«Двое из ларца»

Автор выражает безграничную признательность всем, кто в той или иной мере способствовал написанию этих страниц: Александру Машарскому, Евгению Любарскому, Федору Звереву, Анне Канунниковой, Наталии Диас-Ортега, Алексею Гордину, Семену Лившицу, Андрею Болучевскому, Василию Морозову, Сергею Берзину, Елене Тарасовой, Римме Колюжной, Николаю Иванову, Николаю Черниговскому, Риму Шагапову, Сергею Курехину, Алине Алонсо, Юрию Красикову, Елене Кузнецовой, Сергею Федорову, Алексею Каспарянцу, маме и папе

Окончательно все происходящее перестало забавлять Александра Адашева-Гурского, когда за ним с лязгом захлопнулась тяжелая, крашенная серой масляной краской железная дверь тюремной камеры. Собственно, камера была пока еще и не тюремной в полном юридическом смысле этого слова, но то, что в ней воняло весьма специфически, не оставляло никаких сомнений в ее принадлежности к пенитенциарной системе.

Гурский осмотрелся. Камера была размером приблизительно два на три метра. Ну, может, чуть больше. На расстоянии шага от стены, в которой была дверь, на уровне полуметра от пола были настелены дощатые нары, занимавшие всю жилую площадь от левой стены до правой и упиравшиеся в противоположную, где, по логике вещей, должно было находиться то самое зловещее, забранное решеткой крохотное окошко. Но окошка не было.

На нарах, в дальнем углу, свернувшись калачиком и укрывшись стареньким пальто, спал ребенок.

Вторым обитателем камеры был прилично одетый мужчина лет тридцати, который умудрялся на свободной от нар и Гурского площади в полтора квадратных метра нервно ходить из угла в угол и вот уже вторично за те пять минут, которые Александр находился в одном с ним помещении, вдруг садился на корточки и, обхватив голову руками, тихонько произносил:

– Ой-ё-ё-ё-ё!

Потом, обратив, наконец, внимание на нового обитателя камеры, он шагнул к Гурскому и спросил:

– Курить есть?

– Да вот… Не забрали, – Александр протянул открытую пачку сигарет. Тот, сломав несколько спичек, прикурил и жадно затянулся.

Убирая сигареты в карман, Гурский вдруг вспомнил, что не забрали у него не только их. Собственно говоря, его не очень-то и обыскивали, просто попросили вынуть все из карманов и обхлопали по бокам да по ногам, и все.

Он честно выложил на стол бумажник, ключи от квартиры, записную книжку, пачку презервативов, сигареты и зажигалку. Про остальное Александр искренне забыл.