«Игра в жмурки»

Хотя одинокая снежинка, предвестница снегопада, уже пролетела мимо окон дома, его большие входные двери оставались открытыми. От порывистого ветра они покачивались и скрипели. Внутри дома Родни и Мюриел Хантер увидели старинный узкий холл, выстеленный блеклым красноватым кафелем, и лестницу времен короля Якова, ведущую в заднюю часть дома.

Именно такой деревенский дом семнадцатого столетия, полы которого от времени горбились, а балки чистились из года в год, и ожидали они увидеть в этой уединенной части Уилда, графства Кент. Даже наличие здесь электричества было удивительно. Родни подумал, что он редко видел так много света в одном доме. Мюриел также была этим сильно удивлена.

«Клерлонс» оправдывал свое название. Он стоял посреди склона, на плоской лужайке, покрытой жесткой от мороза травой. Ни деревца, ни кустарника не было в радиусе двадцати ярдов от него. Яркое освещение явно не вязалось с негостеприимным и унылым видом дома. Будто собственника заставили держать свет зажженным.

– Но почему входные двери открыты? – подала голос Мюриел.

Дом предстал перед ними очерченный лозами глицинии, вьющимися по стенам. Из каждой трещины таинственных черных фронтонов прорывались лучики света. По сторонам входных дверей имелись небольшие стеклянные окна с задернутыми занавесками. Через фронтальные окна в левой от них стороне дома они могли видеть низкую столовую со столом, накрытым для холодного ужина. В правой от них части виднелась затемненная библиотека с перемежающимися отсветами яркого огня от камина.

Вид огня воодушевил Родни и в то же время заставил его почувствовать себя виноватым. Они сильно опоздали. Родни обещал Джеку Баннистеру прибыть с женой в «Клерлонс» в пять часов, без опоздания, чтобы открыть рождественскую вечеринку.

В дороге двигатель их автомобиля кашлянул и заглох. Неисправность двигателя после Лондона была лишь первой причиной. Далее – расслабленность в деревенском пабе посреди дороги, питье горячего эля, и слушание по радио рождественского песнопения. Какое-то, в диккенсоновском стиле, веселье незаметно охватило их. Это была вторая причина. Но оба, Родни и Мюриел, молоды, они очень любили друг друга, а это главное. Сейчас влюбленные пребывали еще в сиянии Рождества, которое, пока они стояли перед скрипучими дверями «Клерлонс», странным образом начинало остывать.