«Дом на Локте Сатаны»

Итак, июньским вечером в пятницу Гэррет Эндерсон упаковал чемодан в своей квартире в Хэмпстеде и вызвал по телефону такси, чтобы ехать на вокзал Ватерлоо.

Было бы неправдой сказать, что он совсем ничего не знал о семействе Баркли или о доме на Локте Сатаны и ни в какой степени не предчувствовал грядущие события.

Кроме того, учитывая необъяснимый случай с Фей Уордор…

Фей, Фей, Фей! Он должен забыть Фей и выбросить ее из головы раз и навсегда.

И все же…

Два дня тому назад, в среду, в той же самой квартире зазвонил телефон. Сидевший за пишущей машинкой Гэррет выругался, как всегда делал, когда телефонный звонок прерывал его размышления об очередном трудном абзаце. Но выражение его лица изменилось, когда он снял трубку и услышал знакомый, дружелюбный голос, который, однако, не смог сразу узнать.

– Слушай, Гэррет, я не намерен играть с тобой в угадайку. Это Ник Баркли.

– Ник! Как поживаешь?

– Хорошо, как никогда. А ты как, старый мошенник?

– Я имею в виду, где ты сейчас?

– В Лондоне, конечно, – ответил Ник. – Я редко звоню через Атлантику, в отличие от многих моих коллег. Говоря точнее, я в «Кларидже».

– Очередной молниеносный визит на бывшую родину?

– Ну…

– До того, как ты позвонил четыре года назад, в этом же месяце, продолжал Гэррет Эндерсон, – я не видел и не слышал тебя двадцать один год с тех пор, как мы оба были мальчишками, которым еще не исполнилось шестнадцати. Ты свалился как снег на голову – совсем как сейчас. Но и тогда я видел тебя не более получаса. Ты позвонил из аэропорта, заехал в город выпить и тут же в сопровождении фотографа отбыл в Марокко – узнать, как себя чувствуют местные жители после того, как их страна в пятьдесят шестом году обрела независимость, и написать разворот для иллюстрированного листка, который ты унаследовал. Кажется, он называется «Флэш»?

– Это отличный журнал, Гэррет.

– Не сомневаюсь. Так что, очередной молниеносный визит?

Ник Баркли снова заколебался.

– Нет, – ответил он наконец. – Конечно, я пробуду здесь не более одной-двух недель. Но это семейное дело – оно чертовски сложное, и мне многое в нем не нравится. Слушай, ты, старый замшелый пень, неужели ты настолько погряз в своих исторических архивах, что даже газет не читаешь?

– Читаю. Но даже если бы я этого не делал, новости передают по телевидению.