«Зачем тебе моя боль»

Зачем тебе моя боль (fb2) - Зачем тебе моя боль 690K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ольга Геннадьевна Домосканова

Ольга Домосканова Зачем тебе моя боль

Предыстория

Пятнадцать лет назад.

— Алька дура, хвост надула!

Мальчишки дразнили меня с самого первого дня в школе, за что им от меня частенько перепадало. Будучи такой же первоклашкой, как и они, за оттасканные косички или обидные кричалки мстила жестоко, отвешивая оплеухи направо и налево. Одна проблема — обидчиков нужно было догнать.

— Сам ты дурак, — ворчала я, останавливаясь, чтобы перевести дыхание, — Ах ты ж! — и снова срывалась за очередным задирой.

Заводилой всегда был Лекс. Если бы не наша «кровная вражда», я бы наверно еще тогда поразилась его потрясающей, а главное неуемной фантазией. Такого количества кличек, как у меня, не было ни у одной дворовой собаки. Но при всем при этом ребятам из других классов запрещалось меня даже касаться, дразнить и задирать имела право только элита, верная и преданная своему лидеру.

Его боялись все в нашем классе и половина школы, включая старшеклассников. Тех, кто был не согласен с мнением нашего «авторитета» просто переубеждали после занятий с применением грубой силы.

Двенадцать лет назад

— Вот и закончили вы начальную школу. Впереди у вас много интересных предметов для изучения, новые учителя и наставники, первая любовь…

Да нет же, он сидит прямо передо мной и ничего не знает о том, что нравится мне. Моя подруга Айриш зовет меня танцевать, мы как заведенные скачем целый час не останавливаясь, пока не объявляют последний танец, и звучит нечто медленное, романтическое и до слез сентиментальное, что я еще много лет после прощального вечера по случаю окончания начальной школы буду вспоминать об этом. Как во сне вижу, что Ханнер приближается ко мне в компании Лекса (как всегда ожидаю подлость с его стороны), протягивает руку и спрашивает:

— Аля, давай потанцуем?

Мое сердце испуганной птичкой бьется в груди, и кажется, проваливается куда-то вниз. Лекс смотрит на меня очень странно, но приглашает Айриш, а я забываю обо всем на свете, ведь я счастлива, я в объятиях своего маленького принца (который уже тогда был на голову выше меня). И этот невероятный взгляд моего неприятеля, полный грусти, боли и чего-то малопонятного мне тогда, что до сих пор преследует меня в воспоминаниях…

Впереди меня ожидали средняя школа, новые учителя и целая куча неожиданных потрясений…

В первый день осени понимаю, что оставшиеся года в школе пройдут для меня под девизом: «Я живу по закону подлости». Нас поделили на две подгруппы, и в моей оказались все, с кем я никогда не ладила — выскочка Элла, Лекс и его шакалистый дружок-подпевала Нико. А моя мечта — мой обожаемый Ханнер — оказался в другой подгруппе. Как и все самые спокойные ребята-хорошисты нашего бывшего большого класса. Да и еще эта ненавистная подгруппа «А»! Вся моя семья училась в «Б, а я чувствовала себя самой большой неудачницей. В школьной иерархии подгруппа «А» занимала самое высокое место, предполагая соответствующую ответственность. Я осталась без всякой поддержки, окруженная одними недругами и завистниками.

В мою подгруппу пришел учиться Серхио Сантелли, переводом из другой школы. Он не мог остаться для меня незамеченным, потому что маленькой Але требовалось срочно создать себе группу поддержки, в которой она, то бишь я, должна была стать лидером. Серхио я стала считать другом, но в тайне надеялась, что с годами эта дружба перерастет во что-то большее. Хантер стал забываться, и вскоре его имя было стерто из моей памяти, потому что его место занял другой. Я обзавелась новыми знакомствами, стала хорошо учиться и даже записалась на секцию по борьбе. План по «захвату» класса практически осуществился, но в игру снова вступил Лекс. Никому не под силу сбросить с трона короля, фактически рожденного, чтобы править.

Десять лет назад

— Отдайте! Это моя сумка!

Меня травят. Эллочка — любимица всех учителей, Лекс — обаятельный подонок с клыками, и большая часть класса, и эти люди готовы пойти на все, лишь бы угодить ему, своему вождю. Меня возненавидели за нежелание подчиняться сложившейся системе, мои вещи исправно портили, даже подбивали на драку, но я так испугалась, что расплакалась и с позором была освистана обидчиками. Серхио не участвовал в травле, но и совершенно не помогал мне. После я поняла — он боялся Лекса не меньше остальных, только тщательно скрывал это. Все мои союзники предали меня, оставив совершенно одну на растерзание прихвостням чудовища, а само чудовище мило улыбалось и терло свои лапки, предвкушая скорую поживу.

Во время школьной вечеринки, которую мы с девчонками готовили полгода (классная отменила ее из-за инцидента со мной, а мне пришлось долго и упорно умолять ее изменить свое решение), ребята достали спиртное. Когда в классе остались только лишь девочки, все заподозрили неладное. Классная быстро разобралась, что к чему, нарушители были найдены. Случайно или нет, но пьянее всех оказался Серхио, чем и выдал остальных. Разразился страшный скандал на всю школу, шокированы были все, от учеников до родителей, руководство потребовало расследования и принятия серьезных мер. Серхио исключили, а я осталась одна с нереализованной мечтой однажды быть с ним рядом. Был ли в этом виноват Лекс — я не знаю, но то, что он терпеть не мог Серхио — это факт. Сорванный праздник и полный запрет на проведение каких-либо вечеринок стали кульминацией моей ненависти к нему.

Нечто умерло во мне после этой истории, но одно я поняла отчетливо — этого подлого, жестокого и бессердечного ублюдка не остановит ничего на пути достижения поставленной им цели.

Девять лет назад

Учителя бесятся, когда он сидит вот так — вполоборота, но никто не может ему запретить не оборачиваться ко мне. За разговоры на уроке обычно влетает мне, как самой здравомыслящей из нашей невозможной парочки, поэтому нам приходится перейти на записки. Дома я сжигаю их пачками, листочки вырываются из тетрадей по непрофильным предметам, мы переводим все возможные и невозможные бумажные ресурсы на решение одной серьезной проблемы.

Картер влюбился.

Он постоянно пытается выяснить у меня, чем лучше всего заслужить внимание его избранницы, а я только отмахиваюсь — мне бы кто подсказал. Словно ностальгия ко мне вернулась прежняя симпатия к Хантеру, парню из теперь уже параллельного класса. Я стала слушать панк и одеваться соответственно — и все для того, чтобы войти в круг его интересов. Много ли нужно — цепь подлиннее, куча браслетов с черепами, бандана, пофигистическое отношение к учебе и желание научиться играть на гитаре. При всем при этом дружить у нас получается, а вот на что-то большее рассчитывать я пока не могу — ему нравится Эллочка, моя вечная соперница как по школе, так теперь уже и по любви.

Замкнутый круг, честное слово, так что Лекс с его неожиданной любовью совершенно не вовремя (я так вообще думала, что он всю жизнь любит только себя самого). И да, мы с ним стали закадычными друзьями, потому что без меня он скатился бы до двоек, а я без него… Скажем, мне просто было бы скучно жить, потому что влюбленный Картер — это нечто.

— Хочешь, я поговорю с ним?

Я не сразу понимаю смысл вопроса, потому что все мои мысли поглощены высоким брюнетом напротив. Лекс знает, как я повернута на нем, а я знаю, что до добра это не доведет.

— И что ты ему скажешь? — грустно отзываюсь я. Хотя, с другой стороны, он ведь мой друг, не так ли? Он реально может поговорить и ему это не составит труда. Так почему бы и нет?

— Я найду, что сказать, не переживай.

И так всегда — не переживай. А я места себе не нахожу, наблюдая, как Ханнер смотрит на Эллочку. Ведь она знает, знает, как я хочу, чтобы мы были вместе, и специально подыгрывает, мол, я же нравлюсь тебе, подойди, поговори со мной, пусть Алька локти кусает. А Алька если бы могла — уже бы до костей все сгрызла.

После уроков в нетерпении дожидаюсь Лекса. Он приходит хмурый.

— Что? — холодея он плохого предчувствия, спрашиваю я.

— Ты уверена, что хочешь это слышать?

И голос такой…убитый. Я медленно киваю.

— Он сказал, что ты не в его вкусе.

— И все?

— Он никогда не будет с тобой встречаться.

Сердце проваливается куда-то под пол. Мы стоим в фойе школы, время позднее, все разошлись по домам, Картер берет меня за руку и говорит:

— Аль, ну сколько их еще в твоей жизни будет. Перестань.

А слезы застилают глаза.

После этого разговора в отношениях с Ханнером не изменилось ровным счетом ничего. Он продолжает приходить к нам в класс, но с одной единственной целью — посмотреть на свою ненаглядную Эллочку. А мое сердце обливается кровавыми слезами, когда я вижу, как он реагирует на ее фальшивую улыбку.

Посреди урока по краеведению прилетает свернутый листок с кривым почерком Картера. В записке всего два слова и сердечко, пронзенное стрелой.

«Давай встречаться?»

Как он может? Буквально два дня назад плакался мне о том, что ему не отвечает взаимностью его пассия, сам утешал меня после разговора с Ханнером, а сейчас пишет такие записки. Кроме как издевательством я никак не могу это назвать. Отвечаю, что мне надо подумать, но в голове уже созрел окончательный ответ — и думать нечего.

На перерыве Лекс от меня не отстает (не понимает он, что ли, что шутка перешла все границы?) и переспрашивает. Загораживает мне проход между столом и стулом и садится передо мной на корточки. Выглядит так, словно стоит на коленях. И этот странный вопрос:

— Почему?

Я объясняю, как могу, что ничего не получится, пока он любит одну, а я другого. Он лишь качает головой и ничего не говорит в ответ.

Больше мы эту тему не поднимали. Для удобства общения Лекс пересел ко мне, но это значительно ухудшило мою успеваемость, которая уже итак оставляла желать лучшего. Он стал оттачивать мастерство распускать руки на мне, хватая то за ноги, то за руки, то щекоча мои ребра, то удерживая мою руку в своих руках. Я злилась, психовала, но пересесть от него не могла. Он непременно следовал за мной.

Восемь лет назад

Сидит и ничего не делает. До конца занятий осталось меньше половины времени, а он надеется только на меня. В тетради подписан только номер варианта.

— Решай хоть что-нибудь, — раздраженно шепчу я. Лекс склоняется над тетрадкой, но на бумаге не появляется даже запятой.

— Поможешь? — голос хриплый, хоть и жует жвачку, но я знаю, что на перемене он курил. И на следующей тоже пойдет. И вообще — последнее время он полностью перестал думать об учебе, а мне приходится тянуть нас двоих.

— Что успею, то помогу, — он совершенно не думает о том, как мне тяжело решать два варианта.

Звенит звонок, все встают со своих мест и сдают работы. Я лихорадочно дописываю последнее задание, чтобы вытянуть оценку хоть до «четверки», учитель качает головой и забирает тетрадь. Выхожу в коридор.

— На дискотеку пойдешь? — голос Картера.

— Пойду, — кажется, Лаэтис с параллельного.

— Тогда встретимся?

Звенит звонок, и скорее всего она кивает ему в ответ. Я сжимаю кулаки — пока перетягиваю его из класса в класс, он занимается своей личной жизнью. Зачем, если есть верная подруга, которая за него все сделает?!

— Аль, поможешь с зачетом? — как ни в чем не бывало выходит из-за угла и улыбается во весь рот.

— А ты Лаэтис попроси, может и поможет, — у меня совершенно не получается прятать злость на него.

Лекс спокойно приобнимает меня за плечи и улыбается еще шире.

— Подруга, да ты что, как я могу предать своих? Не обращай внимания, просто парой слов перекинулся.

Действительно, что это я? Как будто ревную. Картера? Да не приведи Господь.

Следует заметить, что с этого все и началось. Возвращаясь с секции, я несколько раз видела их прогуливающимися по школьному двору. Пару раз входила в аудиторию и заставала их наедине. С одной стороны — они просто держались на расстоянии, но с другой стороны во мне просто взыграло ретивое — да как он смеет! Все бы ничего, но его личная жизнь отразилась на наших с ним дружеских отношениях — я попросту превратилась в его придаток, стала ему чем-то обязана, а в ответ — тишина, он слишком занят собой и своим новым увлечением. В один прекрасный момент мне это надоело…

Первым делом я от него пересела. Постепенно перестала помогать, а в конце концов и разговаривать. Стала дружить с ребятами из другого класса, даже появилась симпатия к спортсмену Матео Калонни, из старшей школы. Матео ответил мне взаимностью, мы решили вместе посещать секцию и, в общем-то неплохо проводили время… Пока об этом не узнал Картер. Он просто с ним поговорил. Так же, как и с Ханнером в свое время. Что Лекс сказал Матео — для меня так и осталось загадкой, но после этого разговора Каллони перестал со мной даже здороваться, а все его общение со мной перетекло в издевательские шутки.

Переживала ли я? До меня, наконец, дошло, что Картер в моей жизни — это наказание, наваждение, страдание и боль. Я смотрела на Лаэтис и думала — неужели она настолько привлекательна для него? Ведь я столько для него сделала! Мы всегда были вместе, из года в год: дружили, воевали, но непременно были рядом, и мне хотелось, чтобы все это продолжалось и дальше.

С ужасом я поняла главное — Картер стал для меня кем-то большим, чем мне хотелось бы. Ревность душила меня, чугунной наковальней давило одиночество, но ничего поделать я не могла. Осознание того, что он использует меня, пришло слишком поздно, и теперь я просто не знала, что с этим делать.

Развязкой стал наш выпускной. Я отказалась от финального вальса — классная настаивала, что так прощальный вечер будет красочнее, а я понимала, что партию мне сможет составить только Картер, и я попросту не переживу этого. Вальс отменили, заменив его концертом с ноткой грусти и лирической песней. Ночью было застолье, вечеринка с танцами, конкурсы и поздравления. Картер танцевал только с Лаэтис, сидел только рядом с ней, обнимал только ее. Зачем я следила за ними — я не могла объяснить сама. Праздник превратился в казнь отдельно взятой души.

В пять утра мы встречали рассвет на Площади Света. А в районе семи часов я нажралась в хлам. Именно нажралась, а не выпила, перебрала… Я хоронила свою прошлую жизнь, щедро поливая ее могилу дешевым вином. Домой пришла спотыкаясь и выдергивая на ходу шпильки из прически вместе с клоками волос. В душе было муторно, а в голове билась одна единственная мысль — завтра меня ждет новая жизнь, и в ней не будет места никаким Картерам, слезам и спиртному. С этим я и завалилась спать.

Завтра меня встретило неласковыми объятиями фаянсового друга.

Когда пришло время подавать документы в высшее учебное заведение, я еще не представляла, чем я хочу заниматься по жизни. Сердечные раны зарубцевались, но складывалось впечатление, что во мне умерла та часть души, которая отвечает за чувства. Я плюнула на все свои мечты, замкнулась в себе и перестала обращать внимание на людей вокруг. В таком состоянии меня и нашел самый властный, авторитетный и серьезный человек, которого я знаю — Энайя Дархау, мой дед.

Для начала он поговорил со мной — так, как может только он. Энайя позвал меня к себе в кабинет, усадил в свое кресло и склонился напротив, упираясь руками в стол. Обстановка кабинета не располагала к спокойной беседе, меня напрягало в ней все, даже присутствие расслабляющих сувениров и отвлекающих картин. Но на то он и Энайя Дархау, чтобы привлекать к себе внимание.

— Как ты думаешь, зачем я позвал тебя сюда? — вкрадчиво произнес он.

Я не задавалась этим вопросом. Скажем так — я унизительно мало знала о своем близком родственнике, он никогда не общался со мной более пяти минут, только поздравлял в праздники и звонил, если ему была нужна интересующая его информация. На этом наши контакты с ним ограничивались. Из детских воспоминаний о нем у меня остался только леденящий душу страх. Откуда он взялся — я не могла вспомнить, но знала — если я пойду против его намерений — мне не сдобровать. Такова у него была репутация.

— Я не знаю, дедушка, — тихо произнесла я.

Тяжелый взгляд и слова, четко вбиваемые в мозг:

— Правило первое — ты никогда не должна называть меня дедушкой. Для тебя я Мастер. Ты поняла меня?

— Да, мастер, — соглашаюсь я, боясь возразить.

Энайя удовлетворенно кивает и продолжает:

— Я позвал тебя для того, чтобы довести до твоего сведения следующую информацию — с сегодняшнего дня я беру тебя под свой контроль. Учеба, перемещения, контакты — я буду знать обо всем. Делаю я это не просто так, — он отрывается от стола и начинает медленно прохаживаться по кабинету, а я неотрывно слежу за ним взглядом, цепенея, словно мышь перед удавом. — Так уж вышло, что мой единственный сын оказался слишком слаб духом, чтобы продолжить мое дело. Других детей у меня нет, внуков тоже. Ты, Альена, моя единственная наследница.

Чего и бойся. Не тот человек Энайя Дархау, чтобы просто так оставить после себя наследство.

— Пока я при делах, я займусь твоим воспитанием заново. Чтобы я был уверен в том, что мои начинания в надежных руках. Взамен я требую (заметь, не прошу), чтобы ты целиком и полностью мне подчинялась. Я хочу, чтобы ты понимала, что все, чего я от тебя хочу — для твоего же блага. Надеюсь, наступит тот день, когда ты сможешь искренне поблагодарить меня.

— У меня есть выбор? — только и спросила я.

Он остановился, приблизился ко мне и снова посмотрел на меня. В серо-зеленых глазах, точно таких же, как у меня, отразился мой испуганный взгляд.

— У всех есть выбор, в том числе и у тебя. Ты можешь пойти учиться в техникум, стать уборщицей и выйти замуж за дворника, и думать каждый день о том, не сдохнешь ли ты завтра с голоду. Поверь мне, у меня хватил сил и связей, чтобы тебе это устроить. Или же ты примешь мое решение и станешь успешной женщиной, и будешь иметь все, о чем сейчас ты можешь только мечтать, и ничего не бояться. От тебя требуется отречься от всего, что у тебя было, ради меня. Обещаю, ты никогда не пожалеешь об этом. Так что ты выбираешь, Альена?

А что бы вы выбрали на моем месте, по сути, не имея ничего в этой жизни? Умом я понимала, что подписываю приговор своей свободе, но где-то далеко забрезжила надежда, что я добьюсь того, чего хочет от меня дед, и выйду из-под его настойчивой опеки. Главное — сделать то, что от меня зависит.

— Я приму твое решение, Мастер.

Первым делом Энайя заставил меня поменять номер телефона и удалиться из всех социальных сетей. Он объяснил это тем, что необходимо избавляться от старых ненужных связей и обзаводиться новыми. Дед ограничил даже общение с родителями, забрав меня к себе. Сказать, что мне было страшно — это ничего не сказать. Я осталась одна перед лицом выпавших мне испытаний.

Мне хотелось поделиться своими опасениями с дедом, я даже начала разговор, он внимательно выслушал меня, не перебивая, затем подошел и сжал мою руку до хруста костей.

— Мастер, мне больно, — я попыталась вырваться, но Энайя сжал еще сильнее, так, что у меня слезы брызнули из глаз. И снова этот пронизывающий взгляд.

— Раз уж ты подписалась на сотрудничество, запомни правило второе: чем больше ты жалуешься, тем хуже тебе.

В целом если сказать — у моего деда талант объяснять все с первого раза. Столкнувшись с его подходом к воспитанию, я стала все больше удивляться — как против него пошел отец? Меня по малолетству никто никогда не посвящал в подробности, но даже я знаю, что это был страшный скандал с громкими заявлениями, вследствие чего отец остался без гроша наследства. От более радикальных мер его тогда спасла беременная мной мама. Именно поэтому, я считаю, отец ничего не сказал деду, когда тот забрал меня. Энайя Дархау два раза не объясняет.

Вопрос с моим поступлением, как мне теперь кажется, был решен заранее, а тогда для меня была создана видимость выбора. В последний день подачи документов дед привез меня огромному величественному зданию Универсалитета и повел в конференц-зал на презентацию факультетов. Каждый из деканов расхваливал свой факультет, причем вдохновеннее всего — декан факультета криминалистики. Он так распинался, при всем моем скепсисе о полезности навыков читать следы, даже я почти поверила, что мне именно это и нужно больше всего. В целом, интересно рассказывали многие, но когда нужно сделать выбор, не имея какой-то конкретной цели — это слишком сложно…

…думала я, пока место за трибуной не занял следующий оратор. На вид мужчине можно было дать как тридцать пять, так и пятьдесят. На властном лице сияли молодые абсолютно черные глаза, но роскошную черную шевелюру слегка портили тронутые сединой виски. Абсолютно нетипичная внешность для преподавателя (а как выяснилось позже — он таковым и не являлся) и явно не штатская выправка. Весь его вид говорил о том, что он лучше всех знает, за кем именно сюда пришел.

— Меня зовут Лиан Ксаури, — глубоким голосом начал он. У меня этот голос вызвал массу эмоций и ясно ощутимую внутреннюю дрожь. Я украдкой обвела взглядом зал и заметила, что не одна я такая — все сидели и внимали говорившему. — Я представляю факультет Универсалов. Выбирая для себя и своих детей место среди нас, вы не просто идете и отправляете учиться точным наукам и непрофильным предметам. Те, кто учится у нас, попадают в лучшую команду всего Универсалитета. Вам будет гораздо сложнее, чем любому другому студенту, но ни один из выпускников нашей специальности никогда не пожалел о своем выборе. Все трудности и тяготы учения ничтожны по сравнению с возможностями, которые откроются перед вами после получения диплома.

Ксаури говорил недолго, но я с жадностью хватала каждое слово. Я все для себя решила еще до того, как он обвел напоследок взглядом аудиторию, остановился, как мне показалось, на мне, и проникновенно произнес:

— У нас вы научитесь тому, чему вас не научит никто.

Когда презентация закончилась, я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу в толпе абитуриентов. Дед ничего не сказал, просто удовлетворенно кивнул, когда я указала на проспекте для поступающих, где именно я хочу учиться. Он оставил меня разбираться с документами и вступительными экзаменами самостоятельно, а сам уехал по своим делам. Как по-моему — Энайя Дархау слишком много времени уделял своей скромной внучке, даже несмотря на возложенную на нее миссию.

С поступлением не возникло никаких проблем, хотя конкурс — двадцать пять человек на место. На собеседовании я узнала, что Лиан Ксаури — руководитель практики у нынешних студентов и будущий работодатель для большинства выпускников-краснодипломников. Я задумалась над этим и задала вопрос комиссии, неужели настолько высок процент отличников? На что мне многозначительно улыбнулись и ответили:

— Других здесь долго не держат.

Тогда я не предала этому особого значения. Но когда спустя два месяца после зачисления мы снова встретились с Ксаури на первой для нас практике, я поняла — никто не шутил. Половину потока отчислили без права восстановления как будто ее никогда и не было.

Так потекли мои студенческие будни…

Глава 1

Я не могу сказать тебе,

Кто был бы мне тебя дороже,

Но я всю жизнь любила тень

И ненавидела ее же.

Мне было страшно без нее,

А с ней — неимоверно больно,

И я сказала — хватит, все,

И синяков с меня довольно.

Хотелось бы себе польстить

И притвориться очень сильной,

Но не смогла я тень забыть

И выстелить ей подло в спину.

И силы нет толкнуть на нож,

О лезвие поранив руки,

Несла сквозь время боль, но все ж

Едва не умерла от скуки.

А тень преследует во снах

И впечатляет словно чудо,

Но вновь меня терзает страх,

Что я однажды все забуду.

Прошло немало лет, как врозь,

И, может быть, тебя я встречу,

И полный боли взгляд замечу…

Дай бог, что я пройду насквозь

Спустя 6 лет

Начнем наше знакомство заново — меня зовут Альена Дархау, мне двадцать два. У меня есть все, что нужно для комфортной жизни — умения, возможности, связи. Я выпускница лучшего в городе высшего учебного заведения — Универсалитета, имеющая сплоченную команду из выходцев факультета Универсалов, а это дорогого стоит. За пять с половиной лет учебы и неотъемлемой ее части — практики я не провалила ни одного задания, мое начальство ценит меня, хоть это во многом заслуга моего высокопоставленного родственника. Многие по-черному завидуют мне, считая, что я просто пользуюсь чужим именем, но только самым близким людям известно, что все мои достижения — результат долгих и упорных тренировок, а также тяжелого труда и бессонных ночей. Кое-кто мог бы мной гордиться, если бы сам не был редкостным гордецом и себялюбцем. Читай — засранцем.

Это была осень. Холодный и промозглый сентябрь в совершенно неприветливом Остине, в который я переехала на съемную квартиру, чтобы было ближе добираться до работы. Я не учла главного — моя работа — это одни сплошные разъезды. Посещение базы носит фиктивный характер — я иногда появляюсь там, чтобы написать отчет о проделанной работе или выслушать инструктаж от начальника. Благо, база находится в полукилометре от моего пристанища. Однако, выполняя очередное поручение, мне приходится носиться по всему городу, причем чаще всего — посредством самостоятельного пространственного перемещения, то бишь пешком. Сами задания мне присылает секретарь, после того, как его одобрит мастер, он же начальник, он же остиньор Лиан Ксаури. У Ксаури большой штат подчиненных ему людей, занимающихся различными поручениями, но я, можно сказать, его любимица. Со всеми отсюда вытекающими последствиями. Переводя на человеческий язык — у меня и моей команды самые ответственные задания, но я и больше всего страдаю от частых перепадов настроения мастера, причем не всегда по делу. Я выкладываюсь по полной, но он считает, что я могу больше, поэтому не прощает мне даже мельчайших промахов (коих до описанной ниже истории я старалась не допускать).

Вот уже несколько месяцев я официально работаю на организацию, которая по документам числится как частное детективное агентство «Цель». В моей трудовой так и написано — агент универсального профиля. Занимаемся мы на самом деле такими вещами, о которых не принято говорить вслух, если находится человек, способный заплатить за них — они становятся заданием, за которое мы отчитываемся по форме. Вы можете возмутиться — а как же уголовный кодекс, нормы морали и прочее? Как говорит наш начальник на каждом инструктаже — кто не пойман — тот не Универсал. Лично я считаю, что не бывает грязной работы, бывает слишком маленький гонорар.

В тот памятный день я как раз отрабатывала один такой гонорар. С утра моросил мелкий дождик, а к вечеру и без того мокрый асфальт присыпало снегом, благо Кириен подбросил меня до парковки. До ресторана я добралась продрогшая и оттого не менее злая. Сжимая ледяными пальцами приглашение (сумочки брать на задание строго запрещено — слишком много информации можно узнать о ее хозяйке, если та, не дай Бог, забудет ее), я пробиралась сквозь толпу гостей. Осенний благотворительный бал был в самом разгаре, а я по регламенту слегка на него опоздала. Приглашенные уже во всю дегустировали местную кухню, но еще рьянее — местный бар. Сплошь одни богачи и толстосумы, однако никто не отменял покушать и выпить за счет приглашающей стороны. Кстати, о ней — благотворительный бал организовала известная миллионерша Кати Потомеи, помешанная на подобного рода мероприятиях. Столы ломились от угощений, пробуждая во мне чувство зверского голода.

Я отказала себе в ужине по случаю бала, но и на месте перекусить мне не удалось. Как я уже заметила, Потомеи очень любит делать такие праздники, но больше всего она безумно обожает танцы, в которые втягивает своих гостей. Именно к началу этой вакханалии и пришла ваша покорная слуга.

Стоит обратить внимание, что в приглашениях бал именовался маскарадом, и гости расстарались, чтобы быть неузнанными. У меня эти попытки вызывали нервный смех пополам с недоумением. Зачем обряжаться в дорогой костюм графа Дракулы, наращивать длинные клыки и делать неимоверный грим, если последней собаке в Остине известно, что красный Хаммер в этом городе только у владельца сети супермаркетов «Хозяюшка» Анарета Ломакина? Или что выкрашенный под пчелу той-терьер не может быть на руках ни у кого другого, кроме как у местной топ-модели Киры Морани? Примеров идиотской конспирации я видела множество, но лишь в одном человеке я было на сто процентов уверена, что его не узнают, это была я — Альена Дархау.

Мой костюм одновременно и радовал меня, и огорчал. Внешне он смотрелся очень изящно — мягкие складки зеленого бархата, тугой корсет с золотыми нитями, длинные перчатки в тон и светлое кружево по линии глубокого декольте. Лицо скрывала золотая полумаска, длинные рыжие волосы мягкими локонами обнимали меня словно плащ, на алых губах змеилась язвительная ухмылка. С лицом немного поработали наши гримеры, сделав черты лица неузнаваемыми. И все бы ничего, я вся из себя такая лесная нимфа, воздушная и невесомая, но, сссухарь ванильный, это чертово платье тяжелое, как шкура мамонта, а корсет так сдавил мои кости, что хотелось плюнуть на всю конспирацию и снять с себя бесовскую одежду к чертовой матери. Ко всему прочему, тяжелые юбки значительно сковывали мои движения, вызывая непривычное чувство неловкости.

По поводу платья мне до хрипоты пришлось спорить с коллегами. Наряжая меня на этот маскарад, они пытались добиться полной неузнаваемости, но, на мой взгляд, этого можно было бы достичь и куда более комфортным способом для самого объекта их деятельности. Марра так и вовсе на мой вопрос о том, что я буду делать, если мне нужно будет срочно смываться, а я в огромном бальном платье, ответила:

— А ты юбку повыше задери и чулочки покажи — погоня сама выпадет в осадок, — на что коллеги противно похихикали, только мне было не до смеха.

Без какого-либо оружия идти на задание было особенно неприятно, но на этом настоял Ксаури.

— Просто передашь нашему человеку флэшку с информацией — и все. Чтоб уже через пять минут тебя там не было. С внешними данными ознакомилась?

Ещё бы, Мариэн, секретарша Ксаури, уже заставила меня по памяти составить словестный портрет. Без этой процедуры меня никто до задания не допустил бы, Ксаури об этом знает, но лишний раз не может не спросить.

Я утвердительно кивнула, а начальник продолжил:

— Информация на карте крайне секретная, именно поэтому я поручаю это дело тебе. Альена, запомни, если она попадет не в те руки — нашему заказчику, а соответственно и нам — будет не сладко.

Ксаури заметно нервничает, а это дурной знак. Он уже два раза проверил, как держится в потайном кармане заветная флэшка.

— Могу я хотя бы метательный нож взять? — выпрашиваю, как ребенок конфетку. Начальник смотрит долгим взглядом и кивает Марре. Та словно ждала сигнала — тут же принесла перевязь. Возникла заминка — куда ее прицепить.

— Альена, а ну задирай юбку, — скомандовала костюмерша.

Ксаури что-то выронил из рук, я вцепилась руками в подол.

— Марра, ты решила на начальнике проверить, работает схема или нет? — ошарашенно спросила я, намекая на недавний разговор. Коллега усмехнулась, ее команда вообще повалилась под столы. Ксаури недобро сверкнул глазами.

— Нет, мы сейчас присобачим тебе эту штуку как подвязку для чулок, — и потрясла перед носом своим швейным набором.

Я бросила быстрый взгляд на Ксаури, потом на костюмершу и прошептала:

— Обязательно прямо при нем… ээээ… собачить?

Марра женщина неглупая, смекнула, что к чему.

— Остиньор Ксаури, вышли бы вы, негоже на ножки незамужней девушки пялиться, — а у самой смешинки в глазах.

Ксаури покраснел! Я даже ущипнула себя. Бывает же такое — воистину, пути Господни неисповедимы. Пытаясь скрыть свою неловкость, он что есть силы хлопнул дверью, но нас с Маррой не проведешь. Костюмерша, которая по возрасту могла бы быть моей бабушкой, хихикнула как девочка на выходку начальника, и ловко прицепила перевязь с ножом к подвязке.

Вернемся к маскараду. Приглашение, которое я передала охраннику на входе, не было именным, но досталось мне не слишком легко. Так как иными путями на бал попасть было невозможно, я подключила к поискам всю свою команду, но накануне события мне категорично ответили — добыть приглашение совершенно невозможно. Пришлось мне поработать карманником, а тот тип, у которого я отобрала его, сейчас лежит в отключке в собственной машине в квартале отсюда под действием транквилизатора. Я наемник, для меня нет никаких препятствий, если клиент за все платит. И уж поверьте — угрызения совести мучают меня в последнюю очередь.

Стоит мне попасть в душное помещении для танцев (не работают кондиционеры у них что ли?), как меня подхватывает толпа и втягивает в безумные пляски. Едва я пытаюсь передохнуть от сумасшедшего ритма какой-то неуподобоваримой смеси джайва и пасадобля, меня снова кто-то куда-то тащит. В поле зрения попадает бар, я устремляюсь туда, чтобы хоть немного освежиться, но дорогу перегораживает собой широкоплечий мужчина в костюме морского разбойника. Я пытаюсь его обойти, но он перехватывает меня огромными руками поперек туловища.

— Куда-то собралась, моя рыженькая кошечка?

Я знаю — вырваться не получится. Этот захват мне слишком хорошо знаком — печальный опыт в прошлом. Пират подхватывает меня, кружит в воздухе, и мне ничего не остается, как подыграть ему. Кладу вторую руку на плечо и поднимаю взгляд.

— Что ты здесь делаешь? — он уверенно повел меня в танце, но лучше всего у нас бы получилось сейчас вцепиться друг другу в горло.

— Это я у тебя хотел спросить, — это только внешне все выглядит благопристойно, а на самом деле у меня уже трещат ребра, а у него на плече отпечаталась пятерка моих ногтей.

— Тебя это волновать не должно, — грубо отвечаю, но тут же издаю мучительный стон — этот гад так прогибает меня, что я слышу треск позвоночника. Или корсета. Жалко и то, и другое. Важнее, конечно, первое, но за платье Марра мне еще и голову оторвет.

— Ты напала на человека из моего клана, ты понимаешь, чем тебе это грозит?

По спине пробежал неприятный холодок. Не могу сказать, что не слышала, как это чудовище приняли в самый могущественный клан Остина, скорее просто не придала этому особого значения. Я же выбросила его из головы, ведь так?

Пират схватил меня за волосы и так резко притянул мою голову к своей, что мы едва не столкнулись лбами. Если так пойдет и дальше — он сорвет с меня парик — и тогда прощай конспирация. Возникла крамольная мысль — за нос его, может, укусить?

— Ты сорвала нам важное задание, — прошипел он. — И тебе ли не знать, что будет, если об этом узнает глава.

Как это не прискорбно, я знала, чем мне это грозит. Глава его клана, в данный момент, если не ошибаюсь, остиньор Сартари, вправе наказать меня так, как пожелает нужным, и ему совершенно не обязательно спрашивать у кого-то разрешения. Власть клана безгранична, потому что ему подчиняются все легальные и нелегальные структуры города. Расправа будет соразмерна тому урону, что я нанесла, и если все серьезно — мне не поможет даже дед.

Я вцепилась ему в предплечье, но нам обоим было известно — это всего лишь акт бессилия, потому что в бедро мне упиралось…нет, не доказательство его безграничной страсти, а основание карманного шокера, паралитическое действие которого на мне периодически испытывал этот ублюдок.

— Я, так и быть, прикрою тебя, — продолжил он с торжествующей улыбкой, — но за тобой будет должок, — прижался губами к моему уху и прошептал: — Большой такой должок.

— И что же ты хочешь? — поинтересовалась я.

Он лишь прищелкнул языком, демонстрируя, в каком он предвкушении от расплаты.

— Думай быстрее, мне не улыбалось снова тебя видеть.

— А я буду очень рад снова встретиться, — издевательски протянул он, ощупывая меня на предмет оружия. Я тоже времени даром не теряла, незаметно пробираясь рукой под платье.

— Чего не скажешь обо мне, — да, я не в лучшем расположении духа от нашей встречи…

Серые глаза катком проехались по мне.

— Рад бы еще с тобой пообщаться, но тебе надо валить отсюда как можно скорее. У моего клана здесь дело.

— Класть я хотела на твой клан, — не слишком любезно отозвалась я, одновременно думая — он знал заранее, что я буду здесь, вычислил, в каком я буду костюме, хотя никто, кроме наших, не знал, во что я буду одета.

Видимо, мои переживания как-то отразились на лице, потому что Его улыбка засияла превосходством. Значит, у клана есть осведомители, и они среди Универсалов. Кто-то из моих коллег просто сливает информацию врагам.

— Вижу, ты удивлена, — со вкусом произнес он.

— А как будешь ты удивлен, — обворожительная улыбка и совершенно невинный взгляд.

Пират снова сжимает меня так крепко, что я даже сквозь одежду чувствую жар его тела. С минуту зло дышит на меня, а после шипит в лицо:

— Без фокусов, девочка моя. Твоя судьба сейчас в моих руках.

Опустив глаза, улыбаюсь, чтобы тут же резко вывернуться и дать ему почувствовать холодную сталь под ребрами.

— Как бы не так, клановник, — в эту фразу вложила всю свою ненависть. — Я не провалила ни одного из порученных мне заданий, и из-за встречи с бывшим одноклассником не собираюсь менять своих привычек, — сквозь зубы шепчу я, ощущая на губах его дыхание. Мысленным подзатыльником приходится напомнить себе, что мы тут не в песочнице играть пришли…

В его глазах очень быстро промелькнула тень удивления, но тут же скрылась за маской веселого равнодушия.

— Помни о том, что я великодушно позволял тебе уйти живой и невредимой, — слишком спокойно произнес он. Я ждала от него более ярких эмоций.

— Не тебе меня пугать, — прошептала я в ответ, упиваясь чувством собственного превосходства.

Со стороны мы смотрелись весьма пикантно — сероглазый шатен с шириной плеч в два, а то и в три моих обхвата в костюме морского разбойника и хрупкая тощая я с распущенными огненно-рыжими волосами и в изумрудном платье эпохи средневековья. Постороннему взгляду открывалась крайне очаровательная и страстная картина — его рука, запущенная мне в волосы, мое бедро, прижатое им к его телу, глаза в глаза — и мои губы в экстазе что-то шепчут ему и касаются его губ мучительным и невесомым поцелуем…

На самом деле он просто пытался меня разоружить. Перевязь все еще была закреплена на бедре, где нахально шарила его рука, вероятно надеясь, что там и для него что-то завалялось, а я в нецензурной форме выражала радость от встречи и нашего сотрудничества в целом.

— Ты еще пожалеешь об этом, — с бурей эмоций в глазах произнес он. — И не говори потом, что я тебя не предупреждал…

Танец закончился, нам пришлось разойтись, чтобы не привлекать лишнего внимания. Я выскочила в фойе, подавляя малодушное желание оглянуться и посмотреть клановнику в глаза, но очень удачно столкнулась с нужным мне человеком. Он нес корзину с цветами, которая рассыпалась при нашем столкновении. Пока мы собирали цветы по полу, я незаметно бросила флэшку ему в карман. Мы обменялись многозначительными взглядами, на этом и расстались. Он вошел в зал, я же отправилась восвояси.

— Что-то случилось?

Страховщик — неизменный спутник и напарник опытного Универсала, живое алиби. В моем случае — еще и лучший друг. Страховщики, как правило, люди властные — это выходцы из элиты, у них большие связи, огромные деньги и неуемная жажда приключений. Большинство из них работает с нами добровольно, за хороший откат, но есть и такие, которых привлекли путем грязного шантажа. Мой наемник относится к первым, только получает деньги не от нас, а от конкретного дела, чем каждый раз удивляет меня — он умудряется делать капитал на всем.

— Конкуренты, Кир. Тебе имя Лекс Картер о чем-нибудь говорит? — я выплюнула ненавистное имя, словно яд.

Страховщик посмотрел на меня с каким-то странным выражением в глазах. Он взял меня за руку и поволок к машине, заблаговременно оставленной на стоянке.

— Только не говори, что ты перешла дорогу клановнику…

Я самодовольно осклабилась, быстро перебирая ногами. Идти было не слишком удобно — путались многочисленные юбки.

— Именно это я и сделала. Видел бы ты его лицо!

Кириен, а именно так зовут моего страховщика, запихнул меня в машину и залез следом. Я оценила ситуацию без лишних вопросов — скорее всего, полиция едет на место преступления, свет прожекторов прорезает ночное небо. Нам лишние свидетели ни к чему — я первая притягиваю его голову ближе к себе и впиваюсь в губы, Кириен шумно выдыхает и его пальцы ловко расстегивают маскарадное платье. Краем глаза отмечаю, что вокруг нас становится значительно светлее и слышатся мужские голоса.

— Там, в машине кто-то есть, — произносит один.

Яркий луч слепит глаза, несмотря на хорошую тонировку стекол, издаю протяжный стон.

— Эти вряд ли что-то видели, — произносит второй с усмешкой. — Пошли, пройдемся вдоль забора и за ворота. Скорее всего, убийца сел в машину где-то здесь.

Когда голоса стихают и снова темнеет, мы отрываемся друг от друга и я застегиваю молнию уже форменной ветровки — Кир в процессе меня не только раздевал, но еще и одевал. Он пересаживается за руль — и мы спокойно уезжаем со стоянки, без лишней суеты, чтобы не привлекать ненужного внимания.

— Эн, ты совершенно не подумала, прежде чем сделать то, что сделала, — решил воззвать к моей совести друг.

— Кир, я никогда не проваливала заданий. Не собиралась и в этот раз, хотя оно оказалось под угрозой срыва.

Я стащила колючий парик, заплела свои собственные волосы в косу. Уже через десять минут машина страховщика примчит нас к дверям штаб-квартиры, где мне еще придется остаток ночи писать отчет о проделанной работе. С остальными проблемами придется разбираться по мере их поступления.

Когда мы остановились, Кир не спешил выходить из машины.

— Я понимаю, что ты девушка самостоятельная, эмансипированная, но это не тот случай, когда со мной следует спорить. Я найму тебе телохрана.

На секунду я даже зависла, обдумывая слова Кириена.

— Друг мой, ты несешь чушь. Какой я наемник с телохранителем?

— Живой и здоровый! — рявкнул Кириен, отчего я подпрыгнула на месте. Ах так…

— Не смей на меня орать, — чеканя каждое слово, произнесла я и вышла из машины, от души хлопнув дверью.

Ксаури на базе не было, я поднялась на второй этаж, заняла свободный кабинет и села за отчет. На этапе описания вмешательства в задание клановника я задумалась. Вот же стервец, я столько лет не видела его, даже старалась не слушать, что о нем говорят, но стоило один раз столкнуться, и все мое самообладание полетело в бездну. Надо ж было мне так лопухнуться с другим клановником!

Я подперла рукой щеку, уныло глядя на лист бумаги. Сейчас бы вздремнуть, а потом разобраться с отчетом. Взглянула на время — четвертый час утра. Положила голову на скрещенные руки с обещанием себе, что только полежу, и незаметно уснула.

Следующее утро началось с новости — наш человек мертв, никакого носителя при нем не обнаружено.

Глава 2

За многое приходится платить,

За то, что он любил, а я молчала.

Душа моя о нежности кричала,

А ей пришлось бояться и молить.

Жестокость не откажет палачу,

Моменты в моей памяти нетленны,

Года проходят — чувства неизменны,

Я до сих пор ему за то плачу.

Я никогда не слышала, чтобы Ксаури так орал. Он даже не стал слушать мои оправдания — только кричал и швырял в стену все, что попадалось ему под руку. В кабинете мы находились вдвоем, начальник нервно ходил взад-вперед, разнося все на своем пути, а я стояла в дверях, опустив голову.

— Я же тебе ясно сказал — зашла, отдала флэшку и исчезла. Как тебя вообще угораздило пересечься сразу с двумя клановниками?!

Если бы я знала, что встречусь хоть с одним из них — вообще никуда не пошла бы.

— Мастер, я…

— Заткнись! — рявкнул он, резко поворачиваясь ко мне. Я даже слегка отпрянула. — Откуда такая безалаберность? Откуда безответственность?

— Да причем здесь я?! — у меня сдали нервы. Ксаури застыл, совершенно не ожидая от меня такой реации. — Клановник знал, что я там окажусь, знал, во что я буду одета. Откуда он мог это знать?

Начальник подошел ко мне вплотную, блестя бешеными глазами, и прорычал прямо в лицо:

— Ты вообще понимаешь, во что ты вляпалась? Ты — последняя, со кем видели нашего человека, после его нашли мертвым. Информация пропала. Ты напала на человека из клана Сартари. Я все твои грехи перечислил, или что-то упустил?

Хотелось побиться головой об стену. Вся эта ситуация выглядела как одна сполошная подстава, а я так расслабилась, что потеряла бдительность.

Ксаури внимательно изучал мою реакцию, медленно остывая. Указал мне на кресло и сел сам.

За многое приходится платить.

— Присаживайся. Нам предстоит долгий разговор. Кто отвозил тебя на задание?

— Кириен.

— Как ты вышла на их человека? Где встретила?

— В паре кварталов от ресторана. Выследила, подслушала разговор, поняла, что у него есть приглашение и вколола транквилизатор.

— Он мог запомнить тебя?

— Было темно, я подошла сзади, голос изменила. Если и запомнил, то только платье.

— С кем разговаривала в ресторане?

— Лекс Картер.

Дальше передала разговор с клановником, стараясь не упускать деталей. Ксаури уже едва не дымился.

— Объясни мне, зачем преемнику Сартари, будущему главе, прикрывать тебя — совершенно чужого для него человека?

Если бы так и было. Только не знает мой шеф, насколько раньше мы были близки.

— Мы знакомы с Картером.

Кажется, мне снова удалось его удивить. Ксаури взлохматил пятернёй густые волосы и тихо произнес:

— Иди домой. О произошедшем поставлю в известность твоего деда.

Я встала, но остановилась в замешательстве. Честное слово, я уже не знала, что страшнее — расправа клана или гнев деда. Если клан меня просто уничтожит, Энайя Дархау для начала заставит помучиться.

— Мастер, может не надо? — вопрос звучит жалобно, но мне ничего другого не остается.

Ксаури поднял на меня уставший взгляд. Я не замечала раньше, как он постарел. Нет, мой начальник по-прежнему красивый и статный мужчина, полный сил и энергии, но в волосах заметно добавилось седины, а под глазами залегли черные тени от бессонных ночей.

— Аля, я не меняю своих решений. Оставь меня, мне нужно подумать.

Мне ничего не оставалось, как понуро выйти за дверь.

Агенты, все как один, разбежались, чтобы не попасться на глаза разъяренному начальнику. Меня на базе тоже ничего не держало, поэтому я отправилась домой. Выйдя на улицу, первым делом пошарила в карманах в поисках мелочи, но деньги, как назло, остались в другой одежде. Возвращаться страх как не хотелось, поэтому я подняла повыше воротник форменной куртки и побрела в сторону дома пешком.

В отдалении помигал фарами припаркованный «седан» Кира. Я хотела проигнорировать его и пройти мимо, но хозяин машины преградил мне дорогу.

— Садись.

Молча смотрю ему в глаза.

— Что ты так смотришь? Я чувствую себя последним подонком.

— Кто тебе виноват, что у тебя занижена самооценка? — без эмоций отвечаю я.

— Не дури, я как лучше хочу.

Взыграло ретивое — одна я, похоже, не знаю, что для меня хорошо.

— Лучше для кого, Кир?

Напарник понял, что сейчас он нарвется на грубость, и сменил тактику.

— Ты замерзла, садись в машину.

Здравый смысл победил уязвленное самолюбие — я с наслаждением утонула в мягком сидении с подогревом.

— Эн, я хочу попросить у тебя прощения. Я не должен был говорить с тобой в таком тоне, — покаянно произнес Кириен.

— Ты просто перегнул палку, меня это задело.

Напарник снисходительно улыбнулся.

— Ты просто не знаешь, с кем имеешь дело. Я хочу тебя уберечь.

— Дорогой мой друг, — я снова начала заводиться, — поверь мне, я лучше тебя знаю, кто такой Лекс Картер.

Кириен напрягся.

— Откуда ты можешь это знать? Ты пересекалась с ним?

Я грустно улыбнулась воспоминаниям. Пересекалась — это слишком мягко сказано. Кто знает, чем бы закончилось все много лет назад, если бы я оказалась чуть-чуть дальновиднее.

— Я училась с ним, знаю его как облупленного. Даже любила его…что ли…

Кириен, который все это время сосредоточенно смотрел только на дорогу, резко затормозил. Я чуть не впечаталась лбом в панель.

— Ты чего?

Он побледнел так, что я даже подумала, не стало ли ему плохо.

— Любила? Ты любила Картера? — а сам весь трясется, словно припадочный.

— Ну да, детская влюбленность была. Это все в школе было.

Напарник снова набрал скорость, остаток пути мы проехали молча. Возле моего дома он затормозил, я попрощалась, но Кириен даже не отреагировал, просто сорвался с места и уехал в сторону центра. Его поведение так и осталось для меня загадкой.

Через час после моего приезда в квартире раздался звонок. В глазок я увидела деда, и меня пробрала дрожь. Если он сам лично ко мне приехал, значит дело — дрянь. Я повернула ключ, но едва открыла дверь, получила болезненный удар в солнечное сплетение. На ногах я не устояла, упала на пол и сгруппировалась в ожидании новых ударов. Их не последовало.

— Ты — неблагодарная, сумасбродная дрянь. Какого лешего ты вообще туда поперлась?

— Ксаури направил. Сказал, что не может никому, кроме меня, доверить это дело, — задыхаясь, стала оправдываться я.

— Он рассказал мне, — уже более спокойно произнес дед, присаживаясь на пуфик напротив. — Тем не менее, ты облажалась. А исправлять придется мне.

Ладно хоть не мне, все-таки дед впряжется за меня.

— Мастер, я думаю, меня подставили. Причем, не без участия Универсалов.

— Думать надо было раньше, девочка моя, — блеснул глазами Энайя. — В любом случае, теперь нужно что-то предпринимать. Я сегодня же поговорю с этим мальчишкой Картером.

Уходя, дед обернулся, окинул взглядом жалкое зрелище, которое из себя представляла я, и сказал:

— Ты в плохой форме, приведи себя в порядок. И еще — пока никакой работы, посиди дома. Чёрт их знает, этих клановников, что у них на уме.

Восстановив дыхание и окончательно придя в себя, я занялась домашними делами. За этим и прошел мой день. К вечеру сил хватило только на то, чтобы помыться, нацепить халат и прямо в нем завалиться спать.

Разбудил меня глухой шум, как будто кто-то крадется. Не зря же я, в конце концов, как только переехала в эту квартиру, вскрыла половицу на входе, чтобы она скрипела. Первое время сосед снизу бегал жаловаться на неприятные звуки, когда я случайно наступала не туда, но потом смирился и как-то даже посмеялся, что это хорошая противоугонная система. Теперь я перестала становиться на нее, но мой ночной гость этого не знал и обнаружил себя. Я осторожно вытащила из-под кровати шокер и приготовилась.

Воспользоваться им мне не удалось, пришелец прижал меня собой к кровати и перехватил руку. Зажегся свет ночника.

— Знал бы, что ты спишь в таком виде, уже давно заглянул бы на огонек, — протянул он, бессовестно заглядывая в разошедшиеся полы халата. Вряд ли он там увидел что-то новое, но меня смутил сам факт этого действия.

— Какого черта тебе надо в моей квартире, Картер? — прошипела я, пытаясь вырваться из захвата. Клановник удерживал меня без особых усилий.

Он усмехнулся.

— А что может быть нужно мужчине в самом расцвете сил от молодой красивой, а главное обнаженной девушки ночью в ее постели? — промурлыкал клановник, слегка ослабляя хватку, а у меня, признаться, екнуло сердце. Еще со школы помню, как ему идут белые футболки. Сейчас одна такая плотно облегала рельефный торс, я не смогла подавить желание, вырвалась из захвата и провела рукой по его животу. Мышцы мгновенно напряглись, серые глаза потемнели, словно небо перед грозой.

— Хочешь, чтобы все было по-настоящему? — хриплым голосом проговорил он, наклоняясь.

— Что это — все? — недоумеваю я.

Картер неожиданно меня отпускает и садится рядом на кровать.

— Мне стало известно, что в истории, в которую ты вляпалась по дурости, двойное дно, — начал он, а я уже приготовилась вступить в словесную перепалку. — Человека, с которым ты встречалась, убил явно клановник.

— И что, его даже совесть не мучает? — язвительно поинтересовалась я, складывая руки на груди.

Он вскинулся.

— Если ты так тонко намекаешь, что это был я, то зря ты так думаешь. Я пошел следом за тобой.

Вот уж интересно. Оказывается, я вела за собой хвост.

— Зачем тебе это было нужно?

Картер наградил меня долгим тяжелым взглядом и ответил:

— Следил, чтобы одна универсалка ушла на своих ногах, вместо того, чтобы проследить, кто убил другого.

С минуту мы молчали. Первым заговорил клановник.

— План придумал твой дед. Но если хочешь знать — я его поддержал. Пока Ксаури не выяснит, кто тебя подставил, от работы тебя отстранили, — из нагрудного кармана он извлек бумагу с официальным извещением.

— Не хочешь выдавать осведомителя? — с горечью проговорила я, сминая лист.

— Он аноним. И тщательно уничтожает за собой следы. Но что касается достоверности информации — идя на бал, я знал о тебе все, включая цвет надетого на тебя нижнего белья.

Кто? Насколько ему выгодно сотрудничать с кланом, что он предает своих?

— Предатели есть как в ваших рядах, так и в наших. Интриги плетутся уже давно, но активизировались наши недруги только сейчас, когда до моего восхождения на пост главы осталось совсем ничего.

Я решила задать вопрос, мучивший меня все это время.

— Почему Сартари решил сделать главой тебя в обход своего сына? Это ведь неправильно.

— Джед Сартари психически нездоров, он находится на принудительном лечении. О мотивах Бранта Сартари я не могу с тобой говорить, это дела клана.

Как же, мы не можем обойтись без своего «фи». Не очень-то и хотелось вмешиваться в ваши дела, господин будущий глава.

— Когда я шел сюда, — продолжил Картер, — за мной шел топтун. Мои люди могли бы его прижать, но я не вижу в этом смысла — нам нужно узнать, чего его наемщики добиваются слежкой. Так что я бы настоятельно советовал тебе ограничить свои перемещения по городу в одиночестве. Пока они только наблюдают, но нет гарантии, что эти люди не перейдут к активным действиям. Клановники это или нет — есть только один способ это проверить.

— И что же это за способ? — поинтересовалась я. — Заодно и про план расскажи.

И снова этот взгляд.

— Принимая пост главы, я получаю статус неприкосновенности перед принявшими присягу на верность клану. Соответственно, все члены моей семьи автоматически попадают под этот статус.

Он замолчал, позволяя мне додумать самой. Удочерят меня его родители, что ли? Есть, конечно, и другой способ попасть в его семью…

Я испуганно отпрянула.

— Нет! Нет-нет-нет!

— Да, — непреклонно возразил клановник.

— Как деду вообще это в голову могло прийти? — недоумевала я, нервно расхаживая по комнате. — Почему ты не отказался?

Картер встал, остановил жестом мои метания и добил меня:

— А почему, собственно, я должен отказываться? Энайя Дархау — очень влиятельный человек, с большими деньгами и связями. Ты его наследница. Что я теряю? Временную свободу? В нашей жизни свобода — понятие относительное, тебе ли этого не знать.

Я, конечно, ожидала от деда какой-нибудь подлости, но не сейчас и не ТАКОЙ.

— Картер, у тебя есть свои деньги и свои связи, старый интриган Энайя что-то задумал, а ты собираешься этому потворствовать?

Клановник приподнял меня и как следует встряхнул, глядя на меня с неприкрытой злостью.

— Неужели ты думаешь, что дело в деньгах? — прорычал он мне в лицо.

— Ты же ненавидишь меня ровно так же, как и я тебя, — впуская ногти ему в плечи, ответила я. — Для чего тебе это все?

Картер успокоился, опустил меня на пол, но из кольца рук не отпустил. Склонился надо мной и горячо зашептал на ухо, мне даже пришлось взять себя в руки, чтобы понять, что он пытается до меня донести:

— Я ни разу не смог тебя возненавидеть, даже когда мне этого сильно хотелось. Не хочешь понять истинную причину, по которой я рискую всем ради тебя, понимай по-своему.

Я забилась в его объятиях, словно птица.

— Убери от меня свои руки и засунь себе поглубже свой план! Убирайся вон и не подходи ко мне ближе, чем на километр!

Горячая ладонь прошлась по моей спине — и он меня отпустил. Но напоследок припечатал словами:

— У тебя нет выбора. Считай, что ты отдаешь мне долг. И помни, что твоя жизнь сейчас целиком и полностью в моих руках, — я не ответила и даже отвернулась, чтобы не ловить его странный взгляд. Но совершенно с другой интонацией от добавил: — Прими это и смирись. Возможно, однажды ты все-таки прикроешь мою спину, а не всадишь в нее нож.

Картер покинул мою квартиру быстрее, чем пришел. Я бросилась к телефону и трясущимися руками набрала номер напарника.

— Кир, я очень крупно влипла…

Он приехал ровно через пятнадцать минут. Ворвался в квартиру, осмотрел меня с ног до головы и прижал к груди.

— Слава богу, жива.

Я вцепилась ему в рубашку. Квартира моментально пропиталась резким запахом дорогого парфюма. Почему-то я даже расстроилась, что он перебил тонкий аромат другого человека, но испугалась этих мыслей и старательно вытолкала их из головы.

— Что он от тебя хотел?

Я вкратце изложила наш разговор с клановником, опуская подробности. Он слушал внимательно, но спокойно, ровно до тех пор, пока я не сказала про свадьбу. Напарник отчетливо скрипнул зубами.

— Мало того, что этот ублюдок незаконно собирается стать главой клана, так он еще и… — Кир не договорил, сжал кулаки и сменил тему: — Он не сможет тебя заставить.

Мы прошли на кухню, Кир усадил меня на стул и сел напротив. В глазах темных плескалось бешенство.

— Зато дед сможет, — убито прошептала я.

— Ты не станешь женой Картера, — безапелляционно произнес Кириен.

— Меня никто не спрашивает, хочу я этого или нет. Это в интересах семьи.

— Это в интересах Энайи Дархау! Ты думаешь, я не смогу тебя защитить от него?

Энайя Дархау — последний человек, которого мне нужно бояться. Есть другие личности, имеющие притязания на мою жизнь и свободу.

— Кир, он так просто проник в мою квартиру…

Напарник сжал мою руку и сказал, глядя в глаза:

— С сегодняшнего дня за тобой будет присматривать мой человек. И не нужно никаких возражений. Сегодня один клановник пришел поговорить среди ночи, завтра другой перережет горло во сне.

Я не возражала, но напрягал тот факт, что за мной уже ведется слежка, и неизвестно кому она принадлежит.

— Спасибо, Кир, — я осторожно забрала у него руку, слишком уж долго напарник гладит пальцами мою ладонь.

— Эн, ничего не бойся, — он склонился надо мной и коснулся губами макушки. — Запомни, я никогда тебя ему не отдам.

В самом деле, Альена, возьми себя в руки. Подумаешь, приходил. Теперь стоит быть чуточку внимательнее и осторожнее. Поведение Кира тоже слегка озадачило — напарник никогда не допускал проявления каких-либо чувств, мне остается догадываться, значит ли это что-то большее, чем простая дружеская поддержка.

Свалившиеся на меня за сутки события выбили из колеи, поэтому остаток ночи я спала как убитая. Больше ко мне никто не приходил.

Глава 3

Больно, когда кто-то нас не любит,

Холодно, когда не греет боль —

Безжалостно на рану сыплешь соль —

Твои глаза меня когда-нибудь погубят.

Утро, как обычно, началась с пробежки. Я здраво рассудила, что раз уж меня охраняют, то пускай делают это качественно, ибо своих привычек я отменять не хочу. Я надела черный спортивный костюм и направилась в парк. Моя норма — два километра.

В парке было малолюдно. Пробежав половину, я остановилась, чтобы перевести дыхание, а заодно и осмотреться. Мимо меня пробежала еще одна девушка, в отдалении утренней гимнастикой занимался пенсионер. То ли мой топтун превратился в бегуна, то ли загадочные шпионы бросили свою затею — ни одной подозрительной личности мною обнаружено не было.

Домой я вернулась взмыленная и приятно уставшая. Стянула костюм, закинула его в корзину для стирки, и только собралась принять душ, как прозвучал сигнал сообщения. Номер оказался мне не знаком.

«Представляю себе, как по твоему обнаженному телу стекают струи воды, и не могу спокойно работать».

От такой наглости я едва не выронила телефон из рук. Пока в голове метались мысли, никак не желая сформировываться в ответ, пришло другое сообщение:

«Сообщения не читают, я проверил. За тобой ходят два топтуна, ты пользуешься популярностью. В пятницу подаем заявление, не забудь».

Три, если уж быть точным, Картер, и один из них — ты. Расспросить бы его, кто именно за мной ходит, но этот гад всё равно не расскажет. Я бросила телефон на место и отправилась в ванную.

Впереди меня ждал длинный день, я какое-то время мыкалась по дому, не зная, чем себя занять. Включила телевизор, как оказалось, на самом интересном.

— Единственная внучка известного в городе бизнесмена Альена Дархау и ее избранник Лекс Картер объявили о помолвке. Дату свадьбы пока не озвучивают, но нам стало известно, что молодые торопятся. Значит ли это, что в семье Дархау скоро будет прибавление, или же это внезапно вспыхнувшие чувства? Так или иначе, мы будем держать вас в курсе событий. Афина Катау специально для программы «Известные люди».

С экрана на меня смотрела фотография, сделанная не иначе как прошлой ночью: я в халате, Картер обнимает меня. Снимок нечеткий, но вполне понятно, кто на нем изображен. Я швырнула пульт так, что по полу покатились батарейки. Подошла к окну и осторожно присмотрелась к окнам напротив, стараясь себя не обнаружить. Ничего не увидела. Ясное дело, он не дурак, следит, но так чтобы не слишком заметно. Развесила шторы, облокотилась на подоконник и опустила голову вниз, словно смотрю, что делается на улице. Краем глаза замечаю вспышку фотоаппарата. Нет, все-таки дурак, дал себя обнаружить. Для виду и еще немного помаячила в окне, завесила тюль и исчезла в глубине квартиры. Не исключено, что первый топтун — это и есть мой злосчастный папарацци. Я созрела на сообщение Картеру.

«Есть разговор. Сегодня в 8 на треке на городом».

Трек — это наше с Киром еженедельное увлечение. Гонять самостоятельно он мне не дает, но на тотализатор ставит исправно, даже иногда сам участвует в гонках. Вечером он заедет за мной, заодно я смогу поговорить с Картером на нейтральной территории.

«Я приеду», — пришел ответ.

Я решила разобраться, кто снабдил информацией телевидение. Позвонила самой Катау.

— Добрый день, Афина. Тебя беспокоит Дархау.

Журналистка обрадовалась мне, как святому пророку.

— Да-да, догорая моя, давно тебя не было слышно, — защебетала она в трубку, видимо надеясь получить от меня какую-то информацию.

— Интервью не будет, — сразу предупредила я старую знакомую, та притворно вздохнула мне в трубку.

— Ладно, я поняла уже. Наверно, хочешь знать, откуда информация?

— Прозорливости тебе не занимать, — поддела я.

Пальцы журналистки пробежались по клавиатуре.

— Инфа поступила сегодня утром из пресс-центра Энайи Дархау. И запомни, дорогая, это только по нашей с тобой дружбе. Информация строго конфиденциальная.

— Спасибо, Афи, я ценю твою помощь.

Журналистка рассмеялась.

— Неужели ты думаешь, что я так просто тебя отпущу? Скажи хоть, какое настроение перед свадьбой? Остальное я, так и быть, додумаю сама.

— Страшно волнуюсь, — соврала я.

— Я бы тоже волновалась, — мечтательно протянула Афина. — Боялась бы изнасиловать его раньше времени. Видела я фото твоего красавца. Ух, вот это тело!

Кроме тела там и брать-то нечего, подумалось мне, но я еще раз поблагодарила ее и попрощалась.

С Афиной мы знакомы с Универсалитета, она училась на пару лет старше меня на факультете журналистики, а сейчас благополучно делает карьеру на телевидении. У нас хорошие взаимоотношения, но Афи периодически пытается взять у меня интервью или рассказать всему миру мою биографию. Я всячески противлюсь этому, но предстоящая свадьба скорее всего поспособствует ее продвижению по карьерной лестнице, потому что только ей я доверю освящать события.

Я собралась доехать до деда. Слишком рьяно он взялся за это поганое дельце. Оделась и пошла на остановку, в надежде поймать там такси. По дороге увидела киоск с печатной продукцией и встала в ступор — все желтушные газеты города пестрели одним и тем же заголовком. Тем самым, про готовящееся пополнение. Я разозлилась, купила стопку и остановила машину.

Офис деда, как любого крупного бизнесмена, располагается в центре города, в высотке Остин-сити. Пока ехала в лифте, сорок раз подумала о том, как жаль, что я не родилась сиротой. На ресепшене меня встретила Яра, секретарша, привычно записав меня на прием. Несмотря на принадлежность к роду Дархау, исключения в виде свободного посещения высокого родственника для меня не делалось. Прождав минут двадцать, я разъярилась еще больше, так что когда Яра позвала меня, в кабинет я влетела словно фурия.

Энайя Дархау даже взгляда не поднял, задумчиво перебирая бумаги на столе.

— Я так понимаю, новости ты уже смотрела? — спокойно произнес он, а мне хотелось кинуть ему с лицо стопку газет. Бросила на стол.

— Как это понимать? — дед бросил мимолетный взгляд и с улыбкой откинулся в кресле.

— Молодцы, собаки журналюшные, хлеб свой отрабатывают исправно.

— Моим мнением можно было поинтересоваться? Меня это касается в первую очередь.

Дед спокойно встал, подошел ко мне, и я даже опомниться не успела, как он схватил меня за горло и приподнял над полом, благо росту ему было не занимать. Я вцепилась ему в руку, пытаясь хоть немного запустить кислорода в легкие.

— Мне кажется, ты еще не поняла, девочка моя, что я не буду вытирать тебе сопельки. Ты взрослая женщина, и должна понимать, что грамотный пиар только играет на руку твоей популярности. Это деньги, настоящие и живые, которые кормят, одевают и позволяют тебе отдыхать со вкусом. Люди готовы удавиться, лишь бы узнать, что ты сегодня ела на завтрак.

Я захрипела, отчаянно понимая, что еще немного, и я потеряю сознание, дед не слишком аккуратно меня отпустил. Я стала хватать ртом воздух, с ненавистью глядя на продавца родни, но его это нисколько не задело.

— Если твоих куриных мозгов не хватает, чтобы чисто обставить дело со свадьбой, я буду вести диалог с Картером, благо он куда более сметливее тебя. Хороший мальчишка, мне он нравится.

Дед вернулся к своим делам, словно меня в кабинете и не было. Я стала уходить, но в дверях меня настиг его голос:

— Расходы на свадьбу я возьму на себя. От тебя требуется только счастливо улыбаться, чтобы все поверили.

Я ушла молча. Не о том ты думаешь, дедушка, не о том…

Кириен приехал во время, на его лице блуждало нескрываемое беспокойство.

— В чем дело? — спросила я, привычно усаживаясь рядом.

— Все нормально, — ответил друг, но руки у него заметно дрожали. Я больше не стала спрашивать, раньше за ним не было замечено такой скрытности.

Трек нас встретил знакомым шумом и ревом моторов. Мне доставляет удовольствие зрелище, когда люди соревнуются, гоняя по специально сооруженной трассе.

— Постой здесь, мне нужно решить кое-какие дела, — предупредил напарник и отъехал на машине. Раз он без мотоцикла, значит, гонять не будет, и я могу сразу пойти на смотровую площадку.

Трасса проходит немного в низине, позволяя рассмотреть ход гонки даже с небольшой высоты. Я оперлась на ограду, собираясь начать восхождение, но меня остановил голос за спиной.

— И давно ты увлекаешься гонками?

Я медленно обернулась. Одет в черный с красными полосами по бокам костюм гонщика. В руках — шлем в тон. То ли маскарад, то ли будет участвовать в сегодняшнем заезде.

— Давно. Я каждую неделю здесь.

Он призадумался, посмотрел на мою одежду и спросил:

— И где твой байк?

Одета я в такой же эластик, как и Картер, только мой белого цвета с синими полосками, поэтому он и подумал, что я тоже гоняю.

— Я просто зритель. Гонки — это не мое.

Он кивнул.

— О чем ты хотела со мной поговорить?

Я осмотрелась — в принципе, подслушивать в таком многолюдном месте может кто угодно. Я притянула Картера к себе, словно обнимаю его, а сама целиком и полностью увлеклась пересказом событий. Спина моего оппонента напряглась.

— Ты можешь показать, из какого окна ведется съемка?

— Могу, я хорошо запомнила.

— Значит я приду, покажешь.

— Мне кажется, это и есть тот топтун, о котором ты говорил.

Картер нахмурился и отрицательно покачал головой.

— За тобой ходит не журналист.

Да что ж это происходит? Сколько народу заинтересовалось моей скромной персоной?!

— Тогда кто это?

— Это клановник, — с какой-то злостью произнес он, вызывая у меня волнение.

— Ты уверен?

Картер скрипнул зубами.

— Лучше бы я ошибался. Говорил я тебе — уноси ноги. Ты же до хрена самостоятельная!

— А как бы ты сам поступил на моем месте? — тихо зверея, спросила я. — И вообще — что за фрукт такой — ваш клан? Вас боятся, вас уважают, с вами считаются. Кто вы такие?

Вопрос был риторический, потому что я была уверена, что Картер мне не ответит. Он почему-то решил по-своему.

— Представь себе корпорацию, деятельность которой основана на получении крупной прибыли. Во главе стоит генеральный директор вместе с советом директоров, старшие и младшие менеджеры, кассиры, бухгалтера, водители, уборщики — не будем особенно вдаваться в подробности, штат огромен. Каждый занимается своим делом. Так вот: клан — это и есть корпорация, только ее деятельность затрагивает несколько сфер бизнеса. У клана свой устав, законы, нормы права и морали. Это семья с четко сформированной иерархией. В клан принимают только проверенных людей, во всяком случае так было, пока не появилась ты.

— Давай, вини теперь во всем меня, — хищно улыбнулась я, прикидывая, успею ли вцепиться ему в лицо и расцарапать, прежде чем он меня скрутит. — Развели бардак, устроили гадюшник, а виновата я.

Надо было видеть его лицо. Мне показалось, что он меня задушит.

— Клан — это система, — прорычал Картер, — четкая, действенная. Если перед кланом ставят задачу — она выполняется.

— И не всегда законными путями, да? — в меня как будто бес вселился. Мне хотелось вывести его из себя, возможно, он и оставит эту безумную затею со свадьбой. — Как тебе — нравится делать грязную работу во имя поста главы?

— Кто бы говорил о чистоте своей работы, но только не ты, — и как ему удается рычать в разных тональностях, я просто поражаюсь! — У нас для этого существуют «уборщики», которые свою деятельность выбирают сами, по душе она им, видишь ли. А ты делаешь унизительные для своего профиля вещи, а все ради чего?…

— Что это я делаю унизительного? — неподдельно удивилась я. — Я делаю то, за что мне платят, но это никак не идет вразрез с моим воспитанием и моей идеологией.

— То есть воровство — это тебя так воспитали? — он расхохотался мне в лицо. — Действительно, а чего еще ждать от внучки великого комбинатора и автора многих преступных схем?

Неприятно кольнуло в груди. Что я знаю о методах Энайи Дархау? Правильно — ничего. Даже Картеру известно больше, чем мне, но не признаваться ж ему в этом. Я поставила галочку на будущее — навести аккуратно справки о деятельности подведомственных деду учреждений.

— Так какой же тогда тебе интерес — жениться на, как ты считаешь, преступнице? Родственную душу нашел?

Градус нашего общения зашкаливал. Еще немного — и мы просто вцепимся друг другу в горло. Краем глаза я отметила, что гонка скоро начнется, мотоциклы ревели в десятке метров от нас, пока мы орали друг на друга.

— Это бизнес, дорогая моя. У каждого свои методы его ведения. Я не обязан перед тобой отчитываться.

— Да пошел ты, — выдохнула я на прощанье, пнула его ногой в живот и перемахнула через ограждение. Сработал эффект неожиданности, именно поэтому мне удалось без помех добежать до места старта гонщиков, и в последний момент запрыгнуть за спину одному из мотоциклистов. В эту же минуту раздался звук стартового выстрела, гонщик рванул с места, именно поэтому он не скинул меня с мотоцикла. Сегодня на кону стоят большие деньги, он конечно же не захочет ими рисковать.

Внутренне я ликовала. Я оставила последнее слово за собой и эффектно смылась. Несмотря на внутренний страх, я встала на подножки мотоцикла и прокричала победное: «йехууууу!» Мой мотоциклист вздрогнул, но газ не сбросил, уверенно неся нас вперед. Мы обогнали фаворита и вырвались вперед, даже с двойным грузом на мотоцикле. Победа уже была близка, но нас стал нагонять черный байк, с таким же черным аки дьявол гонщиком за рулем. Когда я поняла, кто это нас догоняет, мне стало страшно.

Он сократил расстояние за считанные секунды. Мы честно пытались оторваться, но мотоцикл выжал из себя все, что мог, а наш преследователь неумолимо приближался. Я уже грешным делом стала прикидывать, чем бы в него кинуться, но мой гонщик стянул с себя шлем и протянул мне, не отвлекаясь от дороги.

— Ближе подъедет — кидай!

Меня разобрал охотничий азарт. Когда мотоциклы поравнялись, Картер рукой, затянутой в черную перчатку, указал на обочину, мол, останавливайся. Мой гонщик, не поворачивая головы, показал ему средний палец.

Финиш уже маячил на горизонте — яркая красная лента меж двух полосатых столбов. Я прицелилась поточнее и что есть силы швырнула шлем. Он ударил Картеру в бок, не причинив видимого вреда, он даже не отклонился от траектории движения. Если мы на финише остановимся, клановник с меня попросту снимет скальп. Осознав это, я крикнула своему гонщику:

— На финише не останавливайся!

Он кивнул и продолжил движение.

Когда до финиша оставалось всего с десяток метров, Картер, видимо, тоже понял, что рыбка сейчас ускользнет. Он обошел нас на два корпуса… И пошел наперерез.

Чтобы уйти от столкновения, мой гонщик резко повернул руль вправо, отчего нас занесло и мотоцикл пошел юзом. Выровняться не удалось, столкновение с поверхностью земли было коротким, меня по инерции выбросило вперед и я покатилась дальше. Мотоциклист остался лежать под своим байком.

То ли от шока я не успела почувствовать полученных повреждений, то ли опомнилось чувство самосохранения, но я не осталась лежать, а подхватилась и помчалась прочь, стараясь не обращать внимание на странные взгляды людей вокруг. Картера окружила толпа с поздравлениями, но он всех растолкал и устремился за мной. Догнать подбитую меня ему не составило особого труда, он ухватил меня за шиворот и резко развернул к себе так, что я всем прикладом влетела ему в грудь. Раньше я думала, что есть предел его бешенства, оказывается — нет.

— Если ты еще раз что-нибудь подобное отмочишь, я прикопаю тебя в ближайшей канаве и буду счастлив!

Я не успела вякнуть — подъехал черный джип, меня захотели в него запихнуть. Я всеми конечностями уперлась в идеально гладкую поверхность автомобиля. Амбалы, клановничьи шавки, не смогли спеленать меня без ущерба мне, поэтому умоляюще посмотрели на Картера. Глядя на творящееся безобразие, он покачал головой, достал из машины пистолет для инъекций и вколол мне какой-то препарат. Как заносили мое тело в машину — уже не помню.

Очнулась я в совершенно незнакомом мне месте. Темная комната, лежу, судя по ощущениям, на кушетке, передо мной смутные очертания какой-то мебели. Стоило полностью прийти в себя, как я осознала все прелести действия транквилизатора на мой организм. Ныли даже те мышцы, о которых я никогда не подозревала, плюс болела голова. Я закрепилась в сидячем положении, но голова не желала держаться прямо, я уронила ее на руки. Во рту было сухо, словно в пустыне. Если бы я не знала, что со мной произошло, подумала бы, что я проснулась с большого бодуна.

— Доброе утро.

Я вздрогнула, когда зажегся тусклый свет, и сфокусировала взгляд на говорившем. Сидит в кресле напротив, гад, зубы сушит. Сделал гадость — на сердце радость?

— Сдохни, — прохрипел совершенно чужой голос, от которого в голове зазвенели колокола. Я застонала и вернулась в лежачее положение.

Он хмыкнул, но ничуть не выдал своего раздражения.

— Надеюсь, ты поняла, что играть с тобой в догонялки я не намерен?

— Ненавижу тебя, Картер. Тебя, весь твой клан и всех, кто с вами связан.

— Тогда ты ненавидишь и себя, — самодовольно произнес он.

— С чего вдруг?

— Ты — будущая жена главы, Аля. Я устал тебе это напоминать.

Я закрыла лицо руками и простонала:

— Ты так и не оставил эту безумную затею?

Картер чем-то зашелестел, и это шлепнулось рядом со мной. Я открыла глаза — газета. На первой странице цветное фото с распростертым телом, толпа людей, мотоциклы… И огромными буквами подписано:

«Алое на белом. Кому помешала юная байкерша? Подробности на стр. 6».

— И что это?

— Вчера на треке застрелили девочку, внешне похожую на тебя. Стреляли издалека, поэтому вполне могли ошибиться. Увидели белый костюм, рыженькую головку — бах! — и нет девочки. Что-то мне подсказывает, что не она должна была умереть.

Я еще раз посмотрела на фото. В принципе, если подключить фантазию… Я внутренне похолодела. Если бы Картер вчера со мной не церемонился, лежать бы мне сейчас в морге, на холодном столе. Я подняла глаза на клановника. Он уже не улыбался.

— Теперь ты осознала весь объем задницы, в которой ты оказалась? — спокойно произнес он.

Я не ответила. Он продолжил.

— Аля, чем раньше ты официально вступишь в мою семью, а соответственно — и в клан, тем быстрее и лучше мы сможем тебя защитить. На тебя ведется самая настоящая охота.

— Какой тебе плюс от этого? — устало произнесла я, понимая, что это все, самый настоящий попадос.

Картер наклонился вперед, снова обжигая на меня своим невозможным взглядом.

— Считай, что это жест доброй воли.

Лжет, гад, не хочет называть истинной причины.

— Как долго мы будем играть роль счастливой семьи?

Он опустил глаза. На самом деле он и сам не знает.

— Года два, пока все не уляжется.

— Хорошо, — выдохнула я, уже ощущая тяжесть принятого мной решения. — Я выйду за тебя, но только потому что у меня нет выбора.

Показалось мне или нет, но во взгляде, обращенном на меня, я увидела горечь.

— Приходи в себя и собирайся, мои люди отвезут тебя домой.

Он встал и направился к выходу, но у самой двери остановился.

— Аля, пожалуйста прошу, не ввязывайся ни во что. Нам бы разобраться с тем, что есть сейчас.

Я осталась одна наедине со своими мыслями. Мысли были безрадостные.

Глава 4

Набираешь обороты,

тяжело остановиться,

Я же чувствую внутри ты

не такой, как говоришь.

Я же знаю то, что сердце

у меня давно разбито,

Время раны не залечит,

да и ты их не простишь.

Я немного бы хотела

твою чувствовать заботу,

Одевал бы потеплее,

осторожной быть просил.

Чтобы утром, перед тем,

как исчезнуть на работу,

Вместо завтрака в постель

мне улыбку приносил.

Чтоб протягивал мне руку,

открывая дверь машины,

Целовал мои ушибы

в битве с тряпкой за диван.

Не ругал меня за кофе

и за запах никотина,

И не был со мной жестоким,

как бесчувственный чурбан.

Чтоб любил настолько сильно,

чтоб других не замечала,

Был защитой и опорой,

и присматривал за мной.

Чтоб с тобою ни секунды

в своей жизни не скучала,

Я б тогда не то, что замуж,

в ад пошла бы за тобой.

В день подачи заявления даже погода не смогла мне не подгадить. Картер предлагал заехать за мной, но я даже такси не вызвала, решила, что испытание в виде мокрого снега и порывистого ветра ничтожно по сравнению с тем, что ждало меня впереди.

Я медленно брела по пустынным улицам Остина и думала. Дед выбил из моей головы все мысли о парнях еще на стадии моей учебы. Один раз меня неудачно проводил до дома одногруппник. Энайя меня и слушать не стал, просто заставил пробежать пять километров перед его машиной. Даже ребята из моей команды у Ксаури предупреждены строго-настрого, что ко мне опасно проявлять какие-либо знаки внимания. Про совместные увлечения с Киром дед знает и всячески поощряет их, считая, что с такими предприимчивыми людьми, как мой напарник, можно и нужно сотрудничать. Я скривилась от этой мысли — все, что касается Энайи Дархау, непременно связано с деньгами. Вопрос только — с какими? Об этом я пообещала себе подумать в другой раз.

Итак, Картер. Бесспорно, свадьба с такой крупной фигурой дает мне множество преимуществ в будущем. Завещанный мне дедом бизнес плюс возможности клана — это новый уровень и новые возможности. Я смогу сама распорядиться своим наследством и направить часть средств на развитие юношеского мотоспорта в моем городе. Есть у меня такая задумка, о которой я никогда и никому не рассказывала. Такие как Картер или Энайя не поймут, а я видела глаза ребят на треке, которые полжизни отдали бы хотя бы за то, чтобы постоять рядом с настоящим байком, не то чтобы прокатиться на нем. Кому-то не позволяет здоровье, кому-то не хватает средств, кому-то просто навыков вождения. А я хочу построить школу с собственным безопасным треком и обучающими курсами, чтобы у многих просто сбылась мечта.

Но что за наследство ждет меня? После слов Картера я задумалась о законности бизнеса, которым мне предстояло руководить. Да, я не ангел, жизнь так распорядилась, что мне приходится делать грязную работу, но это на самом деле такие мелочи, по сравнению с тем, что для меня может приготовить дед.

Остынь, Альена, еще ничего не доказано. Ксаури мне сейчас бы целую лекцию прочел о том, как безосновательны мои доводы. Кстати, интересно, как там решился вопрос с пропавшей флэшкой? По опыту знаю, что звонить первой начальнику не стоит, но все же — меня тоже никто не тревожит, значит, либо уже нашли, либо справляются без меня. Подозрительно это все, но я пообещала себе разобраться и с этим. Позже.

Как вести себя с Картером? Я понимаю, что это всего лишь маскарад, но родители не рожали меня бесчувственной куклой, я осталась собой даже несмотря на то, что из меня хотел сделать дед. Как жить с человеком, который фактически сломал мою жизнь? Как строить, хоть и липовую, но все же семью с тем, кто украл мою свободу? Я не знала. Но отступать было поздно.

Я остановилась перед зданием городской администрации, на первом этаже которого располагался ЗАГС. Черный джип уже подпирал ступеньки, при моем приближении из него показался Картер и остановился, поджидая меня. На лице не было ни единой эмоции.

— Я уже думал, ты не придешь.

Спокоен или притворяется — понять не смогла, но скорее поверила бы во второе. Мужчины обычно болезненнее расстаются со свободой, пусть даже и фиктивно.

— Обрадовался или расстроился, когда я пришла?

Он наградил меня стальным взглядом, по ощущениям — придавил бетонным блоком.

— Не паясничай. Приодеться понаряднее не могла?

Да, я поперлась на это богонеугодное мероприятие в форменке. Что не так? Между прочим — в парадно-выходной, темно-синей с серебристыми нашивками. Я ее и надевала-то всего пару раз, ездила на базу писать отчет.

— Скажи спасибо, что не в черном пришла, под стать своим мыслям, — буркнула я, на что в ответ услышала язвительное:

— Спасибо. Может, все-таки зайдем внутрь?

Мы вошли в фойе, где помимо нас оказалось еще три пары в очереди на предварительную запись. Я, ни слова не говоря, уселась у стены, вытянув ноги и скрестив на груди руки. Картеру ничего не оставалось, как сесть рядом, но перед этим он пнул мои ноги, заставляя меня их подобрать. Я подобрала, но наградила его испепеляющим взглядом и отвернулась. На стендах висели образцы заполнения бланков, одна пара, обнявшись, их изучала. Другая пара вполголоса обсуждала, кого нужно звать на свадьбу, а кого не стоит. Третья просто держалась за руки. Картер проследил за моим взглядом, вздохнул и одной рукой притянул меня поближе. Я попыталась отодвинуться, но он сильнее сжал мои ребра. Спасло его появление остиньоры регистратора.

— Картер, — коротко назвала она, на недоумевающие взгляды остальных лаконично ответила: — Вне очереди.

У меня отвисла челюсть. С такой формулировкой регистрируют только по беременности.

До кабинета меня доволок клановник. Из внутреннего кармана непослушными руками достала паспорт, заполнила заявление и рассеянно выслушала поздравления остиньоры.

— Тридцать первого октября в десять тридцать ждем вас на регистрацию. Не забудьте документы.

— Так скоро? — удивилась я. — А как же время на подумать, все взвесить?

Женщина сдержанно улыбнулась и красноречиво покосилась на мой совершенно плоский живот.

— А что тут думать? Чай, уже подумали.

Я начала свирепеть, но меня за руку удержал Картер.

— Дорогая, не нервничай, тебе это вредно.

Вредно мне с тобой общаться, чудовище. Кто-то из нас двоих точно эту свадьбу не переживет.

Из кабинета мы вышли чинно, я даже улыбнулась откровенно волнующимся претендентам на семью, но когда мы вышли на улицу, со всей силы ткнула Картера в спину.

— С какой формулировкой нам поставили регистрацию через месяц?

Он медленно повернулся.

— Беременность невесты.

От следующего удара он уклонился.

— Да как ты смеешь вообще! Неужели нельзя было как-то иначе?

Картер развел руками.

— К сожалению, нет. Договориться бесполезно.

Я засмеялась. Это нервное, это пройдет.

— А как же хваленые связи клана? Сюда твои руки не дотянулись еще?

— Я не каждый день женюсь, — спокойно произнес он. — Тебя подвезти куда-нибудь?

Героизма с меня в это день точно хватило, поэтому я согласилась. Джип понес нас к моему дому.

По дороге я все пыталась понять, нравится ли мне Картер как мужчина. Когда-то я увлекалась любовными романами, где главного героя всегда описывали едва ли не как идеального мужчину, сердцем которого не смогла завладеть ни одна из окружающих его красоток, кроме, конечно же, самой главной героини. Что там говорилось — волевой подбородок? Скорее квадратный. Хищный взгляд? Есть такое, но это слишком скудное определение для него. Густая копна волос? Картер всегда коротко стрижется, отчего смотрится значительно старше своих лет, но это нисколько его не портит. Узкие губы? Это точно не про него. Он, конечно, умеет их сжимать в тонкую линию, но это если его сильно вывести из себя. На самом деле их можно было бы назвать чувственными.

— Ты так странно смотришь на меня… — не отрываясь от дороги, произнес он, выдергивая меня из моих мыслей. Я отвернулась.

— Ты весь какой-то противоречивый, Картер, — еле слышно заметила я. Он усмехнулся.

— Это так решили тараканы в твоей голове?

Я не ответила. Было неприятно, что он поймал меня за разглядыванием его ненаглядной персоны. Благо, мы приехали.

— К вечеру я заеду за тобой. У нас ужин в резиденции Сартари.

— С чего это вдруг? — вопросила я.

— Глава хочет поздравить нас с помолвкой.

— Провалиться б вам…, - приложила я, но последнее слово оставил за собой Картер:

— Наденешь этот скафандр — собственноручно переодену в машине.

Я от души хлопнула дверью. На том и расстались.

Белый костюм, кстати, пришлось выкинуть, однако я порадовалась тому, что он спас меня от кровавых царапин. Ссадин, впрочем, на мне было предостаточно, по этому поводу пришлось попереживать — в чем явиться на заявленное мероприятие? Бесцельное перекапывание шкафа ни к чему не привело, возник извечный женский вопрос — что же мне надеть?

Сильно хотелось отомстить Картеру за помолвку и надеть что-нибудь эдакое, но на правой коленке провокационно расцвел фиолетовый синяк, поэтому все короткие платья пришлось отмести сразу. Одна надежда была на бордовое, но в нем полностью открывалась спина, а она была украшена цепью ссадин, которые я получила при падении. Утробно рыча, я раскидала по комнате все свои наряды и пришла к неутешительному выводу — своими силами я тут не обойдусь. Пришлось звонить нашей костюмерше.

— Мар, выручай, мне нужно одно из твоих чудесных нарядов, — заныла в трубку я.

— Никак светская львица в тебе проснулась? — хихикнула женщина.

Когда дело касается ее работы, наша костюмерша становится маленькой восторженной девочкой. Ей очень нравится шить наряды на стройных куколок, вроде меня, и она страшно злится, когда ей не удается запихнуть меня в очередной ее шедевр. Однако сейчас был совершенно иной случай.

— Она умерла во мне в зачатке. Сегодня важный вечер, а мне совершенно нечего надеть.

Молчание и легкий шелест в трубке были мне ответом. Я возликовала — Марра уже ищет мне наряд.

— Девочка моя, будет тебе платье на бал, — возвестила она, но тут же эмоционально добавила: — Но помни! Ровно в двенадцать часов карета превращается в тыкву, а прекрасный принц в пьяную свинью!

Марра рассмеялась, заставив улыбнуться и меня, и пообещала прислать посылку с курьером. Я облегченно выдохнула.

Волосы я оставила распущенными, присобрав их слегка с одной стороны. Пока укладывалась, вспомнила замечание Картера про рыженькую головку и передразнила зеркало. И ничего я не рыжая, у меня натуральный золотистый оттенок. Но когда приступ дурачества прошел, вспомнила про застреленную девчонку. Что если и правда стреляли в меня? И загадочный убийца знал, что я там буду, только не увидел, как меня увез Картер.

Меня осенило, что Кириен до сих пор ничего не знает. Наверняка напарник искал меня на треке, а когда не нашел — разволновался. Я посмотрела на дисплей телефона — ни одного звонка. Странно. Набрала сама — абонент недоступен. Пожала плечами. В последнее время Кириен вообще какой-то сам не свой стал, но с чем это связано — не понятно. Может, его выбила из колеи новость о том, что я стану женой клановника? В этом случае если кто-то и должен сходить с ума, то это точно не Кириен.

Через полчаса зазвонил телефон — прибыл курьер от костюмерши. Попросил спуститься вниз. Я на всякий случай взяла с собой карманный шокер, береженого, как говорится… Лифт оказался занят, я не стала ждать и сбежала вниз по ступенькам. Подчиненный Марры вручил мне чехол и коробку, я поблагодарила, попрощалась и, заходя в подъезд, с кем-то столкнулась. Повернулась, чтобы извиниться, а это оказался мой пропавший друг.

— Вот ты где! — обрадовалась я. — Я звонила тебе, а ты недоступен.

Напарник отпрянул от меня, как черт от ладана, но взял себя в руки и открестился срочными делами. Я с открытым ртом так и осталась смотреть ему в спину. Чем дальше, тем страшнее… Было бы у меня побольше времени, я бы обязательно с этим разобралась, но часики тикали, а для меня все еще оставалось тайной, в чем иду на ужин.

Нетерпеливо расстегнула чехол и обомлела. Ко мне в руки выпорхнуло темно-синее облако. Я не сильна в тканях, но это, скорее всего, органза. Я даже приложилась щекой, жмурясь от удовольствия. Я облачилась в это чудо и покрутилась перед зеркалом. Ощущения были такие, словно вокруг меня бушевал неукротимый океан, играя волнами легкой и воздушной ткани. Вдоволь насладившись этими ощущениями, я, наконец, заглянула в коробку. Там меня ждали перчатки, туфельки и маленькая сумочка в тон, отделанные бархатом. Все детали ансамбля прекрасно гармонировали между собой, но в этом даже сомневаться не стоило — Марра свое дело знает. На самом дне коробки лежала маленькая заколка, украшенная камнями и перьями, и записка, написанная размашистым почерком.

«Будь также непредсказуема и величественна, как водная стихия. P.S. И пусть твой красавчик подавится слюной)) твоя Фея».

Платье, присланное Маррой, скрыло все, о чем я так переживала, словно костюмерша все знала заранее. Заколка заняла свое место в прическе, над макияжем я долго не заморачивалась, подкрасила губы и слегка выделила серыми тенями глаза. Я улыбнулась своему отражению в зеркале. Как спел один известный юморист: я звезда, как хорошо быть звездой.

Картер приехал без десяти шесть. Я спустилась вниз и остановилась возле подъезда, ища глазами его машину. Холодный ветер тут же подхватил мое легкое платье и ворвался вихрем в прическу. Джип подъехал вплотную, клановник оказался не за рулем, а с водителем, но дверь передо мной распахнул лично. Пока я пыталась грациозно усесться, он проникновенно шепнул:

— Прекрасно, моя остиньорита. Вас так и хочется пригласить прогуляться ночью по темным скверам.

Я опустила глаза туда, куда смотрел он, и, судя по ощущениям, покраснела. Сверху ему открывался неплохой вид на мою грудь. Я гневно уставилась на него, не желая скандалить при посторонних, так что дверь Картер закрыл за мной с торжествующей улыбкой. На свое прежнее место он не вернулся, обошел машину вокруг и сел на сиденье рядом со мной.

— Ба-а, — протянула я, развернувшись к нему, — никак сам будущий глава снизошел до нас. Что ж так-то?

Клановник осадил меня взглядом.

— Оставь свои черные шуточки. Если ты себя так будешь вести на мероприятии, я заклею тебе рот скотчем.

Я рассмеялась.

— Хотела бы я послушать, как ты это будешь объяснять Сартари.

Картер наклонился ко мне и отчеканил:

— Поверь мне, я найду, что сказать ему.

Мы немного посверлили друг друга взглядами, клановник примирительно поднял руки.

— Послушай, сегодня очень важное мероприятие для нас обоих. Нам необходимо доказать всем, а в первую очередь — главе, что мы прекрасная пара, приняли взвешенное и хорошо обдуманное решение о создании семьи и уже подумываем о наследниках.

Я чуть не расхохоталась повторно, но что-то во взгляде Картера меня остановило. Что за бред?

— И к чему разыгрывать всю эту мелодраму? Главе недостаточно просто знать, что мы подали заявление?

— Нет, — обрадовал клановник. — Иначе тебя не примут в клан, а я так и не выйду из статуса будущего главы. Когда Сартари узнал о нашей с тобой свадьбе, он очень обрадовался этому и сказал мне, что ждал от меня столь серьезного решения. Мол, раз ты смог пойти на это, то и сможешь управлять другой семьей.

— То есть кланом, — добавила я, и он кивнул. — Что ж, что я должна знать, говорить, делать?

Мне показалось, что Картер облегченно выдохнул.

— Не распространяйся особенно о том, чем занимаешься, хотя, в принципе, это для главы не секрет. От скользких вопросов увиливай, ты это умеешь. На провокации не отвечай. Это все, что я от тебя хочу.

Программа мне ясна, остался один животрепещущий вопрос.

— Как думаешь, используют ли ваши дезертиры свой шанс?

Картер покачал головой.

— Нет, они не станут этого делать, — и еле слышно добавил: — Не совсем же они сумасшедшие.

Я его уверенности не разделяла, и он это понял, потому что ободряюще сжал мою руку в перчатке.

— Не волнуйся, на этот вечер тебе точно обеспечен личный телохранитель.

Джип остановился, и молчаливый доселе водитель возвестил, что мы приехали. Я увидела в окно вывеску Остин-сити.

— Картер, — испуганно произнесла я, — только не говори мне, что…

Дверь распахнулась. Да, Энайя Дархау уже был здесь. И более того — ждал нас на входе. Когда клановник говорил об ужине в резиденции Сартари, он и словом не обмолвился, что кушать нам придется в самом дорогом ресторане города — в «Поднебесном».

Глава 5

… И кажется, что больше не тоскую,

Уйдешь, и моим другом будет страх,

Но горечью немого поцелуя

Застынет твое имя на губах…

— Добрый вечер, мастер, — натянуто улыбнулась я, прекрасно понимая, что добрым этот вечер уже никак не может быть по определению.

— Ты опоздала, — нелюбезно отозвался родственник, сверля меня взглядом. Картер подставил согнутую в локте руку, позволяя мне опереться и некоторым образом почувствовать защиту.

— Что вы, остиньор Дархау, нам, как виновникам торжества, можно приехать хоть последними, — стал соловьем заливать он.

Дед сдержанно улыбнулся.

— Ладно уже, не усердствуй. Пора бы нам подняться.

Ресторан потому и называется «Поднебесный», что занимает весь последний этаж, а летом — еще и крышу. Мы прошествовали к лифту в сопровождении двух телохранителей деда.

— Ведите себя естественно. Альена, не стой так, как будто шпагу проглотила.

Хотелось бы мне знать, как еще должна стоять девушка в длинном пышном платье под руку с человеком, которого хотела бы никогда больше не встречать в своей жизни и идущая, как агнец, на заклание? Я себя чувствовала именно так. Картер накрыл мою руку своей второй ладонью и прошептал на ухо:

— Не намочи белье.

Я хотела вонзить ему каблук в… ну куда-нибудь, но тут створки лифта разъехались и мы оказались перед входом в самое шикарное заведение города. У меня подкосились ноги.

Картер помог снять мне меховую накидку (скорее, содрал ее с меня, потому что я вцепилась в нее как в спасательный круг) и проводил к гостям. Я попыталась их посчитать, но на втором десятке сбилась и оставила эту затею. Какая разница трепетной лани, сколько волков будет вкушать ее нежную плоть?

От толпы отделился смуглый брюнет в деловом костюме и направился к нам. По сжавшимся пальцам клановника я поняла, что нас лично идет встречать сам глава. Красивый мужчина, в самом расцвете лет, в нем чувствовалась внутренняя мощь и сила, но на меня он не произвел такого впечатления, как когда-то Ксаури, и это огорчило меня почему-то. Словно я ожидала увидеть другого человека на посту главы такой серьезной, по словам Картера, системы, как клан.

— Дорогая Альена! — обрадовался мне как родной Сартари. — Наконец-то я имею честь с вами познакомиться.

Сомнительная честь, про себя подумала я, но улыбнулась в ответ самой чистой и искренней улыбкой.

— Добрый вечер, остиньор Сартари. Рада знакомству.

Глава прикоснулся губами к моим пальчикам, неприкрытым перчаткой, и озорно блеснул глазами.

— Вижу, мой мальчик сделал правильный выбор, — он потрепал Картера по плечу, кажется, слегка смутив последнего. — Рад вас видеть в добром здравии, остиньор Дархау.

Я заметила неудовольствие на лице деда. Еще бы, в кои-то веки внимание в первую очередь уделили не ему, а какой-то соплюхе. Он был максимально вежлив, но я-то знаю, какие кровожадные масли сейчас кружат в его голове.

— Дорогие друзья! — обратился Сартари к гостям. — Позвольте мне представить вам невесту нашего с вами коллеги — Альену Дархау.

Меня поприветствовали, некоторые возжелали личного общения, но глава всех позвал за стол, утянув меня за собой. Картер сел по другую сторону.

Началась моя пытка. Пропустив и завтрак, и обед, я с вожделением осмотрела предлагаемые кушанья, но тут же попрощалась с идеей хотя бы перекусить — меня просто засыпали вопросами. У Картера нож с вилкой не прекращали работу ни на минуту, а мне казалось, что сейчас я упаду в голодный обморок. Глава шутил, рассказывал интересные истории из жизни и в целом создал впечатление очень веселого и доброго человека. Что никак не шло в сравнение с тем образом, который мог быть, по моему мнению, присущ человеку его положения.

Подали горячее, все было элегантно украшено и так и просилось внутрь меня…

— Альена, подумываете ли вы о детях?

Вопрос застал меня врасплох, я как раз отпивала из бокала, чтобы унять слюноотделение. Как мне удалось не подавиться — сама не знаю.

— Конечно, — деловито произнесла я. — Долг каждой женщины — принести мужу наследника, а лучше двух (Господи, что я несу?!)

Главе же мои рассуждения пришлись по душе.

— Вы правы, дети — это хорошо. У вас с Лексом будут прекрасные малыши.

Сартари тепло улыбнулся, а у меня кольнуло в груди. Я снова отпила из бокала, надеясь скрыть внезапно накатившие чувства. Подавила в себе желание оглянуться на Картера и посмотреть на его выражение лица.

— А что же ваши дети, остиньор Сартари, не разделяют ваших интересов? — невинно поинтересовалась я. Картер подавился.

— Мой единственный сын болен, дитя мое, — печально улыбнулся глава, а я притворно ахнула.

— Простите мне мою бестактность! Клянусь, никоим образом не хотела вас обидеть.

Сартари отложил приборы.

— Я не в обиде на вас, ни в коем случае. На такое милое создание грех обижаться. Тем более Лекс мне словно второй сын, я души в нем не чаю.

Я ласково посмотрела на будущего мужа и коснулась губами его щеки. Да, Картер, актер из тебя совсем никакой, все приходится брать на себя. Я прильнула к нему поплотнее, чтобы его рука обвила меня вокруг талии.

— Он у меня самый лучший, — прошептала я так, чтобы сидящие рядом прониклись глубиной наших чувств. Женщины вздохнули, мужчины заулыбались, а мы с Картером «влюбленно» зависли, глядя в глаза друг другу. Отвлек нас голос главы.

— А не пора ли нам слегка размяться?

Заиграла музыка, и гости потянулись к танцевальной площадке.

— Первый танец, надеюсь, мой? — хриплым шепотом спросил Картер, вытаскивая меня из-за стола и привлекая к себе.

— Конечно, дорогой, — сладким голосом ответила я, отчего клановник поморщился.

— Ты все правильно сделала, но вопрос про его сына был лишним.

Ведет в танце уверенно, однако прижимается излишне.

— Я так не считаю.

Прогиб, горячее дыхание касается груди и снова на исходную. Картер улыбается. Кстати, одет он также, как и все присутствующие на мероприятии мужчины — в строгий черный костюм и белую рубашку с галстуком. И галстук, словно мы заранее договорились, синий. Что ни говори — ему очень идет этот строгий стиль. Хотя, этому подлецу все к лицу.

— Выкрутилась. Я очень рад отсутствию самодеятельности.

Я наградила его серьезным взглядом.

— Я умею слушать людей.

Он в долгу не остался.

— Когда тебе это тоже нужно.

Я пожала плечами.

— Все люди по своей сути эгоисты.

— Значит, все, что тобой движет — это эгоизм? — вкрадчиво поинтересовался он, сильнее сжимая меня.

— А что, по-твоему, должно? — поинтересовалась я.

В его глазах бушевал тропический шторм.

— Хочу, чтоб ты знала — я никогда не жалею о принятых решениях. И сделаю все возможное, чтобы для тебя это не стало наказанием.

Судя по всему, он имеет в виду нашу свадьбу. Ответить я не успела, потому что мелодия сменилась, и пришлось поменять партнера. Следующим со мной пожелал танцевать Сартари.

— Не переживайте, Альена, я думаю, Лекс не хотел вас обидеть.

— С чего вы решили, что он меня обидел? — неподдельно удивилась я.

— Простите мне мое любопытство, но я немножко следил за вами, пока вы танцевали, — глава улыбнулся, как бы извиняясь. — Мне показалось, что вы слегка поссорились. Я думаю, вы хорошо подходите друг другу, и некоторые разногласия — это неплохо, потому что вы оба — сильные личности.

Я ответила снисходительной улыбкой. Вы наблюдательны, остиньор Сартари, слишком наблюдательны…

— Уверяю вас, мы не ссорились. Скажу вам по секрету, — доверительно прошептала я, — мы решали, позвать вас на свадьбу или нет.

Сартари заразительно засмеялся, я его поддержала.

— Я восхищен вами, дитя мое. Я очень, очень рад, что Лекс выбрал именно вас.

Я нашла глазами Картера. Он стоял в компании нескольких молодых людей, но неотрывно смотрел на меня. Сартари проследил за моим взглядом и заметил:

— Он действительно влюблен в вас. Я очень давно его знаю, но никогда не видел его таким.

Я тоже давно его знаю и видела его всяким. Не любовь это, и даже не симпатия. Вот только знать бы — что именно…

Часа через два мы снова вернулись за стол. Подали десерт. Я с грустью посмотрела на белковые пирожные, воздушное суфле и шоколад, но ни к чему не притронулась. Организм настойчиво требовал чего посущественней. Бесцельное колупание в бисквите ни к чему не привело, я стала машинально отколупывать ложкой маленькие кусочки и скармливать их Картеру. Когда пирожное закончилось, я подумала, что наверно увлеклась, но подняв взгляд — убедилась в этом. Все гости застыли, глядя на нас, позабыв даже, где они находятся. Смущенно брякнула ложка о пустое блюдце, я спрятала руки под стол. Картер как ни в чем не бывало запил десерт вином. Гости, пойманные за подглядыванием, поспешили спрятать взгляд, и вскоре за столом поднялась такая суматоха, словно люди неделю голодали. Я столкнулась взглядом с Сартари, он одобрительно кивнул. Похоже, что все вокруг поверили в нашу безграничную любовь.

Уезжать мы собрались к полуночи. У меня уже слегка шумело в голове от вина, выпитого на голодный желудок, хорошо хоть Картер не отходил от меня, позволяя висеть на его руке. Мы тепло попрощались с гостями, которые лишь напоследок поздравили нас с помолвкой, несколько женщин попросили координаты моей костюмерши, мужчины рассыпались в комплиментах. Последним подошел Сартари. Он отвел нас в сторону и по-отечески обнял.

— По поводу свадьбы не волнуйтесь, мы все обсудили с остиньором Дархау, все заботы возьмем на себя. Составим контракт, который позволит вам, Альена, стать частью нашего клана.

— Вы принимаете меня? — осторожно спросила я. Картер слегка напрягся.

— Не вижу никаких причин препятствовать этому. Вы из достойной семьи, ваши навыки пригодятся нашему клану, а самое главное — вы любите друг друга, а это прекрасно! И даже если эти чувства не навсегда — то, что не может предусмотреть человек, всегда можно обозначить в пунктах брачного контракта.

Что-то мне подсказывает, что он будет составлен не в мою пользу. С другой стороны — чем суше я выйду из этой воды через два года, тем лучше для меня.

— Спасибо за приглашение, остиньор Сартари, — поблагодарила я. Глава снова приложился к моей руке.

— Рад был с вами познакомиться. Думаю, теперь мы сможем встретиться на вашей свадьбе. Если вы конечно не передумаете меня приглашать.

Мы рассмеялись, и на этом вечер закончился. Глава остался в ресторане, а мы спустились на лифте вниз. Водитель уже ждал нас (возможно, он вообще никуда и не уезжал). Я устроилась на заднем сидении, с наслаждением скинув туфли, и застонала от удовольствия. Слава богу, эта пытка закончилась.

— Иногда мне кажется, что женщины испытывают большее удовольствие не от мужской ласки, а от момента, когда снимают с себя туфли, — задумчиво произнес Картер, глядя на мои манипуляции.

— Что б ты понимал, мужчина, — блаженствуя, улыбнулась я.

— Куда уж мне, — развел руками клановник. — Поехали, Лео, отвезем нашу Золушку домой, пока она не начала снимать еще и платье.

Джип поехал.

— Не дождетесь, остиньоры, — одернула я, зевая. — Золушка ограничится туфлями.

— Очень жаль, — шепнул Картер, за что тут же получил локтем под ребра.

— Если ты не против, и даже если ты против — я немного подремлю, — я прислонилась головой к плечу клановника и прикрыла глаза. Возражать он не стал.

Проснулась я от странного ощущения полета. Меня резко выбросила из сна, и я машинально вцепилась в ближайшую опору.

— Тихо-тихо, — засмеялась опора, — а то уроню.

— Только попробуй, — проворчала я, унимая бешено колотящееся сердце.

— Я не для этого нес тебя два этажа, чтобы ронять.

— Мог бы разбудить меня, я бы поднялась сама, — мне было неловко в его руках, но клановник продолжал нести меня вверх по лестнице, ни капли не напрягаясь.

— Мог бы, но не стал, — отрезал он, отпуская меня возле двери квартиры. — Я зайду, покажешь мне, где засел твой папарацци.

Я открыла дверь и впустила гостя в свое жилище, запоздало вспоминая, что в комнате бардак. Картер не захотел сделать вид, что не заметил его. Он обозрел открывшийся ему при свете люстры вид и глубокомысленно изрек:

— Вижу, перед Золушкой стояла дилемма, в чем пойти на бал.

— Оставь свой сарказм при себе. Если бы не Марра, я бы точно пошла в форменке.

— Я предусмотрел это. В багажнике лежат платье и туфли. Ты прекрасно справилась с задачей сама, признаться, я не ожидал, что ты будешь столь шикарно одета.

Исторический момент — Картер отвешивает комплименты.

— Благодарю. С твоего позволения, я выключу на минуту свет, чтобы снять с себя это великолепие. Уж больно оно меня достало.

Я щелкнула выключателем и зашуршала платьем. Картер подошел к окну.

— Подглядывать можно? — не оборачиваясь, спросил он. Я в этот момент стояла возле шкафа в одном нижнем белье.

— Тогда тебе придется на мне жениться, — в тон ему ответила я, натягивая домашние шорты и майку.

Картер хмыкнул.

— Всё равно придется, так что… — он обернулся, но я уже оделась. Клановник разочарованно вздохнул. — Я всё равно ничего не увидел бы. Темно.

Я подошла и издевательски похлопала его по плечу.

— Так и было задумано.

— Давай уже, показывай, какое окно.

— Смотри, строго напротив. На четвертом этаже.

— То, что с балконом?

— Нет, рядом.

— Слева или справа?

— Слева.

— Я понял, — горячая рука коснулась моего бедра. Я вздрогнула. — Аля?

Ненавижу, когда меня так называют. Это имя из прошлого, из той жизни, которую мне хочется выбросить из головы навсегда. Всем своим знакомым я запретила называть меня иначе, чем Альена, только Кириен называет меня Эн. «Аля» давно для всех умерла. Для всех — кроме Картера.

— Что?

— Я хочу сказать тебе спасибо. Даже я на секунду поверил в искренность того, что происходило в ресторане.

Я горько усмехнулась. И кто говорил, что я плохая актриса? Только вот на душе как-то погано.

— Я всегда выполняю свои задания.

— Задания… — прорычал клановник, загоняя меня в угол. — Кто сделал из тебя универсального солдата? Кто вбил в твою голову, что все события в жизни — это задания, которые нужно выполнять? Тебя этому научили в твоем гребаном Универсалитете?

Я испугалась. Что на него нашло — я не смогла понять, очевидно, это как-то связано с моим ответом.

— В Универсалитете мне дали знания, как в любом учебном заведении. Тому, что я умею, не учат ни на одном факультете.

— Зато учат такие как Дархау и Ксаури, так ведь? — зло произнес он. — И с каких пор ты беспрекословно делаешь то, что они тебе говорят?

— С тех пор, — холодно произнесла я, — как осталась совсем одна, без чьей-либо поддержки в этой жизни. Эти люди дали мне то, что я сейчас имею.

— А что ты имеешь такого, что не смогут у тебя отнять, если ты вдруг не подчинишься? — вкрадчиво поинтересовался он, упираясь руками в стену по обеим сторонам от меня. Я почувствовала себя как в ловушке. Он чертовски прав, но кто бы знал, как мне не хотелось это признавать.

— Тебя это не касается, — слишком резко ответила я. Картер рассмеялся.

— Ошибаешься. Однажды ты узнаешь, кто и с какой целью тебя окружает, и тогда ты захочешь, чтобы меня это касалось, как ты говоришь.

— Зачем ты мне это говоришь? — растерянно прошептала я.

Тот, чье восприятие мира хоть раз ломали у него на глазах, поймет, что я почувствовала после его слов. Я столько лет шла к самостоятельной жизни, в полной уверенности, что все правильно, так и должно быть, но что, если на самом деле это обман? Я позволила другим внушить себе правильность происходящего.

— Я не давлю на тебя, — уже спокойно произнес клановник, приподнимая пальцами мой подбородок, пытаясь заглянуть мне в глаза. В темноте это было бесполезно. — Когда я вытащу тебя из этой клоаки, не считай меня врагом. Ты поймешь, что это было правильно.

— Почему ты решаешь за меня, что правильно в моей жизни, в что нет?

Он несколько мгновений молчал, будто подбирал слова, но ему это было тяжело.

— Встретив тебя, спустя шесть лет, я очень удивился тому, что сделали из маленькой незаметной девочки. Машину, солдата, кого угодно, только не независимую и успешную женщину.

Мне нечего было ему возразить. Я просто устала, меня настолько достало все происходящее вокруг, что мозг даже не отреагировал на его смелые заявления.

— Думаешь, я не замечаю, как ты дергаешься, когда я называю тебя «Аля»? А когда ты последний раз плакала, как и полагается маленьким девочкам?

— Маленькая девочка давно выросла, — отрезала я, но его мои оправдания не убедили.

— Он ведь поднимает на тебя руку, да? — Картер не спрашивал, он знал. — Это в его стиле — дрессировать.

— Замолчи, — оборвала я.

— Аля, чтобы узнать правду, мне не нужно слышать ее от тебя.

— Чего ты хочешь от меня? — устало спросила я.

— Доверия, — просто ответил он. — У нас вряд ли получится что-то большее, чем взаимовыгодное сотрудничество. Я вытащу тебя, ты поможешь мне. Но для этого ты должна хоть шаг сделать мне навстречу.

— Назови хоть одну причину, по которой я должна тебе верить?

— Всему свое время, — загадочно произнес он.

Я уже и забыла как это — ощущать себя беспомощной. Мне не хотелось, чтобы Картер видел меня в таком состоянии, но отодвинуться он мне не дал.

— Между нами стоят прошлые обиды, — неожиданно произнес он. — Могу ли я надеяться, что они забудутся?

— Нельзя просто так выбросить прошлое из головы.

— А ты попробуй. Давай просто начнем все с чистого листа? — предложил Картер.

— Что начнем, клановник? — язвительно спросила я, припоминаю его слова, — Взаимовыгодное сотрудничество?

— Ты так ничего и не поняла, — я услышала в его голосе грусть. — Что ж, я сделал все, что мог.

После этих слов он поцеловал меня. Это был самый настоящий поцелуй со вкусом горечи, наполненный чем-то большим, чем просто его слова. Он резко отстранился и, ни слова не говоря, ушел. Я осталась одна в темной квартире, опустошенная и разбитая, словно вместе с поцелуем клановник унес мою душу с собой. Я бессильно опустилась на пол. Кто-то сверху наказывает меня, и я снова и снова принимаю без слез эти истязания.

«А когда ты последний раз плакала, как и полагается маленьким девочкам?»

Будь ты проклят, Лекс Картер…

Глава 6

«— Девушка, а вы готовить умеете?

— Да, вы знаете… Я так вкусно… режу колбасу…»

«Шоу шепелявых»

Я слегка упустила момент, когда с мероприятия свинтил дед. Будто нарочно забыла о его существовании с того момента, когда со мной поздоровался глава клана, и больше я его не видела. По словам Сартари, они успели переговорить по поводу контракта, после этого, скорее всего, Энайя и покинул стан врага. Но если я смогла на время забыть о нем, то ждать от него того же было бы наивно.

— К концу следующей недели ты должна будешь подъехать вместе с Картером к моему юристу на подписание контракта. Клановникам понравилась твоя кандидатура, мои поздравления.

— Девочка молодец, девочка заслужила конфетку? — не знаю, что на меня нашло, но звонок деда в пять утра совершенно не располагал к любезностям. А если учесть тот факт, что я легла под утро, то меня можно было назвать самой злой на свете.

— Ты бы болты закрутила, девочка, и лучше бы занялась делом, вместо того, чтобы грубить мастеру. Отправляйся по ресторанам, ищи зал на двести пятьдесят человек минимум.

Я вскочила с кровати, не веря своим ушам. Вот же старый пень, захотел меня приспособить к моей собственной казни.

— Ты же сказал, — осторожно начала я, — что сделаешь все сам?

Энайя мгновение промолчал, а потом со вкусом выдал:

— А я передумал. Вижу, в тебе много энтузиазма. Направь его в нужное русло. Подъем, Альена, тебя ждут великие дела.

Да, великие дела. Протри алтарь и наточи ритуальный нож.

— Хорошо, мастер, — проскрипела я, понимая, то выспаться уже не получится. Да воздастся мне за мучения мои…

Соваться как минимум до десяти утра в любой ресторан — занятие бессмысленное, поэтому я решила начать с интернета. Великий и могучий выдал мне семнадцать вариантов, но только три из них отвечали заявленным требованиям. Как назло, они находились в разных районах города, куда мне и предстояло отправиться по пробкам. Я наметила свой маршрут на день, переписала адреса и контакты и отправилась на пробежку. Следом был душ, завтрак, уборка, стирка, и к половине одиннадцатого я уже стояла на остановке.

До «Винограда» я ехала полтора часа. Я успела подремать, переброситься парой сообщений с коллегами, пересчитать всех баранов на дороге и послушать городские сплетни, пока не показалась на горизонте нужная мне остановка. Я с радостью выскочила на свежий воздух и тут же угодила в грязную лужу. Ботинки промокнуть не успели, но настроения у меня от этого не прибавилось. Размашистым шагом я направилась к ресторану, но меня остановило приклеенное к двери объявление, в котором значилось, что ресторан закрыт на неделю на санобработку. В сердцах я пнула дверь и отправилась на остановку, чтобы поймать такси или маршрутку до другого пункта назначения. Следующим в моем списке значился ресторан «Вектор».

Моему удивлению не было предела, когда вместо современного благоустроенного заведения передо мной оказалась обычная заводская столовая. Я несколько раз сверилась с адресом, убедилась, что не ошиблась, и шагнула внутрь, чтобы лицезреть обшарпанные зеленые стены и эмалевые столы с железными тарелками. Граненые стаканы стали последней каплей, я нервно рассмеялась под удивленные взгляды администратора и официантки (или разносчицы, я не сильна в терминологии подобных заведений) и покинула сие неуютное место. По дороге подумала о том, что неплохо было бы посмотреть на лица высокопоставленных гостей и жениха, когда они увидят внутреннее убранство «Вектора», а когда им принесут напитки, стоимость которых превышает аренду этого заведения, в граненых стаканах, наступит кульминация праздника. Я мечтательно улыбнулась. Да, было бы неплохо, но дед же как всегда разнюхает раньше, чем я внесу предоплату.

Кстати, про жениха. Было бы не лишним озадачить и его какой-нибудь предсвадебной деятельностью, не одной же мне отдуваться, но звонить первой совершенно не хотелось. Ночные события слегка выбили меня из колеи. Независимо от того факта, что раньше я была влюблена в Картера, мы никогда не целовались, и я, честно говоря, ни разу не помышляла об этом. Это была детская влюбленность, а в таком возрасте мало думаешь о серьезных отношениях. Тогда великой благодатью казалось потанцевать с ним в клубе или подержаться за руку. А сейчас мы выросли, приоритеты поменялись, но мне всё равно не хотелось бы думать о том, что наш единственный поцелуй был частью хорошо продуманной схемы. Я не могу себе объяснить, почему мне неприятно думать об этом, но факт остается фактом. Быть может это потому, что сильнее Картера я никого никогда не любила, а быть может я так и не похоронила тех чувств, но в этом страшно было сознаваться даже самой себе. И ведь умом я понимаю, что дальше нам будет только сложнее, а поделать с этим ничего не могу. Теперь у нас только один путь — вперед, а дальше будь что будет. Вот только объяснишь ли потом сердцу, что так было нужно нам обоим…

Зазвонил телефон — лёгок на помине, а я совершенно не настроена на общение с ним. Сбросила, но он тут же набрал заново. Пришлось ответить, не отстанет же.

— Кажется, я просил ограничить пространственные перемещения, — вместо приветствия начал он. — А мой человек докладывает, что за полдня ты успела побывать в разных концах города. Ничего объяснить не хочешь?

Выходит, что за мной ездит кто-то из его людей, а я торчу в пробках, вместо того, чтобы с комфортом ехать в салоне его авто. Надеюсь, я достаточно громко скрипнула зубами, чтобы он осознал объем моего негодования.

— Выполняю поручение деда, ищу ресторан, — процедила я в трубку, но дальнейшие слова меня убили напрочь.

— Он с утра звонил и сказал мне арендовать «Барс». Я уже все сделал, предоплата внесена, звоню, чтобы договориться о дне, когда мы сможем обсудить детали.

Я посмотрела на свои записи, так и есть — последним в моем списке значился «Барс». Уровень гадостей в мой адрес со стороны деда достиг критической отметки.

— Так какого ж черта я ношусь с утра по городу в поисках ресторана, если он уже распорядился? — я смяла бумажку и запустила ей в урну. Захотелось туда же отправить и телефон, и Картера, и деда вместе взятых.

— Затрудняюсь ответить на твой вопрос, но если ты поблизости, то предлагаю пообедать. Заодно можем попробовать обсудить что-нибудь.

Боком мне выходят походы с Картером туда, где кормят, о чем я поспешила ему сообщить.

— Я заметил, что ты вчера ничего не смогла поесть, — добил меня он. Следить следил, а помочь не судьба было. Стыдно сказать кому — была в самом злачном месте города, а ничего не попробовала, мешало пристальное внимание некоторых людей. — Так что я должен тебе обед.

— Почему ты решил, что я пойду с тобой? — решила понабивать себе цену я. Желудок, к слову сказать, не поддержал меня, активно выражая протест немелодичным урчанием.

Картер тяжело вздохнул.

— Аля, я просил делать шаги навстречу, а не бегать от меня. Слабо?

Зря он так, но ведь знает, куда бить.

— Хорошо, — согласилась я, убеждая себя, что просто хочу есть. — Только не будем сегодня ничего обсуждать, касающегося свадьбы, меня уже тошнит от одной мысли о ней. Давай встретимся в «Лео».

— Отчего же не в «Барсе»? — хохотнул клановник.

— Что-то не хочется, — буркнула я, — встретимся у входа.

До условленного места я дошла пешком. Картер уже ждал меня, весь из себя строго одетый и с неприступной миной на лице. Когда я вижу его таким, мне кажется, что он не мальчишка из прошлого, а совершенно незнакомый мужчина. Чем он занимался все эти годы, что удостоился звания главы, откуда у него шрам на шее и почему он решил мне помочь — я ведь ничего этого не знаю. Стоит ли мне надеяться, что однажды я найду ответы на все эти вопросы? Что за игру ты ведешь со мной, Картер?

— Ты так и не объяснила, почему не «Барс»?

Надо же, улыбается, словно рад меня видеть. Останавливаюсь напротив, чтобы ответить:

— Это будет выглядеть как репетиция похорон моей свободы, — и делаю шаг в сторону кафе. Только шаг, потому что он придержал меня рукой.

— Не начинай заново эту песню.

Я пожала плечами. Либо Картер мазохист, либо с его стороны реально больше плюсов, чем с моей.

— Кажется, кто-то грозился меня накормить, — сменила я тему. Клановник сделал приглашающий жест в сторону двери.

В «Лео» я несколько раз бывала. Милая уютная кафешка с вежливым обслуживанием, вкусной кухней и приятным интерьером. И без всяких граненых стаканов. Заказ я сделала не открывая меню — салат с креветками и жаркое из телятины. Картер тоже взял жаркое, но добавил себе картофельное пюре и мясное ассорти. Пока заказ исполняли, мы потягивали сок.

— Можем взять чего покрепче, — предложил клановник, кивая на пузатые бокалы. Я скривилась, вспоминая вчерашнее вино, и отказалась.

— Не люблю спиртное, — призналась я, а про себя добавила: «Особенно в компании с тобой».

— Печальный опыт?

Счастливым его уж точно не назовешь. Я навсегда запомнила свой выпускной и с тех пор меру знаю.

— Можно и так сказать.

Мы помолчали. Я не знала, о чем с ним поговорить, чтобы не затрагивать ненавистную мне тему, а он просто смотрел на меня.

— А помнишь… — хором произнесли мы, и понеслось…

Как много событий произошло в нашей прошлой жизни, а я уже и думать об этом забыла. В памяти всплывали моменты, что-то он подсказывал мне, что-то я ему, мы смеялись так, что даже напугали официантку, принесшую нам заказ. Я тут же набросилась на еду, не забывая вставлять свои комментарии с набитым ртом. Картер как будто случайно подбросил мне в салат несколько кусочков ветчины, и когда я это поняла, было уже поздно — последний кусок был отчаянно надкусан мной с двух сторон. Клановник притворно огорчился, что я объела его, мне пришлось предложить ему салат-латук взамен, на что он гордо ответил, что не козел, чтобы есть капусту. Дальше начался диспут на тему «все мужики — ко…», мы вспомнили, у кого какие клички в школе были, а на мой вопрос, почему все время задирали только меня, он удивленно ответил:

— Не знаю. Ты всегда так живо реагировала, наверно поэтому все тебя и цепляли.

Вспомнили, что когда-то на детских утренниках мы с ним танцевали. Я честно призналась, что тогда он танцевал лучше всех, остальные ребята выходили танцевать только тогда, когда он подавал им пример. Картер улыбнулся и сказал, что до сих пор помнит мое платье с прощального вечера в начальной школе. Красное с бантом на спине.

А я ведь и сама уже забыла о нем. Улыбнулась, подняла глаза и наткнулась на смеющиеся грустные глаза. Он протянул руку, словно хотел накрыть ей мою, но не успел.

— Картер! Сколько лет!

Я вздрогнула, так как совершенно не ожидала увидеть рядом с собой разодетую по последнему писку моды — кого, вы думаете? — Лаэтис. Впрочем, рядом со мной она пробыла несколько секунд, потому что тут же повисла у клановника на шее и расцеловала его везде, где смогла дотянуться. Картер растерянно заулыбался, словно его застали за чем-то неприличным и тут же увлекся беседой. Все бы ничего, но минут через пятнадцать про меня так и не вспомнили, поэтому пришлось кашлянуть, чтобы привлечь внимание.

Лаэтис обернулась на меня с таким взглядом, словно я на нее гавкнула. Ярко-красные губы сложились трубочкой в удивленном «О-о-о!» и их обладательница задала самый тупой вопрос в своей жизни:

— Ты не один? Подружка твоя?

Десять лет проучились бок о бок, а она меня даже не узнала. И пускай я в форменке, а она в дизайнерском платье от Лари. И внешне она выглядит так, словно только что вышла из салона красоты, а по мне будто лошади гарцевали. Я обворожительно улыбнулась и со вкусом произнесла:

— Нет. Я — его невеста. И у нас скоро будет ребенок.

Глаза Лаэтис округлились и приобрели размеры горшочков, в которых нам подавали жаркое. Она несколько раз переводила взгляд с меня на Картера и обратно, вероятно, пытаясь сопоставить в своей голове уверенного в себе, красивого и стильно одетого мужчину и меня, но это никак не желало сопоставляться.

— Что ж, — ошарашенно произнесла девушка, — поздравляю вас. Я пойду, рада была увидеться.

Если она рассчитывала, что ее кто-то станет задерживать, то она сильно ошиблась. Я снисходительно улыбнулась ей и помахала ручкой на прощание. Цокот каблучков разнесся эхом по кафе.

Я медленно повернула голову, ожидая негодования со стороны Картера, но он словно забавлялся ситуацией. Я нахмурилась, понимая, как это выглядит со стороны.

— Сегодня вечер встреч с прошлым, — довольно произнес он, откидываясь на спинку диванчика.

— Спасибо за обед. Я, пожалуй, поеду на базу.

— Могу подбросить, — и чего он лыбится? Словно я сама не понимаю, что переиграла.

— Подбрось, — ответила я, вставая. На секунду задумалась, затем взяла со стола салфетку и запустила ей в лицо Картеру. — И вытрись, тебе не идет эта помада.

До «Цели» мы добрались быстро, все-таки машина Картера — это не общественный транспорт, можно объехать пробки иными путями. Он продолжал загадочно на меня посматривать и улыбаться, но я не реагировала. У входа мы попрощались — Картер поехал по своим делам, я вошла внутрь. Коллеги странно отреагировали на мое появление и очень сдержанно поздоровались. До кабинета Марры я дошла в полной тишине, костюмерши на месте не оказалось, я прошлась по пустой мастерской и решила таки навестить начальника.

— Здравствуйте, мастер, — я вошла в кабинет, предварительно постучав. Ксаури поднял взгляд от бумаг и отложил ручку.

— Я отстранил тебя от дел, — спокойно произнес он.

— Я зашла спросить, как дела, как идет расследование? Все молчат, я переживаю.

Ксаури смерил меня недобрым взглядом, медленно встал, подошел и прошипел мне прямо в лицо:

— Твои новые друзья интересуются?

От неожиданности я отпрянула и врезалась спиной в шкаф с документами.

— Я не понимаю, о чем вы.

Ксаури мои слова не убедили.

— Думаешь, если легла с клановником, так они сразу кинутся тебя защищать? Да на черта ты им сдалась. Из тебя вытянут все, что только можно, а потом бросят на растерзание мафии, и что от тебя останется? Ничего от тебя не останется, потому что ты предала своих и чужим ты не нужна.

— Остиньор Ксаури, вы несете чушь, — оборвала я его излияния. — Я не заслужила ни единого оскорбления, произнесенного вами, не говоря уже обо всем остальном.

Мне показалось, что сейчас он меня задушит, такой резкий выпад был в мою сторону. Но шеф сдержался, лишь тяжело задышал, сжимая руки в кулаки, а его глаза метали молнии.

— Пошла вон отсюда, — тихо произнес он. — Документы об увольнении подготовлю через месяц, как раз после свадьбы и заберешь. И на приглашение можешь не тратиться, я всё равно не приду.

Сложилось ощущение, что меня бросили с моста в холодную реку. Вся моя жизнь рухнула в один миг, но чем я это заслужила? Кто-то грамотно меня подставил да еще и качественно напел начальнику в уши в то время, пока я отсутствовала на работе, это очевидно.

— Почему вы так поступаете со мной? — обреченно спросила я. Ксаури вызверился.

— Ты еще спрашиваешь?! Слила всю секретную информацию нашим врагам, собираешься стать одной из них — и еще овечкой невинной прикидываешься? — он ударил шкаф позади меня. — Да ты знаешь, как дорого я заплачу за доверие к тебе? Ты же была моей правой рукой!

— А меня вы спросить не хотите — справедливы ли ваши обвинения?

Ксаури настолько убедил себя в том, что я виновата, что не желал слушать какие-либо оправдания.

— Где гарантия, что ты говоришь мне правду? — спросил он, чем окончательно убедил меня в своей неадекватности. Я рассмеялась.

— Я столько лет убила на то, чтобы заработать безупречную репутацию, чтобы сейчас услышать, что я предатель и дезертир? — теперь настала моя очередь злиться. Ксаури молча слушал, отступая назад. — Вы же сами направили меня на это задание, сами дали инструкции, а теперь вините в том, что я вас предала? Да это вы предали меня и мое доверие, я уважала вас больше, чем всю свою родню, а вы, послушав других людей, сделали меня пушечным мясом.

С размаху ткнула пальцем в грудь начальнику.

— Я ухожу. Но когда вам в спину воткнут нож, это будет не моя рука. Когда поймете, что не того человека наказали, будет слишком поздно, — я остановилась в дверном проеме, чтобы сказать напоследок: — Осмотритесь вокруг, возможно, это ваша вина, что в столь сплоченной, как вы всегда нас уверяли, команде, завелся дятел, который периодически стучит. Удачи вам, мастер.

Я ушла, хлопнув дверью, а Ксаури еще кричал мне в спину, что я должна радоваться, что он дает мне уйти спокойно, и даже преследовать не будет. Еще я узнала, что я — неблагодарная тварь и подстилка клановника, цена которой — ломаная копейка. Он кричал что-то еще, но я уверенно шла к выходу, понимая, что потеряла все, что имела, и назад путь навсегда отрезан.

И мне было и смешно, и больно…

Глава 7

Схожу с ума, и разомкнуть боюсь объятия,

Что если я без них уже никто?

Ты тянешь руки расстегнуть пальто,

А что, если под ним уже нет платья?…

Организм настойчиво требовал выплеска энергии. Сделать это можно было только одним известным для меня способом — пойти в спортзал. Последнее время я стала пропускать тренировки, но сегодня я твердо вознамерилась загонять себя до изнеможения.

Тренер с удивлением встретил меня у входа, но я не стала ничего объяснять. Комплекс разминочных упражнений выполнила резко и агрессивно, затем взяла ключи и закрылась в боксерском зале наедине с грушей, отчаянно колотя ее со всех сторон. Не знаю, сколько я пробыла там по времени, но когда вышла на улицу, уже стемнело. До дома пошла пешком, медленно, потому что накатили дикая усталость и апатия.

У меня отняли все — семью, любимое дело, друзей. Меня хотят убить, причем не понятно кто и за то, чего я не совершала. Да еще и Картер с его двойной игрой — поди его пойми. Что за хрень творится вокруг меня?!

Дома сил хватило только на душ. Так и уснула, завернувшись в полотенце.

Проснулась от ощущения, будто на меня кто-то смотрит. Резко подхватилась, зажгла ночник и поздравила себя с паранойей — в комнате кроме меня никого не было. Выдохнула, потерла лицо руками и завернулась в одеяло. Меня била крупная дрожь, но не от страха, а словно в комнате сквозняк. Я зашла на кухню и обнаружила, что там открыта форточка, но вспомнить, когда я ее открывала так и не смогла. Сама она открыться не могла — окна старые, надо приложить усилия, чтобы провести какие-то манипуляции по открытию или закрытию, а еще едва уловимо тянуло табаком. Можно было бы, конечно, предположить, что пахнет снаружи, но отчего-то у меня была четкая уверенность, что этой ночью я была в квартире не одна.

Сон как рукой сняло. Я переоделась в спортивный костюм и выскочила на улицу. За ночь выпал снег, припорошив все вокруг, но я четко знала, куда идти. Осторожно ступая, стараясь не оставлять лишних следов, я зашла ровно под свои окна и припала к земле. Кто ищет, тот всегда найдет — в небольшом сугробе фильтром вверх торчала недокуренная сигарета, предположительно выброшенная из моего окна. Я подняла голову вверх — свет горел только на четвертом этаже, то бишь у меня на кухне. Все ближайшие окна смотрели на меня абсолютной чернотой проемов. Что из этого следует? Правильно — если бы окурок выбросили ночью — его бы занесло снегом. Сейчас все нормальные люди еще спят. Разумно предположить, что мой ночной гость ушел не так давно, а перед этим избавился от улики таким вот ненадежным способом, вряд ли подозревая, что я стану искать. Я извлекла ее кончиками пальцев, чтобы посмотреть марку. «Хайманц», удовольствие не из дешевых. Одна пачка этих сигарет стоит за пять сотен и относится к элитному табаку, и все бы ничего, но никто из моих знакомых не курит сигареты этой марки. Можно было бы задаться целью и снять отпечатки пальцев, но в лабораторию базы меня могут не пустить больше, а обращаться к Картеру глупо, потому что это вполне мог быть и он. С другой стороны — что за извращение такое — прийти ночью, посмотреть на спящего человека и уйти? У меня не осталось цензурных мыслей по этому поводу, поэтому я бросила окурок и вознамерилась отправиться на пробежку, для чего обогнула клумбы, чтобы выйти на дорожку. И тут мой взгляд зацепился за темное пятно в общей белизне снега в предрассветный час. Подойдя поближе, обнаружила изрядно вытоптанное место и несколько окурков все того же «Хайманца» — он долго стоял под моими окнами, видимо, не решаясь зайти. Я выдохнула, выпуская изо рта клубы пара. Кто ты и что от меня хотел? Но ни следы, я примерила на свою ногу — примерно сорок пятого размера, ни окурки не смогли мне ответить на этот вопрос.

В восемь утра мне позвонила Марра. До нее дошли сведения, как со мной обошелся Ксаури, и женщина поспешила выразить мне свое отношение по этому факту. Я ни разу не слышала от нее таких выражений, но слушала с улыбкой, потому что поняла главное — костюмерша на моей стороне.

— И ты представляешь, заявился ко мне с утра, кричал тут и топал ногами, мол, поможешь Альене еще хоть раз — уволю. А я что ему — девочка маленькая, что ли? Указывать он мне вздумал!

— А ты что на это ответила?

Марра фыркнула.

— Я его маразматиком старым назвала. Он мне кричит — еще слово — и оштрафую! А я из кошелька стопку купюр достаю да как швырну ему в лицо! На, говорю, а то я еще не все тебе сказала.

Представляю себе лицо Ксаури после этого. Наверно, продолжает во всем винить меня, даже в том, что против него бунтуют его же работники. Вот только мне Марру жалко, из-за меня она может пострадать.

— Мар, а что если прав Ксаури, что выгнал меня, а ты меня защищаешь?

На что костюмерша мне ответила:

— Альена, девочка моя, запомни раз и навсегда — у старой перечницы еще есть голова на плечах и она там не для полноты ансамбля, а для того, чтобы думать. Я уж не знаю, что вы не поделили с Ксаури, да меня и не должно это касаться. Одно я знаю точно — только один человек в его окружении был твердо предан своему делу и исполнял все на раз-два: ночи не спал, спеша сдать отчет, выматывался, как собачий хвостик, носясь с его поручениями, и при этом никогда ничего у него не просил — ни лишнего выходного, ни прибавки. И имя этого человека — Альена Дархау. И ты думаешь, что после всего этого я поверю, что ты его предала? Чушь!

Она не стала дожидаться моей реакции на ее слова.

— Я хочу, чтоб ты знала — я уволилась сама, — я ахнула, но Марра меня успокоила, — не волнуйся, мне давно предлагали место в элитном ателье, где и жалование побольше будет, и отношение получше. Просто я не хочу оставаться в том месте, где не ценят таких людей, как ты.

— Спасибо, Марра, — растрогалась я. — Мне приятно слышать и знать, что я не осталась одна.

— Вот еще! — возмутилась костюмерша. — Я никогда не брошу свою девочку, тем более в таких трудностях. Имей в виду — ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью. Найти меня теперь можно на Семиверстной, я туда перебираюсь. Не теряйся!

Я еще раз сердечно поблагодарила женщину, и мы тепло попрощались. Вы проиграли, остиньор Ксаури, во всяком случае — в этой битве.

После завтрака я отправилась к деду — он прислал сообщение, что будет ждать меня в кафетерии Остин-сити. Мы на редкость спокойно поговорили, я не стала припоминать ему инцидент с рестораном, оставив это на его совести. Энайя выложил передо мной стопку бумаг и предложил ознакомиться со списком гостей.

— Дополни его по своему желанию и с учетом пожеланий Картера. Мне некогда с ним встретиться, у меня запланирована командировка, а время не ждет. Всем подпишешь приглашения. Дальнейшие организационные вопросы я возьму на себя, а ты займись дизайном и всем, что нужно жениху и невесте — костюмы, украшения, букеты — сама знаешь. Не пристало мне этим заниматься.

Еще бы, по части Энайи Дархау — интриги, сплетни, скандалы, расследования. Куда ему до высоких материй.

Дед увлекся завтраком, я же ни к чему не притронулась, просто сидела и наблюдала. Он потянулся за солонкой, а я обратила внимание, как дрожат его пальцы. Раньше я такого за ним не замечала.

— Что у вас произошло с Ксаури? — вопрос Энайи вывел меня из задумчивости.

— Он уволил меня, обвинив черт знает в чем.

Кажется, деда никак не зацепили мои слова, он кивнул и выдал:

— Это к лучшему. Карьера универсала теперь в прошлом, впереди у тебя кое-что получше и поинтереснее. А Лиан теперь пускай кусает локти, думая о том, какого специалиста он потерял.

Он усмехнулся, а у меня закрались подозрения, что дед приложил свои руки и к этому делу, иначе реагировал бы он совершенно по-другому. Ксаури тоже хорош, пошел у этого интригана на поводу.

— Не вижу в тебе огонька протеста. Никак смирилась?

Да, Энайя был бы не Энайя, если бы не напомнил о том, о чем итак невозможно не думать.

— Скажем так — увидела открывшиеся перспективы, — наклонившись вперед, проговорила я. Дед усмехнулся.

— Значит, в тебе еще не все потеряно. Даст бог, и дорастешь до моего уровня, все данные у тебя для этого есть, осталось только немного знаний и опыта.

Я выдавила из себя улыбку, про себя думая, что не дай бог, как раз-таки, мне стать такой, как мой дед.

— Езжай по своим делам. О работе не думай, пока я в состоянии все оплатить. А клановник твой потом пускай сам решает, что с тобой делать.

Ничего нового. Последнее время жесты доброй воли стали нормой для окружающих меня людей.

Выйдя из кафетерия, я набрала Картера. Звонок прошел, но трубку он не снял. Следом пришло сообщение, что он занят и перезвонит позже. Ну и хорошо, не слишком мне хотелось провести еще и сегодняшний день вместе. Здравый смысл попытался напомнить, что мы скоро еще и жилплощадь делить будем, но я отмела эту мысль. Не зачем травмировать психику раньше времени.

Сверившись со списком деда и умножив мысленно на два, я пошла и закупила пригласительные, отстояв в очереди некоторое время. Когда я вышла из здания почты, перезвонил Картер.

— Моя малышка соскучилась? — ласковым голосом произнес он. Я хотела было осадить его, но неожиданно догадалась.

— Ты не один?

Картер засмеялся. На заднем фоне послышались голоса.

— Да, мы сегодня обязательно увидимся. Только уточни мне, сладкая моя, у тебя или у меня?

— Ты ведешь себя, как придурок, — проговорила я в трубку, чем вызвала очередную порцию дурацкого смеха. — Как сможешь — подъезжай ко мне, займемся списком гостей.

— Можем заняться чем-нибудь и поинтереснее, — проникновенно проговорил этот гад и уже куда более спокойно произнес: — Я освобожусь и сразу к тебе.

— Хреновый из тебя актер, — заметила я.

— И я тебя целую, моя малышка.

Я сбросила вызов и, не сдержавшись, усмехнулась. Дурак, как есть дурак.

Приехал Картер только к вечеру, но, к его спасению, не с пустыми руками. В пакетах лежали продукты и бутылки, явно не с безалкогольным содержимым. Вопреки моим ожиданиям, он не вломился в квартиру сам, а скромно позвонил в дверь и дождался, пока я открою.

— Можно? — спросил он, осматривая меня с ног до головы.

— С каких это пор тебе нужно мое разрешение на посещение? — я сложила руки на груди в защитном жесте. В майке и шортах стоять на сквозняке было не особенно уютно.

Картер удивленно вздернул брови.

— Подумаешь, зашел один раз. Я свою ошибку понял, осознал, и больше так не буду.

Паясничает, но говорит правду. Кто приходил ко мне ночью — так и осталось загадкой.

— Ладно, проходи. Вижу, не с пустыми руками, это хорошо.

Картер хмыкнул и шагнул внутрь.

— Чем же это, позволь узнать?

Мы прошли в комнату, которая была завалена недоподписанными приглашениями и бумажками с фамилиями гостей.

— О, чувствую, мы здесь надолго, — резюмировал Картер, обозревая творящееся вокруг безобразие.

Я развела руками, ну да, я полдня убила, но не смогла сделать эту работу сама. Проблема заключалась в том, что справиться одной с таким количеством людей просто невозможно, не говоря уже о том, что большая часть еще даже неизвестна мне.

Картер снял пиджак и расстегнул несколько пуговиц. Галстука на нем сегодня не было, но, тем не менее, демонстрация обнаженной груди и последующее закатывание рукавов рубашки произвели на меня впечатление. Я даже зависла на некоторое время. Клановник вопросительно посмотрел на меня, пришлось срочно заняться пакетами, чтобы скрыть неловкость.

— Предлагаю сначала поесть, а потом вернуться к тому, что я начала. О, колбаска!

Он смотрел на меня со странным выражением на лице, пока я упоенно жевала. Я снова пропустила обед, и если бы не Картер — то еще и ужин. Он, кстати, периодически улыбался, особенно когда я начала утробно урчать, доставая пирожные и фрукты. Меня вдруг осенило, что клановник, скорее всего, тоже голоден, я перестала жевать.

— Ты же тоже голодный, — не то сказала, не то спросила я, но Картер улыбнулся и покачал головой.

— Нет, я поел. Давай бумагу, я пока начну составлять свой список, а ты жуй.

Я помыла и порезала фрукты, разместив большое блюдо на столике между кроватью и диваном, которые мы с Картером оккупировали. Я писала свой список, он — свой, и периодически мы советовались.

— Как думаешь, — спросил он, забрасывая в рот виноградину, — шестерых моих братьев будет достаточно, или мне позвать всех?

Я подавилась яблоком. Клановник услужливо постучал по спине.

— А сколько их у тебя всего?

— Четырнадцать, и три сестры. Не смотри так, они не родные. Вторые и третьи по крови.

Страшно подумать, если собрать всех его дальних родственников и моих — сколько ж это будет человек? Тогда нам точно придется снимать «Поднебесный» со всеми его этажами и площадками.

— Я думаю, что самых близких будет достаточно, — осторожно произнесла я, ожидая его реакции. Картер, не глядя, кивнул и продолжил писать, периодически поднося ручку к губам.

Часа два мы непрерывно строчили, то зачеркивая, то вписывая новые имена, пока клановник не выдержал и зашуршал пакетом. На свет явились вино и коробка конфет.

— Ты как хочешь, а я уже не могу на трезвую голову вспоминать всех, кого будет выгодно позвать на торжество.

— Наливай, — одобрила я, — что по мне, так лучше бы там вообще никого не было, но общественность вряд ли поверит, что мы зажали банкет.

После первой бутылки вина дело пошло еще медленнее, но зато веселее. Плюс мы утопили один из листов деда, который пришлось восстанавливать по памяти и останкам. Мы даже устроили шуточный поединок за последнее пирожное, я сгруппировалась, чтобы Картер не достал коробку, по он повалил меня на кровать и попытался лишить меня моего богатства при помощи щекотки. Я дико хохотала, извиваясь в его руках, пока не зарядила головой ему в челюсть. Клановник взвыл, я испугалась и потеряла бдительность, за что тут же лишилась трофея. Обвинив его в нечестной борьбе, я надулась, но Картер предложил разделить его по-братски, предоставив мне первой право его укусить. Я отказываться не стала и укусила любезно протянутый эклер, аккуратно слизав с губ крем. Другая часть скрылась во рту у Картера, но клановник неотрывно следил за тем, как я жую. В ход пошла вторая бутылка вина.

— Ты знаешь, что я, вообще-то, не люблю вино, — заявила я, понимая, что категорически пьянею.

— Я вижу, — заметил Картер, кивая на пустую бутылку.

— Не-ет, это ты во всем виноват. Зачем ты написал в список Сантелли?

Он пожал плечами.

— Я подумал, тебе будет приятно. Все-таки твой старый друг.

Я захихикала.

— Я не видела его с тех пор, как он вылетел из школы. Для чего мне его присутствие сейчас?

— А зачем ты написала остиньоре Лабари? Мало мне от нее в школе перепадало?

Преподаватель по краеведению попала в список исключительно назло клановнику — только она в свое время имела на него хоть какое-то влияние. Надо же мне было хоть как-то ему отомстить за Сантелли.

— Да я прямо сейчас ей позвоню, — пригрозила я, хватая свой телефон, — и приглашу ее.

— Даже не думай, — испугался Картер, бросаясь на меня, чтобы отнять телефон. Мы стали бороться, затрещала его рубашка и с нее посыпались пуговицы. Клановник покачал головой и заломил мне руки так, что они оказались над головой. Я уперлась коленями ему в грудь, вывернулась кувырком назад и сделала Картеру ручкой, убегая от него. Он перехватил мен еще до кухни, опрокинув на диван, я оказалась сверху, упираясь ладоням ему в обнаженную грудь. Его руки лежали на….хм, ягодицах. Мы замерли, глядя друг на друга.

— У тебя ведь нет ее телефона, — догадался Картер.

— Нет, — отдышавшись, произнесла я.

Дальше мы словно сорвались с цепи. Рубашка полетела на пол, пока мы неистово целовались, там же оказалась и моя майка. Горячие ладони шарили по моему телу, лаская и сжимая до боли, а мне казалось, что я просто схожу с ума. Картер вдавливал меня в свое тело, и даже сквозь одежду я чувствовала его напряжение. Черт знает, чем бы это все закончилось, но у него зазвонил телефон, и мы отпрянули друг от друга, тяжело дыша.

— Я, пожалуй, задержался, — произнес он, запуская руку в короткие волосы. Я кивнула, натягивая майку и собирая разбросанные листы. — Если что, завтра встретимся и доделаем.

Он натянул пиджак прямо на голое тело и стремительно покинул квартиру. Я осмотрела бардак в квартире и мысленно прикинула, сколько времени займет завтра наведение порядка.

Жаль только, что бардак в голове тряпкой не сотрешь.

Глава 8

…Он ничего не должен

И боль ушла во тьму.

Котенок серый брошен

Ненужный никому…

С утра меня несло на всех парах прочь из квартиры. Мне нужно было побыть наедине с собой и подумать. Ни одно место в городе к этому не располагало, но я точно знала, куда мне следует отправиться. На разных маршрутках я выехала за черту города, а дальше пошла пешком через лес. Через несколько километров показался конечный пункт моего путешествия.

Когда-то здесь работала фабрика по производству железобетонных блоков, но лет двадцать назад ее развалили. Все, что можно было украсть и вынести — уже украли и вынесли, поэтому остовы каменных зданий уже никто не охранял, и я попала на фабричный двор совершенно свободно. Моей целью было самое высокое здание с единственной уцелевшей лестницей. Я прошлась по первому этажу и начала нелегкое восхождение по ступенькам, заваленным кирпичами и каменной крошкой.

Я нашла это место, еще учась в школе, и частенько приходила сюда. Переходный возраст — штука сложная, и на старую фабрику я приносила свои тяжкие подростковые думы в надежде сбросить их вниз на бетонную площадку. Но страх или переизбыток здравого смысла не позволяли мне это сделать, однако отсюда я всегда уходила с легким сердцем и чистыми помыслами. Возможно, причиной тому особенная энергетика этого места, но я не возьмусь это утверждать.

И вот, я снова здесь, на крыше, стелю куртку и сажусь на самый край и опираюсь спиной о стену. Есть в этом ритуале нечто особенное и умиротворяющее. Именно отсюда открывается самый живописный вид на раскинувшиеся вокруг поля в обрамлении смешанного леса. И на фоне этой идеалистической картины — полный бедлам в голове.

То, что вчера чуть не произошло между мной и Картером, натолкнуло меня на мысль, что мы оба играем с огнем. Можно было бы малодушно все свалить на него, но кто в это поверит, если я отвечала взаимностью, да еще с каким энтузиазмом? Если так и дальше пойдет, то мы завершим начатое, но кому от этого будет лучше? Мимолетное наслаждение не стоит вечных мук и угрызений совести. Чем больше мы привыкнем друг к другу, тем болезненнее будет наше расставание, а оно обязано быть, ибо я даже не рассматриваю вариант остаться с Картером навсегда. Однажды мы это уже проходили.

Но как сделать так, чтобы мы меньше контактировали? Пока мы живем раздельно, это, в принципе, возможно, только после свадьбы вряд ли мы останемся на разных территориях, и игнорировать Картера, находясь с ним в одной квартире, будет очень сложно. Нужно испортить отношения, хоть внутренне я и против этого.

А память услужливо подбрасывает пищу для размышлений, воспроизводя моменты нашего безрассудства. Я даже машинально коснулась губ — хорошо целуется, стервь. Знать бы еще, что он сам думает по этому поводу…

И кажется, у меня будет возможность спросить его самого об этом — едва я спустилась, дорогу мне преградил черный джип. За рулем сидел злющий, как сто собак, Картер.

— Вот честно скажи мне, — начал он, захлопывая дверь машины, — ты специально издеваешься надо мной?

Я остановилась на безопасном расстоянии, мало ли, вдруг бешенство передается воздушно-капельным путем.

— И вам доброго утра, остиньор Картер, — спокойно поздоровалась я.

Шутить оный не изволил.

— Вместо того, чтобы сидеть сейчас на совещании, я ношусь за тобой по городу и за его пределами. Что ты здесь забыла?

Ничего себе заявочки, можно подумать, я его просила. Да, я рисковала, придя сюда, но за мной ведь ходит охрана, ведь так? Последнее я произнесла вслух.

Картер сжал челюсти так, что побелели скулы.

— После того, как кое-кто, не будем показывать пальцем, петлял по городу как заяц, даже слежка была бессильна.

— Но ты же меня как-то нашел? — уточнила я. И кстати, как?

У него зазвонил телефон, он быстро посмотрел на дисплей и скомандовал:

— Быстро в машину.

Я повиновалась исключительно от неожиданности. Картер развернул машину и сразу утопил педаль газа в пол. Мы неслись по грунтовой дороге, петляя и подпрыгивая, словно за нами кто-то гонится.

— Я должен уехать на несколько дней, — произнес он.

— Мне нужно подписать тебе заявление? — пошутила я, но он пригвоздил меня к месту таким взглядом, что я поняла неуместность своего юмора.

— Я не могу заниматься делами, зная, что ты где-то шастаешь.

Батюшки, какие мы заботливые. Знать бы только с чего вдруг.

— Я-то здесь причем? — прикинулась я шлангом. — Все, что касается свадьбы и не касается меня — организует дед. Тебе осталось только костюм купить свадебный, но это уж как-нибудь сам.

Картер бросил на меня мимолетный, но от этого не менее убийственный взгляд.

— Не притворяйся, что не понимаешь.

— Картер, я не маленькая девочка, — не выдержала я. — Не надо меня нянчить. До того, как в моей жизни появился ты, со мной вообще ничего не происходило.

— Потому что тогда ты еще не умела ходить, — прорычал он, выписывал на дороге такие кренделя, что меня уже стало укачивать. Никогда не видела, чтобы он так неаккуратно водил машину.

— Ты слишком много на себя берешь, — предупредила я, тоже набирая обороты.

— Если не думаешь о себе, подумай о том, что из-за тебя гибнут люди! Вспомни хоть ту девчонку на треке.» И еще неизвестно кого хотели убрать, когда произошло убийство на благотворительном вечере.

Очередная подрезанная иномарка и возмущенный гудок в спину. На спидометре перевалило за сто двадцать.

— А вот это не надо, я здесь совершенно не причем! Пускай угрызения совести мучают тех, кто их убил, а не меня, за то, что их, подчеркиваю — возможно, убили вместо меня.

— Ты идиотка! — совершенно разъярился клановник. — Тебе что, совершенно плевать на собственную жизнь? И как меня только угораздило с тобой связаться?!

Вот тут уже сорвало гайки у меня.

— Да ты машину ведешь так, что скорее сам меня угробишь, припадочный! — заорала я в ответ. — Останови сейчас же машину, я сойду, и видеть тебя больше не желаю!

— Хочешь выйти — выходи на ходу! — рявкнул он в ответ, не сбавляя скорости, но, тем не менее, еле заметно нажал кнопку блокировки дверей. Я чуть не рассмеялась — да, Картер, невысокого ты мнения о моих умственных способностях. Остаток дороги мы проехали молча, злобно сопя каждый в свое стекло — он в лобовое, я — в боковое. Остановился у самого подъезда, чуть не въехав внутрь. Я думала на прощанье от души пошлет меня ко всем нечистым, но он залез в карман и со словами:

— Отойдешь от дома дальше, чем на километр, пристегну к батарее наручниками, — впихнул мне в руки странную черную коробочку и разблокировал двери.

Я выскочила как ошпаренная и, не останавливаясь, поднялась на свой этаж даже без лифта. Как он смеет вообще так себя вести со мной? Я-то уже понадеялась, что все кончено, но Картер и не думал отступать. Может, отсыпал мне яду, мол, сожри и упокойся, пока это своими руками не сделал я сам? Дома зашвырнула коробку на полку для обуви, пометалась по квартире, успокаивая разошедшиеся нервы лозунгами: «Да чтоб у него яйца вылупились» и «Чирьев ему на задницу», а когда пришла в себя, победило женское любопытство — решила взглянуть, что же он все-таки мне такое дал. Коробочка успела найти где-то паутину (вроде только все убирала?) и повалялась в ней. Я небрежно вытерла ее о штаны и открыла.

На фоне черного бархата, в маленькой подушечке блестело золотое кольцо с россыпью маленьких зеленых камешков. А внутри переливались буквы гравировки.

«Навсегда моя».

На меня словно ведро воды холодной вылили. Я смотрела на несчастное кольцо, любуясь игрой света в идеальной огранке, и не знала, что предпринять. Первой реакцией было отбросить от себя коробочку, будто ядовитую змею. Второй — пожалеть и подумать. Третьей — господи-боже-мой!!!

Кольцо подарено на помолвку, это раз. Кольцо стоит бешеных денег — это два. Картер не отступит ни за что — это три. Такие подарки просто так не делают — это четыре. Итог: и зачем я его только взяла?!

Переложила коробочку из руки в руку. Ей-богу, что обезьяна и очки. Надевать его никакого желания нет, будто это меня к чему-то обяжет, подумала и решила вернуть. Даже номер набрала, но пока звонок не прошел, резко передумала и сбросила. Что я, в конце концов, за чудовище? Он ведь ходил, выбирал, тратил время и деньги, я приняла подарок, а если верну, это будет выглядеть, словно я посмотрела на кольцо, оно мне не понравилось и поэтому возвращаю назад. Взяв его, я приняла на себя обязательства и теперь должна буду его носить, хоть и не очень хочется. Мысли о крупной подставе со стороны Картера не шли из головы, так я и провела остаток дня за домашними делами, постоянно натыкаясь на предмет своих размышлений. Несколько раз переставляла коробку, но взгляд неизменно приковывался к блеску камней. Пришлось вынести его на кухню и продолжить истязать себя всухую. Я даже вещи в шкафу перебрала, чтобы отвлечься.

Голод привел меня к холодильнику и тут же бесследно пропал, потому что со стола на меня сияли зеленые глазки. Я со стоном опустилась на стул и погладила коробку, словно котенка. Зачем он мне его подарил? Можно подумать, мне и без него было мало головной боли. Кольцо на мои вопросы не отвечало и вообще оставалось глухо к моим страданиям.

Я достала и положила кольцо на ладонь. Зеленые глазки хитро прищурились. Я попала, Картер, и только сейчас поняла, насколько, осознала серьезность ситуации. И я знаю, что потом будет больно, добром это не кончится, но ведь он тоже должен понимать, во что и с какими последствиями ввязался. Я давно с ним знакома, он только притворяется бессердечным ублюдком, на самом деле все принимает близко к сердцу, только не показывает виду. Во всяком случае, так было раньше, и очень хотелось бы верить, что клановники не слишком изменили его восприятие. Однако, в свою очередь, Картер знает и меня, и он понимает, что я чувствую.

Возникает закономерный вопрос — зачем тебе эти страдания, Картер, зачем тебе моя боль?…

Отсутствие Картера помогло мне успокоиться, и я занялась ударным трудом. Во-первых, я заказала оформление зала в ресторане, во-вторых наняла флористов для букета невесты, в-третьих — выбрала меню и даже кое-что лично продегустировала. Разослала приглашения на свадьбу, после чего имела несколько долгих разговоров с ближайшими родственниками. Некоторые заранее поздравляли, кое-кто выражал недоумение, что я так рано выхожу замуж, но все неизменно настаивали на том, что без их помощи я нее обойдусь. Сначала я вежливо отнекивалась, потом наотрез отказывалась, а на третью по крови сестру, позвонившую последней, так и вовсе сорвалась и в жесткой форме попросила передать остальным, чтобы не звонили мне до самого дня бракосочетания. Сестра обиделась, и чтобы помириться с ней, мне пришлось пообещать ей роль подружки невесты. Арэна тут же забыла свои обиды и с энтузиазмом принялась мне рассказывать, где и какие платья она видела и что прическу она мне сделает. Я тут же пожалела о своем решении, но деваться было некуда — пообещала же, поэтому быстренько и безболезненно свернула разговор и отключилась. Больше родственники не звонили, видимо, цыганская почта работает без перебоев, но передо мной встала другая проблема — у Картера тоже ведь есть родственники, которые тоже возжелают общения с новым членом их семьи. Раньше я как-то не задумывалась над этим, а сейчас поняла, что к этому я точно не готова.

От мрачных мыслей меня спас Кириен, позвонивший во время примерки одного из платьев. В салон я отправилась с дедом, вернее — по его инициативе, потому что будь моя воля, с таким настроением я готова была идти под венец в форменке и пучком на голове.

Платье по счету было…дцатое, меня стало пугать собственное выражение лица, когда я в очередной раз подходила к зеркалу, а Энайя неумолимо отправлял меня переодеваться. Ни одно из предложенных не удостоилось его похвалы и, по его мнению, совершенно мне не подходило. Последнее так же было отвергнуто, и в какой-то степени я даже понимала деда — он ведь хочет, чтобы это было особенное Платье с большой буквы, а я в который раз надевала просто огромный белый мешок. Мы даже экспериментировали с цветами, но мешки от этого платьями не стали. Я горестно вздыхала, дед скрипел зубами, но даже самые дорогие бутики не отвечали его запросам.

Кириен предложил прогуляться, и я согласилась, понимая, что экзекуции скоро завершаться и дед отпустит меня на все четыре стороны. Я переоделась в свое и вышла из примерочной, пока Энайя что-то искал в своем планшете. Щелчок пальцами, и серые глаза смотрят на меня с улыбкой, захотелось ущипнуть себя, чтобы поверить в это чудо.

— Мы заедем еще в одно место, — и, глядя на мой кислый вид, добавил: — Ненадолго.

Ехали мы недолго, остановились на Семиверстной, и Энайя позвал меня с собой. Очень удачно, подумала я, как раз передам приглашение Марре. Дед вошел в неприметное ателье, мне ничего не оставалось, как последовать за ним. За прилавком орудовала ножницами моя старая знакомая.

— Какие гости у нас, — обрадовалась она, увидев меня, а потом перевела взгляд на деда и как-то внутренне подобралась. — День добрый, остиньор Дархау. — могу я чем-нибудь вам помочь.

Энайя Дархау расцвел что пион, причем это была его искренняя улыбка — зрелище небывалого масштаба. Он склонил голову и коснулся губами руки костюмерши. Та слегка зарумянилась.

— Доброго дня, прекрасная Маргарита, — проворковал он, и я просто встала в ступор. Я никогда в жизни не слышала, чтобы мой дед с кем-то… заигрывал? — Да, вы можете нам помочь. Полагаю, вам знакома сия молодая остиньорита?

Марра (Маргарита?!) кивнула.

— Так вот, — продолжил Энайя, — я думаю, вам под силу организовать ей свадебное платье?

Я открыла рот. И как мне самой не пришло это в голову? Марра — единственный человек, который сможет удовлетворить все мои запросы, и уж тем более запросы моего деда касаемо свадебного платья. Жаль только, если она откажется.

— Для меня это будет большая честь, — скромно улыбнулась костюмерша, приведя меня в замешательство — ее я тоже никогда не видела робкой, словно девочка.

— Вот и прекрасно, — потер руки дед. — Все, что будет нужно, я оплачу и привезу, только дайте знать.

— Это будет мой подарок Альене на свадьбу, — не отводя от Энайи глаз, отозвалась Марра. И уже мне: — Ты ж ведь поэтому мнешь в руках приглашение?

Я растерянно протянула ей красочный бланк. Костюмерша приняла его.

— Нужны какие-то мерки? — уточнил дед, но Марра покачала головой. — Тогда, Альена, можешь быть свободна.

— А-а…

— А я пока останусь здесь, нам с Маргаритой необходимо перекинуться парой слов.

Меня попросту выставили за дверь. Я набрала Кириена, и вскоре он забрал меня. На сей раз напарник улыбался, даже шутил, что навело меня на мысль, что он уладил свои проблемы.

Поехали мы в парк, бросили машину на стоянке и отправились гулять пешком. Не то чтобы практически голый парк и выпавший снег располагали к прогулкам, но мне хотелось отвлечься, тем более когда рядом лучший друг.

— Почему ты все время оглядываешься? — спросил он, глядя на мои попытки обнаружить слежку.

— Да смотрю, ходит за мной охрана или нет, — задумчиво произнесла я. Не могу же Картер оставить меня одну? Или мог, понадеявшись на мое благоразумие?

— Охрана?

— Да, Картер боится оставлять меня одну в цивилизованном обществе, считает, что я для него опасна.

Кириен нахмурился при упоминании о клановнике.

— А где же он сам? — поинтересовался он.

— Черт его знает, — улыбнулась я. О Картере разговаривать не хотелось, я поспешила перевести тему. — Ты уже в курсе, что Ксаури выгнал меня?

Напарник кивнул.

— Я давно не был на базе, но слышал, что он пьет беспробудно. Даже из кабинета не выходит.

Я рассмеялась.

— Кир, ты как маленький — все в сплетни веришь. Я может и зла на него, но никогда в жизни не поверю, что Лиан Ксаури позволит довести себя до такого состояния. Не удивлюсь, если он сам пустил этот слух, чтобы меня угрызения совести замучили.

Кириен пожал плечами. Незаметно для себя мы остановились друг напротив друга, чтобы было удобнее вести разговор. Друг взял меня за руки.

— Может он понял, какого человека он потерял, и поэтому заливает горе? — предположил он.

Ксаури поймет, когда остынет, а сейчас его глаза застилает красная пелена и он не в состоянии здраво мыслить. Чье-то науськивание оказалось сильнее разума бравого вояки, и мне хотелось бы поближе познакомиться с этим человеком.

— Не думаю. Даже не так — я уверена, что это все выдумки.

Кириен замолчал, а после поднял на меня блестящи взгляд.

— А что если нет? Что если не один он понял, кого потерял, и уже не надеется вернуть?

Мне стало не по себе. Лет пять я работаю с Киром, у нас было всякое, но единственное, чего никогда не делал напарник — он никогда не проявлял ко мне никаких чувств, кроме дружеских.

— Кир, но ты же был и остался моим лучшим другом, — возразила я.

— Какой я лучший друг, если только и думаю о том, как сорвать твою свадьбу, — с горечью произнес он, прижимая меня к себе.

Я растерялась — объятия были слишком уж интимными для дружеских.

— Ты же мне как брат, волнуешься за меня, — осторожно, пытаясь высвободиться, сказала я.

— Брат, — усмехнулся он. — Почему-то, обнимая тебя, я в последнюю очередь думаю о тебе как о сестре.

Я судорожно сглотнула. Дело принимало нешуточный оборот.

— Кир, ты же женат, — попыталась я воззвать к благоразумию друга.

Сквозь одежду я чувствовала, как взволнованно бьется его сердце, следовательно — волноваться нужно было начинать и мне.

— Я уже столько времени хожу за тобой тенью, оберегая и спасая, а тебя прямо из-под носа уводит этот щенок! — зло произнес друг, или кто он там теперь мне. — Я бы женился на тебе, но не могу сейчас взять развод.

Еще чего не хватало! Я уперлась ладонями ему в грудь, но Кириен не отпустил меня.

— Даже думать не смей об этом! Я не позволю твоей семье развалиться из-за меня.

— А я не позволю тебе положить свою голову на алтарь предпочтений Энайи Дархау! — он приподнял мой подбородок, заставляя меня смотреть ему глаза. — И я придумаю, как этому помешать.

— Не смей, — только и сказала я, хотя мыслей в голове было много на эту тему.

Я просто не успела. Кириен сделал вещь, которая навсегда лишила меня единственного настоящего (думала я) друга. Друзья друзей так не целуют.

Прервал нас звонок моего мобильного. Я трясущимися руками нажала на принятие вызова, Кир отстранился.

— Алло.

— Быстро. Домой, — голос в трубке сказал всего два слова, но с такой интонацией, что мне этого хватило, чтобы отрезветь и прийти в себя. В кои-то веки, Картер, твои желания совпадают с моими.

— Что-то случилось? — Кириен уже взял себя в руки и пошел за мной следом, потому как я исполняла приказание своего жениха и собственного сердца.

— Да, я забыла, что обещала деду заскочить к нему. Он очень злится. Напарник понятливо кивнул.

— Могу подвезти?

Этого мне точно сейчас не нужно.

— Нет, здесь недалеко, — нужно срочно избавиться от него, — Дед ждет меня в другом ателье.

— Тогда я пойду к машине, — решил Кир, а я с облегчением вздохнула. — Увидимся.

Домой я летела пулей, и первое, что сделала, войдя в квартиру — набрала ванну и как следует помылась. Меня преследовало ощущение чего-то грязного. После поцелуя с Картером я такого не испытывала, что говорит о полнейшем отсутствии лирических чувств явно не в пользу Кириена. Как будто брат меня поцеловал — вроде и люблю его, но так противно! Все потому, что эта любовь совершенно другого сорта, словно родственная, жаль только напарник так не считает.

Снова наткнулась на кольцо — наверно, я сумасшедшая, но события этого дня который раз убедили в том, что Картер меня защитит во что бы то ни стало. Золотой ободок скользнул на безымянный палец, а безвольная ладонь сжалась в кулак. На душе как-то сразу стало спокойнее.

Да будет так, я решила.

Глава 9

Услышь… стук сердца на закате,

Представь, что ты еще со мной…

Мне вечности теперь не хватит,

Чтоб жажду утолить тобой…

Его Превосходительство Картер соизволили явиться только за неделю до свадьбы, когда я уже немногим отличалась от огнедышащего дракона. В гробу я видала все эти торжества вместе с их организаторами вместе взятыми! Мало того, что меня замучила тамада, приглашая меня на репетицию всех дурацких конкурсов, стилисты, по-моему, вообще решили сделать из меня лысую невесту, сделав на моей голове пять пробных причесок. Я пообещала, что обязательно отомщу Картеру, если не в этой жизни, то обязательно в следующей.

— Неплохо, — я вздрогнула, услышав голос за спиной, и запустила в его источник рулоном скотча, которым приклеивала огромный свадебный плакат, висящий за спинами молодых. То есть нас.

Картер, конечно же, уклонился, сияя словно начищенный таз. Читай — как придурок.

— Явился. Скотч подай.

— Сама кинула, сама и сходи, — продолжил скалиться он, не собираясь двигаться с места.

Я зарычала и яростно сиганула со стула, намереваясь или найти несчастный рулон, или надрать задницу одному заносчивому клановнику. Плакат тут же сделал ручкой и сполз на пол. Я обшарила пол, залезая под все столы и стулья, но скотч, похоже, обиделся на меня за неподобающее к нему отношение, потому как бесследно исчез.

— Не это ли ты ищешь? — отвлек меня от поисков все тот же голос, и я с размаху врезалась головой об стол. Шипя и потирая набухающую шишку, я вылезла из-под стола и увидела, что Картер перекидывает из руки в руку клейкую ленту, а мои руки уже сами с собой сжимаются, представляя, как я бы с удовольствием намотала ее на чью-то шею.

— Плакат на полу, — гаденько улыбнулась я в ответ и с удовольствием полюбовалась на вытянувшееся лицо клановника.

Одновременно с приездом Картера мне на ухо настойчиво подсела Арэна с предложением организации девичника. Сначала я лениво отмахивалась от нее, мол, зачем это все, мне итак хлопот хватает, на что сестра заявила, что берет все на себя. Я стала отказываться убедительнее, как мне показалось, что она осталась глуха, заявив, что у нее станет на одну родственницу меньше, если я «замылю вечеринку». В итоге мы сошлись на том, что девичник будет, я доверяю сие безобразие ей целиком и полностью, лишь бы она оставила меня в покое. Позже она позвонила мне и сообщила, что шабаш состоится в клубе с оригинальным названием «В стельку» двадцать девятого октября, то есть за два дня до свадьбы.

— Не будешь же ты с опухшей бледной рожей за столом и на фотографиях, — прямолинейно аргументировала Арэна.

Сестра же настояла на том, чтобы я пригласила все женское составляющее «Цели», бывших подруг, одноклассниц и всех, кого я смогу собрать в столь короткий срок, потому что «мы не каждый день выдаем замуж нашу дорогую Алечку». И уважаемые остиньоры и остиньориты не желали отказываться от неожиданного действа, ибо оказались голодны до зрелищ и жаждали праздника, вакханалии и разврата.

Этого вечера я боялась еще больше, чем собственной фиктивной свадьбы, а все потому, что утром курьер передал мне посылку, в которой оказалось маленькое черное платье, настолько маленькое, что сначала показалось мне детским. При ближайшем рассмотрении обнаружились выточки под грудь, коей у ребенка просто быть не может, а у меня была. К платью прилагались черные же чулки с кружевной резинкой и блестящая диадема. Кто так пошутил надо мной — оставалось лишь догадываться, облачившись, я не нашла ничего умнее, чем просто обалдеть. Возникла мысль, что если меня не изнасилуют до клуба, то в клубе точно прохода не дадут. Волосы я слегка подкрутила, поэтому и без того фривольный наряд смотрелся еще развратнее. Завершила страстный образ ярко-алая помада и сапоги на высоком каблуке, вытащенные мной на свет божий из недр шкафа. И вот настал час икс, когда мне следовало явиться в нужное место в указанное время.

Уже с порога я поняла многое. Первое, и самое главное — нельзя было развязывать Арэне руки. Стол был снят на двадцать семь персон, а во главе всего этого безобразия возвышался трон для виновницы торжества. Второе — я никогда в жизни не чувствовала себя участницей совершенно неповторимого сумасшествия, и — о да! — мне это безумно нравилось. Третье, но отнюдь не последнее — выпускной фигня по количеству выпитого мной за несколько первых часов. А вы попробуйте отказаться, когда толпа полуодетых (или полураздетых) женщин и девушек орет неприличные тосты и подливает в бокал. И еще — я, оказывается, очень люблю мужской стриптиз.

Откуда в нашем коллективе столько женского полу — я задавалась этим вопросом все чаще, причем количество приглашенных возрастало с каждой новой рюмкой. Две Синтии (лаборант Ксаури) танцевали на сцене и хохотали, обнимая приглашенного актера за непривычные для него части тела.

Кульминацией вечера «прощания с девственностью» стал огромный торт, который выкатили на сцену передо мной, и он оказался не без сюрприза. Крышка сдвинулась в сторону, и из недр бутафорского кондитерского продукта показался идеал мужской красоты по версии нетрезвой головы одной отдельно взятой остиньориты. Он со звериной грацией выбрался наружу, прикрытый только одними лишь плавками и начал двигаться под музыку при качественных световых эффектах, постепенно приближаясь ко мне.

Мне показалось, что я забыла, как нужно дышать. Танцор гладил свое тело, играя рельефными мышцами и будоража мою фантазию на совсем не приличные темы. Как он выглядит — для меня, к сожалению, так и осталось загадкой, потому что таинственный стриптизер оказался в непроницаемой маске. Мне оставалось лишь читать язык его тела, и я чувствовала, как потеют мои ладони от странного ощущения, схожего и с возбуждением, и с безумством одновременно. Как он танцевал… как он двигался вокруг меня! Я судорожно сглатывала слюну, подавляя желание коснуться его кожи, которая так и манила к себе. Словно почувствовав мои метания, он подал руку, заставляя меня встать, и стал еле ощутимо касаться спины, живота, рук, тереться бедрами и прижимать к себе в страстном танце.

Танец закончился надрывным аккордом, за которым последовала минута тишины. Танцор смотрел только на меня, а я не сводила в него плотоядного взгляда. Со мной такое было впервые, и эти ощущения (а также несколько литров спиртного) кружили мне голову.

Зал взорвался такими криками и овациями, что у меня заложило уши. Женщины поняли, что от них ускользает лакомый кусочек, и рванули на сцену. В это же время ведущий уже объявлял следующий номер, из-за ширмы показались несколько полуголых парней, которые слегка отвлекли страждущих от их цели. Началось столпотворение, из которого меня вырвали крепкие руки моего личного эротического кошмара, подхватившего и куда-то очень быстро понесшего мою скромную персону. Никто не заметил исчезновения главного действующего лица, потому что на сцене уже кипели нешуточные страсти, и моим гостьям стало не до меня.

Мы оказались в каком-то совершенно темном закутке, и я уж было хотела возмутиться, куда это меня унесли с веселья в мою честь, но губы неожиданно накрыли поцелуем, да еще и каким. У меня тут же закружилась голова, но танцор тут же решил эту проблему, прижав меня к стене всем своим телом. Мои руки тут же заскользили по его груди, ощущая нехилые рельефы — спортсмен, не как зря. Мои действия возымели побуждающий эффект — парень глухо застонал, подхватил меня под ягодицы, заставляя меня обнять его ногами, и сильнее вдавил меня в стену. То, что этот гнусный совратитель чужих невест откровенно меня хочет, не поддавалось никаким сомнениям — сквозь тонкую ткань нижнего белья в меня упиралось все самое что ни на есть мужское, что только могло быть в этом парне. Я вцепилась ему в волосы, издав такой стон, которого и сама от себя не ожидала, и оторвала его на миг от своих губ. Кажется, целую вечность мы страстно дышали друг на друга — он с укором, я — с решимостью прекратить эту ужасно приятную пытку.

— Нужно остановиться, — услышала я совершенно чужой хриплый голос. Мое пьяное ухо сначала испугалось, что мы с танцором здесь не одни, но тут же пришло в себя — говорила-то я. — Я замуж выхожу, как никак.

Эти слова дались мне с трудом. Как бы я хотела увидеть его лицо без маски, но ведь он не позволит, остановит на полпути. А ведь спустя два года, когда я буду совершенно свободна от всех обязательств, мы могли бы встретиться вновь, и — кто знает — может, остались бы вместе. Передо мной стояла моя эротическая мечта, а я была совершенно не в силах воспользоваться моментом. Он сладкий и тягучий, словно ириска, а меня будто нарочно посадили на строгую диету.

— Тише, — прошептал он, прижимая мою голову к груди. Его сердце билось часто-часто, словно хотело вырваться ко мне. — Все будет хорошо, — и снова поцеловал меня. К моему стыду, мне хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Но другая моя часть, наверно, более сильная и разумная, этому противилась.

— Скажи мне, — задыхаясь, произнесла я, когда он стал покрывать поцелуями мою шею, — скажи мне, как тебя зовут.

— Не важно, — шепотом ответил он, исследуя руками мое тело. — Тебе хорошо?

Хорошо ли мне? Да так хорошо я никогда еще не чувствовала себя в этой жизни!

— Да…

Он вернулся к губам.

— Тогда я хочу, чтобы однажды ты просто вспомнила об этом.

Как я могу об этом забыть? — кричало все мое существо, когда он стал целовать все настойчивее. Мне перестало не хватать воздуха, но я была не в силах оттолкнуть его от себя, поэтому вскоре уже просто обмякла в его руках и отключилась с мыслью о том, что он все-таки очень сильно меня хочет.

Утро началось возле унитаза. Едва я проснулась, желудок подал сигнал мозгу, и я рванула в сторону туалета, но ничего не произошло. Бесцельно пообнимавшись с трубой, я переползла в ванную и в ужасе отпрянула от зеркала. Вечер оргий налицо. На голове нечёсаная метла, под глазами синяки, и в целом весь мой вид прямо таки кричал — мой организм отравлен, добейте меня из жалости. Кое-как приведя себя в порядок, я вернулась в свою нору, где приготовилась долго и мучительно умирать. Однако зазвонивший телефон не позволил мне этого сделать, назойливой трелью врезавшись в мою больную голову. Я ответила. Мой собеседник замялся, а затем голосом Арэны попросил передать трубочку Альене.

— Как не прискорбно, сестра моя, но это я, — созналась я, морщась от приступов тошноты.

— А я подумала, что это твой вчерашний кавалер, — призналась сестра удивленным голосом. — Ты вчера так неожиданно куда-то исчезла, я решила, что ты уехала к этому красавчику. Как ты вообще? По голосу слышу, что не очень.

Не очень — это еще мягко сказано, подумалось мне, но мои мысли занял другой факт.

— Какой еще красавчик? — я нахмурилась, пытаясь припомнить события вчерашнего вечера.

— Как это какой? — воскликнула Арэна. — Который для тебя из торта вылезал.

И тут, как говорится, меня накрыло. Воспоминаниями. Мне вдруг стало жарко, стыдно и жутко одновременно — я ведь чуть не отдалась черт знает кому черт знает где! А самое главное — я совершенно не помню, как и когда попала домой. Я схватилась рукой за голову и глухо застонала.

— Ари, кто был вчерашний стриптизер?

Сестра усмехнулась.

— Вот ты шутница. Который из? Тот, которому ты деньги в стринги пихала, или тот, с которого ты последнюю, прости господи, шкуру сняла?

— Какую шкуру? — судорожно сглотнула я.

— Известно чью, тигриную. Реквизит, кстати, просили вернуть.

В этот момент моя рука ласково поглаживала что-то мягкое и пушистое… опознав в этом импровизированные трусы стриптизера, я пронзительно вскрикнула.

— Ари, она у меня в постели!

Сестра смеялась, как умалишенная. Я бы тоже с радостью повеселилась, если бы надо мной не нависло столько поводов для печали.

— Я больше никогда не буду пить, — обреченно прошептала я, двумя пальцами приподнимая лохматое нижнее белье. Сестра мне возразила.

— Подумаешь, погуляла в свое удовольствие.

— Ари, если дед узнает — мне не сдобровать.

— Не волнуйся, — деловито произнесла она. — Я подозревала, что тебя будут мучить угрызения совести, поэтому еще вчера предупредила всех, что тебя срочно вызвал к себе вышеупомянутый родственник. Мне поверили, поэтому сплетен и проблем не будет, — и вкрадчиво добавила: — Со мной-то хоть поделишься, затащила ты его все-таки к себе?

Если бы я знала, Ари! — хотелось крикнуть мне, но я спокойно ответила:

— Нет, я уехала домой. Не умела я пить — нечего было и начинать.

Дальше у нас разговор перетек на тему паленого алкоголя, но меня все же мучил вопрос.

— Так кто это все-таки был — тот парень из торта?

Арэна мечтательно вздохнула.

— Чтоб я знала. Я думала, это ты его пригласила. А если не ты и не я — то кто?

Интересный вопрос, в принципе — любой из гостей. Но ведь никто не толкнул речь, мол, поздравляем, Альена, это тебе, или что-то в этом роде. Моя коллекция странностей пополнилась.

— Если вдруг узнаешь — дашь мне знать?

— А ты мне, — ответила сестра. — Уж больно хорош был, подлец. Я бы хотела заиметь его в личное пользование.

— Ты рискуешь его просто заиметь, — проворчала я под одобрительный смешок Ари.

— Тебе хорошо рассуждать, у тебя будущий муж — эталон мужской красоты.

Сомнительная замена моему эротическому приключению. Не спорю, Картер красивый, но, сука, его характер! Его чаще хочется придушить.

— Красота — не главное, — отстраненно заметила я.

— Но и не лишнее, — добавила Арэна. — Тебе что-нибудь привезти?

— Яду. И если можно — два стакана.

Это был последний день моей свободы. С каждой утекающей минутой во мне крепла уверенность, что эта свадьба будет самым ужасным событием в моей жизни. Я не видела своего платья, стилисты так и не определились, что они хотят видеть на моей голове, а мне было все равно, рядом со мной не плакала мать, умиляясь, как быстро выросла ее дочурка. Я осталась одна со своим личным горем — мои мысли были заняты загадочным танцором из клуба, а завтра мне предстояло стать женой глубоко презираемого мной человека.

Тридцать первого октября в моей квартире наступил Армагеддон. С раннего утра надо мной издевалось несколько рук повелителей ножниц и плоек. Кстати, одному такому я именно плойкой и хотела выколоть глаз, когда он обозвал мои волосы «лохматым одуванчиком» и предложил выкрасить меня в блондинку. От расправы его спас дед, вовремя заметив мой взбешенный взгляд.

Визажистка прибыла несколько позже, и она была великолепно молчалива. Девушка не стала раскрашивать меня под клоуна, а всего лишь подчеркнула косметикой мои достоинства и скрыла следы бурного девичника. Дед, кстати, нахмурился, увидев меня с утра, но, как ни странно, не сказал ни слова. Он вообще был подозрительно малословен и задумчив.

Платье Марра привезла лично. Она вплыла в мою обитель степенно, словно вокруг нее не было никакой суеты, и нарочито медленно расстегнула чехол. Все посторонние были выставлены за дверь, а костюмерша выдала мне кружевное белье, чулки и подвязки. Далее последовал черед пока еще незнакомого мне платья. Я боялась вздохнуть лишний раз, чтобы не разрушить того очарования, которое некстати навеял мой наряд. Именно поэтому корсет затянулся с первого раза.

Когда все приготовления были закончены, выгнанные снова приглашены, в комнате, в центре которой я стояла, воцарилась тишина. У меня вспотели ладони — не могла же Марра напортачить — и я медленно повернулась к зеркалу.

Выходя замуж по любви, я была бы самой счастливой невестой на свете. Мое платье было простым и в то же время невероятно прекрасным и оригинальным. Тяжелая юбка в пол, расшитый золотистым бисером корсет, и тонкое нежное кружево по контуру всех деталей. И не важно, что оно было не белое — кремовый цвет добавлял мне невинности и какой-то фарфоровой хрупкости. Линия груди подчеркнута идеально — у платья отсутствовали бретели, но это нисколько не доставляло мне дискомфорта — я уже говорила, что Марра свое дело знает. Закрытые туфли на высоком каблуке полностью гармонировали с нарядом. Последним штрихом в композиции стала полупрозрачная фата, пришпиленная сзади в подкрученные и лишь слегка присобранные волосы, оставленные свободно спускаться на обнаженные плечи.

— Прекрасно, — одобрил дед, посылая ласковый взгляд автору платья. Марра зарделась. — Нам уже нужно выезжать.

По дороге меня охватила необъяснимая тревога, несмотря на то, что Энайя не отпускал моей руки. Почему я никак не могу смириться с тем, что это всего лишь фарс, формальность, игра на публику? — Не думай, что я продаю тебя, Альена, — неожиданно тепло произнес дед. — Картер не обидит тебя, и возможно однажды ты даже скажешь мне спасибо.

Я промолчала, отворачиваясь к окну. Мне не хотелось, чтобы дед увидел навернувшиеся на глаза слезы, а ведь я дала себе зарок никогда при нем не плакать. Это все нервы, успокаивала себя я, уже сегодня все закончится, начнутся серые будни, где мне придется всего лишь играть роль влюбленной дуры. Всего лишь играть роль…

Мы подъехали к ЗАГСу. От количества встречающих мне стало неимоверно страшно, и не держи меня так крепко дед, непременно сбежала бы, задрав юбки.

Картер стоял на нижней ступени с букетом в руках. Аристократичную бледность (или тоже бурно хоронил свою свободу) подчеркивал темно-синий строгий костюм, рубашка соответствовала по цвету моему наряду, на шее уже висел идеально завязанный хомут-галстук для новоиспеченной супруги, а букет чайных роз обвивала золотистая ленточка. Рядом с ним, чуть поодаль, переминался с ноги на ногу свидетель, тоже клановник, встречаемый мной раньше на приеме. Рэй Орини, если не ошибаюсь. Арэна расположилась напротив и отчаянно строила глазки своему коллеге по событию.

Открыл дверь и подал мне руку Энайя, заменив таким образом отца, традиционно вручающего руку невесты будущему мужу. У деда всегда были свои традиции и законы, а все остальное он свободно и без зазрения совести нарушал. Я осторожно выбралась из машины под аплодисменты гостей и застыла возле деда. Он тем временем по-родственному обнял Картера, что-то сказал ему, я не расслышала из-за шума, и протянул мою руку клановнику. Картер преклонил предо мной колено, вручил букет, после чего сжал мои ледяные пальцы и потащил меня за собой, что-то бормоча про холод собачий и чью-то бестолковость. Вокруг нас сразу засуетились какие-то женщины, в одной из которых я узнала мать моего будущего мужа, свою без двух минут свекровь. Если бы я была кошкой, на мне сейчас бы встала дыбом шерсть от осознания того, что теперь у меня будет гораздо больше людей, по-родственному претендующих на мое время и внимание.

Мы шагнули в теплое помещение Дома бракосочетаний и застыли у огромных резных дверей. Сотрудница ЗАГСа тут же объяснила, как на церемонии нужно построиться молодым, родителям и гостям, проинструктировала нас по поводу колец и росписи и удалилась, оставив нас дожидаться начала казни. Картер легонько потряс меня за руку, привлекая внимание, а когда я обернулась, ободряюще улыбнулся и прошептал:

— Давай просто сделаем это и все.

Возможно, и он сейчас представляет на моем месте совершенно другую девушку, но раз уж так сложились обстоятельства, мы должны вместе побороть их и идти дальше. И если не рука об руку, то хотя бы плечом к плечу.

Заиграла музыка, я вздрогнула, увидев распахнувшиеся двери, но последовала за Картером в зал регистрации. Вокруг началась какая-то суматоха, клановника толкнули, он как-то странно согнулся и его совершенно взбешенный взгляд лихорадочно заметался вокруг, но столкнувшись с беспокойством в моих глазах, он улыбнулся и продолжил движение на указанное нам ранее место в центре. Как расположились гости, я уже не видела, нашим вниманием завладела другая сотрудница этого заведения, начав свою торжественную речь:

— Создание семьи — это ответственный и серьезный поступок, это решение двух любящих сердец, это союз единомышленников.

Нет, это решение одного меркантильного старика и не менее корыстного клановника.

— Это счастье, которое супруги готовы разделить друг с другом и одарить им родных и близких. Однажды судьба соединила вас, наполнив ваши сердца светом и радостью.

Соединила, как же… Наполнив мою голову болью и истребив пару тысяч ни в чем не повинных нервных клеток.

— У вас есть то, что ищут миллионы людей, а находят лишь избранные. Это — Любовь!

Это власть и деньги, дорогуша. И пара десятков выгодных контрактов.

— Именно она объединяет сердца и судьбы, мысли и стремления на пути к достижению великого искусства — жить ради счастья любимого человека.

Да-да, именно она…

— Наступает торжественный момент регистрации брака.

И словно гильотина опустилась мне на шею. Даже циник внутри меня заткнулся, лишь задрожали коленки, а голос женщины-регистратора стал проникновеннее.

— На пороге новой жизни я прошу ответить вас, является ли ваше желание стать супругами взаимным и искренним.

О господи, нет!

— Согласны ли вы, Лекс Картер, любить и оберегать Альену, заботиться о ней, быть ей верным и преданным супругом, разделять все заботы и радости?

— Да, — ударом топора прозвучал короткий ответ клановника.

— Согласны ли вы, Альена Дархау, быть доброй женой, верной спутницей Лексу, любить его и помогать во всех делах, разделять с ним ответственность за воспитание ваших будущих детей?

— Да.

Удивительно, даже голос не дрогнул.

— В этот радостный момент я приглашаю вас расписаться в Акте заключения брака.

Мы синхронно оттаяли и поползли к столику, чтобы расписаться в своем приговоре к замужеству-женитьбе. Сначала свою подпись поставил Картер, потом он забрал у меня букет и свою подпись поставила я. Далее эту процедуру повторили свидетели. Мы вернулись на свое почетное место, и церемония продолжилась.

— А теперь я прошу вас обменяться обручальными кольцами — древним символом любви и верности, простым и священным.

Я смотрела на приближающиеся золотые ободки, словно на хрустальном блюде вместо них лежали змеи. Кто и когда купил нам кольца? Я считала, что на мне останется помолвочное кольцо, но у Картера на этот счет было другое мнение. На безымянный палец правой руки скользнул золотой ободок, узнаваемый общественностью как самое настоящее обручальное кольцо. Клановник легонько коснулся его губами, оставив меня в недоумении — можно было бы обойтись и без показухи. Я повторила процесс куда более просто.

— Сегодня, тридцать первого октября, родилась новая семья. Лекс и Альена, отныне вы — муж и жена. Поздравьте друг друга первым супружеским поцелуем.

Я слегка сдала назад, и Картер смекнул, что сейчас будет что-то, отдаленно напоминающее скандал. Пока это не произошло, он притянул меня к себе и отрывистым поцелуем впился в губы. Гости тут же отмерли и на нас обрушился шквал их эмоций и поздравлений.

На выходе из ЗАГСа муж, как и положено по традиции, поднял меня на руки и вынес на улицу, где нас тут же осыпали лепестками роз и какой-то крупой. Мне захотелось бросить в ответ чего поувесистее, но Картер целенаправленно нес меня к машине — сияющему белоснежному лимузину, заказанному специально для нас. Возникла заминка с запихиванием меня внутрь, и когда я, наконец, уселась и хотела скинуть туфли, к нам присоединились родители Картера, свидетели и тамада. Своих родителей я так и не увидела.

Картер разместился на сидении рядом со мной, так же удивленно взирая на собравшуюся внутри машины толпу, которая уже разливала шампанское и выкрикивала поздравления. Наш дурдом на колесах тронулся, а я вжалась в кожаную обивку, возмущенно зыркая на непрошенных попутчиков. Впереди нас ехал джип с мигалками, обеспечивая нам свободный проезд, но какой стороне он принадлежал — я не знала. Да это было и не важно, потому что я жаждала как можно быстрее покинуть это тесное общество, а не стоять с ними в пробках на выезде из центра. За нами выстроился свадебный кортеж, и такой разношерстной змеей мы прибыли к арендованному кафе.

На пороге нас хлебом-солью встретила делегация из родителей, причем как там оказались вперед нас Картеры, ехавшие с нами, для меня так и осталось загадкой. Наконец-то я увидела своих предков — мать стоит зареванная, а отец выражает собой крайнюю степень равнодушия. Картеры же, напротив, улыбаются мне как родной.

— Дорогие дети, — дрожащим голосом начала остиньора Картер, протягивая поднос с караваем, — сегодня вы стали единым целым, но кто-то из вас все равно должен быть главным в семье.

Подхватила тамада:

— Кто откусит кусок больше, тот и дома командир.

Честно признаться, на каравай я смотрела с вожделением, потому что больше суток ничего не ела калорийнее чая и сухарей. Первый кусал клановник, отхватив весьма приличный кусок (еще бы, имея такую квадратную челюсть). А мне по покусанному кусать было легче, поэтому мой кусок оказался больше, мягче и вообще м-м-м…

— Молодец, Альеночка, быть тебе дома хозяйкой, — умиляясь, одобрила свекровь, отбирая у меня трофей буквально изо рта. Я тут же внесла свекровь в список нелюбимых родственников и печально проводила взглядом ускользающий от меня каравай.

— А теперь молодым чарочку за здоровье и крепость их семьи, — продолжила тамада.

Поднесли вино, и мой желудок запросился к горлу. Картер что-то шепнул матери, та обеспокоенно посмотрела сначала на мой живот, затем в лицо и поменяла бокалы. Клановник кивнул, мол, можешь брать, и я с удовольствием глотнула обычный лимонад.

— Муж молодой, не смотри, что худой, хватай свою жену, через порожек — ну!

Ну через порожек мне не очень-то хотелось, но меня особо и не спрашивали. Нас снова закидали какой-то гадостью, пара лепестков даже угодила в вырез платья. Опуская меня на пол, Картер двумя пальцами извлек их оттуда, и на мой вопросительный взгляд, спокойно ответил:

— Платье жалко.

Гости расселись за столы, предварительно вручая нам свои подарки. Мы же уселись за стол последними, и я с наслаждением избавилась от туфель, которые Арэна тут же заменила на тапочки. Картер как-то сгорбился за столом, наводя меня на мысли, что ему, наверно, тоже хотелось бы переобуться, а еще лучше — переодеться.

Вино полилось рекой. Фотограф (не иначе, дед постарался) не желал оставлять нас в покое, а тамада командовала подвыпившим парадом. Конкурсы становились все изощреннее, мои родственники перемешались с родней Картера и весело сходили с ума под руководством тамады. Я повеселилась от души. Картер же лишь иногда улыбался, я все чаще бросала на него тревожные взгляды. Не могу же я одна играть роль счастливой новобрачной, когда он сидит словно на поминках? Он поймал мой взгляд и на несколько секунд завис. А потом произнес привычную для нашего прошлого знакомства фразу:

— Что ты на меня так смотришь?

Как — так — он никогда не объяснял.

— Ты осознаешь, что мы теперь — семья? — задала я невпопад первый пришедший мне в голову вопрос.

Картер почти равнодушно пожал плечами, я вопросительно подняла брови.

— Я думаю сейчас вот о чем. Ты вот вся такая красивая сегодня, улыбаешься, а понимаешь ли ты, как ломаешь свою жизнь этой свадьбой.

Моя улыбка тут же погасла.

— Ты мог бы не напоминать мне об этом, — резко ответила я. — Два года, Картер, и я надеюсь больше никогда тебя не видеть.

Он отвернулся, но я успела заметить, как крепко он стиснул зубы. Ты все прекрасно знаешь сам, и незачем усложнять.

Я не смогла себе вернуть прежнее настроение. Улыбалась через силу лишь в объектив камеры, а на все остальное реагировала с редкостным пофигизмом, пока тамада не объявила танцы и нам пришлось в них участвовать.

Первый танец я танцевала с отцом, а дальше мне не дали присесть ни на минуту. Все родственника мужского пола со стороны Картера, коллеги, братья, друзья, даже глава клана поборолся за право танцевать с невестой.

— Альена, вы божественно красивы, — восхитился он. — Я счастлив держать вас за руку.

Глядя на его улыбку, я никак не могла понять, как этот человек смог организовать такую сложную и противоречивую систему, как клан. Для этого недостаточно быть просто лидером или хорошим бизнесменом, нужно быть акулой с железными зубами, коих в Сартари я просто не замечала.

— Благодарю, остиньор Сартари, ваши слова слишком лестны.

И все же, с ним не мешает вести себя осторожно. Что я о нем знаю? Правильно, ровным счетом ничего.

— Я повторюсь, но скажу еще раз, что безмерно рад выбору Лекса. Я вижу в вас большой потенциал.

Знать бы еще, зачем он лично вам и в чем именно мой потенциал, но таких вопросов задать пока еще действующему главе я не могла.

— Не задумывайтесь над этим слишком, Альена, — подметил Сартари, все также тепло улыбаясь. — Вам сегодня есть о чем подумать и без этого.

Он указал на Картера, а тамада тем временем объявила финальный танец. На полу быстренько соорудили сердце из свечей, внутрь которых загнали молодоженов. Жечь будут, подумалось мне, но заиграла медленная сентиментальная композиция, и Картер повел меня в танце.

— Посмотрите на молодых, — проникновенно произнесла тамада, — не могут оторвать друг от друга влюбленного взгляда. Еще бы, ведь они знают, что впереди у них самое большое таинство — первая брачная ночь.

Гости синхронно выдохнули, а я испуганно вздрогнула — это еще что за шутки?

Картер буквально силой вернул меня в танец. Меня охватила паника — одно дело прилюдно выдержать несколько поцелуев, но с них же станется подержать нам свечку!

Клановник невесомым поцелуем коснулся моих губ, чтобы прошептать:

— Не бойся.

Какой тут «не бойся»! Мы так не договаривались!

Глава 10

Гости веселой толпой проводили нас до машины и стали потихоньку разъезжаться. Когда мы устроились внутри автомобиля, к нам заглянула свекровь и напутствовала:

— Лекс, Альена, поезжайте к нам домой, сегодня мы на ночь, — она многозначительно подмигнула, — оставим вас одних. Комната для вас подготовлена. — И уже лично мне: — Доченька, не стесняйся, теперь наш дом — твой дом.

Я была прижата к груди и расцелована, а когда мы остались одни, попеняла Картеру.

— Я уже говорила, что гореть тебе за это в аду?

Он не ответил, устало откинув голову на спинку кресла. Я на всякий случай отодвинулась от него и стала смотреть в окно на пролетающие мимо огни ночного города.

— Если ты думаешь, что брачная ночь начнется прямо в машине, то спешу тебя заверить, я не состоянии сегодня на такой подвиг, — протянул Картер.

— Даже и не думай, — мрачно посоветовала я, на что клановник только усмехнулся.

Еще со школы помню, что дом Картеров находится в пригороде, на Железнодорожной улице. В гостях у них я никогда не была, но была бы не против не делать этого и сегодня.

Картер тяжело вылез из машины, обходя ее по кругу, открыл мне дверь. Я потянулась за его рукой, неудачно поставила ногу, и раздался хруст. Мы недоуменно переглянулись. Картер заглянул под платье и стянул с ноги мою обувь. Оказалось, не выдержал каблук. Я жалобно проводила ее взглядом, когда клановник швырнул ее через забор, и приготовилась скакать на одной ноге. Картер взирал на мои попытки убиться со скучающим видом, а когда ему это надоело, резко подхватил меня и понес в сторону дома. От неожиданности я крепко вцепилась ему в шею, чего доброго, еще сбросит с высоты своего роста.

Бросать меня он, конечно, не стал, а вполне даже осторожно перенес через порог и поставил на ковер в коридоре. Я окончательно разулась и застыла памятником самой себе, не представляя, что делать дальше.

— Проходи, не стесняйся. Тебе же сказали, это теперь и твой дом. Туалет, ванная, кухня, комнаты, — слова клановника чередовались с жестами. — Наша дальняя.

Он исчез за какой-то дверью, а я на цыпочках отправилась в ту комнату, которую Картер окрестил нашей, и щелкнула выключателем. Да, ее действительно подготовили. Белоснежное постельное белье, кругом лепестки роз и свечи, в данный момент, правда, не зажженные, на столе шампанское и фрукты. Не удивлюсь, если где-нибудь припрятан томик Камасутры, так, на всякий случай.

— Можешь взять что-нибудь в шкафу, я забыл тебя предупредить, чтобы ты прихватила свою одежду.

Да, и желательно это было сделать перед росписью, чтобы я стояла под руку с тобой, Картер, и с пакетом.

— Где я буду спать? — задала я животрепещущий вопрос.

Картер посмотрел на меня, как на идиотку.

— Тебе мало? — он выразительно поднял брови, указывая на огромное ложе.

— А ты?

Он развязал галстук и повесил его на ручку двери. Затем ответил.

— Меня здесь не будет, можешь не волноваться.

Он вышел, оставив меня в недоумении — как это не будет? А когда утром заявятся его родственнички, мне хлопать глазами и говорить, что я не знаю, куда делся мой муж?

Я вышла следом, но услышала стук входной двери и рев заведенного мотоцикла. Картер и правда оставил меня одну в чужом доме. С каким-то несвойственным мне остервенением я содрала с себя платье, нашла в шкафу его рубашку и натянула на себя, мгновенно в ней утонув. Уселась перед зеркалом, в котором отразилась злобная перекошенная харя. Я уже готова стать вдовой, хватит, поиграли в семью. От меня он, значит, добивается, чтобы я исполняла свою роль так, как он хочет, а сам тем временем не может соблюсти элементарные правила приличия.

Шипя и матерясь, я выдергивала из прически шпильки и невидимки — не спать же мне с этим металлоломом в голове, а затем отправилась умываться. Сначала, было, решила, что не смогу уснуть на новом месте, но едва голова коснулась подушки, по телу разлилась непривычная слабость и я мгновенно уснула.

Пробуждение у меня вышло странным. В мою опочивальню открылась дверь, меня осторожным прикосновением «разбудили» (хотя я проснулась от звука открываемой двери) и попросили встать. Когда я осмотрелась, моему удивлению не было предела — в комнату входили женщины, причем, насколько я понимаю по присутствующим моим — это была близкая родня с обеих сторон.

Я завернулась в одеяло и вместе с ним встала, дальнейшее просто повергло меня в шок, а моих гостий — в восторг.

На простыне темным пятном зияло нехитрое ночное обстоятельство. Волосы на моей голове встали дыбом.

— Настоящая жена — чистая невеста, — одобрительно покачала головой бабушка Картера, и все остальные с ней согласились.

— Умница, Альена, — шепнула мать Картера (так и хочется сказать — мать его) обняла меня и выпроводила всех за дверь со словами: — Все убедились, что союз скреплен, теперь моей девочке надо отдохнуть. Пойдемте пить чай.

Делегация, судя по удаляющемуся шуму, направилась на кухню, а я, оставшись одна, не сразу смогла прийти в себя. Ощутившей все радости интимной жизни я себя не чувствовала, женские дни по графику еще не скоро. Откуда кровь? Что этот подлец со мной сделал?

Я вознамерилась найти его и надрать ему задницу, содрала с кровати простынь и выглянула в коридор, где суетилась остиньора Картер. Нужно было как-то к ней обратиться.

— Э-э… — она подняла на меня взгляд и тепло улыбнулась. Я про себя отметила, что мамой назвать ее не смогу. — Вы не подскажите, где я могу найти мужа?

Она указала на соседнюю дверь.

— Он в кабинете, детка. Присоединяйтесь к нам за завтраком.

Я заверила ее, что не голодна, и ледоколом «Арктика» ворвалась в обитель зла. Зло уже переоделось в домашнее и мирно попивало кофе, щелкая по клавиатуре ноутбука. Скомканная простынь, описав изящную дугу, приземлилась ему на колени. Если бы взгляд умел убивать, у Картера в голове сейчас бы дымились две рваные дырки.

— Как это понимать? — шепотом заорала я, придерживая одеяло.

— Доброе утро, милая, — ровным тоном отозвался он, и продолжил в моем стиле: — Спасал твою честь и репутацию, что непонятного?

— Что ты сделал? — от злости я не знала, куда себя деть. Меня было слишком много.

Картер приблизился ко мне в считанные секунды и горячо зашептал на ухо, что и как он со мной сделал. Тишину прорезал звонкий удар — я отвесила ему пощечину. Лицо супруга приняло багровый оттенок, он резко усадил меня на стол, опрокинув свой кофе и содрал одеяло. Мы застыли друг напротив друга, гневно дыша и расчленяя взглядами.

— Это твоя благодарность за то, что ты не опозорилась перед всеми?

— Это еще как посмотреть! — возмутилась я. — К тебе не вваливалась толпа страждущих засвидетельствовать потерю тобой девственности.

— И слава богу. Я заранее знал, что так и будет, поэтому побеспокоился за тебя. Как видимо — зря.

Может он и прав, неизвестно, что хуже — присутствие пятна или его отсутствие. Раз уж женщины захотели вспомнить средневековье, их в этом начинании вряд ли бы что остановило.

— Откуда кровь? — уже более миролюбиво отозвалась я.

Картер молча поднял футболку, под которой оказалась бинтовая повязка в районе ребер. Краем глаза я успела отметить рельефность мужского живота, но это было в данный момент лишним.

— Бог мой, что это?

Он опустил футболку и ответил.

— Результат неудачного покушения.

— Нечего было шляться ночью где попало, — поддела я, припоминая ему вчерашнее.

Картер покачал головой.

— Ночью меня зашивали. А ножом ткнули в ЗАГСе.

Я вспомнила момент с возникшей суматохой. Скорее всего, именно тогда это и произошло.

— Почему ты молчал? Истекал кровью, но никому ничего не сказал, — возмутилась я.

И на руках меня таскал. Воистину ненормальный.

— А что бы изменилось? Ночью я сообщил кому нужно, только это ничего не изменит, я не видел нападавшего. А на церемонии на тебе итак лица не было, не хватало еще, чтобы ты кинулась его искать.

Я задумалась.

— И никаких мыслей на этот счет?

Картер покачал головой.

— Это мог быть кто угодно — в коридоре толкалось много народу, мог быть среди них и залетный. Уж больно только неуклюжий он, лично я бы себя прирезал куда качественнее.

Я бы тоже, про себя подумала я, но вслух произносить не стала.

— Это явно не клановник, — стал рассуждать Картер. — Любой, даже новичок, обставил бы это дело куда более грамотно. Тем более, там был глава, при нем никто бы не стал меня убирать. Допустим, это универсал. Чисто теоретически, — поправился он, заметив мой взбешенный взгляд.

— Чисто теоретически универсал нашел бы чем тебя убрать и без ножа, — возразила я. — Ты бы просто свалился неожиданно на пол, а врачи бы констатировали смерть от сердечного приступа.

Картер очень внимательно на меня посмотрел.

— Любопытная информация. Я так понимаю, это инъекция. И как часто тебе приходилось ей пользоваться?

— Я не обязана отвечать на подобные вопросы. Могу сказать только одно — ни одна экспертиза не докажет, что это было убийство, — я развела руками. — Просто, скажем, ты переволновался перед свадьбой, сердечко не выдержало и — оп — покойничек.

Его взгляд выражал целую гамму чувств и эмоций.

— И на ком я только женился, — потрясенно произнес он. — Мне уже стоит начинать тебя бояться?

— Перестань, — одернула я, прекрасно понимая, что он переигрывает. — Меня уже выставили из универсалов, да и им просто так препарат не выдают.

— Что это за препарат? — заинтересовался клановник.

— Неужели ты думаешь, что я тебе скажу? Ты итак уже знаешь больше, чем нужно.

— Заочно ты уже принята в клан, так что теперь ты должна отстаивать наши интересы, и защищать бывших коллег и хранить профессиональные тайны тебе уже нет нужды, — язвительно заметил Картер.

Я подобралась и зашипела.

— И, тем не менее, это не означает, что я предам интересы тех, кто совсем недавно был для меня семьей.

В глазах клановника я увидела одобрение. Он разделял мои взгляды, несмотря на свой, корыстный интерес.

— Хорошо, — кивнул он. — Ты убедила меня, что это не универсал, хотя я по-прежнему думаю, что, не достань он препарат, ему вполне по силам использовать нож.

Я отрицательно покачала головой.

— У нас таких дураков не держат.

— Делаем вывод — это не клановник и не универсал, значит, кто-то третий.

Мы ненадолго замолчали, думая каждый о своем. Нас отвлекла открывшаяся дверь и последовавший за ней сдавленный возглас: «Ой!» Ну да, мы вполне провокационно расположились — я на столе с голыми ногами в одной рубашке Картера, а ее хозяин нависает надо мной спиной к двери, держась руками за мои бедра. Уши и щеки загорелись огнем, я сбросила руки Картера и спрыгнула со стола, заворачиваясь в одеяло.

— Надо же, ты еще и смущаться умеешь, — едко усмехнулся Картер, — никогда б не подумал.

— И не думай, у тебя это плохо получается, — парировала я. — Что мы будем делать дальше?

Муж уже давно все решил сам, только меня забыл посвятить в свои планы.

— Я снял для нас двушку, не в центре конечно, но зато с ремонтом. Комната мне, комната тебе, чтобы поменьше пересекаться. Сейчас переоденешься, сестра передала тебя какую-то одежду, и мы поедем каждый к себе собирать вещи.

В этом наши желания совпадали, с той поправкой, что я бы хотела вообще оставаться на разных территориях.

— Отлично, каждый из нас имеет право на свою личную жизнь.

Картер весь подобрался и неожиданно зло произнес:

— Не дай бог ты кого-то приведешь. Если из-за тебя развалится вся конспирация…

Кто бы говорил о конспирации. Я откровенно развеселилась, и прежде чем уйти переодеваться, напрямую спросила: — А в конспирации ли дело?…

Квартира мне понравилась, независимо от того, что находилась она километра на два дальше от центра и моего прошлого обиталища. Сейчас расположение квартиры не играло такой важной роли, как раньше, потому что я еще даже не представляла, чем и как буду зарабатывать на жизнь. Если клан ничего за две недели, пока я буду обживаться на новом месте, не предложит, то пойду на биржу труда устраиваться хоть кем. К деду идти категорически не хотелось.

Так вот, квартира. Относительно новая десятиэтажка, обстановка чистенькая и уютная даже в подъезде, в квартире ремонт, но из мебели только основное — кровать, шкаф, стол, стул и кухонный уголок с минимумом бытовой техники — это то, что попало в мое пользование. В комнату Картера я не входила, во-первых, она была заперта, когда я, нагруженная сумками, приехала по скинутому сообщением адресу, во-вторых, у меня не было желания туда входить. Нельзя переходить границы чужой территории, раз уж я сама настояла на ее разделении.

Кухня оказалась светлой, просторной, мы сможем на ней сосуществовать, не задевая друг друга. Вот только мой набор посуды не соответствовал количеству собирающихся проживать на этой площади, пришлось составить список того, что нужно будет докупить. Нет, я не планировала баловать Картера кулинарными изысками, но и, как говорится, «жрать в одну харю» тоже.

Сумки пришлось поднимать в несколько приемов, и пока вахтер сторожил на улице, я поднималась на лифте на седьмой этаж с таким количеством, которое могла унести. Последние две сумки, как раз с вышеупомянутой кухонной утварью, были самые тяжелые, поэтому я их оставила напоследок. Расплатившись со стариком за охрану и наотрез отказавшись от его помощи, я выдохнула и примерилась к сумкам, но у меня вырвали их из рук. Я хотела было возмутиться, но обернувшись, увидела злющего Картера.

— Нельзя было меня дождаться? — пророкотал он.

А я ждала. Час ждала, два. Телефон его не отвечал и он не перезванивал, а так как ключи уже были у меня, я и решила, что вполне могу перевезти свое барахло сама. В принципе, его голова не должна болеть о том, как я это сделаю. Мы друг другу никто, только на бумаге — супруги, соответственно, в моральном праве никому ничего не должны.

— Чай, не безрукая, сама справилась.

— Мне твоя самостоятельность потом боком выходит, — упрекнул Картер, намекая на бал. Лично я себя виноватой в чем-то в том случае не считаю, разве что, может, в невнимательности. Кто-то хотел меня подставить — он это сделал, а остальное было делом техники. Поэтому повернувшийся ко мне спиной и зашагавший к лифту клановник, если бы обернулся, лицезрел бы оттопыренный средний палец правой руки, рядом с которым вызывающе блестело обручальное кольцо.

Прежде всего, я налила в таз воды и тряпкой протерла все поверхности, коими мне придется в дальнейшем пользоваться. Ремонт ремонтом, а влажная уборка по расписанию. Когда все высохло, я разложила вещи, застелила постель, а затем принялась за кухню. Картер заперся у себя в комнате и оттуда не выходил. Часа через три, когда даже на улице стемнело, я устало опустилась на стул и осмотрела результат своих трудов. Кухня блестела, краны начищены, посуда расставлена, полотенце повешено, ванна и туалет идеально убраны (раздельный санузел меня, к слову, порадовал), осталось только выстирать и высушить саму себя.

После душа я сделала себе заметку, что завтра наведаюсь на базу за документами, а после забегу в ближайший супермаркет и набью холодильник едой. Пока расчесывалась и готовилась ко сну, услышала, как Картер возится в коридоре, а затем хлопнула входная дверь. Отправился по своим делам на ночь глядя? А может и по бабам, кто его знает. Тем лучше, я заперлась изнутри, на всякий случай, и легла, по старой детской привычке загадав про жениха на новом месте.

А приснился мне загадочный танцор из клуба.

Проснулась я будто после грандиозной пьянки — так у меня гудела голова. Виной тому были тяжелые сновидения, а также большое разочарование, когда я поняла, что все происходящее со мной и стриптизером — всего лишь сон. На пробежку я отправилась в подавленном, если не сказать иначе, настроении. А впереди меня ждала не слишком приятная встреча с начальником.

На проходной меня пропустили, но честно предупредили, что это, скорее всего, последний раз. Я не осуждала контролера, ему поступил приказ, который ему надлежало исполнить, независимо от его собственных желаний. Я кивнула и прямиком направилась к кабинету Ксаури. Секретарь, увидев меня в приемной, побледнела и даже попыталась выгнать меня, но я заставила ее набрать номер шефа и уточнить конкретное время приема. Не знаю, что он ей сказал, но у женщины заблестели глаза, и, убегая со своего рабочего места, она дрожащим от подступающих слез голосом сказала:

— Входи, он ждет.

Я зашла без стука, посчитала ненужным. Но уже через минуту пожалела вообще, что сюда пришла. То, что я увидела, никак не укладывалось в моей голове ни тогда, ни время спустя.

Ксаури был пьян. Не просто выпил, чего за ним никогда не было замечено, а находился в длительном запое, потому что в воздухе витал устойчивый сивушный запах, а всегда идеальная обстановка кабинета превратилась в адский бардак. Сам начальник сидел в кресле, но было видно, что он сел туда перед моим появлением, а до этого Ксаури спал на диване. На красивом некогда лице чернела уже даже не щетина, а вполне конкретная борода, а ясные черные глаза потускнели и как будто умерли. Дверь я закрыла по инерции, но пришлось ухватиться за косяк, чтобы не осесть на пол от увиденного.

Начальник сфокусировал на мне взгляд, усмехнулся и потянулся за полупустой бутылкой коньяка. Его руки заметно дрожали.

— Пришла, — хрипло произнес он.

Я застыла, не в силах вымолвить не слова.

— Я ждал, — продолжил сам с собой Ксаури, опрокидывая в себя бокал и закусывая его лимоном. — Пришла.

— Я за документами, — безлико проговорила я, и шеф снова посмотрел на меня. Затем встал и, шатаясь, подошел.

Смотреть на него было жутко. Два образа — привычный Ксаури, и тот, которого я видела сейчас — никак не сходились воедино. Он коснулся горячей рукой моей щеки, заставляя вздрогнуть.

— Боишься, — почему-то решил он. Отвернулся. — Неприятно тебе, что какая-то мразь касается твоей нежной кожи. Мне тоже неприятно.

Что именно ему неприятно, он не уточнил. Дошел до сейфа, достал папку с документами и протянул мне. Затем затянулся сигаретой, окончательно меня добив. Прежний Ксаури табак не выносил на дух.

Я не знаю, зачем я задержалась, нужно было уходить сразу. Но я осталась стоять, а шеф, видя, что я еще в кабинете, заговорил.

— Зачем мне это все теперь? — задал он вопрос не то мне, не то в пустоту. — Зачем, если здесь нет тебя?

— Вы сами выгнали меня, — напомнила я. Ксаури снова усмехнулся, с горечью.

— Выгнал, — повторил он. — Да будь моя воля, я бы запер тебя здесь навсегда. И от деда твоего полоумного, и от этого клановничьего ублюдка. А теперь что? Я один с той шайкой недоумков. Нет у меня больше ничего.

Трудно описать, в каком тоне произносились эти слова. Вроде и печаль, и грусть, и тоска…и ничего. Будто он уже устал кричать, и просто шепчет, чтобы не забыть, как звучит его голос.

— Чушь, — возразила я. — У вас была хорошая команда и до меня, и сейчас. В Универсалитете каждый год идет набор на специальность.

— Нет, — перебил Ксаури, надвигаясь на меня. — Никто. Никогда. Не сможет. Заменить мне тебя.

И он крепко стиснул меня в объятиях, всерьез пугая. Я не знала, что мне делать. Справиться с таким бугаем, как мой бывший теперь уже начальник, пусть даже и пьяным, мне не под силам, а кто знает, что у него сейчас в голове. Огромная рука нежно погладила меня по волосам, и он будто всхлипнул.

— Как я без тебя, Альена? Ты была полоской света в моей жизни.

— Вы что же, меня хороните? — попыталась вырваться я, но безуспешно. Он сам отстранил меня, стараясь не зацепить дымящейся сигаретой. Мой взгляд неожиданно зацепился за название.

Я оттолкнула его, не иначе адреналин ударил в голову. «Хайманц» упал на пол, осыпав его хозяина пеплом и искрами, тот самый, окурок которого я нашла под окном.

— Так это были вы! Приходили в мою квартиру ночью и смотрели.

Он уперся руками в стену по обе стороны от меня, отрезая пути к отступлению.

— Да, это был я, — глухо произнес он. В глазах плясала боль. — И я не просто смотрел. — Ксаури поднял мой подбородок, полностью завладевая моим взглядом. — Я уже много лет смотрю и никак не могу понять, почему старый волк, повидавший на своем веку целое стадо разномастных овечек, никак не может выбросить из головы маленькую рыжую кошечку.

Мужчина намотал на палец прядь моих волос и отпустил, с какой-то нежной грустью глядя, как раскручивается локон. Я не шевелилась, стараясь лишний раз не провоцировать его.

— В тебе ведь нет ничего особенного, — продолжил он. — Но почему меня преследуют видения, где я целую и ласкаю твое тело?

И он наклонился в явном намерении сделать то, что озвучил. Я нырнула ему под руку и отскочила.

— Держите себя в руках, иначе сильно потом об этом пожалеете, — он бросился за мной, схватил за руки и попытался заломать. Я оказалась прижата к мужской груди, без возможности вырваться. Стало страшно.

— Я уже наказал себя, как мог, и расплачиваюсь за это, — подушечка пальца прошлась по моей губе.

— Пожалуйста, — взмолилась я, понимая, что он все-таки доведет начатое до конца. — Лиан, остановитесь.

Он остановился, усмехнулся — и отпустил.

— Никогда не думал, что все готов простить тебе за имя. Уходи, Альена, по-хорошему.

Дважды просить меня не пришлось. Я рванула на себя дверь, стараясь как можно скорее покинуть кабинет, но он не мог не оставить последнее слово за собой.

— Не держи на меня зла, девочка моя, — звякнула бутылка о бокал. — Наверно, я уже и забыл, как это — любить.

Я хлопнула дверью и быстрым шагом выскочила на улицу. Холодный ветер ударил по глазам, вызывая невольный вдох. Почему-то захотелось заплакать, но я сдержалась. Было у меня местечко, куда следовало отнести свои эмоции. Туда я и направилась.

  Лишь горстка перьев на асфальтовой дорожке,    И те разгонит ветер озорной,    Сегодня из десятого окошка    Шагнул, уже печальный и седой.    Она ушла, мой ангел одинокий…    Ни слез, ни страха не было в глазах,    А я стоял, не в силах слово молвить,    И был он, этот сумасшедший страх.    Но я боялся напугать мгновение,    Ждала, а я боролся сам с собой…    О многом говорили напоследок мне    Опущенные крылья за спиной.    И не кричала… Я не слышал крика,    Оглох, ослеп — я долго так стоял.    И ночь прошла — хватило б только мига,    Но слишком поздно это осознал!    Лишь горстка перьев, в метре — подоконник,    От ада ровно столько же до рая,    А я, ее чудовище, подонок,    Шагнул за ней… Прости меня, родная…

Глава 11

Прости, но в этом нет моей вины,

Что я уже другая для тебя,

Не думай, будто я живу взаймы,

Я просто очерствела, не любя.

Сопротивляться трудно, но молчу,

С меня хватает ущемленной воли.

Я просто отомстить тебе хочу

За годы одиночества и боли…

Ветер трепал мои волосы, поэтому пришлось натянуть капюшон. Уши сразу оттаяли и не слишком приятно закололи. Я обняла себя, чтобы сохранить немного тепла, но внутри всё равно бушевали метель смятения и буря эмоций. Заставить себя отойти от парапета я не могла, стояла и смотрела вдаль.

Что за события происходили в моей жизни, если я пропустила момент, когда меня успели полюбить два совершенно разных самодостаточных и обеспеченных мужчины? Я никогда ни за одним из них не замечала ни капли проявляемого ко мне интереса, скорее даже наоборот. Мне совершенно не верилось в то, что я могла бы заинтересовать хоть одного из них как женщина, скорее, мне представлялась любая другая причина внезапно возникнувшей любовной активности. И Кириен, и Ксаури в прагматизме мало чем отличаются от Энайи Дархау, и не исключено, что неожиданные признания в чувствах — это ни что иное, как своего рода политический ход. Другое дело — чего они этим добиваются? Я ведь не такая уж наивная дурочка, чтобы растаять от романтических поступков или пламенных слов. Не скрою, меня шокировали излияния по поводу моей персоны, но не до такой степени, чтобы я, например, поделилась информацией или воспылала к кому-то чувствами.

Кириен явно от меня чего-то ждал, Ксаури же, напротив, оттолкнул как можно сильнее и дальше. Между нами ничего не может быть, он это понимает, но мне все равно тяжело видеть падение сильного человека. Кто-то, может, рассудит — это не падение, а всего лишь новый виток в жизни… нет, я знаю Ксаури как сильную личность, которая никогда не опускалась при мне до слабостей. И, тем не менее, в лучших традициях мастера, он все также продолжал меня учить. Не исключено, что за этот урок я должна сказать ему спасибо. Но не сейчас, когда-нибудь… потом.

Проблемы прилипали ко мне, словно грязь, но вот решаться никак не желали. И чем дальше я в них окуналась, тем больше их становилось. Я примерно знала, откуда мне нужно начинать, чтобы хоть частично в чем-то разобраться, но для этого мне нужна поддержка и помощь Картера, или что он там мне обещал. По контракту смерть одного из нас совершенно не выгодна в материальном плане другому, в этом дед и Сартари пришли к единому мнению. Более того, если не вдаваться в подробности юридической муры, то пока мы вместе — у нас будет все, а как только разойдемся — основная доля в бизнесе отходит доверенному лицу либо бывшего главы, либо Энайи. Подстраховались, ничего не скажешь. Но с другой стороны, первое, о чем я подумала, подписывая контракт — Картеру нет никакого резона в определенный момент захотеть стать вдовцом из-за какого-нибудь казино или завода. Разве что по каким-то другим причинам. В его же интересах сохранять мне жизнь, поэтому клановнику придется оказать содействие в моем маленьком расследовании. Он ведь следит за мной, значит, ему это зачем-то нужно.

Мои мысли подтвердились, когда выходя из полуразрушенного здания, я наткнулась на черный джип, подпираемый упругими (ну, я так думаю) ягодицами недовольного, сложившего руки на груди мужчины, приходящегося мне мужем. Я спокойно подошла, он оттолкнулся от капота и уселся за руль. Я села на соседнее сидение. Картер задал один единственный вопрос:

— Ты мне только скажи — я что — собака, бегать за тобой?

Ответа он не ждал, не слишком аккуратно объезжая неровности дороги. А впервые в жизни подумала о том, что ни одна живая душа на свете не проявляла ко мне столь странной заботы.

Сообщать Картеру о Ксаури я не стала, и тому было немало причин, главная из которых — его принадлежность к противоборствующей стороне. Я, по сути, теперь отношусь к ней же, хоть и неофициально пока, но на два фронта работать не собираюсь, принципы, знаете ли. Будет лучше, если клан останется в стороне, мне же осталось лишь дождаться, получит ли ситуация какое-либо продолжение, или Ксаури все сказал мне утром.

Пока Картер рулил, я все думала, как бы попросить его тормознуть возле супермаркета, но клановник словно прочитал мои мысли. Мы въехали на полупустую парковку, он заглушил двигатель и произнес:

— Пойдем, поможешь выбрать продукты. Дома хоть шаром покати. А чем питаются такие, как ты, я понятия не имею.

Он помог мне выйти и повел к стеклянным дверям «Хозяюшки», слегка подталкивая ладонью в спину. Меня зацепила последняя фраза и не слишком порадовали его прикосновения.

— Что значит — такие как я? — я бросила на него негодующий взгляд. Створки разъехались, пропуская нас внутрь, в мир продуктов и бытовой химии. — Я ем абсолютно все. Тем более, ты уже видел мои предпочтения в еде.

Картер пожал плечами, выбирая тележку. Я пристроилась рядом.

— Может, это была одноразовая акция. Просто я представить не могу, что нужно есть, чтобы быть такой глистой обморочной, как ты.

Очень лестное мнение, Ваше Высочество. Ваши уста таки источают нектар слов и эпитетов.

— Спасибо за сравнение, — я издевательски поклонилась. — Чтобы развеять твои сомнения, скажу, что ем всего и по чуть-чуть. И много двигаюсь.

Я пропустила момент, когда тележка начала наполняться всем подряд, что только попадалось под руку Картеру. Он бездумно складывал в нее все, до чего дотягивались его руки. Пришлось брать инициативу в свои руки.

— Так, положи на место колбасу. Это уже третья палка.

— Да? — искренне удивился клановник, опуская глаза в тележку. — Надо же, а только подумал, что надо бы колбасы взять. А откуда здесь столько печенья?

Я возвела глаза к небу. Теперь я поняла, зачем он меня с собой взял — не удивлюсь, если он каждый раз вот так вывозит половину супермаркета, а потом выбрасывает, потому что не знает, что с этим делать. Тщательно проинспектировав продуктовый набор Картера, я половину вернула на место, про себя удивляясь — мы ведь только заехали, как он успел столько всего нагрузить?

— Давай так, — переводя дыхание, предложила я, — ты катишь тележку, я выбираю продукты.

Он кивнул, даже, мне кажется, с некоторой долей облегчения. В итоге на кассу мы подъехали основательно загруженные, но ничего лишнего, что я не смогла бы приготовить, на кассовую ленту не попало. Я достала кошелек, мысленно прикидывая, хватит ли мне наличных, или расплатиться картой, но Картер решил иначе — протянул свою кредитку ожидавшему нас кассиру. Я тем временем стала собирать продукты в пакеты.

У клановника зазвонил телефон. Он кивнул мне на выход и отошел недалеко, чтобы поговорить. Я поставила нагруженные пакеты в тележку с целью доставить их до машины, пока Картер занят, но он вернулся, хмуря брови, выхватил у меня ручку и покатил вперед, все также подталкивая.

— Что-то случилось? — поинтересовалась я, ощущая его общую нервозность.

— Мой человек, который следил за тобой, пару дней назад пропал. Сегодня его нашли мертвым.

Я машинально прибавила шагу. Хотите знать, каково это, когда из-за тебя кто-то гибнет? Я вам не советую. И что бы я не говорила Картеру — это совершенно отвратительное ощущение.

— Кто это мог сделать?

Картер запихнул меня в машину, сам быстро закинул пакеты в багажник и лихо стартанул с места. Я, на всякий случай, быстренько пристегнулась.

— Парень застрелен из того же оружия, что я девчонка на треке, что только подтверждает мои опасения по поводу твоего везения. Теперь я на сто процентов уверен, что тогда хотели убрать именно тебя.

— Теперь загадочный кто-то знает, что я без охраны, и попытается подобраться поближе — ты это хочешь сказать?

— Кто тебе сказал такую чушь, что ты без охраны? — удивился клановник. — То, что моего человека убили, говорит лишь о его непрофессионализме. Он где-то раскрылся и не смог себя обезопасить, хотя главной целью его была твоя безопасность.

— Ты сейчас говоришь как мой дед, — не смогла я удержаться от резкого тона. — Он тоже ни во что не ставит человеческую жизнь.

Картер прищурился.

— В чем ты меня сейчас обвиняешь — в том, что я пожертвовал жизнью своего подчиненного и нисколько не убиваюсь по этому факту? А то, что я это сделал во имя жизни другого человека — мне не зачтется? Чтобы этот человек смог дышать, улыбаться, издеваться над чьей-то совестью. Думаешь, мне не жаль его — молодого парнишку, у которого осталась семья? — меня уже разобрала нехорошая дрожь, потому что да, именно так я и думала. — Плохо ты меня знаешь.

Последнюю фразу он прорычал, не грозно, не зло, а как-то очень…проникновенно, что ли, доходчиво. Не скрою, что мне стало стыдно, поэтому я отвернулась к окну. Однако, к моей радости, Картер не стал развивать эту тему, а вернулся к тому, с чего начали.

— Есть что-то, о чем я не знаю? Зачем ты появилась на благотворительном балу?

— Повеселиться, — хмуро ответила я.

— Повеселилась, — начал злиться клановник. — Дальше что? Какое у тебя было дело к убитому?

Кто знает, может и поможет. Пришлось рассказать.

— Что было на флэшке, ты, конечно же, не знаешь? — подвел итог Картер после моего непродолжительного рассказа. Я отрицательно покачала головой. — Что ж, это хоть немного, но проясняет ситуацию.

— Кто-то завладел ею, но есть и другие, кто хотел бы ее заполучить, и они думают, что флэшка у меня.

— И поэтому тебя пытаются убить? — Картер задумался. — Нет, это бессмысленно. А вдруг ты ее где-то спрятала, без твоей помощи им ее не найти, поэтому лично я не вижу смысла тебя убивать. Тут что-то иное.

— А как тебе такой вариант: сначала меня хотели убить, сгоряча, как, допустим, свидетеля. Не получилось, злодеи на этом не успокоились, но логически подумали и решили пока оставить все как есть, но понаблюдать. Убрать мое окружение, подобраться поближе…

— Браво, хлопаю стоя. Так-то оно так, — протянул клановник, — но что дальше?

— Найдут флэшку и доделают начатое? — предложила я.

Картер посмотрел на меня долгим взглядом, словно ища ответ в моем лице.

— Я мало понимаю преступные умы, Аля, но мне кажется, что будет пострашнее. И наша задача в том, чтобы этого избежать.

Мы замолчали. Машина уже некоторое время стояла возле подъезда, но мы так увлеклись разговорами, что не заметили этого. Клановник что-то хотел добавить, пристально рассматривая меня, но я решила временно закрыть эту опасную тему.

— Чему быть — того не миновать. Пойдем домой, пора бы уже что-нибудь сожрать.

Картер улыбнулся и последовал за мной.

Вечер прошел за готовкой. Плита меня огорчила отсутствием таймера и заеданием в системе розжига, но вскоре я уже приловчилась к ней, решив не беспокоить Картера. Занеся пакеты на кухню, он отправился в комнату и уже несколько часов оттуда доносятся обрывки телефонного разговора. Я не прислушивалась, но эмоциональность его диалога с собеседником зашкаливала. Вникать в то, что меня не касается, я не собиралась, поэтому преспокойно помешивала борщ, а на сковороде у меня весело шкворчало тушеное мясо с овощами. Еще немного, и все будет готово, осталось только пережарить лук и морковкой, шинковкой которых я и занялась, напевая себе под нос.

— Нет, я сказал! — раздалось прямо над ухом, и я, промахнувшись, чиркнула ножом себе по пальцу. От неожиданности я тут же его уронила, запихивая кровоточащий палец в рот с мучительным стоном, нож застучал по полу, а я гневно повернулась к источнику громкого звука. Картер замер с телефоном в руке, изумленно наблюдая за происходящим. Его собеседник продолжал ему что-то говорить, но клановник его уже не слушал, и бросив: «Я тебе перезвоню», отключился и застыл памятником самому себе.

— Ничего умнее не придумал? — попеняла я, осматривая поврежденную конечность. Глубоко полоснула, заживать будет долго. — Подкрался и орешь тут на ухо.

Картер разве руками.

— Я почувствовал, что пахнет откуда-то едой и вышел, продолжая разговор. Откуда я мог знать, что так вкусно пахнет с нашей кухни?

— Ну да, — мой голос так и источал сарказм, — мы ж продукты купили, чтоб по стенам развесить и любоваться на них.

— Я не думал, что ты кинешься сразу готовить, — стал оправдываться клановник, как по-моему — под дурачка косить.

— Я, между прочим, из-за тебя чуть палец не отрезала, — я продемонстрировала порез. Кровь капала в раковину, потому что держать палец во рту стало противно из-за металлического привкуса крови. Картер, наконец, соизволил обратить на это внимание и принес йод и перевязочный материал. Мы присели за стол, клановник стал оказывать мне первую помощь.

— Одного не пойму, — молча этого сделать он не смог, — как ты порезалась? Где же твоя хваленная скорость реакции, про которую ходят легенды? Или Универсал — это только красивая сказка, а на самом деле вы ничего и не умеете?

Мне было, что ответить ему на это. С бинтованием пальца он как раз закончил, я заправила концы завязки, чтобы не мешали и попросила:

— Ты не мог бы подать мне соль?

Он даже не задумался над тем, зачем мне соль за пустым столом. Просто встал, чтобы исполнить просьбу. Мне нужно было только чтобы он принял вертикальное положение и повернулся ко мне спиной. Удар под коленку, рывок на себя — и вот я уже верхом на клановнике, с ног до головы осыпанном солью. Медленно и чувствительно провела рукой по рельефному животу, чувствуя, как каменеют его мышцы от прикосновения, но Картер не пошевелился, просто лежал и смотрел на меня темнеющим взглядом. Я наклонилась и лизнула щеку, посмаковала и с видом знатока произнесла:

— Хорошо посолен, поперчить осталось, — а затем наклонилась и и процедила ему в лицо: — Запомни раз и навсегда — никто никогда не от чего не застрахован, в том числе и ты. И хватит тыкать мне в лицо моей принадлежностью к Универсалам.

И с каким-то горьким чувством превосходства ушла к себе в комнату, напоследок бросив:

— Приятного аппетита.

Сон не шел. Я ворочалась с боку на бок, запихивала голову под подушку и считала баранов, но все равно не могла уснуть. Мне мешал шум, доносящийся с кухни. Вернее даже не шум — я поймала себя на мысли, что прислушиваюсь к тому, что там делает Картер. Выйти и посмотреть мешало ощущение, что я испорчу эффект от своего ухода, но больше меня мучил вопрос — понял ли он, что я хотела до него донести? Почему-то меня задели его слова, причем далеко не как профессионала, а как девушку, и это было отвратительно. Унизить его как профессионала оказалось просто, а вот зацепить его мужские чувства мне удалось последний раз, отказав ему в школе. А так хотелось бы, чтобы я мучилась не в одиночестве.

На кухне зазвенела посуда. Я застонала и накрыла голову одеялом. Зачем мне это нужно — наступать на старые грабли? Почему не в моем характере просто мирно сосуществовать с ним рядом до выполнения взаимных обязательств, а потом — все, мы разбежимся навсегда? Словно нечистый дергает меня за руку и за язык, чтобы я все больше портила жизнь нам обоим. И если на Картера, по сути, почти плевать (почти — это на случай всяких непредвиденных ситуаций), то мне еще как-то налаживать свою жизнь после разбитого корыта. А это не так уж легко, проверено.

Некстати вспомнились ощущения, охватившие меня от контакта с его телом, и снова бросило в жар. Вообще-то это удивительно, что я смогла застать Картера врасплох, и то, что он смирно лежал подо мной не реагировал на мои слова и действия, говорит о том, что он тоже почувствовал нечто подобное. Если в моем случае я это списала на неопытность, то реакция клановника меня позабавила.

Дверь подергали с той стороны — ага, конечно, зря я, что-ли, запиралась, и ушли восвояси. Наступила тишина, к которой я еще некоторое время прислушивалась, но сон победил меня.

Утро встретило меня запиской на столе.

«Позвони по этому номеру, с тобой хочет пообщаться Сартари. Не делай глупостей, ты знаешь, что от тебя зависит.» Снизу приписан номер и короткая фраза: «Я больше так не буду».

Я усмехнулась и сунула бумажку в карман. Картер, ты мое чудовище. Мое…

Глава 12

Влюбиться как в мужчину? Не проси.

Любить меня как женщину? Не надо.

И к сердцу мою горечь не неси,

Я и сама словам своим не рада.

Мы дикие до боли, ты пойми,

Жалеть себя, мне кажется, что хватит.

Ты знаешь… Дай мне руку, обними,

И никогда не размыкай своих объятий…

Моего звонка действительно ждали. Я бы даже сказала — с нетерпением.

— Альена, девочка моя! — обрадовался глава. — Хорошо, что вы заинтересовались моим предложением. Могу я пригласить вас на обед сегодня в мой дом? Не поймите меня неправильно, хочется пообщаться с вами в неформальной обстановке, а ни одно заведение из мне известных этого не гарантирует.

Факт приватного обеда меня совершенно не радовал, но если я откажусь, это может привести к нежелательным последствиям.

— Хорошо, скажите, куда подъехать, — напряженно произнесла я, давая таким образом собеседнику понять, что я не слишком ему доверяю.

— Уверяю вас, у меня в гостях вам ничего не грозит. Недолгий разговор — и я отпущу вас.

— Я поняла, остиньор Сартари. У меня и в мыслях не было отказывать вам.

— Чудесно. За вами заедет мой водитель, скажем, через пару часов. Форма одежды свободная, прошу вас, наденьте то, в чем вам будет комфортно.

— Спасибо. До встречи?

— До встречи.

Естественно, я собиралась последовать совету Сартари и не стала разодеваться в пух и прах, а просто собрала волосы и надела форменку. В целом она сойдет за деловой костюм, большинство универсалов в этом качестве их и использует. И не важно, что я больше не принадлежу к их структуре, носить спецодежду мне никто не имеет права запретить.

Водитель серебристого мерседеса — субтильный мужчина лет сорока с наметившейся сединой на висках, приехал за мной только после обеда, молча открыл мне дверь на пассажирское сиденье. Я села, незаметно написав в кармане сообщение, адресованное Картеру:

«Я к главе, номер машины…»

Пока водитель обходил машину, пришел ответ:

«Понял».

Сартари, как оказалось, живет в противоположном от нас конце города, ехали мы долго и нудно, простояли во всевозможных пробках, я даже подремать успела, одним глазом следя за водителем, на всякий случай. И я настолько привыкла к этому состоянию, что вздрогнула, когда открылась дверь и водитель произнес лаконичное: «Приехали».

Я нахмурилась и вылезла из машины, совсем неэстетично втягивая голову в плечи. Отвратительная осень, хмурая, серая и сырая, окутала плотным туманом сеть двухэтажных коттеджей, один из которых как раз располагался напротив остановившейся иномарки. Рассмотреть его в подробностях мешал все тот же туман, поэтому я в нерешительности остановилась у ворот и вопросительно взглянула на водителя. Мужчина все также молча проводил меня до дверей через укрытые цветочные клумбы, присыпанные грязным, не растаявшим снегом, и позвонил в звонок. Послышались торопливые шаги, и на порог меня вышел встречать сам хозяин дома.

— Проходите, моя дорогая, сегодня очень сыро на улице, простудитесь.

Забота главы меня позабавила, в дом я вошла с улыбкой, разулась, подала ему куртку и осмотрелась. Убранство помещения говорило о том, что это, скорее всего, загородная резиденция, нежели постоянное место жительства, однако все детали интерьера были подобраны со вкусом и ничего лишнего я не увидела. Все линии были четкими, лаконичными и строго выверенными, но при этом присутствовали и легкомысленные мелочи, вроде сувенирных фигурок или монет, что выдавало участие Сартари в создании данной атмосферы.

— Вам нравится мое гнездо? — иронично поинтересовался предмет моих размышлений, наблюдая, с каким интересом я посматриваю по сторонам.

— Чувствуется рука мастера, — улыбнулась я, вызывая ответную улыбку на губах мужчины.

— Да, как ни странно, мне захотелось самому создать себе тот уют, который я хотел бы видеть и ощущать, не искусственный и чужой, а какой-то свой, родной, место, куда было бы не страшно приползти умирать.

Я поняла, что жизнерадостным наш разговор не будет, судя по настроению хозяина дома, поэтому, развернувшись, решила не тянуть и взяла быка за рога.

— О чем вы хотели со мной поговорить?

Сартари погрустнел и проговорил:

— Эмоционально вы уже почувствовали мое настроение, я не хотел вас огорчать, но тем не менее. Пройдемте в столовую, там и поговорим.

Столовой он назвал длинную светлую комнату с широким столом, накрытым, в данный момент, на две персоны. Мне подумалось, что порядок в таком доме нужно кому-то поддерживать, и это явно должен делать не Сартари, а ввиду отсутствия хозяйки здесь, на мой взгляд, должен быть целый штат прислуги, в том числе и на кухне. Сомневаюсь, что глава все готовил сам — чисто технически мужчина его покроя вряд ли способен на кулинарные изыски, представленные моему взору.

— Присаживайтесь напротив, Альена, — произнес глава, выдвигая стул. Что меня удивило — Сартари не сел во главе стола, а подвинул приборы на длинную его часть, давая тем самым мне понять, что мы с ним на равных. Этот жест меня сколь поразил, столь и порадовал.

— Если вам что-то понадобится — не стесняйтесь, я вынужден был отпустить прислугу, ни к чему нам посторонние уши.

Я оказалась права — за домом присматривают. Не знаю, зачем мне нужно было подтверждение моих догадок, но я приняла слова Сартари к сведению.

— Благодарю вас, остиньор Сартари, не думаю, что вы не предусмотрели чего-либо.

Он улыбнулся какой-то лукавой улыбкой.

— Вы мне льстите, но давайте же не будем заострять внимание на таких мелочах. Пожалуйста, сначала обед, или уже ужин, как вам удобнее, потом разговоры.

Мы молча жевали минут десять, он — какую-то странную кашу, я — все, до чего дотянулись руки. Возникла мысль, а вдруг глава заманил меня сюда, чтобы отравить? Вряд ли он решил, что я не сообщила мужу, куда поеду, поэтому отмела провокационные мысли и продолжила трапезу, благо, все было вкусно и сытно, и вскоре я уже сыто откинулась на спинку стула.

Глава словно ждал этого момента, он тут же отодвинул от себя тарелку и заговорил:

— Думаю, вы готовы к разговору, — я кивнула. — Давайте присядем в гостиной.

Мы вернулись в ту комнату, с которой я начала знакомство с домом. Сартари устроился на диване, предложив мне кресло. Мне показалось, что таким образом он снова возвысил мой ранг, как гостьи.

— Когда я первый раз вас увидел, не буду рассказывать, при каких обстоятельствах, но уточню, что это произошло задолго до нашего с вами знакомства, вы, Альена, произвели на меня благоприятное впечатление. И время спустя я только укрепился в своем мнении. Несмотря на ваши связи и окружение, вы остались человеком, а в наше время это редкость.

Вот как, значит, за мной присматривают уже давно. Узнать бы еще, с какого момента и чем я успела поразить главу, но всему свое время.

— Не буду скрывать от вас, что долго и тщательно наводил о вас справки и именно я стал инициатором вашей помолвки с Лексом.

А вот это уже неожиданно. Не скажет ли мне сейчас глава, что знает о ее фиктивности?

— Ваш дед оказался не против такого альянса, единственный вопрос у нас вызывала ваша принадлежность к универсалам, но мы общими усилиями решили эту проблему, немного подставив вас в глазах начальства. Я надеюсь, вы не в обиде на нас за это.

У меня закололи ладони от нехорошего предчувствия. Ах, значит, они решили.

— Роль заказчика сыграл наш человек, а вашему агенту вы передали совершенно пустую флэшку.

— И убили его тоже вы? — решила подать голос я.

Глава развел руками.

— В том и дело, что в нашу маленькую подставу вмешалась третья сторона, на участников которой мы до сих пор никак не можем выйти. Мы лишь хотели очернить вас в глазах остиньора Ксаури, чтобы он без сожаления выставил вас, тогда бы мы имели полное право завербовать вас к себе, без претензий союза универсалов. По сути, так и произошло, только погиб ваш агент, и мы слегка забеспокоились — все ли идет по нашему плану? Я принял решение — Картер должен защитить вас, женившись по контракту. Дальше произошло покушение на вас, и мы приставили к вам дополнительную охрану.

Как интересно. А я все задаюсь вопросом, откуда у этого ублюдка столько альтруизма, он же просто выполняет поручение, чтобы выслужиться. Да еще и прикидывается шлангом, мол, я не знаю ничего. Руки сами собой сжались в кулаки.

Жест не укрылся от Сартари.

— Альена, не думайте о нем плохо. Сомневаюсь, что Картером руководило желание просто выполнить мое поручение, потому что, проникнувшись ситуацией, он с легкостью согласился защитить вас, а уж чем мотивирован этот поступок — одному богу известно. Не исключено, что правда все то, что я сказал на приеме и на вашей свадьбе. Сейчас я думаю то же самое — таково мое старческое мнение — Лекс совершенно к вам не равнодушен.

Меня утомил наш разговор. Отчего-то на меня навалилась жуткая усталость.

— Скажите, зачем мне эта информация? Вы признались в том, что сознательно разрушили мою жизнь, но чего вы этим добились? Зачем вам это было нужно?

Неожиданно Сартари побелел и дрожащей рукой потянулся за упаковкой, из которой выдавил две таблетки и тут же проглотил.

— Простите меня, это всего лишь предисловие. Я не хотел разрушать вашу жизнь, милая моя, изначально я просто хотел переманить вас к себе как специалиста, но в ходе операции обстоятельства сыграли против нас, и вам потребовалась наша защита. Мы предоставили ее вам доступным способом — Картер сам вызвался быть вашим мужем, намекая на ваше прошлое знакомство. А потом я к вам присмотрелся и понял, что только с вами Лекс будет счастлив и многого добьется.

Я нервно засмеялась.

— Бред, простите и вы меня, но я слышу откровенную чушь. Да и меня, как водится, никто не спрашивает — хочешь ли ты этого, Альена? Нужны ли тебе эти рога?

Сартари закрыл глаза и покачал головой.

— Просто поверьте мне, время все покажет. Я хочу, чтобы мой мальчик, оставшись один, имел достойную опору, и я уверен, что он ее нашел.

Слух зацепился за фразу.

— Что значит — останется один? — не может быть, что глава оговорился или я поняла его неправильно.

Сартари опустил голову. Он как будто уменьшился на моих глазах, постарел. Я замерла, боясь вздохнуть.

— Я болен, Альена. И прогноз очень печальный, — тихо произнес он.

Меня пробрала дрожь. Вот почему Сартари торопится — он боится не успеть передать бразды правления.

— Сколько дают врачи? — бесцветным голосом спросила я, глядя в потускневшие, некогда смеющиеся глаза.

— Меньше года, по лучшим прогнозам.

Он ненадолго замолчал и лишь после паузы продолжил.

— Я хочу попросить вас. Считайте это моей посмертной волей. Под Картера кто-то уверенно и неотступно копает, пытаясь его отодвинуть от клана и не допустить, чтобы он стал главой. Я в нем уверен и менять своего решения не стану. Вы, выйдя за него замуж, возможно, попали в список нежелатеных лиц и тоже подвергаетесь опасности. Я думаю, вдвоем вы найдете этих людей и справитесь с ними, но только вдвоем, — наверно, на моем лице отразился скепсис, потому что глава пояснил: — Картер неплохой мальчик, поверьте мне, просто присмотритесь к нему.

Уезжала я так же, с водителем Сартари. Провожая меня до машины, глава напомнил:

— Я не могу вас заставить, просто задумайтесь, пожалуйста, может, вам не захочется, чтобы через пару лет вы разбежались, каждый в свою сторону.

— Я обещаю вам подумать, но не обещаю последовать совету.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Сартари, тепло пожимая мне руку. — Я не ошибся в вас.

Отъезжая от коттеджа, я подумала, что не так уж прост глава, каким хочет казаться. Кажется, так много рассказал, но при этом оставил меня недоумевать по поводу некоторых его слов. И с этим мне еще предстояло разобраться.

— Куда вас доставить?

— За город, — уверенно произнесла я.

Мой путь снова лежал к фабрике, и через лес я отправилась туда пешком. Водитель проводил меня странным взглядом, но ничего не сказал, просто кивнул и уехал в город. Шла я медленно, поэтому пока добралась, стало смеркаться. Осень она такая — световой день короткий, а если еще и пасмурно, то вообще проходит незаметно.

Поднимаясь по ступенькам, почувствовала… Это сложно описать, словно чье-то присутствие. Хорошо, что я старалась не шуметь, перешагивая через мусор, возможно, сыграет фактор неожиданности. Достала карманный шокер и осторожно вышла на крышу.

— Теперь я понял, почему ты сюда приходишь, — он даже не обернулся. Стоял, засунув руки в карманы, и смотрел вдаль.

— И, тем не менее, тебя сюда никто не звал, — нелюбезно отозвалась я, пряча шокер. Меня совершенно не обрадовал факт чужого присутствия в моем уголке для размышлений.

Картер все-таки повернулся, но его взгляд…

— Я заметил, что ты всегда приходишь сюда, когда тебе плохо, — он запнулся. — Я был на похоронах, Аля.

— У каждого человека должно быть такое место, где он сможет оставить все свои черные мысли и отрицательные эмоции, чтобы жить дальше с холодным рассудком и чистыми помыслами.

Больше он ничего не говорил, но мне стало понятно без слов. Вздохнула, подошла поближе. Стояли и молчали в тишине, нарушаемой лишь свистом ветра, проникающего в щели ветхого здания. Я так зависла, что вздрогнула от неожиданного прикосновения. Картер подошел со спины и прижал меня к себе, укутывая в полы своей куртки. Я напряглась, когда его щека прижалась к моей голове. Пытаясь скрыть возникшую неловкость, я заговорила.

— Сартари мне все рассказал.

Вздох, и еле слышное на выдохе:

— Я знаю. Я сам его об этом попросил.

Хотела вырваться и дать клановнику по голове, но крепкие руки не разжались.

— Зачем? — зло спросила я. — Зачем тебе это? Разве ты не наигрался еще со мной, теперь в благородного рыцаря играешь?

Картер развернул меня к себе лицом, обжигая взглядом.

— Объясни мне, почему ты постоянно видишь во мне только плохое? Как будто я всегда думаю только о том, как тебя унизить, уколоть, растоптать? Откуда эти домыслы?

— Почему домыслы, Картер? Это опыт.

Он встряхнул головой, словно отгоняя мои претензии от своих ушей.

— Я уже сломал себе голову, пытаясь понять тебя, стать ближе, заслужить доверие. Но каждый раз я натыкаюсь на стену.

Его слова были наполнены горечью и болью, словно он давно прочувствовал и продумал каждый момент этого разговора.

— Ты сам построил эту стену, если не собственноручно, то своими стараниями.

Мне показалось, что он даже приподнял меня повыше, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и прошипел:

— Как построил, так и разрушу, — и поцеловал меня.

Никогда в жизни не думала, что поцелуй может выражать столько эмоций одновременно. Если кто-то подумает, что я отбивалась или противилась ему — поверьте, из этих рук мне было не вырваться при всём моем желании, да я и не стала бы, с жаром отвечая. Мы задыхались, срывались и падали в новые ощущения, чтобы снова взлететь и зависнуть на предельной высоте. Мне не хватало кислорода, но я отнимала его у Картера, а он тем временем воровал его у меня. Так и продолжался этот круговорот, пока мы одновременно и отпрянули. Клановник меня не отпустил, крепче прижал к себе, тяжело дыша, так что мои ладони, покоившиеся на его груди, высоко вздымались вместе с ней. Его кожа обжигала руки даже сквозь одежду. Мы вместе горели в одном и том же огне, но страшно не было.

— Ты же понимаешь… Это не любовь.

— Не любовь, — ответил он, поднимая мой подбородок, и в губы: — Но и не меньше.

И снова головокружительный водоворот эмоций. В этом поцелуе были и ласка, и привычная горечь, которой веяло от каждого его слова, и боль, и упрек, и надежда, что все это не закончится здесь и сейчас. И не закончилось бы, если бы не один досадный момент.

Напитанную туманом темноту прорезал луч прожектора.

Глава 13

Сладким запахом свободы,

Не взирая на невзгоды,

Глядя на свинцовый дым,

Мы на облаке лежим.

Мы оторваны от мира,

Плачет призрачная лира,

И в ванильной глубине

Мы лежим на тонком дне.

Мои крылья словно спицы

С пряным запахом корицы,

Будто ноги кипятком —

Мы танцуем босиком…

Губы — пряником имбирным,

Руки — напряженьем сильным,

И клубок сплетенных тел… -

Ты ведь этого хотел?

Мы синхронно присели и спрятались за парапетом. То, что нас стало больше, почувствовали мы оба.

— Кажется, я привела с собой хвост, — прошептала я. Картер сжал мою руку.

— Аля, нам нужно уходить. Их наверняка много, я со всеми не справлюсь без оружия.

— Я тоже, — грустно вздохнула я, демонстрируя шокер. Картер захихикал, очень надеюсь, что у него это нервное.

— Так, у нас мало времени, — клановник посмотрел вниз, перегнувшись через парапет. — Наши гости наверняка будут подниматься по лестнице, нам нужно уйти с другой стороны. Есть такая возможность?

Я буквально выросла в этом месте, и не могла не предусмотреть варианта альтернативного спуска. Я вскочила и потащила Картера за собой.

— Идем, я знаю, что нам делать.

В нише между стенами у меня была припрятана старая лестница. Я вытащила ее, проверяя на прочность перекладины, служившие ступеньками.

— Вроде не успела сгнить, — заметила я. — Опускай ее вниз.

Картер посмотрел туда, куда я указала и засомневался.

— Ты уверена? Мне просто сбросить лестницу вниз, чтобы она нам не мешала падать с высоты этого здания?

Я не выдержала.

— Делай, что тебе говорят. Аккуратно опускай, придерживая за крайнюю перекладину.

— До каких пор? — раздраженно спросил Картер, сгибаясь в три погибели.

Мои слова прозвучали одновременно со стуком.

— Пока не упрешься, — язвительно заметила я. — Ты первый.

Спорить со мной Картер не стал, спустился и позвал меня. Мой спуск оказался не столь быстрым, потому что я значительно ниже Картера, но с последней ступеньки он меня снял. Едва мы положили лестницу, над нами послышались голоса. Я оттащила клановника в сторону, чтобы не засветиться, и вжала его спиной в стену.

— Ее здесь нет, — проговорил мужской голос, мазнув светом фонарика по площадке, на которую мы спустились.

— Успела уйти, тварь — добавил второй. — Другой дороги здесь нет, так что если поторопимся, то еще успеем ее догнать.

— Если мы ее упустим, шеф нас не пожалеет, — не смогла разобрать — то ли третий, то ли все тот же первый.

— Догоним, — уверенно произнес второй. — Она не могла далеко уйти.

Послышались удаляющиеся шаги, срывающиеся на бег. Картер позади меня часто задышал, как будто все это время задерживал дыхание.

— За мной пришли, ублюдки, — разозлилась я. — Думаешь, они поверили, что нас здесь нет?

— Я бы не был в этом так уверен, — в том же духе ответил клановник. — Я так понимаю, мы спустились всего на один этаж. Что дальше?

Я указала на темнеющий проем впереди.

— Там есть еще лестница. Она только до второго этажа, дальше придется прыгать.

— Один этаж — не страшно, идем.

Спускались мы осторожно, и не только потому, что меня искали. Зданию много лет, и кто знает — может именно сегодня оно захочет разрушиться.

Два джипа сорвались с места и устремились по дороге в сторону города. Мы выждали время, пока скроются задние стоп-сигналы машин, затем Картер отделился от стены, взял меня за руку, и мы медленно побрели следом.

— Что дальше? — поинтересовалась я.

— Пойдем потихоньку, у меня есть подозрения, что не все уехали, и нас могут попытаться взять в кольцо.

Мы сместились к краю дороги и рука об руку пошли вперед. Молчали. Тишину нарушал лишь нарастающий шелест неизвестного происхождения. Картер среагировал первый — ухватил меня поперек туловища и вместе со мной сиганул в кусты, причем приземлившись, я оказалась верхом на клановнике, а он прижимал меня к себе.

Третий джип все это время крался за нами с выключенными фарами. Он проехал буквально в паре метров от нас и продолжил движение, видимо, не заметив нас. Через какое-то время машина набрала скорость и скрылась из виду.

— Ты хоть бы предупредил, — прошипела я, ткнув Картера под ребра.

— Хорошо, в следующий раз так и сделаю, — ядовито ответил он, поднимаясь вместе со мной. — Как раз, пока я тебе все расскажу, что хочу с тобой сделать, нас уже скрутят и погрузят.

Я досадливо промолчала, принимая свою неправоту.

— Давай выбираться отсюда, — проговорил клановник, подавая пример.

И мы продолжили наш нелегкий путь — грязные, холодные и злые, правда идти оказалось недалеко — метров через двести появилась боковая дорога, на которой нас ждали несколько машин с людьми Картера.

— Я позвонил, — пояснил клановник, когда я, увидев их, сдала назад. — Не бойся, мы теперь в безопасности.

Узнав своего начальника, люди загалдели. От них отделился, видимо, старший.

— Все в порядке? Вы как позвонили — я сразу собрал всех, кого мог.

— Спасибо, Илон. Нам повезло — нас не заметили.

Меня осмотрели со всех сторон, вызывая во мне здоровое желание спрятаться за спину того, кто назвал себя моим мужем. Илон подозвал его к себе и зашептал, но я услышала:

— Ваша жена напугана, рео. Мне достать аптечку?

Картер бросил на меня мимолетный взгляд.

— Нет, она в норме. Замерзла, только и всего. По машинам, нечего здесь оставаться. Альене срочно нужно согреться.

Меня проводили в один из джипов, укутали в плед и включили печку. Картер быстренько отдал своим людям распоряжения и присоединился ко мне.

Всю дорогу до дома он согревал мои руки в своих ладонях.

По приезду домой Картер едва ли не пинками загнал меня в горячую ванну, все боялся, что я заболею. Я не особенно сопротивлялась, недоумевая по поводу такой чрезмерной заботы — за мной никогда не было замечено склонности быстро заболевать ни с чего. Спорить я не стала, разделась, закинула вещи в стирку, и улеглась в воду. От нее поднимался густой пар, давая мне в полной мере ощутить себя ежиком в тумане. Належавшись вволю, я принялась растирать тело до красноты жесткой мочалкой, вымыла голову, ополоснулась и потянулась рукой за полотенцем. На месте его не оказалось. Села на край ванны и задумалась — а где ж оно будет на месте, если я до сих пор его не повесила, а полотенцем для рук особенно не вытрешься. Тем более, я не захватила халат — так яростно меня подгонял клановник, так что завернуться мне тоже не во что.

Пришлось укрыться за шторой и позвать Картера. К счастью, он меня услышал с первого раза и отозвался.

— Принеси, пожалуйста, полотенце.

Хлопнула дверь, и только я опомнилась, что он не знает, где у меня лежат полотенца, в дверях появился клановник, держа в руках огромное махровое нечто, размером с простынь.

— Э-э… это не мое, — замялась я, выглядывая из-за шторы.

— Какая разница, — устало произнес он, впихивая мне полотенце.

Я подумала, что он, вероятно, тоже захочет погреться, быстро завернулась, отдернула занавесь и занесла ногу, чтобы вылезти из ванной, как была схвачена сильными руками за упомянутую конечность. Удивительно, что при этом мне удалось сохранить равновесия, так неожиданно это произошло.

— Ты коленки сбила, — обличительно ткнул пальцем Картер, разглядывая рану. Странно, я даже не почувствовала. — Надо обработать.

Я попыталась возразить, но он вытащил меня за подмышки из ванной и посадил на стиральную машинку, приказав:

— Сиди, сейчас приду.

Я осталась сидеть, наверное, чисто из любопытства. Вернулся он с аптечкой, из которой достал йодный карандаш, и стал рисовать мне сетку. Раствор попал на открытую рану, вызывая неприятное пощипывание, а у меня недовольное шипение.

— Сейчас перестанет щипать, — пояснил мне как маленькой Картер и легонько подул.

По спине побежали мурашки.

— Уже лучше? — спросил он и, словно издеваясь надо мной, коснулся кожи губами.

Сразу вспомнились ощущения после поцелуя на фабрике, мурашки разбрелись по всему телу и продолжили свое щекотливое дело. Картер тем временем внимательно следил за моей реакцией. А во мне бушевал ураган эмоций, и оборвать я его не могла, и принять эту ласку было страшно, но рука все равно протянулась к его голове и намертво запуталась в волосах. Несколько мгновений он неотрывно смотрел мне в глаза, а потом, кажется, мы оба поняли, что пропали. Он с таким неистовством впился в мои губы, что у меня тут же отнялись руки и онемели ноги. Ненадолго, ибо я притянула его за волосы и с жадностью ответила на поцелуй. Думать не хотелось ни о чем — ни о последствиях, ни о своем разбитом сердце, не о боли, которую так любит причинять этот человек. Не знаю, как он, а у меня просто сорвало крышу от мысли, что сегодня мы могли потерять друг друга навсегда. И я решилась — сейчас или никогда.

Дальше все смешалось в коктейль чувств, ощущений и обрывков событий. Помню, что он пнул ногой дверь и донес меня на руках до моей кровати, не переставая целовать ни на секунду. Потом он развернул меня, покрывая поцелуями все мое тело, а я лихорадочно пыталась стянуть с него футболку, в которую он уже успел переодеться дома. Мои руки тут же пустились в путешествие по его груди и накаченному животу, вызывая в нем ответную дрожь, на несколько секунд он даже задержал мои пальцы в ладони и хрипло прошептал:

— Что ты со мной делаешь?

Я заткнула ему рот поцелуем, и он ответил с таким энтузиазмом, что закружилась голова. А я сочла, что слишком сильным был стресс, раз я ни на миг не задумалась о противоестественности своих действий.

Кто говорит или пишет о том, что в первый раз все божественно приятно и здорово — самые настоящие ублюдки. Несмотря на весь опыт Картера (уверена — немаленький), на всю его осторожность и аккуратность — он не набрасывался на меня, как голодный зверь, а долго и терпеливо ласкал — мне было невероятно больно. Недолго, но, тем не менее, неприятных ощущений мне хватило сполна. Я даже успела уловить его удивление, когда он понял, что да, именно он — первый и единственный мужчина в моей жизни. Он внутренне напрягся, даже слегка приостановился, но в итоге все равно сделал все для того, чтобы мы оба получили удовольствие.

Я лежала спиной к нему, а его рука покоилась на моем животе. С психологической точки зрения мне не хотелось, чтобы он просто встал и ушел. Почему-то мне казалось важным, чтобы он остался со мной этой ночью.

— Почему ты не сказала? — как-то глухо произнес он.

— А что бы это изменило?

Повисло укоризненное молчание, словно я заставила его совершить преступление, но забыла предупредить, что оно уголовно наказуемо. Меня угрызения совести пока не терзали, и это придавало мне сил. Все-таки я в ответе только перед собой за свою невинность, и я не считаю себя падшей только потому, что испытываю к Картеру противоречивые чувства. В конце концов, он мой законный муж, с которого я, будем так считать, стребовала супружеский долг.

И все-таки Картер не ушел. Когда я уже задремала на его руке, накрыл нас двоих одеялом и коснулся губами моего плеча. И в этот момент я чувствовала себя немного счастливой, потому что мы живы. Мы вместе. Мы рядом. И пусть у нас немного сорвало крышу, я заснула с полной уверенностью, что с этим мы уж как-нибудь разберемся.

Утро меня встретило прохладой, запахом кофе и ощущением грандиозной подставы. Проснувшись, я первым делом пошарила рукой по кровати, и никого не нащупав, со стоном перевернулась на спину. Я, конечно, не рассчитывала, что Картер останется со мной до утра, но все же это было бы гораздо приятнее, чем одинокое пробуждение в пустой квартире. А в том, что она действительно пуста, я убедилась, выйдя на кухню. На столе меня ждала записка следующего содержания:

«Вызвали в другой город. Будить не стал, отдохни. Деньги на хозяйственные нужды. Когда вернусь — еще не знаю, за тобой присматривают».

Хорошо хоть уточнил, на что деньги, а то я бы подумала, что это плата за ночь. Даже выспаться мне позволил, охрану оставил, прямо настоящий заботливый супруг. Хотя, кто знает, может он специально придумал историю с командировкой, потому что сам не знает, что со мной делать дальше и как себя вести. Я хмыкнула в унисон своим мыслям, помыла яблоко и вернулась в комнату. Глядя на кровать, кое-что вспомнила и отдернула одеяло.

Меня разобрал нервный смех. Никаких следов, напоминающих события прошлой ночи, на простыни не оказалось. Все доказательства случившегося остались только в памяти.

Не могу сказать, что для меня лично «ночь любви» прошла так уж бесследно. Тело ломило нещадно, а так же имелись не слишком приятные ощущения…ну, сами понимаете. Очень надеюсь, что Картер сейчас себя чувствует не лучше. Отказав себе в пробежке и повалявшись в кровати, я решила связаться с внешним миром. На экране телефона меня уже ждало сообщение.

«Не хотел вот так бросать тебя, но не смог остаться. Буду нескоро. Как ты?»

Улыбнулась в пустоту и, немного подумав, настрочила ответ:

«Как после встречи с бронепоездом. Не льсти себе, это просто сравнение».

Молчание было недолгим.

«Ха-ха, или как лучше — ту-тууу?» — надо же, у Картера прорезался первый юмор. Воистину, койка сближает. — «Приеду, сходим к врачу».

Мне становится страшно, когда клановник начинает обо мне заботится.

«Сама разберусь».

«Именно этого я и боюсь»…

На этом наша переписка закончилась, потому что позвонил дед и вызвал меня к себе. Давненько мы с ним не виделись, да и его тотальный контроль уже ослаб. Я даже соскучиться успела.

Собиралась я медленно, словно неосознанно пытаясь позлить деда. Может и соскучилась, но не до такой степени, чтобы бежать к нему, сломя голову.

Трудно поверить, но Энайя ждал меня не в офисе, не в ресторане, а у себя дома. Этому факту я удивилась больше всего — мне всегда казалось, что он избегает приватных бесед, а родные стены как раз к этому и располагают. Не то чтобы это было странно, нет, скорее — нетипично для моего деда.

Дверь, как и следовало ожидать, мне открыл дворецкий. Угрюмый мужчина в возрасте, который служит у деда уйму лет, и видимо поэтому так и не научился улыбаться. Сухо поприветствовав меня, он уточнил, что Энайя ждет меня в кабинете, но провожать не пошел. Не получил такой инструкции — дед счел меня девочкой самостоятельной и решил, что до кабинета я дорогу уж как-нибудь найду.

В двух словах о доме деда — в одной книге, не помню, кто автор, я прочла, что доказательством бездумной роскоши является золотой унитаз в туалете богача. Так вот — у Энайи Дархау золотого унитаза никогда не было, но обстановка в его жилище мной охарактеризовывалась только одним словом — показуха.

— По-моему я просил приехать к моему юристу, — по своему обыкновению произнес дед, не здороваясь. Я прошла через все помещение и уселась на маленький кожаны диванчик.

— Здравствуйте, мастер, очень рада вас видеть, — я лучезарно улыбнулась, откровенно давая понять, что не испытываю тех эмоций, о которых говорю, просто напоминаю деду о правилах приличия.

Дед недовольно сморщился и произнес:

— Осмелела, как замуж выскочила. Думаешь, он будет тебя защищать?

Я закинула ногу на ногу, вконец обнаглев.

— Смею заметить — не выскочила, а удачно продали. И да, пока что так и было.

Энайя Дархау… ничего не ответил на это. Он только вздохнул и зашелестел бумагами на столе.

— Подпиши кое-что, — в мою сторону была придвинута папка с файлами. — Здесь то, что я могу передать тебе уже сейчас. Остальное — в завещании.

Я полистала содержимое. Да, негусто — пакет акций в какой-то мелкой финансовой компании, сеть аптек «Таблетка», немного недвижимости за городом, ателье и пара продуктовых магазинов. Стоп, ателье.

— А это, случайно, не то ателье…

— Да, Маргарита меня попросила, — отстраненно пробормотал дед, словно над чем-то задумался. Я лишь удивленно склонила голову и продолжила читать. Дарственная содержала множество пунктов, но кое-что дублировалось из брачного договора. Это имущество в случае моей смерти отходило, опять же, доверенному лицу деда или моим детям, но никак не моему мужу или родителям.

— Это все и было ценой за годы моих мучений? — спросила я в лоб, глядя Энайе прямо в глаза. Вопрос ему не понравился, но еще больше не понравился мой тон.

— Альена, я дал тебе гораздо больше, чем ты думаешь. Да, пока что это лишь мелкие фирмы с небольшой доходностью, но научившись ими управлять, ты сможешь взяться за куда более серьезные проекты. Ты просто не готова сейчас взвалить на себя такую ответственность.

— У меня на это есть муж, — усмехнулась я. — Пускай он и решает, что с этим со всем делать.

— Ничего с этого не имея? — дед откинулся в кресле, торжествующе улыбаясь. Никак думает, что смог загнать меня в ловушку. Нет, дорогой родственник, второй раз я в нее не попаду по своей глупости. — Я сомневаюсь. Напомню, ваш брак лишь фикция. Мне нужно было кое-что от клана, Картеру нужна была ты для исполнения роли жены. Все по-честному. Вряд ли он что-то станет для тебя делать за спасибо.

Вот как ты заговорил. Почувствовал, что личная рабыня ускользает в чужие руки, поэтому пытаешься очернить Картера в моих глазах. Не выйдет по одной простой причине — чернее черного просто не бывает.

— А когда-то вы мне называли совершенно другие причины, мастер, — ядовито улыбаясь, напомнила я. — Или все была ложь, от начала и до конца?

Старый интриган и комбинатор на то и Энайя Дархау, чтобы никогда не раскрывать свои карты до конца.

— Кто ж тебе признается, — теперь я знаю, в кого у меня такая улыбка. — Тем более — каждый выполнил свои обязательства перед другим — так в чем проблема?

Проблема была одна — слишком много умных людей на один квадратный метр. И каждый подозрительно вглядывался в карты другого и думал о том, как ему лучше выйти из игры без потерь.

— Не думаю, что это имеет смысл, — произнесла я, поднимаясь. На стол к деду лег подписанный экземпляр, второй я прихватила с собой. — Если хотите знать — я почти что счастлива. В кои-то веки до меня есть кому-то дело не корысти ради.

Глава 14

Жизнь проживаем мы в борьбе

Порой жестоки и грубЫ,

Нас оставляют не в себе

Превратности судьбы…

— Альена?

Я сидела в кафе в центре города, сжимая в руках чашку горячего какао. На улице совсем похолодало и выпало много снега, как раз в тот день, когда я отправилась инспектировать свое практически бесполезное, если не сказать хлопотное, наследство. Надо сказать, когда дед говорил о малой прибыльности этих предприятий, он немного преувеличил. Все они, кроме ателье, оказались на грани банкротства. С одной стороны, я понимаю, для чего это все сделано — Энайя хочет от меня активных действий по поднятию с колен того, на что ему просто было жаль собственного внимания. Но с другой — дед явно что-то задумал, иначе не простил бы мне ни моих дерзких слов, ни ухода без его разрешения. Все чаще мне стали закрадываться в голову мысли, что нужно поговорить с отцом. Быть может, он сможет хоть как-то прояснить ситуацию.

Набегавшись и придя к неутешительному выводу, что я совершенно не знаю, как быть с нерентабельными предприятиями, я плюнула на все и зашла погреться в кафетерий, а заодно и поужинать. Голос за спиной застал меня врасплох в тот момент, когда я, в принципе, уже собиралась выдвигаться в последнюю точку своего маршрута — к Маре.

Я обернулась. Позади меня стояла полноватая брюнетка в шубе с дорогой сумкой в руках. Весь ее внешний вид говорил о том, что она привыкла жить со вкусом, но явно не за свой счет. Лицо остиньоры мне оказалось незнакомо, следовательно, и саму остиньору я видела первый раз в жизни.

— Простите?

— Вы ведь Альена?

— Да. Мы знакомы?

Женщина обошла столик, чтобы я могла видеть ее, не оборачиваясь. Несколько минут вглядывалась в мое лицо, затем решительно отодвинула стул и села напротив.

— Нет, вы меня не знаете. Мне вас посоветовала она моя знакомая как специалиста в…, - тут она замялась, подбирая слова, — в крайне деликатных делах.

Стало быть, одна их моих бывших клиенток порекомендовала меня этой женщине как — кого?

— Что конкретно вы от меня хотите? Я извиняюсь, у меня просто мало времени, чтобы я тратила его на долгие предисловия.

Брюнетка сразу же сменила тактику.

— Я хочу вас нанять, — в лоб сказала она, выкладывая на стол стопку купюр. Я воззрилась на это безобразие с долей нескрываемого ужаса.

— Я еще ничего вам не обещала, уберите сейчас же деньги!

Стопка исчезла так же, как и появилась, оставляя меня в замешательстве. Женщина так ловко это проделала, будто по ней профессия карманницы плачет. Я на всякий случай подвинула папку с документами к себе.

— Понимаете, у меня очень щекотливая ситуация, — заговорила потенциальная работадательница. — Мой муж — очень влиятельный человек в сфере бизнеса. В последнее время он очень много времени проводит якобы на работе, но у меня есть там знакомые, которые за небольшую сумму иногда рассказывают мне, как он уезжает рано, при том, что дома он бывает далеко за полночь.

Любовница, классический сюжет. Вот только я не работаю больше у Ксаури, чтобы заниматься подобными вещами.

— Я хочу, чтобы вы проследили за ним и предоставили мне максимально убедительные доказательства его измены.

— Я не занимаюсь этим больше, прошу простить меня, — я попыталась встать, но женщина удержала меня за руку.

— Погодите, прошу вас. Мне отказали все детективные агентства, моя последняя надежда только на вас. Мне очень нужно узнать, есть у него кто-то или нет, в конце концов, как женщина вы должны меня понять.

Как женщина я считала: меньше знаешь — крепче спишь и дольше живешь, но не говорить же это жене бизнесмена.

— Я много заплачу, вы не подумайте. Мне нужны всего лишь несколько фотографий, но обязательно хорошего качества. Я сделаю все, что вы хотите, только, пожалуйста — не отказывайте мне.

Единственное, чего я хотела — так это отвязаться от настойчивой женщины. Поэтому, несмотря на свои принципы, я согласилась ей помочь. Весьма кругленькая сумма за эту услугу оказалась достойной наградой моему мимолетному сумасбродству.

Получив от Леры, так звали мою клиентку, адреса и всю возможную информацию об объекте, я все равно отправилась к костюмерше. Теперь она была мне нужна еще и как профессионал в своем деле.

— И ты хочешь сказать, что опять ввязалась в авантюру? — сердито произнесла Марра, когда я поведала ей о случившемся.

— Марра, ну ты же знаешь, как мне надоело сидеть дома, — заныла я. — Тем более, она предложила хорошие деньги, и я уже взяла аванс.

Костюмерша погрозила мне ножницами, которыми кроила детали будущего шедевра.

— Вот погоди, приедет твой муж — я все ему расскажу.

Картера нет уже целую неделю. Стыдно самой себе признаться, но я уже успела соскучиться, а когда вспоминаю, на какой ноте мы расстались, так щеки горят.

— Боюсь, об этом он будет знать раньше, чем ты ему скажешь.

Несколько минут я слушала размеренное щелканье ножниц.

— А что, нравится тебе замужем? — уже спокойно заговорила бывшая коллега, а ныне — вроде как моя подчиненная.

Я пожала плечами.

— Наверное, больше да, чем нет.

— Говорят, что быт убивает всю романтику в отношениях. Губит то светлое, что соединяет людей, отсюда и скандалы, и непонимание.

Она так тяжело вздохнула, что я поняла — ей, как никому другому, об этом известно.

— Марра, а был ли в твоей жизни человек, которого ты бы очень сильно любила когда-то, но при этом так же сильно ненавидела? И постоянно путала одно с другим.

Рука, сжимающая ножницы, зависла в воздухе. Костюмерша подняла на меня взгляд с отпечатком прожитых лет и проговорила:

— Был, девочка моя. Мы очень любили друг друга. Но этот самый быт все и разрушил. Плохо, когда один из вас наиболее амбициозен, и его амбиции затмевают для него все. Он просто ставит перед собой цель и идет к ней, совершенно не замечая того, что наступает в это время на горло тем, кого по идее должен держать за руку в этот момент. А если осознанно уходишь на второй план, позволяя ему решать, что для вас двоих будет хорошо, то навсегда теряешь то зыбкое равновесие, которое имеешь. Он просто понимает в один прекрасный момент, что ты для него уже не опора, а чужой человек, перешагивает через тебя и идет дальше. И ты остаешься одна со своей болью, с дыркой в груди вместо сердца и несбывшимися надеждами быть с ним рядом и родить ему сына…

Она замолчала, а я боялась пошевелиться, чтобы не разрушить возникшую в ателье атмосферу. За время нашего знакомства это был первый разговор по душам, и он меня выбил из колеи. Потому что я, кажется, догадалась, о ком сейчас шла речь.

— Он и в молодости был таким? — тихо спросила я.

Марра ответила мне ни сразу. Может, корила себя за то, что доверилась мне, может, подбирала нужные слова. Тем не менее, далее я услышала следующее:

— Он не был таким, пока не почувствовал вкус денег. Дальше ему стало плевать на все. Я искренне верю, что ты не пойдешь по его стопам. Ты мне очень дорога, Альена, и я не хотела бы тебя терять — ни физически, ни морально. Не удивляйся, что я попросила оформить ателье на тебя, — и совсем тихо: — Он ведь выкупил его, когда узнал, что я здесь.

В порыве чувств я обняла женщину, получив в ответ самые теплые и нежные объятия. Распорядись судьба иначе — она могла бы быть моей бабушкой. Но был в нашей с ней жизни один человек, который не иначе как бесами наделен талантом во все вмешиваться и переворачивать ног на голову, то есть так, как нужно ему.

Я замерзла как собака, стоя под дверью подъезда, где два часа назад скрылся мой объект слежки. Уже третий день я ходила за ним тенью, но пока все было однообразно — бизнесмен словно что-то почуял и с работы стал уходить вовремя, заезжал по одному и тому же адресу, проводил там некоторое время и ехал домой. С кем он там встречался, проверить я не могла. Один раз у меня была такая возможность, я дошла с ним до самой двери, но мужчина достал ключи и открыл замок самостоятельно. Даже если в квартире его ждала любовница — мне никак не удастся это доказать. Все-таки работать, имея профессиональное оборудование и прикрытие, намного проще. Что-то мне подсказывало, что рано или поздно бизнесмен где-нибудь проколется и засветится, но еще пару лет мерзнуть безрезультатно мне ой как не хотелось.

Двери подъезда распахнулись, выпуская объект и еще одного человека в балахоне с капюшоном. Я навострила все, что могла, чтобы понять, кто с ним. Но человек откинул капюшон, демонстрируя абсолютно лысую голову, пожал руку бизнесмену, и мужчины разошлись. Я вычеркнула адрес из списка подозреваемых. Вряд ли этот человек его любовница. В его гомосексуальность пока верить не хотелось.

Следующие два дня прошли под девизом — ненавижу зиму. Словно издеваясь надо мной и моим организмом, бизнесмен объездил полгорода и ненадолго останавливался в нескольких домах, пять из которых не значились в списках моей заказчицы. Правда, задерживался он там ненадолго, тем не менее, мне это ничего не дало. А погода тем временем измывалась как могла — то снег, то дождь попеременно заставали меня во время уличного бдения, но стоило мне оказаться в помещении — все прекращалось. Ко всему прочему, меня раз десять облаяли бездомные собаки, один из которых они даже гнались за мной, но я с разбегу преодолела полутораметровый забор, оставив их недовольно лаять сквозь металлическую сетку. Восстановив сбившееся дыхание, я опасливо обернулась, проверила — не летит ли за мной стая саблезубых комков шерсти, но преследователи покрутилась на месте и ушли, несолоно хлебавши.

После такой эмоциональной и физической разрядки требовался как минимум глоток воды. Я уже и думать не хотела о том, где сейчас мой объект и чем он там занимается — важнее было ноги унести и то, из чего они растут. Благо, поблизости оказалась «Хозяюшка», туда-то я и отправилась, проклиная бизнесменов, зиму и собак.

Водой я не ограничилась, прихватив зачем-то шоколадку, пакетик анчоусов, йогурт и заварник пирожные. После продуктового я прошлась по рядам с бытовой химией и остановилась напротив отдела детских игрушек, рассматривая страшно уродливую куклу из серии «Кукла-монстр». Воистину, чем сейчас только не забивают голову детям, если им нравятся подобные чудовища, в моем детстве, если бы мне показали такую игрушку, она бы травмировала мою детскую психику.

— Папа, а ты купишь мне мишку Тедди? — спросил детский голос где-то за моей спиной, и я невольно обернулась.

Кто бы мог подумать, что я нос к носу столкнусь с тем самым бизнесменом, за которым уже не первый день веду безрезультатную слежку!

— Сынок, папа итак потратил на тебя много денежек, — спокойно проговорила держащая ребенка за руку хрупкая женщина. Внешне она явно была полной противоположностью Леры — белокурая, тонкая и звонкая. Мальчик, смотрящий на нее с некоторой долей обиды, был точной копией отца.

Я отвернулась, чувствуя, что слишком пристально их рассматриваю. Впрочем, на меня они обратили ровно столько же внимания, сколько и на воздух — есть и есть. Я, на всякий случай, покрутилась возле кассы, чтобы не пропустить момент, когда они расплатятся и выйдут на улицу. Сфотографировать их в супермаркете так, чтобы они не заметили, я не представляла возможным.

Оплатив покупки, бизнесмен повел свою вторую семью на парковку, я тотчас же последовала за ними. Нащелкав несколько кадров про запас, с чувством выполненного долга я отправилась сначала в фотоателье, затем к заказчице.

Лера смотрела на фотографии долго, много курила, прожигала бумагу, но молчала. Я терпеливо ждала, откинувшись на стуле в том же самом кафе, где мы и встретились с ней первый раз. Фото получились качественнее не придумаешь — все трое счастливо улыбались, переглядываясь друг с другом. Наверняка, папа еще и повез сына в какой-нибудь развлекательный центр, а маму — по магазинам и салонам. Лера перебирала фотографии без каких-либо эмоций, их не появилось также, когда она хлопнула передо мной пачкой крупных купюр и снова затянулась сигаретой, отворачиваясь к окну. Разглядывая ее профиль, я невольно сравнивала ее с той, второй, не находя абсолютно никакого сходства между ними. Обычно мужчины стараются выбирать в чем-то похожих женщин, но этот случай с самого начала был нетипичным. Тем не менее, при всех внешне заметных плюсах любовницы бизнесмена, он не бросил жену, что больше всего загоняло в тупик все мои домысли на эту тему. Не исключено, что на нее записана часть его бизнеса, но ведь в случае развода она всё равно оттяпает добрую половину, а жизнь на две семьи — это как есть хождение по лезвию ножа.

— Можно вопрос? — решилась-таки я. — Можете не отвечать, если не захотите, просто любопытство. Что вы будете делать дальше?

Лера повернулась, и на ее губах появилась горькая усмешка.

— Подам на развод и отниму у него все, что смогу. Что еще в таких случаях делают женщины?

Я пожала плечами.

— Может, вы мне не поверите, но некоторые прощают. И живут себе дальше.

— Не в этом дело, Альена, — женщина затушила сигарету в пепельнице и повертела в руках пачку, очевидно, раздумывая, закурить еще или хватит.

— Думаете, я не понимаю, почему он со мной? Из жалости. А какая женщина захочет, чтобы с ней были из за жалости? Я себя к таким не отношу.

— И в чем же жалость? — поинтересовалась я. — Вы вмеру интересная, если не своеобразная, в вас виден твердый стержень и характер — не думаю, что такую, как вы, возможно пожалеть.

— Вы всегда говорите в лицо все, что думаете? — я только развела руками, мол, есть такой грешок. Но Лера улыбнулась. — Похвальное качество, я уже успела устать от лицемерия. Знаете, я не могу иметь детей. А эта его белобрысая малышка, как видите, может. Я хоть и старая кляча, но бросать он меня не хочет, своя же, как никак. Но и их он никогда не бросит, потому что там у него есть то, чего не могу дать я. Жить в таком замкнутом круге я не смогу, так что если не может решиться он — я перережу эту пуповину сама.

Мне ничего не оставалось, как согласиться с ней. Когда я уходила, Лера поблагодарила меня, и выразила надежду, что это не последняя наша встреча. Я поняла ее слова двусмысленно, но тут же постаралась выбросить ненужные мысли из головы — каждый сам в ответе за свои действия. Из кафе я уходила, в уме подтверждая свое мнение — меньше знаешь — крепче спишь.

Заработанных денег было много. Слишком, я бы сказала, много, раньше я и половины не брала за подобные заказы, но не возвращать же их назад. Часть я сразу передала Марре на покупку нужных ей мелочей, так сказать, вложила капитал в бизнес. К чести Марры, она не хотела их брать, но мы договорились, что я даю их не просто так, а для развития ателье, с этим она согласилась. Так же мы обсудили с ней найм помощницы, потому что костюмерша уже не девочка носиться по городу в поисках подходящих материалов и тканей, а для таких поручений можно нанять отдельного человека.

— Твое призвание — творить шедевр, а не быть на побегушках.

— Альена, у меня целый штат швей, а ты хочешь повысить затраты, наняв мне подмастерье.

— Марра, я очень тебя ценю и уважаю, но иногда ты выводишь меня из себя. Кто тут старший, в конце концов?

— Я, — ехидно улыбнулась она, принимая стойку.

— Вот как старшая — прими, наконец, разумное решение. Ты сама как-то обмолвилась, что тебе не слишком удобно и занимает много времени постоянное мотание туда-сюда. Я предлагаю тебе выход.

— Я думаю, в первую очередь, о твоих деньгах.

— Нечего думать о том, чего нет. Я беспокоюсь о твоем здоровье. От него зависит мое душевное состояние.

— Хорошо, — сдалась Марра, поднимая руки в знак капитуляции, — только ради твоего душевного равновесия.

— Вот и прекрасно, — похвалила я ее решение. — У тебя есть уже кто-нибудь на примете?

Костюмерша очень хитро улыбнулась.

— Есть. Детище Ксаури лишится еще одного хорошего сотрудника.

Напоминание о бывшем начальнике испортило мне настроение.

— Не слышно, как он там?

— Хочешь узнать, по-прежнему ли он пропивает последние мозги и теребит свой ссохшийся стручок на твое фото в архиве? — усмехнулась она, глядя, как я заливаюсь краской.

— Маргарита! — пораженно воскликнула я, никак не ожидая от нее таких слов.

— Что? Откуда я знаю, хочешь спросить? — она подалась вперед, сузив глаза. — Этот старый кобель позвонил мне в тот же день и во всем признался. Но ведь узнать о том, что произошло, я должна была не от него, а от тебя, девочка моя!

Я нашарила рукой стул и просто рухнула на него. Лицо нестерпимо жгло.

— Марра, ты не представляешь, сколько неприятных мгновений я пережила, — еле слышно проговорила я.

— Что, наш командор так плох в любовных утехах? — поддела костюмерша, вызывая у меня недоумевающий взгляд.

— Что он тебе наплел?! — севшим от волнения голосом, спросила я. По смеющимся глазам Марры я поняла — ничего такого, она просто надо мной издевается.

— Можешь успокоиться, самое пикантное Ксаури оставил мне додумать самой, я надеялась, что ты меня просветишь, но ты же молчала все это время. Он просто рассказал, что совсем уже рехнулся и едва не полез на тебя.

Я слушала, как сова — выпучив глаза. Неужели все и правда могло зайти так далеко? Что же его, в таком случае, остановило? Не подумайте, мне меньше всего хотелось бы этого, просто узнать бы, чем он руководствовался, убеждая себя меня не трогать.

— Так и будешь молчать? — Марра напомнила, что она, вообще-то, еще здесь, и никуда уходить не собирается.

— Нечего говорить, — пробурчала я. — Поцеловать пытался, а все остальное так и осталось на его совести.

— И всего-то? — расстроилась костюмерша. — А интриги-то нагнали… Ты тоже хороша — чего испугалась? Хоть узнала бы, как настоящий мужчина целуется, опытный, а не твой щенок.

— Чем больше я тебя слушаю, тем больше мне хочется сбегать за скотчем, — пригрозила я.

— Тогда не забудь и мне бокал, с удовольствием выпью с тобой, — парировала Марра, улыбаясь. — А если серьезно — я тоже не ожидала, что этот плесневый сухарь еще может воспылать к кому-то чувствами. И тем более не думала, что с повинной направится ко мне.

— Он знал заранее, что ты мне обо всем расскажешь, — прошептала я. Я отчаянно не хотела верить в услышанное. Не могло это быть любовью, никак не могло.

Марра села напротив и сжала мои руки.

— Он уехал, Альена, далеко отсюда. Для тебя передал, что просит прощения и никогда в жизни больше тебя не потревожит.

— Почему ломаются такие люди? — не в тему спросила я. Марра лишь пожала плечами.

— Каждому свое. В этом случае — его персональным кошмаром на старости лет стала одна маленькая рыжая девчонка, чувства к которой взяли верх над его разумом.

Глава 15

Что в пустоте моей? Лишь мысли, что не святы,

Они бегут, сводя меня с ума,

Но иногда мне кажется, что в этом виновата

Сама…

К Новому году ателье получило целую кучу заказов, сумма которых с лихвой покрыла все расходы и на расширенный штат сотрудников, и на закупку оборудования и материалов, и на приятные мелочи для интерьера. И это все — благодаря моей чудесной Марре. С ее исполнительностью мы очень быстро и качественно получали готовый продукт, который можно было выгодно продать и получить прибыль. Я целыми днями торчала на так называемой приемке, наблюдая за работой, и очень радовалась тому, что могла чем-то помочь. А конкретнее — я занялась рекламой в интернете и художественным оформлением. Наши заказчицы одна за другой оставляли на официальном сайте положительные отзывы и рекомендовали нас своим знакомым, подругам, коллегам, родственницам и всем-всем, кто пользовался «цыганской почтой». Я вела активную переписку с оптовыми заказчиками и постоянными клиентами, их в нашей базе пока что было маловато, но намечалась тенденция к росту — богатые женщины любят, когда понимают их запросы.

С остальными компаниями, доставшимися мне в наследство, я решила попрощаться. Для себя я поняла одно — мне они совершенно не нужны, зато вырученные средства можно выгодно вложить в прибыльный бизнес и развернуться более масштабно, вплоть до создания нового бренда под именем Марры. Костюмерша, а ныне модный дизайнер одежды (таким титулом ее наградили швеи) отнекивалась и отбрыкивалась, но по всему было видно, что подобная идея ей по душе. Решить судьбу этих компаний я предоставлю Картеру, как и было мной задумано ранее, осталось только дождаться его.

Обилие корпоративов в конце месяца привело нас к тому, что несколько раз мне и моим работницам приходилось работать по ночам, прерываясь только на приемы пищи и естественные потребности. Недовольных не было — Марра лично набирала в штат людей исполнительных и ответственных, которые за дополнительную плату особенно ощущали значимость слова «надо». В конце концов — все мы в равной степени были заинтересованы в том, чтобы обработать как можно больше заказов и заработать с них каждой как минимум на хлебушек с вареньем.

И во всей этой бочке меда не преминула затаиться ложка дегтя. На нас попыталась надавить так называемая «крыша».

Первый из визит я пропустила — четверо громил вломились в ателье, когда там были только четыре швеи и помощница Марры (мы с костюмершей в это время отъехали за необходимыми покупками) и пригрозили расправой, если мы не соизволим поделиться прибылью. Отсутствие материально ответственного лица из не смутило — они разнесли все, что могли, и удалились, пообещав, что когда они в следующий раз вернутся, размер «наказания» будет удвоен. «Левый будет ждать» — бросили напоследок. Вернувшись, я несомненно расстроилась, но обнаружив, что дорогостоящее оборудование цело, а выставлять напоказ выполненные работы у меня привычки нет, то есть ничего не придется переделывать, воспрянула духом и успокоила напуганных женщин. Ничего, в следующий раз я буду готова к их приезду, во всяком случае — запомню лица и направлю на них Картера. Он ведь обещал меня защищать, так что ничего зазорного в том, чтобы попросить его о помощи, я не вижу.

Тридцатого декабря мы сдавали последние заказы, принимали поздравления и небольшие презенты от довольных клиенток. Вечером мы собирались посидеть и отметить в узком кругу наступающий праздник. Было немного грустно от того, что новогоднюю ночь мне придется встречать, скорее всего, одной — Картер обозначил время пребывания в командировке как «неограниченное». Конечно, я могла бы пойти к Марре, она звала меня, но почему-то мне не хотелось портить ей праздничное настроение своим кислым видом.

Последний заказ мы вручили в шесть часов, я сразу же свернула рабочий день и устало приземлилась на стул. Эти полтора месяца выдались слишком напряженными. Мои трудяги то и дело говорили мне, что я похудела и осунулась, но я не могла оставаться в стороне, когда трудились, не жалея себя, они.

На столе у нас были в основном только женские закуски — легкие, малокалорийные и не требующие больших хлопот. Марра открыла бутылочку вина и под неторопливую беседу началось наше застолье.

Они вломились в самый разгар праздника — Марра и Ронали пели песню о Рождестве, а мы так внимательно слушали, что пропустили момент, когда зрителей стало больше.

— Добрый вечер, дамы, — поприветствовали нас. Их было всего двое, но зато каких — плечи в два обхвата, рост под два метра и крайне неприятные рожи. — Как вижу, у вас удачный выдался конец года, празднуете… А что же нас не пригласили?

— Мы с вами не знакомы, — натянуто напомнила Марра, медленно вставая. Я тем временем придвинула ближе лежащий в столе шокер.

Тот же самый тип, который поздоровался (я мысленно окрестила его старшим), картинно поклонился и с улыбкой произнес:

— Разрешите представиться — Левый. И мы с вами знакомы, но, к сожалению, заочно.

— Явно не к нашему сожалению, — вставила я, заслужив недобрый взгляд от Марры. Левый обратил на меня внимание и перешел к сути вопроса.

— Мои ребята уже приходили к вам, просили передать привет. Подтверди, Шрам?

Второй амбал хмуро кивнул. Левый снова обратился к нам.

— Так что же, остиньоры, делиться будем добровольно или как? Кто у вас тут хозяин?

Умом я понимала — дело дрянь. Пусть даже мы в большинстве — нам все равно не справиться с ними, тем более, нет никакой гарантии, что за дверью не ожидает толпа таких же, как они. Только я хотела отозваться, но меня перебила Марра:

— Я здесь хозяйка, и я ничего вам не должна.

Левый смерил взглядом заговорившую женщину и зло произнес:

— Тогда мы тут камня на камне не оставим, а с твоей дочкой, — кивок в мою сторону, — разберутся мои ребята.

Женщины все побледнели разом. Амбал осклабился, предчувствуя победу.

— Катитесь отсюда, пока вам ваши яйца в глотки не запихнули, — в тон Левому произнесла Марра, закрывая меня собой, и тут началось.

Второй, тот который Шрам, угрозу воспринял слишком близко к сердцу и бросился на костюмершу с явным намерением ударить. Путь ему преградила я, во всеоружии встретив замах усиленным разрядом тока. Шрам явно не ожидал такого подвоха и наотмашь ударил меня по лицу. Удар немного смазался, поэтому рука проехалась только по губам, рассекая нижнюю до крови. Женщины дружно закричали, Левый поспешил оттянуть Шрама от греха подальше, но уходя, напомнил, что еще вернется.

В ателье сразу стало всем не до праздника. Женщины стали звонить домой и просить мужей забрать их или хотя бы встретить. Марра осмотрела мою травму, но я успокоила ее, сказав, что не чувствую боли.

— Какого черта ты вообще вылезла, Альена? — распинала она меня, собирая с пола осколки тарелок, которые мы разбили. — А если бы они тебя убили?

— Они пришли за деньгами, им не было нужды нас убивать, — возразила я, впадая в состояние мрачной меланхолии. — Тебе не следовало их злить, то же самое могли сделать и с тобой.

Марра опустилась на стул, сгорбившись.

— Не знаю, что на меня нашло, — она говорила тихо, словно вот-вот заплачет. — Этот как стал тебе угрожать, у меня даже перед глазами от злости потемнело. Альена, не думала, что скажу это, но пока нет твоего мужа — надо обратиться к деду. Они ведь еще придут.

Я покачала головой.

— К деду я обращаться не буду. Если кто-то из вас боится — после праздников можете повременить с выходом на работу, пока есть опасность.

Женщины все разом обернулись ко мне.

— Чего это? — спросила Роза. — Думаешь, мы испугаемся этих раскормленных кабанов? Черта с два! Лично я буду на работе уже второго января.

— И я, — поддержала Лои, остальные согласно закивали. — Не выдержу дома сидеть с мужем, лучше пару заготовок обметаю лишний раз.

— Никто тебя не бросит, — заключила Марра. — Да, всем страшно, как бы не храбрилась Роза. Но ателье и тебя мы в обиду не дадим.

— Не дадим, — пискнула молоденькая помощница костюмерши. — Ой, Альена, у тебя кровь.

Я коснулась рукой губы — пальцах отпечатались кровавые разводы. Сразу стал ощутим металлический привкус. И вдруг мне стало не по себе.

— Марра, — простонала я, — что-то мне плохо…

И медленно сползла со стула на пол.

В себя я пришла, лежа головой на коленях у Розы. Марра маячила перед глазами, нервно ходя взад-вперед, и с кем-то оживленно разговаривала по телефону.

— Маргарита, она очнулась! — голос швеи немного дрожал, словно она волновалась.

Марра тут же свернула разговор и протянула мне руки, помогая встать.

— Что это со мной было? — удивилась я, переживая свой первый в жизни обморок.

— Не волнуйся, я уже вызвала «неотложку», скорее всего, у тебя легкое сотрясение.

— Не нужно было, — запротестовала я, пытаясь встать с места, куда меня усадили, но в четыре руки меня вернули назад.

— Не смей даже двигаться, — пригрозила костюмерша. — Я поеду с тобой, и мы не выйдем из больницы до тех пор, пока я не увижу результаты обследования.

Это походило на общеколлективное сумасшествие — ни одна из женщин не спешила покинуть ателье, хотя за многими уже пришли или приехали их мужья, которым ничего не оставалось, как стоять в сторонке и смотреть на это безобразие. Все остались ждать карету «Скорой помощи». Во главе группы поддержки возвышалась Марра, своим грозным видом напоминая мне — шаг в сторону — и расстрел. Я не чувствовала себя ни хорошо, ни плохо, немного саднила губа и я устала в целом, но никаких новых ощущений не прибавилось. Попытки убедить в этом бдительную Маргариту провалились — она ничего не желала слушать.

Прибытие строгого фельдшера с фонендоскопом на шее мною было воспринято как явление бога народу. Я едва не обняла его как родного. Едва — потому что он был мрачен и угрюм, даже вопросы задавал коротко и четко. Я отвечала максимально честно, опуская факт нападения, врач делал какие-то пометки на листе. Поставить какой-то конкретный диагноз он не смог, предложив госпитализацию. Марра настояла.

Провожали меня всей толпой, даже мужчины присоединились, наверняка недоумевая, что я за персона такая. Нам открыли дверь, помогли забраться внутрь и любезно предложили прилечь на каталку. Я отказалась, боясь, что меня так укачает. Дорога до больницы заняла немного времени, ехать было всего-то ничего.

Фельдшер попросил подождать нас в коридоре, пока он оформит документы в приемном покое. Мы зашли внутрь — и я едва не дала деру. Картер и дед уже ждали там, причем у обоих на лице была гамма различных эмоций при виде меня и Марры. Поговорить нам не удалось, меня пригласили в кабинет, костюмерша осталась с мужчинами.

В приемном покое меня усадили на кушетку. Сразу же взяли кровь из пальца, а следом отправили за дверь с маленькой баночкой, знакомой всем, кто хоть раз проходил медкомиссию. Когда все необходимые для анализов жидкости унесли, меня осмотрела еще целая куча врачей, но каждый из них развел руками и написал, что по его части проблем нет.

Меня снова попросили подождать в коридоре. Я вышла и села на стул под внимательные взгляды моих спутников. На их немые вопросы я пожала плечами и отвернулась.

Дед и Марра вели спокойную размеренную беседу. Картер тем временем подсел поближе и тихо заговорил со мной:

— Хотел тебе сюрприз сделать, дома подождать, но мне позвонила Маргарита и сказала, что ты потеряла сознание. Ты себя хорошо чувствуешь?

— Да, — коротко ответила я, не желая вести разговоры на эту тему.

— Она рассказала мне, что ты в последнее время мало спишь.

Нет, с костюмершей нельзя идти в разведку. Все уже доложила.

— Нет причин для беспокойства, я думаю, что всего лишь устала.

Отвязываться клановник никак не хотел, повернул меня за подбородок к себе, чтобы, видимо, воззвать к моему благоразумию, но его взгляд зацепился за мое боевое ранение.

— Кто это сделал? — в глазах, равно как и в голосе, плескалось бешенство. — Кто, Аля?

Ответить я, как водится, не успела — к нам подошел врач и обратился ко мне:

— Остиньора Картер?

— Остиньорита Дархау, — поправила я под недоуменные взгляды врача. Он поперелядывался с Картером, тот лишь пожал плечами, удивленно вскинул брови и произнес:

— Причин для беспокойства нет. Ваш обморок при виде капель крови — это нормальная реакция для женщины в положении.

— В к-каком п-положении? — прозаикалась я, надеясь, что мне послышалась формулировка, с которой был поставлен диагноз.

Врач деликатно улыбнулся и перевел:

— В беременном. Вы уже встали на учет?

Под ошарашенные взгляды Марры, деда и Картера я едва не лишилась сознания повторно. Такой подставы от своей крохотной интимной жизни я не ожидала…

Энайя радостно потирал руки, вслух рассуждая, что давно мечтал о правнуке. Марра загадочно улыбалась, глядя на нас с Картером, а я все никак не могла поверить в случившееся. Нет, я знаю откуда берутся дети, и прекрасно понимаю, что мы забыли об одной вещи, которая называется умным словом «контрацепция», но всё же о последствиях тогда мы думали в последнюю очередь. В свое оправдание могу сказать, что к факту беременности я отношусь положительно, другое дело — рановато еще, да и от фиктивного мужа… Совесть справедливо напомнила мне, что ложиться с фиктивным же мужем мне никто не мешал.

— Раз всё так, мм, интересно решилось, может, по домам? — предложила костюмерша, бросая красноречивые взгляды на деда.

— Да, пожалуй, пора. Я отвезу Маргариту. До встречи, — и они очень быстро нас покинули.

В больничном коридоре мы остались одни.

— Так откуда ссадина?

Странно, что именно этот вопрос волнует Картера больше его неожиданного отцовства.

— На подаренный дедом бизнес кто-то очень хочет наложить лапу.

Естественно, Картер ничего не понял, пришлось объяснять подробнее. Клановник хмурился, сжимал кулаки, уточнял некоторые детали.

— И когда этот Шрам бросился на Марру, я шарахнула его шокером. За это и получила.

На лице мужа отражался активный мысленный процесс, словно он уже продумывал план действий.

— Мне совершенно ни о чём не говорят их клички, но они вполне могут быть выдуманы. Какие возле вашего ателье есть структуры? Магазины, банки, общепиты?

— Банк напротив. Слева и справа ничего, только жилой фонд.

Картер щелкнул пальцами.

— Банк — это хорошо. Завтра же я возьму у них запись с камер слежения.

Я отнеслась к его заявлению со здоровой долей скептицизма.

— Так просто придешь и скажешь — отдайте мне ваши записи? Знаешь, как далеко тебя пошлют?

Взгляд клановника говорил об обратном.

— Аля, ты совершенно не знаешь моих методов, — я наградила его внимательным взглядом, но он покачал головой, — но это не значит, что ты когда-нибудь о них узнаешь.

— Если ты ограбишь заодно сам банк, я скажу полиции, что я тебя не знаю, — предупредила я.

— Ага, и замуж вышла ты за меня не по своей воле, и ребенка не от меня родишь.

Похоже, ему по душе его будущее отцовство. Как странно.

— Откуда ты знаешь, может и не от тебя, — во мне проснулась страшная язва. Отчего-то мне жутко хотелось его позлить.

Но Картера было не пронять.

— Нет нужды мне об этом говорить, Аля. Я уверен в том, что это мой ребенок, — и ни капли сомнения в голосе. Так и хотелось засветить ему промеж глаз, но когда я поймала себя на этой мысли — я ужаснулась. Я в гневе страшна. А в беременности — вообще буду женщина-катастрофа.

— Это ничего не меняет, Картер. Два года, и мы больше друг другу никто.

Он сжал мою руку так, что захрустели кости. Мы столкнулись взглядами.

— Не смей даже думать теперь об этом, — прорычал он, сверкая глазами. — У этого ребенка будет отец, хочешь ты этого или нет.

— Не смей за меня ничего решать! — в тон ему ответила я, вырывая руку из захвата. Подорвавшись со стула, я хотела уйти, но тут же приземлилась назад, подавляя приступ головокружения.

Картер несколько раз поменялся в лице, сбегал за какими-то врачами (подозреваю, что это были все, кого он нашел), меня обступили со всех сторон и застыли каменной композицией «Врачи в недоумении».

Клановник изложил им суть проблемы, проблема же взирала на происходящее вокруг со здоровой долей ужаса в глазах. Разобравшись, что к чему, люди вернулись на свои рабочие места, с нами остался только тот врач, который принес сию радостную новость, изменившую целиком и полностью мое восприятие окружающего мира.

— Папаша, чего вы беспокоитесь? — улыбнулся врач. — Это же беременная женщина, у них все несколько отличается, в том числе и реакция на раздражители, — все не как у людей — послышалось мне в его интонации. Поменьше стрессов, больше отдыха, прогулок, здорового питания — и все будет хорошо.

Мне показалось, что Картер сейчас кинется на врача и будет его душить-душить-душить…

— Вы считаете нормальным — два обморока за день?! — его голос эхом раскатился по больничному коридору.

— Милок, — окликнула бабушка-гардеробщица, прежде внимательно прислушивающаяся к разговору, — еще неизвестно, сколько раз ты бы сам упал, если б узнал, что ты беременный.

Врач захихикал, даже я улыбнулась, чувствуя себя намного лучше, но Картер походил на сейсмически активный вулкан. Того и гляди — лава из ушей польется.

— Я — мужчина, мне не положено, — опроверг он предположения пожилой женщины. — Но и состояние моей жены ненормально. Неужели я один это вижу?!

Жену, как водится, никто не спросил, она просто изумленно хлопала глазами.

— Милок, у меня двое было, одного на спину привязывала, другой рядом бегал, пока я в поле работала. А третьим беременна была. Ничего со мной не случилось, падала, поднималась и дальше работала. Уже правнуков воспитываю.

Сдаваться Картеру не хотелось, но против старой гвардии не попрешь. Он просто схватил меня на руки и поволок прочь из больницы, на ходу бурча ругательства и сыпя проклятиями в адрес каждой проходимой нами двери. А я еле сдерживала губы, которые так и норовили растянуться в усмешке.

До самого дома Картер молчал, наверное, еще где-то внутри переживал диалог со старушкой. Я решила ему не мешать, в споре, хоть и с самим собой, рождается истина.

Из машины я вышла сама, напрочь игнорируя помощь клановника. Он молча шел рядом, но по его поведению было видно, что каждую секунду он ждет моего падения и готов меня поймать. Меня крайне веселила ситуация, когда взрослый мужчина, размером с добрый платяной шкаф, пасует перед незнакомой ему ситуацией, но всячески пытается не показывать виду.

Дома я разделась и первым делом отправилась на кухню. Пока Картер был в командировке, я не готовила много еды, следовательно, из горячего мужику дома поесть было нечего. Поставила вариться бульон, сама занялась картошкой. На сковороде зашипели куриные ноги.

Надо было видеть глаза клановника, когда он увидел меня с ножом в руке с горой начищенной картошки. Я думала — начнет скрести копытом по полу.

— Аля, ты хочешь моей смерти? — вкрадчиво поинтересовался он.

— С чего вдруг?

— Сейчас же положи все на место и иди в кровать.

Я неэстетично выпучила на него глаза.

— Картер, тебе не кажется, что наше с тобой мимолетное увлечение еще не дает тебе права на требование от меня супружеского долга?

Выражение моего лица зеркально отразилось, настала очередь клановника недоумевать.

— Вообще-то, — тихо произнес он, — врач предписал тебе покой и отдых. Именно поэтому я отправляю тебя в кровать. Но если ты настаиваешь на своем варианте…

Краска прилила к щекам, и чтобы это скрыть, я поспешно свернула свои начинания и попыталась смыться с кухни, но Картер меня остановил. Обхватил меня руками за плечи, вынуждая смотреть ему в глаза.

— Я понимаю, что тебе сложно принимать происходящие вокруг тебя события, столько всего навалилось на тебя последнее время. Я разберусь с твоими обидчиками, можешь мне поверить, они на коленях будут умолять тебя о прощении. Помни о том, что ты не одна.

Я уже была готова пустить слезу умиления, но она усохла еще в зародыше. Это ж надо какое самопожертвование, в принципе Картеру несвойственное.

— Только не наглей, — добавил клановник, читая корыстные мысли на моем лице. — Иди в комнату, я позову тебя к ужину.

Я ополоснулась под душем, и как была в халате — завалилась в кровать с книжкой. Попался какой-то скучный и на удивление бестолковый детектив, сморивший меня буквально за полчаса. Пришедшему за мной Картеру ничего не оставалось, как лицезреть спящую красавицу с коконом из полотенца на голове и халатом вместо пижамы. Где-то на грани между сном и реальностью я услышала его тяжелый вздох, потом он укрыл меня одеялом (явно не моим, потому что на нем я лежала) и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Глава 16

Когда я проснулась — Картера дома не было. Звонить ему желания не было, я позавтракала и отправилась в магазин за ингредиентами для новогоднего меню. На выходе из подъезда столкнулась с человеком, лицо которого мне показалось знакомым.

— Доброе утро, остиньора Картер, вы куда-то собрались? — видимо, мой взгляд оказался достаточно красноречив, потому что мужчина смешался и уточнил: — Меня зовут Илон, я работаю на вашего мужа.

Значит, Картер вывел моих охранников из режима инкогнито. Не очень приятно, но вполне может быть удобно.

— Что ж, Илон, вы на машине? — клановник кивнул. — Прекрасно. Не могли бы вы подбросить меня до ближайшего супермаркета?

Скорее всего, именно такие инструкции и получил мой сопровождающий — везде следовать за мной. Хоть не придется самой тащить тяжелые пакеты.

Илон не только подвез меня, но и взял на себя роль носильщика, мне оставалось лишь складывать продукты в тележку, которую он катил, и оплатить это все на кассе.

С самим клановником в дороге мы практически не общались, хорошо, если перекинулись десятком слов, половина из которых «спасибо». Илон помог мне доставить пакеты на этаж и вернулся к своим делам.

Весь день я проторчала на кухне, готовя различные салаты и закуски. Всего делала по чуть-чуть, в расчете на нас двоих, но, вот парадокс — я понятия не имела о том, где будет справлять Новый год Картер. Можно было бы и спросить, но я почему-то боялась. Не я ли все время твержу о том, что хочу закончить весь этот фарс в уговоренный срок? Но при этом все равно привязываю к себе Картера тем или иным способом, вот, беспокоюсь о том, что ему нечего будет поесть, хотя, по сути, я ему ничем не обязана как жена. У нас вообще с ним все противоречиво, начиная от момента знакомства, заканчивая тем, что мы с ним — будущие родители одного и того же ребенка. Это в фиктивном-то браке! О том, что нас ждет дальше, я старалась не думать. Все равно ничего никогда не будет так, как задумаю я, или как бы мне хотелось, обязательно вмешается какая-нибудь посторонняя сила.

Картер приехал, когда я уже валилась с ног от усталости. Праздничный ужин был полностью готов, я даже кухню убрать успела к его приходу.

— Пойдем, — с порога позвал он, — мне нужен ноутбук, я тебе кое-что покажу.

Я включила свой ноут, вставила протянутую клановником флэшку и загрузила записанное на ней видео. Черно-белая картинка с камер наружного наблюдения.

— Если кого-то из них узнаешь, останови и покажи.

Продолжительность видео составила полтора часа, то есть Картер привез уже обрезанную версию. Что ж, это значительно облегчает мне задачу.

Напряженно всматриваясь в монитор, я смотрела черно-белое кино про то, как не стоит делать бизнес. Вот подъезжает машина (номера, кстати, прекрасно видно), из нее выходят двое. Съемка со спины, лиц не видно. Они о чем-то переговариваются, затем заходят в ателье. Что происходит внутри — камера не засняла, но я, как очевидец тех событий, могу сказать точно — ничего хорошего. Через некоторое время двери распахиваются, и парочка устремляется к машине. Резким движением я останавливаю видео.

— Этот, который тащит — назвал себя Левым. Второй — Шрам, у него лицо рассечено через всю щеку. Лица не особо видны, но я смогу их опознать, если увижу еще раз.

Картер кивнул и набрал номер на телефоне.

— Илон, поднимись.

Через некоторое время клановник оказался на пороге нашей квартиры. Они еще раз пересмотрели с Картером видео, тот передал полученную от меня информацию. Илон отстраненно кивнул, мне показалось, что он уже знает, где и кого нужно искать, и исчез за дверью.

— Отпусти его домой, — тихо попросила я. — Заставляешь человека работать в праздник.

Картер застыл в дверном проеме, стягивая с себя футболку. На некоторое время я даже выпала из реальности, глядя на перекатывающиеся под кожей мускулы. Он любит свое тело, еще со школы активно его тренирует, чтобы держать в форме.

— Аля, у плохих людей не бывает выходных и праздников.

Вот как хочешь — так и понимай его слова. Имел ли он в виду Илона конкретно, или говорил про моих недоброжелателей — не понятно.

— Пойдем со мной в ванную.

От такого предложения меня бросило в жар.

— Зачем в ванную?

Картер посмотрел на меня очень странно.

— Пока я буду принимать душ, расскажу, что мне удалось узнать.

Он скрылся за дверью, звеня пряжкой на ремне, видимо — снимает брюки. Я украдкой выдохнула, отвесив себе мысленный подзатыльник по поводу ненужных мыслей. О чем я все время думаю?!

Картер прошествовал мимо меня в одних боксерах и поманил рукой. Я специально немного задержалась, давая ему время снять последнюю одежду и скрыться за душевой занавеской, и только тогда вошла.

Этот засранец даже и не думал закрываться! Разделся, включил воду, и прежде чем залезть под душ, посадил пунцовую меня на стиральную машинку. На молнии, метаемые из моих глаз, он не обратил никакого внимания.

— Так вот, — начал он, — после изъятия видео в банке, мои ребята первым делом пробили номера машины. Как и следовало ожидать — машина в угоне, ее официальный владелец уже давно кормит червей в земле. Знаешь, о чем это говорит?

— О чем? — переспросила я, стараясь не смотреть на голого Картера. Не то, чтобы мне было неинтересно, наоборот, просто не хотелось, чтобы он видел мое повышенное внимание к его персоне.

— Твоих крышевателей прикрывает кто-то более серьезный, кто очень не хотел, чтобы на него вышли.

— Думаешь, они как-то связаны с теми людьми, что ходили за мной?

Картер на мгновение застыл, позволяя упругим струям воды просто стекать по телу. Я упорно старалась не смотреть на это, но глаза все равно не обманешь, они то и дело жадно исследовали красивое мужское тело, целомудренно останавливаясь на животе. Не надо считать меня монашкой, доселе ни разу не видевшей голого мужчины и дорвавшейся до него. У клановника действительно есть на что посмотреть, и это доставляет не только эстетическое удовольствие. И все же я не могу откровенно разглядывать его.

— Нет, я не думаю. Те, кто ходили за тобой, явно знали, кто ты и кому принадлежишь, — слово-то какое, я посмотрела на Картера с упреком, но он проигнорировал его, — а ребятки, разгромившие ваше ателье либо совсем не знали, на кого идут, либо действовали по приказу человека, к которому ты после нападения отправилась бы за помощью.

Подумаем логически, к кому бы я отправилась? Первым в моем списке все-таки значился сам Картер. Я наградила его внимательным взглядом, словно до меня только что дошло, кто виновник моих бед.

— Напоминаю, — клановник понял, к чему этот взгляд, — мне нет нужды пугать тебя и твоих подчиненных.

Следовательно, мне нужно подумать, кому есть нужда.

— Энайя? — предположила я.

Картер кивнул, наливая в руку шампунь и намыливая голову.

— Я не настаиваю на его кандидатуре, но уж больно правдоподобно получается — он передает тебе непонятный бизнес, чтобы посмотреть, как ты с ним справишься. Ты выбираешь определенную стратегию, раскручиваешь одно предприятие за счет других, у тебя все неплохо складывается. Но дед не хочет, чтобы ты забывала о том, кто твой покровитель, и напоминает о себе таким вот образом.

— Он должен быть уверен, что я пойду за помощью именно к нему, — добавляю я. — Но я ведь не пошла и даже не рассказала.

— Возможно, его устроил и такой вариант, он просто хочет посмотреть, как ты выкрутишься.

Ничего себе, выкрутишься. Если это все правда, то Энайя Дархау переходит уже все границы. Как это не прискорбно, но обрисованная Картером картина абсолютно в духе моего деда. Он никогда не отказывал себе в запрещенных приемах, даже предпочитал их игре по правилам.

— Наградил бог родственничками, — проворчала я.

Картер уже закончил водные процедуры и, отфыркиваясь от воды, потянулся за полотенцем. Тянулся через меня, опасно потрясая голыми телесами. Я судорожно выдохнула.

— И все же мне кажется, что он не хочет давать тебя в обиду, просто своеобразно учит жизни. Ведь ты, как его единственная наследница, получишь доступ ко всем его счетам и активам, и тебе нужно будет уметь ими управлять в любой ситуации, — как ни в чем не бывало продолжил клановник, вытираясь.

— Так-то оно так, только я уже начинаю задумываться — так уж ли мне нужно это гребаное наследство?

Картер перемахнул через край ванной и облокотился на стиральную машинку по обеим сторонам от меня.

— Пригодится. Чем быстрее ты сама встанешь на ноги, тем быстрее ты выйдешь из-под влияния своего деда. Ты ведь этого и добиваешься? — я кивнула. Затем он улыбнулся и иронично произнес: — Аля, не отводи глаза, если хочешь посмотреть. Ничего нового ты там все равно не увидишь, а мне просто будет приятно.

И сверкая голым задом, он продефилировал в свою комнату.

— Прикройся! — в спину ему запоздало крикнула я. — Что за приступы эксгибиционизма?

— Я не заметил, чтобы тебе не понравилось, — ах, значит, это была тщательно спланированная акция: «Посмотри на меня, какой я клевый». Я спрыгнула с машинки и прошла на кухню.

— Ты будешь ужинать?

Из-за двери показалась голова с удивленным выражением на лице.

— А что есть?

Я открыла дверь холодильника и сделала приглашающий жест.

— Вот это да, — протянул клановник, обозревая кулинарные изыски. — У нас праздник?

Я усмехнулась.

— У всего мира праздник — чем мы хуже?

Я стала выставлять тарелки на стол. Картер едва не пританцовывал на месте от нетерпения. А все никак не могла решиться задать ему вопрос. Пока он уплетал за две щеки, я сидела напротив и смотрела мимо него в окно.

— А ты чего не ешь? — спросил он.

— Наелась, пока готовила.

— Тебя что-то беспокоит?

Все-то он знает, гад.

— Где ты будешь встречать Новый год?

— А где нужно? — легко уточнил он. Мне бы его спокойствие.

— Я бы хотела…

— Смелее, Аля. Ты хочешь, чтобы я ушел?

— Нет, — поспешно возразила я.

Картер улыбнулся и отправил в рот ложку салата.

— Стало быть, ты хочешь, чтобы я остался, — а это уже не вопрос. — Значит, я останусь.

Я не знала, куда себя деть. Он даже задачу мне облегчил, все сказав за меня, так в чем же проблема? А внутренний голос скромно напомнил, что дело в моей голове и все неприятности тоже от нее. От осознания собственной ущербности стало не по себе. Лучшим способом уйти от ответа и от себя женщины избрали тряпки — я решила переодеться.

На улице уже совсем стемнело, кое-где гремели салюты. Я включила свет и заглянула в недра своего шкафа. Что можно надеть на праздник, когда мы только вдвоем, никуда не идем и никого не ждем? Правильно, нечто универсальное, поэтому мне на выручку приходит оно — Маленькое-черное-платье. К нему у меня есть черные чулки и черные же туфли. Идеально.

Мое преображение не осталось незамеченным — левая бровь поднялась вверх.

— Мило.

— А ты, что же, переодеваться не будешь? — я выразительно посмотрела на его спортивные штаны и черную футболку. Картер уже мыл за собой посуду.

— В этом есть какой-то смысл? — поинтересовался он, картинно выпрямляясь и поигрывая бицепсами.

— Как Новый год встретишь — так его и проведешь, — напомнила я.

Он показушно приложил руку к груди и выдохнул.

— Как хорошо, весь год буду ходить в этих трениках. Я их очень люблю. Пойдемте со мной, мои сладкие, я покажу вам мой диван.

Я усмехнулась и сложила руки на груди.

— Клоун.

— Тебе, кстати, тоже.

Настала моя очередь поигрывать бровями.

— Мне за какой надобностью твой диван?

Картер подошел вплотную и наклонился, жарким дыханием обжигая ухо.

— Телевизор будем смотреть.

Я засмеялась и подалась за ним, потому что Картер уже тянул меня за руку.

— Кого поздравляешь?

Я набирала уже не первое по счету сообщение, но Картер задал свой вопрос только тогда, когда я дошла до Кириена. Друг не звонил и не объявлялся, то давало мне повод думать — он серьезно обиделся.

— Бывшего коллегу, — я не соврала. Кириен действительно был моим коллегой, пусть и не официальным.

— Не того самого, с которым ты целовалась в парке?

Все ж он помнит. Интересно, как часто он об этом думает?

— Да, именно его.

Картер издал долгий звук «м-м». Ну давай, покажи мне, ты ревнуешь или нет?

— Я отказала ему, если хочешь знать. Не общается со мной теперь.

— Понятно, — ох, как мне хочется вмазать ему.

Мы сидим и смотрим развлекательные передачи, плечом к плечу, не задевая друг друга.

— Аля?

— Что? — недовольно отвечаю я.

— Если еще хоть один мужчина тебя поцелует и я об этом узнаю — я вырву ему печень.

У меня даже мурашки побежали от этого заявления и растянулась глупая улыбка на лице. Картер это заметил, схватил меня в охапку и уложил к себе на колени. Не скажу, что мне было неудобно, скорее немного не комфортно, потому что теперь он смотрел на меня сверху вниз.

— Может, у нас все-таки что-нибудь получится? — тихо спросил он. — Может, мы сможем создать нормальную семью и прожить бок о бок?

— Я не знаю, Картер.

— Почему ты всегда обращаешься ко мне только по фамилии?

Хороший вопрос. Наверно, потому что много лет назад навсегда выбросила твое имя из головы. Осталась лишь фамилия, чтобы хоть как-то обращаться.

— Мне трудно называть тебя по имени.

Картер не стал спрашивать причин. Стал машинально гладить меня по голове, перебирая пряди волос.

— Ничего, у нас впереди еще много времени, я сделаю все, что в моих силах, чтобы изменить твое отношение к себе, — он коснулся губами моего лба. — Полночь, загадывай желание.

Что бы мне загадать? Мужа и ребенка? В данную минуту они здесь, со мной. Тепла и уюта? В объятиях Картера — таких странных и немного неуверенных — мне было и тепло и уютно. Любви? А что это — любовь? Гораздо важнее, наверно, все-таки то, что у меня есть защита и опора, и в любое время мне придут на помощь. Я взглянула на Картера, он не отрываясь смотрел мне в глаза — и я поняла, чего я хочу. Разобраться. Понять друг друга. Разрушить оковы прошлого и просто начать жить заново.

— Загадала? — тихо спросил он. В его глазах отражался свет от экрана телевизора, играя причудливым блеском. Я кивнула.

— А ты загадал?

С последним ударом часов мы одновременно потянулись друг к другу. Уж не знаю, что там загадал Картер, но мне его желание было по душе. На пол полетели и туфли, и платье, и чулки, и его феерические треники. Мы жадно целовались, до боли, до головокружения, до помутнения рассудка, словно это был последний день в нашей жизни. В какой-то момент Картер сменил тактику, неистовые поцелуи сменились нежными, дразнящими, прикосновения стали легче и волнительнее, и мир перевернулся и рассыпался на тысячи разноцветных осколков. Засыпая в крепких объятиях, я улыбалась, так хорошо мне еще никогда не было. Новый год для нас наступил, впереди ждала новая жизнь.

  Пепельно-серое небо мне душу выжгло внутри.   В сердце моем был и не был, я же не знаю. Смотри,   Вечность бросаю на камни, чтобы звезду не срывать,   Небо печальное с нами тихо ложится в кровать.   Руки пройдут сквозь одежду, в тело ворвутся в ночи,   Чувства мне дарят надежду — если не стонешь — кричи.   Страсть затуманила разум, гордость забыта давно,   Тайна взорвется не сразу, только ведь нам все равно.   Плавный, размеренный ритм, сердце стучит все быстрей.   Страха последние нити рвутся с печалью моей.   Жаркие прикосновения — губы и руки горят,   Пламенные ощущения о многом теперь говорят.   Яркий миг наслаждения нас ослепит на миг,   Дыхание — как наваждение, как голод в сердцах других.   Слабость и упоение сполна заберут свое,   Тело горит мгновение, и мысли уходят на дно.   Страстью помятые простыни, в осколках растеряны чувства,   Дарить свое тело — просто ли?   Но в нем без тебя так пусто…   Я же совсем отчаялась все повернуть назад,   Чтобы увидеть случайно   Твой страстью наполненный взгляд…

Глава 17

Первого января я проснулась по традиции одна, зато заботливо укрытая одеялом. Сладко потянулась, зевнула, открыла глаза — и обалдела. Во-первых, проснулась я не там, где засыпала, а в своей комнате, во-вторых, я совершенно не помню, как я сюда переместилась, и в-третьих — на соседней подушке лежала бархатная коробочка, подозрительно напоминающая подарок. Под ней — сложенный в четверо листок. Я решила начать именно с него и протянула руку.

«Выбирая подарок, я представлял твои глаза. Просил что-нибудь более бешеное — не нашлось. Взял, что было.

P/S Подарок мне ты уже подарила, и если по правде — он бесценен».

— Ненавижу тебя, Картер, — с абсолютно несовместимой с этими словами улыбкой произнесла я и открыла коробку.

Да, его не исправить. Мои глаза хоть и бывают иногда зелеными, но все же им далеко до кристально прозрачных камней насыщенного темно-зеленого цвета, коими были щедро украшены золотые сережки и того же металла подвеска. Уверена, гарнитур стоит немалых денег, но покупался он явно не для того, чтобы похвастаться своей дороговизной. Специально ж выбирал, под мои бешеные, как он выразился, глаза.

Я прижала футляр к груди. Запоздало вспомнила, что за подарок неплохо было бы поблагодарить. Телефон нашелся рядом с кроватью — прикроватной тумбочки у меня нет, скорее всего, Картер больше не нашел куда его деть. Написала слова благодарности. Через секунду пришел ответ:

«Рад, что понравилось».

Фи, можно подумать, я такая привередливая цаца. Меня вообще никто никогда подарками не баловал — дед считал лишним снисходить до моей персоны, всегда отделывался деньгами, поклонников у меня, его же стараниями, не было, а от родителей он же запрещал что-либо принимать. Времена изменились, чему я несказанно рада.

«Когда тебя ждать?»

«Занят, позже».

Ну и пожалуйста. К счастью, у меня есть, чем занять этот день.

Еще вчера, вместе с ответом на поздравление, я получила от Марры приглашение на чаепитие. Я прекрасно знаю, чего от меня хочет костюмерша — подробностей, и хоть ее не мешало бы помучить, пропустить встречу я не могу. Не тот Марра человек, чтобы ей отказывать.

Подарок я купила ей заранее, зная, что все равно ей его подарю, не важно, когда. Принарядившись и наведя на голове порядок, я упаковала подарок в красивую обертку и спустилась, в надежде увидеть возле подъезда Илона. Так и есть, клановник стоял там же, где и вчера. Я постучала к нему в стекло.

— Здравствуйте, Илон. С праздником вас.

Мужчина слабо улыбнулся.

— И вас с праздником, остиньора Картер. Куда-то поедем?

Я никогда раньше не бывала у Марры дома, поэтому адрес она скинула мне сообщением.

— Меловая сто, я, к сожалению, не знаю, где это.

Илон немного подумал и кивнул мне на пассажирское сиденье. Мотор джипа завелся, и мы поехали к дому Маргариты.

Никогда не задумывалась над тем, в какой глуши живет моя костюмерша. Ее дом, как и десяток других домов Меловой улицы, находились за чертой города. Мы потихоньку ехали по ухабистой дороге, чтобы не пропустить дом с номером сто. Остановились у обшарпанного подъезда.

— Вы уверены, что вам именно сюда? — осмотрев старое здание, уточил Илон.

— Адрес сходится. Сейчас наберу, уточню.

Мы не ошиблись, Марра лично спустилась, чтобы встретить нас. Увидев ее воочию, я медленно выбралась из машины, бросив вопросительный взгляд на клановника.

— Я подожду, — он неопределенно махнул рукой.

— Марра, я никогда не думала, что ты живешь в такой дыре. Может, тебе помочь с поисками квартиры поближе к центру?

Как обычно подтянутая, красиво одетая костюмерша засмеялась.

— С праздником, дорогая моя, — ехидно произнесла она. — Пойдем, нечего мерзнуть. Все разговоры внутри.

— Прости, — я обняла ее. — Пойдем, конечно. У меня для тебя есть подарок.

Дом Марры — стандартная пятиэтажка. Мы поднялись на нужный этаж и остановились у красивой современной двери. Костюмерша весело подмигнула.

— Никогда не суди о содержании по внешнему виду.

Квартира изнутри меня покорила. Абсолютный винтаж, продумана каждая мелочь, кругом ткани, салфетки, вышитые картины — и ничего лишнего. Сразу заметно, что Марра приложила руку ко всем деталям интерьера, вложила свою душу и терпение, чтобы создать неповторимую красоту.

— Беру свои слова обратно, — потрясенно произнесла я, осторожно ступая по домотканому ковру. — Ради такого, наверно, стоит жить.

Марра усмехнулась.

— Помереть-то я всегда успею. Давай мыть руки и за стол.

Все, что я знаю о семье Маргариты, лишь то, что она есть, но сейчас костюмерша живет одна. Одиночество прослеживалось и в некоторых штрихах внутреннего убранства квартиры — одна пара домашних тапочек на полочке для обуви, одна зубная щётка в ванной (заметила, когда мыла руки), односпальная кровать. Складывалось ощущение, что выполнив свои супружеский и материнский долги, Марра выбросила из своей жизни всех и вся, уделив внимание только себе и собственному творчеству.

— Мне очень нравится у тебя, — призналась я.

— Я не сомневалась. Чай черный, чай зеленый?

— Почему не кофе? — усмехнулась я.

Костюмерша окинула меня внимательным взглядом.

— А кофе тебе нельзя, девочка моя. Ты как долго хотела от меня скрывать?

Я опустилась на стул. Скрывать…

— Боюсь, для меня это стало такой же новостью, как и для тебя.

— Очень мило, — изумилась она, приземляясь рядом. — Сколько живу, но такое слышу впервые.

— Подарок! — удачно вспомнила я, заодно переводя тему. — Это тебе.

Не передать словами выражение глаз Маргариты, когда она увидела, ЧТО именно я ей подарила. У нее даже голос сел.

— Тот самый, да?

Невозможно было не заметить, как Марра смотрит на портняжный набор импортного производства, когда мы ездили с ней за покупками. На мое предложение его купить Марра ответила печальным вздохом и едва ли не за шкирку выволокла меня на улицу. Но я всё равно вернулась за ним и купила его.

— Да, это он.

Она так растрогалась, даже пальцы на руках мелко задрожали.

— Спасибо. Ты не представляешь, как ценен для меня этот подарок. У меня для тебя тоже кое-что есть.

Она скрылась за дверью, чтобы вернуться с темно-синим свертком в руках.

— Немножко рановато, конечно, но мне так захотелось это сшить для тебя, — она развернула то, что принесла.

Подарок Марры внешне выглядел как форменка, только нижняя часть представляла собой комбинезон на широких лямках со специальными вставками в области будущего живота. Сверху это дополнялось курткой с воротником-стойкой. Я зарделась.

— Очень неожиданный подарок. Ты как всегда очень тонко чувствуешь то, что мне нужно.

Маргарита мечтательно закатила глаза.

— О, у меня уже столько идей для будущего малыша! — видимо, что-то напрягло ее в моем поведении или выражении лица, она как будто запоздало спохватилась: — Альена, а как ты сама относишься к своей беременности? Ты же не думаешь…

Я вполне понимаю ее страхи, но нет, о плохом я не думала.

— Все в порядке. Да, это было немного неожиданно, но не до такой степени, чтобы испугать меня.

— Очень хорошо. Давай пить чай. У меня есть превосходный торт.

За окном стало смеркаться, когда мне на телефон пришло сообщение от Картера:

«Ты срочно нужна мне. Садись к Илону в машину, он знает, куда тебя привезти».

— Беспокоится? — спросила Марра, а я слегка занервничала, отправив короткий ответ: «Еду».

— Да. Я все-таки целый день у тебя. К сожалению, мне уже пора ехать. Спасибо за подарок еще раз.

— Приходи еще. Уже завтра я буду в ателье, Кира заказала мне платье на вечер.

— Прекрасно, — одобрила я. — Если смогу — обязательно приеду и помогу тебе.

— До встречи, девочка моя, — мы попрощались, и я стремглав помчалась к машине.

Илон уже ждал меня в нетерпении. Он подождал, пока я усядусь, осмотрел меня критически и попросил:

— Лучше пристегнитесь. Мы поедем очень быстро.

Я тотчас же исполнила просьбу, веря клановнику на слово.

Черный джип вернулся в город, но, не заезжая в центр, свернул на объездную дорогу и снова выехал за город, только немного в другую сторону от того места, где мы были. Объездная минут через двадцать вывела нас на трассу, еще минут десять мы летели по ней и в какой-то момент свернули в лесополосу. Мне оставалось только догадываться, куда меня везут, может, Картер уже решился стать вдовцом?

Дорога виляла и вправо, и влево, и несколько раз мы углублялись в лес, пока машина не выехала на идеально ровную поляну, присыпанную некогда ровным слоем снега, а сейчас качественно утрамбованную несколькими десятками незнакомых мне людей. По спине побежал холодок.

Джип остановился, но вылезать из него я не торопилась. В голове воспаленной жилкой бился вопрос — что я здесь делаю?

Ответ пришел не сразу. От основной массы отделился один человек, в котором я с облегчением опознала собственного мужа, и приблизился к машине. Я открыла, наконец, дверь.

— Ты можешь мне объяснить, что здесь происходит? — тихо спросила я, начиная медленно звереть. Ненавижу неопределенность, она будит во мне какие-то первобытные инстинкты.

— Пойдем, — торопливо произнес он и добавил: — Только не волнуйся, пожалуйста.

Вы хоть раз видели человека, который после подобных слов успокаивается? Так вот, я к ним тоже не отношусь. Картер взял меня за руку и подвел поближе к людям.

— Стю, Кент, тащите его сюда, — последовал приказ, и двое крепких парней вытащили из машины третьего с мешком на голове и со всей силы бросили его на землю. Мешок стянули, и у меня похолодело внутри.

Несмотря на сумерки, стресс и весьма странную компанию — я его узнала. Напоминание об этом типе до сих пор не зажило на моей губе. Передо мной на коленях, избитый и подавленный, стоял Шрам.

— Посмотри, пожалуйста, тебе знаком этот человек? — спокойно произнес Картер. Мне бы его успокоительные!

— Один из них, — проговорила я, сдерживая нервную дрожь. Что-что, но на таких разборках присутствую впервые, хотя повидала многое благодаря роду занятий. — Второй называл его Шрамом.

Стоящий слева от меня мужчина хохотнул.

— Слышь, пацаны, Крыса какое себе имя придумал — Шрам, — рядом издевательски загоготали. — Прямо как в приключенческих романах.

Шрам тем временем поднял на меня куда более осмысленный взгляд, чем у него был до этого, узнал меня и прохрипел:

— Ты-ы! Так все из-за этой сучки?! Ну и кому из вас она так удачно дала? А?

— Леший, — каким-то странным голосом произнес Картер, и все тот же мужчина кивнул своим — Стю или Кент, не знаю, кто из них кто, двинул Шраму-Крысе под дых. Тот завалился на бок, судорожно хватая ртом воздух, но его опять приподняли и вернули на место. Картер сделал несколько шагов по направлению к Шраму и заглянул ему в лицо.

— Я половину Остина перерыл в поисках одного сказочного злодея, а это, оказывается, был ты, — и вроде бы он говорил не очень громко, но лично мне стало страшно. Таким тоном выносят смертные приговоры.

Шрам, видимо, тоже понял, что дело — дрянь. Об этом явственно свидетельствовало выражение его лица.

— Картер, так это твоя баба? — дошло, наконец, до него, и, кажется, он даже побледнел, хотя это могла быть и игра света — кто-то поставил машину так, чтобы фары хорошо освещали поляну.

На это раз Леший действовал без приказа, и поднимать Шрама тоже никто не стал.

— Мало того, что ты кинул свою братву, так ты еще и на жену уважаемого человека напал? — Леший склонился над поверженным и от души добавил ему по ребрам. — Крыса, ты же не кошка. Ты уже накосячил на девять жизней вперед, а у тебя в запасе всего одна, маленькая, никчемная, никому не нужная жизнишка. Чем ты будешь расплачиваться?

Шрам не ответил, тяжело дыша в грязный снег перед собой. Очевидно, он уже смирился со своей участью.

— Леший, погоди, — придержал его Картер. — Мне еще нужна информация.

— Рули, командор, я пока перекурю, — он чиркнул зажигалкой, осветив ненадолго уже немолодое, но и не слишком возрастное лицо. Явно старше Картера, лет на десять как минимум. Что заставляет такого человека подчиняться ему — узнаю ли я когда-нибудь? — Малышка, все хорошо? Мне кажется, ты напугана.

— По-моему, не боятся ничего только глупые люди, — заметила я, не выпуская из виду и то, что Картер склонился над Шрамом и что-то у него спросил. Все это было сделано очень тихо.

— Правильно, но и всего бояться тоже не стоит. Бабка моя — великая была женщина — всегда говорила: не нужно бояться смерти, жить гораздо страшнее.

— Очень правильно она говорила. Скажите, — я перевела тему, чтобы задать интересующий меня вопрос, — что с ним теперь будет?

Леший удивленно закашлялся, выпуская клубы дыма.

— С Крысой-то? Грязному животному — грязные методы. Не забивай свою хорошенькую головку плохими людьми, а то кошмарики будут ночью сниться, — все это было сказано тоном, отбившим у меня желание спрашивать что-либо еще.

В это время к нам подошел Картер, закончив допрос.

— Все сказал, или мне его еще потрясти? — уточнил Леший, кивая на Шрама.

Картер покачал головой.

— Про Левого он ничего не знает, тот где-то затаился. Я думаю, его уже вполне могли пустить в расход. Крыса все, что мог, уже сказал.

Леший протянул руку, перекладывая сигарету.

— Тогда без обид, командор, вам надо ехать, — и скосил глаза на меня, давая понять, что мне нельзя больше здесь оставаться. — Спасибо за услугу.

Картер пожал протянутую руку, оказывая должное уважение.

— В расчете, пацаны. Если что — вы знаете, где меня найти. Вдруг кто еще всплывет.

— Думаешь, притопили? — усмехнулся сквозь зажатую в зубах сигарету Леший. — Лады, я понял. Бывай.

Толпа поделилась на две части — меньшая вместе с Картером отправилась к машинам, большая осталась на поляне.

Я по инерции пошла к машине Илона, но Картер увлек меня за собой к своему джипу. Пока он разговаривал снаружи со своими, я уселась на сиденье, пристегнулась и снова посмотрела на Лешего. Он продолжал стоять, поигрывая сигаретой во рту, и кажется, все также улыбался. Джипы один за другим стали покидать поляну, Картер залез последним. Уезжая, он помигал фарами, Леший ответил ему поднятой вверх рукой.

Заговорить я смогла только тогда, когда машина набрала скорость.

— Они ведь убьют его, — не то спросила, не то констатировала я.

— Аля, перестань даже думать об этом, — запретил Картер, не отрывая глаз от дороги. Увы, он точно знал ответ.

— Кто все эти люди? Они клановники?

— Нет. К клану они не имеют абсолютно никакого отношения.

— Тогда почему они тебе подчиняются?

Наконец я удостоилась его внимания, вот только выражение лица было отнюдь не благочестивое.

— С чего ты взяла, что они мне подчиняются?

— Ну так…, - а и правда, с чего я так решила? Потому что он что-то приказал им, а они сделали? Или просто они сами так хотели?

— Аля, с такими людьми даже я предпочитаю связываться как можно меньше и реже.

— Конкуренты?

— Нет, просто очень влиятельные люди со связями в определенных кругах.

Надо понимать — это пресловутая остинская братва.

— Но они тебе помогли. В чем тогда причина?

— Авторитет, Аля, играет не последнюю роль хоть в бизнесе, хоть вне его. У меня есть заслуги перед этими людьми. В конкретно взятом случае я помог им — они мне. Все честно и никто никому ничего не должен.

— Расскажи мне, что можешь, — тихо попросила я.

Было явно видно, что Картер не хочет об этом говорить, но то ли пожалев меня, то ли свои нервы он ответил следующее:

— У них в делах завелась крыса. Она очень настойчиво и с завидной регулярностью куда надо постукивала и имела от этого неплохой откат. Я помог найти им эту крысу, а заодно выяснил, что их крыса и твой обидчик — это один и тот же человек. Они все равно его накажут, так почему бы и не только за крысятничество? Проще говоря, я сделал грязную работу чужими руками, но на то я и клановник, чтобы все вокруг меня делалось, а я к этому никак не был причастен. Ты ж ведь именно так обо мне думаешь?

— Спасибо, — искренне поблагодарила я, игнорируя его выпад. — Я не думала, что ради меня ты так далеко пойдешь.

— А ты вообще редко думаешь на эту тему, — в голосе Картера появилось раздражение. — Аля, ты на самом деле представить себе не можешь, как мне хотелось самому его удавить прямо там, но мне все равно не позволили бы это сделать. Пока что он ценен для людей Лешего.

— Можно узнать, что ты спросил у Шрама, и что он тебе ответил?

Картер бросил на меня хмурый взгляд.

— Я узнал у него имя заказчика.

— И?

— И я тебе его уже называл. Погром в ателье заказал Энайя Дархау. И, судя по всему, он очень расстроился, что ты к нему не обратилась за помощью. Его марионетка сорвалась с ниток, которыми он так умело управлял.

В том, что касается меня, всегда так. Главное теперь — не обрести нового кукловода.

   Слизывая соль на трепещущих ресницах,   Зарекаюсь снова завидовать другим.   Не живите, люди, на чужих страницах,   То, что на картинках, может, просто дым.   Мне бы не хотелось стать одной их многих   Словно по шаблону скроенных людей,   Не гореть под взором судей нравов строгих,   И другими созданных не повторять идей.   Индивидуальность мне б пришлась по нраву,   Смелые капризы, хитрый всполох глаз.   Каждый выбирает жизнь свою по праву —   Уникальность — то, что отличает нас.

Глава 18

То, что новогодние праздники не для меня, я поняла уже через несколько дней — бесцельно прослонявшись по квартире, я позорно сбежала в ателье. Себя я оправдала тем, что Марре нужна моя помощь, на самом деле мне просто надоело прятаться в комнате от Картера. То ли он объявил себе выходные, то ли клановники тоже люди и имеют право на праздники, но присутствие с ним на ограниченной территории делало меня крайне нервной и раздражительной.

Все началось с ванной, он оккупировал ее с утра и не выходил оттуда часа два, когда мне срочно понадобилось постирать. Я могла бы, конечно, зайти к нему, подозреваю, он на это и рассчитывал, но я заняла оборонные позиции на кухне, выбросив остатки новогоднего меню и приготовив легкий разгрузочный супчик.

Когда шум в ванной прекратился и условный противник перебазировался в комнату, снова не потрудившись даже прикрыть стратегически важные тылы, я переползла на ранее занимаемую им территорию, но тут меня ждало поражение — все было выстирано и даже развешено на сушилке, особое внимание клановник уделил моему нижнему белью, повесив его на самом видном месте. Я стыдливо стащила свои трусики с сушилки и уволокла в комнату с глаз долой.

Пока я возилась в комнате, переброс техники произошел из комнаты на кухню, начались бои за газовую плиту и холодильник. Результатом этой битвы к моему первому стало второе и компот.

Мытье пола Картером стало последней каплей в граненый стакан моего терпения. Пока он играл роль заботливого мужа и ездил за покупками, я собралась и смылась в ателье. Илон возле подъезда уже не дежурил, пришлось ловить маршрутку, потому что даже таксисты сменили место стоянки на время праздников.

Марра, мягко говоря, удивилась моему визиту, тем более что дверь я открыла едва ли не с ноги, бурча себе под нос и хмурясь.

— Утро добрым не бывает, да? — уточнила она, перебирая карандашом между пальцами. Перед ней лежала миллиметровая бумага, на которой она рисовала будущую выкройку.

— Что за мужики пошли? Он и постирал, и прибрался, и поесть приготовил. Он даже полы помыл!

Одна бровь костюмерши поползла вверх, затерявшись в светлой челке.

— В чем подвох?

Я развела руками.

— В том-то и дело, что ни в чем! Просто мужчина моей мечты, — я зашвырнула сумку на стол и с размаху шлепнулась на стул, подперев руками подбородок.

— Девочка моя, в тебе никак гормоны проснулись? — осторожно поинтересовалась костюмерша, улыбаясь. — Ты уже ходила к врачу?

— Никуда я не ходила, после праздников пойду, — пробурчала я. — У тебя ничего пожевать не найдется?

— Соленые огурчики, шоколад, апельсины, отбивная и варенье.

У меня даже радостно заурчало в животе.

— Все хочу. Откуда ты знала?

Марра вытащила из маленького холодильничка все вышеупомянутое и расставила передо мной на столе.

— А то я никогда беременная не ходила. Угощайся.

Я осмотрела все гастрономическое великолепие и тихо ужаснулась.

— Может, я себе внушила, что я все это хочу? — спросила я, щедро намазывая вареньем отбивную.

— А какая разница, если тебе хочется? — подмигнула Маргарита и продолжила работу. Я откусила кусочек и зажмурилась от удовольствия.

— Кстати, — жуя, проговорила я. — Людей, пытавшихся развести нас на деньги, нанял дедуля.

Костюмерша едва не уронила ножницы, которыми умело орудовала, вырезая по контуру детали.

— Я, конечно, подозревала, что фамилия Дархау накладывает определенные отпечатки на психику людей, но не думала, что настолько. Зачем ему это нужно?

— А ты не догадываешься? — я выразительно посмотрела на нее.

— Большего идиотизма я в жизни не встречала, — Марра была явно раздражена. — А если бы ты пострадала?

Я пожала плечами.

— Марра, не все действия Энайи Дархау можно расценивать с точки зрения логики нормальных адекватных людей.

Маргарита стала так яростно кромсать материал, что я всерьез испугалась за судьбу Кириного платья.

— Я понимаю, что у него в голове то же самое, что и между ног, но ты же его единственная внучка! К тому же носишь его правнука.

— Или правнучку, — машинально поправила я, но поймала себя на мысли, что всё равно воспринимаю своего ребенка как мальчика. — Кстати, отец уже мог бы начать волноваться, что мы исчезли из дома.

Костюмерша укоризненно на меня посмотрела.

— Нельзя так. Он ведь волнуется за вас.

— Я уехала инспектировать свой бизнес, — для пущей убедительности пришлось встать в позу. — Волнуется — пусть выпишет мне личного водителя.

— Ты хоть бы позвонила ему! — попыталась воззвать к моей совести Маргарита, но я покачала головой.

— Вот еще. Сам пускай звонит.

Звонок тут же не преминул раздаться. Как раз прошло столько времени, чтобы Картер вернулся и обнаружил, что меня уже нет.

— Куда тебя леший понес? — а в голосе — само дружелюбие.

— Леший? Сегодня я его не видела. Уехала одна к Марре в ателье. Уже закругляюсь.

Картер понял намек, досадливо кашлянул и уже куда более миролюбиво уточнил:

— И куда вы планируете отправиться далее?

Я издевательски оскалилась.

— Что же, ваши шпионы вам не сообщат? — слова изливались из меня, словно сладкий яд.

— Аля, мои, как ты говоришь, шпионы, тоже люди и они уже сбились с ног, пытаясь обозначить хоть какую-то логику в твоих перемещениях, — в Картере явно умер гособвинитель.

— Я хочу поехать к родителям.

— Что-то раньше я не замечал за тобой жажды общения с родственниками, — еще и следователь.

— Соскучилась, — придумала я правдоподобную отмазку.

— Чует мое сердце — не к добру ты туда собралась.

Конечно нет, Картер, только фиг я тебе в этом признаюсь.

— Что ты вообще обо мне знаешь? — язвительно заявила я, но услышала не менее язвительный ответ:

— Я знаю о тебе достаточно, чтобы распознать, врешь ты мне или нет. Собираешься очередной раз влезть не в свое дело?

— Я не вру, просто умело не договариваю, — не слишком убедительное оправдание, знаю. — Мне нужно поговорить с отцом.

— Будь в ателье, я сейчас подъеду.

— Картер, я в состоянии добраться до дома родителей, мне не нужна нянька.

— Я. Еду. С тобой, — каждое слово он вколачивал, словно гвозди. — И если ты куда-нибудь смоешься, я найду тебя и не знаю, что с тобой сделаю.

А меня так это зацепило…

— Картер, я ж назло сделаю наоборот, — тихо зверея, сказала я.

— Не сделаешь, — отозвалась Марра, не поднимая головы. — Я никуда тебя не выпущу.

— Маргарита! Ты вообще на чьей стороне? — праведно возмутилась я под зловещий смех Картера на той стороне трубки.

— Я — миротворец, — невозмутимо ответила костюмерша. И уже громче Картеру: — Лекс, не волнуйся. Она не выйдет отсюда до твоего приезда.

— Предательница, — буркнула я и снова приложила телефон к уху.

— Передай Маргарите слова благодарности. Целую, моя злобная фурия, скоро буду, — и он отключился.

Захотелось разбить телефон, желательно, об чью-нибудь светлую голову.

Я, конечно, могла бы перехитрить Маргариту и исчезнуть из-под ее опеки, но костюмерша — единственный человек, чьим хорошим отношением ко мне я никак не могу пренебречь. Потому я злилась, пыхтела, нервничала, но никуда из ателье не уходила. Хотя, по правде сказать, очень хотелось.

Картер приехал минут через двадцать. Я в это время сидела на стуле нога за ногу со скрещенными на груди руками, и всем своим видом выражала, где и в каком виде я видала его компанию. Но зря я пыталась вызвать у клановника хоть какие-то чувства, он вошел с сияющей улыбкой на лице, адресованной, в общем-то не мне, вручил костюмерше букетик разноцветных маргариток, отчего та зарделась, и остановился напротив меня.

— Что? — хмуро отозвалась я, не меняя положения тела. Картер взирал на мои попытки от него откреститься со здоровой долей пофигизма.

— Кажется, ты спешила, — напомнил он, поигрывая ключами от машины.

Я резко спрыгнула со стула, оказавшись вплотную к клановнику. Пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза.

— Ты прав, Я спешила. Тебя в моем списке не было.

Картер невозмутимо достал из нагрудного кармана куртки ручку и намеренно щелкнул ей у меня перед носом.

— Так запиши.

Мне даже сказать оказалось нечего, я взвилась на месте, оттолкнула Картера плечом и выскочила на улицу к машине, слыша на ходу, как клановник благодарит Марру.

— Всегда рада помочь, Лекс. И проследи, чтобы она сходила в больницу.

— Обязательно прослежу, — заулыбался этот гад, и улыбка его не обещала мне ничего хорошего.

Я отвернулась, ожидая, что сейчас Картер откроет машину, поэтому сердце пропустило удар, когда он подошел сзади, вжал меня в свое каменное тело и горячо прошептал, вызывая стадо неконтролируемых мурашек по всему телу:

— Когда ты так злобно сверкаешь глазами, мне до дрожи в пальцах хочется закрыться с тобой хоть в примерочной и долго-долго оттуда не выпускать.

И после этого разжал руки! Обошел машину, открыл дверь с водительской стороны и снова столкнулся с моим теперь уже испепеляющим, но не растерялся, а одними глазами показал, какое извращенное удовольствие он от этого испытывает. Села на заднее сиденье, кипя праведным гневом. Зато Картеру было весело.

— Куда едем? — поинтересовался он.

— В Радужный, — буркнула я, отворачиваясь к окну. Паразит, ему хоть бы хны, а у меня до сих пор коленки трясутся. И вовсе не от страха.

Картер хмыкнул и завел мотор.

Радужный — это поселок за чертой города, обрамленный красивыми лесами. Когда-то я очень любила прогулки по лесу, именно благодаря им я нашла старую фабрику в качестве места для восстановления душевного спокойствия. В поселке живут совершенно разные люди, отсюда и разнообразие домов и инфраструктуры. Мы проезжали по узким улочкам, и многое было для меня незнакомо. В Радужном я не была с того момента, как переехала жить к деду.

Напоминать Картеру, где дом моих родителей, не пришлось — как и я, он помнил об этом еще со школы. Поэтому, когда машина затормозила у знакомого забора, я не удивилась, однако выходить не спешила. Внутренне я совсем не была готова к разговору, как оказалось.

Клановник уже успел обойти машину, открыть мне дверь и подать руку, прежде чем я сообразила, что немного зависла.

— Отца дома нет, — отстраненно произнесла я, заметив отсутствие машины. — Поехали.

Картер обернулся и заметил:

— И ты предлагаешь уехать на глазах у твоей матери?

И тут я заметила маму, стоящую на пороге. Она вышла, чтобы встретить нас.

— Ладно, идем, — я взяла его за руку и пошла к дому, тому, где я родилась и выросла.

— Привет, мам. Мы тут в гости решили заехать, — слова выдавливались из меня с трудом. — С мужем моим познакомиться, так сказать.

— Здравствуйте, остиньора Дархау, — отозвался Картер.

— Здравствуйте, дети, проходите. Я не ждала вас, у нас немного не прибрано.

— Это все ерунда. Мама, где отец? Я хотела бы с ним поговорить.

— У меня даже к чаю ничего нет, — спохватилась мать, но Картер решил эту проблему:

— Ничего страшного, я сейчас съезжу в магазин.

Он выскочил за дверь и уже через секунду джип сорвался с места.

— На что тебе отец? — уже другим тоном отозвалась мама, пристально глядя на меня.

— Я хочу поговорить с ним. Почему дед лишил его наследства? Что было первопричиной их размолвки?

Мама досадливо махнула рукой.

— Это было давно и совершенно ни к чему ворошить прошлое. Тебе это не нужно.

Похоже, упертость — это у нас семейная черта по обеим линиям.

— Мама, я хочу знать правду. Я имею на это право, — она выразительно посмотрела на меня, а добавила: — Я подписала бумаги, по которым являюсь на сегодняшний день владелицей некоторых компаний, раньше принадлежавших деду.

Мама едва не села мимо стула. Она резко побледнела и закрыла рукой рот.

— Что ты наделала? — просипела она, а я разволновалась, как бы ей не стало плохо.

— Что, мам? Объясни толком.

— У твоего отца были очень веские причины, чтобы отказаться от столь сомнительного наследства! — повысила голов мать, блестя злыми глазами. — Твой дед — преступник, место которому за решеткой. Все, что он имеет, Энайя добыл противозаконной деятельностью — украл, отобрал, убил и тому подобное. Отец в свое время не захотел владеть кровавыми деньгами, за что Энайя от него отрекся. Он и в живых-то его оставил только потому, что я была тобой беременна.

Я нащупала рукой стул и пришибленно опустилась на него. Нет, я подозревала, что дед нечист на руку, но слова матери вообще выбили меня из колеи. И я даже не знаю, что поразило меня больше — то, чем дед заработал свое состояние, или то, что родители все знали с самого начала, но все равно отдали меня ему.

— Почему тогда вы отдали ему меня? Он ведь хотел воспитать свое подобие, выбивая из меня человечность.

По щекам матери уже текли слезы.

— Ты никогда не пробовала идти против Энайи Дархау? После того, как он объявил, что забирает тебя, отец стал думать, куда тебя отправить, подальше от его глаз. Но ему это не удалось, он все равно осуществил задуманное, ограничив твое общение с нами. Энайя пригрозил расправой, если ты вдруг узнаешь правду.

— Но я все равно узнала. Более того, я теперь владею этими самыми кровавыми деньгами, от которых открестился отец.

— Если бы я знала, что все так обернется… — запричитала мать. — Лучше бы я сама тебя убила, чем узнала, кем ты станешь!

Я подхватилась, больше не в силах слушать этот бред.

— Я стала тем, кем допустили вы. В этом целиком и полностью ваша вина, потому что вы не смогли уберечь своего ребенка от не в меру настойчивого родственника и его влияния. А теперь свою ошибку вы хотите прикрыть левыми доводами, никак не относящимися к делу.

— Закрой рот! — взвилась мать, ударяя рукой по столу. — Неблагодарное чудовище, такое же алчное, как и твой дед!

Я горько усмехнулась.

— Кто бы говорил об алчности, мама. Ты ведь выходила замуж за отца тогда, когда Энайя Дархау уже пожинал плоды от своих трудов, зарабатывая не первый миллион. Хочешь сказать, что не думала о деньгах, которые рано или поздно должны были достаться твоему мужу? И поддержала ли ты тогда принципиальность отца в отношении этих денег?

Признаюсь честно, била на дурака, абсолютно не имея представления, было ли так на самом деле. Но по ошарашенному взгляду матери я поняла — я близка к истине настолько, что не подозреваю об этом сама.

— Пошла вон! Прочь из этого дома!

Распахнулась дверь и вошел улыбающийся Картер.

— А вот и я, — он поставил пакет на стол, но его улыбка померкла, едва он увидел зареванную мать и взбешенную меня.

— Мы уезжаем, — бросила я, не оборачиваясь.

Матери было нечего мне добавить, я развернулась, и ухватив Картера под руку, поспешила на выход.

В машине я немного отошла, меня стала бить нервная дрожь.

— Что случилось? — спросил клановник, выводя машину на уже знакомую нам обоим дорогу.

— Мать рассказала мне, обладательницей чего я теперь являюсь. Ты ведь знал, что весь бизнес деда — незаконный?

Конечно знал. Но для меня он выдал куда более смягченную версию.

— Аля, пойми, — мягко начал он, — такой крупный бизнес, как у твоего деда, априори не может быть целиком и полностью законным. Да, методы Энайи не вполне легальны и порядочны, но он уже легенда. Таких людей помнят, уважают и боятся. Почему это обязательно плохо?

Не в этом дело, Картер. Я выросла рядом с ним и знаю, чем руководствуется дед в своих делах.

— Родители отказались от меня, — с горькой улыбкой произнесла я. — И все потому, что я оказалась сильнее, не сломилась, как они рассчитывали, а вполне осознаю, с чем мне теперь приходится иметь дело.

Картер сжал мою руку, вынуждая посмотреть ему в глаза.

— Аля, они отказались от тебя в тот самый момент, когда отдали тебя в лапы Энайи. Но ты не можешь сказать, что дед сделал для тебя только что-то плохое? — я отрицательно качнула головой. — Нет, он помог тебе увидеть открывшиеся перспективы и сделал свой вклад в твое развитие. В конце концов, может, именно благодаря ему мы встретились снова.

Машина остановилась на искусственной насыпи, недалеко от того места, откуда мы с Картером удирали от преследователей. Внизу раскинулось огромное заснеженное поле.

— Я уже и забыла, как это больно — остаться одной, — тихо произнесла я.

Картер отстегнул на мне ремни безопасности и с тихим вздохом пересадил меня к себе на колени. С унылого самобичевания и жалости мысли как-то сразу перескочили на упругость и волнующий запах мужского тела.

— С чего ты взяла, что ты теперь одна? — глухо спросил он, прижимая меня к себе. Одной рукой он гладил мою спину, невольно заставляя расслабиться, другой коснулся лица. Серые глаза казались мне черными из-за поглотивших радужку зрачков. — У тебя есть я, и если я не смогу дать тебе родительской любви и внимания, то всегда найду, чем ее можно заменить.

Он коснулся моих губ теплым, осторожным поцелуем, который тут же перерос в нечто большее, не менее нежное и трепетное. Рука переместилась на живот и ласково погладила его. Поцелуй оборвался на выдохе, каком-то мучительном и протяжном.

— У тебя есть намного больше, чем ты думаешь и хочешь принять. Я вырвал тебя из цепких когтей Энайи Дархау и тебе больше нечего бояться.

— Я все равно боюсь, — призналась я, прижимаясь щекой к груди, из которой норовило вырваться взволнованное сердце. — Вдруг, однажды все обретенное придется потерять?

— Значит, так нужно, — заметил Картер. И процитировал слова известного писателя: — Лишь утратив все до конца, мы обретаем свободу.

А так ли потом будет нужна эта бесконечная свобода?

   Холодом серых глаз обдала зима,    Часы удар пропустили и стали снегом.    Отчаянно взвыв, мое сердце внутри меня    Взорвалось бегом.    Теряя себя, получала взамен осколки,    Песком посыпала чужими ставшие головы.    Зачем ты идешь со мной, раз не видишь толка?    И мысли голые…    Уже не понять, для чего это все затеяли,    Но мы есть, пока живо мгновение срока,    Твое сердце разбить не хочу, никогда не хотела —    Судьба жестока.    Я сорвусь со скалы своих чувств, полечу туда,    Где свободным станет разбитое некогда сердце.    Но в другой совершенно жизни, где любовь — не беда,    Мы будем вместе…

Глава 19

Как долог век, ужасно долог,

Чтоб столько лет терпеть обиду…

Луны стареющей осколок

Уходит медленно из виду.

Длинны минуты ожиданий

И краток миг в объятьях теплых.

Мир пуст в бессмысленных скитаньях

И полон счастьем окрыленных.

Печалью счастье мы клеймим

И радостны в чужой печали,

Мы заостряем пластилин

И притупляем крепость стали.

В объятьях жарких нас трясет,

Нам от холодных рук так душно…

Мы все живем наоборот,

Зачем, скажите, это нужно?

Новогодние праздники закончились, а вместе с ними — и дни моего беззаботного существования. Картер тоже занялся работой, он отбыл в очередную командировку, предварительно взяв с меня обещание в ближайшие дни встать на учет. И все бы ничего (скрещенные пальцы за спиной еще никто не отменял), но его клановничья душа позаботилась о том, чтобы за мной проследили. Марра таки горела желанием помочь мне избавиться от пары литров жидкости, пригодной для анализов, причем все равно какой. Она долго и тщательно капала мне на мозги, я не выдержала, и вопреки моему желанию пришлось идти в больницу.

Утром того знаменательного дня я впервые почувствовала, ЧТО такое токсикоз. И ведь все так хорошо начиналось — я проснулась, с удовольствием потянулась в кровати… накатило волной, как после хорошенького перепоя. Быстро проанализировав события предыдущего дня, мозг пришел к выводу, что он-то уж точно не был замутнен алкогольными парами, значит, опасность кроется где-то еще, и отдал приказ желудку освободиться от раздражителя.

Так быстро я еще никогда не бегала. Скрючившись в три погибели, я придавалась смерти, но от этого, как говорится, еще никто не умирал (и я не решилась), и тут до меня запоздало дошло, что теперь каждое утро может быть омрачено подобным конфузом. Жить от осознания масштаба катастрофы легче не стало. Из туалета я вышла пошатываясь, решила, что никуда не поеду, а посему нужно позвонить Марре.

Костюмерша меня даже слушать не стала, сказала, что если не увидит меня через час в поликлинике, она лично приедет за мной и… (дальше шли угрозы, убеждения, увещевания и прочее, но я впечатлилась уже после «сделаю клизму грушей размером с твою голову»). Обозвав ее бессердечной тираншей, я пообещала приехать, собрала документы, оделась и, кипя праведным гневом, вышла из дома. Как и следовало ожидать, город к тому моменту стоял в пробках.

— И не смотри на меня так, — вместо приветствия услышала я от Марры. Пока я добралась до поликлиники, она уже успела взять мне целую кучу талонов на посещение разных врачей, занять везде очереди и даже поругаться с одной очень нервной бабулей, которая ну очень хотела попасть на прием к врачу раньше меня.

— Надо было пропустить ее, — попыталась пристыдить я Марру, но та лишь фыркнула:

— Еще чего! Так, ты мне зубы не заговаривай, вперед!

И победоносно подтолкнула меня к двери под неприязненные взгляды своей невольной соперницы. Я, постучав для приличия, вошла.

Врач — немолодой мужчина с очень выдающейся внешностью, тепло поприветствовал меня и попросил присесть.

— Я становлюсь на учет, — проблеяла я, теребя в руках папку с документами. Отчего-то мне было стыдно, словно я провинилась перед этим человеком.

— Прекрасно, остиньора?…

— Остиньорита Дархау, — машинально поправила я, но вспомнив досадный факт в виде свидетельства о браке, исправляться не стала.

Врач кивнул.

— Меня зовут Варо Зоган, я буду вести вашу беременность с сегодняшнего дня до момента рождения ребенка и немного позже. Будьте добры, ваши документы, я заполню карточку.

Я исполнила его просьбу. Естественно, первое, на что обратил внимание Зоган — штамп в паспорте. Улыбнулся.

— Простите мое невежество, но вы же замужем. Стало быть, вы остиньора?

Неприятно быть пойманной на лжи, я растерянно развела руками.

— Простите, доктор, никак не могу привыкнуть. Я совсем недавно замужем.

Врач на меня не обиделся, по-доброму усмехнулся и склонился над своими записями. Некоторое время он упоенно писал, словно вообще забыл про меня.

— Итак, остинорита, — его голос вывел меня из задумчивости, заставив невольно вздрогнуть. Зоган отложил ручку. — Я задам вам несколько вопросов, пожалуйста, отвечайте максимально честно и не стесняясь, помните о том, что я, в первую очередь, ваш доктор.

Я кивнула, и вопросы, я бы даже сказала — допросы — начались. Как оказалось, стыд границ не имеет, рассказывала я честно, брови доктора заползли под белую медицинскую шапочку и уже очень долго оттуда не появлялись.

— Да, — протянул Зоган. — Вы с мужем, конечно, молодцы, но в моей практике первый раз такое, честно слово.

Щеки тут же загорелись огнем. Врач это заметил и поспешил успокоить меня.

— Остиньорита Дархау, право, не нужно так краснеть, будто вы сделали что-то постыдное. Все в порядке. У вас есть какие-то мысли по поводу нежелательности данной беременности?

— Нет, — искренне ответила я, — упаси бог. Я действительно хочу этого ребенка.

Зоган радостно откинулся на стуле.

— Отлично! Тогда вот вам направление на анализы, здесь все подробненько расписано, что, куда, кому, через недельку я вас жду. График посещений составим чуть позже, у меня сегодня многовато пациенток, все сплошь молодые и красивые, — Зоган иронично подмигнул, — рискую просто поставить вам посещения не в те дни. Если возникнут какие-то вопросы и не сможете прийти, сверху написан мой номер.

— Спасибо, доктор, — поблагодарила я, предвкушая побег из кабинета.

— До встречи. И, будьте добры, позовите следующую молодую и красивую, — врач усмехнулся, а я мысленно посочувствовала ему, представив ту «молодую» и особенно «красивую», что ждала своей очереди за дверью.

— До свиданья, остиньор Зоган.

Бабуля обрадовалась моему выходу не меньше, потирая сухонькие ручонки. Я тоскливо посмотрела на дверь, за которой скрылся от меня добрый доктор, и пожелала ему удачи и терпения. Отчего-то я была уверена в том, что пожилая пациентка пришла к Зогану явно не как к врачу.

В кабинетах других врачей и в очередях возле них меня ждал АД. Толпы стариков, рабочих и беременных издалека наводили меня тоску и печаль, а уж при непосредственном контакте с ними возникала лишь одна мысль — выброситься в окно.

— А я только к этому врачу хожу, — одна пожилая остиньора другой. — Вот только он один нормальный, остальные — как есть шарлатаны!

— Та не, шо вы. Уси, уси оны ворюги и брехуны, — возразила ее собеседница.

Я закатила глаза и отошла к другой стене, к двум молодым мамочкам.

— А вы что своему даете, когда он не может покакать?

— Компотик варю из чернослива. Только знаете, если будете варить — сразу прячьте.

— Почему? — удивилась первая.

— Пока я в ванной была, компот остывал на балконе. Муж нашел его и почти всю кастрюлю выдул один. Такой скандал был! Кричал, разведусь с тобой, змея, только из туалета выйду.

Вернулась Марра, ходившая мне за стаканом воды, поэтому мне не удалось дослушать, чем закончилась семейная драма, разыгравшаяся вокруг детского компота.

— Даже в буфете очереди, — проворчала костюмерша, протягивая мне стакан.

— Ты себе представить не можешь, как мне надоело местное «богемное» общество. Напомни мне, почему я еще здесь?

Маргарита деловито сверилась с собственными записями и уточнила:

— У тебя на сегодня обход еще трех врачей. И здесь ты потому, что меня попросил проследить за тобой твой любящий муж.

Ах, любящий муж… где ж он сам, раз на то пошло? Свалил все на хрупкие женские плечи и был таков, оставив все на бессердечного надзирателя. А то как сексом заниматься — так вместе, всем хорошо и приятно, а страдать — так мне одной? Ну, Картер, минус один к твоей карме.

— Дархау!

— Иду, — мрачно ответила я, открывая очередную дверь очередного кабинета к очередному врачу, к которому отстояла немалую очередь. Тавтология, остиньоры.

Из больницы я вернулась, словно выжатый лимон. Совершив набег на кухню, я вознамерилась отдохнуть, но звонок Картера помешал моим планам.

— Чего тебе, мой персональный мучитель?

— Как поход в больницу? — спокойно спросил клановник.

— То есть ты не спрашиваешь, ходила ли я туда? — уточнила я.

Картер усмехнулся.

— В том, что ты туда ходила, я не сомневаюсь, ровно как и не сомневаюсь во влиянии Маргариты на тебя.

Я даже с кровати вскочила, принимая сидячее положение.

— Ты наглый, бессовестный манипулятор…, - начала я обвинительную речь, но она была беспардонно прервана.

— А ты сексуальная, сводящая с ума, нежная и очень… — он не договорил, но все это было сказано таким голосом, что все мысли вылетели у меня из головы, и единственное, что я смогла из себя выдавить, было:

— Э-э… Картер?

— И теперь, когда ты переключилась с обвинений на возбуждение, я хочу сказать, что завтра приезжает моя мать, — как ни в чем не бывало завершил он.

— Да с чего ты взял, что возбуждение имеет место быть вообще?! — разозлилась я, но в мозгу щелкнуло — эта информация была лишь отвлекающим маневром, Картер сказал что-то важное. — Куда это твоя мать приезжает?

— К тебе в гости, — пояснил клановник, а у меня волосы встали дыбом.

— Картер, я сбегу из дома! Мне только матери твоей здесь не хватало для полного счастья!

— Спешу заметить, что ты обещала вести себя естественно, словно наш брак настоящий.

— Чего она хочет? — с нарастающей паникой в голосе уточнила я.

— Просто нанести тебе визит, — попытался успокоить Картер. — Пообщаться с тобой.

— Ты сказал ей, что я беременна? — убью, если сказал. Не хватало мне только причитаний на тему внуков.

— Нет, я ничего ей не говорил. Она просто позвонила, спросила, как у меня дела. Я рассказал, что сейчас не в городе, отъехал по делам на несколько дней. После этого мама предположила, что тебе скучно, и ей обязательно нужно заехать к тебе в гости.

Я скрипнула сжатыми до боли зубами.

— Это ты во всем виноват.

— Не отрицаю, я всегда виноват во всех твоих бедах, — как-то слишком легко признался клановник, но это не значит, что я поверила в его раскаяние. — Аля, пожалуйста. Можешь от меня потребовать все, что твоей душе угодно.

Я закрыла глаза и попыталась представить, чего же я все-таки хочу от Картера. Ничего, как назло, в голову не приходило, кроме мыслей, вызывающих дрожь в пальцах, и еды.

— Шашлык, — произнесла я, вспомнив, что возвращаясь из больницы учуяла его запах возле низкосортной забегаловки.

— Из меня? — удивился Картер.

Не мешало бы, подумалось мне, но вслух я этого не сказала.

— Нет, с тебя вылазка на природу с шашлыками. И я, так и быть, устрою твоей матери встречу, как положено невестке.

— Договорились, — согласился Картер. — И еще, Аля?

— М-м?

— Пожалуйста, зайди в мою комнату и раскидай там мои шмотки по местам. Я когда уезжал, торопился…

— Понятно, создать видимость, что мы в той комнате просто отдыхаем.

— Да, — облегченно выдохнул клановник. — Спасибо.

— С тебя причитается, — напомнила я, чтобы даже не думал, как легко ему удалось меня уговорить.

— Разумеется. Ты не переживай, я приеду, но только вечером, и лишь тогда смогу взять мать на себя.

— Я разберусь. Все, Картер, отбой. Пока ты еще чего-нибудь у меня не выпросил.

— Заметь, не безвозмездно, — успел добавить он, прежде чем я отключилась и откинулась снова на кровать.

Итак, что мы имеем? К нам едет, так сказать, ревизор. Картер хочет, хоть и не признается в этом, чтобы я произвела на его мать хорошее впечатление, а не просто встретила ее. Так же остиньора Картер не должна догадаться, что мы проживаем в разных комнатах. Тут я усмехнулась — парадокс, интимные отношения имели место быть в обеих комнатах, но мы по-прежнему спим в разных кроватях. Не могу сказать, что меня особенно огорчает этот факт, но если задуматься — это выглядит очень глупо. Но, я отвлеклась. Как хорошей хозяйке мне нужно привести квартиру в состояние больничной палаты, то есть выдраить до блеска все, до чего я только смогу дотянуться. Утром я спеку пирог и заварю свежий чай. В принципе, на этом моя миссия может быть выполнена. Ах да, нужно еще продумать темы для беседы. Наверняка мать Картера приедет не помолчать о жизни.

Уборка, достойная придирчивого взгляда свекрови, завершилась мной далеко за полночь. Напоследок я оставила комнату Картера, в которую попала всего второй раз в жизни. Только теперь у меня выдалась возможность осмотреться.

У стены, примыкающей к кухне, в разобранном виде пристроился уже знакомый мне диван, знакомство с которым произошло на новый год, и воспоминания об этом знакомстве невольно заставляет мои уши пылать. У противоположной стены стеллаж с телевизором, какими-то мужскими журналами и фотографиями в рамках, многие из которых мне знакомы еще со школы и шкаф, подозреваю, что с одеждой. В торцевой стене окно, занавешенное светлыми шторами. Ни ноутбука, ни рабочего стола, ни музыкального проигрывателя. Более ничего примечательного в его комнате я не увидела. Покончив я разглядыванием Картеровой обители, я сложила диван, запихнув во встроенные ящики постельные принадлежности, протерла пыль, на стеллаж добавила специально принесенные из моей комнаты книги и сувенирные фигурки. К месту пришлась и пара фотографий, сделанных мной в Универсалитете. В углу разместилась ваза с искусственными цветами (достала из коробки, потому что терпеть ее не могла, но выкинуть было жалко, потому что это подарок). Вид комнаты в целом перестал напоминать чисто мужскую келью. Уже собираясь покидать ее, я развернулась к противоположной от окна стене и остановилась в недоумении — словно для симметрии, стена была тоже закрыта шторой.

Странное у Картера чувство красоты, подумалось мне, и я решила отвесить занавеску, да так и осталась стоять с ней в руках. Со стены на меня смотрела я.

Я припомнила, что на свадьбе был фотограф, но ни единой фотографии не видела. Здесь же имели место быть качественные фотообои, сюжетом которых являлся наш с Картером танец, в котором он нежно обнимает меня, а я смотрю на него грустными глазами. Лица клановика на фото не видно, зато мое крупным планом, качественно отредактированное, устранены все изъяны фотосъемки, добавлен другой фон и некоторые визуальные эффекты.

Зачем ему эта фотография? В чем он убеждает себя каждый раз, смотря в эти грустные глаза? Увы, ответы на эти вопросы мне никто не дал, а спросить Картера напрямую не хватило смелости. Возможно, я боялась услышать ответ. Но не исключаю и того, что я боялась услышать правду.

Ночь выдалась неспокойная и практически бессонная.

Проснулась я разбитая, совершенно не выспавшаяся и в целом без настроения. Воспоминание о том, что ко мне приедет свекровь, радости мне не добавило, однако пришлось встать, сделать несколько легких упражнений для тонуса мышц и окунутся в домашние заботы.

Первым делом я замешала тесто для шарлотки, нарезала яблоки, выложила все это в форму для выпечки и запихнула в духовку, на время забыв. На стол постелила новую скатерть, расставила красиво сервиз (кстати, как бы даже не Картерами подаренный на свадьбу) и отправилась снимать высохшее белье, которое вчера еще успела постирать.

С вещами Картера вышла небольшая заминка. Можно было бы оставить их как всегда на стиральной машинке — обычно я так и делаю, а он уже сам забирает их и раскладывает по своим местам. Но ведь сегодня не обычный день, и у свекрови могут возникнуть вопросы по поводу стопки белья ее сына, сиротливо лежащей в ванной. Мало ли, пойдет руки помыть и обнаружит. Решение пришло само собой — раз уж Картер дал добро на посещение святая святых, то нет ничего плохого, если я сама разложу его вещи по ящикам и полкам.

Подбадривая себя веселой песенкой, я открыла шкаф в комнате мужа. Да, мужской шкаф разительно отличается от женского разнообразием вещей. Рубашки одна к одной висят на вешалках, там же брюки и пиджаки. На полках у каждого вида вещей свое место — футболки слева, майки справа, ниже аналогично спортивные брюки и джинсы. В самом низу два ящика, в первый я попарно определила носки, во второй стопку боксеров. И уже собиралась задвигать ящик на место и уходить из комнаты, но мое внимание привлекла смутно знакомая вещь. Я наклонилась и двумя пальцами подцепила ее, вытягивая руку на уровне глаз, при этом рассыпая на пол лежавшие внутри за какой-то надобностью деньги. В памяти моментально пронеслись моменты, как я завороженно оттягиваю резинку трусов и запихиваю туда несколько купюр разного достоинства. И, кстати, про достоинство, скрывавшееся внутри этих трусов — оно было тоже о-го-го, тактильные ощущения до сих пор остались, ровно как и слабость в ногах, возникающая, когда я вспоминаю тело, затянутое в них.

Это были именно они, бывшие в ту незабываемую ночь, называемую моим девичником, на стриптизере, едва не взявшем меня в темной каморке ночного клуба, а сейчас тихо-мирно лежавшие себе в бельевом ящике Картера и найденные мною совершенно случайно.

Стриптизерские, мать их, плавки!

Глава 20

Перед глазами стояла красная пелена бешенства — я металась по квартире, горя жаждой мщения и желанием убивать. Больше всего мне, конечно, хотелось разнести ему комнату, но с минуты на минуту на пороге нашей квартиры должна была появиться остиньора Картер, и времени на повторную уборку у меня уже не будет. Злополучные трусы уже несколько раз летали об стену, впрочем, не причинив никакого урона ни себе, ни стене. Что еще больше выводило меня из себя.

Нет сомнения, что моя самая эротическая фантазия на самом деле оказалась Картером. Этот мерзавец прикинулся стриптизером, чтобы проследить за мной, а потом завел в темный уголок и чуть не… Я закрыла глаза и перевела дыхание, призывая себя к спокойствию. На что он надеялся, пряча дома главную улику? Да и в целом — на что он вообще рассчитывал в тот вечер, выступая практически нагишом перед толпой голодных до мужского внимания женщин? Да попадись он в руки Анги, моей бывшей коллеги, она бы изнасиловала его прямо там, на сцене, и вряд ли бы ему это понравилось. Выставил напоказ все самое ценное (и, кстати, очень красивое, надо признать) и думает, что я ничего об этом не узнаю!

На меня словно ведро холодной воды вылили. Почему же я не узнала его? Не могу сказать, что видела Картера до этого случая хотя бы по голому торсу, не говоря уже о большем, но ведь видела после и вполне могла бы понять, кто есть кто! Выходит, нетрезвая голова и хорошая фантазия сделали свое дело и я, в какой-то степени, тоже виновата в случившемся, но, черт возьми, считать виноватым Картера — оно как-то приятнее.

А ведь я, дурочка, мучилась и страдала. Даже снился мне плод моих фантазий, а далеко не собственный муж. И вспоминать было и приятно, и стыдно, потому что имело место быть чувство вины. А Картер и ухом не повел за это время, виду не показал, не раскаялся в содеянном. Ведь еще неизвестно, где он закончил и с кем ту самую ночь, скорее всего, отвез меня домой (потому что другого объяснения своему таинственному перемещению я не нахожу), а дальше — кто его знает, чем он занимался.

Я схватила себя руками за голову. Альена, ты сходишь с ума. Не хватало еще ревновать этого придурка и мучиться совершенно беспочвенными, как оказалось, угрызениями совести. Пускай катится на все четыре стороны хоть сегодня же, я уже почти готова стать вдовой.

Моим мыслям, как всегда, не суждено было сбыться. В дверь позвонили, и у меня возникла стопроцентная уверенность, что за дверью стоит она, женщина, ради которой затевалась вся моя уборка и был разоблачен хитрый преступник.

Мать его…

— Здравствуй, моя девочка! — с порога остиньора Картер задушила меня в объятиях и радостно облобызала в обе щеки. — Вот, наконец, я выбралась к тебе.

Кто ж вас только звал, кисло про себя подумала я.

— Остиньора Картер, я всегда рада видеть вас у нас в гостях, — и как у меня только язык не отсох так нагло врать.

Особого приглашения пройти внутрь свекровь дожидаться не стала — просто оттеснила меня своей объемной фигурой и сгрузила на пол пакеты.

— Зови меня Селестиной, или мамой, как тебе удобно, — подмигнула она, снимая зимнее пальто.

— Хорошо, Селестина, — я сделала акцент на ее имени, давая понять, что мама у меня была, есть и будет ОДНА. Но, кажется, она этого не поняла.

— А я Лексу звоню, говорит, я уехал, Аля дома одна. Так я быстрее собираться — ишь, бросил ребенка одного.

От глупой улыбки на лице стало сводить скулы.

— Что вы, не стоило так беспокоиться, — протянула я, но свекровь выставила вперед руку.

— Где у тебя тут кухня, показывай. Мамочка сейчас тебя покормит своими фирменными котлетками.

И Селестина с энтузиазмом ледокола ринулась покорять просторы нашей квартиры. Ну, Картер, это твоя последняя подстава в этой жизни. Скрепя сердце, я отправилась следом, чувствуя себя примерно также, как чувствовали себя те, кто шел на казнь. Спасти меня могло только чудо, но это чудо еще неизвестно когда приедет.

— …а я ей говорю — хорошую девочку мой сын нашел, женился вот слава богу. Ты пойми меня, я ведь мать, волнуюсь за него. Он же все время в разъездах, есть наверняка что попало да и как попало. Ты почаще заставляй его жидкого поесть, а то совсем исхудал, пока один жил.

Уж не знаю, каким был Картер до того момента, как мы снова встретились, тогда, на благотворительном балу, но и сейчас его никак нельзя назвать худеньким. Отсутствие идущего впереди него живота никак не показатель его худобы или недоедания, достаточно посмотреть на морду лица, чтобы понять, насколько он ни разу не любитель вкусно покушать.

— Когда он дома, он всегда кушает хорошо, — отчиталась я перед свекровью. Я ни слова не солгала — у Картера хороший аппетит и радующая меня всеядность.

— Это очень хорошо, — похвалила Селестина, переворачивая на сковороде румяные котлеты. Пахли они очень даже ничего, но дал о себе знать проклятый токсикоз. Я стала дышать через рот. — Лекс как-то обмолвился, что ты своим бизнесом занялась. Как у тебя дела?

— Вполне себе хорошо. Клиентская база небольшая, но уже имеются постоянные клиенты, небольшой доход. Я думаю и дальше развивать это направление.

Свекровь покивала головой.

— А чем вы занимаетесь?

— Моя хорошая знакомая по старой работе — превосходная швея. Мы набрали штат, работаем как ателье. Кто-то занимается починкой, кто-то шьет готовую одежду, кто-то на заказах.

— А ты руководишь процессом? — уточнила она.

— Когда работы было много — помогала, чем могла. Шить я не умею, зато вырезать детали мне под силу. Ткани привозила, пришивала пуговицы. Все по мелочи.

Селестина присела за стол, ставя передо мной тарелку с котлетами.

— Молодец, не каждая б на это пошла. Иной раз послушаешь знакомых — хозяева только плоды пожинать приезжают, а чтоб помочь или правильно производство наладить — так не дождешься.

Кто знает, может, когда-нибудь и я такая же буду. Все-таки наследственность может взять свое со временем.

— Пока я работаю с Маргаритой — такого не будет. Она очень хороший человек и во всем меня поддерживает. Значит, и мой долг отвечать ей и ее подчиненным взаимностью. И элементарным уважением.

Селестина тепло улыбнулась.

— Это прекрасно. Так, — он резко перевела тему, — разговоры разговорами, но котлеты — в первую очередь. А то на тебя без слез не взглянешь — тонкая и звонкая.

При одной мысли о еде мне стало нехорошо, но от казать приветливой женщине оказалось мне не под силу. Я наколола на вилку котлету и не спеша надкусила ее. С большим трудом удалось проглотить.

— Ешь-ешь, — расцвела свекровь, — я сейчас еще нажарю, чтобы и Лексу досталось.

Я с ужасом поняла, что содержимое первой тарелки Селестина подразумевает скормить мне, но на ней как минимум семь котлет! При том, что я едва сохраняю лицо, чтобы не выдать всю гамму эмоций от мысли о еде.

— А что же Лекс, не звонил вам? — перевела я тему в более мирное русло.

— Утром только, спросил, прислать ли за мной машину. А я уже ехала сюда, да и на что людей гонять, будто им заняться нечем, как чужих матерей возить.

На сковороде зашипело масло, принимая порцию новых котлет.

— Ты чего застыла? Доедай котлетку, бери новую.

Я запихнула в себя остатки первой мученицы, невинно сгинувшей в моей утробе, и наколола на вилку вторую, понимая, что зря это делаю.

— Вот я еще колбаски домашней пожарю, с чесночком! — глаза женщины загорелись огнем, а мне стало еще хуже. Организм никак не желал принимать жирную пищу.

На третьей котлете в дверь позвонили.

— Ты ждешь кого-то? — уточнила свекровь, вытирая мокрые руки полотенцем. Не в силах ответить, я только мотнула головой, усиливая подступающую тошноту. — Тогда сиди спокойно, ешь, а я пойду открою.

Какое тут сиди спокойно, когда едва подавляешь желание зажать рот рукой во избежание конфуза.

Из коридора донеслось радостное щебетание Селестины, и я поняла, что явился сынок. По идее, мне следовало принять оскорбленный вид и угрожающую позу, но паршивое самочувствие потребовало махнуть на Картера рукой хотя бы на время.

— Ты представляешь, Алечка, а мы его к вечеру ждали, — радостно сообщила Селестина, торжественно впихивая на кухню Картера. — Мы вот сидим, Аля котлетки кушает, я ей байки травлю, про то, какой ты маленький был.

Да, было и такое. Пока свекровь замешивала фарш, я успела выслушать всю подноготную Картера-младшего и смело могла бы его шантажировать, возникни у меня такое желание.

— Мам, — укоризненно протянул Картер, хватая с тарелки колету и отправляя ее в рот. Я проследила за этим процессом, представила вкус во рту…и поняла, что на сегодня с меня хватит.

— Прошу меня извинить, — сипло бросила я и что есть силы бросилась в туалет по недоумевающий взгляд свекрови. Картер все понял итак.

После того, как я распрощалась с неугодной организму пищей, открыла дверь и выползла на свет, до моих ушей донесся взволнованный голос Селестины:

— Сынок, я весь день на нее смотрю — бледна, под глазами синяки. Я ей котлетку — он еще больше бледнеть. А ведь радостная такая меня встретила, я сначала подумала, что она просто не выспалась, поэтому и бледная. Мне кажется, сынок, что Аля беременна.

Я выдохнула. Вот что значит женщина. Не удивлюсь, что она догадалась бы раньше меня, встреться мы немногим ранее.

Последовал хриплый смешок и ироничный ответ:

— Да, мама, ты даже не знаешь, насколько близка к истине. Ты действительно скоро станешь бабушкой.

Кажется, свекровь что-то уронила. Искренне надеюсь, что не себя.

Пока я немного оклемалась, разговор на кухне не вязался — свекровь вряд ли рассчитывала так скоро обзавестись внуками и выпала в осадок от заявления сына. Все, что я могла услышать от нее вразумительного, это:

— Сынок, а когда ж вы успели? Аля ж того, в первую брачную ночь…

— Вот тогда все и произошло, — оборвал Картер, словно не желая разговаривать на опасную тему. — Любовь такая сильная штука, что мы решили не тянуть.

Врешь, гад, матери и не краснеешь. Небось, сам удивился не меньше, только виду не показал. Не знаю, как с потрясениями справляется Картер, дед же устраивает себе приватные вечера, как он сам говорит.

Селестинв развела руками, мол, всякое бывает, но чтоб так! — и присела на стул.

— Лекс, ну как же так…

Честно говоря, даже я начала нервничать, представляю, каково было клановнику. В целом-то все куда более естественно — молодые люди поженились, создали семью, собираются завести ребенка. Прекрасная и практически умиротворенная картина. А недовольство (или как еще расценивать ее реакцию?) свекрови мне оказалось совершенно не понятно.

— Что не так, мам? — все-таки Картер разозлился. — Что плохого в рождении ребенка?

— Да разве ж я сказала, что это плохо? — воскликнула Селестина. — Я очень рада, что у вас будет малыш.

— Что-то не похоже, — процедил ей в ответ сын.

— Сынок, да нет же, поверь мне, чем больше у меня будет внуков, тем счастливее я буду, — она понизила голос: — Скажи мне, что ты ее не заставил.

— Кого? — удивленный вопрос.

— Алю. Она не выглядит счастливой. Более того, у нее совершенно затравленный взгляд, — тут я уже от души про себя посмеялась. Затравленного взгляда не смог от меня добиться даже куда более жестокий в своих методах человек, чем Лекс Картер.

— Я бы тоже не выглядел счастливым, если бы каждый раз тут же прощался со съеденной пищей, — справедливо отметил муж. — Аля хочет этого ребенка и зачат он был с ее согласия. Поверь мне, мам, эту женщину вряд ли можно принудить к чему-то против ее воли.

А как же свадьба якобы под предлогом спасения моей не слишком скромной персоны?! — хотела было возразить я, но внутренний голос ехидно напомнил — а так уж ли я была против да и сопротивлялась ли я? Да, со мной поступили не очень честно, разыграв ситуацию, в которой я повелась и сделала, как от меня ожидали, но вмешательство третьей, пока неизвестной нам стороны, спутало все планы и клану, и деду, и мне. И, чего уж там, я едва ли не сама набросилась на Картера в ту самую памятную ночь. Дальнейший ход разговора подразумевал мое вмешательство в него.

— Я все слышу, — грозно выступила я из-за двери, однако, придерживаясь за косяк, на всякий случай.

Свекровь тут же вскочила и бросилась ко мне, помогая усесться на стул. Во истину, возятся со мной, словно я не беременна, а смертельно больна.

— Детка, ты не подумай ничего плохого, — запричитала свекровь, пытаясь оправдаться. Совершенно напрасно, потому что в отличие от хмурого Картера я уже поняла, в чем состоят страхи и опасения этой женщины. — Я очень-очень рада за вас!

В ее голосе зазвенели слезы, да и что-то в ее быстро увлажняющихся глазах подсказывало мне, что до истерики недалеко.

— Вы не расстроены? — уточнила я, чтобы убедиться в своем мнении.

Женщина склонилась надо мной, порывисто обняла и зачастила:

— Это ж такое счастье! Малыш! А лучше даже двойня! А я, дура старая, напридумывала уже тут!

Я даже глаза неэстетично выпучила — вот это да, старая, да ей хоть бы сорок пять было. Да и с двойней она явно погорячились. Картер же расслабился, осознав, что неправильно понял мать.

Спас нас от всеобщей истерии звонок телефона, как не сразу выяснилось — свекровиного.

— Да, Шаи, я уже почти выхожу, — ага, значит, делегация скоро нас покинет, потому что за ней приехал Картер-старший. — У меня для тебя такая новость, ты не поверишь! Бегу, бегу, — и уже нам: — Дети, я поеду, отец торопится на футбол. Не обижайтесь на меня, я просто сентиментальная становлюсь не в меру, не могу адекватно реагировать на происходящее. Целую вас, мои золотые.

Слова стали сопровождаться действиями.

— Алечка, прости, что сразу не догадалась, напичкала тебя нездоровой едой. Ты если не хочешь — не ешь, тебе сейчас вообще побольше овощей и фруктов кушать надо, а я тут с котлетами.

— Все в порядке, правда, — со слабой улыбкой попыталась уверить я свекровь, но она уже что-то надставляла Картеру на ухо, не переставая при этом улыбаться.

Напоследок мы были еще раз обняты и расцелованы, а после того, как дверь закрылась, одинаково шумно выдохнули и вернулись на кухню.

— Твоей мамы слишком… — я попыталась подобрать слово, чтобы не слишком обидеть Картера, но он продолжил сам:

— Много. Да, я знаю. Зато ее любви с лихвой хватит нам всем, еще и детям достанется.

Отчего-то я в этом ни разу не сомневаюсь.

Он уселся и притянул меня к себе на колени. Не могу сказать, что я противилась этому.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил он.

— Вполне сносно. Но если ты попытаешься меня накормить — я убью тебя и расчленю твой труп.

Картер как-то очень волнующе засмеялся и коснулся губами шеи, вызывая возникновение на коже сотни несанкционированных мурашек.

— Какая ты кровожадная, — заметил он, поглаживая меня по спине.

Кстати о кровожадности… Ох, зря он мне об этом напомнил.

— А ты ни в чем мне признаться не хочешь? — едко поинтересовалась я, ощупывая карманы в поисках одной немаловажной детали. Слава богу, она оказалась там, куда я ее со злости запихнула.

На некоторое время Картер задумался, а точнее — сделал вид, что задумался, и со спокойной душой произнес:

— Нет. Не припомню за собой никаких грешков.

— Очень зрррря, — буквально прорычала я ему в лицо и со всего размаху, своей широкой души и бешеного нрава натянула ему на голову найденные в ящике позорного вида труселя. Вскочила, смерила его взглядом и приложила сверху:

— Очень надеюсь, что ты однажды просто вспомнишь об этом.

И пока он не успел опомниться, схватила куртку, ключи — свои и его заодно, и захлопнула дверь с обратной стороны.

Домой ночевать я не вернулась и отключила телефон.

   Когда мой мир сойдет с ума —    Я улыбнусь.    Пусть это страшно — тишина —    Я не боюсь.    Нет, не заметила в крови    Глоток вина,    Я не молила о любви —    Зачем она?…

Глава 21

— Я знаю, что она здесь!

Весомый аргумент — Марра тоже это знает.

— А я этого и не отрицаю, — спокойно произнесла костюмерша, продолжая заниматься своим делом. — Только это совершенно не значит, что она к тебе выйдет.

Наконец-то она приняла мою сторону. После моего гневного рассказа она, конечно, долго смеялась, но клятвенно заверила, что не выдаст меня Картеру без моего на то желания. Вот и сидела я на кушетке в маленькой комнатушке, предназначенной для отдыха, ровно с того момента, как этот псих ворвался в ателье и настойчиво требовал меня отдать. Ну да, а все так сразу взяли и разбежались.

— Маргарита, вы должны меня понять. Я не спал всю ночь, сначала выбивая входные двери, затем вставляя новые. Носился по городу в ее поисках. Это наши с ней дела, я должен с ней поговорить.

Я хоть и не видела, но явственно представила себе боевую стойку Марры и ее сверкающие глаза.

— Лекс, ваше это было дело ровно до того момента, когда она прибежала ко мне, едва ли не в слезах от обиды. И, скажу тебе честно, — она заговорила тише, но швеи все равно навострили уши, — я бы тебе на голову натянула эти самые трусы, в которых твоя задница крутилась перед посторонними бабами на сцене.

Я тоненько захихикала, представив себе лицо Картера в этот момент. Про то, что Альена так и сделала, он ничего не сказал. Ровным счетом так же, как и я ничего костюмерше про это не говорила.

— Я должен с ней поговорить, — уже каким-то убитым голосом произнес клановник. — Я виноват перед ней.

О, исторический момент — Лекс Картер признает свою вину! Я должна при этом присутствовать.

— Чем ты думал, скажи мне? Ей сейчас вообще нельзя волноваться, она итак тяжело переносит беременность, токсикоз страшный. С утра вон даже поесть ничего толком не смогла.

— Не усугубляйте, — предупредил он. — Я вообще чуть с ума не сошел, когда не нашел ее ни у родителей, ни у сестры, ни у деда. Сюда поехал только потому, что и вас дома не было.

Маргарита понизила голос.

— Ты должен понимать — у беременных какая блажь в голову зайдет, так они и поступают. Захотелось ей обидеться на тебя за этот стриптиз — обиделась, умчалась из дому и на звонки не отвечает. Хотя я, например, думаю, что она больше на себя злится, потому что ей понравился ТОТ стриптизер.

— Вот как? — в его голосу промелькнуло удивление.

Настало время для моего выхода.

— У тебя будет возможность в этом убедиться, Марра, — протянула я, выходя из комнатки. У стойки забралась на стул и добавила, — Если ты хочешь, чтобы я тебя простила — танцуй, — и щелкнула кнопкой радиоприемника.

Случайная мелодия подобралась что надо — лучше для стриптиза не придумаешь. Картер обжег меня взглядом, медленно стянул с широких плеч куртку и переспросил:

— Ты уверена, что хочешь этого?

Я сложила руки на груди, показывая свое отношение к происходящему, и напомнила:

— Ты только тянешь время.

Он встал, размялся и нехорошо так улыбнулся.

— Хорошо, ты сама этого просила.

И он. Стал. Танцевать.

Под курткой оказалась только лишь рубашка, которую он стал медленно расстегивать, покачивая бедрами в такт музыке. Лицо при этом он имел до безобразия довольное, нравится ему процесс, сам от себя, гад, тащится. Когда пуговицы закончились, обнажая рельефную грудь, а за ней и живот, клановник стал водить пальцами вверх-вниз по краю расстегнутой рубашки, прикусывая при этом нижнюю губу. Я судорожно сглотнула, наблюдая, как изредка он касается своей кожи.

Рубашка полетела на пол. Дальше Картер взялся за ремень. Несколько долгих секунд он просто скользил по нему пальцами, но затем резким движением расстегнул его и потянул за один конец вверх. Ремень выскользнул из удерживающих его петель и обвился вокруг накаченного тела, скользя по нему, словно змея. Я забыла, что должна дышать. Брякнувшая об пол пряжка отброшенного ремня привела меня в чувство, я осознала, что сейчас он начнет расстегивать штаны, а это уже выше моих сил. Я одним точным ударом заставила старый приемник замолчать и под недоумевающий взгляд Картера осмотрелась.

В ателье повисла мертвая тишина. Сначала я подумала, что женщины просто остолбенели от самой ситуации — молодой мужчина, муж их хозяйки, танцующий стриптиз в швейном цеху. Но приглядевшись, я поняла, что им нравится, даже рты забыли закрыть, видимо, чтобы не задохнуться от счастья.

Едва до меня дошло, что я наделала, меня снесло с места точно ураганом. Я подхватила валяющуюся рубашку Картера и швырнула в него со словами:

— Прикройся сейчас же, бесстыдник.

Потихоньку начавшие приходить в себя жертвы клановничьего обаяния с ужасом смотрели на меня, пока я зло натягивала куртку.

— Представление окончено, клоун едет домой, — рыкнула я, поднимая с пола оставшееся барахло мужа.

Он же застегивал рубашку с таким же точно видом, с каким и расстегивал ее — донельзя довольная улыбка на всю морду лица. Я кинула в него куртку и толкнула к двери.

Тихонько смеясь, Картер пошел к машине, я же оглядела напоследок женщин, с виноватым видом застывшим на своих рабочих местах. Даже Марра как-то неестественно сгорбилась, ожидая разноса с моей стороны. Однако я отлично понимала, что в произошедшем если кто и виноват, то только я одна, поэтому махнула рукой и выскочила вслед за Картером.

Клановник уже оделся и ждал меня в машине.

Я запрыгнула на соседнее сиденье, пристегнулась и сразу предупредила:

— Это был последний раз, когда на тебя пялились посторонние женщины.

Картер плутовато улыбнулся, наклонился ко мне и горячо зашептал:

— Все только для тебя, радость моя, в любое время дня и ночи, — и коснулся губами шеи.

У меня загорелись уши, я оттолкнула его и отвернулась в окно. Картер неприлично заржал и тронулся с места, лишь убеждая меня в том, что он сделал это нарочно.

А перед глазами все так же стоял образ полуголого мужчины, сексуального и возбуждающего до дрожи в коленках. Я излишне громко вздохнула, привлекая к себе назойливое внимание клановника. Это все гормоны, только лишь гормоны…

— Если ты не поторопишься, то опоздаешь к врачу, — напомнил мне голос из-за двери, которой я не глядя показала неприличный жест. Меньше всего на свете мне хотелось куда-либо ехать, и еще меньше этого — в больницу, но сегодня мне предстояло пройти первое УЗИ и не явиться никак нельзя.

А ведь я даже не успела позавтракать. Едва Картер протянул мне яичницу на тарелке, мои ноги стали соревноваться с желудком в скорости реакции. Слава богу — ноги победили и к финишу пришли первыми.

— Аля, нужно выезжать. Я уже опоздал на совещание, мне еще сегодня нужно заняться твоим наследством.

Да, стоит заметить, что я поговорила с мужем насчет фирм, подкинутых мне дедом. Клановник выслушал мои доводы по поводу их нерентабельности (а также нытье — зачем они вообще мне нужны?) и полностью со мной согласился. А раз такое дело — ему пришлось взять на себя ответственность за оформление бумаг и перепродажу. Не могу сказать, что ему пришлась по душе эта перспектива, но я напомнила, что из нас двоих, вообще-то, только он опытный бизнесмен, поэтому Картеру пришлось сдаться и смириться.

— Иду уже, — прохрипела я, вываливаясь из уборной.

Картер окинул меня придирчивым взглядом и вынес вердикт:

— Сидела бы ты лучше дома.

— С удовольствием, — огрызнулась я, рассматривая в зеркале бледное лицо с темными кругами под глазами. Красота — страшная сила. — А ты сходишь на УЗИ.

— Вряд ли они увидят внутри меня какую-нибудь жизнь, — скептически отозвался муж.

— Смотря где искать будут.

Кажется, Картер догадался, на что я намекаю, подпрыгнул в воздухе от негодования, но ничего не сказал.

— Иди в машину, я скоро спущусь, — произнесла я, скрываясь в комнате, чтобы одеться.

Едва дверь за клановником закрылась, я поняла, что зря его отправила раньше времени. Стоило мне недолго постоять возле шкафа — голова закружилась и мое тело не слишком уютно встретилось с полом. Этак я себе синяков наставлю — пронеслось напоследок в голове.

Очнулась я явно не там, где потеряла сознание. Открыла глаза и едва не отпрянула в ужасе — два черных от злости и беспокойства глаза сверлили меня с энтузиазмом электродрели.

— Не дергайся, иначе опять грохнешься, — Картер осторожно поднял меня на руки и переложил на кровать. Едва его руки освободись от сомнительной ноши, он тут же пятернёй взъерошить волосы. — Да что б хоть раз еще тебя послушал! Как чувствовал, когда ты через пятнадцать минут не вышла, хорошо хоть сразу поднялся.

Я округлила глаза.

— Это я столько в отключке пролежала?

Клановнику надоело метаться по моей комнате, он присел на краешек кровати и вздохнул.

— Аля, не пугай меня так больше, ладно?

Я скрестила руки на груди и надулась. Вот еще, можно подумать, это я специально захотела и шлепнулась в обморок. Больно нужно, чтобы он приходил и поднимал меня каждый раз, сама справлюсь.

— Ну ты чего? Обиделась?

Я отвернулась.

— Перестань.

— Ты куда-то спешил, — напомнила я.

— Давай я помогу тебе одеться и отвезу в больницу.

— Сама справлюсь, — ух, какая я упрямая.

Картер обжег меня взглядом.

— Аля, я опоздал во все возможные места сегодня, и что — напрасно?

Я повернулась и посмотрела ему в глаза. Что я, в самом деле? Картер ведь и правда за меня волнуется, а я веду себя, как капризная девочка. Даже мешаю ему зарабатывать деньги, которые он, между прочим, тратит на нас обоих. Ателье хоть и приносит доход, но пока очень маленький, в основном все уходит опять в производство. Я решила заткнуть свое эго и спустила ноги с кровати.

— Ладно, уговорил. На вешалке где-то новая форменка висит, подай пожалуйста.

Что такое форменка, Картер понял не сразу — задумчиво рассматривал мой гардероб, сопоставляя свои представления с моими словами.

— Какого хоть она цвета?

— Темно-зеленая, — усмехнулась я. — Последняя.

Наконец, форменка оказалась извлечена из шкафа и подана мне. Картер внимательно следил за процессом переодевания, даже не сделал вид, что не смотрит.

— Я всё равно не могу понять, почему Универсалитет утвердил именно эту форму для своих студентов. Она же непрактичная.

Я вздернула брови, застегивая манжеты.

— Откуда такие умозаключения? Ты даже не примерял ее ни разу.

Он окинул придирчивым взглядом мою фигуру, облаченную в неугодный его величеству костюм и ткнул меня пальцем под коленку.

— Вот здесь она жмет, перекрывая кровоток, если долго сидишь на корточках. Внизу нет фиксирующий ленты, значит, штанина постоянно болтается. На рукаве нет утягивающей резинки, что снижает твою безопасность. Внутренний карман не защищен мембраной, следовательно, ничего ценного в него положить нельзя. На плечах пуговицы…

— Так, хватит, — я выбросила вперед руку, прерывая поток его красноречия. — Для меня это самая лучшая форма, потому что в ней я фактически выросла, как физически, так и морально.

— Я привезу тебе разработку клана, — снисходительно улыбнулся Картер. — Посмотрим, что ты скажешь, надев ее.

— Вот когда привезешь, тогда и поговорим. Я готова, можно выезжать.

Картер шутливо поклонился.

— К вашим услугам, моя остиньора. Позвольте придержать вас за руку, пока вы не разбили свой прекрасный лоб.

Я полоснула по нему острым как лезвие взглядом, но клановник остался абсолютно невозмутим.

В больнице нас поджидал кошмар под названием очередь. Получив талон, я оказалась в списке двадцать первая, приземлилась у стены и приготовилась долго и упорно ждать. Картер мужественно сел рядом, но уже через полчаса заерзал на месте от нетерпения. Ко всему прочему у него без конца вибрировал телефон. Чаще всего он сбрасывал, но когда звонки стали настойчивее, ему пришлось пару раз ответить. Для этого он ненадолго выходил.

После очередного звонка он вернулся злой, как пантера.

— Неужели нельзя как-то обойти эту очередь, в конце концов? Ни за что не поверю, что у Энайи Дархау здесь нет связей.

Я в это время сидела, откинув голову назад и прикрыв глаза.

— У Энайи Дархау может и есть, — устало произнесла я. — Но я — не он.

Картер протянул мне руку.

— Пошли.

— Куда?

— Я сейчас договорюсь.

Я открыла один глаз и посмотрела на самоубийцу.

— Картер, тебя когда-нибудь били разъяренные беременные женщины? — он опасливо оглянулся на очередь, и она ответила ему совсем не дружелюбными взглядами. — Сядь и успокойся.

Он сел, но замолчал ненадолго.

— Да это издевательство просто какое-то! — прошипел он.

— Скажи мне честно, ты спешишь? — не поворачивая головы спросила я.

Клановник ответил нехотя.

— Сартари уже семь раз звонил.

— Так езжай.

— Я одну тебя здесь не оставлю, — было мне ответом.

Я стала мысленно перебирать знакомых, кто мог бы составить мне компанию.

— Маргарита сегодня не сможет, она заказ сдает, — сразу отсеял клановник. Ага, значит, этот вариант он уже попробовал.

— А если Ари? Только ей нужно что-то пообещать, иначе она не приедет.

Взгляд Картера красноречиво свидетельствовал о том, что именно он думает о подобного рода помощниках. Но неизвестно какой по счету звонок на телефон заставил его согласиться.

— Скажи ей, что мы возьмем ее на пикник завтра, — поспешно произнес он и отошел, чтобы ответить.

Я возликовала. Значит, все-таки он сдержит обещание, и я наконец-то поем вожделенного мяса, пожаренного на природе на костре. Телефон из кармана рыбкой скользнул мне в руку и едва ли не сам набрал номер Арэны.

Через пятнадцать минут сестра уже бежала мне навстречу по больничному коридору.

Картер убедился, что за мной есть кому присмотреть, сдал, так сказать, лично в руки сестре и быстро приложившись в показушном поцелуе, испарился, словно его и не было. Арэна плюхнулась на место клановника, довольно улыбаясь.

— А кто там будет? — в лоб спросила она.

У сестры какая-то патологическая страсть к мужчинам. У нее было бесконечное множество романов, от которых я, честно говоря, уже давно бы устала и махнула на все рукой. Но Арэна не унывала, словно верила в то, что ее сказочный принц еще прискачет за ней на своем тонированном джипе и увезет с собой куда-нибудь к морю. Для этого она считала необходимым строить глазки абсолютно всем особям противоположного пола, даже если те были безнадежно заняты. Во времена моего студенчества мне приходилось даже прятать Ари от разъяренных жен соблазненных ею мужчин. По тону Картера я поняла, что пикник будет отнюдь не приватный, чего я была абсолютно не против, но это означало лишь одно — с нами будут еще и другие клановники.

— Какие-нибудь друзья мужа, — уклончиво ответила я, дабы не испортить все фразой: «А я почем знаю?!»

Арэна мечтательно закатила глаза.

— Хорошо бы такие же симпатяжки, как твой муж. Кстати! — воскликнула она, но заметив, что привлекла внимание посторонних людей, сбавила тон. — А с чего бы это твой муж искал тебя у меня дома на днях? Ее беременное величество изволили злобствовать?

Вспомнив реакцию Ари на давешнего стриптизера, я решила умолчать об истинной причине нашего разлада.

— Обиделась я на него, — проворчала я. — Но он уже извинился, когда сказал про пикник. Страсть как хочу шашлыка.

— А что же — токсикоз тебя не мучает?

Желудок припомнил утренний инцидент и в качестве протеста заурчал.

— Нет, не мучает, — тихо сказала я, и прорычала, — он меня просто бесит!

Арэна заливисто рассмеялась. Мои коллеги по положению не оценили ее радости и смерили тяжелыми взглядами.

— Я посмотрю, как ты будешь смеяться, когда сама будешь в очереди к гинекологу сидеть, — припугнула ее я, на что сестра поплевала через левое плечо.

— Не надо нам такого счастья, — ужаснулась она. — Я еще слишком молода.

— Меня как-то не особенно спрашивали, — усугубила я, ехидно скалясь. — Вот посидишь тут, заразишься от нас, правда, девочки?

Не знаю, солидарность ли, но беременные заулыбались как доберманы, у Ари даже глаз задергался.

— Дархау!

— О, вот и моя очередь, — я подхватилась, ободряюще улыбнувшись сестре. — Только попробуй куда-нибудь сбежать, и шашлыки завтра будут из тебя.

Стоит ли упомянуть, что под взорами пары десятков женщин в положении сестра окончательно стушевалась и вжалась в стул. Думаю, именно тогда на первый раз задумалась над тем, что может, ну их, этих мужиков?

     Кому-то их вас все равно не понять,   Кто хочет любить, кто — всего лишь играть,   Пусти же, Княгиня, ослабь свою хватку,   С каких пор ты стала на пошлости падкой?   Украдкой вкусила запретные губы   И руки разбила, чтоб не были грубы,   Ты нежных объятий расставила сети,   Но только… кто в них попадет, моя леди?…

Глава 22

Едва двери больницы закрылись за нашими спинами, Арэна ожила и радостно защебетала по поводу предстоящего события. Кошмар беременного общества оказался ей забыт, стоило мне только спросить, в чем она собирается пойти.

— У меня есть такое платье! Тут декольте, сзади разрез, на спине сетка… И сапоги на каблуке. Во-от таком.

Уезжали мы на такси, несчастный таксист вздрогнул, когда я рассмеялась. Ари надулась.

— Чего тебя хватает? — она ткнула меня в бок.

Я вытерла выступившие слезы.

— Я представила, как ты в таком одеянии костер разжигать будешь.

У сестры едва глаза на лоб не полезли.

— Я?!

— Ари, подумай головой — мы на природу поедем. Скорее всего в лес. Как ты себе представляешь эту красоту в экстремальных условиях?

Арэна фыркнула и отвернулась.

— Вот так и представляю. Зато я буду красивая.

Я покачала головой. Надеюсь, у Ари хватит благоразумия передумать заботиться о красоте, и подумать о здоровье.

Из такси она вышла вместе со мной.

— Ты куда? — удивилась я.

— Я обещала твоему мужу, что доставлю тебя до двери. Пойдем, с тебя станется завалиться уже прямо за дверью.

Когда миссия сестры была выполнена и мы распрощались, я с облегчением скрылась за дверью, переоделась в домашнее и выгрузила на кровать содержимое объемистого пакета — препараты, прописанные по рекомендации врача, которыми я закупилась еще в поликлинике. Честно говоря, первым делом я ужаснулась, сверилась со списком, не обнаружила ничего лишнего и еще раз ужаснулась. Судя по всему, ближайшие несколько месяцев мне придется питаться исключительно одними таблетками и витаминами. Когда я разделась в кабинете для осмотра, доктор заметил, что мне просто необходимо набрать несколько килограмм, для моего же хорошего самочувствия. Я рассказала ему про утренний токсикоз, и сделав свои выводы по этому поводу, он выписал мне все то, на что я сейчас удивленно взирала. Перебрала рукам коробочки и баночки, с усмешкой прикидывая, что мне на завтрак, что на обед, а что на ужин. Отчего-то с удвоенной силой захотелось мяса.

Картер приехал поздно ночью. Я не спала, поэтому услышала, как он приоткрыл дверь и прошел в комнату.

— Все в порядке? — тихо спросила я.

— Чего не спишь? — он присел рядом, отчего кровать ощутимо прогнулась.

— Не знаю. Не спится.

— Я привез тебе обещанный костюм.

Я усмехнулась и села на кровати, подтянув колени к подбородку.

— Я не слишком тебя обижу, если сегодня не примерю его?

Картер покачал головой.

— Завтра наденешь на пикник.

— Ты не передумал?

— Я же обещал.

Мы помолчали. Отчего-то ночной полумрак навеял на меня романтическое настроение, хотелось просто сидеть рядом с ним и молчать. Поймала себя на мысли, что жду, когда он протянет руки и обнимет меня. Обвинив себя в сентиментальности и еще черт знает в чем, я заерзала на месте и задумалась — почему же молчит Картер. Мне бы хотелось думать, что его обуяли те же эмоции, что и меня, но напряженная спина и поза, в которой он сидел, наводили на мысли другого рода.

— Что-то с Сартари?

Если это не игра моего воображения — клановник вздрогнул. Стало быть, я угадала.

— Он был на очередном приеме у своего лечащего врача, — повисла пауза, словно Картеру было тяжело произнести вслух фразу-приговор. — Церемония передачи полномочий состоится в следующую пятницу.

Мне стало не по себе. По сути, мне должно быть всё равно — я хоть и отношусь отныне к клану, но лишь формально. Однако выбросить из головы судьбу человека, который является наставником моего мужа и относится к нашей семье особенно хорошо, я не смогла. И пускай он клановник, мой враг в прошлом, — никто не заслуживает такой участи, как действующий глава клана.

— Он сообщил только тебе?

— Да.

Казалось, все нутро Картера протестовало против обстоятельств.

— Я ведь с самого начала настраивал себя на то, что все правильно, всё так и должно быть. Но сейчас, понимая, что он скоро умрет, а я ничего не могу с этим сделать, я чувствую себя последней скотиной, которая только и думает о власти.

— Но ты ведь не думаешь о ней, — опровергла я. — В тебе если и есть что-то, то только лишь чрезмерная преданность клану и его основателю.

Он сжал голову.

— Может и так, но со стороны это смотрится совершенно иначе.

— Я думаю, Сартари знает, как ты к нему на самом деле относишься. Мнение же остальных тебя волновать не должно. Вернее не так — должно, но далеко в меньшей степени.

Я высвободилась из-под одеяла и обняла его со спины. Картер этого не ожидал, но постепенно стал расслабляться и даже накрыл мои руки своими.

— Я прилетел к нему сегодня, говорю — можно я завтра проведу целый день с женой? — клановник горько усмехнулся. — Знаешь, что он мне говорит? Конечно, мой дорогой. Сколько ты будешь охранять старика, которому и жить-то осталось месяц. Отправляйся к Альене и выключай телефон. Твоей девочке нужно куда больше внимания, чем живому трупу. Я сначала хотел отказаться, расспросил все подробно, но он совершенно не захотел меня слушать и пригрозил, что лично отвезет меня к тебе, если я к нему заявлюсь.

— Сартари — хороший человек, — отстраненно произнесла я, думая о своем.

— Он рад за меня, — тихо проговорил Картер. — И я рад, что ты у меня есть.

Он повернулся и поцеловал меня щеку — куда дотянулся.

— А я тебе сочувствую, — попыталась пошутить я.

— Прости, что пришел и рассказал все это…

— Все в порядке, — заверила я. — Зато ты выговориться и тебе стало легче. Иди ложись, ты же обещал, что завтра целый день мой. Я планирую этим воспользоваться в корыстных целях.

— Хорошо, — усмехнулся муж, поднимаясь. — Тогда мне и вправду лучше отдохнуть. Спокойной ночи, Аля.

— Добрых снов, Картер.

Он ушел, я поплотнее завернулась в одеяло, но уснула не сразу. В голове назойливо крутился вопрос — это ж как Картеру должно быть тошно сейчас, раз он пришел ко мне и все рассказал? Совершенно не в его духе делиться эмоциями, тем более негативными. Тем более со мной.

Я перевернулась на спину и посмотрела в потолок. Между нами изменилась степень доверия? Удивительно. Но вдвойне поражает то, что первый настоящий шаг навстречу делает именно Картер, а не я. Он явно настроен на улучшение отношений, которые изначально не были нужны никому. Я проказливо улыбнулась потолку — а так уж не были нужны?

Разбудил меня запах еды. Вопреки уже сложившейся традиции это был приятный запах, желаемый и дразнящий, отчего у меня разыгрался аппетит. Так и не проснувшись окончательно, на ощупь я добралась до кухни и узрела приятное любому женскому глазу зрелище — мужчина у плиты.

Вышеупомянутый заметил меня, улыбнулся и поймал в свои объятия.

— Доброе утро. Остиньора изволит завтракать или сначала подразнит барашков?

Я ткнула его локтем в живот, впрочем, не доставив ему никаких хлопот.

— Попрошу без издевки. Что это у нас? — я открыла крышку кастрюли. — Гречка?

— С молоком, — похвастался Картер, делая вид, что не замечает мой недоумевающий взгляд.

И ведь действительно — в квартире витал запах гречневой каши.

— Я не ела кашу с детства, — призналась я, хватаясь за тарелку. Желудок, отвыкший от нормальной еды и адекватной на нее реакции, настойчиво заурчал.

— Какие мы голодные, — умилился Картер, обхватывая сзади руками мой живот. И прошептал. — Как думаешь, кто будет?

Первый раз он дал понять, что думает о будущем малыше (разговор в машине не в счет). Я залила горячую кашу холодным молоком и отправила ложку в рот.

— Мальчик, — не задумываясь, брякнула первое, что пришло в голову.

— А если девочка?

О, не каша, а нектар богов.

— Не-а, точно мальчик.

И даже жевать перестала. А с чего бы это я так решила? Развернулась к Картеру и посмотрела ему в глаза.

— Я не знаю, почему, но я уверена в этом.

Глаза клановника светились. Я никогда не видела Картера настолько счастливым.

— Не важно, какого пола будет ребенок, — подрагивающим голосом произнес он. — Важнее, кто его носит.

Наверно, я покраснела. Воистину, такой клановник выбивает меня из колеи, нежели привычный.

— И в этом я должна ехать? — мрачно осведомилась я, оглядывая себя в зеркале со всех сторон.

Картер, судя по шевелящимся губам, вознес к небесам молитву, в которой попросил терпения, дабы не задушить меня собственноручно.

— Что именно тебе не нравится? — тихо зверея, спросил он.

Честно сказать, костюм мне чертовски понравился, но показывать клановнику, что он был прав, никто не собирался, поэтому я придиралась ко всему, к чему могла, даже к его расцветке.

— А это зачем? — я оттянула манжету, демонстрируя тонкую цепь молнии на потайном кармане.

Картер закатил глаза.

— Если бы я был в таком же костюме, я бы показал. А так, довольствуйся лишь фактами — это для ножа. Ткань уплотнена с таким расчетом, что туда можно спрятать холодное оружие не опасаясь, что его найдут, даже обыскивая тебя.

Хорошее изобретение. Я сделала резкий выпад, имитируя выброс ножа. Картер взирал на мои телодвижения очень внимательно, но без комментариев.

— А обещанный карман с мембраной?

Картер хищно оскалился.

— Найди, — отомстил, значит, за полчаса моих над ним издевательств. Найду, будь уверен, разберу это изобретение по ниточкам, но обязательно разберусь, что тут к чему.

Клановник как-то догадался о моих кровожадных планах насчет предмета одежды и предупредил:

— Имей в виду, испортишь — новый не привезу.

— Больно надо, — пробурчала я. — Я и этот не просила.

Картер мученически вздохнул и взял меня за плечи.

— Я же вижу, что тебе все нравится, и только из вредности дразнишь меня. Перестань, Аля, это очень хороший костюм, уже не одному клановнику он спас жизнь. Я дал задание нашим разработчикам, чтобы подумали, как адаптировать костюм под…эээ…твой живот.

Мне вдруг стало нестерпимо стыдно. Чего я, в самом-то деле?

— Ты представляешь себе меня в форме и с животом? — усмехнулась я, оставив придирчивый тон.

Картер ответил мне едва заметной улыбкой, коснувшейся лишь уголков его губ. Он над чем-то напряженно думал, возможно, о своем отсутствии рядом с Сартари в сложный для него период.

— Очень даже представляю. И еще попрошу сделать побольше карманов. Распихаешь по ним весь свой стратегический запас медикаментов.

Уже ознакомился, значит. Я кисло улыбнулась.

— Мне, кстати, уже пора их принимать. Когда мы выезжаем?

Клановник опустил взгляд на запястье, сверившись с часами.

— Около трех за нами заедет Илон. Народу будет не очень много, но для тебя практически все чужие.

Я отмахнулась. Не так уж это и важно.

— Для меня главное, что там будет природа и мясо. Пойду, отзвонюсь сестре.

Я набрала номер, и даде гудок пройти не успел, как я услышала жизнерадостный голос охотницы.

— Ари, без пятнадцать три у нас. Опоздаешь — мы уехали в неизвестном для тебя направлении.

Картер бесшумно рассмеялся, когда я сбросила звонок. Стоит ли упоминать, что Арэна оказалась у нас за полчаса до назначенного времени?

Глава 23

Муж удивленно рассматривал Арэну, которая скинула тонкую шубку и осталась в платье, обещанном мне после поездки в больницу. Благоразумия сестре, как я и опасалась, не хватило. Об этом явственно кричали чулки в сетку, сапоги на каблуке, яркий макияж и пышный начес на ее голове. Мужчине оказался совершенно не понятен такой вид снаряжения, предполагаемый для отдыха на природе, поэтому он бросил растерянный взгляд на меня в надежде, что я смогу объяснить ему его назначение. Жестами или мимикой я объяснить не смогла, поэтому, едва сдерживая рвущийся наружу смех, я спросила у сестры:

— Ари, ты не замерзнешь?

Арэна многозначительно посмотрела на меня и выдала:

— Поверь мне, ради ТАКОГО я согласна и в купальнике приехать.

Брови Картера озадаченно поползли вверх, но я лишь махнула рукой — если Ари поставила себе цель кого-то охмурить, будь то мрачный клановник или член банды Лешего, ее ничто не остановит. Пока сестра мыла руки в ванной, я шепнула Картеру, чтобы предупредил своих — у нас с собой будет секретное оружие. Он вздохнул и предложил запереть Арэну и смыться. Я развела руками.

— Я обещала ей.

Илон немного задержался, что не слишком обрадовало сестру. Промолчать она не смогла, едва я представила ей молчаливого водителя, она накинулась на него с обвинениями.

— Уважаемый, нехорошо заставлять людей ждать. Мы уже все извелись.

Мы с Картером переглянулись и поняли друг друга без слов — если кто и извелся, то только не мы. Клановник знал, что его коллега приедет за нами в любом случае, а я не сомневалась ни в первом, ни во втором. Время на мое желание отдохнуть никак не влияло. А вот Арэне не терпелось приступить к выполнению тщательно продуманной ею операции.

Илон, кажется, очень удивился подобной фамильярности, но смолчал. Попытка проигнорировать задела сестру сильнее, чем предполагаемая пикировка.

— Чего молчим? Оправданий не будет?

— Рео, что от меня хочет эта женщина? — сдался Илон, оборачиваясь к начальнику.

Изначально планировалось, что на переднее сидение сядет Картер, но Арэна опередила его, и клановник сел со мной сзади.

Картер сдержанно улыбнулся. Не могу быть уверена, но, кажется, ему сложно было не рассмеяться.

— Ей скучно, Илон.

Похоже, идея взять сестру с собой — плохая идея. Водитель заметно нервничает от невозможности выразить свое неудовольствие от общения с взбалмошной девицей при начальнике, а последний явно получает от этого положительные эмоции. Я приняла решение вмешаться.

— Ари, перестань отвлекать водителя от дороги, — строго сказала я, на что сестра возмущенно фыркнула и отвернулась к окну. Больше она не сказала ни слова за дорогу.

Сначала я решила, что мы заедем в «Хозяюшку» на выезде из Остина, но мы свернули и на загородную трассу выехали раньше, чем я предполагала.

— Мы разве не поедем за продуктами? — нахмурилась я, провожая глазами табличку с названием города.

Картер мотнул головой.

— Я закупился еще вчера.

— О-о, — многозначительно протянула я, удивляясь. Нет, все-таки муж из Картера хороший — не только на публику умеет играть, но и заботиться старается. Я расплылась в довольной улыбке, краем глаза отмечая, что он смотрит на меня.

— Рео, мы едем в Воронье? — уточнил Илон, когда мы проехали вторую по счету табличку с указаниями населенных пунктов.

Картер словно очнулся, осмотрелся и лениво произнес:

— Да, сверни а следующем перекрестке направо.

Пункт назначения оставался для меня загадкой до самого нашего приезда. Не сказать, чтобы меня не волновало, куда мы поедем, но название Воронье гнездо мне ни о чем не говорило, а вот то, что там присутствовал лес и уютное местечко для пикника оказалось в большем приоритете, нежели местонахождение всего этого.

— Приехали, — произнес Картер совсем для меня неожиданно, когда мы оказались на удобной площадке с деревянными лавочками и столом, укрытыми от снега навесом из листового железа. Я вылезла из машины и сразу же учуяла аромат готовящегося мяса. Возле мангала уже суетились какие-то люди, несколько человек заняли места за столом.

— Идем, — позвал Картер, хитро улыбаясь при виде зрелища — выбирающейся из машины Арэны. Сапожки, не предусмотренные для прогулок по лесу, по щиколотку утонули в снегу. Картер предложил мне руку, но у меня проблем с сугробами не возникло, я спокойно зашагала по нетронутой целине, впрочем, от руки не отказываясь. Илон попытался предложить помощь Арэне, но был безнадежно отвергнут строптивой красавицей, которая пыхтела от злости, но упрямо взбиралась на возвышение, на котором и происходило все действо. До цели мы добрались одновременно.

— А вот и Картеры, — радостно возвестила невысокая брюнетка, сидящая за столом. — Лекс, мы уж было подумали, что ты пошутил.

— Как можно, Джесси, — улыбнулся клановник, поймав мой настороженный взгляд. И уже негромко мне, — Знакомься пока, я к ребятам подойду.

— Привет, ты наверно Альена? — брюнетка, похоже, отнеслась ко мне абсолютно с той же радостной вежливостью, что и к Картеру. Я кивнула. — Меня Джесси зовут, я жена Хола.

С таким же успехом она могла бы сказать, что она жена Кайла или Брима — я все равно почти никого из присутствующих не знала.

— Присаживайся, — Джесси быстро передвинулась, освобождая мне место, но я осталась стоять. На холодной деревянной лавке сидеть как-то не очень хотелось, особенно учитывая мое положение. — О, а кто это с тобой? — переключилась не в меру разговорчивая жена клановника.

— Это Арэна, мое сестра, — представила я, отодвигаясь, чтобы дать возможность ей присесть.

Ари по-кошачьи брезгливо отряхнула сапожки и уселась на лавку. Джесси с интересом посмотрела на ее почти голые ноги, а затем на свой утепленный спортивный костюм. Ироничный взгляд пал на меня, но я сделала вид, что его не заметила. Ко мне подошла знакомиться другая девушка.

— Беланделинда, — представилась она, явно ожидая моей реакции на ее имя. Ее не последовало.

— Не клюнула! — звонко рассмеялась Джесси и пояснила для меня, — не обращай внимания, Бель любит озадачивать людей своим именем. Пока что ты первая, кто не переспросил.

Детский сад какой-то, отстраненно подумала я, но не стала расстраивать девушек.

— Я так понимаю, мне можно обращаться к тебе Бела? — уточнила я у обладательницы очень странного и длинного имени.

Она кивнула, смотря на меня уже куда более внимательно, чем прежде. Я услышала приближающиеся голоса и соизволила обратить внимание на других участников нашего пикника. Помимо нас с Картером и Арэны, присутствовали только трое мужчин и две девушки, причем третьим мужчиной был Илон, и что-то мне подсказывало, что именно он был без пары.

Я мысленно посмеялась. Похоже, Ари еще не догадывается о том, кто ее кавалер на сегодня.

Клановники и их жены оказались… самыми обычными людьми — простыми в общении, вмеру веселыми и интересными собеседниками. Мы даже нашли общие интересы в музыке и с удовольствием спели пару песен, которые были знакомы всем. В общем, общество мне понравилось, единственным недовольным человеком среди нас осталась Арэна. Она вяло ковырялась в тарелке с салатом, грустным взглядом окидывая трофеи, получить которые ей не светило — Джесси и Бела качественно охраняли своих мужей от посягательств невольной противницы. И даже при всей своей беспардонности сестра на могла выступить открыто против девушек, да еще и при мне.

Первую партию готового мяса преподнесли мне. Это сделал тот самый Хол, муж Джесси, пока мой собственный муж пластиковой тарелкой раздувал угли на вторую партию, внимательно посматривая на меня. Я с радостным урчанием вгрызлась в аппетитно пахнущий, сочный и ароматный кусочек и почувствовала себя самой счастливой на свете. Именно этого мне и хотелось.

Когда с моей порцией было покончено, я осмотрелась, понимая, что просто забыла о присутствующих. Каждый из них сосредоточенно жевал, пряча улыбки. Картер оставил мангал на Илона, что-то не глядя ему сказав напоследок, а сам устремился к столу.

— Лекс, ты вовремя, — в свойственной ей манере защебетала Джесси, ерзая на лавке. — Ты будешь с нами пиво?

Картер не ответил ей, снимая на ходу куртку.

— Зачем ты разделся? — недоуменно спросил Хол, но клановник словно и его не услышал. Его взгляд был обращен только ко мне.

Он подошел, сложил куртку вдвое наружу внутренней стороной и постелил на лавку.

— Присаживайся, — тихо произнес он мне, осторожно подталкивая поближе к воображаемому трону.

Мы тут же удостоились всеобщего внимания, причем девушки укоризненно посмотрели на своих мужей, а Арэна и вовсе неэстетично открыла рот.

— Сейчас же оденься, — нахмурилась я. Раздевшись, Картер хоть и остался в теплом свитере, но на улице зима и далеко не плюсовая температура.

— Мне нормально, — парировал Картер. — А возле огня так и вовсе жарко. Присядь, прошу тебя.

— Я могла бы и постоять, — продолжила сопротивляться я, не понимая, к чему он упрямится.

Картеру мой ответ не понравился абсолютно. Он помрачнел, подхватил меня на руки и насильно усадил на застреленную лавку, прорычав на ухо:

— Только попробуй встать, — и чтобы я даже не вздумала его ослушаться, стал за моей спиной и положил руки на плечи.

— Хоть бы обо мне хоть раз так кто поухаживал, — протянула Джесси, косясь на мужа.

— Ага, — задумчиво ответил он, наблюдая как я с рук кормлю Картера мясом и запихиваю кое-как овощи, чтобы разбавить жирную пищу. — И обо мне.

— Картеры, вы рискуете поссорить две супружеские пары, — хохотнула Бела, локтем задевая мужа, чтобы тот ее обнял.

— А вы не завидуйте, — отозвался клановник, позволяя мне откинуться спиной на его грудь. Сразу стало тепло и уютно, но душу почему-то обуяла щемящая тоска. Где заканчивается искусственный Картер, а где начинается настоящий? В какие его чувства можно верить, а что для него лишь игра, заученная роль? Я тяжело вздохнула. Слишком много вопросов, но, к сожалению, пока ни одного ответа.

Приятный вечер подошел к концу, компания пожелала разъехаться.

— Уже темнеет, нам еще сынишку забирать, — развела руками Бела, и муж ее поддержал.

— Подбросите и меня до города? — практически без эмоций спросила Арэна, стуча зубами не то от холода, не то от досады.

— Мы тоже поедем, — грустно улыбнулась Джесси. — Приятно было с тобой познакомиться, Альена. Надеюсь, это наша не последняя встреча?

— Думаю, что нет, — лукаво подмигнула я.

— Ты не устала? — на ушко спросил Картер, и я отрицательно покачала головой. Вечерние сумерки, встречаемые в лесу, навеяли хорошее настроение и абсолютное нежелание так скоро возвращаться в тесную клетку квартиры. — Тогда прогуляемся еще?

Я с удовольствием согласилась.

— Илон, — обратился Картер к водителю. — Оставь нам свою машину, а сам поезжай с Бартлау. Доставь нашу гостью до дома в целости и сохранности.

Илон беспрекословно подчинился, передал ключи и попрощался с начальником. За ним повторили и остальные. Вскоре мы остались с Картером одни.

— Там есть неплохая тропинка, — он указал вглубь леса. — Можем не спеша прогуляться в ту сторону, обогнуть небольшое озеро и как раз выйдем к машине.

— Да, конечно, — отозвалась я, подстраиваясь под его шаг.

К вечеру ощутимо похолодало, и виною тому, скорее всего, полное отсутствие облаков на небе. Однако полная луна ярко освещала наш путь, создавая вокруг ореол загадочности и мрачной красоты. Постепенно у нас завязался разговор.

— Как получилось, что ты оказался в клане? — полюбопытствовала я. Картер пожал плечами.

— Просто оказался в нужное время в нужном месте, — уклончиво ответил он. — Пошел служить, попал под распределение. У меня с физухой всегда было нормально, сначала мне предложили в структуры. А когда я пришел охранником на одну из фирм клана, меня заметил Сартари и предложил стать его помощником. Не знаю, что такого он тогда во мне разглядел, но я безмерно ему за это благодарен. Не буду хвастаться, просто скажу, что я не раз оправдал проявленное ко мне доверие.

— Когда мы встретились, второй раз, после бала, ты сказал, что тебе нужно это место. А недавно уточнил, что поддерживаешь Сартари не из-за бизнеса. Противоречишь сам себе.

— Нет, — покачал головой Картер. — Мне действительно нужно это место, но далеко не в целях личного обогащения. Сартари всю жизнь ставил цели и достигал их, добился всего того, что он сейчас имеет, а я как его сын (а он так меня и называет) обязан продолжить его дела и начинания так, как он завещал. Он ближе мне, чем родной отец, и мне страшно переживать его утрату. Пусть пока он еще жив — осознание того, что ничего нельзя исправить, равносильно смерти.

Я задумалась. Ни за что не поверю, что у клана не нашлось денег на лечение главы.

— Почему же он не лечился? Имея деньги, сейчас модно излечить практически любую болезнь.

— Можно, только если вовремя ее диагностировать. Когда болезнь главы проявила себя, врачи поставили диагноз — крайняя четвертая степень — неизлечим.

Какое-то время мы просто молча шагали. Под ботинками скрипел и искрился, отражая лунный свет, плотно укатанный машинами снег, в голове наталкивались друг на друга противоречивые мысли.

— А как ты, умница и красавица школы, оказалась среди универсалов?

Хороший вопрос, мысленно усмехнулась я. Особенно, если учесть то, что к Картеру он имеет непосредственное отношение.

— Я была очень огорчена своей жизнью, а в такие моменты я очень склонна к необдуманным и эксцентричным поступкам. А дед словно ждал этого момента в моей жизни, чтобы появиться с заманчивым предложением.

— Дай угадаю — наследство? — поддел клановник.

— Именно оно, — согласилась я. — Тогда мне казалось это выходом из положения. Думала, добьюсь чего-то, дед возгордится мной и отслюнявит кругленькую сумму на безбедное существование.

Картер противно усмехнулся. Я и сама теперь понимаю, как глупо это звучит.

— Не смейся, тогда были другие приоритеты. Нужно было доказать, выделиться, заставить обратить на себя внимание. Сейчас-то я уже понимаю, как ошибалась. Даже в Универсалитет пошла учиться, хотя лучше бы и ноги моей там не было. Училась хорошо, исполняла приказы, даже команду сформировала сама. Только вот со временем оказалось, что не стоят мои жалкие потуги и ломаной монеты, я никто и звать меня никак, есть только мой великий дед и я — его безмолвная тень.

Он ведь очень хотел сделать из меня свое подобие, жесткую, беспринципную тварь, идущую к своей цели по чужим головам. А я не смогла. Поняла, что не хочу этого. И никакие деньги не заткнут рот моей совести.

— Ты ведь не деду хотела что-то доказать? — ишь, какие мы проницательные. — Кому, Аля?

Я засунула руки в карманы в защитном жесте. Что за вечер откровений у нас сегодня? Однако же, давно пора расставить точки над и — и успокоиться.

— Тебе, Картер. Я хотела доказать тебе, только что именно, я уже и сама не знаю.

Невольно я вырвалась вперед, где-то в глубине души надеясь, что клановник не станет загадывать мне сейчас в лицо. Пусть на улице и почти ночь, но не разглядеть горечь и боль в моих глазах, я думаю, невозможно.

Но Картер придержал меня за руку, одновременно выталкивая ее из кармана и сжимая в горячей ладони.

— Я ведь когда узнал, где ты и кто ты, сразу решил для себя, что во что бы то ни стало вытащу тебя из-под его кулака. Хочешь, обижайся, но это я придумал всю историю со свадьбой, предварительно узнав, что нужно твоему деду от клана. Сартари поддержал мою идею, хотя всей правды он не знает, но так или иначе, Энайя Дархау получил что хотел.

— Продав при этом меня, — выплюнула я. Отчего-то паршиво было представлять себя в качестве вещи, хоть и очень дорогой. Ни за сто не поверю, что дед продешевил.

Муж со мной не согласился.

— Не нужно так думать. Рассматривай ситуацию с другой точки зрения — теперь ты свободна от пагубного влияния Энайи, — и уже иным голосом добавил, — да и обрела ты, по-моему, гораздо больше, нежели потеряла. Во всяком случае, мне так хочется думать.

Я хотела было ответить, но Картер почему-то напрягся, всматриваясь в освещаемую за нами дорогу и прислушиваясь к нарастающему шуму. Я тоже присмотрелась, и вскоре поняла, что на нас несется что-то огромное, на большой скорости и явно останавливаться не собирается. Картер среагировал первым.

— Быстро в машину! — крикнул он, и мы побежали.

Благо, было близко, на ходу клановник открыл двери, я быстро за прыгнула на пассажирское сиденье и пристегнулась. Картер умудрился тронуться, едва заурчал мотор, и рванул на такой скорости, что меня несколько раз подбросило вверх-вниз, несмотря на ремни безопасности.

— Держись крепче, — стиснув зубы, проговорил он, а я попыталась унять бешено колотящееся сердце.

— Ты думаешь, это за нами? — спросила я, и искренне надеясь, что не расшибу себе лоб на очередном ухабе, обернулась посмотреть, есть ли за нами хвост.

Тут же, словно отвечая на мой вопрос, послышались два громких хлопка. Картер выругался и рявкнул:

— Сядь ровно и не высовывайся!

Я послушалась скорее от неожиданности. На всякий случай немного сползла вниз, чтобы не нервировать ни мужа, ни преследователей (хотя откуда им было знать о моих маневрах).

Картер вел машину уверенно, резко переключал передачи, но в повороты входил плавно, без лишнего лихачества. Тем не менее, дорога, выбранная им для движения, оставляла желать лучшего, организм тут же вспомнил, что умеет тошнить, поэтому я сосредоточилась на созерцании видов, возникающих и исчезающих в лобовом стекле. В боковое я смотреть поостереглась — так стремительно там пролетали кусты и деревья.

— Нужно позвонить, — произнес вслух Картер, шаря по карманам в поисках телефона.

— Илон, где ты? Звони нашим — за нами гонится как минимум один Лендровер, черного цвета. Номер не разглядел. Стреляли. Домой я не поеду. Встречаемся через полчаса на нашем месте, если раньше не догонят, — он сбросил звонок и запихнул телефон в карман, и уже после этого добавил, — хотя чёрта с два они нас догонят, не позволю.

И быстрый взгляд на меня.

— Тебе нужно было на заднее сиденье садиться. Если придется тормозить, меньше вероятности, что ты пострадаешь. Не волнуйся, пока я держу ситуацию под контролем, но будь готова быстро перебираться назад.

Я перевела на него удивленный взгляд. Картер не отрываясь смотрел на дорогу, его тело напряжено до предела, словно он за меня боится. Я положила руку на его кулак, крепко сжимающий рычаг для переключение передач, и проговорила:

— Картер, я не боюсь.

Он погладил большим пальцем мою ладонь, заметно расслабился и спокойно произнес:

— Тогда нам никто не страшен, — и ободряюще улыбнулся, выводя машину на трассу. Преимущество было за машиной Илона — догнать нас преследователи не смогли, но и стрелять больше не стали.

Как и упомянул Картер по телефону — домой мы не поехали. Вместо этого мы оказались в какой-то загородной резиденции, больше похожей на военную базу. Во всяком случае, контрольно-пропускной пункт на въезде имелся, к нему прилагались два здоровых лба, с ног до головы увешанных различным оружием. Один из них, сжимая в руках автомат подошел к резко затормозившей машине, но увидев за рулем Картера отошел в сторону и вытянулся по стойке смирно. Машина въехала за ворота.

Картер неторопливо заглушил мотор и повернулся ко мне.

— Все хорошо?

Я кивнула.

— Пойдем со мной. Мне предстоит не очень приятный разговор с моими людьми, тебе лучше подождать внутри. Это может затянуться надолго.

После нервной встряски мне требовалось как минимум перевести дух. И лучше бы это сделать в безопасном месте.

Мы прошли по длинному коридору, поднялись по лестнице на второй этаж и попали в абсолютно такой же коридор, гладкие серые стены которого прерывались одинаковыми дверьми коричневого цвета. Одну из них Картер открыл и щелкнул выключателем.

— Это гостиница? — спросила я, осматривая внутреннее убранство комнаты. В ней имелось все необходимое, но без излишеств — диван, стол, стул, телевизор у дальней стены, небольшой шкафчик под ним и дверь, видимо, в санузел.

— База отдыха, — ответил Картер, проходя вглубь комнаты. — Посиди здесь, я отлучусь. Все, что здесь имеется — в твоем распоряжении.

Я машинально проследовала за ним и присела на диван. Под рукой оказался пульт от телевизора. Я покрутилась его в руках и подняла глаза за застывшего надо мной клановника.

— Как думаешь, в нас стреляли те же люди, что и преследовали до этого? — вопрос задала, глядя прямо в глаза. Картер прямого взгляда не выдержал — отвернулся и проговорил:

— Я почти уверен, что те же, но пока доказать это не представляется возможным. Можно было бы отследить по камерам номера, но они будто специально выбирают места, где их нет. Сейчас я выслушаю результаты предыдущего расследования, сопоставлю факты и смогу сказать что-то новое.

Глупые отговорки, совершенно не относящиеся к делу. Темнишь ты что-то, клановник, и тщательно от меня скрываешь то, что я должна знать.

— Ты мне что-то не договариваешь, Картер, — в моем голосе звенел металл, а руки сжались в кулаки. — Или ты считаешь, что меня это не касается?

В глазах клановника застыл серый лед.

— Я не люблю делать поспешных выводов. Потерпи, и ты скоро все узнаешь, дай мне только время проверить информацию и найти прямые доказательства.

Я отвела от него взгляд и отвернулась. Ему ли не знать, что я не властна над временем, а наши недоброжелатели вряд ли будут так любезны, чтобы предоставить нам его. Проблема в том, что когда Картер соизволит посвятить меня в свои планы, может быть слишком поздно.

— Между нами как не было доверия, так и не будет, — горько произнесла я.

Картер шумно выдохнул и присел передо мной на корточки, забирая во власть своих рук мои сжатые кулаки.

— Аля, пойми, мне и невиновных обвинять не хочется, и я страшно боюсь, что ты можешь пострадать. Пожалуйста… — его голос был полон мольбы. — Мне нужно идти сейчас, но мы обязательно обсудим с тобой все, как только я узнаю правду.

Он встал, коснулся губами моего лба и поспешил к выходу. Мой голос его ненадолго остановил.

— Картер, помни — ты не отвертишься от разговора по душам. И нам повезет, если мы оба доживем до этого дня.

Клановник выслушал молча, не оборачиваясь, и так же молча скрылся за дверью. Я откинулась на спинку дивана, пощелкала пультом, пытаясь отвлечь себя от мрачных мыслей, но желаемое отвлечение приходить никак не желало. Я по-прежнему возвращалась к моменту преследования, прикидывая и так, и этак, но пришла к неутешительному выводу — среди тех, кто был с нами на пикнике, есть крыса, которая тщательно сливает информацию врагу, кем бы он ни был, и Картер точно знает, кто эта крыса. Не исключено даже, что он знал о готовящемся нападении, именно поэтому предложил прогуляться, так сказать, дождаться гостей и посмотреть, как они себя поведут. Однако, эта версия показалась мне сырой, потому что при всей способности клановника идеально играть на публику, в машине явно проскочили не отрепетированные и не показушные эмоции. Так сыграть даже Картер не мог — он действительно боялся за меня. В любом случае, правды мне не узнать до тех пор, пока клановник сам этого не захочет, а там мы уже посмотрим — нужна ли мне будет та самая правда?

Чтобы не думать о плохом я прикрыла глаза и попыталась посчитать, сколько же раз я зарекалась верить Картеру, но на не первом по счету десятке усталость, стресс и просто темное время суток сморили меня и я бессовестно уснула, так и не дождавшись результатов переговоров Картера с загадочными «его» людьми.

Я уже не слышала, как тихонько открылась дверь и кто-то заботливо укрыл меня одеялом и подложил под голову подушку.

  Как хрупок мир с его коротким счастьем,   Нам не достанется кусочка от него.   И обстоятельства порою рвут на части,   Но мы все повторяем: «Ничего…».   Жестоки люди с серыми глазами,   Что холодно взирают свысока,   Мы любим их уже за то, что с нами,   Вздыхая томно: «Ничего пока…».   Мы любопытствуем, того не замечая,   Увы, безумцам дело до всего,   Как не прощали нас, мы всех прощаем,   Лишь шепчем обреченно: «Ничего…».

Глава 24

Проснулась я в той же самой комнате, где меня и оставили. Спросонья я не сразу догадалась, где я, но увидев в кресле напротив (оказывается, в аскетично обустроенном номере имелось и оно, иначе бы я проснулась, если бы его сюда притащили) спящего Картера, я вспомнила события прошедших дня и ночи и от этих воспоминаний резко села. Клановник проснулся, и, судя по его инерционному движению, он уже собрался куда-то бежать и кого-то спасать.

Некоторое время мы смотрели друг на друга, не мигая, потом Картер пришел в себя и потер лицо руками, стряхивая остатки сна.

— Задремал, — будто извинился он.

Я проследила взглядом, как муж встал из кресла, прошелся по комнате, разминая мышцы. Ему явно было неудобно спать в таком положении, но, тем не менее, он предпочел мучиться.

— Неужели для тебя не нашлось свободного дивана? — спросила я, видя, как он морщится от боли.

— Если бы я захотел, то все диваны, за исключением этого, освободились бы в течение пятнадцати минут, — недовольным голосом произнес он. Сомневаюсь, что его паршивое настроение было связано с тем, что он не выспался. Вернее, не только с этим, но еще и с результатом его ночной беседы. — Проблема в том, что я хотел присутствовать именно здесь.

— Что-нибудь стало известно? — я перевела тему.

Картер отрицательно покачал головой.

— Пока нет. Теперь, если едешь куда-то или идешь, то только в сопровождении. И желательно, чтобы это был или я, или Илон.

— Ты же понимаешь, что не сможешь всегда меня охранять?

Он понимал. Но чисто из упрямства не хотел со мной соглашаться.

— Сейчас главное пережить церемонию, пока я лишь формально будущий глава, мне подчиняются не все структуры, подвластные Сартари. А просить его вмешательства я, по объективным причинам, не могу.

— Он бы не отказал тебе, — заметила я.

— Знаю, — мрачно ответил Картер, — именно по этому я справлюсь сам.

— Ты сообщил ему о нападении?

— Аля, нет таких вещей, которые не знает глава клана о своих подопечных. Конечно, ему уже доложили.

Картер заметно нервничает. Не исключено, что он бесится от бессилия, от невозможности быстро и безболезненно решить эту проблему.

— Я бы перекусила, — пришлось насильно улыбнуться, чтобы разбавить атмосферу мрачного самобичевания Картера. Он стрельнул в меня быстрым взглядом и кивнул.

— Приводи себя в порядок, скоро поедем.

Я демонстративно окинула себя удивленным взглядом. Спала я, не раздеваясь, так что насчет приводить себя в порядок — это клановник погорячился. При мне даже расчески нет — заплетенные в косу волосы растрепались, и единственное, что я могла с ними сделать — только лишь пригладить руками.

— Пожалуй, я уже готова, — со смешком в голове ответила я.

Покидали мы базу тем же самым путем, только уже на другой машине. За рулем сидел незнакомый мне клановник. Охрана на воротах проводила нас все в том же составе, лишь коротко кивнув Картеру и удостоив меня коротким безэмоциональным взглядом.

Позавтракали мы в придорожной кофейне, заказав блинчики с джемом, мне чай, Картеру кофе. Наш водитель взял на себя роль телохранителя и устроился безмолвным истуканом возле входа.

— А этот, — я кивнула на водителя, — ты уверен, что ему стоит доверять?

Картер даже не обернулся, откусил он блинчика и неторопливо запил кофе.

— Стоит. Этот человек из личной охраны Сартари. Он настоял, — буркнул клановник.

Я посмотрела на застывшего у двери клановника по-новому. Он в это время сканировал профессиональным взглядом немногих посетителей забегаловки, готовый в любой момент броситься и растерзать любого, чьи действия он сочтет опасными для нас.

— Ты уже знаешь, кто предатель?

Картер внимательно посмотрел на меня.

— Знаю. Но тебе не скажу, чтобы у тебя даже мысли не возникло сунуть свой нос куда не следует.

Я подалась вперед.

— Почему ты так уверен, что меня это остановит? — хитро улыбнулась я. В глазах клановника полыхнуло недовольство.

— Даже не думай, — отчеканил он.

— Почему? — почти искренне удивилась я. — Вот и выясним, кого лучше научили дедукции — меня в Универсалитете, или тебя в клане.

Картер так сжал в руках чашку, что у меня возникло подозрение, как бы она не треснула.

— Аля, оставь эту затею — узнать, кто из нас лучше подготовлен. Я уже готов признать, что это ты, только бы ты лезла не в свое дело.

— Это и мое дело тоже, Картер, и чем раньше ты это поймешь, тем быстрее мы с этим разберемся. У меня тоже есть кое-какие связи, в конце концов, я не последний человек в Остине.

— Это дела клана, — почти прорычал мне в лицо Картер. — Никто посторонний в них не должен быть замешан.

Я откинулась на стуле, вертя в руках полупустую чашку.

— Значит, я — постороннее лицо для клана, — нарочито спокойным голосом резюмировала я произнесенные клановником слова.

Взгляд Картера не предвещал ничего хорошего.

— Я не тебя имел в виду под посторонними людьми, — а в голосе — еле сдерживаемое бешенство. — Пойми ты, что все, кого ты можешь привлечь, только помешают, мне известны лишь исполнители, и я очень надеюсь, что они скоро занервничают и выдадут реальных заказчиков. А так они лягут на дно и затаятся до тех пор, пока не предвидится удачный случай, чтобы навредить.

Я упрямо поджала губы.

— И всё равно, я думаю, что от меня тоже может быть какой-то толк в расследовании.

— Я не могу позволить пострадать тебе или малышу.

Я ответила ему взглядом исподлобья. Ваша забота, остиньор, несомненно приятна, если бы не одно «но».

— А мне, выходит, надо смириться с твоим желанием влезть в какую-нибудь клоаку. Ты не думаешь, что мне морально слишком тяжело далось это замужество, чтобы я внезапно захотела стать вдовой?

Картер грустно улыбнулся. Даже руку протянул, чтобы погладить мою ладонь, но я отдернула её и скрестила руки на груди. Бровь клановника поползла вверх.

&nсbsp; — Мне очень приятно, что ты обо мне беспокоишься, — вкрадчивым голосом произнес он, вызывая совершенно не нужный трепет в душе. Знает, гад, на что надавить. — И всё же — это разборки не для хрупких женских плеч.

— По долгу службы в «Цели» мне приходилось браться за всякую работу, — напомнила я.

Упоминание о моем прежнем месте работы мгновенно стерло с лица Картера улыбку. Он нахмурился.

— Я уже задавался вопросом на тему адекватности твоего бывшего начальника, и пришел к неутешительному выводу.

Я пожала плечами.

— Сейчас мне кажется, что к решению по поводу места учебы меня подтолкнул дед. А Ксаури просто принял под свое крыло податливый материал, который сам приплыл к нему в руки.

От такой формулировки Картер поперхнулся кофе и закашлялся.

— Скажешь тоже, — просипел он, пытаясь отдышаться.

Я виновато улыбнулась и развела руками, мол, что, если это действительно так и есть. Да, Ксаури произвел на меня неизгладимое впечатление, но то, с какой легкостью он поверил третьей стороне в мое якобы предательство, слишком понизило в моих глазах его рейтинг. Его можно оправдать лишь тем, что он человек настроения, и в тот момент был немножко не в себе, однако даже по прошествии некоторого времени он не изменил своего решения. Отчасти, всему виной ревность — Ксаури далеко до актерских талантов Картера, да и харизма совершенно иная, поэтому его неожиданное признание в чувствах ко мне многое расставило на свои места. Что-то мне подсказывает, что предательство, в котором меня обвинял бывший начальник, было в его понятии несколько иного рода, нежели изначально представлялось мне. То есть, это никак не было связано с работой.

Покончив с завтраком, мы отправились в город. Картер вошел в квартиру первым, опасаясь обнаружить там какой-нибудь сюрприз. Впервые в жизни я увидела его с оружием в руках, и, надо сказать, впечатлилась. Мне приходилось стрелять из пистолета, даже на стадии обучения, но никогда — в живого человека. И дело здесь не в моей трусости, просто не было в моей жизни такого момента. Уверена, что если бы стоял выбор между моей жизнью (или жизнью близкого мне человека) и каким-нибудь злодеем — я бы выстрелила, не задумываясь. И не нужно меня за это осуждать. Потенциальный противник вряд ли бы мучился угрызениями совести. Так вот, Картер смотрелся с пистолетом в руках как главный герой какого-нибудь бандитского сериала, а отросшая щетина только добавляла ему шарма и загадочности.

Пока я стояла на лестничной клетке под присмотром все того же клановника, Картер плавно скользнул внутрь нашей квартиры. Звуков борьбы или выстрелов не последовало, вскоре он вернулся и объявил, что все в порядке. Пистолет исчез также быстро, как и появился.

— Стенли, пока на позицию, если что — свяжусь, — приказал муж. Клановник, он же Стенли, кивнув, спустился вниз. Который раз поражаюсь тому, как легко ему подчиняются такие серьезные люди.

— А дашь с пистолетиком поиграться? — с наигранным радостным возбуждением в голосе попросила я, стягивая куртку.

— Эта игрушка только для мальчиков, — в том же духе ответил Картер, и скрылся в ванной. Почти сразу же зашумела вода.

Я прошла в комнату и позвонила Марре, спросить, как идут дела в ателье.

— Нужно твое присутствие, — нехотя призналась костюмерша. В трубке слышался размеренный гул работающей оверлочной машины. — Для дома моделей сделали заказ, Кира настояла, чтобы была презентация. Кроме теб в этом никто не шарит.

— Будет ей презентация, — согласилась я, заваливаясь на кровать. — Какие-то рекомендации по этому поводу она оставила?

— Целую кучу, — проворчала Маргарита. — Будто это не коллекция из десяти платьев, а как минимум неделя моды.

— Я слышала, в этом году Остин на большом счету в междугороднем конкурсе, может так статься, что следующая неделя моды и правда пройдет здесь, так почему бы и нам не подсуетиться? Договориться сразу на процент от прибыли, если мы поможем им выиграть.

— Все бы ничего, но я терпеть не могу с ней работать, — пожаловалась костюмерша. — Она капризная и избалованная девчонка.

Помнится, когда-то Марра сказала такое и про меня. Это было еще на стадии нашего с ней знакомства. Потом она смирилась, узнав, откуда ноги растут, то есть, из какой я семьи.

— Клиент всегда прав, — напомнила я ей прописную истину. — Зато мы сможем расшириться и выпустить свою собственную линию одежды.

Марра мечтательно вздохнула. Да, я бессовестно пользуюсь ее слабостью, но еще никто не отменял способности мечты сбываться. Бредит моя костюмерша собственной коллекцией — она ее получит.

— Ладно, я потерплю ее еще немного, — сдалась коллега. — Ты подъедешь сегодня?

— Постараюсь, — прикинула в уме, что Картер вроде бы никуда не спешил, значит, вполне сможет составить мне компанию. — Где-то после обеда.

— Буду иметь в виду. Надеюсь, ты возьмешь на себя переговоры с Кирой на эту тему.

— Заметано. Кстати, — вспомнила я, — мне нужно платье на очень важное мероприятие. Что-нибудь особенное.

— Я когда-нибудь шила для своей девочки что-то иное? — почти оскорбилась Маргарита, и мне пришлось битый час уговаривать ее, что лучше нет швеи на свете, на что она со смешком ответила: — А то я не знаю.

Картер закончил водные процедуры, уступив мне место. Я уже куда более спокойно отнеслась к его голому заду, привыкла наверное, и задала вопрос, решив не откладывать дело в долгий ящик:

— Марра просит помочь в ателье после обеда, ты со ставишь мне компанию?

— Это так срочно?

Вот еще, не хватало мне его уговаривать.

— От этого зависят будущие заказы. Если модному дому все понравится, они будут работать только с нами.

— Хорошо, только если после обеда. Я бы не отказался выспаться.

Я только после его слов заметила, что он часто зевает и у него красные глаза, и вспомнила, что он практически не спал ночь, охраняя мой покой.

— Конечно, я даже составлю тебе компанию. Только приму душ.

Картер натянул на влажное тело боксеры и ушел к себе в комнату. Мне вдруг стало не по себе. Я окликнула его.

Картер вернулся, прислонился к косяку, готовясь меня слушать. Не знаю, нарочно или нет, но он снова демонстрировал свое тело во всей его немного странной мужской красоте. Вот не сказать, что он неимоверный красавец — да, тренированное и ухоженное тело, рельефный живот и могучие бицепсы, сильные (и не только на вид) руки, квадратный подбородок, но это ведь результат тренировок и особенного режима. Только что-то в его жестах, выжидающей позе, стальных глазах и змеиной улыбке есть такое, отчего мое сердце начинает неистово колотиться о ребра, а колени дрожат. Мозг и тело помнят, на что способен этот мужчина, и вряд ли эти воспоминания можно отнести к разряду плохих.

— Послушай, — не верится, что я сама решила завести это разговор. — Мы ведь женаты, так?

Стоит и улыбается, как будто думая — говори-говори, я пока послушаю, до чего ты додумалась.

— И ребенок у нас будет, — что я, в конце концов, перечисляю давно известные ему факты? Я вдохнула и выдохнула. — Почему мы спим на разных кроватях?

Как два придурка, — чуть было не добавила я, но сдержалась.

Клановник, похоже, ждал этого разговора. Не могу сказать, что он выглядел удивленным. Однако, он продолжал молчать, побуждая меня рассуждать дальше, все больше запутывая нас обоих.

— Я понимаю, что тебе, скорее всего, не хочется постоянно находиться рядом со мной, просто не по-человечески это как-то — ребенок у нас будет, но спим, как аристократы в средневековье — в разных комнатах.

Я замолчала, чувствуя, как горят щеки со стыда. Я уже даже придумала, как буду с позором прятаться в ванной, но Картер, наконец, ожил:

— Ты себе представить не можешь, как я борюсь с желанием быть рядом с тобой. Особенно когда ты так сладко спишь и уморительно дергаешь ногой во сне. Я просто не хочу тебя принуждать еще и к этому. Ждал вот, когда ты сама захочешь, чтобы я оказался в твоей постели.

— Ты там уже оказался, — ляпнула я, поддавшись на двусмысленную уловку. Картер улыбнулся, словно змей-искуситель.

— На этот раз, — пояснил он, — только в целях здорового совместного сна.

Все-таки придется прятаться в ванной, и принять полноценный ледяной душ.

— Тогда будь добр — ложись единственную нормальную кровать в этой квартире, а я скоро подойду, — быстро проговорила я, скрываясь в ванной.

Перед закрытием двери я все-таки успела отметить лукавую усмешку на его лице и фривольную походку, с которой он направился уже в мою комнату. Даже не пытается скрыть радость от моего минутного позора.

Душ принимала максимально долго, пока не начали стучать зубы. Поняв, что времени я потянула достаточно, вытерлась насухо, переоделась в прихваченную домашнюю одежду и вернулась в комнату.

Герой-любовник не дождался меня — завернулся в одеяло с головой и сопел в две дырки. Я блаженно поулыбалась, созерцая умиротворенную картину, но вскоре присоединилась к нему, заняв максимально приличное положение на кровати, не собираясь претендовать на его личное пространство.

Не знаю, проснулся муж все-таки от моих движений или нет, но он перевернулся, забросил на меня ногу и руку и засопел мне в затылок. Едва сдержалась, чтоб не хихикнуть — всего несколько минут, как допущен в мою постель, а уже ведет себя в ней, словно всю жизнь только тут и спал. Все благие намерения по поводу моего желания не переходить слишком резко границу разбились в пух и прах вместе с крепкими и, тем не менее, уютными объятиями законного, хоть и фиктивного мужа.

В таких объятиях я размышляла недолго — вскоре глаза стали слипаться и я уснула. Все же, нет места для сна лучше, чем собственная кровать.

   Я хочу тебя… увидеть,   Я хочу тебя… обнять,   Я хотела ненавидеть,   Только сердце не понять.   Я хотела улыбаться,   Чтобы улыбнулся ты,   Не хотела ошибаться —   Это грань моей мечты.   О встрече больше не молю,   О чувствах сильных не мечтаю.   Хотела прокричать: «Люблю!»,   Но прошептала лишь: «Прощаю»…

Глава 25

Не лги, мне не нужна твоя бравада,

Совместный путь для этого и начат,

Чтоб нас соединяла только правда.

И ложь… Не доверяешь ты мне, значит…

Вопреки моим ожиданиям, проснулась я одна. Картер, судя по звукам, доносящимся из кухни, опустошал холодильник. Я прислушалась к себе, приняла решение присоединиться к клановнику, сладко потянулась и выползла из-под одеяла. Открывшаяся дверь обрушила на меня такую смесь ароматов и запахов, что едва не подкосились ноги и жалостливо заурчал желудок.

Кажется, именно этим звуком я и выдала себя — Картер выглянул из кухни и поманил деревянной ложкой. На плите шипело тушеное мясо, а в кастрюльке дымилась каша. На этот раз — манная.

Я присела на стул и улыбнулась спине мужа. Не знаю, есть ли у его спины глаза, но он спросил:

— Чему это ты так улыбаешься?

Я облокотилась на стол и подперла рукой щеку.

— Да вот думаю, не так уж это плохо — быть замужем.

Картер бросил на меня через плечо ироничный взгляд.

— Интересно… — протянул он. — Стало быть, до этого ты была убеждена в обратном?

До этого я была уверена, что никогда не свяжу свою жизнь с другим человеком, чтобы не быть ему в чем-то обязанной. Но недолгий опыт семейной жизни показал, что не только я могу иметь обязательства перед кем-либо, но и при этом активно пользуюсь его привязанностью ко мне. А в том, что она имеет место быть, сомневаться не приходится. Картер не из тех людей, которые будут делать что-то просто так, без своего на то желания.

— Не могу этого отрицать. Как говорится, плюсы и минусы устройства выясняются только в ходе его непосредственной эксплуатации.

Картер даже что-то уронил на пол, разворачиваясь так резко, что заскрипел линолеум под его тапками.

— Это я-то устройство?! — обманчиво спокойным тоном осведомился он, подходя ближе.

Я вскочила со стула, надеясь безболезненно ретироваться, но была схвачена практически у самой двери и крепко прижата к крепкому мужскому телу. После сна Картер не стал одевать футболку, так что я в полной мере почувствовала жар его кожи, обжегший мою спину. Так мы и замерли: я — в ожидании действий от клановника, он — по каким-то своим причинам.

— Опять бежишь, — тихо выдохнул он в затылок, заключая меня в кольцо своих рук. Объятия были очень осторожными, без применения лишней силы, вероятно, мои слова дали повод Картеру исполнить то, о чем он давно думал.

— Снова поймал, — улыбнулась я, высвобождая прижатые к телу конечности, невольно разрывая плен его рук. Отпускать же меня всё равно никто не собирался. Горячие ладони сомкнулись на моем животе, уже слегка заметном под обтягивающей футболкой, и бережно его погладили. От этой неожиданной и очень трогательной ласки я едва не растаяла, с удовольствием, и, кажется, уже без ненужного стеснения прижалась затылком к груди Картера, ловя на себе темнеющий взгляд.

— Когда ты так смотришь, я готов сдаться в эксплуатацию на пожизненный срок, — неожиданно хриплым голосом произнес он.

— Как я смотрю? — едва слышно спросила я, следя за приближающимися губами.

— Как будто сейчас разденешь меня и изнасилуешь, — с лукавой улыбкой произносит муж, учащая интенсивность поглаживания. Кожа едва не дымится от его прикосновений, но разорвать контакт я не могу, потому что это не в моих силах.

— У тебя чересчур богатая фантазия, Картер, — не слишком убедительно оправдываюсь я, и тянусь ему навстречу.

— Кажется, что-то горит, — сексуальный тембр его голоса зашкаливает, наши губы практически соприкасаются…но словно разряд тока между нами пробегает осознание, что кухня в дыму. Картер первым бросается к плите, выключая огонь и отбрасывает в раковину горящую деревянную лопаточку, которая наполовину обуглилась и чадила, словно потушенный факел. Я залила ее водой и выбросила в ведро с мусором.

Романтический момент был слегка подмочен. Картер приоткрыл окно на микропроветривание.

— Даже кухонная утварь что-то имеет против нас, — досадливо произнес он, запуская руку в волосы.

— Перестань, — я обняла его по сложившейся традиции за спину и прижалась щекой. — Просто не заметили, новую купим. Ты еще не передумал ехать со мной?

— Это даже не обсуждается, — ответил Картер, разворачиваясь. — Беги, одевайся, пока мы еще что-нибудь не сожгли.

Он расстроился, и сильно. Проклятая деревяшка испортила ему настроение. Чтобы не усугублять ситуацию, я ушла одеваться. Пообедали мы молча и быстро. Через двадцать минут мы выехали в сторону ателье.

Маргарита встретила нас с крайне недовольным видом. Пока мы снимали верхнюю одежду, она успела накричать на помощницу, разбить стакан и порвать старую заготовку, а после опустилась на стул и простонала:

— Я клянусь, если эта девица еще раз придет и станет рассказывать мне, ЧТО и КАК я должна делать, я воткну в нее ножницы.

— Кира приходила? — любезно отозвалась я, отодвигая, на всякий случай, колюще-режущие предметы.

Марра всплеснула руками.

— Эта пигалица заставила меня перешить все пуговицы на «Марианне», а «Шалу» вообще убрала из коллекции.

Зная принципы Маргариты, любое замечание ее работе равносильно плевку в лицо. Вряд ли Морани лучше моей костюмерши разбирается в ее работе, но Кира клиентка, сотрудничество с которой сулит нам неплохую прибыль, поэтому ради этого можно потерпеть ее капризы.

— Я же обещала тебе, с этого момента я беру все разговоры с Морани на себя, — я ободряюще похлопала Марру по руке.

— О чем разговор, дамы? — Картер вмешался в беседу, чтобы снизить накал страстей.

Маргарита ответила ему мрачным взглядом.

— Твоя жена задумала заведомо провальное дело. Кира тебе только нервы потреплет, Альена, вот увидишь. Она вампирка, не иначе.

На лице клановника возникла кривая усмешка.

— У нашей Али тоже зубки о-го-го. Она справится.

Не могу объяснить почему, но после слов Картера у меня не осталось сомнений в успехе нашего дела. Кира ждет от нас презентацию — она ее получит.

— Картер, — я окинула мужа оценивающим взглядом, — ты умеешь работать в PowerPoint?

Над презентацией мы просидели до глубокой ночи. На пятидесятом слайде я сбилась со счета и перестала считать. Какая разница, если мы планировали всего около двадцати пяти. На большем количестве настоял Картер, аргументируя свою настойчивость тем, что в таком объеме информации у коллекции больше шансов на победу в конкурсе.

Львиную долю времени я потратила на описание самой коллекции. Это было не слишком сложно, потому что мне помогал в этом эксперт в области кроя и шитья, Марра. Когда же дело коснулось моделей, представляющих наряды, от помощи костюмерши я отказалась наотрез — цензура запретила бы выступать с подобным текстом. Облегчило мою задачу и вмешательство Морани — каждой модели она строго предписала, в каком платье она будет выступать. Презентация — это своего рода реклама для каждой из них — в каждой пятерке слайдов помимо описания нарядов имеется и «рабочая» биография девушек: возраст, дата начала модельной карьеры, где и для каких изданий снималась, на каких показах выступала, в рекламе чего принимала участие. Для конкурса, название которого я также узнала от Киры — «Идеальная пара», Морани отобрала самых именитых моделей города, поэтому от перечисления их заслуг зарябило в глазах. Меня успокаивало только одно — кому-то это еще читать.

«Идеальной парой» конкурс называется по следующий причине — от города выбирают модельный клуб (скорее всего, посредством внутреннего конкурса) и ателье. Почему выбор пал именно на нас — я понятия не имею, но нескольких девушек с фотографий, предоставленных Кирой для презентации, я видела в числе наших клиенток. Не исключаю, что модели сами решили, какое ателье будет шить для них в этом году, однако, есть ставка и на то, что мы знакомы с Морани, и она решила оказать мне неоценимую услугу. Конкурс — это исключительная возможность нас прорекламировать. Если наша коллекция выиграет на конкурсе, то мы далеко продвинемся вперед.

Картер активно мне помогал, сначала советами, а потом сменяя меня за набором текста. Трижды я делала ему кофе, потому что клановник начал откровенно зевать, перечисляя заслуги моделей. Итогом нашей совместной работы стал практически готовый шаблон, в который следовало вставить лишь фотографии нарядов.

На этом этапе у нас случилась заминка — десятая девушка осталась без наряда, «Шалу» забраковала Кира, а заменить оказалось нечем.

— Вот чем я ее заменю? — возмутилась Марра, потрясая ни в чем не повинным платьем. Видите ли, она не подходит под общий стиль коллекции! Да что она понимает вообще!

— Марра, не переживай, мы что-нибудь придумаем, — попыталась я успокоить костюмершу. — Может, заменим чем-нибудь из уже готовых платьев.

— Кстати, твое платье почти готово, можешь примерить. С учетом новых обстоятельств, — она выразительно посмотрела на мой живот, — не исключено, что придется распускать или делать дополнительные складки.

— Хочешь посмотреть? — уточнила я у Картера. Он потер глаза и кивнул.

— Хоть какое-то отвлечение, пойдем.

В этот раз Марра выбрала для меня белый цвет. Длинное платье в пол, опущенные на предплечья бретельки и золотистые волосы сделали из меня фарфоровую статуэтку с детским кукольным личиком. Я осторожно покрутилась вокруг собственной оси, чтобы не нарушить наскоро прихваченные швы. Каждый раз Марре удается удивить меня своей проницательностью и чувством стиля. К ее труду невозможно придраться, только Кире это удается каким-то непостижимым образом.

— Тебе нравится? — уточнила Марра, кажется, впервые сомневаясь в моем ответе.

— Ты же знаешь, что да, — я растерянно улыбнулась отражению в зеркале, перехватив в нем взгляд Картера.

Клановник смотрел на меня со смесью восхищения и удивления.

— Почему вы не хотите, чтобы это платье участвовало в показе? — спросил он, не отводя от меня взгляд.

— Конкурс назначен на ту же дату, что и церемония, — развела руками я. — Либо Марре придется шить мне новое платье, либо мне участвовать в конкурсе вместо модели, — последние слова были сказаны со смешком.

Маргарита и Картер одарили меня такими взглядами…

— Даже не думайте, — предостерегающе вскинула руки я, напрочь забыв о хрупкости конструкции. Дернул же меня черт за язык.

— Почему нет? — изумился муж. — Кто, кроме самой хозяйки ателье, лучше всего его отрекламирует?

— Какая из меня модель?!

Картер так улыбнулся, что у меня возникли вопросы о его вменяемости.

— Аля, я видел фотографии девушек, заявленных на показ. У тебя явное преимущество перед ними хоть во внешности, хоть в фигуре.

У меня неэстетично отвисла челюсть.

— Они — профессиональные модели! У них и осанка, и походка поставлены так, что не подкопаешься.

— Кира и тебе походку поставит, — поддержала Марра. — Иначе я ей точно что-нибудь отстригу.

Я покачала головой.

— Вы рехнулись. Киру удар хватит, когда она узнает, кто будет участвовать в ее показе.

Картер и Марра переглянулись, обменявшись хитрыми взглядами.

— Мы не оставим ей выбора.

— Это дурацкая затея.

Позвонили Морани тут же. Разбуженная, и оттого не менее злая и вечно голодная модель согласилась на все наши условия, лишь бы мы только от нее отвязались. Марра и Картер триумфально улыбались, словно уже выиграли конкурс, мне же оставалось лишь досадливо придумывать способы избежать печальной участи. Решила воззвать к благоразумию Картера.

— А как же церемония? Я явно на нее опоздаю, если буду участвовать.

Клановник только отмахнулся.

— Твое присутствие на официальной части необязательно. А к неофициальной ты успеешь в любом случае.

— Вы выкручиваете мне руки, — проворчала я, снимая с помощью Марры будущий наряд.

Костюмерша светилась от счастья.

— Ты и сама этого хочешь, просто боишься себе в этом признаться, — мой мрачный взгляд она проигнорировала. — В ближайшее время я все доделаю, пригласим фотографа и вставим в презентацию уже готовые фотографии. Кира уписается от радости.

Конечно уписается. Только не от счастья, а от ожидавшегося провала.

— У тебя все получится, — Картер ободряюще обнял меня за плечи. — Ты же настойчивая девочка, любишь добиваться цели.

— Да я рожу с перепугу прямо на их подиуме, — огрызнулась я. Картер укоризненно посмотрел на меня.

— Ты затмишь там всех, не стоит в себе сомневаться.

— Я, в отличие от вас с Маррой, здраво оцениваю свои возможности.

— А как же преследующие нас люди? — тихо спросила я.

— Я приставлю к тебе надежную охрану, можешь в этом не сомневаться, — такое ощущение, что Картер специально пытается отвлечь меня этим конкурсом от чего-то важного.

— Альена, хватит уже ныть, — вмешалась Маргарита. Она вернула платье на манекен и погрозила мне пальцем. — Ты — лучше любой засушенной воблы, правильно тебе Лекс говорит. А если ты и дальше будешь искать причины для отказа — я перестану для тебя шить.

Довод, приведенный Маррой, оказался решающим. Пришлось сдаться.

— Ты ничего мне рассказать не хочешь?

Ночные улицы пустынны, за окном мелькают лишь огни фонарей. Картер расслабленно ведет машину правой рукой, левой задумчиво подпирает щеку. Маргарита осталась ночевать в ателье, так что едем мы в одиночестве и сразу домой.

— Что именно ты хочешь услышать?

Пока мы работали над презентацией, он добрый десяток раз списывался по телефону с несколькими абонентами, отчего-то не решаясь им позвонить. Один раз я даже подсмотрела ответ:

«Машину нашли. Номера ребята пробивают.»

— Например, по какой причине ты настаиваешь на моем участии в конкурсе?

Он равнодушно пожал плечами.

— Я не заставляю тебя делать ничего такого, чего ты сама не хочешь.

Врешь же и не краснеешь.

— Скажи мне честно, ты принимаешь меня за идиотку?

Наконец-то, первая эмоция за всю дорогу. Кажется, поднятая бровь — это удивление.

— Аля…

— Что «Аля»? Меня бесит, когда ты ко мне так обращаешься! И вообще, неужели ты думаешь, что я до сих пор не догадалась, на кого именно идет охота?

На скулах Картера заходили желваки. Мужская рука уверенно переключила передачу, джип набрал скорость.

— Что тебе удалось узнать? — не отстаю я.

— Я прошу тебя, не вмешивайся, — отрезал он.

— Я уже однозначно дала понять, что не собираюсь становиться вдовой, — прорычала я, ударяя рукой по панели. Картер проследил за этим жестом, хмуря темные брови.

— А я однозначно дал понять, что не собираюсь ввязывать тебя в разборки. Занимайся женскими делами — тряпками, детьми, чем там еще занимаются нормальные женщины.

— Так что ж ты на такой не женился? — почти искренне воскликнула я. — Скольких бы проблем избежал.

— Аля, — снова произнес Картер, словно напрочь игнорируя мои возмущения по поводу подобного обращения, — я женился на той, чья жизнь для меня важнее моей собственной. Так уж вышло, что рядом со мной опасно находиться, поэтому я всячески пытаюсь тебя обезопасить, а ты ровно с тем же рвением делаешь все наоборот.

— Думать надо было раньше, когда обманом заставил меня выйти за себя, — огрызнулась я, замечая, что мы уже никуда не едем, а стоим возле своего подъезда.

Картер оскалился.

— Я повторю свои слова — я не заставляю тебя делать ничего такого, чего ты не хочешь сама.

Я вздохнула. Тяжело так, протяжно, словно собираюсь завыть. Клановник даже вздрогнул.

— Я все равно от тебя ничего не добьюсь, Картер, просто хочу, чтобы ты знал. Если вдруг тебя убьют — я найду, как за тебя отомстить. И если после этого еще и убьют меня, где-нибудь там, на небесах, я найду тебя и от всей своей души (или во что мы там перерождаемся после смерти) надеру тебе задницу за то, что оставил меня одну.

После моей отповеди Картер сначала рассеянно хлопал глазами, затем усмехнулся и тихо произнес:

— Надеюсь, этого не произойдет. Пока что я не тороплюсь на тот свет. Идем домой, по-моему ты очень устала.

Я все равно выведу тебя на чистую воду, можешь не сомневаться, — думала я, глядя на широкую спину перед собой.

Глава 26

Утро, я могу поклясться на крови — я тебя ненавижу…

— Аля, детка, это Селестина! — радостный голос свекрови заставил меня невольно отпрянуть от двери с некоторой долей ужаса. Часы над дверью показывали восемь утра. В комнате заворочался Картер — трель дверного звонка заставит подняться и мертвого. Какого черта этой чересчур доброжелательной женщине нужно от нас в такую рань?

Я нацепила на лицо вежливую улыбку и повернула ключ в замке. Свекровь за дверью оказалась не одна, а в компании свекра и четырех объемистых пакетов. В голове мелькнула истерическая мысль — они переезжают к нам жить.

— Доброе утро, — растерянно отозвалась я, не сводя глаз с поклажи. И когда Картер собирался мне сказать об этом?

— Мам, пап? Чего это вы? — заспанный Картер в одетой наизнанку футболке (хорошо хоть в своей), очевидно, тоже удивился раннему визиту своих родителей и был явно не в курсе их неожиданного переезда к нам.

Полагаю, весь ужас ситуации отразился у меня на лице, поэтому свекровь поспешила объясниться:

— О, мы ненадолго, сынок. Можно, мы войдем?

— Конечно-конечно, — отмерзла я, освобождая проход некровным родственникам. Баулы последовали вместе с ними, укрепляя меня во мнении, что что-то здесь не так.

Признаться по-честному — сегодня я планировала выспаться. Марра с Кирой накануне изводили меня последней примеркой и ходьбой от бедра, которая уже сидела у меня в печенках. Дело даже не в том, что у меня не получалось, напротив, тело у меня тренированное, несмотря даже на округлившийся животик, я не потеряла былой гибкости и привлекательности (если верить Картеру). Во всем виновата Морани с ее патологической недоверчивостью и дотошностью. Маргарита же волновалась за внешний вид платья, которое изначально не должно было участвовать на конкурсе, поэтому не совсем отвечало требованиям модели. Его назвали «Дыхание зимы», убрали шлейф и добавили разрез от бедра, который кокетливо оголял мою конечность при всей пышности юбок. В результате сошлись на том, что все село идеально и Альена может быть свободна — это в первом-то часу ночи. Илон привез меня домой, но Картера еще не было, как и готовой еды, поэтому я принялась за готовку, искренне желая себе терпения и сил, чтобы не уснуть.

Клановника терзали последними приготовлениями перед церемонией. Все чаще он стал пропадать у Сартари и заявляться домой все позже и позже. Я дождалась его к трем часам, он мрачным взглядом отправил меня спать, а сам поужинал и присоединился ко мне все в той же надежде — выспаться перед самым важным днем в его жизни.

Так уж вышло, что этому желанию не суждено было сбыться — и виновники этому прочно засели у нас на кухне.

— Не побрезгуй, Алечка, здесь есть совершенно новые вещи. Где я могу их разложить, чтобы показать?

Она еще и показывать мне что-то собралась. Пресвятые угодники, за что мне это?

— Да хоть на столе, — протянула я. — А что показывать-то?

Ох, чуяло мое сердце — лучше бы я не спрашивала… из пакетов, принесенных родителями Картера, стали появляться детские вещи, судя по тканям и расцветке — лет им примерно столько же, сколько и Картеру, а сам их хозяин застыл возле холодильника столбом, не в силах вымолвить хоть слово. Кажется, он не ожидал от матери подобного шага, который можно было бы расценить и как помощь, и как предательство. Свекор, чувствуя всеобщее недоумение, буркнул: «Жду внизу в машине» — и ретировался.

— Вот в том пакете — одни колготки. Есть ношеные, есть совсем новые, с этикетками. Лекс рос очень быстро, а нам вся родня покупала, потому что один он у нас. Я вот для внуков берегла, ничего не раздавала, может, пригодятся, — размер пакета меня впечатлил, но свекровь на этом не остановилась. — А вот здесь ползунки, боди, маечки, трусики, там — комбинезончик зимний, пару раз надетый. В этом пакете — обувь. Пересмотришь тут, детки — они такие, измажется, как поросенок, только и успевай переодевать.

— Мам, неужели ты думаешь, что мы не в состоянии купить своему ребенку одежду? — голос Картера звенел от возмущения. Еще бы, такой компромат на будущего главу клана у нас на кухне.

— Ну что же ты, дорогой, — елейным голосом произнесла я, беря в руки миленькую желтую распашонку, представляя себе маленького Картера, который лежал на спине и тянул в рот пальцы ног, — смотри, какие замечательные вещи. Я прямо влюбилась в эту рубашечку.

Селестина звонко рассмеялась.

— Как раз в этой распашонке Лекс первый раз описался на папу. Смеху то было! Но ты не волнуйся, — пояснила свекровь для меня, — все выстирано.

Я улыбнулась и окинула мужа ироничным взглядом. К сожалению, Картеру было не до смеха. Из его ушей едва не валил пар.

— Мама, — обманчиво спокойно произнес он, — а тебе не пора случайно?

Селестина взглянула на часы и охнула.

— Действительно. Меня же на работе через пятнадцать минут ждут, — она подхватилась, окинув напоследок принесенное добро. — Аля, я понимаю, что это все прошлый век, но мне очень хотелось передать эти вещи детям Лекса. Твое право, принимать их или нет.

— Не беспокойтесь, остиньора Картер, — я ободряюще улыбнулась свекрови. — Спасибо за вашу заботу. Ваша помощь неоценима для нашей семьи.

— Мы же теперь одна семья, девочка моя, — Селестина стиснула меня в объятиях. — На рождение малыша мы обязательно подарим вам кроватку. Такую, какую ты захочешь. Все, я побежала.

Едва свекровь скрылась за дверью, которую за ней от души захлопнул Картер, я громко засмеялась, утирая выступающие слезы. Муж бросил на меня взгляд, способный заморозить кипяток, но я не смогла успокоиться.

— Клянусь, я не специально, — задыхаясь от смеха, проговорила я. — Уж больно мне приглянулась эта распашонка.

— Я скоро собственных родителей перестану пускать в свой дом.

Я шутливо погрозила Картеру кулаком.

— Даже не думай. Иначе где я буду брать поводы для насмешек.

Если бы до этого взгляд Картера меня заморозил, то сейчас ледяную фигуру можно было бы собирать по частям по полу.

Презентацию Кира целиком и полностью одобрила, даже исправлять ничего не стала. Вместо моей фотографии вставили фото той самой модели, платье для которой Морани забраковала, соответственно, и все ее данные. Внешне мы оказались приблизительно похожи, так что если не присматриваться, должно прокатить. Модель заменит меня также и на групповом фото, пока я буду собираться в ресторан на церемонию. Все-таки конкурс — это ее шанс на карьерный рост, и я не имею права лишить девушку такой возможности.

Думаю, стоит сказать пару слов о самой Морани. С Кирой мы знакомы также со школы, только модель младше меня на два года. Как вышло, что такая юная девочка стала хозяйкой Дома моделей? Все очень просто — деньги и связи ее обожаемого «папика». К слову «папик» — это не отец Киры, а ее великовозрастный муж-бизнесмен, который для своей «лялечки» готов хоть звезду с неба достать. Не знаю, что она в нем нашла, кроме, естественно, денег, но присутствовала я при из телефонном разговоре, у Киры едва не потекли розовые слюни. Ощутив, видимо, мой вопросительный и в то же время офигивающий взгляд, Морани смущенно пояснила, что и часа прожить без своего «котика» не может. Услышав это прозвище, пчелобокий той-терьер недовольно тявкнул в руках модели, и я с ним невольно согласилась. Не поймешь этих людей, то ли оба свихнулись, то ли виртуозно притворяются.

Так вот, едва власть над захудалым модельным агентством перешла в руки юной, но очень перспективной (на тот момент восемнадцатилетней) фотомодели Киры Морани, оно почти сразу приобрело статус Дома моделей и стало набирать девушек на кастинги. Главным мерилом скорости продвижения стали, безусловно, деньги ее мужа, но не обошлось и без рвения самой Киры. Что бы не говорила Марра про дотошность модели — Морани свое дело знает. Можно считать ее заслугой выход Остина на междугородний уровень всего за два года. До этого момента Дом моделей Киры Морани участвовал в конкурсе всего дважды, но ни разу не вышел даже из подгруппы. В этом же году Остин заявлен в полуфинал.

— И пусть все думают, что я с мужем из-за денег, — поделилась Кира. — Зато, не без вашей помощи, я надеюсь, в этом году моя команда всех порвет на конкурсе и мои девочки станут самыми востребованными моделями Центрального округа. Зависть — вот что их ослепляет, Альена. А пока они слепы, я сделаю свой ход конем.

Целеустремленности Кире не занимать. Она ведь на самом деле не производит впечатления серьезной противницы — тонкая и звонкая, как все топ- и фотомодели, невысокого роста (ниже ста семидесяти сантиметров, это точно, хотя в модели обычно не берут таких), натуральная блондинка с наивными широко распахнутыми глазами. На самом же деле ни о какой наивности и речи быть не может — Морани девица себе на уме. Растопчет своей крохотной ножкой тридцать пятого размера на двенадцатисантиметровом каблуке и спокойно пойдет дальше.

Напомню, что Кира ничего не имела против моего участия в конкурсе, но она едва не содрала с меня три шкуры, пока не убедилась, что я МОГУ и не подведу. В первую очередь, на конкурсе обращают внимание на платья, их покрой, стиль, новизну и еще на целую кучу критериев. Моделей же отдельно оценивают специально приглашенные фотографы, графические редакторы, представители от газет и журналов и другие заинтересованные люди. Кира (и ее муж, конечно же) расстарались, чтобы привезенный ими в Остин конкурс прошел на высшем уровне. Прическами моделей займутся самые известные в городе стилисты, а не менее посещаемые визажисты нарисуют им лица. Здесь мне удасться убить сразу двух зайцев — не придется записываться в салон, чтобы подготовиться к другому мероприятию, все сделают за меня.

Сборы назначили на пять утра. Я мысленно пожелала себе выносливости, потому что начавшийся в такую рань день закончится неизвестно во сколько.

— К скольки мы приглашены? — уточнила я у Картера, бессовестно притворяющегося спящим.

— К семи на торжественную часть. Часа полтора будет длиться церемония, подписание бумаг, прочая мишура, потом банкет. В принципе, ты можешь подъехать уже к нему. Главное — чтобы ты вообще там появилась.

Я прикинула в уме, насколько может задержать меря конкурс, если выступают команды от девяти городов, в каждой команде по десять девушек, каждой из которых отведено по пять минут на представление своего наряда. Если учесть все перерывы, торжественную часть, презентации и прочее, цифра получается безрадостная.

— Скорее всего, я сильно опоздаю, — кисло заметила я.

— Ничего страшного, — ответил голос из-под подушки, — я же сказал, главное — вообще там появиться.

— А Сартари не обидится?

Картер перевернулся на другой бок.

— Нет, не обидится.

Я горестно вздохнула. Картер подхватился.

— Я так понимаю, поспать мне сегодня вряд ли удастся. Что еще?

— Мне к врачу надо, — буркнула я.

Без пяти минут глава что-то проворчал себе под нос, вроде: «Можно было раньше сказать» и уже громче:

— Одевайся. Я в душ.

— Не обижайся на мать, она как лучше хотела.

Я чуть чаем не подавилась. После посещения больницы Картер возжелал тишины и спокойствия, но в моем понятии эти два критерия никак не вязались с футболом по телевизору. Вместо полагающегося к этому времяпровождению пива мы заварили травяной чай и потихоньку потягивали его каждый из своей чашки, развалившись на диване. Произнесенная фраза меня поразила.

— С чего это ты взял, что я должна на нее обижаться? — неподдельно изумилась я. — По-моему, это ты с утра метал молнии по поводу того, что тебя разбудили ни свет ни заря.

Картер пожал плечами.

— Я понимаю, тебе наверно дико, что она принесла вещи…

Я рассмеялась. Вот о чем он беспокоится.

— Спешу напомнить, что я не всегда жила на деньги деда, а родители мои самые обыкновенные рабочие, тоже особенно вниманием и деньгами Энайи не избалованные. Все в порядке, и перестань выдумывать проблемы на ровном месте.

Картер отставил чашку и притянул меня к себе. Футбол оказался забыт.

— Я хочу, чтобы у нас все было по-настоящему. Свекровь чтобы тебя не мучила и не задирала.

— По-настоящему она и должна меня задирать, — улыбнулась я мрачному мужу. — Тем более, твоя мать — крайне дружелюбная женщина, просто ее очень много, я к этому не привыкла. Моя мать никогда такой не была, поэтому для меня немного дико проявление ее внимания.

— Она бывает чересчур назойлива, — отозвался Картер, соглашаясь со мной.

— Это объясняется тем, что она пока не знает как себя со мной вести, потому что я новый человек в вашей семье. Со временем она выберет определенную линию поведения — и мы прекрасно поладим.

— Мне бы очень этого хотелось, — признался муж. — А еще тихой гавани…

Я заглянула в его глаза. Эх, Картер, когда же я увижу в них спокойствие и безмятежность?

— А будет ли она, та тихая гавань? — задала я риторический вопрос.

— Нам бы только завтра пережить, — горько усмехнулся клановник, — а дальше все будет хорошо?

Я перевернулась так, чтобы видеть его лицо.

— Есть предпосылки?

Он ответил спокойно.

— Предпосылки есть всегда. Думаю, не так уж глуп наш неприятель, чтобы не использовать свой шанс последний раз. Однако я принял все меры предосторожности, чтобы обезопасить нас с тобой.

— Почему мне кажется, что ты предвкушаешь чужую досаду? — прищурилась я, пытаясь отыскать ответ на свой вопрос в глазах мужа, но не так прост Картер, каким хочет казаться.

— Аля, не слишком ли ты заинтересовалась тем, куда я просил тебя не совать свой нос? — обманчиво ласково поинтересовался Картер, сажая меня к себе на колени.

Я обняла его за шею, нисколько не препятствуя напору ласкающих мою шею губ.

— Нет, дорогой, тебе кажется…

— Я не хочу даже думать о том, где вы возьмете два метра шелка, чтобы спрятать этот кошмар! А, Альена, проходи, дорогуша, — голос Киры я услышала еще у входной двери, модель привычно строила своих подчиненных.

— Маргарита уже здесь? — уточнила я, удостоившись лишь невнятного кивка в сторону гардеробной. Значит, придется искать самой.

— Соня, я кому сказала снять эти туфли?! — снова взвилась Морани, распекая одну из заявленных на конкурс моделей. Если так дальше пойдет, Кире придется выходить на подиум самой.

— Кира, можно тебя на минуточку, — позвала я, подмигивая расстроившейся девушке. Та мигом все поняла и исчезла за ширмой. — Ты не подскажешь, где я могу найти визажиста для себя? Мне не хочется сидеть в долгой очереди, сама понимаешь.

Морани рассеянно кивнула, явно думая о своем, и проговорила:

— Уже вполне мог освободиться Эдди, зайди в пятую, там же и стилиста найдешь. Они должны сейчас Хилари доделывать. Давай сразу в платье, я не хочу затягивать. Сейчас тут столько народу будет — не протолкнешься.

Нисколько не сомневаюсь, — подумала я, продвигаясь в указанном Кирой направлении. Мне повезло, оба мастера заканчивали с белокурой Хил, и почти сразу смогли взяться и за меня. Эдди оказался мне незнаком, но этот парень свое дело знал — вмиг нарисовал мне яркие широко распахнутые глаза, пухлые губы и очень красиво очертил контур лица при помощи различных оттенков румян и тонов.

С прической мы решили сильно не мудрить. Элер (уж с ним-то я успела познакомиться ранее, еще после Универсалитета, его услугами мне приходилось пользоваться, когда дед устраивал званые вечера) предложил мне классические локоны — на этом и остановились. Он даже лаком заливать намертво не стал, опасаясь, что мне станет плохо от смеси летающих в гримерке ароматов, закрепив полечившийся результат шпильками с прозрачными камнями, стилист проказливо улыбнулся и посоветовал мне напроситься к Кире в профессиональные модели, намекая, что все полагающиеся для этого внешние данные у меня уже есть. Я жестоко высмеяла его намеки, заявив, что такого добра, как хлеб модели, мне даром не надо, да и вряд ли мой муж будет согласен воспитывать ребенка, пока я буду показывать открытые участки тела для модных глянцевых журналов. Элер покачал головой, Эдди же оживился при упоминании о моем муже, и я подумала, что с ориентацией-то у него, наверно, не все стандартно, факт этого понимания меня не порадовал — не хватало еще мужиков ревновать к Картеру. Скрыть свое негодование я смогла лишь сбежав из гримерки и уступив место следующей девушке.

Уже в завершенном образе я появилась за кулисами, чтобы подсмотреть за другими участницами и сравнить их с собой и соучастницами. Что ж, в целом — мы ничем им не уступаем. Однако, то, что мы на уровне, еще не говорит, что победа за нами. Я погладила живот, чувствуя, что малыш легонько пошевелился, и усмехнулась. Мы еще поборемся, этот конкурс обещает быть интересным.

Глава 27

… Легкая, воздушная, словно весеннее облако, невесомая, словно пёрышко, и почти прозрачная, как утренняя роса — остиньоры и остиньориты, Альена Дархау и ее «Дыхание зимы».

Я вышла на подиум самая последняя, когда почтенное жюри уже устало и хотело побыстрее свернуть мероприятие и оказаться на другом празднике жизни — на банкете. Мой проход ничем не отличался от всех остальных — вышла, продемонстрировала себя и платье во всей красе, прошла «дорожку», как сказала Кира, развернулась, несколько раз попозировала на камеру, вернулась в исходную, повторила сначала. В это время ведущий в красках расписывает мой наряд, единственное, что он опускает — хроники моей модельной карьеры (ввиду их полного отсутствия). Использовав отведенное для выхода время, я делаю красивый жест и удаляюсь, в спешке сбрасывая конкурсные туфли. Отправляться в них на церемонию нет никакого желания — двенадцатисантиметровый каблук грозит мне как минимум свернутой шеей. Я переобулась в более удобные белые лодочки, поданные мне Маррой, и быстро устремилась на выход.

— Альена, подожди! — хором окликнули меня Кира с Маргаритой.

Я остановилась, красноречиво постукивая пальцами по запястью.

— Я хотела тебя поблагодарить, — призналась модель, учтиво улыбаясь, — даже независимо от результата.

— Кира, давай все благодарности потом, — не слишком любезно отозвалась я, — я итак безбожно опаздываю.

Модель надула и без того пухлые губки, но в должной мере не смогла на меня обидеться.

— Я заеду к тебе в ателье, — подмигнула она. — Поговорим.

Я кивнула, желая поскорее покинуть дом моделей.

— Куда собралась? — долетел до меня грозный окрик Марры. — Твой муж взял с меня обещание, что я доставлю тебя в лучшем виде.

Я умоляюще сложила руки.

— Марра, милая, ничего не имею против. Только прошу — быстрее.

Костюмерша смерила меня высокомерным взглядом, мол, ты еще во мне сомневаешься?

— Только сумку заберу.

На улице было светло, словно днем — столько снега выпало, пока мы были на конкурсе. Крупные хлопья продолжали медленно опускаться на землю, грозя к утру полностью парализовать движение в городе. Маргарита завела свою малолитражку, помогла мне втиснуться в нее без вреда для платья и вывела машину на дорогу.

— Прости, дорогая, поедем медленно. Дорога ужасная, а ты итак прекрасно знаешь, насколько я редко езжу.

Это действительно так — Маргарита пользуется машиной только в особых случаях. Сегодня как раз такой. Однако дорогу завалило и дорожные службы не особенно спешат устранять эту проблему, так что мне пришлось смириться и спокойно дожидаться, пока маленькая машинка костюмерши доползет до ресторана, чтобы сдать меня в руки Картеру.

— Смотри, — я указала на отъезжающую машину, досадуя про себя, — уже и гости разъезжаться начали.

— Все не разъедутся, — авторитетно заявила Марра. — Идем, я провожу тебя наверх.

И снова «Поднебесный». И вроде бы дорогой ресторан, но совершенно неуютный и чужой. Складывается впечатление, что я пришла туда, куда меня не звали.

Взгляд сразу выцепил Картера, и меня обуяло подозрительное чувство, издалека похожее на гордость. Клановник, а теперь уже глава клана, перехватил мой взгляд и тепло улыбнулся. В груди защемило. Я вдруг поняла, что мы попали в один котел и сколько нам с ним вариться — одному богу известно. Только я в полной мере осознала, что готова даже посолить и поперчить себя, лишь бы быть рядом с ним.

От горьких мыслей меня отвлек гудок входящего сообщения.

«Я пока занят, подойду позже. Не скучай. Ты сегодня само совершенство».

Я с улыбкой кивнула в пустоту и отошла к столикам, надеясь себя хоть как-то развлечь. Присутствующие были заняты тем же — дегустировали кухню и вели светские беседы.

— Альена, вы все-таки пришли, — я обернулась на голос и едва не выдала свое неприятное удивление возгласом. Передо мной стоял человек, отдаленно напоминающий Сартари. Мужчина измученно улыбался потрескавшимися губами, его лицо приобрело неестественный землистый цвет, а сам он тяжело опирался на трость и явно желал присесть, только не мог этого сделать, не нарушив субординации.

— Рада вас видеть, — внезапно севшим голосом поздоровалась я.

— Теперь я могу спокойно умереть, — слишком просто сказал Сартари, пожимая холодной рукой мою руку. Меня пробрала нервная дрожь, таким страшным оказалось осознание, что стоящий передо мной человек говорит о своей скорой и неизбежной смерти… — Пожалуйста, не смотрите на меня так. Вам не стоит волноваться обо мне. Я прожил достаточно яркую жизнь, полную греха и соблазнов, что совершенно не жалею о преждевременной кончине. Я давно смирился с неизбежным и просто жду своего часа, словно расплаты за прошлое.

Я тяжело сглотнула, чувствуя неприятный комок в горле.

— Вы так легко об этом говорите…

Сартари поменял положение, пряча на лице гримасу боли.

— С высоты прожитых лет эмоции — это такая мелочь, — пространственно заметил он. — Я убедил себя, что все, что я оставляю за собой, в надежных руках, поэтому ухожу смиренно. Ничто в нашей жизни не вечно, Альена, и я в том числе. Отдыхайте, сегодня у вас праздник. Не буду его омрачать своим присутствием. Я итак уже задержался.

Не дождавшись ответа, бывший глава проковылял к двери и скрылся за ней.

В смятении и в полном раздрае чувств я накинулась на еду. Никогда не ловила себя на попытках заесть горе, но беременность, видимо, изменила мои предпочтения. Перехватив пару бутербродов с острым соусом, я сильно пожалела — в пределах моей досягаемости отсутствовала жидкость, коей можно было бы залить пожар в моем желудке. Я оглядела зал и увидела официанта, застывшего у входа на балкон. Звать его через весь зал я было бы неприлично, поэтому я уверенным шагом пересекла разделявшее нас расстояние и протянула руку к подносе с напитками.

Официант как-то странно на меня посмотрел, пришлось уточнить, что мне нужно безалкогольное. Он кивнул, и специально для меня сходил за прохладным соком. Забрав бокал, я направилась на тот самый балкон, надеясь немного охладиться и привести в порядок мысли. Сок в бокале надолго не задержался, уж слишком острым был соус. Задуматься о его странном привкусе я не успела — сначала мелко задрожали пальцы, затем виски пронзила резкая боль, напоминая о моей реакции на транквилизаторы, закружилась голова — и момента столкновения с полом я уже не помню.

Картер

Все бумаги подписаны, теперь он официальное лицо клана. Старик снял с себя все полномочия, хотя совсем недавно он оставлял за собой должность управляющего в нескольких крупных фирмах. На недоумевающий взгляд Картера он ответил:

— На том свете деньги еще никому не пригодились.

И Картер плюнул бы на все, разорвав все отношения с кланом, но… что-то во взгляде старика останавливает его: то ли бешеное упрямство, с каким он едва держится на ногах, но не позволяет себе хоть чем-нибудь выдать ту боль, что мучает его; то ли его надежды на то, что Картер продолжит его дело, раз это не смог сделать его сын.

— Ты же знаешь, что Джед давно сбежал? — Лекс медленно кивает, сжимая кулаки. Все-таки доложили, хотя он надеялся, что хотя бы этим старика не станут тревожить.

Он и сам не на шутку обеспокоился, когда узнал, при каких обстоятельствах из психиатрической клиники исчез сын главы. Джед Сартари оставил вместо себя двойника — другому психически больному человеку была сделана пластическая операция, а сам Сартари-младший исчез, когда и при каких обстоятельствах — никто не знает. Подмену обнаружили санитары, когда у псевдоДжеда случился приступ обострения болезни, совершенно отличающейся от реального диагноза. И когда специалисты стали проверять двойника более внимательно, то по ряду внешних признаков опознали другого, якобы умершего несколько лет назад больного. Куда делся настоящий Джед Сартари он, конечно же, не знал, утверждая, что он и есть настоящий сын главы клана, но сам Картер имел возможность убедиться — двойник имеет только внешнее сходство с настоящим Сартари. Если приглядеться внимательнее, то можно различить едва заметные шрамы, так и не исчезнувшие после пластики, не говоря уже о меньшем росте и отсутствующем шраме от аппендицита, который у Джеда вырезали незадолго до событий, следствием которых стало его принудительное лечение.

Именно мести за это боялся Картер со стороны Сартари, ведь первый приступ неконтролируемой агрессии у него случился, когда тот узнал о новом назначении своего отца. Тогда еще никто не мог и предположить, что Брант Сартари может объявить своим преемником едва отслужившего мальчишку, но Джед, видимо, посчитал его своим соперником и решил во что бы то ни стало от него избавиться. Подброшенное в машину взрывное устройство, которое злой гений собрал сам, должно было решить его главную проблему — избавиться от всех, кто закрывает от него дорогу к почти безграничной власти, то есть от Картера и от отца. Взрыв должен был раздаться, как только Картер сядет за руль и заведет машину. Просчет Джеда оказался лишь в том, что Картер оказался парнем с головой — оказавшись за рулем, он мгновенно почувствовал неладное и заглянул под сиденье. Слишком громоздкую конструкцию придумал горе-подрывник, не почувствовать ее под сиденьем комфортабельного автомобиля оказалось невозможным. Картер хладнокровно обезвредил устройство, благо, знал как, за что мысленно поблагодарил своего военрука и пожелал ему долгих лет жизни. Снятые отпечатки пальцев указали на Джеда, и когда ему уже некуда было отпираться, он выхватил у одного из охранников пистолет и выстрелил. Картер повалил на землю главу, опешившие телохранители пришли в себя и скрутили Джеда.

Разговор между сыном и отцом вышел недолгий. Джед истерично смеялся, когда ему предъявили вещественные доказательства. Брант пытался образумить сына, призывал его к спокойствию, но тот лишь зло сузил глаза и произнес:

— Вы все равно оба умрете. И я приложу все усилия, чтобы физическая смерть показалась вам раем в сравнении с тем, какую участь я вам приготовил.

Медицинское освидетельствование признало Джеда Сартари невменяемым и определили его в Остинскую психиатрическую клинику. На этом, казалось, история закончилась, но все недооценили Джеда — если подмена с пластикой прошли так удачно и незаметно, то у него наверняка остались последователи, соответственно, эти люди никогда не поддержат Картера на посту главы. И он бы с этим как-нибудь разобрался, если бы от этого зависела только его жизнь, а так…

— А где же Альена?

И правда — где? Не имея возможности позвонить, Лекс уже несколько раз уточнял время у коллег — она уже должна была появиться. Поставив перед собой цель — побыстрее принять поздравления и добраться до телефона, Картер устремил невидящий взгляд в толпу.

С неожиданной теплотой он вспомнил, как малыш ночью пошевелился под его рукой, и было в этом что-то захватывающее дух и выбивающее слезу. До него вдруг дошло, как беззащитны он и его жена, и ему стало страшно. Картер не из тех людей, которые долго лелеют в себе страх, и он сделает все возможное, чтобы устранить его причину.

— Скоро подъедет, — отстраненно проговорил Лекс, он еще раз осмотрелся. Почему ее еще нет? Только бы ничего не случилось.

Когда золотистая макушка показалась среди гостей, Картер вздохнул с облегчением. Добрался до телефона, отправил короткое сообщение и с тоской окинул взглядом подступающих к нему людей. Гости никак не хотели отпускать его, не выразив свое почтение.

Он рассеянно улыбался и кивал, стараясь не упускать из виду белое платье. Маргарита все-таки мастер от бога — Альена исключительно отличалась от гостей легкостью и изяществом, хотя с цветом он бы поспорил — уж слишком бледной кажется ее кожа, наводя Картера на мысли, что слишком тяжело ей дается беременность. Он уже давно заметил темные круги под глазами жены и заострившиеся черты лица, но Аля не из тех, кого стоит жалеть. Тем не менее, он давно пересмотрел свой график и в ущерб работе стал чаще оставаться дома, побуждая тем самым Альену на совместный отдых. Иначе заставить эту упрямицу хотя бы выспаться невозможно.

Он отвлекся всего на мгновение, но Альена уже пропала из виду и телефон ее не отвечал. Картер моментально собрал верных себе людей и приказал оцепить ресторан. Пока ожидаемого абонента удалось запеленговать, Лекс понял, что он непростительно потерял бдительность и невероятно опоздал.

Альена

Я очнулась от ужасной ломоты во всем теле и от ощущения, что меня куда-то очень быстро везут. Я резко вскочила, ни ничего, кроме кромешной тьмы, освещаемой лишь светом фар, впереди не увидела. В складках платья настойчиво вибрировал телефон, я незаметно нажала кнопку ответа, надеясь, что вызывает Картер.

— Очнулась, моя спящая красавица? — раздался радостный голос, щедро сдобренный ехидством. Знакомый, спешу заметить, голос.

— Куда вы меня везете? — мой собственный голос словно изменил мне, превратившись в жалкий хрип.

Похититель рассмеялся.

— О, в увлекательное путешествие по красотам остинского леса! Правда, любоваться ими мы будем недолго.

— Зачем вам это нужно? — я старалась сохранять хладнокровие, чтобы здраво мыслить. Картер наверняка уже едет за мной, но думать о том, как нас будут перехватывать, не очень хочется.

— Зачем? — переспросил он, ловя мой взгляд в зеркале заднего вида. — Я хочу, чтобы этот ублюдок, твой фиктивный муж, понял — каково это, когда у тебя отбирают мечту. Я даже почти не буду смеяться, когда его машина взлетит на воздух. А если ему повезло, и она еще не взлетела, он погонится за нами, запеленговав твой телефон, и обязательно попадет на минное поле, где у него уже точно не останется шансов.

Я похолодела. Картер, я надеюсь, ты слышишь этот бред, и ни за что не сунешься за нами.

— А если он не поедет за мной?

— Мои люди найдут способ, как сделать тебя вдовой. А мы тем временем быстренько сообразим с тобой свадьбу — и вот он я, новый глава!

Он был так доволен собой, что я бы даже поверила во всю ту ахинею, что он нес. Проблема в том, что по контракту я ничего не получу в случае смерти Картера, клан — тем более.

— Кир, или Джед, — я думаю, правильно к вам будет обращаться именно так? — с чего вы взяли, что я спокойно последую вашему плану?

Он усмехнулся.

— Эн, называй меня так, как твоей душе будет угодно — все равно не ошибешься. Ты пытаешься доказать мне, что этот псих тебе дорог? Он заставил тебя выйти за него, чтобы получить этот пост, следил за каждым твоим шагом, думая, что это ты, дорогая моя, сливаешь всю информацию универсалам, рассорил тебя с дедом, чтобы переманить на свою сторону. Поверь, это еще далеко не все, что ты о нем не знаешь. А вот я, напротив, все сделал для того, чтобы избавить тебя от всего этого.

Это кто еще здесь псих, — подумалось мне. Допустим, я это все уже знала или догадывалась. Но почему-то все равно на душе стало гадко и противно, словно меня использовали в какой-то очень грязной схеме, а теперь пытаются затащить в другую.

— Это ведь вы убили связного, тогда, на балу, подставив меня и очернив в глазах Ксаури.

Я не спрашивала. Страшная догадка озарила меня в тот момент, когда я поняла, что человек за рулем — это не мой бывший напарник и друг Кириен, а сумасшедший лицедей, надевший и всегда носивший его лицо — Джед Сартари.

Он прищелкнул языком.

— Да, тогда я сильно прокололся и испортил себе все планы, — Джед захохотал. — Я вообще мастер портить себе планы, но все сложилось как нельзя лучше. Теперь мне не придется захватывать клан силой, раз мой бестолковый папаша оставил меня без гроша, под личиной другого человека я женюсь на наследнице и получу все законным путем.

Мне очень хотелось его разуверить, но пока это была единственная серьезная брешь в его плане. Тем более, у меня еще остались вопросы, ответы на которые потом мне вряд ли кто-то даст.

— Девчонка на треке — тоже ваших рук дело?

Во взгляде Джеда проскочило нечто похожее на удивление и страх.

— Да, в тот момент я отчаялся и решил тебя убить, — он криво усмехнулся, — я же болен, как утверждает мой отец. Но, на мое счастье, я ошибся, правда, когда увидел тебя живой и невредимой, едва не поседел, думая, что меня преследует твой дух.

О том, что он убил ни в чем не повинного человека, Джед нисколько не переживает. Сколько еще крови он готов был пролить, чтобы довести начатое до конца?

— Вы — чудовище, — от души произнесла я. — И смерть — слишком мягкое наказание для вас.

— Ты почти в точности передала слова, которые я когда-то сказал своему отцу и Картеру. И вот — час расплаты настал. Отцу осталось немного, он умрет совсем скоро, я приложил к этому все усилия. Картер же еще помучается напоследок, — его тон изменился, словно он хочет поведать мне какой-то секрет. — Есть у меня подозрения, что этот недоделанный глава неровно к тебе дышит. Тем хуже для него — я обязательно пошлю ему видео, где мы с тобой неплохо развлекаемся.

И Джед снова рассмеялся, вызывая во мне гримасу брезгливости.

— У вас же есть законная жена, Джед.

Его глаза сверкнули совсем не здоровым блеском.

— Почему же ты не думала об этом, когда целовала меня? Когда раздевалась передо мной, словно я — пустое место, а не мужчина? Я потерял покой, вспоминая о твоем теле, которое держал в руках, но ты видела во мне лишь напарника, бесполое существо, — с горькой усмешкой напомнил он. — Я теперь вдовец, Эн, и в этом виновата ты. Если бы ты согласилась стать моей женой тогда, когда я тебе предлагал, она бы осталась жива, — и улыбнулся так, словно не он только что признался в убийстве. — Теперь у нас будет все иначе, не так ли? Сейчас проедем мост, после него небольшой живописный лесок. Я вижу, что за нами едут клановые джипы, что только укрепляет меня во мнении — ты небезразлична Картеру. Что ж, тем проще мне будет расстаться с ним. Мы достаточно далеко, чтобы взрыв был услышан и ему смогли быстро помочь. А тебе советую посмотреть, как Джед Сартари расправляется с теми, кто не хочет жить по его правилам.

Мы и в самом деле въехали на мост. Мысли лихорадочно метались в голове — у меня слишком мало времени, чтобы принять решение, от которого зависит жизнь дорогого мне человека.

Даже если ты меня использовал, Картер, никто и ничто не заменит мне твоих теплых объятий, нежных поцелуев и трогательной заботы, и я знаю, как нелегко это все тебе дается. Пусть я ошибаюсь, который раз в своей жизни, но я верю тебе, верю в то, что ты хотел нормальной семьи, домашнего очага и наверно даже любви, хотя я клялась себе, что никогда больше не произнесу этих слов по отношению к тебе. Жизнь слишком жестока к нам с тобой, но разве смогу я жить, зная, что именно чувства ко мне привели тебя к страшной гибели? И пусть я сотни раз представляла, как отомщу тебе за свою боль, но я никогда не осмелилась бы на то, что для тебя приготовил Джед Сартари.

— Тебе никогда не понять, что такое настоящие чувства, Джед, — с ожесточением в голосе произнесла я, стягивая с ноги туфлю. Ох, как бы мне сейчас пригодились те самые туфли, в которых я была на показе. — Мне жаль тебя, потому что ни одна женщина в здравом уме никогда не полюбит такое ничтожество, как ты, монстра, идущего по крови других людей ради призрачной цели. И чтобы ты не сомневался в своей ничтожности — Картер любит твоего отца больше, чем своего собственного. Он заслужил свое назначение, заслужил любовь и преданность подчиняющихся ему людей. Ты же всего лишь воспользовался их патриотизмом — как же, никто не поддержал истинного наследника.

Джед что-то хотел ответить, но я не позволила.

— Ты не был для меня бесполым существом, Кир, — тихим, но очень проникновенным голосом произнесла я. — Ты был моим лучшим другом, которого я ценила. Но ты был всего лишь второй ипостасью двуличной твари, ставшей моим персональным кошмаром. Я хочу, чтобы ты умирал с мыслью, что на твоих руках кровь не только невинных людей, погибших из-за твоей алчности, но еще и кровь некогда уважающей и любящей тебя как друга женщины и ее маленького, еще не родившегося ребенка. Гори в аду, подонок! — и я ударила его каблуком зажатой в руке туфли в висок.

Тот, кто работал осведомителем клана, всегда был его непосредственной частью. Универсал в душе, но клановник по рождению, он прекрасно работал на два фронта, сталкивая их лбами несколько лет подряд, преследуя при этом только свои корыстные цели. И патриоты клановой наследственности поддержали его, всячески оказывая помощь. Что из этого получилось — я имею честь видеть и слышать в темном «седане» ночью на трассе в минуте до своей собственной смерти.

Сознание он не потерял, но пытаясь отбиться от меня, бросил руль, отчего машину тут же занесло и стало крутить на месте. Я прижала его рукой за шею, стремясь если не придушить, то хотя бы отвлечь. Мост закончился, а вместе с тем впереди замаячил тот самый лес, о котором с упоением рассказывал Джед.

Помнится, однажды ты выражал надежду в том, что я прикрою твою спину, а не воткну в нее нож. К сожалению, ножа у меня с собой не оказалось, но я символично прикрою твою спину каблуком белой туфли, искренне надеясь, что в них меня не похоронят.

Я не позволила Джеду завладеть рулем — машина перестала крутиться, врезалась в ограждение, пробив его насквозь, и полетела вниз, с обрыва, кувыркаясь через голову. Последнее, что я помню перед тем, как рассыпалось лобовое стекло и меня выдернуло через него наружу — я вслух просила прощения у своего сына, которому не суждено было появиться на свет ради жизни его отца.

Глава 28

Получив данные следящего устройства, Картер отдал приказ на перехват машины, возглавив процессию. Против обыкновения Илон, на которого выпала роль водителя, в целях экономии времени завел двигатель с автозапуска. Спустившиеся вниз мужчины застопорились на выходе, Картеру пришлось расталкивать их, но увидев причину их остановки, замер и сам.

Джип, на котором он приехал в ресторан, был объят огнем, а из соседних зданий в ужасе выглядывали люди, стекла которых повыбивало взрывной волной. Огонь уже успел перекинуться на две соседние машины, подходить к ним стало опасно.

— Моя машина, — простонал Илон, хватаясь за голову. Время неумолимо бежало вперед, оставляя Картеру все меньше и меньше шансов на принятие решения.

— Срочно найдите машину! — рявкнул он, снова сверяя местоположение автомобиля, увозящего за собой его жену. Слишком быстро едет, если он не поторопится…

— Рео, — отозвался Арон, — моя машина с другой стороны ресторана. Я мог бы…

— Ключи.

Клановники недоуменно переглянулись.

— Но, рео, вы не можете в одиночку…

Картер стал терять терпение. Он схватил подчиненного за полы распахнутого пальто и прорычал:

— Ключи, иначе я за себя не отвечаю!

У Арона был такой вид, словно он не только ключи от машины, но и душу готов отдать, лишь бы Картер его отпустил. Лексу же было глубоко наплевать в данный момент на чувства клановника, он уже мчался к припаркованной машине, на ходу нажимая на кнопку автозапуска, чтобы подстраховаться. Его люди остались за спиной, и все же, он не удивился, когда распахнулась дверь с пассажирской стороны и рядом с ним приземлился Илон.

— Не стоит, — произнес Картер, не желая втягивать в разборки коллегу, но тот упрямо покачал головой.

— Я помню, благодаря кому я попал в клан, и считаю себя обязанным, — просто отозвался клановник, набрасывая ремень. Поездка предстояла напряженная.

— Хорошо, — согласился Лекс, разбираясь в хитросплетении кнопок на панели. Он знал, что Арон периодически гоняет, но никогда не видел его машину в действии. — Будешь штурманом. Поисковик работает в онлайн-режиме, нам нужно только вести его.

Машина отозвалась незнакомым утробным звуком, когда Картер нажал пару рычагов и тронулся. Переключился, звук сменился на куда более привычный.

— Где они сейчас? — спросил он Илона.

— Проехали сквер. Через несколько минут выедут из города, и тогда мы можем их потерять. Спутник ловит не везде, мало ли куда вздумается заехать.

Картер бросил косой взгляд на мигающую точку на экране и снова сосредоточился на дороге. Куда он везет ее? С той стороны на километры вперед лишь поля и леса, даже деревни далеко от трассы.

— Звонить пробовали? — тихо уточнил Илон.

— Пробовал. Скорее всего без сознания. Он наверняка не догадался ее обыскать, а может и специально это сделал, зная, что по телефону мы будем его вести.

Картер на всякий случай набрал еще. Звонил до тех пор, пока монотонные гудки не обрывал механический голос, сообщающий звонящему, что абонент не отвечает. Сбрасывал и снова звонил, пока гудки не сменились тишиной.

— Что там? — настороженно спросил Илон, но Лекс жестом приказал молчать. Переставил на громкую связь.

Сначала в трубке раздавался не то шелест, не то треск, но затем отдаленно мужчины услышали хриплый голос Альены:

— Куда вы меня везете?

Картер и Илон переглянулись. Она догадалась нажать на кнопку ответа, чтобы Лекс смог услышать, что происходит в машине.

Голоса похитителя он, увы, не опознал, но был почти уверен в его личности. Оброненная фраза о заминированном участке леса только подтвердила его догадки, но Альена назвала его «Кир» и это резануло слух — где он мог слышать это имя раньше?

Память услужливо напомнила ему новогоднюю ночь, Альена отправляла поздравления коллегам и он случайно увидел сообщение на имя этого абонента в списке отправленных. Все сразу стало на свои места — это тот загадочный страховщик, о котором он уже слышал когда-то от Энайи. Дед Альены планировал для нее неплохую, как ему казалось, партию с этим Киром. Знал ли он, что человек, носивший это лицо — на самом деле Джед Сартари? Или же он любыми путями хотел запустить свои когти в клан?

Альена стала задавать похитителю вопросы, а Лекс призадумался — Джед уже несколько лет спокойно портит ему кровь, ему удается провернуть сложные схемы — не может же он все это время действовать один, наверняка у него есть серьезные помощники. Сартари слишком слаб, чтобы помочь ему в этом, да и не станет Лекс тревожить старика, в конце концов, это он теперь глава, значит и ему нести ответственность за все происходящее в клане.

Признания Альене в чувствах всколыхнули в душе у Картера бурю эмоций, одна другой страшнее. Да как он смеет вообще такое даже думать? Ревность настолько неожиданно ослепила его, Лекс даже разозлился на Илона за то, что он все это слышит. Илон же притворился обивкой сиденья, дабы не усугублять свое итак шаткое положение.

В боковом зеркале отразился свет фар и дважды мигнул.

— Быстро же они нас нагнали, — заметил Картер, про себя отмечая, что машина похитителя тоже уже в пределах досягаемости. — Надо подумать, как нам избежать расставленной ловушки и помочь Але.

— С машиной что-то не так, — Илон даже подался вперед, едва не врезавшись головой в стекло.

— О чем они говорят? — Картер занервничал, он прослушал ключевой момент.

— …Я хочу, чтобы ты умирал с мыслью, что на твоих руках кровь не только невинных людей, погибших из-за твоей алчности, но еще и кровь некогда уважающей и любящей тебя как друга женщины и ее маленького, еще не родившегося ребенка. Гори в аду, подонок!

Машина заметалась по трассе, словно кто-то специально стал дергать руль в разные стороны. Картер слегка притормозил, чтобы в случае чего избежать столкновения.

— Что там происходит? — глухо спросил он темноту, напряженно всматриваясь в происходящее. — Господи, Аля, не делай глупостей!

«Седан» закрутило на дороге, машина стала выписывать невероятные виражи, с каждым оборотом закручивая петлю на шее у Картера. Сердце набатом застучало в висках, норовя выскочить наружу. Он понимал, что развязка близко, и молил бога, чтобы ее исход был положительным.

Перед тем, как машина пробила ограждение и полетела вниз, он слышал, как ее срывающийся голос просил прощения. Это мгновение вывернуло Картеру всю душу и перевернуло сознание. Его словно оглушило на какое-то время, но он упорно давил на газ. Всего несколько секунд ему понадобилось, чтобы поравняться с местом столкновения, еще секунда — чтобы выскочить из машины — и целая вечность, чтобы почувствовать тот ужас, который терпеливо ждал его снаружи.

— Как же так, Аля… — только и сумел сказать он.

Факел горящей машины Джеда Сартари сжигал его заживо вместе с пониманием, что он потерял все самое дорогое, что у него когда-то было. И пламя от этого костра застыло в его глазах, неотрывно следящих за снежной пустыней, озаренной нечаянным светом, в котором никакого шанса не осталось ни гордой женщине, имя которой застыло на губах, ни кровному врагу, который погибая, утянул ее за собой.

Несколько секунд он тупо смотрел вперед, не предпринимая никаких действий. Картер словно удивлялся сам себе — почему он стоит ночью на дороге и смотрит на горящий внизу автомобиль, но раздался хлопок, вернувший его из ступора к реальной жизни. Он сорвался с места, намереваясь спуститься вниз. Путь ему преградил Илон.

— В чем дело? — недоумевая спросил Лекс, а в голове забилась мысль — неужели он заодно?

Илон ответил, придерживаясь главу за плечи:

— Уже нет смысла, рео. Сейчас подъедут наши.

Картер сбросил его руки.

— Я не хочу, чтобы она там… Вместе с этим. Пусти, Илон, не доводи до греха.

Клановник упрямо не сдвинулся с места. Раздался еще один хлопок. Это стало последней каплей в чаше отчаяния Картера — он оттолкнул коллегу и добавил ему кулаком в челюсть, когда тот попытался удержать Лекса за одежду.

— Прости, Илон, — бросил он напоследок, — но я не могу иначе, — и стал спускаться.

Клановник сплюнул на снег кровь из разбитой губы и проводил взглядом убитого горем Картера. Он понимал его, с одной стороны, но с другой — считал безрассудные рисковать жизнью ради той, которую уже не спасти. Ему тоже жаль остиньору Картер, она не заслужила такой смерти, но для него, кланового выкормыша, глава был превыше всего. Он связался по телефону с коллегами и вызвал «Скорую».

В какой-то степени повезло, что машина скатилась вниз по обрыву. Если Альена еще жива, у нее есть шанс, как если бы машина упала в реку. Тело младшего Сартари Лекс увидел сразу — кровник изломанной куклой лежал недалеко от машины, и судя по положению его тела — он вряд ли еще когда-нибудь испортит кому бы то ни было жизнь. К машине Картер подходить не рискнул, с минуты на минуту она грозила взорваться, прибрав с собой беспечного клановника. Насколько мог, он заглянул внутрь, но ничего не увидел.

— Рео, она здесь! — Картер обернулся на голос и, ни секунды не раздумывая, бросился к его источнику. Илон спустился вслед за ним и подсветил карманным фонариком темнеющую на фоне снега бесформенную фигуру, принятую им самим за усыпанный снегом куст.

— Не подходи! — крикнул Картер и побежал, задыхаясь и перепрыгивая через сугробы. В это время фигура зашевелилась и попыталась принять горизонтальное положение. Волосы Лекса встали дыбом. Он приземлился рядом с Альеной в то время, когда она хотела встать.

В свете фар и фонарика она казалась ему привидением — белое платье отсвечивало неестественной синевой, изрезанные в кровь руки сильно дрожали, но она упрямо пыталась выровняться и пойти в сторону машины.

— Аля, — осторожно позвал он, понимая, что у нее шок и она, скорее всего, его не слышит. Картер осторожно потянулся за ней. — Я сейчас возьму тебя на руки и мы пойдем отсюда.

Она перевела на него совершенно отсутствующий взгляд, потом посмотрела на себя… На красивом платье растекалось темное пятно, которое только сейчас заметил и сам Картер, тяжелые капли падали в снег, окрашивая его в алый цвет. И в этот момент ее лицо преобразилось, словно в единый момент на нее навалилась вся испытываемая ею боль, она сгорбилась и стала медленно оседать.

— Машина сейчас взорвется, — врезался в мозг голос Илона, подобравшегося ближе. — Я вызвал неотложку.

Картер поймал Альену уже в падении. Она еще была в сознании, в расширившийся зрачках отразилась страшная мука, она с трудом разлепила губы и прошептала:

— Мой мальчик…

Лекс почувствовал, как пропиталась кровью под руками тонкая ткань платья, и он ускорил шаги, поднимаясь наверх. Он прекрасно знал, что пострадавшего в аварии человека перемещать нельзя, но угроза взрыва не оставила ему выбора. Едва на дороге показалась неотложка, раздался оглушительный взрыв, заставив Картера машинально присесть в стремлении закрыть Алю от возможных осколков, вслед за этим рвануло где-то в лесу. Сработал детонатор, который Джед вез с собой, чтобы подорвать Картера, едва он сам проедет опасный участок.

Клановники помогли ему подняться, врачи встретили с носилками, но Лекс не отпустил свою ношу до тех пор, пока не оказался в машине «Скорой помощи», уложив Альену на каталку. Она была бледна, тонкую кожу изрезали порезы от рассыпавшегося лобового стекла, но тот факт, что она осталась жива, придавал Картеру силы.

На краткий миг она открыла глаза и встретилась замутненным взглядом с окровавленными руками мужа, которые он поспешил спрятать за спину. Лицо исказила гримаса и она едва сышно проговорила:

— Лекс, наш сынок…

Фельдшер оттолкнул его, пристегивая пострадавшую ремнями к каталке. Альена забилась в его руках, словно загнанная в клетку птичка. Ей сделали укол, и лишь тогда она смогла успокоиться.

— Лекс!

— Мужчина, покиньте машину! — попытался приказать фельдшер, но захрипел, схваченный за горло.

— Я поеду с вами, — обманчиво спокойно произнес он, расправляя смятую синюю спецформу врача. Тот решил не спорить с полоумным и попросил пересесть в кабину. Картер послушался, придержав напоследок жену за руку и ободряюще улыбнувшись с ней:

— Все в порядке, я с тобой. Сейчас мы поедем в больницу, — с этими словами он вышел.

Клановники встретили своего главу мрачным молчанием.

— Убедитесь, что тело доставят, куда следует. Пока приедет полиция — к машине никого не подпускать. Я в больницу. Илон со мной. Арон, — он выцепил взглядом гонщика и бросил ему ключи. — Забери машину, спасибо.

— Рео, как остиньора? — подал голос последний.

Картер тряхнул головой.

— Пока в сознании. Рано еще делать выводы. Как будем на месте, я позвоню и сообщу, куда приставить охрану. У него были сообщники среди своих, так что расслабляться не стоит, — он уже отвернулся, чтобы уходить, но остановился и обернувшись вполоборота добавил: — И если среди вас есть те, кто помог ему, вы сами вынесли себе смертный приговор.

Клановники даже дышать перестали. Это ведь была его команда, которую он набирал лично сам — разве они могут его предать? Тем более ради кого? Ради полоумного придурка, хоть и предполагаемого наследника? Они появились в клане гораздо позже, чтобы иметь хоть какие-то положительные чувства к человеку, некогда едва не лишившему их прекрасного руководителя и просто друга.

— Картер, — вперед выступил Орнел, старший в группе Лекса. — Я, конечно, понимаю, что у тебя стресс и все такое, но не сотрясение же мозга, чтобы ты нес такую чушь?

— Считайте это проверкой на вшивость, остиньоры, — тихо усмехнувшись, ответил Картер, исчезая в кабине неотложки. — Орнел, и у меня не сотрясение мозга, я просто понял, как бессмысленна моя жизнь без моей семьи. Клан тоже семья, это так, чтоб вы знали…

Неотложка включила мигалки и понеслась в сторону города, обдав клановников снежной крошкой. Какое-то время они провожали машину взглядами, думая каждый о своем, но эти думы прервал Орнел.

— Нечего расслабляться! Слышали, что сказал глава? Оцепить периметр, ждем следовательскую группу.

Альену привезли в Центральную Остинскую больницу. В приемном покое их принял дежурный врач, выслушал всю необходимую информацию о пациентке и ее особом положении от фельдшера и Картера и приказал везти ее в диагностику. Лекс проводил их до самых дверей, врач немного задержался, не спеша входить внутрь, и сообщил:

— Я так понимаю, вы муж? — Картер кивнул. Врач поджал губы. — Вы же понимаете, ситуация критическая, пострадавшая без сознания, пока характер повреждений не ясен, поэтому я должен вас предупредить.

— О чем? — спросил клановник, уже не ожидая услышать от врача ничего хорошего.

— В случае крайней необходимости мы будем спасать кого-то одного, и это будет ваша жена, — врач говорил сухо, не допуская эмоций в голосе.

Лекс медленно кивнул, хотя даже это простое движение далось ему с трудом. Ему даже неожиданно захотелось присесть.

— Я все же надеюсь, — он с трудом сглотнул вставший в горле ком, — что эта крайняя необходимость не наступит.

Врач развел руками.

— Я не Господь Бог, остиньор. Ваша жена потеряла много крови, сейчас сестры приготовят ее к диагностическим процедурам, и уже через пару часов я смогу вам сказать, какие есть угрозы.

Дверь в диагностическую закрылась, отгораживая Картера от всего происходящего в ней, и он устало рухнул на стул, привалившись к стене, впереди его ждала долгая и полная страшных ожиданий ночь.

Он совсем ненадолго отлучился домой, оставив бдение на Илона, чтобы привезти документы, но в палату его так не пустили. Он долго скитался по больничным коридорам, пока проводили обследование, и к моменту появления врача весь изнервничался и издергался.

— Вам повезло, — сходу начал врач. — Серьезных повреждений практически нет: парные трещины в ребрах, такое бывает, если ударяешься, вылетая через лобовое стекло, многочисленные, но не смертельные ушибы, легкое сотрясение, вывих плеча, порезы. Большая кровопотеря, но обошлось без переливания.

Картер даже выдохнул с облегчением, но собрав волю в кулак, не своим голосом спросил:

— Ребенок?

Врач покачал головой, и Лекс почувствовал, как холодная лапа ужаса сжимает его сердце.

— Пока все хорошо, но угроза выкидыша остается. Пока ваша жена без сознания, мы не можем с уверенностью говорить о сохранении ребенка.

— То есть, если ее состояние не ухудшится, то шанс есть?

— Без сомнения. Кровотечение спровоцировано ударом, но к плоду оно никакого отношения не имеет, он цел и невредим. Сердечный импульс в норме, откликается. Сейчас мы ждем лишь реакции его матери, чтобы судить о его дальнейшей судьбе. Это все, что я могу вам сообщить, — врач глянул в карточку, — остиньор Картер.

— Спасибо, — ответил клановник. — Когда я смогу навестить жену?

— Не раньше, чем мы переведем ее в отдельную палату. Вы можете поехать домой сегодня.

— Я останусь здесь, — немного резко возразил Лекс, и смерил врача взглядом. Тот спорить не стал, и Картер занял свой пост все на том же стуле, который облюбовал до этого.

Через час, когда он уже задремал, во внутреннем кармане завибрировал телефон. Звонил водитель Сартари.

— Да, — ответил Картер и резко вскочил. Услышанная новость окончательно добила его, он снова сел и потер лицо свободной рукой.

— Вызывай полицию и экспертов. Кому-нибудь еще сообщал?

Ему ответили.

— Хорошо, я сам. Я подъеду как смогу. До связи.

Картер сбросил звонок и тут же набрал Илона.

— Сартари мертв. Старший Сартари, Илон. Водитель нашел его в квартире с кучей упаковок от обезболивающих. Скорее всего, передозировка, — он тяжело вздохнул. — Езжай, я буду утром, как дождусь хоть каких-то результатов и смену.

Лекс отключился и откинулся на спинку сиденья. Все-таки Джед исполнил свое обещание, даже ценой собственной жизни. Добрался-таки до отца. Отомстил Картеру. И, сука, сдох, не предоставив возможности даже поквитаться.

Телефон разразился трелью звонков, но Картер даже не пошевелился, чтобы ответить.

Как же он устал…

Глава 29

День похорон выдался снежным и холодным, словно сама природа грустила по уходящему в последний путь бывшему главе. Его соратники молчаливой толпой застыли у ограды нового южного кладбища, пока подъехала машина, из которой сотрудники конторы по оказанию ритуальных услуг вытащили гроб и понесли к глубокой прямоугольной яме в центре Аллеи великих, где места для Сартари добился Картер. За это пришлось отвалить кругленькую сумму мэру города, но совет директоров управляющей компании принял единогласное решение выделить все необходимые средства на погребение Бранта Сартари согласно его социальному статусу.

Траурные мероприятия запланировали в «Поднебесном», который по праву долевого наследования перешел во владения того же совета директоров. В связи со сменой власти их количество изменилось до четырех человек, более крупные компании поглотили мелкие, превратив их в свои филиалы, некоторые претерпели и другие кадровые перестановки, но оставшийся у власти состав мало интересовали эти проблемы. Зато среди оставивших пост поднялся мятеж, но, тем не менее, на похоронах собралось полгорода, и Картер втайне опасался, что не всем хватит места за поминальным столом.

У него было всего три дня на то, чтобы похороны Сартари не превратились в фарс, и он выложился для этого по полной, а бессонные ночи, проведенные в больнице, свалившиеся на него обязанности без помощи и совета неожиданно ушедшего наставника и психологическое давление со стороны недовольных коллег нисколько не прибавили Картеру сил. При этом опускать руки или позволить себе отдых новый глава не мог, накачивая себя литрами кофе, закрывая глаза на недовольные лица и решая проблемы по мере их поступления. Одно не оставляло его равнодушным и будоражило воспаленные нервы — Аля так и не приходила в себя.

Ее уже перевели в отдельную палату, чьи двери стали для Картера образами, на которые он приходил и молча молился за жизнь жены и ребенка. Утром он уходил, чтобы пару часов вздремнуть и окунуться в хитросплетения новой должности, но поздно вечером возвращался и занимал свой пост, который снова не оставлял до утра. Каждый раз, когда звонил его телефон вне его всенощного бдения, он боялся, что это звонок из больницы, и с замиранием сердца нажимал на кнопку ответа. Пока врачи говорили лишь об одном — состояние стабильно, но это нисколько не приносило Лексу покоя. В таком состоянии люди могут лежать и не приходить в себя годами.

Свой пост он всегда оставлял на проверенных людей. Пока на свободе все, кто помогал Джеду, Картер не имел права рисковать. Получив результаты вскрытия, он узнал, что смерть наставника произошла от обширного кровоизлияния в мозг вследствие принятия медикаментозных средств наркотического характера. Лечащий врач Сартари ужаснулся — он никогда не прописывал главе таких средств, достать их самолично бывший глава не мог (их не отписывают без рецепта), да и не такой он человек, чтобы заниматься самолечением. При назначенном обыске в квартире были найдены почтовые конверты со следами средств, аналогичных употребленным Брантом в день смерти. Отправителем назначалась клиника; в которую обращался Сартари. Завели уголовное дело по факту преднамеренного убийства. Лечащего врача взяли под следствие, в его доме также произвели обыск, но никаких улик, подтверждающих его причастность, обнаружено не было.

Если взять во внимание услышанное от Джеда Сартари момент аварии — это он приложил руку к смерти отца. Опять же — он не мог действовать один. Как минимум ему должен был помочь человек с медицинским образованием, или же грамотный фальсификатор, который за большие деньги пойдет на подделку любых документов. Проблема в том, как доказать причастность тех или иных людей, если после смерти своего злого гения они наверняка залегли на дно и выжидают, что будет дальше. Картер был уверен — большинство из них знают его лично, поэтому элементарно боятся расправы над собой с его стороны. Про себя Лекс считал этот страх вполне обоснованным.

Приглашенный по случаю священнослужитель уже отпевал покойного, когда новому главе сообщили о выехавшей процессии с телом младшего Сартари. Картер ни единой эмоцией не выдал своего раздражения, однако с внутренними чувствами ему пришлось побороться. Меньше всего ему хотелось присутствовать на погребении кровника, но его отсутствие на похоронах повлечет за собой массу ненужных разговоров. Жаль только, что по тому же принципу поступят все приближенные Сартари — Картер очень хотел знать, кто на самом деле искренне хотел бы попрощаться с Джедом, а не потому, что этого требует долг. О том, чтобы хоронить сына рядом с отцом — даже речи не возникло. Из-за отсутствия ближайших родственников решение принимал Картер, и он выразил категорический протест по этому факту. Джеда решили похоронить рядом с его матерью.

На церемонии прощания право сказать речь предоставили всем желающим. Первым, конечно же, был Лекс. Его речь не отличалась ни пафосом, ни высокопарными словами, он даже говорил тихо, но все молчали, потому что сказанные им слова шли прямиком от сердца.

— От нас ушел не просто человек. Многих из нас он научил бороться, любить, ценить и даже жить. Кому-то он дал работу, кому-то семью. Лично мне он подарил меня — такого, какой я есть сейчас. Для всех нас Брант Сартари стал наставником и воспитателем, он наставил нас на истинный путь и воспитал в нас силу духа. Так пусть же в том мире, в который он ушел от нас, он отдохнет от мирской суеты и с улыбкой присмотрит за нами.

Картер подошел к гробу и приложился губами к холодному лбу, чтобы попрощаться с покойным. Ветер растрепал Сартари челку, Лекс аккуратно ее поправил ее и прошептал так, чтобы его никто не услышал:

— Не уберег я вас, мастер. И ее не уберег… Хреновый из меня глава.

В другое время Брант посмотрел бы на своего преемника укоризненно, но не хмурит больше брови великий мастер, его место на одноименной Аллее, а Картер лишь тяжело вздохнет и уступит место следующему оратору. И много теплых слов скажут бывшему главе, но тяжелые думы свои не выскажет никто. Не время и не место.

Гроб опустили, застучали о крышку комья замерзшей земли, и процессия медленно направилась к северной стороне кладбища. Там уже выгружали другой гроб, но Лекс задержался у могилы наставника. Поход на другие похороны ему хотелось оттянуть до последнего, потому что его наверняка попросят и там произнести речь, но о покойных говорят либо хорошо, либо никак, а на никак с его стороны вряд ли кто согласится. Вот и пришлось ему появиться там только тогда, когда началась процедура прощания. Целовать Джеда он не стал, да и мало кто это делал — хрупкий грим, сделанный в морге с целью скрыть травмы и ожоги после аварии, мог остаться на любом из присутствующих. Картер просто постоял рядом и едва все попрощались, ушел, посчитав, что даже столь скудного внимания кровник не достоин. Он слышал, как зашептались за спиной, но шептунам ответили более смелые:

— Оставьте его, он итак слишком много пережил.

Картер прошел кладбище насквозь, чтобы выйти к автостоянке. С некоторых пор он перестал бояться сам за себя, поэтому считал лишним таскать за собой толпу телохранителей. Илон, получивший от него должность начальника службы безопасности, неодобрительно качал головой и периодически посылал за ним парочку крепких ребят, но Картер и сам хрупкостью не отличался, и целенаправленно уходил из-под опеки.

Решив, что с него на сегодня хватит, Лекс отправился в больницу. Ему уже как своему кивнули в регистратуре, без вопросов выдали белый халат и даже не стали провожать к нужной двери, потому что дорогу он уж точно знал и сам. У окошка для посетителей он увидел Энайю Дархау.

— Не ожидал вас здесь увидеть, — не слишком почтительно отозвался Картер.

— Это ведь моя внучка, — пожал плечами Дархау.

— Я сообщил вам три дня назад, — с нажимом произнес Лекс, чувствуя, как пальцы сами собой сжимаются в кулаки.

— Как смог, так и приехал, — и ни одной эмоции во взгляде. Картеру захотелось как следует врезать ему, но Альена не простит ему этого.

— Значит вам вообще не стоило приезжать.

Энайя смерил клановника взглядом.

— Закрой рот, щенок. Думаешь, раз ты теперь глава, так неприкосновенен? Я найду на тебя управу, можешь не сомневаться.

Картеру неожиданно стало смешно.

— Сколь вам будет угодно. Имейте в виду, что и вы не бессмертны.

— Ты мне угрожаешь? — Дархау зло сузил глаза и подался вперед. Отчего-то Картеру представилось, как дед угрожал Альене, и то, что она ниже его ростом, давало ему немалое преимущество в плане устрашения. Но Лекс выше Альены и выше самого Дархау, поэтому его угрозы нисколько не задели главу, наоборот, повеселили.

— Нет, просто прошу оставить мою жену в покое. По-хорошему, смею заметить.

— Я даже спрашивать тебя не буду! — Картеру удалось вывести деда из равновесия, тот заметно занервничал, но не в его характере было уступать. — К тому же Альена не погладит тебя по голове, когда узнает, на что мы договаривались, когда заключали сделку.

— Можете прямо сейчас зайти и сказать ей, — Картер сделал приглашающий жест в сторону палаты, но Энайя поспешил покинуть его общество. Лекс издевательски усмехнулся ему в спину, но тут же вернулся к своему настроению и толкнул дверь палаты.

Альена лежала одна в палате, почти прозрачная на белой простыни укрытая тонким белым одеялом. Золотистые волосы выбились из-под медицинской шапочки и змейкой опустились на бледную шею. Единственным ярким пятном на фоне больничного пейзажа выделялись цветы на тумбочке, принесенные Картером вчера. Его уже ждал стул, на который он привычно уселся, подтянул к себе свободную от капельницы руку, согревая ее в своих больших ладонях и заговорил, тихо-тихо, на грани слышимости, словно по себя:

— Я снова с тобой, мое солнышко, а ты снова меня не встречаешь. Не улыбаешься, не хмуришь брови, не пытаешься запустить в меня чем-нибудь. А я и рад бы, чтобы запустила, только чтоб не лежала вот так вот…

Услышь меня, откликнись на мой зов, разгони ту пустоту, что делит нашу жизнь на до и после. Протяни мне руку, оттолкнись от той вязкой тишины, что стоит между нами и мешает встретиться. Только услышав твой крик, я понял, что без тебя моя жизнь пуста, только сейчас я осознал, что без тебя я — никто…

— Остиньор Картер?

Он очнулся и понял, что задремал. Обернулся на голос и узнал доктора, который дежурил в ту самую ночь.

— Простите, вы что-то говорили мне? — хрипло переспросил Лекс, потирая рукой лицо.

— Я говорил, что если вы не перестанете себя мучить, то присоединитесь к своей жене. Отправляйтесь домой и как следует выспитесь, это я вам как врач говорю.

— Я могу… здесь? — Лекс кивнул на кушетку, но врач покачал головой.

— Боюсь, заведующий отделением меня за вас накажет. Прошу вас, последуйте моему совету, иначе я запрещу вам вообще посещать пациентку.

Картер тяжело поднялся, в глубине души признавая, что не так уж не прав доктор, он действительно давно не спал как положено и толком ничего не ел. Пожалуй, от его самобичевания и самоуничижения никому лучше не станет.

— Я оставлю как всегда своего человека, если что — вы знаете, как меня найти.

Врач кивнул, снисходительно улыбаясь.

— Вы каждый раз уходите и говорите одно и то же. Не беспокойтесь, я запомнил еще с первого раза.

Картер машинально кивнул в ответ и побрел к выходу.

На этот раз Илон поставил Джея, бывшего спецназовца с каменным лицом и тяжелыми кулаками. У Картера была возможность оценить его профессиональные навыки на спарринге в спортзале. Встретив его в больничном коридоре, глава пожал ему руку и оставил инструкции.

— Я отъеду, никого к палате не пускай. Если будут ломиться родственники, в чем я сильно сомневаюсь, немедленно сообщай мне и до моего приезда держи их в поле зрения. Клановник понятливо кивнул. Ничего сложного в поставленной задаче он не увидел.

— Вам бы выспаться, рео, — пробасил он, внимательно вглядываясь в лицо начальства.

— Сам знаю, — буркнул Лекс. — Илон уже не раз мне об этом напоминал.

— Все будет в ажуре, отдохните как положено.

В пустой квартире Картеру оказалось неуютно. Он принял душ, приготовил ужин, но кусок в горло не лез. Напрасно он заставлял себя поесть, мысли неизменно возвращались в больничную палату, где совсем одна лежала его хрупкая девочка, а он даже помочь ей не мог. Раздраженно брякнула вилка о край тарелки, унося в небытие мечты о горячем ужине. Уж не думал никогда Лекс, что весь свет клином сойдется на рыжей девчонке, которую он дразнил в школе, а погляди, как коварны нити судьбы. И ведь много вокруг него вилось разномастных красавиц, но даже их имен он не в состоянии вспомнить, когда перед глазами встает образ Альены. Может, не было у тех девиц такого характера? Наоборот хорошо, чем покладистей девушка, тем необременительнее мужчине. Или внутреннего света, который Альена так настойчиво прячет, боясь выглядеть слишком слабой в его глазах? Что бы это ни было, ни одна из его знакомых женщин никогда не пошла бы на то, что для него сделала Альена Дархау, и при этом осталась собой.

Кровать тоже не принесла ему покоя. В надежде уснуть, Картер обнял свободную подушку, и сердце снова защемило горькой тоской. От нее пахло теплым и сладким солнышком — тонким ароматом парфюма Али. Прямо наваждение какое-то.

Возвращайся ко мне, мое сердце, и я клянусь, что ни одна сила на свете не сможет тебя отнять у меня, кроме самой естественной, что забирает всех. Я осознал, что не ценил подаренное мне судьбой, и уже достаточно за это наказан. Открой глаза, и перед тобой навсегда распахнется мое сердце, согревая всем своим теплом, на которое только способно.

Сон незаметно накрыл Картера, погрузив его в черную вязкую пустоту. Интересно, что сейчас видит Альена — такой же мрак, или все-таки свет? Лекс окунался в эту черноту и снова выныривал, боясь захлебнуться, но уставшее тело не слушалось его и опять погружалось в ночь.

В кромешной темноте его разбудил отдаленный звонок телефона. Картер кубарем свалился с кровати и едва успел ответить.

— Лекс Картер?

— Да.

— Вас беспокоит дежурный врач Ромли. Прошу вас подъехать.

Звонок сбросился, оставив Лекса в неведении. Он набрал Джея, но тот ничего толком не смог ему ответить — сказал только, что сработал экстренный вызов в палату, и врачи поспешили туда.

Картер долго не думал, вскочил, быстро оделся и выехал в сторону больницы. Он гнал как сумасшедший, проклиная себя за то, что проявил слабость и уехал, и молил Бога за то, чтобы тот не наказал его за эту оплошность.

По ступенькам он бежал, но в коридоре его встретила не слишком дружелюбно настроенная санитарка с каталкой, пришлось сбавить скорость, хотя ноги так и норовили снова сорваться на бег. Картер миновал пустынный холл и слегка притормозил, увидев родственников Альены — мрачную сестру, зареванную мать, черного как туча отца и бесстрастного деда. Случилось, — подумал про себя Картер и медленно подошел.

— А вот и он, голубчик, — Энайя развернулся к нему лицом, но и так Лекс не увидел печати горя. — Не скажешь ли ты, почему меня не пускают к собственной внучке?

Он указал на насупившегося Джея, тот лишь буркнул:

— Не положено.

— Я тебе сейчас покажу, не положено, — разошелся Дархау, но Лекс оборвал его.

— Это мой человек, и действует он по моему приказу. Я просил вас не приближаться к Альене.

Энайя усмехнулся.

— Не все в этой жизни так, как ты хочешь, щенок. Тем более, нам всем позвонил доктор и попросил приехать.

Не успел Картер подумать о том, откуда у доктора номера телефонов родителей (при том, что с Энайей они не общаются), распахнулась дверь и из палаты показался Ромли.

— Все в сборе? — строго спросил он, и дождавшись недружного «да», широко улыбнулся. — Остиньора Картер пришла в себя, просит вас к себе. Пожалуйста, не шумите и не задерживайтесь. Ей нельзя перенапрягаться сейчас. Остиньор Картер?!

Лекс буквально ворвался в палату и остановился на пороге.

Она действительно была в сознании и даже как-то неуверенно комкала в руках край одеяла. При появлении Картера она подняла глаза… темно-зеленые, полные боли и переживаний, и прошептала тихое:

— Привет.

Картер едва не умер от наплыва нахлынувших на него чувств, поэтому не сразу смог ответить:

— С возвращением…

Глава 30

Кто скажет, как прожить среди людей,

Желающий вонзить топор мне в спину,

В том обществе, где змей клубок добрей,

Как выжить и в отчаянье не сгинуть?

Шагну в окно бесплотным серым духом,

Отброшу все сомнения, отрину…

И, кажется, земля мне станет станет пухом,

Казенную заменит мне перину.

И вот уже так смерть моя близка,

И ангел больше крылья не расправит,

Но теплая, знакомая рука

Меня обратно в неизвестность тянет.

Я смерть прошу: «Немного погоди,

Мне дан мой шанс без права на ошибку».

Ведь как же так, как я могу уйти,

Когда в том мире нет его улыбки?

Мне еще нужно силы приложить,

Чтоб понимать, что в яви, что в бреду.

Я научусь теперь с той болью жить,

Остановись, последний поезд, я сойду…

Наверно, я умирала. Мне было легко и уютно, словно я уже обрела тот долгожданный покой, о котором все говорят. Никакой свет или мрак меня не окутывали, но все происходящее воспринималось очень естественно и правильно. И почему-то в голове звучала одна и та же фраза, сказанная мне Сартари: «Ничто не вечно, Альена, и я в том числе».

Но в один прекрасный момент уходить стало страшно. Я не могу опустить руки, слишком мало меня потрепала жизнь, чтобы так легко забрала смерть. Да и как я без Картера?

Глаза открылись сами собой. Жив ли он? Что, если его все-таки понесла нелегкая в тот лес? Или до него добрались приспешники моего недопохитителя. Взгляд заметался в поисках телефона, но потом до меня дошло, что, скорее всего, он навечно сгинул в горящей машине.

Кнопку экстренного вызова я нашла сразу, труднее было заставить тело двигаться. Я даже вазу с цветами сбросила случайно, чтобы дотянуться и нажать. Ко мне прибежал целый консилиум врачей, но я без труда вычислила среди них старшего и быстро проговорила:

— Пишите номера. Я хочу, чтобы все эти люди были здесь.

Врач немного опешил, примерно так, как если бы из гроба встал покойник и попросил водички. Затем спокойно поинтересовался, как мое самочувствие, пощупал пульс, проверил зрачки, и лишь после этого выполнил мою просьбу.

— Скажите, а приходил ли мужчина, представляющийся моим мужем? — поинтересовалась я.

Бригада врачей усмехнулась. Ответил все тот же.

— Был такой несчастный. Всего несколько часов назад мне удалось его отправить домой, иначе он составил бы вам компанию на соседней койке.

Я закрыла глаза и облегчено вздохнула. Жив. И тут же наградила доктора недоверчивым взглядом — не успокоюсь, пока не увижу его своими глазами.

— Уже звоню вашим родственникам, — по-своему понял мой взгляд медработник и попросил одного из коллег принести ему телефон.

Рука привычно потянулась к животу и погладила его. Малыш в ответ пошевелился. По телу побежали мурашки.

— Вот и все, все уже едут сюда. Остиньора Картер, вам нехорошо?

Я судорожно вздохнула.

— Доктор, скажите, мой ребенок…

— Не переживайте, с ним все в порядке. Мы, признаться, больше боялись за вас.

Я почти успокоилась после этих слов, но в коридоре послышались голоса, и волнение снова дало о себе знать.

— Остиньора Картер, если вы будете нервничать, я никого к вам не пущу.

Я подняла на него обеспокоенный взгляд.

— Если вы ко мне никого не пустите, я выйду сама.

Врач рассмеялся.

— Похоже, упрямство — ваша семейная черта.

Наверно, Картер тоже не поверил доктору на слово — так стремительно он вошел в палату, но отчего-то растерялся и застыл.

— Привет, — невпопад ляпнула я, муж с заметным облегчением выдохнул и хриплым голосом ответил:

— С возвращением.

Больше мы ничего не успели друг другу сказать — вошли родители, дед и Арэна и дружно загомонили, мол, почему им раньше никто не сообщил, что я в больнице, они бы навестили меня, почему молчал Картер и тому подобное. Я не поверила ни слову из вышесказанного. Во-первых, уж слишком ухмылялся дед, слушая их оправдания, во-вторых — презрительный взгляд Картера, направленный на них. Да и в-третьих — я знаю своих родственников, скорее всего после звонка с просьбой приехать они вознамерились забирать труп из морга. Я только этим объясняю слезы матери.

— Мы так волновались, — запричитала она, а я вновь скосила глаза на Картера. Он не скажет вслух то, что знает, но его взгляд красноречивее любых слов.

Отец как обычно мрачно молчал. Я не ждала от него никаких слов, но дети всегда хотят от родителей поддержки, хотя бы моральной, даже если отношения у них не клеятся.

Зато отличился дед.

— И чего ради ты полезла в ту машину? Приключений захотелось? Этот псих ведь тебя едва не угробил!

Мы вновь переглянулись с Картером. Мне достаточно было знать, что он знает правду, а остальное меня мало интересует.

— Я с самого начала подозревал, что с этим парнем не всё так просто, — продолжал ораторствовать Энайя, найдя благодарную публику.

— Именно поэтому готовили блестящую партию Альене? — вмешался Картер, заинтриговав меня. Очень интересно, что еще для меня готовил дед, о чем я не знаю?

Энайя и Картер схлестнулись взглядами, и что-то такое между ними проскочило, что навело меня на мысль — эти двое скандалят не первый день. Дед провокатор еще тот, а зная взрывной характер мужа, немудрено, если они уже что-то не поделили.

— Так, остиньоры, — в разговор вклинился доктор, — моей пациентке нужен покой. Выяснять отношения будете на свежем воздухе.

Посетители заторопились на выход, только Картер задержался.

— Остиньор Картер, я не ясно выразился?

Взглядом, брошенным на доктора, можно было резать стекло.

— Я могу сказать пару слов жене? — это был не вопрос, а скорее, констатация факта.

Врач немного стушевался.

— Оставлю вас на пару минут. После того, как он вышел, Картер присел рядом со мной.

— Как ты?

Я пожала плечами.

— Немного тошнит. Но умирать не планирую.

Я дотянулась рукой до ершика на голове — рука зависла в воздухе. На пшеничного цвета волосах в районе виска с правой стороны появилась седина. Я даже глазам не поверила сначала, перебрала пальцами короткие волосы, но ошибки быть не могло. То, что я увидела, было на самом деле сединой, и я с полной уверенностью могу сказать, что до аварии ее не было.

Картер, видимо, уже знал о ней, просто молча отнял мою руку от волос и прижался к ней губами.

— Не думай об этом, волноваться совершенно не о чем, — глухо произнес он. — Только… Не делай так больше. Я не достоин таких жертв.

Я хотела что-то ответить, но у врача кончилось терпение и он снова напомнил о себе деликатным покашливанием. Картер поднялся, коснулся моих губ легким поцелуем и проговорил напоследок:

— Утром загляну, — и после этих слов удалился.

А я глубоко призадумалась о том, какие эмоции должен испытать человек, чтобы разом поседеть.

Снова засыпать оказалось страшно. Что, если я больше не проснусь, а мое пробуждение стало лишь репетицией похорон? Мне отчаянно хотелось с кем-нибудь поговорить, но так поиздеваться ночью я ни над кем не могла. После прихода родственников я укрепилась во мнении, что доброжелателей у меня явно меньше, чем врагов, да и последним со мной еще как приходится повозиться. Просто беда у них со мной — я никак не хочу убиваться. Не объяснишь же, что я еще молода и хочу пожить.

Отсутствие телефона немного напрягало. Ни позвонить никому, ни написать сообщение. Не то чтобы мне хотелось поделиться с кем-то своим состоянием, но это хоть какая-то связь с внешним миром.

Интересно, как Картеру его новая должность? Оправдала ли надежды? Вряд ли нам позволят в ближайшее время нормально пообщаться, так что вопрос телефона встал крайне остро. Должна же я знать, чем живет мой муж, в конце концов. Да и по Марре я соскучилась. Но прежде выясню у врача, приходила ли она ко мне. Так, ради любопытства.

В общем, со всеми терзаниями и переживаниями мне удалось уснуть только под утро, когда рассвет уже стучал в больничное окно. Тело затекло от лежания, но так устала перегруженная информацией голова, что на все неудобства я наплевала и погрузилась в сон, радуясь той мысли, что мы все-таки живы. И я, и сынишка, и Картер…

В районе одиннадцати часов, когда я уже проснулась и спокойно употребила завтрак, в мою палату началось настоящее паломничество. Первым был доктор Ромли, с которым я таки познакомилась наконец, приведший на консультацию врача, ведущего мою беременность. Зоган по-прежнему излучал дружелюбие, осмотрел меня, задал несколько вопросов и предписал сдачу анализов и некоторые процедуры. В целом — ничего страшного.

Вслед за врачами, покинувшими меня за обсуждением моего дальнейшего лечения и наблюдения, в палату ворвался женский батальон, возглавляемый Маргаритой. Она же рассадила всех по незастеленным койкам и уперла руки в бока, выжидательно глядя на меня.

— Ну-с, остиньора, расскажите нам, как вы умудрились вляпаться в эту кучу д…

— Марра! — хором грянул батальон, получив от старшей хмурый мазок взглядом.

— Просто сказала «да» на предложение выйти замуж, — последовал ответ от двери, и я чуть шею не вывернула, пытаясь разглядеть обладателя голоса. У меня не было сомнения в том, что это был Картер — этот голос с легкой хрипотцой и ехидными нотками я узнаю из тысячи, но леший побери (с некоторых пор эта фраза стала вызывать во мне улыбку) — я так рада снова слышать его. И видеть.

— Один день я отсутствовала в больнице, а она взяла и очнулась! — всплеснула руками костюмерша.

Я фыркнула.

— В следующий раз обязательно дождусь тебя, прежде чем возвращаться преждевременно с того света.

— Никаких других разов! — и снова хором, только на этот раз Марра с Картером. Они переглянулись, и Маргарита обличительно ткнула в него пальцем. — Вот, дело говорю. Ишь, чего удумала? Ты вообще в курсе, сколько он не спал, охраняя тебя тут?

— Оставим это, — настойчиво перебил Картер, сведя вместе брови. — Вас тоже пару раз выгоняли отсюда, мне Илон докладывал.

— Этот Ромли… — прошипела костюмерша, но я примиряюще улыбнулась и спросила:

— А как вы узнали, что я очнулась?

Марра кивнула на мужа.

— Лекс позвонил. Я рвалась с самого утра, но он решил, что тебе нужно поспать.

Маргарита села на стул, ее бравада как-то сама собой угасла, она поникла и даже зашмыгала носом.

— Я у Киры была, мы второе место заняли, не победа, но все же. Перспективы открылись хорошие, у Морани теперь большой спрос на ее моделей, да и у нас заказы посыпались. Тебе набрала, телефон недоступен. Потом Лекс позвонил. Я когда узнала… — ее голос сел и по лицу костюмерши скатились крупные слезы. — Вот же подонок, он все это время был под боком и ни разу себя не выдал.

Скажем так, даже если бы он себя и выдал — никто не заподозрил бы в страховщике сына главы клана. Я — так уж точно, потому что никогда не видела и не знала Джеда. Он был для меня Киром, он же и погиб в автокатастрофе, которую устроила я из-за безвыходного положения. Нет, выход-то может и был, но времени его искать не было.

— Марра, перестань, — я дотянулась до ее руки и слабо сжала. Это простое движение далось мне нелегко. — Я жива.

Костюмершу как прорвало. Она зарыдала в голос и обняла меня поверх одеяла. В глазах защипало в преддверии ответного фонтана эмоций.

— Маргарита, перестаньте, Альене сейчас нельзя волноваться, — непререкаемым тоном произнес муж, едва ли не оттаскивая от меня женщину. Она тут же взяла себя в руки, обеспокоенно посмотрев на меня.

— В самом деле, прости меня, девочка моя, — она полезла в сумку в поисках носового платка. — Я так испереживалась за это время, что наверно поседела по второму кругу.

При упоминании седины я невольно посмотрела на мужа. Он встретил мой взгляд серой тьмой. Сегодня он выглядел лучше, чем ночью, но темные круги под глазами остались, да и беспокойство никак не сходило с его лица. Белая рубашка подчеркивала напускную строгость, щеки гладко выбриты, как есть — красавец с обложки какого-нибудь делового журнала.

— Все хорошо, — я с улыбкой обвела глазами всех присутствующих. — А вы чего притихли?

И началось… Женщины наперебой стали изъясняться в чувствах, вручили мне кучу домашних заготовок, тапочки (благо не белые), халатик для случаев, когда я смогу вставать и еще целый мешок всяких мелочей. Все с той же улыбкой, плавно перетекающей в офигевание, я приняла все их подарки и от души поблагодарила каждую за заботу обо мне. Семья, слово, пришедшее мне на ум, было не так уж далеко от правды.

От впечатлений, эмоций и посетителей в целом вскоре разболелась голова. Заметив мои гримасы, муж мягко выставил всех за дверь и вознамерился уйти сам, но я его остановила.

— Лекс, посиди со мной, хоть пять минут.

Он остановился, замер и медленно повернулся.

— Когда ты называешь меня по имени, мне хочется достать для тебя ядро Земли, — неожиданно признался он. — Пять минут, но это не потому, что ты так попросила, а потому, что тебе сейчас необходим покой и как можно больше здорового сна. А еще приду.

Он сел рядом. Мне хотелось о многом его расспросить. Что он знал, что раскрылось само, поймали ли сообщников Джеда и как вообще обстоят дела в клане. Попыталась было заикнуться, но Картер ответил мне категорическим отказом.

— Я не отвечу тебе ни на один вопрос, пока ты полностью не поправишься. Я ничего от тебя не утаю, но всему свое время. Я итак едва тебя не потерял, Альена, имей совесть.

Я насупилась, но вняла его мотивам. Ничего, скоро я выйду отсюда и возьму быка за рога. То есть Картера за хм…

— Хорошо, — слишком легко согласилась я, и Картер это понял, судя по сдвинувшимся бровям. — Как там Брант Сартари?

Муж резко встал и демонстративно похлопал себя по запястью.

— Пять минут, Аля. Они истекли, — наклонился и коснулся моих губ поцелуем и оторвался, даже не дождавшись, когда я отвечу. — Вечером еще забегу. А сейчас — спать.

Картер ушел под взгляд сузившихся в негодовании глаз. Ничего, скоро все встанет на свои места. Я с тобой еще поговорю…

Так и потекли мои больничные будни — сон, еда, процедуры, визиты. Картер восстановил мой номер и принес телефон, чтобы связать меня с внешним миром, но этого было недостаточно. Я откровенно скучала. Через некоторое время мне разрешили вставать, и я в полной мере осознала, что такое свобода. После продолжительного лежания — так особенно. Сначала прогулки были короткими, под присмотром медсестры, но вскоре даже в больничный парк стала выходить, подышать свежим воздухом.

Мое первое знакомство с моим лицом произошло, едва зеркало оказалось в зоне моей досягаемости. Сначала я отпрянула с мыслью: «О Господи!», но потом взяла себя в руки и внимательно осмотрелась. Синяки под глазами ничуть не лучше, чем у Картера. Мелкие порезы уже почти зажили, взявшись тонкими корками. От более серьезных шрамов меня спасла мазь, которую прописал Ромли. В целом лицо осунулось, отчетливо проступили острые скулы и подбородок, а кожа сияла нездоровой бледностью. Зомби на выгуле, так коротко можно охарактеризовать увиденное мной.

Плюс ко всему — я сильно похудела. Контролирующий состояние ребенка Зоган только цокал языком, присутствуя при взвешивании.

— Остиньора Дархау, если вы не будете кушать в полной мере, я не выпишу вас из больницы до самых родов.

А я кушала, только почему-то не шла мне казенная еда впрок. Хотелось жареной птицы, острых колбасок и картошки-фри. В общем, всего того, что Зоган мне есть запретил. А постный супчик и овсянка ну никак не располагали к себе, заставляя отказываться от них в пользу принесенных визитерами фруктов. И еще мне дико хотелось домой, чтобы наконец-то выспаться на нормальной кровати, съесть вкусной домашней еды и просто быть рядом с мужем. На все попытки Марры накормить меня ее едой Варо Зоган и Ромли нападали словно коршуны и в итоге максимум, что мне доставалось после тщательного пересмотра меню, была куриная котлетка. Остальное под бдительным присмотром врачей костюмерша, пыхтя от злости, заворачивала и уносила домой.

— Если вы не разрешите мне есть то, что я хочу, я сама отсюда не уйду и буду отравлять вам жизнь своим существованием, — отвечала я, но хитрый доктор только улыбался моим словам. После этого в моем рационе появилась отварная куриная грудка, по вкусу напоминающая подметку от сапога, отварная морковь и сырая брокколи. Месть доктора оказалась мне не по вкусу.

Глава 31

Выписка произошла неожиданно, она была не запланирована самим Ромли и уж никак не могла быть предположения мной. А все потому, что Зоган назначил процедуры и я со спокойной душой читала книги и ждала своей очереди. В мою палату зашла медсестра с переменой постельного белья и удивленно уставилась на меня.

— Дорогуша, вы решили задержаться у нас?

Я оторвалась от книги и ответила ей вопросительным взглядом.

— Вас доктор Ромли отправил на выписку еще час назад.

Мои глаза полезли на лоб. Интересненькое дельце, чего же я тогда еще тут валяюсь?

— А почему он мне ничего не сказал?

Сестра пожала плечами.

— Может, не успел еще.

В эту же минуту на пороге возник Ромли и картина со взглядами повторилась.

— Я не понял, Картер…

Я подобралась и выжидающе посмотрела на врача.

— Это я не поняла, доктор. Вы меня выписываете и ничего об этом не говорите…

Глаза моего врача скрылись в густой челке.

— Я думал, это уже давно решенное дело. Вас родственник очень за вас просил. Обычно мы не выписываем по настоянию, но в вашем случае я не вижу причин задерживать вас в больнице еще на какое-либо время. Анализы хорошие, травмы, полученные вами, благополучно заживают, а на процедуры доктора Зогана вы сможете ходить и из дома.

— А кто из родственников просил? — меня не надо заставлять дважды, я стала как можно скорее собирать вещи, пока врачи не передумали. Благо, кое-что из одежды на выписку у меня было с собой — Картер привез, чтобы я смогла выходить на улицу.

— Пожилой мужчина. Он несколько раз приходил, но охрана вашего мужа его к вам не пустила. Это ж ведь ваш родственник? — на всякий случай уточнил Ромли, видя, как я меняюсь в лице. — А то отпущу вас, мне потом остиньор Картер шею свернет.

— Все в порядке, это мой дедушка. Можете не сомневаться, я доберусь до дома в целости и сохранности.

Ромли сверился с планшетом в руках.

— Значит так, по поводу рекомендаций…

Дальше шел четкий план действий, которые мне следовало выполнить, находясь дома. И, конечно же, если меня вдруг что-то забеспокоит, немедленно явиться в больницу. Я заверила его, что целиком и полностью подчиняюсь, и уже через четверть часа тащилась с сумкой на выход.

У регистратуры, где мне выдавали документы, дежурил Илон, и увидев меня, поторопился забрать сумку.

— Остиньора Картер, вернитесь сейчас же в палату! — ни на шутку разволновался клановник.

— Думаю, Ромли будет против, Илон, — улыбнулась я. — Ты на машине? Едем домой.

— К-как это — едем домой? — он окончательно растерялся.

— Меня выписали, — пояснила я.

Илон тут же полез за телефоном, но я сжала его руку.

— Я хотел сообщить рео, что вас выписали.

— Не стоит, — хитро подмигнула я, придерживаясь за локоть клановника. Долго стоять было по-прежнему тяжело. — Я хочу сделать ему сюрприз.

— Вот оно что, — понимающе улыбнулся Илон и повел меня к машине.

— Скажи, а почему все клановники называют моего мужа «рео»? Что это значит?

Илон уверенно вывел машину на дорогу и двинулся в общем потоке.

— Не все, — пояснил он, — а только те, кого он набрал в свою собственную команду. «Рео» — означает «старший, главный». В клане своя иерархия, и вы скоро поймете, что к чему.

Очень на это надеюсь, ибо количество вопросов во много раз превышает количество ответов.

— А как вы можете назвать меня? — из любопытства спросила я.

— Айша, равная по положению. Простите, остиньора Картер, но звания присваиваются за заслуги. Пока вы просто член семьи Картер.

— Ничего страшного, Илон, я не так уж рвусь наверх. Жизнь показала, что с большой высоты срываться больнее.

— Это верно, — согласился клановник, и во взгляде, скользнувшем по мне, я прочитала некоторую долю уважения. — Думаю, что вы уже заработали себе авторитет вашим поступком. Жаль, не все о нем знают.

— Тем лучше, — заверила я, не желая развивать эту тему. Последнее, о чем я думала в тот момент, это желание прославиться. — Не провожай меня.

— У вас тяжелая сумка. Давайте хотя бы до лифта.

Ключ у меня был с собой. Я открыла дверь, шагнула внутрь во мрак коридора, и только успела поставить на пол сумку, к виску прикоснулся холодный металл.

— Вот это да, как мне рады дома, — изумленно протянула я. Клацнул выключатель.

— Аля?!

Я медленно повернулась и была заграбастана в огромные лапы моего персонального комнатного медведя.

— Очень интересно, а кого еще ты ждал? У любовницы есть ключи от квартиры?

— Стал бы я любовнице пистолет к виску прикладывать, — фыркнул Картер, получив от меня кулаком в живот. Даже не дернулся.

— А жене законной, значит, можно?

Он отодвинул меня на расстояние вытянутой руки, как-то недобро сузил глаза.

— Можно, если она вместо того, чтобы лежать в больнице, спотыкается где зря. Кажется, зря Илон получил новую должность. Он сегодня же лишится старой.

— Картер, — одернула я. Муж наградил меня гневным взглядом. — Илон всячески мне противостоял. Но разве что-то могло удержать беременную женщину, которую сегодня имели несчастье выписать из больницы?

Картер обреченно вздохнул и снова прижал меня к себе.

— Нет, особенно если ее имя — Альена Картер.

Я улыбнулась, с удовольствием вдыхая аромат парфюма клановника. Как же хорошо вернуться домой.

Чтобы дотянуться до уха, пришлось немного встать на цыпочки и прижаться губами к щеке.

— Лекс? — мой голос волнителен и дерзок. Руки Картера ползут по спине, тело прижимает меня к противоположной стене он отзывается, прикасаясь губами к шее:

— М-м-м?

— Я хочу жареную куриную ногу, — сексуально шепчу я. — И у тебя ровно полчаса, иначе я отгрызу твою…

Он замер, не веря своим ушам, но когда сквозь пелену сбежавших вниз мужских мыслей продралось понимание, о чем я ему говорю, он уперся лбом в стену и простонал:

— Альена, ты голодное беременное чудовище…

Насладиться своим счастьем по поводу пребывания дома я так и не успела. Всему виной человек, по ошибке считаемый моим родственником.

Он пришел где-то через неделю после моей выписки, когда и я, и Картер были дома. Именно это печальное обстоятельство стало роковым.

Рано утром в дверь позвонили. Картер шепнул, что откроет сам, и одеваясь на ходу, осторожно прикрыл дверь. Я не прислушивалась специально, но через некоторое время разговор пошел на повышенных тонах, и я узнала, кто собеседник Картера. Влезла в домашнюю одежду и вышла к ним.

— А ты говоришь, нет ее, — осклабился Энайя. Альена, твой муж прячет тебя.

— Как видишь, нет, — мрачно отозвался муж, награждая меня тяжелым взглядом.

— В чем дело? — спросила я, выжидающе глядя на обе стороны явного конфликта.

По глазам деда я поняла одно — без боя он не уйдет. Он пришел что-то сказать или сделать такое, о чем мы еще пожалеем.

— Ты вообще в курсе, что он запретил своим людям пускать нас к тебе в больницу? — проникновенно произнес Энайя, глядя мне в глаза. Видимо, в них промелькнуло нечто такое, что заставило его довольно потереть руки и продолжить. — Мать извелась вся, ревет каждый день.

— Не очень-то вы рвались в больницу, — сквозь зубы произнес Картер, но слова деда не опроверг.

— А мы знали, что нас туда не пустят, — как будто огорчение проскользнуло в голосе деда, но я знала — это всего лишь игра.

— Будь моя воля, я бы вас всех на пушечный выстрел к ней не подпустил, — прокомментировал муж, а мне стало не по себе. Я понимаю его чувства, но это же моя семья, пусть у меня с ними и не слишком хорошие отношения.

— Знаешь почему? — дед вроде бы отвечал Картеру, но смотрел при этом на меня. — Ты боишься, что Альена узнает правду.

Я бы не поверила деду ни в одно его слово, понимая, что он оскорблен действиями моего мужа и хочет ему отомстить, но реакция Картера на его слова заставила меня усомниться в моих убеждениях.

— Уходи из нашего дома, — прорычал клановник, задвигаю меня за спину. — И никогда здесь не появляйся!

Энайя расхохотался.

— Ты всерьез думаешь, щенок, что можешь меня напугать? Я уже жалею, Альена, что именно его выбрал тебе в мужья. Такова суть, что мне очень нужна была одна информация о клане, а Картеру — жена и ребенок, чтобы получить пост главы. Сартари ведь колебался до последнего, в чью пользу отречься — его или сына. Надо было выдать тебя за Кириена, он так удачно оказался сыном главы.

— Я думаю, что ваши слова, мастер, сможет опровергнуть сам Сартари, вы не боитесь быть пойманным на лжи? — мне совершенно не нравился этот разговор, а также те чувства, которые в одночасье умерли по отношению к Картеру. Одно из них — доверие.

Дед нехорошо так улыбнулся и подался вперед.

— Покойники не говорят, Альена, так что моя ложь останется на моей совести. Брант Сартари умер в ту же ночь, что и его сын. А теперь делай выводы, дорогая моя, нужен ли тебе такой муж, который выбивает себе место под солнцем подобными путями.

Напоследок Энайя крепко хлопнул дверью.

Несколько минут мы просто стояли в тишине. Картер ничего не говорил, я не спрашивала, боясь услышать лишнее. Я ждала. Он по-прежнему молчал.

— Я сейчас соберу вещи и уеду. И ты не будешь искать со мной встречи.

— Аля, я все тебе объясню.

— Хватит, Картер. Объяснять надо было раньше. А сейчас просто заткнись. Мне уже надоело, что ты постоянно юлишь, как змея под рогатиной.

— Я просил у тебя время, чтобы ты пришла в себя и смогла адекватно воспринять информацию.

— И дождался, что доброжелатели сделали это за тебя. Прости, но теперь я уже не знаю, кому из вас верить.

Я оттолкнула его и прошла в комнату. Сумку собрала быстро, брала только самое необходимое.

— Куда ты пойдешь? У тебя еще лечение не закончено.

— Я разберусь как-нибудь сама.

— Аля, послушай…

Он загородил собой проход.

— Картер, не усугубляй. Я едва сдерживаюсь, чтобы не влепить тебе по морде. Ты наигрался в нормальную семью? Дал мне почувствовать себя нужной, приручил, а на самом деле просто использовал, чтобы занять этот гребаный пост? А Сартари тоже ты помог поскорее прибраться?

— Ты не понимаешь, о чем говоришь! — рявкнул он.

— Я столько раз просила тебя все мне рассказать, а теперь все твои слова — это жалкие оправдания.

— Да кто ты такая, чтобы я оправдывался?! — не на шутку разозлился он. Я горько усмехнулась.

— Ты прав, я действительно никто. Средство для достижения твоих целей, и только.

Я дотянулась до телефона, но что-то меня остановило.

— Маячок… Он ведь в телефоне? — Картер не ответил, сверля меня темными, словно грозовое небо, глазами. Я бросила телефон в стену и он рассыпался на кучу мелких деталей. — Пропусти меня.

Он не тронулся с места.

— Картер, я не буду повторять два раза.

Муж отступил. Пока я влезала в сапоги, он стоял ко мне спиной.

Разуверь меня, скажи, как я ошибаюсь, расскажи правду. Обними и никуда не отпускай, ты же знаешь, что иначе это конец.

— А сама ты шла за меня с какой целью?

— С самой что ни на есть корыстной — спасала свою шкуру, — я выпрямилась и накинула ремень сумки на плечо. — А потом подумала и поняла, что причина не в этом. Я хотела быть с тобой, Лекс, готовить тебе еду, стирать, черт бы ее побрал, твою одежду и растить твоего сына. И думать, что нужна тебе не как придаток к хорошей должности, а как женщина, жена… Жаль только жизнь ничему меня не научила, да и поделом мне. Поверить, что ты можешь любить… — на глаза навернулись слезы, и я глубоко вздохнула, чтобы не разреветься перед ним, — это было слишком самонадеянно с моей стороны и глупо.

Хлопать дверью, подобно деду, я не стала, осторожно прикрыла за собой и закрыла на ключ. Картер не остановил меня. Я бежала до такси и впервые за много лет плакала, как школьница, оттасканная за косички. Только душа болела совсем по-взрослому.

В былые времена я могла отправиться к школьным или универсалитетским друзьям, но благодаря все тому же деду у меня не осталось никаких связей с одноклассниками, а единственная девушка, с которой я хорошо общалась в Универсалитете, теперь работает журналисткой на местном телеканале. К Афине мне путь заказан. Я поехала туда, где меня никто не потревожит почём зря излишним вниманием — в ателье.

Марра работала. Она предупреждала меня о большом заказе, выкройки к которому она собирается делать. Увидев меня, она издала удивленный возглас, но опухшее от слез лицо, сумка на плече и отсутствующий вид заставили ее избежать расспросов, хотя работу она отложила. Я ушла в комнатку и, как была в одежде, завалилась спать.

Сон был тяжелый, он не принес мне расслабления и хорошего самочувствия, зато ко всему прочему прибавил головной боли. Марра сидела на стуле и что-то писала. Заметив, что я не сплю, отложила ручку и выжидающе на меня посмотрела.

— Энайя?

Я покачала головой.

— Картер?

Ответ тот же.

Маргарита вздохнула.

— Оба… — она уже не спрашивала. Дальше последовала цепь ругательств в адрес каждого. — Так, собирайся, мы едем ко мне.

— Я останусь здесь, — заупрямилась я. Стеснять Марру и обременять ее своим присутствием совершенно не хотелось.

— Альена, не заставляй меня применять к тебе силу. Сейчас же поднимайся, я возьму твои вещи, и мы поедем ко мне. У начальства я отпросилась уже считай, мне дали безвременный отпуск, — я если учесть, что объявленное начальство официально я, мой взгляд был слишком полон скептицизма. — Вот, меня уже отпустили.

В общем, Маргарита настояла. Работу она взяла с собой на дом. Мы закрыли ателье, сели в ее малолитражку и через некоторое время приехали к дому костюмерши.

Первым делом она заставила меня поесть. Именно заставила, с запихиванием ложки в рот зажимая мой нос. Так мы осилили полтарелки супа. Через полчаса все вернулось назад. Дальше Марра опустила руки.

— Ты ведешь себя как маленькая девочка, — недовольно произнесла костюмерша, тяжело усаживаясь на стул.

— Я говорила, что не хочу есть, — равнодушно глядя перед собой, ответила я.

— Тебе нужно думать в первую очередь о малыше, а уже потом о его бестолковом папаше.

На глаза снова навернулись слезы.

— Ну-ну мне тут! — испугалась Марра. Передо мной задымилась чашка чая с мятой, в которую тут же угодили две капли, соскользнувшие со щек. — Я так понимаю, рассказывать не будем?

Отрицательный кивок головой.

— Тогда пошли посмотрим какое-нибудь кино.

Картер приехал этим же вечером. Зная его, он скорее всего остыл и приготовился здраво рассудить ситуацию. Проблема в том, что не остыла я, и проводить давно напрашивающийся разговор была не готова. Переговоры начались и закончились тем, что я запустила в дверь стеклянной вазочкой, а когда он ушел, снова разревелась. Марра растерянно отволокла меня в комнату и уложила спать.

Больше он не приходил. Зато исправно звонил моей костюмерше. Каждый раз она выбегала в ванную, и думала, что я не слышу разговоров, но я знала, что звонит именно Картер. Истерика, иначе мое состояние назвать было никак нельзя, все также не отпускала меня, стоило мне услышать, что звонит телефон Марры, меня тут же сотрясали рыдания. Костюмерша смотрела на меня с опасением, напаивая чаем, потому что ничего больше организ принимать не хотел — меня нещадно рвало от любой еды. Я понимала, что довела себя до этого состояния сама, но сил бороться не было. Я слишком устала быть сильной.

Глава 32

— Поговори с ним, — тихо проговорила Марра. — Я уверена, он все тебе объяснит и ты поймешь.

— Если все, что он мне мог сказать, это «да кто ты такая», то спасибо, это я уже слышала.

Костюмерша качает головой, а я снова не мигая смотрю в окно. И так изо дня в день.

На кухне опять появляется пакет с едой. Марра думает, я не замечаю, но выбегающий каждый раз после этого из подъезда Илон очень красноречиво свидетельствует о личности, приобретающей продукты.

Еда для меня по-прежнему роскошь, максимум, что я могла себе позволить — легкий куриный бульон, немного мяса и чай. Остальное впрок моему организму идти не желало. Маргарита даже Зогана привозила, чтобы он на меня повлиял, на что доктор пригрозил запереть меня в больнице. Потом он поговорил с Маррой, и тон его был не такой категоричный, как при разговоре со мной.

— Я ничего не смогу сделать, пока есть причина, по которой она в таком состоянии. Ей нужно отвлечься, развеяться, съездить куда-нибудь. Если так дальше пойдет, она долго не протянет. Шутка ли, почти ничего не есть.

После костюмерша с кем-то долго и упорно общалась по телефону.

На следующий день в доме Маргариты появилась Кира.

— Вот она, звезда местных новостей, — пропела она с порога, присаживаясь в одно из кресел. Модель как всегда была идеально красива, и на ее фоне резко захотелось провалиться под землю и заживо сгореть. Мой внешний вид сейчас оставлял желать лучшего. — Где моя эффектная девочка, мутноглазый синепуп?

— Ты пришла пообсуждать мою внешность? — в моем голосе проскочило неожиданное даже для меня самой раздражение.

Модель повела идеальной бровью.

— Маргарита, кто-то говорил здесь, что она при смерти. Пациент скорее жив, чем мертв.

Марра что-то проворчала в ответ, но Кира отмахнулась от нее.

— Я, собственно, чего приехала. Я уезжаю в Лаундвар.

— Поздравляю. Я так понимаю, это контракт?

Кира кивнула.

— Со мной едут все участницы проекта. — Хорошо, у девочек сбудутся их мечты.

Морани наградила меня очень пристальным взглядом.

— Тогда чего сидим?

— В смысле?

Губы модели изогнулись в снисходительной улыбке. Мол, беременная, что с нее возьмешь.

— Со мной едут ВСЕ участницы проекта, потому что если бы не ты и не твое ателье, никакой поездки не состоялось бы.

Лаундвар — это же мечта любой здравомыслящей женщины. Город шопинга, модных домов и стиля. Что же ты теряешь, Альена?

— Когда вы выезжаете?

Морани открыла ежедневник и ткнула пальчиком в нужную строку.

— Завтра в двадцать один тридцать отправление с Центрального вокзала. Поедем на вип-экспрессе до столицы, дальше на самолет — и мы там!

— В самом деле, Альена, это не может так продолжаться! — подала голос Марра. — Я не могу смотреть, как ты мучаешься. Поехали. Если понравится — там и останемся.

Я вымученно улыбнулась. Почему совершенно посторонний человек, который должен ненавидеть мою семью во всех ее поколениях, проявляет ко мне больше терпения и заботы, чем мои собственные родители? Короткий контакт взглядов, грусть, вспышка боли… И безвозвратно принятое решение.

— Я еду.

Улыбка озарила лицо Киры, она щелкнула в воздухе пальцами.

— Маргарита, собирайте вещи, пока она не передумала.

На повелительный тон модели Марра отреагировала замахом, словно собиралась отвесить нерадивой командирше подзатыльник, но осеклась, увидев, как я качаю головой.

Большей суматохи я своей жизни не помню. Марра металась по квартире, собирая свои вещи вперемешку с моими, и на все предложения помочь рычала на меня, чтобы я сидела на ж… ровно. В итоге мы пришли к консенсусу, она просто набрасывала мне одежду на диван, а я аккуратно складывала ее в чемоданы. Очень повезло, что уходя я захватила с собой все документы, не придется заезжать домой. Эта мысль отозвалась глухой болью, но я приказала себе не думать об этом.

— У тебя как с деньгами на карте? — уточнила костюмерша.

— Достаточно, а что?

Она покачала головой. Неужели думает, что я пойду просить у Картера?

— Марра, зачем ты это делаешь? — тихо спросила я.

— Что я делаю? — ее разозлила моя догадливость.

— Ты ведь терпеть ее не можешь, но взяла и согласилась на поездку. Зная тебя, ты наверняка сначала отказала ей в грубой форме, а теперь мы собираем вещи. Не заранее, а в последний момент, словно никто никуда не планировал ехать.

Глаза костюмерши увлажнились.

— Я не могу смотреть, как ты, едва выкарабкавшись с того света, опять туда стремишься. Ни один мужчина на свете того не стоит, какой бы раззолотой он не был. Да, я отказала Кире, разругавшись с ней на чем свет стоит. И только потом поняла — это наш с тобой шанс на лучшую жизнь, вдали от тех, кто нас не ценит. Морани словно ждала моего звонка, стребовала с меня полугодовой контракт, но с этим я как-нибудь разберусь.

Она опустила голову. Перевела рассеянный взгляд на наручные часы — и снова завертелась по квартире.

— Думаешь, мы делаем все правильно?

— Жизнь покажет, — короткий ответ.

— Марра?

— Ну что еще?

— Я очень тебя люблю. Спасибо за все.

— Я не позволю Энайе разрушить еще и твою жизнь. У меня, знаешь ли, на него не просто зуб, а целая челюсть. Так что не за что.

По дороге до вокзала я много думала. И все мои думы сходились в один и тот же вопрос: правильно ли я делаю? Весомые доводы были против клановника, а вот чувства… фиг обманешь. И вроде бы все правильно, убеждала я сама себя. Сколько раз я уже давала Картеру шанс, но он ни разу не реализовал его в полной мере. Может, и судьба снова столкнула нас вместе только для того, чтобы мы последний раз решили, идем мы дальше вместе или все-таки врозь, и все опять полетело к коту под хвост. Очередная насмешка над нами, хотя мне лично с головой хватило и предыдущей. Уеду я в другую страну, подам на развод и начну новую жизнь, став матерью-одиночкой. И всегда о моем решении, плохом или хорошем — не понятно, мне будет напоминать мальчишка с серыми, как у отца, глазами. Выдержу ли я это испытание?

На вокзал мы приехали немного раньше положенного. Чета Морани решила собрать всех пораньше, поэтому мы прошли в зал ожиданий и разбрелись по нему, кто куда. Марра очень часто кого-то высматривала то у билетных касс, то на входе.

— Мы еще кого-то ждем? — уточнила я у Киры, она лишь пожала плечами.

Через некоторое время оглядывания костюмерши стали меня нервировать, я тоже смотрела туда, куда смотрит она, и ничего не видела. Где-то в глубине души нарастала тревога, словно в здание вокзала должны ворваться террористы и взять нас в заложники.

— Марра, прекрати сейчас же, — одернула я ее, на секунду поймав растерянный взгляд. Всего на секунду, потому что костюмерша тут же сердито сдвинула брови.

Кира была абсолютно спокойна, в отличие от нас, нервничающих, и от своих моделей — радостно возбужденных. Рядом с не расположился ее необъятных размеров (как тела, так и кошелька) муж, а с ним модель была готова хоть на край света. На их периодическое воркование мы с Маргаритой смотрели с завистью и некоторой долей раздражения.

Объявили посадку на поезд. Тревога переросла в панику, малыш недовольно заворочался, я попыталась успокоить его поглаживаниями. Жест не укрылся от Марры.

— Что случилось? Плохо?

— Нервничает. Вместе со мной.

— Остаемся? — беспокойно спросила Марра. — Я не подумала, что ты можешь не перенести поездку и перелет.

— Все в порядке, — слабо улыбнулась я. — Давай догонять Морани, у них билеты.

Модели уже проходили досмотр документов, с Кирой нас уже разделял терминал. Я пошла последняя, но офицер железнодорожной службы меня остановил.

— Простите, остинора, я не могу вас пропустить.

Модели, все как одна, обернулись на меня с долей ужаса в глазах. Я умоляюще уставилась на них — они уже оказались на платформе.

— По какому такому праву вы не пропускаете ее? — Маргарита вернулась и вещала по ту сторону от терминала, так как его створки были закрыты.

— У меня приказ, — добил офицер и стал по стойке смирно.

— Я буду жаловаться! — воскликнула костюмерша и толкнула рукой механизм пропуска пассажиров. — Пропустите меня к ней, сейчас же!

Пассажиры за мной стали вслух выражать свое недовольство.

— Остиньора, ваш поезд отходит через пятнадцать минут, прошу вас, займите ваше место согласно купленному билету. Приятной поездки.

— А как же я? — моему возмущению не было предела. — Объясните мне, почему я не могу занять свое место по тому же принципу?

И тут глаза Марры неестественно округлились. Модели так вообще стали походить на засушенных окуней.

— Я объясню, — раздался до боли знакомый голос за спиной. Меня затошнило. — Благодарю, офицер. Можете продолжить досмотр пассажиров.

Ребенок совсем невыносимо задергался, я охнула и присела на чемодан. Вокруг сразу засуетились люди, у Марры вообще чуть не случилась истерика, а обладатель голоса не на шутку струхнул и рухнул передо мной на колени, с беспокойством заглядывая в лицо.

— Как ты смеешь? — не так грозно, как хотелось бы, проговорила я. Меня затрясло.

— А как ты смеешь уезжать от меня? — и голос дрожит, и горячие руки осторожно касаются живота, и малыш, словно почувствовав хозяина этих рук, немедленно прекращает возню.

На бежевую плитку упала тяжелая выстраданная слеза…

— Аля, не…плачь, — растерянно говорит Картер, а я вспомнила — раньше он сказал бы «не ной». Он почему-то терпеть не может говорить иначе.

— Ты же спрашивал, — всхлипнула я, — когда я последний раз плакала, как маленькая девочка? У тебя есть возможность лицезреть это воочию.

Он даже побледнел слегка, и замер.

— Ты уже не маленькая. И, — он коснулся щеки тыльной стороной ладони, смахивая слезы, — я на многое готов, чтобы никогда больше не видеть твоих слез.

Я рассмеялась.

— Не поверишь, я тоже. Уехать вот, например, на край земли, чтобы освободить нас обоих от обязательств.

Стальные глаза полыхнули гневом.

— А меня ты спросила, хочу ли этого я?

— Почему же ты меня не остановил, если не хотел, чтобы я уходила? — в лоб спросила я.

Картер опустил голову.

— Сначала я очень разозлился, что ты даже не спросила меня, так ли это на самом деле, как рассказал Энайя. Я в запале сказал тебе лишнее…

— Картер, отпусти меня.

— Нет, — резко и безоговорочно.

— Я устала жить во лжи и недоверии! — в отчаянии выкрикнула я. И шепотом добавила: — Все, что у нас есть — это фарс, фикция, сказка. А я хочу реального, земного…

В выражении его глаз что-то поменялось, он взял мои руки в свои и проговорил:

— Встретив тебя, я многое в своей жизни переосмыслил. Например то, что детство кончилось, и все детские обиды должны сгореть в памяти прошедших лет. То, что если я поклялся тебя защищать, но не исполнил этого — моя вина, и я всю жизнь буду нести это бремя в наказание. То, что лелея свою гордость, я едва не потерял самое дорогое, что у меня есть, и я уже жестоко за это поплатился. Я готов, слышишь, рассказать еще любую свою тайну, открыть каждый уголок своей темной души, лишь с одним только условием — чтобы ты была рядом.

Он замолчал. Даже люди вокруг как-то пришибленно застыли, словно ожидая моего ответа. Маргарита даже зажала рот рукой, по тыльной стороне которой катились крупные слезы. Модели все ревели, как одна, наблюдая за нами с платформы.

— Поэтому при свидетелях я прошу тебя, Альена, стать моей женой.

Зрители охнули. Слезы покатились с удвоенной силой.

— Придурок, — прошипела я сквозь слезы, — я замужем.

— Я его убью, и ты станешь вдовой, — серьезным тоном отозвался Картер и куда-то за спину прошептал: — Букет!

Ему протянули что-то, и это что-то оказалось перед моим носом, источая аромат жареных куриных ножек.

Из кармана Картер достал бархатную коробочку. Но мне было не до ее содержимого. Из «букета» на меня смотрели куриные ноги, завернутые в пергамент, а затем и в подарочную упаковку.

— Я не знаю, какие твои любимые цветы, — покаялся Картер, следя за выражением моего лица. — И колечко мне дали особенное.

— Эти сойдут, — призналась я. На руке сомкнулся браслет. Все в том же стиле — с зелеными камнями.

— Ну так как?

— Я люблю своего мужа, — протянула я, и Лекс сжал меня в объятиях. — И не хочу быть вдовой.

— Мы с этим как-нибудь разберемся, — прошептал он, поглаживая меня по спине.

По громкой связи снова объявили о посадке на поезд.

— Аля, поезд отходит, — крикнула Кира, улыбаясь во весь рот.

Я оторвалась на миг от плеча мужа, в которое пускала слезы, сопли и слюни, и обратилась к костюмерше:

— Марра, я наверно остаюсь.

Маргарита улыбнулась сквозь слезы и проговорила:

— Это к лучшему. Кира, она не едет.

— А у нас как раз на нее нет билета, — подмигнула модель, подхватила чемодан, и послав мне воздушный поцелуй, вошла в вагон. Ее свита, вытирая теперь уже слезы радости, направилась за ней, прощаясь со мной на ходу.

У меня разом высохли слезы, я застыла, открывая и закрывая рот от возмущения. Она все знала заранее!

— Альена, — тихо позвала Марра. — Ты отпустишь меня?

Я на мгновение отошла от Картера и обняла Маргариту.

— Ты же знаешь, что да. Только обещай мне вернуться.

Костюмерша погладила меня по голове как ребенка и тепло улыбнулась.

— Я вернусь. Картер, — она поверх моего плеча обратилась к клановнику. — Если ты еще раз ее обидишь, я вырву тебе детородный орган.

Картер покачал головой. Стоящие вокруг клановники поперхнулись возмущением.

— Не обижу, Маргарита. Даю слово.

— Вот и посмотрим, что значит твое слово.

Костюмерша покатила чемодан по перрону, я проводила ее взглядом. Через некоторое время поезд тронулся.

Картер подошел сзади и обнял меня, утыкаясь лицом в макушку. И на душе стало сразу так… словно я сделала все правильно, и теперь обязательно все будет хорошо.

Муж вздохнул, от его горячего дыхания зашевелились волосы и по телу побежали мурашки.

— Неужели ты думала, что я тебя отпущу?

Эпилог

Бог велел нам прощать. Именно так я закончу свое повествование. Хотелось бы добавить немного высоких слов в подтверждение, разбавить пространной дискуссией по этому поводу, но пусть это сделают за меня верующие, я же просто помолчу…

Все, что я хотела узнать от Картера — я узнала. Начиная от момента, когда ему стало известно, что я от него по ту сторону разведенного между нашими организациями костра. Сначала он просто вознамерился меня вытащить (словно я попала в какую-то секту, а не добровольно к этому пришла), но немного увлекся. Причиной тому стала неожиданная подстава моего бывшего коллеги.

Столкновение клановников и универсалов началось давно, но в активную фазу никак не переходило. Ксаури и Сартари периодически встречались на крупных городских мероприятиях, обменивались вежливыми, но в тоже время обоюдно холодными приветствиями, и расходились. Так же поступало большинство их подчиненных. Но не всем по душе было присутствие конкурентов на столь небольшой площади — Остин не слишком крупный город, чтобы в нем безболезненно работали две противоборствующие стороны. Клан желал подчинить себе весь универсалитет, последние же были слишком тщеславны, чтобы подчиниться. Медленно, но верно все шло к тому, что в один прекрасный момент кто-то не разойдется миром.

И тут уже не обошлось без меня. По закону жанра (он же закон подлости) желание Картера переманить меня на сторону клана и мечта Джеда Сартари возглавить это самый клан трагически совпали во времени. Все произошло в один день и завертелось в такой вихрь, что без ста грамм не разберешь.

Сартари долго и упорно собирал себе армию неугодных. В нее попали все, кто так или иначе был зол на прежнее руководство и на самого Картера в частности. Каким-то образом Джеду удалось внушить этим людям, что именно он и никто другой должен занять пост главы не без их непосредственного участия. Ему согласились помочь, и результат их помощи нам уже известен.

Он никуда не спешил. Его отца медленно убивал препарат, который Брант принимал от сердечных болей. Врач, назначавший это лекарство, во всем сознался и уже попал под следствие. До Картера добраться было не слишком легко, но и здесь Джед не торопился — Лекс сам дал повод с ним поквитаться. Он заявил на меня права.

Роль заказчика сыграл небезызвестный мне Илон. Перспективный клановник, еще не засвеченный, он не вызвал никаких подозрений у Ксаури, передал тому флэшку и настоял на том, чтобы на задание отправили самого проверенного универсала, которому он доверяет больше, чем себе. Вняв просьбам заказчика, Ксаури вызывает меня и поручает доставить информацию связному. Мне бы уже тогда задуматься об абсурдности ситуации, но амбиции и желание выделиться зашкаливали, и многого я тогда не понимала. Добыча шла в расставленную ловушку прямой наводкой.

Приспешники Джеда сообщили ему, что из клана утекает некая информация, и через руки универсалов она уйдет в третьи руки. Тут-то ему и пришла идея окончательно столкнуть лбами две вечно соперничающие структуры, подставив тем самым меня. При этом сам он был уверен, что в случае успеха я с распростертыми объятиями приму предложение стать его супругой, как только он займет вожделенный пост. И это все с той же целью — привлечь универсалов к работе с кланом.

Однако, Джед опоздал. Светлая мысль подчинить меня посредством брака первой пришла в голову Лексу Картеру…

Клановник, у которого я стащила приглашение, тоже был подставным. Мне просто позволили вывести его из строя и появиться на балу. При этом я навела на себя подозрения и осталась перед Картером в долгу за то, что он якобы мне поможет. Я заканчиваю операцию и отправляюсь восвояси, а в это время Джед убивает связного в надежде заполучить носитель с информацией.

Утром все действующие лица пребывают в шоке: на флэшке никакой информации нет, и Сартари-младший понимает, что он прокололся. Люди Картера сообщают ему об убийстве связного, и по почерку определяют, что расправился с ним человек, явно имеющий отношение к клану. А я… Мои мысли по этому поводу можно определить одной фразой — я попала. Ксаури болезненно воспринял мой прокол, плюс ему явно напели в уши много нелицеприятного в мой адрес, так я осталась еще и без работы.

Для Картера все сложилось как нельзя удачно. Жертва оказалась напугана, тем более появился Энайя с его предложением, так что вопрос решился практически сам собой. Большую роль в этом сыграло и мое внутреннее желание попробовать себя в роли супруги человека, которого я когда-то любила. Другое дело, что самой себе признаться в этом было затруднительно.

А Джеду о предложении Картера я рассказала сама. Тут-то он и понял, что добыча ускользает, и надо предпринимать меры. Почему-то он решил, что убить меня как-то надежнее, чем отдать потенциальному сопернику. Из его собственных признаний мне известно, что он просто отчаялся в какой-то момент, решился на убийство, но промахнувшись, воспринял это как знак судьбы и переиграл по-другому. Предложил мне его светлые чувства (которых и в помине не было). Моей ошибкой стал отказ и от Джеда, и от его щедрого жеста.

Все последующие события, происходящие с нами, были лишь провокацией, прощупыванием территории и ситуаций. Джед и его компания просто подбирались поближе, надеясь в один прекрасный момент расправиться с нами, с каждым по-своему. Отсюда и покушение на Картера, и преследование, и целая толпа топтунов, ходивших за мной по городу. Они бы и за Картером ходили, но отследить будущего главу с его перемещениями, не обнаружив себя, было делом рискованным.

Ребенок был обязательным условием Бранта Сартари, но Картер утверждает, что произошедшее с нами он не задумывал, к этому подтолкнули произошедшие в тот день события. Моя беременность вообще стала большим сюрпризом для нас обоих и неожиданно решила последнюю проблему. Сартари смог спокойно назначить дату передачи полномочий и стал немножко уверенне в том, что ждет клан после его смерти. Увы, тогда он еще не знал, что ему не удасться дожить даже тот небольшой срок, что отпустили ему врачи. У его сына на этот счёт было другое мнение.

Что касается самой церемонии — тут многое оказалось неизвестно. Дело в том, что о предыдущих событиях Картеру стало известно из дневника Сартари, найденного у него в квартире. Все-таки спорить с диагнозом о его психической невменяемости я бы не стала. Да и Картер был слегка ошарашен некоторыми вещами, описанными Джедом. Из дневника же стало известно, куда он спрятал труп своей жены.

В клане после присяги нового главы началась проверка. Десятки человек были пойманы на сотрудничестве не только с Сартари, но и с другими властными структурами. Клан ждет серьезная реорганизация, и Картеру придется очень нелегко в ближайшее время. Самое интересное, что не только там Джед нашел своих единомышленников. Некоторую информацию от моих перемещениях его шпионы получали от моей сестры Арэны. Картер вычислил ее сразу, еще на девичнике. Она пыталась связаться по телефону и выдать мое местоположение, но связи не было и она оставила на время эту затею, а потом меня увез Картер и она потеряла меня из виду. Именно поэтому Лекс «искал» меня у нее дома, хотя прекрасно знал, где я. Он поставил прослушку в ее телефон, чтобы в случае чего знать, кому и что Арэна докладывает. Что ей пообещал Сартари, она так и не призналась. Зная его, не исключаю руку, сердце и все прилагающиеся к этому регалии.

У меня остался один насущный вопрос — почему же Марра сообщила ему, где я нахожусь? Его-то я и задала Картеру. Он только улыбнулся и добил меня:

— После того, как Маргарита оставила работу в вашей конторе, она подала заявление на принадлежность к клану. Я долго не думал.

Вот так новость… А я все думала, как быстро ему удается меня находить. И маячок не нужен. Хотя, ничего удивительного — Марра не могла упустить своей выгоды.

И, как положено в басне, мораль такова — я слишком зазвездилась в свое время. Почувствовала обманчиво сладкий вкус свободы и совершенно забыла о том, что детство кончилось, и игры в песочнице стали куда опаснее. Положилась на лживого деда, мысли которого только и занимает желание продать меня как можно выгоднее. Повелась на обещание призрачного наследства, которое мне оказалось на самом деле не нужно. И едва не потеряла человека, ставшего моим наваждением. Кто-то может сказать — идиотка, опять занимаешься мазохизмом. А я могу ответить на это только одно — здравствуйте, мои любимые грабли, я так по вам соскучилась…

На экране высветилось на мой взгляд непонятное нечто, но по взгляду Картера поняла — там что-то интересное, поэтому попыталась привстать. Зоган посмотрел на меня как на оживший труп.

— Остиньора, а вы когда рожать будете — тоже станете подсматривать за действиями доктора? — поинтересовался он.

— О, она еще и советы давать начнет, — ехидно поддакнул муж, заслужив хмурый взгляд.

— Тебе разрешили только посмотреть, а ты еще и подслушиваешь? — рыкнула я.

— Почему бы и нет, — ослепительно улыбнулся Картер.

В кабинет зашел врач, принимавший меня в первый раз.

— Я принес карточку. О, остиньорита Дархау?

— Остиньора Картер!!! — рявкнули мы хором с клановником, отчего дверь закрылась за врачом с обратной стороны, окончательно уверяя его в том, что муж и жена — одна сатана.

Зоган только бровью повел. За то время, пока он ведет мою беременность, он насмотрелся всякого.

— Марра приезжает, — произнесла я.

— Я уже знаю, — отозвался Картер. — Он в курсе?

После отъезда костюмерши дед сильно изменился. Постарел сразу лет на десять и совершенно забросил дела. Несколько раз наведывался к нам, чтобы узнать хоть какую-то информацию о Маргарите, но она убедительно попросила ничего ему не рассказывать. Пусть мучается. И, как ни странно, Энайя действительно мучился, при всех его умениях красиво играть, ТАК сыграть не мог даже он.

— Нет. Пусть будет сюрприз.

— Думаешь, он ее еще любит?

— Такой человек, как Энайя, на любовь не способен в принципе, — резюмировала я. — Но определенно, какие-то чувства к ней он испытывает. Может, просто привычка?

Картер отвернулся к окну.

— По собственному опыту знаю, что нам, мужчинам, свойственно не осознавать до последнего, почему нам дорог тот или иной человек.

И потемневшие серые глаза… Я настроилась было на развитие этой темы, но нас перебил врач:

— Картеры, у меня еще пациентки сегодня. Вы хотите узнать пол ребенка или разойдемся?

— Конечно хотим! — воскликнул Картер и приблизился к экрану.

Зоган защелкал кнопками на мыши.

— Смотрите, вот эта штучка — это рука. Вот головка. А вот эта маленькая штучка — пол вашего ребенка.

Наблюдать за происходящим на экране я в полной мере не могла, но вот следить за Картером оказалось куда интереснее. У него заблестели глаза, и повернувшись ко мне, он прошептал:

— Мальчик.

Я улыбнулась. У меня не было никаких сомнений в том, что у нас будет сын.

— Уже придумали, как назовете? — хитро подмигнул Зоган, распечатывая черно-белую фотографию и вручая ее мужу. Тот взял ее очень бережно, словно в его руках оказался сам младенец.

— Придумали, — ответила я. Мы переглянулись с Лексом, повисло молчание, в тени которого мы принимали судьбоносное решение. Муж понял меня без слов и проговорил:

— Он был бы счастлив.

Мне кажется в полночный час, что птицей неокрепшею Взлетаю, но моя беда — до неба далеко. О том, что ты меня найдешь, себя надеждой тешу я, Но только понимаю я — нам вместе нелегко. Ты помнишь сладости побед и горечь поражения, Когда теряли на двоих не просто жизнь и кровь. И взгляду этих серых глаз не придавать значения Я не могла. В моей душе уже жила любовь. Который раз тебя терять, который раз надеяться, Чтоб новый день не разлучил нас раз и навсегда. Взглянуть судьбе своей в глаза не смею и надеяться, Нам по отдельности не жить, и вместе — никогда. Но белый свет переверну за это ощущение, Которое живет во мне, но лишь с одним тобой — Горячих рук твоих к душе моей прикосновение, И слишком я тебя люблю, чтоб жизнь прожить одной.

Оглавление

Предыстория

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg