Агата Кристи Подвиг восьмой Кони Диомеда
I
Зазвонил телефон:
— Здравствуйте, Пуаро, это вы?
Эркюль Пуаро узнал голос молодого доктора Стоддарта. Ему нравился Майкл Стоддарт, нравилась его застенчивая, дружелюбная улыбка, забавлял его наивный интерес к преступлениям, и он уважал его за трудолюбие и проницательность в выбранной им профессии.
— Мне неприятно вас беспокоить… — продолжил доктор, однако заколебался.
— Но что-то беспокоит вас? — резко спросил Пуаро.
— Вот именно. — В голосе Майкла Стоддарта послышалось облегчение. — Вы попали в самую точку!
— Eh bien, что я могу для вас сделать, друг мой?
Стоддарт заговорил неуверенно, он даже слегка заикался:
— Полагаю, б-будет большим нахальством с моей стороны, если я попрошу вас приехать в такое позднее время… Но я попал в неприятное положение.
— Конечно, я приеду. К вам домой?
— Нет, собственно говоря, я нахожусь на улице, которая проходит позади моей улицы. Коннингби-мьюз. Номер дома семнадцать. Вы действительно сможете приехать? Буду вам бесконечно благодарен.
— Я сейчас же приеду, — ответил Эркюль Пуаро.
II
Сыщик шел по темной улице, глядя на номера домов. Было больше часа ночи, и казалось, бóльшая часть жителей уже легла спать, хотя в одном-двух окнах еще горел свет.
Когда он добрался до дома номер 17, дверь открылась и из нее выглянул доктор Стоддарт.
— Вы добрый человек! — сказал он. — Проходите, пожалуйста.
Маленькая лесенка, похожая на приставную, вела на верхний этаж. Здесь справа была расположена довольно большая комната, с диванами, ковриками, треугольными серебристыми подушками и большим количеством бутылок и бокалов. В ней царил беспорядок, повсюду валялись окурки сигарет и битое стекло.
— Ха! — воскликнул Пуаро. — Мой дорогой Ватсон, я прихожу к выводу, что у вас здесь была вечеринка!
— Здесь действительно была вечеринка, — мрачно признал Стоддарт. — И я бы сказал, довольно бурная!
— Значит, вы сами в ней не участвовали?
— Нет. Я здесь исключительно по профессиональным причинам.
— Что случилось?
— Этот дом принадлежит женщине по имени Пейшенс Грейс, миссис Пейшенс Грейс.
— Это имя звучит очаровательно старомодно, — заметил Пуаро.
— В миссис Грейс нет ничего очаровательного или старомодного. Это довольно буйная красотка. Она пару раз была замужем, а сейчас у нее есть возлюбленный, который, как она подозревает, хочет сбежать от нее. Они начали эту вечеринку выпивкой, а закончили наркотиками — кокаином, если быть точным. Кокаин — вещество, которое сначала заставляет человека чувствовать себя великолепно, а все вокруг кажется ему чудесным. Это зелье поднимает настроение, и вы чувствуете, что способны сделать вдвое больше, чем обычно. Но если принять слишком много, вы испытываете дикое возбуждение, начинаются галлюцинации и бред. Миссис Грейс устроила бурную ссору со своим любовником, неприятным человеком по имени Хокер. В результате он бросил ее и ушел, а она высунулась из окна и выстрелила в него из новенького револьвера, который кто-то дал ей по глупости.
Эркюль Пуаро поднял брови:
— Она попала в него?
— Как бы не так! Промахнулась на несколько ярдов, я бы сказал. А вот в кого она действительно попала, так это в несчастного бродягу, который крался по улице, заглядывая в мусорные баки. Прострелила ему мягкую часть предплечья. Он, конечно, поднял крик; участники вечеринки быстро втащили его в дом, испугались хлеставшей из него крови и прибежали за мной.
— Да?
— Я его заштопал. Рана была несерьезной. Потом кто-то из мужчин с ним поговорил, и он согласился принять несколько пятифунтовых банкнот и больше не упоминать об этом случае. Его это вполне устроило, беднягу. Для него это было большой удачей.
— А вы?
— Мне пришлось еще поработать. У миссис Грейс к тому времени началась бурная истерика. Я сделал ей укол и уложил в постель. Там была еще одна девушка, довольно юная, которая почти отключилась, и я ею тоже занялся. К этому времени все постарались потихоньку слинять оттуда как можно быстрее.
Он помолчал.
— А потом, — сказал Пуаро, — у вас появилось время обдумать положение.
— Вот именно, — ответил Стоддарт. — Если б это был обычный пьяный дебош, на этом все и закончилось бы. Но наркотики — другое дело.
— Вы вполне уверены в этих фактах?
— О, абсолютно. Ошибиться невозможно. Это точно кокаин. Я нашел некоторое количество в лаковой шкатулке, они его нюхали. Вопрос в том, откуда он взялся? Я вспомнил, что недавно вы рассказывали о новой волне наркомании и росте числа наркоманов…
Эркюль Пуаро кивнул:
— Полицию заинтересует эта вечеринка.
— В этом-то все и дело… — уныло согласился Майкл Стоддарт.
Сыщик посмотрел на него с внезапно проснувшимся интересом:
— Но вы… вы не слишком стремитесь, чтобы ими заинтересовалась полиция?
— В этом замешаны невинные люди, — тихо сказал доктор, — это им навредит.
— Вы так сочувствуете миссис Пейшенс Грейс?
— Господи, нет! Она — прожженная бестия.
— Значит, это та, другая девушка? — мягко спросил Эркюль Пуаро.
— Конечно, она в каком-то смысле тоже оторва, — ответил доктор Стоддард. — Я хочу сказать, что сама она именно так и считает. Но она просто очень молода, немного несдержанна и все такое; это просто детская глупость. Она дает втянуть себя в подобные истории, потому что думает, будто она ловкая, современная или что-то в этом роде.
На губах Пуаро появилась легкая улыбка:
— Вы были знакомы с этой девушкой до нынешней ночи?
Майкл Стоддарт кивнул. Он казался очень юным и смущенным.
— Случайно познакомился с ней в Мертоншире. На Балу охотников. Ее отец — генерал в отставке: смертоубийства, стрельба, «пукка сахиб»[1] и тому подобное. У него четыре дочери, и все они немного сумасбродки, при таком отце это естественно. И та часть графства, где они живут, пользуется дурной славой: рядом завод по производству оружия и полно денег — никакого ощущения старомодной деревни, — богачи, и большинство из них довольно порочные. Эти девушки связались с плохой компанией.
Эркюль Пуаро задумчиво смотрел на него несколько минут. Потом сказал:
— Теперь я понимаю, почему вы хотели меня видеть. Желаете, чтобы я взял это дело в свои руки?
— Вы согласитесь? Я чувствую, что должен что-то сделать, но, признаюсь, я хотел бы избавить Шилу Грант от огласки, если можно.
— Мне кажется, это можно устроить. Я хотел бы увидеть эту юную леди.
— Пойдемте.
Он вывел Пуаро из комнаты. Из противоположной двери чей-то голос крикнул:
— Доктор, ради бога, доктор, я схожу с ума…
Стоддарт вошел в эту комнату. Пуаро последовал за ним. Это была спальня, где царил полный хаос: по полу рассыпана пудра, повсюду баночки и пузырьки, одежда разбросана. На кровати лежала женщина с неестественно светлыми волосами и безжизненным, злым лицом. Она крикнула:
— У меня по всему телу ползают насекомые… клянусь, они ползают. Я схожу с ума… Ради бога, сделайте мне какой-нибудь укол.
Доктор Стоддарт остановился у кровати и заговорил с ней утешающим, профессиональным тоном.
Эркюль Пуаро тихо вышел из комнаты. Напротив нее находилась другая дверь. Он открыл ее.
Это была крохотная комнатка, даже каморка, очень просто обставленная. На кровати неподвижно лежала худенькая, как подросток, девушка.
Эркюль Пуаро на цыпочках подошел к кровати и посмотрел на нее.
Темные волосы, длинное бледное лицо и — да, юная, очень юная…
Из-под век девушки сверкнули белки. Ее глаза открылись — потрясенные, испуганные глаза. Она села, запрокинула голову, пытаясь отбросить назад густую гриву иссиня-черных волос. Девушка была похожа на испуганную кобылку; она слегка отпрянула, как делает дикое животное, когда опасается незнакомого человека, который предлагает ему еду.
— Кто вы такой, черт возьми? — резко произнесла она детским, тонким голоском.
— Не бойтесь, мадемуазель.
— Где доктор Стоддарт?
В эту минуту молодой человек вошел в комнату. Девушка с облегчением в голосе произнесла:
— О, вот вы где! Кто это?
— Это мой друг, Шила. Как вы себя теперь чувствуете?
— Ужасно, — ответила девушка. — Гнусно… Зачем я принимала эту гадость?
Стоддарт сухо ответил:
— На вашем месте я бы этого больше не делал.
— Я… я не буду.
— Кто вам это дал? — спросил Эркюль Пуаро.
Глаза ее широко раскрылись, верхняя губа слегка задрожала.
— Это было здесь — на вечеринке. Мы все это пробовали. Сначала было чудесно.
— Но кто принес сюда этот наркотик? — мягко спросил сыщик.
Она покачала головой:
— Я не знаю… Может быть, Тони, Тони Хокер… Но я и вправду ничего об этом не знаю.
— Вы в первый раз принимаете кокаин, мадемуазель?
Она кивнула.
— Лучше пусть он будет последним, — резко произнес Стоддарт.
— Да, наверное… но это было просто чудесно.
— Послушайте, Шила Грант, — сказал Стоддарт. — Я врач и знаю, о чем говорю. Стоит только начать принимать наркотики, и вы навлечете на себя большое несчастье. Я кое-что повидал и знаю. Наркотики губят людей — и тело их, и душу. Спиртное — просто небольшой пикник по сравнению с наркотиками. Бросьте их прямо с этой минуты. Поверьте мне, это не забавно. Как вы думаете, что сказал бы ваш отец о сегодняшнем происшествии?
— Отец? — Голос Шиты Грант стал громче. — Отец? — Она начала смеяться. — Я так и вижу лицо отца! Он не должен узнать об этом. Его кондрашка хватит!
— И недаром, — сказал Стоддарт.
— Доктор, доктор! — раздалось из соседней комнаты завывание миссис Грейс.
Стоддарт пробормотал что-то нелестное себе под нос и вышел из комнаты.
Шила Грант опять уставилась на Пуаро. Она была озадачена.
— Кто вы в самом деле? — спросила девушка. — Вас не было на вечеринке.
— Нет. Меня не было на вечеринке. Я — друг доктора Стоддарта.
— Вы тоже врач? Вы не похожи на врача.
— Мое имя, — сказал Пуаро (как обычно, он умудрился сделать так, что это простое предложение производило впечатление занавеса, опустившегося в конце первого акта пьесы), — мое имя — Эркюль Пуаро.
Это заявление произвело должное впечатление. Иногда сыщик с огорчением видел, что равнодушное молодое поколение никогда о нем не слышало. Но сейчас ему стало ясно, что Шила Грант о нем слышала. Она была поражена, онемела от изумления. И не сводила с него глаз…
III
Говорят — обоснованно или нет, — что у каждого человека есть тетя в Турции.
Также говорят, что у каждого есть по крайней мере троюродный брат в Мертоншире. Мертоншир находится на приемлемом расстоянии от Лондона; там есть охотничьи угодья, где можно охотиться и ловить рыбу; там есть несколько очень живописных, но немного искусственных деревень; там есть хорошая сеть железных дорог, а новая автострада облегчает поездку из столицы и обратно. Слуги с меньшей неохотой едут туда, чем в другие, сельские части Британских островов. В результате практически невозможно жить в Мертоншире, если у вас нет дохода, выраженного четырехзначным числом, а учитывая подоходный налог и тому подобное, — лучше пятизначным.
Поскольку Эркюль Пуаро был иностранцем, у него там не было троюродного брата, но к этому времени он приобрел большой круг друзей, и ему не составило труда добыть приглашение посетить эту часть света. Более того, сыщик выбрал в качестве хозяйки милую даму, чьим главным удовольствием в жизни было упражнять язык, обсуждая своих соседей. Единственным недостатком было то, что Пуаро пришлось выслушать множество рассказов о людях, которые его совсем не интересовали, пока речь не зашла о нужных ему людях.
— Гранты? О да, их четверо. Четыре девочки. Я не удивляюсь, что бедный генерал не может ими управлять. Что может поделать мужчина с четырьмя девушками? — Леди Кармайкл красноречиво воздела руки.
— Действительно, что? — согласился с ней Пуаро, и леди продолжала:
— В своем полку Грант поддерживал железную дисциплину, так он мне говорил. Но эти девушки его побеждают. Не так, как во времена моей молодости. К примеру, старый полковник Сандис был столь убежденным сторонником строгой дисциплины, помню я, что его бедные дочери…
(Долгий рассказ об испытаниях девиц Сандис и других подруг юности леди Кармайкл.)
— Учтите, — сказала она, возвращаясь к исходной теме, — я не говорю, что с этими девушками что-то и вправду не так. Просто они жизнерадостные — и связались с плохой компанией. Раньше здесь такого не было. Сюда приезжают самые странные люди. Больше нет того, что можно было бы назвать «дворянством». Только деньги, деньги, деньги… И ходят самые странные слухи!.. Кто, вы говорите? Энтони Хокер? О да, я его знаю. Я бы назвала его очень неприятным юношей. Но он явно купается в деньгах. Приезжает сюда поохотиться, устраивает вечеринки, очень щедрые вечеринки, и довольно странные к тому же, если верить всем слухам. Лично я им не верю, потому что считаю, что люди такие недоброжелательные. Они всегда верят самому плохому. Знаете, стало очень модным говорить, будто человек пьет или употребляет наркотики. Кто-то сказал мне недавно, что молодые девушки от природы склонны к пьянству; я же считаю, что говорить так очень дурно. А если кто-нибудь ведет себя странно или неуверенно, все говорят «наркотики», а это тоже несправедливо. Так говорят о миссис Ларкин, и хотя мне эта женщина не нравится, я считаю, что она всего лишь рассеянная. Она большой друг вашего Энтони Хокера, и именно поэтому, если вы спросите меня, она так не любит девиц Грант — называет их людоедками! Смею сказать, что они нисколько не бегают за мужчинами, но почему бы и нет? В конце концов, это естественно. И они хорошенькие, каждая из них.
Пуаро удалось вставить вопрос.
— Миссис Ларкин? Мой дорогой, какой смысл спрашивать у меня, кто она такая? Кто такой любой человек в наши дни? Говорят, она хорошо ездит верхом и явно богата. Ее муж занимал какой-то пост в городе, но он умер, а не развелся. Она здесь не очень давно, приехала сразу после Грантов. Я всегда думала, что она…
Старая леди Кармайкл осеклась. Рот ее приоткрылся, глаза выпучились. Подавшись вперед, она резко ударила Пуаро по костяшкам пальцев ножом для разрезания бумаги, который держала в руке, и, не обратив внимания на то, что тот скривился от боли, возбужденно воскликнула:
— Ну конечно! Так вот почему вы здесь! Вы, противный обманщик, я настаиваю, чтобы вы мне все об этом рассказали!
— Но о чем я должен вам рассказать?
Леди Кармайкл еще раз попыталась игриво ударить его, но Пуаро ловко увернулся.
— Не будьте устрицей, Эркюль Пуаро! Я вижу, как дрожат ваши усы. Конечно, именно преступление привело вас сюда, и вы бессовестно у меня все выпытываете!.. Так, посмотрим, может ли это быть убийство… Кто умер в последнее время? Только старая Луиза Гилмор, а ей было восемьдесят пять лет, и она страдала водянкой. Это не может быть она. Бедный Лео Ставертон сломал шею на охоте и весь закован в гипс, — это не может быть он. Возможно, это не убийство. Как жаль! Не могу вспомнить никакой особенной кражи драгоценностей в последнее время… Может быть, вы просто выслеживаете преступника… Это Берил Ларкин? Неужели она отравила мужа? Возможно, именно угрызения совести делают ее такой уклончивой.
— Мадам, мадам, — воскликнул сыщик. — Вы слишком торопитесь!
— Чепуха. Вы что-то задумали, Эркюль Пуаро.
— Вы знакомы с античной литературой, мадам?
— Какое отношение имеет к этому античная литература?
— А вот какое. Я следую примеру моего великого предшественника, Геракла. Одним из его подвигов было укрощение диких коней Диомеда.
— Не говорите мне, что вы приехали сюда, чтобы дрессировать коней — в вашем возрасте и в лаковых туфлях! Глядя на вас, я не верю, что вы когда-либо сидели на коне.
— Кони, мадам, — символ. Это были дикие кони, поедающие плоть человека.
— Как нехорошо с их стороны… Я всегда считала, что эти древние греки и римляне были очень неприятными людьми. Не могу понять, почему священники так любят приводить цитаты из древнегреческой и древнеримской литературы. Во-первых, непонятно, что они имеют в виду, и мне всегда кажется, что все сюжеты этих произведений совершенно не подходят священнослужителям. Столько инцеста, и все эти статуи без одежды… лично мне все равно, но вы же знаете священнослужителей — они огорчаются, если девушки приходят в церковь, не надев чулок… Постойте, о чем я говорила?
— Я точно не знаю.
— Полагаю, негодник, вы просто не хотите сказать мне, убила ли миссис Ларкин своего мужа. Или, может быть, Энтони Хокер — это тот самый убийца из Брайтона?
Она с надеждой смотрела на него, но Эркюль Пуаро остался невозмутимым.
— Возможно, речь идет о подделке документов, — размышляла леди Кармайкл. — Я ведь видела миссис Ларкин в банке недавно утром, и она только что получила по чеку пятьдесят фунтов; мне тогда показалось, что это слишком большая сумма, чтобы иметь ее наличными… Ох, нет, все наоборот: если б она его подделала, она бы им расплатилась, да? Эркюль Пуаро, если вы будете сидеть тут, как сыч, и ничего не говорить, я в вас чем-нибудь запущу.
— Вы должны проявить немного терпения, — ответил Пуаро.
IV
Эшли-лодж, жилище генерала Гранта, нельзя было назвать большим домом. Оно стояло на склоне холма, имело хорошие конюшни и заросший, запущенный сад.
Внутри Эшли-лодж представлял собой дом, который агент по продаже недвижимости назвал бы «полностью меблированным». Будды со скрещенными ногами злобно смотрели вниз из удобных ниш, бронзовые подносы из Бенареса и столы загромождали весь пол. Шеренги слонов украшали каминные полки, а стены — изделия из меди. В центре этого англо-индийского дома восседал в большом потрепанном кресле генерал Грант, положив забинтованную ногу на другое кресло.
— Подагра, — объяснил он. — Когда-нибудь страдали подагрой, мистер… э… Пуаро? Очень портит характер человека. И всё из-за моего отца. Он всю жизнь пил портвейн — как и мой дед. На мне это отразилось вдвойне. Хотите выпить? Позвоните в звонок, пожалуйста, вызовите моего парня.
Явился слуга в тюрбане. Генерал Грант назвал его Абдулом и приказал принести виски с содовой. Когда его принесли, он налил такую щедрую порцию, что Пуаро вынужден был запротестовать.
— Боюсь, я не смогу составить вам компанию, мистер Пуаро. — Глаза генерала смотрели страдальчески. — Мой доктор говорит, что это для меня яд и я не должен прикасаться к нему. Ни секунды не верю, что он в этом разбирается. Они невежды, эти врачи. Портят человеку жизнь. Им нравится лишать человека нормальной еды и питья и сажать его на какую-то диетическую пакость типа рыбы на пару́. Рыба на пару — фу!
В порыве негодования генерал неосторожно дернул больной ногой и издал вопль от вызванной этим движением боли. Но тут же извинился.
— Как медведь с больной головой, вот кто я сейчас. Мои девочки держатся от меня подальше, когда у меня приступ подагры. И я их не виню. Вы познакомились с одной из них, как я слышал…
— Я имел такое удовольствие. У вас несколько дочерей, не так ли?
— Четыре, — мрачно ответил генерал. — И среди них ни одного мальчика. Четыре девчонки, черт возьми… В наше время это большая забота.
— Они все очаровательны, я слышал?
— Да, довольно приятные. Имейте в виду, я никогда не знаю, что они затевают. В наше время невозможно контролировать девушек. Свободные времена, слишком много распущенности повсюду… Что может поделать мужчина? Не могу же я их запереть, правда?
— Они пользуются популярностью в этих краях, как я понял.
— Некоторые старые кошки их не любят, — сказал генерал Грант. — Здесь много молодящихся старух. Мужчина должен быть осторожным. Одна из этих голубоглазых вдовушек чуть не подцепила меня. Приходила сюда и мурлыкала, как котенок. «Бедный генерал Грант, вы, наверное, прожили такую интересную жизнь…» — Он подмигнул и прижал палец к носу. — Немного слишком очевидно, мистер Пуаро. О, ну в целом эта часть света не так уж плоха. Слишком много активности и шума, на мой вкус. Мне нравилась деревня, когда она была деревней, без всех этих автомобильных гонок и джаза и этого вечно гремящего радио. Я у себя такого не позволю, и девочки это знают. Мужчина имеет право на покой в своем собственном доме.
Пуаро мягко подвел разговор к Энтони Хокеру.
— Хокер? Хокер… Не знаю такого. Нет, знаю. Неприятный на вид парень, у него слишком близко посаженные глаза. Никогда не доверял человеку, который не смотрит тебе в лицо.
— Он друг вашей дочери Шилы, не так ли?
— Шилы? Я этого не знал. Девочки никогда мне ничего не рассказывают. — Кустистые брови сошлись на переносице, пронзительные голубые глаза на красном лице посмотрели прямо в глаза гостя. — Послушайте, мистер Пуаро, что все это значит? Не хотите рассказать мне, о чем вы хотели поговорить со мной?
Пуаро медленно произнес:
— Это сложно объяснить, я и сам почти ничего не знаю. Скажу только вот что: у вашей дочери Шилы — а может быть, у всех ваших дочерей — появились нежелательные друзья.
— Связались с дурной компанией, да? Я немного боялся этого. Время от времени я слышал кое-что об этом… — Он жалобно посмотрел на сыщика: — Но что мне делать, мистер Пуаро? Что мне делать?
Тот озадаченно покачал головой.
— Что плохого в компании, с которой они водятся? — продолжил хозяин дома.
Пуаро ответил вопросом на вопрос:
— Вы замечали, генерал Грант, что у одной из ваших дочерей легко меняется настроение: она то становится возбужденной, то впадает в депрессию, нервничает, у нее портится настроение…
— Будь я проклят, сэр, вы говорите, как медик. Нет, я не замечал ничего подобного.
— Это хорошо, — серьезно сказал Пуаро.
— Что все это значит, черт побери?
— Наркотики!
— ЧТО?!
Это слово было похоже на рык.
— Была предпринята попытка, — сказал Пуаро, — превратить вашу дочь Шилу в наркоманку. Привычка к кокаину формируется очень быстро, достаточно одной или двух недель. Когда возникает привычка, наркоман готов платить любые деньги, делать что угодно, лишь бы достать следующую порцию наркотика. Вы понимаете, какая богатая добыча ждет человека, торгующего наркотиками?
Он молча слушал гневные проклятия, слетающие с губ старика вместе с брызгами слюны. Затем, когда огонь утих, после очередного описания того, что именно он, генерал, сделает с этим сукиным сыном, когда доберется до него, Эркюль Пуаро сказал:
— Сначала, как говорит ваша восхитительная миссис Битон, нужно поймать зайца. Когда мы поймаем нашего торговца наркотиками, я отдам его вам — с величайшим удовольствием, генерал.
Он встал, наткнулся на покрытый резьбой маленький столик, удержал равновесие, ухватившись за хозяина дома, и тихо сказал:
— Тысяча извинений, и я умоляю вас, генерал, — понимаете, умоляю, — ничего не говорить обо всем этом вашим дочерям.
— Что? Я добуду у них правду, именно это я и сделаю!
— Это именно то, чего вы не добьетесь. Вы получите только ложь.
— Но, черт побери, сэр…
— Я уверяю вас, генерал Грант, вы должны держать язык за зубами. Это жизненно необходимо — понимаете? Необходимо!
— Ну тогда поступайте как знаете, — прорычал старый солдат.
Он уступил, но не был убежден.
Эркюль Пуаро осторожно пробрался среди медных бенаресских изделий и вышел.
V
Комната миссис Ларкин была полна народу.
Сама миссис Ларкин смешивала коктейли у приставного столика. Это была высокая женщина со светло-рыжими волосами, собранными в узел на затылке. У нее были зеленовато-серые глаза с большими черными зрачками. Двигалась она легко, с какой-то зловещей грацией. Только при ближайшем рассмотрении можно было заметить морщинки в уголках ее глаз и заподозрить, что она на десять лет старше, чем выглядит.
Эркюля Пуаро привела сюда энергичная пожилая женщина, подруга леди Кармайкл. Ему вручили коктейль и велели отнести его девушке, сидящей у окна. Эта девушка была маленькой и светловолосой, с розово-белым лицом, подозрительно похожая на ангела. Ее глаза, как сразу заметил Эркюль Пуаро, смотрели настороженно и подозрительно.
— За ваше доброе здравие, мадемуазель, — сказал он.
Она кивнула и выпила. Потом вдруг сказала:
— Вы знаете мою сестру.
— Вашу сестру?.. А, вы — одна из сестер Грант?
— Да, я Пэм Грант.
— А где сегодня ваша сестра?
— Уехала на охоту. Скоро должна вернуться.
— Я встречал вашу сестру в Лондоне.
— Я знаю.
— Она вам рассказала?
Пэм Грант, кивнув, резко спросила:
— Шила попала в беду?
— Значит, она вам не все рассказала?
Девушка покачала головой.
— Тони Хокер был там?
Не успел Пуаро ответить, как дверь открылась и вошли Хокер с Шилой Грант. Они были одеты в охотничьи костюмы, а у Шилы на щеке виднелась полоска грязи.
— Привет, люди, мы зашли выпить. Фляжка Тони пуста.
— Стоит только вспомнить об ангеле… — пробормотал Пуаро.
— О дьяволе, хотите вы сказать, — возразила Пэм Грант.
— Неужели это так? — резко спросил Пуаро.
Вперед вышла Берил Ларкин:
— Вот и вы, Тони. Расскажите мне об охоте. Вы прочесали рощу Гелерта?
Она ловко увела его к дивану у камина. Пуаро увидел, как он успел оглянуться на Шилу.
Последняя увидела сыщика. На мгновение она заколебалась, потом подошла к сидящей у окна паре и резко произнесла:
— Значит, это вы приезжали вчера к нам?
— Вам сказал отец?
Она покачала головой:
— Абдул вас описал. Я… догадалась.
— Вы приходили к отцу? — воскликнула Пэм.
— А, да, — ответил Пуаро. — У нас есть общие друзья.
— Я этому не верю.
— Чему вы не верите? Тому, что у нас с вашим отцом могут быть общие друзья?
Девушка кивнула.
— Не говорите глупости. Я хотела сказать, что не это было причиной вашего визита. — Она повернулась к сестре: — Почему ты молчишь, Шила?
Та вздрогнула и спросила:
— Это… это никак не связано с Тони Хокером?
— Почему это должно быть связано с ним? — спросил Пуаро.
Шила вспыхнула и вернулась в противоположный конец комнаты к остальным.
Пэм с неожиданной горячностью, но тихим голосом, произнесла:
— Мне не нравится Тони Хокер. В нем есть нечто зловещее, и в ней тоже, я имею в виду миссис Ларкин. Посмотрите на них.
Пуаро проследил за ее взглядом. Голова Хокера склонилась к голове хозяйки. Казалось, он ее утешает. В это мгновение она повысила голос:
— …но я не могу ждать. Мне это нужно сейчас!
Пуаро с легкой улыбкой заметил:
— Женщины… они всегда хотят получить все сейчас, не правда ли?
Но Пэм Грант не ответила. Она опустила голову, пальцы ее нервно комкали твидовую юбку.
— Вы принадлежите к совсем другому типу, чем ваша сестра, мадемуазель… — произнес Пуаро, поддерживая беседу.
Она вскинула голову — банальность вывела ее из себя.
— Месье Пуаро, что за вещество Тони дает Шиле? Что делает ее… другой?
Он посмотрел прямо ей в лицо и спросил:
— Вы когда-нибудь принимали кокаин, мисс Грант?
Она покачала головой:
— О нет!.. Значит, это он? Кокаин? Но ведь это очень опасно?
— Что опасно? — спросила Шила Грант, подойдя к ним со свежим напитком в руке.
— Мы говорим о последствиях приема наркотиков, — ответил Пуаро. — О медленной смерти разума и души, уничтожении всего хорошего и правильного в человеке.
Шила Грант затаила дыхание. Бокал в ее руке дрогнул, и жидкость пролилась на пол.
— Доктор Стоддарт, — продолжил Пуаро, — по-моему, ясно объяснил вам, что именно влечет за собой эта смерть при жизни. В это так легко втянуться — и так трудно от этого избавиться… Человек, который намеренно извлекает выгоду из деградации и несчастья других людей, — это вампир, питающийся плотью и кровью.
Он отвернулся в сторону. И услышал, как за его спиной Пэм Грант сказала:
— Шила!
Потом он уловил шепот, слабый шепот Шилы Грант. Тот был таким тихим, что он едва его расслышал:
— Фляжка…
Эркюль Пуаро попрощался с миссис Ларкин и вышел в прихожую. Там на столе лежала охотничья фляжка рядом с кнутом и шляпой. Пуаро взял ее. На ней стояли инициалы «Э.Х.».
— «Фляжка Тони пуста», — пробормотал сыщик себе под нос.
Он осторожно встряхнул ее. Жидкость внутри не булькала. Он отвинтил крышку.
Фляжка Тони Хокера не была пустой. Она была полной — белого порошка…
VI
Эркюль Пуаро стоял на террасе дома леди Кармайкл и уговаривал девушку:
— Вы очень молоды, мадемуазель. Я убежден, что вы не понимали, до конца не понимали, что делаете вы и ваши сестры. Вы питались человеческой плотью, подобно кобылицам Диомеда.
Шила содрогнулась и всхлипнула.
— Звучит ужасно, если выразить это такими словами, — ответила она. — И все же это правда! Я не понимала этого до того вечера в Лондоне, когда доктор Стоддарт поговорил со мной. Он говорил так серьезно, так искренне… Тогда я поняла, как ужасно то, что я делаю… До этого я думала, что это… о, как выпивка после часа запрета, что-то такое, за что люди готовы платить, а не что-то очень значительное!
— А теперь? — спросил Пуаро.
— Я сделаю все, что вы говорите, — ответила Шила Грант. — Я… я поговорю с остальными, — прибавила она. — Наверное, доктор Стоддарт больше никогда не захочет со мной разговаривать…
— Напротив, — возразил сыщик. — И доктор Стоддарт, и я готовы помочь вам всем, что в наших силах, чтобы вы начали новую жизнь. Вы можете нам доверять. Но следует сделать одну вещь. Есть один человек, которого нужно уничтожить, полностью уничтожить, и только вы и ваши сестры можете это сделать. Именно ваши показания помогут его осудить.
— Вы имеете в виду нашего отца?
— Не вашего отца, мадемуазель. Разве я не говорил вам, что Эркюль Пуаро все знает? Вашу фотографию легко узнали в официальных органах. Вы — Шила Келли, постоянно занимались кражами в магазинах, вас несколько лет назад посадили в исправительное заведение. Когда вы вышли из заключения, к вам обратился человек, называющий себя генералом Грантом, и предложил эту работу — работу «дочери». Он обещал много денег, много веселья и развлечений. А все, что вам придется делать, это познакомить с «веществом» ваших друзей, делая вид, будто вам его дал кто-то другой. Ваши «сестры» участвовали в этом деле, как и вы.
Помолчав, он продолжил:
— Ну же, мадемуазель, этого человека необходимо остановить и осудить. После этого…
— Да, что будет после?
Пуаро кашлянул и ответил с улыбкой:
— Вы посвятите себя службе Богам…
VII
Майкл Стоддарт с изумлением смотрел на Пуаро:
— Генерал Грант? Генерал Грант?
— Вот именно, mon cher. Всю обстановку можно назвать «фальшивкой». Будды, медь из Бенареса, слуга-индус… И подагра тоже! Это устарело, подагра. Только очень старые джентльмены болеют ею, и уж никак не отцы молодых девятнадцатилетних девушек… Более того, я в этом точно убедился. Выходя из комнаты, я схватился за его больную ногу. Этот джентльмен был так взволнован тем, что я ему сказал, что даже не заметил этого. О да, он совершенно фальшивый, этот генерал! Все равно это очень остроумная идея. Английский генерал в отставке после службы в Индии, широко известный комический персонаж, страдающий от печени и вздорного характера, он не обосновался среди таких же отставных офицеров — о нет, он выбрал окружение, слишком дорогое для обычного отставника. Здесь полно богатых людей, людей из Лондона — отличное поле для сбыта товара. И кто заподозрит четырех хорошеньких, веселых девушек? Если что-то выйдет наружу, их сочтут жертвами, можно не сомневаться!
— В чем заключалась ваша идея, когда вы отправились навестить старого дьявола? Вы хотели его напугать?
— Да. Я хотел посмотреть, что произойдет. Мне не пришлось долго ждать. Девушкам был отдан приказ. Энтони Хокер — в действительности одна из их жертв — должен был стать козлом отпущения, а Шила — рассказать мне о фляжке в прихожей. Она никак не могла заставить себя это сделать, но вторая девушка сердито прикрикнула на нее: «Шила!», и та, хоть и заикаясь, произнесла свои слова.
Майкл Стоддарт встал и зашагал взад и вперед.
— Знаете, я не собираюсь терять из виду эту девушку, — сказал он. — У меня есть довольно обоснованная теория насчет криминальных наклонностей подростков. Если вы рассмотрите их домашнюю жизнь, то почти всегда найдете…
— Mon cher, — прервал его Пуаро, — я питаю глубокое уважение к вашей науке. И не сомневаюсь, что ваши теории прекрасно сработают в отношении мисс Шилы Келли.
— И других тоже.
— Возможно, и других. Это возможно. Единственное, в чем я уверен, это в малышке Шиле. Вы ее укротите, никаких сомнений! По правде говоря, она уже и так ест из ваших рук…
Покраснев, Майкл Стоддарт произнес:
— Какую чепуху вы несете, Пуаро.
Примечания
1
На англо-индийском жаргоне «настоящий джентльмен».
(обратно) Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Кони Диомеда», Агата Кристи
Всего 0 комментариев