«Бренна земная плоть»

Короткий зимний лондонский день близился к концу. Сумерки бесшумно опускались на город. Вспыхивали неоновые огни рекламы, кричаще напоминая о благах двадцатого столетия: о непревзойденных качествах того или другого сорта коньяка или той или иной суперзвезды. Настоящие звезды, легкомысленно рискнув появиться в этот час на небосводе и не выдержав конкуренции, робко удалились. Множество детей и взрослых с покупками на улицах города свидетельствовали о приближении Рождества. Витрины были забиты огромным количеством ненужных мелочей, и даже движение транспорта стало более интенсивным.

Вавазур-сквер лежала в стороне от всей этой суматохи. Чинно стояли в наступившей темноте старинные дома, словно аристократы, неодобрительно посматривавшие на шум, блеск и суету нового времени.

Найджел Стрэйнджуэйз, наслаждаясь видом из окна дома номер 28, чувствовал, насколько не вяжется его добротный чисто английский костюм со всем этим сияющим великолепием. Он не подозревал, что очень скоро его безмятежному состоянию придет конец и он вынужден будет подчинить все свои мысли и чувства расследованию самого сложного из всей его практики дела.

После короткого пребывания в Оксфорде, где он предпочел Демосфену Фрейда, Найджел избрал себе профессию частного детектива — единственную профессию, где, как он любил говорить, можно сочетать хорошие манеры с научными интересами. Его тетушка, леди Марлинворт, к которой он пришел на чашку чая, считала, что человек просто обязан иметь хорошие манеры. Что касается научных интересов, то это стояло под вопросом. Именно поэтому ей не нравилась в Найджеле его манера расхаживать по комнате с чашкой чая в руке.

— Найджел, — сказала она. — Ведь рядом стоит столик. Он приспособлен для чашки гораздо лучше, чем стул.

Найджел поспешно схватил чашку и поставил ее на стол. Потом взглянул на тетушку. Она была очень похожа на свой фарфор — такая же нежная и хрупкая. У него непроизвольно промелькнула мысль: а что станет с нею, окажись она замешана в какое-нибудь дело об убийстве? Не разобьется ли она так же, как и ее хрупкий фарфор?

— Я давно тебя не видела, Найджел, — продолжила леди Марлинворт, — надеюсь, ты не переутомился. Ведь твоя профессия, должно быть, очень… э-э… очень трудная. Но у нее есть и свои хорошие стороны — ты встречаешься со многими интересными людьми.