«В аду нет выбора»

Всем Стоунам

И все печальное разнообразие Ада.

— Но я не могу понять, зачем…

— Что — зачем? — спросил Петров.

Пол Каннингем взглянул на него так, будто случайно поднял с земли скорпиона. Он привык сам командовать и не терпел возражений.

— Стоит ли впутывать в это дело детей? Куда лучше…

— Напрямую общаться с главным чиновником? — весело спросил Петров. — Но, дорогой мистер Каннингем, разве я не говорил вам, что этот профессор крепкий орешек. Допустим, удастся тайно вывезти его из страны, но неизвестно, как долго он будет артачиться, несмотря на всю эффективность наших методов. Нужно время. Да, он крепкий орешек, но и у него есть уязвимое место. — Он повернулся к Полу Каннингему: — Мы знаем, что вы любите молодых, дорогой сэр. Но личное отношение ничего не значит, когда…

— Все это мне не нравится.

— Боюсь, у вас нет выбора.

Пол вспыхнул. У этого Петрова хватка боа-констриктора. Сначала нежные объятия, затем кольца сжимаются. Нет, скорее хватка медведя. Петров и внешне похож на него: неуклюжий, с покатыми плечами. У Пола перехватило дыхание.

— Еще чашечку кофе, дружище? — спросила Энни Стотт, болезненного вида женщина лет сорока, с тонкими губами, жидкими волосами и пустыми глазами фанатички. Пол никогда не встречал ее прежде. «Наверное, она старый член партии», — подумал Пол. Даже Венгерское восстание не изменило ее взглядов. Пол знал только, что она занимала квартиру здесь, в Эктоне, и работала неподалеку — в фирме по продаже электронной аппаратуры.

— Полагаю, эта особа мой политкомиссар, — сказал он, уставившись в широкую спину Петрова.

— Мисс Стотт умна и сообразительна, — ответил Петров, даже не обернувшись и продолжая внимательно изучать содержимое полок в книжном шкафу Энни Стотт. — Она присмотрит за вами.

— Тут все хорошие книги: Маркс, Энгельс, Палм Датт, Джек Лондон, чтобы почитать на досуге. Серьезный писатель… Видите темное пятно на стене? Когда-то тут висел портрет Сталина, оплакиваемого и поныне. Замечательно! — Петров от души рассмеялся; смех его напоминал звериный рык.

Весьма забавный способ скрывать свою политическую принадлежность. Унизительное положение и грозящая опасность угнетали Пола.

— Здесь хорошее убежище, мой друг. А вот и кофе. — Петров выпил глоток, облизнул губы. — Восхитительно!