«Убийство на Кукуц-Мукуц-стрит»

– Что может быть лучше трубки доброго табака и чашки крепкого кофе после трудного дела? – вдруг произнес Холмс.

Я, признаться, был несколько удивлен. По крайней мере полтора часа, предшествовавших этому высказыванию, мой друг дремал в кресле и по крайней мере полторы недели он практически не выходил из нашего гнездышка на Бейкер-стрит, коротая дни и ночи за хлопотными для окружающих химическими опытами, от которых по всему дому шел странный сладковатый запах.

– Но, Холмс, – неуверенно сказал я. – Я был уверен, что после дела фисташковой девушки, которое благополучно разрешилось в позапрошлый четверг, вы исключительно воняли своими пробирками да еше истребляли в огромных количествах, словно на спор, сигары «Дойельс».

– События, протекающие у нас в сознании, могут достигать такой интенсивности, что эмпирический опыт потом уже ничему не способен научить человека, – ответил Холмс цитатой из Лидии Гинзбург и, заметив мое вытянувшееся лицо, рассмеялся. – Видите в чем дело, дорогой Уотсон. Сыщик никогда не должен терять форму. Вот уже вторую неделю мой мозг занят передронуклеиновыми кислотами, и, чтобы он не отвык от практической работы, я в такие моменты обычно сам придумываю какую-никакую загадку, сочиняю таинственный случай, намечаю две-три улики, а потом решаю, какое всему этому может быть объяснение. Строго говоря, Уотсон, вы сами грешите подобным: когда лондонский преступный мир долго не поставляет нам материала, ваши читатели начинают скучать, а бумажник томиться по свежему гонорару, вы сочиняете истории, которых в действительности не было, и приписываете мне подвиги, которых я не совершал. Надо признать, что иногда это получается у вас недурно: я до сих пор удивлен той изобретательностью, с которой вы сочинили историю о кошмарной баскервильской собаке. Почему бы и мне не заниматься тем же самым? Правда, не ради денег и славы, а ради удовольствия и тренировки. Только что я провел в уме весьма любопытное расследование.

– Знаете что. дорогой Холмс, – воодушевился я. – Почему бы вам не рассказать мне о нем? Я опишу этот случай как действительный, если он, конечно, того стоит, а денежки мы поделим пополам.

– Шестьдесят процентов, Уотсон, шестьдесят процентов мне. Я, знаете ли, на мели, а кроме того: очень уж изящная может получиться новелла.

– Согласен! – воскликнул я, сгорая от нетерпения.

– Что же, слушайте, – Холмс закурил и начал рассказ…