Не берусь утверждать, что тот дурацкий разговор, который случайно возник у нас с Вульфом одним апрельским вечером, сыграл знаменательную роль в истории, которую я собираюсь вам рассказать. Просто он послужит нам вроде предисловия и поможет потом кое-что прояснить.
В тот вторник на ужин в столовой старого кирпичного особняка на Тридцать пятой Западной улице был подан один из кулинарных шедевров Фрица; это были голуби с сосисками и кислой капустой. После трапезы я вышел вслед за Вульфом в прихожую и направился в кабинет. Подождав, пока он прихватит по пути со столика, примостившегося под огромных размеров глобусом, пару журналов и направится к своему излюбленному креслу за письменным столом, я поинтересовался, нет ли для меня каких поручений. Вообще-то я уже заранее уведомил его, что в четверг после обеда намерен взять отгул по случаю открытия бейсбольного сезона на стадионе «Поло Граундс». Но решил на всякий случай подстраховаться. Уж очень не хотелось потом, когда наступит этот самый четверг, выслушивать его нытье, будто из-за меня у нас вечно скапливаются кучи дел.
Он ответил, что никаких поручений нет, разместил в кресле – единственном в мире, которое удостоилось его высочайшего одобрения, – свою необъятную тушу и раскрыл журнал. Каждую неделю он минут двадцать уделял просмотру всякой рекламы. Я направился к своему столу и было уже потянулся к телефону, но передумал и решил не суетиться: береженого бог бережет. Увидев боковым зрением, что он мрачно уставился в раскрытый журнал, я встал со стула и стал прохаживаться по кабинету, стараясь подойти поближе к нему и разглядеть, что там привлекло его внимание. Как ни странно, это была черно-белая, на целый разворот, реклама, которую я и многие миллионы моих соотечественников уже давно знали наизусть. Да и в любом случае она вряд ли стоила столь пристального изучения, ибо состояла, если не считать многочисленных повторов, всего из шести слов. В центре верхнего края страницы был изображен изысканный флакончик с причудливой надписью «pour amour»: сверху «pour», под ним «amour». Ниже, прямо под первым, было изображено еще два точно таких же флакончика, еще ниже три, под ними четыре и так далее, вплоть до нижнего края страницы. Аккуратно расположившиеся в ряд вдоль края страницы семь флакончиков составляли основание пирамиды из двадцати восьми штук. Свободное пространство слева от этого странного сооружения занимали слова:
«POUR AMOUR»
ЗНАЧИТ ДЛЯ ЛЮБВИ
Комментарии к книге «Не позднее полуночи», Захарова
Всего 0 комментариев