«Ликвидатор паханов»

Владимир Колычев Ликвидатор паханов

Глава 1

Максим Катанов принимал присягу в феврале 1992 года. В серой шинели и натянутой до ушей шапке, с автоматом на груди, дрожащим от волнения голосом он читал на морозе слова клятвы.

До армии он был кумиром девчонок. Красивый юноша с черными как смоль волосами и синими ангельскими глазами. Теперь от его длинных, как у музыканта, волос остался только короткий «ежик». Форма топорщилась на нем, в ней он казался тощим несуразным цыпленком. Марина, его девушка, наверное, подняла бы его на смех. Но она не приехала на присягу, поэтому не видит его. На присягу к нему приехала только бабушка, у которой он жил в последнее время. Родители его погибли в автокатастрофе год назад, и он переехал из Херсона в Грибовск.

За его спиной почти два месяца в «карантине» отдельного батальона особого назначения. Тяжело ему было, жуть как тяжело. С превеликим трудом выдерживал он тяжесть страшнейших физических нагрузок, ужасно страдал от лютого мороза на стрельбище и на броне боевой машины десанта. А ведь это только цветочки, ягодки еще впереди.

В случае войны его батальон должен выполнять особой важности боевую задачу. Ведение полномасштабной диверсии по объектам противовоздушной обороны противника: установка точечных наземных источников радиопомех, блокировка линий электропередачи, полная или частичная ликвидация боевого охранения, уничтожение радиолокационного и специального оборудования. И многое другое. Мелкими группами бойцы должны высаживаться в тыл врага на самолетах, вертолетах, даже с подводных лодок в аквалангах. Они, по сути, смертники. Надо ли говорить, что для выполнения подобных задач требовались высококлассные специалисты по диверсиям. Таким специалистом и предстояло стать Максиму. Он сам напросился в спецназ, хотя уже сто раз успел об этом пожалеть.

После присяги их разбросали по ротам. Он попал во вторую, «славную дедовскую», так называли ее солдаты между собой. А дедовщина здесь была будь здоров. В этом Максим убедился в первый же день.

После отбоя, когда офицеры разошлись по домам, молодых подняли по тревоге и выстроили в ровную шеренгу.

На середину казармы вышел «дед» в камуфляжных штанах, тельняшке и тапочках на босу ногу. В руке он крутил связку ключей на кожаном ремешке.

– Установка противотанковых заграждений! – посмеиваясь, объявил он.

Подталкиваемые «дедами» молодые вынесли на середину казармы несколько коек с панцирными сетками. Установили койки в ряд.

– Десантирование с «вертушки».

Два крепко накачанных жлоба в тельняшках подхватили на руки молодого солдата, высоко подняли его и швырнули брюхом на пол в проход между кроватями. Это называлось десантированием.

Максим не проронил ни звука, когда с высоты человеческого роста «десантировали» и его. Он не умел группироваться в падении и потому ударился больно. А попробуй возмутиться, сразу изобьют до полусмерти. И ничего потом не докажешь.

– Обкатка танком! – снова прогудел «дед».

Максима и других бедолаг затолкали под койки. И тут началось такое! «Деды» как оголтелые начали прыгать с койки на койку. Сетки прогибались под их тяжестью и доставали до спины. Это был сущий ад.

Отпустили ребят после полуночи, когда устали сами «деды».

Вторая ночь началась с пинг-понга. Максима согнули раком и изо всех сил наподдали по заду тяжелым табуретом. Он пулей полетел вперед и тут попал в руки второго «теннисиста». И снова удар по заднице. Хорошо еще копчик не сломали.

Третью ночь молодых заставляли ползать по казарме наперегонки. Последнего заставляли нырять в тазик с водой. Страшнее издевательства не придумаешь. Но Максима больше не трогали. А все потому, что он умел играть на гитаре и пел так, что заслушаешься. Пока все его товарищи ползали по натертому мастикой полу, он выбивал из гитары бравурный марш и нечеловеческим голосом орал: «Все выше, и выше, и выше!» Впрочем, это куда лучше, чем стирать пузо до крови.

Вдоволь наиздевавшись, «деды» скомандовали «отбой», и все молодые пулей разлетелись по своим койкам. Максим остался на своем месте. Ему велели играть и петь колыбельную из передачи «Спокойной ночи, малыши». И он играл. Потом исполнял песни для души, о сопливой любви. Отпустили его, когда все «дедушки» заснули.

Молодых гоняли стадом по казарме не каждую ночь. Но Максим развлекал «дедов» всегда. В ту ночь он исполнял песни из репертуара «Кино».

– Капля крови на рукаве, – высоким хрипловатым голосом пел он, подражая Виктору Цою. – Мой порядковый номер на рукаве.

Его слушали внимательно, не перебивали.

– Пожелай мне удачи в бою.

– Во, бля, Бугай явился! – заорал кто-то.

В одно мгновение Максим был забыт. «Деды» повскакивали со своих мест и бросились к солдату, чья мощная фигура нарисовалась на входе у тумбочки дневального.

Максим взглянул на вошедшего. И вздрогнул.

Они с Мариной гуляли по городу, когда перед ними затормозила роскошная белая «Волга» тридцать первой модели. Из нее вышел молодой человек в темных очках и светлых брюках. Статный, приятной наружности, модно одетый. От него здорово пахло деньгами.

С другой стороны машины вышел высокий парень – косая сажень в плечах.

Марина посмотрела на него и захлопала глазами.

– Толик, – протянула она.

– Девятнадцать лет уже Толик, – не слишком любезно ответил парень и покосился на Максима.

– Ты вернулся? Совсем?

– В отпуск, – подойдя к ней, буркнул он.

Молодой человек в очках остался стоять у машины.

– Я рада, – она отступила на шаг.

– Рада, да не очень, – набычился он. – Я, понимаешь ли, в армии, а ты с каким-то хмырем любовь крутишь.

– Ты потише, – нахмурился Максим.

Его руки и ноги налились свинцом. Стало тяжело дышать. Телом завладел предательский мандраж, но он превозмог себя.

– А ты заткнись! Тебя, урод, не спрашивают!..

– Толик, ну не надо, – Марина встала между ними.

– Мне тут кенты накатали, что ты с этим козлом гуляешь. – Лицо у Толика стало красным от злости. – А ты ведь меня из армии ждать обещала.

Толик Бугаев был влюблен в Марину. Она сама об этом рассказывала. Бегал за ней по пятам. Жить, мол, без тебя не могу. Она его терпела, только в руки не давалась. А потом он ушел в армию. Думал, она будет его ждать. Но она никогда не принимала его всерьез.

– Я ничего тебе не обещала.

И это было правдой.

– Да неужели?

– Толик, уйди, я прошу тебя!

– Эх ты, а я-то думал... Сука!

– Она не сука! – Максим отодвинул Марину в сторону и встал лицом к лицу с наглецом.

– Да я тебя...

Максим ударил первым. Он бил Толика не глядя, по чему попало. Но кулаки достигали цели. Правда, удары были не очень сильными.

На какое-то время Толик даже растерялся от такой прыти. Не ожидал он подобного натиска от неоперившегося юнца с красивым словно у женщины лицом. Но когда оправился от неожиданности, Максиму пришлось туго. Сильный удар в солнечное сплетение согнул его в три погибели. Резкая боль, дышать невозможно. И тут же удар коленкой в лицо.

Максим упал на спину, но быстро вскочил. Все перед ним было как во сне. Только боль и шум в ушах напоминали о суровой реальности. Он надвигался на Толика, как зомби. Пытался достать его кулаком, но тут же мощный удар с прыжка в голову опрокидывал его на землю. Его били со страшной силой. По всем законам, он уже давно должен был валяться в отключке. Но он все поднимался и бросался на врага. И снова получал.

Где-то далеко-далеко отозвался вой милицейской сирены. И все прекратилось. Максима перестали бить, и он потерял сознание.

Очнулся он только в больничной палате. Рядом с ним сидела Марина. Лицо его было забинтовано.

– Напугал ты меня, глупый, – рука Марины прошлась по его волосам. – Два часа без сознания был. К счастью, переломов нет.

– И без того хорошо досталось.

Максиму трудно было говорить, болела выбитая челюсть.

– Нашел на кого с кулаками бросаться. Толик семь лет боксом занимался. Мастер спорта. И в спецназе служит уже целый год.

– Я правильно сделал, что врезал ему.

– Ты молодец, Макс. Только драться ты не умеешь.

– Научусь.

– Конечно, научишься.

Марина смотрела не на него, а куда-то в сторону. О чем она думает? Или о ком.

– И набью морду этому Толику.

– Толика милиция забрала. Тебя в «Скорую помощь», а его в милицейскую машину.

– А вот этого я не хотел.

В глазах у Максима не было ни тени злорадства.

– Но так вышло. Ничего, может, все обойдется.

– Все может быть.

– Ладно, я пошла, уже поздно, почти двенадцать ночи. Родители волнуются.

– Как же ты так поздно домой?.. Пошли вместе.

Чего он будет валяться в больнице, если у него ничего не сломано?

– Тебе нельзя. Да ты и не волнуйся за меня. Меня подвезут.

– Кто?

– Олег.

– Какой Олег? – нахмурился Максим.

– А тот, который с Толиком на «Волге» был.

Он вспомнил, как смотрела Марина на молодого человека в темных очках. Внутри что-то тоскливо сжалось.

Он и Марина любили друг друга. Он хотел жениться на ней, но она к замужеству не стремилась. А ведь им было хорошо вместе.

– Чего это он вдруг тебя подвозить вздумал?

– Я его не просила.

– Да какая разница, просила ты или нет? Я спрашиваю, почему ты едешь с ним?

– Макс, не будь ребенком, – Марина наклонилась к нему и легко коснулась губами его щеки. – Пока!

Максима ослепила вспышка ревности, но он сдержался, не дал воли чувствам. И вообще, его домыслы просто смешны и нелепы. Кроме него, Марине никто не нужен.

На следующий день к нему пришел молодой лейтенант из милиции. Еще совсем сырой, но чуть не лопается от важности. Чего ему надо?

– Вчера вас избил некий гражданин Бугаев. У вас, как я понял, сотрясение мозга.

Легкое сотрясение мозга, хотел поправить его Максим. Но промолчал.

– Налицо факт нанесения телесных повреждений. Если от вас поступит заявление, мы привлечем гражданина Бугаева к уголовной ответственности. Вы будете подавать заявление?

– Нет, – покачал головой Максим. – Я сам во всем виноват, полез на рожон.

– Да? Ну, тогда у меня к вам вопросов нет, – облегченно вздохнул лейтенант.

Видно, не очень-то хотелось ему возиться с «неким гражданином Бугаевым».

В тот же день Толика выпустили из камеры предварительного заключения, но в часть, где он служил, телегу накатали.

Только это было давно и как будто в другой жизни.

– Бугай из отпуска прикатил, – услышал он за спиной голос «деда».

Не все, значит, бросились обниматься с Толиком.

– Везет чуваку, – отозвался второй голос. – На конкурсе первое место взял, домой отпустили. А ведь «замполлитр», мать его за ногу, грозился его дальше ворот КПП не отпускать.

– Ну да, в прошлый раз он в отпуске хрена одного отмудохал. Еле-еле от ментовки отмазался.

Хрен – это он, Максим.

Столпотворение вокруг Толика пошло на убыль.

– Эй! – заорал на Максима кто-то. – Чего остановился? Играй!

– А у нас тут че, музыкант, блин на хрен, нарисовался? – загоготал Толик.

Он был, похоже, навеселе. Дослуживал последние месяцы, ему все можно.

– Да чувак тут один, козырно, бля, играет. Слушай, Бугай, да он же твой зема, гадом буду. Из Грибовска. Точно, из Грибовска!

– Да ну! – Толик подошел к Максиму и в упор посмотрел на него.

Его глаза хищно сузились. Конечно же, он узнал его. Максим даже приготовился отбить удар, если получится.

Толик молчал. В его глазах отразилось тугое напряжение мысли. Наконец он сказал:

– Да это, бля, мой лучший кореш! – Он выхватил из рук Максима гитару, небрежно отбросил в сторону и полез обниматься. – Любого урою, кто хоть пальцем его тронет!

Максим думал, что он придуривается. Пригрел, чтобы больнее потом ужалить. Но нет, Толик на самом деле принял его.

– А ты ничего себе пацан, – сказал он ему, когда они вышли в морозную ночь покурить.

Максим теперь был на особом положении среди себе подобных. Его «крыл» сам Бугай.

– Правильно сделал, что в рыло мне насунул. Зря я тогда Маринку сукой назвал.

Толик невесело вздохнул:

– И заяву ты на меня не накатал. Ценю. Тебе Маринка пишет? – спросил он и как-то странно на него посмотрел.

– Пишет, а что?

Марина писала ему. Но письма стали приходить все реже и реже. А ведь они всего два месяца как в разлуке.

– Да так, ничего.

Максиму показалось, что Толик отвел взгляд.

– Видел я ее, – грустно усмехнулся он. – Привет тебе передавала.

– Она же не могла знать, что мы в одной части, – насторожился Максим.

– Да, точно, не могла. Ну ладно, не передавала. Забудем о ней.

Максим не понял, почему он должен забыть о Марине. Но спрашивать об этом не стал.

– Я через пару-тройку месяцев дембельнусь, – сказал Бугай. – Но ты не ссы, тебя и после этого никто пальцем не тронет. Мои кореша тебя, если вдруг че, прикроют.

Неужели он не будет больше стирать чьи-то портянки и трусы, стоять вместо кого-то в карауле всю ночь напролет?..

– Спасибо.

– Вот и отлично. На гражданке, я так думаю, мы друг другу понадобимся. – Бугай думал о чем-то своем. – Ты это, здесь, типа, времени даром не теряй. В рукопашке надрачивайся, со стволов палить учись, мины там всякие, фугасы. Из тебя, если ты этого очень захочешь, суперпрофи заделают, без базара. Короче, чтобы все было ништяк.

Максим не знал, зачем ему становиться каким-то суперпрофи. Тем более зачем это нужно Толику. Но он знал, что обучение у него идет туго.

Бегал он не ахти, всегда прибегал последним. На перекладине подтягивался на двойку. В рукопашном бою не делал ровно никаких успехов. И стрелял неважно, мягко говоря. Как ни старался, не мог продвинуться вперед ни на шаг. Как будто заговорил его кто.

Командир взвода пригрозил ему сегодня, что переведет его в другое подразделение. Туда, где меньше гоняют. Он бы вроде и не прочь, да обидно будет до слез, если ему под зад коленкой. Нет, он будет бороться до последнего.

* * *

Подполковник Желудев принимал батальон под свое командование, с ходу стараясь вникнуть во все дела.

Двадцать лет он отдал армии. Закончил Рязанское десантное училище, принял взвод, через год роту, еще через два – дорос до начальника штаба батальона. Старший лейтенант на майорской должности – отличный старт для блестящей карьеры. Но, увы, прошло восемь лет, а он все оставался начальником штаба. И служил ведь неплохо, в отличниках боевой и политической подготовки числился. В 1986-м его отправили в Афганистан. И только там он принял батальон, разведывательный. Через два года вернулся на Родину с тремя орденами. И снова батальон. Сейчас он принимает новую должность, и снова батальон. А ведь он и академию закончил, правда, заочно.

Ладно, пусть будет батальон, тем более отдельный, да еще особого назначения. Тем более в Ленинграде, на окраине которого дислоцировалась часть, ему светила квартира. А пока пристанищем ему служила трехкомнатная служебная квартира на территории части. Очень даже ничего для семьи из трех человек: он, жена и дочь Ольга. Девчонка совсем большая, шестнадцатый год, учится в десятом классе. И школа, кстати, неподалеку от расположения части есть. Будем считать, что устроился неплохо.

Прежний командир держал батальон в кулаке. Много заслуг на его счету. Боевую подготовку в особенности поднял на высоту. Только вот с неуставными взаимоотношениями не больно-то боролся. Но ничего, разгребем.

– Разрешите, товарищ подполковник? – К нему в кабинет, постучавшись, вошел командир второй роты.

– Проходите, садитесь, – Желудев показал капитану на стул.

– Да я ненадолго.

– Какие проблемы?

– Да так, пустяк. Боец у меня один есть. Рядовой Катанов, первого года службы. Три месяца всего у меня в роте, а вот уже где у меня сидит! – Ротный провел ребром ладони по горлу.

Достал беднягу солдат.

– Что, дисциплина?

– Да если бы! Отстающий он. Проверку за зимний период обучения на одни двойки сдал. Показатели сбивает.

– Учить надо.

– Да что я только не делал. Индивидуально занимался с ним, старослужащих на него натравливал – и ничего. Да он, кстати, и сам переживает. Из сил выбивается, не хуже других хочет быть. Только не получается у него. Слишком сложная для него программа.

– Что вы «дедов» на первогодка натравливали, это вам, капитан Чеботарев, в упрек, – Желудев наморщил лоб. – Дедовщину вы у себя в роте развели... Но это уже другой разговор. Итак, что вы предлагаете делать с рядовым Катановым?

– Перевести его нужно куда-нибудь в другую часть. Я уже старому командиру предлагал. Да он не соглашался.

– И правильно делал. Как у этого Катанова со здоровьем?

– Здоров как бык. У нас других и не держат.

– Это верно... Лишь бы солдат был здоров, а воина из него сделаем. Не можешь – научим. Или не так?

– Да вроде так.

– Это позор для нас, если мы от двоечников избавляться будем. Давайте сюда вашего Катанова, я с ним поговорю.

Где-то через час Желудев разговаривал с Катановым.

Солдат был достаточно высокого роста, метр восемьдесят, не меньше. В плечах, правда, не очень широк, но и не задохлик какой-нибудь.

– Капитан Чеботарев на вас жалуется, товарищ рядовой. Чем вы это объясните? – без предисловий начал подполковник.

– Не знаю, – обреченно вздохнул боец.

Но не смутился, не застеснялся, не покраснел. Ничего будет мужик, хоть и похож красотой на девушку.

– А кто знает?

– Да я, товарищ подполковник, чего только не делаю, чтобы не быть отстающим. Но только не могу я бегать, и тридцать раз подтянуться не могу, и стреляю слабо. А ведь я стараюсь. Видно, рожденный ползать – летать не может.

– Если ему не приделать крылья.

Хочет парень стать настоящим солдатом, да не получается у него. Но, как говорится, главное – желание, а остальное приложится.

– В общем, так, рядовой Катанов, я лично займусь вами.

– Да бесполезно. Мною и капитан Чеботарев пытался заняться, и старший лейтенант Торадзе, – отводя в сторону взгляд, сказал боец. – А еще сержант Бугаев.

– Сержант Бугаев, говоришь? – улыбнулся Желудев. – Тот, который в прошлом и в этом году первые места на смотре-конкурсе бойцов армейского спецназа занимал?

– Он самый. Мы с ним земляки. С гражданки друг друга знали.

– Вон оно что! Но ничего, ты тоже первые места на конкурсах занимать будешь. Вот увидишь. Есть у меня специальный инструктор-методист. Он займется тобой индивидуально...

Подполковник Желудев принимал до необычности странное решение. Но оно ему казалось единственно правильным и действенным. Вывести рядового Катанова в число отличников боевой подготовки для него уже стало делом чести.

* * *

Ольга Желудева возвращалась из школы. Она сдала последний экзамен за десятый класс. Теперь у нее впереди целых три месяца каникул, а потом уже последний, одиннадцатый класс.

Это была ее пятая по счету школа. Сколько она себя помнила, отец всегда куда-то переезжал. И они с матерью за ним. Жизнь военного – это постоянная смена мест службы. Оля уже к этому привыкла.

Батальон, которым командовал отец, находился на самой окраине города. Чтобы туда попасть, нужно было пройти через овраг, заросший высоким кустарником. Там частенько собирались какие-то мужики, любители выпить. Она уже знала их в лицо. Они всегда смотрели на нее, когда она проходила мимо. Переглядывались между собой, но не трогали. Даже если бы захотели тронуть, то побоялись бы. КПП части всего в ста метрах. Там дневальные – только увидят, что к дочке командира пристают, вмиг прибегут. И тогда этим алкашам худо будет.

– Эй, милая, иди к нам! – пьяно прогнусавил верзила с красным носом, вдруг оказавшись в двух шагах от нее.

Значит, не боятся они солдат. Да их и не видно что-то.

– Такая красивая девочка,– прогудел у нее над ухом еще один.

Ольга не считала себя красивой. Ей уже шестнадцать, а выглядит она почти подростком. Высокая, костлявая, косички смешно торчат в разные стороны, рот большой. Странно, но это уже не первый случай, когда ее называют красивой.

– Давай, выпей с нами. А потом ваще давай, – гнусно хихикнул верзила.

И положил руку ей на плечо.

Не видно солдат. Не помогут они ей. Ну ладно, без них обойдемся.

Худенькая Олина ладошка легла на руку верзилы.

– Погладь меня, пташка, погладь, – дыхнул он на нее перегаром.

И тут же сморщился от боли.

Эта худенькая девочка с косичками превратилась вдруг в дикую кошку. Или, лучше сказать, в стальную пружину, которая, разжимаясь, больно бьет.

Ольга захватила руку верзилы, резко развернулась вокруг себя, взяла его на болевой прием и ударила пяткой в ступню. От болевого шока пьяница потерял сознание. Второго она достала мощным ударом ноги в коленную чашечку. Отскочив в сторону, добавила второй ногой в пах.

Пока второй алкаш корчился на земле от боли, Ольга нащупала пальцами точки на шее первого. Она умела не только «выключать», но и приводить в чувство.

Отец всегда хотел иметь сына, но родилась дочь. Он не унывал – стал воспитывать ее как сына. С малых лет учил рукопашному бою, возил с собой на полигоны – она умела стрелять из пистолета, автомата и даже из гранатомета. И стреляла так, что даже офицеры ахали. В рукопашном бою она, наверно, не хуже отца, хотя всерьез с ним ей тягаться еще рановато. Отец называл ее гением и гордился ею.

Дневальные с КПП подбежали к ней, когда она уже отходила от двух побитых бедолаг. Теперь будут думать, с кем связываться. Солдаты смотрели на нее круглыми глазами. Трудно было ждать от неказистой на вид девчонки такой прыти.

– Ну ты и даешь! – восхитился один из дневальных, шкафообразный детина, явно из старослужащих.

– Я никому и ничего не даю! – срезала его Ольга.

И мельком глянула на второго.

Ее сердце вдруг сжалось, дыхание перехватило. Таких красивых парней, как этот солдат, она еще не видела. Черноволосый, синие глаза... Обалдеть можно.

Она с трудом оторвала взгляд от красавца солдата и пошла прочь. Направляясь к КПП, она шла впереди него, но он стоял у нее перед глазами. Наваждение какое-то...

Вечером в восемь часов вернулся со службы отец. Рановато. Обычно он возвращается часов в десять. Может, пришел только на ужин? Штаб совсем рядом, в двух шагах.

– Ну как экзамен? – весело спросил он, усаживаясь за стол.

– Пятерка, – в тон ему отозвалась Ольга.

– Молодчина! Так держать! Каникулы?

– Угу.

– Чем собираешься заняться?

– Не знаю.

– Зато я знаю. Помогать мне будешь?

– Так точно, товарищ полковник!

– Не льсти. Я всего лишь подполковник.

– Так точно, товарищ подполковник. А что делать нужно?

– Инструктором будешь. Солдат гонять все лето.

– Да ну, – недоверчиво протянула Ольга. – Ты шутишь.

Она привыкла быть всегда при отце. Довольно часто он ставил ее в один строй вместе с солдатами. Она бегала вместе с ними, стреляла, отрабатывала приемы, училась устраивать диверсии. Но чтобы учить самой...

– Я серьезно, – отец уже не улыбался. – Есть у меня один боец. Не идет ему впрок учение, тормоз в нем какой-то. Не дает он ему идти вперед. К нему нужен индивидуальный подход. И не только инструкторский, но и психологический. А вот если его будет учить какая-то сопливая девчонка, его, здоровенного лба...

– Это ты про меня?

– Насчет здоровенного лба?

– Да нет, насчет сопливой девчонки.

– Ну, это он так будет думать.

– Я ему подумаю!

– Вот, это мне уже нравится. Правильно, Ольга, ты его сразу в ежовые рукавицы бери. Чтобы и пикнуть не мог. Сумеешь?

– Постараюсь.

Перспектива обучать отстающего бойца ее обрадовала. Она не подведет. У нее есть чему поучиться.

Только кто он, этот солдат? Перед мысленным взором замаячило лицо красавца дневального.

– Все лето будешь заниматься с ним. В приказ я тебя отдавать, разумеется, не буду, но местами для проведения занятий обеспечу. И с патронами для стрельб проблем не будет. Сколько надо, столько и получишь. Да смотри, солдат красивый, а ты у меня девка справная.

– Ты это серьезно? Думаешь, как бы чего не вышло?

– Да нет, я на тебя надеюсь.

– Вот видишь! А насчет справной девки ты это зря. Кому я нужна, такая некрасивая?

По ее личному мнению, она даже симпатичной не была. Но никогда по этому поводу не комплексовала. Но сегодня ей захотелось быть красивой. Неужели влюбилась?

– Это ты напрасно, – покачал головой отец. – Ты у меня сейчас гадкий утенок, но скоро станешь прекрасным лебедем.

* * *

На Ольге была военная форма – десантный камуфляж. Целых два дня с ней возилась, чтобы подогнать на себя. И волосы остригла, чтобы они из-под берета не выбивались. На ногах изящные полусапожки на низких каблуках, начищены до блеска. На командирском ремне – кобура, в ней отцовский табельный «макаров». Сразу видно, отец подошел к делу всерьез.

Она стояла с ним на стрельбище. Рядом выполнял упражнение из «АКС» взвод второй роты. На целый день им работы. Пока десять цинков патронов не расстреляют, не уйдут. Это не ПВО какая-нибудь, где стреляют раз в месяц по три патрона. Это спецназ, самый крутой. Американские рейнджеры и рядом не стояли.

– Рядовой Катанов! – скомандовал отец. – Ко мне!

От строя отделился тот самый красавец солдат. Значит, предчувствия Ольгу не обманули. Ей стало трудно дышать.

– Товарищ подполковник, рядовой Катанов по вашему приказанию явился! – отрапортовал солдат.

– Вот, знакомьтесь, Ольга Желудева, – официально представил отец. – Ваш инструктор.

Только сейчас боец взглянул на нее. Ни одна черточка не дрогнула на его лице. Как будто он уже знал, кто будет заниматься с ним. Зато она почувствовала, как запылали щеки.

– Рядовой Катанов, – сказал он. – Максим.

Ольга автоматически протянула ему руку.

Вместе с отцом и Максимом она как во сне шла к стенду для стрельбы из пистолета. Все плыло перед глазами.

– Ну все, не буду вам мешать, – сказал отец, когда они остановились под навесом. – Выполняйте упражнение.

И он исчез. Понимал, что его присутствие будет мешать делу. Слишком уж необычная ситуация.

На столе стоял вскрытый цинк, в нем двадцать коробочек с патронами, запас на сорок обойм. Ольга достала одну, вскрыла, вынула из кобуры пистолет, набила магазин патронами. Только после этого заняла свое место, сама себе скомандовала «заряжай», а после – «к бою». Правила обращения с оружием она помнила назубок.

Во рту было сухо, глаза застилала пелена, рука дрожала. Неужели можно так сильно волноваться?

Восемь выстрелов прозвучали с интервалом в одну секунду. Когда мишени со скрипом подъехали к ней, она чуть не лопнула со стыда. Всего два попадания. Семерка и восьмерка.

– Гм, – услышала она за спиной.

Этим «гм» ей подписывали приговор. Как же она будет учить солдата, если сама ничего не умеет? Но она же умеет!

– Надо еще раз попробовать, – словно успокаивая, сказал ей Максим.

– Да, надо, – кивнула она.

И снова зарядила пистолет.

«Никакого Максима нет. Никакого Максима нет!.. Никакого Максима нет!!. Никакого Максима нет!!!» Она привела в порядок мысли, настроила дыхание, успокоила руку. Пистолет в ладони превратился в кусок легкого пенопласта.

Все восемь выстрелов уложились в четыре секунды. На этот раз все пули легли точно в десятку. Даже отец стрелял не лучше, чем она.

– Не может быть, – в голосе Максима звучало неподдельное восхищение.

– Может, рядовой Катанов, – строго ответила она. – Может.

Пусть и не совсем официально, но она инструктор. Красавец он там или нет, любит она или ей это так только кажется, Максим у нее в подчинении.

– Двух пьянчуг ты завалила. Ну это я еще как-то могу понять. Но так быстро стрелять! Да еще в десятку.

– Я еще не то могу, – гордо вскинула она голову.

– Верю.

– А теперь к барьеру, – шутливо скомандовала она.

Максим зарядил «ПМ», взял его на изготовку.

– Пистолет как смычок в руках скрипача, – говорила ему под руку Ольга. – Ты не должен его чувствовать – таким он становится легким. Зато он должен чувствовать тебя и подчиняться не только твоим движениям, но и мыслям. Ты и оружие – одно целое.

Так учил ее отец. Оружие, оно живое. Люби его, и оно никогда тебя не подведет. Ее оно никогда не подводило. Только сегодня, один раз.

Максим расстреливал патроны медленно, с расстановкой. А результат был удручающим. Одна десятка, две девятки, три восьмерки, четыре семерки.

Но он радовался. Оказывается, он еще ни разу не попадал в десятку. Хоть это утешало.

* * *

Пять месяцев учили Максима до того, как за него взялась Ольга. Кое-что он умел. Вот, например, рукопашный бой. Он знал стойки, умел бить рукой, высоко задирать ногу. И с ножом умел обращаться. И защищаться от него. Но это только видимость. На самом деле перед серьезным противником он был бессилен.

– Ты можешь знать все «ката» в карате, крутить их как бог. Ты можешь эффектно махать руками, замахиваться ногой в голову. Но все это ерунда, – говорила ему она. – В бою нужно не бить, а уничтожать (как будто она уже побывала в этом самом бою!). Для этого достаточно знать всего несколько ударов и приемов, но владеть ими нужно в совершенстве.

Ольга показала ему несколько болевых точек на теле человека. Научила, как и чем бить в каждую. Максим старательно следовал ее наставлениям.

Каждое утро, за час до подъема, они бегали по десять километров в одну сторону и столько же – обратно. Он уставал до чертиков. В часть не прибегал, а приползал. Но ни разу не захныкал. Еще чего, он же мужчина!

Стреляли они каждый день, по три часа, не меньше. Максим делал успехи. Из пистолета и автомата он поражал все мишени, и достаточно быстро.

И вообще не зря отец приставил ее к нему. Она не только учила его, но и действовала на него психологически. Сослуживцы втихаря посмеивались над ним. Как же, девчонку ему в репетиторы взяли. Смехота! И он, превозмогая себя, собирал все свои резервы, чтобы мобилизоваться, достичь высоких результатов в боевой подготовке. Тогда командир избавит его от своей дочери.

Ольге было понятно состояние его души. Она обижалась, но не очень. Мужчина есть мужчина, ему неприятна опека женщины. Особенно той, которая тебе чужая. А она для него оставалась чужой все три месяца.

Он не стремился поговорить по душам, сблизиться с ней. Он беспрекословно выполнял все ее указания, и не более того. Он уважал ее, но не видел в ней женщину. Для него она была не более чем инструктором. Но Ольга не отчаивалась. Она уже знала, что любит его, и верила, что он когда-нибудь ответит ей тем же. Времени для этого более чем достаточно. Максим прослужил всего полгода, впереди еще полтора.

Заканчивалось лето. Скоро снова в школу. Будут учить ее, а не она. Сегодня у нее последнее занятие с Максом.

Он выстрелил из «макарова» восемь раз с интервалом в одну секунду. Шесть пуль легли в десятку, две в девятку. Великолепный результат для солдата первого года службы.

– Ну как? – с гордостью за себя спросил он.

– Отлично, – натянуто улыбнулась Ольга.

Он был рад, что занятия с ней пошли ему на пользу. Но тем не менее хотел побыстрее избавиться от нее.

– Спасибо тебе, – искренне поблагодарил он ее. – Ты хороший учитель. Я многим тебе обязан. Я теперь не хуже других. Даже лучше...

– Ты будешь лучше всех, я уверена в этом.

Отец боялся, хотя и скрывал это, как бы Максим не совратил ее. Но она-то умела понимать недосказанное. Эх, если бы Максим на самом деле попытался совратить ее! Ей было стыдно, но она хотела отдаться ему. Разве она недостаточно взрослая?.. Но Максим по-прежнему не замечал в ней женщину.

Может быть, она когда-нибудь и станет прекрасным лебедем, но пока остается гадким утенком.

* * *

Наступила осень, за ней – зима, весна. Следующая остановка – лето.

Максим делал успехи. Он стал лучшим в части. Никто не мог стрелять так, как он, бегать, преодолевать препятствия, ставить мины. Батальон не раз забрасывали глубоко в лес, без теплой одежды, почти без продовольствия. Это была борьба за выживание. И Максим всегда оставался на высоте положения. Он безукоризненно выбирался из всех ловушек сам и выводил за собой других. На местности ориентировался просто превосходно, а в рукопашном бою был на голову выше всех своих товарищей. И неудивительно, что по весне на конкурс бойцов армейского спецназа в масштабе бывшего Союза отправили его. И он вернулся победителем.

Ольгин отец гордился им. Ведь он, по сути, был ее воспитанником. В награду за высокие достижения Максима отпустили в краткосрочный отпуск с выездом на родину.

Вернулся он мрачнее тучи. Ольга попыталась заговорить с ним, но он даже не взглянул на нее.

– Девчонка его замуж за другого вышла, – объяснил ей Виталик Зимин, приятель Максима.

Он думал, что она вправе знать это. Как-никак, а ее до сих пор продолжали считать его наставником, даже другом.

Ольге стало не по себе. Оказывается, у Максима была девушка, которую он любил, а она об этом даже не знала. Хотя это не должно быть для нее неожиданностью. Он парень видный, у него просто не может не быть подруги.

Только подруга его предала, вышла замуж за другого.

На губах у Ольги невольно заиграла злорадная улыбка. И хорошо, что Максима бросила его подружка. Хорошо, что он никому больше не принадлежит. Он будет принадлежать ей. Уж она-то его никогда не бросит.

Только будут ли они вместе?

* * *

Летом 1993 года Ольга поступила в институт физкультуры. Это казалось ей единственно правильным решением. Что-что, а в физическом отношении она достаточно развита. И даже внешне это уже заметно.

За последние месяцы она поправилась, исчезла угловатость, груди стали большими, упругими. А волосы у нее, оказывается, роскошные, не хуже, чем у красоток из рекламы шампуней. И лицо совсем не уродливое. Даже красивое. И глаза красивые. Кожа нежная, матовая. Ольга даже залюбовалась собой, глядя в зеркало. Обворожительная шатенка с идеальной фигурой. Да, наконец-то она превратилась в прекрасного лебедя. Прощай, гадкий утенок!

Она не удивилась, когда ее сокурсники наперебой начали ухаживать за ней. Назначали свидания, дарили цветы. Но ее никто не интересовал, кроме Максима, который, казалось, не замечал ее.

Максим уволился в запас в середине ноября. Она узнала об этом, когда он уже получил расчет и покинул расположение части. Он даже не попрощался с ней.

Ольга проплакала всю ночь. Не ожидала она от него такого невнимания.

Утром она шла от трамвайной остановки к своему институту через сквер. Тихо шуршала под ногами опавшая листва. Навстречу ей прошел мужчина и обернулся ей вслед. В распахнутом плаще поверх свитера с высоким воротом и в короткой юбочке она выглядела очень даже привлекательно, особенно хороши ноги.

Кто-то сзади легонько тронул ее за плечо. Она обернулась и увидела Максима. Он был в военной форме: пятнистый бушлат, голубой берет, полусапожки. Но Ольга видела только пышный букет цветов у него в руках. И улыбку на лице. И это все ей.

Дальше все происходило как в сказочном сне.

– Я понял, что мне нужна только ты. Ты самая красивая. Мне нужна только ты.

Голова у Ольги кружилась, сердце так и прыгало.

– Я люблю тебя, Максим, – прижимаясь к нему со счастливой улыбкой, прошептала она.

А потом была какая-то гостиница, дешевый номер на двоих. Она пропустила занятия, но ей даже не пришло в голову об этом жалеть. Какой может быть институт, когда она с Максимом?.. Она забыла про все на свете.

Едва закрыв за собой дверь, Максим припал к ее губам. Она ответила ему. Они целовались долго, ей было так хорошо. Он нежно гладил ее, будоража кровь. Ольга даже не заметила, как сама начала расстегивать пуговицы на форме Максима. Делала это быстро, но неловко. Она торопилась. Ей не терпелось слиться с ним в одно целое. И ей нисколько не было стыдно. Отдаться любимому человеку – что может быть естественней?

Ей было немного больно, когда Максим входил в нее, но затем боль прошла. Ей на смену пришло ощущение дикого восторга. Что-то твердое двигалось внутри ее, не знала она, что это может доставлять столько блаженства...

Максим обращался с ней нежно, был ласков. Делал все неторопливо, растягивая наслаждение, а Ольге хотелось натиска, быстроты, резкости. В ней сейчас словно ожила дикая кошка.

Кошка. Не зря отец ее так иногда называл. Она умела быть резкой, непредсказуемой и опасной, как кошка. Нюх на опасность в ней был развит необыкновенно.

– Ты знаешь, я ведь раньше к тебе всерьез не относился, – сказал Максим, немного отдохнув. – Уважал тебя – это да. Ты же у нас девочка-суперкласс. Но как женщина ты для меня была ноль.

Мог бы и не рассказывать. Она и сама это знала.

– Зато ты мне нравился всегда.

– Я знаю. Потому ты и стала такой. В общем, понял я, что для меня ты все.

– А как же твоя девушка?

– Какая девушка?

– Та, которая замуж за другого вышла.

Ольга вспомнила, каким он был после отпуска.

– Откуда ты об этом знаешь? – Максим даже удивился. Думал, что сохранил это в тайне от всех. Только Виталику, дружку своему, и поведал.

– Да сказали.

– Понятно, – невесело усмехнулся он. – То, что знают двое, знают все.

– Ты любил ее? – спросила Ольга.

– Марину?.. Да, любил. Но теперь уже нет. Давай не будем о ней.

– Как скажешь.

– Я завтра уеду, – сказал он и нежно коснулся губами ее уха.

По телу снова разлилась волна желания.

– Я хочу с тобой, – прошептала она.

– Не надо. Я сам приеду к тебе. Санкт-Петербург – город большой, красивый, не то что наш Грибовск. Мне здесь нравится.

– Когда ты приедешь?

– Да через месяц, не позже. С бабушкой нужно побыть хоть немного. Она ведь у меня одна, больше родных нету.

Ольга знала, что Максим потерял родителей.

– Я буду тебя ждать.

– А куда ты от меня денешься? – рассмеялся он и навалился на нее всем телом.

Ей приятно было ощущать на себе его тяжесть.

Глава 2

Четыре года прослужил Фюрер в доблестной Советской Армии, хрен бы ее побрал. Два года в строю и столько же – в дисбате. Козла одного молодого с корешами покалечили, всем срок навесили.

Домой вернулся в девяносто первом. И сразу к пацанам своим. Заждались они его.

Крепкую он сколотил когда-то команду. Почти два десятка пацанов у него было. С детских лет по дворам со всей округи их собирал. Банда Робина Гуда, племя индейцев-апачей, затем батальон дивизии СС «Мертвая голова». Для него это было всего лишь игрой, но в этих играх его команда крепла, пацаны учились подчиняться ему беспрекословно. И главное, отсеивался всякий мусор. Оставались только самые стойкие, самые преданные.

Где-то года за два до армии Фюрер устроил в своем подвале «качалово». Штанги, гири, снаряды самопальные. Крепко качались, все Шварценеггерами хотели быть. Сам он, конечно, тоже качался. И в армии он мышечную массу наращивал, и в дисбате удавалось форму поддерживать. И на гражданке за собой следит. Сейчас на него даже страшно смотреть. Здоровый, как бык, руки с бревно толщиной, грудь колесом, мышцы так и выпирают. Любого в бараний рог свернет.

Тогда, два года назад, он вернулся в свой подвал. А там Мюллер, Адольф, Жук, Короб, Гиммлер, Мурзила, Лабаз, Эсэс, Сантер, Воняло, Шмайсер силу свою качают. Почти вся команда в сборе. Все после армейки, всем за двадцать. Каждый работает где может, никто не женат, за хибот никто не держит. С такими пацанами грех было не начать великое дело.

А дела его ждали и в самом деле великие. Грибовск – городок аграрно-промышленный. Со всего региона сюда свозят молоко, мясо, фрукты, овощи. Три мясомолочных комбината, два перерабатывающих завода. У всех есть работа, все неплохо зарабатывают. А еще рынок колхозный здесь самый крутой, из соседних районов сюда и торгаши едут, и покупатели. Большие деньги здесь крутятся. Но и это все не самое главное. Два рыбколхоза здесь крупнейших. Осетров добывают, черную икру, а это живая валюта, покрепче доллара. Богатый город Грибовск, есть здесь чем поживиться.

Собрал Фюрер своих пацанов – и вопрос ребром. Кто не ссыт, тот в банду, кому слабо – пусть отваливает. Только отвалить желающих не нашлось. Рэкетиры живут кучеряво, это ни для кого не секрет. Правда, убивают их немерено. Но так это в Москве, в Питере, а у них город маленький, провинциальный, здесь конкурентов нет. Кто в них стрелять будет?

Действительно, до Фюрера некому было в Грибовске рэкетом промышлять. Блатные были, но так, по мелочовке. Да и жили они каждый сам по себе. Воровали, разлагались под водкой или на игле, а собирались вместе разве что на гульбищах. Так, чтобы серьезную организацию составить – нет, до этого не додумались.

И кенты Фюрера до этого не додумались. Так накачались, что вместо мозгов у них мышцы образовались. А ведь могли под началом того же Мюллера рэкет-группу сколотить, и вперед, за бабками. Тогда бы он, Фюрер, после армейки оказался на вторых ролях. Но они тупые. И слава яйцам!

Первым делом Фюрер обложил данью местный, или, лучше сказать, межрайонный, рынок. Стволов ни у кого из пацанов не было. Нечем было «размен» вести, если вдруг что. Но обошлось без инцидентов. Торгаши и кооператоры как будто ждали их, рэкетиров ненаглядных. Когда же они, родненькие, наконец появятся?.. Вот и дождались на свою голову. Круто их в оборот взяли, каждого на карман поставили. Отстег пошел по полной программе. Через каких-то два месяца Фюрер уже на «Ниссане» с правым рулем разъезжал. Он мог бы и на «мерсе» или «БМВ» кататься. Но деньги он не транжирил. На стволы копил. Без стволов в его деле никуда.

Сначала в его арсенале появились обыкновенные «АКМы» и два «макарова». Затем партию польских «ТТ» подогнали. Еще через время огневую мощь его «бригады» пополнили два израильских «узи» и пять «лимонок».

Никто не препятствовал Фюреру обкладывать данью новоявленных коммерсантов. Даже когда он со своими пацанами наехал на акционировавшийся мясо-молочный комбинат, никто не дернулся. Накрыл он второй и третий комбинаты, перерабатывающие заводы под себя подмял. Все директора исправно платили ему дань.

Но когда он сунулся на рыбколхоз, попытался обложить данью браконьеров, промышляющих красной рыбой и черной икрой, ему пришлось иметь дело с крутыми пацанами. «Рыбная мафия» в Грибовске существовала уже давно, с конца восьмидесятых. Она контролировала большую часть побережья Азовского моря, держала в узде рыбколхозы и браконьеров, а также занималась поставками левого товара в центральные регионы России. Прибыли колоссальные.

Тягаться с Дрезиной, матерым браконьером, заправлявшим рыбными делами, Фюреру было тяжеловато. Под ним ходило десятка два бойцов, все со стволами. Кроме того, он мог поставить под ружье и кое-кого из браконьеров. А это здоровенные бородатые мужики, кто с обрезом, кто с охотничьим ружьем, кто даже и с автоматом. Такой хипеж наведут, только держись!

Но Фюрер спать не мог спокойно, зная, что кто-то у него под носом ворочает нелегальными миллионами, а ему не перепадает ни копья. Поэтому он начал укрупнять свою банду, довел ее до трех десятков «пехоты». Арсенал пополнил. Даже гранатомет у него на вооружении появился. И настал тот день, когда у Сешского лимана сошлись две «бригады», его и Дрезины.

Против трех десятков Фюрера Дрезина вывел четыре. Ожидалась грандиозная бойня. Миром враждующие стороны договориться не смогли. Каждый хотел держать рыбно-икорный рынок под своим единоличным контролем. Когда слова были исчерпаны, в ход пошло оружие.

Стреляли из автоматов, пулеметов, «помповиков», обрезов, даже из арбалетов – секретного оружия браконьеров. Палили из гранатометов, швыряли друг в друга «лимонки». Стороны несли большие потери.

Наконец гранатой оторвало голову Дрезине, и это решило исход битвы. Его «пехотинцы» и браконьеры дрогнули и стали рвать когти. Фюрер велел догонять их и бить в спину.

Фюрер потерял девятерых убитыми. Но игра стоила свеч. Теперь рыбно-икорный рынок Дрезины целиком принадлежал ему. Теперь он будет контролировать добычу и сбыт драгоценного товара.

Менты сработали оперативно. Вызвали отряд ОМОНа и повязали всех его бойцов. И самого Фюрера в их числе. Месяца два мурыжили их в областном следственном изоляторе. Как-никак больше двадцати трупов на них. Только попробуй разберись, кто в кого стрелял. Да и от стволов вовремя избавились. А тут еще целая армия адвокатов к делу подключилась. Короче говоря, менты остались с носом. Машина правосудия отхаркнула Фюрера и его бандитов как неудобоваримую вещь.

С тех пор Фюрер властвовал в Грибовске и его окрестностях безраздельно. Рэкет и контроль за рыбно-икорными потоками – на этом он делал большие деньги. И жил в полное свое удовольствие.

Роскошный двухэтажный особняк на берегу живописного озера, три иномарки в гараже: «шестисотый» «мерс», спортивный «Додж-Вайпер» и внедорожник «Рейндж-Ровер». А еще длинноногие красотки. Он меняет их как перчатки. Мог ли он надеяться на такую жизнь два года назад, когда вернулся из армии в убогую квартиру дряхлеющих предков?.. Он мог только мечтать. И мечта сбылась.

Держать под собой чересчур большую группировку не имело особого смысла. Расширять территории чревато пулей в затылок. Фюреру вполне хватало того, что он имел. А с его «пастбищами» и браконьерскими угодьями вполне справлялись два десятка крепко накачанных пацанов на «Мицубиси-Паджеро». Мобильность в его деле значила многое, поэтому Фюрер не жалел денег на дорогие тачки. И на пацанов тратился немало. У каждого квартира, тачка, по штуке баксов как минимум на карманные расходы. За это они всегда в готовности умереть за него. И умрут не задумываясь. Только вот за последний год в городе не прозвучало ни единого выстрела. Никто не зарился на его территории. И менты не трогают. Все они у него на прикорме. Тишь, одним словом, и благодать. Собирать дань с коммерсантов и браконьеров – ума не много надо. И немудрено, что попасть к нему в банду мечтает всякий. Да только он берет самых лучших.

Сегодня он приехал домой после двухнедельного отдыха в Анталии. Вот где рай земной! И сразу на него навалились дела. Впрочем, какие тут дела? Подумаешь, какой-то коммерсантишка доход утаивать вздумал, полгода всего половину отстегивал. Но Боровик его вычислил. У него своя «налоговая инспекция», толковые мальчики в ней обретаются.

– Кто такой? – вальяжно развалившись в кресле домашнего кабинета, спросил Фюрер.

– Олегом его, бля, зовут. Олег Пролозгин, хрен ему в грызло, – Боровик просто не умел разговаривать без «связующих» матюгов. – Три магазина у него своих, мать его за ногу, все продуктовые. Бабки немалые, в рот его дери, заколачивает, падла.

– Подпали ему один магазин. Пусть знает, как нас кидать. И главное, иск вчини, на счетчик поставь.

– Без проблем, долбаный он урод. Слушай, Фюрер, жена у него телка клевая, в рот ее. Может, не будем магазин, чтоб он сгорел, палить? Жену его, сучку стебаную, к себе утащим, на «хор» поставим?.. И фотку ему, как ее в зад, бля, жарят, подбросим.

– Клевая телка, говоришь, – задумчиво протянул Фюрер. – Глянуть бы на нее.

– Да без базара, – растянулся в довольной улыбке Боровик и протянул ему фотографию жены Пролозгина. – Жаль, не в бане, очко ее дери, снимали.

– Во, блин, да это же Маринка, – усмехнулся Фюрер. – Она и раньше вся из себя была. А сейчас вообще писец какой стала. Сколько же ей сейчас, лет двадцать? Ну да, где-то так. Слушай, а я бы ее трахнул.

Они жили тогда в одном дворе. Когда он в армию уходил, ей было лет тринадцать-четырнадцать. Она уже была красивой, но Фюрер как-то даже и не думал клеиться к ней. Совсем малая. Видел он ее и после армейки. Тогда ей, по ходу, восемнадцать было. В самый раз трахаться без трусов. Да только ему было как-то не до нее. В такую круговерть дел втянулся. Сейчас вот у него есть на нее время. И насрать, что у нее есть муж.

– Так в чем же, бля, проблемы? – засуетился Боровик. – К тебе ее и притащим. Трахай ее себе на здоровье.

А действительно, в чем проблемы? Ни в чем!

– Вот на неделе ее и притащишь.

– В целости и сохранности доставлю.

Ну да, еще не хватало, чтобы ее сначала по кругу пустили, а потом к нему привели.

* * *

Сегодня их «бригаде» везло. Полдюжины осетров, пуда по четыре на каждого. Жаль, без икры нынче рыба. Не сезон. И все же навар будет. Подкоптят они сейчас рыбу, и зашевелятся у каждого «хрусты» в кармане.

В их браконьерской «бригаде» пятеро. Ребята все молодые и все после армии. Крепкие как на подбор и отчаянные. И дело знают. На двух лодках в море или на лиман выходят, сети в воду, глаза – по сторонам. Вдруг рыбинспекция нагрянет. С ней шутки плохи.

Скоро зима, а там весна. Сезон начнется. Осетры нереститься пойдут. Вот тогда самое время делать большие деньги. Только от рыбинспекции вовремя уходи да Фюреру, мать его так, отстегивай.

В этом году Толик хорошо наварился. Новую «Ниву» купил да предкам в доме ремонт капитальный сделал. И на дела свои молодецкие оставил.

Но куда ему до Фюрера! Вот кто по-настоящему круто развернулся. Все, что только можно, подмял под себя. Пацаны под ним серьезные ходят, все со стволами. Большими делами вертят. Рэкет, икорный бизнес. На крупных бабках сидят.

Толик мог бы стать «быком» в его «стаде». Подготовка у него высший класс. И машется, лучше не надо, и с любым стволом на «ты». Но не стал. Вообще-то ему по фигу всякая там мораль. Ничего предосудительного не видел он в том, чтобы стать бандитом. Тем более что в последнее время это стало даже как бы модно. Только не хотелось шестерить на кого-то, хоть и на того же Фюрера. Потому он в браконьеры и подался. Риск немалый, отстегивать приходится, зато он сам себе голова – старший бригады не в счет. Вот-вот из армейки Макс прикатит. Вместе они составят свою бригаду, все навары пополам.

Классный чувак этот Макс. Жаль только, Маринку у него отбил. Впрочем, он не отбивал, она сама за ним пошла. Он, Толик, на нее наехал сгоряча. Макс полез за нее заступаться. Молоток, не сдрейфил. Раз по шарам получил, два, а все лезет с кулаками. Круто он его тогда загасил, из-за чего и в ментовку попал. Но Макс не стал заяву на него катать. Не подлый он. За это, наверно, и протянул ему Толик руку дружбы. Надо же, в армейке с ним встретился.

Он тогда из отпуска как раз прикатил. Уже знал, что Маринка вовсю гуляет с Олегом, только не стал говорить об этом Максу. Зато сам расстроился. Вот уж, блин, ко всем Маринка липнет. К Максу – из-за того, что он красивый. К Олегу – из-за того, что у него свой бизнес, машина, деньги. Перед свадьбой еще и квартиру трехкомнатную купил.

Впрочем, Олега Толик не осуждал. За что? В чем его вина, если он влюбился в Маринку. Для него она как богиня. Молится на нее, каждую пылинку с нее сдувает. А она его только терпит. По глазам видно. Хотя и старается выглядеть счастливой. Да ну ее!

С Олегом он и сейчас в дружбе. Мало того, он ему балыки осетровые сбывает. Три магазина у Олега в Грибовске, и еще один вроде в областном центре открывает. Хоть и не очень большие у него магазины, но свои и не в убыток. Только вот дома у него он почти не бывает – не хочется видеть, как он обнимает Марину.

Полтора года, как он уволился в запас, но с Максом связи не терял. Нет-нет да и черкнут друг другу письмецо. Далеко шагнул Макс. Из отстающих в передовики выбился. На конкурсах союзных первые места брал. Уж кто-кто, а Толик знает, что это значит. На собственной шкуре испытал.

Неплохая у них выйдет команда. Он и Макс. Всего двое, но стоит каждый не меньше десятка. Что ни говори, готовили их по высшему разряду. Кого хочешь на уши поставят. Лишь бы только стволы были да тротил или лучше пластид для подрывных устройств. Любую диверсию организуют.

Толик подъехал к магазину «Радужный», зашел туда и отыскал Олега.

– Привет, братан! – хлопнул он приятеля по плечу.

Олег одевался изысканно. Дорогой двубортный костюм, галстук за двести баксов, золотые часы. Сам весь ухоженный такой, лощеный. Толик одевается просто. Джинсы, кожаная куртка. С ног до головы забрызган грязью, и рыбой от него прет. Но Олег не морщит нос при встрече с ним. Друзьями они были, друзьями и остались.

– А-а, это ты, Бугай, – поморщился Олег.

Какая муха его укусила?

– Мы тут с пацанами осетров надыбали, классные балыки будут, скоро подвезу.

– Подвози, – вяло кивнул Олег.

– Че ты такой кислый? Стряслось что?

– Фюрер наехал.

– Во дела! Какого хрена ему надо?

– А такого. Недоплачивал я ему, видишь ли, – вскипел Олег. – Паразит долбаный, как пиявка к моей мошне присосался. Давай, давай, давай! А за что, спрашивается?

– Сейчас все бандитам отстегивают, – рассудил Толик.

Он и сам отстегивал.

– Никуда от них, гадов, не денешься.

– Никуда. Так что он от тебя хочет?

– Доплаты. А это два «лимона» и еще счетчик накручивается.

– Ну и отстегни.

– Отстегну, куда деваться!

– Ну ладно, крутись. Дай знать, если моя помощь понадобится.

Толик отлично дрался, стрелял из всех положений. И Олег это знал. Только против Фюрера он вряд ли потянет. Хотя как сказать.

* * *

Поезд подошел к мрачному, еще довоенной постройки зданию вокзала в семь утра. Остановился, содрогнулся всем своим составным телом. Молоденькая пышная проводница недовольно глянула на Максима и открыла дверь тамбура.

Сходя на перрон, он услышал за спиной легкий вздох.

– Счастливо, – обернувшись к ней, бросил Максим.

– Пока.

Двое суток он добирался домой из Питера. И все это время проводница Танечка напрашивалась на «палку чаю». То посмотрит на него жарко, то пройдет мимо, прижавшись к нему всем телом. Потом к себе в служебное купе стала звать. Помоги, мол, солдатик: то нужно сделать или это. Только он ее «не понимал». Так ничего у них и не вышло.

А как он мог залезть на какую-то там Танечку, если он только от Ольги едет.

Ольга. В его жизни она значит многое, если не все.

Он воспринял ее всерьез с первого дня, как их свел вместе ее отец, подполковник Желудев. Хотя, было дело, чуть не поднял ее на смех. Рука у нее от волнения дрогнула, когда она показывала ему, как надо стрелять из пистолета. Влюбилась в него, он это сразу понял. Только о любви с его стороны тогда и речи быть не могло. Совсем еще девчонка, нескладная, глянуть не на что.

Только девчонка эта такие фортели выкидывала! Никакой ниндзя с ней не сравнится. И рукопашным в совершенстве владела, и со стрелковым оружием никаких проблем, и по разведке и диверсиям шарила здорово. Подполковник Желудев называл ее гением. Шутка ли, он с пеленок ее как пацана растил, всю жизнь с ним ездила по полигонам. Многому она Макса научила. Только тогда он это не очень ценил. Хотелось побыстрее от нее избавиться.

А потом у Оленьки кончились летние каникулы, и она прекратила заниматься с Максимом. Теперь с ним работали штатные инструкторы. Он продолжал делать успехи. Далеко пошел, первым из всех стал. И все благодаря Ольге. Хороший она ему толчок дала. Если бы не она, возможно, до конца службы он бы так и остался тюфяком.

Она кончила школу, поступила в институт. И только после этого он по-настоящему обратил на нее внимание. Она стала настоящей красавицей. В такую нельзя не влюбиться. И он влюбился, только не давал знать ей о своих чувствах. До тех самых пор, пока из армии не уволился. Были у него кое-какие деньги, на них он номер в затрапезной гостинице снял, цветы купил. И к Ольге. Хорошо им было вместе. Они любили друг друга горячо и страстно. С Мариной ему не было так хорошо.

Скоро он вернется к Ольге. Погостит у бабушки, отдохнет чуть-чуть и снова в Питер. Там с работой проблем нет, а летом можно в институт поступить. Будет и учиться и жить вместе с Ольгой.

Максим обогнул здание вокзала, направился к остановке, сел в автобус, доехал до центра города. К дому своему шел мимо двухэтажного универмага.

– Макс! – послышался за спиной до боли знакомый голос.

Он остановился, обернулся и увидел Марину.

Эффектная блондинка в норковом манто нараспашку. Красивая, свежая, желанная – и замужняя. Она больше не принадлежала ему. Но и он не принадлежал ей.

– Привет.

Она подошла к нему и ослепительно улыбнулась.

– Привет, – нехотя ответил Максим.

– Чего такой сердитый? Все обижаешься?

– Да нет, – пожал он плечами.

Вообще-то он был на нее в обиде за предательство, но сейчас это не имело никакого значения. У него есть Ольга. И Марина ему не нужна, пусть она будет хоть в сто раз красивей.

– Обижаешься, вижу. Ты уж меня прости.

Она чувствовала себя виноватой, но это уже ничего не могло изменить.

Максим хорошо помнил тот день, когда узнал, что она выходит замуж за Олега. Он только что приехал в отпуск, собирался к Маринке, а тут на тебе, такой конфуз. Крепко он переживал, слов нет. И в ресторан, где свадьба гуляла, пришел, встал в уголке. Она его заметила. Тайком от жениха, вернее, уже мужа, вышла на улицу, поманила его взглядом за собой.

– Как ты могла? – с упреком спросил он. – Я думал, ты дождешься меня.

– Ну и дождалась бы. А дальше?.. Ты пойми, мне не нужен рай в шалаше. У тебя ничего нет, ни машины, ни квартиры.

Да, ни машины у него, ни квартиры, ни тем более дачи. Но есть он сам. Только зачем он ей без атрибутов красивой жизни? А у ее мужа было все.

На этом их разговор тогда и закончился. Вот и его продолжение. Но Максиму больше не хотелось с ней говорить. Да и ей, как видно, тоже.

– Я тебя прощаю. Пока!

Он повернулся к ней спиной и зашагал прочь. Шагов через сто он остановился и обернулся. Увидел, что Марина стоит у своей иномарки и открывает дверцу ключом.

Она уже открыла дверцу, когда к ней подъехал серебристый «БМВ». Из машины вынырнули два крепыша в спортивных костюмах и кожаных куртках. Они схватили Марину и силой затолкали в машину.

Любил Максим ее или нет, сейчас это не имело никакого значения. Не мог он спокойно смотреть, как ее похищают какие-то ублюдки. Поэтому рванулся с места и на полной скорости помчался к «БМВ». Но не успел. Машина умчалась, оставив ему только запах сгоревшего бензина.

* * *

Замуж Марина вышла не по любви. По расчету. Жизнь такая короткая, и прожить ее хотелось красиво. Квартира, машина, дача, деньги, много денег. У Олега все это было. И бизнес у него свой, он не последний в городе человек. Быть его женой – это еще и престижно. А Максим? Ни кола ни двора. Бабушкина квартира не в счет. Может, годам к сорока он что-нибудь и наживет, но к этому времени жизнь для нее утратит интерес.

Каждый человек должен стремиться к лучшему. И она стремится. Максим этого не понимает.

Сзади остановилась машина, открылись дверцы. Она и ойкнуть не успела, как сильные мужские руки впихнули ее внутрь салона. Двое крепких мужчин в кожаных куртках зажали ее с обеих сторон. Захлопнулись двери, и «пиратский» «БМВ» резко рванул с места.

Марина закричала, но тут же ей на рот легла широкая лента скотча.

Куда ее везут? Зачем? Кому она понадобилась? Что, если ее хотят изнасиловать? Вывезут за город, остановятся, швырнут на капот, разденут и начнут, каждый по очереди. А если все сразу?.. Марина в ужасе закрыла глаза.

Может, ее просто хотят ограбить? Но тогда почему с нее не снимают манто, не роются в сумочке?

Наверное, ее похитили с целью выкупа. А что, очень даже может быть. Муж у нее бизнесмен, деньги водятся, и «деревянные», и «зеленые».

Машина выехала за город, по узкой, но гладко асфальтированной дороге подъехала к озеру, остановилась у ворот роскошного дома в два этажа, окруженного высоким забором. Ворота автоматически сдвинулись в сторону – путь открыт.

– Выходи, – не грубо, но и не особо вежливо сказал ей крепыш справа и сам первым вышел из машины.

Руки он ей не подал. Кретин невоспитанный!

Марину провели в дом. Просторный холл в мраморе, гранитный пол, все блестит, все сверкает. В воздухе запах богатства. Марина была в восторге. Кто же хозяин сказочного дворца?

Ей отвели отдельную комнату. Мягкий персидский ковер на полу, золоченые обои, итальянская мебель под старину, роскошное двуспальное ложе, полная ваза фруктов на мраморном столике.

Вечером она узнала, кто хозяин этого дома. Им оказался Фюрер. Да, тот самый Васька Рогов из их двора. Высоко взлетел. Банда у него, весь Грибовск с окрестностями к рукам прибрал.

Не красавец он. Казалось, когда-то его лицо было из мягкого воска, и кто-то нехороший бросил в него мячом, попал в переносицу. На лице осталась вмятина, а потом оно так и застыло. Но какая разница? Ведь он баснословно богат. Олегу до него далеко.

* * *

– Ну ты даешь, Максим, – возмущенно протянула бабушка, глядя, как одевается внук. – Не успел приехать, а уже уходишь.

– Дела, бабушка, дела.

Дома он побыл совсем немного, часа три, не больше. Выкупался, наелся до отвала, полежал с часик. Потом засобирался к Толику. Из головы не выходила Марина. Ей сейчас плохо, а он тут бока на диване отлеживает. Выручать нужно женщину из беды.

Он надел старые джинсы-«варенки», болоньевую куртку, шапочку-петушок. Такое давно никто не носит, но ничего другого у него нет.

– Не унывай, я скоро.

Толик жил в частном доме на окраине города. Город небольшой, за полчаса пешком к нему добрался. Звонок на калитке. Интересно, дома ли дружок его армейский? Вряд ли...

Но нет, дверь открылась, и на пороге появился Толик. Лицо заспанное, а ведь времени уже почти двенадцать.

– Макс! – обрадовался Толик. – Ну наконец-то, братан!..

Они пожали друг другу руки и обнялись. Как будто сто лет не виделись.

– Заждался я тебя, в натуре, – пропуская в дом, похлопал его по плечу Толик.

Они прошли на кухню.

– Тяпнем по сто грамм?

– В самый раз.

А почему бы и не выпить с дорожки? Можно даже не по сто, а больше.

Толик достал из холодильника вазочку с черной икрой, тарелку с нарезанным балыком. Деликатесы. Только в Грибовске этим никого не удивишь.

Они выпили, закусили. Еще выпили.

– Отдохнешь после армейки, а потом я тебя к делу пристрою. Браконьерничать на пару будем, – выдал перспективу Толик.

– Извини, брат, отпадает, – развел руками Максим. – Я в Питер уезжаю. Уже все решено.

– Чего?

– Работать там буду, потом учиться.

– Да, плохо, – почесал затылок Толик.

– Ты с мужем Марины вроде знаком, – перешел Максим к главному.

– Ты об Олеге? Мы с ним вась-вась. Что, все по Маринке сохнешь?

– Уже отсох. Теперь у меня Ольга есть. К ней и еду в Питер.

– Какая Ольга?

– Ты ее знаешь. Помнишь, когда ты на дембель уходил, командира нового нам прислали? Подполковника Желудева.

– Ну чего же не помнить? Помню.

– И дочь его, наверно, помнишь.

– Такая маленькая, худая, косички такие смешные. Она еще с тобой занималась. В карате она вроде как большой спец. Крутая девчонка, ты писал.

– Не только в карате. И не смешная она уже вовсе. Повзрослела, изменилась. Вот смотри, – Максим вынул фотографию Ольги и положил на стол перед Толиком.

– Ну ваще!.. – только и сказал тот.

Высшая степень восхищения.

– Я тоже так думаю.

– А Маринка тебе зачем?

– Муж ее мне сейчас нужен.

– Отношения выяснять будешь? – нахмурился Толик.

Он явно не собирался давать друга в обиду. А ведь друг-то женился и на его любимой девушке, не только Максима.

– Буду, но не с ним. Марину похитили.

– Че?!

– Что слышал. Сегодня утром я ее видел, разговаривал с ней. Потом видел, как она к своей машине пошла. А тут уроды какие-то в кожаных куртках ее схватили, в свою машину затащили и увезли. Я к ней, но не успел, далеко было.

– Понятно.

Рука Толика потянулась к бутылке. Разволновался парень.

– Надо мужу сообщить.

– Сейчас хряпнем еще по чуть-чуть и поедем.

И тут зазвонил звонок.

– Кого там хрен принес? – Толик пошел открывать.

Через минуту в кухню вошел Олег, муж Марины. Бледный как мел, руки трясутся. И еще сильнее затряслись, когда он увидел Максима.

– Ты?!

Что и говорить, не любил он Максима, ревновал к нему жену.

– Ну я.

Казалось, Олег сейчас бросится на него с кулаками.

– Сядь, остынь, – урезонил его Толик. – Что там у тебя стряслось?

Олег сел на табурет, не спрашивая, взял бутылку, налил себе полный стакан и залпом выпил.

– Марину вроде как похитили, – наконец выдавил он из себя.

– Что значит «вроде»?

– Люди видели, как ее в машину какие-то качки силой затаскивали.

– Макс тоже видел.

Олег встрепенулся и впился в Максима злым взглядом.

– Ты видел?

– Допустим.

Максим мог вырубить его одним ударом, но даже не думал об этом. Понимал, как человеку хреново.

– Ты разговаривал с Мариной?

– Разве это важно?

– Для меня важно! – выкрикнул Олег. – Только попробуй тронь ее!

– Слушай, ты! – зарычал на него Толик. – Ты мне друган, но я тебе сейчас, бля, по чайнику настучу. Че ты, в натуре, пургу несешь? Ты зачем пришел?

Только грубостью Толик мог остудить Олега. И у него это получилось.

– Ты, Толик, должен мне помочь. Ты же обещал.

– Понял, без проблем. Ты это, случаем, в ментовку не заявлял?

– Какая, на хрен, ментовка? – Олег снова начал заводиться. – Марину Фюрер похитил, а у Фюрера вся ментовка на прикорме.

– Стоп! С чего ты взял, что ее похитил Фюрер?

– Я же говорил тебе вчера, что Фюрер на меня наехал. Деньги он свои получит, тут мне деваться некуда. Только ему одного счетчика мало. Вот он Марину к себе и забрал. Что, если он ее изнасилует?

Олег низко опустил голову и обхватил ее руками.

– Гасить, бля, надо этого ублюдка! – сжал кулаки Толик. – Если Маринка у него, мы ее из этого дерьма, бля буду, вытащим. Так, Макс?

Максиму невольно вспомнился подвал, где его запер вместе с Мариной и Толиком этот самый Фюрер. Уже тогда он был тем еще подонком. Потом он вспомнил тот же самый подвал, куда заглянул случайно. Шестнадцать лет ему было тогда. Видел он, как здоровенные пацаны тягают железо, качают мышцы. Раньше они в фашистов играли, а сейчас серьезными делами заправляют, рэкетом занимаются. И все под Фюрером ходят. Далеко этот гад прыгнул, и никто его не остановит. Ну, это еще как сказать!

– О чем разговор?

Если Марину похитил Фюрер, он же ее и вернет. Изнасилует он или нет, это другой вопрос. Но Олег ему заплатит, и он вернет Марину. Их помощь ему вроде как и не нужна, они только хуже могут сделать. Олег скоро это поймет и начнет отговаривать, но пока он порет горячку, нужно пользоваться моментом. Уж больно хотелось Максиму и Толику самим вырвать Марину из рук Фюрера.

– Братан, мы найдем твою Маринку, зуб даю, – заверил Олега Толик. – И на Фюрера наедем. Только нам стволы нужны.

– Да, стволы в этом деле не помешают, – согласился Максим.

В очень серьезное дело они ввязываются, тут уж крови бояться нечего. Возможно, придется кого-то подстрелить, хотя лучше было бы обойтись без пальбы.

– И пару-тройку тротиловых шашек, – добавил он.

Может, им понадобится что-то взорвать. А с минным делом они знакомы.

– Стволов у меня нет, шашек тоже, – сказал Олег. – Но есть деньги.

– Тогда о чем базар?

Толик подмигнул Максиму.

Они начинают серьезное дело. Они одна команда. Непобедимая.

* * *

Марина стояла под тугими струями душа, смывала с себя мыльную пену. Голова вскинута, глаза закрыты, рука заброшена на мокрые волосы. А фигурка у нее высший класс. Ножки, животик, груди – все в идеале. Залюбуешься. И Фюрер любовался. Он наблюдал за ней через глазок скрытой видеокамеры, выходящий на метровый экран «Панасоника».

Потом Марина ушла к себе в комнату сушить волосы, краситься, одеваться, – словом, готовиться к ужину.

Ужин при свечах. Где-то Фюрер читал об этом. Вроде бы высший шик. При свечах так при свечах.

Они будут сидеть с Мариной за столом, пить шампанское, вспоминать детство. А потом он ее трахнет.

Можно взять ее силой. Пара пацанов заломает ее без проблем. Но брать ее силой неинтересно. Вот если она ему по доброй воле отдастся...

Если честно, то он сомневался в том, что Марина так вот и подставит ему свой передок. Не красавец он: обделила его природа. Но ничего, если баба заартачится, у него в запасе всегда есть верный вариант.

К столу Марина вышла с улыбкой. Обалденная баба, базара нет. Глаза сияют, лицо светится. Да она рада ему! Фюрер почувствовал, как у него забурлила кровь.

Она продолжала улыбаться и за столом. И глазки ему строила. Но она же вроде ненавидеть его должна. Он ее похитил.

– Все вспоминаю наш подвал, – она первой заговорила о детстве. – Только раньше ты, Фюрер, не больно-то меня жаловал.

– А сейчас жалую? – расплылся он в довольной улыбке.

– Жалуешь. Красивый у тебя дом, хорошо у тебя.

В ее глазах был восторг. Бальзам Фюреру на душу.

– Знаешь, почему ты здесь?

– Потому что я тебе нравлюсь?

– Нет.

– Я тебе не нравлюсь?

Она даже обиделась.

Фюрер хватил ртом воздух.

– Нет, ты-то как раз мне нравишься, гадом буду! Мне твой муж не нравится. На бабки он меня кинул.

– На бабки, кинул... Как это понять?

Святая невинность.

– Он мне недоплачивал.

– Ах вот оно как! – Марина нахмурилась. – Олег для меня деньги берег. Я женщина дорогая, на меня много денег надо.

– Я твоего мужа наказать хотел, вот и похитил тебя.

– Ах ты негодник! – Она погрозила пальчиком.

Эта женщина с ним играет, но игра кайфовая.

– Пусть негодник. А знаешь, что я хотел с тобой сделать?

Ладно, пора переходить к самому главному. В штанах уже застоялось.

– Что?

– А то, что мужики с бабами делают. Марин, давай пойдем ко мне в комнату?

– Зачем?

– Ну ты же сама знаешь, – замялся Фюрер.

Он хотел быть с ней грубым, но почему-то не получалось.

– Не знаю...

Но она, конечно, все знала. Чего ломаться-то?

– Мы с тобой это, типа сексом займемся.

– Да что ты говоришь? – Ее губы изогнулись в гневную дугу. – Ты что, за шлюху меня принимаешь?

– Ты это, короче, не брыкайся! – рявкнул он, поднимаясь со своего места. – Хочу тебя трахнуть и трахну! И целку ты из себя не строй, не то все дыры распломбирую!

Наконец-то он разговаривает с ней, как со всякой другой женщиной. Они, суки, только такой язык и понимают.

– Ну зачем же ты так? – Марина сразу потускнела.

– Пошли, – он взял ее за руку и потянул за собой.

Но он недооценил ее. Она вырвала руку и отбежала в глубь комнаты.

– Василий, ну зачем же ты со мной так грубо? – со слезами на глазах спросила она.

Фюрер почувствовал, что начинает таять. И правда, чего это он с ней так грубо?.. Она не такая, как все.

– Ты же мне нравишься.

– Я думала, ты меня у мужа похитил. Думала, ты ко мне серьезно.

– Мало что ты думала, – голос его звучал неуверенно.

– Скажи, ты женат?

– Нет.

Зачем ему жена? В его распоряжении самые клевые девки в городе. Только свистни, гуртом набегут. Но Марина не девка, она особенная. А что, если?..

Он даже затаил дыхание.

Что, если он женится на ней? Заберет у мужа и женится. Идеальной женой будет. Вряд ли он найдет себе лучшую... А еще за ней богатое приданое.

Фюрера осенила блестящая, как ему показалось, мысль. Муж Марины владеет тремя магазинами в Грибовске и еще одним в областном центре. И все это, видать, завещано любимой жене. Проблема в одном – исполнить завещание. Но для Фюрера это не проблема. Чик «пером» по горлу – и куда только все проблемы подеваются.

– А знаешь, мы ведь по-хорошему можем быть вместе, – загадочно улыбнулась она.

– Как это по-хорошему?

– Нам нужно пожениться. И тогда я вся твоя.

– Да ты мои мысли, блин, читаешь!

Он готов на ней жениться, базара нет. Она будет ему примерной женой.

– А как же быть с твоим мужем?

Впрочем, он и сам знал ответ на этот вопрос. Развод со смертельным исходом. Но Марина недолго будет вдовой.

– Мы разведемся.

– И чем скорее, тем лучше.

– Правда, я многое потеряю, – ее голос звучал озабоченно. – Дело в том, что Олег завещал мне все свое имущество. Когда я сообщу ему о моем желании развестись, он изменит завещание.

Не успеет!

– Ну и хрен с ним. Со мной ты в бедности жить не будешь.

Марина только этого и ждала. Глаза у нее радостно засверкали.

– Я тебе на свадьбу бриллиантовое колье подарю.

Ее взгляд вспыхнул еще ярче. Похоже, он нашел ее слабое место.

– А сегодня я подарю тебе кое-что другое. Золотой браслет.

Фюрер подошел к Марине, взял ее за руку. Она пошла за ним как зачарованная. Он провел ее в свою спальню на первом этаже, подошел к потайному сейфу, открыл его, достал футляр, обитый красным бархатом. В нем лежал золотой браслет в виде переплетенных змей.

– Это твое.

Он открыл футляр и протянул браслет Марине.

Она чуть не задохнулась от восторга. Бабы, они все такие. Им самую хреновую безделушку покажи, они и рады.

Марина рассматривала браслет, примеряла его. И даже не обратила внимания на то, что Фюрер подошел к ней сзади и начал тискать рукой ее груди. Вторая рука задрала ей платье и двигалась вверх по ноге.

Только когда он начал стягивать с нее трусики, она закинула голову назад и жадно задышала. Ее тело мелко дрожало.

Дальше все пошло по известной схеме. Шмотки в сторону, флаг – по ветру, ноги врастопырку, и, ура, на подвиг. Он не хотел ставить ее в неловкое положение, но пришлось. В позе крабом она выглядела убойно.

Стоило признать, что в постели с Мариной неплохо. Хоть и не очень горячая баба, но стоит на нее еще как. Стоит и стоять будет. Возможно, он даже не будет ей изменять.

* * *

Браконьеры – народ серьезный. Красная рыба – это естественная валюта, достаточно твердая. Все места на лиманах, на реках и на море давно уже проданы. Но залетных ой-ой как много. Только успевай отбиваться, отстаивать свое место под солнцем. Вот браконьеры и отбиваются. К тому же с рыбинспекторами у них самая настоящая война. В ход идет все, от «лупары», то бишь обреза, до дорогих арбалетов с оптическими прицелами. Оружие на деревьях не растет. Его добывают из надежных источников. Один из таких источников знал Толик. Вместе с Максимом выехал в Краснодар.

На городском рынке Толик разыскал высокого тощего парня с бегающими глазками.

– Дело к тебе, Лопата, – заговорщицки подмигнул ему он.

– Че, стволы? – тихо спросил тот.

– А ты догадлив, – усмехнулся Толик.

– Че надо?

– Пару «макаров» с «маслятами» да тротиловых шашек с пяток.

– С «музыкой» проблем нет. А чего «макары»? Могу «люгер» или «браунинг» предложить. Еще «беретта» есть, отличная штука.

«И стоит дороже».

Но дело в данном случае не в цене. Просто к «макарову» и он и Толик в армейке привыкли. На этих пистолетах их дрессировали. Привычки – дело серьезное, ими разбрасываться нельзя. Тем более туфта все это, что про «ПМ» говорят. Отличная вещь, если разобраться.

– Не, нам «макары» нужны.

– Еще «лимоны» есть, эф-первые.

– Пара штук не помешает, – Толик раздумывал недолго.

– Бабки вперед.

Лопата назвал цену, Толик отсчитал деньги.

Через час, «подкованные», они ехали к Грибовску.

Вечером того же дня они уже забирались на высокую сосну в роще неподалеку от особняка Фюрера.

– Классный он, бляха, «рейхстаг» отгрохал, – сказал Толик, настраивая оптику.

– Надо думать, – отозвался Максим.

Он сидел на «этаж», то есть на ветку, ниже.

Толик рассматривал дом через окуляры мощного полевого бинокля. Без него он не отправлялся ни на одну рыбалку. И сейчас они вроде как на рыбалке. Ловят рыбу в мутной воде.

– Блин, все окна зашторены, – сообщил он.

– Снайперов опасается.

– Бандитский век недолог. И на этого козла пуля уже отлита.

Толик продолжал смотреть в бинокль.

– Вряд ли он здесь Маринку прячет, – рассудил Максим.

– Почему так думаешь?

– А вдруг менты?

– Ты слышал, что Олег тер? Менты у Фюрера все куплены. Они при нем как полицаи при фашистах. Есть!

– Что там?

– Да занавеска на первом этаже откинулась. Бля буду, Маринка в окне засветилась. Все, исчезла.

– Ну что, братан, проводим рекогносцировку, – вставил армейское словцо Максим.

Если Марина в доме у Фюрера, надо составить план дальнейших действий, хотя бы визуально прощупать все подступы к объекту, определить слабые места, вероятность проникновения и все такое прочее.

А дом охраняется отлично. Два охранника постоянно дежурят, камеры наружного наблюдения везде понатыканы, на ночь спускают собак. Поверх забора колючая проволока, похоже, под током. Не так-то просто к пленнице подобраться.

Следующим вечером в темноте они снова пробрались к роще, влезли на сосну. И снова Толик увидел Марину все в том же окне. Теперь они стопроцентно знали, где ее комната.

– Окно зарешечено, – задумчиво проговорил Толик. – Решетка ажурная, декоративная, но крепкая, падла, на глаз видно. Только танком ее и сдернешь.

– Чем?

Максима осенила блестящая мысль.

– Танком. А что?

– Да ничего. Надо танк угнать. Тут неподалеку мотострелковая бригада дислоцируется.

– Слушай, а черепок у тебя варит!

* * *

План проникновения на территорию воинской части был составлен во всех деталях. Ночь, холод, луна за облаками. Сама природа помогала им. Да еще навыки разведчиков-диверсантов свежи в памяти.

Часть стояла на возвышенности. Вокруг забор из бетонных плит, старый, с дырами. Дыры заделаны латками из колючей проволоки. Но это не препятствие.

Толик перекусил проволоку, пропустил вперед Макса. За ним пробрался за забор и он. Крадучись они дошли до автопарка. Снова работа мощным кусачкам. Перерезали «колючку» во внутреннем ограждении. Тишина, в будке КПП свет не горит. Спит служба. Но осторожность все равно нужна. Они бесшумно подобрались к двум «сто тридцатым» «ЗИЛам». Явно списанные машины. Лобовых стекол нет, капоты сорваны, моторы тю-тю. На металлолом давно пора, но военные тяжелы на подъем.

– Давай, – Толик протянул руку и взял у Макса самопальную мину, закрепил ее под подножкой. – Нормалек.

Осталось запустить часовой механизм, но это уже плевое дело.

Все, с первой частью плана почти закончено. Теперь только покинуть пределы части. Что они и сделали. А потом снова проникли на ее территорию. Но уже с другой стороны. К танковому парку.

Часовой в тяжелом тулупе ходил вдоль утепленных боксов со вскинутым автоматом. Не подходи, мол. Да только туфта все это. Сонный часовой, на ходу спит. Находка для шпиона, одним словом. А Толику даже интересно быть шпионом.

Он подкрался к часовому со спины, заткнул ему рот и пережал сонную артерию. Готов. Тело обмякло. Толик бесшумно опустил часового на землю. Скоро очухается, а это ни к чему. Толик достал шприц-тюбик с быстродействующим снотворным и вколол часовому дозу. Теперь будет спать долго. Он оттащил беднягу в темное место, стянул с него тулуп, шапку, забрал автомат. Утеплился, вооружился. Медленно двинулся вдоль боксов. Как он и ожидал, ворота и калитки в них были закрыты. Ключи у дежурного по парку, а тот в своей будке кемарит. И на все замки закрыт. Надо дверь ломать, но нельзя. Вмиг тревогу подымут.

С Максом у них все рассчитано по минутам, даже по секундам. Через пять минут грянет взрыв. Самый раз.

Ленивой походкой Толик подошел к кнопке звонка, через который часовой связывался с караулкой. Нажал четыре раза. Мол, не сплю я, часовой Пупкин. Затем он все так же неторопливо двинулся к будке КПП. Подошел к двери.

И тут со стороны автопарка ухнула мина, взлетел на воздух списанный «ЗИЛ». Жертв нет, но шум изрядный. Дежурный по танковому парку как ошпаренный выскочил из своей конуры. Но в грудь ему ткнулся штык-нож автомата.

– Тихо, дядя, – гробовым голосом предупредил Толик.

Солдатскую шапку он уже снял. Сейчас на нем была вязаная шапочка «ночь», натянутая до подбородка. Вырезы только для глаз.

Он затолкал побледневшего прапорщика в дежурку.

– Где помощник?

– Там, – в испуге тот кивнул на дверь в закуток.

За спиной появился Максим. Он слышал разговор. Его лицо тоже скрывала маска. Он без слов отодвинул прапора в сторону, открыл дверь в комнату отдыха и нейтрализовал дневального. Все, теперь порядок.

– Жить хочешь? – спросил Толик и для убедительности передернул затвор.

– Да, – пробормотал прапор.

– Тогда вскрывай бокс. Танк нам нужен. И чтобы на ходу.

Наступил самый ответственный момент. Если прапор полезет в бутылку, начнет строить из себя Александра Матросова, тогда им придется ой как плохо. Но вояка решил, что его и в самом деле могут грохнуть. Долго упрашивать его не пришлось.

Вся дежурная служба бригады и караул были подняты по тревоге, но все внимание – на автопарк. Там произошел инцидент. О танковом парке забыли напрочь. На то и был расчет. И он оправдался. По логике вещей охрану парка нужно было усилить. Но Толику хорошо была известна логика военных, поднятых по тревоге ночью. Наспех во всем разобраться, вовремя доложить куда следует. Все остальное потом. К этому времени танк будет уже далеко.

Прапорщик явно дорожил своей шкурой. Открыл бокс, сам завел танк, уступил место Максу. Толик открыл выездные ворота.

Макс прогрел машину, выкатил ее из бокса и спокойно выехал за территорию части. К этому времени прапор уже лежал в своей дежурке. Минут на десять вырубил его Толик. Больше не надо. Все равно о пропаже вот-вот узнают.

Он скинул с себя тулуп, забрал с собой автомат, быстро закрыл за собой ворота, подбежал к боевой машине и забрался в нее.

– Два танкиста, два веселых друга! – заорал он в возбуждении, когда танк набрал полный ход.

Да, они настоящие диверсанты. Не зря их два года гоняли как сидоровых коз.

Макс уверенно вел машину. Управление «Т-70» входило в курс их боевой подготовки. Да что там наши машины, их и натовские танки водить учили.

В танке отсутствовал боекомплект, пулемет. Но Фюреру все равно писец.

* * *

Позавчера и вчера Марина была в постели не очень. Фюреру тем не менее с ней было хорошо. И так он ее и этак. Но инициативы с ее стороны почти никакой. Трахай, дескать, а я в потолок погляжу. Сегодня она загорелась, как будто сатана в нее вселился. Такое вытворяла! Если так и дальше пойдет, то он уж точно изменять ей ни с кем не будет.

Фюрер – мужчина здоровый, только вот, если честно, с потенцией у него что-то не очень. Больше одного раза ни-ни. А вот с Мариной у него и по три раза получалось. Кончит, заставит ее к окну подойти, нагнуться, выставить на обозрение свой роскошный зад. Ядерная картинка получается. «Болт» сам в «гайку» просится. Только Марине стыдно. Она прячет лицо за занавеской. Ничего, пусть посмотрит в ночь. Долго смотреть у нее не получается. Минута, две – и он снова зовет ее к себе.

Сегодня она заводила его аж целых пять раз. Таски такие, охренеть можно. И сама измочалилась, и его измотала. Даже в душ пойти времени не было. Как откинулась на спину, так и заснула. Он только на бок ее повернул да простыней накрыл. Пусть поспит. А утречком он еще палочку ей поставит. Ох и женщина!

Марина не любила, когда он курит в постели. И он, как ни странно, не курил. Но сейчас она спит, можно и курнуть. На душе-то как хорошо!

Фюрер достал сигарету, щелкнул зажигалкой. И вдруг услышал со стороны озера подозрительный шум. Погоди, да ведь это рев мотора.

Он подошел к окну, отдернул в сторону занавеску. У него на глазах въездные ворота с грохотом слетели с петель. По бетонированной полосе дороги прямо на дом медленно катил боевой танк. С ума сойти! Остановился, грозно повел орудием, снова тронулся с места и двинулся прямо на его окно.

Дальше Фюрер это кино смотреть не стал. Он пулей выскочил из комнаты. Не дай бог, сюда въедет танк!

О Марине он даже и не думал. Каждый за себя.

* * *

Максим подогнал танк вплотную к зарешеченному окну. Открыл люк водителя-механика, высунулся через него, накинул стальные тросы на оконную раму и на решетку. Снова сел за рычаги, дал задний ход. Рама и решетка вырвались с мясом.

И снова танк вплотную подошел к окну. Башня была развернута в сторону входных дверей. Толик держал автомат в пулеметном гнезде. Тра-та-та!

– Получили, гады? Теперь будут знать!

– Что там? – спросил Максим, натягивая шапочку.

Он уже был готов покинуть танк и пробраться в дом.

– Да охранники, бляха, из норы своей высунулись. Я этих крыс, блин, обратно загнал.

– Держи их на прицеле.

– Да без базара.

– Верхний люк откинь, и за рычаги.

Что сказал Толик в ответ, Максим не слышал. Он через оконный проем уже впрыгивал в комнату.

Марина полулежала на постели и с ужасом смотрела на него. Кроме нее, здесь никого не было. Значит, она ночует одна.

– Тише, Маша, я Дубровский, – весело сказал он, открывая лицо.

– Макс? – удивленно воскликнула она.

– Где Фюрер?

Она обвела взглядом комнату, как будто Фюрер мог быть именно здесь.

– Не знаю, – пожала она плечами.

– Ладно, трали-вали потом! Мы с Толиком за тобой.

Максим схватил ее за руку и сдернул с постели. Да она голая. Одежда лежала рядом. Он и ее загреб в охапку. Марина потянула за собой простыню. На ходу завернулась в нее.

Он вытащил ее через окно на броню машины, помог влезть на башню.

– Давай пролазь, – показал он на открытый люк.

Она послушно забралась в машину. Хотя, похоже, ей вовсе этого не хотелось. Вслед за ней пролез и он. И вовремя. Едва захлопнулся люк, как по броне зацокали пули. Расшевелилась наконец охрана.

Толик сидел за рычагами.

– Давай жми! – крикнул Максим, устраивая Марину поудобнее.

Но тот и сам знал, что нужно делать. Надо как можно скорее отсюда убираться. Вдруг у охранников РПГ найдется?

Все обошлось. Гранатомета у охраны не было. Танк беспрепятственно вырвался на оперативный простор.

Толик о чем-то весело рассказывал, но к ним не оборачивался. Все внимание на дорогу. Иначе беда. Марина слушала Толика, Максим ее как будто бы и не интересовал. И он тоже делал вид, что не замечает ее.

Через полчаса были на месте.

Все втроем они покинули танк. Оставили в нем автомат. Меньше проблем будет. Метрах в двадцати от боевой машины стояла в укрытии «Нива». Они пересели в нее и взяли курс на город. Танк остался стоять посреди дороги с включенным прожектором. Они уже проехали с километр, как навстречу им проехал военный грузовик. Ну все, считай, нашли пропажу.

Машину вел Толик. Максим сидел рядом с ним, Марина сзади. До города минут пятнадцать езды.

Они подъехали к пятиэтажному дому, где жили Марина с мужем.

– Ну все, вот ты и дома, – весело изрек Толик, открывая дверь.

Он выбрался из машины и помог выбраться Марине.

– Макс, я сейчас. Ты побудь в машине.

Они с Мариной скрылись в подъезде.

* * *

– Лихо вы, – сказала Марина, поднимаясь на третий этаж. – Самого Фюрера с носом оставили.

Особой радости в ее голосе не чувствовалось. Странно. От бандитов ее избавили, к мужу в упаковке доставили, а она не рада. Может, просто устала?

Толик остановился перед массивной бронированной дверью. Позвонил. Никто не открывал. Он позвонил еще. Результат тот же. Но Олег должен быть дома.

На всякий случай Олег дал ему запасные ключи от квартиры. И этот «всякий случай», видимо, настал. У Марины ключей не было. Они остались в доме у Фюрера, урода этого долбаного.

Толик открыл внешнюю и внутреннюю двери, пропустил вперед Марину. Она направилась в зал. Он шагнул на кухню: знал, что в холодильнике у Олега всегда есть «чекушка». На грудь принять сейчас в самый раз. Боевые сто граммов.

Марина вошла на кухню, бледная как смерть. Руки трясутся. Глаза как чайные блюдца, того и гляди, на пол вывалятся.

– Что такое? – Толик почувствовал неладное.

– Там, – еле выдавила она и рукой показала куда-то в глубь квартиры.

Толик обошел ее и двинулся в зал. Она пошла за ним.

На крюке вместо люстры висел Олег. Толику стало не по себе, но он нашел в себе силы подойти к висельнику, взять его за руку. Рука холодная – все, не жилец он на этом свете. Ну какого хрена он в петлю полез?..

– Это я во всем виновата, – услышал он за спиной голос Марины.

Она невидяще смотрела на покойного мужа. Глаза ее безумно блестели.

– В чем ты виновата?

– Фюрер жениться на мне хочет. Я не хотела, чтобы он меня изнасиловал. Поэтому я согласилась, – на одной ровной интонации проговорила она. – Вот, значит, как он избавился от Олега.

Она замолчала, села на диван и превратилась в каменное изваяние.

– Ты думаешь, это Фюрер?

Схитрила, называется. Неужели Фюрер всерьез решил жениться на ней? А почему бы и нет?

Марина молчала.

– Ну, сука! – обращая свой гнев к Фюреру, сжал кулаки Толик. – Я его, падлу, своими руками...

В это время во дворе прозвучали два выстрела. Это мог стрелять Максим. У него «макар» без глушителя. А зря.

– Ты сиди здесь! – срываясь с места, велел Толик.

Марина даже ухом не повела.

– Я щас. Если через час не вернусь, вызывай милицию, расскажи все как есть.

Последние слова он договаривал, уже закрывая за собой дверь. Слышала его Марина или нет?..

* * *

– Ублюдки, бля! – орал Фюрер, хлобыстая охранников по щекам. – Че, бля, в штаны навалили? Ни одного козла не загасили!

Не, в натуре, целый танк к дому подкатил. Ублюдок из него вылез, решетку сорвал, окно выдавил. Потом в комнату залез, Марину с собой забрал. Да его раз сто за это время можно было пристрелить. А у этих козлов очко сыграло. Танк, видите ли, с пулеметом. Одному козлу даже ухо пулей обожгло. Лучше бы ему яйца в клочья разнесло! Впрочем, и он сам был не на высоте, выскочил из дому и дал деру. Хорошо хоть вовремя остановился.

Охранники, два мордоворота в кожаных куртках, молчали. А что они еще могут сказать?

Теперь, когда танк исчез из виду, Фюрер мог соображать спокойно. Куда могли увезти Марину? Скорее всего домой, к мужу. А мужа уже нет, его Мурзила с Лабазом под суицид сработали, повесился, мол, горемыка.

Минут через пятнадцать к дому подъехал «БМВ». Боровик и Мюллер подкатили. Две первые скрипки в его криминальном оркестре.

– Че такое? – спросили они, подходя к Фюреру.

Вот на кого вся его надежда.

– Тут, короче, козлы какие-то на танке прикатили.

– На танке?

Да, в это трудно поверить. Но факт есть факт. Достаточно глянуть на снесенные напрочь ворота, чтобы убедиться в этом.

– Хорошо, что не на вертолете, – Фюрер уже мог относиться к этому с иронией.

Но еще совсем недавно ему было не до шуток.

– Кто?

– А это, пацаны, узнать надо, – хищно сощурился Фюрер. – Марину утащили. Через нее на козлов этих и выйдем.

– Сначала ее найти надо, – рассудил Мюллер.

– Вот этим и займетесь. Сами лично займетесь.

– Как скажешь, – пожал плечами Боровик.

Давно уже они не выходили на дело сами. Все «быков» своих выставляли. Но сейчас нет времени дожидаться рядовых исполнителей. Охранники не в счет. Этим лохам даже в помойке рыться не доверишь.

– По адресочку одному проедете.

– Мы без стволов.

А без стволов в таком деле никуда. Марина скорее всего под прикрытием козлов из танка. Танк-то, наверное, из части откуда-нибудь угнали. Может, она с танкистами любовь крутила?..

– Из моего арсенала возьмите.

Фюрер повел своих кентов в подвал, к тайнику. Одному дал «астру», другому «беретту», все пушки с глушителями.

– Сюда этих козлов притащите.

«БМВ» помчался к городу. Минут через пятнадцать будут на месте.

* * *

Максим сидел в «Ниве» и курил.

Курить он в армии начал. И не бросил вовремя – втянулся. А надо бы завязывать с этим делом.

Позади него остановилась машина. Он оглянулся. «БМВ» серебристого цвета. Именно в такой запихнули Марину. Максим напрягся, рука потянулась к «макару», клацнул предохранитель, щелкнул затвор.

Через минуту к машине подошли два крепыша в кожаных куртках. Глянули на него через окно. Ну и рожи, за три дня не обсеришь. Один потянулся к ручке двери с его стороны. Второй пристроился за спиной первого. Это явно люди Фюрера.

Дверь открылась.

– Ты чего здесь? – подозрительно прищурился качок.

Марину ищут. Врубились, где ее нужно искать. Что ж, Максим к такому повороту событий был готов. Ведь не зря они собирались с Толиком охранять ее до утра. На Олега надежда слабая. Он только петушиться умеет.

– Да так, к телке приехал, – словно бы нехотя ответил Максим.

Палец его лежал на спусковом крючке «макара», вместе с левой рукой опущенного за сиденье. Он и с левой руки стреляет отменно.

– В четвертом часу ночи?

– Наше дело молодое.

– А почему не за рулем?

Действительно, почему он сидит справа?..

– Слушай, ты что, из милиции? – вяло возмутился Максим.

– Почти. Ты это, козел, воду не мути. – Рука бандита полезла под куртку, там и осталась. – Говори, зачем здесь?

– Марину привез.

Хочешь правду? Получай!

– Так это ты, козел, на танке на Фюрера наехал?

– Я не козел.

– Поедешь с нами, – крепыш начал вытаскивать пистолет.

Хочешь пулю? И это можно!.. Максим никуда с ним ехать не собирался.

Бандит еще не успел направить на него ствол, как получил пулю в лоб. Второй дернулся, чтобы достать свою пушку, да уж куда ему! Пуля угодила ему в левый глаз. Побыстрее нужно было, ребята. Чего ж вы так?

Как ветром выдуло Максима из машины. Он ощутил мощный всплеск энергии. Руки обрели нечеловеческую силу. Он без труда забросил убитых на заднее сиденье через переднюю дверь. Затем занял место за рулем. Завел машину. Нужно бы как можно скорее уезжать, но без Толика нельзя.

Раньше, еще до армии, перед тем как кинуться в драку, его брал мандраж. Наливались свинцовой тяжестью руки и ноги, мелко колотило тело, адреналин в крови туманил мозги. Но в армии он стал сильным и вместе с силой обрел уверенность в себе. Теперь он не волновался. Ни разу даже не вздрогнул, угоняя танк и спасая Марину. Не дрогнула его рука и сейчас, когда пришлось убивать. Убивал без страха. Бандиты – не просто люди, они смертники и с самого начала знают, что их ждет гибель. А раз так, он убивал их легко и просто. За что боролись, на то и напоролись. Кроме того, сейчас действовал закон войны: или ты, или тебя.

Вот и Толик. Выбежал из подъезда и прямо к нему. Он уже все понял, поэтому без лишних слов занял место на пассажирском сиденье. Максим дал по газам, и «Нива» рванулась с места.

Водитель из него аховый. Но со двора и ночного города как-нибудь выедет. Сейчас нельзя терять ни секунды на пересадке.

– Во, бля! – выругался Толик, глянув назад. – Ты их?

Глупый вопрос.

– Да нет, пионеры тут проходили.

Но Толику было не до шуток.

– От Фюрера козлы?

– А то от кого?

– Олега убили.

– Что?

Максиму показалось, что он ослышался.

– Без мужа Марина осталась.

– Что так?

– Повесили Олега. Зашли мы в квартиру, а он висит, уже давно не качается.

– Почему убили?

– Марина говорит, что Фюрер замуж ее звал. Она боялась его, а потому согласилась. Но одна проблема – муж у нее есть. И Фюрер эту проблему, козел ублюдочный, решил. Я ему, падле, кишки на струны пущу!..

– В другой раз.

Сейчас не самое подходящее время выяснять отношения с Фюрером. Момент внезапности уже позади. Теперь этого урода врасплох не возьмешь. Он наготове. Уже огрызнулся. Правда, неудачно. Два трупа на заднем сиденье тому подтверждение.

– Когти нам из города рвать надо. – Толик и сам все прекрасно понимал.

Они остановились далеко за городом, в лесочке. Пока не начало светать, рыли могилу. Туда и сбросили трупы, к ним добавили засвеченный «макаров», два бандитских ствола – они также могли побывать в мокром деле. Закидали яму землей, сверху насыпали листьев. Снег в этих краях явление редкое и кратковременное.

Место за рулем занял Толик. Максим устроился сзади, принялся затирать следы крови.

– Слышно было, как ты стрелял, – сказал Толик.

– Понятное дело.

– Собак на нас не навешают. Ни трупов, ни орудия преступления. Кстати, тебе на руку надо бы парафина накапать. Так снимают следы пороховых газов, я слышал.

– Сделаем.

– Но искать нас будут. И менты, и Фюрер. Мы же еще и танк угнали, много дров наломали, – в голосе у Толика звучало сожаление. – Хорошо хоть при угоне никого на глушняк не пришибли.

– А танк на нас спишут. Марину на признание раскрутят.

Максим почему-то не сомневался в этом. Скорее всего она сама о танке и расскажет. Впрочем, это закономерно.

– Во всероссийский розыск подадут.

Что ж, вполне возможно.

– Да уж, повоевали мы с бандитами, – вздохнул Толик. – Кстати, бабки у тебя есть?

– Ни копья.

– Плохо. И я с собой не прихватил. Стольник только и есть. Но это на бензин. А еще в багажнике балычок лежит. Кстати, куда вострим лыжи?

– В Питер. Мне Ольгу повидать надо.

– А не повяжут?

– Питер – город большой, там легко затеряться. С Ольгой, пока ситуация не прояснится, мне жить не с руки, – рассуждал Максим. – В машине жить будем с тобой. Сегодня в одном месте заночуем, завтра в другом. Если что, скажем, что в городе проездом. Но лучше ментам не попадаться.

– Все это понятно.

– И ствол твой надо бы сбросить. Не дай бог остановят и обшмонают.

– Не, я со своей «волыной» не расстанусь, – покачал головой Толик. – Он у меня в тайнике, в двери в колонке спрятан. А еще у меня карабин есть. Для тебя.

– Ты что, серьезно? – удивился Максим.

– Разве я похож на клоуна?

– Да нет. Куда ж ты эту бандуру спрятал?

– Почему бандуру?.. Я из карабина еще до армии обрез смастерил. Аккуратненький такой обрезик.

– Смотри, как бы под монастырь не подвели нас твои стволы.

– Волков бояться – в лес не ходить.

Машина на полной скорости уносила друзей прочь из родного города.

Глава 3

– Да ты че, мой Зверь н а хрен любого порвет, – характерным блатным говором объяснял атлетически сложенному мужчине в теплой кожаной куртке такой же амбал с квадратным лицом и бритой «ежиком» головой.

Дубленка нараспашку, массивная золотая цепь в палец толщиной. Стопроцентный бандит, тут даже и гадать не надо.

И второй не из списка законопослушных граждан. Те же атрибуты бандитского имиджа. Только взгляд у него не такой агрессивный, как у первого.

– Да псина у тебя, базара нет, конкретная.

– Я его, бля, типа на чертей всяких натаскал. Кому хочешь глотку передавит. Я, бляха, этта, за базар свой отвечаю.

Говоривший нагнулся к своему бульдогу и потрепал его за ухом.

– Да я верю.

– Нет, без дела все это гнилой базар. Хочешь, я чисто на козлов каких-нибудь Зверя спущу?

– Да ладно, беса не гони!

– Не, ну ты че, думаешь, эта канитель не проканает?.. Во, гляди, чувак какой-то прет. Щас я его, бля, сделаю. Фас!

Собака зарычала, сорвалась с места и торпедой понеслась на цель.

* * *

Не каждый день выпадает возможность погулять с женой по парку. Тихо, под ногами последняя листва с деревьев шуршит. Вокруг все дышит покоем. И на душе так спокойно.

Подполковник Желудев шел по парку вместе со своей женой, милой и родной Оксаной. Двадцать лет они вместе, дочь уже взрослая. А любят друг друга так же, как и в день свадьбы. Сколько на ее плечи выпало. Места службы как перчатки менял – переездами ее замучил. Потом полевые выходы всякие, командировки. В Афгане два года. И ничего, выдержала Оксана без него, сдюжила. А теперь они в Питер перебрались. Все, это навсегда. Уже квартиру, считай, получили, трехкомнатную. Дом сдается, скоро ордер и новоселье. И все, больше его с места и танком не сдвинешь.

Николай Евгеньевич – командир части. А это льгота. Квартира трехкомнатная, на одну комнату больше, чем положено. У Ольги будет своя отдельная комната. Если замуж выйдет, будет где с мужем жить.

А она, похоже, влюбилась. Ходит как завороженная. Дай бог, чтобы все у нее сладилось.

От размышлений Желудева отвлекла собака. Огромный бульдог, он мчался прямо на них. Собака подбежала к нему и прыгнула, норовя схватить за глотку. Но Николай Евгеньевич резко ушел в сторону и тут же ударил псину ногой.

Бульдог зарычал и отлетел в сторону. И снова в атаку. На этот раз он выбрал своей целью Оксану, вцепился ей в ногу.

Желудев был в гражданской одежде, зато ботинки у него армейские, тяжелые, кованые. И ноги сильные, тренированные. Трех ударов хватило, чтобы забить бульдога до смерти. Но злобный пес буквально вырвал кусок мяса у Оксаны из ноги.

Оксане больно. На глазах выступили слезы. Она крепится, даже улыбается. Достала чистый платок и приложила к ране. Николай Евгеньевич уже хотел взять ее на руки и отнести к служебному «уазику» у входа в парк, когда услыхал крик:

– Эй, козляра вонючий, я тебя в рот, урода, харил!

Он обернулся и увидел двух мордоворотов. У обоих рожи кирпича просят. Наглые, самоуверенные. На губах спесивые улыбки. Хозяева жизни, мать их так!

– Это вы кому? – Николай Евгеньевич заслонил жену своим телом и сделал два шага вперед.

– Тебе, гондон ты штопаный! – мордовороты подошли к нему.

Один остановился в шаге от него. В нос ударил запах перегара.

– Я чем-то перед вами провинился? – Желудев старался говорить вежливо.

Только что-то не больно получалось.

– Ты, бля, Зверя моего сделал, – глаза говорившего налились бешеной яростью.

– Собаку, что ли?

– Хренаку!

– Точно, хренаку. Она мою жену покалечила.

– В рот твою жену!

Это был предел.

– Ах ты, гад!

Но бандит ударил первым. Быстро, резко, кулаком в переносицу. Только удар цели не достиг.

Желудев резко пригнулся, спружинил на ногах, подал бедро вперед и кулаком врезал обидчику в пах. Тот заревел от боли и согнулся в три погибели. Добивающий удар в шею избавил его от дальнейших страданий.

– Мать твою! – заорал второй и сунул руку под куртку.

Секунда, и в его руке появился пистолет. Но снять с предохранителя он его не успел. Николай Евгеньевич взял его на прием, выкрутил руку, выбил на землю пистолет. И тут же коленкой в лицо. Все, и этот уже не игрок.

Он взял пистолет, забросил его далеко-далеко в кусты. Повернулся к жене, подошел к ней, взял на руки и понес к машине. К нему уже бежал водитель в пятнистой форме. Интуиция подсказала, что с начальником стряслось что-то неладное.

* * *

На Бурлака Лопух работал уже полгода. Штатным киллером в его «бригаде» числился. Шутка ли, два достаточно крупных авторитета из конкурирующих «бригад» на его счету, трех бизнесменов – «кабанчиков» дорезал, одного козла левого, который Бурлака оскорбил, сделал.

Лопух знал себе цену. Таких, как он, киллеров в Питере раз-два и обчелся. Рука у него твердая, глаз острый и терпеливый, и чутье у него волчье. Хоть самого президента ему заказывай, исполнит.

В девятнадцать его на зону по валютной статье зачалили. На художника он учился, деньги ему нужны были. А приятели подсказали ему самый верный путь к ним. Вот валютой и занялся. И так дело хорошо пошло, что об училище художественном и думать забыл. Потом его повязали.

Лопухнулся он еще в следственном изоляторе, в карты на «просто так» сыграл. И проиграл. Задницу свою, оказалось, проиграл. Ночью его мужик один опустить должен был. Но в петушиных углах он пропасть не захотел. Пришлось своему «хозяину» шею свернуть. Парень он крепкий, занимался карате шесть лет. Зауважали его после этого. Только Лопухом называть не перестали. Лопух, Лопух... Да ладно, сам-то он знает, что не лопух.

«Гладиатором», исполнителем воровских приговоров, он еще на зоне стал. Много крови к его рукам прилипло. После освобождения продолжал убивать. До Бурлака в двух группировках спецом по мокрым делам подвизался. И авторитетов мочил, и коммерсантов. Серьезные дела ему поручали. И не раз хотели убрать. Слишком много он знал. Но у него звериное чутье. Он вовремя чует опасность. И сдергивает. Пермь, Волгоград, теперь вот Питер. А скоро в Москву уедет. Там найдет себе применение.

Пора уходить от Бурлака. Опасностью от него, как дерьмом из параши, разить стало. Неделей раньше он козла левого замочил. Мелочное дело. Уже тогда стоило задуматься. Что-то часто Бурлака оскорблять стали. Позавчера какой-то урод-вояка яйца ему на хрен отбил. Ох и зол «бригадир» на него, своими руками придушил бы, да яйца опухшие ходить мешают. Его, Лопуха, он послал на расправу. Но он же киллер экстра-класса. Не для него такая мелочевка. Можно было «быка» какого-нибудь на подполковника натравить. Дело-то плевое. Так нет, он его послал.

И неспроста. Для Бурлака Лопух – отработанный элемент. Не сегодня, так завтра в расход пустят. Только Лопух не дурак. Он отработает свои пять штук баксов – и все, только его и видели. Надо было бы Бурлака на тот свет отправить. Но Лопух не злопамятный. Сведение счетов в его профессии – верный путь к плахе. Настоящий киллер не должен быть рабом своих эмоций.

Подполковника Желудева вычислили еще вчера. Вчера же Лопух получил наводку. И вот его «Рено-Меган» стоит на обочине дороги, ведущей из части в город. Ждать пришлось недолго. Мимо промчался темно-зеленый «уазик». Желудев в нем, точняк.

Лопух завел двигатель, привел к бою свой «люгер» с глушителем, тронулся с места. Особенно маскироваться не надо. Они, вояки, тупоголовые, дальше своего собственного носа ничего не видят. Им бы с незримым заокеанским противником воевать. Все в облаках где-то витают. На землю их некому опустить. Зато под землю – без проблем.

Определенного плана у него не было. Если «уазик» едет, то обязательно где-нибудь остановится. Тут только не зевай. Прямо из машины вояку уложит. Пиф-паф, и пять штук баксов честно отработаны.

Машина остановилась в новом микрорайоне, во дворе нового, еще не заселенного дома. Водитель остался на месте. Подполковник зашел в подъезд.

Лопух припарковал свой «Рено» позади «уазика», вышел из автомобиля, спокойно закурил и направился вслед за воякой.

Лифт не работал. Значит, подполковник поднялся на свой этаж пешком. Дом новый. Выходит, он только что получил в нем квартиру. Приехал без жены. Осмотрит свое жилище – и обратно, снова на своих двоих. Можно спокойно подождать его на площадке между первым и вторым этажами.

Он докурил сигарету до фильтра, сунул бычок в карман. И в это время показался Желудев. Он вышел из квартиры на втором этаже. Да он совсем рядом, оказывается, был. Лопух сунул руку под куртку.

– Извините, вы не знаете, где мне найти прораба? – спросил вояка, обращаясь к нему.

– Я за него, – с готовностью откликнулся Лопух.

– Тут недоделки некоторые есть. Может, взглянете?

«Главная недоделка – это ты, товарищ подполковник. Ну разве можно быть таким наивным?»

Они вместе прошли в трехкомнатную квартиру.

– Вот, – открывая дверь в ванную, сказал подполковник. – Плитка на полу отсутствует. Непорядок.

– Я искренне сожалею, но она вам не нужна.

– Как это не нужна? Я, между прочим...

Подполковник осекся. С изумлением уставился на наведенный на него пистолет.

– С легким паром, господин полковник!

Ни одна черточка не дрогнула на лице Лопуха, когда он нажимал на спусковой крючок. Он напрочь был лишен каких-либо эмоций.

* * *

Ольга была в шоке.

Еще позавчера она провожала Максима домой. Они строили планы на будущее. Знали, достатка в жизни им долго не видать. Если он вообще будет. Но им как-то было все равно. Они вместе, любят друг друга – вот что самое главное. Скоро он обещал вернуться, устроиться на работу в Питере.

Отец получал квартиру. Комната для них с Максимом есть.

Но вчера отца не стало. В новой квартире его застрелили. Двумя выстрелами. В живот и в голову. Следователь к ним сегодня пришел, но мама не в силах была с ним говорить. Задавило ее горе. Лет десять, а то и все двадцать накинуло.

Следователь оказался приятным молодым человеком. Высокий, стройный, симпатичный, усы такие аккуратные. Только манеры у него не очень приятные. Горе у человека, а он к нему в душу лезет. Но это издержки профессии, обижаться тут не стоит.

– Насколько я знаю, вас, Оксана Дмитриевна, два дня назад покусал бульдог.

Да, был случай. Ольга с Максимом в гостинице любовью занимались, а в это время маме пес порвал ногу. Два бандита ради куража спустили на нее бульдога.

Мама только кивнула в ответ. Она сидела в кресле и смотрела в одну точку.

– Следствие уже установило, что ваш муж вступил в конфликт с двумя гражданами. Есть основания предполагать, что это не вполне законопослушные граждане. – Следователь нахмурился. – Есть версия, что вашего мужа застрелили по их наводке. Из мести. Вот вам несколько фотографий. – Он протянул маме несколько снимков. – Может, вы кого-то узнаете?

– Вот, – мама сразу узнала человека, который спустил на нее собаку.

Ольга глянула через мамино плечо. В память навсегда врезалась квадратная физиономия мужчины средних лет. Бандитская рожа.

– Так я почему-то и предполагал, – оживился следователь.

– Он действительно мог убить моего мужа? – тихо спросила мама.

– Следствие разберется, – сухо ответил следователь. – Ладно, не буду вас больше пытать. После поговорим.

Ольга была ему благодарна. И вызвалась проводить до ворот КПП. Они по-прежнему жили в служебной квартире на территории части. Трехкомнатная квартира в городе, что называется, плакала. После смерти отца они с мамой могли претендовать только на однокомнатную. Таков закон. Но дела насущные их обеих сейчас мало интересовали. Сейчас они могли думать только об отце.

– Скажите, пожалуйста, а мы с мамой можем рассчитывать на то, что убийца будет наказан? – спросила она по дороге.

– Честно?

– Ну, конечно же, честно.

– Боюсь, что нет, – тяжело вздохнул следователь.

– Почему? У вас в руках такие улики.

– Какие улики?.. То, что Бурлаков подрался с вашим отцом, ничего не доказывает. Да, мы можем привлечь его к ответственности за то, что его собака покусала вашу мать. Но опять же никто не докажет, что он специально спустил с поводка своего бульдога. Максимум, что ему грозит, это большой штраф.

– Но он же бандит!

– Официально Бурлаков Виталий Сергеевич – преуспевающий бизнесмен, только и всего. Но я, например, уверен, что это он заказал вашего отца.

– Как это «заказал»? – не поняла Ольга.

– Это слово из специфического бандитского жаргона. Человека заказывают, то есть его хочет убить один, а убивает другой, киллер. Кто такие киллеры, вы, надеюсь, знаете?

– Это наемный убийца.

– Вот видите, кое-что из реалий сегодняшней сумасшедшей действительности вам известно, – улыбнулся следователь.

– Значит, гражданин Бурлаков натравил на моего отца киллера? – догадалась Ольга.

– Вы умная девушка. Если вы хорошо соображаете, то сразу поймете, что доказать причастность Бурлака к убийству вашего отца практически невозможно. Ведь он убивал не своими руками.

– А киллера? Киллера найти можно?

– Статистика показывает, что заказные убийства раскрываются крайне редко. И то, если работал не профессионал. А вашего отца ликвидировал профессионал достаточно высокой квалификации. Так что вы сами прекрасно все понимаете.

– Значит, этот ваш Бурлак будет гулять на свободе?

– Мне очень жаль, – опустил голову следователь. – Но обещаю, я сделаю все, что в моих силах.

Ничего он не сможет сделать. Ольга это уже поняла. Современная машина правоохранения бессильна перед крупными бандитами.

– А где я могу найти Бурлака? – уже перед дверью контрольно-пропускного пункта спросила Ольга.

Если перед этим гадом бессилен закон, пусть он станет жертвой беззакония.

– Зачем вам это? – покосился на нее следователь.

– Я хотела бы с ним поговорить.

– Запомните, милая девушка, на вашем месте я бы обходил ресторан «Малахит» за три версты.

Значит, вот где можно найти Бурлака. Следователь и сам не понял, что сдал гада с потрохами. А может, он специально сказал про «Малахит»?.. Нет, вряд ли он знает, что она способна отомстить бандитскому авторитету.

Холостые выстрелы над могилой отца преисполнили Ольгу жаждой мести. Автоматы замолчали, но она продолжала слышать выстрелы. Выстрелы, которыми будет покончено с убийцами отца.

После похорон родные, близкие, друзья и соратники подполковника Желудева поминали покойного. Ольга хлопотала вместо матери, которая не в состоянии была что-то делать. После поминок, уже поздним вечером, Ольга оделась во все самое лучшее и вышла в город. Она начинала охоту на Бурлака.

* * *

Ох и долбанул же его по яйцам этот мудила-вояка. Почитай, три дня пухли они, мешали ходить. И ни о каких бабах думать не хотелось. Сегодня уже все нормально. И ходить можно, и девку отмочалить.

А вояка долбаный уже никогда не сможет ни на кого залезть. Похоронили его сегодня, козла вонючего. Бурлак никому и ничего не прощает. Даже посмертно.

Он сидел в своем «Малахите». Хороший ресторан. Небольшой, но уютный такой. Сервис на высоте, евростандарт. И спокойно здесь. Никаких разборок, никакой ругани, крика, гама. Сам Бурлак лично следит здесь за порядком. Это его собственный ресторан. Клиентура у него солидная, он ею, можно сказать, дорожит. Со стороны сюда не так просто попасть. Здесь собираются по вечерам крупные бизнесмены. И бандиты заглядывают, но не в спортивных костюмах и кожанках, а в клубном прикиде. Все строго, цивильно. Любо-дорого в «Малахите» посидеть, побазарить, водочки попить. И проститутки здесь козырные. Все, как на подбор, на рыло клевые, и с манерами у них все о\'кей. А в сексе так это ваще.

Бурлак сидел за отдельным столиком. По правую руку Гришаня, второй после него в «бригаде» авторитет. По левую – Крестовый, тоже авторитетный пацан.

С девяностого года он в «бригаде». Как с зоны откинулся, так Мыло, кент его давнишний, в свою команду его и пристроил. Много дел у них на общем счету. Рынки к рукам прибирали, техцентры, рестораны. А сколько козлов всяких в расход пустили, не перечесть. И сами под пулями побывали. Бандитская доля, она такая – сегодня ты, завтра тебя. Но он выжил. А Мыло, царствие ему небесное, гикнулся. И вот уже больше года он, Бурлак, во главе мощной «бригады». Шутка ли, почти сотня стволов, и пацаны, в натуре, все толковые. Банки под ними, те же рынки, техцентры, рестораны. И коммерсантов дербанят, только шелест долларовых купюр слышен. Иногда, правда, и постреливают. То одного замочат, то другого. Без этого в их деле никуда.

Опасная у него профессия, базара нет. До ста лет можешь дожить, а можешь и завтра в расход пойти – снайперская пуля в мозгах поковыряется или мина в машине на Луну забросит. Может быть, потому и не задумываешься особенно над тем, пить или не пить, трахать баб или нет. Пить и трахать, однозначно. Пока жив – оттягивайся на полную катушку. Завтра уже может быть поздно.

Сегодня Бурлак заказал себе телку. Красивую, фигуристую, чтобы рот рабочий был, и по возможности чтобы малотраханая была. Надоели ему эти курвы проститутки. Каждый, кому не лень, в их передки свое дерьмо сливает. И ты в этой дерьмовой очереди.

Куда-то Прохвост затерся. Он ему телку поручил достать. Где-нибудь в городе симпатяжку закадрить и к нему сюда на тачке доставить. Уже здесь должен быть. А нету.

Да вот же он.

В зал вошел невысокого роста паренек с шустрым взглядом. Рот до ушей – улыбается. Значит, есть у него стоящий товар.

Прохвост подошел к Бурлаку, склонил голову в почтительном приветствии. Тот на него даже не взглянул. Мелкая он сошка, чтобы всерьез его принимать. Но рукой на свободный стул показал.

– Весь город объездил, никого, – тихо сказал Прохвост, радуясь, что ему предложили место за столом. – Но тут соска одна под дверью стояла. Красивая. Нужда, говорит, замучила, передком на жизнь зарабатывать собирается. Нетронутая.

– Дебил ты, – усмехнулся Бурлак. – Разве можно всем этим дешевкам верить. Они туфту тебе вотрут и глазом, бля, не моргнут.

– В натуре, – кивнул Крестовый. – Телки они все чисто шлюхи.

– Где соска? – спросил Бурлак.

Ему все же было интересно. Баба на панель метит, но еще ни разу и ни под кем. Неплохо бы стать ее крестным папаней.

– Я ее в тачку посадил.

– В цвет, не хрена ей здесь делать, – согласился Бурлак. – В номера ее.

– Я и номер в гостинице снял, – заелозил Прохвост.

Шустрый малый, хоть и дебил.

– Щас туда и рванем, – потянулся за столом Бурлак. – Вы, братки, без меня разлагайтесь. Я через пару часиков прискочу. Смотри, Прохвост, если девка стебаная, тебе самому шершавого вставят.

Но о своей угрозе Бурлак забыл сразу, едва только взглянул на девку. Красивая, сучка, в рот ее дери, хоть на витрину выставляй. Сидит в его «мерсе» на заднем сиденье, все в угол жмется. И на него робко так посматривает. А юбочка короткая, ноги аж до трусиков видно. Какие ножки! Он и сам не заметил, как его рука опустилась ей на ляжку. В штанах сразу стало тесно.

– Откуда ты такая хорошая? – осклабился он, пододвигаясь к ней поближе.

– Я в университете учусь, – робко ответила она, еще дальше забившись в угол.

– На каком факультете? На проститутском? – рассмеялся он собственной шутке.

А что, неплохо, если бы шлюх в университетах готовили. Впрочем, их и так там готовят. Жаль только, спецы-профессора лекции по этому делу не читают. Но ничего, студенток жизнь учит.

– За щеку берешь? – просовывая руку ей между ног, спросил он.

– Нет...

Она встрепенулась и неожиданно для него убрала руку, сжала ноги вместе.

– У-у ты какая! – Бурлак не разозлился.

Напротив, только обрадовался. Целку из себя девка строит. А вдруг и в самом деле ее еще никто не имел. Давно он уже не вскрывал опечатанных «мохнатых сейфов». И за щеку она у него возьмет, никуда не денется.

У него не было сил ждать. Он уже хотел взять эту девку прямо сейчас, в машине, но «мерс» остановился. Гостиница. У Бурлака хватило терпения добраться с ней до гостиничного номера.

Люкс. Холл, спальня, душ, санузел. И телевизор с видиком. Хорошо бы порнушку поставить. Баба неопытная. Пусть учится. Надо заботиться о воспитании молодого поколения.

Он крикнул Шмеля, своего телохранителя.

– Полчаса тебе, чтобы «клубничку» приволок, – он кивнул на «ящик».

Тот сразу все понял.

– Базара нет, – и исчез за дверью.

Бурлак и девка остались одни. А ведь он даже не знает, как ее зовут. Да какая, на хрен, разница!

– Ну, чего стоишь? Скидавай шмотки!

Девка покачала головой.

– Не, ну это писец, стоит, не шевелится, глаза в пол вбила, целка гребаная.

– Вы меня извините, – испуганно посмотрела она на него. – Но я, наверное, не буду этим заниматься. Это не по мне.

– Я тебе пятьсот баксов отстегну.

Бурлак был на таком взводе, что готов был расстаться сейчас и с пятью штуками.

– Мне нужны деньги, но не за это.

– Штуку даю.

– Извините.

– Слушай, ты, коза драная, я тебя во все щели сейчас распакую, и на халяву! – взбесился он.

Нет, эта соска от него никуда не денется.

– Ты хоть знаешь, кто я?

– Знаю, – спокойно ответила она. – Вы гражданин Бурлаков Виталий Сергеевич.

Нижняя челюсть у Бурлака начала опускаться вниз. Да его сроду никто так не называл! Разве что только менты.

Девка уже была не той стыдливой тихоней. Ее взгляд стал жестким. Она смотрела на него с ненавистью.

– Ты кто, бля, такая? – напрягся он.

– Ольга Желудева. Вчера похоронили моего отца, подполковника Желудева. Ты его убил.

Точно, фамилия у того вояки Желудев. И вчера его похоронили. Только как умудрилась его дочь выйти на него? И что это ей дает?

– И тебя грохну, – набычился Бурлак. – Но сначала шершавого в очко вставлю, вафлежуйка ты хренова!

– Нельзя с женщинами так грубо, – укоризненно покачала она головой.

– Да в рот тебя!

Он сорвался с места и без размаха направил удар раскрытой ладонью ей в лицо. Девка среднего роста, худощавая. Стукни, и переломится. Только что это? Рука проходит мимо цели. И тут же оказывается в тисках тонких женских рук. Ну и силища!

Заламывая руку Бурлаку, Ольга использовала его же собственную энергию, только изменила ее полярность. Она развернула бандита вокруг оси, и тут же двумя согнутыми пальцами ударила его в точку на затылке. Тело «бригадира» обмякло.

Она усадила его в кресло, сунула руку ему под пиджак. Так и есть, он вооружен. Отечественный «АПС» с миниатюрным одноразовым глушителем, неплохая вещь.

Через минуту Бурлак пришел в себя. Глаза его округлились, в них застыл страх, когда он увидел направленный на него пистолет.

– Ты спустил собаку на мою маму, – сказала она. – Ты покалечил ее. Ты хотел избить моего отца. Но досталось тебе самому. Все было по-честному. Зачем ты убил моего отца?

– Я не убивал, – в голосе грубого, надменного бандита была паника.

Все они герои, когда на коне. А когда в дерьме, смотреть противно.

– Не ври!

– Слушай, че ты, в натуре, выкобениваешься? Хочешь, я тебе бабок отстегну? Десять штук баксов.

– Дешево ты оцениваешь свою жизнь, – усмехнулась Ольга.

– Ты пушку даже с предохранителя не сняла.

Бандит, похоже, оправился от страха. И уже ищет путь к спасению. Расстояние между ними два шага, не больше. Сейчас она посмотрит на пистолет, снят ли он с предохранителя... А бандит бросится на нее, обезоружит. Только сказки про предохранитель не про нее.

– Я с малых лет к пистолету приучена. – Ни одна черточка не дрогнула на ее лице. – Сейчас закрою глаза, и вслепую всажу в тебя сразу три пули. И все они попадут в одну точку. Давай поспорим, что не вру.

– Не надо!

Он поверил ей – побледнел.

Спорить он явно не хотел. Она тоже. Кто будет долг тогда отдавать?..

– Зачем ты убил моего отца?

В этот раз она уже знала, что получит ответ.

– Он оскорбил меня, – выдавил из себя бандит.

Значит, следователь был прав.

– Только я не убивал.

– Я знаю, – спокойно ответила Ольга.

– Так чего ты от меня хочешь? – Из его груди вырвался облегченный вздох.

– Отца моего убил киллер. Но заказал его ты. И ты мне поможешь найти этого киллера.

– Помогу, – Бурлак с готовностью ухватился за шанс спасти свою шкуру.

– Где он? Как его найти?

– Лопух его кликуха. Не, он, в натуре, не лопух. Шарит пацан крепко, прирожденный убийца. Я его сам уже хотел убрать. Пора было. Но он меня обстебал, слинял по-тихому. Как твоего папашу разменял, так в бега и подался. Нюх у него волчий.

– Как его найти?

– Не знаю, гадом буду, не знаю. Мы его вместе искать будем, ладно? Только ты пушку-то убери.

– Хорошо, будем искать вместе, – Ольга опустила руку с пистолетом и повернулась к бандиту спиной.

И тут же резко развернулась к нему лицом. Как будто знала, что он предательски нападет на нее из-за спины. Впрочем, предугадать его поведение было нетрудно. Но в данном случае ею руководило кошачье чутье.

Костяшки пальцев врезались Бурлаку в висок. Бандит захрипел, выкатил глаза. Ольга била наверняка, резко, сильно, направляя энергию в глубинную точку. На пол бандит упал уже мертвым.

Нет, в его помощи она не нуждается. Она сама найдет Лопуха. Да это и не обязательно. В смерти отца виновен прежде всего заказчик, а он уже наказан. Справедливость восторжествовала. И все же она найдет киллера.

Мозг Ольги работал четко. Никакой паники, никаких эмоций. Она действовала так, как будто убивала каждый день в течение нескольких лет подряд. Она должна была продумать каждую мелочь.

Ольга усадила труп в кресло, достала носовой платок, стерла с пистолета свои пальчики, вложила его в руку покойного. Она собиралась инсценировать самоубийство. Мало ли какие могут быть у бандита причины для этого.

И тут в номер вошел телохранитель Бурлака. Он потерял дар речи, увидев своего мертвого шефа. Но замешательство его длилось не больше секунды. Рука бандита потянулась под куртку. Однако момент был упущен. Ольга выстрелила первой, с руки покойного. Пуля продырявила телохранителю череп.

И тут же грянул новый выстрел. Уже не приглушенный. Пуля пробила покойному Бурлаку висок. Ну все, дело сделано, пора уходить.

* * *

Ольга прекрасно отдавала себе отчет в содеянном. Она убила крупного питерского авторитета. Ее будут искать. Нет, не милиция – хотя и это не исключено. Ее будут искать бандиты. Вряд ли они примут версию самоубийства. Рано или поздно ее вычислят. И тогда никто не сможет помочь ей. Против целой «бригады» она бессильна.

Два дня она подбиралась к этому уроду. Но ее не пускали в «Малахит». За проститутку принимали. А здесь свой контингент. Чужих сюда не пускают. Что ж, проститутка так проститутка. Ею она и прикинулась, когда к ней подошел юркий паренек, которого она видела рядом с Бурлаком. Как будто чувствовала, что бандит ею заинтересуется. И заинтересовался ведь – на свою погибель.

Нога у мамы распухла. Рана загноилась, кожа вокруг посинела. Ее отправили в больницу. Ольга тем временем готовилась к переезду в Подмосковье, к бабушке, маминой маме. Она заметала за собой следы. И прежде всего с разрешения начальника строевой части просмотрела личное дело отца. Нигде не был указан адрес, по которому живет его теща. Значит, и в других двух экземплярах дела, которые хранятся выше, ничего нет. И в других документах нет адреса Анны Игнатьевны. Так что бандиты не докопаются. Если, конечно, начнут копаться.

Она продала по дешевке мебель, собрала вещи, всего два чемодана. Отнесла их в камеру хранения на вокзал. Купила билеты на завтрашний поезд. И отправилась в больницу. Всеми правдами и неправдами добилась перевода матери в другую больницу. В какую именно, она соврала.

И вот они трясутся в поезде.

– Ольга, куда мы? – Мама сначала не могла понять, почему они уезжают.

– К твоей маме.

– А как же Санкт-Петербург?

– Там много бандитов, – туманно намекнула Ольга.

Как ни странно, мама все поняла. И больше уже ни о чем не спрашивала.

Бабушка встретила их приветливо. Только все плакала, сокрушаясь о разбитой судьбе дочери. В тот же день маму положили в больницу.

А через день Ольга выслушала приговор.

– У вашей мамы гангрена, придется отнимать ногу, – грустно вздохнул врач.

– И ничего нельзя сделать?

– Увы, ничего.

Вечером того же дня маму прооперировали.

Еще недавно красивая, цветущая женщина теперь превратилась чуть ли не в старуху. И все по вине бандитов. Ольга нисколько не мучилась угрызениями совести, когда думала о Бурлаке.

Бабушка жила одна и бедно. Двухкомнатная «хрущевка» в маленьком подмосковном городишке, ветхая мебель, мизерная пенсия, которую съедала инфляция. Мама – инвалид. Ей нужны лекарства, причем дорогие. Словом, Ольге пришлось задуматься о работе.

Глава 4

До Санкт-Петербурга добирались пять суток. Ехали только ночью. Днями скрывались в придорожных лесках. Как партизаны фашистов, так они боялись ментов и гаишников. Не дай бог, ненароком кто-нибудь да остановит, документы проверит. А они уже во всесоюзном розыске. Тогда все, приплыли.

Но все обошлось. До Питера добрались без приключений. А вот и знакомые ворота контрольно-пропускного пункта их части.

Только Толик остановился, как из серого строения вышел дневальный в теплой камуфляжной куртке, на поясе штык-нож.

– Да это ж Лимон, – узнал своего старого приятеля Максим.

И месяца не прошло, как он уволился. И вот он снова здесь, как и обещал.

Он вышел из машины.

– О! Макс! – обрадовался Лимон. – А то прапор тут задолбал, смотри, бля, кто к нам подъезжает.

– Чего?

– Да Желудева убили. Бандиты.

– Желудева? Командира? – Максим оторопело уставился на Лимона.

– Ну да. Козел один собаку на его жену натравил. Ну, Желудь и собаку и козла этого наказал. А потом на киллера нарвался. Не буду утверждать, но так говорят. На прошлой неделе его похоронили.

– А где его дочь? – в тревоге спросил Максим.

– Ольга? Нету ее. Собрала вещи и куда-то уехала. Вместе с матерью.

– Куда?

– Никто не знает.

Все, приехали.

– Вообще никто?

– Слушай, кто там в машине, за рулем? – Лимон заговорил тише.

– Да это Бугай, он почти два года как дембельнулся. Здесь, в нашей части служил.

– Да? – протянул Лимон. – Тогда можно.

– Что можно?

– Я не утверждаю, но, похоже, Ольга козла, который Желудя приговорил, шлепнула.

– С чего ты взял?

– Какие-то типы ее ищут. Чистые бандиты. Морды во-о, глаза как у покойников. Вчера приходили. Да вон они и сегодня едут.

Кивком головы Лимон показал в сторону. На дороге перед оврагом, где когда-то Ольга отметелила двух алкашей, остановилась белая «Тойота». Из нее вышли два качка в кожаных куртках на меху. Точно, бандитские рожи.

– Вчера насчет Ольги пытали. Где она, мол, как ее найти. Только ничего они не узнали. Но вроде как им обещали помочь. Говорить не буду кто, а вдруг это за бабки. А там, где бабки, все круто завязано.

Насчет бабок Лимон стопроцентно прав. Значит, кто-то из части продался. Но кто?

– Да я и не спрашиваю, – равнодушно зевнул Максим. – Ладно, Лимон, мы поехали. У нас тут в Питере дела. Вечерком как-нибудь заскочим.

– Ну, бывай, – Лимон протянул руку.

Максим спровадил его и забрался в машину.

– Ну, че? – лениво спросил Толик.

– Командира убили, Желудева.

– В натуре?

– Ну не на картине же!

– Кто?

– Вроде как бандиты. За жену он заступился. Короче, скоро мы все узнаем. Видишь, два козла идут?

Двое в кожаных куртках уже подходили к контрольно-пропускному пункту.

– Ну?

– Ольгу мою ищут. А она в бега подалась. Скрывается от них. Надо их сделать.

– Да без проблем.

– Готовь стволы.

В «Тойоте» с правым рулем, стоявшей за оврагом, сидел водила. Бритоголовый, морда два на два, кирпича просит. Кожаный прикид. Максим даже серебряную цепочку у него на бычьей шее увидел. Не «левый» он, это ясно как божий день. Такой же бандюга, как и эти двое. Так что против него и Толика трое. И все, ясное дело, вооружены. Не так-то просто взять их на прицел и выбить из них информацию. Но они это сделают.

Толик принялся вскрывать тайники, извлек на свет божий свой «макаров», Максиму достал обрез.

Они дождались, когда крепыши переговорят на КПП с прапорщиком. Максим видел, как тот с сожалением отрицал что-то, мотая головой. Один из кожаных, видно, с досады, хлопнул его по плечу. На этом они и расстались. Прапор скрылся в дверях контрольно-пропускного пункта, бандиты двинули к своей машине.

– А теперь поехали. Легонечко так, легонечко царапни иномарку.

– Бамперочком я ее щас, бамперочком, – злорадствуя, потер ладони Толик.

«Нива» тронулась с места и плавно покатила по дороге. Медленно, но уверенно приближалась к «Тойоте». И вот он, момент истины. Легкий скрежет возвестил о начале операции.

Толик начал тормозить. Максим оглянулся. Увидел, как выскакивает из иномарки водила.

Из «Нивы» они вышли сразу оба. Толик выступил вперед, Максим встал за ним сзади.

– Э-эй, ты че, мудила? – промычал бандит, готовый наброситься на Толика с кулаками.

Возможно, он бы и ударил. Да чего-то испугался. Хотя почему «чего-то»? Толика испугался. Крепкий он, косая сажень в плечах. Не пальцем, сразу видно, деланный. И кулачищи будь здоров, и сила в каждом движении наружу прет. Только на лице у него заискивающее выражение. Как будто боится он этого придурка из «Тойоты».

– Извини, брат, не видел я, – пролепетал Толик.

Водила оглянулся. Прикинул расстояние до двух своих корешей. Они совсем близко. Это развязало ему и язык, и руки.

– Козел ты, в очко тебя дери! – Аж пена изо рта полезла. – Ты мне тачку угробил.

Он провел пальцем по свежей царапине. Ничего страшного, тем более что машина была не новой, местами поцарапанной.

– Извини, братан, – продолжал Толик.

– Хрен тебе конский, братан! Я с тебя, бля, все бабки скачаю.

Тут подошли два кожаных крепыша.

– Че тут за базар? – лениво спросил один.

Его массивные челюсти двигали жвачку.

– Да вот, уроды стебаные, наехали, – водила показал пальцем на Толика и Максима.

– Наехали? – Качок даже выплюнул жвачку. – Да я вас, гондонов!

– Да не в том смысле наехали, – жалобно промямлил Толик. – Мы машину вашу нечаянно задели.

– А-а, – успокоился бандит.

И полез в карман за новой пластинкой жвачки.

– Короче, придурки, – сказал второй мордоворот, – завтра тачка чтобы как новая была. И две штуки баксов штраф с вас.

– Но у нас нет таких денег, – выступил из-за спины Толика Максим.

Казалось, он вот-вот заплачет.

– А это че за мудозвон? – гоготнул первый бандит. – Сам на педераста чисто похож, и голос типа петушиный.

– Я не педераст, – скуксился Максим. – Я автомеханик. У нас тут мастерские неподалеку. Мы на японских иномарках специализируемся. И отрихтуем, и покрасим, и движок сменим, и ходовую. Тут больше, чем на две штуки баксов.

– Поехали, Рыдван, – бросил водиле первый качок, усаживаясь на переднее сиденье. – Тачку у этих козлов бросим, сами на «моторе» укатим.

Он уже считал, что рихтовка, покраска и смена мотора вместе с ходовой частью дело решенное.

Бандиты заняли свои места, Максим и Толик – свои. «Нива» поехала впереди, «Тойота» – следом. Остановились на отрезке дороги, проходившей между заснеженным леском и громадами новостроек. До высотных домов – метров двести через пустырь. Вокруг – ни души. Тишина, только воронье карканье и слышно. Идеальное место.

– Ну, бля, держитесь, уроды, – выскакивая из машины, процедил сквозь зубы Толик.

Первым из иномарки выскочил водила. Он сам бандит, но вроде «шестерки». А пыжится так, будто козырной валет.

– Че, бля, застопорились? – прорычал он. – Какого хрена?

Он снова был готов ударить Толика. И в этот раз не сдержался. Только ничего у него из этого не вышло.

Толик ловко увернулся от удара и нанес ответный. Согнутыми в фалангах пальцами в кадык. Водила захрипел, закатил глаза, рухнул на снег, задергался. Ничего, выживет.

Другие двое ничего не успели понять, как оказались под прицелом сразу двух стволов. Максим держал под дулом обреза того, который спереди. Толик кошмарил «макаром» второго.

– А теперь поговорим, – спокойно сказал Максим.

Хищный прищур, жесткий взгляд, напряженное лицо, мощная внутренняя сила. От него исходила смертельная опасность.

– Чего тебе? – спросил бандит, побелев как полотно.

– Из Челябинска мы. Под Рекрутом ходим. – Кличку несуществующего авторитета Максим придумал на ходу. – Слышал о таком?

– Да нет.

Не врет, и то хорошо.

– Ты, короче, сестренку мою пасешь. А я за нее сейчас тебе башку снесу.

Для пущего устрашения Максим щелкнул затвором. На снег полетел неиспользованный патрон.

– Э-э, да ты че? – вздрогнул мордоворот. – Мы же не по своей воле. Нас Вулкан послал.

– На кой хрен?

– Твоя сестренка «бригадира» нашего завалила.

Значит, Лимон ничего не насочинял.

– Кто это видел?

– Никто. Зато Бурлака до того, как его вальнули, с твоей сестренкой видели.

– Кто на Ольгу наводку дал?

– Да прапор один, из штаба, в документах рылся. Мы ему стольник «зеленью» отвалили.

– И?..

– Да ни хрена не узнали. Гадом буду!

– Короче, вы сестренку мою не ищите, а то пулю найдете. Все, пока!

Максим сделал неуловимо быстрое движение, и рукоять обреза врезалась бандиту в висок. Тот дернулся и осел на сиденье. Не скоро очухается. Одновременно вырубил своего подопечного и Толик. На прощанье они избавили бедолаг от стволов. Одному достался «люгер», другому «ЗИГзауэр». Неплохие «машинки». У водилы под курткой нашли отечественный «ТТ».

– Уносим ноги, – сказал Толик, срывая «Ниву» с места.

Машина взяла курс на выезд из города. Отныне в Питер им путь заказан. Впрочем, никто из двоих об этом особенно и не жалел.

– Как мы их? – возбужденно спросил Толик.

– Нормалек!

– То-то же! Слушай, жрать охота, не могу.

У них есть машина, четыре пистолета, обрез, но нет ни куска хлеба. Балык осетровый еще вчера доели. Да, подкрепиться бы сейчас не мешало. Но есть только бензин, на последние деньги купленный.

– Снимай ботинок.

– Э, не-е, – протянул Толик. – Здесь не Аляска, а я не Чарли Чаплин. Башмак свой варить и есть не стану.

– А зачем что-то варить? Просто палец на ноге пососешь. Может, легче станет.

– Соли у нас нет, чтобы посолить его. А так я не могу. Я лучше в ресторане пообедаю. И деньжата у меня есть.

Торжествуя, Толик достал из кармана стодолларовую купюру и выставил ее на обозрение.

– Ну, как тебе мой продаттестат?

– Неплохо, – удивился Максим. – Где взял?

– Да у бандюги своего одолжил. Дай, говорю, до зарплаты.

– Он не возражал?

– Само собой. Жаль, надо было больше попросить.

– А еще стволы нужно спихнуть, – подал идею Максим. – Чем быстрее, тем лучше. Нечего целый арсенал с собой возить. Да и бабки можно за пушки неплохие поиметь.

– В натуре, еще погорим на этом дерьме, – не стал спорить Толик.

– Ты давай на Москву курс бери.

– Почему на Москву?

– Искать нас будут. А Москва – город большой. Затеряться там как два пальца...

– Логично.

Где-то в Подмосковье Ольгина бабушка живет. Она говорила. Только город и улицу не уточнила. Искать Ольгу нужно у бабушки.

* * *

В Москву они въехали по Ленинградскому шоссе. В Химках на черном рынке сбыли каким-то нерусям-мандаринщикам стволы. Все три, которые изъяли у бандитов в Питере. Хороших денег за них не предложили. А искать других покупателей опасно. Можно засветиться. Благо эти подвернулись. За сто баксов уступили. Какие-никакие, а деньги.

– А ты знаешь, Макс, понравилось мне бандитов потрошить. Давай так каждый день. Хоп, руки за голову, стволы сюда, и по сто баксов в фонд безвозмездной помощи.

– Ты это серьезно?

Вроде не июль месяц на улице, солнце не жаркое, а голову Толику нагрело.

– Шучу, конечно.

Это хорошо, если шутит.

– Бабки нам все одно зарабатывать надо. Я, например, на гитаре играть могу.

– А я ни петь, ни играть. Разве что на нервах.

– Тогда отпадает. Одному в подземном переходе петь не с руки.

– Какие, на хрен, переходы?

* * *

– Подъем, товарищ сержант! – заорал над ухом Бугай.

Максим продрал глаза, поднялся с разложенного сиденья, выполз из машины в холод декабрьского утра. Спали они в машине, на платной автостоянке. Сторожу отстегнули, чтобы не возникал.

– Навести в машине порядок. Десять минут времени вам даю!

Блин, сегодня Толик старший машины. Это значит, что убирать сегодня очередь Максима.

А в машине и правда бардак. Проветрить надо – носками стоячими воняет. Кстати, неплохо бы в баньку сегодня сгонять. Чехлы надо вытрясти, коврики вымыть. Хорошо, что снаружи «Ниву» надраивать не надо. Вчера Толик «дневалил», машина с вечера блестит.

Порядок навели, поехали в кафе позавтракали.

– А теперь за работу, – сказал Толик.

– Именно?

– Таксовать будем. Давай, бомж, вали на заднее сиденье. Спереди клиент сидеть будет.

– А ты Москву-то знаешь?

– Тпр-ру! Приехали!

Толик почесал затылок.

Через полчаса в его руках был справочник по Москве. До самой темноты сидел над ним, спины не разгибая.

С утра следующего дня он повел свою «Ниву» по предпринимательскому пути. Ездил он хорошо, отлично ориентировался в любых дорожных ситуациях. И вроде как Москву уже знал неплохо. Но это если ему верить.

– А вот и первая рыбка, – сказал он, довольно грамотно оттеснив в сторону желтую «двойку», пытавшуюся причалить к девушке с поднятой рукой.

«Нива» остановилась аккурат рядом с ней. Толик потянулся и сам лично открыл дверь.

– Прошу, мадам!

Если честно, Максим сомневался, что девушка сядет в машину. Что ни говори, а остаться наедине с двумя молодыми людьми в замкнутом пространстве салона довольно-таки опасно. Тем более если у тебя есть чем поживиться. А этого добра на девушке хватало. Короткий полушубок из песца, в ушах дорогие сережки, и пальцы золотыми колечками унизаны. В руках кожаная сумка от Гуччи, наверняка там денежки водятся. И сама вроде ничего. Лицом, правда, не очень вышла. Широкие надбровные дуги, слегка приплюснутый нос, толстые губы. И прыщавая. Зато ноги – высший класс. Наверняка из-за них короткий полушубок носит.

Но девушка даже не взглянула на них. Легко впорхнула в машину, удобно устроилась на сиденье.

– К эмгэу, – коротко бросила она.

– Не понял, – выразительно посмотрел на нее Толик.

– Московский государственный университет, – по-прежнему не удостаивая его взглядом, объяснила она.

– Теперь понял, – важно кивнул он и выжал сцепление.

– А вы не боитесь ездить одна? – спросил Толик, когда машина уже лавировала в автомобильной толчее оживленных улиц.

– Чего бояться? – пожала плечами девушка.

– Ну, бандитов, например.

– Бандитов?.. Глупость какая!

– Почему глупость? – удивился Толик, да и трудно было не удивиться.

– Вы лично видели когда-нибудь хоть одного бандита? – Она по-прежнему смотрела только прямо.

– Ну не так чтобы часто.

– Не врите, вы ни разу их не видели. Бандитов только на страницах детективов полно. И по «ящику» их еще часто показывают, чтобы людей пугать.

Если она говорит всерьез, то она полная идиотка. А еще в университете учится. Максим с недоумением смотрел на нее.

– Эй, остановитесь! – Девушка повысила голос.

Бугай не заставил просить себя дважды.

– В чем дело? – спросил он, когда машина замерла на обочине.

– Мы едем совсем в другую сторону.

– Да? – Он хлопнул себя по лбу. – Извините, а где этот ваш эмгэу?

Вот так-так, знаток Москвы, зубрила хренов! Максим едва удержался, чтобы не рассмеяться.

– На Воробьевых горах.

– А где это?

– Из какой деревни вы приехали? – строго, как учительница нерадивого ученика, спросила девушка.

– Деревня Кузькина Мать.

– Вот в Кузькину Мать и поезжайте!

Она открыла дверь и выскочила из машины. Но далеко не ушла.

Максим видел, как словно из-под земли перед ней выросли два мрачных типа с небритыми физиономиями. Один схватил ее за руки, другой – за ноги. И потащили к желтой «двойке», стоявшей сзади. Видел все это и Толик.

– Во, бля, охренели гады! – Он открыл дверь.

Но выскочить наружу не успел. В живот ему ткнулся ствол «нагана». Прямо ему в лицо дышал перегаром здоровенный детина лет под сорок. На левой щеке у него был глубокий шрам.

– Тихо, пацаны! – Он посмотрел и на Максима. – Не дергайтесь и будете живы.

Толик не мог его нейтрализовать: находился в неудобной для этого позе. А про Максима и вообще говорить нечего. Куда ему, если в машине всего две двери – никакого маневра. И стволы в тайнике, быстро их не достать.

«Двойка» забрала девушку, подъехала к мужику с «наганом». Не причинив ни Толику, ни Максиму никакого вреда, тот нырнул в машину, которая сразу рванула вперед.

– А мы за ними, – Бугай пустил «Ниву» вслед за «двойкой».

– Зачем тебе это нужно? – спросил Максим.

– Да знаешь, надо все-таки узнать, где этот чертов университет находится.

– А, ну да.

Отговаривать Толика бесполезно. Впрочем, Максим и не собирался этого делать. Девчонка попала в беду, и ее нужно выручать.

* * *

Александр Михайлович Самсонов рос в неблагополучной семье. Отец пьяница. Мать шлюха. Дома вечные скандалы, пьяные разборки. И самого чуть по кривой не понесло. Шумные компании, драки на дискотеках, пьянки до утра. И хулиганили. Сначала по мелочам, беспричинно. Потом начали грабить прохожих. Вовремя его забрали в армию. А через месяц после этого всю их компанию замели менты, кентам навесили сроки. Девчонку одну в парке подловили, дочиста обобрали, а напоследок изнасиловали. До сих пор Александр Михайлович нет-нет да перекрестится, вспоминая те лихие времена.

После армии он закончил институт советской торговли, женился, дочь у него родилась. Майя. Сейчас ему уже за сорок. Дочери – восемнадцать. Еще совсем недавно он был обыкновенным завмагом. Был грех, не сторонился левого дохода, но чтобы наглеть сверх меры – этого за ним не водилось. Потом приватизация. Ужом вывернулся, но забрал в свое владение магазин, назвал его громко – супермаркет. Евроремонт там сообразил, витрины роскошные, вывеска – любо-дорого смотреть. И деньги немалые в обороте крутятся.

Александр Михайлович был доволен своей судьбой. Все у него есть. И деньги, и квартира четырехкомнатная, и машина, особняк загородный достраивает. Только любовницы в этом джентльменском наборе современного бизнесмена нет. Да она ему и не нужна. Семье своей он предан. Жену любит. Дочь обожает. От всех бед и жизненных невзгод Майю оградил. В тепле и довольстве дочь растет, слова грубого в доме не услышит. Одевается всем на зависть. В кошельке всегда купюры хрустят. Школу закончила с серебряной медалью, в университет поступила. Ездит туда на своей собственной машине, на новой «восьмерке». Только вот беда, вчера в поворот не вписалась, смяла правое крыло. Машину в ремонт, а она сегодня в университет на такси. Ничего, он в свое время в институт на троллейбусах и в метро добирался.

Александр Михайлович сидел в своем офисе, с удовольствием втягивая в себя дым дорогой сигареты. Зазвонил телефон. Самсонов не спеша потянулся к аппарату. Суетливость – удел плебеев. А он человек светский.

– Да, – бросил он в трубку.

– Господин Самсонов? – Голос сухой, неприятный.

– Он самый.

– Ваша дочь у нас в руках.

Александр Михайлович похолодел:

– Не понял.

А может, он и в самом деле не так все понял?..

– Если хочешь видеть свою Майю живой, готовь тридцать «тонн» баксов. Завтра к утру чтобы все было в ажуре.

Нет, он понял сразу и все правильно. Дочь похитили с целью выкупа. Тридцать тысяч баксов. Но это не так уж много. По-божески, можно сказать.

– Я вам не верю.

Действительно, а с чего он им должен верить?

– Сейчас поверишь.

Через несколько секунд Самсонов услышал всхлипывания дочери.

– Папа?

– Да, Майка, да!

– Папа, помоги... Они украли меня. Мне страшно!

На этом ее голос оборвался.

– Ну что? – спросил похититель.

– Деньги будут.

– Вот и ладненько. Завтра утром позвоню.

На том конце провода положили трубку. Короткие гудки отдавались в ухе гулом тревожного набата. Майя похищена, ей грозит опасность. Он получит ее только завтра утром. Но за это время может всякое случиться. А вдруг ее изнасилуют? Девочка этого не переживет. Она такая ранимая.

Тридцать тысяч долларов – сумма не такая уж и большая, но нужна наличка. А с ней всегда проблемы. Есть у него должник, Колька Верещагин, однокашник. Сейчас он владеет ночным клубом. Бар, ресторан, диско-шоу. Круто развернулся деятель. Деньжата у Самсонова водятся. Сорок тысяч долларов занял он у Самсонова месяц назад. Пора уже и отдавать.

Александр Михайлович набрал знакомый номер.

– Привет, Николай! Это Самсонов.

– А-а, Самсон, – вяло отозвался Верещагин. – Давно не виделись.

– А пора бы уже. Должок за тобой, пора и честь знать.

– О чем ты?

– Сорок тысяч долларов. Казино ты хотел раскрутить.

– С казино у меня все в порядке, но я тебе ничего не должен, – в голосе у Кольки звучало удивление.

Он что, совсем?.. Самсонову стало не по себе.

– У тебя что, память отшибло?

– А у тебя есть чем о долге напомнить? Распиской, например?

Расписки с него Александр Михайлович не брал. На честное слово понадеялся. Ну и гад!

– Нет у меня никакой расписки.

– Ну тогда о чем разговор? Я тебе ничего не должен.

Верещагин бросил трубку.

Вот сволота! На сорок штук хочет кинуть его. Или уже кинул?.. Ну нет, этот номер с ним не пройдет!

Как и у всякого бизнесмена, у Александра Михайловича была своя криминальная «крыша». Он исправно отстегивал бандитам, а те исправно оберегали его от всяких наездов со стороны. На этом их отношения исчерпывались. И слава богу! Если бандиты проявляют к тебе большое участие, создают, например, все условия для процветания твоего бизнеса, тогда берегись. Тебя растят как «кабанчика». Разжиреешь и под нож пойдешь, а все твои капиталы тю-тю, на корм бандитам. Из этих соображений Самсонов боялся впутывать своих «крышников» в личные дела. Даже о похищении дочери не собирался им ничего говорить. И в историю с Верещагиным впутывать их не следует. Они ему помогут, а потом удавку на шее затянут. Но все же если Верещагин не одумается, придется жаловаться Кадету, бандитскому авторитету.

С Верещагиным он разберется чуть позже. Сейчас главное Майя. Нужно срочно собрать требуемую сумму. О том, чтобы обратиться за помощью в милицию, он даже и не думал. Любая оплошность со стороны ментов может стоить Майе головы. А напортачить эти товарищи могут запросто.

Уже к обеду в «дипломате» Самсонова лежало ровно тридцать тысяч. Он готов был отдать их в обмен на дочь прямо сейчас. Но похитители почему-то не торопятся. Скоты! Уроды! Падлы!..

* * *

Вот уже восемнадцать лет, как она живет на белом свете. Хорошо живет, грех жаловаться. В квартире у предков и сухо, и тепло, и комфортно. По окончании школы папун тачку подарил, «восьмерку». Экзамен на права она сдала легко и быстро. Поступила в престижный вуз, на своих колесах туда добирается. Только машина в ремонте. Зазевалась, крыло об угол дома смяла. Хорошо, что не на полной скорости шла, могла бы и убиться.

На занятия она сегодня ехала на такси. «Ниву» поймала. Парнишка молодой за рулем. Язык как помело. И внешность вроде ничего. Только города совершенно не знает. Смехота. Но ей было не до смеха. Попросила остановить. Остановили. И на тебе, тут же ее похитили какие-то негодяи. Откуда-то со стороны подскочили, руки за спину заломили, сковали наручниками – и в машину. Хлоп, хлоп! Дверцы закрыты. Она в ловушке. Ну за что ей такое наказание?..

– Помогите! – закричала она.

– Тихо, сука! – прошипело над ухом.

И тут же ей рот перетянула широкая лента скотча. Машина тронулась с места.

Майя привыкла жить в сытости и довольстве. Для нее существовал только один мир. Мир, который приспосабливается к ней. В нем все так легко и просто. Но был еще и другой мир. В нем жили люди, которым не выпал жребий родиться под счастливой звездой. Бомжи, нищие, неудачники. А еще бандиты с их постоянными войнами за место под солнцем. Кровь, грязь, насилие, деньги. Майя знала о существовании «подлунного» мира. Но она почему-то всерьез считала, что он существует вне ее собственной реальности. И даже имела неосторожность это утверждать. Тот парень из «Нивы» смотрел на нее как на идиотку. А она и есть идиотка!..

Ее похитили. Тут и гадать не надо. Похитили бандиты. Только зачем?..

«Двойка» шла по Ленинградскому шоссе к выезду из города. Майя сумела разглядеть это, хотя с двух сторон ее сжимали два похитителя. Оба рослые, крепко сбитые. Морды страшные, обросшие жесткой щетиной. А еще от них воняло потом, нечищеными зубами и грязными носками. Бомжи какие-то, а не бандиты.

С нее не пытались снять дорогую шубку, драгоценности. Значит, ее не собираются грабить. Или, по крайней мере, собираются не сейчас.

Один из похитителей вдруг просунул руку ей между ног, закрытых от взгляда только тонкими телесного цвета колготами.

Ее хотят изнасиловать!.. Майя была близка к обмороку. Не то чтобы она уж очень дорожила своей девственностью, но быть растоптанной и униженной какими-то уродами? Ну уж нет!

Она затрепыхалась, пытаясь отделаться от насильника, но куда уж там со скованными руками! Его лапа уже добралась до запретного места. Майю чуть не стошнило.

Сейчас ее изнасилуют, а отпустить не отпустят. В последнее время, она читала, вошли в моду изнасилования со смертельным исходом. Никогда не думала она, что это может коснуться ее самой.

– Совок, ты че там, бля, творишь? – полуобернулся с переднего сиденья главный бандит.

В старой, но вполне пристойной на вид дубленке и норковой шапке, этот похититель выгодно отличался от двух других и от водителя. А еще у него был «наган». Майя видела, как он сунул его в карман, усаживаясь в машину. Она заметила, как он держал на прицеле водителя «Нивы», того самого парня, который плохо знал Москву. Уж лучше бы она объяснила, как доехать до университета!

Тот, которого назвали Совком, рывком убрал руку. Но глаза по-прежнему маслились от похоти. Он смотрел на Майю с поганой ухмылкой.

Главарь похитителей заступился за нее. Значит, она нужна ему не для гребли. Значит, шантаж или выкуп. Так оно потом и оказалось.

Машина свернула в проулок и въехала во двор какого-то дома. Бандит достал сотовый телефон, набрал номер. Майя услышала, как он назвал фамилию ее отца. Потом речь зашла о выкупе. Тридцать тысяч долларов. А после она говорила с отцом сама. Молила о помощи. Но недолго. Бандит пообещал позвонить завтра утром и защелкнул крышку на телефоне.

Тридцать тысяч долларов. Не такая большая сумма. Отец мог бы уже и к обеду обернуться. Зачем тянуть до следующего утра?.. Майе стало еще страшней.

«Двойка» снова куда-то поехала. Примерно через полчаса остановилась во дворе пятиэтажного дома где-то в Марьиной Роще.

– Жить хочешь? – спросил Майю главный похититель.

Глупый вопрос. Конечно, хочет.

– Ну.

– Тогда будь умницей. Выйдешь из машины и спокойно в подъезд. Побежишь или позовешь на помощь, получишь пулю.

Он показал ей «наган». Мог бы и не показывать. Ей было и без того страшно. Куда уж тут бежать.

Ее привели в двухкомнатную «распашонку» без мебели. Маленькую комнату отвели ей. Ободранные обои на голых стенах, облупленная краска на голых, без занавесок оконных рамах. На полу валялся старый запыленный матрац. Место для ночлега или «ложе любви»?.. Майя с отвращением перехватила похотливый взгляд Совка. И его приятель тоже смотрел на нее не без гнусного умысла. Сейчас они раздевают ее только глазами, а что будет дальше?..

Весь день Майю не трогали. Она сидела в углу комнаты на матраце и мысленно старалась отрешиться от угнетающей действительности. Это ей не удавалось. В комнату то и дело заглядывали похитители.

* * *

Совок откинулся с зоны полгода назад. Пьяного обчистил до нитки, за это срок и отмотал. Вторая ходка, «пятилетка». На свободе случайно встретился с Мазутом, вместе зону когда-то топтали. А тот как раз команду набирал. Хлыст, Жлоб, тоже из татуированных. Но так, мелкая сошка. Впрочем, и сам Совок не очень котировался. Водился за ним грешок – не по теме любил языком чесать, врал много, больше собственного веса тянул. Не больно-то жаловала его за это братва на зоне. А вот Мазут – тот в авторитете. Не так чтобы уж очень, но для Совка, Хлыста и Жлоба достаточно. Его слово для них закон.

Мазут не хилым делом предложил заняться. Вычислить какого-нибудь «карася», подцепить на крючок кого-нибудь из его семьи – и вперед, за выкупом. Чего тут сложного? Только много не просить. Большие деньги – большие проблемы. А это попахивает встречей с ментами.

Первый раз банкира одного на женушку молодую крутанули. Сняли квартиру на пару дней, машину раздобыли, девку выследили, сломали ее, с собой забрали. Мазут с банкиром по левому, неучтенному, сотовому связался. Сорок штук баксов запросил. Сработало. «Карась» легко расстался с бабками. На следующий день банкир свою женушку получил обратно. Грех ей было жаловаться на дурное обращение. И поили ее, и кормили, а Совок даже вместо мужа с ней побыл. Цивильно трахнуть хотел. По стакану портвешка сначала хлобыстнуть, красивых слов наговорить, а только потом сделать ей приятное. Она пить с ним отказалась, гнать от себя стала. Ну и пришлось по морде ладонью укатать, а дальше за волосы и в позу. Нанизал ее на кукан как миленькую. Только Мазут потом его чуть не схавал. Так нельзя, мол, у нас все по-честному. И как точку в конце предложения кулаком под глаз хрясь!.. С тех пор Совок на пленниц только в мыслях залазит. А их хватало. Дочь чиновника какого-то, сестра нового русского.

А сегодня зацапали дочь одного коммерсанта. Два дня ее пасли. Она сама шла им в руки. Такси ловила. Они уже подруливали к ней, когда какая-то «Нива» им путь подрезала, опередила, подобрала девчонку. Они за ней. И удача. Девка вышла из машины и прямо им в руки. Быстро сработали, самим себе на зависть. Мазут пацанов из «Нивы» кошмарил, а они с Хлыстом девку вязали. Жлоб за рулем сидел. И вот они здесь, в этой квартире. Как всегда, на пару деньков сняли. Завтра девку «продадут» – только их после этого и видели. А сегодня с ней бы порезвиться надо. В машине не получилось – Мазут мешал. И весь день мешал. Но под вечер забрал с собой Жлоба и свалил. Сто пудов, в кабак оттягиваться отправились. А они с Хлыстом в пролете. Ладно, им тоже будет сегодня весело. Девка застоялась, пора ее поразмять. На рожу она не ахти, но фигурка по кайфу. И ляжки у нее такие крепкие, упругие. И задница ништяк. Как орех – так и просится на грех. Да, сегодня он согрешит, как в тот раз с женой банкира.

Только Мазут и Жлоб за порог, Совок и Хлыст ввалились в комнату пленницы. Совок приблизился к девушке, схватил ее за руки и стал заламывать за спину. Хлыст помогал.

* * *

Майя пыталась сопротивляться. Да куда там. Два здоровенных мужика легко завалили ее на спину, скрутили руки, начали раздвигать ноги. В нос ударила вонь немытых человеческих тел, грязного затасканного белья. И перегар. Насильники были пьяны. Майя плакала от боли и унижения. Она знала, чем все это кончится, и никто не мог ей помочь.

Вонючий бандит с омерзительной улыбкой на страшном лице навалился на нее всем своим телом. Еще мгновение, и его штука войдет в нее. Майя зажмурила глаза.

Но никто в нее не вошел. Послышался глухой удар, и тело бандита обмякло, навалилось на нее всей своей тяжестью. И тут же чья-то сильная рука оттолкнула его в сторону.

Майя открыла глаза и увидела знакомое лицо. На нее смотрел парень из «Нивы», от услуг которого она сегодня так неосторожно отказалась. Рослый, крепко сколоченный, с простым открытым лицом. Первый парень на деревне. Что он из деревни в Москву приехал – дело ясное.

За ним стоял еще один парень, его друг.

Первый парень протянул Майе руку. Она быстро оправила на себе платье и потянулась к нему. Он помог ей встать на ноги. Оба ее насильника валялись на полу в отключке.

– Как вы здесь оказались? – задыхаясь от радости, спросила она.

– Да так, ехали за этими козлами. Ты знаешь, я ведь забыл спросить, как тебя зовут, – парень улыбался во всю ширь своего молодецкого лица.

– Майя.

– А я Толик. Чего эти козлы от тебя хотели?

– Из-за выкупа похитили. Бандиты.

– А ты говорила, бандитов не бывает, – Толик ехидно усмехнулся.

Усмехнулся и красавчик за его спиной. Только Майя нисколько на них не обиделась.

– Дура была, поэтому и говорила.

– Ну, Майка, пора нам отсюда сваливать. Не то другие двое нагрянут. Руки марать о них неохота.

– Вы что, этих так здесь и оставите? – спросила она.

Она-то думала, что нужно вызвать наряд милиции. Так всегда в фильмах и книгах поступают.

– Так здесь и оставим, – кивнул Толик. – Они нам не нужны.

– Мне тоже, – согласилась Майя.

Совсем скоро она уже садилась в белую «Ниву», которая готова была увезти ее к отцу.

* * *

Еще несколько минут назад Александр Михайлович метался по квартире, как лев клетке. Он утешал жену, самого себя, но от этого никому легче не делалось. Где Майя? Что с ней? Почему бандиты не выходят на связь? Почему тянут до утра? Деньги уже наготове.

А потом звонок в дверь. И вот он обнимает свою дочь. Даже не верится.

– Тебя отпустили? – спросил он, передавая Майю матери.

– Сама отпустилась. Ребята мне одни помогли. Они за бандитами следили.

– Что за ребята?

– Да так, утром случайно познакомилась. Они в спецназе служили. Говорят, с любыми бандитами сладят.

– С любыми, говоришь?

Эти ребята явно преувеличивают.

– Если бы ты видел тех уродов, которые меня похитили!

– А где они сейчас, эти твои спасители?

– Уехали куда-то. Но мы завтра с ними встречаемся.

– Кто это мы?

– Ну, я и Полинка.

Полина – это подружка Майи. Но она-то здесь при чем?.. А ну да, два молодых человека и две девушки.

– Я тоже хотел бы с ними встретиться.

В голове сформировалась и начала крепнуть дельная мысль.

* * *

Толик не знал города, но машину он водил как бог. Прирожденный сыщик-водитель. Как сел на хвост «двойке», так и не слезал до самого дома, где ссадили пленницу. Дальше уже дело техники.

Не без труда, но они вычислили квартиру, где спрятали девчонку. А потом дождались, когда выйдут из дома двое из четверых похитителей. Это облегчало им задачу.

Толик с разгона вышиб дверь и пулей влетел в квартиру. Максим за ним. Один бандит выбежал им навстречу, другой пытался изнасиловать пленницу. Никакой шум не мог отвлечь его от этого занятия. Толик вырубил и того и другого. Максим остался как бы не при деле. Но он не расстраивался.

Ради кого геройствовал Толик? Ради пассажирки. Она хоть на лицо и не очень, зато вот ножки у нее фу-ты ну-ты. И сама вся из себя. Крепко запал на нее Толик. Так пусть она по достоинству оценит его труды.

Майя, так звали девчонку, его труды оценила. На Максима только один раз и взглянула. И ноль эмоций во взгляде. Как будто его здесь и нет. Зато Толику все. И восторг в глазах, и благодарность, а еще томный вздох. Сто пудов, произвел он на нее впечатление.

Вчера они довезли ее до дому, проводили до самой квартиры. И исчезли. А сегодня у них встреча. Кафе «Антрацит». Южное Тушино. Майя обещала с собой подругу привести. Двое на двое – это уж куда лучше, чем двое на одну. Только Максиму было как-то все равно, будет для него подруга или нет. После Ольги его уже не тянет на любовные подвиги.

Он и Толик устроились за столиком, сделали заказ. Вот-вот должны были появиться девчата. Но вместо них появился какой-то мужчина. Высокий, представительный, в дорогом строгом костюме. От него пахло хорошим одеколоном.

– Я отец Майи, – представился он.

И сразу все встало ясно.

Мужчина занял свободное место за столиком.

– Спасибо за дочь, – сухо поблагодарил он их. – А теперь о деле.

У него еще и дело к ним!..

– Какие у нас с вами дела? – вылупился на него Толик.

– Пока никаких. Вы, насколько я знаю, в спецназе служили?

– Допустим.

– И с бандитами уже дело имели?

– Да вроде бы.

– А вы знаете, сколько с меня за дочь запросили?

– Нет.

– Тридцать тысяч долларов. Вы сохранили мне эти деньги. Я вам, пожалуй, по тысяче долларов каждому за спасение Майи презентую.

Тысяча баксов – это, конечно, хорошо, но мог бы и больше отвалить. Ну да ладно, уговора-то ведь не было.

– А че, штука баксов на дороге не валяется, – Толик тоже не выразил особой радости.

– Вы вдвоем можете заработать еще пять тысяч долларов, – продолжал мужчина с некоторым напряжением.

– Интересно.

– Должник у меня есть. Сорок тысяч долларов не хочет отдавать.

– Это непорядок.

– И я о том же. Вы возвращаете мне долг, я вам плачу – пять тысяч.

– Кто должник? Чем он занимается? – Толику предложение понравилось.

– Ночным клубом мой должник владеет. Солидный, скажем так, бизнесмен.

– Ночной клуб – это плохо, – задумался Толик. – У вашего должника наверняка есть «крыша».

– Ну, этого я точно не знаю.

Врет, все он знает. Недаром глаза забегали.

– Знаете вы это или нет, но вашего должника «кроют» бандиты, я в этом уверен. А это риск нарваться на ба-альшие неприятности. – Толик сузил глаза. – Короче, в вашем долге наша доля десять штук баксов и ни центом меньше. Нет, так и разговора не будет.

– Хорошо, пусть будет десять, – после недолгого раздумья согласился мужчина.

– Теперь я хочу знать все, что вы сами знаете о вашем должнике.

Скоро Максим и Толик владели исчерпывающей информацией о Верещагине Николае Анатольевиче. А еще через некоторое время заказчик исчез, оставив им по штуке баксов. Его место заняла Майя, рядом села ее подружка.

Подружку звали Полиной. Худощавая брюнетка с узким личиком и большими глазами. Довольно хороша собой. Одета по последней моде, хотя несколько небрежно – в этом особый молодежный шик. Только скучная она какая-то. Думает о чем-то своем, на Максима и не смотрит. Как будто его и нет здесь. На губах полупрезрительная усмешка: мол, не моего ты поля ягода. Возможно, именно так она и думала. Она из состоятельной семьи, коренная москвичка. И он, Максим, для нее никто. Обыкновенный провинциал. Да еще одет как последний чушок. Потертые джинсы, старый свитер домашней вязки. Да ну ее, эту зазнайку! Завтра он приоденется, приведет себя в порядок – бабки на это есть.

Максим и Полина сидели как воды в рот набрали. Толик и Майка болтали без умолку, нашли общий язык. Им было весело. Для них вечер не пропал даром.

Потом они все вчетвером забрались в «Ниву», и Толик направил машину в Митино, где жила Полина.

Они остановились возле двенадцатиэтажного дома из белого силикатного кирпича. Он строился лет десять назад, явно не для простых смертных. Сюда вселялась номенклатурная элита. Квартиру получал дед Полины, но он уже умер. Теперь здесь жили ее родители, и жили безбедно. Но Максиму было все равно. Он даже не хотел выходить из машины, чтобы проводить Полину до подъезда. Толик прозрачно намекнул, что надо бы уважить девчонку.

Вместе с Полиной они вошли в просторный холл подъезда. Когда-то здесь круглосуточно дежурил вахтер. Сейчас никого не было. Они прошли к лифту. Дождались его. Когда дверцы лифта распахнулись перед ними, Максим собрался уходить, но молчавшая доселе Полина вдруг цепко схватила его за руку и потянула за собой в кабину. Он повиновался. Лифт плавно пошел вверх. Полина прильнула к Максиму всем телом, обхватила тонкими руками за шею и припала губами к его губам. Целоваться она умела. Максим это почувствовал сразу.

Лифт остановился, и Полина, даже не взглянув на него, выпорхнула на свою площадку. Хотя бы ручкой на прощанье помахала. Интересная она все-таки девчонка. Максим нажал на кнопку первого этажа и стал спускаться.

Толик и Майя перебрались на заднее сиденье «Нивы». Им было не до Максима. Так тесно прижались друг к другу, так смачно целовались взасос под музыку из автомагнитолы, что ничего вокруг не замечали. Рука Толика забралась Майе под юбку. Максим на них не смотрел.

Ключ зажигания торчал в замке. Он сел за руль и плавно тронул машину с места. Водитель из него не ахти, да и права на категорию «С» – еще в школе на грузовике ездить учили. Но к дому, где жила Майя, доехал без приключений. Он, оказывается, неплохо ориентируется в Москве. Вчера ночью совсем из другого места подъезжали они к ее дому, а сегодня он уже сам нашел дорогу, никого не спрашивал, как проехать. Толик бы ему позавидовал. Но он даже не обращал на него внимания. И вообще, ощутил ли он движение собственной машины?..

– Все, приехали, – не оборачиваясь, сказал Максим.

На заднем сиденье что-то происходило. Может, даже большее, чем просто поцелуи. Музыка в машине не заглушала шорохов и постанываний. Максим старательно делал вид, что ему это вовсе не интересно. Мало ли чем могут заниматься взрослые люди! Хотя пора уже оторваться друг от друга, ненароком отец из дома выйдет, машину увидит, подойдет.

Но никто не подошел и не помешал любовной парочке.

* * *

Майя пришла домой уже за полночь. Обычно она редко допоздна задерживалась, но сегодня загуляла с парнем, который ее спас. Александр Михайлович нахмурился. Да-а, дела. Ну да ладно. Даже если он ее и того, ничего страшного. Майя современная совершеннолетняя девушка. Девственность сейчас не в моде. Только со своим ухажером она недолго проваландается. До поры до времени. Пока он не выбьет долг из Верещагина. Потом его пришьют бандиты-«крышники». А если нет, он сам лично запретит ему с дочерью хороводиться и ее отговорит. Опасно с таким парнем дружить, он в любой момент может подцепить пулю. И Майе пуля достанется. Она поймет. Да и не подходит он ей. Она достойна лучшей партии.

Александр Михайлович дождался, когда Майя прошмыгнет в свою комнату, и вышел на кухню. Достал пачку «Мальборо», вынул сигарету, прикурил, глубоко затянулся. Может, он зря связывается с Верещагиным? Как-нибудь не умер бы без сорока тысяч. Но нет, так нельзя. Долг должен быть возвращен любой ценой. Иначе он просто перестанет уважать себя.

Только от пацанов, которым долг вышибать, нужно будет потом избавиться. Хотя бы просто прогнать подальше.

* * *

...Николай Анатольевич Верещагин начинал заниматься бизнесом с нуля. Пять лет назад организовал с друзьями кооператив. Ремонтом квартир занимались. Сами хозяева, сами же и работяги. Работали, как говорится, не покладая рук. Неплохие деньги заколачивали. Только в карман себе не клали. Николай уговорил друзей пускать деньги на развитие кооператива. И кооператив, основанный на паях, развивался. Офис свой появился, наемные рабочие. Обороты увеличивались. А потом он своих друзей-компаньонов «обул». Избавился от всех. Нет, не убивал. Просто отстранил от управления фирмой, потом и вовсе удалил от дел. Для этого существуют десятки различных и вполне законных предлогов. Конечно, он поступал подло. Но не кинешь – не проживешь. Будешь жить по иным законам – как пить дать прогоришь. Многие прогорают.

Он приватизировал под офис своей фирмы старое, обветшалое, но весьма и весьма вместительное здание. Главное, чуть ли не в самом центре Москвы. Теперь в этом здании ночной клуб, его собственный, хотя чужих денег на него пущено навалом. Он занимал у частных лиц. Понемногу. Но безвозвратно. У него свой метод изъятия денег. Важно найти подходящего кредитора, не так чтобы очень крутого. И брать нужно не последнее, а, скажем так, излишки. Недавно он такой «излишек» у дружка своего школьного, Сашки Самсонова, изъял. Сорок «тонн» баксов. У Сашки крутой супермаркет, бабки там вертятся солидные. От него не убудет. Смирится с потерей, другие же смирялись. Хотя сорок тысяч для него многовато. Надо было вдвое сумму скостить. Ну да ладно. Казино нужно было устраивать в клубе. Деньги нужны были позарез, а своих кровных жалко. Ничего, Сашка с голоду не сдохнет.

Николай Анатольевич не был красавцем. Круглое рыхлое лицо, глазки маленькие, волосы жидкие. Низенький, толстенький, живот выпирает. Но женщины его и таким любят. Ведь у него есть деньги, положение в обществе, власть. И крутой он, многие это признают.

Раньше, когда был молодым, у него в кармане ветер свистел. В институте учился – не вышло, бросил. В техникум поступил. С грехом пополам получил диплом. На стройке мастером устроился. Руки у него золотые, спору нет. Но для женщин это никакого значения не имело. Им симпатяг подавай или богатеньких. Еще лучше и то и другое, а он сермяжный трудяга, неприметный да еще неказистый. О красавицах можно было только мечтать. Женился на простой бабе, грудастой, задастой. Все хорошо, только вот неплохо бы лицо полотенцем завесить. Спустя годы его Машка стала еще страшней. Этакое домашнее чудище. Развестись бы с ней давно, да крепко она его держит. Еще та сука, знает, чем его к стенке прижать. Дураком был, многим с ней делился, а она не дура, все на ус мотала. Да и дети у них. Ну да и хрен с ней. Пусть числится его женой. Спит он с другими.

Вот уже два месяца у него в любовницах Натали. Фотомодель с ногами, как говорят, из подмышек. Чем она там на работе у себя занимается, он даже не вникает. Ему важно, как она с ним себя ведет. В этом ее не упрекнешь. Мягкая, ласковая, как домашняя кошка, но в постели становится дикой. И, главное, профессионально все делает, с умением и на совесть. Не зря она у него так надолго задержалась и еще долго продержится. Настоящее сокровище эта Натали. Он ей и квартиру дорогую снял, и мебелью итальянской обставил, и счета ее оплачивает. Машина у нее своя. «Пежо». Хорошо хоть на транспорт тратиться не пришлось.

Сегодня он домой не поедет, Машке и без него неплохо.

Натали открыла дверь, улыбнулась, впустила в квартиру.

– Ты не голоден, дорогой?

Натали неплохая хозяйка, готовить умеет. У нее на кухне для него всегда припасено что-нибудь вкусненькое, да только не о том голоде она спрашивает.

– Голоден.

Он уже знал, что за этим начнется. Поэтому ничуть не удивился, когда ее рука потянулась к «молнии» у него на брюках. Ртом она работала отменно.

* * *

– Не хилая киска! – Толик даже присвистнул, когда увидел пассию их с Максимом клиента.

Она выходила из подъезда и направлялась к своей машине. Ослепительной красоты шатенка в норковой шубке нараспашку. Что и говорить, выглядела эта особа эффектно.

– Везет же некоторым, – вздохнул Толик, грудью наваливаясь на руль.

Под «некоторыми» он подразумевал Верещагина. Этот круглолицый уродец вышел из того же подъезда часом раньше. Все ночь с любовницей провел, а утром на работу. Клуб у него хоть и ночной, но и утром дел полно. Они пасли его уже неделю. Знали расписание. Сегодня он у Натали если и появится, то ненадолго; ночь проведет дома, с женой и детьми. Завтра в клуб на всю ночь, не все же на управляющего спихивать. Да и с какой-нибудь красоткой за свои бабки перепихнется. Еще тот кобель. Потом две ночи с Натали. Но это по его расписанию, а они с Толиком это расписание поломают.

Сегодня они пасут Натали. Надо узнать, где она работает. Так, на всякий случай. Но важно не это, другое. Сегодня Максим должен с ней познакомиться. Прикид у него крутой, сам выглядит свежо, эффектно. Вряд ли эта красотка устоит.

– А другим, интересно, сегодня повезет? – усмехнулся Максим.

Под «другими» он разумел себя. Ведь он еще и трахнуть должен эту особу. Так запланировано, но лучше бы обойтись без траханья.

– Хотел бы я быть на твоем месте!

– А как же Майка?

– Да ну ее! – отмахнулся Толик. – Надоела.

Вот так, обесчестил девку, и все, надоела. Впрочем, как он рассказывал, она сама на него нанизалась. Уж больно голодной баба оказалась. И потом, он Марину любит. До сих пор думает всерьез только о ней. Зачем она ему, спрашивается?.. Ну да это его личное дело.

Избегает Толик Майю. Уже дня три, как не встречается с ней. Максим этому только рад. Ведь вместе с его подругой приходит Полина. Целуется эта девчонка классно, спору нет. Пять дней подряд он ее провожал. И каждый раз в лифте затяжной поцелуй. Казалось бы, они должны быть на короткой ноге. Но нет, Полина бывает страстной только в лифте. А так, в кафе или еще где-то – холоднее льда. Как будто и нет его. Одет он теперь хорошо и при деньгах – две сотни баксов в кармане. Девчонки со стороны все жгут его взглядами, завидуют Полине. Но ей все по барабану. Да ну ее!..

Больше он ее никогда не увидит.

Натали села в свой «Пежо» и начала выезжать со двора. Толик направил «Ниву» следом. Они провожали ее до Сокольников. Остановилась она в маленьком уютном дворике трехэтажного дома сталинской постройки. Закрыла машину и зашла в подъезд. Максим подмигнул Толику и направился за ней.

Стук каблуков оборвался на самом верху. Максим обозрел площадку третьего этажа как раз в тот момент, когда захлопнулась дверь в одну из двух квартир. Коммуналка или нет? Это предстояло выяснить. Судя по тяжелой бронированной двери с золочеными ручками, квартира принадлежала одному хозяину. И звонок был один.

Дверь открыл невысокий полноватый мужчина в очках. Кто это? Может, еще один любовник Натали?.. Мужчина недовольно посмотрел на незваного гостя. Максим уже готовился получить от ворот поворот.

– Извините, – сказал он. – Я, кажется, ошибся дверью.

– Ты Леонид? – буркнул очкарик.

– Ну да, – согласился Максим.

– Ничего ты не ошибся, входи.

Что ж, можно побыть и каким-то там Леонидом.

Максим оказался в роскошной четырехкомнатной квартире. Высокие потолки, евроремонт, дорогая мебель, свежий ароматизированный воздух.

– Проходи, – хозяин провел гостя в светлую комнату, указал на кресло. – Располагайся. И раздевайся. – Он посмотрел на часы. – Ровно через полчаса твой выход.

Он кивнул на закрытую дверь комнаты напротив и исчез. Максим остался один.

Его просили раздеться. Так он и сделал: скинул с себя дубленку и бросил ее на спинку кресла. Разулся он еще в прихожей. От нечего делать включил видеодвойку. На экране замелькали обнаженные тела. Порнуха. Нет, не пойдет. Не тот сейчас у него настрой. Он переключился на телевизионный канал. Блин, одни телесериалы по всем программам. Сговорились они там, что ли?

Натали нигде не было. Комнат в квартире много. Может, она трахается со своим любовником, поэтому не появляется. Ничего, скоро он все узнает.

Через полчаса, как и было договорено, Максим открыл дверь в комнату, на которую ему указали. Его выход. Он еще не знал, что означали эти слова.

В просторной комнате на широком, как аэродром, ложе на коленях и локотках стояла обнаженная Натали. Тело ее содрогалось под натиском волосатого мужика. Оба страстно стонали. Натали скребла ногтями по деревянной спинке кровати. Пикантная ситуация. Но почему тогда она занимается сексом в свете «юпитеров», а вокруг нее с видеокамерой в руках порхает бабочкой тот самый очкарик? В углу комнаты в глубоком кресле сидит бородатый мужик с бесстрастным лицом и дает какие-то указания жестами.

Да это же порносцена. Очкарик – кинооператор. А бородатый – режиссер. Значит, Натали – порноактриса. Максиму стало грустно. Еще бы, ведь ему, возможно, придется трахнуть эту сучку, а теперь у него на нее может и не подняться. Не думал, что она такая дешевка.

– Кто такой? – «Режиссер» вскинул на Максима удивленный взгляд.

Быстрым, но по-кошачьи мягким движением он выбросил свое поджарое тело из кресла и подступил к Максиму вплотную. Постельная сцена продолжалась. «Оператор» по-прежнему работал камерой. Все шло своим чередом. Видимо, Максим был несущественной помехой.

«Режиссер» вывел его в коридор, вместе с ним прошел в комнату, где он только что смотрел телевизор.

– Ты кто? – еще раз спросил он, впившись в него угрожающим взглядом.

– Да так, адресом ошибся, – Максим изобразил полное смятение чувств. – Ваш приятель в очках не за того меня принял. Ну и впустил.

– Как тебя зовут?

– Леня.

– Все понятно. Арнольд ждал другого Леню, а пришел ты. Где же Леня?

Бородатый посмотрел на часы.

– Какой Леня?

– Актер новый. Слушай. – «Режиссер» явно занервничал. – Я тебе дам полста баксов. Ты за это будешь молчать. Понимаешь, каждый занимается чем может. Я снимаю порно. Это мой хлеб. Короче, мне лишние проблемы не нужны. Ты меня понимаешь?

– Да понимаю, – с готовностью кивнул Максим.

– Тогда иди, – бородатый протянул ему пятидесятидолларовую купюру.

– Иду и молчу.

Ему и самому хотелось убраться отсюда поскорее. Все, что нужно, он уже узнал.

– Нет, постой, – «режиссер» принял какое-то другое решение.

– Ну чего?

– А если я тебя в свой штат возьму?

– Не понял.

– Ну, парень ты на внешность вполне, – бородатый смотрел на него как на породистую лошадь.

Еще бы в зубы заглянул.

– Да, девки жалуют, – легко согласился Максим.

– Вот и я о том же. Будешь у меня баб топтать. Я тебя прямо сейчас к Наталке подпущу. Ты уже видел ее в деле. Она тебе минет изобразит, а потом ты ей в зад впердолишь. С Ромой в паре поработаешь. Сто баксов тебе отстегну.

– Да нет, не тянет меня на нее.

– На баб не тянет? – почему-то вдруг обрадовался бородатый. – Слушай, это же класс. Ко мне тут заказ из Европы поступил. Мужик с мужиком. Ну, ты понял. Так ты «тонну» баксов заработать можешь. Сечешь?

– Я не голубой! – возмутился Максим.

– Так я тебя покрашу! – загоготал в восторге от собственный шутки «режиссер».

– Да пошел ты, каз-зел!

– А вот это ты зря!

Бородатый был дядя крупной комплекции. По сравнению с ним Максим выглядел цыпленком. Но это только так казалось.

«Режиссер» протянул к нему руку, пытаясь ухватить за ворот пиджака. Но Максим уже был наготове. Он резко развел в стороны ноги, низко присел и ударил противника кулаком в пах. Потом быстро спружинил вверх, головой, как тараном, врезал ему в подбородок. «Режиссер» отлетел к стене, не удержался на ногах и мешком осел на пол. Его затуманившиеся глаза невидяще смотрели на Максима.

– Ублюдок! – бросил Максим, снимая с кресла свою дубленку.

Он вышел из квартиры, бесшумно закрыв за собой дверь.

* * *

Натали сегодня, можно сказать, повезло. На съемках ее должны были трахать двое сразу. Но что-то не сработало, и она досталась только одному Роме. Лучше бы, конечно, обойтись и без него.

Надоела ей эта сучья мерзость. Полжизни отдала бы, чтобы завязать с порнофильмами. Но Борода не позволяет. Из его рук не вырваться.

Летом прошлого года Натали приехала в Москву в поисках счастья. Пыталась поступать в театральное училище. Но, увы, фортуна обошла ее своим вниманием. Как жить дальше? Ни денег, ни жилья, ни работы. А тут Борода подвернулся. Забрал к себе жить, подарки делал, по ресторанам возил. Ну и не без этого самого... Но все культурно, без всяких зазорных излишеств.

Потом случилось то, о чем она вспоминает с болью. Друзей своих Борода на вечеринку пригласил. Водка, вино, марихуана... Дело дошло до самой развязной оргии. Натали ничего не помнила. С кем, как и что. Узнала обо всем на следующее утро. Борода ей кассету прокрутил. Чистой воды порно. Она и еще трое молодчиков крутили извращенную любовь. Со всех сторон ее бедную обступили, куда только можно свои штуки совали. Она была в шоке. А Борода ее добил. Вынул кассету из видеомагнитофона и вложил в картонную коробку. При ней же коробку эту и запечатал. На коробке адрес: Тамбов, Симбирцевой Татьяне Ивановне. Он грозил отправить кассету ее матери, но ведь она у нее учительница. Дочерью всегда гордилась, в пример всем ставила. Она бы не перенесла такого позора.

Натали тогда забилась в истерике. Белугой ревела, но слезами горю не поможешь. Борода пообещал не отправлять кассету, однако баш на баш. Взамен он обязал Натали время от времени сниматься в его фильмах «домашнего производства». Заказы к Бороде шли с Запада. Там особенно ценили порнофильмы без намека на режиссуру. Живое мясо, больше ничего не надо. И он старался. Все фильмы уходили за бугор. В России ничего не оставалось. Так было безопаснее для самого Бороды и тем более для Натали. Она согласилась и вот уже целый год в постыдной кабале. Хорошо хоть бабки неплохие за это дело получает. Впрочем, что хорошего – у ее хозяина на нее уже целая видеотека самого крутого компромата, чтоб он сдох, сукин сын!..

Сегодня этому ублюдку не поздоровилось. Какой-то парень навешал ему трендюлей. До сих пор отходит, урод. Только ей от этого, увы, не легче.

Проклиная судьбу, Натали подошла к своей машине, села за руль, завела мотор. И в это время к ней подошел молодой человек. Черноволосый, синеглазый, лицо как у античного бога. В глазах сила, она завораживала, возбуждала.

– Девушка, милая, в Раменки позарез надо. Мичуринский проспект.

Он явно куда-то спешил. И голос у него такой приятный, убаюкивающий. В Раменки ему нужно, там она и живет. Как раз на Мичуринском проспекте. Надо же, какое совпадение. Впрочем, даже если бы этот молодой человек на другой конец Москвы спешил, она бы ему не отказала. Похоже, этому парню трудно будет в чем-то отказать. Ее дыхание участилось.

– Садись, – небрежно бросила она, пытаясь скрыть возбуждение за маской неприступности.

Она везла молодого человека в Раменки, где жила со своим любовником. Коля – преуспевающий бизнесмен. Она снял ее в ночном клубе, которым сам и владел. Страшненький, но она его не оттолкнула. Подленький он в душе, но не злой и на деньги не жадный. Квартиру дорогую снял ей и содержал. Но главное, он сумел создать иллюзию домашнего очага, к чему она всегда тянулась. Образцовой хозяйкой стала. Не для него, для себя старалась. Только вот иногда из дому уходила. Не по хозяйственным, по совсем другим делам. Коля ни о чем не подозревал. Уж слишком он самонадеян, слишком верит в нее. И правильно делает. Кроме порно, она ему ни с кем не изменяла, а сейчас вот возьмет и изменит. Уж больно волнует ее этот молодой человек. Максим. Как он смотрит на нее!

– Что вы сегодня вечером делаете? – робко спросил он с застенчивой улыбкой.

– Ничего.

Наконец-то он заговорил о самом важном. Она так ждала этого момента. У Коли сегодня по расписанию ночь с семьей. Жена у него стерва, но никуда ему от нее не деться. Возможно, заскочит он и к ней вечером, на пару часов.

– Давайте проведем вечер вместе?

Зачем ждать вечера, если можно начать все прямо сейчас? Натали посмотрела на часы. Третий час дня. Коля появится не раньше шести, если вообще появится.

– А ты в Раменки надолго? – спросила она.

– Да нет, к другу на пару минут забежать надо. А что?

– Можно после друга ко мне заехать.

Максим от удивления открыл рот. В глазах дикий восторг. Мальчишка еще совсем, но какой мальчишка!..

– Я не против.

Еще бы он был против!

В половине четвертого они уже были у нее в квартире. Никак не ожидал Максим такого поворота событий. Он, кажется, еще не верит, что скоро сможет обладать ею. Два часа у них, и еще где-то час в запасе. Должны успеть.

– Пить будем? – обворожительно улыбнулась Натали и подошла к бару в гарнитурной стенке.

От ее холодной неприступности не осталось и следа. Современная женщина без комплексов. Легкомысленная и доступная.

Порция виски раскрепостила Максима, сняла напряжение. Он начал травить анекдоты, о чем-то весело рассказывать. Сидит себе в кресле и чешет языком. Хорошо, конечно, что он растормозился, но ей нужно от него не это.

– Я сейчас, – Натали вышла из комнаты.

Она направилась в ванную, наскоро приняла душ, надела нижнее белье повышенной сексуальности, накинула на себя шелковый халат и снова предстала перед гостем. Терпеть уже не было сил.

На столике стояли два полных бокала виски, но она уже была пьяна и так. От желания.

Не говоря ни слова, она подошла к Максиму, забралась к нему на колени, обвила рукой за шею и прильнула губами к его губам. Максим отстранился. Она насторожилась. Может, он что-то знает про нее? Или догадывается?..

– Давай по чуть-чуть, – он показал на бокалы.

Натали с удовольствием выпила и снова набросилась на Максима, но нарвалась, образно говоря, на контратаку. Он с силой скинул ее с себя, бросил на диван, сорвал с нее белье. Его язык теребил набухший сосок ее груди. Натали задыхалась от восторга и наслаждения. Она ждала, когда он, мужчина ее мечты, войдет в нее. Голова сладко кружилась, глаза слипались. От кайфа, наверное.

Натали отключилась, так и не дождавшись вторжения мужской плоти.

* * *

Блин, домой надо сегодня. Машка, конечно, не дура, все понимает. И о любовницах его знает, но не мешает, лишь бы только ее не бросал да деньги в дом приносил. Но если совсем не уделять ей внимания, она взбесится. Придется ее трахнуть. Супружеский, мать его так, долг. Может, к Натали сегодня не заезжать? А то на Машку может не подняться. Да хрен с ним, пусть не поднимается! Он не в силах отказать себе в удовольствии побаловаться с желанной женщиной.

Николай Анатольевич был в Раменках ровно в полшестого вечера. Знакомый дом, родная почти что квартира. Позвонил в дверь. Минута, две, никто не открывает. Он позвонил еще. Тот же результат. А вдруг Натали его сегодня не ждет? Вдруг она сегодня со своим любовником. Он вообще-то доверял ей, но вдруг...

В предчувствии разоблачения он открыл дверь своим ключом и крадучись прошел к спальной. Так и есть. Натали лежит на шелковых простынях совершенно голая. А рядом с ней молодой человек, тоже в чем мать родила. Она на спине, он на животе. Его рука лежит на ее груди. Сука!..

Николай Анатольевич почувствовал тяжесть в голове, как будто рога на ней выросли. Почему как будто?..

Только что это? Натали лежит как не живая. И любовник ее не шелохнется. Спят? Но почему тогда у нее на лбу дырка, как от пули. И запекшаяся кровь вокруг. И подушка кровью залита. На затылке у молодого человека тоже дыра. И тоже кровь вперемешку с мозгами. Да их убили!

Коленки затряслись, ладони вспотели, лоб покрылся испариной. Вдруг это его хотели убить? Просто пуля нашла другого.

– Киллер ошибся?

Он и сам не заметил, что начал рассуждать вслух.

– Киллеры не ошибаются.

Только это уже не его голос. Он резко обернулся и увидел за спиной человека в черном. Лицо скрывала шапочка «ночь» с прорезями для глаз. В руке пистолет с глушителем. Жерло ствола смотрит прямо на него.

– Я... не понимаю, – пробормотал Верещагин, отступая на шаг.

– А чего тут понимать? – насмехался над ним человек в черном. – Я исполнил этого, – он кивнул на убитого. – Его баба свидетель. Свидетелей не оставляют.

– Но и я...

– И ты свидетель. И тебя уберу.

Никак не хотелось верить, что наступила последняя минута его жизни. Это киллер, и он уберет его сейчас как опасного свидетеля. Во рту пересохло, грудь сдавили спазмы, воздух в легкие поступал с большим трудом.

– Но я никому ничего не расскажу.

Против киллера эта никудышная защита. Они оба это понимали.

– Значит, ты хороший дядя. Значит, ты попадешь в рай, – равнодушно покачал головой убийца.

Еще мгновение, и он выстрелит.

– Не убивайте. Я вам заплачу. Я вам много заплачу.

И это подействовало. Киллер опустил пистолет.

– Сколько?

– Десять тысяч долларов.

– Не смеши.

Он снова направил на Верещагина ствол.

– Скажите, сколько вам надо? – в панике закричал Верещагин.

– Пятьдесят тысяч долларов. И немедленно.

– Но у меня нет таких денег.

– Может, они появятся у тебя на небесах?

– Подождите, не стреляйте! У меня есть деньги. Но не здесь. Они дома. В тайнике. Поехали ко мне. Я вам сразу же и дам.

В тайнике у него лежало семьдесят тысяч долларов на черный день. Придется отдать пятьдесят. Жизнь дороже любых денег.

– Ты с охраной? – деловито спросил убийца.

– Нет.

У него не было телохранителей. Только вышибалы и охранники в клубе. Но он их с собой не возил. И свой «Мерседес» водил сам.

– Тогда поехали.

На улице уже было темно как ночью. Киллер шел за его спиной без маски. Пистолет он спрятал в карман куртки. Верещагин даже подумать боялся, чтобы обернуться, посмотреть на него. Страшно.

Он занял место за рулем машины. Наемный убийца сел сзади. Он снова взял его на прицел. Только сделай что-нибудь не так, и пулю башкой словишь.

В квартиру они вошли вместе. Машка выбежала навстречу, но тут же ее лицо исказила гримаса ужаса. Киллер и ее взял на прицел.

Вместе с женой Николай Анатольевич открыл тайник и отсчитал пятьдесят тысяч. И только когда киллер взял деньги, сунул их в карман куртки и исчез за дверью, они оба облегченно вздохнули. А их ведь действительно облегчили. На пятьдесят «тонн» баксов. Зато живы остались.

В милицию Верещагин звонить не собирался. Еще чего! Глядишь еще, на него смерть Натали спишут... Жаль, конечно, девку, но на хрен было изменять ему!

Кучеру, бандитскому авторитету и своему «крышнику», он все же позвонил.

* * *

Едва за Толиком и Верещагиным закрылась дверь, Максим соскочил с постели. Первым делом он отцепил от затылка резиновую аппликацию под пулевое ранение. Точно такую же дрянь содрал со лба Натали. Снял красные пленки под кровь с подушки и простыни. Потом достал из кармана своей куртки одноразовый шприц и ампулу со стимулятором, сделал девушке укол. Где-то минут через пятнадцать она проснется. До этого он должен успеть уничтожить аппликации, шприц, использованную ампулу. Кроме того, он смыл в унитаз и коробочку из-под сильнодействующего снотворного. Щедрую порцию всыпал он ей в виски. Уснула еще до того, как он должен был войти в нее. Хорошо, что не пришлось ее трахнуть. Девка она, может, и не плохая, да еще и красивая, но Ольга дороже. Изменять ей неохота. К тому же Натали используют в порнухе. И так и этак. А вдруг она СПИДом заражена?..

Натали проснулась, когда он уже был полностью одет. Она в недоумении посмотрела на него, захлопала глазами.

– Выспалась? – спросил он как ни в чем не бывало.

– А я спала? – удивилась она.

– А разве нет?..

– Да вроде. Слушай, а мы были вместе?

– А как ты сама думаешь?

– Я не думаю, я чувствую. А чувствую я, что твоей штукой, которая у тебя в штанах, и не пахло. Я не вовремя заснула. Сама не знаю, что со мной. Иди ко мне, мы наверстаем упущенное.

– Ты не сама заснула. Я тебя усыпил.

Максим прикидывался наивным мальчиком, для которого в диковинку такая женщина, как Натали. Робел, стеснялся, даже краснел. Но сейчас необходимость в этом отпала. Сейчас он такой, каким бывает в минуту опасности. Жесткий, собранный. А опасность существует. В любую минуту могут прийти или менты, если Толик прокололся, или бандиты, «крышники» Верещагина. Все может быть. И оставаться здесь опасно и ему и ей.

– Ты? Меня усыпил? – возмутилась она. – Слушай, ты...

– Цыц, телка! – как по щеке ладонью хлестнул он ее словом.

Натали обомлела и с удивлением уставилась на него. Сейчас она видела в нем крутого парня. С таким связываться опасно.

– Одевайся, быстро. И за мной, – как ножом резал он. – Здесь оставаться нельзя.

– Почему? – спросила она, невольно поднимаясь с постели.

– Потом узнаешь!

Натали больше не задавала вопросов. Она полностью вверила себя Максиму. Быстро оделась, собрала в сумку кое-какие вещи, сунула в сумочку все свои деньги, драгоценности. В шубке, меховой шапке и теплых сапогах вместе с ним вышла на улицу, выгнала со стоянки свой «Пежо». На нем они добрались к условленному месту, где должен был появиться Толик. Он их уже ждал. Глаза его радостно блестели.

– Что, рожа довольная, вернул должок? – спросил его Максим, когда он сел в машину.

– Все путем. И десять штук сверх того. Как добазарились.

– А теперь я хочу знать, что все-таки происходит, – заговорила наконец Натали. – Меня усыпляют, потом будят, потом на мороз, в машину и черт знает куда.

– Тихо, девочка, спокойно, – Максим пальцами прикрыл ей рот. – Дела такие.

Стараясь не вдаваться в подробности, он рассказал ей о том, какой подлец ее любовник, как хотел «замылить» сорок штук баксов. А они всего лишь возвращали долг владельцу. За гонорар, разумеется. Только вот жаль, что ее пришлось подставить... Теперь, если Верещагин узнает про подлог, пиши пропало. Натали понимала это даже лучше, чем он и Толик.

– Козлы вы! – Ее возмущение было вполне законным.

– Каждый крутится как может, – философски рассудил Толик.

– Ты вот, например, в порно снимаешься, – добавил Максим.

Не нужно было бы это говорить. Но сейчас это просто необходимо. С девочки нужно сбить спесь.

– Что?!

Натали испуганно посмотрела на него, побледнела, сникла.

– Видел я сегодня, как ты с Ромой забавлялась. И «режиссеру» твоему по яйцам вкатал.

– Так это был ты? – Голос ее звучал тускло-тускло.

– Больше некому, но я тебя не осуждаю. Кстати, мы тебе моральный ущерб возместим.

Максим посмотрел на Толика. Тот вздохнул и полез в карман за деньгами.

– Это тебе, – он протянул Натали десять штук баксов в банковской упаковке.

– Не надо, – она оттолкнула от себя деньги.

– Ты это бросай, ладно? – нахмурился Толик. – Хреново тебе, понятно. Но бабки не помешают. Тебе нужно исчезнуть. Хоря твоего, Верещагина, забудь. Да и педераста этого, «режиссера», в одно место пошли.

– С хорем своим я как-нибудь разберусь. А вот от Бороды, от «режиссера», мне никуда не деться. Шантажирует он меня. Знаете что? – Ее глаза вдруг загорелись. – А если вы с Бородой поговорите? Можно же его заставить кассеты с порнофильмами моими отдать? Припугнуть или еще что-нибудь там, я не знаю. А эти деньги, – она кивнула на пачку баксов в руках Толика, – пусть будут вашим гонораром за работу. Ведь Борода тоже кое-чего стоит.

– А че, я за! – Толик готов был браться за все, что угодно, лишь бы только бабки получать.

И если Максим откажется сейчас от десяти штук баксов, согласится урезонить «режиссера» задарма, он тем самым обидит друга. Но не смертельно же!

– И я за. Только десять «тонн» баксов за какого-то урода – это слишком много. Хватит и пяти.

И Толика не хотелось обижать, и Натали. Да и о себе он не забывал. Две с половиной штуки ему, столько же другу. И это плюс к тем десяти тысячам, которые они заработали сегодня.

* * *

Борода не спал всю ночь. Болели отбитые яйца. А еще он не мог есть. Жевать было больно. Да-а, дела. И все из-за какого-то женоподобного пацана. Крепким того красавчика никак не назовешь, а надо ж, так врезал! Ладно, как-нибудь переживем. И не на такое нарывался.

С начала девяностых Борода занимался порношоу-бизнесом. Девок отвязных подбирал, которым все нипочем. Некоторых цеплял на крючок шантажом. Натали тому пример. С мужиками проблем не было. И бабу поиметь, и сто баксов еще за это получить – ну какой дурак от такого откажется? Хотя находились дураки. В России он свою продукцию не распространял. Можно нажить крупные неприятности. На Запад работал. Сумел наладить сбыт, в последнее время чисто на заказы работает и неплохие бабки имеет. Квартиры снимает дорогие, с шиком их обставляет. С техникой никаких проблем. И актрис хватает. Даже под собак, есть такие твари, ложатся. Все, как говорится, о\'кей. Только бы с ментами встреч избежать. Но пока бог миловал.

К утру боль в паху утихла, скулы перестали болеть. Настроение поднялось. Борода прошел на кухню, налил рюмку водки, выпил, наскоро закусил. Стало еще лучше. Он снова потянулся к бутылке. И тут звонок в дверь.

Кого там черт принес? Рано еще, восьми нет. Сегодня даже съемок не будет, вчера закончили. Перерыв на неделю, но раз пришли, надо открывать.

Он направился к входной двери. Посмотрел в «глазок». Натали. Стоит, улыбается. Может, самому ее сегодня трахнуть? Давненько он ее уже не имел. Все другие да другие.

Борода открыл дверь, но Натали уже куда-то исчезла. Вместо нее вчерашний красавчик брюнет. Стоит, мило так улыбается. Глаза у него – обалдеть. Может, он передумал? На съемки потянуло?

– Пошел ты! – грубо цыкнул на него Борода.

Пусть убирается. Хрен ему, а не съемки!

Дверь он закрыть не успел. Брюнет выставил ногу вперед и зарядил ему в пах. Снова адская боль! Борода застонал, согнулся в три погибели и тут же отлетел в глубь коридора. В квартиру входили брюнет и еще один тип – косая сажень в плечах. Дверь за ними закрыла Натали.

– Ну че, чертила? – спросил Бороду крепыш, ухватил «режиссера» за чуб и задрал ему голову вверх. – Гони кассеты!

– Какие кассеты? – задыхаясь от боли и унижения, спросил Борова.

– А такие! Натали видишь?

– Ну?

– И я хочу ее увидеть. Только голую. Как она там с чуваками харится. Я ее брат. На сеструху поглядеть хочу.

– А-а...

На Натали у него был компромат на двух кассетах. Только он его не отдаст. Он еще покажет этой сучке!

– Нет у меня ничего.

– А если еще раз по яйцам? – очень вежливо спросил крепыш.

Бороде стало не по себе.

– Ладно, отдам.

– Умница!

Он отдал незваным гостям обе кассеты. Только они не торопились уходить. Сначала устроили в квартире погром. Перебили все камеры и осветительные приборы в комнате-студии. Затем и по нему ногами и кулаками прошлись. Хорошо хоть по причинным местам больше не били.

– Слушай сюда, урод, – сказал брюнет. – Если ты не оставишь Натали в покое, мы вернемся.

А вот этого не надо. Все, он оставляет Натали в покое. Только идите вы все.

И они все ушли. Но не туда, куда их послал Борода.

* * *

Наконец-то она избавилась от Бороды. Каким героем он всегда выставлял себя перед ней! А как в переплет попал, стал тряпкой. Как миленький кассеты отдал. Если что и оставил, никому не покажет. На всю жизнь урок запомнит. Все-таки классные они пацаны, Максим и Толик.

Вроде и крутые на вид, но не похожи на бандитов. Есть в них человеческое, хотя, по сути, бандитским ремеслом занимаются. Долги возвращают, за бабки разговоры «задушевные» ведут. И ее подставили. Через нее у Верещагина долг чей-то вышибли. С фантазией сработали. Только куда ей деваться после их фантазерства?..

Деньги у Натали были. Почти десять тысяч долларов. Да еще в счет морального ущерба пять штук получила. Были и драгоценности: сережки золотые с камушками, перстни, цепочки, браслеты. Шубка норковая. Машина. Мебель, которая в квартире осталась, принадлежит Верещагину. Так что не слишком много она потеряла. Найдет себе другого любовника. Москва большая, вряд ли ее пути снова пересекутся с Колей. А если и пересекутся, что с того? В чем она перед ним виновна? Ни в чем. Кроме того, что изменила ему. Предавать она его не предавала. Ее усыпили, нет в этом ее вины.

Максим и Толик сделали свое дело да исчезли. Поминай как звали. Обратно на старую квартиру возвращаться не велели. Ей же худо будет. Она с ними полностью согласилась и даже новую квартирку для себя присмотрела. Триста баксов в месяц. Кое-какая мебель. Только гардероба нет. На старом месте гардероб остался. Ее начала душить жадность. Надо бы съездить на прежнюю квартиру, забрать шмотки. Их много. И съездила.

Натали вошла в квартиру. Тишина. Никого нет. Собрать вещи, а потом исчезнуть. Что может быть проще? Но в комнате в кресле сидит какой-то человек. Сидит тихо, не шелохнется, только взгляд свой тяжелый вдолбил в нее. И усмешка такая ехидная. Явилась, мол, не запылилась. Ее как током пронзило. Бегом к дверям, ан нет, уже поздно. В дверях стоит еще один. Здоровый как бык, стрижка «ежиком», спортивный костюм, кожаная куртка. Стоит, лицо кривит. Стопроцентный бандит.

Все, дверцы в ловушке захлопнулись.

Натали не хватали за руки, никуда не тащили. Но разве это обязательно?.. Она обреченно склонила голову на грудь, тяжело вздохнула и поплелась в гостиную. Села в кресло. Бандит достал трубку сотового телефона и набрал номер. Спросил какого-то Кучера. Натали вдруг стало холодно.

* * *

Юра Кучеров уже пять лет назад разменял четвертый десяток. Весьма почтенный возраст для бандита. Не всякий так долго живет, а он все еще жив. Все потому, что не жадный. Всего пятнадцать пацанов у него в команде. Но и территория не ахти какая. На большее он и не зарится. Вся Москва уже давно поделена. Раззявишь роток на чужой кузовок, вмиг зубов недосчитаешься. И пулю в череп еще вдобавок получишь.

Чужого ему не надо. Но и своего он не отдаст. Небольшой оптовый рынок в его владениях, три торговых ряда из ларей. Бензоколонку контролирует, и еще клуб ночной на его территории. Крепко он хозяина в оборот взял. Чуть ли не совладельцем заведения числится. Как-никак за процент «крышей» «кроет». Что и говорить, Верещагин самый крупный бриллиант в его скромном ожерелье. Его нужно беречь. И он бережет. По-своему.

На пятьдесят кусков нагрели Верещагина. Киллер его какой-то на пушку взял. Мол, гони бабки, если жить хочешь. Он, дурак, и раскололся. Хорошо, сразу позвонил ему, Кучеру. Он в два счета во всем разобрался.

Взял трех пацанов и с ними приехал на квартиру, где все произошло. Так и есть, никаких трупов. Даже следов убийства нет. И телки нет. Тут и голову ломать не надо – инсценировка чистой воды. Наколола своего полюбовничка Натали, сука хренова. Разыграла спектакль, на мякине провела Верещагина и смылась с его бабками. Хорям своим ну половину пусть отдаст, и то в наваре.

Денег не вернешь. Он это чувствовал. Но бабу найти надо. Верещагин должен знать, что Кучер всегда на страже его интересов. И он начал ее искать. Двух «быков» в брошенной хате поселил, хотя надежды на ее возвращение почти не было. Ан нет, вернулась, сука. За шмотками приперлась. Жадность фраера сгубила.

На хату он прибыл через час после звонка. Девка сидела в кресле белее мела. Дура, по самые уши в дерьмо влезла.

– Ну че, тварь, сорвала куш?

Он взял ее за руку и сдернул с кресла. По инерции она отлетела в угол комнаты, стукнулась головой о гарнитурную стенку. Ее место занял он сам.

– Я не понимаю, о чем это вы? – заскулила она.

– Щас в торец заеду, сразу все поймешь. Где пятьдесят штук баксов?

– Какие пятьдесят штук?

– Не понимаешь, значит?

Кучер подал знак Мотылю. Тот подорвался с места, схватил девку за волосы и залепил ей пощечину. Она не удержалась на ногах и хлопнулась на задницу. А задница у нее, стоит признать, ничего.

– Теперь поняла?

– Я знаю, Николая на пятьдесят тысяч раскрутили, но я ни в чем не виновата.

– Ну, конечно, бабки же не ты брала. Но ты, падла, козлов своих на дело подбила. Только не тренди.

– Да я ничего не знала. Я с парнем одним познакомилась, а он мне снотворное в виски. Я спала, Николай меня за убитую принял. Я ни в чем не виновата!

– Я же сказал, не тренди!

– Да честно! Те парни мне потом все рассказали. Верещагин одному бизнесмену сорок тысяч задолжал, но долг отдавать не хотел. Те парни долг у него выбили. Он даже ничего и не понял.

А вот это походило на правду. За Верещагиным водился такой грешок – взять деньги и не отдать. Кидала хренов! Только никто еще на этот счет не возник. С умом толстячок работал. Но, видно, вышел прокол. Кто-то сделал на него заказ. Не напрямую деньги вышибали, а в обход. Сцену разыграли. Он и в самом деле ничего не понял. Почему же кредитор напрямую не стал свои кровные возвращать? Боится его, Кучера. Знает, не даст он Верещагина в обиду. Кучер почувствовал, как губы расползаются в самодовольной улыбке.

Только кредитора он дербанить не будет. У кредитора может быть своя «крыша». Да и не по понятиям это – за козла заступаться. А Верещагин козлом оказался. Долги нужно всегда возвращать.

– Что за пацаны? Кто такие? Откуда?..

– Приезжие они. С юга откуда-то. Я так поняла, сами на себя работают. Кто наймет. Только я не знаю, где они. Честное слово, не знаю.

Натали была сейчас в том состоянии, когда расскажешь все, даже если не хочешь. Закошмарили девку.

Надо бы наведаться к неизвестному кредитору. Узнать бы о тех пацанах, которые на бабки Верещагина нагрели. Левые они, сами по себе. Сто пудов, никакого прикрытия за ними. С такими козлами разговор короткий. Мешок на голову, и привет. Но за так он их наказывать не станет. С Верещагина сдерет за каждого по двадцать штук баксов.

– Смотри, если за нос меня водишь, я тебе глаз на задницу натяну, – пригрозил Натали Кучер.

– Да не вру я!

– Свободна.

– Я могу идти? – Она даже ушам своим не поверила.

Слишком уж легко он ее отпускает. Но в чем она виновата? В том, что ее какой-то козел снял, а потом снотворным накачал?.. Тем более она искупила свою вину чистосердечным признанием. Хотя нет, оказывается, еще не искупила...

– Иди, но только после того, как я тебя трахну.

Натали понимающе кивнула и потянулась к «молнии» на юбке. Понятливая девка, это хорошо.

* * *

Николай Анатольевич всегда чувствовал себя не в своей тарелке, когда разговаривал с Кучером. Матерый волк. Запросто может с потрохами съесть. И не подавится. А тут еще эта история с бабками.

– Помнишь, я тебя предупреждал, – Кучер смотрел на него исподлобья.

– По поводу?..

Он и Кучер – кролик и удав. Иначе и не скажешь.

– Ты людей на бабки кидаешь. Нехорошо это!

– Да я вроде как уже не того...

– Кого в последний раз кинул? Только горбатого лепить не надо.

Если Кучер спрашивает, нужно отвечать честно.

– Коммерсанта одного, Самсонова. На сорок штук.

– Но долг ты ему возвратил?

– Нет, не возвращал.

– А пятьдесят штук, которые с тебя скачали?

– Но так то ж киллер.

– Фуиллер! Лох ты по жизни, в натуре, – глумливо рассмеялся Кучер. – Как последнего тебя кинули. Не убивал никто твою девку. И киллер игрушечный, он тебя на пушку взял. А ты в штаны наложил и бабки на блюдечко ему вывалил. Должок отдал. И еще десять штук сверху положил. Придур ты!

Верещагин сидел, не зная, чем крыть. Крыть нечем. Лоханулся он. Тут Кучер прав на все сто.

– Короче, пацанов я тех найду. И накажу. Но ты мне за каждого по двадцать штук... нет, по двадцать пять отстегнешь.

– Но...

– Короче, как я сказал, так и будет!

Да, с Кучером спорить бесполезно.

* * *

Александр Михайлович проводил взглядом двух бандитов, выходивших из его кабинета.

Нет, они ему не грубили. Напротив, были с ним крайне вежливы. Но спрашивали не о здоровье супруги или дочери. О долге Верещагина спрашивали. О том, как он его обратно забрал. Нет, к нему самому претензий никаких, а вот Максим и Толик им бы не помешали. Заинтересовались мальчиками. Так оно и должно было случиться. Теперь им крышка.

Ему было страшно. «Крышники» Верещагина зашевелились. Вопрос как-никак денежный. Однако страх поутих. Ведь и у него своя «крыша». Против нее эти бандиты переть не собираются. И все же он сдал Максима и Толика. Да, мол, работали на него такие-то такие, принесли ему на блюдечке тридцать тысяч «зеленью». Только вот где их искать, он не знает.

Пропали мальчики. Забрали свою долю и как в воду канули. Ни слуху о них, ни духу. И хорошо. Некому будет больше Майке голову морочить. А то она, похоже, в Толика втюрилась. Дура! Надо бы с ней поговорить.

* * *

– Где же этих козлов искать? – спросил Кучер у Мотыля.

Наведались его пацаны к Самсонову. Вежливо так, культурно поговорили с ним, он и раскрылся. Только не знает, куда те двое подевались, но это и неудивительно. Сделали пацаны дело и свалили. На хрен им этот коммерсант сдался?.. Варят у них черепки.

– Тут сорока на хвосте принесла, что козел один с дочкой этого Самсонова тусовался, – сообщил Мотыль.

– А дальше?

– И дочка тоже ничего не знает. Мы с ней по душам поговорили. Она даже не испугалась.

– Точно не знает?

– А это мы проверим. Я Смальцу и Клоуну отмашку дал. Они эту кобылу пасти начали.

– Сечешь, Мотыль, в корень зришь!

Кучер почему-то был уверен, что те двое никуда от него не денутся.

* * *

Исчез Толик. Поматросил и бросил. Майе было обидно до слез. Она ему девственность свою отдала, а он...

– По Толику своему горюешь? – Ее переживания не укрылись от всевидящего ока отца.

Все-то он знает!

– Да нужен он мне, – обиженно протянула она.

– И правильно, он тебе не пара. Если он вдруг появится, гони его прочь.

– Это еще почему?

– Опасность вокруг него, – отделался отец туманной фразой.

Появится Толик, как же! А если и появится, не сможет она его прогнать. Вдруг он в беду попал? Потому отец и предостерегает ее.

Надо его найти. И Полинка хочет найти Макса. Странная она какая-то. Когда он был рядом, этот красавчик, так она как бы его и не замечала, а когда пропал, задница вдруг зачесалась. Нужен он ей!

Только где их найти?

В последний раз, когда виделись, она Толику о ночном диско-шоу рассказывала. Крутое шоу. Туда только за большие бабки и попадешь. Клево там. Оттянуться можно на полную катушку. Там звезды эстрады тусуются и на сцене там поют. Одна звезда другую сменяет. Пол-Москвы туда рвется. Уж больно внимательно Макс слушал, когда она про звезд рассказывала. Что, если они сегодня там объявятся?..

В предчувствии удачи Майка набрала номер Полины.

* * *

Всего за какую-то неделю они с Толиком заработали уйму денег. Шутка ли, семнадцать тысяч баксов. Одну девчонку спасли, другую из порнографического дерьма вытянули, мужику долг вернули. И все против разных негодяев: бандитов, мошенников, извращенцев. Все вроде бы благородно. Только, если честно, он и Толик действовали как те же самые бандиты. К тому же за бабки работали. Ну да ладно, в святые они не набиваются.

Дела сделаны, карманы полные – можно сменить и обстановку. Исчезли они из поля зрения Самсонова и Майку с Полиной оставили в стороне. И Натали побоку. Так безопасней. Для всех. Кто его знает, как Верещагин на наезд отреагирует. Вдруг его «крышники» их уже ищут? Ну и пусть ищут. Не достать их. Он и Толик на другую сторону Москвы перебрались, в Загорье квартиру сняли. Хватит в машине спать.

Живут они и радуются. Вчера в кабаке откисали. Сегодня на ночной дискотеке оттягиваются. Крутое диско-шоу. Майка о нем рассказывала. Эстрадных звезд, дескать, здесь видимо-невидимо. А Максим сам где-то в глубине души на большой сцене петь мечтает. Вот и потянуло его сюда. Только звезд здесь раз-два и обчелся. Но хоть так.

Они сидели за столиком в огромном переполненном зале. Знаменитости, бизнесмены, бандиты – кого здесь только нет! Отстегивай полста баксов за вход, и добро пожаловать. Клуб недавно открылся, постоянный состав посетителей еще не сформировался, поэтому на новичков косых взглядов никто не бросал. Максим и Толик чувствовали себя здесь раскованно, вольготно.

Все хорошо. Только если бы еще Ольга была рядом. Ничего, на днях он домой бабушке звонить будет. Ольга узнает его адрес, напишет ему письмо, сообщит свои координаты. Они еще встретятся.

На сцене появилась и закрутилась какая-то певичка. Роскошная девочка, спору нет. Кукольное личико, обалденная фигура и длинные-длинные ноги от самых ушей. А еще глаза. От одного взгляда пьянеешь. И поет неплохо. Максим впервые ее видит, но, возможно, скоро она станет знаменитостью. Есть у нее для этого данные.

Он смотрел на нее с восхищением. И она, казалось, выделила его из толпы. Пару раз задержала на нем свой волшебный взгляд. Ему даже жарко стало. На месте уже не сиделось. Он уже хотел взять Толика в охапку и вместе с ним окунуться в море танцующих тел. Но тут появились они. Майка и Полина.

– Какого хрена? – пробормотал Толик, глядя, как они пробираются к ним.

– Повезло, – Максим обреченно вздохнул.

Хоть и натянуто, но улыбнулся девчонкам.

– Привет! – как ни в чем не бывало весело бросила Майка, как будто они должны были здесь сегодня встретиться.

Полина не сказала ничего. На Максима даже не взглянула. Молча уселась на свободное место, недовольно скривила губы и ушла в себя. В своем репертуаре девочка. Да ну ее!

Полина молчала. Максим тоже. Но это, можно сказать, обычное явление. Однако не находили общего языка и Толик с Майкой. Пытались о чем-то говорить, да все невпопад.

Максим не скучал. Он слушал певичку, не сводил с нее глаз. Один раз та даже подмигнула ему. Или ему только так показалось?.. Когда она сошла со сцены, он направился танцевать, и Толик с Майкой устремились за ним, только Полина осталась на месте. Она тянула через соломинку свой коктейль и смотрела куда-то в пустоту.

Дерганье под быстрые ритмы прогнало скуку. Когда зазвучала медленная музыка, Толик и Майка прижались друг к другу. Вроде бы их отношения вошли в прежнее русло. Неужели снова будут встречаться?

У Максима не было пары. Можно было сходить за Полиной. Он уже собирался сделать это, когда перед ним словно из-под земли выросла та самая певичка со сцены. Она была немного пьяна, в ее глазах мигал шальной огонек. Ей было весело.

– Какие тут у нас кавалеры! – Она положила ладони на грудь Максима и прильнула к нему всем телом. – Зови меня Викторией.

От неожиданности у Максима отнялся язык. Хотел выдать ей комплимент, но не смог.

– Максим, – только и сказал.

Виктория висела на нем с закрытыми глазами. Ей было хорошо. Вместе они медленно покачивались в плавном танце.

Все испортила Полина. Какой черт ее принес?.. Она подскочила к ним, с силой оторвала Викторию от него и набросилась на певицу.

– Я не знаю, кто ты, звезда или ...зда? – орала она как сумасшедшая. – Но только попробуй подойди еще к Максу! Я тебе горло перегрызу!

Виктория посмотрела на нее как на чокнутую. Даже пальцем у виска покрутила. А потом исчезла в толпе. Только ее и видели.

Максим тоже думал, что Полина сошла с ума. Всегда тихая, озабоченная только собственными проблемами. Он ей вообще не был нужен. Подумаешь, несколько поцелуев в лифте! А тут на тебе, прорвало. Матом певицу обложила, чуть с кулаками на нее не кинулась. Странная она все-таки девчонка. Но в этой странности ее очарование.

Первой Полину попыталась успокоить Майка. Она взяла ее за плечи и встряхнула. Вроде помогло.

– Че это с ней? – спросил у Максима Толик.

– У нее спроси.

– Может, крыша поехала из-за тебя. Ты бы на воздух с ней вышел. Глядишь, отойдет?..

Да, тут он прав. Полине сейчас в зале не место. Максим подошел к ней, взял за руку и повел к выходу. Она покорно пошла за ним. Ее колотила мелкая дрожь.

Они шли к «Ниве». До нее всего метров пятьдесят вдоль здания по тротуару. Дорогу освещали неоновые лампы фонарей. Было бы темно, они с Полиной, возможно, провалились бы в открытую канализационную шахту.

– Вот страна! – хмыкнул Максим. – Что угодно стащат.

Два часа назад, когда они шли по этой дороге с Толиком, крышка была на месте. Он хорошо это помнил.

– Ладно, пошли.

Они обогнули люк, но не прошли и трех шагов, как Полина резко остановилась. Развернула Максима на себя. Ничего не говоря, прильнула к нему, впилась в него губами.

Целовались долго. Максим не мог оттолкнуть ее от себя, не хотел обидеть. Похоже, девчонка влюбилась в него до безумия.

– Я не могу без тебя, – тихо сказала она, наконец отстранившись от него.

Это, наверное, были первые ее слова, обращенные к нему за все время их знакомства. И какие слова!

– Но я не могу быть с тобой. – Максиму стало неловко. – У меня есть девушка.

– Я никому тебя не отдам. Лучше умереть.

В ней чувствовалась настойчивость одержимой.

– Нет, нужно жить.

Она хотела ему что-то сказать, но ей помешали.

Два крепких парня в теплых кожаных куртках подошли к ним бесшумно. Максим их заметил, когда они остановились перед ними. И насторожился. Рука невольно дернулась к карману, но тут же замерла. Верного «макара» у него нет. Он в «Ниве», в тайнике.

– Ты Макс? – зловеще спросил первый парень.

Руку он держал в кармане куртки.

– Ну, Макс он, ну и что? – крикнула Полина.

Из-за него она готова была воевать с целым миром.

– Извини, – Максим резко отстранил ее, шагнул вперед, оставляя девушку позади себя. – Уходи!

Он уже догадывался, что сейчас произойдет. Это бандиты, и они пришли по его душу. Ему уготована пуля – это как довесок к тем пятидесяти тысячам, которые они забрали у Верещагина. Но Полина здесь ни при чем. Она не должна пострадать. Надо оттянуть время, дать ей возможность уйти.

– Тебе привет от Верещагина, – сказал второй и выхватил пистолет с глушителем.

Времени Максиму не давали. Сейчас он умрет.

И тут кто-то с силой дернул его сзади на себя. Перед ним, заслоняя его собой, встала Полина.

Пистолет в руках у бандита кашлянул два раза. Полина схватилась за живот и стала медленно оседать на землю. Ублюдки!

Она умирала за него. И если он погибнет, никто не сможет отомстить за нее. Максим знал выход из положения. Он рванулся назад и, уходя с линии огня, прыгнул в канализационную шахту.

Он рисковал напороться на какой-нибудь штырь, но ему повезло. Он сильно ударился ногами о трубы, подвернул ногу, разбил коленку, зато избежал встречи со штырем. Плюхнулся в вонючую жижу и пролез под трубу, обретя надежное укрытие от пуль, посыпавшихся сверху. Правда, рука осталась снаружи. В руку его и ранили, но легко.

Бандиты стреляли недолго. Где-то вдалеке послышался вой ментовской сирены, и они исчезли.

– Эй, кто там? – услышал он через некоторое время голос сверху.

Он увидел склонившееся над люком лицо в ментовской шапке и ствол автомата.

– Да есть тут один, – отозвался он, выбираясь из укрытия.

Ему помогли подняться наверх, подвели к машине патрульно-постовой службы. К нему подбежал Толик. Он уже был в курсе дела.

– Кто такой? – остановил его сержант.

– Да мы вместе.

– Ну ладно, – кивнул милиционер и пропустил его к Максиму.

Он достал из машины аптечку и протянул Толику, чтобы тот позаботился о друге, а сам подошел к телу Полины.

Она лежала совсем рядом с Максимом, на тротуаре, согнувшись вдвое. Держалась руками за пробитый живот. Глаза безжизненно смотрели куда-то вдаль. Под ней растекалась лужа крови. Кругом толпился народ. Майка уже знала о смерти подруги. Она стояла рядом и с ужасом смотрела на Полину, не в силах поверить в случившееся.

Менты знали свое дело. Вызвали оперативно-следственную бригаду, а до ее приезда ковали железо, пока горячо – выявляли свидетелей происшедшего. Ведь должен же был кто-то видеть, как стреляли в девушку и ее спутника.

Максим не чувствовал боли. Толик снял с него дубленку, пиджак, рубаху, перебинтовал руку, но Максим этого будто и не замечал. Взгляд его был прикован к мертвой Полине. Она погибла из-за него, и хотя он ни в чем перед ней не был виновен, не мог себе этого простить.

Увидел он и Викторию, которая стояла рядом с Майкой. Она была потрясена. Долго смотрела на убитую. Потом перевела взгляд на Максима, но смотрела на него недолго. Кто-то ее позвал, и она исчезла. Но Максим отметил это чисто механически. Певица Виктория его сейчас не волновала.

Полина. Она погибла из-за него. Ну зачем она, глупенькая, подставилась под пули?

Он зажмурил глаза и отвернулся.

Глава 5

Две ночи подряд ночевала Ольга в зале ожидания Курского вокзала. Больше ей в Москве некуда было деваться. На гостиницу денег нет. И родственников или знакомых не было, но она не унывала.

Ей нужны были деньги, и она искала работу. Из этого ничего не получалось. Везде требовались квалифицированные работники со стажем, а она не имела ни специальности, ни тем более опыта работы. К тому же она еще и несовершеннолетняя.

Один раз ей, казалось, повезло. Требовалась секретарша для одного важного бизнесмена. Роскошный офис, дорогая мебель, уют, комфорт. Заработок высокий, и начальник приятный, холеный мужчина средних лет. Он принял ее, приветил, наговорил много красивых слов. Она явно ему нравилась. И он уже собирался принять ее на работу. Ольга была вне себя от радости. И вдруг почувствовала, как рука босса полезла ей под юбку. Ей бы сделать вид, что она этого не замечает. Что тут особенного? Время от времени отдавалась бы своему боссу, зато имела бы непыльную и высокооплачиваемую работу. Однако Ольга ценила себя достаточно высоко. Она вежливо водворила руку на место, с приятной улыбкой встала и направилась к выходу. Ее несостоявшийся начальник даже и не пытался ее остановить.

Сегодня она снова в поисках.

«Требуется массажистка». Это объявление в газете ее заинтересовало. У нее нет диплома или свидетельства, но она знает несколько видов массажа. Даже позвонки на место вправлять умеет. Может, возьмут?..

В массажном салоне ее встретил круглолицый мужчина с бегающими глазками. Он поднялся ей навстречу, заулыбался, усадил ее в кресло.

– Я по объявлению.

– Очень хорошо.

– Я бы могла делать массаж.

– У вас красивое лицо.

– Я знаю несколько видов...

– Ваши волосы великолепны!

– У меня сильные руки.

– Но меня больше интересуют ваши ножки. А они у вас в полном порядке.

Она ему одно, он ей другое. Казалось, они разговаривают на разные темы и на разных языках.

– В нашем салоне практикуется эротический массаж.

Вот теперь она начала его понимать.

– Вы нам подходите. – Круглолицый не сводил с нее глаз. – Вы будете работать с мужчинами, в отдельных номерах. Они платят деньги, вы продаете свое тело.

– А массаж?

– Можно и массаж. Но не это главное. Главное секс во всех его проявлениях.

– Но это же публичный дом!

Ольга не могла сдержать возмущения.

– А разве вы не знали, какие услуги оказывают в массажных салонах?

– Нет.

– Так знайте. Итак, вы согласны работать у нас?

– Хорошо хоть согласие спрашиваете!

Ольга встала и вышла из салона. Нет уж, шлюхой она не будет.

Куда ни ткнись, везде требуется только ее тело. Ну что за жизнь?

Она развернула газету в надежде найти что-нибудь путное. «Требуется продавец с лотка». Хоть бы за это ухватиться.

В тот же день Ольга разговаривала с краснолицей женщиной лет сорока, которая назвала себя Натой. Крупная, статная, с сильными руками, она производила впечатление той самой русской женщины, которая, по выражению Некрасова, и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет.

Ната занималась бизнесом с конца восьмидесятых. В Польшу, в Румынию «челночными» рейсами моталась. Турцию осваивала. И делала деньги. Сначала один собственный ларек открыла, торговала всякой всячиной. Потом вторым обзавелась, а там и третьим. В ход шли спиртные напитки, сигареты, «Сникерсы», жвачка и прочая дребедень. За границу Ната ездить перестала. Целиком и полностью переключилась на оптовиков. Брала у них товар, делала наценку и торговала. Денег хватало и на жизнь, и на то, чтобы новые точки открывать. Совсем недавно она установила пятый ларек. Новый рыночек работу начинал, в Волочае, есть такое местечко на самой окраине Москвы. Оживленное шоссе, новый густонаселенный микрорайон – все условия для нормальной работы. Ларек мог приносить доход и днем и ночью.

С дневной сменой Ната уже разобралась. И одного ночного продавца нашла. Оставалась одна вакансия. На нее и претендовала Ольга.

– Много платить не буду, – сразу взяла быка за рога Ната.

Небольшая зарплата – это первое и самое важное требование, на которое должна была согласиться Ольга.

– Сколько?

– Восемьдесят баксов в месяц. Ну еще премия. Если, конечно, план будешь давать.

Да, не так уж много, но, если учитывать отсутствие квалификации, вроде бы и не мало. Лучше что-то, чем ничего.

– Я согласна.

– Лет тебе сколько?

– Восемнадцать, – набросила Ольга лишний год.

Эта баба в паспорт заглядывать не собирается и книжку трудовую не требует.

– Пойдет. В школе с математикой как было?

– На «пять».

– Это хорошо. Работу я тебе объясню, с этим проблем быть не должно, но работа ночная. Две ночи подряд, потом два дня отдыха. Идет?

– Я не замужем, по ночам нужна только самой себе. Я согласна.

– Вот и ладненько. Только сразу предупреждаю. Бандиты контролируют рынок. Без этого сейчас никуда. Процент от прибыли будешь им отстегивать по утрам, от этого никуда не денешься. Но, может, они и приставать начнут. Будь осторожна.

– Учту.

– Ну, тогда все. Сегодня я тебе работу объясню, а завтра в ночь собирайся.

Завтра и послезавтра в ночь, затем два дня отдыха. Домой можно съездить. Потом снова два дня в Москве. Не так уж и плохо.

* * *

Тысячи людей проходят за день мимо большого углового дома на перекрестке двух оживленных московских улиц. Они обращают внимание на нарядные витрины дорогого магазина, парикмахерской и салона красоты для состоятельных господ. Некоторые заходят в уютное кафе, где все дышит чистотой и порядком. Больше этот дом, пожалуй, ничем не примечателен. И мало кто знает, что в полуподвальном помещении находится офис некой фирмы со скромной вывеской рядом с обшарпанной дверью: «ООО „Цербер“. Многозначительное название прямо указывает на род занятий фирмы – охранную деятельность. Этим сейчас никого не удивишь. Рынок охранных услуг в Москве необъятен, его обеспечивают десятки и даже сотни подобных фирм.

Обшарпанная дверь, скромная вывеска. Никак не подумаешь, что внутри офис напоминает салон первого класса на суперкомфортабельном теплоходе. Блеск пластика, сияние позолоты, свежий кондиционированный воздух, уют, покой. Шаги приглушает мягкая дорожка под ногами. Людей здесь немного, и говорят они почему-то вполголоса. Слышен гул ксероксов, шум принтеров. На каждом рабочем месте царит строго деловая обстановка.

В просторном кабинете генерального директора фирмы за лакированным столом сидели пятеро. Сам директор и его четыре помощника. Рабочее совещание.

Леонид Сергеевич Рябин обвел приветливым взглядом своих подчиненных. Крупный, вальяжного вида мужчина, он производил впечатление человека, привыкшего начальствовать. Его выправка и прямая осанка выдавали в нем человека военного. Так оно, в сущности, и было. Прошло всего два года с тех пор, как полковник Рябин уволился в запас из рядов Комитета государственной безопасности. Он дослужился всего до полковника, но последние пять лет занимал генеральскую должность. Жаль, так и не успел стать генералом. Впрочем, он не особенно об этом жалел. Сейчас он возглавлял важную структуру государственного значения и в Федеральной службе безопасности имел даже больший вес, чем раньше.

– Иван Данилович, как там у нас дела на охранном фронте? – без особого любопытства спросил он седовласого мужчину с хмурым волевым лицом.

Лебедев отвечал за охранную деятельность фирмы. По сути, ему подчинялись все ее службы.

– Все в порядке. Инцидентов за прошедшие сутки нет, – коротко доложил он.

– У вас, Матвей Федорович, как дела?

Скребунов был главным бухгалтером фирмы. На нем вся финансовая отчетность.

– Да тоже все в порядке, – кивнул полноватый крепыш в очках. – Только с промбазой проблемы.

– Что такое?

– С оплатой тянут. Нет средств, говорят.

– Разберемся. Вы свободны.

Лебедев и Скребунов поднялись со своих мест и вышли из кабинета.

Рябин остался наедине с двумя другими своими помощниками. Выражение безмятежности с его лица исчезло. Взгляд стал жестким, сосредоточенным.

– Илья Михайлович, меня интересует банк «Москва-Бизнес».

Капитонов, средних лет мужчина с богатырскими плечами и скуластым лицом, понимающе кивнул.

– «Москва-Бизнес» под контролем стригуновской преступной группировки. Под контролем этой же группировки еще один банк, банк «Восточный».

– Виктор Ефремович, вы, конечно, понимаете, к чему весь этот разговор? – Леонид Сергеевич внимательно посмотрел на Толкунова, своего первого заместителя.

Нравился ему этот седовласый сильный мужчина с ясным взглядом и мертвой хваткой прирожденного чекиста. Ни одного прокола у него за двадцать пять лет службы в «конторе». К любому делу он подходит с повышенной степенью ответственности. Продумывает все до самых несущественных мелочей. Профессиональный нюх на нужных людей. Правильный подбор исполнителей. И в итоге, как правило, отличный результат.

Занимался он в комитете «черной», строго засекреченной работой – ликвидировал неугодных.

– Вне всякого сомнения, – с важным видом отозвался Толкунов. – Насколько я знаю, у стригуновских в главных авторитетах Петр Николаевич Корягин, он же Коряга.

– Совершенно верно, – поддакнул Капитонов.

– Считайте, что ликвидатор уже подобран.

– Вы, Илья Михайлович, – обратился Рябин к Капитонову, – определите слабые звенья в структуре стригуновских. Думаю, трех-четырех авторитетов будет достаточно.

– Я вас понял, Леонид Сергеевич.

– Работаем по полной схеме? – спросил Толкунов.

Он вольготно сидел в своем кресле и слегка постукивал карандашом по лакированной поверхности стола.

Толкунов всегда отличался стремлением к независимости. Это, пожалуй, была единственная черта в его характере, которая не нравилась начальству. Но он был асом в своем деле, с ним приходилось считаться и закрывать глаза на этот его недостаток. А может быть, и достоинство.

– Нет, Виктор Ефремович, нам нужен только банк «Москва-Бизнес».

Фирма «Цербер» был создана два года назад. По инициативе КГБ. Только фирма эта должна была существовать сама по себе. Ни в каких документах не отражалась хотя бы ее косвенная принадлежность к «конторе».

Разгул преступности и несовершенство законодательной системы поставили на карту безопасность государства как такового. Бандитов вычисляли, ловили, брали под стражу, а потом отпускали на свободу. Оказывается, они ни в чем не были виновны. Это если верить постановлениям судов. На самом же деле руки отечественных мафиози были по локоть в крови. Вот тогда и появилась надобность в создании секретного специального подразделения, которое занималась бы отстрелом лидеров отечественного криминалитета. Борьба с бандитами их же бандитскими методами.

Возглавил подразделение полковник Рябин, к тому времени уже полковник запаса. Его замами стали Капитонов и Толкунов. Они отвечали за теневую сторону деятельности охранной фирмы «Цербер». Лебедев взял под свой контроль сферу интересов, которой прикрывалась фирма. Организовал охрану нескольких государственных предприятий и коммерческих структур. Фирма была на самофинансировании, а охранная деятельность приносила определенный доход.

Скребунов занимался счетами фирмы, но и он сам до конца не знал, откуда берутся основные средства. Вернее, знать-то он знал – деньги шли из банков. Но почему банкиры раскошеливаются, он мог лишь догадываться. Раскошеливаться банкиры стали только в последнее время, когда фирма «Цербер» раскрутилась на полные обороты.

Под контролем Рябина и под руководством Толкунова был укомплектован штат ликвидаторов. Их подбирали из ментов, спецназовцев, которые находились под следствием или уже мотали сроки по обвинению в превышении служебных полномочий. Есть такая категория людей, которые люто ненавидят преступников, готовы бороться с ними до конца и любыми методами. Однако за эти «любые методы» можно угодить на скамью подсудимых. Рябин и Толкунов через высочайших своих вдохновителей и покровителей выдергивали таких бандитоненавистников из следственных изоляторов и исправительных колоний. Месяцы специальной подготовки, и штатный «Робин Гуд» готов встать в строй тайного воинства. Толкунов каждый раз долго думал, брать человека или не брать. Он не должен был сомневаться в своих киллерах. У него просто не было права на ошибку.

Капитонов вел оперативную работу. Сверху, по особо секретным каналам приходило указание устранить того или иного крупного вора или бандита, и он брал «объект уничтожения» в разработку. Кто, что, где, за кем. Он отлично справлялся со своей работой. Информация его была безукоризненной. Потом к делу подключался Толкунов, выводил на «тропу войны» своего ликвидатора. Снайперский выстрел, расстрел из гранатомета, подрыв в машине, удавка на шею – в дело шло все. И ни одного прокола.

Киллеры сами рвались в бой. Для них преступники – это нечто вроде зверя, на которого открыт сезон охоты. Но все равно, на одном энтузиазме далеко не уедешь. Ликвидатор должен хорошо жить, ни в чем не нуждаться. Машина, квартира, два раза в год на отдых куда-нибудь на Канары – это норма. На это нужны деньги. Киллерам надо платить хотя бы по десять тысяч долларов за исполненную акцию. А внутрифирменные расходы? Разработка, слежка, транспорт, специальная техника, оружие... Законная охранная деятельность, увы, не приносит желаемых прибылей.

Выход предложил Толкунов.

У каждой коммерческой структуры есть «крыша». В основном бандитская. Особенно жесткая борьба идет за банки. Оно и понятно – там сосредоточены крупные средства, и оплата за «услуги» соответственная. Почему бы банкирам не платить за «крышу» тому же «Церберу»? Там и брать будут в два раза меньше. Но прежнюю «крышу» придется перебить. Какие проблемы?

Схема проста. Выбирается та или иная криминальная группировка, которая кроет один или, желательно, сразу несколько банков. Ее берут в разработку. Определяют лидеров, других авторитетов, которые цементируют банду. Ликвидаторам дается команда «фас». Группировка обезглавлена, и тогда в дело вступает СОБР или ОМОН. Всех рядовых членов в кутузку, на «прессовку». Тем временем «бесхозные» банки переходят под контроль фирмы «Цербер». И банкиры рады отстегивать ей вдвое меньшую сумму. Таким образом фирму Рябина можно считать высокорентабельной.

Вроде бы двух зайцев убивают. И бандитов ликвидируют, и банкиров на щадящий режим «черного налога» переводят. Только не очень-то нравится Рябину схема, предложенная Толкуновым: сами они в бандитов превращаются. Зато это верный способ заработать деньги на исполнение основной миссии – отстрел самых опасных мафиози. Толкунов предлагает значительно расширить сферу влияния. Рябин его сдерживает. Они будут контролировать ровно столько банков, сколько нужно для дела. Всего должно быть в меру.

Взять под контроль банк «Москва-Бизнес» попросили сверху. Сам генерал на него вышел. Что ж, Рябин привык повиноваться. Капитонов возьмет в разработку стригуновских. Толкунов расстреляет авторитетов. Потом поступит соответствующая команда СОБРу. Все вроде бы прокрутится по полной схеме. Правда, есть одно «но». Под свою «крышу» Цербер возьмет только один банк – «Восточный» Рябину не нужен. У него и без того достаточно средств.

Толкунов недоволен, он не прочь прибрать к рукам и второй банк. Впрочем, свое недовольство он искусно скрывает.

Еще некоторое время Рябин, Толкунов и Капитонов обсуждали детали предстоящей акции. Ладно, детали так детали, главное, что участь стригуновской группировки была предрешена.

* * *

– Напряг здесь всю ночь торчать, – пробурчал Пантелей, здоровенный детина с пудовыми кулаками.

– Холодно, в натуре, – поднимая ворот дубленки, кивнул Логопед, его напарник.

Волочайский рынок начал действовать недавно, и месяца еще не прошло. С первого же дня его подвела под свою «крышу» волочайская братва. Днем торговля шла и на территории самого рынка, и вокруг него. На ночь жизнь внутреннего двора замирала, но ларьки внешних торговых рядов не закрывались. Оживленная в любое время суток трасса, множество высотных домов поблизости – все это люди, покупатели. Ночью они в основном брали водку, сигареты, презервативы. И брали неплохо. До двух-трех часов ночи к ларькам постоянно кто-то подходил, подъезжал, отваливал бабки за товар и удалялся. Но это если в идеале. А вообще на огонек к торгашам могла заглянуть и всякая залетная шваль. Сунут ларечнику ствол под нос, всю выручку заберут, и в отвал. Непорядок! Или «бакланы» какие-нибудь нагрянут покуражиться беспонтово. За это тоже надо ответ спрашивать. Потому и приходится Пантелею и Логопеду, «контролерам» волочайской команды, торчать на рынке с ночи до самого утра.

Пантелей бывалый «бык». Успел поучаствовать в одной крупной разборке. У него и ствол под дубленкой в оперкобуре. Логопед в команде недавно. Это его первое «дежурство», но и у него ствол. Положение серьезное. Стригуновская братва на волочайский рынок глаз положила. Команда мощная, волочайские против них ничто. Стилет это хорошо понимает. Пацаны у него в команде отчаянные. У каждого ствол. Территория у волочайских небольшая. Рынок – главное их достояние. Но, глядишь, придется уступить – уж больно противник силен. Пантелей и Логопед надеялись, что со стороны стригуновских наездов сегодня ночью не будет.

– Да ты че, думаешь, мы всю ночь на морозе проторчим? – покровительственно хлопнул Пантелей Логопеда по плечу.

– А че, нет?

– Ты тут походи, а я к Хачику загляну. Девок его пощупаю.

– На халяву?

– А то! Мы тут центровые, что хочешь, то и бери.

Отвязной походкой Пантелей направился к Хачику, местному сутенеру. Этот прохиндей кавказской национальности держал сразу два ларька. Один для торговли, другой якобы подсобка. Там и в самом деле подсобляли оголодавшим мужикам. Топчан стоял, застеленный одеялом, мощный калорифер для тепла, дешевая тайваньская магнитола и вешалка для одежды. В качестве живой мебели – две девчонки, работающие передками и задками попеременно. Пантелей сюда обычно раза три за смену заглядывал. Когда одного минета хватало, когда полноценное траханье подавай. А главное, тепло здесь. И хитрозадый хозяин всегда водочки поднесет.

– Заходы, дарагой! – крикнул ему еще издали Хачик и замахал рукой.

Пантелей прошелся по нему скучающим водянистым взглядом и, не подав руки, вошел в секс-ларь. Тут же возле него закрутилась Танька, худощавая брюнетка с прыщавым лицом и рабочим ртом. С ней он начинал всегда с одного и того же, но на этот раз ее не хотел.

– Отвали, – он грубо убрал ее руку со своей ширинки.

Уже, блин, полезла.

Танька молча откатилась от него, куда-то исчезла. Она даже не стала выяснять причину, по которой ее прогнали. Знает: одно лишнее слово, и по зубам можно схлопотать. Она тварь, бессловесная тварь, ее дело молча за щеку брать.

– Что-то не так, дарагой? – послышался за спиной голос Армяна.

– Ляльку хочу, – зевнул Пантелей.

Лялька – кобыла не хилая. Невысокая она, фигура голимая – ноги короткие, как у японки, задница висит низко. Зато с мордашкой у нее все о\'кей. Глянешь ей в глаза – вымпел в штанах сам поднимается.

– Лялка! – заорал Хачик.

Никто не отозвался.

– Сука! Сейчас...

Хозяин притона подошел к соседнему ларьку, постучал в дверь. Дверь открылась, и на пороге нарисовалась какая-то девка в заячьем полушубке. Вот это коза! Лицо как на заказ отлили, волосы – так и хочется на руку намотать. Ляльке до нее как до Киева раком.

– Кто такая? – с хозяйским видом спросил ее Пантелей.

Он и сам должен был знать – не для мебели к рынку приставлен. Но эту ларечницу он видел впервые. Наверное, новая.

– Торгую здесь, – едва удостоив его взглядом, ответила ларечница.

– Лялка гыде? – встрял Хачик.

– Спит. Совсем загоняли девчонку, – в голосе у новенькой звучало недовольство.

– Это не твое дело! – набычился Пантелей.

Ему не нравился независимый вид этой красотки. Надо ее обломать.

– Здесь я!

Обойдя ларечницу, из железной будки выскочила Лялька. Глаза заспанные, но в них уже дежурный похотливый огонек.

– Заходы! – Армянин взял ее за шкирку и впихнул в секс-ларь.

Дверь в соседний ларь закрылась. Девка в заячьем полушубке исчезла.

– Ты это... перетри с сучкой этой, – тихо сказал Хачику Пантелей. – Может, она за бабки на тебя пахать захочет? А че, я бы ее во все щели без проблем.

– Пагавару, пагавару, – залебезил Хачик, глядя на закрытую дверь.

Никуда от него эта сучка не денется. Не мытьем, так катаньем он на нее залезет. А пока с Лялькой побалуемся. Только что-то и на нее уж не больно-то стоит.

* * *

– Козел! – возмущалась Ляля, заходя к Ольге в ларек. – Зачем он так?

В глазах у нее стояли слезы. Обида.

– Что случилось? – спросила Ольга.

– За волосы, гад, таскал. Больно.

Ольга знала, о ком речь. О том двухметровом уроде, перед которым так заискивал хозяин Ляли и Танюхи.

– А кто он такой?

– Ты разве не знаешь? – Ляля с удивлением посмотрела на нее. – Это ж Пантелей. Он из волочайской команды. Они контролируют этот рынок.

– Бандит?

– А то кто! Только они не любят, когда их так называют.

Как ни называй этих уродов, бандиты есть бандиты. Ольга ненавидела бандитов, у нее на это свои причины.

Сегодня ее второе дежурство в ларьке. Прошлый раз все прошло спокойно. Торговала себе потихонечку, процент от выручки под утро сборщикам дани отдала. С Лялей и Танюшкой познакомилась. По соседству эти бедняжки работали. Только не водкой и сигаретами торговали, а своими телами. Проститутки. На армянина одного работают, за гроши. Десять долларов за случку. Пока одна работает, вторая у нее сидит, греется, кофе горячий пьет. Жалко их, язык не поворачивается прогнать от себя.

Час назад Ляля отработала свое, уступила на время место Танюшке, а сама к Ольге на огонек заглянула. И уснула, бедняжка. А тут ее тот громила потребовал. Вот уж урод! Наглый, самодовольный. Хозяином жизни себя чувствует. Все ему дозволено. Нет, не все!

Ляля ушла под клиента. Ольга закрыла дверь. В душу закралось недоброе предчувствие: не оставит ее в покое этот бандит.

Ляля вернулась. Недоброе предчувствие окрепло.

– Завязывала бы ты со своим ремеслом, – посоветовала она Ляле.

– Ну да, легко сказать! Куда я после?

– Ну торговать, как я.

– За сто баксов в месяц? Тебе-то самой этих денег хватает?

– Хватает или не хватает, это одно. А вот мораль – другое.

– Мораль сейчас одна – бабок побольше. Иначе всю жизнь в заднице торчать будешь. Я вот худо-бедно долларов тридцать в сутки имею. Устаю, правда, но имею.

– И тебя имеют.

– А куда денешься?..

Ляльке лет шестнадцать, совсем еще девочка. Жизнь заставила ее выйти на панель. Сама она с Украины, откуда-то из-под Житомира. Там у них вообще жизни нет. Отец пьет. У матери семеро по лавкам. Ляля старшая. Вот и пришлось на заработки в Москву ехать. И ведь не ради одной себя старается. Нет-нет да высылает домой деньги.

Ольга тоже совсем молодая, восемнадцати нет. И семья на руках. Мать-инвалид, бабушка-пенсионерка. Самой тоже в достатке пожить охота, но продавать себя она не станет.

В окошко постучали. Она открыла и увидела молодого человека с большими выразительными глазами. Не красавец, но есть в нем что-то притягательное. Мужчина в нем настоящий чувствуется. Раз десятый он к ее ларьку уже приходит. То минералки возьмет, то сигарет, то конфет каких-нибудь. И все на нее смотрит. Глаз отвести не может. Похоже, и покупки он делает ради того, чтобы лишний раз на нее взглянуть. Правда, на знакомство с ней не набивается. Стесняется, что ли.

– Пачку «Мальборо», – попросил он и протянул деньги.

Взял сигареты и испарился. Часа через два снова появится. Ольга в этом почему-то даже и не сомневалась.

Только ушел незнакомец, как в дверь сильно постучали. Ольга насторожилась. Возможно, ее ожидает встреча с тем уродом бандитом. Ошиблась – к ней пожаловал Хачик, сосед-сутенер.

Он вошел в тесный закуток ларька, занял место Ляли, которая сочла нужным исчезнуть.

– Чего тебе? – нарочито грубо спросила Ольга.

Рынок не то место, где вежливость всегда уместна. Будешь казаться беззащитной – заклюют, затопчут. Нужно уметь огрызаться.

– Разговор к тыбе есть, – ощерился армянин.

Это он перед «контролером» бандитским по земле стелился, заискивал, а сейчас он весь из себя наглый, самоуверенный, и улыбочка мерзкая. Как и он сам.

– Ну?

– Хочешь, на меня будешь работать?

– Чего?!

Только пакости от него и можно было ожидать.

– Да ты погады, не сердысь. Знаю, тыбе Лялька и Танька наболтали, что я мало плачу. Это я им мало плачу. Тебе много буду платить. Ты девка хорошая, карасивая. На тыбя уже клиенты есть.

– Да пошел ты!

– Эй, ты со мной так не гавары! – взъярился Хачик.

Даже с места вскочил, весь напыхтился.

– А как с тобой гаварыть? – передразнила она его.

– Я к тебе с хорошим предложением пришел, а ты грубишь.

– А если у меня на твою жирную задницу клиенты есть, тогда что?

Ольге хотелось оскорбить его так же, как он оскорбил ее.

– Я твою маму имел! – заорал армянин.

– Пошел отсюда, ублюдок! – Она не собиралась сносить его хамство.

– Да я тебя!..

И он набросился на нее с кулаками. Только ударить не смог. Не на ту напал.

Ольга на лету перехватила его руку, взяла на болевой прием и тут же ударила каблуком сапога ему по ступне, по болевой точке. Хачик завизжал, как недорезанный поросенок. Глаза его чуть не вывалились из орбит. В довершение всего она развернула его спиной к себе, оттолкнула и ударила ногой в поясницу. Армянин с треском вылетел из ларька.

Минуты через три к ней пришла Ляля. Удивлению ее не было предела. Как же так, хрупкая на вид девчонка играючи расправилась с крепким мужиком!

– Ну ты даешь! – восхищенно пробормотала она.

– Я никому ничего не даю, – спокойно ответила Ольга.

– Хачик взбесился. Но ты не бойся, он больше к тебе приставать не будет. Я его подлую натуру знаю. Хотя пожаловаться может.

– А я не боюсь.

Ольга и правда не боялась его, но была настороже. Понимала, что неприятности только начинаются.

В три часа ночи в окошко постучали. Покупатель. Все тот же незнакомец.

– Бутылку нарзана.

И тут забарабанили в дверь.

– Подождите, пожалуйста! – вежливо попросила она молодого человека.

Тот, соглашаясь, кивнул головой. В его взгляде, как ей показалось, мелькнула тревога.

Ольга открыла дверь, и в ларек ввалились двое, один из них известный ей уже громила, второй наверняка из его компании. Такая же бандитская рожа.

– Ты че это, киска, коготки свои высовываешь? – с ходу наехал на нее первый.

Хорошо не ударил.

– О чем это ты? – уставилась она на него.

– Ты че это Хачика зачморила? Руку ему чуть не сломала.

Если она смогла справиться с сутенером, то может справиться и с этим громилой. Только он, казалось, этого не понимал. Он нисколько ее не боялся. Уверен в своей силе.

– Пусть не лезет, – с достоинством ответила она.

– Слушай, ты это, бля, целку из себя не ломай. Это я тебя Хачику заказал. Трахнуть тебя хочу.

Ольгу покоробил цинизм этого ублюдка.

– Сам себя трахни!

– Слушай, сучка, тебе че, жить расхотелось? – прищурился второй.

Крутого из себя строит. Да только не дорос до крутого.

– Вы бы оставили меня в покое. – Спокойствию Ольги можно было позавидовать. – А то я другу своему пожалуюсь.

– Другу? – усмехнулся громила. – Он у тебя что, типа пуп земли?

– Нет, он у меня типа киллер.

На секунду стало тихо. Бандиты переглянулись. Может, и не стоит связываться с этой дурой? Страшновато стало, но наглость пересилила страх.

– Да на хрену мы твоего хоря видели.

И тут со стороны окошка послышалось:

– Привет!

Ольга совсем забыла о незнакомце, но он сам о себе напомнил. Ольга обернулась к нему.

– Давно не виделись.

Голос его звучал весело, задорно. Как будто он к подруге обращался. А может, это спектакль? Ведь он слышал разговор о друге.

– Соскучился по тебе.

– Эй, что там за говнюк? – взорвался громила.

– Друг мой, – сказала Ольга.

Этот парень явно набивался на роль ее друга. Что ж, пусть он им и побудет.

– Этот?.. Да мы его сейчас с говном смешаем, в натуре.

Бандиты вывалились из ларька и направились к молодому человеку. Только тот не стал ждать, когда они подойдут к нему. Взял ноги в руки и наутек. И правильно. Нечего связываться с этими уродами. Хотя где-то в глубине души Ольга хотела, чтобы он устроил им показательную расправу.

* * *

– Совсем охренел мудила! – ускоряя шаг, прорычал Пантелей.

С Лялькой он порезвился неплохо. Сначала на нее не очень-то стояло. Но как за волосы ее немного потаскал, так все в норму вошло. Отодрал ее по полной программе. Потом очередь настала Логопеда. Он Таньку отхарил. Понравилось. Еще и Ляльку попробовал. А Пантелей больше к Хачику не собирался. У Вальки в ларьке посидел, байки с ней потравил. С ней он считался. Не грубил. Она хоть и торгашка, но в сожительницах у одного известного вора ходит. Сидел, значит, с Валькой, чаи с ней гонял. А сам думал о той соске, которая Ляльку у себя согрела. Трахнуть ее хотел. Тут Хачик подвалил, вид как у побитой собаки. Девка его та самая как последнего отделала. Каратисткой оказалась. Только этим сейчас никого не удивишь. Каратистка она там или конфуистка, дзюдоистка или ушуистка, все равно он до нее доберется.

Они с Логопедом стали девку кошмарить. А она каким-то дружком их припугнуть хотела, только не вышло. Блефует баба, сразу видно. Хотя даже если ее друг и в самом деле киллер, что с того? Сейчас этих киллеров, как говна. Пантелей сам киллер. Одному мудиле в подъезде по заказу Стилета череп продырявил.

Тут и дружок ее пожаловал. Ну и не стерпел Пантелей, немедля этого козла уделать захотел. А тот, мразь, ноги делать начал. Никакой он не киллер, фуфло срамное.

Парень уходил от них, но не бежал. И направлялся не к дороге, а в другую сторону, на пустырь за рынком. Там дорога протоптана, по ней к высотным домам можно дойти. Только не дойдет он до них.

Парень обогнул рынок и исчез за кирпичной стеной. Пантелей и Логопед побежали. Теперь он от них точно не уйдет.

– Я ему, падле, в рот нассу! – кочевряжился Логопед.

Пантелей с удовольствием понаблюдал бы за этой сценой. Придется его напарнику сдержать свое слово.

Он собирался бежать и бежать, пока не нагонит парня, но тот, оказывается, никуда и не убегал. Спокойно стоял за забором и ждал их. Во рту дымилась сигарета.

– Че, сдох, урод? – спросил его Пантелей.

Он решил, что беглец выдохся.

– Да нет, переговорить с вами хочу, – парень и бровью не повел.

– Да ты че, гляди какой смелый! – расхохотался Логопед.

– Вы это, девчонку мою не троньте.

– Да я ее в зад отхарю! Хочешь, прямо щас, прямо здесь?

А что, неплохая идея. Может, Логопеда за девкой послать?

– Зря вы так, ребята, – в голосе у парня была угроза.

Только сейчас Пантелей подумал, что тот и в самом деле мог оказаться киллером. Его рука невольно сунулась под дубленку. Но пушку свою он достать не успел.

Парень первым достал ствол. «Люгер» с глушителем, излюбленное оружие киллеров.

Пистолет кашлянул, и внутри у Пантелея что-то разорвалось. Тело онемело, взгляд потускнел. Падая, он успел заметить, как дернулось тело Логопеда. И все, больше он ничего уже не мог увидеть. Свет перед глазами померк навсегда.

* * *

Вадик Зацепин, он же стригуновский «бригадир» по кличке Зацеп, в прошлом месяце справил свой двадцать третий день рождения. Совсем он еще молодой. Но это только по годам. На вид ему все тридцать дашь. И авторитет у него под потолок тянет. Самая мощная у него «бригада» во всей команде. Двадцать пять стволов. Он и его пацаны два ресторана контролируют, пять бензоколонок, четыре супермаркета. За последний год не было еще случая, чтобы кто-то отказался отстегивать. Все знают: Зацеп не шутит. Чуть что не так, пуля в затылок. Не ценит он бизнесменов, для него они грязь. Боятся его как огня. При одном упоминании его имени к сейфам за бабками тянутся.

Все вроде бы у него хорошо. И пацаны надежные, и марку свою он держит крепко, и с благами земными полный о\'кей: загородный дом в трех уровнях, бассейн, жена-красавица, две любовницы, машины чуть ли не каждый день меняет. Только вот беспокоится он все чаще стал. И без видимых, казалось бы, причин. Но он знает, откуда ему грозит опасность. От Коряги надо лиха ждать.

Коряга, он из «синих», три ходки у него за плечами. Воровство, разбой, мокруха. Под сороковник ему. Одевается строго, по-деловому. На уголовника и не похож. Чистенький такой, ухоженный, костюм за три тысячи баксов на нем, галстук, с тросточкой ходит. Правда, чистоплюем его не назовешь, и от толпы он не отдаляется. Чужими руками жар загребает, это да. Но и сам, бывает, кого-нибудь лично грохнет. На разборки частенько выезжает. Ствол у него всегда в кобуре под мышкой. Не в чем его упрекнуть. Уважает его братва, круто уважает. В огонь и воду за ним. С таким и умереть не страшно.

Но и у Зацепа авторитет еще тот. Ценят его братки, даже с Корягой, бывает, сравнивают. Коряга это знает. Нет, он не ревнует. Он просто видит в Вадике соперника. Банда – это как волчья стая в джунглях. Если вожак даст слабину, его тут же задавит более сильный. А этим более сильным может оказаться Зацеп. У Коряги завидное чутье на сей счет. Он не даст Зацепу вознестись еще выше. А остановить он может его только одним способом: пулей в череп.

Надо уходить из команды. Или лучше сыграть на опережение. Но Корягу так просто не свалить. Нет повода выводить его из игры. Пацаны живут по понятиям. Это значит, что беспричинного «мочилова» они не поймут. Надо или искать подходящий повод для устранения Коряги, или грохнуть его втихую, чтобы никто не узнал, на чьей совести его смерть.

Сегодня разборка с волочайскими. Слабая команда, а за нехилый рынок ухватилась. Волочайские граничат со стригуновскими, так что рынок Волочайский вполне может и под Корягу отойти. Зацепу велено бригаду свою на стрелку выдвинуть. Но со Стилетом, центровым у волочайских пацанов, сам Коряга перетереть хочет. Авторитет, бля, свой укрепляет, а Зацеп он вроде как сбоку припека. Старый волк – хитрый волк.

К месту разборки на шести тачках выехали. Все двадцать пять «пехотинцев» Зацепа вместе с ним самим. Еще Коряга и его цепные псы-телохранители. Тридцать стволов стригуновские выставили. И арсенал в «бригаде» Зацепа мощный. Три «мухи», четыре станковых пулемета, автоматы «вихрь», «лимоны», а волочайские, смехота, всего десять стволов против них выставили. Десять «быков» со «шпалерами» и помповиками. На что они, блин, рассчитывают?

Рассчитывают они на бабки. Коряга не беспредельщик. Он отступное готов отвалить. Двести «тонн» «зеленью». Вот он идет рамсы разводить, а у телохранителя его кейс в руке. Стилет подходит к нему и на кейс все поглядывает. Сделка наверняка состоится. Волочайский рынок отойдет под стригуновских, тогда Корягу зауважают еще крепче.

Зацеп и с ним два «быка»-телохранителя подошли поближе к Коряге. Они имели на это право. Как-никак его «бригада» обеспечивает прикрытие, в стороне он оставаться просто не может.

Коряга недовольно взглянул на него, но промолчал. Какие у него, бля, могут быть претензии?..

– Ты это, короче, рынок нам уступи, – вроде бы мягко, вежливо попросил он у Стилета.

Но в глазах, блестевших по-волчьи хищно, стояло требование, даже приказ. Стилет мог его ослушаться, но это будет стоить ему жизни.

Стилет не мальчик. Тридцатник ему. На зоне, было дело, чалился. Заточкой он классно владеет, за это ему кликуху Стилет и дали. Исподлобья он на Корягу смотрит. Взгляд пылает. Желваки на скулах играют. Вынул бы сейчас «перо» да вогнал бы Коряге в ливер. Но нет, слабо ему.

– Рынок не отдам, – медленно, словно в раздумье покачал он головой. – Братва не поймет.

– Двести зеленых «кусков», – спокойно сказал Коряга.

Стилет напрягся. Сейчас главное – не продешевить.

– Мало.

– Сто девяносто.

– Да ты че?

– Сто восемьдесят.

Взгляд Коряги остекленел. Каждое слово против него стоило Стилету десять штук баксов, но тот еще не понял этого.

– Но.

– Сто семьдесят.

Стилет наконец врубился. Больше двухсот «тонн», а вернее, уже ста семидесяти, ему не получить. Выбор у него весьма ограничен. Или бабки, или пулю в живот.

– Покатит, – выдавил он из себя.

– Вот и лады.

– Только базар не закончен.

– Не понял, – Коряга удивленно вздернул бровь.

– Ты моих пацанов вчера ночью зачем вальнул?

– Стоп! О чем базар?

– Вчера двух моих ночных «контролеров» с рынка завалили.

– Я здесь ни при чем. Отвечаю.

Если Коряга сказал «отвечаю», ему должны верить. Не поверишь – наживешь смертельного врага. Стилет об этом знал. Поэтому промолчал.

– Ну че, еще проблемы?

– Да нет.

– Тогда считай бабки.

Телохранитель Коряги открыл кейс, изъял оттуда три «штрафные» пачки баксов. Все остальное протянул Стилету. Тот для пущей важности пересчитал бабки, вынул одну банкноту, на глаз определил подлинность. После этого кивнул. Значит, сделка состоялась.

Волочайский рынок стоил куда больше, чем сто семьдесят штук баксов. Поэтому Коряга считал себя победителем. Он возвращался к своей машине с каменным лицом, но в глазах светилась гордость.

Зацеп двинулся за ним. Напоследок он глянул на волочайских. Тишина и спокойствие. Ждут, когда их центровой займет место в подержанном «Вольво». Подвоха с их стороны и быть не могло.

Коряга уже подошел к своему «Рейндж-Роверу», взялся за ручку дверцы. И тут вдруг на его кожаном пальто появилась рваная дыра. Он покачнулся, вскинул голову и стал оседать на снег. Еще одна рваная дыра появилась у него и на затылке. Зацеп видел все это своими глазами.

Бил снайпер, киллер высочайшего класса. И вряд ли со стороны волочайских. Смерть Коряги была Зацепу только на руку, но он не мог оставить безнаказанной его гибель. Пусть это не волочайских рук дело – всю вину он свалит на них. Иначе нельзя.

– Суки! – заорал Зацеп, разворачиваясь к волочайским.

В их рядах начались смятение и переполох. Вне всякого сомнения, они видели, как падает Коряга. Получалось, будто стреляли. Они ожидали ответного огня и готовились умереть. Кто-то из них не выдержал и первым открыл пальбу.

Несколько пуль просвистели над ухом у Зацепа. Рядом, хватаясь за простреленную грудь, упал его телохранитель.

Стригуновские пацаны как по команде вскинули свои автоматы, нажали на спусковые крючки. В грохот автоматных очередей вписался гром станковых пулеметов. Заухали гранатометы. Участь волочайской братвы была предрешена.

А через день Зацеп стоял уже во главе всей стригуновской команды. Он хорошо знал о состоянии дел с наркотой, с девочками под гостиницами и в массажных салонах. Знал наперечет и все точки, которые контролировали все три «бригады» покойного Коряги. Но для порядка он все же сделал объезд всех своих «пастбищ».

Волочайский рынок он оставил на закуску, наведался туда в последнюю очередь. Со скорбным видом ехал сюда. Ведь из-за этого рынка вроде как погиб святейший человек, великий вождь и учитель Коряга. Только на самом деле он не скорбел по нему. Напротив, радовался. И не из-за этого рынка убили Корягу. И не волочайские, царствие им небесное. Кто-то другой грохнул стригуновского авторитета. Откуда-то со стороны прилетели снайперские пули. Кто послал убийцу?.. Это для Зацепа оставалось загадкой.

Он еще вчера заинтересовался теми двумя волочайскими «контролерами», которых кто-то вальнул на смене. А вдруг смерть Коряги и этих пацанов как-то взаимосвязаны? Он еще сегодня утром дал отмашку во всем разобраться, но ничего не прояснилось.

Два «контролера» со скуки завалились к какой-то девке. Приставать начали. Тут пацан какой-то. Подписался за нее. Ну, они рога вперед и на него. Вроде как за ним погнались. Только живыми после этого их никто не видел. Скорее всего это пацан их и вальнул. Времена-то нынче дикие. Чей этот пацан, никто не знает. И девка не знает. Случайный, мол, заступник. Жук с ней базарил и говорит, девка высший класс. За такую красотку он бы и сам, дескать, заступился.

Сам от себя того не ожидая, Зацеп заинтересовался этой девкой. Что за чудо такое, если из-за нее пацанов стреляют?.. И первым же делом наведался в ее ларек. Она как раз этой ночью была на смене.

Девка и в самом деле не хилая. Лицо, глаза, волосы. И сексуальная, базара нет. Только зачуханная она какая-то. Чисто торгашеский прикид. Оно и понятно, Волочайский рынок не курорт где-нибудь в Испании, а ларечницы не фотомодели на отдыхе. Приодеть бы эту киску, подкрасить немного и тогда в любовницы взять не грех. Но у него уже есть любовницы. Третья ему не нужна. Разве что только на ночь.

* * *

Из рук все валилось. Железная клетка ларька казалась тюрьмой, из которой никогда не выбраться. На глаза набегали слезы.

Мама стала совсем плохой. Черная тоска ела ее поедом. А еще болезнь. Мало того что ногу отняли, так у нее на почве стресса открылось с десяток разных болячек. Нужны лекарства, нужны деньги на протез, на санаторий. Ей необходимо отдохнуть, хоть немного развеяться, иначе она не выживет.

Нужны деньги. А их нет, и взять негде. Она может взять у хозяйки ларька аванс, но это копейки!

Ольга была близка к отчаянию.

В это время постучались в дверь. Когда же наконец ее оставят в покое?

Вчера после смены к ней какой-то тип подкатил. Про тех двух бандитов спрашивал. Она рассказала ему все как есть. Вроде бы поверил, но все равно ее теперь долго не оставят в покое, хотя власть на рынке сменилась. Какие-то стригуновские взяли все под свой контроль. Но бандит бандиту глаз не выбьет.

Она открыла дверь и увидела у порога высокого плечистого мужчину. Хищный прищур глубоко посаженных глаз, жесткое волевое лицо, багровый рубец над правой бровью. Массивный подбородок, приплюснутый нос. Ольга сразу приняла его за бандита. По обе стороны от него стояли два мордоворота в кожаных пальто. Наверняка телохранители. Значит, птица высокого полета к ней пожаловала. Ольга невольно вспомнила Бурлака. Чем-то оба этих типа были похожи.

– Не надоело тебе здесь сидеть? – криво улыбнулся мужчина.

Ни «здрасьте» тебе, ни привета.

– Надоело, – честно призналась Ольга.

– Может, со мной прокатимся? – Он явно благоволил к ней.

В его предложении не чувствовалось подвоха, только ехать с ним она никуда не собиралась.

– Я на работе, у меня торговля.

– Ерунда. Твоей хозяйке скажут, что я запретил торговать.

Если бы ей сейчас сказали, что этот мужчина главный бандит в Москве, она бы нисколько не удивилась. Умел он держать марку.

– Оставили бы меня в покое, – вздохнула она.

Как они все ей надоели!..

– Слушай, девочка, я же с тобой по-хорошему. Ты со мной проведешь эту ночь, а я тебе пять сотен баксов отстегну.

Ольга уже хотела послать его на три буквы, но в самый последний момент передумала. Пятьсот баксов. Всего за одну ночь. И только за то, что она переспит с этим мужчиной. Неважно, что он бандит. Важно другое – деньги. Ей нужны деньги, много денег. Ляля, Танюшка и еще многие зарабатывают деньги своим телом. Все чувства смешались, в голове был полный сумбур. Только одно волновало ее сейчас. Деньги! Ей нужны деньги!..

Она молчала, не зная, что сказать.

– Ну так че? – поторопил он ее с ответом.

– Не знаю, – она покраснела.

– Короче, поехали. И тебе и мне отдохнуть надо.

Ольга не помнила, как потушила в ларьке свет, закрыла на замок дверь, прошла к черному «Мерседесу», села на заднее сиденье. Как будто затмение на нее какое-то нашло.

Ехали долго. Бандит, назвавшийся Зацепом, что-то ей говорил. Она слушала, кивала, но смысл слов не доходил до нее. Ступор.

Потом была сауна. Мрамор, кафель, дерево, лазурная вода в бассейне. Два телохранителя остались в предбаннике. Это Ольга отметила автоматически. А ведь они ее сейчас и не волновали. Она раздевалась, куда-то складывала одежду, куталась в простыню.

– Эй, да ты че, в натуре?

Зацеп смотрел на нее как на дикую. И усмехался. Она этого не замечала. Думала только о деньгах.

– А что? – механически отозвалась она.

– Голышом надо.

Она легко сбросила с себя белоснежную ткань, прошла к бассейну, нырнула в прохладную воду. Зацеп смотрел на нее как на произведение искусства. Он был совершенно голый. Ольге было все равно. Потом он тоже оказался в воде, плавал рядом с ней, но использовать по назначению пока не торопился. Использовать по назначению... Да, для него она не более чем вещь. И за это ей заплатят.

Потом она мылась под душем, потела в парилке. Зацеп охаживал ее веником. Потом она его хлестала, только делала это без души. Снова душ. «Друг» подошел к ней сзади, обнял, между ягодиц ткнулось что-то твердое. Инстинктивно она попыталась оттолкнуться от него, но он не позволил. Еще крепче прижал к себе. Еще немного, и его «инструмент» проникнет внутрь ее.

Нет, она не может отдаться ему! Ольга как будто вышла из странного забытья.

Она резко ударила бандита затылком в челюсть, локтем – в солнечное сплетение, затем взяла на болевой прием. Ей нужны деньги, но она не хочет торговать своим телом.

От болевого шока Зацеп потерял сознание и повалился на кафельный пол. И тут откуда-то появился человек в черной стеганой куртке и вязаной шапочке, натянутой до подбородка. Он наставил на Вадика пистолет с глушителем.

Никаких разговоров, никакой театральщины. Он просто нажал на спусковой крючок, и две пули вошли бандиту в голову.

Как в замедленной съемке наблюдала Ольга за этой сценой. Она уже знала, что произойдет дальше. Киллер навел на нее пистолет. Так и есть. Он не собирался оставлять свидетелей.

Но киллер медлил. Через прорези в шапочке он сверлил ее колючим взглядом. Потом совсем опустил пистолет и снял маску. Ольга узнала в нем того самого парня, который постоянно покупал у нее сигареты, минеральную воду. Он же избавил ее от бандитов. Теперь она точно знала, почему те два урода больше не появились у нее в ларьке.

– Ты проститутка? – спросил он разочарованно.

В его глазах была тоска.

– Нет. Так получилось.

– Тебе нужны были деньги?..

– Ты угадал.

Только сейчас она заметила, что стоит перед ним совершенно голая.

– У меня нет времени. Пошли.

Он подошел к ней, протянул руку. Она ухватилась за нее и вместе с ним вышла из душевой, прошла мимо бассейна. В раздевалке киллер схватил в охапку ее одежду, белье.

В предбаннике она увидела два трупа. Незнакомец пристрелил и двух телохранителей Зацепа. Туда им и дорога!

Из сауны она вышла в одной простыне и босиком. Не было времени одеваться. Они оказались во дворе какого-то дома. Двор был пуст. Или так только казалось. Так или иначе, но выйти со двора им никто не помешал. Потом они шли через лес. Теперь ей было холодно, снег щипал ноги, но она терпела. Наконец, показалась дорога, а на ней машина, обыкновенная «пятерка». Киллер усадил ее на заднее сиденье, бросил одежду. Сам по-быстрому занял место за рулем. Заурчал мотор, машина тронулась с места и начала набирать ход. Время шло на секунды. В любую минуту по его следу могла быть пущена погоня. Однако все обошлось. Видно, бандит не больно-то и заботился о своей безопасности, всего двух телохранителей взял с собой в загородную баньку. Попарился, что называется.

– Извини, что так получилось, – не оборачиваясь к ней, с грустью в голосе сказал незнакомец.

– Извинить за что? – не поняла Ольга.

Она уже заканчивала одеваться.

– Я помешал вам с этим...

Она разозлилась.

– Помешал с чем?..

– Ну, с этим...

– Ты что, думаешь, я с ним трахалась? Ты с меня его снял? Ты его, когда он на полу валялся, расстрелял. Ты думаешь, это он на куске мыла поскользнулся? Как бы не так! Не хотела я быть с ним, не смогла.

– Извини, я не так все понял.

– Вообще-то, я собиралась отдаться этому гаду, – немного смягчилась она. – Но не смогла. Мне очень нужны были деньги.

– У меня есть деньги, – сказал он.

– Какое отношение твои деньги имеют ко мне?

– Мы будем жить вместе, – как о чем-то само собой разумеющемся сообщил он.

– А если я этого не хочу?

– Захочешь. Дело в том, что я не могу тебя от себя отпустить.

– Это еще почему?

– Я – киллер, ты – свидетель исполнения. Ты или со мной, или одна, но на том свете.

Ей не оставляли выбора. Хотя выбор у нее был. Если захотеть, можно прямо сейчас сломать шею этому типу и выбросить его где-нибудь в лесу. Ей это было по силам, но не хотелось.

– Хорошо, будем жить вместе, – тихо сказала она. – Но учти, спать будем на разных постелях.

После случая с Зацепом ей и думать не хотелось о сексе. Мерзко, противно.

* * *

Константин Рудь служил в спецназе внутренних войск снайпером. Числился он на хорошем счету. Отличник боевой подготовки, дисциплинированный, исполнительный. Холостой, морально устойчивый.

Однажды в одной из исправительных колоний Поволжья взбунтовались зеки. Требовали улучшения условий. В качестве заложника взяли женщину-врача. Один здоровый, коренастый зек держал ее сзади, прижав ей к горлу нож. Лицо зверское, в глазах лютая ненависть ко всему живому. Константин наблюдал за ним через оптический прицел своей винтовки. Начальство вело переговоры, команды на отстрел преступников не было. Женщина уже была близка к обмороку, да и сам зек нервничал. Рука его дрожала – нож надрезал кожу на шее женщины, окрасился кровью. Еще немного, и случится непоправимое. Нужно было стрелять, но команды не было. А без команды стрелять – преступление.

И вот нервы преступника не выдержали. Он вдруг заорал, с силой рванул на себя и в сторону нож. С перерезанным горлом, захлебываясь собственной кровью, женщина упала на землю. А команды все не было. Но на этот раз не выдержали нервы у Константина. На его глазах убили ни в чем не повинного человека, а убийце дарят жизнь. Добавят этому сукину сыну лет десять, отсидит свое и выйдет на свободу. Может, добавят и того меньше. Ведь убивал он в состоянии аффекта.

Палец сам прижал спусковой крючок. Выстрел, отдача в плечо. Рассекая воздух, пуля устремилась в зека. Теперь никакой прокурор не мог его спасти.

Константина обвинили во всех смертных грехах. Его отдали под суд, устроили над ним показательный процесс. Приговор был суровый. Шесть лет лишения свободы с содержанием в исправительно-трудовой колонии номер тринадцать. Специальная колония для бывших сотрудников правоохранительных органов. Но от этого было не легче. Он наказал убийцу, и за это наказали его самого.

Отсидел он всего полгода. Кто-то из Москвы добился пересмотра дела. Грозный маховик карательной машины правосудия закрутился в обратном направлении. В итоге Константина оправдали по всем статьям. Он вышел на свободу.

У ворот контрольно-пропускного пункта его ожидал армейский «уазик» с гражданскими номерами. Невысокий худощавый мужчина в темных очках поманил его к себе. И вот он в машине. Разговор с незнакомцем был предельно откровенным.

Оказывается, существует некая Организация под эгидой всемогущей «конторы», которая занимается такими несправедливо осужденными, как Константин. С подачи этой Организации он и был оправдан. Организация нуждалась в надежных, специально подготовленных специалистах. Главный критерий оценки – абсолютное неприятие криминала и готовность бороться с ним до конца. Именно таким качеством Константин и обладал. Он дал согласие работать на Организацию, но в чем заключалась суть его обязанностей, узнал не сразу.

Потом был специальный центр, где готовили специалистов высокой квалификации для ведения подрывной и диверсионной деятельности. Так им объясняли. На самом же деле из него и других ему подобных парней готовили профессиональных убийц. Владение всеми видами оружия, умение стрелять из всех положений. Навыки диверсионной работы. Умение ориентироваться и «шифроваться» в условиях большого города. Наружное наблюдение. Подробнейшее знакомство с жизнью современного криминалитета, умение вписаться в образ уголовника. Большое внимание уделялось морально-психологической подготовке. Подспудно курсанту давали понять, что из него готовят некоего секретного агента, которого в будущем ожидает внедрение в ту или иную бандитскую группировку для последующей ее ликвидации. Константин не раз демонстрировал свою готовность бороться с преступностью до конца, поэтому он одним из первых узнал, в чем на самом деле заключается его будущая работа. Физическая ликвидация криминальных лидеров. Только так, по мнению Организации, можно было снять раковую опухоль преступности на теле государства. И он был с этим полностью согласен.

Потом было первое задание. Он успешно исполнил лидера одной не очень крупной преступной группировки. Снял его из снайперской винтовки, когда тот выходил из офиса подконтрольной ему фирмы. Никакие телохранители ему не помогли. Угрызений совести Константин не испытывал. Еще чего! Ведь он очищает землю от всякой нечисти.

И еще две удачные ликвидации. Работа на выезде. Уничтожение сразу двух авторитетов из одной преступной группировки в крупном областном центре. Одного он расстрелял из автомата у входа в подъезд собственного дома. Второго подорвал в машине. Ничего сложного.

Организация давала и заказ и информацию на преступников, обеспечивала прикрытие. С оружием проблем не возникало. Константину хорошо платили. Десять тысяч долларов за первого и по пять тысяч за второго и третьего. Он снимал хорошие квартиры, ездил на иномарке, деньгами не сорил, но и не уподоблялся гоголевскому Плюшкину.

И был доволен жизнью. По-прежнему оставался холостяком. Где-то глубоко внутри сидело желание создать семью, но он упорно отгонял от себя этот соблазн. В его положении нужно жить бобылем. Слишком опасная у него профессия. Так он подвергал риску одного себя, а то бы рисковал жизнью своих жены и детей.

В последнее время он снимал квартиру на Волочае. Как-то раз возникла нужда заглянуть на местный рынок. Надо было купить сигарет. Отоваривался в одном из ларьков, а продавщицей там была девушка. Взглянул на нее – и как током его ударило. Это она, его идеал. Не было сил обойти стороной этот ларек, а найти предлог, чтобы в очередной раз наведаться к красавице, труда не составляло.

Он мог бы познакомиться с ней. Да боялся. Вдруг завяжется роман? Не хотелось подвергать ее опасности.

Однажды он стал свидетелем одной неприятной для девушки сцены. Два ублюдка из криминальной команды приставали к ней. Она не промах, сослалась на друга-киллера. Надо же, какое совпадение. Константин и был киллером. Правда, он ей не друг, но так хотелось им быть.

С теми двумя уродами он расправился без сожаления.

Потом поступил заказ на Зацепа, «бригадира», а вскоре и лидера стригуновской преступной группировки. Организация разрабатывала эту банду, и первым пал ее лидер, уголовный авторитет по кличке Коряга. Но его исполнили другие. На очереди был Зацеп. Времени на него было отпущено очень мало. Трудное задание. Оно было поручено Константину.

За Зацепом следили специалисты из Организации. Они постоянно держали Константина в курсе событий. Зацеп снял какую-то девку и вместе с ней отправился к загородному домику одного из подконтрольных ему бизнесменов. Там сауна. Дом пустовал, его охранял калека сторож. Зато в сауне заняли пост два телохранителя Зацепа.

Со сторожем Константин справился легко. Пусть дядя поспит до утра. И с телохранителями проблем не возникло. Каждому по пуле в сердце, и все дела. Самое главное – Зацеп. Он лежал на полу, без сознания, видно, крепко ударился головой. Константин слышал звук падающего тела. Нажрался, свинья, да поскользнулся.

Бесчувственного Зацепа он исполнил двумя выстрелами. На глушняк, как говорят блатные. Надо бы и свидетеля убрать, проститутку, которую бандит с собой привез. Но Константин не мог убить невинного человека, тем более что сам был в маске. Для пущего устрашения все же навел на девку пистолет. И обомлел. На него без особого испуга смотрела та самая девушка-ларечница. Она была совершенно голая. Оказывается, она проститутка. И конечно же, ей нужны были деньги.

Только выяснилось, что она не проститутка. Собиралась ею стать, совсем близко подошла к черте, а переступить не смогла. Оттолкнула от себя Зацепа. Не захотела быть с ним. И не будет.

Девушку звали Ольгой. Она видела его в деле, могла свидетельствовать против него. Это стало поводом для того, чтобы привязать ее к себе. Она не больно-то возражала против этого.

Константин привез Ольгу к себе домой, в двухкомнатную квартиру. Паркет, хрустальные люстры, дорогая мебель, видеотехника. Здесь были все условия для человеческой жизни. Только Ольга как-то и не замечала всего этого. Ей было все равно.

– У тебя хорошо, – равнодушно сказала она, устраиваясь на диванчике. – Только я не смогу жить здесь спокойно.

– Я буду тебя оберегать.

Ольге грозила беда. Если этого кто-то из них не понимал, то уж не Константин. С ней отправился в свою последнюю поездку Зацеп. Она единственная, кто уцелел из его ночной компании. Это наводило на определенные мысли. Бандиты будут ее искать, чтобы вывести на чистую воду. Но он не позволит им найти ее. Если они вдруг найдут ее у него, им придется плохо. Или хорошо. На небесах, говорят, очень хорошо.

– Я чувствую опасность. Меня будут искать.

Нет, она все понимает. Умница.

– Но я не об этом. Видишь ли, у меня есть мать. Она инвалид. И нуждается в деньгах и в моей заботе.

– А еще есть кому о ней позаботиться?

– Да, есть бабушка.

– Вот бабушка пусть о ней пока и заботится. Денег мы ей вышлем.

Ольге, видно, было неловко, что он готов расстаться со своими деньгами, но она промолчала. Ведь деньги нужны ее семье.

Костя накрыл на стол. Шампанское, красная икра, осетрина. Воздух наэлектризовался праздником. Небольшим, но праздником. Можно сказать, семейным.

* * *

Они пили, ели, о чем-то разговаривали. Костя не сводил с нее глаз. Он не раздевал ее взглядом, но она чувствовала в нем желание, только не могла уступить ему.

– В моей жизни есть человек. Я его очень люблю. Он далеко, мы не можем быть вместе. Ты мне нравишься, с тобой хорошо, но я не могу принадлежать тебе, запомни это, – она сама не чувствовала уверенности в своих словах.

– Я все понимаю, – уныло вздохнул Костя.

Ольге было откровенно жаль его, но она ничего не могла с собой поделать.

* * *

Турбин Борис Ефимович, 1956 года рождения, русский, дважды судимый: злостное хулиганство, кража. Кличка Лютый. Возглавляет лопатинскую группировку, это полторы сотни активных боевиков, около пятидесяти подконтрольных коммерческих структур: банки, техцентры, автозаправочные станции, рестораны, гостиницы, казино, супермаркеты, оптовые рынки.

Константин внимательно слушал своего Наставника. Того самого худощавого мужчину в темных очках, который встретил его на контрольно-пропускном пункте зоны. С тех пор он не выпускал его из-под своего бдительного ока. Кроме Константина, под его опекой состояли еще два или три ликвидатора, но об этом Константин мог только догадываться. Кроме Наставника, на связь с ним из Организации никто не выходил. Через него шли заказы, информация, оружие и оплата.

Сейчас он получал очередной заказ. Крутой авторитет по кличке Лютый. Страшный человек. Его руки по локоть в крови невинных. С ним он расправится с удовольствием. Только сделать это будет не очень легко.

– Лютый и шагу не сделает без охраны. Телохранители у него натасканы по высшему разряду, им и в охране президента вряд ли конкуренцию составят. В общем, телохранителей со счета сбрасывать не надо. Они очень опасны.

С этим Константин спорить не мог. Телохранители – серьезная помеха. Но всего лишь помеха.

– Фотографии Лютого, маршруты его передвижений, места наиболее частого появления, круг знакомств и все такое прочее в этой папочке, – Наставник протянул ему тонкую папку. – Выбор оружия остается за вами.

Константин проработает все варианты, определится с оружием, наметит возможные точки ликвидации, разберется с путями отхода. Затем, как всегда, свяжется с Наставником. Получит одобрение и все необходимое для дела.

– Срок исполнения – две недели.

Время пошло.

Лютый не был ни алкоголиком, ни наркоманом. У него была другая болезнь. Азартные игры. Им он готов был отдавать все свободное время. У него было излюбленное казино, которое он посещал каждый вечер. Ни в офис своей фирмы, ни домой, ни к любовнице он не ездил с такой регулярностью и точностью. Ровно в десять ночи его «Кадиллак» притормаживал перед ярко освещенным входом в казино. Целую неделю следил за ним Константин в этом месте. И погрешность в точности прибытия составила за это время пять, максимум десять минут. Идеал.

Через дорогу напротив казино стояла гостиница сталинской постройки. Константин снял в ней номер. Из его окна местность просматривалась отлично. Особенно хорошо все было видно через прибор оптического прицела. Номер находился на втором этаже, неподалеку от лестницы, уходящей вниз. Из холла на первом этаже в подсобные помещения тянулся коридор. По нему можно было выйти к черному ходу с другой стороны здания. Он продумал все до мелочей. Выстрел, четыре секунды – убедиться в качестве исполненной работы, одиннадцать секунд – добраться до лестницы, шесть – спуститься, семь – дойти до черного хода. Во внутреннем дворе уже стоит машина с прогретым мотором.

Впрочем, у него был и запасной вариант. Но до него, он был убежден, дело не дойдет.

Черный «Кадиллак» Лютого подъехал к казино в пять минут одиннадцатого. Снайперская винтовка уже была приведена к бою, закреплена на специальной треноге. Константин припал к окуляру оптического прицела. Первым из машины вышел среднего роста поджарый телохранитель. Черное пальто, белый шарф, фетровая шляпа. Ни дать ни взять гангстер из «Козы Ностры». Второй телохранитель был одет так же. Появился сам Лютый. Невысокого роста коренастый крепыш с маленькой головой. Сколько дерьма в этом чудовище!

Константин поймал его затылок в перекрестие прицела. Дал команду на спуск скобы. И отключился. Нельзя ожидать, когда произойдет выстрел. Он должен прозвучать неожиданно.

Длинный глушитель надежно спрятал в себе звук выстрела. Пуля вырвалась из ствола, прошила стекло в окне, вылетела на улицу, пересекла ее и врезалась Лютому в затылок. Контрольный выстрел не нужен.

Заказ исполнен.

Четыре телохранителя должны были сплотиться вокруг своего покойного шефа, закрыть его своими телами и, только окончательно убедившись в его смерти, начинать охоту за киллером. Но это если они вычислят место выстрела. Эти сразу скинули покойника со счетов. Даже не стали озираться по сторонам, как будто заранее все знали. Словно по команде они сорвались с места и на стайерской скорости бросились к гостинице. Не пройдет и десяти секунд, как они перекроют коридор к черному ходу. Не ожидал Константин от них такой прыти.

Да, придется воспользоваться запасным вариантом. А не хотелось бы.

Он вышел из своей комнаты, быстрым, но спокойным шагом прошел в конец коридора, остановился у крайнего номера. Дверь открывалась внутрь. Ее можно было выбить сильным ударом ноги. Но зачем, если у него есть от нее ключ. Он обо всем позаботился заранее: сделал соответствующий слепок.

Из комнаты доносились стоны и вздохи. На двуспальной кровати занималась любовью молодая пара. Ни он, ни она не обратили на вошедшего никакого внимания, не заметили, как он запер за собой дверь.

Девушка стояла на коленях свечой лицом к входу. Глаза полузакрыты, из груди вырывается протяжный вздох, крупные налитые груди сотрясаются под натиском парня, наседающего сзади. Константин прошел к боковому окну, открывающемуся на проход между зданием гостиницы и универмагом. Начал открывать створки, держа под прицелом парня и девушку. Должны же они наконец спуститься с небес на бренную землю! Под стволом «глока» возникать они не будут. И они заметили его. Но ни страха, ни удивления в их затуманенных глазах. Как будто нет никакого киллера. И хоть бы на секунду оторвались от своего дела, сексоманы хреновы!

Константин распахнул окно, вскочил на подоконник, приловчился и спрыгнул вниз. Второй этаж – ерунда. На асфальт приземлился, а ногам даже не больно. Вот что значит профессионал.

И тут со стороны проспекта появился телохранитель Лютого. В руках пистолет. Гады, все пути отступления перекрыли. Не зря предупреждал его Наставник. Да, «церберы» высшего класса...

Константин и телохранитель выстрелили одновременно. Первому пуля продырявила правый бок, второй получил порцию свинца в живот.

Жизненно важные органы не задеты. Жить можно. Да и ходить тоже. Но боль невыносимая, правая нога онемела. Зато враг корчится в предсмертных судорогах. Второй пулей в голову Константин облегчил его страдания. Теперь только добраться до машины.

Возле его «пятерки» еще один телохранитель покойного. Стоит, дожидается. Четко сработали, ничего не скажешь. Только с ним они не справятся.

Константин шел к машине с пистолетом в вытянутой руке. С автоматической скоростью он разряжал во врага оставшиеся пятнадцать патронов. Одна пуля пробила телохранителю грудь, вторая разворотила горло. Он умер стоя, не успев упасть.

Превозмогая боль, Константин забрался в машину, вставил ключ в замок зажигания, завел двигатель, дал полный газ и вырвался со двора. Теперь его никто не остановит!

Но его остановили. Вернее, он остановился сам. Сработала интуиция. Да и логика пришла на помощь.

Телохранитель стоял возле его машины. Вычислил ее по прогретому двигателю. Неужели он ничего не успел с ней сделать?..

Константин потерял много крови. Мучила боль. Движения сковывала предательская тяжесть. Выходить из машины смертельно не хотелось, но он превозмог себя. Остановился в безлюдном месте, вывалился из салона и осмотрел днище. Так и есть. Крохотная магнитная мина в стандартном пластиковом футляре. Возможно, эта штука у «церберов» Лютого входила в экипировку. Суперпрофессионалы, иначе их и не назовешь. Но он их обскакал. Чувство гордости за себя придало ему сил. Он снова занял водительское место и погнал вперед, к своему дому. Сейчас ему помочь могла только Ольга. Он объяснит ей, как остановить кровь, как вколоть обезболивающее, обработать рану, перебинтовать, и только потом свяжется с Наставником.

Хорошо, что его микрорайон не так далеко от места исполнения. Всего двадцать минут езды. Он припарковал машину впритык к своему подъезду. С трудом открыл дверцу, выбрался наружу. Уже в подъезде ему стало казаться, что он не все вытащил из-под машины. Передающее устройство, «маячок». По нему выйдут на него. Но нет, зачем тогда цеплять к днищу мину? Полный абсурд! И все же надо было еще раз обследовать машину, на всякий случай, но на это уже не оставалось сил. К тому же если бандиты Лютого будут здесь, им достанется только машина. Мысли путались, голова кружилась.

С превеликим трудом Константин добрался до своей двери, позвонил. Уже через секунду он упал в объятия Ольги. Она оказалась на удивление сильной. Подхватила его легко, как плюшевую игрушку.

Сознание он начал терять, когда она втаскивала его в комнату. Как же она обработает рану, перевяжет? Она же ничего не умеет...

Очнулся он в своей машине, на заднем сиденье. Рана обработана, обезболена уколом, перевязана. Машина стоит во дворе дома, задняя дверца открыта, Ольга стоит рядом, бережно укрывает его теплым одеялом.

Как он здесь оказался? Неужели Ольга на себе тащила?

– Жить будешь, – она заметила, что он открыл глаза. – Пуля прошла навылет, ничего важного не повредила. Только крови ты много потерял. Ничего, сейчас мы тебя в больницу.

– Не надо в больницу, – поморщился он. – Мне нужно позвонить.

Ольга протянула ему трубку сотового телефона.

Надо срочно связаться с Наставником. Он скажет, куда ехать.

Только он взял телефон, как метрах в двадцати от его машины остановился джип «Чероки».

Ольга вся напряглась, но страха в глазах ни капли.

– Не к добру это, – кивнула она на машину.

Константин и сам это чувствовал. А вдруг эта машина по его душу?

– Где мой пистолет? – спросил он.

И как по заказу в его руку лег семнадцатизарядный «глок», который теперь казался слишком тяжелым. Палец все никак не мог попасть на спуск. Похоже, толку от него как от стрелка никакого. Но все же с оружием было спокойней.

– А это мне.

Ольга держала в руке еще один пистолет. Отечественный «АПС» с глушителем. Неплохая игрушка. В тайнике у него лежал. Выходит, она раскопала.

– Ты можешь? – с трудом спросил он.

– Постараюсь.

Из машины вышли четверо. Все крепкие, рослые, как на подбор. Во взглядах и движениях угроза. Один держал в руках какой-то прибор. Да это же приемник, на дисплее которого вырисовываются координаты засвеченной машины. Значит, все-таки есть «маячок».

Тот, который с приемником, показал на «восьмерку». И все четверо пришли в движение, рванулись к машине, на ходу выхватывая пистолеты.

Все, это конец, мелькнуло у Константина в голове.

И тут случилось чудо. Ольга подалась вперед и вытянула руку со «стечкиным». Едва слышно защелкали выстрелы. Пули вылетали одна за другой с минимальным интервалом. В это трудно верилось, но эффективность стрельбы была максимальной. Все четверо аккуратно улеглись на заледеневший асфальт.

– Кто ты? – спросил он Ольгу, когда она села за руль и рванула машину с места.

Превосходный стрелок, мастер рукопашного боя, сообразительная, хладнокровная, сильная телом и духом – настоящий профи. Только на кого она работает?

– Ты не думай, я ни на кого не работаю, – она как будто прочла его мысли. – Я сама по себе.

– Но ты ас!

– Отец меня сызмала гонял. Мальчишкой меня растил. Он у меня в спецназе служил.

Об этом он слышал впервые.

– Почему служил?

– Убили его. Ублюдки-бандиты убили его. Лопух, киллер есть такой. Он убил отца. Я должна его найти.

– Киллер всего лишь исполнитель. Главный виновник заказчик.

– С заказчиком, царствие ему небесное, я уже разобралась.

Это прозвучало на одной интонации, без всплеска эмоций. Как будто с Константином разговаривал робот.

– Я ненавижу бандитов.

В этом они едины.

– И не жалею, что убила четверых.

– Ты спасла меня.

– А ты поможешь мне. Я не знаю, на кого ты работаешь. Но ты ликвидируешь преступников. Я хочу работать вместе с тобой.

Идея неплохая. Надо будет связаться с Наставником. Тот выйдет на таинственного Организатора. Ольгу подвергнут тщательной проверке, затем, если все нормально, она пройдет курс специальной подготовки. И тогда они смогут работать вместе. Они составят смертельно опасную пару.

Только бы выкрутиться из ситуации, в которой они сейчас оказались. От него помощи никакой. Справится ли Ольга сама?

Константин был уверен, что справится.

* * *

Ольга уверенно вела машину по ночной Москве.

Она спасла жизнь Косте. Спасла и себя. И пролила много крови. На ее счету теперь еще четыре бандита. А сколько еще будет?..

Ольга начинала новую жизнь. Жизнь добровольного мстителя. Она будет бороться с мафией, мстить за своего отца. Таинственная Организация, снайперская винтовка или пистолет с глушителем, Костя. Такой будет ее новая жизнь. И в ней, увы, нет места Максиму.

Она его любит. Очень любит. Но этой любовью придется пожертвовать. Оборвать все концы. Как только ее зачислят в штат мифической Организации, она напишет письмо Максиму. Поставит точку в их отношениях.

Мокрый снег падал на лобовое стекло автомобиля, «дворники» натужно скрипели, впереди – новая жизнь. Ольге хотелось плакать, но она уже не имела права на слезы.

Глава 6

Убийство Полины расследовал молодой, но уже достаточно опытный следователь прокуратуры.

Полину убил киллер. Знал об этом только сам Максим. «Привет от Верещагина». Он прекрасно понимал, что значили эти слова.

Следователю он ничего такого не рассказал. Слишком много завязано на этом Верещагине. Не дай бог начнут копать. Он прикинулся дурачком. Да, с Полиной он был знаком давно. Через Майю. Да, спас вместе с другом девчонку от похитителей. Встретился с Полиной на дискотеке, она, было дело, приревновала его к какой-то певичке, он вышел ее успокаивать. А тут какие-то ублюдки. На, мол, сука, получи! За что они ее убили, он даже и не догадывается. Хорошо, что сам уцелел. С испугу плохо запомнил лица киллеров, фоторобот составить не может. Но если найдут кого и предъявят на опознание, возможно, опознает. И Толик о Верещагине ни словом не обмолвился. Майя о нем и знать не знала. Ее отец тоже разговаривал со следователем, но и ему не было смысла упоминать своего должника.

Следователь попался дотошный. С кем он только не беседовал. Дотошность его и подвела. Он ухватился сразу за несколько версий, ни одна из которых не могла привести его к искомому результату. Следствие уверенно подходило к станции «тупиковая».

Максима и Толика пытали, кто они, откуда. Связались с Грибовском, запросили материалы на них. Это могло обернуться катастрофой. Ведь они не знали, ищут их в связи с исчезновением двух фюреровских братков и угоном танка или нет. К счастью, все обошлось. Грибовское УВД компрометирующими материалами на них не располагало, во всяком случае, официально. Все грибовские менты были куплены Фюрером с потрохами. А он, как видно, команды спустить на Максима и Толика псов в погонах не давал. Скорее всего сам решил разобраться с ними.

Их отпустили, но обязали по вызову являться для дачи показаний. Расследование убийства Полины не прекращалось. Они поспешили сменить адрес. Следователь не должен знать, где они живут. Через него на них могли выйти недавние киллеры или посланцы от Фюрера. Тот уже наверняка знал, где их искать. Что он их ищет, Максим чувствовал нутром.

Они сняли квартиру в Хамовниках, затаились в ней. Нечего без нужды шляться по Москве. Время от времени Максим связывался со следователем. Напоминал о себе, чтобы тот сам не искал его. Но тот и не искал. Не нужен был. Так и не нашли киллеров, которые убили Полину.

К весне следствие окончательно зашло в тупик. Надобность в Максиме отпала сама собой.

Максиму и Толику чертовски надоело прятаться по норам. Да и с Верещагиным пора уже было связаться, чтобы выйти через него на убийц Полины. Максим не мог оставить ее смерть безнаказанной. Только время тянул, выжидал. Нужно, чтобы о них забыли. Но забудут ли?..

– Мочить нужно этих козлов, – говорил Толик. – И за Полинку расчет получишь, и нам легче дышать станет.

Если за тобой охотятся, нужно или надежно спрятаться, или избавиться от охотника. Толик предпочитал второе, и Максим был полностью согласен с ним. Они должны вычислить киллеров и тех, кто за ними стоит.

– А пороху хватит? – спросил Максим.

– Да без делов. У нас с тобой еще восемь штук баксов. На эти бабки мы и стволы прикупим, и всякой другой херни достанем. Потом на Верещагина наедем. Да чего тебе объяснять, сам все знаешь.

Максим отступать не собирался. Он готовил себя к серьезному делу. Придется убивать. Не дрогнет ли у него рука? Он легко расправился с двоими в Грибовске. У него есть опыт. Бесценный опыт. Нет, рука у него не дрогнет. Ведь убивать ему придется убийц и подонков.

На руках у Толика крови еще не было, но он готов был пристрелить любого из тех, кто мешал ему жить. Но думал он при этом только о себе да о Максиме. Бандиты мешают жить и другим людям, но это ему было как-то все равно.

* * *

Николай Анатольевич Верещагин чувствовал весну не душой, а телом, вернее, нижней его частью. Он и зимой не страдал импотенцией, разве что с женой, а в марте месяце с ним начиналось нечто невообразимое. Тянуло на всех баб без разбору. Даже на Машку. Он готов был трахать все, что шевелится.

Наверное, именно поэтому он проводил в своем клубе чуть ли не каждый вечер. В разномастной толпе посетителей его заведения всегда были и юные девушки, и зрелые женщины, которым не возбранялось порезвиться на стороне. Как хозяин клуба, он пользовался среди публики особым уважением. Это помогало ему привораживать к себе очередную подружку на ночь.

У него был свой кабинет, к которому примыкала комната отдыха. Роскошное ложе и горячий душ. Большего и желать не надо.

Сегодня ему повезло. Сексапильную красотку снял. Бабенка лет под сорок, но смотрится на зависть двадцатилетним. Судя по ее голодному взгляду, она готова отдаться ему хоть сейчас.

Он уже собирался вести ее в свой кабинет, когда к нему подошел метрдотель. И взглядом показал на столик в ресторанном зале.

– Николай Анатольевич, с вами хотят поговорить.

За столиком Кучер со своими мордоворотами. Спортивные костюмы, толстенные цепи на шеях: у главного золотая, у других серебряные. Но и без этой атрибутики ясно, кто они. Печать на рожах бандитская, и ничем ее не смоешь, не закрасишь.

Крепко держит Кучер под своим контролем его клуб. И процент с дохода дерет, и через казино «черный нал» прокручивает. Он здесь полновластный хозяин. Вот и сейчас поманил к себе, будь добр, иди. Ослушание дорого обойдется.

Верещагин любезно передал стареющую красотку с рук на руки метрдотелю. Пусть посидит пока, его подождет, и чтобы не скучала. Сам направился к Кучеру. А куда деваться?

– Все баб терзаешь? – с усмешкой спросил Кучер, наполняя для него рюмку.

Выпить сейчас в самый раз. И дорогой сигаретой затянуться.

– Пока терзалка работает, чего ж не терзать.

– Все верно, братан, – прогрохотал Кучер. – Давай за это и выпьем!

Выпили, закусили.

– Ты бойся баб, они тебе впрок не идут. Помнишь Натали?

Нашел, о ком вспомнить. Натали!

Ловко его тогда козлы залетные вокруг пальца обвели. На долг Самсонову раскрутили, а он даже и не понял. Этого могло и не быть, если бы Натали не запала на чернявого красавчика. И рога ему наставили, и деньги через это забрали.

После этого одно время Натали с Кучером любовь крутила. Но недолго. Потом куда-то исчезла. Ну и черт с ней!

– Как же не помнить!

– А пацанов, которые тебя на бабки раскрутили?

– В лицо-то я никого не видел.

– Зато бабки за них готов был отстегнуть. По двадцать штук «зеленью» за каждого, помнишь?

На хрен бы они ему сдались, эти пацаны! Но Кучер решил их проучить. За деньги. За его, Верещагина, кровные деньги. Сорок тысяч долларов, мол, гони, а я кровью твою обиду смою. Разве с ним поспоришь?

Но деньги отдавать не пришлось: что-то не сладилось у Кучера.

– Сорок штук на дороге не валяются, – философски рассудил Верещагин и отвел взгляд.

Ну не хотел он расставаться с такими деньгами, ну хоть убей!

– Да ты не менжуйся. Бабки пока попридержи. Ушли от меня эти пацаны. Не могу я их пока достать. Но достану, ты так и знай.

Глаза у Кучера налились кровью. И выпил он много, и природная злость наружу прет.

– Да я не сомневаюсь. Меня там женщина ждет. Я пойду?

Опасно сейчас сидеть с Кучером. Да и красотке пора уже вставить. Но почему он не может взять и уйти без спроса? Стыдоба! Ну кто бы избавил его от этого ублюдка?..

Кучер только рукой махнул: вали, мол, ничтожество.

Верещагин встал, отошел от столика, остановился, встряхнулся, как будто дерьмо сухое с себя стряхивал. После встречи со своим «покровителем» он всегда чувствовал себя обгаженным.

Любовь – так звали красотку – с нетерпением ожидала его за отдельным столиком.

– Извините, мадам, я задержался, – зафорсил он перед ней. – Может, пройдемся?

– Куда? – Она кокетливо закатила глаза.

– В мои апартаменты.

– Так сразу? А далеко ехать?

– Не ехать, идти. И минуты не пройдет, как мы будем в моем кабинете.

– А вы шалун!

В комнате отдыха было тепло, уютно, но несколько тесновато. Только Верещагину было все равно. Он с ходу как одержимый набросился на женщину. Она была совсем не прочь отдаться ему, он это чувствовал. И удивился, когда она вырвалась из его объятий.

– О нет, только не здесь!

– А где?

– Я женщина свободная. У меня отличная квартира. Там просторно, не то что здесь.

Он ее понял. И с удовольствием принял приглашение.

«Бойся баб, они тебе впрок не идут». Эта фраза Кучера всплыла в голове, когда они ехали в ее машине, в роскошном «Ягуаре». Но Верещагин не придал ей никакого значения.

А надо было садиться в свою машину и брать с собой телохранителя. Но как-то не до того было. Уж больно он спешил.

* * *

– Клевую бабенку козлик наш снял, – сказал Толик, закрепляясь на хвосте у спортивной машины.

– И тачка у нее не хилая, – добавил Максим.

– Москва – не автородео. Никуда она от нас не денется.

Толик уверенно держался в неизменной сотне метров от иномарки.

Стволы у них были. «Макаров» и обрез от карабина. Менты осматривали «Ниву», но бегло, без пристрастия. Тайник не обнаружили. Повезло.

Обрез, конечно, вещь неплохая, но для дела не годится. «ПМ» – это да, самое то. Но к нему еще до пары ствол нужен. Максим не стал привередничать, не соблазнили его иностранные «игрушки». На черном рынке он раздобыл все тот же «макаров». Кроме того, они взяли и две «лимонки». Всякое может быть. Но главное, сумели достать и автомат. «Калаш», он посерьезнее двух «макаров» сразу.

Следующий шаг в их плане – это Верещагин. Они установили за ним слежку. Ждали удобного момента. И момент настал. Толстячок снял крутобедрую бабенку в глубоко декольтированном красном платье. Секс-бомба ускоренного действия. И вот они в ее «Ягуаре» уносятся неизвестно куда. Их всего двое, никакой охраны.

– Тетка его к себе домой везет, – решил Толик.

К ней домой или не к ней, но остановились они перед десятиэтажным жилым зданием. Итальянский кирпич, черепичная крыша, как с картинки его сняли и на землю поставили. Иностранная фирма строила, это ясно. Здесь простые смертные не живут. Бабенка, видать, не из бедных. Об этом по одной только машине можно судить.

Время полдвенадцатого ночи. Во дворе ни души. Толик припарковал «Ниву» впритык к «Ягуару». Верещагин и его мадам выходят из машины, о чем-то говорят. Женщина спешит. Глаза горят блудным огнем. Невмоготу уже, страсть как мужика охота. Только дверцу за собой с пульта закрыть и на сигнализацию поставить не забыла.

– Ну че, берем козлика? – спросил Толик.

Да, сейчас в самый раз выйти из машины, подступить с обеих сторон и взять под белы рученьки. Никуда кобель от них не денется. И помешать некому. Бабенка не в счет. Она только крик поднять может. Пока на крик сбегутся, много воды утечет. Да и вряд ли она будет шум поднимать из-за какого-то там гребаря.

Максим и Толик выскочили из машины, захлопнули за собой дверцы и направились к Верещагину. Но тут из одного подъезда вывалила шумная компания и направилась в другой, как раз в тот, куда двигала парочка озабоченных. Серьезная помеха.

Но друзья продолжали свой путь. Зашли в лифт вместе с Верещагиным. Парочка вышла на пятом этаже. Толик даже увидел, к какой квартире они подошли.

Дверь в квартиру оказалась бронированной, только пушкой ее и прошибешь.

– Ничего, на выходе тепленьким гада возьмем, – сказал Толик, усаживаясь в свою машину.

– А если он утром выходить будет? – спросил Максим, поудобнее устраиваясь на переднем сиденье.

– Не-а, эта сучка тачку свою во дворе бросила. Значит, трах-тарарах этот ненадолго.

– Она свою тачку на сигнализацию поставила.

– И если ее тронуть...

Толик аж затаил дыхание.

«Музыку не заказывали?»

* * *

У себя в кабинете он начал приставать к Любочке первым, но у нее дома роли поменялись. Она сама набросилась на него, прямо в прихожей. Пальто, брюки, все что под ними – долой. Сама платье задрала, трусики сорвала и нанизалась на его розовое древо с жадностью оголодавшей кошки. Это было что-то.

Николай Анатольевич вот-вот должен был кончить, когда с улицы до них донесся звук сработавшей сигнализации. Он бы его и не услышал, если бы не Любочка. Как ветром сдуло ее с «вертела».

– Что такое, дорогуша моя?

– Моя машина!

Машина у нее, конечно, крутая. Такую жаль потерять. Неудивительно, что она так быстро накинула на себя шубку, открыла дверь и выскочила из квартиры.

Но тут же вернулась. Вернее, ее вернули. Высокий крепко сколоченный парень в дубленке и вязаной спортивной шапочке на голове всей своей громадой втолкнул ее обратно в квартиру. И зашел туда сам.

– Тихо, тетя! С твоей машиной все о\'кей, – пробасил он, прикрывая за собой дверь.

В нем было что-то до боли знакомое. Фигура, движения, манера разговаривать.

– Я вызову милицию! – начала возмущаться Любочка.

Но тут же заткнулась, глянув на пистолет, направленный ей в живот. Потерял дар речи и Николай Анатольевич. Он стоял в одном пиджаке без исподнего и тупо смотрел на громилу.

– Я же сказал, тихо.

Дверь за его спиной открылась, и в квартиру ввалился еще один парень. Высокий, худощавый и очень красивый. И взгляд такой сильный, волевой. Такие типы притягивают к себе женщин, как валерьянка кошек. У Любочки, кажется, аж слюнки потекли.

Черные вьющиеся волосы. Где-то он их уже видел. Только сейчас они длиннее, почти до плеч. Как у рок-музыкантов. Этому волосатику даже и шапку носить не надо.

Красавчик, не говоря ни слова, закрыл за собой дверь на замок. Затем подхватил Любочку под руку и повел в глубь ее роскошной квартиры. Та даже не сопротивлялась. Напротив, она была даже рада такому насильнику. Только насильник ли он?..

– А с тобой поговорю я, – громила ткнул Верещагина пистолетом в грудь и кивнул головой на дверь одной из комнат.

Ноги сами понесли Верещагина в гостиную. Он включил свет и встал рядом с креслом.

– Садись, в ногах правды нет. – Парень первым уселся на кожаный диван.

– Да я постою.

Николая Анатольевича колотила нервная дрожь. Страшно. Он снова под прицелом. Как тогда, в случае с лжекиллером.

– Ну и постой, а то будешь яйцами светить.

А Верещагину стыдно и неловко. Надо же, без трусов перед бандитом стоит. Хорошо хоть пиджак все прикрывает.

– Что вам от меня нужно? – выдавил он.

– Ты меня не узнаешь? – усмехнулся громила.

Разве он должен его узнать?.. Постойте, постойте! А не этот ли гад выманил у него пятьдесят штук «зелени»?

– Вам мало пятидесяти тысяч? – Возмущение пересилило страх.

Он готов был броситься на этого ублюдка с кулаками. Но не бросился. Жить хотелось.

– Короче, времени у меня в обрез, – парень пропустил его вопрос мимо ушей. – Ты натравил на нас киллеров?

– Я?.. Киллеров?..

Когда это он на кого-то натравливал киллеров?

– Ну не шлюх же с Тверской!

– Вы что-то путаете.

– Даю тебе пять секунд, подумай хорошенько.

Громила дослал патрон в патронник. Сейчас начнет стрелять.

– Это не я.

Вовремя он вспомнил о Кучере и о его с ним подневольном договоре. По двадцать штук за каждого пацана.

– Кто?

– Кучер.

– Не знаю такого.

– Зато я знаю. Кучер – это моя «крыша».

Что такое «крыша», парню объяснять не пришлось. Оно и понятно. Сам бандит, по роже видно.

– Дальше.

– Он вычислил вас. И потребовал с меня по двадцать тысяч долларов за каждого. Он хотел убить вас обоих.

– А убил девчонку. Обычную девчонку. Он тебе о ней ничего не рассказывал? – Глаза у парня горели злобой.

Верещагина затрясло.

– Нет.

– Идет следствие. Прознай менты про Кучера, худо тебе будет. Ведь ты же заказал нас.

– Я не хотел. Он требовал деньги. У меня не было выхода.

– Заткнись, мразь!.. Ты отдал ему эти деньги?

– Нет, вы ведь живы-здоровы.

– Короче, урод, сейчас ты мне подробно расскажешь, где можно найти твоего Извозчика.

– Кучера.

– Пусть будет Кучер. Ты поможешь нам добраться до него.

– Но он же меня убьет.

– Я тоже могу тебя убить. И прямо сейчас. Выбора у тебя нет.

Парень вскинул руку с пистолетом и начал старательно целиться в Верещагина. Нервы не выдержали.

– Я все расскажу.

* * *

Толик внимательно слушал Верещагина, этого ублюдка с поросячьей душой.

У него не было оснований ненавидеть этого человечка. Обычный трус. Крутым он только кажется. Припер его бандит к стенке, давай, говорит, сорок штук баксов за тех, кто обидел тебя. По двадцать тысяч на душу. Совсем неплохо. Бывают ведь заказы всего в тысячу долларов, а то и меньше. Жизнь человеческая нынче ничего не стоит. И этому хряку деваться некуда. Как в том анекдоте: «купи кирпич».

Ненависти к нему он не питал, но глубоко презирал. И с легкостью бы вогнал в него пулю. Такому уроду не место среди людей.

И вообще Толик не думал, что убивать – это так сложно. Пиф-паф, ой-ей-ей, умирает зайчик мой. Сейчас он готовился воевать с Кучером и его братвой. Но совсем не потому, что горит желанием очистить землю от бандитов. Пионерско-комсомольская ненависть – это не по нем. Кучер обидел его самого, обидел Максима, убил Полинку. А потому он отказывает ему в праве на жизнь. Поэтому он и должен умереть. Мешал бы ему жить кто-то другой, не бандит, он бы объявил войну и ему. Такие вот дела.

Верещагин кое-что знал о Кучере. Уголовник со стажем, своя кодла у него, десятка два стволов. Немало. Но и не так уж много. Есть группировки, где число «пехоты» за полтысячи переваливает. Адреса его Верещагин не знал. Но это и не обязательно. В его ночном клубе он чуть ли не каждый вечер тусуется, жрет, пьет на халяву. Но всегда с телохранителями, два-три «быка», и наверняка все «подкованы».

– Короче, Склифосовский, – нахмурился Толик. – Мочить я тебя не стану. Сам сдохнешь, если Кучеру о нашем разговоре настучишь.

– Что я, дурак?

– В чем-то да, в чем-то нет.

Но Кучеру об их «задушевной» беседе он даже и не заикнется. Жить страх как хочет, козел!

– И бабе своей скажи, чтоб помалкивала.

– Ей-то что, она левая, ей все до одного места.

Тем лучше. Ну все, с этим козлом больше не о чем говорить. С потрохами сдал своего «крышника».

Но он еще к нему наведается. Двадцать штук баксов с него скачает. За Кучера. Когда его грохнут. А что, за них с Максом хоть и подневольно, но он готов был вдвое больше отстегнуть. Можно и больше запросить. Но двадцать штук – это предел. Если взять больше, выходит, Кучер стоит дороже, чем он сам или Макс.

Толик оставил Верещагина одного и направился в комнату, где Макс культурно сдерживал «секс-бомбу». Только не очень-то получалось. Нет, в комнату к Верещагину красотка не рвалась. В этом Макс преуспел. Но она рвалась к нему. Он ей что-то втирает, а она на него так пристально смотрит, вот-вот на шею кинется, завалит на кровать и затрахает от всей души. Если бы он хотел, он бы сам ее давно уже отодрал. Но он не хочет. В Ольгу влюблен, в командирскую дочку. Только о ней и думает.

А бабенку неплохо было бы отодрать. В качестве компенсации за моральный ущерб. Тогда уж точно вонять не будет. Ну да ладно, обойдется.

– Все, братан, уходим, – позвал он Макса.

Тот с готовностью поднялся с места. Если бы красотка могла удерживать взглядом, ему бы никогда от нее не уйти.

– Прощайте, мадам! – Толик был сама вежливость.

Она люто глянула на него: уводит от нее Макса!

В машине он подробно рассказал другу о разговоре с Верещагиным.

– Так мы и думали, «крышники» этого мозгляка нас хотели причесать. И все еще хотят, – заключил он.

– Десятка два стволов у этого Кучера, говоришь, – задумался Макс. – Всех не передавишь.

– А на хрен всех-то давить? Кучера грохнем, и хватит. От него все беды.

– Но и после этого охота за нами будет продолжаться.

Макс не жаждал крови, но понимал, что одним Кучером от банды не отделаешься. Братки могут врубиться, откуда ветер дует. И тогда на охоту за ними будут брошены все силы.

– Сечешь, брат, базара нет.

Надо распылять всю кучеровскую кодлу. Чтобы одно лишь воспоминание о ней осталось. Но как это сделать?

Что-то нужно придумать.

* * *

Кучер не лез на чужие территории. Знал, это чревато тяжелыми последствиями. Зато он всерьез занялся распространением наркотиков, имел с этого неплохой навар. За последнее время он значительно расширил рынок сбыта героина, опия, марихуаны, создал разветвленную сеть сбыта. Работали на него не только мелкие торговцы, но и те, кто выискивал потенциальных клиентов, уговорами и увещеваниями сажал их на иглу. И у них неплохо получалось. С каждого новичка они получали свой процент.

Наркотики он сбывал, но доставкой занимались другие. Азербайджанская мафия прочно занимала лидирующие позиции в доставке растительных наркотиков из южных регионов некогда единой страны. С ней Кучер и контактировал с выгодой для обеих сторон.

Сегодня он договорился с Саидом о партии героина на сумму в двести тысяч долларов. Завтра будет товар, завтра же будут отданы и деньги. Из двухсот кусков он сделает минимум пятьсот. Навар в триста штук баксов – для него это большие деньги.

И вообще он брался за любое дело, которое могло принести прибыль. Кроме всего прочего, промышлял заказными убийствами. Три пацана у него, по высшему разряду работают. Кого хочешь завалят. Заказов, правда, не так много. Но есть. Штука баксов, три, пять. Один раз он мог сорвать сорок штук. За двух козлов, которые Верещагина «обули». Сам же бизнесмен и должен был отстегнуть по двадцать «кусков» за рыло.

Не сладилось. Путник и Клеш лоханулись. Все как надо, выследили пацанов, одного на узкой тропинке подловили. А он с бабой. И у бабы этой крыша вдруг набок съехала. Под пулю сама бросилась. А пацан ушел. В канализационный колодец спрыгнул. И не достать.

Девку пристрелили. За бесплатно. Не драть же за нее бабки с Верещагина?..

Менты пацана того допрашивали, да он ничего путного им не сказал. Где ему знать, кто костлявую по его адресу выслал. Второй тоже ни слухом ни духом. Менты так ничего и не узнали.

Потом пацаны исчезли, как корова языком слизнула. Путник и Клеш искали их, да все без толку. Ничего, когда-нибудь засветятся. Москва – огромный город, но это только кажется. Пути-дороги здесь пересекаются гораздо чаще, чем это должно быть по теории вероятности. Так что пусть не переживает Верещагин, найдет он этих пацанов, сыграют они в ящик. И он за это заплатит. Только Верещагин не переживает, и деньги платить не больно-то хочет. Ну а кто его спрашивать будет?..

Нравилось Кучеру в ночном клубе у Верещагина. Все здесь по уму сделано. И ресторан, и бар, и дискотека – все сразу. Плюс казино. Рулетка крутится всю ночь. Посетителей хоть отбавляй. Как миленькие со своими денежками расстаются. Там, где большая толпа, всегда есть желающие поразвлечься с доступными девочками. А «бабочек» в клубе хватает. И все на Кучера работают. Кто за двести баксов отдается, кто за сто, а кто и за полтинник. Товар разного качества и в широком ассортименте.

Со всеми девочками он знаком лично. Всех через себя пропустил. А что, это по-хозяйски. Недавно одна крошка с большими сиськами появилась. Полный отпад. Надо бы попробовать и ее. Только, говорят, ненасытная она. Всю ночь напролет может хариться, и все ей мало. У него по этой части проблем нет. Часами его штуцер может стоять, и бабу удовлетворить для него дело чести. Справится он с этой крошкой. Но только не сегодня. Двенадцать уже, пора домой. Завтра трудный день. Надо хорошо выспаться.

В компании двух «быков»-телохранителей Кучер вышел из клуба, остановился возле своего джипа. Мамонт дожидался его за рулем.

– Ну че, все путем? – лениво спросил он, усаживаясь на переднее сиденье.

– Да вроде, – кивнул водила.

– Чего вроде?

– Козел тут один «загашенный» к тачке подкатил. Бутылку пива, падла, на капот поставил и давай под колесо ссать.

– Ты кран-то ему свернул?

– Понятно, на месте сидеть не стал. Только он, дебил, сдернул. Бухой, мудила, а бегает, бля, не хило. Но я бутылку его с капота снял и вдогон ему пульнул. По спиняке попал.

– И то дело, – одобрительно отозвался Кучер и зевнул во весь рот. – Ты давай это, дернули.

Домой пора, спать охота.

* * *

Белая «Нива» стояла на Ягодной улице рядом с гостиницей «Загорье». Стрелки часов показывали девять утра. Сколько еще ждать азербайджанского авторитета, живущего в гостинице?..

– Блин, спина болит, не могу, – скривился Толик.

– Бегать быстрее надо, – развел руками Максим.

Вчера поздно вечером Толик прикинулся пьяным и подошел к джипу Кучера. Бутылку пива на капот поставил для убедительности. И начал справлять нужду под колесо. Водитель, разумеется, не мог стерпеть подобной наглости. Он из машины, а Толик наутек. Бутылку оставил на капоте. Этой же бутылкой по спине и получил. Теперь мучается. Пока бандитский водитель с Толиком разбирался, Максим в машину заглянул, «жучок» снял. Два дня назад его установили. Хоть бы раз телохранители Кучера просканировали салон джипа. Даже не почесались. Зато могут проверить машины в ближайшее время и найдут «жучка». Он свое отработал, но настораживать Кучера ни к чему.

Не зря они старались. Разузнали, что у Кучера сегодня в полдень стрелка с «азерами», наркоту на «зелень» менять будут. Место встречи – недостроенный кинотеатр на территории Кучера.

Вчера Кучер и «азеры» обговорили сделку у него в машине. Толик и Максим все слышали. Часто упоминалось имя Ибрагим. Как они поняли, это один из азербайджанских авторитетов, он курирует наркотики. Саид – а с ним договаривался Кучер – работает на него.

Потом Саид, а с ним еще двое пересели в свой «БМВ» и отчалили от Кучера. Толик повел «Ниву» за ними. Он не боялся засветиться. Напротив, это входило в их план. У «азеров» должен был возникнуть вопрос, почему с места встречи с Кучером за ними следует «хвост».

Толик и Максим собирались стравить банду Кучера и азербайджанскую наркомафию. Только удастся ли это сделать?

Но «азеры», похоже, «хвост» за собой не засекли. И привели друзей к гостинице «Загорье». Это была одна из опорных точек азербайджанской мафии. Здесь и проживал таинственный Ибрагим. Видели они вчера одного уроженца юга. Он выходил из гостиницы, садился в «шестисотый» «мерс», а рядом с ним Саид, явно на вторых ролях. Ибрагим это был или нет, но мафиози – это точно. И за него могло пролиться много крови.

– Вот он, чертила, – насторожился Толик.

Из гостиницы вышел кавказец с высоко поднятой головой. Черные как смоль волосы, нос с горбинкой, смуглая кожа. В глазах холод. Он подошел к черному «Мерседесу», холуй-телохранитель открыл перед ним дверцу, он сел на заднее сиденье.

– Саида не видно, – заметил Максим.

– А на хрен он нам нужен?

Саид им действительно был не нужен. До поры до времени. Да и этот мафиози пока не нужен. Главное, они узнали точно, что он живет в этой гостинице и его можно достать.

«Мерседес» с «азером» уехал. Немного погодя от гостиницы отчалила и «Нива». Она направлялась к недостроенному кинотеатру, где скоро должны были произойти важные события.

Толик остановил машину, не доехав до кинотеатра. Дальше нужно было идти пешком. Максим нащупал в кобуре под дубленкой свой «макаров», глянул, как Толик сует в карман куртки «лимонку» и запал. Теперь можно отправляться в путь.

Кинотеатр строился уже лет десять, не меньше. Типичный долгострой. Сейчас кино не в моде, но здание можно приспособить для других нужд. Кто-то, возможно, уже выкупил у государства эту двухуровневую громаду, но достраивать не торопится. И внутри и снаружи за дощатой оградой ни души. Въезд открыт. Отличное место для деловых встреч. Особенно, если встречаются бандиты.

Максим не знал, где и как будет происходить встреча. Погода неважная. Промозглый ветер, мокрый снег. Скорее всего машины въедут на огороженный двор, остановятся на площадке перед входом. Люди зайдут в здание. Там и произойдет передача наркотиков в обмен на деньги. Потом обе стороны начнут рассаживаться по машинам. Вот тут-то каша и заварится.

Толик стоял в проеме окна без рамы над центральным входом в здание. Он курил и на глаз определял расстояние до площадки, где скорее всего остановятся машины.

– Не промажешь? – спросил его Максим.

– Не должен. Теперь давай пути отхода.

Они сделают дело, а потом нужно сматываться, и как можно скорее, причем так, чтобы их никто не заметил.

С путями отхода они разобрались. Площадка перед входом в служебные помещения, лестница вниз, холл, зрительный зал, а оттуда в дверь выхода для зрителей. От этого выхода до забора совсем близко. Раз-два, и они вне досягаемости. Только вряд ли бандитам будет дело до двух беглецов.

Ровно в двенадцать к зданию подкатили две тачки. Джип «Чероки» и «БМВ», «пятерка». Из первой выбрались Кучер, с ним два телохранителя. Водитель остался в машине. Из «БМВ» вышли «азеры». Их тоже трое. И у тех, и у других по «дипломату». В одном «зелень», в другом зелье.

Как и ожидалось, обе троицы вошли в холл кинотеатра. Максим и Толик внимательно прислушивались к доносившимся снизу голосам. Суть разговора их не особенно интересовала. Главное, не прозевать момент, если вдруг кто-то из бандитов захочет подняться к ним на этаж. Но опасность быть обнаруженными обошла их стороной...

* * *

Саид протянул Кучеру «дипломат» с героином.

– Ты сам, братила, его открой, – скорее потребовал, чем попросил он.

В «дипломате» могла оказаться мина направленного действия. Бах – и нет головы. А потом начнут мочить Сазана и Питона, его телохранителей. Двести «тонн» баксов – немалые деньги. Наркотики тоже нелегко достаются. Может возникнуть соблазн забрать бабки и остаться при своем.

– Не доверяешь, дарагой? – обиделся Саид.

В следующий раз он протянул ему «дипломат» в открытом виде.

Кучер самолично вскрыл один белый пакетик и проверил героин на вкус. Качество неплохое. И по количеству товар тянет на двести тысяч баксов.

Он открыл свой «дипломат» и отдал его Саиду. Двести тысяч долларов. Тот не стал ни считать, ни проверять подлинность купюр. А зачем? Кучер просто не мог его кинуть. Куда он после этого денется? Азербайджанская мафия хоть и не самая мощная в столице, но с его бандой разберется в два счета.

Саид и его люди направились к своей машине первыми. Кучер шел за ними. Он еще только подходил к своему джипу, а «чурки» уже открывали дверцы «БМВ». И тут раздался взрыв.

Комья земли, камни, огонь, ударная волна. Рвануло хорошо, и перед самой машиной «аззеров». Саид отлетел в сторону, упал на живот и больше не вставал. Изрешетило осколками и одного из его спутников. Зато остались в живых один телохранитель и водитель. Их только контузило. Но стрелять они могли.

– Шакалы! – бешено заорал телохранитель Саида, выхватил «шпалер» и двинулся на Кучера.

И тут же заговорила «артиллерия» его пацанов. «Азер» успел выстрелить всего два раза. Обе пули не достигли цели, зато ему самому досталось сполна. Он упал на мокрую землю не менее чем с дюжиной дырок в теле. Водитель не стал пытать судьбу и бросился со всех ног наутек.

– Пусть уходит! – крикнул Кучер.

Он не знал, кто швырнул гранату под машину Саида, но понимал – это подстава. Кто-то хочет натравить на него Ибрагима и его черножопых ублюдков. И этот «кто-то» не дурак, да только ничего у него не выйдет.

Азербайджанец убежал. Кучер подошел к Саиду и подобрал с земли упавший «дипломат». Свои двести тысяч долларов.

Вот так. Убил курьеров Ибрагима и забрал свои бабки. Так «азеры» и подумают, но хрена с два они что-нибудь успеют сделать. Он немедля самолично отправится к Ибрагиму и все ему объяснит.

* * *

О гибели Саида Ибрагим узнал ровно через час после случившегося. Ахмед, водитель Саида, уцелел в перестрелке с Кучером и его уродами. Шакалы, взяли товар, а бабки обратно забрали! Ничего, этот козел еще пожалеет, что на свет народился. Слава аллаху, у Ибрагима есть чем ответить на удар. Его джигиты этому шакалу «колумбийский галстук» сделают. Перережут глотку и язык в разрез вытащат. Смерть шакалу!

Он подъезжал к гостинице в пятом часу вечера. По мобильному телефону ему доложили, что его в своем джипе ждет Кучер. И деньги привез, и объяснения. Нет, говорит, его вины ни в чем. Ладно, разберемся.

Ибрагим вышел из машины и увидел, как из «Чероки» метрах в пятидесяти от него выходит Кучер. Заискивающе улыбается. «Дипломат» в руке. И никого за ним нет. Сам идет, без охраны. Миролюбие свое демонстрирует. Может, он и в самом деле ни в чем не виновен?

Но Ахмед своими глазами видел, как расстреляли Рафика. Кому же верить?..

Ибрагим стоял возле своего «Мерседеса» и ждал, когда Кучер подойдет к нему. Негоже самому идти навстречу. Он не заметил, как по дороге, замедляя ход, едет белая «Нива» с заляпанными грязью номерами. Ее заметили телохранители, но было уже поздно.

Из окна машины высунулся ствол автомата, прозвучала короткая очередь. Стрелял профессионал. В голову Ибрагиму угодили сразу две пули. Он умер мгновенно.

Его телохранители выхватили свои пистолеты и открыли огонь по «Ниве». Но куда там! Машина была уже далеко. Тогда они обратили свои стволы в сторону Кучера. Вот кто виновен в смерти Ибрагима!

Кучер понял, что его подставили в очередной раз. И нет у него ни единого шанса на спасение. Он пытался убежать от разъяренных азербайджанцев. Помочь ему могло только чудо. Но чуда не случилось. Одну пулю он поймал затылком, вторую позвоночником. Еще с десяток пуль получил уже мертвым.

* * *

Толик чуть не плакал, глядя, как уходит под воду его красавица «Нива». Максиму тоже было жаль, но что делать? Машина, послужившая им верой и правдой, стала опасной. И за Кучером они на ней следили, и за «азерами». Потом расстрел возле гостиницы. Максим стрелял из автомата, точно в цель пули положил. Машину обстреляли, всадили в нее три пули. Теперь ее ищут. Но не найдут. Ночь, озеро, «Нива» уходит на дно. Концы в воду. Автомат они сбросили еще на Ягодной улице. Без отпечатков пальцев, разумеется.

Толик думал о потерянной машине. Максим думал о себе. Не слишком ли он много крови пролил за свою недолгую жизнь? Двое в Грибовске, теперь вот азербайджанский авторитет Ибрагим. Максим дал толчок для цепной реакции: последняя смерть стала роковой для Кучера и вызовет еще ряд расправ. Впрочем, они с Толиком к этому и стремились.

Руками азербайджанских мафиози они расправились с Кучером. Это радовало. Но что плохого им сделали сами «азеры»? Им лично ничего. Тем не менее они преступники, на их совести сотни жизней, которые унесла страсть к наркотикам. И все же Максиму было не по себе. Ведь он не злой человек, и с совестью у него все в порядке. Так почему он убивает? Долг добровольного «чистильщика»?.. Может быть, и так. Настораживало одно. Он, можно сказать, привык убивать. А это страшно.

– Ничего, новую куплю, – вздохнул Толик, бросив прощальный взгляд на успокоившуюся водную гладь.

– Конечно, купишь, – кивнул Максим.

У них еще оставалось тысячи четыре долларов.

– Только не здесь. В Грибовске. Туда мы на поезде доберемся.

Это для Максима было новостью.

– Куда?.. На каком поезде?

– Мы возвращаемся домой, – Толик говорил предельно серьезно.

– А Фюрер?

– Срать я на него хотел. Теперь он нас пусть боится.

Максим внимательно посмотрел на друга. В его глазах светилась твердая решимость вернуться домой. И Фюрера он и в самом деле ни на грамм не боялся. И было ясно почему.

Вдвоем они сильная команда. Это уже доказано. Похитители Майки, долг с Верещагина, урок «режиссеру» да еще Кучер. Выследили они этого волчару, взяли его в оборот. Потом вышли на поставщиков наркотиков. Через них добрались до мафиози более высокого ранга. Последовала череда расправ. Саид и его телохранитель. Толик пустил их в расход «лимонкой». Сразу от кинотеатра поехали к гостинице, притаились в машине. Потом, как и положено, появился Ибрагим. За ним Кучер с «дипломатом» в руке. Но встреча двух авторитетов не состоялась. Максим помешал. Автоматной очередью срезал азербайджанца. В результате Кучера замочили прямо на месте. Из окна он видел, как падал прошитый пулями бандит. Его кодла обречена на разгон или истребление. Азербайджанская мафия – достаточно мощная организация, чтобы простить беспредел кучеровской братве. Хотя беспредела с их-то стороны и не было.

С блеском они провернули дело. Им все по плечу – теперь они имеют право так считать. Возможно, им удастся пустить в распыл кодлу Фюрера.

– Мне этот урод жить мешает, – лицо Толика исказила злоба.

Он ненавидел Фюрера. Он отказывал ему в праве на жизнь. На какое-то мгновение Максиму показалось, что на него смотрят глаза бездушного убийцы. Да, Толик убивал. Но и Максим тоже не бездействовал. Он не имел права осуждать друга. Но почему в глазах у Толика такое бездушие?

Итак, решено. Они отправляются в Грибовск. В самом деле, почему скрываться должны они, а не ублюдок Фюрер со своей кодлой?

* * *

Таран был правой рукой Кучера, вторым после него авторитетом в команде. Кучера теперь нет. «Азеры», сволота чернозадая, его замочили. Кто его подставил? Два трупа у кинотеатра плюс третий от пуль Лелика и Каравана. Потом Ибрагима вальнули, из «Нивы», на ходу, автоматной очередью. Дело рук профессионалов. Сработали из «калашникова», а точность как у снайперской винтовки. Всю вину на Кучера свалили. Твои, мол, киллеры в «Ниве» были.

Все это случилось вчера. Сегодня Таран своих пацанов на сходняк собрал. Теперь он в команде заправляет, тут и спора нет. Проблема в другом. Кто Кучера подставил?

Почему одного только Кучера? Таран спал с лица. Ведь и его вместе с пацанами считают виновным в неувязках с «азерами». Как бы чего не вышло.

Таран, а с ним еще с десяток бандитов, сидел в кафе, очищенном от других посетителей. Официантов поблизости нет. Слишком важные дела решаются.

Входная дверь с грохотом отворилась. В кафе ворвались пять азербайджанских боевиков с автоматами. Кучеровская братва попала под свинцовый смерч.

Братки падали как подкошенные вместе со стульями. Кто-то успел достать ствол, но тут же лишился его вместе с жизнью. Азербайджанские киллеры остановились, когда навеки затих последний из приговоренных. Им оказался Клеш, тот самый киллер из команды, который зимой убил ни в чем не повинную девчонку.

* * *

Николай Анатольевич сидел в своем кабинете, просматривал финансовый отчет.

На прошлой неделе грохнули Кучера. Вслед за ним смешали с дерьмом и его кодлу. Кто это сделал, неважно. Главное, теперь его ночной клуб отошел под другую «крышу». Его подгребла более мощная группировка. Вчера он имел беседу с главным авторитетом. Не подарок этот бандит, не подарок. Но уж куда приятнее Кучера – не такой наглый и в бизнесе хорошо разбирается. Даже совет дал, как лучше управляться с клубом. Дельный совет. Оно и понятно, выше доход – больше денег в общак. А еще он о Кучере сказал пару слов. Подставил его кто-то. Не по своей вине он под пули попал. Только неизвестно, кто подставил.

Верещагин знает, кто подставил Кучера. Парни те, от которых он два раза пострадал, помогли Юре отправиться на тот свет. Хитрые они, ловко у них все получается. На долг так лихо раскрутили, к Любочке в квартиру оригинальным способом попали. Это они охотились за Кучером. И добились своего. Они убрали Кучера чужими руками. Но выходит, это они грохнули азербайджанского мафиози. Крутые парни, с ними шутки плохи. Именно поэтому он и не рассказал о них новому своему «крышнику».

– Николай Анатольевич, к вам молодые люди, – с сексуальным придыханием сказала по селектору секретарша Галочка.

Наружность у нее не очень, но голос – обалдеть. Ей бы телефонной девочкой на «горячей линии» работать. Сейчас ее голос звучит особенно волнующе. Верный признак того, что посетители произвели на нее приятное впечатление.

Молодые люди понравились Галочке. Верещагин вспомнил тех двух парней. Один из них, брюнет с синими глазами и длинными, до плеч волосами, обладал потрясной внешностью. Любочка от него просто спятила. Он запросто мог понравиться и Галочке.

– Пусть войдут, – голос его невольно дрогнул.

Его охватило недоброе предчувствие – и не обмануло. В кабинет вошли те самые парни. Лица сияют, будто к самому дорогому другу зашли в гости. Если бы просто в гости!

– Здравствуйте, Николай Анатольевич!

Самый здоровый из них, казалось, даже заискивает перед ним, но первые впечатления бывают обманчивыми.

– Когда вы оставите меня в покое? – вздохнул Верещагин.

– После того, как вы отдадите нам двадцать тысяч долларов.

Эти слова сопровождались милой улыбкой, но Верещагину от этой улыбки стало не по себе. Двадцать тысяч долларов. Именно эту цену назначил Кучер за жизнь каждого из этих парней, но ту же цену назначили за жизнь Кучера они сами. Кучера нет. Может не стать и Верещагина. Эти монстры способны на все.

– Да, да, я все понимаю.

Лучше отдать им деньги, чем жизнь.

Верещагин был удивлен собственной покорностью, с которой он открыл сейф и вынул оттуда две банковские упаковки долларов. Осталось еще столько же. Для Кучера эти деньги лежали, а достались его убийцам, но не все, только половина.

* * *

Фюрер на судьбу не жаловался. Он не просто жил, наслаждался жизнью. Власть, богатство, красивая жена.

На Марине он женился еще в феврале.

Из-за этой женитьбы приключилась целая история. Марину он выкрал, а потом мужа ее приговорил. Еще двое ублюдков за нее подписались, на танке к его дому подрулили, обратно ее забрали. Он послал за ними Мюллера и Боровика, но те как в воду канули. Сто пудов, лежат где-нибудь под метровым слоем земли, и не знает никто, где их могилка.

Долго он потом терроризировал предков этих козлов, но ничего не добился. Никто не знал, куда они умотали. Он хотел послать по их следу ментов. Как-никак два трупа на их совести, да еще танк угнанный в придачу. Но ментовской начальник его отговорил. Пацаны те грамотно сработали, не оставили после себя следов. Где трупы Мюллера и Боровика? Танк и автомат нашли в целости и сохранности. При угоне никого на смерть не зашибли. Как доказать, что именно эти двое угнали танк? Пальчиков они нигде не оставили. Да, Марина видела их в машине. Ну а если они нашли этот танк уже после того, как его угнали? Да, конечно, объявить этих молодчиков в розыск можно. Их найдут. А что потом? Вдруг они где-нибудь в Москве ошиваются? «Следаки» там ушлые. В двойном убийстве пацаны не сознаются, да никто и крутить их не будет на это. Нет трупов – нет уголовного дела. А вот историю с похищением Марины парни рассказать могут, потом о трупе ее мужа сболтнут. Московские могут связать эту историю с организованной преступностью. Делом, чего доброго, займется ГУОП. Тогда самого Фюрера могут зацепить. СОБР столичный бригаду в Грибовск вышлет. Тогда такое начнется – только ноги уноси!

Потом на этих пацанов пришел запрос из Москвы. И полковник Увальнев сразу сообщил об этом ему, Фюреру. И в Москву вместе с ответом на запрос двинули три пацана из его команды, но тех ублюдков не достали. Как сквозь землю провалились. У следователя, у которого они по одному делу свидетелями проходили, даже не появлялись. Вроде только по телефону переговаривались, и звонки шли из таксофонов. Такие вот дела.

Но ничего, когда-нибудь они появятся в Грибовске. Появятся, голубчики.

Пацаны эти в спецназе служили. Он узнавал. Голыми руками их не возьмешь. Есть тому доказательства. Мюллер, Боровик... Но они не уйдут от него, не уйдут!

* * *

Поезд тронулся плавно. Максим даже и не заметил бы этого, если бы не смотрел в окно. Сначала медленно, затем все быстрее отступала назад асфальтированная платформа Павелецкого вокзала.

Он и Толик ехали домой. Почти два месяца прошло с тех пор, как они поставили точку в истории кучеровской банды. На все это время они «залегли на дно». Возможно, их искали. Искали по всей Москве. «Азеры» не ослы. Кучеровских они сгоряча расстреляли, а потом, может, узнали про подставу. Но «азерам» их не достать. Сначала прятались в самой Москве, а в конце мая в путь, на юг, поближе к Грибовску подались.

У Толика большая спортивная сумка с двойным дном. В тайнике два «макара» со снаряженными магазинами, «лимонка» и немного пластида. Кроме того, в укромном месте есть двадцать тысяч долларов. Лихо Толик Верещагина раскрутил.

– Видал, какая у нас проводница? – спросил Толик, заполняя собой чуть не все купе.

В руках у него постельное белье. Им двоим достались нижние незастеленные полки. Две верхние оставались пока пустыми.

– Какая? – лениво спросил Максим.

– Не хилая девка, скажу тебе, братила.

Толик выглядел как заправской рэкетир. Спортивные штаны, майка-безрукавка, золотая цепь на мощной шее. Лицо каменное, грубо тесанное. Мутный взгляд. Бритый затылок. Впрочем, он и не стремился выглядеть законопослушным гражданином. Он вроде был против бандитов, расправлялся с ними, но его прельщала бандитская романтика.

Максим видел проводницу. Девчонке лет двадцать, может, чуть больше. Красивой ее не назовешь, но и уродиной тоже. Форменная короткая юбка не скрывала стройных загорелых ног. И груди под белой рубашкой бугрились не холмами, а горами. Глаза у нее большие, пожалуй, даже красивые. Только бы вот нос ей уменьшить да скулы выпирающие убрать. Впрочем, какая разница? Пусть Толик с этим разбирается.

– Ну, так займись ею.

Максим посмотрел на часы. Двенадцатый час ночи.

– Да без базара. Щас пойду «шампуни» возьму или лучше коньячку. Она, кстати, не против, я уже с ней перетер.

– Ну так флаг тебе в руки.

– Не скучай.

Толик исчез.

Максим устроился на ночлег, заснул. Проснулся в третьем часу ночи. Друга все еще не было. И снова его сморило. Разбудил его шум в купе.

За окном уже было светло. В утреннем свете он увидел шкафообразного детину в камуфляжной форме. Ростом под два метра, косая сажень в плечах, морда – вмажешь, не промажешь. На ногах ботинки с высоким берцем, на груди аксельбант, на голове голубой берет, сдвинутый набок. Все ясно, солдат по дембелю домой возвращается. Все бы ничего, да за спиной этого громилы еще один, точно такой же. Как две капли воды. Нет, как три. Их, оказывается, трое. Три брата – близнецы. Такого Максим еще не встречал.

Все трое они спокойно занимали свободные полки в купе. На Максима ноль внимания. Воняло перегаром. Ну это понятно, как дембель не отметить!

– Ребята, эта полка занята, – указал он на место Толика.

– Да нам по фигу, – грубо оборвал его первый.

Вот те на! Они, оказывается, грубияны.

– Так нельзя.

– Ты этта, хлебало-то закрой, – окинул его презрительным взглядом второй.

Под крутых ребята косят. И наблатыкаться где-то успели.

– И здесь вы не правы. – Максим сбросил с себя простыню, сел.

Хорошо, в спортивном костюме он спать ложился. Нет надобности одеваться.

– Ну ты че, в натуре, гонишь? – набычился третий.

Во взгляде острый недостаток интеллекта. Один ум поделен на троих. Три дебила.

– Армию позорите, пацаны, – поднимаясь, сказал Максим.

– Вот козляра, в натуре!

Первый из братьев щелкнул челюстями и резко развернулся к Максиму, хотел нанести удар локтем в голову. Но промахнулся. И тут же два пальца врезались ему в глаза. Мозг пронзила дикая боль.

– А-а! – заорал он, отступая назад и выталкивая из купе своих братьев.

– Ты, падла, я тебя щас сделаю!

К Максиму подскочил второй, бросил в него пудовый кулак, но натолкнулся на жесткий блок, и тут же его рука оказалась у него за спиной. Болевой прием.

Максим с трудом развернул к себе спиной тяжеленное тело второго противника, оттолкнул его от себя и ударом ноги в позвоночник задал ему ускорение. Вояка вылетел за дверь. Купе было очищено. Но только на время. Секунда, две – и братья-десантники ринутся брать реванш. И Максиму против них не устоять.

– Э-э, че за дела? – послышался вдруг тягучий, грубый голос Толика. – Че тут за канитель, в натуре?

Как минимум бандитский «бригадир». Один его вид говорил за то. Развязная походка, небрежные жесты, ледяной взгляд, хищный прищур. И пальцы веером.

Вояки невольно отступили на шаг. На дебильных лицах отразилось почтение. Почуяли уголовного авторитета. Зауважали. Толик эту понял сразу. Надулся как индюк.

– Ну так че, кто тут на моего кента наехал? Кого, бля, на понятия ставить?

Гробовая тишина. Тупоголовые братья даже взглянуть на Толика боятся. Запугал он их не на шутку.

– Ну че, уроды, затухли?

– Да ошибочка тут вышла, – промямлил первый, который самым борзым казался.

– Ошибочка?.. Стоять здесь, быдло! – распорядился Толик.

Он зашел в купе, задвинул за собой дверь.

– Макс, что тут такое? – уже на нормальном языке спросил он.

– Да твое место занять хотели, – усаживаясь, ответил Максим. – Нагло себя вели. Ну я с ними поговорил.

– Крепко ты одного. Не глаза у него, а фонари.

– Тяжелые они, здоровые, только на болевой их и возьмешь. Под бандитов косят, уроды.

– Уроды. Под бандитов косят. И в десанте служили. Три брата. Слушай, а они нам нужны.

Толик открыл дверь.

– Сюда, все.

Братья уселись в ряд на нижнюю полку напротив Максима и Толика. И затихли. Один из них потирал ладонью глаза. Ничего, видеть будет.

– На дембель? – спросил Толик.

Он по-прежнему выдавал себя за крутого бандита.

– Ага, – закивали все трое.

– Из каких краев?

– Грибовский район, станица Азовморская.

Надо же, земляки. Максим поморщился, как от лимона.

– Знаю эти места. Икорки черной там немерено.

– Ага! – обрадовались братья.

Как будто это их похвалили.

– А че буром на моего братана перли?

– Да ошибочка.

– Под крутых косите, а сами сявки голимые. Че, может, мне братков своих к вам подослать?

– Извини, братан! – начали заискивать перед Максимом все трое.

Ублюдки, самые настоящие ублюдки. На кой черт они понадобились Толику?

– То-то! Короче, с вас поляну накрыть.

Толик уже с головой вошел в новую для себя роль и выходить из нее не собирался.

– Как это? – не понял один.

– Не, ну ты погляди! Крутых из себя, в натуре, рисуют. А конкретно ничего не сечете. Поляну – значит стол. Врубились?

– А-а!.. Это мы сейчас.

Деньги у братков водились. Они повели Максима и Толика в вагон-ресторан. Все было – и шампанское, и икра.

– С бабками, я вижу, напряга у вас нет, – вольготно развалившись за столом, заметил Толик. – Че, банк взяли?

– Да было дело, – гордо расправил плечи первый из братьев. – Пацаны к нам на вокзале подкатили. Кожаные куртки, бритые головы. Там у них с кем-то разборка была. Ну, они и нас позвали с собой.

– Стволы дали?

– А то как же! – заулыбался второй. – По автомату каждому.

– А шмалять мы умеем, – весело добавил третий и тут же потускнел. – Только без пальбы все обошлось.

– Но бабки все одно отстегнули. По сто баксов на брата.

– За сто баксов шкуру свою подставляли? – покривился Толик. – Дешево вас взяли.

– А че, и то дело!

– Да без базара, – согласился он. – Лучше что-то, чем ничего. Вы, я погляжу, пацаны отчаянные. Может, к себе вас взять?

Максим заметил, как у братьев загорелись глаза. Видно, не прочь они встать на скользкую бандитскую стезю. Точно, дебилы.

– А че, мы не подведем.

– Я тоже на Азов еду, по делам. Меня там пацаны уже ждут. Может, ваш подпряг нужен будет. Подпишетесь за меня?.. С бабками у вас проблем не будет, это точно.

– Да без проблем, – кивнул первый из братьев.

– Только у нас стволов нет, – сообщил второй.

– Стволы – это мои дела. Короче, я на вас ставлю.

Толик отодвинул в сторону шампанское, кивнул на бутылку «Абсолюта». Братья поняли, что серьезный разговор закончен. Настала пора пьянствовать, обмывать грядущее совместное дело. Только какое?.. Этого они не знали, да и сам Максим мог лишь догадываться. Зато у Толика, похоже, было все решено.

* * *

Братья выходили в Краснодаре. До Грибовска четыре часа на автобусе. Автовокзал вот он, в двух шагах.

– Ну че, братки, покеда! – Толик расставался с ними, как с родными.

Но дистанция между ними сохранялась. Он в положении авторитета, братья – просто «быки».

– Если че, бросай клич, – сказал, уходя, Вован, первый из братьев.

– Бывайте, братаны, – бросил напоследок Витал.

– Все путем, – кивнул, исчезая, Валерик.

Максим и Толик остались в купе одни, но им тоже нужно было выходить. Для братьев они ехали в Новороссийск. На деле им тоже сходить в Краснодаре и добираться до Грибовского района. Но чуть позже.

Они быстро переоделись, собрали вещи. Максим задвинул дверь в купе, Толик вскрыл тайник в чемодане, достал «макаровы». Кто его знает, не поджидает ли их в родных краях Фюрер.

С поезда они сошли за две минуты до отправления.

Они были в джинсах и майках-безрукавках. Сверху не заправленные в штаны рубахи. Под ними, за широкими кожаными поясами, – «макары».

Цель у них сейчас была одна. Купить машину. Деньги для этого были.

Но для начала они сняли номер в гостинице. Затем плотно позавтракали и только после этого двинулись в город в поисках машины.

Автосалон на Северной улице предлагал широкий выбор автомобилей, но в просторном здании самого салона стояли только иномарки. Отечественные машины жарились на открытом дворе. Толик собирался брать «Ниву»: иномарка – слишком накладно. Однако во двор идти не хотелось. Жарко. А в здании кондиционированный воздух, приятная прохлада. Они сделали вид, что интересуются импортными машинами.

– Не кислая тачка, – сказал Толик, останавливаясь перед джипом «Чероки».

Он признавал только внедорожники.

– Любимый бандитский вариант, – заметил Максим.

– А чем плохо быть бандитом?

Максим уже не раз слышал от него подобное.

– Сам знаешь.

– Все, проехали.

В полемику на этот счет вдаваться не хотелось ни тому, ни другому. Какую бы точку зрения один из них ни разделял, все равно им быть вместе и против тех же самых бандитов.

Джип «Чероки» цвета гнилой вишни смотрелся великолепно.

– Сто пудов, я на такой тачке ездить буду, – Толик не сводил с машины глаз.

– Толик, мне нравится ход твоих мыслей, – послышался знакомый женский голос у них за спиной.

Они как по команде обернулись и увидели Марину. Она приветливо улыбалась им, но в особенности Максиму. Ослепительно красивая, в дорогом модном костюме, с безупречным макияжем на лице, она производила впечатление богатой и счастливой леди. Только была ли она счастлива?

– Здравствуйте, мальчики!

Она не выглядела старше своих лет, но Максиму показалось, что она гораздо взрослее его.

– Привет, девочка! – расплылся в довольной улыбке Толик.

Он откровенно любовался ею. Взгляд его запылал. Еще бы, ведь он по-прежнему был в нее влюблен.

– Какими судьбами? – спросила она.

– Да вот, в Сочи проездом, – соврал Максим.

– Это хорошо, что в Сочи, – улыбка сошла с ее лица.

Разговор принимал серьезный оборот.

– А что, в Грибовске ты нас не ждешь? – Максим внимательно посмотрел на нее.

– Я-то жду. И другие ждут. – С ее лица сошел и румянец.

– Другие – это Фюрер? – догадался Толик.

– Он самый. Вы убили его друзей.

– Убили? – удивленно протянул Толик. – Разве мы кого-то убивали?

– Я не знаю. Но Фюрер так говорит.

– А ты откуда знаешь, что он говорит?

– Оттуда, что она моя жена!

Максим и Толик снова обернулись. Возле них стоял Фюрер и два его «кожаных затылка». Надо же, на самого Фюрера нарвались. Как чувствовали.

– Ой, мальчики, я не хотела!

Марина всерьез испугалась. Возможно, она и Фюрер здесь случайно. Ну, машину там новую купить приехала. И вдруг они, а она в самом деле не хотела их встречи со своим мужем.

– Ты? Жена этого ублюдка? – скривился в презрительной гримасе Толик.

Он не боялся Фюрера и с легкостью это продемонстрировал.

– Кто ублюдок? – Фюрер ошалело уставился на него.

Для него Толик был чем-то вроде мухи. Он никак не ожидал, что эта букашка может вдруг обернуться слоном.

– А ты че, Фюрер, думаешь, я в штаны наложу? Ага, жди!

– Я вас, козлов, сразу узнал, – Фюрер был мрачнее тучи. – Марина, уйди.

Марина послушно отошла в сторону. Она – его жена. Подумать только. Но факт есть факт. Фюрер богат, это как раз в ее вкусе. Недолго она вдовствовала после смерти Олега. Вышла замуж за убийцу ее бывшего мужа. Максим смерил бы ее презрительным взглядом, но этого делать никак нельзя. Сейчас нужно быть настороже – решается вопрос жизни и смерти. Не зря Фюрер отослал подальше свою жену.

– А чего тебе нас не узнать? Тех, кто на тебя ложит, нужно знать в лицо.

– У тебя есть право говорить что угодно. Право на последнее слово.

Фюрер сделал едва заметное движение головой, и его телохранители схватились за пушки. Но Максим и Толик были начеку. Они оказались более проворными.

– Спокойно, козляра! – зло процедил сквозь зубы Толик и приставил ствол пистолета ко лбу Фюрера.

– Пушки на пол, быстро! – Максим взял на прицел его телохранителей.

«Кожаные затылки» сразу поняли, что имеют дело не с дилетантами. Им ничего не оставалось, как подчиниться требованию длинноволосого брюнета с лицом, которое совсем недавно казалось им почти женским. Сейчас они видели перед собой крутого мужчину с жестким взглядом. Их сковал страх.

Толик быстро просунул руку Фюреру под пиджак и вынул у него из кобуры «браунинг».

– Че, совсем разжирел, хряк голимый? Самому уже в падлу за пушкой тянуться? У-у, мочкануть бы тебя прямо здесь!

На Фюрера было страшно смотреть. От его самоуверенности и внешнего лоска не осталось и следа. Сейчас перед ними тряслось от страха полное ничтожество. Он даже дара речи лишился.

Максим подобрал с пола два пистолета. Один сунул за пояс. Другой взял в руку. Теперь он мог стрелять сразу из двух стволов, и у Толика появилась такая возможность. Стрельба по-македонски, с двух рук – это непросто, но эффективность выше, если уметь.

– Жаль, в Сочи катим, некогда тобой, уродом, заняться. А надо бы! Живи пока, падаль!

Максим видел, с какой ненавистью и тихим бешенством смотрел на Толика Фюрер.

– Ты мне еще попадешься, – процедил он.

– Что?! – взвился Толик и резким ударом пистолетной рукоятью в челюсть сбил Фюрера на пол.

– Запомни, ублюдок, наша новая встреча станет для тебя последней. Уходим.

Продолжая держать Фюрера и его телохранителей под прицелом, Максим и Толик стали пятиться назад.

– У-у, дура! – поравнявшись с Мариной, бросил ей Толик, но тут же передумал: – А может, и не дура.

Чутье заставило Максима обернуться. И вовремя. К ним приближался дежурный милиционер. Сержант. На нем брюки и рубаха с короткими рукавами, на широком командирском ремне под ней – кобура. Старого образца, но новенькая, скрипучая, только со склада. Он на ходу пытался вынуть из кобуры пистолет. Не получалось. Кобура сама по себе идиотская, жуть какая неудобная. Да еще и пистолет незадачливый мент утопил глубоко. Картина явно не под стать американским вестернам.

Оружие он все-таки вынул, но уже под присмотром Максима.

– Пушку на пол, живо, – скомандовал Максим.

Один из пистолетов, наведенный на сержанта, придавал значительный вес его словам.

Мент послушно положил «макарова» на гранитный пол.

Максим подошел к пистолету и ногой изо всей силы отфутболил его в дальний угол огромного зала.

Вместе с Толиком они вышли из салона и со всех ног дали деру, свернули за ближайший угол, впрыгнули в первое попавшееся такси.

Первый акт борьбы закончился победой и добровольным бегством. Что ж, и так бывает.

* * *

После встречи с Фюрером Толик передумал брать новую машину.

– Баксов на нее до хрена ухлопаем, а баксы нам нужны.

У него были большие планы. И поддержка Максима.

Где-то неделю они отсиживались в гостинице. Фюрер не так прост. Он мог искать их сейчас и в Сочи, и в самом Краснодаре. И первое время особенно активно. Возможности у него для поисков немалые.

В начале июня друзья купили за три тысячи долларов на авторынке подержанную «Ниву». На ней и отправились в путешествие, но не в Грибовск и даже не в Сочи, а совсем в другую сторону. В Чечню, в Грозный.

Ситуация в этом регионе накалена была до предела. Генерал Дудаев держал курс на отделение от России. Он опирался на своих соотечественников, жаждущих русской крови, и на оружие, которое в избытке оставили после своего ухода российские подразделения, еще с советских времен дислоцировавшиеся в Чечне. Генералу оставили даже боевые истребители.

Истребители Максима и Толика совершенно не интересовали. Танки и системы залпового огня «град» тоже. Им нужны были автоматы и патроны к ним. В Чечне все это можно было достать без особых проблем и, главное, по доступной цене.

В Грозном каким-то ведомым только ему одному чутьем Толик вышел на человека, который вызвался помочь ему.

– С «калашами» сейчас проблемы, – чеченец Вахо стоял перед ними, широко расставив ноги.

Руки в карманах. Высокомерный взгляд.

– Чего так? – нахмурился Толик.

– Сейчас все вооружаются. Вы, русские, скоро узнаете, зачем. Но я вам помогу. Сколько нужно?

– Да с десяток бы.

Зачем так много? Максим удивился, но на лице это не отразилось.

– Достану. Гранатомет еще есть, даже два.

Толик согласно кивнул.

Он отдал почти все деньги, которые были у них. Зато «Нива» загружена была под завязку. Десять автоматов с подствольниками, два гранатомета, боеприпасы ко всему этому, ящик «лимонок», пара ящиков взрывчатки. Тяжелый арсенал. И статья в Уголовном кодексе ему соответствует. Останови их менты, каждому лет по десять как минимум впаяют.

Но Вахо до конца исполнил свою посредническую миссию. Он объяснил, как беспрепятственно добраться до границы с Россией. Граница эта была еще пока только условной.

Ставропольский и Краснодарский края. Впереди долгий путь в сторону Грибовска. Ехали они ночами, по проселочным дорогам, целую неделю. И ни одной встречи с ментами. Потом была станица Лопатинская, Грибовский район. Море в двух шагах. Не курорт, но отдыхающих здесь хватало. Появление двух молодых людей в поисках временного пристанища никого не насторожило.

Оружие они закопали в лесу, в неприметном месте. Сами сняли комнату в маленьком аккуратном домике на окраине. Хозяйка, сорокалетняя женщина, радовалась квартирантам: за месяц вперед ей заплатили, и заплатили хорошо. Лишних вопросов она не задавала. Отдыхаете?.. Отдыхаем. Ну и ладненько!

С неделю они балдели. Море было совсем рядом, купайся – не хочу. И главное, никого из отдыхающих рядом.

– Кайфовать хорошо, – в один прекрасный день сказал Толик, – но пора за дело браться.

Максим только кивнул в ответ.

Войну Фюреру объявил Толик. Пусть и воюет с ним по своему собственному плану. А он всегда его поддержит.

– В одно место надо съездить.

Через час они уже садились в свою «Ниву».

– Если все будет ништяк, нам нет нужды прятаться от Фюрера, – сказал Толик, запуская двигатель.

* * *

Гена Бородин рыбачил по-крупному уже четвертый год подряд. Хлеб у браконьера трудный, но сытный. Осетровые балыки, черная икра – все это идет влет. Только вот с рыбинспекцией воевать приходится. А еще Фюреру, ублюдку этому, отстегивать.

Вот уж кто живет, так живет. Не дом, а дворец. Жена – первая красавица в Грибовске. Машины меняет, как перчатки. Все ему отстегивают. Весь рыбно-икорный поток через его руки проходит. Только попробуй, толкни икорку кому-нибудь в обход Фюрера, всю жизнь жалеть будешь.

У Гены своя бригада. Уже шесть человек. Хорошие ребята, друг за друга крепко держатся, да не всегда они в силе. Этой весной Леха Мареков десять килограммов икры дядьке одному из Краснодара продал. Ничего особенного. Но на беду Фюрер об этом прознал. И нагрянула тогда к ним его личная «инспекция». Десять мордоворотов подъехали на двух джипах, зажали бригаду с двух сторон. И давай на виду у всех избивать Леху. Тот парень крепкий, двоим челюсти свернул, но и самому досталось. На землю повалили, ногами почки ему отбили, гады. Это у них воспитательной работой называется.

Своими руками удавил бы этого ублюдка! Да разве с ним сладишь? У него целая банда, стволов тридцать, может, и больше. А у него, у Гены, под рукой всего лишь браконьерская бригада, пять пацанов, у одного берданка, у другого обрез, у третьего «наган». И все... Куда им против Фюрера!

Все это понимают. Даже Леха. Злой он на Фюрера. Но, стиснув зубы, терпит его произвол. А куда деваться?.. Глотку бы ему перерезал с превеликой радостью.

Сегодня улов у них невелик, так, кое-что в сети попалось. И на рыбохрану не нарвались. Считай, повезло.

Гена и вся его бригада сидели на берегу среди ивовых деревьев, отдыхали, курили. И тут послышался шум мотора. Появилась салатового цвета «Нива».

– Кого это, блин, принесло? – спросил Леха.

Он отреагировал на появление машины первым. Уж слишком крепко ему врезался в память тот день, когда к ним, вот так же вечером, подъехали два джипа с бандитами. Только эта «Нива» не от Фюрера. И не из рыбохраны.

– Бля, да это же Бугай! – вскочил с места Маслин.

Витя Масленщиков в бригаде уже два года. С Толиком Бугаевым корешился. А потом Толик исчез. Ходят слухи, будто он и его дружок самому Фюреру дорогу перешли. Вроде как двух его бандитов замочили. А что, запросто: Бугай ведь в спецназе служил, ему многое по плечу.

Но Толик не совсем, оказывается, пропал. Вот он, нарисовался. Гена с улыбкой поднялся со своего места и двинулся к недавнему своему подопечному.

* * *

Толик радовался встрече со своими бывшими кентами. Вот Гена, он же Борода, их «бригадир», Маслин, Леха, Поплавок. Двух других он не знает. Новенькие. А чему удивляться? «Бригада» ширится – возможности растут.

«Бригада». Браконьерская. Почти что бандитская. И он должен стереть это «почти». Только бы получилось.

– Какими судьбами? – спросил Борода.

– Да вот, надоело без дела сидеть. На работу берешь?

– Тебя вроде как Фюрер ищет.

Гена явно смущен. Не хочет он брать его на работу. Понятное дело, зачем ему неприятности?

– В рот я этого Фюрера делал. И работа мне не нужна. Я свою «бригаду» сколачиваю. На Фюрера буду наезжать.

Да, он собирается сколотить свою «бригаду». Оружие у него есть. Не зря головой рисковал в Чечне. Теперь вот пацанов нужно на свою сторону перетянуть. Только согласятся ли они?

– Да ты что? – выкатил глаза Борода.

Этот явно не согласится.

– А че, я этого ублюдка уже не раз делал. Мы с Максом крепкая команда.

Он посмотрел на друга. Действительно, вместе они большая сила. Столько дел вместе сделали.

– Еще у меня три спецназовца в команде.

Толик не врал. Если и врал, то не очень. Три брата-близнеца. Живут они в Азовморской. Полчаса пути. И они обещали подписаться под него.

– Давить Фюрера – это круто, – кивнул Маслин. – Короче, я с тобой.

На Маслина Толик рассчитывал в первую очередь. Как-никак корешами они были. К тому же Маслин – отчаянная голова. Без постоянного риска жизнь для него не жизнь. И телом он крепкий. Сантиметров пяти до двух метров недостает. В плечах косая сажень. Пудовые кулаки.

– И я, – протянул ему руку Леха. – Меня этот урод до печенок достал.

И этот его кореш. Коренастый крепыш с квадратным лицом и глубоко посаженными глазами. Сила в нем неимоверная. И злость на Фюрера.

– В натуре, почки Лехе отбил, – кивнул Поплавок. – Мочить этого козла надо.

Поплавок служил в морской пехоте. Потом два года отдал зоне. По браконьерской статье осудили. Да он и по жизни браконьер. Все на подвиги тянет. Поэтому не удивился Толик, когда и этот перешел на его сторону. Зато удивился он, когда вместе со всеми примкнул к нему сам «бригадир».

– Давить надо урода, – согласился Борода. – Я бы его своими руками...

Только бал править будет не Борода, а он, Бугай. Иначе нельзя.

Двух новеньких из бригады уговаривать не пришлось. Сами к нему попросились.

Толик надеялся загодя на поддержку своих корешей, двух или трех думал привлечь на свою сторону. И это уже успех. Но под него встали все шестеро. Такого, если честно, он не ожидал.

Теперь у него своя банда. Он, Макс и шесть браконьеров. Все стреляные воробьи. Что и говорить, большая сила.

На следующий день к ним прибыли еще и три брата-близнеца. Каждый получил по автомату. Только Макс почему-то отказался.

Макс поддерживал Толика целиком и полностью. Он так же ненавидел Фюрера. Только ему почему-то не очень понравилась идея создать собственную банду. Может, догадывался, что Толик не просто хочет завалить Фюрера, но и метит на его место? А так оно, пожалуй, и было.

Но почему он должен воевать с Фюрером ради каких-то высших целей? Прежде всего он должен думать о самом себе. Ну и о Максе, разумеется, тоже. А еще о Маринке. Он понял ее суть. Ей неважно, с кем жить. Лишь бы только были деньги и положение. Всего этого он добьется.

«Толик, мне нравится ход твоих мыслей». Так она сказала ему в автосалоне, когда он вслух рассуждал о джипе «Чероки». И эта фраза врезалась ему в память. Она хочет, чтобы он чего-то добился, чтобы у него было много денег. Тогда она будет принадлежать ему.

* * *

– Максимушка, сынок! – Бабушка прильнула к его груди, положила на плечо свою седую голову.

– Вот я и вернулся, – Максим был растроган.

– Тебя ищут.

Он знал, о ком она. О бандитах Фюрера. Они его действительно ищут. Поэтому он принял все меры предосторожности, пробираясь сюда.

– К тебе приходили? – спросил он.

– Да, – кивнула бабушка. – Еще давно, когда ты только исчез.

Сейчас его вряд ли ищут здесь. Фюрер явно не считает их за идиотов. Не думает он, что после случившегося они с Толиком вернутся в родные края. Для него они были в Краснодаре проездом в Сочи.

А они с Толиком здесь. Мало того, они в большой силе. Даже вдвоем они многого стоят, но с ними теперь еще девять человек. Неплохие вроде бы ребята. Только Максиму они не нравились. Бандиты они все, самые настоящие бандиты. Разве они готовы встать против самого Фюрера из благородных побуждений? Дудки! Сами волки, и сами хотят лакомиться его добычей. И Толик хорош. Бандитский авторитет. Это уже не блеф. Это уже действительность.

– Приходили какие-то негодяи, – рассказывала бабушка. – Все спрашивали, где ты, как тебя найти, но я молчала. К тому же я и сама толком ничего не знала. А они меня бить.

– Бить? – как будто что-то оборвалось у него внутри. – Тебя били?

– Били, кулаком по лицу. Я даже сознание теряла.

На глазах у бабушки появились слезы.

Да они же могли ее убить! Много ли старушке надо? Скоты!

Фюрер не вправе жить на этой земле. И Максим поможет ему отойти в мир иной. Накажет его ублюдков-«быков». Нет, это ж надо, поднять руку на старого немощного человека.

Но только без помощи тех, кого набрал в свою банду Толик, не обойтись. Это те же самые бандиты. И они когда-нибудь тоже будут бить невинных. Замкнутый круг.

– Максим, тебе письмо пришло. Ольга какая-то.

Все мысли о Фюрере, о Толике и его братках испарились, как плевок в кипящей лаве. Ольга! Наконец-то она подала о себе весть!

– Где письмо?

Руки его дрожали, когда он вскрывал конверт.

Сколько времени прошло с тех пор, как они расстались. Давно уже пора встретиться. И они встретятся. Будут жить вместе. Когда он с Фюрером разделается. Потом прощай, Грибовск, вместе с Толиком и иже с ним, и здравствуй, Ольга!

«Максим, я виновата перед тобой. В моей жизни появился другой человек. Мы живем вместе. У нас общее дело. Прости, я не могла иначе. Я люблю тебя».

Душу сжала ледяная рука кошмара наяву. Строчки поплыли перед глазами. «Виновата. Прости. Люблю». Его предали. Снова предали. Сначала Марина. Теперь вот Ольга. Как же ему жить дальше?

– Что-то случилось? – испуганно посмотрела на него бабушка.

– Случилось? – Он тупо посмотрел на нее. – Да нет, ничего не случилось. Случается – это когда случайно. А тут не случайность, тут закономерность.

Он красивый. Все в него влюбляются. И бросают. Думают, ему не больно.

Ладно, проживет как-нибудь без Ольги.

Он взглянул на конверт. Обратного адреса не было. Только московский штамп. Значит, Ольга все же в Москве. Только ему уже нет разницы.

* * *

Фюрер был в ярости.

Два каких-то недоноска валят двух его кентов, затем исчезают. Снова всплывают и суют ему пушку под нос. Никогда не забыть ему ту встречу в автосалоне. Марине, дуре этой, новенькую машину захотелось. Знал бы, никогда бы туда не приехал. Так офоршмачиться, да еще на глазах у всех!

Ничего, он еще достанет этих ублюдков.

«Наша новая встреча станет для тебя последней». Так сказал ему один из тех недоносков. Да, их встреча станет последней для них обоих. Ублюдок уже больше ни с кем после этого не сможет встретиться. В бетон его, суку, в бетон! Нет, он выберет для него гораздо более ужасную смерть.

– В рот тебя, дура! – заорал он на жену, вспомнив о своих врагах.

Надоела она ему. Дура она. Все бабы дуры.

– Че, ждешь, когда те мудаки тебя отымеют?

Он хорошо помнил, как радовалась Марина при встрече с теми козлами в автосалоне. Как же, это ее приятели. И каждый, по ходу, драл ее сотню раз, не меньше. Шлюха!

– Гена, ну зачем ты так? – покачала головой Марина и вышла из комнаты.

Разводиться с ней пора. А может, камень на шею да в воду?

А что? Очень даже может быть. Отловит ублюдков и отправит на тот свет сразу троих. Пусть там ее трахают, суку недоделанную...

* * *

Марина закрылась в своей комнате и дала волю чувствам. Один стул разбился о дверь, другой о стену. И три вазы хрустальные вдребезги.

Нет, каков подонок!

Полгода она за ним замужем. И вроде бы ничего, хорошо жили. Пока в начале июля в краевой центр не съездили. Целый месяц уговаривала его новую машину ей купить. И уговорила. В Краснодар он ехал по делу, ее прихватил с собой. В автосалоне оказались. А тут Макс и Толик. Она им обрадовалась, но появился муж. И началось. Лихо они его в оборот взяли. Ну и жалкий же у него видок был, когда ему пистолет ко лбу приставили. Ни разу она его еще таким не видела.

Макс и Толик обезоружили всех и ушли. Фюрер дал команду их найти. А злость на ней сорвал. Трехэтажным матом обложил. С тех пор живут как кошка с собакой. Он грязно ругается, а она терпеливо все сносит. Ну, побесится иногда в своей комнате, как сейчас. Приходится терпеть. Она хорошо помнит историю со своим первым мужем. Фюрер его убил, вернее, его люди. Он сам ей об этом рассказывал. И ее может убить, очень даже просто. А ей жить хочется.

Внизу послышался шум мотора. Марина выглянула в окно и увидела, как со двора на своем «Мерседесе» выезжает ее муж. За ним еще один «Мерседес» с охраной.

Теперь при нем не два, а четыре телохранителя. Боится встречи с Максом и Толиком. Их так и не нашли, и слава богу!

Марина легла на постель прямо в одежде. Попыталась заснуть. И даже задремала. Разбудил ее стук в дверь. Она открыла. На пороге стояли Макс и Толик. Вот уж кого она не ожидала. В руках у них пистолеты с глушителями.

– Охрана у твоего мужа неважнецкая, – как о чем-то обыденном сказал Максим, первым проходя к ней в комнату.

Какой он красивый. Магистр сексуальной магии. Но на нее он даже и не смотрит. Взгляд у него печальный.

– Да в натуре, в два счета перещелкали, – кивнул Толик.

В доме всегда три охранника. Неужели с ними покончено?

– Мы за тобой, – Макс глянул в окно.

– Собирайся, здесь тебе нельзя оставаться, – Толик взял ее за руку и повел за собой.

Она с легкостью подчинилась ему.

Толик не красавец. Но он сильный, властный мужчина. У него в жизни есть цель. Он многого достигнет.

Во дворе суетились какие-то люди. Спортивные штаны, майки-безрукавки, бритые затылки, автоматы заброшены за спины. Явно бандиты. И они на стороне Максима и Толика.

– Что вы хотите делать? – спросила Марина, усаживаясь в салатовую «Ниву».

– Да мужа твоего бомжем хотим сделать, – рассмеялся Толик.

Марина с ужасом посмотрела на него. Ее муж бомж – это не могло присниться даже в самом кошмарном сне.

* * *

Домой Фюрер возвращался вечером, еще засветло. Отдохнул на стороне, можно и баиньки. Если встанет, то и на Марину залезет. Но не встанет. Если Ленчик делает минет, то потом целые сутки уже ни на кого не встает. Сегодня она постаралась на славу, все соки из него выжала.

Эх, неплохая у него жизнь. До обеда дела. После – тренажерный зал, потом банька, массажный салон и Леночка-минетчица. А на закуску жена.

Только за хорошую жизнь, похоже, придется побороться. Конкуренты вроде как у него появились. Какие-то козлы на браконьеров наехали. Нам, дескать, отстегивайте, через нас же и товар сбывайте. Это серьезно. Это война.

– Кто такие? – полуобернувшись с переднего сиденья, спросил он у Жука.

О конкурентах он узнал только что. От Жука.

– Да вроде как из своих, из местных, – неопределенно ответил тот.

– Стрелу заруби.

– Зарубим стрелу, разборку учиним, и тогда козлам этим писец. Но козлы эти во все это врубают. Не открываются. Как им стрелу-то зарубить?

– Это твои проблемы.

В натуре, пусть Жук крутится. А то засиделись его братки без дела, совсем нюх потеряли.

Вдруг конкуренты – это что-то очень серьезное?

Машина подъезжала к воротам особняка. Тишина, спокойствие вокруг. Ничего подозрительного. Но что-то все же здесь не так.

– Эй, останови, – бросил Фюрер водителю.

«Мерседес» замер на обочине бетонки. Машина с телохранителями остановилась рядом.

– Эти пусть едут.

Автомобиль с «кожаными затылками» двинулся к воротам дома. Они автоматически отъехали в сторону. Путь свободен. Машина въехала во двор, остановилась. Телохранители вышли из нее, направились к дому, скрылись в дверях.

И тут раздался мощнейший взрыв. На какое-то мгновение Фюреру показалось, что он оказался в эпицентре ядерного взрыва.

Особняк превратился в руины. Облако пыли над развалинами. Страшно представить, что было бы с ним, если бы он не дал вовремя команду остановиться.

В доме оставалась Марина. Ну и хрен с ней!..

Да, предчувствие его не обмануло. Конкуренты у него серьезные. Никаких слов – сразу к делу.

– Жук, всех сюда!

Губы дрожали, язык повиновался плохо, но слова эти прозвучали достаточно уверенно.

Кто там у него под рукой? Адольф, Короб, Гиммлер, Мурзила, Лабаз, Эсэс, Сантер, Воняло – это старая гвардия. К ним в придачу десятка два молодняка. Сила у него немалая. Война так война.

* * *

Шороху они навели конкретно.

На всех браконьеров из тех, кого знал Борода, наехали. Подъезжали на трех машинах, выходили с автоматами наперевес. Страхотища, жуть. Без особого труда дань на себя перебивали. Только за бабки эти повоевать придется.

Первым нанес удар Толик.

Дождались, когда Фюрер с «быками» с хаты своей отрулит, и вперед. В особняк ворвались, трех охранников на хрен вальнули. Маринку с собой забрали, а дом заминировали. Фейерверк получился что надо. К троим охранникам еще пятерых телохранителей Фюрера приплюсовали. Итого враг потерял восьмерых.

Жаль, Фюрер вовремя опасность почуял, а то бы и его прихватили. Ну ладно, случай еще представится.

Как будто всю свою сознательную жизнь бандитствовал Толик. Матерый волчара он. Все его слушают. Его слово – закон. Даже Борода это признает. Только Макс нос от него воротит. Все больше в его взгляде осуждения. Видно, расходятся их дорожки.

Ну да ладно, он на него не в обиде. Как бы ни сложились их судьбы дальше, они кореши на всю жизнь.

Его банда на трех машинах кочует с места на место. То там переночуют, то здесь. Настоящая партизанская жизнь. И никто не ропщет. Даже Марина. Она кочует вместе с ними. А куда ей деваться? Для Фюрера она уже мертвая. Если вдруг объявится, то станет предательницей. Какое она имела право уйти из дома с другими?..

Да ей и не нужен Фюрер. Ей нужен он, Толик. На него она делает ставку. Не дурак он, все замечает.

Марина – баба с вывихом, с пунктиком. Жизнь без денег для нее не жизнь. По этой причине не за Макса, а за Олега вышла замуж. Потом за Фюрера. Он ведь на белом коне. Кстати, Фюрер и убил ее первого мужа, это уже точно. Скоро на этом же коне окажется он, Толик. Марина это чувствует. Первое время она все на Макса жарко так посматривала, но теперь больше в его сторону поглядывает. За ним сила, за ним власть. Будут и деньги.

Впрочем, они уже есть. Когда особняк Фюрера минировали, сейф у него в комнате из стены вырвали, с собой утащили. Потом вскрыли, а там деньги. Шестьдесят пять штук баксов. Неплохое подспорье. Пять штук Толик себе оставил, столько же Максу отвалил, еще пятерик на толпу распылил. Ну а пятьдесят для одного дела приберег.

Фюрер в бешенстве. Как ошпаренный по Грибовску мечется. Всю кодлу свою на ноги поднял. Его, Толика, ищут. Можно встретиться с ним на стрелке, рамсы развести, да только не резон. У Фюрера толпа втрое больше. Как куропаток его братков перестреляют. Но встретиться надо.

* * *

– Во, бля, эти пидоры дали о себе знать, – ощерился Жук.

Это про ублюдков, подорвавших его дом вместе с женой. Неделя прошла с тех пор, а об этих козлах ни слуху ни духу. Как партизаны в кущерях где-то прячутся. Только на браконьеров на лиманах нет-нет да и наедут. Давно уже порядок пора навести.

– Конкретно? – недовольно спросил его Фюрер.

Жук носом роет землю, но найти этих ублюдков не может. Сами они пока не объявились.

– Стрелку нам накинули.

– Ништяк! Где?..

– У Серебрянского лимана. Завтра, в полдень.

– Сколько их?

– Да с десяток наберется.

– Они че, совсем охренели? – рассмеялся Фюрер. – Да я их, мудаков, одним пальцем! Собирай братву.

Завтра он навалится на конкурентов всей своей мощью.

– Да, это, там у них во главе Бугай.

– Какой еще, на хрен, Бугай?..

– Да тот самый.

Все встало на свои места. Толик и Максим. Бугай и Макс. Вот они, значит, где объявились. А он их в Сочи, дурак, искал! Ну, теперь им писец.

– Разборка за тобой, – сказал он Жуку. – Мне об эту срань руки марать в падлу.

На самом деле он просто боялся. Не хотелось в этом признаваться даже самому себе, но, увы, это было именно так.

* * *

В половине двенадцатого следующего дня Фюрер надел специальные наушники, щелкнул затвором пистолета и прицелился. Выстрелы прозвучали один за другим, все пули попали в мишень. Восьмерки, девятки, десятка.

Если бы на месте мишени были Бугай и Макс, им бы уже не жить. Но им и так не жить. Все три десятка его «быков» двинулись к лиману, на стрелку. Разборка будет короткой и кровавой. Этим уродам не выжить.

Сам он, пока суд да дело, в закрытом тире пистолетом побалуется.

У колдунов и у всяких там им подобных есть одна заморочка. Когда им нужно кого-то со свету сжить, они образ врага в чучело заключают. И начинают это чучело иголками колоть. Он же Бугая и Макса представляет как мишени. Пули вместо иголок. И будет стрелять в них до тех пор, пока не поступит сообщение об их ликвидации.

* * *

– Один, два, три, четыре, – считал Толик.

В сторону лимана ехало шесть машин. По пять боевиков в каждой. Все тридцать рыл выставил против него Фюрер. И рассчитывает, урод, на успех. Думает, он с ним в открытом бою сойдется. А хрен ему – не мясо?

От Грибовска к Серебрянскому лиману ведет одна дорога. И она проходит через один интересный лесок, который весь оврагами изрыт. В одном месте два оврага начинаются по обе стороны от дороги, сразу за ней. Идеальное место для засады.

Пятеро боевиков с одной стороны, пятеро с другой. Только Макса здесь нет. Но о нем разговор особый. Автоматы, подствольные гранатометы, «мухи», оборонительные «Ф-1». Короче, все для того, чтобы игра шла в одни ворота.

Базара нет, игра намечается нечестная. Но разве он и Фюрер живут не по законам джунглей? Где это видано, чтобы в джунглях тигр и буйвол, например, в благородном поединке сходились. Такого нет. Тигр – хищник, буйвол – добыча. Первый нападает неожиданно, второй защищается, если успеет среагировать.

Машины уже в секторе обстрела.

– Понеслась! – крикнул Толик и первым спустил с «привязи» свой «АКМ».

Затрещали автоматные очереди, заухали гранатометы, загремели взрывы. Заполыхал один джип. За ним второй. «Быки» Фюрера в панике выпрыгивали из своих машин, беспорядочно отстреливались. И тут же падали, прошитые или пулями, или осколками подкалиберных гранат и «лимонок». Спасения им не было.

* * *

Бах!.. Бах!.. Бах!.. Грохот выстрелов глушили наушники. Но не до такой степени, чтобы не слышать их. А еще отдача в руку и запах пороха. Как будто он принимает участие в реальном бою.

Вот падает, пробитый пулями, Бугай. За ним валится на бок Макс. Ублюдки!

Выстрела со стороны дверей в зал он не слышал. Зато почувствовал сильнейший удар в руку. Как будто кто-то кувалдой стукнул по пистолету. Это в него попала пуля – пистолет вылетел из рук.

Фюрер повернулся и увидел Макса, того самого. Красавчик с внешностью демона. Это сходство особо подчеркивают его длинные черные волосы. Рядом с ним на полу валяется телохранитель. Быстро он его.

– Наушники сними, – приказал он.

В руках у него «макаров». Веский аргумент. Пришлось подчиниться.

– Плохо стреляешь, – Макс сверлил его колючим взглядом.

– Как могу.

Фюрер с трудом узнал свой голос. Противный такой, ноющий.

– Смотри, как надо. – Макс навел пистолет на соседнюю, еще не тронутую, мишень.

Почти не целясь, выстрелил пять раз. Интервал – не больше секунды. Интересно, какой результат?.. Странно, что это его еще интересует.

Фюрер потянулся к биноклю.

– Оставь, – покачал головой Макс. – Туда, бегом.

Он махнул пистолетом в сторону мишени. Как, он хочет, чтобы он подошел к мишени? Может, еще и пулевые отверстия мелом обвести?.. Но выбора нет.

Фюрер потрусил к мишени.

«Десятка», «десятка». Пять «десяток». Потрясно!

Он уже хотел повернуться, чтобы идти обратно.

– На колени! Спиной ко мне, – остановил его стальной голос.

В затылок ему уперся ствол пистолета.

Фюрера пробрала нервная дрожь, на лбу выступил холодный пот. Тело налилось свинцовой тяжестью, во рту пересохло. Ноги сами подкосились, и он рухнул на колени. Голова безвольно свисла на грудь.

Это конец, тяжело шевельнулась в нем страшная мысль.

– Гражданин Рогов, вы обвиняетесь в убийстве Пролозгина Олега Дмитриевича.

Фюрер вспомнил первого мужа своей покойной жены. Да, это он его убил. Хотя и не своими руками. Не своими руками. Значит, он ни в чем не виновен.

Он мог оправдаться, но язык не слушался его – намертво прилип к небу.

– Вы обвиняетесь в бандитизме.

Но за это не расстреливают. А его расстреляют. Где-то он слышал, что именно так приводят в исполнение смертные приговоры. Преступник стоит на коленях, пуля входит ему в затылок. Но он не хочет умирать.

Бах!

– Вы обвиняетесь в том, что мой друг стал бандитом, – добавил Максим еле слышно.

Только Фюрер его уже не слышал. Он лежал на бетонном полу с пробитой головой. Под ним растекалась лужа крови.

* * *

Банду Фюрера он уничтожил. Всех до одного в расход пустили. Вован и Витал классно поработали. Как теннисисты с ракетками, лихо управлялись с гранатометами. Не зря в «десантуре» служили. И братан их третий, Валерик, из автомата лихо колотил, пятерых как минимум завалил. Такие пацаны в банде Толику ой как нужны. Да и браконьеры не облажались. Мочили фюреровских братков, как рыбу глушили.

Пацаны его занялись трупами. Один с одной стороны на подъезде к леску встал, второй – с другой. И никого не пускают. Остальные роют ямы, мертвяков хоронят. И с машинами разобрались. В лимане их на хрен вместе с засвеченными стволами утопили.

Но Толик в этом участия не принимал. Вместе с Бородой они поехали в Грибовск. Внагляк к полковнику Бытову в районное Управление внутренних дел зашли. Так, мол, и так, хочешь, «полкан», казни, хочешь, милуй, но Фюрера мы твоего из игры на хрен вывели. Теперь в Грибовске наша сила. И пятьдесят штук баксов ему на стол бух. Тот и охренел. Такие бабки! Но под раздачу не пустил. Долго думал, что-то прикидывал. Потом звонил куда-то, с Фюрером пытался связаться. Деньги забрал, когда ему доложили, что труп Фюрера и его телохранителя нашли в стрелковом тире. Это его Макс приговорил. Понял полковник, что теперь в городе другие правят бал, купился. Да оно и должно было так быть. Все в Грибовске знают, какая продажная здесь ментовка. Рыба, как известно, с головы гниет.

С тех пор Толик на белом коне. Всех данников Фюрера на себя перебил, бизнес его рыбно-икорный перенял. Деньги рекой потекли к нему в карман. Правда, без инцидентов не обошлось. Двух козлов недовольных пришлось вальнуть, чтобы не воняли.

Дом свой собственный он начал строить, а пока жил с предками. И Марина к нему перебралась. Как о свадьбе всерьез заговорили, так она ему в тот же вечер и отдалась. Кайф неимоверный! Ради этого момента и стоило жить.

Все хорошо, все в полном ажуре. Только вот с Максом у них разошлись дорожки. Пристрелил он Фюрера и как в воду канул. Ни слуху о нем, ни духу. Только к бабке своей зашел попрощаться. Пять штук баксов у него на руках были. Половину ей отдал, остальное забрал с собой. И в Москву вроде как умылился.

Эх, Макс, Макс! Понял, что Толик неспроста с Фюрером разборки клеит, под себя все его дело подмять хочет. И банда у него теперь своя, а ведь они всегда были против бандитов. Ну уж Макс-то точно против них! Не простил он Толика, не простил.

Ну да ладно, бог ему в помощь.

Глава 7

Пять секунд установленного времени. Она подошла к автомобилю, споткнулась, якобы растянула связку на ноге. Четыре секунды. Нагнулась, недовольно поморщилась, потерла щиколотку. Три секунды. Незаметно открыла сумочку, достала черную коробочку. Две секунды. «Приклеила» ее к днищу машины, запустила механизм. Секунда. Разогнулась, захромала дальше. Время вышло. Можно взрывать.

Веревка змеей слетела с крыши высотного дома, растянулась по всей длине. И тут же появилась девушка в черном просторном костюме. Со сноровкой опытного альпиниста она спустилась на нужный этаж, зависла над окном. Счет снова пошел на секунды. К стеклу «припаялись» специальные присоски, в ход пошел резак. Вход в квартиру открыт бесшумно. Мгновение – и девушка исчезает в окне.

Пистолет в ее руках бьет в цель с автоматической скоростью. Положение лежа, с колена, стоя, из-под руки, из-под ноги. Пули ложатся точно в голову мишени-манекена.

Снайперская винтовка творит чудеса. Десять выстрелов с интервалом в две секунды. Дальность триста метров, ветер. И ни одного промаха.

Три громилы, каждый под два метра ростом, запрограммированы на уничтожение. Ни проблеска жалости в их глазах. Удары сильные, резкие. Но девушка в черном ловко уворачивается от них, наносит ответные. Точное попадание в адамово яблоко, и выходит из борьбы первый. С перебитой коленкой отваливает в сторону второй. Третий сгибается в три погибели от удара в пах. Девушка тоже не имеет права на пощаду.

Двадцать три специальных упражнения, и все сданы на «отлично».

– Выше всяких похвал.

Главный Инструктор еще никогда и никого не хвалил. А тут – «выше всяких».

Отец научил ее очень многому. Казалось бы, уже дальше некуда. Но нет, секретный лагерь Организации, пятимесячный курс специальной подготовки, заставил ее изменить свое мнение.

Пять месяцев каторги. Подъем в четыре утра, отбой в десять, весь день под завязку загружен учебой! Учиться, учиться и учиться. И она училась. Настоящим образом. Пять курсантов, она – девушка, остальные все мужчины. Она самая младшая. Но оказалась на голову выше всех остальных.

– Вы, номер тридцать второй, гений, – добавил Главный Инструктор.

То же самое ей говорил отец. Тогда она радовалась. Сейчас нет. Она все воспринимала как должное.

Иногда ей казалось, что из нее вынули душу, стерилизовали ее и вложили обратно. Она забыла вкус эмоций, привыкла ничему не удивляться, каждый свой шаг рассматривала исключительно с точки зрения практической целесообразности. Иногда ей казалось, что она стала роботом, машиной для убийства.

Она, казалось, забыла и о своем прошлом. Максима вспоминала как нечто нереальное, уже не существующее, и все же сердце ее тоскливо сжималось, когда она думала о нем. Сохранились чувства к матери. И ненависть к бандитам. Она мстила и будет мстить за своего отца.

На следующий день после сдачи экзаменов Ольга уезжала в Москву. Две тысячи долларов «подъемных», билет на поезд и, в памяти, телефон секретного диспетчера в столице. Все, больше она с собой ничего не брала. Свидетельства об окончании курсов здесь не выдавали.

* * *

...Давид Сергеевич Леванов проснулся рано утром, но не оттого, что прозвенел будильник. Его разбудило недоброе предчувствие, тревожным сигналом вонзившееся в мозг.

Свой банк «Экстра-класс» он основал два года назад. Сам его учредил, на свои собственные средства. Он, ветеран кооперативного движения времен перестройки, имел целую сеть собственных крупных фирм. Денег у него было навалом. Все их он в свой банк и вложил. Шутка ли, все сто процентов акций «Экстра-класса» принадлежат ему. Он, дурень, радовался этому. Пока не попал под бандитскую «крышу».

И сразу почуял неладное.

Умный тот, кто привлекает к созданию своего банка средства акционеров. Очень важно, чтобы в числе учредителей выступала, например, московская мэрия, Центральный банк, какая-нибудь правительственная структура. Когда в совете директоров влиятельные люди из высших эшелонов власти, это уже, можно сказать, государственная «крыша». Бандиты и свою установят, это запросто, но будут иметь с дела только свой процент, а они хотят получать гораздо больше.

Бандитский авторитет по кличке Сундук вел себя с ним корректно, никогда не грубил, вольностей не допускал. На встречах с ним всегда строгий костюм с галстуком, белоснежная сорочка, черные туфли. Мало того, Сундук создавал условия наивысшего благоприятствования. Немало было случаев, когда он по своим каналам добивался для Леванова выгодных контрактов. С его подачи «Экстра-класс» стал прокручивать весьма внушительные суммы бюджетных средств.

Слишком много помощи. Это «слишком» и пугало.

Наверняка его «откармливают» как «кабанчика». Сейчас у него на счетах достаточно много денег, или, образно говоря, жира. Этот «жир» и нужен бандитам. Ради него они могут прирезать и его, банкира. Очень даже просто.

Но нет, Сундук ничего не получит. Пора с ним завязывать, выходить из-под его контроля. И возможности для этого есть.

Давид Сергеевич вспомнил о своей собственной службе безопасности и облегченно вздохнул. Да, у него нет покровителей свыше, зато есть деньги, много денег.

Полтора десятка бывших спецназовцев пекутся о его безопасности. При нем всегда четыре телохранителя с достаточно мощным вооружением. Двое из них сейчас бодрствуют у дверей. Только позови.

Леванов успокоился, но заснуть уже не смог. Скользнув плотоядным взглядом по роскошному телу молодой жены, он встал, начал приводить себя в порядок.

Ему было сорок, Лере – двадцать. Женился он на ней год назад, это его второй брак. С первой женой расстался еще три года назад. Она была самой настоящей стервой. Он бы и не женился больше. Холостому вольготней. Доступных женщин в Москве – море разливанное. По этой части он слыл большим любителем. Да уж больно Лера была хороша.

Палочку бы ей сейчас поставить в самый раз. Только не любит она секс по утрам, особенно в такую рань. Любит поспать всласть.

«Ты лучше секретаршу свою по утрам трахай, но не меня». Вот что она один раз спросонья ляпнула. А ведь ревнивая. Помнит она тот случай или нет, но он ее советом пользовался не раз. Секретарша у него клевая. Длинноножка в короткой юбчонке. И трусики не носит – для удобства. Трахнуться – что кофейку попить.

В семь утра он уже был в офисе банка. Дождался Иринку, секретаршу, но в позу ставить ее не стал. Не до того было. В спешном порядке просмотрел всю отчетность за последнее время. Все о\'кей, банк процветает. Но это почему-то не радовало. Напротив, настораживало.

Недоброе предчувствие не отступало.

К вечеру к нему собственной персоной пожаловал Сундук. Среднего роста кряжистый мужчина с боксерским носом. Массивная квадратная челюсть, плотно сжатые губы. И, как всегда, улыбается. Дежурная улыбка. Глаза остаются серьезными. Сегодня в них еще и хищный блеск. Он явно что-то задумал.

– Рад приветствовать тебя, Давид Сергеевич, – он всегда обращался к нему по имени-отчеству.

Леванов принял его как дорогого гостя. Усадил на самое почетное место, секретарша метнулась готовить кофе.

– Разговор у меня к тебе.

Сундук всегда приходил к нему с разговором, только сегодня разговор необычный – Леванов чувствовал это всеми фибрами души. Предчувствие беды усиливалось.

– Короче, дело на сто миллионов, – словно бы невзначай бросил Сундук.

– Я весь внимание.

– Я тебе много помогал.

Ну вот, началось.

– Конечно, ведь я отстегиваю тебе от прибыли. Чем выше прибыль...

– Я не о том. Ты должен мне помочь.

– Всегда готов. В разумных, как говорится, пределах.

– Да? А если не в разумных? – впился в него тяжелым взглядом Сундук.

Леванов напрягся. Промолчал.

– Короче, у меня намечается крупная сделка. Нужны бабки. Пять миллионов долларов. И ты дашь мне кредит.

Безвозвратный кредит.

– Но у меня нет таких денег.

– Есть! – жестко отрезал Сундук. – И ты мне отдашь эти бабки.

Вот он, беспредел.

– Но я же тогда задохнусь.

– Не задохнешься. У тебя есть резервы. Повторяю, я тебе много помогал. Ты мне многим обязан. Короче, бабки перегонишь на Кипр.

– Кредит ты не получишь, – набрался смелости Леванов.

Все, пора ставить точку в их отношениях.

– Подумай, хорошо подумай.

Сундук откинулся на спинку кресла, положил ноги на стол Леванова, достал сигарету, прикурил, смачно затянулся.

– А чего думать?

– Жизнь у тебя одна. А она стоит больше, чем пять миллионов «зеленых».

– Денег ты не получишь.

Давид Сергеевич чувствовал себя все уверенней.

– За мной сила, сотня пацанов.

– За мной тоже.

– Да? – удивленно вскинул брови Сундук. – И какая?

– Я не обязан перед тобой отчитываться.

– Вот, значит, как! Быстро люди забывают добро.

– Но они очень долго помнят зло.

– Ух ты, филосов хренов! Короче, последний раз спрашиваю. Бабки даешь?

– Нет!

– Ну тогда жди.

– Чего ждать?

– Сам знаешь.

Жди смерти. Ладно, посмотрим.

Сундук поднялся на ноги и, не глядя на Леванова, спокойно направился к выходу. От него веяло смертельной опасностью.

Давид Сергеевич принял вызов и чувствовал себя героем.

* * *

Не, ну этот «карась», в натуре, охренел. Нахапал под себя бабок, а делиться не хочет. Пора резать «кабанчика».

Жора Сундуков разменял уже четвертый десяток. За тридцать два года семь лет он отдал «хозяину». За вооруженное ограбление срок мотал. На зоне держал марку. На волю вышел уважаемым человеком. В девяносто первом откинулся и сразу за дело. Пацанов стоящих в своем районе подобрал и давай коммерсантов дербанить. Дальше – больше. Наркотики, девочки, краденые автомобили. Три банка под свою «крышу» взял. Один из них «Экстра-класс».

Два года он «откармливал» Леванова, козла вонючего. Самая пора настала дербануть гада по полной программе. А он, видал, зубы показывает. Да оно и понятно. Пять «лимонов» баксов, он бы сам кому угодно за эти бабки глотку перегрыз.

У Жоры все спланировано на два хода вперед. Леванов отказался от его «предложения». Что ж, теперь ему самое время умереть. Все свое состояние он завещал жене, Лерке, лярве этой белокурой.

Ох и красивая бабища! Он ее сам целый год имел, ни к кому и близко не давал подойти. Потом она ему поднадоела. Тут как раз она случайно встретилась с Левановым. Тот и растаял. Руку и сердце предложил. Лерка к Сундуку за советом. Как, мол, быть?.. Дал он ей свое благословение и наказал примерной женой быть. Чтобы муж на нее составил завещание. Лерка старалась, ни разу хвостом не вильнула и стала единственной наследницей мужа. Не терпится суке богатой вдовушкой остаться.

Лерка – свой человек. Он через нее не пять, а все десять «лимонов» баксов сорвет. Но пару «лимонов» ей оставит, даже поможет на заграничный счет перекачать. Банк, конечно, пойдет прахом, но это уже не его заботы.

Сундук сел в свой лимузин.

– Ну че? – спросил Тарас, его «правая рука».

– Че, че. Мочить «карася» будем.

– Куй железо не отходя от кассы.

Блин, одни философы кругом.

* * *

Через час после того, как ушел Сундук, Леванов имел серьезнейший разговор с начальником службы безопасности. Бывший полковник из ГРУ, Степан Игнатов, был асом своего дела. Он сразу понял, какая крутая каша заварилась. И готов был ее расхлебать.

– Давид Сергеевич, не волнуйтесь. У меня все под контролем.

Хотелось бы на это надеяться.

Из банка Леванов выходил в восьмом часу вечера. «Роллс-Ройс» мягко подкатился к подъезду, но дойти до него банкир не успел. Откуда ни возьмись появился задрипаный «Москвич» грязно-зеленого цвета. Из окна высунулся автоматный ствол.

Слева от Леванова шел Матвей, двухметровый громила необъятных размеров. Он отреагировал молниеносно. Резко рванулся вперед, развернулся и всем своим телом закрыл банкира. Четыре пули одна за одной впились ему в спину. Он упал вместе со своим драгоценным шефом.

Остальные три телохранителя выхватили малогабаритные пистолеты-пулеметы «узи». «Москвич» превратился в решето. «АКС» в нем замолчал, но мотор не заглох, водитель и колеса остались целы. Машина ушла из сектора обстрела и скрылась за ближайшим поворотом. Преследовать ее никто не стал.

Матвей остался жив. Пули испортили тяжелый бронежилет, но шкура его осталась цела. Он поднялся с земли сам и помог принять вертикальное положение Леванову. Его лицо кривила страдальческая гримаса. Хорошо ему досталось. Четыре сильнейших удара по спине, боль неимоверная.

– Я же говорил, у меня все под контролем, – подбежал к Леванову Игнатов. – Я уже достаточно успел изучить повадки Сундука. Он жалит без промедления, но и мы не лыком шиты.

* * *

Виктор Ефремович Толкунов жил в однокомнатной квартире, обставленной по-спартански – все только самое необходимое. Под пятьдесят ему, но ни жены у него, ни детей. Семья – помеха в службе, так он считал вполне искренне. А служба для него в этой жизни значила все. Даже любовниц у него никогда не было. Разве что редкие случайные связи.

Полгода назад в Организации случилась осечка. Один из его ликвидаторов устранил уголовника, но сам попал в переплет. Пулю в бок получил, еле до дому добрался. С ним жила девушка, и она его спасла. Четверых человек ликвидировала, да так профессионально. Потом на Организацию захотела работать.

Толкунов заподозрил неладное. Вдруг это попытка внедрения с определенным заданием? Слишком уж высок был уровень подготовки девушки, чтобы поверить в случайность. Целый месяц держал он Ольгу под «колпаком»: проверял, выяснял, узнавал. Оказывается, она дочь подполковника армейского спецназа. С детства он ее всему, чем сам владел, учил. А потом отца убили бандиты. Она отомстила за него, собственноручно расправилась с одним «бригадиром». Связь с какой-нибудь секретной организацией не прослеживалась. Сомнения на ее счет отпали.

С Ольгой он лично не встречался. Действовал, как всегда, через посредников. Но наблюдал ее в записи по видео, на фотоснимках. Красивая, сильная, волевая. И он захотел встретиться с ней лично. До сих пор он еще ни разу не имел прямого контакта ни с одним ликвидатором, но для Ольги решил сделать исключение.

Шесть утра. Бывший полковник КГБ распахнул настежь все окна, разделся до плавок, взялся за тяжелые гантели. Утренняя зарядка – это святое.

Одновременно он смотрел, вернее, больше слушал телевизор.

– Вчера вечером было совершено покушение на жизнь известного в деловых кругах банкира, – услышал он бодрый голос телекомментатора. – Давид Сергеевич Леванов выходил из офиса своего банка, когда подъехал автомобиль марки «Москвич» с киллером, вооруженным автоматическим оружием. Телохранители вовремя оценили опасность, закрыли хозяина от пуль. К счастью, никто не пострадал. Мы обратились за комментариями к начальнику ГУВД.

Дальше пошла «вода».

Покушение на банкира. Киллер с автоматическим оружием. Нападение отбито. Никто не пострадал. Да, круто кто-то наехал на банк. Хорошо, что служба безопасности у банкира на высоте. Только за первым покушением последует второе.

Надо бы во всем этом детально разобраться.

* * *

Сундук выходил из ночного клуба уже под утро, злой и под кайфом.

Мат в два хода не удался. Ушел банкир от расправы. Неслабая у него служба безопасности. Телохранители отреагировали вмиг, закрыли своего босса от пуль. Да еще пацана из «бригады» Потемы вальнули. Из «узи» расстреляли.

Надо бы помянуть Штакета. Впрочем, Сундук сегодня и без того крепко набрался.

Ну, ничего, он этого «карася» еще достанет. Еще, как говорится, не вечер.

Его «Линкольн» стоял с распахнутыми дверцами, готовый принять хозяина. В салоне на бархатном диване его обычно поджидала какая-нибудь девка. Длинноногая, в юбке до пупа и обязательно сисястая. Но сегодня он на телок отмашки никому не давал. Спать, спать и спать. Блин, пятый час утра!

Сундук ввалился в машину, бухнулся на заднее сиденье и тут же закрыл глаза. Сработавший под машиной фугас разметал его тело в клочья. Он не почувствовал боли. Ему повезло: когда грянул взрыв, он спал.

* * *

Виктор Ефремович разговаривал со своим шефом с глазу на глаз. Никаких посторонних ушей в кабинете, даже искусственных. Только что специалисты службы безопасности провели сканирование помещения на наличие «жучков». Прослушивание через телефоны, радиоприемник и телевизор и по вибрации оконных стекол исключали специальные приборы.

– Позавчера вечером было совершено нападение на банкира Леванова, он учредитель и владелец банка «Экстра-класс», – начал Толкунов.

Рябин внимательно слушал.

– Я провел определенную работу. Кое-что выяснил. Вчера в четыре часа двадцать минут на подрывном устройстве неустановленного производства подорвался крупный бандитский авторитет Георгий Иванович Сундуков, он же Сундук. Этот криминальный лидер выступал в качестве «крыши» над банком «Экстра-класс». Судя по всему, банкир чем-то ему не угодил. Отсюда и покушение на Леванова. Однако его служба безопасности на высоте. Ею руководит бывший полковник ГРУ Степан Федорович Игнатов, отличный специалист. У меня есть основания предполагать, что это Игнатов устроил смерть Сундука. Идеальный контрход.

– Очень интересно. И что вы предлагаете, Виктор Ефремович?

Рябин смотрел на него внимательно, с напряжением во взгляде, как будто опасался подвоха.

– Сундука ликвидировали, но его место уже занял Тарас, второй в группировке после него авторитет. Он уже крепко держит руль. Банк «Экстра-класс» он так просто Леванову не отдаст. Прольется немало крови. Словом, я предлагаю взять банк «Экстра-класс» под наш контроль. Группировку покойного Сундука ликвидировать. Вместе с этим под наш контроль отойдет еще два банка, довольно крупных.

– Это ваша собственная инициатива?

– Совершенно верно.

– На ликвидацию сундуковской группировки будет задействовано много сил и средств, – покачал головой Рябин. – К тому же есть опасность «засветиться». Большое дело – много шума. Много шума – куча любопытных. Да и ни к чему нам три банка. У нас сейчас вполне достаточно средств для нормального функционирования Организации. Или не так?

Рябин четко знает свое дело. Устранение лидеров криминального мира и привлечение средств под это дело. Банки Организация берет под свою опеку, но в меру. А надо брать сверх всякой меры.

Виктор Ефремович не был жадным до денег, его впечатлял размах. Он втайне желал, чтобы Организация работала более масштабно, чтобы под ее контролем находилась целая банковская империя. Кроме того, он хотел сам возглавить Организацию. Если он хочет, то всегда добивается своего.

Рябину пора уходить от дел. Он ему поможет, хотя сейчас еще не время.

– Да, конечно, средств у нас сейчас достаточно. Но разве мы можем бросить в беде человека, нуждающегося в нашей помощи? – Толкунов знал, на что давить.

Он, конечно, мог бы отступиться от «Экстра-класса», однако уже принял решение. Отступать не в его правилах.

– Вы точно знаете, что этот Леванов нуждается в нашей помощи? – задумался Рябин.

– Я в этом уверен.

– Вообще-то банки не в вашей компетенции, но если вы уж так сильно в этом заинтересованы... – Леонид Сергеевич сделал особое ударение на слове «сильно». – Я даю вам зеленый свет. Сегодня в восемнадцать мы обсудим этот вопрос с вами и с Капитоновым.

* * *

Тарас перенял у покойного Сундука бразды правления. Теперь он верховодит двумя «бригадами» и заправляет всем бизнесом сундуковской группировки.

Банк «Экстра-класс». Оказывается, подступиться к нему совсем не так просто. Штакета потеряли. Леванову-то хоть бы хны. Укрылся за широкими спинами своих телохранителей. А потом ответный ход. Сундук на мине крякнулся. Сто пудов, это дел рук Леванова и его церберов. Круто сработали, уроды.

Сундука больше нет. Это только к лучшему. Для него, Тараса. Но за смерть Жоры он обязан отомстить. И по понятиям это, и братва требует.

К Леванову будет нелегко подобраться. Сильная у него служба безопасности. Крепко его кроют. Есть у Тараса на примете один киллер. Он работает по высшему разряду. Правда, киллер этот со стороны. Что ж, тем лучше. Сегодня же он даст отмашку найти его.

* * *

Леванов пытался сосредоточиться на работе. Не получалось. Сейчас его гораздо больше волновал вопрос собственной безопасности.

Игнатов молодец. Профессионально сработал. От пули его спас, Сундука под ответный удар подставил. Жоры теперь нет, зато есть Тарас, тот еще гад. Он будет мстить.

Служба безопасности у Леванова мощная, на деле доказано. Только справиться с сундуковской группировкой ей вряд ли по силам.

– Давид Сергеевич, к вам гость из Федеральной службы контрразведки, – доложил ему Савелий, его второй телохранитель.

Теперь ему о посетителях не секретарша докладывает. Игнатов ужесточил пропускной режим. Что ж, ему видней.

Гостем из ФСК оказался моложавый мужчина среднего роста. Лет сорока, в волосах благородная седина. Приятное лицо, ясный взгляд, вежливая улыбка.

– Туркин Евгений Аркадьевич, – представился он, без приглашения усаживаясь в свободное кресло напротив Леванова. – Подполковник КГБ. В запасе.

– Мне сказали, что вы из ФСК.

– ФСК – это прикрытие. Короче, не будем толочь воду в ступе. У меня к вам дело.

Банкир внутренне напрягся. Он уже понял: разговор будет иметь для него очень большое значение.

– Я вас внимательно слушаю.

– Давид Сергеевич, недавно, не далее как два дня тому назад, на вас было совершено покушение. Спешу предупредить, к следствию по этому делу я никакого отношения не имею. Вас пытаются уничтожить бандиты. Это так?

– Допустим.

– На вас оказывал давление некий Сундук. Теперь его группировкой заправляет некий Тарас. Насколько нам известно, он поклялся отомстить вам за смерть Сундука.

Сердце у Леванова заколотилось. Да, гость подтверждал его догадки. Но откуда он знает о клятве Тараса?

– Я представляю одну организацию. Для вас это достаточно высокая инстанция. Скажу так: мы работаем на государственном уровне. Организация предлагает вам свое покровительство.

– В чем это выражается?

– Организация, скажем так, снимет с вашего банка бандитскую «крышу». Вместе с самими бандитами. Иначе говоря, группировка Тараса перестанет существовать. Вам больше никто не будет угрожать.

– А вам это по силам? – заволновался Леванов.

Группировка Тараса перестанет существовать. Реально ли это?

– У нас уже есть опыт работы подобного рода. Поэтому я берусь утверждать, что да, по силам.

– Что вы хотите взамен?

Бескорыстно никто в этом государстве ничего не делает. Леванов уже давно усвоил эту достаточно простую истину.

– Обманывать не буду. Организация возьмет вас под свое покровительство со всем отсюда вытекающим. Но уверяю вас, Давид Сергеевич, вы будете выплачивать нам гораздо меньший процент, чем бандитам. И службу безопасности такую, как сейчас, не будет смысла держать. Да, кстати, перспектива стать «кабанчиком» исключена.

– Меня это устраивает.

Еще бы это его не устраивало! Государственная «крыша» – это очень хорошо. И главное, Тарас больше не будет угрожать его жизни.

– Итак, вы согласны?

– Согласен. Но где гарантии?

– О гарантиях и об условиях с вашей и нашей стороны мы поговорим.

Уже больше чем полгода работал Лопух в Москве. В Питере последний раз подполковника одного исполнил. И в столицу подался. Тут его как будто ждали. Были у него в Москве кое-какие завязки, на заказчика вышел без труда. И понеслась.

Для одной группировки он двух бизнесменов исполнил. Для другой еще столько же. А «караси» крупные, с собственными службами безопасности. Взять в оборот их было нелегко, но он нашел тонкий подход к каждому. Никакие телохранители не помогли.

За ним прочно закрепилась репутация высококлассного киллера со специализацией по бизнесменам. Сегодня он встречается с Тарасом, лидером достаточно мощной столичной группировки. Лопух был заранее уверен на все сто, что базар пойдет о заказе на какого-нибудь «карася».

Так оно и вышло.

– Ты пацан лихой, круто работаешь, – втирал ему Тарас, двухметровый монстр с маленькой бритой головой.

Они сидели в сауне, потягивали пивко. Но никто из них двоих не расслаблялся. Ситуация не та.

– И?..

– Короче, мудака тут одного надо разменять. Банкир. Он, козел, Сундука, бля, приговорил.

– А че, твои пацаны сами не тянут?

– Не-а, «кожаные затылки» крепко кроют этого «карася». Своя служба безопасности у него. Стволов двадцать.

Так оно и должно быть. На пустячные дела Лопуха уже давно не приглашают.

– Мне нужен полный комплект информации об этом банкире, – киллер перешел на деловой тон.

– Да без базара.

– И бабки вперед.

– Сколько?

– Пятьдесят штук «зеленью».

– Да ты че, охренел? – возмутился Тарас. – Мои пацаны всего за пару штук работают.

– Вот пусть твои пацаны за пару штук этого «карася» и грохнут. – Лопух отставил в сторону кружку с недопитым пивом.

Поднялся, подошел к шкафу с одеждой.

– Эй, ты этта, не буксуй, – остановил его Тарас. – Короче, пусть будет «полтинник», уломал. Только пополам бабки разобьем. Половина сейчас, половина после.

– Я же сказал, бабки вперед.

Лопух твердо стоял на своем. И Тарас понял, что он не отступит.

– Ладно, будут тебе бабки, прямо щас.

Он вышел из комнаты. Вернулся минут через десять. В руках у него был изящный «дипломат».

– Считай.

Ровно двадцать пять банковских упаковок по сотне двадцатидолларовых купюр.

– Теперь мне нужна полная информация на твоего «карася», – захлопнул крышку «дипломата» Лопух.

Все, он приступает к исполнению заказа. И никакая сила его не остановит.

Из сауны они с Тарасом выходили вместе. Авторитет сел в свой джип, на пассажирское место, киллер – в «БМВ», за руль.

Лопух ехал вслед за «Чероки». Нет, он не следил за машиной Тараса. Не было в этом никакой надобности. Просто их пути совпадали.

Они ехали по оживленной московской улице. Джип свернул направо, «БМВ» продолжил путь прямо.

Какая-то сила заставила Лопуха взглянуть направо, на дорогу, куда свернул Тарас. Он увидел его джип и тяжелый «МАЗ», на полной скорости выскочивший из-за поворота. Столкновение было неизбежно. Грохот удара, скрежет разрываемого металла. Грузовик протаранил левый борт джипа «Чероки», снес его на правую обочину дороги, протянул через тротуар и вместе с ним врезался в стену массивного дома.

Лопух проехал бы дальше, но впереди образовалась пробка. Он чудом не въехал в зад бежевой «девятки». Зато его самого легонько клюнула сзади «Волга». Но он об этом не думал. Раз уж представился случай, он досмотрит сцену столкновения машин до конца.

Из покореженного джипа выбрался Тарас. Лоб рассечен, по лицу стекает струйка крови, сам весь бледный, руки трясутся. Но жив. И вдруг откуда-то появился человек с пистолетом, подскочил к Тарасу и расстрелял его в упор. Расстрелял и исчез. Только его и видели.

Да, сработали явно профессионалы. Жертве просто не оставили шансов выжить.

Неважно, кто исполнил Тараса, его больше нет. Только это вовсе не значит, что Лопух откажется от выполнения заказа. Есть кодекс ментовский, есть воровской, а еще есть свод законов киллера. И в этом негласном своде есть понятие о чести. Если заказ оплачен, умри, но исполни его.

* * *

В течение трех дней стараниями Толкунова и его суперсекретной команды были уничтожены шесть авторитетов сундуковской преступной группировки, в том числе и сам Тарас.

Одновременно с ним старался Капитонов. Он разыграл хитроумную комбинацию и подставил под конкурентов одну сундуковскую «бригаду». Бойня началась нешуточная, по десятку трупов с каждой стороны. После в ход пошли спецназовцы: СОБР и ОМОН. Всех сундуковских, кого можно было, замели. Кому ствол подкинули, кому просто патроны, кому наркоту в пакетиках.

«Бесхозные» территории перешли к банде, конкурирующей с сундуковской. В ментовке бандитов держать долго не будут. Лишь немногим навесят сроки. Остальные выйдут, возможно, снова сгуртуются, примутся отвоевывать потерянные «пастбища». Может, кое-что и отберут обратно, но только не три банка, которые взяла под свою «крышу» Организация.

Что и говорить, схема перебивания банков на себя обкатана, можно сказать, поставлена на конвейер. Бери и пользуйся. Сколько еще банков можно взять под свою опеку? Сотни! И не только в Москве. Правда, Рябин не больно-то чешется. Может, он уже отжил свое?..

* * *

...В Москве Ольга первым делом связалась с секретным диспетчером Организации. И тут же получила целеуказание: явиться на встречу со своим Наставником. Он для нее уже был определен. Ей сообщили место, время встречи и велели заняться поисками временного жилья.

А еще она узнала печальную новость. Ее друг Костя после выздоровления получил очередное задание и снова попал в переплет. На этот раз выпутаться ему не удалось. Чтобы не попасть в руки врагу, он раскусил ампулу с цианидом. Так и не удалось ему уйти от преследования злого рока.

Что ж, он умер как герой. И если понадобится, она умрет точно так же.

* * *

Пять дней кряду выслеживал Лопух Леванова.

Информация о местах его возможных появлений, его привычках, наклонностях, полученная от покойного Тараса, – это одно. А то, что удалось узнать самому, – это другое, гораздо лучшее и более свежее.

Маршрут передвижений у него был один. Дом – офис, офис – дом. Эскорт из двух машин. В одной он сам с двумя телохранителями, в другой – еще двое. В последнее время ездит в бронированном «мерсе». Обе машины оборудованы проблесковыми маячками – прут на полной скорости без остановок. Охрана постоянно начеку.

Но с каждым днем служба безопасности Леванова заметно утрачивает бдительность. Ну да, Тарас мертв, куча других авторитетов в расход пущена, «быков» менты по кутузкам расфасовали. Как будто и некому охотиться на дорогого господина Леванова. А вот уж хренушки!

У любого человека есть слабое место. Кто-то до девок охоч, кто-то до выпивки, кто-то до рулетки. Бизнесмены слабы на любовниц. Это у них как мода. Друг перед другом выделываются. У тебя, мол, такая, а у меня еще лучше. Женщины – это зло. Для жертвы. Но не для киллера.

К телкам своим «караси» ездят с телохранителями, но их обычно вдвое меньше, чем всегда. И на фатеру к бабе их не заводят. Еще чего! Шеф бабу трахает, а кто-то там слушает или даже подглядывает.

Итак, шеф в хате, а охрана в машине. Отмычки к двери Лопух заранее подбирал. Даже бронированную со сложным замком умел вскрывать. Правда, не любую. Словом, проникнуть в квартиру к бабе не составляет особого труда. А дальше – просто. Ствол к затылку и два раза спустить крючок. Потом спокойно уходишь.

Два раза он уже проделывал этот номер и до сих пор жив – значит, проколов не было. Однажды заказанный оставил своих телохранителей у двери в квартиру, снаружи. Так это вообще было просто. Двоих вальнул втихую и дверь без проблем открыл. Она не закрыта была, чтобы охрана беспрепятственно к шефу прошла, если вдруг что. Идиоты!..

Это он к чему о бабах? Леванов вчера к своей любовнице ездил. Впервые за все время. Начальник службы безопасности у него дядя с умом. Знает, видно, на чем шефа может киллер подловить. Поэтому рекомендовал воздержаться от других бабенок, кроме жены. До поры до времени. А у банкира бабенка на стороне есть. В Коптеве. Пятиэтажный дом, «хрущевка», четвертый этаж, вторая дверь направо. И время к ней съездить настало. Нюх его охранники потеряли.

Банкир мог приехать в Коптево и не к любовнице, но Лопух нутром чуял, что именно так дело и обстоит. Нюх у него на это обостренный. Он еще вчера узнал, у кого гостил Леванов. Так и есть, баба. Симпатяга какая! Жаль убивать, но придется.

Дверь у нее обычная, не бронированная. И замок простой, как на заказ. Что самое интересное, квартира двумя этажами ниже сдается. Снять ее без проблем. Потом телохранители. Вчера Леванов с двумя приехал. Как раз половину и прихватил. Одного в машине оставил, другой с ним на этаж поднялся, но в квартиру не зашел. У порога занял пост.

Как банкир поведет себя сегодня?

Лопух наблюдал за Левановым из окна квартиры, которую он снял вроде как на месяц. Ровно в три часа дня подъехал. Свидание с любовницей – это у него вроде как десерт после обеда. Днем левую бабку трахает, а вечером – к жене. Кобель, блин!

Сегодня с ним три телохранителя. Не считая водилы. Тот тоже при пушке. К чему эта предосторожность? Предчувствие? Только чье? Его самого или начальника службы безопасности?

Впрочем, повода для беспокойства как будто бы и нет. Расклад примерно такой же, как и вчера. Один телохранитель с ним, остальные в машине, подходы к подъезду берегут. Но Лопух ведь не с улицы на четвертый этаж поднимется.

Ну все, вперед!

Киллер еще раз убедился в исправности пистолета, ритуальным жестом потер в руке навинченный на ствол глушитель. «Люгер», этот не подведет.

На нем грязная роба сантехника из ЖЭКа. Двухдневная щетина. Воспаленный взгляд. Перегаром прет на версту. На вид лет сорок. В руках деревянный ящик. С инструментом.

Крепко накачанный телохранитель, стоящий в дверях, посмотрел на него, как на полное ничтожество.

– Проходи, мужик, – небрежно махнул он в сторону лестницы на пятый этаж.

– Да мне в пятнадцатую квартиру, – испуганно посмотрел на него Лопух.

Крепыш глянул на номер квартиры, в которой оттягивался его шеф. И прозевал момент. Киллер выхватил из ящика пушку и мигом вогнал ему в живот сразу три пули.

Все, доступ к телу, считай, открыт.

Лопух извлек из того же ящика отмычку, сунул ее в замочную скважину. Замок и открылся. Теперь плавным, но быстрым движением отворяем дверь.

Что за херня? Дверь не поддается. Во, бля, да она закрыта на запор изнутри. Какой облом!

Можно выбить дверь, но тогда всполошится Леванов. А у него под пиджаком, возможно, пушка и «сотка». Очень даже может быть. Как быстро он ее достанет? Или успеет звякнуть телохранителям, которые внизу. Короче говоря, рисковать не стоит. Как-нибудь в другой раз свои пятьдесят тысяч «зеленых» отработает.

Лопух спокойно отошел от двери, сгорбился, прокис лицом и стал спускаться вниз. Через три минуты после того, как за ним закрылась дверь его временной квартиры, он услышал топот ног. Это бежали наверх телохранители Леванова. Видно, не дождались контрольного сигнала от покойного своего коллеги.

Три минуты. Этого времени как раз бы ему хватило, чтобы разбавить мозги Леванова свинцом. Стебаный запор!..

* * *

Ликвидатор Желудева закончила курс специальной подготовки. Вернулась в Москву. Ждет задания. Сегодня с ней должен встретиться Сырцов, его помощник, один из тех Наставников, которые занимаются непосредственно исполнителями. Ольга закреплена за ним.

Сырцова он вызвал к себе сразу, едва только оказался в своем кабинете.

– Желудева Ольга Николаевна, – медленно, чуть ли не по слогам проговорил он. – Вы сегодня с ней встречаетесь.

– Совершенно верно.

– В семь вечера, кафе «Аист».

– Точно.

– Вы сегодня можете отдыхать. Я сам встречусь с ней.

– Как вам будет угодно, – лицо Сырцова ничего не выражало.

– Тогда вы свободны.

Сырцов исчез.

В семнадцать тридцать к нему зашел Капитонов.

– Слышал, Леванова сегодня пытались убрать, – бросил он словно бы невзначай.

Для Толкунова это было новостью.

– Когда?

– Два часа назад. Он поехал на квартиру к любовнице. Телохранитель остался у двери, а кто-то его того, в расход пустил. Три дырки в брюхе. И отмычкой открыл дверь. Но она, к счастью, на задвижку была закрыта. Киллер на это не рассчитывал, поэтому счел уместным ретироваться.

– Кто бы это мог быть?

– Кто его знает? Я думаю, это от сундуковских киллер. И грамотный, зараза. Чувствуется класс. Правда, на мелочи подзалетел, но на рожон, заметь, не полез. Осторожный. Видно, опытный лис.

– Возможно.

– Что делать будем? Мы ведь Леванову стопроцентную гарантию безопасности обещали.

– Надо дать ему своего телохранителя.

– Откуда у нас телохранители?.. Разве что из отдела сопровождения.

Отдел сопровождения в легальной структуре фирмы «Цербер» появился совсем недавно. Десятка три крепко накачанных молодцев в строгих костюмах работали по заказам и в разных местах на тех, кто желал обзавестись временными телохранителями. Этот вид услуг приносил приличный доход Организации.

– В отделе сопровождения толкового ничего нет. Показуха сплошная.

– И я о том же.

– Никто так не может исполнить роль телохранителя, как высокопрофессиональный ликвидатор. Ему стоит только представить себя на месте предполагаемого убийцы, как он уже знает, откуда может грозить опасность. Я подберу кандидатуру.

– Мне как, через своих связаться с Левановым? Или ты сам?

Капитонов был в Организации равным ему по своей значимости человеком, но всегда интересовался мнением Толкунова, спрашивал совета. Он признавал его авторитет. Это не могло не льстить. Ведь Рябин не вечен. Когда-нибудь его придется заменить.

– Я сам.

Когда Капитонов, он же Разработчик, ушел, Организатор вызвал из секретного файла в компьютере досье на Желудеву.

Практическая ликвидация четырех криминальных субъектов. Плюс несанкционированная расправа над неким питерским авторитетом. Она новичок в Организации, но уже достаточно опытный ликвидатор. Плюс ко всему превосходные характеристики от Главного Инструктора специальных курсов. Уже сейчас ей нет равных. А ведь она всего лишь женщина.

Толкунов закрыл файл и вызвал к себе Туркина. Через него он держал связь с банкиром Левановым.

* * *

Напротив банка «Экстра-класс» не было ни единого здания, где Лопух мог бы спокойно занять выжидательную позицию со снайперской винтовкой в руках. Единственно, метрах в четырехстах, если брать правее, стоял двенадцатиэтажный жилой дом. Он на всякий случай снял в нем комнату. Но вероятность точного попадания отсюда в цель очень низкая. Целый ряд факторов мешает этому. Отдаленность объекта, угол прицеливания, узкий сектор обстрела, слишком малое время прицеливания. Есть профи, которым такой выстрел по плечу, но он, увы, не из них. И все же он попробует. Но только если не выгорит одно дельце. Есть тут у него вариант.

* * *

Толкунов сидел перед Ольгой и внимательно смотрел на нее.

– Вам, наверное, не терпится узнать, какое занятие вам предложат? – спросил он.

Она отставила в сторону свой кофе. Кивнула. И никаких эмоций во взгляде.

Волевая сосредоточенность лица, подтянутость, отсутствие лишнего во всем: в движениях, в разговоре, в одежде – от этого она только выигрывала. Взгляд холодный, черствый, отсутствующий. Это минус или, может, напротив, огромный плюс.

Чем-то эта красавица напоминала робота, бездушного, расчетливого, запрограммированного на выполнение задачи. Такие люди в Организации нужны. Лишь бы только ее кто-нибудь не перепрограммировал. Нет, этот вариант исключен.

– Дела сейчас для вас нет, – сказал он.

Она восприняла это как должное. Снова ноль эмоций.

– Когда вы нам понадобитесь, мы вам сообщим. Да, как у вас с деньгами?

Взгляд ее немного оживился, но лишь немного.

– Деньги мне нужны. У меня больная мать.

Взгляд снова потух.

– Тогда у меня есть для вас работа. Высокооплачиваемая. Одному банкиру требуется секретарь-телохранитель.

– Впервые слышу о такой профессии, – сухо заметила она.

– Для всех вы будете секретаршей банкира. Будете постоянно при нем. И постоянно ушки на макушке. Просчитывайте ситуацию, анализируйте, выявляйте опасность. И предупреждайте своего временного шефа. Вернее, не его самого, а телохранителей, которые будут при нем. При нем, чтобы вы знали, всегда четыре телохранителя.

– Ему угрожает что-то серьезное? – спокойным ровным голосом спросила она.

Да, в сообразительности ей не откажешь.

– Именно так. На банкира охотится киллер достаточно высокого класса.

– Я согласна.

– Завтра явитесь по этому адресу, – Толкунов протянул ей ксерокопию визитной карточки Леванова. – Вас будут ждать. Кстати, о том, что вы телохранитель от Организации, ваш временный шеф не знает, хотя и догадывается, это не исключено. Но начальник его службы безопасности в курсе дела. С ним вам встречаться не обязательно.

– Все ясно.

– Тогда у меня на сегодня все.

Ольга понятливо кивнула и поднялась из-за стола.

– До свидания.

Да, такая, как она, справится с любым заданием.

Толкунов остался доволен встречей.

* * *

Тело Иринки напряглось, из ее груди вырвался сдавленный стон. Леванов кончил вместе с ней. Все, рабочий день начался!

Иринка отстранилась от него, вернула на место свою юбочку, поправила волосы и помогла боссу привести себя в порядок. Уходя из его кабинета, чарующе улыбнулась. Прелесть, а не секретарша.

Сегодня у него будет еще одна секретарша. Вчера вечером ему позвонил человек из таинственной Организации, взявшей под «крышу» его банк. Просил взять на работу одну девушку. Нечто вроде выездной секретарши. Где бы он ни был, она всегда при нем. Вроде бы родственница она Туркину, вот он за нее и ходатайствовал. Что ж, пусть будет так. Отказать человеку из Организации он не мог. Слишком много он для него сделал.

Банда покойного Сундука прекратила свое существование. Одно только это чего стоит. Его банк оказался под «крышей» Организации. Бремя «черного налога» снизилось вдвое. Кредита в пять миллионов долларов, как в случае с Сундуком, требовать от него никто не собирается. Да, за ним охотится киллер. Но это отголосок войны с сундуковской группировкой. Так ему объяснил сам Туркин. Они обещали взять эту проблему на себя.

Он согласился включить в штат родственницу Туркина. Пусть это будет как благодарность за все, что тот сделал. Назначит ей оклад в тысячу баксов, а когда обезвредят киллера, повысит сумму вдвое. Пусть это будет как презент.

В кабинет вошла Иринка. Бледная, в глазах удивление и испуг.

– Давид Сергеевич, к вам тут девушка, – обычно она сообщала ему о посетителях по селекторной связи. – Говорит, вы ее к себе секретаршей берете.

Вот, значит, чего она испугалась. Думает, что он уволить ее хочет и уже замену нашел.

– Второй секретаршей, – делая упор на первом слове, уточнил Леванов.

И улыбнулся. Не робей, мол.

– А-а, тогда ясно.

Только она все равно осталась недовольной. Ей хотелось быть первой и единственной.

Пусть не волнуется. Шуры-муры со второй секретаршей он крутить не будет. Как-никак родственница Туркина.

Но мысль об этом вылетела из головы, едва он только взглянул на нее.

Высокая стройная красавица. Белая шелковая блузка, бежевые просторные брюки из легкой ткани, туфли на каблуке средней высоты, волосы подобраны высоко вверх, минимум косметики. Настоящая деловая леди. И серьезная. В уголках рта дежурная улыбка. Сплошная официальность.

Обычно такие женщины не волновали Леванова, но от этой он завелся с пол-оборота. От нее исходили невидимые волны пьянящей сексуальности, они мутили рассудок.

Эта красотка будет ему принадлежать. Хотя бы на один миг, но будет!

Он о чем-то с ней разговаривал, что-то спрашивал. Она отвечала быстро, лаконичными фразами, и все в тему. Чувствовалось, что в деле от нее будет толк. Но он думал не о деле, а о ее теле. Интересно, как скоро она окажется в его постели? Эта мысль крутилась и шумела в голове, заслоняла и заглушала все другие.

– Ольга, я думаю, вы мне подходите, – заключил он.

В ответ молчание. В глазах у нее безмятежность и покой. Ни волнения, ни переживаний, хотя сейчас решается достаточно важный для нее вопрос.

– Тысяча долларов в месяц вас, думаю, устроит?

– Вполне, – равнодушно кивнула она.

Лед женщина.

– Тогда до завтра. Работу начнете с завтрашнего дня.

– Я хотела бы начать ее сегодня, – и она мило ему улыбнулась.

А она умеет быть ласковой. Это хорошо. Леванов стал мягче воска.

– Как скажете.

Может, она отдастся ему прямо сегодня?

* * *

Леванов хочет ее, это видно по его кобелиному взгляду. Внешне он мужчина приятный, и манеры у него не плебейские. Но отдаваться ему Ольга не собирается.

Прежде всего она на работе. Служебные романы не для нее. И вообще всякие другие романы тоже не для нее. Ее не интересует любовь.

Только Максим дорог ей. Но он не с ней. Он в другой жизни. У них нет и не будет точек соприкосновения. Когда-нибудь она забудет о нем.

Ближе к вечеру Леванов отправился на встречу с важным чиновником из Центробанка. Разговор строго конфиденциальный, при закрытых дверях. Ольга и два телохранителя, с которыми он входил в здание учреждения, остались в просторной приемной.

Из Центрального банка Леванов отправился прямо к себе домой.

Они сидели в одной с ним машине, оба на заднем сиденье. Ольга держала в руках изящный блокнотик. Думала, Леванов ее чем-нибудь озадачит. Все-таки только что состоялась важная встреча. Должны же были появиться у него какие-нибудь мысли, которые необходимо оформить в виде распоряжений. Но нет, он молчал. Только загадочно улыбался ей. Как будто ждал, когда она бросится ему на шею.

Похоже, он не принимает ее всерьез. Обходился без нее раньше, обойдется и теперь. Для него она сбоку припека. Настоящее ее место с ним в постели.

Жил он за городом, в роскошном особняке. Высокий забор, вокруг метров на двести ни одного приметного строения, где мог бы затаиться киллер. Подступы к дому отлично просматриваются. Даже к ограждению незаметно не подберешься, разве что ночью. Ну, подберешься. А дальше? Дальше охранники, и в доме, и во дворе, скрытые камеры наружного наблюдения на каждом шагу, проволочные ловушки, и собаки наверняка есть. Нет, опасностью здесь и не пахнет.

Машины спокойно въехали во двор. Леванов внимательно, с едва уловимой укоризной во взгляде посмотрел на нее. Почему ты, мол, такая непонятливая? И вышел.

Вроде как обиделся на нее. Ну а ей это все равно.

Два телохранителя остались с Левановым, двоих он отпустил. И Ольгу, конечно же, держать не стал. В город они отправились все втроем на «шестисотом» «Мерседесе» службы безопасности. Водитель само собой.

Ольга попросилась на переднее сиденье. Ей уступили.

Она удобно устроилась, сосредоточилась. Надо проследить путь движения машины от дома до города. Вдруг на этом маршруте есть слабое место.

«Мерседес» шел по гладкой асфальтированной дороге на скорости не меньше ста километров, сбавив ход только перед дачным поселком, чтобы безопаснее переехать выбоины, засыпанные щебнем. Стрелка спидометра упала до отметки двадцать километров, но через несколько секунд резко поползла вверх. Ольга осмотрелась по сторонам. Слева поле, справа лес, впереди поселок, полкилометра до него, не меньше.

Внутри у нее что-то шевельнулось: сработал кошачий барометр. Предчувствие. Слабый сигнал.

Возле банка «Мерседес» остановился в двадцать один час двадцать пять минут. Время достаточно позднее. Игнатов, однако, был у себя, он редко когда уезжал домой раньше десяти. Привычка, выработанная годами.

Телохранители направились к нему, отметили свое прибытие. Ольга дождалась, когда они выйдут из его кабинета.

– Можно? – спросила она, переступая порог.

– Разумеется, – без всякого восторга встретил ее Игнатов.

Он знал, кто она такая.

В сущности, они выполняли одну задачу. Они «хранили тело» Леванова. Игнатов со своей стороны, она со своей. Спору нет, он признавал авторитет Организации. Но тем не менее воспринимал Ольгу как конкурента. Против Ольги лично он ничего не имел, но она для него чужая. Этим сказано все.

– У меня небольшая просьба.

– Слушаю.

– «Роллс-Ройс» Леванова и «Мерседес» с телохранителями проезжает через дачный поселок. Перед поселком выбоины на дороге, засыпанные щебнем. Машина сбавляет ход до двадцати километров в час. А под щебнем легко замаскировать подрывное устройство. Вы понимаете, о чем я?

– Это интересно, – Игнатов нахмурился.

Надо отдать ему должное: к ее сообщению он отнесся серьезно. Что ни говори, в нем чувствовался настоящий профессионал.

* * *

Заминированный участок дороги просматривался хорошо. Зато его никто не мог увидеть. Он лежал под деревом, за кустом. Кроме того, армейский камуфляж помогал ему слиться с местностью.

Подрывное устройство в щебень он закатал еще ночью. Вывел антенну. Настроил пульт дистанционного управления. Скоро, совсем скоро появится «Роллс-Ройс» с банкиром. Он наедет на мину, и тогда будет нажата кнопка. Радиосигнал достигнет антенны, запустит механизм, сработает детонатор. И заказ будет исполнен.

Но появился только черный «шестисотый» «Мерседес». Едет из особняка Леванова. Окна затемнены. Наверняка в машине телохранители. А где же сам банкир?

«Мерседес» остановился, не доехав до заминированного места всего метра три. Из него выскочили двое в черных брюках и белых рубашках при галстуках и начали аккуратно разгребать щебень, как раз над устройством.

Блин! Его план раскрыт.

Лопух психанул и в ярости нажал на кнопку пульта. Последовал мощный взрыв. Леванов лишился сразу двух своих телохранителей.

* * *

Из банка Давид Сергеевич выходил, огражденный от внешнего мира свитой телохранителей. Ольга шла за ним. Кошачий инстинкт настроен на волну опасности. Есть! Пошел сигнал. Тревога!

* * *

Что ж, и вторая попытка закончилась неудачей. В третий раз он уж точно возьмет реванш.

Крупнокалиберная снайперская винтовка закреплена на специальном станке. Мощный снайперский прицел отрегулирован до нулевой погрешности. Взята поправка на ветер. Лишь бы только голову банкира не скрыла фигура телохранителя.

Раз десять наблюдал он за выходом Леванова из банка. Всегда на одном и том же месте голова банкира открыта. Как на заказ. Только нелегко попасть с этого угла. Но не зря Лопух затратил столько денег на станковую винтовку. С этой машинкой он и с тысячи метров положит тринадцатимиллиметровую разрывную пулю в цель.

А вот и банкир. Голова уже в прицеле. Нельзя терять ни секунды. Лопух нажал на спуск.

Грохнул выстрел. Пуля пошла в цель. Но банкир вдруг остановился. Вернее, его остановила секретарша. Секретутка хренова! Повисла у него на руке, улыбается, что-то ему втирает. Соска голимая!.. Из-за нее пуля прошла мимо Леванова и разворотила голову одному из его телохранителей.

Лопух видел, как телохранители бросают своего шефа наземь, закрывают его от повторного выстрела.

Козлы!

Он пришел в бешенство. У него еще есть патроны. И он их израсходует все до одного.

Выстрелы раздавались один за другим. Разворотило спину одному телохранителю. Снесло заднюю часть черепа второму. Леванов уже скрыт под мертвыми телами, его не достать.

Суки!

А где же эта падла секретутка? Это она во всем виновата. С нее спрос.

Но она уже куда-то делась. Как будто в воздухе растаяла, Снегурочка хренова!

Лопух отстранился от винтовки, сбросил с себя специальный халат, покрывавший его с головы до ног, снял и кинул туда же на пол очки. Он только что стрелял, но на его одежде нет следов пороховых газов. И пальчиками он нигде не наследил.

Он мог уходить из этой квартиры, нисколько не заботясь о последствиях совершенного акта. И он ушел.

* * *

Игнатов смотрел на Ольгу с восхищением. Она два раза спасла жизнь Леванову, только об этом никто, кроме них двоих, не знал. Мину сняли его люди – выходило, что в одном случае отличился он. Жаль, потеряли двоих. Во втором случае все списали на случайность, но его репутация поднялась еще выше.

Эта девушка просто создана быть телохранителем. У нее кошачий нюх на опасность. Мало того, она определяет, откуда опасность исходит. Реакция у нее поразительная.

Вчера киллер не смог достать Леванова, но, как и в прошлый раз, сорвал злость на телохранителях. Двоих навсегда пригвоздил к земле. И ушел. Пока вычислили место, откуда он бил, пока добежали до дома, поднялись на девятый этаж... Ушел он, гад. Только крупнокалиберная винтовка да стреляные гильзы остались. И какое-то тряпье.

Ольга, конечно, молодец. Однако где гарантия, что она вовремя предугадает действия противника? Она же, в конце концов, не волшебница.

– Жаль, не знает Леванов, что ты спасла ему жизнь, – сказал ей Игнатов.

Ее лицо осталось бесстрастным.

– Надо достать этого урода. – Это он о киллере.

Как будто она и сама этого не знает.

– Насколько я знаю, первый раз киллер пытался ликвидировать Леванова, когда тот находился с женщиной, – она обращалась больше к себе самой, чем к нему.

– Да, так все и было. Он подкараулил его на квартире у любовницы. Но не будем об этом распространяться.

– Статистика показывает, что немало заказных убийств происходит именно в подобных ситуациях.

– Возможно, что и так. Ты это к чему?

– Да так просто.

Нет, неспроста этот разговор. Ольга не из тех, кто мелет языком лишь для поддержания разговора.

* * *

Сегодня Ольга была с ним необычно мила. Только что глазки не строила. Она его хочет. Это видно. Надоело корчить из себя недотрогу.

– Мы с тобой уже две недели почти в одной упряжке работаем, – сказал он ей, когда они ехали к нему домой. – А я даже не знаю, где ты живешь.

– И с кем? – В ее интонации капелька яда.

– Ну да, и с кем.

– Одна я живу. Квартиру снимаю. Вы довольны?

Слегка грубовато. Но в этой ситуации позволительно.

– Хотел бы я посмотреть на твою квартирку.

– А чего смотреть? Ничего в ней нет хорошего. Хоть бы мебель приличную купить.

Стоп! Это он уже проходил, и не раз. Девочка намекает на спонсорскую помощь. Так это ж только к лучшему. Давно пора!

– Будет у тебя мебель. И ремонт по европейскому стандарту.

– Хорошо бы.

– Давай завтра прокатимся к тебе.

– Почему нет?

Ну вот, а все целку из себя ломала!

На следующий день она пришла на работу не в брюках, а в короткой юбке. Ножки у нее, слов нет, обалденные. Вот чем она напоминает ему о вчерашнем разговоре. А он ничего и не забыл.

– Ну что? – спросил он ее за час до обеда.

– Я готова, – мило улыбнулась она.

Из кабинета они выходили, как всегда, вместе. Но выражения лиц у обоих не такие, как обычно. Это сразу заметила Иринка, «окопавшаяся» в приемной. Обиженно посмотрела на босса. Догадалась.

Они сели в его «Роллс-Ройс», вроде как по делу куда-то едут. А почему «вроде»? Секс разве не дело?

Один телохранитель занял место в машине Леванова, на переднем сиденье. Трое других разместились в «Мерседесе».

– Я не хочу, чтобы ты брал с собой телохранителей, – капризно протянула Ольга. – Не хочу сплетен.

– Без них нельзя.

– Ну, возьми только этого, который сидит спереди.

У водителя есть пистолет. Двоих хватит.

В прошлый раз, когда он ехал к любовнице, его охраняли трое. И один погиб. Самого его спас случай. В этот раз все обойдется. Как говорят, бомба второй раз в ту же воронку не падает.

– Как скажешь, дорогая.

Он просто не в силах отказать женщине, особенно такой. Да еще и момент. Его рука сама потянулась к радиотелефону.

* * *

Лопух лишился своего наблюдательного пункта в двенадцатиэтажном доме. Но улица, на котором стоит здание банка «Экстра-класс», достаточно оживленная. К обочине с обеих сторон припарковано много машин. И его «девятка» в том числе. Удобно стоит, все из нее видно.

Только долго стоять нельзя – можно примелькаться. Время от времени нужно исчезать, потом появляться вновь.

Леванов уже два часа в своем офисе. Выйдет из него не раньше чем к вечеру, и то если предстоит важная встреча. К любовницам он больше не ездит. Боится.

Надо бы покататься пару часиков. Лопух завел мотор, выжал сцепление. И в этот момент в окружении телохранителей появился банкир. Церберы у него натасканные, головы крутятся как локаторы, глаза выискивают опасность. Только дернись, вмиг из пушек своих разнесут в клочья. Только пока в клочья телохранителей Леванова разносит он, Лопух. Четверых положил. Но на место одних приходят другие.

И телка-секретутка с ним. Улыбается, глазки озорно блестят, щечки розовые. Трахнуться хочет, сто пудов. Опаньки! А вдруг...

Сердце замерло у Лопуха в груди.

* * *

Леванов хотел взять телохранителя с собой, чтобы стоял у дверей. Ольга не позволила.

– Вот еще! А что соседи скажут?

Она не собиралась отдаваться Давиду Сергеевичу. Надо заманить его в квартиру, сделать живцом. И никаких телохранителей у двери.

Она, казалось, полна бурных эмоций. Будто бы страстное волнение, но внутри – холод, пустота. Все мысли подчинены одному – достижению поставленной цели. Цель у нее сейчас одна – обезопасить жизнь Леванова.

– Ну как же так, кто-то должен нас хотя бы проводить до дверей твоей квартиры.

– Ладно, пусть он даже постоит у дверей. Только недолго. Минут пять. Обещай мне это.

Водитель остался в машине. Она и банкир в сопровождении телохранителя направились к подъезду пятиэтажного дома. Краем глаза Ольга увидела, как во двор въехала серебристая «девятка». Ничего необычного, казалось бы.

* * *

...Лопух остановил машину рядом с «Роллс-Ройсом», с деловым видом вышел из нее, закрыл дверь на ключ, посмотрел на окно. Как будто жену свою хотел там увидеть. Как будто ждет она его, а он и приехал.

Вряд ли водитель-телохранитель заметил что-нибудь подозрительное, когда с довольной улыбкой на лице и полным пакетом продуктов Лопух уверенным шагом входил в подъезд. Третий этаж, по три квартиры на площадке. В дверях той, которая прямо перед лестницей, застыл молодой человек в черном костюме. Телохранитель Леванова. Он подозрительно покосился на Лопуха. Пистолет за поясом брюк скрыт полой пиджака, рука на рукояти, палец на спусковом крючке. Врасплох такого не возьмешь. Но киллер как будто его и не замечал. Скорым шагом прошуршал мимо, поднялся на четвертый, затем на последний, пятый этаж.

Квартиру, где уединился со своей секретуткой Леванов, он вычислил. Дверь не бронированная, замок самый простой. Даже отмычку подбирать не нужно: любая подойдет. Он вынул из пакета пистолет, навинтил глушитель. Это для телохранителя. Он будет пятым на его счету.

Ну и кобель же этот Леванов! Уже чуть было не остался у одной бабы навсегда, с пулей в голове. Нет, опять на подвиги потянуло. Однако в принципе ситуация сейчас иная. К налету на ту квартиру киллер готовился не один день. В этой он впервые, вероятность засветиться малая. Тем более что телохранитель в дверях. В боевой стойке, как бойцовский пес. Только не рычит и зубы не скалит.

Взять телохранителя можно внезапностью. Упустишь миг – и все, слопаешь пулю. Заказ останется невыполненным.

Лопух бесшумно спустился на площадку между третьим и четвертым этажами и резко выбросил в сторону телохранителя руку с пистолетом. Но не выстрелил. Возле квартиры никого не было. Киллер прильнул к межэтажному окошку. Увидел «Роллс-Ройс», возле него разговаривал с водителем тот самый парень, который только что стоял у дверей квартиры.

Лопух кошачьим шагом подкрался к двери нужной квартиры, припал к ней ухом. Рука нащупывала в кармане отмычку.

* * *

Не думал Леванов, что в Ольге столько огня.

Квартира у нее однокомнатная, все в ней старое, обшарпанное. Словом, унылая квартира. Вот и решила девочка обновить все, его стараниями, разумеется. И в качестве оплаты предложила себя. Так он думал, но когда прошел в комнату, его мнение изменилось.

– Садитесь, – холодно сказала Ольга, показывая ему на кресло.

Весь ее страстный пыл как рукой сняло. В глазах зияла ледяная пустота.

Леванов пожал плечами и сел в кресло.

– Секса не будет, – краешком губ усмехнулась она. – Но вы можете послушать это.

Она подошла к магнитофону, нажала на клавишу. Комнату заполнили женские и мужские вздохи – сопровождение любовной сцены. Накал страстей усиливался, послышались постанывания, а затем и стоны.

Зачем ему все это слушать? Она что, за извращенца его принимает?

– Оленька, иди ко мне, – позвал он.

– Конечно, – сладко улыбнулась она.

И снова в ее глазах пламень. Она подошла к нему, впорхнула ему на колени. Он обнял ее и тут же почувствовал, как в шею вошло что-то острое. Тело его онемело. Нет, он не потерял сознание: он мог видеть, слышать, осязать, но не в состоянии был даже пошевелить языком. Как инвалид к своей коляске, он был прикован к креслу, куда его усадила эта сучка. Что она затеяла?

Не в силах что-либо предпринять, он видел, как Ольга отошла в глубь комнаты, вынула из шкафа какой-то манекен, разобрала постель и уложила его. Потом стала раздеваться сама, догола. Потянулась, встряхнула волосами, улыбнулась Леванову и впрыгнула в постель. С диким восторгом оседлала манекен и начала извиваться на нем. Да она извращенка!

* * *

Секретутка уже в деле. Звуки, доносящиеся из квартиры, это подтверждают. Ничего, пусть покайфует немного перед смертью.

Лопух легко провернул отмычку в замке. Надавил на дверь. Вдруг она закрыта на засов изнутри? Но нет, она подалась легко. Полутемный коридор. Из комнаты доносятся стоны. Нет, уже вопли.

Он прошел дальше, заглянул в комнату. Леванов лежал на спине головой к нему. На нем в позе «наездницы», держась руками за его шею, прыгала секретутка. Глаза закрыты, на лице напряжение, тело дрожит. Вот-вот кончит.

Только не успеет она, не даст он ей.

Лопух ворвался в комнату.

* * *

– Слушай, тут мужик один в подъезд входил. Вот из этой тачки, – водитель показал рукой на «девятку» за «Роллс-Ройсом». – В руках у него еще пакет был.

– В черной куртке? – уточнил телохранитель.

– Ага. Что-то он мне не очень понравился. Уж больно домовитый.

– Ну да, тащил домой продукты.

– А вдруг игра?

– Думаешь? – напрягся телохранитель.

– Все может быть. Киллеры, они все немного актеры.

– Ладно, проверим.

Телохранитель бегом бросился в подъезд, широким шагом вбежал на третий этаж. Дверь в квартиру была открыта. Этого не должно было быть.

* * *

...Леванов сидел в кресле и смотрел на Ольгины прыжки застывшим взглядом. Пусть смотрит. Скоро он поймет, что к чему.

Только Ольга об этом подумала, как в голове у нее зазвучал сигнал опасности. Глаза ее были закрыты, но не совсем. Она видела, как в комнату вошел человек, начал наводить на нее пистолет. Она отреагировала мгновенно. Из-под шеи манекена вынырнула рука, в ней – «кобра», малогабаритный пистолет, на нем глушитель.

Киллер так и не успел нажать на спусковой крючок. Одна пуля перебила ему руку с пистолетом, вторая вошла аккурат под сердце. Третьего выстрела не понадобилось. Наемный убийца пластом рухнул на пол.

* * *

Леванов видел, как в комнату ворвался какой-то мужчина. Видел, как резко изменилась Ольга. Словно что-то взорвалось в ней. Какая-то доля секунды, и в ее руке маленький пистолет. Она выстрелила не целясь. Человек упал.

Ольга встала, накинула на себя халат и с каменным лицом подошла к Леванову. Снова что-то коснулось его шеи, и он теперь мог двигаться.

В это время в комнату вошел Артур, его телохранитель. Очумевшим взглядом уставился на покойника. Потом склонился над ним.

– Что тут происходит? – спросил банкир, вставая. – Я жду объяснений.

– Все уже произошло. Вас пытались убить, – ровным механическим голосом ответила Ольга.

– Этот? – Он показал на человека на полу.

– Да. Это киллер, тот самый, который охотился за вами все это время.

Ни одна черточка не дрогнула на ее красивом лице.

– Кто ты?

– Скоро вы обо всем узнаете, – ушла она от прямого ответа.

– А он живой, – подал голос Артур и показал на киллера.

– Вызывай «Скорую», – послышался голос Игнатова. – И милицию.

Этот-то откуда взялся?

– Молодец, Ольга, четко сработала, – похвалил он секретаршу.

Обращаясь к Леванову, Игнатов широко улыбнулся.

– Вот она, Давид Сергеевич, ваш ангел-хранитель. Она из Организации.

Так вот оно что! Ее приставил к нему Туркин. Родственница, мол. Оказывается, ее внедрили в качестве телохранителя. И он, дурак, не догадался.

Леванов взглянул на Ольгу. Не человек, а механизм. Нет, ему никогда не удастся затащить ее к себе в постель.

* * *

Ольга сидела напротив Наставника, внимательно слушала его. Это ее вторая встреча с представителем Организации после возвращения в Москву. На этот раз ей ставил задачу другой мужчина. У нее поменялся Наставник. За этим она будет закреплена постоянно.

– Лидер столбановской преступной группировки. Веков Иван Иванович, он же Дремучий. Крупный авторитет, – пристально глядя на нее, начал он. – Возраст тридцать пять лет. Дважды судим по уважаемым в воровском мире статьям. Общая численность подконтрольной ему группировки сто пятьдесят боевиков. Рэкет, проституция, автомобильные кражи. Не брезгует разбоем. Очень много внимания уделяет наркотикам.

Наставник долго и подробно конкретизировал объект, показывал фотографии, определял слабые места в защите, рекомендовал способы устранения. Срок ликвидации – три недели.

Он предложил ей в помощь группу обеспечения и группу прикрытия. Все будет сделано за нее. Она лишь в нужное время появится в нужном месте и нажмет на спусковую скобу. Все просто, но в этой простоте большая сложность. Есть одна истина – чем больше людей задействовано в акции, тем выше вероятность засветиться, а это срыв. Ольга отказалась. Она будет работать одна и на свое усмотрение. Возможно, будет нуждаться в группе поддержки. Только никто из этой группы не должен знать, кого они поддерживают. Наставнику понравился ход ее мысли.

– Гонорар за исполнение – двадцать тысяч долларов, – сказал он в заключение.

У этого Дремучего руки по локоть в крови. Он убивал сам или отдавал приказ на уничтожение невинных. Это зафиксировано в досье на него. Доказательств его вины нет. Бандитский авторитет по кличке Бурлак дал команду убить ее отца. И его убили. Но доказательств его вины не нашлось.

Ольга готова была расправиться с Дремучим без гонорара, однако у нее на руках была больная мать. Да и самой жить надо.

Уже собираясь уходить, Наставник внимательно посмотрел на нее и сказал:

– Кстати, мы установили личность киллера, которого вы ликвидировали. Глянцев Анатолий Михайлович. Кличка Лопух.

– Лопух? – Память мгновенно выдала информацию. – Моего отца убил киллер по кличке Лопух.

– Вот именно. Считайте, что вы отомстили за отца.

– Киллер выжил?

– Нет, – покачал головой Наставник. – Он умер в тюремной больнице.

– Тогда приговор приведен в исполнение.

Да, она отомстила за отца. Но желание продолжать войну с криминалом не ослабло.

* * *

Толкунов стоял в палате двадцатой городской больницы. Здесь выхаживали раненых преступников с последующей отправкой их в следственные изоляторы.

На высокой койке, на серых простынях под аппаратурой жизнеобеспечения лежал мужчина. Состояние его было критическое. Пуля угодила ему в левую область груди. Еще бы на миллиметр выше, и было бы задето сердце. Тогда верная смерть. Но сердце осталось целым, затронуты были другие жизненно важные системы. Ему сделали три операции, и все успешные. Правда, и сейчас никто не мог с точностью сказать, выживет он или нет.

А он должен жить. Этот человек в идеале подходил ему для выполнения одного очень важного задания. Быть может, даже не одного.

Толкунов уже знал, как вызволить Лопуха на свободу.

Глава 8

Фюрера приговорили к расстрелу он и Толик, но в исполнение приговор привел он лично. Это было последнее, что их связывало.

Толик зарвался. В схватке со злом он впитал в себя это самое зло. Он стал таким же, как и те, с кем он сводил счеты. Сначала он просто косил под бандита. Затем эту роль возвел в образ жизни. И пошло-поехало. Черное против черного. Оружие, боевики, деньги. Теперь у него своя банда, он главный авторитет. И далеко идущие цели. Уничтожение Фюрера и его команды, контроль над Грибовском, незаконный рыбно-икорный бизнес. Словом, он готовился занять место Фюрера. И скорее всего добьется своего. Но без него. Максим в эти игры больше не играет.

Из стрелкового тира, где свершилось правосудие, Максим отправился прямиком домой. Он был уверен, что не оставил после себя улик. Дома он быстро собрал вещи, наскоро попрощался с бабушкой. Ей он оставил почти все свои деньги. Две с половиной тысячи долларов взял с собой и в рублях немного, как раз на билет до Москвы. Он снова едет в столицу. Начинается новая жизнь.

Две ночи и день в пути на фирменном поезде, и Максим выходит на Павелецком вокзале. Давно ли он видел его в последний раз!

Москва – центр вселенной, так ему казалось. Здесь два мира: светский и криминальный. Эти два мира существуют как бы параллельно, зачастую соприкасаясь один с другим, правда, не для всех.

Максим собирался устроиться на работу. Может, успеет поступить в какой-нибудь институт? Нет, документы подавать уже поздно, да и пробелы в знаниях нет времени восполнить. Ничего, поступит на следующий год. А пока поработает. Кем?

Да ведь некем. Специальности у него нет. Можно устроиться охранником, для такой работы он многое умеет. Только где ему жить?

С жильем проблемы. О прописке и говорить нечего. На первое время деньги у него есть – две с половиной штуки баксов. Однокомнатную квартиру в столице можно снять за триста-четыреста баксов. Или комнату в квартире с хозяйкой – это еще дешевле. Полгода он как-нибудь протянет, а там работу приличную найдет.

Он вышел из здания вокзала, вдохнул в себя полной грудью еще прохладный утренний воздух. И вдруг увидел, как два здоровенных мужика в грязных рубахах и засаленных брюках таскают за волосы какого-то парня в длинной рубахе-балахоне и шортах. Его одежда была тоже не первой свежести. Один из мужиков с силой ударил парня ногой в живот. Двое против одного. Э-э, нет, так не пойдет.

Максим решительно направился к дерущимся.

Ну куда его несет? Он начинает новую жизнь – надо держаться подальше от всякой грязи. Однако ноги сами несли его вперед.

– Эй, мужики! – крикнул он.

– Чего? – окрысился один.

– Там менты, – показал он рукой за спину.

– А-а, спасибо, братан, – не глядя на него, поблагодарил второй.

Мужики сразу отпустили свою жертву и, пошатываясь, быстрым шагом пошли в известном только им направлении.

Бомжи, натуральные бомжи, притом пьяные. И даже руки о них не пришлось марать. Сами ушли. Вот что значит небольшая хитрость.

Парень являл собой довольно-таки печальное зрелище. Весь грязный, волосы сальные, всклокоченные, лоб исцарапан, щека ободрана, губа опухла. Глаза красные, воспаленные, под ними мешки. Да, изрядно потрепала его жизнь, бомжи добавили.

– Че, думаешь, без тебя бы не обошелся? – буркнул он, пытаясь выпрямиться.

Только это у него не получалось. Его сильно штормило. Видно, хорошо набрался с утра.

– Да я ничего и не думаю, – пожал плечами Максим.

– Ладно, герой нашелся! Ментами любой может напугать. Ты бы на кулаках с Митькой и Пашкой сошелся. Слабо, они тебя соплей пополам перешибут.

Парень агрессивен. Зол не только на весь мир, но и на себя. Вид у него отвратительный. Как ни странно, он не отталкивает, а взывает к состраданию, что ли.

– Пить надо меньше, – посочувствовал ему Максим.

– Все так говорят, – отмахнулся от него парень. – А что делать, если невмоготу?

– Лечиться.

– Лечиться? – Парень наконец сумел принять вертикальное положение. – Времени нет.

– Времени? – удивленно посмотрел на него Максим.

Бомж, пьяница, бездельник. А времени нет. Лучше бы сказал, что денег нет. Лечение от алкоголизма сейчас платное, хотя можно и задарма. Но это уже не лечение, а галочка в больничном листе.

– Ты думаешь, я конченый? – нахмурился парень. – Не-е, я не конченый. У меня целая история.

«История болезни». Максим усмехнулся.

– Ты не скалься.

Парень обиделся. На глаза вдруг навернулись слезы. Это понятно – алкаши публика слезливая.

– Ну ты это, не пыли. – Максиму все равно было жаль бедолагу. – Пойдем, я тебя пивком угощу.

– Не брезгуешь? – удивленно посмотрел на него парень.

Максим одет был стильно, во все новое. Опрятный, свежий. Даже волосы в вагонном сортире шампунем поутру вымыл. Длинные, чистые, шелковистые. Как в рекламе. Эдакий прикинутый чистюля.

– Нет, – покачал он головой.

Через десять минут они сидели в какой-то забегаловке, пили пиво. Арсений, как звали парня, с жадностью поглощал разваренные сосиски с горчицей. Оголодал, бедняга.

– Спасибо тебе, – одним глотком ополовинив кружку, сказал он Максиму. – Ты человек. Только не думай, и я не свинья. Просто случай. В последний раз я долго держался, целых две недели в рот ни-ни. Позавчера сорвался. Как понеслось! С Митькой и Пашкой скентовался. Два дня вместе бухали, все мои бабки прожрали. Сегодня я уже пустой, а они не врубаются, на опохмелку требуют. Короче, сам знаешь. А ты молоток. Про ментов классно придумал. Дело понятно. На Рэмбо ты не смахиваешь, куда тебе на Митьку с Пашкой с кулаками.

Превосходный комплимент, ничего не скажешь. Максим не обиделся. На Рэмбо он и в самом деле не тянет. Комплекцией не вышел. И вид у него совсем не грозный. С двумя бомжами он справился бы, это без проблем. Только Арсению ни к чему это знать. Вообще никому не надо. Да, он может и драться, и даже убивать, но ему больше не хочется быть демоном.

– Да уж, в наше время не схитришь – не проживешь, – сделал он философски задумчивые глаза.

– В наше время крутиться надо, иначе писец! Я вот, когда из запоя выхожу, на гитаре в переходе играю, песни пою.

– Интересно.

– Да ты че, это ваще класс! – У Арсения заблестели глаза. – У меня место свое в переходе законное. И время с утра до обеда, через день. Навар не то чтобы большой, но жить можно. А ты че это задергался? Может, и сам хочешь побренчать со мной? Ты в Москву, ваще, по каким делам?

– Сам не знаю. Просто приехал.

– Во, как и я. Год назад меня судьба аж из самой Читы сюда забросила. Счастья ищу. А нахожу пока только водяру. Ну ладно, чего это я о себе? Ты струны-то хоть дергать умеешь?

– Да вроде как.

– А че, давай, входи в состав. Сам видишь, я на рыло не красавец.

Да, видок у Арсения, конечно, не ахти. Но если синяки и ссадины сойдут, если умыть его, причесать, приодеть, дать пару недель отдыха на свежем воздухе, он будет выглядеть совсем неплохо.

– А ты красавчик. Бабы от одного твоего вида в экстаз войдут. И монета пойдет пожирней. Понимаешь?

– Я у тебя буду вроде приманки, – усмехнулся Максим.

– Ну да. Ты на самом деле играешь?

– И даже петь немного могу. Только не хочу я петь в переходе.

– Зря. С жильем у тебя, конечно, проблемы?

– Угадал.

– Будешь жить со мной.

В каком-нибудь гадюшнике, наверное.

– Комната у меня своя в коммуналке. Родной дед у меня там жил, полгода как почил в бозе. Меня наследником сделал. Комната, мебля кой-какая. И соседи. У-у, злющие, падлы!

Комната в коммуналке. Это совсем не худо. На первое время сойдет. А там Максим и жилье себе подешевле подыщет.

– Разберемся с твоими соседями, – подмигнул ему Максим.

– Ты их ментами, ментами напугай! – осклабился Арсений.

* * *

Арсений жил в Перове, не так уж и далеко от центра Москвы. В его комнате Максим оказался в первом часу ночи. Ему пришлось потрудиться. Приятель нажрался, как свинья, пришлось тащить его на себе. Донес. Открыл дверь его ключом. И тут же столкнулся нос к носу с какой-то женщиной. Огромная, как гора, и вширь, и в рост, слоновьи ноги, лицо красное. Стоит руки в боки. Глаза грозно сверкают. Сейчас выдаст! Но она промолчала. Посмотрела, что Арсений совсем никакой, сплюнула на грязный пол и направилась в свою комнату. На Максима едва взглянула.

Как Максим и ожидал, в комнате у его приятеля был полный разгром. Мебель старая, вся в пыли. Обои на стенах ободраны, местами просто газеты наклеены, пол грязный, по углам бутылки и окурки. На стене висит гитара. Воздух затхлый. Сто лет комнату не проветривали. Обитель холостяка и алкоголика, да еще и порядочного засранца. Ну ничего, будем жить.

Арсения он свалил на продавленную тахту. Сам снял со шкафа раскладушку, установил, бросил на нее какое-то одеяло и лег в одежде. Ему не привыкать.

Утром он проснулся от грозных окриков. Открыл глаза и увидел на пороге комнаты ту самую слоноподобную бабищу. Руки в бока, ноги на ширине плеч, рот под углом сорок пять градусов. И ругань.

– Долго ты еще издеваться над нами будешь, алкаш вонючий? Когда все это кончится, скотина ты безрогая?

И все в том же духе в течение нескольких минут. А весь сыр-бор из-за того, что Арсений тремя днями раньше не смыл за собой в сортире. Серьезная проблема, что ни говори.

Арсений лежал на спине, руки сложены на груди, глаза закрыты. На соседку ноль внимания. Как будто он ее не слышит.

– Козел ты, вот кто!

Бабища положила на него заключительное клеймо и исчезла.

– Сука! – процедил Арсений, когда дверь с грохотом закрылась.

И все, ни слова больше. Даже глаз не открыл.

– Стерва, это точно, – согласился Максим.

Арсений открыл один глаз, внимательно посмотрел на него. Узнает или нет, вспомнит ли?

– А-а, это ты!

Вспомнил, узнал.

– Если жить негде, живи у меня.

Глаз закрылся.

– Есть хочу. За продуктами пойду схожу.

Максим поднялся с раскладушки.

– Делай что хочешь. Только меня не тронь. Ваще не тронь. Как будто помер я. Мне из запоя выходить надо...

Арсений пролежал пластом два дня подряд. Ни единого слова не произнес. Только пить время от времени просил. Ничего не ел. Сон, голод и абсолютный покой – это, по его убеждению, было наилучшим средством для выхода из запоя.

На третий день он встал рано утром, помылся, побрился, сменил белье, достал откуда-то чистую рубаху и брюки. Приоделся, стал похож на человека.

– Поесть бы, – жалобно посмотрел он на Максима.

Через полчаса на столе появились хлеб, консервы, колбаса, чайник с кипятком.

После завтрака Арсений завел разговор о своей работе в подземном переходе. Хотел сманить с собой Максима, но того ничуть не прельщала перспектива просить подаяния под самопальную музыку. Нищенством и папертью попахивало. Однако сыграл на гитаре. Арсению понравилось. Еще и спел. Его новый друг не пришел в восторг.

На следующий день Максим слушал, как поет Арсений. В подземном переходе на своем законном месте. Голос у него сильный, легко вытягивает верхние ноты. Еще бы отшлифовать его как следует, придать лоск, был бы высший класс. Только Максим его недолго слушал. В переходе он наткнулся на объявление о работе. Фирме требовался охранник. Зарплата высокая. Как раз то, что ему необходимо. Он отправился по указанному адресу.

Офис фирмы «Мегаполисфарм» размещался в старинном отреставрированном здании в центре столицы. Два этажа, пластиковые оконные рамы, до блеска надраенные стекла, мрамор и позолота у входа, даже швейцар в униформе на ступеньках. Он еще только подходил, а уже почувствовал запах больших денег. Наверное, зря он сунулся сюда. Фирма солидная. Вряд ли его возьмут на место без рекомендации. А вдруг?..

Он видел, как напротив парадного входа остановился роскошный «Линкольн». Швейцар только его и ждал. Он пулей метнулся к машине, распахнул дверцу. Из машины выбрался невысокого роста, плотно сбитый мужчина в малиновом пиджаке и очках в золотой оправе. Вслед за ним показалась симпатичная ухоженная женщина лет тридцати пяти. В дорогом строгого покроя костюме она выглядела великолепно. Выходя из машины, на швейцара даже не взглянула. Она вообще ни на кого не смотрела. Как будто ни впереди, ни по обе стороны от нее никого не было. Она взяла мужчину под руку и вместе с ним стала подниматься по ступенькам в здание офиса.

И тут она заметила Максима. Зима в ее глазах на какой-то миг уступила место весне. Она задержала на нем взгляд, для этого ей пришлось даже полуобернуться на ходу. Обернулся и ее спутник. Он посмотрел сначала на женщину – с удивлением, затем на Максима – с интересом. Все это длилось несколько мгновений. Потом оба скрылись в дверях. Следом за ними исчез и швейцар. Максим немного постоял и стал подниматься по ступенькам.

На входе его остановил здоровенный парень в черных брюках и белой рубахе с галстуком.

– Вы куда? – не очень вежливо спросил он.

– Да вот, по объявлению.

– По какому объявлению?

– Вам охранник требуется?

– Охранник? – окинул его пренебрежительным взглядом здоровяк. – Вообще-то охранник нам нужен, но ты нам не подойдешь.

– А ты что, здесь самый главный? – усмехнулся Максим.

– А ты что, здесь самый умный? – в тон ему ответил парень.

– Был бы умным, в охранники не подался.

– Не-е, ну ты грубишь. Слушай, шел бы ты отсюда, пока цел, а?

Максима этот грубиян не испугал. Но ему расхотелось работать охранником в одной с ним упряжке. Он повернулся к здоровяку спиной и неторопливым шагом двинулся в обратную сторону.

Только далеко не ушел. Его нагнал тот самый охранник.

– Эй, постой! – окликнул он.

– Чего тебе? – разворачиваясь к нему лицом, спросил Максим.

Он приготовился дать отпор, если понадобится. Но выражение лица у здоровяка было вполне миролюбивым.

– Тебя это, зовут.

– Кто?

– Да сам босс.

– Меня?

– Ну да. Пошли, у него есть для тебя работа.

Максим пожал плечами и пошел за охранником. Вместе с ним он вошел в здание офиса, ступая по мягкой ковровой дорожке, поднялся по мраморной лестнице на второй этаж. Его провели в какую-то комнату, усадили в кресло и велели ждать. Чтобы не скучал, выложили перед ним на столик стопку журналов с глянцевыми обложками.

Пришли за ним не раньше чем через час.

– С вами хочет поговорить Станислав Борисович, – сухо улыбнулась ему яркой внешности девица с ногами от темечка. – Пойдемте, он вас ждет.

Девица оказалась секретаршей генерального директора фирмы. Эффектно покачивая бедрами, она провела его чрез приемную и впустила в просторный кабинет. Мужчина в малиновом пиджаке сидел, развалившись, в глубоком кресле и о чем-то разговаривал по телефону. Это и был Станислав Борисович. Едва глянув на Максима, он жестом пригласил его занять свободное место напротив себя.

Максим ждал недолго. Телефонная трубка была водружена на место, и мужчина в золотых очках переключил на него все свое внимание.

– Вы, я так понял, насчет работы? – спросил он, с интересом разглядывая его.

– Да, хотел бы у вас охранником устроиться.

– А у вас есть опыт подобной работы?

– Нет. Но у меня отличные рекомендации.

– Да? От кого?

– От командования части, где я служил. У меня хорошие характеристики.

– И где же вы служили?

– Армейский спецназ.

– Это можно проверить. Машину водить умеете?

– Да, и неплохо.

В последнее время ему пришлось достаточно много провести времени за рулем «Нивы», их с Толиком машины. Водителем-асом он, конечно, не стал, но ездил умело.

– Опыт работы есть?

– Нет, водителем я никогда не работал. И даже права у меня с категорией «С».

– Ну, права – это ерунда. Главное, они есть, а категорию можно любую открыть, если, конечно, захотеть.

Мужчина вроде как задумался.

– В общем, я могу взять вас водителем-телохранителем. Ваш оклад будет составлять тысячу долларов в месяц. Идет?

Максима такая зарплата вполне устраивала.

– Да, я хотел бы получить у вас работу.

– Ну, тогда небольшая проверочка, и считайте, что вы в штате моей домашней прислуги.

– Домашней прислуги? – удивился Максим.

– А что тут такого? Будете личным водителем моей супруги. Она уже давно хочет иметь личного шофера.

Максим знал, как реагируют на него женщины. Он притягивает их к себе, как свет мотыльков. И если не все, то многие готовы лететь к нему, мечтая оказаться в его постели. Станислав Борисович вряд ли был настолько слеп, чтобы не понимать, насколько он опасен для женщин. Однако он не только не гонит его от своей жены, а, напротив, пригласил к себе, чтобы предложить место ее личного водителя. Странно все это.

Облако дыма рассеялось – перед ней появился красавец с длинными черными волосами. Он был совершенно голый. Дарье Алексеевне стало стыдно. Она попыталась отвести от него взгляд, но какая-то сила не позволяла ей сделать это. Красавец приближался к ней. Он улыбался, его синие, бездонной глубины глаза завораживали, наполняли каждую клеточку ее тела непреодолимым желанием. Когда он вплотную подступил к ней и принялся раздевать ее, она даже не шелохнулась. Одежда лежала на земле. Она стояла перед ним нагая. Щеки горели от стыда, душу переполняло возмущение, но она ничего не могла с собой поделать. Красавец улыбнулся еще ярче и прижался к ней всем телом. От одного только прикосновения она испытала невероятной силы оргазм. Тело ее напряглось, задрожало, кровь в жилах превратилась в огонь, из груди вырвался тягучий стон, и она... проснулась.

Дарья Алексеевна села на кровати, огляделась. Просторная, богато отделанная спальня. Пустая и неуютная. Черноволосого красавца нет и в помине. Она тяжело и в то же время облегченно вздохнула.

Ее муж импотенцией не страдал, но к жене его не тянуло. Да и ей, если честно, не был он интересен. По обоюдному согласию они спали в разных комнатах. Она женщина, ей нужен мужчина; только никто так не думал, кроме нее самой. Для всех она была женщина-лед. Кроме мужа, она не подпускала к себе и близко ни одного мужчину. Никогда не изменяла ему и не собиралась изменять впредь. У нее строгие моральные принципы, и она будет следовать им, как бы ни сопротивлялась им оголодавшая плоть.

Дарья Алексеевна закончила фармацевтический институт, некоторое время проработала в аптеке, после чего головокружительная карьера забросила ее в министерство. Там она быстро обросла нужными связями. Ее муж Станислав к этому времени основал свой небольшой кооператив, начал развивать дело. У них появились деньги. В начале девяностых Дарья Алексеевна помогла мужу пробиться на мировой рынок лекарств. Он начал завозить в Россию импортные препараты. Товар сбывался легко и быстро. Росли обороты. Лекарства завозили все большими партиями. Но дело Станислава рухнуло бы, откажи ему Дарья в своей поддержке. Слишком многое было завязано на ней.

В последнее время Станислав обрел самостоятельность. Теперь у него свои постоянные иностранные поставщики, отлажены связи внутри страны. Сейчас он как бы на старте – мощный рывок вперед, и он займет ведущие позиции в отечественной фармацевтике. Все бы ничего, но чем дальше он уходит от нее в бизнесе, тем меньше сила их взаимного притяжения. Они уже больше не нуждаются друг в друге. Любви нет – она это понимала. У них не было детей, и это еще больше отдаляло их друг от друга. Станислав мог запросто обойтись без нее.

Утром она проснулась, как всегда, в семь. Позанималась на тренажерах, привела себя в порядок и вышла к столу. Станислав сидел за столом и читал газету. На нее он не обратил никакого внимания. И лишь когда подали горячее, он соизволил взглянуть на жену.

– Ты сегодня со мной или как?

– Нет, у меня свои дела, – сухо ответила она.

– Ну как знаешь, – с явным облегчением вздохнул Станислав.

Его раздражало, когда она лезла в его дела. Когда-то дела были общими, но тех времен уже не вернешь. Сейчас у каждого свое. И вообще они стали чужими людьми.

– Дорогая, помнишь, у нас как-то был разговор о твоем личном водителе?

Этот разговор она помнила. В отличие от многих владельцев автотранспорта Дарья Алексеевна не любила сама ездить за рулем, но муж как-то не очень стремился к тому, чтобы нанять ей персонального водителя. И теперь вот сам завел разговор об этом.

– Да, помню.

– Я нашел тебе водителя. Классный парень.

Глаза Станислава лукаво блеснули. И скоро Дарья Алексеевна поняла почему. За рулем своего «Мерседеса» она обнаружила того самого парня, который снился ей сегодня во сне.

Его же она видела недавно у входа в офис мужа. Кажется, она тогда не удержалась и неосторожно задержала на нем свой взор. Даже Станислав заметил. И, помнится, взглянул на этого парня. Он понравился ей так, что она даже потеряла контроль над собой, – и муж это заметил. Поэтому парень теперь у нее в услужении. Неужели Станислав хочет совратить ее? Совратить при помощи синеглазого красавца. Он и она станут любовниками, и люди Станислава заснимут постельные сцены на пленку. Тогда при разводе муж может диктовать свои условия.

Станислав даже не заикался о разводе, но мысль об этом незримо витала над ним, и Дарья Алексеевна ее улавливала. Вот почему так быстро у нее в голове выстроилась логическая цепочка намерений мужа.

Муж сам бросает ее в объятия другого мужчины. Как это гнусно! И как глупо с его стороны. Неужели он считает ее полной дурой? Если так, то он в этом раскается.

* * *

Прежде чем сесть за руль машины, на которой ездила жена босса, Максим два дня потренировался на другом «Мерседесе». Машина мощная, скоростная, приемистость высокая не в пример «Ниве». Но он быстро обуздал ее. И свободно, без напряжения мог ездить на ней по самым оживленным московским улицам. Жена босса осталась довольна.

Дарья Алексеевна произвела на Максима приятное впечатление. Это была та самая женщина, которую он видел, когда стоял у входа в офис «Мегаполисфарм». Как и тогда, она нет-нет да и кидала на него горячие взгляды. Но вовсе не для того, чтобы разжечь в нем ответный огонь. Было видно, что она женщина строгих правил. Если она даже хочет его, то никогда не пойдет на поводу у своих желаний. И это хорошо. Максиму вовсе ни к чему быть секс-мальчиком для богатой дамы.

Его рабочий день нельзя было назвать напряженным. Утром он привозил Дарью Алексеевну на работу в министерство и целыми днями отдыхал на стоянке. Иногда отвозил ее в офис к мужу. На два-три часа, не больше. Потом или в министерство, или прямым ходом домой. Полмесяца проработал у нее, и ни разу она не возвращалась домой позже шести вечера. На ночь, на презентацию или в театр она никогда не выезжала без мужа, и в этих случаях пользовалась его лимузином. Суббота и воскресенье у Максима выходные – красота. И за все это он будет иметь штуку баксов в месяц. Совсем неплохо. Одно неудобство – к «господскому» дому, роскошному особняку на Рублевском шоссе, утром и обратно вечером приходилось добираться своим ходом. Но Максим не унывал. Работа у него хорошая. Через год он запросто купит себе машину. Может, даже раньше, если будет снимать не квартиру, а комнату с хозяйкой. В этом случае он сможет откладывать побольше денег.

Пока он жил с Арсением, но уже давно подумывал о собственном жилье. Наверное, пришла пора заняться его поисками.

* * *

– Станислав Борисович, к вам Проходко, – сообщила секретарша Людочка.

– Пусть войдет.

В кабинет вошел невысокого роста худощавый мужчина с лисьим взглядом. Улыбка подхалима, взгляд подлизы. Всем своим видом он как бы давал понять, что боготворит своего шефа.

– Цветы передал? – пренебрежительно глядя на него, спросил Станислав Борисович.

– Обижаете, Станислав Борисович! Все в лучшем виде.

– А она?

– Вернула обратно, – Проходко скорчил трагическую мину.

– Завтра повторишь. Все, иди.

И завтра, и послезавтра он будет продолжать осаду неприступной крепости по имени Вика. Эта девушка с ликом ангела и фигурой богини целиком и полностью захватила его воображение. Уже почти три месяца он постоянно думает о ней, из-за нее у него плохо со сном, пропал аппетит, и на жену совсем нет настроения.

Кстати о жене, о Даше. Из-за нее он не может обладать Викой, этим земным чудом.

Вика училась в стоматологическом институте, в этом году закончила третий курс. Их пути пересеклись чисто случайно. И он как мальчишка втюрился в нее. Цветы посылал ей каждый день, назначал свидания. И все без толку. Нет, нет, нет.

«Я не святая, – сказала она ему как-то раз. – В моей жизни были мужчины. Но у меня есть правило – никаких отношений с женатыми мужчинами».

Тонкий намек на толстые обстоятельства. Разводись с женой, тогда я, возможно, буду твоей. Возможно. Может, она вовсе и не это имела в виду. Но мысль развестись с Дарьей крепко засела у него в мозгу. Ради Вики он готов на все.

Когда-то они с Дарьей составляли прекрасную пару. Но реки текут – все меняется. Любовь ушла, осталась привычка. И еще совместный бизнес. Дарья, можно сказать, поставила его на ноги. Теперь он может обходиться без нее. Это, конечно, не повод бросать ее. Но в его жизни появилась Вика. Дарья уже не существует.

Станислав Борисович считал себя богатым человеком. Со временем он станет во сто крат богаче. Однако он не хотел терять то, что имел уже сейчас. А при разводе с Дарьей терял ровно половину, если не больше. Ведь его состояние нажито совместно с ней. При определенных обстоятельствах Дарья не будет упорствовать и согласится получить лишь четверть его собственности, а то и меньше. Для этого нужно всего лишь скомпрометировать ее. Нужно, чтобы у нее был любовник. Вся беда в том, что она лед-женщина, ее не интересуют мужчины. Может, она и не прочь перепихнуться на стороне, но никогда на это не пойдет. Безупречная репутация прежде всего. Вот по этой репутации и будет нанесен удар, если он заснимет ее в постели с любовником и обнародует компромат. Этого, конечно же, не случится, если она примет его условия при разводе. Банальный шантаж, и никаких проблем.

Он уже нашел человека, который в состоянии совратить Дарью. Это ее личный водитель. Не укрылась от его внимания та искра, которая проскочила между ними, когда она впервые увидела его. Он сработал четко и быстро. Максим Катанов теперь при ней. Дарья тащится от него. Недалек тот час, когда между ними проскочит не только искра. Он нанял двух суперпрофессионалов, которые пасут их, и когда это случится, они зафиксируют все на пленку. Эти ребята могут все.

* * *

Вика прекрасно понимала свою маму. Они живут с ней вдвоем в трехкомнатной квартире. Отец умер в прошлом году от инсульта. Она учится, получает копеечную стипендию. Мама доцент МГУ, зарплата у нее невелика. А в квартире пустует комната. Почему бы ее не сдать? Вот мама и дала объявление. Теперь ждет, кто на него откликнется. Просит она сто долларов в месяц. Вполне приемлемая цена по столичным меркам. К их семейному бюджету это будет значительный довесок.

Но понимать маму – это одно, а вот терпеть постороннего человека в доме – совсем другое. Пользоваться бог весть с кем одним санузлом, постоянно сталкиваться в коридоре, на кухне, изображать на лице дежурную улыбку. Не нравится ей все это, но против мамы не пойдешь. Она у нее кремень, сказала как отрезала.

Они сидели на кухне, пили чай. Вечер, каникулы. Самое время отдыхать где-нибудь на море с друзьями или закатиться на какую-нибудь тусовку. Но она сидит дома. Так нужно.

– Вика, только честно, как ты относишься к Станиславу Борисовичу? – ни с того ни с сего спросила вдруг мама.

Об этом дяденьке она как раз сейчас и думала. Типичный новый русский. Малиновый пиджак, часы «Ролекс», сотовый телефон, только вместо «Мерседеса» – «Линкольн». И внешность не отталкивающая. Он увидел ее из окна своего лимузина, с тех пор намертво прилип к ней. В любви объяснялся, цветы дарил охапками, весь мир готов был бросить к ее ногам. Все хорошо, только один у него недостаток. Женат. Таким он ей не нужен.

У нее в жизни были мужчины, с двумя она спала. И комплексами по этому поводу не мучилась. Это вовсе не значит, что ее устраивала перспектива стать любовницей и содержанкой «нувориша». Да, в этом случае у нее будут деньги, квартира, машина. Станислав Борисович ничего для нее не пожалеет – она была в этом уверена. Только тогда она перестанет уважать себя, сама себе станет противна. А вот выйти замуж за богатого – это она не прочь. И похоже, Станислав Борисович готов развестись с женой и связать себя браком с ней. Значит, надо поддерживать огонь в его влюбленном сердце. Нельзя расслабляться, сдавать свои позиции. Ее сила в недоступности. При этом нужно избегать встреч с другими мужчинами. Перебарщивать нельзя – так подсказывало ей женское чутье.

Вика играла со Станиславом Борисовичем. Фактически она разбивала чужую семью, но угрызений совести не чувствовала. Почему она, собственно, должна упускать свой шанс?

– Мама, ну какая тебе разница? – вяло отозвалась она.

– Как какая? Ты сводишь его с ума, мучаешь его.

– Сама в этом виновата.

– Я?!

– Зачем ты меня родила такой красивой?

Вике неприятен был этот разговор, и она свела его к шутке.

– Ну вот, во всем я виновата! – всплеснула руками мама.

В это время в дверь позвонили.

– О, это, наверное, по объявлению.

Мама вмиг забыла о Станиславе Борисовиче и пошла открывать дверь.

– Извините, я, наверное, должен был предварительно связаться с вами по телефону, – услышала Вика из кухни приятный мужской голос. – Но мне неоткуда было позвонить.

– Да какая разница? Проходите, смотрите.

Потенциальный квартирант и мама прошли в комнату. Вика вышла в коридор. Ей почему-то интересно было узнать, что будет дальше.

– Комната отличная, – говорил мужчина.

– Это обойдется вам в сто долларов в месяц.

– Меня это устраивает.

– У вас есть московская прописка?

– Нет.

– Надеюсь, вы не имеете планов прописаться на нашу с дочерью жилплощадь?

Мама начинает ставить условия. Но разве можно иначе?

– Нет, конечно.

– И еще – никаких друзей и женщин.

– Даже пить не буду.

– Тогда считайте, что мы договорились.

Через минуту уже состоявшийся квартирант уходил, чтобы завтра приехать с вещами. Вике любопытно было взглянуть на него. И она взглянула.

Синеглазый красавец с длинными черными волосами обладал мощным сексуальным биополем. Она только глянула на него, и тут же попала в плен его обаяния. Опрятный, ухоженный, идеально выбритый. Взгляд мягкий, на губах застенчивая улыбка. Но в нем чувствовался сильный, волевой характер. Одним словом, настоящий мужчина.

С таким квартирантом она не прочь встречаться в коридоре, в кухне. А еще лучше в его комнате. Она поймала себя на этой мысли и не почувствовала никакого стыда. Побыть наедине с этим красавцем – такое желание вдруг показалось ей вполне естественным. А что естественно, то не безобразно.

* * *

Илью Галатеева Дарья Алексеевна знала со школьных лет. В параллельных классах учились. Он даже пытался ухаживать за ней. До романа дело не дошло, зато у них сложились дружеские отношения. И после школы они нет-нет да встречались.

Илья работал в милиции, в уголовном розыске. Потом ушел на вольные хлеба. Содержит частное сыскное агентство. Именно поэтому она к нему и обратилась.

– Илья, веришь ты мне или нет, но я хочу, чтобы ты установил наблюдение за моим мужем.

– Почему я не должен тебе верить? Обманутые жены, обманутые мужья – этим, в сущности, я и живу, – не очень весело улыбнулся он.

– Заплачу по полной стоимости, даже премиальные установлю. Но ты мне должен обещать полную конфиденциальность.

– Я тебя, Даша, понимаю. Будь уверена, тебя я не выдам ни при каких обстоятельствах. А твоим мужем займусь лично.

– Мне нужна полная о нем информация: чем он занимается, кроме работы, есть ли у него любовница, кто она такая, где живет.

– Досье будет полное, не сомневайся.

Дарья Алексеевна и не сомневалась.

* * *

Суббота, выходной день. Настроение отличное. Вчера он получил первую свою зарплату. Полторы тысячи долларов. Оказывается, ему положены еще и премиальные. Не год, а полгода, и у него будет своя машина.

Максим встал с кровати, сделал плотную зарядку, взял полотенце и вышел в ванную.

Он снимал комнату в трехкомнатной квартире. Тепло, светло, мухи не кусают. Обои на стенах аккуратные, мебель почти новая. И за все это удовольствие – сто долларов в месяц. Совсем неплохо. Хозяйка свой нос в его дела не сует. Впрочем, он и ведет себя тихо – его упрекнуть не в чем. Зато дочь хозяйки с каждым днем интересуется им все активней.

Вика, можно сказать, эталон женской красоты. Только она его почему-то не волнует. Взаимного притяжения между ними не установилось. Она к нему тянется, а он к ней нет. И это, похоже, жутко ее расстраивает. Даже жаль девчонку.

Он зашел в ванную комнату, закрыл за собой дверь, разделся и полез в ванну. Первым делом надо принять душ, а затем все остальное. В комнату к себе он вернулся не скоро. А там его ждал сюрприз в виде Вики. Она сидела в кресле, положив ногу на ногу. Халатик на ней короткий – только трусики прикрыты. Может, под ним и нет никаких трусиков. Нет, нет и нет. Вика, может, и положила на него глаз, но до непристойностей дело не дойдет. Слишком хорошо она знает себе цену, и в распущенности ее не обвинишь. Но что она делает в его комнате?

– У тебя сегодня выходной? – спросила она, вставая.

– Вообще-то да.

– И мне тоже никуда не надо. Может, прогуляемся?

Он просто не мог ей отказать. Через час они уже катались по городу. Вика отлично знала Москву. На правах коренной москвички она решила показать ему парадную сторону столицы. Они побывали на Красной площади, заглянули в Третьяковку. На остальное не хватило ни сил, ни времени. Договорились на завтра. Максиму хотелось побывать везде. В общей сложности он в Москве полгода. Знает в основном только бандитские ее достопримечательности, теневую сторону столичной жизни. А тут пионерская экскурсия-ликбез и такой красивый гид. Почему он должен отказываться?

Вечером они ужинали в «Арбате». Максим копил на машину, но не до такой же степени, чтобы зажать ресторан. Он не скупился. Домой они возвращались на такси и под мухой. Всю дорогу Вика прижималась к нему, и он ее не оттолкнул.

– Мамы сегодня не будет, – загадочно улыбнулась Вика, когда они вошли в квартиру.

Максим уже знал, что произойдет, и не стал сопротивляться естественному ходу событий.

В постели Вика была хороша.

* * *

Близился вечер. Станислав Борисович отдавал последние на этот день распоряжения. Скоро домой. Но сначала Людочка. Вот и она, знает свое время.

– Станислав Борисович, вам кофе с пирожным или нет? – мелодично пропела секретарша, вплывая в кабинет.

Натуральная секс-бомба, только глянешь на нее – и внутри все взрывается.

– Ну а как же, конечно, с пирожным, – он раздевал ее взглядом.

– Ох, Станислав Борисович, я так рада, я так рада, – заворковала она, закрывая дверь на ключ. – Ваши вкусы не меняются.

Покончив с дверью, она подплыла к нему, встала перед ними на колени и начала расстегивать ему ширинку. Кофе ему, а пирожное ей.

Максим вез Дарью Алексеевну домой. Сегодня ее глаза не просто горели, а пыхали жаром. Она хотела отдаться ему, и это не могло укрыться от его опытного взгляда. Лучше бы, конечно, обойтись без приключений. Ему вполне хватало Вики. Уже три дня прошло с тех пор, как они остались ночью наедине. Вчера она снова побывала в его постели. Опыта и умения у нее никакого, но возбуждает она сильно. Большего ему, пожалуй, и не нужно.

– Поверни здесь, – тихо сказала Дарья Алексеевна.

Максим послушно отклонился от маршрута и свернул на Молодогвардейскую улицу. Затем, опять же по указанию патронессы, выехал на Ельнинскую. И вот они во дворе какого-то дома.

– Пойдем, посмотришь, какую я квартирку себе присмотрела, – пожирая его плотоядным взглядом, сказала Дарья Алексеевна.

Ну вот, началось. Максим послушно вышел из машины.

Квартира обыкновенная. Однокомнатная, простенький ремонт, заурядная мебель. Телевизор в углу с видаком. Впрочем, для тайных свиданий квартира подходила вполне.

– Присаживайся, – с видом хозяйки Дарья Алексеевна показала ему на кресло. – Будем смотреть кино.

Он ожидал, что она кинется ему на шею, но она даже не обращала на него внимания. Вставила в видак кассету, включила телевизор и углубилась в действо начавшегося фильма. Максим ничего не понимал.

– Тебе понравилось? – спросила она, когда кассета прокрутилась.

Он не понял, понравился ему фильм или нет, даже не запомнил его название.

– Не знаю.

– Это Феллини, ты еще до него не дорос.

Так, она еще и умничает.

Не взглянув на него, она вышла из квартиры. Ничего не понимая, он поплелся за ней.

На следующий день все повторилось. Квартира, видак, кино. Только на этот раз был американский боевик: это, мол, как раз для тебя. Но Максим к таким фильмам был равнодушен: слишком уж нереальные они какие-то. На этот раз между ним и Дарьей Алексеевной тоже ничего не произошло. Зачем она его сюда водит? Странная какая-то женщина.

* * *

...Станислав Борисович взял кассету, вставил ее в «Панасоник», откинулся в кресле. На экране высветилась комната в квартире. Его жена и ее водитель. Сидят себе спокойно и смотрят телевизор. Если бы порнуха какая-нибудь там крутилась, он бы понял: разогреваются голубчики. Но шел самый обыкновенный «мордобойчик».

Станислав Борисович ждал, когда же он и она займутся друг другом, но они все сидели в креслах и смотрели фильм. Чертовщина какая-то!

Дверь в кабинет открылась внезапно, и на пороге появилась Дарья. Станислав Борисович едва успел нажать на выключатель пульта дистанционного управления.

– Что, ничего? – с сарказмом в голосе спросила она и подошла к нему.

– О чем ты, дорогая? – спросил он с самым невинным видом.

– А ну включи-ка телевизор, включи!

– Да он это, сломался.

– Это ты своей секретарше скажи, – ядовито усмехнулась она.

«При чем здесь Людочка?»

Дарья забрала у него пульт и включила телевизор.

– Не жди, продолжения не будет. Мы сейчас посмотрим с Максимом боевик, и он отвезет меня домой, – прокомментировала она сцену с экрана телевизора.

– Каюсь, я следил за тобой, дорогая, – начал выкручиваться Станислав Борисович. – Уж больно подозрительным показался мне твой водитель. Но я рад, что у вас с ним ничего не было.

– А у тебя неплохо получается, – сказала она, не отходя от телевизора.

– Что?

– Врать неплохо получается. – И жестко: – Ты специально нанял Максима, думал совратить меня. Не вышло, дорогой!

Станислав Борисович чувствовал себя полным идиотом.

– Ты хочешь развестись со мной, я это уже давно это поняла. Ну так давай разойдемся, в чем проблемы?

Он молчал. Она продолжала:

– Половина имущества тебе, половина мне. Это было бы честно. Но ты оказался мерзавцем, полным ничтожеством. О какой честности может идти речь? Я заберу у тебя две трети.

– С каких это хренов? – не удержался он от грубости.

– Что, дар речи вернулся? – с издевкой спросила она. – А заговорил-то как. Слушать противно!

– А ты не слушай. Короче, раз все так обернулось, давай подадим на развод, а дальше все как решит суд.

– На суде я тебя опозорю. Ты ведь изменял мне.

– Я?! Тебе?! Изменял?!

Дарья на это ничего не ответила. Она всего лишь достала из сумочки видеокассету и вставила ее в видеомагнитофон.

Станислав Борисович увидел Людочку. Она стояла перед ним на коленях и с комсомольским энтузиазмом исполняла ему минет.

– Ловко ты обошла меня, – от души рассмеялся он. – Можешь показать это на суде. А я докажу, что Людочка сама совратила меня. Она сама это подтвердит. И вообще, секс с секретаршей – это не измена.

– Ты совсем выжил из ума, милый, – посмотрела на него сочувствующим взглядом Даша. – Надеюсь, ты не заявишь на Людочку в милицию?

Она откровенно издевалась над ним.

– Нет, я заявлю на тебя. Ты уклоняешься от исполнения супружеского долга, – уколол он ее в ответ. – За это тебя стоит привлечь к суду. Кстати, именно поэтому мне приходится заниматься сексом с другой.

– А Вика?

– Что Вика? – внутри у него все передернулось.

– Ты ведь не занимаешься сексом с ней. Ты только даришь ей цветы. Да еще какие!

Она знает и про Вику. Стерва!

– Это мое сугубо личное дело! – побагровел Станислав Борисович.

– Никто этого и не отрицает. Кстати, насколько я поняла, ты намерен жениться на ней.

– Да! Она будет моей, чего бы это мне ни стоило. Я никогда и никого так не любил, как ее. Ты и грязи из-под ее ногтей не стоишь!

– Неужели? А у нее что, грязь под ногтями? – рассмеялась Дарья.

Станислав Борисович сейчас готов был придушить ее.

– Не смей так говорить о святом! – закричал он.

– Да не нервничай, – продолжала она издеваться над ним. – Стресс в твоем возрасте вреден. На потенцию, говорят, влияет, а у тебя скоро будет молодая жена. Впрочем, ты ей не больно-то будешь и нужен. Ее и другой ублажит.

– Не знал я, что ты такая гадина. Змея подколодная!

– Да, змея. И сейчас я больно тебя ужалю.

Она включила магнитофон в режим ускоренной перемотки. Скоро появилось изображение.

Станислав Борисович увидел белокурую женщину с идеальной фигурой. Она стояла у окна к нему спиной совершенно голая. У него даже дух захватило. Вот она поворачивается к нему. Глаза у него полезли на лоб. Да это же Вика! Она ослепительно улыбнулась и сделала несколько шагов вперед. Включилась другая камера. И он увидел широкую постель. На ней спиной к нему сидел молодой парень с длинными черными волосами. Его обнаженное тело наполовину скрывала простыня. Вика подошла к нему и упала в его объятия. Они долго целовались, а потом он лег на нее.

– Выключи! – затыкая уши, чтобы не слышать стоны блаженства, закричал Станислав Борисович.

Дарья послушно выключила видак.

– Ну что, доволен? – жестоко усмехнулась она.

– Ты не должна была этого делать! – выдавил он из себя, обхватывая голову руками.

Вика ему изменяет. Она спит с каким-то парнем. Но ведь этого не может быть! Значит, может. Горе ему, горе!

– Твоя Вика не шлюха. У нее просто есть парень, она девушка взрослая и современная. Возможно, когда мы с тобой расстанемся, она выйдет за тебя замуж. И возможно, не будет тебе изменять.

– Да, она выйдет за меня замуж, да, она не будет мне изменять.

Все правильно, Вика не шлюха. Просто у нее есть парень. И надо быстрее забрать ее от него. Тогда все будет хорошо.

– Эту кассету я тебе оставляю, но у меня есть копия. Если ты не отдашь мне две трети всего, что мы с тобой имеем, я опозорю твою будущую жену на весь свет.

Вот тварь!.. В порыве гнева Станислав Борисович вскочил с кресла и бросился к жене. Но его остановил маленький пистолет, появившийся у нее в руках.

– Тебе не стоит меня трогать. Я змея, – ее взгляд был полон яда. – И кусаюсь смертельно.

– Сука ты! – В полном бессилии он опустил руки и упал в кресло.

– Итак, я забираю две трети.

Она еще раз ужалила его взглядом и вышла из кабинета.

Некоторое время Станислав Борисович сидел без движения, тупо уставившись в незримую точку в полу. Затем он стряхнул с себя оцепенение и включил видак. Его душил гнев, когда он увидел, как черноволосый красавчик мнет под собой тело самой красивой девушки в мире. Стоп! Да это же Максим, водитель его суки-жены!

Он выключил видеомагнитофон и откинулся в кресле. Все встало на свои места.

Этот козел и Дарья в сговоре. Они нарочно уедининялись в квартире, где его пронырливые спецы установили скрытые камеры. Они обвели его вокруг пальца. Но этого мало. Этот урод совратил Вику. Конечно же, по замыслу Дарьи. Эта змея хочет забрать у него почти все!

Они оба жестоко поплатятся за свою подлость.

* * *

Для бандитского авторитета Алтына связь с владельцем «Мегаполисфарм» имела немаловажное значение. У этой фирмы была государственная «крыша». Но кое-что перепадало и Алтыну. За услуги владелец фирмы платил немалые гонорары и готов заплатить в очередной раз.

Они сидели в сауне, пили пиво. Были приняты все меры предосторожности – подслушать их разговор не мог никто.

– Надо убрать мою жену, – сказал ему Станислав.

– Твою жену? – удивленно посмотрел на него Алтын.

– Да. Сработаешь под суицид. Не вынесла, мол, бедная, измены мужа. Но это уже мои проблемы.

– И сколько ты предлагаешь?

– Задаток – пятьдесят тысяч долларов. Если все будет как надо, получишь еще двести штук.

– Круто! – Алтын не мог скрыть восторга.

– Задаток получишь завтра.

– Считай, что ты уже вдовец. Может, выпьем за упокой твоей жены?

Алтын достал бутылку водки, распечатал ее и плеснул себе в кружку с пивом. Водка без пива – деньги на ветер. Станислав, однако, так не думал. От «ерша» он отказался. И поминать жену не стал.

– Помянем, когда придет время. – Он сделал большой глоток и поставил кружку на стол. – Моя жена – это еще не все. Надо одного козла наказать.

В его руках появилась фотография какого-то красавчика.

– Водитель моей жены, – пояснил Станислав.

– Его тоже того? – Алтын провел пальцем себе по горлу.

– Да. Это должно выглядеть как хулиганский наезд. Пусть твои пацаны подкараулят его где-нибудь в темном переулке и отобьют ему весь ливер.

– Без проблем.

– За него получишь десять штук.

– Всего-то?

– За это дерьмо я больше дать не могу.

– Как знаешь, – пожал плечами Алтын.

– У меня все.

Станислав встал и начал одеваться. Все, разговор закончен. Но Алтыну было в кайф пить и без него. Сейчас появятся девочки и достанутся только ему одному.

* * *

Максим возвращался с Викой с диско-шоу. Побаловались коктейлями, косточки под музыку растрясли. Пора домой. Сегодня они будут спать в разных постелях – мама дома.

– Может, снимем номер в гостинице? – робко предложила Вика.

– Я обещал Маргарите Сергеевне привезти тебя ровно в одиннадцать.

Он не имел привычки нарушать обещания.

– Как знаешь, – пожала она плечами.

Они взяли такси и через несколько минут въехали во двор их дома. Максим расплатился с водителем, взял Вику за руку и вместе с ней направился к подъезду.

– До одиннадцати еще семь минут, – весело сообщила она. – Пойдем в беседку, там никого нет.

Он послушно последовал за ней и через минуту ощутил вкус ее губ. А еще через минуту услышал за спиной грубый голос.

– Закурить дай, в натуре? – Это обращались к нему.

Максим обернулся. У входа в беседку стояли три стриженных наголо качка. Все трое были в кожаных куртках.

– Пожалуйста, – Максим достал пачку «Мальборо» и протянул им.

В ней как раз оставалось три сигареты. Пусть забирают все. И проваливают.

– А бабу свою дашь? – ухмыльнулся один из троицы, забирая сигареты.

– Она на троих не делится, – напрягся Максим.

– Кто тебе такое сказал? – рассмеялся второй. – Очень даже делится. Щас мы тебе покажем.

Он отодвинул Максима в сторону и направился к Вике.

– А это тебе! – процедил сквозь зубы третий качок и без размаха выбросил в его сторону крепкий кулак.

Только рука его прошла мимо. Максим ушел от удара и нанес ответный. Он резко присел на колено и ударом кулака сверху вниз сильно стукнул противника по коленной чашечке. Тот застонал от боли и, не в силах продолжать бой, отвалил в сторону. Но Максим не смотрел на него. Он уже вплотную занялся вторым. Блокировал удар ногой в голову и в ответ зарядил коленкой в пах. И тут же задрал одной рукой качку подбородок, второй рукой рубанул по кадыку. Этот тоже выбыл из строя.

Оставался третий. Он мгновенно оторвался от Вики и ударил его ногой в спину. Максим отлетел вперед, сгруппировался, в падении перекувыркнулся через плечо и резко вскочил на ноги. Отбиваться от качка не пришлось. Тот просто взял его на прицел пистолета. Может, это и «газовик» какой-нибудь, но Максим решил не рисковать – не попер на рожон.

– Че, думаешь, крутой? – осклабился крепыш. – Ща посмотрим!

Нажал на спуск и выстрелил, только пуля просвистела мимо Максима – благодаря Вике. Она сильно толкнула качка в спину, и тот промазал. Мало того, он по инерции отошел чуть в сторону. Максим среагировал мгновенно. Он подался к противнику, жестко заблокировал руку с пистолетом, ногой ударил в болевой узел на ступне. От боли бандит задрал голову и тут же получил ребром ладони в кадык. Пистолет выпал из руки. Максим подхватил его, крепко сжал и ударил противника рукоятью в висок. Тот отключился и мешком повалился на землю.

– Вот и все, – подходя к Вике, сказал Максим.

– Я всегда знала, что ты у меня сильный, – она прижалась к его груди.

И тут же отстранилась.

– Пойдем отсюда, надо вызвать милицию.

Не успела она обойти его, как грянул выстрел. Пуля выбила искры из чугунного столбика беседки в нескольких сантиметрах от Викиной головы.

Максим уже ничего не соображал. В течение каких-то долей секунды он привел пистолет к бою. И, не целясь, выстрелил. Послышался сдавленный стон, и настала гробовая тишина.

Оказалось, один из качков оклемался и решил продолжить бой, только не в рукопашную. Благо есть пистолет. Выстрелить он успел всего лишь раз. И то мимо.

Максим подошел к убитому. В это время из темноты вынырнули две тени.

– Оружие на землю! Руки за голову! Спиной ко мне!

Он послушно исполнил все команды. Не сопротивлялся, когда сильным ударом его сбили на землю, заломили руки за спину и защелкнули на них наручники. Два мента из патрульно-постовой службы профессионально обыскали его, вызвали по рации машину. И уже через два часа он находился в камере изолятора временного содержания.

* * *

Кабинет Дарьи Алексеевны располагался на десятом этаже. В углу видеодвойка, но она редко когда бывает включена.

Дарья Алексеевна сидела за столом и перебирала бумаги. Но голова все никак не могла настроиться на работу. Слишком крупную игру она вела, чтобы думать о чем-то другом. Шантажировать Станислава дело непростое. Как бы ответным ходом он не загнал ее в угол. Или в могилу. А что, очень даже может быть! Сейчас жизнь человека ничего не стоит. У нее даже нет телохранителей. Максим защитил бы ее. Оказывается, он великолепный боец и стрелок. Вчера попал в крайне неприятную ситуацию. Его пытались убить. Но убил он. И сейчас в милиции.

Его пытались убить. Скорее всего это происки ее мужа. Надо бы позвонить Илье Галатееву. Пусть он организует ей охрану. Это в его силах, тем более что за это он получит щедрый гонорар.

Она потянулась к телефону, когда в кабинет бесшумно вошли два крепко скроенных молодых человека в черных брюках и белых рубахах с галстуками. Их глаза скрывали солнцезащитные очки. На руках почему-то были белые нитяные перчатки.

– Выйдите отсюда! – вскинула она на них негодующий взгляд.

Но они и не думали ее слушаться. В мгновение ока один крепыш оказался рядом с ней, одной рукой зажал ей рот, второй надавил на какую-то точку на позвоночнике. Тело ее одеревенело. Сопротивляться не было никакой возможности.

Второй включил видеодвойку, вставил в нее кассету. На экране появилось изображение мужа с минетчицей Людочкой. Затем второй пришел на помощь первому, и они вместе стали управлять ее телом. Она своими руками распахнула окно, схватилась за раму и, удерживаясь за нее, забралась на подоконник. Толчок в спину, и она полетела вниз. От ужаса она не могла даже закричать. Только зажмурилась. Как будто это могло помочь ей избежать столкновения со стремительно приближающейся землей.

* * *

...– Это вам, – Алтын протянул Дутому и Малышу пачку денег.

Каждому по десять штук баксов. Заслужили. Аккуратно сработали жену Станислава. Никаких следов за собой не оставили.

Дутый и Малыш уже собрались уходить, когда в кафе Алтына ворвался Чурбак.

– Менты! – заорал он.

И тут же получил прикладом в спину. В зал ворвались четыре спецназовца в камуфляже и в масках. В руках у них были автоматы.

Будут бить, со страхом подумал Алтын. Но менты не собирались никого заламывать, бросать на пол и отрабатывать приемы рукопашного боя. Они просто вскинули свои короткостволки и залили зал кафе свинцовым дождем.

Несколько пуль врезались Алтыну в грудь. Падая, он видел, как окрашиваются кровью рубахи Дутого и Малыша.

Теперь никто не сможет свидетельствовать против Станислава в том, что он хотел убить свою жену. Эта мысль пришла к нему, когда он укладывался на пол. Падла!!! Сука!! Мудила!.. С каждым мысленным ругательством напряжение сознания ослабевало, пока не угасло совсем.

* * *

Скрипнула и открылась железная дверь, в комнату для допросов ввели молодого человека с длинными, собранными в хвост волосами.

Подследственный Максим Катанов.

Следователь прокуратуры Рябин сидел за столом и внимательно наблюдал за тем, как подследственный занимает свое место напротив него.

– Ну, здравствуйте, гражданин Катанов, – с легкой иронией в голосе поздоровался он, когда конвоир ушел.

Полгода назад Александр Рябин занимался расследованием дела об убийстве Полины Дудыкиной.

Отец Полины был бизнесменом, довольно-таки крупным. У него имелись свои завязки с мафией. И вроде как он что-то с кем-то не поделил. За это Александр и уцепился. Дочь застрелили, чтобы наказать отца. Такое иногда, увы, случается. Но следствие зашло в тупик.

Пробовал он связать убийство Дудыкиной с ее другом, но как-то не вязалось. Два молодых человека попадают в Москву, знакомятся с двумя девушками. Чего уж тут такого необычного? Потом одна из двух пар попадает в переплет. Девушку убивают, а парень чудом спасается. Максима-то наверняка хотели убрать как свидетеля.

Ничего особенно в этом Максиме он тогда не нашел. Черноволосый красавец с невинными глазами. Гераклом ну никак не назовешь. Такие, как правило, способны только на то, чтобы баб топтать.

Теперь он видит, что мнение о Максиме у него сложилось ошибочное. Этот Максим, оказывается, умеет многое. Обезоружить в течение секунды слоноподобного громилу, вогнать ему две пули в ноги, тем же способом обезвредить еще двоих. А вдобавок ко всему вогнать третьему пулю в лоб. Великолепнейший выстрел. Оказывается, он служил в армейском спецназе. Подготовка на уровне спецназа ГРУ. И он был одним из лучших.

Парень этот попал в серьезный переплет. На нем труп. Отвертеться ему не поможет никакая сила на свете. Пистолет с отпечатками пальцев, баллистическая экспертиза, собственное признание. Сам понимает, что отпираться бесполезно.

Два других пострадавших в один голос твердят, что они проходили мимо беседки, а Катанов остановил их и начал избивать. Перед подругой своей, дескать, рисовался. И довыделывался. Достал свой пистолет и застрелил их друга. Глупо и смешно. Тем более в пользу Катанова свидетельствует его подруга. Три жлоба в кожаных куртках сами начали приставать к ним. Завязалась драка. Максим держался молодцом, всех троих отделал под орех. Одного пришлось разоружить, а затем пустить в ход пистолет, когда один из нападавших начал стрелять. Пуля едва не попала в Вику. У Максима не оставалось иного выхода, кроме как применить оружие. Самозащита чистейшей воды.

Максима отпускают на свободу. Изолятор временного содержания заменяется подпиской о невыезде.

– Закуривай, – на «ты» предложил он Максиму.

Тот взял сигарету, прикурил, жадно затянулся.

– Теперь поговорим, без протокола.

Максим вскинул на него удивленный взгляд. Как это без протокола?

– Ты мне должен кое-что рассказать.

– А именно?

– Дело об убийстве Полины Дудыкиной.

– Вы так говорите, словно в чем-то меня обвиняете.

– Я ни в чем тебя не обвиняю. Но я хочу знать правду.

– Что я знал, то уже рассказал, – буркнул Максим.

– Не все. Короче, так. Тебе изменят меру пресечения. Я добился твоего освобождения под расписку о невыезде. Сегодня же мы встретимся с тобой на свободе. И ты подробно мне обо всем расскажешь. В неофициальной, так сказать, обстановке.

– А если мне нечего вам рассказать?

– Тогда останешься здесь.

– Хорошо, поговорим.

Старший лейтенант Рябин чувствовал: разговор будет интересным.

* * *

Вика вышла из дома в магазин. Сегодня должны были освободить Максима. Для мамы он стал чуть ли не родным. Вика полюбила его. После того как он спас ее от бандитов, он стал для нее еще и героем-рыцарем. По случаю его возращения мама решила накрыть стол. Вика только приветствовала это.

Она уже подходила к магазину, когда рядом с ней остановился «шестисотый» «Мерседес». Из него вышли двое в белых рубашках с короткими рукавами и в черных наглаженных брюках. Они преградили ей путь.

– Виктория Тимашева? – скорее утверждая, чем спрашивая, сказал один из них.

– Да. А в чем, собственно, дело? – отступая от них на шаг, спросила она.

– Мы за вами.

– То есть как это за мной? Я вам что, вещь какая-нибудь?

– Нет, не вещь. Но мы обязаны доставить вас к господину Антонову.

– К Станиславу Борисовичу?

– Совершенно верно.

Раньше ее ухажер не действовал так грубо. Не подсылал к ней своих людей с требованием прибыть к нему. Сегодня он изменил свою тактику.

– А это надолго?

– Нет, на пару часов, не больше.

Вика и сама не заметила, как села в машину. Примерно через час они остановились возле высотного дома. Красивый, аккуратный – никакого сомнения, его строила иностранная фирма. Она последовала за своими сопровождающими, поднялась на лифте на третий этаж, вошла через угодливо распахнутую перед ней дверь.

Не квартира, а мечта. Пять комнат, все просторные, светлые. Отделка по европейскому стандарту. Мебели по минимуму. Но какая мебель! Супер! Все вокруг дышало уютом и комфортом. Если бы ей представилась возможность выбирать, где жить, она бы залетела именно в это гнездышко.

– Нравится? – послышался за спиной знакомый голос, когда Вика осмотрела последнюю комнату.

Она обернулась и увидела Станислава Борисовича. Он смотрел на нее обожающим взглядом.

– Да, очень, – она просто не могла ему соврать.

– И все это принадлежит вам, любовь моя, – из его уст полился медовый нектар.

– А я этого хочу? – Она не спешила принять этот дар судьбы.

– Надеюсь, да. Это мой подарок.

– Свадебный? – усмехнулась Вика.

– Я бы очень этого хотел. Может быть, любовь моя, вы этого не знаете, но вчера погибла моя жена.

– Погибла? – ужаснулась Виктория.

– Да, так вышло. Зато теперь я свободен.

– Свободны от чего? – Вика изобразила на лице полнейшее непонимание.

– Я волен, как ветер. И могу жениться на ком хочу.

– Ну так и женитесь. Я-то здесь при чем?

– Я хочу жениться на вас. Я очень этого хочу.

– Вы меня сначала спросите, хочу ли я за вас замуж.

– Зачем спрашивать? Вы и без того будете моей.

Вика опешила от такой самоуверенности.

– К вашим ногам, Виктория, я брошу весь мир.

Боже, какая банальность!.. Сказал бы еще, что ни у кого не хочет лечить зубы, только у нее...

– А мне много не надо. Я как Дюймовочка, мне одного зернышка в день хватит.

– Если со мной, то пусть одно зернышко.

– Ну вы как тот крот!

– Пусть будет крот. Я согласен.

– А как же принц из той же сказки?

– Зря вы о нем. – Станислав Борисович стал мрачнее тучи. – Я вашему принцу крылья переломаю.

В его взгляде было столько ненависти и угрозы, что Вике стало страшно.

– Это вы о Максиме?

– О нем, о гаденыше этом. Жаль, не удавил я его сразу.

– О чем это вы?

– Твой Максим настоящий подлец.

– С чего вы взяли?

– Пойдем, покажу.

Он взял ее за руку, она покорно пошла за ним в самую большую комнату, где стоял огромный телевизор. Кроме них двоих, в комнате никого не было.

Станислав Борисович взял пульт дистанционного управления – вспыхнул экран «Панасоника», и Вика увидела себя. Она занималась любовью с Максимом.

Она почувствовала, как закружилась голова. И с трудом устояла на ногах.

– Выключите немедленно! – потребовала она.

Станислав Борисович подчинился – экран погас.

– Что это?

– Это твой Максим записал.

– Не может быть! – ужаснулась она.

– Очень даже может. Он был водителем моей жены.

– Да, он работал чьим-то личным водителем.

– А моя жена узнала про нашу с тобой любовь.

Шокированная, Вика никак не отреагировала на «нашу с тобой любовь».

– Она решила скомпрометировать тебя. Вот тогда-то в твоем доме и появился Максим. Дальше ты уже все знаешь.

Это все так было похоже на правду. И Вика поверила.

– Ты еще не знаешь, девочка моя, как жесток и опасен этот мир.

Станислав Борисович подошел к ней и легонько обнял за плечи. Она не отстранилась.

– И только я в силах защитить тебя.

– Вы будете меня защищать? – тихо спросила она.

– Как никто и никого!

– Но я же скомпрометирована в ваших глазах.

– Все это ерунда, – Станислав Борисович все крепче прижимал ее к себе. – Это ошибки молодости. Тем более что ты мне еще не жена.

– Еще не жена, – эхом отозвалась она.

– А твоего Максима я накажу.

– Он очень сильный, – в ней еще оставалась гордость за Максима.

– Да, я знаю, что он непрост. Первый раз у меня не получилось, – задумчиво проговорил Станислав Борисович.

– Что не получилось в первый раз? – встрепенулась Вика.

Он понял причину перемены в ее настроении.

– Да, дорогая, те три парня, которые не смогли справиться с Максимом, были от меня. Я должен был наказать его. И я его накажу.

– Не надо, прошу вас!

– Он тебе так дорог? – нахмурился Станислав Борисович.

– Да. То есть нет. Но я прошу, не надо его трогать. Бог ему судья!

– Нет, дорогая моя, уже поздно что-то менять. Я очень жестокий человек. А добрый только с тобой.

Вике показалось, что она разговаривает с безумным человеком. Взгляд Станислава Борисовича был устремлен куда-то вдаль. В его глазах бушевала ненависть. Как будто он видел перед собой Максима. Ей стало страшно.

– Вика, любовь моя, – только что он был олицетворением зла и спустя мгновение снова сама доброта. – Эта квартира принадлежит тебе. Ты можешь жить здесь, можешь у матери. Но знай, у тебя есть свой дом. Скоро я подарю тебе еще один дом. Тот, в котором мы будем жить вместе. Запомни, что бы ни случилось, ты будешь моей женой.

Сама от себя того не ожидая, Вика покорно кивнула головой.

– Вот видишь, радость моя, ты согласна!

Он еще крепче прижал ее к себе. Она почувствовала, как учащенно вздымается его грудь, как горяча кровь в его жилах. И нисколько не удивилась, когда его рука опустилась ей на талию, прошлась по бедру. Вторая рука легла ей на грудь. Станислав Борисович был возбужден до предела. От него сейчас можно было ожидать чего угодно. Только Вика не пошла на поводу у его желаний.

– Я не девственница, – сказала она, отстраняясь от него. – Но это вовсе не значит, что меня можно лапать так похабно.

– Извини меня, девочка моя, – искренне устыдился он. – Я не должен был этого делать. И обещаю тебе, до нашей с тобой свадьбы к тебе я не прикоснусь.

– Меня это вполне устраивает.

– Тогда я ухожу, радость моя, и оставляю тебя в одиночестве.

И он действительно ушел. Она осталась одна. Еще раз обошла квартиру. Теперь она уже не думала о Максиме. Она думала только о себе и немного о Станиславе Борисовиче. Домой к себе она отправилась, когда уже было темно. В ее кармане лежал ключ от собственной квартиры.

* * *

Они встретились в шесть вечера в летнем кафе, которое выбрал Максим. Ведет он себя настороженно. Все приглядывался к Сашиной одежде, будто под рубахой у него диктофон. А что, даже очень может быть. Только Саша пустой. Разговор у них строго конфиденциальный. Все, что он узнает, останется между ними.

– Итак, я хочу знать, кто убил Полину. – Он сразу поставил вопрос ребром.

Максим не смутился. Только на секунду задумался.

– Ее убили из-за меня, – сказал он. – Вернее, хотели убить меня, а попали в нее.

– Кто организовал покушение?

– Был тут один авторитет, – усмехнулся Максим на слове «был». – Кучер. Группировка у него своя. Мы ему с другом дорогу перешли.

– Почему был?

– А его уже нету, царствие ему небесное. Хотя нет, он его не заслужил.

– Что с ним случилось?

– Разборка с азербайджанцами у него была. Наркоту у «азеров» взял, а бабки отдавать не захотел. Бойню затеял с ними, троих завалил, потом и главного ихнего мафиози в расход пустил. За это его и порешили вместе со всей его братвой.

Точно, был такой авторитет. Кучер его кликуха. И с азербайджанцами он воевал, много народу положил. Его самого возле гостиницы «Загорье» положили, когда он азербайджанскому мафиози нес «дипломат» с деньгами. Это случилось сразу после того, как кто-то неизвестный застрелил самого мафиози. На белой «Ниве» двое подъехали и открыли пальбу.

Зимой все это случилось. Александр помнил, как следователи и оперы из уголовного розыска судачили между собой. Мол, это была чистой воды подстава. Кучер осторожным был, старался ни с кем не конфликтовать. На азербайджанцев он никогда бы сам не полез. Кому-то он встал поперек горла, кто-то помог ему устроить разгон азербайджанским дельцам. Самого Кучера возле гостиницы положили, а его банду в кафе из автоматов расстреляли. Жуть сколько крови пролилось.

Только откуда обо всем этом знает Максим?

Двое, белая «Нива». Да, их было двое: он и его друг. И ездили они на белой «Ниве». А еще у них были счеты с Кучером. Неизвестно, как его друг, а Максим стрелять умеет. Не хуже любого профи может сработать. Почему не хуже? Он и есть профи.

– Среди тех, кого «азеры» в кафе положили, тот самый киллер был, который Полинку порешил, – добавил Максим. – Я в этом почему-то уверен.

– Значит, ты отомстил за Полину? – вперил в него пронзительный взгляд Рябин.

– С чего вы взяли? Я здесь ни при чем.

Иного ответа он и не ожидал.

– А где твой друг?

– Мы с ним расстались.

– Из-за чего?

– Не сошлись во взглядах.

– А именно?

– У него теперь своя команда. Иначе говоря, банда. А я с бандитами дружбы не вожу.

– Принципы?

– Точно.

– Ты мне нравишься.

Этот парень действительно нравился Александру. Сильный, мужественный, с принципами.

Они сидели в кафе. Сначала пили кофе, потом перешли на пиво. Максим рассказывал ему о своей жизни. Саша с интересом слушал.

Разошлись они в девятом часу.

* * *

Монтер стоял возле лифта. Его скрывала темнота. Не зря он обесточил весь подъезд.

Минуту назад ему сообщили, что объект приближается. Пацана ему одного заказали. Зачем, по какой причине его мочить надо, Монтер не знал. Грубила отмашку на него дал, бабки отстегнул, и все, дело завертелось. Никто его теперь не остановит.

Он занял выжидательную позицию.

– Подходит к подъезду, – услышал он в наушниках голос Лабаза. – Баба с ним какая-то.

– А с ней что делать? – занервничал Монтер.

– Можешь мочкануть, если помешает.

* * *

Максим возвращался домой под большим впечатлением.

Два дня просидел он в камере изолятора временного содержания. Потом беседа со следователем. Александр Рябин ему понравился. В приватной беседе с ним Максим рассказал ему о Полине, о Толике, о Кучере и почему-то не боялся, что его откровения будут использованы против него.

Он подъехал к дому на такси. И тут же рядом остановилась темно-зеленая «шестерка». Из нее вышла Вика.

– Привет, – подходя к ней, широко улыбнулся он.

Вика смерила его презрительным взглядом и повернулась к нему спиной. Чего-чего, а такого он от нее не ожидал.

– Вика, я не понял, – он взял ее за плечи и развернул к себе.

– Ты подонок! – бросила она ему в лицо.

– Что с тобой? Что случилось?

– Зачем ты опозорил меня? – На ее глазах блеснули слезы.

– Я? Опозорил тебя? Что за бред?

– Мы занимались с тобой любовью, а ты все снял на пленку.

– Кто наплел тебе такую чушь?

– Станислав Борисович.

– Какой Станислав Борисович?

– Ты возил его жену.

– И что же он тебе сказал?

– Я только что от него. Он показал мне видеозапись, где мы с тобой, ну это... ты понимаешь. Он сказал, что ты совратил меня по заданию его жены.

– Бред сумасшедшего. Послушай, а ты-то откуда знаешь его?

– Он любит меня. Он очень давно любит меня.

– И давно у вас роман?

– Давно.

– А тебе не приходило в голову, что твой Станислав Владимирович установил за тобой тайное наблюдение? Как ты думаешь, ему интересно было знать, как ты живешь без него?

– Вообще-то да, – немного расслабилась Вика. – Такое могло быть. Но все равно, мы должны с тобой расстаться.

«Туши свет, сливай воду».

– Почему?

– Потому что я выхожу замуж за Станислава Борисовича, – сказала Вика и вбила потускневший взгляд в землю.

– Как ты можешь выйти за него замуж, если он женат?

– Его жена вчера погибла.

– Погибла? – ошарашенно посмотрел на нее Максим. – Как?

Если это правда, то он остался без работы. Да и Дарью Алексеевну жаль. Хороший она человек, хотя и со странностями.

– Этого я не знаю. Погибла, и все.

И тут в голове у него зажегся тусклый свет озарения. Разрозненные факты выстроились в одну логическую цепочку.

– А если она не погибла? Если ее убили?

– Кто?

– Да твой Станислав Борисович!

– Ты думаешь, он мог пойти на это? – испуганно посмотрела на него Вика.

Станислав Борисович влюбился в Вику. И захотел избавиться от жены. Он и нанял Максима, чтобы он совратил Дарью Алексеевну. Он установил за ними слежку, как в случае с Викой. А его патронесса догадалась обо всем. И как итог, те две странные встречи в квартире. Она и Максим смотрели телевизор, а в это время их снимали скрытой видеокамерой. Ох и посмеялась же Дарья Алексеевна над своим мужем! Может быть, поэтому она и умерла.

Максим и Вика встретились случайно, но Станислав Борисович знал об их отношениях и даже не пытался ему отомстить. Значит, жену он убил из-за несостоявшейся измены? Нестыковка. Стоп!

– Если бы знать, кто подослал к нам трех ублюдков, из-за которых я попал в милицию, – задумчиво проговорил он.

– Их подослал Станислав Борисович, – мгновенно выдала ответ Вика.

Выходит, он все-таки пытался ему отомстить, но этого недостаточно, чтобы обвинять его в убийстве собственной жены. Разве что он убил ее из-за Вики. Но не легче ли было с ней развестись?.. А деньги, их общие деньги?..

Максим запутался. У него не было особого желания распутывать клубок из догадок, сомнений и противоречий. Он и без того влез в дерьмо. Будешь копаться в нем, увязнешь еще глубже.

– Козел он, твой Станислав Борисович. Ладно, пошли домой.

Максим медленно побрел к дому. Вика поравнялась с ним и взяла его под руку.

– Станислав Борисович сказал, что собирается жестоко наказать тебя, – сказала она. – И менять что-либо уже поздно.

Вдруг этот вонючий бизнесмен подослал к нему наемного убийцу? Максим остановился и посмотрел на окна их подъезда. Ни на одной площадке свет не горел. Не к добру все это.

– Стань за моей спиной, – сказал он Вике, когда они вошли в подъезд.

На всякий случай достал из кармана два стальных шарика. Он часто от нечего делать крутил их в руке. Хоть какое-то, но оружие.

Они вступили на площадку первого этажа. И в этот момент распахнулись дверцы лифта. Свет из кабины выхватил из темноты какого-то мужчину у дверей в тамбур двух квартир. Он стоял и держал в руке направленный на Максима пистолет. Его глаза зловеще блестели.

Максим не растерялся. Он резко подался вперед и с быстротой молнии выбросил вперед руку. Шарик ударил киллера в грудь, и тут же послышался приглушенный выстрел. Максим ощутил движение воздуха возле самого уха. Пуля прошла в нескольких миллиметрах. Максим метнул второй шарик.

* * *

Монтер уже начал жать на спусковой крючок, когда ему в грудь что-то сильно стукнуло. Рука дернулась, но выстрелить он успел. И вдруг мощный удар в лоб чем-то тяжелым отбросил его назад. Словно кто-то молотком в лоб изо всей силы заехал. Голова раскалывалась от боли, сознание мутилось, но рука по-прежнему твердо сжимала пистолет. Только выстрелить на этот раз он так и не смог. Пацан подскочил к нему, одной рукой задрал подбородок, второй ударил в кадык. Теряя сознание, Монтер уже знал, что в этот мир он не вернется никогда.

* * *

Зря он убил киллера. Можно было просто вырубить его. Не рассчитал силу удара. Такое иногда случается. Но слезы лить не время. Максим вырвал из коченеющих пальцев наемника «ЗИГзауэр». Нужно быть начеку. Киллер мог быть не один.

Не зря он готовился отразить нападение. В подъезд со стороны улицы вбегал человек с пистолетом в руке.

Он выстрелил первым. Человек упал.

– Ну вот и все, – сказал он Вике.

Она стояла, прислонившись к стене, и даже в полутьме он видел ее смертельную бледность.

– Тебя хотели убить, – прошептала она. – И меня.

– Ты-то здесь при чем?

– Они могли убить и меня.

– Да, этот вариант не исключен. Поднимайся наверх и звони в милицию.

Ментов вызвал кто-то другой. «ЗИГзауэр» был с глушителем – выстрелов никто не слышал, но уже через пять минут после случившегося возле подъезда затормозил ментовский «луноход». В подъезд ворвались двое с автоматами.

– Бросить оружие. Руки за голову. Лицом к стене.

Максим подчинился. На запястьях его рук защелкнулись наручники.

Его не за того приняли. Ну ничего, к утру разберутся. Он убивал в целях самозащиты. И у него есть свидетель. Он даже и подумать не мог, что Вика от него отречется.

* * *

Станислав Борисович заказал Максима двум профессиональным киллерам. Их ему дал Банан. Этот же авторитет за большие бабки расстрелял Алтына и двух его пацанов. За что он их убил, бандит и сам не знает. Ему и не надо знать. Хорошо, когда ты можешь рассчитывать на помощь не одной, а сразу двух банд. Еще лучше, когда бандиты, эти наглые прожорливые крысы, готовы глотки друг другу перегрызть из-за бабок.

Кто бы мог подумать, что Максим и в этот раз уйдет от расплаты? А он, к великому сожалению Антонова, ушел. Завалил обоих наемников. Парень оказался суперпрофессионалом. Его менты с собой в наручниках забрали. Надо будет с Бананом переговорить. Может, его в «Петрах» в камере достанут? Нельзя, чтобы он перед ментами пасть свою разинул. Вдруг он что-то знает?

Нужно обезопасить себя и с другой стороны. Вика. Максим расправился с киллерами у нее на глазах. Она даст свидетельские показания в его защиту, и завтра утром, возможно, Максима отпустят.

О неудаче с Максимом Станислав Борисович узнал поздней ночью. И сразу же выехал к Вике. Не обращая внимания на протесты матери, он прошел к ней в комнату. Она не спала. Лежала на постели и смотрела в потолок.

– Вика, – тихонько позвал он.

В свете ночника он видел, как она посмотрела на него. Но ничего не сказала. Она была в ступоре.

Он пытался достучаться до ее сознания, но безуспешно. Она не отвечала на вопросы. Как будто не слышала его.

Ситуацию прояснила ее мать.

– На ее глазах произошло убийство, – сказала она, стараясь не смотреть ему в глаза.

– И кого хотели убить?

– Парень у нас комнату снимает, Максим. Он возвращался вместе с Викой домой, тут на них вроде как напали. Только Вика ничего не хочет рассказывать. Ее допрашивал следователь из выездной бригады, а она как в рот воды набрала. Сидит и мимо него смотрит. Завтра ее обязали явиться к следователю. Может, она отойдет до утра?

Великолепно, Вика ничего никому не рассказала. А до завтра он ей отойти не даст.

– Я ее забираю, – сказал Станислав Борисович.

– Как это забираете! – услышал он вопль возмущения.

– За Викой охотятся. И я знаю кто. Это очень опасный человек. Ее сегодня пытались убить. Только чудо спасло ее. Я забираю ее с собой, у меня она будет в полной безопасности.

Через час он уже увозил Вику в ее собственную квартиру, которую подарил ей. А утром начал наводить справки, выяснять, кому могут поручить или уже поручили вести дело Максима Катанова.

* * *

Больше всего Александру Рябину не хотелось встречаться с Максимом Катановым в той самой комнате для допросов, где они разговаривали в последний раз не далее как позавчера. Его выпустили из изолятора временного содержания днем, а ночью доставили снова. Он убил двоих. Одного ударом в кадык. Второго выстрелом из пистолета с глушителем.

– Саша, пойми, меня пытались убить. В меня стреляли, – объяснял ему Максим. – Это были киллеры.

Рябин ему верил, но почему-то в этом сомневался следователь, на которого взвалили ведение дела о двойном убийстве в подъезде. Он считал, что Максим сам напал на потерпевших. У них обоих было оружие, один даже успел выстрелить, но это им не помогло. Что за зверь, мол, этот Катанов.

Ситуацию могла прояснить Вика Тимашева, подруга Максима. Все происходило у нее на глазах. Но она куда-то исчезла. Пока она не объявится и не даст показаний в защиту Максима, тот будет находиться под стражей.

– Кто мог покушаться на твою жизнь? – спросил Александр.

– Антонов Станислав Борисович, один из некоронованных королей фармацевтики.

Максим поведал ему о своих догадках, подозрениях и умозаключениях насчет этого предпринимателя. Оказывается, предыдущее убийство Максим совершил по его вине. Доводы его были довольно серьезными. А тут еще дело о самоубийстве жены предпринимателя, Дарьи Алексеевны Антоновой. Этим делом занимался приятель Александра. Он, кстати, не верил в самоубийство, но его вынудили поверить в это.

– Максим, я обещаю тебе, что сделаю все зависящее от меня, чтобы вытащить тебя из этой ямы, – уходя, пообещал Александр.

* * *

Вика смутно помнила, как глубокой ночью ее увозил с собой Станислав Борисович. Она оказалась в той квартире, которую он ей подарил. Вот уже третий день она здесь.

События недавнего вечера ударили по ее психике, вогнали в ступор. Ей было страшно. Ведь при покушении на Максима могли убить и ее! Страх сковывал мысли, лишал дара речи. Никогда она не думала, что такое может случиться с ней. Но теперь она уже почти оправилась от шока, уже владеет собой.

Максим расправился с двумя киллерами. Его увезли. А через некоторое время, той же ночью, ее пытались допросить, пролить свет на случившееся. Она не в силах была отвечать. Зато сейчас она может и должна дать показания в защиту Максима.

Она хотела покинуть квартиру и отправиться домой, но путь ей преградили два крепко сколоченных парня.

– Станислав Борисович не велел.

Оказывается, она не может выйти отсюда без разрешения Антонова.

– Где он?

– Вы хотите его видеть?

– Да.

Один из крепышей достал сотовый.

Станислав Борисович приехал не один. С ним был какой-то мужчина восточного типа. Китаец или японец. У него был мягкий и в то же время режущий взгляд. Странное сочетание.

– Дорогая, прими от меня подарок, – первым делом Станислав Борисович протянул ей футляр, обитый бархатом.

В нем лежало бриллиантовое колье невероятной красоты и столь же невероятной стоимости.

– И еще.

Он показал ей два золотых кольца.

– Завтра мы с тобой обвенчаемся.

– Но еще не закончился траур по вашей жене.

– Ерунда. Главное, ее уже предали земле.

– Так нельзя.

– Что бы ты ни думала, мы должны с тобой обвенчаться. Ты станешь моей женой.

Ради того, чтобы сделать ее своей, он убил свою супругу. Вика вспомнила слова Максима и со страхом посмотрела на Станислава Борисовича.

– Сначала я должна поговорить со следователем, – не в силах ему перечить, выдавила она из себя.

– С каким следователем?

– Я должна рассказать, как все было. Максиму может быть худо.

– Вот об этом мы сейчас и поговорим, – Станислав Борисович взял ее за руку и усадил в мягкое кресло.

Человек восточного типа расположился напротив.

– Виктория, вы должны расслабиться и внимательно слушать меня, – приятным завораживающим голосом заговорил он с ней.

Говорил он почти без акцента.

Сама того не желая, Вика расслабилась. Ей стало легко, хорошо. Голос незнакомца журчал как ручей, она получала огромное удовольствие, слушая его. И верила всему, что он говорил.

Оказывается, Максим не хотел, чтобы она выходила замуж за Станислава Борисовича. Из ревности он хотел ее убить. Ему пытались помешать два телохранителя, которых приставил к ней Станислав Борисович, но Максим безжалостно расправился с ними. В последний момент ему стало жаль ее, и он отступился, не стал убивать. Когда незнакомец исчез, Вика твердо верила в это. Никто на свете не мог бы ее переубедить.

На следующий день она разговаривала со следователем. Плача, рассказала ему, как Максим пытался убить ее. И ей верили.

* * *

– Паша, это ты занимался Дарьей Алексеевной Антоновой? – спросил Александр у своего приятеля, такого же следователя, как и он сам.

– Почему занимался? Я и сейчас занимаюсь, – сказал худощавый брюнет с тонкой полоской аккуратных усиков.

– Так ведь уголовное дело не возбуждали.

– А этого начальство не хотит! – Паша раздраженно ткнул пальцем в потолок.

Он нарочно исказил последнее слово.

– Почему?

– Зачем вешать на себя «глухарь»? Есть версия самоубийства, она полностью подтверждается отсутствием прямых улик. Так почему бы не принять ее? Все сыты, все довольны.

– Почему сыты?

– Потому! Знаешь, почему Антонова покончила жизнь самоубийством?

– Интересно было бы узнать.

– Она кассетку одну очень интересную просмотрела. На ней ее муж запечатлен со своей секретаршей. Она делала ему минет. Антонова так расстроилась, что выпрыгнула из окна. Абсурд?

– Все может быть.

– Нет уж, дудки. Зачем бы она за день до того на развод подала? Заметь, не ее муж подал, а она. Вот в чем собака зарыта. Антонов понял, что жена при разводе заберет минимум половину от совместно нажитого, поэтому и решил от нее избавиться. Сработано очень грамотно. Ни единого следа после себя преступники не оставили.

– А были ли они, эти преступники?

– Начальство считает, что никого не было. Начальству так удобней. Теперь насчет сытых. Не берусь утверждать, но Антонов хорошо кому-то проплатил, чтобы дело не раздували.

– Напротив, он должен был изображать из себя борца за справедливость. Он должен добиваться полного расследования по этому делу. Играть, одним словом.

– Он и играет. Только игра идет в другую сторону. Он не хочет, чтобы делу давали ход, по той простой причине, что следствие располагает компроматом на него. Секс с секретаршей это вам не халам-балам. Ну, ему и идут навстречу. Прикрываются благородными соображениями. Зачем, мол, позорить известного человека?.. Хитро он все провернул, этот Антонов. Но я его достану.

Если Паша уверен в причастности Антонова к убийству собственной жены, то так оно и есть на самом деле. Пройдет время, и у него появятся неопровержимые доказательства вины. Если, конечно, ему не подпалят крылья.

Личность Антонова очень сильно интересовала Александра Рябина. Уж больно гладко у него все получается. Убил жену, чтобы жениться на Виктории Тимашевой. Пытался наказать Максима за то, что он спал с его будущей женой, но с Максимом попадал впросак. Из всех ситуаций тот выходит победителем. Только в последнем случае победителя ожидает тюрьма. И Антонов не даст ему выбраться. Виктория Тимашева нашлась, дала показания, но не в защиту, а против Максима. Мол, он хотел ее убить и напал на ее телохранителей, которых выделил ей Станислав Борисович. Александр не верил в эту ахинею, но против показаний единственной свидетельницы, вернее, уже потерпевшей, не попрешь.

У Антонова есть связи в уголовном мире. Они основаны на деньгах, а деньги – великая сила. Как бы он не уговорил кого-нибудь из воров подослать убийцу в камеру к Максиму. Очень даже может быть. Поэтому Александр через свои связи добился перевода Максима в отдельную камеру. Гарантировал его безопасность. Гарантировать ему свободу, увы, не мог.

Такие вот дела. Максим парится в «Матросской тишине», куда его перевели на днях. Его подруга укатила со своим женихом в Сочи – господин Антонов почему-то не следовал моде новых русских отдыхать непременно за границей. Ситуацию эту нужно изменить. Справедливость превыше всего. Да и парня спасать надо. Только, беда, Александр не знал, как это сделать.

– О чем все время думаешь, сын? – как-то раз спросил его отец.

– Да так, дело я одно вел. Парень один себя защищал. Убить пришлось. Двух киллеров. Теперь он под следствием сидит. Он, оказывается, не с киллерами расправился, а с телохранителями своей подруги.

Отец Александра когда-то служил в КГБ. Сейчас заведует охранной фирмой «Цербер». Ему можно знать о делах, которыми занимается сын. Чтобы отвести душу, он рассказал ему о Максиме. Не забыл упомянуть и об Антонове, и о его погибшей жене.

– Значит, твой «подзащитный» с бандитами воюет, – задумчиво проговорил отец. – Так сказать, на добровольных началах.

– Что-то вроде того.

– И подготовка у него на высшем уровне?

– В крутом спецназе служил. Два года. А потом еще опыт.

– Словом, ценный кадр.

– В смысле чего ценный? – не понял Александр.

– Да так, к слову пришлось, – отец о чем-то усиленно думал.

– Мужчины, обедать, – послышался повелительный голос матери.

Все, разговор о Максиме закончился. Больше к нему не возвращались.

Глава 9

Дремучий не раз смотрел смерти в глаза, и всегда ему удавалось от нее увернуться. Сейчас он снова чувствовал приближение костлявой. Она уже стучалась в дверь. Убегать от нее он, однако, не собирался.

Он знал, откуда ветер дует. Все из-за одного банка. Круто наехал он на него. Выкрал дочь управляющего, через нее перебил на себя дань. Закошмарил банкира, заставил его отказаться от старой «крыши».

И зря.

До него банк крыла некая организация. Что-то вроде охранной фирмы. Таких фирм по Москве тьма-тьмущая. Не думал, что она составит ему серьезную конкуренцию.

Фирма сдала свои позиции. Даже намека на разборки с ее стороны не было, это и настораживало. Вместе с настороженностью пришло предчувствие непоправимой беды. Всеми фибрами своей грешной души чувствовал он, что на охоту за ним пущен киллер. И наняла его эта самая фирма.

Чутье не раз помогало ему выжить. Помогло бы и сейчас. Он нанес бы упреждающий удар. Но вся беда в том, что он не знал, куда бить. Никто не мог сказать ему, где искать прежних «крышников» подконтрольного ему банка.

Смерть приближалась, она совсем близко. Никакая охрана не в силах остановить ее. Прямо наваждение какое-то! Может, он уже сходит с ума?.. Хорошо, если так.

* * *

Дремучий напоминал сейчас зверя, на которого открыта охота. Передвигался он только в бронированном джипе, в сопровождении усиленной охраны. Жил он в девятикомнатной квартире в Хамовниках. Туда не проберешься. Бронированные окна, двери, сигнализация, охрана. То же самое в офисе вполне легальной фирмы, которой он прикрывал свою преступную деятельность. Ни одного постороннего туда и под расстрелом не пустят.

Но подобраться к нему можно. Ольга знала на выбор по меньшей мере три варианта. Она выбрала второй.

* * *

Джип Дремучего с трудом пробивался через тернии запруженной автомобилями улицы. Метр едешь, два стоишь.

Зато на встречной полосе никаких помех, машины на полной скорости по ней несутся. Можно было бы внагляк на встречную выбраться и вперед по ней, насрать на ментов. Да вот беда, бетонными блоками дорога разделена.

По встречной, по крайнему левому ряду шел мотоциклист. Самый обыкновенный. Неожиданно у него в руке появился какой-то предмет, и этот предмет летит в джип. Если это граната, Дремучему она не причинит вреда. Машина у него бронированная. Не граната – стеклянный сосуд с «горючкой» ударился о крышу джипа и разбился. Машину охватило пламя.

* * *

Ольга оказалась на высоте положения. Ее машина ехала вслед за джипом Дремучего, но все время «терялась» среди других машин. Только в самый ответственный момент она пристроилась сзади машины с телохранителями.

Вот он, мотоциклист из группы поддержки. Лихо поджигает джип и исчезает.

Горящий «Гранд-Чероки» и «БМВ» за ним остановились как по команде. Ольга затормозила, но при этом нарочно ударила в машину с телохранителями Дремучего. Выскочила из своей «копейки».

– Ой, извините, извините! – закудахтала она, испуганно глядя на крепких ребят с бритыми затылками, выскочивших из автомобиля.

Они не обращали на нее никакого внимания. Сейчас их волновала не машина, а тот, за кого они отвечали головой. Им нужно было вытащить из пылающего джипа своего босса.

Продолжая кудахтать, Ольга подалась за ними.

Ее невозможно было узнать. Сгорбленная, в кричащем парике, в больших круглых очках, лицо морщинистое. Лет под пятьдесят ей, не меньше. В руке плетеная сумка. Пытаясь обратить на себя внимание телохранителей, она размахивала этой сумкой. Сплошная нелепица, а не баба.

– Молодой человек, я ударила вашу машину. Нам нужно договориться, – скороговоркой бубнила она крепышу, который помогал Дремучему выбраться из горящего джипа.

– Да пошла ты в жопу! – заорал на нее тот и с силой толкнул в грудь.

– Да как вы смеете! – закричала она. – Я буду жаловаться!

Но на нее по-прежнему не обращали внимания.

– Ты ему в морду, в морду! – закричал кто-то сзади.

Водители и пассажиры остановившихся машин не могли отказать себе в удовольствии поглазеть на пожар. Заодно они оказались свидетелями забавной, как они считали, сцены.

– Щас как дам в морду! – словно бы подыгрывая толпе, закричала «баба» и со старческим энтузиазмом набросилась на обидчика.

Тот как раз прикрыл собой побагровевшего от злости Дремучего. Шутка ли, чуть не поджарился дядя.

– Бей буржуев! – снова закричал кто-то сзади, наверное, водитель какого-нибудь «Запорожца».

– Ах ты, сука! – в приступе бешенства заорал на Ольгу телохранитель.

Он попытался ударить ее ногой в живот. Ольга уклонилась в сторону, пропустила его вперед, сделала подсечку. Грубиян потерял равновесие и распластался по земле. В тот же миг в руке у Ольги появился компакт-автомат «узи».

Дремучий и его телохранители ожидали подвоха. Не зря же кто-то неизвестный поджег машину. Они ждали нападения и готовились отразить его, но очумевшую старуху из задрипанной «копейки» в расчет не принимал никто. А зря. Когда они поняли свою ошибку, было уже поздно.

Первым, обливаясь кровью, рухнул наземь Дремучий. За ним клюнул носом телохранитель, попытавшийся взять киллера на прицел. За ним поймали пулю второй и третий.

Ольга хладнокровно расстреляла всех телохранителей. Остался только первый, которого она сбила наземь. Он сидел на асфальте и пытался достать пистолет. Не успел.

– Нехорошо обижать бабушек, – осуждающе покачала головой Ольга, с силой ударила его ногой в висок и вывела из игры.

Она работала, как заведенный механизм. Хладнокровно уничтожала все, что могло помешать ей исполнить задачу. Природный компьютер в голове мгновенно просчитывал ситуацию. Телохранителей с оружием нельзя было не убивать. Этого, последнего, можно было просто вырубить. Так она и поступила.

В это время напротив нее по встречной полосе затормозил мотоцикл. Ольга лихо перепрыгнула через бетонные блоки, забралась на заднее сиденье, обхватила наездника обеими руками. Взревел мощный мотор, и «железный конь» с седоками исчез в неизвестном направлении.

* * *

Из армии Аркадий Фетюк уволился в восемьдесят третьем. Затем поступил в политехнический институт, но проучился всего три семестра. Отчислили за неуспеваемость. Впрочем, он не больно-то и расстроился. Ну не лежала у него душа к учебе. Однако политех оставил след в его жизни. Здесь он приобщился к миру карате-до.

В восемьдесят пятом он устроился в ресторан официантом и продолжал заниматься восточными единоборствами.

Карате – это целая наука, основанная на высоких нравственных принципах. Она не проповедует насилие, напротив, предостерегает от него. Но Аркаша и его друзья по секции как-то не очень над этим задумывались. Ко всему прочему у них был чисто практический подход к действительности. Они умели драться, побеждать, и это как бы ставило их над людьми. Истинные мастера восточных единоборств с каждой ступенью самосовершенствования становятся более мудрыми, смиренными, им и в голову не придет мысль обидеть кого-то зря. Но Аркаша и иже с ним с каждым годом становились все развязнее, наглее. Всех, кто не с ними, они и за людей не считали.

В конце восьмидесятых Аркаша и его друзья во весь рост встали на криминальную стезю. Их было полтора десятка крепких, уверенных в себе парней. Они без особого труда оттеснили от «власти» в своем небольшом подмосковном городе воровскую элиту – карманников. Дело уладили миром. Дальше пошло-поехало. В девяностом году команда Аркаши держала под своим контролем весь город. Директор ресторана, в котором он когда-то работал официантом, теперь исправно платил дань и лебезил перед ним, как последний холуй.

К настоящему времени сфера влияния Аркаши уже давно перешагнула за границы родного города. Его группировка насчитывала больше сотни стволов. Он контролировал коммерческие структуры соседних городов, кое-что имел и в самой Москве. Большие деньги и власть – он всего этого добился. Можно было бы и успокоиться, закрепиться на достигнутом, остепениться. Но нет, Аркаша остановиться не мог. У него были большие планы. И он осуществлял их, но проливал при этом реки чужой крови. Все ему сходило с рук. Он всерьез думал, что так будет продолжаться и дальше. Наглости его не было предела.

Полгода назад, пьяный, он в ресторане в порыве гнева самолично застрелил одного бизнесмена, посмевшего сказать ему резкое слово. Все это произошло на глазах у людей. Свидетелей хватало, да и улики были.

Аркашу арестовали, запрятали в следственный изолятор. Но свидетели стали пропадать один за другим. Исчезали бесследно. Кто не успел попасть под раздачу, тот спешил отказаться от своих показаний. Оставались другие доказательства его вины: пистолет, его отпечатки пальцев на нем, заключение баллистической экспертизы. И следователь, который вел это дело, оказался кремнем. Его пытались подкупить – бесполезно. Ему угрожали – он только смеялся. Аркаша тем временем «парился» в «хате» следственного изолятора.

В конце концов бандиты перешли от слов к делу. Выстрелом в затылок в подъезде своего дома был убит несговорчивый мент. Дело передали другому следователю, который за считанные дни развалил его. Орудие преступления самым непостижимым образом куда-то вдруг исчезло, остальные улики были сфальсифицированы.

В итоге Аркаша вышел на свободу. Убийство бизнесмена сошло ему с рук. Никто не смог доказать его причастность к исчезновению свидетелей и гибели следователя.

Неделю подряд не просыхая, он пьянствовал в своем любимом кабаке. Праздновал свою победу над правосудием. И не знал, какие над ним сгущаются тучи.

* * *

– Аркадий Евгеньевич Фетюк, лидер каманиговской группировки, 1963 года рождения, холост, образование среднее. – Ольга внимательно слушала Наставника. – В совершенстве владеет приемами рукопашного боя, отлично стреляет, при нем постоянно один телохранитель.

Дальше шли перечисления привычек, наклонностей, наиболее уязвимых мест и тому подобное.

Аркадий Фетюк представлял собой объект второй категории сложности. Не очень-то он беспокоился о собственной безопасности. Что ж, тем лучше. Меньше возни.

Дремучего она исполнила грубо – вместе с ним отправила на тот свет трех его телохранителей. Но тем не менее сработано было чисто. Никаких следов после себя она не оставила.

Теперь на очереди Фетюк. Бандит и убийца. Срок ликвидации две недели. Но она управится с ним гораздо раньше.

Фетюк празднует свою победу над правосудием. В ресторане, уже вторая неделя пошла. Кто его знает, сколько еще будет продолжаться этот торжественный загул? Насколько Ольга поняла, этот бандит – наглый тип, натуральный хам. Когда он пьяный, так от него вообще спасу нет. Что ж, посмотрим, так ли это на самом деле.

* * *

Аркаша обожал рестораны. И даже работа официантом не отбила у него тягу к ним.

«Шампанское, икра и запах сигарет». А еще женщины. Ему в кайф было снимать в кабаках телок, неважно, кто они: путаны или честные давалки. Но лучше, когда последнее. Он торчал от самого процесса «раскрутки» и входил в экстаз, когда баба отвечала ему «да».

Дней десять подряд он разлагается в своем любимом кабаке. Здесь все к его услугам. Метрдотель и шустрые халдеи смотрят ему в рот. Уши, как локаторы, улавливают любое слово, обращенное к ним, хоть шепотом говори. Всегда полный стол, море водяры и телки. Их тут хоть пруд пруди. Все шлюхи под него работают, передками своими бабки ему в казну подсыпают. Только щелкни пальцем, любая прибежит, и минет исполнит, и раком встанет. И все на халяву.

Только настомудели ему за эти дни шлюхи. Свеженького бы чего-то!

В тумане хмельного дурмана Аркаша видел, как в ресторан входит роскошная красотка с белыми волосами. Короткая юбка оголяла стройные длинные ноги. Тонкая талия и обалдеть какие груди – как будто футбольных мячей ей кто-то под блузку натолкал. Вот бы их помацать.

– Я ее хочу! – на весь зал громыхнул он и ткнул в ее сторону пальцем.

– И она тебя, брат, хочет, – пьяно расхохотался над ухом Топор, его «бригадир».

Красотка на их выкрики не обратила никакого внимания. Она села за свободный столик, раскрыла меню.

– На-а, – Аркаша протянул халдею бутылку водки. – Снеси вон той мочалке. Скажи ей, что я ее этта, типа хочу.

– И спроси, за щеку она, бля, берет? – глумился Топор.

– Ну да, в натуре, – соглашаясь, кивнул Аркаша. – Спроси. Скажи, я люблю, когда на клык.

Он говорил все это нарочито громко. Пусть эта краля слышит. Пусть настраивается на рабочий лад. Сосать ей долго придется.

Халдей поставил на стол перед красоткой бутылку водки и передал ей слова Аркаши.

– Во-о, сразу видно, соска, – прогрохотал Топор, наблюдая, как она поднимается из-за своего стола и с бутылкой водки направляется к ним.

В ее глазах бушевала ярость.

– Нате, подавитесь! – Она с силой опустила бутылку на стол.

И, резко развернувшись, направилась к своему столу. Не останавливаясь перед ним, взяла со стула свою сумочку и двинулась к выходу из ресторана.

– Гляди, какая психованная! – заорал Топор.

– А я люблю психованных! – разошелся Аркаша. – Они такие, бля, фортеля в койке выделывают.

Он подал знак «кожаному затылку». Тот все понял, сорвался с места и нагнал красотку у самых дверей. Схватил ее за руку и остановил. Она попробовала вырваться, да куда ей.

– Я ей щас прямо здесь за щеку насую! – пообещал Топору Аркаша и медленно поднялся из-за стола.

А чего, разве он не может оприходовать эту сучку прямо сейчас? Да без проблем! Если можно убивать на виду у всех, то «метелке» на клык дать тем более. Народу в кабаке не густо. Боятся козлы, когда гуляет Аркаша. Знают, какой он крутой. Ну а кто есть, те пусть посмотрят, как баба ртом работать должна. Потом Топор по стольнику с каждого соберет. Кино-то не бесплатное.

Пошатываясь, Аркаша направился к красотке. Его наглую рожу кривила зловещая ухмылка.

Ща он ей покажет!

– Ты че, коз-за, охренела? – Он подошел к ней и с ходу попытался ухватить ее за волосы.

Но она уклонилась.

– Что вы себе позволяете? – взвизгнула она.

Телохранитель и Топор с интересом наблюдали за ним. Цирковое представление началось!

– Я тебе ща в рот пихать буду! – заорал на нее Аркаша и начал расстегивать ширинку.

– Без презерватива – нет! – покачала головой красотка.

Оба-на, да она соска, в натуре. Только без гондона не хочет. Гигиенщица хренова!

Аркаша расхохотался. Громко смеялся и Топор.

Красотка с озабоченным видом полезла в сумочку. За резинкой.

Но достала она оттуда не презерватив. В ее руке появился пистолет. Ни Аркаша, ни телохранитель по правую от него руку не успели ничего сообразить, как прогремели сразу два выстрела.

Аркаша захлебнулся собственным смехом. Одна пуля вспорола ему живот, вторая вошла в сердце. Третья пуля досталась «кожаному затылку». Он свалился на пол с пробитой головой.

Пистолет был небольшой, «литл том». Из него хорошо бить в упор. Правда, не так просто поразить цель на расстоянии, которое отделяло строптивую красотку от Топора. Но она, почти не целясь, выстрелила в него. И все три пули его достали.

Всей тяжестью тела Топор навалился на стол, головой опрокинул наполненный стакан. Водка и кровь смешались в смертельном напитке.

Красотка спокойно обвела взглядом зал, сунула пистолет обратно в сумочку и быстро вышла из ресторана. Ее ждала машина.

* * *

Толкунов и Рябин разговаривали с глазу на глаз.

– Один человек попал в беду, – издалека и пространно начал Сергей Леонидович. – Находится под следствием по обвинению в убийстве.

– Кто такой? – деловито спросил Виктор Ефремович.

– Обыкновенный человек. Недостаток у него только один – не может жить в мире с бандитами. Имеет специальную подготовку, превосходно владеет оружием.

– Вы хотите, чтобы я взялся за него?

Толкунов имел в своем распоряжении достаточно много рычагов воздействия на правоохранительную систему государства. Он освободил от уголовной ответственности многих. И эти «многие» работали сейчас на него в качестве ликвидаторов. Но все же он был не всесилен. И сможет ли он помочь очередному бандитоненавистнику?

– Совершенно верно.

– Я должен знать суть дела.

– Разумеется. Парня зовут Максим Катанов. Обвиняют его в убийстве двух киллеров.

– Это интересно.

Во всех подробностях, какие знал, Сергей Леонидович рассказал об этом деле.

– Максима может спасти только его подруга. Но она отреклась от него, оговорила. Она собирается выйти замуж за человека, который хотел убить ее друга. И теперь клевещет на него.

– Кто этот человек?

– Информацию о нем вы можете получить у следователя прокуратуры Павла Куприянова. Он неофициально расследует дело об убийстве его жены.

– Я обязательно займусь этим делом, – пообещал Толкунов. – Максим Катанов будет освобожден из-под стражи.

Виктор Ефремович получил от начальника задачу. И он ее выполнит, но скорее всего это будет последняя задача от Рябина.

Он приложил все силы к тому, чтобы вытащить Лопуха из тюремной больницы. Вместе с липовым свидетельством о его смерти. Киллер уже совсем здоров. Живет он на конспиративной квартире, готовится к исполнению очень важного заказа. Толкунов не помнит еще более сложного и ответственного задания, чем ликвидация самого Рябина.

Через неделю после разговора с начальником Толкунов уже располагал необходимой информацией на некоего Антонова Станислава Борисовича. У него были все основания считать, что он убил свою жену и пытался расправиться с Максимом Катановым. Этого было достаточно, чтобы Виктор Ефремович подписал ему смертный приговор. Но даже если бы у него не было для этого оснований, он бы все равно подставил его под ликвидатора. Он пообещал Рябину сделать все в лучшем виде, и он в кровь разобьется, но сдержит свое слово. Сергей Леонидович не должен усомниться в его преданности до самой своей смерти.

Толкунов наметил цель и выбрал исполнителя. Ольга Желудева.

Если честно, он ее работой не совсем доволен. Нет, в отсутствии профессионализма ее не уличишь. Но зачем, спрашивается, вместе с Дремучим она ликвидировала его телохранителей? А Фетюк? Она пристрелила его прямо в ресторане, на глазах у всех, да еще пустила в расход его «бригадира» вкупе с телохранителем. Сработано чисто, гладко, спору нет. Но теперь в криминальном мире столицы знают, что есть женщина-киллер и что она работает на отстрел бандитских вожаков. Теперь ее ищут. И криминалитет, и менты.

В ее почерке есть и один большой плюс. После нее остаются реки крови и горы трупов – этим достигается максимальный эффект устрашения преступников. Но страшно становится и свидетелям. Именно поэтому он и решил привлечь ее для ликвидации Антонова.

* * *

Не прошло и недели, как она исполнила второй свой заказ, а ее снова хочет видеть Наставник. Новая ликвидация? Но ведь она должна отдохнуть, восстановиться.

Ольга встретилась с Наставником. Так и есть. Новое задание. Впрочем, она не проявила признаков недовольства.

Наставник смотрел на нее бездушным взглядом, в голосе его не чувствовалось никаких эмоций. Чем-то он и она были похожи друг на друга.

– Срок ликвидации Антонова две недели. Устранить его следует на глазах у его невесты с достижением максимального эффекта устрашения.

Из объяснений Наставника Ольга уже знала, что главная цель акции – устрашить девушку, которую до этого запугал ее жених. Эта девушка – свидетель, от ее показаний зависит судьба одного молодого человека. Она должна дать показания в его защиту. Это она может сделать, если перестанет бояться своего жениха или поддастся влиянию еще большей силы, чем он.

Ольга не знала, кто он, этот молодой человек, ради которого ей предстоит исполнение преступника. Ей это не важно. Главное в том, что она приступила к выполнению задания и справится с ним, чего бы ей это ни стоило.

* * *

– Я тебе не помешаю, дорогая?

Станислав вошел в ванную, когда она под душем смывала со своего роскошного тела мыльную пену. Как и она, он был совершенно голый. Его знамя было поднято вверх.

Вика натянуто улыбнулась, он же беспрепятственно занял место рядом с ней.

Они обвенчались десять дней назад, тайком от всех, особенно от прессы. Из этических соображений Станислав не должен был жениться сразу после гибели прежней жены. Это могло настроить против него и общественность, и прокуратуру. Но ради Вики он готов был на любые жертвы.

Уже почти две недели они отдыхают в Сочи. Может быть, где-то на Канарах или в Анталии лучше, но им было хорошо и здесь. Станислав делал Вике дорогие подарки, потакал каждой ее прихоти, угождал ей во всем, на других женщин не обращал никакого внимания. Невозможно было усомниться в искренности его чувств.

Она не любила его, но по-своему он был ей дорог. Кроме того, она его побаивалась. Знала, что он может быть не только добрым, но и предельно жестоким.

О Максиме она почти не думала. Как будто кто-то заблокировал мысли о нем. Она оклеветала его, подвела под статью, но не чувствовала никакого раскаяния. Лишь иногда где-то в глубине сознания пробуждалось чувство жалости к нему, но тут же снова засыпало глубоким сном.

* * *

Антонов и его подруга, которая, по неофициальным сведениям, тайно стала его женой, жили в роскошном номере люкс. Рядом, через стену, обосновались телохранители. Всего их было четверо. Работали они в две смены. Пока одни отдыхали, другие несли вахту при теле Антонова или, когда он запирался в своих апартаментах, дежурили в номере по соседству. Ольге понадобилось два дня, чтобы выяснить это. Ее номер примыкал к номеру дежурных телохранителей.

На третий день пребывания в Сочи она начала действовать.

Вечером после ужина в ресторане Антонов и Виктория уединились в номере. Чем они там занимаются, Ольгу абсолютно не волновало. Главное, они вместе и под охраной всего двух телохранителей. Пока под охраной.

В половине второго ночи она откупорила бутылку коньяку, сделала из горлышка большой глоток. Внимательно осмотрела себя в зеркале. Ну и видок. На голове вульгарный парик, на лице штукатурка из косметики, на губах толстый слой помады. Платье красное, короткое – ноги открыты по всей длинне. Туфли на высоченных каблуках.

Ольга изобразила на лице блядскую улыбку, покачнулась, как будто она пьяна.

– Привет, мальчики! – пропела она и дохнула на зеркало перегаром.

Получается довольно натурально.

Через десять минут она неверной походкой продефилировала по пустынному коридору, остановилась возле нужной двери, достала ключ, сунула в замочную скважину. Замок не открывался. Ключ не тот. Только она как будто этого не замечала и упорно скребла металлом о металл.

Наконец дверь распахнулась и на пороге возник слоноподобный детина в спортивном костюме. Он сгреб ее в охапку, втянул в комнату. И сделал это весьма профессионально. Если бы у нее в руках был сейчас нож или пистолет, она не смогла бы им воспользоваться.

– Кто такая? – отшвырнув ее в угол, спросил детина.

Второй мордоворот уже держал ее под прицелом.

Бдительные ребятки, ничего не скажешь.

В комнате слышались женские стоны. Кто-то кого-то того. Кто и кого – понятно. Антонов Викторию. Шеф и его подруга на прослушивании у телохранителей. Впрочем, так оно и должно быть.

– Ой, мальчики, – пьяно улыбнулась Ольга. – Я, кажется, ошиблась номером.

– Не тренди! – грубо одернул ее детина. – Какого хрена тебе у нас надо?

– Да я же говорю, ошиблась номером, – она уже смотрела на него с испугом.

– Где живешь? – подозрительно покосился на нее второй.

Ольга назвала номер своей комнаты.

– Это рядом. А ну-ка пошли, докажешь мне, что не врешь.

Детина грубо подтолкнул ее к двери.

В руках у нее был ключ. Им он заставил открыть дверь ее номера. Ключ подошел.

Проверяет, действительно ли она живет здесь. Мыслит логически, но чуточку бестолково. Ведь на ключе пластмассовый номерок, достаточно на него посмотреть. А так ему пришлось зайти к ней в номер. Что ж, это только к лучшему.

– Видишь, я живу одна, – обволакивая его похотливым взглядом, Ольга обвела комнату рукой. – Может, останешься? Я всю жизнь мечтала о таком крутом парне, как ты.

И для усиления эффекта облизнула губы.

– Да мне нельзя, – замялся детина, щупая ее жадным взглядом.

– Но если хочется, то можно.

Она положила руку себе на грудь, начала ее оглаживать.

– Хочется.

– И мне тоже хочется.

Роль страстной соблазнительницы удалась. Телохранитель уже пускал слюни.

– Я сейчас.

Он вышел из номера. Видно, напарника своего предупреждал. Через минуту снова был у нее.

– Выпьем? – На виду у него Ольга взяла со стола два стакана, плеснула в них коньяку, порезала на дольки лимон.

– Э-э не, – замахал руками детина. – Мне нельзя.

– Да тут чуть-чуть. Кровь только разогреть.

– Дело в чужих стаканах, а кровь у меня, крошка, уже и без того кипит.

Насчет чужих стаканов он прав. Она действительно подмешала ему в напиток сильнодействующее снотворное. Только зря он отказался.

– Если кровь уже кипит, то и коньяк не нужен, – легко согласилась Ольга и отставила стаканы в сторону.

И тут же оказалась в медвежьих объятиях детины.

– Погоди, я тебе сейчас такое покажу!

Она заинтриговала телохранителя Антонова, а потому легко вырвалась из его объятий.

– Ну давай, показывай! – поторопил он, глядя на нее затуманившимся от похоти взглядом.

– Сейчас.

Ольга сняла с себя туфли и, стоя на одном месте, начала извиваться змеей. Как танцовщица-стриптизерка. Детина ждал, когда она стянет с себя платье. И дождался.

Продолжая извиваться, она сняла платье. Оно полетело в гостя. Тот зарычал от восторга, когда оно окутало ему голову. Думал, это что-то вроде игры. Только жестоко ошибся.

Ольга мгновенно приблизилась к нему и резко ударила его согнутым пальцем в солнечное сплетение. Детина захрипел, дернулся, как будто попал под мощный электрический разряд, и начал падать на пол. Ольга подхватила его уже бесчувственное тело, толкнула на кровать. И тут же включила магнитофон.

Семен Лимонцев дело свое знал четко. Что бы ни случилось, он не должен ослаблять наблюдение за шефом. Сейчас шеф занимался любовью со своей новой женой. Подслушивать нехорошо, но Лимонцев был обязан это делать. А вдруг кто-нибудь ворвется в номер к Станиславу Борисовичу со злым умыслом? Отреагировать на изменение обстановки необходимо в течение доли секунды. Вместе с Колей Аршиновым они мгновенно блокируют источник угрозы.

Но Аршина сейчас нет. Какая-то секс-бомба к ним случайно нагрянула и увела с собой Колю. А что? Телохранители тоже люди. Если выпал случай перепихнуться на халяву, почему бы этим не воспользоваться? Тем более что Аршин отлучился всего на час.

А вдруг эта секс-бомба какая-нибудь подстава?

Лимонцев бесшумной дрелью проделал в стене неглубокие скважины, вогнал туда микродетекторы, настроил второй комплект аппаратуры прослушивания. И тут же услышал восторженное рычание Аршина. Тащится напарник. Через несколько мгновений скрипнула кровать, и понеслось. Стонала секс-бомба из соседнего номера сладко, аж самому захотелось с ней попробовать. Может, Аршина ей покажется мало. Что ж, в таком случае Семен будет рад угодить даме.

Он сидел в кресле. В голове все перемешалось. Еще бы, трахаются и с той, и с другой стороны! Шеф со своей женой и Аршин со своей сучкой. От звуков с ума сойти можно. В штанах становилось все теснее. Может, вручную облегчиться?..

Где-то минут через пятнадцать стоны со стороны озабоченной соседки стихли.

– Дорогой, ты так быстро. Я еще хочу! – услышал он ее возмущенный голос.

Аршин хранил молчание. Оно и понятно. Обложался перед телкой, кончил раньше времени. Словами тут не оправдаешься.

– Значит, ты так! – взвизгнула девка. – Твой друг тоже такой слабый, как ты?

– Угу, – тихо буркнул Аршин.

Что? Напарник его позорит! Уж кто-кто, а Лимонцев может не кончать хоть два часа подряд.

– Я это сейчас проверю. Веди его сюда, – не попросила, а потребовала она.

– Не-е, – протянул Аршин.

– А я сама к нему сейчас пойду.

Семен аж подпрыгнул на месте. Почему бы не удовлетворить секс-бомбу прямо на рабочем месте? Совместить полезное с приятным.

Скоро в дверь постучали. Лимонцев с готовностью открыл ее. На пороге стояла соседка в своем блядском платье. Волосы взъерошены и наверняка не только на голове.

– Можно с вами пообщаться? – шаловливо спросила она.

От нее тянуло коньяком.

– Да хоть два часа подряд, – похабно улыбнулся Лимонцев.

– О! Как чудесно! – От восторга она даже захлопала в ладоши.

– Входи, киска, – он впустил ее в комнату.

Она закрыла за собой дверь и тут же опустилась перед ним на колени. Отличное начало! Семен аж зажмурился от удовольствия, когда его болт выпал ей в руки. И тут же его тело пронзила парализующая боль. Горло перехватило так, что он даже вскрикнуть не мог. Сознание начало угасать.

* * *

Станислав сегодня расстарался. Второй час подряд не слезает с нее. Что ж, это совсем неплохо. Было бы куда хуже, если бы ее муж оказался импотентом.

Он уже собирался разрядиться в нее, когда за дверью кто-то кашлянул. Тело мужа дернулось и застыло. Потом он завалился на бок. В его затылке зияла кровавая рана.

Вика с ужасом обратила свой взор к двери. В свете ночника на нее надвигалась красивая девушка с пистолетом в руке. Говорят, смерть приходит в образе костлявой старухи, а тут такая красота. Впрочем, Вике сейчас было не до сравнений.

Пистолет ткнулся ей в лоб.

– Не надо! – взмолилась она.

Ей не хотелось умирать. Она еще такая молодая.

– Надо, девочка, – послышался приятный, даже ласковый голос.

– Но я же ничего не сделала!

Страх парализовал ее тело, однако язык ей повиновался. Им двигал инстинкт самосохранения. Она готова была говорить все, что угодно, соглашаться со всем, лишь бы только остаться в живых.

– Ты – свидетель!

Так эта девушка – киллер? Ей заказали Станислава. Она его убила. А Вика свидетель. Она должна умереть.

– Но я никому ничего не скажу, клянусь вам!.. Вы можете спросить, я никогда ничего не говорю.

– У кого спросить? – усмехнулась девушка с пистолетом.

– У Станислава.

– Как я у него спрошу, если он мертв?

Это была чистая правда.

– Еще можно спросить у парня, который по твоей вине сидит в следственном изоляторе, – подсказала девушка.

– У Максима? – в ужасе воскликнула Вика.

– Я не знаю, как его зовут.

Голос киллера почему-то дрогнул.

– Да, я виновата. Я все скажу.

– А тебе некуда деваться. Если не дашь показаний в его защиту, мы из-под земли тебя достанем.

«Кто это „мы“?»

Вика хотела спросить, кто это «мы», но девушка уже уходила.

– О нашем разговоре никому ни слова! – услышала она напоследок из темноты.

Дверь захлопнулась.

На какой-то миг Вике показалось, что все это произошло с ней во сне. Но ее муж лежал рядом с ней с дырой в затылке. Это была реальность.

Девушка-киллер убила Станислава, ее пощадила. Но прежде напомнила ей о Максе. Может, это посланница от самого Макса? Она сказала: «Мы тебя достанем».

Ее и в самом деле достанут, если она не спасет Макса. И она его спасет.

Глава 10

Холодный ноябрьский ветер срывал с деревьев последние листья. Прохожие зябко поеживались. Но Максим не мерз. Согревала радость. В старой болоньевой куртке Саши Рябина он шел по городской улице и улыбался свободе.

Больше двух месяцев провел он за решеткой. Начался судебный процесс. Надежды на спасение, казалось, уже никакой. Впереди светили срок и зона, а то и расстрельная тюрьма. Но в самый последний момент на помощь пришла Вика. Она дала показания в его защиту. Старший лейтенант Рябин сделал все, чтобы они сыграли решающую роль для оправдательного приговора. И вот Максим оправдан. Освобожден из-под стражи прямо в зале суда.

Саша Рябин ему многим помог. Он ему по гроб жизни обязан. Но Вике он спасибо не сказал и не скажет. Она этого недостойна. Сколько он выстрадал по ее вине!

Все, теперь он будет постоянно держать нос по ветру. Чуть завоняет где криминалом, он сразу в сторону. Хватит с него приключений!

* * *

Четыре месяца прошло с тех пор, как Макс устроился на приличную работу. И с тех пор о нем ни слуху ни духу. Исчез человек.

Арсений крепко привязался к Максу. Даже пить почти бросил. Всего пару раз срывался за все время, что его нет. До сих пор нет-нет да вспомнит Макса, когда в одиночку бренчит в переходе на гитаре. И вот сегодня он почему-то о нем вспомнил.

В истертую крышку от чемодана упала монетка достоинством в пять рублей. Совсем его за нищего принимают, борзота.

Арсений вскинул недовольный взгляд и увидел Макса. Он стоял перед ним в переходе и улыбался.

– Извини, братан, ничего больше нет, – виновато развел он руками.

– Макс! – обрадовался Арсений. – Какими судьбами?

– Да вот вернулся, если, конечно, примешь.

– Ну о чем разговор! У меня сейчас с бабками порядок. Я, кстати, конуру свою обставил. Знаешь, я ведь пить бросил. Ну почти.

– Если всего лишь почти, то поздравлений не жди.

– Да я и не настаиваю.

– А что ты там пел? Песня какая-то новая. Высший класс! Кто ее исполняет?

– Я пою, – смущенно ответил Арсений.

– Да я понимаю, что ты поешь. А кто на большой сцене исполняет?

– Никто. Понимаешь, это моя песня. Я ее сочинил.

– Да ну?

– Вот те и ну! Моя песня, и музыка и слова.

– Да ты гений! – искренне восхитился Макс.

На душе у Арсения стало так приятно.

– Да ну тебя!

– Гений по части музыки, – уточнил друг. – А слова, скажу тебе прямо, дерьмо.

– Сам знаю.

– Но ты не трухай, поэтов сейчас как собак нерезаных.

– И композиторов.

– Это тебе так кажется. Эх, раскрутить бы тебя с этой песней!

– Куда уж мне!

– Ладно, не прибедняйся.

– Слушай, а ты куда сейчас?

– К себе на квартиру.

– Может, ко мне заглянешь? Посидим, по сто грамм вдарим.

– Только по сто грамм, не больше, – улыбнулся Макс.

Арсений быстро собрал деньги, сунул их в карман потрепанной куртки, зачехлил гитару.

По пути к его дому они зашли в магазин, купили поесть и «мерзавчик» водки. Макс вкратце рассказал Арсению о своих похождениях.

В подъезде его дома под лестницей они нашли кожаный бумажник.

– Оба-на! А вдруг там «зелень»? Несколько штук!

– Ага, жди.

Макс в это не верил. И все же Арсений подобрал бумажник, заглянул внутрь. Пусто. Только паспорт чей-то и какие-то бумаги. На всякий случай он взглянул на адрес в отметке о прописке.

– Слушай, а черт этот совсем рядом живет, в соседнем доме, – сказал он Максу. – Вдруг ему бумаги эти позарез нужны?

– Пошли отнесем, – без особой охоты предложил тот.

– Может, ты сам? А я пока пожрать соображу.

– Ладно, давай, – Макс сунул бумажник в карман и вышел из подъезда.

– Я скоро! – через плечо бросил он.

Арсений в этом нисколько не сомневался.

* * *

Максим поднялся на третий этаж пятиэтажного дома, надавил на клавишу звонка. Тяжелая бронированная дверь открылась легко и быстро. На пороге возник брюхатый мужик с двухдневной как минимум щетиной.

– Чего тебе? – не очень приветливо спросил он.

– Бумажник не вы потеряли? – Максим протянул ему портмоне из крокодиловой кожи.

– Я!!!

Мужик дико обрадовался и даже полез было обниматься, но Максим вежливо отстранился.

– Слушай, это дело нужно обмыть! – Мужик взял у него из рук портмоне и жестом пригласил его в квартиру.

– Нет-нет, я пойду.

Его ждут в другой квартире.

– Да заходи ты. Не хочешь выпить, тогда я тебе пятьдесят баксов отвалю. Заслужил. Или не возьмешь?

– Можно, – пожал плечами Максим и зашел в квартиру.

Дверь за ним захлопнулась сама.

– Щас, будут тебе бабки, – мужик раскрыл бумажник.

Сначала на его лице отразилось недоумение. Потом ярость.

– Слушай, ты, педрила, а где бабки? – зарычал он.

– О чем ты?

– Здесь бабки были. Две штуки баксов. Где они?

Максим зажмурился от страха. Да, ему стало страшно. Нет, он не боялся этого брюхатого урода. Его пугало другое. Он боялся ввязаться в новую историю, от которой уже сейчас разило стопроцентным дерьмом.

– Бумажник твой был пустой.

– Да ты гонишь, козел! Бабки загреб, а «лопатник» припер. Вот я, мол, какой добрый. Да в рот я тебя делал, козляра!

Максим с трудом сдерживал себя. Врезать бы сейчас этому ублюдку под дых, а потом хребет переломить. Но нельзя. Хватит с него историй.

– Короче, козел, ты собой заплатишь.

– Собой? – ошалело посмотрел на него Максим.

В этот момент из одной комнаты в просторную прихожую вышли еще два мордоворота. Оба спортивного телосложения, бандитские рожи, глаза волчьи.

– На иглу мы тебя, фуфел, посадим, а потом чеченам толкнем, – сказал один. – До гроба в горах горбатиться на них будешь.

Максим не верил своим ушам. Его предлагают продать чеченам, в рабство. Неужели такое возможно?

– За этого неплохие бабки отвалят. Гляди, какой красавчик! Я бы его прямо сейчас законтачил, – захохотал второй.

– Короче, пацан, влетел ты, конкретно влетел. На чеченов теперь будешь пахать.

Это был окончательный приговор. И похоже, права на помилование Максим не имел. Ну почему ему так «везет»? Как магнитом тянет к нему всякую сволоту. Не жизнь, а сплошная экстремальщина ...

Он резко развернулся к двери, попытался открыть ее. Куда там, замки-то с секретом.

– Не дергайся, шелупонь голимая! – Брюхатый подошел к нему совсем близко.

Максим развернулся к нему лицом. И как раз вовремя. Брюхатый резко отвел назад голову. Головой в лицо – убойный удар. Но и против лома есть прием. Максим мгновенно ушел в сторону. Соперник поймал головой пустоту и по инерции подался вперед. И тут же сильная рука схватила его за волосы на затылке и протащила вперед еще дальше, врезала головой об угол дверного косяка. И тут же мощный удар тремя согнутыми пальцами в позвоночник. Противник вырубился мгновенно.

Остальные двое вытаращили на Максима изумленные глаза. Никак не ожидали от него такой прыти.

– Эй, ты че, каратяка? – спросил один.

– Ты его это, придержи, – сказал второй и исчез в комнате.

Максим мгновенно оценил ситуацию.

Он попал в гости к явным уголовникам. У этих уродов запросто может быть ствол, и даже не один. Скорее всего второй спешил сейчас к загашнику за пушкой. Надо действовать.

Максим высоко прыгнул вверх, подавшись вперед. Идиотское решение для серьезного дела. Ведь соперник у него, возможно, не дилетант в рукопашном бою. Кое-что может.

Так и есть. Он резко ушел в сторону, приготовился поставить блок. Только Максим не собирался его бить в прыжке. Он просто упал на пол и завалился на бок. И тут же с положения лежа ударил противника ногой в коленную чашечку. Второй ногой зарядил в пах. Поднимаясь, раза три ударил кулаками в солнечное сплетение. И все, этого хватило. Громила отключился.

Теперь третий.

Максим пулей метнулся в комнату по горячему следу. Уголовник уже достал из ящика стола пистолет, дослал патрон в ствол. Еще немного, и он выстрелит. Но это «немного» работало на Максима. Он снова прыгнул высоко вверх, снова подался вперед. На этот раз он ударил. Ногой по руке, сжимающей пистолет. Оружие летит на пол – противник разоружен, но все еще опасен. В этом Максим убедился, когда получил сокрушительный удар в челюсть. Перед глазами все поплыло. И тут же новый удар – головой в переносицу. Он на короткий миг потерял сознание. Очнулся уже лежа на полу.

– Ну че, ублюдок, допрыгался! – прошипел уголовник и сунул руку в карман.

Через мгновение послышался щелчок раскрываемого ножа.

Но Максим уже нащупал под собой тяжелый «ТТ». Сработал инстинкт охотника. Он нажал на спуск как раз в тот момент, когда в него устремилось «перо». В уши ударил грохот выстрела.

От ножа он увернулся. А вот противник его от пули уклониться не смог. Поймал ее брюхом.

– Падла! – заорал он, закатывая глаза.

Какое-то время, согнувшись в три погибели, он удерживал равновесие. Потом грохнулся на пол.

Максим подошел к нему, нащупал пульс, заглянул под веко. Поставить диагноз не составило никакого труда. Болезнь была всего одна – смерть.

Сетовать на злую иронию судьбы и проклинать ее он будет потом, после того, как исчезнет с этого злополучного места. А уходить нужно как можно скорее. Выстрел был слышен далеко. Возможно, кто-то из соседей за стеной уже набирает номер милиции.

Милиция. Эти два урода, которых он вырубил, но оставил в живых, заявят на него как на преступника – как будто он проник в их квартиру с целью завладеть имуществом. Между собой они общаются на бандитском жаргоне, нормальной русской речи, казалось бы, и вовсе не знают. Но заяву накатают по всем правилам квадратно-протокольного языка, будьте уверены. И тогда Максима начнут искать менты. Носом рыть землю. Ведь они уже не раз пытались привлечь его к ответственности.

Бандиты. Эти тоже будут его искать. Ведь он убил их кента.

Однако можно сделать так, чтобы никто никого не искал.

Бах! И пуля продырявила голову одному уголовнику. Бах! Ушел из жизни еще один урод.

Быстрыми, четкими движениями Максим протер рукоять пистолета и сбросил его на тело последнего мертвеца. Все, теперь можно уходить.

Только уйти не так просто. Его держит замок с секретом. Целых две минуты понадобилось ему, чтобы справиться с ним. Наконец он в подъезде, спускается по лестнице. Все вроде бы спокойно.

У входа в подъезд стоял мужчина в теплой куртке, лениво курил и степенно думал о чем-то своем. На Максима он не обратил никакого внимания. Чуть дальше, на «бетонке» стояла машина, обыкновенные «Жигули» шестой модели. В ней водитель и какой-то мужчина на заднем сиденье. О чем-то ожесточенно спорят.

Максим повернул перед машиной налево и тут краем глаза увидел, как мужчина резко распахнул дверцу. В то же мгновение кто-то с силой толкнул его в бок и тараном вбил в машину. Не успел он опомниться, как на его запястьях защелкнулись наручники. Мало того, он оказался зажатым с двух сторон крепкими мужскими телами. Откуда-то появился еще один мужчина. Он занял свободное место рядом с водителем.

– Эх ты, герой-одиночка, такую игру испортил! – Он осуждающе, но не зло посмотрел на Максима.

– Поехали! – Это уже водителю.

Машина рванулась с места и выехала со двора.

На этот раз он вляпался не в простое дерьмо, а в то, которое с примесью цемента. Сейчас машина с группой захвата отвезет его на Петровку, там ему выпишут «билет» в кутузку – и все, дерьмо затвердело. Никакая сила не выдернет его из этого вонючего бетона.

– Целый месяц пасли мы этих кадров, от них такие нити тянулись, – не оборачиваясь к Максиму, вполголоса говорил мужчина. – А ты взял и все оборвал.

Судьба-злодейка вывела его на трех преступников. Судя по всему, они занимались тем, что отлавливали людей и продавали их в рабство. Увы, в этой дикой стране все возможно. Но за ними уже тянулся ментовский «хвост». Через них можно было выйти на гораздо более серьезных мафиози. Максим все испортил. А что, было бы лучше, если бы его отправили на Кавказ в качестве живого товара? Ну уж нет, в кавказские пленники он не нанимался.

– Хотя у тебя не было выхода, – словно прочитал его мысли мужчина. – Ловко ты сразу с троими.

Но это ничего не меняло. На нем три трупа, и от них не отвертишься. Да, на сброшенном пистолете нет отпечатков его пальцев, но на руке микрочастицы пороховых газов. А еще пальчики на дверном замке – стопроцентное доказательство его недавнего присутствия в квартире с трупами. К тому же квартира наверняка стояла на прослушивании – разговоры и выстрелы легли на пленку. Вот так-то!

От гнетущих мыслей его отвлек писк радиотелефона.

О чем говорил мужчине невидимый собеседник, Максим не слышал. Но похоже, разговор касался его самого. Иначе чем объяснить удивленный взгляды, которые мужчина бросал на него в процессе короткого разговора?

– Я все понял. Будет сделано.

Мужчина отложил в сторону радиотелефон и что-то сказал на ухо водителю. Машина резко изменила курс и пошла в сторону Кольцевой автострады.

Ехали около часа. Остановились во дворе какого-то дома на Рублевском шоссе.

Дом небольшой: одноэтажный, десять на десять. Деревянная, выкрашенная масляной краской веранда. Скорее всего чья-то дача. Странно, почему его привезли именно сюда?

Первым из машины вышел старший. Он направился в дом и пробыл в нем минут двадцать. Потом появился и дал команду вывести из «шестерки» Максима.

В доме в самой большой комнате его ждал высокий худощавый мужчина лет под пятьдесят. Он смотрел на Максима внимательным взглядом. Было в нем что-то ментовское. Именно поэтому он производил впечатление опера, который готовится допросить обвиняемого. Только он почему-то сидел за накрытым столом: бутылочка сухого вина, бокалы, фрукты в хрустальной вазе. Как будто дорогого гостя ожидает. Неофициальная обстановка. И агрессивностью от него не тянет.

– Ершов Павел Дмитриевич, – сухо представился он, когда с Максима сняли наручники и усадили напротив него. – Себя можете не называть: о вас, гражданин Катанов, я знаю все.

Еще бы ему не знать о нем! Не зря же его выслеживали. Интересно, что именно этот тип о нем знает?

– Скажите, Максим, – мужчина обратился к нему по имени, – вы уже привыкли убивать?

Странный вопрос. И особенно странно слышать его из уст ментовского «опера». Хотя, может, этот мужик вовсе и не мент.

– Во-первых, я никого не убивал, – огрызнулся Максим.

– А во-вторых? – Во взгляде Ершова появилась усмешка.

– А во-вторых, кто вы такой, чтобы меня допрашивать?

– Я не допрашиваю вас, Максим. Я с вами просто беседую, – и как бы в подтверждение этого мужчина стал откупоривать бутылку.

– Тогда как собеседнику скажите, кто вы? – спросил Максим. – Вы же не из милиции?

– Не из милиции, – легко согласился Ершов. – И не из прокуратуры. И даже не из органов контрразведки. Хотя почти четверть века я отдал «конторе». Подполковник государственной безопасности. Бывший подполковник. Но это ничего не меняет. Дело в том, что вас задержали действующие сотрудники контрразведки. Насчет вас им дан отбой, но он может быть всего лишь временным. Они имеют все основания сдать вас в руки правосудия.

– Я ни в чем не виновен, – заупрямился Максим.

– Конечно, вы ни в чем не виновны, – снова легко согласился с ним собеседник. – Ваша вина лишь в том, что вы очень легко попались на удочку матерым преступникам. Бумажник с фальшивыми документами – приманка. Как честный гражданин вы поспешили вернуть его хозяину и чуть было не поплатились своей свободой. У вас не оставалось иного выхода, как расправиться с преступниками. Как профессионал вы справились с этим отменно.

– С чего вы взяли, что я профессионал? – удивленно посмотрел на него Максим.

– Да, извините, вы не профессионал, вы, скажем так, любитель. На вашем счету чуть ли не с десяток загубленных преступных жизней. Но расправляться с бандитами еще не стало вашей профессией.

– Во-первых, я не пойму, о каком это счете вы говорите? А во-вторых, что значит ваше «еще»?

– Думаю, мне пора уже прекратить играть с вами в кошки-мышки. Давайте перейдем к делу.

Максим кивнул.

– Я представляю одну секретную Организацию, – Ершов заметно убавил громкость голоса. – Мы выполняем задачи государственного значения. Физическая ликвидация лидеров преступного мира. Вы понимаете, о чем я говорю?

Максим снова кивнул.

– Вы еще об этом не знаете, но вы уже числитесь в тайных списках Организации. С тех самых пор, как Организация приступила к работе над свидетелем, от которого зависела ваша свобода. Вы, возможно, и не догадываетесь, почему некая девушка по имени Виктория дала свидетельские показания в вашу пользу.

– Почему же не догадываюсь. В Вике заговорила совесть. Ведь как-никак я спас ей жизнь.

– Совесть в ней действительно заговорила. Но только после того, как был физически ликвидирован ее муж, Станислав Борисович Антонов. Он заставлял ее свидетельствовать против вас. Организация сменила эту установку на противоположную. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Значит, своей свободой я обязан этой вашей Организации?

Мир, как говорится, не без плохих людей. Во времена всеобщего беспредела и повальной коррупции в государственных верхах, когда от правосудия с потрясающей легкостью уходят закоренелые уголовники, волну криминала может сбить только антимафиозный террор. Физическая ликвидация преступных элементов без суда и следствия – это Россия уже проходила в послевоенное время: в двадцатых и сороковых-пятидесятых годах. Бандитский разгул был остановлен жестокими мерами. Эти же меры нужны и сейчас. И они приняты. Иначе не объяснить возникновения тайной Организации, с представителем которой разговаривал сейчас Максим. Масштабная война с всеобщей преступностью – это объяснимо. Гораздо трудней объяснить, почему эта Организация вступилась за него лично. Но это факт, и в него приходилось поверить.

– Ну почему «вашей»? – Ершов впился в него тяжелым пронизывающим взглядом. – Организация не моя и не чья-то там, а наша с вами, Максим, общая. У вас нет иного выхода, как принять на себя обязанность сотрудничества с нами. В противном случае вы будете переданы в руки правосудия.

– О противном случае не надо. Я согласен сотрудничать с вами.

Максим не удивился той легкости, с какой он давал свое согласие. Организация, тут ясно, преследует благородные цели. К тому же он действительно с головой принадлежит ей. Даже если Организация всего лишь миф и ему пудрят голову в каких-то иных целях, у него все равно нет выхода, кроме как соглашаться. Уж больно не хотелось отвечать головой за гибель трех преступников.

– Мне нравится ваш ответ, – улыбнулся Ершов.

Но нажим взглядом с его стороны не ослабевал. Казалось, он как рентгеном просвечивает нутро Максима.

– В чем будет заключаться мое сотрудничество с вами? – Максим постарался придать своему голосу сугубо официальный тон.

– Вы будете заниматься тем, чем занимались раньше на любительской, так сказать, основе. Физическая ликвидация преступников – вам к этому не привыкать. Только теперь вы будете работать как профессионал. И даже получать за это деньги.

– Короче говоря, вы предлагаете мне роль штатного киллера?

– Что-то вроде того. Только я не предлагаю. Все уже решено.

– Значит, согласия моего не требуется. И все же я скажу, что согласен. А теперь, если можно, один вопросик.

– Пожалуйста.

– Вы повязали меня по рукам и ногам. Скажите, сцена с тремя уголовниками не инсценировка?

– Максим, вы нам льстите. Организация обладает колоссальными возможностями, спору нет. Но мы не настолько сильны, чтобы прогнозировать ситуации с мизерной степенью вероятности. Разговор, который мы с вами ведем, должен был состояться сегодня и совершенно в других условиях. С того самого момента, как вы вышли из здания суда, – принялся объяснять Ершов, – за вами следил наш человек. Нам нужно было знать, где ваше пристанище в Москве. Наш человек шел за вами и за вашим другом, он вел вас и тогда, когда вы отправились возвращать злосчастный бумажник. Вы оборвали преступную нить, за которую держались наши коллеги из службы контрразведки. Но это чистая случайность. Закономерность только в том, что наш человек вовремя дал мне знать о чрезвычайном происшествии с вами. Вы удовлетворены?

– Пожалуй.

– Итак, формальность, можно сказать, соблюдена: договор о сотрудничестве мы с вами заключили. Завтра вы уезжаете.

– Куда? – не удержался от вопроса Максим.

– Вам нужно пройти специальную подготовку. Чтобы вы знали, мы составили на вас полное досье. И имеем весьма лестное о вас представление. На вашем счету достаточно много удачных ликвидаций, которые по силам только суперпрофессионалам. Но тем не менее центра спецподготовки вам не миновать. Скрывать не стану, пять месяцев, которые вы там проведете, покажутся вам адом. Так что крепитесь.

* * *

Наставник нисколько не преувеличивал. Пять месяцев, которые Максим провел в засекреченном учебном центре, обернулись самым настоящим адом.

Отбой в десять, подъем в четыре, многокилометровые пробежки по нескольку раз в день, бесконечные занятия на пределе человеческих возможностей: огневая тактика, рукопашный бой, специальные дисциплины. Много времени уделялось морально-психологической подготовке. Это изнуряло не меньше, чем физически.

Вместе с ним специальную подготовку проходили четыре курсанта, на каждого приходилось по два инструктора. И каждый норовил вытянуть из тебя все соки. Никаких поблажек, абсолютно никаких.

Максим думал, что отстоит пять месяцев на одной ноге. Как же, ведь он многое умеет. И все благодаря армии и жизненной школе. Чему его еще можно научить? Но оказалось, что он знает все, и в то же время – ровным счетом ничего.

Но так было только вначале спецкурса. За пять месяцев через жесточайшие мозговые атаки, физические и моральные страдания он прошел по тропинке высококлассных инструкторских методик весь путь до киллера-суперпрофессионала. Только по истечении этого времени ему уже не казалось, что он знает и умеет все. Тем не менее экзамены он сдал с блеском.

– Номер сорок седьмой, я еще не припомню, чтобы кто-то был лучше вас, – Максим впервые видел, чтобы Главный Инструктор улыбался.

Всегда предельно собранный, чрезвычайно строгий, этот двухметровый атлет не умел, казалось, расслабляться. Ан нет, оказывается, умеет. Даже растрогался.

– Хотя нет, была у нас одна курсантка. Но она – девушка. В общем, из мужчин вы, номер сорок седьмой, у меня самый лучший.

Максим мог спросить, о какой девушке идет речь. Но вопрос этот показался ему неуместным. В общении с инструкторами было принято воздерживаться от разговоров.

Из учебного центра с «подъемными» деньгами Максим прямым ходом отправился в Москву. Там он снял квартиру, приоделся и в течение первых двух недель вышел на связь со своим Наставником. Больше он никого из Организации не знал и знать не должен был. Он сразу же получил задание.

– Семейко Иван Петрович, он же Хохол, преступный авторитет.

Дальше шло стандартное перечисление из набора информации для киллера. Где, что и как. Срок исполнения – два дня. Всего два дня. Задание четвертой степени сложности. Тем не менее гонорар за исполнение завышен вдвое. За срочность.

Максим готов был приступить к ликвидации немедленно.

* * *

Виктор Ефремович внимательно слушал Ершова. Речь шла о новом исполнителе, который только что вернулся в Москву после окончания курса специальной подготовки. Максим Катанов. Тот самый, из-за которого пришлось убить предпринимателя Антонова.

Новый ликвидатор получил задание уничтожить Хохла.

Заурядный преступный авторитет, второй человек в третьесортной преступной группировке, по мелочи промышляющей рэкетом и наркотой. Ликвидировать такого – раз плюнуть. Но Толкунов посылал на это дело высококлассного исполнителя.

У Катанова большой опыт физических расправ, отличные характеристики из центра спецподготовки. Этот не подведет.

Пусть поработает, а заодно выручит своего друга, следователя прокуратуры Александра Рябина.

Рябин-младший расследовал одно дело, в которое каким-то боком втерся Хохол. Рябин-младший, как и его отец, человек упертый, его никакими угрозами не возьмешь. А угрозы были, и, похоже, довольно-таки серьезные. Толкунов не мог сказать точно, действительно ли братки готовы были поднять руку на Сашу или их «серьезные» угрозы всего лишь блеф. Но Рябин-старший был уже в курсе всего. Он не мог спокойно воспринимать бандитские наезды на сына. Вчера Толкунов уже получил команду на устранение Хохла.

Толкунов сделает все для того, чтобы задание Рябина было исполнено в точности и даже с опережением назначенных сроков. Мало того, будет проявлена дополнительная инициатива. Канет в Лету не только Хохол, но и банда, в которой он состоит. Только об успешном завершении акции Руководитель не узнает. К этому времени он будет уже мертв.

Идея ликвидировать своего начальника и перенять из его рук бразды правления Организацией засела ему в голову уже давно. И так же давно трансформировалась в руководство к действию. Было тщательно проработано несколько идеальных вариантов физического устранения. Осталось только подгадать момент и спустить с цепи киллера. Долго, очень долго Лопух томится без дела на конспиративной квартире.

Но вот час пробил. Лопух уже в деле. В любой момент должно поступить сообщение о трагической гибели всеми уважаемого Леонида Сергеевича Рябина.

Для человека его положения Рябин жил достаточно скромно. Трехкомнатная квартира, в ней жили он сам и его жена. Сыну своему купил двухкомнатную квартиру. Ездил на отечественной «Волге», роль телохранителя исполнял водитель. Последнее как нельзя лучше облегчало задачу. Но устранение Рябина должно выглядеть трагической случайностью, а не акцией, спланированной лично против него.

Эта акция будет спланирована против его сына. Сегодня вечером после работы они встречаются в кафе, им надо обсудить проблему с Хохлом. Это известно с наивысшей степенью достоверности. Лопух застрелит сначала Рябина-младшего, а затем устранит и старшего, но всего лишь как свидетеля. И все стрелки будут переведены на Хохла. К тому времени он будет еще жив.

Виктор Ефремович останется в стороне, на него не ляжет даже тень подозрения. Но для этого ему придется еще потрудиться, и не только головой.

* * *

Ване Хохлу уже два месяца как набежало двадцать три годка. Из них год он отмотал на зоне, за «хулиганку» срок впаяли. Полгода как откинулся.

До армейки он как-то не задумывался над тем, кем хочет быть. Шляться без дела по городским скверам с такими же, как и он, охламонами, там пивка тяпнуть, там винца, не впадлу «косячок» засмолить, а потом на дискотеке шороху навести – большего, казалось бы, ему и не нужно. После армии взгляды на жизнь поменялись. Надо чем-то в жизни заниматься, иначе без бабок останешься. А без бабок никуда. На этом его жизненная философия и заканчивалась. Ни об институте, ни о техникуме он не думал – на хрен бы они ему сдались. То грузчиком где-нибудь подкалымит, то с кентами в подворотне с кого-нибудь шапку снимет. Так и перебивался. Потом влип. Козла одного они толпой отмудохали, а Ваня за всех за «решки» отправился.

На зоне он из толпы не выделялся. Масти не хватало, чтобы борзеть. Но ко всему приглядывался, ко всему прислушивался. Знал обо всех крутых: кто и чем на воле занимался. И понял, какая у него будет профессия, когда прозвенит «звонок». Бандитом он будет. Чем не профессия? Бандиты хорошо живут. Все двери перед ними открыты.

Дружки его, которые на воле остались, сколотили крепкую команду под началом Багра. Где-то ствол достали, пару ларьков под свой контроль взяли. А к этому моменту и Хохол откинулся. С ходу в дело подписался. Вторым человеком после Багра стал.

Сейчас у них «под ружьем» дюжина братков, крепкие пацаны. И «волыны» в наличии: автомат и три «шпалера». Правда, они пока без надобности. Рынок мелкооптовый, который в их угодьях сам по себе недавно нарисовался, они без шума и пыли взяли под свой контроль. И наркотой занимаются. Тоже неплохие бабки.

Месяц назад Хохол подержанную «Тойоту» с правым рулем в личное пользование приобрел. Класс! Теперь он на коне, хозяин жизни.

Сам по себе он здоровый. Чуть ли не под два метра ростом вымахал. Плечи – во! Кулаки – во! Ну и «морда лица» – и анфас, и в профиль – о-го-го! Как идет по улице, так все перед ним расступаются. Боятся. Значит, уважают. Двери в кабаки они с пацанами открывают ногой. И только попробуй кто вякни, вмиг пришибут. Да-а, не жизнь, а сплошной кайф.

А еще бабы.

– Ванечка, ну ты же обещал мне помочь, – заискивающим голосом протянула Ритка.

Он откисал с ней в кабаке. Клевая телка, все при себе. И трахается будь здоров. Сначала все целку из себя корчила: «Ну что ты, что ты, я не такая!»

А вчера он узнал, какая она. Такая же, как и все. Курва!..

Помнит он те времена, когда за ней, как недоумок последний, ухлестывал. В одном классе с ней учился. Только она его к себе и близко не подпускала. Рылом, мол, не вышел. Она, видите ли, первая красавица в школе. Девочка-недотрога.

После школы он ее ни разу больше не видел. А вот недавно нарисовалась. На улице он ее случайно встретил, подкатил к ней, по ушам проехался. Она сначала рожу скорчила, потом узнала, кто он, сразу подобрела. Бандиты сейчас в почете. Даже больше, чем космонавты. В кабак позволила себя сводить. Только до постели дело не дошло. А трахнуть ее хотелось, аж зубы сводило.

У Риткиного отца возникли проблемы с ментовкой. На работе у него на двадцать третье февраля что-то типа банкета устраивали. Ну и перебрал дядя малость. А потом с чуваком одним отношения выяснять полез, да сдуру какой-то хреновиной череп ему проломил. До летального исхода дело не дошло, но покалечил мужика здорово. Короче, под следствием сидит бедняга, срок ему светит. Делом прокуратура городская занимается, а ведет его один следователь. Ритка с матушкой своей уже к нему подкатывалась. Деньги предлагали, чтобы дело замял. Тот ни в какую. Уперся как бык, танком не сдвинешь. Но это Ритке так кажется. Сейчас если не деньгами, то силой такие вопросы улаживают. Уж кто-кто, а Хохол это знал.

Хотел Хохол Ритку, жуть как хотел. И на проблемах ее пахана решил в ее постель въехать. Предложил ей свою помощь. На следователя начал угрозами давить. Не закроешь дело, хана тебе, гад. Так открытым текстом ему по телефону в присутствии Ритки и выложил. «Следака», может, и не напугал, но Ритка прямо на глазах таять начала. Как на супермена какого-то смотрела на него.

Но все же Ритка не сразу отдалась. Три дня он при ней «следаку» названивал, угрожал, именем своим грозным пугал. Для него это было как интересная игра. Ведь финалом ее была Ритка. Вернее, ее передок. Следователь не сдавался. Зато сдалась Ритка. Вчера он все-таки исследовал ее в постели. Хороша девка, базара нет. Трахается по высшему разряду. И за щеку без проблем берет. Самая натуральная шлюха. А еще целкой прикидывалась!

– Ванечка, ну чего ты молчишь? – Ритка чуть ли не с мольбой смотрела на него.

А что он ей должен сказать? Что после вчерашнего она уже ему не интересна? А ведь это так. Для него она оказалась тем цветком, за которым год ухаживаешь, чтобы раз сорвать, понюхать и выбросить. Хотя нет, с ней надо еще разок побаловаться. Вчера она ему «глину месить» не давала. А сегодня даст. И все, тогда он пошлет ее в одно место вместе с папочкой и ослом-следователем.

– Да ты че, думаешь, я о твоих проблемах забыл? Не-а, я о них помню. – Хохол лениво вытащил из специального кармана на поясе сотовый и набрал знакомый номер.

– Слушаю, следователь прокуратуры Рябин, – послышался в трубке сухой официальный голос.

– Это я, Хохол, – развязно сказал Ваня. – Ты этта, дело закрыл?

– И не собираюсь.

– Не, ну я не понял, ментяра, с кем ты в игры свои поганые играть собрался? Короче, даю тебе чисто два часа сроку, – Хохол старался изо всех сил, чтобы придать голосу особую твердость и уверенность. – Если ты конкретно не сделаешь, что я тебе сказал, базара с тобой, в натуре, больше не будет. Земляной домик типа два на два тебя ждет. Не, ну ты понял, а?

В трубке послышались короткие гудки.

– Короче, ты поняла, – победно глянул он на Ритку. – Все будет путем.

Только знал он, что «следак» дело не закроет, и париться ее предку на зоне от «звонка до звонка». Но его это уже не волновало. Он, как говорится, прокукарекал, а там хоть и не рассветай. Он свое получил и еще немного доберет, а на отца Риткиного ему начхать.

Через пару часов он снова позвонит Рябину, уже без Ритки. Даст ему отбой и даже извинится. С ментами главное – не переиграть. Ведь они тоже кусаться могут.

* * *

Сегодня голос бандита звучал особенно жестко. О подземном домике два на два говорил, о могилке. Похоронить его собирается, если дело по гражданину Сычеву не будет закрыто.

Саша уже хорошо знал, кто он такой, этот Хохол. Так, ничего особенного. Небольшая банда, контролирующая мелкий рынок и ряд торговых лавок. И то этой кодлой заправляет не он, но гонору выше крыши. Где-то на уровне вора в законе.

Все, терпение у Саши лопнуло. Еще раз этот урод позвонит, он свяжется с кем надо. Одного рейда собровцев хватит, чтобы сбить спесь с этого кретина. А пока об этих телефонных угрозах он не говорил ни с кем. Только отцу рассказал, в порядке, так сказать, досужего информирования.

Отец у него огонь и воду прошел, за время службы в «конторе» такое повидал! Но к угрозам Хохла отнесся без иронии. Сказал, что «мелочь» в своем поведении непредсказуема. Хохол мелкая рыбешка, но стремится стать крупной, а для роста нужен авторитет. Возьмет и убьет его, Сашу. Докажет братве, что слова у него не расходятся с делом. И сделает это так, что никакое следствие ничего не докажет.

Саша посмотрел на часы. Рабочий день уже заканчивается. Через час у него встреча с отцом.

До кафе он доедет на машине. Естественно, охраны у него никакой нет и не будет. Но вдруг и вправду этот Хохол готовит на него покушение? Этот ублюдок дал ему два часа сроку. Даже если из кожи вон лезть, так быстро уголовное дело не закроешь. И Хохол наверняка это знает. Значит, по сути, он его уже приговорил. Хотя скорее всего это чистой воды блеф.

А вдруг нет?

Доставая из шкафа дубленку, Саша не забыл и про свой бронежилет, друг из ОМОНа подарил. Наденет его на всякий случай.

* * *

Лопух сидел в одиночестве за столиком в кафе «Парус» и мелкими глотками пил кофе. Сейчас бы хорошо водяры вмазать, да нельзя. На дело с залитыми глазами не ходят. Даже сто граммов для храбрости могут сбить с ритма.

У него сегодня дело чрезвычайной важности.

Летом прошлого года он занимался одним банкиром. Никогда у него не было такой невезухи, как тогда. Хотя дело было не столько в невезении, сколько в бабе, которая хранила банкирское тело. Он ее за секретутку, помнится, принимал. Думал, она случайно увела банкира от пули. Ан нет, это она сделала спецом. Она же и в ловушку заманила его. Тщательно проанализировала ситуацию, курва. Врубилась, какие комбинации он предпочитает. Любовник и любовница. И потянула своего шефа в постель. Сама выкручивается на нем, стонет как последняя лярва, за его шею держится. А в руке пистолетик. Ловко она им управилась. Пулю ему в грудину закатала. Еще бы чуть-чуть, и отлетела бы его душа к праотцам. Но нет, бог миловал. И человек нашелся добрый. Помог из объятий костлявой выбраться, а потом так ловко провернул все, что Лопух на свободе оказался. Как будто умер он и его похоронили. Фиктивная смерть. А из какого места вытащил! Сразу понятно, из важных чинов этот человек.

Кто он, его благодетель, Лопух точно не знал. Узнать хотелось, да не получалось, уж больно крепко он шифровался. В квартире его какой-то поселил, денег на харч дал, спортивные тренажеры поставил, чтобы формы не терял. Время от времени в тир возил, для поддержания все той же формы. Явно готовил для дела. Для какого, и так понятно. Ведь он, Лопух, только одно умел делать – убивать.

И вот он в деле. Свою жертву Лопух знал в лицо. По фотографии срисовал. Но не ведал, кто он такой. Благодетель воздерживался от комментариев. Сказал, что от выполнения задания зависит очень многое, а также пообещал деньги, много денег. Сто тысяч долларов. С этими деньгами он может спокойно ехать за границу и жить там до самой смерти в свое удовольствие.

Хотелось бы в это верить, да не получалось. Уж слишком гладко стелет его благодетель. И больно много поставлено на карту. Инстинкт нашептывал ему об опасности.

Двое – молодой и пожилой – вошли в кафе ровно в половине восьмого. Отец и сын. Остановились у порога, окинули взглядом заполненный зал. Ищут свободное место. Но свободное место нынче найдешь только на кладбище и то не сразу.

Черный юмор собственной выпечки взбодрил Лопуха. Быстрым взглядом он также окинул зал. Нет ли опасности?.. Вроде все спокойно. Он быстро встал со своего места, широким шагом приблизился к жертвам, на ходу вынул семнадцатизарядный «глок».

Молодой начал расстегивать дубленку, и в это время Лопух надавил на спусковой крючок. Одна пуля ткнулась обреченному в сердце и отбросила его назад. Вторая вдогон врубилась в живот. Первый пошел.

Второй широко раскрытыми глазами уставился на Лопуха. Этот пойдет как свидетель. Этого свидетеля благодетель оставлять в живых категорически запретил. Что ж, пусть будет так. Еще три пули вылетели из ствола. И все три достались бедняге. Он упал, заливая зал кровью, которая фонтаном забила из шеи.

Свидетелей убийства полно. Полный зал. Но убить велено только пожилого. Вот кого на самом деле нужно убивать в первую очередь. Темнит что-то благодетель, водит его, Лопуха, за нос. На другого стрелки перекидывает. Впрочем, ему все равно кого убивать.

Пожилой мужчина получил одну пулю в живот, вторую в шею, третью в голову. Контрольный выстрел в случае с ним – пустая трата патронов и времени. Другое дело молодой. Ему продырявить череп не помешало бы, для очистки совести.

Но выполнить свое намерение он не успел. Откуда-то из-за стойки бара выскочил бравый официант с пистолетом в руке. Вот уж кто не вписывался в его планы.

Лопух вильнул в сторону, сделал шаг к выходу. Официант, он же, наверное, и охранник по совместительству, выстрелил, но пуля прошла мимо. Он выстрелил еще раз, и снова промахнулся. Продолжая уходить к выходу, Лопух выстрелил в ответ. Но и у него стрельбы не шла. Официант не стоял на месте, ловко использовал стойку бара в качестве прикрытия.

Но все же Лопух в этом поединке победил. Победа заключалась в том, что он ушел из кафе целым и невредимым. К тому же и заказ исполнен.

Заказчик будет доволен. Только вот как он отблагодарит исполнителя?

* * *

Для выстрела в упор облегченный кевларовый бронежилет по характеристикам своим был слаб. Но в левой части груди он был усилен титановыми пластинами, а потому легко удержал пулю, которая должна была пробить сердце. Вторая порция свинца пробила защиту и врезалась в желудок. Но смертельным исходом это не обернулось.

От болевого шока Саша потерял сознание. Когда очнулся, вокруг суетилось много народу. Врачи, милиционеры, зеваки. Его положили на носилки и куда-то понесли. Но прежде чем его упаковали в машину «Скорой помощи», он успел понять, что его отец погиб. Киллер стрелял и в него.

Значит, прав был отец, предостерегая его от Хохла. Этот отморозок сдержал свое слово. Это он послал ему в «подарок» киллера. Только погиб не он, а отец. Какая несправедливость!

От телесной, а скорее от душевной боли Саша снова лишился чувств.

* * *

Толкунов уже знал о смерти Рябина. Он радовался с трагической миной на лице.

Рябин-младший не погиб. Его спас случай и бронежилет. Но это ничего не меняло. Покушение было совершено на него. Сергей Леонидович погиб как бы из-за него.

Но тайное может стать явным, если вдруг выйдут на киллера, на Лопуха. Он многое может рассказать. И умные люди быстро разберутся во всем. А умные люди в России пока не перевелись.

С Лопухом он встречается сегодня, на конспиративной квартире. Это будет последний в их жизни разговор. Подъезжая к знакомому дому, он инстинктивно нащупал в кармане куртки отечественный «АПС». Он знал, что эта «машинка» не подведет. Выходя из машины, он взял с собой и кейс. В нем лежали деньги, сто тысяч долларов – подлинных, и заграничный паспорт, тоже не липовый. Хотя все это киллеру не понадобится.

Лопух открыл дверь по условному сигналу, впустил в квартиру. Джинсы на нем, свитер, в прихожей теплая куртка на вешалке дожидается. Наверняка отчалить собирается. Как только получит обещанные деньги. Только получит ли он их?

Толкунов прошел в комнату, положил кейс с деньгами на столик.

– Заказ исполнен, молодец, – сухо поблагодарил он киллера. – Сто штук баксов, как обещано. И паспорт заграничный.

Лопух явно не чувствовал подвоха. Иначе бы он просто взглянул на содержимое кейса. Ну, в крайнем случае достал бы одну купюру, наскоро на глаз удостоверился бы в ее подлинности. Но нет, он принялся считать деньги, и не по числу банковских упаковок, а по количеству купюр в пачках. Точно что лопух.

Рука сама потянулась в карман, резко выхватила «стечкин». Но в этот миг словно какая-то пружина распрямилась в Лопухе. Рывком он ушел в сторону и оказался сбоку от Толкунова. Последовал удар по руке с пистолетом. «АПС» полетел на пол, но Лопух ловко подхватил его на лету. И также ловко направил на Виктора Ефимовича.

Толкунов не питал иллюзий. Лопух – киллер, он привык убивать. И рука его не дрогнет. А оснований, чтобы выстрелить, у него предостаточно.

Только Лопух не стрелял. Свободной рукой он вытащил из кейса паспорт, глянул на него. На подлинность проверил. Как будто это так легко сделать на глаз.

– Твое счастье, козел, что лаве твои не липа, и ксива, похоже, не фиговая, – криво усмехнулся киллер. – А то бы мочканул тебя без понтов. Прощевай, благодетель, и не ищи меня, я ухожу за кордон.

«Ну и пусть уходит, хрен с ним».

В голову полезли и другие мысли, но Лопух коротко замахнулся и ударил Толкунова пистолетной рукоятью в висок. Мысли вылетели из головы вместе с сознанием.

* * *

Лопух наклонился над бесчувственным телом, нащупал пульс. Жив. Он мог бы убить этого козла, но не стал этого делать. Все-таки он обязан ему свободой. Да и жизнью тоже: если бы не благодетель, сдох бы скорее всего он на койке тюремной больницы. А Лопух умеет помнить добро.

Конечно, благодетель поступил с ним подло. Но это жизнь. Бывают случаи, когда после исполнения заказа киллеры должны умереть. Тут как раз тот случай.

Он уходит, даруя благодетелю жизнь. Тот, возможно, будет его искать. Но за границей. Только там он его не найдет, даже если задействует все силы мира. А все потому, что Лопух подастся не на запад, а совсем в другую сторону – в далекие уральские края. Там его ни одна зараза не сыщет.

* * *

Из ресторана Хохол с Риткой отправился в сауну, там им спецом номер приготовили. Попарились, потрахались. Подставила она ему таки свою «шоколадницу». Так все в кайф было, что все мысли о Рябине вместе с болтом в Риткину щель ушли. А ведь собирался позвонить ему снова, отбой дать. Кажется, даже извиниться собирался. Во всем должна быть мера, а он забыл обо всем. Ну да и хрен с ним, с этим «следаком».

А поутряне, с перетраху и перепою, Хохол двинул к Багру, перетереть нужно было конкретно по одному делу. Козел там один возникать начал, надо бы рога ему пообломать. О Ритке и о Рябине он даже и думать забыл.

Только Багор ему о них напомнил. В кафе он его поджидал. Не кафе, а кафешка – комнатуха пять на пять, с полдюжины столиков, ну и сервис так себе. Правда, с недавних пор «Лаванда» вроде как их резиденцией стала. Целыми днями братва ихняя откисает там, но все культурно так, чин чинарем.

– Слушай ты, гондон дырявый, – обрушился на Хохла Багор. – Какого ты хрена на «следака» ментовского наехал?

На Багра страшно смотреть. Ростом он по среднему. Но вширь все одно что шкаф трехдверный. И накачан крепко, до ужаса. Голова у него квадратная, большая. Мозгов там вряд ли много. То ли дело у него, у Хохла. Ритка и та намедни восхищалась его умом...

– Да ты не кипишуй, – усаживаясь напротив босса, развязно бросил он.

– Я те ща сяду, в рот тебя дери! – рявкнул Багор, глаза его налились кровью.

Он подскочил к Хохлу, схватил его за грудки и с силой сдернул с места. Тот отлетел к противоположной стене, сбив по пути столик.

– Ты, мудила стебаный! – заорал в бешенстве Хохол.

Чего этот урод себе позволяет? Надо его на место ставить. Зашибить бы его сейчас наглушняк. Повод есть. Глядишь, и место центровое освободится.

С диким ревом Хохол ринулся на Багра. Тот ловко ушел из-под удара, подцепил его кулаком в солнечное сплетение. У Хохла перехватило дух. И тут же его за руки снова вздернули. Багор ударил головой ему в переносицу. Перед глазами пошли круги, и все исчезло.

Очнулся Хохол все в том же кафе. Он лежал на спине, а на нем стоял стул, стягивая ножками, как тисками, его тело. И на стуле этом сидел Багор. Нагло ухмылялся.

– Нассать бы на тебя, мудила ты недоделанный, – куражился он. – Знал я, что мозги у тебя, бля, куриные, но не думал, что ты стопудовый дебил. Теперь, базара нет, все об этом знают. Гы-гы-гы!

Послышалось ржание и со стороны. Хохол повернул голову и увидел Кочана и Пугало. Они смеялись и смотрели на него, как на поверженного авторитета. Какое унижение!

– Бля, ну это ваще писец, по «сотке» на «следака» наезжать, да еще беспонтово, из-за какой-то соски. Дебилизм конкретный.

Хохол вроде никому не говорил, что на Рябина угрозами сыпал. Может, Ритка трепанулась?

– Ритка, сука, раскололась? – спросил он, невидяще глядя на Багра.

– Ритка? Эта твоя прошмандовка? Не-е, это не она мне сболтнула.

– Тогда кто?

– Я же говорю, что ты дебил. Дебилом и сдохнешь. Ты хоть на децал врубись, писец ходячий. Если ты на «следака» наезжаешь, об этом вся ментура знать будет. Но твой «следак» хавло не раззевал, никому тебя не сдавал. Тоже думал, что ты дебил. Думал, что ты чисто понтуешься, на пушку взять его хочешь. Не знал он, что ты дебил в квадрате. Какого хрена ты «следака» этого мочканул?

– Что?! – смысл сказанного не сразу дошел до Хохла.

– «Следака» какого хрена вальнул?

– Я?! – Он почувствовал, как его глаза вылезают из орбит.

– Ну не хрен же с бугра!

– Я никого не мочил.

Не трогал он «следака», как есть не трогал. А ему предъяву клеят. Непонятки!

– Правильно, не мочил. Но хотел мочкануть. «Следаку» пузо продырявили. В больничке он сейчас, ему лепилы на хрен полжелудка отчекрыжили. А пахан его в морге стынет. Пахана его вместе с ним положили. Ну да какого хрена мне тебя грузить? – Багор кипел от злости. – Ты и сам, недоносок, в курсах всего.

– Гадом буду, я не в курсах, – от страха тело Хохла стало ватным.

Никого он не убивал, но ведь теперь все будут валить на него. Он же, а не кто-то другой, катил бочку на «следака». Вот влип, блин!

– Мне только что Латунь звонил, – сказал Багор.

Латунь – из «деловых», «блатарь», «черная масть». Не законник, но все одно в большом авторитете. Он для их банды вроде как наставник и покровитель. На него Багор самолично вышел. Покровительством заручился. А это многое значит. Скоро их команда еще круче станет. И пацанов раз в пять больше будет, и стволов обломится немерено. Только останется ли Хохол в ней на прежних позициях?

– По каналам своим он просек, что в ментовку откуда-то наводка на тебя пошла. На тебя все валят. Пахан «следака» – гэбэшник бывший и сейчас круто где-то подвизается. На «вышак» пойдешь.

– Да не мочил я никого! Я же, в натуре, ради понта «следаку» звякал, куражился. Это не я мента мочкануть хотел, отвечаю. Я перед ним даже извиниться хотел, бля буду. Это подстава, спецом подстава, в натуре!

Багор внимательно посмотрел на Хохла.

– В натуре не ты вальнул?

– Да зуб в натуре даю!

– Хорошо, я с Латунью насчет тебя перетру, может, по ходу, точняк подстава. А ты в бега сдергивай.

– Куда?

– Это твои проблемы. Хоть на край света, к белым медведям, пусть сожрут твой хрен к едрене матери.

Хохол расслабился. Багор ведь мог и мочкануть его. Какой с покойника спрос? Но не дорос он еще до крутого мафиози, которые лихо валят своих кентов. Хотя после того, как он с Латунью связался, каша в его котелке круто заваривается. Масштабно мыслит, гад. Но его отпускает – дает «зеленый свет» в бега. И на том спасибо. А уйти в бега Хохлу не проблема. Тачка у него есть, бабок штуки три баксов, зароется куда-нибудь в глухомань таежную и будет там бобылем век доживать. Все одно это лучше, чем на тот свет за здорово живешь отправляться.

Багор встал со стула, отставил его в сторону – расстреножил Хохла.

– Мы тут и без тебя разберемся, а ты вали.

Хохол вышел из кафе, нервно озираясь по сторонам. Как будто за ним уже следили. Сел в машину, завел мотор. И тут увидел, как из кафе выходят Багор, Кочан и Пугало. Крутые до усрачки. Спортивные костюмы, кожаные куртки, массивные цепи на бычьих шеях. Морды – приснятся ночью, в холодном поту проснешься. Настоящие бандиты, самая натуральная крутизна. И он, Хохол, еще часу не прошло как был таким. Но уже развенчан. Прощай, бандитская жизнь!

Он тяжело вздохнул, наблюдая, как бывшие его кореши усаживаются в тачку. И вздрогнул, когда на его глазах серебристая «Ауди» на фонтане пламени взлетела на воздух и развалилась на части. Его «Тойота» затряслась под ударами взрывной волны. Хорошо, машины далеко друг от друга стояли.

Писец Багру, довыстебывался. Бандитский век недолог. Хохол не смог сдержать предательской злорадной улыбки. На хрен, на хрен нужна эта бандитская жизнь! Пора делать ноги.

Он стронулся с места и почувствовал внутреннее напряжение. А ведь и его машина может взлететь на воздух. Ведь и его тачку могли заминировать. Но нет, багровская «Ауди» взорвалась, когда заводили мотор. А его движок работает уже давно, и ничего, все цело и невредимо.

Все. Делаем ноги из столицы, и с музыкой. Кстати, а где же музыка? Из сауны катился без музона, и сейчас динамики на уши не давят. Щас исправим. Хохол потянулся к магнитоле, вдавил внутрь кассету. Первые звуки музыки совпали с грохотом взрыва. Смерч пламени вырвался из-под сиденья и разорвал бренное тело бандита на куски.

Направленный взрыв уничтожил не только Хохла. Досталось и «Тойоте». Но из тех, кто в общем автомобильном потоке двигался по шоссе вслед за его машиной, не пострадал никто.

Полыхающая машина бандита врезалась в придорожный столб и остановилась. Рядом затормозили другие машины. Нажал на тормоз и Максим. Он вышел из своей «семерки», в качестве зеваки приблизился к горящей иномарке. Все, сомнений не осталось – Хохол перестал существовать. Задание выполнено.

Пока «Тойота» не взорвалась – а такое вполне могло произойти, – он поспешил занять место в своей машине. Ему уже нечего здесь делать.

Машину Хохла он заминировал, когда та стояла возле сауны. Но бандит не удосужился сразу включить автомагнитолу – заряд замыкался на нее. Пришлось поколесить за ним, дожидаясь, когда он вставит кассету или выйдет на волну какой-нибудь радиостанции. И дождался.

Но прежде он стал свидетелем того, как взлетели на воздух Багор и его братки. Этот взрыв не его рук дело. Тогда почему же это случилось? Впрочем, голову ломать не стоило. Объяснений можно придумать массу. Сведение счетов, бандитские разборки и так далее и тому подобное.

Итак, первая его акция завершилась успехом. Иного и быть не могло. Как и предполагалось, Хохол оказался для него задачкой в одном действии. Тем не менее одним бандитом на земле стало меньше.

Аванса, полученного за Хохла, хватило как раз на то, чтобы купить почти новую «семерку», и то пришлось доложить остатки от «подъемных». Теперь он получит вторую половину гонорара. Гуляй, не хочу. А гулять он хочет. Не зомби же он какой-то, чтобы думать исключительно только о ликвидациях: настоящих и предстоящих. Нет, он обыкновенный человек, у него нормальные чувства и эмоции, он живет как все. Как все и работает. Только работа у него специфическая. Такая, как, например, у охотников, которые отстреливают волков. И платят ему за «шкуры» убитых «зверей».

* * *

В отключке Толкунов пролежал недолго: час, может, чуть больше. Жаль, недооценил Лопуха, дал ему обвести себя вокруг пальца. Теперь ищи ветра в поле. Хорошо, хоть этот киллер проявил благородство. Не пристрелил в отместку за подлость.

Голова раскалывалась от боли, на виске вздулась шишка, ноги предательски подкашивались. Но он сумел выйти из квартиры, добраться до своей машины, доехать до дома. Там он сделал специальный компресс, утихомирил боль, принял снотворное и мертвым сном проспал до самого утра.

А утром новая головная боль, но уже несколько иного характера. Его к себе вызывал генерал из действующей службы контрразведки. Условное наименование – Куратор. Он служил указующим перстом, направляющим и координирующим деятельность Организации. За ним стояло государство и его безопасность. Руководитель не подчинялся ему, но во многом от него зависел. Поэтому Куратор воспринимался всеми как высшее начальство.

Рябин погиб. Об этом и пойдет разговор. И конечно же, встанет вопрос о его преемнике. Им должен стать Толкунов. Но у Куратора по этому поводу могла быть иная точка зрения. На место Руководителя он мог определить и Капитонова. Вот почему болела голова у Виктора Ефремовича, когда он ехал на встречу в верха.

Куратор встретил его приветливо, распорядился насчет кофе.

– Как это ни прискорбно, но Организация осталась без Руководителя. Рябин убит, – тяжело вздохнул он, хотя глаза оставались холодными. – Ума не приложу, как такое могло произойти.

Как это «ума не приложу»?.. На какое-то мгновение Толкунову стало не по себе. Ведь должен же был кто-то знать, что Рябину-младшему угрожали бандиты. Ведь не только отцу своему он об этом рассказывал, но и коллегам по работе.

– А разве не существует версий? – осторожно спросил Толкунов.

– Версии есть. А у вас есть какая-то версия? – Куратор испытующе посмотрел на него.

Как будто готовил подвох.

– Я не следователь, мне версии выстраивать как-то не с руки.

– И все же?

– Нет, версий у меня нет, – твердо отрезал Виктор Ефремович.

– А вот у меня есть версия. И эта версия уже в деле.

Куратор готовился выложить козырь. Против кого? Толкунов внутренне напрягся.

– Надеюсь, эта версия приведет к поимке преступника.

– Преступник будет ликвидирован. Если это уже не произошло.

– Конкретно?

– Виктор Ефремович, может, хватит темнить? – В голосе Куратора звякнул металл.

Душа ушла в пятки. Неужели этот старый лис докопался до истинной причины убийства и выводит его на чистую воду?.. Толкунов приложил максимум усилий, чтобы не выдать охватившую его панику.

– О чем это вы, товарищ генерал?

– Вчера у меня был Капитонов. И поспешил сообщить, что покойный Рябин незадолго до смерти дал ему задание разработать группировку некоего Багра. Один из его бандитов по кличке Хохол якобы угрожал следователю прокуратуры Александру Рябину. Вы, надеюсь, понимаете, о ком речь?

– Разумеется, – Толкунов сделал вид, что сдается.

С души свалился тяжелый груз. Оказывается, его обвиняют в сущей мелочи. Да и обвинение ли это?

– Я лично подобрал исполнителя, который должен был ликвидировать Хохла.

– А почему об этом не знал я? – Куратор не казался расстроенным.

– Это уже претензии к Рябину. Я человек маленький: мне сказали, я сделал.

– Какой с Рябина спрос? Почему вы не сообщили мне о банде Багра сейчас?

– Мне кажется, что вы негативно относитесь к самодеятельности со стороны Организации.

– Нет, почему же, – взгляд Куратора оживился. – Мне нравятся некоторые идеи, воплощенные в жизнь. Вот, например, банки. Рябин молодец, что догадался брать их под свою опеку, за комиссионные, разумеется. Это отличный источник спонсирования нашей благородной миссии. Вот только Рябин не очень энергично развивал эту инициативу.

Разговор плавно перешел с одного на другое. Толкунову это не очень понравилось. Ведь разговор о банках мог таить в себе определенный подвох.

– Сергей Леонидович считал, что имеющихся средств вполне хватает для нужд Организации. Хотя, конечно, нужно было думать и о нуждах тех, кто стоит над нами.

– Во! – Куратор вывел кверху указательный палец. – Этой мысли от вас я и ждал. Да, о нас, тех, кто сверху, забывать нельзя. Мы ведь тоже люди.

На последней фразе он сделал особый многозначительный упор. Да, генералы тоже люди и кушать хотят. И на «Мерседесах» собственных не прочь поездить, и в особняках личных пожить. А на это нужны средства. Неучтенные средства. И эти средства может дать Организация. А Рябин об этом как-то не думал.

Да, подвох в этом разговоре имелся, но в пользу Толкунова.

– Организация обладает огромным потенциалом. Мы в состоянии взять под контроль раз в десять больше коммерческих структур, чем имеем на нынешний момент, – доложил Виктор Ефремович.

Теперь он точно знал, чего от него хочет Куратор.

– Так в чем же дело?

– Я готов приступить к делу немедленно.

– Отлично. Тогда считайте, что кресло покойного Рябина за вами.

«Ты мне – я тебе» – этот принцип незыблем во все времена, меняются лишь формы.

– Я хотел бы узнать номер счета, на который Организация должна перечислять, скажем так, излишки от коммерческой деятельности.

Дальше пошла рутина. Кто куда и сколько должен.

Толкунов добился своего – он стал Руководителем. Теперь дело с банками пойдет на лад. Главное, они сошлись во мнении с Куратором.

Они договорились между собой об основном, затем дежурными фразами погоревали о безвременной кончине всеми уважаемого Сергея Леонидовича, пожелали его убийцам скорейшей кары.

На прощание Куратор спросил:

– Виктор Ефремович, как вы относитесь к Капитонову? Какого вы о нем мнения?

– Отличный организатор, талантливый исполнитель, в своей работе компетентен. Рябин претензий к нему не имел. Думаю, и я не разочаруюсь в нем. А почему вы об этом спросили?

– Не понравилось мне вчерашнее рвение Капитонова. Пришел и с ходу выложил про бандитов, которые угрожали Рябину-младшему. У меня сложилось такое мнение, что он спешит перевести стрелки на этих самых бандитов. А ведь Рябина-старшего мог убрать и кто-то другой?

– Не понял? – Толкунов искусно сделал вид, что он действительно ничего не понял.

– Мне показалось, что Капитонов очень хочет занять освободившееся место Рябина. Теперь понятно?

Вот куда метит старый хрыч! Думает, что Рябин погиб из-за своего кресла. По крайней мере, не исключает подобный вариант. Только не в ту сторону волну гонит. Капитонов здесь ни при чем.

– Неужели вы думаете, что Капитонов способен на такое? – искренне возмутился Толкунов.

– Я ничего не думаю, – покачал головой Куратор. – Но желательно, чтобы в отношениях с Капитоновым вы держались с предельной осторожностью.

– Спасибо за предупреждение.

Но он знал, что с Капитоновым проблем не будет. Этот служака привык подчиняться беспрекословно.

* * *

Лариса стояла у окна в ореоле утреннего света. Высокая, примерно одного с Максимом роста. Только в плечах пошире, а в талии поуже. Фигура у нее идеальная, кожа матовая, шелковая на ощупь. Под кожей рельефно выступают мышцы – бицепсы, трицепсы и все такое прочее. У нее высокая крепкая грудь, такая нежно-упругая, когда ее ласкаешь.

Лариса – настоящая современная амазонка. Она и сама себя так называет. Ярая поклонница боди-билдинга. Вот она стоит сейчас перед ним ранним утром и делает свою культуристскую разминку. Стоит нагишом и не стесняется. А чего стесняться? Таким телом, как у нее, можно только гордиться.

Вчера она говорила, что когда-то занималась и женским боксом. Было бы забавно, если бы она повела сейчас бой с тенью.

Почти две недели Максим гулял напропалую. Оттягивался в ресторанах, ночных клубах, снимал девчонок, кутил с ними ночи напролет. Тратил пять тысяч долларов – вторую часть гонорара. Так он убивал последние остатки усталости, накопившейся в нем за пять месяцев в учебном центре, и к тому же снимал с себя стресс. Все-таки он убил не просто бандита, но и человека. Осталась тяжесть на совести. Короче говоря, хватало поводов для того, чтобы оттянуться по полной программе.

С девчонками проблем не было. А какие проблемы, если карман полон «зелени», да и во внешности твоей заключен соблазн для женщин? Первые три дня он гулял с пышногрудой брюнеткой, потом покуролесил пару деньков с пышнозадой блондинкой, подарил пять ночей синеглазой шатенке с ногами от подбородка. Все они были от него без ума. Знали его адрес, телефон и все норовили по новой забраться к нему в постель. Но свободного места в его постели для них уже не было. Разве что групповуху устроить, но на такие развлечения Максима не тянуло, да и девчонкам вряд ли бы понравилось. Впрочем, кто его знает.

«Амазонку» он вчера на дискотеке снял. Хотя, если разобраться, не он, а его сняли. Лариса девка коммуникабельная, язык у нее подвешен ловко, комплексами явно не страдает. Подошла, улыбнулась, пригласила на танец – и все, больше от него ни на шаг.

Трель телефонного звонка врезалась в уши, отдалась болью в голове, тяжелой с крутого похмелья. Вчера он выпил непривычно много. В баре с новой подружкой разговоры о жизни вел и запивал «Абсолютом». Крутого парня он из себя не строил – ни к чему это, да и противно. Но все же в грязь перед Ларисой ударить не хотелось. Пила она много и, казалось, вовсе не пьянела. В чем, в чем, а в этом ему до нее далеко. Хорошо хоть в сексе не оплошал.

Максим потянулся к телефону – аппарат стоял на тумбочке в изголовье кровати – и снял трубку.

– Да.

– Привет, Максик, – послышался веселый щебет блондинки Надечки. – Я по тебе соскучилась. Давай сегодня встретимся.

– Да нет, я сегодня не могу, – Максим посмотрел на Ларису.

– У тебя новая подружка? – Надечка спросила об этом как о чем-то совершенно естественном.

– Угадала.

– Ох и озорник же ты, Максик! – захихикала она. – Когда ты от нее избавишься?

Связь была отличная, слова из трубки звучали громко. Возможно, их слышала и Лариса. Так или иначе, но при этом вопросе она нахмурилась. Ее большие глаза хищно сузились, сочные губки собрались в узкую длинную линию.

– Да не знаю, – неопределенно ответил Максим.

Надечка была хороша во всех отношениях. Он бы не прочь был порезвиться с ней снова, но и Ларису от себя прогонять ради нее не больно хотелось.

Найти бы постоянную подругу. Нет, такой подруги у него больше не будет. Хватит с него Марины и Ольги. И ту и другую он любил, и обе его предали. В чем, в чем, а в женском вероломстве он убедился. Хотя был в его жизни и другой случай. Полина. Молчаливая чудачка. Оказывается, вот кто любил его по-настоящему. Как же иначе объяснить, что она нашла в себе смелость заслонить его от пули? Но Полину уже не вернешь. А еще Вика. Вот уж о ком он не хотел вспоминать. Продалась Антонову с потрохами, из-за нее Максима сгноили бы в тюрьме.

– Я тебе завтра позвоню, может, ты уже к этому времени освободишься.

Завтра она позвонит. Всего один день отпускает ему на Ларису. На себе убедилась в том, как быстро он меняет подруг. Только почему она уверена, что после Ларисы он захочет встретиться с ней?.. Ну, это ее личные проблемы.

– Позвони, – пожал плечами Максим.

И тут же сильная женская рука забрала у него трубку.

– Позвони, курва, – гневно заговорила с Надечкой Лариса. – Я тебе такое выдам, уши завянут. А лучше вообще не звони, потому что я с Максом буду и сегодня, и завтра, и всегда!

Откуда такая уверенность?

Лариса бросила трубку и обратила свой гневный взор на Максима.

– Ты что это о себе возомнил, кобель длинноволосый?

Ноги у нее на ширине плеч, руки в боки, брови нахмурены. Ни дать ни взять грозный воспитатель из детского сада. Правда, в обнаженном виде воспитатели с детьми не разговаривают. К тому же Максим не ребенок и не заслужил, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне. Но как ни странно, выходка Ларисы его нисколько не рассердила. Ему бы обидеться, поставить ее на место, а ему всего лишь интересно. И даже весело.

– Ой, мне страшно! – закатил он в притворном ужасе глаза и забрался под одеяло с головой.

– А чего ты прячешься?

Ларисе не составило никакого труда сорвать с него пуховое одеяло. Максим остался перед ней в чем мать родила.

– Так страшно же!

– Вот и бойся, кобель, и слушай!

Она возвышалась над ним карающим символом женского правосудия. Хорошо хоть с кулаками на него не бросается.

– Ну?

– А ты не нукай! Если думаешь, что легко от меня избавишься, то сильно заблуждаешься. Ты других девок трахал и выставлял за дверь, но со мной этот номер не пройдет. Это я тебе обещаю.

И тут же ее гневный голос сменил интонацию. Зазвучал жалостно.

– Максимчик, ну не бросай меня, – глядя на него глазами, полными мольбы, она легла рядом с ним, обняла, прижалась к нему всем телом. Сейчас оно было расслабленно, и мышцы почти не выделялись. – Я не смогу без тебя.

Что и говорить, она его растрогала. Настолько, что он сказал:

– Не брошу.

– Не бросай, я тебе еще пригожусь, – сразу повеселела она.

– Интересно, каким образом?

– Да хотя бы так, – ее рука коснулась его инструмента, привела в рабочее состояние.

* * *

После утренней секс-разминки Лариса отправилась на кухню и приготовила великолепный завтрак. Максиму очень понравилось. Потом она навела порядок в квартире. И против этого он не возражал. Но держалась она не гостьей, а скорее хозяйкой. Властной, энергичной и в то же время заботливой и нежной.

Она с ходу вошла в его жизнь, укрепилась и выходить из нее явно не собиралась. Максим не возражал. С ней ему было очень даже ничего.

Качалась Лариса в спортивном клубе «Геракл», там же и работала тренером, секцию вела. Зарабатывала не так чтобы много, но и не мало. Впрочем, этот вопрос Максима абсолютно не интересовал. Зато она не прочь была узнать, где он берет деньги.

– Да вот людей убиваю, на заказ. За это и платят, – он сделал вид, что шутит.

– Ну ты и скажешь! – рассмеялась Лариса. – Людей он убивает. Да ты хоть знаешь, как это делается?

– Ну, в книгах читал. Сейчас много таких книг.

– Эх ты, читатель!.. Знаешь, надо бы мне тобой заняться. Подкачать тебя надо. Хиловатый ты у меня. На перекладине сколько раз подтянешься?

– Да раз пять, – соврал он.

Он мог подтянуться и пятьдесят раз. Силы в нем полно. И армии немалым обязан, и в учебном центре много взял. Только сила его уходила не в мясо, а в жилы. Атлетическим сложением он похвастаться не мог.

– Слабак!

Она и в самом деле считала его слабаком. Он на это ни капли не обижался. Ему вовсе не хотелось казаться крутым.

– Я познакомлю тебя с одним тренером. За полгода из тебя Шварценеггера сделает.

– А мне это ни к чему.

Он оставил Ларису у себя, но наотрез отказался заниматься в ее спортивном клубе. Зато делал специальные упражнения для поддержания физической формы дома в ее отсутствие.

А потом был звонок. Его звал к себе Наставник. Его ожидало новое задание.

* * *

Федор Андреевич Маятный, «бригадир» преступной группировки по кличке Маяк, возраст двадцать семь лет, вторая категория сложности, срок исполнения – одна неделя. Гонорар – двадцать тысяч долларов. Максима не волновало, по какой причине он приговорен к ликвидации. Впрочем, догадаться было не так уж сложно. Маяк – бандит, а Организация для того и существует, чтобы уничтожать бандитов.

Максим отказывался от посещения клуба «Геракл», где пропадала большую часть дня Лариса, но тут ему пришлось отправиться к ней в гости: в этот клуб частенько наведывался со своими «быками» Маяк. Такое вот совпадение.

Клуб занимал здание бывшей ДЮСШ, сделали в нем капитальный ремонт по европейским стандартам, оборудовали дорогой спортивной техникой и тренажерами. Максиму клуб понравился. Просторно, светло и комфортно. Сама атмосфера, царящая здесь, настраивает на спортивный лад, но он не собирался заниматься здесь спортом. Четыре дня подряд он приходил в гости к Ларисе, но своим присутствием ей не мешал. Она как раз была рада его приходам, однако сидеть в зале, где она вела занятия, не имело смысла. Он ждал, когда она освободится, в своей машине и заодно держал под наблюдением вход. Фиксировал время появления Маяка с его братвой.

«Геракл» имел бандитскую «крышу», это яснее ясного. Возможно, бандиты его и основали. Большая часть времени и помещений отводились для занятий с законопослушными и, что главное, состоятельными гражданами. Однако достаточно много внимания уделялось и бандитам. Редко какая криминальная команда не заботится о физической подготовке своих бойцов. Сам Маяк и его «быки» качались и от всей души били друг другу морды в жесточайших спаррингах.

Из клуба Маяк выходил около шестнадцати часов. Напротив клуба стояло старое, готовое к сносу здание. Отличное место для снайпера. Неудобство было в одном. Маяк выходил из клуба в сопровождении полутора-двух десятков бойцов своей «бригады». Роль его телохранителей они не выполняли, но в экстренном случае, конечно, не замедлят встать на его защиту. Впрочем, особого значения это не имело. Здание под снос и клуб отстояли одно от другого на значительном расстоянии. Пути отхода были если не идеальными, то близкими к тому. После выстрела Максим легко уходил в зону недосягаемости для «быков» Маяка. Завтра он на деле убедится в точности своих расчетов.

* * *

Сегодня утром Федя имел базар со своим шефом, Колей Черноусом. Группировка под ним, без понтов, крутая. Почти сотня «пехоты», стволов немерено, сферы влияния на зависть многим, у каждого пацана своя тачка, «хрустов» не меньше чем по штуке баксов только на одни карманные расходы. В «общаке» бабок завались, свои собственные рестораны, казино, автозаправки. Четыре крупных банка под «крышей» – одно только это говорит о многом.

Насчет банков, кстати, и базарили. Черноус тер, что кто-то хочет наехать на самый крупный банк, под свою «крышу» взять. Только неясно, кто конкретно непонятки устраивает. Коле уже предъяву на банк выдвинули, а с кем рамсы разводить, хрен его знает. Ходят слухи, что в столице «контора» какая-то крутая объявилась. Киллеры суперпрофи в ее арсенале, СОБР и ОМОН подписаны под нее, по наводке работают. Вроде как контрразведчики эту «контору» «кроют», хотя точно никто ничего не знает. А банки она лихо на себя перебивает, были уже случаи. То одну команду «под нож» пустят, то другую. Крови пролилось море! Братва справки наводила, с банкирами, которые под «крышу» этой «конторы» встали, разборки устраивали. Да все без толку. Не колются банкиры, а все потому, что сами ни черта не знают. Через каких-то диспетчеров эта «контора» с ними связь держит. Двух таких диспетчеров выловили – и тут прокол. Они сами ведать не ведают, кто их за нити дергает. Крепко шифруется «контора», базара нет. А против их наездов еще никто не устоял.

Черноус в напряге. Можно, конечно, банк без боя отдать, да только он на это не пойдет. Не в его правилах это. Велел всем своим «бригадирам» на стреме быть, окружить себя «кожаными затылками». Известно, как работает тайная «контора». Одним махом валятся все авторитеты, потом наезд СОБРа или ОМОНа на всю остальную братву. Одних развозят по моргам, вторых по кичам, а там «прессуют» до потери пульса. Схема простая, но противостоять ей трудно, почти невозможно. Кроме того, практикуются подставы под конкурентов. С этим уже сложнее.

Коля велел всем от стволов на время избавиться – это на случай ментовского наезда. Впрочем, все это херня. Менты сами в карман и «волыну» подсунут, и «семечки», и наркоты щепотку, на выбор. Потом протокол изъятия по всем правилам, даже понятых найдут. Хрен открутишься.

Да, что ни говори, наступают трудные времена. Менты совсем озверели, все под себя гребут, беспредел творят. Уже многие братки отошли от дел, фирмами своими обзавелись – честные коммерсанты, ети их мать. Может, и самому в бизнесмены податься от криминала подальше?

...С мрачными мыслями приехал Маяк в «Геракл». Голова просветлела, когда пару раз схлопотал в лобешник от Панциря, они с ним на ринге кикбоксинг практиковали. Панцирь соперник серьезный: мастер спорта по боксу, да по карате у него черный пояс и комплекция солидная. Только Маяк и сам не лыком шит. Ногами и руками махать его улица учила, он закалялся в боях «стенка на стенку». Потом еще в армии в морпехе служил, в элитарной спецроте. Взбесил его Панцирь. От всех мыслей Федя отвлекся, да как врежет ему под дых. Серию добивающих в печень провел и завершающий левой-правой в челюсть. На хрен с копыт «черта» сбил.

Планка настроения после этого взметнулась резко под потолок и уже не опускалась. Он все же подумал, что может скоро умереть, но от этих мыслей жажда жизни овладела им с новой силой. Кровь веселей заструилась по жилам и к болту прилила. Бабу жуть как захотелось. Здесь, в клубе, есть одна телка, которую он не прочь был на кукан прямо сейчас нанизать. Лариска-культуристка. Мощная баба. Накачана крепко, но не до безобразия, как некоторые. Видел он ее с разогретыми и напряженными мышцами, когда они под кожей бугрятся. Видел ее и расслабленной. Во втором случае она если чем и отличалась от обычной бабы, то только с выгодной для себя стороны. Тело стройное, попка поджарая, ножки крепенькие, как у фигуристки, груди мячиками в лифчике прыгают. И на мордашку она очень даже ничего. Было дело, ловил он себя на мысли взять ее в охапку, затаранить для начала в кабак, а потом номер на двоих в гостинице снять. Только все как-то недосуг было. А сегодня захотелось к ней подъехать. И подъедет. Почему нет?

* * *

Максим посмотрел на часы. Шестнадцать ноль-ноль. Маяк может появиться в любой момент. Времени терять нельзя. Он расчехлил винтовку, приготовил ее к бою, навел на входную дверь клуба.

Прошло минут двадцать – Маяк все не появлялся. Максим отвел от себя винтовку, в течение нескольких секунд делал специальное упражнение для напряженных глаз. И снова прильнул к оптическому прицелу.

Зал, где занималась Лариса, находился сразу возле входа в клуб. Максим видел его окна. Лариса его сейчас не интересовала, но все же он на мгновение перевел прицел на ее окна. И тут же застолбил его намертво. В зале находился Маяк – лицо прямо в перекрестии прицела.

Максим затаил дыхание.

* * *

С утра Лариса занималась с одной группой. Впрочем, трех молодящихся женщин в возрасте за сорок группой назвать можно с большой натяжкой. Но эти «молодухи» платили за занятия хорошие деньги – это заставляло относиться к ним с предельной степенью внимания. После занятий у Ларисы был перерыв. За ней заехал Максим, и они вместе отправились в одно недорогое кафе, там и пообедали. Потом Максим отвез ее обратно в клуб и отправился по своим, только ему известным делам. С двух до четырех – это ее личное время. После приходят пять девушек. Все они из состоятельных семей, занимаются без особого напряга. Правда, среди них есть одна перспективная – ради нее Ларисе и хотелось работать.

До их прихода еще есть время – всего три часа дня. Часик можно позаниматься одной в свое собственное удовольствие.

Она качала пресс, лежа в упоре, когда в зале появился Маяк. Лариса слышала об этом бандитском «бригадире», видела не раз, но близко знакома с ним не была.

Лицо у него некрасивое, но тело смотрится неплохо. Боди-билдингом в чистом виде он, может, и не увлекается, хотя на вид он настоящий атлет. Ларисе нравились такие мужчины до обалдения.

Ей уже двадцать три. Для нее это почти старость. Молодость у нее была бурная. В Москву она приехала в семнадцать, из далекой провинции. Хотела в институт поступить, да мозгов не хватило. Домой возвращаться было стыдно – пришлось остаться в столице. Домой писала, что поступила и успешно учится, а сама в это время с такой же, как и сама, непутевой подругой зарабатывала триппер на панели. Да, был такой эпизод в ее жизни. Два года путанила она в валютных барах. Ох и надоели же ей за это время мужики!

Потом она сошлась с одной девушкой, Зоей ее звали. Зоя и пристрастила ее к боди-билдингу. Так увлеклась она строительством своего тела, что сошла с панели. Но ненадолго. Дело в том, что та же Зоя пристрастила ее еще к одному делу. Лесбос-шоу. Для любителей экзотики их выступления состояли из трех действий. Сначала они раздевались, демонстрируя публике свои накачанные тела. Потом, правда, не всегда, мутузили друг дружку на импровизированном ринге. Это у них называлось женским боксом. А уже после всего этого на глазах у разгоряченных клиентов занимались любовью. Все это ей скоро до чертиков надоело.

Совсем недавно в ее жизни появился Максим. Красавчик с роскошными длинными волосами. Его ангельские глаза сводили Ларису с ума. Она просто не могла устоять перед соблазном оказаться в одной с ним постели. В постели он просто прелесть. Чувствуется в нем настоящий мужчина. Только не нравятся ему мужские забавы. Ему бы боди-билдингом заняться, мышцы накачать или хотя бы карате увлечься. Тогда бы он стал еще мужественней. Но от спорта, похоже, его воротит. Придет иногда к ней в клуб, посидит на лавочке, посмотрит, как люди занимаются, и уйдет. Ничем его не увлечешь.

Маяк подошел к ней, остановился рядом, обдал волной крепкого мужского запаха. Она словно не замечала его. У нее есть Макс, и никого другого ей не надо. Она не шлюха.

– Привет, Лариса, – он улыбнулся и стянул с себя майку.

Ее взгляду открылся мощный торс.

– Привет, – возвращая свое тело в исходное положение, ответила она. – Какого лешего приперся?

Она привыкла грубить мужчинам и не делала скидок даже бандитам.

– Да вот, тобой полюбоваться захотел.

Он вроде не обиделся на грубость, но это ведь могло так только показаться.

– Может, мне раздеться? – хмыкнула она.

– А что, неплохая идея. И я разденусь, – он не сводил с нее своих налитых похотью глаз.

– Ага, сейчас! Шел бы ты отсюда, а?

– Э-э не-е, – протянул он. – Ты меня уже раздразнила. Теперь от меня не избавишься.

Он хищно осклабился и протянул к ней руку, хотел потрепать по щеке. Такой наглости Лариса не могла позволить даже бандитскому «бригадиру». Только шутки с такими зачастую кончаются камнем на шее. Уж кто-кто, а она это прекрасно знала. И тем не менее...

Рука Маяка оказалась в тисках ее сильных рук. Она провела прием и уложила его на пол.

– Отлично, девочка моя! – рассмеялся он, поднимаясь.

Лариса отступила от него на два шага.

– Зубки у тебя, смотрю, прорезались. Шалишь, девочка! С огнем играешь. Короче, я хочу тебя трахнуть. И трахну.

– Ага, жди! – огрызнулась она.

– Куда ты от меня денешься? – Его взгляд был полон смертельной угрозы.

Ларисе стало не по себе.

– Короче, телка ты бодливая, я с тобой по-честному хочу. Давай типа бороться. Если завалишь меня, свалишь от меня живой и нетраханой. Но если чисто я уложу тебя на лопатки, загнешься раком прямо здесь, а потом я тебя на хату к себе повезу. Сначала сам тебя во все щели отымею, после браткам на «хор» кину. Если бороться слабо, все одно в «кругосветку» отправлю.

Они были в зале одни. Никто не слышал, что сказал ей Маяк, но от этого не легче.

Судя по всему, иного выхода у нее не оставалось. Может, Маяк не так уж и силен, как кажется?

Она посмотрела на три мата на полу у окна. Здесь она и должна была узнать ответ на свой вопрос. Интерес этот отнюдь не праздный.

Ее надежды не оправдались. Маяк умел бороться и превосходил ее силой. Лариса не нападала, она всего лишь сопротивлялась его натиску. Для атаки у нее не хватало ни сноровки, ни силы. В конце концов она оказалась под ним.

– Ну, че, коза, уговор дороже денег, – поднимаясь с колен, пробасил Маяк. – Загинайся.

Принимать в себя мужика – к этому ей не привыкать. Ладно, отработает она номер. Тем более что деваться-то некуда. Если бы только одно это. Перспектива быть пущенной по кругу приводила ее в трепет.

Маяк стоял перед ней в ожидании, когда она стянет с себя трусики, повернется к нему задом и встанет в позу. Но не дождался.

Послышался глухой звук, Маяк покачнулся и начал заваливаться на бок. Когда он упал, Лариса вскрикнула. Голова его была пробита снайперской пулей.

* * *

Пуля точно поразила цель. Максим сбросил винтовку, повернулся к окну спиной и бегом направился к выходу. Впрочем, можно не спешить: в погоню за ним никто не кинулся.

Он беспрепятственно покинул заброшенное здание, прошел через пустынный двор, миновал пару кварталов по безлюдной улице и сел в свою «семерку». Глядя на него, никто бы не подумал, что он только что застрелил человека.

Машина завелась с пол-оборота. Он вырулил со стоянки, влился в общий поток машин и запетлял по московским улицам. Опытным глазом определил, что «хвоста» за ним нет. А его и не должно было быть: сработал он чисто. Через полчаса он уже подъезжал к «Гераклу». Чего тут такого? К своей девушке приехал.

Возле клуба уже стояли ментовские «луноход» и «рафик», а также машина «Скорой помощи». К залу, в котором еще продолжало лежать тело Маяка, не пробиться. Мешали менты и закованные в кожу братки, но Максиму удалось протиснуться сквозь толпу. Ларису он увидел сразу. В своем спортивном купальнике она сидела в углу зала, что-то рассказывала мужчине в штатском. Наметанным глазом он определил в нем мента. Маяк лежал на полу, под ним растеклась кровавая лужа.

– Эй, братила, а тебе чего? – раздался над его ухом грубый голос братка.

– Мне? – Максим вскинул на него притворно испуганный взгляд. – Ничего. Я к ней.

Он показал на Ларису.

– Да? А ну-ка давай двигай сюда, – кожаный крепыш бесцеремонно схватил его за ворот куртки и куда-то потащил.

Максим мог бы его вырубить одним ударом, но это он всегда успеет.

Он оказался в какой-то комнате вроде тренерской. Через минуту вслед за ним сюда вошел еще один крепыш с волчьим взглядом. Он внимательно посмотрел на него.

– Думаешь, этот мог? – с недоверием спросил он у первого бандита.

– Да хрен его знает, – пожал плечами тот. – Всяко может быть.

– Это ты в цвет, без базара. Пацан в натуре хлипкий, да кто знает, может, он Маяка и завалил.

Максим понял, что его подозревают в убийстве «бригадира». Оно и понятно. Какой-то неизвестный зачем-то пробрался к месту, где лежал убитый. Не для того ли, чтобы убедиться в точном результате?.. Скорее всего они подозревают сейчас всех зевак, не по теме завернувших в клуб. В принципе логично мыслят.

– Щас эту мышу приведут, с которой Федя куролесил, до того как копыта откинуть. Пацан говорит, что к ней приперся.

– Если к ней, в натуре, то отпускай. Если гонит, то коли.

Расчет Максима оправдался. Лариса его признает, не может не признать. И тогда его отпустят. Так и случилось.

– Эй, ты че, с Луны свалился? – с ходу наехала она на братка. – Какой с него киллер? Он же через раз дышит!

Отодвинув бандита в сторону, она забрала Максима и словно маленького мальчика повела его за руку к выходу.

– Я тут слышал, что ты с убитым в зале куролесила. Как это понимать? – спросил он ее уже в машине.

– А так и понимай, что между мной с этим ублюдком ничего не было. Но еще немного, он бы меня изнасиловал.

Значит, Лариса не такая уж и крепкая, если ее можно изнасиловать. Вслух он об этом не сказал. Не стоит ее обижать. Не заслужила она этого. Хотя кто его знает?

* * *

Максим вышел из ванной, подошел к зеркалу, начал сушить феном волосы. Лариса полулежала на постели и наблюдала за ним. Она напоминала кошку, которая смотрит за нитяным клубком, прежде чем наброситься на него. В любой момент она могла атаковать Максима и затащить в постель.

– Мы куда-то собираемся? – спросила она.

– Я собираюсь, – глядя на нее через зеркало, ответил он.

– А я?

– Если хочешь, поедем со мной.

– Куда?

– К Арсению. Я тебе про него рассказывал.

– Это тот, который на гитаре в подземных переходах играет?

– Он самый. Надо посмотреть, как он там без меня поживает.

Расставались они с ним ненадолго. На полчаса, не больше. Максиму всего лишь бумажник нужно было вернуть хозяину. И вернул. Полгода возвращал. Пора бы уж навестить Арсения.

Они нашли Арсения дома. Он лежал в своей комнате в полном отрубе. Пьяный в дрезину.

– Я забираю его с собой, – сказал Максим тоном, не допускающим возражений. – Надо спасать человека.

Лариса крепко держала его под своей опекой. Так не делай, это нельзя, но все это были безобидные вмешательства в его жизнь. И даже полезные. Максима они не раздражали. Если бы она сейчас взбрыкнула и начала отговаривать его забирать Арсения, он бы вряд ли сдержался. Такого бы ей наговорил! Но Лариса и не собиралась возражать.

Они привезли Арсения к себе домой. Там он пролежал в отрубе всю ночь. Первые признаки жизни начал подавать лишь утром. Максим налил ему на опохмелку, и он ожил. Узнал его. Обрадовался. Только радость эта была пьяная. Он еще просил выпить, но Максим больше не давал.

– Я тебя на ноги ставить буду, – отрезал он.

Вместе с Ларисой он начал приводить Арсения в чувство. Сначала вывели его из запоя, попутно привели в божеский вид. Максим не пожалел денег, чтобы полностью одеть его во все новое. Немало отдал он и для того, чтобы оплатить несколько визитов частного нарколога. Препараты, которыми тот лечил Арсения, сами по себе, может, и не были эффективными, но сам Арсений очень хотел завязать с пьянкой. Он достаточно быстро справлялся со своим недугом, хотя о полном излечении и речи быть не могло. Алкоголизм, как известно, до конца не излечим.

Где-то через месяц Лариса стала брать Арсения с собой в клуб. Уж очень ей хотелось заняться им вплотную. Из Максима Шварценеггера не вышло, так, может, хоть с этим получится. Может, она так и не думала, но Арсению от этого не было легче. После каждой тренировки он едва мог ноги передвигать – совсем заездила его окаянная баба.

В конце концов заботу о своем друге Максим целиком переложил на плечи Ларисы. Ему просто некогда было им заниматься. В последнее время заказы сыпались все чаще. Уничтожались целые банды. Ему об этом не говорили, но он и сам догадывался. Всего два месяца прошло с тех пор, как он ликвидировал Маяка, а он уже пятерых исполнил.

За каждую ликвидацию ему платили. И платили неплохо. Он вполне мог снять двухкомнатную квартиру. С появлением Арсения однокомнатная стала тесной.

В конце лета Максим получил сложное задание. Ему предстояло убрать лидера единственной и, естественно, сверхмощной преступной группировки в крупном региональном центре. Оплата по самому высокому тарифу – пятьдесят тысяч долларов. И срок отпущен солидный – целый месяц. Две группы обеспечения и поддержки достаточно сильные.

На исполнение очередного заказа ушел ровно месяц. Можно было уложиться и в более короткий срок, но заказ оказался слишком сложный, и Максим решил не рисковать. Он задействовал все возможности, чтобы найти оптимальный подход к жертве, разработал ее по всем правилам киллерской науки. И точно закатал пулю из снайперской винтовки прямо в лоб отечественному мафиози. По полной программе были задействованы все мощности обеих групп, приданных для обеспечения акции.

Домой он вернулся в конце сентября. Лариса встретила его без особого восторга. Арсений почему-то прятал глаза. Он еще больше раздался вширь, потяжелел. Силы в руках гораздо больше. Видно, Лариса по-прежнему крепко гоняет его на тренировках. Иначе нельзя. Тяжелые физические нагрузки – отличный метод отвлечения от мыслей о бутылке.

– Макс, у нас новость, – с гордостью сообщила Лариса. – Я помогла Арсению найти продюсера. Теперь он у нас и певец, и композитор.

– Помнишь ту песню, которую я исполнял в переходе? – смущенно посмотрел на него Арсений. – Так вот, эта песня понравилась.

– Арсения берут в раскрутку, – не давая Максиму и рта раскрыть, продолжила Лариса. – Очень даже может быть, что он станет поп-звездой.

– Поздравляю! – Максим крепко пожал Арсению руку.

– А Лариса при мне администратором.

– Скажу, что тебе очень крупно повезло.

С таким энергичным помощником, как Лариса, Арсений далеко пойдет.

– Я ее очень люблю, – покраснел вдруг Арсений.

– Макс, ты только не волнуйся, – замялась Лариса. – В общем, мы решили с Арсением пожениться.

Самое интересное, что Максим совершенно не расстроился. Он воспринимал Ларису как свою сожительницу, как друга, но не как любимую женщину. А для Арсения она, похоже, составляет смысл жизни. Так пусть он будет счастлив с ней.

И все же неприятный осадок в душе остался. Сначала Марина, потом Ольга, за ней Вика, теперь вот Лариса. Все они предают его.

* * *

...Уже полгода Толкунов руководил Организацией и многое, очень многое успел сделать для ее развития. В прежние времена он уделял огромное внимание штату исполнителей. Рябину даже казалось, что он слишком большой. Для выполнения задач, поставленных перед Организацией, можно было обойтись вдвое меньшим числом киллеров, но Толкунов так не думал. Он смотрел далеко вперед. Когда Рябина не стало, он с согласия Куратора взял бразды правления в свои руки, в дело были пущены все внутренние резервы Организации. Наступление на банки и другие высокодоходные коммерческие структуры приняло широкомасштабный характер. Киллеров даже стало не хватать. Им приходилось работать в напряженном режиме, количество ликвидаций на каждого доходило до двух в месяц. Такой график был чреват срывами и, соответственно, большими неприятностями. Но бог миловал. Ни один ликвидатор не подвел.

Все же возникли обстоятельства, из-за которых деятельность Организации пришлось временно свернуть. Слишком много структур она взяла под свой контроль. В криминальном мире уже догадывались о ее существовании и видели в ней опасного конкурента. Были предприняты меры по расшифровке Организации, преступники активно искали подступы к ней. Пока у них ничего не выходило: конспирация в Организации была поставлена на достаточно высоком уровне. Но когда-нибудь криминальный «спрут» сумел бы пробить брешь в завесе сверхсекретности. Опасность грозила и со стороны правоохранителей. МВД и прокуратура вели свое расследование. Толкунов, как ему казалось, вовремя почувствовал момент, когда пора было поубавить активность.

Деятельность Организации по захвату коммерческих структур застопорилась, но ликвидация преступных элементов по наводке Куратора продолжалась. Правда, такие заказы стали поступать все реже и реже. Куратор также чувствовал угрозу, нависшую над Организацией. В случае ее краха он лишился бы не только своего кресла, но и свободы, а возможно, и самой жизни.

Организация заняла выжидательную позицию. Ликвидаторы получили долгожданный передых. Скоро они снова выйдут на тропу войны. Толкунов вынашивал планы нового наступления на криминальный мир с целью расширения собственных сфер влияния. Он отдавал себе отчет, что благодаря его стараниям Организация превратилась в крупнейший мафиозный синдикат с разветвленной инфраструктурой. Государственная система безопасности уже давно потеряла полный над ней контроль. Тесное сотрудничество с Куратором продолжалось уже на взаимовыгодных частных интересах. Все тот же принцип: ты мне – я тебе. Но Толкунов ничего плохого в этом не видел. Какие бы цели ни преследовала Организация, она по-прежнему ведет бой с криминальным миром, а это, по его мнению, оправдывало все. Они сбивают бандитские «крыши», зато устанавливают свои, это так, но это только во благо самих предпринимателей.

Временное затишье вовсе не означало, что Организация совсем свернула свою деятельность. В настоящее время вместе с Куратором Толкунов осваивал Урал. Вернее, его изумрудные прииски. С развалом горнодобывающей отрасли в России только на одном Урале таких приисков было закрыто больше сотни, но они по-прежнему богаты самоцветами и практически не охраняются. Организация и люди Куратора взяли под свой негласный контроль несколько самых богатых приисков, обеспечили их надежной охраной, и кое-где уже начались разработки. Куратор обеспечил прикрытие сей нелегальной деятельности со стороны Федеральной службы безопасности, заручился поддержкой крупных государственных мужей. Наступление на Урал продолжалось, но на пути замаячило серьезное препятствие. Местная мафия. Однако против нее есть оружие.

Решал Толкунов и куда менее масштабные, но достаточно важные для него вопросы. Ликвидаторы представлялись ему мелкими винтиками в хорошо отлаженной машине Организации. Правда, бывает так, что сломается одна деталь – перестанет функционировать весь механизм. Это он знал лучше, чем кто-либо другой. Поэтому лично держал под контролем каждого своего киллера. Беспокойства не вызывал никто.

Глава 11

Крупная океанская волна с шумом обрушилась на золотистый берег, дыханием своим сбила жар раскаленного воздуха, приятной прохладой растеклась по всему телу.

Ольга жила в пятизвездочном отеле на одном из Канарских островов. К ее услугам роскошный номер люкс, бары, рестораны, салоны красоты, огромные бассейны, наполненные хрустально-прозрачной водой. Она пользовалась всем этим, только не признавала бассейнов. Ее стихией был океан. Она бы барахталась в его волнах, даже если бы не было гигантских стальных сетей, защиты от акул. Ей приходилось иметь дело с опасными двуногими хищниками, и она всегда выходила победителем в борьбе с ними. После них зубастые монстры морских глубин казались ей слабым противником. Возможно, она заблуждалась, но так не хотелось менять свое мнение.

На весну и лето 1995 года выпало много работы. Ей неведомо было, какие изменения произошли внутри Организации, но что-то случилось. Чтобы понять это, не нужно было иметь семь пядей во лбу. Раньше она в основном уничтожала достаточно крупных авторитетов криминального мира. А тут вдруг стала получать заказы на «мелкую рыбешку». Однажды ей пришлось исполнить и вовсе посредственность: «звеньевого» какой-то не очень крупной «бригады». Однажды сразу после ликвидации одного заурядного авторитета специальный отряд быстрого реагирования на ее глазах обрушился на рядовых бандитов. Всех жестоко избили, заковали в наручники и затолкали в «воронок». Судя по всему, Организация расправлялась не только с отдельными мафиози, но и с целыми бандами. Что ж, это она могла только приветствовать.

Потом наступил период относительного затишья. В сентябре ей представилась возможность отдохнуть за границей. И она ее использовала.

На Канары она приехала вместе с мамой. Сделала подарок и себе, и ей. Только мама основное время проводила в номере, в кондиционированной прохладе. Стеснялась своей инвалидности, хотя не всякий мог бы с ходу определить, что у нее нет ноги. Она пользовалась дорогим протезом, уже давно научилась на нем хорошо ходить, под брюками его не было видно.

Стараниями Ольги мама ни в чем не знала нужды. Вместе с бабушкой они недавно перебрались в новую просторную квартиру, жили в свое удовольствие. Она радовалась за обеих.

На Канарах ей нравилось. Неловкость она испытывала только в одном. Слишком много здесь было отдыхающей братвы из родных российских краев. Пару раз к ней уже пытались пристать. В обоих случаях ей открыто делались недвусмысленные предложения. Внаглую братки себя не вели, но их бандитский жаргон, выбрасывание пальцев «веером» и все такое прочее ее бесило. Они чувствовали себя хозяевами жизни, держались как короли независимых государств. Как будто на них нет никакой управы.

Вежливо, но твердо Ольга уклонялась от знакомства с ними.

– Какая киска – и без охраны, – услышала она за спиной голос с характерным для приблатненных типов затягиванием.

Обращались к ней. Ну вот, снова родные российские братки. Как же они ей все надоели!

Она повернулась к берегу лицом и увидела двух крепышей в плавках и с массивными золотыми цепями на шеях. Один из них смотрел на нее жадным взглядом. Еще бы облизнулся.

– Я сама себя охраняю, ребята, – вежливо сказала она.

– О, да она наша, русская!

– Это вовсе не значит, что я нуждаюсь в вашей охране. До свидания, ребята.

Ольга повернулась к ним боком и пошла вдоль берега.

– Не, ну куда ты? – окликнул первый.

– Оставь ее! – властным голосом приказал второй.

Этот, видно, понимал, что не всегда уместно приставать к одиноким девушкам. Здесь Канары, а не Урюпинск. Девушка вполне могла оказаться подругой какого-нибудь нового русского с мощными криминальными связями. А может, ее привез с собой вор в законе.

Ольга прошла метров сто и обернулась. Оба братка шли за ней. Им могло быть просто по пути, и все же она почувствовала неладное. Ее обостренный нюх почуял запах опасности.

Подходя к отелю, она обернулась еще раз. За ней уже никто не следовал. Сигнал тревоги стих. В холле она нос к носу снова столкнулась со своими соотечественниками. Три мордоворота с характерной бандитской внешностью разговаривали о чем-то между собой на чистом русском языке. Двое из них, похоже, братья-близнецы. В их лексиконе изобиловали словечки из блатной «фени». Неужели, кроме бандитов, сюда никто больше из России не ездит? Или ей просто везет на такие встречи?

Когда она проходила мимо, один из троицы с интересом посмотрел на нее, но ничего не сказал. Спасибо и на этом.

Нет, с нее хватит заграничных удовольствий. Завтра же она уедет отсюда. Подальше от соблазна сломать шею какому-нибудь уроду. Мама, например, с удовольствием бы отправилась отдыхать в Ялту. Сейчас там «бархатный сезон», золотое время. Да и ей самой там будет спокойней.

Остаток дня Ольга провела в сборах домой. Заказала билеты на самолет, завтра утром они будут ждать их с мамой в аэропорту.

Ночью она проснулась от едва слышного шороха возле своей постели. В темноте разглядела смутный силуэт склонившегося над ней человека. Реакция ее была молниеносной. Одной рукой она резко схватила его за волосы, подтянула голову к себе. Второй пережала ему сонную артерию. Человек упал на пол без чувств. И тут же в ее висок ткнулся глушитель пистолета. Вспыхнул свет ночника.

– Спокойно, киска! – послышался над ухом шипящий голос. – Посмотри на меня, посмотри на свою смерть.

Так мог говорить отрицательный герой какой-нибудь сценки в криминальной пьесе. Но это все происходило в жизни. В жизни, в праве на которую ей почему-то отказывали.

Ольга послушно повернула голову. Ствол пистолета переместился с виска на лоб, но это не помешало ей разглядеть и узнать того типа, который сегодня днем велел своему дружку оставить ее в покое. Значит, не зря тогда в ее мозгу вспыхнул сигнал об опасности.

– Долго я тебя искал, – злорадствовал браток. – Уж и не думал найти, да вот нашел. Я тебя, сука, расколол. Это ты Бурлака мочканула.

Теперь Ольга все поняла. Бурлак дал команду убить ее отца. За это он поплатился жизнью. Чего она боялась, то и случилось – ее вычислили. Но найти не смогли – вовремя она уехала. А теперь вот попалась. Случайная встреча обернулась бедой. Этот бандит жаждет отомстить за своего покойного «бригадира». Может, он и сам уже «бригадир». Расправа над убийцей Бурлака добавит ему авторитета среди братвы.

– Я никого не убивала, – на всякий случай сказала она.

Но она знала, что этим она уже ничего не изменит.

– Это ты на том свете расскажешь.

В этот момент второй браток, которого Ольга отправила в отключку, зашевелился на полу.

– Это вот он убил, отвечаю.

Ее оправдание звучало абсурдно, но в этой абсурдности и заключалось ее спасение.

– Да ты гонишь, тварь! – взревел бандит с пистолетом.

Он взбесился. На какое-то мгновение ярость застлала ему глаза и ослабила внимание. Ольга четко угадала этот момент и молниеносным движением убрала голову с линии прицеливания. В ту же секунду раздался приглушенный выстрел, но пуля продырявила не лобную кость, а спинку кровати.

Ольга схватила бандита за руку и четким ударом обезоружила его – пистолет отлетел к стене и упал на пол. Затем она ударила его ногой в голову. На ней была пижама, она не стесняла движений. Преступник прилип к стене. Ольга кинулась к нему, но сзади ее обхватили чьи-то сильные мужские руки. Они снова бросили ее на постель. Это вступил в борьбу первый браток. Очнулся-таки! Она снова отправила его в отруб. Только на это ушло время. А им воспользовался ее второй противник. Он подхватил с полу пистолет и направил на Ольгу. Одновременно он отступил от нее на два шага. Боялся, что она снова выкинет финт.

– Ну, коза, ты и даешь. Круто брыкаешься, – в его голосе было больше злости, чем восхищения. – Но до меня тебе далеко.

Он тщательно прицелился ей в голову и начал давить на спусковой крючок. Грянул выстрел. Бандит упал. Ольга осталась целой.

Пока она соображала, как такое могло случиться, в комнату уже вошли двое. В них она узнала тех братьев-близнецов, которых видела сегодня днем в холле отеля. У обоих были пистолеты с глушителями. Первый сделал контрольный выстрел в голову убитого. Второй, ничего не говоря, подошел к другому братку, который по-прежнему был в отключке, и своими сильными ручищами свернул ему шею. Ольга явственно слышала хруст позвонков.

– Меньше крови, меньше работы, – послышался голос из дверей.

Появился и третий. Он посмотрел на Ольгу и приятельски ей подмигнул. Что-то было в его лице знакомое. Где-то она видела этого бугая с бандитской рожей. Только это было очень давно, где-то в другой жизни.

– Ты Ольга Желудева, – он скорее утверждал, чем спрашивал. – Тебя и не узнать.

– Но узнал же.

Ольга еще не знала, как относиться к этому незнакомцу: как к другу или к врагу. Пока она видела в нем друга. Как-никак это ему и тем, кто с ним, она обязана жизнью.

– Да если бы не эти козлы, и не узнал бы. Я их сегодня просек, они тебя пасли. Один из них раньше тебя выпасал, но ты уже с Питера сдернула. Мы с Максом их тогда круто в оборот взяли.

– С Максом? – встрепенулась Ольга.

Максим, Макс! Ее старая, забытая, но единственная любовь. Она пыталась вытравить из себя чувство к нему. Было время, когда ей казалось, что это ей удалось, но на самом деле это было далеко не так. В последнее время она все чаще думала о нем. Один раз даже поплакала из-за того, что они не могут быть вместе.

– Ну да, с Максимом, с Катановым. Мы с ним из одного города и в одной части служили. Только я дембельнулся на полтора года раньше. И тебя помню. Твой отец мне руку жал, когда я на дембель уходил. Бугаев моя фамилия, а зовут Толик. Хотя этого ты знать не могла. Но в лицо, может, и помнишь. Ты все вместе с отцом крутилась.

Да, скорее всего в части у отца она его и видела. Вот почему его лицо кажется ей знакомым.

– Мы с Максом за тобой в Питер ездили, – продолжал Толик. – Твоего отца какой-то гад убил, а вы с матерью куда-то исчезли. И козлы какие-то на КПП паслись, тебя искали. Мы их с Максом прижали, они нам весь расклад и выдали. Ты вроде центрового ихнего грохнула. Ладно, это твои проблемы, тут мое дело сторона. Но я сегодня, когда тебя увидел, ничего не просек. Потом козла питерского выцепил. Тут все и сложилось. Они за тобой охотились, факт. Вовремя мы подсуетились... Вован, Витал, давайте жмуров в ковер катайте и в машину, как добазарились. – Это он братьям-близнецам.

Говорит об этом спокойно, без нервов. Похоже, у него немалый опыт избавляться от трупов. Сразу видно, в криминале он с головой. Но он ее спас, а потому – друг. И ей бы очень не хотелось оказаться с ним по разные стороны оптического прицела.

– Толик, можно, я посмотрю, как там мама?

– Да у нее все путем, спит.

Мама спала в соседней комнате двуспального номера люкс. С вечера она приняла снотворное, поэтому спала как убитая. Убедившись в этом, Ольга облегченно вздохнула.

Когда она вернулась в свою комнату, там находились только Толик и браток со сломанной шеей. Вован и Витал уже унесли первый труп. А вдруг им не удастся вынести его беспрепятственно? Вдруг в дело вмешается полиция?.. Но Толик сидел на ее кровати с невозмутимым видом и вовсе не собирался отправиться куда-нибудь в более безопасное место.

– Ты куда после Питера делась? Не в Москву подалась? – спросил он.

– В Москву, – Ольга тоже не волновалась.

К трупам ей не привыкать. К тому же она никого и не убивала. На ней вины нет, а потому она неподсудна. Так чего ей бояться?

– Там-то мы тебя с Максом и искали. Да только Москва большая – не нашли. Потом домой подались, а там письмо, от тебя. Кинула ты Макса.

– Житейская ситуация, – оправдываясь, сказала она.

И зачем она только написала то дурацкое письмо? Теперь ей нет прощения.

– Да, в жизни всякое бывает, – Толик ее не осуждал. – Вот и мы с Максом не сошлись по жизни. Я на бандитов, было дело, наезжал, потом и сам, грешник, бандитом заделался. Команда у меня под началом, Грибовск держу, крепко держу. Все у меня есть: жена любимая – ребенка ждем, особняк, машина, на Канары езжу оттягиваться. А вот Макса нет. Не нужен я ему. Как я бандитом стал, так и разошлись наши дорожки. Он у нас святоша.

Интересно, что бы сказал Макс, если бы узнал, чем занимается она? Осудил бы, как Толика, да и бросил? Возможно, он и в самом деле святоша.

– Я хотела бы встретиться с ним, – тихо сказала она.

– Для этого нужна сущая мелочь. Надо всего лишь найти его. Столица большая, попробуй найди!

– Значит, ты не знаешь, где он?

– Нет.

Толик хотел еще что-то сказать, но появились Вован и Витал. Что-то у них без него не ладилось. Он отправился улаживать проблемы. Улаживал их до самого утра. Ольга не помогала ему избавиться от трупов – сам справился. Ей осталось только затереть кровь на паласе и заделать пулевое отверстие в спинке кровати.

Утром она попрощалась со своим спасителем. Пожелала ему всех благ. Скоро самолет уносил ее вместе с мамой в Россию.

* * *

До Уральских краев Лопух добрался без проблем. В горах облюбовал для себя одно тихое спокойное местечко. Булаево – аккуратный поселок городского типа: семь пятиэтажек в один ряд и две короткие улицы стандартных типовых коттеджей. Ну магазинчиков там пара-тройка, уютный ресторанчик. Словом, цивилизация в лесной глухомани.

Денег у отставного киллера было предостаточно. Сто «зеленых» тысяч из одного источника. Еще сто пятьдесят из другого, со счета в банке, куда он гонорары за исполнение заказов переводил. С жильем проблем не возникло – коттеджей на продажу хватало. И с бытом у него сразу все заладилось. Сначала он ходил завтракать, обедать и ужинать в ресторанчик. Там официанточка одна работала, разведенка. Ух и симпатяга! Лопух стал к ней мосты подводить, и удача ему улыбнулась: через пару недель Сонечка перебралась к нему. И с сексом все вопросы решились, и с домашним уютом. Подруга отвечала его требованиям на все сто, даже больше. Не жизнь пошла, а малина. Особенно когда Сонечка уволилась с работы и занялась им одним.

Жители поселка трудились на одном-единственном в поселке промышленном предприятии – горнодобывающей шахте. Какие-то камешки добывали, которые вроде как в ядерных реакторах использовались. Но шахту почти год как закрыли. Шахтеры остались без работы. Кое-кто покинул поселок – этим и объяснялась легкость, с какой Лопух обзавелся жильем. Многие остались. Практически все жители поселка сидели без работы, но бедствовали далеко не все. Немало было и таких, кто ездил на иномарках. И отечественных тачек хватало, все в основном почти новые. Дорогие товары и продукты в магазинах не залеживались. Водочка шла хорошо, но в пьянку от безысходности редко кто впадал.

Сонечка требовала достойного внимания. «Девятку» он ей купил, кулон золотой с брюликом подарил, одевал прилично. Она радовалась, а он думал о своем долларовом запасе. Хотелось всегда делать Сонечке дорогие подарки, но, если дело так и дальше пойдет, недолго и без него остаться. А ведь он еще совсем недавно всерьез думал, что денег хватит до конца его жизни.

Все чаще он стал задумываться над тем, как пополнить свой запас. Ответ на этот вопрос подсказала сама Сонечка.

– Слушай, где ваши мужики бабки берут? – как-то раз спросил он ее.

Уже два месяца живут они вместе, но он только сейчас спросил ее об этом. Она посмотрела на него так, будто он только что с луны свалился.

– А ты не знал? – У нее даже челюсть отвисла от удивления.

– Шахта закрыта, шабашки нет, а они на тачках заморских выкатывают.

– Кто сказал, что шахта закрыта?

– Разве нет?

– Официально да, а так нет. В шахтах бериллы добывали, – открыла она «ликбез». – Для реакторов каких-то. Но бериллы – это ерунда. Вместе с ними изумруды добывали. Знаешь, какие камушки попадались! Но в нашей стране все всем по фигу. И самоцветы в отвал с пустой породой выгребали. Зачем стране изумруды, если до коммунизма рукой подать. В дерьме изумруды вроде как не нужны. Короче, мужики наши ситуацию уже давно просекли. Изумруды они оставляли себе, только наверх их черта с два вынесешь. Поэтому тайники в забоях устраивали, туда камушки и ныкали. Шахту закрыли, а нычки остались, сейчас их нет-нет мужики да и приходуют. Знаешь, какие это деньги, если за бугор толкнуть?

Да, это было новостью для Лопуха. Информацией к размышлению.

– А как за кордон камушки уходят?

Сонечка секла фишку и в этом вопросе.

– Мужики наши сами за кордон камушки возить не рискуют. Даже до Екатеринбурга и то опасно. Есть тут один мафиози. Без него ни один камушек отсюда не уйдет. Ему-то наши мужики камушки и толкают. Много не просят.

– А чего?

– Того, что не дают. Но все равно на хорошую жизнь мужикам хватает. Сам видишь.

– Да уж вижу.

В голове у него уже шла работа. Что, если самому втянуться в сей нелегальный и опасный бизнес? Баксов у него еще достаточно. Их и пустит в дело.

Все бабки в дело он не вложит. Вдруг прогорит, так хоть что-то про запас останется. Надыбает камушков и продернет с ними хотя бы до Самары. Там у него много дружков старых, через них на покупателя выйдет. И загонит товар.

В камушках он мало что сечет, так кое-что рубит. Недавно он слышал, что крупный неограненный изумруд ушел за бугор за пол-«лимона» баксов. С ума сойти, какие бабки! Но для этого дела сертификаты там всякие нужны, куча печатей. У него же товар левый, пусть в четверть цены уйдет, и то навар конкретный будет.

– Ты мне это, продавца бы нашла. Пусть мне камушков толкнут «тонн» так на полста баксов, – сказал он, исподлобья глядя на Сонечку.

– Да ты что, с ума сошел? – Она вмиг спала с лица. – Тебя Питон живьем сожрет!

– Питон? Что это еще за зверь?

– Я же говорю, мафиози, который камушками здесь заправляет.

– Мне местные мафиози до фонаря.

– Зря ты так. Питон – большой человек и опасный. Ему дорогу переходить нельзя.

– А я перейду.

Сонечка пробовала отговорить его от этой затеи. Но он твердо стоял на своем. В кровь уже попал адреналин, внутри его бушевал пламень азарта. Хватит на печи сидеть, пора дело знать. И срать на всяких там питонов!

Сонечка дала ему наводку на одного мужика, у которого водились камушки. Продавать он их ни в какую не хотел. Видно, крепко держал их в страхе местный мафиози. Лопух все-таки сумел его убедить: взял и «перо» под нос сунул. Не очень удачный ход, но по-иному к затруханному мужику и не подъедешь. За пятьдесят тысяч долларов он взял три изумруда общим весом в двести с чем-то карат. Даже по самым грубым подсчетам, это тянет где-то «лимона» на три, в баксах, разумеется. Ладно, хотя бы один «лимон» выручить, и то навар бешеный.

Только не так-то просто было вывезти эти камушки из уральской земли. Лопух, однако, хитрый лис, его голой рукой не возьмешь. Он не знал лазеек – он их нюхом выискивал. Добрался до Екатеринбурга, оттуда двинул на Самару. На волжской земле фортуна от него не отвернулась. Он вышел на одного авторитета, который не прочь был обратить часть «черного нала» в драгоценности. Сделка состоялась. Правда, не все вышло так, как Лопух того хотел. Ему обломилось всего пятьсот тысяч долларов. Но и это можно было расценить как успех. Ведь он получил в десять раз больше того, что вложил. И при этом голова осталась на плечах, хоть он работал в одиночку, чуть что не так, и пошел бы он в расход. Очень даже запросто такое могло случиться.

По логике вещей, он не должен был возвращаться обратно в Булаево. Сорвал куш и в сторону – такой вариант куда безопасней. Пол-«лимона» баксов – этого ему точно хватит до конца жизни. Но уж больно хорошо ему было с Сонечкой. Не баба, а золото. Лучше всяких изумрудов. Он решил вернуться. Заберет подругу и с ней куда-нибудь зароется. Россия большая, мест потаенных в ней хоть отбавляй.

Побаивался он возвращаться в Булаево. И не зря. Там его уже ждали. Едва он только переступил порог своего дома, как на шею ему накинули шелковую удавку. Придушить не придушили, только припугнули. Сбили дыхание, затем бросили на пол. И давай ногами охаживать. Крепко били, от души. В отключку отправили.

Когда очнулся, над ним тут же нависла чья-то наглая харя.

– Ну че, козел, допрыгался? – В нос ударил запах перегара.

– За козла ответишь!

Лопух дернулся, попытался двинуть в морду борзому кулаком, но руки были скованы наручниками. Тогда он извернулся, оторвал свое тело от пола и достал ублюдка головой. Обливаясь кровью, тот отскочил назад.

И тут же на него обрушился новый град ударов. Снова он ушел в отруб.

На этот раз очнулся он уже не дома, а в чьей-то машине, которая везла его куда-то в темноту ночи. Водитель и бритоголовый качок впереди, он сам в середине, два крепыша по бокам. По всем правилам в оборот взяли.

К кому он попал, гадать не надо. И так все ясно. Сонечка предупреждала его насчет местного мафиози. Ему-то и стукнул на него мужик, у которого он камушки выкупил. Теперь его ждет свидание с Питоном. Если, конечно, до этого его не кончат.

Джип шел по горной дороге, но на ухабах не прыгал. Дорога была гладко асфальтирована. Как на заказ делали – ни ямки в покрытии, ни трещинки. Погодя подъехали к какой-то крепости – иначе и нельзя было назвать огромный, в три этажа, дом, окруженный высоким кирпичным забором. Вся эта громада занимала площадь где-то в гектар, никак не меньше. Роскошный особняк принадлежал Питону, тому самому местному мафиози.

Питон его ждал. Огромный звероподобный детина с выпученными глазами.

– Назовись! – глядя на него как на полное ничтожество, бросил он.

– Лопух.

Такая кличка, как у него, не давала лестного представления о его обладателе. Он мог бы назвать себя по фамилии, имени и отчеству, но в той среде, которая его вскормила, это не принято. Как назвали, так и зовись.

Питон остался серьезным.

– Стремное погоняло. На чем лоханулся?

– Да было дело. На зоне «просто так» свое с непонятки в «стиры» прошпилил.

– Так ты че, «петух»? – брезгливо поморщился Питон.

– Не, я на мокруху пошел, шею своему кредитору свернул.

– А потом «гладиатором» к Мурому впрягся, – добавил Питон.

Лопух посмотрел на него с любопытством. Да, было дело, исполнял он воровские приговоры. Но только никакого Мурома он не знает.

– У Фомы.

– Теперь в цвет. Фома у вас на зоне был «смотрящим». Муром – это «мулька», тебя проверить. Слышал я о тебе, Лопух. Киллер ты фартовый, цены тебе нет.

Лопух считался высококлассным киллером, братва его крепко ценила. Слух о нем далеко пошел, и Питон его знает. Только поможет ли ему это?

– Я слышал, вальнули тебя, – Питон надавил на него свинцовым взглядом.

Лопуха не убили. Благодетель его с того света вытащил и на себя работать заставил. Но в криминальных кругах о Лопухе говорили как о покойнике.

Пришлось рассказать о себе все, что с ним после того, как пулю схавал, случилось. Питон выслушал его внимательно.

– Ладно, верю. А зачем меня на камушки обул? – Голос его обрел зловещий оттенок.

– Жить-то надо.

Ответ ему понравился.

– Сколько наварил?

– Пол-«лимона» «зеленью», – врать сейчас не имело смысла.

– Отдашь все до копья.

Лопух развел руками. Куда, мол, деваться.

– Жить хочешь?

– Да вроде.

– Будешь работать на меня. Штатным киллером.

Для Лопуха это прозвучало как оправдательный приговор. Пусть он снова станет киллером, но будет жить.

– Пацаны мои у тебя были. Неделю жили на хате. Но ты не думай, они у меня с понятиями, девке твоей сейф не взламывали. Жить будешь с ней, – заключил Питон. – В своей хате. Если что, тебя найдут. А пока отдыхай, работы сейчас для тебя нет.

Деньги Лопух Питону вернул, все пятьсот тысяч. Пятьдесят штук с этого куша ему позволили оставить себе. И то за счастье.

Разговор этот состоялся в сентябре. И только в ноябре Лопух получил первый заказ. Ему предстояло ликвидировать начальника одного из самоцветных приисков. В суть конфликта жертвы и Питона он не вникал. Это не в его правилах. В его правилах исполнять заказ.

* * *

Саша Рябин перенес две операции. Ему удалили часть желудка. Жить можно. И он жил. Даже в прокуратуре на прежнем месте остался работать. И легких дел не искал. Начальство им было довольно.

А в голове постоянно, как заноза, сидела мысль об отце. Покушались вроде бы на него, на Сашу, но он чувствовал, что на самом деле это не так.

На него наезжал Хохол. Получается, это он киллера на него натравил.

На Хохла все шишки и валили. Но какой с покойника спрос? Подорвался бандит в собственной машине. Взлетел на воздух и Багор, лидер группировки, с ним погибли еще двое. Попробуй теперь докажи, что Хохол не пытался привести свои угрозы в исполнение. Но Саша догадывался, что он ни при чем.

Он хорошо запомнил лицо человека, который стрелял сначала в него, а потом в отца. Он сфотографировал его взглядом, потом сделал фоторобот. Потом по своим каналам связался с центральной картотекой МВД. И вот результат: киллером оказался некий Глянцев Анатолий Михайлович. Судимый. По неофициальным данным, в местах лишения свободы приводил в действие приговоры воровских сходок. На свободе продолжал творить свои черные дела, но никаких доказательств против него не имелось. Он был ранен при исполнении очередного заказа, помещен в тюремную больницу, там и скончался от ран. Имелось официальное врачебное заключение о смерти. Но ведь это случилось до того, как было совершено покушение на Александра Рябина и его отца. Несуразица какая-то.

Саша догадывался, что его отец занимался чем-то гораздо большим, чем обыкновенная охранная деятельность. Он просто сопоставил факты. Максим Катанов. Парню грозили большие неприятности, но дело с ним пошло на лад сразу после того, как он рассказал о нем отцу. Через некоторое время свидетель дал показания в его защиту. Перед этим был убит бандит, под опекой которого находился этот свидетель. Потом Хохол. Он рассказал отцу об угрозах с его стороны. И в итоге Хохол убит. Правда, чуть позже, чем нужно. Он бы и не связал вместе оба этих события, но в последнее время прокуратура и МВД всерьез были обеспокоены активизацией деятельности некой тайной Организации, которая устраняла лидеров преступного мира. Ряд громких заказных убийств тому свидетельство. Но руководство силовых структур на это смотрело сквозь пальцы. Забеспокоилось после того, как стала поступать информация о том, что эта Организация активизировала свою деятельность в сфере банковского бизнеса. Она перебивала на себя бандитские «крыши». Это означало ее трансформацию в сторону чисто мафиозной организации.

Организация эта уничтожала преступных авторитетов еще в то время, как был жив отец, но Саша не знал тогда о ее существовании. Узнал, когда погиб отец. Ведь именно после его смерти тайная Организация повела широкомасштабную войну с бандитами за сферы влияния. И только тогда руководство прокуратуры и МВД всерьез забеспокоилось. Кстати, «комитетчики» особого беспокойства не проявляли.

Факты и догадки накладывались одни на другие. Смутно, но вырисовывалась следующая картина. Сергей Леонидович Рябин после своей отставки возглавил тайную Организацию или занял в ней один из ключевых постов. Пока он был жив, все шло как надо. Откуда-то свыше в Организацию поступали заказы на лидеров отечественного криминалитета, которые успешно ликвидировались. Кому-то этого показалось мало. Неплохо было бы взять под контроль часть столичных банков. Отец этому мешал. Тогда его кто-то решил убрать. И сделано это было умно. Основной акцент в нападении был сделан на него, на Сашу. Отец погиб вроде как за компанию с ним. В деле был задействован киллер, который официально уже не существовал в природе. К делу этому его пристроил таинственный некто, которому мешал отец.

Расскажи он об этом кому-нибудь, его тут же посчитают клиническим идиотом. Нахватал призрачных фактов из воздуха и построил воздушный замок, которому грош цена. Но Саша считал, что его версия имеет право на существование.

Как найти выход на таинственного «некто»? За какую нить ухватиться?

Киллер был убит при попытке ликвидировать некоего банкира. Потом вдруг ожил. Хотя по документам был мертв. Можно попытаться вывести на чистую воду медиков, которые, возможно, подписывали липовые заключения о смерти, но никто не даст ему «добро» на официальное расследование этого дела. Влезать в него по собственной инициативе без соответствующих санкций чревато серьезными неприятностями.

Искать киллера бесполезно. Его скорее всего самого уже ликвидировали.

Саша задал себе вопрос: почему на роль ликвидатора выбрали киллера из уголовной среды? Мало того, пошли на то, чтобы воскресить его из мертвых. И сам попытался найти ответ. Тайная Организация наверняка имела своих штатных киллеров, но, видимо, они обладали неким кодексом профессиональной чести. Их задача уничтожать преступников, без суда и следствия приговоренных к расстрелу. На убийство человека, ничем не запятнавшего свою репутацию, они не пойдут. И тут выходит на сцену киллер, которому все равно, кого убивать.

Логическая цепочка умозаключений сделала поворот.

А откуда Организация берет киллеров?

И вдруг на ум Саше пришел Максим Катанов. Такие люди, как он, настоящее приобретение для Организации. Умеет нападать и обороняться, отношение к уголовному миру враждебное. Притом своей свободой он обязан Организации. Вдруг он состоит в ее штате?

Но что это даст? Ведь не расколешь ты его, хоть тресни. О таких вещах не рассказывают, тем более следователю прокуратуры.

Всякий раз, когда он в своих рассуждениях доходил до этого места, его охватывало чувство собственного бессилия. Созданная им картина логических ходов казалась ему нереальной и лишенной всякого смысла. У него не было никакой возможности ухватиться за нить, которая могла бы вывести на убийцу отца.

Но он должен за него отомстить.

* * *

Почти три месяца отдыхала Ольга. Хорошо провела время. Общую картину омрачил лишь случай с двумя питерскими братками.

В начале декабря 1996 года на связь с ней вышел Наставник. Она получила новое задание.

Ордынский Михаил Анатольевич, он же крупный мафиозный авторитет по кличке Питон. Обладает огромной властью и многомиллионным состоянием. Контролирует значительную часть теневого оборота изумрудов. Проживает на Урале в тридцати километрах от города Каменьграда. Категория сложности – высшая. Из своей резиденции в мир выбирается крайне редко. Резиденция представляет собой настоящую крепость.

Ольга внимательно вглядывалась в разложенные перед ней снимки. Портрет Питона она запомнила мгновенно, а вот с фотокартой его резиденции пришлось повозиться. С трудом верилось, что это грандиозное строение предназначалось для одного человека. Только один его дом-дворец занимал площадь не меньше трех тысяч квадратных метров. Плюс приусадебная территория, огороженная крепостной стеной. Крытый бассейн, длинные петлистые аллеи, обширные английские газоны. Но Ольгу больше всего интересовала система организации охраны. Покой авторитета круглосуточно оберегали тридцать охранников с автоматическим оружием. И гранатометы у них есть, на случай, если придется отбивать атаку на крепость. Наверняка есть и «стингеры».

Штурмом крепости Питона не взять. Бригада спецназа, само собой, возьмет его крепость за считанные минуты, но этих минут ему хватит, чтобы улизнуть. Вне всякого сомнения, на случай бегства у него имеется тайный подземный ход. Только ни на каких схемах он не обозначен. Тайну его знает только сам Питон.

– Удивлены? – спросил Ольгу Наставник.

– Если честно, да.

– Ордынский ворочает сотнями миллионов долларов. У него не преступная группировка и даже не мафия. Под его началом целая мафиозная империя. Каменьград, куда вам предстоит выехать, с потрохами принадлежит ему. Еще несколько лет назад никто не мог подумать, что матерый уголовник будет жить в нашей стране как какой-нибудь «нефтяной» шейх из Саудовской Аравии. Целый замок себе отгрохал, автоматчиками себя окружил. Да такого вмиг бы скрутили и куда надо упрятали. Но нынче не те времена. Питона не то что терпят, его лелеют, волоску с его головы не дают упасть. А все потому, что у него все схвачено, за все заплачено. – Наставник удрученно вздохнул, но тут же его голос исполнился монолитной твердости. – Наша задача положить конец этому беззаконию. И начнем мы с Питона.

Впрочем, это было ясно и так.

– Каюсь, но у нас нет к нему подходов. Это крайне усложняет задачу. Вам придется действовать на свой страх и риск. Вы вправе выбрать любой вариант ликвидации из тех, которые вы сочтете нужными. В вашем распоряжении будет пять человек. Используйте их по своему усмотрению.

Ольге предоставляли полную свободу действий. И не от хорошей жизни. Задание было чрезвычайно сложным. Самым сложным из всех, которые она выполняла. Может, оно самое трудное и для Организации.

Но она его выполнит.

– Как только исполните Питона, немедленно свяжитесь со мной. В Каменьграде тайно рассредоточено специальное подразделение. Оно возьмет крепость штурмом. Когда Питона не станет, это будет сделано без особого труда.

На следующий день после инструктажа она вылетела в Каменьград.

* * *

Максим сидел в кресле самолета и смотрел в иллюминатор. Рядом с ним расположился Арсений. Чуть дальше – Лариса. Вместе с ними летели еще четыре музыканта из их шоу-группы. Инструменты и сценическое оборудование покоились в багажном отсеке.

...Арсений еще только начинал разворачиваться. По телевидению уже прокрутили его видеоклип. Он имел определенный успех, но до настоящей славы было еще далеко. Такими городами, как Каменьград, по-настоящему знаменитые артисты брезгуют, однако Арсений даже не пытался возражать, когда ему предложили отправиться туда на гастроли.

К этому времени они с Ларисой жили отдельно от Максима, но связи с ним не теряли.

В начале декабря Максима вызвал к себе Наставник. Он получил задание ликвидировать крупного мафиозного авторитета по кличке Питон. Задание высшей категории сложности. Для исполнения предстояло выехать в Каменьград, и тут как раз у Арсения в группе заболел гитарист. Максим вызвался его заменить, получил согласие. И вот он в пути. Группа поддержки, приданная ему для проведения акции, убыла в Каменьград еще вчера.

Перед самым отлетом в Каменьград Максима разыскал Саша Рябин. Хороший парень, настоящий друг. Он перед ним в огромном долгу. За долгом Саша и приходил. В разговоре он все ходил вокруг да около. Рассказал о покушении на свою жизнь. Его только ранило, а отец погиб. Об отце он рассказывал долго, хорошим, высокой души человеком он был. Ведь это он помог Максиму оказаться на свободе. Чем дальше в лес – тем больше дров. Разоткровенничался с ним Саша. Были у него основания предполагать, что отец руководил некой тайной Организацией, которая ликвидирует преступников без суда и следствия. Потом отца убрали – кому-то он мешал. Саша ищет убийцу. Поэтому обратился за помощью к Максиму. Оказывается, Рябин вычислил, что он в штате Организации. Просил хоть что-нибудь о ней рассказать.

Максим не имел права говорить об Организации, и Саше он ничего не сказал о своей причастности к ней. Он не имел никакого права говорить об этом.

...Сейчас, когда внимание общественности занимала полыхающая Чечня, никто не мешал Толкунову и Куратору осваивать уральские самоцветные прииски. Государство от них отказалось, так почему они не должны приносить доход тем, кто стоит на страже его интересов? Работы во многих заброшенных шахтах возобновились с новой силой. Сбой дал конфликт с мафией некоего Питона. Этот тип требовал продавать камушки по смехотворно низкой цене. В ноябре этого года был убит человек, поставленный Организацией над одним из приисков. Этот жест со стороны Питона рассматривался как демонстрация силы. Питон был чересчур уверен в себе, и у него были на то основания. Беда его только в том, что он не знал, с кем связался.

В Каменьград, вотчину Питона, уже две недели назад Толкунов отправил бригаду во главе с высококлассным ликвидатором. Но задача пока не исполнена. Поэтому он высылает еще одну группу. Второй ликвидатор продублирует первого, даже не подозревая об этом. Как только Питон будет уничтожен, на штурм его замка пойдет спецподразделение, подконтрольное Куратору. Есть предположение, что в своем замке Питон хранит огромное количество самоцветов и валюты. Все это должно достаться Толкунову и Куратору. А потом в бой пойдет столичный СОБР. От мафии Питона останется одно только воспоминание.

* * *

Александр Рябин не сидел сложа руки. Он продолжал свое собственное личное расследование. В нем он целиком опирался на логику и интуицию. Иных инструментов в его арсенале пока не было.

Он знал, где находится фирма, в которой работал его отец. Она называлась «Цербер», занималась ничем не примечательной охранной деятельностью. И наверняка даже самый тщательный обыск офиса фирмы не даст никаких результатов. Вряд ли в офисе найдется хотя бы один самый незначительный документ, доказывающий причастность фирмы к отстрелу лидеров преступного мира и тем более к захвату под свою «крышу» частных финансовых учреждений. У гэбэшников, пусть и бывших, с конспирацией все в полном порядке. Но есть люди. И кто-то из них занял место его отца.

Александру казалось, что он вычислил этого человека.

Крепкий седовласый мужчина с властными чертами лица не пользовался охраной, ездил на обыкновенной черной «Волге» только с водителем, но было в нем что-то, что заставляло думать о нем как о главе фирмы.

Возможно, это он и дал команду устранить отца. Это, само собой, всего лишь догадки. Никаких реальных подтверждений этой версии Александр не имел.

* * *

Ольга знала все подступы и подходы к Питону, но только чисто теоретически. Практически все они были закрыты перед ней. Она знала наизусть весь пакет информации, собранной о нем. Знала даже длину его члена. Эта маловажная деталь имела некоторое, хоть и смутное, отношение к плану, который выработала Ольга.

Подобраться к Питону не было абсолютно никакой возможности. Он сидел взаперти в своем особняке и носа оттуда не показывал. А там его не возьмешь, хоть гаубицу со снайперским прицелом на прямую наводку выставляй. Нужно было получить доступ внутрь его апартаментов и там уже действовать по обстоятельствам. Практически это невозможно, хотя шанс у нее имелся. Она женщина, притом красивая. Что, если ее красота откроет дорогу к Питону?

Ольга вошла в образ сверхдорогой проститутки, заглянувшей в Каменьград исключительно в поисках богатого клиента. Как будто здесь таковые водятся. Она ходила в рестораны, сидела за столом в гордом одиночестве, совершенно не пытаясь казаться жрицей любви. Ей предлагали знакомства. Она отзывалась на предложения только солидных мужчин с тугими бумажниками. И заламывала цену. Пятьдесят тысяч долларов в час. Разумеется, на нее смотрели как на умалишенную. И, конечно же, перспективный клиент исчезал в неизвестном направлении. Пятьдесят тысяч долларов в час мог заплатить только один человек – Питон. Для него это раз плюнуть. Только нужно ждать, когда известие о придурочной красотке достигнет его ушей. А ждать опасно. В любое время мог наехать какой-нибудь сутенер или даже целая команда. У нее, конечно, есть возможности отбить наезд, но это может насторожить Питона, если он уже знает о ней. Может возникнуть вопрос, откуда у нее специальная подготовка.

Но страхи ее насчет сутенеров оказались напрасными. Никаких наездов на нее не было. Ее никто и пальцем не тронул, ни одним словом не оскорбил. Но и люди Питона на нее не вышли. Значит, она его не заинтересовала. Слухи о ней уже дошли до него – в этом она почему-то не сомневалась. Как-никак почти две недели прошло с тех пор, как она засветилась в Каменьграде.

Ее помощники умудрились поставить на прослушивание сотовый телефон Питона, но ничего интересного из его разговоров не выловили.

Зато у нее появилась возможность проникнуть к Питону с приездом в город на гастроли певца Арсения Смольского.

* * *

Питон сидел в своем роскошном кабинете, уподобляясь истинному янки: задница в кресле, ноги на столе и сигара во рту. Только он выглядел куда внушительней любого американца.

Ему звонили из города.

– К нам на гастроли Смольский прикатил, – как о чем-то несущественном сообщили ему с того конца провода.

Это и было несущественным.

– Кто такой? – спросил Питон.

– Да так, ничего особенного. Поет вроде неплохо.

– Когда концерт?

– Сегодня.

– Пусть поработает на толпу. Потом сразу его ко мне волоки, вместе со всей его кодлой. Ну все, давай.

Он положил трубку и тут же забыл об этом разговоре.

Потом к нему прибыл Лопух. Вот с ним разговор будет серьезный. Козла одного нужно убрать. Мент один в Каменьграде не по теме возбухать начал, бочку на Крота катить. А Крот у Питона в авторитете. Он его в обиду ментам не даст. Он начальнику ментовскому отмашку дал, чтобы тот легавого своего попридержал. Тот только руками развел. Ладно, избавимся от оборзевшего мусорка по-своему. Другим, кстати, будет наука.

Лопух Питону нравился. Хитрый, пронырливый, но не «ржавый», нет в нем подлости. Таких он особенно ценил. Приближал к себе. И Лопуха приблизит. Но не сейчас. После того, как заказ исполнит, и, возможно, не один. Уже два исполнения на его счету. Оба в цвет.

Киллер появился перед ним точно в срок. Питон сам лично дал ему наводку на мента – никому он, кроме как себе, в таких делах не доверял.

Он лично объяснил Лопуху, какой результат от него требуется, выдал координаты мента, даже подсказал, как и где лучше его снять. Хотя подсказка вряд ли Лопуху потребуется. Он профессионал высокого уровня – сам до всего дойдет.

Питон уже собрался выпроводить Лопуха, когда появился Мотальщик. С этим разговор будет короток.

Он выложил перед ним на стол фотографию дорогой проститутки, бог весть откуда взявшейся в Каменьграде. За работу она заламывала невероятную цену. Он заплатит ей в двадцать раз меньше, и то пусть радуется, что в серную кислоту не угодила. Не любил он чересчур жадных, а вместе с тем и наглых баб.

– Найдешь ее в городе, и ко мне. Я сегодня сплю с ней. Все, вали!

Мотальщик взял фотографию, мельком глянул на нее, но сунуть в карман не успел.

– Дай-ка, – снимок забрал Лопух.

Всмотревшись в портрет путаны, он спросил:

– Кто эта телка?

Вообще-то это не его ума дело, и нечего ему в него соваться. Питон уже хотел послать его на хрен, но передумал. Лопух – человек опытный, он так просто ничего не спрашивает.

– Да есть тут одна. Две недели в городе ее видят. По кабакам шляется, клиентов снимает. Только никто с ней не идет. Пятьдесят штук баксов за свою «мохнатку» требует.

– Если бы не сумасшедшая цена, ты, Питон, ею не заинтересовался. Или я не прав?

Похоже, у Лопуха припасена какая-то козырная карта. Питон заинтригованно посмотрел на него.

– Может, и так.

– На то и расчет. Я знаю, кто эта баба.

– Кто?

– Помнишь, я рассказывал, как меня подстрелили?

– Ну?

Он действительно помнил эту историю. Какая-то девка его подстрелила. Чудо Лопуха спасло, не иначе. Потом благодетель какой-то под него подписался. Из дерьма вытащил, после и к делу пристроил. Мужика он какого-то вальнул. Потом благодетель его убрать хотел, да осечка вышла. Слинял от него Лопух.

– Меня эта баба и подстрелила, точняк. Не путана она, гадом буду!

– Тогда кто?

– К тебе она рвется. И грамотно. По твою душу пришла.

– Киллер?

– Очень даже может быть.

В прошлом году на Москве баба одна объявилась. Братков столичных по-черному мочила. Питон задумался.

Киллер эта телка или хрен с бугра, это он сегодня же и узнает.

Мотальщик спец по бабам, но по тем, которые для постели. А этой дорога на дыбу. Она, возможно, профессионал, может дать отпор – Мотальщику с ней не сладить. Надо Кувалду с его пацанами посылать. Эти ее из-под земли достанут и на блюдечке ему преподнесут.

– Я с ней сегодня поговорю, все узнаю.

– И я бы хотел с ней поговорить, – подал голос Лопух. – Есть у меня одна штуковина, любому язык развяжет.

Питон внимательно посмотрел на него.

– На благодетеля своего через нее выйти хочешь?

– Чем черт не шутит!

– Ну давай.

Если честно, то Питону самому интересно было узнать, что там у него за благодетель был. Так себе, праздный интерес.

* * *

Кто бы мог подумать, что она ехала в Каменьград для встречи с Максимом. А так оно и выходило.

Две недели Ольга пыталась найти подход к Питону, и все тщетно. А тут певец Арсений Смольский на гастроли в Каменьград приехал. Ее люди подслушали телефонный разговор Питона с кем-то неизвестным. Судя по всему, сегодня сразу после концерта в городе Смольский будет петь в гостях у Питона. Вместе с ним туда отправится вся его группа. Ольга дала задание определить состав шоу-группы, и разволновалась не на шутку, когда узнала, что вместе со Смольским в Каменьград прибыл Максим Катанов в качестве гитариста. Вот, значит, чем он занимается. Что ж, ничего удивительного. Он очень хорошо играл на гитаре.

Вместе с Максимом к Питону может попасть и Ольга. Для этого нужно подойти к Максиму, пустить слезу и вымолить у него прощение. Возможно, он снова воспылает к ней страстью. Хотя бы на одну ночь. Тогда она вместе с ним сможет попасть к Питону.

Ольга настраивала себя на игру. Она будет вешаться Максиму на шею исключительно ради того, чтобы исполнить задание. Но себя ведь не обманешь. Она бы и без того хотела предстать перед ним, пустить слезу у него на груди, объясниться, получить у него прощение. Только в иной ситуации она никогда бы не решилась на это. Сейчас, когда на карту поставлена ее профессиональная честь, она просто обязана сделать шаг к нему.

* * *

Максим уже собирался выходить на сцену, когда его кто-то тронул за плечо. Он обернулся и уже не мог вернуть голову в исходное состояние. Перед ним стояла и жалко улыбалась она, Ольга.

Он остался стоять перед ней с идиотским видом, разинув от удивления рот. Как будто привидение перед собой увидел.

– Максим...

Он слышит ее голос, вдыхает аромат ее духов. Он видит и слышит ее наяву.

– Ты должен простить меня.

Да, она предала его. Написала, что в ее жизни появился другой мужчина, и просила забыть ее. И он ее, казалось, забыл. Нет, стоило ей появиться вновь, и он уже понял, что только в ней смысл его жизни.

– У меня, кроме тебя, никого не было.

Ему хотелось верить, что так оно есть на самом деле.

– Но ты же писала...

Да, она писала.

– Так получилось, что я должна была забыть тебя. Дело вовсе не в другом мужчине. Но забыть тебя я не смогла.

И он не может забыть ее. Хотя пробовал.

– Я не могу без тебя.

Она вернулась! И Максим готов принять ее обратно.

– Эй, Макс, какого ты? – услышал он над ухом голос Ларисы.

Ему пора выходить на сцену. Он задерживает всех.

– Ольга, ты не уходи, ты подожди меня, – скороговоркой выпалил он. – Я сейчас освобожусь, и мы уедем отсюда вместе.

– Я буду ждать тебя сколько нужно.

Максиму хотелось петь от счастья. Только петь будет не он, петь будет Арсений. Но у него свое счастье.

* * *

Ольге хотелось посмотреть, как держится Максим на сцене. Пусть он всего лишь музыкант, на втором плане, но для нее он сейчас главный. В концертный зал она пройти не успела. Путь ей преградили два крепыша с мутными взглядами.

– Ты Даша Бунц? – спросил один...

Интуитивно она ощутила, что сзади за ней следят еще двое.

Даша Бунц – это ее паспортные данные. Так она представлялась в ресторанах потенциальным клиентам.

– Допустим.

Она чуяла опасность и готовилась по возможности уйти от нее.

– Тебя Питон хочет видеть.

Вот так, она добилась своего. Очнулся наконец Питон. Захотел-таки ее тела. Только пулю ему вместо нее.

Эти двое ее от себя не отпустят. Да она и не станет сопротивляться. Сама напросилась к Питону.

Жаль только, что не дождалась Максима. А может, это только к лучшему?

* * *

Концерт закончился, но Ольга так и не появилась. Максим долго стоял на том самом месте, где они расстались совсем недавно. Он должен был дождаться ее. Она не приходила.

– Макс, мы уезжаем, – к нему подошел Арсений.

– Куда?

– Какой-то Ордынский нас к себе на ночное шоу приглашает. Большие деньги заплатят.

Господин Ордынский. Он же Питон. Максиму выпал уникальный шанс пробраться к нему, исполнить задание. Он просто не мог отказаться.

– Когда выезжаем?

– Прямо сейчас.

Жаль, у него нет времени приготовиться к столь неожиданной встрече с Питоном. Вдруг представится возможность убрать его без специальной экипировки?

Арсению и Ларисе подали роскошный лимузин. Остальные, в том числе и Максим, с инструментом и аппаратурой разместились в комфортном микроавтобусе.

* * *

Ольгу везли в замок Питона. Ее не сковывали наручниками, не надевали повязку на глаза, но за все время никто из сопровождающих не проронил ни звука. Это настораживало.

Машина въехала во двор дома-дворца. Ворота бесшумно закрылись и отрезали ее от внешнего мира. Теперь она полностью во власти хозяина.

Она не знала, как будут развиваться события дальше. Знала только одно, с ней будут обращаться как с дорогой, но проституткой. И финалом встречи с Питоном будет постель. До секса дело не дойдет.

У нее не было с собой пистолета, но в ее арсенале есть не менее действенное оружие. Она хорошо подготовилась к этой встрече.

Мозг уже отключился от всего, что не было связано с выполнением задания. Она уже не думала о Максиме. Все ее мысли настроены были на одно: убить.

Она не испытала потрясения, когда оказалось, что Питону она нужна вовсе не для постели. Оказывается, он вычислил, кто она такая.

Это стало ясно, когда ее ввели в какую-то комнату на первом этаже дворца и тут же чьи-то сильные руки лишили ее свободы движений. Ее усадили на жесткое кресло с железными обручами для рук и ног. В них ее и заковали. И шею перехватили обручем.

В голове запульсировала одна-единственная мысль: задание не выполнено.

Потом появился Питон. Вслед за ним в помещение вошел человек. Память мгновенно выдала информацию. Это был тот самый киллер, которого она пристрелила, защищая банкира. Этот киллер убил ее отца. Но ведь Наставник говорил, что он умер.

Может, она просто ошибается? Мало ли на свете похожих людей.

Но нет, ошибки быть не может. Каким-то образом Лопух воскрес из мертвых, нашел свое место под крылом Питона и сдал ее при первой же возможности. Иначе и не объяснить, почему ее так ловко раскусили.

– Ну че, мыша позорная, говори, кто тебя сюда намылил? – спросил Питон.

Ольга молчала.

– Она не скажет, – покачал головой Лопух.

По себе, возможно, судит.

– Давай начинай.

Лопух достал из металлического ящичка одноразовый шприц, наполнил его прозрачной жидкостью из какой-то ампулы. И уколол ее в руку.

Через минуту сознание Ольги стало мутиться.

* * *

– Через час ей можно задавать любой вопрос, – сказал Лопух, снимая с пальца девки перстень.

– Ты че это? – нахмурился Питон.

– Да вот смотрю... Есть!

Лопух открыл тайничок под камешком.

– Это отрава для тебя, Питон, – усмехнулся он. – Этим она бы тебя и замочила. Пушки-то у нее нет.

Рядом с девкой валялась ее сумка. Лопух открыл и ее.

– Забавная штука.

Он вытянул вперед руку, в которой была авторучка. Выстрел прозвучал едва слышно.

– Калибр херня, но в черепе сквозняк сделает.

Питон не удержался и съездил девку по морде. Вот тварь!

– Выкачай из нее все. А ее потом в подвал, под замок. Все, давай!

Он вышел из комнаты и направился к себе. Вот-вот должны были привезти артистов.

* * *

Степан Дубня в армейскую свою бытность проходил службу в элитарных воздушно-десантных войсках, поваром. Не нравилось ему заниматься боевой подготовкой – тяжело и пыльно. На кухне куда лучше. Но увольнялся он крутым воякой, по крайней мере, так сказал бы каждый, кто видел его дембельский прикид – пластмассовые погоны, золоченые аксельбанты, десятка два всевозможных значков. Дома рассказывал всем, какой он супермен, а чтобы придать вес своим бредням, сыпал на уши характеристики всех видов оружия. И так увлекся, что сам поверил в собственную крутость. Ему даже казалось, что он умеет точно поражать любую цель из любого вида оружия. Оружие стало сниться ему по ночам. Во сне он стрелял, стрелял, стрелял...

Потом нашелся человек, догадавшийся проверить, что на самом деле представляет собой Степан Дубня. И проверил. Привели его в тир, дали в руки пистолет. И он начал стрелять. Каково же было его удивление, когда все пули поразили мишень.

С тех пор он самым натуральным образом заболел оружием. Уже наяву стрелял, стрелял, стрелял. И дострелялся. Ему предложили ликвидировать человека. Он согласился. Жертву он уложил двумя выстрелами в упор, да не очень удачно ушел с места преступления, засветился. Менты подали на него в розыск. Его спас Питон. Ему предложили место секретного охранника в его доме. Согласия не требовалось.

Охранник да еще секретный. Степану не объяснили, в чем заключаются его обязанности. Его просто поселили в комнате с душем и сортиром. Было еще одно помещение, но заходить в него ему не велели под страхом смерти.

Он не имел права выходить из своей комнаты без личного разрешения начальника охраны, а тот разрешал ему выходить всего раз в неделю на три часа: прогуляться по двору и пострелять в подземном тире. В сущности, Степан был узником своей комнаты. Впрочем, он не жаловался. Комфорт, кондиционированный воздух, музыкальная и видеосистемы. А главное, оружие. Его требовалось применять в случае, если кто-то зайдет к нему в комнату без специального пропуска. Без пропуска зайти никто не мог: доступ в комнату закрывала тяжелая бронированная дверь, запиравшаяся изнутри.

Еще в комнате у Степана стоял компьютер, в придачу к нему куча компакт-дисков со всевозможными «игрушками». Сначала он играл от скуки. Но потом игра стала частью его жизни. В последнее время он все с большим трудом отличал реальную действительность от виртуальной.

* * *

Не дом у Ордынского, а царские хоромы. Даже в голове не укладывалось, что все это частное владение одного-единственного человека. Но факт оставался фактом. Осматривая хозяйские палаты, Арсений и Лариса не могли сдержать восхищения. Спокойным оставался только Максим. Он прекрасно знал, что представляет особняк его жертвы.

Выступать они должны были в просторном банкетном зале. Низкая эстрада, столики по всей площади – все как в ресторане. Только занят был всего один столик. За ним сидел хозяин особняка. С двух сторон его обступили четыре телохранителя, будто он чего-то боялся.

После третьей песни он громко захлопал и велел сворачивать музыку. Сам же куда-то ушел.

Откуда-то вынырнули симпатичные официанточки в коротких юбочках, вмиг накрыли три столика, усадили за них гостей и предложили свою компанию. На шесть человек музыкантов – всего одна девушка, и та жена певца. Так что официанточки были как раз кстати. Тем более что они совсем не прочь были веселиться с гостями по полной программе до самого утра.

Только Максим об официантках не думал, хотя они так и вешались ему на шею. Все его мысли были заняты Питоном. Как к нему подобраться?

Для гостей были выделены комнаты на втором этаже, целое крыло здания. Максим ушел к себе раньше всех. Спать ложиться он не собирался, готовился начать охоту на Питона. Ясного плана у него не было, но он не мог сидеть сложа руки. Иного шанса подобраться к жертве ему может и не представиться.

* * *

Ольга находилась в страшном наркотическом сне. Препарат, введенный в нее Лопухом, лишил ее воли, разбавил сознание, вбил в душу какую-то идиотскую легкость и радость. Она сидела на кресле с открытыми глазами, видела перед собой Лопуха, позади него двух охранников, но они казались ей не людьми, а лютиками. Ей казалось, что она в лесу, на огромной цветочной поляне. Ей весело и смешно, она с легкостью готова открыть свою душу каждому.

И она открывала. Ее спрашивали – она отвечала. Выкладывала все без утайки обо всем, что знала и о чем догадывалась. Разговор был долгим, но ей так не казалось. Она вообще не ощущала времени.

Потом ее стало отпускать. Настроение резко ухудшилось, к горлу подступил ком тошноты, язык одеревенел, хотелось спать – глаза слипались.

– Все, в подвал ее, – донесся откуда-то издалека голос киллера.

«В подвал ее». Эта фраза пробудила сознание Ольги. Ее собираются отправить куда-то в подвал. Что там ее ждет – бетонный замес или камера для узников? Ей не хотелось ни того, ни другого.

Перевернутым сознанием Ольга отметила, что Лопух исчез, но в комнате осталось еще трое.

– Че, такую телку в подвал крысам отдавать? – спросил кто-то.

– Ее трахнуть, в натуре, надо, а потом уже и в подвал.

– Я бы ее вздрючил.

Чьи-то руки освободили ее от железных обручей, уложили на какой-то стол и начали срывать с нее одежду. Ольга не сопротивлялась.

С нее стянули свитер, джинсы, отлетели в сторону трусики. Но лифчику упасть на пол она не дала, удержала его в руке. И незаметно вынула из чашечки бюстгальтера косточку. Это было ее оружие. Как кинжал из ножен, вышла одна половина косточки из другой, обнажился острый наконечник, источающий из себя смертельный, мгновенно действующий яд.

Кто-то втиснулся между ее ног, попытался вставить в нее свой инструмент. Но она вставила в него свой.

Бандит даже не вскрикнул. Его мертвое парализованное тело бревном упало на пол. Второй даже ничего не успел понять, как последовал за первым. Третий успел отступить на шаг, но Ольга змеей метнулась к нему, воткнула в него свое жало.

Она и три трупа в пустой комнате. В любой момент сюда кто-нибудь может войти. Нужно спешить.

Ольга быстро оделась и занялась трупами. Первый и второй были вооружены пистолетами «арминус» и «астра». По обойме в «машинке» и по две в запасе. Все это перекочевало к ней. Третий был безоружен.

С двумя пистолетами Ольга осторожно выглянула за дверь. Никого. Ей не закрывали глаза, когда вели сюда. К чему секретничать, если ей заранее была уготована смерть? Она наизусть знала проектный план дома-дворца. И примерно знала, где сейчас находится.

Вправо идти не имело смысла. Там нечто вроде караулки – четыре охранника за бронированным окошком. Мимо себя они ее не пропустят. Влево идти можно. Но недолго. Только до узкой лестницы, ведущей на второй этаж. К ней она и направилась. Идти было тяжело: голова кружилась, колени подкашивались. Мысли и чувства путались, лишь огромным напряжением всех своих духовных сил она держалась на ногах.

В хоромах Питона на случай пожара и не только была предусмотрена система запасных ходов и выходов. Поэтому и появилась лестница, по которой Ольга поднялась на второй этаж. Освещение лестницы включалось лишь в исключительных случаях – сейчас здесь было темно.

На втором этаже правого крыла здания располагались комнаты для гостей.

Комнаты для гостей. Гости. Сквозь пелену наркотической дури она вспомнила о Максиме. Он должен быть сейчас в гостях у Питона. Возможно, он уже спит в одной из этих комнат. И спит, возможно, не один.

Послышались чьи-то шаги. Ольга отступила к лестнице, скрылась в темноте. Мимо нее прошла высокая, крепко сбитая красотка в короткой юбке и туфлях на высоких каблуках. Скорее всего это гостья Питона.

* * *

Глаза слезились, в голове шумело – пора было заканчивать игру. Но Степан не мог остановиться. Он шел по лабиринтам ночного города, лихо расстреливал по пути иноземцев, которые пытались его убить. Левой кнопкой «мыши» он открывал ворота, двери. С легкостью находил «ключи» к этим дверям. Ничто не могло его остановить.

Ему нестерпимо хотелось в туалет. Но он терпел. Не было сил оторваться от монитора. Игра захватила его до безумия. В этой игре он зашел в виртуальный туалет, открыл дверь, заскочил на унитаз и сходил под себя. Он даже не сразу обратил внимания на то, что под ним образовалась лужа. А когда обратил, спохватился, но смог оторваться от игры всего на несколько мгновений. Этих мгновений ему хватило лишь для того, чтобы подойти к двери санузла. И снова его замкнуло. Он снова оказался в ночном городе, в каком-то неизвестном ему здании. Там, в соседней комнате, находится иноземец, которого необходимо убить. Он зашел в комнату, в которую ему не следовало входить. Там никого не было. Возможно, здесь есть есть другой выход. Левой рукой он держал незримую «мышь», щелкал ею. Правой ощупывал стены, пытался найти «ключ». Он всего лишь разгадывал одну из головоломок виртуальной игры. Он и сам не понял, на что нажал, но стена вдруг отъехала в сторону. Шум мотора отрезвил его, вернул в реальность существующего мира.

Оказывается, в комнате находится лифт, ведущий куда-то вниз. Скорее всего это подземный ход, по которому можно выбраться из замка. Вот, значит, что он охранял столько долгих месяцев. Значит, он не даром ел свой хлеб?

Степан вернул все в исходное состояние и вернулся в свою комнату. Ему бы переодеться и лечь спать, но компьютер тянул к себе со страшной силой. Он не мог ей противостоять. И снова виртуальный бой в ночном городе.

Степан не сознавал, что сходит с ума.

* * *

Максим уже готов был выйти на ночную охоту, когда в дверь постучали. Он мгновенно разделся, расстелил кровать. Это мог возвратиться кто-нибудь из группы – комната рассчитана была на троих. Подходя к двери, он глянул на часы. Полчетвертого ночи.

Он встал, открыл дверь. На пороге стояла Лариса и пьяно улыбалась. Такой пьяной он ее еще не видел. Это сколько ж она выжрала?

– А чего ты здесь, не с нами? – спросила она, входя в комнату.

Дверь осталась открытой.

– Да неохота.

– Знаешь, Арсений мой совсем того. Готовальня, короче.

– Не понял.

– А-а, – махнула рукой Лариса. – Нажрался мой Арсений, полный отруб. При мне это с ним впервые.

– Я ему могу чем-то помочь?

– Нет, ты можешь помочь мне. Может, вспомним старые добрые времена?

– Что, соскучилась?

– Очень, – прильнув к нему всем телом, пьяно выдохнула она.

– Ты меня что, за самца держишь?

– А ты разве не самец? – как будто удивилась она. – Ты жеребец, твое дело баб топтать. Вот и отымей меня. Тебя не убудет.

Ольга не считала его самцом.

– Убудет, – поморщился Максим. – У нас с тобой ничего не выйдет. Все, иди.

Он уже хотел вытолкать ее из комнаты, когда дверь вдруг растворилась и на пороге возникла Ольга.

Лица на ней нет. Бледная как смерть, на ногах еле держится. Дунь на нее, и свалится. Только в воспаленных глазах светится жизнь.

– О, а эта откуда? – бросила на нее презрительный взгляд Лариса – и тут же с испугом: – А это что?

В обеих руках Ольга держала по пистолету. Но Максим на них и не смотрел.

– Ольга, что с тобой? – Он подскочил к ней.

Одной рукой он обнял ее за плечи, второй автоматически захлопнул на замок дверь. Повел ее к кровати, усадил.

– Максим, дорогой, – Ольга судорожно обняла его и привлекла к себе.

Вместе они завалились на постель.

– Спаси меня, – еле выговорила она.

Ее глаза безжизненно закрылись, и она отключилась.

Что значит спасти ее? Какая опасность ей угрожает?

Не обращая внимания на Ларису, Максим обследовал Ольгу. Два пистолета, четыре обоймы в запасе. Да, тут что-то нечисто. И сама как неживая.

Хозяин дома Питон бандит и мафиози. Каким-то образом Ольга попала к нему в руки. Возможно, ее хотели убить. Но ее так просто не возьмешь. Она вырвалась из рук похитителей. Каким-то чудом она очутилась здесь. Максим должен ее спасти. И он ее спасет. А заодно, быть может, расправится и с самим Питоном.

* * *

– Макс, какие проблемы? – таким Лариса его еще не видела.

На лице печать сосредоточенности, в глазах – блеск стальной воли. Голос звучит ровно и неестественно спокойно.

– Ольга попала в беду, и я ее не брошу. Раздевайся!

– Чего? – не поняла Лариса.

– Раздевайся, – повторил он, не глядя на нее.

Весь целиком он был поглощен своей Ольгой. Он бережно поднял ее на руки, опустил на пол, втиснул под кровать.

Лариса поняла, чего он хочет. Так просто Ольга не могла здесь появиться, тем более сразу с двумя пистолетами. Ее будут искать. И нагрянут сюда. Но Ольга у него под кроватью, а на кровати он и Лариса. Неплохая ширма.

Обидно. Только что он выпроваживал ее, а теперь вот помогай ему. Ради какой-то девки старайся. Впрочем, а почему она должна обижаться? Ведь она сама бросила Макса. Променяла на Арсения.

Лариса быстро разделась и запрыгнула к нему в постель. Так хотелось, чтобы он обнял и прижал ее к себе со всем отсюда вытекающим. Но нет, Максим просто лег с ней рядом. Перед этим он выключил в комнате свет и отпер дверь.

– Макс, – томно вздохнула она, ее рука потянулась к низу его живота.

Но наткнулась не на его прибор, а на пистолет.

– Это тебе, – услышала она чуть насмешливый голос.

– Зачем?

– Всякое может быть. Стрелять умеешь?

Стрелять Лариса умела: в тире, было дело, научили. Раза два даже в десятку попала.

– Умею. А ты?

– Зачем мне это? Я же на тебя надеюсь.

Да, он должен надеяться на нее. Она – крутая. И выручит его, если что.

Лариса бодрилась, но ей все равно было страшно. Она отдавала себе отчет, с кем ей придется иметь дело. Но еще больше она боялась показать свою слабость перед Максом. Ведь он тоже хорошо понимал, в какое дерьмо влез. И не робеет.

Где-то через полчаса в дверь сильно ударили. Она открылась.

– Во, блин, она и не закрыта, – пробасил кто-то.

И вспыхнул свет.

В комнату вошли трое с автоматами. Лариса открыла глаза и с ужасом представила, как будет по ним стрелять. Она и руки с пистолетом из-под одеяла не успеет достать, как ее прошьют очередью.

– Эй, что вам надо? – испуганно спросил Макс.

Он их боится еще больше, чем она.

– Да беглеца одного ищем. Не забегал? – Старший из троицы, коренастый крепыш с мутным взглядом, внимательно рассматривал Ларису.

– Ну чего уставился? – грубо спросила она. – Беглеца ищешь, а на бабу смотришь.

– Так беглец – баба.

– Я ни от кого не убегала.

– Да я вижу, что не та.

– Слушай, мы спать хотим! Шли бы вы отсюда.

– Ага, щас, – осклабился крепыш и подошел к стенному шкафу, распахнул створки.

Ну вот, сейчас и под кровать заглянет.

Точно, один из троицы нагнулся, сунул туда голову.

– О, а тут кто-то есть!

Его возглас совпал с грохотом выстрелов. Стрелял Макс.

С автоматической скоростью он расстрелял крепыша и того, кто стоял с ним рядом. И напоследок выпустил пулю в голову тому, кто обнаружил Ольгу.

– Ну ты даешь! – Лариса была в шоке.

Во-первых, все произошло так быстро, в течение одного мгновения. А во-вторых, с такой снайперской точностью и быстротой мог стрелять только супермен типа Джеймса Бонда. А Макс всегда казался таким безобидным.

Она была удивлена до предела.

– Теперь одевайся, живо! – потребовал он, первым слетая с кровати.

Прежде чем начать одеваться, он захлопнул дверь в комнату, щелкнул замок.

Они оделись быстро. Затем Макс ловко разоружил покойников, разложил перед собой автоматы.

И тут из-под кровати вылезла Ольга.

– Кто стрелял? – тихо спросила она.

– Я, – улыбнулся ей Макс.

Он помог ей подняться.

Она уже выглядела куда свежей, чем прежде. И на ногах стояла твердо. Только глаза все еще сонливые.

– Помнишь мои уроки?

– Еще как!

– О чем вы? – спросила Лариса.

– Он в армии служил, а я его инструктором была, – ответила Ольга.

– Хорошим инструктором, – добавил он. – Ты как?

– Да ничего, немного оклемалась. Какой-то дрянью они меня напичкали.

– Что будем делать?

– Буду прорываться, – Ольга взяла один из автоматов с решимостью обреченной.

– Почему «буду»? А мы? – удивился Макс.

– Зачем тебе это? Ты должен жить.

– А я и буду жить. И ты будешь. Вместе прорвемся.

– Это невозможно.

– Это мы еще посмотрим!

Макс не собирался отступаться от своей Ольги. А Лариса от него.

– Прорвемся! – Она и сама была удивлена своей смелостью.

Их трое, у каждого по автомату. Им все по плечу. Так думала Лариса, пока дверь не прошила автоматная очередь. Пуля прошла рядом с ней. Еще чуть-чуть, и она лежала бы сейчас на полу с пропоротым животом.

Ларисе стало страшно. Зато не испугались Ольга и Макс.

Макс сделал ей знак упасть на пол, а сам потянулся к замку на двери. Ольга также залегла, взяла дверь под прицел. Прежде чем Лариса успела что-то сообразить, Макс резко распахнул дверь.

Люди Питона ворвались в комнату, заливая ее свинцом. Но все трое тут же попали под прицельную автоматную очередь. Ольга стреляла не хуже Макса. Ах да, она же его инструктор.

* * *

Ольга в упор расстреляла троих. Путь вперед открыт. Но так ли это?

Максим пригнулся и выбросил тело в коридор. Над головой пролетели пули. Он выстрелил – человек в дальнем конце коридора упал замертво.

Вслед за ним в коридор выскочила Ольга. За ней Лариса. В глазах у последней застыл страх, но держалась она достаточно уверенно.

Все в доме были поставлены на уши. Секунды через две появится следующая партия охранников. Так и есть, появились. Автоматы в руках у Максима и Ольги запели разом. Подал голос и автомат Ларисы. Веселая получилась песня. Три охранника, прошитые пулями, даже выстрелить не успели.

Потом Ольга свернула в какой-то проход между коридорами. Напротив перехода маячила тяжелая бронированная дверь. К ней подошла очередная троица охранников. Максима, Ольгу и Ларису они не видели.

* * *

Где-то вдали послышались звуки автоматных очередей. И у него в компьютере шла пальба. Шум стрельбы в доме у Питона переключил его мозг из одной реальности в другую, но и другая, жизненная, реальность осталась для него как бы виртуальной.

В доме появились иноземцы. Они должны умереть!

Безумными глазами глядя на дверь, Степан достал из кобуры пистолет, взял его в левую руку. Правая была занята – в ней он сжимал несуществующую «мышь». И тут же звонок в дверь. Вот, иноземцы добрались до него.

Степан открыл дверь и увидел перед собой трех «иноземцев».

– Пушку-то убери! – потребовал один.

– У тебя все спокойно? – спросил второй.

Степан ничего не понял.

– Вот вам! – глядя на них безумными глазами, заорал он и выстрелил.

Первый «иноземец» упал с дырой в голове. Второму он продырявил грудь, но тот успел выстрелить в него. Три пули разворотили Степану живот. Падая, он чувствовал, что жизнь еще не покинула его. Да у него в запасе еще несколько жизней!

Потом раздались выстрелы за спиной. Последний, третий, «иноземец» задергался и повалился на Степана.

В комнату вошли еще трое. Какой-то парень и две девушки. Это его спасители!

– Там! Там! Там! – прохрипел он, указывая рукой по направлению запретной комнаты.

В этой игре они должны пройти дальше, но они не знают, где «ключ». Ничего, он им покажет.

– Что там, что? – услышал он над собой ласковый девичий голос.

– Ключ!

– Какой ключ?

– Ключ от этого проклятого города.

Странно, в него никто не стреляет, а запас жизней неумолимо приближается к концу.

– Где ключ? Покажешь?

– Покажу.

Он протянул руку в сторону запретной комнаты. Но «спасителям» этого было мало. Они подхватили его на руки и понесли в запретную комнату.

* * *

Странный какой-то тип. Глаза безумные, но не от боли. Зачем он в своих-то стрелял?

Живот у него разорван пулями, сам весь в крови, жить осталось чуть-чуть. Но силы в нем есть. И о каком-то ключе говорит. Куда-то показывает. Что за ключ?

Максим и Лариса подхватили истерзанное тело и поволокли его в комнату, куда он показывал. Ольга оттащила от прохода трупы и закрыла за собой бронированую дверь. На выход, о котором бредил этот сумасшедший тип, надежда была слабая, но хоть за этой дверью они будут какое-то время неуязвимы.

Странного мужика втащили в комнату – он сразу потянулся к противоположной стене. Максим дал ему возможность прикоснуться к ней. И он прикоснулся, нажал на какую-то невидимую кнопку. Стена отъехала в сторону, обнажился проход к кабинке лифта.

– Это подземный ход, – из последних сил проговорил мужик. – Возьмите меня с собой.

И испустил дух.

– Что там такое? – спросила Ольга.

– Наше спасение, – радостно сообщила Лариса.

– Подземный ход?

– Сейчас проверим, – пожал плечами Максим.

Ему очень хотелось верить в то, что это действительно подземный ход.

– Я знала, что такой ход в этом доме должен быть, – сказала Ольга. – Только вот где, не знала.

В дверь уже барабанили.

Максим нажал еще на одну кнопку, и створки лифта распахнулись. Все втроем они зашли в него, дверцы автоматически закрылись, лифт стал опускаться в подземную шахту.

Ход, протянувшийся под землей, представлял собой тоннель с квадратным сечением два на два, стены обложены крупной кафельной плиткой, под потолком тускло горели лампы.

Неизвестно, насколько протянулся тоннель и как далеко от дороги выход из него. Пока они идут здесь, охрана Питона может успеть добраться до выхода на джипах, перекроют его, и тогда все. Поэтому пришлось бежать, а не идти. Кросс затянулся где-то километра на полтора. Легче было бы пробежать за то же время три километра, но на свежем воздухе. В тоннеле ощущалась нехватка кислорода. Дистанцию осилили все. Дальше нужно было найти замаскированный рычаг, который привел бы в действие выходной шлюз. Головоломка была решена. Выход открыт.

Метрах в трехстах от выхода, чуть ниже по склону горы, проходила дорога. Узкая, петлистая, но гладко укатанная и посыпанная песком, чтобы колеса не скользили.

– Холодище-то какой! – От холода у Ларисы не попадал зуб на зуб.

Да и Максиму с Ольгой было несладко. На улице мороз не меньше сорока, а теплой одежды на них нет. В чем были, в том и ушли. Но у них подготовка. В учебном центре их учили, как задействовать в борьбе с холодом энергию внутреннего тепла.

– Ничего, до города как-нибудь доберемся, – сказал Максим.

– Да, вы добирайтесь, а я здесь останусь. – Глядя на Ольгу, трудно было сказать, что ее одолевает мороз.

– Это еще зачем? – удивился он.

– Как это зачем? – удивилась Лариса. – В замке Арсений, ребята наши... Их всех надо освободить.

– Нет, этим займутся другие, чуть позже, – покачала головой Ольга. – А мне нужен Питон. У меня предчувствие.

– Предчувствие чего?

– Тайна этого хода под большим секретом. Для Питона – это вопрос жизни и смерти. Скорее всего он лично появится здесь. Тут я его и достану.

– Зачем он тебе?

– Я еще не ликвидировала Питона.

– А ты должна была его ликвидировать? Это твое задание?

Ее задача – ликвидировать матерого преступника. Она выполняет заказ. Неужели и она работает на Организацию? Но у Максима также заказ на ликвидацию Питона. Может, Ольга работает на кого-то другого?

– Да. Для этого я и должна была попасть к нему. И попала.

– Вот почему ты не дождалась, когда закончится концерт.

– Я хотела попасть к нему с одного хода. Не получилось. Тогда я пришла к тебе. Ведь я знала, что он пригласил вас к себе, – Ольга виновато отвела в сторону взгляд. – Но открылся другой ход, поэтому я не дождалась тебя вчера.

Вот, значит, чем объясняется их вчерашняя встреча. Она любой ценой должна была увязаться с ним к Питону. И разыграла перед ним трогательную сцену. «Ты должен меня простить». «Кроме тебя, у меня никого не было». «Я не могу без тебя». Неужели все это ложь?.. Максиму стало не по себе.

– Но у меня на самом деле никого не было, кроме тебя, – как будто прочитав его мысли, добавила Ольга.

И в это время со стороны дороги послышался шум мотора.

* * *

Лопух оставил пленницу на растерзание охранникам, а сам отправился к Питону. Примет он его сейчас, среди ночи, – хорошо. Нет – еще лучше. Хоть поспит до утра.

Питон его принял.

– Что узнал? – протирая сонные глаза, спросил он.

– Есть некая тайная Организация. Ее цель – ликвидация лидеров преступного мира. К ним принадлежишь и ты, Питон. Отсюда и вся эта история. Девка – штатный киллер этой Организации.

– Как выйти на Организацию? – оживился Питон.

– Беспонтовое это дело. Девка на одного какого-то там Наставника замкнула. На него выход сложный. У них там целая куча условных сигналов. Она при нас свяжется с диспетчером и подаст ему знак, что засвечена. Мы этого даже и не заметим.

– Может, попробуем?

– Да надо бы. Я через нее на благодетеля своего выйти пытался. Вопросами грузил, портрет благодетеля своего показывал.

– Портрет?

– Ага. Я ведь художником когда-то мечтал быть. Карандашом у меня хорошо получалось. Вот портрет и набросал.

– И что?

– Узнала она его по приметам. Она только начинала работать на Организацию, и на первую встречу с ней Наставник пришел. Потом другой был постоянно. Так вот первый и был моим благодетелем.

– Ну и как на него выйти?

– Думаю. Девка говорила, что весной и летом этого года у них работы выше крыши было, целые команды столичные в распыл пускали.

– Да, был в златоглавой хипеж. Какая-то мутота банки под себя гребла. Наезды крутые, уж я-то знаю.

– Вот и я о том. Благодетель на вторых ролях в Организации был. А я ему главное кресло освободил. Главного их босса разменял. Как раз к весне дело шло. Благодетель первым стал, и понеслось. Жадный он до бабок, вот и наезжает на банки. Хотя это могут быть всего лишь мои домыслы.

– Мутное это дело. Хрен до чего докопаешься, – рассудил Питон. – Где девка?

– Как ты и сказал, в подвал ее, под замок.

– Пусть там и остается. Все-таки надо через нее на Организацию эту хренову выйти. Может, точно это она и наезжает на банки. Накроем Организацию, у меня вся братва в должниках ходить будет.

Рот Питона растянулся в довольной улыбке.

И тут ему доложили, что пленница уложила трех охранников и куда-то исчезла.

– Догнать ее, суку! – взъярился он.

Вся охрана была поднята на ноги. Найти пленницу удалось не сразу, а когда ее нашли, кровь полилась рекой. Вместе с ней в бойню ввязался певец Максим Катанов и его администраторша. Сначала одну охранную тройку завалили, потом вторую, третью. Четвертую тройку завалили у входа в какую-то комнату. Вот тут-то Питон и пришел в бешенство. Он сам лично направился к этой комнате и Лопуха с собой потянул.

Тяжелая бронированная дверь была закрыта наглухо. Уже готовили автоген, чтобы вскрыть ее.

– Где эти ублюдки? – в бешенстве заорал Питон.

– За дверью.

– Пошли все на хрен отсюда! – Ярость его усиливалась. – Останься ты и ты.

Коридор опустел. Возле двери остались только Питон, Лопух и два охранника. Странно, почему он оставил с собой так мало людей?

Питон велел всем отвернуться от двери. Когда разрешил повернуться к ней снова, она уже была открыта.

– Пошли! – рявкнул он.

Лопух и два охранника вломились в комнату, но никого там не обнаружили. Один из охранников мельком осмотрел санузел. Никого.

– Падлы! – заревел Питон.

Он стоял посреди комнаты-пристройки. В стене был открыт проход. И шахта лифта. Это был засекреченный тайный ход. Беглецы воспользовались его секретом.

Обуздав эмоции, Питон закрыл проход в стене. Комнатка обрела прежний вид.

Он забрал с собой Лопуха и все тех же двух охранников и вместе с ними вышел во двор, на холод. Пока машину готовили к выезду, все четверо тепло оделись. Дубленки, меховые шапки, канадские ботинки на меху и с мощной подошвой. Все вооружились автоматами. Только Питон остался с пистолетом.

По логике вещей Питон должен был взять с собой гораздо большее число охранников. Но нет, больше с ним никто не ехал.

Машину он вел сам. Это был вообще нонсенс.

Джип на скорости вписывался в крутые горные повороты. У Лопуха не раз замирало дыхание. Наконец приехали, остановились в какой-то лощине. Питон первым вышел из машины и бегом рванул в гору. Лопух и два охранника едва поспевали за ним.

– Суки! – послышался медвежий рев Питона, когда он остановился.

В его замке Лопух видел один конец подземного хода. Сейчас его взору открылся выход. Судя по всему, беглецы уже выбрались из него и исчезли в морозной ночи.

Все произошло быстро и неожиданно. Питон резко развернулся к двум охранникам и два раза выстрелил в них из своего «кольта». Оба свалились на снег с дырами во лбу. Оказывается, он не только отлично водит машину, но и превосходно стреляет. Только для Лопуха это огромный минус. Ведь третьим умереть должен он. Пи-тон уже наставил на него свою пушку. Автомат у Лопуха на предохранителе, пока снимешь...

– Извини, брат, – вздохнул Питон. – Никто не должен знать тайну хода.

«Урод, – пронеслось у Лопуха в голове. – Эту тайну уже знают беглецы».

Но у Питона была своя логика. Лопух должен умереть. И вдруг из-за спины Питона появилась девка-киллер и всадила ему в голову сразу две пули. Питон отдал концы, так и не успев выстрелить.

– А с тобой, Лопух, поговорим, – девка навела на него пистолет.

– Чего тебе? – Ему не хотелось умирать.

– Ты моего отца убил?

– Не понял.

Он действительно ничего не понял. При чем здесь ее отец?

– Ноябрь девяносто третьего года, Санкт-Петербург, подполковник Желудев.

Да, этого вояку он хорошо помнит. Отправил его на тот свет без всяких осложнений.

– Моя работа, – он не стал врать. – Ты тоже киллер.

– Это ничего не меняет, – в глазах у девки была холодная пустота и решимость прикончить его.

– Меня нельзя убивать, – стараясь не выдавать своего страха, спокойно сказал Лопух.

– Почему?

– Я агент твоего Наставника.

Он готов был врать, чтобы остаться в живых. Хотя, если честно, в его словах есть и доля правды. Наставник ее – его благодетель, он и в самом деле работал на него.

– Этого не может быть.

– Проверь.

– Хорошо.

Лопух слишком поздно заметил направленную на него ступню ее ноги. Удар пришелся в шею. Он выключился мгновенно.

* * *

Питон прикончил своих охранников выстрелами в голову. Как будто хотел сохранить их дубленки для Максима и Ольги. И сам получил две пули в череп – его дубленка также была без пробоин. Она досталась Ларисе.

Дубленки, шапки, теплые ботинки – это хорошо, но в джипе тепло и без них. Машина завелась с пол-оборота и послушно понеслась прочь от замка. За рулем сидел Максим.

Вот, значит, как в жизни бывает. У Ольги убили отца. Заказал его некий авторитет, а исполнил киллер со странной кличкой Лопух. Ольга поклялась отомстить. Теперь киллер в ее руках. Но он, если ему поверить, агент ее Наставника.

Наставника. Все сходится. Так и есть, Ольга – ликвидатор Организации, как и он, Максим. Их послали для выполнения одного задания. Свое задание она выполнила первой, поэтому Максиму лучше остаться в стороне.

Ольга не стала убивать Лопуха. Забрала его с собой. До выяснения обстоятельств, как говорится. Руки и ноги скованы. Наручники Ольга нашла у охранников. У них же она раздобыла и сотовый телефон, связалась со своими людьми в Каменьграде и передала через них информацию Наставнику об успешном выполнении задания.

– Задание выполнено, Питон ликвидирован, – сказал Максим. – И что дальше? Разойдемся как в море корабли?

– Максим, ты прости меня, – вздохнула Ольга. – Если бы не Питон и не выход к нему через тебя, мы бы могли и не встретиться. Но я на самом деле не могу без тебя.

– Тогда почему ты не подошла ко мне просто так, без всякой задней мысли?

– Мы не можем быть вместе.

– Почему?

– Ты хоть понял, кто я такая?

– Достаточно. Ты – киллер. Ну и что?

– Как это ну и что?.. Я – убийца. На мне кровь. А ты такой чистый.

– Чушь. И ты сама это знаешь. Разве я сегодня не убивал?

– Убивал. Но это не то. Ты защищался.

– И защищал тебя.

– Неужели тебе все равно, что я киллер?

– Абсолютно, Ольга. Я хочу, чтобы мы были вместе. И мне все равно, кто ты, а кто я.

– Максим...

Ольга не договорила и заплакала.

– Просто обалдеть, – послышался с заднего сиденья грубый мужской голос. – Железная леди, и плачет.

Слезы мгновенно высохли.

– Ты – киллер. Но это всего лишь твоя работа. И я – киллер. Это мой хлеб. И отца я твоего убил не по своей воле, а по заказу. В чем моя вина? – спросил Лопух.

– Ты убивал честных людей, а я – преступников, – жестко отрезала Ольга.

– А твой Наставник?

– Что мой Наставник?

– Я, девочка моя, знаю о тебе все, – начал заводиться Лопух. – Ты мне сегодня все рассказала.

– Точно так же и ты мне все расскажешь.

– А я ничего и не собираюсь скрывать. На первое задание отмашку тебе давал человек, которого я хорошо знаю.

– И что?

– Ты меня чуть не убила, а этот человек меня спас. Но заставил работать на себя. Знаешь, кого я убил по его заказу?

– Меня это абсолютно не интересует.

– Врешь, интересует! Я стрелял в двоих: в молодого и старого, в отца и сына.

Язык у Лопуха сорвался с тормозов.

Максим внимательно слушал разговор. Насторожился. О ком говорит этот киллер?

– Сына я должен был убить первым, его отца за компанию. Но я-то знаю, главная цель – отец. Он нужен был твоему Наставнику.

– Сыну ты попал в сердце и в живот, – не спрашивая, а утверждая, сказал Максим.

– Да. Я собирался добить его контрольным в голову, но не дали.

В голосе у киллера было удивление.

– Официант помешал.

Максим хорошо помнил, что рассказывал ему Саша Рябин.

– Да! Слушай, откуда ты все знаешь?

– Ты хотел убить моего друга.

– Ну и завязочка! – натянуто засмеялся Лопух.

– Смешного в этом ничего нет.

– Возможно. Ты мне скажи, пацан, кто он, отец твоего друга?

– Это тебе знать не обязательно.

– А я хочу знать. Очень хочу. Уж больно все запутано.

– Запутано что?

В расчете на его откровенность Саша изложил Максиму свою версию. Отца его убили, чтобы освободить место. Заказал его кто-то из его окружения. Все сходилось. Наставник Ольги спас Лопуха и натравил его на Рябиных. И возможно, занял место Рябина-старшего. С этого времени исполнители Организации заработали в чересчур интенсивном режиме. Уничтожались целые банды. Ради чего?

– В Москве уже давно нарисовалась некая тайная Организация. Она мочит авторитетов. Вдобавок подгребает под себя банки, «кроет» их своей «крышей». Беспредел это.

Примерно то же самое говорил ему и Саша.

Неужели Организация превратилась в обыкновенную мафию? В это не хотелось верить.

– Зря ты.

Голос у Максима заледенел.

– Что зря?

– Зря ты нам все это рассказал.

Лопуха ни в коем случае нельзя оставлять в живых. Это, конечно, хорошо, что он пролил свет на многое, но с этих пор он становится чрезвычайно опасным. Если о его разговоре с ним и Ольгой станет известно ее Наставнику, который уже, возможно, руководит Организацией, им обоим конец. Их уберут как слишком много знающих.

Максим остановил машину, вышел из нее. Открыл дверцу, за которой сидел Лопух, и выволок его на мороз. Крепко схватив за ворот дубленки, оттащил подальше от машины.

– Ты хочешь меня убить? – спокойно спросил тот.

Киллер хотел одного, а добился совершенно другого. Ему бы молчать и ждать, когда его сведут с Наставником Ольги. Но для него это смерть. Поэтому он открылся во всем самой Ольге, считая, что делает это в самый удобный момент. Ольга объяснилась со своим парнем, его ответ растрогал ее, сейчас она мягче воска. Вдруг она войдет в его положение и помилует, потом и отпустит. Лопух просчитался: своим признанием он подписал себе смертный приговор. И понял почему. Но приговор в исполнение приводит не Ольга, а какой-то пацан. Этого Лопух понять не мог: не будет же Максим объяснять ему, что он так же, как и Ольга, работает на Организацию.

– Я должен заставить тебя молчать.

Максим вскинул автомат, снял его с предохранителя и хладнокровно нажал на спусковой крючок. Лопух умер без мучений.

– Я жду объяснений, – услышал он за спиной голос Ольги.

Ее оружие было взято на изготовку. Возможно, она решила, что он захочет избавиться и от нее.

Максим спокойно стер со своего автомата отпечатки пальцев и сбросил его на труп.

– Ты разве ничего не поняла?

– Что я должна была понять?

– Организация, к которой ты принадлежишь, трансформировалась в мощную мафию. Твой Наставник это знает, но не хочет, чтобы это знала ты. Иначе тебя должны убить.

– Откуда такая уверенность? И что ты знаешь об Организации?

– Организация призвана остановить преступный беспредел. Ее ликвидаторы физически уничтожают лидеров криминального мира. Среди ликвидаторов есть только одна девушка. Это ты. Главный Инструктор считает, что ты лучшая из всех, кто проходил подготовку в специальном учебном центре.

– Откуда ты знаешь про Главного Инструктора?

– Я сам проходил курс специальной подготовки в этом центре.

– Ты?!

– Уже год, как мы работаем с тобой в одной упряжке. Так же, как и ты, я состою в штате исполнителей Организации. Кстати, мне так же, как и тебе, заказали Питона.

– Но ты же музыкант!

– Это ширма. Теперь ты поняла, что мы просто обязаны быть вместе?

– Максим, я не могу в это поверить.

Ольга подошла к нему вплотную, обняла. Он почувствовал тепло ее дыхания.

– А вот это не сейчас, – он с улыбкой отстранился от нее. – Здесь не место.

– Да, пойдем в машину. Хотя нет...

– Что такое?

Ольга не ответила. Она подошла к трупу Лопуха и обшарила его карманы.

– Есть, – она показала Максиму кусок картона.

На нем карандашом был изображен портрет какого-то человека. Максим сунул его себе в карман.

– Этот портрет мне показывали, когда пытали. Я хоть и смутно, но помню. Какую-то гадость мне вкололи, что-то вроде паркопана, только гораздо сильнее, язык-то и развязался, – уже в машине рассказывала Ольга. – Мягче воска была.

– На портрете твой Наставник?

– Нет, Наставник у меня другой. А этого товарища я видела всего раз. Через него я получила свой первый заказ. Думаю, по рангу он выше Наставника. Наверное, ему хотелось поближе со мной познакомиться.

– Все может быть, – не стал спорить Максим. – Но у меня всегда был один и тот же Наставник.

– Да ну их всех, надоело!

Ольга придвинулась к нему, положила голову ему на плечо и сладко зажмурилась. Максим почувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

* * *

Майор Пыжов возглавил специальную мобильную группу захвата по личному распоряжению генерала Сорокина. Он и тридцать его бойцов вылетели в Каменьград неделю назад. Там для них было выделено несколько конспиративных квартир, где они и ждали сигнала на захват укрепленного особняка некоего мафиозного авторитета. И дождались. Сигнал пришел из Москвы, лично от генерала Сорокина.

К особняку, похожему на крепость, подобрались ранним утром. Атакой с ходу взять его нелегко. Сильная охрана, автоматы, пулеметы, гранатометы. Но генерал Сорокин не дурак, он не станет рисковать своим элитарным подразделением, безраздельно ему преданным. Он ждал, пока ликвидируют хозяина крепости, и дал команду атаковать, когда это случилось. Расчет строился на том, что без хозяина охрана не рискнет вступить в бой с представителями государственной силовой структуры. Расчет этот полностью оправдался.

Ровно в семь сорок пять утра группа майора Пыжова подъехала к воротам крепости. У бойцов группы был устрашающий вид: все в камуфляже, в бронежилетах, с ног до головы обвешаны оружием, лица скрывают черные шапочки «ночь». На требование открыть ворота был получен вежливый отказ, но уже одно то, что их беспрепятственно подпустили к этим воротам, говорило о многом. Их боялись.

Под ворота немедленно был подложен мощный фугас. Оглушительный взрыв – и путь в замок свободен. При появлении бойцов спецгруппы охранники складывали оружие и демонстрировали полную покорность. Однако не вся охрана была деморализована гибелью хозяина. Нашлись отчаянные головы, они и вступили в бой. В результате двое бойцов майора Пыжова были убиты, трое ранены. Семерых охранников, виновных в этом, расстреляли при захвате. На этом инцидент кончился. Особняк был взят, и дальше пошла рутинная работа.

Генерал Сорокин говорил, что в замке, возможно, находятся сейфы с драгоценными камнями и валютой. В случае изъятия ценности следовало взять под усиленную охрану и специальным рейсом переправить в Москву. Пыжов знал, что Сорокин никогда и ничего не говорит зря. Если он сказал про казну мафиози, значит, она здесь. Пыжов приложил все силы, чтобы добраться до сейфов. И добрался. Сразу же был дан сигнал пилотам вертолета, находившегося в пятидесяти километрах от замка.

Тяжелые сейфы вскрыли автогеном. В одном лежали камни, в другом деньги. Все это перетащили к машине и сложили в большой металлический ящик.

Замок захвачен, охрана нейтрализована, ценности изъяты. Все, миссия Пыжова на этом закончилась. Можно уезжать. Охранников он затолкал в подвал, посадил под замок. Пусть с ними разбирается СОБР.

Кроме охранников, в доме находились какие-то музыканты. Они вроде давали вчера концерт. Этих шоу-деятелей он распорядился отпустить в Каменьград. Транспорт для них нашелся.

Вертолет сел на дорогу рядом с замком. Погрузка прошла успешно. Через пятнадцать минут винтокрылая машина взвилась в небеса, взяла курс к аэродрому.

* * *

Виктор Ефремович мог поздравить себя с успехом. Киллер из его Организации с блеском провела акцию по ликвидации Питона. Куратор остался доволен. Самое интересное, что оба киллера вышли на Питона одновременно и работали в связке. Отличный получился дуэт. Теперь они вместе. У них роман. Ничего страшного Толкунов в этом не видел.

Виктор Ефремович мог бы поздравить себя с успехом, но не поздравлял. Он успешно справился со своей частью задания. И Куратор со своей спецгруппой не оплошал. Особняк захватил, камушки вкупе с долларами вывез. Только вот о ценностях ему, Толкунову, ни слова, как будто и не было их вовсе.

Но Виктор Ефремович не дурак. Он просчитал все на несколько ходов вперед. К группе майора Пыжова он подобраться не мог. Неподкупные у него все, Куратору преданы как собаки. Зато не возникло проблем с экипажем вертолета. Пока машина была в воздухе, они быстро перелопатили свой драгоценный груз и примерно определили количество камушков и денег. Одних только изумрудов насчитывалось до ста штук, и все крупные как на подбор. Плюс около полумиллиарда долларов. С ума сойти какая сумма! И все это Куратор хотел прибрать к рукам.

Толкунов всерьез обиделся на Куратора.

Завтра у них будет весьма и весьма неприятный разговор. Лично он к нему готов.

* * *

Генерал Сорокин больше не нуждался в Толкунове. Его руками он взял контроль над доброй сотней столичных банков. Банкиры платят за «крышу» Организации, Сорокину перепадает только небольшая часть этих средств. Пора переключать весь поток на себя. Для этого у него есть возможности: преданные, специально подготовленные люди, разветвленная инфраструктура сил и средств, которая вполне жизнеспособна в нелегальном режиме работы. Осталось только нейтрализовать Толкунова, поставить во главе Организации кого-нибудь другого.

Обо всем этом он думал, слушая уважаемого Виктора Ефремовича.

Они говорили о совместном проекте нелегального освоения Урала. Толкунов все называл его партнером. Сорокин соглашался, а сам все думал, как от такого партнера избавиться.

Все лежало на Сорокине. И прииски он находил, и государственную «крышу» им делал, и рабочей силой обеспечивал. Организация в этом деле, само собой, немало значила. Она – мощный инструмент воздействия, но ее легко заменят собственные силовые структуры, подчиненные Сорокину. Одна группа майора Пыжова чего стоит.

Кстати, разговор пошел о ней.

– Хорошо ваши люди поработали. – Это Толкунов о замке Питона. – Охрану нейтрализовали, заложников спасли.

– Да не заложники то были, – поправил его генерал. – Так, гости из столицы, с концертом к этому доморощенному князьку приезжали.

– Вот этого я, может, и не знал. Зато знаю другое.

– А именно?

– Ваши люди изъяли у Питона большие ценности.

– Не может быть! – деланно удивился Сорокин. – У вас неверная информация, уважаемый Виктор Ефремович.

– А это что?

Толкунов раскрыл свою папку и бросил на стол несколько фотографий. На одной из них была запечатана погрузка железного ящика в вертолет, на других – из этого ящика ценности. Что и говорить, недооценил Сорокин своего партнера.

– Я разберусь.

– А чего тут разбираться? Казна Питона тянет где-то на полтора миллиарда долларов. Полтора. Миллиарда. Я думаю, кое-кому это интересно будет узнать.

Ах он, сволочь, еще и угрожать вздумал!

– Я обещаю вам, Виктор Ефремович, что приму все меры, чтобы найти эти сокровища, – любезно улыбнулся он собеседнику. – В случае успеха треть будет передана Организации.

– Я буду вам признателен, – сухо поблагодарил его Толкунов.

– Тогда на сегодня разговор закончен.

После ухода Толкунова генерал вызвал к себе подполковника Смурного. Самый преданный ему человек. Он готов был исполнить любое поручение. А поручение уже есть.

* * *

Они уже три дня вместе. Они любят друг друга. Им хорошо, до невозможности хорошо. Ольга счастлива, как никогда. Все три дня они жили по самому примитивному графику: постель – кухня – постель. Хотелось бы, чтобы так продолжалось вечно. Но впереди их ждут новые задания, новые убийства. Все это Ольге обрыдло, да и Максиму уже невмоготу убивать.

* * *

...Александр кончил допрашивать свидетеля по делу об убийстве скандальной фотомодели, выпроводил его и остался в кабинете один. Устало откинулся в кресле. В последние дни уходящего года всегда много работы. Каждый следователь стремится закрыть как можно больше дел, и он не исключение.

В дверь постучали. На пороге появился Максим Катанов. Вот уж кого он не ожидал увидеть!

– Здравствуйте, товарищ следователь, – широко улыбаясь, Максим протянул ему руку.

– Присаживайся, Максим, – Саша указал ему на пустующее кресло по другую сторону стола. – Что-то настроение у тебя, смотрю, веселое.

– Да уж, веселое! Кстати, у меня для тебя есть одна очень интересная новость.

– Выкладывай, что у тебя там, – не попросил, а потребовал Рябин.

– Кабинет не прослушивается? Сам на диктофон не записываешь?

– Нет, будь спокоен.

– Я знаю, кто убил твоего отца.

От волнения Александр перестал чувствовать свое тело, но это длилось всего несколько мгновений.

– Киллер по кличке Лопух.

– Как я могу с ним встретиться?

– Только на том свете. Его уже нет, весь вышел!

– Кто заказчик?

– Вот тут я могу тебя порадовать, твой вопрос не останется без ответа. Я не знаю точно, кто заказчик. Но знаю, как он выглядит.

Максим вынул из кармана рисованный портрет заказчика. Так и есть, тот самый седовласый мужчина из фирмы «Цербер».

– Это самый главный человек в тайной Организации, к которой принадлежишь ты, Максим, – сказал Александр.

– Никакой Организации я не знаю и ни к чему не принадлежу.

Темнит Максим. Но в этом его спасение. Ему нельзя выдавать себя ни под каким предлогом. Иначе его могут убрать.

– Ладно, пусть будет так. Спасибо за информацию.

– А тебе спасибо за все, что ты для меня сделал, – поднимаясь с места, сказал Максим.

Максим ушел – Александр снова остался в одиночестве.

Его логические доводы, а также информация Максима вывели его на конкретную цель. Седовласый мужчина с властными чертами лица. Теперь уже не оставалось никаких сомнений, что он виновен в гибели отца. Но он не может возбудить против него уголовное дело. Нет оснований. Доложить наверх в качестве оперативной информации? Что это даст? Ничего. Объект в разработку возьмут, но ничего против него не найдут. Только спугнут птицу. Офис фирмы «Цербер» тайно переберется в другое место, седовласый сменит место жительства и даже имя. Попробуй тогда найди его!

Официальным путем седовласого не накажешь. А наказать его надо. Александр принял неординарное решение.

* * *

Прежде чем поступить в юридический институт, Александр Рябин два года отслужил в армии. Так хотел отец. В армии он три месяца учился на снайпера и до самого увольнения в запас прослужил в этой штатной должности. Словом, «СВД» пользоваться умел. Такая винтовка хранилась в специальном сейфе у покойного отца на даче.

Он много знал о киллерах, знаком был со всеми их приемами и ухищрениями. Только одно дело знать, а другое примерить на себя их шкуру.

Александр, казалось, предусмотрел все. Снял квартиру в доме напротив того, в котором жил седовласый. Заплатил за месяц вперед. Изменил внешность. Договор с хозяйкой составил по всем правилам, но по поддельному паспорту. Потом в спокойной домашней обстановке занял выжидательную позицию. Пристрелянная винтовка ожидала своего часа.

Отец должен быть отомщен.

* * *

Убийца отца подъехал к дому в восемь вечера. Вышел из машины, сделал шаг к подъезду. В ярком свете неоновых фонарей он был отличной мишенью. Перекрестия оптического прицела сошлись на его голове.

Александр затаил дыхание.

Пуля угодила седовласому в голову, выбила мозги, но Александр знал, что этот выстрел принадлежит не ему. Он не успел нажать на спуск, его винтовка молчала. Все патроны на месте, запах пороха отсутствует.

Нет, стрелял не он. Тогда кто же?

Кто-то неслышно открыл дверь квартиры, вошел в нее. Когда Александр почувствовал постороннее присутствие, было уже поздно.

Он обернулся и увидел двух мужчин в черных драповых пальто. У одного в руке был «стечкин», направленный на Рябина.

– Винтовку на пол, руки за голову. Вы арестованы!

Ему ничего не оставалось делать, как повиноваться незнакомцам.

* * *

Генерал Сорокин принял Рябина-младшего в своем загородном доме. Разговор предстоял строго конфиденциальный – в комнате, кроме них, никого не было.

– Значит, вы хотели убить Толкунова, – генерал не спрашивал, а констатировал факт.

Его люди тщательно готовились к ликвидации Толкунова, и вдруг выяснилось, что к точно такой же акции готовится другой человек. Этот человек был арестован, едва ликвидировали Толкунова.

Человеком этим оказался Рябин-младший. Сорокин немедленно потребовал доставить его к себе.

– Зачем вам это? – сейчас он уже спрашивал.

– Во-первых, я хотел бы знать, с кем имею дело.

Рябин-младший чем-то напоминал отца. Строгий, волевой, в меру жестокий и в меру справедливый. Чувствовалась в нем твердость характера. Такого нельзя согнуть. Такого можно только убить. Но убивать Александра никто не собирался.

– Хорошо, я вам отвечу. Я генерал Сорокин, близкий друг вашего отца.

– Я о таком никогда не слышал.

– У нас с Сергеем Леонидовичем были чисто служебные отношения.

– Допустим.

– Итак, зачем вам понадобилось убивать Толкунова?

– Я его не убивал.

– Но хотели?

– Хотел.

– Зачем?

– Он виновен в гибели моего отца.

Брови Сорокина удивленно поползли вверх.

– Да? Откуда такая уверенность?

– Об этом рассказал киллер, который стрелял в меня и в моего отца. Он запомнил лицо заказчика и нарисовал его портрет. Он раньше был художником.

– Вы лично встречались с киллером?

– Нет, но с ним встречался мой друг.

– Кто именно?

– Этого я вам не скажу.

– Ладно, оставим вашего друга в покое.

– Этот самый Толкунов – руководитель некой секретной Организации, которая занимается отстрелом преступников. Он занял место моего отца.

Все сходится. Толкунов мог запросто убрать Рябина. Он знал, что тот самая достойная кандидатура на его место. Теперь убрали его самого. Место Руководителя осталось свободным. Вряд ли оно будет пустовать долго.

– Вы и об Организации знаете? Вам отец рассказывал?

– Нет, про это он со мной и словом не обмолвился.

– Да, ваш отец чекист старой закалки, он умел хранить секреты.

– Я его очень уважал. И любил. Я не мог оставить его смерть безнаказанной.

– Но Толкунова убрал кто-то другой.

– Меня это не интересует.

Рябин-младший нравился Сорокину. Настоящий мужчина. Сам стоит на страже закона, и сам обошел этот закон, чтобы отомстить за отца. Другого выхода у него не было. Он умный человек и прекрасно понимал, что законным путем он с Толкуновым ничего не сможет поделать. За ним Организация с мощным аппаратом высококлассных киллеров, дальше – вся Федеральная служба безопасности, у которой вообще возможности не ограничены.

У него железная логика: если преступника нельзя осудить, его нужно убить без суда и следствия. Именно на этом принципе его отец и строил свою Организацию.

Сергей Леонидович Рябин создавал Организацию под прикрытием фирмы «Цербер». Самое интересное, что эта фирма – чистой воды частная лавочка. И контрольный пакет акций принадлежит покойному Рябину. В сущности, и Организация принадлежала ему как частному лицу. Кресло Руководителя должно было перейти по наследству его сыну. Но в интересах дела об акциях не было известно никому из семьи Рябиных. Да что там, о них не знал даже сам Толкунов. Думал, что назначение на место Рябина спустят сверху, и весь сказ. Так оно и произошло. Но все равно, если разобраться, Рябин-младший имеет законное право занять кресло Руководителя Организации. Моральное право у него тоже есть. Только об акциях, которые хранятся в специальном сейфе генерала Сорокина, он не узнает никогда. Во всяком случае, пока жив сам генерал.

– Вы решили расправиться с преступником собственными руками. Значит, по логике вещей, вас устраивает идея вашего отца уничтожать лидеров криминального мира?

– Вполне, – твердо ответил Александр.

– А что, если я предложу вам занять место Толкунова? Э-э... Простите, место вашего отца?

– Вы шутите?

– Я никогда не шучу.

Сорокин вкратце обрисовал ему ситуацию. Разъяснил, чем конкретно занимается Организация. Кто за ней стоит. Обличил Толкунова. Дескать, отклонился от генеральной линии, начал брать под свой контроль коммерческие структуры. Этого впредь не должно быть. И не будет.

Рябин согласился возглавить Организацию.

– Обещаю вам, что Организация будет заниматься исключительно ликвидацией преступников.

– Вам оставят два десятка банков, которые подобрал под себя ваш отец. Средств, поступающих от них, вполне хватит для нужд Организации.

Остальные банки отойдут под личную «крышу» Сорокина. И новый Руководитель возражать не станет. Люди, подобные этому Рябину, витают в облаках в поисках высшей цели. Опуститься на бренную землю им как-то недосуг.

Об изумрудных приисках он ему, естественно, не расскажет, но всегда обратится к нему за помощью, когда возникнет необходимость в ликвидаторах экстра-класса.

Кстати, о ликвидаторах.

– В настоящее время в штате Организации слишком много исполнителей, – как бы между прочим сообщил Сорокин. – Штат надо бы сократить.

Ликвидаторы – те же люди. Кому-то из них наверняка уже надоело убивать даже во имя высшей цели. Пусть Рябин избавится от таких. В кассе Организации денег сейчас достаточно. Выдаст каждому отставному исполнителю тысяч по сто долларов, оформит им заграничные паспорта и отправит за границу. В России никто из них жить не должен. Разве что за редким исключением.

Рябин не просто согласился с этим мнением. Он принял его как приказ.

* * *

Максима и Ольгу вызвали на встречу с Наставниками в одно время. Каждый думал, что получит очередное задание. И каждый воспринял это как приговор – убивать больше не хотелось. Они нашли друг друга, им хорошо вдвоем, и так хочется семейного спокойствия. Но отставки им никто не даст.

– Организация сокращает штаты, – сообщил Максиму Ершов. – Если у вас есть желание, вы можете отказаться от своей благородной миссии ликвидатора.

Сначала Максиму показалось, что он ослышался, но Наставник повторил свои слова. Ошибки быть не могло – ему предлагают уйти из Организации.

– На каких условиях?

– Сто тысяч долларов – расчет. И выезд за границу на постоянное место жительства.

– Понятно.

Условия вполне приемлемые. Жаль, придется отказаться от карьеры эстрадного исполнителя.

– Не знаю почему, но для вас сделано исключение. Лично вам, Максим, разрешается остаться в России.

Домой он не шел, а летел. Ему не терпелось узнать, чем закончилась подобная встреча у Ольги.

Ей тоже предложили выйти из штата Организации. Она с радостью согласилась. Получила сто тысяч долларов отступных и заграничный паспорт. Ей тоже разрешалось остаться в России.

Первый месяц после этого они оба находились в состоянии повышенной боевой готовности. Вдруг это какой-то подвох со стороны Организации?.. Нет, они действительно перестали ее интересовать.

У них начиналась новая жизнь.

* * *

– Толик, к тебе гости, – спокойно сообщила Марина мужу. – Макс приехал. Пойду что-нибудь на стол соображу.

И направилась в кухню. Надо же, Макс приехал, а у нее никаких эмоций!

На свою судьбу Толик не жаловался. Все у него есть: и власть, и деньги. Весь Грибовск с его окрестностями под его пятой, весь теневой рыбно-икорный бизнес под его контролем. И все это брошено к ногам Марины, его первой и единственной любви. Они живут на широкую ногу. Она, в частности. Собственный «Порше», платья от Версаче, драгоценностями, как елка игрушками увешана, банкеты шикарные, какие-то там рауты. Все это составляло для нее смысл жизни. Толик как бы всего лишь источник ее благополучия, но за этот источник она держалась крепко, обеими руками. Особенно после того, как у них родился сын.

Макс приехал, а Марина о нем так спокойно, хотя когда-то она его любила.

На душе у Толика стало легко и радостно. И радостней стало вдвойне, когда он обнялся со своим старым другом.

Рядом с Максом стояла Ольга. Та самая, которую он прошлым летом спас на Канарах от питерских братков. Значит, не помешали ей жизненные обстоятельства встретиться с Максом. Красивая она до умопомрачения. Но его Марина краше.

– Вот, соскучился по тебе, дружище! – хлопнул Толика по плечу Макс. – Не прогонишь?

Ну да, он-то, конечно, имел обиду на Макса. Но теперь не имеет. Как рукой сняло.

– Да ты че, гонишь?.. Ты как сюда, насовсем?

– Медовый месяц у нас Ольгой, погостить приехали.

– Поздравляю и прошу за стол!

Давно он уже не пивал с Максом доброй русской водочки. Сегодня попьет вволю. У них есть о чем вспомнить за столом. До самого утра будут вспоминать.

* * *

Подполковник ФСБ Игорь Фетисов заметно нервничал. И было от чего. Не каждый день арестовываешь полного генерала, да еще из своего ведомства.

Генерал Сорокин курировал тайную Организацию, занимавшуюся отстрелом лидеров криминального мира. Но наряду с благородными целями генерал преследовал и сугубо корыстные. Он создал целую нелегальную структуру, которая была призвана способствовать его личному обогащению. По сути, он стал мафиози от спецслужб, и это позорило Федеральную службу безопасности.

Днями и ночами в течение месяцев группа Фетисова разрабатывала Сорокина. Они собрали на него солидный том компромата. Этого достаточно, чтобы посадить его на скамью подсудимых, но у генерала мощные связи на всех уровнях. Он уж точно уйдет от ответственности. И вся работа Фетисова пойдет насмарку.

Они выходили из роскошного особняка Сорокина.

– Напрасно вы затеяли все это, – по дороге к машине арестованный резко остановился и развернулся к Фетисову лицом. – У вас ничего не выйдет, подполковник.

Судя по его насмешливому взгляду, он нисколько не сомневался в истинности своих слов.

– Меня скоро отпустят, а у вас будут большие неприятности.

– Может, мне сразу отпустить вас? – Фетисов сделал вид, что испугался угрозы.

– А это как вам будет угодно.

– Тогда идите.

Сорокин торжествующе посмотрел на него и направился к входным дверям своего особняка. Он уже подходил к дому, когда раздался одиночный выстрел. Пуля клюнула его под левую лопатку. На белые мраморные ступени он упал уже мертвым.

– Генерал Сорокин убит при попытке к бегству, – прокомментировал событие Фетисов и спокойно вложил пистолет обратно в кобуру.

Оглавление

Владимир Колычев Ликвидатор паханов

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Реклама на сайте