«Лучше не возвращаться»

Меня зовут Питер Дарвин.

Все задают мне один и тот же вопрос, поэтому я могу сразу сказать: нет, я не родственник знаменитого Чарлза.

На самом деле я урожденный Питер Перри, но Джон Дарвин, женившись на моей вдовствующей матушке, когда мне было двенадцать лет, дал мне, помимо многого другого, новую жизнь, новое имя, сделал из меня новую личность.

Я смутно помню дни моего далекого детства, которое прошло в Глостершире: с тех пор пролетело двадцать лет. И вот теперь мне, Питеру Дарвину, тридцать два года. Я приемный сын дипломата, и сам состою на дипломатической службе.

Сначала отчиму, потом и мне самому, подчиняясь непредсказуемым распоряжениям министерства, часто приходилось переезжать на место нового назначения. Так что все эти двадцать лет жизни за границей оказались разбитыми на трех четырехлетние промежутки времени, то яркие, то скучные. Я кочевал из Каракаса в Лиму, из Москвы — в Каир, потом в Мадрид. Жилье предоставляло министерство, однако, будь то квартирка в бетонном блоке или роскошный особняк, ни то, ни другое я не мог назвать своим домом.

Близких друзей у меня не было. Круг общения — представители местных органов власти, не получившие продвижения по службе. Другие дипломаты и их дети приезжали и уезжали. Ничто и нигде меня не держало, я был одиноким скитальцем, давно привык к этому и не сетовал на жизнь.

— Загляни к нам, если будешь во Флориде, — бросил на прощание Фред Хачингс, уезжая из Токио, чтобы принять консульство в Майами. — Погостишь денек-другой.

«Это твое „денек-другой“, — с досадой подумал я, — словно стрелка барометра, точно характеризует атмосферу наших взаимоотношений: умеренно теплую до прохладной».

Но вслух я сказал:

— Спасибо.

Он кивнул. Мы проработали вместе несколько месяцев и в общем-то ладили друг с другом. Но приглашение было не совсем искренним. Просто его, как и всех нас, специально учили быть вежливым.

Годом позже я получил неожиданное распределение: меня направляли в Англию, в Комиссию по делам Содружества при Уайтхолле.

— Неужто? — обрадовался отчим, когда я сообщил ему об этом по телефону. — Первым секретарем! Неплохо. Жалованье мизерное, зато сразу получишь небольшой отпуск. Нас навестишь. Мать по тебе скучает.