«Тень «Райского сада»»

Одесса, конец марта 1936 года

Черный автомобиль с потушенными фарами завернул с Садовой на Соборную площадь, двигаясь очень тихо и медленно, словно на ощупь. Ночь была абсолютно безлунной. Только кое-где, под тусклым ночным фонарем, полурастаявшие полоски снега бросали белесоватый отблеск на мостовую, словно сожалея о том, что наступает весна, и этот призрачный снег, еще недавно сковывавший застывшую ночь льдом и морозом, постепенно исчезает.

Абсолютная тишина казалась объемным телом. Такая тишина бывает только в очень морозные, снежные ночи, когда весь мир словно спит. Однако снег уже почти весь растаял, и температура выше нуля отчетливо чувствовалась в воздухе. Тишина же была просто звенящей. И редкие выхлопы автомобиля громким взрывом звучали даже несмотря на то, что мотор работал на самой низкой скорости.

Повернув, машина покатила по старинной брусчатке, неуклюже перекатываясь по булыжникам. Слева возвышался собор. Его мрачная громада словно нависла над городом, закрывая всю площадь. И, несмотря на безлунную ночь, тень от собора накрыла землю, как покрывало из черного бархата, погребая под собой здания, мостовую, автомобиль и находящихся в нем людей.

— Этот дом? — Водитель, белобрысый молодой парень, полуобернулся к двум мужчинам постарше, сидящим на заднем сиденье. Те хранили угрюмое молчание, глядя прямо перед собой.

Один из них был в надвинутой почти на глаза фуражке. Плотный козырек почти полностью скрывал лицо. По всей видимости, сделано это было специально. Несмотря на то что фуражка явно доставляла ему определенные неудобства, он не собирался ее сдвигать.

— Сказано тебе было… Папудова, — отозвался второй, без фуражки, с обветренным, уставшим, заросшим недельной щетиной лицом. На нем была военная форма, но без погон, в то время как его спутник был в офицерском пальто из темной шерсти, застегнутом на все пуговицы, опять-таки, без опознавательных знаков.

— Так вы сказали, как с улицы завернем, дом напротив собора! — весело отозвался парень, сохранявший отличное расположение духа, несмотря на поздний ночной час и мрачные, напряженные лица своих пассажиров.

— С другой стороны, деревня, — презрительно бросил мужчина в форме, — самый знаменитый дом Одессы знать надо.