«Богдан Хмельницкий. Искушение»

Системы, в которых все можно рассчитать и предвидеть, существуют. Но они всегда являются частью таких систем, которые невозможно точно просчитать из-за банальной невозможности учесть все субъективные факторы.

Может быть, поэтому социальные эксперименты, проводимые в истории человечества, в частности в России в 17-м году, в Китае в 50-е, в Кампучии в конце прошлого века, сталкивались со множеством проблем, которые решить не могли, и благая социальная цель так и не была достигнута. Но вопреки всему мысли о социальной справедливости, высказанные Томасом Мором и Томмазо Кампанеллой, годами, столетиями продолжают будоражить умы и побуждать к активным действиям.

В истории многое зависит от случайностей. Что было бы, если бы Мстислав Удатный не перебил монголо-татарское посольство? Может быть, монголо-татарская орда и не двинулась бы на запад, а пошла на завоевание Японии или Индии. Что было бы, если бы Богдан Хмельницкий остался сотником реестрового войска на службе у польского короля или после битвы под Пилявцами двинул свои полки на Варшаву? Или если бы Сталин первым начал войну с Германией? А вот не встретилась бы Биллу Клинтону Моника Левински в Овальном кабинете, кто знает, смогла бы его супруга Хиллари реализовать свои амбиции и стать столь успешным американским политиком?

Но величайшая мудрость мира давно сформулирована: история не терпит сослагательного наклонения. Эта мысль верна, и с этим, конечно, нужно согласиться, если нет возможности изменить ход истории. А если такая возможность есть?

Автор

Богдан Хмельницкий любил эту пору года. Было уже достаточно тепло, чтобы разбить лагерь и остановиться на ночлег прямо в поле. Однако жара и изнуряющая духота еще не тяготили, воздух был насыщен чистотой и свежестью. В степи уже зацвел ковыль, делая бескрайнюю ниву похожей на бурлящую морскую стихию. Свежая роса, словно слезы, умыла поле брани, окропив следы вчерашней кровавой бойни. Со стороны Ингульца веяло прохладой. Казаки перед дальним походом купали своих коней. Слышались довольное фырканье лошадей и громкая казацкая брань в адрес клятых ляхов.