«Мегрэ расставляет ловушку»

— Вы собираетесь повидать судью Комельо?

— Только не сегодня.

— Это связано с убийцей?

— Еще раз напоминаю, что я не уполномочен давать какую бы то ни было информацию.

— Вы возвращаетесь домой?

— Который час?

— Половина двенадцатого.

— В таком случае пивная «Дофин» еще открыта, и я отправляюсь туда перекусить.

Мегрэ, Жанвье и Лапуэнт ушли. Двое журналистов проводили их до пивной, где они пропустили по стаканчику за стойкой, пока эта троица усаживалась во втором зале и делала заказ уставшему и озабоченному официанту.

Через несколько минут к ним присоединился Лоньон, а Люка все еще не было.

Все четверо переговаривались вполголоса, и услышать, о чем идет речь или понять что-нибудь по движению губ, было невозможно.

— Тебя проводить, Маги?

— Не надо, я в редакцию.

Когда дверь за ними закрылась, Мегрэ потянулся и весело, по-молодому улыбнулся.

— Ну вот! — выдохнул он.

— Я думаю, они напишут об этом, — сказал Жанвье.

— А что они смогут написать?

— Не знаю, но они найдут способ сделать из этого сенсацию. Особенно малыш Ружин.

Тот был новичком, но дерзким и напористым.

— А если они догадаются, что их провели?

— Не должны.

Это был новый Лоньон, Лоньон, который с четырех часов пополудни выпил четыре стакана, а теперь не отказался и от кофе, предложенного начальником.

— Как поживает ваша жена, старина?

— Она написала, что лечение идет ей на пользу. Беспокоится о моих делах.

При этом он даже не улыбнулся. Он жил среди священных понятий и был оптимистом.

— Вы очень хорошо сыграли свою роль. Благодарю вас. Надеюсь, что, кроме Альфонси, в вашем комиссариате об этом никто не знает?

— Никто.

Было уже за полночь, когда они разошлись. На террасах, на улицах было многолюдно. Жители наслаждались ночной прохладой, которой так не хватало днем.

— Вы на автобусе?

Мегрэ покачал головой. Нет. Он предпочитает пройтись пешком, один. Пока он шел по улицам, возбуждение улеглось, а выражение лица стало серьезным, почти тревожным.

Несколько раз он проходил мимо одиноких женщин, жавшихся к домам и, казалось, готовых броситься бежать при одном лишь угрожающем жесте или окрике.

За шесть месяцев пять женщин, подобных этим, возвращавшихся к себе или направлявшихся к подругам, пять женщин были убиты на улицах Парижа одним и тем же преступником.