«Капитан Перережь-Горло»

Станем повелителями проливов на шесть часов – и мы станем повелителями мира.

На всем протяжении Железного берега[3], от мыса Альпреш до мыса Гри-Не, пять из семи корпусов Великой армии вдыхали соленый воздух Ла-Манша.

Тень нового императора пролегла почти по всей Европе. За многочисленными артиллерийскими орудиями в лагерях расположились дрожащие от нетерпения сто пятьдесят тысяч пехотинцев и девяносто тысяч кавалеристов. Центром служила скала Одр в Булони, где из серого павильона императора открывался вид на серо-зеленые воды Ла-Манша в направлении утесов Дувра.

Повсюду царило беспокойство. В четырех лагерях, от Амблетеза и Вимре до Утро и Ле-Портеля, отзывалось эхо двух тысяч барабанов, смолкавших весьма редко. День за днем слышался низкий рокот, звон подков, топот и ржание лошадей и покрывавший остальные звуки гул голосов, говоривших одновременно. По ночам, когда становилось тише и холодный ветер гулял по светло-коричневым известковым мысам, с набережных гавани каждые пятнадцать минут доносился крик:

– Часовые, смирно!

Внутренняя гавань, заполненная шлюпками и плоскодонными барками, охранялась часовыми, дежурившими на расстоянии пятнадцати шагов друг от друга. С моря печально откликались матросы на марсах кораблей, освещенных тусклыми фонарями:

– Хорошей вахты!

Ночью берег казался призрачным в сравнении с дневной суетой, смехом и руганью, сопровождавшими учебную погрузку на суда. Все постоянно ожидали императора, хотя в те дни он появлялся там довольно редко. Иногда он приезжал в своей карете из Парижа, что являлось сюрпризом для всех, кроме адмирала Брюи[4] и главнокомандующего, маршала Сульта