояснил:

— Буду осматривать твой «Ягуар» на наличие бомбы.

— О, боже! — воскликнула Ольга и отошла на всякий случай за бетонную опору.

Большаков внимательно осмотрел весь Ягуар, дверцы, колеса, заглянул в салон, осторожно потянул за дверцу, открыл. Еще раз тщательным образом осмотрел салон, нажал на кнопку — и открылся багажник. Игорь достал из него коврик, положил на бетон и, встав на него коленями, заглянул под днище.

— Вот она родимая, — торжествующе сказал Большаков. — Ольга, спрячься надежнее за столб. Я нашел бомбу.

Тураева в ужасе вскрикнула.

— Это правда?! О, господи!

— Правдивее не бывает. Вот что, Ольга отмени, если можно, на сегодня все деловые встречи. И на работу не езди. Они могут совершить на тебя покушение по дороге к клиентам. Я думаю, они уже изучили все твои маршруты. Если что-то сверхсрочное и неотложное, то бери такси, я сейчас вызову полицию и минеров. И наших из «Скорпиона». А ты пока иди домой и жди, пока я тебе не скажу. И Варю лучше не возить в школу, пусть пропустит пару дней. Для ее же безопасности.

Ольгин испуг тут же перешел в ярость. Тураева негодовала:

— Кто эти подонки? Что я им сделала? Мерзавцы!

— Ты ничего им не сделала. Ольга, — стал успокаивать Тураеву Игорь. — Те, кто подложил бомбу, наемные люди. Их профессия — убивать. Они к тебе не имеют никаких претензий. Это всего лишь для них бизнес. А вот те, кто стоят за ними, и есть настоящие подонки. Они считают, что ты им мешаешь на пути к заветной цели. Мне кажется, им нужен ваш со Шмидтом «Орегон». Это всего лишь обыкновенная конкуренция, которая в России часто оборачивается кровавой бойней. Но меньше эмоций, больше дела, Ольга. Возвращайся в квартиру. Я тут сам все улажу. И приду к вам с Варей, все расскажу. Иди!..

Расстроенная донельзя Тураева удалилась, а Большаков остался один на один с бомбой.

Интересно, какого она вида, часовая или радиоуправляемая? — размышлял Большаков — Таймера он вроде не заметил. Сейчас уже немодно подрывать клиента бомбой с часовым механизмом — вдруг он припозднится и покушение закончится ничем. Больше устраняют жертв с помощью радиоуправляемых бомб. И надежнее и всегда контроль есть: сразу видно достигнут результат или нет.

Вскоре в подземном гараже стало очень многолюдно и оживленно. Приехал Егоров, а с ним — человек пять из группы быстрого реагирования, с пистолетами, помповыми ружьями. А также полиция, саперы с собакой, МЧС, «Скорая», пожарная, сотрудники телеканала «Петровка 38» и самым последним Сиплов с четырьмя вооруженными сотрудниками службы безопасности «Орегона».

Полицейские пустили овчарку к машинам, она обнюхала «Порше», «Ауди» и последним — «Ягуар» и приняла стойку. Саперы принялись обезвреживать бомбу, а оперативники начали писать протокол и собирать свидетельские показания.

Сиплов с неприязнью посматривал на Большакова и ничего у него не выяснял, Аркадий переживал очередную моральную оплеуху: опять этому проклятому охраннику удалось отличиться перед Ольгой Владимировной! Надо же спас от смерти саму Тураеву! И своим спасением он унизил всю руководимую им, бывшим кадровым разведчиком, службу безопасности «Орегона». Опять она «проспала» очередное покушение. Теперь его Ольга хорошенько взгреет! Ох, и достанется ему на орехи!

Петр Афанасьевич подошел к Большакову и крепко пожал ему руку.

— Молодец, Игорек! Вновь ты отличился. И вновь наш ЧОП возвысил над остальными московскими охранными предприятиями. Теперь о нас снимут репортаж, напишут в газетах и пропиарят в интернет-изданиях. И прибегут к нам новые клиенты и объекты. И мы обогатимся в разы! Генерал будет доволен.

Большаков рассердился.

— К черту твоего генерала! К черту твой ЧОП! И ваши долбанные контракты. Я за Ольгу и Варю стараюсь, а не во славу вашего с генералом «Скорпиона».

Егоров испуганно заморгал глазами.

— Успокойся, Игорь, это я так для слова сказал. Прости, старика, просто я счастлив за тебя. Былой хватки не теряешь! Молодец! Больше нечего сказать. Молодец!

Потом Петр Афанасьевич кивнул в сторону Сиплова.

— Вижу, что начальник службы безопасности «Орегона» не рад тому, что ты отличился.

— Конечно, не рад. Это же его очередной провал. Я думаю, скоро Шмидт и Тураева его погонят с насиженного и теплого места поганой метлой.

— Я тоже так мыслю. Что это за служба безопасности, если руководителей компании расстреливают как в тире, — осуждающе сказал Егоров и вновь затянул свою «старую песню» про чоповские перспективы. — Зато нам сейчас перепадет с генералом немного красной икорки на бутерброд. Ты же от нашего предприятия, и уже в который раз уже отличаешься перед Тураевой и Шмидтом, поэтому они и дольны нашему сотрудничеству. Даже подписали новый контракт с нами. Мы всецело оправдываем их доверие и свою зарплату. Не буду оракулом, если не предположу, что будущее вооруженное усиление она попросить именно у нас, а не у Сиплова. А это новый договор и новые деньги! И благодарность от генерала. Он любит тех, кто ему денежки хорошие приносит.

— Опять ты, Афанасич, про своего генерала! Да чихал я на благодарность генерала! Лучше бы он премию мне когда-нибудь нормальную подкинул! А не те две тысячи жалких рублей! И не грамоту! Которой он может подтереть свою жирную отъевшуюся на солдатских заслугах задницу! Он жмет деньги как приличная скряга! Все ему не хватает на жизнь!

— Будет тебе премия, будет! И хорошая! Я похлопочу. Я вытяну с него минимум тысяч пять, а то и больше. Обещаю!

— То-то!

— Ты бы… Тураевой идейку… насчет нашей охраны подкинул бы.

— Уже подкинул!

— И что?

— Все в ажуре! И именно о дополнительной охране по поручению Тураевой я и буду с тобой разговаривать, Афанасич.

— Ну! — обрадовано потер руки Егоров, его лоб аж вспотел от хорошего известия, а очки сползли на нос. Петр Афанасьевич их быстро поправил и продолжил: — Давай излагай ее-свое предложение, Игорек.

— В общем, нужна еще машина сопровождения и двое личников. Можно Пашу из ГБР и Серегу Афганца. Они ребята отличные — не подведут. Ну и замена им нужна — два человека. Я думаю, они же двое суток через двое будут работать? Итого выходит четверо охранников. И еще имеется просьба от Тураевой: чтобы именно я возглавлял группу личников.

— Да не вопрос, будешь ты у них командиром, Игорек! Мне-то какая разница, тем более нашему генералу. Отлично, так и сделаем! Считай у нас в кармане договор на четырех телохранителей — генерал тебя похвалит и… — Егоров осекся, увидев, как бешеными огоньками загораются глаза Большакова. — Все, все, Игорек, ни слова из моих уст о генерале. Действительно, к черту его!

— Да я не ради генерала стараюсь, Афанасич, заруби себе на носу, а ради Тураевой и ее дочки.

— Так-то оно так, Игорек, но то, что ты сделал для нашего ЧОПа — цены не имеет! И это здорово! Я сегодня подготовлю контракт на четырех парней и передам тебе. Пусть твоя подпишет. А потом я у тебя заберу бумаги. Идет?

— Хорошо, Афанасич, делай то, что ты должен делать, а я займусь своими баранами… Только вот что, прикрепи за мной еще «Сайгу». Я положу ее в багажник. На всякий случай. И бронник пришли с пацанами.

— Думаешь, стрелять по ней в скором времени будут?

— Не исключено. Если бомбу подложили, то почему бы снайперу с «эсвэдэ» или киллеру с обыкновенным «тэтэ» не подключиться?

— Хорошо, я оставлю пока двух ребят, пусть здесь потопчутся у машин, а я помчусь к генералу контакт оформлять. Попозже приеду.

— Давай, Афанасич, двигай на проспект Мира…

Егоров уехал, за ним уехал и Сиплов. Тураева не стала с ним вообще разговаривать даже по телефону. Была очень зла на него. После того когда все службы уехали Большаков поднялся в квартиру Тураевой. Там его ждали напряженные и обеспокоенные Ольга и Варя. Они сидели в обнимку, тесно прижавшись друг к другу. Тураева гладила по голове дочку, пытаясь ее успокоить. В глазах девочки был испуг.

— Бомба оказалась радиоуправляемой, — начал с порога Большаков. — Кто-то должен был ждать нас на улице в машине и нажать на кнопку. Мощность заряда полкилограмма в тротиловом эквиваленте. Нас бы с тобой разорвало на мелкие части.

— О, боже! — снова вырвалось у Тураевой.

Варя еще теснее прижалась к матери.

— Никому не отдам мою маму. Спасибо дядя Игорь, что спасли ее.

— Да не за что, Варюха. Вы же мои любимые розы, за которые я всегда в ответе. Вот я и стараюсь. Никому я вас в обиду не дам… Послушай, Ольга. Я говорил с Петром Афанасьевичем по поводу дополнительной охраны…

— Ну и?..

— Все нормально. Будет машина сопровождения и двое охранников. Вернее четверо. Они будут работать по графику: два дня через два. Они будут хорошо вооружены и иметь бронежилеты. Петр Афанасьевич поехал в наш офис, чтобы подготовить контракт на дополнительную охрану. После обеда он привезет мне его, а я в свою очередь передам тебе. Для подписи.

— Отлично.

— Может и вам с Варей дать по бронежилету?

— Это уже слишком, Игорь! Обойдемся и без твоих бронежилетов.

— Я попросил у Егорова карабин «Сайгу».

— А что это дядя Игорь? — полюбопытствовала Варя. Страх постепенно покидал ее.

Большаков охотно пояснил:

— Видела в советских фильмах про армию автомат Калашникова? Такой, с прикладом и изогнутым рожком? Вы потом в девятом классе на уроках «Основы безопасности жизнедеятельности» будите собирать и разбирать на время.

— Кажется, видела.

— Но это тоже самое, только вместо рожка на тридцать патронов, магазин на десять патронов… И стреляет одиночными, а не очередями… — и уже обратился к Тураевой — Твой Сиплов на меня недобро косился сегодня.

Ольга «взорвалась»:

— Да пошел он, разжиревший козел! Тоже мне начальник службы безопасности! Сколько мы его с Романом Степановичем его «кормили» — все не впрок! Занимается только сплетнями, интригами и слухами, а работу настоящую не ведет. Прошляпил два таких покушения! Сиплов очень плох. Он мне уже не нравиться. Надо его менять на другого человека.

— Есть кандидатуры?

— Есть.

— Кто? — поинтересовался Большаков.

Тураева решительно вонзила свой взгляд в лицо Игоря.

— Ты?.. Ты будешь новым начальником безопасности «Орегона»?

Большаков растерялся от неожиданности.

— Я?

— Ты!

— Ты что, Ольга, это такая ответственность! Справлюсь ли я? Я еще не руководил таким коллективом.

— Я тебе на первых порах помогу. Да и не настолько ты плох, чтобы не справиться с такой работой. У тебя голова на плечах, ты трудолюбивый и инициативный. С людьми умеешь общаться. Высшее образование у тебя тоже есть. И куча плюсов: служба в спецназе, знание английского языка, компьютерная грамотность. Тебе надо расти.

— Даже не знаю, что сказать.

— А я не тороплю, ты, Игорь, на досуге поразмышляй над этим предложением, от которого лучше тебе не отказываться. Хороший пост, хорошие деньги. Правда, чтобы утвердить тебя в качестве кандидатуры на это пост, мне нужно посовещаться с Романом Степановичем. Как он еще решит. Ведь именно он привел Аркашу к нам в компанию. По старой дружбе. Но после покушения на него сегодня, Роман Степанович вряд ли будет ценить Аркашу как прежде. Хотя… он может пожалеть его и простить. Но посмотрим. Шансы Сиплова остаться на своем посту стремительно тают и скоро вообще испарятся в воздухе.

— Я подумаю.

— Что ж, подумай… Время есть…

* * *

Игорь привез Ольгу в тринадцатую городскую клиническую больницу. Сопровождали их «Шевроле Круз» с двумя охранниками. Егоров, как и обещал, усилил охрану Тураевой. Большаков вытащил с заднего сиденья «Ягуара» большой полиэтиленовый пакет и помог его донести до того этажа, где лежал Шмидт. Глава «Орегона» был успешно прооперирован и шел на поправку.

— Только ненадолго, — предупредил Тураеву дежурный врач. — Он еще слаб, и разговаривать ему нужно поменьше.

Тураева накинула на плечи белый халат, любезно предоставленный ей молоденькой медсестрой, прошла заслон из одного милиционера и двух орегоновских охранников и очутилась в просторной палате, где лежал на кровати перевязанный и бледный Шмидт. Он прикрыл веки и как будто спал. Но, почувствовав, что кто-то вошел в помещение, быстро открыл глаза. Сначала он испугался, а потом, узнав Ольгу, успокоился. Шмидт сделал попытку улыбнуться, но не смог.

— Фу-у-у, отлегло от сердца… Я думал, что меня киллер пришел добивать.

— Успокойтесь, Роман Степанович, что вы? Я явно не похожа на киллера. Хотя не скрою, на работе порой хочется кого-нибудь точно убить. Но больше конечно в моральном плане… Как ваше драгоценное здоровье, уважаемый Роман Степанович? — спросила босса Тураева, и в знак приветствия слегка коснулась его плеча.

Шмидт снова сделал попытку изобразить слабенькую улыбку на лице и это у него на этот раз получилось.

— Приемлемо. Самое главное, что живой.

Тураева разгрузила пакет на тумбочку.

— Вот вам сок Роман Степанович, ваш любимый мандариновый, фрукты, кефир. Кушайте и поправляйтесь.

— Спасибо, Олечка, спасибо. Присаживайся…

Тураева осторожно присела на краешек кровати.

— Я слышал, что тебя пытались взорвать?

— Да, но к счастью Игорь вовремя обнаружил бомбу. Под днищем «Ягуара».

— Вот видишь, пригодился он тебе, не зря ты его приближала к себе.

— Он за меня и в огонь и воду.

— Похвально… Итак, мы с тобой, Ольга, с божьей помощью остались живы и нам теперь надо подумать что нам дальше предпринять… Вот что, Олечка, это темное и запутанное дело не терпит отлагательств, так что срочно свяжись с Зелимханом. Какие-то нехорошие события вокруг нас происходят. Что говорит Сиплов? Он что-нибудь нарыл?

— Он пока не знает, откуда ветер дует. То, что это дело рук наших конкурентов — это однозначно. Аркадий выдвинул версию, что это мой бывший муж заказал меня и вас.

— Вполне может быть, но прошло уже много лет с той поры, когда мы воевали.

— Месть — это холодное блюдо. Может все эти годы, он ждал момента, чтобы рассчитаться с вами, Роман Степанович. Я слышала, что у моего бывшего супруга в последнее время дела не очень идут в Штатах. Не возжелал ли он снова вернуть себе наш «Орегон»?

— Может быть. Но следует отрабатывать и другие версии. Что говорят менты?

— Стрелял профессиональный киллер. Возможно, бывший спецназовец, прошедший «горячие точки». Аркаша сказал, что такое оружие используют спецслужбы: МВД, ФСБ, ГРУ и другие спецподразделения. Киллера кто-то поджидал в машине. Эту машину — серую «девятку» с рязанскими номерами — нашли в Воронцовском переулкеполностью сгоревшую. Машину полицейские пробили: она — краденая. Работало двое, а возможно и трое наемников. Больше зацепок никаких нет.

— Да, не густо, с доказательствами. Я думаю, Зелимхан эффективнее произведет свое расследование, чем менты или Сиплов. Ментам пока не дашь хорошую сумму на лапу, они не будут шевелиться. Но и в этом случае от них прока нет. Не отрабатывают они свои деньги. Это я по своему прошлому знаю: когда мы с твоим бывшим мужем воевали. А Аркадий в последнее время мышей не ловит. И здесь он дал маху. Ведь перед тем, как киллер совершил на меня покушение, за мной точно была наружное наблюдение: выясняли маршруты передвижения, где я живу, где и с кем встречаюсь. И это могло длиться от месяца до двух недель. Такие дела быстро не делаются. И то, что Аркашины псы не просекли чью-то наружку — грош им цена! А также и ему! Получает такие деньги — и спит в одном ботинке!

— Согласна, Роман Степанович. Аркаша с давних пор похож на разжиревшего кота из мультфильма «Про блудного попугая». Действительно мышей он престал ловить. Прощелкать такое серьезное дело.

— Вот именно.

— А может, Роман Степанович, пока не поздно заменить Аркашу?

— А кем, если не секрет, у тебя есть на примете достойный кандидат?

— Да есть.

— И кто он?

— Мой Игорь.

— Игорь… М-да, да он парень способный. Очень способный. Но… прости, Ольга, я хочу дать Аркаше последний шанс. Я его знаю по школе, малый он-то не промах, сообразительный, недаром в ФСБ попал. Да и сколько он меня в жизни выручал. Но вот видимо «засиделся» он на своем месте, глаз «замылился», обленился чуток, есть такое, расслабился. Поэтому и проморгал серьезное дело. Я думаю, эти события встряхнут его, как следует, и он заработает как в былые годы. На полную катушку. Вспомнит свою боевую молодость. Я в это верю.

— Что же, это ваше право назначать и увольнять сотрудников в нашей компании. Если вы ему доверяете то — это тоже ваше право. Пусть остается в нашей структуре. Но знайте, мое особое мнение, Роман Степанович, после неприятных последних событий, что произошли с нами, я больше не рассматриваю его в качестве начальника нашей безопасности. Извините за столь резкий тон, Роман Степапнович.

— Ладно, успокойся, Ольга. Я даю ему последний шанс, и если он им не воспользуется, то тогда твой Игорь встанет на его место. Я не против… Не забудь про Зелимхана.

— Хорошо, Роман Степанович, не забуду, я позвоню нашему общему другу и договорюсь о встрече.

— Позвони, позвони. Олечка, выручи меня, простреленного и немощного человека. Поговори с ним. И самое главное нужно выяснить, кто заказал меня. А там решим, как быть дальше. Плохо, когда мы не знаем кто наши враги. И что от них еще ожидать. Они нас видят, а мы их нет. Опережают они нас на шаг, а то и на два. И это никуда не годиться.

Тураева встала, поправила на плечах халат.

— Хорошо, Роман Степанович, все сделаю! До свидания! Выздоравливайте!

— И тебе не хворать, Ольга. Ты у меня теперь главная надежда и опора. Впрочем, ты всегда таковой была. Поговори с нашим другом, Зелимханом, пусть тебе выделит охрану. Одного твоего десантника и двух телохранителей будет недостаточно. Вдруг эти подлые подонки готовят на тебя новое покушение.

— Все возможно, Роман Степанович. На то они, как вы говорите, и подонки.

— Так что будь осторожна, Ольга.

— Хорошо, буду… И еще один вопрос, Рома Степанович…

— Да, Ольга?..

— Если при встрече с Зелимханом потребуется принять важное, но быстрое решение, звонить ли вам?

— Ольга, я полагаюсь на тебя всецело. Не надо лишний раз звонить. Вдруг я буду недоступен или мало что случиться со связью. Как ты решишь, так и будет. Ты же мне не враг? И себе — тем более. Твой крест — это «Орегон».

— Конечно я себе не враг! Хорошо, Роман Степанович, постараюсь выполнить все ваши наставления и пожелания.

— Вот и славно!

…В машине Тураева набрала номер телефона Зелимхана. Когда она окончила разговор, Игорь ревниво спросил:

— Кому ты звонила?

— Кому надо, — резко отрезала Тураева. — Это по важному вопросу.

— Важному? Как его зовут? Зелимхан? Чеченец что ли?

— А тебе какое дело? — Ольга стала «закипать».

— Мое? Самое прямое. Я люблю тебя, поэтому и ревную.

— Брось это ребячество! Это не то, что ты думаешь, это наши орегоновские дела. Они тебя не касаются!

— А разве я для тебя чужой? Я тоже хочу быть в курсе твоих проблем, пусть даже они, как ты говоришь, орегоновских. Тем более ты хочешь поставить меня на пост начальника службы безопасности «Орегона».

— Ты мне не чужой! Но в эти дела не вмешивайся, прошу!

— Почему?

И тут Тураева «взорвалась».

— Ты что, дебил, или прикидываешься?! Ты что ничего не понимаешь?! Это не твое дело! Сколько раз тебе повторять! Не твое! Отстань!

— Как ты меня назвала?.. — помрачнел Большаков.

Ольга сконфуженно замолчала, а Игорь продолжил:

— Спасибо за дебила. Меня так еще никто не называл. Еще раз спасибо.

— Сам напросился. Лезешь куда не надо.

— На встречу с твоим чеченцем ты меня возьмешь?

— Нет.

— Даже в качестве водителя?

— Даже в качестве водителя.

— Понятно.

Игорь резко затормозил.

— Я думаю, ты сама уже доедешь до дома, а я отправлюсь на метро до проспекта Мира. Что-то плохо себя чувствую… Я тебе позвоню вечером.

— Уходишь? — уничижительно посмотрела на него Тураева.

— Да, — твердо ответил Игорь.

— Ну и катись! Без тебя обойдусь! — еще больше «закипела» Ольга.

— Я думаю, что ты вполне без меня обойдешься, Зелимхан тебе поможет.

— Да пошел ты!..

Большаков больше ничего не сказав, вылез из машины, а Ольга перебралась на водительское сидение. И сильно захлопнула дверь. Затем нажала на газ и рванула с места.

«Точно дебил!» — раздраженно подумала Ольга.

Большаков даже не посмотрел ей вслед. Он дошел до трамвайной остановки и сел на скамейку. Снял с шеи галстук, расстегнул ворот.

«Она мне не доверяет и это плохо».

Возле него тормознуло «Шевроле». Оттуда выглянул водитель-охранник.

— Шеф, что случилось?

Игорь махнул рукой.

— Ничего, пацаны, все нормально, езжайте за ней и сопроводите ее прямо до квартиры. Сердце закололо что-то.

— Может вам, Игорь Александрович «Скорую» вызвать?

— Нет, не надо, спасибо, я сейчас на такси уеду. Егорову доложите, что я прихворнул. А вы догоняйте ее, догоняйте. Пока!

— Хорошо, шеф, будет сделано!

И «Шевроле» помчалась по второй полосе, лавируя в потоке машин и догоняя ушедший вперед «Ягуар» Тураевой.

ГЛАВА 8

Большаков налил седьмую рюмку водки и выпил…

Не берет что-то! Душевная боль все не отпускает. Игорь с помощью спиртного пытался бороться с горем.

Как же Ольга могла его так назвать и почему она ему не доверяет? Если любишь кого-то — значит, ему нужно всецело доверять? А она ему — нет! Не до конца в нем уверена. Выходит, не любит? Выходит, у нее это всего лишь мимолетное увлечение? Видимо так. Или еще проще можно сказать: он для нее был всего лишь партнером по сексу. И видимо временным. И как только на ее горизонте снова появился прежний любовник Зелимхан, она охладела к простому охраннику. А ее признания на счет любви — всего лишь пустые слова и только! Конечно, кто он ей?! Так поразвлеклась! Поматросила и бросила! Вот так, Большаков… Игорь Александрович! В этой жизни все так просто! И нет никакой великой любви, есть только мимолетное физическое влечение и только! Да и положение в обществе у них разное. Она богатая женщина, на хорошей должности, а он — среднестатистический сотрудник частного охранного предприятия, живущий от зарплаты до зарплаты. Как говорил один из персонажей великого испанского комедиографа Лопе де Вега: «Между неравными не уживается любовь!»

Да, вроде все это так, но так хочется позвонить Ольге! Поговорить, выяснит все до конца. Но он же мужчина, и она его обидела. Да еще как! Так что он не должен звонить первым. Если посчитает, что была не права, то даст знать. Если все-таки, как она говорит, она любит его.

Большаков решил позвонить Егорову и излить душу, но его телефон при вызове противно пищал и женский голос неизменно отвечал: «Абонент отключен или находится вне зоны доступа». Предприняв третью попытку выти на связь с Петром Афанасьевичем, Игорь принял решение спать. Но… вдруг ему захотелось как никогда женщину. И он набрал номер телефона… Жанны. И свершилось чудо — она ответила!

— Кто это? — растерянно спросила девушка.

Большаков включил все свое обаяние и чувство юмора.

— Жанночка, милая, а разве я не забит у тебя на телефоне под именем «мой котенок» или «мой львенок»?

— Кто это? Что за шутки?!

— Это я — Игорь.

— Игорь?..

— Да, Игорь — водитель Тураевой. Ты почему не отвечаешь? Сколько раз тебе звонил — никогда не берешь трубку… Что случилось? Ведь когда мы встречались в прошлый раз, у нас все было так замечательно. Я думал, что вслед за этим свиданием у нас последует продолжение. Но… видимо я все неправильно понял.

Наступила пауза. Затем Жанна тяжело вздохнула и сказала:

— Ты сам прекрасно знаешь, почему не отвечаю. Тураева из-за тебя сослала меня в филиал на Маросейке. И видимо директора филиала предупредила насчет меня и дала ей какие-то инструкции. И теперь та ко мне постоянно придирается, штрафует, третирует, все хочет меня уволить. Буду, наверное, искать новую работу… А ты у нее по-прежнему работаешь?

— С сегодняшнего дня уже нет.

— А что так?

— Поцапались.

— Понятно. Она баба крутая и взбалмошная. Чуть что не по ее — сразу начинает истерить и наезжать. Я ее закидоны на своей шкуре не раз испытывала, когда работала в головном офисе. До сих пор трясет от нее. Как вспомню ее физиономию — так вздрогну!

— Я тоже немало натерпелся от нее.

— Да и черт с ней! Не хочу ее вспоминать!.. А ты по какому поводу звонишь?

— Соскучился по тебе.

— Ага, так и поверила.

— Не веришь? Тогда посмотри историю звонков, сколько я раз тебе звонил. Раз тридцать, а ты мне — ни разу!

— Ошибаешься, звонила, — честно призналась Жанна. — Только с чужого телефона. Мамы моей.

— Это не тот номер, что начинается на девятьсот шестнадцать триста семьдесят и так далее?

— Он.

— Ясно… Я просто порою не отвечаю на незнакомые номера. Но это все лирика. Приезжай ко мне. Хочу заглянуть в твои изумительные зеленые глазки.

— Уже поздно, Игорь. Да и что я родителям скажу, куда я на ночь глядя еду.

— В прошлый раз твои родители тоже существовали, но все же ты приехала ко мне. Да и ты уже не маленькая, тебе уже двадцать пять. У тебя, что, не может быть своей личной жизни?

— В прошлый раз моих родителей не было дома, я солгала тебе, они были в отпуске в Белоруссии у моей бабушки. А сейчас они действительно дома. Да, я не маленькая, но мой папа, бывший военный очень строго относиться к моим ночевкам. Поэтому я порой, зная его крутой характер, и не пытаюсь даже спрашивать у него разрешение на уход из дома темною и позднею порою.

— Скажи, что к подруге поехала. Утешать. Мол, ее бросил парень, и теперь она в истерике плачет, суицидальными мыслями охвачена и просит тебя приехать поддержать. А то она вены себе вскроет или наглотается таблеток. Мол, спасать надо расстроенную донельзя подружку, папочка. Дескать, пусти, родненький, полечу до нее быстрой лебедушкой.

— Я не знаю…

— Жанна, приезжай, не могу без тебя. Все это время о тебе и вспоминал.

— Умеешь ты приседать на уши наивным девушкам. М-да, какой же ты кобель, Игорь. Но может за это я тебя и люблю. Так что считай слово «кобель» — это комплимент в твой адрес. Хорошо, я постараюсь приехать.

— Постарайся, Жанночка, постарайся.

— А у тебя есть что-нибудь выпить? А то настроение на нуле, как подумаю, что завтра на работу, то хочется повеситься.

— Есть, конечно! Водка, шампанское, вино! И даже шоколадка с миндалем. Для тебя берег.

— То, что для меня берег шоколадку, это — неправда. Но и на том спасибо. Приятно слышать. Встречай меня через час.

— Ты опять не на машине?

— В автосервис отец отогнал.

— Хорошо, я буду ждать тебя на выходе у турникетов.

— Ладно…

* * *

Вечером Варя спросила свою мать:

— Мам, а где дядя Игорь? Он не приехал к нам как обещал. А сегодня должен быть еще и английский. Что с ним? Опять вы поссорились?

— Нет, он заболел.

— Надолго?

— Не знаю.

— Может, навестим его, как тогда, когда его побили плохие люди.

— У него грипп. Он может заразить тебя и меня.

— Мам, а мы марлевые повязки оденем.

— Прекрати, дочь, пусть человек придет в себя, потом его навестим.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Только почему он не предупредил меня по телефону, он всегда же предупреждал.

— Не успел, резко поднялась температура, и я его отпустила домой.

— Я ему куплю мандарины — они очень полезны и сладки. И сок гранатовый. Я его вылечу, мама, — искренне пообещала Варя.

Тураева в замешательстве кивнула.

— Непременно вылечишь…

Тураева, не выдержав Вариной психологической атаки, вышла на лоджию. Она думала об Игоре и о себе. Кто же из них виноват в сложившейся ситуации? Ее вздорный характер? Конечно, он вспылила. Но и он хорош! Обиделся! Ишь, какой гордый! На обиженных воду возят. Приревновал к Зелимхану — смешно! Но что делать дальше? Не он не хочет идти к ней навстречу, ни она — к нему. Они оба высокого мнения о себе. И чтобы признать свою ошибку — им надо переломить свою гордыню. Но… личное потом, сначала нужно позвонить Зелимхану.

И Ольга позвонила….

На следующий день Тураева встретилась с Харочоевым и попросила ей помочь. Зелимхан согласился и назвал срок исполнения поручения — неделя. И тогда состоится их новая встреча. А на некоторое время он выделил ей охрану.

* * *

Большаков вышел на станции «Проспект Мира — Радиальная». Сегодня был первый выходной из двух отпущенных ему по графику. И Игорь решил немного развеяться. Прогуляться вдоль проспекта, пообедать в каком-нибудь ресторанчике и заодно зайти к Егорову поговорить по душам. Петр Афанасьевич ждал Игоря к семи часам вечера. Сказал, что до этого времени он должен освободиться.

Жанна ушла от Большакова в девять утра. От ее присутствия в квартире остались лишь измятая простынь, запах изысканных духов «Каролина Эррера», вкус губной помады «Ланком» и приятные воспоминания от ее прикосновений и тела. Он обещал ей позвонить вечером. Но позвонить ли он ей еще раз — вот в чем вопрос? Кажется, она в него влюбилась, и это Игоря откровенно напрягает. Женитьба на Жанне — явно не входит в его планы. Да, она симпатичная девчонка, и в сексе хороша, и не глупая, с ней можно поговорить на разные темы, но встречаться с ней постоянно, тем более жениться?.. Глупо! Да и он не собирался делать ей предложение руки и сердца! И зачем он ее поманил к себе опять?! Минутная слабость — а придется расхлебывать многотонную любовную кашу: звонки, слезы, истерики, признания в любви, шантаж. Зачем ему это нужно? Тем более у него есть Тураева. Пусть не на данный момент, но есть. Он верит, что она к нему вернется. «Пережует» свою обиду и вернется! Все! Больше он не будет звонить Жанне, даже пьяным и сексуально озабоченным, а также не будет отвечать на ее звонки. Решено! Стереть ее номер или нет?..

Большаков задумался… И тут «ожил» ритмичной мелодией его мобильный телефон:

I've got the moves like Jagger!

I've got the moves… like Jagger![1]

Игорь взглянул на дисплей: Варя?! Большаков обрадовался и поспешно нажал на дисплей.

— Дядя Игорь, здравствуйте! Это я — Варя! — раздался в трубке веселый голос девочки.

— О, Варюха, привет! Как дела? — еще больше оживился Большаков.

— Нормально!

— А в школе?

— Тоже нормально! Только без вас скучно!

— Понятно.

— Мама сказала, что вы болеете. У вас грипп?

Большаков замешкался.

— Да… заболел вот… неожиданно.

— Я хотела вас навестить, но мама не хочет, говорит, пусть человек выздоровеет, потом съездим в гости.

— Пожалуй, твоя мама права. Пока не стоит ездить ко мне в гости. А то заражу вас, будите потом болеть. А это не входит в мои планы. Всегда видеть вас бодрыми и здоровыми — вот моя цель!

— Ну да, мама права.

— А кто теперь тебя увозит в школу и привозит?

— Дядя Мовсар и дядя Руслан.

— Понятно. Не обижают они тебя?

— Нет, они хорошие.

— А ты откуда сейчас звонишь?

— Со школы. Сейчас у нас перемена.

— Ну, давай, Варюха, учись! Получай хорошие отметки и слушайся маму! И учи английский. Мы скоро увидимся!

— Поскорей бы… А то я очень соскучилась по вас!

— Я тоже! Давай до встречи! See you later![2]

— See you, uncle Igor! Bye-bye![3]

После разговора с Варварой настроение у Большакова снова упало: как он скучает по ней! И по Ольге тоже. Увидеть бы их! Но обстоятельства пока против него. Ольга не идет на мировую. Значит, нужно подождать лучших времен. Когда-то их обида друг на друга рассосется, и они вновь встретятся! И конечно после встречи с Ольгой будет встреча и с Варей! Это несомненно!

* * *

После семи вечера в офисе ЧОПа «Скорпион-97» наступила тишина. Генерал уехал, юрист — тоже, начальник технического отдела подался на один из объектов, курируемый охранным предприятием. Бухгалтеры и секретарь разошлись по домам.

Коммерческий и финансовый директора тоже уже давно отправились на свои квартиры. Остались в офисе только четверо: дежурные оперативники Рогожкин и Родионов, и Егоров с Большаковым. Последние заперлись в кабинете с табличкой «Генеральный директор Егоров А. П.» и вели задушевную беседу за печеньем и булочками.

…Петр Афанасьевич разжевал кусочек печенья, отпил из чашки чай и спросил грустно сидевшего Игоря:

— Что ты с ней не поделил? Рассказывай. Вроде у тебя с ней до этого все было хорошо, даже очень хорошо. И тут… такая неприятность.

— Ты же знаешь Афанасич, характер у нее стервозный. Да и в принципе не в этом дело.

— А в чем?

— Самое обидное, что она не доверяет мне.

— Вот оно что! — удивился Егоров. — У вас же были такие отношения. Самые близкие, ближе не бывает.

Большаков сокрушенно вздохнул.

— Вот именно, были… После недавнего покушения на Шмидта и обнаруженной под ее автомобилем бомбы она стала дерганной и нервной.

— Не мудрено. Может, на нее уже готовят новое покушение. А умирать как-то не хочется. И на кого она дочку оставит? Вот она и впадает в крайность. Мужик-то испугается, когда за ним будут охотятся убийцы, а женщина — и подавно!

— Я так понял, она подключила к разруливанию этого дела свою «крышу» — чеченов. Есть у нее какой-то Зелимхан. Мне кажется он ее бывший любовник.

— Ты это точно знаешь?

— Предполагаю.

— Но может и был, но это, наверное, уже в прошлом? Какие у тебя есть доказательства на счет данной версии?

— Она не захотела меня брать на встречу с ним, даже в качестве водителя. Вот мы и разругались. Теперь ребята Зелимхана ее охраняют, а не мы.

— Действительно, она отказалась от наших услуг, хотя контракт действителен до конца месяца. Но деньги уже вперед заплачены, и она не требует их назад, так что претензий к ней у нас, как руководителей ЧОПа, нет… Единственное плохо, что она может не продлить с нами в следующем месяце контракт, а мы с генералом так рассчитывали на него…

— Обойдется твой генерал. Чай, не бедный. Ты скажи, что мне делать?

— Что я скажу? Не доверяет? Видимо там серьезные дела разворачиваются — раз она чеченов подключила. Очень серьезные. Идет битва за «Орегон» — а это немалые средства! Есть и первый пострадавший — Шмидт. Могут и до Тураевой добраться, она ведь правая рука Шмидта. Может она просто она тебя жалеет, и поэтому отстранила от себя? Вдруг и тебя заденут ее неведомые противники. Могут и смертельно задеть. Она этого не переживет. Ее потом совесть замучает.

— Может быть. Но мне от этого не легче.

Егоров отставил кружку и поправил очки.

— Лучше тебе не соваться в эти разборки, Игорь. Там попахивает кровью. Большой кровью.

Большаков тоже отставил кружку. Да так, что едва не пролил на стол горячий чай. Эмоции захлестывали Игоря.

— А как Ольга?! Как Варя?! Я за них очень переживаю! Да я ничего не боюсь, пусть в меня стреляют! Я хочу быть рядом с ними в эти трудные и опасные минуты!

— Тогда позвони, объяснись, — посоветовал Егоров.

Игорь убавил тон и согласно кивнул.

— Я понимаю, что нужно это сделать, но пока никак не решусь. Да еще эта проклятая мужская гордость мне мешает. Первому звонить? Это как удар под дых…

— А ты переступи ее — твою чрезмерно разросшуюся гордость. Не убудет.

— Нелегко это сделать, Афанасич. Это же надо через себя перешагнуть, поступиться своими принципами.

— А ты поступись одним единственным принципом ради своего счастья. Ведь любишь ты ее. И дочь ее.

— Люблю, — тяжело вздохнул Большаков и понурил голову.

— Куда тебя теперь отправлять? — спросил Большакова Егоров. — В «Итальянские костюмы»? К индусу? Или в другое место? На ювелирку, как ты там ее называл, к Маше под бочок?

— Не надо меня пока никуда пихать, Афанасич, я возьму, пожалуй, пару недель за свой счет и отдохну. Подсел я морально и физически за последнее время. Надо возродить свои жизненные силы и подмокшую волю.

— Что же, ты сам себе барин. Давай, отдохни. Может это и лучший вариант на сегодня.

— Может.

— Ладно, допивай чай, мне надо ехать с проверкой по объектам. Ты как? Со мной или домой отправишься. Могу до «Бабушкинской» подкинуть. Там у нас есть объект «Мир ковров». Недавно под охрану взяли. Два поста выбили — и то хорошо.

— Да нет, Афанасич, тяжело мне сейчас. Прогуляюсь по проспекту до ВДНХ. Там церковь есть. Тихвинской иконы Пресвятой Богородицы. В последнее время меня так и тянет сходить в церковь, хочется поговорить с Богом по душам. Последний раз в этой церкви я был год назад. Тоже как-то наболело и все достало. Облегчил я тогда душу перед святой иконой.

— Сходи, сходи, не помешает. Может Он и поможет. Или к святым обратись: пусть походатайствуют за тебя перед Всевышним. Авось у тебя с Ольгой… Владимировной наладиться.

— Посмотрим…

Друзья расстались. Егоров поехал на служебной машине по объектам, а Большаков отправился пешком вдоль проспекта Мира. Минув станции метро «Рижская» и «Алексеевская» и «ВДНХ», он дошел до нужной церкви.

Она — кирпичного цвета, с синими куполами и позолоченными крестами — величаво возвышалась на пригорке. К ней вело множество асфальтированных дорожек. Накрапывал дождь. Было тихо как на погосте. И вправду, рядом с церковью находилось небольшое кладбище.

Раньше на этом месте была вотчина царя Алексея Михайловича — отца Петра Первого.

Сам Петр во время Стрелецкого бунта по дороге из Троице-Сергиевой Лавры в Москву останавливался в храме Тихвинской Божией Матери. Проведав об этом, на церковный двор явился значительный по количеству отряд стрельцов. Петр Алексеевич вышел к ним и спросил, что они хотят. Стрельцы принесли с собой плахи с топорами, встали перед царем на колени, склонили головы в знак раскаяния и попросили их пощадить. Петр был тронут смелым поступком стрельцов и простил всех, кто пришел в этот день на церковный двор. Участь остальных бунтовщиков была печальна и незавидна: их попросту всех казнили.

Осенью 1812 года Москву захватила наполеоновская армия. В числе прочих святынь французы осквернили и Тихвинскую церковь, превратив главный храм в склад для провианта, а трапезную — в конюшню для драгун. В 1824 году, по распоряжению императора Александра I, на восстановление церкви чиновники выделили 18 тысяч рублей. Лишь в 1836 году стены храма были впервые покрыты росписью. Автором их был — знаменитый художник и реставратор Скотти.

Большаков знал еще одну чудесную историю, связанную с этой церковью и знаменитой иконой. В 1941 году, в то время когда фашисты рвались к Москве, великий вождь и отец всех народов Сталин именно отсюда взял чудотворную икону Тихвинской Божией Матери, с которой, по его приказу, летчики облетели на самолете ночью вокруг города. А вскоре началось первое успешное наступление Красной Армии под командованием, не менее легендарного чем генералиссимус, генерала армии Георгия Жукова, закончившееся взятием города Тихвина.

…Игорь встал перед церковью, вспомнил, как креститься, и осенил себя крестным знаменем троекратно. То же самое он сделал, когда и вошел в храм. Купил четыре свечки. Две поставил за упокой — за жену и дочь, а две за здравие — за Ольгу и Варю. Нашел в центре зала икону Тихвинской божьей матери в позолоченном окладе и стал мысленно разговаривать с ней:

«Здравствуй, Святая Богородица. Святая ты, святы и дела твои. Многим ты помогаешь. Вот я пришел к тебе попросить о помощи. Нелегко мне сейчас. Расстался я со своей любимой и его дочкой. Мне их так не хватает. Попроси у господа вернуть их ко мне. Пусть даст мне наконец семейного счастья. Если Он забрал у меня первую семью, не знаю по каким причинам, то пусть даст вторую. Я не знаю по каким причинам Он лишил меня перовой семьи. Может я сильно грешил? Убивал людей на войне, совершал плохие поступки, нарушал божьи заповеди. Но даже если так. Я с лихвой расплатился за все это Людмилой и Настей. Святая Богородица, попроси его, пусть он все равно снизойдет до моей просьбы, пусть даст мне семейное счастье в виде Ольги и Вари. Больше мне ничего и не надо. Святая Богородица, помоги мне. Господи, помоги…»

Большаков еще минут пять поговорил с иконой, постоял, помолчал, приблизился к ней, поцеловал несколько раз и пошел на выход. Выйдя из церкви, он обернулся и еще раз три раза перекрестился. Потом он побродил по кладбищу, посмотрел могилы, памятники, надгробья. Здесь были захоронения еще девятнадцатого века — купцы, дворяне, ученые, мещане. Имелись и современные могилы — военные, герои Советского Союза, профессора, артисты кино.

Затем Большаков зашел Церковную лавку купил маленькую иконку с изображением Пресвятой Божьей матери, а после — в трапезную и съел пирожок с яблоками и попил чая. Посидел на лавке в парке и не спеша направился в сторону метро. Немного стало легче дышать Игорю. Появилась в душе какая-то надежда на перемены в судьбе и неизъяснимое успокоение. Но надолго ли?..

* * *

Поздно вечером Игорь все-таки решился позвонить Ольге.

«Поступлюсь ради любви своим одним принципом», — решил он. — «Ничего не рассыплюсь от этого».

Тураева к его удивлению взяла трубку.

— Привет, Ольга, — миролюбиво произнес Большаков.

— Привет, — холодно ответила она. — Что ты хотел?

— Увидеться с тобой. И с Варей.

— Это невозможно.

— Почему? — начал потихоньку злиться Большаков.

Тураева ледяным тоном сказала:

— Потом объясню.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — раздраженно бросил Игорь.

— Пока нет.

— Ну, как знаешь! — психанул Большаков и бросил на пол свой мобильный телефон. Он разлетелся на части. Задняя крышка улетела к холодильнику, батарейка — к плите, а сам корпус — под стол.

Игорь в отчаянии обхватил голову руками.

«Почему она не идет со мной на примирение?! Тут напрашивается только одно объяснение — Зелимхан! Точно он! Ясно! Ольга окончательно дала мне отставку и вернулась к своему бывшему любовнику! Права народная пословица: старая любовь не ржавеет! Какая ты сволочь, Зелимхан! И откуда ты взялся?! Не было тебе — и тут раз появился! В самый неподходящий момент! Ты украл у меня любимых людей, подонок! И ты стоишь на пути к моему счастью! Зелимхан, теперь ты для меня мой враг номер один! И я уничтожу тебя! Уничтожу!! Даже ценой собственной жизни! Или я не Игорь Большаков!»

Большаков воспрял духом. Он был полон решимости разобраться с чеченцем. Игорь поднял все части телефона и, собрав его, включил… Интересно, работает он или нет?

Дисплей засветился логотипом известной фирмы, и раздалась характерная музыка. Большаков вздохнул с облегчением: слава богу, работает!

«Зелимхан, готовься к смерти! Я иду за тобой!»

* * *

В «Золотой Бухаре», в углу ресторана сидел крепкий чеченец лет тридцати пяти. Внешность его была весьма примечательна: рыже-русые волосы, небольшая бородка, перебитый нос, сломанные уши, характерные для борца вольного стиля. Одет он был в черную водолазку и темный дорогой костюм. На левой руке красовались золотые часы «Ориент», на правой — толстый золотой браслет, на указательном пальце массивный золотой перстень с алмазами, а на мощной шее — золотая цепочка в палец толщиною с золотым кулоном в виде мусульманского полумесяца. С ним было двое телохранителей. Они тоже были в дорогих костюмах и все в золоте.

Игорь зашел в ресторан. К нему выдвинулся мужчина-администратор.

— Извините, чем я могу быть полезным? Вы покушать или вы хотите заказать банкет?..

— Я ищу приятеля.

— Замечательно! А как вашего приятеля звать-величать?

— Его имя Зелимхан. Он назначил мне здесь встречу.

— А Зелимхан Амирханович?

— Да, да, именно он!

— Пройдемте. Он там, в конце зала.

— Вот и хорошо…

Администратор подвел Игоря к столу, где вальяжно сидел Харочоев.

— Вот этот человек к вам, Зелимхан Амирханович.

Харочоев удивленно посмотрел на Большакова.

— Привет, Зелимхан.

— Привет.

Администратор деликатно удалился, а телохранители с грозным видом обступили Игоря.

— Ахмат, Булат, оставьте нас наедине, все нормально. Это ко мне, — попросил своих ребят Харочоев.

Охранники неохотно отступили и сели за соседний стол, настороженно и грозно посматривая в сторону Большакова.

— О чем ты хотел поговорить со мной? — начал Зелимхан. — Тебя, кажется, Игорь зовут. Ты бывший водитель Ольги Владимировны.

— Да, так точно.

— Так о чем будет речь?

— Об Ольге.

— Ну, и что ты хотел?

— Хотел узнать… Ты… дружил с ней?

— Да. И сейчас дружу, а что?

— Нет, я не это имел в виду, когда говорил слово «дружить».

— Я понял. А тебе какое дело до этого?

Игорь нервно воскликнул:

— Я люблю ее — вот какое дело!

Телохранители напряглись, но Харочоев им снова сделал отмашку и сказал Игорю:

— Ну и люби себе на здоровье, я-то тут причем?

Большаков зашел в тупик.

— Она…

— Не пори горячку, парень. Хочешь разобраться со мной за Ольгу? Я весь твой. Выйдем, поговорим. Как мужчина с мужчиной. Все просто. Что ты еще хотел?..

Игорь не знал что сказать, а Харочоев продолжил:

— Скажи спасибо, что я очень уважаю Ольгу. Так бы я с тобой не разговаривал вообще. Между прочим, она к тебе очень хорошо относиться, я этому искренне завидую. Не скрою, я всегда хотел, чтобы Ольга стала моей женою. Но она выбрала тебя. Что ты еще хотел узнать?

— Уже ничего… Я все понял… Спасибо, Зелимхан.

— Не за что.

Игорь достал из куртки гранату Ф-1 и положил на стол.

Телохранители потянулись за пистолетами. Официант хотел было подойти к столу, но увидев «лимонку», побледнел как полотно — и его как ветром сдуло!

Зелимхан, уже в который раз, упреждающе поднял руку: дескать, братья, не вмешивайтесь, я сам все решу. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Что это? Что ты хотел этим сказать?

— Я шел сюда, чтобы взорвать себя и тебя. Чтобы никому Ольга не досталось. Но я рад, что ты мне все доходчиво объяснил и теперь я понял, что я полный осел.

— Возможно и так. Но спрячь гранату. За это ты можешь получить срок.

Игорь забрал гранату.

— Ты, я вижу, парень отчаянный, всегда идешь до конца. Это похвально. Ты настоящий воин. Я знаю, ты был на Второй Чеченской. Наверное, ты немало побил наших?

— Было дело. Но и ты, Зелимхан, я думаю, не стоял в стороне во время войны.

— Ты прав. В первую Чеченскую я еще пацаном воевал на стороне боевиков, но уже во Вторую — за федералов. Служил у Руслана Ямадаева, батальон «Восток». Я думаю, ты слышал о братьях Ямадаевых и об этом спецподразделении?

— Слышал.

— А теперь, выходит, мы с тобой по одну сторону баррикад. И свой героизм ты еще проявишь.

— Скажи, Зелимхан, кто преследует Ольгу?

— Об этом я не буду говорить, извини. Просто она попросила помощи вот мы ей и оказываем.

— Хорошо. На прощание я хотел бы тебя попросить об одном.

— О чем?

— Не говори Ольге, что я встречался с тобой.

— Хорошо. Обещаю.

— Рад был пообщаться, Зелимхан.

— Взаимно.

— Зелимхан…

— Да?

— Береги Ольгу. Я очень прошу тебя. К сожалению, я не могу быть рядом с ней и в случае опасности защищать ее грудью. Она сама так решила. Поэтому моя сама большая надежда на тебя, Зелимхан. Я верю в тебя.

— Не беспокойся, Игорь, она под надежной охраной.

— Спасибо…

Они уважительно пожали друг другу руки. Игорь пошел к выходу.

Зелимхан посмотрел вслед Большакову и сказал телохранителям:

— Точно отмороженный парень. С такими никогда не договоришься, таких только пуля останавливает. Или острый клинок.

Телохранители понимающе кивнули.

* * *

Тураева просматривала в своем кабинете бумаги, и тут ожил ритмичной мелодией один из ее телефонов. Она нажала на дисплее изображение зеленой трубки.

— Ольга Владимировна, это Мовсар.

— Да я слушаю. Что ты хотел, Мовсар?

— Ваша дочь пропала…

— Как пропала?! — Тураева в ужасе вскочила с кресла.

— Я приехал в школу, а директор горит, что она ушла с последнего урока, и ее нигде нет.

— Как нет! А дома?! Может она уже дома?!

— Я ездил туда. Звонил в дверь — никто не открывает. Звонил на ее телефон — абонент недоступен.

— Ищите, Мовсар, ищите!

— Ищем, Ольга Владимировна. Директриса вызвала полицию.

— О, боже этого еще не хватало! Я этой директрисе устрою! Платишь им такие деньги, а они уследить за ребенком не могут! И даже не позвонила мне.

Тураева позвонила на мобильный телефон дочери: точно отключен. Ольгу пробил холодны пот, и началась сильная паника. Неужели ее худшие опасения подтвердились: Варю украли те подонки, что объявили негласную войну ей и Шмидту.

…В это время разыскиваемая всеми Варя с синим пакетом и школьным ранцем за спиной поднялась на лифте на седьмой этаж панельного дома по улице Сухонская, 1 «А», вышла из него и позвонила в дверь прямо напротив. Дверь открылась, и в проеме показался Большаков. Удивлению его не было конца.

— Варя?!

— Дядя Игорь!

Она обхватила его за талию и прижалась к нему.

— Откуда ты?! — радости Большакова не было конца.

— Из школы.

Девочка протянула Большакову пакет.

— Это вам, дядя Игорь. Мандарины и сок гранатовый. Для того чтобы выздоравливали. Витамин «цэ» очень полезен при простудных заболеваниях. А я, пожалуй, надену защитную повязку, чтобы не заболеть. Мама сказала, что вы болеете гриппом. Обещала меня свозить к вам, но так и не выполнила обещание. Вот я решила сама приехать. Я сбежала с последнего урока.

— Вот как! А мама знает об этом?

— Нет, я не сказала.

— И не позвонила?

— И не позвонила.

— А почему?

— Она бы не разрешила мне отправиться к вам в гости.

— Наверное, и не разрешила. Хотя почему наверное, стопроцентно она бы тебе не разрешила. Да, ситуация…Она меня точно зароет в землю, причем живьем, когда узнает что ты у меня в гостях. Надо ей позвонить и сказать о твоем нынешнем местонахождении. Я думаю, она уже поставила на уши всю полицию, администрацию школы, частное охранно предприятие, которое курирует ваше учебное заведение, охранников-чеченов, свою службу безопасности, и, наверное, всю Москву. И, конечно же, она не забыла обзвонить все морги и больницы. Это однозначно!

— Я не буду маме звонить, — заявила Варя. — Она накричит на меня.

Большаков усмехнулся.

— Тогда смертником-камикадзе придется быть мне. Ничего, Варюха, за тебя я в огонь и воду. Не отступать и не сдаваться! Вот наш девиз!

— Да, дядя Игорь, не отступать и не сдаваться! — поддержала его Варвара.

Большаков взял телефон и набрал знакомый номер. На том конце сотовой связи раздался до боли узнаваемый женский голосок.

— Алло?..

— Ольга?..

— Игорь?! У меня пропала Варя! Обыскала всю Москву — нигде нет! Наверное, ее похитили те подонки, которые стрелял в Романа Степановича и подложил мне бомбу под машину… А к тебе случайно она не приезжала?! — с надеждой в голосе спросила Тураева.

Большаков перекрестился и резко выпалил:

— Она в данное время у меня. Поэтому и звоню тебе, чтобы развеять твои страхи.

— У тебя!!! — неожиданно разъярилась Тураева, и тут из ее уст полился мощный поток нелицеприятных слов в адрес Большакова.

Игорь не стал ничего возражать Ольге и передал трубку ее дочке. Варвара долго спорила с мамой и в конце разговора она сказала:

— Я сейчас приеду, мамочка.

Варя передала телефон Игорю.

— Алло, Ольга?

— Почему ты не позвонил мне сразу! В тот момент, когда она заявилась к тебе?

— Она только что пришла — и я сразу же набрал твой номер. Ты мне что не веришь?

— Да, не верю! Она уже давно у тебя! Ты…используешь ребенка в своих целях!

— В каких целях? Что ты такое несешь, Ольга! Варя сама ко мне приехала.

— Я в это не верю! Ты звонил ей и просил приехать!

— Она мне звонила неделю назад. Просто спрашивала как мои дела. Про болезнь мою спрашивала, которую ты придумала.

— Нет, это ты ее пригласил в гости. Она не могла сама до этого додуматься.

— Клянусь чем угодно, я ее не приглашал, она сама приехала.

— Я не верю!

— Она приедет и сама расскажет.

— Привези ее на такси к метро «Октябрьская-кольцевая», я тебе потом оплачу стоимость поездки, и передай Варю Мовсару, он будет вас ждать там на моем «Ягуаре». Найдете его там у метро.

— Хорошо… Только денег мне твоих не надо, я сам в состоянии заплатить за такси. Да и зачем такси. У меня же своя машина. Разве ты забыла?

— Как знаешь… Вези на чем хочешь, лишь бы Варя поскорее оказалась дома.

— Ольга…

— Да?..

— Увидеться не хочешь со мной? Может, стоит поговорить?

— Нет.

— Ну что же, на нет и суда нет… — сказал раздосадованный Игорь и отключил телефон.

Варя с жалостью посмотрела на огорчённого Большакова. У него пылали уши ярче пламени: видимо Ольга продолжала его мысленно распекать.

— Дядя Игорь, у вас неприятности из-за меня?

— Да, и черт с ними! Одной больше, одной меньше. Главное, что ты приехала ко мне, я тебя увидел, и на душе стало легче.

Они снова обнялись.

— Дядя Игорь, а вы с мамой поссорились?

— Так немного.

— И про болезнь вашу она выдумала?

— Да.

— А почему поссорились?

— Ты же знаешь, какой характер у твоей мамы.

— Знаю.

— И мой не подарок. Когда такие характеры сшибаются, то от этого столкновения летят искры. И, бывает, превращаются в сильный огонь.

— Я хочу, чтобы было как прежде. Вы жили у нас, мама — с вами. И я.

— Я бы тоже хотел, но… пока невозможно.

— Я думаю, мама вас простит. Мне кажется, все равно она вас любит, дядя Игорь.

— Любит?

— Угу. Она отойдет, она простит вас.

— Будем в это верить. А сейчас поедим на «Октябрьскую». Надо передать тебя из рук в руки дяде Мовсару. А то мама сойдет с ума!

— Представляю, что меня ожидает дома.

— Ничего, не расстраивайся, покричит, покричит на тебя мама, успокоиться и простит. Ты же ее единственная и любимая дочка.

— Да, любимая… Но пять минут она точно будет кричать, и эти пять минут нужно выдержать и не заплакать.

— Держись, Варюха, я буду мысленно с тобой, — подбодрил девочку Большаков.

Она решительно кивнула головой.

— Держусь…

— Ах, да, чуть не забыл Варя, я же тебе подарок приготовил.

— Ух ты, как здорово! А какой?!

— Сейчас увидишь!

Большаков сходил в спальню и принес оттуда большую мягкую игрушку — желтого львенка с коричневой гривой.

Варя с восторгом прижала его к груди.

— Какой он замечательный! Такой, какой в сказке про Элли и Волшебника Изумрудного города.

— Да, он самый! Из той сказки!

— Спасибо, дядя Игорь!

— Не за что, играй на здоровье. А теперь спускаемся вниз к машине. Надо уже ехать. Так права на месте… техпаспорт… паспорт… страховка. Все нормально, пошли…

Они покинули квартиру на лифте спустились на первый этаж. Вышли на улицу. Большаков посадил Варвару в свой «Ниссан Альмера», и разновозрастные друзья тронулись в путь.

ГЛАВА 9

Большаков вырулил на Ленинский проспект.

«Ольга сказала, что нужно подъехать к станции «Октябрьская-кольцевая» Это я и сделал. А где же этот пресловутый Мовсар?» — рассуждал про себя Игорь и медленно проезжал мимо множества припаркованных машин в надежде увидеть знакомый автомобиль…

Ах, вот он знаменитый «Ягуар»! Его он узнает из тысячи! Тот же цвет, тот же номер! Только водитель в нем теперь не Игорь, а другой человек.

Большаков проехал за троллейбусную остановку и нажал на педаль тормоза — «Ниссан» встал как вкопанный.

— Ну, Варюша, пойдем сдаваться? — дружески обратился к девочке Большаков.

Она неохотно ответила:

— Пойдемте, дядя Игорь.

Они подошли к «Ягуару», Варя зашла за спину Большакова, и ее не было видно Мовсару. Чеченец сидел за рулем и нетерпеливо постукивал пальцами роскошной «баранке» с изображением летящего в прыжке ягуара. В салоне звучала чеченская народная музыка.

Большаков постучал по стеклу костяшками пальцев — Мовсар посмотрел в его сторону. Зажужжала автоматика, и стекло плавно опустилась. Водитель-охранник вопросительно посмотрел на Игоря.

— Мовсар?

— Да, я…

— Я — Игорь. Ольга Владимировна, я думаю, звонила вам на счет меня. Я привез Варю. Забирайте.

— Хорошо, пусть садиться на заднее сиденье.

Большаков наклонился и Варе, она обвила своими детскими ручонками его сильную шею и поцеловала в щеку.

— Пока, дядя Игорь!

— Пока, Варя!

— Приходите в гости! Можете, не к маме, а ко мне.

— Посмотрим. Как представиться удобный случай — сразу приеду.

— Обещаете?

— Обещаю…

Варя села в «Ягуар», и Мовсар тронулся с места. Варя помахала ручкой Игорю, тот помахал ей в ответ.

Когда девочка уехала. Игорь откровенно загрустил. Все эти перипетии дня напоминали ему какой-то семейный сериал. А сюжет был таков. Будто он развелся с Тураевой и стал воскресным папой. И сегодня он после долгой разлуки виделся с родной дочерью. А теперь после хорошего общения он возвращает ее к своей бывшей супруге. Потому что она — стервозная особа — закатила ему скандал по телефону, и он вынужден передать дочку ее водителю-телохранителю. Занятный сериал, но Большакову хотелось, чтобы в этой «мыльной опере» наступил счастливый конец, а именно: супруги после бурных объяснений, ссор и скандалов, все-таки мирятся и снова начинают жить вместе. А с ними — и их дочка.

Большаков вытащил нательный золотой крест из-под ворота футболки и поцеловал.

«Спасибо, Господи, ты услышал мои молитвы. Варю я повидал. Дай мне повидаться и с Ольгой».

Он сел в машину и задумался. Настроение было не очень. Как же отвлечь себя от грустных мыслей?.. Поехать домой и напиться? Банально и пошло. Сходить в кино или в ночной клуб? Хорошая мысль, но что-то не тянет туда. Тогда что ему делать? Домой неохота возвращаться. Погулять бы еще по центру столицы… И куда же в таком случае податься? В какую сторону?..

«Ура, придумал!» — оживился Большаков.

А не съездит ли ему на Кутузовский проспект в гости к Амджаду? Он же приглашал его. А почему бы нет? Давно он на Кутузовском не был.

* * *

Игорь потянул на себя стеклянную дверь — и звякнул колокольчик. Большаков снова очутился в «Итальянских костюмах.

Фролыч, увидев его, отложил газету «Коммерсант», и радостный поднялся со своего кресла навстречу ему. Тепло обнял Большакова и пожал ему руку.

— Привет, Игорь, какими судьбами! — поинтересовался бывший сменщик.

Большаков охотно ответил:

— Да вот решил проведать свой бывший коллектив и поболтать с Амджадом.

— Ну, поболтай, а то он в плохом настроении, беситься, нервничает, кричит на продавщиц. Правда, сейчас немного успокоился. Но не до конца. Развесели его. Он будет рад твоему появлению.

— Что, Фролыч, продаж нет?

— Нет. Уже третий день.

— Понятно. А кто сегодня работает из продавщиц?

— Ира и Галя.

— А из менеджеров?

— Саша Отрин. Амджад сидит в своем кабинете мрачнее тучи. А наши отмечают день рождения у Иры на кухне. Она принесла какого-то красного вина, кажется французского, вот они и пьют. И конфетами закусывают.

— Не может быть! Ирка — именинница!

— Да, так оно и есть.

— Надо поздравить ее, но сначала я загляну к Амджаду. Отмечусь.

— Давай…

Большаков зашел к управляющему. Тот сумрачный сидел в кресле и просматривал на спортивном сайте результаты игр по крикету.

— Амджад, как дела? — бросил с ходу Игорь и с готовностью протянул руку.

Индус, увидев старого приятеля, расцвел в улыбке. Соскочил с кресла, пожал руку Большакову и дружески похлопал по плечу.

— Игорь, это ты! Молодец что зашел! Я так рад, так рад! Долго я тебя не видел. Как дела?

— Как сказали бы англичане: «So so»[4], или вернее «Very bad»[5].

— У меня тоже дела «Very bad».

Они принялись болтать.

— Помнишь, Амджад, когда я работал у тебя, в магазин приходила красивая женщина. Она выбирала галстук в подарок своему другу, а машина у нее была белый роскошный «Ягуар». Ты еще тогда сказал, что женился бы на такой красавице.

— Помню, помню, а что?

И тут Большаков без утайки, как лучшему другу, рассказал Амджаду об отношениях с Тураевой и о том, как он сейчас переживает разрыв с ней.

Амджад подбодрил Игоря:

— Не расстраивайся, я думаю у вас все наладиться. А ты молодец: такую богатую и красивую подругу себе, как говорите вы русские, отхватил.

— Отхватил-то, я отхватил. Только много мучиться приходится. Она — женщина с характером. Что-то не так сделаешь или скажешь — сразу на дыбы становиться.

— Зато адреналин всегда играет в крови от такой женщины!.. Может, Игорь, ты выпить хочешь? У меня есть хороший виски. Шотландский. Обычно это для вип-гостей, но сегодня… ты мой самый дорогой и долгожданный гость! Для тебя мне ничего не жалко! Веришь?

— Спасибо, Амджад, я нисколько не возражаю против твоего предложения! Как говорят русские, вмажем-ка на двоих, а, Амджад?! Я хоть свое горе запью.

— А я — свое.

— Что продажи не идут?

— Третий день. Один клиент на пятьсот тысяч рублей заказал товара, звонит, обещает приехать, но никак не может. Есть малюсенькая надежда, что сегодня он все-таки подъедет. Молю Кришну об этом.

— Будем надеяться на лучшее. Наливай…

Амджад взял два пустых рокса и плеснул в них по сто грамм виски.

Большаков поднял рокс.

— Ну, за процветание твоего и дядиного бизнеса и за то, чтобы у меня все наладилось в личной жизни.

— За процветание! — откликнулся индус. — И за твою личную жизнь!

Друзья по несчастью выпили. Они посидели минут двадцать, еще два раза отведали виски, и тут у Амджада зазвонил мобильник. Индус приложил палец к губам и шепотом сказал:

— Дядя звонит.

Большаков понимающе кивнул и тоже прошептал:

— Амджад, ты пока поговори, а я пойду к девчонкам, поздравлю Иру с днем рождения.

Управляющий с готовностью закивал и начал разговор с дядей. А разговор предстоял нелегкий.

Большаков прошел через дверь отделяющий вип-зал от служебных помещений и зашел в одно из них. За столом сидели продавщицы Галя и Ира, менеджер Саша Отрин и горничная. А на столе стояла распечатанная бутылка вина и бокалы, а также конфеты с печеньем. Одна пустая бутылка валялась у ног празднующих.

— О, Игорь! — обрадовались все.

Они порядочно захмелели. Особенно именинница.

Ира — смазливая девица со стройным худым телом и с темно-рыжими волосами — бросилась обнимать и целовать Большакова. Усадила его на стул и, бесцеремонно сев Игорю на колени, ласково обняла его за шею. Еще раз поцеловала, а потом принялась оттирать след помады с лица Большакова.

— Игорь, как хорошо, что ты пришел! — весело зазвучал хмельной голосок Иры. — Мы как раз сегодня о тебе с девчонками вспоминали. И тут ты нарисовался.

— И ничем не сотрете, уверяю, — подхватил веселый тон продавщицы Большаков.

— И не надо стирать! Молодец, что пришел! Как раз вовремя! Тебя для компании не хватало! Видишь, девчонок много, а мужик всего один, и тот не мужик! Он мальчиков любит. Даже, Сашок?

Отрин хмельно улыбнулся, поправил очки на переносице и поправил галстук.

— Но-но, попрошу не оскорблять мою персону. Это все голимая клевета и грязные инсинуации. Девочек я тоже люблю.

Ира шутливо на него прикрикнула:

— Отрин, твой номер второй, заткнись, пожалуйста, я здесь рулю. Давай лучше разливай вино, пока не остыло…

И пропела:

— Враг мой, бойся меня, друг мой не обижайся на меня, нелюбимая прости меня, любимая люби меня…

Саша, снова поправив очки, разлил вино по бокалам.

— Игорь, пей за мое здоровье! — воскликнула Ира. — И с тебя подарок!

Большаков, почувствовав ерзающую на своем прикрытым джинсовой тканью достоинстве хорошенькую задницу именинницы и заглянув в глубокий разрез ее фирменной блузки, где белый бюстгальтер едва прикрывал розовый аппетитный сосок, сглотнул слюну и подумал: неужели моя мечта сегодня осуществиться? Ведь когда-то он, работая в «Итальянских костюмах», пытался соблазнить Иру, но та не захотела менять его на своего футбольного функционера. Даже на одну ночь. А здесь она сама «проситься на грех». Чуть ли не из юбки вылезает. А вслух Игорь произнес:

— Подарок потом. И сколько тебе, Ирунчик, стукнуло?

— У женщин возраст не спрашивают.

— Двадцать девять! — выдала тайну подруги Галя.

— Предательница! — пьяно сощурилась Ира. — Не верь ей, Игорь, мне еще шестнадцать, и я еще девочка.

— Тогда мне тоже шестнадцать и я мальчик.

Все выпили. Большаков поцеловал Иру в щечку. Она ответила полноценным поцелуем в губы.

— О-о! — воскликнули все. — Вот Ира дает!

Нисколько не смущаясь, Ира объяснила присутствующим.

— Я вас вижу почти каждый день, а Игоря сколько месяцев я не видела? То-то. Вот и уделяю ему внимания. Я обожаю его! Классный мужик! Таких бы побольше. Не то, что некоторые, купаются в деньгах и не могут… даже позвонить и поздравить…

Именинница засуетилась.

— О, Игорь, прости меня, я покину тебя на секундочку. Хочу уже давно пи-пи сделать. Галя, пойдешь со мной?

— Пожалуй, можно, — согласилась коллега.

Подруги удались в другое служебное помещение со значком WC. Горничная удалилась в торговый зал.

— Что с ней? — спросил Игорь у Отрина. — Набросилась на меня как сумасшедшая. Что, пожилой любовник больше Ируську не употребляет?

— Ее перец к ней давно уже не заезжает, вот недавно улетел в Европу на игры Лиги чемпионов со своей командой. И даже не поздравил с днем рождения. И по слухам завел другую молодую любовницу. А сам понимаешь, женский организм требует мужской ласки. К тому же, после спиртного. Оно же на них действует возбуждающе. Тем более, она не знает, как отомстить бывшему спонсору, вот и избрала тебя в качестве мишени. Она тебя сегодня разорвет. Как Тузик грелку.

— Не разорвет. Я железный человек, из меня можно гвозди делать.

— Скажи это все Ире, она посмеется над тобой и все же растерзает тебя на мелкие клочки. Я в этом даже нисколько не сомневаюсь. Она сегодня просто бешенная.

Когда подруги вернулись из туалета, Игорь предложил после закрытия бутика пойти в ресторан чтобы продолжить веселье. Галя и Ира были «за». Как и Отрин.

И вот наступило семь часов вечера, Фролыч взял ключи у Гали и закрыл входную дверь. Все вышли через запасной выход во двор. Амджад поставил на сигнализацию магазин и закрыл дверь. Все пошли в разные стороны. И с разным настроением.

Удовлетворенный быстро пролетевшей сменой Фролыч поехал на Проспект Мира в офис сдавать пистолет и маршрутный лист. Грустный, видимо после взбучки от дяди, Амджад побрел ловить такси до Белорусской. Радостная и довольная прошедшим застольем горничная пошла на автобусную остановку, чтобы уехать в сторону Давыдково, а изрядно захмелевшие и веселые продавщицы, Отрин и Большаков направились в ближайший ресторан. Игорю, правда, пришлось бросить свой «Ниссан» прямо у бутика.

«Да и черт с ним, авось не своруют! Не «Майбах» же!» — подумал расслабленный алкоголем Большаков.

В питейном заведении компания расположилась за столиком в углу, у окна, и заказала еду и выпивку. Игорь — водку и шашлык, остальные — вино и по салату. В зал пришел ди-джей, молодой парень, встал у пульта и принялся развлекать публику. Из мощных колонок понеслась ритмичная музыка в формате нон-стоп. Отрин пошел танцевать с Галей.

Ира уже была никакая. Она сунула руку под стол, и Игорь почувствовал, как ее настойчивые и наглые пальцы ощупывают сквозь джинсовую ткань его достоинство. Хмельная похотливая улыбка скользнула по ее сочным губам.

— Что ты его прячешь от меня? Пусти на свободу, ему будет хорошо. Очень хорошо. Даже уверю замечательно. Знаешь, как я делаю минет — закачаешься!

Большаков не противился ее напору.

— Я?.. Я его не прячу.

— Тогда я его приласкаю…

Парочка слилась в длительном и упоительном поцелуе. Сильное возбуждение охватило обоих. Первой не выдержала Ира.

— Пошли в туалет, — предложила она.

— Пойдем, — согласился Игорь.

С танцпола вернулись запыхавшиеся и довольные Александр и Галя.

— Вы куда? — спросил Саша.

— Мы сейчас… Мы — в туалет… — ответила Ира. — Пописать.

— Желаю успеха! — загадочно усмехнулась Галя. — Ира не подведи.

— Не беспокойся, подруга, не подведу! — парировала Ира. — Мастерство не пропьешь!..

В конце зала было четыре общих кабинки. Ира потянула Большакова в первую. Они закрылись на защелку. Ира в великом нетерпении опустилась на колени, быстрым резким движением открыла молнию на джинсах Игоря..

…Когда они вернулись к столу, Галя улыбнулась.

— Как все прошло?

— Замечательно, подруга! — счастливо сияла глазками Ира. Ее безудержная радость так и рвалась наружу. — Наливай, а то уйду!..

Галя разлила вино по бокалам, а Игорь налил себе водки.

— А может, Игорь и со мной сходит в туалет, я тоже не подведу, — то ли в шутку, то ли всерьез сказала Галя. — Я ни в чем не уступаю Иришке.

Ира прижалась к Большакову.

— Нет, подруга, Игорь мне самой нужен. Я еще полностью не насладилась им.

— Единоличница, — шутливо надула губки Галя.

— Какая есть. А где Отрин?

— А, свалил куда-то. С каким-то пареньком, а может с девочкой. Я их не различаю. Прически одинаковы, прикид — тоже. Ладно, я тоже поеду домой.

— А мы на Бабушкинскую отправимся, — сказал за себя и Иру Большаков. — Давайте поймаем такси на троих.

— Не получиться, — покачала головой Галя. — Мне в другую сторону.

— А куда?

— В Марьино.

— Понятно. Тогда сначала поймаем бомбилу для Гали, а потом для нас. Правда, Ирунчик?

— Да, давай так сделаем. Отправим Гальку — и к тебе!

Они расплатились по счету, забрали куртки в гардеробе и вышли на улицу. Игорь поймал частника для Гали, а затем и для себя с Ирой. Они поехали на «Бабушкинскую».

* * *

Такси притормозило прямо у подъезда. Игорь расплатился с водителем и вышел из машины. Открыл заднюю дверь, помог выбраться немного протрезвевшей Ире… Машина уехала.

— Вот и мой дом, Ирусик… — объявил Большаков. — На седьмом этаже моя квартира.

— Пойдет… — откликнулась она — Главное, чтобы в этой квартире было где полежать и выпить.

— Этого добра у меня хватает…

— Игорь! — вдруг окликнул Большакова чей-то знакомый женский голос.

Большаков похолодел и оглянулся: неужели Тураева?! Вот он попал! Но тут же, рассмотрев в сумерках сидящую на скамейке женскую фигуру, облегченно вздохнул: это же… незабвенная Жанна! И каким ветром ее сюда занесло в такой поздний час!

«Уф, хорошо, что не Ольга! — подумал Игорь. — А то бы нашей нестабильной, но яркой любви, пришел бы огромный, преогромный конец! А от Жанны я как-нибудь отобьюсь и все объясню! Она же не жена мне! И даже не подруга!»

— Жанна? Ты что здесь делаешь? — притворно изумился Большаков.

— Тебя жду… — ответила девушка. — С удачной охоты жду… Ну что славная охота была, Игорь? Акела не промахнулся? Перешел с блондинок на рыженьких? Они, наверное, потемпераментнее, чем другие?

Ира, увидев неожиданную появившуюся соперницу, покачала головой и улыбнулась.

— Как интересно-о-о!.. А ты говорил, что не женат…

Большаков кисло улыбнулся.

— Я, действительно, не женат.

Ира села на противоположную скамейку и, засунув руки в карманы куртки, с интересом принялась рассматривать Жанну.

— Вы тут разбирайтесь между собой, а я пока посижу, подышу свежим воздухом. Когда надоест ссориться, скажите мне…

Наступила пауза.

Жанна нервно закурила. Большаков обратил внимание, что марку сигарет она не меняет — вся та же бело-розовая пачка и тонкие сигареты с ментолом. Пальцы у девушки заметно дрожали.

— А это кто? — небрежно кивнула в сторону продавщицы Жанна.

— Моя подруга.

— И давно она твоя подруга?

— Давно, — соврал Большаков.

Жанну резко передернуло от этого слова, и она со злостью в голосе воскликнула:

— Понятно! Теперь все понятно!..

— Что тебе понятно?

— Все!! Променял меня на эту рыжую шалаву?!

Ира перестала улыбаться и «ощетинилась»:

— Эй, подруга со светлыми волосами, поосторожнее со словами, а то врежу тебе не на шутку! Долго болеть будешь.

Жанна пропустила эту реплику мимо ушей. В ней клокотал праведный гнев.

— А я все звонила, звонила тебе, а ты не брал трубку! Теперь ясно, почему! Какой ты все-таки подлец! Успеваешь сразу на два фронта, а может и на все три!

Игорь недоуменно развел руками.

— Жанна, я тебе ничего не обещал. Давай прекратим этот дешевый балаган. Этим ты ничего не добьёшься. И прекрати кричать, а то весь дом разбудишь.

— Все правильно, не обещал! Это я дура: поверила в любовь! Глупая я была! Все каталась к тебе на эту квартиру! И докаталась! Вот и мне наука на будущее! Вам мужикам верить нельзя! Все вы — козлы и трепачи! Поматросил и бросил?!

— Hit and run, — опустил глаза Большаков.

— Что? — недоуменно спросила Жанна.

— Так говорят англичане, — спокойно объяснил Игорь. — Hit and run. Поматросил и бросил.

— Ты…

Она осеклась, бросила в сердцах на асфальт недокуренную сигарету и, уничижительно посмотрев на Большакова, презрительно сказала:

— Какой же ты все-таки… Да пошел ты… Не звони мне больше… никогда… Слышишь?..

На ее глазах появились слезы. И она медленной и печальной походкой побрела в сторону метро. Большаков ничего не ответил, а лишь с грустью посмотрел ей вслед.

«Нехорошо как-то получилось с Жанной. Хотя в чем я виноват? Она мне не жена и даже не подруга. Всего два раза с ней встретился — и уже любовь. Сама виновата».

— Итак, сериал закончился. Ну что, Ирусик, пойдем ко мне? — обратился к Ире Большаков. Нас ждет шампусик, ванна с пеною и теплая широкая кровать. Продолжим наши приключения.

Продавщица невесело улыбнулась. Видимо ее впечатлила речь соперницы.

— Меня тоже, как ты там говоришь, «хит энд ран». Мой футбольный толстосум-подонок. Нашел красотку помоложе меня. Ему пятьдесят пять, а ей скоро восемнадцать. Приехала из Твери провинциалка — и сразу ухватила лотерейный билет в виде моего бывшего. Он ей квартиру снял классную, машину купил дорогую — желтый «Мини Купер», кэш ей дает, платиновые карты, шмотки ей суперские покупает. Разодел ее как куколку. Я была у того дома, где она живет. Выследила. На дверце ее «Мини Купера» нацарапала гвоздем «Дура!!!» А этот гад даже не поздравил меня с днем рождения. Сука!

— И что? — начал потихоньку злиться Игорь. — Может меня тоже «хит энд ран».

— Тебя? Кто?! — искренне удивилась Ира.

— Есть некоторые. Можно так сказать птица высокого полета. Крутая баба.

— Завидую ей… И вообще тем, у кого хороший муж или друг. Возьми меня замуж, Игорь. Я верной тебе женой буду, рожу двоих детей — мальчика и девочку. Я так хочу семейного счастья. А у меня все никак не получается. Попадаются разные козлы.

— Так в чем же дело, Ирунчик? Пойдем ко мне, будешь отрабатывать супружеский долг, у тебя это здорово получается. Здесь ты профессионал.

Ира вдруг нахмурилась и встала со скамейки.

— Я полностью согласна с предыдущим оратором, вернее с ораторшей. Как ее? Жанна, кажется, зовут?

— Да, Жанна. А в чем она права?

— То, что вы все козлы… Я пошла. И не называй меня больше Ирунчик, не люблю, когда меня так называет, мое имя Ира. Ира. Запомни.

— Куда ты? Ты что обиделась? Я же пошутил.

— А я нет. Прощай. Так что мойся, Игорек, один в своей ванной и спи один в своей широкой кровати. Спинку я тебе не буду тереть сегодня.

— Ира, не дури, оставайся, куда ты на ночь глядя? Выпившая, да еще одна.

Ира еще больше помрачнела.

— Игорь, поймай мне такси.

Большаков вышел на проезжую часть и остановил какие-то коричневые «Жигули». Какой-то таджик высунул голову из машины и спросил:

— Куда едем? Покажите?

— Она тебе покажет. Я номер твой запомнил, Джамшуд, если что найду. Вези ее аккуратнее.

— Не беспокойся, шеф, довезу в лучшем виде.

Большаков привлек к себе Иру и поцеловал.

— Может, останешься?

— Нет, не сегодня. Что-то у меня настроение резко упало. Видимо люблю этого своего толстопузого козла. Вот и мучаюсь. Я тебе потом позвоню. В следующий раз.

— Дешевые отмазки, Ира. У тебя же нет моего телефона.

— Ах, да! — грустно улыбнулась девушка. — Тогда позвони на мой мобильник, я сохраню твой номер.

Большаков сделал вызов, и телефон Иры, проиграв несколько мелодичных нот, умолк.

— Вот и все, номер твой у меня есть, будем общаться. С тобой хорошо. Честно. Ты не обижайся, Игорь, на меня. Я в сердцах наговорила тебе эти гадости. Ты хороший мужик.

— А я не обижаюсь… И все-таки, может, ты не поедешь?

— Нет, поеду. Пока.

Она поцеловала его взасос и, сев в машину, махнула рукой.

— Не скучай, Игорь, может, завтра я тебе позвоню и приеду. Пока!

— Ну, пока!

«Жигули» сорвались с места и помчались практически по пустынной дороге.

Игорь отправился домой. Он шел медленно и по дороге рассуждал:

«Вот бабы — сами не знают, что хотят, а потом нас мужиков грязью поливают. Жанна втюрилась в меня, а потом начала обвинять меня в этом. Я ее разве заставлял влюбляться. Я рассчитывал только на секс. А она… А эта рыжая бестия Ира назло своему футболисту трахнулась со мной и тоже обвинила меня черт знает в чем. И еще обиделась. Как будто я виноват что она не находит своего женского счастья. Меньше бы общалась с богатыми папиками, может и обрела бы нормальную семью. Да и шут с ними, с Ирой, с Жанной. Это все не настоящее, это подмена чувств. Мне с Ольгой бы помириться. Да с Варей увидится. Вот это все настоящее!»

* * *

Игорь шел с магазина и невольно обратил внимание на тонированный темно-синий «Опель Астра». В машине сидели двое мужчин. Такого автомобиля здесь раньше не было. Это чужие! И кажется, он уже видел эту машину. Вчера или позавчера. Только она стола на другом месте. Зрительная память у Игоря очень хорошая.

Большаков насторожился: а не меня ли пасут эти двое?

«Посмотрим!»

Он поднялся на восьмой этаж на лифте и осторожно спустился вниз на свой седьмой.

Никого…

Игорь выдохнул облегченно. На лестничной площадке в банке из-под кофе лежало множество окурков. Почему-то эта банка и привлекла внимание Большакова. Он рассмотрел среди них недокуренные сигареты «Мальборо». «Бычки» от импортных сигарет сразу насторожили Игоря. Чьи они? Не его — это точно! Он стопроцентно не курит. Соседка напротив, бабка восьмидесяти лет, этим тоже не балуется. Другая соседка напротив — женщина с ребенком — тоже не злоупотребляет этой вредной привычкой. Только сосед его курит, причем «Беломор». Тогда кто второй курильшик? Вряд ли к нему приехал друг. Друзья у него такие как и он сам — бухарики. В их дымовом арсенале только «Прима», Астра», «Тройка» или «Беломор» и прочие другие дешевые сигареты.

Кто-то был здесь и ждал его. Значит, за ним следят. Теперь на Большакова будет совершено более серьезное покушение. Бить на этот раз не будут, будут сразу стрелять или резать.

Игорь зашел домой и понаблюдал с окна за «Опелем». Никто не выходил из него. Через два часа автомобиль уехал.

Большаков смекнул: точно за ним следят! Это киллеры. Надо быть осторожнее. Не сегодня-завтра на него будет нападения. И нужно ускорить этот процесс. Ожидание смерти это хуже, чем сама смерть. Постоянно быть на нервах? Это тяжело морально. Завтра надо выйти типа в магазин и затем вернуться. Будут ли они в него стрелять или выждут еще несколько деньков?

На следующий день Игорь принялся осуществлять свой план. Он пошел за хлебом. Возле дома он отыскал глазами среди припаркованных машин знакомый «Опель» и увидел в нем опять два мужских силуэта. Большаков побывал в магазине и, купив для видимости нарезной батон, покинул его. Домой он не спешил: пусть киллеры займут свои места согласно заранее разработанной ими операции. Интересно где они будут стрелять? До подъезда или на внутри дома?

Он оглянулся по сторонам, положил пакет с батоном на землю, расстегнул короткую куртку на синтепоне и незаметно достал трофейный пистолет Стечкина, привезенный нелегально с войны. Снял его с предохранителя и взвел затвор. Патрон ушел в канал ствола. Итак, первая пуля приготовилась к своему стремительному и смертельному полету. На очереди оставались еще девятнадцать ее девятимиллиметровых сестер в бледно-желтых гильзовых платьях. Большаков сунул оружие за ремень джинсов и прикрыл его полою куртки. Пакет с хлебом он оставил лежать на мерзлой траве.

Когда Большаков подходил к подъезду он вновь посмотрел в сторону «Опеля»… В машине остался только один силуэт. Значит, второй уже ждет Игоря внутри. Но где? У подъезда его не видно. За деревьями его тоже нет. Где он? Сразу на входе? Или у лифта? А может на лестничной площадке или у него прямо в квартире? Большаков нажал код и потянул на себя рыжую металлическую дверь… Сейчас киллер, что в машине, передаст по рации своему подельнику, что объект зашел в подъезд. Большаков вытащил пистолет… Сейчас начнется перестрелка. И не шуточная. На полное поражение противника. Сердце Игоря учащенно застучало, и заиграл адреналин в крови. Как будто он на войне.

Большаков выставил Стечкин вперед… Раз, два, три, четыре, пять — я иду искать! Где ты подлый киллер! Куда ты спрятался?

У лифта киллера нет… Значит, он там наверху. И вдруг подъездная дверь хлопнула. Второй что ли наемник вошел? Для подстраховки…

Черт! Да это его сосед по лестничной площадке, что курит «Беломор» — Федя! Домашний тиран и пьяница. Как от него страдали его жена и дети — просто невероятно! Комплекцией он был похож на Игоря. И курткой тоже. От него за версту разило перегаром. Да и в пакете у него лежало пару бутылок водки и нехитрая закуска — сардина в масле и куриный паштет. Федя видимо решил слегка опохмелиться.

Игорь успел спрятать пистолет за спину.

— Здорово, сосед! — поприветствовал Игоря веселый поклонник Бахуса.

— Здорово, Федор! Что на этот раз празднуешь?

— День рождение.

— Свое?

— Да.

— Так у тебя оно в прошлом месяце было.

— Я тогда его плохо отметил, а сегодня попробую отметить получше. Это день варенья дубль два.

— Понятно…

В это время на первый этаж спустился лифт, и дверцы его гостеприимно открылись…

«Домашний тиран» спросил Игоря:

— Поедешь?

— Нет, спасибо, пешечком прогуляюсь. Для здоровья полезно.

— Ну-ну, кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет. Ха-ха… Нравиться мне твоя бейсболка, сосед, дай поносить.

Игорь снял свободной рукой с головы бейсболу и протянул Федору. Пусть пользуется, не жалко: она у Большакова уже поношенная. Дома еще две лежат, поновее.

— Носи, Федя, на здоровье! Это тебе подарок на день твоего варенья дубль два.

— Вот так удружил, так удружил. Спасибо, друг.

— Не за что…

«Тиран» нахлобучил на глаза подаренную спортивную кепку и поехал наверх.

Большаков стал прислушиваться. Он будет дожидаться киллера здесь. Когда потенциальный убийца убедиться, что Федя — это не Большаков, и подумает, что напарник по ошибке спутал пьяницу с заказанной жертвой, он направиться вниз пешком или воспользуется лифтом. Чтобы опять подежурить в своем «Опеле» до лучших времен. Здесь-то его на перовом этаже Игорь и встретит! И угостит современного ассасина «по-дружески» свинцом. И ни грамма этого свинца не пожалеет!

Большаков напрягся…

Вот слышится шум поднимающегося лифта и скрежет идущих по колесикам металлических тросов… По очереди зажигаются на синем дисплее цифры, обозначающие этажи.

2… 3… 4…

Лифт все поднимается…

5…6…

Вот и седьмой этаж. Кабина подъемного устройства остановилась. Пауза — и послышался лязг открываемой двери… И тут же раздались два хлопка и кто-то с шумом упал. Раздался звон разбитых бутылок. И Большаков сразу все понял: кажется, произошла грандиозная и трагическая ошибка: киллер принял пьяницу за Игоря и застрелил беднягу. И зачем он подарил Федору свою бейсболку: в ней сосед стал еще больше похож Игоря.

Большаков притаился. Послышались торопливые шаги: киллер сбегал вниз по лестнице. Игорь зашел за угол лифта, держа пистолет двумя руками…

Шаги все ближе…

Игорь унял сердцебиение и приготовился стрелять…

А вот и бандит! В черной куртке и в черной вязаной шапке натянутой на глаза. Руки убийца держал в карманах. Пистолет он, по всей вероятности, выбросил на месте преступления. Расстояние между бандитом и Игорем было небольшим, поэтому Большаков, практически не целясь, навскидку произвел первый выстрел в человека в черном…

Есть попадание!

Убийца споткнулся и с шумом упал. И больше не двигался. Игорь для верности выстрелил ему в затылок — голова упавшего немного дернулась. Девятимиллиметровая пуля проделала рваную брешь в шапке, и из раны потекла кровь. Теперь киллер стопроцентно был готов! Большаков подобрал с пола еще теплые гильзы и засунул в карман, спрятал за ремень и «Стечкин».

Большаков пешком дошел до квартиры и увидел чудовищную картину. Сосед весь в крови, растянувшись, лежал на лестничной площадке. Глаза и рот его было широко открыты. Пахло сильно водкой. Рядом с жертвой валялся пакет с разбитым алкоголем. И пистолет. Газовый, переделанный под боевой, с глушителем. Одноразовое и дешевое оружие. Такое и бросить не жалко. Игорь забрал бейсболку. Спустил гильзы в мусоропровод. Еще раз с жалостью взглянул на убитого соседа.

«Извини друг, ты невольно сыграл мою роль. Срочно нужно выпить. Скоро здесь будет полиция».

Большаков переоделся в тельняшку и спортивные брюки, растрепал волосы, сел за кухонный стол и начал быстрыми темпами пить водку. На стол поставил ноутбук, подключил к нему колонки. На ноутбуке нашел медиафайл «ретро» и включил на полную громкость. Загремела музыка восьмидесятых.

Через полчаса прибыла полиция и скорая помощь. Как только они появились, «Опель» тут же испарился. Напарник убитого киллера видимо понял, что здесь творится что-то неладное и своего подельника он уже вряд ли дождется.

…В дверь к Большакову требовательно и настойчиво забарабанили. Он взглянул в глазок: полиция. Игорь нарочито хмельно крикнул в дверь.

— Кто там?!

— Полиция.

— Я вас не вызывал!

— Откройте, гражданин, срочное дело. Убили вашего соседа. Надо быть понятым.

— Щас!..

Игорь вышел уже изрядно выпившим, и стал изображать из себя еле стоявшего на ногах человека. Он уставился бессмысленным взором на стражей порядка — лейтенанта и капитана. Из квартиры вырвался мощный голос Александра Барыкина:

Не нужен сон усталым нервам,

Поверь в себя и знаешь сам,

Когда-нибудь ты будешь первым.

Тудудуду-дамдам, тудуду-дамдам, ду-дам…

— В чем дело товарищи!? — перекрикивая певца, спросил Большаков.

— Вы слышали что-нибудь здесь полчаса назад?! Какие-то посторонние шумы, шум борьбы, крики, выстрелы?!

— Я?! Какие крики, я своего любимого Барыкина слушаю! Поминаю его! Царство ему небесное! Талантливый мужик был! Молодец!

Капитан повернулся к лейтенанту и недовольно сказал:

— Да что он слышал из-за такой музыки. Здесь хоть из пушки стреляй не — он не услышит.

— Вашего соседа убили, вы знаете?! — поинтересовался лейтенант.

— Убили?! Неужели?! А кого?!

— Воронова Федора Андреевича! Знаете такого, общались?!

— Федю убили?! Да кто?! Жена его?!

— Почему жена? — напрягся капитан.

— Он ее часто бил, гонял!

Капитан расслабил мускулы лица.

— Нет, его профессиональный наемник убил из пистолета, — сказал капитан — У него были враги?

— А?!

— У него были враги?!

— Какие враги?! А может и были! Он многим досаждал! Дрался, буянил! Я с ним один раз подрался и больше не общаюсь! Я пью по праздникам, а он — каждый день! У него свои друзья, у меня свои… Мы разные люди! Так пару раз одалживал деньги, но он, сволочь, месяца три не отдает долг — я ему и перестал давать мани. Может, господа офицеры выпьете со мной?! За Сашу Барыкина! И за дядю Васю Маргелова!

— Нет, спасибо, — ответил капитан. — Мы при исполнении служебных обязанностей. Честь имеем. Больше не задерживаем.

— И на том спасибо! Моя милиция меня бережет. — Большаков стал закрывать дверь и успел услышать последние фразы полицейских.

— Что с него толку сейчас: он ни в свидетели, ни в понятые не покатит, — недовольно проговорил лейтенант. — Давай другим звонить соседям. Может, у них что-то нароем. Что-то навяжется. Какого-то алкоголика убивает профи-киллер.

— О, лейтенант, молод ты еще для следовательской деятельности. Опыта у тебя нет. Жены заказывают мужей, мужья — жен, дети — родителей, родители — детей. Весь мир сошел с ума… И кругом киллеры, киллеры, киллеры…

Большаков закрыл дверь и облегченно вздохнул: уф, пронесло!

Он сел за стол и налили еще водки. А теперь Игорь на самом деле выпьет за соседа Федю. Пусть земля будет ему пухом!

Аминь!

ГЛАВА 10

Район Таганки. Улица Марксистская.

Вывеска двухэтажного ресторана светилась неоновыми огоньками. Она изображала парусник и надпись «Океанский» На ресторанную парковку заехали два дорогих черных «Мерседеса» Первый — легковой автомобиль SL 63 AMG», а второй — джип сопровождения «Мерседес GL 500 Фоматик».

Вокруг многомиллионно-рублевых автомобилей шустро забегал парковщик в надежде на щедрые чаевые. Из легкового «Мерседеса» вышел Харочоев и его два телохранителя — Ахмат и Булат.

Администратор — молодая женщина лет двадцати восьми, белокурая и стройная — бросилась к важному гостю на встречу и засуетилась вокруг него хитрой лисой.

— Добрый вечер, Зелимхан Амирханович. Рады вас видеть. Вас там ждут в вип-зале.

Она указала на второй этаж. Чеченец важно кивнул головой.

— Как всегда «Чивас» двадцатиоднолетний, Зелимхан Амирханович? Лимончик, семга, баранина по-тифлиски? — поинтересовалась администраторша.

Харочоев снова кивнул головой.

— Ты же все знаешь, лапочка. Неси все что можешь.

— Будет все сделано по высшему уровню, Зелимхан Амирханович.

— Я не сомневаюсь, детка… — важный гость фамильярно похлопал по заднице радостную администраторшу.

Он хорошо помнил эту девушку. Как-то раз Харочоев хорошо напоил ее «Чивасом» и употребил ее прямо в вип-зале. И дал еще ей денег. За то, что немного «помял». С тех пор эта администраторша встречала Зелимхана весьма приветливо: надеялась на новую интимную встречу и хрустящие доллары. Или на то, что позовет ее в сауну.

Зелимхан поднялся по винтовой лестнице в вип-зал. Там его ждала Тураева. Телохранители встали у дверей, сложив руки на животе. Их черные жесткие глаза цеплялись за лица посетителей ресторана.

Тураева увидев Зелимхана, привстала из-за стола. Харочоев обнял Ольгу за талию и поцеловал в щечку.

— Салам, Ольга!

— Привет, Зелимхан!

Они сели за стол.

— Как чувствует себяРоман Степанович? — поинтересовался Харочоев.

Тураева сдержанно ответила:

— Уже лучше, встает с постели, ходит. Его наши ребята охраняют и полиция.

— Орегоновских ребят можешь снять с поста пока не поздно. Там будут мои ребята.

— Почему, объясни?

— Сейчас объясню. Кстати, за тобой был «хвост». Но наш человек в форме гаишника притормозил их и долго продержал, они потеряли тебя.

— Кто эти люди?

— Минутку терпения. Сейчас все узнаешь. В общем, мои парни провели необходимую работу.

— И что они выяснили?

— Только держись за стул и не падай в обморок… Во всем виноват твой чекист. Этот носатый.

— Сиплов?! — Тураева была шокирована.

Харочоев кивнул головой.

— Да, он самый! И в попытке похищения твоих документов и деле покушениях на Шмидта и твоего возлюбленного. Но он только исполнитель. А заказчик этих преступлений не кто иной, как твой бывший жених — банкир.

— Мезенский?! — широко раскрыла глаза от удивления Ольга.

— Да, Мезенский.

— Не может быть?! В это трудно поверить! — Тураева испытала шок во второй раз.

Харочоев снисходительно ухмыльнулся.

— В мире крутых денег все может быть, Олечка. Ты же не первый год в бизнесе — все знаешь.

— Зачем ему все это?

— Ему нужно была не твоя любовь, а твои акции.

— Акции?

— Он скупил через подставных лиц уже достаточно акций «Орегона» а если бы он забрал еще и твои — то у него был бы контрольный пакет компании, и он подмял бы под себя весь Орегон». Так что следующая ты.

— В каком смысле?

— Он убьет тебя. А твои акции скупит у твоих наследников, если таковые у тебя есть.

— О, боже! — Тураева поменялась в лице. — И что мне делать?

— Их надо опередить, — подсказал Харочоев.

— Как?

— Как? Отправить этих шайтанов к аллаху на небеса. Все просто. Это единственный способ отвести от себя беду.

— Нет, я так не могу.

— Если ты не сможешь, то они смогут точно.

— А если их сдать в полицию? в ФСБ?

Саркастическая ухмылка скользнула по губам Харочоева.

— Не будь наивной, Ольга, они в любом случае откупятся: зелени у них вагон, а то и целый состав! А с тобой и Романом Степановичем эти ублюдки все равно посчитаются. Такие люди не останавливаются ни перед чем. Тем более это дело они уже вложили серьезные деньги и подключили нужных людей. И первая кровь уже пролилась. И эти шакалы идут по запаху ее. Маховик захвата «Орегона» завертелся, его практически не остановить. И отступать им уже просто некуда.

— Дай подумать, Зелимхан.

— Думай, Ольга, думай… Я не тороплю. Но только хорошенько размышляй. Ты же знаешь, я не посоветую тебе ничего плохого. То, что я предлагаю тебе сейчас, это единственный вариант решения проблемы, других просто нет.

— Сейчас бы закурить… — отстранено произнесла Ольга.

Ее глаза рассеяно бегали по залу. Она уже думала о предложении Зелимхана.

— Я уже лет сто не курила.

— Тогда зови сюда халдея… — посоветовал Харочоев.

Она позвонила в переносной звонок — и живо примчался официант. Тураева заказала легкие сигареты — тот принес, помог подкурить и снова исчез.

— Может тебе, Ольга, стоит позвонить Шмидту? Посоветоваться, проконсультироваться…

— Не стоит, Роман Степанович передал мне все полномочия по ведению переговоров с тобой. И решение по столь щекотливой теме я могу принять сама.

— Сама так сама… Это даже лучше, не будет лишнего посредника, все напрямую. Я такую тему люблю… Я подожду, Ольга, а ты мысли, не спеши. Тебе предстоит принять серьезное и нужное решение.

— Хорошо, Зелимхан.

Наступила пауза.

…Ольга курила и размышляла над предложением Харочоева, Зелимхан потягивал виски и лениво рассматривал интерьер вип-зала. Плазма на всю стену, длинный стол, застланный белой скатертью, большие дорогие тарелки, дорогие столовые приборы. По углам были расставлены макеты кораблей и яхт, а в проемах окон — размещены красивые витражи на маринистическую тему. Даже персональный туалет имелся в вип-зале. Весьма уютненько, ничего не скажешь!

Наконец Тураева внутренне собралась, решительно затушила сигарету и кивнула.

— Я согласна. Что мне делать?

— Тебе не надо ничего делать, я все сделаю. И мои люди. Только платеж нам в следующем месяце будет превышен вот на такую сумму…

Он написал на салфетке шестизначные цифры и латинскую букву «S» перечеркнутый палочкой, что обозначало американский доллар. Тураева взглянула…

— Хорошо, я согласна, — твердо сказала она.

— Вот и отлично!

Харочоев заметно оживился после Ольгиной фразы: неплохие денежки «прилипнуть» к его карману и карманам его братьев по вере и криминальному бизнесу. Аллах ему явно благоволит.

Зелимхан слегка ударил ребром ладони об стол и принялся инструктировать Тураеву.

— Значит, слушай… Эти шакалы — уже покойники. Мы ими займемся. А пока тебе нужно срочно уехать из России. Лучше уже завтра. Есть куда?

— Куда я поеду! — запротестовала Тураева. — Без меня все рухнет на «Орегоне». Тем более Роман Степанович в больнице.

Лицо Харочоева приняло жесткое выражение.

— Не рухнет! Это лучше, чем тебя убьют. Конечно, можно приставить к тебе охрану. Но рано или поздно они доберутся до тебя. Профессиональный высокооплачиваемый снайпер сделает свою работу отменно. И передайте Роману Степановичу, что ему тоже срочно нужно уехать из России.

— Хорошо, я передам… А я поеду во Францию к моей подруге.

— Вот и договорились… А что так грустна, Ольга?

— Личное.

— А, охранник Игорь. Десантник. Воевал против нас когда-то. И неплохо воевал.

— И все ты знаешь, Зелимхан.

— Конечно. Говорил тебе, Ольга, выходи за меня замуж — не пожалеешь. Не послушалась, выбрала этого банкира, а потом десантника.

— Теперь уже поздно, Зелимхан: я его люблю. По-настоящему люблю.

— Но он не богат и не занимает хорошей должности. Простой москвич. Нужен он тебе?..

— Зато надежен, и его любит моя дочь. И он нас любит.

— Любит? Твой джигит сейчас бухает в своей квартире. Который день. Если бы любил уже давно с цветами к тебе приехал извиняться.

— Точно пьет?

— Последние разведывательные данные.

… После встречи с Зелимханом Ольга поехала домой. Ее мучила одна дилемма. Поехать за границу без Игоря или нет. Допустим, поехать, а потом ему все объяснить? В таком случае он может вообще обидеться на нее. Сильно обидеться. И тогда их хрупкие и непростые на данный момент отношения могут окончательно разрушаться. И это будет катастрофа! К тому же… ей явно будет не хватать его там, во Франции. А Варе — тем более. Она уже страшно соскучилась по нему и все рвется его навестить. И не может жить без него. Как впрочем, и она. Конечно, она его в сердцах обидела, но и он хорош! Гордый! И жутко ревнивый! Мог действительно приехать к ней, как говорил Зелимхан, с цветами и объясниться. А он пьет. Значит, он равнодушен к ней и Варе. Хотя она сама тоже виновата: она два раза отказывала ему во встрече примирения. Так-то оно так…

Но что предпринять?!

Что?!!

И кто подскажет правильное решение?!

* * *

Частный небольшой самолет компании «Флайт Сервис» готовился к чартерному рейсу. Уже шумели моторы, вращались лопасти воздушных винтов.

Вдруг на летную площадку выскочила белая Газель с мигалкой и надписью «Скорая помощь» и резко затормозила у воздушного судна. Из Газели врачи вывели… Шмидта. С ним был его телохранитель Иван, личный доктор, медсестра, жена, сын, дочь и помощник-референт.

Шмидт, его семья и приближенные один за другим сели в самолет. «Скорая» умчалась назад. Механик убрал трап, а миниатюрная и симпатичная стюардесса закрыла входной люк. Самолет, постояв еще минут пятнадцать на площадке получил разрешение на взлет. Двигатели еще сильнее завыли, и лайнер потихоньку поехал вперед по взлетной полосе. Постепенно самолет набирал ход и в какой-то момент прилично разогнавшись, оторвался от земли и стал стремительно набирать высоту.

Роман Степанович сел в мягкое серое кресло. На столике перед ним стоял планшет известной фирмы и ваза с фруктами.

Шмидт любил летать VIP-самолетами. Он очень ценил комфорт, уют и немноголюдность таких воздушных судов. На борту этого самолета тоже имелось все, что обычно предназначено для непревзойденного уровня качества, функциональности и роскоши: комната переговоров, конференц-зал, зона отдыха с диванами и плазмами, полностью оборудованные спальни, отдельные апартаменты с душем и индивидуальные пассажирские кабины, отделенные друг от друга широкими коридорами. Такой сервис предоставлял Роману Степановичу возможность сосредоточиться на работе или полноценно отдохнуть во время перелета.

Шмидт прильнул к иллюминатору и принялся любоваться красотами вечерней Москвы. Под ним проплывали миллионы разноцветных огней. Столичные улицы и проспекты просто были залиты светом. Светящиеся баннеры, рекламные неоновые вывески, подсветки памятников архитектуры, мостов, офисных зданий, окна домов, витрины магазинов, фары и габаритные огни автомобилей — все это создавало изумительный и яркий антураж вечерней столичной жизни.

Но Шмидт не мог полностью расслабиться и созерцать красивую панораму, его мысли постоянно возвращались к тем фактам, которые ему сообщила Тураева. И они его сильно расстроили.

Вот, например, Сиплов. Мерзавец! Надо же как он его подставил! За тридцать серебряников Мезенскому продал! А считался его лучшим другом. Как он в нем ошибся! Видимо большие деньги и сытая жизнь испортили человека. Аппетиты со временем сильно возросли. Аркадию понадобилось еще больше финансов, чем он имел. Уже явно не хватало на красивую жизнь: казино, ночные клубы, рестораны, девочки, хорошие автомобили. А жадность — самый страшный человеческий грех — в итоге и привела Сиплова к предательству.

А этот Мезенский! Какая хитрая тварь! Расчетливая! Как он ловко подобрался к активам «Орегона». Пытался охмурить Ольгу, жениться на ней. А потом возможно собирался устранить ее с помощью яда или подстроенной автокатастрофы. Он это мог! Он на выдумки мастак! Да еще какой! И если бы его наймиты сработали профессионально, то Мезенский уже давно был бы владельцем компании «Орегон» и пил бы каждый божий день шампанское за свою победу. А он, Шмидт, и его «правая рука» Тураева покоились бы на одном из престижных кладбищ Москвы. Но Бог все видит. Он не допустил такого развития событий. Видимо Мезенский и Сиплов более грешны, чем он.

Шмидт тяжело вздохнул…

Но, слава богу, он вырвался из Москвы. Будто из мышеловки или капкана. Словно гора с плеч свалилась. Там внизу, в этом городе, остались смерть, враги, предатели, киллеры, а также его постоянные страхи, переживания и чувство вечной опасности. Надоело бояться и ждать: когда же случиться новое покушение? У него уже на этой почве развилась навязчивая идея. Шмидту казалось, что в один из прекрасных дней киллеры, переодетые во врачей, несмотря на охрану, придут и задушат его прямо в палате подушкой. Или убьют из бесшумного пистолета… И он постоянно паниковал, когда открывалась дверь и в палату входили незнакомые врачи… Но все позади. Аллилуйя! И впереди его ждет солнечный Тель-Авив, родственники, друзья и психологическая свобода от всех фобий и неприятных волнений! И подаренная Зелимханом жизнь!

— Как вы себя чувствуете, Роман Степанович, — спросил у него врач.

— Вполне приемлемо… Нормально…

— Отлично. Главное, Роман Степанович, чтобы вы достойно перенесли этот четырехчасовой полет, а то у вас давление все время скачет.

— Ничего, доктор, на этот раз я буду держаться молодцом, и из моих уст не прозвучит ни одной жалобы и ни одного упрека. Я перенесу этот полет, как говорите вы, «достойно».

— Дай бог, Роман Степанович, дай бог…

Шмидт обратился к своему референту.

— Юра, набери, пожалуйста, номер Тураевой. Мне крайне необходимо с ней переговорить.

— Хорошо, Роман Степанович, — с готовностью откликнулся молодой человек в сером костюме.

Он набрал номер и, дождавшись длинного гудка, передал телефон Шмидту.

— Алло, Ольга, это я! — поприветствовал свою верную помощницу Шмидт.

— Да, Роман Степанович, слушаю…

— Ольга, я уже поехал… В общем, ты понимаешь о чем речь.

— Понимаю, понимаю.

— Как приеду, позвоню. Или через скайп свяжусь. Ты тоже не задерживайся в Москве.

— Постараюсь, Роман Степанович!

— До встречи, моя красавица! Я думаю, что все разрешится самым наилучшим образом, и мы снова будем работать вместе на благо нашего кровью выстраданного «Орегона».

— Счастливого пути и до встречи, Роман Степанович!

— До встречи, Ольга! Береги себя!

— Вы тоже берегите себя!..

К Роману Степановичу подошла вежливо улыбающаяся стюардесса и спросила:

— Желаете покушать или выпить чего-нибудь, господин Шмидт?

— Кушать потом, сейчас принесите пару бутылок хорошего шампанского. Я отмечу победу с друзьями.

— Французское шампанское «Сlos Du Mesnil» урожая тысяча девятьсот девяносто пятого года всего за восемьсот долларов вам подойдет?

— Вполне. Несите его. И еще…

— Слушаю…

— Черной и красной икры и шоколадных конфет для дам.

— Хорошо, я принесу… Извините за нескромное любопытство, а какую победу вы празднуете, господин Шмидт?

— Над своим страхом, милочка, над своим страхом.

— ?..

В глазах стюардессы застыло немое удивление…. А толстые губы Шмидта растянулись в счастливой улыбке.

* * *

Вот и пригодился ключ! Тураева вместе с Варей зашла в квартиру Большакова. Игоря они нашли на кухне. Он сидел за неубранным столом в великой печали и пил водку. Но она уже не лезла в рот.

— Ольга?! Варя?! — сильно удивился Большаков, увидев любимую с дочкой.

— Дядя Игорь! — обрадовалась девочка и бросилась к нему на шею.

— Варя! — воскликнул Игорь, обнял девочку, и скупые мужские слезы закапали по его заросшей многодневной щетиной щекам.

Ольга пнула пустую бутылку и в ярости заорала:

— Тряпка! Раскис! Мне угрожает опасность, а ты здесь сидишь, пьешь горькую! Обиделся, значит?! Мужик называется!

— Кто?! — Игорь вмиг протрезвел. — Кто тебе угрожает?!

— Что конкретно их перечислить?! Поименно?! Мои враги — вот кто!

— Я их перестреляю! Я сейчас!..

— Куда ты?!

Игорь стремглав кинулся в спальню. Захлопали дверки углового шкафа, загремели полки. Вскоре Большаков появился во всеоружии. За ремнем сбоку торчал все тот пистолет Стечкина, пара запасных обойм, спереди армейский нож, а в руках бывший спецназовец сжимал две гранаты.

— Показывай кто, я разберусь! Обещаю!

— Ты что с ума сошел?! — воскликнула Тураева. — Хочешь, чтобы нас менты арестовали по дороге в аэропорт. Оставь все это дома. Мы улетаем во Францию.

— Во Францию?! Зачем?!

— Мне действительно угрожает смертельная опасность и нужно временно покинуть Россию. Теперь ты все понял?

— Понял. Что делать?

— Что делать? Сейчас подскажу. У тебя заграничный паспорт есть?

— Есть.

— Отлично, отлично! Значит, едем все втроем. Времени у нас нет, так что собирайся живее. И оденься поприличнее. Костюм, белую рубашку, галстук. Вещей поменьше бери. Уезжаем налегке.

— Ура! — радостно воскликнула Варвара. — Дядя Игорь с нами!

— С вами, с вами, Варюха, куда я от вас денусь!

— Дядя Игорь, а пистолет настоящий?

— Самый что ни на есть настоящий.

— А можно его потрогать?

— Ни в коем случае, Варя — вдруг выстрелит. Это не игрушка для детей.

— Я уже большая. Ну, дядя Игорь…

— Нет, нет, и не проси…

Тураева позвонила своей знакомой.

— Лана, о, приветик! Как дела? Нормуль. Вот и хорошо! Ланочка, какой ближайший рейс до Парижа? Ага… Так-так… Ага… Отлично, отлично. Это меня устраивает. Значит, мне три билета до французской столицы. Сейчас сброшу эсмээс с паспортными данными… Ага… Ну, пока! Целую!

И уже обратилась к Большакову:

— А ты что стоишь?! Собирайся немедленно! И побриться не забудь! Зарос как Робинзон Крузо!

— Я мигом!..

И Игорь пошел разоружаться, бриться и одевать костюм.

…И вот все приготовления позади. Большаков стоит в приличном сером костюме, на нем белая рубашка, черный с белыми косыми полосками галстук, на ногах — начищенные до блеска черные туфли. В руках Игоря — пластиковый чемодан на колесиках и выдвижной ручкой. На глазах — темные очки. Лицо Тураевой тоже скрывают черные очки и повязанная на голову косынка — чтобы никто не узнал!

Они спустились вниз и вышли из дома.

Возле подъезда стояла Ольгин «Ауди» 9 и два тонированных внедорожника «Порше Кайен» и «Мерседес» с блатными номерам. Игорь заметил двоих кавказцев у «Порше». Кажется, чеченцы. У них оттопыривались бока пиджаков. Большаков сразу понял: под ними либо укороченные пистолет-пулеметы, типа «Кедр» или «Скорпион», либо пистолеты «Стечкины» или «Гюрза». Чеченцы любят хорошее и качественное оружие. Это у них в крови.

Ольга села за руль, а Игорь — рядом.

— Кто это?

— Как сядем в самолет, я тебе все рассажу.

— Это чечены?

— А что тебя удивляет?

— Я их не перевариваю еще с войны.

— Обойдешься. Это мои друзья. И очень надежные. Я попросила одного человека защитить нас.

— Зелимхана?

— Да его. Ведь тебя одного недостаточно, нужна внушительная сила.

— А им можно иметь оружие? Нас не тормознут?

— Им можно. По документам они сотрудники эмвэдэ и фээсбэ по Чеченской республике. Так что они всегда отмажутся от любых полицейских.

Чеченцы тоже расселись по машинам. Первый джип «Порше Кайен» пошел вперед, за ним последовала «Ауди», а замыкал колонну второй джип охраны — «Мерседес».

Большаков молчал, молчала и Ольга. И тут она решилась на откровение.

— Я хотела попросить у тебя прощение за те слова. У меня нервы тогда сдали. Прости. Я люблю тебя.

Она поцеловала его в щечку. Большаков засиял.

— И ты меня прости. Завелся я тогда, приревновал. И я тоже тебя очень приочень люблю.

— А меня? — спросила Варя.

— Конечно и тебя! Как без тебя, Варюха, жить! Я вас обеих уважаю и люблю!

— Дядя Игорь, мама мне обещала, что когда приедем во Францию, то она сводить меня в парижский Диснейленд и парк развлечений «Астерикс». Вы же с нами тоже пойдете, дядя Игорь?

— Сходим, Варя, обязательно сходим, — уверил девочку Большаков. — Главное добраться до городу Парижу. А там посмотрим, куда в первую очередь сходить.

* * *

Объединенную спецгруппу охранников от «Орегона» и «Дрим Юнион Банк» по воле Мезенского возглавлял Олег Зараев, а руководил этой совместной операцией Сиплов. Из своего кабинета.

Наблюдение за Тураевой продолжалось…

Олег сообщил Сиплову:

— Она выехала с дочкой и двумя чемоданами. Но ее сопровождают два джипа, а там, по-моему, чечены. Они, кажется, вооружены, стоит ли связываться с ними, Аркадий Анатольевич?

— Не разговаривать, выполнять приказ. Выяснить куда она направляется.

— Есть…

Через некоторое время Олег снова вышел на связь:

— Тураева забрала своего ухажера и движется по Осташковской улице ко МКАДу. Это девяностый километр.

— Черт, куда она намылилась?! Неужели бежит из Москвы? Только куда? Олег, следуй за ними. Не дайте ей уйти. По моему приказу открывайте огонь на поражение. Ваша цель «Ауди» и Тураева. Отвлеките как-нибудь чеченов от Тураевой и мочите без разбора. Нужна помощь?

— Не помешала бы. Будет заваруха. Чечены — ребята серьезные, без боя не сдадутся.

— Тогда мочите их всех до единого! Высылаю Виктора с четырьмя ребятами. У них будет тоже «железо».

— Есть! Следуем за объектом!

«Будет перестрелка» — подумал Олег. — «Главное опередить абреков, иначе покойниками станем мы. Эх, была не была! В погоню!»

Олег, бывший спецназовец ГРУ, боевой офицер, побывал во многих горячих точках мира. Абхазия, Косово, Чечня, Дагестан, Южная Осетия. Боевого опыта ему не занимать. Биться, так биться. С «чехами», так с «чехами». Олег, как человек военный, знает, что приказ есть приказ, и его надо во что бы то ни стало выполнять. Тем более этот приказ подкреплен солидными премиальными.

…В это время главный по сопровождению Ахмат, ехавший в «Мерседесе», пересказывал последние новости водителю — Булату.

— Так вот Кадыров и говорит: «Если даже среди ополченцев ЛНР и ДНР есть чеченцы, то я никогда не слышал, чтобы чеченцы сдавались. Если кто-то и сдался, то он не чеченец».

— Правильно говорит! — откликнулся Булат.

— Молодец, Рамзан! — чуть не хором подержали чеченцы, что сидели на заднем сидении.

— «Если чеченец выбрал дорогу, он будет идти до конца. Или победа или смерть, другого быть не должно и поэтому это ложь. Те, которые там воюют, показывают себя достойно».

— Правильно говорит!

— Золотые слова!

— Слава Разману. Аллах Акбар!

И вдруг у Ахмата зазвонил телефон.

— Ахмат, за вами две машины следуют, я их засек. «Мазда»— тройка, синяя и «Лада Приора» черная. В первой — пятеро, во второй — четверо. Кажется, вооружены. В последней, по-моему «тяжелое» оружие везут. Мы следуем за ними.

— Спасибо, Мовсар, за информацию! Звони «нашим» ментам. Пусть встретят. МКАД восемьдесят пятый километр где-то.

— Понял…

Связь прервалась. Ахмат обратился к своим подчиненным.

— Так, братья мои, мусульмане, предстоит небольшая перестрелка. Как? Вы готовы?

— Конечно, готовы!

— За нами едут две машины — там наши враги. Синяя «Мазда» и черная «Лада». Их цель — наша подшефная. Делаем так. Первая машина с Хамзатом и его парнями едет дальше с подопечной, не сбавляя скорости, а мы отрезаем этим шакалам путь, и там будем действовать по обстановке. Если что, стреляем на поражение. Если они замешкаются, кладем их мордой в землю — и на руки браслеты! А там разберемся. Главное, отсечь «хвост».

— Есть, командир! — охотно отозвались чеченцы.

— Готовность номер один!..

Ахмат сообщил по рации Хамзату:

— Хамазат, брат, ситуация обострилась. Слушай мою команду. Вы мчитесь в Шереметьево с «Аудюхой» дальше, а мы отсекаем образовавшийся «хвост» из двух машин. Мовсар нас подстрахует. Езжайте, и не останавливайтесь, чтобы с нами не случилось. Ясно?

— Есть, командир! Все понял!

— Вот и отлично. Аллах Акбар!

Ахмат и его команда стали готовиться к схватке с неизвестными бойцами.

* * *

Сиплов позвонил некому Виктору, и машина с дополнительными силами выдвинулась к кольцевой дороге. Служба технической поддержки чеченцев перехватила послание Сиплова и тут же сообщила командиру:

— Ахмат, к вам движется машина на выручку этим бакланам. Там пять человек. Они с оружием. Синий «Мицубиси Паджеро» госномер три семерки эсэсэс семьдесят семь.

— Эсэс что ли? — раздался смешок Ахмата. — Фашисты что ли?

— Нет, просто три буквы «эс».

— Понял, Борз, спасибо за инфу, буду предпринимать меры, — поблагодарил неведомого собеседника главный по сопровождению Тураевского кортежа.

Ахмат тут же позвонил кому-то, что-то ему приказал, и удовлетворительно кивнул.

— И с этими шакалами тоже разберутся, — сказал он своим товарищам. Братья, готовьтесь к бою!..

* * *

Группа усиления Сиплова рвалась к Кольцевой дороге. Но неожиданно им путь перегородил путь КАМАЗ. И не давал им проехать.

— Эй, ты, козел, освободи дорогу! — заорал на водителя Виктор.

Но шофер игнорировал крики командира группы и продолжал маневрировать, не давая себя обогнать. Группа усиления заметно занервничала.

— Специально что ли это он делает?! — кипятился старший группы Виктор — Вот баран! Наверное, какой-нибудь гастарбайтер-таджик! Или узбек! Который по-русски ни черта не понимает! У, дети аулов и гор! Стреляйте ему, парни по колесам!

Кто-то из охранников вытащил пистолет. Выстрели пару раз по колесам — и мимо!

— Мазила! — иронично высказался Виктор про способности своего бойца. — Дай-ка я попробую!

Он вытащил пистолет и произвел несколько выстрелов, но КАМАЗ по-прежнему не давал себя обогнать.

— Вот козел! — воскликнул раздосадованный Виктор. — Сука! Догоню, всю морду испинаю!

Снова «Мицубиси» пошел на обгон КАМАЗа, но водитель грузовика резко подрезал джип… Водитель японки, чтобы избежать серьезного столкновения с махиной-грузовиком, крутанул руль, и машина, улетев через отбойник и оказавшись на встречной полосе, врезался в «Ниссан Мурано». Столкновение было такой силы, что водитель и пассажир «Нисана» как и все пятеро с «Мицубиси Паджеро» скончались от многочисленных травм сразу на месте. Затем взорвался бензобак «Мурано», и обе искалеченные машины охватило яркое пламя, которое стремительно стало распространяться по всей бесформенной груде металла. Кое-где на асфальте виднелась алая кровь. В воздухе запахло палеными волосами. Усиление Сиплова постепенно превращалось в обугленные трупы.

Шофер КАМАЗа притормозил и вылез из машины. Его тут же подобрала белая «девятка» и помчалась вперед. Вскоре к пылающим огнем и разбитым всмятку машинам примчались кареты скорой помощи, полиция, МЧС и пожарные.

Но было уже поздно.

* * *

— Отсекай, Булат! — приказал Ахмат.

Резко завизжали тормоза. «Мерседес» встал поперек дороги. Преследователи успели затормозить. Правда «Лада» немного въехала в зад «Мазде». Головной джип «Порше Кайен» и «Ауди», не сбавляя скорости, помчались вперед.

Из «Мерседеса» вышло пятеро чеченцев. Навстречу им из «Мазды» и «Лады» высыпалась команда из девяти человек. У спецотряда Мезенского было почти двукратное преимущество в живой силе перед выходцами с Кавказа. Но это не смутило бравых нохчей.

— Э, пассажиры, кто вас так ездить научил? — начал Ахмат. — Права что ли купили?

Олег принялся с ходу отражать словесный наезд чеченца:

— Эй, джигиты, мы торопимся. Давайте с дороги! У нас ответственное задание!

— Да нам по барабану твое ответственное задание! А ты кто такой?

— Кто надо! А ты откуда взялся? Убери своих людей, а не то хуже будет!

— Ты за свои слова отвечаешь?

— Отвечаю!..

Сзади машины преследователей подперла белая «девятка», откуда вышли в качестве подкрепления еще трое чеченцев. В руках у них были укороченные «АКСУ» и «Кедр». Ахмат и его команда молниеносно вытащили «Стечкины», «Кедры» и «Вихри».

Олег побледнел. Растерялись и его подчиненные. Чеченцы их опередили, и они лучше вооружены. Теперь ситуация не в пользу команды Мезенского. Пока они достанут оружие, кавказцы их всех положат на месте. И даже не моргнут глазом.

— Эй, постой, что за дела?! Что за беспредел! — начал «тушить» взрывоопасную ситуацию Зараев.

— Беспредел вы творите, гопники! — продолжал наезжать Ахмат. — Чуть мою машину не покалечили!

— В каком месте?

— В таком!..

— Что за дела?…

Двое орегоновцев кинулись к багажнику «Лады» за оружием. Кто-то из чеченцев дал по ногам очередь из «Кедра». Один отскочил от багажника. А второй заскочил в машину и дал по газам. «Лада» пыталась прорваться по краю дороги. Прозвучало еще несколько дружных очередей, и «Лада», виляя задом, врезалась в столб. Водитель пробил головой лобовое стекло и окровавленный откинулся назад. Он потерял сознание.

— Захват! — скомандовал Ахмат.

И тут началось светопреставление! Раздались новые автоматные очереди и истошные крики вперемежку с бранными словами. Чеченцы стреляли по колесам вражеских машин и поверх голов.

— Лежать, бл…ть! Все на землю! Оружие бросаем, бл…ть! Или стреляем на поражение! На землю, быстро! Сслышали?! Или, бл…ть, из башки скворечник сделаем!

Чеченцы действовали профессионально и слажено, в стиле силовых структур. Они повалили группу Сиплова на асфальт и стали бить их ногами и руками. По лицу, животу, по почкам, в пах, по конечностям. Наступали тяжелыми каблуками прямо на голову или ноги лежавших лицом в асфальт своих оппонентов. И для морального устрашения постоянно кричали:

— Тише, тише! Руки за голову, сука, быстро! Оружие, где оружие! Ноги прямо! Бл…ть! лег ровно! На живот, бл…ть, ноги вытянул. Руки за голову за спину. Лежать! На, получи, сука!..

На всех охранников «Орегона» и «Дрим Юнион банк» надели наручники. Даже пришедшего в себя охранника в разбитой «Ладе». Вытащили у них оружие, документы, паспорта, лицензионные разрешения и сложили в одну кучу. Разбили окна машин и обыскали их внутри. В багажнике «Лады» нашли автоматы АКСУ с глушителями и один «Вал».

Мимо участников разборки проезжали разные машины, и их водители и пассажиры, с любопытством наблюдая за спецоперацией и вооруженными людьми, и все гадали: на каком же канале сегодня покажут сюжет об этом интересном и лихом захвате? И в какой передаче? «Петровка, 38»? «Чрезвычайное происшествие»? Или «Криминальный обзор»? Или может на сайте «Ютуб» выложат?

Кто-то из чеченцев призывал водителей быстрее проезжать этот участок и не задерживаться.

Вскоре с воем сирен примчались экипажи полиции: ДПС, ГИББД и СОБР. Они повыскакивали с машин и нацелили на чеченцев автоматы.

Ахмат поднял руку вверх.

— Спокойно, ребята! Сейчас все объясним! Мы — свои, ваши коллеги. Только из Чеченской республики. Кто у вас главный?

— Я! — ответил капитан СОБРа.

Амхат показал капитану свое удостоверение и разрешение на ношение оружия.

— А это мои подчиненный, они тоже сотрудники силовых структур Чечни. У них документы тоже в порядке. Нас преследуют всю дорогу эти люди. Разберись, капитан, кто они. По ксивам — служба безопасности компании «Орегон» и банка «Дрим Юнион Банк» Что им от нас нужно, я не знаю. И первый раз их вижу. Поговорите с ними. Я потом позвоню в ваше отделение. Мы выполняем секретное задание правительства Чечни. Едем на задержание особо опасного преступника — нашего земляка-ваххабита. Он в Федеральном розыске. И мы спешим, капитан.

— Хорошо, подполковник Дадаев… Ахмат Рамзанович… Пацаны, — капитан кивнул на лежавших охранников. — Этих в отделение. А ты, Сергеев, вызови эвакуатор.

— Есть товарищ капитан! — козырнул один из собровцев и побежал к лейтенанту-гаишнику.

— У них еще оружие в багажнике. Видите, они хотели убить нас. А почему? Зачем? Молчат, не говорят.

— Разберемся, товарищ полковник….

— Разберитесь, разберитесь, какие-то беспредельщики, по-моему. Гнались всю дорогу за нами и что явно нехорошее хотели с нами сделать.

— Можете продолжать движение, полковник Дадаев. Мы вас не держим. Только на всякий случай запишем ваши данные. И телефон если можно.

— Да, пожалуйста. — Ахмат еще раз продемонстрировал капитану свое удостоверение.

Полицейский записал данные телохранителя Харочоева и его телефон.

— Все, капитан? Можно ехать?

— Да, товарищ полковник.

— Спасибо, капитан. Сразу видно вы умный человек, во всем сразу разобрались. — Ахмат повернулся к своим бойцам. — Ребята, по машинам, едем дальше.

Чеченцы быстро юркнули в машины и поехали догонять кортеж, а незадачливых их преследователей, побитых и униженных, затолкали в полицейские машины и повезли в ближайшее отделение.

Олег Зараев рвал и метал: надо же так провалиться! Сиплов, а особенно Мезенский, по головке его не погладят! Это точно! Из разбитого носа и губы Зараева капала кровь и попадала на белую рубашку и брюки. Болела скула, затылок, тело. Молчали и были подавлены и его подчиненные: как лихо их обставили и обработали кавказцы! Никто из сотрудников безопасности Орегона и Дрим Юнион Банка даже не успел оказать сопротивление.

… Когда Сиплов узнал о провале операции, он ударил от злости по столу.

«Ускользнула, мерзавка! Подключила свою «крышу»! А она не такая дура, как я думал! Интересно куда она намылилась? Тоже отвалить из России? Шмидт резко выписался из больницы и улетел лечиться в Израиль. Хитрый лис! Пережидает смутное время. Крысы бегут с тонущего корабля. Надо было его в больнице замочить!.. Но… это в прошлом, сейчас нужно решать текущие проблемы. Надо вытаскивать из ментовки ребят, отмазывать и про оружие объясняться: зачем его везли. Тупорылые бараны! Не сработали как надо! А Олег такой опытный спец и провалился… А что теперь «петь» ментам?.. Скажу, что просто перепутали чеченцев с другими людьми, номера на машинах схожие оказались. Буду делать упор на недавние покушения на руководителей «Орегона». Мол, хотели задержать заказчиков преступления и ошиблись. Вот так… И что теперь докладывать Мезенскому? Он сейчас порвет меня на мелкие части! Но нужно доложить… Эх, была не была! Семь бед — один ответ!»

Сиплов тяжело вздохнул и набрал номер Мезенского…

ГЛАВА 11

Вот и семьдесят пятый километр Московской кольцевой автодороги. «Порше Кайен» и «Ауди» выехали на Ленинградское шоссе и помчались вперед. Пробок почти не было. Мимо автомобильных окошек проносились подмосковные Химки. Деревья, дома, автозаправки…

Игорь волновался.

«Сейчас бы парочку гранат, пистолет и было бы на душе легче, — размышлял он. — Да и старый надежный Калашников с двумя запасными рожками мне бы вовсе не помешал».

Ольга поправила черные очки и косынку. Ее била нервная дрожь. Тураева повысила голос на Варю, но Игорь за нее заступился:

— Оля, не кричи на ребенка, она-то тут причем?

— Тоже мне защитник выискался, — недовольным тоном сказала Тураева.

— Я не защитник, я ее папа.

— Надо же — впервые за этот день улыбнулась Тураева. — И с каких пор?

— Тех самых, — уклончиво ответил Игорь.

— А именно?

— А именно? С тех пор, когда я преступил порог вашего дома. Ясно?

— Да, это мой папа — прижалась к Большакову Варя и засмеялась.

Добрая улыбка коснулась губ бывшего десантника.

— Нас теперь двое, и мы стоим в оппозиции к тебя. А это уже внушительная сила. Мы в две руки будем блокировать твои непопулярные решения, Ольга Владимировна. Правильно, Варюха? Мы же имеем право вето?

Девочка рассмеялась.

— Правильно.

Ольга еще больше заулыбалась и нервное напряжение у нее немного спало.

— Ох, уж сила… сговорились, значит. Так, так…

— Угу…

— И все же я попытаюсь этой силе противостоять.

— Не получиться, — шутливо заверил Ольгу Большаков.

— Почему? — продолжала улыбаться Тураева.

— А мы как стена, мы — заодно. И ты нас любишь. А если любишь, то не сможешь сильно повлиять на нас: жалко будет.

— Хитрецы…

— А то…

Вот и долгожданный и спасительный аэропорт «Шереметьево». Тураева припарковала свое «Ауди», а Хамзат — «Порше Кайен». Все вылезли из машин.

Ольга обратилась к водителю «Порше».

— Хамзат, убедительная просьба, пусть кто-то из ваших отгонит мою машину в гараж на Якиманке. Вот ключи, на связке есть и чип от гаражных ворот. Ключи потом отдайте Зелимхану. Я по приезду в Москву заберу у него их.

Чеченец взял ключи и кивнул.

— Хорошо, Ольга Владимировна, сделаем все в наилучшем виде. Поставим ваше «Ауди» в гараж.

— Вот спасибо, Хамзат, выручили…

Семейство Тураевых, Большаков и их охрана прошли в здание терминала «Е». Ольга взглянула на информационное табло и удовлетворенно сказала:

— Вовремя мы прибыли. Вот он наш рейс. Номер — девятнадцать сорок пять. Время отправления — семнадцать десять. Компания «Эйр Франс». Уже объявили регистрацию, пойдемте.

Большаков замялся.

— Эх, черт! А я хотел заскочить в дьюти фри.

— Перебьешься.

— Ну, Олечка, я плохо переношу полет. Мне бы виски бутылочку.

— В самолете угостят.

— Там мало, а мне нужно много.

— Я сказала нет. Пожалей свою печень — она и так у тебя страдала последние дни от усиленных возлияний.

Варя, не отрывая взгляда от планшета, дернула Тураеву за рукав.

— Мам, а, мам?..

— Что тебе, Варя? Хочешь мороженного или шоколадных конфет?

— Нет, не надо пока. Просто я хочу сказать, что сейчас в Париже шестнадцать градусов тепла.

— Я очень рада, Варя, что в Париже шестнадцать градусов тепла. Не мешай мне, я занята…

Они прошли на второй этаж в вип-зал. Там Игорь, Ольга и Варя зарегистрировались на рейс и оформили багаж. После объявления посадки они прошли таможенный и пограничный контроль и сели в автобус. И только тогда чеченская охрана покинула аэропорт.

Когда беглецы поневоле сели в самолет, Ольга вздохнула с великим облегчением.

Двигатели самолета заработали. Летающая махиназадрожала, затряслась, засвистела, повыла и через десять минут, получив разрешение на взлет, потихоньку покатилась по бетонной полосе. Самолет разгонялся все быстрее и быстрее. И в какой-то момент, оторвавшись от земли и спрятав шасси в фюзеляж и крылья, он устремился в голубые небеса. И вскоре сквозь прозрачные облака и стекла иллюминаторов, высотные здания и дома на земле стали казаться пассажирам очень мелкими, будто игрушечными. «Боинг-777» держал курс на Париж в аэропорт Шарля де Голя.

Тураевой позвонил Зелимхан и участливо спросил:

— Все прошло нормально, Ольга?

— Да, спасибо, Зелимхан. Мы уже в самолете. Особая благодарность твоим ребятам: они нам очень помогли. Был эксцесс… неприятный…

— Я знаю. Мне сообщили.

— Еще раз спасибо, Зелимхан. Выручил.

— Да не за что… Удачи, Ольга и счастливого пути. Не беспокойся, я разберусь в вашем деле. Обещаю. Вас там по прилету в аэропорту встретят мои люди и проводят куда нужно. Я буду охранять вас и там, не переживайте. Как только я закончу ваши дела, я дам вам отмашку. Вернетесь обратно и снова займетесь своей компанией. Во благо вашего и моего процветания.

— Не знаю, как тебя благодарить, Зелимхан. Век буду тебе должна.

— А перестань, Ольга. Свои люди — сочтемся. Береги себя, дочку и своего охранника. Смотри за ним, он парень горячий — пусть глупостей не наделает.

— Не наделает. Он под моим бдительным оком.

— Тогда все будет нормально. До скорых встреч!

— Пока!

Тураева обернулась к Большакову.

— Теперь ты не будешь ревновать к Зелимхану?

— Буду.

— Почему?

— Я всегда тебя буду ревновать ко всем мужчинам, даже некрасивым. Я не хочу тебя еще раз потерять. Как сказал один великий французский философ: «Ревность до некоторой степени разумна и справедлива, ибо она хочет сохранить нам наше достояние или то, что мы считаем таковым».

— Венецианский мавр и полководец Отелло тоже хотел сохранить свое достояние — Дездемону. И не придумал ничего лучшего, как задушить свою возлюбленную. Другой литературный герой — Евгений Арбенин тоже страшно ревновал свою супругу и пытался сохранить ее возле себя. Воспаленный дикой ревностью мозг Арбенина подсказал ему абсурдное и ужасное решение: чтобы удержать Нину ее надо… убить! И он отравил ее. Вот так…

— Это перебор явно. Ревность в адекватной форме — это нормальная эмоциональная реакция. Человеку хочется только одному обладать своим партнером, он — его собственность, и он боится потерять объект, как в сексуальном плане, так и в эмоциональном. Ревность к тому же еще и двигатель эволюции. Формы поведения, которые обеспечивают единоличное обладание объектом, дозволяют передавать свои собственные гены, а не гены соперника. Ты забыла, что обещала родить мне девочку, сестренку Варе.

Варвара радостно подхватила:

— Да, да, мне нужна сестренка, я буду с ней водиться.

Тураева покачала головой.

— Я… что-то не припомню такого обещания…

— А я помню! — продолжала веселиться Варя.

— Потом разберемся, кто кому и кого должен. Я продолжу тему, Игорь. Если ревность необоснованна, то уходит много времени, сил и нервов на попытки устранить несуществующего конкурента. И тогда называется «комплекс Отелло» или патологическая ревность. В таком состоянии человек может сделать, что угодно лишь бы удержать своего партнера. Даже пойти на убийство.

Большаков улыбнулся.

— Еще неизвестно кто первый пойдет на убийство. Ты или я? Ты не мене ревнива, чем я. Думаешь, я не понял, почему ты перевела Жанну с ресепшн в другой офис «Орегона». А если я посмотрю в сторону какой-нибудь симпатичной девушки, ты готова меня придушить. Я же по твоим глазам твою реакцию вижу.

— Значит, мы друг друга уничтожим, как в фильме «Война семейства Роуз».

— Уволь, Ольга, падать вместе с тобой с люстры как герой Майкла Дугласа не хочу и не буду. Так ты родишь Варе сестренку?

— Посмотрим на твое поведение….

— Оно будет примерным, уверяю.

— Сомневаюсь, зная твой взрывной характер.

— У тебя точно такой же характер! Мы друг друга стоим. Значит, у нас все получиться.

Ольга улыбнулась.

— Посмотрим…

Тут в разговор вмешалась Варя.

— Не надо ничего смотреть, мам, дядя Игорь прав, мне нужна сестрёнка — и все тут!

— Надо же, какая заступница объявилась. Дядю Игорю что? Минута удовольствия — а мне потом все расхлебывать. А как моя работа?

— Ничего, работа тебя подождет, зато у нас будет на одного члена семьи больше.

— Ничего не обещаю.

— А обещать уже и не нужно. Мы с Варей уже постановили, а твое дело исполнять. Это ты на работе главная, а в семье я главный. И моя дочь Варя.

— Точно, папа!

— Да, действительно, вдвоем вы точно сила! — с усмешкой покачала головой Тураева.

— А то! — выпалил довольный Большаков.

Тураева тихо, чтобы не слышала Варя, сказала Большакову:

— Предупреждаю на будущее. Моя подруга в Ницце младше меня на два года и очень красивая и сексапильная, не вздумай влюбиться в нее, а то я тебе кое-что оторву. Причем без наркоза.

По губам Игоря скользнула ироническая усмешка.

— Вот видишь, Ольга, кто из нас ревнивее — это большой вопрос! Я думаю, что я первый умру от твоих рук. Задушишь ночью в постели в приступе ревности.

— И не надейся. Ты мне еще пригодишься. Тем более — Варваре. Но на ту, на которую ты положишь свой похотливый взгляд, я точно изведу. Как ту блондинку на ресепшн.

— Вот и призналась моя милая в своем чудовищном преступлении. Что-то мне стало страшно от этих слов. Пока не поздно, сойду я с самолета. Правда, надо еще парашют найти. Но я же десантник и так спрыгну на землю. Без парашюта. Настоящий вэдэвэшник и в огне не горит и в огне не тонет… Высока, высока над землёй синева… — запел Игорь и ради шутки приподнялся с кресла, делая вид, что он собирается куда-то идти, но цепкая рука Тураевой схватила его за шлицу пиджака и усадила на место.

— Куда, дорогой? Поздно метаться, я уже твоя навеки.

И Ольга поцеловала Игоря.

— Мам, а можно я в туалет пойду? — обратилась к своей родительнице Варвара.

— Иди, что спрашиваешь…

Варя ушла, а Большаков посерьезнел.

— А меня чуть не убили недавно? — признался он Тураевой.

— Кто? — перестала улыбаться Ольга.

— Наверное, твои враги. Их было двое. Один сидел в машине, другой поджидал меня у моей квартиры. С пистолетом с глушителем…

— О, боже!..

— … Но я опередил киллера, и остался вне подозрения. Второй киллер смылся, когда приехала милиция и скорая помощь. Единственное жалко, что из-за меня погиб человек — мой сосед. Убийца принял его за меня и застрелил.

— Господи!..

— Вот такие дела.

— Какая я дура! — в сердцах выпалила Ольга.

— Что такое? — насторожился Игорь.

— Из-за своего вздорного характера я могла потерять тебя навеки. Я бы не пережила этого! Как глупо! Давай больше никогда не ссориться.

— Не получиться.

— Почему? — искренне удивилась Ольга.

Игорь пояснил:

— Свой характер ты уже не изменишь, я — тоже. У нас все ровно будут возникать споры и обиды друг на друга. Просто давай заведем одно негласное правило, наше семейное.

— Какое?

— Если мы поссоримся, то через три часа кто-то из нас должен сделать шаг навстречу. Могу быть первым, допустим, я. А можно и по очереди. Одна стычка — ты первая идешь мириться, другая стычка — я иду. Неплохо я придумал?

— А почему через три часа, а не пять, например?

— Да так, просто в голову пришло и все. Даже три часа будет слишком много. Это целая вечность. Ты не знаешь, как я злился, бесился и сходил с ума по тебе во время нашей продолжительной ссоры. Даже водка не помогала.

— А я по тебе сходила с ума.

— Тогда почему не шла на мировую? Я же два раза, заткнув свою гордость глубоко в задницу, шел тебе навстречу. А ты посылала меня подальше.

— Сама не могу сейчас объяснить. Возможно, мой вздорный характер тому виной.

— Возможно. И скажи, кто сделал себе лучше. Кто от этой размолвки выиграл?

— Никто. Мы оба проиграли.

— Значит, принимаешь мои условия? — спросил Большаков.

Тураева кивнула.

— Принимаю.

— Клянешься?

— Клянусь.

— Вот и хорошо, теперь у нас будет все замечательно!

— Конечно!..

Ольга прижалась к Большакову. Он обнял ее и погладил по голове. Они поцеловались.

* * *

И снова международный аэропорт Шереметьево. Но уже другие действующие лица. Вернее одно лицо — Сиплов Аркадий Анатольевич. Он встречал в зале прилета терминала «D» своего старого знакомого из Франции.

Вот его знакомый пересекает российскую границу у пограничного и таможенного пункта. Высокий жилистый и неулыбчивый мужчина лет пятидесяти с немигающим взглядом. Сиплов с радостью кинулся ему на встречу. Они крепко обнялись.

— Сколько лет, сколько зим, Арсений! — воскликнул Сиплов. — Давно я тебя не видел!

Мужчина уточнил:

— По-моему три зимы прошло после того, когда мы в последний раз виделись в Швеции.

— Как ты?

— Хорошо, не жалуюсь. Домик в предместье Парижа. Пару приличных машин. Красавица жена, пятая по счету. Француженка. В пяти минутах ходьбы от Лионского вокзала у меня свой оружейный магазин. Размеренная и благополучная жизнь. Все чинно и без эксцессов.

— Да ну! Молодец! Привык уже к «лягушатникам»?

— Почти.

— Поехали в город в какой-нибудь ресторанчик, выпьем как в прежние годы. Я тебя угощаю.

— Что же не откажусь! Только ты же знаешь, я пью чистую «Финляндию» без всяких там добавок типа клюквы и лимона.

— Не переживай, найдем для тебя классическую «Финляндию»! Поехали!..

У метро «Сокол» они остановились и зашли в итальянский ресторан. Заказали различные дорогие блюда и литровую бутылку водки «Финляндия».

Выпили рюмочку за встречу, потом рюмочку под девизом «между первой и второй промежуток не большой» и рюмочку под лозунгом «Бог любит троицу». И лишь затем старые знакомые начали деловой разговор. Арсений подал Сиплову конверт, набитый снимками и сказал:

— Вот, результаты моей работы.

Сиплов взял конверт со словами: «Посмотрим, посмотрим, что ты там наснимал» и не спеша стал перебирать фотографии, внимательно их рассматривая…

— Это где такие красивые пейзажи? Прага что ли? — спросил Сиплов.

— Нет, Париж, — ответил Арсений.

— Пардон, пардон, мон шер, не узнал… А это уже понятнее. Эйфелева башня, Монмартр, Диснейленд, какое-то парижское кафе и прочая французская дребедень… А это? Море, яхта. Где это она?

— Ницца. Буквально вчера сделал эти снимки. А вот дом, где она сейчас живет. На обратной стороне фото я написал полный адрес этого строения.

— А чей это дом? Ее?

— Нет, ее подруги. Мария Лефевр ее зовут. Бывшая российская подданная Маша Кучумова, тысяча девятьсот восемьдесят пятого года рождения. Вышла в свое время замуж за богатого француза и уехала в Ниццу. Потом супруг непонятно от чего скончался. То ли рак, то ли цирроз печени. Теперь она заправляет его всеми винодельческими фирмами.

— Ясно…

— Молодец, Арсений, ты отлично выполнил работу, — похвалил мужчину Сиплов. — Вот держи обещанный гонорар.

Аркадий передал мужчине под столом конверт с долларами.

— Благодарю, — сказал Арсений.

— Так послушай, есть еще одно заманчивое предложение.

— Какое?

— Может ты ею и займешься? Ты уже знаешь, где она обитает. Куда ходит. Во Франции у тебя есть свои люди для таких дел. Оплата неплохая, достойная для профессионала.

Сиплов написал на салфетке сумму.

— Это в долларах, — пояснил он.

— Я понял, что не в евро, — усмехнулся Арсений. — Я вообще-то решил завязать с этим делом. У меня сейчас наклевывается серьезный бизнес во Франции.

— Но ради меня, старого товарища, сделаешь? В последний раз. Да и… вспомнишь молодость. Дело-то плевое. Какая-то баба. Беззащитная и слабая.

— Ее, между прочим, чеченцы охраняют. Со стволами. По двое каждый день.

— Да что тебе эти чеченцы, Арсений? Тыв Афганемоджахедов пачками уничтожал, негров в Африке вырезал десятками, а американцев и «контрос» в Никарагуарасстреливал как в тире. Тебе этих двоих — раз плюнуть уничтожить. А если взять первоклассную снайперскую винтовку типа «Хеклер иКох» — то тогда вообще проблем не будет. Один выстрел — и сотни тысяч баксов у тебя в кармане. Да и лишние деньги в твоем новом бизнесе не помешают и даже помогут.

— Так-то это так, но…

— Ладно, я тебе еще добавлю полтинник! Больше не могу. Ну, берешься?

— Полтинник. Значит, двести пятьдесят тысяч «гринов» выходит за такую несложную работу?

— Так точно, товарищ полковник!

— М-да, заманчивое предложение.

— Еще бы!

— Хорошо, я согласен.

— Вот и отлично! Задержишься в Москве на день-два. Я сниму тебе отличную гостиницу. Даже оплачу любую красотку. А завтра я все обговорю с заказчиком и передам тебе аванс я думаю в размере сто тысяч баксов. Остальные — как всегда, после выполнения контракта.

— Хорошо, идет. Тряхну в последний раз стариной. Давно никого не убивал, даже скучно стало… Давай, наливай. Аркадий, а то прокиснет.

— Не прокиснет. А если прокиснет, мы еще возьмем!

— Во Франции водка — дерьмо. Анисовая, плодовая, кальвадос — все это мура. Я пью там только нашу — «Столичную» и либо финскую — «Финляндия», либо шведскую — «Абсолют».

— Да, шведы умеют делать водку. Видимо наши их в свое время научили.

Сиплов, довольный тем, что товарищ согласился на его предложение, быстро разлил по рюмкам очередную порцию водки и поднял стеклянную емкость.

— Ну, Арсений, за хороший итог! За победу!

Его товарищ тоже поднял рюмку и поддержал тост.

— За победу!..

* * *

Наступило первое декабря.

После обильно выпавшего снега и минусовой температуры в столице вновь потеплело. На улицах образовались реки и ручейки талой воды и потекли по проезжей части. Образовалась много грязи. И тут же закономерно увеличилась очередь на столичных автомойках. Каждому водителю хотелось видеть свою машину чистой, опрятной и ослепительно сверкающей жестяным глянцем в лучах нежаркого зимнего солнца.

В кабинете президента «Дрим Юнион Банк» раздался звонок. Мезенский снял трубку.

— Алло, это я Сиплов, — раздалось на том конце провода.

— А, ты… Привет, привет, Аркадий Анатольевич… Ну, узнал о том, что я просил?

— Да, узнал. Хотя это было неимоверно трудно, но я это сделал. Так, где мы встречаемся, Михаил Юзефович?

— Где встречаемся?.. Так, так… Давай поступим следующим образом… В семь вечера… на Рождественском бульваре…

— А на какой стороне четной или нечетной?

— Я не знаю, как там идет нумерация домов. Где четная сторона, где нечетная. Знаю, что на бульваре одностороннее движение. Одно в сторону Трубной площади, другое в сторону Сретенки. Там вот двигайся в сторону Сретенки. Увидишь мою припаркованную машину, это будет «Линкольн», садись ко мне, поговорим.

— Хорошо! Я все понял, Михаил Юзефович, Рождественский так Рождественский. До встречи!

— До встречи, Аркадий Анатольевич!

… В назначенное время Сиплов подъехал к Рождественскому бульвару. Двигаясь вдоль припаркованных по правой стороне машин, он заметил джип Мезенского — черный огромный «Линкольн Навигатор» 2014 года. За ним стоял черный джип сопровождения «Лексус» RX 350». Возле вышеназванных машин стояло четверо охранников с гарнитурой в ушах в кожаных черных куртках и в легких, темного цвета туфлях. Чтобы ноги не замерзли «личники» переминались с ноги на ногу и немного расхаживали. А заодно травили байки и анекдоты. Двое телохранителей сидели в «Лексусе». «Личка» Мезенского коротала время в ожидании, когда же их хозяин уже начнет и закончит приватную беседу, и они рассядутся по машинам.

…— Небольшая пробка была. Мы с Коляном выскочили из машины и расчистили дорогу шефу, — рассказывал один охранник своим коллегам. — А я потом к машине побежал и запрыгнул в нее. Глядь — а кругом незнакомые и испуганные лица! Невеста, жених, их родители. Глаза как блюдца от страха, побледнели, замерли. А я думаю, что они испугались? И где мои? Смотрю, а у меня пистолет в руке. Совсем забыл я о нем в пылу разборок. Решил исправить ситуацию. Спрятал в кобуру пистолет, улыбнулся и говорю: «Уважаемый жених, уважаемая невеста, поздравляю вас с днем свадьбы! Желаю вам счастья, семейного, личного, удачи, здоровья! Никогда не стареть, жить в согласии и родить парочку ребятишек! Извините, что я вас нечаянно напугал. Перепутал я вашу машину с машиной шефа. Желаю приятно оставаться!» И выскочил из их авто. Вот как я удачно вывернулся их этой забавной истории. А Колян потом так ржал надо мной. Он-то в правильную машину нырнул.

Охранники весело рассмеялись: бывает же такое! Парня сменил новый рассказчик — мужик лет тридцати — но уже со своей историей.

…Сиплов проехал дальше, нашел свободное место и припарковал свой «Ниссан». Покинув его, Аркадий включил сигнализацию и направился не спеша к «Линкольну».

Один из телохранителей предупредительно открыл ему дверцу машины, и бывший чекист нырнул на заднее сидение, где уже сидел Мезенский.

— И еще раз здравствуйте, Михаил Юзефович!

— Привет, привет…

Они пожали друг другу руки.

— Только сегодня узнал по своим каналам, где Тураева, — гордо сообщил Сиплов.

— И где же?

— Во Франции!

— Во Франции? Вот как! А я думал, что она улетела куда-нибудь подальше от нас, например, за океан, в Штаты или Аргентину.

— Выходит, решила спрятаться поближе, в Европе.

— Но это нам только на руку. Киллерам недалеко ехать. Так, Аркадий, рассказывай дальше.

— Так вот… сначала она была несколько дней в Париже, а теперь обосновалась в Ницце, у подруги. С Тураевой ее любовник — охранник Игорь и дочь. Их негласно охраняют чеченцы. Обычно это два человека на джипе. Через сутки их меняют другие абреки.

— Отлично, отлично. У тебя найдутся ребята для деликатной работы. Лучше из твоих структур.

— Конечно.

— Ее необходимо убрать. Навсегда.

— Вместе с ее любовником и дочкой?

— Как получиться. Главное — Тураева. Чеченов, если они будут путаться под ногами, тоже отправьте на небеса, на аудиенцию с их Аллахом.

— Понял.

— И вообще с этим Зелимханом надо тоже кончать. Нам чеченская крыша не нужна. У нас будет другая — фээсбешная. Ты об этом позаботишься, Аркадий Анатольевич.

— Само собой, мои бывшие товарищи с удовольствием примут ваши предложения, Михаил Юзефович. Нет ничего надежнее и мощнее чем наша защита.

— Но сначала Тураева… Сколько тебе надо денег на нее?

— Я думаю, что в пятьсот тонн гринов я уложусь.

— Не многовато ли, Аркадий?

— Нет, в самый раз, Михаил Юзефович. Работа за границей, труд спеца высшего уровня, билеты на самолет, гостиница, прокат машины или покупка ее, хорошее оружие, сложность заказа, высокий статус клиента. Все это тянет на пол-лимона баксов. Не меньше.

Мезенский, сложив в уме все составляющие в работе киллера и прокалькулировав их, вынужден был согласиться с Сипловым.

— Хорошо, завтра получишь аванс в двести тысяч долларов, остальные триста после исполнения заказа. На оружии не экономь, Аркаша, и ребята чтобы были профессионалами. Не повтори ошибку со Шмидтом. Ты тогда тоже утверждал, что киллер — спец, горячие точки прошел, стреляет ювелирно. А на деле что получилось?

— Он на самом деле был профессионалом, царство ему небесное. Но кто знал, что Шмидт выживет после такого ранения. Нормальный человек в ста случаях из ста не выживет после такого попадания.

— Кто знал, кто знал! Он что пришелец из других галактик?! На лицо факт: ты провалил операцию. Прошляпил ты и Тураеву! И не прикончил ее водителя-десантника. Где ты набираешь этих людей? Не могут нормально выполнить работу. И если ты на этот раз дашь маху, я тебя сам лично пристрелю. Понял?

— Понял… Не беспокойтесь, Михаил Юзефович, на этот раз будут суперисполнители. Они не подведут, — заверил банкира бывший чекист.

— Не подведут, не подведут, — проворчал Мезенский. — Если подведут, тебе уже не жить на этом свете, Аркаша… Всади в Тураеву миллион пуль, разорви ее тротилом на мелкие кусочки, порази ракетой, миной, снарядом. Задуши удавкой, чулком, шнуром от утюга. Или вонзи кинжал ей в бок или перережь горло. Чем угодно ее порази — лишь бы она была мертвее всех мертвых. А потом мы уже добьем и этого хитрого еврейского лиса — Шмидта. Никуда он не денется. Доберемся и до Израиля.

— Хорошо, Михаил Юзефович, я очень постараюсь.

— Постарайся, постарайся, это в твоих шкурных интересах. Постепенно смениться все руководство Орегона, а ты останешься на своей должности — разве это неплохо? И плюс солидная прибавка к зарплате.

— Да, это очень хорошо! Спасибо, Михаил Юзефович.

— Рано меня еще благодарит, прежде дело сделай на совесть. А потом я тебя лично поблагодарю. И словами и купюрами.

— Не сомневайтесь, к этому заданию я подойду ответственно и скрупулёзно. Я выполню его, чего бы это мне не стоило.

— Выполни его, Аркадий, выполни. Кстати, ты подобрал людей на вакантные должности президент банка и начальник юридического отдела «Орегона»?

— Да, конечно! Вакансию президента я бы отдал бывшему финансовому директору «Орегона» Иванову Виктору Николаевичу. Иванов — отличный спец. Ему Шмидт не давал развернуться. Считал его слишком умным и способным. И Иванов вынужден был уйти в «Казаньнефтьивестбанк» и теперь работает там… А на должность начальника юридического отдела я бы порекомендовал мою хорошую знакомую Кристину Полякову — юриста с фирмы «Адвокат Ломов и его партнеры». Очень умная и красивая особа.

— Красивая и умная одновременно — это редкие качества для женщины. Такой была и незабвенная Тураева. Да пусть земля ей станет пухом. Любил я все-таки эту стерву… Но видимо не достаточно сильно, раз решил лишить ее жизни. Шутка… А скажи честно, Аркадий Анатольевич, твоя протеже не любовницей ли тебе приходится? А то ты так за нее горячо ратуешь, что у меня возникли смутные подозрения. Только не ври мне, Аркадий Анатольевич, не терплю я этого.

— Есть немного, — замялся Сиплов. — Дружим уже год. Но очень способная и хваткая. И в работе и в любви. Ей как Тураевой — под тридцать. Вы ее еще оцените по достоинству, я вас познакомлю. Привезу к вам на дачу на Рублевку.

— Что же вези, давно я в баньке у себя не был. В выходные, пожалуй, отправимся ко мне, Аркадий. Давно я загород на свежий воздух не выезжал, все в этой загазованной и душной Москве парюсь. Работы просто завал. Ладно, распоряжусь, пусть истопят баньку, и поесть приготовят шашлычок, виски. И твоя способная на все руки и ноги Кристина будет как раз кстати.

— Вопросов нет, Михаил Юзефович! Примчимся к вам, как только позовете! Вы не пожалеете на счет ее.

— Верю. У тебя, Аркаша, хороший вкус насчет баб.

— Это правда, Михаил Юзефович. Еще в подростковом возрасте почувствовал тягу к хорошеньким девочкам. И до сих пор не могу избавиться от этой тяги.

Мезенский надменно ухмыльнулся.

— А для меня женщины — лишь приложение к деньгам. Чем больше денег — тем больше красоток. Выбирай любую. От лет шестнадцати до тридцати! Все бабы покупаются и продаются. Дешевые шлюхи — за дешевое бабло, дорогие шлюхи — за дорогое бабло. И не надо завоевывать их. Сами лезут под стол исполнять сольные партии на кожаной флейте. Только дай им золотую побрякушку с камушками или зеленые бумажки с изображением какого-нибудь американского президента. За это их и презираю. Единственная Тураева у меня уважения вызывала. Хороший противник. Ей бы мужиком родиться, но… Искренне ее жаль, жила бы еще жила… Ты ее, Аркадий, не больно убей. Не хочу, чтобы она мучилась и страдала. Как говорил Горбатый-Джигарханян: раз — и чтобы она на небесах уже была!

— Как скажите, Михаил Юзефович, за ваши деньги любой каприз.

— Вот и славно!

…В это время к началу Рождественского бульвара одна за другой подъехали три машины: «газель» и две белые «девятки» с тонированными стеклами. Из Газели вышел сотрудник ГИББД в желтой жилетке с белой светоотражающей полосой и водитель. Шофер ловко запрыгнул в кузов и подал полицейскому два барьера, которыми тот перегородил въезд на Рождественский бульвар. Водителей, кто хотел проехать прямо до Сретенки, гаишник стал заворачивать на улицу Рождественка. А две «девятки» поехали дальше по бульвару…

Поравнявшись с «Линкольном» и «Лексусом» они резко затормозили. И тут же из полуоткрытых окон «девяток» раздались автоматные очереди. Гильзы щедро посыпались на асфальт. Охранники не успели опомниться, как были сражены пулями. Один их телохранителей так и не докончил свою байку, пуля прервала его на излете. Кто-то из прохожих вовремя упал на асфальт и избежал случайной смерти.

Из «Жигулей» выскочили четверо мужчин в черном, в вязаных шапочках с прорезями для глаз и с укороченными автоматами Калашников. Они стреляли по жертвам не жалея патронов. Особенно не жалели они для «Линкольна». Видимо целью нападения и была эта машина, а вернее ее владелец — Мезенский.

Звенели, разлетались на множество мелких осколков разбитые фары и окна машин, стучали об автомобильную жесть пули, нещадно дырявя ее. В «Лексусе» и «Линкольне» навечно застыли водители и один охранник.

Свинцовый ураган стих. Один киллер подбежал к похожему на решето «Линкольну» и резко распахнул заднюю дверь… Сиплов и Мезенский лежали вповалку и оба в крови. Они были уже мертвы. Наемный убийца сделал два контрольных выстрела в голову жертвам и отбежал к «девяткам». Киллеры дружно заскочили в машины, водители дали по газам и девятки на бешеной скорости рванули дальше к перекрестку.

Все было сделано быстро и профессионально. В воздухе пахло пороховой гарью и свежей кровью. На дороге валялись и поблескивали в большом количестве пустые гильзы.

Лже-полицейский, получив от подельников по рации сигнал «отбой» быстро закинул барьеры в «Газель» и сел в нее. Шофер нажал на педаль газа, и грузовая машина помчалась по улице Рождественка.

А снег все таял. И от плюсовой температуры и… от еще горячей крови. Ее на земле было предостаточно. Она пропитывала снежный покров и делала его рыхлым и ноздреватым.

Ачинск — Москва

июль — октябрь 2014 г. 

Примечания

1

Я двигаюсь как Джаггер, я двигаюсь как Джаггер (англ.)

(обратно)

2

Увидимся позже! (англ.)

(обратно)

3

Увидимся, дядя Игорь! Пока-пока! (англ.)

(обратно)

4

Понемногу (англ.)

(обратно)

5

Очень плохо (англ.)

(обратно)

Оглавление

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg