В тот вечер мы вернулись после последнего сеанса пешком, вы еще помните эго? Было холодно, и вы смеялись. По моей спине пробегала дрожь. Но не от холода, а от вашего глупого смеха.
В небе сверкали звезды, они с непривычной четкостью проглядывали сквозь ветви деревьев. Мой разум был обострен. Наши шаги звонко впечатывались в асфальт. Вы думали о себе, а я о вашей смерти.
Мы вернулись и расположились в гостиной. Небольшая напольная лампа освещала комнату мягким успокаивающим светом. Вы утонули в одном из глубоких кожаных кресел. Вы говорили с закрытыми глазами. Я сидел напротив в другом кресле — мы наткнулись на них на чердаке в доме ваших родителей, когда я вас впервые поцеловал. Быть может, в воспоминания вкралась ошибка, но эго так трогательно, не правда ли? У меня в ушах до сих пор звучит тог ваш смех, эго был еще приятный, но уже абсурдный шум.
— Ты действительно веришь, — говорили вы, — что я смогу еще играть?— Вы положили ладони мне на плечи и вонзили ногти в шею.
— Уверен, — ответил я с большей теплотой, чем за все последние годы.
— Я слишком стара, — сказали вы с наигранной усталостью.
— Ну что ты, — возразил я, пожав плечами. — Старуха. Тридцатилетняя старуха. Ты полностью владеешь собой. Ты достигла зрелости. Теперь с тобой никто не может сравниться.
Вы посмотрели на меня, прикрыв веки, и вы мне поверили.
— Я обожаю тебя, — сказали вы.
Я промолчал. Достал сигарету, зажег и сунул ее в рог.
Но как я стану знаменитой? — спросили вы. — Ни один продюсер не пригласит меня сейчас, несмотря на весь мой талант.
Я молчал. И делал вид, что размышляю.
— Позвоню завтра друзьям, — наконец сказал я проникновенным голосом.
— Ты вправду сделаешь это для меня?
Я не ответил. И провел чудесную ночь.
Утром я отправился к своему издателю. Он, как всегда, либо от усталости, либо из расчета не очень хвалил книги, которые собирался издавать. Но на этот раз кое-что в моем романе тронуло его, или в нем нашли отражение сегодняшние проблемы, и он с восхищением говорил о нем. Когда я без надежды на успех попросил аванс, он дал вдвое большую сумму. Эго меня поразило, но я не подал виду. Я живу на этой земле тридцать четыре года, и каждый год существования я приучал себя к невозмутимости.
— Хотелось бы сделать по книге фильм, — обронил я, притворяясь, что не верю в это.
Комментарии к книге «Вы все же умрете», Жерар Клейн
Всего 0 комментариев