«Острая любовная недостаточность»

Острая любовная недостаточность (fb2) - Острая любовная недостаточность (Любовь зла и коварна) 1120K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Григорьевич Колычев

Владимир Колычев Острая любовная недостаточность

© Колычев В., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

Часть первая

Глава 1

Босые ножки звонко шлепали по мокрому кафелю, русые кудряшки прыгали по голове, развевались по ветру. Озорной карапуз несся по краю бассейна и весело смеялся, махал кому-то растопыренной ладошкой. Мальчишку повело в сторону, он поскользнулся и на бегу свалился в бассейн.

Марьяна всполошенно приподнялась на локте. Игнат сорвался с шезлонга, рванул к бассейну, но сделал лишь пару-тройку шагов и остановился. Мальчишка уверенно держался на воде, со смехом сфыркивал с губ воду. Ложная тревога.

Марьяна вздохнула, глянула на мужа. Игнат хотел ребенка, поэтому он сейчас всполошился так, как будто это его сын свалился в бассейн. Марьяна и сама не отказалась бы стать матерью, но, увы, у них ничего не получалось.

Они жили вместе уже пять лет, а детей у них не было. Поэтому и отдыхали на Лазурном Берегу вдвоем. Чувство какой-то семейной неполноценности вползало в их отношения мягкой шелковой змейкой. Оно не раздражало психику, но изнуряло душу.

К бассейну подошла мать мальчишки, не очень симпатичная, с апатичным выражением лица, но Игнат задержал на ней взгляд. Он мог заинтересоваться ею как женщиной, которая могла бы от него родить. Подсознательно, как представитель живой природы, где главное – плодиться и размножаться.

Игнат посмотрел на женщину, перевел взгляд на Марьяну и улыбнулся. Конечно же, она у него самая-самая, и никто не может сравниться с ней. Мужчины завидуют ему, глядя на его спутницу, а женщины не прочь отодвинуть Марьяну в сторону, хотя бы на часок занять ее место. Рядом с ней он чувствовал себя успешным человеком. Для него это было не менее важно, чем прибавление в семействе.

Марьяне и самой рядом с мужем было очень комфортно. Игнат – хороший человек, добрый, заботливый, с ним легко и просто. Вдобавок он весьма хорош собой – видный, рослый, мускулистый. Марьяна уже и не видела на его месте кого-то другого. Если и представляла, то лишь иногда и одного только человека.

Игнат опустился на шезлонг, стоявший под навесом, вытянулся во весь рост, свел руки на затылке, закрыл глаза. Но хватило его ненадолго.

– Может, на море сходим? – спросил он.

Марьяна кивнула, поднялась. До моря недалеко, две-три минуты ходьбы. У нее не было особого желания купаться в мокрой воде под палящим солнцем, но она спокойно приняла предложение мужа. Марьяна – жена послушная и верная. Пусть Игнат в этом не сомневается.

Игнат вынул из сумки спрей от загара, выдавил ей на плечи пенку, стал втирать.

Марьяна почувствовала на себе липкий взгляд. Неподалеку лежал немолодой, основательно откормленный мужчина. Он смотрел на Марьяну и взглядом помогал Игнату натирать ее кремом. Она недобро поморщилась, и он отвел взгляд.

Но раздражения в ней не было. Красивая женщина – магнит для таких взглядов. Это для нее давно уже не секрет. Она привыкла к вниманию со стороны мужчин. Пусть смотрят, лишь бы душу на части не рвали.

Марьяна забрала у мужа спрей, хотела намазать ему плечи, но Игнат покачал головой и сказал:

– Да ладно, не надо. Я же у тебя сейф. – Он улыбнулся.

Марьяна вопросительно повела бровью.

– Несгораемый, – пояснил Игнат.

– Ты самый лучший, – сказала она, мило улыбнулась, провела пальцами по его груди, коснулась шрама, который остался от пули.

Игнат чуть не погиб, защищая ее. Как можно было его после этого не любить! Он герой, за ним как за каменной стеной.

Игнат изменился в лице, стиснул зубы.

– Больно? – удивленно спросила Марьяна, отдернув руку.

Пулю из него доктора вытащили давно. Четыре года прошло с тех пор, как он столкнулся с вооруженным психопатом. Рана уже не просто затянулась, а поросла быльем. Марьяна и сильным нажатием не смогла бы причинить Игнату физическую боль.

– Я его убью, – сквозь зубы зло проговорил он, глядя ей за спину.

Марьяна повернулась и увидела Никиту, свою головную боль и сердечную занозу. Четыре года он являлся ей только во снах и вдруг предстал наяву. Стоял, сиял, белозубо улыбался. Сочился уверенностью и тестостероном. Загар у него легкий. Видно было, что на курорте он совсем недавно.

Марьяна кивнула, но тут же мотнула головой. Не хотела она видеть Никиту, но и смерти ему не желала. Да и не мог Игнат убить человека, который спас его от смерти.

Она помнила, как познакомилась с этим наваждением. Ему хотелось лишь развлечься с ней, он пытался совратить ее, но получил от ворот поворот. Она могла бы тогда потерять голову, если бы он повел себя как мужчина, а не отмороженный мажор.

Когда этот парень созрел для серьезных отношений, было уже поздно. Марьяна вышла замуж за Игната, а Никита остался в прошлом. Правда, его самого такое положение вещей не устраивало. Он попытался отбить ее у Игната.

Марьяна держалась стойко, хотя и чувствовала в нем мужчину, с которым была бы по-настоящему счастлива. Игнат хороший, чистый, свежий, но такой же пресный, как дистиллированная вода. А Никита с возбуждающей горчинкой, с градусом. Но все равно шансов у него не было. Он это понимал, поэтому четыре года не давал о себе знать.

– Привет! – Никита улыбался им обоим, а подмигнул только Игнату.

Тогда, четыре года назад, он вырвал из рук психопата и его, и Марьяну. Если бы Никита не подоспел, то их обоих, скорее всего, не было бы в живых. Никита обезвредил маньяка, а Игната отвез в больницу. Счет тогда шел на минуты, но Никита успел. А ведь мог бы и не торопиться. Промедлил бы чуть-чуть по пути в больницу и остался бы без соперника.

Марьяна растеряно кивнула ему, а Игнат лишь клацнул зубами. Им уже приходилось драться за нее, но тогда Никита приставал к Марьяне, а сейчас просто стоял и улыбался. В купальных шортах, с платиновой цепью на шее. Симпатичное лицо, спортивное телосложение, сильные руки, крепкие ноги. На плече модная татуировка, на плоском животе шрам от ножа. Ему не раз приходилось рисковать жизнью из-за Марьяны, и кровь он проливал ради нее.

– Здравствуй, – сказала она и сглотнула слюну, чтобы промочить горло, вдруг пересохшее.

– Какого черта?.. – спросил Игнат.

– Вот и я думаю, откуда вы тут взялись, – с усмешкой проговорил Никита.

– Взялся ты, – отрезал Игнат.

– Земной шар круглый, а дороги на нем прямые.

Никита хотел сказать еще что-то, но к нему вдруг подошла смазливая длинноволосая блондинка в смелом бикини. Она подалась к Никите так, чтобы он обнял ее за тонкую, точеную талию. Да и грудь как минимум четвертого размера.

Марьяна почувствовала укол ревности.

– Иди в бар, я сейчас, – тихо сказал Никита, легонько шлепнув блондинку по гузке.

Девушка обиженно надула губки, но все же выдавила из себя улыбку. Не представил ее Никита – обидно, но не смертельно. Тем более что в баре будет не скучно. Там тень и выпивка.

Блондинка прошла мимо Марьяны, скользнув по ней подозрительным взглядом. На Игната она посмотрела оценивающе, но без прицела. Мол, не нужен мне бойфренд, пока есть Никита. А если он будет всегда, то другие мужчины и вовсе не понадобятся.

– Немая сцена. – Никита натянуто улыбнулся.

Марьяна пожала плечами. В общем-то, ей было все равно, с кем он, с любовницей или с Ларисой. В общем-то…

– Сцена у тебя в баре, – сказал Игнат. – Шел бы ты туда.

– В баре – да, сцена, – сказал Никита, глядя на Марьяну. – А в доме жена. Это я про Ларису. Можно я не буду говорить ей, что видел здесь тебя?

– Можно. – Марьяна усмехнулась.

– И ты ничего не видела. Если вдруг что.

– Не видела. Ни тебя, ни эту…

– Она из индейского племени шалабучи. И зовут ее Мимолетное Виденье.

– Тебе же русским языком сказали, что тебя здесь нет, – с едкой усмешкой проговорил Игнат. – Мы тебя в упор не видим.

– Обидеть меня хочешь? – Никита угрожающе сощурил глаза.

Взгляд его затвердел, заледенел, мышцы напряглись в предстартовом ожидании. Он мог ударить и плевать хотел на то, что ему за это будет.

– Как дела у тебя, Никита? – спросила Марьяна, чтобы разрядить обстановку.

– Да так себе. С тобой было бы лучше.

– Нарываешься? – Игнат сжал кулаки.

– Ты чего такой злой? Жена не радует?

– Не дождешься!

– У нас все хорошо, – сказала Марьяна, глянула на тростниковую крышу пляжного бара и добавила: – Чего и тебе желаю.

– С тобой? – спросил Никита.

Игнат дернулся, но Марьяна взяла его за руку и повела к морю. Она чувствовала на себе взгляд Никиты, вдруг захотела обернуться и глянуть на него. Все-таки четыре года не виделись. Марьяна соскучилась по нему. Но оборачиваться не стала. Сила воли у нее железная.

– Скажи, он это нарочно? – зло спросил Игнат.

– Что – нарочно?

– Откуда он узнал, что ты здесь отдыхаешь?

– Мы здесь отдыхаем. А Никита ничего не знал. Он любовницу выгуливает.

– Перед тобой?

– Вообще.

– Я не хочу жить с ним под одной крышей. – Игнат кивнул в сторону отеля.

– Мы можем уехать прямо сейчас, – совершенно серьезно сказала Марьяна.

– Прямо сейчас? – Игнат остановился, повернулся к ней и внимательно посмотрел в глаза.

Он хотел знать, не кривит ли она душой. Но Марьяна умела владеть собой и не позволила ему усомниться в своем стремлении держаться от Никиты подальше.

– Прямо сейчас и уедем, – сказал он.

Марьяна кивнула и повернула в сторону отеля.

Надо заказать билет на ближайший авиарейс, собрать вещи. Она сделает все, чтобы поскорее сбежать от искушения быть рядом с Никитой.

Бизнесмен априори не должен быть травоядным, иначе его сожрут хищники. Алексей Антонович Шуринов знал, как вести дела, он умел расталкивать противников локтями, а там, где надо, грызть зубами. Потому и добился определенных высот. Несколько заводов, место под солнцем, сытная жизнь.

Но сейчас он чувствовал себя щукой перед акулой. Были у него зубы, но разве их можно сравнить с клыками Демьянова? Вот уж кто настоящий монстр!

– Рынок перенасыщен, предложение превышает спрос. В такой ситуации выживает сильнейший. – Аркадий Максимович остановил руку, в которой держал вилку, взглянул на кусочек стейка, нанизанный на зубцы, накрутил на него свой мысленный посыл и резким движением отправил мясо в рот.

У кого сила, тот и съел. Именно так его и следовало понимать. А съесть он мог самого Шуринова. Сначала разрезать его на части, а потом сожрать. Если, конечно, он не согласится принять условия, предложенные ему.

– Я тоже так думаю, – сказал Алексей Антонович. – Более того, у меня есть желание испытать себя на прочность.

Кризис подкосил покупательную способность населения. Строительный рынок просел, а производство материалов осталось на прежнем уровне. Более того, открывались новые заводы, оборудованные по последнему слову техники. Чем современнее предприятие, тем выше производительность труда и ниже себестоимость.

Именно такими заводами Демьянов и владел. Его компания производила весь спектр строительных товаров, от кирпичей до мостовых конструкций. Соотношение цены и качества делало его продукцию конкурентоспособной.

Шуринов проигрывал ему по всем статьям. Он снижал цену, кое-как держался на плаву и путался у него под ногами.

В конце концов Демьянов решил выкупить его бизнес.

– А если при этом вы, Алексей Антонович, испытываете мое терпение?

Демьянов не производил устрашающего впечатления. Среднего роста, худощавый, глазки маленькие, нос узкий с заостренным кончиком, губы тонкие, подбородок отнюдь не волевой.

Но черты его лица, довольно мягкие от природы, загрубели от чувства вседозволенности, уверенности в собственных силах. Жесткий взгляд выражал силу характера, который позволил ему стать своим среди сильных мира сего. У него не только мощное производство, но и связи на верхних этажах власти.

Шуринов понимал, что связываться с ним опасно. Демьянов знал это, видел его насквозь и наслаждался своим превосходством.

– Большому кораблю – железное терпение. Или нет? – Шуринов усмехнулся.

Вдруг корабль у Демьянова не такой уж и большой?

– Большому кораблю – большое плаванье. А какое может быть плаванье, когда рифы под килем?..

– Может, лучше перейти в другое море, где нет рифов?

– Будем упражняться в красноречии? – скривив губы, спросил Демьянов.

Он всем своим видом давал понять, что слова для него ничего не значат, хотел получить конкретный ответ и, конечно же, в свою пользу.

– Я не могу принять ваше предложение, – сказал Алексей Антонович и покачал головой.

– Я бы на вашем месте не спешил с ответом. – Демьянов смотрел на него так же спокойно, как удав на кролика. – Я предлагаю реальную цену за ваш бизнес. Вы получаете деньги и сходите со сцены. А там уж вам решать, на берег или в другое море.

– А если нет, то вы начинаете меня уничтожать, – цокнув языком, сказал Шуринов.

– Не думаю, что вам это понравится. – Демьянов усмехнулся.

– Я же сказал, что собираюсь устроить себе проверку на прочность.

– Проверка на прочность – любимое занятие мазохистов. Если их бьют не по-настоящему. Я буду лупить со всей силы, без всякой пощады. Вам это нужно?

– Аркадий Максимович, вы же знаете законы физики. Каждому действию есть противодействие. – Шуринов жестко усмехнулся.

Но Демьянов не воспринял его угрозу всерьез.

Он презрительно фыркнул, резко поднялся и заявил:

– У вас есть три дня на раздумье. Как со мной связаться, вы знаете. Всего хорошего! – Демьянов ушел.

Алексей Антонович провел рукой по волосам и задумался.

«Что делать? Соглашаться? Но тогда я потеряю все, чем жил, к чему стремился. Заводы – мои дети. Какой-то нахал хочет отобрать их и уничтожить.

Демьянов не собирается расширять производство за мой счет. Он хочет избавиться от конкурентов.

Если я откажу ему, то пойдет выкорчевка по беспределу. Демьянов задействует административный ресурс, и тогда начнется самая настоящая травля. Вряд ли мое противодействие окажется сильнее его действия. В мире бизнеса своя физика.

Может, действительно уступить более сильному, чтобы не оказаться в роли самого слабого? Меня поднимут на смех, если Демьянов устроит мне показательную порку. И бизнес отберет, и на весь белый свет опозорит.

Не лучше ли продать ему заводы и отойти от дел? Почему бы не пожить в свое удовольствие, в праздном безделье? Заодно здоровье поправить. А то давление скачет. Действительно, зачем работать на износ, когда жизнь дается только раз?»

В кармане зазвонил телефон. На дисплее высветилась фотография сына.

– Папа, ты нас ждешь? – бодро спросил Игнат.

– Жду, – рассеянно ответил Алексей Антонович.

– Мы через час вылетаем.

– Случилось что?

– Нет, просто надоело.

– Я вас встречу.

– Не надо. Мы такси уже заказали.

– Я вас встречу, – поднимаясь со своего места, повторил Шуринов.

Да, он встретит сына и невестку в аэропорту, отвезет их домой, а заодно попросит совета. Игнат – наследник, а Марьяна – еще и ценный сотрудник. Коса у нее, может, и длинная, но ум вовсе не короткий. Кресло финансового директора компании «Программ-Строй» она заняла заслуженно. Хотя, конечно же, родственные связи сыграли свою роль.

Лиля орала от души, скребла ногтями по стене. Но все это было имитацией. Никиту не обманешь. Впрочем, ему все равно, как она себя чувствовала. Главное в том, что он получил свое.

– А мы в ночной клуб пойдем? – спросила девица.

Стонала она действительно во всю глотку, аж голос посадила. Но успокоилась очень быстро. Никита все еще на спине лежал и в потолок смотрел, а Лиля уже сидела, скрестив под собой ноги, и пилочкой подправляла испорченный маникюр.

– Зачем?

Он действительно обещал ей ночной променад по Английской набережной.

– Ну, интересно.

– Порядочные девушки не шляются по ночным клубам, – небрежно проговорил Никита и закрыл глаза.

Перепад настроения вогнал его в депрессию. В Ниццу он приехал чисто развлечься, в отеле случайно увидел Марьяну и воспринял это как знак судьбы. Он давал себе слово не искать с ней встречи, но так уж вышло. Настроение поднялось под самый потолок и обрушилось, когда он увидел, как Марьяна садится в такси – с мужем и вещами. Она уезжала, а он оставался с туристкой легкого поведения.

В номере он принял на грудь. Лиля восприняла это как сигнал и честно отработала часть своего долга перед ним. Отказываться было глупо.

– А я не шляться, просто зайти.

– Хочешь сказать, что ты порядочная? – осведомился Никита.

– С тобой – нет, а вообще – да.

Лилю он снял в Курске, мимоходом. Увидел ее на улице, подъехал, она прыгнула к нему в машину. На следующий день он временно на ней женился, а чуть погодя забрал с собой в Ниццу.

– И какой я у тебя по порядку?

– Не скажу, что первый. Четвертый.

– В какой сотне, в первой или в десятой?

– Не смешно! – Лиля отложила пилочку в сторону и легла на бок, спиной к Никите.

Она изображала обиду, но попку расслабила и пододвинула к нему. Только вот не было у него желания искупать свою вину сексом. Девочка, конечно, хороша собой, но таких много.

Вот если бы Марьяна с ним была, то он никогда не изменял бы ей. Но она с другим. А он живет так, как привык. В семье, с Ларисой. Иногда отправляется в производственную командировку по заданию босса. Лариса думает, что ее законный супруг сейчас в Курске, а он уже два дня как оттуда вылетел.

– Ладно, сходим в клуб. Попозже, – смилостивился он.

Но Лиля продолжала изображать из себя невинность и получила очередную плюху.

– Посмотришь, как во Франции стриптиз исполняют. Тебе это нужно, – заявил Никита. – Может, новенькое что-то увидишь, будешь в своем «Бегемоте» крутить.

Лиля дернулась, резко повернулась к нему, выкатила глаза.

– Что смотришь? – Он усмехнулся. – Думаешь, я не знаю, чем ты в этой жизни занимаешься?

Она работала в стриптизе, а там все бывало. Никите об этом, конечно же, знать не полагалось. Но у него появился интерес, поэтому нашлись люди, которые удовлетворили его любопытство. Не мог же он взять с собой в поездку непонятно кого.

– Да, занимаюсь, – выдавила Лиля.

– Вот и занимайся.

– Все равно ты со мной несерьезно, – заявила она с надеждой на ошибку в своих прогнозах.

– На пару тяг, – подтвердил он и пальцами сделал движение, каким отбрасывают окурок.

– Ты свинья! – Она глянула на него с обидой и опаской.

За такие слова и по морде можно схлопотать. Она это по себе знала, поэтому пугливо вздрогнула, когда Никита вскочил с кровати. Но бить он ее не стал. За что? Как ни крути, а в чем-то она права.

Он взял бумажник, выгреб из него чуть ли не всю наличность, бросил деньги на стол.

– Сама в клуб сходишь. Только французскую болезнь не подхвати. Вдруг ты мне еще пригодишься.

Денег было много – и на брендовый прикид хватит, и на выпивку. Неудивительно, что Лиля сразу подобрела и смылась, пока он не передумал.

А Никита вернулся к бутылке. Ему нужно было смыть с души осадок, который остался после близости с красивой потаскушкой. Появилось вдруг чувство, как будто он изменил Марьяне. Нельзя было тащить Лилю в постель сегодня, хотя бы денек обождал.

Но чувство это зыбкое, неразумное. Очень скоро оно развеется, как утренний туман над водой. Он уже привык жить без Марьяны, с Ларисой. Спустит пар, вернется к жене, к детям. Будет изображать порядочного семьянина, пока Трофим не отправит его в очередную командировку, где он сможет вдохнуть чужого, но свежего воздуха. Так и продолжится до скончания века. А Марьяна будет приходить к нему только во снах.

Глава 2

Кондиционер – такое же великое изобретение, как и стиральная машина, но лучше обходиться без него. Тем более что на улице повеяло прохладой.

Марьяна выключила сплит, подошла к окну, распахнула створку, вдохнула свежего воздуха, который швырнул ей в лицо ветер, и глянула на небо. Тучи собираются. Это к дождю и к переменам.

Она, конечно, была против сделки, о которой говорил Алексей Антонович, но понимала, что бодаться с Демьяновым чревато. Как бы совсем без штанов не остаться.

Алексей Антонович все это видел, поэтому всерьез подумывал о белом флаге. А Марьяна подбивала бабки, пересчитывала стоимость активов компании. Денежные средства, депозиты, финансовые вложения, готовая продукция, производственные запасы, незаконченное строительство.

Работа сложная, долгая, особенно если начинать с нуля. Но у нее имелись текущие данные, нужно было всего лишь уточнить и систематизировать информацию. Отчет уже практически готов, осталось только причесать детали, и можно делать доклад.

Она уже собиралась отходить от окна, когда вдруг открылась дверь. В кабинет хлынул сильный сквозняк. Воздушный поток рвался к двери и зацепил фотографию, которая стояла на столе. Рамка со снимком упала на пол.

В кабинет вошел мужчина лет сорока пяти, еще статный, осанистый, но уже с небольшим брюшком. Благородная седина, стильные очки, дорогой костюм. Дверь ему открыл сам Алексей Антонович.

Гость переступил порог. Алексей Антонович втянулся в кабинет вслед за ним.

Пока они заходили, Марьяна подняла с пола фотографию, на которой была запечатлена в обнимку с Игнатом. Это был ее самый любимый снимок из семейного альбома. С фотографией ничего не случилось, но стекло в рамке разбилось.

– Марьяна Шуринова, мой финансовый директор, – с угодливой улыбкой проговорил Алексей Антонович.

Марьяна растерянно посмотрела на него, на гостя, перевела взгляд на фотографию в руках. Она ничего не понимала, но и вопросов не задавала. Если генеральный директор представляет ее гостю, значит, так надо. Возможно, это какой-то очень влиятельный чиновник, к которому Алексей Антонович обратился за содействием. Если хочешь победить, то против чужой силы нужно выставлять свою, а не просто слова.

– Ведерников Евгений Романович, – представился гость.

При этом он сделал движение, как будто собирался взять Марьяну за руку. Но остановился чуть ли не в самый последний момент, подался назад. Возможно, он рассчитывал на встречный порыв, но Марьяна даже не шелохнулась.

Этот самый тип смотрел на нее так, как будто хотел поцеловать не только руку. Глазки его замаслились, в складках губ проклюнулась порочная улыбка.

– Ведерников? – Она заинтригованно повела бровью. – Компания «Стройкамень», если я не ошибаюсь.

– Генеральный директор. – Мужчина польщенно улыбнулся.

– Марьяна, ты должна знать, что мы с Евгением Романовичем собираемся объединить наши компании. – Алексей Антонович выглядел очень даже серьезно.

– Это неожиданно. – Марьяна не пыталась скрыть удивление.

– Ты закончила работу? – спросил Шуринов.

– Да, я готова представить полный отчет.

Алексей Антонович вопросительно глянул на Ведерникова. Мол, готовы ли вы к восприятию важной, но нудной информации?

Тот в ответ качнул головой и сухо сказал:

– Я пришлю к вам своих финансистов.

Марьяна кивнула, покорно принимая его решение. Ведерников имел полное право не доверять ее отчету, за красивым фасадом которого мог скрываться банкрот. Для полноты представления он должен был провести собственную оценку активов компании будущего партнера.

Но и Шуринов должен был знать о состоянии дел в его компании. Это значило, что Марьяне, скорее всего, придется рыться в чужом белье. Или лучше привлечь к этому делу оценочную компанию со стороны, чтобы избежать обвинений в предвзятости?

– Отличное решение, – сказал Алексей Антонович и натянуто улыбнулся.

– Но мне нужен будет и ваш отчет, – заявил Ведерников. – Хочу сравнить цифры. Не думаю, что у нас будут значительные расхождения.

Судя по тому, как он смотрел на Марьяну, это был комплимент в ее честь.

– Ни в коем случае! – Шуринов скрестил руки на груди.

– Надеюсь, это не последняя наша встреча, – проговорил Ведерников, не сводя глаз с Марьяны, и загадочно улыбнулся.

Из кабинета Ведерников выходил походкой не гостя, а хозяина. Важный, самоуверенный, напористый. Дверь он открыл сам, рукой, но у Марьяны почему-то возникло ощущение, что был удар ногой. Шуринов поспешил за ним.

Марьяна вернулась к рабочему столу, опустилась в кресло, взяла фотографию в рамке с разбитым стеклом. Не понравился ей Ведерников с его липким, сальным взглядом. Но больше ее встревожили обстоятельства, при которых тот появился. Это ведь он вызвал сквозняк, который скинул на пол ее с Игнатом фотографию. Плохая примета.

Алексей Антонович не стал вызывать Марьяну к себе, сам зашел к ней в кабинет. Устало опустился в кресло за приставным столом, расслабил узел галстука. Дышал он тяжело, как будто пешком по лестнице поднимался. Вроде бы не старый, лишнего веса почти нет, а одышка как у толстяка. Неужели сердце дает сбои?

– Я тебя удивил? – спросил свекр, с тусклой насмешкой глянув на нее.

– В какой-то степени, – ответила она.

– Я и сам удивлен. Ведерников свалился как снег на голову.

«Снег – субстанция холодная, а если еще и на голову! Может, у Алексея Антоновича что-то отмерзло под крышкой черепа?» – подумала Марьяна.

– Решение окончательное? – спросила она.

– Нет, конечно.

– Может, нужно подумать, на солнышке постоять?

– На солнышке? – Алексей Антонович с иронией глянул на нее. – После того как снег на голову упал?

– До того, как произойдет слияние и поглощение.

– Насчет поглощения ты зря. – Шуринов качнул головой. – Мы с Ведерниковым в одной весовой категории, но по разным углам ринга. Конкуренция у нас.

– Я в курсе.

– А для Демьянова мы оба соперники. Он ведь и на Ведерникова наехал. Что тебя смущает во всей этой истории?

– То же, что и вас. Ведерников сам сделал вам предложение. Значит, он видит в нем выгоду прежде всего для себя.

– Объединение выгодно и для нас. Ты должна понимать почему.

– Думаете, объединенная компания будет не по зубам Демьянову?

– Я уверен в этом.

Марьяна кивнула, пытаясь настроить себя на одну волну с боссом. Алексей Антонович уже много лет в бизнесе, ему видней, как вести дела. Она же тут без году неделя. У него – опыт, знания, а у нее – всего лишь сомнения, на которых далеко не уедешь.

– Выпить есть? – спросил Шуринов, потирая грудь на стыке ребер.

Марьяна удивленно вскинула брови.

– Ну да, откуда у тебя! – Он улыбнулся.

Она качнула головой. Дело не в самой выпивке, а в желании принять на грудь. Оно не совсем здоровое. Будь Шуринов уверен в необходимости грядущей сделки, он выпил бы в компании с Ведерниковым. А он желает хлебнуть в одиночестве. Значит, его одолевают сомнения. Не все так просто.

– Не пьешь, не куришь, – в раздумье проговорил Алексей Антонович.

Марьяна посмотрела на него с легким удивлением. Разве это плохо?

– Красивая, не гулящая, умная, – продолжал он. – Редкое сочетание.

– Это вы к чему, Алексей Антонович? – Она с подозрением глянула на него.

– Да к тому, что Игнату повезло.

Марьяна едва заметно повела подбородком. Нет, не из-за Игната он завел этот разговор. Какая-то крамола завелась у него в мыслях, и она это почувствовала.

– Плохо, что мужчины к тебе липнут.

– Да, – согласилась она.

– Для Игната плохо и для тебя. А если это для дела хорошо?

– Я вас не поняла.

– Ты же видела, как Ведерников на тебя смотрел.

– Как он на меня смотрел? – Марьяна распахнула глаза.

– Как-как!.. Видела ты все. Да и я тоже. Он очарован тобою!

– Допустим. И что?

– Очарованный мужчина слаб. Этим можно воспользоваться.

– Как? – резко спросила она.

– Если вдруг Ведерников пригласит тебя на ужин, откажи ему. А если на обед, соглашайся. Это по большей части деловая встреча. Задавай ему вопросы. Как, что, почему? Я хочу знать, в чем подвох.

– Значит, он все-таки есть?

– Все возможно. Ты согласна? – Алексей Антонович смотрел на Марьяну едва ли не умоляюще.

– На обед – возможно. На ужин – точно нет.

Марьяна и сама хотела выявить червоточину в намерениях Ведерникова. Значит, не стоит отказываться от деловой встречи в непринужденной обстановке. Красота – главное оружие женщины. Нужно быть совсем глупой, чтобы не понимать этого. Но этим оружием нужно еще уметь пользоваться, стрелять глазами на расстоянии, не опускаться до рукопашной схватки.

– Да, ужин – это слишком, – в раздумье растягивая слова, не очень уверенно проговорил Шуринов.

Возможно, он был не прочь отправить Марьяну и на ужин.

– Ты же не думаешь, что я толкаю тебя в постель к этому фрукту? – осведомился вдруг Алексей Антонович.

– Не совсем, – ответила она.

– Что значит не совсем? – Свекр подозрительно глянул на нее.

– Обед – не совсем ужин. Алексей Антонович, я понимаю, вы сейчас на распутье, вам страшно, вы боитесь прогадать. Но не надо сходить с ума.

Какое-то время Шуринов растерянно смотрел на нее.

Потом взгляд его прояснился, и он сказал:

– Да, дочка, ты совершенно права. И обед не нужен. Прости меня. Забудь все, что я тебе сейчас наговорил.

– Я вас ни в чем не упрекаю. – Марьяна принужденно улыбнулась и перевела взгляд на компьютер.

Мол, у меня много дел, мне нужно работать.

Именно так и понял ее Шуринов. Прежде чем покинуть ее кабинет, он еще раз извинился.

Простуда подкралась едва слышно. Вчера утром она лишь слегка облизнула его глотку и затихла, как будто ее придавил иммунитет. Весь прошлый день Игнат чувствовал себя прекрасно, а сегодня притаившаяся зараза коварно атаковала его по всем фронтам. В носу пробка, в груди свербящая тяжесть. Да еще и температура поднялась, разлилась по костям, ознобом разошлась по крови.

– Я, наверное, сегодня дома останусь, – сказал он.

Игнат чувствовал себя ребенком, который не желал идти в школу и радовался простуде. Но вместо мамы перед ним сидела жена. Казалось бы, достаточно было поставить ее перед фактом. Однако Игнат смотрел на Марьяну так, как будто спрашивал у нее разрешения.

– Да, конечно, – сказала жена.

Она не могла ответить иначе. Он точно это знал, но все-таки спросил. Потому что привык во всем искать ее согласия. Марьяна вела его по жизни. Мягко, без принуждения, но уверенной рукой. Она и сама такая – внешне мягкая, а изнутри железная.

Игнат хорошо помнил, как собирался жениться на ней. Он обещал Марьяне золотые горы, которые мог насыпать отец, а она выбрала самостоятельность, готова была отправиться с ним в неизвестность и начать жизнь с чистого листа. Это могло оказаться дешевой бравадой, за которой скрывалось желание прибрать к рукам сына богатых родителей, но сейчас Игнат так не думал. Марьяна действительно могла начать путь к успеху с нулевого цикла. Она реально сильная женщина, упорная, выносливая, терпеливая. Ее работоспособности мог бы позавидовать сам Сизиф.

Марьяна вышла за него замуж. Они уехали в деревню, где отец по случаю приобрел дом и кустарный цех по производству тротуарной плитки. Это дело находилось в запущенном состоянии. Игнат собирался его поднять, вывести на рентабельный уровень, но у него вдруг опустились руки. Ему захотелось домой, к родителям, в обеспеченный быт.

Но Марьяна не позволила ему сдаться. Игнату пришлось доводить дело до конца. Она правильно тогда поставила вопрос. Дескать, ты даешь результат или переходишь в разряд жизненных неудачников. Марьяна привела его к успеху, заставила поверить в себя.

Потом они вернулись к нормальной жизни. Игнат пошел на завод заместителем директора, а она – в бухгалтерию. Через год Марьяна возглавила ее, еще через два приняла финансовый отдел всей компании, которой владел свекр. Сейчас она и вовсе финансовый директор.

А Игнат так и остался на заводе. Он занял директорское кресло и крепко держал руку на пульсе событий. Но если Игнат вдруг исчезнет, то завод продолжит работу в прежнем режиме. Потому что там был Игорь Андреевич Бельчинский, его заместитель, на котором фактически все держалось. Именно Бельчинский управлял заводом, а Игнат контролировал его самого. Автоматический режим работы, что в этом плохого?

Марьяна, правда, не разделяла его оптимизма. Она считала, что Игнату надо бы посерьезней относиться к своей работе, но и мозг ему не выносила. Даже не спрашивала, как пойдут дела на заводе без него, знала, кто такой Бельчинский.

Марьяна не задавала вопросов. С одной стороны, это хорошо, а с другой – обидно. В ее молчании слышался немой упрек. Игнат вроде бы и неплохо справлялся со своей работой, был в курсе всех дел и событий, разбирался в тонкостях производственного процесса, но Марьяне этого не хватало. Она всерьез считала, что Игнат пока не готов занять место своего отца. Это ей не нравилось.

Но ведь Игнат работал на пределе своих возможностей. Да, благодаря ей. А ему очень хотелось бы забить на работу и завалиться на диван перед игровым компьютером. Да и социальные сети зовут.

– Может, и ты останешься? – спросил он.

– Хорошо.

Марьяна не могла ответить отказом, но это ее «да» прозвучало со скрипом. Она взглядом дала ему понять, что у нее много работы. Жена умела давить на психику мужа.

– А как же «Стройкамень»? – спросил Игнат.

Отец желал знать о состоянии дел в компании, с которой хотел объединяться, и Марьяна помогала ему собирать информацию. Работа сложная, кропотливая и очень ответственная.

– Ничего, и без меня обойдутся. – Она улыбнулась, настраивая себя на заботу о заболевшем муже, но голос ее высушивало сомнение.

– А если нет?

– На самом деле все очень серьезно. Твой отец – как сапер на минном поле. Одна ошибка – и все.

– Что – все?

– Ты же знаешь, что такое бизнес. Это карточный домик. Выдернут Демьянов или Ведерников не ту карту, и все посыплется.

– Может, ну его к черту? Продать все и жить спокойно.

– Плохие активы, – напомнила Марьяна.

– Это не критично. – Игнат поморщился.

Отец постоянно привлекал инвестиции, которые разбавляли его долю, брал кредиты в банке, утяжеляя долговое ярмо. Весь бизнес, принадлежащий ему, можно было оценить в десятки миллионов, а продать – за единицы. И все из-за так называемых плохих активов, вложенных в производство и работавших на семейный бюджет. А деньги, вырученные за хорошие активы, можно было очень быстро проесть.

Игнат все понимал и все же склонялся в сторону компромисса. Война с тем же Демьяновым могла закончиться полным разорением. А то и гибелью отца.

Опасность грозила и Марьяне. Она сейчас находилась в центре событий.

– Твой отец хочет сохранить свой бизнес и оставить его тебе. Что за пораженческие настроения, дорогой мой? Температура?

– Да. – Он вымученно улыбнулся.

– Давай в постель.

Марьяна сходила в аптеку, принесла лекарств, измерила температуру, дала мужу жаропонижающее и только тогда отправилась на работу, куда так рвалась. Игнат не мог удерживать ее. Ведь дело касалось благосостояния всей их семьи.

Марьяна ушла, а ближе к обеду появилась мама. Красивая, стильная, моложавая. Фееричная и фонтанирующая. С мягкой доброй улыбкой.

– Заболел, мой маленький? – спросила она, с материнской жалостью поглядела на Игната и приложила губы к его лбу, чтобы измерить температуру.

– Да нормально все, – сказал Игнат.

Температура спала, озноба не было, и на больного он не очень-то походил. Гладко выбритый, в спортивном костюме, на заправленном диване, перед экраном телевизора. Мама и не узнала бы о его болезни, если бы отец не проговорился. А тот в курсе, поскольку заболел не просто его сын, а директор завода.

– Где же нормально? Ничего, мамочка тебя сейчас полечит. А Марьяна где?

– А ты не знаешь? На работе Марьяна.

– Как же так? Муж болен, а она!.. – Мама безнадежно махнула рукой.

Вид у нее был такой, как будто Марьяна не работала сейчас, а гуляла налево и направо.

– А ничего, что Марьяна меня уже полечила? – Игнат кивнул на тумбочку, на которой стояла бутылка с водой, окруженная таблетками.

Но мама даже не глянула на лекарства. Как будто их и не было. Эта поганка Марьяна совершенно не заботилась о здоровье мужа.

– А чай с малиной где? – Она всплеснула руками и отправилась на кухню.

– Какая малина? Температуры уже нет! – крикнул ей вслед Игнат, но мама его не услышала.

Она вернулась со стаканом теплого молока и сказала с упреком, адресованным Марьяне:

– Малины я у вас не нашла. Меда тоже.

– Может, плохо искала? – спросил Игнат.

Но мама как будто не услышала его.

– Хотя бы молока попей.

Она едва ли не силой заставила его взять стакан с молоком.

– Спасибо, – сказал он, не дожидаясь, когда мама потребует от него слов благодарности.

Она могла потребовать и даже заставить. Когда-то для Игната не было человека милей и добрей, чем мама. Потом в его жизни стали появляться девушки. С Агатой она разлучила сына хитростью и обманом. Через своего любовника подговорила Толика Бойкова. Тот сказал, что Агата ждет от него ребенка.

Да, у мамы был любовник. Игнат узнал об этом лишь после того, как получил пулю в грудь. Миша Огарков пытался совратить Марьяну, потерпел фиаско, усыпил ее и сфотографировал в своих объятиях.

Игнат купился на эту подлость и прогнал Марьяну. В итоге она попала в лапы самого настоящего психопата. Хорошо, что Игнат раскусил хитрость матери и отправился за ней. Плохо, что Солодов смог выстрелить ему в грудь из обреза. Потом появился Никита, который спас и его, и Марьяну. Это было еще хуже.

По большому счету, Игнат получил пулю в грудь именно из-за мамы. Виной тому было ее коварство, направленное против Марьяны.

Игнат долго не разговаривал с мамой, старался держаться подальше от нее. Но про любовника отцу так и не сказал. Марьяна тоже хранила тайну.

Мама заискивала перед сыном и невесткой и в конце концов заслужила прощение. Но ненависть к Марьяне не давала ей покоя и время от времени пробивалась наружу. Сейчас мама с удовольствием кидала камни в ее огород.

– Что-то ты часто стал болеть, – сказала мама и опустилась в кресло с чувством исполненного долга.

Вид у нее был такой, как будто она разгрузила вагон с лекарствами для сына.

– Где часто? Полтора года уже не болел.

– Это все потому, что тебе не о ком заботиться. Марьяна сама о себе подумает. Она баба здоровая, хоть воду на ней вози. – Мама поморщилась так, как будто речь шла о какой-то деревенщине, о которой и думать неприятно. – А ребенка у вас нет.

– При чем здесь ребенок? – Игнат скривился.

– Как это при чем? Что за семья без ребенка? Было бы тебе о ком заботиться, ты бы не заболел. А так брошенный, покинутый.

– Кто брошенный? Марьяна на работе!

– Как будто ее там кто-то держит, – проговорила мама и пренебрежительно хмыкнула.

– Держат! Ты прекрасно знаешь, что сейчас решается судьба нашего бизнеса.

– Вот я и думаю, как бы Марьяна нам подножку не подставила.

Игнат ничего не сказал, но побагровел от злости. Мама глянула на него и прикусила язык. В таком состоянии он запросто мог показать ей на дверь.

– А ребенок вам все-таки нужен, – скороговоркой выдала она. – Вам ребенок, а нам внук. Или мы этого не заслужили?

– Все будет, – выдавил из себя Игнат.

Вулкан, разбуженный мамой, клокотал в его душе.

– Скорее Анна родит, – с усмешкой сказала мама.

Аньке шестнадцать лет, а ее жизнь уже зарешечена мамиными советами. С мальчиками не дружить, плохих девочек обходить стороной. А хороших на свете нет. Чрезмерная опека со стороны родителей у девочек ничем хорошим не заканчивается. Чем жестче запреты, тем крепче желание их нарушить. Как бы Анька назло матери не согрешила.

Мама не захотела переключаться на больную для нее тему.

– Агату недавно видела, – сказала она. – С мальчиком. Такой чудесный ребенок. На тебя похож.

– Агату? – Игнат глянул на мать в ожидании подвоха.

– Виновата я перед тобой, сынок. Был грех. Но кто же знал, что у вас с Марьяной не будет детей? Если бы я знала…

– Так тот ребенок не от меня. Толик сказал.

– А если Толик соврал?

– А почему это, интересно, он мог соврать? – с сарказмом спросил Игнат.

– Я же сказала, что виновата перед тобой! – Мама покаянно приложила руки к груди.

– Вот и молчи, если виновата.

– А в чем Агата виновата? В том, что я повела себя глупо? А если она воспитывает твоего ребенка?

– А если нет?

– А если она воспитывает моего внука? – с надрывом в голосе спросила мама.

– Это ребенок Толика, – сказал Игнат и хмуро, исподлобья глянул на нее.

Он и сам думал, что Агата могла родить от него, но старался не травить себе душу и глушил эти мысли.

– Толик мог и соврать.

– Чего ты хочешь? – сквозь зубы спросил Игнат.

– Ничего я не хочу. Просто говорю. Агату на днях встретила. Сына Антоном зовут. В честь твоего дедушки.

– Это Агата тебе сказала?

– Нет. Но не зря же она так назвала сына.

– А Толик был двумя руками за?

– Она живет одна.

– Хочешь, чтобы я избавил ее от одиночества? – спросил Игнат и язвительно усмехнулся.

– Я этого не говорила! – От возмущения мама набрала полную грудь воздуха, а выдохнуть не смогла.

Игнат напрягся, наблюдая за ней. Вдруг от сильной нагрузки на легкие заклинило дыхательные мышцы?

– Бросить Марьяну и уйти к Агате. Ты на это меня толкаешь? – спросил он.

Мама испуганно мотнула головой. Она никак не могла выдохнуть.

– Эй, что с тобой? – Игнат соскочил с дивана, склонился над ней.

В этот момент живот ее и грудь пришли в движение. Послышался звук, с каким выходил воздух.

Она облегченно выдохнула.

– Нормально все? – озадаченно спросил он, возвращаясь на место.

– Нормально – это когда сын не кричит на мать, – сказала она и улыбнулась одними губами.

– Я на тебя не кричал.

– От Марьяны уходить не надо. Даже если она не может родить тебе ребенка.

– Она может!

– Нет! Причина тебе прекрасно известна. Она жила с мужчиной. Ты его знаешь. Это Трофим Высоков. Марьяна делала от него аборт. Вот и бесплодие.

– Хватит! Я не могу больше слышать эту чушь! – Игнат поднялся с дивана, и мама пугливо шарахнулась от него так, как будто он собирался ее ударить.

– Если твоя мать несет чушь, то ей и делать здесь нечего! – заявила она, резко повернулась к нему спиной, в приступе оскорбленной невинности вскинула голову и стремительным шагом вышла из комнаты.

Чуть погодя хлопнула входная дверь. Игнат даже не пытался остановить маму. Но когда она ушла, его злость на нее трансформировалась в обиду на Марьяну.

Ведь у нее действительно были отношения с Трофимом Высоковым. Она могла сделать от него аборт. Еще за ней до сих пор бегает Никита, брат Трофима. Может, она избавлялась и от его ребенка? Вдруг они встречаются втайне от Игната? Вчера, например, Марьяна вернулась домой в девятом часу вечера. Чем не повод для размышления?

Глава 3

Если мужчина пригласил женщину на обед и она ему не отказала, то он вправе рассчитывать на ужин. А кто дамочку ужинает, тот ее и танцует. Логика простая, но железная.

Марьяна Ведерникову не отказала. Но посоветовала ему ресторан в Москве. Горанск – город маленький, слухи в нем разносятся так же быстро, как и рождаются. Она не собиралась изменять мужу, но ему лучше не знать об этой встрече. Алексей Антонович в курсе. Ведь он сам недавно подталкивал ее принять приглашение.

– Марьяна, у вас безупречный деловой костюм, – сказал Ведерников, едва официант принял заказ. – Но смотритесь вы так, как будто на вас вечернее платье.

– Это ваши фантазии, Евгений Романович, – сказала она и скупо улыбнулась.

– Может быть, – не очень весело проговорил он.

– Сразу хочу сказать, что вечернего платья не будет. И бального тоже. Это деловая встреча.

– Что мы с вами должны обсудить?

– Не знаю. Это вы пригласили меня, а не я вас.

– Но вы же не отказались.

– Возможно, я рассчитываю на место финансового директора в объединенной компании. – Марьяна усмехнулась, давая понять, что шутит.

Но в ее взгляде робко высветилась лукавая искорка. А может, это и не совсем шутка?

– Как скажет Алексей Антонович, так и будет. Или вы сомневаетесь в том, что мы с ним на равных правах? Честно скажу, что претендую на лидерство. Но в пределах устава.

– Откровенное признание.

– Что бы вы могли предложить мне взамен? – с задорной иронией спросил он.

– Такое же признание.

– Я весь внимание.

– Я буду мешать вашим планам.

– Даже не знаю, что сказать. – Он улыбнулся. – Я представляю свою компанию в гордом одиночестве, а вас двое – вы и Алексей Антонович. Я мог бы заявить протест, но я не хочу остаться без вас. Вы необыкновенная девушка, Марьяна.

– Женщина, – поправила она.

– Если только в том смысле, что деловая. А то, что вы замужем, для меня не имеет никакого значения.

В ответ Марьяна выразительно глянула на собеседника. Мол, неужели?

– Я и сам женат. Мы бы могли встречаться втайне от своих половинок. Так же, как сейчас.

– Почему же втайне? Я, например, обязательно скажу мужу, что обедала сегодня с вами. Что здесь такого?

– Ничего. Но это же только начало.

– Ничего не будет. Это невозможно.

– Почему?

– Хотите, чтобы я перед вами объяснялась? Это вряд ли. Давайте не будем портить наши отношения. Они вполне могут быть теплыми и без всяких глупостей.

– Любовь – это глупость?

– Я сейчас уйду. – Марьяна обозначила предстартовое движение.

Она действительно могла подняться и уйти.

– Все! – Ведерников приподнял руки.

Мол, сдаюсь.

Официант подал салат из рукколы с тигровыми креветками. Марьяна поблагодарила его отстраненным кивком, взяла вилку. Перед Ведерниковым оказался салат из кальмаров. Марьяна усмехнулась незаметно для него. Блюдо из обрубленных щупалец для мужчины, которому женщина только что укоротила лапки.

– Может, все-таки шампанского? – спросил он.

Марьяна покачала головой, предупредительно глянула на него. Она изначально отказалась от спиртного, и уговаривать ее было бесполезно.

– А я, знаете ли, закажу коньячку. Выпью за наши теплые отношения.

Марьяна едва заметно кивнула. Как ему будет угодно. Пусть хоть упьется, ей все равно. Лишь бы только чушь не городил.

Ведерников заказал коньяк, выпил, повеселел.

– Вы меня покорили, Марьяна. Честно скажу, как в первый раз заглянул в ваши глаза, так и пропал. Просто не смог повернуть назад.

– Давайте сменим тему.

– Я так понимаю, у нас сегодня день честных признаний. Так вот, я скажу вам, что Демьянов произвел на меня очень тяжелое впечатление. Как будто танком проехался. Нет, мне не стало страшно. – Ведерников задумался. – А может, и стало. Наверное, потому и поехал к Алексею Антоновичу. С бухты-барахты. А потом опомнился. Не так уж страшен этот Демьянов, как его малюют. Мне совсем необязательно объединяться с Шуриновым. Но если я откажусь от сделки, то потеряю вас, Марьяна. Не смогу видеться с вами. Или нет? Может, к черту эту сделку? Я же вижу, что вы сомневаетесь в моей искренности.

– Не сомневаюсь. – Марьяна пожала плечами.

– А я сомневаюсь. Не уверен в своей выгоде. Может, пусть все остается как есть? Зачем нам это слияние, если мы и без того вместе, ты и я? – Он пристально посмотрел ей в глаза.

– Разве мы с вами на «ты»? – с негодованием спросила она, поднялась и вышла из-за стола.

Но Ведерникова это не очень расстроило.

– Ты можешь уходить, – сказал он, приложив руки к груди. – Но не сможешь. Потому что ты уже здесь, в моем сердце.

Марьяна хотела было съязвить по этому поводу, но промолчала. Она не боялась Ведерникова, но все же решила воздержаться от комментариев. Тем более что он действительно мог в нее влюбиться. Если так, то зачем оскорблять его в лучших чувствах?

Простуда отступила, остался только кашель, но сироп из подорожника подавил его, как Древний Рим – Грецию. Игнат разошелся не на шутку, покорил практически весь мир в пределах виртуальной карты. Осталось совсем чуть-чуть, чтобы почувствовать себя великим властелином. Работа потерпит до завтра. Игнат уже позвонил Бельчинскому, отчитался перед Марьяной и снова взялся за компьютер.

Он не стал обострять отношения с женой. Успокоился, остыл. Не могла Марьяна крутить с Никитой в настоящем. А прошлое, то, которое до него, не в счет. Если аборт и был, то в другой жизни.

Игнат уже почти добил Египет, когда в дверь позвонили. Он глянул на часы. Для Марьяны еще рано. Неужели мама?

Но за дверью, в межквартирном тамбуре, стояла Агата. Все такая же худенькая, с милым нежным личиком, но уже без прежней детской наивности. Повзрослела она, похорошела. В весе после родов не прибавила, но грудь стала заметно больше. Женская зрелость ей к лицу. Стильная прическа, мягкий, явно профессиональный макияж – видно, что из салона красоты. Одета хорошо. Можно даже сказать, вызывающе. Платье не самое короткое, но облегающее, туфли на высоком каблуке.

– Привет! – выдавил из себя Игнат.

Не хотел бы он сейчас увидеть себя в зеркале. Вытаращенные глаза, вытянутое лицо, приоткрытый рот. Да и вид у него неряшливый – волосы немытые, на щеках щетина. Футболка, шорты – все мятое.

– Ты хотел меня видеть?

Она старалась преодолеть смущение, но маска невозмутимости на ее лице расползалась под натиском эмоций. Напускное равнодушие выпаривалось из взгляда, как эфир со дна открытой склянки.

– Неужели?

– А разве нет? – Агата смутилась еще больше.

– Кто тебе такое сказал?

Она окончательно поплыла. Щека дернулась, на глаза навернулись слезы.

– Я пойду! – Она резко повернулась к нему спиной, чтобы уйти и чтобы не расплакаться у него на глазах.

– Стой! – Он рванул за ней, взял за руку, но к себе развернуть не смог.

Агата не уходила, но и лицо показывать не хотела.

– Мама моя тебе сказала? – спросил он.

– Пусти! – Она вырвалась, но Игнат снова поймал ее, на этот раз за обе руки.

– Значит, все-таки мама.

– Какая же я дура! – Агата попыталась высвободиться.

Игнат крепко обнял ее сзади и вдруг понял, что он действительно очень хотел видеть эту женщину. И лицо у нее красивое, и тело, а внутри – сильный магнит. Может, потому Игнат и прилип к ней.

– Давай поговорим! – Он потащил ее к себе в дом.

Она позволила увлечь себя до самой двери, но вдруг высвободила руки и растопырила их. Так сделал Жихарка, сидя на лопате у Бабы-яги, чтобы в печь не пролезть. Ему пришлось остановиться.

– Не здесь! – Она мотнула головой.

– А где?

– В кафе. Рядом, в соседнем доме. Помнишь, мы были?

– Десять минут!

Он разжал руки, Агата освободилась и, не оборачиваясь, выбежала на лестничную площадку.

Игнат бросился к умывальнику, торопливо побрился, наскоро вымыл голову, ополоснул физиономию. Но оказалось, что старался он зря. Агаты в кафе не было. Обманула она его. Может, потому, что имела на это полное право.

Господин Ведерников обратный ход так и не дал. Алексей Антонович рвался заключить с ним договор. Но Марьяна все же сделала попытку его остановить. Что бы там Ведерников ни говорил, а она всеми фибрами души чувствовала подвох.

– Может, все-таки не будем спешить? – спросила Марьяна.

– Я уже отказал Демьянову. У нас нет другого выхода.

– Демьянов дал вам три дня на размышление, а прошло уже почти две недели. И ничего.

– Затишье перед бурей может тянуться долго, – парировал Шуринов-старший.

– Не верю я Ведерникову.

– В тебе говорит обида.

– А за что мне на него обижаться? Он меня не оскорблял, руки не распускал.

– Но ты же ушла, не стала терпеть его откровения.

– Дело не в моем к нему отношении, а в нем самом. Не делаются такие дела с бухты-барахты.

– Да, он поспешил. Сначала сделал, а потом подумал и осознал. Может, и вправду на тебе помешался? Если да, то меня это нисколько не удивляет.

– Давайте не будем об этом говорить. – Марьяна слегка поморщилась.

– Из песни слова не выкинешь. А она у нас общая, хоровая. И Ведерникову с нами петь. Он ведь от тебя не отстанет.

Марьяна вздохнула. Именно этого она больше всего и боялась.

– Тебя это пугает?

– И не только это.

– Не бойся, я тебя в обиду не дам. Поговорю с Ведерниковым. Потом. Сначала сделка. Семь раз отмерили, будем резать.

Марьяна согласно кивнула, но глянула на Алексея Антоновича предостерегающе. Шуринов принял решение, и отговаривать его – все равно что настраивать против себя. Тем более что в объединении компаний был свой резон. Если дело будет вестись на равных правах. Именно это Ведерников и предлагал. Он хотел отразить данный момент в договоре и в новом уставе общего предприятия.

Половина восьмого вечера. А Марьяны все нет. Игнат уже в шесть часов был дома, а она все пропадала на работе, в головном офисе. Понять ее, конечно, можно. Она метит на важный пост в объединенной компании, поэтому работает не покладая рук и обязательно добьется своего. А Игнат хотел пока в Сети пошарить, чтобы не скучать.

Но только он сел за компьютер, как появилась мама. Игнат встретил ее недовольным взглядом.

– Опять я что-то сделала не так? – с беззлобным возмущением спросила она.

– Зачем ты Агату ко мне подослала?

– Я подослала?

– Только не надо!..

Неделя с хвостиком прошла с тех пор, как в его жизнь вернулась Агата. Игнат не искал с ней встречи, но в его сознании осталось яркое пятно, которое мешало ему спокойно жить. Агата не в состоянии была затмить Марьяну. Влюбляться он в нее точно не собирался, а душа была не на месте. Ведь Агата не просто хорошенькая. Не исключено, что она еще и мать его ребенка. Игнат мог найти ее, поговорить, узнать, но сдерживал себя. Не нужны ему потрясения в жизни.

Он злился на маму за ее самодеятельность и все это время не виделся с ней. Не хотел. Общался только по телефону, но про Агату ни-ни, а сейчас взял, да и вывалил все на повинную голову.

– Я не подсылала. Просто сказала, что ты хочешь ее видеть.

– Зачем сказала?

– Ну…

– Можешь не отвечать, тут и ежу понятно. Хорошо, допустим, я брошу Марьяну, уйду к Агате. Сказать, что будет дальше? Ты отпразднуешь свою победу над первой моей женой и возьмешься за вторую. Не успокоишься, пока ее со свету не сживешь.

– Ты, сынок, меня совсем за сволочь держишь! – с горькой обидой в голосе заявила она.

– А ты меня с Агатой не разлучала?

– Я думала, она тебя обманывает.

– А теперь не думаешь?

– А ты видел ее Антошку? Твоя копия!

– Не надо лезть в мою жизнь! Неужели это трудно понять?

– Но я же вижу, как ты переживаешь. Понимаю, что хочешь ребенка.

– Это не твое дело!

– Как это не мое? Я твоя мать! Должна заботиться о своем сыне! Будет у тебя ребенок, ты сам это поймешь.

– Все, хватит! – Игнат замахал руками.

– Но может быть поздно. – Мама вдруг схватилась за сердце.

Игнат понимал, что это притворство, нажим на жалость, но все же сбавил обороты. А вдруг маму действительно хватит удар? Она же любит его, а он ей грубит. Это ли не плевок в душу? Мама ненавидела Марьяну, но это не значило, что Игнат ей совсем не дорог.

– Марьяна все еще на работе? – спросила она, чуть успокоившись.

– Ты же знаешь, какие у нас перемены.

– У нас перемены, а ты дома.

– Там и без меня разберутся.

Он сказал свое слово, отец принял его к сведению и готов был подписать договор. Игнат верил ему и не сомневался в Марьяне, может, поэтому ни о чем не беспокоился.

– Разберутся. – Мама усмехнулась. – Твой отец совсем не стар. Есть еще порох в пороховницах.

– Что?! – Игнат подскочил как ужаленный.

Если Агата – красная черта, за которую мама не должна была переступать, то роман отца с Марьяной – вообще нечто запредельное. Не просто запрещенный прием, а удар ножом в спину.

– Ой! А что такое! – Мама в истеричном недоумении уставилась на него. – Я еще ничего не сказала, а ты уже с пеной у рта!.. Есть, значит, сомнения!

– Я тебе сейчас такое скажу!.. – шалея от возмущения, выдавил Игнат.

– Не надо ничего говорить. Отец у тебя – прекрасный человек. Он не посмеет лезть к жене своего сына. А Ведерников тебе никто.

– При чем здесь он?

– У него тоже седина в волосах. И бес в ребре. Марьяна ему ох как нравится! Кружит вокруг нее, как жук навозный, слюни пускает!

– Это ты сейчас сама придумала!

– Сама?.. – Мама будто спохватилась, задумалась. – Может, и так.

– Или отец сказал?

– Только ему ничего не говори. – Она пугливо прикрыла пальцами губы, маникюр тускло блеснул в закатном свете.

– Зачем он это тебе сказал?

– Переживал очень, перебрал слегка. – Мама коснулась пальцем горла. – Вот и разговорился. Ведерников сначала сделал нам предложение, потом хотел отказаться, но передумал. Он желает, чтобы Марьяна работала с ним в одном офисе. Угадай, зачем?.. Она и сейчас часто видится с ним. Нет, я не говорю, что там интим.

– Все, больше не могу! – Игнат рванул к двери, распахнул ее.

– Да, наверное, я не права.

Мама признала свою вину с подозрительной легкостью. Наказание приняла смиренно. Попрощалась с Игнатом, попросила не держать на нее зла и ушла. А он остался обтекать.

В конце концов Игнат очнулся, бросился к машине и через четверть часа был в головном офисе компании «Программ-Строй». Марьяну он застал у отца в кабинете. Они сидели за приставным столом. Марьяна что-то говорила, глядя в бумаги, лежащие перед ней. Отец внимательно слушал, подперев кулаком подбородок. Сугубо деловая обстановка. Никакого Ведерникова рядом.

– Игнат? – Марьяна глянула на него с удивлением, но без всякого замешательства, которое возникает, когда тебя берут с поличным.

– Ты еще долго? – спросил Игнат.

– Долго, – ответил отец. – Давай подключайся. О твоем заводе речь идет.

Игнат ощутил укол вины и кивнул. Отец и Марьяна пашут в режиме аврала, а у него нормированный рабочий день. Как будто он не часть семьи.

Глава 4

Дела идут, контора пишет. Все хорошо. Но скучно. Никита закурил, взял чашечку кофе, отъехал в кресле к стене, положил ноги на стол.

В этот момент в кабинете появился Трофим. Не человек, а глыба. Мощный, неотвратимый.

Никита ничуть не боялся своего босса. Он убрал ноги со стола, но с кресла не поднялся и сигарету не затушил.

– Балдеешь? – спросил Трофим.

Выражение лица у него было начальственное, суровое, но во взгляде сквозила теплая ирония. Трофим был не просто генеральным директором компании «Высокосталь», но еще и старшим братом Никиты. Начальник и родственник в одном флаконе.

– Да чисто покурить.

– Бросать надо.

– Да уж! – Никита глянул на кончик сигареты. – Хоть в чем-то счастье.

– Не только в этом. – Трофим иронично усмехнулся. – В Курск поедешь. Там и покуришь. Сигарета у тебя в этом городе вроде бы есть.

Он знал, почему Никита так любит командировки. Трофим не уважал Ларису. У него были на то причины. Поэтому и потакал брату.

Да и сам он не без грешка. Была у него любовница. Никита точно это знал, но никому не говорил.

Тамара сама в этом виновата. Не надо было мужу изменять и на этом попадаться. А она влипла. Пусть радуется, что Трофим вернулся к ней и даже простил. А мог бы жить сейчас в счастливом браке с Марьяной.

Да, было время, когда Марьяна являлась яблоком раздора между родными братьями. Они даже дрались из-за нее. А Лариса Никиту чуть не убила из-за его к ней любви. Веселые были деньки. Вернуть бы их. Теперь Никита не упустил бы Марьяну.

– Ну, в общем, да. – Он усмехнулся, вспомнив о Лиле.

Этот бокал еще не выпит до дна. Не стоит отставлять его в сторону, он еще пригодится. Тем более что, судя по всему, в Курск ему придется ездить регулярно. Трофим строил там новый арматурный завод. Был человек, который этим занимался, но за ним требовался присмотр. Да и сам процесс нужно было держать под контролем.

Никита разбирался в обстановке как в масштабах всей компании, так и в частном порядке. Он знал, что и как нужно делать.

Еще в прошлом году Никита руководил заводом в родном Павелецке. Его директором когда-то был Трофим. Там и закрутился клубок вокруг Марьяны.

Трофим решил, что Никита сможет потянуть целое предприятие. Надо сказать, что борозды он не испортил. Хотя не углубил ее и не расширил. Вреда не принес, но и особых успехов не добился. Не хватило ему рвения, желания, да и просто терпения. Не мог Никита гореть на работе, хоть ты тресни.

А если человек не способен к самоотречению во имя важной цели, то в директорском кресле ему делать нечего. Именно так Трофим и рассудил. Он перевел Никиту на повышение, к себе в замы, так сказать, по общим вопросам.

А в них Никита разбирался очень даже неплохо. Голова у него не садовая, память хорошая. Он мог успешно решать производственные и финансовые проблемы, только вот ответственность за порученное дело была ему чужда. Потому и выдернул его Трофим из директорского кресла.

Лариса переживала так, как будто ее саму с работы сняли. Уж очень она хотела, чтобы Никита был таким же устремленным и ответственным, как Трофим. А ее супруг как не пришей рукав ни к какому месту. Специалист по всем вопросам, в итоге – пустое место. Если он вдруг уволится, то в компании без него совершенно ничего не изменится.

Но Никиту вполне устраивало его место. Работа не напряженная и, в общем-то, статусная. Оклад у него будь здоров, у отца клянчить не надо. Роскошный кабинет в московском офисе – это само собой.

А главное состояло в том, что он имел возможность на совершенно законных основаниях отдыхать от Ларисы. Может, потому его не очень-то тяготил брак с ней. Съездит в командировку, расслабится на пару-тройку дней, а потом обратно, к семье. Она у него большая.

– Надеюсь, у тебя там несерьезно? – настороженно спросил Трофим.

Он не жаловал Ларису, но любил ее детей, своих племянников, и не хотел, чтобы Никита ушел из семьи.

Лариса помешана была на том, чтобы удержать мужа возле себя. Потому и нарожала ему кучу детей. Как та корова, чуть ли каждый год в отел. Но при этом сохраняла форму. Троих детей родила, но не раскабанела. Диета, фитнес, все дела. Какой была стройной и красивой, такой и осталась. На людях не стыдно показаться. Не такая уж она и плохая.

Детей своих Никита очень любил, но от командировки отказываться не собирался, решил освежить отношения с Лилей.

– А я ей так и сказал, мол, на пару тяг. – Никита усмехнулся.

– Вот я и говорю, зацикливаться на ней не надо, – сказал Трофим. – Работа прежде всего!

– Это само собой.

Трофим строго посмотрел на него. Когда речь заходила о работе, он шуток не понимал.

– Барбашов не укладывается в смету. Причины вроде бы объективные, но вдруг ворует?

– Разберемся, – сказал Никита.

Не было у него особого желания вникать в детали, искать в них зарытую собаку, но работа есть работа. Безответственный он по своей натуре человек, однако, как ни крути, старший брат влиял на него положительно.

Высокий лоб, пушистые брови, широкая спинка носа, губки бантиком, подбородок сердечком. Что-то не очень Антон похож был на Игната. Может, в глазах или в овале лица и имелось что-то общее, но различия лезли в глаза. Но не было у мальца и сходства с Толиком, который присвоил себе отцовство.

Антон старался забраться на детскую горку. Ноги его соскальзывали со ступенек, он злился, но все равно упорно карабкался вверх. Залез, с ходу сел, съехал прямо под ноги Агате и засмеялся.

В этот момент Агата и увидела Игната, который подходил к детской площадке. Ее светлые волосы были стянуты в хвост, маленькие изящные ушки обнажены, красивая шея открыта.

Но улыбка вмиг сошла с лица женщины, искрящийся взгляд потух. Агата взяла сына за руку и спешным шагом повела его к дому. Игнату пришлось прибавить ходу, чтобы нагнать их. Но еще до этого Антон устал идти быстро и повис на руке у матери. Он через плечо глядел назад, на виновника неожиданного переполоха. Мальчонка едва переставлял ноги, но Агата продолжала тащить его к дому.

– Руку ему оторвешь! – сказал Игнат, взял Агату за руку, остановил, помог Антону восстановить равновесие.

– Не твое дело! – огрызнулась она.

– Привет! Как тебя зовут? – Игнат опустился на корточки перед мальчишкой, который мог быть его сыном.

Ему действительно хотелось иметь ребенка. У Марьяны с этим проблемы. Как ни крути, а маму трудно было упрекнуть в необъективности. Тем более что она желала иметь внуков.

– Антон! – Мальчишка с интересом посмотрел на него.

От ребенка пахло мокрым песком и почему-то свежей простоквашей.

– На горке катаешься?

– Я еще на качелях могу! – Голос у Антона был звонкий, дробный.

– А на паровозике?

– На каком паровозике? – Мальчишка впился в Игната взглядом в ожидании чуда.

– Можно в парк Горького съездить.

Игнат поднялся, в раздумье посмотрел на Агату. Вообще-то у него сегодня полный рабочий день. Так, на несколько минут на знакомый адрес заехал. Вдруг Агату с сыном во дворе увидит. Так оно и вышло. Уезжать он уже не хотел. Хотя Антон, честно говоря, был не очень-то на него похож.

– На паровозике? – ехидно спросила Агата. – Да, это ты умеешь. Ту-ту, и пишите письма!

– В парке аттракционы, американские горки, паровозики.

– Хочу американские горки! – Антон схватил маму за руку, затряс ее. – Хочу паровозики!

– Можно завтра.

– Неужели? – Агата усмехнулась, обличительно глядя на Игната.

– Да.

– А почему не сегодня?

– У меня совещание скоро.

– Не будет никаких горок, сынок! Дядя не умеет держать слово. – Агата взяла Антона за руку и повела к дому.

– Хорошо, давай сейчас, – решился Игнат.

Совещание вполне мог провести Бельчинский. У него это даже лучше получится.

– Обойдемся как-нибудь, – сказала Агата.

Антон жалостливо глянул на Игната, горько вздохнул, но продолжал идти за мамой.

– Я серьезно. – Игнат нагнал Агату, взял ее за руку, остановил. – Прямо сейчас и едем.

– У нас обед. – Она качнула головой.

– В кафе пообедаем.

– Мама, я хочу в кафе!

Агата посмотрела на сына, перевела взгляд на Игната.

– Хорошо. Только нам переодеться надо.

– Долго? – настороженно спросил Игнат.

Не так давно он уже хотел встретиться с Агатой в кафе. Пришел, а ее нет. Сейчас она могла опять махнуть перед ним хвостом. Запрется в доме, и жди ее.

– Пять лет. – Она усмехнулась.

– Ты хочешь об этом поговорить?

– Незачем.

– А я хочу. Поэтому через двадцать минут мы едем в Москву. Смотри, не обмани сына.

– Своего сына я не обману! – резко сказала Агата, косо глянула на Игната и ушла вместе с Антоном.

Она появилась через полчаса, нарядная, прихорошенная. Антон в новом комбинезоне.

Открывая дверь машины, Игнат невольно оглянулся по сторонам. Вдруг его кто-то увидит с Агатой и сообщит Марьяне? Придумывай потом оправдания.

Агата с Антоном устроились на заднем сиденье.

– Твоя машина? – спустя какое-то время спросила она.

– Ну а чья же.

– Детского кресла нет.

– Так незачем было.

– Почему?

– А моя мама тебе не сказала?

– Сказала… – Агата замялась.

– Она явно что-то задумала.

– Что?

У Игната вдруг стало тошно на душе. Желание покатать ребенка на аттракционах, вроде бы совершенно невинное, вылилось в самое настоящее предательство. У него ничего с Агатой не было, но он уже шел на поводу у своей мамы, которая затеяла новую игру против Марьяны. Она хотела свести его с бывшей девушкой, чтобы разлучить с женой.

Спрашивается, зачем он посадил Агату и ее сына в машину? Но не выгонять же их. Тем более что слишком далеко в отношениях с Агатой он заходить не собирался.

Лиля переступила порог, огляделась, не наклоняясь, разулась, повела плечами, сталкивая с них легкую курточку. Казалось бы, все, можно идти дальше, в комнату. Но Лиля не остановилась. Ничего не говоря, она стянула блузку, вывернулась из юбки. От белья ей избавляться не пришлось за неимением такового.

Никита лишь хмыкнул, глядя, как она открывает дверь в ванную. Хоть сказала бы, что хочет принять душ. Или не нужно? Да, незачем говорить, если все и так ясно.

Квартира простая, двухкомнатная, в собственности компании «Высокосталь». Незатейливый ремонт, непритязательная мебель, но в целом комфортно, функционально. Идеальный порядок, чистое белье, полный бар. Все как в гостинице.

Даже девочка в номере, но это уже стараниями Никиты.

Лиля скрылась в ванной, а Никита прошел в гостиную, достал из бара бутылку виски. Сегодня у него выходной, можно выпить, покурить и девочку приласкать. Не такая уж и плохая у него жизнь, если разобраться.

Он еще только скручивал пробку с бутылки, когда зазвонил телефон. На дисплее высветилось фото Ларисы – томный взгляд, загадочная улыбка. Никита глянул на дверь в ванную. Лиля наверняка застрянет там не на одну минуту.

– Да, моя красивая!

– Ты не занят? – тихо, спокойно спросила Лариса.

– Не помешаешь.

– Как дела?

– Собак еще не нарыл. Но процесс идет.

– С кем? – Голос Ларисы едва заметно дрогнул, выдал ее волнение.

Она же не дура, понимала, что Никита запросто может загулять.

– Тихо, сам с собою, – в шутку сказал он.

В этот момент медленно, почти бесшумно открылась дверь ванной комнаты. Лиля вышла оттуда так тихо, как будто была бесплотной. Волосы мокрые, полотенце обернуто вокруг тела.

Никита посмотрел на нее и приложил палец к губам. Она лукаво улыбнулась, но режим тишины все-таки приняла и тихонько подошла к нему.

– У Светки зубы режутся, – сказала Лариса.

– Плачет? – спросил он, глядя, как Лиля опускается перед ним на колени.

– И температура.

– Могу приехать. Ночью буду. – Эти слова были адресованы не столько Ларисе, сколько Лиле, которая уже расстегивала пояс на его брюках.

Если она сейчас не успокоится, то ночевать будет без него. Но Лиля лишь усмехнулась и продолжила его расчехлять.

– Может, лучше на выходные? – сказала Лариса.

– Легко.

Лиля стянула с себя полотенце, накрыла им бедра Никиты, склонилась низко-низко, заставила его почувствовать жар своего дыхания.

– Если соскучишься.

– Я уже соскучился, – закрывая глаза, сказал он.

– Тихо у тебя. Ты где?

– В кабинете.

– А секретарша где?

– Ты моя секретарша. Помнишь, как мы зажигали?

Лиля поддала жару. Никите приходилось нелегко.

– У нас еще все впереди. Ладно, не буду тебе мешать.

– Да ты не мешаешь.

– Пока-пока.

В трубке послышались короткие гудки. Из груди Никиты вырвался вздох облегчения.

– Жена звонила? – тихонько спросила Лиля.

– Ты это нарочно?

Ей нетрудно было выдерживать паузы. Она находила, чем их заполнить.

– Может, я тоже хочу быть твоей женой?

– Я похож на мусульманина?

– Я могу быть твоей командировочной женой. Ты же здесь по делам. И еще приедешь.

– Не отвлекайся.

– Так да или нет?

Она знала, в какой момент надо задавать вопрос, понимала, чем сейчас его можно шантажировать.

– Ты и мертвого уговоришь, – пробормотал он.

– Это значит да?

– Да…

Лиля выжала из него согласие, махнула сотку виски, пока он приходил в себя, и полезла в постель, под одеяло.

– У меня сегодня была трудная ночь, – закрывая глаза, пробормотала она.

– Клиенты?

– Надеюсь, это в последний раз. Ты же не станешь выгонять свою жену на работу?

– Ты хитрая или наглая?

– И то и другое. Ты дашь мне денег?

– В пределах разумного.

– Всего десять тысяч. Завтра. На косметику.

– Будет тебе косметика. Спи.

Спала она ровно столько, сколько Никите понадобилось, чтобы напиться и набраться сил. Лиля со знанием дела подняла ему настроение, пронесла его над постелью, как флаг над Красной площадью, а потом попросила пятнадцать тысяч. Похоже, она реально напрашивалась к нему на содержание. С этим нужно было что-то делать.

Детское кафе – это молочные коктейли, пирожные и такие же сладкие разговоры. Если бы Игнат и захотел рассказать Агате о том, как жил последние пять лет, то не стал бы делать этого в присутствии Антона. Да она и сама ни о чем серьезном не говорила.

Но сегодня они встретились в кафе для взрослых, в московском ресторане. Агата не очень-то хотела, а он вроде бы и не настаивал, но все же они были вместе. Она такая красивая, стильная.

– Ты выглядишь безупречно, – сказал Игнат и улыбнулся.

Он вроде бы и не пытался обольщать Агату, однако в его голосе прозвучали игривые нотки. Но там же глухо позвякивало и сомнение. Зачем он только позвал Агату в ресторан? Ведь обещал себе не заходить далеко. У него есть жена, которую он очень любит. Но Игнат хотел знать, от кого Агата родила. Наверное, поэтому они и оказались здесь.

– Вообще или для женщины, которая родила? – осведомилась она.

– Какая же ты женщина?

– Я женщина, – без нажима, но твердо сказала Агата. – Потому что у меня есть ребенок.

– Для меня ты девушка.

– Как будто и нет никакого ребенка?

– Зачем ты так?

– Почему ты не спрашиваешь, от кого ребенок?

– Ну…

– А вдруг твой?

– А это возможно?

– Да, возможно, что земля круглая, а небо синее.

– Значит, мой? – От волнения у Игната дрогнул голос.

– Для тебя это важно?

– Да.

– Антон – мой ребенок. Больше ничей.

– Я понимаю, в тебе говорит обида. Может быть, я виноват. А ты представь ситуацию. Ко мне подъезжает Толик и говорит, что ребенка ты ждешь от него, живете вы вместе.

Агата отвела взгляд в сторону.

– Ты жила с ним?

– А ты бросал меня? – зло, но без напора спросила она.

– Ну…

– Бросил, женился на другой. Тебе все равно, как мы с Антоном тут живем.

– И с Толиком.

– Толика давно уже нет. – Агата вздохнула. – У него своя жизнь. Я не говорю, что мне было с ним плохо. Так стало без него. Хоть какая-то опора. Женщине трудно без поддержки. Особенно когда у нее на руках ребенок.

– Это понятно.

– Что тебе понятно? У нас три семьи в квартире. Родители в одной комнате, брат с женой в другой, мы с Антоном в третьей. Там не комната, а каморка. Нет, я не жалуюсь. Но и не хвалюсь.

– Да и с работой проблемы, – сказал Игнат.

Последний год Агата работала в универсаме кассиром, но он закрылся, ее уволили. Платили ей там неплохо. В любом другом магазине, куда она пыталась устроиться, ей предлагали гораздо меньше. Но она готова была согласиться и на маленькую зарплату. В сентябре Антон пойдет в садик, и Агата устроится на работу. Все это Игнат уже знал.

– Ничего, выкрутимся.

– Может, ко мне на завод пойдешь?

– Кем? – Агата с интересом глянула на него.

– В делопроизводство, бумажки перекладывать.

– А зарплата?

– Не обижу.

– Я сейчас на все согласна, – сказала она и вымученно улыбнулась.

– На все соглашаться не надо.

– Даже на панель.

Именно от этого признания и пытался предостеречь ее Игнат. Но то самое слово, которое не воробей, уже выскочило.

– Когда мне твоя мама предложила зайти к тебе, я не стала отказываться… Она мне и денег дала на одежду. Чтобы я произвела на тебя впечатление. Убежала я тогда от тебя потому, что мне так сказано было. Мол, задеть тебя за живое нужно. Но я не хочу быть с ней заодно. Хитрая она у тебя. – Агата прикрыла рот ладошкой, чтобы не назвать маму Игната еще и коварной или даже подлой.

– А она говорила, зачем ей все это нужно?

– Нет, но я все понимаю. Она хочет, чтобы ты ушел ко мне и развелся с женой. Твою Марьяну терпеть не может. Да и меня тоже. Однажды эта особа нас уже разлучила. Я не хочу, чтобы она снова взялась за нас.

– А она возьмется. Если у нас вдруг что-то срастется.

– А срастется?

– А ты не боишься? – угрюмо спросил Игнат.

– Твоя мама нам жизни не даст.

– Вот и я и том же. Срастаться нам совсем необязательно.

– Да, я понимаю. Но ты же здесь, со мной. – Агата не просто посмотрела на него, вцепилась взглядом так, как будто собиралась удержать на привязи.

– А ты хочешь, чтобы срослось?

– Нет, – неуверенно ответила она.

– Тогда почему ты здесь?

– Потому что ты мне нужен, – сказала Агата чуть ли не по слогам и добавила скороговоркой: – Но тебе совсем необязательно уходить от жены.

– Что ты предлагаешь?

– Делать это должен ты. – Агата отвела взгляд в сторону, чтобы скрыть смущение. – Ты уже предложил мне работу на заводе. Да, я могла бы стать твоей любовницей. Тем более что ты имеешь на это право как отец моего ребенка. Нет, если не хочешь заботиться об Антоне, то я просить ничего не буду.

– Ты уже просишь.

– Да? – встрепенулась Агата.

– И хитришь. Так же, как моя мама, – сказал Игнат, пристально глядя на нее.

Он помнил, как Агата уклонилась от встречи в кафе. Сама пришла к нему и тут же разыграла оскорбленную невинность. Да и с детской площадки убегала от него вместе с Антоном.

– Нет, не хитрю, – промямлила она.

– Но моей любовницей быть хочешь? – жестко и даже с долей цинизма спросил Игнат.

В ответ Агата резко посмотрела на него, но ее взгляд тут же растекся, как снежок по печной заслонке. Да, она хотела бы стать его любовницей, но только потому, что нуждалась в деньгах.

– Этого я тебе не обещаю. А вот с работой помогу. С жильем тоже.

Квартиру он мог взять в ипотеку на имя Агаты. Внести залог, а потом выплачивать потихоньку, незаметно для Марьяны. Еще денежное содержание, это само собой. Опять же втайне от жены. Да и от мамы.

– Но сначала решим с квартирой.

Игнат задумался. А может, и не нужна Агате работа, не стоит устраивать ее на завод? Она же красивая, соблазнительная. Вдруг он однажды вызовет ее в кабинет, а она обострит момент встречным порывом. Нет, им совсем необязательно вступать в любовные отношения.

– Это не будет тебе в тягость? – спросила она, будто извиняясь за свою навязчивость.

– Нет, – выдавил он. – Деньги у меня есть.

А с чувством вины перед Марьяной он как-нибудь справится. В конце концов Игнат обязан помочь своему сыну встать на ноги. Все-таки Агата будет ему в тягость. Но ничего, он выдюжит.

Глава 5

От Курска до Москвы полтысячи километров. Много это или мало? Если путь в радость, то близко, а если не хочется никуда ехать, то далеко.

А Никиту вдруг потянуло домой. Всего три ночи он провел с Лилей, а уже устал. Достала она его своей наглостью. К тому же выпита была до дна.

– Возьми, купишь чего-нибудь. – Он бросил на стол несколько пятитысячных купюр.

– Что это?

– С каких это пор деньги вызывают у тебя глупые вопросы?

– Ты хочешь от меня откупиться?

– Нет.

– Но ты же уезжаешь.

– Так надо. Командировка закончилась, – соврал Никита.

– Неправда. Ты уезжаешь на выходные. Я тебя здесь подожду.

– Я уезжаю навсегда.

– Хорошо, я поеду с тобой в Москву. Ты снимешь мне квартиру.

– Нет.

– Тогда твоя жена узнает, как ты здесь без нее куролесишь.

– Что?! – Никита резко повел рукой, делая вид, что собрался схватить ее за горло.

– Да, это шантаж! – заявила Лиля и нахально ухмыльнулась.

– Ты знаешь, что тебе за это будет?

– Что?! – Она смотрела на него так, как будто собиралась показать язык.

Никите казалось, что эта поганка совершенно не боялась его. Что он мог с ней сделать? Киллерам заказать? Так не было у него выходов на профессиональных мокрушников. А водитель, он же телохранитель, не согласится на такое дело. Да и не сможет он попросить Алика об этом, язык не повернется. Отцу можно сказать. Он может решить проблему, но как им потом друг другу в глаза смотреть?

Да и отец уже не в той форме, чтобы лезть в такие дела. Антонина, его вторая жена, нанесла ему удар ниже пояса – развелась с ним и вышла замуж за свою первую любовь. Отец не смог наказать этого проходимца. Или не захотел.

Может, в полицию обратиться? Но это себя не уважать. Да и не факт, что менты помогут. Именно так было с Ларисой.

Смешно это или нет, но он женился на ней по залету. Крутил с ней, а замуж брать не собирался. Тогда она подала заявление об изнасиловании, которого не было. Но менты не захотели отмазывать его ни за какие деньги. Потому что Никита их всех достал своим отмороженным поведением. Можно даже сказать, они нарочно подыграли Ларисе. А она как будто знала, что так и будет, не прогадала. И ничего, живут себе потихоньку. Но свято место занято, так что Лиля в пролете.

– Ты сама знаешь!

– Ты поднимешь руку на бедную женщину? – Лиля широко распахнула глаза.

– Кто бедная женщина, ты?

– Уже не бедная. Ты мужик щедрый. Я с тобой как сыр в масле буду.

– Сколько ты хочешь?

– Чтобы я от тебя отстала? Сколько тут у тебя? – Лиля смахнула со стола деньги, пересчитала их. – Тридцать пять штук. Умножаем на триста шестьдесят пять. Это сколько в год?

– Ты столько не унесешь! – взъерошился Никита.

– Унесу. И за двадцать лет уволоку, не сломаюсь. Это без малого тринадцать лимонов за год. Ладно, я добрая. Пусть будет десять. Но возьму я с тебя сразу за двадцать лет. Двести лямов с тебя, Высоков!

– Сейчас поднесут! – Никита взял телефон, связался с водителем, который уже держал машину под парами. – Алик, поднимись, разговор есть.

– Учти, Высоков, у меня запись есть! Как мы тут с тобой скакали! Я ее в Сеть выложу! Жена узнает!

Никита скривил губы в едкой насмешке. Лариса в свое время поступила с ним подло. А после свадьбы и вовсе финт выкинула. Топориком по голове приласкала, Никита чуть копыта не отбросил. К Марьяне приревновала его, и ага. А когда он в коме лежал, она инсулин пыталась ему вколоть, смертельную дозу. Чтобы сухой из воды выйти. Попробовала, но не смогла, духу не хватило.

Никита тогда не стал ее топить, вытянул ее из тюрьмы. Сейчас она как шелковая. Троих детей ему родила, в дела его не лезет, разве что ворчит иногда, но сквозь пальцы смотрит на его похождения. Понимает, что нет между ними большой любви, потому и позволяет скинуть пар.

Как еще объяснить тот факт, что Лариса не настаивает на видеозвонках? А так попросила бы его поводить телефоном вокруг себя, увидела бы, как Лиля мнется перед ним на коленях. Ведь она почувствовала, что нечисто с ним было, когда Лиля зажигала. Сказала, что не будет мешать.

Пусть Лиля стукнет Ларисе. Никита покается перед женой, пообещает больше не грешить, и она точно его простит. Да и не будет он больше иметь дел с такими дешевками, как Лиля. Толку от них мало, а визгу много. Уж лучше с Ларисой, тем более что с ней в постели совсем не скучно. Зажигает она будь здоров. Лиля по сравнению с ней – бревно. Тьфу на нее!..

– Деньги забирай и проваливай. Пока не вышвырнули.

– На слабую девушку – цепного пса? – Лиля скривилась. – Не стыдно?

Никита промолчал. Он уже все сказал, больше добавить было нечего.

– Думаешь, если денег полно, то можно все? – не унималась Лиля. – Порядочных девушек насиловать?

От возмущения Никита вытянулся в лице, а его брови взлетели под самую челку.

– Я ведь и заяву могу накатать! У меня видео есть!

– Попробуй, сунь голову в петлю. – Он хищно сощурил глаза, предупреждая ее, что за удар ниже пояса последует не менее подлый ответ.

У Никиты были такие возможности.

– Двести миллионов, и мы в расчете.

Никита услышал, как открылась дверь. Это наверняка Алик.

– Уже поднесли, сейчас получишь.

Но в гостиную почему-то зашли незнакомые люди. Два мощных на вид парня с хмурыми лицами. Взгляды у них – мороз по коже.

– Это тебе отгребать принесли. – Лиля злорадно ухмыльнулась.

Алика не было, а позвонить ему Никита не смог. Детина с безобразным шрамом на щеке вырвал у него айфон и положил на стол.

– Не дергайся, целей будешь, – заявил он.

– А где Алик? – растерянно спросил Никита.

– Отдыхает он в машине. Ключи нам отдал, а сам заснул. Никакого криминала. А телефон твой никуда не денется. Мы люди мирные. Если нас не злить. Ты же не хочешь этого делать? – с глумливой ухмылкой спросил меченый тип.

– Вы хоть понимаете, с кем связались?

– Ничего ты нам не сделаешь и не мечтай. А мы с тебя спросим. За то, что ты мою сестру обидел.

– И мою подругу! – пробасил здоровяк с массивным шишковатым лбом и угрожающе повел широкими плечами, как будто собирался ударить Никиту.

А кулаки у него большие и тяжелые, похожие на чугунные болванки.

– Которую ты, козел, изнасиловал! – добавила Лиля и хихикнула.

– Давай, мужик, ты не будешь пениться, а мы не станем тебя прессовать, – с ухмылкой проговорил меченый тип. – Договоримся по-хорошему, и мы уйдем. И никаких проблем ни тебе, ни нам.

– Двести миллионов – это по-хорошему?

– Двести миллионов? Да, ты прав, это перебор. Треху дашь, и разойдемся.

– Три миллиона?

– Три миллиона.

– Рублей?

– Рублей.

– И все?

– И все. Но прямо сейчас. Перебросишь с одной карты на другую, и все дела.

– А если нет?

Три миллиона – не такие уж и большие деньги. Но и совсем не малые. Даже самому высокооплачиваемому рабочему за такие бабки пахать придется не один год.

– Даже не знаю, – сказал меченый тип, ухмыльнулся и глянул на своего дружка. – Тут думать надо. Мне Лилька сестра, а Жорику – подруга. Я за нее с тобой мудрить не буду. Раз, и все. – Он достал из кармана куртки заправленный шприц, снял с иголки колпачок.

– Что это? – Никита содрогнулся.

– Передоз.

– Весело подохнешь, – заявил Жорик. – Это хорошо.

– А я скажу, что ты меня хотел на иглу посадить. – Лиля злорадно оскалилась, взбудораженно поглядела на Никиту.

От нервного перенапряжения у Никиты вдруг закружилась голова. Пол стал уходить из-под ног. Если бы он не опустился на диван, то обязательно упал бы.

Положение более чем серьезное. Если эти гопники смогли сладить с Аликом и забрать у него ключи, то с Никитой они запросто справятся. Тем более что передозировку организовать не проблема. Менты поверят, что Никита сам ширнулся. Хотя бы потому, что у него был привод за наркоту. С «травкой» на кармане взяли. А где анаша, там и героин.

И зачем он только связался с этой шлюхой?

– Эй, ты не теряйся, не надо!

Меченый тип опустился перед ним на корточки, заглянул в глаза и вдруг влепил пощечину. Таким способом обычно приводят в чувство истеричек.

Именно в этом Никита и нуждался. Он и сам не понял, как сорвался с дивана и ударил меченого поганца ногой в челюсть.

Вроде бы не было выплеска силы, удар не мог быть сильным, но детина упал. А Никиту понесло дальше. Жорик замахнулся, но схлопотал правый прямой, точно в подбородок. Второй удар опрокинул его на пол.

– Козел! – откуда-то из космической глубины крикнула Лиля.

Но Никите было не до нее. Краем глаза он увидел, как с пола поднимается меченый тип, ударил его ногой, затем кулаком. Тем временем встал Жорик. Он мог обрушить на Никиту град ударов, но почему-то рванул к двери. Вслед за ним, вяло отмахиваясь от Никиты, потянулся и его подельник.

– Эй, вы куда, придурки? – взвизгнула Лиля.

– Да пошла ты! – донеслось из прихожей.

– Стоять! – Лиля бросилась за ними, но остановить не смогла и сама унесла ноги.

Никита не стал преследовать их. Он и без того сделал все, что только мог. Выстоял один против двух здоровенных гопников.

Никита вышел во двор, дошагал до «Гелендвагена», в котором его должен был ждать Алик, и увидел, что тот спит.

Спрашивается, зачем ему такой телохранитель? Тем более что он и сам с усам.

Дом сдан в эксплуатацию, квартира с отделкой под ключ, даже встроенная кухня в наличии. Стены белые, двери черные – очень даже стильное сочетание. Пол застелен темным, не самым дешевым ламинатом.

– Если ты не торопишься, то можно сделать ремонт, – сказал Игнат. – Паркет положить, двери сменить. Думаю, подвесные потолки будут не лишними.

– Не надо, мне и так нравится. – Агата мягко взяла его за руку.

– И кухню можно сменить.

– Нет, она хорошая. Не надо ничего.

– Мебель сама выберешь, я оплачу.

Квартиру он покупал в кредит. Банк дал «добро», первый взнос был уже сделан. Агата имела полное право въезжать сюда. Кто-кто, а Игнат слов на ветер не бросал.

– Я постараюсь уложиться в минимум. – Агата прижалась грудью к его плечу.

Бугорки у нее небольшие, но возбуждающие, упругие. Да и сама она как сгусток мягкой, но мощной сексуальной энергии. В квартире только кухня, но можно усадить Агату на столешницу и дать волю рукам. Судя по ее настроению, она не откажется.

– Можно и в максимум. – Игнат улыбнулся.

– Ты такой хороший. – Она еще крепче прижалась к нему.

Он ощутил предстартовую дрожь в ее теле. Агата совсем не прочь была взлететь вместе с ним в те самые высоты, в которые рвется мужчина в объятиях женщины.

– Я стараюсь.

– Марьяна знает о том, что ты делаешь для меня? – спросила Агата.

Если она хотела охладить его пыл, то ей это удалось.

– Нет, – отстраняясь от нее, сказал Игнат. – И надеюсь, что не узнает.

– От меня точно. – Агата приложила ладонь к груди, пытаясь убедить его в своей надежности.

– Очень на это надеюсь.

– Я видела твою жену. Она такая красивая!.. – Агата вздохнула, не скрывая зависти. – Да я и не претендую на ее место.

– И не надо.

– Не буду. Мы с тобой просто любовники.

– Нет. Ты мать моего ребенка.

– Может, ты хочешь еще одного? – Агата прижалась к Игнату сзади, обняла, скрестила руки у него на животе.

– Мне уже пора.

– Ты сбегаешь от меня? – Ее голос повело от обиды.

– Нет, просто у меня мало времени.

– Не бойся, никто ничего не узнает.

Ее нежные длинные пальчики запорхали у него на груди, стали расстегивать пуговицы на рубашке.

Те самые ощущения теплой волной прошлись по его телу, заставили закрыть глаза. Действительно, почему бы и нет, если никто ничего не узнает? В конце концов Агата не чужая ему женщина.

Игнат распахнул глаза. А мама?.. Он не отчитывался перед ней о своих отношениях с Агатой, но она и без него могла быть в курсе. Ее цель проста – разлучить сына с Марьяной. Для этого все средства хороши.

Возможно, мама уже позвонила Марьяне, и та сейчас в пути. Игнат уложит Агату на лопатки, предъявит свое право на нее. В этот момент и откроется дверь. Марьяна даже не станет слушать его. А потерять ее Игнат не мог.

– Не сегодня, – сказал он, останавливая шаловливые пальчики.

«Никогда!» – мысленно добавил Игнат.

– Я подожду, – тихо сказала Агата.

– Мне пора.

В лифте он спиной прислонился к стенке и обреченно закрыл глаза. Зачем сын только принял игру, в которую впутала его мама? Ясно же, что добром это для них с Марьяной не закончится. Какой же он кретин!

Лиля сучила ногами, конвульсивно скребла руками по кровати, как будто ее действительно насиловали.

– А ничего девочка! – глядя на экран телевизора, сказала Лариса. – Есть у тебя вкус, мой дорогой.

– Да ладно тебе, – буркнул Никита.

Лиля со своими дружками больше не коптили его жизненный горизонт. Как сбежали, так с концами. А в полицию он не обращался. За это Лиля его и отблагодарила, подсунула жене компромат.

Никита уже объяснился с Ларисой, даже пообещал ей больше не блудить. Она вряд ли его простила, но истерику не закатывала, даже посмеивалась, слушая законного супруга. А потом еще и запись лишний раз включила, чтобы позлить Никиту и обрызгать беззлобным сарказмом.

– Что ладно? Командировки у тебя!

– Я же сказал, все, баста!

Он действительно решил завязать с левыми бабами. Из одной истории вроде как выпутался, а в следующий раз мог влипнуть намертво. Зачем ему приключение на то место, возле которого прекрасно смотрится Лариса?

Она сидела в кресле, забросив ногу на ногу. Шелковый халат нараспашку, под ним короткий пеньюар. Длинные светлые волосы, точеный носик, сочные чувственные губы. Ножки длинные, ровные, взгляд не оторвать. Если ее завести, она такой концерт исполнит, что никакая Лиля не сравнится.

– Значит, развести тебя хотели. – Лариса усмехнулась.

– Не на того нарвались.

– Два хлыща?

– Какие, блин, хлыщи? Во! – Никита широко развел руки, показывая, с какими амбалами он имел дело.

– И ты их с лестницы?..

– Не вижу ничего смешного. – Никита потер правую кисть, которая до сих пор ныла от сильного удара. – У них там организация.

– Общество неудачников?

– Алика кто усыпил? То-то же.

Тот рассказал, как было дело. Из подъезда вышла смазливая девушка, села к нему в машину. Он спросил, в чем дело, а она попросила его вывезти ее со двора. Дескать, муж из окна за ней наблюдает. Он должен видеть, что за ней подъехал состоятельный любовник.

Алик согласился ей подыграть, они проехали метров двести, остановились. После того как Никита позвонил Алику, она воткнула ему в ногу шприц со снотворным. Что это, если не четко спланированная операция?

Хорошо, что Никита не стал обращаться в полицию. Если Лиля скинула Ларисе компромат на мужа, то ей ничего не стоило заявить об изнасиловании. Отмывайся потом.

– Герой! – заявила Лариса.

– Я лучше тебе машину прикуплю за эти три лимона.

– Ловлю на слове! – Она сразу повеселела и даже сменила картинку на экране, чтобы не раздражать его.

– Поймала – держи!

– Держу.

– Не чувствую.

– Почувствуешь. После того как справку из вендиспансера принесешь.

– Жестоко.

– А хорошая машина мне нужна, – в раздумье проговорила она. – Представительского класса. На работу пора выходить.

– Зачем?

– А сколько можно дома сидеть? Рожать я больше не буду. Или надо? – Лариса качала головой, глядя на Никиту.

Она не требовала, а просила правильный ответ. Или как?

– Думаю, детей нам уже хватит, – сказал Никита.

– Наймем еще одну няню, так, для надежности. А я на работу. Или ты против?

– Думаешь на стройдвор вернуться?

Когда-то Лариса была у него секретаршей – на полставки. С этой должности она и вышла за Никиту замуж. Он тогда пытался наладить работу маленького строительного рынка, и Лариса ему в этом помогла. У нее очень хорошо получалось руководить стройдвором. А потом пошли дети, стало не до работы.

– Я хочу вернуться в далекое прошлое, стану твоей секретаршей.

– Очень интересно.

– Буду подавать тебе кофе. Раньше у меня хорошо получалось. Тебе нравилось. – Взгляд ее подернулся блудной поволокой.

– А как же справка из диспансера?

– Справка нужна дома. Потому что здесь ты муж. А в офисе будешь моим боссом. Я еще никогда не была секретаршей у директора завода.

– Я не директор завода.

– Да, ты зам по куда пошлют. Я понимаю, командировки тебя не особо утомляли. Но это было раньше, да?

– Я тебя внимательно слушаю. – Никита провел рукой по кровати, на которой полулежал.

Но Лариса даже не шелохнулась и сказала:

– Трофим нарочно держит тебя при себе, не хочет, чтобы ты его перерос, желает быть для вашего отца самым-самым. Чтобы затем получить все. Увы, отец не вечен, и ты это понимаешь, – сказала она. – Сдал он за последнее время. Сам видишь.

– Отец меня не обделит, – хмуро проговорил Никита.

Не нравилась ему столь мрачная тема, но жизнь есть жизнь. Когда-нибудь вопрос о наследстве встанет ребром.

Расставание с Антониной подкосило отца. Он загрустил, затосковал. Чтобы выйти из депрессии, вернулся к управлению компанией, которое передал Трофиму, но очень быстро остыл и сдал назад. Жил себе тихо в своем доме. Экономка вокруг него вертелась. Может, он грелся возле нее. Но счастья в его глазах не было. На здоровье отец вроде бы и не жаловался, но жизненные силы потихоньку покидали его.

– Не обделит. Но компанией управлять будет Трофим. А ты останешься на задворках.

– Не наговаривай.

– Буду наговаривать! – заявила Лариса. – На тебя! Ты умный, способный, но ленивый. Поэтому Трофим тебя не ценит, хоть и любит. И Степан Данилович всерьез не воспринимает. Было у отца два сына, один директор, а другой зам по пенькам и дудочкам.

– Сейчас от смеха лопну, – буркнул Никита.

– Толкать тебя нужно. Да ты и сам это понимаешь.

– Куда толкать?

– Наверх. Чтобы ты не скатился вниз. В яму. К проституткам.

– Не доставай.

– Все, хватит, нагулялся. Пора за ум браться. А я тебя на буксир возьму.

– Можешь начинать прямо сейчас!

– Я серьезно.

– И я серьезно. Или ты не секретарша?

– Хочешь, чтобы я приступила к исполнению своих обязанностей прямо сейчас? – В ее голосе закувыркались игривые интонации.

– Приказ сама напечатаешь?

Лариса поднялась с кресла, скинула халат и прилегла к нему.

– А ты подпишешь?

– И печать поставлю. Если хочешь.

– Хочу.

– А справка? – спросил Никита.

Но Лариса не ответила. Она уже вошла в образ. Ее рука блуждала по его телу в поисках печати.

Да, сначала приказ. А потом уже работа. Может, Лариса права? Вдруг вдвоем они смогут покорить высоту, на которую сподобился забраться Трофим? А то и переплюнут его.

Часть вторая

Глава 6

Евгений Романович улыбался, как изощренный искуситель с длинным списком личных побед. Но Марьяна его не боялась. Она не продавала ему ни душу, ни тело, хотя он и подталкивал ее к падению.

– Прекрасный кабинет. Мне нравится, – сказал он, окинув взглядом пространство, залитое солнечным светом и обставленное офисной мебелью. – Впечатляет.

Новая компания – новый офис. И не в Горанске, а в Москве. Теперь ей пораньше придется выезжать из дома, чтобы попасть на работу. Если, конечно, Ведерников не переиграет ее. Он претендует на пост председателя совета директоров, а Шуринову прочат место генерального директора компании. Он готов согласиться, но с условием – финансовым директором должна стать Марьяна. Завтра будет собран совет директоров, там все и решится.

Ведерников опустился на полукруглый диван цвета молочного шоколада. Столик, стоявший рядом с ним, чем-то напоминал кружку, заполненную кофе с пенкой.

Неплохой уголок для отдыха, но Марьяна была далека от того, чтобы восхищаться этим. Расслабление на работе волновало ее меньше всего. Ради пользы дела она готова была пахать без перерывов.

– Присаживайтесь, Марьяна Валерьевна. – Евгений Романович легонько хлопнул ладонью по свободному месту подле себя.

Но Марьяна уклонилась от приглашения.

Она без всякого стеснения подошла к рабочему столу, опустилась в директорское кресло и заявила:

– Мне и здесь неплохо.

– Скромность вас украшает, – сказал Ведерников.

– Спасибо.

– Теперь пора браться за дело. Мы с вами будем работать на износ. Планов у нас громадье. Для начала встанем вровень с Демьяновым.

Марьяна кивнула. Демьянов не подавал признаков жизни, но успокаиваться было еще рано. Война, может, и не объявлена, но боевые действия могли начаться в любое время. Чтобы справиться с Демьяновым, нужно как минимум вывести компанию на его уровень. Возможности для этого есть.

– Задача непростая, требует полной самоотдачи. – Ведерников переплел пальцы. – Я бы даже сказал, самоотречения.

– Звучит красиво. – Марьяна с подозрением посмотрела на него.

Его взгляд подернулся дымкой. Губы увлажнились, покраснели.

– Я отрекусь от своей жены, ты – от мужа.

– Не думаю, – сказала она.

Иногда приятно ошибиться в своих предположениях. Увы, это не тот случай.

– Мы должны быть единым целым, – не моргнув глазом, продолжал фантазировать Ведерников. – Иначе нам удачи не видать.

– Должны, – согласилась Марьяна. – Но в рамках приличий.

– Приличия работают на публику. А когда в доме никого нет, можно и голышом ходить. Перед мужем.

– Я вас не понимаю.

– Перед мужем можно, а перед его отцом – нет. Но Шуринова мы уберем. Тебе не нужно будет его бояться. Ты наконец-то сможешь остаться наедине со мной и скинуть одежду.

– Евгений Романович, уровень вашего бреда зашкаливает.

– Истина рождается в муках и в бреду.

– Я вовсе не собираюсь скидывать одежду. Как вы хотите убрать Шуринова?

– Это все в переносном смысле. И одежда, и Шуринов. Он, конечно, останется. И раздеваться тебе, Марьяна, не придется. – Ведерников перешел на «ты», значит, намечался новый виток напряженности. – Ты просто должна стать моей женщиной.

– Всего-то?

– Я от своего не отступлюсь.

– Сожалею, но не могу выразить восхищение по поводу вашего упорства.

– Хочешь ты того или нет, девочка, но ты будешь моей. Поверь, я умею ждать.

– У человека должна быть недостижимая мечта.

– Недостижимая мечта – это то, чем я сейчас владею. Когда-то я и представить не мог, что поднимусь так высоко. До тебя, Марьяна, я дотянусь. Даже не сомневайся.

– Вы меня пугаете.

– Я давно уже тебя пугаю, но тебе почему-то не страшно. Я поставил перед собой цель, упорно иду к ней, и тебе это нравится. Не пытайся меня обмануть.

– Я не пытаюсь вас обманывать. Просто хочу, чтобы вы оставили меня в покое.

– Это невозможно. Только твоя полная капитуляция заставит меня прекратить борьбу. – Ведерников смотрел на Марьяну, как дьявол на грешника, которому выписали направление в ад.

Он еще не заполучил ее, но уже готовил котел с кипящей смолой.

– А если я откажусь от назначения? – Марьяна в раздумье провела рукой по краешку стола. – Тогда вы оставите меня в покое?

– Нет. Где бы ты ни находилась, я буду рядом.

– Иногда вы просто невыносимы.

– Тебе это нравится.

– Надеюсь, завтра вы будете адекватны, – сказала Марьяна, поднимаясь из-за стола.

– Завтра все решится, – растягивая звуки, задумчиво проговорил он.

Марьяна взялась за ручку двери. Ведерников не пытался ее остановить, но взглядом расстегнул несуществующую «молнию» на ее платье, обнажил спину до самого копчика.

Марьяна поспешила покинуть кабинет, с трудом подавила гневную волну. Достал ее Ведерников, но придется терпеть. Она не имела права уволиться и оставить Шуринова-старшего наедине с этим другом, который в любой момент мог превратиться во врага. Тем более что Евгений Романович донимал ее только на словах. Рукам он волю не давал. Пока что.

Марьяна обвила руками его шею, загадочно улыбнулась и высунула язык в ожидании страстного поцелуя. Никита потянулся к ней, но вдруг отпрянул. На него смотрела Лиля. Вместо языка в ее рту скакало раздвоенное жало. За ее спиной стоял ухмыляющийся Жорик. Он открыл было рот, чтобы потребовать миллион, но вместо слов Никита услышал мелодичную трель телефонного звонка. Это его и разбудило.

Он открыл глаза и застал себя в собственной постели. Рядом под шелковой простыней лежала жена. Лариса уже не спала, тянулась к телефону. Ночь, на часах половина третьего.

Лариса взяла телефон, ничего не говорила, только слушала.

– Да, конечно, – наконец-то сказала она. – Еще раз, какая больница?

Лариса положила телефон на тумбочку, повернулась к Никите.

– Ты проснулся? – тихо, без всякой иронии спросила она.

– Что там такое?

– Роза звонила. Степана Даниловича в больницу забрали. Сердечный приступ.

– Инфаркт?

– Может быть.

– Живой?

– В тяжелом состоянии.

– Какая больница? – поднимаясь с кровати, спросил Никита.

Он готов был ехать хоть к черту на кулички, лишь бы помочь отцу. Лариса поспешила за ним.

– Как чувствовал, что его накроет, – одеваясь, сказал Никита.

– А я знала, – уверенно сказала Лариса. – И тебе говорила. Мужчина не может жить без жены. Одиночество убивает сердце.

Никита молча усмехнулся. Удалось-таки Ларисе вставить рекламную паузу в их разговор.

– Я серьезно, – продолжала она. – Нельзя ему одному. Даже с Розой. Поговорил бы ты с мамой. Может, она вернется к нему.

Никита мотнул головой. Отец развелся с мамой давно. Он не хотел жить с ней, да и она к нему не стремилась. Сколько уже было разговоров на эту тему, и все без толку.

– Он обязательно выкарабкается, а потом снова захандрит. Мы должны взять его к себе. Внуки не позволят ему умереть со скуки.

– Ты это серьезно?

– Я в долгу перед твоим отцом, – решительно сказала Лариса. – Он очень хороший человек.

Ночная дорога не заняла много времени. Когда они подъехали, отец уже находился в реанимации. Ему назначили курс интенсивной терапии. Гарантий врач не давал, но и на похоронный лад не пел. Никита не пожалел денег, чтобы настроить его на особое отношение к отцу.

Тут появился Трофим. Он приехал один, без жены.

– А где Тамара? – с сожалением спросила Лариса.

Никита уловил саркастические нотки в ее голосе. Как будто не больница здесь, а ярмарка тщеславия, в которой она преуспела, а Тамара нет.

Впрочем, эти нотки не резали слух. А может, их и не было, Лариса не злорадствовала.

Но Трофим косо глянул на нее и спросил:

– Зачем она здесь? Как отец?

– Оклемается, – уверенно ответил Никита.

Трофим жил в Москве. Никита находился в Павелецке, когда отца тряхнуло, но приехал раньше. Однако кичиться своим преимуществом он не собирался. Это глупо и недостойно.

– Дай-то бог, – сказал Трофим.

– Мы с Ларисой здесь останемся, – сказал Никита. – Ничего, если я завтра на работу не выйду?

– О чем вопрос?

К отцу в палату их не впускали, Трофим для приличия попытался обойти препоны, но зеленый свет не получил. Тогда он насел на врача и выбил из него все возможные гарантии. Потом он уехал, наверное, со спокойной душой.

Лариса в тягостном раздумье смотрела ему вслед.

– А если Степан Данилович?.. – Эту фразу она закончила крестным знамением.

– Типун тебе на язык.

Да, такое могло случиться. Что будет, если отец умрет? Никита озадаченно поскреб затылок. Не хотелось бы ему остаться на обочине жизни.

Гонг прозвучал, бой закончился, но судьям не надо было выносить решение. Ведерников одержал победу нокаутом. Он нанес решающий удар, Шуринов его пропустил, сейчас приходил в себя, ошеломленно глядя на врага.

– Это невозможно! Ты не имеешь права скупать акции. Я подам в суд и выиграю его! – пригрозил он.

Но Марьяна покачала головой. Она и сама была поражена коварством Ведерникова, но здравый рассудок уже вернулся к ней.

На совете директоров Евгений Романович сделал ошеломляющее заявление. Оказывается, он выкупил у миноритарных держателей акции заводов, принадлежавших Шуринову. В уставе компании «Программ-Строй» говорилось, что их нельзя было продавать без согласия председателя совета директоров. Но в новой, объединенной компании старый устав не действовал, и Ведерников этим воспользовался. Свободные средства у него были. Он провел тайную работу с акционерами, подготовил почву, создал условия и в решающий момент нанес удар на поражение. Марьяна понимала, что суд окажется на стороне хитрого и умного злодея.

За одним заявлением тут же последовало другое. Ведерников претендовал на единоличное управление объединенной компанией. Это и взбесило Шуринова.

– Право я имею, – сказал Ведерников. – Новый устав позволяет. А в суд подавать не надо. Этим ты ничего не добьешься. Но работу компании парализуешь. Тебе это нужно? В конце концов у тебя блокирующий пакет, ты больше потеряешь, чем найдешь. Я выкручусь, а ты утонешь.

– Ты меня обманул. – От волнения у Алексея Антоновича затряслась голова, задрожали руки.

– Ты деловой человек, должен был предусмотреть все нюансы.

– Ты же знала! – Шуринов метнул гневный взгляд на Марьяну.

Она в ответ лишь мотнула головой и чуть ли не бегом покинула кабинет. Марьяна знала, где находится аптечка с корвалолом. Алексею Антоновичу нужно было успокоиться.

Когда она вернулась в кабинет там уже не было никого, кроме Ведерникова и Шуринова. Евгений Романович достал из бара бутылку виски, два стакана, но Алексей Антонович покрутил головой. Он не собирался праздновать свое поражение.

– Алексей Антонович! – Марьяна протянула ему рюмку с успокаивающим.

В другой руке она держала стакан с водой.

– Что это? – резко спросил он.

– Корвалол.

– Я отсюда слышу запах. – Ведерников усмехнулся, поднес к носу горлышко бутылки и с наслаждением втянул запах виски. – Будешь?

– Отравить меня хотите? – Шуринов метнул на него озлобленный взгляд.

– Кто вас хочет отравить?! – спросила Марьяна.

– Ты все знала! – рыкнул на нее Алексей Антонович.

– Что я знала? – Она приложила пальцы к щекам, пылающим от возмущения. – Откуда?

Ведерников наполнил стакан, подал его Шуринову.

– Марьяна не при делах, – сказал он. – Зря ты на нее наезжаешь.

– Да пошел ты! – Алексей Антонович выбил стакан из его рук, и тот, оставляя за собой след из растягивающихся брызг, упал на пол.

– А ведь Марьяна тебя предупреждала, – сказал Ведерников и зло усмехнулся.

Марьяна кивнула. Да, она чуяла подвох, только не могла понять, откуда его ждать. Она не знала тех деталей акционерной политики, которые были прописаны в уставе компании Шуринова. Иначе наверняка сообразила бы. Шуринов должен винить только себя. Он прозевал момент, о котором не мог не знать. Достаточно было составить подробную карту всех подводных рифов, которые могли пустить на дно его корабль.

– Не любит меня Марьяна, – невесело, но с торжествующей улыбкой сказал Ведерников. – Поэтому и отговаривала тебя. А ты не понял. Не трогай ее, Леша. От Марьяны сейчас зависит благополучие твоей семьи.

– От нее?! – Шуринов с кислым видом посмотрел на Марьяну, перевел взгляд на своего компаньона.

– Ты можешь подать на меня в суд, – скривив губы, сказал Ведерников. – Мне будет плохо, но тебе еще хуже. Я предлагаю компромисс. За тобой остается блокирующий пакет, членство в совете директоров, дивиденды – святое дело. Место у руля мое. Ты отходишь от дел. Я буду растить капусту здесь, а ты – у себя в огороде.

– Я не согласен, – выдавил Алексей Антонович.

Но Ведерников его как будто не услышал и заявил:

– Ты уйдешь, а Марьяна останется. На должности финансового директора.

– Нет. – Шуринов вяло махнул рукой.

– Марьяна будет представлять твою семью. Ее должность позволяет держать все под контролем. Или ты не согласен?

– Контролировать буду я!

– Через Марьяну. Только так. Других вариантов нет.

– А я могу ей верить?! – спросил Шуринов, хлестко глянув на Марьяну.

– Не надо мне верить! – с обидой в голосе сказала она. – Должность мне не нужна. Пропадите вы все пропадом!

Ведерников оказался негодяем, но так она и не строила иллюзий на его счет. Но каков Алексей Антонович! Уж от него-то удара под дых Марьяна не ожидала. Сейчас он видит в ней просто предательницу, а потом обвинит в любовных связях с Ведерниковым. Если она останется в должности, то так и будет. Отец убедит в этом сына. И как ей тогда быть?

Она стремительным шагом подошла к двери, дернула за ручку, но выход был заблокирован.

– Откройте! – потребовала Марьяна.

– Спасаешься бегством? – приближаясь к ней, насмешливо спросил Ведерников. – А как же твой дражайший свекр? Бросаешь его на произвол судьбы?

– Я перед ним ни в чем не виновата, – глядя в дверь перед собой, сказала она.

– Тем более.

– А он считает меня предательницей!

– Он погорячился.

– Может, закончим этот фарс? – с дрожью в голосе проговорил Шуринов.

– Марьяна, я не шучу, – не обращая на него внимания, сказал Ведерников. – Если не будет тебя, то ваша семейная доля останется без присмотра. Вряд ли я удержусь от искушения ощипать ее и бросить в суп. Хочешь, чтобы твой любимый Алексей Антонович попал в ощип? Да и муж твой останется ни с чем.

Марьяна повернулась к Шуринову и вопросительно посмотрела на него. Тот лишь презрительно усмехнулся.

– Если человек тронулся умом, то это совсем не значит, что от него нужно отказываться, – заявил Ведерников. – Напротив, его надо брать на поруки.

– Хватит держать меня за дурака! – выкрикнул Шуринов.

– Леша, у тебя шок. Тебе пора успокоиться и взяться за ум. Я ведь долго уговаривать не буду.

– Да пошел ты!..

Ведерников недобро усмехнулся и вдруг влепил Алексею Антоновичу пощечину. Тот возмущенно дернулся, но нарвался на кулак, подставленный к носу.

– Успокаиваемся, приходим в себя, – увещевательным тоном проговорил Ведерников, глядя на Шуринова как гипнотизер.

– Как же так, Евгений Романович? Я же доверял вам!

– Ты искал спасения, и я его тебе предложил. Но с выгодой для себя. Ты держался как тот страус – засунул голову в песок и подставил задницу. А надо было всего лишь послушать Марьяну.

– Она знала?

– Знала, что где-то собака зарыта. Ты ее не нашел и остался в дураках.

– Я могу исправить свою ошибку? – жалко спросил Шуринов.

– Ничего не изменилось, Леша. Твои акции остались при тебе. За твоей долей будет смотреть Марьяна, – в насмешливом тоне повторил Ведерников. – Просто теперь ты будешь зависеть и от меня, и от нее.

– Почему Марьяна, а не мой сын?

– Я безразлично отношусь к твоему сыну, а Марьяну люблю и хочу.

– Алексей Антонович, мы имеем дело с типичным маньяком, – сказала Марьяна.

– Видишь, Леша, как меня кроют, – заявил Ведерников. – Но я терплю, верю, что когда-нибудь и на моей улице будет праздник.

– Оставь Марьяну в покое! – потребовал Шуринов.

– Она и сама об этом просит. Я даже боюсь, что она откажется от моего предложения. Леша, ты должен ее уговорить. Или пойдешь по миру.

– Я ее уговорю, – выдавил Алексей Антонович. – Но ты должен дать слово, что не будешь терроризировать Марьяну.

– Ни слова о любви! – Ведерников театрально приложил руки к груди. – Ни единого взгляда, ничего. Но если Марьяна созреет и сама упадет мне в руки, то я вам ее не верну.

Алексей Антонович вопросительно посмотрел на Марьяну.

– Я не знаю. – Она пожала плечами.

– Я не буду к тебе приставать, – совершенно серьезно сказал Ведерников. – И надоедать не стану.

– Я могу вам верить?

– Я не маньяк. Ты в этом убедишься. – Он улыбнулся, но в его голосе угадывалась обида.

– Мне страшно. – Марьяна умоляюще глянула на Шуринова.

Возможно, она стала жертвой чудовищного розыгрыша. Мало ли, вдруг Шуринов и Ведерников договорились между собой проверить ее на вшивость? Если так, пусть Алексей Антонович подаст ей знак, улыбнется, подмигнет.

Но Шуринов смотрел на нее мрачно и угнетенно. Он был подавлен и разбит. Возможно, не очень понимал, почему Марьяна может стать спасением для его семьи. Или обдумывал другие варианты, которые помогли бы ему выправить положение.

Скорее всего, Ведерников абсолютно прав. У его поверженного компаньона есть только один шанс удержать ситуацию под контролем. Если речь о Марьяне, то она должна смириться перед судьбой и даже пожертвовать собой. Ради мужа, его семьи. Нет, в постель к Ведерникову она не ляжет, но ей придется отбиваться от него, а это непросто и противно. Или лучше плюнуть на все, махнуть рукой?

– Ты же деловая женщина, ничего не должна бояться, – с иронией сказал Ведерников.

Марьяна кивнула. Да, она деловая женщина. Если ей выпал шанс доказать это, то она не может его упускать.

– Я должна подумать.

– Заседание продолжается. Завтра на совете я должен услышать четкий ответ. Если нет, то пеняйте на себя. Вы свободны! – Евгений Романович властно, в резкой манере показал на дверь.

Алексей Антонович вздрогнул и косо глянул на него. Он не мог поверить, что с ним обходятся столь грубо.

Ведерников, конечно же, заметил его возмущение, но виду не подал. Он без всякого стеснения ставил на место партнера, некогда равного, теперь младшего. А если точнее, то выставлял его за дверь или даже выбрасывал за борт.

Шуринов на негнущихся ногах вышел из кабинета. В приемной его качнуло, и Марьяна взяла свекра под руку. Он механически кивнул в знак благодарности, на лестнице он оступился, но Марьяна удержала его от падения.

Шуринов остановился, закрыл глаза и сказал:

– Что-то голова кружится.

– Может, «Скорую» вызвать? – спросила она.

– Ну что ты! – Алексей Антонович распахнул глаза, вскинул голову и расправил плечи.

Он смог дойти до машины, но это далось ему нелегко. Марьяна подсела к нему и увидела, как высоко вздымается его грудь. Одышка, сердцебиение, лицо пошло пятнами.

Марьяна мягко прикоснулась пальцами к плечу водителя и тихо сказала:

– Миша, давай в больницу.

Но Шуринов ее услышал:

– Какая больница? Все нормально. Миша, домой!

– Домой, – подтвердила Марьяна. – Но мимо больницы.

Небольшой крюк не займет много времени, зато предотвратит инфаркт. Если вдруг Алексея Антоновича хватит сердечный приступ, то быстрая госпитализация будет очень кстати.

Но медицинское вмешательство не понадобилось. Дыхание свекра выровнялось, сердечный ритм восстановился сам по себе.

Водитель свернул к больничным воротам, но Алексей Антонович осадил его и направил к дому.

– Надо будет душ принять, – сказал он. – Освежить тело и сознание. С мыслями соберусь, буду думать, как быть. Знаешь, почему именно в ду́ше к нам приходят светлые мысли? Там проточная вода. Она обеспечивает подключение к информационному полю земли.

– Да, конечно. – Марьяна глянула на Алексея Антоновича быстро, но внимательно.

Что это с ним, просветление сознания или, напротив, затмение? Мало ли, вдруг умом тронулся?

– Не веришь?

– Верю.

– И я не верю. Сколько раз подключался к этому полю, а момент прозевал. Четко же было сказано, что нельзя продавать акции без разрешения. Я уже так привык к этому, что иного и допустить не мог. А оно вон как обернулось. Но можно подать в суд. Или в полицию заявить! – встрепенулся Шуринов. – Вдруг Ведерников силой принуждал миноритариев?..

– Может, и принуждал, – сказала Марьяна.

– Нет, в суд нельзя. Ведерников обанкротит компанию, а суд ему поможет. Он потом со своими активами в другой гавани всплывет, а мы так и останемся на дне лежать. А вот в полицию можно. В ОБЭП. Так, чтобы Ведерникова сразу за жабры взяли. А там с ним и договориться можно будет. На своих условиях. Но с кондачка его не возьмешь, тут большая работа требуется. Это время. Его выиграть нужно. Ты должна мне в этом помочь.

– Как?

– За Ведерниковым нужен присмотр, и только ты можешь его обеспечить. Прими его предложение. Ты будешь работать, а я уйду на покой, сделаю вид, что ничего не собираюсь предпринимать, а сам… – Шуринов запнулся и покосился на Марьяну.

– Я все поняла. – Она удрученно вздохнула.

– Что ты поняла?

– Не верите вы мне. Думаете, я в сговоре с Ведерниковым.

– Ну…

– Я могла бы плюнуть на вас. – Голос ее затвердел. – Но это не выход. Верите вы мне или нет, но я приму предложение Ведерникова и не позволю ему расклевать вашу долю в бизнесе.

– Да, это было бы хорошо. Я тебе верю, – совсем неубедительно сказал он.

– Не верите. Вы думаете, что у меня роман с Ведерниковым. Он пригласил меня на обед, я ему не отказала. Я хотела стать финансовым директором, и вот он делает мне предложение. Вас пытается задвинуть, а меня выдвигает. К чему такая честь?

– К чему?

– Вот и я о том же. Да, Ведерников меня добивается, но я ему не уступлю. Вы можете думать все, что вам угодно. И жене рассказать, и сыну. Вы отец, Игнат вам поверит. Я оправдываться перед ним не стану. Мы с ним разведемся. Хотя не думаю, что это выход из положения.

– Не надо разводиться.

Марьяна вздохнула и опустила голову. Она не станет цепляться за Игната, если вдруг вопрос встанет ребром. Но говорить об этом не стоит. Иначе Шуринов решит, что Марьяна его шантажирует. Развестись с Игнатом, перейти на сторону Ведерникова и вместе с ним добить семейный бизнес Шуриновых. Любое слово, сказанное в свою защиту, могло только ухудшить ее положение. Значит, не нужно слов. Сейчас она могла защитить свою честь только делом. Работать на благо Шуринова, держать Ведерникова на расстоянии. Только делом и безупречным поведением. Ну а если Шуринов и после этого не изменит свое мнение, то Марьяна умоет руки. И будь что будет.

Глава 7

Жена – не сапер. Она может ошибиться дважды и даже трижды. Тут все зависит от мужа.

Тамаре повезло. Она изменила мужу, это раз, наломала дров, пытаясь его вернуть, два. Но ничего, Трофим ее простил, возвратился в лоно семьи и даже на сторону не смотрел. Он забыл о Марьяне, будь она неладна.

У Ларисы тоже все хорошо. А ведь она Никиту силой на себе женила, потом топориком по голове стукнула. Из-за его чрезмерного влечения к Марьяне. И ничего, живет с Никитой, троих детей от него родила. Может, у них, у Высоковых, с головой не все в порядке. Вроде бы и кровь горячая, и гордость зашкаливает, но любимые женщины могут вить из них веревки.

А Лариса, похоже, как раз из любимых женщин. Во всяком случае, для Никиты. Сколько раз он порывался развестись с ней, а воз и ныне там. Потому что красивая она. С изюминкой. Собственный стиль, хороший вкус, неутомимое стремление к совершенству – все это позволяло ей усиливать природный шарм. Когда-то Лариса казалась гадким утенком по сравнению с Тамарой, а она сейчас такой же белый лебедь. Но с черной душой.

– Привет! – Лариса мило улыбнулась.

Тамара не хотела обмениваться с ней родственными поцелуями, но Лариса легко пошла на сближение и так же непринужденно чмокнула ее в щеку. Поцелуй Иуды. А как еще это назвать?

Никогда не забыть Тамаре тот день, когда ее обвинили в покушении на жизнь Никиты. Как будто это она ударила его топором по голове. Лариса знала, кто виноват на самом деле, но это не помешало ей вызвериться на Тамару.

С тех пор в их отношениях зияла большая трещина. Они пытались ее замазать. Однажды снова объединились в борьбе против Марьяны, но эта сучка сама по себе исчезла с их горизонта, и оборонительно-наступательный союз двух жен сошел на нет. Иногда они встречались на семейных празднествах, но ограничивались дежурным обменом любезностями. Дружбы, как таковой, не было, нет и не предвидится.

– Рада тебя видеть! – Тамара чмокнула Ларису в ответ и принужденно улыбнулась.

– Жаль, что в больнице пришлось встретиться.

– И не говори. А ты к отцу?

Тамара уже вышла из палаты, когда увидела Ларису.

– К отцу.

– Он в порядке. С ним уже можно поговорить.

– Знаю. Я утром была, – с едва заметным чувством превосходства проговорила Лариса.

Это уже второй ее визит к Степану Даниловичу за день, а Тамара сподобилась только на одно посещение. Значит, она плохая невестка.

– На ночь останешься?

– Зачем? Я первую ночь с ним провела. Пока кризис не миновал. А сейчас я ему не очень-то и требуюсь. Роза с ним ночью будет. Она ему сейчас нужней. – Лариса как-то не очень весело улыбнулась.

– Роза, Роза… – Тамара в раздумье коснулась пальцами кончика носа.

Плевать Ларисе на Степана Даниловича. Она всего лишь изображает заботливую невестку. Причину нетрудно понять. За наследство беспокоится, чтобы Никите по завещанию не достался «кот в сапогах». Вдруг «мельница» отойдет к Трофиму?

Но Тамару напрягала и Роза, экономка отца. Неужто эта сучка тоже метит на свою долю в наследстве? Кружит над отцом, как стервятник над полем брани, выжидает, высматривает, готовится урвать кусок.

– Что-то она зачастила. – Лариса поморщилась.

– Да. – У Тамары вдруг появилось желание обсудить поведение Розы.

Неплохо было бы принять меры, чтобы остановить ее коварные поползновения. А с кем она еще могла об этом поговорить, как не с Ларисой? Трофим и слушать не станет.

– Но если отцу так нужно… – Лариса нарочно взяла паузу.

– Ему сейчас экономка не нужна. А она здесь. Мне домой пора. У меня горничной нет.

– Ищешь?

– Само собой.

С горничной вопрос решался, женщины приходили. Тамара пока не выбрала достойную кандидатуру, но разговор про горничную завела неспроста. Ей нужен был повод, чтобы уйти.

– Тут важно не промахнуться. А то найдешь какую-нибудь оторву. Ну да ладно.

– Может, заскочишь ко мне? Завтра, например.

– Из меня выйдет плохая горничная, – безобидно пошутила Лариса.

– Я могу показать, научить, – заявила Тамара и улыбнулась. – А если серьезно, давно не виделись.

– До завтра! – Лариса весело подмигнула ей, поцеловала Тамару в щеку и скрылась в палате.

Красивая, благоухающая. И трезвая.

Тамара хищно сощурилась, глядя ей вслед. Надо бы напоить ее, и пусть она потом идет к Степану Даниловичу под хмельком. Тогда он подумает, что Лариса заскочила к нему на обратном пути от любовника.

Иногда нужно сдать одно сражение, чтобы выиграть всю войну. Алексей Антонович готов был пойти навстречу своему врагу, но только для того, чтобы притупить его бдительность. Он уйдет в тень, соберет силы и нанесет решительный удар. Для этого нужно время.

Марьяна поможет ему. Если, конечно, она действительно готова играть на стороне своей семьи, не продалась Ведерникову. Мало ли, вдруг метит замуж за этого козла. Может, у них все договорено?

Алексей Антонович постарался накинуть на лицо добродушную улыбку, прежде чем глянуть на Марьяну. Она только что сказала Ведерникову свое «да». Но в ответ могла получить «нет».

Интересно, это ее пугает? Или она уверена в том, что Ведерников не передумает? Если так, то знает.

Марьяна ожидала ответа с каменным лицом. Во взгляде никаких эмоций. Завидная выдержка, выдающееся умение владеть собой. Но этим она и опасна.

– Значит, будем решать, – проговорил Ведерников. – Я возглавляю компанию, а вы, Марьяна Валерьевна, занимаете пост финансового директора.

Ведерников смотрел на Марьяну без всякого вожделения, но Алексей Антонович все же допускал крамольную мысль. Он знал, зачем Ведерникову нужна Марьяна. Сейчас фарс под названием «заседание совета директоров» закончится, и Ведерников останется с Марьяной наедине. Тогда ничто не помешает им обмыть победу над здравым смыслом, посмеяться над лохом и завалиться в постель.

– Ставлю на голосование.

Ведерников ничуть не сомневался в том, что его назначение будет утверждено. Так оно и вышло.

Алексей Антонович потерял руководящий пост. Он остался в совете директоров, но больше не имел возможности напрямую управлять ситуацией.

Когда заседание закончилось, Алексей Антонович покинул кабинет. Марьяна вышла в приемную вместе с ним.

– Алексей Антонович, вам нужно перевести дух, – сказала она и попыталась увлечь его в свой кабинет.

Но Шуринова взяло зло. Ему дали пинка под зад, а Марьяна осталась на высоте положения. Возможно, именно для этого она и хотела увести его в кабинет, который отныне принадлежал ей по праву. Пожелала блеснуть своим превосходством.

Шуринов отмахнулся от Марьяны, вышел в коридор, на ходу срывая с себя галстук. Голова вдруг закружилась и разболелась. Ему стало не хватать воздуха, но до парковки не так уж и далеко. В машине все пройдет. Он был уверен в этом. Надо поскорее убраться из логова сатаны.

Только возле своей машины Алексей Антонович понял, что Марьяна все это время шла за ним. Водитель открыл дверцу. В машине сзади сидела Ольга Борисовна.

Марьяна вежливо поздоровалась с ней. Та ничего не сказала, только стиснула зубы и натужно улыбнулась. Алексей Антонович не мог не заметить фальшь в поведении жены.

– Я пойду. – Марьяна мягко провела пальцами по его плечу и повернула назад.

Шуринов сел в машину, водитель закрыл за ним дверцу, перекочевал за руль.

– У вас такие нежные отношения, – недовольно заметила Ольга.

– О чем это ты? – спросил он.

– Мягкое нежное прикосновение, прямо родственные чувства!

– Ничего, что мне плохо?

– Извини. Как прошло заседание?

– Плохо.

– Марьяну утвердили? – сквозь зубы спросила Ольга.

– Утвердили.

– Так это она к Ведерникову поскакала? – Ее голос звенел от сарказма, как коса, бьющаяся о камни.

– Плохо мне. – Алексей Антонович откинул голову, приложил пальцы к вискам.

Машина плавно набирала ход, мягкий, едва уловимый шелест колес успокаивал его.

– Что же нам теперь делать? – спросила Ольга.

– Помолчи, – попросил он.

Боль отступала, дыхание успокаивалось. Осталось только жене заткнуться, и все пройдет.

– Может, таблетку? – спросила Ольга.

– Какую? – Шуринов кисло усмехнулся.

Вчера он рассказывал ей о катастрофе в отношениях с Ведерниковым, говорил, что ему стало плохо. Ольга была в шоке. Как же, на карту поставлено благосостояние семьи. О здоровье мужа она даже и не спросила. А зачем?

Дома он чувствовал себя вроде неплохо. А надо было бы врача вызвать. Марьяна вчера догадалась, хотела в больницу его направить.

– Давай я тебя на прием к врачу запишу, – неуверенно сказала Ольга.

– Зачем? Врач поможет мне разобраться с Ведерниковым? Нет, конечно. С этим вот компаньоном нужно решать, тогда и со здоровьем будет все хорошо.

– Как решать?

Алексей Антонович промолчал. Каждое слово болью отдавалось в его голове. Да и толку от разговоров ноль.

– Через Марьяну решать?.. – спросила Ольга, не дождалась ответа и продолжила: – Она тебя скорее утопит, чем вытащит.

Шуринов ничего не сказал, не попытался пресечь фантазии жены. Если он сам не доверял Марьяне, то зачем осаживать Ольгу? Она точно на его стороне, а Марьяна могла принять чужую игру.

– С Ведерниковым она крутит. Отсюда и все беды.

– Я не могу это утверждать, – тихо сказал он.

– Тут не утверждать нужно, а чувствовать. Мне Марьяна никогда не нравилась. Слишком уж она умная. Всех обскакала! Сначала Игната, теперь вот и до тебя добралась! Где ты, а где она!..

– Да, обскакала.

Марьяна действительно всегда знала, что ей нужно, и четко следовала к своей цели. Первый шаг к полной самостоятельности она сделала, когда заставила Игната поставить на рельсы производство, съехавшее под откос. А потом скакнула еще выше – на пост финансового директора. Дальше – больше. В итоге и свекр, и муж попали в зависимость от нее. Не факт, что Марьяна собиралась действовать в их интересах. Не зря же она сказала, что ей, возможно, придется развестись с Игнатом. Для чего Марьяна так говорила? Намылилась замуж за Ведерникова?

– Пригрели змею на груди! – Ольга всплеснула руками.

– Только ты ей этого не говори, – попросил Алексей Антонович.

– Да я ей в глаза плюну!

– И этим развяжешь ей руки. Тогда она точно пустит нас по миру.

– Так что мне делать? Дифирамбы ей петь?

– Пой. Пляши. Хороводы води. Делай все, что хочешь, но Марьяну не обижай.

– Она моему мальчику изменяет, а я прыгать вокруг нее должна? – взвизгнула Ольга.

– Ты поняла, что я тебе сказал? – зло спросил Алексей Антонович.

– А она спит с Ведерниковым?

– Я свечку не держал.

– Значит, спит!

Шуринов поморщился. Спорить с женой было бесполезно. Да и не мог он уже позволить себе такую роскошь. Голова продолжала кружиться, к горлу подступила тошнота. Если открыть рот, то она хлынет наружу.

Муж молчал, а жена говорила без умолку. Если бы он сейчас потерял сознание, то она бы этого не заметила.

Если любовь – первое счастье, то наглость – второе. А широкоскулая шатенка с глупыми завитушками на висках, похоже, обладала и тем, и другим. Тамара удивленно вскинула брови, увидев, как эта особа повисла на шее у какого-то парня. Он вроде ничего собой, высокий, статный, но дело не в том.

Тамара ждала девушку, претендующую на должность горничной, собиралась впустить в дом только ее. А та приволокла с собой кавалера, вместе с ним и зашла. Как будто так и надо. Тамара попросила его исчезнуть, а она прощалась с ним как будто навсегда. Ее пугала любая, даже самая короткая разлука с ним? Бывает же такая любовь. А может, она просто непроходимая дура? Если так, то зачем такая нужна?

Тамара уже собиралась послать голубков по адресу, когда появилась Лариса. Дверь в прихожую была открыта, и та этим воспользовалась. Бардак! И все из-за каких-то влюбленных придурков!

– Не поняла! – Лариса удивленно вытаращилась на влюбленную парочку.

– Проходи! – Тамара кивнула ей в сторону холла, показала парочке на дверь и заявила: – А вы пошли к черту, пока я охрану не позвала!

Квартира у них с Трофимом огромная, трехуровневая, с бассейном и зимним садом. Охрана рядом, только подай знак, и мальчики спустят этих голубков с лестницы, причем без всяких церемоний.

– Как это пошли? – Шатенка удивленно уставилась на нее. – А работа?

Парень вопросов не задавал, переступил порог и скрылся из вида. А она стояла как вкопанная.

– Пролюбила ты свою работу. – Тамара язвительно усмехнулась, разглядывая неудачницу.

Вроде бы смазливая девчонка, но дура набитая. Да и одета бедно, безвкусно. Она-то выехала из деревни, а та из нее – нет. Бывает.

– Но мы же с вами даже не поговорили. Я хорошая.

– Иди, хорошая! – заявила Лариса, небрежно хлопнув ее по плечу.

– А что я сделала?

– Ты вообще кто такая? – спросила Лариса.

– На работу пришла устраиваться. – Шатенка вытянулась перед ней в струнку.

– А с кем целовалась?

– С мужем.

– С чьим?

– Со своим! – Девушка смотрела на нее с возмущенным удивлением.

Действительно, как это можно, целоваться с чужим мужем?

– Любишь его? – не унималась Лариса.

– Люблю!

– Так догоняй, пока он другую не полюбил.

– Не может он другую полюбить! – Шатенка упрямо мотнула головой.

– Иди! – Ларисе пришлось подтолкнуть ее к двери и выставить за порог. – В каком агентстве такая дичь водится? – спросила она, с иронией глянув на Тамару.

– Да есть одно. – Тамара провела гостью в холл.

– Дура влюбленная.

– Идиотка.

– А тебе горничная нужна?

– Горничная нужна, но не идиотка.

– А я бы такую взяла. У тебя ее телефон есть?

– Зачем тебе? – Тамара внимательно посмотрела на Ларису.

Не похоже было, что та шутит. И чем ее заинтересовала эта клуша?

– Да она вроде ничего, симпатичная. Ее бы причесать, приодеть. Видела, как она своего мужа любит?

– И что?

– И я своего мужа люблю. А он такой, что и загулять может, с горничной закрутить. А как, если она в своего мужа влюблена?

– Нет порядочных горничных. Бывает, что им мало предлагают.

– Да?.. Ну, может быть. Во всяком случае, сама напрашиваться не будет. Так дашь телефон или нет?

– Нет у меня телефона.

– Как это нет?

– Нет, да и все.

Тамара лукавила. На самом деле она могла связаться с агентством и затребовать влюбленную клушу обратно. Не исключено, что она так и сделает. Трофим только с виду порядочный семьянин, а на деле он запросто может гульнуть на сторону. Возможно, у него случались романы.

Пока это все из области догадок. Доказательств супружеской измены у Тамары нет. Но они могут появиться, если она вдруг застукает своего мужа в постели с горничной.

Кому от этого станет легче? Нужно исключить такую ситуацию. Для этого и нужна служанка, которая не станет сама, по своей инициативе бросаться на Трофима.

– Если нужна горничная, то Розе позвони. Она за все возьмется. Может, и за Никиту. – Тамара ловко сменила тему.

– Ей уже под сорок.

– Возраст, опыт и отвага. Она своей напористостью Степана Даниловича до больничной койки довела.

– Думаешь, загоняла?

– А если нарочно?.. Может, она знает что-то такое, что неизвестно нам? – Тамара поставила на стол бутылку коньяка.

– Например? – Лариса настороженно глянула на нее.

– Может, она уже наследница? А если единственная?

– Думаешь, такое возможно?

– Коварству женщин нет предела. А если еще и бес в ребро…

– Ты меня пугаешь.

– Да я и сама боюсь. Может, снимем стресс?

– Трудно удержаться от соблазна, – сказала Лариса.

Тамара мило улыбнулась. Лариса не откажется от выпивки. Спиртное развяжет ей язык. Вдруг она напросится на разговор со Степаном Даниловичем насчет Розы? Тогда эта особа сразу упадет в глазах тестя. Его негативное отношение к ней перенесется и на Никиту. У Трофима будет побольше шансов.

Когда Лариса уйдет, надо будет позвонить в агентство и вернуть шатенку. Да уж, лучше держать на службе влюбленную дуру, чем умную бабу, падкую на богатых мужиков.

Приказ на увольнение подписан, апелляцию подавать некому. Разве что родной жене. Она финансовый директор в новой компании. Возможно, у нее имеются рычаги влияния на Ведерникова. Или она сама держится за его рычаги?..

Игнат вошел в офис широким шагом. Охранник за стойкой дернулся, протянул руку в его сторону, но было уже поздно. Парню оставалось только бежать и догонять, но это суета, нервы. Тем более что Игнат Шуринов – не просто посетитель, он директор завода. Пусть и бывший.

В кабинет к Марьяне он ворвался без предупреждения. Она сидела за столом, озадаченно смотрела на экран компьютера и отчаянно щелкала мышкой. Марьяна пропадала в своих расчетах, но ей хватило мгновения, чтобы переключиться с одной проблемы на другую. Она поднялась и с тревогой посмотрела на Игната.

– Ты знаешь? – хлестко спросил он.

– Что я знаю?

– А то, что меня уволили!

– Так! – Марьяна взяла Игната за руку, потянула за собой из кабинета.

Он думал, что их путь лежит к Ведерникову, но Марьяна вывела его во двор, к машине, движением головы велела сесть за руль, сама устроилась рядом.

– Ты мне больше не начальник, – сказал он и едко усмехнулся, запуская двигатель.

– Это плохой сарказм. – Марьяна резко глянула на него.

– Куда едем?

– Домой.

– Понятно. Решила увезти меня от греха подальше? Ну да, тебе скандалы не нужны.

– Я хочу знать, что произошло.

– Ты все знаешь.

– Я не знала, что тебя уволили. Такого договора не было.

– Почему же не было? Остаешься только ты. И Ведерников. А нас – на свалку истории.

– За тебя разговора не было.

– А приказ на увольнение есть. И нового директора уже прислали.

– Мне никто ничего не говорил.

– Но меня уволили.

– Ведерников зачищает тылы.

– Да, но тебя же не уволили.

– Меня утвердил совет директоров. Так просто не уволишь.

– Ведерников утвердил. Что у тебя с ним?

Марьяна крепко сжала кулачки, подняла их на уровень плеч, усилием воли справилась с собой.

– У меня ничего с ним нет и не может быть. Ты должен верить мне.

– Я тебе верю. – Он пожал плечами.

– У тебя есть масса оснований сомневаться в моей верности. Я это понимаю, но не изменяю тебе даже в мыслях. Я не смогу жить с тобой, если ты не будешь верить мне. Ты должен это понимать.

– Но Ведерников не просто так тебя оставил. Он чего-то хочет.

– Одно твое слово, и я уволюсь. Прямо сейчас. Без всякого сожаления.

– И что дальше?

– Не знаю.

– А дальше тупик.

– Алексей Антонович обязательно что-нибудь придумает.

– В суд подаст? – Игнат хмыкнул.

– Не знаю. Но уверена, что все будет хорошо, если мы не наделаем глупостей. Именно к этому Ведерников нас и подталкивает. Поэтому он тебя и уволил. А если уйду я, то твой отец потеряет контроль над своими активами.

– Выводить их нужно.

– Я тоже так думаю, – сказала Марьяна. – Но Ведерников не позволит. Во всяком случае, сейчас.

– А когда позволит?

– Никогда. Но ведь он же не спрашивал, когда скупал акции ваших заводов. Просто воспользовался лазейкой, которую сам же для себя и пробил. Мы обязательно что-нибудь придумаем, сделаем ход конем. Отец твой решит, что надо делать, а я ему помогу. По мере сил и возможностей. Они у меня пока есть.

– Все это понятно. – Игнат поморщился.

– Но есть сомнения. Я еще раз тебе говорю: одно твое слово, и я сразу же оставлю свой пост.

– Ведерников к тебе пристает? – От волнения у него пересохло горло, поэтому слова дались ему нелегко.

– Нет. Честное слово.

– А если вдруг?

– Тогда я точно уволюсь, даже разрешения у тебя не спрошу.

– Если что, я набью ему морду.

– Можешь взять мой кабинет под наблюдение.

Игнат удивленно глянул на Марьяну. Именно такой вариант он и собирался ей предложить. Теперь у него будет масса свободного времени. Современная техника позволяет наблюдать за Марьяной в онлайн-режиме. Если вдруг что, Игнат тут же выедет на место преступления и сурово накажет подлеца.

– Я не хочу тебя терять, – с печалью в голосе сказала она. – И сделаю все, чтобы этого не произошло. – Марьяна не просто смотрела на мужа, она умоляла его не делать глупостей.

Да он и сам понимал, что их семейное счастье висит на волоске. Одно неосторожное движение, и все пойдет прахом.

Глава 8

За окном холодный дождь и порывистый ветер, а в лицо – морозный взгляд Степана Даниловича. Тамара в смятении поежилась.

– Роза не претендует на наследство. Если она что-то и получит, то совсем чуть-чуть. Ты это хотела услышать?

– Кто вам такое сказал? – простонала Тамара.

– Это я вам говорю. Ларисе и тебе.

– Может, это она хочет знать? Я даже не думала. У меня и в мыслях не было.

– Рано вы меня хороните. Я еще поживу.

– Папа, ну что вы такое говорите! Мы только рады будем!

– Не надо меня хоронить. Завтра ко мне не приходи.

– Почему? – Тамара едва не ахнула.

Она почувствовала себя благочестивым монахом, которого вдруг по недоразумению отлучили от церкви.

– Потому что меня сегодня выписывают, – сказал Степан Данилович и улыбнулся.

– Так я вас домой отвезу! – Тамара просияла.

– Не надо. Роза меня заберет.

– Роза?

– Ты против? – с благодушным подозрением спросил тесть.

– Я против?! Нет!..

– Вот и хорошо. Глупых вопросов больше не задавай.

– Так я и не задавала. Кто вам такое сказал?

– Завтра домой ко мне подъезжайте. Внуков привози.

– Конечно!

Степан Данилович махнул рукой, показывая на порог. Когда она открыла дверь, он попросил не держать на него обиду.

– Какие обиды, папа! – Тамара повернула назад, снова поцеловала его на прощание в морщинистую щеку и только тогда ушла.

В машине она набрала знакомый номер. Лариса не тянула с ответом.

– Ты что отцу наговорила? – зло спросила Тамара.

– Извини. – Лариса протяжно вздохнула.

– Что – извини? Ты меня подставила!..

– Мне тоже, между прочим, досталось.

– Разговор за меня!

– А досталось мне! Это все Роза. Я с ней говорила. Спросила, что да как. А она как глянет на меня! Я сразу поняла, что к отцу побежит. Вот и приплела тебя. За компанию. Сказала, что мы обе переживаем.

– Знаешь, кто ты после этого?

– Но ты же хотела, чтобы я насчет Розы выяснила. – Голос Ларисы затвердел.

– Больше я тебя ни о чем не попрошу!

– Все равно я тебя люблю!

В трубке послышались короткие гудки. Что ни говори, а Лариса умела посылать вежливо. Ну не сучка ли!..

Тяжесть в голове, слабость в теле – верный признак высокого давления. Это с утра. Но Алексей Антонович знал, как бороться с этим. Он позавтракал, невзирая на легкую тошноту, проглотил таблетку, а потом решил принять душ. Холодная вода сняла недомогание. Более того, его озарила гениальная мысль.

Он вдруг понял, что нужно делать. Ведерников мертвой хваткой вцепился в его долю, в одиночку ему зубы не разжать. Но есть Демьянов. Он заинтересован в активах компании «Программ-Строй». Нужно предложить ему свои акции! Демьянов сможет выкупить его долю, запертую на замок. Тем самым этот бизнесмен убьет сразу двух зайцев.

– Эврика! – воскликнул Шуринов, снимая с крючка полотенце.

Действительно, вода – часть информационной системы вселенского масштаба. Сам Архимед мог бы это подтвердить.

Но одной идеи мало. Нужно воплощать ее в жизнь. Надо будет прямо сейчас назначить встречу с Демьяновым. Затем быстро, решительно продать свой бизнес и получить деньги, на которые можно будет открыть новое дело. Или просто отдать их в рост, обеспечить семье безбедное существование. И плевать на Ведерникова с его аферами.

Работы у Игната не было, но деньги имелись. Ведерников, конечно, козел, но дал ему полный расчет вместе с премией за весь год. Еще сын всегда мог попросить у отца. Да, тот потерял контроль над своими активами, но регулярные выплаты по ним позволяли ему жить безбедно. В общем, не все шло плохо. Но расходы нужно было сокращать.

В том числе и на Агату. Не так давно Игнату пришлось оплатить мебель, которую она приобрела, и это влетело ему в копеечку. За короткий срок она умудрилась обставить всю квартиру, надо сказать, сделала это со вкусом. Хоть какой-то позитив.

– Неплохо, – осматривая спальню, не очень весело проговорил он.

Мебель не самая дорогая, но и не из дешевых. Тот самый оптимальный вариант, на который он подбил Агату. Но тогда у него была высокооплачиваемая работа. А на нем еще и выплаты по ипотеке.

– Ты чем-то расстроен? – спросила она.

– Квартира маленькая. – Игнат натужно улыбнулся. – Надо бы побольше.

– Да что ты такое говоришь! Для нас и это роскошь.

– Ничего, может быть, потом.

Он думал сейчас не столько об Агате и Антоне, сколько о себе, о своем будущем с Марьяной, которое терялось в тумане неопределенности. Игнат не знал, что будет завтра, но принуждал себя надеяться на лучшее. Глядишь, и вынесет их нелегкая.

– Жаль, не могу тебя накормить. – Агата виновато улыбнулась. – Мы еще здесь не живем. Завтра приходи. Антон постоянно спрашивает о тебе.

– Это хорошо.

– Ты какой-то озадаченный. – Она с беспокойством посмотрела на него. – Если ты вдруг думаешь, что погорячился со мной, так ты скажи. Я съеду с квартиры.

– Вот только не надо! – Игнат поморщился.

– Может, ты думаешь, что Антон не твой сын?

– Не думаю я ничего.

– Значит, думаешь. Можно провести экспертизу.

– Какую еще экспертизу? – не понял он.

– Генетическую. Возьмем кровь Антона и твою, сравним.

– Делать мне нечего.

– Ну да, в больницу идти надо. Но можно и по-другому. Не только кровь… – Агата вдруг подалась к нему, обвила руками его шею и жадно поцеловала в губы.

Они только что пришли с улицы. От нее пахло свежим ветром и сухой осенью, пропитанной дымком. Губы у нее вкусные, сочные, а каждый поцелуй – будто глоток горячего глинтвейна.

Еще Игнат понял, чего хотела от него Агата. Похоже, она всерьез собралась добыть образец семенной жидкости для экспертизы. От одной только этой мысли его возбуждение враз сошло на нет.

А как же Марьяна? Муж требует от нее верности, а сам целуется со своей бывшей. Разве это честно? Как он сможет верить ей, если сам опустится до измены?

– Не надо ничего. – Игнат мягко отстранился от Агаты.

– Почему не надо? – Она улыбнулась, пытаясь скрыть обиду, разжала ладонь и показала ему его же волос. – Это с твоей головы. Как раз то, что нужно. А ты о чем подумал?

Ему нужно было время, чтобы прийти в себя.

– Подумал, что ты очень красивая, – сказал он чуть погодя. – Я ни о чем не жалею.

Ему не стоило корить себя за участие в судьбе Агаты и Антона. Он всего лишь хотел помочь матери своего ребенка, и Марьяна не должна его за это ругать. Она же работает в связке с Ведерниковым, который спит и видит ее в своих объятиях. Игнат верил ей. Жена должна была отвечать ему тем же. Он же не спал с Агатой, хотя и стоял у ее постели, в которую она его толкала.

– Но мне нужно идти. – Игнат резко повернулся к ней спиной и стремительно вышел из комнаты.

– Завтра приходи, – донеслось вслед.

– Не знаю. Не звони мне, я сам решу.

Пожалуй, ему не стоило больше сюда приходить. Мебель он оплатил, ипотеку будет тянуть и дальше. Пусть Агата живет себе потихоньку. Без него.

Рубашка с иголочки, воротник наглажен, на костюме ни единой складочки. Зато лицо мятое, припухлости под глазами. Видно, что неплохо вчера повеселился Евгений Романович. Впрочем, Марьяне было все равно. Лишь бы не с ней пьянствовал, не приставал.

– Что-то не так? – спросил он, поймав ее взгляд.

– Нет, все хорошо, – опустив голову, тихо сказала она.

– Хорошо было вчера. А сегодня просто неплохо. Как Алексей Антонович поживает?

– Невесело.

– А муж?

В ответ Марьяна выразительно вздохнула.

– Обижаешься на меня? Правильно делаешь. Я бы тоже обиделся. Но не мог я по-другому. Мне на местах нужны свои люди. Исключение только для тебя. Ты знаешь, почему я так поступил.

Марьяна на миг опустила глаза, потом прямо посмотрела на Ведерникова. Да, она знала причину, но пусть этот тип не рассчитывает на ее благодарность.

– Не обольщайся, – с усмешкой сказал он. – Ты мне уже неинтересна.

Марьяна попыталась сохранить невозмутимость, но ее брови приподнялись сами по себе.

– Перегорело. Так иногда бывает. – Ведерников в упор посмотрел на нее.

Он хотел знать, разочарована она его внезапным равнодушием или нет. Ему было угодно, чтобы Марьяна страдала. Она все поняла и решила пойти ему навстречу:

– Не скажу, что это меня радует.

Досада ей далась без особого труда. Все потому, что Марьяна разволновалась на самом деле, даже испугалась. Если Ведерников действительно потерял к ней мужской интерес, то на чем будет держаться ее статус? Ему ничего не стоит собрать совет директоров и получить согласие на ее увольнение. Тогда она ничем не сможет помочь Алексею Антоновичу. А Марьяна очень хотела быть полезной для своей семьи.

– Обидно? – спросил он, напуская на себя насмешку, которая должна была скрыть ликующую улыбку.

– Я бы не сказала. Я знала, что этим все закончится.

– Почему же? Наше сотрудничество продолжается. А если вдруг?.. – Ведерников замолчал, но намек во взгляде остался.

Он готов был снова воспылать. Все зависело от самой Марьяны.

– Сотрудничество продолжается, – повторил Ведерников, набросив на лицо маску беспристрастности. – Я дал слово Алексею Антоновичу и сдержу его.

– Он очень на это надеется.

– Я надеюсь на него и на тебя. – Он хотел сказать что-то еще, но передумал, вяло махнул рукой в ее сторону, поднялся, открыл дверь и показал Марьяне на выход.

Она переступила порог его кабинета и пожала плечами. Зачем этот фрукт ее вызывал? Чтобы заявить о своем к ней безразличии? Но это же смешно. Или хотел обратить ее внимание на силу своего слова, данного Шуринову? Он же обещал ему не приставать к Марьяне. Хорошо, если действительно взялся за ум.

Каменная маска – такой же непременный атрибут солидного бизнесмена, как «Паркер» с золотым пером, директорское кресло и секретарша на каблучках. Именно под таким прикрытием Демьянов прятал свое лицо. Да и взгляд у него был тоже каменный. Но на теплый прием Шуринов и не рассчитывал.

– Аркадий Максимович, у вас есть уникальная возможность одним выстрелом убить сразу двух зайцев, – стараясь держаться столь же хладнокровно, проговорил Алексей Антонович.

Ни одна черточка не дрогнула на лице у Демьянова, но пальцы обжали бриллиант на массивной печатке. Он требовал продолжения, но Алексей Антонович выдержал паузу, чтобы усилить интригу.

– Во-первых, я выйду из игры. Во-вторых, значительно ослабнут позиции Ведерникова.

– Вы сравниваете себя с зайцем? – осведомился Демьянов.

– И себя, и Ведерникова.

– Я должен вас убить?

– В переносном смысле.

– А в прямом?

– Зачем? Или вам не нужны союзники? Мы с вами могли бы заключить соглашение против Ведерникова. Вы оставляете его без моей доли, а я подаю иск в суд и тем самым блокирую работу компании. Ее можно довести до банкротства. Вам же не нужны конкуренты.

– Конкуренция – двигатель прогресса. Вы должны это понимать, но я вижу, что ничего подобного не происходит. Ты потерял нюх, Шуринов! – Демьянов сверкнул взглядом. – А вместе с тем и голову. Честно говоря, я был куда более высокого мнения о тебе. Но Ведерников смог убедить меня в том, что тебя можно облапошить, и оказался прав. Ты остался в дураках, Шуринов. Тебе там самое место.

От сильного волнения кровь хлынула в голову Алексея Антоновича. Перед его глазами расплывались яркие круги, в ушах зашумело. Он потрясенно смотрел на своего оппонента.

– Что-то я не совсем вас понимаю, – выдавил Шуринов.

– Да все ты понимаешь.

– Хотите сказать, что вы были с Ведерниковым заодно?

– В каком-то смысле.

– Вы за это заплатите! – Алексей Антонович попытался придать своему голосу грозную густоту, но вышел какой-то жалкий вскрик.

Демьянов лишь презрительно усмехнулся. Он мог позволить себе такую роскошь – молчание в ответ на угрозу.

Алексей Антонович не помнил, как поднялся, вышел из кабинета, спустился вниз. Очнулся он в своей машине, но в себя пришел не совсем.

Водитель спросил его, куда ехать.

Он на какое-то время завис в поисках ответа, потом сказал:

– Домой.

Нужно собрать семейный совет, объяснить ситуацию Игнату и Марьяне, обсудить ее, найти решение. Демьянов и Ведерников заодно!.. Надо же! Может, и Марьяна с ними?

От мысленного перенапряжения закружилась голова. Сильное волнение нарушило ориентацию в пространстве. Алексей Антонович закрыл глаза и куда-то поплыл. Он чувствовал боль, пульсирующую в глубине черепной коробки, тошноту. Сердце билось, как раненая птица в клетке.

С ним уже так было, и ничего. Сейчас все пройдет. Нужно только потерпеть.

Ведерников не смотрел на Марьяну. Все внимание он обращал на карандаш, который крутил в руках. Это было чертовски увлекательное занятие. Но вот вращение остановилось, карандаш на несколько мгновений застыл и вдруг с треском разломился на две половинки.

Куски карандаша полетели в разные стороны, хищный взгляд вонзился в Марьяну.

– Как поживает Алексей Антонович?

– Не скажу, что у него все хорошо…

– Ты говорила, что он смирился со своим положением.

– Я на это надеюсь.

– А он смирился? Может, что-то задумал?

Марьяна недоуменно посмотрела на Ведерникова. Похоже было на то, что он сам решил что-то учинить. Возможно, хотел, чтобы Марьяна шпионила за Алексеем Антоновичем, информировала своего нового босса о его опасных намерениях.

– Алексей Антонович мне ничего не говорит. Не доверяет. Не делится со мной своими планами.

– Но они у него есть!

На какой-то миг Марьяна почувствовала себя застигнутой врасплох.

– Может, он и вынашивает что-то. Но это всего лишь планы.

– Вынашивают ребенка. Он рождается. Растет, крепнет. Потом действует. – Ведерников пристально посмотрел на нее.

– Ребенок может родиться мертвым. – Марьяна ощетинилась в ответ на его экспрессию.

– Так оно и вышло. – Евгений Романович усмехнулся, скрестил руки на груди. – Но роды были. Ты должна поговорить с Шуриновым, предостеречь его от дальнейших попыток. Ты меня понимаешь?

– Нет. О каких попытках идет речь?

– Хочешь сказать, что не знаешь, с кем он сегодня встречался?

– Нет. – Марьяна действительно ничего не знала, поэтому в ее голосе не могло быть фальши.

– Он встречался с Демьяновым, предложил ему свою долю в нашем совместном бизнесе и получил отказ.

– Он мне об этом не говорил. Я ничего не знаю.

Ведерников глядел на нее долго, внимательно, с подозрением. Он высматривал в ней обман, а она в это время лихорадочно соображала.

Откуда Ведерников знает о встрече Шуринова и Демьянова, да и о том, чем она закончилось? Похоже, Демьянов и Ведерников в сговоре.

– А он встречался и предлагал. Ты понимаешь, что у меня теперь развязаны руки?

– Что вы собираетесь делать?

– Пока ничего. Но ты должна держать меня в курсе всех дел, которые касаются Алексея Антоновича.

– Я не могу работать против него! – заявила Марьяна и мотнула головой.

– Значит, ты работаешь против меня.

– Как хотите, так и думайте.

На столе у Марьяны зазвонил телефон. Она глянула на дисплей и увидела фотографию мужа. Неужели Игнат все-таки установил наблюдение за ее кабинетом? Вдруг он сейчас мчится в офис, чтобы набить Ведерникову морду?

– Возьми!.. – распорядился Евгений Романович.

Она откликнулась на звонок и услышала взволнованный голос Игната:

– Отец в больнице! У него инсульт. Все очень серьезно. Приезжай!

– Еду! – Марьяна резко глянула на Ведерникова.

У их разговора вдруг появилось неожиданное продолжение. Или концовка? Что будет, если Алексей Антонович не выживет?

– Что случилось?

– Вы хотели знать о планах Алексея Антоновича? – К ее горлу подкатил горький комок, а на глаза навернулись слезы. – Хорошо, я вам скажу. Алексей Антонович сбежал от вас! У него инсульт. Это все по вашей милости. – Она не стала спрашивать разрешения и чуть ли не бегом покинула кабинет.

А он пусть радуется тому, что победил ударом ниже пояса.

Отца парализовало полностью. Он впал в кому, его дыхание обеспечивала искусственная вентиляция легких. Если отключить систему жизнеобеспечения, то летальный исход неизбежен.

Женщина-врач мягко тронула Игната за плечо, направила к выходу и сказала:

– Вам необязательно здесь находиться. Все равно вы ему не поможете.

Сопротивляться он не стал. Сейчас отцу и в самом деле мог помочь только бог. Наверное, не нужно ему мешать.

Мама еще раньше вышла в холл. Она сидела на кушетке и тупо смотрела куда-то в пустоту. Игнат тихонько пристроился рядом.

– Это все она! – пробормотала мама. – Это все из-за нее!

– Марьяна здесь ни при чем. – Он понял, о ком речь.

– Она с отцом была. Я знаю. Потом перескочила к Ведерникову. Они вместе отца угробили!

– Что ты несешь? – вскинулся Игнат.

– Я несу?! – Мама презрительно глянула на него. – Это ты ничего у себя под носом не видишь. Твою жену таскают по койкам, как последнюю шлюху. Почему ты ее не убил? Почему она не сдохла!

– Замолчи!

Игнат услышал легкое постукивание каблучков. По коридору шла Марьяна. А мама в бешенстве. Нельзя было допустить, чтобы они встретились.

Он вскочил с кушетки, рванул к Марьяне, с ходу, без остановки сгреб ее в объятия и потащил обратно.

– Ты что делаешь?

– Мама в бешенстве.

– Опять я у нее виновата!

– Ты всегда у нее виновата.

– Кто бы сомневался! Мне сказали, что Алексей Антонович в коме.

– Все очень серьезно, – со слезами на глазах сказал Игнат.

Он уже не тянул Марьяну за собой. Она и сама спешила уйти как можно дальше от взбешенной свекрови. Возможно, потому, что боялась услышать правду.

– И что теперь? – спросила Марьяна.

– Не знаю.

– Отец встречался с Демьяновым. Хотел продать свои акции. Демьянов ему отказал и позвонил Ведерникову. Там был сговор. Наверное, Демьянов нарочно надавил на отца, чтобы подключился Ведерников.

Они вышли во двор, там остановились.

Игнат развернул Марьяну лицом к себе и спросил:

– Сговор, значит?

– Между Демьяновым и Ведерниковым. Один молот, другой наковальня. Отец не выдержал.

– Мой отец, – уточнил Игнат.

– А разве я не могу называть его отцом? – с подозрением глядя ему в глаза, возмущенно спросила Марьяна.

– Можешь. Если у вас не было романа.

– Романа?! С твоим отцом?!

– Вот видишь, он уже мой отец, – ехидно проговорил он.

Марьяна прикрыла глаза и втянула в легкие воздух, наполняя душу терпением.

– Я понимаю, ты в шоке, – сказала она. – У тебя сейчас каша в голове. А твоя мама умеет ее солить.

– Не трогай маму! – вспылил Игнат.

Вдруг у отца действительно был роман с Марьяной? Может, потому он и назначил ее своим заместителем? А когда ее карьера попала в зависимость от Ведерникова, она переключилась на него. Марьяна всегда стремилась к большим высотам, уверенно покоряла одну вершину за другой. За счет ума? Вряд ли. Упорства? Это смешно.

– Давай так. Я сейчас уйду, а ты успокоишься. Встретимся дома и поговорим. – Марьяна взяла Игната за руку и тут же отпустила ее.

Она уходила не столько от него, сколько от разговора. Даже сбегала. А то правда глаза колет, слезы из них вышибает.

– Ты не хочешь повидаться с отцом? – язвительно спросил Игнат.

– Он же в коме.

– Ты спешишь к Ведерникову?

Марьяна покачала головой, умоляюще взглянула на Игната и приложила палец к губам. Она просила его прикусить язык, пока не поздно.

– Ты с ним спишь?

Марьяна умела владеть собой. Но всему есть предел. Ее лицо дрогнуло, поплыло, от обиды раздулись ноздри, на глаза нахлынули слезы.

Она уходила, и он должен был ее остановить. Но на Игната нашло затмение. Как будто кто-то стоял у него за спиной и нашептывал на ухо всякие мерзости про нее. А он верил.

Разве Марьяна не могла спать с Ведерниковым? Или она не баба, а он не мужик?

Марьяна исчезла из вида, только тогда Игнат обернулся и увидел маму. Она стояла у него за спиной, в двух-трех метрах, затуманенно улыбалась и что-то шептала.

Глава 9

Фундамент глубокий, стены каменные, крыша лежала на них крепко, никаким смерчем не сорвать. Но все равно ветер за окном действовал на нервы, порождал в душе тревогу.

Никита точно знал, что причин для беспокойства нет. Может, провода где-то оборвутся, но в пристройке тут же включится электрогенератор. Без света дом не останется. Но ветер дул в подсознание, в котором таились первобытные инстинкты. А для пещерных людей любая стихия – это разгул злых духов. Отсюда и тревога.

Но в колокола Никита не бил и мало-помалу погружался в сон. В спальне было комфортно, постель уютная, под рукой Лариса, ее приятно обнимать. Спали все – и взрослые, и дети. Никита тоже готов был отключиться.

Сознание улеглось на теплую вязкую перину, на него уже опускалось ватное покрывало. Сон почти втянул Никиту в свои объятия, когда в окно с силой что-то ударилось.

Он оторвал голову от подушки, за ним проснулась и Лариса.

– Что там?

– Не знаю.

Никита поднялся, осторожно подошел к окну. Все в норме, нет ни трещин, ни пятен. Он опустил взгляд и на крыше эркера в свете фонаря увидел большую птицу. Одно крыло поджато, другое расправлено.

– Да это ворона!

Он открыл окно, но птица вдруг ожила, забила крыльями и свалилась с крыши.

– Или нет. – Никита пожал плечами. – Может, сыч.

– Ветром снесло?

– Дело не в этом. Тут другое.

Никита не поленился спуститься вниз, выйти во двор, но птицу не нашел. Видимо, она упала на землю, но смогла взлететь.

Он вернулся в спальню, сел на кровать.

– Нашел?

– Нет. Как ветром сдуло. Вдруг это сыч был?

– И что?

– Сыч – это к несчастью. К смерти.

Именно это и пугало Никиту. Он боялся за отца, которого мог хватить второй инфаркт. Врачи его вроде бы подремонтировали, и чувствовал он себя неплохо, но сердце – это такая воронка, куда снаряд попадает и дважды, и трижды. Пока не убьет. А смерть уже нацелилась на отца.

– Это если сыч кричит. Ты слышал?

– Нет.

– Тогда спи.

Но только Никита лег, как зазвонил телефон. На проводе была Тамара.

– Трофим в больнице!.. – срывающимся на стон голосом сообщила она. – Отравление у него!

– Сильное?

– Он сознание потерял! – Тамара всхлипнула. – Я не знаю, что делать!

– Ты где?

– Где-где! В больнице, конечно.

Никита узнал адрес и стал собираться.

– Я же говорил, примета дурная! – выпалил он, открывая дверь в гардеробную.

– Может, скажешь, что случилось?

– Трофим отравился!

– Чем, грибами?

– Почему грибами?

– А чем еще можно отравиться?.. Он ведь грибы любит.

Трофим не был заядлым грибником, но в лес заглядывал как минимум раз в сезон. Он любил и собирать грибы, и есть. Ни один праздничный стол без этого добра не обходился. Лариса это хорошо знала.

– Я с тобой!

Никита не хотел, чтобы Лариса ехала с ним, но и отговаривать ее не стал.

Тамару они нашли в машине, припаркованной к больничному корпусу, подсели к ней. Она не плакала, но тушь была размазана вокруг глаз.

– Не могу внутри находиться, – хлюпнув носом, сказала она. – Там так страшно! Все белое. Это какой-то ужас!

– Я могу увидеть Трофима?

– Нет, к нему никого не пускают.

– Он в сознании?

– Пока нет.

– Чем он отравился?

– Мы грибы на ужин ели. Но он не мог отравиться ими.

– Почему?

– Потому что я тоже ела и не отравилась.

– А врачи что говорят?

– Промывание желудка сделали. Говорят, гробы… Грибы! – простонала Тамара. – Что я такое говорю!

– Оговорилась, с кем не бывает. – Никита успокаивающе провел рукой по ее плечу.

– Конечно, оговорилась, – сказала Лариса. – Если желудок вовремя промыли, то все будет в порядке. На ужин, говоришь, грибы ели?

– На ужин.

– Сколько времени прошло от ужина до больницы?

– Часа три-четыре. Я сразу «Скорую» вызвала. А он все равно сознание потерял.

– Может, уже очнулся?

– Мне бы позвонили. А если он умрет? – воющим голосом протянула Тамара.

– От грибов не умирают, – заявила Лариса и качнула головой.

Никита мог бы поспорить с ней по данному поводу, но делать этого не стал. Лариса и сама сомневалась в своих словах, но ей хотелось утешить Тамару.

Никита открыл дверцу. Ему нужно было идти к врачам. У Тамары невроз, она не в состоянии адекватно соображать. Потому и попыталась спрятаться от страшной действительности в машине. Не исключено, что Трофиму именно сейчас нужны дорогие лекарства, которых в больнице просто нет. Хорошо, если такие снадобья существуют. Никита в лепешку расшибется, но достанет все, что нужно. А если их просто нет? Вдруг Трофим умрет?

Отцу заметно полегчало. Он уже дышал сам, к нему возвратилась речь. Вид у него, правда, был болезненный, и правой рукой он едва шевелил, но это уже не страшно. Врачи всерьез говорили, что свершилось чудо. Но в дальнейшем лечении, конечно же, они не отказывали.

Мама держала отца за руку, когда Игнат вошел в палату. Он поцеловал отца в гладко выбритую щеку. Тот в ответ поднял руку и запустил пальцы в волосы на затылке сына.

– Стричься надо, – вполне внятно сказал он.

– Обязательно. – Игнат улыбнулся.

Он готов был исполнить любой каприз отца, лишь бы его не накрыло снова.

– А Марьяна где?

– На работе.

– Она у нас девушка занятая, – не удержалась мама. – Работает, не покладая рук. Ведерников доволен.

Игнат ничего не сказал, но выстрелил в нее взглядом. Его она уже давно достала своими ядовитыми комментариями, сейчас и отца измочалит.

– На работе, говоришь. – Отец задумался.

Сын чувствовал, что напряжение мысли давалось ему с трудом.

– Ей сейчас не до тебя, – сказала женщина.

– Мама! – фыркнул на нее Игнат.

Он остыл после недавней ссоры с Марьяной, даже попросил у нее прощения. Она его простила. Но держалась с ним отстраненно, как будто с хорошим, но чужим человеком. Дома старалась не задерживаться, уходила на работу рано утром, возвращалась поздно вечером. Его немые вопросы встречала не холодным, но равнодушным взглядом. Он мог вешать на нее любых собак, ей было все равно. Именно это Марьяна и давала ему понять.

Игнат старался не обострять ситуацию, но и с поднятыми лапками не ходил. Вдруг она действительно спит с Ведерниковым, а он будет сюсюкаться с ней? Муж, конечно, хотел верить в невиновность жены. Он даже Агату не проведывал, но сомнения грызли его душу.

– Я бы хотел с ней поговорить, – сказал отец.

– И в глаза посмотреть, – съязвила мама.

– Марьяна не работает против нас. – Игнат с укором глянул на нее. – Я сам смотрел отчеты, там все в порядке.

– Бумаги можно и подделать.

– Нет, Марьяна дала мне реальную картинку. Ведерников хитрит с налогами, но не с нашей долей. Он не размывает, не расклевывает ее. Доходность у компании на приличном уровне.

– Хорошо, если так.

– Но все возможно.

– Что возможно? – спросил отец.

– Ведерникову нельзя доверять. Он может сделать финт ушами и ход конем. Это не я, Марьяна так говорит. Она и раньше нас предупреждала, что Ведерникову нельзя доверять. – Игнат смотрел на мать, но свой посыл обращал к отцу.

– Но ничего не делала. А сейчас еще и вредит. Но ничего, я выведу ее на чистую воду! Хотите вы или нет, но я беру все в свои руки! – заявила Ольга Борисовна.

В палату вошел врач и попросил посетителей оставить больного в покое. Он как будто что-то почувствовал. Да, мама действительно подняла нешуточную волну, и отец разволновался не на шутку.

А что делать, если она все-таки права? Вдруг Марьяна действительно заодно с Ведерниковым? Может, она и спит с ним?

Регистрация фирмы – дело нехитрое. Есть масса компаний, которые специализируются на этом. Ведерников мог бы провернуть дело так, чтобы Марьяна ни о чем не узнала. А он допустил промашку. Оплата госпошлины за регистрацию закрытого акционерного общества «Контакт-Альянс» прошла через бухгалтерию и попала в отчетность компании «Партнер-Девелопмент». Главный бухгалтер была человеком Ведерникова и не во всем отчитывалась перед Марьяной, но платеж скрыть не смогла.

Если барометр показывает дождь, а небо чистое, это не значит, что техника дала сбой. Просто тучи могут закрыть солнце в любой момент. Если есть предпосылки.

У Марьяны свой барометр. Сперва он показывал повышенное атмосферное давление над акциями Шуринова. Теперь и туча выползла из-за горизонта. ЗАО «Контакт-Альянс». Она появилась не просто так, Ведерников приложил к этому руку.

Вопрос в том, что это за компания такая? Однодневка или что-то серьезное? Может, он прямым ходом активы на эту контору переведет или пропустит их сквозняком, заметая следы?

Но Ведерников в любом случае готовит ход конем. В один прекрасный момент вдруг выяснится, что компания «Партнер-Девелопмент» – банкрот, но он не имеет к этому никакого отношения. Тогда расплачиваться придется Алексею Антоновичу Шуринову. Он уже пришел в себя и, судя по всему, очень скоро вернется к нормальной жизни. А если вдруг все-таки покинет этот мир, то у него есть наследник. По совместительству муж Марьяны.

Но не исключено, что она ошибалась, все не так поняла.

Марьяна в раздумье смотрела на экран компьютера, когда дверь открылась, и в кабинет зашел Ведерников. Она инстинктивно напряглась, как вор, пойманный с поличным. Но не дернулась и мышкой не повела, чтобы закрыть файл с крамольной проводкой. На босса посмотрела спокойно. Но Ведерников что-то учуял.

– Ты какая-то напряженная, – сказал он, усаживаясь на краешек ее рабочего стола.

Марьяна возмущенно повела бровью. Никто не смел в столь развязной манере держаться рядом с ней. Но Ведерников как будто и не заметил ее недовольства. Зато он скользнул взглядом по монитору. Но Марьяна уже убрала файл, который мог показаться ему подозрительным.

– Работы много.

– В этом я нисколько не сомневаюсь. Ты и в раю работу себе найдешь.

– Туда еще попасть нужно.

– На чужом горбу.

– Почему на чужом?

– А на своем не получится. Грехов много.

– Я попробую на своем.

– Святой хочешь быть? Так это зря. Таких в рай через парадный вход впускают. Но там жестокий отбор. С мужчиной спала? Да. Значит, уже не подходишь. В ад завернут. За гордыню.

– Очень интересно. – Марьяна безрадостно улыбнулась.

– А ты с Алексеем Антоновичем своим поговори. Он тебе расскажет, как там, на том свете.

– Поговорю. – Марьяна как раз собиралась закончить дела пораньше и навестить свекра в больнице.

– Скажи ему, что зря он с того света вернулся.

– Это еще почему?

– А может, я сюрприз тебе хотел сделать?

Ведерников вдруг сдвинулся, встал прямо перед Марьяной, задницей уперся в ее стол. Она вместе с креслом отъехала к стене.

– А давайте без сюрпризов!

– А вот если бы я вернул тебе вашу долю? – Ведерников шагнул к ней, обжал коленями ее ноги, заблокировал их.

– Не надо мне ничего! – Марьяна дернулась, но Ведерников держал ее крепко.

Она попыталась оттолкнуть его.

Он поймал ее за руки и заявил:

– Нет, не тебе. Твой муж – наследник. Я мог бы ему все вернуть. Но только с одним условием.

– С каким именно? – Марьяна, потрясенная кощунством Ведерникова, даже перестала дергаться.

– Шуринов-старший должен умереть! – заявил тот.

Именно это она и ожидала услышать. Потому как знала, с кем имеет дело.

– Так ему и скажи! – Ведерников потянул ее руки на себя, и Марьяна ткнулась лбом ему в живот.

В этот момент дверь открылась, и в кабинет кто-то вошел. Ведерников гневно обернулся, Марьяна оттолкнулась от него, отъехала к стене. Только тогда она увидела мужа, который бешеными глазами смотрел на нее.

– Игнат!

Марьяна вскочила с кресла, но дверь с грохотом захлопнулась. Она попробовала его догнать, но бесполезно. Он прыгнул в машину и был таков.

Игнат видел, как Ведерников прижимал ее к себе. В этот миг, парализованная его цинизмом, она практически не сопротивлялась ему. Вот и докажи теперь мужу, что у них с Ведерниковым ничего нет.

Обычные грибы. Маленькие такие, поганенькие. А Трофим большой, сильный, пышущий здоровьем. Нет, невозможно поверить, что эта мелкая погань убила его. Нет больше Трофима. Светлое прошлое загородили темные траурные венки.

– Нет, вы что-то напутали! – заявил Никита.

Он смотрел на врача, но видел только выпуклую, похожую на бородавку родинку на его щеке.

Врач ничего не сказал, опустил голову. Никита увидел морщины на его лбу. Почему он прячет глаза? Зачем врет?

– В глаза смотри! – заорал Никита.

Он схватил врача за грудки, но кто-то сильно ударил его по плечу.

– Не надо! – Лариса уцепила мужа за плечо, оторвала от врача. – Извините!

Она повела Никиту по коридору, потом вниз по лестнице. Он плохо соображал, не понимал, куда идет, только слышал, как хлопали двери. Потом в нос ему ударил запах карболки. В этот момент Лариса и остановила его.

Они находились в какой-то каморке с кафельными стенами. В тусклом свете Никита увидел каталку, на которой под простыней лежало тело.

– Это все неправда, – сказала Лариса. – Ты не верь.

С этими словами она задрала краешек простыни, и он увидел Трофима. Брат лежал с закрытыми глазами и безжизненным выражением лица.

– Это неправда! – Никита мотнул головой.

На лицо Трофима опустилась простыня.

– Я же говорю, не верь. – Лариса снова потянула его за собой.

Перед его глазами замелькали двери, повороты, переходы. Потом кто-то швырнул ему в лицо охапку свежего воздуха. Это они вышли во двор больницы. Никита начал приходить в себя.

Сначала врач сказал, что они сделали все возможное, потом он увидел мертвого Трофима. Значит, брат действительно умер.

Жена посадила Никиту в машину, захлопнула за ним дверцу, заняла место за рулем, завела двигатель, сдала назад.

– Зачем ты сказала мне, что это неправда? – простонал он.

Лариса промолчала, предоставляя ему возможность самому найти ответ на этот вопрос.

– Это же правда!

– Возьми себя в руки, – не отрывая глаз от дороги, сквозь зубы, но без раздражения сказала она.

– Куда ты меня везешь?

– В Павелецк. К отцу.

– Зачем?

– Тамара сейчас в шоке, ей не до него. Она наверняка проболтается. Твой отец ничего не должен узнать.

– У него сердце, – подавленно проговорил Никита.

– Нельзя ему знать. А Тамаре я позвоню. Надо будет отправить Трофима в Кисловодск.

– Ты что несешь? Какой Кисловодск?!

– Или в Ессентуки. На воды. После отравления хорошо водички попить.

Наконец-то до Никиты дошло, куда клонила Лариса.

– А потом он вернется?

– Когда-нибудь.

– А водички надо бы попить. Нет, лучше водочки. Останови машину!

– Дело нужное, – согласилась Лариса. – Но не сейчас. Тебе нельзя пить. Отец все поймет.

– Да, ты права. Но мне нужно выпить.

– Нет! – Лариса упрямо мотнула головой. – Ты сейчас должен думать не о себе, а об отце. Ты теперь старший сын! На тебе все должно держаться. Или ты плевать хотел на отца?

Никита потрясенно глянул на жену. А ведь она права. Некому больше ходить за ним и вытирать сопли, как это делали Трофим и отец. Теперь он мог рассчитывать только на себя, должен был стать опорой и надеждой для немощного отца. Значит, ему никак нельзя падать духом, тем более напиваться в хлам.

Палец коснулся кнопки звонка, осталось только нажать. Но Игнат осадил себя. Женщинам верить нельзя. Он сегодня в этом убедился. Ведерников прижимал к себе Марьяну. Он стоял, а она сидела, головой упираясь ему в живот. А если в самый низ?.. Да так оно и было!

Агата тоже могла сейчас упираться кое-чем в кое-что. Если с ней рядом Толик. Он мог прийти в гости, проведать свою бывшую, заодно и позабавиться. Агата Игнату не жена, но раз уж он взял ее на содержание, то она не должна блудить. Как это делает Марьяна.

Он достал ключи, тихонько вставил в замочную скважину. Новая дверь открылась без шума, и кафельная плитка на полу не выдавала шаг. Зато в спальне поскрипывала кровать. Вот тебе и мать-одиночка!

Игнат повернулся, чтобы уйти, но любопытство, усиленное обидой, взяло вверх. Он все-таки зашел в спальню.

Агата действительно лежала на постели. В коротком халате, полы которого разошлись, обнажив нижний срез комбинации. Ноги разведены. Левая рука туда-сюда.

Агата держалась за спинку кроватки, в которой спал Антон. Она слабо покачивала ее, но этого хватало, чтобы мальчишка заснул. Вместе с ним задремала и мать.

Агата очнулась, в смятении глянула на Игната, вскочила с кровати, посмотрела на сына и приложила палец к губам. Мол, спит Антон, не надо его будить.

Она провела Игната на кухню, молча включила чайник, смахнула со стола лекарства.

– Антошка заболел, с температурой проснулся, – негромко сказала мать.

– А я смотрю, дома он.

– В кроватке. Я раньше только так его и укладывала. – Агата улыбнулась. – Лежу и кроватку шатаю, пока рука не отвалится. Бицепсы накачала! Можешь потрогать.

Она подставила ему правую руку, и он ощупал мышцы. Да, что-то есть. И на левой тоже.

– Гигант! – Игнат улыбнулся.

Он не подставлял ей свой бицепс, но Агата без спросу потрогала его. А там у него плод упражнений, пусть и не очень интенсивных, но, в общем-то, регулярных.

– С тобой не сравнить.

– А толку? Кому это нужно? – с обидой в голосе спросил он.

Ведерников мышцы не качает, спортом не занимается, но это не мешает ему иметь красивых женщин. В том числе и Марьяну.

– Ты чем-то расстроен? – Агата заинтригованно глянула на него.

– Нет, все нормально.

– Я же вижу, что ненормально. Хотя с отцом вроде все хорошо.

– Ты откуда знаешь? – встрепенулся Игнат. – Мама сказала?

– Она звонит иногда.

– Иногда – это вчера или сегодня?

– Вчера. Мол, что с Алексеем Антоновичем все хорошо. Сказала, чтобы я тебя ждала. Ты же не приходил, пока отец болел.

– Это тебе мама сказала?

– Мы с ней на связи. – Агата виновато вздохнула.

Игнат неожиданно для себя пожалел ее. Не было смысла выводить эту женщину на чистую воду. Да, мама наговаривала на Марьяну, пыталась их разлучить, для чего подключила к делу Агату. Но разве мама уговорила Марьяну переспать с Ведерниковым? Она прижималась головой к животу этого урода? Нет, мама здесь точно ни при чем!

– Да не парься ты. – Он благодушно махнул рукой. – На связи, ну и ладно. Просто ты должна понимать, что это хлипкая связь. Если ты вдруг выйдешь за меня замуж, то мама начнет отгрызать от тебя куски.

– А я могу выйти за тебя замуж? – спросила Агата, с надеждой глядя на него.

– Что? – Игнат ошеломленно посмотрел на нее.

– Ты сам сказал.

– Я предположил.

– А как же Марьяна?

– А мама тебе ничего не сказала? – осведомился Игнат.

Мало ли, вдруг мама уже в курсе, как Марьяна пребывала в объятиях Ведерникова? У нее везде глаза и уши.

– Нет, не говорила.

– Вообще не упоминала про ее служебный роман?

– Говорила, что она тебе изменяет. Это правда?

Игнат набрал в рот воздуха, хотел сказать «да», однако в груди у него выросла каменная глыба, и он не смог выдохнуть. Но Агата поняла, как ему помочь. Она вдруг оказалась верхом на нем, коленями обжала бедра, обняла его за шею, прижалась. Воздух хлынул из легких с шумом и с чувством облегчения.

Пусть Марьяна остается в настоящем и под ручку с Ведерниковым идет в развратное будущее. Игнат остается в прошлом, вместе с Агатой и своим сыном.

Глава 10

Жизнь разломилась на две половины: светлая – до, черная – после. Нет больше Трофима. И никогда не будет. Как теперь жить? Хоть в огонь с головой. Но у нее дети. Ей нельзя уходить вслед за мужем. А напиться можно. До беспамятства.

– Тамара Вячеславовна, к вам пришли, – тихонько сказала Ирина.

Тамара сидела в кресле перед камином, в нем потрескивали дрова, может, потому она и не услышала, как подошла горничная.

– Кто?

– Из полиции.

– Из какой еще, к черту, полиции? – Тамара сделала глоток из горлышка.

В этот момент раздался зычный мужской голос:

– Уголовный розыск.

В каминный зал вошли двое мужчин. Один – высокий, с резкими, жесткими чертами, другой – чуть поменьше, с довольно мягким выражением лица. Первый – злой полицейский, а второй – добрый? Но зачем это? Разве Тамара что-то сделала, чтобы ее допрашивали с пристрастием?

Она поставила бутылку на стол и поднялась с кресла.

– Капитан Вихарев, – представился высокий мужчина, с интересом разглядывая ее.

Второй промолчал. Он осматривал зал с таким видом, как будто рассчитывал обнаружить здесь криминальный труп. Даже в камин заглянул, как будто там могли догорать человеческие останки.

– Я понимаю, у вас горе, но мы хотели бы с вами поговорить.

– А как вы попали в дом? – спохватилась Тамара.

Действительно, мало того что через пост охраны прошли без предупреждения, так еще и в квартиру вломились.

– Тамара Вячеславовна, это я открыла. – Ирина виновато опустила голову.

– А кто тебе разрешил? – Тамара сердито глянула на нее.

– Не знаю. – Голова опустилась еще ниже. – В дверь позвонили. Дернул бес.

Тамара знала, как зовут ее беса. Видно, Ирина мужа своего ждала, его выглядывала. Любовь у нее с Вадимом. Ни дня не проходило, чтобы тот не появлялся. В дом ему не велено было заходить, но так он и не рвался.

– Бес – это наш клиент. Мы с ним со времен Каина боремся, – заявил Вихарев. – А если серьезно, то мне хотелось бы уточнить ряд деталей. – Он без разрешения сел на диван, положил на журнальный столик папку, раскрыл ее, вынул авторучку.

– Может, документы предъявите?

– Да, конечно. – Вихарев достал из кармана удостоверение, раскрыл его и положил на стол фотографией вверх.

– Поздно документы смотреть, – сказал второй полицейский.

Тамара упустила его из виду. Он воспользовался этим и зашел к ней сзади. Уж не для того ли, чтобы ударить со спины?

– Капитан Акимов, – небрежно обронил этот человек. – Если бы мы были налетчиками, то вы уже лежали бы на полу с кляпом во рту.

Тамара ошеломленно поглядела на него. Акимов совсем не казался ей добрым. Скорее наоборот. Черты лица у него, может, и мягкие, но взгляд черствый, с гнильцой.

– Не надо ничего бояться, – сказал он с улыбкой, которая показалась ей коварной. – Тем более что вам ничего не остается, как довериться нам и ответить на ряд вопросов. Например, нас интересует, какие грибы ел ваш муж.

– Это так важно?

– Простой вопрос, и такой сложный ответ, – с укором в голосе сказал Вихарев.

Тамаре пришлось отвернуться от одного капитана, чтобы посмотреть на другого.

– Нас всего лишь интересует, какими грибами отравился ваш муж.

– Белыми.

– Так он ел белые грибы или отравился ими?

– Мой муж ел белые грибы. Ими и отравился.

– Вам не кажется это странным? – наседал Вихарев.

А его напарник, как говорится, дышал ей в спину.

Тамара не выдержала, повернулась к нему, показала на диван.

– Вы не могли бы встать сюда? Можете даже сесть.

Акимов кивнул, подошел к Вихареву и сонно глянул на нее. Он будто потерял интерес к разговору. Возможно, из-за того, что ему хотелось спать.

– Вы не ответили на мой вопрос, – сказал Вихарев.

– Да, мне показалось странным, что мой муж отравился белыми грибами.

– В белых грибах нет амантотоксина.

– Простите, чего?

– Амантотоксин – алкалоид, содержащийся в бледной поганке.

– Бледные поганки в наше меню не входят.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – сказал Вихарев. – Скажите, Тамара Вячеславовна, вы ели грибы вместе с мужем?

– Чуть-чуть.

– Но признаков отравления вы не ощутили?

– Нет, не было ничего такого.

– Зато вашего мужа скрутило почти сразу.

– Да, скрутило. Я вызвала «Скорую».

– Но было уже поздно.

– Это не моя вина, – открестилась Тамара.

– Так никто ничего и не говорит. Вы знали, что у вашего мужа была любовница? – Вихарев заглянул в бумаги. – Каратаева Варвара Ивановна. Девятнадцать лет.

– Это уже не имеет значения. – Тамара закрыла глаза, призывая себя к спокойствию.

Да, она подозревала мужа в изменах. Но его больше нет, и уже неважно, как он вел себя в прошлом. Главное в том, что в последний путь его отправит не какая-то там Варвара Ивановна девятнадцати лет, а законная жена. Вместе со всеми его грехами. Пусть с ними там, на небесах, разбираются, а перед Тамарой Трофим чист.

– Значит, вы знали, – сказал Вихарев и сделал пометку в своих записях.

– Не знала я ничего!

– Вы знали, что ваш муж собирался бросить вас и жениться на Каратаевой?

– А он собирался? – Тамара с трудом удержала себя в рамках.

Ей вдруг очень захотелось сорваться в истерику.

– Каратаева уверяет, что да.

– Она врет.

– Может быть.

– Вы узнали все, что хотели?

Вихарев повернулся к своему напарнику, выразительно глянул на него. Акимов сонно кивнул. Да, вопросов у них больше нет.

– Ирина, проводи гостей.

Оперативники даже не пытались задержаться. Спокойно поднялись, с достоинством покинули дом.

Тамара смотрела им вслед с чувством облегчения. Ей уже казалось, что эти стражи порядка вторглись в ее жизнь навсегда, а они взяли да ушли.

А раз так, то можно и дальше заливать горечь утраты. Тамара потянулась к бутылке, сделала несколько глотков.

В спальню она отправилась на своих двоих, но у лестницы сдала, опустилась на ступеньки. Ноги не слушались ее, голова клонилась к груди, глаза закрывались.

– Тамара Вячеславовна, вам плохо? – спросила Ирина.

Не дожидаясь ответа, она взяла ее под мышки, поставила на ноги и повела вверх по лестнице.

Тамара легла на кровать и почувствовала, как на нее наваливается сон. Именно этого она и хотела. Напилась, а теперь пора забыться.

Ирина уложила ее спать. Она же и разбудила. Когда Тамара открыла глаза, комната была залита ярким солнечным светом. Ирина стояла перед ней и легонько трясла за плечо.

– Тамара Вячеславовна, там из полиции!

– Они что, с ума сошли, по утрам?..

– Уже полдень, Тамара Вячеславовна, – раздался насмешливый голос Вихарева.

Тамара зло глянула на него. Вчера он вломился к ней в дом без всякого на то права, да и сегодня у него наверняка нет разрешения. А этот фрукт стоял в дверях спальни. Если так и дальше пойдет, то завтра утром она обнаружит его в своей постели.

– Я звоню в прокуратуру! – пригрозила она.

– А прокуратура уже здесь!.. Вернее, следственный комитет. – Вихарев посторонился, пропуская вперед худенького горбоносого мужчину с печальными глазами.

– Следователь Петунин, – таким же печальным голосом проговорил мужчина.

Свои полномочия он подтвердил удостоверением и постановлением на обыск.

– Что вы собираетесь у меня найти? – с возмущением спросила Тамара.

Петунин покаянно приложил руки к груди, умоляя не гневаться на него. Он выглядел совершенно беспомощным. Но на деле это оказалось совсем не так. Именно следователь первым обратил внимание на дверь в помещение, примыкающее к спальне.

Эта комната была разделена перегородкой. В одной половине находилась гардеробная, в другой Тамара устроила что-то вроде личного кабинета. Здесь она могла и макияж перед зеркалом нанести, и за компьютером посидеть.

Казалось бы, ничего особенного. Но именно здесь, в тумбочке трюмо, Петунин обнаружил стеклянную банку с грибами. Он держал ее аккуратно, двумя пальцами, за крышку и дно.

– Поганки? – спросил следователь, разглядывая содержимое банки.

– Не знаю! – Тамара потрясенно посмотрела на него.

– Поганки. Сахар там или соль?

– Я не знаю, как это здесь оказалось.

– Похоже на сахар. В чай, значит, добавляли?

– Что добавляла?

– Гражданка Высокова, вам придется проехать с нами. – Петунин глядел на Тамару все так же просительно, но в голосе его звучали жесткие, требовательные нотки.

Тихо в квартире, только слышно, как часы тикают. Нет Игната. Вещи на месте, а он куда-то подевался. Наверное, к родителям перебрался. Что ж, это его право.

Марьяна села на диван, взяла в руки пульт от телевизора, но палец застыл на красной кнопке. Глаза закрылись, голова опустилась на грудь.

Спокойно, не надо отчаиваться! Она понимала, что рано или поздно Игнат поверит в ее измену. А тут еще и повод появился.

Хотя какой это повод? Разве Ведерников стоял перед ней со спущенными штанами? Он ведь поворачивался к Игнату. Видно же было, что штаны у него не расстегнуты.

Но Игнат не захотел видеть. Обида взяла верх над разумом. Так бывает. Человек живет эмоциями.

Дверь открылась, в квартиру кто-то зашел. Неужели Игнат одумался?

Марьяна пожала плечами. У нее не было никакого желания оправдываться, убеждать. Плевать она хотела на то, чем может закончиться разговор с мужем.

Но в комнату вошла Ольга Борисовна. Лисья улыбка, змеиный взгляд, грация пантеры, готовой к прыжку.

– Ты здесь? А почему не в больнице? Алексей Антонович хочет с тобой поговорить.

– Да, я собиралась. – Марьяна поднялась, прошла на кухню.

Ужина нет, но можно приготовить кофе. Есть хлеб, колбаса и сыр для бутербродов. Мало ли, вдруг свекровь только что из больницы?

– Поздно уже.

– Завтра утром, – сказала Марьяна, подставив чистую чашечку под краник кофемашины.

– А как же Евгений Романович? Он ведь наверняка будет ждать тебя утром… на совещание. Вы уже укладываетесь в пятиминутку?

Нетрудно было понять, о какой пятиминутке шла речь.

– Нет. У нас планы на пятилетку. – Марьяна постаралась взять себя в руки.

– Это как?

– Долгосрочные.

– Он собирается на тебе жениться?

– А я что-то говорила про личные отношения?

– Я так поняла.

– Странная вы женщина, Ольга Борисовна. – Марьяна поставила перед свекровью чашечку, но та даже не глянула на кофе. – Ваш бизнес висит на волоске, вокруг него кружат акулы, а у вас один секс на уме. Не сплю я с Ведерниковым. И никогда не спала.

– Вчера тоже ничего не было?

– Ведерников был пьян. Да, он ко мне приставал. Я сопротивлялась. Игнат не так все понял.

– Да ну!

– Он должен был меня защитить, но убежал!

– Так это он виноват!

– Так ему и передайте.

– Да, передам. Сама к нему не ходи. И Алексея Антоновича не надо тревожить.

– Ольга Борисовна, ау, вы меня слышите? – Марьяна не выдержала и рассмеялась ей в лицо. – Ваш семейный бизнес на волоске! Акулы вас хотят сожрать!

– С твоей помощью! Я знаю, ты с Ведерниковым заодно. Шлюха!

– Пошла вон, – зло, но тихо сказала Марьяна.

– Что?! – Ольга Борисовна ошалела от возмущения, резко вскочила.

– Пошла вон!

– Ты забываешься, дрянь! Это квартира моего сына! А ты никто!

Марьяна не хотела с этим соглашаться, но согласно кивнула и направилась в спальню. Много вещей она не возьмет, только самое необходимое. Снимет номер в гостинице, там и будет жить. К родителям не поедет. Во-первых, Марьяна уже не маленькая. Во-вторых, должна довести начатое дело до конца.

Она достала из шкафа чемодан, бросила его на кровать.

Ольга Борисовна встала в дверях спальни, плечом подперла косяк и заявила:

– Это правильно. Тебе здесь не место!

Марьяна промолчала из чувства собственного достоинства.

– Игнат здесь будет жить. Да не один. Сын у него есть, если ты не знаешь. Мальчик с матерью сейчас живет.

Марьяна язвительно повела бровью, глянула на свекровь. Ей захотелось покрутить у виска пальцем, но воспитание не позволило.

– Агата ее зовут. Он эту женщину ради тебя бросил.

Марьяна изменилась в лице. Про Агату она слышала. Да и про Толика, от которого та родила.

– Что уставилась? Не нужна ты Игнату! Он с Агатой здесь будет жить. А ты проваливай!

Марьяна кивнула, открыла створку шкафа, сняла с плечиков свой любимый халат, швырнула его в чемодан и рванула к выходу. Если бы Ольга Борисовна не отстранилась, она сшибла бы ее с ног.

Сердечный ритм в норме, давление тоже, но все это временно. Отец собирался ехать в больницу к Трофиму, и напрасно Никита пытался его остановить. Более того, эти потуги вызвали у старика подозрение.

– Ты какой-то странный, сынок, – сказал он, всматриваясь ему в глаза. – И Трофим почему-то не звонит. Что с ним?

– Так он в санаторий уехал.

– В какой еще санаторий?

Никита глянул на Ларису в надежде на подсказку.

– В Минеральные Воды. Там хорошо лечат от отравлений, – проговорила она совсем неубедительно.

– Какие Минеральные Воды? Вы за идиота меня держите? Что-то вы темните, ребята.

В этот момент в холл зашла Роза с телефоном в руке.

– Тамара, – тихо сказала она.

Отец взял телефон. Никита напрягся. Лариса звонила Тамаре, просила ее пока ничего не говорить отцу.

Отец хотел поздороваться с Тамарой, да так и застыл с открытым ртом. Он сидел, слушал, глаза расширялись, пальцы слабели. В конце концов телефон выпал из его руки.

Никита поднял аппарат и услышал голос Тамары:

– Степан Данилович, вы должны знать, что я ни в чем не виновата! Меня подставили!

– Это ты о чем?

– Никита! Это ты?

– Что ты сейчас говорила? – Сын с тревогой посмотрел на отца, над которым хлопотали женщины.

Он сидел в кресле, тупо глядя в пустоту перед собой. Роза трясла его за плечи и призывала смотреть ей в глаза. Лариса побежала за нашатырем.

– Я в полиции! Меня арестовали, обвиняют в убийстве Трофима! Но я ни в чем не виновата! Меня подставили!

– Это ты и сказала отцу?

Тамара не успела ответить. Послышались короткие гудки. Видно, ей отказали в продолжении разговора. Похоже, она действительно в полиции. За убийство Трофима?!

Никита в оцепенении смотрел на Ларису, которая спешила к отцу со склянкой в руке. Но тот очнулся и без нашатыря.

– Ты знал? – резко спросил он, дрожащим взглядом призывая Никиту к ответу.

– Что знал?

– Трофима убили!

– Нет, не убили.

– Тамару арестовали!

– Ее подставили. Она ни в чем не виновата.

– Подставили? Значит, Трофима нет?! – Отец обморочно закатил глаза.

Он терял сознание, но Лариса сунула ему под нос ватку с нашатырем. Старик вздрогнул, распахнул глаза и глянул на Никиту в ожидании чуда.

– Ты говорил, что Трофим в санаторий уехал.

– В Минеральные Воды, – подтвердил Никита и посмотрел на отца, сознание которого лихорадочно искало спасательной круг и находило его в сумеречной зоне.

Он сходил с ума, и Никита не знал, плохо это или не очень.

– А Тамару почему арестовали?

– Трофим уехал, никто не знает, где он. В полиции решили, что Тамара его убила.

– Надо сказать, где Трофим.

– Я сейчас поеду и поговорю, – заявил Никита и растерянно глянул на Ларису.

Она кивнула, одобряя его решение, а потом качнула головой. Отец тронулся умом, и ее это пугало.

Печаль в глазах – это ширма, за которой скрываются коварные мысли. Патока, вызывающая тошноту.

Точно такой же сладкий сироп был извлечен экспертом со дна банки с поганками. Грибы были пересыпаны сахаром, который и вытянул из них яд, погубивший Трофима. Теперь Петунин своим сладким взглядом отравлял Тамару.

– Как вы объясните, что на банке с грибами обнаружены отпечатки ваших пальцев?

– Понятия не имею. Пока вы не нашли эту чертову банку, я в глаза ее не видела.

– Но ее нашли у вас. В ваших вещах. Как она туда попала?

– Кто-то ее туда подбросил.

– Кто?

– Не знаю. Может, горничная. Или няня. Я ночью крепко спала. В комнату мог зайти кто угодно.

– Мы смотрели видеозапись. В течение ночи в квартиру никто не заходил.

– А горничная? Няня? Они находились в доме. Там видеокамер, слава богу, нет.

– Я беседовал с Ириной Богатовой и с Лебедевой… – Петунин заглянул в свои записи, – Маргаритой Ильиничной. И та, и другая все отрицают.

– А вы хотели бы, чтобы они добровольно во всем признались? Так и я этого не сделаю, потому что ни в чем не виновата.

– Но на банке нашли отпечатки ваших пальцев.

– Банка могла побывать в моих руках, пока я спала.

– Как?

– Богатова или Лебедева!..

– Богатова давно у вас работает?

– И месяца еще нет.

– А Лебедева?

– Третий год.

– Вы сами нанимали Богатову?

– Пришла она по рекомендации агентства, а собеседование проводила я.

– Я так понимаю, подозрений она у вас не вызвала.

– Нет. Был, правда, момент. Она с мужем пришла. Он и сейчас к ней ходит. Они друг от друга оторваться не могут. Целуются как сумасшедшие.

– И что в этом такого?

– Может, они нарочно себя так вели? Чтобы привлечь к себе внимание. Если Богатова любит своего мужа, то зачем ей Трофим? Я так подумала.

– Вы боялись, что горничная может совратить вашего мужа?

– Не то чтобы боялась…

– Значит, вы знали, что ваш муж может изменить вам?

– Не знала. Но все возможно.

– А то, что у вашего мужа есть любовница, вы знали?

– Опять двадцать пять! – Тамара всплеснула руками.

– Ваш муж мог развестись с вами и жениться на Каратаевой.

– Вы плохо знаете моего мужа! У него была любимая женщина. Да что там, он и сейчас любит ее. Любил. Эта Каратаева и в подметки Марьяне не годится, так он ее любил. Мог на ней жениться, стоял в шаге от этого, но вернулся. Потому что семья для него – святое. Трофим мог изменять мне сколько угодно, а уйти – никогда!

– Кто такая Марьяна?

– Она уже давно замужем. Трофим с этим смирился, отстал от нее. Я скорее отравила бы эту суку, чем Трофима!

– Отравили бы?

У Тамары возникло чувство, будто ее поймали за язык и дернули, пытаясь его вырвать.

– Если бы вдруг… – Она сконфуженно посмотрела на следователя.

Это все из-за Марьяны. Тамара не могла говорить об этой сучке без эмоций.

– Ваш муж собирался жениться на Каратаевой. Вы не могли этого допустить.

– А какой смысл мне убивать собственного мужа?

– В случае развода вам пришлось бы делить его состояние пополам, а так вы получите все.

– Что у нас есть – дом, квартира, машины. Компания, которой управляет мой муж, принадлежит его отцу. А у Степана Даниловича инфаркт недавно был. И еще может случиться! В любой момент. Наверное, мне лучше было бы дождаться, когда Трофиму достанется компания отца, если я такая меркантильная.

– Значит, все-таки планы вынашивали?

– Что?! – истерично выкрикнула Тамара. – В том-то и дело, что не было у меня никаких планов!

Она клонила к одному, но Петунин, глядя на нее, думал о другом. Тамара поняла, что сама же и усугубила свое положение. Ей нужно было выбираться из ямы, а она лишь углубила ее. Языком. Как лопатой.

– А почему вы допрашиваете меня без адвоката? – запоздало спохватилась Тамара. – Где он? Почему его нет?

– Обязательно будет.

– Без адвоката я и слова не скажу! – Она выпрямила спину, расправила плечи, вскинула голову.

Теперь Тамара вроде бы могла смотреть на маленького Петунина сверху вниз. Но нет, с высоты положения поглядывал на нее следователь. Ей казалось, что он ничуть не сомневался в ее виновности. Никакой адвокат его в этом не переубедит.

Тамара влипла крепко. Как ни пытались адвокаты вытащить ее под залог, суд не изменил меру пресечения и оставил обвиняемую под стражей.

Трофима похоронили без нее. И без отца.

На похоронах было много людей, звучали трогательные речи. Никита не выдержал и расплакался. На поминках он попытался залить смертную тоску водкой, но Лариса не позволила ему надраться в хлам и правильно сделала.

К отцу вдруг вернулся здравый смысл, и он позвал к себе Никиту. Сын зашел к нему в кабинет на своих двоих, даже догадался приложить ко рту кулак, чтобы не разило перегаром.

– Я все знаю. – Отец строго посмотрел на него.

Он был в своем любимом домашнем халате, но выглядел так, как будто собирался на свидание. Прическа – волосок к волоску, до синевы выбритое и сдобренное кремом лицо, запах одеколона.

– Вы сегодня хоронили Трофима, – сквозь зубы проговорил отец.

Он делал над собой усилие, чтобы эмоции не захлестнули его.

Никита опустил голову. Он не хотел врать отцу.

– Где Тамара?

– Ее не было.

– Она в тюрьме.

– Ты все знаешь.

– В тюрьме. За убийство моего сына. И твоего брата.

– Я не верю в ее виновность, – заявил Никита.

Он действительно не хотел верить в убийство, но следствие сумело убедить не только суд, но и его. Когда-то Тамара боролась за Трофима, играя против Марьяны. Сейчас ее могло вывести из себя новое увлечение мужа. На этот раз она решила избавиться не от соперницы, а от самого Трофима. Яд приготовила и пальчики на посуде оставила.

Но почему Тамара не избавилась от улик? Может, слишком быстро все закрутилось? Не успела выбросить банку с грибами, а потом и вовсе забыла о ней. Горе коньяком заливала, потому и запамятовала. Чем не объяснение?

Никита не хотел травить отцу душу наветами на Тамару, но и оправданий не искал. Сказал, что не верит, и точка.

– Трофим разбирается в грибах. Он не мог сам отравиться поганкой. Значит, ему помогли. Это сделала Тамара. Где она?

Никита внимательно посмотрел на отца. Тот только что задавал этот вопрос и получил ответ. Неужели забыл? Его снова накрывает?

– В СИЗО ее отправили.

– СИЗО – это серьезно. Данилка где, Матвей?

– Мы их завтра к себе заберем.

– Очень хорошо.

– И к тебе всей семьей переедем. Чтобы ты не скучал. Лариса этого хочет.

– А ты?

– Я – само собой.

– Это хорошо, что Лариса хочет. Она умница, правильно все делает. Значит, со мной жить будете. Я рад.

– Скучать тебе не придется.

– Вместе Трофима ждать будем. – Взгляд отца затуманился.

Светлая фаза миновала, его сознание погружалось в сумерки. Может, это и к лучшему.

– А пока он в Минеральных Водах, кто-то должен управлять компанией.

– Я этим займусь. Если ты не против.

Никиту пугал груз, который он уже фактически на себя взвалил, но Лариса морально поддерживала его. Ее вера в способности мужа очень помогала ему. Да и почему он должен бояться? Никита в курсе всех дел, у него есть опыт управления. Да и Лариса – ходячий аутотренинг, который не позволит ослабнуть его рабочему тонусу. Он обязательно справится.

– Я не против. Да и некому больше. Сам я уже не тот, что раньше. Да и нельзя мне. Я здесь должен быть. Трофим сюда, ко мне вернется. – Взгляд отца окончательно утратил блеск, губы тронула улыбка, подбородок мелко задрожал.

Никита взглянул на него. Пусть он ждет Трофима в своей сдвинутой реальности. Так ему будет легче.

Часть третья

Глава 11

Желтый кленовый лист шлепнулся на лобовое стекло, и щетка-дворник беспощадно, с шуршащим звуком смела его в сторону вместе с каплями дождя. Створка гаражных ворот поднималась недостаточно быстро, водитель сбавил ход, но машину останавливать не стал.

Она зашла под крышу, замерла, створка опустилась. В гараже светло, сухо и спокойно.

Никита усмехнулся, отмечая в уме эту последнюю минуту затишья перед бурей. Он вышел из машины, снял пиджак, передал его водителю, поднялся по лестнице, открыл дверь и вошел в холл.

Там Лариса с маленькой Светкой, слева от нее – Степка и Трофимка, справа – Данилка и Матвейка. Все на низком старте. Ждут, когда Никита разведет в сторону руки. Он знал, как его здесь встретят, потому и снял пиджак.

Никита развел руки, не поднимая их высоко. Первым на него прыгнул Данилка, за ним и все остальные. Мальчишки вцепились в локти, он напрягся и оторвал их от земли. От восторженного визга зазвенело в ушах.

Дети еще маленькие. Данилке девять лет, Трофимке будет три года, но ничего, пыхтит, держится на руке, не позволяет себе сорваться. Дети растут, набирают вес, прямо как теленок, которого древнегреческий атлет Милон Кротонский носил на своих плечах, пока тот не превратился в быка.

Никита тоже с каждым днем будет набирать силу. Если, конечно, Тамара не выйдет из тюрьмы и не заберет своих детей. Мало ли, вдруг она не виновата в смерти Трофима. А если так, то шиш ей с маслом, а не Данилка с Матвеем.

Отец вышел из зала степенно, неторопливо, с поощрительной улыбкой на лице, и приложил одну ладонь к другой. Какие-никакие, а овации.

– Молодец!

Взгляд у него вменяемый, поведение вроде адекватное, только вот про Трофима лучше не спрашивать. Тот в Минеральных Водах, вот-вот должен позвонить.

Лариса запрещала всем распространяться о его помешательстве. Если совет директоров узнает об этом, то начнутся пересуды. Никита был официально утвержден в должности генерального директора компании «Высокосталь», но вдруг у кого-то появится желание оспорить его назначение? Крупных игроков в совете нет, сплошь миноритарные держатели. Никита в любом случае останется у руля, но шум поднимать все равно не стоит.

– Все! – Лариса передала дочку няне и громко хлопнула в ладоши.

Мальчишки слетели с рук Никиты, как цыплята с насеста.

Лариса и хотела бы работать вместе с Никитой, но не могла. Ее планы изменились. Она сидела дома, смотрела за тестем и за детьми. Все хозяйство держалось на ней.

– С возвращением, дорогой! – Лариса подошла к Никите, обняла его, чмокнула в щеку.

С отцом Никита не целовался, просто пожал ему руку. А зачем эти нежности? Утром виделись. Отец сейчас в таком возрасте, когда для него день летит как пуля перед глазами. Вжик, и утро сменилось ночью. Это его слова.

– Степан Данилович, ужинать будем? – спросила Лариса.

Этот вопрос она задала чисто из вежливости. Ужину быть в любом случае, но отец должен чувствовать себя в своем доме полным хозяином. Неважно, что порядки здесь устанавливает невестка.

Отец кивнул, признательно глянул на нее. Он и раньше относился к ней неплохо, а сейчас и вовсе души не чаял. Казалось бы, она и Никиту на себе женила, и убить его пыталась, ан нет, не позволил он ему бросить ее и жениться на Марьяне. Он и Тамару простил бы. Если бы Трофим вдруг воскрес.

– Полчаса на сборы! – сказала Лариса мальчишкам. – Вымыть руки, прополоскать зубы! Данил, ты старший! Проследи!

Данилка деловито кивнул и схватил Степку за воротник. Тот в ответ толкнул его.

– Так! – Лариса грозно нахмурила брови.

Данилка отскочил от Степки, но показал ему кулак, когда Лариса отвернулась.

– Пойдем мыть руки? – спросил Никита, поворачиваясь к лестнице.

– И переодеваться, – сказала она и нежно провела пальцами по мятому, лопнувшему по шву рукаву рубашки.

– Ты старшая?

– Ну уж нет! Старший у нас ты!

Лариса провела Никиту в спальню, помогла снять рубашку. А когда он принял душ, подала халат.

Он лег на кровать, глянул на часы. До ужина оставалось пять минут, а ему жутко не хотелось подниматься. А ведь надо было еще и одеться.

– Хочешь, я подам ужин сюда? – спросила она.

– Отец не так поймет. Он здесь главный, а не я, – поднимаясь, сказал Никита.

– Ты такой правильный. – Лариса подступила к нему, пальцами развела в стороны лацканы халата. – Даже боюсь пригласить тебя в ресторан.

– Когда?

– Сейчас. Перекусим здесь, поужинаем в ресторане, а потанцуем в сауне. У нас дома. Ты только скажи. Я туда позвоню, там все подготовят.

– Ну…

Лариса в роли банщицы – это нечто. Измочалит так, что на всю неделю хватит. Но лучше отложить это удовольствие на завтра.

– У тебя был тяжелый день, ты устал, – с пониманием проговорила она. – Но завтра выходной.

Никита усмехнулся и легонько стукнул себя по лбу. Он, конечно, знал, что завтра выходной, но забыл. Потому как действительно устал. Да, Лариса поможет ему восстановиться.

– Не надо звонить. Сауну я сам приготовлю. А ресторан не нужен. Креветок возьмем, пива.

Их дом находился неподалеку. На улице дождь, но в принципе он не помеха. Они могут прогуляться пешком. Если вдруг промокнут, то жаркая сауна спасет их от простуды.

– Как скажешь, дорогой. – Лариса прильнула к нему на миг, легонько оттолкнулась и подала одежду, в которой он должен был выйти к ужину.

Она ни на секунду не забывала об обязанностях жены. Как и о правах мужа. Ему с ней удобно и комфортно. Но не проходило и дня, чтобы он не подумал о Марьяне.

Женский вскрик втолкнулся в лязг мечей, в хрипы дерущихся, в стоны раненых и умирающих. На холме с видом на Париж дрались рыцари, женщин среди них не было. Может, там Жанна д’Арк появилась? Или это голос из реальности? Вдруг это вскрикнула Агата. Может, ножом порезалась?

Игнат отложил в сторону джойстик, поднялся с дивана, прошел на кухню. Заметив его, Агата прижала к груди какой-то лист бумаги. Она посмотрела на Игната с испугом, который не смог затмить радостного блеска в ее глазах.

– Что случилось?

– Ничего. – Агата повернулась к нему, опустила руки, сложила лист бумаги, открыла ящик стола.

– Что там у тебя?

– Ничего.

– Дай сюда!

Ему неплохо жилось с Агатой. Она была простой, доброй, покладистой. Ее не влекли вершины, к которым так стремилась Марьяна. Агата жила настоящим, получала удовольствие от обыкновенных приятных событий. Она не прятала свое личное счастье под маской деловой женщины. С ней было легко и просто. Но все же с Марьяной лучше. Увлекательнее, интересней.

А еще его мучила ревность. Он с Агатой, а она с Ведерниковым. Игната тянуло к Марьяне. Он уже подумывал о том, чтобы встретиться, объясниться, даже вернуться к ней. Если она позволит.

Но как быть с Агатой? Однажды Игнат уже бросил ее. Он будет вдвойне подлецом, если расстанется с ней снова. Или даже втройне. Она же не просто женщина, а мать его ребенка.

А если Антон не его сын? Вдруг Агата обманывает?

Эти вопросы настраивали Игната на предательский лад. Возможно, ему хватит совести расстаться с Агатой в очередной раз.

А если Агата изменяет ему, то он точно уйдет от нее. Вдруг она прячет от него любовное послание?

– Нет! – Агата снова прижала бумагу к груди.

Но Игнат смог выхватить ее. Послышался хруст.

– Зачем? Это же документ!

Помянутым документом оказалось заключение генетической экспертизы. Касалось оно напрямую Игната. Оказывается, он мог быть генетическим отцом Антона с максимальной долей вероятности.

– Откуда это у тебя?

– По почте пришло. – Агата показала на конверт, который валялся на полу.

Игнат не стал его подбирать. Зачем? И так все ясно. Агата отвела сына в садик, сходила в магазин, на обратном пути заглянула в почтовый ящик, принесла в дом письмо, распаковала его и вскрикнула от радости.

– Зачем тебе это? – спросил он.

– Как зачем? – удивилась она. – Чтобы знать!

– А ты сомневаешься?

– Ты сомневаешься!

– Теперь у тебя есть доказательства.

– Я не держу тебя силой, – заявила Агата. – Ты можешь уйти.

– Хорошо, уйду.

Он еще не успел выйти из кухни, как она догнала его, схватила за руку.

– Что такое? – с усмешкой спросил Игнат.

– Да, ты, конечно, можешь уйти. – Агата продолжала удерживать его. – Но я не хочу!

– А если уйду?

– Я без тебя умру! – Из ее глаз хлынули слезы.

– А вот умирать не надо. – Он обнял ее за талию, поцеловал в щеку. – Ты мне живая нужна. Что там у нас сегодня на обед?

– Ты хотел голубцы.

– Валяй!

– Я забыла капусту купить. – Агата взглянула на него и чуть не заплакала от чувства вины.

В этом заключалась маленькая, совершенно безвинная женская хитрость. За капустой должен был идти он, а не она.

– Такое преступление карается смертной казнью. Но так уж и быть, я тебя спасу. – Игнат улыбнулся и щелкнул ее по носу.

Улица встретила его мелким дождем и холодным ветром. Только сейчас Игнат подумал о том, что уже три дня не выходил из дому и даже от пола за это время ни разу не отжался. Понятное дело, что игра интересная, но нельзя отрываться от реальности.

Агата наверняка понимала это, но молчала. Он этим пользовался, набирал вес. А Марьяна ему засиживаться не позволяла.

Универсам находился неподалеку. Игнат подходил к дороге, когда мимо промчался белый «Мерседес» с теми самыми номерами. Это была машина Марьяны. От волнения у Игната похолодело в груди. Он застыл как вкопанный.

Машина проехала метров сто и остановилась. А назад не сдавала. Марьяна ждала, когда Игнат сам сделает шаг навстречу ей. Но разве он упирался головой в живот Ведерникову? Нет. Значит, пусть сама идет к нему, соврет что-нибудь про то, как было дело. Вдруг он поверит и простит?

Игнат скривил губы в презрительной усмешке и двинулся в обратную от Марьяны сторону. «Мерседес» тут же стронулся с места, но вперед, а не назад. Игнат остановился. Замерла и машина. Он снова сделал шаг, покатился и автомобиль. Он остановился, но «Мерседес» продолжал ехать. Игнат шагнул к нему, прошел метра два, только тогда тот замер.

Он продолжил сближение, и как будто в награду за это из машины вышла Марьяна. Стройная, изящная, до боли красивая.

Он остановился, не в силах продолжать путь. Марьяна лишь замедлила шаг, в конце концов подошла к нему и скупо улыбнулась в знак приветствия.

– Давно не виделись, – выдавил он.

– Я ни в чем перед тобой не виновата, – сказала она.

– Я все видел!

– Тебе показалось.

– Нет!

– Как поживаешь? – Марьяна ясно давала понять, что не желает возвращаться к разговору, который сама начала.

Он должен принять ее волю. Как же это знакомо!

– Ничего.

– Как Агата?

– А как Ведерников?

– Мне не хотелось бы об этом говорить. Противно.

– Зачем же ты тогда с ним спишь?

– Не сплю. И не спала.

– Ну да.

– Нам нужно развестись.

– Да. – Игнат почувствовал себя подсудимым, которому вынесен смертный приговор.

Девушка-следователь обольстила его, пообещала условный приговор. Адвокаты лили мед на уши. Он уже поверил в свою удачу, приготовился выйти на свободу, и вдруг обухом по голове.

– Надо будет встретиться, поговорить. – Марьяна смотрела на него с сожалением, но растерянной не выглядела.

Ее не пугал развод, она не искала возможности остановить процесс. А у Игната от волнения онемели ноги. Мысль о разводе повергла его в ужас. Он же любил Марьяну!

– А если ты и правда не спала с Ведерниковым?

– Ты спал с Агатой, – спокойно сказала она.

– Я же видел, как вы… ты с этим…

– Ты с ней живешь.

– У нас ребенок. Даже документ есть о том, что он мой.

Марьяна удивленно повела бровью.

– Агата зачем-то сделала. Я ни при чем.

– Ты при чем, Игнат. У тебя есть сын, ты живешь с матерью своего ребенка. Значит, нам тем более придется развестись.

Игнат мотнул головой. Он не хотел разводиться с Марьяной. Даже если она спала с Ведерниковым.

– Ты сказала, что нам нужно встретиться, поговорить.

– Да, обсудить условия развода.

– А если я не хочу?

Марьяна покачала головой, холодно глядя на него. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит.

– Прощай. – Она повернулась к нему спиной и пошла к машине.

Его душа потянулась за ней, выскочила из груди, но удержаться не смогла и больно шлепнулась на асфальт. Осталось только пнуть ее ногой.

Марьяна села в машину и уехала, а Игнат продолжал стоять в оцепенении. И зачем он только сказал про отцовство? Марьяна теперь точно не позволит ему отказаться от Агаты. Она предаст его анафеме, если он уйдет от нее.

А вдруг заключение экспертизы липовое, Агата нарочно состряпала его, чтобы покрепче привязать Игната к себе? Сама-то она до этого не доперла бы, зато у мамы ум такой же острый и ядовитый, как зуб змеи.

Дыма без огня не бывает. Марьяна как знала, что после встречи с Игнатом полыхнет.

Ольга Борисовна не заставила себя долго ждать. В кабинет она вошла как полновластная хозяйка компании. Отодвинула кресло от приставного стола, села, забросила ногу на ногу.

Марьяна наблюдала за ней с едкой иронией. Это ее кабинет, и она отсюда не уйдет, как бы Ольга Борисовна ни бесновалась.

Какое-то время та смотрела на нее, как поп на блудницу, требуя покаяния и смирения, затем спросила:

– Не стыдно?

– Нет.

Марьяна не стала спрашивать, в чем состоит ее вина. На глупый вопрос она дала такой же ответ, чем привела Ольгу Борисовну в легкое смятение.

– Игнат к тебе не вернется! – заявила свекровь.

Марьяна любила Игната, готова была простить его за несдержанность, за тот взбрык, который фактически разлучил их. Но Игнат ушел к другой. Она, конечно, его простит. Но после развода.

– Ты, конечно, можешь и дальше искать лазейки.

– Какие?

– В этот раз тебе, может, и повезло, но это ничего не меняет.

– Ольга Борисовна, я вас не понимаю.

– Да, может, я поступила неправильно, но боролась за справедливость. Ты повела себя просто низко!

– Ольга Борисовна, у меня нет времени на то, чтобы выслушивать ваши бредни.

– Это не бредни! Теперь насчет времени. Я нашла его, сделала запрос, получила ответ.

– Это вы о чем?

– Об анализе ДНК… – Ольга Борисовна вдруг осеклась и даже поднесла ко рту кулак, чтобы сдержать поток слов.

На Марьяну она глянула с чувством вины за опрометчивость своих суждений.

– А что с анализом ДНК не так? – Марьяна вскинула брови с явным желанием поднять свекровь на смех.

– Ничего.

– Вы подсунули сыну липовый анализ? Ольга Борисовна, вы в своем репертуаре.

От нервного перенапряжения у женщины дернулась щека, забегали глазки. Марьяна поняла, что попала в точку.

Похоже, Игната всерьез напугал предстоящий развод. Он решил оборвать обязательства, которыми был привязан к Агате, проверил заключение экспертизы на подлинность и потребовал ответа и у Агаты, и у Ольги Борисовны. Крайней, конечно же, оказалась Марьяна.

Так будет всегда. Пока она не разведется с Игнатом. Как будто Марьяна зубами держится за него.

– Вашу бы энергию да в мирных целях, – заявила Марьяна.

– Да, моя энергия направлена на созидание! Твоя – на разрушение. Вот, ознакомься и не падай в обморок! – Она полезла в сумочку и вынула оттуда тонкую, сложенную вчетверо стопку бумаг.

Ни один серьезный документ не мог содержаться в столь неприглядном виде, поэтому Марьяна с беспечной усмешкой наблюдала за свекровью.

Ольга Борисовна распрямила листы, вынула их из файла и швырнула на стол.

– Что это? – Марьяна едва глянула на бумаги.

Она не думала, что анонсированный сюрприз может произвести эффект разорвавшейся бомбы. А зря!

– Решение арбитражного суда. Мы подали заявление о выходе из состава участников «Партнер-Девелопмент», Ведерников нам отказал. Ты в курсе. – Ольга Борисовна снисходительно усмехнулась.

– Я не в курсе. Вы должны были поставить меня в известность.

– В известность тебя должен был поставить Ведерников. Вы с ним одна шарашка. Или ты думаешь, что мы будем сидеть и спокойно ждать, как вы нас тут разоряете?

– Я ничего не знала о заявлении, – рассматривая постановление суда, грудным голосом проговорила Марьяна.

А бумага свежая, двухдневной давности. Теперь ей стало понятно, почему Ведерникова не было на работе второй день.

– Значит, будешь знать. Мы выводим свои активы из вашей гнилой компании. Ведерников, конечно, выкрутится, но тебя он точно выставит за дверь! – ликующе воскликнула Ольга Борисовна.

– Вам от этого станет легче? – спросила Марьяна, с укоризненной усмешкой глянув на нее.

– Да, мне станет легче. Мы выйдем из той жуткой ситуации, в которую вы нас загнали. Кто-то говорил, что в суд обращаться нельзя, тот заблокирует работу компании. И что? Никто и понять ничего не успел, а решение уже вынесено. Уметь надо!..

– Почему вы думаете, что Ведерников не умеет? Он может выйти из состава участников «Партнера», вывести свои активы вместе с заемными средствами. А «Партнер» останется вам. Со всеми долгами. Выжатый и высушенный. Вас же просили не делать резких движений. А вы и заявление подали, и в суд обратились. Так, сейчас!.. – Марьяна взялась за мышку, щелкнула по клавиатуре.

Она ввела пароль, получила доступ к одному из банковских счетов и закрыла глаза, выражая досаду. Денег на счету не было.

Генеральный директор мог снимать средства и без ее участия. Именно поэтому Марьяна мониторила ситуацию каждый день. Утром все было в порядке, и вот началось.

– Что такое? – забеспокоилась Ольга Борисовна.

– Живые деньги уходят, остаются только долги. Ваши. Могу вас поздравить, фактически вы банкрот!

– Нет.

– Почему Алексей Антонович не предупредил меня? Он что, не доверяет мне?

– Не доверяет. К тому же ты знаешь, в каком он состоянии.

Алексей Антонович чувствовал себя неплохо, но ему нельзя было волноваться. Потому он и доверился Марьяне. Во всяком случае, сам так говорил.

– Да и зачем его беспокоить, если есть я? У меня хорошие юристы.

– Возможно, они помогут вам найти покупателя на вашу недвижимость, – заявила Марьяна. – Мой вам совет: срочно продавайте дома и машины, пока их не арестовал банк.

– Я знаю, ты нарочно пугаешь меня! – Ольга Борисовна грозно сверкнула глазами, но при этом приложила пальцы ко рту.

– Мы же договорились, что без меня вы ничего не делаете. Но вы же умнее всех! – Марьяна вонзила в свекровь убийственный взгляд.

– Что же теперь делать?

– Вы уже все сделали. Игната от меня отвадили, слона в посудную лавку запустили.

– Нужно что-то предпринять.

– Есть один вариант.

Марьяна давно взяла под наблюдение фирму, куда Ведерников собирался перевести чистые активы компании «Партнер-Девелопмент». Похоже, процесс уже пошел. Полного доступа к этой конторе у Марьяны не было, но дорогу к ней она знала и движение средств перекрыть могла.

Она понимала, что это будет непросто и опасно. Нужно ли ей рисковать своей головой ради людей, которые только рады будут избавиться от нее? Алексей Антонович – ни рыба ни мясо. Ольга Борисовна мечтает сжить ее со свету. Игнат живет с другой, и мосты к нему сожжены.

– Я могла бы вам помочь, – в раздумье проговорила она. – Но не стану этого делать. Потому что вы мне не доверяете.

– Ты сама понимаешь, в наше время никто не может никому доверять.

– Поэтому мне нужен юридический договор. Я восстановлю ваши позиции. Но за это возьму двадцать процентов от рыночной стоимости акций.

– Что?! – встрепенулась Ольга Борисовна.

– И разведусь с Игнатом, – добавила Марьяна.

– Но двадцать процентов – это грабеж!

Марьяна кивнула, соглашаясь с ней. Хотя вряд ли ее условия можно было назвать грабительскими. Она – жена Игната, который должен унаследовать состояние своего отца. Марьяна могла развестись с ним потом, когда это произойдет, и получить свою половину. Но она решила сделать это сейчас, не дожидаясь, когда с Алексеем Антоновичем что-то случится.

– Ты нарочно все это устроила! – заявила Ольга Борисовна и резко поднялась. – Ты в сговоре с Ведерниковым!

Марьяна даже бровью не повела. Она маленький человек в большой системе. Если все вдруг рухнет, просто отряхнется и пойдет дальше – без работы, но и без долгов. Ольга Борисовна пусть расхлебывает. Ее не жалко.

– Ничего, вы у меня попляшете! – Ольга Борисовна смахнула со стола решение суда, хотела вернуть бумаги в сумочку, но швырнула их Марьяне. – Это вам к исполнению. Иначе по миру пойдете! А ты еще и сядешь за мошенничество! – Она ушла.

Громко хлопнула дверь, но Марьяна даже не вздрогнула. Ситуация требовала от нее хладнокровия и самообладания.

Глава 12

Шлюха, обманщица, аферистка – это все про Марьяну. Мама билась в истерике, обвиняла ее во всех смертных грехах. У отца от волнения на лбу выступила испарина, но она этого не замечала.

– Хватит! – Игнат взял ее за плечи и с силой тряхнул.

– Хватит, – стараясь не волноваться, повторил отец.

Ему нельзя было нервничать, поэтому мама оберегала его от воздействия внешней среды, даже взяла на себя функцию поверенного в его делах. Нужно сказать, что она провела блестящую операцию, в короткий срок заручилась поддержкой суда.

Об этой победе мама сказала Игнату, когда он принес ей доказательства обмана. Как он и ожидал, заключение экспертизы оказалось липой. За этим стояла мама. Агата же даже не знала о подлоге.

Но сейчас это не было важно. На повестке дня стояла победа, которая, если верить Марьяне, могла оказаться поражением. Отец поддерживал негативный прогноз, поэтому и на маму смотрел с укором. Она обещала ему не лезть в дела компании. Но зачем же он тогда оформил на нее доверенность на участие? Почему пренебрег Марьяной?

Положение серьезное. Даже тупиковое. Поэтому семейный совет собрался, невзирая на состояние отца. Марьяну не пригласили. Для мамы она пария. А Игнат для Марьяны чужой.

– Это же все подстроено! – не унималась мама. – Марьяна заводит ситуацию в тупик, предлагает нам свою помощь, а потом снимает сливки!

– Так это Марьяна завела ситуацию в тупик? – возмущенно протянул Игнат. – Она в суд подала, Ведерникова всполошила?

– Мама в суд подала. – Отец глянул на него с укором. – Она выиграла этот суд. А ты что сделал, сынок? Вселенную в своем компьютере завоевал?

– Я доверял Марьяне. – Игнат сконфуженно качнул головой.

– Ты доверял жене в постели с любовницей.

– Агата не совсем любовница, – вступилась за сына мать.

– Помолчи! – одернул ее отец.

– Я-то помолчу… – Она хотела еще что-то сказать, но махнула рукой и затихла.

Отец едва глянул на нее и сказал:

– Ты управлял заводом, сынок. Тебя сняли. Дальше что? Почему ты не боролся, позволил Марьяне остаться наедине с нашими проблемами?

– Ты в больницу попал, – промямлил Игнат.

Увы, ему нечем было крыть.

– Я попал в больницу и оставил Марьяну. Ты от нее ушел. А кое-кто и вовсе толкал твою жену в спину! – Отец сурово глянул на маму.

Он ее не испугал, но она не огрызнулась. Это уже хорошо.

– Марьяна у нас плохая! – с сарказмом в голосе заключил отец. – А мы хорошие!

– Как будто она с Ведерниковым не крутила! – заявила мама.

– Он к ней приставал, а она отбивалась от него, – возразил Игнат.

Он много раз прокручивал в голове тот кадр, в котором Ведерников стоял перед Марьяной, а она высунулась из-за него. Там была борьба, а не страсть. Марьяна вырывалась. Игнат должен был ей помочь, а он убежал. Потому что поверил маме. Да и себе тоже.

– Тогда почему ты не с ней? – спросил отец, с укором глядя на него. – А положение серьезное. Вывести свои активы, обесценить чужие – отличный ход. Ведерников сложа руки не сидит. Что ты стоишь, сынок? Давай седлай коня и гони к Марьяне! Ты ей сейчас очень нужен.

Игнат кивнул, соглашаясь с отцом, и едва не стукнул себя кулаком по голове. Он действительно должен быть рядом с Марьяной. Плевать, что Ведерников не хочет этого.

– Разве я не сказала, что Марьяна собирается разводиться с Игнатом? – заявила мама и шагнула к двери, как будто собиралась перекрыть ему дорогу к жене.

– Собирается. Но еще не развелась. – Отец снова глянул на Игната.

Тот решительно вышел из комнаты. Мама не смогла его остановить.

– А как же Агата? – крикнула она ему вслед.

– Разберемся.

Да, но потом. Сейчас Игнат мог думать только о Марьяне. Сможет ли он ее вернуть?

В одной руке сигара, в другой хайбол с виски – верный признак хорошего настроения. Но Ведерников хотел чувствовать себя еще лучше, на что и указывал его масленый взгляд. Для этого ему нужно было всего ничего – затащить в свои объятия Марьяну.

– Есть две новости. Одна лучше другой. Я развожусь с Шуриновым и увольняю тебя. Это раз. Я развожусь с женой и женюсь на тебе. Это два.

– Евгений Романович, у вас сигара из табака? Может, она скручена из чего-то другого?

– Не хочешь за меня замуж? А ведь я от всей души…

– Не пойду я замуж.

– Тогда я просто тебя уволю.

– От всей души? – спросила Марьяна.

– Ты знаешь, что Шуринов выиграл суд?

– Да, мне говорили.

– А ты мне почему не сказала?

– Меня поставили перед фактом.

– Верю. Потому что знаю, как относится к тебе Ольга Борисовна. Могу сказать, что она не такая уж и плохая свекровь. – Ведерников глумливо усмехнулся. – Эта милая дама предложила мне свою любовь. Возможно, для того, чтобы я оставил тебя в покое. Или она сама по себе такая веселая?

– Спросите об этом у нее.

Марьяна понимала, о чем шла речь. Договариваться с Ведерниковым приходила Ольга Борисовна, получила от ворот поворот и подала в суд. Ведерников мог отказать ей не только в акциях. Да и она могла предложить ему не только сделку.

– Поздно. Мы уже в разводе. Она может забрать свою долю. Вместе со всей нашей компанией. Я ухожу, но пока еще здесь главный. Я тебя увольняю. Ольга Борисовна пусть решает, принимать обратно или нет. Может, ты даже на повышение пойдешь. Или лучше со мной?

– Если только генеральным директором. В компанию «Контакт-Альянс».

Ведерников оторопело уставился на Марьяну. Он даже забыл, что у него во рту сигара, продолжал затягиваться до тех пор, пока не закашлялся.

– Вы разводитесь с Шуриновым, – с усмешкой сказала она. – Вам же надо куда-то уходить. Компания «Контакт-Альянс» как раз то, что нужно.

– Я никуда не ухожу. Я остаюсь. В рамках своей прежней компании.

– «Стройкамень» – это ваши заводы, недвижимость, капитальные активы. А куда вы перевели деньги из нашей компании? Вы же выпили всю живую воду, оставили только мертвую.

– Живая вода ушла в песок. – Ведерников взял себя в руки, нахмурил брови.

– А песок остался, – заявила Марьяна. – Шуринов в нем увязнет. Вы оставили ему долги, связали руки, купили акции его заводов. Их, может, и немного, но хватит, чтобы вставлять палки в колеса. Если Шуринов подаст на вас в суд, то вы заблокируете работу этих предприятий и выкупите его долю за копейки.

– Отличная идея. Беру на вооружение.

– А вы и так их заблокируете. Производство должно заглохнуть. Это в интересах Демьянова. Да и вам конкуренты не нужны. Теперь насчет вооружений. Да, без этого в нашей ситуации никак нельзя, – сказала Марьяна, вынув из ящика стола папку. – Здесь у меня рентген вашей хитрости. Документы на «Контакт-Альянс», реквизиты банковского счета, денежные проводки. – Она вынула из стопки лист. – «Партнер-Девелопмент», ООО «Монолитстрой», ООО «Бристоль» и, наконец, «Контакт-Альянс». Зачем столько прокладок, Евгений Романович? Следствие запутать хотите? Значит, боитесь.

Ведерников ничего не сказал. Он долго смотрел на Марьяну исподлобья, плотно сомкнув губы, потом вскочил, через стол потянулся к ней, выхватил из рук бумаги, сел, пробежался взглядом по тексту.

– Откуда это у тебя? – нервно спросил Ведерников.

– Лучше спросите, для кого я припасла эти копии. Конечно, для следователя.

Все началось с пошлины за регистрацию фирмы. Марьяна тайно взяла под наблюдение «Контакт-Альянс». Поэтому, когда на счет поступили деньги, она смогла пройтись по всей проводке, от начала до конца. Марьяна держала руку на пульсе событий и умела работать.

– Вы совершили преступление, Евгений Романович, – с жесткими нотками в голосе сказала Марьяна. – Я уверена, что следственный комитет заинтересует ваша самодеятельность. Заниматься вами будет не арбитражный, а уголовный суд. Надеетесь на помощь Демьянова? Зря. Зачем ему нужен конкурент? Он скорее утопит вас, чем поможет.

– Здесь ты ошибаешься, – не очень уверенно сказал Ведерников.

– Друг познается в беде, – заявила Марьяна. – У вас есть отличная возможность проверить Демьянова.

– Чего ты хочешь? – резко спросил он.

– Вы должны оставить эту компанию себе. Со всеми ее долгами и долей Шуринова, выкупленной по рыночной цене. Если, конечно, вам не нужны проблемы.

– С огнем играешь, девочка!

– Вы мне угрожаете? – Марьяна возмущенно повела бровью.

– А если так?

– Значит, вам страшно.

– Да, за тебя. Но ничего, я знаю выход из этой ситуации. Ты выйдешь за меня замуж, и Демьянов не посмеет тебя тронуть. – Взгляд Ведерникова дернулся.

Врал он. Демьянов, может, и помог ему в чем-то, но к ответу за эту аферу его вряд ли привлечешь. Ведерников наломал дров, ему их и вывозить.

– Демьянов только посмеется, – заявила Марьяна.

Ведерников глянул на нее с подозрением. Мол, уж не Демьянов ли спровоцировал эту ситуацию?

Марьяна не стала его разубеждать.

– Вы нанесли удар по Шуринову, – с усмешкой сказала она. – Он уже не оправится, пошел вниз. Вы хотите подняться на самый верх, но там и без вас тесно. Вы лишний на этом празднике жизни.

– Хочешь сказать, что ты заодно с Демьяновым? – нервно кусая губы, спросил Ведерников.

– Я хочу сказать, что вам не следует доводить дело до прокуратуры. Тогда вас точно опустят ниже плинтуса.

– Мне нужно подумать, – глянув на телефон, сказал он.

– Времени для раздумий нет. – Марьяна покачала головой. – Время играет против вас, Евгений Романович. Вам нужно рассчитаться с Шуриновым и вдохнуть жизнь в «Партнер-Девелопмент», пока вас не раскатали по асфальту. Если хотите, я узнаю, кто будет заниматься вашим делом, и обязательно позвоню вам.

– Уходишь? – Ведерников поднялся, торопливо подошел к двери и перекрыл ей путь к отступлению.

В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошел Игнат. Марьяна облегченно вздохнула. Она поставила крест на их семейных отношениях, но Игнат был ей сейчас нужен как мужчина и представитель Алексея Антоновича.

– Так! – разочаровано протянул Ведерников, в замешательстве глядя на него.

– Вы же понимаете, в нашей сделке заинтересована не только я.

Игнат оттолкнул Ведерникова плечом, подошел к Марьяне и спросил:

– Что здесь происходит?

– Что здесь происходит?! – с восторженным удивлением переспросил Ведерников.

Он-то думал, что Игнат в курсе всех дел.

– Я иду в прокуратуру, Игнат меня сопровождает, – сухо сказала Марьяна. – Все очень просто.

– А зачем нам прокуратура?

– Вы готовы заключить сделку?

– Обговорим условия, подпишем договор. – Ведерников снова глянул на телефон.

Он хотел позвонить Демьянову, вызвать его на разговор. Вдруг Марьяна действует не только в интересах Шуриновых? Может, за ней стоит Демьянов? А если он ни при чем? Значит, Марьяна не так уж и опасна.

– Прямо сейчас и заключим, – сказала она, глянув на Игната.

Марьяна сделать этого не могла, но Игнату ничего не мешало съездить к отцу и взять у него подпись.

Игнат открыл было рот, чтобы задать очередной вопрос, как минимум несвоевременный. Но Марьяна взглядом призвала его к молчанию, и он понял ее.

– Прямо сейчас?

– Я же говорю, время работает против вас и нас. Вдруг счета «Контакт-Альянс» будут заблокированы?

– С чего это вдруг?

– Их могут арестовать. Сначала счета, потом и вас. – Марьяна холодно смотрела на Ведерникова.

– Все равно мне нужно время.

– Алексей Антонович в любом случае вернет свои активы. Не исключено, что вместе с компанией «Партнер-Девелопмент», в состав которой перейдет «Контакт-Альянс». Вы, Евгений Романович, будете под следствием, управление компанией перейдет к Алексею Антоновичу. Или к его сыну. Думаю, он сможет снять корабль с мели.

– Мне нужно позвонить!

– Да, у вас будет право на один звонок.

Марьяна сделала шаг к двери, но Ведерников перекрыл ей путь.

– Ты же понимаешь, вопрос идет об очень большой сумме. – Он приложил руки к груди, взглядом прося пощады.

– У вас есть деньги.

– А с чем я тогда останусь? Как буду людям платить?

– О людях думаете? – Марьяна усмехнулась. – Хорошо, заплатите половину. Остальное потом. Добровольно или через суд и процедуру банкротства.

– Хорошо, половину, – выдавил из себя Ведерников.

Договора были готовы, ему оставалось только ознакомиться с ними, согласиться с ценой и подписать. Вопрос упирался в деньги, но на счетах Ведерникова имелись свободные средства. Транзакцию можно было начать прямо сейчас, не выходя из кабинета. Он знал, как это делается, а если вдруг забыл, то Марьяна готова была напомнить.

Она шла по коридору неторопливо, с высоко поднятой головой. Но при этом ей не терпелось поскорее убраться из офиса, и Марьяна едва сдерживала шаг.

Игнат чувствовал ее настроение. Она добилась своего, уложила Ведерникова на лопатки, но при ней был только Игнат. Сейчас Ведерников очнется, придет в ярость и натравит на них охрану.

Но никто их не остановил. Они вышли на парковку. Марьяна уступила Игнату место за рулем своей машины.

Сам он был не на колесах. Его авто осталось у отца. Он возил к нему документы на подпись, обратно вернулся на такси. Все для того, чтобы сейчас уехать вместе с Марьяной.

Охранник на выезде поднял шлагбаум. Марьяна испытала немалое облегчение.

– Куда едем? – спросил Игнат.

– Улица Герцена, дом восемьдесят шесть, квартира четырнадцать.

– Что там?

– Ты не следишь за мной, – заявила Марьяна. – Тебе все равно, что у меня с Ведерниковым.

– Ты же сказала, что ничего не было.

– Квартиру я на Герцена снимаю. Работы у меня больше нет, буду отдыхать.

– У тебя нет работы, у нас – бизнеса. Можно было бы сохранить компанию отца.

Игнат понимал, что происходило в кабинете у Марьяны. Она заключила с Ведерниковым договор, запустила процесс отчуждения. Но только сейчас до него во всей полноте дошло, чем это все могло для него обернуться. Акции заводов, активы компании «Программ-Строй» отошли в собственность Ведерникова. Отцу достанутся только деньги, да и то не сразу.

– Твой отец подписал договор.

– Он боролся за свой бизнес. Просто сейчас у него нет сил.

– А у тебя? Почему ты не боролся?

Игнат до боли закусил губы. Второй раз за день его не просто ставили в тупик, а с удара забивали в лузу, как бильярдный шар. Он и в самом деле все это время стоял в стороне. Марьяна барахталась в одиночестве, пытаясь взбить масло из того дерьма, в котором они все оказались.

– Я тебе доверял, – выдавил Игнат.

– Нет, – заявила Марьяна и качнула головой.

– Сейчас доверяю.

– Тогда почему ты упрекаешь меня в том, что я продала компанию твоего отца?

– Я не упрекаю, просто говорю.

– Говори.

– Что? – не понял он.

– Ты знаешь, что с этой сделки я возьму двадцать процентов. – Марьяна не спрашивала, она констатировала факт.

– Мама говорила.

– Да. Рвала и метала. Представляю, сколько дерьма она на меня вывалила! – Марьяна усмехнулась.

– Она-то говорила, но кто ее слушал? Я ей не верю.

– Веришь. Поэтому ты с Агатой, а не со мной.

– На меня нашло затмение. – Игнат опустил голову.

– У нас с тобой не было детей. К тому же я могла спать с Ведерниковым.

– Дети еще будут. А с Ведерниковым ты не спала. Я точно это знаю.

– С Ведерниковым я не спала. А детей у нас не будет. Я претендую на двадцать процентов от сделки. Причина тебе известна. Я ушла от тебя и не вернусь. – Марьяна сказала об этом как о чем-то само собой разумеющемся, но Игнат все же уловил горечь в ее голосе.

– И заберешь двадцать процентов, – сказал он.

Марьяна вышла за него замуж из-за денег. Так говорила мама. Неужели это действительно так?

– Да, я деловая и меркантильная, – заявила она, будто прочитав его мысли.

– Я этого не говорил.

– Но с этой мыслью тебе будет легче жить.

– Что ты такое несешь?! Я понимаю, у тебя стресс. Такое дело сделали. У меня тоже в голове каша. Из тараканов. Нам нужно успокоиться, поговорить.

– Нет. Тебе пора домой. К Агате. К сыну.

– Это не мой сын. Агата меня обманула.

– Бедный, несчастный, все тебя обманывают.

– Это ты нарочно? – вскинулся Игнат.

Марьяна ничего не сказала, просто закрыла глаза.

– Да, я, конечно, виноват. Но ты должна меня понять. – Игнат постарался взять себя в руки. – Я захожу в кабинет, а там ты с Ведерниковым. Чем вы занимались? Что я мог подумать?

– Он заламывал мне руки, мог меня изнасиловать. А ты ушел.

– Меня взяло зло! Это было выше моих сил.

– Я тебя понимаю.

– Вот видишь. У меня с Агатой сперва ничего не было. Только после того. Я был вне себя.

– Что ты предлагаешь?

– Мы должны забыть взаимные обиды, жить вместе.

– Это все, что ты хочешь мне сказать? – спросила Марьяна.

– Тебе мало?

– Ты видел, как смотрел на меня Ведерников? – осведомилась Марьяна. – Он готов был меня убить.

– Это эмоции.

– Я сломала ему игру. Он может мне отомстить.

– Да, я понимаю. Но пока ты со мной, тебе нечего бояться.

– Ты в этом уверен?

Он возмущенно глянул на Марьяну.

– А ты не знаешь, что я на пулю за тебя пойду!

– Да, ты можешь, – сказала она. – Извини.

– А ты его действительно разозлила. Но тебе нечего бояться.

Игнат остановил машину во дворе дома, в котором находилась их с Марьяной квартира. Именно сюда он ее и вез.

– Я же просила на Герцена.

– Здесь у нас охрана и стальная дверь. А что на Герцена?

– Там нет твоей мамы.

– Здесь ее тоже не будет. Обещаю!

Марьяна долго думала, порывалась сказать «нет», но в конце концов согласилась. В квартиру она входила с опаской, всерьез боялась увидеть там маму. Но в доме никого не было. Игнат закрыл дверь на внутренний замок.

– Никому не говори, что мы здесь, – попросила Марьяна.

– Отцу надо позвонить, сказать об этом. Только ему. Он за тебя, чтобы ты там ни думала.

– А я постоянно думаю. Нехорошо все получилось. Как будто я вас предала.

– Ты нас не предавала.

Игнат уже знал, что Марьяна сбила Ведерникова на взлете. Тот фактически разорил отца, но Марьяна заставила его заплатить за свою подлость. Игнат так и сказал отцу, подавая ему документы на подпись.

Тогда же нужно было объяснить, что не стоило бы продавать бизнес. А он промолчал. Зато Марьяне предъявил. Только настроил против себя.

Нет, он не должен спорить с ней, обязан соглашаться во всем. Хотя бы потому, что она умней, чем он, куда более решительная и целеустремленная. У него замечательная жена. Он будет последним ослом, если позволит ей уйти.

Марьяна успокоилась. Пока Игнат звонил отцу, она приняла душ. Потом он готовил ужин. Марьяна привела себя в порядок, с улыбкой села за стол и не стала отказываться от вина.

– А давай-ка выпьем за успех нашего безнадежного дела! – подняв бокал, предложил он.

Сначала они выпили, потом она сказала:

– Успех еще не полный. Сначала нужно получить все деньги.

– Договор подписан, выплаты определены. Не будет их, заберем акциями.

– Будем надеяться на лучшее, – сказала Марьяна и взглянула на бутылку.

Но выпили они за любовь. Игнат предложил этот тост, а она не стала возражать.

– Нельзя нам разводиться, мы должны держаться вместе.

– Нельзя, – эхом отозвалась она, но больше ничего не сказала.

Игнат снова наполнил бокалы. Они усидели одну бутылку, потом и вторую. Он откупорил третью, но Марьяна отказалась. Она хотела спать.

– Ты остаешься или к Агате? – спокойно спросила она.

– С Агатой все кончено! – Игнат возмущенно глянул на нее.

Марьяна восприняла это как должное, не обрадовалась, но и не огорчилась.

– Я ей квартиру купил. В кредит взял. У нее все хорошо будет.

Игнат озадаченно глянул на нее. Может, он зря сказал про квартиру? Но Марьяна и виду не подала. Дескать, мне все равно.

– Я пойду, – сказала она, поднимаясь из-за стола.

– А я еще посижу. – Игнат обвел рукой стол и глянул на третью бутылку, которую готов был одолеть в одиночестве.

– Здесь и будь. А ко мне сегодня не надо, – тихо проговорила Марьяна.

Игнат набиваться не стал. Если сегодня нельзя, то завтра будет можно. Логика простая, такая же законная, как штамп в паспорте.

Проснулся он утром, когда за окном было светло. В квартире тихо, дверь в спальню открыта, а в кровати никого. Игнат понял, что Марьяны дома нет. Наверное, ее тут уже никогда не будет.

Глава 13

Утро вечера мудреней. Да и тоскливей. Вчера ночью Лариса зажгла так, что Никита на какой-то миг почувствовал себя счастливым человеком, а сегодня утром он и смотреть на жену не хотел. Его тошнило от ее наставлений.

– Ты сильный, справишься с нашими проблемами. Должен понимать, что на тебе теперь все держится.

Конечно же, он понимал и в наставлениях не нуждался, но заслужил это внушение. Не надо было сидеть за столом с кислым видом и есть без аппетита. Захандрил он с утра, вот и получил.

Он уже собирался уходить, когда появился отец.

– От тебя теперь зависит все, сынок, – одобрительно глянув на Ларису, сказал он.

Дети уже ушли. Никита и Лариса стояли в прихожей. Он уже собирался уходить. Отец должен был сейчас находиться в своей комнате, а его занесло в холл. Оттуда он и подслушал разговор. Ничего такого в этом не было, но ему не стоило вкручивать свою лампочку.

– Я буду на высоте, отец! – Никита поднял правую руку, согнутую в локте, и крепко сжал кулак.

Но пасаран! Они не пройдут и не разрушат этот день.

– Пока Трофим не вернулся, нужно держаться.

Никита вздохнул. Отец совсем сдал. И не только в умственном плане. Сердце у него слабое, сил с каждым днем становится все меньше. Уже до палочки дело дошло. Он еще не сильно опирался на нее, но из рук уже не выпускал.

– Все хорошо, Степан Данилович. – Лариса коснулась его плеч, как будто набрасывала на них невидимую шаль. – Дела идут успешно. Мы и без Трофима справляемся.

– Спасибо тебе, дочка. – Отец благодарно улыбнулся. – Ты у меня как свет в окошке.

На глаза его навернулись слезы. С годами человек становится сентиментальным. Видно, что отец совсем состарился. Никита с жалостью глянул на него.

– Степан Данилович, а давайте-ка мы с вами чай пить будем. Пока архаровцы не набежали! – Лариса взглядом показала Никите на выход.

Он кивнул, открыл дверь и переступил порог.

– Нотариус подъедет, вместе и попьем, – сказал отец.

Никита уже подходил к машине, когда до него дошел смысл сказанного. Зачем отцу нотариус? Уж не для того ли, чтобы изменить завещание?

Останавливаться он не стал. Вечером у Ларисы спросит. Уж она-то точно будет в курсе.

Алик знал маршрут и направил машину к улице Белинского. Так уж повелось. Из Павелецка в Москву Никита всегда ехал мимо дома, в котором когда-то жила Марьяна. Он уже и не надеялся быть с ней, но маршрут не менял. Вдруг увидит ее хотя бы из окна.

Алик не понимал, чем дорог Никите дом на улице Белинского. Может, потому он и не притормозил на знакомом перекрестке. Зеленый свет уже погас, желтый панически мигал, требовал остановиться, но «Мерседес» не сбавлял скорость. Со встречной полосы сворачивал еще один, белый. Тот двигался на зеленый свет, Алика же несло на красный.

Белый автомобиль остановился. Алик взял влево, пытаясь объехать препятствие, но все-таки чиркнул крылом по бамперу.

– Твою мать! – останавливая машину, выругался он.

– Ты что, еще не проснулся? – Никита зло глянул на него.

– Так это не я, а она!

– Она? – Никита и не заметил, что за рулем сидела женщина.

Он посмотрел на белый «Мерседес», который так и остался стоять на перекрестке, но водителя не увидел. Наверное, женщина решила не выходить из машины, пока не подъедет полиция.

Алик чувствовал свою вину, поэтому дверцу открыл нерешительно.

– Сиди! – остановил его Никита.

Ему как будто кто-то шепнул, что за рулем Марьяна. Он открыл дверцу, выскочил из машины.

Окна белого «Мерседеса» были затемнены, он не видел, кто за рулем. А вдруг там вовсе не Марьяна, а киллер? Никита же теперь не абы кто, а генеральный директор крупной компании. У него, конечно же, были влиятельные враги и всего лишь один телохранитель. Да и тот сидел в машине.

– Никита Степанович! – опомнился Алик.

Но было уже поздно. Опустилось затемненное стекло, и Никита увидел Марьяну. Она сидела за рулем и смотрела на него, как учитель на своего бывшего ученика. Никита должен был повзрослеть, а он так и остался хулиганом.

Марьяна поглядывала на него и улыбалась, пусть и нехотя, но тепло.

– Привет!

Она кивнула в ответ. Ее улыбка стала чуточку шире.

– А мы тут спешили…

– Я это уже поняла.

– Задели слегка.

– Ничего.

– У тебя страховка?

– От тебя? – Она усмехнулась.

– От меня не застрахуешься, – заявил он.

– Я только что из Горанска. Ты не поверишь, но я знала, что увижу тебя.

Марьяна открыла дверцу, вышла из машины. Жакет и юбка из дорогой плотной ткани. Фигуру этот костюм не облегал, но Марьяна и без того смотрелась более чем соблазнительно. Ее сексуальность невозможно было скрыть никакими балахонами.

– От меня ни спрятаться, ни скрыться. – Он забыл о том, что ему нужно ехать в Москву.

– Ты как стихийное бедствие. – Марьяна скользнула взглядом по царапине на бампере.

– Это мелочь. – Никита виновато улыбнулся. – Мы в два счета все поправим. Даже полицию вызывать не будем. Прямо сейчас поедем и поставим на ремонт.

– У меня страховка.

– Забегаешься получать.

– Хорошо, прямо сейчас и отдадим. – Марьяна посмотрела на соседнее здание, в котором находился автосервис.

– Поехали? – спросил он.

Она кивнула, села в машину. Никита повернул к своему «Мерседесу», но спохватился и устроился рядом с ней. Марьяна лишь затаенно улыбнулась.

– Ты одна? – спросил он, закрывая дверцу.

– Как видишь. – Марьяна плавно стронула машину с места.

– А муж где?

– Занят.

– Кем? – с надеждой спросил он.

– Чем.

Она свернула к зданию с оранжевым верхом, припарковалась. Мастер сам вышел к машине, осмотрел повреждение и сразу же принял решение. Два дня, и никаких проблем, только плати.

Машину в ремонт можно было ставить прямо сейчас, но Марьяна замялась.

– У меня вещи.

– А мы на что? – Никита кивком показал на свой «Мерседес».

Крыло стесано, но его это мало беспокоило. Главное, что машина на ходу.

– Хорошо, – сказала Марьяна.

Никита велел Алику перенести вещи из одной машину в другую. Их было много – два чемодана. Уж не навсегда ли Марьяна вернулась домой? Вдруг она действительно рассталась с мужем? От волнения у Никиты перехватило дыхание.

Он помог Марьяне сесть в машину и занял место рядом с ней.

– Если ты не против, – сказал он, закрывая дверцу.

– Почему я должна быть против? – спросила Марьяна.

– А если я буду к тебе приставать?

Марьяна посмотрела на него спокойно, но с просьбой и предостережением. Не нужно к ней приставать, ее это лишь разозлит. Кому от этого станет лучше? Вдруг она не хочет злиться на Никиту, сама не прочь начать с ним отношения?

– Извини. Я когда на тебя смотрю, на меня находит. Ничего не могу с собой поделать.

– Ты уж постарайся.

– Домой? – спросил он.

– А куда еще?

– Мы бы могли продолжить встречу.

– Зачем?

– Поговорить. Просто посидеть. Трофима помянуть.

Марьяна опустила голову.

– Ты знаешь? – спросил он.

– Я же не с луны свалилась.

– И что?

– Очень жаль Трофима. Что я еще могу сказать?

Марьяна просила его не вспоминать о том прошлом, в котором она была близка с Трофимом.

Может, она и бросила старшего брата Никиты, но ей не в чем было себя винить. Не захотела она строить свое счастье на чужом несчастье. Как не желала и разбивать семью Никиты. Он-то готов был на все ради нее, а Марьяна ушла с холостым Игнатом и больше его к себе не подпускала.

– Это все Тамара.

– Зачем ей?

– Да баба у Трофима была, он вроде бы жениться на ней собирался. Следствие так считает. На этом обвинение и строится. – Никите не хотелось вдаваться в подробности, но Марьяна проявила интерес. – Мотив у нее был. Да и грибы в тумбочке нашли, которыми она его отравила.

– Следствие считает?

– Да.

– А на самом деле как было?

– Не собирался он жениться.

Какая разница, собирался Трофим жениться или нет? Главное, что поганки в тумбочке у Тамары нашли.

– Так, может, Тамара и ни при чем?

– А грибы? На банке ее пальчики были.

– Почему мы не едем? – спросила Марьяна.

– Смотрим, когда твою машину заберут. – Никита не хотел расставаться с Марьяной, потому не спешил увозить ее.

– Ты куда-то ехал.

– За меня не переживай. Я только за тобой не успеваю, а так всегда и во всем первый. Почти.

– Я не могу с тобой…

– Почему?

– Я замужем. У нас с тобой непростые отношения. Отвези меня домой.

– Ты ничуть не изменилась, – с сожалением сказал Никита.

– У меня ничего не изменилось. Я все еще замужем.

– Все еще? Ты так говоришь, как будто собираешься разводиться.

– Не собираюсь. – Голос Марьяны дрогнул, как это бывает у человека, когда он кривит душой.

– А вдруг?

– Как там Лариса? – спросила она только для того, чтобы сменить тему.

– Лариса… Может, не будем о грустном?

– Привет ей передавай.

– Издеваешься?

Марьяна удивленно повела бровью. Ее задел его тон, но Никита угадал. Она действительно шутила, причем с намеком на обстоятельства. Лариса не обрадуется, если узнает, с кем Никита сегодня встречался.

– Считаешь меня подкаблучником?

На этот раз Марьяна вскинула обе брови. У нее и в мыслях не было так его называть. Но если он оговорился, значит, что-то такое есть.

– Я птица вольная, – сказал Никита, немного подумал и добавил: – Только вот на седьмое небо не пускают. К тебе.

– А ты рвешься? – спросила Марьяна и сама же смутилась от собственной смелости.

– А надо? – осведомился он.

– Отвези меня, пожалуйста, домой.

– Машину еще не забрали в ремонт.

Марьяна открыла дверцу и приподняла ногу, чтобы перенести ее через порожек.

– Все, едем!

Марьяна опустила ногу. Она сама закрыла бы дверцу. Но Никита вдруг потянулся через нее, схватил за ручку. При этом он прижался к ней, ощутил упругость ее груди.

– Не надо! – В ее голосе было столько же возмущения, сколько и скрытого восторга.

От сильных ощущений в нем вздыбилась каждая клеточка тела. Ее тряхнуло изнутри нисколько не меньше. Она хотела его прямо здесь и сейчас!

Он помнил, как однажды усадил ее на стол и прижал к себе. Марьяна тогда сопротивлялась ему и немножечко себе. Она еще не хотела быть с ним, но уже ощутила потребность в этом.

А потом был офис кустарного завода, на котором ее муж отливал тротуарную плитку. Игнат куда-то ушел, а Никита потерял голову и зажал Марьяну в угол. Вот тогда она захотела его по-настоящему, но испугалась своих собственных чувств. Да и муж был где-то рядом, мог застукать их. Она закричала, позвала его на помощь. Была драка, пролилась кровь.

Но сейчас Игнат был где-то далеко. Возможно, Марьяна рассталась с ним. А вместе с мужем исчез сдерживающий фактор. А она уже зрелая женщина, хотя и молодая.

– Я тоже кричу себе, что не надо!

Никита должен был отстраниться от нее, но тело уже не слушалась его. Да и голова отказывалась соображать. Сознание и страсть слились в одно целое и рухнули в безумие.

– Зачем? – пробормотала Марьяна.

Никита вдруг понял, что его рука мнет ее грудь, а губы обжали мочку уха. Запах волос и кожи Марьяны не просто пьянил, он валил с ног.

– Затем, что я никогда никого не любил, только тебя.

– Это неправильно. – Марьяна отталкивала его, но как-то вяло.

– Я знаю. Но ты уходишь, а я не могу тебя отпустить.

Никита догадался пнуть ногой водительское сиденье. Тут же открылась дверца. Алик все понял и выбрался из машины.

Она у Никиты просторная, с удлиненным корпусом. Заднее сиденье раскладывалось на раз-два. Стекла непроницаемые, дверцы можно заблокировать.

– Я тебя ненавижу! – Марьяна предприняла последнюю попытку оттолкнуть его.

Но Никита не сдавался. Он не стал застегивать пуговицы на ее жакете. Марьяна лишилась последних сил, затихла, в страхе зажмурилась.

Он забрался к ней под юбку, стащил с нее колготки.

– Я тебя проклинаю, – едва слышно проговорила она, когда его губы коснулись ее набухшего соска.

– А я тебя боготворю! – сказал Никита и снова нырнул в бурлящий омут.

Стихийное бедствие захлестнуло их с головой.

Игнат не ошибся. Марьяна была дома, но открыла не сразу и не хотела впускать его в квартиру. Она стояла, грудью опираясь на дверное полотно, и смотрела на него сквозь туман в глазах. С грустью, но как на чужого.

– Ты приехал? – не своим голосом спросила Марьяна.

Он учуял свежий запах коньяка.

– Ты что, выпила?

– С папой. За встречу. А что, нельзя?

– Можно. Если под настроение.

– Нет настроения. Плохо мне.

– Поэтому ты и уехала?

– Да. И тебя за собой не звала. Зачем ты здесь?

– Поговорить.

Марьяна распахнула дверь и повела рукой в глубь квартиры.

Игнат вспомнил, как впервые приехал к Марьяне. Тогда ему открыла Татьяна Леонидовна, но сейчас ее не было. Ни тещи, ни тестя. На кухне был накрыт стол. Колбасная и сырная нарезка, расчлененный огурец – вот и вся закуска. А в бутылке совсем чуть-чуть.

Зато Марьяна, что называется, под завязочку. Вид у нее как у вульгарной бабы. Волосы растрепаны, глаза накрашены густо, но на скорую руку, халат запахнут кое-как. Для полноты картины не хватало только сигареты.

– Что это на тебя нашло? – спросил он.

– Я с тобой развожусь.

– С горя не пьют, а напиваются. Ты наглядное тому подтверждение.

– Я не с горя.

– Неужели с радости?

– Не знаю. Сначала развестись надо было, а потом уже…

– Может, сначала напиться, а потом уже… не разводиться?

– Можно напиться. – Марьяна пьяно кивнула. – Но уже ничего не изменишь.

– А я для чего здесь?

– Все равно.

– Я здесь, чтобы все изменить.

– Уже поздно.

Игнат глянул на часы.

– Половина шестого. Завтра утром поговорим.

– Это ты так пошутил? – Марьяна в упор посмотрела на Игната.

– Завтра утром поговорим.

– А сейчас?

– Сейчас ты пьяна.

– Разве это так важно? – Марьяна смотрела на него, а спрашивала у себя. – Сейчас я могу, а завтра нет.

– Сейчас ты можешь лечь спать.

– А завтра я проснусь и смогу! – Она поднялась, и ее повело в сторону.

Игнат подхватил Марьяну на руки, отнес в комнату, уложил на кровать. Халат ее совсем распоясался, и он запахнул его.

– Не надо! – Марьяна инстинктивно схватила его за руки.

Он мог воспользоваться случаем. Именно это и напугало ее.

– Не надо. Спи!

– Сплю, – засыпая, пробормотала она.

Игнат накрыл ее пледом, вышел из комнаты. Тут раздался звонок. Наверное, кто-то из домашних пришел.

Но за дверью стоял Никита. В руках у него корзина цветов.

– Какого черта? – взъярился Игнат.

– Давай без чертей! – Никита с хищной усмешкой посмотрел на него. – Жизнь и без них скачет так, что не поймаешь. Даже если и ухватишь, то не обрадуешься. Где Марьяна?

– Ты ее не ухватишь!

– Это как сказать…

– Откуда ты взялся? – Игнат подозрительно сощурился.

Да, откуда Никита узнал, что Марьяна здесь? Уж не для того ли она приехала в Павелецк, чтобы встретиться с ним? Назло Игнату и на радость себе.

– Нет, это ты взялся. Марьяна с тобой разводится, так что езжай! – Никита махнул рукой в сторону Горанска.

– Кто сказал?

– Марьяна и сказала. Контакт у нас был.

– Что у вас было?! – Игнат едва сдерживался, чтобы не наброситься на Никиту.

– Плотный контакт. Машина в машину. Теперь обе в ремонте. А ты что подумал?

– Я тебе сейчас!.. – Игнат недоговорил.

За спиной Никиты появилась Татьяна Леонидовна с усталостью во взгляде и сумками в руках.

Игнат осекся, поздоровался с ней, забрал у нее поклажу.

Никита всучил ей корзину цветов и заявил:

– Это вам, Татьяна Леонидовна. Рад был вас увидеть.

Гнать его не пришлось, он ушел сам.

– Что здесь происходит? – спросила женщина, глянув ему вслед.

Игнат мотнул головой. Он и сам хотел бы знать, какие страсти кипели тут без него.

Утро начиналось кисло, под серым небом. Но Марьяна выплеснула в жизнь яркие краски, сделала этот день самым лучшим в его жизни. Никита испытал с ней такое!.. Если собрать всех его женщин, сложить в одну корзину все яркие моменты, пережитые с ними, то все это, вместе взятое, не сравнится с сегодняшним всплеском чувств.

Да, Марьяна подарила ему лучший день в его жизни. Но Никите этого было мало. Он хотел, чтобы впереди у него была самая лучшая жизнь. А с Ларисой это невозможно.

– Что с тобой сегодня? – Жена подозрительно посмотрела на Никиту.

– Устал.

– А это что такое? – Она сняла с его шеи лепесток розы.

– А кто у нас главный во всем? Я новое правило на работе ввел. Теперь, когда я выхожу из кабинета, секретарша мне дорогу лепестками роз усыпает.

– Секретарша?

– Только не надо меня ревновать, – заявил Никита.

– К секретарше я тебя не ревную.

Никита лег на кровать, закинул руки за голову. Он действительно устал от мысли о том, что с Марьяной сейчас Игнат. Она сказала, что собирается разводиться с ним. Супруг, понятное дело, против. Поэтому и приехал мириться. Что делать, если Марьяна уступит ему?

Эта мысль вызывала у него приступ ревности. С ним и раньше такое случалось, но гнев глаза не застилал. Все потому, что прежде Марьяна никогда не была с ним близка. А сейчас она стала его женщиной. Ее муж – третий лишний.

– Она у тебя что, под контролем?

– Кто, секретарша? – Лариса слегка опешила. – С чего бы это?

– Вот и я думаю, с чего?

Секретарша у него – женщина не первой молодости, но фору даст многим юным красоткам. Никита мог бы замутить с Ингой Сергеевной, но не стал опускаться до этого.

Удивительное дело, Лариса это знала. Откуда? Когда она успела просунуть щупальца в приемную генерального директора?

– Не контролирую я никого, – заявила Лариса.

– А меня?

– Тебя – стараюсь.

– А отца? Нотариус был?

– Был.

– Завещание?..

– Я так поняла, что да.

– В чью пользу?

– Я откуда знаю? – Лариса невольно отвела взгляд в сторону.

– Только ты и можешь знать. Отец лишь с тобой секретничает.

– Он сказал, что Тамара ничего не получит, если от Данилы и Матвея не откажется. Если сделает это, то ей достанутся два миллиона.

– А говоришь, что ничего не знаешь.

– Знаю. Но я еще только готовила почву для разговора. Ты понимаешь, что нам придется усыновить Данилу и Матвея. В этом случае мы получим все.

– А как же Тамара?

– А Тамара Трофима убила. Думаешь, отец этого не понимает? Он только говорит, что Трофим в Минеральных Водах. Хочет в это верить, но все знает. Потому и Тамару никогда не простит. Даже если ее вдруг оправдают.

– Суд скоро.

– Не хочу о ней говорить! – отрезала Лариса.

– И не надо.

Никиту и самого тяготила эта тема. Трофима убили, преступник установлен и будет осужден. Трофим отомщен, и точка. С этой мыслью легче переживать боль утраты.

Но вдруг Тамара невиновна? Вроде бы она говорила, что ее подставили. Даже Марьяна усомнилась в причастности жены к смерти мужа. Хотя, казалось бы, ей какое дело до Тамары? А ведь Трофим не собирался жениться на своей любовнице. Во всяком случае, Никите он ничего об этом не говорил.

– На ужин собираемся? – спросила Лариса.

– Да, сейчас, – сказал он.

Его жизнь вступила в новую фазу. Он должен был думать, как расстаться с Ларисой и сойтись с Марьяной. Но идти на разрыв еще рано. Пусть пока все продолжается в прежнем ритме.

За столом Никита загрустил. Лариса не просто его жена. У нее на руках трое своих детей и двое приемных. Как быть с ними? Но что-то придется делать.

Глава 14

Марьяне было плохо. Похмелье у нее. И от Никиты, и от спиртного.

Она боялась Никиты, ее пугало его высокоградусное мужское обаяние. Ни в чьих объятиях она не таяла как воск. Только он мог зажечь ее, раскалить страсть до белого каления. Или до белой горячки.

Именно это вчера и произошло. Марьяна вспыхнула как спичка, дальше все было как в горячечном бреду. Она повела себя как последняя шлюха. Но это почему-то не сильно огорчало ее. Чувство вины и раскаяние никуда не делись, но где-то в глубинах теплилось желание все повторить. Ей хотелось бежать и от этого чувства, и от самого Никиты.

– Может, все-таки расскажешь, что вчера произошло? – спросил Игнат.

Марьяна еще не успела подняться, а он уже требовал ответа. Она сидела на кровати с растрепанной головой, Игнат стоял, возвышаясь над ней.

Марьяна должна была его послать, прийти в норму, обрести уверенность в себе, а потом уже ответить на все вопросы. Но о чем вообще можно было говорить теперь, когда она изменила ему, своему мужу?

– Произошло, – сказала Марьяна, приложив пальцы к вискам.

– Где твоя машина?

– В ремонте.

– Никита зацепил?

– Да.

– Он приходил к тебе вчера. С цветами!

– Мы с тобой разводимся, так что не надо.

– Еще не развелись.

– Жаль. – Марьяна опустила голову и вздохнула.

– Что тебе жаль?

– Надо было сначала развестись, а потом…

– Что – потом?

– Ты зачем приехал? – вопросом на вопрос ответила Марьяна.

– Тебя забрать.

– А смысл? Я же сказала, что между нами все кончено.

– Нет! Я не хочу тебя терять! Мы будем вместе! – решительно заявил Игнат.

– Я уехала от тебя навсегда. Ты должен был это понять.

– Сейчас ты приведешь себя в порядок, и мы отправимся в Горанск!

– Я имею право на возражение?

– Нет!

– Знаешь, а мне почему-то не хочется возражать, – сказала Марьяна, выслушав собственные мысли.

Она знала, что нет у нее будущего с Никитой. У него семья, дети. Много. Они не могли быть вместе. Марьяна не хотела быть его любовницей. Самый лучший вариант – вернуться в прошлую жизнь, где она чувствовала себя комфортно без него. Думала о нем, но не страдала.

– Вот и не нужно.

– Мы вернемся в нашу квартиру, начнем совместный бизнес, будем жить-поживать. – Марьяна кивнула, соглашаясь со своими милыми, приземленными желаниями. – А как же Агата?

– Это моя забота.

– Ты мужчина, человек слова. Да, ты должен ее содержать.

– Мы с тобой всегда понимали друг друга.

– Ты не вернешься к Агате?

– Я даю тебе слово.

– Значит, все решено. Мы возвращаемся в наше милое прошлое.

– Решено!

– Я согласна. – Марьяна вздохнула.

– Вот и хорошо.

– Но не могу с тобой поехать, хотя и хочу этого.

– Почему?

– Я тебе изменила.

– Ты?! Мне?! – Игнат вытянулся в лице. – С Никитой?!

– С ним. – Сначала Марьяна опустила глаза, а потом и голову. – С Ведерниковым у меня ничего не было, а с Никитой… теперь уже было. Ты должен знать.

– Ты меня обманываешь! – Игнат не хотел ей верить.

– Нет. Сначала он ударил мою машину, а потом я как последняя… В его авто.

– Зачем ты это говоришь? – выкрикнул Игнат и от переизбытка чувств шлепнул себя ладонями по бедрам.

– Ты должен знать, что у меня к Никите особое отношение. – Марьяна говорила, не смея поднять глаза на мужа. – Я ничего не могу с собой поделать, когда он рядом…

– Замолчи! – потребовал он.

– Молчу.

Игнат хотел что-то сказать, но передумал, замахал руками и выскочил из комнаты. А Марьяна как сидела, так и рухнула боком на кровать.

Еще вчера нужно было во всем признаться Игнату. Но она была пьяна, а сегодня выложила все на относительно трезвую голову, сознательно. Можно сказать, покаялась. Потому что нельзя возвращаться в рай с грехами на душе. Марьяна все сказала. Теперь Игнат должен принять решение. Если он готов простить ее, то пусть забирает с собой. Она поедет. Если нет, то так тому и быть.

Вчера Марьяна вела себя неправильно, но сейчас поступила честно. Она не должна была плакать, но слезы почему-то лились на подушку.

Они обязаны были облегчить ее душу, но Марьяна почему-то этого не чувствовала. Слезы вдруг не иссякли, высохли, а горечь осталась.

Дверь распахнулась, и в комнату широким шагом зашел Игнат.

– Только без рук! – Она не должна была говорить это, но так уж вышло.

Может, потому что Игнат напугал ее своим грозным видом.

– Этого я тебе не обещаю. Никита свое получит!.. А ты собирайся. Мы уезжаем!

– Ты не должен меня прощать. – Марьяна мотнула головой, с подозрением глядя на мужа.

– Я прощу тебе Никиту, а ты мне – Агату. Договорились?

– Простишь, но будешь вспоминать.

– Простил. Никогда не вспомню. Если и ты забудешь.

– Не забуду.

– Почему? – Глаза Игната налились кровью.

Марьяна осадила себя. Не время сейчас открывать ему душу, рассказывать, какое сильное впечатление произвел на нее Никита. Как она теперь тянется к нему сильнее прежнего.

– Потому что это должно служить мне напоминанием. На будущее. Чтобы никогда больше. Ни с кем.

– Никогда. Ни с кем, – эхом отозвался Игнат и тут же набросился на нее: – Ну и чего лежишь? Собирайся!

Марьяна откинула одеяло, поднялась с кровати. У нее уже не было прежнего желания отправляться с Игнатом. Ясно же, что трещину в их отношениях не замазать никакими нежностями. Но лучше уехать с ним, погрузиться в семейную зыбь, чем остаться здесь, где Никита ястребом будет кружить над ней.

От Павелецка до Горанска всего ничего, каких-то два, максимум три часа езды. Никита отправился бы за Марьяной на край света, а тут даже за пределы области выезжать не надо. Еще до полудня он был на месте.

Где именно живет Марьяна, Никита не знал, но ему известен был адрес родителей ее мужа. Однажды он уже пытался вернуть Марьяну, потому и узнал адрес этого дома.

Никита разговаривал с матерью Игната. Ольга Борисовна едва не уговорила его отобрать у ее сына Марьяну. Пусть кто угодно женится на ней, лишь бы не Игнат.

Никиту тогда взяла злость, и он дал слабину. Надо было продолжить борьбу за Марьяну, а он предоставил ей право выбора. Она осталась с Игнатом.

Но сейчас Никита мог составить альянс с Ольгой Борисовной. Ничего страшного в этом не было бы. В борьбе за любимую женщину все средства хороши.

Все-таки Марьяна уехала с Игнатом, сбежала от Никиты. Но на этот раз она от него не уйдет.

Он совсем не прочь был пообщаться с Ольгой Борисовной, но из ворот дома выехал знакомый белый «Мерседес». Никита еще не успел остановиться, а Марьяна уже приближалась к нему. Судьба снова сводила их вместе, подавала знак.

Алик развернул машину, нагнал белый «Мерседес», поравнялся с ним. Никита выглянул из окна, встретился глазами с Марьяной и жестом попросил ее остановиться.

Но она отрицательно качнула головой. В ее глазах снова застыло отчуждение, хорошо знакомое ему. Может, Игнат чем-то поит Марьяну?

– Подрезай!

Алик перекрыл Марьяне путь, и ей пришлось остановиться. Никита подошел к машине, дернул за ручку, но увы. Марьяна заблокировала дверцы и не впускала его к себе.

Никита постучал в окно.

– На нас смотрят люди! – крикнул он.

Марьяна вздохнула, на миг закатила глаза и разблокировала салон. Никита подсел к ней, и только тогда Алик отогнал машину чуть в сторону.

– Ты как наваждение, – тихо и с заметной досадой сказала она.

Но в ее голосе угадывались и теплые нотки. Она рада была их новой встрече, но не хотела выдавать себя.

– Да, и ты никуда от меня не денешься.

– Я замужем и ничего не хочу менять.

– Ты собиралась разводиться с ним.

– Я передумала.

– Ты его не любишь.

– Люблю, – ответила она быстро, но не очень убедительно.

– Ты любишь меня.

Марьяна промолчала, глядя куда-то в боковое окно.

– Ты любишь меня! – повторил он.

Она так резко повернула к нему голову, что у него дрогнуло внутри.

– Да, я люблю тебя. – Но голос ее прозвучал тихо, как будто Марьяна признавалась в страшном преступлении. – Но это ничего не значит.

– Значит!

– Больше ничего не будет.

– Почему?

– Я так решила.

– Я от тебя не отстану.

– Не надо меня преследовать. – Она снова повернула голову к окну.

– Буду преследовать. Пока ты не выйдешь за меня замуж.

– У тебя большая семья.

– Я что-нибудь придумаю.

– Нужно просто оставить в покое и меня, и себя.

– Ты лишила меня покоя.

– А ты меня – нет!

– Ты же меня любишь.

– Не настолько, чтобы сходить с ума.

– Но любишь.

– Тебе послышалось.

– Нет, не послышалось!

– Я не хочу ничего менять в своей жизни. Раньше желала, а сейчас нет.

– Почему?

– Отец Игната продал свой бизнес. За очень хорошие деньги. Мы можем уехать за границу. Купить там дом на берегу моря, начать новую жизнь. Но я не хочу никуда уезжать. Мне хорошо и в России.

– Так в чем же дело? Разве тебя кто-то гонит?

– Ты гонишь. Если от меня не отстанешь, мы точно уедем.

– Сбежать от меня хочешь?

– Уже сбежала. Ты должен это понять.

– Я не хочу понимать!

– Уходи, пожалуйста. – В ее голосе не было надрыва, она не умоляла о пощаде.

Но с ее щеки стекла слеза.

– Ты не хочешь, чтобы я уходил.

– Если ты сейчас не уйдешь, то никогда больше не увидишь меня.

– Хорошо. Но раз уж мы встретились… – Никита взял Марьяну за руку.

Она напряглась, но руку не выдернула. Он ощутил дрожь, нарождающуюся в ее теле. Что-то подобное происходило сейчас и в нем.

– Раз уж нам не суждено жить вместе, то давай расстанемся друзьями. А еще лучше – любовниками. Ты поедешь со мной, мы проведем время вдвоем, потом уже расстанемся и будем вспоминать, как были счастливы. – Никита продолжал держать Марьяну за руку.

Он чувствовал разнонаправленные токи, создаваемые в ее теле противоречивыми мыслями. Она и хотела бы отправиться с ним, но разум сопротивлялся страстям.

– Потом ты уедешь? – дрожащим от волнения голосом спросила она.

– Уеду. И буду помнить.

– Но я не могу.

– Никто ничего не узнает.

– Я буду знать. Этого достаточно. Нет!

– Да!

– Если ты человек, а не сволочь, то уходи!

– Я человек. Но не уйду.

– Тогда уйду я! – Марьяна открыла дверцу.

Но Никита не позволил ей выйти из машины. Он обнял ее, удержал. Примерно так все происходило и в прошлый раз. Тогда, оказавшись в его объятиях, Марьяна не захотела вырваться. Сейчас она могла еще раз уступить ему. В нем уже бурлило. Ему было все равно, где продолжить отношения, начатые не так давно, в машине или в гостинице.

Но в этот раз он получил отпор. Марьяна оттолкнула его. Никита продолжал настаивать, и она с размаху полоснула растопыренными пальцами по его щеке. А ногти у нее острые. Никита почувствовал боль в трех местах.

Он должен был разозлиться, даже рассвирепеть, но боль, напротив, протрезвила его.

– Извини. – Он подался назад, закрылся от возможного повтора атаки.

– Я тебя предупреждала! – Марьяна опустила руки, испуганно посмотрела на него.

Никита опустил солнцезащитный козырек, расчехлил зеркало, глянул на свое лицо. Две царапины так себе, а одна уже наливалась кровью.

– Ты тигрица!

– Сам виноват.

– Теперь ты просто обязана выйти за меня замуж.

– Если Лариса вдруг с тобой разведется.

В ее голосе послышались шутливые нотки, но Никита воспринял все всерьез.

– Ты выйдешь за меня?

– Уходи! – простонала Марьяна. – Или я тебя возненавижу!

Угроза подействовала.

– Хорошо, я уйду, – сказал он.

– Больше никогда не приходи!

Он мотнул головой и вышел из машины.

Никита не мог отступиться от Марьяны, слишком дорога она ему была. Но он решил взять паузу в отношениях. Пусть она успокоится, пожалеет о том, что прогнала его. Тогда ее можно будет брать голыми руками и уже никогда не отпускать от себя.

Никита сорвался с цепи, Марьяна должна была принять меры, но все равно нехорошо вышло. Ногтями по лицу! А в чем он перед ней виноват? В том, что она уступила ему в прошлый раз? Так это по ее вине был создан прецедент.

Зря Марьяна его ударила. Но правильно сделала, что прогнала. С глаз долой – из сердца вон. К тому же она дала слово мужу.

Почему Игнат не поехал с ней, заболел этой чертовой ангиной?

Никита уехал, а она вернулась домой с хорошей новостью. Ведерников перевел все деньги, предусмотренные договором. Можно перевести дух.

О двадцати процентах Марьяна не заикалась. Она больше не собиралась разводиться с Игнатом, так что не нужно.

Алексей Антонович рад был этому решению. Ольга Борисовна спрятала жало. Сквозь ее улыбку проступал змеиный взгляд, но ядом она не брызгала.

Все было хорошо. Пока не появился Никита. Тогда стало еще лучше.

Может, зря Марьяна не уступила ему? За городом есть отличная гостиница. Они могли бы провести там время. Потом он приехал бы еще. И опять… Нет, она правильно все сделала.

Успокаивая себя, Марьяна подошла к лифту. Надо бы настроиться на встречу с мужем. Игнат не должен ничего почувствовать. Не было Никиты, и томления после встречи с ним нет.

Створки разошлись, Марьяна зашла в кабинку лифта. В этот момент кто-то навалился на нее сзади, зажал в угол. Она еще не поняла, что это за негодяй, но в нос ей ударил запах перегара. Неужели Никита? Напился, пока ехал за ней, и окончательно слетел с катушек.

Нет, это не Никита. Не та энергетика. Никита заводит, а сейчас внутри все опустилось. Неужели просто маньяк?

Она попыталась повернуться, но мерзавец держал ее крепко и зажал рукой рот.

Заговорил он лишь после того, как створки лифта закрылись.

– Спокойно, девочка моя! – Это был Ведерников.

Лифт прошел два-три этажа и остановился. Это Ведерников нажал на кнопку.

– Вот ты и попалась!

Марьяна сопротивлялась изо всех сил, но вырваться не могла. Одной рукой Ведерников зажимал ей рот, зафиксировав голову, другой блокировал плечо. Ударить его ногой она тоже не могла. Одно хорошо, у него не было возможности лезть к ней под юбку. Но это пока.

– Думала, я все это так просто оставлю? Нет, я свое возьму!

Марьяна затихла, собираясь с силами. Только пусть попробует сунуть руку под плащ.

– Я говорил с Демьяновым. Ты не работала на него, но очень помогла ему. Он кинул меня! Все из-за тебя, сука!

Ведерников вдруг подался назад. Одной рукой он схватил ее за шиворот, другой надавил на затылок и ударил Марьяну лицом о стену лифта.

Из ее глаз брызнули искры. Падая, она почувствовала, как тронулся лифт.

– Будь ты проклята!

Лифт остановился, створки распахнулись, но Ведерников уйти не смог. Он попал в руки охранников, которые уже получили сигнал тревоги. Его скрутили, куда-то потащили.

Марьяна поднялась, глянула на себя в зеркало. На лбу надувалась шишка, зато нос целый, это главное. Воротник плаща порван, но все могло бы окончиться намного хуже.

Да уж, веселый сегодня выдался денек.

За преступлением обычно следует наказание. Но иногда достаточно и раскаяния. Именно на такой финал и надеялся Ведерников.

– Марьяна, ты прости меня, дурака! – Он смотрел на нее глазами побитой собаки. – Башню спьяну сорвало. Ничего не помню.

Вид у него помятый, под глазами опухлости, на щеке ссадина. Перегаром прет так, что хоть святых выноси.

– Совсем ничего? – Марьяна усмехнулась.

– Смутно.

Дознаватель предложил решить вопрос полюбовно. Игнат и слушать ничего не хотел, но Марьяна все же отправилась в полицию. Ведь Ведерников под юбку к ней так и не залез. Заднюю скорость он включил довольно быстро.

– Ты же не думаешь, что я пытался тебя изнасиловать! – Ведерников мотнул головой до хруста в шейных позвонках и руки к груди приложил в покаянном жесте.

– Была такая мысль.

– Вот те на!.. Сколько мы с тобой работали, и ничего. А ведь ты знала, что я влюблен в тебя. Одно твое слово, и я развелся бы с женой.

– Давайте не будем, – заявила Марьяна.

– Но я и правда от тебя без ума!

– Я это уже поняла. – Марьяна выразительно потрогала шишку на лбу.

– Затмение нашло.

– Вы ничего не помните, – с едкой насмешкой сказала она.

– Ничего.

– И что про Демьянова говорили, тоже?

– А что я говорил? – Ведерников напрягся.

– Кинул он вас.

– Нет.

– Поговорим?

– Да ничего там такого.

– Думаете, я не понимаю, что произошло? Демьянову нужно было поле под себя расчистить, убрать вас и Алексея Антоновича. Вот он и подал вам прекрасную идею. Или вы сами решили кинуть Алексея Антоновича?

– Ну…

– Ладно. Важен сам ход процесса. Почему я узнала про вашу левую фирму, а Шуринов так легко выиграл суд? Если бы мы не выкрутились из ситуации сами, то Демьянов вывернул бы вам руки. Как именно? Тут уж вы сами что-нибудь придумайте.

Марьяна не могла знать, как все происходило на самом деле. Возможно, проводка за госпошлину случайно попалась ей на глаза. Не исключено, что победа в суде – заслуга Ольги Борисовны, которая смогла правильно организовать работу. Но одно можно сказать наверняка: Демьянов стравил Шуринова и Ведерникова, чтобы затем сожрать победителя, ослабевшего в борьбе.

– Ты права. Ему нужно было расчистить поле. Я, конечно, это понимал, но не думал, что он так будет давить. Демьянов фактически заставил меня расплатиться за ваши акции. Я кредитов набрал, как отдавать? – Ведерников занес руку над головой и ладонью, как шашкой, рассек воздух.

– Он и дальше будет давить. А в камере всякое может случиться.

– Ничего не случится. Хватит и того, что меня просто закроют. Дело сразу рухнет. Оно на мне держится. Но выкарабкаться можно. Я даже знаю, как именно.

– Счастливого плаванья, – бездушно проговорила Марьяна.

– Мне нужен заместитель. По всем вопросам. Пойдешь?

– Спасибо.

– Жаль. Свой бизнес откроешь?

– До свиданья, Евгений Романович. – Марьяна без всякого сожаления покинула кабинет.

Дальше пусть дознаватель с Ведерниковым разбирается. Ей с ним не по пути. Не тот он человек, которому можно довериться.

Часть четвертая

Глава 15

Тамара заметно сдала, но настоящая красота портится долго. Пройдет еще несколько лет в заточении, прежде чем гламурная красотка превратится в грубую, побитую жизнью бабу. Тамаре, похоже, не выкрутиться. Она крепко попала в оборот.

Никита не собирался вытаскивать ее. А вдруг она виновна? Он же не простит себе, если поможет убийце родного брата.

– После ужина Трофим Степанович поднялся к себе в кабинет. Я собиралась подать ему чай, но Тамара Вячеславовна сама отнесла. Она часто так делает.

Показания в зале суда давала Ирина Богатова, горничная Тамары. Она не пыталась обличить свою хозяйку, а просто рассказывала, как было дело. Тамара смотрела на Никиту сквозь прутья решетки. Она просила, умоляла не верить ей, и это действовало ему на нервы. Зачем он только явился на заседание?

– Вы утверждаете, что подсудимая сама подала мужу чай, в котором, возможно, находился яд? – торжествующим тоном спросил обвинитель.

Адвокат заявил протест, но судья его отклонил. Горничная мотнула головой и сказала, что ничего не утверждает. Мол, как оно было, так я и говорю.

Тут в зале появился Алик. Рядом с Никитой было свободное место.

Он занял его и только затем спросил:

– Можно?..

– Только не храпи, когда заснешь, – уныло пошутил Никита.

– Нет, что вы!

Алик продержался минут десять, не больше. Он задремал, не замечал горничную, дававшую показания. Вскоре допрос закончился. Когда девушка проходила мимо него, Алик распахнул глаза, встрепенулся, как будто увидел зверя редкой породы, причем без намордника. Он повернул голову, поглядел ей вслед, почесал затылок.

– Что такое? – Никита насмешливо глянул на него.

На красивых женщин Алик реагировал, как рыба на мормышку. Потому и попался в свое время на крючок, получил дозу снотворного. Горничная у Трофима – девка смазливая, потому и клюнул на нее Алик.

– Да ничего.

– Шевелится? Догоняй. Пять минут у тебя есть, – заявил Никита.

Заседание суда еще не закончилось, но у него уже иссякло терпение. Пора закругляться.

Руки у Агаты красивые, изящные, нежные, с прозрачной кожей. Движения мягкие, вкрадчивые. Игнат захмелел от приятных ощущений.

– Не надо. – Он отшагнул от нее, чтобы она не гладила его по волосам.

– Мне приятно, – с грустью сказала она.

– Почему ты на меня не накричишь? – раздраженно спросил Игнат.

– За что?

– Как за что? Я бросил тебя, вернулся к своей жене.

– Но я же обманула тебя. – Агата протяжно вздохнула.

– Это не ты, а мама.

– Я не обманывала. Антон твой сын. Но ты не веришь мне, ушел к жене. Я это заслужила.

– Нет.

– Ты же не бросишь нас? – На глазах у Агаты заблестели слезы.

– Нет. Я буду вам помогать. И квартиру эту мы выкупим в самое ближайшее время. Марьяна звонила в банк.

– Марьяна? – Агата удивленно повела бровью.

– Марьяна хочет, чтобы я вам помогал. Но не более того.

– Она знает, где ты?

– Наверное, догадывается. – Игнат пожал плечами.

– И не звонит.

– И не звонит. Потому что доверяет.

– Может, ей все равно? Она не ревнует? – Агата подошла к Игнату, мягко уложила ладони ему на грудь.

– Нет, ревнует.

– Может, она хочет, чтобы я оставалась твоей любовницей? – Ее пальчики пришли в движение, расстегнули пуговицу на рубашке.

– Не хочет.

– А я очень тебя хочу, жутко по тебе соскучилась. – Она распахнула халат, под которым ничего не было, прижалась к нему.

Телефон не зазвонил. Может быть, Марьяне действительно все равно, спит он с Агатой или нет? Она не ревнует именно потому, что не любит. Все ее мысли забиты Никитой.

– Ты останешься? – Агата отстранилась, но только для того, чтобы снять с него рубашку.

– Только ненадолго.

Почему он должен хранить верность Марьяне теперь, после того как она переспала с Никитой? Может, и Ведерникову в лифте не отказала.

Глаза у отца светились, в них чувствовалась жизненная сила. Он души во внуках не чаял. Они дарили ему радость. Но Никита чувствовал, что отец догорал. Еще чуть-чуть, и все.

К своей комнате Степан Данилович шел как будто на последнем издыхании. Никита смотрел на него с болью, а Лариса – с жалостью. Они дернулись, когда отца повело в сторону. Лариса успела первой. Она поймала его, обхватила руками, удержала. Никита пришел ей на помощь.

– Не надо, я сам.

Лариса легонько толкнула Никиту, он отошел. Она тоже отступила от отца.

Тот действительно дошел до своей комнаты сам, без посторонней помощи. Никита шагал рядом и видел, с каким трудом давался ему каждый шаг. Они провели его до комнаты, помогли сесть в кресло.

– Вам плохо, – сказала Лариса. – Я вызываю «Скорую».

– Ничего не плохо. Просто устал. Степка такой шустрый.

– Все равно я вызову врача.

– Нет. – Отец рассерженно махнул в сторону двери.

Лариса кивнула, выразительно глянула на Никиту, и они вышли из комнаты.

– А «Скорую» вызвать все равно нужно, – сказала она и позвонила куда следует.

Врач снял кардиограмму, измерил давление и сказал, что особых оснований для беспокойства нет. Сердце слабое, но стабильное.

– Мы, конечно, можем забрать Степана Даниловича в больницу, но я не рекомендовал бы. Дома дышится легче.

Лариса озадаченно глянула на Никиту. Дескать, в больнице действительно тоска, дома куда веселей. Никита согласился с ней, и «Скорая» уехала.

Сначала Марьяна отдалась Никите, а потом напилась. Именно это и хотел сказать ей Игнат. В свое оправдание. Но промолчал. Он переспал с Агатой, выпил с ней на дорожку.

– У Агаты был? – как о чем-то будничном спросила она.

– Был. И что?

– Ничего.

– А если я спал с ней?

Марьяна ничего не сказала, пожала плечами и отправилась на кухню. Игнат нагнал жену, встал между нею и плитой, в которой, судя по запаху, томился ужин.

– Ты не ответила на вопрос.

– Ты не можешь простить мне Никиту.

– Я-то могу! – Игнат стукнул себя кулаком по груди. – А душа мечется!

– Ты пьян.

– Имею право!

– Может быть. Вымой руки, садись за стол.

– А что, Агата меня не покормила?

– Как знаешь. – Марьяна повернулась к нему спиной.

– Мы ужинали с ней. И выпивали, – крикнул он.

Но Марьяна и ухом не повела. Как будто не услышала.

Игнат достал ее в спальне. Она лежала на кровати, вся в душевном расстройстве, и отстраненно смотрела в потолок.

– Ты слышала, что я сказал? Мы выпивали!

– Очень хорошо.

– Ей можно, а тебе нельзя!

Марьяна промолчала, давая понять, что не желает комментировать этот горячечный бред.

– Ей можно, потому что она уже родила! А ты нет! Не можешь!

Марьяна резко вскочила с кровати. От неожиданности Игнат шарахнулся назад.

– Почему не могу? Это мама тебе сказала?

– А вот маму трогать не надо!

– Мама у тебя чудо! Ей бы фантастику сочинять!

– Чудо или нет, а родить ты не можешь. Это из-за Трофима, да? Или из-за Никиты? От кого ты сделала аборт?

– Аборт был в голове у твоей мамы. Ей там все извилины выскоблили, – с усмешкой сказала Марьяны. – Я беременна. Сегодня была у врача.

– Ну…

– Что «ну»? Это не твой ребенок.

– Как не мой? – Игнат оторопело мотнул головой.

– Дело не во мне, а в тебе. Ты не можешь иметь детей. У тебя ничего не получается. А у Никиты все вышло с первого раза.

– У Никиты?!

– Ты должен знать. Я не боюсь это говорить. Мы уже чужие люди. Оба понимаем, что так оно и есть.

– Нет, мы не чужие. Но ты все испортила. Ты не должна была спать с Никитой.

– Иди к Агате, она тебя ждет. Я разрешаю.

– Что ты там про Никиту говорила? Почему он может, а я нет? Если так, тогда от кого у Агаты Антон?

– Спроси у мамы. Может, она скажет, чем ты в детстве болел. Наверное, свинкой. – Марьяна подошла к Игнату, мягко взяла его за руку и увлекла за собой к двери. – Я не хочу сказать, что из свинки вырос свин. Потому что ты хороший. – Она вывела его из спальни, остановилась.

Он застыл как вкопанный и промямлил:

– Хороший?..

– Да, на самом деле. Я ни в чем тебя не виню. Просто мы уже чужие. Нам нужно расстаться. Так будет лучше для нас обоих. – Марьяна подалась к нему и поцеловала в щеку.

Игнат раскинул руки, свел их вместе, но Марьяну обнять не смог. Она успела отойти, даже переступила порог своей спальни.

– Ты куда?

– Я от тебя ухожу. Не надо ко мне ломиться. Тебе будет больно.

– Уходишь? – Игнат озадаченно поскреб за ухом.

Обычно люди уходят из дома к кому-то или в никуда. А уйти от мужа в спальню – это несерьезно. Может, не все так плохо, как это пытается преподнести Марьяна? Наверное, она отойдет, и все вернется на круги своя. Если, конечно, он сможет ее простить.

– Я тебя предупредила, – сказала она, скрываясь за дверью.

Он услышал, как щелкнул замок, и крикнул:

– Мы не чужие!

Марьяна не отзывалась, но дверь ломать Игнат не стал. Он еще не выжил из ума, чтобы бросаться на жену. Тем более что это небезопасно. После случая с Ведерниковым Марьяна обзавелась электрошокером. Ощущение полного дискомфорта гарантировано.

– Мы не чужие, – буркнул он. – И никуда я не пойду.

Игнат отправился на кухню, навалил полную тарелку горячего плова, полез в бар и обнаружил там ополовиненную бутылку виски. Маловато, конечно, но лучше, чем ничего.

Бутылка опустела раньше, чем тарелка. Игнат осмотрел ее на свет, взвесил на руке. Увы и ах. А душа просит.

Может, у Марьяны в спальне что-то есть? Но она не отзывалась.

– Ну и ладно.

Игнат решил не сдаваться, оделся, взял деньги, вышел на лестничную площадку.

Тут открылась дверь квартиры напротив. За порог шагнул парень крупного сложения с обесцвеченными волосами.

– Брат, мне тут диван переставить нужно, не поможешь?

Игнат видел его впервые. Квартира однокомнатная, хозяева постоянно сдают ее внаем, так что ничего удивительного.

– Да не вопрос.

В квартире, кроме блондина, никого не было. Посреди комнаты стоял диван, его нужно было подвинуть к стене. Вдвоем они справились с этим на раз-два. Хотя блондин, судя по его комплекции, запросто мог бы сделать это и сам.

– Меня Костя зовут! – Парень протянул Игнату руку, потом бухнулся задом на диван и забросил ногу на ногу. – Денек сегодня выдался еще тот.

– Аналогично.

– У тебя, наверное, мелочи, а от меня подруга ушла. – Костя тяжело вздохнул.

– Подруга – это мелочь. У меня жена… – Игнат запнулся.

Да, у него была потребность выговориться, но не с первым же встречным. Уж лучше тогда к Агате пойти.

Впрочем, Костя и не лез к нему в душу. Он просто предложил выпить. Игнат не стал отказываться.

Замок отрывался и снаружи. Для этого нужно было вооружиться большой плоской отверткой. Или хотя бы тонкой монетой. Игнат вполне мог справиться с замком, именно поэтому Марьяна его предупредила.

Видимо, он не понял. Принял на грудь для смелости и пошел на штурм жены. Неизвестно, что у него на уме. Прощения просить будет или, напротив, обострит ситуацию. Но предупреждение Игнат получил.

Марьяна взяла электрошокер в правую руку так, чтобы Игнат не увидел его с высоты своего роста.

Может, не надо его током? Он действительно хороший, с ним легко и просто. Ей не хотелось его терять. Но и обманывать Игната тоже нельзя. Марьяна не любила его. Ее душой и телом овладел Никита. Она постоянно думала о нем, мысленно жила с ним, изменяла мужу. Да и не только мысленно.

Дверь открылась, Игнат тихонько вошел в комнату. Марьяна делала вид, что спит. Электрошокер она держала наготове, но применять его уже не собиралась. Может, Игнат всего лишь хотел извиниться за Агату?

Игнат подкрадывался к ней, как волк к своей жертве. Марьяна забеспокоилась. Он что, собрался прыгнуть? Может, хочет задушить ее подушкой?

Она открыла глаза и в тусклом свете, исходящем от прикроватных часов с электронным циферблатом, увидела человека в шапочке, натянутой до подбородка. Над ней стоял какой-то мужчина в маске. Рука на замахе, в ней нож. Или что-то похожее на него.

Марьяна еще не осознала, что происходит, но ее рука пришла в движение. Жала электрошокера ткнулись налетчику в живот, разряд ушел в тело. Человек в маске дернулся, подался назад. Удар током не лишил его сознания. Даже нож не вывалился из руки.

Марьяна вскочила с кровати и ткнула электрошокером в горло. Нож с гулким стуком упал на пол. Преступник шальными глазами посмотрел на Марьяну и отступил к двери.

Она ткнула его снова, но этот разряд, куда более слабый, не подействовал на него. Тогда Марьяна просто вытолкнула преступника из комнаты, закрыла дверь на защелку, нашла брелок с тревожной кнопкой и нажала на нее. Чтобы незваный гость не ворвался к ней, она рукой заблокировала защелку на двери.

Мерзавец пришел в себя и попытался открыть дверь. Но Марьяна не позволила ему сделать этого. Тогда он ударил рукой в стекло, выбил его. Марьяна едва успела повернуть голову, и осколок впился ей в шею, а не в лицо.

Она отпустила руку, которой держала защелку. Теперь преступник мог открыть дверь. На полу лежал нож. Марьяна схватила его, нацелилась на ладонь, которая через брешь, пробитую в двери, нащупывала защелку, ударила, но промазала. Клинок воткнулся в дерево, в сантиметре от пальцев, которые уже проворачивали защелку.

Рука исчезла. Вместе с ней пропал и сам налетчик. То ли сбежал, то ли затаился.

Марьяна не выходила из спальни, пока не появился наряд вневедомственной охраны. Полицейские выслушали ее, обследовали квартиру, но нашли только Игната.

Он полулежал на диване, раскинув руки. Перед ним стояли бутылка виски, бокал. На столе лежала и балаклава.

Усатый лейтенант взял ее, усмехнулся и осведомился:

– Преступник, говорите, в маске был?

– И с ножом, – сказала Марьяна.

– С этим? – Полицейский кивнул на нож, который она держала в опущенной руке.

– С этим. Я ударила электрошокером, нож выпал, я его подобрала, стукнула, но по руке не попала.

– Может, это его рука и была? – спросил щекастый прапорщик, пытаясь привести Игната в чувство.

– Вы же видите, он спит.

Похоже, полицейские рады были списать происшествие на Игната и на внутрисемейный конфликт.

– Вызывайте уголовный розыск! – потребовала она. – А я звоню адвокату!

Марьяна точно знала, что Игнат ни при чем. Подтверждением тому было отсутствие следов от электрошокера на теле Игната.

Голова болела, скрипела, ощущение было такое, как будто в нее вставили катушку с кинопленкой. Перед глазами мелькали кадры из детективного кино. Молодая строгая женщина в полицейской форме с погонами капитана, какой-то широконосый мужчина в штатском.

Увидел Игнат и Марьяну. Она стояла в дверях спальни и что-то объясняла худому сутулому мужчине с кисточкой в руке.

– Ваша фамилия Шуринов? – спросила женщина.

– Шуринов, – подтвердил Игнат.

Голова плохо соображала, но фамилию свою он вспомнить мог.

– Игнат Алексеевич?

– Игнат Алексеевич.

– Вы помните, что с вами произошло?

– А что со мной произошло? – Игнат вопросительно посмотрел на Марьяну, которая уже шла от спальни к нему.

– На вашу супругу было совершено покушение. Человек в маске проник в вашу квартиру.

– В маске?.. А как я сам здесь оказался?

Игнат помнил, как сел за стол с Костей. У них закончилась водка. Он отправился в магазин за виски, купил, забрел в подъезд. А дальше – тишина.

– А вы куда-то уходили?

– Да, уходил. – Он рассказал, как было дело. – Я даже не знаю, куда пошел, к Косте или домой.

– Где живет этот Костя?

Игнат назвал номер квартиры, и женщина-капитан исчезла. Слышно было, как закрылась дверь.

– Может, ты скажешь, что здесь происходит? – спросил он, обращаясь к жене.

– Кто-то проник в квартиру. Меня пытались убить. – Марьяна с укором взглянула на него.

– А почему ты на меня так смотришь? – возмущенно спросил он. – Как будто я в чем-то виноват.

– Убийца был в маске. Ее нашли возле тебя.

– А перчаток мы не обнаружили, – сказал сутулый человек, успокаивающе глядя на Игната. – Преступник был в них. Так он и ушел.

– Вот видишь! Не мог я!.. Да и как ты могла подумать на меня? – Игнат потрясенно посмотрел на Марьяну.

Он не способен поднять на нее руку. А она грешит на него. Разве Игнат заслужил такое отношение к себе?

За окном уже брезжило утро. Следователь Маркова закончила работу, но ей явно не хотелось уходить. Кухня большая, уютная, кресла мягкие, кофе крепкий, вкусный, сколько угодно. Курить Марьяна разрешила.

– Даже не знаю, что сказать, – проговорила она, затушив сигарету. – На ноже только ваши, Марьяна, пальчики.

Черты лица у Марковой грубоваты для женщины, а голосок нежный, певучий.

– Преступник был в перчатках.

– И в маске, которая почему-то оказалась перед вашим мужем.

– Преступник снял ее, когда уходил.

– Зачем? На маске могли остаться волосы с его головы, пот, слюна.

– Проводите экспертизу. Может, все-таки сосед?

До соседа достучались с трудом. Он спал крепким пьяным сном и на все вопросы отвечал отрицательно. Да, выпивал с Игнатом, проводил его домой, но на этом все и закончилось.

Запись с видеокамеры подтвердить этого не могла. Таковой просто не было. Кто-то накануне заклеил глазок пластилином. Вредитель подкрался к видеокамере через мертвую зону. В кадр попала только его рука в перчатке.

– Мы осмотрели квартиру и ничего подозрительного не нашли.

– Он был в квартире один?

– Да, один.

– Недавно я видела женщину, которая выходила из этой квартиры. Возможно, это его жена или подруга.

– Он живет один. А что за женщина?

– Высокая, худощавая, можно даже сказать, костлявая.

– Фоторобот составить сможете?

– Нет. Я лицо не рассмотрела. Так, мельком. Черты ускользают. – Марьяна обвела пальцами свое лицо.

– Возможно, ваш сосед ни при чем.

– Преступник из подъезда не выходил. Куда он делся? Думаю, сосед все-таки при делах.

– Может, и так. – Маркова пожала плечами. – Мы, конечно, продолжим работу. Ясно, что к покушению на вашу жизнь готовились заранее. Возможно, у преступника имелись ключи от вашей квартиры. Откуда?

– Ключи от квартиры могли быть только у моей свекрови. Не думаю, что она меня заказала.

Марьяна задумалась. Ольга Борисовна – стерва редкостная. Более того, однажды она уже отличилась в борьбе с невесткой, натравила на нее своего любовника. Марьяна тогда едва не погибла.

– А вдруг?

– Если только в компании с Ведерниковым, – неуверенно проговорила Марьяна.

– Кто такой Ведерников?

– Мой бывший начальник. Мы с ним нехорошо расстались, он попытался мне отомстить. Напал на меня в лифте. Его задержали, собирались возбуждать уголовное дело, но я забрала заявление. – Марьяна задумчиво надавила пальцем на кончик своего носа.

Ведерников рассказывал ей, как Ольга Борисовна предлагала ему договориться миром, намекала на особые отношения через постель. Ведерников, конечно, мог и соврать. А если они все-таки договорились? Допустим, Ведерников получил ключи от квартиры…

– Нападение в лифте – это серьезно. Наверное, вы, Марьяна, зря забрали заявление.

– Еще кофе?

Маркова согласилась. Марьяна не хотела отпускать следователя. Она нуждалась в человеке, который принял бы ее сторону не только из чувства долга, но и из личной симпатии.

Глава 16

Дорогие лекарства, прекрасный уход, атмосфера большого семейного праздника. Все хорошо. А отец продолжал угасать. Сегодня он не смог выйти к завтраку, а что будет дальше?

Никита ехал в Москву в расстроенных чувствах. Брата потерял, отец догорает – что за черт!..

– Ну я и осел! – вдруг заявил Алик и изо всех сил стукнул кулаком по рулю.

Машину повело в сторону, но он быстро выровнял курс.

– Крыша съехала? – Никита удивленно глянул на него.

– А я-то думаю, где ее видел, – продолжал Алик.

– Что ты там бормочешь?

– Помните, меня усыпили? Спасибо, что вы не уволили. Эта девушка, которая в суде была…

– Я должен был ее уволить?

– Нет, вы могли уволить меня. Из-за нее. Это она ко мне в машину подсела в Курске и усыпила меня. Я быстро отключился, но ухмылку разглядел и в суде узнал. Как я сразу не понял!

– В Курске она была? Ты в этом уверен?

– Можно было бы на нее взглянуть. Вдруг ошибаюсь?

– А если нет? – Никита задумался.

Ирина Богатова работала в доме у Трофима. Это факт. Но как ее занесло в Курск? Для чего? Может, это Трофим организовал наезд на Никиту? Он про Лилю знал. Но чего ради ему кошмарить родного брата? Или это Тамара? Но зачем ей этот карамболь? Надо бы спросить, пусть сама и ответит. А возможность встретиться с ней у Никиты была.

Лидия Маркова покачала головой, виновато поглядела на Марьяну и сказала:

– Надо было сразу задержать Головакова, но у нас не хватало улик.

– Можно было бы установить наблюдение, – с унынием в голосе сказала Марьяна.

Была у нее мысль нанять частного детектива и взять Головакова под присмотр, но она этого не сделала.

Костя Головаков совершил большую ошибку. Не стоило ему оставлять маску на месте преступления. В ней действительно обнаружили его волосы. Головаков не стал ждать беды, ушел.

– Мы его, конечно, найдем, никуда он не денется. Дело в другом. Возможно, у Головакова не было ключей от вашей квартиры. Он просто следил за вами, ждал удобного момента. Ваш муж отправился за бутылкой. Головаков вместе с ним зашел к вам в квартиру. Если так, то Ольга Борисовна ни при чем. Остается Ведерников. Он, конечно, все отрицает.

– Да. – Марьяна с озадаченным видом глянула в окно, на серое небо.

Если Ольга Борисовна ни при чем, то Игнат мог попасть в серьезный переплет. Преступник зарезал бы Марьяну, а его нашли бы утром с окровавленным ножом в руке. Ведерников, конечно же, остался бы в стороне.

В тюремном помещении недавно был сделан ремонт – побелены стены, перестелены полы. Но запах свежей краски не мог заглушить дух тоски и безнадеги, исходящий из всех углов.

Это всего лишь комната для встречи с адвокатами, а что говорить про тюремные камеры? Не хотел бы Никита оказаться там. А ведь было время, когда кривая вела его в казенный дом. То одно, то другое. Если бы не Трофим и отец, то мотал бы он сейчас срок.

Судьба его миловала. А вот Тамара вляпалась конкретно. Она и причесалась, и подкрасилась перед встречей, но свежести в ней не было. В глазах хроническая усталость. Процесс подходил к завершению. Если ничего не случится, то в самом ближайшем будущем судья огласит приговор.

– Что, камни принес? – спросила она, с угрюмой насмешкой глядя него.

– Какие камни? – не понял Никита.

Уж не тронулась ли она, часом?

– А в меня бросать. Или можно в лицо плюнуть?

– Нет, просто вопрос один. Давно ты с Богатовой знаешься?

– С Ириной? – Тамара удивленно повела бровью. – С чего это я должна с ней знаться?

– Она работала у тебя.

– И что?

– Как давно ты ее взяла?

– Недавно. А что?

– Недавно – это когда?

– В августе. – Тамара назвала дату.

Если ей верить, то выходило, что Богатова устроилась на работу после того, как отключила Алика.

– Может, она нарочно метила к вам в дом? – Этот вопрос возник сам по себе.

– Конечно, нарочно. Тут и к гадалке не ходи. А тебе-то что? – В глазах у Тамары тлеющим огоньком засветилась надежда.

– Ты говори.

– Я долго думала, как такое могло получиться. – Тамара ущипнула себя за подбородок. – Трофим безгрешным не был, красивая служанка – соблазн для него. Богатова на внешность ничего. Как такую упустить? Вот она и пришла со своим мужем. Прямо с порога целоваться начали. Напоказ. Чтобы я страх потеряла за Трофима. Если баба любит своего мужа, то к чужому не полезет. На этом Ирина и пыталась сыграть. Но не вышло.

– Как же она тогда в дом попала, если не вышло?

– А думаешь, Лариса случайно появилась? Пришла ко мне, а у меня Богатова со своим. Ух, мол, какая парочка! Я бы эту Ирину к себе взяла. Дескать, она с моим Никитой заигрывать точно не будет. Я повелась, позвонила в агентство, Богатову вернули. Надо же было так лохануться! – Тамара всплеснула руками.

– Хочешь сказать, что это Лариса тебе Богатову подсунула?

– Да я всем это говорю! Только кто меня слышит? Лариска следователя купила, он с ней заодно.

– Зачем это ей?

– Как Роза поживает?

– При чем здесь Роза?

– Как у них с отцом?

– Постольку поскольку.

– Лариска вытолкала ее на скотный двор?

– Нет.

Роза до сих пор жила в доме, но вела себя тише воды ниже травы. Как будто кто-то ее запугал. Доступ к отцу она теперь имела только через Ларису.

– Лариска всем у вас заправляет. Отец на нее еще не молится?

– Ты за Розу что-то говорила.

– Так Лариса для того ко мне и подходила. Боялись мы, что Роза кусок в наследстве получит. Лариска вызвалась с ней поговорить, чтобы она пыл поумерила.

– Поговорила?

– Да. Меня подставила. Как будто я такая шкурная, что мне даже Роза мешает. Отец мне выволочку тогда устроил. Потом Трофим умер. Я крайней осталась. Как будто я его из-за страха перед какой-то сучкой отравила.

– А Богатова могла?

– Так она все это и сделала.

– Зачем Лариса ее тебе подсунула?

– А кто сейчас главный наследник? Кому выгодна смерть Трофима?

От напряжения у Никиты вдруг заболели глаза, и он зажмурился. Кому выгодна смерть Трофима? Ему самому и Ларисе.

Она для того и женила его на себе, чтобы жить красиво. Как клещ вцепилась, не оторвать. Сколько раз он пытался уйти от нее, но воз и ныне там. С тремя детьми. Вернее, уже с пятью.

Мало ей быть столбовою дворянкой, она хочет стать царицей. А для этого нужно принести жертву золотой рыбке. Может, поэтому не стало Трофима, да и Тамара выпала из игры? Отец уже составил завещание, ему теперь осталось только умереть.

Чтобы стать владычицей морскою, Ларисе понадобится сущий пустяк. Овдоветь. Так получается?

Никита открыл глаза. Да, Ларисе выгодна была смерть Трофима. Но как она могла все провернуть? Это сложно и опасно. Лариса очень боится тюрьмы. Даже больше, чем смерти. Она много раз об этом говорила.

– Ты вспомни, как она тебя топором причесала, – наседала Тамара.

– Сгоряча.

– А кто тебя инсулином убить пытался?

– Она хотела, но не смогла.

– А Марьяну кто заказать хотел?

– И Марьяну не смогла.

– Мы с ней говорили, она хотела избавиться от Марьяны. Спрашивала, может, у меня есть человек, который мог бы это сделать. Я ее, конечно, послала.

– Конечно? – Никита с усмешкой глянул на Тамару.

Она ничем не лучше Ларисы. В свое время вела игру против Марьяны без всякого зазрения совести. Трофима второй беременностью к себе накрепко привязала, Матвея ему родила.

– Сейчас разговор не о Марьяне, а о тебе, – сказала Тамара. – Или думаешь, что с тобой ничего не случится? Ты, наверное, думаешь, что Лариса без ума от мужа. Так знай, она тебя ненавидит. За то, что ты гуляешь как проклятый!

– Гуляю? – Никита снова задумался.

Перед его глазами всплыл еще один пазл, который нужен был для полноты картины.

– А разве нет?

– Гулял. Пока не нарвался. А как мне Богатову найти?

– Следователь знает, как с ней связаться.

– Про ее мужа ты ничего не знаешь?

– Знаю, что есть такой. А настоящий он или фиктивный, я не в курсе.

– Разберемся.

Никита не стал обнадеживать Тамару. Если она виновата, то пусть сидит.

Малышня облепила руки. Никите, как обычно, хватило сил их удержать. Отец не вышел ему навстречу.

– Спит он. – Лариса вздохнула.

– Совсем плохой, – в тон ей сказал Никита.

Отца нужно было срочно госпитализировать, но Ларисе об этом знать пока необязательно.

– Врач был, сказал, что все хорошо.

Врача тоже придется госпитализировать. Если он, конечно, заодно с Ларисой.

– Давай поужинаем вместе.

– В ресторане?

– В сауне. Если ты не устала.

– А что, мне придется потрудиться? – Она лукаво улыбнулась.

– Да, у меня сегодня романтическое настроение.

Через полчаса они вышли из машины во дворе своего дома. Охранник выбрался из сторожки, но Никита отправил его обратно. Пусть отдыхает.

В доме никого не было. Никита зажег свет в прихожей, затем в холле.

– Хороший у нас дом. Но маленький, – сказал он. – У отца больше. Новый нужно строить. – Никита сел на диван, забросил ногу на ногу.

– Сауна уже готова? – Лариса непонимающе смотрела на него.

– Будет и сауна. Или, может, к отцу переедем насовсем? Он умрет, а мы там будем жить.

– Что это на тебя нашло?

– Нашло. Мне дом для любовницы нужен. Лиле здесь понравится.

– Лиле?

– Не знаю, как с ней связаться. Если дашь ее телефон, я пошлю ее к черту. Зачем она мне такая? Будет рассказывать и показывать тебе, как мы с ней кувыркаемся.

– Что с тобой? – Лариса свела брови к переносице, изображая из себя психиатра на утреннем обходе.

– Неплохо вы меня разыграли в Курске.

– Кто тебя разыграл?

– А я еще думаю, почему Жорик и его дружок убежали. Я их толком и не бил, а они удрали. Нельзя им было меня бить, да? Спасибо тебе за заботу!

– Что ты такое несешь? – Лариса не на шутку разволновалась.

– Лиля, Жорик и его дружок – твои люди.

– Ты с ума сошел!

– Я все знаю!

На самом деле Никита толком ничего не знал, всего лишь догадывался, но это не помешало ему наехать на Ларису.

– Что ты знаешь?

– Знаю, что ты создала мне проблему! Для того, чтобы я больше не гулял!

– Чушь!

– Хочешь сказать, что тебе все равно, гуляю я или нет?

– Нет, конечно.

– Кто такой Жорик?

– Понятия не имею.

– Не хочешь рассказать, как ты за своего мужа боролась? Я кое-что об этом знаю, а ты молчишь. Вот и скажи, как я могу тебе доверять? Мне неизвестно, что у тебя на уме. Завтра, например, ты захочешь меня убить.

– Тебя?! Зачем? – Лариса округлила глаза.

– Скажешь Жорику, и он меня того. Думаю, нам нужно развестись.

– Жорик не сможет тебя убить!

– Да? Это уже интересно. – Никита заерзал задницей по дивану, устраиваясь поудобней, скрестил руки на груди.

– Жорик и Виллис лучше трахнут друг друга, чем кого-то убьют. – Лариса настороженно посмотрела на Никиту.

Она уже открылась перед ним, все еще спрашивала себя, какой черт дернул ее за язык, но особо не переживала. Иногда нужно уступить малое, чтобы сохранить большое.

– Браво!

– Бурные аплодисменты. – Лариса совсем невесело усмехнулась. – Жорик и Виллис душу свою за славу продадут. Актеры они. Натуры нежные и чувствительные. Я не говорила им, чтобы они тебя не били. Слабые они, потому и убежали.

– Да, но играли неплохо. Где ты их нашла?

– Да случайно познакомилась.

– С кем ты из них спишь?

– А вот этого не надо! – встрепенулась она. – Я тебе никогда не изменяла! Тут ты можешь быть спокоен!

– А за что я должен беспокоиться?

– За свое распутство. Лильку я не знала. Ты обидел ее в Ницце, она нашла меня, пришла, сказала, что спала с тобой, хочет тебе отомстить.

– Ты предложила спектакль со своими актерами?

– Чтобы тебе неповадно было.

– Они очень хорошо играли. Как с Аликом провернули, любо-дорого!.. Кто там его усыпил?

– Я не знаю. Они со своим реквизитом поехали.

– Значит, Ирина Богатова – их реквизит?

– Какая еще Ирина Богатова? – Лариса побледнела.

– Кто Алика усыпил?

– Я не знаю.

– А я знаю. Богатова его усыпила. Потом она устроилась на работу к Тамаре и отравила Трофима.

– Что ты такое говоришь?

– Промашка вышла, Лариса Федоровна. Надо было вам Алика завалить, а вы не сделали этого. Поэтому он и узнал Богатову. На суде. Когда она показания давала.

– Я даже не знаю, о чем разговор.

– И Богатову ты не знаешь? – Никита поднялся с дивана, сделал шаг к Ларисе.

– Нет! – Она в замешательстве подалась назад.

– А кто ее Тамаре сосватал?

– Понятия не имею!

Лариса пятилась от него, пока не уперлась спиной в стену.

– Ты брата моего убила! Ты! – Никита двумя руками схватил ее за горло.

– Не я! – Лариса попыталась его оттолкнуть, но Никита усилил хватку.

– А кто?

– Тамара! – прохрипела она.

– Тамара, конечно, еще та сучка. Но Трофима она не убивала. Зачем ей это? А ты от наследника избавлялась!

Перед глазами у Никиты пронеслись кадры из далекого детства. Он не умел плавать, а Трофим бросил его в воду. Никита барахтался, тонул, а Трофим смеялся. Но когда он действительно пошел на дно, брат прыгнул за ним, вытащил на берег. Потом снова бросил. На этот раз Никита поплыл. А как Трофим учил его кататься на велосипеде, смахивал тряпкой пот с его лба, когда он задыхался от сильного жара. Воспаление легких у него тогда было, болел он тяжело, никто ему не нужен был, только Трофим. Может, потому Никита и выжил.

Трофим столько для него сделал. А какая-то дрянь его убила.

Когда Никита опомнился, Лариса уже не шевелилась и не дышала. Ему приходилось изо всех сил удерживать руками ее потяжелевшее тело, чтобы оно не упало.

– Твою мать!

Он уложил жену на пол, приложил пальцы к шее, но вена не пульсировала, дыхания не было.

Что теперь делать? Полицию вызвать? Признаться в убийстве? Погубить себя? Нет, это не выход из ситуации.

Лопата в доме имелась, земли сколько хочешь. Можно выкопать могилу, захоронить труп так, что никто ни о чем не догадается. Потом на этом месте сделать площадку с железобетонным покрытием. Главное, яму поглубже вырыть.

Никита утащил труп в гостевую спальню, расположенную на первом этаже, вооружился лопатой, разметил место в дальнем конце двора.

Он спешил, не жалел сил, поэтому через час-полтора яма была готова. Не чуя под собой ног, Никита подошел к дому и увидел в воротах свет фар.

Во двор въезжала машина. Он разглядел мигалки на крыше. Кто вызвал полицию? Неужели охранник?.. Черт! Тот мог увидеть, как Никита копал могилу, заглянул в дом, а там труп. Телефон под рукой.

Никита не знал, что делать. Бежать?.. Паника охватила его, но он взял себя в руки.

Машина подъехала к нему, остановилась, из нее вышли два сотрудника полиции с автоматами. Вневедомственная охрана, будь она неладна.

– Прапорщик Еремеев, – представился один. – Вы хозяин дома?

– Высоков Никита Степанович.

– На пульт поступил сигнал тревоги, надо бы осмотреть дом.

– Нет никакой тревоги. Может, коротнуло что.

– Может, и коротнуло. Зачем у вас лопата в руке? – с подозрением в голосе спросил Еремеев.

– Деревья сажал.

– Ночью?

– Еще не ночь. Половина десятого.

– Вспотели вы, я смотрю.

– Так работа не простая, на каждое дерево куб земли.

– Ну да. А дом надо бы осмотреть.

Еремеев глядел Никите в лицо, а его напарник уже стоял за спиной. Оба с автоматами.

– Не имеете права.

– Мы имеем.

Еремеев повернулся к дому, Никита дернулся за ним, но сзади лязгнул затвор.

– Стоять!

Прапорщик зашел в дом, а Никита остался во дворе под присмотром. Время остановилось. Наконец Еремеев вышел из дома, спустился с крыльца.

– Так что у вас там случилось? – спросил он.

– Ничего, – выдавил Никита.

Он понимал, что труп уже обнаружен, Еремеев начал допрос, но все-таки не сдался.

– А лопата зачем? Кого хоронить собрались?

– Деревья сажать.

– Наркотики употребляли?

– Что?..

– Нет? Ну и хорошо. Спокойной ночи!

Сотрудники полиции сели в машину. Они еще не выехали со двора, а Никита был уже в доме. Он бросился в гостевую, но трупа там не было. Пусто и тихо до звона в ушах. А где же Лариса?

Глава 17

Отец отказывался ехать в больницу, но Никита настаивал. Вне всякого сомнения, Лариса тайком пичкала его какой-то дрянью, прокладывала ему дорогу на тот свет. Этот факт должно было подтвердить прижизненное обследование, а не посмертное вскрытие.

– Где Лариса? – спросил отец.

– Она тебе так дорога? – Никита едва сдерживался, чтобы не вывалить ему всю правду.

Лариса не призналась в убийстве Трофима, не сказала, чем травила отца, но Никита ничуть не сомневался в ее вине.

Лариса должна была ответить за свои злодеяния, но сначала ее требовалось найти. Она воскресла и сбежала, пока Никита копал яму. Да еще на кнопку вызова охраны нажала. Никита просматривал запись с камер, но не знал, куда подевалась Лариса.

Полиция уже в курсе. Лариса объявлена в федеральный розыск. Начальник службы безопасности фирмы «Высокосталь» поставлен в известность. Никита задействовал все силы, чтобы Лариса не ушла от наказания. На этот раз пощады не будет.

– Лариса так много для нас сделала… – Отец говорил одно, а сам вопросительно смотрел на сына, подразумевая другое.

Мол, неужели Лариса что-то натворила?

– Да, очень много. Она обязательно тебя навестит.

Отец хотел что-то сказать, но врач взял его под руку и повел к машине.

– Я скоро подъеду, – проговорил Никита им вслед.

Отца увезли. Чуть погодя появился Гурьянов, начальник службы безопасности компании «Высокосталь». Среднего роста, худощавый, мощный изнутри, а не снаружи. Взгляд спокойный, довольно тяжелый. Этот мужчина производил впечатление, но Никита смотрел на него со скепсисом. Может, он и отличный специалист, но Трофима от Ларисы не уберег. Тамаре помогать не стал, хотя мог бы провести собственное расследование.

– Я говорил с Ингой Сергеевной. Она действительно в доверительных отношениях с вашей супругой, – густым басовитым голосом сказал Гурьянов.

– Скажи проще, стучала на меня.

Никита сам попросил Гурьянова разобраться со своей секретаршей. У него было подозрение насчет нее.

– Что-то вроде того, – подтвердил Гурьянов.

– Стучала. Ларисе на меня. А тебе?..

– Нет, – поспешил с ответом начальник службы. – Как можно?

– Можно и нужно. Если это касается безопасности всей компании. Трофима убили… – Никита взял себя в руки и замолчал.

Не время сейчас предъявлять Гурьянову. Сначала с Ларисой решить надо, потом уже делать оргвыводы. Но присматриваться к Гурьянову нужно уже сейчас. Вдруг он тоже заодно с Ларисой? Может, Никита зря привлек его к этому делу?

– Подозрение пало на Тамару Вячеславовну. Она не виновата, но все равно села.

– Степан Данилович приказал не вмешиваться. – Гурьянов косо глянул в сторону.

– Степан Данилович на ладан дышит. Чем его травили? Почему?

– Я не могу вмешиваться во внутрисемейные дела.

– Я во всем виноват.

– Я этого не говорил.

– Я говорю!.. Пригрел змею на груди. Тамару нужно вытаскивать.

– Да, уже сегодня она будет на свободе.

– Богатову нашли?

– Ищем и найдем.

– Значит, Инга Сергеевна стучала на меня.

В голове у Никиты вдруг щелкнул какой-то тумблер. Он оцепенело глянул на Гурьянова. Откуда тот узнал, что секретарша наблюдает за ним?

Лариса подсказала. Не удержалась и ляпнула. Но тогда почему она ничего не сказала про Марьяну? Лариса могла узнать, что Никита встречается с ней. У нее своя команда, сеть осведомителей, в которой мог быть задействован и Алик. Но Лариса ни словом не обмолвилась. Хотя Никита не просто провел время с Марьяной, а переспал с ней, даже собрался уходить от жены.

Лариса все знала. Поэтому даже про царапины на лице мужа не спросила, хотя видела их. Лариса просто обязана была принять меры. Вдруг она уже сводит счеты с Марьяной?

– Что-то не так, Никита Степанович? – с беспокойством спросил Гурьянов.

– Ты давай занимайся Ларисой здесь. А я поеду в Горанск. Возможно, она там.

– Одного Алика будет мало. Я выделил вам еще трех телохранителей. На этот раз вам не отвертеться.

– Хорошо, – не стал спорить Никита.

У Ларисы целая команда, возможно, вооруженная.

– Люди уже на месте, – сказал Гурьянов.

– Можно ехать в Горанск? – Никита подозрительно глянул на него.

– Прямо сейчас.

– К Марьяне?

Гурьянов понял, куда он клонит.

– Да, я знаю про нее. Это входит в мои обязанности. – Он всего лишь скользнул взглядом по Алику, стоявшему в отдалении, но Никита понял его.

Ну да, Алик – часть общей системы. Он просто обязан информировать своего начальника.

От Игната слегка тянуло коньяком. Марьяна заметила это, но ничего не сказала.

Зато он молчать не стал:

– Да, выпил чуть-чуть.

– Ты совсем не обязан отчитываться.

Марьяна догадывалась, где он был, понимала, зачем выпил. Чувство вины перед женой сглаживал.

– Да, я был у Агаты.

– Ты мог бы остаться у нее. Я не против.

– Я против. У тебя проблемы, я должен быть рядом.

Квартира усиленно охранялась, здесь Марьяна находилась в безопасности. Но с Игнатом все же было спокойней.

– Ты настоящий друг.

– Я не просто друг, я муж.

– Ты мой самый лучший друг.

Пусть остается, она не против. Если руки не будет распускать.

– А Никита кто?

– Я с Никитой встречи не ищу.

– И не будешь?

– Пока не разведусь, нет.

– А потом? Если вдруг?..

– Никаких вдруг. Мы обязательно разведемся. Я стану свободной. А там уже будет видно.

– Бегать за ним будешь? – с горечью спросил Игнат.

– Нет.

– Будешь. Сам он за тобой не бегает. Получил свое и шмыгнул в кусты.

– Замолчи!

– Где он? Нет его. И не будет. А ты останешься с носом и с ребенком.

– Значит, такая судьба.

– У тебя не судьба, а программа! Ты не человек, а робот! Говоришь и ведешь себя как машина!

С Агатой куда проще. С ней уютно, вкусно и красиво. Главное – тепло. А с Марьяной как во дворце Снежной королевы. Вроде бы и не холодно, но постоянно под напряжением. Нужно к чему-то стремиться. Может, Игнату надоело выкладывать из ледышек слово «вечность»? Ну так Марьяна его не держит.

– Я не думаю, что это хорошо, – заявила она.

– Выходи из своей программы! Я был у Агаты, спал с ней! – Никита схватил кухонное полотенце, протянул Марьяне. – Возьми тряпку, влепи мне по морде!

– Пожалуйста, давай без истерик.

Марьяна вышла из кухни, а Игнат в сердцах швырнул полотенце на стол. Нет, ее не изменишь! Так, может, и не нужно пытаться? Насовсем уйти к Агате? Только тогда Марьяна поймет, как много она потеряла, и схватится за голову.

Кряжистый парень с откормленным лицом перекрыл дорогу.

– Куда?

– Сорок восьмая квартира. – Никита уже знал, где живет Марьяна.

– Туда нельзя.

Откуда-то появился еще один тип, не такой здоровенный, но весьма суровый.

– Ты кто такой?

– Охранное агентство «Витязь». У меня полномочия от ГУВД. – Мужчина настороженно смотрел на телохранителей, которые маячили у Никиты за спиной. Поэтому он и прикрылся, упомянул про ментов.

– Мне нужна Марьяна.

– Я же говорю, она под охраной.

– Что-то случилось? – разволновался Никита.

Вдруг Марьяна ранена или даже убита?

– Случилось. Звоните следователю Марковой, она вам все объяснит.

– Не зли меня!

– Может, Марьяна Валерьевна сама вам расскажет. – Охранник чуть помялся, поднес ко рту радиостанцию, связался с Марьяной.

Никита не стал ждать и вырвал рацию у него из руки.

– Марьяна, это Никита. Нам нужно поговорить.

Марьяна долго молчала, но все-таки дала согласие встретиться с ним.

– Как пытались убить?! Тебя?!

– Меня убить, Игната подставить. Все просто.

– И я ничего не знаю. Почему ты не позвонила?

Марьяна удивленно вскинула брови. Да, был у них секс, и что? Дело молодое. К тому же она реально потеряла от него голову. Да и сейчас сердце колотилось в груди от волнения. Но это не значило, что она обязана отчитываться перед ним.

– Да, я сам виноват. Должен был держать руку на пульсе. Но ты просила оставить тебя в покое.

– Не надо оправдываться.

Сердце действительно рвалось из груди. Душа тянулась к Никите. Но Марьяна умела владеть собой и знала, что ничего между ними не случится. Игната дома не было. Его снова потянуло к Агате. Но это не развязывало Марьяне руки. Более того, она жалела о том, что впустила Никиту в дом. Не место ему здесь.

– Как это было?

– Преступник установлен. Его ищут.

– Кто он?

– Можно я не буду тебе говорить?

– Почему?

– Ты слишком буйный. – Марьяна улыбнулась. – Стихийное бедствие. Вдруг разнесешь тут все, потом собирай.

Никита давно уже был не праздным мажором, а генеральным директором крупной компании, человеком с большими возможностями. Но вдруг он поведет себя как слон в посудной лавке? Набросится на Ведерникова, наломает дров.

– Разнесу, – подтвердил он. – Очень хорошо, что ты это понимаешь. Да я за тебя!..

– Полиция уже работает, – перебила его Марьяна. – Не будем ей мешать.

– Все хорошо?

– Все хорошо.

– Тогда почему тебя охраняют?

– Исполнитель в бегах, а заказчик на свободе. С ним работают, но у него есть возможности.

– Кто заказчик?

– Не забивай себе голову.

– Кто? – напирал Никита.

– Это из-за бизнеса. Нас хотели кинуть, я отбила удар. Мне теперь за это мстят.

– Кто он такой?

– Я не хочу тебя вмешивать в это дело.

– Я все равно узнаю. Хочешь, я прямо сейчас позвоню следователю Марковой?

– Его фамилия Ведерников.

Марьяна не хотела создавать Никите проблемы, но его уже не остановить. Он действительно готов был рвать и метать ради нее.

Смелость города берет, а сила ровняет их с землей. Никита ничего не боялся, пер на Ведерникова как танк и очень хотел въехать кулаком ему в челюсть.

– Моя фамилия Высоков. Я генеральный директор компании «Высокосталь».

– Да, слышал. – Ведерников уже понимал, что его собираются бить, может быть, даже ногами.

А защиты у него не было. Офис вроде бы солидный, но охранник всего один, на входе. Людей мало. В кабинетах на столах коробки с документами. Похоже, контора готовилась к переезду или даже к ликвидации.

– Слышал? Марьяна говорила? – Никита смотрел на Ведерникова, как судья на преступника перед вынесением приговора.

Если Марьяна предупреждала, а этот козел не внял, то какой может быть с ним разговор?

– Нет, не Марьяна. Просто у нас завод имеет скидку от вашей компании. Марьяна на нем работала. А вы от нее?

Никита понимал, о чем шла речь. Когда-то Марьяна сбежала от Трофима, устроилась в Горанске на завод к своему родному дяде. Трофим приехал за ней, но Марьяна отказалась возвращаться. Она хотела бы, но не могла. Потому что гордая. Принципы!.. Ее дядя выцыганил у Трофима скидку на арматуру для железобетонных конструкций, которая действовала до сих пор.

– Я за нее тебе голову отгрызу!..

– Но я ее не заказывал! – Ведерников энергично мотнул головой.

– А разве я тебя в чем-то обвинял?

– Все меня обвиняют! Следственный комитет насел!..

– Значит, есть причина.

– Сорвало крышу со зла. Но это был спонтанный порыв. Я в нем покаялся. Марьяна меня простила.

Никита задумался, приложил пальцы к подбородку. Марьяна говорила про этот порыв, который прижал ее к стене в кабине лифта. Нажрался мужик, слетел с катушек. Но при этом у него мог быть и осмысленный план, который подразумевал ход киллером.

– Когда это было?

Этот спонтанный порыв случился ровно в тот день, когда Никита приезжал к Марьяне в Горанск. Все это очень подозрительно.

– Да ты сам посмотри, в какой я сейчас ситуации! – Ведерников обвел рукой кабинет. – Я охрану снял, штат сократил. Этот офис для меня теперь слишком дорогой, другой будет, поменьше. Каждая копейка на счету. Выкручиваюсь как могу. Не до Марьяны мне сейчас.

– Проблемы?

– Проблемы – это мягко сказано.

– Ничего, выкрутишься.

– Вероятность есть.

– А потом опять за Марьяну возьмешься, да?

– Ни в коем случае!

– Смотри, если вдруг, то сразу с меня начинай. Решишь со мной, тогда и за Марьяну можно приниматься. Если я живой буду, то сам тебя порешу. Своими руками!

Никита ударил коротко, без замаха, аккурат в подбородок. Ведерников попытался удержаться на ногах, но его повело, и он опустился на колено. Добивать его Никита не стал. В конце концов он солидный человек, а не какая-то шпана при должности.

– Это тебе за то, что Марьяну обижал.

Из офиса Ведерникова он вернулся к Марьяне. На этот раз его пропустили к ней без проволочек.

В квартире у нее Никита увидел молодую женщину в капитанских погонах. Эта и была та самая следователь Маркова, с которой он собирался поговорить.

– Ваша фамилия Высоков? – Маркова смотрела на него с женским интересом, но голос ее звучал официально.

– Никита Степанович.

– Это вы были сейчас у Ведерникова?

– Уже нажаловался?

– Ваши действия можно расценить как хулиганство.

– Вы же простили этого козла. И меня извините.

– Я думаю, заявление он подавать не станет. Скажите, Никита Степанович, вы поверили Ведерникову? Как по-вашему, имеет он отношение к покушению на Марьяну?

– Я ему не поверил. Скользкий тип. Но думаю, что на Марьяну он не покушался.

– Вы ему не верите, но он не покушался. Интересное суждение.

– Я знаю человека, который причастен к покушению на Марьяну.

– Вы не перестаете меня удивлять.

– Это я. – Никита опустил голову.

– Вы готовы сделать признание? – Маркова смотрела на него, как на чудо, которое могло заменить ее капитанские погоны на майорские.

– Ведерников напал на Марьяну после того, как я к ней приехал. За мной могли следить.

– Кто?

– А когда у Марьяны появился замечательный сосед? До того, как на нее напал Ведерников, или после?

– После.

– Вы установили его личность?

– Хозяйке квартиры он предъявил паспорт на имя Константина Головакова. Но теперь мы точно знаем, что это была фальшивка.

– Но лицо-то у него не фальшивое.

– Да, но идентификации оно не поддается.

– А глянуть можно?

Маркова замялась.

– Хорошо.

Она вынула из папки ориентировку на предполагаемого преступника. Изображение не самое четкое, с плохой видеозаписи, но все же Никита узнал Жорика.

– Вот ларчик и открылся, – сказал он и безрадостно усмехнулся.

– Вы его узнали?

– Могу вас поздравить, товарищ следователь. Теперь будут объединены два дела – ваше и моей жены.

– Дело вашей жены? О чем это вы?

– Моя жена не хочет, чтобы я встречался с Марьяной. Она узнала о наших отношениях и заказала ее. Жорик, он же Головаков, – ее человек.

Марьяна вскинула брови. И отношения у нее с Никитой, и Лариса – преступница. Непонятно, чему Марьяна удивилась больше.

– Где ваша жена?

– Со вчерашнего дня в розыске. Я дам вам телефон своего зама по безопасности. Он введет вас в курс дела.

– Но я хотела бы поговорить с вами, – сказала Маркова.

Никита кивнул, соглашаясь на разговор, но посмотрел не на нее, а на Марьяну.

– Это Лариса отравила Трофима и подставила Тамару, – сказал он ей. – Мой отец в тяжелом состоянии. Врачи выяснят, чем она его угощала.

– Однажды ты ее уже простил, – тихо проговорила Марьяна.

Она пыталась сдержать волнение, но ей это плохо удавалось.

– Я мог простить ей себя. А Трофима – нет. Как и тебя. Она могла с тобой покончить, пыталась это сделать!

– Но не убила же.

– Это было бы несправедливо. Мы должны быть вместе. Хотя бы назло ей и судьбе, которая нас раскидала.

– Судьбу гневить не надо.

– Не буду. А Ларису я найду и на этот раз спуску ей не дам. Но Лариса пока что на свободе, и не одна. С ней целая банда.

Никита знал, что говорил. Он видел снимок, на котором запечатлен был муж Богатовой, надеялся узнать в нем Жорика или Виллиса, о котором говорила Лариса, но просчитался. Мужем Богатовой оказался незнакомый человек.

Значит, команда Ларисы состояла как минимум из трех парней. Лариса практически бесконтрольно распоряжалась семейным бюджетом, у нее были деньги на их содержание. Как Никита мог упустить ее из виду?! Знал же, с кем имеет дело.

– Но ее же найдут?

– Само собой.

– Тогда и переживать не стоит.

– Пока ее возьмут, она может бед натворить. Возможно, ты в опасности.

– Я под охраной. Она до меня не доберется.

– Это несерьезно. Ты едешь со мной. Я сниму тебе квартиру. Лариса даже не будет знать, где ты.

– Зато ты будешь знать. – Марьяна усмехнулась.

– Понятное дело.

Никита глянул на Маркову, которая слушала их, навострив уши. Ее должна была интересовать Лариса, она имела право на любопытство. Но ей вовсе не обязательно было знать о том, какие чувства и события связывали Никиту и Марьяну.

– Товарищ капитан, а давайте вы сначала поговорите с моим замом, а потом уже я приду к вам на допрос. Прямо сегодня. Через час.

– Хорошо, буду ждать вас в управлении. – Маркова назвала адрес и ушла.

Марьяна закрыла за ней дверь, вернулась к Никите.

– До улицы Декабристов ехать минут пятнадцать, – с ироничной усмешкой сказала она. – Пока спустишься, в машину сядешь, тебе пропуск выпишут. У тебя остается полчаса. Успеешь?

Своим намеком она выбила искру, которая воспламенила Никиту от макушки до пят. Телесное возбуждение взяло в плен его сознание. Он, сам того не замечая, снял пиджак.

– Конечно, успею.

– Эй! – Марьяна выставила руку, испуганно глянула на него.

Она уже была не рада собственной шутке.

– Почему нет? Лариса для меня больше не существует, а с мужем ты разводишься.

– Я еще не развелась. Даже заявление не подала.

– Было бы желание, а разведут в пять секунд.

– Ты пять лет разводился, да так и не сподобился.

– Да, не все так просто. Ты претендуешь на свою долю, но можешь отказаться. Я тебе все компенсирую. Ты разведешься, и мы сразу поженимся.

– Если я развожусь с Игнатом, то это не значит, что собираюсь за кого-то замуж.

– Это ты вредничаешь, да?

– Я не поеду с тобой в Москву, останусь здесь. – Марьяна смотрела на Никиту, не мигая.

Взгляд ее затягивался поволокой. Что это, страстная дымка или раздражение слизистой оболочки?

– Пока не разведешься?

– Пока не разведусь.

– А потом?

– Потом я буду думать. Если ты сделаешь мне предложение. – Туман в ее взгляде сгустился.

– Я сделаю тебе предложение прямо сейчас!

– Ты не свободен.

– Свободен. Как и ты. Если ты этого не понимаешь, то я помогу. – Он вплотную подступил к Марьяне, одной рукой обнял за талию, другую положил ей на спину.

Никита нарочно лишил ее равновесия, поставил в зависимость от себя, чтобы она не сопротивлялась.

– Я тебя ненавижу!

– Это признание в любви. – Никита не спрашивал, а утверждал.

– Давай не сейчас. – Марьяна не просила, всего лишь вразумляла.

Но какой может быть разум у стихийного бедствия? Именно под ураган она и хотела попасть. Так, чтобы закружило, понесло, не было ни сил, ни желания сопротивляться.

– Сейчас. И всегда. – Он уложил Марьяну на диван.

В кармане сброшенного пиджака зазвонил телефон, но Никита уже не мог оторваться от Марьяны. Никакая сила не способна была его остановить.

Глава 18

Нет больше отца. Ощущение такое, как будто судьба наотмашь ударила в грудь.

– У вашего отца остановилось сердце. Мы не смогли его запустить, – сказал врач.

– Сердце? – Никита изо всех сил сдерживал себя.

– Да, сердце. Вас это удивляет?

– Нет, не сердце. – Никита приложил костяшки кулака к переносице. – Это она убила отца! – Никита повернулся к Гурьянову и схватил его за грудки. – Ты нашел эту дрянь?

– Ищем. – Заместитель по безопасности взял его за руки, но не стал отрывать их от себя.

– Найди ее!

– Никуда она не денется.

– Вскрытие нужно провести. – Из глаз Никиты брызнули слезы.

Тело отца будет располосовано, как баранья туша. Мысль об этом была невыносимой.

– Я все понял. – Гурьянов посмотрел на него с сочувствием и пониманием.

– Чем-то она его отравила.

– Разберемся.

В кармане у Гурьянова зазвонил телефон. Сначала он вынул аппарат, затем вопросительно глянул на Никиту.

– Давай. Это важно.

Он как в воду глядел. Звонок был насчет Ларисы. Никита понял это, слушая разговор.

– Ларису в травмпункте видели, – возвращая телефон на место, сказал Гурьянов.

– Когда?

– Вчера ночью. Сразу после того, как она от вас сбежала.

– Что она там делала?

– Диагностировали повреждение хрящей гортани, оказали первую помощь. Кто-то пытался ее задушить.

– Кто-то… – Никита задумался.

Он не говорил Гурьянову, чем закончился их разговор с Ларисой, не счел это нужным. Убежала, мол, да и все.

– Если бы она твоего брата убила, чтобы ты с ней сделал? – спросил Никита.

– Вам надо было идти до конца, – заявил Гурьянов.

– Куда она после делась?

– Ушла.

– Может, уехала. Там камеры должны быть. Надо глянуть, в какую машину она села.

– Работа идет.

– «Работа идет»! – передразнил Никита. – Вопрос, куда?

– Я сам съезжу, гляну.

– Давай. А я здесь побуду. – Никита опустился на кушетку в больничном коридоре.

– Лучше домой. Отцу вы уже ничем не поможете, а место здесь публичное, открытое. Вам нужно ванну принять, плотно поужинать. Можно выпить.

– Домой?

Никита решил, что в отцовский дом он не поедет. Слишком тяжело ему там будет, воспоминания камнями навалятся на душу. Да и детям придется объяснять, что дедушка ушел навсегда, а это удар по психике. Не надо им сейчас ничего говорить. Пусть веселятся под присмотром.

В свой дом он тоже не хотел. Яма там на заднем дворе. Ларису хоронить собирался, а получилось, что вырыл яму для отца. Эта мысль занозой засела в голове. Надо будет сказать охраннику, чтобы закопал.

– В московскую квартиру поеду, – сказал Никита.

– Охрану я организую.

– От кого? – Никита насмешливо глянул на Гурьянова.

Ларису он не боялся. Напротив, был бы рад, если бы эта гадина вдруг сунулась к нему вместе со своей бандой. На этот раз она от него живой не уйдет.

– Все равно.

– Есть охрана. У Марьяны. – Никита потянулся за телефоном.

Марьяна пыталась, но так и не смогла устоять перед ним. Страсть к Никите оказалась сильней принципов. Это не могло его не радовать. Но ехать с ним в Москву Марьяна категорически отказалась, продемонстрировала характер. Никита пытался, но так и не смог ее уговорить.

Он усилил ее охрану своими людьми и уехал. Но этих двух парней можно было вернуть. Вместе с Марьяной. Если у нее есть сердце, она должна приехать в Москву и поддержать Никиту в горе.

Никита набрал заветный номер, но тут же сбросил вызов. Он решил не звонить Марьяне. Вдруг она не приедет, разочарует его своей черствостью?

Да и не надо ей ехать к нему. Отец был бы против. Он не хотел, чтобы Марьяна была с Никитой. Это, конечно, ничего не меняло. Никита и Марьяна обязательно будут вместе. После похорон он заберет Марьяну. В крайнем случае на девятый день.

Да, отец не принимал ее. Может, потому и умер в тот самый момент, когда Никита занимался с ней любовью. Ему позвонили, чтобы сообщить страшную новость, но он не мог ответить сразу. Марьяна здесь, конечно, ни при чем, но лучше им пока не встречаться.

В свою московскую квартиру Никита вошел с трудом. Ноги его не держали, пол почему-то качался. Пока ехал, принял успокоительного, а дома целый бар. Он хотел забыться, и очень скоро ему это удалось.

Проснулся он, когда часы показывали половину десятого утра, но в голове еще не рассвело. Никита с трудом поднялся, вышел в студию. На столе перед диваном должна была стоять бутылка виски, но ее там не оказалось. Наверное, Алик убрал. Сейчас он жарил яичницу. Слышно было, как она шкворчит на сковородке. Аппетитный запах защекотал ноздри.

Никита вошел на кухню и увидел, что у плиты стояла женщина. Волосы распущены, домашний халат.

– Лариса?..

Наглость этой особы безгранична. Никита это знал, но все равно удивился.

Но еще до того как она обернулась, он осознал свою ошибку. Цвет волос немного другой, отличия в фигуре. А главное, градус первичного обаяния.

– Неужели мы так похожи? – удивленно спросила Марьяна.

Она улыбнулась, давая понять, что ничуть не обиделась, но где-то в глубине ее глаз угадывалась досада.

– Нет, конечно. Просто я не ожидал.

– А Ларису?

– Она на все способна. Ты как здесь оказалась?

– А ты разве мне не звонил?

Марьяна разделила яичницу, одну половину положила на тарелку.

– Не дозвонился.

– Я дозвонилась. До Алика. Ты уже спал. Он сказал, что у тебя умер отец. – Марьяна занесла сковороду над второй тарелкой и замерла, как будто пораженная страшной новостью.

Яичница сама по себе сползла в тарелку, жидкий желток забрызгал голубую кайму.

Никита протяжно вздохнул.

– Я думала, что нужна тебе.

– Ты мне очень нужна. – Никита подошел к ней, крепко обнял, щекой прижался к ее затылку.

Она не шевелилась. Он застыл, наслаждаясь запахом ее тела.

– Давай завтракать.

– Аппетита нет. – Никита не хотел выпускать ее из своих объятий. – Как хорошо, что ты приехала.

Никита чувствовал себя идиотом. О чем он вчера думал, отказываясь звонить Марьяне? Отец уже знал, кто такая Лариса, и был бы только рад, если бы ее место заняла достойная женщина. А Марьяна ничем себя не запятнала. С того света все видно.

– У меня есть принципы.

– Я знаю.

– Так вот, мне на них наплевать! – Вместе с этими словами она выпустила из легких весь воздух и задышала лишь после того, как Никита поцеловал ее в шею.

– Почему я такая дура? – спросила Марьяна.

– Ты не дура.

– Помнишь, как ты хотел наказать меня за то, что я украла папку из твоего кабинета?

– Дураком был.

– Я тогда поняла, что мне может быть по-настоящему хорошо только с тобой.

– Я был плохим парнем.

– Я тебя боялась.

– Хорошие девочки любят плохих парней. Значит, ты была плохой девочкой. Я должен тебя наказать. – Его рука пролезла под полу ее халата.

Наверное, Марьяна приехала с вещами, потому и смогла одеться по-домашнему. Но чувствовала она себя как в гостях. Под халатом у нее был бюстгальтер. Но такой тонкий, что сосок не просто прощупывался. Он сам просился под пальцы.

– Если ты меня зажжешь, то я не смогу погаснуть, – прошептала она, закрывая глаза.

– Гори, гори, моя звезда, – так же тихо проговорил он.

– Тебе, наверное, нельзя.

Никита промолчал. У него траур, он должен был воздерживаться от плотских утех, в то же время мог напиться до беспамятства, и его никто не осудил бы за это. Но Марьяна пьянила его похлеще всякого вина. Значит, он имел полное право забыться в ее объятиях. Тем более что у него тупо отказали тормоза.

Забор высокий, ворота закрыты, во дворе может быть собака. Такую преграду штурмом не возьмешь. У Игната не было такой возможности, да и злость уже остыла. А еще утром он рвал и метал, узнав, что Марьяна уехала в Горанск.

Игнат приехал домой от Агаты, а Марьяны нет. В Горанске она. С Никитой. Казалось бы, он должен был воспринять эту новость как должное. Марьяна заявила о разводе, он ушел к Агате, все, семья разрушена. Но нет, заело, взорвало и швырнуло в Горанск.

Но сначала Игнат пересилил себя и позвонил Мише Огаркову, который когда-то по заданию мамы наводил справки о Марьяне. Уж он-то знал, как найти Никиту. Миша поломался для приличия, но адрес в конце концов дал.

Игнат стоял возле дома, в котором его Марьяна сейчас расслаблялась в объятиях подлеца. Вломиться бы, застигнуть их врасплох, но забор слишком высокий. Да и двор наверняка охраняется.

Игнат смирился с невозможностью ворваться в дом силой и нажал на кнопку звонка.

– Что нам здесь нужно? – спросил вдруг нежный, мелодичный голос.

Он обернулся и увидел молодую красивую женщину с черной лентой на шее. Игнат никогда не видел Ларису, но все же понял, что сейчас перед ним стояла именно она.

– Никита мне нужен! – проговорил он зло, но без вызова.

Лариса наверняка играет против Марьяны, и злость на ней вымещать точно не нужно. Игнат почувствовал себя кретином. Почему он здесь? Ясно же, что при живой жене Никита не станет тащить Марьяну к себе в дом.

– Зачем?

– Вы, наверное, знаете Марьяну?

– Марьяну знаю. А ты случайно не ее муж?

– Муж. Но не случайно.

– Интересно. – Женщина нахмурилась. – Насколько я знаю, Никита уже забыл дорогу к ней.

– Значит, вспомнил.

Калитка открылась, показался охранник в униформе, которая почему-то висела на нем мешком.

– Лариса Федоровна?! – Его лицо, и без того длинное, вытянулось от удивления.

– Открывай! – Она окинула его гневным взглядом.

– Да, конечно.

– И дом.

– Бегу!

Калитка распахнулась, и Лариса повела рукой в сторону дома. Игнат пожал плечами, но приглашение принял.

Охранник торопливо захлопнул калитку, быстрым шагом, обгоняя хозяйку, направился к дому.

– Значит, Никита снова кобелирует? – проговорила Лариса. – Ты, конечно, прости, но твоя Марьяна еще та сучка.

– Я не хочу это слышать.

– Я бы тоже не хотела называть Никиту кобелем, но что есть, то есть.

Охранник распахнул дверь, Лариса небрежно кивнула в знак благодарности, переступила порог, повела Игната в холл, на ходу расстегивая плащ. Там она показала гостю на одно кресло, сама села в другое. Женщина не разулась и плащ почему-то снимать не стала, просто распахнула его настежь, уселась и забросила ногу на ногу.

А платье у нее под плащом короткое. Ножки такие, что дух захватывает.

Лариса достала из сумочки пачку дамских сигарет, золоченую зажигалку, закурила, с блаженством выпустила дым, с усмешкой бросила взгляд на Игната и заявила:

– Давай жалуйся.

Он озадаченно посмотрел на нее. Если это ее дом, то почему она не разулась, не сняла плащ? Может, у них с Никитой так принято?

– Я не жалуюсь.

– Ты пришел набить ему морду. Однажды это у тебя получилось. Марьяна с ним?

– Возможно.

– Значит, ты ее ищешь. Она с ним. Можешь набить ему морду, я не против. Как же я не углядела! – с досадой сказала Лариса.

– А надо смотреть! – выплеснул Игнат.

Лариса глянула на него с издевательской иронией и спросила:

– А ты куда смотрел? Или она тебе не нужна?

– Кто, Марьяна? Нужна!

– Вернуть хочешь.

– Хочу.

– Какой же ты после этого мужик? Она тебе рога наставила, а ты!.. Ну да ладно. – Лариса махнула рукой. – Я сама за Никитой как дура бегаю. Извини, что твою жену терпеть не могу.

– Как мне Никиту найти?

– Не знаю. Может, они в московской квартире.

– Адрес дашь?

– Не знаю. Вдруг ты Никиту до смерти зашибешь. По морде – хорошо, а до летального исхода не надо. Марьяну можно, а Никиту нет. Пятеро детей у нас!.. – Лариса нахмурилась.

Глаза у нее вдруг стали закрываться. Она откинулась в кресле, сомкнула веки, прикусила губу.

– Зачем ты мне про это сказал? – Лариса всхлипнула.

– Про что?

– Про то, что Никита с Марьяной закрутил. Теперь я понимаю, почему он меня задушить хотел. – Лариса оттянула черную ленточку, показала ему синяки на шее.

– Задушить?

– Набросился на меня. Еле живая ушла. – Из глаз у нее брызнули слезы, но именно они и привели Ларису в чувство.

Она встрепенулась, выпрямилась, кулаками вытерла слезы и снова полезла в сумочку за сигаретами.

– Что делать будем? – спросила Лариса, стараясь не смотреть Игнату в лицо. – Надо как-то объединять наши усилия. Мне без Никиты никак. Он хоть и сволочь, но я его люблю. Да и ты Марьяну. Давай вместе в Москву поедем. Чует мое сердце, что там они. Кофе будешь? – Не дожидаясь ответа, Лариса поднялась, прошла на кухню.

Вернулась она минут через десять, с чашечкой кофе, которую поставила на журнальный столик возле себя.

Сначала женщина закурила, потом спохватилась.

– Ой, а про тебя забыла! Я сейчас. – Лариса снова ушла.

Она вскоре вернулась и принесла, кроме кофе, несколько бутербродов с красной икрой.

– Хлеб черствый, ничего?

– Нормально.

– Там яма у забора, – сказала она. – Два метра в длину, столько же вниз. Знаешь, что это значит?

– Что?

– А это значит, что Марьяну нужно спасать. Она хоть и сука, но человек.

– А при чем здесь яма?

– Никита задушил меня и пошел рыть ее. Он думал, что со мной все, а я очнулась. Но дело не во мне, а в том, что Никита с ума сошел. Теперь я понимаю, зачем он меня убить хотел. Чтобы Марьяну в дом привести. А потом она ему надоест. Он и ее захочет прикончить.

– Нет, это слишком.

– Пошли, посмотришь яму. Это могила. Для меня. Она и Марьяне подойдет.

– Марьяну пытались убить, – вспомнил вдруг Игнат. – Это было уже после того, как Никита с ней переспал.

– Никита с ней переспал, – с болью в голосе повторила Лариса.

– А потом появился Костя. Он хотел убить Марьяну и подставить меня. Но это заказное убийство. Зачем оно Никите?

– Заказное?.. Нет, Никита может только сгоряча.

– А если он изнасиловал Марьяну, уже убил ее?! – Игнат в чувствах сорвался с места и рванул к выходу.

Тут в дом вошли какие-то люди с огнедышащими взглядами. Один в форме, двое в штатском.

– Гражданка Высокова! – Майор увидел Ларису и ускорил шаг.

Один из его спутников извлек из кармана наручники.

Лариса испуганно встрепенулась.

В руке у нее появился какой-то брелок с красной кнопкой, на которую она тут же нажала и заявила:

– Я вызвала охрану!

– Охрана уже здесь. Майор Карелов, уголовный розыск!

Полицейские обступили Ларису с трех сторон, но руки ей пока не сковали. На Игната они едва обращали внимание. Этим Лариса и воспользовалась.

– Игнат, беги! – крикнула она. – Это бандиты! Скажи там всем!..

– Какие же мы бандиты, Лариса Федоровна! – Майор раскрыл свое удостоверение. – Да и постановление на ваш арест самое настоящее.

Игнат не знал, что делать. Похоже было на то, что полицейские настоящие. К тому же в дверях стоял охранник, который даже не пытался их остановить. Видно, они убедили его в своих полномочиях. На Игната он смотрел косо. Скорее всего, парень получил задание задержать гостя. Вернее, помочь сделать это еще одному полицейскому, который встал рядом с ним. Оба они не сводили глаз с Игната.

– На мой арест? Что вы такое говорите?

– Вы арестованы, гражданка Высокова!

Один мужчина в штатском взял ее под локоть, а другой попытался надеть на нее наручники. Они старались действовать мягко, не пытались заламывать ей руки, потому Лариса и смогла вырваться.

– Что вы делаете?! Я вас всех посажу! – выкрикнула она, но не попыталась убежать.

Может, потому сотрудники уголовного розыска и топтались перед ней в нерешительности.

– Что я такого сделала? – спросила Лариса.

– А вы не знаете?

– Если я в чем-то виновата, то сама сдамся!

Лариса сделала движение, будто собиралась подставить запястья под стальные браслеты, но тут же развела руки.

– Вы обвиняетесь в организации убийства.

– Кого я убила?

– Проедем в управление, там поговорим. – Майор протянул руку, чтобы взять Ларису под локоток.

– Вы меня боитесь?! – насмешливо спросила она.

– Нет, но здесь не место для подобных бесед.

– Почему? Если я кого-то убила именно здесь, то как раз самое место.

– Здесь вы никого не убивали.

– Здесь убивали меня!

– Кто вас убивал?

– Как бы вам это сказать… – Она явно не хотела сдавать своего мужа.

Но Игнат совсем не прочь был вывести Никиту на чистую воду.

– Муж ее душил! – выпалил он и привлек к себе настороженные взгляды всех трех полицейских. – Никита даже яму выкопал, чтобы жену похоронить.

Лариса посмотрела на него с укором, но без осуждения. Она призывала Игната молчать, вместе с тем в ее взгляде угадывалась и благодарность. Жена не хотела топить мужа, но у нее не было и желания самой уйти под воду и захлебнуться.

– Я так понимаю, молодой человек, вам нужен Никита Высоков? – жестким тоном спросил Карелов.

– Нужен.

– Ваши документы?

– При чем здесь документы? Никита пытался убить свою жену. Он даже яму вырыл, чтобы ее похоронить!

– Это правда? – спросил Карелов у Ларисы.

Она молча сняла черную ленту с шеи и закрыла глаза. Мол, не хочу говорить, но приходится.

– Он вас душил?

– Я не думаю, что он хотел меня убить, – тихо сказала Лариса.

– А яма?

– Кто у вас тут старший? – спросил вдруг суровой голос со стороны входа.

– Майор Карелов, – ответил человек, который стоял рядом с домашним охранником, и посторонился, пропуская мужчину в форме.

– Прапорщик Еремеев! – на ходу представился тот, настороженно глядя на майора.

– Вневедомственная охрана?

– Она самая. У нас тут сигнал прошел.

– Это я вас вызвала! – Лариса подняла руку, как школьница перед учителем. – Думала, это бандиты. Меня тут недавно задушить пылись и закопать.

– Вот как? – Прапорщик задумался.

Карелов явно не хотел отчитываться перед ним, но игнорировать его тоже не мог, поэтому предъявил удостоверение и постановление на арест.

– Извините, товарищ майор! – Еремеев козырнул, повернулся, но вдруг передумал уходить и сказал: – Товарищ майор, на прошлой смене тоже вызов был. Хозяин дома находился во дворе, сказал, что ничего не случилось. Лопата у него в руке была. На одежде грязь. Я тогда подумал, что он яму копал.

– Так для меня и копал, – подтвердила Лариса.

Страх за себя окончательно пересилил беспокойство за мужа, и она сдавала его, уже не стесняясь.

– Когда это было? – спросил Карелов.

Лариса назвала дату, время, но глянула не на него, а на Еремеева.

– Да, в этот вечер и было, – сказал он.

– А это следы от удушения? – Карелов провел пальцами по своей шее.

– Да, я в травмпункт обращалась.

– Товарищ майор, обращение в травмпункт было, – подтвердил оперативник в штатском. – Травма хрящей гортани.

– Да, ваш муж погорячился. – Карелов озадаченно поскреб затылок.

– Может, и погорячился. – Лариса глянула на Игната. – Но скорее из-за Марьяны все это. Он давно на ней жениться хочет, а я мешаю. Наверное, он избавиться от меня хотел. Даже боюсь об этом думать.

– Ваш муж утверждает, что вы отравили его брата.

– Я? Его брата?! – Лариса ошалела от возмущения. – Вы это серьезно?

– Он обвинил вас в этом, хотел сдать в руки правосудия, но вы сбежали.

– Он меня ни в чем не обвинял, а пытался задушить. Я потеряла сознание, а Никита пошел рыть яму. Черт! Я же могла умереть! Почему он не вызвал «Скорую»?! – Лариса осатанело посмотрела на Карелова.

Тот не знал, что ей сказать. Ситуация для него встала с ног на голову. Лариса вдруг стала потерпевшей, а Никита – обвиняемым.

Но Игнат нисколько не сомневался в подлой сущности своего соперника.

Глава 19

Все-таки есть на свете справедливость. Недолго бегала Лариса, взяли ее, теперь она никуда не денется. Но главное в том, что Марьяна с ним. Жаль только, что эта новая жизнь началась с тяжелой утраты. Отец умер, и его уже не вернуть. Трофима тоже нет.

– Я человек мирный и добрый. Но с этой дрянью мне лучше не встречаться. Задушу!.. – Никита сжал кулаки.

Марьяна покачала головой, не соглашаясь с ним, но в ее взгляде не было упрека. Только тепло, нежность и счастливое томление. Никогда ей не было так хорошо, как сейчас. Она сама об этом сказала. Ей очень приятно было чувствовать себя слабой, даже безвольной женщиной рядом с ним. Он до сих пор был пьян от счастья обладать ею.

Марьяна провела рукой по кровати, позвала его к себе.

– Сейчас Гурьянов должен подъехать, – сказал Никита и в раздумье глянул на дверь.

Заместитель по безопасности еще в пути, пока подъедет да поднимется. Но если Никита нырнет сейчас в объятия Марьяны, то он не выплывет оттуда, пока не накупается всласть. Гурьянову придется подождать. Ну и черт с ним!

Никита уже собирался прыгнуть в постель, когда в дверь кто-то позвонил. А где же предупреждение с пункта охраны?

За дверью стояли какие-то незнакомые люди, оба в форме, у одного – погоны подполковника, у другого – майора.

Замешательство Никиты длилось недолго. Конечно, Ларису арестовали, она дала показания. Теперь нужно уточнить детали. Следователь Афанасьев и майор Карелов действительно работали по делу Ларисы. У них возникли вопросы к Никите. Ничего удивительного.

Никита проводил гостей в студию, усадил на диван и, не спрашивая их, запустил на кухне кофемашину. Вскоре две чашечки с бодрящим напитком уже стояли на журнальном столике.

– Спасибо, – сухо поблагодарил Карелов.

– Никита Степанович, вы один в доме? – спросил Афанасьев.

– Нет, не один. Со мной женщина. Но это мое личное дело.

– Если с вами Марьяна Шуринова, то ее разыскивает муж.

– Она ушла от него.

– К вам?

– Ко мне. Но я вас не понимаю. – Никита нахмурился.

Он запросто мог выставить за дверь не в меру любопытного следователя. Но тогда ему придется прибыть к нему по повестке, и не факт, что в удобное время.

– Следователь Маркова считает, что ваша жена организовала покушение на Марьяну Шуринову?

– Да, так и есть. Я узнал человека, который хотел убить Марьяну.

Не вдаваясь в подробности, Никита рассказал, как стал жертвой мошенников, соучастницей которых была Ирина Богатова.

– Она давала показания на суде, и мой водитель ее узнал. Сначала Богатова отметилась в Курске, а потом устроилась горничной к моему брату. Лариса помогла ей в этом. Да вы с Тамарой Высоковой поговорите, она все вам расскажет.

– Я говорил, она рассказывала, – сказал Афанасьев. – Но я не нашел доказательств вины вашей супруги.

– Я нашел. Спросил у Ларисы, зачем она устроила это шоу в Курске, наняла Жорика, Виллиса и Богатову. Она ответила. Сказала, что проучить меня хотела.

– Ваша жена сама вам это сказала?

– Да.

– Она призналась в убийстве вашего брата?

– Нет, но это же очевидно. Если Богатова работала на Ларису, значит, и Трофима она убила по ее заданию.

– Когда Лариса Федоровна призналась вам в том, что Богатова работала на нее?

– В тот вечер, когда сбежала от меня. Я поднял тревогу.

– А она утверждает, что тревогу подняла сама. Вы пытались ее задушить, и Лариса Федоровна потеряла сознание. Вы отправились копать яму, а она сбежала и нажала на тревожную кнопку. Охрана приезжала?

От дурного предчувствия у Никиты запершило в горле.

– Приезжала.

– Прапорщик Еремеев утверждает, что видел у вас в руке лопату. Вид у вас был усталый, и одежду вы испачкали, когда копали яму. Мы ее осмотрели. Эта яма вполне подойдет для захоронения. Вы совершили преступление, Никита Степанович, и пытались скрыть следы. – Афанасьев посмотрел на него с осуждением.

Карелов и вовсе принял стойку, собираясь наброситься на него по команде «фас». Майора ничуть не пугал телохранитель Никиты, который маячил в коридоре. Не исключено, что где-то рядом находилось серьезное подкрепление, например ОМОН.

– Сейчас я, наверное, должен позвонить адвокату. – Никита скованно улыбнулся. – Но не буду этого делать. Я ни в чем не виноват.

– Жену вы не душили?

– Она жива?

– Она жива, но была попытка убийства.

– Это все вилами по воде. Вы ничего не докажете. – Никита в упор посмотрел на следователя.

– У нас есть факты.

– Можете меня закрыть. Но через два часа я буду на свободе. А вам придется долго и нудно объяснять высокому начальству, почему вы перекладываете с больной головы на здоровую. С чего бы вам выгораживать мою жену?

Афанасьеву пришлось поднатужиться, чтобы взять себя в руки. Никита действительно мог доставить ему массу неприятностей, и он прекрасно это понимал.

– Мы не выгораживаем вашу жену, всего лишь пытаемся разобраться. Лариса Федоровна утверждает, что ваша с ней ссора началась из-за Марьяны Шуриновой.

– Это была не ссора. Я узнал про Богатову и предъявил ей за Трофима.

– Не знаю, могу ли вам верить.

– Мой брат погиб. У меня есть основания подозревать в убийстве Богатову, которая, как я понял, работала на мою жену.

– Вашей жене я не особо верю. Она утверждает, что не знает никакую Богатову. Да, видела ее в доме у Тамары Высоковой. Вот и все.

– А мой телохранитель видел ее в своей машине. Она всадила ему в ногу шприц со снотворным, а моему брату подсыпала яд в чай.

– Почему именно в чай?

Никита с подозрением глянул на следователя.

– А разве нет такой версии?

– Версия есть. Но вы сказали очень уверенно.

– Вы подозреваете меня в убийстве брата?! – Никита едва сдержался, чтобы не пнуть ногой стол, за которым сидели эти менты.

– Нет.

– В чем еще вы меня подозреваете? – Никита хищно сощурился. – Может, я и своего отца отравил?

– Вашего отца никто не травил. Вскрытие не обнаружило следов яда в его организме.

– Значит, плохо искали.

– Не исключено, что мы проведем повторную экспертизу, но пока что я отталкиваюсь от известных фактов.

– А кто на Марьяну покушался?

– Я так понимаю, вы узнали этого человека, не так ли?

– При мне его именовали Жориком.

– Кто это сделал?

– Человек, которого Лариса назвала Виллисом. Она знает и того и другого.

– Кто может подтвердить, что она так говорила?

– Вдова моего брата может подтвердить, что Богатову ей навязала Лариса.

– Я спросил у вас про Виллиса, а вы мне говорите про Богатову. Такое впечатление… – Афанасьев запнулся, вопросительно глянул на Карелова.

– Какое впечатление? Продолжайте, я должен знать.

– Я понимаю, что жена мешает вам устраивать личную жизнь, но вы можете просто развестись с ней.

– Если Лариса Федоровна получит реальный срок, то развестись с ней будет проще простого, – сказал Карелов и с едкой насмешкой глянул на Никиту.

– Я понял вашу позицию. Бей богатых в пользу бедных. Если у вас есть основания задержать меня, то делайте это. Если нет, милости прошу! – Никита указал на дверь.

– Я хотел бы поговорить с гражданкой Шуриновой, – с раздражением сказал Афанасьев.

– Только в присутствии ее адвоката.

– Это не допрос.

– Для вас – только в присутствии ее адвоката.

– Тогда я выпишу ей повестку.

Возражать Никита не стал, поскольку просто не мог.

Следователь назначил Марьяне официальную встречу и ушел вместе с Кареловым. Он не сказал больше ни слова, но обещал вернуться или встретиться с Никитой в другой обстановке, не столь привычной для него. Для этого ему хватило и взгляда. Карелов тоже был настроен враждебно.

Только они ушли, как появилась Марьяна.

– Извини, но я слышала ваш разговор, – сказала она, настороженно глядя на него.

Расслабленность, уже ставшая для нее привычной, исчезла. Она внутренне собралась, как это бывает, когда человек настраивается на борьбу.

– И что ты поняла? – уныло осведомился Никита.

– Боюсь, что Лариса снова выкрутится.

– Не думаю.

– Звони адвокату. Тебе сейчас очень нужна его помощь, – сказала Марьяна и с тревогой посмотрела на Никиту.

Да, он совершил покушение на жизнь Ларисы, и ему грозило суровое наказание. Если Афанасьев возьмется за него всерьез, то судья выпишет постановление на арест. А это – следственный изолятор.

– Тут не только адвокаты. – Никита покачал головой. – Нужна и собственная безопасность. Лариса еще та змея. Она умеет вить кольца. Может, и Афанасьева опутала. Отец умер, я – единственный наследник. Если я сяду, то Лариса получит полный контроль над отцовской компанией и, конечно же, отблагодарит своих пособников. А если отец отписал компанию ей? – Никиту хватил нервный тик от этой мысли.

Лариса охмурила отца. Он был в таком состоянии, что мог подписать любую бумагу, подсунутую ею. Может, потому она так легко перетянула правосудие на свою сторону?

– Если это так, то ты никому не можешь больше доверять, – сказала Марьяна.

– Даже Гурьянову, – проговорил Никита.

Не исключено, что тот уже в курсе, кто сядет на трон. Может, потому он сейчас на стороне Ларисы. Если так, то дело труба. Достаточно будет Алику забыть про Богатову, и все подозрения насчет Ларисы обратятся в пыль.

– Даже Гурьянову, – подтвердила Марьяна.

– А тебе?

– И мне тоже. Но сама я так не думаю. Я знаю, что ты можешь мне доверять.

– Ты же не считаешь, что я пытался убить Ларису из-за тебя?

– Нет.

– А зря. Если бы я тогда знал, что эта дрянь заказала тебя, то она точно не выжила бы.

– Никогда и никому об этом не говори. – Голос Марьяны был лишен всякой сентиментальности. – Без адвоката со следователем не общайся. Я слышала вас, ты наговорил много лишнего. Все это будет использовано против тебя.

Никита с досадой цокнул языком. Марьяна совершенно права – не должен он был настраивать следствие против себя.

– Звони адвокату. Тебе нужно срочно согласовать с ним линию защиты, – продолжала она.

– Да, конечно.

– Ты говоришь, что Лариса может получить твою компанию?

– Не исключено.

– Ты должен узнать, что указано в завещании.

– Прямо сейчас этим и займусь, – сказал Никита, настраиваясь на быстрые решительные действия.

– Если Лариса получит контроль над компанией, то сможет распоряжаться крупными суммами. А чем она располагает сейчас? – Марьяна, погруженная в мысли, отстраненно посмотрела на него.

– В каком смысле?

– За просто так никто ничего не делает. Если Богатова отравила твоего брата, значит, ей хорошо за это заплатили. Жорик с Виллисом бесплатно работать не стали бы. Откуда у Ларисы деньги?

– Отец давал. Да и я. Еще у нее свой бизнес.

– Кому отец деньги давал?

– Они на мой счет поступали.

– А что у нее за бизнес?

– Да какой там бизнес! – Никита усмехнулся. – Стройдвор. Лариса пыталась доказать, что ей цены нет, подняла его, работу организовала. Там и без нее до сих пор как часики.

– Совсем без нее? Или она все-таки контролирует работу?

– Наезжает иногда.

– Значит, контролирует. Деньги оттуда. На содержание банды.

– Я думал об этом.

– Думать мало, надо работать, смотреть, куда деньги ушли. Они, конечно, не пахнут, но след оставляют. Может, по нему на ее подельников удастся выйти.

– Я вообще-то Гурьянова этим озадачил. Не исключаю, что он думает так же, как и ты.

– А Гурьянову доверять можно?

– Большой вопрос.

– Хочешь, я сама посмотрю? Мне нужен полный доступ к бухгалтерии.

– Это через Ларису. Но если я сам тебя отвезу, то можно. Зачем тебе лезть в это дело?

– Поехали! – твердо сказала Марьяна.

– Хорошо.

Никита согласился, но уехать в Горанск так и не смог. К нему пожаловал Гурьянов.

Начальник службы безопасности вел себя вполне естественно, но Никита не мог избавиться от сомнений на его счет. Подозрение усилилось, когда Гурьянов предложил им с Ларисой встретиться и обсудить проблему. Если против нее нет доказательств, то зачем городить огород?

– У нас много врагов, – сказал Гурьянов. – Чем слабее мы, тем сильнее они. Ваш семейный конфликт ослабляет компанию. Возникают бреши в защите. Может, кто-то уже сунул туда лапу и раскачивает нашу лодку. Вас арестуют, вопрос о наследстве зависнет в воздухе, а состояние неопределенности чревато последствиями.

– Как мне встретиться с Ларисой?

– Не знаю, я с ней не говорил. Но если вы скажете, съезжу. Или вы сами. Пока не поздно.

– А может быть поздно?

– Я же говорю, лодку могут раскачать.

– Я должен подумать.

– Вам в любом случае придется встретиться. Завтра. На похоронах.

Никита закусил губу, чтобы сдержать слезы. Смерть отца не была признана насильственной, значит, с похоронами тянуть не придется. Как бы ему пережить завтрашний день?

– Я все организую, – сказал Гурьянов. – Но завтра утром вы должны быть в отцовском доме.

Он ушел, а Никита еще долго выходил из ступора.

Когда он наконец-то собрался ехать в Павелецк, к нему пожаловал Игнат. Охрана не впустила его, но Никита не захотел прятаться за чужими спинами. В дом он Игната не позвал, вышел к нему во двор.

Дул холодный колючий ветер, но Никита не стал застегивать куртку, небрежно наброшенную на плечи.

– Где Марьяна? – Игнат гарцевал перед ним, не в состоянии успокоиться.

– У тебя есть Агата. – Никите самообладание давалось легче. – К ней и езжай.

– А это не твое дело!

– Уже мое. И Марьяна моя.

– Это мы еще посмотрим!

– Посмотришь. На суде. Если хочешь поделить с ней имущество. Если нет, подпиши согласие на развод, и все дела. Она оставляет тебе все.

– А если я не дам согласия? Убьешь меня? Как Ларису?

– Я ее не убивал.

– Но пытался!

– Пошел вон!

– Что?!

Никита ничего не сказал, повернулся к Игнату спиной и направился к подъезду. Он не верил, что тот отпустит его просто так. Поэтому резко развернулся и ударил, когда на плечо легла тяжелая мужская рука.

Но его предплечье вдруг оказалось в захвате, а сам он повалился на землю.

– Гражданин Высоков, вы арестованы по подозрению в покушении на убийство! – громовым раскатом прозвучал голос Карелова.

Майор стоял где-то в стороне. К земле Никиту прижимали спецназовцы. Они же не подпускали к нему телохранителей.

На руках у Никиты защелкнулись браслеты. Бойцы потащили его к машине. Держали крепко, не давали поднять головы, но все-таки он смог бросить презрительный взгляд на Игната.

Если Шуринов знал о том, что Никита покушался на Ларису, значит, он в курсе событий. Если Игнат выманил Никиту на улицу, стало быть, у него договор с ментами. Ну не сука ли он после этого!

Глава 20

Никиту арестовали. Куда его увезли, Марьяна не знала. Но за ним отправились его телохранители, они не позволят Никите пропасть.

Она решила, что ей вместе с ними ехать не стоит. У нее не было никакого желания встречаться с Ларисой. Да и опасно это. Но в квартире у Никиты оставаться нельзя. Опять же из-за Ларисы. Еще приедет и в унизительном тоне потребует освободить жилплощадь. А потом псов своих по следу пошлет.

Марьяна собрала вещи, на лифте спустилась в подземный гараж, где Никита пристроил ее машину.

Там стоял Игнат.

– Сбегаешь? – Он презрительно усмехнулся. – Нашкодила и в кусты!

Марьяна ничего не стала говорить. Она бросила сумку на заднее сиденье, села за руль, но не успела заблокировать дверцы.

Игнат забрался в машину и спросил:

– Не стыдно?

– Стыдно.

– Ведешь себя как шлюха.

– Может быть.

– Даже не знаю, смогу ли я тебя простить.

– Ты должен меня простить.

– С чего бы это?

– Простить и отпустить. Я не смогу с тобой больше жить. Я люблю Никиту, веду себя с ним как последняя шлюха и ничего не могу с собой поделать.

Марьяна знала, что говорила. Жизнь без Никиты теряла всяческий смысл. Лучше с высокого моста сигануть в бурную реку, чем остаться без него.

– Ты знаешь, за что его арестовали?

– Да, он едва не задушил Ларису.

– Едва!.. Он ее задушил. И яму выкопал. Тебя когда-нибудь зароет. Если ты его дождешься.

– Дождусь.

– Ты чокнутая!

– Да, я сошла с ума. Давай разведемся прямо сейчас! – Марьяна умоляюще посмотрел на Игната.

– Прямо сейчас – это значит, что при разводе ты ничего не получишь.

– Мне все равно.

– А двадцать процентов?

– Не надо ничего.

– Думаешь, Никита тебя обеспечит. Нет! Все, его песенка спета. Без меня пропадешь. Ты это понимаешь?

– Понимаю.

– Подумай хорошо.

– Я все для себя решила.

– Так, давай возьмем паузу, еще раз хорошо подумаем.

– Я не могу жить без Никиты. Да пойми ты это! – простонала Марьяна.

Игнат низко опустил голову, долго тер глаза костяшками кулаков.

– А как же я? – наконец жалобным голосом проблеял он.

– Я не знаю.

– Но мы хотя бы останемся друзьями? – спросил Игнат, глядя на нее сквозь слезы.

– Да! – легко согласилась Марьяна.

– А Никита мне другом не станет. – Игнат кисло усмехнулся.

– Ты его плохо знаешь.

– Он думает, что это я на него ментов навел. Как будто я заставлял его выходить из дома. Может, оно и правильно. Вдруг он действительно пытался убить Ларису? Или это вышло случайно. Мне кажется, она такая хитрая!..

– Ничего хорошего в ней нет. Трофима она могла отравить. Я Никите верю.

– А я поверю тебе. Ты и правда помешалась на Никите. Я тебя никогда такой не видел. Что ты собираешься делать?

– Не знаю.

– Ты, наверное, должна помочь Никите.

– Если это в моих силах.

– Может, я могу что-то сделать?

– Мне или Никите?

– Ему тоже, – выдавил из себя Игнат.

Марьяна впилась в него взглядом, пытаясь выявить подвох. Ей очень нужна была помощь, но вдруг он задумал что-то дурное?

– Я могу тебя возненавидеть, – с досадой в голосе буркнул Игнат. – Но не сумею тебя обмануть.

Марьяна кивнула. Дескать, да, я принимаю твою помощь.

Отца отпели, похоронили, помянули. Все это прошло без него. Потому что Лариса оказалась умней и хитрей.

Никита зло посмотрел на жену.

– Тут нам как раз на три стопки! – Она поставила на стол бутылку водки, пластиковые стаканчики.

Ей разрешили пронести в камеру спиртное. Надо же! Ведь это Никита должен был навещать ее сейчас, а не наоборот.

– С тобой пить не буду.

– Обижаешься? – От нее разило перегаром, язык потерял привычную легкость, движения были слегка заторможенными, но взгляд оставался трезвым.

– Это не обида, а презрение.

– Я не в курсе, кто такая Ирина Богатова. Она тоже про меня ничего не знает. Иначе сказала бы.

– Ты глубоко ее закопала?

– Ты обо мне плохого мнения. А зря. Думаешь, что я отравила твоего отца. Но это неправда. Экспертиза ничего не нашла. Потому что не могла. Твой отец умер из-за слабого сердца.

– Он умер, потому что потерял Трофима.

– Снова я не при делах. А Богатова – не знаю. Вполне вероятно, что она работает на врагов нашей семьи. Ты сам знаешь, как их много.

– Начиная с тебя.

– Это все сотрясение воздуха, мой дорогой. Твое слово ничего не значит. В отличие от моего. Я заберу заявление, и ты уже завтра утром будешь на свободе. Мы поедем на кладбище и скажем твоему отцу, что его воля исполнена.

– Его воля? – Никита настороженно глянул на Ларису.

– Небеса связали нас браком, а твой отец – завещанием. Его компания отходит тебе, но владеть ты ею будешь лишь до тех пор, пока не разведешься со мной. Только смерть может разлучить нас.

– Так и будет. После того, что сделала, ты должна умереть. Отец и Трофим заберут тебя к себе. Там они с тебя и спросят.

– Я не убивала Трофима. Перед твоим отцом ни в чем не виновата. Ты же знаешь, как он меня любил. Да и я его. Ты на меня наговариваешь. Тебе должно быть стыдно.

– Мне стыдно. За тебя.

– Бла-бла-бла! – Лариса провела пальцами по губам.

– Пошла ты к черту!

– К черту пойдешь ты. Если я не заберу заявление. Ты сядешь, а я останусь на плаву и буду управлять компанией без тебя. Знаешь, а я ведь с этим справлюсь. Ну так что?

– Я все сказал!

– Думаешь, я буду тебя уговаривать? – Лариса взяла бутылку, скрутила пробку, плеснула в стаканчик и выпила. – За твой упокой!

Она ушла, и Никита схватился за голову. Ситуация действительно хреновая. Лариса уже добилась многого. После того как она подомнет под себя компанию, положение станет катастрофическим. У него роман с Марьяной, Лариса стала лишней. Поэтому он попытался ее убить и закопать. Доказательства железные.

Очень скоро его адвокаты поднимут руки, капитулируют. Обвинитель удвоит или даже утроит свой пыл. Это в зависимости от суммы, которую он получит.

Ну и ладно. Пошла ты, Лариса, к черту!

Никита сказал про стройдвор, но не упомянул адрес. Не знала Марьяна и названия. Зато она выведала, где живет Тамара. Они с Игнатом проследили за ней от самого кладбища, где она провожала в последний путь Степана Даниловича.

Им повезло, они смогла заехать на подземную стоянку вслед за ней. Их никто не остановил. Охрана зевнула, прошляпила.

Тамара вышла из машины, стянула с головы траурный платок и со злостью швырнула его в салон. Она заметно сдала с тех пор, как Марьяна видела ее в последний раз. Но тюрьма не молодит и не красит.

– Козел! – сквозь зубы прошипела женщина и резко глянула на Марьяну, которая подходила к ней.

– Примите мои соболезнования.

– Издеваешься? – Тамара скривилась.

Она узнала Марьяну и даже не удивилась ее появлению. Во всяком случае, виду не подала.

– Почему?

– А ты не знаешь, почему меня закрыли? Если бы Степан Данилович хоть слово сказал. А он промолчал! И тебя терпеть не мог. Зато Лариса у нас – ангел небесный. Тьфу!

– Никиту нужно спасать.

– А Никита меня спасал?

– Разве нет? Если мы его не вытащим, Лариса всех живьем сожрет.

– Она уже начинает. Что я могу сделать?

– Мне нужно попасть на стройдвор, которым владеет Никита.

– А он им владеет? Это когда все было?

– Владеет.

– Ты на заводе работала. В Павелецке.

– Работала.

– С мужем моим крутила.

– Это все нужно забыть.

– Нет, не надо забывать. Где завод, там металлобаза и стройдвор. Другого нет. Если ничего не изменилось.

– Спасибо. – Марьяна кивнула в знак прощания и направилась к машине.

– Эй, телефон мой возьми!

Сначала Тамара дала ей номер телефона, а потом предложила выпить. Марьяна вежливо промолчала. Хотя у нее вдруг возникло желание послать Тамару по всем известному адресу. Никита в опасности, а ей и дела нет.

Рабочий день заканчивался, народ из Москвы потянулся в область, в Павелецк им пришлось добираться через пробки. Только в половине седьмого они пересекли городскую черту.

– Твой стройдвор уже закрылся, – угрюмо сказал Игнат.

– Скорее всего.

– Завтра давай.

– Давай завтра, – согласилась Марьяна.

– Твоих лучше не тревожить. Давай номер снимем.

– А давай и завтра, и сейчас. Съездим, посмотрим. Что нам стоит.

– Да не бойся ты, два номера возьмем. – Он вздохнул.

– Дело не только в этом. Поехали.

– Ладно. Все равно ведь не отстанешь.

– Отстану.

– Может, не надо?

Марьяна промолчала. Она не хотела возвращаться к разговору, тяжелому для них обоих.

Стройдвор действительно был закрыт. На стоянке перед высоким бетонным забором находилась всего одна машина.

– Подождем? – спросила Марьяна.

– Чего ждать? – Игнат удивленно глянул на нее.

Темно, девятый час, вокруг промзона. Погода на редкость хорошая, но луна в небе почему-то не радовала Игната. Она маяк для нечистой силы. Именно эта мысль почему-то пришла ему в голову.

– Кто-то же сядет в эту машину, – сказала Марьяна.

– Кто?

Ответ на этот вопрос они получили через минуту. В ярком свете фонаря Марьяна увидела женщину, которая вся в заботах семенила к машине. Она даже не глянула в сторону внедорожника, стоявшего неподалеку.

– Я же говорила, что узнаю. – Марьяна вспомнила свой разговор с Марковой и улыбнулась.

Эта была та самая женщина, которая выходила из квартиры от Кости Головакова. Он же Жорик.

– Давай за ней. Только не спугни.

Игнат дождался, когда машина проедет метров двести, только тогда стартовал за ней и догнал уже за поворотом, на котором она ушла вправо.

– Не потеряй!

Марьяна почему-то была уверена, что эта женщина приведет их к Косте. А он – человек Ларисы. Если его допросить…

– Спокойно!

Погоня еще только начиналась, но Марьяна не выдержала напряжения. Она позвонила Марковой, сказала, что нашла женщину, о которой говорила.

– Хорошо, узнай, где она живет. – Капитан Лида явно не хотела принимать меры.

Время позднее, она уже дома. Пока людей поднимешь, до Павелецка доедешь…

– Головаков с ней в машине, – соврала Марьяна.

– Ты уверена?

– Абсолютно. Его нужно брать.

– Хорошо, я позвоню в Павелецк. У них должна быть дежурная группа.

– Хочешь, чтобы у тебя украли победу?

– Это не кража, а взаимодействие.

– А победа – это большая звезда на погон. Дело громкое, на особом контроле.

– Ну да, уже громкое. Держи меня в курсе!

Маркова согласилась поднять группу и вместе с ней отправиться в Павелецк. Но Марьяну это мало обрадовало. Вдруг это будет холостой выстрел?

Машина обогнула город, вышла на шоссе и двинулась в сторону от Москвы.

– Куда ее понесло?

– Ты, главное, держись.

Через полчаса машина свернула на бетонку, ведущую в Горанск.

– Что это значит? – спросила Марьяна.

– Костя где-то в Горанске. Тебя выжидает. Заказ получен, его нужно исполнять.

– Не смешно.

– Мне тоже.

Тут машина вдруг свернула на первое же шоссе и направилась в сторону Москвы.

– Тебе, похоже, ничего не угрожает, – прокомментировал Игнат. – По крайней мере в Горанске. А здесь – не знаю.

Километров за десять от Москвы машина ушла на дорогу, идущую через лес, и очень скоро остановилась возле какого-то вагончика с заколоченными окнами. Игнат заглушил движок и выключил фары.

Из машины никто не выходил. Из вагончика тоже.

– Странно все это, – невесело сказал Игнат.

– Ждем. – Марьяна поежилась.

Она даже не знала, что делать, если вдруг появится Костя. Из оружия у них только бейсбольная бита, электрошокер и газовый баллончик. А у Головакова мог оказаться пистолет. Хорошо, если Маркова подъедет. Вдруг на них с Игнатом бандиты нападут прямо сейчас, до появления группы захвата?

Марьяна сверилась с картой навигатора, позвонила Марковой, сообщила, где находится. На этом разговор и прекратился. Пропал сигнал.

Минут через десять к той машине подъехал крупный внедорожник. Из него вышел мужчина, подсел к женщине.

– Думаешь, Костя? – спросил Игнат.

– Не поняла.

Луна светила мужчине в спину, и Марьяна не смогла разглядеть его лицо.

– Здоровенный тип. Похоже, он и есть. Может, послушаем, о чем они говорят? – Игнат погладил биту, лежащую у него на коленях.

Марьяна постучала пальцами по электрошокеру, который сжимала в руке. Газовый баллончик находился в кармане, но на него надежды было мало.

– А если они нас услышат?

– У меня должок к Косте. Неплохо бы заплатить по счету.

– Хорошо.

Марьяна открыла дверцу одновременно с Игнатом.

– А ты куда? – спросил он.

– Я просто постою. Шея затекла.

Игнат кивнул, вышел из машины и вдруг упал. Кто-то ударил его по голове. Марьяна попыталась закрыть дверцу, но было уже поздно. Та распахнулась, и она увидела Ларису с револьвером в руке.

– И кого ты хотела обхитрить, дурочка?

– Никого.

Марьяна не сразу поняла, что ее рука с электрошокером движется в сторону Ларисы слишком уж медленно.

Эта поганка мигом вырвала у нее разрядник и заявила:

– Ты точно идиотка. Я же тебя пристрелить могу. Жорик, твоя любимая игрушка! – Она бросила электрошокер человеку, который возился с Игнатом, при этом отвела руку с револьвером в сторону.

Марьяна незаметно для нее сунулась в карман, но вытащить баллончик не успела. Ствол пистолета уперся ей в живот.

– Чего сидишь? Выходим!

Лариса схватила Марьяну за куртку, при этом опустила руку с пистолетом и тут же получила струю газа в лицо.

– Сука!

Раздался выстрел, но пуля не задела Марьяну.

Второй раз Лариса выстрелить не смогла, потому что револьвер выскочил у нее из руки.

– Жорик, мочи ее! – заорала она.

Марьяна понимала, что шансов у нее нет. Сейчас Жорик обогнет машину и выстрелит. Все же она толкнула Ларису и сама вывалилась из машины.

От газа слезились глаза. Марьяна жмурилась, ничего не видела, но это не помешало ей запихать Ларису в кусты. Там они и упали. Гадина вскрикнула, дернулась, пытаясь вырваться, но затихла.

В этот момент взвыла сирена, сквозь нее прорезался голос, усиленный громкоговорителем:

– Полиция! Всем оставаться на местах!

Марьяна не двигалась. Где-то рядом находился Костя-Жорик. Вдруг он не бросит оружие и выстрелит в нее?

Она лежала до тех пор, пока кто-то не склонился над ней.

– Вставай! Все хорошо!

Марьяна не могла открыть глаза, но узнала голос. Лида помогла ей подняться.

– Газ! – Марьяна провела пальцам по бровям.

– Ничего, сейчас промоем глаза. Эй, что это с ней? – Лида склонилась над Ларисой.

Марьяна подалась к машине, нащупала там бутылку воды, умылась. Сначала она увидела Игната, который подходил к ней, приложив руку к голове, и только затем узнала, что произошло с Ларисой.

В кустах валялся обломок железобетонной плиты, из которой торчали арматурные прутья. На самый длинный из них Лариса и напоролась затылком. Этот же прут мог выбить Марьяне глаз, но ей повезло. А Ларисе нет.

Лариса сама была во всем виновата. Она заварила кашу, в которой и захлебнулась. Эта особа сколотила банду, организовала убийство Трофима, затем отравила его отца, заказала Марьяну. Жорик и его дружок во всем признались. Вина Ларисы была доказана, и не стоило ее жалеть.

Марьяна всего лишь защищалась. Убийство, которое она, в общем-то, совершила, нельзя было считать грехом. Суд оправдал ее без проволочек.

К тому же Лариса сама накликала свою погибель, уговорив Степана Даниловича вписать ее в завещание на особых условиях. Только смерть могла разлучить ее с Никитой. Так она хотела. Это и получила.

Марьяна уезжала из Павелецка вместе с Игнатом. Он вроде бы уже и смирился с мыслью о разводе. Но ведь Марьяна оставила Никиту. Игнат уцепился за возможность вернуть ее. Он готов был простить жену. А ей было все равно.

– Нам нужно уехать куда-нибудь, где нас никто не знает, – сказал Игнат.

Марьяна кивнула. Да, им нужно отправиться туда, где никто не узнает, что она наставила Игнату рога. Его мама наверняка уже всем растрепала, какая у нее блудливая невестка.

Марьяна считала, что именно об этом Игнат и думал. Он стеснялся жены, ему было стыдно за нее и за себя. Но если Игнат все-таки выдержит прессинг и увезет Марьяну подальше от своей матери, то она будет с ним жить и никогда не изменит ему.

Потому что нет на свете другого такого мужчины, как Никита. А с ним все кончено. Не сможет она после того, как убила Ларису.

– Ты меня слышишь? – спросил Игнат.

Марьяна кивнула.

– Ты как неживая.

– Как неживая, – унылым эхом отозвалась она.

В этот момент их подрезал черный «Гелендваген» и остановился. Игнат мог обогнуть препятствие, но его нога надавила на тормоз.

– Приехали! – сказал он и обреченно посмотрел на Никиту, который выходил из джипа.

Игнат все понимал. Марьяна ничего не могла ему обещать. Никита – стихийное бедствие. Она перед ним бессильна.

Никита стремительно подошел к их машине, распахнул дверцу, взял Марьяну за руку и потянул на себя. Он сделал это мягко, без усилия, но у Марьяны возникло ощущение, будто смерч выдернул ее из салона.

Никита обнял женщину, притянул к себе. Она с чувством вины глянула на Игната. Марьяна ничего не могла с собой поделать. Он должен был это понять и отпустить ее.

Никита поднял Марьяну на руки и унес в свою машину.

Игнат не пытался его остановить. Он все понял и отпустил.

Оглавление

Часть первая

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

Часть вторая

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

Часть третья

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

Часть четвертая

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg