«Царское имя»

Царское имя (fb2) - Царское имя (Ушебти - 5) 1226K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Георгиевич Асмолов

Александр Асмолов Царское имя

Забывшему свое вчера наивно говорить о завтра.

Глава I

Интересно, знает ли кто-нибудь, где зимует лето. Если такие счастливчики и отыщутся, то ни за что не откроют свой секрет. Кому же тогда захочется оставаться в осенней слякоти или зимней стуже, и тогда укромный уголок в какой-нибудь знойной пустыне станет Меккой для почитателей тепла. Впрочем, было похоже, что кто-то этой весной все-таки пробрался тайными тропами в то заповедное место и шепнул лету, что пора, и оно, не задумываясь о сроках, тут же ворвалось в старый город на семи холмах. Незримое лето растекалось долгожданным теплом по его широким проспектам, узким извилистым улочкам и бульварам с литой витиеватой оградой. Весна пыталась протестовать, да куда там. Ошалелые жители столицы в миг поверили, что так и должно быть, забыв, что толком не видели первых ручейков среди рыхлого снега, не слышали звонкой капели и не мокли под весенними дождями. Просто однажды утром наступило лето, несмотря на то, что календари указывали на конец апреля.

Ясное голубое небо и необычно жаркое солнце кружили голову не только школьникам и студентам, но и огромной армии офисных работников, которые уже считали дни до весенних каникул, желая поскорее вырваться из каменного мешка шумного города на дачу, где с наслаждением ходить босиком по зеленой траве и слушать тишину. Более успешные в жизни граждане напоминали перелетных птиц, которые на пару недель собирались в теплые страны. Предвкушение удовольствий и томительное ожидание приключений вызывали у многих странное состояние. Чем-то оно напоминало предстартовое волнение спортсменов, которые замыкаются и настороженно высматривают одним им известные приметы и тайные знаки судьбы.

Это потом, вернувшись в свой коллектив после праздников, туристы будут наперебой рассказывать о том, сколько успели за эти дни испытать и повидать, подтверждая все фотографиями, видеосюжетами и сувенирами. А пока на их лицах блуждают загадочные улыбки, и веки невольно прикрывают блестящие от томящегося внутри азарта и жажды удовольствий глаза.

В читальном зале районной библиотеки на востоке Москвы все было как обычно. Те, кто там работал или приходил за книгами, думали о своем. На праздники были запланированы творческие вечера начинающих поэтов и прозаиков, встречи с которыми в основном посещают родственники и знакомые авторов да завсегдатаи библиотеки. Впрочем, уже появились литературные кафе, куда из библиотек перебираются молодые таланты, чтобы почитать свои шедевры и сразиться с оппонентами. Иногда дебаты бывают жаркими, оставляя участникам в качестве трофеев не только яркие эмоции, но и прядь волос с головы своего противника. Очень удобна всемирная паутина, позволяющая желающим публиковать свои опусы, искать электронные книги и обмениваться мнениями о прочитанном, и, пользуясь анонимностью, покуролесить, являясь в самых разных лицах.

Но что заменит библиотеку! Там, как и прежде, пахнет настоящими книгами и сохраняется атмосфера почитания мудрости выцветших строк. Магия книги манит новичков, завсегдатаев и фанатов. Последних всегда выдает взгляд горящих глаз. Жаждущий и неутомимый. Заметив такого посетителя, работники библиотеки внутренне напрягаются, готовясь к обороне своих богатств, потому что фанаты обладают особым чутьем на редкие книги и не останавливаются ни перед чем, дабы заполучить раритет безвозвратно. Во многих европейских странах с давних времен действуют суровые законы, охраняющие книги в библиотеках. Так, например, долг за утерянную книгу всегда превышал ее стоимость и переносился на родственников непорядочного читателя. Александрия, Рим, Берлин, Лондон… но в России все было проще, и охотники за ценными книгами встречали отпор только в лице бдительных библиотекарей.

Девушка, выдававшая книги у широкой отполированной прикосновением тысяч и тысяч рук стойки, строго глянула на очередного посетителя и растерялась. На нее смотрели умные, чуть грустные глаза. Настойчиво и не мигая.

– Здравствуйте, Варя…

Неловкая пауза повисла в нагретом весенним солнцем воздухе читального зала. Пенсионерка, стоявшая за молодым симпатичным мужчиной, деликатно отвернулась, рассматривая выставленные на стенде новинки.

– Здравствуйте. Что будете брать?

– Лиза пропала, – мужчина сглотнул, пытаясь побороть волнение. – Мне нужна ваша помощь, Варя… Очень.

Девушка нерешительно оглянулась, будто ища поддержки или совета, но рядом никого из коллег не было. Заметив, как сжались пальцы мужчины, обхватывающие край стойки, она заколебалась. Лицо необычного посетителя выглядело спокойным, но взгляд был умоляющим.

– Через полчаса у меня обеденный перерыв, – тихо прошептала она, зачем-то поправляя свою аккуратную скромную прическу.

– Спасибо, – его глаза блеснули радостной надеждой. – Я подожду у входа.

Едва появившаяся листва на деревьях еще не закрывала бульвар от полуденного солнца. Дорожки и скамейки просто утопали в непривычном тепле, которое манило к себе прохожих. Одни замедляли шаг, едва ступив на чистенькие асфальтовые дорожки, другие решались присесть на еще пустующие скамейки и, зажмурившись, подставить лица под теплые лучи яркого солнца.

Порывисто открыв входную дверь библиотеки и оказавшись на шумной весенней улице, девушка остановилась в нерешительности.

– Варя!

Молодой мужчина вскинулся ей навстречу. Он сидел на скамейке бульвара, как раз напротив входа в дом, где на первом этаже располагалась библиотека. В несколько прыжков он легко пересек пешеходный переход и оказался рядом с ней.

– Спасибо, что откликнулись…

– Что случилось, Иван? – девушка остановила поток его любезностей. – Говорите прямо.

– Варя… – он замялся. – Я, право, и сам толком не понимаю… Может быть, мы пообедаем вместе. Тут кафе недалеко.

– Кафе не для моей зарплаты, а быть у вас в долгу мне неудобно.

Он странно улыбнулся и приподнял красивый деловой портфель, указывая на него взглядом.

– Я утром так и сказал Лизиной маме, что вы в кафе не пойдете, – девушка удивленно вскинула брови. – Тогда Валентина Владимировна сделала несколько бутербродов и положила мне в «дипломат».

– С огурцами? – Варя улыбнулась и кивнула головой. – Я помню…

– И еще чай с мятой. В термосе.

– Сдаюсь.

– Слушай, давай на «ты», а то как-то официозно.

– Давай.

Девушка взяла кавалера под руку, и они направились через дорогу на поиски свободной скамейки. Со стороны эта пара выглядела довольно странно. Спутница была невысокой, очень просто одета, да и внешностью не блистала, а вот парень был просто загляденье. Не то чтобы красавец, но женщины всегда обращали на него внимание, отмечая удивительную мужскую привлекательность, обаяние и надежность. Молодой человек у представительниц прекрасного пола вызывал одинаковые мысли о возможной семье. Если перефразировать известную поговорку, то с таким многие пошли бы под венец… Варя не оборачивалась, но могла бы поспорить, что у окон библиотеки, скрываясь за занавесками, притаились сотрудницы, наблюдавшие за ними.

– Придется сделать тебя троюродным братом, – вздохнула она. – А то мне прохода не дадут расспросами.

– На двоюродного не потяну? Ну, хотя бы из Урюпинска.

– Я подумаю… Вот свободная скамейка. Присядем, и ты мне все расскажешь.

Иван по-хозяйски быстро извлек из своего «дипломата» все необходимое и превратил его в импровизированный столик. Матерчатая салфетка с вышитыми по краям цветочками вызвала у Вари улыбку и воспоминания о чужом доме. Она мельком глянула на лицо молодого мужчины. Он был сосредоточен, тем не менее, трудно было определить его возраст. Лет двадцать пять – тридцать. Это зависело от улыбки. Когда Иван улыбался, то более походил на подростка.

– Надеюсь, они не будут нам заглядывать в рот? – смущенно спросила девушка, беря большой, аппетитно пахнущий бутерброд.

– Если бы мы пили водку, тогда другое дело, – пошутил он, наливая в стаканчики чай.

– Тогда рассказывай.

– Ситуация странная, – начал Иван, так и не развернув свой бутерброд. – Мы с Лизой договорились поехать на неделю в Испанию. На праздники. А перед этим у меня как раз была командировка. Вернулся во вторник, а ее нет. Валентина Владимировна говорит, что у Лизиной подруги, Натальи, в выходные была свадьба. А жених, Сергей, заядлый диггер. Он и Наташку пристрастил к этому делу. Вот они и решили в пятницу перед венчанием отпраздновать свадьбу по-своему. В подземелье. Ну, у них, у диггеров, есть такой обычай.

Иван помялся, взвешивая что-то, но потом быстро продолжил.

– Я с детства не люблю всякие подвалы, а уж в подземелье меня калачом не заманишь. Вот Лиза и решила, пока я в командировке, одна с ними под землю спуститься. Ну, чтобы меня не напрягать. С Наташкой она давно дружит, и отказывать для Лизы было бы очень некрасиво. В прошлую пятницу их было человек десять, и они вечером после работы забрались куда-то под Кремль. Наташка мне потом рассказала, что у диггеров есть какое-то особое место под Успенским собором. Они его называют «Алтарь». Там что-то вроде большого тайника, где, якобы, московские цари прятали свои сокровища. Ну, сокровищ нет давно, а место, якобы, благое, и там до сих пор живет дух Кремля. Предание гласит, что тех, кто побывает у того Алтаря и ничего с собой оттуда не возьмет, ангел-хранитель всю жизнь оберегает. Можно принести туда монетку и попросить о чем-нибудь незримого хозяина подземелья. А вот если новобрачная пара положит золотой у Алтаря перед венчанием (в подарок кремлевскому духу), то их ждет долгая счастливая жизнь. Говорят, что подарков там с каждым годом прибавляется, и никто ничего не уносит.

Варя с удивлением посмотрела на Ивана, то тот серьезно продолжил.

– Так вот. В пятницу они принесли к Алтарю монетку и выпили там шампанского. В субботу расписались в ЗАГСе и венчались в церкви. Вечером в ресторане был свадебный банкет. В воскресенье продолжили праздновать, катаясь на теплоходе по Москве-реке. Наташка с Сергеем в один голос утверждают, что вечером довезли Лизу в такси до самого подъезда и видели, как в квартире загорелся свет. Потом поехали домой. А в понедельник Лиза не пришла на работу. На звонки не отвечала. Все подумали, что она приболела после активных праздников.

Иван ненадолго замолк, глядя куда-то вдаль.

– Я прилетел во вторник, а квартира пустая. Наша машина стоит во дворе. Поехал к теще на дачу… Помнишь, ты как-то была у них в Черновке? Лизы там тоже не было. Обзвонил всех знакомых. К молодоженам заезжал. Никто ничего не знает… Два дня ищу.

– Почему ты решил, что она пропала?

– Билеты на завтра в Испанию… Да дело не в этом.

Понимаешь, мы всего полгода женаты. За это время не то, чтобы поссорились, и она, например, сбежала бы, – мы даже никогда голос не повышали друг на друга… Ничего не понимаю.

– Когда ты ей звонил в последний раз?

– В воскресенье вечером. Она уже была дома.

– А что говорит Лизина мама?

– Тоже ничего не понимает. Да мы с ней вчера полночи обсуждали это, но так ничего и не смогли объяснить.

– Ну, а я…

Девушка не успела договорить. Иван резко обернулся к ней и посмотрел прямо в глаза.

– Я чувствую, что ты сможешь… Если захочешь.

Они замолчали, думая о своем и не обращая внимания на прохожих, которые с любопытством оборачивались в их сторону. Девушка вернула Ивану стакан с недопитым чаем и, размышляя, прикрыла глаза. Так продолжалось несколько минут.

– Я тебе верю, – не глядя на собеседника, произнесла Варя. – Но пока не представляю, что в моих силах… Впрочем, если только побывать у вас дома. Это удобно?

– Конечно! – горячо откликнулся молодой человек.

– Вот только сегодня вечером мы организуем встречу автора с читателями, – она поколебалась минуту. – Ты свободен сейчас?

– Абсолютно, – в голосе Ивана прозвучали нотки надежды.

– Тогда сделаем вот что, – Варя уже имела план действий. – Идем к нашей директрисе, которой срочно что-то нужно привезти. Ты помогаешь ей, а она отпускает меня сразу после работы.

– Согласен, – он начал поспешно собирать все в «дипломат».

Девушка улыбнулась, с интересом подмечая, как ловко молодой человек управлялся со всеми салфеточками и свертками. Заметив это, Иван пошутил серьезным тоном:

– Я очень хозяйственный… И полезный в быту.

– Надеюсь, ты очаруешь Анастасию Палну?

– Это директриса, от которой зависит твоя свобода? – девушка утвердительно кивнула. – Можешь рассчитывать на неделю отпуска.

– Обойдется без жертв?

– Даже моральных…

Он закрыл «дипломат» и показал открытые ладони с растопыренными пальцами, словно фокусник, демонстрирующий недоверчивой публике свою искренность перед отработанным трюком.

Когда вечером к библиотеке подъехал серебристый «Фокус» и симпатичный молодой мужчина, сопровождаемый директрисой, внес какие-то коробки внутрь, персонал только и обсуждал дальнего родственника их скромной сотрудницы, который так неожиданно появился, заинтересовав всех и сразу. Раскрасневшаяся отчего-то Анастасия Пална, встретив Варю в коридоре, широко улыбнулась полными накрашенными губами и шепнула:

– Если понадобится, можешь задержаться на недельку… Потом подменишь кого-нибудь… А сейчас иди. Вечер проведем без тебя.

Глядя, как идут рядом двое «родственников», таких непохожих друг на друга и таких молодых, она невольно потянулась к сумочке и достала надушенный платочек. Прижав его попеременно к уголкам щедро подведенных глаз, директриса так томно вздохнула, что стоявшие рядом сотрудницы учтиво отвернулись. Весна и вечное ожидание чуда делают многих отзывчивее и добрее.

На улице мнимый родственник галантно распахнул дверцу машины и помог девушке сесть. При этом он спиной ощущал жадные взгляды оставшихся в библиотеке сотрудниц. Не все из них были разведены или несчастливы в браке, но в этот момент все ощущали себя одинокими. Находясь большую часть своей жизни среди выдуманного мира книг, они искренне верили в принца на белом коне и наряду с серьезными произведениями умных авторов тайком продолжали читать любовные романы, уклончиво называя их женскими. Неутоленная жажда романтических отношений с годами не затихала, а лишь умело скрывалась. Но весной…

– Если у человека существует аура, – Иван не отрывал взгляда от узкой асфальтовой полоски бульвара, свободной от припаркованных машин, – то с меня содрали все ее оболочки. Кожей чувствовал взгляды твоих коллег.

– Ты переполошил женский коллектив и хочешь выйти сухим из воды, – улыбнулась девушка на пассажирском сидении. – Как говорит Анастасия Пална, к нам легко попасть, но трудно уйти.

Он лишь иронично улыбнулся и кивнул в ответ. В другой раз Иван по-детски рассмеялся бы этой шутке, одаривая собеседницу искренней улыбкой, и легко подхватил бы разговор. Дорога всегда кажется короче, и не тяготит заторами и хамством на столичных улицах, если можно пошутить, вплетая в разговор фразы с полунамеками, анекдотами и выдуманными тут же историями. Да, именно в другой раз. А сейчас… Сейчас у него было ощущение растерянности, вернее потери. Лиза так быстро и легко вошла в его жизнь, что казалось, всегда была там. С тех самых пор… Последние же два дня он только и делает, что вспоминает. Сколько же они вместе… В октябре будет два года. Семнадцатого октября… Тогда на столицу опустилась осенняя сказка. После унылых серых дождей ненадолго вернулось тепло. Короткое бабье лето закончилось листопадом. Яркая листва засыпала бульвары и улицы, а удивительная красота растопила сердца вечно спешащих москвичей. Иван заметил Лизу издалека. Она шла по бульвару, мечтательно глядя по сторонам и не замечая прохожих. Что-то было необычное в ее образе, и он сразу понял, вернее, почувствовал это. Незнакомка была из его снов.

Собрав дюжину больших разноцветных листьев, он пошел к ней навстречу. За несколько шагов остановился и встал на одно колено, протягивая девушке импровизированный букет. Забавно, Лиза тогда едва не налетела на него, остановившись в последнее мгновенье. Они молча смотрели друг на друга, а прохожие деликатно обходили странную пару. Сколько бы так продолжалось, неизвестно, но чей-то женский голос нарочито громко и обиженно произнес:

– А ты так никогда не делал…

Лиза рассмеялась и, отступив на шаг назад в шутливом реверансе, придерживая край невидимого пышного платья, снисходительно взяла протянутый букет.

– Берите и сердце, – улыбнулся Иван. – Оно уже принадлежит вам.

Все решилось само собой. С того октября они вместе, но теперь эта нелепая история…

– Это ваш двор? – Варя с интересом разглядывала огороженный со всех сторон невысокими жилыми домами асфальтовый пятачок, на котором умудрялись помещаться маленькая детская площадка, пара деревьев и десяток машин. – Обожаю старые московские дворы.

– Мне тоже нравится, – Иван виртуозно припарковал свой «Фокус» между двух джипов. – Хотя и не очень удобно. – Он оценил расстояние до соседней машины.

– Пожалуйста, не задень дверцей этот «крейсер».

– Я худенькая, – успокоила его девушка. – Проскользну в щелку.

– Ты тоже выгодная в хозяйстве?

– Нет, готовить совсем не умею. Клюю сухой корм.

– Тогда ужин за мной… В ресторан ты, конечно, не пойдешь, но, думаю, в холодильнике что-нибудь найдется.

– Надеюсь, Серая Мышка вроде меня не способна скомпрометировать женатого мужчину?

– Наоборот, сразу видно, что мы маскируемся. И это очень подозрительно.

– Я не сообразила, мне стоило бы взять какую-нибудь деловую папку, и я сошла бы за техника из ЖКУ.

– Хорошая мысль, – Иван открыл дверь в квартиру на третьем этаже. – Прошу…

Девушка остановилась в нерешительности у порога и тихо прошептала:

– Прости меня, ибо вхожу с чистыми помыслами.

– Ты что, верующая? – удивился парень.

Она неопределенно кивнула и как-то боком прошла в прихожую. Осмотрелась и решительно направилась кокну. Некоторое время неподвижно простояла у полупрозрачной занавески, глядя на улицу и дома напротив.

– У нас балкона нет, дом старый, – извинился Иван. – Зато район очень тихий, даже не верится, что это Москва… Я сварю кофе.

– Спасибо… А можно, я посмотрю спальню?

– Конечно, – донеслось из кухни. – В соседней комнате.

Варя очень осторожно заглянула в открытую дверь. Большая кровать занимала почти половину спальни. Вдоль стены современный раздвижной шкаф с зеркалами во всю стену. Это создавало иллюзию простора, да и свет из окна делал комнату светлой и уютной. Телевизора не было. В изголовье кровати стояли две лампы с большими абажурами в старинном стиле. Под одной из них на тумбочке с резной дверцей лежала книга. Девушка заинтересовалась и, аккуратно открыв ее, начала перелистывать.

– Я сварил без сахара, сливки… – он не договорил, остановившись у входа в спальню. – Что-то не так?

– А? – девушка словно очнулась ото сна, растерянно глядя на хозяина квартиры.

– Кофе остывает…

Варя не ответила, а лишь рассеянно осмотрелась вокруг, останавливая взгляд на зеркальной поверхности раздвижного шкафа.

– Вас не смущает, что в зеркало вся кровать видна из окна?

– Нет. Как-то привыкли и не думаем об этом. Мы живем на последнем этаже. А что?

– С чердака того дома, что напротив, кровать как на ладони.

– Думаешь, какой-нибудь маньяк будет подглядывать?

Она опять не ответила, поискав что-то взглядом, и заметила сотовый телефон под той же лампой.

– Это Лизин?

– Да.

– Можно проверить входящие звонки?

Иван быстро отыскал нужную запись в справочнике маленького умного аппарата.

– Вот, – он протянул девушке тонкий изящный корпус. – Последние звонки с работы и мой в воскресенье после десяти вечера. Мы тогда минут десять поговорили. Лиза уже была в постели. Она обычно читает перед сном.

– Кто-то звонил после тебя. Около одиннадцати.

– Я видел. Номер незнакомый… Ты хочешь сказать, что кто-то приходил, и она открыла дверь?

– Наоборот, – девушка помедлила, но потом решительно добавила. – Думаю, она сама ушла.

– Лиза?

Варя закрыла книгу, но не вернула ее обратно под лампу, а осторожно держала обеими ладонями вертикально, словно из переплета капала вода. Подойдя к изумленному молодому человеку, встревоженно посмотрела снизу вверх и спросила:

– Откуда это?

– Наверное, купила или кто-то дал почитать… Лиза увлеклась историей своей фамилии.

– Это не просто книга «Знаменитые фамилии России».

– Что ты нашла?

– Мантра, – ее голос был тихим и серьезным. – И очень сильная.

– Что ты имеешь в виду?

– Если эту мантру правильно прочесть, то можно на время попасть под вербальное влияние.

– Что сие означает?

– То, что увидевший в окно результат воздействия мантры позвонил по сотовому телефону и отдал приказ.

– Какой приказ?

– Любой…

Напряженная пауза повисла между ними. Первым не выдержал парень:

– Что за чертовщина! Ты хочешь сказать, что, прочитав пару страниц из этой книги, я буду выполнять чей-то бредовый приказ по телефону.

– Достаточно правильно прочесть лишь одну фразу.

– Варя, ну ты послушай, что говоришь, – Иван нервно улыбался. – Тысячи людей будут читать эту книгу, и…

– Страница вклеена.

Эти слова прозвучали так категорично, что у оппонента разом исчезли все аргументы в намечавшемся споре. Он потянул к себе злосчастную книгу и стал дрожащими пальцами перелистывать. Потом, что-то заподозрив, подошел к окну и стал внимательно разглядывать.

– Похоже, что страница действительно вставлена в блок позже, но, может быть, заменили дефект…

– Заменили умышленно. С тонким расчетом.

– Каким?

– Кто-то знал об интересе Лизы и то, что она перед сном читает.

– Почему именно перед сном?

– Постель – самое безопасное место в доме. Человек расслабляется и непроизвольно снимает защиту. Это в метро он готов к агрессии, а в постели он беззащитен. Через окно видно, когда начнет действовать мантра и можно звонить.

– Все просто, но… как-то нереально, – не сдавался хозяин квартиры.

– Хорошо, – Варя решительно взяла Ивана за руку и увлекла к креслу в гостиной. – Сядь и прочти вот это, она указала место на открытой странице, – только внимательно. Тут напечатана четкая инструкция, как читать текст на картинке.

Безобидная фраза сообщала, что в одном из столичных архивов обнаружена грамота, выданная купцу Данилову. «За усердие и честность перед отечеством великий князь купцу чин жалует и земельный удел». Представленную ниже кириллицу следует читать, делая ударение согласно меткам над гласными. Именно так в XV веке глашатай произносил высочайшие указы на городских площадях.

– Ваня… Ванечка, – ласково и нараспев позвала девушка. – Кофе совсем остыл…

– Что? – парень открыл глаза. – Давай еще сварю.

– Не нужно, – она пододвинула к нему листок бумаги, лежащий на журнальном столике у кресел, в которых они сидели. – Лучше прочти вот это.

– Я, Иван Александрович Дружинин, находясь в здравом уме и твердой памяти, подтверждаю, что взял у Варвары Николаевны Орловой в долг один рубль…

– Ну, сумма может быть любой, – девушка улыбнулась. – Надеюсь, свой почерк и подпись узнаешь?

– Д-да, – растерянно протянул молодой человек.

– Думаю, это подтвердит любая экспертиза.

– А что тебя удивляет? – он внимательно разглядывал расписку, ища подвох. – Я помню, что взял у тебя в долг… Только зачем же расписку писать. Впрочем, все правильно.

– На дату посмотри!

– Воскресенье…

– А ты когда пришел в библиотеку?

– Что за чушь!

– Это не чушь, Ванечка. Это солидный аргумент для любого суда.

– Ну, я не знаю…

– Хочешь, скажу, что ты сейчас чувствуешь? – девушка увидела замешательство на лице Ивана и продолжила: – Сейчас логика подсказывает, что ты не мог меня встретить в воскресенье и написать это, – Варя взяла листок и разорвала на кусочки. – Но память упорно подтверждает, что все случилось именно так. Ты даже можешь вспомнить детали.

– Да, действительно… Ощущение очень странное. Я осознаю, что тут что-то не так, но противиться этому не могу. Да, именно так, сам себе запрещаю в определенный момент рассуждений объяснять противоречие.

– Но тебе повезло.

– В чем?

– Не волнуйся, пожалуйста, и поверь мне. Посмотри на свои часы. Дождись, когда секундная стрелка поравняется с цифрой девять.

Напряженная пауза длилась недолго. Парень откинулся на спинку кресла и расслабился. Потом испуганно и настороженно глянул на Варю. Та сидела вполоборота к нему и улыбалась.

– Все прошло? – она обращалась с молодым человеком, как с ребенком.

– Да, я вспомнил, как десять минут назад мы решили проверить эту несчастную мантру. Я сам согласился участвовать в нелепом эксперименте.

– Так уж и нелепом? – девушка коснулась руки парня и посмотрела ему прямо в глаза. – Ты обещал не держать на меня зла.

– Да, – он потянулся к чашке с остывшим кофе и залпом выпил его.

– Гипноз?

– Ну, что-то вроде того.

– Тогда зачем этот… ну, кто приказывал, оставил страницу. Это же улика!

– Думаю, он оставил ее для тебя, – девушка испытующе глянула на растерянного собеседника. – Мужчины более логичны, чем женщины, а значит, и более предсказуемы. Он дал тебе три дня на беготню по всем знакомым и родственникам. Когда ничего не найдешь, вернешься в спальню и будешь копать тут. Ведь так все и было до этого момента? Книга лежала том самом месте, где ее оставила Лиза.

– Да.

– Ты не стал искать зацепочки в спальне. Ты побежал…

Иван уставился на девушку, будто увидел привидение. Его лицо побелело.

– Ты… сама все это сделала?

– Ну как тебе не стыдно, – она укоризненно покачала головой. – Я понимаю, что ты сейчас растерян, и сознание мечется. Именно на это рассчитано. Тебе нужно собраться. Только, пожалуйста, не пей алкоголь, как это делают все мужчины в подобных ситуациях. После него человек еще более беззащитен, им легче манипулировать.

Хозяин квартиры молча перевел взгляд на пустую чашку. Потом медленно закрыл глаза и неподвижно просидел так минут пять. Гостья тактично отвернулась.

– Я успокоился, – Иван открыл глаза, но расслабленной позы не поменял. – Извини за незаслуженное подозрение и нападки.

– Прощаю, – тихо отозвалась девушка. – Главное, чтобы ты верил в это искренне. Если останется подозрение, мы рано или поздно будем врагами.

– Нет. У меня очень сильное чувство, что ты друг. Потому и отыскал тебя.

– Обойдемся без клятв и признаний. Все должно быть построено на логике. Правда, если она верна.

– Хорошо, – он помолчал, обдумывая что-то. – Если кто-то хочет воздействовать на меня, он рассчитывает добиться желаемого, похитив Лизу. Потом предложит вернуть ее на определенных условиях.

– А есть причина? – быстро спросила Варя.

– В принципе, да. Я работаю аналитиком в небольшой фирме, которая консультирует крупный бизнес.

– Насколько крупный?

– Самый крупный в России.

– То есть речь может идти о сделках на миллионы долларов?

– Миллиарды…

– Извини, я могу путаться в таких цифрах, потому что для меня сто долларов – большие деньги.

– Поверь, что гонорар за твою работу… – он не успел договорить…

– Ванечка, ну, я же не коммерсант. Не нужно со мной торговаться. Вы с Лизой однажды очень выручили меня, и я сделаю все, что в моих силах. Ваши деньги мне не нужны. Хотя, если придется куда-то ехать, то средства понадобятся.

– Извини. Можешь себя ничем не ограничивать. Я в состоянии достать значительную сумму.

– Пока мы знаем очень мало, и конкретного плана нет. Одно могу сказать: наш противник – игрок.

– Что ты имеешь в виду?

– Нестандартность. Ты ведь читал детективы и сам можешь предложить несколько проверенных вариантов воздействия на жертву.

– Жертва – это я.

– Необязательно. Ей могу быть и я.

– Ты наследница арабского шейха?

– Нет, но такой вариант предлагаю оставить… Итак, нам известно оружие противника.

– Эта чертовщина?

– С ее помощью можно приказать даже забыть собственное имя… Ладно-ладно, проверять не будем. Мантра очень сильная.

– Варя, ты хочешь сказать… – его взгляд остановился на аккуратной горке мелких обрывков листа на журнальном столике, и возражение так и не прозвучало.

– Инициатор хорошо подготовился. Вклеенный в книгу лист легко свести к шутке, а звонок, скорее всего, был сделан из соседнего телефона-автомата. Мало ли кто там звонил…

– Да, у булочной, напротив, есть телефонная будка.

– Там Лизу и поджидали.

– И что теперь с ней?

– Этого мы еще не знаем, – Варя вздохнула. – А вот с тобой беда.

– То есть…

– Боюсь, следователь не будет глубоко копать. Сам сказал о чертовщине. А вот ты станешь первым подозреваемым.

– Опаньки!

– Логика проста. Незаметно приехать в Москву на несколько часов ради такого преступления, а потом скрыться в суете выходного дня очень просто. Думаю, это классический пример из учебника милицейской школы. А зная твою порядочность, можно с уверенностью предположить, что вечер прошедшего воскресенья ты провел один в гостинице, – Иван утвердительно кивнул. – Значит, алиби у тебя нет. Остается найти двух «бомжиков», которые подтвердят, что видели тебя именно в интересующее следствие время около своего дома. Этого достаточно!

– Но есть же билеты на самолет. Всех пассажиров регистрируют.

– А можно на хорошей машине ночью, когда дорога пустая, нарушая правила, часов за десять-двенадцать доехать из того города, где ты был в командировке, в Москву и вернуться?

Он кивнул и уныло прикрыл лицо рукой.

– Заметь, я импровизировала, как дилетант, в течение минуты… А что сможет опытный следователь, которому уже все ясно? Существуют мелочи, которые в умелых руках могут доказывать абсолютно противоположные утверждения. В случае необходимости их можно подбросить… Как эту книгу Лизе.

Тягостное молчание повисло в комнате. С каждой минутой оно становилось осязаемым.

– Ну, не стоит отчаиваться, – девушка ласково посмотрела на собеседника. – У нас есть немного времени. Использовать его нужно с умом.

– Что ты предлагаешь?

– Давай максимально подробно раскрутим последние три дня до исчезновения Лизы.

Девушка внимательно посмотрела на собеседника, предлагая приступить к делу.

– Да я был у нее на работе. Расспросил всех, кто с ней общался. Даже на листке план всей пятницы набросал.

В подтверждение Иван достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги и протянул девушке. Та изучала список несколько минут, потом вернула.

– Профессионально. Но ничего интересного для нас. Разве что два телефонных разговора с Натальей. Похоже, это были планы на вечер.

– Я же тебе говорил, Лиза в ту пятницу лазала с диггерами куда-то под Кремль.

– Можешь найти этих ребят по телефону?

– Только не говори, что мы пойдем с ними…

– Боишься?

Иван замялся. Покрутил в руках маленькую кофейную чашечку, разглядывая рисунок, и поставил обратно на стол.

– Я вырос в детдоме. Там у меня был конфликт с директором. Однажды, уезжая в областной центр, он хотел меня взять с собой – таскать мешки. Я заартачился. Тогда директор тайком запер меня в подпол своего кабинета и уехал в центр с ключами. Там ему кто-то набил морду, и он попал в больницу. Все решили, что я сбежал, и в кабинете не искали. Директор вернулся через неделю. Этот гад знал, чего я боюсь больше всего на свете… Мне было три года, когда я с родителями на машине попал в аварию. Они погибли сразу, а я бился в истерике часа два в искореженной машине, пока не вытащили… С тех пор завалящий подвал для меня как могила. Люблю альпинизм и горные лыжи, второй дан по карате, а в погреб спуститься проблема.

– Ванечка, без тебя мне не обойтись, – девушка осторожно погладила его по плечу. – Никак не обойтись.

Он горько усмехнулся и кивнул.

– Да, понимаю я… Лизу выручать нужно.

– Тогда звони своим диггерам.

– Своим?

– Нашим, Ванечка. Нашим… Сдается мне, что найдем там какую-нибудь ниточку.

Глава II

Неожиданное апрельское тепло манило на улицу. Очищенная от зимнего мусора и свежеокрашенная к праздникам столица сияла в свете ночных фонарей и ярких реклам. Молодежь парами и стайками бродила по бульварам и улочкам старого города, мало чем отличаясь от своих родителей в таком же возрасте. Разве что одежда была иной, да вместо гитары у каждого бубнил свой плеер. Около полуночи к одной из скамеек на Цветном бульваре, где сидели хрупкая девушка и высокий стройный мужчина, подошел крепыш лет под сорок в туристической экипировке с огромным, видавшим виды рюкзаком.

– Это ты что ль, Иван? – коренастый остановился и небрежно бросил свою ношу под ноги.

– Да, а это Варя.

– Привет, бродяги, я – Сергей. Погоняло Серый Волк, – он окинул насмешливым взглядом парочку и добродушно продолжил: – Вообще-то надыбать «химку» каждому из вас такая мутатень… И не влом тащиться с нами? Там, звиняйте, амбрэ и дерьма по колено… Ну, подружке мы штанишки на шее бантиком завяжем и в один «кирзач» оба копытца упакуем, а вот тебе, паря, «химка» маловата будет. Испачкаете свои джинсики – не взыщите.

– Договорились, – коротко бросил Иван.

– А в лавку заскочили? – хитро улыбнулся Серый Волк.

– Десяток больших батареек и пять пластиковых двухлитровок «Клинекого».

– Канает, – парень плюхнулся рядом на скамейку и закурил. – Это я так, для понта, выпендриваюсь. У нас свой жаргон, вам придется привыкнуть. А народ вполне интеллигентный: «универ», «бауманка», «плешка», «МИФы». Обычно мы «забрасываемся» в парах, много – по трое, а я так вообще предпочитаю один бродить, но теперь диггеры вошли в моду. Я даже стал экскурсии проводить. Сто баксов с носа – и Неглинка от Цветного бульвара до Каменного моста на пару часов ваша. По окончании действа – церемония вручения сертификата московского диггера и медаль «золотого вантуза».

– Пользуется популярностью? – поинтересовался Иван.

– А то!

– Ну, мы, собственно, по другому вопросу.

– Я в курсе, Наташка говорила, – диггер чуть убавил гонор. – После экскурсии мы с вами заглянем к Алтарю. Только уговор: ничего оттуда не тащить!

– Сережа, – вкрадчивым голосом обратилась к предводителю Варя. – Можно мне отыскать пару сапог?

– Да я шалю, – он глубоко затянулся и мастерски выпустил аккуратное колечко дыма. – Экипируем по первому разряду. Это я снаружи грозный, а внутри добрее крысолова не найти.

– Крысолова?

– Дык, завалит где-нибудь на недельку, вот и приходится отлавливать братьев наших меньших на прокорм, – насладившись произведенным эффектом, добавил: – Шутка. Хотя случай на флоте был… – не дождавшись ответной реакции, сам продолжил: – Вот тут вам следует спросить меня: «А Вы были на флоте?». На что я вам гордо отвечу: «Нет. Но случай был».

Уже не рассчитывая на аплодисменты, командор встрепенулся:

– Выдвигаемся, «эксы» подгребают.

– Кто? – насторожилась девушка.

– Экскурсанты, шерри. Не путать с экстремистами и диггерами.

Человек десять молодых людей приближались к ним по бульвару. Двое молча тащили огромные рюкзаки, остальные возбужденно переговаривались. Полуночная Москва не думала засыпать. Конец рабочей недели и предстоящие праздники, словно катализатор, подстегивали процессы, бродившие в юных телах, жаждущих приключений.

Оратор щелчком отправил окурок в урну и очень проворно для своего крепкого тела вскочил со скамейки навстречу прибывшим. Он молча и коротко обнял по очереди двоих с рюкзаками, демонстрируя публике скупые чувства крепкого диггерского братства. Потом окинул остальных цепким взглядом и приподнял руку в скромном приветствии:

– Бродяги, слушайте мудрые советы Серого Волка – и вернетесь живыми. Закидываемся через «бом-барик». Вперед!

Словно партизаны, все выстроились в колонну по одному за предводителем и молча втянулись цепочкой в один из соседних дворов. Две пары быстрых привычных движений «проводника» морзянкой ударили по кнопкам кодового замка на двери подъезда, и он дружелюбно открылся, поглощая скользнувшую внутрь змейку юных тел. Вход в бомбоубежище охранял огромный навесной замок, который польстился на притертую отмычку и легко сдался. Тяжелая герметичная дверь тоже оказалась грозным сфинксом лишь с виду. Бесшумно и плавно она отошла в сторону, даже не скрипнув на заботливо смазанных петлях, открывая черное окно в незнакомый мир. Осторожно закрыв дверь, замыкавший колонну диггер стал быстро вращать рукоятку колеса запирающего механизма. Очевидно, этим путем пользовались часто, и все работало безотказно. Зажглись электрические фонарики, подсвечивая ступеньки лестницы, круто уходящей вниз, к коридору, который, вильнув двумя зигзагами, уперся во вторую дверь. Впрочем, и этот стальной мастодонт тоже быстро признал «своих», не издав при этом ни единого звука. Сработанное в пятидесятых годах детище холодной войны исправно служило своим новым пользователям. В небольшой комнате с деревянными лавками команда остановилась.

– Бродяги, «химки» травят, – Серый Волк начал распаковывать свой рюкзак. – «Капусту» и «ксивы» «ныкайте» в этот «гермик». «Выкидываемся» около библиотеки, там все верну.

Диггеры быстро надели поверх своей одежды костюмы химической защиты, болотные сапоги и шахтерские шлемы с фонарями. Затем стали помогать одеваться остальным, извлекая из своих бездонных рюкзаков все необходимое.

– У служивых норматив для «химки» три минуты, – попутно просвещал новичков Серый Волк. – Вам даю пять, а то не успеете обернуться к последнему метро.

Народ пыхтел, посмеивался, но одевался. Труднее всех пришлось Варе. Самый маленький размер был для нее безмерно велик, и двое диггеров вспотели, пока подгоняли снаряжение. В итоге получился округлый человечек с отвислым задом.

– Ну, вот и Карлсон готов, – не упустил случая посмеяться предводитель. – Если кто застрянет, он вытащит… От винта!

Один из диггеров уже открыл запасной выход из бомбоубежища в какой-то темный тоннель, откуда тянуло сыростью и неприятным запахом. Все притихли, отправляясь в подземелье. Командор напоследок пробежал по опустевшему залу лучом своего мощного фонаря, таким же, как у героев голливудских фильмов о полицейских, и запер за собой солидную дверь.

Пропетляв минут десять по сухому зигзагообразному проходу метра два высотой, искатели подземных приключений уперлись в еще одну герметичную дверь. Повинуясь ловким, уверенным движениям диггера, она отворилась, открывая любопытному взору каменное русло Неглинки. Гуськом группа втянулась в довольно грязный сырой тоннель с приплюснутым овальным профилем. Посредине лениво протекал мутный поток воды, а по краям было что-то вроде дорожек с метр шириной. Кирпичный свод тоннеля кое-где прорезали большие отверстия сливных колодцев, через которые доносился шум улицы и проникал тусклый свет.

– Бродяги, не парьтесь, «зырьте» под мокасины и на Серого Волка, – атаман медленно шел впереди. Слизывайте трассу, а то будете там, – лучом фонарика он показал на поток метра два шириною справа от себя. – Послушайте профи.

Луч оратора скользнул влево по стене, выхватывая из темноты боковой слив и скользкие наросты на полу, предупреждая следовавших за ним об опасности. При этом он не умолкал, хотя сменил жаргон на вполне приличную речь экскурсовода.

– Сейчас мы проходим под Трубной площадью, название которой дано из-за большой каменной трубы под башней Белого города, куда впервые стали прятать реку Неглинную в период большого строительства нашей столицы после пожара при Наполеоне. К 1819 году тогдашняя перестройка была в основном закончена.

Одним прыжком Серый Волк перемахнул через широкое ответвление, по которому с основным потоком сливался боковой, проходящий в тоннеле с метр высотой. Подсвечивая фонарем сухое место, куда следовало прыгать остальным, он не останавливал своего экскурса в историю.

– Когда-то от Трубной площади начинался цветочный рынок, тянувшийся достаточно далеко по засыпанному оврагу. Потому и бульвар до сих пор называют Цветным. Позже, в тридцатые годы прошлого века, на Трубной был Птичий рынок. Кстати, это единственная площадь белокаменной, где сходятся три бульвара: Цветной, Петровский и Рождественский.

Словно в подтверждение этим словам шум сверху усилился.

– А вот голову задирать на ходу не следует. Настоящий диггер сначала остановится и только потом будет глазеть по сторонам.

Очевидно, предводитель досконально изучил маршрут, поскольку предупреждение было весьма кстати. Позади захихикали, но никто не упал. Намеренная пауза была использована для преодоления следующего препятствия, заблаговременно подсвеченного ярким пятном электрического фонаря.

– Наверху Напрудный переулок, названный так по имени притока Неглинки – маленькой речушки Напрудной. На ее берегах еще в 1328 году было село Напрудное, а с XVII века начала строиться Напрудная дворцовая слобода… Здесь осторожно!

Он посветил фонарем на сводчатый потолок. Кирпич почти до самого верха был покрыт мхом и плесенью. Уловив интерес, гид прокомментировал:

– Неглинку не зря решили убрать в каменное русло. Этот приток Москвы-реки иногда выходил из берегов. Когда здесь были огороды, с этим мирились, но после того как по берегам оврага выросли дома, наводнения затапливали первые этажи и подвалы, принося немалые убытки купечеству.

С противоположной стороны тоннеля зашумело, и по бетонным кольцам бокового слива, врезавшегося в основной, полилась вода. С двухметровой высоты она падала на дорожку, обдавая все в округе брызгами и неприятным запахом. Новичкам стало понятно, почему маршрут проходил слева от потока.

– Над нами самая молодая улица Москвы – Неглинная. Она появилась над каменным руслом реки, после того как стихию спрятали под землю и замостили сверху булыжником. Впрочем, это название появилось только при товарищах коммунистах, а до 1922 года это был Неглинный проезд.

Высокие своды тоннеля позволяли идти в полный рост, превращая вылазку под землю в несложную прогулку. Правда, каждый из новичков все же не раз поскользнулся, но это воспринималось спутниками с юмором. В одном месте путь преградила решетка из сваренной арматуры, но у стены прутья были отогнуты и трудности не составляли.

– Бродяги, мы проходим удивительное место. Кузнецкий мост. Теперь от него осталось одно название, он был разобран в 1820 году, но при Иване III это был солидный каменный мост. Построен был в XV веке Иваном Васильевичем, после основания Кузнецкой слободы, мастеровые которой трудились в расположенном через речку Пушечном дворе.

– Еще при Иване Грозном? – спросил кто-то из новичков.

– Ну что вы, коллеги, – с серьезным видом возмутился гид. – Кузнецкий мост строил дед Ивана Грозного – Иван III. Оба великих князя Васильевичи, но это разные персонажи нашей истории.

Тоннель сделал большой плавный поворот вправо, где к нему примкнули еще несколько рукавов.

– Прошу заметить, слева остались Театральная площадь, Большой и Малый театры, а мы с вами огибаем Боровицкий холм, на котором построен Кремль. Вот эта замечательная труба справа идет со стороны библиотеки имени дедушки Ленина. Мы вернемся в этот зал через полчасика, а теперь внимание: водопад.

Действительно, метрах в десяти шумела вода, срывавшаяся вниз на несколько метров. Перед водопадом весь тоннель был залит водой, и даже на боковых дорожках сапоги уходили по колено в густой ил, поверх которого быстро неслась мутная вода. Высветив лучом своего фонаря, словно заправский экскурсовод указкой, веревочную лестницу, закрепленную вдоль стены, Серый Волк продемонстрировал как нужно спускаться.

– Если есть адреналин, то не нужен вазелин, – крикнул он снизу, подбадривая остальных. – Пусть для вас это будет крещением. Вода настоящая, дилерская.

Его примеру последовали новички, которым помогали оба сопровождающих экскурсию диггера. Преодолев водную преграду, группа вскоре остановилась у огромной, метров пять в диаметре, зарешеченной дыры. За ней зияла черная пустота. Диггеры выключили фонари.

– Сейчас глаза привыкнут, и вы сможете насладиться величественным зрелищем устья. Здесь Неглинка впадает в Москву-реку. Прошу внимания.

Вскоре восторженные возгласы заглушили шум воды. За толстыми прутьями решетки стали видны огни Каменного моста, набережной и здание театра Эстрады. Имевшие фотоаппараты достали их из полиэтиленовых пакетов, и вспышки засверкали под кирпичными сводами каменного русла.

– Коллеги, мы предложим вам через полчаса замечательные цветные снимки этого и других мест нашей вылазки. Сделанные профессионалом и обработанные «фотошопом», они украсят ваши стены вместе с теми грамотами, которые мы вручим каждому под библиотекой. А Серый Волк поставит свой весомый автограф. Без лишней скромности скажу, что меня знает каждый московский диггер… Вернемся к развилке. За ней через пятьсот метров – второй «бомбарик». Он будет посолиднее. Там переоденемся, сдадим обмундирование и выпьем пива. Еще нужно успеть на последнее метро. Дома ждет теплая ванна и приятные воспоминания… Тронулись!

Диггеры попрощались с Серым Волком, и он запер изнутри за последним товарищем солидную герметичную дверь в бомбоубежище. Кроме него остались Иван и Варя. Втроем они прислушивались, как удаляются по лестнице шаги группы.

– Они не заблудятся? – засомневалась Варя.

– Негде, – Серый Волк широко улыбнулся. – Мы прошли маршрут самым цивильным путем. Если кто и поскользнулся разок, то только по собственной неосторожности… Кстати, пока мы здесь, предлагаю воспользоваться туалетом. Исправен, даже бумага есть. Дорога дальняя, и все придется делать в антисанитарных условиях.

Совет был принят к исполнению.

– Все так просто и доступно? – удивилась девушка.

– Мы же не хулиганим. Даже мусор не оставляем. Более того, за порядком следим. Если что не так, просигналим. Всегда проще договориться, чем воевать.

– И милиция об этом знает?

– Карлсон, – диггер усмехнулся, – ты просто глас справедливости, а не клиент.

– Простите…

– Нет, отчего же, я объясню! Никакой мент или контролер в грязь не полезет. И не только потому, что замараться боится. В этих лабиринтах еще нужно разобраться. Иметь снаряжение, карты, тривиальный опыт. Да я сам десяток жмуриков снизу выволок. Кто задохнулся, кого собаки порвали, кто под напряжение попал, кого придавило, а кого «мОнтеры» так отделали, что бедолага по дороге и «отошел».

– Монтёры?

– Это в «Метро-2» монтеры, а по ночам в тоннелях только мОнтеры. Мусор убирают, моют, красят и водку жрут. Уважающий себя специалист работу наверху найдет, а впотьмах тут бывшие «зеки» да бомжи «тусуются». Они в милицию не пойдут, шальному новичку морду набьют и бросят. Здесь свой мир.

– А вы нас проводите к тому Алтарю? – неуверенно спросила девушка в смешных штанах.

– Серый Волк двадцать лет тут бродит и многое знает. Не нужно бояться. Обещал – сделаю.

– Спасибо, Сережа!

– Когда выкинемся целыми, тогда и поблагодаришь.

Этого разговора хватило на последующий час молчания. Троица успешно вернулась в подземелье и одному лишь диггеру известными проходами двинулась под Кремль. Они обходили солидные герметичные двери, сторонились заваренных толстыми прутьями проходов, вжимались в скользкие стены, когда рядом грохотали вагоны метро, делали крюк у телекамер, о которых предупреждал провожатый, почти вплавь преодолевали затопленные коллекторы. У небольшой двери диггер повозился с отмычкой, а когда открыл, лучом фонаря указал на оголенные провода, протянутые поперек узкого лаза. Приложив указательный палец к губам, он продемонстрировал, как нужно проползать под ними. Когда они дважды свернули, продвигаясь на четвереньках по низкому сухому тоннелю, он прошептал:

– Тут чекисты ловушек натыкали: провода под напряжением, а на громкий звук срабатывает машинка и пускает газ. Несколько наших полегло, пока догадались, – в полумраке блеснули его ровные зубы. – Давно это было, не боись. Маршрут отработан, – он посветил куда-то вперед. – Справа в тоннеле бывают собачки, но только в случае каких-то приемов в Кремле или ЧП. Я газетки просмотрел, переполох не ожидается, так что пройдем тихо.

Они продвигались по сухим проходам, явно сделанным очень давно. Вековые подтеки на укрепленных кирпичом стенах и каменные сосульки, стремящиеся навстречу друг другу с потолка и пола, выглядели в луче фонаря завораживающе. Иногда можно было встать во весь рост, порой приходилось нагибаться, а то и ползти на животе. Наконец за очередной дверью оказался довольно просторный зал, уставленный большими предметами, походившими в тусклом свете то ли на шкафы, то ли на ящики. Предвидя любопытные вопросы, диггер остановился у одного из них и посветил. Это был солидный сейф. В ярком пятне света четко выделилась черная надпись «полк-к Симоненко В.И.», выше выпуклые металлические буквы под двуглавым орлом «з-д Михельсона», а около солидной рукоятки посредине дверцы через трафарет нанесено охрой «1932—1937».

Троица переглянулась, в глазах у двоих читались любопытство и тревога, у третьего мелькнуло озорство. Он молча высветил еще пару надписей на соседних сейфах. Фамилии были разные, а дата одна. Новичкам стало не по себе. Девушка дернула за рукав крепыша, но тот сделал успокаивающий жест и показал направление движения. Молча они миновали неприятный зал и скрылись за очередной дверью. Дальше пришлось ползти вниз, вжимаясь в грязный пол, но минут через двадцать проход расширился, и в свете фонаря прояснились очертания большой овальной комнаты. Сводчатые кирпичные стены дугой переходили в потолок. Диггер скинул увесистый рюкзак и сел на него. Рядом он поставил фонарь, который направленным вверх лучом освещал все помещение.

– Устраивайтесь, у меня осталось пиво и колбаска для собачек. Как раз к месту будет.

Двое отрицательно покачали головами.

– Ладно, смотрите, что хотели, – Серый Волк был явно доброжелательно настроен.

– Так это и есть Алтарь? – прошептала Варя.

– Он самый.

– Но где же?

– Там ниша, – проводник махнул вправо. – Народ приношения оставляет. Можете свою лепту внести и попросить о чем-нибудь. Осторожно… Рядом кости. Не трогайте.

Новички вздрогнули. У стены действительно была горка белых человеческих костей.

– Скорее всего это строителей тут порешили… Хотя, может, и подельников кто оставил, когда лаз сделали и сюда проникли. У двоих черепа разбиты, у остальных глубокие зарубки на костях. Наверное, саблями или топорами… Карлсон, да ты не пугайся. Они тут не один век лежат.

Спутница, действительно, спряталась за своего товарища, но тому, похоже, было не слаще.

– Только не смейте падать в обморок. Я вас назад на себе не потащу.

– А что, оставите? – язвительно отреагировала девушка.

– В воспитательных целях, – белые зубы крепыша блеснули на грязном лице. – Вентиляция есть, вода недалеко. Глядишь, оклемаетесь.

– Но мы же дорогу не найдем!

– А я вас на Него оставлю, – диггер снял перчатку и воздел указательный палец кверху. – Здесь обитает дух Кремля. Он помогает хорошим людям.

– А остальным?

Серый Волк молча развел руками. Потом демонстративно медленно достал большую пластиковую бутылку из своего необъятного рюкзака и открутил пробку.

– Прими мой поклон, великий Дух, – голос звучал тихо и серьезно. – Храни Кремль и нас, рабов грешных.

По запрокинутой пластиковой бутылке от горлышка побежали вверх один за другим большие пузырьки. В тишине было слышно, как проваливалось куда-то в утробу проводника пиво. Поставив бутылку на пол, он отер тыльной стороной ладони губы.

– Передумаете, пиво еще есть. Будьте проще. А вот Кремлевскому Духу поклониться стоит. Стесняетесь вслух, валяйте про себя. Положите монетку и попросите его о чем-нибудь… Это святое место.

Иван первым медленно двинулся к нише в кирпичной стене. Она была с метр глубиной и почти в человеческий рост. Прямоугольная. Возможно, здесь когда-то за тонкой перегородкой было спрятано что-то очень ценное, а может быть, кого-то замуровали навечно. Сейчас в углублении стояла статуя странного божка, вокруг которого были огарки потухших свечек, монетки, амулеты, бусы, миниатюрный молитвенник и много еще чего. Очевидно, что приношения скапливались веками. Неизвестно, кто сделал этот тайник и что в нем хранил, но вот оставленные здесь забавные вещицы до сих пор берегли просьбы их обладателей. По всему видно, что хозяева давно умерли, а желания, овеществленные в предметах, наверное, так и живут. Это так, потому что жива легенда о Кремлевском Духе. Страшилки о нечисти и рассказы о красоте существуют в народе вечно.

Высокий парень порылся в складках одежды и достал монетку. Она блеснула в свете фонаря, когда легла в общую горку. Девушка вопросительно взглянула на спутника и протянула ладошку. Он отыскал еще монетку и протянул ей. Они постояли молча вдвоем, рассматривая странного божка, вырезанного из большого куска дерева. Круглый лоб его обрамляли курчавые волосы, а окладистая борода прикрывала грудь. На широком лице были круглые добрые глаза. Он не грустил и не смеялся. Он смотрел из прошлого.

– Я всегда прошу его еще раз позволить мне вернуться сюда, – ни к кому не обращаясь, вдруг произнес диггер. – И знаю, что буду жив, пока не приду, а потом снова прошу.

– Сережа, – девушка обернулась, – а вы часто приходите сюда?

– Не очень. Дорога дальняя… Вернее, побаиваюсь: вдруг он больше не разрешит.

– А как вы узнаете, что он разрешил?

– Чувствую.

– И сейчас?

– Нет, сейчас он его разглядывает, – диггер кивнул на Ивана.

– А вы знаете, зачем мы пришли?

– Лиза пропала.

– Как вы думаете, почему?

– Это мне не известно.

– Но она была с вами здесь в прошлую пятницу?

– Конечно. Наташка ее упросила. Ей одной было боязно… Как Ивану сейчас.

– А почему Наташа сегодня не пошла с нами?

– Наташка – светлая душа, но не диггер. Она старалась стать моим напарником, но это не для нее… А вылазку в пятницу затеял я. Так сказать, смотрины устроил для Духа, но что-то не сложилось.

– Вы себя вините в пропаже Лизы?

– Карлсон, ну ты даешь. Если бы я считал себя виновным, то вас бы тут не было.

– Почему?

– Предательства он бы не простил, – диггер кивнул в сторону маленького божка. – Не думай, что я свихнулся. Просто за двадцать лет все предчувствия сбывались.

– А Лиза жива? – неожиданно спросила девушка.

– Да.

– Откуда ты знаешь? – Иван дернулся вперед.

– Подожди, – Варя остановила его.

– А, правда, Сережа, почему вы так уверены?

– Ее монетка блестит, а у покойников быстро темнеет.

– Но прошла всего неделя…

– Это неважно. Впрочем, можете не верить. Ваше дело. Наташка попросила, я вас привел, а дальше как хотите.

– Сережа, если не секрет, какую монетку положила Лиза?

– Вон, «пятерик» сбоку блестит. Отсюда вижу… Только не трогайте!

Оба новичка наклонились, разглядывая горку подношений. Действительно, справа отсвечивал большой кругляшок номиналом в пять рублей.

– Сережа, а тут без наших всего три монетки не ржавых. Почему?

– Не все кладут монетки. Я вам свой талисман не покажу, и не просите… Самый верхний рублик видите? Потемнел уже… Месяц назад Викарик положил…

– Не может быть! – в один голос воскликнули новички, разглядывая появившуюся на новеньком пятачке ржавчину.

– В среду машина сбила на Дмитровке… Дорогу по «зебре» переходил. В понедельник похороны.

Все замолчали, осмысливая сказанное. Действительно, мало кто из нас верит в приметы, а те, кто верит, никогда не будет спорить. Для них это данность, которую нужно принимать или не трогать, но смеяться нельзя.

– Сережа, – первой решилась Варя, – а многие сюда дорогу знают?

– Нет. Я еще двоих знаю. Да и то один из них лет десять как в Канаду свалил. Остальная шушера вокруг Неглинки и Пресни топчется. В метро да в подземных гаражах блудит. Умники из МГУ скопировали схемы коммуникаций под высотками и в Интернет выложили. Пятками в грудь стучат. Мы великие диггеры… Но Боровицкий им не по зубам. Когда бизнесцентр на Тверской строили, аппарель из Кремля до Сухаревой башни откопали. Знатная была подземка. В свое время там тройка бегала. Шум долго не умолкал. Менты каждую ночь дежурили, пока с обеих сторон стенки бетоном не залили. Броня, только динамитом рвать. Жаль, такой маршрут загубили!

– Сережа, а вы здесь не курите? – Варя была просто неутомима.

– Нельзя. Думаю, эти казематы строили при Иване III. А тогда на Руси только мед и пиво пили, но не курили. Кремлевский Дух этого не любит.

– Вы так часто упоминаете об Иване Васильевиче…

– А кто русские земли собрал? Иван I, Калита лишь задумал это. Кстати, знаете, почему его так прозвали?

– Нет.

– Калита – это кошель. Впрочем, он не только жадный до денег был. Многие источники его представляют как хитрого и жестокого. Дык тогда Золотая Орда силу имела. Хочешь править – крутись, а он сумел митрополита всей Руси в Москве расквартировать. Политик.

– Но был же Дмитрий Донской, – напомнила Варя.

– Это внучок Калиты. Княжить начал после смерти брата, Семена Гордого. Впрочем, там вся история во мраке… А Иван III стал Великим московским князем в 22 года. Присоединил Ярославль, Ростов, Новгород, Вятку, почти все Рязанские земли. Стал строить централизованное государство. Первый Судебник составил.

– А татаро-монгольское иго? Это же при нем свергли…

– Карлсон, это вернее называть протекторатом. Степняки не уничтожали поголовно местное население, как римляне, которые стерли с лица земли кельтов и галлов, а облагали налогом. Десятина деньгами или кровью.

– Что значит кровью?

– Мужиков брали в ханскую армию… Тогда Русь сама не воевала, она находилась под протекторатом Орды. В походах Олега и Владимира русских полегло гораздо больше.

– А Куликовская битва?

– Кроме берестяных грамот о ней ничего не нашли.

– То есть? – не выдержал Иван.

– То поле вдоль и поперек перекопали, нашли пару сабель. А, согласно «старым грамотам», там тьма погибших была! На местах больших сражений до сих пор находят кости, оружие, амуницию. Будь то битвы Александра Македонского, Юлия Цезаря, Наполеона, Жукова… А на Куликовом поле ничего, только мемориал построили.

– Что же теперь, разрушить его?

– Зачем. Народу символы и вера всегда нужны. Вон, пацаны кольчуги делают да мечи сами куют, чтобы реставрировать описанные в книгах сражения. Как без памяти! Это Иван IV накуролесил, книги попрятал и летописи велел переделать, а немчура подхватила: «Иван, не помнящий родства». Дураки повторили, а коммунисты усугубили, сколько церковных библиотек разорили. Жуть! Правду теперь трудно сыскать…

Серый Волк тяжко вздохнул и приложился к пиву.

– Но была же Византийская библиотека, – вскинулась Варя.

– Это хитрая история, – диггер грустно улыбнулся. – В 1453 году турки взяли Константинополь и разграбили Византию. Брат последнего императора, Фома Палеолог, убежал со своей двенадцатилетней дочерью Зоей в Рим, прихватив знаменитую библиотеку Константина IX. Затем Палеологи были на содержании Папы, но в 22 года Зоя становится сиротой и пытается выйти замуж. Несмотря на принадлежность к императорской фамилии и, якобы, фантастическое приданое в виде самой дорогой библиотеки мира, она остается девой на протяжении десяти лет. Отсюда можно сделать вывод, что ценных книг в приданом не было…

Оратор опять приложился к пиву, затем продолжил:

– В 1467 году умирает первая жена Ивана III Мария Тверская. Римская церковь затевает многоходовую комбинацию по отвращению мусульманской угрозы. В то время рыцари католических орденов едва сдерживают степняков на Днепре и турок на Дунае. Римский «папик» предлагает Ивану III ожениться на Зое и получить титул царя, чтобы начать войну русских с ордынцами. А Иван Васильевич мечтает о новой империи и жаждет стать Великим князем «всея Руси». Он направляет в Рим своего посла Ивана Фрязина, который на самом деле был Жан Батист де ла Вольпе. В те века было принято женить монархов на чужестранках через доверенных лиц. Так поступали многие испанские и французские короли, дабы не подвергать себя опасности в другой стране. Иван Васильевич в лице Фрязина венчался 12 ноября 1472 года в Риме. Зоя перекрестилась для этого в Софью, хотя невеста далеко не первой свежести, ей уже было за тридцать.

– Приданое в виде библиотеки сыграло свою роль?

– Нет. Императорский герб и титул!

– Титул?

– Никто не мог присвоить себе царский титул по желанию. Только по крови… Потому и передрались наследники в Золотой орде. У каждого хана были сотни сыновей. Кстати, к тому времени для русских все сложилось очень удачно. Иван Васильевич породнился с последней наследницей Византийского престола, подмял под себя близлежащие княжества, а власть Золотой орды таяла… Ну, вы помните, что символом власти у князей тогда была ханская грамота с печатью. Только хан решал, кто и где будет княжить и какую дань присылать. Кстати, тогда и были проведены первые переписи населения у русских. Потом стали проводить их регулярно. Поскольку народ из южных земель подался от татар в бега на север.

Диггер прервал свой монолог и потянулся к пиву.

– Ведь у нас был протекторат: в городах сидели верные хану люди и занимались бухгалтерией. Набеги на русские земли были только тогда, когда обнаруживалось своеволие или воровство со стороны местного князя. У степняков, как сейчас принято говорить, был разработан целый пакет предложений по сбору дани. Доверенные лица хана, в зависимости от условий, устанавливали размер дани, следили за ее сбором и отправкой. Просто так народ не губили, они же вкалывали на хана. Причем, как правило, размер дани составлял десятую часть дохода, которая после ухода татар плавно перетекла к церкви.

– А Софья? – не удержалась девушка.

– О, это очень хитрая женщина. Думаю, она была личным агентом Папы. Соблазнив Ивана III царским титулом, она подбила его выступить против протектората Золотой орды. Иван Васильевич первым из русских князей отказался от грамоты на княженье и растоптал ханскую печать. Это было равносильно публичному объявлению войны.

– И война началась?

– Как ни странно, она была только в летописях Нестора, переиначившего историю Руси по наставлению Ивана Грозного. В западноевропейских источниках или документах Золотой орды какой-либо значимой войны не было, только стычки и междоусобицы. Не было в отместку на оскорбление хана и разоренной Московии. Но после этого объединенные Москвой княжества за десяток лет стали мощным централизованным государством. А стараниями той же Палеолог в столице начинают строить каменные дома и подземелья. С нее началась Москва белокаменная. Софья даже мастеров из Италии пригласила. Тогда из Венеции приехали Аристотель Фиорованти и его ученик Антонио Соляри. Это им мы обязаны внешним обликом Кремля, обнесенного мощной стеной, почти копирующей миланский замок.

– Как интересно, – девушка присела около командора, заглядывая на него снизу вверх. – Но ведь она привезла первую библиотеку?

– Карлсон, и ты туда же! – диггер приложился к пиву. – Не надо верить россказням, что Русь была дремучей и книг не знала. Все у нас было, и не хуже, чем в Европе! В летописях указано, что в 1159 году. Андрей Боголюбский основал типографию на Старом дворе, что в 25 километрах от Владимира, а Ярослав Мудрый собирал свою библиотеку в Киеве, а это на пять веков раньше приезда Софьи в Москву. Кстати, официальная дата открытия библиотеки в Ватикане совпадает с годом замужества Палеолог. Я далек от мысли, что Папы не собирали книги до этого, но вероятность того, что Византийская библиотека, вывезенная из Константинополя братом последнего императора «второго Рима», была разделена перед отъездом Софьи на неравные части, достаточно велика. В таком случае в руки Ивана Васильевича вряд ли попали самые ценные экземпляры, ведь предметом сделки междинастического брака с Палеолог был царский титул, а не книги.

– Сережа, значит, Софья все-таки привезла книги?

– Конечно, но только не на коптском языке, как полагают некоторые.

– Почему?

– Коптский – это диалект греческого, активно использовался в раннем христианстве на севере Египта.

– Не понимаю связи.

– Ересь, Карлсон, ересь.

– Вы хотите сказать, что все христианские тексты, не канонизированные Никейским собором, были уничтожены как ересь?

– Может быть, не все сожгли и что-то припрятали в тайниках Ватикана, но уж в Москву их бы ни за что не отправили.

– Папа хотел перекрестить Русь в католицизм?

– Возможно, – диггер опять потянулся к пиву. – Но выпускать из рук Евангелие от Иуды или оригиналы рукописей учеников и современников Христа он бы не стал. Скорее всего, в привезенной библиотеке оказались бы книги греческих писателей и философов, ассирийских и персидских поэтов, мистические перга-менты из Египта.

– Мистические?

– Папа Павел II прекрасно знал, что русские не избавились от языческих обрядов и всякого там шаманства, несмотря на крещение при Владимире. У православных не было инквизиции, хотя церковь боролась за чистоту веры. И, тем не менее, на Руси оставалось немало колдунов, гадалок, знахарок. Даже великие князья не отвергали магию. Есть немало сведений о том, что Софья привезла в Москву «запретный плод».

– Чтобы влиять на Ивана Васильевича, – догадалась Варя.

– Вот тут я с тобой соглашусь. Хотя великие князья на Руси не пальцем были деланы, но черная магия – это такая силища…

– Я где-то читала, что Палеолог подозревалась в колдовстве.

– Подозревалась? – хмыкнул Серый Волк. – Да она была настоящим черным магом. Первое, что она начала делать после приезда, – извела всех ведьм в Москве. С одной, правда, обожглась, но потом на соперницу стрельцов натравила. О, это была еще та штучка!

– Стало быть, царь был попросту околдован? – вмешался в разговор Иван.

– Щас! – вскинулся диггер. – Князей с детства готовили править. Обучали не только грамоте и наукам, но и как уберечь тело свое супротив кинжала коварного и зелья смертоносного, а уж заговоры и привороты всякие у русских посильнее иных были.

– Это почему?

– Дык корни-то не чета европейцам.

– Хотите сказать, что славяне древнее итальянцев и германцев?

– А при чем тут славяне? Мы – русские.

– А есть разница? – удивился Иван.

– О, невежественный мой соотечественник, – театрально всплеснул руками диггер. – Термин «славяне» придуман Римом для племен, населявших Балканы и Приднепровье в первые века по рождеству Христову. И происходит он от пренебрежительного «slave», то бишь, «раб». То же произошло с кельтами, готами и гуннами, которых Рим обозвал варварами. Будет желание – почитай о кельтах, уверен, варварами назовешь римлян. Но, увы, историю пишут победители.

– А русские?

– Вот тут нужно определиться. Общепринято называть народы, населяющие какие-то земли, существительным: немцы, французы, китайцы… И лишь к нам применяют прилагательное. Русские. Мало кто задумывается над этим фактом, и тем более мало кто знает – почему.

– Интересно…

– Русскими называли тех, кто объединился вокруг очень сильного и обладающего тайными знаниями племени руссов. В некоторых деревнях и сейчас еще спрашивают: «Чьих будете?» Фамилии у нас такие же: Ивановы, Петровы, Сидоровы. Это давняя традиция. Отсюда и название – чьи: русские. Поначалу это была не столько национальность, сколько родственные племена, объединенные единой культурой. Руссы, поляне, древляне, славичи… У них был свой язык, который тоже являлся неким определителем свой-чужой. Вот, например, были словене, называвшиеся так, потому что понимали родное слово, а немцы – чужаки, потому и немые. Все это древние названия, а в новое время появляются славяне, объединяющие достаточно разные племена, даже воевавшие меж собой… Славян придумал Рим, чтобы унижать народы, как варваров, как «недочеловеков»…

– Откуда же взялись необычные руссы?

– Пришли в верховья Волги шесть тысяч лет назад.

– А пирамиды строили? – улыбнулся Иван.

– Не стоит иронизировать, – насупился диггер. – Их пирамиды остались на Алтае, но книги они взяли с собой.

– Стоп, – не сдавался Иван. – Письменность на Русь принесли Кирилл и Мефодий…

– Придется разочаровать тебя, мой невежественный соплеменник. Руническое письмо, коим пользовались руссы, намного старше китайских и египетских иероглифов.

– Об этом говорят летописи Ивана Грозного? – недоверчиво спросил Иван.

– Нет. У археологов есть методика определения возраста находок по их окружению: отношение к культу, способ захоронения, найденные украшения, домашняя утварь, используемые краски, оружие, амулеты, остатки одежды и прочее. В каждой области есть свои специалисты, они могут оценить и назвать период, к которому относятся те или иные предметы независимо друг от друга. Чем больше предметов найдено в интересующих раскопках, тем точнее будет определен их период. Как говорится, по интегралу. Так вот, в наших подземных пещерах найдены захоронения жрецов культа Перуна. Среди прочего там были деревянные таблички с руническими текстами. Их возраст оценивают в двенадцать – тринадцать тысяч лет.

– В каком летоисчислении? – не унимался задетый за живое Иван.

– Я отвечу тебе, недоверчивый мой… Если говорить о Киевском княжестве, то Владимир ввел там Византийский календарь, – диггер прищурился, ожидая реакции слушателей, но ее не последовало. – Даю справку. Византийский календарь за точку отсчета брал сотворение Мира, то бишь, от 1 марта 5508 года до н. э. Поскольку календарь был лунным, год начинался в весеннее равноденствие, то есть в мартовское новолуние. После крещения Руси у церковников появился свой Новый год. Он начинался 1 сентября. Мы до сих пор эту дату оставили для школьников… – оратор снисходительно взглянул на слушателей. – Иван III в 1492 году повелел и гражданский год тоже начинать осенью. Петр I пошел дальше, он решил сравнять Россию с Европой и приказал 1 января 7208 года от сотворения Мира считать 1 января 1700 года от рождества Христова.

– А до князя Владимира на Руси был календарь? – быстро спросил Иван.

– Если быть точным, мой любопытный соплеменник, – Серый Волк язвительно ухмыльнулся. – Русь появилась все-таки при Иване III, а Киев объединял не столько русские княжества, сколько так называемые славянские… А вот у руссов был свой календарь, и это не секрет для специалистов, – он помолчал, придавая особую торжественность словам. – 37 995 лет до рождества Христова жрецы Беловодья написали рунами девять книг, называемых «Веды Перуна». Это и есть точка отсчета для руссов. А Перун был главным богом у тех племен, коим он принес знания и мудрость в своих ведах… Если припомнить, то последний пик ледниковых похолоданий на Земле был примерно 15 тысячелетий назад. Руссы спаслись в пещерах Алтая и вернулись после потопа.

– Так библейский потоп все-таки был? – воскликнул Иван.

– Почему именно библейский! Сейчас в мире известно более пятисот независимых источников о глобальном наводнении примерно 13 тысячелетий назад. По неизвестной причине резко изменился климат. Спаслись только те, кто обладал знаниями и предвидел это. Хотя можно слепо верить, что Ной собрал на своем ковчеге каждой твари по паре и чем-то их кормил пару веков, пока все «устаканилось»…

– А почему они вернулись именно сюда?

– Родина! – иронично ответил диггер. – Перелетные птицы и то возвращаются на север, когда позволяют условия. Так и наши предки. Они жили в этих краях достаточно давно и, когда всемирный катаклизм закончился, вернулись домой. Если не слышал, почитай о стоянке Сунгирь близ Владимира. В междуречье Оки и Волги примерно 70 000 лет назад жили очень культурные люди. В 2005 году о той находке наших археологов много писали.

С минуту все молчали, обдумывая сказанное. Первой не выдержала девушка:

– Сережа, а эти таблички с рунами… их можно увидеть?

– Карлсон, ну ты еще наивней, чем он, – диггер кивнул на ее спутника. – Одна из таких дощечек была продана с молотка в Нью-Йорке несколько лет назад почти за «пол-лимона». Кто же ее тебе покажет! Ожерелье какое-нибудь за пять штук и то в сейфе хранят!

– А музей? – неуверенно предположила девушка, но сама поняла нелепость вопроса и умолкла.

– В том-то все и дело, что собирать и владеть уникальными книгами во все времена были в состоянии только богатые монархи или могущественные организации.

– Как книги руссов оказались в библиотеке Ивана Грозного?

– После того, как он ограбил Новгород, – диггер с сожалением развел руки.

– Но как же русская письменность, кириллица? – Иван был явно озадачен.

– Была навязана нам иезуитами, дабы уничтожить все, связанное с рунами и тайными знаниями предков. Новая религия и новая письменность стали удивительно эффективным оружием в борьбе за влияние на Русь.

– О, как! – вспыхнул Иван.

– А за какие такие заслуги монашествующие братья Кирилл и Мефодий были причислены к лику святых? Причем первоначально не русской церковью, а Папой Римским. Сразу после их смерти. Православная церковь тоже канонизировала эту сладкую парочку…. но только по настоятельной просьбе Горбачева! Парадокс лишь для тех, кто не понимает, на кого работали монахи… Вот вы знаете, где находится могила святого Кирилла? Ладно, не парьтесь. Он захоронен в Риме со всеми почестями… Где захоронен Мефодий, неизвестно.

Диггер остановился и окинул победоносным взглядом ошарашенных слушателей.

– Сможете ответить, почему Папа Римский так возлюбил Кирилла? Они что, так радели за православную церковь на Руси, которая без кириллицы не могла бы состояться? Да пораньше Европы руссы писали рунами, а еще была и глаголица. Кстати, у нее букв столько же, сколько звуков в тюркском языке. Они с латиницей из одного корня выросли. Тюркского! Вранье, что на Руси не было грамоты до кириллицы. Только с подачи Якова Брюса Петр I указом заставил всех перейти на кириллицу в 1708 году, а еще в 1618 году был напечатан учебник «Грамматика» Милентия Смотрицкого.

– Сережа, но почему же об этом молчат?

– Карлсон, ну ты наивный человек. Это же ересь! Ее каленым железом выжигали. Да, на Руси не было инквизиции, как в Испании, но в 1551 году Иван IV ввел запрет на продажу всех книг, противоречащих христианскому мировоззрению. Чтобы собрать сильное государство, Грозный через колено ломал Русь. Нужно было уничтожить все упоминания о культе Перуна, заставить русских забыть об их старых богах и принудить верить в новых… Поэтому они очень торопились ввести новую грамоту и религию. Так спешили, что церковники до сих пор не могут точно сказать, когда появилось Евангелие на русском языке.

– Отчего же?

– Как известно, старший брат Константин (Кирилл – его монашеское имя) с помощью своего брата Мефодия и учеников Горазда, Климента, Саввы, Наума и Ангеляра составил славянскую азбуку и перевел на «славянский язык» Евангелие, Апостол и Псалтирь в 863 году н. э. Но пятью годами ранее братья были направлены византийским императором в Хазарию для участия в богословских прениях с иудеями и мусульманами. Естественно, они одержали блистательную победу и, как ни странно, живыми вернулись в Константинополь…

Серый Волк молча развел руками. Потом важно воздел к небу указательный палец.

– Но по пути святые братья посетили город Корсунь. Я точно помню эту фразу из «Православного календаря»: «… где чудесным образом обрели мощи священно-мученика Климента, папы Римского. Там же в Корсуни Константин нашел Евангелие и Псалтирь, написанные "русскими буквами", и человека, говорящего по-русски. И стал Кирилл учиться у этого человека читать и говорить на его языке!»… Я вас спрашиваю, откуда взялось Евангелие на русском задолго до его официального появления? Относим к чудесам! Впрочем, дальше – больше. Братья обратились к императору Византии с просьбой, как сейчас сказали бы «работать над русским проектом», но он отказал, хотя, всячески старался привлечь славян под крыло греческой церкви. Тогда Кирилл и Мефодий идут в Рим и получают полную поддержку у главы католиков… Непонятно!

– Сережа, вы хотите сказать…

Но диггер грубо оборвал девушку:

– Да, немерено вранья в нашей истории! Потому и древние книги стоят так дорого. Одни хотят почитать и разобраться, другие – понадежнее перепрятать, а уничтожить рука ни у кого не поднимется. Это же богатство несметное! Знания стали товаром. Продается не только информация о банковских вкладах…. Вот почему вокруг Либереи и Янтарной комнаты последнее время нездоровый интерес. Впрочем, нетрудно догадаться.

– Почему же? – откликнулся Иван.

– Прежде чем продать товар, нужно заинтересовать покупателя. Секрет-то простой!

– И что, есть покупатели?

– Да, самый завалящий фолиант из Либереи уже сейчас на сотню штук «зеленых» потянет. Полотна Рембрандта и Боттичелли давно раскрутили. Потому и рынок большой, и подделок много. Это ж хороший бизнес!

– И где же Либерея? – напомнила Варя.

– Официальных данных нет, – вставил свое слово Иван.

– Кто ж будет пилить сук, на котором сидит, – возмутился Серый Волк. – Вот, к примеру, в Эрмитаже сотни картин заменили хорошими копиями. Что-то произошло? Оно вроде как было, а вроде бы и нет. Понарошку все! Даже никого не осудили. А каждое из тех полотен «весит» о-го-го. Да тех денег небольшой стране надолго хватит! Так и с Либереей… Официально ее нет, значит, и спрашивать не с кого. Зачем государству отдавать то, что оно все равно не сохранит. Тем папирусам и рукописям уникальные условия хранения нужны. Чтобы компьютеры за «здоровьем» следили. А у нас в музеях и фондах замков приличных не найти, и воры сидят… Да самым младшим книжкам из Либереи по две тысячи лет!

Вновь тишина воцарилась в небольшом помещении, и стал слышен отдаленный рокот метро. По лицу Серого Волка было видно, что он раскаивался в том, что сказал лишнее, но какая-то злость душила его, и он продолжил:

– Книги, что были в приданом у Палеолог, в подметки не годятся тем, что были у Рюриковичей, тех, что в Орде отвоевали, и тех, что Иван Грозный по русским скитам да монастырям собрал. Византийские книги блистали богатыми переплетами, но то, что было написано на сшитых конским волосом деревянных дощечках, ни с чем не сравнить!

– Сережа, вы держали их в руках! – не выдержала девушка.

– Зачем тебе это, Карлсон? Живи спокойно.

– Лизу похитили с помощью странного заклинания, которое, скорее всего, из одной подобной магической книги.

– Откуда такая уверенность, – растерялся диггер. – Может, она просто… – он не договорил, столкнувшись с угрожающим взглядом Ивана. – Ну, это ваши личные заморочки. Мало ли, что бывает. Хотя… Серый Волк проворно соскочил со своего рюкзака и, прихватив фонарь, подошел к нише с вырезанным из дерева божком. За ним последовали Иван и Варя. Втроем они застыли над горкой приношений, разглядывая что-то.

– Только не трогай, – предупреждающе прошептал диггер. – Приглядись к «пятирублевику», что Лиза оставила… Видишь?

– Монетка вроде как сеточкой тонкой подернулась. Серенькой такой.

– Не сеточка это, – растерянно отозвался тот. – Решеточка…

– Что? – в один голос вскрикнули новички.

– Решетка это, а подругу вашу держат взаперти, – видя недоверие на лицах гостей, диггер добавил. – Вещи часто хранят отпечатки судеб своих владельцев. В обычной жизни это видно лишь избранным, а в местах силы – каждому.

– А обратное воздействие есть? – робко спросила Варя.

– Возможно. Нужно только уметь это… Но я далек от всех этих фокусов.

– Сережа, у кого могла оказаться книга с текстами заклинаний, и как этот человек смог ее заполучить?

Луч света дрогнул и стал медленно перемещаться с подземного божка и горки приношений на девушку в забавном одеянии. Ее щуплая фигурка и без того не вызывала восторга или просто малейшего интереса у мужчин, а в огромном армейском комплекте химической защиты она могла быть удостоена лишь снисходительной улыбки. Когда же яркое пятно фонаря выхватило из полумрака глаза, диггер отшатнулся, невольно прикрывая лицо свободной рукой.

– Да ты ведьма!

Серый Волк отшагнул назад и опустил фонарь. Светлое пятно меж ними, словно спасительный барьер, было препятствием для нечисти.

– Так уж и ведьма, – попыталась отшутиться Варя и шагнула в яркий круг перед собой.

– Я раз столкнулся здесь с таким взглядом, – голос диггера от волнения стал на тон выше, но сам он не двинулся с места. – Вот так же вдруг ниоткуда возник в луче фонаря, и как глянет мне в душу… Жуть! Стою, будто во сне, бежать хочу, а ноги не слушаются. Потом, раз, и пропало все… Я фонарем туда-сюда. Никого… И тихо-тихо. Только вода где-то капает…

– Что же это было?

– Предупреждение… Я тогда рюкзак скинул и сразу «выбросился». Лючок головой прямо посредине тротуара поднимаю и выползаю из колодца. В грязной «химке» и шахтерской каске с фонарем… Ну, настоящий монтер! Народ меня стороной обходит, чтобы не испачкаться, а я свежего воздуха глотнул и прибалдел. Такой кайф словил… Оказалось, не зря бежал! Тогда на газопроводе вентиль сорвало. Все тоннели пропаном забило. Трех жмуриков после вытащили… Судьба!

– Значит, вы счастливчик! – дружелюбно улыбнулась девушка.

– Нет, я тогда от Алтаря возвращался, и мне суждено было еще раз туда вернуться.

– Дух Кремля держит обещание? – съязвил Иван.

– Смейся, смейся… – злобно буркнул он, но не шелохнулся.

– Так покажешь, где книгу из Либереи найти? Ведаю, что знаешь…

– Я к ней на версту не подхожу, – заколебался диггер. – Проклята она.

– Но кто-то же подходит.

– Это Змей. Ну, погоняло у него такое… Мы раньше корешами были, а потом он сдвинулся на этой Либерее.

– Познакомишь?

– Как скажешь…. Только он «бабки лупит» немереные и с собой по одному берет. Строго!

– Договорились, – девушка жестом остановила собравшегося возражать Ивана. – Представишь меня, как студентку из Англии, дочь крутого «перца». Спонсор у меня есть, английский на уровне, «прикид» и макияж обеспечу.

– Ладно, стрелку забьем на вечер. Змей бродит только по выходным. Я позвоню часа в два-три… Но, смотри!

– Пугаешь?

– Нет. Предупреждаю.

Глава III

Московское мороженое всегда было самым вкусным. Всяким заграничным штучкам, несмотря на красивые фантики, далеко до нашего пломбира, эскимо или фруктового. Даже следящие за своей фигурой дамы позволяют себе купить на улице хрустящий стаканчик с прохладным лакомством и, как в детстве, съесть его по дороге домой. Беззаботно болтая при этом о всякой ерунде со своей приятельницей или коллегой, они забывают о своем возрасте и вечных проблемах. Любовь к столичному мороженому объединяет москвичей и приезжих, студентов и профессоров, а влюбленным дает повод встречаться у заветного киоска. Бабушки на прогулках с внуками восторженно рассказывают им о своей молодости, когда продавцы в белоснежных фартуках сначала брали из стопки вафельный стаканчик и накладывали в него мороженое из огромного цилиндра, обложенного искусственным льдом, потом взвешивали стаканчик на весах и непременно добавляли мороженое сверху горкой, утрамбовывая и приглаживая ложкой. Этот процесс длился бесконечно долго. Очередь заглядывалась на счастливчика впереди, который уже глотал слюну и протягивал руки. Девятнадцать копеек стоила стограммовая порция пломбира. Копейка сдачи с двугривенного оставалась на стакан газировки без сиропа. Кафе-мороженое были редкостью, да и цены там были заоблачные, поэтому стар и млад предпочитали лакомиться, прогуливаясь по улицам и паркам. Порой, в памяти многое стирается, особенно беда, но вот хрустящие вафельные стаканчики с ледяным пломбиром у многих остались навсегда.

Стройная брюнетка в дорогом джинсовом костюмчике сидела за столиком под ярким тентом на Арбате. Перед ней стояла яркая плошка с шариками разноцветного мороженого, а на соседнем стуле лежали два пакета из модных бутиков. Из одного выглядывал шлем летчика военных времен. Похоже, это была иностранка, соблазнившаяся диковинной для приезжих вещицей, что в изобилии лежат на прилавках арбатских сувенирных лавок среди традиционных матрешек и вязанных пуховых платков. Впрочем, время многое меняет. Вместо пышных краснощеких девчушек на матрешках теперь изображают политических лидеров, а плетеные лапти бледно выглядят на фоне надраенных орденов и медалей. Когда-то их завоевывали большим трудом и кровью на войне, какое-то время обладателям наград государство даже выплачивало деньги, но потом все забылось, и предмет чьей-то гордости стал товаром.

– Элизабет?

Девушка в джинсовом костюмчике обернулась. Сквозь солнцезащитные очки она увидела невысокого худощавого мужчину лет сорока с бледным лицом и маленькими бегающими глазками. Они были слишком глубоко посажены, что делало и без того неприятный взгляд отталкивающим.

– Да, это я, – ответила она на хорошем английском.

– Меня зовут Вадим, – его английский звучал на уровне «совкового» техникума. – Мы с вами договаривались о встрече.

– Все русские так невоспитанны, что позволяют себе опаздывать к даме на свидание? – она была надменна и заносчива.

– Скорее, на деловую встречу, – он присел за столик без приглашения. – Моя работа подразумевает осторожность… Я пришел раньше вас, но не решался подойти сразу.

– Робость более подходит для влюбленного, чем для делового человека.

– Осторожность, дорогая, только осторожность, – акцент у Вадима был жутким, хотя в знании языка ему трудно было бы отказать.

– Не будьте так фамильярны, мы едва знакомы, – она скривила гримаску на хорошеньком личике, густо украшенном макияжем.

– Это поправимо. Позвольте представиться, Вадим Змеев. Свободный художник.

– Второе имя звучит странно. Это прозвище?

– Нет, это русская фамилия. Для друзей я просто Змей. Вот это прозвище.

– Так как же мне вас называть, мистер Зм… Простите. Трудное произношение.

– Змей.

– Хорошо… Змей.

– Не сочтите за хамство, но могу я взглянуть на ваши документы? – его голос зазвучал жестко.

– Вы из полиции?

– Элизабет, ну какой из меня полицейский.

– Да, у нас копы повыше будут…

Девушка чуть наклонила голову и пренебрежительно посмотрела на собеседника поверх очков. Однако он даже не отреагировал на обидное замечание и демонстративно протянул руку, предлагая положить паспорт в свою открытую ладонь. Пауза затянулась. Когда брюнетка поняла, что разговор на этом может закончиться, с обиженным видом покопалась в своей дорогой кожаной сумочке и положила на стол перед собой паспорт. Вадим равнодушно взял его и начал рассматривать.

– Очень приятно, госпожа Тревес из Глазго, – он вернул ей документ. – Могу я называть вас Лиз?

– Ограничимся Элизбет.

Мнимая англичанка чуть замешкалась, пряча паспорт обратно в сумочку. Ей вспомнилась недавняя история, когда чужой паспорт впервые попал к ней в руки… Как бежит время! – Хорошо, – он улыбнулся, отчего прижатые к приплюснутому черепу уши чуть шевельнулись. – Что вас интересует в Москве? Возможно, я могу быть вам полезен.

– Знакомый моего отца с вами уже договорился. Что нам ходить вокруг да около.

– Элизбет, у вас слишком деловая хватка для студентки.

– А у вас вид ищейки, а не делового человека.

– Спасибо за откровенность, – его уши опять шевельнулись. – Но я и есть ищейка. Люблю искать то, что другим недоступно.

– Меня интересует именно это, – ярко накрашенные тонкие губы изобразили улыбку. – Надеюсь, вы проверили свой счет?

– Да, оговоренный аванс уже там.

– Полагаю, мы обойдемся без сказочки о папиной страсти к раритетам и моем желании сделать ему подарок на день ангела. Мне нужна книга с текстами старинных заклинаний, а вам – деньги.

– У вас железная хватка, Элизбет.

– Только не говорите мне, что я похожа на Тетчер, – собеседник молча кивнул. – Вторую половину суммы вы получите после моего звонка. Но я хочу сама дойти до тайника и убедиться в его подлинности… Вы же не храните книги дома?

– Нет, конечно. Это небезопасно и для меня, и для них. Все «дамы» из коллекции весьма почтенного возраста, и пролежали в своей норке достаточно, чтобы к ним относиться уважительно… А вы не боитесь подземелья?

– Нет. С детства любила лазить по пещерам.

– И старым английским замкам с привидениями…

– У вас извращенный взгляд на наши замки.

– Это все голливудские фильмы, – его уши оживились, но маленькие черные глазки, не мигая, смотрели на собеседницу. – Увы, у нас нет замков. Предки строили из камня только монастыри. Есть Кремль в Москве, да еще в нескольких княжеских столицах. Остальное часто горело в пожарах.

– Почему же строили из дерева?

– Традиция. Они были лесными жителями. Даже сейчас вокруг бетонных коробок сажают деревья, а не цветы. Лес – наше богатство.

– А газ и нефть?

– Продаем, не считая. Чего много – не ценится.

– Это что, русская поговорка?

– Нет. Наблюдения натуралиста.

– Вы скорее скептик, чем натуралист.

– И на том спасибо… А вы мне нравитесь, Элизбет! У нас много общего.

– Например…

– Откровенность, – лицо у Вадима было удивительно неподвижным. – Вы прямой и целеустремленный человек.

– Только не добавляйте «несмотря на то что, девушка».

– А что, часто добавляют? – его улыбка была холодной, как и пристальный взгляд. – Впрочем, с вами приятнее говорить откровенно, чем флиртовать.

– Не представляю вас флиртующим.

– Ну, я же сказал, что у нас много общего.

– Не будьте так самонадеянны, Змей.

– Хорошо запоминаете незнакомые слова, – его уши остались неподвижны.

– Да, я хорошо учусь и вхожу в первую десятку университета.

– Тогда позвольте пожелать вам и сегодня попасть точно в десятку.

– Я не подведу, – она достала визитку. – Вот адрес гостиницы, где я остановилась.

– У меня уже нет сомнений в успехе, – уши на приплюснутом черепе зашевелились, а сквозь щелочки век сверкнули черные глазки. – Я заеду в одиннадцать вечера. Черный «Гольф» с тремя шестерками на номере.

– Число зверя?

– Если вы увлекаетесь нумерологией, то должны знать, что в сумме они составляют простое число девять. А это число мудрости, успеха или победы.

Опустившаяся на столицу ночь осталась почти такой же теплой, как и тихий вечер. Прогуливающиеся парочки и стайки подростков не торопясь двигались по большой дуге, вымощенной разноцветной плиткой, вдоль шикарной гостиницы на Тверской. Солидные автомобили, поблескивая отраженными на капотах огнями, привозили празднично одетых гостей, которые, степенно ступая по ковровой дорожке под большим навесом, скрывались в ярко освещенном фойе. Очевидно, в большом ресторане гостиницы был прием или еще какое-то торжество. Не попавшие на сей праздник старались с явным безразличием не смотреть в сторону более удачливых сограждан и уж тем более не заметили, как швейцар услужливо открыл большую стеклянную дверь перед маленькой, почти мальчишечьей фигуркой, которая быстро юркнула в темноту.

– Мистер Змее-е-й, – ноготки легкой дробью пробежали по лобовому стеклу припаркованного «Гольфа».

– Добрый вечер, – водитель наклонился и открыл пассажирскую дверь, не вставая с места. – Преимущество маленькой машины в том, что она не признает церемоний.

– У меня тоже не «Линкольн». Даже в небольших городах парковаться с каждым годом все труднее. Езжу на «Микре».

– «Нисан» всегда делал хорошие машины, – Вадим резко вырулил в поток машин и прибавил скорость.

– Звучит непатриотично, но мне нравятся японские машины.

– Это они умеют, – водитель мельком взглянул на пассажирку. – Надеюсь, мой английский вас не раздражает.

– Думаю, мой русский звучал бы намного ужаснее.

Они замолчали, решив, что приличия соблюдены, а затевать душевный разговор ни у кого желания не было. Ночная Москва, словно накинув яркие, сверкающие огнями одежды, преобразилась. Исчезла солидная дама в строгом деловом костюме, и появилась веселая, даже озорная девчушка в коротком платьишке с блестками, жаждущая развлечений. Несмотря на поздний час, на дорогах было много машин, но они не стояли в унылых «пробках», а неслись, лихо перестраиваясь на рискованном расстоянии друг от друга. Светофоры краснели, когда кто-то нагло нарушал правила, но старались побыстрее подморгнуть зеленым, всем своим видом говоря, что и они когда-то были молоды.

– Ну, вот мы и на месте, – «Гольф» круто свернул вправо и покатился, сбавляя скорость, по улочке, плотно заставленной автомашинами. – Нам бы местечко, – Вадим подался вперед, высматривая просвет между оставленными на ночь машинами. – Маленькую щелочку… Ну, ребята, не надо жадничать…

Им повезло, и маленький «Гольф» с тремя шестерками на номерном знаке аккуратно вписался в будто его дожидавшийся пятачок. Все стихло, а свет из нескольких окон, где еще не спали, и не подумал упасть на две фигурки, бесшумно скользнувшие в соседний тупик. Они были почти одинакового роста. Тот, что был чуть повыше, нес солидную сумку, но двигался легко и уверенно. Он явно знал дорогу, и царивший вокруг полумрак не смущал ночного проводника. Остановившись у старенькой трансформаторной подстанции во дворе, фигурка с сумкой чуть задержалась у двери, потом скользнула внутрь, увлекая спутника. Все произошло очень быстро и беззвучно.

Когда дверь закрылась, Вадим включил карманный фонарик и жестом показал, куда идти. Они протиснулись в узкий проход за гудящим масляным трансформатором и оказались в небольшом помещении, где располагались обшарпанный стол и деревянная лавка. По стаканам и видавшим виды телогрейкам было понятно, что здесь иногда отдыхали электрики. Без лишних слов Змей достал из сумки экипировку для прогулки в подземных коммуникациях. Он быстро одевался сам и помогал спутнице. Когда та справилась, проводник критически окинул взглядом новорожденного исследователя лабиринтов. Сдержанно кивнул и ловко отпер отмычкой большую металлическую дверь в углу. Облупившаяся зеленая краска не делала ее похожей на дверцу в каморке папы Карло, но настроение у обоих было примерно такое же, как и у сказочных персонажей с золотым ключиком.

– Здесь глубокая шахта, – произнес шепотом диггер. – Будем спускаться по скобам метров десять. Не торопитесь.

Холодный металл чувствовался даже через вязаные перчатки. Ржавчина оставляла следы на новенькой ткани, но скоро это перестало интересовать. Спуск закончился коллектором, в который сходилось несколько тоннелей. Возможно, оттого, что по стенам были закреплены толстые электрические кабели, все тоннели были сухими и чистыми. Вадим уверенно направился в один из них, а мнимая англичанка заторопилась следом, стараясь не терять из виду увесистый рюкзак на отнюдь не богатырских плечах.

Судя по уверенным движениям проводника и тому, как он ловко двигался по бетонным желобам и проныривал под пересекающими их путь трубами, Змей был здесь как дома. Его фигура, казавшаяся неказистой наверху, под землей удивительно гармонировала с разнокалиберными трубами, кабелями, исковерканными шкафами, грязью и накопившимся мусором. Прозвище очень удачно подходило к этому юркому и проворному человечку. Словно акробат на трапециях, он так ловко использовал для передвижения различные выступы, обрезки торчащей арматуры, нависающие трубы и даже дренажные колодцы, которые легко перепрыгивал, выбирая более безопасный и удобный путь. Стараясь повторять за ним все движения, новоявленный напарник двигался следом, подсвечивая дорогу электрическим фонарем. Скорее всего, диггер привык ходить под землей один, но время от времени он оборачивался и останавливался, если спутник отставал.

Они шли уже достаточно долго, петляя и протискиваясь в сложных переплетениях тоннелей, коллекторов и лазов, когда диггер остановился на развилке округлой бетонной аппарели. Здесь большая труба на полу раздваивалась и терялась в темноте низких проходов.

– Перекур? – стараясь придать своему голосу бодрость, выдохнула девушка.

– Курить не будем, – Змей посветил на нее фонариком, быстро осматривая, все ли в порядке. – Могут сработать пожарные датчики, да и газ из системы иногда травит.

– Это не опасно?

– То, на что вы решились, трудно назвать приятной прогулкой. Хотя пока нам везет.

– А что может случиться?

– Дождь пойдет, и в ливневке вода по пояс поднимется, или канализацию прорвет где-нибудь…

– О, только не пугайте меня раньше времени!

– Нет. Мы отдохнем десять минут и пойдем дальше. К сожалению, там придется пригибаться и внимательнее смотреть под ноги.

– А мы идем к Кремлю? – девушка внимательно посмотрела на проводника.

– Нет. Либерея спрятана в другом месте.

– О, я читала, что Иван Грозный вывез ее из столицы, когда внезапно уехал в Коломенское на какое-то Рождество.

– Семнадцать лет царь жил не в Москве, а в Александрове, куда перенес столицу.

– Не понимаю зачем.

– Для этого нужно знать историю нашей страны. Ивана Васильевича называют Грозным и приписывают немало зверств. Спорить не буду, предложу лишь стать на точку зрения мальчика, которого с детства хотели убить, и не какие-то там чужеземцы. Нет, свои же! Да и предавали его самые близкие люди, которым он верил долгие годы. Друзья и наставники. А каково знать, что любимую женщину отравили опять же свои, те, кто ходит рядом… Когда борьба с могущественными боярскими кланами грозила перерасти в открытое противостояние, гражданскую войну, царь, согласно древним традициям, покинул трон добровольно, предоставив право выбора народу.

– Что, вот так все бросил и уехал?

– Ну, не совсем так. Говоря современным языком, за царем в Александров уехали министерства иностранных дел и торговли. Там он принимал послов и заключал торговые сделки, там он создал опричнину.

– Политический интриган?

– Иван Грозный был хитрым политиком. После того как он покинул Москву, народ бросился к нему в ноги, прося вернуться на трон. Таким образом, он заручился согласием народа на борьбу за порядок в стране. А у нас, русских, все так, без предела – территория, богатство, щедрость души, пьянство, дурь…

– Простите, а Либерея?

– Библиотеку царь всегда брал с собой. Долгое время она хранилась в подземельях Александровской слободы, а потом Иван Васильевич построил крепость опричников и в Москве, между Волхонкой и Никитской. Многие охотились и еще будут искать Либерею, но найти ее не так просто. Нужно очень хорошо знать историю страны, нравы того времени и личность самого Ивана IV, чтобы все это понять. Надеяться только на современные приборы и старинные летописи недостаточно.

– Да, я читала о Максиме Греке, который не только видел библиотеку, но и переводил книги на русский.

– Отец Грозного, царь Василий III, действительно обратился к патриарху Византийскому за помощью с переводами. Несмотря на то, что Константинополь к тому времени почти 60 лет как был взят турками, греческая церковь там действовала. В 1516 году инок Максим из афонского монастыря действительно приехал в Москву. По национальности его и прозвали Греком. Он видел Либерею, но назад уже не вернулся.

– Чтобы не разболтал?

Змей лишь утвердительно кивнул в ответ.

– Еще я читала «Ливонскую хронику».

– Браво, Элизбет! Вы хорошо подготовились.

– Там говорится, что некий пастор Виттерман, попавший к русским в плен во время Ливонской войны, был освобожден царем для работ над странными книгами, поскольку знал несколько языков.

– Не следует верить сказкам, что Иван Грозный был неграмотным невежей. Напротив, он был одним из образованнейших людей. Достаточно почитать его письма или мемуары дипломатов того времени. А о его феноменальной памяти просто ходили легенды. Царь не только сам составлял государственные бумаги, но даже писал трактаты и вирши.

– А как же прозвище «Terrible»?

– Если быть точным, то прозвище царя на русском звучит не «Ужасный», как в английском, а «Грозный». Это разные вещи. Грозным он был для врагов и стал так зваться после взятия Казани.

– Хорошо… Так Либерея все же существует?

– А куда мы, по-вашему, идем?

– Вдруг вы меня хотите обмануть?

– Элизбет, вы приехали в Россию, заплатили немалую сумму, потащились в подземелье и еще сомневаетесь?

– Да-а… О Либерее написано немало опровержений и разоблачений. Ваш академик, забыла его имя, доказал, что список – Дабелова подделка. А ведь долгие годы этот документ считался одним из основных перечней книг знаменитой библиотеки.

– Действительно, в 1822 году профессор римского права Христиан Дабелов заявил, что в архиве города Пярну обнаружил рукописный каталог библиотеки некоего русского князя. Сопоставив названия книг, профессор понял, что речь идет о библиотеке Ивана Грозного. Это было настоящее открытие! Опираясь на него, в Кремле искали Либерею и Романовы, и Сталин, и Брежнев.

– Почему же не нашли?

– Не там искали, да и список фальшивым был. Наш академик Лихачев действительно нашел исходный документ, по которому Дабелов изготовил подделку. Профессор римского права не подумал внести изменения в текст, а только скопировал его с немецкой точностью, пропуская те же самые нераспознанные слова и повторяя те же ошибки, которые были в исходном документе, который позже разоблачили как фальсификацию.

– Как же удалось… – мнимая англичанка запнулась, наткнувшись на холодный взгляд маленьких неподвижных глаз. – Простите, мы заключили сделку, а это просто мое любопытство.

– Конечно, я вам не скажу… Да и не пытайтесь запомнить маршрут. Приборы спутниковой навигации на такой глубине не работают, а ловушки могу обойти только я… Вы их даже не заметили.

Девушка невольно напряглась и недоверчиво покосилась на проводника. На что тот лишь ухмыльнулся, ловко вскинул свой рюкзак на плечи и шагнул в темноту. Она поспешила следом. Теперь приходилось идти согнувшись, а то и вовсе проползать на животе под нависшими трубами и кабелями. Несмотря на это, в движениях проводника появилась какая-то одержимость. Он словно сражался с невидимым врагом, не обращая внимания на мелочи. Непреодолимая сила влекла его вперед. Под ногами захлюпала вода, но азарт охотника подстегивал двигаться в нарастающем темпе. Трудно было следить за временем, да и усталости они не чувствовали. Они шли быстро, почти бежали.

Наконец Змей прислонился к металлической двери с пятнами ржавчины и едва различимой надписью «СПТ.РУ7». Тяжело дыша, диггер достал связку отмычек и принялся подбирать одну из них к явно ржавому замку. Наконец за дверью что-то хрустнуло, и она медленно, со скрипом отворилась. Луч света ощупал небольшую комнату с какими-то щитами на кирпичной стене. Они вошли внутрь и закрыли за собой дверь. Диггер прижался к стене и стал осторожно, маленькими шажками продвигаться вдоль нее к небольшому напольному шкафу в углу. Девушка последовала за ним.

Еще одна отмычка открыла старый замок, и проводник забрался внутрь шкафа. Оттуда послышался скрип, какая-то возня, и шорох стал удаляться. Девушка в нерешительности помялась у открытой дверцы, заглядывая в шкаф. Между полок виднелся узкий лаз, в котором мерцал отсвет электрического фонаря. Она, наконец, решилась и тоже протиснулась внутрь.

Лаз был очень узкий, но сухой. Нависшая над головой земля крошилась и сыпалась за шиворот. То и дело возникали мысли, что сейчас все рухнет, и никто никогда их тут не отыщет. Воображение подхватывало эти страхи, рисуя жуткие картины. Хотелось все бросить, зажмуриться и позвать маму на помощь, но приходилось заставлять себя двигаться. Причем только вперед. Развернуться или ползти обратно было нереально. Внезапно мнимая англичанка уперлась в сапоги перед собой и замерла.

– Передохнем немного, – голос диггера был взволнованным. – Нужно подождать, когда пройдет поезд метро, а потом быстро за ним.

Спорить или расспрашивать было бесполезно. Нужно было только следовать за проводником, полностью доверив ему свою непутевую жизнь. Они пролежали так в полной тишине минут десять-пятнадцать. Девушка отметила, что движение поездов метро иное, но спорить не стала. Шум приближающегося поезда заставил насторожиться. Когда грохот был прямо над головой, Змей пополз вперед, и она следом. Впрочем, они двигались так быстро, что, скорее, это можно было бы назвать броском. Подобно рептилиям, две щуплые фигурки извивались, пробираясь в узкой длинной норе.

Внезапно гонка закончилась, и они вывалились в какое-то помещение. Было сухо и прохладно. Луч фонаря выхватывал десятки сундуков, громоздившихся штабелями вдоль стен до самого потолка. В свободном пространстве посредине комнаты одиноко стоял один из них. Его явно уже не раз открывали, но сейчас крышка была закрыта.

– Я закрою лаз, – часто дыша и отплевываясь, прошептал Змей. – Здесь свой микроклимат. – Он тяжело поднялся с пола и приладил круглую крышку, плотно закрывавшую лаз, из которого они только что вывалились. – Это я лестницу разобрал.

– Лестницу? – удивленно переспросила девушка.

– Вон, – диггер кивнул на потолок. – Раньше она упиралась в тот люк. Наверное, землей засыпало. Не сдвинешь.

– Так если есть вход и лестница, зачем мы тащились по тоннелям?

– А где этот люк найти? Куда он выходит? Кто наверху… Нет, так надежнее… Если будет открыт вход сверху, выследят и раскопают. Все вынесут, щепочки не оставят. Я на это не пойду. И потом в закрытом пространстве сохранность лучше. Книги тут прижились, не умирают долгое время.

– Понятно, – мнимая англичанка недоверчиво кивнула в знак согласия.

– Представляешь, сундуки до сих пор абсолютно целы. Доски из мореного дуба, окованы свинцовыми полосами. Почти пять веков простояли и как новенькие.

– Так это и есть Либерея? – с трепетом в голосе прошептала она. – Неужели правда?

– Потрогай! – усмехнулся диггер.

Девушка, забыв об усталости и недавнем страхе, подошла к сундуку посредине комнаты и осторожно открыла тяжелую крышку. Наполовину опустевший, он все еще хранил немало завернутых в вощеную бумагу свертков. Она в нерешительности остановила уже протянутую руку и обернулась к проводнику.

– Можно взять?

– Здесь все по мистике, – кивнул Змей. – На кириллице. Выбирай любую.

Увидев нерешительность своей спутницы, Вадим подошел и сам взял верхний сверток. Осторожно развернул и протянул девушке увесистый фолиант. Книга была рукописной, в кожаном переплете. Подсвечивая гостье фонарем, он перевернул несколько хрустящих страниц.

– Элизбет, у нас не более десяти минут. Больше дышать нельзя, нарушим баланс… Хочешь, посмотрим другую.

– Нет-нет, – вспыхнула та. – Беру! Это то, что я искала.

– Тогда не будем мешкать. Возвращаемся.

Весь обратный путь они проделали в какой-то лихорадочной спешке. Лазы, тоннели, проходы, грязь, вонючая вода и еще что-то – все было второстепенным, неизбежным злом, которое нужно преодолеть, думая о главном. В рюкзачке у мнимой англичанки лежал увесистый фолиант, заботливо упакованный в несколько герметичных пакетов. Она с трепетом ощущала его тяжесть на своей спине, и это согревало и придавало силы. Время замедлило свой бег, будто спрессовавшись в одно длинное мгновенье, которое началось, когда девушка увидела первую страницу книги, и закончилась, когда она вдохнула свежий ночной воздух столицы. Словно странный сон, последние несколько часов ее жизни остались где-то там, в подземных лабиринтах Москвы, а она очнулась в том же месте у трансформаторного киоска в каком-то темном дворе у тупика, тянувшегося к переулку, где покорно ждал своего хозяина «Гольф» с тремя шестерками на номерном знаке.

– Я отвезу вас к гостинице, а вы не забудьте позвонить по дороге.

– Да-да. Сейчас все сделаю, как условились. Перевод денег займет не более пяти минут… Надеюсь, что и вы останетесь джентльменом…

– Элизабет… Я не обманываю клиентов. А вы со своей стороны тоже отрекомендуете меня какому-нибудь любителю старины. Либерея большая.

Порадует многих.

– И вы вот так распродаете национальное достояние… Сокровище России…

– Умоляю вас, не нужно громких слов! Это всего лишь бизнес. Мне нужны деньги, чтобы продолжать исследования. И не только в Москве… Русь всегда была богатейшей страной. Что нефть и газ по сравнению с теми знаниями, которые скрывают подземелья! Через сто лет природное топливо закончится, лес в Сибири вырубят, Байкал и реки загадят, исчерпают рыбные промыслы, вот тогда и задумаются. Что же дальше? А в этих книгах мудрость, записанная десятки тысяч лет назад! А когда и кто ее собрал, неизвестно…

– Змей, вы продали душу дьяволу?

Он лишь усмехнулся в ответ, ведя машину на большой скорости по пустым дорогам спящей столицы. Потом неожиданно обернулся и шепнул зловещим голосом:

– За это продал бы не только душу…

Глава IV

– Алло… – еще не проснувшись, прохрипела Варя сонным голосом, щелкнув крышкой сотового телефона.

– Разбудил?

– Иван? Который час?

– Полдень… Долго читала?

– Откуда ты знаешь?

– У тебя свет в окнах долго горел.

– Подглядывал?

– Нет. Просто проверил, что у тебя все нормально.

– Да какое там нормально! – окончательно проснувшись, вскрикнула девушка. – Приходи скорее, я тебе такое покажу… Ты не поверишь!

– Есть такая глупая передача.

– Бросай все и прибегай! Я такое откопала…

– Буду через полчаса. Бутерброды захватить?

– Как хочешь.

Варя вернула телефон на место и осторожно просунула руку под подушку. Драгоценная книга была там. Действительно, остаток ночи девушка провела за увлекательным чтением. Дрожащими пальцами она перелистывала старую рукопись, всматриваясь в каждую строчку. Древнерусский язык отличался от современного оборотами речи и некоторыми незнакомыми словами, но читался легко. Чернила на хрупкой пожелтевшей бумаге выцвели, однако ровные строчки аккуратного почерка хорошо просматривались даже при свете ночника.

Сейчас бы это назвали сборником старинных приворотов и заклинаний. Попадались даже варианты современных фраз, используемых и поныне деревенскими знахарками. Еще в книге были рецепты приворотных зелий и лекарств от всяких напастей. Были описаны методы гаданий и тайных обрядов. Скрупулезно описывались даты сбора особых трав и приметы, по которым их следует выбирать для тех или иных целей. В особом разделе книги были собраны сильные заклинания, которыми рекомендовалось пользоваться в крайних случаях. Подробно описывалось, как их правильно произносить и какое действие они способны совершить. Там Варя отыскала именно тот текст, который был напечатан на вклеенной странице книги, найденной ею в спальне пропавшей Лизы. Это заклинание было вынесено на отдельную страницу, а перед текстом стояло предупреждение, что сначала следует прочесть оберег, иначе читатель сам попадет под действие заклинания.

Теперь у них появился след, способный привести к злодею. Нужно было аккуратно размотать клубок, не оборвав тонкую нить. В этом деле можно было надеяться на Ивана, обладавшего, как уже успела заметить девушка, удивительно четкой логикой мышления.

Раздался звонок у входной двери. Варя с сожалением подумала, что едва успела привести себя в порядок. Ей не хотелось выглядеть усталой и не выспавшейся перед симпатичным парнем, хотя и едва знакомым. Однако желание поделиться находкой не оставляло шанса на малейшую надежду остальным порывам. Она побежала открывать дверь дорогого гостиничного номера на девятом этаже одного из красивейших отелей Москвы.

– Проходи скорее, – она почти силой втащила смущенного Ивана внутрь. – Кофе будем пить позже… Ты только посмотри, что я там нашла.

Девушка даже не обратила внимания на то, что парень смущенно отвел глаза от большого, не по росту халата, который не поспевал за энергичными движениями хозяйки. Она же без лишних слов плюхнулась с разбега в мягкое кресло перед журнальным столиком и пододвинула поближе ко второму креслу старинный фолиант. В этом жесте был восторг и некая зависть: ведь он увидит книгу впервые.

Иван с каким-то безразличным видом полистал хрустящие страницы и поднял насмешливый взгляд на девушку. Она даже опешила от такого поворота событий и хотела уже пуститься в разъяснения, когда гость спокойно открыл свой большой портфель и вытащил из него книгу в точно таком же переплете. Он молча пододвинул ее поближе к хозяйке. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: они были как две капли воды похожи друг на друга. Просто близнецы!

– Что это значит? – девушка была явно растеряна.

– Они торгуют книгами на заказ. Ты попросила заклинания, пожалуйста. Есть еще старинные морские карты, трагедии Софокла, историография римских императоров, астрология… Ну, я всего не видел.

– Хочешь сказать, что это подделка?

– Причем отличного качества. Не всякий эксперт догадается.

– Но как ты…

– Раскопал случайно, – обворожительно улыбнулся Иван, а глаза насмешливо блеснули. – Я познакомился поближе с этой командой. Думаю, их всего трое. Один разводит лохов вроде нас, другой переписывает книги, третий их «старит». На прогулку с тобой по подземелью Змей поехал один. Очевидно, ты была убедительна на встрече, и он не стал страховаться. Я подождал вас наверху у трансформаторной будки и проводил до гостиницы. Так что о своих приключениях поведаешь как-нибудь в другой раз.

– А где ты взял это? – Варя кивнула на второй фолиант.

– После разговора с тобой в кафе на Арбате Вадим позвонил кому-то и отправился на Пречистенку. Поскольку я знал, что ты будешь в гостинице, то не отставал от него ни на шаг. На встречу явился «ботаник» и передал Змею пакет. Думаю, это был твой вариант. Как Вадим спрятал книгу, я не знаю, потому что пошел за «ботаником». Скорее всего, известный тебе подземный тайник где-то рядом с той трансформаторной будкой. Просто он тебя водил по кругу, чтобы все выглядело натурально.

– Ты прав, все выглядело так естественно, что я поверила.

– Главное, чтобы клиент остался доволен и привел еще кого-нибудь. Нет лучшей рекламы, чем доверительная беседа со знакомым. У них же «штучное» производство… За семьдесят тысяч можно и постараться.

– Ты заплатил семьдесят тысяч долларов? – девушка всплеснула руками.

– Пусть это тебя не волнует. Мы ищем Лизу… Так вот. Я узнал, где шаманит «ботаник», и наведался в его берлогу после того, как он уехал куда-то на электричке серпуховского направления… Просто зашел в гости со своим инструментом.

– Без спроса?

– Извини, торопился и забыл спросить у хозяина… Я нашел в его квартире не только двойник твоего фолианта, но и другие книги. Так сказать, готовые к реализации экземпляры. Было так интересно, что я не удержался и покопался в его компьютере. Кстати, очень дорогая машинка, тут мне можешь поверить. Я еще удивился: обитает «в сарае», а на технику денег не жалеет.

– Ну, не все у нас много получают, – съязвила Варя.

– Извини, это не насмешка. Он просто настоящий «ботаник». Живет только своей работой… Одежда, квартира, мебель, да и вообще быт его не интересуют. Горы журналов, принтерных распечаток, каких-то ксерокопий вперемешку с окурками и огрызками. А вот компьютер последней модели. Возвышается, как блестящий «Мерседес» на свалке. Но вот что было самое смешное…

Девушка вопросительно посмотрела на собеседника.

– Он привинтил корпус компьютера к массивной столешнице огромного дубового стола. Намертво. Чтоб компьютер не утащили. А вот в области информационной безопасности он профан.

– Простой пароль для входа в систему?

– Ну, это только в плохих детективах показывают, как герои с третьей попытки угадывают десятизначный пароль.

– Был написан на бумажке, приклеенной к монитору? – усмехнулась она.

– Нет. Пароль правильный: комбинированное считывание отпечатка пальца и фраза на клавиатуре.

– Ты решился отрубить ему палец?

– Нужно еще знать какой, – грубо пошутил Иван. – Нет, все проще. Я вытащил из корпуса жесткий диск его компьютера и подключил к своему ноутбуку через внешний интерфейс. Быстро скопировал все файлы, чтобы потом спокойно просмотреть дома.

– Кража со взломом…

– Почему? Диск я вернул на место, даже пыль на компьютере не потревожил. По кнопочкам без спроса не стучал. Если стоит счетчик количества включений компьютера, то он осталось прежним… Надеюсь, хозяин не заметит.

– Хорошо, обвинение снимается… Что же ты нашел?

– Представляешь, он «старит» книги в институте Курчатова. На реакторе… Этот толковый малый не много не мало – кандидат наук. «Ботаник» оказался физиком. Он работает в экспериментальной научной группе ядерного института, как они меж собой называют, в «курчатнике». Парнишка изобрел способ обмана радиоуглеродного анализа путем искусственного уничтожения изотопов углерода четырнадцать в исследуемом образце.

– Ничего не понимаю!

– Да все просто. Радиоуглеродный анализ, который сейчас является одним из основных в определении возраста органических веществ, основан на измерении содержания изотопа углерода в образце… Дело в том, что изотоп углерода четырнадцать нестабилен. Он имеет период полураспада, – Иван посмотрел на недоумевающую слушательницу и пояснил: «За пять с половиной тысяч лет от массы изотопа остается только половина. За следующие….»

– А другая половина? – Варя была растеряна от своего невежества в этой области.

– Так… Проведем ликбез. Изотопом называется атом с тем же зарядом, что и обычный атом вещества, но имеющий отличное количество нейтронов. Поскольку за химические свойства вещества отвечает заряд ядра, то изотопы обладают сходными свойствами. Это мы знаем?

Девушка молча кивнула.

– Ядро углерода имеет атомный вес 12, т. е. шесть нейтронов и шесть протонов. Поскольку заряд определяется протонами, то у ядра стабильного углерода он соответствует шести. Радиоактивный изотоп С14 состоит из шести протонов и восьми нейтронов. Заряд тот же, свойства те же, но два лишних нейтрона.

Иван вопросительно посмотрел на молчаливую девушку.

– Ванечка, я так давно учила это в школе…

– Разберемся, – он придал своему лицу серьезный вид. – Изотоп С14 получается из ядра азота N14, в котором семь нейтронов и семь протонов, путем замены одного протона на нейтрон. После замены в изотопе С14 получаем шесть протонов и восемь нейтронов. Это понятно?

Девушка опять кивнула.

– Получившийся изотоп углерода С14 нестабилен, со временем он опять заменит «неправильный» нейтрон на протон. Поскольку протон имеет положительный заряд в отличие от нейтрона, то его появление в ядре равносильно излучению электрона. Излучение этого электрона можно фиксировать приборами. Этот механизм работает как часы в прямом смысле этого слова. От одного грамма изотопа углерод С14 через пять с половиной тысяч лет останется ровно половина…. Понятно?

– Нестабильный углерод снова станет азотом.

Иван радостно кивнул, отмечая, как быстро соображает собеседница.

– На этом принципе основан радиоуглеродный анаЛИЗ.

– Не понимаю.

– Дело в том, что соотношение стабильного углерода С12 и его изотопа С14 в природе постоянно. Вернее, оно зависит от высоты над поверхностью океана, активности солнца, загрязнений атмосферы, испытаний ядерного оружия и прочее. Однако считается, это некая константа живой природы.

– Живой?

– Именно. Изотоп углерода окисляется и в виде углекислого газа участвует в обмене веществ всего живого на Земле. Это круговорот: растения потребляют, животные выделяют. Таким образом, соотношение С12 и С14 до смерти у всех органических веществ на Земле постоянно. Это динамическое равновесие.

– Почему постоянно и почему только до смерти?

– Потому что изотопы рождаются и распадаются постоянно, их пропорция одинакова у всех живых существ, а вот после смерти обмена нет, и распад изотопа С14 не восполняется. Пропорция С12 и С14 начинает изменяться. Причем с постоянной скоростью.

– И что, зная остаток изотопа С14, можно определить время, прошедшее со смерти образца?

– Теперь я верю, что ты хорошо училась в школе.

Варя смущенно отмахнулась.

– Ты абсолютно права. Сжигая образец любого органического вещества, можно определить общее количество углерода, а масс-спектрометр даст количество радиоактивного изотопа в нем. Стало быть, по оставшемуся количеству вычисленного изотопа можно определить дату смерти.

– А точность?

– Есть погрешность измерений и влияние загрязнений, но это уже относится к методике измерений. Хотя споры вокруг радиоуглеродного метода датировки не затихают до сих пор, разработчик получил Нобелевскую премию. Где-то в шестидесятых годах, и с тех пор измерения совершенствуются. Впрочем, нас интересует другое…

– Понятно. И что придумал этот «ботаник»?

– Облучать книги протонами, – Иван вопросительно взглянул на удивленную Варю. – Если их разогнать до определенной скорости, то протоны начинают выбивать нейтроны из ядер изотопов углерода С14 гораздо быстрее естественного процесса превращения изотопа в стабильный азот N14. Книга «стареет» в день на целый век. Можно получать любой возраст до 60 000 лет за короткий срок воздействия.

– Почему только 60 000?

– Это предел точности для метода датировки.

– А книга не станет радиоактивной после облучения? – девушка была скептично настроена.

– А тут «ботаник» был гениален в простоте решения возможной проблемы, – оратор сделал паузу, наслаждаясь моментом чужой славы. – Если облучение сделать равномерным и определенной интенсивности, то побочных эффектов не возникает… Причем метод почти бесплатный.

– Ванечка, ну не томи, – взмолилась от нетерпения Варя.

– Он придумал подвешивать книгу на длинную нить под потолком в реакторном зале. Оказывается, там, где стоят экспериментальные установки, территория немаленькая. Сквознячок раскачивает книгу случайным образом, а то и толкнет кто из физиков, зашедших в паузу между работой в установке что-то настроить. Облучение книги получается абсолютно естественное.

– И никто не спросил, зачем тут книга болтается?

– Физики – народ особый. У них свой юмор и свои приколы, а начальство старается в экспериментальный зал не заходить. Они свою порцию облучения давно получили. Вот молодежь там и развлекается по-своему.

– Так это опасно?

– Не опаснее, чем работа водителя маршрутки.

– И что, никто не догадался до этого, если метод так прост, как ты говоришь?

– Ядерная реакция замещения протона на нейтрон в стабильном ядре или выбивания «лишнего» нейтрона из нестабильного изотопа – это прописная истина в любом учебнике по ядерной физике. Проходят на втором курсе соответствующего института. Ее знают даже самые нерадивые ученики, но вот догадаться, где ее можно применить…

– Хочешь сказать, что «ботаник» достоин второй Нобелевской премии?

– Увы, вторые никогда ничего не получают. Только первые… Впрочем, нашелся Змей, и оценил перспективу использования «ускорения» полураспада нестабильного изотопа в конкретной области. Однако это еще не все! Наш «ботаник» сделал бумагу и переплет такими, чтобы фолиант на самом деле выглядел старым.

– Каким же образом?

– До безобразия просто. Если бумагу изготовить не из целлюлозы, а смеси определенных трав…

– А разве можно делать бумагу из травы? – удивилась она.

– Конечно! Первые образцы бумаги в Китае начинали делать именно так: из трав, ветоши, корешков, хлопка и даже шелка. Процесс состоял в том, чтобы размельчить массу в воде и высушить на ровной поверхности тонким слоем. В Японии и сейчас очень ценится бумага ручного изготовления, ее делают заданной толщины, фактуры и даже запаха.

– Как интересно!

– Так вот. Наш «ботаник» подобрал такой состав из разных трав, что бумага быстро становится хрупкой под облучением тех же протонов. Просто начинает рассыпаться в руках, будто ей сотни лет. Чтобы листы выглядели хрупкими, но не разрушались полностью, он ввел в состав бумаги крапиву. Оказывается, ее волокна на порядок длиннее, чем у обычных трав нашей полосы. Получилась некая прочная основа с хрупким наполнителем. Ты сама смогла убедиться в этом, перелистывая фолиант.

– Действительно, эффект просто потрясающий! согласилась Варя.

– То же самое с переплетом. Парень специально ходил в горы, чтобы купить шкуры коз, без примесей современной промышленности. Оказывается, все животные на больших фермах и в частных хозяйствах с кормом получают много химических добавок, которых в прошлом не было. Наш «ботаник» нашел пастухов на горных пастбищах, чьи козы питаются исключительно натуральной травой. Еще он подобрал такой состав дубильных растворов, что кожа переплетов «стареет», но не рассыпается при облучении протонами.

– Надо же! – воскликнула девушка с восхищением.

– Из его записей я узнал много интересного и о чернилах. Оказывается, все современные красящие жидкости в промышленности делаются на основе солей металлов: меди, свинца, бериллия… Они рассчитаны на современную бумагу, покрытую химической пленкой, придающей ей идеальную гладкость и блеск. Выглядит красиво, но соли в красителях со временем разъедают бумагу. Дешево, но не рассчитано на длительное хранение. Для важных документов используют специальную бумагу и чернила класса «дипломат». Ничего этого в прошлом, конечно же, не было. В Средиземноморье для изготовления чернил применялись моллюски, а у нас – орехи и ягоды… Трудяга «ботаник» раскопал в архивах старинный рецепт русских чернил: они со временем чуть блекнут, но бумагу не разрушают.

– Да, у них дело поставлено на научную платформу.

– Если бы наши физики имели такой же бюджет и зарплату, как этот «ботаник», их открытия были бы первыми в мире… Впрочем, не будем о грустном… Из переписки по электронной почте я узнал, что есть еще третий участник этой команды – Дьяк. Скорее всего, прозвище от фамилии или от того, что на Руси дьячки всегда обладали хорошим почерком и вели секретные протоколы.

– Какие протоколы? – удивилась собеседница.

– Вот ты знаешь, чем отличается подлинная правда от подноготной?

– Скорее всего, игра слов…

– Ан, нет! Все имеет объяснение. Когда в секретный Приказ приводили несчастного для дознания, к нему применяли различные формы воздействия. Попросту пытали, а дьячок записывал в протокол по пунктам. Когда стегали линем, он записывал: «злодей сказал подлинную правду», когда вгоняли иглы под ногти, «злодей сказал подноготную»… Корни оттуда, из нашего прошлого.

– Жуть какая!

– Ну, не мне тебе рассказывать про современные опыты над сознанием.

Девушка промолчала и уклончиво вернулась к интересующей ее теме:

– Так и что этот Дьяк?

– Ему готовили чистые книги и тексты, а он переписывал. Причем не только специальными чернилами, но и перьями, чтобы штрих был чуть неровным и оставались маленькие капельки чернил на бумаге. Представляешь, «ботаник» вычислил, какие капельки считались незаметными при освещении одной свечой на столе. В прошлом книги были очень дорогими, потому хранились и читались в помещениях, а не на улице или на пляже под солнцем, как теперь.

– Судя по твоим рассказам, затраты у них были немалые.

– Это что! Наш фолиант не самый дорогой.

– Неужели?

– Я нашел среди файлов, скопированных с компьютерного диска «ботаника», план по подготовке книги для какого-то Джо. Там вместо бумаги использовался пергамент. Сначала был написан один текст и «состарен» на три века. Потом чернила были стерты мелким песком, и поверх записан второй текст. Этот вариант «состарили» еще на семнадцать веков.

– К чему такие игры?

– Все просто, – Иван явно наслаждался своими познаниями. – Книги в прошлом были очень дорогими. Если кто-то считал, что смысл написанного в книге неправильный, то он не сжигал фолиант, а стирал чернила и записывал сверху новый текст. Уничтожал ересь и восстанавливал истину… Ну, с его точки зрения, конечно! Это было обычной практикой в монастырях. Имелись даже свои «чистильщики».

– Хорошо, но в чем замысел «ботаника»?

– Объясняю… Современные методы послойной рентгенографии позволяют «увидеть» стертое или скрытое наложенным сверху рисунком. Причем даже тушью или маслом. В основном метод используется в криминалистике и экспертизе дорогих картин. Достаточно точно определяются не только стертые пятна крови или контур первоначального изображения, но и текст. Так клиенту подсунули стертую версию «настоящей» Библии Христа.

– И никто не заподозрил в том подделки?

– Ну, во-первых, покупатель сам полностью убежден в подлинности книги, а, во-вторых, любая экспертиза бумаги, чернил, кожи, стиля письма, используемых оборотов речи подтвердит задуманное мошенниками. Даже радиоуглеродный анализ будет говорить о подлинности с большой долей вероятности.

– А содержание?

– Вот тут ты попала в точку, – Иван глубоко вдохнул, будто собираясь признаться в смертном грехе. – Думаю, они переписывали с настоящих книг…

– Нашли Либерею и делают качественные копии?

– Очень похоже на это.

Варя немного помолчала, раздумывая над чем-то, потом тихо проговорила, глядя на лежащий перед ней фолиант:

– Что касается этой книги, то здесь приведены абсолютно верные тексты и некоторые рецепты. За это я ручаюсь.

– Значит, моя догадка верна, и тут я могу их зацепить.

– Как?

– Предложу на выбор: «сдать» покупателя этой книги или потерять весь бизнес.

Напряженная тишина была тревожной и мучительно долгой. Первой не выдержала девушка:

– Очень рискованно. Им будет проще убрать нас, чем идти на такую сделку.

– Ну, во-первых, в переговорах буду участвовать только я, а миссис Элизабет Тревис уедет в свою замечательную Великобританию, а во-вторых, в этой троице на удивление логичные ребята, интеллектуалы, а не тупые «быки».

– Почему ты думаешь, что они работают втроем, а вдруг над ними стоят обычные бандиты.

– Не похож Вадик на человека, который будет ходить под бандитами. Он сам все придумал и дорожит своим бизнесом. Более того, если я ему расскажу о криминале, он охотнее сдаст мне клиента, чтобы не привлекать внимание органов к себе. Его игра с подделками только до тех пор будет в тени, пока обе стороны заинтересованы в тайне.

– Думаешь, он назовет тебе имя покупателя?

– Надеюсь, что еще и поможет найти, – голос Ивана звучал не очень убедительно, но напористо. – Одно дело – мошенничество, о котором никто никогда не заявит, другое дело – похищение заложника с целью огромного выкупа.

– Почему выкупа, и тем более огромного?

– Ну, в этом я сумею убедить Змея. Поверит как миленький. Доказательств много… Вот только времени у меня нет совсем.

– У нас есть немного времени, – вкрадчиво добавила девушка. – И нас двое. Пожалуйста, не прогоняй меня.

– Варенька, риск слишком велик. Еще вчера я и не подозревал…

– А вдвоем мы намного сильнее.

Она неожиданно нежно посмотрела в растерянные глаза Ивана и долго не отводила взгляд. Он смутился, опустил голову и стал рассматривать пальцы своих напряженных рук, а гладкую кожу его высокого лба пересекла морщинка.

– Знаю, как трудно брать на себя ответственность за чью-то жизнь, – Варя говорила очень уверенно. – Но ты ведь понимаешь, что во всей этой «чертовщине» с заклинаниями ты без меня не справишься.

Он лишь кивнул в ответ, так и не сумев справиться с волнением, потом неожиданно спросил:

– Ты ведь водишь машину?

– Да, но сейчас я пешеход.

– Это поправимо. Держи, пожалуйста, права при себе.

Лицо девушки озарилось улыбкой.

Иван отыскал темный «Гольф» стремя шестерками на номерном знаке не сразу. Машина ничем не выделялась от остальных припаркованных у супермаркета «Метро» на Варшавке. Территория для стоянки была солидной, и единственный ориентир в виде центральной опоры навеса над парковкой, который сообщил ему Змей, не очень помог. Тем не менее, машина отыскалась, но была пустой. Постояв возле «Гольфа» минут пять, Иван увидел приближающегося Вадима. Они коротко приветствовали друг друга и без лишних слов сели в машину. Змей закурил и вопросительно глянул на незнакомца, так напористо настаивавшего на встрече. Тот молча достал из портфеля увесистый сверток и протянул его со словами:

– Хочу вернуть…

– Что это? – Вадим быстро развернул сверток и, едва взглянув на книгу, сразу понял, о чем идет речь.

– Англичанке не понравилось?

– Нет, это двойник из квартиры, где еще несколько других фолиантов ждут своих покупателей. Верни его в компанию.

Они замолчали, обдумывая ситуацию, словно два шахматиста на матче. Вадим успел докурить сигарету, ставшую отчего-то абсолютно безвкусной. Когда окурок без церемоний отправился в пепельницу под приемником на передней панели машины, он спросил, не глядя на собеседника:

– Что тебе нужно?

– Хочу поговорить с покупателем, который недавно приобрел такой же экземпляр.

– Клиенты анонимны. Ни имен, ни адресов. Обмениваемся только номерами сотовых телефонов, SIM-карты которых потом можно выкинуть.

– Ты забыл о счете в банке, куда перечисляются деньги, а по нему проще отследить клиента.

– Это банковская тайна.

– Для простого смертного, но не для Интерпола. Ведь речь может идти о международном мошенничестве.

– Ты что, из «ментовки»?

– Ну, если бы я был «опером», то ты бы уже сидел перед следователем.

Гроссмейстеры опять помолчали, просчитывая свои ходы.

– Вадим, я хочу сам найти того покупателя, потому что он использовал заклинания из твоей книги для похищения моей жены. Не в моих интересах вмешивать сюда «легавых» потому, что они только испортят ситуацию своими тупыми методами работы… Мне нужна только моя жена, и я готов пойти на условия похитителя.

Иван достал из кармана письмо, составленное из слов, вырезанных из газеты, и протянул Змею. Тот тщательно исследовал листок с наклеенными словами и вернул.

– Миллион долларов?

– Такая сумма у меня есть, а вот уверенности в том, что я получу Лизу живой нет.

Собеседник подумал еще пару минут и позвонил по сотовому телефону.

– Дьяк, это я. Как дела?

Он помолчал, выслушивая ответ, затем быстро попрощался и позвонил еще раз. На этот раз абонент откликнулся не сразу. Змей явно заволновался, повторяя вызов еще и еще раз. Наконец в трубке послышалась прерывающаяся речь, и он вздохнул с облегчением.

– Да знаю я, что на твоей даче сотовый плохо работает, но держи его всегда при себе, а не в комнате. Хотя бы SMS-кой отзовись, а то можно подумать черт знает что… Да нет, Альберт, все нормально. Занимайся своими делами, не волнуйся… Пока. До связи.

Маленький, округлый, словно голыш с черноморского пляжа, аппаратик промурлыкал отбой и, мягко хлопнув матовой крышечкой, юркнул в кожаный чехольчик на поясе. Вещи часто красноречивее любых слов говорят о своих хозяевах. Этот явно предпочитал удобство и надежность. Не гонялся за модными новинками, крикливо выделявшими хозяина из толпы. Он стремился оставаться в тени, но вещи помогали ему быть в курсе всех событий. Да и модель его автомашины только подтверждала сию простую мысль.

– Твой Эйнштейн варит бумагу на даче под Серпуховом?

Незнакомец с азартом разыгрывал партию «блиц» и вполне успешно навязывал свою игру. Это раздражало партнера, но он явно сдерживался, чтобы не наделать ошибок.

– Ладно. Верю, что ты «накопал» обо мне кое-что…

– Боюсь, Джо будет расстроен, узнав о двухэтапном «старении» его Библии.

Вадим опять закурил. Его пальцы слишком сильно сдавливали беззащитную талию сигареты около фильтра. Оба маялись, не получая удовольствия от процесса. Не докурив и половины, хозяин с ожесточением загасил сигарету, ломая пополам. При этом лоскуток серого пепла выскользнул из пепельницы и, медленно планируя, опустился у рычага переключения скоростей.

– Если я «сдам» тебе клиента, где гарантия, что ты не будешь шантажировать меня дальше?

– Вадим, мы в этой ситуации оба под ударом. У меня похитили жену, а ты нарвался на покупателя, который «подставил» весь бизнес. Вероятность, что он не остановится на мне, слишком велика. Значит, рано или поздно «опера» выйдут на тебя. Вопрос времени, а тебе есть, что терять. Нам обоим выгодно убрать клиента как можно скорее. Если в этом деле мы будем повязаны вдвоем, то нам будет выгодно прикрывать друг друга и дальше. Поэтому предлагаю участие в акции поровну.

– Только «мокрухи» мне не хватало! А вдруг за клиентом «братки» стоят?

– Ты же понимаешь, что у них другие методы… Нет. Это одиночка. Поэтому ему и нужны заклинания. Жертва все делает сама, он только кукловод. А получит выкуп – сотрет ей память и отпустит. Криминала никакого. «Менты» догадаются, когда человек десять найдут с одинаковыми признаками, а то и вовсе спишут на стечение обстоятельств. Мало ли кто что выпил, покурил или просто головой ударился.

– Поэтому ты хочешь жену сам забрать.

– Конечно.

– Хорошо. Я выведу тебя на клиента, а ты сам его уберешь.

– Нет, дружок. Тогда тебе прямой смысл меня подставить. Убийство – это одно, а какие-то разговоры о Либерее совсем другое… Только вдвоем. Тогда мы будем гарантами друг для друга.

– В противном случае я теряю бизнес?

– Я не сомневался, что ты очень здравомыслящий человек и понимаешь о тривиальных страховках в таких ситуациях.

– Черт! Откуда ты взялся на мою голову? Эта англичанка твоя штучка? То-то у меня екнуло. И ведь не хотел с ней связываться, да деньги позарез нужны были. Такой заказ подвалил…

– Соглашайся! Книга клиента твоя.

– Книга что… Такое дело погореть может! Ты даже не представляешь, на что замахнулся.

– Я хочу вернуть жену, а не овощ с грядки. Для меня это дороже всех библиотек мира.

Захрустела пачка сигарет, и очередная одноногая блондинка в коротком коричневом платьице закрутилась в ловких пальцах с коротко остриженными ногтями. Зажигалка, срабатывающая в любую погоду, уже готова была извергнуть из себя тугую, почти невидимую струю пламени, а хозяин все раздумывал. Вот ведь как бывает в жизни. В мгновение ока на безоблачном, казалось бы, горизонте вдруг возникает не просто серое облачко, а целый грозовой фронт. Есть одна минутка затишья перед бурей, чтобы решить для себя, прятаться ли в укромном уголке, подавшись в бега, или смело шагнуть навстречу ливню и побороться. Впрочем, выбор был известен заранее. Только отчаянные, способные на поступок люди творят свою судьбу наперекор обстоятельствам и всегда выбирают борьбу. Риск для них как воздух, без него они просто задохнутся, в отличие от остальных, всегда довольствующихся затхлой, но безопасной атмосферой убогих, доставшихся по случаю жилищ. Сильных манит соленый ветер океанских просторов, где на раскачивающемся и стонущем от ударов огромных волн фрегате можно ухватиться за снасти и подняться вверх, захлебываясь от ветра, брызг и восторга, охватывающего отчаянного смельчака. В такие моменты душа поет вместе с ветром о том, что ради борьбы стоит жить и рисковать… А иначе зачем все!

– Ладно, – Вадим повернулся к пассажиру и внимательно посмотрел тому в глаза. – По рукам… Как в той песне: «Связанные одной цепью».

– Я бы сказал – одной целью. Так благозвучнее.

– Да вы поэт, батенька! Простите, мы, кажется, еще не успели познакомиться.

– Только заочно.

– Вадим, – диггер протянул крепкую маленькую ладонь. – Иногда «погоняют» Змеем.

– Иван. Давай сразу «на ты».

Их рукопожатие было испытующе долгим. Каждый вкладывал немало усилий, чтобы победить в неожиданном поединке, но явного перевеса ни у кого не было. Согласившись, наконец, на ничью, оба улыбнулись в знак примирения… Так судьба столкнула абсолютно разных и не стремящихся к подобной встрече людей. Кто знает, определено ли было это свыше, или Фортуна, подобно своей сестре Фемиде, завязала глаза платком и крутанула наугад колесо судьбы.

– Номер сотового телефона, с которого ты первый раз звонил, действительно твой?

– Конечно, – коротко ответил Иван.

– Хочешь сказать, что «просчитал» меня заранее и не стал шифроваться.

– Да.

– Откровенно… Уважаю… Мой номер тебе известен. Я наведу кое-какие справки и перезвоню. Ориентировочно встречаемся на Таганке часиков в десять вечера. Знаешь кафе «Достоевский»?

– На углу Воронцовской.

Вадим утвердительно кивнул.

Он смотрел в зеркало заднего вида на мелькавшую между припаркованных машин спортивную фигуру. Новый знакомый двигался легко и уверенно. До назначенного срока еще было время, чтобы подготовиться…

– Его квартира на втором этаже, – Змей указал рукой на противоположный дом в узком переулке. – Похоже, телевизор включен. Он живет один, но, возможно, кто-то и заглянул на огонек. Таки праздник…

– Это легко проверить, – Иван обернулся. – Давай-ка зайдем покурить в тот подъезд.

Молодые люди зашли во двор, обрамленный буквой «П» двумя домами преклонного возраста. Дверь в подъезд поддалась на уговоры опытного диггера достаточно легко. На лестничной клетке третьего этажа они остановились. Для конспирации достали из рюкзака пару бутылок пива и закурили. Было удивительно тихо. Извлеченный следом за пластиковыми бутылками прибор, напоминавший подзорную трубу, был установлен на миниатюрную треногу. Он смотрел в небольшую щель меж рамами, якобы открытыми для проветривания дыма в подъезде, и был направлен на окна интересующей квартиры. Один из парней вставил себе в ухо миниатюрный наушник, подключенный к прибору, другой прикрыл его спиной от случайных соглядатаев. Оба делали вид, что курили и потягивали пиво прямо из бутылок. Через четверть часа они заторопились уходить. Аккуратно убрали все за собой и покинули подъезд гостеприимного дома так же тихо, как и появились.

– Ну, что там? – не выдержал Змей. – Слышно что в эту трубу?

– Это не труба, а чувствительный лазерный детектор. Считывает колебания со стекла так, что можно разобрать разговор в комнате. Но у клиента была открыта форточка, так что я даже слышал, какой фильм идет по «ящику».

– Так он один?

– Похоже, спит. Телефон звонил дважды. Ни он, никто другой не взял трубку.

– Наверное, принял в честь праздника трудящихся, вот и отдыхает. Это нам на руку.

Они быстро пересекли пустынный переулок и вошли в подъезд дома напротив. Постояли пару минут у двери на втором этаже, прислушиваясь к звукам в квартире. Убедившись, что все спокойно, диггер достал связку отмычек и стал лихорадочно ими действовать. Напряженные мгновения ожидания растягивались в часы. Наконец, замок мягко щелкнул, не устояв перед умельцем. Второй запор, очевидно, использовали только ночью.

Две фигуры скользнули внутрь и затворили за собой массивную дверь. Они сразу же уловили запах ароматических палочек, какие часто используют на Востоке. Осторожно прокрались по коридору на звук работающего телевизора. Он стоял на маленьком холодильнике в миниатюрной кухне. Кроме него, на столе одиноко скучала початая бутылка водки и какая-то закуска, но хозяина не было. В соседней комнате было темно.

Вадим включил электрический фонарик и обвел лучом интерьер. Комната явно использовалась как магический салон. Мистические знаки, картины с тибетскими пейзажами, какие-то бусы, монисты, обереги и колокольчики, развешанные в разных местах среди тяжелых темных портьер. Множество оплавившихся, но не зажженных свечей самого разного калибра. Устойчивый запах благовоний завершал картину приюта почитателя тайных знаний. В углу, наискосок от входа, луч фонарика попал на большой стеклянный шар, лежащий, словно на пьедестале, у некоего подобия алтаря. На прикосновение луча шар тут же отозвался сотнями бликов. Они побежали по стенам и потолку, заставляя зрителей задирать головы и поворачиваться следом за ними.

Неожиданно рука, державшая фонарь, дрогнула и замерла. Хоровод ярких бликов остановился на человеке, сидящем в кресле справа от двери. Луч переметнулся на него. Это был грузный мужчина лет сорока, в махровом халате и тапочках на босу ногу. Его голова была откинута на спинку кресла, глаза открыты. Неподвижный, устремленный перед собой взгляд выражал удивление и испуг. Расширенные зрачки холодно поблескивали от направленного света. Хозяин держал в руках уже знакомый Ивану фолиант.

Когда шок от неожиданной встречи прошел, Иван с опаской подкрался к читателю и коснулся пальцами его сонной артерии, но тут же отдернул руку.

– Холодный…

С выражением нескрываемого страха на лице незваные гости застыли в нерешительности. Надежда на беседу с обладателем фолианта растворилась, как дым от ароматизированных палочек, уступая место смерти. У обоих сознание металось в поисках правильного выхода из ситуации, в которой они невольно стали соучастниками или свидетелями убийства.

– Это он? – не отворачиваясь от мертвеца, спросил Иван.

Ответа не последовало. Испуганный диггер лишь судорожно кивнул.

– Так… Что будем делать-то?

– Берем книгу и «рвем когти»! Что еще?

– Бери и подожди меня у двери, я в соседней комнате посмотрю. Дай фонарик.

Усилием воли Иван заставил себя успокоиться. Тошнота подступила к горлу, страх и какое-то мерзкое ощущение не отпускали. Он еще раз посветил фонариком покойнику в лицо. Тот продолжал с удивлением смотреть перед собой, испугавшись то ли того, что прочитал в книге, то ли того, кто оказался перед ним в последний миг жизни несчастного. Иван даже чуть сдвинулся в сторону, чтобы не испытывать на себе застывший взгляд. Если предположить, что предыдущий визитер все же застал хозяина живым, то это был его знакомый. Ничто в комнате не говорило о борьбе или ссоре, никаких признаков насилия у жертвы. Тихая смерть в своем домашнем кресле не самый плохой вариант, хотя и явно неожиданный. Покойник расстался с жизнью будто случайно, заигравшись со странной безделушкой, которая возьми да и «выстрели».

Иван прошел в соседнюю комнату и осмотрелся. Небольшой диван, торшер с креслом у книжного шкафа во всю стену. До самого потолка. За стеклом шкафа множество старинных изданий. Он присмотрелся к названиям на корешках книг: эзотерика, астрономия, хиромантия, нумерология… Хозяин квартиры был большим любителем книг и тайных знаний. Пустая рамка для фотографии привлекла внимание Ивана. Пыль в шкафу тщательно протирали, поэтому трудно было понять, когда вытащили фото. Впрочем, карточку не вынимали аккуратно, а выдергивали, потому что краешек фотографии зацепился и оторвался. Он сиротливо говорил о том, что провел здесь немало времени, но был бесцеремонно выдран. Незваный гость пригляделся к обрывку. Это был правый нижний угол цветного отпечатка, где различался орнамент литой ограды то ли парка, то ли старинной усадьбы. Иван не стал его трогать. Он достал из кармана платок, и, обернув им свою руку, взял с полки подходящий том. Вернулся к покойнику и вложил в пустые ладони новую книгу. Все выглядело, как нельзя лучше. Окинув напоследок мистический салон погибшего странной смертью любителя тайных знаний, он тихо удалился.

Прислонив свое ухо к входной двери в квартиру, его поджидал нетерпеливый диггер. Он подавал рукой какие-то знаки. Иван остановился. За дверью послышались шаги. Затявкала собачонка. Она фыркала и шумно принюхивалась.

– Пойдем, мой маленький, – неожиданно громко прозвучал высокий женский голос с другой стороны входной двери. – Пойдем, Джекачка. Я тебе кашки сварила… Дже-ек…

Пес явно не хотел уходить и вертелся у порога на лестничной площадке. Он опять залаял и даже попытался поскрести когтями обивку, но хозяйка пресекла эту вольность.

– Опять Леонид жжет свои благовония, – запричитала она. – Сколько я его просила. Ну не на ночь же! У меня от них мигрень. Все эти запахи наверх поднимаются, прямо в нашу квартиру… Пойдем, Джекачка, пойдем. Пора ужинать. А у меня еще конфетки есть…

Очевидно, поводок был натянут строгой рукой, и пес, безнадежно заскулив, фыркнул напоследок, и коготки на его лапах зацокали по лестнице. Когда дверь этажом выше захлопнулась, эхо прокатилось вниз по пролету и умолкло. Подождав для верности еще пару минут, двое бесшумно выскользнули из злополучной квартиры. Диггер ловко запер за собой дверь отмычкой и пробежался платком по тем местам, куда мог прикоснуться.

Их легкие шаги, словно весенний ветерок, пронеслись по лестнице и вырвались из подъезда. Стараясь унять колотившиеся сердца и придав лицам выражение безразличной скуки, незваные гости не спеша покинули двор. На улице было темно, и редкие прохожие не обращали внимания на двоих молодых парней, очевидно возвращавшихся из веселой компании. Правда, пройдя несколько кварталов, они резко сменили тему шутливой беседы, заговорив серьезным тоном:

– Кто-то нас опередил? – Иван был явно встревожен.

– Не знаю… Главное, книга у нас и никаких зацепок, чтобы выйти на меня, у них нет… Надеюсь, ты там свои «пальчики» не оставлял?

– Нет.

– Тогда будем считать договор выполненным. Я вывел тебя на клиента, а уж говорить с ним ты сам обещал. Ко мне вопросов больше быть не может… Разбегаемся!

– Змей, у меня никаких концов, чтобы найти жену.

– Ну, на большее я не подписывался.

– Так не пойдет!

– Книга-то здесь, – Вадим демонстративно взвесил на ладони свой рюкзак. – К «жмурику» теперь меня не привязать. Что он там делал на ночь глядя, никто не знает. Может, водка была несвежей!

– Так, может, это ты его… – Иван не договорил и многозначительно замолчал.

– А ты сходи в «ментовку» и расскажи, как мы с тобой к «жмурику» в гости заходили. Им будет очень интересно. Не нужно землю рыть, преступник сам пришел с повинной.

Вадим резко остановился и подождал, пока спутник обернется и сделает к нему шаг назад. Он был пониже Ивана, да и фигура не имела даже намеков на физическую силу, к которой часто стремятся молодые люди. Однако поза его была явно вызывающей.

– Я бы мог тебе ничего и не говорить, но в качестве бонуса за совместную прогулку… – он запустил руку во внутренний карман куртки и протянул Ивану сложенную в несколько раз газету. – Пока ты копался в спальне, я нашел на кухне вот это. Полюбопытствуй на досуге. Мне кажется, он не зря фломастером заметку обвел. Номер-то сегодняшний.

Глава V

– Иван, ты можешь толком сказать, чего ради ты меня в такую рань поднял? – Варя свернулась калачиком на пассажирском сиденье серебристого «Фокуса», но подремать ей не удавалось. – Еще даже не рассвело, а я по выходным как сурок до обеда сплю… Звонишь среди ночи! Едем куда-то.

– Ну не ворчи, пожалуйста. Надеюсь, что не зря. Ниточка появилась, но, боюсь, моей прямолинейной логики тут недостаточно будет.

– А к чему эти условности с платком и длинным платьем?

– Едем в святую обитель.

– Ты решил заточить меня в женский монастырь?

– Мужской, – он улыбнулся по-мальчишески доверчиво и озорно глянул на спутницу. – Или еще не готова?

– Один мой знакомый ответил бы привычной фразой: «Святая Дева!» – жаль, что я так не могу.

– Это почему же?

– Убежденная атеистка… Ладно, выкладывай, где тебя ночью носило.

– Откуда ты знаешь?

– Звонила, но телефон был выключен. Мог бы и предупредить.

– Извини, напарник, – парень опять обезоруживающе улыбнулся. – Ходил «на дело» со Змеем.

И он рассказал о событиях вчерашнего дня.

– Ну, ты даешь! – всплеснула руками девушка. – Просто какая-то маниакальная тяга к чужим преступлениям. На тебя уже можно повесить второе дело.

– Пришить, – грустно пошутил он. – У нас говорят: «Дело шьешь, начальник».

При этом Иван моментально изменил голос и манеру говорить, подражая речи уголовников.

– Неплохие данные для пародиста! Тебя на эстраду не приглашали?

– Товарищи, – на этот раз звучал узнаваемый голос Михаила Задорнова. – Мы с Галкиным категорически против. Зачем стране столько пародистов? Нас двоих вполне достаточно… я не о Пугачевой.

Варя искренне рассмеялась и с интересом посмотрела на собеседника. Он неожиданно открылся с совершенно незнакомой стороны. Причем так легко и беззаботно, будто делал это каждый день.

– Так вот чем ты очаровал нашу Анастасию Палну! Коварный…

Иван лишь томно вздохнул и выпятил губы, как это делала директриса библиотеки, жеманно кокетничая с потенциальными кавалерами.

– Если бы я не забыла свой кружевной платочек, – низкий голос женщины бальзаковского возраста звучал укоризненно, – он весь был бы уже пропитан горькими слезами.

Оба расхохотались, не сдерживая эмоций. Будь движение по улицам еще спящей Москвы более интенсивным, водители и пассажиры соседних машин непременно бы обернулись. Мы всегда чувствуем искренность в голосе, особенно если это смех. Мы улавливаем ее даже через плотно закрытые стекла и двери. Возможно, это не столько острый слух, сколько ощущение настоящего, непритворного, истинного состояния души.

Какое-то время они молчали, каждый думая о своем.

– Вот мы и приехали…

– Да это и вправду монастырь какой-то!

– Не какой-то, уважаемая, а самый первый в Московии монастырь, – Иван обошел машину, открывая дверь и учтиво подавая руку даме. – Имею честь предложить вам уникальную возможность посетить Свято-Данилов монастырь, самый главный монастырь Русской Православной Церкви, резиденцию Митрополита всея Руси.

– Ты серьезно?

Варя с удивлением заметила несколько припаркованных у высокой каменной стены машин. Несмотря на то что заря только собиралась разгораться, к входу под многоярусной церковью-звонницей тянулись одинокие фигурки. Причем было много молодежи. Девушка догадалась, почему Иван попросил ее надеть длинное платье. Она повязала голову платком и взяла кавалера под руку.

– Не припомню, когда заходила в церковь.

– Это монастырь. Основан в 1282 году Великим князем Даниилом Александровичем, младшим сыном Александра Невского от второй жены по имени Васса. Представляешь, Даниил в двенадцатом поколении Рюрикович, первый московский князь.

– Ты это к чему?

– Даниил Александрович считается родоначальником фамилии Даниловых на Руси… Девичья фамилия Лизы – Данилова. Думаю, она искала свои древние корни и знала об этом.

– Считаешь, что есть какая-то связь между тем обведенным фломастером объявлением в газете, что Вадим нашел вчера в магическом салоне, и исчезновением Лизы?

– Логически объяснить не могу. Интуиция.

– Даже для интуиции нужна какая-то информация. Пусть разрозненная и обрывочная, но подсказка не возникает из ничего. Ты Лизу знаешь намного лучше меня, поэтому незначительное событие у вас обоих может вызвать одну и ту же ассоциацию, которая не возникнет у меня.

– Хорошо, расскажу все, что прочитал сегодня ночью о знаменитом предке Даниловых. От него пошли московские князья и цари всея Руси. Точная дата рождения Даниила Александровича неизвестна. В самой древней русской летописи, Лаврентьевской, сказано, что он рожден в 6769 году от сотворения мира, то бишь в 1261 от Рождества Христова. После смерти отца, в двухлетнем возрасте, унаследовал Москву как самый захудалый надел и был князем Московским 40 лет.

В те времена стольным градом всех русских княжеств считался Владимир. Трое старших братьев Даниила княжили самостоятельно, а его до 7 лет воспитывал дядя Ярослав, княживший в Твери. Из всего написанного о Данииле можно сделать вывод, что он унаследовал от отца прозорливый ум и навыки дипломата. Воевал редко и был честен с противниками, за что некоторые князья после смерти завещали ему свои наделы. Сабелькой помахивал, конечно, но в основном работал головой, что позволило объединить вокруг слабой Москвы близлежащие наделы и возвыситься. К концу XIII века князья русские разбились на два лагеря: стольный Владимир и оппозиция. В 1297 году во Владимире состоялся знаменитый съезд князей и русской знати при надзоре большого ордынского войска во главе со старцем Неврюем.

Иван сделал многозначительную паузу.

– Представляешь, некоторые источники намекают на то, что это был отец схлестнувшихся князей Александровичей – сам Невский, которому тогда стукнуло 76 лет… На том съезде были жаркие споры, чуть за оружие не схватились, да все порешить миром помог ордынский воевода Олабуга Храбрый. О котором есть данные, что это был не кто иной, как ордынский богатырь Буга, принявший христианство еще в 1261 году. Вот какие чудеса… Короче, на том съезде князья окончательно рассорились, и Даниил Александрович возглавил оппозицию. Его даже Новгород позвал к себе княжить, но туда он послал своего сына Ивана Калиту, а сам в том же году получил власть и титул Великого князя Всея Руси.

– Калита – это тот, о котором нам рассказывал Серый Волк?

Иван кивнул, оглядывая мощные стены монастыря.

– Вот где наши русские корни. Ходим рядом, а не интересуемся. Я столько за ночь узнал… Русским есть, чем гордиться!

– Похоже, ты увлекся хронологиями, – снисходительно прошептала девушка и остановилась у сводчатых ворот под красивой многоярусной церковью.

– Представляешь, более семи веков назад здесь был построен деревянный храм Даниила Столпника, – восторженно прошептал ее спутник и чинно поклонился.

– Истопника?

– Даниил Столпник, – поправил он Варю. – Преподобный был ангелом-хранителем Даниила Александровича, названного в честь этого святого.

Стоящие по бокам от входа двое дюжих монахов сурово глянули на шептавшихся гостей. То ли они признали русские лица, то ли слышали их речь, неизвестно, но пропустили их без вопросов. Уже пройдя внутрь, Варя обернулась на возмущенные голоса. Молчаливые монахи преградили путь мужчине, всем своим видом говоря, что путь для него закрыт. Заметив это, Иван припомнил пословицу:

– Не лезь со своим уставом в чужой монастырь.

– А нам можно?

– Иноверцев они за версту чуют.

– Но я даже некрещеная, и в церковь не…

– Мы русские, – тихо, но уверенно оборвал ее Иван.

Девушка помолчала, обдумывая его слова, но не стала возражать и сменила тему:

– И что теперь? Пойдем на службу?

– Нет, мы прикоснемся к одному из старейших колоколов Руси, а то и позвоним.

– Шутишь?

– Отнюдь. В честь возвращения колоколов из Америки всю эту седьмицу с высочайшего дозволения Священного Синода прихожанам открыт доступ в звонницу.

– Ничего не понимаю. При чем тут Америка?

– Колокольню над Святыми воротами монастыря построили в 1732 году. Отлили уникальные колокола с неповторимым звоном. Почти два века монастырь гордился этим чудом, но после революции все разрушили.

В конце двадцатых годов «товарищи» разграбили Даниловский монастырь, монахов расстреляли, территорию превратили в подростковый распределитель для детей «врагов народа», колокольню разобрали на кирпичи, а колокола продали по цене бронзы.

– Зачем?

– В газете была заметка местных жителей, которые, якобы, жаловались, что колокольный перезвон мешает им отдыхать перед великими свершениями. Зато в Америке нашелся некий промышленник Чарльз Крейн, который уговорил комиссию не разбивать колокола, как это делали в большинстве разоряемых церквей. На свои деньги он выкупил все восемнадцать уникальных колоколов и подарил Гарвардскому университету.

– К чему им наши колокола?

– Это же настоящая история. Так называемый подбор колоколов звонницы Данилова монастыря был уникальным и одним из самых известных в России. Малые колокола «подзвона» были отлиты еще в 1682 году и переданы в монастырь царем Федором Алексеевичем, самый большой – «Благовестник» – весит 12 тонн.

– Как же их раньше без кранов поднимали на высоту?

– Так же, как ставили Александрийскую колонну в Питере: катки, веревки, блоки и русское «эх, навались, братцы».

– Да, это мы умеем, – девушка подняла голову, рассматривая звонницу. – А что, колокола делали в Гарварде?

– Пишут, что их смонтировали на специально построенной для этого башне общежития Лоуэлл Хаус. Уникальный подбор русского малинового звона развлекал американцев по выходным, праздникам и в дни футбольных матчей. Среди наших эмигрантов нашлись верующие, которые связали остаток своей жизни с этими колоколами. Они научили американцев звонить, ухаживали и берегли эту частичку России, которая стала частью культуры Штатов, как копия парижской статуи Свободы, которую все считают символом Америки.

– Что имеем, не храним, потерявши, плачем, – горько вздохнула Варя.

– А ведь подбор из Данилова монастыря – это не только уникальный звон, на барельефах по периметру колоколов изображены знаменитые личности и великие события. Вся наша история.

– Как же их удалось вернуть?

– О, это целая история. Когда монастырь в восьмидесятых годах государство вернуло церкви обратно, был организован попечительский совет по проекту возвращения колоколов. Но американцы и слышать не хотели об этом. Почти двадцать лет ничего не могли сделать. Тогда наши разыскали деньги, чтобы отлить точные копии всех восемнадцати колоколов. Привезли и смонтировали их в Гарварде, а потом устроили перезвон на новых. Да такой, что американцы согласились на обмен.

– Ванечка, да ты стал фанатом!

– Нет. Просто фраза «Иван, не помнящий родства» про меня. Стыдно до боли… Теперь я Лизу хорошо понимаю. Я чувствую: она с этим связана. Нужно искать в монастыре.

Они стали украдкой разглядывать столпившихся подле звонницы людей и к своему удивлению обнаружили много молодежи. Солнце еще не взошло, и было прохладно, но удивительное единение согревало сердца. Иван смело направился к монаху, стоящему у солидной, оплетенной металлическими лентами двери, и о чем-то с ним пошептался. Тот кивнул, а Иван стал отчаянно жестикулировать, подзывая девушку. Варя в нерешительности засеменила к ним, а потом почти побежала.

Грубые ступени каменной лестницы надвратной башни поднимались круто вверх. Запыхавшись от быстрой ходьбы, они оказались на третьем этаже звонницы, представлявшем собой большую открытую площадку. Переступая через веревки, сходящиеся от языков всех колоколов к центру, где стоял звонарь, молодые люди прижались к горстке счастливчиков, кому дозволили подняться наверх. Отсюда были хорошо видны спящая столица и Москва-река. Прохладный ветерок трогал длинные волосы молодого монаха, испытующе поглядывавшего на гостей. Он заметил какой-то одному ему известный знак и встал к «пульту управления» колоколами. Затем знаком подозвал троих крепких парней, среди которых оказался Иван.

– Это наш самый большой колокол, – голос монаха был серьезным. – Имя ему «Благовест». Беритесь за веревку и раскачивайте, а я присоединюсь позже.

Огромный язык стал медленно просыпаться, лениво увеличивая амплитуду движения. Примерно через минуту первые лучи весеннего солнца вспыхнули на востоке, выхватывая верхушки домов и башен столицы, и тут же раздался первый удар. Низкий, гулкий, ощущаемый всем телом. Очевидно, звук этот был далеко слышен в утренней тишине, но стоящие под ним и рядом с ним люди не испытывали боли в ушах. Голос «Благовеста» был приятен. Живой и сочный! В нем чувствовалась такая мощь и силища, что душа ликовала. Звонарь тоже принялся за дело. Многоголосый хор начал выводить мелодию. Удивительным образом она отозвалась в каждом присутствующем, затрагивая какие-то потаенные струны, то, что веками объединяло наших предков, и то, что мы так безрассудно растратили по мелочам. Перезвон касался чего-то сокровенного в душах, становясь не только понятным, но и удивительно приятным, родным. Монах понимающе поглядывал на окружавших его молодых ребят и девушек.

– Вот она, благодать! – тихо проговорил он, и слова эти дошли до сердца каждого.

Отчего-то вдруг выступили слезы, но никто не стыдился их, потому что все чувствовали одинаково. Восторг и наслаждение рождались в груди помимо воли.

– Вот он, малиновый звон, – добавил монах. – Слаще не бывает…

Никто не возражал и не поддакивал. Было видно, что стоявшие в тот момент на третьем этаже звонницы сделали для себя открытие. Они русские в глубине души, а все наносное – такая шелуха, что любой ветерок развеет. Как братия у ворот определила это раньше, осталось загадкой, но монахи не ошиблись ни в ком. Все, как один, восприняли этот перезвон, словно рубеж, открывший для них простую истину: вот их корни, вот их Родина. И неважно, посещают ли они регулярно церковные службы, соблюдают ли посты, молятся или каются ли в грехах – они свято верят в свою великую страну на каком-то генетическом уровне, передаваемом из поколения в поколение. Они, как перелетные птицы, с кровью впитывают эту память, и дорога домой всегда будет желанной, какие бы райские кущи они ни сыскали на чужбине. А понадобятся Родине их жизни – отдадут. Так всегда поступали их предки, да и они такими родились.

– А ну-тка, девицы, подходи, – монах сверкнул черными восторженными глазами. – Берите по одной веревочке и повторяйте.

Несколько девушек подошли и нерешительно взялись за указанные веревки, что сходились от языков разных колоколов в центр. Монах успевал выводить мелодию перезвона и показывать им, что и как следует делать. Постепенно и девушки стали звонить самостоятельно. Иван, раскачивающий язык большого колокола «Благовест», смотрел на Варю. Ее худенькое лицо, обрамленное простым платком, неожиданно преобразилось, глаза засветились, и улыбка тронула губы. Луч солнца выхватил девичью фигурку из группы, словно мощный прожектор. Варя была увлечена перезвоном, как азартной игрой. Казалось, она ничего не замечала вокруг, кроме малинового звона, волнами расходившегося от звонницы по узким извилистым улочкам, над руслом плавно поворачивающей реки, и множества светлых лиц, обращенных вверх, людей, сгрудившихся на монастырской площади. Чувство сопричастности всех присутствующих необычному событию отражалось в их восторженных взглядах, устремленных вверх, к тем счастливчикам, что были в центре.

Отзвучали последние ноты перезвона, прихожане ушли на службу, монахи приступили к своим повседневным делам, а гости не решались расходиться. Они продолжали стоять вокруг звонницы, еще переживая только что случившееся с ними, но, пока не разобравшись во всем этом. На лицах появилось выражение растерянности, а взгляд словно вопрошал: «Как, и это все… уже закончилось?». Многие впервые осознали для себя нечто очень важное, дремавшее доселе в глубинах души. Одних так посещает любовь, других – восторг от необъятных знаний и мудрости, накопленной веками, а некоторым становится ясно, что сердца их открыты к вере. Не к конкретной конфессии или постулату о сотворении мира Всевышним, не к тем или иным фантастически красивым соборам, где душа успокаивается от речитатива священника, читающего молитвы, и подхваченного ангельскими голосами мальчиков на хорах, не к ликам святых, взирающих с куполов и картин в дорогих рамах на прихожан, всем своим видом осуждая грешников и призывая к праведности. Нет. У многих душа открыта к вере в добро, справедливость и все то, что есть светлого в каждом из нас.

– Братья мои, – собравшиеся обернулись к огромному монаху с курчавой смоляной бородой и такими же черными глазами. – Если вас не интересует утренняя служба, могу вам предложить небольшую экскурсию по монастырю.

Все молча закивали в ответ.

– Тогда попрошу следовать за мной, – ряса скрывала истинное тело монаха, но густой низкий голос и серьезный взгляд умных глаз с двухметровой высоты внушали уважение. – Это займет не более получаса. Начнем с братского корпуса и трапезной.

Группа человек в тридцать послушно выстроилась за монахом и двинулась по территории следом за ним. В основном это были молодые люди до тридцати с приятными славянскими лицами. Они только сейчас стали поглядывать друг на друга, подмечая упущенные ранее детали.

– Слушай, – Варя дернула Ивана за рукав. – Никогда не думала, что бывают такие огромные монахи.

– Раньше при всех монастырях были свои ратники. Их отбирали в детстве и воспитывали, как воинов. Это были настоящие богатыри. Рыцари.

– Откуда ты знаешь? – удивленно прошептала она, едва поспевая за широкими шагами монаха впереди.

– Был как-то на экскурсии в музее. Запомнил на всю жизнь. Монашеская ряса и кольчуга одного размера, только правый рукав непропорционален левому: диаметром в две моих ноги. Я спрашиваю: «Зачем?» Экскурсовод и рассказал о монашеских ратниках. Им нужно было несколько часов рубиться тяжеленной секирой или огромным мечом. Такого ратника заковывали в броню, и он таранил строй неприятеля, а за ним уже шли воины с легким вооружением. Наши рыцари были не хуже немецких или норманнских, неслучайно татары брали на Руси дань кровью, то есть войнами.

– А ведь он прав, – мощный голос монаха неожиданно раздался рядом. – Ратники из русских монастырей часто сражались вместе с княжескими дружинниками. Летопись о Куликовой битве гласит, что когда Дмитрий Донской, внук Ивана Калиты, выступил в 1380 году против Мамая, преподобный Сергий Радонежский послал к нему двух своих витязей – иноков Осляблю и Пересвета. Перед сражением, как тогда полагалось, был поединок рыцарей. Наш Пересвет одолел татарского Челубея.

– Так Куликовская битва все же была? – раздался взволнованный голос позади.

– А как же, – пробасил монах. – Мамая разбили. Потом он бежал в Крым, где был убит при странных обстоятельствах.

– А я читал, что Мамай тогда отступил с Куликова поля, и битвы там не было, – настойчиво продолжал тот же голос позади. – И была другая битва, верст сорок южнее. Там Мамай столкнулся с чингисидом Тохтамышем, захватившим ханский престол в отсутствие Мамая. Войска Тохтамыша одержали победу. Изгнав Мамая, он объединил силы и пошел на Москву.

– На Руси было немало великих побед, юноша, – голос монаха был грозен. – Читайте правильные книги, а не болтовню выскочек. А будут сомнения, поезжайте сами на Дон и побывайте на Куликовом поле в годовщину битвы. Сами все увидите и поймете… Надеюсь, у вас нет сомнений, что в 1382 году Тохтамыш воспользовался предательством князя Олега Ивановича, показавшего ордынцам броды на Оке, и захватил Москву. Столица была полностью сожжена, а жители перебиты и частично уведены в полон.

– А Данилов монастырь тоже сгорел? – раздался звонкий девичий голосок.

– К сожалению, да. Тогда монастырю, как вы знаете, исполнился бы ровно век, но ранее Иван Калита перенес обитель в Кремль, к церкви Спаса на Бору. Новый монастырь нарекли Спасским.

– Как Спасскую башню? – выкрикнул кто-то, на что монах лишь кивнул.

– Значит, настоящий Данилов монастырь все-таки в Троицком? – спросил парень справа.

– Вы плохо учили историю, братья мои, – монах обернулся на голос. – В 1530 году русский царь Василий III в честь рождения сына, будущего Ивана Грозного, построил на свои средства сразу три каменных храма в пригородных монастырях: Никитском, Горицком и Троицком. Из них сохранился только собор в Троицком, а монастырь там назван Даниловым не в честь Даниила Александровича, первого Великого князя Московского, а в честь преподобного Даниила, который вместе с Кассианом Босым принимал младенца Ивана, прозванного позднее Грозным, от купели во время крещения в Троице-Сергиевом монастыре.

– А московский Данилов монастырь?

– Был возрожден уже Иваном Грозным, – монах был явно доволен живым интересом молодежи к истории страны. – Есть летопись, гласящая, что царь Иван Васильевич прослышал как-то о чудесном исцелении у гроба Даниилова в Москве умирающего сына одного коломенского купца. Будучи человеком набожным, Грозный построил в 1560 году в нашем монастыре каменную церковь, а годом позже – храм Святых отцов семи Вселенских соборов. С тех пор было немало войн и разрушений. В 1591 году монастырь был ключевым пунктом обороны Москвы от войск крымского хана Казы-Гирея, у его стен в 1606 году Шуйский схватился с Болотниковым, а во время Смуты монастырь был подожжен Лжедмитрием II, да и Наполеон в 1812 году ограбил все его храмы, но каждый раз благодаря помощи своего святого основателя монастырь возрождался. Так что нынешнее здание храма было отреставрировано в 1729 году, а затем в 1988.

– А остальные постройки тоже относятся к позднему периоду?

– Да, – согласился монах. – Вот, кстати, перед вами Поминальная часовня, а там, дальше, надвратная колокольня.

– Это где мы были?

– Верно, – согласился монах. – Они были реставрированы в конце прошлого века. Рядом с храмом Всея Святых стоит Надкладезная часовня, что построена в честь 1000-летия Руси. А если пройти по этой аллее в сторону, где памятник князю Даниилу Александровичу, то увидите резиденцию Священного Синода и Патриарха.

– Там на фасаде лик Христа в золотом контуре!

– Именно так, но все это современные постройки, а вот Троицкий собор был построен в 1838 году архитектором Бове.

– Значит, все «новодел», – разочарованно проговорил кто-то.

– Власть светская часто идет наперекор совести и совершает небогоугодные деяния, – забасил монах. Однако место это исконно русское, отсюда пошли и Москва, и Русь как государство.

– Это почему?

– При проведении реставрационных работ в восьмидесятых годах прошлого века было обнаружено древнейшее славянское поселение, датируемое IX веком, – монах молча обвел взглядом слушателей. – Вы знаете, что, согласно международным правилам, годом основания любого города считается самое раннее упоминание о нем в достоверной летописи. Так, о Москве впервые упоминалось в некоем сообщении о том, что Юрий Долгорукий по дороге во Владимир остановился на ночлег на постоялом дворе городка Москва в 1147 году. Эту дату и стали считать основанием столицы.

Монах сделал солидную паузу.

– Когда в нашем монастыре началась реконструкция, строители наткнулись на целый город глубоко под землей. Вызвали археологов и других специалистов по древностям. Находки многих озадачили. Датировка домашней утвари, обнаруженной в неизвестном поселении на территории Данилова монастыря, на три века старше Москвы. Мы ошибочно праздновали 850-летие столицы, ей не менее 1200 лет. Это один из самых старых русских городов. Раскопки на территории нашего монастыря показали, что место на берегу Москвы-реки было очень обжитым. Даты еще предстоит уточнять.

– Почему же об этом ничего не известно? – горячо откликнулся кто-то.

– Историки консервативны. Почти двадцать лет спорят, но не пришли к единому мнению. Ведь тогда нужно будет многое пересматривать и переписывать, а в этом деле следует быть очень осторожным. Надеюсь, мы не зря потратили время, и это сделает кто-нибудь из вас. Благодарю покорно.

Монах степенно раскланялся и удалился.

Серебристый «Фокус» не спеша катился по Садовому кольцу. Казалось, он понимал настроение водителя и пассажирки и едва урчал новеньким двигателем, словно толстый сытый кот, свернувшийся калачиком у ног хозяина.

– Как тебе понравился этот монах? – Варя с интересом взглянула на водителя.

– Очень, – признался он. – Удивлен не меньше твоего… Вот только ниточка оборвалась.

– Ты о Лизе?

Иван задумчиво кивнул в ответ.

– Возможно, объявление в газете не имеет отношения к исчезновению твоей жены. Давай откатимся на шаг назад, к тому факту, что не вызывает сомнений.

– Это «жмурик», которого мне подсунул Змей.

– Думаешь, Вадим испугался твоего ультиматума и решил подставить кого-то с книгой заклинаний, чтобы ты больше не путался под ногами?

– Если говорить о некоем джентльменском соглашении, которое я ему предложил, то он свое обещание выполнил: не только раскрыл клиента, но и свел с ним.

– Вот только чуть позже, чем следовало бы. И книгу забрал.

– Да, фактически он чист, и у «органов» теперь к нему вопросов не будет.

– Если только они не узнают о его визите в магический салон.

– Тут он подстраховался, потому что и мне выгодно об этом забыть.

– Совпадение вызывает подозрение, – усмехнулась Варя.

– Причем, все в его пользу. Но других фактов нет.

– Значит, мы не там ищем… Постарайся вспомнить какие-нибудь мелочи, может, что-то показалось странным. Если Вадим сам подстроил визит к покойнику, он должен был в чем-нибудь допустить ошибку, потому что времени у него было в обрез. Ну, он же не профессиональный киллер! Он диггер.

Обогнавшая справа «Фокус» машина дважды посигналила, очевидно выражая свое недовольство манерой езды задумавшегося водителя. Иван включил поворотник и свернул на набережную. Узкой змейкой запетляла дорога вдоль неширокой водной ленты, по которой следом за машиной бежали солнечные зайчики. Шоссе было пустым, да и пешеходы еще не появились. Вдруг Варя вскинулась:

– Ой, останови, пожалуйста! Там кафе… Может, выпьем по чашечке.

– Извини. Я мог бы и сам догадаться… С молоком и плюшками?

Девушка радостно кивнула. «Фокус» даже не стал возражать против одиночества на небольшой стоянке у пустого кафе под названием «Лимончик», предлагавшего посидеть на отвоеванной у прохожих части тротуара, огороженной красивой плетенкой. Хозяин с юмором подошел к оформлению своего заведения: несколько столиков были покрыты зелеными с желтым скатертями, а на сиденьях плетеных кресел можно было разглядеть горки нарисованных банкнот с портретом американского президента. Этот мужчина был вполне упитан, и то, что на его лице покоились пикантные части тел посетителей, давало им некоторое превосходство над стодолларовыми купюрами, намекая на то, что они обладают гораздо большей суммой. Так или иначе, потертость обивки кресел говорила о популярности заведения, но в столь ранний час кафе пустовало.

Сонная официантка медленно выползла из своего укрытия и с недовольным видом приняла заказ. Наверное, это были первые сегодняшние посетители, что им и зачлось. Аромат свежесваренного кофе и выпечки невидимым шлейфом сопровождал выход невыспавшейся официантки, но ее кислое выражение лица компенсировалось оперативностью.

– Как быстро, – обрадовалась Варя.

Она уже намерилась вонзить свои острые зубки в хрустящий круасан, но застыла, увидев взгляд спутника.

– Точно, – ни к кому не обращаясь, прошептал Иван. – Он открыл слишком быстро…

– Кто? – собеседница чуть опустила голову и посмотрела исподлобья. – Ива-ан… Ты здесь?

– Змей открыл дверь в квартиру «жмурика» слишком быстро, – он словно не замечал девушку, глядя сквозь нее. – Я еще удивился, руки дрожат, а открыл меньше чем за минуту. Не диггер, а классный домушник!

– Умница! – похвалила она. – Что еще?

– Не стал шарить по квартире, как я, а сразу схватил книгу и подался к двери.

– Значит, он был в той квартире раньше, и его ничто больше не интересовало, кроме того манускрипта.

– Точно-точно, – как во сне говорил Иван. – И закрыл он дверь очень быстро.

– Захлопнул?

– Нет. Я точно помню, что дважды повернул замок отмычкой… Она была заранее притерта, если только не копия ключа.

– А как выглядели отмычки?

– Ну, такая связка ключей… Стоп. Ты права, отмычек на связке не было. Были одни ключи. Он не домушник. У него был ключ от той квартиры, а весь спектакль с мнимым подбором отмычек был разыгран для меня. Ну я и лох!

Они безразлично выпили остывший кофе и не притронулись к обиженным за такое пренебрежительное отношение круасанам. Обдумывая все открывшиеся детали ночного визита Ивана в мистический салон, оба собеседника все более убеждались в том, что их пытались надуть или, говоря более мягким языком, пустить по ложному следу.

Официантка, увидев щедрые чаевые, широко улыбнулась парню и наклонилась к столу, смахивая несуществующие крошки со скатерти. При этом вырез на ее фирменной блузке с яркими лимонами приоткрыл пышную грудь. Выпрямившись, обладательница этих прелестей, интригующе взглянула на гостя.

– Возьмите наш лотерейный билетик, – она протянула Ивану плотный лист бумаги с изображением знаменитой американской купюры, на которой президент почему-то подмигивал. – Каждый вечер у нас разыгрываются призы, а если придете вдвоем, они удваиваются.

– Лимонный сок? – съязвила Варя.

– Девушка, – официантка была просто сама учтивость. – Сок для обладателей лотерейных билетов за счет заведения.

– Тогда зарезервируйте на мое имя столик, – очаровательная мальчишеская улыбка чуть не сразила официантку наповал.

– А как ваше имя, простите? – она привычным движением достала из кармашка на ярком зеленом переднике маленький блокнотик и приготовилась записывать.

– Лимонов, – он ответил официантке ее же голосом, томно растягивая гласные. – В узких кругах я известен как Эдичка… Не забудешь?

Варя прыснула, едва сдерживая смех, а Иван, как ни в чем не бывало, взял спутницу под руку и медленно повел к машине. Выйдя за плетеную загородку, они оглянулись. Щедро подкрашенные глаза официантки округлились, и она вопросительно смотрела на Ивана. Он утвердительно кивнул, подбадривая несчастную сделать соответствующую запись в своем блокноте.

Уже сидя в машине, они расхохотались от души.

– Как тебе удалось найти его адрес? – Варя удивленно смотрела на Ивана. – По номеру машины?

– Нет. Его «Гольф» зарегистрирован на старика из Подмосковья. Змей ездит по доверенности.

– Только не говори мне, что ты взял отпечатки его пальцев, – неуверенно пошутила девушка.

– Все проще. Когда вы беседовали позавчера в кафе, я сделал несколько снимков. Один получился точно в анфас.

– И что?

– Я рискнул проверить его по базе паспортов… Получилось. Он почти не изменился.

– Хочешь сказать, что в нашей стране все продается?

– Ну, не все, конечно! Есть государственные и военные секреты, а это пока прикрыто не очень.

– Иван, ты хакер?

– В хорошем понимании этого слова. Настоящие хакеры борются за равноправие в сети.

– Но данные о гражданах охраняются законом.

– А я их никому не выдавал.

– А как же адрес Вадима?

– Я его даже тебе не сказал. Или уже проболтался?

– Нет, но…

– Будем считать, что Змей сам мне его сообщил, чтобы я зашел в гости. Что-то мне подсказывает, это случится именно сегодня. У тебя нет такого предчувствия?

– Нет.

– Тогда подождешь в машине. И не возражай, пожалуйста. Элизабет давно уехала к себе в Глазго… Кстати, как там с погодой? Небось, дожди.

– Ваня, а вдруг там бандиты!

– Если бы Змей был связан с бандитами, нас давно бы «грохнули». Неужели ты этого не понимаешь? Для них это гораздо проще, чем придумывать комбинации с трупом… И не возражай. У тебя будет очень ответственное задание.

– Какое?

– Держать машину наготове, чтобы я мог запрыгнуть в любую секунду. В нашем деле мгновения решают вопрос жизни и смерти… Кстати, твоя доверенность на «Фокус» в «бардачке».

– Издеваешься?

– Варя, мне на самом деле будет спокойнее, если я буду уверен в быстром отходе. Мы действительно не знаем, на кого работает этот Вадим. Судя по всему, деньги там крутятся немалые.

– А ты…

Девушка не договорила, столкнувшись с искренней мальчишеской улыбкой. Иван свернул во двор многоэтажного дома и медленно покатился вдоль плотного ряда машин, ища место для парковки.

– В детстве мне очень нравился фильм, где героиня пела замечательную песню… «если ранили друга, перевяжет подруга кровавые раны его».

– Думаю, ты зря иронизируешь.

– Совсем нет… Мне без Лизы не жить, так что не пытайся остановить, а поможешь – в ножки поклонюсь.

– Даже не представляю чем, – девушка в волнении сжала побелевшие пальцы рук.

– Я почему-то уверен, что сможешь, – Иван выключил двигатель и протянул Варе ключи. – Жди, напарник…

Короткий неожиданный тычок костяшками пальцев точно в солнечное сплетение заставил Вадима согнуться пополам, не охнув. Аккуратный удар тыльной стороной ладони по затылку лишил сознания, не оставляя никаких следов. Иван подхватил обмякшее тело Вадима и втащил в его же квартиру. Бегло огляделся и усадил хозяина в кресло перед телевизором с большим плоским экраном. Пока тот приходил в себя, гость отыскал в хозяйственном шкафу на кухне клейкую ленту и с ее помощью зафиксировал парами запястья и лодыжки беспомощного Вадима. Включил погромче телевизор, чтобы заглушить предстоящий разговор, и сел напротив.

Ждать пришлось недолго.

– С ума сошел! – зарычал Вадим, пытаясь вырваться. – Ну-ка, развяжи!

– Непременно… Только ответь на пару вопросов.

– Это ты будешь отвечать на вопросы в «ментовке».

– После того, как ты им расскажешь, зачем убил несчастного с книгой. Это же был твой клиент?

– А нет никакой книги, – злорадно оскалился тот. – Нет и не было. Пытаешься свалить похищение своей жены на других? Не выйдет!

– Вот ты и проговорился, дружок, – Иван едва сдерживался, чтобы не наброситься с кулаками на щуплого диггера и не выбить из него все, что ему известно. – Что тебе известно о похищении?

– Ничего!

– Ладно, ты сам напросился…

Гость встал и по-хозяйски осмотрелся. Взял со стола в углу комнаты видавшую виды лампу с приплюснутым стеклянным колпаком зеленоватого цвета.

– Раньше такие были в читальных залах. Похоже, ты таскал из библиотек не только книги. А?

– Скоро ко мне придут, – попытался припугнуть его хозяин квартиры.

– Тем лучше. Труп еще не успеет остыть… А то мы к твоему клиенту опоздали. Как бишь там его звали? Неуважительно о покойнике без имени.

– Ярик… Ярослав.

– Почти «Мудрый». Вот только тебя не просчитал. А, наверное, доверял, коль так близко подпустил и ключик от замочка доверил.

– Да не убивал я его, – вспылил Вадим. – Сколько раз тебе говорить. Сам ничего не понимаю!

– Смутные сомнения терзают меня…

Иван говорил нарочито медленно, разбирая лампу и вытаскивая электрический шнур.

– Что ты собираешься делать?

– Бытовая травма, – гость стал примеряться, как поудобнее прикрепить оголенные концы провода к пальцам связанного хозяина квартиры. – Так бывает в милицейской практике. Стал неопытный «Кулибин» ремонтировать неисправную лампу и получил удар электрическим током.

– У меня слабое сердце, – взвизгнул Змей. – Спроси кого хочешь!

– Вот и я говорю, соседи или поликлиника подтвердят: не выдержало сердечко – и все тут.

– Зачем тебе моя смерть? Все равно от покойника ничего не узнаешь.

– А ты мне и живой ничего не скажешь, – Иван сделал вид, что собирается включить вилку от шнура. – Ведь не скажешь?

– Да ничего я не знаю!

– Зато перед смертью все что-то вспоминают. Каются, чтобы душу облегчить. Попробуем, вдруг что вспомнишь… Мне ведь терять нечего.

Глазки Вадима испуганно заметались по квартире, но так ни за что и не зацепились. Гость тем временем ненадолго вставил вилку в электрическую розетку, и тело хозяина квартиры дернулось от удара током. Бледное лицо жертвы исказилось, но закричать он не смог. Рот так и остался открытым, и через тонкую губу стала стекать липкая струйка слюны. Гость не торопился продолжать пытку, но свои глаза, полные ненависти к этому тщедушному человечку, ставшему причиной исчезновения самого близкого человека, не отвел. Он терпеливо ждал.

– Н-не надо, – трясущаяся челюсть несчастного едва его слушалась. – Я скажу… Все скажу.

– Да я не тороплюсь, а забудешь что, – гость кивнул на электрический провод, – у меня лекарство есть.

– Дай воды. Там… на кухне.

– Не юли, Змей, – и рука Ивана вновь продемонстрировала готовность вставить вилку в розетку. – Мое лекарство не нужно запивать водой. Действует и так… Безотказно.

– Ладно-ладно. Понял. Все расскажу. Как на духу.

– Тогда покайся, сын мой.

– Этих молитвенников я продал много. Штук двадцать. На них спрос хороший. Но клиенты все «шифровались», да я и сам в гости к ним не напрашивался. Заплатили и разбежались. Мне больше от них ничего не нужно… А с Яриком мы еще в школе «корешились». На его клиентах и опробовали первый молитвенник. Он в этом толк понимает… Было это года три назад. Мы тогда договорились, если он докажет, что книга настоящая, я ему ее подарю. Ну, а он в качестве компенсации нужным людям на ушко шепнет, что, мол, есть возможность купить уникальный молитвенник из Либереи.

– И что, всех в подземелье таскал?

– Нет. Многие сразу такие «бабки» отваливали, что никакого цирка не требовалось.

– Вы задумали с этим Ярославом меня одурачить?

Вадим обрадованно кивнул, понимая, что его смертный час отодвигается.

– Днем я был у него дома, и мы договорились разыграть тебя, чтобы отстал.

– И что я должен был узнать?

– Что твоя благоверная тебе изменяет и уехала с другим на недельку в Испанию.

– Почему не в Турцию?

– Так солиднее.

– Что-то ты темнишь, – Иван стал медленно поворачиваться к розетке.

– Ладно-ладно. Все расскажу… У Ярика был бизнес по приворотам-отворотам. Сейчас народ верит во всю эту ахинею и хорошо платит, чтобы там кого в семью вернуть или наоборот… Раньше он брошенным женам лапшу на уши вешал, зелья там всякие приворотные готовил, а когда пару заклинаний из моего молитвенника испробовал, стал с такими крутыми бизнесменами работать, что и не снилось прежде. Совсем другие деньги пошли.

– В чем заключалась его работа?

– Я скажу, только ты смотри, там люди серьезные. Ярика кто-то из них… того.

– Колись, чего уж там, – Иван с ненавистью смотрел на маленького юркого человечка, что ужом изворачивался перед ним, лишь бы спасти свою душонку.

– Вот, к примеру, есть у бизнесмена конкурент. Мешает чем-то. Сейчас уже не «заказывают» друг друга киллеру, как десять лет назад. Теперь работают тоньше. Ищут женщину, похожую на жену бизнесмена, причем это не обязательно должен быть двойник. Главное, чтобы рост, комплекция и манера движения подходили, а макияж, парик и одежду подобрать проще. Выбирают момент, когда бизнесмен уезжает на пару дней из города. Жены при этом не сидят дома: подруги, покупки, а то и безобидная встреча с кем-нибудь… Вот тут ее на дороге и встречают. Небольшая авария с машиной, в которой сидит симпатичный паренек. Он, конечно, виноват, но так расстроен и готов все оплатить. При жене звонит другу, у которого автосервис. Поцарапанный бампер, свернутое зеркало или разбитую фару за пару часов восстановят, и следа не останется. Да и механики в мастерской жену тоже никогда не вспомнят. Зато подготовленная для встречи с другим мужчиной очень похожая на жену бизнесмена женщина в это время сделает свое дело.

– Добровольно или под гипнозом?

– Ну, я тонкостей не знаю. Это Ярик спец. Ей внушают, что она встречается с тем, кого сама хочет, а мужик – подставной красавец. Короче, эротическое свидание проходит в каком-нибудь ресторане, где сладкую парочку видят знакомые бизнесмена, а потом голубки уединяются в номере отеля, где их ждет видеосъемка. Бедняга и его жена ничего не понимают, но скандалят по-настоящему, ведь материалы присылают на дом, а знакомые подтверждают, что сами видели жену на тайном свидании. Чуть позже мнимая сцена ревности заканчивается смертью бизнесмена. У жены на вечер убийства алиби нет, а для следователя все подготовлено: доказательства измены, четкий мотив, жертва и орудие убийства. Правда, это уже другой человек готовит и выполняет, но все проходит идеально. Как там суд решит с женой, дело десятое, главное, киллера никто не ищет. Всем и так все понятно: убийство по неосторожности в ссоре.

– И ты спокойно спишь после такого бизнеса?

– Ну, я тут ни при чем! Сам узнал случайно, когда Ярик разоткровенничался за бутылкой, а раньше я ни сном ни духом…

– Значит, ты ни при чем?

– Клянусь! Мы с ним иногда выпивали. Так, по старой памяти. Вот он и сболтнул.

– А почему бы тебе не отправить Ярика вслед за клиентами, я самому весь бизнес взять себе. Момент-то подходящий.

– Я бы не смог на него руку поднять. Никогда! Да и ты сам видел, что смерть странная, следов насилия никаких нет.

– А может, ты его отравил?

– Во-первых, убивать Ярика у меня смысла не было, а во-вторых, какой из меня «мокрушник», сам посмотри. Я диггер. У меня Либерея.

– Отчего же он умер?

– Да у Ярика в гостях кто-то до нас побывал, – Вадим застыл в кресле, а лицо неожиданно побледнело. – И нас хотят подставить. Я-то был у него днем, а вернулись мы вдвоем уже ночью. Понимаешь?

– Не договариваешь ты что-то, дружок.

Вадим заерзал, потом, покосившись на вилку, которую гость все еще держал в руках, пролепетал:

– Да, точно, там был кто-то и бутылку с вином забрал.

– Погоди, – удивился Иван. – На кухне бутылка водки стояла. Точно помню.

– В том-то все и дело, – прерывисто выдохнул диггер. – Я водку-то не пью. Когда мы с Яриком собираемся посидеть… Ну, собирались… Он для меня немецкое вино на стол ставил. У него в баре всегда вино было. А сам он водку уважал. Вот и вчера днем мы сели обмозговать встречу с тобой, ну и выпили немного… А бутылка и стакан с моими пальчиками из квартиры пропали. Это мне сигнал от того, кто Ярика «замочил», чтобы помалкивал. Если нас «менты» не вычислят, он эту улику всегда подбросить сможет. Так что «рвать когти» нужно! И поскорее.

– Что же ты дома остался?

– Да клиент выгодный подвернулся. Как раз сегодня собрались идти, а потом можно и смотаться.

– Жаль такой бизнес потерять, – сочувственно покачал головой Иван.

– Не то слово! Да развяжи ты меня. Больше все равно ничего не знаю.

– А кто видео в гостинице снимал? – Иван в упор посмотрел на диггера. – Кто подбирал женщин для подставы? Думаю, тут не просто кнопочку нужно было нажимать, тут особый глаз нужен.

– Этого я не знаю, – глаза Змея забегали. – Ярик-то у них не главный был. Началось с малого: заговоры из той книги использовать, чтобы «бабки» от счастливых клиенток получать, а остальное явно не он придумал. Кто-то похитрее и безжалостнее… И оттуда.

Вадим пальцем показал вверх, намекая на социальный статус.

– Ярик мне потому и рассказал, что сам испугался, когда понял все, но обратного хода у него не было. Я не знаю, сколько их было в той команде, но над всеми стоял кто-то главный. Он все планировал и ниточки в руках держал. Его все боялись.

– Хорошо, начнем с кого-нибудь попроще. Как мне найти этого фотографа или визажиста? Того, кто подбирал женщин.

– С ума сошел, – взвизгнул Змей. – Бежать нужно, и как можно быстрее. Забиться в норку и не высовываться.

– Тебя, дурачок, в любой норке похоронят, потому что ты проболтаться можешь.

– Да я никогда, – он осекся, понимая, что только что это сделал.

– Вот именно. Нас может спасти только ответный удар. Неожиданный и результативный.

– Ты на кого собираешься «тявкать»? – Вадим просто закипел от негодования. – Да нас «размажут» по асфальту в качестве разметки.

– Если ничего не предпримем, – Иван был внешне абсолютно спокоен. – Их нужно заставить защищаться. Испугаться. Делать ошибки… Только тогда появится шанс.

– Не-ет, – Змей отрицательно покачал головой. – Я под этим не подписываюсь. Это без меня, мой юный герой.

– Уже подписался, – Иван достал из кармана диктофон и включил запись только что состоявшегося признания.

– Тут нет никаких имен, – глазки диггера испуганно забегали. – Это просто пьяный бред.

– Ну, если ты спьяну такое сболтнул, что же сможешь рассказать на трезвую голову следователю?

Бусинки пота выступили на лбу связанного хозяина квартиры. Он лихорадочно соображал, что предпринять. Было часов одиннадцать утра, и по телевизору, очевидно, повторяли вчерашнюю развлекательную программу, в которой все наперебой предлагали забыть текущие проблемы и уехать к теплому морю.

– Я тебе денег дам, – принял решение Змей. – Прямо сейчас переведу на счет, и разбежимся. Сегодня в аэропорту толпы туристов, затеряться можно. В Эмираты или Египет без визы вылетим, а оттуда…

– Дурачок, если тебя и будут «пасти», то именно там.

Иван снисходительно разглядывал диггера. Такой тип в случае опасности предпочитает затаиться, но если его вспугнуть, понесется без оглядки напролом и натворит бед. Нелогичность поведения от страха всегда чревата неосознанным всплеском агрессии, а это может быть смертельно опасно для всех: и охотника, и жертвы, и случайных свидетелей.

– Что же делать? – голос диггера дрожал.

– Давай рассуждать вместе, – хозяин лишь кивнул. – Мы знаем, что кроме Ярослава в группу входили как минимум трое: фотограф, киллер и «мозг», который все планировал. Смазливый мальчике машиной и автомастерская могут ничего и не знать, а работать за небольшой кусок. Подстав на московских дорогах еще много… В той команде должен быть визажист и портной, которые приводят девушку в надлежащий вид, но они или он, единый в двух лицах, тоже могут быть сторонними специалистами, хотя для достоверности им должны быть переданы фото и видеоматериалы по женщине, копию которой предстоит подготовить. А поскольку «подставную» должны опознать свидетели, лично знавшие оригинал, то работа предстоит серьезная. Это может быть специалист из шоу-бизнеса или хорошего театра, а вот фотограф – технарь. На его долю выпадает слежка, снимки и видео, где запечатлены характерные особенности оригинала: походка, манеры, жесты, привычки… Короче, все, что с расстояния в десять метров убедит знакомцев, что перед ними оригинал.

– Да тебе самому впору такую команду собрать, – ухмыльнулся Вадим. – Все расписываешь как по нотам… Хочешь, я тебе тот молитвенник подарю и подскажу, где ведьму найти, чтобы порчу наводила.

– Значит, ты ведьмам и шаманам те книги сбывал?

– Я же тебе говорил, что спрос был хороший. Клиенты «из-за бугра» приезжали.

– Оставим пока это, – Иван сделал отрицательный жест рукой. – Ты мне фотографа или визажиста давай. Думаю, с ними можно договориться.

– О чем?

– О жизни… Если мы вдвоем расскажем кому-то из них о ситуации, то разумный человек выберет меньшее зло.

– А если сдаст хозяину?

– Глупо! – слова гостя звучали убедительно. – Любой здравомыслящий человек понимает, что хозяину проще всех подозрительных закопать в подмосковном лесу, чем терять такой бизнес. У него ведь на счету не одно убийство, и рано или поздно в МУРе заинтересуются странными смертями ревнивцев. У преступника всегда есть почерк, пусть и очень необычный.

– Слушай, откуда ты такой взялся на мою голову? – вспыхнул Змей. – Умник хренов! Все по нотам расписываешь. На все у тебя ответ есть. Вот и бодайся сам с хозяином, а я сторонкой пойду. Мне еще пожить хотцца!

– У меня похитили жену, – голос незваного гостя стал суровым. – И я раздавлю любую гадину на пути, если помешает мне искать Лизу. А тебе выгоднее помогать мне, а не хозяину. Он не будет разбираться, кто прав кто виноват. Все концы обрубит разом.

– Ничего больше не знаю, – Вадим насупился, опустив глаза. – Ищи сам. Я все сказал.

– А фотография в книжном шкафу? – наугад пошел Иван с последнего козыря, и по тому, как дрогнули у собеседника ноздри, понял, что попал в точку. – Снимок на фоне литой решетки. – Он доверился интуиции и начал импровизировать, внимательно наблюдая за ошарашенным хозяином квартиры. – Ярик твой с женщиной… Прихватил я фотку-то. Как думаешь, пригодится. А?

Минуту в комнате раздавался шепот красотки, жеманно хлопающей огромными ресницами во весь экран телевизора. Она призывно вздыхала, тоскуя о покинувшем ее мачо. Потом грянули аккорды, очевидно рассчитанные на сопереживающего зрителя, который тоже должен содрогнуться от разыгранной перед ним трагедии.

– Только Валю не впутывай, – умоляюще пролепетал Вадим, глядя на незваного гостя глубоко посаженными растерянными глазами. – Сколько ты хочешь за фотографию? Я все отдам.

Он готов был заплакать и на коленях вымаливать пощаду… Не для себя – для женщины, которую, очевидно, любил. Похоже, давно и безнадежно. У Ивана дрогнуло сердце, когда диггер неожиданно согнулся пополам от какого-то спазма и, уткнувшись коротко стриженной головой в связанные руки, зарыдал. Его худые плечи вздрагивали, но он уже не стеснялся своего мучителя. Хлюпая носом и размазывая по искаженному лицу слезы, он что-то невнятно выдавливал из себя, но понять смысл этих стонов было невозможно.

Впрочем, это было лишним. Сам того не ведая, гость попал «в яблочко», ухватившись за единственный и непонятный ему факт с вырванной из рамки фотографией. Оставшийся клочок изображения с какой-то литой решеткой был из прошлого, такого болезненного и дорогого для Вадима, что небольшого намека было достаточно, чтобы довести человека до истерики. Да был ли перед ним человек, а не червь, питающийся отбросами человеческих страстей… И все же Иван не мог безразлично смотреть на страдания. Он уже хотел было развязать несчастного, как тот неожиданно ринулся на него. В неистовом прыжке диггер опрокинул гостя и, не обращая внимания на пару крепких боковых, трясущимися от возбуждения связанными руками стал шарить по карманам, пытаясь найти в них фотографию. Пришлось успокоить его коротким ударом в точку за правым ухом, аккурат за приросшей мочкой. Бедняга даже не охнул, лишь безвольно обмяк, медленно прикрыв разъяренные глаза.

Иван опять усадил диггера в кресло и похлопал по еще влажным от слез щекам. Тот поморщился и, неуверенно открыв глаза, растерянно взглянул перед собой. Было видно, что удар не только лишил несчастного на короткое время сознания, но и «вытряхнул» из памяти события последних минут.

– Еще раз спрашиваю, – гость навис над связанным и продолжал импровизировать, – как найти Валентину?

– Не знаю я ничего…

– Ты только что сказал, что она и есть визажист, работающий с Ярославом…

Тот лишь испуганно насторожился, не произнося ни слова.

– Как ты не понимаешь, что она следующая! Первым был твой кореш, второй будет она. Хозяин следы заметает, а тебя хочет подставить. Ты же бывал у нее дома. Пальчики твои там есть. Осталось связать с отпечатками на бутылке вина…

– Я у Валентины давно дома не был, – тяжко вздохнул Вадим. – Она после развода с Яриком спуталась, а меня на порог не пускала. Подозреваю, что он ее приворожил с помощью той самой книги. Будь она неладна!

– Так вы с корешем были соперниками? – догадался Иван. – Небось, с самой школы.

Хозяин квартиры только злобно сверкнул маленькими глазками в ответ.

– Вот почему ты так испугался, когда увидел его мертвым. У тебя стопроцентный мотив!

– Да не убивал я его!

– Это к господину следователю! Не ко мне.

– И Валя тут ни при чем. Слушай…

– Нет, это ты меня послушай, – перебил его гость, ткнув пальцем в грудь. – Лизу в обмен на Валентину… и твою несчастную жизнь в придачу. Соглашайся, ведь я ее адрес все равно вычислю.

Вадим какое-то время молчал, очевидно взвешивая свои шансы, потом с усилием проговорил, зло поглядывая на незваного гостя:

– Ладно. Только ты сам ей про Ярика расскажешь, а то она мне не поверит.

– Идет.

Глава VI

К полудню московские улицы наполнились машинами, хотя было намного свободнее, чем в будни. Черный «Гольф», словно щука среди пескарей, лихо маневрировал между чинно катившимися семейными машинами, в окнах которых мелькали лица детей, и скромными «Жигулями» с областными номерами. В выходной жители столицы и Подмосковья обменивались визитами. Одни стремились на природу, чтобы отдохнуть от суеты и толчеи, другие, наоборот, насладиться скоплением людей, магазинов и разнообразных кафе, которые теперь почти везде одинаковы.

Сбавив скорость, «Гольф» свернул во двор, огороженный со всех сторон унылыми панельными домами, застывшими по воле архитектора не у священного храма или колодца с живой водою, не на берегу красивого озера или у плавного изгиба величавой реки, а неподалеку от станции метро, по дороге к которой можно было заглянуть в супермаркет, что и служило причиной заслуженной гордости всех жителей.

– Вон, в том подъезде, на третьем этаже, – Вадим кивнул на металлическую дверь с кодовым замком. – Сорок шестая квартира. Валя просила позвонить снизу, когда придем.

– Так позвони, – иронично глянул на него Иван.

– Нет, давай, ты. Зря, что ли, цветы покупал?

– Передать привет от Ярика?

– Слушай, ну и юмор у тебя, – зло фыркнул на пассажира водитель.

– Если мы появимся на пороге со скорбными лицами, Валентина заподозрит недоброе, а мне нужно с ней поговорить в непринужденной обстановке. Сначала выясню все, что она может знать о Лизе, а потом расскажу о твоем друге.

– Да не друг он мне был!

– Ладно, не ворчи. Предоставь это дело мне.

Они пересекли растянувшуюся вдоль девятиэтажного дома узкую полоску выщербленного асфальта, которая служила одновременно парковкой для машин, детской площадкой, местом выгула собачек и остатками спортивной площадки, инвентарь которой был сломан очень давно.

– Это мне? – большие влажные глаза на ухоженном лице восторженно вспыхнули. – Спасибо! – она взяла букет из рук высокого симпатичного парня и с наслаждением вдохнула аромат цветов. – Здравствуй, Вадик. Давненько не появлялся… Проходите, – хозяйка отступила в сторону так, чтобы видеть себя в большом зеркале прихожей, и незаметным движением поправила выбившийся локон шикарных каштановых волос, спадающих на плечи. – Признаться, неожиданно. Хорошо, что позвонили, а то последнее время так много работы, только в выходные и бываю дома. Дочка уехала на неделю с друзьями, даже не знаю, чем вас угостить…

– Немного внимания красивой женщины будет более чем достаточно, – молодой человек одарил хозяйку одной из своих обворожительных мальчишеских улыбок. – Если Вадим не против, я представлюсь сам. Иван. Инженер. Женат.

– Валентина, – она с интересом посмотрела на гостя. – Вы всегда говорите телеграфным текстом?

– Нет. Только на официальных приемах, а в обществе очаровательных женщин предпочитаю разговоры за чашкой чая.

– Ах, что же это я, – смутилась та от комплементов.

– Проходите. Мы будем пить чай на кухне, как это делали раньше. Я только цветы поставлю в воду, – она легкой походкой увлекла гостей за собой в квартиру.

– У меня есть чудесный листовой чай из Китая. Сейчас все пользуются пакетиками, а я обожаю заваривать в чайнике. Вы бывали на чайной церемонии?

– Да, но, к сожалению, не в Поднебесной, – живо подхватил разговор Иван.

Вадим угрюмо плелся за ними, предвидя самый неприятный разговор в своей жизни. Он готов был отдать многое, чтобы избежать этого, но не видел иного выхода. Впрочем, один лишь вид и оживленный разговор хозяйки действовали на него вполне определенно. Он начинал жить полной жизнью только рядом с этой женщиной.

– Валюша, – диггер остановился в нерешительности. – Я покурю пока на балконе.

– Конечно, – она резко оглянулась в пол-оборота, отчего ее каштановые волосы взметнулись вслед за аккуратной головкой, обнажая изящную шею и красивые плечи, едва прикрытые домашним платьем. – Только не забудь про пепельницу. У соседки снизу на балконе целый дендрарий, она не простит мне, если увидит окурок.

– Да я… – Вадим пристыженно замолчал, глядя на хозяйку исподлобья, словно нашкодивший школьник перед строгим завучем. – Я аккуратно, – он как-то ссутулился, и его без того неказистая фигура стала еще более приземленной. – В уголочке.

– Иван, а вы не курите? – глаза хозяйки лукаво блеснули.

– Нет, – он ответил ей насмешливым взглядом. – Вдохнув однажды аромат горных трав, не могу себе позволить ничего иного.

– О, да вы романтик! – улыбка тронула ее в меру полные, аккуратно подведенные губы. – Любите горы?

– Обожаю, – он широко улыбнулся, давая понять, что хозяйка его заинтересовала. – Зимой – лыжи, летом – пешие прогулки…

– У нас или в Европе?

– Грешен, люблю Альпы, но и на Чегете бываю: там есть хорошие маршруты. Подняться на вершину в паре с приятелем – ни с чем не сравнимое удовольствие.

Хозяйка поставила на стол красивый заварочный чайник и села напротив гостя, с интересом разглядывая его открытое лицо. Когда парень увлеченно говорил, она отметила про себя, как легко и быстро он располагает к себе собеседника. Отчего-то хочется не задавать ему вопросы, выпытывая, что да как у незнакомца в жизни, а просто слушать его истории. Будто это приятель из далекого детства, с которым давно не доводилось повидаться, и вот теперь случай доставляет удовольствие окунуться вместе с ним в его удивительные приключения, узнать много нового, интересного, даже – поразительного.

– А мои знакомые обсуждают только пляжи и рестораны, – Валентина пододвинула изящные чашки из тонкого, почти прозрачного фарфора. – А кто в состоянии арендовать яхту на пару недель, посматривают на остальных свысока. Никто уже не вспоминает, как ходили на байдарках по речушкам Московской области или карельским озерам.

– Мода играет свою роль везде, не только в одежде. Да и побывать в роли богатенького счастливчика хотя бы неделю стремятся не только соотечественники. Дорогие курорты для того и существуют, чтобы миллионы смогли почувствовать себя миллионерами, пустить пыль в глаза друг другу и себе в первую очередь.

– Иван, вы противник пляжного отдыха? – она чуть наклонила голову, отчего каштановые локоны, лежавшие на ее плечах, взволновались и потекли упругими струйками колец на высокую грудь.

– Отчего же. Пару лет назад мы с женой были на Тенерифе. Там можно и покупаться, и есть что посмотреть, а только лежать на солнцепеке мне было бы скучно.

– Простите, – Валентина привычным движением узкой ладони с длинными пальцами откинула прядь волос. – Если не секрет, как зовут Вашу жену?

– Лиза.

– Странно, – хозяйка вскинула брови. – Мне казалось, что у нее должно было бы быть другое имя…

– Какое же?

– Не важно… Вы очень тепло о ней отзываетесь. Это главное.

– В присутствии одной женщины не стоит хорошо говорить о другой?

– Отчего же! Отношение к женщине не всегда зависит от нее самой. Прежде всего, это черта характера мужчины, вернее, его души…

Она с удивительной грацией стала разливать по чашкам красивый, с золотистым оттенком чай. Потом неожиданно глянула в глаза гостю и как бы невзначай спросила:

– Так какое у вас ко мне дело? Вадик что-то неопределенное промямлил по телефону.

– Хотел разыграть жену… Лизу.

– Вот не подумала бы, что и вы туда же, – укоризненно покачала головой Валентина, опуская взгляд. – Просто какое-то поветрие среди состоятельных людей. Все скучают от обычных развлечений, игру им подавай.

Она сказала это с таким ударением на слове игра, что Иван догадался.

– Как в том фильме с Майклом Дугласом… Когда его брат разыграл.

Женщина кивнула, грустно улыбнувшись.

– Я понимаю, что и мы хотим быть не хуже Голливуда, но по сценарию триллера ту игру устраивала солидная фирма с психологами и каскадерами. Они тщательно продумывали каждый шаг жертвы. Точно просчитывали его реакцию в любой нестандартной ситуации, а мы об этом пока не думаем. Так разыграем, что несчастный готов морды бить своим друзьям.

– У меня все намного проще, – Иван говорил напористо. – План таков… Скоро мы собираемся на юбилей к друзьям. Посидим в ресторане, выпьем немного, а когда Лиза выйдет на пару минут, ее место за столом должна занять очень похожая на нее девушка.

Хозяйка недоверчиво посмотрела на гостя.

– Представляете, она возвращается и видит себя со стороны. Удивляется, хочет подойти и выяснить, но тут мой приятель под видом важного разговора задерживает ее на расстоянии десяти метров… Пару минут… Потом закроет собой обзор стола, и мы девушку убираем. Лиза возвращается, спрашивает всех, кто тут сидел, а народ удивленно отвечает, что это она и была.

– И это смешно?

– Конечно, – гость просто подпрыгивал от возбуждения. – Дело в том, что Лиза верит в загробный мир, жизнь после смерти, реинкарнацию и прочую ерунду. Когда мы ее разыграем, она нам будет доказывать на своем примере, что это был ее двойник из другого мира… Ну, такой спор у нас уже был, что ее духи посещают… Мы понарошку поверим, а потом видео покажем с подменой.

– Бедная Лиза…

– Ну, это же будет классный розыгрыш! Она поверит, клянусь вам. Главное, найти похожую девушку. Одежду и обувь мы скопируем, я вам покажу платье, которое она наденет в ресторан.

– Иван, а почему вы ко мне обратились, – неожиданно тихо, но твердо спросила Валентина.

– Так Вадик сказал, что вы… – он замялся, подбирая слова, – ну, там макияж, парик манеры… Чтобы похожей сделать. Метров с десяти, ближе не нужно. Лиза не очень хорошо видит, так что большого сходства не нужно.

– Лучше бы жену на Тенерифе отвезли.

– Так все запланировано, – радостно вскинулся парень. – Путевка на неделю у меня в кармане. С открытой датой вылета. Трехмесячная «мультивиза» в паспортах… И вас я не обижу. Назовите свою цену.

– Ну, не знаю, – засомневалась Валентина. – Я только визажист и костюмер. Организацией игры никогда не занималась.

– А ничего не нужно организовывать. Это все моя забота. Вы только с девушкой помогите. Все расходы компенсирую. Свой гонорар назовите сами.

– Так искать кандидата, может, долго придется, – она еще сомневалась.

– Ну, за три месяца-то найдем, – Иван был сама любезность. – Уверен, что все получится. Валечка, вы только помогите с двойником, все остальное я сам сделаю… Ну, соглашайтесь… Ведь речь идет о двух-трех минутах. Любой начинающий актер сыграет. Я все материалы предоставлю. Наши фотографии и видео на кассетах…

Хозяйка внимательно посмотрела на странного гостя и отодвинула красивую чашку с недопитым чаем.

– Пять тысяч евро вас не испугают?

– Нет. И это только ваш гонорар!

– Странный вы человек, Иван, – она постаралась заглянуть собеседнику в глаза, но он лишь улыбался своей насмешливой мальчишеской улыбкой. – Покажите мне фотографию жены.

– На коммуникаторе есть несколько видеороликов и фотографий, – он протянул хозяйке карманный компьютер. – Экран небольшой, но качество приличное. Вот, смотрите…

Пепельница на балконе постепенно заполнялась окурками. Вадим давно не был в этой квартире, да и Валю не видел пару месяцев, а тут как-то все завертелось, что обдумать было самое время. Чем дольше он курил, тем дальше отодвигалась страшная картина в комнате Ярослава. Диггер в глубине души был даже благодарен Ивану, который так стремительно ворвался в их жизнь, ломая устоявшуюся годами несправедливость.

Со школы неказистый, болезненный Вадик был влюблен в красавицу Валю. На его глазах она росла и расцветала, «крутила» первые романы и целовалась со старшеклассниками, посмеиваясь над сверстниками. Он был уверен, что девушка все знала о своем тайном воздыхателе, но просто играла его чувствами. Он посылал ей поздравления от «неизвестного» ко всем праздникам, потея над сочинениями корявых текстов. Вадик знал, что никогда не сможет помериться силами в открытом бою с теми красавцами, что увивались вокруг его возлюбленной. Возможно, поэтому он предпочитал свету тень, а цветущей земле – подземелье. Только там он был признанным королем и витязем. Ползать среди грязи и нечистот в дренажных колодцах и тоннелях столицы, отыскивать никому не ведомые ходы и лазы, знать как свои пять пальцев метро и прочие технические коммуникации – это было его призванием. Именно там, в темноте, он был всесильным и знающим, авторитетным и удачливым. Там, под землей, был его мир, и он мечтал, что однажды Валентина станет королевой его мира. Когда-нибудь!

Холеный и надменный Ярослав всегда «пускал слюни» при разговорах о Валентине. Он тоже примеривал пиджачок ее ухажера, но так никогда его и не надел. Девушка искала принца, а этот книжный червь был подслеповатым кротом, выискивающим выгодную партию. Он часто поучал Вадика: жена должна быть послушной, много работать и мало кушать. Кто вдолбил ему эти глупые мысли, оставалось тайной, но Ярик упорно следовал им. Два его недолгих брака распались, и он нашел утешение в мистическом салоне, где несчастные брошенные женщины отдавали новоявленному шаману последние копейки за возвращение утерянного семейного счастья с помощью чудодейственных эликсиров. Верил ли он во всю эту чушь, Вадим не знал, но то, как он ухватился за найденную книгу заклинаний, заставило усомниться во взглядах на все мистическое даже видавшего виды диггера.

Сколько Змей помнил Ярика, тот всегда был окружен книгами. Родители не могли нарадоваться, глядя, как их чадо поглощает тома и целые сочинения классиков, стоящие плотными рядами на всех возможных полках в доме. Однако из «читателя» не получился «писатель». Ярик мог только повторять чужие мысли, не в силах сформулировать свои. Начитанный и воспитанный мальчик с очень умным холеным лицом с годами таковым и остался. Он был очень раним и обидчив, как подросток. Жил в своем мире, так и не перешагнув черту переходного возраста, которую многие мальчишки с разбега перемахивают в пятнадцать лет.

Много позже, уже в институте, Вадим понял, что Ярик его просто использовал, внушая красивые мысли умных писателей о мужской бескорыстной дружбе.

Прикрываясь словами о благородстве, «друг» заставлял Вадика носить любовные записки Валентине, а то и дожидаться ее под дождем, чтобы лично передать красивые слова из книги о любви прекрасных дам и рыцарей. Девушка терпеливо выслушивала длинные цитаты из средневековых любовных романов и грустно вздыхала. Она ясно видела, кто стоит за этим. Вернее, что. Ей было жаль обманутого доверчивого Вадика, но что-то менять она не собиралась. Красавица продолжала играть роль романтичной принцессы, в которую были безнадежно влюблены горе-рыцарь и простодушный оруженосец. Она снисходительно позволяла им обожать себя, и это было приятно. Реальный мир, окружавший девушку, диктовал совсем иные, неромантические правила игры, а ей так хотелось встретить принца.

После замужества Валентины диггер хотел все бросить и уехать на Камчатку, но неожиданный интерес среди молодежи к тайнам столичных подземелий сделал его кумиром в определенных кругах. Он действительно знал и умел то, что многим было просто недоступно. Его вечные попытки уйти от реальной жизни в подземную стали приносить плоды. Появились деньги от заказов на предметы старины, коими была богата нетронутая земля московских катакомб. Легендарную Либерею Змей искал почти двадцать лет. Его не интересовали книги – он хотел стать богатым и знаменитым. Очень богатым, чтобы все это бросить однажды к ногам своей красавицы. Как он ликовал однажды глубоко под землей, когда нашел сундуки с заветными книгами! Это было под утро. Дождливое осеннее утро, когда слякоть и сырость властвуют над спящим городом. И тем сильнее была его радость от сознания того, что никто и не подозревал. Лишь он один, Вадим, понимал значимость случившегося. Вот тогда он поверил в свою исключительность и превосходство. Стал свысока смотреть на хлюпика Ярослава, обладающего внешностью благородного рыцаря и ничтожной трусливой душонкой.

Внезапное появление Ивана поначалу испугало и спутало все карты, но потом диггер осознал, что это ему на руку. Осталось только все правильно объяснить Валентине. У нее один выход – бежать с ним в маленькую теплую страну, где он будет исполнять все ее желания. Теперь он сможет. Он даже готов был пойти на пластическую операцию и стать похожим на какого-нибудь знаменитого актера. Денег для этого на его счетах было предостаточно… Долго. Очень долго он ждал, но теперь его час настал.

Вадим решительно направился на кухню.

– Ну, вам просто повезло, Иван, – Валентина показывала гостю альбом с фотографиями. – Эта девушка очень похожа на Лизу. И фигура, и походка, и манеры. Даже прическа такая же. Лицо чуть бледновато и взгляд испуганный какой-то, но это мы поправим.

– Да, удивительно похожа, – растерянно соглашался тот.

– Кстати, сегодня вечером девушка участвует в другой игре, а потом мы с ней поговорим. Если удастся ее заинтересовать, то дело за малым. Судя по вашим объяснениям, она подходит идеально.

– Валюша, я хотел… – диггер сник под недовольным взглядом хозяйки.

– Потом, Вадик, – она сдвинула брови. – Потом.

– Непростительно с моей стороны, – вскинулся гость, – принес замечательное немецкое вино и забыл. – Он умоляюще посмотрел на собеседницу. – Вы разрешите? А то бросили товарища на балконе на милость соседки, оберегающей свой дендрарий, – озорная мальчишеская улыбка растопила сердце серьезной женщины, и она лишь одобрительно покачала головой. – Вадим, в пакете бутылка «Черной кошки». Я, кажется, в коридоре оставил. Открой, пожалуйста.

– Бокалы в серванте, – строгий голос хозяйки подтвердил разрешение.

Удивительная власть этой еще очень красивой женщины была практически безграничной над бесстрашным диггером. Ее запах, улыбка, чувственные губы, нежный взгляд влажный больших глаз все еще много значили для несчастного мальчика, которого и теперь все предпочитают называть Вадиком, что он и не думал пререкаться. Он был счастлив от одной мысли, что находится рядом с ней, и она дает ему распоряжения.

Наполнив почти до краев золотистым вином бокал на тонкой ножке, диггер отправился на балкон. Поправив подушки на стареньком диванчике в углу, на который до этого он и не смел взглянуть, Змей развалился и закинул ногу за ногу. Вино было очень кстати. Оно медленно проникало внутрь, принося удовольствие и свободу. Еще со школы сверстники посмеивались над Вадиком за пристрастие к сладким некрепким напиткам, но он никогда не изображал из себя мужика, лихо опрокидывающего стакан водки, или ковбоя, потягивающего виски. Диггеру были по душе немецкие вина, они быстро расслабляли его, заставляя забывать все, что тяжелым грузом наваливалось на хрупкое сознание рыцаря подземелий.

Ярик остался где-то очень далеко. В другом мире. Там, где ему давно следовало бы оказаться, освободив его, Вадима, от всех ложных представлений и глупых обещаний. Книжный червь, так не любивший покидать пределы своего мирка, ограниченного, как правило, стенами старой родительской квартиры, там теперь и остался. Навсегда. И его глупая, непонятная смерть осталась с ним там же. Ей уже не дотянуться оттуда до Вадима.

Когда-то Ярик в шутку называл его «Вадим Смелый». Диггер узнал потом, что так звали новгородского боярина, выступившего против Рюрика, которого новгородское вече позвало на княженье в великий город. Боярин высказался открыто, за что сразу и поплатился жизнью. Презрительное прозвище годами унижало Вадика, но теперь все изменится. Он станет не только таким, как тот новгородский боярин, он будет сильнее и хитрее своего безрассудного отважного тезки.

Вот только отчего-то быстро пустеет бокал. Впрочем, это поправимо.

– Валентина, – Иван потянулся рукой к внутреннему карману пиджака. – Я деловой человек и не привык откладывать обещанное. – Он достал солидный бумажник. – Вот аванс на предстоящие расходы, – хрустящие купюры веером легли на стол рядом с изящной чашкой из тонкого фарфора. – Мне нужен адрес и время сегодняшней игры с участием этой блондинки. Обещаю ничем себя не выдать и не вмешиваться, – властным жестом он остановил ее возражения. – Это в моих интересах не обнаружить себя ничем. Я только хочу удостовериться в актерском мастерстве двойника и внешнем сходстве.

Хозяйка выглядела явно озабоченной. Глаза ее метались.

– Будем считать, что я побываю на генеральной репетиции предстоящей игры, – он обезоруживающе улыбнулся, и собеседница не устояла перед такой неподдельной искренностью. – А хотите, пойдем вместе, – глаза гостя озорно блеснули. – Позвольте вас пригласить на ужин, – лицо женщины побледнело. Она явно боялась кого-то, одна мысль о встрече с тем человеком пугала ее. – Где мне заказать столик на двоих? – хозяйка лишь отрицательно покачала головой. – Так это будет вечером или раньше?

– Между пятнадцатью и шестнадцатью часами в ресторане гостиницы «Редиссон-Славянская», – она еле выговаривала эти слова. – На первом этаже… Только умоляю, будьте осторожны.

– Ну что плохого в том, если одинокий мужчина плотно пообедает в ресторане после удачной сделки… Кстати, позвольте Вадику чуть задержится у вас… Пока я удалюсь по-английски, – она поджала губы и холодно кивнула. – Я позвоню вам вечером из автомата. Если все будет спокойно, назовете время, когда вам удобно, чтобы я заскочил на полчасика. Поболтать…

Тяжелый вздох высокой привлекательной груди, так волновавшей многих мужчин, на этот раз не был никому предназначен. Он растаял в одиночестве среди тысяч собратьев, что были беспечно обронены красивой женщиной, так и не нашедшей своего счастья в этом мире. Ученые поговаривают: ничто не исчезает бесследно и ничто не возникает из ничего. Стало быть, бесконечное количество никому не адресованных печальных вздохов и взглядов продолжает блуждать по бесконечным просторам этого мира, пока не отыщет достойного и не одарит его беспричинной тоскою и печалью.

Бережковская набережная после обеда стала заполняться прогуливающимися парами. Пройдя по красивому, недавно построенному пешеходному мосту над плавными водами Москвы-реки, они оказывались на просторном берегу, откуда открывался красивый вид. В будни здесь сплошным потоком проносились, а то и еле ползли, тысячи автомашин, но сегодня, в выходной, их почти не было. Непривычная для столицы тишина и покой набережной навевали гуляющим воспоминания о самых разных родных уголках, где им когда-то вот так же было безмятежно хорошо. Что-то неуловимое присутствовало здесь, связывая их с тем далеким временем, что врезалось отчего-то в память. Возможно, это была весна, возможно, необычно горячее солнце, а может быть, нежное прикосновение прохлады от воды, которая почти незримо двигалась в каменном русле через всю столицу.

Серебристый «Фокус» плавно съехал с третьего транспортного кольца сразу после моста с помпезными гранитными шарами на парапете и покатился по новому покрытию Бережковской набережной. Миновав пешеходный переход над рекой, Иван развернул машину к гостинице и медленно подкатился к шлагбауму, перегораживающему въезд на территорию за высокой чугунной оградой. Перекинувшись парой фраз с охранником, он получил парковочный талончик и оставил своего разгоряченного коня рядом с двухместной красной «Ауди».

Вышколенный персонал ресторана бесшумно и почти незаметно мелькал среди высоких спинок кожаных диванчиков, отделявших столики с темно-синими скатертями и зажженными свечками. Приглушенная спокойная музыка и неяркий свет, пробивавшийся сквозь тонированные стекла окон, придавали настроение умиротворенности и покоя. Посетителей было немного в этот ранний для шумных компаний час. Любители хорошей кухни предпочитают именно это время для обстоятельного и вкусного обеда. Повара и официанты еще полны сил, чтобы с удовольствием исполнить все прихоти очередного гурмана. На кухне воцаряется тишина, когда приносят необычный заказ от тонкого ценителя необычных блюд. Поварята с вожделением наблюдают за виртуозным мастерством кулинарного маэстро, а он, чувствуя это внимание, демонстрирует благодарной публике непревзойденную технику и артистизм работы с дорогими продуктами. Так, под восторженными взглядами рождается произведение «высокой кухни».

Несмотря на то, что в столице за последние два десятилетия появилось немало дорогих ресторанов европейского уровня, способных порадовать самых капризных гурманов, посетители уже пытаются диктовать рестораторам свои неприхотливые желания. Их интерес и познания в кулинарии не распространяются дальше запотевшего графина с водкой и фразой «ну, и еще чего-нибудь закусить». Скучают приглашенные из парижских и миланских ресторанов повара, а сомелье из Бордо и Шампани с грустью вспоминают давние разговоры с настоящими любителями и знатоками вин, которые приглашали их когда-то к себе за стол, чтобы обсудить в неторопливой беседе тонкости букетов удивительных напитков урожая 1956 или 1971 годов. По-прежнему рестораны в Москве, где посетители заказывают не дорогие напитки, а дорогие блюда, можно пересчитать, ограничиваясь пальцами одной руки.

Двое официантов, обслуживавших столик, за которым расположился Иван, понимающе переглянулись, когда гость начал свой заказ с горячих закусок, «фуагра а-ля-прованс» и бокала сухого красного вина «Haut-Medoc» урожая 1984 года. Он не стал выбирать к вину сыр, как это делают наши туристы во Франции или Италии, а оставил это лакомство на десерт. Из холодных закусок отдал предпочтение паштету из оленины с оливками и салату из зелени, мидий и креветонов. Когда же его взгляд отыскал в меню блюда из лобсте-ров и омаров, он спросил, можно ли обсудить рецепт с поваром.

Прибывший по просьбе клиента шеф Габи оказался худощавым невысоким шустрым мужчиной со смуглой кожей и маленькими тонкими усиками. Он был подпоясан длинным белоснежным фартуком, а на голове было что-то наподобие огромного средневекового берета, лихо сдвинутого набок. Озорные карие глаза повара быстро скользнули по клиенту, безошибочно оценивая его гастрономические пристрастия. Не врет мудрая пословица, мы «то, что едим». Они быстро сошлись во мнении, что нужен именно лобстер, а не омар. Несмотря на отсутствие огромных клешней, которые так привлекают падких на экзотику богатеев, лобстер все же имеет более нежное мясо. Вот только готовить его нужно уметь! О, тут Габи мог похвастаться. Детство и юношество он провел в подмастерьях у дяди, владеющего рестораном в Провансе. Имя толстяка Жаки было известно многим в тех краях. Гурманы приезжали в его ресторанчик за сотню километров, чтобы насладиться уникальными блюдами. Его рецепты популярны и сейчас: лобстер в томатно-коньячном соусе со специями, лобстер в анисово-винном соусе с орехами и медом, лобстер по-восточному и по-полинезийски, маринованный и тушеный, лобстер в шампанском, а по-мексикански… Только одно такое обсуждение со знающим человеком вызывает неукротимый аппетит. Впрочем, приврать и поговорить о еде любят не только французы…

Вскоре помощники Габи принесли прозрачные пластиковые контейнеры, в которых спали длинноусые обитатели теплых морей. Посоветовавшись, клиент и кулинар остановились на солидном темно-коричневом красавце, которого ранним утром этого же дня счастливчик Жуль поднял на борт своего катера, проверяя ловушки, выставленные им на ночь у берегов Нормандии. Теплые воды Гольфстрима позволяют лобстерам нагуливать вес до нескольких килограммов на глубинах в сто метров. Правда, последние год-два владельцы ферм на западном побережье Франции бьют тревогу. Популяции мидий и лобстеров резко сокращаются. Прогнозы неутешительны, поэтому знающие люди предупреждают: пользуйтесь моментом, скоро все может кардинально измениться.

Двое официантов терпеливо наблюдали за неторопливой беседой гурмана и мастера. Процесс приготовления лобстера скорее можно отнести к священнодействию, чем к обычной стряпне. Лишняя минута в кастрюле с водой или на сковороде может безвозвратно испортить блюдо. Состав специй, зелени и овощей обсуждался особо, но когда разговор зашел о финальной стадии, клиент проявил удивительную твердость, настаивая на том, что фламбировать следует непременно коньяком и непременно «Вдова Паскине. ХО». Официанты переглянулись, а Габи, цокнув языком, прикрыл глаза от предвкушения. Конечно, все это обойдется клиенту в копеечку, но зато порадует не только его. Так и случилось.

Прошло не менее часа, когда один из официантов, получив от гурмана разрешение на вынос блюда, подал сигнал. Церемония началась. Делегация из поваров и подмастерья, возглавляемая шефом Габи, чинно проследовала к диванчику важного гостя. Двое краснощеких поварят катили поблескивающий никелем сервировочный столик. Обступив полукругом гурмана и приняв торжественные позы, все замерли. Шеф демонстративно медленно снял сверкающую крышку с огромного блюда. Лобстер был приготовлен и уложен обратно в панцирь так искусно, что нарушать такую композицию не поднималась рука. Свет в зале стал медленно гаснуть. Когда остались лишь свечи на столиках, отделенных высокими спинками кожаных диванчиков, Габи открыл пузатую хрустальную бутылку коньяка. Плеснув немного ароматной жидкости в большой широкий бокал с зауженным горлышком, он протянул его клиенту. На пробу. Коньяк был цвета красного дерева, что говорило о его почтенном возрасте. Гость со знанием дела согрел бокал в ладонях и пригубил. На лице отобразилась блаженная улыбка. Он кивнул повару в знак одобрения выбора, но бокал оставил в руках. Габи аккуратно налил из хрустальной бутылки в медный половник с длинной изогнутой ручкой. Поварята быстро достали спиртовку и зажгли ее. Аккуратно разогрев коньяк над почти невидимым пламенем, Габи ловким круговым движением полил благоухающей жидкостью блюдо с лобстером. Затем, надев цветастую рукавичку, подхватил само блюдо и стал медленно водить им над спиртовкой. Уловив лишь ему одному понятный признак, маэстро чуть наклонил блюдо, и язычок пламени спиртовки лизнул лобстера. Коньяк вспыхнул синеватым пламенем. Стоящие рядом уловили удивительный насыщенный аромат фруктов, лесных орехов и сухого табачного листа. Несколько секунд завораживающего зрелища прошли в полной тишине. Трудно было сказать, кто получил от всего действа большее удовольствие, но когда процессия поваров возвращалась на кухню, лица у них были исполнены благородства и гордости за свою профессию.

Оставшись наедине с лобстером, гость какое-то время предвкушал удовольствие, потягивая белое «Monbazillac» с виноградников уникального Cotes de Buzet… Да, некоторые умеют получать удовольствие от еды!

Оставшееся до десерта время пролетело незаметно.

По завершении изысканной трапезы гурман откинулся назад, отдав свое тело в объятия мягких подушек, и осмотрелся. За высокими спинками окружавших его диванчиков других посетителей видно не было. Лишь пара приглушенных женских голосов ворковала справа. Когда собеседницы увлекались, нескромное ухо соседа различало отдельные слова в нескончаемом потоке новостей, что те спешили поведать друг другу. Неожиданно женские голоса смолкли. Эта напряженная тишина заставила и гурмана напрячь слух.

Иван, как и его соседки, четко услышал разговор молодой пары. Мужчина и женщина только что заняли столик чуть поодаль. Они были возбуждены встречей, носящей явно неделовой характер. Мужчина что-то нашептывал своей спутнице, а та громко смеялась, заигрывая с кавалером. Голос женщины был очень похож на Лизин… Хотя ничего особенного в обрывках шутливого диалога не было, Иван, как и сплетницы рядом, затаив дыхание, ловил каждое слово сладкой парочки, уединившейся для романтического свидания. Сомнения и тревога наполнили душу молодого человека. Ему захотелось немедленно увидеть обладательницу голоса, так похожего на его жену, но для этого пришлось бы встать и пройтись рядом с их столиком. Он решил выждать и проследить.

Раздались резкий хлопок откупоренной бутылки шампанского и веселый женский возглас. По всему было заметно, что парочка «отрывалась» по полной программе. Иван с сожалением подумал, почему так редко приглашал Лизу в ресторан, а ведь возможность была. Неужели она вот так может сидеть с кем-нибудь другим за бутылкой шампанского и беззаботно «щебетать» о всяких пустяках. Порыв безрассудной ревности вспыхнул, заслоняя собой холодный разум… Иван незаметно сделал несколько глубоких вдохов с длинным медленным выдохом. Напряжение спало. Он смог различить едва слышный шепот справа. Соседки обсуждали свою знакомую, которая так неосторожно появилась в компании чужого мужчины. Возмущенные нотки разговора двух сплетниц постепенно сменились злорадными интонациями. Похоже, они уже обсуждали меж собой, как будут рассказывать своим друзьям о недостойном поведении замужней особы, позволившей себе романтическое свидание, свидетелями которого они стали.

Возмущение еще клокотало внутри, но Иван старался рассуждать хладнокровно. Организатор «случайного» свидания все точно рассчитал. Игра продолжалась по нотам, написанным чьей-то умелой рукой. Возможно, этот неизвестный сейчас находился рядом и контролировал ситуацию. Осталось проследить за развязкой, не вмешиваясь по возможности до критического момента.

Финал последовал достаточно скоро.

Обе соседки справа резко поднялись и пошли по направлению, откуда раздавались веселые голоса. Одежда и осанка дам говорили о принадлежности к очень состоятельному классу соотечественников, которые сумели всеми правдами и неправдами ухватить солидный куш во время раздела огромного пирога некогда общей собственности.

Иван даже позволил себе чуть приподняться, чтобы не упустить из виду сцену встречи знакомых. Женщины сдержанно поздоровались, и веселые голоса разом замолкли. Обмен приветствиями в любой другой ситуации выглядел бы абсолютно безобидным, но сейчас все было иначе. Перед женщинами из-за спинки диванов поднялся красивый представительный мужчина и неловко раскланялся. Очевидно, организатор игры знал, откуда подойдут знакомые его парочки, и посадил мужчину лицом к дамам, а «неверную» спиной. Сцена продолжалась недолго. Дамы, исполненные благородного негодования, прошли мимо Ивана, не удостоив его даже взглядом. Весь их вид свидетельствовал о стремлении немедленно покинуть сей вертеп, где приличным женщинам появляться не подобает.

Минут пять спустя поднялась со своего места и «сладкая парочка». Мужчина вел под руку свою спутницу и что-то нашептывал ей на ухо, заслоняя лицо «неверной». Иван застыл на месте, вглядываясь в силуэт женщины, скрывающийся в пышных складках необычного платья. Стянутое у лодыжек, оно расходилось волнами к локтям и плечам, пряча под собой почти все тело. Походка дамы не была легкой, скорее неуверенной, будто женщина была пьяна или туфли на высоких каблуках были неудобными.

Еще не зная, как поступить дальше, гурман прервал свою трапезу и с беспечным видом направился следом. На ходу он достал сотовый телефон и, делая вид, что отвечает на чей-то вопрос, подтвердил, что он в ресторане, и громко сказал, что сейчас поднимется в номер. Не доходя до лифта, у которого остановилась интересовавшая его пара, Иван свернул к лестнице. При этом он услышал номер этажа, который спутник «неверной» назвал лифтеру.

Перепрыгивая через две ступеньки, он ринулся по лестнице вверх, намереваясь обогнать лифт. Ему повезло, «сладкая парочка» никуда не торопилась, да и лифты в целях снижения шума двигались очень медленно. Оказавшись первым на нужном этаже, Иван с безразличным видом двинулся в сторону дверей лифта. Когда те открылись, выпуская обнимающуюся парочку, он посторонился, делая вид, что все еще говорит по сотовому телефону. Мышцы Ивана напряглись, готовые к прыжку и борьбе с неизвестным красавцем. Они лишь ждали команды, чтобы в подходящий момент взорваться и обрушить всю свою силу на обидчика. Однако сигнала так и не последовало. Когда «неверная» поравнялась с Иваном, их взгляды встретились.

Это была не Лиза.

Очень похожа, но все же не она. Лицо было чуть полнее, глаза не голубые, а мочки ушей сросшиеся. Но главное, пожалуй, было не это. Смотревшая на Ивана женщина была подавленной или испуганной. Нет, скорее, растерянной. Наверное, она была будто под гипнозом. Проглядывался некий автоматизм движений, несвойственный бодрствующему человеку.

– Зомби! – мелькнула догадка.

Пара подошла к номеру в конце коридора и скрылась за открывшейся дверью из дорогого дерева. Вскоре оттуда послышалась веселая музыка. Иван облегченно вздохнул и вернулся к прерванному обеду. У него было немало времени, чтобы обдумать все случившееся.

– Спасибо, что согласились поговорить со мной еще раз, – Иван улыбнулся Валентине, которая выглядела лет на десять старше, по сравнению с их последней встречей. – Если я не ошибаюсь, Вадим вам все рассказал.

Хозяйка лишь кивнула, пропуская гостя в дом. Губы женщины были бледны и без помады, глаза красные, взгляд испуганный, влажная прядь волос прилипла ко лбу. Похоже, она не раз умывалась, стараясь привести лицо в порядок.

– А вот и наш герой, – неуверенный голос диггера, скрючившегося в огромном для него кресле, звучал иронично. – Как прошло свидание? – он был явно пьян и не пытался скрыть этого.

– Очень похожа…

В наступившей тишине было слышно, как жалобно звякнул бокал. Вадим налил себе вина. На столе перед ним уже стояла пара пустых бутылок.

– Я же говорил, что Валюшка гений, – он неуклюже поклонился в ее сторону и залпом выпил вино. – Не зря ее взяли из театральной гримерки в рекламный бизнес. Она из любой замухрышки звезду нарисует. Талантище!

– Перестань Вадик! – хозяйка была явно раздражена и взволнована. – Тебе давно хватит.

– О, нет, – он глупо улыбнулся. – Я пью за здравие, а не заупокой! Я сейчас, как никогда, свободен. Вы не представляете, какую легкость я ощущаю… Нет. Правда. Я освободился от груза, тяготившего меня всю жизнь. Я сам смог все рассказать любимой женщине и не умер от страха… Тридцать лет! Вы понимаете? Тридцать! – он рывком поставил пустой бокал на стол, едва не опрокинув его. – С третьего класса я хранил тайну и был верен клятве, данной когда-то Ярику… «да покарает меня провидение». Это страшные слова для доверчивого мальчика в десять лет. А он этим пользовался. Всю жизнь!

– Все, Вадик. Хватит!

– Ты так ни разу и не назвала меня Вадимом… За тридцать лет… Я что, виноват, что родился таким уродцем? Да, у меня нет благородной внешности и замашек мачо, как у Ярика или нашего славного героя, – он кивнул в сторону Ивана, – но я ведь тоже человек. Я всегда хотел быть Вадимом Храбрым, – оратор по-детски всхлипнул. – Я нашел Либерею!

Диггер безнадежно махнул рукой и вновь потянулся за бутылкой. Валентина опередила его, убрав вино со стола, но он лишь криво улыбнулся и закрыл глаза. Змей заснул быстро, в той же позе, что и сидел. Очевидно, долгие и частые походы по подземельям приучили его быть неприхотливым в еде и сне.

– Вы можете мне все толком объяснить, – Валентина умоляюще смотрела на гостя. – Я ничего не понимаю.

– Пойдемте на кухню, – Иван выключил свет в комнате. – Расскажу, что знаю. Если отыщется немного коньяку, то будет кстати.

– Сейчас принесу, – вскинулась женщина. – Оставалось немного «Хеннесси»… Вас покормить? Могу что-нибудь на скорую руку…

– Спасибо, – он устало улыбнулся. – Я так плотно пообедал в «Редиссон-Славянской», что пару дней могу только пить чай.

– Тогда я заварю покрепче…

У многих еще осталась привычка беседовать за чаем. Дружеские посиделки с пивом или стаканом виски тоже есть, но первые располагают к бесхитростному вранью и трепу, а вторые отдают снобизмом и более подходят для общения с начальством. Для задушевной беседы лучше крепкого чая для русского человека не найти.

Иван начал рассказывать все по порядку.

– Каюсь, что обманул вас со своим мнимым планом разыграть жену, но думаю, что вы поймете, – Иван открыто посмотрел в глаза хозяйки. – Начни я со смерти Ярика, вытянуть что-либо у вас тогда я бы не смог.

Валентина сдержанно кивнула.

– С одной стороны, я рад, что встретил в ресторане совершенно чужую женщину, с другой стороны, я опять упустил последнюю ниточку к Лизе.

– Но я ведь ничего не знала об истинном назначении этой игры, – Валентина говорила, глядя перед собой. – Меня использовали. Это сейчас я понимаю, что звучит нелепо, но я поверила Ярику… Забавы богатеньких оболтусов, готовых за большие деньги пощекотать нервы себе и своим друзьям… От меня требовалось только загримировать и одеть девушку. Опыт и навыки у меня есть, да и платили хорошо…

– Кто же снимал на видео?

– Понятия не имею! Я только сегодня от Вадика услышала об этом. Да и то сомневалась, пока вы не подтвердили… Просто бред какой-то! Надо же было так вляпаться! Мне, которая считала себя умудренной жизненным опытом женщиной… А главное, не представляю, что теперь делать. Дочка через неделю приедет. Что мне, бежать с ней куда-то?

– Думаю, это лишнее, – Иван налил себе еще крепко заваренного чая. – Если вы или Вадик начнете суетиться, вам несдобровать. Вычислят и найдут. Ведите себя как ни в чем не бывало. Если у вас нет причин для беспокойства, значит, и опасности ни для кого нет.

– Но я же не могу во всем этом участвовать…

– Тут нужно подумать. Не горячитесь, время еще есть.

– Вам легко говорить, – хозяйка зло сверкнула глазами.

– Хорошо, вот вам линия поведения на ближайшее время, – Иван рассуждал абсолютно спокойно. – В связи со смертью знакомого по имени Ярослав, к вам придет следователь или вызовет к себе. Поскольку прямых улик нет, он попробует вас запугать, подловить на какой-нибудь ошибке и так далее. Дело может затянуться на недели. Это будет поводом отказаться от всех дальнейших предложений… А там видно будет.

– Как у вас все гладко!

– Валентина, мне нужно найти жену, а вы единственная ниточка к возможным похитителям… Вы общались только с Ярославом? – она молча кивнула. – Ну, тогда они обрубили все концы… Разом, – женщина вопросительно приподняла тонкие брови. – Вы с Вадиком были связаны с той командой только через Ярослава. Если они сознательно удалили это звено в цепочке связи, то сделали это абсолютно логично… Вы, если и захотите, не сможете вывести следствие на «игроков». Стало быть, вас держат в резерве.

– Каком резерве? – насторожилась хозяйка.

– Зависит от того, как фишка ляжет. Не будет следствие глубоко копать, вас не тронут. Засуетитесь – вас подставят под удар.

– Как подставят?

– Подбросят бутылку и бокал из квартиры Ярика с пальчиками нашего диггера. И вам будет трудно доказать следователю, что вы не находились в сговоре со Змеевым.

– Каком сговоре? – побледнев, прошептала Валентина.

– Убийство с целью получения наследства.

– Наследства? – нервно улыбнулась она.

– Ну, вы же умная женщина… – Иван почти повторил ее слова. – Если вы решились пойти на сближение с Ярославом, то не от великой любви и не за пустые обещания… Скорее всего, вы заставили его написать завещание, – она вспыхнула, и бледные губы дрогнули на лице, заливаемом предательской краской стыда. – Замуж за него вы не собирались, а вот подстраховаться было бы неплохо, – оба помолчали. – Возможно, вы смогли его убедить, что у вас общая дочь, и он попался на эту удочку… Так что написать завещание на ваше имя… или имя вашей дочери у Ярослава был вполне веский повод.

Ее плечи дрогнули, и, закрыв лицо руками, женщина заплакала.

Глава VII

Обманчивое весеннее тепло незаметно уступило место прохладному северо-западному ветру. Ночные улицы столицы быстро опустели. Любители поздних развлечений попрятались в уютные рестораны и шумные ночные клубы, в огромном количестве наводнившие Москву в последнее время. Даже впервые приехавшим в мегаполис гостям не стоило труда отыскать местечко по вкусу. Яркие рекламы наперебой зазывали посетителей.

Серебристый «Фокус» уткнулся колесами в бордюрный камень парковки у ресторанчика «Авто-Мак», наконецто получив отдых за долгий день переездов по Москве. Его разгоряченный двигатель медленно остывал, а стрелка уровня топлива в баке настойчиво указывала, что пора подкрепиться, но терпеливо ждала, пока водитель беседовал с пассажиркой.

– Здесь он. Видишь свет в окне на третьем этаже справа.

– Да, – девушка чуть подалась вперед, рассматривая здание через дорогу. – А почему в таком шумном месте, а не в спальном районе?

– Дом новый. Все лоджии в ряд, можно к соседям перелезть. На площади станция метро, четыре выхода с подземными переходами. Днем народу много. Такси в любое время поймать не проблема. Да и своих пару машин поблизости можно поставить. Нет, ты зря… место хорошее. Легко уйти-прийти и в толпе затеряться.

– Уверен, что это именно тот красавец из ресторана?

– А я его у отеля подождал. Мужчина сначала блондинку в «Кунцево» отвез, а потом сюда приехал. Его «Лансер» под окнами стоит. Серенький. Видишь?

Иван обернулся к пассажирке.

– Ты неправильно бутерброд ешь, «дядя Федор», – пошутил он, заметив, что девушка разделила огромный трехслойный «королевский гамбургер» на части. – Нужно целиком кусать, тогда – вкуснее.

– В мой рот такой не поместится!

– А ты чуть сдави его, но осторожно, чтобы майонез не брызнул.

– Ваня, ну ты как ребенок! – улыбнулась девушка, стараясь быстрее прожевать кусок и запить колой. – Лучше расскажи, что там, – она кивнула на дом через дорогу.

– Ты знаешь, классная вещь! – он с любовью погладил небольшой ноутбук на коленях. – Слышно великолепно, хотя до окна метров двести. Микрофон на присоске у бокового зеркала, можно даже стекло на двери не опускать, он беспроводной, по Wi-Fi подключается. И что меня удивило, разработчики на экран выводят черную картинку с зелеными указателями, чтобы свет от экрана ноутбука ночью не видно было.

– Игрушка для больших мальчиков, – иронично заметила Варя.

– Еще какая!

– Хорошо, играй, только расскажи, что там.

– Наш красавец звонил некоему Вику и обращался к нему на «Вы». Доложил, что свидание в «Редиссон-Славянской» прошло по плану. Надеюсь, номерок этот я «пробью» по базе. Потом ему позвонил какой-то Гарик. Забили «стрелку» на завтрашнее утро. Мы можем присоединиться к ним… Издалека.

– Что-то мне не нравится твое игривое настроение.

– Жуй-жуй, – Иван быстро застучал по клавишам ноутбука. – Гамбургер хорош, пока горячий, – он помолчал, что-то проверяя. – Номер сотового телефона Вика зарегистрирован на гражданку Немченко, 1946 года рождения.

– Подставная… А как ты узнал номер?

– Так вот же он!

– Иван… – укоризненно одернула его девушка.

– Шутка, – собеседник грустно улыбнулся. – Каждая цифра на клавиатуре сотового телефона имеет свою частоту, при наборе это слышно. Когда наш клиент звонил, машинка записала звук и перевела в цифры, а потом поискала в базе номеров сотовых операторов… Но Вика там не знают, только пенсионерка Немченко.

– Как у тебя все просто!

– Не первый раз слышу это сегодня… Кстати, клиент в разговоре назвался Коком. Интересно, какую кухню он предпочитает.

– Кок? – девушка проигнорировала его последний комментарий.

– Да. Могу прокрутить этот файлик. Хочешь послушать?

Варя кивнула.

– Нет проблем, – Иван ловко забарабанил по клавишам. – Только не обвиняй меня во вторжении в личную жизнь граждан. Это просто игра.

Она не ответила, сосредоточившись на зазвучавшем из невидимых динамиков ноутбука разговоре незнакомых мужчин.

– Я же говорил, что классная вещь! – Иван едва дождался окончания записи. – Даже слышен голос в сотовом телефоне… Как фильтрует! А? Блеск!

– Ты хочешь сказать, что эта штука с такого расстояния через стекло различает голос хозяина и того, кто звонил?

– Дык, – он сделал неопределенный жест, – впрочем, старина Мюллер был прав. Американцев сгубит их же техника… Но гамбургеры у них классные! Может, еще взять парочку?

Девушка отрицательно замотала головой.

– Судя по твоему настроению, у тебя что-то еще есть за пазухой.

Иван засуетился, стал демонстративно шарить по внутренним карманам черной кожаной куртки. Варя терпеливо ждала, пока утихнет этот ребяческий порыв.

– Потерял, – он испуганно замер и рассеянно посмотрел на нее. – Почти нашел, но опять потерял.

– Иван…

– Извини. Это нервное. Я дурачусь, чтобы не закричать от всего, что на меня навалилось за эти дни… Ты не представляешь, как мне хочется ворваться в ту квартиру на третьем этаже и выбить из Кока все, что он знает… Кулаками, ногами, зубами… Порвать его на куски, но узнать все до последнего… Это нелюди!

Он замолчал, стараясь побороть приступ гнева, вырвавшийся после столь долгого сдерживания. Его ладони легли на закрытую крышку ноутбука. Левая поверх правой. Не раздумывая, Варя положила сверху свою маленькую холодную ладошку.

– Все будет хорошо. Мы отыщем Лизу… Я чувствую, что она жива. В опасности, но с ней ничего страшного еще не произошло.

– Еще? – быстро переспросил он.

– Да… Еще.

Они помолчали, безразлично глядя, как перед ними проносятся машины, вечно куда-то спешащие в большом городе.

– Так что ты почти нашел? – тихо спросила девушка.

– Место, где будет ночевать Вик.

– Каким образом?

– Подожду, когда телефон перестанет перемещаться, то есть когда его положат на тумбочку у кроватки.

– И что, это видно в твоей машинке?

– С ее помощью, – он аккуратно откинул крышку ноутбука, и в приятном темно-зеленом свете на экране показалась карта города. – Фокус в том, что все станции сотовой связи периодически опрашивают телефонные аппараты, зарегистрированные в зоне действия станций. Даже если абонент ни с кем не разговаривает. Система всегда должна знать место нахождения любого активного телефона, чтобы перенаправить адресованный ему вызов в ту соту, где аппарат зарегистрирован.

– Я тоже скоро стану специалистом в этой области, – пошутила девушка.

– Все просто, – его пальцы дробью отстучали команду по кнопочкам клавиатуры. – Станция сотовой связи работает с областью вокруг себя, ограниченной распространением радиосигнала. Она может послать короткую эхо-команду к интересующему ее номеру и по времени ответа определить расстояние до него. Поскольку сигнал не узконаправленный, станция может начертить вокруг себя окружность с предполагаемым местом нахождения телефона.

– И что это нам дает?

– А то, что если соседняя станция проделает такую же операцию и очертит свою окружность, то их пересечение и определит точку, где находится искомый абонент. Окружность третьей соты даст стопроцентный результат.

– Но как это сделать? Ведь там везде защита.

– Это уже другая задача. Тот, кто знает, что и где искать, быстрее добьется ответа, – Иван иронично взглянул на собеседницу. – Дело в том, что большинство системных администраторов информационных систем оставляют для себя лазеечки в защите – так называемые «черные двери», – чтобы не приезжать на неисправный объект, а решить проблему удаленно. Даже из дома в выходной.

– Ты подкупил администратора?

– Нет. Сейчас уже поздно и нужный нам админ наверняка дома. Я вызову ошибку в соте и заставлю админа «постучаться» в «черную дверь». А когда он будет вводить пароль, я запишу последовательность символов. Потом программка ее расшифрует.

– Что за ошибка? – оживилась девушка.

– Пару месяцев назад один студент написал вирус для сотовых телефонов. По команде, передаваемой через SMS, все инфицированные телефоны начинали звонить на номер обидчика.

Варя вопросительно глянула на Ивана.

– Идея студента состояла в том, чтобы быстро обнулять определенный счет, я же заставлю соту отказать в обслуживании, завалив ее звонками. Вызову маленький GSM-шторм.

– А… я помню, в новогоднюю ночь невозможно дозвониться к маме. Все звонят знакомым.

– Вот-вот! Сейчас все сотовые телефоны, где вирус остался, начнут звонить на нашу соту, и она «зависнет». Тогда админ и «постучится» по стандартному номеру «скорой технической помощи», имеющей высший приоритет. Сколько времени ты ему даешь?

– Пять минут! – азартно воскликнула Варя.

– Ну, это круто. Предлагаю пятнадцать.

Они стали наблюдать за индикатором на экране. Ровное свечение темно-зеленой точки с каждой минутой вызывало все большее нетерпение. Заговорщики от неожиданности переглянулись, когда точка замигала, и вскоре рядом напечаталась фраза:

– «ХреН вам, а не паРоль!»

– Он нас раскусил? – вскинулась девушка.

– Нет. Просто парень с юмором. Это и есть пароль доступа.

– Никогда бы не подумала!

– На то и рассчитано, – усмехнулся Иван. – Самые простые пароли – это даты рождения и номера домашних телефонов, но серьезные системы безопасности такие пароли отвергают. Обычно девочки в качестве паролей используют названия цветов и птиц, мальчики – машинок и самолетиков. Любители фантастики предпочитают имена соответствующих героев, поклонники истории – имена королей и полководцев. Существует словарь паролей, который дает 99 процентов успеха при подборе.

– Электронная отмычка?

– Примерно… Только админы придумывают пароли в виде фразы и со служебными символами. Поэтому у него заглавные буквы не на месте.

– Значит, удалось? – лицо девушки озарилось радостной улыбкой.

– При одном условии.

– Каком?

– Если ему не лень было сменить пароль перед выходом.

– Зачем?

– Ну, он же понимает, что рискует. А два одновременных сеанса для администратора система не допускает. Мы подождем, когда парень очистит все очереди, перезапустит систему и выйдет… Кстати, ты была близка с истине. Он зашел в «черную дверь» через семь минут.

Выждав для верности еще десять минут, Иван застучал по клавишам.

– Привет-привет… Свои!

– Пустил? – Варя не могла сдержать волнения.

– А то! Мы же хулиганить не будем. Просто спросим, в какой соте сейчас зарегистрирован номер Вика, – его пальцы зависли над клавиатурой, в нетерпении ожидая ответа. – Вот собственно, и все. Двадцать первая, на Ленинском проспекте… Спасибо и до свидания… Ты не против, если я туда «постучу»?

– Мне нужно согласиться? – Варя лукаво глянула на собеседника.

– Конечно! Только не письменно, а то у меня нет бланка.

– Хорошо… Покажи, как ты это делаешь.

– У меня есть наглая надежда, что пароли на все станции этого оператора одинаковые.

– Почему?

– Думаешь, админ будет запоминать несколько десятков сложных паролей и еще куда какой.

– Я бы записала.

– В табличку… и приклеила на монитор, – засмеялся он. – Записанный пароль уже не пароль. Его нужно держать только в голове.

Иван не стал дожидаться ответа, и его пальцы забегали по клавиатуре. Вскоре на экране ноутбука карта столицы раскрасилась тремя разноцветными окружностями, имеющими одну общую точку. После изменения масштаба появилась улица и номер дома, где линии пересекались.

– Он на Шаболовке. Длинный дом вдоль дороги. Между вторым и третьим подъездом. Только этаж не знаем.

– А как это узнать? – растерянно произнесла Варя, с надеждой посмотрев на кудесника.

– Спросим…

«Фокус» аккуратно вырулил со стоянки и неспешно покатил в правом ряду, выглядывая заправочную станцию. Увидев ее огни, радостно заурчал мотором в предвкушении и мягко притормозил перед колонкой. Три девушки, одетые в одинаковые комбинезоны с яркими нашивками «ТНК», радостно обступили серебристую машину. Похоже, они недавно заступили на смену и были полны энергии, чтобы быстро делать свою нехитрую работу и обсуждать все свои новости.

Лючок бензобака открылся, и ловкая рука в белой перчатке открутила крышку. С шипением ночной воздух ворвался в пустой бак, словно тот жадно вдохнул после долгого ныряния.

– Изголодалась, маленькая, – участливо запричитала девушка в комбинезоне, – сейчас мы тебя покормим, – увидев симпатичного парня, быстро выскочившего из машины, она укоризненно покачала головой: – Ну нельзя же так. Бак почти сухой… Какой бензин?

– Девяносто пятый, – на ходу бросил парень.

Круглолицая девушка с интересом проводила взглядом его стройную фигуру. Потом заглянула в салон. Заметив пассажирку, завистливо вздохнула. Везет же некоторым…

«Фокус» удовлетворенно заурчал двигателем, степенно выкатываясь на дорогу. Он еще ощущал бережные прикосновения руки в белой вязаной перчатке. Впрочем, грех было жаловаться. Хозяина он уважал, хотя тот и любил неожиданно придавить педаль газа, а вот хозяйка была заботливой. Где она теперь? Его размышления прервала властная команда водителя, и, набрав скорость, серебристая машина заспешила в другой район столицы.

В ночные часы сонная Москва предоставляла свои дороги любителям быстрой езды. Гудели мощные двигатели спортивных «каров» и «байков», разгоняясь и тормозя перед красными огоньками меланхоличных светофоров, которые, не дожидаясь новогодних праздников, подмигивали своими трехцветными «гирляндами», несмотря на погоду, время суток или настроение.

– Вот эта девятиэтажка, – Иван припарковал свой «Фокус» прямо под дорожным знаком, запрещающим остановку. – Надеюсь, окна выходят на улицу, а не во двор.

– Почему ты так решил?

– Если бы я вел неспокойный образ жизни, то выбрал бы лучший обзор подходов к дому, чем тишину внутреннего двора.

Варя только улыбнулась, но промолчала.

– Я сказал что-то смешное?

– Нет, это я поймала себя на мысли, что хотела сказать, как у тебя все просто.

Иван потянулся за портфелем на заднем сиденье и достал из него оборудование.

– Мы найдем его окно секунд за пятнадцать, но для этого нужно, чтобы ты говорила с Виком по телефону, пока я не дам отмашку. И помни, у нас есть всего один звонок.

– Я должна ошибиться номером?

– Лучше изобрази разгневанную жену, которая больше не собирается ждать этого гуляку. Ну, скажем, Егора… Вот, чтобы ноги его больше не было дома! И пусть он оправдывается. Втяни его в разговор, а я быстро просканирую окна… Погоди, сейчас поменяю SIM-карту в сотовом, чтобы не «светиться».

– Чужая?

– Да. Купил на «барахолке». Концов не найдут… Держи… Вот его номер.

Девушка глубоко вздохнула, как перед прыжком с большой высоты, и нажала кнопку вызова. Когда ленивый голос ответил, она набросилась с мнимыми обвинениями на сонного абонента, взявшего трубку.

Иван в наушниках лихорадочно переводил микрофон с одного окна на другое, пытаясь уловить обрывки разговора Вари с Виком. Секунды напряженного ожидания… и он радостно улыбнулся, показывая жестом помощнице, что нашел. Однако она и не думала останавливаться, высказывая такие обвинения, что парень демонстративно вдавился в кресло. Наконец, распрощавшись с мнимым Егором навсегда, она оборвала разгневанную речь на высокой надрывной ноте.

– Слушай, ты была так убедительна, что я сам чуть не поверил.

– У него легкий акцент, – Варя не обратила на восторг Ивана никакого внимания, – и фразы строит однообразно. Не обдумывает их, но и не сразу отвечает, хотя был явно раздражен. Такое впечатление, что несколько лет прожил в англоязычной стране. Манера разговора властная… И еще я бы сказала, что у него щербинка между передними зубами. Немного присвистывает, когда быстро говорит.

– А фамилию слабо? – Иван попытался скрыть свое удивление такой четкой характеристикой, полученной за несколько секунд.

Варя промолчала.

– Шестой этаж, – он кивнул на спящий дом. – Свет не зажигал. Сейчас наверняка осматривается, – он взял свой сотовый и вытащил из него SIM-карту. – Выкинем по дороге, а то вычислят, где этот телефон находится. Было бы очень трудно объяснить, почему ревнивая супруга искала своего Егора под окнами Вика.

Неожиданно Иван замолк, придавив наушники руками, чтобы лучше разобраться в происходящем за окном на шестом этаже. Потом сделал Варе жест рукой, чтобы приготовиться. Быстро собрал свои вещи в портфель и резко выскочил из машины. Осторожно, почти бесшумно закрыл за собой дверцу. То же он сделал и с дверцей пассажира. Закрыл машину ключом, а не поставил на сигнализацию. Потом, не говоря ни слова, схватил девушку за руку и метнулся, увлекая ее за собой под арку соседнего дома.

Пробежав дворами на параллельную улицу, они осмотрелись. Заметив работающий ларек рядом с автобусной остановкой, кинулись к нему. Иван кинул продавцу деньги. Не дожидаясь сдачи, схватил бутылку водки и помчался к соседнему подъезду. Ничего не понимающая Варя покорно бежала следом. Они потоптались у закрытой двери подъезда и аккуратно, тем же путем вернулись на полдороги к скверику с убогими кустиками, тянувшемуся под окнами дома. Иван зубами откупорил бутылку. Рукой с портфелем он подталкивал Варю в спину, ступая точно по ее следам, и разливал за собой водку. Так они дошли до соседнего подъезда. По асфальтовой дорожке от него пробежали до подземного перехода на другую сторону улицы и заскочили в первый попавшийся открытый подъезд спящего дома.

– Ты можешь, наконец, объяснить, что происходит, – едва переводя дух, спросила девушка.

Вместо ответа Иван, все так же бегом, увлек спутницу на второй этаж. Только поставив портфель на подоконник и припав к окну, он ответил:

– У него дома собака. Я слышал, как Вик позвал ее гулять, а она даже не тявкнула от радости. Вышколенный песик!

– Ну и что? – собралась было вспылить Варя.

– Он наверняка знает номера машин, обычно ночующих у того дома, и быстро вычислит нашу. Мне бы не хотелось с ним встречаться. Поэтому мы «слиняли». Надеюсь, Вик в это время спускался в лифте… Даю пять минут, чтобы они нашли наш «Фокус»… А вот потом собачка след возьмет. Одна надежда, что она водку не переносит и дальше того подъезда хозяина не поведет.

– Так бежим скорее! Что нам его тут дожидаться!

– Хочу его лицо увидеть, – он достал фотоаппарат с хорошим объективом. – Мне почему-то кажется, что его портрет нам очень пригодится.

В подтверждение его слов на противоположной стороне улицы показалась плотная фигура мужчины в длинной куртке, выгуливающего на поводке спаниеля. Со стороны ничего необычного в этом не было. Многие москвичи по ночам или рано утром гуляют со своими питомцами, когда улицы пусты.

– Хорошая собачка у него, – с восторгом прошептал Иван. – Идут по следу на минуту раньше моего графика.

Варя ничего не ответила, с удивлением глядя, как спаниель подвел мужчину к ларьку, а потом к подъезду, где они с Иваном топталась несколько минут назад. Мужчина отстегнул поводок и наклонился к своему питомцу, очевидно нашептывая команду. Тот побегал кругами около подъезда. Задержался у входа в сквер, но дальше не пошел и вернулся. Сел у ног хозяина, подняв морду.

– Ну, вот и умница, – облегченно выдохнул Иван, пряча фотоаппарат в портфель. – А мужик профи. Ты заметила, как он двигается. Машина! И в паре они хороши. Чуть нас не накрыли. Замешкайся мы на пару минут…

– Наутро нас нашли бы в машине?

– Зря иронизируешь, – грубо оборвал он девушку. – Такие ребята с тридцати метров на вскидку в монетку попадают… А вот «Фокус» свой я «засветил». Придется пока от него отказаться. Да и собачка нас запомнила. Подойдем к Вику близко – сигнал подаст.

Они видели, как мужчина на противоположной стороне улицы пристегнул спаниелю поводок и отправился не спеша в обратную сторону. Не хотелось верить, что такая безобидная пара, прогуливающаяся по пустынным улицам спящей столицы, была для них врагом. Непонятным, странным, но – реальным.

– На ходу спишь, – вместо приветствия бросил Иван, вваливаясь в маленькую квартирку Вари. – Я заскочил в магазин, так что завтрак будет через пять минут, – он скинул на ходу туфли и по-хозяйски прошел на кухню. – Кулинарные секреты открывать не буду, да и времени у нас в обрез, – крошечная кухня наполнилась дразнящими запахами. – Поторапливайся, мне понадобится твоя помощь.

– А иначе бы не покормил? – девушка появилась в дверях и вопросительно взглянула на гостя. – Как вкусно пахнет… – она прикрыла от удовольствия глаза и повела носом. – Никогда не умела готовить… Как ты? – не договорив, улыбнулась, – знаю, все очень просто.

– Я редко готовлю по рецептам, – Иван что-то быстро резал на доске, ловко управляясь с ножом. – Обычно действую по интуиции. Исходя из того, какие продукты есть в холодильнике.

– У меня и холодильника-то нет, – Варя достала из настенного шкафа тарелки. – Питаюсь сухим кормом. – Села за маленьким столом у окна и, подперев рукой щеку, на которой еще остался след от подушки, с любопытством смотрела на Ивана. – Я даже на кухню редко захожу. Люблю что-нибудь грызть, когда читаю.

– Тогда будем считать, что у нас праздник!

– Сегодня понедельник, третье мая, – грустно проговорила она.

– Понедельник? – Иван обернулся. – Извини, я тебе все праздники испортил.

– Пустяки, – Варя махнула рукой. – Анастасия Пал-на меня непременно куда-нибудь приобщила бы.

– О, да! Она у вас прирожденный организатор, – Иван стал что-то помешивать на сковородке. – Слушай, ну перец-то у тебя есть?

– Не знаю, – хозяйка растерянно улыбнулась. – Сейчас посмотрю, – покопавшись на полочке, достала пакетик. – Вот, от Наполеона остался.

– Заходил? – тут же отреагировал кулинар.

– Ты намекаешь на то, что я должна помнить?

Он громко рассмеялся и, не оборачиваясь, бросил:

– Обожаю девушек с юмором. У меня Лиза иногда такое «отмочит», но как бы случайно, – он обернулся и смущенно стал оправдываться, – извини, я о своем…

Они помолчали.

– Я, – не выдержала Варя, – сейчас, как Чапаев в том анекдоте, слюной захлебнусь.

– Вот не думал, что ты анекдоты знаешь, – удивился Иван.

– Ты не слышал, что у нас в библиотеке рассказывают…

– Вот эти «божьи одуванчики»?

– Они самые, – грустно улыбнулась хозяйка. – Я поначалу никак привыкнуть к этому не могла.

– Перемывают мужикам все косточки?

– В порошок!

– Вот теперь я понимаю, почему статистика утверждает, что большинство читателей – женщины.

– Ванечка, можно кусочек… вот этого, что так вкусно пахнет? – взмолилась девушка, складывая вместе ладошки. – Сил нет терпеть… Я посуду потом помою!

– Нет, посуду буду мыть я, а ты оденешься как замарашка.

– Спасибо, я всегда знала, что мне это к лицу.

Иван расхохотался, с умилением глядя в ее умные насмешливые глаза.

– Голодающим Поволжья все лучшее, – он с горкой наполнил ее тарелку.

– Боже! – Варя вытянула тонкую шею над тарелкой и замерла, вдыхая запах, от которого действительно текли слюнки. – М-м, волшебно! Да ты коварный искуситель! Этим запахом можно пытать несчастных голодающих.

– Станешь на полчаса замарашкою?

– Да, на всю жизнь, только корми меня так!

Они рассмеялись и принялись с аппетитом уплетать то, что умелец быстро и удачно приготовил почти в полевых условиях. За едой Иван посвятил Варю в свой план. Она только согласно кивала, не отрываясь от тарелки ни на секунду, пока та не опустела.

Кулинар сдержал слово и перемыл посуду. Он вытирал руки полотенцем, когда в кухню как-то боком проскользнул то ли подросток, то ли маленький человечек. Замызганный комбинезон был маловат и не прикрывал огромных тяжелых ботинок, которые, словно якоря, притягивали к полу тоненькие ножки в черных мужских носках. Лицо и прическу скрывало кепи с длинным мятым козырьком. Из когда-то красной футболки с нескромной надписью «Адидас» торчали худенькие ручонки. Они беспокойно ерзали по комбинезону, пока не успокоились в огромных карманах, напоминавших небольшие рюкзаки.

Увидев эту живописную картину, Иван не смог сдержать улыбки.

– А чо! – замарашка чуть сдвинула носки огромных ботинок внутрь и низко опустила козырек. – У нас на Дмитровском рынке…

Она не договорила. Иван как-то нелепо хрюкнул и разразился таким откровенным смехом, что Варя тоже не удержалась. Они хохотали до слез, то отмахиваясь, как от наваждения, то показывая пальцем друг на друга, то отводя взгляд в сторону, чтобы хоть как-то успокоиться.

– Тебе надо было податься в актеры, – едва выговорил Иван.

– И сыграть единственную роль в жизни, – Варя смахнула невольные слезы, – Бабы-Яги в молодости!

– Нет. Честное слово, здорово!

– Будем надеяться, – повторила она фразу Ивана, – что завтрак я отработаю.

Несмотря на будний день, в парке было довольно людно. Теплое майское солнышко манило прогуляться по многочисленным тропинкам Сокольников или посидеть на чистой лавочке. Здесь были не только мамаши с детьми, коих за последние несколько лет значительно прибавилось в столице, но и мужчины с газетками, и молодежь, группками и парами оккупировавшая свободные места в аллеях.

Двое молодых, спортивного типа мужчин в черных куртках сидели на лавочке в боковой аллее и что-то неторопливо обсуждали. Вид у них был серьезный, так что никто не посмел присесть рядом. Они потягивали пиво и курили.

– Гарик, – один из собеседников с мягкими манерами и неспешной речью подставил свое красивое лицо теплым солнечным лучам. – Ну, к чему такая спешка? Вик назначил встречу на завтра.

– Сам не пойму, – отозвался второй. – Он меня встретил около дома, но дал понять, чтобы я не подходил к нему. Потом догнал в переулке и шепнул, что переносим на сегодня.

– Что-то случилось?

– Не знаю, – голос Гарика был грубым и резким. – Вик никогда ко мне домой не приходил. А тут объявился без уговора. Причем явно проверял, нет ли за мной «хвоста».

– Он не из пугливых. По пустякам планы менять не станет.

– Думаешь, «запалились»… Он тебе вчера ничего не говорил?

– Абсолютно.

Они помолчали, глубоко затягиваясь сигаретным дымом. Тревога заставляла лихорадочно перебирать в памяти малейшие детали и нестыковки. Оба знали, что ошибки в их деле чреваты серьезными последствиями.

– Мужчины, – хрипловатый голос нелепо одетого подростка заставил их обернуться. – Я возьму пустые бутылочки. Вам ведь ни к чему?

– Заработать надо! – грубо отрезал Гарик.

– Так я за пивом сгонять могу, – паренек в замызганном комбинезоне вытянулся, чтобы выглядеть посолиднее. – Тут ларек рядом. Мне отпускают.

– Лучше «попаси» «бумер», – черная куртка указала на тропинку. – Если кто-нибудь будет мылиться, стукни.

– Нарисую в лучшем виде… Так я возьму бутылочки?

Замарашка, подобострастно сгибаясь, ловко спрятал бутылки в грязный пакет. При этом его рука незаметно чиркнула по карману куртки Гарика, воткнув булавку с небольшой головкой. Затем без лишних слов он удалился по тропинке на свой пост.

– Кок, – недоверчиво покосился на собеседника Гарик. – А ты не засветился вчера?

– Нет, все было чисто, – он потянулся за новой сигаретой. – Блондинка отработала по полной программе. Записи в ячейке на Курском вокзале. Шифр тот же.

– Ладно, я заберу… Только чего мы в шпионов играем? Что, нельзя было с собой сегодня «притаранить»?

– Вик платит и устанавливает правила.

– А как блондиночка? – неожиданно встрепенулся Гарик. – Я смотрел прошлую запись. Та была горячей девочкой.

– Это просто работа, – на красивом лице скользнула сытая довольная улыбка.

– Поменяемся?

– Вик решает, – тонкая струйка дыма растаяла в весеннем воздухе, как и несбыточные надежды собеседника. – В каждом деле должен быть порядок.

– Ладно… Он сказал по сотовому никому не звонить. Сам передаст нам новые SIM-ки. А брюнетку привезешь сегодня в японский ресторанчик на третьем этаже торгового центра «Времена года».

– Ведь планировали на завтра!

Гарик не удостоил собеседника ответом и положил что-то рядом с собой на скамейку.

– Конверт сожги. Фотку отдай девке и внуши, что это клиент. Он будет на месте около часу дня.

– Ох, «стремно» мне, Гарик…

– А чего подписался тогда… У каждого своя работа.

Огромный шестиэтажный супермаркет на Кутузовском проспекте сиял дорогими витринами и поражал посетителей известными именами производителей дорогих вещей. Однако замечательная многоэтажная парковка и каток на крыше почему-то не привлекали толпы покупателей. Маркетологи в чем-то просчитались, планируя такое дорогостоящее строительство. Затраты явно не окупались, но зато редкие посетители наслаждались прохладой и обостренным вниманием продавцов. Казалось, что служащих намного больше клиентов. Любой, попавший в такую ситуацию, начинал чувствовать свою значимость и проходил мимо качественного товара, брезгливо сморщив носик. Хотя в другой ситуации давился бы в очереди за теми же вещами.

Так устроен человек, что добытое без труда не ценится. Нам гораздо дороже нечто вырванное из рук другого или привезенное за тридевять земель, чем то, что спокойно можно приобрести в соседнем магазине. Многие быстро забыли о временах всеобщего дефицита. Теперь продавцам приходится терпеливо объяснять привередливому покупателю, какой долгий путь проделало сырье, чтобы попасть к мастеру, как тот упорно трудился, чтобы сделать хорошую вещь, и как тщательно сберегали ее, выдерживая и доводя до нужной кондиции. Нас уже не удовлетворяет доступное – мы стремимся к уникальному.

Официанты семи различных ресторанчиков на третьем этаже торгово-развлекательного комплекса явно скучали. Придуманный кем-то принцип объединения нескольких национальных кухонь в одном месте был чрезвычайно популярен. Особенно для семейного отдыха, когда отец семейства заказывал себе свиные ножки с пивом, мать – итальянскую пиццу, а дети – восточные сладости. И все это приносили из разных фирменных ресторанчиков за один столик.

Однако все эти преимущества наталкивались на одно неучтенное обстоятельство, ломавшее все планы торговли. Дело в том, что дорогие иномарки проносились по Кутузовскому проспекту мимо огромного супермаркета, считая, что он рассчитан на среднего покупателя, а средний покупатель предпочитал выходить «на охоту» в торговые центры за пределами МКАД, где аренда земли и, соответственно, цены пониже. Оставались те, кто не мог определиться, к какому классу покупателей он относится, но их было немного. Зато для первых романтических свиданий пустынные ресторанчики третьего этажа подходили как нельзя лучше. Можно было прогуливаться по нескольким этажам над ресторанчиками, чтобы приглядеться к ожидавшему за столиком кандидату издалека и принять решение еще до разговора с ним. А это трудно было бы сделать в маленьком кафе где-нибудь в центре столицы. Не зная привычек кандидата на близкого друга, в «ресторанном дворике» можно было сделать самые разные заказы в соседних заведениях. А если кандидат по какой-то причине не придет на первое свидание, можно было побаловать себя, любимого, какой-нибудь покупкой в качестве компенсации. И, наконец, случайно встретить знакомых в таком месте было практически невозможно.

Все это вызывало уважение у тех, кто был не удовлетворен семейной жизнью и пускался во все тяжкие. Тут была их «Мекка». Хорошо одетые и приятно пахнущие мужчины и женщины с томными взглядами составляли большинство посетителей «Времен года». Даже в названии торгово-развлекательного центра они обнаруживали для себя некий символ. Можно было выбирать для себя весну или осень, а если настроение позволяло – и знойное лето. Одним словом, убытки торговых компаний оборачивались сплошной выгодой тех, «кому за…».

Симпатичная пара сидела за дальним столиком японского ресторанчика, который, на первый взгляд, не обладал всеми атрибутами национальных традиций, но все это было неважно, глядя, как блестят красивые глаза женщины средних лет и как счастливо улыбается солидный мужчина. Он явно не был мужем очаровательной спутницы, ибо то и дело прикладывался сухими потрескавшимися губами к ее белоснежной ручке, а она смущенно отводила взгляд на букет алых роз, лежащих рядом на столике и томно вздыхала. Официанты в ярких кимоно с драконами понимающе не сажали никого рядом и сами с завистью поглядывали на романтичную пару. Одни – мечтая оказаться в роли счастливой спутницы, другие – в роли состоятельного «папика».

Века и революции проносятся над землей, а человек остается все тем же: вечно ждущим счастья и нежности. И почему-то всегда «на стороне»… Неважно, что добытчик дарит предмету своих воздыханий: косточку с только что зажаренным мясом, вырезанную из дерева фигурку божка или колечко с бриллиантом. Одно желание руководит им.

Сидящая за дальним столиком парочка беззаботно смеялась, подтрунивая друг над другом, когда кто-то из них неудачно пытался длинными деревянными палочками поймать кусочек салата в мисочке из темно-синего фарфора непривычной формы. Теплое саке уже ударило в голову, и приятные мелочи стали так забавны, что удержаться от смеха было невозможно. Молчаливые внимательные официанты быстро меняли одно маленькое блюдо на другое и подливали в стаканчики с маленькой фотографией на дне рисовую водку. Смелые мысли так же легко сменяли в голове друг друга, и весь мир казался беззаботным и родным.

Одинокая брюнетка медленно вошла в японский ресторанчик, оглядывая посетителей. Проходя мимо женщины со счастливыми красивыми глазами, она понимающе улыбнулась, чуть замедлив шаг. Привычным движением открыла изящную сумочку, висевшую на плече, и что-то оттуда достала. Глухой хлопок не привлек внимания посетителей, когда пуля из небольшого пистолета с глушителем впилась в почти лысый затылок «папика» и забрызгала кровью его спутницу. Брюнетка положила в сумочку еще дымящийся пистолет и медленно направилась к выходу. Все произошло так обыденно, что никто не обратил внимания на то, что мужчина с сухими губами отчего-то ткнулся лицом в блюдце с роллами, перепачкав губы и подбородок соусом, который темно-красным пятном стал разливаться по скатерти. Женщина с красивыми глазами в оцепенении смотрела на своего ухажера, не в силах произнести ни слова.

Смерть иногда так неожиданно близко подкрадывается к нам, что мы не сразу узнаем ее. Гибель в бою или кончина от старости и болезней, когда сознание подготовлено к страшному, нам понятна. А вот когда только что живой человек, еще не договоривший фразу, еще улыбающийся, вдруг становится мертвецом, это всегда поражает.

Женщина с красивыми глазами стала нервно отодвигать от себя скатерть с расплывающимся по ней пятном. Потом схватила алые розы, чтобы те не испачкались, а мужчина с сухими губами продолжал лежать лицом в блюде с роллами. Шутка затянулась, отчего лицо женщины стало мертвенно-бледным. Одной рукой она сжимала колючие стебли цветков, а другую поднесла к своему горлу, словно стараясь сдавить рвущийся наружу крик охватившего ее ужаса.

Впрочем, ее опередила официантка, поспешившая к удаленному столику. Она подумала, что мужчине плохо или он подавился куском незнакомой пищи. Так бывает с некоторыми посетителями, которые делают вид, что не раз ели блюда из сырой рыбы. Маленькая кореянка в японском халате, вышитом серебряными драконами, завизжала так пронзительно, что во всех семи ресторанчиках наступила тишина.

Иван, прогуливающийся по четвертому этажу за несколько секунд до этого, тоже не сразу осознал, что произошло убийство. Только подбежав поближе и разглядев смертельный испуг на лице женщины с красивыми глазами, он понял, что означает нелепая выходка мужчины со странным пятном на почти лысом затылке.

Кляня себя за непростительное невнимание, он ринулся к эскалатору, лениво ожидавшему хоть какого-нибудь пешехода. Перепрыгивая через несколько ступенек вниз, он понял, что тот включился и лента медленно потянулась вверх. Но это уже не могло остановить его. Хорошая спортивная подготовка дала возможность уже через мгновение нестись по длинному коридору третьего этажа вдоль пустых бутиков, еще до того, как закричала официантка. Краем глаза Иван заметил движение справа. Это невпопад стукнули друг о друга две половинки двери, только что пропустившие кого-то к парковке. Он резко свернул к ним и выскочил к стоящим в несколько рядов машинам. Брюнетка, садившаяся в поджидавший ее серый «Лансер» с включенным двигателем, неожиданно обернулась. Невозмутимое лицо женщины кого-то очень напоминало ему. Но…

Это была не Лиза.

Глава VIII

– Ты так и не объяснил, откуда у тебя новая машина, – Варя вопросительно взглянула на Ивана.

– Взял напрокат, – коротко бросил он, сосредоточившись на движении по шоссе.

– А «Фокус»?

– После того как ночью Вик засек его, я решил отправить своего «горбунка» в карантин.

– Что за карантин? – девушка не сдавалась.

– Позвонил ментам и пожаловался, что какой-то наглец припарковал машину прямо под знаком «остановка запрещена» у дома мирных жителей… Приехал эвакуатор и забрал мой «Фокус» на штрафную стоянку. Теперь он под охраной доблестных хранителей закона.

– Зачем?

– Покопаться в нем или что-нибудь установить теперь сложнее, да и не пропадет. А нам можно пока и на этом «Рено» покататься… Кстати, как тебе «Лагуна»?

– Ничего, но «Фокус» был лучше…

– Не подлизывайся, я сам к этой никак не привыкну, но несколько дней придется потерпеть.

– А мы куда-то торопимся? – Варя вопросительно взглянула на Ивана.

– Да, – Иван был сегодня явно не расположен к разговорам.

Девушка помолчала немного, потом решила сменить тему.

– Позвонил бы минут за двадцать, – упрекнула она. – Я бы привела себя в порядок.

– О звонках пока придется забыть.

– Уходим в подполье?

– Нет. Едем в Данилов монастырь.

– По-моему, это в другую сторону.

– Я говорю о Троицком Данилове монастыре.

Девушка замолчала, обдумывая ситуацию, а синяя «Лагуна» тем временем пронеслась по мосту над кольцевой автодорогой, оставляя столицу позади. Ранняя весна уже тронула зеленью поля и голые ветки деревьев в перелесках, рощицах и лесополосах, вытянувшихся вдоль трассы. Дачники, используя выпавшие праздничные дни и хорошую погоду, отдыхали на своих участках. Через опущенные стекла машины потянуло дымком. Москвичи перестали использовать свои приусадебные участки под огороды. Теперь на дачи все везли с собой из больших супермаркетов. Даже упакованные в большие пакеты вязанки дров или уголь. Рассаживались на складных стульчиках вокруг костров и мангалов с шашлыками, а то и модных барбекю, обсуждая проблемы быстро растущего бизнеса, хитросплетения взаимоотношений в компаниях и закусывая по русскому обычаю всем, что Бог послал.

Варе припомнилось, как они с мальчишками со двора тоже ходили в летние каникулы за город. Только не в лес или на дачу, а в маленькую бухточку, отгороженную двумя скалами, далеко выступавшими в море. Наравне с мальчишками она ныряла за мидиями и крабами. Потом добычу жарили на пылающих углях и ели подгорелую мякоть. Клешни крабов разбивали камнями, а ракушки от жара открывались сами. Это осталось в памяти навсегда. Вкус маринованных моллюсков, что теперь продают в красивых баночках, не идет ни в какое сравнение. В детстве все было иначе: и море, и звезды, и песни под гитару. Мама до сих пор ждет ее в Геленджике… Как давно это было, но с тех пор она всегда стремилась жить в такой же маленькой бухточке, отгороженной от всего мира большими, надежными скалами. Почему-то в ее детских мечтах не было красивых домов и дорогих, поблескивающих никелем машин. Это никогда не было важным. Варя хотела жить в своем маленьком мире, но ветры чужих невзгод то и дело врывались с жизненных просторов в ее уютную бухточку, увлекая за собой в неведомые дали.

– Эй, ты спишь? – голос Ивана стал спокойнее, даже веселее.

– Дремлю как сурок.

– Американцы вытаскивают сурка зимой из норки, чтобы знать, какая будет весна.

– Меня явно рано вытащили, – сладко потянулась девушка. – Куда ты меня завез?

– Переславль.

– На Украине? – вскинулась Варя.

– Успокойся. Переславль-Залесский. Верст полтораста от Москвы.

– А верста чему ровна?

– Пятьсот сажен, или 3500 «аглицких» футов.

– Мне очень стыдно, я только помню, что есть косая сажень, а сколько это, не знаю.

– Темнота, – усмехнулся Иван. – Сажень – это размах вытянутых рук, или три аршина, или 12 пядей, или 48 вершков. Считай, два метра будет.

– А отчего ее перекосило?

Иван по-детски рассмеялся. Искренне и безобидно.

– Косая сажень – это по диагонали, от мизинца левой стопы до мизинца вытянутой правой руки.

– Что же это за монстр, у которого косая сажень в плечах?

– Витязь, а не монстр… Былинный богатырь!

– Меня можно положить в длину на такие плечи. Причем дважды…

Они замолчали, завороженные красивым видом на озеро, неожиданно открывшимся после поворота дороги. На берегу раскинулся город, а на возвышенности поблескивали золотом купола. Лучи заходящего солнца превращали все вокруг в сказочный пейзаж. Удивительна русская природа! Порой невзрачная и неброская, она неожиданно может открыться такой особенной, величественной красотой, что очаровывает навсегда. Спокойная, словно знающая себе цену, она не стремится покорять. Она царствует…

– Вот это да! – восхищенно протянула Варя.

– Наши предки знали толк в красоте, – подхватил Иван. – Это издревле владения князей московских. Юрий Долгорукий основал этот город в 1152 году. Вокруг Плещеева озера столько исторических мест, что и столице позавидовать можно.

– Так это купола Данилова монастыря на берегу?

– Нет, думаю… Скорее всего, это собор в Переславле-Залесском. Монастырь верст двадцать отсюда.

– Красивое озеро! – девушка не могла оторвать свой взгляд. – Сказочное…

– Наверняка с русалками.

– Почему?

– Наши предки верили, что души неправедно убиенных переселяются в русалок, а вокруг красоты и богатства всегда преступления.

– Ты рассуждаешь, как философ.

Водитель не ответил. Машина свернула, согласно указателю, к монастырю. Ели и березы вдоль дороги плотной стеной скрывали ее от всего мира, давая понять всякому, оказавшемуся на ней, что место особенное. Уединенное.

– Представляешь, – неожиданно начал разговор Иван. – Основатель Троицкой обители Даниил, в миру Дмитрий, родился в Переславле-Залесском в конце XV века. С детства мечтал о монашестве и тайно постригся в Пафнутьевском монастыре недалеко от Калуги. Всю жизнь помогал убогим и бедным, а не ездил на дорогой иномарке, как это делают его последователи сейчас.

Варя укоризненно стрельнула глазами на водителя.

– Он уже был игуменом Горицкого монастыря, но сам ходил по дорогам и собирал умерших, замерзших, а то и просто убитых разбойниками. Сам хоронил несчастных в скудельнице и читал молитвы. Потом на месте этого неофициального кладбища построил деревянный храм Всех Святых. Это и считается основанием Данилова монастыря. 1508 год.

– Ванечка, ты меня иногда просто поражаешь.

– Да, я и сам удивляюсь, почему меня это так зацепило, – задумчиво произнес собеседник, не отрываясь от дороги. – Когда диггер упрекнул меня у того подземного алтаря в невежестве, что-то во мне перевернулось. За несколько дней прочел немало. Урывками. Ночами… А остановиться не могу. Жажда какая-то внутри… И что меня удивляет, никто этого не делает. Все на поверхности лежит. Только руку протяни… Я сам прожил четверть века и не задумывался: откуда мы, русские. Кто мы вообще такие… Это Лиза дала толчок. Если бы не ее похищение, так бы и занимался своими игрушками.

– А ты думаешь, что она здесь?

– Не знаю. Интуиция подсказывает, что мне… нам… необходимо здесь побывать. Да и столица для нас сейчас противопоказана.

– Ты что-то не договариваешь, – насторожилась девушка.

Иван помолчал, потом решился ответить:

– Эти нелюди не только играми с богатенькими забавляются… Я стал свидетелем убийства. Зомбированная брюнетка застрелила какого-то «папика» на свидании с женщиной… Открыто. Хладнокровно. Без тени сомнения… Издалека мне показалось, что это была Лиза… Похожа, но не она.

– И поэтому мы удрали из Москвы?

– Да… – сознался он. – Думаю, поездка в монастырь будет очень кстати.

Пассажир не возражал, а лишь вдумчиво посмотрел на водителя, пытаясь понять, что тот задумал. Тем временем «Лагуна» подъехала к стенам красивого, ухоженного монастыря. Однако по всему было видно, что они опоздали. Экскурсии давно закончились, ворота были зарыты, а внутренняя жизнь монастыря оставалась скрытой от посторонних глаз. Молодые люди вышли из машины и в нерешительности стали изучать расписание возможных посещений.

– Что-то вы припозднились, – низкий уверенный голос заставил их обернуться. – Издалека? – черные умные глаза сухонького старика с окладистой бородою пытливо рассматривали приезжих.

– В дороге задержались, – первой нашлась Варя.

– Машина у вас хорошая, как я погляжу, – старик прищурился. – Грех жаловаться… аль, приключилось что?

– Да мы не на экскурсию, – улыбнулась девушка.

– Приехали, чтобы поговорить с кем-нибудь из местных.

– Вот как, – лукавые глаза старика сверкнули. – О чем же?

– У меня пропала жена, – напрямик ответил Иван.

– И нам кажется, что здесь это можно прояснить.

– Откровенно, – черные глаза смотрели словно насквозь. – Могу предложить свою компанию.

Молодые люди переглянулись.

– Спасибо вам! – всплеснула Варя худенькими руками. – Это было бы замечательно, а то мы ведь никого не знаем. Позвольте представиться… Варя, а это мой друг Иван.

– Вижу-вижу… Друзья познаются в беде, – старик чуть покачал головой. – Никанор Святославович, – он степенно поклонился. – Можете звать просто Ника, – скрытое поседевшей бородой лицо старика, казалось, улыбалось. – Тут меня все так кличут.

– Право, неловко как-то, – засмущалась девушка.

– Не смотрите на мой возраст, – отмахнулся дед. – Беседе это не помешает, а уважать или нет, каждый сам решит. К чему нам светские премудрости да хитрости. Вы, Варенька, чистый и светлый человечек, чего нам лукавить.

Лицо девушки вспыхнуло от такого неожиданного комплимента, однако новый знакомец и не думал смущаться.

– Живу я на отшибе и небогато, но гостям всегда рад, – он увлек за собой Варю. – Мы пойдем не торопясь, а ты, мил друг Иван, поезжай следом. Бросать своего коня тут негоже.

Старик был чуть выше девушки и так же худощав. Они медленно шли рядом по пустынной дороге, плавно поворачивающей под горку. Чуть поодаль бесшумно катилась синяя «Лагуна». Смеркалось, но водитель еще не включил фары. Они, словно выпученные глаза машины, не мигая, уставились на странную пару впереди. Другая пара глаз, скрытая лобовым стеклом, так же внимательно следила за увлеченными беседой стариком и девушкой.

– Ника…

– Не смущайся, душа моя, к чему величать меня каждый раз по отцу моему. Мир его праху. У каждого свое имя на белом свете… Вот у тебя царское имя, и носи его с гордостью подобающей.

– Царское? – удивилась девушка.

– Конечно! Если сложить порядковые номера букв твоего имени, в сумме получим 45, это сумма всех простых чисел. Всеобъемлющее и величественное число. Сумма четверки и пятерки дает самое большое простое число. Девять, или эннеада, означает бесконечную полноту. Древние называли его совершенным и безграничным, – старик обернулся к девушке. – Люди с кармическим числом 9 наделены мудростью, обладают отличной интуицией, им сопутствует успех, у них большая склонность к магии, они отличные знатоки людей, сильные гипнотизеры, но, увы, обречены на одиночество, – он помолчал, будто взвешивая что-то, и добавил, – у таких людей есть соблазн разменять свое великое число на 1 и 8, а 18 олицетворяет обман и злоупотребление… Но древняя мудрость гласит: «Обрети власть над собой, и будешь властвовать миром»… Налицо все признаки монарха. Потому и говорю, что у тебя царское имя.

– Вы увлекаетесь нумерологией?

– Почему же нет. Я расстрига. Мне позволительно.

– Ника, вы были священником?

– Я в душе им и остался, – его взгляд был устремлен вдаль. – Епископ и братия решили, что я им не ровня… Ну, так это их воля, а мои убеждения от того не изменились.

Это было сказано с высоко поднятой головой, хотя и с нотками затаенной обиды.

– А правда, что Данилов монастырь построен на месте кладбища? – попыталась изменить тему разговора приезжая.

– На том холме когда-то было «божедомье», или скудельницы, – живо откликнулся бывший священник. – Преподобный Даниил хоронил там несчастных и отпускал им грехи, чтобы покоились с миром. Хотел основать монастырь, где бы поминал в литургиях всех погребенных в скудельницах. Святой был человек… Местные церковные власти тогда противились этому, но провидение помогло.

– Каким образом? – заинтересовалась Варя.

– Даниил был духовником опальных переславских бояр Челядниных. Однажды он служил в их домашней церкви, когда пришла весть о снятии с них опалы. В благодарность боярин выхлопотал у епископа разрешение на строительство монастыря и рассказал о святом старце Великому князю в столице… Василий III хотел наследника, да бесплоден был… Приехал однажды к преподобному Даниилу и поведал о своей беде. Тот усердно помолился, и на свет появился младенец. Будущий Иван Грозный.

Девушка скептически глянула на старика, но тот говорил серьезно.

– Чуть позже по просьбе Великого князя Даниил крестил младенца в Троице-Сергиевом монастыре. В благодарность Василий III на свои средства построил в 1532 году один из первых каменных храмов на Руси. Троицкий собор с приделом святого покровителя новорожденного – Иоанна Крестителя.

– Значит, у нас два Даниловых монастыря?

– Ты говоришь о том, что в белокаменной? – она кивнула. – Наш-то поначалу звался Всехсвятским. По деревянному храму, что построил Даниил, но после смерти преподобного монастырь переименовали в его честь. Там упокоятся его мощи. Но есть существенное отличие. В нашем хорошо сохранились фрески XVII века. Два замечательных русских иконописца Гурий Никитин и Сила Савин оставили на куполе удивительный образ Спаса и картину Апокалипсиса на стенах…

А ты почему выспрашиваешь?

– Лиза, пропавшая жена Ивана, в девичестве была Даниловой. Последнее время она очень интересовалась историей своей фамилии… Вот мы и предполагаем, что тут есть связь.

– Знатная фамилия, – задумчиво протянул старик. – Хотя что вам здесь-то?

– Конкретно мы не знаем, потому и хотим собрать информацию… Возможно, это даст какой-нибудь намек.

– Дай-то Бог… Русские корни тут глубокие. И Рюриковичи, и Романовы – все тут благодать свою искали. Если вкладные книги посмотреть, многое прояснится.

– Вкладные? – переспросила приезжая.

– Все церкви и монастыри раньше вели вкладные книги, где отмечались дары и вклады в собственность общины со стороны царской фамилии или богатых купцов. Это были и земельные наделы, и построенные храмы, и крепостные, и деньги, и льготы – все, что было даровано.

– Не понимаю зачем.

– Вопрос собственности, любезный друг, всегда был очень важен. Люди приходят и уходят, а собственность остается в семье или общине. И должны быть документы, подтверждающие право обладания.

Старик говорил спокойно и очень точно, очевидно подолгу и часто раздумывая над этим.

– Монотеизм лишь потому заменил собою пантеоны многочисленных божеств, что приношения стали концентрироваться в одних руках. Церковь католическая или православная быстро превратилась в сосредоточение огромных богатств, которые перестали употребляться на святое дело служения Богу. Церковь сначала стала крупным землевладельцем, а потом ростовщиком. Ватикан, не стесняясь, владеет крупным банком и бесценными произведениями искусства… А Христос изгонял купцов из храма!

– Я, кажется, догадываюсь, почему вы стали расстригой.

– Я не делаю из этого секрета, – горько усмехнулся старик. – Ну, вот мы и пришли…

Небольшой бревенчатый дом в конце длинной улицы выдавал крепкого хозяина. Не было перекошенного забора или скрипящей двери на разболтанных петлях. В сумерках проглядывали аккуратные грядки ухоженного огорода, застекленный парник и небольшой сад с ровно побеленными яблонями, между которых выделялись десятка два ульев. Едва подошел Иван, навстречу выскочили два серьезных сторожевых пса. Лизнув ладони хозяину, они настороженно обнюхали гостей.

– Свои! – негромко предупредил их бывший священник и обернулся к Варе: – Не бойтесь, они хороших людей за версту чуют. Проходите в дом. Темнеет уже.

– Какой у вас порядок, Ника! – восторженно прошептала девушка, оглядывая хозяйство.

– Жизнь всему научила, а тут земля хорошая, только руки прикладывай, да голову не теряй.

– Так у вас и пчелы есть?

– А то! Сейчас чайком побалуемся. Я самовар поставлю, а вы умойтесь с дороги. Вот кухня. Полотенца чистые. Потом заходите в горницу.

Четвероногие охранники с любопытством увивались вокруг гостей. Один из них ткнулся носом Варе в руку и опустил голову, всем своим видом предлагая дружить. Она погладила его по голове, и пес приветливо замахал хвостом.

– Дозор, – пожурил его хозяин, – кто тебе разрешил приставать к девочке? – тот нехотя отошел в сторону, глядя исподлобья влажными карими глазами. – Лучше проводи ребят.

Пес оглянулся на девушку и важно пошел вперед, показывая дорогу. Горница была большой, чистой, с крепким деревянным столом у окна. В углу под иконой горела лампадка. Ни телевизора, ни приемника не было. Только книги. На полках, столе, лавках, на огромном сундуке – везде были книги. В солидных потертых переплетах. На вид каждая из них была в несколько раз старше обоих гостей, вместе взятых.

– Боже, какое богатство, – вырвалось у Вари, когда она осторожно открыла одну из книг, лежащих на столе. – У нас в библиотеке есть гораздо более позднее издание этой книги, так мы ее в сейфе храним. На руки никому не даем.

– Осторожно, – предупредил ее Иван, – очки не раздави, – и отодвинул потертые окуляры с большими стеклами. – Смотри, а дедок-то при свечке читает!

– Ой, действительно!

– Что это вы шепчетесь, молодежь? – хозяин стоял в дверях с большим дымящимся самоваром. – Ну-ка, убирайте все со стола. Чаевничать будем… Книжечки мои на сундук пока переложите. Аккуратно!

– Ника, – Варя осторожно взяла несколько книг, – да это просто богатство! Их в сейфе держать нужно.

– Книги нужно читать, а не по сейфам прятать, – забасил хозяин. – Принеси-ка мне поднос с кухни. На буфете стоит.

Варя быстро вернулась со старинным, массивным подносом. За щербинками и царапинами на его поверхности проглядывал витиеватый рисунок вазы с фруктами. В уголке полустертая надпись и дата – 1914 г.

– Это подарок, – не дожидаясь вопроса, ответил расстрига. – Отец подарил маме перед уходом на фронт. Юбилей у них был. Самовар и посуда не сохранились, а вот поднос я в огороде откопал… Яблони сажал лет пятнадцать назад и нашел.

– Так это дом ваших родителей? – Варя чуть наклонила голову, глядя на старика.

– Нет, – он поставил самовар на поднос. – Тот дом, где я родился, сожгли при раскулачивании. В сорок первом сгорел тот, что старший брат срубил. Потом тут колхозный сарай был, тоже сгорел. А этот я в восемьдесят седьмом поставил. Выкупил землю у колхоза и поставил. Теперь я «кулак» по местным понятиям.

Он вышел на кухню и вернулся с огромным караваем белого хлеба и банкой меда.

– Любезный друг, – обратился он к девушке. – Принеси-ка нам чашки из буфета. А ты, молодец, нарежь хлеба. Только не мельчи. Знаю я вас, городских. В три пальца толщиной ломтики делай.

Аромат свежего хлеба и цветочного меда заполнил горницу. Расписной заварочный чайник стоял на узорной розочке самовара. Зажженная свеча сделало все удивительно уютным. Захотелось сесть поближе к ней и смотреть, как стекают вниз прозрачные янтарные капельки.

– Какой у вас уютный дом, Ника, – прошептала с наслаждением Варя, закрыв глаза и потягивая горячий крепкий чай из огромной, с большими яркими цветами на боках чашки. – Даже не помню, когда с таким удовольствием ужинала.

– Не стесняйся, дочка, – старик был явно польщен. – Бери еще хлебушка, да с медком. Это мои труженицы стараются. Я их летом на Соколиную гору вывожу. Привезу ульи на полянку, сам в шалаше сижу, а они работают.

– Соколиную гору?

– Это за монастырским прудом, – пояснил дед. – Там при царях соколов выгуливали. Очень господа уважали соколиную охоту. Дело! Не чета твоим боулингам!

– Да, теперь многое утеряно, – согласился Иван. – Хотя это не дело – развлечение.

– Не скажи, – хозяин причмокнул, поставив чашку с горячим чаем перед собой. – Вот ты знаешь поговорку «делу время, а потехе час»? – тот кивнул. – Вот… А смысл ее прежде был иной. Час понимали не как промежуток, а конкретный момент. Например, в шесть утра. И это не означало, что развлекались только до семи. На Руси гуляли, как и работали, серьезно и подолгу, но только когда наступит назначенный час.

– Интересно! – отозвалась Варя, едва проговаривая слова с набитым ртом. – А Вы книги в сундуке нашли?

– Угадала… Мать в семнадцатом закопала. Отец с германской не вернулся, а нас с братом она в Пахру к дядьке отправила. Я в сундуке и письмецо ее нашел. Мудрая была женщина. Многое предвидела.

– Книги спрятала, а не деньги? – предположил Иван.

– Не только, – глаза старика блеснули. – Иконку вот эту, – он кивнул в сторону горящей лампадки. – Прадеду князь Голицын подарил два века назад… Да вот этот старый герб.

– Наш российский герб? – удивился Иван. – Насколько я помню, этот символ привезла в качестве свадебного подарка Софья Палеолог. Вместе с легендарной Либереей.

– А если присмотреться?

– Нет корон над головами и Георгия с копьем, – обернулся к старику Иван.

– Только ли?

– Орел не держит в лапах державу и скипетр, а что-то другое, – уточнила Варя. – Нет символов царской власти… Почему? Ведь это тот же двуглавый орел, что смотрит на восток и запад.

– Ошибаешься, любезный друг, – грустно вздохнул хозяин. – Этот символ намного старше Византии. Первые изображения двуглавого орла найдены в горах Алтая. Даже в учебниках по археологии их датируют XIII веком до Рождества Христова, но в пещерах есть намного старше…

– В каких пещерах? – удивилась девушка.

Старик сверкнул черными глазами и, положив морщинистые руки на колени, чуть подался вперед.

– Летописи руссов гласят, что примерно 40 000 лет назад на Земле появился Перун и поведал им Небесную мудрость от Великого прадеда рода. К тому же периоду археологи относят зарождение живописи и рунической письменности у руссов. Антропологи говорят о резком преобразовании неандертальца в современный тип человека. Астрономы обсуждают взрыв сверхновой звезды в созвездии Лебедя, который мог стать причиной миграции разумной расы из той области пространства в более безопасные места… Вот откуда наши предки.

– Пришельцы?

– Так сказано в Девяти Кругах «Сантий Веды Перуна» – священных книгах руссов. Мировой катаклизм на Земле примерно 16 000 лет назад заставил их уйти из наших мест и укрыться в пещерах Алтая.

Старик посмотрел на необычный герб.

– Оттуда этот символ стал распространяться по всему свету. Он служил гербом в Хеттском и Индийском царствах, да и многих других. Каждый правитель стремился как-то украсить его изображение, оставив свой след… К Ивану III Палеолог привезла его в 1472 году без имперских символов. Последний византийский император Максимилиан II, ее дядя, передал Софье орла с опущенными крыльями и лишь с одним венцом цесаревича. Впрочем, Иван Васильевич уже в 1480 году объявил себя самодержцем и добавил в герб пару корон, меч и православный крест. Преемником рухнувшей Византийской империи стала не только Москва. Тогда орленок приподнял крылья… Его сын, Василий III, водрузил на обе головы орла самодержавную шапку Мономаха, а на грудь – щит с изображением Георгия Победоносца на коне, топчущего гадину… Иван Грозный за время своего правления несколько раз менял герб. Самый забавный вариант был после отречения царя от власти в пользу Семена Касимовского и ухода тирана в монастырь. Тогда орел опять опустил крылья, потерял меч, а на груди появился Единорог.

– Единорог? – усомнился Иван. – Это же сказочный персонаж.

– Отнюдь, мой сердечный друг, – возразил хозяин. – Единорог есть во многих философско-религиозных течениях. Это символ чистоты и власти, противопоставляемых силам тьмы. Обычно Единорог белый, как образ света, солнечного луча, поворота к единению. Это символ поддержания равновесия во вселенной, свободы и познания. Слияние двух рогов в один означает единство противоположностей, а спиралевидный рог – спираль времени. У христиан рог символизирует единство Отца и Сына. Это образ Христа.

– Ника, – восхищенно прошептала Варя, – да вы просто кладезь познаний нашей истории.

– Бросьте! Вы бы все это знали не хуже меня, если бы вам в свое время не забивали голову коммунистическим бредом. В мире нет ни одного государства с такой богатой историей, как страна руссов… Это великая страна! Никто из ее правителей не посмел изменить герб, хотя цеплял на двуглавого орла различные побрякушки. Суть ведь не в коронах, шапках, скипетрах, крестах и мечах. Самый помпезный герб был при Романовых – с девятью щитами и голубой лентой. Их тогда было даже два – большой и малый. Самый необычный – при Временном правительстве – без единого символа власти, но со свастикой на груди, которую потом переняли фашисты.

– Как со свастикой? – воскликнули молодые люди в один голос.

– Да, именно с тем символом огненного колеса времени, который фашисты так испоганили. Можете сами убедиться, рассмотрев банкноты времен Керенского.

Хозяин даже засопел от возмущения, но потом продолжил:

– Но никто из власть имущих не замахнулся на саму суть двуглавого орла.

– А в чем же она?

– Простая истина, о которой почему-то всегда забывают, но она становится мудростью, когда о ней помнят… Присмотритесь к орлу на стене, и вы увидите изображение ладьи над головами.

– Ладьи? – засомневался Иван. – Не очень-то и похоже…

– Да, это символ лодки, плывущей по реке времени, но поскольку двигаться она может в обе стороны одинаково, у нее такой необычный вид. Это в головах! А в когтях орла зажаты два бегущих в разные стороны зайца, как символ способности остановить вечное движение времени в прошлое и будущее. Власть принадлежит тому, кто может не только передвигаться во времени, но и останавливать его! Мудрость руссов изображена именно в двуглавом орле. Чушь, что он смотрит на восток и запад! Он смотрит в прошлое и будущее. Смысл этого герба таков: чтобы заглянуть в будущее, оглянись в прошлое. Помните об этом, и мудрость не покинет вас.

Наступила такая тишина, что стало слышно потрескивание свечи.

– Почему же вы об этом никому не говорите? – медленно, как бы размышляя, произнесла девушка. – Это же сенсация! Я работаю в библиотеке и много читаю, но такого…

– Душа моя, – старик прищурился, – нет такого государства, чья история подвергалась бы таким варварским насилиям, как российское. Ее столько раз переписывали в угоду совершившим переворот, что истины почти не осталось. За сказанную правду в лучшем случае посадят в психушку.

– Вы имеете в виду октябрьский переворот Ленина? – насторожился Иван.

– И у вас, юноша, каша в голове, – крякнул с досады старик. – Октябрьский переворот в России был разработан в германском генштабе и осуществлен спецами английской и немецкой разведок. Как теперь говорят, спецназом. Бомбисты во главе с Лейбой Бронштейном не способны были на столь быстрый захват власти. Коммунисты до сих пор не представили ни одного документа, свидетельствующего о подготовке такой масштабной операции. Все рассказы о молниеносном штурме Зимнего дворца – полная чушь! Две сотни спецов из-за границы в одну ночь обезглавили в Питере морское и армейское министерства, разгромили штабы спецслужб, выпустили «зеков» и внесли неразбериху во все государственные учреждения. За один час в разных местах столицы и Кронштадта были убиты три десятка высших офицеров, способных поднять войска на защиту правопорядка. А все пункты гражданской и секретной связи были переданы в полночь неизвестными в руки матросов, которые и понятия не имели, что это такое. Прибывший накануне из Швейцарии Ульянов (а никак не из шалаша в «разливе», как любят «вспоминать очевидцы») еще только собирался в Смольный, а Лейба, который переименует себя позже в Льва Троцкого, уже получил сообщение от неизвестных о том, что можно объявлять о «захвате власти»… Когда-нибудь об этом напишут и у нас, не только в Англии и Германии.

– А что должно произойти, чтобы это случилось и в России? – спросила девушка.

– Вымрут те, чье благосостояние зависит от этого… Впрочем, вы и сами можете о многом догадаться. Любой переворот связан не только с переходом власти, но и, как правило, со смещением акцентов в официальном вероисповедании, и заменой одних спецслужб другими. Новые хозяева всегда стремятся окружать себя новыми охранниками… Так, после переворота в 1917 году пытались заменить православную веру на коммунистические иллюзии, а охранные отделения – на ВЧК… Увы, смута и предательство во все века висели над Русью черной тучей.

– Вы хотите сказать, что так было не раз?

– Конечно! – старик резко отодвинул чашку, и она жалобно звякнула. – В девяносто первом коммунизм рухнул «аки колосс на глиняных ногах», спецслужбы разогнали, марксистского идола заменили зеленым долларом, а пришедшие к власти первым делом убрали мешавшие им законы и легализовали проституцию, мужеложество, узаконили потребление наркотиков. Все, как говорится, для себя.

Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

– Аналогично прошел и захват власти Рюриком… Только не приводите мне глупых цитат о том, что новгородцы попросили его владеть ими. Чушь! Тогда и Новгорода еще не было. Его начали ставить по приказу того же Рюрика, но позже, и раскопки это подтверждают.

– Сегодня будет ночь откровений, – прошептал Иван.

– Когда-нибудь это должно было случиться, – глаза старика заблестели. – Фразу «Иван, не помнящий родства», дорогой мой, придумали очень давно и внушают всем русским на протяжении тысячелетия. Теми, кто не знает своих корней, легко манипулировать. Для этого нужно лишь умело «сдавать карты». А шулеров в истории всегда было с избытком.

– Значит, Рюрика не звали править, а Вадим Смелый…

Старик не дал парню договорить.

– Был убит при попытке оказать сопротивление. В те времена руссы жили согласно старинным обычаям. Я говорю о вече… Все серьезные решения обсуждались публично на сходе мужей. Тогда действительно сообща выбирали достойного, чтобы ему поручить важное дело. Например, охрану или строительство, но потом публично спросить о результатах. Если вече решало, что кто-то не оправдал доверия, его сажали в яму, а добро возвращали общине. Поэтому воровства и злоупотребления властью было гораздо меньше. Это сейчас чиновник может не только безнаказанно воровать, но еще и статус неприкасаемого себе получает. Такое государство не для граждан, а для тех, кто залез им на головы!

– Ника, хотите сказать, что русские прежде жили иначе, чем мы теперь?

– Конечно, – он тряхнул окладистой бородою. – Руссы всегда были вольными племенами. Все решали сообща и по справедливости. Дух свободы и чести был превыше всего. Они были одними из немногих, кто не замарал себя позором работорговли.

– Трудно поверить в такую идиллическую картину, – усомнился Иван.

– Это потому, друг мой, что вы не знаете ничего о наших великих предках, – старик покачал головой. – А ведь они были настоящими витязями. Могучие войны, справедливые во всем. Руссы привнесли эту особенность из далекого прошлого и внушили всем, кто вокруг них объединился.

– Так русские – это те, кто был с руссами или принадлежал им?

– У руссов никогда не было рабов, только единоверцы. Нас зовут русскими, в ответ на вопрос «чьи?», вокруг кого мы объединились. Добровольно, заметьте!

– А что же Рюрик? – в один голос спросили гости. – Заговор?

– Вы сами догадаетесь об этом, если будете читать первоисточники с учетом тех исторических особенностей… – старик подлил себе горячего чаю. – А происходило вот что. Иудеи, изгнанные из Палестины, стали искать место под солнцем. Их прирожденная способность плести интриги очень пригодилась в хазарском каганате.

– Это древнее царство в устье Волги?

– Верно. Со столицей Итиль… Огромное государство, разбогатевшее на торговле между Европой и Азией… Иудеи, обычно запрещавшие межконфессиональные браки, пошли на уступки во имя захвата власти в каганате. Интригами и подкупом верхушки они в течение трех десятилетий захватили власть и обратили всех хазар в свою веру. Пару веков обогащались на торговле с Китаем, Индией и Сирией. Постепенно стали проникать в русские земли, играя на слабостях и наивности наших купцов. Задумав владеть всем торговым путем «из варягов в булгары», то есть из Балтии в Каспийское море, они подготовили заговор на Ладоге. Говоря современным языком, «сдали» руссов Рюрику.

– Как же им удалось? – вырвалось у Ивана.

– Русские были во многом наивны перед интриганами, поскольку судили о других по себе. Для русса было смерти подобно нарушить данное слово или пойти против понятий чести, а иудеи делали это каждую минуту… Сделка между бандитами-викингами и хитрыми иудеями была обоюдовыгодной. Иудеи получали торговлю, викинги – возможность грабить. Постепенно захватив власть почти во всех русских землях, викинги двинулись на юг, захватив Киев и другие славянские княжества. Так эта парочка получила доступ в Черное и Средиземное моря и два века грабила Византию, Италию, Испанию и Францию. Тандем хитрецов и бандитов помог им нажить огромные богатства. Викинги нападали на крупные города на берегах рек, которые почему-то не только не оказывали достойного сопротивления, но даже открывали по ночам для этих разбойников свои ворота. Европа стонала от бандитов, поднимавшихся по рекам с морского побережья в глубь континента. Только со временем умные люди стали задавать себе вопросы: куда девается столько награбленного добра и пленников? Викинги плавали на небольших маневренных судах и не могли столько добра увезти с собой. Оказалось, они сбывали добычу иудеям, а те уже на своих баржах переправляли его на рынки. Особой статьей дохода были попавшие в рабство. Испания стала перевалочным пунктом работорговцев по пути в азиатские страны.

– Почему же все это терпели?

– Иудеи в совершенстве владели оружием интриг, втираясь в доверие правящей верхушки: подкуп, убийства, кабальные кредиты. Все до поры до времени, конечно, – вздохнул хозяин. – В один прекрасный день иудеев поперли из Испании и Франции. Было много крови, но измены никто не прощает, как бы ни прикрывалась она деньгами.

– А это не религиозные войны?

– Так писали потом сами иудеи в летописях разных стран, пытаясь скрыть истину.

– И это им сходило с рук?

– Во многих государствах иудеи были переводчиками, адвокатами и писарями. Они всегда использовали свои способности для занятия ключевых постов. Не секрет, что есть профессии, которые просто принадлежат им: музыканты, врачи, юристы, ювелиры, лингвисты… Через этих спецов и распространяется влияние. Особый случай – православная церковь. После мнимого крещения Владимира, до сих пор вызывающего большие споры о состоятельности оного, потребовалось немало переводчиков с греческого. Вот тут и появилась армия иудеев, диктовавшая новые истины славянам и потомкам руссов.

– Ничего не понимаю, – Варя не отрывала взгляда от Никанора. – Крещение Руси в 988 князем Владимиром – выдумка?

– Если читать первоисточники, душа моя, с открытыми глазами, а не прикрытыми собственной выгодой, то и в переписанных летописях можно многое увидеть по тем нестыковкам, что встречаются там сплошь и рядом, – старик повысил голос, и его верные псы встрепенулись, угрожающе рыча. – Спокойно, – скомандовал он им. – Давайте вспомним, что вам известно о Рюрике.

– Он и два его брата начали править на землях руссов. Рюрик в Новгороде, Синеус в Изборске, а Трувор в Белоозере, – без запинки выпалил Иван. – Призваны были новгородцами в 862 году.

– Так написано в древнейшей нашей летописи «Повесть временных лет», – грустно произнес бывший священник, – но при раскопках в Новгороде не нашли культурного слоя ранее тридцатых годов X века! Чувствуете разницу? Иных исторических источников у нас нет, а в Европе есть. Так, в мае 839 года Людовик Благочестивый принимал в столице франков послов из Византии и Руси. Об этом писал очевидец Галиндо, ставший впоследствии епископом Пруденции. Заметьте, послами обменивались на уровне государств, а не купчишек. Поэтому все сказки, что русское государство пошло от Рюрика, – чушь. Государство руссов уже существовало до него, а вот вместо единого царя было вече, избиравшее, в том числе, и послов. Вольные и самостоятельные поселения на богатой территории в виде треугольника: Ладога, низовье Дона, среднее течение Волги. Руссы были объединены одним языком, верой, жизненным укладом и прочим, что и составляло тогда государство. По такому же принципу жили кельты на солидной территории от Нормандии до Альп.

– Так это был русский каганат? – не удержался Иван.

– Историки спорят об этом потому, что у них нет документов. Однако сие не означает, что на этом месте ничего не было. Иудеям и викингам было выгодно, чтобы начать с нового листа историю огромного народа, объединившегося вокруг руссов. Часть документов была уничтожена, часть спрятана. В те времена еще не было бумаги, писали на дощечках.

– А как же Кирилл и Мефодий, подарившие письменность славянам?

– Очередная ложь, предназначенная для легковерных. Руническое письмо руссов было много старше египетской или минойской письменности. Я уже не говорю об аравийском языке, коим так гордятся иудеи, или клинописи шумеров и ассирийцев.

– Что же, – удивленно произнесла Варя, – теперь не верить никаким летописям?

– Не выплескивайте младенца вместе с водой! – усмехнулись черные глаза над бородой. – Убийство Аскольда, тоже викинга, правящего в Киеве, последователем Рюрика, названным в летописях «вещим Олегом», а вернее Ольгертом, – факт, отмеченный во многих источниках. Это был такой же переворот! Задумайтесь, почему опытнейший вояка, имевший сильнейшее войско, вдруг так глупо подставил свою голову… Ну? – старик демонстративно медленно отхлебнул чаю. – Предательство, друзья мои! И опять не обошлось без иудеев. Потому что сразу же после воцарения Олега в Киеве образуется обособленное поселение иудеев, которое существует и поныне, а прежде их неохотно пускали в этот город и не позволяли торговать на льготных условиях. Задумайтесь, почему Олег вдруг дал такие поблажки иудеям, которые, на первый взгляд, не имеют точек соприкосновения с викингами… Очень напоминает выполнение обязательств договора.

– А что же с крещением Руси?

– Да не было там никакой Руси! – всплеснул сухими руками старик. – Киев основал воевода Кий, сын булгарского правителя Ореля. Затем власть над городом, стоявшим на важном торговом пути, захватил Константинополь, чтобы обеспечить безопасность и выгодные условия для своих купцов. Есть документы, свидетельствующие о длительном правлении Киевом греком Диросом. Позже, еще до появления Рюрика, город был захвачен викингом Аскольдом. Есть намеки на то, что он был родственником Рюрика, но не прямые документы… В то же время у вятичей на Оке и полочан в двуречье Днестра и Прута правили свои варяжские князья. Это было, а вот летописей, в которых эти славянские племена звали к себе в правители викингов, нет. Только у русских. Странно!

Расстрига обвел взглядом изумленные лица слушателей и продолжил:

– Захватив власть в Киеве, варяги стали забирать львиную долю налогов от торговли, обеспечивая свое покровительство купцам на всем пути от Хазарии до греков. Это были очень большие деньги, но при этом Византия лишила купцов из Киева торговых льгот в Константинополе. Вот почему было несколько военных походов викингов на столицу стареющей Византии.

– Олег свой щит прибил на ворота Константинополя… – вспомнил Иван.

– Никогда не понимала этого, – задумчиво произнесла девушка.

– В те времена, – улыбнулся Ника, – сей жест означал только одно: город находится под защитой хозяина этого щита… Однако взгляды современных историков Восточной и Западной Европы на те события расходятся. Наши академики утверждают, что Константинополь был неоднократно покорен славянскими войсками, и тому есть немало подтверждений в киевских и московских летописях. Однако их коллеги из противоположного лагеря разводят руками. В их летописях есть подробнейшие сообщения о более незначительных событиях, а вот о взятии Константинополя ничего не сказано… Экая мелочь!

– Так что же, не было похода русских на Византию? – вскинулся Иван. – Две тысячи кораблей осадили их столицу с моря, а потом поставили ладьи на колеса и штурмовали город по суше… Я сам читал это!

– Начнем с того, что руссы никогда не ходили войной на Константинополь, – поднял сухой морщинистый палец старик. – Это были викинги, мой любезный друг… Викинги мастерски владели военным искусством и никогда ничем иным не занимались. Русские воины участвовали в походах викингов наравне с остальными наемными войсками. Это было… У руссов забирали мужчин, если они не могли откупиться деньгами, поэтому русских воинов было немало во всех военных походах того времени.

Хозяин хитро прищурил глаза.

– Теперь давайте представим, сколько потребуется мастеровых с инструментом, чтобы поднять на колеса две тысячи боевых кораблей викингов. За ночь! При этом нужно учесть, что ладья викингов компактна и очень маневренна. Она должна ходить по мелким рекам! У викингов не было отдельных гребцов, как на галерах у греков. Викинги все делали сами. Их корабли не баржи, там нет трюмов для материалов, из которых можно быстро сделать сухой док для ладьи.

– Ну, дерево можно и в лесу взять, – усмехнулся Иван.

– Мой любезный друг, леса вокруг Константинополя задолго до описываемых событий были вырублены на дрова и постройку своих кораблей. До сих пор Европа задыхается от последствий средневекового уничтожения лесов. Подобную глупость могли написать только славянские летописцы, никогда не бывшие в Византии… Но предположим, что такой лес специально для викингов сохранился именно в том месте. Как огромные стволы распилить на доски и сделать ложе для ладьи в двадцать метров длиной без стапелей? Это же не телегу сляпать! Причем ты правильно отметил: было более двух тысяч кораблей… Незаметно поставить их на колеса и под парусом помчаться в атаку на крепостные стены Константинополя, выдерживавшего многомесячные осады мусульман…

– Да, очень напоминает русские сказки, – согласился Иван.

– К сожалению, это не единственный сказочный момент в славянских летописях, – хозяин задумчиво посмотрел на свою чашку с остывшим чаем. – Но вернемся к викингам в Киеве. Это была грозная сила, и стареющая Византия была крайне заинтересована в том, чтобы иметь их своими союзниками, а не врагами. И Киев получил льготные условия торговли для своих купцов в Константинополе. С одной стороны, это дало пришлым викингам безграничную поддержку богатых и влиятельных родов в Киеве, с другой стороны, деньги от налогов потекли в их карманы рекой. Не нужно развивать промышленность, надо только мечом поддерживать власть. Она всегда в руках более хитрого политикана… Дирос, Аскольд, Ольгерт, Владимир… Один бандит отбирал власть у другого. И после этого в Киеве образовалось государство руссов? Чушь! Там правили викинги, насаждавшие свои законы и свой образ жизни… Кстати, вы вообще-то знаете, кто становился викингом?

Слушатели молча переглянулись и потупили взгляды, а старик продолжил:

– В те далекие времена право наследования титула и собственности в семье принадлежало старшему сыну. Остальные – не у дел! Если в просвещенных государствах родственники плели интриги (достаточно вспомнить Шекспира), то у скандинавов младшие сыновья добровольно отрекались от семьи и уходили навсегда. Викингами становились те, кто никогда не помышлял о возвращении в родные пенаты и редко создавал собтвенные семьи, помня о том, что пришлось пережить при уходе из семьи.

Хозяин прихлебнул из чашки и лукаво взглянул на слушателей.

– Впрочем, вы наверняка читали Конан Дойля и помните, что у знаменитого сыщика был брат, лорд Майкрофт, служивший в министерстве иностранных дел Англии, – гости радостно закивали в знак согласия. – А какими регалиями обладал Шерлок? – молодые люди промолчали. – Эсквайр, то есть лишенный наследства, как младший брат… Эти законы викинги давно привнесли на туманный Альбион, только хладнокровные англичане не шли по стопам строптивых завоевателей: заговоры, дворцовые перевороты, предательства и убийства составляют историю английской аристократии. Впрочем, наш Петр Великий перешагнул через этот закон, издав указ, в котором русский царь может сам назначать преемника… Приказом!

Никанор умолк ненадолго, подливая себе горячего чаю.

– Викинги добровольно отказывались от института семьи, становясь скитальцами и профессиональными воинами. Некоторые источники сообщают об особом даре у викингов вводить себя в транс перед боем. Они не испытывали страха и боли, могли воевать с отрубленными конечностями и множеством ран. Вот поэтому маневренная ладья стремя десятками викингов, которые были одновременно гребцами и бойцами, наводила ужас на селения по берегам рек. Викинги могли только захватывать и грабить города, но не создавать государства.

– Тогда откуда появилась фраза «Киев – мать городов русских»? – удивился Иван.

– Это, скорее, полуправда, чем чистая ложь. Правители во многих русских городах были прямыми потомками Рюрика, а он и его братья правили не в Киеве, а на севере… Русские князья заимствовали свой титул от скандинавского «кнэс». Но ведь это не означает, что Киев был русским. Говоря о Киеве, историки обходят стороной два фактора, определяющие национальность, – язык и веру. Вы знаете, каким богам молились в Киеве и на каком языке говорили до прихода Олега? Племена, населявшие Приднепровье, стремились скорее на запад, к теперешним Польше и Румынии, но никак не к Новгороду или Владимиру. Выстраивать же родство только по викингам, захватившим власть, неверно. В мире нет страны, которая не побывала под гнетом иноплеменников. Проходило время, и народы освобождались от захватчиков, но национальность свою при этом не меняли. Примеров тому великое множество… Только вот историю переписывают победители.

– И кто же сделал Киев русским городом? – девушка не отрываясь смотрела на старика.

– Рюриковичи, но много позже правящие в Москве… Набрав силу к XVI веку, им мало было княжеского титула, хотелось царствовать, а такой титул присвоить было невозможно. Только породниться! Но какая монаршая фамилия пойдет на союз с безродным? Вот тут и вспомнилось «крещение» князя Владимира да вековые корни всех Рюриковичей. Из этого можно было сделать правящую династию! Вот почему понадобилось сделать Киев русским. Для светской и церковной власти это был сильный ход.

Расстрига грустно вздохнул, отрешенно разглядывая свою чашку.

– Ника, – Ивану не терпелось продолжить разговор, – как же иудеи смогли договориться с викингами? На мой взгляд, это очень разные люди.

– Иудеи всегда были «безбашенными», как говорит мой соседский паренек, – глаза старика прищурились, – но серьезно воевать не умели. Кто только их не завоевывал… египетские фараоны, вавилонский царь Навуходоносор, персидский правитель Кир, Александр Македонский… Римляне вообще лишили их территории, стерев государство с лица земли! После этого иудеи стали воевать чужими руками… Пример тому – союз с хазарами, правящими домами в Италии, Испании, Франции и с викингами в том числе.

– Зачем? – неуверенно спросил Иван.

– Как зачем? – вспыхнул старик. – Одни получили беспрепятственный выход к морю, другие – право торговать на выгодных условиях. Как в прошлые времена, так и сейчас, торговля – основной источник доходов иудеев. У них никогда не было промышленности. Что там Тора, торговля – вот их бог. Правда, им не повезло с греками: те их так и не пустили к себе. Впрочем, то же можно сказать и о Сирии, и о Китае, и о Японии. Вообще, восточный мир отвергает чужаков. Можешь быть наемным работником, но никогда – собственником.

– А русские?

– В традициях руссов было доброжелательное отношение к иноверцам и чужестранцам. Потому вокруг них и объединилось столько самых различных народов.

– А хазары?

– Это родственники руссов. Оба каганата имеют одни корни – Алтай.

– Почему же они воевали?

– Так не простые люди начинали войны, а викинги, захватившие власть… – старик нервно отхлебнул чаю. – Именно поэтому на Руси всегда принижались, а то и открыто уничтожались грамотные и образованные люди, которые могли возразить узурпировавшему власть. Управлять неграмотным, безродным, не помнящим своих предков много проще. Вот почему русская культура расцвела только при Романовых, посчитавших, что трон принадлежит им навечно. Но стоило к власти прийти коммунистам, как полетели невинные головы интеллигентов. Отец всех времен и народов боялся их не зря. Один из немногих писателей, выживших в те страшные годы, был Пришвин.

Хозяин внимательно посмотрел на гостей.

– Не читали… Вот, вроде бы абсолютно безопасный для власти был человечек. Писал о природе, о детях… Никакой политики!

Молодые люди смущенно отвели глаза.

– А между тем Михал Михалыч всю жизнь тайно вел дневник. Сейчас его публикуют. Вышло томов тридцать из планируемых пятидесяти. Даже дети писателя не знали о тайном увлечении отца. А скрывать было что! Я вам приведу только одну фразу этого безобидного человека. Он называл в своих записках Сталина не иначе как «грузинский кувшин с русской кровью»… Как вы думаете, сколько родственников Пришвина были бы расстреляны, попади эти дневники в руки НКВД? А он вел свою летопись до самой смерти. Вот что такое русский интеллигент! А прихлебателей около власти во все века хватало. И сейчас чиновники из министерства культуры и агентства по культуре торгуют участками из заповедной зоны и сами строят коттеджи на курганах десятого века до Рождества Христова. Им нужен Иван, не помнящий родства!

Старик неожиданно хлопнул себя ладонями по коленкам.

– Вы кушайте, друзья мои. Ничего другого у меня нет, но это все натуральное. Вы не устали, а то я что-то разболтался сегодня.

– Что вы, Ника, – Варя взяла очередной ломоть ноздреватого хлеба, и густой мед янтарной лавиной медленно устремился на него из банки. – Так что же с крещением?

– Князь Красное Солнышко это, – хозяин стал загибать пальцы, – Рюрик, Олег, Игорь, Святослав, Владимир – пятое поколение Рюриковичей, правящее славянами и потомками руссов, вдруг решил сменить свою веру, – он интригующе оглядел собеседников. – Ну, вот представьте вояку, возглавлявшего банду головорезов, имеющего сотни жен и наложниц, язычника до мозга костей… Несколько источников свидетельствуют, как он установил в Киеве деревянных идолов и поклонялся им. Приносил человеческие жертвы. Прилюдно на площади взятого города изнасиловал дочь местного царя… И эдакий злодей вдруг решается резко сменить образ жизни и веру… – старик сделал многозначительную паузу. – В один прекрасный момент Владимир решает жениться на дочери византийского императора, дабы получить законный титул царя. Но у них разная вера, и брак невозможен. Тогда князь осаждает и берет штурмом греческую крепость Корсунь, теперешний Херсонес. Кстати, опять же благодаря предательству изнутри. Почитайте на досуге… Излюбленный прием этой «сладкой парочки», как выражается теперь молодежь. Я говорю об иудеях и викингах… Владимир выдвигает ультиматум – подать сюда невесту, или Херсонес будет уничтожен, а это опорный пункт морского торгового пути византийцев в Черном море. Грекам грозят неслыханные убытки, а денег стареющей империи все время не хватает на охрану себя и своей торговли. Совершается циничная сделка: викингу крещение – грекам Херсонес. Однако нет документов, описывающих такое неординарное событие в жизни Владимира Красно Солнышко, как добровольная смена веры у язычника… Нет! В летописях подробно сказано о пирах и походах, насилии и разврате князя, а достоверного документа о крещении нет.

Старик многозначительно замолчал, поглядывая на слушателей.

– Много позже появятся замечательные полотна художников и росписи на стенах соборов. Книги с подробным описанием крещения самого князя и многочисленных киевлян. Историков и служителей церкви не смущает, что эти художественные произведения, так сказать, плод воображения авторов, живших несколько веков позднее. Но все умалчивают о том, ибо всем выгодно. Широко отмечается тысячелетие крещения Руси! И мало кто задумывается, что это не что иное, как узаконенное порабощение руссов, лишившее целый народ их древней веры.

Старик замолчал, сурово глядя перед собой. Оба пса почувствовали его настроение и, поскуливая, подползли поближе.

– Но это же были язычники, – робко произнесла Варя.

– Это еще одна полуправда, внушаемая русскому народу тысячу лет… Тут произошла подмена понятий. Ведь под язычниками широкая масса людей представляет тупых аборигенов, лишенных каких-либо знаний в силу своей неразвитости. Они питаются дарами природы, живут стаей, не имеют ни письменности, ни орудий труда, молятся идолам, а представление об окружающем мире тривиальное. Эдакий папуас в юбке из банановых листьев, пританцовывающий вокруг костра… К руссам нельзя применить ни одно из этих определений! Они жили вольными поселениями, объединенные единым языком, письменностью, обычаями и верой. Имели глубокие знания о природе, а оружие было лучшим в те времена. Секреты его изготовления утеряны, находят только образцы в захоронениях. Мечи и броня пролежали в курганах несколько тысяч лет без изменений. Кстати, русские курганы с захоронениями воинов находят и в юго-восточной Европе, и в Азии, и северной Африке. Археологи подтверждают, что это именно русские курганы, а не монголов или иных кочевников. Кстати, курган – русское слово, а самые старые курганы находят на Алтае.

– Но почему об этом так мало говорят? – удивилась девушка.

– Потому что есть устоявшееся представление о развитии мира, и менять его даты или приоритеты никто не будет. Эволюционный путь Дарвина, постепенное развитие человека, плавное течение истории… Но в природе, наравне со спокойными отрезками, встречаются катаклизмы, да такие, что все стирают и начинают заново. Вспышки сверхновых звезд аналогичны появлению новых цивилизаций. Разум есть часть вселенной, и в его развитии тоже есть скачки… Но до следующего скачка в представлении о нашей истории должно пройти время. Да и что тогда прикажете делать с тысячами профессоров и миллионами книг?

– Но истина дороже… – попробовал возразить Иван.

– Это самое дорогое, что есть в истории, – грустно усмехнулся старик. – Однако сейчас сторонников существующей гипотезы гораздо больше, и они превратили ее в незыблемый постулат, от которого и кормятся… Впрочем, кое-что меняется. Например, эволюционная теория Дарвина уже уступает свои позиции новому. Будучи революционной полтора века назад, она проигрывает натиску так называемых «криационистов», которые легко объясняют те факты, где Дарвин бессилен.

– Ника, – не удержалась девушка, – вы хотите сказать, что руссы побывали во многих частях Света… Но зачем?

– Это были одни из немногих представителей выжившей после всемирного катаклизма нации. Они считали своим долгом нести знания, потому и побывали во многих частях Света. Мы, русские, унаследовали у них это стремление. Потому следы русских повсюду: Европа, Азия, Африка, Америка… Много позже русская православная церковь использовала это стремление русских в покорении Сибири, Дальнего Востока и Аляски. Чувствуете отличие? Руссы несли знания, письменность и традиции, а православная церковь – новую веру. Причем, веру «рабов божьих»! Руссы же представляли себя сыновьями богов! Потому и воспитывали своих детей, как потомков Бога. Пантеон богов руссов не уступает эллинским или римским богам, а превосходит их…

– Я читала о Велесе, – вспомнила Варя.

Черные глаза старика радостно заблестели.

– Белее четырехликий – покровитель скота, охотников и плодородия; Перун – громовержец вроде Зевса; Ярило – бог солнца, семиликий бог войны с восьмью мечами; Сварог – покровитель кузнецов и оружейников, бог неба и огня, отец Даждьбога – родителя всех руссов; Святовит – бог белого света, четырехликий бог-оракул; Стрибог – бог ветра; Дий – бог ночного неба; Ливия – богиня луны… Ну, одного из них вы частенько вспоминаете на Рождество. Это – Коляда, бог радости и веселья. Кстати, празднование Рождества руководители православной церкви решили перенести на две недели позже не из-за разницы во взглядах на календарь, так удачно совпавший с языческим праздником, а чтобы народ забыл о самом веселом празднике руссов – дне поклонения Коляде. Никто в христианском мире не вспоминает Коляду на Рождество. Только мы унаследовали эту традицию от руссов… В отличие от католиков и протестантов, мы до сих пор отмечаем языческий день поклонения воде на Ивана Купалу, проводы зимы на Масленицу и почитаем Коляду 24 декабря. Да и выражение «чур меня» тоже неискоренимо из языка. Только многие забыли, что оно означает.

– Что же? – вскинулась Варя.

– Чур – это прадед в поверьях руссов, оберегающий своих потомков от всякой нечисти. Обращаясь к нему, мы просим его защиты. Поэтому и поговорка «чур меня».

– Все просто, сказал бы один мой знакомый, – улыбнулась девушка.

– Дело даже не в названиях богов, – не заметил ее сарказма старик. – Главное, что вера руссов была абсолютно отлична от христианства, и это не устраивало их новых господ.

– А в чем разница?

– Руссы верили, что не только произошли от Даждьбога, а все живое на земле создал главный бог Род, но и в то, что они не простая часть этого мира. Руссы были рождены богами, были в родстве с ними, и сами ощущали себя почти богами. Христианство же внушает, что все – рабы Божьи.

Никанор испытующе посмотрел на своих гостей.

– Вот почему в Москве «вспомнили» о крещении Владимира в далеком Киеве. Властвовать над руссами можно было, только изменив их веру! Огнем и мечем насаждалось христианство на огромной территории русских. Потому так долго не стихали междоусобные войны, отсюда и смута, отсюда ослабление и татарское рабство.

Хозяин замолчал, и задремавшие было рядом псы повели ушами.

– Один из великих переворотов на Руси состоялся в год дьявола, – гости удивленно переглянулись. – Да-да, друзья мои, это было почище октябрьской cмуты семнадцатого года, которая не продлилась дольше века. Я говорю о 1666 году. Не случайно было множество предсказаний, и вся Европа ожидала с трепетом… Но случилось это у нас!

– Сейчас вы скажете, что это произошло шестого июня? – иронично спросил Иван.

– Вы угадали, мой недоверчивый друг… Заседание собора Русской церкви, расколовшего нацию, проходило в Москве с 29 апреля по 2 июля 1666 года.

– Просто сюжет для мистического романа! – воскликнула девушка.

– Романа будет маловато, – грустно отозвался старик. – Это было окончательное поражение староверов на Руси…

– Что-то смутно припоминаю, – медленно проговорил Иван. – Сначала крестились двумя пальцами, а потом стали тремя…

– Вот-вот, – расстрига покачал головой, глаза его заблестели, и он спрятал их под морщинистыми, почти без ресниц, веками. – Для миллионов русских потеря остатков истинной веры предков ассоциируется с копеечной проблемой: сколькими перстами креститься… Но и в этом скрыт смысл… Два перста означали двуединое начало Христа: человеческое и божье. Таковыми продолжали себя воспринимать руссы – полубогами. А три перста имели совсем иной смысл: Бога-Отца, Бога-Сына и Святого Духа… Ничего человеческого. Все смертные становились по определению рабами Божьими. Чувствуете разницу? А уж как правильно писать имя Спасителя: Иисус или Исус, как было заведено у староверов, дело десятое…

– Не обижайтесь на нас, Ника, – Варя горячо откликнулась на огорчение хозяина, – мы же ничего не знаем… Расскажите… Ну, пожалуйста.

Старик помолчал, отвернувшись и отрешенно глядя в пустое черное окно. Потом медленно повернулся к гостям. Лицо его удивительно состарилось, а морщины и выцветшие глаза выражали глубокую тоску. Он похлопал себя по коленке сухонькой рукой и неожиданно продолжил рассказ:

– Род Рюриковичей оборвался на царе Федоре, сыне Ивана Грозного. Гибель младшего отпрыска Димитрия приписывают Годунову, что, скорее всего, верно… Россия готова была согласиться на любого правителя после тирана. Так было и после смерти Сталина. Кстати, оба умерли в марте «царского» года. 1584 и 1953 в сумме дают простое число 9!

– Как символично, – вскинулась Варя.

– Я бы сказал – закономерно, – оживился старик. – Все имеет свое начало и свой конец… 11 июля 1613 года Михаил Федорович Романов венчался на царство. Он состоял в родстве с династией Рюриковичей, приходясь внучатым племянником первой жене Ивана Грозного, Анастасии Захарьиной. Да и род Романовых был одним из древнейших и уважаемых, хотя без сильной поддержки своего отца – тогдашнего митрополита Филарета – 17-летний мальчик вряд ли имел шансы на престол. Так или иначе, новая династия воцарилась на Руси. Резких шагов по переустройству государства они не предпринимали, поскольку нужно было устоять в борьбе с внешними врагами. Тогда под шведами были Новгород, Ладога, Старая Русса, а поляки все еще хотели посадить на московский престол своего ставленника Владислава. Только при втором Романове – Алексее Михайловиче, отце будущего Петра Великого – новая династия решилась изменить веру у потомков руссов.

– А разве христианства еще не было на Руси? – удивилась Варя.

– Это был адаптированный иудеями вариант греческой церкви специально для русских. Люди продолжали тайно поклоняться своим старым богам, а святые отцы стремились всячески сглаживать противоречия и пользовались большим влиянием. Так называемая реформа патриарха Никона была задумана с основной целью – уничтожить старую веру, заменить обряды, церковные книги и, главное, уничтожить тех, кто свято хранил традиции предков. К открытию первого собора 1666 года центральное церковное правление и московская патриархия уже были в руках самого царя, а в помощники себе он призвал проходимца Паисия Лигарда, к тому времени лишенного сана и прав вести службу своим иерусалимским патриархом. Поначалу попытка царя оказалась не вполне удачной. Хотя первый собор и осудил протопопа Аввакума как лидера староверов, но их позиции были еще сильны. Тогда по высочайшему изволению в леса, где скрывались «еретики», были посланы войска во главе с князьями Прозоровским и Лопухиным…

Старик замолчал, будто вспоминая что-то. Затем продолжил, глядя перед собой:

– Разоренные и сожженные скиты, избитые и отправленные в ссылки и тюрьмы «лесные старцы»… Один из лидеров, по имени Вавила, был попросту сожжен на костре. Однако и это не сломило духа староверов! Тогда был созван второй собор в декабре того же 1666 года. На нем уже верховодят вместе с проходимцем Лигардом дьякон Метелий, прямо обвиняемый в кражах и подделке патриарших грамот, дьякон Агафен, занимавшийся виноторговлей и содержанием игорных притонов, и придворный пиит Симеон Полоцкий. Пользуясь положением воспитателя царских детей и сочинителя хвалебных од монарху, он попросту редактировал документы собора или заменял их своими, написанными латинским шрифтом на польском наречии… Это были фарс и вакханалия, предавшие анафеме всех староверов. Позже Аввакум с подвижниками были тоже сожжены на кострах.

– Странно, – удивился Иван, – а я читал, что христианство на Руси было принято с радостью.

– Историю, любезный мой друг, пишут победители… Вчитывайтесь в документы, сопоставляйте факты, и вы поймете, что остается между строк. Достаточно прочесть источники, сохранившиеся в Иерусалиме, Константинополе и Афинах, чтобы понять, кто вершил суд над староверами и почему… Кстати, воцарившихся тогда Романовых не всех можно назвать русскими царями.

Гости опять удивленно переглянулись.

– По существу это ветвь Гольштейн-Готторпских-Романовых из Пруссии. Посмотрите на герб Романовых… Там же все ясно, как «отче наш». Дочь Петра Великого Анна Петровна была выдана замуж за Карла-Фридриха Гольштейн-Готторпа и, согласно генеалогическим правилам, должна именоваться именно так. Фамилия Романовых в перечне только третья, и герб России к ним не имеет никакого отношения. Только благодаря особому династическому договору сын Анны и Карла-Фридриха, будущий Петр III, признавался членом дома Романовых… По договору! Потому-то члены царской семьи и не носили никаких фамилий. Ну, это вы должны помнить: великий князь Николай Николаевич, царевич Алексей, княгиня Мария Александровна… Официально Петр III и его потомки происходят по мужской линии из младшей ветви ольденбургской династии. Их только условно можно отнести к Российскому императорскому дому. Кстати, герб бояр Романовых был включен в официальное законодательство только в 1913 году, в честь празднования трехсотлетия дома Романовых.

– Знаете, Ника, – неуверенно произнесла девушка, – у меня сегодня на многое появился новый взгляд.

– Учитесь анализировать документы, – глаза старика лукаво поблескивали. – Любая полуправда скрывает что-то, но намеки можно отыскать… Это как в библейских писаниях: основная задача сатаны – внушить смертным, что его нет… Как может «Иван, не помнящий родства» бороться за то, чего не помнит… гордиться тем, чего не знает.

Молодой человек смутился и опустил глаза. Он растерянно потер лоб, глупо улыбаясь тому, что еще предстоит осмыслить, а хозяин как ни в чем не бывало продолжил:

– Руссов долго и упорно заставляли забыть истинное и поверить в чуждое… Кстати, о фресках на стенах Троицкого собора, – он взглянул на Варю, и та кивнула в ответ, подтверждая, что поняла, о чем речь, – картина гибели Содома и Гоморры не случайно привнесена из Торы в православные тексты. Я напомню вам суть этой библейской истории. Старый Лот был женат на племяннице праотца Авраама, когда поселился в городе Содом, у жителей которого не было традиции гостеприимства. Принимая у себя в доме гостей, жена навлекла на себя беду. Горожане убили ее. Лот все простил и женился на дочери местного вельможи, стал уважаемым судьей и вел праведный образ жизни. Но остальной Содом погряз в разврате, за что и был уничтожен Всевышним. Накануне Лот был предупрежден Богом о предстоящем праведном суде. Ему было велено с семьей покинуть Содом, но не оглядываться по дороге. Ранним утром они ушли за городские стены. Когда же кара небесная обрушилась на греховный город, жена Лота не выдержала и обернулась, тут же превратившись в соляной столб.

– И в чем же мораль сей басни? – удивился Иван.

– В коренном отличии веры христиан и руссов, мой любезный друг… Христианство учит безропотному подчинению, принятию на веру всего, что сказано в священных текстах. Рабу божьему позволено только повторять услышанное и каяться в грехах, никогда не задумываться. Не оглядываться на опыт прежних поколений, слепо верить святым отцам церкви. Ослушаешься, оглянешься, не поверив – превратишься в соляной столб. Аминь! А руссы увековечили один из постулатов своей веры в гербе, – старик кивнул в сторону двуглавого орла на стене. – Оглянись, если хочешь заглянуть в будущее!

Было заметно, что говорит расстрига с большой болью. Через силу. Делая паузы.

– Потому и непонятна многим ярость Ивана Грозного, не раз бравшего приступом русские крепости и монастыри, предававшего огню русские города и села, загубившего столько русских ради насаждения новой веры. Он стал одержимым сатанистом не только в погоне за единым государством, но и потому, что знал, как легко его можно превратить в покорное животное или растение. Те, кто преподносит Грозного как невежу и сифилитика, врут. Иван IV был образованнейшим человеком своего времени. Он не только собрал огромную библиотеку старинных книг, но и проштудировал ее. Он знал, какая силища скрыта в рунических текстах на дощечках. Не только его власть, но и любое государство пошатнулось бы, попади эти тайные знания в чужие руки. Потому-то Иван Васильевич и таскал за собой десяток подвод с коваными сундуками, где хранились книги. Никому не доверял, хотя в Александровой слободе и под московским кремлем тайники построил для Либереи своей. Знал, чем обернуться может. Скрытые в тайных текстах знания испугали даже могущественного монарха. Потому-то у руссов и не было единого царя и всесильного бюрократического аппарата. Вольные руссы владели такой силищей, что могли смести любого с неправедной дороги…

Старик отхлебнул из своей чашки, не замечая того, что чай давно остыл.

– Впрочем, потомки отомстили Ивану Грозному по-своему. На знаменитом памятнике в честь тысячелетия крещения Руси знаменитого тирана нет. Его попытались вычеркнуть из истории страны, как и веру руссов, которую долгое время пытались соединить с христианством… И не спрашивайте меня, почему наши великие предки дали покорить себя викингам. Я не знаю. Надеюсь, что это всплывет когда-нибудь. Ведь не все книги тайных знаний руссов были сожжены или спрятаны в Либерее, что-то осталось в тайниках старых капищ.

– Ника, – осторожно обронила слово Варя, – вы говорите о культовых сооружениях?

– Конечно, – он улыбнулся в бороду. – У руссов были свои жрецы, отправлявшие тайные обряды. Один из них хорошо известен археологам. Они называют его культом Перуна, хотя лукаво сводят лишь к поддержанию постоянного жертвенного огня. Святое место было сделано в виде круга из шести или восьми лепестков по периметру. В разное время жрецы зажигали там разное количество огней. Очевидно, зависело от обряда. Но никто из историков не обсуждает известные из сохранившихся документов описания самих жрецов руссов. А ведь это ярко свидетельствует о той религии… Жрецы не могли владеть собственностью, не могли принимать дары, они только служили святому делу поддержания огня, и, если случалось, что огонь в круге угасал, они совершали самоубийство… Кто из католических или православных священнослужителей может сказать о себе подобное?

Он замолчал, очевидно вспоминая что-то. Возможно, свои разочарования в вере или конфликты с единоверцами… Потом спокойно продолжил:

– Святые места руссов дошли до нас почти в неизменном виде. Они и сейчас не скрыты многометровым культурным слоем. Время почему-то пощадило их. Такие места сегодня называют «местами силы», потому что даже без обрядов, без жрецов, без заклинаний там хлещет мощная энергия. Не всем она понятна и подвластна, но некоторым это дано.

Старик медленно повернулся к девушке и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Носящая царское имя из того редкого племени, что рассеяно по миру. Возможно, она и не подозревает об этом, но придет время…

Неожиданный звонок сотового телефона в кармане куртки, брошенной на лавку, заставил всех вздрогнуть. Варя так растерялась, что не сразу поняла, откуда слышен звонок. Она беспомощно обернулась на укоризненно смотрящего Ивана, кивнувшего ей на куртку. Потом спохватилась и достала телефон.

– Да, Сережа, это я… Мы? Мы далеко от Москвы.. Нет, Наташа не с нами, а что случилось… Как пропала? Второй день… Хорошо, мы приедем… Держись!

Девушка выключила телефон, но не смогла сразу вернуть его в карман. Она зажала его в маленьких ладошках и посмотрела на Ивана. Ее глаза были влажными, а лицо побледнело.

– Да что приключилось-то, дочка? – не выдержал старик.

– Пропала Наташа, жена нашего знакомого… – голос ее дрожал.

– Вот так Москва! – вскипел хозяин. – Что делается…

– Нам срочно нужно возвращаться, – Варя умоляюще посмотрела на Ивана. – Сейчас…

– Куда ж вы, на ночь глядя? – попытался возразить расстрига. – Утром бы и поехали. Устроимся как-нибудь.

– Спасибо, Ника, – остановила его Варя. – Не сегодня… Это из-за нас все…

Глава IX

Спящая Москва издалека выдавала себя красным заревом, освещавшим нижнюю кромку облачности, нависшей над столицей. Справа уже полыхали зарницы надвигавшейся грозы. Одинокая синяя «Лагуна» быстро приближалась к столице, легко обгоняя редкие фуры, растянувшиеся на трассе. Эти молчаливые труженики, словно навьюченные ослики на горных тропах, упорно тащили свой груз по назначению, и ничто не могло заставить их остановиться. Непогода или предрассветный час не могли поколебать их фанатичного упрямства.

Сидевшие в кабине «Лагуны» Иван и Варя старались говорить на отвлеченные темы, чтобы не поддаться сну, а он так и норовил заключить их в свои незримые объятья. Причем для этого не нужно было предпринимать никаких усилий, просто прикрыть глаза. Ненадолго. Ну, на самую малость…

– Может, я поведу машину, – предложила девушка. – Ты почти всю ночь за рулем. Подремал бы немного…

– О нет! Я тогда не проснусь до вечера.

Он приоткрыл окно со своей стороны. Прохладный утренний воздух ворвался в салон, став на какое-то время еще одним пассажиром. Ни дыхание мощных дизелей, ни другие запахи дороги не могли перебить весенние ароматы. Возрождающаяся жизнь настойчиво заявляла о себе, отчего воздух казался плотным и осязаемым. Словно в подтверждение этой мысли, из радиоприемника полились звуки старого шлягера о весенней Москве. По ее проспектам, словно по руслам каменных рек, автомобильные потоки устремлялись к Боровицкому холму, где уважительно притормаживали, обтекая Кремль со всех сторон.

Ромбик на капоте синей машины весело подмигивал в отблеске фар редких встречных машин. Столица еще досматривала последние сны, а те, кто не спал, по-приятельски приветствовали друг друга. Чуть позже, когда дороги заполнятся плотным потоком машин, развозящих своих владельцев на работу, эти разномастные скакуны из различных конюшен будут нервно фыркать и раздраженно сигналить друг другу, стараясь проскочить, опередить и проскользнуть, превратившись из приятелей в непримиримых соперников.

– Думаю, тебе не стоит ехать домой, – настороженно произнесла Варя. – Если они «вычислили» твой «Фокус», то знают и адрес.

– Возможно, – неохотно согласился Иван. – А как насчет тебя?

– Ну, я Серая Мышка. Кого могу заинтересовать?

– А это мы сейчас проверим…

Синяя «Лагуна» свернула в переулок недалеко от дома, где Варя снимала крохотную квартирку. Водитель выключил габаритные огни машины и достал сумку с заднего сиденья. Через минуту ноутбук тихонько проурчал знакомую мелодию и открыл свои окошки. Щелкнув «мышкой» пару раз по иконке на экране, Иван стал ждать. На темном фоне появилась карта города и пульсирующая красная точка.

– Узнаешь брата Колю?

– Что за Коля? – удивилась девушка.

– Так Остап Бендер встречал своего «брата» из «детей» лейтенанта Шмидта, – он с грустной улыбкой взглянул на пассажирку. – Это сигнал от булавки, которую ты прицепила на куртку Гарика в парке.

– Радиомаяк… – понимающе кивнула она.

– Дом номер сорок шесть, третий подъезд… Узнаешь адрес?

– Хочешь сказать, что они у меня дома? – встревожилась Варя.

– А ты не приготовилась к встрече? – Иван пытался шутить. – Гости небось изголодались… Заскочить в палатку за продуктами?

– Но как?

– Но как, Холмс? – передразнил ее парень голосом актера, озвучивавшего доктора в знаменитом сериале. И тут же ответил себе голосом сыщика:

– Элементарно, Ватсон… Кто видел нас вместе?

– Серый Волк? – девушка испугалась своей догадке. – Но у него же Наташу…

Она не договорила, понимая, что все это может быть ловушкой.

– Его могли припугнуть, – начал размышлять вслух Иван. – Заставить… или действительно украсть жену, как у меня… Сиди в машине, я пойду спрошу… И не возражай, это мужской разговор.

– Но это очень опасно, Иван! – не на шутку встревожилась девушка.

– Не думаю, что для разговора с «серой мышкой» послали двух бойцов. Вот у меня дома могут быть два-три парнишки, а тебе, прости, и одного много… Посмотри, точка не двигается… Спит, сурок.

– В моей кровати? – возмущенно прошептала девушка.

– Ну, Гарик вряд ли туда поместится, – опять пошутил Иван. – Хотя стоит посмотреть. Я быстро…

Входная дверь плавно открылась, пропуская внутрь бесшумно ступающую фигуру. Разбитая на лестничной площадке лампочка ничем не выдала проскользнувшего, словно тень, человека. В квартире было тихо, даже звук редких в эти предрассветные часы машин не проникал сквозь закрытые окна. Застыв у дверей в комнату, вошедший пригляделся. Действительно, в кресле дремал внушительного вида молодой, крепко сбитый мужчина. Слабый отсвет редких уличных фонарей проникал в щель между задернутыми шторами, едва освещая внушительный контур человека с короткой толстой шеей и мощными плечами. Такому можно просить сигарету в темном переулке, рассчитывая на кошелек.

Внезапная вспышка молнии осветила маленькую комнату, и тут же грянул гром. Прямо над головой. Он с треском разломился на части и унесся прочь по переулкам и крышам соседних домов. Сидящий в кресле незваный гость скорее не увидел, а почувствовал нависшую над ним фигуру. Он было попробовал вскочить, но его тут же встретил короткий удар в горло четырьмя фалангами согнутых пальцев. Нарвавшись на такую коварную атаку в абсолютно незащищенное место, незваный гость даже не вскрикнул. Его мощное тело импульсивно дернулось назад, изгибаясь дугой. Прижатые к горлу руки не смягчили падения, и он, перелетев через кресло, в котором дремал, со всего маху приложился к чугунной батарее отопления. Наверное, гул от этого удара разбудил бы весь многоквартирный дом, но совпавший с этим моментом новый раскат грома перечеркнул старания несчастной головы. При этом поврежденное горло едва позволяло судорожно вдохнуть. Очевидно, стоящий над ним прекрасно понимал состояние лежащего на полу и не наносил новых ударов, чтобы обезопасить себя от атаки в ответ. Тело и воля незваного гостя были полностью парализованы.

– Гарик?

Тот кивнул, не в силах сразу понять, откуда он знает этот голос. В глазах было темно, а затылок просто раскалывался от удара о чугунную батарею.

– Тебя Вик прислал?

Лежащий у батареи наконец-то сообразил, что голос принадлежит Коку… Это было таким вероломным предательством, что захотелось врезать холеному хлыщу пару хороших затрещин, но тело не повиновалось, оно мучительно болело… Гарику стало так обидно, что он чуть не заплакал от такой подлости, но лишь скрипнул зубами.

– Девчонку диггера куда спрятали? – голос Кока был холодным и властным, но незваный гость упрямо молчал. – Сейчас твой затылок просто лопнет от боли… Сам ты встать не сможешь, а приложить холодный компресс необходимо… – голос словно прислушивался к ощущениям самого Гарика. – Чувствуешь, как пульсирует боль в затылке… Это рвется артерия… Сейчас будет кровоизлияние, и ты останешься паралитиком на всю жизнь… Говори. Ты пока еще можешь…

– Балаклавский, тридцать шесть, – губы едва слушались. – Квартира восемь…

– Зачем врать перед смертью… – голос у Кока был жестким. – Ты ведь знаешь, что девчонки там нет…

Мощное тело рванулось было на обидчика, но тут же обмякло и привалилось к батарее. Боль не давала двигаться, а от вспыхнувшей злобы в затылке ломило еще сильнее. Стоявший рядом даже не отшатнулся, заметив попытку атаки, и уверенно продолжил:

– Почему Вик не взял меня на это дело? Не доверяет?

– Ты привел «хвост», – бледные губы здоровяка дрожали. – Кто-то нашел Вика в его берлоге… Так что тебе недолго гулять.

– Гарик, я еще могу тебе помочь… Где девчонка диггера?

– Голова раскалывается… – он едва выговаривал слова. – Сделай что-нибудь…

– Услуга за услугу.

– Да пошел ты!

– Ладно… Тогда я пошел.

Теплая струйка сбежала из носа Гарика по губам. Он почувствовал привкус крови.

– Стой, – незваный гость сдался. – Девчонка будет утром на Садовом кольце.

– Сегодня?

– Да, в одиннадцать двадцать… – Гарик говорил с остановками, преодолевая боль. – Ее должны увидеть из «кафешки» на пересечении Садового кольца и проспекта Мира… Она будет переходить улицу на зеленый свет в сторону центра…

– И в чем фокус?

Бледные губы чуть дрогнули в кривой улыбке.

– Я деталей не знаю… Это Вик любит фокусы… А ты что, хочешь посмотреть?

Голос Кока ответил не сразу.

– Хочу с Виком перетереть. Кто-то меня подставляет, – с этими словами на затылок, пульсирующий болью, легло влажное холодное полотенце. – Сейчас полегчает. Через полчаса сможешь встать, – после небольшой паузы из коридора донесся слабый щелчок замка входной двери, а следом и голос Кока:

– Мой тебе совет: рви когти… И как можно быстрее.

К тому времени на улице все замерло в ожидании весеннего ливня. Низкие облака нависли над городом, стараясь скрыть рассвет. Утренняя прохлада вползала через открытые форточки, словно уговаривая спящих понежиться в постелях еще немного. Первые крупные капли застучали по стеклам и подоконникам, а следом на столицу обрушилась настоящая гроза. Пузырились только что появившиеся на неровном асфальте лужи. Над крышами грохотало так сильно, что эхо раскатов, словно от страха собственного голоса, разбегалось по переулкам в поисках укрытия. Потоки воды бежали под уклон, увлекая за собой мусор. Дворники в ярких накидках не высовывались из своих служебных закутков, радуясь, что сегодняшний ливень освободит их от ежедневной монотонной уборки улиц.

Никто не обратил внимания на то, как почти черная в темноте машина, моргнув «глазами» фонарей ближнего света, выкатилась из переулка и, не притормаживая на повороте, выскочила на еще пустой проспект и скрылась из вида.

– Вот она! – диггер резко наклонился к экрану ноутбука.

– В белой куртке? – Варя старалась разглядеть лицо стройной молодой женщины.

– Да, – уверенно произнес Серый Волк. – Только куртка чужая… И парик.

– Погоди, – Иван чуть отстранил диггера от экрана, – я увеличу изображение, – он пощелкал по клавишам. – А теперь?

– Да, точно Наташка! Только зачем-то накрасилась… И рыжая… Она же черненькая у меня! Я сейчас…

Диггер дернулся к двери, собираясь выскочить из машины.

– Стой! – Иван крепко держал его за руку. – Она не одна. Ее кто-то «ведет». Видишь, парень не отстает сзади? И, скорее всего, есть еще кто-то.

– Да пусти ты! – почти зарычал разгневанный муж.

– Сиди, – тихо, но очень уверенно приказал водитель. – Только все испортишь.

– Перестаньте, – Варя чуть придержала диггера за плечи, прислонившись к его сиденью сзади. – Иван прав. Наташу привезли сюда, чтобы кому-то показать. Потому и парик, и макияж, и чужая одежда… ее заставили играть роль другой женщины. Нам нужно найти того, кому ее демонстрируют.

– Да мне плевать! – не выдержал муж. – Заберу Наташку, а вы сами развлекайтесь.

– Нельзя, Сережа, – рука девушки ласково погладила разгоряченную голову. – Понимаю тебя, но никак нельзя… Сейчас нельзя… Она в опасности, и ты можешь ей навредить.

Диггер, словно в оцепенении, остался на месте, а его сильные руки чуть вздрагивали, послушно опустившись на колени.

– Ты смотри внимательно на ее лицо, – продолжала ласково девушка. – Если ее окликнут, нам нужно знать кто… Сейчас с Наташей ничего не случится. Ее привезли на «смотрины» и будут охранять. Она всем нужна живой… Извини за такой цинизм.

– Зеленый свет, – насторожился Иван. – Сейчас она перейдет дорогу.

Трое в синей «Лагуне» замолчали, напряженно вглядываясь в плотный строй машин, выстроившийся у белой полосы перед пешеходной «зеброй». Закрепленная на крыше машины с помощью присоски миниатюрная видеокамера передавала сигнал в ноутбук по радиоканалу, не привлекая внимания проводами. Электроника позволяла выбирать нужный объект и увеличивать его изображение.

Нетерпеливый «BMW» у белой полосы перед «зеброй» стал медленно подкатываться вперед. Трое напряглись, готовые сорваться с места. Проходивший мимо наглой машины мужчина замахнулся на нее газетой, словно отгоняя назойливую муху. «BMW» остановилась. Мужчина замедлил шаг, гневно глядя через затемненное лобовое стекло на водителя, тот в ответ снисходительно мигнул фарами. Стайка пешеходов осуждающе закачала головами, проходя мимо. Лишь стройная женщина в красивой белой куртке даже не обернулась. Она шла прямо, строго глядя поверх голов случайных спутников.

– Посмотри, как взволновался мужик в кафе, – оказывается, Варя смотрела в другую сторону. – У окна… Бледный какой!

– Вижу, – Иван вскинул приготовленную фотокамеру. – Через стекло «возьмет».

Тихо промурлыкал характерный звук, имитирующий серию снимков механического фотоаппарата. Только диггер не отрываясь смотрел на идущую по пешеходному переходу молодую женщину в белой курточке.

– Слушай… – медленно проговорила Варя. – А это не наш знакомый?

– Где? – Иван опустил камеру и стал вглядываться по направлению, указанному девушкой.

Синяя «Лагуна» еще утром припарковалась на самом удачном месте предстоящей встречи с Наташей. Они могли контролировать и пешеходный переход, и окна кафе, и «пятачок» вокруг. При этом не нужно было повыше высовывать голову из машины: видеокамера отлично справлялась с задачей наблюдения.

– На скамеечке в скверике… Под деревом.

Иван «мышкой» выделил квадратик на экране ноутбука с общим видом и нажал функциональную клавишу. Тут же рядом открылось небольшое окошко с увеличенным изображением.

– Вик! – водитель подался вперед, чуть не нажав на «клаксон». – Как ты его разглядела?

– Я бы тоже там села, – пояснила Варя. – Обоих держит в поле зрения.

Тем временем светофор переключился на желтый, и последние пешеходы припустились вприпрыжку догонять идущих впереди. Сгрудившись на тротуаре, они медленно стали растекаться в разные стороны. Серый Волк, оторвав свой взгляд от монитора ноутбука, стоящего на подлокотнике между водителем и пассажиром, стал вглядываться в толпу. Она была уже рядом со стоянкой, где припарковалась «Лагуна», и лица прохожих можно было рассмотреть без увеличения на экране.

– Не пытайся ее остановить, – предупредил его намерения Иван. – Нас они знают, так что останемся в машине, а вот Варя попробует проследить.

Девушка молча кивнула и осторожно выскользнула из салона. Диггер с болью провожал взглядом жену, медленно удалявшуюся по тротуару. Его неподвижные руки так и остались на коленях, словно прикованные.

– Ты не заметил, – водитель завел двигатель, – Наташу кто-нибудь окликнул?

В ответ пассажир только отрицательно покачал головой.

– Думаю, она сейчас сядет в машину, а мы покатим следом.

– Может, здесь ее возьмем? – диггер просто рвался в бой.

– Нас и близко не подпустят! Она же явный свидетель. Убрать человека в такой толпе не проблема. Тут и рота ОМОНа не прикроет. Так что потерпи… Нам главное ее не упустить на дороге.

Иван закрыл ноутбук и снял видеокамеру с крыши. Диггер не отрываясь следил за стройной женщиной в белой куртке, медленно идущей по тротуару. Вскоре перед ней притормозил черный «жигуленок», и шедший рядом парень бесцеремонно затолкал молодую женщину в салон «девятки». Диггер дернулся к двери, но Иван уже заблокировал ее, и «Лагуна» рванулась с места вдогонку.

На первом же светофоре обе машины свернули в центр и запетляли по заставленным самыми разными авто улочкам. Водитель «девятки» отлично знал дорогу и, несмотря на заторы и пешеходов, то и дело выбегавших на проезжую часть, стал отрываться.

– Видишь, впереди такси останавливается, – бросил Иван, не отвлекаясь от дороги. – Я приторможу рядом, а ты выскочи так, чтобы тебя из «девятки» не заметили. Пообещай «водиле» денег… Есть с собой?

Диггер кивнул молча.

– Я отстану от них минут через десять, а ты проследишь до конца… Они не зря в центр рванули. Должно быть, там «гнездо».

Едва «девятка» объехала притормозившее для высадки пассажира такси, Серый Волк, пригнувшись, выскочил из синей «Лагуны» и тут же запрыгнул на заднее сиденье такси. Водитель без лишних слов поехал следом.

Через несколько перекрестков «Лагуна» демонстративно показала левый поворот задолго до светофора, и они разъехались с «девяткой» в разные стороны. Водитель «жигуленка» если и обращал внимание на следовавшую по пятам синюю машину, то на такси отвлекаться не стал.

– Ты уверен, что правильно сделал, отпустив Сергея одного?

Варя испытующе смотрела на собеседника, сидевшего напротив за маленьким кухонным столом.

– Надеюсь… – Иван развел руками. – На узких улочках меня бы на хвосте засекли быстро, а такси, может, и «прокатит».

– Если им ехать недалеко…

Он отвел глаза, будто оглядывая кухню в старой пятиэтажной «хрущевке», где все говорило о том, что хозяин постоянно что-то мастерил, стараясь создать удобство для хозяйки и уют для гостей. Мебель в основном была самодельной, но небольшая кухня только выигрывала от этого. Каждая мелочь была продумана и подогнана по месту, создавая впечатление гармонии.

– Слушай, а этот Серый Волк не зря дал нам свои ключи от квартиры? – неожиданно спросил Иван. – Может, мы не его дожидаемся, а дружков Вика?

– Нет! Он искренне переживает, и я не чувствую какого-то подвоха с его стороны.

– Так ведь могли и заставить…

– Не думаю!

Их прервал шорох, доносившийся из прихожей. Молодые люди кинулись в коридор.

– Ну что? – в один голос выкрикнули оба, заметив диггера.

Тот растерянно развел руками. В глаза блестели слезы обиды.

– Они оторвались и ушли в сторону Моховой… Я их потерял! Еще часа два проверял все окрестные дворы, но ту «девятку» не видел.

– Значит, они нас «засекли», – разочарованно проговорил Иван. – Потому и петляли так долго.

– Но зачем?

Диггер едва выговаривал слова, преодолевая усилием воли душившую его злобу на незримого врага. Варя легко подхватила его под локоть и провела на кухню. Усадив спиной к стене, дала воды. Отступив на шаг, тихо заговорила:

– Мне кажется, я знаю причину похищения…

Мужчины вскинули на нее удивленные глаза.

– Когда Наташу увезли в черной «девятке», я зашла в кафе. Там у окна за столиком все еще сидел солидный мужчина и крутил в руках очки. Скорее всего, похитители знали, что он плохо видит, потому и назначили «смотрины» на том перекрестке. В кафе стекла затемненные, а солнце утром как раз напротив. Детали разглядеть трудно, но общее впечатление стопроцентное.

– А что это за тип в очках? – не выдержал диггер.

– Иван его сфотографировал, может, и отыщем. Минут десять спустя за ним заехала новенькая «Вольво S90». Номер очень легко запомнить.

Иван оживился и достал из сумки ноутбук. Огляделся.

– Серега, у тебя в Интернет есть выход?

Хозяин кивнул на розетку около небольшого столика в гостиной.

– Адрес автоматический или провайдер раздает свои?

– Автоматический, настройки стандартные… Правда, скорость не ахти какая…

– Ничего, – Иван уже включал компьютер. – Мне бы только маленькую дырочку… Отлично… Дайте только время, будет и свисток… Я пройдусь по базам и поспрашиваю о своем, о девичьем… Фотография и номер машины объекта – это уже кое-что.

– Сережа, не будем ему мешать… Хотите, я сварю кофе.

Не прошло и получаса, как из гостиной донеслись радостные восклицания Ивана.

– Пойдемте, – улыбнулась Варя. – Наш хакер что-то отыскал…

– Ну, не томи. Рассказывай!

– Этот «папик» сидит на мешке с деньгами… Никогда не мог понять, как можно стать председателем правления банка… Есть повод спросить при личной встрече.

– А что еще ты узнал? – невозмутимо спросила девушка.

– Две недели назад «желтая пресса» обсуждала странное похищение молодой жены этого банкира. Никаких любовных треугольников… Похитители получили очень крупный выкуп, но жену не вернули… Ее нашли задушенной в машине… Извините за такие подробности.

Диггер побелел, но промолчал.

– Ваня, ну как ты можешь? – укоризненно покачала головой Варя.

– Говорю об этом так, чтобы выговориться… Серега, я в таком же положении, как и ты… Поверь, лучше не замыкаться в себе, а болтать как можно больше… По крайней мере, мне кажется, что так становится чуть легче.

– Погоди, Иван, – девушка присела на край кресла. – А ты заметил, как этот мужик побледнел, когда увидел Наташу? Тут что-то есть…

– Так я вам покажу, – он застучал по клавиатуре ноутбука. – Сейчас найду файлы со снимками, что я загрузил с фотокамеры… Вот!

Даже затемненное стекло в кафе не могло скрыть испуг и неестественную бледность солидного мужчины. Несколько кадров, сделанные аппаратом подряд, были похожи как две капли воды. Он явно привстал из-за столика у окна да так и застыл в этой позе.

– Скорее всего, встреча была абсолютно неожиданной для банкира, – начала медленно рассуждать вслух Варя. – И шок был серьезным… Видите, он не двигался в течение нескольких секунд. А выражение на лице? Это не просто испуг… Он был близок к обмороку… Это просто панический ужас… И ни намека на радость при виде вдруг ожившей жены…

– И что из этого следует, наш дорогой аналитик?

– Банкир был причастен к ее смерти… Убийцам часто мерещатся жертвы. Он воспринял Наташу, как привидение, потому что был полностью уверен в ее гибели. Любящий человек кинулся бы навстречу, а этот испугался. Сильно испугался…

– Хочешь сказать, что Вик все просчитал? – догадался Иван.

– Очень похоже. И теперь будет вымогать деньги… Вот примерный сценарий.

Варя собралась с мыслями и продолжила:

– По каким-то причинам несчастная женщина начинает мешать банкиру, и он решается от нее избавиться. Сам имитирует похищение и убивает жену. В милицию заявляет в последний момент, чтобы спрятать деньги, якобы переданные похитителям. Жену начинают искать, но находят труп. Если у следствия и возникают подозрения, то доказательств нет. Возможно, знакомства помогают замять скользкое дело…

– А тут через две недели, – подхватил Иван, – он видит свою «рыжую» разгуливающей в любимой белой курточке по улицам белокаменной.

– Я бы еще добавила, что Вик участвовал каким-то образом в подготовке мнимого похищения жены и последующего убийства… Ну, по крайней мере, знал об этом наверняка.

– Думаю, что ты права, – Иван сложил руки на груди. – Он подсказал банкиру, как проиграть первый тайм, а во втором играет сам… Не зря Гарик говорил, что Вик любит всякие фокусы.

– Вы так легко об этом говорите. А это, между прочим, моя жена!

– Извини, – девушка участливо коснулась рукой плеча диггера. – Мы, как хирурги, должны хладнокровно обсуждать ситуацию. Эмоции только навредят.

– Старик, мы не меньше твоего хотим освободить Наташу и прижать этого Вика… У меня большое подозрение, что похищение Лизы тоже его рук дело. Уж очень похож почерк: игрок и психолог. Не думаю, что в Москве сейчас несколько банд работают по схожим сценариям.

– Но как нам найти Наташу? Я же потерял ее след…

– Не вини себя, Сережа, – Варя погладила его по плечу, – они пока сильнее нас…

– Пока? – иронично взглянул он в ответ. – Что у нас есть? Лишь предположение.

– Предположение, но сильное. И воспользоваться им следует умело.

– Рассказать в милиции? – диггер все еще сомневался.

– Боюсь, нам просто не поверят или будут долго проверять… А все решится сегодня.

– Почему? – в один голос спросили оба парня.

– Шок не будет длиться вечно, – голос девушки звучал уверенно. – Любой боксер после успешного удара идет в атаку и завершает начатое, не давая противнику опомниться и собраться с силами… Ведь так?

Они молча кивнули.

– Вик наверняка долго готовил свой удар и времени терять не станет. Думаю, он уже позвонил банкиру и договорился не только о встрече, но и сумме, которую тот принесет… Смею утверждать, что сумма немалая, и банкир сейчас в панике. Ему нужно либо срочно найти деньги, либо вычислить и убрать шантажиста.

– Ты предлагаешь рассказать обо всем банкиру? – догадался Иван.

– Боюсь, этот вариант Вик просчитал, иначе не стал бы засылать своего Гарика ко мне домой.

Диггер вопросительно взглянул на девушку, но она остановила его жестом.

– Думаю, если мы примем чью-нибудь сторону, то все равно проиграем. Единственный шанс – это стать сразу на обе!

Иван присвистнул.

– Если ты когда-нибудь станешь новой Сонькой Золотой ручкой, я не удивлюсь.

– Что ты задумала? – после некоторой паузы спросил диггер.

– Я хочу, чтобы они перегрызли друг друга, как крысы в стеклянной банке… Каждому сообщим, что противоположная сторона знает о секрете и торгует им.

Увидев по недоумевающим лицам своих слушателей, что суть ее замысла пока непонятна, девушка пояснила:

– Банкиру расскажем о том, как его шантажируют, а в обмен на эту информацию попросим вернуть Наталью. Вику расскажем, что один из его людей продал секрет фокуса с Натальей банкиру. Тоже в обмен на возвращение Наташи. Обоим расскажем об одной и той же задуманной встрече, куда они явятся со своими вооруженными головорезами.

– Ну, ты даешь!

– А вдруг с Наташей что-нибудь случится? – недоверчиво спросил Серый Волк.

– Оба противника заинтересованы в ее безопасности, поскольку это плата за информацию… – она с сожалением посмотрела на диггера. – Понимаю, что это звучит очень цинично, но бандиты охраняют только то, в чем видят ценность…

Тот понимающе кивнул.

– А взять штурмом их крепость и всех перестрелять у нас не хватит ни сил, ни умения. Как бы нам этого ни хотелось.

– А почему ты уверена, что оба согласятся на твои условия?

– Это гораздо дешевле для обоих.

– Не понимаю, – Иван поджал губы.

– Давай посчитаем, – горячо откликнулась девушка. – Как ты думаешь, сколько запросил Вик у банкира после сегодняшней встречи?

– Если предположить, что он готовился к этому и наверняка снял реакцию «папика» на видео, что может быть аргументом в суде, то потянет на пол-лимона «зеленью»…

– А сколько может отдать Вик за свою безопасность, чтобы узнать имя предателя в своей команде?

– Ну, уж сотню кусков отвалит.

– Вот, а я предлагаю жизнь одного, прости меня, Сережа, никчемного человека.

– Бухгалтер! – фыркнул тот.

– Эмоции нужно оставить. Они нам еще пригодятся. Пока только холодный расчет и логика.

– А что, мне нравится, – подбодрил ее Иван. – Я даже знаю, каков следующий шаг.

Теперь вопросительные взгляды уставилась на него.

– Я поговорю с банкиром голосом его покойной жены.

Диггер недоумевающее посмотрел на Варю, но та не проронила ни слова, ожидая объяснения Ивана.

– Все просто, друзья мои! Я прочитал в Интернете, что наш банкир женился на бывшей певице и даже спонсировал пару ее последних клипов. Клипы скачал, могу дать послушать.

Оба отрицательно замотали головами.

– По законам детективного жанра нужно позвонить убийце и голосом жертвы спросить, за что тот ее убил… Он же ее сам видел утром… Ну, а я попрошу принять меня сегодня и выслушать.

– Лучше с банкиром поговорю я, – неожиданно вмешалась Варя.

– Ладно, тогда я договариваюсь, что придешь ты, а сам иду на встречу с Виком. Надеюсь, он не забыл голос Гарика.

– А я… – тихо спросил Серый Волк. – Я как же?

Девушка опять ласково погладила его по взъерошенным волосам.

– У тебя будет самое главное задание… Я не шучу! Ты найдешь такое место для сегодняшней встречи, откуда мы сможем незаметно скрыться… Очень быстро, но уже с Наташей.

В тупик одного из дворов бывшего завода «ЗИЛ», огороженного стрех сторон обшарпанными корпусами с выбитыми стеклами и снятыми с петель дверьми, первой подъехала синяя «Лагуна». Водитель не стал обследовать заброшенные здания, а лишь вышел покурить, оглядываясь по сторонам. Было тихо. Издалека доносился слабый шум проспекта, по которому запоздалые машины покидали столицу. Он чем-то походил на бриз, что утром и вечером меняет свое направление, но проявляется с одинаковой силой. Разве что бриз на столичных магистралях брал отгулы на праздники и выходные.

С перерывом в несколько минут во двор въехали две группы по пять машин.

– Белые и черные, – мелькнуло в голове у водителя «Лагуны». – А мне отводится роль рефери матча? – он усмехнулся своей шутке. – Лишь бы они об этом знали.

Белый «Вольво S90» со своими остановился слева, сопровождавшие черную «девятку» – справа от синей «француженки». С обеих сторон тут же выскочила пара «шестерок» и, встретившись посредине, принялась что-то обсуждать. Они вернулись, и следом из машин уже не торопясь вышли два знакомых Ивану человека: банкир и Вик. Вожаки двух стай разговаривали степенно и даже уважительно, то и дело кивая в сторону Ивана и указывая на него жестами. В движениях каждого виделась уверенность и привычка повелевать. Голоса они не повышали, а по выражениям спокойных лиц понять что-либо из сказанного было невозможно.

Наконец, оба сделали условные знаки своим. Из «Вольво» выкатился крепыш с кейсом, а из «девятки» вышла Наталья. Ее крепко держал за локоть здоровенный парень в черной куртке. Он повел было молодую женщину к «Вольво», но Вик указал в сторону «Лагуны». Иван предусмотрительно открыл пассажирскую дверь и сам запрыгнул за руль. Когда Наташа села к нему в машину, крепыш передал серебристый кейс из рифленого металла Вику. Тот еще о чем-то спросил банкира, указав жестом здоровяку в черной куртке подойти. Разделявшие их десять-пятнадцать метров черная куртка преодолела в считанные секунды. Здоровяк принял кейс из рук Вика и щелкнул замками. Вик наклонился к содержимому кейса и отрицательно покачал головой. Банкир запротестовал и, обернувшись к своим, махнул рукой. Тут же из трех белых машин вылетели вперед почему-то незакрепленные лобовые стекла и раздались первые автоматные очереди. Из черных машин справа как горох посыпались люди с оружием. Стреляя на ходу, они кинулись врассыпную. Последнее, что заметил Иван, было то, как Вик падал на землю, прикрываемый черной курткой телохранителя, а банкир валился в сторону, держась за бок. Грохот выстрелов, подобно утренней грозе, неожиданно стих после взрывов двух гранат, а затем так же неожиданно возобновился.

Впрочем, Иван уже не видел, что происходило дальше. Голубая «Лагуна» с прорезанным отверстием в полу стояла аккуратно над открытым бетонным колодцем. Луч фонаря снизу освещал вмонтированные в стенки металлические скобы. Это была спасительная лестница вниз! Пропустив вперед Наталью, Иван быстро нырнул следом за ней. Варя, поджидавшая с фонариком внизу колодца, помогла женщине преодолеть последний метр спуска в туннель, а Иван уже закрывал за собой тяжелую чугунную крышку люка.

Что есть сил они бежали по узкому тоннелю с множеством электрических кабелей, развешанных по обеим стенам. Где-то наверху ухнуло так, что многометровый слой земли над беглецами вздрогнул. Потом наступила тишина, и они слышали, как хрустят камушки под ногами и тяжело дышит Наталья, увлекаемая вперед худенькой Варей. За поворотом в тусклом свете дежурного освещения заблестели рельсы. Из вагонетки им нетерпеливо подавал сигналы рукой диггер. Его перепачканное чем-то черным лицо счастливо улыбалось, и он энергично подбадривал жестами бегущих к вагонетке. Иван помог Наталье и Варе перемахнуть через высокий борт и сам запрыгнул на ходу. Освободившись от тормозов, управляемая диггером вагонетка покатилась под горку, набирая ход. Серый Волк не мог оставить свой пост, притормаживая на поворотах ручным тормозом, чтобы вагонетка не опрокинулась. Он то и дело оглядывался и что-то кричал им через высокий борт, но грохот и скрип металла заглушали его голос. Впрочем, его сейчас вряд ли кто-нибудь стал слушать. Трое никак не могли отдышаться от быстрого бега и унять колотившееся сердце.

Наконец, движение стало плавным. Грохот утих, и вскоре вагонетка мягко уткнулась в кучу песка. Иван одним движением перемахнул через борт и помог Наталье. Ему пришлось запрыгнуть вновь на борт, чтобы помочь маленькой Варе выбраться из вагонетки. Они озорно смотрели друг другу в глаза, не в силах выразить словами радость, охватившую их от удачного завершения спланированной операции, когда обратили внимание на странную тишину. Оба разом обернулись.

– А где Наташка? – диггер растерянно смотрел на женщину. – Наташка-то где?

Глава X

Старенький «ГАЗ-69» подпрыгивал на ухабах грунтовой дороги, надрывно завывая двигателем. Его степенный возраст сказывался на скорости и комфорте. Вернее, на полном отсутствии последнего, но трудился «пенсионер» на славу. Повинуясь воле упрямого водителя, машина спешила унести подальше от столицы молчаливых пассажиров, пытавшихся удержаться на вытертых и продавленных сиденьях. Прошедший ливень привел в негодность и без того разбитую проселочную дорогу.

– Не застрянем? – опасливо покосился на диггера Иван.

– Что ты! Танки грязи не боятся. Это твоя «реношка» тут бы давно утонула, а этот выберется. Они были рождены для разных дорог. Не смотри, что движок воет, это его стихия. Я на «Сером» лет десять назад в Одессу ездил. Мы тогда месяц по их катакомбам ходили.

– «Сером»? – удивился Иван.

– Его так в мою честь окрестили, когда мы в Твери были. Из тех болот выбрались одного цвета… Так и прилипло прозвище.

– А в болота ты зачем полез?

– Самолет вытаскивали… Наш штурмовик. С войны лежал.

Они помолчали немного, вглядываясь в стену дождя перед капотом, которую тщетно пытались пробить фары ветерана отечественного автопрома. Гроза осталась позади, но дождь лил не переставая. Машина смело влетала в огромные лужи, поднимая фонтаны брызг. Кабину раскачивало и встряхивало, но отважная «69-я» не останавливалась, выползала из ямы и снова прибавляла ходу.

– Что у тебя там сзади так громыхает?

– «ЗиП», – довольно ухмыльнулся диггер. – Минимум, 2000 километров гарантирую.

Иван недоверчиво взглянул на водителя.

– Когда армейцы стали распродавать свои склады, я прикупил столько запчастей для «Серого», что он у меня вечный. Той «аптечки» сзади нам до Байкала хватит.

– А сейчас мы куда?

– В Настасьино… Там Светка, сестра двоюродная. Дом большой, места всем хватит. Да и найти нас будет непросто.

Они притихли, каждый думая о своем. Все еще и еще раз прокручивали в памяти события последнего вечера во дворе старого завода. Когда Вик сумел «раскусить» их и обмануть? Вот ведь хитрый черт! Похоже, и здесь выкрутился.

Они едва не нарвались на засаду в квартире Серого Волка, когда окольными путями пробрались к его дому поздно ночью после исчезновения с заводского двора. Только благодаря Вариной интуиции они не попались. Несколько парней спортивного телосложения поджидали их в подъезде. Наверняка кто-то еще был и в квартире. Хорошо, что у диггера был гараж в двух кварталах от дома. Хорошо, что «69-я» была готова к старту. Хорошо, что они сумели скрыться… Плохо было то, что за ними охотились люди Вика, и Наталья осталась у него в руках.

Женщина, очень похожая на жену диггера, не могла ответить ни на один вопрос. Она явно находилась под сильным психологическим воздействием и твердила только то, что ей все это приказали. Ни своего имени, ни адреса, ни знакомых она не помнила… Человек НИКТО. Иначе ее трудно было назвать. Она даже не сильно переживала из-за того, что ничего не помнит. Кто-то просто приказал ей не думать об этом. Чем-то женщина напоминала послушного ребенка двух-трех лет. Доверчивого и покладистого. Сейчас она тихо спала, положив голову на Варино плечико. Девушка обняла ее, оберегая от всех бед, словно сама была могучим исполином.

– Серый, – неожиданно спросил Иван, – а ты любишь копаться в железках?

– Не то чтобы очень… Мне спокойнее, когда я все понимаю. В этой «69-ой» я любую гайку откручу и знаю, для чего она. Посади меня в «мэре», я буду только пассажиром. Да, красиво и комфортно, но, не дай Бог, что сломается. Из-за копеечной проблемы машина за сотню тысяч «зеленых» превратится в груду металла, хотя и блестящего. Это не для России с ее дорогами. Вернее, с их отсутствием. Как не было их триста лет назад, так и нет.

– Как думаешь, почему?

– А не нужны они. Вернее, там, где нужны были, быстро построили, а остальным и не надо. У нас такая страна, что все есть… Вот возьми Настасьино. Дом построить, прокормиться, детей вырастить – все есть. Хочешь – баню сруби, хочешь – лодку, хочешь – пасеку заведи… Ну, разве что свет провели, а так – все по-прежнему, как триста лет назад. На посиделках – самогонка да частушки… Но душа отдыхает, потому что все понятно, зачем где какой гвоздик вбит… Не нужна им асфальтовая дорога.

– А сам почему уехал?

– Я точно знаю, что вернусь. Пар выпущу и вернусь. Это – мое.

– А Наташка?

Диггер помолчал, только костяшки пальцев, сжимавших руль, побелели.

– У меня от бессилия все внутри клокочет… Не понимаю, что происходит. Вас Светке закину и вернусь… Я этого гада достану! У меня там ружьишко припрятано. На кабана зимой хожу. Вот и сгодится.

– Вместе вернемся. У меня ведь Лиза так и не нашлась… Думаю, это связано.

Машина с ходу влетела в огромную лужу и забуксовала. После нескольких попыток выбраться стало ясно, что колеса только глубже увязают в грязи.

– Там лебедка под бампером, – диггер кивнул Ивану. – Размотай трос и зацепи удавкой за толстое дерево. Я вытащу… Только ты перемажешься. Ну, извиняй!

– Без проблем.

Через двадцать минут Иван уже протянул босые ноги к печке под приборной панелью и блаженно закрыл глаза.

– Никакая сауна не сравнится…

– Я на нем зимой, – диггер нежно погладил рулевое колесо, – на рыбалку или на охоту езжу. Никогда не подводил. Танк! Недалеко уже. Потерпи малость.

– Что-то огней не видно.

– Да что зря свет палить, это ж не Москва. Тут копейки умеют считать!

Дождь прекратился, и свет фар вскоре выхватил из темноты бревенчатые дома за нехитрыми палисадниками вдоль укатанной грунтовой дороги. «69-я» уверенно подъехала к одному из спящих домов и остановилась у ворот. Во дворе залаяла собака. Вскоре к ней присоединились соседские сторожа. Иван по-хозяйски распахнул поскрипывающие ворота и запер их за въехавшей машиной. На пороге появилась простоволосая женщина с керосиновой лампой. На плечи была накинута большая темная шаль. Она утихомирила пса и пригласила гостей в дом.

– Если ужинать не будете, ложитесь спать. Утро вечера мудренее!

Варя проснулась от вкусного запаха, заполнившего все уголки комнаты, где им отвели место с неизвестной женщиной, которую они поначалу приняли за Наталью. Тишину почти не нарушали легкие шаги да позвякивание посуды. Девушка выглянула из-за занавески в горницу. Вокруг большого стола суетились две девчушки лет десяти. Пара расписных мисок с дымящимися оладьями, разнообразные плошки с вареньем и сметаной стояли на вышитой скатерти. Высокий женский голос, очевидно принадлежавший их матери, доносился из кухни. Заметив проснувшуюся Варю, девчушки засмущались и выскочили из горницы. – Ребята во дворе дрова колют, – хозяйка зашла в комнату, вытирая руки повязанным фартуком, – а вы проходите умываться. Завтракать будем.

– Спасибо, – Варя кинулась одеваться.

– Яичницу будете?

– Да, конечно.

– Два или три? – женский голос доносился чуть тише, очевидно, из сеней.

– Три! – отважилась девушка, боясь чем-то обидеть хозяйку.

По примеру хозяйки и дочек, важно восседавших за столом со взрослыми, гости обмакивали горячие оладьи в сметану или намазывали вареньем. Аппетитные, лоснящиеся от масла и одуряюще вкусно пахнувшие, они были на удивление хороши. Никто не пользовался ножом или вилкой, и от этого оладьи становились еще лучше. Ночные приключения и дальняя дорога остались где-то позади, а коллективная еда удивительным образом легко стерла все невидимые преграды. За столом было шумно и весело.

Когда хозяйка поставила перед Варей огромную сковородку с шипящей яичницей, девушка остолбенела. На нее угрожающе смотрели три десятка желтков. Словно глаза огромного чудовища, готового наброситься на нее, они двигались, скворчали и вообще выглядели живыми. Полная растерянность и удивление застыли на лице у приезжей такой маской, что все расхохотались.

– Светка, – диггер откинулся на спинку стула и лукаво глянул на хозяйку, – нужно предупреждать!

– Так я спросила!

Серый Волк уже хохотал, отмахиваясь от двоюродной сестры, как от наваждения.

– Они десятками считают, – с трудом выдавил он из себя последние слова, – когда говорят о яичнице.

– Да я и ветчинки не покрошила, – растерянно отвела взгляд хозяйка. – Смотрю, девочка городская…

– А надо было, – диггер давился от смеха. – С сальцой!

Варя покраснела, понимая, что никогда не осилит такого блюда. Это еще больше рассмешило сидящих за столом. Даже хозяйские дочки взвизгивали, пряча смех за маленькие ладошки. Неожиданно девушку выручила молчаливая незнакомка. Ловко подхватив горячую сковородку с огромной яичницей, она поставила ее перед собой и молча принялась поглощать солидными кусками. Все притихли, потом почему-то обернулись к диггеру. Тот выдержал паузу и негромко прокомментировал:

– Вот это по-нашему, – потом неожиданно спросил: – Наташка, соли дать?

– Меня зовут Рита, – как бы между прочим, не отрываясь от еды, сообщила давешняя незнакомка. – Наташка только омлет ест, а я всякую яичницу уважаю.

Стало так тихо, что все отчетливо различали кудахтанье кур во дворе. Первым нашелся Серый Волк:

– А что ж ты ее с собой не взяла?

– У нее другое задание, – прожевав, ответила Рита.

– Какое же? – тут же спросил Сергей.

– Мне нельзя говорить.

– А мы никому не скажем… Тебе еще что приготовить?

– Чаю с молоком… А то у них одни консервы… Мне на обед еще яичницу. Ладно?

– Конечно, – диггер старался говорить спокойно, но лицо его побледнело. – Сама сходишь в курятник и свежих яичек соберешь… А Наташка что там ест?

– Да капризничает она… Я-то месяц сижу, привыкла, а Наташка всего несколько дней.

Никто не проронил ни слова, стараясь ничем не вспугнуть Риту и не оборвать чудом уцелевшую ниточку, связывающую ее с реальным миром. При этом никто, кроме Ивана, не обратил внимания на то, как напряглась Варя. Девушка буквально застыла рядом с разговорившейся незнакомкой.

– Так, может, – продолжил осторожно диггер, – мы заскочим за Наташкой и привезем на обед. По дороге и тебе что-нибудь в супермаркете купим.

– Мороженого, – не задумываясь, выпалила Рита. Я клубничное люблю. С целыми ягодками… такое розовое, в ведерках красивых продают.

– Знаю, – спокойно подтвердил тот. – А Наташке что?

Рита лишь пожала в ответ плечами, продолжая жевать.

– Так давай спросим. Она сейчас где?

– На даче, где же еще! Вместе со всеми девочками сидит.

– А дача где?

– Там электричка рядом ходит… а мы на втором этаже.

Далее произошла странная вещь, о которой участники события никогда более не вспоминали. Варя словно очнулась от оцепенения и спокойно налила в большую чашку чаю. Поставила ее перед Ритой и попросила посмотреть на дно. Та послушно застыла над чашкой. Девушка встала позади бывшей пленницы и приблизила свои ладони к ее затылку. Женщина медленно закрыла глаза и зашептала:

– Мне нельзя говорить об этом…

– Я тебе разрешаю, – голос девушки звучал уверенно. – Никто никогда не узнает.

– Она сказала, что узнает все равно…

– Она… Она же никогда не была с тобой грубой.

– Нет. Это мужики всегда наглели и лапали, а она добрая.

– Вот поэтому она нам и разрешает. Вспомни… У нее добрые глаза?

– Красивые… Черные… Ее все девчонки любят. Она когда говорит что-то, просто кайф.

– Вот и сейчас тебе станет очень хорошо… Ты где родилась?

– В Волгограде.

– Вспомни, как вы на Волгу бегали купаться… Правда, хорошо было? Хотя и без нее.

– Ее там не было, – Рита отчего-то улыбнулась. – Я хорошо плаваю.

– А рядом с дачей речки нет?

– Нет, там только лес… Мы, когда на машине едем, с одной стороны – лес, а с другой – рельсы. Там электричка ходит.

– А у тебя хороший загар летом бывает?

– У меня всегда самый лучший загар был. Я даже без купальника загорала, чтобы полосок не было.

– А таблички с надписями по дороге попадались? – осторожно спросила Варя.

– Она рассердится на меня!

– Что ты, мы же не о даче говорим… Просто о дороге.

– А вы меня назад отвезете?

– Если ты захочешь сама.

– Мне нужно вернуться. Обязательно! А то она обидится.

– Отвезем, конечно. Только я дорогу не знаю. Ты вспомни пару табличек с названиями. Тогда мы тебя быстро отвезем.

– Да не знаю я ничего, – неуверенно воспротивилась Рита.

– Такие большие таблички с синим или белым фоном, а на них названия… Вспомни!

– Томилино… В Красково поворот на Малаховку… Двухэтажный кирпичный дом с высоким забором из желтых досок. Овчарку зовут Дух… Злая очень.

– Ну вот и хорошо, ты молодец.

– Она рассердится на меня.

– А ты сейчас забудешь об этом, – ласково проговорила Варя. – Я тебя поглажу по головке, и ты все забудешь… Кто бы тебя ни спросил… Как ты можешь вспомнить то, чего не было. Вот смотри, я поглажу тебя, и ты все забудешь… Она же не разрешала тебе ничего вспоминать…

– Нет.

– Вот ты и не вспоминай… А сейчас засыпай и спи до тех пор, пока я тебе не скажу проснуться… Спи! Тебе будут сниться хорошие сны о твоем детстве… Как ты ходила купаться и загорать на Волгу… Спи!

Варя ласково погладила Риту по голове, и та застыла с блаженной улыбкой. Под ее закрытыми веками медленно двигались зрачки, а дыхание было ровным. Женщина спала, даже не сознавая, что сидит за столом в окружении незнакомых людей.

– Друзья мои, – девушка обратилась сразу ко всем. – Наши планы меняются. Переждать грозу вдалеке от столицы и понять, что происходит, не получается… Посмотрите перед собой. Светлана приготовила очень вкусный завтрак. Мы замечательно отдохнули и покушали. Теперь поедем. Все забудут то, что видели и слышали о Рите. Был кто-то, но это неважно… Девочки, вы запомнили? Дядя Сережа приезжал с друзьями, смешные такие эти из города. Погостили и уехали на рыбалку…

Малаховка была километрах в тридцати к юго-востоку от столицы. Не тронутая промышленностью природа и хорошая дорога позволили сделать из подмосковной деревеньки дачный поселок. Типовые домишки быстро потеснились, уступая натиску оригинальных проектов под скромным названием «дача». Двух и трех этажные коттеджи с миниатюрным парком и бассейном стали привычными в некогда скромной деревне. Даже небольшой дом отдыха железнодорожников у старого пруда был перестроен в дорогой увеселительный центр. Конечно, там не развлекалась местная молодежь: позволить себе это могли только те, кто получал московские зарплаты. Старожилы Малаховки ворчали, но постепенно привыкали к новым хозяевам, предлагавшим им работу по обслуживанию. Они и раньше-то были хозяевами этих мест только на словах, а теперь все стало циничнее и не прикрывалось красивыми лозунгами.

– Серый, твоя «69-я» тут явно не смотрится, – заметил Иван. – Проезжай потихоньку мимо.

– Ну, не всем же на иномарках кататься, – обиделся диггер. – Да я ее и помыл у переезда… или нужно было еще воском вспрыснуть?

– Ладно, не заводись. Твой танк лучше всех.

– Мальчики, не спорьте, – вмешалась Варя. – За поворотом остановите, нужно осмотреться.

«69-я» притормозила возле старенького «Жигуленка», лихо покрашенного «слоновкой» поверх истертой заводской краски. У «копейки» местами проржавел кузов, да и резина давно стала «лысой», но хозяин явно ухаживал за машиной, исходя из своих возможностей. Чтобы как-то оправдать остановку, диггер открыл капот и начал ковыряться в двигателе. Вскоре скрипнула калитка и появился пенсионного возраста мужчина. Похоже, он что-то ремонтировал в саду, но приезжие заинтересовали его.

– Поломались? – участливо полюбопытствовал он.

– Да вот, – диггер сделал неопределенный жест, – болеет старушка.

– У меня тоже после дождя барахлит, – хозяин «копейки» заботливо провел рукой по видавшему виды капоту «Жигуленка». – Давеча вон какая гроза была. Парник порвало ветром…

– Мы и стекло протирали, – подхватил разговор Иван, – и по баллонам стучали…

Пенсионер улыбнулся, обнажив большие желтые зубы. Ему были симпатичны два парня, что не гоняют на дорогих иномарках, а, как и он, поддерживают родной автопром. Теперь многие водители только баранку крутят, а где находится двигатель, не знают. А эти вот молодцы, поломалась – починят. Да все с юмором, без злобы.

– Я бы свечи почистил, – предложил он. – А то бывает, такой бензин продают, что «святых выноси». У меня как-то целые куски мазута попадались. Пришлось с соляркой весь движок прогонять.

Трое мастеров сгрудились над двигателем, проверяя возможные неполадки.

– Это дело перекурить нужно, – хозяин «копейки» достал дешевые сигареты. – Угощайтесь.

– Спасибо, – диггер кивнул на свои перепачканные в масле руки.

– В гости к кому? – пенсионер ловко выбил кончик фильтра из пачки, чтобы диггер вытащил сигарету губами. – Или по делам?

Серый Волк склонился к огоньку зажигалки и прикурил.

– Слышали, у вас тут, – он прищурился от едкого дыма, – можно водителем или охранником устроиться…

– Что ты! – мужчина кивнул в сторону богатых домов на соседней улице. – Они чужих не берут. Охрана, повара, водители – все свои. Моя старуха убирается у двоих. Так и то когда хозяева уезжают.

– Хорошо живут… – Иван осуждающе покачал головой. – Отец, а может, за собачками кому присмотреть нужно… Я в армии кинологом был.

– Дык, теперь у всех камеры кругом… Хотя, нет! В девятнадцатом есть овчарка. Вот кобель, доложу я вам. Зверь! Духом кличут, но голосок у него… упаси, Господи.

– Это в котором доме?

– А вон двухэтажный, с «тарелкой» на черепичной крыше.

– Мальчики, – задняя дверца «69-й» открылась, и показалась голова Вари. – Мы прогуляемся с дамой.

– Я с вами, – в один голос откликнулись оба их спутника.

– Ну уж нет, – кокетливо возразила девушка. – У нас женские секреты.

– Строгая! – пенсионер одобрительно посмотрел Варе вслед. – Но по всему видать, что умница.

Парни промолчали, с досадой отводя глаза.

– Рита! – охранник распахнул металлическую дверь. – Где тебя носит?

– Сама добиралась, – молодая женщина робко шагнула вперед. – Все разбежались, вот и пришлось на электричке…

– Дух, место! – скомандовал овчарке появившийся на крыльце каменного особняка мужчина с властным голосом. – Иди-ка сюда, красавица, – восточный тип лица и акцент выдавали в нем кавказца. – И куда же ты исчезла вчера? – интонации не обещали ничего хорошего. – Дух, я сказал место! – он вновь прикрикнул на огромную овчарку. – Что это с тобой сегодня? Плетки захотел?

Черный, с темно-желтым воротником кобель поджал хвост и, недовольно ворча, скрылся за углом дома. Повсюду на плитках дорожки, ведущей к дому, виднелись отпечатки его больших мокрых лап. Очевидно, здесь пес чувствовал себя полновластным хозяином.

– Я не расслышал, Рита, – черные глаза джигита просто буравили беглянку насквозь. – Что ты сказала?

– Когда начали стрелять… Только не бей, Рустамчик! – Рита закрыла бледное лицо руками. – Я испугалась и спряталась.

– Хозяйке расскажешь, – кавказец неохотно повернулся и направился внутрь. – Пойдем, дорогая… она ждет.

Стук каблуков по мраморным плитам полукруглой лестницы, ведущей на второй этаж, эхом разносился по безлюдному дому. Двое молча проследовали по коридору и остановились у массивной двери из красного дерева. Джигит тихонько постучал и, услышав разрешение, боком протиснулся внутрь. Пятясь, вышел из полуоткрытой двери и втолкнул туда перепуганную Риту.

Просторный кабинет был со вкусом обставлен дорогой мебелью. Красивый ковер полностью заглушал шаги. Большое окно во всю стену с чудесным видом на рощу было прикрыто кружевной занавеской, оттеняя сказочный пейзаж. Вдоль другой стены до потолка отблескивал красным деревом книжный шкаф. Перед ним стоял массивный стол с претензией на старинную работу. За ним в солидном офисном кресле сидела женщина лет сорока.

– Второй раз вижу тебя, «Серая Мышка», – четко произнесла хозяйка кабинета.

Рита испуганно застыла в нескольких шагах от стола, стараясь понять сказанное.

– Иди, Рита, – обратилась к ней властная дама. – Позже поговорим.

Растерянная женщина почти выскочила из кабинета, осторожно прикрыв за собой массивную дверь.

– Проходи, чего таиться, – хозяйка протянула руку к большому хрустальному шару, стоящему перед ней на столе в изящной подставке. – Это не убогая квартирка в Москве. Здесь и поговорить можно, – она покрутила хрустальный шар, и он отозвался множеством зайчиков, заметавшихся по стенам и на потолке. – Или опять будешь прятаться за своего парня?

– Это не мой парень, Валентина.

– Ладно, проходи поближе. В этом кресле тебе будет удобнее… Так как же тебя величать, а то в прошлый раз Иваном назвалась…

– Варвара.

– Хорошее имя. Царское… Хотя настоящее имя обычно скрывают.

– Я не боюсь вас, Валентина.

– Храбрый портняжка, – недобро усмехнулась хозяйка. – Зачем пожаловала?

Варя прошла к столу и села в удобное кожаное кресло. Их взгляды встретились. Молчаливая дуэль без выстрелов и звона клинков продолжалась до тех пор, пока хозяйка не обмякла и не отвела глаза. Она сосредоточилась на хрустальном шаре, и тот засветился темно-красным светом. Женщина глубоко вздохнула и сделала легкое движение ладонью, словно отодвинула прозрачную занавеску.

– Я знаю, что такое «египетская ночь», – спокойно произнесла хозяйка. – И мне известно, как вызвать «утренний бриз», чтобы ночь миновала.

Варя промолчала в ответ.

– Хочешь проверить мои силы, малышка? Что скажешь на это?

Словно невидимая сила вдавила хрупкое тело девушки в роскошное мягкое кресло. Ее лицо оставалось сосредоточенным, но не выражало тревоги. Не прошло и минуты, как женщина отдернула руку от хрустального шара, и он тут же звонко лопнул, рассыпавшись на сотни мелких осколков.

– Это был подарок, – хозяйка с сожалением взглянула на горку стекляшек. – Очень невежливо, детка!

Она медленно выдвинула верхний ящик стола и, найдя что-то, сжала в кулаке. Ее тяжелый взгляд из-под прикрытых век устремился на Варю. Глаза еще больше прищурились, а губы стали что-то нашептывать. Несколько листков писчей бумаги, лежавшей на большой полированной столешнице, дрогнули и поползли к девушке. Приблизившись к самому краю стола, они вдруг взметнулись вверх и беспомощно, словно осенние листья в саду, опали на ковер. На безукоризненно гладкой коже лба женщины заблестели маленькие бусинки пота, а на сжатом кулаке обозначились синие вены. Затем она тихо застонала и разжала руку. Пятиконечная звезда в круге из черного металла беззвучно выпала на мягкий ковер.

– Ты знаешь защиту от «огненного колеса»? – хозяйка обессиленно откинулась на спинку кресла и попыталась улыбнуться. – Я помню, как от тебя повеяло силой еще в первую нашу встречу, когда ты явилась с маленьким Змеем… Да, я привязала к себе этого крота еще в школе. Он всегда был глупым, но верным щенком. Когда я подсказала ему, где искать Либерею, возомнил себя гением. Вадик до сих пор радуется, зарабатывая какие-то копейки на продаже подделок, – она открыто посмотрела на гостью. – Так зачем ты явилась ко мне, «Серая Мышка»?

Варя вызывающе молчала, не отводя взгляда.

– Ищешь книгу Белеса? Я скажу Вадику, и он сделает тебе хорошую скидку…

В этот момент между собеседницами стало что-то происходить. Невидимая борьба лишь прибавила бледности их лицам, но с места ни одна не сдвинулась. У хозяйки начали медленно расширяться зрачки, превращаясь в черные дыры на белках с сеточкой красных вен. Уголки посиневших губ задрожали. Остатки былой красоты улетучились, и лицо стало искажаться от боли. Она сделала попытку прикрыться рукой, словно от невидимого жара или яркого света, слепящего глаза, но руки не слушались. Капли пота уже струились по ее лицу с застывшей маской ужаса. Глубокие морщины прочертили старческие борозды на лбу и вокруг полуоткрытого рта. Язык стал медленно вываливаться, как от удушья.

– Я могу оставить тебя такой на всю оставшуюся жизнь, – тихо промолвила Варя. – Ты не сможешь ни говорить, ни двигаться, ни умереть. Время застынет вокруг тебя толстой коркой, как лед на реке в холодную зиму, и ты будешь молить небо только о смерти, но она обойдет тебя стороной. А на все твои деньги тебе обеспечат долгое и безмятежное существование. Будут поливать, как траву, и подстригать… когда волосы подрастут.

Девушка помолчала.

– Где Лиза и Наталья? Ты знаешь, о ком я говорю, это жены Ивана и Сергея. Не пытайся говорить. Только подумай, и я услышу.

Варя так и не двинулась с места, продолжая сосредоточенно смотреть на перепуганную хозяйку. Та уже не сопротивлялась. Как боевая машина, налетевшая с размаху на мину и превратившаяся в груду исковерканного, остывающего металла, недавняя соперница была похожа на мясной фарш, лежащий кучкой у мясорубки. Ни проблеска мысли или воли не было заметно на ее перекошенном от ужаса лице.

– Зачем Лизу отправили на Алтай? – удивилась девушка. – Ритуал должен состояться б июня? Но еще целый месяц… Что значит очищение? Понятно… А где это капище? Хорошо.

Варя медленно встала и подошла к хозяйке сзади. Наложив ладони с растопыренными пальцами вокруг ее затылка, она начала что-то шептать на непонятном языке, а потом закончила по-русски.

– Ты поссоришься с Виком и прикажешь своим людям убрать его, потом отпустишь всех девушек, вернув им память. Своим охранникам сотрешь память и отпустишь на все четыре стороны. И будешь разводить цветы на своей замечательной даче. Ты ведь любишь цветы, я знаю… Но как только ты захочешь вспомнить обо мне или даже приблизиться к моему образу в сознании, у тебя сильно заболит голова. Очень сильно! До рвоты, до обморока. Надолго! Бойся этого… Если услышишь по телефону «привет от серой мышки», тебя парализует на время разговора, и ты сделаешь все, что тебе прикажет голос по телефону… Запомнила? Я знаю, что у тебя хорошая память. Я буду следить за тобой… Всегда!

Девушка не оглядываясь вышла из кабинета и прикрыла за собой дверь.

– Рустамчик! – позвала она сладким голоском джигита, и тот немедленно появился, словно ждал этого. – Проводи меня и никогда больше не вспоминай об этой встрече. Ты все забудешь! Потом зайдешь в серверную и сотрешь все записи с камер наблюдения и микрофонов за последний час. Все! Не забудь про микрофоны, что тайно поставил у хозяйки в кабинете. Ты ведь боишься ее… Я знаю… Она будет казаться странной и отдавать нелепые распоряжения, но ты все сделаешь… А то она сильно обидится… Пойдем, придержишь своего Духа, он ведь только тебя слушается. Я знаю…

К вечеру распогодилось. Еще влажный воздух был переполнен густыми ароматами весны. Сочная молодая трава, первые цветы, набирающая силу листва на деревьях, гудящих, словно улей, от бродящего сока, и сирень… Садовая, дикая, городская, она покроется пышной пеной распустившихся гроздей, так что глаз не оторвать… На закате запоют соловьи, заставляя умолкать все остальные голоса. В багровеющем от заката небе будут носиться стрижи. В воздухе повеет одуряющим чувством неизведанного, и каждый, вдыхая его, поймет, что это, может, должно случиться именно с ним… О, этот воздух надежды! Пьянящий и насыщенный предчувствием. С возрастом он становится неуловимым, но в молодости от него нет спасения. Он порождает жажду необычного, загадочного, непостижимого. И вдохнувший его весенним вечером вдруг поверит в предсказания, начертанные свыше. Не все хотят узнать свою судьбу, но страждущие могут сделать это именно таким майским вечером, когда достаточно закрыть глаза и вдохнуть полной грудью. И зашумит в голове, и поплывут перед глазами видения… Видения того, что произойдет, того, что неизбежно, того, что сбудется… Если веришь.

«ГАЗ-69» осторожно катилась по свободной магистрали к столице. Благодаря опущенным стеклам, салон наполнился удивительным весенним ветром. Дышалось легко и с удовольствием. После нервного напряжения душа требовала отдыха. Захотелось расслабиться и закрыть глаза. Пассажиры так и поступили, только Иван, сидевший за рулем, боролся с этим искушением. Его мысли были далеко отсюда. Он вспоминал рождественские каникулы, которые они с Лизой провели два года назад на острове, еще не поженившись. Когда они были вместе, он вспоминал об этой неделе как о том, что произошло совсем недавно, теперь же, когда Лизы не было рядом, те каникулы казалось далеким прошлым. Да, наше сознание, словно призма, сильно влияет на восприятие вечно спешащего куда-то времени. То и дело Иван возвращался к одному вопросу, не дававшему покоя. Кто и зачем похитил Лизу? Догадки и предположения, одно фантастичнее другого, превратились в какую-то кашу. Словно стена, непонимание отделяло его от скрытой истины.

В полном молчании они миновали кольцевую дорогу и не спеша ехали по улицам большого города. Москвичи еще и не думали расходиться по домам. Даже на окраине около уличных ларьков толпилась молодежь, прогуливались пары и тарахтели мотоциклы. Зажглись уличные фонари, говоря о том, что ночь вступает в свои права.

– Да откуда ты взялся? – с досадой прохрипел Иван.

– Что? – встрепенулся дремавший рядом диггер.

– «Гаишник»…

«69-я» притормозила, прижимаясь к обочине около поджидавшего лейтенанта с полосатым жезлом. Он был надменно спокоен и свысока поглядывал на водителя.

– Что, скорость превысил? – участливо спросил Серый Волк.

– Да я и не смотрел… Дорога пустая… Откуда он взялся? Я обычно их засекаю издалека, а этот где-то прятался. Как из-под земли вырос…

Машина остановилась, и «гаишник» постучал по стеклу на водительской двери.

– Лейтенант Савельев. Ваши документы.

Иван собрался было выйти из машины и объясниться с офицером, но тихий голос девушки с заднего сиденья остановил его:

– Сиди!

– Командир, я что-то нарушил? – Иван протянул документы. – Какие проблемы?

– Это ваша машина?

– Нет, вот хозяин рядом. Ему нехорошо. Везу его домой.

Лейтенант полистал портмоне с вложенными документами и неохотно вернул их.

– Вы спрашивали о Наталье… Она будет у почтамта на Тверской. В девять.

Он круто повернулся и пошел навстречу приближавшейся машине, делая ей знак жезлом остановиться.

– Вы что-то понимаете? – растерянно спросил Иван.

– В любом случае я там буду, – диггер угрюмо смотрел перед собой исподлобья. – А вы подождете поблизости.

– Нам нет смысла таиться, – как можно спокойнее ответила Варя. – Они нас как-то вычислили. Знают всех в лицо и твою «69-ю».

– И что теперь? – Иван обернулся к девушке.

– Поедем на встречу, а там решим…

Почтамт работал, несмотря на позднее время. На его ступеньках и вокруг было многолюдно. Кто-то действительно спешил воспользоваться услугами одного из самых популярных отделений столицы, идущего в ногу со временем и предлагающего своим клиентам самые современные возможности связи. Но было и немало гостей, которые, прогуливаясь в центре, непременно заглядывали и сюда по дороге на Красную площадь. Следы утреннего ливня давно исчезли, но прохлада в воздухе была приятной.

Гирлянды праздничных огней вдоль всей Тверской не гасли вплоть до Дня Победы. Огромные витрины дорогих магазинов и яркая реклама превращали одну из центральных улиц столицы в игрушечный городок, который, казалось, создан для развлечений. Азиатские рестораны соперничали с кавказскими, а поклонники европейской кухни могли отвести душу в любом из красочных заведений с самыми соблазнительными названиями. Одежда и новые модели обуви из Милана, дорогие напитки из Парижа и бриллианты из Амстердама казались такими доступными за прозрачными стеклами. Причем, без единого ценника.

Среди этого шумного и оживленного островка красивой жизни никто не обращал внимания на озабоченное лицо молодого мужчины, нервно вышагивавшего у тротуара. Наконец, он заметил черный «Ниссан», притормозивший на противоположной стороне улицы. Светофор на повороте с Моховой отсек поток машин на Тверскую, и сердце мужчины замерло от увиденного. Высокая молодая брюнетка вышла из авто и остановилась у бордюрного камня на противоположной стороне, высматривая кого-то. Заметив друг друга, они радостно вскрикнули и стали размахивать руками, крича что-то. Было многолюдно и шумно, так что слов разобрать было нельзя.

Мужчина, узнав жену, бросился к подземному переходу, расположенному неподалеку, чтобы оказаться на другой стороне улицы, но женщина не стала ждать. Она кинулась наперерез потоку машин, вырвавшихся на Тверскую. Для водителя спортивной машины, с усмешкой поглядывавшего в зеркало заднего вида на своих менее удачливых конкурентов, было полной неожиданностью то, что в двух метрах от капота своей машины он заметил мелькнувшую фигуру бегущего человека. Водитель даже не успел затормозить. От удара женщину подбросило на несколько метров, и она упала под колеса мчавшихся на полной скорости за лидером других машин.

Визг тормозов, крики, истерика… все это было уже потом. Толпа зевак, столпившихся вокруг столкнувшихся машин, разбитых стекол, изуродованного тела женщины и плачущего мужчины над ней.

Быстро приехала «скорая» и машины «ДПС». Через полчаса эвакуаторы увезли разбитые машины, уборщики навели порядок, движение было восстановлено, а инспекторы и следователи опрашивали свидетелей. Несколько очевидцев утверждали, что лично видели, как женщина с криком «ребенок на дороге» кинулась под колеса машин. Ситуация была более чем очевидной…

Только в коридоре ближайшего пункта скорой помощи сидел абсолютно растерянный и потрясенный случившимся мужчина. Двое его друзей утешали, как могли, но было понятно без слов, что произошло непоправимое, и он, обхватив руками голову, повторял одно и то же:

– Зачем, Наташка? Зачем? Я же был в двух шагах от тебя…

Глава XI

Отгремел салют Победы. Вернулись на работу отпускники, побывавшие в разных странах. Жизнь вернулась в привычное русло. Только в одной маленькой квартире многое изменилось безвозвратно. В нее уже не вернется молодая заботливая жена, она теперь улыбается только с фотографии на столе унылого, обросшего щетиной мужчины. А он никак не может смириться со странным словом «вдовец»… Смерть всегда приходит неожиданно.

Зазвонил телефон. Он был настойчив, и хозяин, сняв трубку, безразлично прошептал:

– Да…

– Сережа, это Варя… Как ты?

Он промолчал, с тоской глядя на фотографию женщины.

– Мы с Иваном хотели бы зайти… Когда тебе будет удобно?

– Зачем?

– Сережа, мы тоже очень переживаем…

– Вы ее даже не знали.

– Но…

– Не напрягайся… Будем считать, что вы тут ни при чем…

– Мы же знаем, что это не так… Мы зайдем часов в семь… Хорошо?

Не ответив, хозяин положил трубку на аппарат. Последнее время он разговаривал только с фотографией на столе.

Дверь была не заперта. Гости зашли в квартиру самостоятельно. На кухне было накурено. Напротив хозяина за столом сидел крупный усатый мужчина. Плотного сложения, с короткой стрижкой и уверенным выражением на лице, он был очень похож на военного.

– Мой ротный, – кивнул на усатого диггер. – Я у него на заставе служил.

Пришедшие Иван и Варя назвали себя, но плотный мужчина только сдержанно кивнул и коротким жестом пригласил присоединяться к ним. Он продолжал, очевидно, давно начатый разговор:

– Нам, оставшимся, сложнее. И к этому нужно привыкнуть. Они уходят в иной мир, а мы остаемся здесь. И с каждым годом рядом с тобой будет все меньше своих… Уж, поверь мне! Теперь мы только теряем. Друзья детства, школьные друзья, однокурсники, армейцы… Оглянешься, а они по одному уходят. А новых не будет! Мы так устроены, что не можем вот так запросто заводить новых. Друзья и любимые – это особые люди, их не может быть много в жизни, Сережа. Раз-два и обчелся. Вот потому это так тяжело!

Он молча плеснул из бутылки в стаканы, и они, не чокаясь, выпили.

– Вспомни, сколько ребят осталось в горах… Да они мне до сих пор снятся! Все… А новых, Сережа, душа не принимает… Есть хорошие ребята, но это не то… Не принимает душа, и все тут.

– А Наташку-то за что? – диггер едва сдерживал слезы.

– Кто же тебе скажет, Сереженька? Судьба… И чем дальше, тем больше одиночество. Потому и пытаются люди собачек заводить да канареек. Трудно жить одному. Невыносимо!

Гости молча сидели за столом, не пытаясь вклиниться в разговор.

– Ты мне, Сережа, как сын стал, хотя и разница в возрасте у нас небольшая. Просто я более твоего повидал… А вот за девчонок я тебе так благодарен, что жизни своей не пожалею. И это не пустые слова, ты сам знаешь.

– Да что там, Данилыч…

– Не скажи, брат. Я никогда не забуду, как ты девчонок до больницы на себе тащил. Только благодаря тебе их с того света вернули… У тебя, извини, детей нет, а вот у меня ничего более в жизни не осталось. Светланы-то моей давно с нами нет… Вот как, брат, оно в жизни бывает.

Усатый мужчина молча достал откуда-то еще два стакана и плеснул всем водки. Без тостов и лишних слов опрокинул свой стакан залпом. Хозяин тоже выпил. Они закурили. Неожиданно диггер обратился к девушке:

– А я давеча вниз ходил… К алтарю… Монетку Наташкину взял, а она с одной стороны черная, а с другой – светлая… Как была, так и осталась. И вот я не пойму, что это. Похоронил собственными руками, а одна половинка так и осталась светлой. Никогда такого не видел…

– Это потому, что она у тебя в душе, Сережа, – бывший ротный в упор глянул на своего бойца. – Отпусти ее… Так надо.

Диггер только отрицательно помотал головой.

– Живыми дорожить нужно… Каждый день за счастье считать. Я вот поздно это понял, но зато теперь…

Усатый сжал огромные кулачищи. Несмотря на весь его угрюмый и даже грозный вид, глаза мужчины светились удивительным добром.

– Спиться или руки на себя наложить большого ума не нужно, – он быстро закатал левый рукав. – Видишь эту дурь, Сережа?

Огромная цветная татуировка в виде дракона, обвивавшая все предплечье бывшего ротного, была обезображена десятком зарубцевавшихся шрамов со следами от швов. Увидев их, Варя едва не вскрикнула, прижав ладонь ко рту. Жутко было представить, как огромный мужчина с ожесточением полосовал свою руку чем-то острым, рассекая мускулистую плоть над венами от запястья до локтя… Заметив взгляд девушки, усатый опустил рукав, скрывая дракона.

– Это я одному майору челюсть сломал за то, что он оружием торговал, из которого по моим ребятам и стреляли… Но у него «крыша» была, и с меня суд чести погоны снял… Жить не хотелось, Сережа, от такой несправедливости… Даже застрелиться хотел, но «Макаров» свой пришлось сдать… Я тогда в каком-то кабаке стекло разбил и осколком себя исполосовал… а зря, нужно было сначала ту гадину порешить.

Он сурово глянул на диггера.

– К чему я все это говорю, брат? Тяжело тебе сейчас. Знаю… Потому и прилетел. Завтра, извини, назад… Граница.

– И мы зашли попрощаться, Сережа, – тихо произнесла Варя. – Тоже уезжаем… Хотели взять тебя с собой.

– На юг? – пренебрежительно бросил усатый. – В Турцию…

– Нет, – девушка сделала вид, что не заметила насмешки. – Мы едем на Алтай.

Бывшие сослуживцы удивленно переглянулись.

– Это куда же? – неожиданно заинтересовался усатый.

– На Белуху…

– О, как! – хмыкнул ротный. – Это зачем же, позвольте спросить. В мае еще заморозки… Туристы обычно в августе приезжают.

На этот раз с удивлением переглянулись Иван и Варвара.

– Следы Лизы ведут именно туда.

Неожиданное заявление заставило всех замолчать, обдумывая сказанное.

– А вот этот мужик… Вик, кажется… – медленно проговорил диггер. – Он там будет?

– Точно сказать трудно, – развел руками Иван. – Но такая возможность есть.

– Тогда я с вами! – вскинулся диггер. – Мне бы только до него добраться. Я ему в глаза хочу посмотреть и спросить… За что?

– Сережа, – неуверенно попыталась возразить девушка, – ты же понимаешь, что точных доказательств у нас нет. Только предположения.

– Предположения? – вскочил тот. – Да я сам его задушу без всяких предположений!

– Брат, – усатый положил свою огромную руку на плечо хозяина квартиры, – сядь, сядь… Что-то я не пойму, – он с интересом глянул на худенькую гостью. – Но в любом случае, если вы собрались на Катунский хребет, то нам по пути. Моя застава на границе с Китаем. Участок по московским меркам небольшой, всего пятьдесят два километра. С одной стороны – граница с Монголией, с другой – Казахстан, а у меня братья-китайцы, будь они неладны.

Усатый пристально оглядел гостей.

– На Белуху, значит… Это от нашей заставы по прямой сотни две километров будет… Кстати, у нас ведь не менее знаменитая вершина Таван-Богдо-Ола. 4374 метра. Красотища… Да вон, Серега не даст соврать. Мы с ним за два года многое там повидали.

Молодые люди с удивлением посмотрели на диггера, но тот лишь отвел взгляд.

– Это замечательно, – нашлась девушка, – но нам нужна именно Белуха. Я там никогда не была, знаю только, что есть какой-то склон горы. Крутой и труднодоступный.

– Так вы альпинисты, что ли? – спросил бывший ротный, недоверчиво окидывая взглядом хрупкую фигуру гостьи. – Восточный пик Белухи – 4506 метров. На севере у нее Ак-Кемская стенка – 800 метров! Не вертикальная, градусов шестьдесят, но народу там немало полегло. Очень коварные места, особенно в это время.

– Нет, – девушка застенчиво улыбнулась. – Мы не альпинисты.

– Ну, если решили сплавляться по горным рекам, – усмехнулся он, – то в верховьях рановато. Катунь, Ак-Кем, Кучерла, Аргут, Берель, Бухтарма… Все начинаются с ледников Катунского хребта, и даже в августе там вода выше семи градусов не бывает. А сейчас и снежок еще идет по ночам… Обычно сплавляются пониже, после впадения Чуи в Катунь, а на Белухе делать нечего… Многие туристы вообще не поднимаются выше Немала. В том районе десятка два баз и лагерей: комфорт, климат мягкий и прочее. Одни Каракольские озера чего стоят! Две тысячи метров над уровнем моря.

Семь озер лесенкой, речушки, водопады… Или вы на Текель собрались? Шестьдесят метров водопад. Впрочем, рано еще загорать…

– Им пещеры нужны, Данилыч, – неожиданно подал голос хозяин.

– Пещеры? – усатый с интересом посмотрел на девушку.

Та лишь сдержанно кивнула в ответ.

– На Алтае их много: Денисова, Каминная, Музейная, Разбойничья, Каннская… Есть еще Талдинские пещеры. Поговаривают, там Колчак в гражданскую золотишко спрятал. До сих пор ищут… Так вы кладоискатели?

– У Ивана, – Варя кивнула в сторону товарища, – похитили жену. Мы подозреваем, что Лиза должна участвовать в каком-то обряде шестого июня.

– Что за чертовщина?

– Это долго объяснять, – уклончиво ответила девушка.

– Данилыч, – голос диггера зазвучал неожиданно решительно. – Помоги, чем сможешь…

– Вообще-то, в Усть-Коксинский район так просто не пустят. Разрешение нужно оформлять, это ж приграничный район. Да и с дорогами там не густо… Есть трасса по Чуйской долине в Монголию через Ташант. От нее в Кош-Агачь начинается плохонькая дорожка до поселка Беляши. Оттуда вдоль реки Ак-Алаха как раз ко мне на заставу есть грунтовка. Но до Белухи оттуда вам не добраться. Раньше была дорога через Бертек на южные склоны Белухи. Они более пологие… Но теперь «Рахмановский язык» отошел в Казахстан, и с юга подхода нет. Есть популярный маршрут с северо-запада – по реке Мульта, трем мультийским озерам и перевалу Куйгук.

Молодые люди выжидающе молчали, с интересом слушая усатого.

– Знаю, что некоторые любят покруче – с севера. Маршруты по долинам рек Кураган и Кучерла. Тоже озера и перекаты, кедровники…

– Если честно, – созналась Варя, – нам нужно нагнать группу, которая опережает нас на несколько дней. Мы знаем, что они пойдут к Белухе, но не самым крутым маршрутом, потому что в их группе есть неопытная женщина вроде меня.

Пограничник снисходительно улыбнулся и кивнул.

– На западе, к леднику Геблера, где и начинается Катунь, можно пройти от Тихонькой через Озерное, но там дорога дальняя, в обход, некоторые группы недели три-четыре идут.

– Нет, – вмешался Иван. – Скорее всего, они идут коротким и проверенным путем. Причем в такое место, где туристы бывают редко.

– Что-то я вас не пойму, – удивился мужчина. – Вы куда собрались-то?

– Мы пойдем по следу группы, в которой идет жена Ивана, – девушка говорила четко и уверенно. – Точного маршрута или пункта назначения мы не знаем. Единственный козырь в наших руках – это фотографии Лизы и мужчины, который, как мы полагаем, ее похитил.

– Точно. У тебя же есть фотка Вика! – вскинулся диггер.

– Я сфотографировал его на скамеечке, когда мы видели Наташу, – Иван замялся. – Около кафе на Садовом кольце.

Пограничник окончательно протрезвел и слушал гостей очень внимательно, потом предложил:

– Тогда вам, ребятки, нужно ехать по сороковой трассе от Горно-Алтайска через Курлыкский перевал до Тюнгура. В Усть-Коксе взять разрешение в администрации заповедника, утвердить маршрут и оплатить пребывание группы. Иначе никто из егерей не поможет, а проблемы будут. Деньги небольшие, а так у вас хоть какой-то документ будет. Не все местные жители привечают туристов.

Он с интересом посмотрел на девушку.

– Идея с фотографией, может, и прокатит. Сейчас не сезон, и пришлых в тех краях мало, но народ разный попадается. Начиная от Гагарки стоит показывать фото на всех турбазах и стоянках. Но главное… – пограничник серьезно глянул на Варю, – не говорю о подъеме на карнизы или стенки, это вам не по зубам, но и ледники подготовки требуют, это ведь не прогулка по Арбату. По весне лед под солнцем начинает плавиться, а ночью замерзает. Каток! Да еще под наклоном и с трещинами. На снежниках – лавины. Катунские пики в белых шапках только с озер хорошо фотографировать, а помериться с ними силами совсем иное дело… Хотя можете взять коней и проводника. Уж до серьезных подъемов местные вас доведут без потерь, а там сами увидите.

– А моя «69-я» пройдет? – оживился диггер.

Пограничник улыбнулся, видно вспоминая что-то, и утвердительно кивнул:

– Твой вездеход пролезет, но…

– Данилыч, – Серый Волк неожиданно прервал бывшего командира, – возьми груз в самолет!

Пограничник даже подпрыгнул от такого предложения:

– Да ты понимаешь…

– Данилыч, я тебя никогда ни о чем не просил!

– Нет, вы посмотрите на этого наглеца… Это ж военный самолет!

Бывший ротный откинулся на спинку жалобно скрипнувшего стула и внимательно посмотрел на каждого из троих сидящих на кухне. Его взгляд был удивительно цепким. Очевидно, привыкший вглядываться в лица своих подчиненных и в бескрайние горы на алтайской границе, этот вояка был далеко не так прост, как могло показаться с первого взгляда.

– Хех! – шумно выдохнул военный и чуть наклонил голову.

– Ротный, возьми, что хочешь… меня в рабство, только подбрось «69-ю» на Алтай.

Усатый мужчина набычился, размышляя о чем-то.

– Ты же с Кубинки летишь… Военно-транспортным… Да я свой вездеход так замаскирую…

– А этих-то… – пограничник кивнул на ошалевших от неожиданной удачи Ивана с Варей.

– Члены семьи погибшего офицера заставы! – не моргнув, соврал диггер.

– Ну ты даешь! – суровое лицо мужчины расплылось в добродушной улыбке.

– Данилыч, я ручаюсь за этих ребят!

Здоровенная ладонь хлопнула по не менее внушительной коленке.

– А паспорта у вас с собой?

Трое тут же утвердительно кивнули.

– Хех! – пограничник хитро усмехнулся и демонстративно протянул ладонь за документами. – Проверяем…

Когда последний лист третьего документа был тщательно изучен, он ловко спрятал красные книжечки во внутренний карман и нарочито громко, словно отдавая приказ о заступлении на боевое дежурство, отчеканил:

– Завтра в половине восьмого вылетаем с Кубинки. Быть у проходной в семь. Иметь теплую одежду и паек на двое суток… Серый, за матчасть головой отвечаешь! А вам, Варвара-краса длинная коса, придется забыть все столичные штучки. Белуха – серьезная дама. Горы хороши только на картинках. В метель сильные мужики обламывались…

– Спасибо, Данилыч… – девушка замялась. – Простите, не знаю вашего имени.

– Данилов. Николай Викторович, – лицо пограничника осветилось добродушной улыбкой.

– Я думала, это отчество…

– Какое отчество, если с ребятами вместе под камнепад да под лавины… Бывает, и постреливают… Это они меня так прозвали, а я не в обиде. Некоторые из них стали как собственные дети.

Он ласково посмотрел на диггера. Тот опустил голову и, шагнув навстречу, порывисто и сильно обнял бывшего командира. Девушка отвернулась, чтобы не смущать мужчин, а может, чтобы не расплакаться самой. Искреннее проявление чувств всегда находит отклик в душах, а у близких даже прошибает слезу.

Монотонный гул самолетных двигателей клонил в сон, вернее, в какое-то сонное состояние, когда ни думать, ни делать, ни даже смотреть в иллюминатор не хочется. Казалось, время останавливалось или очень медленно ползло, как низкие облака под крыльями невзрачного на вид самолета. Набрав высоту и став в заданный коридор, он словно застыл в бескрайнем небесном пространстве. Только поднявшись высоко над землей, начинаешь понимать название пятого океана. Небеса действительно похожи на океан: такие же огромные и величественные, безмолвны до некоторого момента и непредсказуемы.

Когда первые восторги и волнения от такой неожиданной удачи прошли, трое гражданских пассажиров военно-транспортного самолета приумолкли. Они устроились на неудобных скамейках по борту фюзеляжа среди закрепленного груза, подстелив теплую одежду, прихваченную в поспешных ночных сборах, и укрывшись ею. Дом диггера оказался не столько квартирой, сколько складом самых ненужных в городских условиях и просто незаменимых для путешественников и туристов вещей. Рюкзаки и штормовки, армейские накидки и плащи, бушлаты и шинели, альпийские ботинки и резиновые «бродни» самых разных размеров и фасонов заполняли антресоли, стенные шкафы и сундуки на лоджии. Правда, Варю экипировать было не так просто, но несколько толстых вязаных свитеров и теплых носков как-то компенсировали разницу в размерах. Отыскались даже ледорубы и «кошки» на ноги для преодоления ледников, а мелкая походная утварь и компактная бензиновая плитка были в отличном состоянии и, казалось, только ждали своего часа. Запасы концентратов и круп были заготовлены хозяйской рукой диггера на значительный период, как он сам выразился, «длительного автономного плавания». К пяти утра «69-я» была загружена и заправлена по полной программе. Они так и не ложились спать, собираясь к дальнему походу. Теперь же троица, закрыв глаза, дремала под нудную песню моторов. Каждый погрузился в свои мысли, размышляя о самых разных вещах.

Иван невольно подгонял время, чтобы поскорее приземлиться и кинуться в погоню за неизвестными, похитившими жену. Он доверял Варе и надеялся, что ее предположение о тайном ритуале, ради которого и выкрали Лизу, намечено именно в какой-то из пещер Катунского хребта. Все рассуждения девушки о загадочной секте и мистической книге в другое время лишь позабавили бы его, но теперь он так верил ей, что без лишних вопросов согласился со странной идеей насчет Алтая. Он знал, что пойдет за этой хрупкой на вид, но очень волевой девой до конца. Что-то в глубине его души безоговорочно и твердо убеждало Ивана идти рядом с Варей. Вернее, вместе. Если до их встречи у библиотеки он только предполагал это, то теперь был готов броситься с обрыва в темноту, только бы Варя намекнула ему. Снисходительный взгляд более сильного, умного и опытного в жизни мужчины на хрупкую неумеху незаметно исчез. Теперь она виделась ему иной. Не просто умной и наблюдательной, способной молниеносно анализировать и четко формулировать свои мысли. Она казалась Ивану провидицей. Способной видеть и понимать то, что скрыто от посторонних глаз. Не раз он подмечал, что не чувствует в ней женщину. Даже когда их взгляды надолго пересекались. Варя умела смотреть как-то иначе, не по-женски. Он очень хорошо различал эти взгляды прежде среди сотрудниц и незнакомок на улице. Полные надежды и нежности, лукавые и вызывающие, томные и строгие, они всегда были «женскими» – у Вари взгляд был иной. Удивительно проницательный. Рядом с ней не хотелось думать о женском теле, скрытом одеждой, как это часто бывает у мужчин при встрече с хорошенькой женщиной. Мысль об интимной близости отчего-то не появлялась, более того, казалась неуместной. И это происходило не оттого, что девушка не была сексуально привлекательной, а потому, что она была несравненно интереснее другим. Она не только удивляла и очаровывала своим интеллектом, а просто манила им, как это делают красавицы с обложек мужских журналов своими сногсшибательными формами. Подобно пылким юношам, что могут часами исследовать незнакомые участки красивых женских тел, Иван готов был беседовать с Варей, открывая для себя глубину ее познаний в самых разных областях, но более всего – ее способность постигать суть неизвестного. Он словно следил за работой мастера, который виртуозно владел инструментом и на глазах у восторженных зрителей создавал шедевр. Быстро, смело, легко. Собственно, это и рождало в нем внутреннюю убежденность, что девушка справится. Не только отыщет Лизу, но и вернет ее в добром здравии.

Серый Волк, как никогда, ощущал свое одиночество. Мир в одночасье рухнул несколько дней назад, когда теплым майским вечером он в последний раз видел Наташку живой. Ну зачем она кинулась наперерез несущимся машинам? Сколько раз диггер задавал себе этот вопрос и не мог на него ответить. Ему казалось, повремени она пару минут, и он успел бы добежать и подхватить ее на руки. И все было бы хорошо… Уже никогда бы он не отпустил ее. Так и продержал бы на руках всю жизнь. Как жаль, что прежде он не решался отчего-то делать это. Стеснялся, что ли? А теперь вот никогда… Это «никогда» все чаще звучало в его рассуждениях. Какое страшное слово!

С того момента, как Сергей понял, что с Наташкой произошло нечто странное, он все еще на что-то надеялся, а теперь вот – все! Теперь они оказались по разные стороны невидимого барьера, и никогда… Сейчас ему стало понятным, почему некоторые люди заканчивали жизнь самоубийством. Пока ты молод и полон сил, пока у тебя есть планы и надежды, это странно. Когда же ты осознаешь, что самое дорогое утеряно, и никогда… Как жить с этим?

Надежда ребят найти Лизу на Алтае ему показалась в чем-то очень вероятной. Он бы тоже смог поверить, что Наташку, если и можно найти, то не здесь, на многолюдных улицах Москвы, а где-то там, очень далеко. Он помнил свою службу на заснеженной границе, оставившей в памяти след удивительной, неземной красоты. Если чудо может случиться, то именно там. Среди его сослуживцев тогда ходило много легенд о снежных барсах, говорящих человеческим голосом, о пещерах, полных сокровищ, о снежном человеке, живущем высоко в горах, о таинственном входе в Шамбалу, которую нашел Рерих, о священном источнике, дарящем вечную молодость, о старом марале, живущем в горах тысячу лет, встреча с которым приносит огромную удачу… Да, Алтай богат не только удивительной красотой, но и бесчисленными легендами, которые почему-то не слышны в столичной суете. Здесь любят иные сказки.

Сергей вспомнил свой последний день службы на заставе. Он уже переоделся в «парадку», собрал «дембельский» чемодан и томился в ожидании машины, которая должна была забрать его в Бийск, а оттуда был прямой путь домой. Неожиданно завыла сирена, и команда «застава в ружье» привела все в движенье. Еще вчера он бы вместе со всеми рванулся с автоматом наперевес, а теперь пришлось наблюдать со стороны. За два прошедших года Сергей очень хорошо усвоил, что значит тревога на заставе. Кто-то мог не вернуться… И не потому, что нарвался на пулю, а потому, что спешил. Поднятые по тревоге обязаны торопиться, а в горах спешить нельзя. Горы не терпят суеты, здесь время течет иначе. Тех, кто нарушает покой и правила гор, они не щадят.

Воспользовавшись тем, что на заставе осталась только дежурная тройка солдат, две дочери командира десяти и двенадцати лет сбежали в горы. Им так хотелось увидеть снежного человека… Но нашли они лишь огромную трещину, и обе упали. Хорошо, что с ними была верная овчарка Дайна. Собака вернулась за помощью и довела «дембеля» до той самой трещины. Он вытащил обеих. Младшая сломала руку и ногу, у старшей, помимо перелома ног, было сотрясение мозга. Честно говоря, Сергей сам плохо помнит, как дотащил их до заставы, а потом на своей «69-й» довез до ближайшей больницы. Но все обошлось. Правда, он еще месяц ждал очередной рейс до Бийска… Интересно, какими теперь стали Светка и Галка?

Будучи коренным москвичом, Сергей долго не мог привыкнуть к высоте. Горы пугали его, вернее, он не мог многое понять. А чтобы жить в согласии, нужно уважать чужие законы. Возможно, та прежняя неприязнь высоты и подтолкнула его в подземный мир столицы. Загадочный и манящий, но не чуждый. Это он понял сразу, потому и остался так надолго… Теперь вот привычный мир рухнул. Почва ушла из-под ног, и он никак не мог понять, что же делать дальше.

Жажда мести встряхнула его. Возможность настигнуть виновника всех бед придавала такие силы, что он готов был пешком пройти до Алтая. Только бы настигнуть там Вика! Заглянуть в глаза и спросить: за что? А потом убивать этого гада своими руками. Медленно и многократно…

Потеряв Наташку, он настолько понимал тревогу Ивана, что готов был пожертвовать собой во имя спасения его жены. В этом порыве он словно стремился искупить свой грех за то, что не сберег Наталью. Еще вчера он метался, не зная, что делать, и пустая жизнь казалась такой никчемной, но сегодня появилась цель, и диггер готов был заплатить самую высокую цену за ее осуществление.

Варя впервые так остро ощущала ответственность за чужие жизни, что не могла спать. Одна из них уже оборвалась, и она не смогла предотвратить это. Чья-то сильная рука сковала в тот миг ее волю, лишив минимальной возможности вмешаться. Кто-то очень сильный отвел ей роль постороннего зрителя. Словно насмехаясь над ее попытками спасти Наталью, бежавшую наперерез мчавшимся автомобилям, этот кто-то чуть задержал машины, подразнив появившейся надеждой, что несчастная успеет перебежать дорогу. А потом заставил Наталью замешкаться посредине. Он манипулировал ее телом, так что от ударов машин оно подскакивало, как мячик. Это был садист, питавшийся страхом жертвы и ее близких. Как вампир, он впитывал этот страх, словно горячую кровь из прокушенной артерии. Страх в момент смерти Натальи был очень велик. Он выплеснулся, заполняя собой всю округу, парализуя волю и мысли, делая липким даже воздух. А тот неведомый садист пировал. Он просто купался в этом страхе, растягивая наслаждение за счет введения всех зрителей в транс. И он был силен. Очень силен. Варя ругала себя последними словами за такую непростительную оплошность. Она позволила себе испугаться вместе со всеми, лишив жертву единственного шанса на спасение. А ведь этот шанс был! Только она его упустила. Самонадеянная девчонка! Справилась как-то с двумя-тремя слабаками и возомнила себя могучей. Вот ей кто-то и отвесил оплеуху. С размаха! Спеленал, как младенца, ее же страхом и позабавился. Ладно бы это был только ее позор. Так нет! Он повесил на ее совесть чужую жизнь. Вот так запросто. Мимоходом. Даже не назвавшись и не показав свой образ. Не удостоил.

Девушке приходилось то и дело сдерживать клокочущий внутри гнев. Ей нужно беречь энергию, ибо она решилась на повторную встречу. Кто знает, как это произойдет и чем закончится… Но пока неизвестный был намного сильнее нее и показал это самым простым способом. Как не хватает поддержки и мудрого совета! Кто бы помог…

Варя представила себя маленькой девочкой, заплутавшейся в дремучем лесу. Кроны могучих деревьев заслоняют солнце, в полумраке кусты кажутся непроходимой чащей, крики птиц представляются злобным рыком кровожадных хищников, а стук собственного сердца – шагами преследователя за спиной. Страшно и некуда бежать!

– Я бы еще надел красную шапочку, – послышался знакомый ироничный голос.

– Александр! – у нее радостно защемило внутри.

– Опять не выучила уроки?

– Я уже не хожу в школу, – попробовала в тон ему пошутить Варя.

– Боишься волка?

– Да, – быстро призналась она.

– Вот потому-то он и сильнее.

– Но…

– А ты как думал, дружок!

– Я…

Он не дал ей сказать и слово.

– Надеешься, что если дали тебе на одной полянке в руки красный флажок, то все волки будут разбегаться? Всегда и везде… Пора бы понять, что твой мир бесконечен и многогранен. Да и параллельных миров не счесть. Они переплетаются в самых невероятных комбинациях, и это все не постоянно. Все меняется… Это закон существования самой жизни!

– Но…

– Как ты не поймешь, что тебя ведут к новым знаниям. Просто подталкивают, как неразумное дитя, к незапертой двери. Миллионам это не дано ни понять, ни увидеть! А тебе суждено, и не пытайся закрыть глаза ладошками, словно испугавшийся ребенок… Ты ведь уже догадалась, что там вход!

– Северный вход в Шамбалу?

– Смертные любят скрашивать свою короткую жизнь красивыми названиями.

– Но я не пойму, зачем им Лиза…

– Потому что не делаешь домашние уроки, – его голос стал чуть мягче, и она почувствовала, что он улыбнулся. – Смертные учатся по книжкам, а у тебя есть дар. Разница только в этом! А думать нужно всем.

– Но…

– Сейчас я тебе задам пару вопросов, на которые ты сама и ответишь… И тебе будет стыдно, что ты не догадалась раньше.

Голос выдержал паузу, как великий актер, и неторопливо продолжил:

– Как ты думаешь, что есть у этой несчастной такое, что можно использовать только в далеких горах Алтая?

– Она сама…

– Точнее!

– Ее жизнь…

– А в чем заключена жизнь смертного?

– Кровь?

– Конечно… – его голос зазвенел, как сталь клинка. – Язычники всех времен приносили жертвы своим богам, проливая кровь на алтари.

– Но это же дико! Они что, вампиры?

– Нижние миры вообще очень жестоки, если ты этого еще не поняла. Каждый кого-то ест и только за счет этого выживает… Потребляя чужую кровь, кто-то впитывает чужую жизнь со всеми ее пороками и болезнями. Это и дает толчок к мутациям. На миллиарды унаследованных комбинаций от предков наслаиваются миллионы внешних факторов. Порой воздействие бывает очень значительным…

– Ты намекаешь на мое рождение в день Тхар?

– Я всегда говорил, что ты умница, – усмехнулся голос, – только еще слишком эмоциональна… Продолжим наш урок?

– Они собираются пролить кровь Лизы на алтарь в какой-то пещере?

– В какой-то?

– Там, где Северный вход в Шамбалу!

– Я же говорил, что ты сама ответишь на все вопросы…

– Но почему именно ее кровь?

– А как ты думаешь? Ты же сама сказала, что там…

– Вход… Кровь Лизы – это ключ!

– Конечно.

– Я могу понять, что в определенном месте в определенное время открываются врата… Но почему кого-то нужно убить?

– А ты хотела, чтобы сделали ключик, как от двери в каморке папы Карло… или придумали комбинацию из двадцати символов? Нет, дружок, все серьезней! Хранители жизнью отвечают за доступ к Вратам Миров.

– Значит, только один род смертных может открывать врата в Шамбалу. И только им дано входить туда?

– А если подумать?

– Они лишь хранители ключа, – догадалась девушка. – Войти могут только посвященные…

– Я же говорил… Если ты забываешь об эмоциях, то вполне справляешься с заданием.

– Послушай, а жертвоприношения и раньше были связаны с этим?

– Если ты помнишь историю, то ритуальную кровь проливали только на алтарях…. а их строили…

– На местах силы!

– Иногда ты меня радуешь, – с иронией произнес голос.

– Но почему ацтеки прибегали к массовым жертвоприношениям?

Он не стал подсказывать, ожидая, когда девушка догадается сама.

– Поняла! Они не знали, кто хранитель, и убивали всех подряд…

– Их жрецы смогли расшифровать только часть книг с тайными знаниями предков… А хороший замок может не только открываться уникальным ключом, но и блокироваться, если «почувствует» отмычку.

– Вот как?

– Мне припомнился случай, приключившийся с одним рыцарем, любившим военные походы. Славный воин заказал у известного ювелира для своей красавицы необычный замок на «пояс верности». При каждой попытке открыть его отмычкой замок защемлял ее и откусывал кусочек от отмычки. Эти кусочки попадали в специальный контейнер и там хранились. Открыв замок, можно было осмотреть контейнер. Таким образом, у рыцаря была возможность узнать о поведении своей благоверной… В один прекрасный день, когда герой, увенчанный боевыми победами, вернулся, он не смог открыть своим ключом доступ к телу. Замок заклинило от переполненного контейнера! «Так не доставайся же ты никому», – сказал он и сбросил коварную с крепостной стены.

– Ну, и нравы!

– Смертные не меняются тысячелетиями. Меняется только одежда и профили на денежных знаках… Ну, мне пора.

– Александр!

Он не ответил. Золотистые кудряшки до самых плеч упруго покачивались в такт его быстрым легким шагам. Он даже не оглянулся в ее сторону.

Глава XII

– Ей, соня, вставай чай пить!

Варя недовольно повернулась на другой бок и не ответила.

– Вставай-вставай, – Иван подергал за уголок ее спальника. – Серега следы в бинокль разглядел. Надо поторапливаться. Ночью припорошило, но скоро все растает.

Сон как рукой сняло. Девушка стала быстро выбираться из палатки. Утро было прохладным, но тучи ушли. Теплый спальник и походный уют палатки манили назад, но известие о долгожданных следах было куда важнее.

Уже вторую неделю они шли от поселка Тюнгур.

Позади остался перелет из Москвы, дорога до Усть-Коксы и безрезультатные опросы на всех стоянках после административного центра заповедника. Если бы не своя машина, им бы ни за что не успеть. Только благодаря «69-й» диггера они проехали по всем базам вдоль сороковой трассы. И однажды, когда надежды на успех почти не осталось, им повезло. Хозяйка большого бревенчатого дома на окраине Тюнгура признала по фотографиям Лизу и Вика. Они ночевали у нее несколько дней назад. Их группа состояла из пяти мужчин и женщины.

Это трудно было назвать погоней. Бездорожье и весенняя непогода позволяли передвигаться очень медленно. Обнадеживало только одно. Те, кто шел впереди, тоже двигались не очень быстро.

Оставив машину у егерей в поселке Кучерла, они наняли лошадей и двух проводников. Желание во что бы то ни стало нагнать группу Вика подстегивало их всю дорогу. Делая редкие и непродолжительные привалы, они сумели значительно сократить дистанцию до лидера. Об этом им говорили едва остывшие костища ночевок идущей впереди группы.

Судя по выбранному маршруту, Вик уверенно двигался по кратчайшему пути к реке Ак-Кем, а потом вдоль нее к Ак-Кемскому леднику, за которым высились склоны горы Белуха. Пока кони могли продвигаться по высокогорным лугам и кедровникам, переходить вброд небольшие речушки и протоки, они шли достаточно резво, но, когда пришлось попрощаться с лошадьми и взвалить на свои плечи все снаряжение и провиант, темп резко снизился. Один из егерей, забрав лошадей, обещал вернуться за ними через неделю и ждать в условленном месте. Время и вправду было не для походов. Лишь однажды они встретили стадо маралов, сопровождаемое двумя пастухами, подтвердившими, что видели издалека группу туристов из шести человек.

Попадавшиеся по дороге огромные валуны и обломки скал, принесенные сверху лавинами, порой приходилось обходить стороной, делая немалый крюк. Погода менялась очень резко. Два часа мог лить дождь, потом тут же сияло яркое солнце, а затем все укрывал плотный туман. Однажды за ночь их палатки занесло почти на полметра снегом. Только опыт проводника и диггера, что провел когда-то пару лет на высокогорной заставе, помогали им избегать серьезных трудностей. Трое мужчин с тревогой поглядывали на хрупкую девушку, которой приходилось нелегко. Однако она не жаловалась и упрямо несла свой рюкзак, отвергая все предложения о помощи. Дров для костра становилось все меньше, и они готовили горячую пищу раз в день.

Река Ак-Кем была бурной, мутно-белого цвета. Воду для питья приходилось кипятить или заваривать крепкий чай. Однако подобные неудобства меркли перед красивейшими пейзажами и чистым горным воздухом. Чуть выше места, где в Ак-Кем впадает река со смешным названием Теккелю, они видели водопад. За зеленой полосой пихтовой тайги в облаках водной пыли играла радуга, а из нее на высоту не менее полусотни метров поднималась белая ниточка водопада. Если бы не погоня, они непременно свернули бы в ту сторону, но сейчас главным было иное. Успеть! Непременно нужно было нагнать идущую впереди группу.

Вчера вечером они вышли на берег большого озера. В лучах заката его зеркало казалось синим. Острый пик Белухи за ледником отражался в спокойной воде. Зрелище было настолько завораживающим в окружающем безмолвии, что казалось неземным. Выбрав ровное место для стоянки, они поставили палатки у кедровника, чтобы пламя костра не было видно с воды. Группа из шести человек прошла здесь недавно и заночевала где-то неподалеку.

– Эй, – Варя выглянула из палатки. – Кто утащил мою шоколадку?

– Да брось ты! – стал успокаивать ее Иван. – Никто бы не взял.

– Я вчера положила ее в кармашек палатки около спальника…

– Наверное, ночью и стрескала, – усмехнулся егерь Андрей, сопровождавший их от Тюнгура. – У костра твой чай с галетами… Остывает.

– Ну, отдайте шоколадку, – взмолилась девушка. – Что за шутки.

Егерь молча отставил уже упакованный рюкзак и подошел к Вариной палатке. Обойдя ее кругом, грустно посочувствовал:

– Это мыши!

– Что! – она взвизгнула и пулей выскочила к костру. – Где?

– Около твоей кружки, – пошутил Иван, но быстро понял, что зря.

– Мамочки! – Варя подхватилась и, перемахнув через костер, кинулась в сторону.

– Да шутит он, – снисходительно проговорил егерь. – Ночью мышки учуяли запах и прогрызли дырку в палатке… Они тоже любят шоколад… Прости их. Не нужно ссориться, бери свой чай, а я пока палатку соберу… Пора выходить.

Четверо двигались цепочкой вдоль озера, стараясь быть незаметными и не терять из вида цепочку свежих следов на выпавшем ночью снегу. Было удивительно тихо. Косые лучи утреннего солнца из-за вершин бросали длинные тени на водную гладь, расчерчивая ее в стиле кубистов.

– Андрей, – девушка старалась идти рядом с егерем, делая на каждый его шаг два своих. – А почему Ак-Кем такой белый?

– От ила, – он добродушно улыбнулся. – Верхнее Ак-Кемское озеро поменьше, а вода там еще белее. В жаркое лето даже пересыхает.

– А это Нижнее Ак-Кемское?

– Да.

Они немного помолчали. Егерь даже чуть сбавил темп, чтобы девушка не отстала. Ему нравилась эта москвичка. Неопытная, но старается быть наравне с мужиками. Летом часто приезжают такие штучки, что никаких денег за сопровождение группы не захочешь…

– Андрей, а это озеро глубокое?

– Нет. Метров пятнадцать.

– А еще есть озера?

– Там, – он кивнул вправо. – Долина Семи озер. Подальше – Ущелье Ярлу, за ним озеро Горных духов.

– А что, есть духи?

– Конечно, – он говорил медленно, в такт шагам, и трудно было понять, сказано ли это серьезно. – Места необычные… Мы же поднялись выше 2000 метров над уровнем моря… Тут всякое бывает… Да ты не бойся, хороших людей духи не трогают.

– А плохих?

– Это они сами решают…

– Андрей, а пещеры есть?

– Пещеры, – егерь задумался. – Есть грот в Ак-Кемском леднике.

– Правда! – обрадовалась девушка. – Большой?

– Де не так чтобы, – он снисходительно глянул на москвичку. – Грот, как грот, из него Ак-Кем и начинается. Это у самого подножья ледника.

– А еще?

– Раньше были три грота в леднике Менсу, но давно растаяли.

– Менсу?

– Слева два ледника: Менсу и Вельского, на юге – Геблера, на западе – Черный ледник.

– Черный?

– Да… Там и озеро такое… Речка Рассыпная с небольшим водопадом… Это за хребтом Мюштуайры.

– Где, вы сказали?

– Да правее, – егерь спрятал улыбку и показал рукой на сверкающее ледяное поле справа и выше. – Его еще называют ледником Братьев Троновых… За высоким отрогом… Тот хребет, аккурат, между Ак-Кемом и Кучерлой.

– Кучерла? Это где ваш поселок?

– Да. Только ниже по течению.

– Андрей, а есть другая дорога к тому гроту?

– Тропинок тут много… Этот маршрут самый короткий.

– И мы не собьемся с дороги?

– Да упремся мы в тот грот… Речка-то из него начинается… До Верхнего озера отсюда километров пять. Нижнее-то побольше, километра полтора в длину… Вот пройдем его, а там вдоль Ак-Кема… К нижней кромке ледника и придем.

– Ак-Кемского?

Егерь улыбнулся, глядя под ноги. Нет, эта девчушка ему определенно нравилась.

– Его еще называют ледник Родзевича…

– Андрей, а почему много двойных названий?

– Всегда были местные названия, а когда пришли «открыватели» и составили карты, их именами стали называть то, что было здесь задолго до них.

– Вам обидно?

Егерь помолчал, потом неожиданно быстро заговорил:

– Немцы, англичане… теперь вот москали… все пытаются показать, что они хозяева в наших краях. Не только названия, но язык и обычаи свои стали насаждать… Да ни к чему это… Все у нас есть… Вот слух пошел, что на Катуни плотину хотят ставить… Электростанцию строить…

– Но электричество в домах – это же хорошо, – неуверенно возразила девушка.

– Так оно и без того есть, – хмыкнул егерь. – Зачем же речку поганить… Катунь по всему Алтаю идет, а ниже сливается с Бией и образует Обь… Это ж хребет всего края! Как Белуха… Зачем ломать то, что веками стоит… Это не только красота… Это силища… Они привыкли в кабинетиках московских рисунки рисовать… Я же не лезу в столицу со своими порядками!

Они замолчали, и Варя долго не решалась продолжить разговор, понимая, что случайно задела что-то очень важное в душе этого молчаливого и цельного человека.

– Андрей, – наконец отважилась девушка. – Судя по названиям рек и озер, прежде тут был тюркский язык… А у Белухи есть другое имя? Местное.

– Конечно, – оживился проводник. – Ак-Семюр, что в переводе звучит как Белая голова.

– Как красиво, – поддакнула Варя. – Там всегда снег?

– А то… Внизу ледники вечные, а уж наверху… Еще Белуху называют Катын-Баши.

– Баша – это хозяин?

– Вроде того… Название по-разному переводят. Голова Катуни или дом Катуни.

– Вполне логично!

– Есть еще третье название. Совсем нелогичное…

– Интересно, какое же? – оживилась спутница.

– Уч-Семюр…

– А как переводится?

– Трехглавый…

Девушка удивленно взглянула на собеседника.

– Но у Белухи же только две вершины…

– Легенды гласят, что третья видна только посвященным…

– Ой, расскажите, расскажите! – Варя схватила егеря за рукав и озорно затараторила, стараясь забежать вперед и не пускать, пока тот не согласится. – Ну, пожалуйста, Андрей! Ну, что вам стоит…

– Да не мастер я рассказывать, – егерь смущенно потупился и мягко отстранил девушку с дороги. – Это тебе староверов нужно послушать…

– Староверов?

– Ну, да… Они ж на Алтай перебрались в XVII веке… Когда москали отца Аввакума с братьями на кострах пожгли… Тогда и вернулись…

– Вернулись?

– А-то… Здесь пуп русского человека… и народа, и веры его…

– Вы так думаете?

– Да не я так думаю… Про то в книгах умных прописано… А почему спрашиваешь? Ты, как я посмотрю, не верующая…

– Вы правы, – не сразу ответила девушка. – Я еще не нашла то, во что могла бы верить.

– А веру не ищут! С ней рождаются и умирают… А все остальное от лукавого.

– Как хорошо вы сказали, Андрей… Наверное, так и должно быть.

Они опять замолчали, и долго шли рядом, глядя под ноги. Иван сосредоточенно сопел позади, неся два рюкзака. Диггер то и дело убегал вперед, чтобы наблюдать в бинокль за двигавшейся впереди группой. Периодически он возвращался и о чем-то шептался с Иваном. Наконец, Серый Волк появился и коротко скомандовал: «Привал».

Усевшись под огромной пихтой, Варя с наслаждением вытянула натруженные ноги. Солнце было уже высоко, и заметно потеплело. Егерь словно и не устал. Достав из своего необъятного рюкзака пару свертков и термос, он ловко соорудил походный столик. Орехи и сушеные ягоды с еще горячим чаем казались верхом блаженства.

– Я в Москве наматываю в день десятка два километров, – первым нарушила молчание Варя. – А тут после двух километров с ног валюсь…

– Это отравление кислородом, – пошутил Иван. – Надо к трубе подтащить.

– Да, воздух тут просто удивительный, – согласилась девушка. – Вкусный! – она с удовольствием потянула носом и зажмурилась. – Густой…

– А чай еще лучше! – подхватил Иван. – Наверное, на травках… – и вопросительно глянул на проводника.

– Конечно… А что, золотой корень не почувствовали? – егерь с сожалением покачал головой. – Москали…

– Золотой корень? – переспросила девушка.

– А то… Получше твоего женьшеня будет!

– Ну, просто чудеса!

– Чудеса делают ванны… – тихо и очень убедительно произнес проводник. – Если панты отварить правильно, да с травками…

– Панты? – насторожился Иван. – Это вот рога тех диких оленей, что мы встретили по дороге?

– Конечно… Сейчас же сезон… Пастухи маралов гонят в маральники, где панты и снимают. Что там «виагра» твоя… – егерь говорил с гордостью. – У нас старики и в девяносто своих жен ублажают не хуже молодых!

Варя прыснула, чуть не расплескав чай от такого неожиданного заявления.

– То-то я смотрю… – начал было Иван, но осекся под суровым взглядом проводника.

– Да буржуи вагонами панты вывозят… – обида звучала в голосе Андрея. – И почти задаром… Это тебе не плотину мастерить… Вот, чем нужно заниматься! Вот где наше добро. Только бери умело. С головой… Вы еще рудник раскопайте тут, да трубу поставьте, чтобы коптила до Бийска… Ардыбаш весь испоганили… Умники…

– Андрюша, – чуть ли не взмолилась Варя. – Ну, мы же не враги!

– Ладно. Хватит болтать… Собираемся и двигаем…

Наговорились уже… Ваши дружки давно уже вышли…

– Почему вы решили, что это наши друзья?

– Чего ж вы за ними гоните…

– Ну, у нас есть разговор, – начала неуверенно Варя, но остановилась. – А почему вы решили, что они уже пошли?

– Дождь собирается… Место пора искать. – Егерь задрал голову, разглядывая ясное небо. – С ними кто-то идет, кто хорошо эти места знает… Но не местный… Не наш…

– Как вы догадались?

– Он одно место зря стороной обходил… Там обвал был четыре года назад… Давно проход есть…

Приезжие восхищенно переглянулись, не обронив ни слова.

Ливень налетел неожиданно. Они едва успели закрепить палатку, как шум миллионов капель заглушил голоса. Отвесная стена дождя больше напоминала водопад. Тут же образовывались пенящиеся ручьи. Они сливались в потоки, которые стремительно неслись вниз, увлекая все на своем пути. Замешкайся они немного – и оказались бы как раз в центре такого безжалостного потока. Только благодаря проводнику их палатка стояла на маленьком пятачке, который, словно островок в море, выделялся среди несущихся потоков воды.

Более часа продолжался ливень, но прекратился так же неожиданно, как и начался. Наступила непривычная тишина. Было слышно, как на землю падают крупные капли. Четверо осторожно вылезли из палатки, озираясь по сторонам.

– Боже, как здорово! – с восторгом прошептала Варя. – Просто девственная природа!

– Ага, – поддакнул Иван. – После душа…

– Теперь следы потеряем, – посетовал диггер.

Неожиданно послышался низкий тревожный звук. Все переглянулись. Поворачиваясь в разные стороны, они не могли определить направление, откуда этот звук доносился. Внезапно земля под ногами задрожала. Мелко и недолго. Потом все стихло.

– Андрей, – девушка вопросительно глянула на проводника. – Что это?

– Сейчас тряхнет маленько…

Он не успел закончить фразу, как резкий мощный толчок едва не сбил с ног всех четверых. Растерянность сменилась паническим ужасом. Гул усилился, и земля задрожала. Серия мощных толчков последовала в течение нескольких секунд. Где-то раздался треск падающего дерева. Оно глухо ухнуло оземь. Затем стало очень тихо. Природа вокруг словно замерла, прислушиваясь к происходящему, как и перепуганные люди.

– Все? – с надеждой в голосе пролепетала москвичка.

– Только духи знают, – с неопределенной интонацией ответил егерь.

– Какие духи? Вы меня пугаете, Андрей.

– Неподалеку есть Озеро Духов… Оно всегда перед толчками надувается, словно пузырь. Его потому так и назвали… Если духи сердятся, поверхность воды искажает отражение, выгибаясь, как кривое зеркало…

– Да ладно врать-то, – усомнился Иван.

– Сходи, посмотри, – проводник казался очень сосредоточенным. – Вот! – он поднял палец, призывая к вниманию. – Слышали?

Никто не ответил.

– Скала скрипела… – он обвел всех взглядом, но не получил ответа. – Так только гранитные плиты скрипят, когда сдвигаются…

– Андрюша, – Варя вопросительно смотрела на егеря большими умными глазами, – что это значит?

– Я знаю, где они… – проводник метнулся к палатке и стал лихорадочно ее собирать. Ребята молча кинулись на подмогу. Через несколько минут цепочка из четырех человек быстрым шагом направилась к загадочному месту.

– Это и есть тот грот, – нерешительно спросила девушка, еще не отдышавшись от быстрого шага. – Странный какой-то…

– Варя… – укоризненно покачал головой Иван. – Посмотри, скол льда совсем свежий.

– Это что, он только сейчас обломился?

– Когда тряхнуло… – пояснил егерь.

– И вот раньше эта плита закрывала дырку?

Никто не смог ей ответить. Мужчины сосредоточенно осматривали небольшой, почти метр в диаметре проход, зиявший чернотой рядом с вертикальным обломком скалы, сдвинутым подземным толчком. Многометровый слой льда, отколовшийся от края ледника, рассыпался на десятки крупных обломков, разбросанных рядом.

– Они рванули лед толовой шашкой, – диггер показал кусок промасленной бумаги с характерными надписями. Понюхал его. – Недавно…

– Возможно, это и спровоцировало толчки, – предположил Иван.

– Кто знает… – неуверенно протянул проводник. – Тут это бывает… А вот ледник год назад ломался на склоне. Так что эта часть сползла прошлым летом.

– Хочешь сказать, – Иван чуть наклонил голову и глянул исподлобья на проводника, – они шли именно к этому лазу?

Тот лишь пожал солидными плечами и стал осматривать вертикальную плиту.

– Посмотри, – кивнул он Ивану, – льда в щели за плитой нет… Она сдвинулась, когда ледяной корки уже не было…

– Так они рванули еще до толчков?

– Выходит, что так…

– Как же они эдакую махину в сторону подвинул?

– Со скрипом, что слышал наш «Сусанин»…

Москвичи обернулись на проводника, но тот лишь пожал плечами.

– Предлагаю не терять времени и посмотреть, что там, – вмешался диггер. – Если они пошли внутрь, мы их нагоним.

– А ты уверен, что она, – егерь кивнул на плиту, – не сдвинется назад?

– Тогда оставайся с девушкой, а мы посмотрим сами.

Серый Волк уже доставал электрический фонарь из рюкзака, когда странный голос Вари остановил его:

– Тихо. Спокойно. Все слышат мой голос и никуда не торопятся… Дышим ровно, спокойно… Слушаем мой голос… Все хорошо… Посмотрите, какая замечательная погода… Солнышко светит… Садимся на рюкзаки и слушаем меня… Андрей остается страховать нас снаружи, а Иван с Сережей идут со мной… Достаем все необходимое… Ничего не забываем… Вы же не будете грубить девушке… Серой мышке… Вот и молодцы… Я пойду первой… Хотя… Сдается мне, что там нас кто-то поджидает в десяти шагах от входа… Да они меня тоже слышат… Вот и молодцы… Идите сюда… Не бойтесь, ничего плохого вам тут не сделают… Я знаю, что Вик говорил… Но мы только попьем тут чаю… Андрей заваривает отличный чай. Правда, Андрюша?… Так что выходите… Идите-идите… Вот и молодцы… Подходите сюда… к Андрею…

Из темного пролома действительно вылезли двое молодых мужчин. Они глупо улыбались и щурились на солнце. Отряхнув от пыли штормовки, зачем-то поклонились Варе и застыли рядом с оцепеневшим проводником.

– Андрюша сейчас вам ручки завяжет бантиком… Так ведь удобнее будет… Правда? Андрюша, у тебя веревочка есть? Вот и хорошо… Завяжи ребятам ручки и ножки… Посади их в тенек… А потом чаем их угостишь… Мы свои рюкзаки здесь оставим, возьмем только самое необходимое. Поставь палатку и жди нас.

Ни у кого из присутствующих не возникло подозрения, что происходит что-то неправильное. В глубине сознания они пытались протестовать, но понимали, что это бессмысленно. На все вопросы заблокированный чужой волей извне мозг возвращал странные ответы, которым они и подчинялись. Беспрекословно.

Когда веревка плотно стянула запястья и лодыжки незнакомцев, девушка по очереди подошла к каждому из пятерых участников и легким взмахом руки коснулась лба, произнеся какие-то странные слова. Никто не запомнил услышанного, впрочем, как и того, что только что произошло. В их сознании на несколько минут отключилось восприятие, а потом вновь заработало в обычном режиме.

– Вот и хорошо, – голос девушки стал обычным и звучал, как всегда, невыразительно. – Мы с Иваном и Сережей посмотрим, что там… Андрюша, надеюсь, ты побудешь какое-то время с нашими гостями? Они послушные ребята. Будь осторожен… Пока, мальчики…

Девушка быстро скользнула в темный лаз, и двое москвичей тут же последовали за ней. Сначала пришлось передвигаться на четвереньках, но за поворотом ход расширился и позволил выпрямиться. Здесь они наткнулись на рюкзаки и свернутые палатки. Опережавшая их группа оставила снаряжение под присмотром двоих охранников и двинулась вглубь налегке.

Трое остановились, осматривая с помощью фонарей вещи. С первого взгляда стало ясно, что снаряжение было подобрано умело. Группу, шедшую впереди, возглавлял опытный проводник. Чтобы догнать их, нужно было спешить. Диггер, окунувшись в родную стихию, быстро двинулся вперед. Он шел молча, чуть наклонив голову, освещая фонариком путь впереди. Серый Волк взял след, и это вселяло уверенность остальным. Варя заторопилась следом. Иван замыкал шествие, напряженно вглядываясь в очертания тоннеля, которым они шли. Впрочем, скоро стало понятно, что запомнить все особенности он не в силах. Оставалось надеяться только на диггера.

Через четверть часа тоннель уперся в тупик.

– Они что, сквозь стену прошли? – диггер внимательно разглядывая следы, подсвечивая себе фонариком. – Четыре пары разного размера. Трое армейских ботинок и кроссовки. Почти новые. – Он опустился на четвереньки и, нисколько не смущаясь, стал исследовать пол туннеля. – Вот тут один долго потоптался…

Яркое пятно электрического света поползло вверх по неровной поверхности скалы и внезапно остановилось. Второй луч уперся в то же место. В напряженной тишине было слышно только дыхание троих исследователей.

– Что за чертовщина! – первым не выдержал диггер. – Елочки какие-то…

– Наскальная живопись? – предположил Иван.

– Нет, мальчики, это шифр.

Два луча быстро метнулись на девичье лицо, но она лишь заслонила рукой глаза.

– Да вы что! – яркие пятна света вернулись к странному месту на скале. – Ослепнуть можно… Погодите…

На уровне двух-трех метров стенка тоннеля была чуть ровнее, чем окружающий камень. На этом пятачке отчетливо просматривались три строчки знаков одинакового размера. Символов по двадцать каждая. Чем-то они действительно походили на елочки, процарапанные детской рукой. У каждой справа и слева от вертикальной черты были отростки, направленные под углом вниз. Отличие состояло в том, что у «елочек» было разное количество черточек.

– А лес-то неровный, – попробовал пошутить Иван. – Из психологических тестов я помню, что елки любят рисовать начальники. Проходил я как-то…

– Высокие у них начальники, – перебил его Сергей. – Если кто-то писал на уровне глаз, то рост у него был метра три.

– А действительно, мальчики, высоко… Подсадите?

Иван, не раздумывая, подставил плечи, и Варя села на него верхом, будто собираясь померится силами с невидимым противником в детской игре «на конях». Подсвечивая фонариком, она стала рассматривать странные знаки на скале. Молодые люди молча ждали.

– Я читала об этом, – донеслось сверху. – Так шифровали рунические тексты. Весь набор символов разбивают на четыре равные части. Левые черточки каждого «деревца» обозначают номер группы, а правые – номер руны в группе.

– Сможешь прочесть? – диггер внимательно осматривал скалу, преградившую им путь. – Они как-то прошли здесь, но никаких щелей или выступов на камнях нет. Здесь какой-то секрет, а ключ должен быть наверху.

– Попробую, – неуверенно отозвалась Варя. – Но рунических наборов не так мало. Только мне известно четыре.

– Бери самый старый, – посоветовал Иван. – Не получится, тебе придется так держать меня…

Его шутка осталась без ответа.

– Если я правильно читаю, – наконец-то прошептала девушка, – то здесь предлагается вспомнить что-то вроде поговорки или пословицы о любви и смерти… Мне ничего не приходит на ум… Может, кто-то из вас вспомнит?

Оба парня растерянно переглянулись. Но тут диггер шлепнул себя по лбу ладонью:

– Любовь познавший смерть преодолеет!

Эхо унесло его слова гулким повтором по тоннелю, но ничего не произошло.

– Где-то я встречал это, – попытался оправдаться диггер. – То ли у Гомера, то ли у Шекспира.

– Ну, ты даешь, – Иван покачал головой.

– Попробую нажать на эти символы, – Варя растопырила пальцы вытянутых рук, чтобы сделать задуманное. – Не достану. У меня пальцы короткие.

– А ты позвони, – подсказал Иван.

– Как это?

– Когда у меня руки заняты, я носом давлю на кнопку…

Он не договорил, услышав шорох сдвигавшейся плиты. Лучи электрических фонарей метнулись на звук. Справа от Вари прямоугольник с метр шириной стал медленно подниматься вверх. Яркие пятна света скользнули по стене в образовавшийся проем. Выхватывая из темноты стенки такого же тоннеля, уходящего вдаль, они терялись вдалеке.

– Скорее, – скомандовала Варя. – Опусти меня, а то закроется, – и, спрыгнув, тут же проскользнула в отверстие. – Ну, что же вы?

– А эта штука потом откроется? – засомневался Иван, но диггер уже последовал за девушкой. – Эх, была не была!

Он ринулся за ними, а плита уже скользила вниз. Через минуту все стихло. Глухая стена отрезала путь назад, но молодые люди устремились вперед. В неизвестность.

– Как тебе удалось? – с восторгом в голосе спросил диггер.

– Знаки среагировали на тепло. Нужно было только подержать пальцы на четырех символах.

– А если дотронуться до неправильных…

– Проверять не будем, – ее голос был спокойным, но парни почувствовали улыбку, скрытую темнотой.

– Слушайте, – нарушил молчание Иван. – Почему они не делали тоннели прямыми?

– Это же тебе не метро, – усмехнулся диггер.

– Зато было бы намного короче.

– У древних было поверье, – заметила Варя. – Они считали, что злые духи могут передвигаться только по прямой.

– Да и свет от фонаря в таком тоннеле далеко не видно, – добавил диггер. – Мы идем уже часа два. Никого, даже призраков нет.

– Думаешь, это ложный коридор? – насторожился Иван.

– Нет, – вмешалась девушка. – Если бы это была ловушка, мы бы давно уперлись в тупик. Слишком дорогое удовольствие делать ложные ходы такими длинными.

– Делать? – переспросил диггер. – Считаешь, что это сделано руками?

– Вода всегда течет под наклоном, а мы идем на одном уровне. Это не русло бывшей реки.

– Кстати, о реке, – диггер остановился. – Слышите шум воды?

– Да, что-то такое есть.

– Где ледники, там и вода…

– Будьте внимательны, – серьезно сказала девушка. – Ловушки всегда делают из того, что под рукой в изобилии. В пирамидах это песок, здесь – вода.

– Только не говори, – иронично произнес диггер, – что ты была в пирамиде.

– Была…

– Хеопса?

– Угадал…

– Да ладно врать-то!

– Стой! – Варя почти крикнула. – Не двигайся… Посвети по сторонам.

Два ровных светлых пятна стали шарить по стенам. Ничего особенного. Под ногами – тоже ничего подозрительного. Иван пожал плечами и двинулся дальше. Неожиданно из-за поворота к нему метнулась тень. Он дернулся в сторону и крутнулся волчком, выбрасывая прямую ногу по дуге вокруг себя пяткой вперед. Послышался глухой удар, и только тут второй луч выхватил из темноты падающее тело чужака. Диггер в два прыжка оказался рядом с товарищем, но его помощь не потребовалась. Иван осторожно подошел к человеку в камуфляжном комбинезоне, лежащему в неестественной позе. Пнул его ботинком в бок, но тот не пошевельнулся.

– Смотри, что у него в руке, – предупредил диггер, подсвечивая фонарем.

– Ого! – Иван наступил на запястье мужчины, лежащего без движений, и аккуратно поднял длинный предмет так, чтобы всем было видно. – хозяйственный парень… – в свете фонаря блеснуло длинное, чуть изогнутое лезвие. – На двоих, как я, хватит…

– Ты в порядке? – голос Серого Волка дрожал.

– По куртке чикнул…

– Ванечка! – только теперь всхлипнула девушка. – Прости!

– Да, все нормально…

Варя кинулась к нему и обняла, уткнувшись лицом в куртку.

– Прости, я не ожидала… Почувствовала что-то, но не поняла…

– Да брось ты… – парень неуверенно обнял ее. – Все прошло… – он робко коснулся ладонью ее головы и погладил короткие волосы. – Ну вот, чепчик потеряла…

– Дурак! – она резко отшатнулась. – Сережа, дай фонарик, я берет обронила.

Оба парня были увлечены неизвестным, неожиданно напавшим на них, и не обратили на девушку особого внимания. Они осторожно осматривали его и прощупывали карманы.

– Как ты увернулся?

– Не знаю… Как-то само получилось. Крутанул «ура-маваси»…

– А куда ему попал? Похоже, наповал уложил!

– Мне показалось, каблук во что-то мягкое ткнулся. Не в голову, это точно. При таком ударе звук был бы совсем другой.

– Как лопнувший арбуз?

– Примерно…

– Слушай, а ведь он того… – диггер тщетно пытался прощупать пульс. – Готов!

– Это не я…

Оба повернулись к девушке.

– А меня там вообще рядом не было, – ехидно отозвалась она.

Парни переглянулись, но промолчали.

– Что делать-то будем? – не на шутку встревожился Иван.

– Чуть в сторону, – диггер посветил фонарем на разрезанную куртку, – и вместо него лежал бы ты.

– Спасибо. Умеешь успокоить.

Ребята оттащили бездыханное тело к стенке и посадили, прислонив спиной. Иван снял у неизвестного пояс с длинными ножнами. Покрутил в руках и поразмыслив немного, опоясался им.

– Трофей! – он со щелчком вогнал лезвие в ножны.

– Теперь их осталось трое, – тихо произнес Серый Волк.

– Надеюсь, одна из них Лиза, – Варя посмотрела на Ивана. – Пожалуйста, будь внимательнее. Все очень серьезно!

В любой другой ситуации он отшутился бы одной из своих привычных фраз, но на этот раз сдержался и только молча кивнул.

– Слушайте, – диггер с фонариком осматривал нишу в стене. – А ведь он тут нас поджидал. Стоял долго, судя по следам. Значит, они знали, что мы идем… Этого камикадзе не зря оставили. Интересно, что тут может быть еще? Уж очень место удобное для нападения.

– Особенно, если стоять к нише спиной.

Иван посветил фонариком на противоположную сторону тоннеля. Все разом ахнули. На такой же высоте, как и в первом случае, на стене виднелось какое-то изображение. Подойдя ближе, трое увидели круг, усыпанный значками, расположенными по вложенным окружностям.

– Кроссворд какой-то, что ли… – недоумевая, протянул Иван. – Знаков много, но я только латинскую «R» знаю…

– А вот еще молнии, – подхватил диггер. – Вроде эсесовских.

– Это рунический круг, мальчики… Иногда так изображали календари.

Оба переглянулись, но сделали вид, что их уже ничто не удивляет.

– Жаль, что не отрывной… – самым безразличным голосом произнес Иван. – Я люблю с картинками.

– Раньше были календари с интересными замечаниями на обратной стороне отрывного листа… Исторические факты, биографии знаменитых людей, этот день в истории… Помните?

– Нет, мы застали только календари «Playboy»…

– Ну хватит дурачиться, – одернула их девушка. – Дайте рассмотреть и подумать.

– Вот на это и рассчитывал мужчинка в нише!

– В таком случае не он был камикадзе, а мы…

– Считаешь, он зря поторопился?

– Перестаньте вы! – девушка вырвала у диггера фонарик. – Кто меня поднимет?

– Твоя очередь, – ехидно заметил Иван.

– Сережа, ну ты хоть будь серьезнее, – она забралась на плечи к Серому Волку. – Я же легкая… Поближе, пожалуйста.

Пока Варя изучала круг из странных знаков, Иван стал осматривать стены тоннеля. Свет его фонаря вскоре скрылся за поворотом, но потом вернулся.

– Хочу вас обрадовать, друзья, – его голос выдавал волнение. – Дальше тупик, только очень странный.

– Чем же? – диггер заскучал без движений и с радостью поддержал разговор.

– Стена там холоднее, чем эти…

– Намного?

– Ну, не так чтобы очень, но на ощупь различается.

– Думаешь, там вода?

– Много воды… И холодной… Я бы сказал, ледяной.

– Значит, над нами ледник Белухи, и где-то рядом вода…

– Мы не зря что-то слышали.

– Вообще-то в тоннеле тепло, – стал рассуждать Серый Волк. – Скалы подогреваются снизу. Вот ледник и подтаивает. Возможно, там озерцо скопилось…

– А если наш профессор по ошибке нажмет не ту кнопочку, дверца откроется…

– И нас смоет потоком…

– Прокатимся до первой двери… А она закрыта!

– Да не бубните, вы, – одернула их Варя. – Такую дверцу можно и другой кнопочкой открыть.

– Какой? – в один голос воскликнули ребята.

– Изнутри…

Оба притихли, представляя самые жуткие последствия, если произойдет ошибка.

– Хватит дрожать-то, – усмехнулась она. – Я шалю… Им же выбираться назад нужно. Не думаю, что здесь таких тоннелей много, а выбираться наверх неразумно. Выше четырех тысяч метров в горах холодно… Данилыч же говорил, что с этой стороны у Белухи стенка восемьсот метров, но она под силу только мастерам. Ход должен быть внутри.

– Слушай, я рядом с этой умницей… – начал было Иван.

– Хочешь меня сменить? – усмехнулся диггер.

– Что вы, что вы! У вас хорошо получается в паре… Я тут посмотрю еще… Не буду вам мешать.

Когда шорох камешков под ногами Ивана стих за поворотом, Варя тихо произнесла:

– Ты не обижайся на него, Сережа. Просто это странная манера скрывать свое волнение. Я знаю, он очень переживает за Лизу. Она славная!

– А мне бы только до этого гада добраться… – диггер скрипнул зубами.

– А ты действительно читал Гомера? – она неожиданно сменила тему разговора.

– Да.

– Вот бы никогда не подумала…

– Больше похож на алкаша?

– Вовсе нет! Просто сейчас читают совсем другие книги. Акунин, Лукьяненко, Перумов, Бушков…

– Это меня Шлиман заразил… А у тебя что, не получается?

– Не пойму их логики.

– Почему?

– Все говорит о том, что это календарь. Явно просматриваются циклы. Двенадцатеричная система. Но никаких зацепок… Можно скопировать его и потом глубже изучить, но интуиция подсказывает мне, что я ищу не там. Все как-то ровно, одинаково… Разве что некоторые символы выпуклые, тогда как остальные углублены в камне.

– Выпуклые? – насторожился диггер. – Под Кремлем, около алтаря, я столкнулся с подобным странным изображением… Ну-ка, слазь.

Сергей бережно опустил девушку и позвал Ивана.

– Мы будем светить на твой календарь с разных сторон, меняя углы, а ты смотри на противоположную стенку.

– Что ты задумал?

– Пока не знаю, но такую «фенечку» я видел под Кремлем.

Ребята разошлись в разные стороны от круглого изображения на стене и стали медленно сходился по дуге. В какой-то момент Варя остановила их, заметив, как что-то засветилось в нише скалы напротив. По ее команде они выбрали более удачное расположение фонарей.

– Замри! – она кинулась к светящейся надписи на скале. – Сережа, ты гений. Свет отражается только от выпуклых символов, но в перевернутом виде. – Девушка стояла на коленях, разглядывая странные знаки снизу. – Обратные руны имеют иной смысл…

– Не ошибись с кнопкой, – попытался пошутить Иван, но голос его звучал взволнованно.

– Сережа, – Варя подала ему знак рукой. – Выключи свой фонарь… Включи… Теперь ты, Иван…

– Думаешь, должно быть два фонаря?

– У орла было две головы, – откликнулась девушка.

– Какого орла? – удивился диггер.

– Потом, потом… – Варя жестом остановила обоих. – В этой фразе явно не хватает осмысленного продолжения. Вот послушайте… Качели бытия безумец остановит…

– Коль в сумраке ночи познает тени смысл! – тут же продолжил диггер.

– Серый, ну, ты даешь! – восторженно прошептал Иван. – Откуда ты…

– Под Кремлем есть такая надпись, – луч фонарика чуть сдвинулся.

– Руническая? – девушка тоже была поражена услышанным. – Держи, пожалуйста, фонарик ровней.

– Нет. Глаголицей…

– И что сие значит?

– Понятия не имею. Мы как-то нашли эти две строчки. Случайно… Вот я и вспомнил.

– Я уверена, это ключ… Тут высвечиваются три группы символов. От левого фонаря, от правого и от обоих вместе… Первая половина фразы высвечивается при двух фонарях, а Сережину добавку я могу набрать из символов первых групп по очереди… Тут все четко, других вариантов не видно.

– Давай, – не сомневаясь ни секунды, крикнул диггер.

– Я тоже согласен, – чуть позже произнес Иван.

– По три символа в группе справа и слева… – Варя растопырила пальцы, примеряясь нажать ими на места, где светились руны. – Смогу! – коротко бросила она. – Простите, если что не так…

Девушка осторожно коснулась намеченных точек на камне, но ничего не произошло.

Глава XIII

– Неужели ошиблась? – мелькнуло у нее в голове.

– Подожди подольше, – посоветовал Иван. – Может, камень не прогрелся от прикосновений?

Медленно тянулись секунды, но все оставалось по-прежнему. Тогда Варя убрала левую руку от стены, и… ниша, где она стояла на коленках, повернувшись вокруг вертикальной оси, исчезла за стеной. Оба парня бросились к тому месту, где только что была девушка. Глухая скала была так искусно подогнана, что не было и щелочки. Внезапно послышался легкий шорох, и часть скалы повернулась. Ниша с девушкой вернулась на свое место.

– Это лифт, мальчики, – как ни в чем не бывало сообщила путешественница. – Становитесь рядом. Прокачу!

– Как ты догадалась? – диггер уже стоя рядом.

– В чем смысл тени? – вопросом на вопрос ответила она.

– В чем? – недоумевая, протянул Иван.

– В полутонах… В половине… Нажимаешь три кнопки справа – поднимаешься. Слева – опускаешься.

– Нет, она все-таки ведьма! – он тоже встал рядом.

– Представь себе, это я уже слышала… Ну что, готовы?

– А ты запомнишь, на какие кнопочки нажимать? – не унимался Иван.

– Легко на ощупь найти… Я тебе покажу.

– Тогда я без билета!

– Прислонитесь к этой стенке, а то у лифта нет дверей… Поехали!

Поворот ниши сопровождал едва заметный шорох. Затем они, словно в кабине лифта, взметнулись вверх. Свет фонарей освещал то место, где должны были бы закрыться двери. Скала в шахте была так отполирована, что визуально движение не ощущалось. Единственный звук, сопровождавший их подъем, напоминал журчание воды.

– Вы слышите? – диггер поднял палец. – Вода рядом…

– Думаю, что эта кабинка играет роль поплавка, – улыбнулась Варя. – Вода с вершины горы создает давление в цилиндре, по которому мы движемся. Механизм лишь впускает воду в цилиндр под нами или выпускает… Никаких тросов и моторов… Нужно только обеспечить талую воду с вершины и надежный клапан внизу цилиндра.

– Все просто, – Иван покачал головой и улыбнулся. – Из тебя вышел бы отличный инженер.

– Вряд ли. Я с техникой не дружу…

Движение замедлилось. Ниша остановилась и плавно повернулась вокруг вертикальной оси. Дальше произошло странное событие, оставшееся у ребят в памяти смутным пятном, которое им так и не удалось понять. В свете фонарей они лишь уловили движение. Некто в камуфляжной форме начал вскидывать руку, словно собирался приветствовать прибывших гостей, но так и застыл в нелепой позе. Лицо зрелого мужчины было искажено гримасой боли, взгляд вылезших из орбит глаз был устремлен на собственную вытянутую руку, так и не поднявшуюся выше груди. Кисть с растопыренными пальцами была откинута до упора вверх. Открытая ладонь почти в упор «смотрела» на стоявших в нише. Незнакомец качнулся и рухнул замертво. Ребята кинулись было вперед, но спокойный голос девушки остановил их:

– Он уже ничего не сделает… Никому… Оставьте его. Нам нужно спешить.

– Куда? – оглянулись оба.

– Нужно найти капище.

– Что?

– Ну, что-то в этом роде… Думаю, это круг метров пять-семь в диаметре с изображением лепестков по периметру… Согласно календарю в нижнем тоннеле, окно откроется вот-вот.

– Какое окно?

– Да скажи ты толком, – Иван протянул девушке электрический фонарь неизвестного, лежащего без движений.

– Потом, потом. Времени совсем нет… там Лиза!

Эти слова прозвучали, как удар кнута. Трое ринулись вперед по каменному коридору. Вскоре он стал ветвиться на боковые проходы, и каждый выбрал свой путь. Варя доверилась своей интуиции и, не задумываясь, поворачивала налево или направо. Она понимала, что может заблудиться, но составлять карту или методично исследовать возникший на пути лабиринт времени не было. Девушка всем своим существом ощущала опасность впереди.

Спустя какое-то время, Варя стала замечать, что в тоннеле посветлело. Откуда-то спереди пробивался рассеянный свет. С каждым поворотом он становился ярче. Когда же девушка с разбега выскочила в залитый солнечным светом огромный зал, она зажмурилась от неожиданности.

– Ты не разочаровала меня, малышка! – густой низкий голос с небольшим акцентом зазвучал у нее в голове. – Я уже подумал, что прочел предсказание неверно…

– Кто ты? – мысленно произнесла она, пытаясь разглядеть зал.

– Тот, кого ты ищешь…

Ее глаза наконец привыкли к яркому свету. Огромный конусообразный зал был выдолблен в сердцевине скалы. Вершину конуса венчало круглое отверстие, заполненное стеклообразным веществом, которое, как мощная линза, рассеивало свет по всему залу. В центре плоского основания располагался круг, чем-то напоминавший цирковую арену. По периметру был небольшой бортик, испещренный какими-то надписями и барельефами. Восемь симметричных отростков в виде огромных листьев каких-то незнакомых растений были единственным украшением капища.

И тут Варя увидела Лизу. Обнаженное красивое тело безжизненно лежало на вытянутых вверх руках мускулистого мужчины. Тоже обнаженный, он стоял у огромного, около метра высотой, заостренного каменного шипа, торчащего из пола в середине круга.

– Отпусти Лизу, – с ненавистью подумала Варя.

– Это ключ, Серая Мышка, – чужой голос звучал в ее сознании издевательски.

– Отпусти!

– Ты же знаешь, что сейчас окно откроется, а без этой блондиночки проход невозможен.

– Только посмей тронуть ее!

– Превратишь меня в камень? – голос грохотал в голове, вызывая боль. – Эта смертная – одна из немногих, оставшихся на планете, чья кровь позволяет шагнуть в иные миры… Ты ведь стремилась к новым знаниям… Перед тобой двери в неизведанные цивилизации.

– Только не такой ценой!

– Людишки гибнут сотнями каждую секунду… Они так ничему и не научились… У тебя есть шанс…

Голова у Вари начала раскалываться от боли, и она решилась. Вытянув ладони по направлению к обнаженному мужчине, девушка зашептала самое сильное заклятие, какое она только знала, вызывая всю свою энергию и потусторонние силы на борьбу. Но мужчина лишь расхохотался в ответ.

– Это же третья вершина священной горы Уч-Семюр! – звучал в ее сознании чужой голос. – Копье Осириса здесь не метнуть… Любая работа с энергией, или, как говорят смертные, магия, тут бессильна… Можешь стать рядом, и кровь этой блондинки откроет нам обоим Врата Миров. Сейчас мы в состоянии объединить наши руны и шагнуть очень далеко… Что тебе дал этот никчемный мирок? Они даже не научились извлекать пользу из смерти себе подобных… Дикари! Верят в машину времени и не признают сил, окружающих их… Перемещение, возможно, именно здесь. В тот редкий момент, когда пространство изменяется под действием сил природы, заключенной под ногами… Наши предки составляли точные календари, когда накопленная в недрах планеты энергия прорывается наружу и позволяет преодолевать барьеры между мирами. Нужно только знать место и время… Рожденные в день Тхар способны путешествовать, им нужен только ключ в виде генного кода, хранимого в крови Наследников. Это некий катализатор, позволяющий энергии недр трансформировать клетки избранных для перехода между мирами… Подобно тонкой бумаге из рисовой муки, что становится прозрачной, если ее смочить оливковым маслом, и наши тела, омытые кровью Наследников, становятся прозрачными для перехода в пространстве… Такие места называли по-разному: священные капища, места силы, Врата Шамбалы, Врата Миров… Это неважно! Главное, для кого они предназначены… Были самозванцы, пытавшиеся пройти путем посвященных, но это им не дано.

Варя заметила движение в пещере, выходящей в зал за спиной мужчины, стоящего в центре круга. Ее мысль напряженно работала, ища выход. Лихорадочно перебирая варианты, она наблюдала за ситуацией, опасаясь совершить непоправимую ошибку.

– Ты же рождена в день Тхар, если я не ошибаюсь? – голос в сознании девушки стал чуть мягче. – Только тебе суждено войти сейчас в круг. Любой смертный потеряет сознание от той энергии, что фонтаном бьет в разлом меж тектонических плит снизу… Смелее, девочка… Тебе ведь тоже осталось овладеть последней руной, чтобы преодолеть Врата… Только вместе нам это под силу!

Девушка сделала шаг вперед.

– Умница… Только помни: в круг нельзя брать никакую земную вещь. Скинь эти тряпки… Кольца, сережки – все прочь. Сейчас начинается излом пространства, и энергия, сконцентрированная на земной вещи, сожжет ее.

Земля содрогнулась от серии мощных толчков. Гул прорвался из недр, наводя ужас. Появилось животное чувство страха, заставлявшее бежать сломя голову. В сознании девушки послышался сатанинский хохот мужчины, стоящего в центре круга.

– Началось!

Мужчина приблизился вплотную к заостренному шипу, но Лиза в его руках даже не шевельнулась.

– У тебя последний шанс, Серая Мышка, – почти прорычал он. – Ну!

Варя подошла к бортику круга, делая вид, что терзается сомнениями. В следующий момент чья-то фигура метнулась из пещеры позади обнаженного мужчины. В несколько мощных прыжков бегущий преодолел расстояние, разделявшее их, и кинулся с разбега в круг. На лету его одежда вспыхнула и словно испарилась в долю секунды. Варя лишь заметила, как остекленели глаза на бледном лице отчаянного смельчака. Это был диггер. Уже без сознания он по инерции налетел на мужчину, толкая его в спину. Удар был неожиданным и сильным. С размаха мужчина налетел на шип, складываясь пополам. При этом он бросил блондинку, пытаясь остановить падание и упереться руками в острие, но не успел. Что-то жутко хрустнуло. Диггер отлетел в сторону и застыл на полу внутри круга.

Обнаженное женское тело после мощного толчка, словно безвольная кукла, продолжило полет по инерции и вылетело за бортик прямо на Варю. Худенькая девушка приняла весь удар на себя, спасая Лизу от неминуемых переломов при ударе о каменный пол.

Оглушенная падением, Варя на какое-то время упустила из виду происходящее. Опомниться ее заставил рев животного. Это в круге, превозмогая боль, пытался высвободиться нанизанный на шип окровавленный мужчина. Наконец ему это удалось. Выпрямившись, он одной рукой зажимал рану на груди, из которой хлестала кровь, другую, растопырив пальцы, вытянул по направлению к девушке. С трудом, пошатываясь, он шагнул вперед. Лицо было искажено гримасой ненависти. Он оскалился и рычал подобно раненому зверю, но сдаваться и не думал. Из-под ладони, зажимавшей рану, по обнаженному телу стекали обильные потоки крови. Как ни было страшно в этот момент, девушка поднялась ему навстречу.

Секундой позже она уловила краем глаза движение слева. Это Иван выскочил их бокового тоннеля в освещенный ярким светом зал. Остановившись на мгновение, он быстро оценил ситуацию и выхватил из ножен на поясе трофейный кинжал. Коротко размахнувшись, метнул его в раненого, озверевшего от боли мужчину.

Влетев внутрь круга, стальной клинок моментально превратился в струю раскаленного газа, которая пронзила правую глазницу несчастного. Мужчина даже не вскрикнул, пошатнулся и, закрыв лицо руками, упал на колени. Кровь из огромной раны на груди толчками брызгала на камень. Она пенилась и мгновенно испарялась. Не прошло и минуты, как все было кончено. Бледное обескровленное тело замерло, словно сломанная игрушка. Земля еще несколько раз содрогнулась, и все стихло.

– Помоги Лизе, – не оборачиваясь, коротко бросила Варя изумленному Ивану. – Только в круг не заходи. Я сама.

Осторожно, словно ступая в ледяную черную воду, где не видно дна, девушка перешагнула барьер, окружавший капище. Она сразу же ощутила мощные энергетические потоки, еще хлеставшие снизу. Они пронзали все тело, заставляя его звенеть, словно натянутая струна. Варе пришлось сконцентрировать свою волю, чтобы устоять на ногах. В голове шумело, и движения давались с трудом. Она остановилась в напряжении, рассматривая окровавленного мужчину. Голова его безвольно свесилась на грудь, руки плетьми лежали на согнутых коленях ладонями вверх. Бледное лицо застыло с подобием злобной усмешки. Он словно медитировал, плохо скрывая свои мысли. Рядом в неестественной позе лицом вниз, вывернув под себя руку, лежал диггер. Его обнаженную спину прочерчивал по диагонали старый глубокий шрам. Чья-то неумелая рука когда-то наложила неровные швы, следы от которых до сих пор были заметны. Варя дотронулась до шеи Серого Волка, пытаясь нащупать пульс.

Он был жив, но находился в глубоком обмороке. Перевернув его и подхватив под мышки, девушка выволокла смельчака из круга.

Поделив свою одежду на четверых, Иван и Варя привели в чувство Лизу и Сергея. Те изумленно таращили глаза, ничего не понимая, а Иван в который раз рассказывал о произошедшем, изображая все в лицах. Он не скрывал радости, что вновь видит Лизу живой и здоровой. Все снисходительно прощали ему дурачества и глупые шутки. Диггер с трудом смотрел на счастливые лица супругов и вскоре пошел «разведать обстановку». Вид поверженного врага не мог заглушить его боль от потери любимого человека.

Иван, укутав Лизу своей курткой, с нежностью разглядывал ее изможденное лицо и все пытался убрать со лба непослушный локон перепачканных волос. Она была еще очень слаба и отвечала только благодарной улыбкой. Первым желанием у всех было как можно скорее покинуть это место и вернуться в Москву. Хотя любопытство подталкивало остаться и все осмотреть.

– Слушай, – не удержался Иван, – а этот монстр не оживет? Я, когда увидел его с дыркой в груди, обомлел… Просто «байки из склепа»!

– Нет, – тихо ответила Варя. – Здесь осталась только его телесная оболочка. Что сталось с его душой, не знаю. Скорее всего, переметнулась куда-то.

– Ты серьезно?

– Вполне.

– После увиденной чертовщины можно во многое поверить… Но все же.

– Поверить трудно, – девушка не смотрела в его сторону. – Это нужно знать.

– Расскажи!

– Если вкратце… – она переплела пальцы рук, внимательно их разглядывая, – руны не просто знаки и даже не энергетические символы, как их представляют сейчас, используя для заклинаний и предсказаний… С их помощью наши предки объясняли строение мира, который представляли в виде информационно-энергетической матрицы.

– Как в кино «Матрица»?

– Голливуд часто делает винегрет из интересных теорий и знаменитых произведений. Мумии, рыцари, мушкетеры, фараоны, колдуны – все в кучу… Любой специалист будет плеваться, а остальные жуют с аппетитом, как гамбургер.

– Прости, а как руны объясняют строение мира?

– Не они сами, с их помощью…

– Ну, хорошо!

– Наши предки представляли мир многомерным. В центре Мидгард – настоящее, внизу Хел – то, что уже было и никогда не возникнет снова, наверху Асгард – венец развития нашего мира. Там обитают Совершенные.

– Боги?

– Наши предки не проводили такого жесткого деления между людьми и богами. Основным различием был уровень развития Души и Сознания каждой личности. Определялся он количеством освоенных рун. Всего было 24 руны, разбитых на четыре атта. Первый атт заключал в себя самые сложные и сильные руны.

– Что значит «освоить»?

– Уметь ими пользоваться… Но для этого нужно кое-что знать и уметь… Пока не освоил все руны, будешь рождаться заново.

– Реинкарнация?

– В отличие от индусов, верящих, что реинкарнация подразумевает перерождение в облике животного или дерева, наши предки были убеждены, что человек рождается только человеком, а количество освоенных прежде рун определяет место и время следующего появления на свет.

– Пушкин мог родиться только в России?

– Причем, именно б июня 1799 года!

– Почему?

– Наши предки верили, что влияние звезд, комет и галактик определяет физическое тело, его способноети, талант и прочее.

– И судьба была предопределена?

– Нет, конечно! Каждый получает при рождении то, что освоил прежде, но распоряжается всем этим далее по своему усмотрению.

– А как же предсказание судьбы?

– Руны позволяют предсказывать наиболее вероятное событие, но не определять его точно… Мир многомерен. Каждая освоенная руна позволяет черпать информацию и энергию из определенного места матрицы. Но это не означает, что все люди становятся одинаковыми, будто отштампованные матрицей. Очень много нюансов и комбинаций. Причем, обмен обоюдный, каждая личность оставляет свой след на матрице, и матрица меняется со временем. Поэтому структура многих миров сходна, но никогда не повторяется.

– А переход среди миров возможен?

– Возможно движение и внутри своего мира, и между мирами. Все зависит от уровня развития личности. В нашем мире критерием является количество освоенных рун, как в других мирах, мне неизвестно. Знаю только, что прямые руны описывают матрицу нашего Древа Мира вверх по вертикали от Мидгарда, обратные – вниз. Например, второй атт прямых рун определяет Альхейм, а третий – Сварт. Учитывая, что одни и те же руны могут быть прямыми, обратными, затемненными и блуждающими, комбинаций рун и соответствующих им точек и областей в многомерном Древе Мира очень много. Все взаимосвязано и находится в движении.

– А бессмертие есть? – Иван и Лиза зачарованно смотрели на худенькую девушку.

– Нет ничего вечного! Но есть руна смерти… Ее освоение позволяет контролировать рост клеток своего тела. В принципе, наше физическое тело способно жить очень долго. Мы умираем из-за болезней, приобретаемых за счет накапливающихся ошибок и травм. Освоив руну смерти, можно управлять рождением клеток, избегая смерти, или наоборот.

– Значит, фараоны зря строили пирамиды? Мумии не возрождаются.

– Во-первых, не все пирамиды построили египтяне. У некоторых есть совершенно определенное назначение, не связанное с возрождением. Во-вторых, зачем рождаться в том же теле, если ты не умел управлять им прежде. В новом физическом теле можешь освоить новую руну и получишь новые возможности.

– А любовь? – тихо спросила Лиза.

– Это одна из самых сильных рун. Без нее нельзя освоить весь высший атт.

– А что предлагал Вик? – Иван сморщился, напрягая память. – У меня в голове звучали какие-то странные слова, но я ничего не понял…

– Ты говоришь о том, кто был в круге?

– Конечно! Это же был Вик.

– Я не уверена, но это неважно, – Варя задумалась. – У меня было видение, что я должна быть здесь именно в это время… И еще мне об этом сказала Валентина.

– Вот откуда ты знала о Белухе!

– Да… Меня ведут по жизни, давая подсказки то во сне, то в неких предсказаниях, случайно обнаруженных в открытой книге… Все для выполнения какой-то миссии.

– И ты еще не знаешь о ней? – удивилась Лиза.

– Нет… Могу и не узнать никогда, если сделаю что-то не так.

– А сегодня ты нарушила план?

– Не знаю. У меня был выбор, и я его сделала.

– Из-за меня? – Лиза чуть подалась вперед, желая как-то сгладить свою вину.

– Вы с Иваном очень близки мне, – Варя посмотрела блондинке в глаза. – Я никогда не переступлю… – девушка отвела взгляд, смущаясь накатившихся слез. – Возможно, это было испытанием. Я не знаю… но душа моя чиста и спокойна.

Они помолчали из-за какой-то неловкости, но любопытство взяло верх. Первым не выдержал Иван:

– У меня сложилось впечатление, что Вик ждал нас здесь, но не понимаю, почему он подсылал убийц.

– Это была проверка. Пройти мог только Посвященный, другие только путались бы под ногами.

– Значит, это все-таки ты порешила этих двоих… – он умолк, что-то припоминая, потом неуверенно произнес: – И в Москве ты сама ходила вместо меня на все встречи… а потом внушала мне, что это был я… Лихо!

– Ну, всего на две… Прости, так было надежнее… Что же касается Либереи, ты молодец, я бы ни за что не догадалась.

Лиза переводила недоумевающий взгляд то на одного, то на другого.

– Ты и теперь после нашего разговора «сотрешь» нам память, – догадался Иван. – Мы очнемся в Москве и ни о чем не вспомним?

Он внимательно посмотрел на девушку.

– Ладно, не мучайся. Делай, как считаешь нужным… Только скажи, похищение Лизы и все, что было потом, затеяно только для того, чтобы ты оказалась здесь?

Варя ответила не сразу.

– Точно я ничего не знаю, – она взглянула парню прямо в глаза, стараясь дать понять, что говорит искренне. – Только догадывалась… Возможно, только вместе мы могли сделать отсюда большой шаг к новым возможностям… Думаю, мужчина в круге еще не обладал всеми рунами и хотел воспользоваться одной из моих блуждающих рун.

– Почему?

– Путей совершенствования своей Души много, – грустно вздохнула рассказчица. – Некоторые торопятся освоить руны верхнего атта, что позволит им брать низшие блуждающие руны у тех, кто не освоил руну смерти.

– Навечно?

– Нет, на время… Да и то только за счет убийства.

– Лиза тоже владеет какой-то важной руной?

– С Лизой все сложнее… Она – Наследница. Это очень древний и редкий род, корнями уходящий к тем, кто спасся в недрах Белухи семнадцать тысячелетий назад, во время жуткой катастрофы на планете. Ее кровь с уникальным ДНК позволяет переход в другой Мир тем, кто еще не освоил Райдо: руну пути.

– Вик хотел смухлевать и проскочить в боги за счет смерти Лизы?

– Точнее говоря, он хотел позаимствовать мою блуждающую руну, чтобы на время освоить руну Райдо… Хотя мне неизвестно, знал ли он, что при этом получается обратная руна пути и переход возможен только вниз.

– Среди богов есть недоучки и жулики? – съязвил Иван.

– Богов нет. Есть Совершенные. Те, кто своим трудом освоил все руны и перешел в Асгард… Но есть другие Миры, построенные по иным правилам.

– И эти правила формирует свой Бог?

– Ну, если приблизительно и грубо, то – да.

Они помолчали, обдумывая все прозвучавшее.

– Значит, – неуверенно прервал тишину Иван, – руна может быть использована как угодно?

– Ты же знаешь, что ножом можно резать хлеб, вырезать игрушку из дерева или перерезать горло…

– М-да, – Иван сильнее обнял Лизу, съежившуюся, словно от холода, после этих слов. – Значит, наши предки не раскраивали друг другу палицами черепа, а выжигали мозги какими-то «фаерволами»?

– Думаю, что нет, потому что обладали равными возможностями… Потому они не строили каменные храмы и не возводили крепости. Их оружие было намного сильнее… Потому они не выбирали себе царя, а решали все сообща… Цель их жизни была иной.

– Что же изменилось?

– Точно не знаю, но думаю, что, как всегда, человеческая зависть и предательство одолели разум. Управлять неразумными, не знающими, на что они способны, проще.

– Иван, не помнящий родства?

– Да! У нашего народа отобрали не только прежнюю веру, но и знания.

– Но есть же другие страны, с иной историей…

– Если ты намекаешь на страны Западной Европы, то там случилось то же самое…

Девушка задумалась на мгновение, но тут же продолжила:

– Вот яркий пример с божеством по имени Меркурий…

– Это который в торговом центре куда-то бежит в панамке с крылышками?

– Да. Теперь бог торговли выглядит примерно так, и непонятно, куда он спешит… Хотя римляне считали, что у Меркурия были сандалии с крылышками, и он был не только покровителем торговли, но и обмана в торговле, и воровства… У греков тот же бог назывался Гермесом. Помимо того, что он был очень хитрым, что успешно передал деду Одиссея, Гермес был покровителем интеллекта и красноречия. Кстати, он состоял посыльным у богов, живущих на Олимпе. Вот почему крылышки на обуви. Однажды он продал Геракла в рабство царице Лидии Омфале. А его способность оберегать тайные знания названа совершенно определенно – герметичность, но об этом почти забыли. А вот у египтян тот же бог назывался Тотом, как и Деметра – Исидой. Великий Тот почитался четыре тысячелетия назад как бог мудрости, времени, знаний, письменности, счета… Египтяне считали, что именно он научил их всем этим премудростям.

– Почему такие метаморфозы?

– Знания древних были засекречены, а прежняя вера подменена христианством… Чтобы не было и намеков на это, даже изображения богов менялись. Сейчас только специалисты помнят, что в ранней Греции Гермес имел фаллическое изображение. Позже фаллос был заменен на прямоугольник, увенчанный головой бородатого старца.

– Но на Востоке же нет христианства, – попробовал возразить Иван.

– Вот тебе пример с конфуцианством… Впрочем, многие не считают его вероисповеданием, поскольку конфуцианство не занимается теологией.

Варя испытующе глянула на удивленных супругов.

– Ну, вы помните, что основателем этого течения был молодой учитель Кун Фу-Цзы, живший в пятом веке до Рождества Христова в Китае. Он был выдающимся философом и эрудитом, считался автором первой летописи и первым профессиональным педагогом. Его до сих пор уважительно зовут «учитель Кун». Он заложил основы образования. Но…

Варя сделала многозначительную паузу.

– До начала XX века образование в Китае сводилось к заучиванию работ великого Куна. А он проповедовал гармонию в обществе за счет почитания и слепого подчинения начальству. Веками любой молодой человек мог рассчитывать на карьеру при императоре, только проповедуя покорность и почтение, сдав предварительно экзамены по выученным наизусть работам, написанным «учителем Куном» две тысячи лет назад. Это стало догмой. Неслучайно конфуцианство называют иногда китайско-христианским конгломератом, ставшим государственной религией.

– Ты хочешь сказать, что правители многих стран стараются скрывать тайные знания от своего народа?

– Так было везде, кроме страны Руссов! Касты жрецов или неприкасаемых, хранили знания, ибо понимали, какое это сильное оружие. Только в обществе равных его можно обнародовать, что и будет сдерживающим фактором его неприменения… Римские императоры давно сформулировали лозунг современного политикана – «разделяй и властвуй!» Точнее не сказать.

– Попахивает рабством, – грустно заметил Иван.

– А мы и есть рабы, только в интеллектуальном плане. Нам разрешают смотреть или читать только то, что считают нужным… Вот я работаю в библиотеке и могу сказать, что если в 90-е годы на пике продаж были «Воспоминания киллера» и «Откровения проститутки», то сегодня «Телки» и «Сучки». Реклама этих книг – на огромных щитах вдоль многих московских проспектов.

– Рынок…

– На котором торгуют нашими душами такие, как Вик…

Из соседней пещеры послышались странные шаркающие шаги. Все замолкли и обернулись. Иван даже встал, заслоняя собой девушек. Шаги приближались… Вскоре на свет вышел диггер. Все застыли от изумления, разглядывая его.

– Можете считать меня сумасшедшим, – невнятно промямлил он, – но я Наташку видел…

– Что? – в один голос вскрикнули трое.

– Сам не могу поверить, – он присел рядом с Варей, глупо улыбаясь. – Разговаривал даже…

– Погоди, – девушка потянула его за рукав. – Ты где был?

– Там, – Сергей неопределенно кивнул в сторону.

– Держи, – Варя достала из кармана своей куртки маленькое зеркальце. – Глянь на себя!

Диггер безразлично взял маленький кружочек и остолбенел. В отражении на него смотрело серое морщинистое лицо старика, которому было далеко за семьдесят. Он даже потрогал свои редкие седые волосы и глупо улыбнулся.

– Это я?

Никто не решился произнести ни слова.

– За все нужно платить… – прошамкали его бледные губы. – Зато я Наташку встретил… Вот пришел вам сказать…Толь ко двигаться стало трудно…

– Да где ты был-то? – только и смогла повторить Варя.

– Там комната пустая, – диггер говорил неразборчиво, тонкие бесцветные губы плохо слушались. – С голосами…

– С какими голосами?

– Разными… Мне показалось, Наташка говорит… Захожу, а она там… Живая… Только не дотронешься…

– Призрак, что ли?

– Не знаю, – от Серого Волка осталось одно название: перед друзьями сидел старый больной человек. – Она говорит, там время течет иначе… Ждет меня давно… Знала, что приду…

Он обвел всех взглядом, полным тоски и удивления.

– Не верите?

Никто не решился возражать.

– Я сам в шоке был, не мог понять… А потом поговорил с ней о всяких мелочах… Она это! Сомнений нет… Только странная немного… Как и я, наверное.

Диггер попытался улыбнуться, но вышло ужасно.

– Вы только не вздумайте туда ходить… Что-то там происходит с человеком… Я себя так плохо чувствую… Но это ничего… Наташка живая… Представляете…

Сергей говорил тихо, с остановками, подбирая с усилием слова.

– Я пришел вам сказать… Чтобы не ждали… Останусь я тут…

– С ума сошел? – вырвалось у Ивана. – Мы тебя не бросим!

– Да погоди ты… – диггер устало взглянул на товарища. – Я Наташку нашел… Мне боле ничего не нужно… Понимаешь… Я и раньше решил, что мне без нее не жить… Только вот с вами пошел… Этого гада найти… А вышло, что ее нашел… Во как!

– Сережа…

Слабым жестом он остановил Варю.

– Спасибо, тебе, Серая Мышка… Ты мне такой подарок сделала… – он что-то хотел добавить, но лишь едва махнул рукой. – Ключи от «69-й» у Андрюхи… Выберетесь как-нибудь… Данилыча встретите, расскажите… Он мне как брат… А больше у меня никого нет… Я пойду… Прощаться не будем.

Диггер медленно поднялся, опираясь на колени дрожащими руками. Обернулся и ласково посмотрел на Варю. Прерывисто вздохнул и тихо произнес: – А не зря у тебя царское имя.

Оглавление

Глава I

Глава II

Глава III

Глава IV

Глава V

Глава VI

Глава VII

Глава VIII

Глава IX

Глава X

Глава XI

Глава XII

Глава XIII Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg