«В одиночку не выжить»

Златкин Лев Борисович

В ОДИНОЧКУ НЕ ВЫЖИТЬ

Повесть

1

Международный аэропорт Шереметьево продолжал жить своей привычно неспокойной придорожной жизнью, когда сыщик Иван Аристархович Толстуха и его заместитель Потапов отъехали от "воздушных ворот" несолоно хлебавши. В высоком небе веселилось солнце. В здании аэровокзала, куда на этот раз привела нелегкая, порой невидимая для всех служба, оказалось так много красивых девушек, что конкурс на "мисс" можно было проводить без подготовки. Но ничто не радовало Ивана Аристарховича. Настроение упало ниже некуда. И не потому, что он упустил преступника. А как ни крути, Федор Пятницкий был преступником. Ведь никто не вправе устраивать такую крутую разборку, пусть даже и очень хочется. Если каждый так будет действовать, то угрозыску работы прибавится. Вот теперь надо обращаться в Интерпол. Да еще выдержать гнев начальства. Хотя кто виноват, что Пятницкий уже в Швейцарии, а не в Бутырке?! И так удалось раскрутить это дело довольно быстро. Просто обстоятельства сложились не в нашу пользу. В глубине души Иван Аристархович все же оправдывал Федора и не очень досадовал, что тому удалось улизнуть. Но вот то что он улетел не один, а с Ольгой! Известие оо этом повергло бы в отчаяние, если бы не проявилась приобретенная в экстремальных ситуациях закалка. Да и перед помощником неудобно - нельзя расслабляться Однако мысли об Ольге не отпускали, ичень уж она понравилась, как никто никогда не нравился. Такая, если полюбит, все сделает ради любимого! Толстуха еще о чем-то подумал и незаметно для себя вздохнул. Потапов правильно понял вздох своего шефа. - Вздыхайте не вздыхайте, Иван Аристархович, только Ольгу вам не вернуть. Лоть и через Интерпол мы этого Пятницкого выцарапаем. - Думаешь, она за ним на каторгу пойдет - отшутился Толстуха. - Так это декабристским женам разрешалось вместе с мужьямихжить. Теперь первая встреча супругов позволительна лишь через полсрока, при условии, что один из них находится на свободе. А Ольга - по всему выходит соучастница. - Ты уже мысли мои читаешь! - заметил Толстуха. - Не к добру! - Какое уж добро, - засмеялся Потапов, - когда предстоит с начальством отношения выяснять. - А вот я возьму да тебя пошлю на "ковер"! - оживился Толстуха. - Со мной начальство разговаривать не станет! - отмахнулся от угрозы Потапов. - Я человек маленький. Но есть у меня одна хорошая мысля! - Хорошая мысля приходит опосля! - буркнул Иван Аристархович и уставился в окно. За окном уже мелькали дома города Химки. Осталось пересечь кольцевую дорогу, проехать по мосту через канал, а там по Ленинградскому шоссе и к родной "конторе". Придется докладывать, что... - Так вот я и говорю, - не унимался Потапов. - Мне пришло в голову, что Корнилов нам поможет. - А он разве жив, Корнилов-то? - повернулся шеф, ехидно улыбаясь. Потапов даже рот раскрыл от неожиданности, но скоро опомнился. - Дружок мой еще вчера был жив. Это не тот Корнилов, который "ледовый" поход организовал против советской власти, - разъяснил он, дав понять, что тоже не лыком шит. И предупредил: - Будете перебивать, ничего не скажу. - Слушаю, слушаю! - успокоил Толстуха. - А откуда этот твой дружок? - Из внешней разведки. Потапов видел, что "зацепил": шеф перестал глазеть в окно и уставился на своего заместителя. - И что же он пьет? - помолчав, спросил Иван Аристархович. - Коньяк! - радостно сдобщил помощник. - Это когда начну брать взятки! - отмахнулся Толстуха. - Тогда хоть литр. - Значит, никогда! - сделал вывод Потапов. - А работы подпольного завода из-под Крыжополя? - предложил Толстуха. - Из ларька не употребляю! - отказался Потапов. - Один раз попробовал, хватит! С Васиным его день рождения отмечали. Втроем одну поллитровку уели, так потом меня чуть в милицию не забрали. Синтетический спирт из "табуретовки" неделю гуляет в крови, выходить не хочет. А вам травить еще внешнюю разведку совсем непатриотично. У них и так большие потери от предателей и политиков. Главный следователь попросил шофера остановить машину возле гастронома и в сопровождении заместителя отправился закупать продукцию завода "Кристалл". Потапов был удовлетворен качеством покупки настолько, что щедро предложил Толстухе: - А на закуску, так и быть, возьмите вареной колбасы, она дешевле! сказал он ехидно и едко. Но неожиданно уперся сам Толстуха. - Я туалетную бумагу употребляю с другой стороны прямой кишки! - заметил он гордо. - Хоть и живем у черты бедности, но на ветчину взойду. - Совсем хорошо! - обрадовался Потапов. - А дружок из деревни мешок картошки притоптал... - Слова какие употребляешь, - недовольно заметил Толстуха, - русскому не понять. Твоя какая прежняя фамилия? - добавил он ехидно. - Потаповы мы испокон веков! - Аж с самих брянских лесов? - "невинно" спросил Толстуха. - Единственное место, где они и сейчас водятся. - Зато с тамбовскими волками в родстве не состою! - не остался в долгу Потапов. - И мне они не товарищи! Препираясь, они вернулись и поехали на квартиру дружка Потапова, у него был как раз выходной день. Правда, Толстуха сделал попытку сдать рапорт начальству, отчет о проделанной работе, но его еще писать надо было, а дружок мог и не дождаться. Корнилов их уже ждал. Хитрый Потапов позвонил ему еще в аэропорту и предупредил, что заедет в гости со своим шефом. Даже время указал. Просчитался он всего на десять минут. У Корнилова было все готово к приему гостей: картошечка рассыпчатая прела в кастрюле, а на столе стояли маринованные грибы и домашние соленые огурчики. Прекрасное дополнение к водке и ветчине! После каждой рюмки уголовный розыск посвящал внешнюю разведку, эпизод за эпизодом, в историю героической борьбы Федора Пятницкого с русско-чеченской мафией. Эпизодов оказалось чуть больше, чем водки. Было решено во что бы то ни стало найти удравшего за границу бесстрашного мстителя, воспитанника спецвойск, и привлечь его на службу Отечеству. (Это, кстати, и была "мысля" мудрого не по годам Потапова.) - Нам в разведке такие люди очень нужны! - заверял Корнилов. - Такие не предают, стопроцентно. Гарантирую. - Я тоже гарантирую! Стопроцентно! - заверял Толстуха. - Надо твоему начальству внушить, что это наша идея. - Само собой! - соглашался Корнилов. - Только не переборщить, не лепить, что это мы сами его туда заслали. Корнилов хорошо представлял себе, что может пройти, а что нет. Он был в разведке не новичок. Сам только недавно с трудом и неохотой вырвался "оттуда", ушел из-под носа одной западноевропейской разведслужбы, проколовшись на очередном предателе, и теперь продолжал служить Родине по канцелярской части при каком-то генерале. Разработав план совместных действий, бойцы видимого и невидимого фронта на время расстались.

В машине Толстуха с Потаповым опять сцепились. Толстуха решил вернуться в "контору" и написать подробный отчет о проделанной работе, а Потапов его отговаривал. - Вы же в таком состоянии всю правду напишете! - увещевал он шефа. - А кому она нужна в наше-то время? - Правда всегда нужна! - не уступал Толстуха. - Чем меньше правды, тем больше кривды! Это - закон! - Закон что дышло - куда повернул, туда и вышло! - не сдавался Потапов. Прикажут считать кривду правдой, и будем служить не думая! - Не думая сейчас уже не пройдет! - упрямился Толстуха. Тогда Потапов изменил тактику, чтобы выиграть в стратегии. - А вы про мужа сбежавшей красотки забыли? Давайте съездим к нему и возьмем хотя бы заявление о похищении заграничного паспорта и валюты. Тогда сможем завести1 дело. - Вопрос, конечно, интересный! - передразнил Толстуха известного в прошлом лидера. - Но мало что нам даст. На Западе это не пройдет. Ольга не дура и не будет признаваться, что помогла бежать Пятницкому. - А зачем нам ее признание? - не понял Потапов. - Мы же с другой целью. И бить нас меньше будут, между прочим. И свидетелей у нас куча. - Эти свидетели только для нас - свидетели! - не уступал Толстуха. Паспорт мужа они, конечно, как прилетели, уничтожили, у Ольги же все документы в полном порядке. А что без мужа прибыла, так наврет с три короба! - Поехали, поехали! - уговаривал Потапов. - Встретитесь с товарищем по несчастью, поговорите, легче станет на душе. Счастье одного всегда строится на костях другого. Древняя истина. - Тебя, кажется, Караулов пригласил выступить в "Моменте истины"? спросил Толстуха. - Готовишься, не иначе. - У него "Момент истины" все больше и больше напоминает "Момент исповеди"! - сердито буркнул Потапов, решивший больше не уговаривать шефа. "Пусть ему холку намылят, тогда будет знать!" - подумал он мстительно. Но Толстуха неожиданно согласился ехать к мужу Ольги. Ему было приятно побывать еще раз там, где он мельком увидел прекрасную грудь понравившейся ему женщины. - Поехали! - заявил он. - Может, какие детали всплывут, может, что упустили? - Да, те "детали" вы упустили - это точно! - съязвил Потапов. Толстуха не обиделся и только вздохнул. Нахлынувшие воспоминания лишили его дара речи, тем более что он был человек справедливый и некоторую долю своей вины признавал, но... Святые в уголовном розыске не работают. Пусть хотя бы честных будет большинство. Появление Толстухи с Потаповым в подъезде дома вызвало у привратницы резкий протест, который, правда, выразился лишь в тихом пьяном бормотании: "Ходют тут всякие, а потом ищи воров!" Потапов услышал, но не отреагировал, а Толстуха был все еще в своих воспоминаниях, единственное, что его могло сейчас расшевелить, так появление парочки бандитов с автоматами. И то, еще неизвестно, отреагировал бы он вовремя в таком состоянии или нет.

На звонок никто не отреагировал, но у Потапова уже был опыт по части открывания дверей. Муж Ольги спал сном праведника, улыбаясь во сне и, возможно, все еще ожидая любимую жену из ванной и надеясь на близость, которой между ними уже давно не было. - Что делать будем? - спросил Толстуха, испытывая необъяснимое чувство вины перед этим человеком, которого они по долгу службы не уберегли от потери жены, дочери, карьеры, интересной работы за границей. - Будить! - решительно произнес Потапов. Он был менее сентиментальным чслове-. ком, чем его шеф, более приземленным и трезвым, хотя пил больше. Ольга точно рассчитала дозу снотворного, чтобы ее законный супруг не проснулся, пока она ночью не улетит в Париж. Разбудить несчастного было трудно. Что только ни делали Толстуха с Потаповым: и тормошили его, довольно грубо, и терли крепко уши, как пьяному, хотя сами еще не протрезвели... Все было тщетно. - Надо позвонить лекарю! - решил Толстуха. - Пусть подъедет и поработает! Потапов поспешил выполнить указание шефа. И через полчаса молодой врач, часто работавший с Толстухой, позвонил в дверь. Увидев спящего мужчину, он подумал, что перед ним труп, и стал аккуратно натягивать на руки резиновые перчатки. - Ты что это делаешь? - помешал ему Толстуха. - Мужик спит, надо его просто разбудить и привести в рабочее состояние. Врач, подняв веко спящего, внимательно всмотрелся в зрачок и заметил: - На наркотик не похоже, скорее снотворное. Но сильное. - Жена его угостила! - сообщил Толстуха. - Сможешь вывести его из такого состояния? - Раз плюнуть! - пообещал молодой врач. - Плюй! - приказал Толстуха. Врач быстро ввел спящему в вену какую-то гадость, от которой того всего передернуло, но он сразу же проснулся и стал смотреть на присутствующих, силясь припомнить, где это он видел таких странных людей, совершенно не похожих на работников Министерства иностранных дел. - Холодный душ ему требуется! - решил врач. - Взяли и понесли! предложил он Потапову. Освободив от одежды не сопротивляющегося ответработника МИДа, они посадили его в ванну и стали поливать холодной водой из гибкого шланга. Буквально через минуту к хозяину дома начало возвращаться сознание. - Вы мне снитесь? - спросил он, сомневаясь в реальности происходящего. - К сожалению, нет! - развеял его сомнения Толстуха. - Постарайтесь побыстрее вернуться в нормальное состояние. - Где Ольга? - тревожась, спросил мидовец. - Что с ней? Он сделал попытку встать. Ему помогли обтереться и надеть халат, висевший тут же, в ванной комнате. - У вас кофе имеется? - поинтересовался врач. - Да, я пил кофе! - воскликнул обманутый муж. - Это последнее, что я помню. А почему я заснул? Они прошли на кухню, где все было прибрано - ни грязной посуды, ни даже чашки из-под кофе, который пил хозяин перед тем, как погрузиться в сон. - Так где моя супруга? - спросил он, заметно волнуясь. - В Швейцарии! - честно признался Толстуха. - С кем? - вырвалось у обманутого мужа. Он побледнел и сам себе ответил: - С Федором Пятницким! - Вы все знали? - удивился Толстуха. - Это всегда знают! - грустно усмехнулся отверженный. - Просто многие стараются делать вид, что все в порядке. Следователь решил, что пора переходить к делу. - Нам надо, чтобы вы написали заявление в уголовный розыск о пропаже заграничного паспорта и валюты. - Даже так? А если я не напишу? - Вы напишете! - строго сказал Толстуха. - Есть соответствующий закон, который вы обязаны исполнять, хотите вы этого или не хотите. - Я не могу доносить на любимую жену! - честно признался обманутый муж. - А вы ей ничего плохого и не сделаете! - хмыкнул Толстуха. - Она улетела со своим загранпаспортом и с визой, по которой вы с ней должны были отправиться в командировку. А вот Пятницкий сбежал с вашими документами. А он, кстати, подозревается как минимум в десяти убийствах. - Ну, если так... - произнес растерян- g но потерпевший, и было видно, что он сломлен и согласен накатать что угодно и куда угодно.

2

Федор Пятницкий впервые в своей жизни летел за границу. И впервые в жизни использовал чужой паспорт. Когда самолет набрал высоту и были выпиты кофе и сок, исчезло волнение, Федор уткнулся в иллюминатор и стал смотреть на землю. Сияло солнце, редкие облака висели маленькими клочками, и можно было с удовольствием разглядывать проплывающие внизу города. Но вот потянулись сплошные горы, сверкающие в солнечном свете снежными вершинами. Это Швейцария! Но где же здесь приземляться? Федору казалось, что в Швейцарии приземлиться некуда: всюду торчали скалистые пики и в узких ущельях блестели серебряные нитки бурных горных потоков. Но скоро, к его удивлению, милый голос по радио сообщил, что они подлетают к Женеве. А там, разумеется, должен быть аэропорт. Федор спросил прижавшуюся к нему Ольгу: - Ты, наверное, хорошо знаешь Швейцарию, да? А я о ней совсем ничего не знаю, если не считать вот этих часов "Ролекс"... Ну, еще приходит в голову фирма "Нестле". - Скорее не в голову, а в желудок, - подтрунила Ольга. - Сладкоежка! Федор поцеловал любимую и почувствовал, что хочет побыстрее оказаться с ней в постели. Это желание передалось и Ольге. Дрожь побежала по ее телу, и она с трудом сдерживала себя, чтобы прямо тут не раздеться. В памяти замелькали кадры старого французского порнофильма "Эммануэль", который она смотрела вместе с мужем в крошечном кинотеатрике "Сплендид", приютившемся в узеньком переулке на задах гигантского универмага "Пляссет" в городе Женеве, куда ее опять нес воздушный лайнер. Героиня фильма, правда, не сбежала от мужа, а наоборот, летела к нему, умело занимаясь сексом с парой мужчин прямо в самолете. Но у той, в фильме, не было маленькой дочки на руках. Ольга нежно поцеловала дочь и погасила вспыхнувшее желание. Ей даже стало весело, когда она вспомнила плакатик, висящий над кассами кинотеатра "Сплендид": "Только для лиц старше восемнадцати лет по предъявлении документа о возрасте". Вот так-то! "Мне минуло шестнадцать лет!.." А может, и не минуло, ведь она все такая же: как в шестнадцать лет запрыгнула в постель к Федору, только о нем одном и думает. Хотя замуж выйти пришлось за другого. - Тебе рассказать о Швейцарии? - спросила Ольга, чтобы отвлечься от нахлынувших чувств. - Если можно! - попросил Федор. - Ладно, слушай, дорогой мой террорист-сластена! - Пусть будет - "мститель"! - поправил ее Федор. - Еще в пятом веке до новой эры, - тихо начала рассказывать Ольга, - эту местность заселили кельтские племена гельветов, и до девятнадцатого века нашего времени ее называли Гельвеция. Но на востоке уже жили племена ретов, которые являются потомками то ли этрусков, древнего населения Европы, то ли иллирийцев. В I в. до н. э. Швейцарию завоевали римляне, что привело к романизации населения. Феодализм в Швейцарии развивался неравномерно: полная закрепощенность крестьянства на юге страны и свободное крестьянство, объединенное в самоуправляющие общины, основа для будущих кантонов. И в 1291 году, когда после освоения важного торгового пути через перевал Сен-Годар выросло значение трех альпийских общин, т. е. "лесных кантонов" - Ури, Швица и Унтервальдена, владевших ключевыми позициями, эти три кантона объединились и первого августа объявили о создании "Вечного союза" для борьбы против Габсбургов. К ним примкнули другие земли и торговые города, такие, как Берн, Базель, Цюрих, заинтересованные в Сен-Годарском перевале... - Вильгельм Тель тогда был? - поинтересовался Федор. - Тот, кто стрелял в яблоко на голове сына... - По преданию, Вильгельм Тель первым поднял восстание против Габсбургов. Он жил в кантоне Ури, - продолжила Ольга, будто Федор ее и не перебивал. А от названия Кантона Швиц с четырнадцатого века параллельно с названием Гельвеция вошло и название Швейцария. Реформация зародилась в Швейцарии: Кальвин проповедовал в Женеве, а Цвингли - в Цюрихе. До завоевания Швейцарии Наполеоном в конце восемнадцатого века в Швейцарии был Союз тринадцати равноправных кантонов с постоянно расширяющейся территорией за счет романоязычных земель. Гельветическая республика, провозглашенная Наполеоном, просуществовала до Венского конгресса 1814 года, признавшего Швейцарию как Союз двадцати двух кантонов и объявившего его вечно нейтральным. Но центральное управление было упразднено. Разгорелась гражданская война. И только в 1848 году было создано федеративное государство. Ольга замолчала, а Федор, подумав, одобрил: - Чешешь ты будто по писаному! - Когда мы здесь жили, я, чтобы не скучать, работала гидом! - сообщила Ольга. - Всю Женеву покажу тебе, если нас не вышлют... Слезы засверкали в красивых глазах. Федор нежно поцеловал ее и постарался успокоить: - Ничего! Прорвемся! А Женева, как я понимаю, расположена на Женевском озере? - Швейцария расположена почти в самом центре Европы и граничит на севере с ФРГ, на западе с Францией, на юге с Италией, на востоке с Лихтенштейном и с Австрией. - Лихтенштейн - это самая маленькая страна мира? - спросил Федор. - Одна из самых маленьких! - подтвердила Ольга. - В Швейцарии шутят, что в нее можно попасть, свернув не на том перекрестке или перепутав мост. В Лихтенштейне нет ни пограничников, ни таможни, ни армии. Слушай дальше: территория Швейцарии 41,3 тысячи километров квадратных, меньше территории Эстонии. Три четверти занимают горы, озера, большие Женевское, Боденское, Лого-Маджо-ре. Две европейские реки - Рона и Рейн... - Женева, как я понимаю, - перебил Ольгу Федор, - расположена на берегу Женевского озера? л" - Умница! - улыбнулась Ольга. - Соображаешь! Скажу точнее: по обоим берегам Роны, вытекающей из Женевского озера, которое река и образовала, когда давным-давно скалы обвалились, создав запруду. Рона настолько быстрая, что невозможно переплыть с одного берега на другой. - Я переплыву! - пообещал Федор. - Только через мой труп! - пригрозила Ольга. - Я еще не вышла за тебя замуж, а уже сразу стану вдовой. Слушай дальше: Женева, куда мы летим, по нашим меркам маленький город, население около трехсот тысяч человек, но столица Берн. Да, забыла тебе сказать: в Швейцарии не сложился единый язык, единая этническая общность. Из двадцати шести административных единиц, кантонов и полукантонов, девятнадцать - немецкоязычных, шесть франкоязычных и один (Тичйно) - итало-язычный. Германо-швейцарцы девятнадцать, итало-швейцарцы - двенадцать, ретороманцы - один процент. - Высокий оклад гарантирую! - засмеялся Федор. - Спасибо за информацию. - Так я тебе и одной десятой не рассказала! - удивилась Ольга. - Дай переварить услышанное! - отказался Федор. Его мысли опять вернулись в печальное настоящее. Федор вдруг задумался. Было что вспомнить и о чем подумать. Теперь он в ответе за любимую женщину и дочку. Он надеялся, что дядя Сема Пятницкий все правильно оформил и документы дадут ему возможность жить если не спокойно, то хотя бы безбедно. - А в Женеве на каком языке говорят? - обратился он к Ольге. - На французском. Твой добротный английский здесь, конечно, не пригодится, - засмеялась Ольга. - Не волнуйся, буду при тебе переводчицей. - Да, в этом мне крупно повезло! - развеселился Федор. - Жена - полиглот! Английский, французский, немецкий... - Ладно, ладно! - замахала руками Ольга, а потом, обняв Федора за шею, прильнула к его груди. Самолет пошел на снижение. Женеву горы охватили полукольцом с трех сторон: с востока главный хребет Альп, где сейчас хорошо был виден Монблан; с севера хребет Юра, чьи вершины нависли над городом всего в двух километрах; на юго-западе возвышался Вуаш, в этом месте вытекала из Женевского озера Рона, пробив дорогу среди скал, массивных и крепких, возвышающихся на южном берегу почти до километра. Аэропорт Куантрен разрешил, посадку, и самолет проворно нырнул на посадочную полосу.

3

Чеченцы, как и прочие мусульмане, по адату должны хоронить своих мертвецов до захода солнца. Тело Шамиля Сулейманова и то, что осталось от его младшего брата, привезли на родину и предали земле. И горе его матери ничем не отличалось от горя матерей, чьи сыновья оказались жертвами. Лишь в одном оно отличалось: мать Шамиля не только проклинала убийцу ее сыновей, но и требовала мести, кровной мести до седьмого колена. А старейшины даже не поинтересоватись обстоятельствами гибели двух братьев-бандитов, им, конечно, не сказали, что в числе жертв чеченских убийц была и чеченка и что, по правде, это им требовалось объявить кровную месть до седьмого колена. Старейшины равнодушно приговорили инородца, гяура Федора Пятницкого и все его потомство, к смерти... Половина банды Шамиля осталась в живых и мучилась жаждой мщения: у каждого из них в числе погибших были родственники и близкие друзья. После гибели Шамиля Юсуф взял руководство бандой на себя. Его брат Муса умер последним из всех убитых Федором Пятницким. Хронический сифилитик был двужильным, умирал долго. Старейшины приговорили гяура Федора к смерти. Юсуф встретил Перцева, когда тот, пьяный, в превосходном настроении возвращался от проститутки. Сержант ГАИ Перцев взял "на лапу" в первый же день службы. Тогда ему очень захотелось выпить, а денег не было. Водитель быстро сообразил, что "дырка" в контрольном листке-талоне обойдется ему дороже. С тех пор много воды утекло, выпито много водки, а брать деньги на дежурстве стало для сержанта привычным делом. Однажды около него сама остановилась машина. Из нее вышли "лица кавказской национальности". Сержант было струхнул, но оказалось, предложили денег. Мокрый воды не боится! Не испытывая никаких угрызений совести, он стал служить и чеченцам. В подъезде тускло светила лампочка, и полумрак не способствовал храбрости. Юсуф схватил Перцева за грудки и сильно встряхнул. - Ты стоишь не больше бутылки водки, а мы платим тебе, как генералу, угрожающе зашипел он. - Ты что, Юсуф? - забеспокоился Перцев. - Мы же друзья! - Если ты нам друг, то докажи! - потребовал Юсуф. - Сними штаны и покажи? - схохмил Перцев. Он тут же получил такой удар, что отлетел к стене и, больно ударившись затылком, сполз на грязный пол. Юсуф грубо поднял его с пола и громко зашептал: - Ты, сын ишака, не шути так! Моего брата убили, и для меня лучшей шуткой будет - разрезать Федора Пятницкого на куски! Об этом человеке сержант уже знал. Больше того, он его даже видел. Онупко, начальник Перцева, показал ему фотографию Федора Пятницкого, объяснив, что приказано задержать этого типа, и Перцев сразу же вспомнил парня, который в ответ на его злобную реплику с широкой улыбкой протянул ему несколько крупных купюр. Сержант ничего не сказал своему начальнику о встрече, знал, что замучает требованием вспомнить номер автомашины, да и других неприятностей не избежать. Когда в одной из операций Онупко погиб, Перцев и думать перестал о том парне, считая, что проблема рассосалась сама собой. И вот опять всплыло это имя и его, Перцева, втягивают в какую-то опасную игру. Но с этими новыми "друзьями" лучше не ссориться. - Что я должен сделать? - простонал Перцев, осторожно ощупывая затылок. - Узнай, кто работал на Онупко в уголовке! - А награда? Кавказец достал из кармана сложенные вдвое деньги и протянул Перцеву. - Держи! Здесь тысяча долларов. Узнаешь, получишь еще тысячу. Так много Перцеву еще никогда не платили. Значит, здесь не до шуток. - Когда нужно узнать? - спросил он, пряча нечестно заработанную тысячу "зеленых". - Вчера нужно! - резко произнес Юсуф. - Ты хотел сказать: "завтра"? - уточнил Перцев. - Я хорошо говорю по-русски! - презрительно ответил Юсуф. - Отсчет времени начался с сегодняшнего дня. Если за три дня ты не узнаешь, я отрежу тебе ухо. Это даст тебе дополнительный стимул. - Стимул для меня вторая тысяча "гринов"! - напомнил Перцев. - Завтра я укажу тебе этого агента Онупко. - Ты его знаешь? - Да. Только не его, а ее. Это баба. - Откуда знаешь? - Я случайно их вдвоем в ювелирном магазине видел. Онупко ей колечко с брюликом покупал. - Может, любовница? - Может, и любовница. Только позже был я по делу в угрозыске и там ее встретил. В кабинет начальника входит, как к себе домой. Секретарша или еще кто... Ценный кадр! - Замужем? - быстро спросил Юсуф. - Нет! - ответил Перцев и тут же спохватился. - Не сейчас же к ней идти? - Сейчас! - решил Юсуф. - Нельзя так! - отказался Перцев. Чеченец неуловимым движением выхватил нож и приставил его к горлу Перцева. - Я сказал "сейчас"! - повторил Юсуф. - Чем быстрее я доберусь до Пятницкого, тем лучше. - Она не откроет дверь! - пробормотал Перцев, опасливо косясь на нож. - Деньги надо отрабатывать! - угрожающе произнес Юсуф. - Ты не за красивые глаза получаешь такую сумму. - А если не откроет, что будем делать? - упрямился Перцев. - Да еще и милицию вызовет? Юсуф неуловимым движением спрятал нож к великой радости Перцева. - Скажешь, что ты от Онупко! - С того света посыльных не бывает! - мрачно пошутил Перцев. Лезвие ножа коснулось шеи сержанта. По спине побежали мурашки. - Хорошо, хорошо! Объясню, что я друг Онупко и что он оставил тысячу долларов, - проговорил Перцев и облизнул высохшие губы. - Но тебя рядом быть не должно. - Я буду стоять в стороне, но потом ты меня впустишь в квартиру. Договариваться с ней я буду сам. Ты все перепутаешь или половину денег заберешь. - Обижаешь, старик! - протянул театрально Перцев, немного успокаиваясь, потому что нож так же быстро исчез, как и появился. - Я - не старик! - заявил гордо Юсуф. - Я - молодой. Пошли! И он двинулся во двор, не сомневаясь, что этот гаишный шакал идет следом. Перцев пробурчал: "Молодой, танцуй, пока молодой!" - но послушно пошел за чеченцем, решив, что если он хочет дожить до старости, то перечить больше этому дикарю не станет. "Вольво" Юсуфа стояла в переулке за домом. - Наконец-то покатаюсь в приличной машине! - нахально заметил Перцев, плюхаясь на переднее сиденье рядом с Юсу-фом. - Где она живет? - На Новослободской! - замялся Перцев. - Покажу... А вторую тысячу когда я получу? - Как только я буду точно знать, что это - та баба Онупко! - объяснил Юсуф. - А то покажешь мне какую-нибудь свою старую блядь. - Обижаешь, начальник! Когда это я тебя обманывал? - А когда это я тебе не платил? - Знаешь, кто вопросом на вопрос отвечает? - совсем было осмелел Перцев. - Не знаю и не хочу знать! - отрезал Юсуф. - Тебе сказали, когда вторую тысячу баксов получишь, и заткнись. Я думать буду. И бандит погрузился в размышления, умело ведя машину. Сержант еще некоторое время тихо побурчал: "Чапай думать будет!" и тому подобное, но скоро умолк. Так, в тишине, они доехали до улицы Новослободской, где почти у Савеловского вокзала Перцев указал на большой дом. Там и жила работница МУРа, торговавшая не только собой, но и секретами уголовного розыска. Остановив машину возле дома, кавказец прервал молчание: - Как зовут эту?.. - Алла! - охотно ответил Перцев. Чеченец тихо рассмеялся. - Странный народ вы, русские! - презрительно сказал он. - У нас это слово означает самое высокое - Аллах. А вы бля-дям даете вместо имени. - У вас ударение на другом месте! - оживился Перцев. - Еще скажи: "Запад - есть Запад. Восток - есть Восток, вместе им не сойтись!" - гордо сказал Юсуф. - Ты - не Киплинг! Перцев молча побрел за ним, но у самой двери подъезда вдруг спросил: - Слушай, Юсуф! А кто такой - Киплинг? Юсуф даже остановился и злобно взглянул на Перцева, думая, что тот просто над ним издевается, но, не найдя на тупом лице Перцева издевки, снизошел до ответа: - Был такой английский разведчик в прошлом веке! Они вошли в подъезд и замерли на месте, уставившись в одну точку - на дуло пистолета.

4

В ожидании багажа Федор и Ольга в волнении бродили по залу аэропорта Куантрен. Федор, увидев в окно вдали наблюдательные вышки с прожекторами, сказал: - Ты посмотри, как аэропорт охраняется! Словно военный секретный объект. Ольга вздрогнула, оторванная от своих мрачных мыслей о будущем. - Когда первая волна терроризма захлестнула Европу, власти Женевы испугались, что начнут захватывать самолеты, - пояснила она. - В семьдесят третьем году и опоясали двумя рядами колючей проволоки, понатыкали наблюдательных вышек с прожекторами, с телефонной и радиосвязью, поставили на них вооруженную автоматами охрану. - Самолеты захватывают по-другому! - усмехнулся Федор. - В основном в воздухе. А отрядами аэропорты не штурмуют. Напрасная трата денег. - Ты у нас большой специалист! - горько улыбнулась Ольга, прижавшись к любимому. - Надеюсь, ты не будешь здесь применять свои знания и умения? - Как дело пойдет! - уклонился от обещания Федор. - Я никого первый не трогаю. Получив свой чемодан и пройдя таможенный досмотр, они через несколько минут уже были на стоянке такси. К ним тут же подошел немолодой, но достаточно крепкий для своих лет мужчина и, взяв их чемодан, поставил его в багажник стоявшей рядом машины. Беглецы поспешили сесть в машину, чтобы поскорее уехать от этого места, где, как им казалось, в любую минуту их могли арестовать. Когда покинули вокзальную площадь, Ольга почему-то оглянулась и потом будто выдохнула: - Слава Богу! Все позади!.. Напряжение спало, и она, спохватившись, как бы спрашивая сама себя, произнесла громко: - А куда мы едем? - Куда прикажете, - ответил шофер тоже по-русски. Федор и Ольга переглянулись. Он заметил, как она сразу побледнела. Уже успели сообщить из Москвы? Их ждали?.. Один он бы вырвался, постарался сбежать. Но с ним жена и дочь. Как он может рисковать ими?.. - Вы первый раз в Женеве? - спросил шофер. - Впервые, - ответил Федор и взглянул на Ольгу. Было ясно, что она поняла его. - А кто вы? Почему вы говорите по-русски? - Мне это приятно. Ведь мы в некотором роде соотечественники. - Что значит "в некотором роде"? - Мои родители покинули Россию после ленинской революции. - Ах, вот оно что! - заметно повеселев, воскликнул Федор. - Выбирайте, куда вас отвезти! - напомнил водитель. - Богачи останавливаются в отеле "Бо-Риваж", где в свое время жили Луи Наполеон Третий и принц Уэльский - будущий король Англии Эдуард. Или в отеле "Англетер", где жили Байрон, Лист и Ампер. В отеле есть книга постояльцев, так великий поэт записался там так: "Фамилия - Байрон, имя - лорд, профессия - англичанин". А композитор Лист написал: "место рождения природа". А физик Ампер: "место рождения - вселенная". Кстати, Лист шокировал наше протестантское общество, почитающее Кальвина, тем, что поселился в одном доме вместе с графиней д'Агу. Они жили невенчанными. А другой великий композитор Рихард Вагнер, написавший в Женеве оперы "Лоэн-грин" и "Тангейзер", но прославившийся своими любовными приключениями, женился здесь на дочери Листа Козиме. - В "Англетере" повесился Есенин? - спросил у Ольги Федор. - Темнота! - поцеловала она Федора. - Тот "Англетер" в Питере, его, кстати, уже снесли или переделали, не помню, но что-то плохое сотворили. - Вечерами богачи сидят в роскошных ресторанах, - продолжал объяснять соотечественник, - посещают казино французского города Дивон, это совсем рядом с Женевой, или казино Шамони, чуть дальше. - А в Женеве казино нет? - удивился Федор. - Построили! Огромное девятиэтажное здание рядом с отелем "Англетер", где, как вы думаете, свел счеты с жизнью Сергей Есенин. Но шальные деньги там не просадишь - власти установили предел максимальной ставки. - Мы хотим остановиться в каком-нибудь пансионате! - прервала Ольга разговор мужчин. - Который подешевле. Это возможно? - Боже мой! - воскликнул таксист. - Конечно! В Швейцарии целый год работают более полутысячи отелей и кемпингов класса "люкс". Есть еще почти две тысячи отелей и кемпингов среднего класса, около семи тысяч сельских,но со всеми удобствами. Накормят вас шестнадцать тысяч ресторанов и двадцать три тысячи таверн и кафе. Не беспокойтесь. Я знаю уютный пансионат, недалеко от центра города, к тому же там очень хорошая кухня. А если вы интересуетесь недвижимостью, то у меня есть приятель, тоже выходец из России, он вам поможет. Ольга незаметно подмигнула Федору. - Любопытно! Рассказывайте! - Еще в "Записках о Галльской войне" упоминается Женева, и хоть записки составил Юлий Цезарь, Женева еще старше. К Швейцарской конфедерации она присоединилась одной из самых последних, никогда не была столицей, да и население всего около трехсот тысяч человек, район Москвы, наверное, вдвое больше по численности, но природа наградила Женеву чарующей красотой гор, среди которых гордо высится белоснежный Монблан, огромным голубым озером, бурным потоком Роны, зелеными холмами. А деньги женевских финансистов, талант и гений строителей, труд строителей дополнили красоту природы великолепием площадей, мостов, набережных, архитектурных ансамблей. Таксист перевел дух, а Федор тут же воспользовался паузой, чтобы спросить: - А какие еще есть увеселительные заведения в Женеве? - Вы будете смеяться, - обрадовался теме таксист, - но.в протестантской Женеве, где во времена Кальвина сжигали на костре за участие в фривольном спектакле, теперь открыты "Мулен-Руж", в котором, как и в Париже, полуголые девицы танцуют канкан. Еще есть "Пикадили". А самое смешное, когда после богослужения в храме святого Петра или в Аудитории, где проповедовал Кальвин, вы спуститесь по узкой каменной лестнице, то у ее подножия вы наткнетесь на самое развеселое место Женевы, знаменитое кабаре "Ба-та-клая". Непристойные песенки звезд стриптиза прекрасно сочетаются с высокой моралью кальвинизма... Женева намного теплее своим обликом, чем Берн или Цюрих, она лишена немецкой чопорности, в архитектурном стиле уже не преобладает готика, город разнообразнее по застройке, планировке и типам домов. Такси уже ехало по главной улице Женевы Рю-де-Марш, и Федор сам уже мог удостовериться в справедливости слов владельца машины. Таксист свернул в сторону набережной и скоро остановился возле красивого старинного дома, где, по его словам, и располагался уютный пансион с прекрасной кухней. Хозяйка пансиона, одетая в строгий темный костюм, немолодая, высокого роста женщина, обменялась с водителем несколькими фразами на французском и вышла из холла. - Я вижу, у вас никаких проблем с языками? - спросила таксиста Ольга. - Французский вы знаете, как русский. - Лучше! - улыбнулся таксист. - Я родился и вырос во Франции. Еще хорошо знаю немецкий. А вот с английским у меня проблемы. Никак не могу им овладеть. Вернулась хозяйка и с любезной улыбкой протянула Ольге ключ от комнаты. - Вы говорите по-французски? - спросила она Ольгу. - Да, мадам! - улыбнулась в ответ Ольга. - Мадемуазель! - поправила ее хозяйка. - Я никогда не была замужем и не стремилась выйти. Вот посмотрите на это чудовище, - она кивнула с ласковой улыбкой на таксиста. - Разве можно выходить за такого ветреника замуж. Он не менее трех раз был женат и всех трех жен сделал несчастными. Таксист подмигнул хозяйке, из чего Федор заключил, что их отношения достаточно близки. Он французского не знал и следил только за выражением лиц. Быстро было проведено оформление. Гости расписались в книге регистрации и отправились в снятую ими комнату на втором этаже отдохнуть и привести себя в порядок. - Обед в гостиной! - сообщила им хозяйка. - В семь часов! Она пошла проводить гостей из таинственной России. Воспользовавшись тем, что он остался один, таксист подошел к телефону, торопливо набрал номер и на хорошем английском сказал: - Из Москвы прибыла перспективная семья... Они отказались от гостиниц, ни слова не было сказано ни о посольстве, ни о консульстве... Попросили дешевый пансионат. Я их привез к Эльзе. Таксист дождался, когда вернется хозяйка пансионата, и тоном, не терпящим возражения, сказал: - Передай гостям, что я завтра утром отвезу их к юристу. Он им просто необходим... Сразу после завтрака. Корми их получше, это приказ шефа.

5

Дуло пистолета притягивало к себе, как черная дыра. Юсуф и Перцев замерли на месте, боясь шевельнуться. Пистолет на них направил едва держащийся на ногах человек в дешевом костюме. Перцев сразу узнал его, встречал в коридорах уголовного розыска. Это на него кричал Толстуха: "С такой головой не работают в угрозыске, переходи в охранники банка". И вот теперь этот изрядно пьяный оперативник с пистолетом в руке стоял в полутемном подъезде на пути Перцева и его "друга". - Не шути с оружием! - тихим голосом напомнил Перцев. - Случайно выстрелишь, хлопот не оберешься. Я из милиции. - Знаю тебя! - откликнулся оперативник. - Из ГАИ ты! Известный взяточник и хапуга. И его знаю! Он из банды Шамиля. Жаль, Федька не всех вас прикончил, нам бы меньше работы досталось. - Что ты несешь, что ты несешь? - испуганно залепетал Перцев. - Напился, так иди спать. Ты в этом доме живешь? - Нет! - пьяно покачал головой сотрудник. - Я к Алке в гости пришел, а она, сука, меня не пустила, пьяный, говорит, иди проспись. Вот я и пошел. Зато вас встретил. Теперь благодарность обеспечена. А некоторые утрутся, большие начальники которые. А этих начальников Федя сделал, как пацанов. - Это какой Федя? - спросил Перцев, отвлекая разговором внимание сотрудника угрозыска. - Как какой? Пятницкий, конечно! Жаль, что улетел. Ничего, он и там шороху наведет. - А куда он улетел? - спросил Перцев. - Так я вам и сказал! - пьяно загоготал оперативник. Перцев больше всего боялся, что тот случайно нажмет на курок. - Вот так и скажи! - подначивал он пьяного сотрудника. - Бутылку поставлю! - Серьезно? - стал обдумывать возникшую ситуацию сотрудник. - На полном серьезе! - подтвердил Перцев. - Здесь у меня в кармане тысяча баксов. Перцев сразу понял, что сказал лишнего. Пистолет перестал выписывать круги, и дуло точно уставилось Перцеву в лоб. "Болтун - находка для шпиона! - мысленно выругал себя Перцев. - Бутылка понятнее и ближе, чем тысяча баксов". - Купить хочешь? - обиделся опер. - Понятно! К Алке шли?.. Я давно подозревал, что она, сука, стучит. На банду Шамиля работает, а меня не пустила потрахаться. А ну, руки за голову и на колени! - скомандовал он Перцеву. Тот, со страхом глядя на пистолет, поспешил выполнить требование пьяного сотрудника, осторожно опустился на колени и положил на макушку руки. Юсуф не преминул воспользоваться этой ситуацией. Он прыгнул на пьяного мужика и сбил его с ног. Пистолет отлетел к лестнице, и еще через мгновение схватка закончилась: Юсуф молниеносным движением перерезал противнику горло. Кровь хлынула на кафельный пол. Юсуф поднял пистолет и оглядел его. - Дурак! Предохранитель не снял! Он посмотрел на Перцева, все еще стоящего на коленях с поднятыми руками, и без тени улыбки заметил: - А ты в штаны наложил со страха. Поднимайся! Что, так и будешь жить на коленях? - Ноги стали ватными! - ответил Перцев. Юсуф подошел к нему и помог подняться. - Образованный! - насмешливо произнес Юсуф. - Доллары надо предлагать, показывая их. А показывать можно, только достав их. А чтобы достать, надо рукой лезть в карман, а в карман лезть опасно, можно пулю схлопотать. Он дурак и ты дурак. А с дураком свяжешься, сам дураком станешь. - Нужный дурак - уже поддурака! - пошутил Перцев. - Бежим скорее, кто войдет, увидит... - Кто войдет - умрет! - пообещал Юсуф. - Бери этого барана за ноги и оттащи под лестницу. - Нет! Я в такие игры не нанимался играть. Юсуф ткнул пистолетом в горло Перцева. - Если не будешь мне подчиняться, ляжешь рядом, я разнесу твою безмозглую голову, как глиняный горшок. Перцев переменился в лице. - Убери пистолет! Я согласен. Юсуф спрятал пистолет в карман. - Не забывай. Эта баба должна нам открыть дверь. Перцев вздохнул безнадежно и взялся за ноги трупа, чтобы оттащить его под лестницу, где его могут обнаружить через несколько дней, когда уборщица придет убирать подъезд. - Подожди! - остановил его Юсуф. Он достал опять неуловимым движением острый нож и, взрезав шире горло жертве, подцепил пальцем язык у трупа и вытащил его наружу. - Я всегда оставляю такое украшение! - пояснил он ошарашенному Перцеву. - Как товарный знак. Перцев, точно в бреду, потащил труп под лестницу. - А что будем с этим делать? - спросил он, показывая на лужу крови. Юсуф усмехнулся и, расстегнув ширинку, стал мочиться прямо на пол подъезда, смывая и разбавляя кровь. Мочился он долго. Это было так заразительно, что Перцев последовал его примеру. - С облегчением! - поздравил кавказец Перцева. - А теперь пошли наверх! скомандовал он. И Перцев не посмел ослушаться. Он обреченно подумал, что влип по уши и что до самой смерти ему уже не отделаться от этих дикарей. На настойчивые звонки долго никто не откликался. Наконец за дверью послышался женский голос: - Я тебе что сказала? Убирайся, пьяная морда! Проваливай отсюда! - Это не пьяная морда! - закричал Перцев, неожиданно для самого себя. За дверью квартиры притихли, и Перцев заметил, что его рассматривают в глазок. Чеченец стоял в стороне. Алла узнала в новом визитере сотрудника ГАИ, приоткрыла дверь, не снимая цепочки, и спросила: - По какому делу? А я было подумала, что опять мой пьяный товарищ по работе рвется в гости. - Товарищ, но не пьяный! - пошутил Перцев. - Но тоже хочу в гости. - Это смотря зачем. По какому делу вы пришли? - повторила Алла. - Я - друг Онупко! - представился Перцев. Женщина испуганно захлопнула дверь. - Не знаю я никакого Онупко! - прокричала она из-за двери. - Алла, не дурите! - спокойно стал уговаривать ее Перцев. - Мы едим из одного корыта. На вас столько компры, что вместо меня могут прийти в форме с ордером и понятыми. Через несколько секунд дверь открылась. - Входите! - пригласила Алла. Перцев, словно невзначай, оттеснил ее от двери и махнул рукой Юсуфу. Тот змеей проскользнул в квартиру. Алла побледнела, но попыталась шутить: - Надеюсь, вы не убивать меня пришли! - Зачем так подумала? - спросил Юсуф. - Ты продала Онупко? - С чего это я своего благодетеля закладывать стану? - ответила Алла. Это он меня устроил на такую хлебную должность. Насколько мне известно, подозревают, что его убил Федор Пятницкий. - Он нам и нужен! - открыл карты Перцев. - Приглашай в комнату. - Проходите! Водку пить будете? - Я не пью! - отказался Юсуф. - А ему, - он ткнул пальцем в Перцева, сейчас нельзя, он на работе. - Тогда чай или кофе? - предложила женщина. - Кофе! - согласился Юсуф. - Только не вздумай нас отравить! - Что ты! Скажешь тоже. - И кокетливо улыбнулась Юсуфу. - Такого красавчика травить! Да из-за тебя, наверное, бабы травятся. - Не болтай, неси кофе! - грубо оборвал ее незнакомец. "Гости" уселись в кресла, а хозяйка выскользнула на кухню. Она жила в большой однокомнатной квартире, отделанной со вкусом и с выдумкой. Жизнь не по средствам не скрывалась, а, напротив, подчеркивалась и выпячивалась. Юсуф и Перцев сели в два кресла, стоявшие возле журнального столика, и стали молча ждать. Перцев украдкой рассматривал квартирку, а Юсуф, если куда и смотрел, то только в себя. Что он там видел: будущее или прошлое, один бог знает, но не скажет. Женщина принесла кофе в изящных фарфоровых чашечках, сахар в серебряной сахарнице, печенье, орехи. Поставив все на низкий столик, она присела на тахту. Юсуф сделал глоток кофе и сказал: - Твой пьяный коллега проговорился, что Федор Пятницкий улетел. Куда?.. Я спрашиваю! - Первый раз об этом слышу! - удивилась Алла. - Я же не пустила пьянчужку к себе, не люблю пьяных мужчин. От них толку мало, зато грязи вагон. А где это вы его встретили? - Встретили мы его внизу, в подъезде! - охотно сообщил Юсуф. - Но больше он докучать тебе не будет. - Почему? - глупо спросила Алла. - Я перерезал ему горло и сделал галстук по-сицилийски. Алле стало нехорошо. Она метнулась в ванную, и через секунду гости услышали звуки дикой рвоты. Юсуф, усмехаясь, невозмутимо пил кофе с печеньем и ел орехи. - Может, помочь? - предложил Перцев. - Сиди! - приказал Юсуф. Бледная как полотно женщина вернулась в комнату, открыла бар, наполнив комнату звоном и музыкой, достала початую бутылку водки и отпила прямо из горла. - Предостережение более чем ясное! - сказала она как будто в никуда. Но Перцев не сомневался, кому были предназначены эти слова. А Юсуф только довольно улыбнулся. - Как я понимаю, - продолжила Алла, - моя задача: узнать, куда слинял этот Федор Пятницкий? - Верно мыслишь! - отозвался незнакомый парень. - И чем быстрее, тем больше. - Чего больше? - не поняла Алла. - Долларов! - пояснил он. - Сколько? - Пять тысяч. И три дня, чтобы узнать. Потом с каждым днем сумма будет уменьшаться, а опасность для тебя возрастать. - А если я скажу тебе завтра? - загорелась Алла. - За срочность будет надбавка! - сухо, без улыбки сообщил кавказец. Он допил кофе и встал. - Уходим! - коротко приказал он гаишнику. - Никуда вы сейчас не уйдете! - неожиданно вмешалась Алла. Мужчины удивленно взглянули на нее, но она сразу же объяснила: - Вы не знаете, нашли тело или нет? А вдруг там уже милиция? Вас если и не задержат, то документы проверят, это точно, и занесут в список подозреваемых. Незнакомец оглядел комнату и равнодушно спросил: - А где мы будем спать? Здесь только одна тахта. Алла рассмеялась, было заметно, что она уже захмелела. - До чего же ты смешной! Конечно, ты будешь спать со мной, а мой коллега обойдется и раскладушкой на кухне. - Я не сплю с русскими женщинами! - отказался Юсуф. - У меня дома две жены, мне хватает. - А что ты имеешь против русских женщин? - Вы - другие, мы - другие! - презрительно сказал Юсуф, не желая вдаваться в подробности. Алла усмехнулась и приказала Перцеву: - Иди на кухню, найдешь что перекусить. Можешь выпить, в холодильнике бутылка водки. Перцев стоял в растерянности, не зная, кому подчиняться. Затем, видя, что его "начальник" никак не реагирует, тихо выскользнул из комнаты на кухню, где нашел, чем себя утешить. Алла быстро разделась догола и подошла к Юсуфу. - Разве я хуже, чем твои две жены? Подойдя к парню вплотную, она нежно обвила руками его шею и спросила: - Как тебя зовут, милый? Юсуф, с трудом разжав зубы, произнес свое имя. Она так страстно впилась губами в его губы, что он перестал сопротивляться. Уже несколько дней не видел он своих жен. Кровь застучала в висках и еще где-то. Алла сразу почувствовала, что "клиент готов", и качала медленно раздевать его, не переставая ласкать. - О, какие мускулы у моего героя! Какая упругая кожа. Боже мой! Грудь пушистая, как шерстка у котенка. А что там ниже? О, какое богатство! И это все только двум твоим женам. И она так сладострастно прошлась языком по найденному "богатству", что Юсуф зарычал от удовольствия. Но Алла уже и сама "завелась". Сорвав остатки одежды с Юсуфа, она продолжала лизать его тело, с жадностью вампира впилась в губы партнера, обхватив рукой его шею, опустилась вместе с ним на толстый и пушистый палас и оседлала его, вогнав в себя желанное "богатство". Поскуливая от наслаждения, она наконец рухнула на очаровательного бандита и, тихо мяукнув, лизнула его в шею в знак глубокой благодарности. А Юсуф, ощущая успокоение и наслаждение, все же испытывал и недовольство. Такого способа любви он не знал, ни одна из жен даже не осмелилась бы предложить ему такое, а потому ему стало казаться, что это его трахнули. - Мне так не нравится! - заявил он обиженно. Алла с трудом сползла с него и слышала, как в полусне. - Хорошо, милый, - вымолвила она, - в следующий раз я буду под тобой или перед тобой, как будет угодно моему повелителю. Такая покорность пришлась по душе Юсуфу, и он решил остаться на ночь. Все равно уходить было опасно, здесь Алла была права на сто процентов.

6

Обед в гостиной тихого и уютного пансионата проходил в столь непривычной для беглецов обстановке, что они чувствовали себя участниками какого-то фильма из западной жизни. Старинный фарфор, серебро, хрусталь, цветы. И еда соответствовала сервировке. Молоденькая служанка с кокетливыми кудряшками, обнося обедающих, бросала нежные взгляды на Федора, так ей понравился этот русый богатырь. Когда она вышла из гостиной, Ольга заметила как бы вскользь: - Кажется, на тебя положили глаз! - На что нам чужие глаза?! - ответил Федор. От этих слов Ольга расцвела и так похорошела, что когда служанка вернулась в гостиную, она сразу поняла, что ей надеяться не на что. Малышка Сашенька, дочь Ольги и Федора, утомленная перелетом, поела и стала засыпать прямо за столом. уложу ее и вернусь! - Я уложу ее и вернусь! - сказала Ольга. Служанка сделала последнюю попытку соблазнить Федора, воспользовавшись отсутствием его жены, но строгий взгляд хозяйки сразу подавил ее желания. Госпожа Эльза заговорила с Федором по-французски. Он улыбнулся, покачал головой, что не понимает, и оглянулся на дверь - не идет ли Ольга. - Sprechen Sie deutsch? - услышал он известный с детства вопрос и снова отрицательно покачал головой. Наконец услышал на знакомом английском: - Надеюсь, вы говорите по-английски, сэр? - Немного! - оживился Федор. - Таксист просил передать, что он заедет за вами завтра в десять часов утра, после завтрака, чтобы отвезти к юристу для консультаций. Федор поблагодарил хозяйку и отправился в свою комнату, силясь вспомнить: когда это он договаривался с шофером такси об этом? Федор долго сидел, размышляя о том, что услышал в гостиной, но ничего путного в голову не приходило. Он тоже был не прочь последовать примеру дочери и как следует выспаться после бурного дня, бегства и ночного ранения. Рана хоть и была искусно обработана его разорванной на куски родственницей, но все же давала о себе знать, побаливала и саднила. Дочь уже сладко посапывала во сне, а Ольга принимала душ в маленьком закут KL. за прозрачной занавеской. - Какой ты понятливый! - обрадовалась она. - Я решила лечь пораньше, чтобы заодно и выспаться. Ты согласен со мной? Тогда марш в душ! Задыхаясь от охватившего ее чувства, Ольга намыливала голову, а затем тело любимого. - Ты прости меня, греховодницу, я сейчас напоминаю, наверное, сорокалетнюю женщину? - Почему? - не понял Федор. - Я хочу тебя каждый раз, как в последний. Знаю, что тебе сейчас лучше бы отдохнуть, но не могу оставить тебя в покое. Прости! - К такой тебе я встану из гроба! - пообещал Федор. О нежности Ольгу просить было лишним. Она вся была страсть и нежность. Один вид Федора сводил ее с ума, а, ощутив его, она слилась с ним в единое целое. Но усталость все же сказалась. И Ольга, и Федор достигли финиша быстрее, чем обычно. Ольга, простонав от остроты ощущения, упала рядом с Федором и сразу же уснула.

Утром, когда пансионеры заканчивали завтрак, в гостиную заглянул таксист. - Привет соотечественникам! - улыбнулся он дружески. - Я к вашим услугам. Как вам нравится французская кухня? - Очень нравится! - сообщила Ольга. - Мы с мужем чревоугодники. - В Женеве когда-то поселился американский писатель Брет Гарт, тоже большой чревоугодник, но у него бывали и черные дни, когда он жил впроголодь. Очевидно, в один из таких дней он и написал: "Все здесь грандиозно и эффектно, и дым французской кухни проникает в ваше окно вместе с запахом хвои". И таксист весело рассмеялся. - Бедненький! - сыто пожалела американского писателя Ольга. - Надо быть очень уж голодным, чтобы даже запах хвои будоражил желудок. - Я договорился с нашим соотечественником-юристом! - сообщил таксист. Он вас ждет и горит желанием серьезно помочь. В комнате Федор собрал банковские документы, на которые у него были огромные надежды. - Может, ты останешься? - предложил он Ольге. - Если я была согласна отправиться за тобой в Сибирь, то лишить себя удовольствия поехать в банк или к юристу никак не могу. Да и переводчик тебе просто необходим. Федор согласился, хотя очень беспокоился, не случится ли чего в банке, где ему предстояло получить законное наследство. Но в душе он был счастлив: Ольга верит в него, она его любит. Иначе разве она пошла бы на такое - выкрасть документы мужа, подставить его и сбежать с ним, с Федором, за границу. - Далеко ехать? - спросил Федор, когда вся семья уселась в такси. Таксист рассмеялся. - Его офис находится на улице Чистилища! Есть и такая в Женеве. Когда Марк Твен жил в этом городе, он, пройдя как-то раз по улице Ада и выйдя на улицу Чистилища, заявил своим приятелям, сопровождавшим его: "Я, вероятно, отправился в плохом направлении". Машина опять выехала на главную улицу Рю-де-Марш, где сплошной чередой тянулись многочисленные магазины и магазинчики. Таксист кивнул в сторону одного из Них. - Если вы нуждаетесь в сувенирах для друзей в России, то здесь вы будете иметь скидку. Просто скажете, что пришли от меня. Здесь самые лучшие ножи, часы, открытки, альбомы, пивные кружки из резного дерева и цветных камней, фигурки швейцарцев в национальной одежде, альпенштоки, рубашки, майки, блузки с символикой и видами Женевы... Федор слушал болтовню водителя, но думал совершенно о другом. В комнате он на всякий случай выписал на лист бумаги полное название банка, чтобы не показывать каждому бумаги, и сейчас решал: стоит ли обратиться с этим делом к юристу или ограничиться консультацией о возможности получения вида на жительство в Женеве и общими сведениями о банках и тайне вклада. Его положение было незавидным. По любому из документов, имеющихся в кармане у Федора, швейцарская полиция имела полное право арестовать его и выслать из страны. Получить политическое убежище не было никаких шансов. Ведь в России, по мнению Запада, победила демократия. А преступники, каким стал Федор, и он не обманывал себя на этот счет, во всем мире преследуются по а закону, если не находятся у власти. Такси выехало на набережную. На фасадах домов ветер раздувал яркие желтые и ^ красные полотнища. Эти полосы материи удивительно красиво сочетались с сотнями таких же красочных разноцветных зонтиков и тентов, которыми были прикрыты окна и балконы от летнего солнца. - Цвета герба кантона Женева! - пояснил таксист, заметив объект внимания Федора. - Кстати, возвращаясь к вчерашнему разговору о легкомысленных развлечениях. Если вас интересуют суперзротические издания, то на улице Серветт и в переулке д'Этив есть крохотные полутемные магазинчики, которые ими торгуют. Действует закон о свободе печати! - засмеялся таксист. - Но женевцы не смотрят эротику и не посещают ни такие магазинчики, ни такие кинотеатры, как "Ампир" или "Корсо", что на улице Каруж. Все это для иностранных рабочих и студентов. - Я тоже не смотрю эротику и не покупаю эротические журнальчики! засмеялся Федор. - Имея такую красавицу жену, все это ни к чему. - Понимаю! - согласился таксист... Владелец юридической конторы незамедлительно принял клиентов, как только миловидная длинноногая секретарша доложила о их прибытии. - Голдвин! - представился он. - Но не тот, который "Метро, Голдвин, Майер"! - добавил он с улыбкой. - Я тоже в свое время вынужден был бежать из Одессы. Федору понравился этот старый еврей из Одессы. - Вынужден вас огорчить, - начал Голдвин, когда он и его новые клиенты расположились в глубоких креслах, а таксист тихо вышел из кабинета. Готовится новый законопроект, согласно которому значительно расширяются полномочия полиции, касающиеся розыска и содержания под стражей беженцев из других стран. Правительство обосновывает его необходимостью принять жесткие меры в борьбе против торговли наркотиками, которая захлестывает страну. Закон в первую очередь направлен против "наркотуристов", в основном граждан африканских и азиатских стран, которые по прибытии в Швейцарию ходатайствуют о предоставлении им политического убежища, заранее зная, что прошение их будет отклонено. Однако рассмотрение дела занимает как минимум полгода, и все это время так называемые "беженцы", находящиеся в Швейцарии на основании временного разрешения, имеют возможность заниматься наркобизнесом, контрабандой и другими противозаконными делами... Голдвин перевел дух, и Федор воспользовался паузой и спросил: - А с чего вы решили, что мы беженцы? - На лице написано! - хитро усмехнулся Голдвин. - Я помогаю беглецам из бывшего Союза. Но вы должны довериться мне. Тогда я сообщу вам все, что необходимо знать в вашем положении. - Федя, не мешай господину Голдви-ну! - мягко вмешалась Ольга. Голдвин только улыбнулся. В книге регистрации Федор был записан совсем под другим именем. - В настоящее время лиц, ожидающих разрешения на жительство, полиция может задержать не более чем на тридцатидневный срок, и то только в том случае, если власти уже отклонили прошение о политическом убежище. Новый законопроект предусматривает административное задержание лиц, ожидающих разрешения на жительство, на срок до трех месяцев, если же власти посчитают, что у данного субъекта нет основания для получения разрешения, то этот срок может быть продлен до девяти месяцев. Закон дает полиции право депортировать иностранцев в любом случае, если даже только подозревает их в торговле наркотиками и оружием, в рэкете и тому подобном. - Сурово! - вырвалось у Федора. - "Эмнисти интернейшнл" уже заявило протест по поводу того, что новые правила практически лишают беженцев элементарной защиты, поскольку, находясь в заключении, практически невозможно повлиять на ход рассмотрения своего дела и содействовать положительному решению. Однако закон никоим образом не противоречит швейцарской конституции. Можно спорить о моральной стороне дела, однако юридически он совершенно безупречен. Это я вам говорю! Противники законопроекта добиваются выноса его на референдум, но питать иллюзии не стоит. Скорее всего, законопроект будет одобрен. Может быть, в Женеве и в других либеральных франкоговорящих частях страны противников этого законопроекта будет и большинство, однако консервативное немецкоговорящее большинство страны, а это почти семьдесят процентов, обеспечит его принятие. - Так что ловить нечего? - грустно спросил Федор. - Почему? - хитро улыбнулся Гол-двин. - Право на жительство в Швейцарии оформляется одновременно с правом на работу. Как у вас с финансами? поинтересовался юрист. - Надеюсь, что все будет отлично! - уклонился от ответа Федор. Его насторожила такая забота, сначала со стороны таксиста, а теперь и со стороны Голдвина. - Тогда я вам скажу следующее, - продолжил Годдвин. - Швейцарские законы запрещают продавать недвижимость иностранцам, но бывают случаи, когда такое право предоставляется местным органам самоуправления. Например: когда выставлено слишком много домов на продажу, а они не находят спроса внутри страны, когда надо помочь какому-нибудь курорту продать квартиры иностранцам... - И тогда можно будет получить вид на жительство? - обрадовался Федор. - Купленная квартира или дом не дает права на жительство, но консул может выдать визу на шесть месяцев и продлить ее еще три раза подряд. - Консул! - задумчиво протянул Федор. Такой вариант его явно не устраивал. И Голдвин сразу заметил это. - Если у вас есть деньги, вы можете открыть свою фирму или организовать компанию вместе с женой, - нашел другой вариант опытный юрист. - Докажете властям для них пользу: большие налоги, рабочие места, экологически чистое производство. Тогда вам дадут и вид на жительство. Правда, в Женеве труднее открыть фирму, чем, скажем, во Фрибурге или в кантоне Граубюнден. Хорошие условия еще и в кантоне Цуг. Но это вовсе не означает, что там легко открыть фирму. Вообще, чем больше город, тем труднее, чем больше развита там промышленность, тем меньше льготных условий. - Вы поможете мне открыть фирму, скажем, в кантоне Цуг? - спросил Федор. - Если вам захочется открыть дело в кантоне Цуг или в соседнем Фрибурге, то я пошлю вас к своему коллеге, который занимается этими кантонами и городами. Дело в том, что адвокаты в Швейцарии работают только в своем районе. И более или менее конкретно я могу ручаться только за свой район. - А помочь открыть дело в Женеве вы сможете? - напрямик спросил Федор. Годдвин доброжелательно ему улыбнулся. - Постараюсь помочь! Конечно, если вы мне все же сообщите: какими средствами вы располагаете и где держите деньги. Федор достал и протянул Голдвину листок бумаги, на котором записал название банка. - О-о! - воскликнул Голдвин, едва взглянув на листок. - Это старинный и очень солидный банк. Конечно, он не современник первого банка, открытого в 1337 году Персифалем де Медичи, и создан не во времена Кальвина, который в боль-шой степени способствовал концентрации капитала в Женеве, утвердив строгие кано-ны жизни, проповедуя бережливость и бо-рясь с расточительством. Кстати, это по его предложению в Женеве был установлен самый низкий процент за предоставление кредита во всей Европе. Гугеноты перевели сюда огромные состояния после Варфоломеевской ночи. Затем были Французская революция, наполеоновские войны, революции 1830 - 1848 годов, крах империи Наполеона III в 1870 году. Все это вызывало бегство капитала в спокойную Швейцарию. Ее называли "Тихий уголок Европы". А после вечного нейтралитета, объявленного в 1814 году, капиталы потекли рекой уже изо всех стран мира. - Налоги в Швейцарии большие? - спросил Федор. Голдвин с интересом взглянул на собеседника. - Статья четвертая Закона о налогах гласит: "Иностранец имеет право на исчисление налога на базе его годичных расходов". Могу вам сказать по секрету, что эти расходы могут только в пять раз превышать стоимость занимаемого иностранцем жилья, если оно не меблировано, и только в два раза, если виллу или квартиру он сни-мает с полной обстановкой. Иностранцы, проживающие в Швейцарии, не обязаны сообщать финансовым органам кантонов, в которых они проживают, размеры своих доходов и состояний. И иностранцы этим пользуются. Один поляк, приехавший с большой семьей, заявил свой годовой доход в 30 тысяч франков. Кантональные власти предоставили ему социальные льготы: бесплатное медицинское обслуживание, детям бесплатное образование. - А на работу трудно устроиться? - волнуясь, спросила Ольга. Годцвин улыбнулся красивой женщине. Эта семья очень занимала его. Таксист был прав: этим было что скрывать и возвращение в Россию для них - смерти подобно. А следовательно... - Коротко расскажу и о рынке рабочей силы, - охотно продолжил он рассказывать. - Если не брать иностранцев, работающих в посольствах и других организациях, таких, как Европейское отделение ООН, то можно выделить две категории иностранцев, живущих и работающих в Швейцарии: первая - это так называемые "осевшие", то есть проживающие в Швейцарии постоянно в течение многих лет и в связи с благонадежностью получившие право на неограниченное проживание в. стране, и так называемые "годичники", то есть иностранцы, которым необходимо ежегодно возобновлять полученное разрешение на работу и проживание. Эти две категории постоянно учитываются властями. Но, кроме них, существуют и "генцгенгеры" ("переходящие границу") - иностранцы, живущие в соседних странах, но работающих в Швейцарии: немцы, французы, итальянцы, австрийцы, лихтенштейнцы. Работодателям они особенно выгодны: обеспечивая стопроцентную квоту занятости, можно экономить на социальном строительстве и на расходах по инфраструктуре. За последнее время роль "генцгенгеров" значительно выросла. А фирмы стали создавать предприятия вдоль границ. Все крупные женевские фирмы каждое утро посылают свои автобусы на франко-швейцарскую границу в Мой-Сулазе и забирают там персонал, в котором нуждаются. Без этих "генцгенгеров" закрылись бы крупные универмаги, гостиницы, рестораны и клиники. Тысячи пар рабочих рук ежедневно приезжают в город на Роне. В кантоне Тессин их называют "фронталье-ри"... Еще сезонные рабочие прибывают на несколько месяцев для работы в сельском хозяйстве и строительстве. А летом под видом туристов прибывают десятки тысяч учащихся, чтобы подработать на следующий год учебы. Существуют еще "черные" рабочие - нелегалы. "Торговля рабами" из Турции, Португалии, Испании, Италии практикуется не только иностранными мошенниками. К сожалению... Но это приносит огро-мный доход. Слишком много в мире нищих, готовых работать за половину той платы, которую обязан каждый пред-1 приниматель платить легальным рабочим. - В общем, ловить нечего! - мрачно констатировал Федор. - А что вам-то беспокоиться? - спросил Голдвин. - Если у вас столь же надежны бумаги, как название банка, то участь "черных" рабочих вам не грозит. - Банки лопаются или их грабят! - с тревогой сказал Федор. Голдвин расхохотался. - В Швейцарии еще не было ни одного случая грабежа банка! - сказал он снисходительно. - Мафия всего мира хранит свои деньги здесь. Навряд ли найдется сумасшедший, который захотел бы, чтобы его нашли собственные коллеги раньше полиции и порезали на мелкие кусочки. А вот банк, открытый одним мошенником и аферистом, был вскоре вынужден закрыться, причем под давлением самих банков. Для них .надежность - самый лучший капитал. Во всех западных странах власти могут потребовать от банков полного отчета об их деятельности и о взаимоотношениях с клиентами. В Швейцарии банки отказываются давать отчет даже правительственным органам. Банковская тайна возведена в закон. А сама система обеспечения банковской тайны доведена до совершенства. Достаточно упомянуть практику ведения "номерных счетов", при которой клиенты известны банковским служащим только под четырехзначными номерами. Кто скрывается под этими номерами, знают лишь руководители банков, а часто это неизвестно даже им. - И нельзя купить служащего, который за кругленькую сумму все бы разузнал? - удивился Федор. Он-то судил по служащим российских банков, значительная часть которых была под пятой у мафиози, а служащие всегда были рады подработать, продав какой-нибудь секрет. - Это исключено! - успокоил Федора Голдвин. - Новым законом о разглашении банковской тайны штраф увеличен до пятидесяти тысяч франков. - Французских? - презрительно сказал Федор. - Швейцарских! - ответил Голдвин. - Нацисты прекрасно используют номерные счета. Часто банк получает шифрованную телеграмму, в которой указан пароль и номер счета, с требованием переслать деньги, такую-то сумму, например в Боготу. Юрист охотно отвечал на вопросы молодых и, видимо, весьма богатых клиентов. Федор заметно повеселел. И Ольга, глядя на него, тоже улыбнулась. Появилась надежда, что здесь, в Швейцарии, деньги дяди Семы Пятницкого не пропадут. - Вы меня успокоили! - признался Федор. - Как только я улажу финансовые дела, я обращусь к вам уже как к своему юристу! Таксист ждал новых знакомых, будто ему и зарабатывать не надо было. Ни он, ни Голдвин не взяли пока с Федора ни одного франка. Федор спросил тихо у Ольги, когда они подходили к машине: - Ты веришь в альтруизм? - Не будем делать поспешных выводов! - успокоила она. - Может, здесь просто люди другие?.. Банк, к которому привез их таксист, располагался в глубине красивого сада. На здании не было даже простой таблички с надписью: "Банк". А интерьер поражал роскошью: стены облицованы мрамором, в центре зала бронзовый фонтан с подсветкой, а вокруг него вазоны с цветами. Не меньше ошеломило и то, с какой быстротой занялись бумагами Федора. Он получил право распоряжаться десятью миллионами долларов, что были положены на его счет в банке, и приблизительно на такую же сумму золотом, лежащим в сейфе хранилища. Бесшумный лифт опустил Федора с семьей и сопровождающим их заместителем управляющего банком в хранилище. Повсюду тихо работали кондиционеры. Вделанные в стены сейфы были украшены черным и красным деревом. Вес выглядело старинным, надежным, солидным. Кроме золота, в сейфе находились изумительной красоты бриллиантовые украшения. Федор сразу же предложил Ольге: - Надень. У Ольги радость быстро погасла в глазах. Она со вздохом разочарования сняла дорогие украшения и протянула их Федору со словами: - Их негде хранить... Федор нежно поцеловал ее и успокоил: - Все образуется! А пока, ты права, пусть они лежат здесь, в сейфе. Тем более что оплачен он на пять лет вперед. Федору выдали пластиковую карточку, и теперь он мог не связываться с наличными, за все расплачиваться обязался банк, конечно, в пределах той суммы, что хранилась в нем на счету клиента... Из банка Федор выходил уже совсем другим человеком. По-другому светило солнце, дышалось легко и свободно. - Оказывается, хорошо быть богатым! - сказал он Ольге. - Даже если богатство не тобой нажито? - хмуро спросила Ольга. - Я не воровал! - пожал плечами Федор. - А наследство есть наследство. - Федор обиделся. - Хорошо! Давай все вернем государству и сами вернемся с повинной, может, простят, не расстреляют. Ты этого хочешь? Ольга испугалась его решительности. - Не глупи, Федя! - тихо сказала ока. - Если бы я этого хотела, то не пошла бы на преступление... Она оборвала фразу, но Федор зло добавил: - Ради меня?.. Что же ты не сказала этого? - Ради нас, Федя! Ради меня, ради тебя, ради Сашеньки! - ответила, улыбнувшись, Ольга. - Просто я вдруг подумала, что нам не дадут спокойно жить одним, никому не мешая. - В одиночку не выжить? - усмехнулся Федор. - Да! - согласилась Ольга. - Ты точно сформулировал. А с документами как? - Деньги есть - купим! Живы будем - не помрем! Нам дико везет, Оленька! Удалось удрать от тюрьмы, а значит, от смерти , получить ден ьги... - Почему от смерти? - испугалась Ольга. - Потому что меня бы зарезали во сне, - пояснил Федор. - Я, считай, половину банды положил. Вторая половина не стала бы со мной церемониться. - Ты считаешь, что все позади? - спросила с надеждой Ольга. Федор не мог обманывать любимую, поэтому честно ей сказал: - Могут достать и здесь! Надо быть настороже. Они вышли из старинного сада. Таксист их ждал неподалеку. Но не успели они направиться к его машине, как у самого выхода столкнулись с мужчиной лет сорока, спортивного вида, черноволосого. - Ольга! - радостно воскликнул он. Ольга испуганно замерла, но, вглядевшись в лицо мужчины, заулыбалась: - Франсуа!

7

Генерал вызвал Корнилова в тот же день, когда он подал на его имя докладную записку. - Вы верите в этого индивидуалиста? - спросил он прямо. - Федор Пятницкий доказал, что его неплохо научили убивать и выживать в самых экстремальных условиях. Поэтому я И подумал, что такой человек может нам пригодиться. - Вы правы во всем, кроме одного, - поправил подчиненного генерал, мы обязаны верить тем людям, с кем идем на трудное, подчас смертельное задание, и не верить предателям и изменникам. - Федор Пятницкий - не предатель и не изменник! - твердо сказал Корнилов. - Судя по материалам дела. Обстоятельства сложились против него. Подставили его классически, профессионально. Ему ничего другого не оставалось, как стать самому судьей и палачом. - Насколько я знаю, он допустил две серьезные ошибки, которые чуть не стоили ему жизни. Но тогда он рисковал лишь собственной жизнью. Не получится ли так, что он завалит дело из-за своей бесшабашности? - Конечно, в одиночку ему не справиться, - согласился с генералом Корнилов, - но если рядом с ним будет верный и опытный человек, то много времени не понадобится, чтобы из супермена сделать опытного разведчика. - Вы уже продумали, кого можно к нему подключить? - спросил генерал. Чтобы не вызвать подозрений у швейцарских властей. Наверняка такой человек, как Пятницкий, привлечет их внимание, а может, и внимание западных спецслужб. - У Федора Пятницкого сильно развито чувство патриотизма! - заметил Корнилов. - Я специально звонил в часть, где он проходил воинскую службу, и узнавал у заместителя командира по воспитательной работе. Он горячо выступал против развала Союза. - Слушая рассказ о достоинствах Пятницкого, - усмехнулся генерал, поневоле забываешь о том, что этот безукоризненный во всех отношениях человек отправил к праотцам дюжину врагов, и по закону он - убийца! - В смутное время точки отсчета сдвигаются! - осторожно заметил Корнилов. - Меня, например, больше смущают депутаты-воры, депутаты-мошенники, депутаты-преступники. - Так кого вы наметили для работы с Пятницким? - Волкова! - ответил Корнилов. - Он у нас "одинокий волк", ему нужен партнер. И характер его работы позволяет ему познакомиться с Пятницким совершенно открыто. Есть еще один фактор: Волков хорошо знаком с Ольгой - любовницей Пятницкого. Я нашел в его отчетах сообщение об этом. После разговора с мужем Свётлицкой - это девичья фамилия Ольги - стало ясно, что отношения были настолько теплыми, что муж даже как-то приревновал ее к нашему агенту. - И было из-за чего? - намекнул генерал. - Нет, - уточнил Корнилов, - теплые и дружеские отношения, но не больше. Волков, надо честно признаться в этом, приложил немалые усилия для того, чтобы превратить теплые и дружеские отношения в нечто большее, но не преуспел в этом ни на йоту. И еще тогда он высказал предположение, что Ольга влюблена в некоего Федю, однажды она при Волкове назвала так стоящего рядом мужа. И очень смутилась при этом. - Муж не устроил скандала? - Он сделал вид, что не расслышал, - пояснил Корнилов, - хотя Волков клянется, что каменное лицо мужа свидетельствовало об обратном. - Они действительно похожи? - поинтересовался с улыбкой генерал. - Муж - слабая копия Пятницкого, - улыбнулся в ответ Корнилов. - А вы выяснили, почему Пятницкий выбрал Женеву, а не Париж! - спросил генерал. - Если не ошибаюсь, несчастный рогоносец нз МИДа должен был лететь к месту новой службы именно в Париж? - Как я предполагаю, Ольга, очевидно, заметила отсутствие фотографии, которую выкрал Потапов, чтобы предъявить ее для опознания соседке по дому Пятницкого. А кто уж сориентировался в аэропорту, трудно пока установить. - Это не связано с банками Швейцарии? - намекнул генерал. - Там, говорят, мафия предпочитает держать свои деньги. И не только мафия, все разведки мира ведут свои денежные дела через швейцарские банки. Я слышал, что именно вам поручено подготовить доклад о своеобразии денежного рынка и рынка капиталов Швейцарии? - Да! - согласился Корнилов. - Банковский бизнес там достиг таких размеров, что стал довлеть над экономикой Швейцарии. Все остальное по сравнению с банками кажется карликовым. - Есть какая-нибудь зависимость швейцарских банков от других? - Рынок краткосрочных операций не развит в стране. В отличие от стран Западной Европы государственная краткосрочная задолженность в Швейцарии никогда не играла серьезной роли. Банки получают достаточно денег из-за рубежа и не нуждаются в краткосрочной поддержке их операций центральным банком Швейцарии. Они все равно опасаются вкладывать краткосрочные средства, полученные из-за рубежа, в долгосрочные проекты. Клиенты могут неожиданно отозвать деньги. Поэтому швейцарские банки вынуждены немедленно проводить "транзитные" операции, отправлять средства в финансовые центры Лондона и Нью-Йорка, где они могут быть освоены. Это и делает Швейцарию зависимой от других финансовых центров. Напротив, рынок капиталов очень хорошо развит в стране. Это позволяет заниматься крупными инвестициями внутри и вывозить капиталы за границу. Плотность банковской системы Швейцарии зависит от аккумуляции капиталов. Банковская тайна и номерная система способствуют такой аккумуляции, а уж банки знают нужное направление, куда вложить доверенные им капиталы, чтобы получить колоссальную прибыль. - Есть сведения, что Семен Пятницкий держал свои незаконно нажитые миллионы в швейцарском банке, - сообщил генерал. - Я думал над этим! - ответил Корнилов. - Но все же основополагающим мотивом отлета в Женеву послужила фотография. Любовники сделали правильный вывод, что у них не остается времени ждать самолета до Парижа, и они воспользовались тем, что въездная виза в Женеву еще действовала. - Влюбленная женщина проявляет чудеса храбрости и предприимчивости! вздохнул генерал, очевидно, от отсутствия влюбленной в него женщины. Выясните в уголовном розыске: не положил ли Семен Пятницкий на имя Федора какие-либо деньги или другие ценности? - Будет исполнено! - пообещал Корнилов и удалился. Договорившись с Толстухой о встрече, Корнилов отправился в уголовный розыск. В поисках нужного кабинета он шел по коридору, читая таблички на дверях, и едва не столкнулся с моложавой рыжеволосой женщиной. От неожиданности она выронила из рук папку с бумагами, и он, по-спешно подняв ее, вручил женщине и из-винился. "Какое порочное лицо! - подумал Корнилов. - Я бы ей никаких дел не доверил!" Алла, а это была она, смерила взглядом наткнувшегося на нее Корнилова и прошла в комнату, где стоял копировальный аппарат "Ксерокс". Она обратила внимание на Корнилова с чисто женской точки зрения, автоматически, каждая женщина ищет в глазах мужчины поклонения своей красоте, ищет очередную жертву, подготавливает почву для очередной любовной победы. Алла даже и не подумала, откуда может быть этот статный, интересный мужчина. Много их ходило по разным делам по коридорам уголовного розыска, и ни один из них не оставался равнодушным к ее яркой красоте. "И этот такой же кобель!" - подумала она равнодушно. Ей быстро удалось выполнить поручение Юсуфа. И хотя ей казалось, что ее тело все еще находится в объятиях этого страстного дикаря, она думала о том, что он должен заплатить ей за добытые сведения гораздо больше обещанного. "Эти сведения для Юсуфа на вес золота! - решила она. - Вот пусть и платит столько, сколько я скажу". И, довольная собой, она сделала копию докладной Толстухи, в которой он подробно описывал события последних дней, закончившихся бегством Федора Пятницкого с Ольгой в Швейцарию, в Женеву. А Корнилов смотрел ей вслед и думал: "Надо же, какой магнит! Такая может свести с ума, оставшись холодной и равнодушной. Небось вьет веревки из своего мужа!" Встретившись с Толстухой, он прежде всего спросил о ней. - Скажи-ка мне, друг, кто такая здесь работает, рыжеволосая с лицом стервы? - Верно сказал, Корнилов!.. - сразу понял Толстуха, о ком спрашивает его новый приятель. - Чья-то любовница из министерства. Поговаривают, что "засланный казачок-то". Стараются ее ублажать и не трогать. А главное, не загружать работой. Но ты вроде по телефону просил меня узнать о другом? - Встретил ее в коридоре, - пояснил Корнилов. - Шла в машбюро с делом Пятницкого. Вот и заинтересовался. Толстуха насторожился. - И что это, интересно, она делала в машбюро с моим делом? - спросил он озабоченно, как будто сам себя. - Ладно, выясним!

- Ты выяснил? - спросил Корнилов о деле, ради которого был направлен сюда генералом. - Мы располагаем лишь копией анонимки, с которой все и началось! - заявил Толстуха. - Там перечисляется собственность, которой якобы теперь располагает Федор Пятницкий. Ксерокопию я тебе сделал, можешь взять с собой. - Бутылка за мной! - пошутил Корнилов...

Алла сняла копию с докладной Толстухи и оформила сдачу дела в канцелярии. Теперь можно было продумать разговор с Юсуфом, на каких условиях продать документ. "Сначала это нужно хорошенько спрятать. С Юсуфа можно будет взять и все десять тысяч! - жадно размышляла она. - Смешные мужики! За никчемную бумажку платить такие деньги! Хотя Федор Пятницкий вряд ли будет доволен. Ну, да Бог с ним. Его в России нет. Их разборки меня не касаются, если можно заработать. Да и где Юсуф будет искать Пятницкого? Европа - не Россия, где все покупается и продается!" - оправдывала она свою жадность. Алле был нужен предлог, чтобы, уехав , на время с работы, зайти домой и спрятать документ. С Юсуфом надо держать ухо востро. Утром Алла чуть не потеряла сознание При виде засохших разводов в подъезде.

Она не стала заглядывать под лестницу, где лежал труп зарезанного работника уголовного розыска, которого она не пустила к себе в квартиру. Его должны обнаружить послезавтра: уборщица мыла подъезд лишь один раз в неделю за ту зарплату, что она получала в ДЭЗе. Предлога искать не пришлось. Начальник Аллы попросил ее отвезти документы в министерство. Документы были секретными, и Алла воспользовалась случаем, чтобы взять табельный пистолет с собой. Она уже считала своими десять тысяч долларов, а такую сумму необходимо было защищать. Вот здесь оружие и могло пригодиться. Алле выделили машину с шофером. Она быстро съездила в министерство, сдала под расписку документы, но на обратном пути попросила шофера: - Коленька, мне надо на минутку заехать домой! Не сочти за труд. Коленька тоже мечтал хоть разок оказаться в постели у "рыжухи", такую кличку дали ей молодые сотрудники, поэтому не отказал в таком пустяке. Не будь Алла так увлечена своими мыслями, она бы, несомненно, заметила, что от самой конторы за ее машиной неотступно следовала черная "волга". Возле дома стояло несколько грузовиков.

- Придется вам, дорогая Аллочка, пройтись немного пешком, - сказал шофер. - Не подъехать! - Ладно, жди меня здесь, на углу, - согласилась Алла. - Я не более чем через минут двадцать-тридцать. Она обещающе улыбнулась шоферу и побежала к дому. В подъезде Алла столкнулась лицом к лицу с Юсуфом. Вскрикнув от неожиданности, она хотела выскочить на улицу. Но путь преградил Перцев. Юсуф протянул Алле долларовые банкноты и произнес резко: - Документ! Алла пересчитала деньги. Было ровно пять тысяч. - А обещанная прибавка за срочность? - напомнила она, улыбнувшись. Юсуф согласно кивнул головой и протянул еще одну пачку, в пять раз меньшую. Спрятав деньги в сумочку, где лежала ксерокопия докладной. Толстухи, она нахально заявила Юсуфу: - Этот документ стоит десять тысяч! С тебя еще четыре! - Хорошо! - согласился Юсуф. - Но у меня с собой больше денег нет. Отдай документ, вечером я тебе занесу остальные. Алла неожиданно даже для себя выхватила пистолет и сказала: - Вечером деньги, утром стулья! Тихий хлопок в кармане Юсуфа отозвался болью внизу ее живота. Она не успела нажать на курок, и Юсуф легко выбил пистолет из ее руки, а когда Алла упала, спокойно выстрелил из пистолета с глушителем ей в затылок. После этого Юсуф открыл сумочку, с которой Алла никогда не расставалась, и достал из нее ксерокопию и свои доллары. - Убери эту падаль под лестницу! - приказал он Псрцеву. Сержант привычно потащил труп под лестницу, оставляя широкую кровавую полосу на загаженном полу. - Жадность фраера сгубила! - равнодушно сказал Юсуф, провожая взглядом тело женщины, которая доставила ему прошедшей ночью ни разу не испытанное прежде наслаждение.

8

Федор посмотрел на оживившуюся Ольгу с удивлением и внезапно почувствовал что-то, похожее на укол ревности. - Познакомься, Франсуа! Это мой муж и отец моей дочери. Зовут его Федором. - Изменения в личной жизни? - улыбнулся лукаво Франсуа. - Прими мои поздравления! Крепкое рукопожатие Федор сразу оценил. Этот хрупкий на вид Франсуа имел стальные мускулы. - Наверное, вы можете говорить и по-английски? - спросил он с намеком. Я, к сожалению, не понимаю по-французски. Ольга смутилась. Она поняла, что Федор немного приревновал ее к Франсуа. Но, как ни странно, это было ей приятно. - Разумеется! - сразу же согласился Франсуа, легко перейдя на английский. - Извините, но я не знал, что вы не владеете французским. - Это я виновата! - вмешалась Ольга. - Я так обрадовалась, увидев тебя, что забыла предупредить. У нас сложности в-жизни, Франсуа, мы ни с кем не можем видеться. И вдруг такая встреча! Ты ведь мне говорил, что мы друзья? - Друзья, друзья! - подтвердил Франсуа. - И я постараюсь это доказать. Но сложности, как я понимаю, у вас не финансовые? Кто с такими довольными лицами покидает один из старейших банков Швейцарии, не может испытывать денежных затруднений. - А что это за Швейцарский банковский союз? - сразу же поинтересовался Федор. - Солидный? Не разорится? - Не, не разорится! - успокоил Франсуа. - Швейцарский банковский союз был учрежден еще в 1897 году под названием "Базлер банкферайн". В Лондоне его презрительно назвали "Цюрихские гномы". Но эти "гномы" были одними из тех, кто превратил Швейцарию, бедную страну Европы, обделенную природными ресурсами, со скудной землей, удаленную от моря, в одну из самых богатых стран мира. - Да, я слышал, что Швейцария обогнала даже США по уровню жизни, а одно время занимала даже первое место в мире, - признался Федор. - Помогла историческая судьба! - с удовольствием делился своими знаниями Франсуа. - Когда в течение столетий не испытываешь тягот войны, не знаешь, что такое разрушение производственного потенциала и массовая гибель наиболее производительной части населения, то, согласитесь, есть возможность и разбогатеть. - Если к этому еще приложить старание, и умение, и прилежание! - добавила Ольга. - Из ничего и будет ничего! И еще можно добавить, что Швейцария прямо или косвенно выигрывала от войн, всяческих потрясений, типа революций, и других трагических событий в мире. Но это не умаляет ее достоинств. В прошлом веке она была известна лишь как производитель часов и сыров, а теперь стала одной из ведущих стран в машиностроении и химической промышленности. - Ну, сыры и сейчас производят еще в большем количестве! - облизнулся Франсуа. - "Грюйер", "Эмментальский"! Пальчики оближешь! К природным ресурсам, которыми в избытке обладает Швейцария, чистейшей воде и горному воздуху шутливо добавляют: "И молоко!" На альпийских и субальпийских лугах и пастбищах шесть месяцев в году пасутся коровы знаменитых симментальской и швицкой пород. В горах нежирные сорта сыра заменяют крестьянам хлеб. Варят сырный суп, а какой вкусный сыр, сваренный в вине? - "Фондю"! - вспомнила Ольга. - Устойчивость традиций! Они с Франсуа переглянулись и, засмеявшись, в один голос сказали: - Чего крестьянин не знает, того он не ест! Для Федора эта сторона жизни Ольги была тайной за семью печатями. Но, с другой стороны, когда она могла ему рассказать обо всем, что с ней случилось за два года, что Федор был в армии? Бурные события последних дней не давали ей такую возможность. - Может, пойдем в кафе, поговорим, выпьем вина? - предложил Федор. - Хорошая идея! - загорелась Ольга. - Поедем в Старый город? - Что ж, пожалуй. Я сейчас свободен, - согласился Франсуа. - Нас ждет машина, - напомнил Фе-I Дор. Франсуа быстро оценил ситуацию: - Сколько он берет с вас за целый день? -.Пока что он не взял с нас ни франка! ответила Ольга. - В деловой Женеве, которую сделали деньги, не брать за проезд? - выразил свое удивление Франсуа. - Значит, вы его чем-то привлекли. Уж не твоя ли красота? - А что ты скажешь, если узнаешь, что и юрист, к которому нас этот таксист возил сегодня утром, тоже не взял с нас ни франка за консультацию? - Я скажу: берегитесь! Эти люди имеют на вас определенные виды! Ладно, поехали с этим альтруистом в Старый город! Там и поговорим обо всем. - Сядем рядком - поговорим ладком! - сказал Федор по-русски, грустно, с ноткой ностальгии. Ему действительно вдруг захотелось вернуться в Москву. Но... Об этом нечего было и думать. Таксист успел разглядеть человека, с которым разговаривали у ворот сада его знакомые и который стал теперь еще одним его пассажиром. "Альфонс!" - решил он и пожелал в душе, чтобы Федор свернул этому смазливому французику шею при первой же возможности. - Куда едем? - спросил он благожелательно. - В Старый город! - ласково улыбнулась таксисту Ольга, чем привела его в такой восторг, что спина его выгнулась, как у молодого. Ни дать ни взять: старый конь при звуках боевой трубы. - С какой стороны хотите подъехать? - спросил он. - Погулять или водку пьянствовать будете? На Федора это выражение из армейского фольклора не произвело такого впечатления, как на Франсуа. Тот сразу насторожился и внимательно оглядел таксиста, будто фотографируя его в памяти. - Там, где мраморный фонтан! - пояснила Ольга. - В той части Старого города есть отличное местечко, где можно посидеть за стаканчиком белого столового вина "фандан". - Значит, с улицы Марше подъедем! - понял таксист. Мраморный фонтан перед входом в Старый город с улицы Марше был сооружен еще в 1857 году в память еще более старого события: последнего военного штурма в 1602 году, последнего штурма в истории города, удачно отраженного. Федор был просто заворожен видом Старого города, или, как его любовно называют сами женевцы, Сите. - Какая красота! - восклицал он. - Вот здесь, - стала рассказывать Ольга, - на холме и зародилась Женева, окруженная высокими каменными стенами с бастионами и редутами. Здесь еще стоят здания, многим из которых по четыреста-пятьсот лет. - Давайте там погуляем! - предложил Федор. Они шли по узким улочкам, шириной в полтора-два метра. В один из домов они даже решились зайти, открыв тяжелую дверь из толстых деревянных блоков, на которой висел старинный бронзовый молоток, до сих пор исполнявший роль звонка. И подъезд, и крученая лестница, вьющаяся вверх, были шириной не более метра. А внутри дома был крошечный дворик-колодец с маленьким квадратиком синего неба вверху. - В домах этих не живут, - пояснила Ольга. - Здесь расположены правительственные учреждения кантона Женева и города. Около мэрии под навесом красовались старинные пушки. Огромные мозаики рассказывали об истории города: на одной было изображено вступление Юлия Цезаря в Женеву, на другой - городская ярмарка, а на третьей - прием городом Женевой из- гнанников-гугенотов. Старый город вел совсем не музейную жизнь, скорее, деловую жизнь правительственного квартала: поток автомашин заставлял многочисленных прохожих, в основном туристов, испуганно жаться к стенам домов, потому что тротуары здесь узкие - сантиметров сорок. Бойко работали антикварные и букинистические магазины. - Ты посмотри! - удивился Федор. - Один антик! - Да! - подтвердила Ольга. - Здесь почти не продают современных вещей и книг: все не позднее семнадцатого-восем-надцатого веков. Федор залюбовался старинным оружием и рыцарскими доспехами, выставленными в витрине одного магазина. В другом, букинистическом магазине, изумили книги в старинных кожаных, сафьяновых переплетах, с застежками из позолоченного серебра или бронзы, усыпанными драгоценными камнями. Рассматривая фасад красивого дома, Федор увидел в открытом окне второго этажа обворожительное личико молодень- ? кой девушки. Он приветливо помахал рукой и улыбнулся. Просто так, от хорошего настроения. Девушка тоже улыбнулась. - Ты с ума сошел! - шутливо возмутилась Ольга. - При жене заигрывать с проституткой?! - Не может быть! - удивился Федор. - Проститутки ходят по панели. - Может, может! - поддержал Ольгу Франсуа. - В Женеве проститутки не имеют права открыто предлагать свои услуги. Но все запреты легко обходят. Вы видите один из способов заманивания клиентов. - Что, даже ночью проститутки не шастают? - все еще сомневался Федор. - Не шастают! - уверил Франсуа. - Но ночью здесь начинается другая жизнь! Об этом можно рассказывать часами. Федор виновато глянул на Ольгу. Она правильно поняла его взгляд. - Повинную голову меч не сечет! - сказала она и так нежно поцеловала Федора, что у Франсуа от зависти в душе заныло. "Теперь понятно, почему Ольга предложила мне быть только друзьями! подумал он. - Ее сердце было в России!" Федор решил перевести разговор на безопасную тему. - Неужели здесь дома такие старые, по четыреста-пятьсот лет? - спросил он у Франсуа. - Выглядят они как новые! - Я тебе сейчас покажу дом, один из самых старых! - пообещал Франсуа. Он свернул в какой-то переулочек, и через минуту они оказались возле скромного и очень старого дома, на котором сверкала мемориальная доска. Федор сумел прочитать на ней лишь: "Агриппа д'Обинье". - В этом доме провел последние годы Агриппа д'Обинье! - стал рассказывать Франсуа. - Это друг и сподвижник Генриха IV Наваррского. - Неплохо иметь такой домик в центре Женевы! Я бы не отказался. Правда, Гол-двин обещал мне помочь что-нибудь приобрести. Надеюсь, что обещанного не надо будет ждать три года. - Кто такой Голдвин? - насторожился Франсуа. - Это тот самый юрист, о котором мы тебе рассказывали, - пояснила Ольга. - Пойдем в таверну, посидим, поболтаем, Сашенька уже устала. В таверне Ольга заказала белое вино "Фандан", сыр, сваренный в вине, "фондю" и антрекоты. - Швейцарский сыр лучше всего есть в Швейцарии! - громко произнес Франсуа. И заказал вдобавок еще три сорта сыра, которые были в таверне. В таверну с шумом и гамом ввалилась толпа юнцов в джинсах и в майках, сплошь исписанных лозунгами о любви и братстве. - Хиппи! - улыбнулся Франсуа. - При виде их истертых до белизны джинсов трудно поверить, что Леви Штраус, уезжая на поиски золота в Калифорнию в прошлом веке, во время вспыхнувшей там "золотой лихорадки", вывез именно из Швейцарии несколько рулонов прочного синего полотна, которое выпускали местные текстильные фабрики. Рассчитывая выгодно продать полотно для изготовления палаток, Штраус с большей выгодой для себя стал шить из этого прочного синего полотна штаны для ковбоев, специальные штаны с двойными швами, восемью карманами: для ножей, револьверов, двенадцатизаряд-ных кольтов, табакерок и другой нужной мелочевки, с рядами металлических пуговиц и с бахромой вместо отворотов. - Здесь много таких? - тоже улыбнулся Федор, столь живописной была компания, что даже Сашенька вытаращила на них свои огромные глаза. - Много! - Франсуа отпил глоток вина. - Каких туристов здесь только нет. Из пеших туристов, кроме хиппи, много студентов. В своих огромных рюкзаках они несут палатки, одеяла, газовые плитки, посуду. Иногда даже маленькие надувные резиновые байдарки. - И Франсуа произнес: "Все мое ношу с собой". Ольга, видя растерянность Федора, не понявшего последнюю фразу, поспешила ее перевести любимому: - Это латинская поговорка! - добавила она после перевода. - Они действительно ходят пешком? - не поверил Федор. - Естественно, нет! - пояснил Франсуа. - Голосуют на дорогах. На обочинах, в лесах спят. В Женеве они ночуют в парках, на пляжах, в порту на каменном молу у фонтана. Но это приличная молодежь, смирная. Есть еще моторизованная молодежь - "мотары". Они так носятся на мотоциклах по автострадам и выделывают такие немыслимые кульбиты и неописуемые виражи на забитых транспортом улицах Женевы, что редкий день газеты не сообщают о несчастных случаях и смерти "мотаров". Если ты увидишь в красной, желтой или черной кожаной куртке мотоциклиста, с обязательной девчонкой позади, обхватившей его крепко руками, знай, что это и есть "мотар". Разглядеть его можно только мертвым, настолько быстро, метеорами, они носятся по дорогам. - Свобода! - сочувственно сказал Федор. - Много свободы - тоже плохо? - Швейцария - страна контрастов! - усмехнулся Франсуа. - Есть постановления властей, которые ограничивают свободу во имя покоя граждан. Например, в Женеве городские власти приняли решение, согласно которому необходимо ставить в известность полицию, если ваши гости задержатся после десяти часов вечера. Один мой знакомый журналист решил пошутить и написал заявление в полицию, что его гости задержатся после 22 часов. К его удивлению, в полиции на полном серьезе приняли это заявление и зарегистрировали его. И ровно в десять вечера у подъезда дома журналиста стояла полицейская машина, а двое полицейских с дубинками и портативными радиостанциями следили, чтобы гости не разгулялись, мешая соседям спать. Ольга расхохоталась. - И гости вели себя тихо и смирно? - спросила она, вспоминая, как шумят гости в Москве. - Естественно, гости тут же разбежались, - сообщил Франсуа, - а смущенные хозяева пригласили полицейских откушать пирожных с чашечкой кофе. За разговорами они умудрились съесть все, что им принесли. Сашенька, наевшись, стала откровенно "клевать носом". А зевнула она так, что Ольга тут же прервала пиршество. - Нам надо спать! - заявила она. - Федор, расплачивайся! Ты теперь у нас "богатенький Буратино"! И поехали в пансион. - Давайте теперь о главном, - заметил Франсуа, - какие у вас проблемы и чем я могу помочь?

9

Шофер спокойно ждал. Через час он вышел из машины и направился к дому. Номер квартиры он уже давно знал, но заявиться в гости все не решался. Хотя го-ворили, что эта женщина доступна для каждого красивого и молодого мужчины. А шофер именно таким и считал себя. Подниматься на этаж не пришлось. В подъезде он увидел широкую полосу крови, стекающей под лестницу. Когда Толстухе доложили об убийстве сразу двух сотрудников, он сразу вспомнил разговор с Корниловым: что она делала в машбюро с моим делом? Толстуха без труда выяснил, что Алла сняла ксерокопию с его докладной записки. "Дело ясное, что дело темное! Вот уж чего не ожидал. Если бы наш заместитель баловался, куда ни шло, я бы не удивился, но эта красотка..." Толстуха совсем запутался и даже стал думать, что он напрасно грешил на заместителя, может, "мерседес" ему подарила какая-нибудь богатая любовница, а его связь с покойным Онупко - это всего лишь предположение. - Черт его знает! - сказал он себе вслух. - Компромата на него у Онупко не нашли, если, конечно, его Феденька Пятницкий не умыкнул. Когда он вернулся в свой кабинет, его уже там ждал Потапов. - Интересная картина вырисовывается, Иван Аристархович! - Рисуй! - согласился Толстуха. - Только минуту потерпи. - Скажи мне, только честно, как на духу! - попросил он начальника отдела, подошедшего к телефону. - Можно узнать, делали ли ксерокопию документа или нет? Сколько часов прошло?.. - Толстуха вспомнил время своего разговора с Корниловым, сделал еще поправку, коррекцию, на встречу Корнилова с Аллой, и сказал: - Часа три, не больше... Попробуешь?.. Должник твой! Он положил трубку и взглянул на Потапова: - Теперь рисуй! - Нашу красотку убили из табельного ПМ, принадлежавшего ее убитому коллеге! - почти торжественно сказал Потапов. И сделал эффектную паузу. - Бытовуха? - разочарованно и недоверчиво протянул Толстуха. - Любовь зла, должна полюбить козла? Так за это еще не убивали! Или у них что-то было?.. Потапов весь светился, переполненный важными сведениями. Он хотел их тут же выложить шефу, но тот опять его прервал: Он набрал номер внутреннего телефона. - Маша, будь другом, отнеси в лабораторию дело Пятницкого. Да, я уже договорился, там знают. Положив трубку, он приготовился слушать Потапова. - Ну, рисуй. Что там у тебя? Застрелив обманщицу, Отелло сам застрелился? - Ничего подобного! - обиделся Потапов. - Нет никакой связи между этими двумя убийствами. Лейтенанта зарезали на десять часов раньше. Под лестницей их свела только смерть. - Но ты не имеешь права утверждать, что между этими двумя убийствами нет никакой связи! - поправил подчиненного Толстуха. - Пока мы этого не знаем точно, так утверждать нельзя. Что еще тебе удалось выяснить? - Сумку Аллы я отдал на экспертизу. И вот какой ответ: микрочастицы порошка, применяемого для ксерокопирования, и след долларов. - А как порошок обнаружили? - удивился Толстуха. - Очевидно, лист сложила текстом наружу, - пояснил Потапов. - А что это была за ксерокопия, вы, наверное, и сами догадались, судя по вашему звонку. - Хитрый! - одобрил Толстуха. - Что говорит шофер? - - Что он может сказать? - усмехнулся Потапов. - Сидел, читал газету "Советский спорт"! Ничего не видел, ничего не слышал. - Разве еще есть такая газета? - удивился Толстуха. - Какая разница? К слову пришлось! - ответил Потапов. - Съездить, поискать в ее квартире что-нибудь? - Поехать можно, только толку что? - нахмурился Толстуха. - Может, зря паникуем? - спросил Потапов. - Любовник, может, какой ненормальный? .Сначала соперника зарезал, а после и изменщицу застрелил из оружия ее любовника. - Фантастикой увлекаешься! - упрекнул Толстуха. - Слишком много совпадений: Корнилов был у меня сегодня, интересовался, что может быть у Пятницкого в швейцарских банках. Вот он мне и поведал, что встретил Аллу в коридоре с нашим делом в руках. Она зашла в машбюро и сняла копию с моего доклада шефу. - И кто же, по-вашему, может интересоваться этим докладом? Швейцарская контрразведка? - Кровные друзья или лучшие враги Пятницкого! И ты сам прекрасно это знаешь. А нам не к "изменщице", как ты выразился, надо ехать, а первым делом Корнилова предупредить. - Это верно, - согласился Потапов. - Раз мы Федора ему сосватали. И они поехали: официально - на обыск квартиры Аллы, а неофициально предупредить Корнилова о возникших осложнениях с его новым подопечным. - У меня даже тени подозрения не возникло бы! - признался Потапов, сидя рядом с Толстухой в машине. - Чтобы Алла... - Да, не повезло красотке! - охотно подключился к разговору водитель Константин Константинович, по кличке "Костя в квадрате". Он понял восклицание Потапова по-своему. Но никто не стал его переубеждать. Толстуха переглянулся с Потаповым и взглядом приказал тому не распространяться на эту тему. Для него она была больной. Каждое предательство в той среде, где он провел всю свою сознательную жизнь, Толстуха воспринимал как удар ниже пояса ему лично. - А я грешил на зама! - пробурчал виновато Потапов. - Не грешил, не грешил! - успокоил его Толстуха... Корнилов их выслушал с вниманием и тревогой. - Мы тоже страдаем в основном от предательств! - вздохнул он. Постараемся принять меры предосторожности. "Предупрежден - значит защищен!" Держите меня в курсе дела, сообщайте даже мельчайшие подробности. И Корнилов поспешил к генералу. Генерала новость несколько смутила. - Стоит ли овчинка выделки? - спросил он Корнилова. - Зато проблем с вербовкой не возникнет! - заметил Корнилов. - Он сразу поймет, что в одиночку ему не выжить. А Толстуха с Потаповым искали следы пребывания убийцы или убийц на квартире Аллы. - Почему вы так уверены, что убийцы были здесь? - Ну не в подъезде же они заключали сделку? - усмехнулся Толстуха. Его усмешка почему-то обидела Потапова. - Конечно, - сказал он, - подъезды существуют лишь для того, чтобы в них убивать. Если убийца был вхож в дом, то почему он не убил ее здесь? Времени не было или невтерпеж стало? - А как ты думаешь, почему Алла завернула домой среди рабочего дня? - спросил Толстуха. - Потрахаться! - сердито буркнул Потапов. - В таком случае не оставляют возле дома служебную машину с шофером, напомнил Толстуха. - По словам водителя, она собиралась пробыть дома не более двадцати минут. Раздеться времени хватит, а вот чтобы одеться, уже не останется. - Хорошо! - согласился Потапов. - Она пришла домой, чтобы спрятать ксерокопию. Но и это не объясняет, почему ее убили в подъезде, а не в квартире. - Я могу лишь предполагать! - начал неуверенно Толстуха и замолк. Потапов решил его приободрить. - Предположения начальства - книга мудрости для подчиненного! Толстухе, сразу было видно, понравилась цветистая восточная любезность подчиненного. - Клиент ей не особо доверял, наверное. За ней следили весь день. И встретили в подъезде, чтобы забрать документ и расплатиться. Но не сошлись в цене. - Какие-то деньги она же взяла! - напомнил Потапов. - И потребовала больше! - упорствовал Толстуха. - Я узнал, что она под предлогом важности отвозимых документов взяла табельное оружие. Его пока не нашли. - Значит, считаете, что пожадничала? - решил Потапов. - "Много хочешь, мало получишь! Понадеялась на пистолет. - А клиент из тех, кто быстрее стреляет и оружие обнажает не для угроз, согласился Толстуха. - Тогда зачем ему надо было забирать обратно деньги? - спросил Потапов, но тут же сам себе ответил: - Неужели хотел пустить нас по ложному следу? Чтобы мы подумали, будто это простое ограбление? - Во-первых, сумма не такая уж маленькая, - заметил Толстуха, - как пить дать, несколько тысяч долларов. Во-вторых, чтобы мы не догадались, найдя валюту, что она торговала нашими секретами. Учись проблему видеть в целом. Подъехали эксперты. Тщательный обыск дал положительные результаты. Были сняты отпечатки пальцев со многих предметов, в том числе с пустой бутылки из-под водки в холодильнике. Группа крови, микрочастиц на коврике в прихожей совпала с группой крови сотрудника уголовного розыска, убитого за десять часов до смерти Аллы.

10

- Вы так и не сказали, как вас зовут и сколько мы вам должны, напомнил Федор услужливому таксисту, когда машина остановилась у пансиона и Ольга унесла заснувшую дочь в дом, чтобы побыстрее уложить ее в постель. Таксист заметно смутился. Он получил четкий приказ: стать полезным этому человеку. - Неужели вы хотите со мной расстаться? Мне показалось, что вы меня наняли надолго. Или вас что-то не устраивает? - Нет, все хорошо, спасибо. Но я хочу купить автомобиль в ближайшее время. - Рад, что ваши дела в порядке! А разве вы больше не поедете к господину Голдвину? Франсуа удивился настойчивости таксиста. Предстояло разгадать, кто он и что ему нужно от семьи. Федор вспомнил, что он действительно обешал Голдвину воспользоваться его советами. - Решено! - сказал он. - Через два часа мы встречаемся здесь и едем к нему. Таксист так и не сказал своего имени, но был очень доволен: стоит лишь Голдвину заняться этим разбогатевшим русским, тот и не заметит, как окажется в его цепких и крепких лапах... Маленькая Сашенька заснула уже в такси и оставалось лишь переложить ее в кровать. - Я останусь с Сашенькой, - решила Ольга, - а вы прогуляйтесь. Федор, я хочу, чтобы ты все рассказал Франсуа. Он нам друг! - Не надо все! - запротестовал Франсуа. - Чужие тайны укорачивают жизнь! Федор и не собирался рассказывать о разборках с убийцами своих приемных родителей. Но что-то надо было придумать. "Может, сказать, что из-за нашей любви пришлось сбежать за границу?" На худой конец, и такая версия пригодилась бы, но пока Федор шел рядом с Франсуа и молчал. - Ваш банк платит какие-нибудь проценты? - разрядил молчание Франсуа. - Наверное! - пожал плечами Федор. - А почему вы спрашиваете? - Одно время был такой наплыв денег в Швейцарию, - пояснил Франсуа, - что швейцарский национальный банк принял декрет о защите валюты: отменил выплату процентов по вкладам всем иностранцам, более того, ввел по таким счетам "отрицательный процент". - Что за "отрицательный процент"? - не понял Федор. - Это когда не банк платит проценты вкладчику, а вкладчик платит банку доли процента за хранение его денег. Многие на это охотно идут, - пояснил Франсуа. - Трудно купить дом в Женеве? - спросил он у Франсуа. - На правом берегу Роны это почти невозможно! - сказал, немного подумав, Франсуа. - На левом берегу, в Колоньи, есть роскошные виллы, выставленные на продажу, но это же миллионы долларов. Там платят не только за чудесный вид на город и на Женевское озеро. В этих местах жили многие исторические деятели. - И кто же там жил, если за это надо платить большие деньги? - Только не говорите здесь с кем-то иронично о великих! - предупредил Франсуа. - Мы с вами оба - иностранцы, а же-=; невцы очень ревниво относятся ко всему, что принадлежит им, что составляет предмет их гордости. Когда к 250-летию со дня рождения Жан-Жака Руссо федеральное почтовое ведомство выпустило в Берне, в столице, где оно расположено, конверты с юбилейным штемпелем, на котором было написано по-немецки: "День Руссо", женевцы бурно негодовали. "У нас украли Руссо!" - говорили они. - А с какой стати, - удивился Федор, - женевцы обиделись за французского философа? Франсуа удивленно взглянул на Федора. Лицо Федора ничего, кроме недоумения, не выражало. - Дело в том, - пояснил он, - что Жан-Жак Руссо родился в Женеве. - Да? - поразился Федор. - Я этого не знал. И дом этот сохранился? - Его бережно холят и лелеют! - сказал Франсуа. - Мемориальная доска гордо повествует, что автор "Общественного договора", в котором изложены идейные основы буржуазного демократического общества, родился и столько-то лет жил... - А потом уехал во Францию? - спросил Федор. - Его отъезд просто анекдотичен: в юности Руссо отдали в учение одному среднему ювелиру весьма необузданного и жестокого нрава. У Руссо была подружка, которая жила в близлежащей деревушке возле Женевы, а Женева в ту пору была окружена крепостными стенами, ворота которых запирались на ночь. Однажды, возвращаясь со свидания, Руссо опоздал и нашел ворота городских стен закрытыми. Опасаясь гнева и побоев ювелира из-за проведенной неизвестно где ночи, Руссо бежал в Париж. Федора позабавило такое стечение обстоятельств. - Значит, мир обязан этой девчонке, которая своими пылкими объятиями задержала юного ученика ювелира, рождением великого философа. Не будь ее, Руссо так и стал бы обрабатывать металл и камни. - Никто этого знать не может! - заметил Франсуа. - В истории обратного хода нет. - Как и в жизни! - грустно сказал Федор. - В жизни еще можно что-то исправить! - утешил Франсуа. - А бронзовый памятник Руссо, сидящего в кресле, установили на островке у моста Монблан, в гуще вековых деревьев. Через этот мост удобнее всего пересекать Рону, если вы купите виллу на левом берегу. - Там же, вы говорили, накидывают миллион только за то, что в этих местах жили великие, - пошутил Федор. - Кстати, кто же там жил? - На левом берегу есть холм, на котором лежит огромный валун, - охотно стал рассказывать Франсуа. - На нем выбита надпись: "Байрон. 1820". Он тогда жил на вилле Диодатти, где написал поэму "Ши-льонский узник". А немного ниже, на склоне холма, на вилле Монталегре жил другой английский поэт Перси Шелли вместе со своей женой Мэри Годвин и ее сестрой Клэр. Байрон и юная Клэр страстно полюбили друг друга. Свояченица Шелли частенько бегала к своему возлюбленному через виноградник. Однажды она встретила там виноградарей, заторопилась и потеряла свой башмачок. Виноградари нашли его и отнесли в мэрию, где сдали в камеру забытых и утерянных вещей. Долго он там пролежал, пока наконец один англичанин, страстный обожатель Байрона и богатый коллекционер, не.купил этот башмачок с аукциона за очень большие деньги, по тому времени. - Может, на правом берегу не жили знаменитости? - пошутил Федор. - Правый берег считается центром! - пояснил Франсуа. - Здесь иностранцу дом не продадут. И наивно думать, что на правом берегу не жили знаменитости. Здесь их было еще больше. Тернер, Курбе, Дега, Сезанн, Моцарт и Чайковский, Сара Бернар, Тальма, Рашсль, Пулен, Коклены, Сорель. Если от дома д'Обинье, который вы видели, спуститься на правый берег Роны, то там улицы носят имена Вольтера, Дидро, д'Аламбера. И носят недаром. На тихой улочке, окруженной огромными деревьями, на вилле "Делис" жил Вольтер. В 1755 году его прижали крепко во Франции, и он написал женевскому доктору Франсуа Троншену. В этом письме Вольтер просил доктора походатайствовать за него, чтобы ему разрешили жить в Женеве. Там были, в частности, такие слова: "Мне было бы приятно жить и умереть рядом с вами, поддерживаемым прекрасным духом свободы и покоя, который является характерной чертой ваших сограждан. Я уважаю ваше правительство, обожаю свободу, люблю уединение. Мое тело нуждается в заботах доктора Троншена, а мой дух - в обществе, которое я нахожу в Женеве. Я всегда говорил, что в двадцать пять лет надо жить в Париже, а в пятьдесят - жить здесь". - Лукавый царедворец! - ухмыльнулся Федор. - Совершенно верно! - согласился сразу Франсуа. - Вольтеру разрешили поселиться в Женеве, и он купил поместье "Делис". Здесь Вольтер написал своего знаменитого "Кандида", здесь же создал свой театр, в котором сам ставил свои же пьесы. В них он так изысканно и изощренно издевался над религией вообще и ее адептами в частности, что правящие круги, придерживавшиеся строгих пуританских взглядов, вежливо попросили Вольтера покинуть Женеву и женевский кантон. Пришлось Вольтеру покупать виллу в Ферне. Это случилось в 1759 году, ровно через два года после его приезда. - Я слышал, что в те времена сжигали людей за издевательство над пуританской моралью, над реформаторской церковью, над учением Кальвина, вспомнил Федор. - Будем считать, что Вольтеру повезло. - Как я подозреваю, - улыбнулся Франсуа, - они его не казнили, чтобы потом можно было устроить на вилле "Делис" институт Вольтера, где хранятся первые издания произведений Вольтера, подлинные его рукописи, принадлежащая ему лично мебель. Там же, в отдельном зале, скульптура Вольтера работы Жана-Антуана Гудона, сделанная по заказу Бомарше, автора бессмертной "Женитьбы Фигаро". Кстати, точно такую же скульптуру заказала ваша Екатерина II. Великий мыслитель сидит в кресле... - Точно! - воскликнул Федор. - В Эрмитаже видел. Улыбается как живой. Но чувствуется такая лукавая сумасшедшинка в глазах. Гениальный скульптор... Женеве есть чем гордиться. - Телейран как-то сказал: "Есть в мире пять континентов: Европа, Азия, Америка, Африка и Женева". - А Австралия? - не понял юмора Федор. - Австралия во времена Талейрана была всего лишь местом ссылки бандитов, воров и мошенников. - В Женеве правят деньги! - сказал Федор. - Поэтому они и заинтересованы, чтобы к ним побольше приезжали туристы. - О да! - воскликнул Франсуа, подтверждая мысль Федора. - Швейцария имеет миллиардные поступления от своего воздуха, прелестей Альп, швейцарской экзотики. Специально понастроили туннелей на магистралях с севера на юг. Один Симплтонский туннель чего стоит, протяженностью в двадцать километров. - Ого! - воскликнул Федор. - Вот это - техника! - Он связывает Швейцарию с Италией! - сообщил Франсуа. - Но не думай, что это - страна-курорт. Швейцарские купцы и торговцы славились умением торговать еще в средние века. А сейчас они держат в своих руках значительную часть международных торговых операций. А как финансовый центр, Женева уступает лишь Лондону и Нью-Йорку. Для капиталов, ищущих спокойного убежища и выгодного применения, лучший перевалочный пункт. - Спокойное убежище мне бы с семьей не помешало! - грустно вздохнул Федор. - Для того, чтобы вам помочь, я должен знать, в чем вы нуждаетесь, заметил спокойно Франсуа, радуясь, что наконец-то они подошли к разговору, ради которого и пошли прогуляться на часок. - Подробности меня не интересуют, но согласитесь, я должен знать правду хотя бы частично. - Мы теперь в Женеве вроде как в ссылке, - грустно усмехнулся Федор. - Я ведь сбежал из России по чужому паспорту! - Уж не Ольга ли отдала вам загранпаспорт своего законного супруга? - Ольгу не будем сюда впутывать! - решительно заявил Федор. - Согласен! - серьезно сказал Франсуа. - За вами тянется "хвост"? - Большой! - Деньги? - Нет. Убили моих родителей! А подставили меня. Франсуа задумался. - Чьими деньгами вы распоряжае-тесь? - спросил он через минуту. - Моего дяди! - признался Федор. - Можно купить фальшивое удостове-рение личности! - решил Франсуа. - Это я вам устрою. Но придется покупать дом и ма-шину на имя Ольги. На всякий случай! У нее свои документы, не фальшивые. А у Швей-царии с Россией нет соглашения о выдаче преступников. - И через Интерпол? - Ольге придется солгать! - усмехнулся Франсуа. - Сбежав с вами из-за большой любви, она не знала, что вы уехали из страны с чужими документами. Она ведь могла и не знать этого? - Это меня устраивает! - обрадовался Федор. - Конечно, Ольге путь в Россию закрыт, как и вам. Но здесь у нее есть шансы получить временный вид на жительство. - А нуждаться она не будет! - заявил Федор. - Я на всякий случай ввел ее в права наследования и пользования счетом в мое отсутствие. - Вы ей сказали об этом? - Нет, не успел! - сознался Федор. - Повстречались вы. - А Голдвину вы рассказали о своих злоключениях? - поинтересовался Франсуа. - Что он знает? - Ничего! - удивился Федор. - Таксист мог ему рассказать! - пояснил Франсуа. - И назвать имя, под которым вы записались в пансионе. - Вы считаете, что они все связаны между собой? - спросил Федор. - Хочу вас предостеречь: Швейцария - а один из центров международного шпионажа, - почему-то тихо прошептал Франсуа. Федор даже рассмеялся. "Тихо, бабуся, кругом шпионы!" - проговорил он по-русски. Франсуа удивленно посмотрел на Федора. - Голдину можно сказать, что деньги принадлежат Ольге. Ее ему не достать. Федор бросил взгляд на противоположный берег и увидел, что бетонные глыбы, которыми были укреплены берега, густо усеяны молодежью, уткнувшейся в книги. Они же сидели и в парке на траве. - Студенты! - пояснил Франсуа. - Они придают особый колорит левому берегу. - Пойдем к озеру! - предложил Федор. - И давай перейдем на "ты"! - Согласен! - обрадовался чему-то Франсуа. - Отношения на дипломатическом уровне утомляют. Они хороши на межгосударственном уровне. - Может, порвать с ним? - неожиданно спросил Федор. - Мы пока не знаем его намерений. А юрист он опытный, я уже слышал о нем. Нужно продлить его интерес к вам как можно дольше. - Мне бы пистолет купить! - сказал Федор. Франсуа понимающе улыбнулся. Ему очень нравился этот парень. - Разрешение на покупку оружия выдает полиция! - пояснил он. - Ты сам понимаешь, что пока тебе туда соваться нельзя. Оружия в стране много. Даже по закону каждый военнообязанный должен хранить личное стрелковое оружие у себя дома и упражняться в стрельбе хотя бы раз в неделю. - А где, интересно, они это делают? - удивился Федор. Франсуа рассмеялся. - Тиров здесь очень много. Ни один швейцарский город и даже ни одна большая деревня не обходятся без тира. Швейцарцы шутят: "Тир у нас строят раньше, чем церкви и школы!" На набережной, в красивом и видном месте, был разбит сквер. Большая площадка была одета в серый камень. Посреди сквера из камня же была сложена вычурная беседка, в середине которой на постаменте лежал железный саркофаг, массивный и тяжелый. В конце сквера, за гробницей, высилась черная конная статуя всадника, высокого, в черной треуголке, в военном костюме, при шпаге и эполетах. - Один из освободителей Швейцарии? - спросил Федор, кивнув на гробницу и статую всадника. - Даже не мэр города! - усмехнулся Франсуа. - Это - памятник поклонению деньгам в славном городе Женеве. - Как это? - не поверил Федор. - Этот статуй на коне, - с уничижительным оттенком стал рассказывать Франсуа, - памятник герцогу Карлу Брауншвейг-скому. Еще в прошлом веке существовало такое крошечное герцогство в феодальной Германии площадью где-то в три с половиной тысячи километров... - Две площади Москвы! - заметил Федор. - Ну, может, немного больше. - Когда старый герцог Брауншвейг-ский погиб в сражении с французскими войсками буквально накануне Ватерлоо, Карл, в довольно юном возрасте, наследовал ему. "Трахалыцик" он был такой, что через несколько лет трудно было найти жену или дочь его подданных, которую он бы не затащил или не пытался затащить в свою постель. Подданные терпели, терпели, в конце концов выгнали своего герцога с позором из его родного герцогства. Причем выгоняли его дважды. Один раз, очевидно, простили, но прощение ему не пошло на пользу. Поселился герцог тогда в Женеве и вел себя столь эксцентрично, что над его выходками потешалась вся Европа. Герцог гладко брил голову и носил огромные парики. Путешествуя в Англию, он, из-за боязни морской болезни, сел в воздушный шар, привязанный к его огромной яхте, и так пересек Ла-Манш. Когда Карл Брауншвейгский умирал, то перед смертью он завещал Женеве огромные по тем, да и по нынешним временам двадцать два миллиона франков золотом. Но с одним условием: чтобы его похоронили в центре города, на берегу Женевского озера. Город построил герцогу мавзолей, положил умершето в саркофаг и поручил скульптору Кэну слепить вот эту статую. - Наследники спокойно это "проглотили"? - удивился Федор. - Ну да! - засмеялся Франсуа. - Наследники герцога много лет вели тяжбу с городскими властями, оспаривая завещание. Но власти все же выиграли судебный процесс. Когда они выиграли, к тому времени одни проценты на завещанный капитал намного превысили первоначальную сумму. Тогда городские власти решили на часть герцогских денег построить театр оперы и балета. Это одно из красивейших зданий города. - Я вижу, - сказал Федор, - власти города держат памятник как новенький. - Уже более ста лет, - согласился с ним Франсуа, - город честно выполняет все пункты завещания: ремонтирует памятник, мавзолей, каждый год обновляет клумбы цветов. Федор с удовольствием смотрел на озеро, на парк. - Как здесь все подчищено, подстрижено! - заметил он. - Каждое дерево окружено лужайками и цветами. - Как в Версале! - подтвердил Франсуа. - А цветы меняются соответственно поре цветения каждого вида. Буйство цветов начинается еще на подходах к городу по старой, "нижней", дороге из Лозанны. - И все парки такие подстриженные, как в Версале? - спросил Федор. - Нет! - ответил Франсуа. - Только этот, расположенный полукругом от старого здания Международной организации труда до парка Дез'о Вив. А вдоль новой автострады из Лозанны высится лес. Огромный лесной массив Басси на северо-западе города. Там деревья стоят, как в джунглях, этажами: от гигантов, ветвистых и столь широколистных, что заслоняют небо, до мелкого кустарника. Имеются и плантации живописных длинноиглых сосен, высаженных в плановом порядке. А цветы здесь везде: анютины глазки, тюльпаны, хризантемы, розы, гладиолусы, георгины, канны, герань... Все коттеджи в цветах, как в покрывалах. Внимание Федора привлекла струя воды, с огромной силой взметнувшаяся в вышину неба и с шумом падающая в Женевское озеро. - Это такой фонтан? - изумился он. - Пойдем посмотрим! - предложил Франсуа. - Сколько нужно платить? - пошутил Федор. - Любоваться фонтаном можно бесплатно, - серьезно пояснил Франсуа. - Хотя этот фонтан такой же талисман и приманка для туристов, как в Париже Эйфелева башня. А за подъем даже на первую смотровую площадку Эйфелевой башни берут десять франков. А этот фонтан тоже главный сувенир, тиражируемый в виде открыток, альбомов, рисунков на кружках и стаканах, всевозможных трикотажных изделиях. - Ну на Эйфелсву башню тоже можно смотреть, наверное, бесплатно! заметил Федор. - Если не подниматься на смотровую площадку. Франсуа промолчал. Он как-то не подумал, что и Эйфелеву башню можно бесплатно рассматривать со всех сторон сколько душе угодно. А платят за то, чтобы с башни осмотреть Париж с высоты птичь-его полета. Гигантский фонтан с шумом рвался ввысь, на огромную высоту, и с грохотом тонны воды падали на поверхность Женевского озера. Федор залюбовался красотой фонтана, окаймленного парком роз, и не заметил, как подобрался совсем близко к сильной струе. - Осторожно! - предостерег Франсуа. - Шутить с этим могучим потоком нельзя. Здесь работает насос силой в 1260 лошадиных сил, скорость струи 200 километров в час. Один пьяница решил проэкспериментировать, сунул пальчик в струю... - И остался без пальчика? - Он был наказан значительно хуже: струя вырвала у него руку до плеча! сообщил Франсуа. - Мне понравился еще мраморный фонтан перед Старым городом, сказал Федор. - Тот, что на площади Молар! - согласился Франсуа. - Подлинное произведение искусства. Всего в Женеве 294 фонтана в парках, на площадях, на развилках улиц. Это не считая тех, что в частных владениях. Их не учитывают. Фонтаны самые разные: высеченные из скальных глыб, отлитые из металла неизвестными ваятелями, отделанные плитками с мозаикой, есть просто большие каменные корыта, фонтаны-бассейны, возраст которых исчисляется веками. Но все фонтаны утопают в цветах. Целые гирлянды свешиваются, за которыми тщательно ухаживают. Вечерами вес фонтаны искусно подсвечивают. Но лишь вот этот фонтан бросает струю воды на 147 метров. Федор смотрел на струю фонтана до тех пор, пока не почувствовал легкое головокружение, g Федор посмотрел на часы. - Пора возвращаться! Нас, наверное, и уже таксист ждет. Ехать к Голдвину!

11

Ранним утром в местечке Мой-Сулазе, что на французско-швейцарской границе неподалеку от Женевы, как всегда, раздавался многоязычный гомон. Говорили на французском, испанском, португальском, арабском, турецком... Эти люди жили во Франции, но каждое утро ездили на работу в Швейцарию, в Женеву, где обслуживали гостиницы, рестораны, больницы. Юсуф оказался здесь с тремя своими родственниками, которые владели французским языком хотя и плохо, но достаточно, чтобы спросить и ответить. Уже не первый год они занимались рэкетом во Франции. Несколько дней назад Юсуф прилетел в Париж по фальшивым документам. Обсудив с родственниками все способы проникновения на территорию Швейцарии, он остановился на этом: добраться до Мой-Сулазо и договориться с нанимателями о работе в Женеве. И Юсуф и его напарник хорошо разбирались в ресторанах, и не только потому, что любили бывать там, оба частенько использовали рестораны как крышу в разных городах России, когда разбойничали там. Они оба могли работать и официантами, и поварами кавказской кухни, и подсобными рабочими. А уж разделывали они мясо так, что у них даже учи- лись это делать. Этот план имел один существенный недостаток: работодатели брали на работу со стороны лишь в том случае, когда кто- либо из постоянных служащих не заболевал. И ожидать подобной вакансии можно было очень долго. Служащие были очень заинтересованы работать в Швейцарии, получать там зарплату во франках Швейцарии, а тратить их во Франции, где цены и заработки были существенно ниже. Двойная выгода заставляла забывать о болезнях. Но любой другой план проникновения в Швейцарию - воздушным путем, автомобильным или железнодорожным - предполагал знакомство с таможенниками, а то и полицией. Этого нельзя было допустить ни в коем случае. Двух турецких рабочих Юсуф заметил первым. Они вышли из автобуса, таща за собой тяжелые сумки. Юсуф хорошо знал турецкий язык, а за последнее время он не раз и побывал в Турции, выполняя поручения по доставке оружия в Чечню. Подойдя к туркам, Юсуф приветливо улыбнулся и заговорил на их языке. - Здравствуйте! Как вы доехали? - Доехали мы хорошо! - ответил старший. - Слава аллаху! И доброго здоровья тебе, друг! Отели Юсуфа не прельщали не по причине дороговизны, денег у него было немало, хоть отбавляй. Просто Юсуф предусмотрительно запасся адресом явочной квартиры чеченских мафиози, охвативших своей преступной сетью не только Россию, но уже почти всю Европу, обкладывая данью выходцев из России, Кавказа и других регионов бывшего Советского Союза. Но основную прибыль им приносила торговля наркотиками, оружием и проституция. Юсуф равнодушно смотрел на красоты Женевы. Его не привлекали ни сочная зелень деревьев и кустарников, ни многокрасочные ковры цветов, то тянувшиеся плантациями, то заполнявшие каменные чаши, расставленные повсюду в городе, то свисающие гирляндами с балконов и стен домов. Все входы в любое заведение начинались с цбетов. Даже Женевское озеро, настолько огромное, что если смотреть на северо-восток, то создается впечатление бескрайнего моря, не впечатлило его. Когда Азмад, увидев озеро, удивленно воскликнул: - Смотри, Юсуф, море! Юсуф равнодушно ответил: - Каспий больше! - Каспий не наш! - с сожалением произнес Азмад. - Будет наш! - убежденно сказал Юсуф. - Есть чеченская земля, которая временно называется "Дагестан"! Из всего западного культурного наследия он признавал лишь одну фразу Шарля Де Костера в "Тиле Уленшпигеле": "Пепел Клааса стучит в моем сердце". Через несколько минут Юсуф уже все о них знал. Турки имели разрешение на въезд в Швейцарию и могли поехать из Парижа, где они до этого работали в строительной фирме, на поезде, но это было бы дороже. Кто-то им сказал, что в Мой-Сулазе присылают автобусы, на которых можно доехать до Женевы бесплатно. О себе Юсуф не распространялся и сказал лишь, что он турист. Он пригласил экономных турок перекусить вместе с ним и его братьями, на что те охотно согласились. По знаку Юсуфа его сообщник подлил в чашки доверчивых турок сильное снотворное. Поэтому скоро трапеза в машине Юсуфа закончилась. По дороге на железнодорожную станцию они остановили машину на краю глубокой пропасти и сбросили туда сонных турок. - Теперь я Азам! - усмехнулся Юсуф. - А ты Керим! - сказал он Азмаду. Документы убитых были в полном порядке. А ни один европеец не смог бы отличить на фотографии Юсуфа от Азама... Поезд Женева-Париж вскоре после пересечения границы нырнул в длинный туннель и, вырвавшись из-под горного хребта, остановился у здания женевского железнодорожного вокзала. Юсуф равнодушно смотрел на красоты Женевы. Единственное, что его волновало, о чем он непрерывно думал: как можно скорее отомстить Федору Пятницкому за гибель своих близких. Но Федора Пятницкого еще нужно было найти. А это не так-то просто. - Может, по спискам иммиграционного бюро узнать? - спросил Мамед, хозяин явочной квартиры чеченских мафиози. - Пятницкий не дурак, и он доказал это. Нужно искать другого человека его бабу. Она, я уверен, не будет менять документы, они у нее в полном порядке. - Хорошо! - закивал Мамед. - У меня есть свой человек и в полиции, дам ему на лапу, он все для меня сделает. - Дай, не жалей! - поощрил его Юсуф. Мамед опустошил свой холодильник, заполняя дастархан, праздничный стол, по случаю дорогих гостей. - Пить будете? - спросил он. - Есть водка, коньяк, виски, джин. - У нас сухой закон! - отказался Юсуф. - Мы теперь все чтим Коран и живем по адату. Мамед явно смутился. Он любил выпить и закусить. - Я тоже чту Коран! - сказал он. - Но в Коране ничего не сказано о водке, коньяке, виски и джине. Я вино не пью. - А мы захватили домашнего вина! - сообщил Азмад. - Но выпьем его только тогда, когда отрежем голову Федору Пятницкому. - Девочек пригласить? - предложил Мамед. - Никаких проституток! - отказался Юсуф. - Еще не хватало подцепить СПИД. - Зачем обижаешь! - протянул Мамед. - Для дорогих гостей я буду проституток приглашать? Что, других нет? Студенточки из Скандинавии подрабатывают на учебу. - Поглядим! - уклонился от окончательного ответа Юсуф. - Какие-нибудь фотографии я бы посмотрел. В кино сходил бы. Я слышал, здесь есть тоже порнография? В Париже мы с Азмад ом ходили. - И девочки в кинотеатре предлагают отсосать! - довольно вспомнил Азмад. - Здесь есть такой: "Корсо", на улице 3 Каруж, - сообщил Мамед. - Свожу вас туда. Может, тогда девочек захотите. Чис-тые и дорогие! Высший класс. - Потом поговорим! - колебался Юсуф. - А фотографии можно купить уже не только на улице Серветт или в переулке д'Этив. - Официально? - удивился Юсуф. - Когда был жив Кальвин, - охотно пояснил Мамед, пребывание в Швейцарии явно пошло ему на пользу, - одна нетерпимость здесь была, э! Казнили всех противников его учения. А теперь Женева - город многих религий и культов, клянусь, я специально интересовался: 143 места служения единому богу, 54 протестантских центра, 64 католических, 15 евангелистиских, 5 православных, 2 синагоги, одна - армянская. - А сколько мечетей? - спросил Юсуф. - Ни одной! - с сожалением сказал Мамед. - Тогда зачем все остальные? - не понял Юсуф. - Мне очень понравился рассказ об одном великом мусульманине: когда он завоевал Египет, то велел сжечь какую-то там библиотеку: "Если во всех этих тысячах книг написано то же самое, что и в Коране, то они - лишние. Если в них написано что-то, противоречащее Корану, то они богопротивные, и их надо тем более сжечь"! Мудрый был человек. Я счи-таю, что и твои сто сорок семь религиоз-ных центров лишние. Их все надо переде-лать в мечети, как турки в свое время переделали в мечеть храм святой Софии в Константинополе, теперь в Стамбуле. - Минареты зато пристроили! - поправил гостя Мамед. - Наши турки теперь минареты строят в другом месте! - засмеялся Азмад. Верно говорю, Азам? - Верно, Керим! - поддержал шутку напарника и поделыцика Юсуф. Мамед вытаращил глаза и, несколько обалдевши, переводил их с одного гостя на другого. - Не пугайся! - успокоил хозяина квартиры Юсуф. - По документам, по которым мы приехали, я - Азам, а он - Керим! - А-а! - облегченно вздохнул Мамед. Хотя эти гости его очень беспокоили. Чувствовал он, что с ними он хлопот не оберется, смертельную опасность почти видел. Поэтому так и старался чем-нибудь задобрить гостей, чтобы, не дай аллах, его во что-нибудь такое не впутали. Мамед заметил на тыльной стороне ладони Юсуфа татуировку: волк, а над ним звезда в обрамлении полумесяца. - Заметно! - сказал он, кивнув на татуировку. - Не страшно! - отмахнулся Юсуф. - Я на дело не выхожу без перчаток. Черные я надеваю ночью, а белые - днем. - А если не на дело, а просто так? - спросил Мамед. - Ты же не пойдешь устраиваться на работу в белых перчатках? - Зачем мне устраиваться на работу? - не понял Юсуф. - Деньги есть. - Деньги есть, но нет разрешения на жительство! - пояснил терпеливо Ма-мед. - Любой полицейский может остановить и задержать, если ты ему чем-нибудь не понравишься. Зачем тебе это? - Если я устроюсь на работу, то кто будет искать Федора Пятницкого? тихо, но с угрозой спросил Юсуф. - Ты что думаешь, мне в Чечне нечем было заняться, что я приехал в Европу устраиваться на работу? - Никто тебя не заставляет работать! - настаивал Мамед. - Устроиться на работу и работать не одно и то же! - Мы приехали как строители! - сказал Юсуф. - Но в строительстве мы ничего не понимаем. Нас расколят на второй день. И сообщат в полицию. - Не обязательно вам работать в строительстве! - заверил Мамед. - Я договорюсь с хозяином кафе в Старом городе, и он возьмет вас туда официантами. Поработаете несколько дней, а потом тихо слиняете. Зато разрешение на жительство, пусть временное, будет у вас в кармане. - Терять несколько дней? - разозлился Юсуф. - Все равно мне понадобятся несколько дней, чтобы все разузнать по своим каналам! - А если Пятницкий улетит куда-нибудь? - спросил Юсуф. - Если он сразу не улетел, зачем рисковать будет? - пояснил Мамед. Наверняка русские уже сообщили швейцарским властям, что по чужому паспорту к ним залетела преступная птичка. И все вокзалы под контролем. Описание его у них должно быть. Я все это и узнаю по своим каналам. Но на это потребуется несколько дней. Здесь не так легко работать, как в России, где любого мелкого чиновника можно купить за мелочь. - Хорошо! - внезапно согласился Юсуф. - Тогда тащи своих скандинавок. Мамед заметно обрадовался и бросился к телефону. - Хельга! - запел он в трубку. - Приехали два моих друга из Парижа. Щедрый народ! Приезжай и захвати с собой Уну и Брунгильду. Мамед положил трубку и радостно объявил землякам: - Сейчас мой паровоз притащит вам пару замечательных вагонов. - Спальных? - тут же поинтересовался Азмад. - И мягких! - поддержал шутку Мамед. Один Юсуф не высказал бурной радости, лицо его скорее выражало недовольство, чем радостное ожидание. - О каких это многих новых способах ты им говорил? - недовольно спросил он у Мамеда. - У меня была в жизни только одна блядь, и ту пришлось убить. А мои жены воспитаны как положено. - Ащи! - смутился любвеобильный Мамед. - Придумай что-нибудь. Есть такой анекдот: "Один парень не знал, чем бы таким заинтересовать понравившуюся ему проститутку. Заплатить столько, сколько платили ей другие, он не мог, бедный был. Вот он ей и предложил новый способ: "бобром"! Та заинтересовалась и дала ему. Парень поставил ее "раком" и стал трахать. Проститутка возмутилась и сказала ему, что этот способ старый как мир. А парень ей в ответ: "Ты спинку кровати грызи, дерево грызи"! - Тогда "бобром" будет! - улыбнулся довольно Юсуф. - Ты не бойся! - поддержал друга Аз-мад. - Я попрошу твоего "коня" сначала показать все, что она умеет. Она это на тебе продемонстрирует. Клянусь, после этого ни у нее, ни у тебя сил на другие способы уже не будет. На этом они и остановились. Когда появились три скандинавочки, они первым делом потребовали заплатить им по двести долларов каждой вперед. - Мужчины такие забывчивые! - пояснила Хельга. - А мы, девушки, доверчивые: если нам понравится, то и денег просить уже неудобно будет. - Заплати! - приказал Азмаду Юсуф. - Может, фальшивыми заплатим? - предложил Азмад. - Я захватил несколько тысяч на всякий случай, вдруг пригодятся. - Может быть, и пригодятся! - согласился Юсуф. - Но я твои бараньи мозги вышибу, если ты хоть одну бумажку фальшивую подсунешь им. Ты что хочешь, чтобы полиция по их наводке пришла сюда, на квартиру? Азмад сожалеюще вздохнул и заплатил девочкам настоящими банкнотами. Юсуф остановил свой выбор на пухленькой Брунгильде, этакой резвой и живой толстушке с большими голубыми глазами, как два горных озера. Азмад сразу бросился выполнять свое обещание, данное Юсуфу. - Слушай, Брун... - начал он на плохом французском и запутался тотчас же в произнесении ее имени. - Зови меня Гильда! - предложила Брун-гильда, очевидно, не впервые сталкивающаяся с подобным явлением, когда парни не могли выговорить ее имени. - Что в имени тебе моем? - спел шутливо Мамед. - Гильда - это хорошо! - обрадовался Азмад. - Гильдия адвокатов мне хорошо знакома. И он опять обратился к Брунгильде, напрягаясь в своем плохом знании французского: - Покажи моему товарищу все способы, которые ты знаешь, которым тебя уже научили, - предложил девушке Азмад, - а потом мой товарищ покажет тебе новый способ. - Какой? - оживилась девушка. - "Бобром"! - не растерялся Азмад. - О, как интересно! - обрадовалась девушка. - Может, с него и начнем? - Нет! - твердо стоял на своем Азмад. - Кто платит, тот и заказывает музыку! Сначала ты все ему покажи, а уж потом... И он многообещающе посмотрел на толстушку. Она ему тоже приглянулась, и он не отказался бы после Юсуфа очутиться с ней в постели. Брунгильда подсела к Юсуфу, мрачному "турку", как она его мысленно назвала. Юсуф даже не сделал попытки улыбнуться понравившейся ему голубоглазой толстушке. Но когда Брунгильда увидала, что за "сокровище" ей досталось, она сразу же воспылала пылкой страстью. Правда, это "сокровище" еще нужно было привести в рабочее состояние. Но у Брунгильды опыт обращения с мужчинами был огромным, она начала заниматься сексом с одиннадцати лет, как только у нес начались "месячные", и родная мама ей сказала: "Вот теперь ты стала взрослой женщиной!" - Пойдем в ванную, я помою тебя! - предложила она. Она предложила это по-французски, затем, видя полную индифферентность клиента, повторила по-английски. Бесполезно. Юсуф был в полной языковой прострации, как только он увидел голое тело толстушки. И еще ему стало стыдно, что его бесперебойно работающий всегда член упрямо не хотел подниматься и доходить до нужной кондиции. И хоть член внушительно болтался почти у колена, тем не менее только демагоги доказывают женщинам, что мягкий член лучше твердого. И Юсуфу почему-то захотелось убить эту веселую толстушку. А в такие минуты он забывал все языки, на которых говорил, кроме чеченского. Брунгильда наполнила ванную теплой водой, щедро налила "бадузана", от которого пошла обильная ароматная пена, усадила в нее не сопротивляющегося Юсуфа, стала его нежно мыть с головы до ног. И она с чувством внутреннего удовлетворения ощутила, как в ее мягких ладошках воздвигается нечто башнеобразное, но вполне приспособленное для волнительного и бесподобного секса. Брунгильда не стала дожидаться возвращения в постель, от которой ей удалось увести помыться нечто страшно пахнущее, дикое и зовущее. Выпустив воду из ванной и окатив "турка" струей из душа, Брунгильда нежно прошлась языком по его "сокровищу", которое притягивало как магнит. Скоро она издала такой вопль восторга, что Хельга и Уна примчались в ванную, уверенные, что ее подругу режут. Но, увидев слившуюся с Юсуфом Брун-гильду, они успокоились, а Хельга со смешком спросила. - Он тебя ущипнул, что ли? Брунгильда посмотрела туманно счастливым взглядом на них и тихим, слабым голоском попросила. - Снимите меня с него! Меня ноги не держат. Подруги с шуточками сняли подругу с Юсуфа и ахнули от удивления. Не успел Юсуф опомниться, как обе подруги, по очереди, залезли на него и тоже получили удовольствие. Правда, он не сопротивлялся. Слезть с клиента у них хватило сил самостоятельно. - Теперь, Уна, пошли отрабатывать деньги1 - предложила, смеясь, Хельга. И они отправились к оставленным кавалерам честно отрабатывать свои двести долларов.

12

Полковник Кротов был обеспокоен звонком из федеральной службы контрразведки. Ему позвонили на работу и попросили прийти к ним, к начальнику отдела кадров. Мысли в голове Кротова были разные, но все сходилось к одному, к его преступной связи с Онупко Совершенно случайно "коготок" полковника увяз в липкой ловушке, приготовленной для него Онупко. А как гласит народная поговорка. "Коготок увяз, всей птичке пропасть" Онупко подсунул под полковника несовершеннолетнюю девицу, на которой "пробы ставить" было некуда, но., несовершеннолетняя, а, стало быть, одни фотографии соития полковника с малолеткой могли упечь его на много лет, или, по крайней мере, испортить навсегда его карьеру. А в распоряжении Онупко имелась еще телевизионная запись с магнитофона, снятая тайком, очевидно, через зеркало. Кротов сдался и стал снабжать Онупко интересующими его сведениями. Оплата была солидной, и Кротов купил себе "мерседес", предусмотрительно оформив его на жену, объявив всем, что ее родственники живут в США и помогают им как могут. Убийство Онупко омрачило полковника, но и принесло было облегчение. "Теперь некому на меня давить постоянно!" - подумал он сгоряча. Но позже до него дошло, что ведь никто не придет и не скажет: "Полковник, пленки и расписки у нас! Будьте любезны!" А могут просто встретить где-нибудь на приеме или в театре и напомнить о компрометирующих его документах. Он сам лично возглавил расследование убийства Онупко с единственной целью: найти изобличающие его улики. Но ничего не нашел. Осколки каких-то магнитофонных кассет, размолотые взрывом, были в наличии, но определить на них что-либо не представлялось возможным. Фотографии не нашел даже Толстуха. Правда, он обнаружил какую-то записную книжку, в которой мог быть и телефон Кротова, и полковник на всякий случай ловко выкрал ее и уничтожил. Звонок из ФСК его ошеломил именно по этой причине: он решил, что там докопались до всех связей Онупко. И только уже стоя-перед дверью начачь-ника отдела кадров, он вдруг понял, что зря волнуется. "Если бы они что-то раскопали, то арестовали бы меня без разговоров, а не приглашали сюда на беседу". - Проходите, пожалуйста, - приветливо сказал пожилой усталый человек. Садитесь, садитесь! Разговор будет долгим. Полковник напряженно ждал, какой сюрприз ему приготовили в этом кабинете. Усталый человек посмотрел на полковника и сказал: - Нам нужны люди, работавшие в уголовном розыске! Мне вас рекомендовали как человека, умеющего внедрять своих людей в уголовную среду. - Опыт работы большой! - подтвердил полковник. - Есть какие-нибудь интересные идеи? - поинтересовался усталый человек. - Есть! - неожиданно даже для себя произнес полковник. Ему на самом деле пришла в голову очень интересная мысль: он настолько много думал об Онупко, что перескочить на его убийцу было не так уж и трудно. - Поделитесь с нами! - предложил собеседник полковника. - Мы хотим вам предложить перейти работать во вновь создаваемый отдел. - Сочту за честь! - обрадовался полковник, внутренне торжествуя. "Такого удара Толстуха не выдержит! - злорадно подумал он. - Это уж точно. А я избавлюсь от его пристального внимания". - Я вас внимательно слушаю! - напомнил усталый человек. - Недавно от нашего одного работника ушел очень опасный преступник Федор Пятницкий, - стал плести паутину полковник. - Очень опасный! - повторил он со значением. - Я кое-что знаю об этом деле. Но мне сказали, что там не все так и просто1 - А я и не говорю, что "просто", - дал задний ход полковник. - Я предлагаю оказать давление, и он наверняка согласится сотрудничать. Внедрить его в преступную среду ничего не стоит. У него хорошая подготовка. - В одиночку справиться с организацией непросто! - согласился усталый человек. - Но и внедрить его будет не так-то уж легко. - Надо будет поработать! - сразу согласился полковник. Он был готов заниматься чем угодно, лишь бы его взяли в федеральную службу. Из таких людей и состояли те палачи, что обескровив! российский народ во времена беспрерывных чисток. Но у полковника была еще одна, чисто шкурная, причина добиваться возврата Федора Пятницкого в Россию, использо-вать его и сдать на расправу бандитам. Пол-ковник не мог простить Пятницкому, что тот лишил его такого богатого приработка. "Выжать его как лимон, - злорадно подумал полковник, - и выбросить на потеху уголовникам". Правда, беспокоила одна трусливая мыслишка, на нашел ли что-нибудь такое Федор Пятницкий после расправы над Онупко. Но он сразу отбросил ее: не мог Федор, взорвав Онупко, возвращаться и обыскивать кабинет. Мог до взрыва. Но полковник не верил в такую железную выдержку, когда, установив взрыватель, человек мог спокойно что-то делать рядом с бомбой. А кто пришел убивать, не будет тратить время на поиск компромата против неведомого ему полковника. - Я о вашей идее доложу руководству, - решил усталый человек. - Мы рассчитываем пригласить и следователя Толстуху! - Так он и упустил Федора Пятницкого! - запротестовал полковник. - Вот пусть и поработает со своим знакомцем! - улыбнулся усталый человек. - Были они знакомы заочно, теперь окажутся в одной связке. Этот вопрос уже решен, так что мы обсуждать его не будем. Полковник уже начал жалеть, что согласился перейти в службу безопасности, раз Толстуха уйдет вместе с ним из уголовного розыска. Но он знал, что обратного хода быть не может. Вернувшись в пансион, Федор и Франсуа узнали, что у маленькой Сашеньки поднялась температура. Она спала. Ольга сидела рядом с красными от слез глазами. - Здесь неподалеку аптека! Я за лекарством, - сказал Франсуа и быстро спустился вниз. - Парацетамол купи! - попросила Ольга. - Детский панадол! - проявил свое знание российской рекламы Федор. - В первую очередь я куплю аспирин "Байер АГ"! - улыбнулся Франсуа. Растворимый, он так шипит интересно, что дети его обожают. - Конечно, ты же воспитал столько детей! - улыбнулась сквозь слезы Ольга. - Целый детский сад. Франсуа сделал вид, что не расслышал, и удрал за лекарством. Федор нежно обнял любимую, чтобы утешить. - Оленька, дети, говорят, часто болеют! - нежно сказал он. - Тебя не хватит, если ты будешь столь же часто переживать! Ребенка надо лечить, но без истерик. Ольга уткнулась лицом в грудь Федора и жалобно заплакала. - Я стала бояться! - прерывисто заговорила она, жалобно, по-детски. Словно дамоклов меч висит над головой, что-то должно случиться, а что, я не имею и малейшего понятия. И мне очень страшно. - Глупышка! - нежно поцеловал ее Федор. - Ты не побоялась принять самое смелое решение, какое только можно принять, когда решила спасти меня таким неординарным способом. Ведь тебя могли за соучастие посадить в тюрьму, и надолго. Тебе было наплевать на погубленную карьеру своего мужа... - Дома и стены помогают! - возразила Ольга. - Голова лучше работает. А здесь я стала бояться. Здесь все чужое, мы никому не нужны, нас в любое время могут арестовать. - Тебя не арестуют! - признался Федор. - У тебя все документы в полном порядке. И ты не будешь же столь наивной, чтобы признаваться швейцарским властям, что незаконно вывезла меня из России по паспорту своего мужа. - Этого нельзя говорить? - наивно спросила Ольга. - Ни в коем случае! - возразил Федор. - Ты должна говорить. "Да! Я уехала с Федором Пятницким, но считала, что он летит по своему паспорту, и знать не знала, что он украл паспорт моего мужа". - А каким образом этот паспорт оказался у тебя? - не поверила его версии Ольга. - Муж заснул, - объяснял Федор, - а тут я пришел к тебе... - И я тебя впустила при живом еще муже? - засомневалась Ольга. Но в глазах ее уже высохли слезы, и ситуация стала казаться ей скорее не трагической, а забавной. - "Любовь - не картошка, не выкинешь в окошко!" - назидательно сказал Федор. - Любой здешний судья поймет проступок во имя любви, но не преступление. Не забывай, здесь главенствуют законы! Это у нас власти искренно считают, что в России гуманное общество. И они правы на сто процентов. Только одно забывают, гуманное оно по отношению к власть имущим: какое бы преступление они ни совершали, правоохранительные органы к ним гуманны Точно так же и коммунистические владыки искренно считали, что они живут при коммунизме, потому что жили по формуле. "От каждого по возможности, каждому по потребности"! А коммунизм - это советская власть плюс дебилизация всей страны. Ясно? - По-моему, электрификация! - улыбнулась Ольга, усаживаясь на стул возле кроватки заболевшей дочери. - Была электрификация, - не уступал Федор, - а стала дебилизация. Мне в части врач очень доходчиво объяснил, что здоровье народов России под страшной угрозой. двадцать пять процентов детей рождаются дебилами, даунами и с другими психическими отклонениями. Это - не считая других хронических болезней у семидесяти пяти процентов родившихся. Врач работал в каком-то институте, а когда подал докладную записку начальству, то его тут же отправили служить на два года. Хорошо еще, что врачом, могли и заключенных охранять отправить. - Злой стал? - участливо спросила Ольга. - Станешь злым, когда за тобой гоняются, как за зайцем с ружьем! буркнул пристыженный Федор. - Ты же сильный, Феденька! - ласково улыбнулась любимому Ольга. - У меня одна надежда, только на тебя. - Мы с Франсуа решили, что надо купить дом на твое имя! - сообщил Федор. - У тебя документы в порядке, не то что у некоторых. - Мне нужен дом вместе с тобой, - тихо сказала Ольга. - Я с тобой до гробовой доски, - серьезно ответил Федор. - И еще. я в банке написал доверенность, чтобы ты могла получать проценты с вклада в случае чего - В случае чего? - повторила Ольга и опять тревожно посмотрела на Федора. - Федя, что может произойти плохого1? - Российские власти обратятся к швейцарским... - Да, но любая страна имеет право выслать иностранца, прибывшего в страну по поддельным документам. А это одно и то же. Потому что высылают в ту страну, откуда нарушитель и прибыл. - Нам надо было лететь через Париж! - вздохнула Ольга обреченно. - Ты забыла, радость моя, что в Париж нам улететь бы не дали! - напомнил детали их побега Федор. - К тому же это ничего бы не изменило. Выслали бы в Париж, а французские власти тут же отправили бы в Москву. И все дела. - Да! - тяжело вздохнула Ольга. - Тогда что? - Остается одно: не попадаться! - улыбнулся Федор. - Не пойман, не вор! Основной закон российского общежития. - Если тебя арестуют, - заявила Ольга, - то я вернусь в Москву и предстану перед судом. - Большей глупости ты придумать не могла? - удивился Федор. - У тебя есть обязательства не только передо мной. Ты только представь себе, что ждет в таком случае нашу дочь. - Ее заберут мои родители, - не уступала Ольга. - А ты не думаешь, что ее может забрать официальный отец, твой муж, и ты ее никогда не увидишь больше?! - Вряд ли! - усомнилась Ольга. - Я его хорошо знаю. Ему будет трудно примириться с мыслью, что дочь не его. Он сразу разведется со мной и откажется от дочери. Мой муж не из тех людей, которые прощают измену. - В любом случае дочери придется несладко! - заявил Федор. - Убедил! - подумав, согласилась Ольга. - Я ее оставлю здесь, а сама вернусь. - Час от часу не легче! - воздел руки к потолку Федор. - О боже, вразуми эту прекрасную, самую лучшую на свете женщину и обрати ее на путь истинный. - А это и есть для меня истинный путь, как у княгини Волконской! - тихо ответила Ольга. - Какая княгиня? - возмутился Федор. - Мы с тобой скорее Бонни и Клайд. - Это кто? - спросила Ольга. - Была такая парочка гангстеров в Америке, которая потрошила банки в двадцатых годах. - Мы с тобой банки не потрошили! - обиделась Ольга. - К слову пришлось! - успокоил ее Федор. - А что мне без тебя делать? - тихо спросила Ольга. - Растить ребенка. - ответил Федор. - Следствию придется сильно попотеть, чтобы усадить меня за решетку. - А следы крови в квартире дяди Семы? - напомнила Ольга. - От своей крови не отказываются! - пошутил Федор. - Законность моего пребывания в этой квартире вряд ли нужно доказывать. Признаю и то, что меня крепко звезданули по голове, после чего я очнулся лишь у себя на даче. А как доехал, просто не помню. - Надеешься, что угрозыск забыл проверить дачу? - сомневалась Ольга. - А у меня там есть тайная комната, вернее, потайная! - сообщил секрет Федор. - Готовишься к подполью? - рассмеялась Ольга. И сразу погрустнела. - Если тебя и посадят в потайную комнату теперь, то она будет за семью замками. В комнату ворвался Франсуа с пакетиком лекарств. - Я не долго? - спросил он, улыбаясь. - Между прочим - таксист ждет у входа. - Да! - вспомнил Федор. - Надо ехать к Голдвину. - Я не поеду! - сразу же отказалась Ольга. - Можешь взять мои документы. Я согласна. Франсуа! - попросила Ольга. - Мне надо побыть одной. Если можно, развлеки немного Федора. Сходите в Старый город. Посмотри, Федя! Ночью там начинается вторая жизнь. Можешь выпить, я не обижусь. А я приду в себя и вес будет хорошо. Федор послал ей воздушный поцелуй, и они с Франсуа покинули пансион. Таксист заметно обрадовался, увидев их, уж начал беспокоиться. Франсуа поехал с Федором, но перед входом в офис Голдвина остановился и напомнил об осторожности. - Ты не пойдешь со мной? - удивился Федор. Франсуа отрицательно покачал головой и вернулся к машине. Федор вошел в офис один. Голдвин его встретил все той же дружественной улыбкой. По его лицу никак нельзя было сказать: доволен он приходом Федора или ему все равно. Правда, внимательный и наметанный глаз Федора все же заметил радостный блеск его темных очей, но это продолжалось какую-то долю секунды. - Спокойная уверенность на вашем лице говорит лишь об одном: деловые отношения с банком налажены, и вы являетесь обладателем недурного состояния. - Жизнь уже научила вас разбираться в выражениях лиц! - ответил Федор. - Я пока этого сделать не могу. - Какие ваши годы! - засмеявшись, произнес с одесским акцентом Годдвин. - Все еще придет, как и все пройдет! - Все пройдет, как с белых яблонь дым... - неожиданно процитировал Федор Есенина. - Да-да-да! - сразу закивал головой Голдвин. - Надо иметь много душевных сил, чтобы заявить такое о себе: "Не жалею, не зову, не плачу..." "Однако этот юрист слишком уж много знает и умеет!" - обеспокоенно подумал Федор, вспомнив предостережения Франсуа. - Вы мне обещали помочь в приобретении собственности! - напомнил Федор. - Какой? - сразу же перешел на деловой тон Голдвин. - Недвижимость! - уточнил Федор. - Только я хочу оформить покупку на имя жены. Возможно это? - Возможно многое, когда имеешь деньги! - заметил Голдвин. - На какую сумму вы рассчитываете? - Я слышал, - уклонился от прямого ответа Федор, - что на левом берегу продается вилла или поместье. - Ого! - уважительно воскликнул Голдвин, и некоторое беспокойство мелькнуло в его глазах. - Это очень дорогое удовольствие! Там тени великих бродят!.. И он прочитал с чувством:

Перед тобою Марциал. Его сатиры ты читал Тебе доставил он забаву Воздай же честь ему и славу, Доколе жив еще поэт. В посмертной славе толку нет.

- Там и Марциал жил? - удивился Федор. Голдвин рассмеялся. Весело, но не обидно. Так смеется человек много поживший, много знающий, а главное, понимающий, что будущее все равно за молодыми. - Там жил великий английский поэт Байрон, - пояснил он серьезно. - Это его стихотворение "О славе" я вам прочел. Но, скажу вам честно: губа у вас не дура. Но если средства позволяют, то почему бы и нет? Голдвин уже многое разузнал о Федоре: кто он, откуда, как и почему оказался в Швейцарии. Сдавать его властям не входило в планы Годдвина, опытного резидента ЦРУ. Он продолжал завоевывать доверие Федора Пятницкого. - Так что же вы скажете о приобретении жилья? - настаивал Федор. - Вы говорите о вилле? - уточнил юрист. - Да, о вилле, купленной на имя жены. Сколько времени займет оформление? - Трудно сразу сказать, - уклонился от прямого ответа Годдвин. - Есть много подводных камней, которые придется обойти. Нужно время. Он протянул Федору свою визитную карточку. - Позвоните мне через два дня. Надеюсь, я смогу ответить на все ваши вопросы. - Хорошо, - согласился Федор. - Я представлю вам общий счет, чтобы не мелочиться! - с улыбкой ответил Голдвин. - Если будете покупать машину, обратитесь за советом к Эрвину. - Кто это такой? - не понял Федор. - Ваш таксист! - удивился Голдвин. - А он вам разве не представился? - Нет, не удосужился! - нахмурился Федор. - И денег не берет. - Значит, очень вы ему понравились! - рассмеялся Голдвин. - У него это изредка бывает. Ностальгия по России. Хотя он родился то ли во Франции, то ли еще где и ни разу в России не бывал. Говорят, что ампутированная конечность и через двадцать-тридцать лет вдруг начинает сильно болеть, хотя, по большому счету, болеть вроде нечему. Голдвин встал из-за стола и протянул Федору руку для прощания. - Я постараюсь вам помочь! - Буду очень признателен вам! - крепко пожал протянутую руку Федор, отметив, что рука у старика "железная". Франсуа о чем-то оживленно болтал с таксистом. - Эрвин предлагает купить "мерседес", - сообщил он подошедшему Федору. - Говорит, что это самая прочная машина. - Да, это так, поверьте мне, - подтвердил таксист и осведомился: - Куда поедем? - Пусть Франсуа командует! - предложил Федор. - Ольга отпустила нас погулять. - Тогда на улицу Корратери! - понял Эрвин. - Там ведь не только на театр оперы и балета можно полюбоваться. В районе улицы Корратери образовался целый музыкальный центр: кроме театра оперы и балета, там построены концертный зал "Виктория-холл", консерватория. А недавно и кабаре "Мулен-Руж" соорудили, где полуголые красотки канкан отплясывают, сверкая замечательно красивыми попами... И ногами! - добавил он смущенно. - Когда-то улица Корратери служила местом торговли лошадьми, - стал рассказывать Франсуа, - и здесь же располагались многочисленные кузницы, горели горны, всюду подковывали лошадей, чинили рессоры карет. Но, очевидно, превращение Золушки в принцессу началось после того, как в восемнадцатом веке знатный женевец Буассе-Бутилон нашел в развалинах старой кузницы нечто, похожее на скрипку. Он отдал ее реставраторам-мастерам, те бережно ее восстановили, и оказалось, что эта скрипка работы самого Страдивари. Можно только предположить, как она попала в эту кузницу: очевидно, Страдивари, чья карета развалилась, когда он проезжал мимо этих мест, испытывал денежные затруднения и за ремонт кареты, за подковку лошадей заплатил кузнецу, любителю-музыканту, вместо денег скрипкой. Так, с легкой руки хорошего музыканта Буассе-Бутилена улица Корратери постепенно и превратилась в музыкальный центр Женевы. Приехав на улицу Корратери, Федор с удовольствием осмотрел здание великолепного театра оперы и балета и другие здания музыкального центра, но от покупки билетов в кабаре "Мулен-Руж" отказался, несмотря на предложение Франсуа сходить туда, так как неизвестно еще, попадет ли Федор когда-нибудь в Париж, а в женевском "Мулен-Руж" ничуть не хуже. - Ольга разрешила мне только выпить! - пошутил Федор, оправдывая свой отказ. Какая-то птичка, совершенно не известная Федору, мелькнула почти мимо его лица и села неподалеку. Федор хотел спросить у Франсуа, что это за птица, но Франсуа сам уже обратил внимание на нее: - Смотри! - удивленно воскликнул он. - Снежный вьюрок! Что это он залетел в город. Наверное, кто-то держал его в клетке, а он улетел. - А в городе он не живет? - спросил Федор. - До сей минуты не видел! - сознался Франсуа. - Дроздов видел, пищух, стрижей, клушиц. В горах видел беркутов, в лесу глухарей. По берегам рек и озер живут еще чайки. А вьюрков я видел лишь в горах. - А в лесах какая-нибудь живность водится? - поинтересовался Федор. Между прочим, я охотник! И неплохой, - похвалился он. - Водится, водится! - успокоил его Франсуа. - Есть серна, заяц-беляк, куница, лисица. В горах водится каменный козел. А если ты к тому же и рыбак, то к твоим услугам форель, сиг, хариус. Это из самых вкусных рыб. Я-то рыбак! - сообщил он. - Я тоже рыбак! - обрадовался Эр-вин. - Как говорится: "Рыбак рыбака видит издалека"! - Слушай! - удивился Федор. - А почему ты - Эрвин? - У меня мама немецкоговорящая швейцарка, - пояснил Эрвин. - А доля отцов - всегда соглашаться с тем именем, которое выбирает мать. Стемнело сразу, и зажглись фонари. Запахи цветов пьянили, вызывая легкое головокружение. В центре города, там, где Рона вытекала из Женевского озера, Федор обратил внимание, что под одним из мостов, перекинутых через Рону, построена плотина, а на самом мосту здание электростанции. Франсуа охотно сообщил в ответ на вопрос Федора: - Это первая в Женеве электростанция на мосту Пон-де-ля-машин. Ты видишь в плотине старинные люки? Когда глетчеры в жаркие дни начинают усиленно таять, эти люки поднимаются старинными цепями. - А что такое глетчеры? - не понял Федор. - Рухнувшие в воду Роны куски ледника с гор, - пояснил Франсуа. - Их много бывает там, где Рона впадает в Женевское озеро. - Говорят, что Рону переплыть нельзя, - сказал Федор. Эрвин лишь улыбнулся. - Рону переплыть нельзя лишь после того, как в нее впадает река Арва, коварная и непостоянная. Вот тогда Рона становится столь стремительной, что и на лодке ее пересечь невозможно, сносит. - Еще Юлий Цезарь, чтобы предотвра-а тить вторжение галлов в пределы Римской империи, разрушил мост через Рону. - Римляне были мастера разрушать! - засмеялся Эрвин. - Почему же! - не согласился Франсуа. - Какой акведук они построили! Остатки его, километров одиннадцать, еще сохранились. Это было в эпоху римского господства, когда городом управлял Юлиус Броккус Валериус Бассус. - И куда доходил этот акведук? - поинтересовался Федор. - Заканчивался он возле Женевской крепости, - сказал Франсуа. - А уж оттуда по керамическим трубам вода шла в бани, в дома именитых граждан Женевы и в фонтаны, откуда брали воду неименитые граждане. Лишь в начале двадцатого века под Женевой на глубине от сорока до шестидесяти метров обнаружили водоносные пласты. Эрвин не спеша вел машину по набережной, чтобы Федор мог полюбоваться вечерней Женевой. Неоновые трубки высветили красным название: "Казакова"! - Казакова! - прочитал Федор. - Тот самый соблазнитель? - Да, - подтвердил Эрвин. - Шпион, авантюрист и развратник. - Поэтому и светится красным, как фонарь на улице публичных домов в Роттердаме, - рассмеялся Франсуа. - Протестантская Женева открыла кафе "Казакова" именно на том самом месте набережной, где стоял дом, в котором Казакова в 1750 году трахнул двух сестер Елену и Гедвигу, племянниц женевского пастора. - Тогда таких кафе должно быть по несколько штук в каждом старом городе! заметил Федор. - Особенно в Петербурге. Насколько мне известно, Казакова и туда добрался. - Но ни одна столица не воздвигла памятного знака шпиону и развратнику! поведал Франсуа. - Только Женева не постыдилась заработать на Казакове. - Почему? - удивился Федор. - Потому что Казакова в восьмом томе своих двенадцатитомных мемуаров подробно описал обольщение двух сестер, как он их трахал и в каких позах. - "А из зала кричат: "Давай подробности"! - грустно произнес Федор. - Это откуда? - спросил Эрвин. - Что-то очень уж знакомое. - Строчка из песни Галича! - ответил Федор. - Кто только не жил в Женеве, оказывается: от философов века до тра-халыциков века. - Философы тоже бывают разные! - заметил Франсуа. - В Женеве создал свое учение и Фридрих Ницше. И этим учением впоследствии воспользовались, взяли на вооружение немецкие фашисты. Человеконенавистническая теория о превосходстве нордической расы над другими неполноценными народами создана на основе учения Ницше. Здесь есть кинотеатрик, где крутят фильмы прошлых лет. Я однажды попал на западногерманский фильм, если не ошибаюсь, под напыщенным названием. "По ту сторону добра и зла". Фильм этот о Ницше. Так вот авторы этого фильма утверждают, что личная жизнь философа была грязна и страшна, как и его философия. - Роскошный город! - заметил Федор. - Может себе позволить давать приют всем, невзирая на их убеждения, да еще впоследствии гордиться этим. - То, что роскошный, ты абсолютно прав! - заметил Франсуа. - Это слово употребил и Александр Дюма в своей книге "Впечатления и путешествия", написанной им в 1853 году. "Женева - город роскоши, где все сделано из золота: цепи, часы, кареты. Три тысячи ремесленников снабжают всю Европу ювелирными изделиями. 75 тысяч унций золота и 400 тысяч унций серебра каждый год в их искусных руках меняют свою форму". Эрвин остановил машину на площади Молар в центре города. Возвышающаяся на ней башня выглядела настолько новой, словно ее только что построили. Федор так ее и воспринял: - Построили недавно? - спросил он. - Специально для туристов? В России тоже стали восстанавливать разрушенное большевиками. Находят старые чертежи и делают под старину. Франсуа расхохотался. - С тобой не соскучишься! - заявил он, отсмеявшись. - Эту башню воздвигли здесь в 1591 году. Но она сохранилась до наших дней лишь потому, что ее дважды реконструировали. А площадь Молар возникла еще раньше, в 1309 году, когда здесь появились торговые помещения. - А зачем тогда здесь построили эту башню? - спросил Федор. Франсуа на минуту задумался. - Я думаю, - наконец сказал он, - что здесь стали держать приговоренных к казни. Дело в том, что площадь Молар в шестнадцатом веке стала местом казни. Здесь казнили известного ученого-геолога, противника Кальвина Мигеля Сервета, а также синдика Жана Филиппа и... - О боже! - прервал его Федор. - Мы приехали гулять и пить, а после твоего рассказа тянет в церковь поставить свечку за упокой души. - Пожалуйста! - обрадовался Франсуа. - Рядом с площадью Молар находится церковь Фюстери. Зайдем и поставим свечу за невинно загубленные души. - Ну уж нет! - отказался Федор. - Надо немного развеяться. Раз этого хочет Ольга. - Что хочет женщина, того хочет бог! - сказал Франсуа. Эрвин свернул с набережной на узкую улочку и стал лавировать среди машин и прохожих. Туристы заполнили улицы Старого города, все бары, таверны, кафе. Прямо на мостовых тут и там стояли десятки столиков, за которыми пили и ели. Откуда-то доносились звуки музыки, раздавался смех, гомон. - Поедем в бар, - предложил Франсуа. Когда они пробирались сквозь толпу туристов к входу в бар, Федор машинально бросил взгляд сквозь оконное стекло и вдруг замер. Он смотрел на черноволосого официанта, который что-то принес посетителям, сидевшим за столиком у окна. Он сразу вспомнил хмурого чеченца, приехавшего вместе с Шамилем на встречу с тремя преступниками и бывшими компаньонами его дяди и его убийцами. Федор отступил от окна. Франсуа сразу заметил это. - Кто-то знакомый? - Враг! За мной охотятся! - Ты не ошибся? - Нет! - Тогда будем подражать тигру! - сказал Франсуа. - Излюбленный прием тигра - сделать круг и пойти по следам охотника, чтобы, улучив момент, напасть на него сзади. - Мне это будет трудно сделать! - пояснил Федор. - Уверен, что он настолько хорошо меня изучил, что я ему по ночам снюсь. - Это могу сделать и я! - сказал Франсуа. - Опасно! - предупредил Федор. - Эти люди не знают жалости ни к себе, ни к другим. - Я проходил службу во Франции! - открылся Франсуа. - И знаешь, в каких частях? - Откуда? - Коммандос! - пояснил Франсуа. - "Зеленые береты". - Мне бы пистолет достать! - вздохнул Федор. - Тогда я по-другому чувствовал бы себя. - Достанем! - пообещал Франсуа. - Вместе с временным разрешением на жительство и удостоверением личности... На сегодня посещение бара откладывается. Но свое появление в трезвом виде ты Ольге не объясняй смертельной опасностью. Это они тебя подставили9 - спросил Франсуа. - Кто меня подставил, тс уже на том свете, - сознался Федор. - Тогда чего же тебе бояться? - спросил Франсуа. - Старейшины рода приказали убить меня и всю мою семью, пояснил Федор. - Я их законы знаю хорошо. У меня тетка, которая заменила мне мать, чеченка. - Тебе лучше вернуться в пансион, - предложил Франсуа - А ты? - Я послежу за твоим знакомым. Завтра встретимся, и я обо всем тебе расскажу. Федору ничего не оставалось делать, как повернуть обратно, к машине Эрвина, и поехать в пансион. "Скорее бы Франсуа достал мне новые документы! - подумал он. - Мы бы тогда тут же сменили местожительство. Наверняка хозяйка пансиона обязана предоставлять сведения о своих постояльцах в полицию. А я записан по паспорту мужа Ольги. Бывшего мужа", - поправился он. Хозяин бара был давним приятелем Франсуа. Он рассказал, что только вчера принял на работу официантами двух турок. Хотя ему кажется, что они вовсе и не турки. У одного на руке татуировка - волчья морда и звезда с полумесяцем. Видел ее уже, а где - трудно вспомнить. Этих ребят к нему их земляк привел, Мамед, который поставляет для бара вино из Франции. Франсуа записал адрес этого Мамеда и, дождавшись за коктейлями и кофе, когда "турки" закончат работу, проследил их до самого дома.

14

На следующий же день после отдыха, во время которого Юсуф увеличил список cвоих любовных побед сразу на трех скандинавок, он со своим напарником Азмадом отправился на работу в кафе, расположенное в Старом городе. Хозяин Юсуфу не понравился сразу же. Он первым делом посмотрел не в глаза Юсуфу, а на его татуировку. Юсуф был уверен, что если бы он посмотрел ему в глаза, то желания смотреть еще куда-либо у него не возникло бы. Работа, правда, была не из трудных, не то что в России, где каждый клиент заказывает блюдо с купеческим размахом, только успевай таскать и подносить. В кафе работа была поспокойнее: немецкие туристы сразу заказывали себе по несколько кружек пива и любимые бараньи ножки в чесночном соусе. А французы или швейцарцы брали лишь сухое вино или сидр и дули его целый вечер, захватывая и добрую часть ночи. А их непьющие жены заказывали себе кофе с молоком. И все были довольны и счастливы, все веселились до упаду, шутили беспрерывно, смеялись, некоторые даже пытались петь. Но Юсуф не затем приехал в Женеву, чтобы обслуживать веселящуюся, довольную жизнью и собой западную публику. Вернувшись на явочную квартиру, Юсуф заявил Мамеду: - Мне нужен адрес, где живет Федор Пятницкий. Ты не забыл? - Ащи! Что я могу сделать? - оправдывался Мамед. - Не везет, да! Мой полицейский заболел как назло. - Ащи Пятницкий? - разозлился Юсуф. - Ты что, дурак? У него даже паспорта своего нет с собой. Ты разве не знаешь, под каким именем он выбрался из России? Не испытывай моего терпения! - Извини-подвинься! - обиделся Мамсд. - Я тебе разве сказал, что спрашивал Пятницкого? - А что такое: "не зафиксирован Пятницкий?" - насмешливо спросил Юсуф. Слова какие выучил, иностранные. - Ащи, говорим, да! - замахал руками Мамсд. - Я говорю - "Пятницкий", подразумеваю - мужа его женщины... - "Мы говорим - Ленин, подразумеваем - партия, мы говорим - партия, подразумеваем - Ленин"! - засмеялся Юсуф. - Это мы уже проходили в школе. Больше не надо. Верно я говорю, Азмад? - Ты прав, учитель! - сразу же откликнулся Азмад. - Я о другом думаю! - Тихо! Чапай думает! - пошутил Юсуф. - Шутки в сторону! - серьезно сказал Азмад. - Мне показалось, что за нами следили. - Кто? - удивился Юсуф. - И почему ты только сейчас говоришь об этом, ослиная твоя голова. - Я не знаю кто, - ответил Азмад, словно не слыша оскорбления Юсуфа. - Но я знаю одно, мне это не нравится. А понял я это только сейчас. Утром мы с тобой очень устали, работали все-таки. - Понимаю! - насмехался Юсуф. - Подумал и решил! А с чего ты решил, объяснить можешь? - Могу - упрямо гнул свое Азмад. - Это такси за нами ехало всю дорогу. Не верю, что так рано из одного района в другой кому-то еще понадобилось поехать. - Я не помню, чтобы кто-нибудь еще останавливался на нашей улице, сказал Юсуф. - Он остановился за углом! - ответил Азмад. - Значит, мог подсмотреть, где мы живем. - Ты его разглядел? - угрожающе произнес Юсуф. - Нет! - признался Азмад. - Он сидел в глубине машины. - Хотя бы номер такси запомнил? - презрительно спросил Юсуф. Он злился лишь потому, что сам не обратил внимания на эту машину, а должен был как старший и более опытный. - Запомнил! - ответил Азмад. Юсуф искренне обрадовался. Упоминание о такси натолкнуло его на интересную мысль. - Нам придется съездить в аэропорт, - неожиданно перевел он разговор, как он называется... - Куантрен! - подсказал Мамед. - Да! - продолжил Юсуф. - И попробовать найти того таксиста, который вез Федора Пятницкого в день его приезда. - А если они на автобусе поехали? - спросил Мамед. - Куда? - презрительно спросил Юсуф. - На кудыкину гору, хворост ломать, тебе жопу драть? Это так говорила моя соседка по двору, одна русская. - Уже забыл, как соседку звали? - засмеялся злорадно Мамед. - А зачем я должен ее помнить? - презрительно ответил Юсуф. - Мы все равно не сегодня, так завтра всех русских выселим из Чечни или вырежем всех! А ты разве спрашиваешь у барана, когда его режешь, "как тебя зовут"? И он злобно расхохотался, так ему понравилась собственная шутка. Остальные охотно поддержали его, эта тема была любезна им всем одинаково. Но упоминание о резне почему-то сразу же убедило Мамеда в целесообразности такой поездки. - Верно говоришь! - одобрил он. - Таксист - то что нужно! Он им и адрес мог лодсказать, где на первое время остановиться.

- А когда мы получим разрешение на временное проживание? Мамед думал не более пяти секунд. - Я уже отдал бумаги от хозяина кафе и пятьсот долларов. - Почему так мало дал? - спросил Юсуф. - Половина - до, и половина - после. Ты не бойся, я не дурак. Э! - Посмотрим, - заявил Юсуф. - Надо быстрее. Я что, работать сюда приехал? И этот хозяин кафе мне не нравится. Смотрит и будто хочет что-то вспомнить. - Откуда он может тебя знать? - поспешил успокоить Мамед. Он сразу понял, что над хозяином кафе нависла угроза, но терять один из источников своего заработка не хотел. - Не знаю, - ответил Юсуф. - Одно время меня часто показывали по телевизору рядом с Дудаевым. - Это же было давно. - Ладно, - закрыл неприятную тему Юсуф. - Я думаю, нам придется съездить в аэропорт и порасспрашивать таксистов. У таксистов хорошая память. Но никто не помнил, что отвозил в город русских молодых супругов с маленьким ребенком. Юсуф соврал, что он друг этих русских, но не смог их встретить, так как поздно получил телеграмму. - Может, этот таксист болен? И сегодня его здесь нет, - подсказал Азмад. - Эрвина нет на работе. Возможно, и заболел. Где живет этот Эрвин, никто не знал, но номер его машины выяснить удалось. На обратном пути Юсуф спросил Мамеда: - Твой полицейский пьет? - Еще как! - ответил Мамед. - Пойдешь к нему в гости! - Но он меня не приглашал, - удивился Мамед. - Когда человек болен, он рад и непрошеному гостю! - сказал Юсуф. - Тем более что ты единственный мусульманин, который пьет спиртное. - Сам недавно пил! - буркнул недовольно Мамед. - Что было - позабудь! - вещал Юсуф. - Новая жизнь настала. Мы больше не будем подражать этим пьяным свиньям, которые оккупируют пока нашу родину. И тех мусульман, которые не хотят быть с нами, а хотят быть с русскими, мы тоже всех вырежем. Устроим настоящую охоту за ними. Красивых дочерей заберем себе в гарем, а всех остальных в навоз закопаем, пусть там гниют. Мамед только поежился от таких страшных обещаний. Честно говоря, его политика совсем не интересовала. Только бизнес, пусть и преступный, и такие фанатики, как Юсуф, его пугали, просто в дрожь бросало. Существующее положение в России его устраивало как нельзя. Любого чиновника можно было купить, границы были почти открыты, среди таможенников было тоже много своих. Не жизнь, а малина. И надо было пользоваться открывшимися возможностями, делать деньги, а не заниматься воссозданием Чечни, которая была так далеко отсюда, что не хотелось о ней и думать. Но в мафии свои законы. И если Маме-ду приказали во всем подчиняться этому сумасшедшему, то ему ничего другого не остается, как подчиняться. Юсуф был очень доволен. Он не ожидал, что удастся так легко выйти на таксиста, который куда-то привез ненавистного Федора Пятницкого. - Ему придется сказать все! - вслух сказал Юсуф то, о чем думал. - Полицейскому? - не понял Мамед. - Таксисту! - уточнил Юсуф. - И лучше ему будет все сразу сказать. - Это его все равно не спасет! - усмехнулся Азмад. - Я перережу ему глотку. Не нужны нам свидетели здесь. Надо работать чисто. Мамед заехал по дороге в магазин, купил пару бутылок русской водки и килограмм ветчины. - Ты чего купил? - обалдело спросил Юсуф. - Водку и ветчину! - ответил Мамед. - Ты же сам приказал заехать в гости и к полицейскому. - Я понимаю, что ты будешь пить с ним водку, - с тихой яростью сказал Юсуф, - черт с тобой, в Коране действительно о водке не сказано ни слова. Но как может мусульманин закусывать свининой? - А я по первой не закусываю! - пошутил Мамед. - А после второй он уже ничем не отличается от этой свиньи! презрительно сказал Азмад. Мамед только тяжело вздохнул. Он и сам не понимал, почему он так любит свинину. Но в душе он осознал свою ошибку. Конечно, нельзя было покупать ветчину при этих фанатиках. А Юсуф, продолжая яриться, назидательно стал рассказывать: - Однажды над одним правоверным решили подшутить вот такие же недоумки, как ты, Мамед. И угостили его долмой. Правоверный ел и только похваливал: "Какой молоденький барашек"! Когда он все съел, ему сказали, что он съел долму из свинины. Тогда правоверный поступил так, как и должен поступать правоверный: он схватил вилку, которой ел ставшую теперь ему ненавистной долму, и воткнул вилку себе в живот. - И аллах его спас? - спросил Мамед. - Аллах взял его к себе! - ответил гордо Юсуф. - Стоило ли из-за свинины отправляться на тот .свет? - удивился Мамед. Он же мог покаяться в мечети! Тем более что это была не его вина. - Он своей смертью наказал своих обидчиков! - пояснил Юсуф. - Он хотел им показать, что правоверный, съев свинину, жить не может. И аллах призвал его к себе, посадил по правую руку и наградил вечным блаженством. Он теперь живет в раю, где пьет вино и ласкается с гуриями. - А почему тогда здесь нельзя пить вино и ласкаться с гуриями? - удивился Мамед. - Для чего столько времени ждать? Деньги есть, и гуляй не хочу! - Ты - неверующий дурак! - рассердился Юсуф. - Атеист! - презрительно добавил он. - Не поймешь подвига, который совершил правоверный во имя Корана и адата! Как говорят наши враги: "Смер-тию смерть поправ!" - Ты очень умный! - равнодушно произнес Мамед. Такой фанатизм был ему не по душе. "До лампочки", как любил Мамед повторять. Очевидно, имея в виду лампочку Ильича. Полицейского дома не оказалось. Мамед быстро вернулся, но вместо того, чтобы сказать правду поделыцикам, сказал совершенно другое: - Его нет дома! Наверное, погулять вышел. - Он же болен! - недоверчиво протянул Юсуф, подозрительно всматриваясь в Мамеда. - Как может больной человек гулять! - Не гулять, э! - поправился Мамед. - Наверное, за бутылкой пошел. - Ты сказал, у него грипп? - еще более подозрительно спросил Юсуф. Он вылез из автомобиля и пошел в дом, где жил полицейский. Вернулся он довольно быстро и презрительно заметил Мамеду. - Тебя только за смертью посылать! Все перепутаешь. - А что? Он дома? - сделал большие глаза Мамед. - Его дома нет, но мне очень легко было узнать у соседа, что твой полицейский аферист, - заметил Юсуф, - на работе сказал, что болен, а сам уехал в горы, в свою деревню. Завтра вернется. - Вот видишь! - обрадовался Мамед. - Что видишь? - оборвал его Юсуф. - Хотел остаться без нас и сожрать свинину? Дай ее мне. Он забрал сверток с ветчиной у Мамеда и ушел. Правда, вернулся он еще быстрее. И очень смущенный. Сверток по-прежнему был у него в руке. - Не повезло! - сказал он, ухмыляясь. - Сосед обиделся, когда я ему свинину предложил. Сказал, что евреи тоже свинину не едят. Это тебе в укор, Мамед. Даже наши враги не едят свинину. - Ничего! - заметил Азмад. - Мы эту свинину вечером продадим в кафе. - Хороший выход! - одобрил Юсуф. На том и порешили. К явному неудовольствию Мамеда. Но поскольку Мамед считал себя справедливым человеком, то он понял, что оскорблять чужую веру нехорошо, тем более что это - вера твоих соплеменников. Поэтому, чтобы исправить свою ошибку, он предложил заехать к своему человеку, который обещал ускорить получение временных разрешений на проживание в Швейцарии. Предложение было принято с благодарностью. К всеобщему удивлению, даже самого Мамеда, разрешение на временное проживание было уже получено. - Запад, да! - с чувством собственного достоинства сказал Мамед. - У нас деньги возьмут, а ничего не сделают. Не партне-ры, э, халявщики! - Ты лучше скажи, - прервал его из-лияния Юсуф, - деньги все отдал? - Обижаешь, кент! - нахмурился Мамед. - Я же его убивать не собираюсь. Конечно, отдал. Еще понадобится не раз. Нужного человека беречь надо! - Холить и лелеять! - поддержал Юсуф. - Теперь мы можем не ходить к этому ненормальному хозяину кафе. Мне его взгляд не нравится. Юсуф отказался ехать в бар. Но Мамед принялся его уговаривать. - Ты с ума сошел! Хозяин может тут же сообщить, пожаловаться, и вас вышлют, а то и арестуют. - Кроме хозяина, еще кто-нибудь знает, что это ты нас туда привел? спросил Юсуф. - Никто не знает, надеюсь, - ответил Мамед и подозрительно посмотрел на Юсуфа. - Хозяин сделал лично одолжение мне. А ты что задумал? Юсуф усмехнулся. - Не надо его убивать, я тебя прошу! - заныл Мамед. - Хорошо! - согласился Юсуф. - Мы оставим его в живых, но сегодня работаем в последний раз, запомни! Он нас отпустит без скандала или я ему лично перережу горло. - Я с ним переговорю, - пообещал Мамед. - Он отпустит. Конечно, отпустит! Все равно полицейский приедет только завтра, сам сказал, одну ночь можно и поработать. Юсуф с большой неохотой согласился с ним. - Хорошо! - кивнул он головой. - Пусть переживет Пятницкого Перед работой они поспали несколько часов, а как только стемнело, отправились на работу в кафе. Когда они проезжали по улице Лозан, обладавший соколиным зрением Азмад заметил в витрине одного из магазинов выставленную рекламу, на которой была короткая надпись. "Каждые четыре часа в Женеве совершается один грабеж. Покупайте наши сейфы". Азмад успел прочесть лишь одно слово "грабеж". То ли оно было ему ближе всего по роду его занятий, то ли просто попалось на глаза, и все. - Реклама грабежа? - засмеялся он. Мамед снисходительно посмотрел на "молокососа". По его мнению, Азмад был младшим членом их воровского прайда, а потому заслуживал лишь снисхождения. - Здесь находится магазин, торгующий домашними сейфами, - пояснил он. - Ты их знаешь, не раз выламывал из железобетонных стен квартир, которые грабил. - Не грабил, а заставлял делиться! - поправил совсем неуважительно Азмад. - Экспроприировал! - усмехнулся Юсуф, думающий о чем-то своем и лишь вполуха прислушивающийся к разговору. - Один член! - отмахнулся от поправок Мамед. - Магазин думает, что после такой рекламы будут больше покупать сейфы. Покупают! Деньги увозят вместе с сейфами. А в районе Ля-Прайль просто разрезали сейф автогенным аппаратом и умыкнули около миллиона швейцарских франков. Нехило, э! - Автоген не мешал им на обратном пути! - улыбнулся Юсуф. - Или они деньги не все взяли? Поделились. Это невероятное предположение привело всех членов банды в такой восторг, что Мамед даже притормозил, иначе мог врезаться в какую-нибудь машину. - У них было две горелки и два баллона с газом, - пояснил Мамед. - Так они не поскупились и оставили все на память администрации. Клянусь, в музей сдадут. - Куда же еще! - подтвердил Азмад. - Есть еще один вариант! - сказал, оч-нувшись от своих дум, Юсуф. Использо-вать их для ограбления банка. Но эта шутка восторга не вызвала. - Выбрось из головы! - посоветовал Мамед. - Полиция еще не успеет завести дело о грабеже, как международная мафия тебя вычислит и поджарит яйца. Не кури-нЫе, э! Твои! - В горах они меня не достанут! - убежденно проговорил Юсуф. - В горах меня и КГБ-ФСК не может достать. Все их информаторы на меня работают. - До гор еще доехать надо! - заметил Мамед. - "Лучше гор могут быть только горы..." - процитировал Высоцкого Юсуф. Это наши горы! - Банк я с тобой грабить не пойду! - отказался Мамед. - Мы так не договаривались. Ащи, ты зачем приехал? Что, в России банков мало? Или авизо кончились. - Ты - дурак, и шутки у тебя дурацкие! - злобно сказал Юсуф. - Если бы мне нужно было банк ограбить, я взял бы на дело не тебя. Ты - такса, а не волкодав. - Зачем обижаешь, Юсуф? - заныл Мамед. - Мы с тобой не только поделыцики, но и родственники. Из одного тейпа. - Среди присутствующих других нет! - успокоился сразу Юсуф. - Завтра весь день карауль своего информатора-полицейского. Надеюсь, он сумеет узнать хотя бы номер такси и адрес его владельца. - Узнает! - пообещал Мамед. - Это ему "раз плюнуть". В баре хозяина не было. Он появился - хмельной, веселый, когда у Юсуфа и Азма-да уже закончилась смена и они, переодев-шись, собирались уходить. Ночь работы прошла, как и другая, спо-койно. Даже еще спокойнее. Немцев было меньше, французов больше. Разносить часто заказываемую немцами свинину для Юсуфа было пыткой. А французы веселятся за большим бокалом сидра или вина и официантов не дергают. Но под утро, когда кафе закрылось, и Юсуф с Азмадом собирались уходить домой, черт принес хозяина кафе. Он возвращался с какой-то гулянки, был весел и нахален и лез ко всем, кого только не встречал по дороге, лапал официанток и пйварих, покровительственно похлопывал по плечу встреченных им по дороге мужчин. - А-а! - завопил хозяин, увидев их у дверей своего кабинета. - Фальшивые турки! Я вспомнил, что означает твоя эмблема: герб Чечни, или, как вы там ее называете, Ичкерии. Видел по телевизору! Политика его не интересовала, он был очень доволен, что память его не подвела. И вошел в свой кабинет, мгновенно забыв о своих словах. Но Юсуф сразу воспринял его реплику как смертельную угрозу своему благополучию, своему безмятежному существованию. Он переглянулся с Азмадом, и в его глазах зажегся пугающий многих огонек свирепой жестокости. Юсуф кивнул головой в сторону кабинета. Азмад в ответ согласно кивнул головой. Они поняли друг друга без единого слова. Через минуту "турки" вошли в кабинет. Хозяин стоял у открытого сейфа. Он не испугался, выхватил из сейфа пистолет, но выстрелить не успел. Нож Юсуфа, пролетев пару метров, вонзился ему в горло. Захрипев, тот выронил из рук пистолет и рухнул на красивый бельгийский ковер, покрывающий пол кабинета. Пока Азмад опустошал сейф, закрывал его и стирал отпечатки пальцев, Юсуф подошел к убитому, отрезал ему голову и, схватив ее за волосы, водрузил на письменный стол. - Генеральная репетиция! - сказал он гордо. - Следующей будет голова Пятницкого. - Ему я отрежу голову, - попросил Азмад. - У меня он убил родного брата, а у тебя только единокровного. - Поживем - увидим, - ответил Юсуф. - Не будем делить шкуру неубитого медведя. Его еще нужно найти. - Я в одиночку с ним справлюсь! - хвастливо заявил Азмад. Юсуф только усмехнулся хвастовству соплеменника. - Молодой! Зеленый! - сказал он и добавил уже в форме приказа: "Уходим!" Узкие улочки Старого города словно были специально созданы для того, чтобы гангстеры легко уходили от преследования, в них очень легко было скрыться. Поплутав немного и убедившись, что за ними погони нет, Юсуф с Азмадом вернулись к условленному месту, где их ждал с машиной Мамед. Узнав о случившемся, Мамед пришел в ужас. - Вы меня подставили! - завопил он. - Если полиция узнает, что это я вас сосватал в кафе, меня арестуют. - Не бзди! - оборвал его Юсуф. - Никто ничего не узнает сутки как минимум - Почему? - не понял Мамед. - Мы потушили свет в кабинете и закрыли дверь, - пояснил Азмад. - Никто нас не видел. - Здесь полицию не купить и не запугать! - сообщил Мамед. - Вас вычислят за полчаса. И ликвидируют ваше разрешение на временное проживание. - Ничего! - отмахнулся Юсуф. - У Пятницкого тоже нет разрешения, как ты сказал. Мы его поймаем раньше, чем полиция поймает нас. - Зачем надо было его резать? - простонал Мамед. - Он узнал мою татуировку! - сообщил Юсуф. - Сказал, что мы - фальшивые турки! Клянусь, мы его за это зарезали. А деньги взяли для отвода глаз. Пусть думает полиция, что работали грабители по наводке. - Конечно! - иронично хмыкнул Мамед. - Нашел дураков. Всех будут тягать, а нас не тронут. Позабудут, думаешь? - Нас никто не знает! - отмахнулся Юсуф. - Мы ни с кем не общались. - А мне как быть? - спросил тихо Мамед. - Тебя не было в кафе! - успокоил Юсуф. - Алиби есть. Чего бояться? - Кто-нибудь может знать, что я рекомендовал вас в кафе, - трусил Мамед. - Такое выгодное дело завалите! - Теперь ты будешь шустрить по-быстрому! - злорадно сообщил ему Юсуф. Не для близира, а за совесть! Федор Пятницкий, вернувшись в пансион, беспокоясь о Франсуа, попросил Эрвина вернуться к Старому городу и помочь тому добраться до дома. И действительно, он помог Франсуа выследить убийц до самого их логова. Ничего больше не предпринимая, Франсуа вернулся в пансион, чтобы сообщить Федору утешительные новости, а Эр-вина отпустил поспать, договорившись, что он несколько часов спустя приедет за ними, и они все вместе отправятся покупать машину. Ольгу появление абсолютно трезвого Федора сразу встревожило. - Что-то случилось? - спросила она. - Случайно, не поссорился с Франсуа? - Что ты? - удивился Федор. - Из-за чего? Надеюсь, ты мне не дашь повода. Ольгу проявление ревности со стороны Федора просто позабавило. - Феденька! - сразу заворковала она, забыв и о своей тревоге, и о болезни дочери. - Неужели ты можешь ревновать? И она мигом закрыла входную дверь на щеколду и, скинув с себя халат, предстала перед Федором "в чем мать родила". - Все, что ты видишь, будет принадлежать только тебе! - твердо заявила она, почти что клятвенно. Федор при виде ее прекрасного тела сразу позабыл о том, что он хотел сказать своей любимой и спасительнице. Естество его сразу взбунтовалось, потребовав внимания в первую очередь к своей персоне. Он тоже в один миг сбросил с себя одежду и обнял Ольгу. Прижавшись друг к другу, они простояли всего ничего, несколько секунд, но для них эти секунды длились вечно, время остановилось или замедлило свой бег. Ольга так жадно и страстно захотела любимого, что не стала терять времени на то, чтобы разобрать диван, стоявший в комнате и ночью чудесным образом превращающийся в постель, широкую и удобную. Она всем своим телом подтолкнула Федора к дивану, усадила его, сама ввела его пенис в себя, усевшись на корточках. И обладая им, она испытала, как всегда, полную отрешенность не только от бытовых забот и проблем. Слава богу, Федор решил и денежные проблемы, и-семейные: отступила прочь болезнь дочери, неясность их статус-кво, опасность ареста и что-то еще, что Ольга ощущала, но чему у нес еще не было названия. У обоих стон радости вырвался одновременно. Слившись всем телом с любимым, Ольга тихо ему шепнула: - После этого и на костер не страшно взойти! Федор тихо и счастливо засмеялся и сказал: - Бог тебя, несомненно, простит! Прегрешения во имя любви - не прегрешения! - Я не хочу, чтобы он меня прощал! - тихо шепнула ему на ухо Ольга, не желающая расставаться с его телом. - Тебя-то он ни за что не простит, а я хочу быть с тобой и в аду! - Ну если бог все видит, то для него не составит труда понять,, что я действовал в пределах необходимого. - Он тебе на это скажет: "Мне отмщенье, и аз воздам". - Будем считать, что бог действует моими руками! - твердо заявил Федор... Утром оказалось, что температура у Сашеньки спала, и она, веселая и довольная, прыгала по кроватке, будто не пила вчера лекарства.

15

После завтрака Федор неожиданно признался Ольге: - Мы в опасности. За мной послали "волков"! - Они приедут мстить? - спросила, побледнев, Ольга. - Давай сбежим! - Для этого нужны документы. С паспортом твоего бывшего мужа я далеко не уеду. - Не обязательно за границу! - воскликнула Ольга, готовая действовать, опять спасать любимого. - Можно скрыться и в Швейцарии. - Полиция не дремлет. Не успеешь оглянуться, как окажешься в самолете рейсом на Москву. А там, у трапа, уже ждет "черный воронок". И доказывай, что ты вынужден был обороняться, столкнувшись с бандой, а сбежал из России, чтобы спасти не только себя, но прежде всего свою жену и своего ребенка. - У нас есть деньги! - убежденно заговорила Ольга. - Уедем в южную Швейцарию! Она привлекает столько туристов, что наше присутствие никому не бросится в глаза. Представь себе манящие небесно-голубые озера Лаго-Маджоре и Лугано, яркие, по-итальянски живые и шумные городки Локарно и Лугано, Гандрия и Мендризи. А какие там фешенебельные курорты и лыжные станции в горах: Давос, Санкт-Морин, Церматт, Гштад, Вербье. Это такая редкая возможность увидеть природу, почти совсем не измененную цивилизацией индустриального века. Обилие солнца, зелени, многоцветье красок. Увидишь Граубюнден, национальный парк-заповедник. - Оленька, "сытый голодного не разумеет"! - заметил Федор. - Наверняка по всем станциям, как железнодорожным, так и автомобильным, разосланы ориентировки на меня. Вряд ли мне дадут уехать без документов даже в южную Швейцарию. А других документов у меня пока нет. Франсуа обещал устроить мне покупку. - Какую? - не поняла Ольга. - Швейцарского удостоверения личности! - пояснил Федор. - Или как оно здесь называется? - Не знаю! - созналась в неведении Ольга. - Никогда не сталкивалась с этим. Федор обнял и поцеловал любимую. - Спокойную, приятную жизнь ты променяла на тревоги, бездомность, смертельную опасность. - Я ни о чем не жалею! - ответила Ольга. В комнату ворвался Франсуа. - Как наша маленькая больная? - весело спросил он. - Скачет и резвится, - улыбнулась Ольга. - Замечательно, - обрадовался Франсуа. - Тогда поедем на озеро! Приглашаю вас покататься на моем катере. Он заметил, что Ольга чем-то взволнована. - Что-то случилось? - Может, будет холодно ей? - засомневался Федор. - Погода великолепная! - отмел его сомнения Франсуа. - У меня в порту катер. Каждому дам порулить! - пообещал он, подкупая своей непосредственностью. - Я, я, я! - удивительно к месту заворковала маленькая Сашенька, радуясь хорошему обществу. Когда они вышли из пансиона, Федор по привычке ожидал увидеть Эрвина. Но того на месте не оказалось. Франсуа рассмеялся, заметив растерянность Федора. - Эрвин мне здорово помог ночью! - сообщил он. - Теперь мы знаем, где обитают твои волки, - шепнул он на ухо Федору. - Понятно! - сообразил Федор. - Теперь он спит без задних ног. Франсуа несколько секунд усиленно делал вид, что соображает, что бы это могло обозначать: "без задних ног". Но потом решил не зацикливаться на сложности фразеологии. - Остался один только месяц лета! - сказал он. - И его надо использовать на полную мощность! - Месяц и два дня! - поправила Франсуа Ольга. - Но здесь и осенью красиво! - добавила она. - Как только холодный ветер с Альп задует на Женеву, все деревья и трава дружно меняют свой цвет на желтый. И все вокруг покрывается золотом, лишь листья кленов оттеняют это золото красными красками. Сразу вспоминаешь картины Шишкина, Левитана, Куинджи, Васильева. - И что интересно, - добавил Франсуа, - прямо пропорционально возрастает количество рыжих и огненно-красных волос у женевских красавиц. - Да! - рассмеялась Ольга. - Потребление хны резко возрастает. Ты прав. Однако на чем же мы поедем до порта? - На такси! - предложил Федор, поглаживая пачку купюр в кармане. - За углом стоит моя машина! - сообщил Франсуа. - Я вам не советую в настоящее время пользоваться каким-либо такси, кроме Эрвина. - Лучше всего купить машину! - согласился Федор. Мощный "БМВ" Франсуа, черный, будто вырезанный из эбонита, помчал всех четверых в порт на Женевском озере, где парковался катер Франсуа. - Мне очень нравится, - заметил Федор, - что стены домов, балконы, изгороди украшаются вьюнами. - Это не обязательно вьюны! - немедленно отозвался Франсуа. Вьющиеся растения привозят из Южной Италии, из Сицилии, даже из Южной Америки. А в пригородах многие улицы представляют из себя живые тоннели, изгороди в метр толщиной настолько плотно перевиты растениями, что стали непроницаемы для любого взора посторонних, а деревья, посаженные по обеим сторонам изгородей еще несколько десятков лет назад, образуют как бы своды. - К природе в Швейцарии отношение слишком пристрастное, подхватила Ольга, - свыше четверти территории Швейцарии покрыто лесами, а берегут каждое дерево, за экологией следят бдительно. Когда в окрестностях Фрибурга стали искать нефть, есть предположение, что под Женевой озеро нефти, общественность столь резко запротестовала, что работы, несмотря на то, что уже было потрачено девятнадцать миллионов франков на бурение нефти, были свернуты. - Потрясно! - восхитился Федор. В порту и возле порта по берегам озера стояли катера и парусные лодки. Их было не меньше нескольких тысяч. - Да их здесь уйма! - высказал Федор свое мнение о численности лодок и катеров. - Около двадцати тысяч! - гордо сказал Франсуа. - Любых: от дешевых самодельных до роскошных яхт с двумя палубами, одна из которых бар-дансинг, а другая - пляж. Как только Франсуа осторожно вывел катер на гладь Женевского озера, Ольга театрально воскликнула: - Здравствуй! Франсуа рассмеялся и сказал. - А ты знаешь, что одно время носило название Ляк-Леман? - Нет! - удивилась Ольга. - Расскажи! - В Женеве есть дом, ты наверняка это знаешь, где Наполеон провел ночь перед походом, открывшим первую победоносную кампанию в Италии, - начал рассказывать Франсуа. - Знаю, конечно! - откликнулась Ольга. - Там он навек обидел женевцев своим приказом о включении женевского кантона во французский департамент Леман. - У нас бы этот дом снесли к долбаной матери! - хмуро заметил Федор. - Но женевцы гордятся даже такой своей историей, - сказал Франсуа. - В Швейцарии есть немало мест, вернее, в Женеве, отмеченных тенью императора Франции. В Пти-Саконе есть "Дорога императрицы", где в 1809 году жила Жозефина, жена первого консула Наполеона. А вторая жена уже императора Наполеона Мария-Луиза, герцогиня Пармская, купила поместье в 1829 году. В Женеве жила падчерица Наполеона и жена его брата Люсьена, чей сын впоследствии стал тоже императором Франции Наполеоном III. Правда, в отличие от своего дяди, этот император был разгромлен прусскими войсками под командованием Мольтке. Это случилось под Седаном в 1870 году. Узкая гавань в западной части Женевского озера пестрела различными лодками, катерами, парусами яхт. Франсуа направил катер к центру озера, но скоро заглушил мотор и достал удочки. - Отдохнем, - предложил он. - А я бы искупнулся, - признался Федор. - Кто тебе мешает? Только вода очень холодная, - предупредила Ольга. - В такую жару?! - Да, - подтвердил Франсуа. - В этом повинны глетчеры. Они тают, и ледяная вода с гор попадает в озеро. Пока Ольга загорала, мужчины поймали несколько окуней. Потом все решили, что пора покататься. В пансионат возвращались перед самым обедом. - Поедем машину покупать? - обрадовался Федор, сразу позабыв о несостоявшемся купании. - Ладно, возвращаемся! Праздник купаний и ныряний отменяется до лучших времен. Ольга чмокнула его в нос и сказала. - Будет еще праздник на твоей улице! Здесь столько праздников. Первого августа будешь вместе с женевцами отмечать день независимости, годовщину образования Швейцарской конфедерации. Жаль, что прозевали первое июня. - А что было? - спросил Федор. - День вступления Женевы в Швейцарскую конфедерацию на правах Кантона! ответил за Ольгу Франсуа. - Ничего, я надеюсь, что мы и от волков отобьемся, и от властей Женевы. Здесь красивые праздники. Один день "праздника судоходства" чего стоит. - Помнишь Джорджа Эллиота? - спросила Франсуа Ольга. - Как она описывает "праздник судоходства"? - Ты, наверное, оговорилась? - переспросил Федор. - Она? Джордж Эллиот? - Феденька, это псевдоним Мэри Анн Эванс! - пояснила Ольга. "Совершая поездку на лодке, я никогда не видел более исключительного зрелища. Все суда на озере были роскошно украшены. Луна, звезды и залпы фейерверка со многих судов. Сияние золотых и серебряных лучей над озером, музыка, бенгальский огонь. А старый Монблан был виден укутанным в свою горностаевую шубу". - Что будем делать с рыбой? - спросила Ольга. - Отдадим вашей хозяйке, - ответил Франсуа. - Мне рассказывал Эрвин, что она готовит изумительные рыбные блюда. Кстати, он скоро появится. Обещал поехать с нами покупать машину.

16

Полицейский, информатор Мамеда, подходил к своему дому и еще издали заметил стоявшего на углу "турка из Франции", как он про себя его называл. Сразу вспомнились карточные долги, которые надо было отдавать, неоплаченные счета и прочее, прочее. Хотя и неприятно ему было иметь дело с этим "турком", но от дополнительного заработка отказаться он не мог. А этот черный платил неплохо. - Отдыхаем, водку пьем! - пошутил Мамед, здороваясь со своим информатором. - Пользуемся болезнью, едем домой! - Тебе зачем выслуживаться перед моим начальством? - ухмыльнулся полицейский. - Закладывать меня не выгодно! - Я и не собираюсь тебя закладывать! - сказал Мамед. - Я пришел, чтобы дать тебе хорошо заработать. Французский язык Мамеда был не лучшего качества, но полицейский его хорошо понимал, особенно, когда он заговорил о выгодной сделке. - Надеюсь, мне не придется арестовывать твоих конкурентов? - пошутил полицейский. - Я от конкурентов сам избавляюсь, - улыбнулся Мамед. - Мне нужно узнать по этолгу номеру машины фамилию и адрес ее водителя. Он протянул клочок бумаги с номером. - Всего-то? - успокоился полицейский. - Через неделю будет у тебя и фамилия, и адрес. - Это нужно сделать сегодня! - сказал Мамед - Десять тысяч за срочность! - Десять тысяч за одну справку! - удивился полицейский. - Потому что это - ты! - объяснил Мамед. - А своему человеку можно и переплатить. За дело, конечно. Сегодня вечером я должен знать адрес. Держи задаток! И Мамед вручил полицейскому тысячу франков. - Но учти. Десять тысяч можно получить сегодня. Завтра утром сумма уменьшится. Ему было приказано заставить полицейского "пошустрить". Юсуф так и выразился. А лучшего способа, как разумел Мамед, не было, чем намекнуть полицейскому-информатору о материальных потерях, весьма ощутимых. - Вечером будут и фамилия, и адрес! - пообещал сразу же полицейский. Десять тысяч франков не каждый день сваливаются на голову. Не попытаться заработать их было непростительным грехом со стороны полицейского. И он не собирался их упускать. Озадачив полицейского возможностью заработать крупные "бабки", как любил говорить Мамед, он отправился в Старый город произвести разведку, не всплыла ли его фамилия в деле расследования убийства хозяина кафе Но в кафе было все тихо. И следов полиции не было видно. Мамед не стал испытывать судьбу и требовать хозяина кафе, утверждая, что тот не расплатился с ним за поставки вина в прошлом месяце Он тихо и вежливо заказал себе большую рюмку водки под экзотическим здесь названием "Кремлевская" и большой ломоть, целый шмат буженины. Утром он не успел позавтракать от волнения, так ему действовал на нервы Юсуф своим бешеным огоньком в глазах. Ему повезло настолько, что не пришлось самому интересоваться хозяином кафе. В кафе ввалилась жена убитого, которую как-то раз Мамед уже видел. Злобное ее лицо способно было отбить аппетит даже у самого голодного человека, но Мамед, к его счастью, уже доедал последний кусок буженины. - Где этот импотент? - визгливо завопила она на бармена. Тот, зная ее не первый год, лишь виновато развел руками: - Ночью сказал, что уезжает, - открыл он "тайну" хозяина. - Я думал, что домой. - В котором часу он уехал? - вела настоящий допрос жена хозяина кафе. - Не видел! - честно ответил бармен. Откуда ему было видеть отъезд того, чей труп уже несколько часов лежал в собственном кабинете, закрытом на ключ. - Мерзавец! - привычно завопила жена. - Опять уехал во Фрибур, к этой потаскушке, чтобы у нее ноги отсохли, у бесстыдницы. Мамед искрился счастьем от наслаждения, слыша ревнивую жену. "Такой кусок говна, - думал он, глядя на сухую, как жердь, женщину, - способен сделать развратником самого аллаха"! - Если он появится в кафе до того, как увижу его я, можешь передать, что я ему все ребра пересчитаю! - закончила гневным воплем жена хозяина кафе и, хлопнув дверью, величественно удалилась. Бармен вздохнул, налил себе полную рюмку "Кремлевской" и подсел к Мамеду. - Эмансипация до добра не доводит, - сказал он, кивая вслед шагающей, как солдат, жене хозяина. - Вы, турки, правильно делаете, что держите своих баб в гаремах и не даете им пикнуть! - У нас, в Турции, демократия, - разубедил бармена Мамед. - Женщина премьер-министр. Гаремов нет! Почти у каждого мужчины только одна женщина. - О боже! - воскликнул бармен. - Если и над турками женщины берут верх, то это конец света! Конечно, ты водку пьешь. А с этого и начинается мужское падение! - А ты водку продаешь! - обиделся Мамед. - Жить на что-то надо! - объяснил бармен. - Некоторые и наркотики продают. Но я не закрываю глаза на суть вещей! - Смотришь правде в глаза? - усмехнулся Мамед. Он расплатился и, на прощание махнув рукой бармену, вышел из кафе. Пока все шло хорошо, так, как было задумано. Аллах был на их стороне. "Если все будет идти путем, - думал Мамед, - то завтра-послезавтра Юсуф с головой Федора Пятницкого отправится в горы, а я отдохну по-человечески". Открыв дверь квартиры, Мамед сразу же услышал женские вопли. Он испуганно замер на месте, но очень скоро сообразил, что попал не на допрос с пристрастием, а на очередную блядку своих соплеменников. "О аллах! - взмолился он. - Зачем ты создал столько распутных женщин? Проходу от них нет!" - Мамед, это ты? - услышал он голос Юсуфа и последовавший сразу же за вопросом щелчок взводимого пистолета. - Я, я! - поспешил откликнуться он. - Ты с бабой? - Иди к нам, тебя тоже обслужат! - предложил Юсуф. Мамед вошел в комнату и опешил: студенточка в одиночку обслуживала сразу и Юсуфа, и Азмада, она стояла на четырех опорных точках, Юсуф пристроился сзади, поза "раком" была его любимая, в чем он себе признавался только мысленно, а губами студенточки безраздельно пользовался Азмад, ему был предпочтителен оральный способ любви, в силу своей неполноценности - Зачем звали? - удивился он. - Мне пристраиваться больше некуда, если только в ухо. Нет, третий здесь лишний! Он собрался было повернуться и покинуть комнату, хотя, честно говоря, был не прочь даже в очередь потрахать эту блондинку из северной страны, но в этот момент Азмад издал вопль, задергался, как на электрическом стуле, и тряпкой сполз на постель. Путь к губам красавицы был свободен, и Мамед поспешил воспользоваться своей очередью и сунул свою, уже начавшую набухать "тряпочку" в губы студенточки. Это было нетрудно сделать, потому что как раз в этот момент и она издала дикий кошачий вопль, очевидно, Юсуф опять достал ее самую сокровенную эрогенную точку. Использовав как плевательницу рот красавицы, Мамед быстро изошел и стал наблюдать за голой парой с чисто эстетических позиций. Там было на что посмотреть, хотя иногда Мамеду казалось, что он видит поршень паровоза, заставляющий бешено крутиться колесо. Когда Юсуф вогнал свой "поршень" в последний раз и застыл каменным изваянием, считая, что мужчине не приличествует издавать вопли, как бы ему хорошо ни было, красавица была похожа на выжатый лимон Руки ее подломились, она рухнула лицом на постель, и лишь спина ее изредко передергивалась волной судорог Сил у нее не оставалось даже для того, чтобы стонать. А Юсуф по-деловому вытер свой "поршень" о простыню и подошел к Мамеду - Пойдем поговорим! Мамеду очень не понравилось то, что Юсуф использовал для обтирания своего члена простыню постели, на которой он спал, но он ничего не сказал своему гостю и молча проследовал за ним в другую комнату.

- Как твой полицейский? - сразу спросил Юсуф - Договорился? - Договорился! - весело доложил Мамед - Сегодня вечером он нам сообщит все, что нужно Предложил даже узнать адреса всех таксистов и их любовниц, но я отказался. - Сколько дал ему? - продолжал расспрашивать Юсуф. - Пять тысяч, - обманул, не моргнув глазом, Мамед - Обещал еще десять, если достанет сегодня Намекнул, что завтра он может и не получить таких денег. - Молодец твой отец, - похвалит Юсуф Мамедд, - на полу спал и то упал. - Зашел еще и в кафе! - сообщил Мамед. - Зачем? - недовольно насупил брови Юсуф. - Проверить, э... - засуетился Мамед. - Там все в порядке. Полиции нет, а жена хозяина кафе думает, что тот слинял к своей любовнице во Фрибуре. - Не надо было светиться! - стал выговаривать Юсуф - Тебя бармен знает. - Ну и что, что знает? - вскинулся Мамед. - Я так часто туда захожу, что никаких подозрений это вызвать не может. О хозяине я и не спрашивал, выпил рюмку водки и ушел. - А свининой закусил? - подозрительно спросил Юсуф. - Я же тебе говорил я по первой не закусываю, - ответил Мамед, воровато отвернув глаза. - Надеюсь, ты понимаешь, - спросил Юсуф, - что первым делом полиция будет интересоваться теми, кто был ночью и утром. - Время смерти они установят точно и сразу, - отмахнулся Мамед. - А у меня на ночь железное алиби всю ночь я играл в карты в компании. - Где ты договорился с ним встретиться? - Он мне позвонит вечером и мы договоримся. - Назначь ему встречу в самом безлюдном месте - В парке, - предложил Мамед. - Где знаешь, - согласился Юсуф. - Чтобы народу не было. - Зачем так, Юсуф? Лишать меня такого ценного информатора. Где я другого возьму? - Где хочешь, - отмахнулся Юсуф. - Главное для нас - это убить Пятницкого. А свидетели нам не нужны. Я следов не оставляю. - Не обязательно, начиная большие дела, разрушать мои! - заскулил Мамед. - Тебе хорошо: приехал-уехал, а мне здесь жить и работать. Это мое гнездо, в своем гнезде не срут! Не пачкают, - зачем-то поправился он. - Ходи в сортир и сиди "орлом"! - презрительно сказал Юсуф. - У каждого свои правила. Я следов не оставляю. Если кто-нибудь что-нибудь про меня знает, он тут же умирает. Свидетелей обвинения не будет. Юсуф решил, что он все сказал, и ушел в спальную комнату к своей блондинке, которая стана подавать признаки жизни. Вечером позвонил полицейский. Деньги нужны всем. Нет, наверное, человека на земле, которому они не были бы нужны. Любой расы, любой национальности. Но полицейскому они были нужны вдвойне. Он все еще снимал комнату на окраине Женевы, куда жену было приводить просто неудобно, хотя его девушка, с которой он жил, сама приехавшая из дальней деревушки, была согласна и на это, лишь бы быть вместе и ночью, и днем. А к десяти тысячам франков можно было прибавить их сбережения и купить право на проживание в собственной квартирке, пусть небольшой, но зато собственной, где можно делать все, что заблагорассудится. Первый взнос как раз и составлял десять тысяч с чем-то франков. - Я все узнал, - радостно сообщил он Мамеду. - Приготовь деньги! - Деньги есть. Встретимся в парке Дез'о Вив, в одиннадцать. - Почему так далеко? - удивился полицейский. - И почему так поздно? Разве нельзя прийти к тебе? - Я все объясню при встрече, - сказал Мамед и положил трубку. Он вдруг понял, что и его вскоре могут убрать, так как Юсуфу свидетели не нужны. Парк Дез'о Вив был похож на сказочный лес - темный, таинственный и безлюдный в этот поздний час. Полицейский немного опоздал. - Что это тебе взбрело в голову назначать здесь встречу? - раздраженно спросил он Мамеда. - Игра в шпионов не для меня. - Береженого бог бережет, - сказал Мамед тоскливо. - Давай информацию. - Сначала деньги, - протянул руку полицейский. - Если ты будешь знать фамилию и адрес таксиста, ты можешь расхотеть заплатить мне десять тысяч. - Да! - согласился Мамед. - Такой анекдот даже есть: "Один соблазнил девушку, пообещав ей бриллиантовое кольцо, а потом обманул, не дал. Она стала его упрекать, а он ей: "Когда у меня между ног, как камень, сердце мое, как воск, а когда внизу у меня, как воск, сердце мое, как камень". - Вот видишь! - засмеялся полицейский. - Я не хочу быть обманутой девушкой! Мамед достал деньги и отдал их полицейскому. - Я не такой, как ты, - упрекнул он. - Я тебе верю. - А почему ты мне не должен верить? Я тебя никогда не обманывал. Все сведения, которые я тебе приносил, были точными. - Я тебе тоже платил без обмана, - напомнил Мамед. Но полицейский не хотел больше терять времени на дискуссию о честности. Он считал, причем искренно, что честность нужна только богатым. Поэтому он молча протянул Мамеду лист бумаги, на котором были написаны все реквизиты Эрвина Кокорева. Он развернул листок бумаги и пошел ближе к фонарю. За спиной полицейского внезапно возникли Юсуф и Азмад. Они быстро заломили ему руки за спину и связали их нейлоновым шнуром. - Мы проверим адрес, - объяснил Юсуф. - Если все верно, отпустим. Если нет, умрешь! Ты все понял? Полицейский немного успокоился. - Там записан телефон, - сообщил он. - Позвоните сейчас и скажите, что вы дежурный с телефонной станции. Через полчаса Азмад вернулся и сказал по-чеченски, что сведения точные. Юсуф подошел к сидящему на траве полицейскому и сказал, довольно улыбаясь. - Ты хорошо поработал! Разрывная пуля вышибла полицейскому мозги в долю секунды, бросив вслед за мозгами на дорожку парка и бездыханное тело. А Юсуф посмотрел на высоченное дерево и спокойно произнес. - Какое дерево высокое! Здесь много таких9 Этому, наверное, несколько сот лет. - Немало таких! - дрожа, ответил Мамед. - В университетском парке стоят гиганты, э! Высотой метров тридцать-сорок! Причем группами стоят, клянусь! Его мутило и стоило больших усилий, чтобы не вырвало прямо здесь, возле трупа. Это было бы недостойно горца, джигита. - А где еще растут такие гиганты? - вел светскую беседу Юсуф, окуривая "косячок" гашиша. - У въезда Европейского отделения ООН! - покорно пояснил Мамед, отчаянно борясь с приступами рвоты. - Пихты стоят. Два ряда по двенадцать деревьев. И во внутреннем дворе Дворца наций есть два ряда таких же пихт. По восемь деревьев только. - А в горах у них что растет? - спросил Юсуф, с тоской вспоминая родные горы. - Дуб, бук, вяз, ясень, клен, липа, - стал перечислять Мамед, - выше тысячи метров хвойные: пихта, сосна, ель. По долинам растет ольха. Там ее целые заросли. А совсем высоко альпийские луга, заросли рододендрона, азалии, можжевельника. - Какие названия знаешь? - удивился Юсуф. - Недаром тебя здесь держат. Умный! - Меня для другого держат! - тихо напомнил Мамед. - Снимите с полицейского мундир, возьмите оружие и деньги, - приказал Юсуф сообщникам. - Чтобы быстро проникнуть в квартиру таксиста. Мамед вздохнул и стал помогать Азмаду стягивать с убитого форму. Он уже понял, что эта форма понадобилась Юсуфу не только для того, чтобы попасть в квартиру Эрвина.

17

Эрвин впервые заработал похвалу Голдвина. Он уже и не помнил, когда он впервые приступил к выполнению нудной и однообразной работы: знакомство с советскими гражданами, затем и с российскими, попытка втереться к ним в доверие, найти слабые стороны их характера, темные пятна в биографии, обработка их и вербовка. Успехов явных не было. Иногда удавалось подловить "клиента", как называл их Эрвин, на чем-нибудь противозаконном, сфотографировать или записать на магнитную пленку. Но что дальше происходило с компрометирующими материалами, Эрвин не знал, к самостоятельной работе его не допускали. Обычно его выводили на "клиента", а затем забывали. Федор Пятницкий был первым, кого Эрвин сам разглядел, лично втерся к нему в доверие, работая на перспективу. Здесь можно было не спешить: "птичка" никуда не могла улететь. По большому счету, Федор Пятницкий Эрвину нравился: немногословный мужественный парень, красивый и сильный, он не мог не вызвать симпатии даже у мужчин, не относящихся к сексуальным меньшинствам. Умение владеть собой в, казалось бы, безысходной ситуации всегда вызывает невольное уважение... В этот вечер Эрвин возвращался домой не один. Его уютная однокомнатная холостяцкая квартира видела немало девиц, не отягощенных строгими моральными правилами. Ирма работала в автомобильном салоне: разносила кофе, ложилась в постель к нужным хозяину людям. Ее это устраивало: платили хорошо, а заниматься проституцией таким образом выгоднее и спокойнее - никаких конфликтов с клиентами и с полицией. Эрвин вел переговоры о покупке дорогого автомобиля, и Ирма приняла его за очень богатого человека, а когда он предложил встретиться вечером и пойти к нему в гости, сразу же согласилась. Оказавшись в однокомнатной холостяцкой квартирке, она поняла, что ошиблась. Правда, оставалась еще надежда, что эта квартирка специально куплена для интимных свиданий, потому что клиент женат и домой водить дам не может. - Ты здесь живешь? - Живу! - честно ответил Эрвин. Повернуться и уйти сразу Ирма посчитала неудобным. Эрвин уже варил кофе. Она решила, что, пожалуй, немного побудет и выпьет кофе с этим хотя и небогатым, но симпатичным мужчиной. Попить спокойно кофе им не дали. Звонок в дверь удивил в первую очередь самого Эрвина. - Ты ожидаешь еще кого-нибудь? - с иронией спросила Ирма. - Не знаю, кого это черт принес! - Ну, если мужчина, - ухмыльнулась Ирма, - то любовь втроем обойдется вам и втрое дороже. А если это женщина, то я вас оставлю наедине и удалюсь домой баиньки. Такой вариант Эрвин не исключал. Некоторые дамы возвращались иногда в самый неподходящий момент и даже устраивали скандалы, считая, что если он с ними раз-другой переспал, то обязан делать это столько, сколько они этого пожелают. "Надо брать с них расписку, - подумал Эрвин, - что претензий не имеют и прав предъявлять не будут". Эрвин на всякий случай посмотрел в глазок. За дверью стоял полицейский. Но вслед за ним, когда Эрвин открыл дверь, вошли еще двое. Один из них приставил к его животу пистолет и сказал по-русски: - Пикнешь, убью! Первый удар Эрвину удался, он выбил пистолет из руки бандита. Нанести второй удар не успел - чем-то тяжелым стукнули по голове, и он потерял сознание. Мамед и Азмад потащили обмякшее тело в комнату. Испуганная Ирма застыла с поднятой чашкой в руке. Но и вошедшие тоже замерли, обнаружив свидетеля. Опомнились они, когда услышали гневный окрик Юсуфа. - Что уставились?! Шлюхи никогда не видели, что ли?! Эрвин пришел в себя и обнаружил, что сидит в кресле со связанными руками и ногами. Тот, кто в прихожей наставлял на него пистолет (среди этих бандитов он, наверное, был главным), подошел и показал фотографию. - Очнулся? - заметил Азмад. - Смотри бесплатное секс-шоу! Ирма такого удовольствия от соития с мужчинами и представить себе не могла. "Заплатить они, конечно же, не заплатят, - думала глупенькая шлюшка, - но такое удовольствие стоит денег само по себе". Она забылась после Юсуфа и уже совсем ничего не чувствовала, что такое с ней вытворяют Азмад с Мамедом. К очнувшемуся Эрвину подошел Юсуф, заправляя в брюки рубашку и застегивая ширинку брюк - Не ожидал, что ты так быстро очнешься! - сказал он Эрвину по-русски. Нам лучше говорить с тобой по-русски, - предложил он, - чем меньше эта шлюшка знает, тем лучше. Эрвин промолчал. Он решил противопоставить насилию молчание как самый весомый аргумент. - В молчанку решил со мной поиграть? - усмехнулся Юсуф и врезал неожиданно Эрвину пощечину. Удар был нанесен с такой силой, что кровь из носа прямо-таки брызнула на одежду Эрвина. - Говорить тебе все равно придется! - угрожая, сказал Юсуф. - У меня все говорят. Я умею развязывать языки. - Нам нужен не ты, а вот этот русский! Скажешь, где он сейчас находится, и будешь забавляться со своей девочкой до утра. Эрвин узнал того, кто был на фотографии. Но он не знал, кто эти люди, обманом проникшие в его дом Он предпочел пока молчать. Бандит плюнул ему в лицо и подошел к Ирме. Она была привязана к стулу. - Посмотри на фотографию, крошка. Ты видела когда-нибудь этого парня? - Видела1 - сразу же призналась Ирма. - Развяжите меня, пожалуйста. Я расскажу. Но никто не обратил внимания на ее слова. - Где ты его видела? - спросил бандит. - Сегодня он был с Эрвином в автосалоне. Они покупали машину. Бандит усмехнулся и повернулся к Эрвину. - Ну, теперь ты скажешь, где он? - Не знаю! Я подвозил его, и он попросил помочь выбрать ему машину. Ему пришло в голову, что это те самые "турки", за которыми следил Франсуа. Он не ждал для себя уже ничего хорошего. - Ему нужна была мощная машина? - сделал удивленные глаза Юсуф. - От кого это он собрался удирать? Не от меня ли? - От нас! - вмешался Азмад. - От нас нельзя убежать, нельзя скрыться! - назидательно сказал Юсуф. - Мы под землей найдем, под водой отыщем. - Вы из КГБ? - спросил с надеждой Эрвин, надеясь, что с конкурирующей фирмой легче будет договориться. Голдвин ему как-то сказал мимоходом, что существует неписаное правило, что разведчики всего мира без необходимости стараются друг друга не убивать, а договариваться. Трое убийц так громко захохотали, что у Эрвина проснулась надежда, что, может быть, соседи услышат и вызовут полицию. Время позднее, шуметь запрещено. Но Юсуф и сам понял, что любой шум может привлечь внимание к квартире, и сказал по-чеченски: - Не шумите! Соседи могут вызвать полицию! Этот полудурок полурусский надеется на это. Тихо! - Смешно, э! - тихо сказал Мамед. Юсуф не обратил на его слова ни малейшего внимания. - КГБ - это русские! - сказал он Эрвину - А мы всех русских ненавидим. Мы - враги навеки! - Грабили Россию веками, - сказал Эр-вин, усмехаясь, - так еще ее и ненавидите! - И будем грабить, как грабили! - пообещал Юсуф. - Думаешь, мы добьемся независимости и перестанем грабить Россию? Не ждите! Будем приезжать и грабить! - А зачем вам Федор Пятницкий? - поинтересовался Эрвин. - Много будешь знать - не состаришься! - зловеще пообещал Юсуф. - Говори, где прячется Пятницкий? - Адреса я не знаю! Но можем поехать, я вам покажу, где это место. Эрвин подумал, не удастся ли сбежать. Бандит достал из кармана золотую зажигалку и поднес ее к лицу Эрвина. - Значит, ты не знаешь, где находится этот тип? Раздался щелчок Пламя ужалило щеку. - Красиво горит? - спросил Юсуф. - Красиво! - ответил Эрвин, едва сдерживаясь, чтобы не заорать. - Смотреть на огонь- это у нас в генах! - сказал Юсуф. - Учимся мы, учимся, а как только смотрим на огонь, так сразу в нас просыпается атавистическое чувство. Представляем себе, как мы сидим в пещере у костра, он - единственный наш защитник, единственное развлечение ночью, при нем уходит самое отвратительное в жизни первобытного человека - страх. - А что, первобытные по ночам не трахались? - поинтересовался Азмад. - Голодной куме все хлеб на уме! - сказал Юсуф, не оборачиваясь. - Только другое слово на букву "х"! - Новое слово на букву "х"! - засмеялся Азмад. Но Юсуф уже не обращал на него никакого внимания. - Давай, друг, вспоминай! - предложил он Эрвину, поднося к его лицу поближе огонь зажигалки. Жар огня заставил Эрвина инстинктивно отпрянуть назад головой. - Не дергайся, - тихо сказал бандит. - Вспоминай побыстрее, иначе я выжгу тебе глаза. Он кивнул другому, и тот залепил скотчем рот Эрвина. А потом огонь иглой впился в его подбородок. Лицо Эрвина исказилось гримасой жуткой боли, а дикий крик приглушенно рвался из-под липкого скотча. - Я тебя предупреждал, - по-отечески увещевал Эрвина Юсуф, - что тебе это не понравится. Говорить будешь? И он посмотрел немигающим взором прямо в глаза Эрвина. Но, не прочитав там решения сдаться и говорить, расстегнул ему рубашку и поднес огонь к его груди. Дикая боль чуть не разорвала сердце Эрвина напополам, но он, изогнувшись и дергаясь от боли, временами проваливаясь в небытие, все же упрямо не хотел говорить. Юсуф все же не терял надежды разговорить упрямого полурусского. - Нет, ты посмотри на этого партизана! - сказал Юсуф, обращаясь к Азмаду. - Кто ему этот Федор Пятницкий? Никто! Думает, что он хороший человек. А на Пятницком висят больше десятка трупов. Убийцу покрываешь! Ясно тебе? - обратился он уже к Эрвину. Но Эрвин не слышал его, он потерял сознание. Юсуф посмотрел на Мамеда и кивнул на Эрвина: - Приведи его в норму! Срочно! Он случайно бросил взгляд на Ирму и заметил в ее глазах замешанное на страхе и ужасе желание все рассказать, поделиться своими знаниями. Бандит подошел к Ирме. - А ты выдержишь, если я начну поджигать тебе соски? Ирма затряслась от испуга и торопливо заговорила. - He надо меня мучить! Я вспомнила. Они живут в пансионе "Белая лилия"! - Откуда ты знаешь? - Когда они покупали автомобиль, с ними там был еще какой-то мужчина, принялась объяснять Ирма. - Я слышала, как он пошутил. "Теперь возле "Белой лилии" будет стоять черный лимузин". - И ты знаешь, где находится эта "Лилия"? - Я там недолго снимала комнату, когда приехала в Женеву. - Молодец, девочка! - похвалил Ирму главарь и заговорил со своими помощниками на каком-то незнакомом языке. Мамед уже достал из кармана металлическую коробочку с одноразовыми шприцами и с лекарствами. После укола в вену Эрвин очнулся и глухо простонал, ожоги нестерпимо болели. - Напрасно изображал из себя героя! - сказал ему Юсуф. - Твоя дама нам все рассказала. Эрвин бросил взгляд, полный презрения, на даму легкого поведения, но что-нибудь сказать все равно не мог, рот у него по-прежнему был залеплен скотчем. Но Ирма от его взгляда поежилась и, оправдываясь, сказала. - Я - не партизан, и твой друг - мне никто! Они меня хотели пытать, а я боли не выдержу, все равно все бы рассказала, что знаю и что не знаю! Юсуф, довольный и умиротворенный, опять закурил "косячок" с травкой. В комнате на минуту наступила такая мертвая тишина, что Мамед не выдержал, рассмеялся и сказал: - Милиционер родился! Но Юсуф был уже в кайфе и даже не отреагировал на его слова, хотя обычно очень не любил, когда при нем произносили слово "милиционер". Он их кроме как "менты" не называл. - Ты у нас сегодня швейцарский "мент"! - обращаясь к Азмаду, сказал с ухмылкой Юсуф. - Тебе и карты в руки. Отправляйся в эту богадельню и все хорошенько разузнай. - Сейчас ночь! - заметил Азмад. - Можно вспугнуть Пятницкого. Сам говоришь, что он - "не дурак"! - Я не могу больше ждать! - заорал Юсуф. - Иди и узнай, живет он там или нет. Сразу же сюда позвонишь. Кстати, запиши телефон, а то забудешь. - А мне что дальше делать? - поинтересовался Азмад, записывая телефонный номер, вставленный в сам телефон. - Ничего! - жестко предупредил Юсуф. - Только узнать и тут же позвонить, там или не там! Никакой самостоятельности не проявляй! Исполняй только роль полицейского, и больше ничего. Не лезь в одиночку, ты с ним не справишься один. И не пытайся! - Хорошо! - нехотя согласился Азмад. Очень ему не понравились слова Юсуфа, что он не в состоянии справиться с Пятницким в одиночку. "Это мы еще посмотрим!" - буркнул он недовольно, но очень тихо, чтобы Юсуф не услышал. Азмад перед уходом вновь испытал желание попользоваться живой плевательницей Он подошел к Ирме и засунул ей в рот свою "тряпочку". - Соси! - приказал он, довольный, что и ему есть кому приказать. Ирма обреченно принялась за работу, хотя со связанными руками этим было заниматься крайне затруднительно И она чуть не задохнулась, когда садист засунул свою "тряпочку" под самый корешок. Ее спасло лишь то, что небольшие размеры мужского достоинства Азмада не позволили ей задохнуться. Пока она судорожно глотала воздух вместе со спермой, Азмад, даже не обернувшись на свою жертву, вышел из квартиры Эрвина, коротко бросив Юсуфу. - Узнаю, сразу позвоню! Юсуф с Мамедом остались на квартире Эрвина ждать звонка Азмада. Путь до пансиона "Белая лилия" очень подробно описал Азмаду Мамед. Он даже вызвался отвезти Азмада туда, но Юсуф не разрешил, ему просто не хотелось оставаться в одиночестве с двумя связанными свидетелями. Очень опасными свидетелями, которых предстояло еще убить. А Юсуф находился под кайфом и ориентировался в обстановке плохо. Освободись от пут пленники, они безо всякого труда справились бы с обкурившимся бандитом и убийцей, который в последнее время величал себя не иначе как "борец за свободу". Оставив машину в переулке, Азмад подошел к крыльцу, поднялся и принялся давить на кнопку звонка. Наконец он услышал за дверью шаги и чей-то женский голос. - Кто это так поздно? - Полиция! - отозвался Азмад. Внезапно он решил сам, своими руками убить Федора Пятницкого. Дверь открыла хозяйка пансиона Увидев перед собой полицейского, она всполошилась. - Полиция, в такой час? Что случилось? Из всех ее слов Азмад понял лишь одно слово, "полиция". - Где он? - спросил Азмад с ужасным акцентом, показывая хозяйке карточку Федора Пятницкого. Хозяйка сразу же узнала своего постояльца, вызвавшего такой интерес не только у Эрвина, но и у самого Голдвина. - Впервые вижу! - сказала она. Азмад не понял слов, но заметил, что она машинально взглянула наверх, на второй этаж дома. От удара кулаком в лицо женщина упала на пол. Азмад запер входную дверь.

18

Эрвин выбрал прекрасную машину. Федору она понравилась. Еще недавно он даже и не мечтал о такой. - Ну вот, ты и здесь уже кое-чем обзавелся! - засмеялся Франсуа. Теперь возле "Белой лилии" будет стоять черный лимузин. - Все же лучше, если он будет стоять возле моего дома, - ответил Федор. Когда покупку оформили, Эрвин сказал своим спутникам: - Вы меня извините, но я, пожалуй, здесь еще задержусь. Мне приглянулась мадемуазель, которая приносила нам кофе. - По-моему, - сказал он тихо Франсуа, - эта девочка что-то знает о "Белой лилии". В ее глазах я прочитал большой интерес. - Может, живет неподалеку? - предположил Франсуа. Он тоже обратил внимание на смазливую девушку. Федор с Франсуа собрались уезжать, а Эрвин остался. - Я поболтаю с ней немного! - заявил он им на прошанье. - Может, она мне еще что-нибудь даст? - Понятно! - рассмеялся Франсуа. - Мы удаляемся по-английски, не прощаясь1 И они с Федором уехшга на "БМВ", оставив Эрвина любезничать с девушкой на все случаи жизни. - Эрвин теперь о ней узнает все! - веселился Франсуа, ведя машину. - Он и обо мне хочет узнать все! - сказал Федор. - По-моему, он работает на Годдвина. А на кого работает Голдвин? Машина шла легко, в салоне было уютно и комфортабельно. - Хочешь, поедем, я покажу тебе ту виллу, что продается? Или сначала заедем за Ольгой и Сашей? - Они устали! - отказался Федор. - И потом, женщину нужно ставить перед свершившимся фактом покупки. А то будет еще потом расстраиваться. Но я посмотрел бы на это чудо. Франсуа поехал с правого берега Роны на левый через мост Монблан. Мелькнул бронзовый памятник Руссо, сидящего в кресле, установленный на островке у моста в гуще вековых деревьев. Проехав мост, машина помчалась по левому берегу озера вдоль шикарных и роскошных вилл. Одна из них, за высоким забором, имела столь мощную охрану, что привлекла внимание Федора - Ого! - сказал он. - Охраняют, как форт Нокс. - Миллионеры настороже1 - усмехнулся Франсуа - С тех пор, как похитили дочь одного из латиноамериканских магнатов - Боже! - воскликнул Федор. - Кид-непинг? Это в тихом уголке Европы - Не закрывать же границы! - сказал Франсуа. - Теперь только на бога не наде-ятся. Видел, какая охрана? - "На бога надейся, а сам не плошай!" - произнес Федор по-русски. - Что ты сказал? - спросил Франсуа. - Я сказал русскую пословицу про бога, о котором ты только что говорил! пояснил Федор. - Девочку убили? - Нет! Ее выкупили за четыре миллиона долларов, - ответил Франсуа Вилла, предназначенная к продаже, была поменьше и поскромнее остальных, но выглядела уютно и солидно. Может, оттого, что роскошные виллы по соседству обязывали к солидности. - Лучшему нет предела1 - сказал Федор, глядя на виллу. - В Москве мне было неудобно перед одноклассниками, у меня на одного была такая огромная квартира... - Худшему тоже нет предела! - заметил Франсуа. - Но человек так уж устроен, он смотрит не назад, не вниз, где хуже, а за худшим - бездна, нет, он смотрит все время вверх, вперед. И всю жизнь стремится достать вершину, объять необъятное А пирамида так устроена, что чем выше, тем меньше людей может там уместиться. На обратном пути Франсуа заехал на высокий холм, остановившись возле валуна-великана, чтобы Федор своими глазами увидел выбитую надпись на камне. "Байрон. 1820". Полюбовавшись великолепным видом на Женевское озеро и город, они вернулись на правый берег. - Сдастся мне, ты начитался детективов, - иронично произнес Франсуа. - Может, думаешь, и я шпион? - Все возможно, - улыбаясь ответил Федор. - Выяснится, например, что ты из Сюртэ женераль Франсуа так удивился, что, зазевавшись, чуть не врезался в шикарный "мерседес", выезжавший со стоянки отеля. - С чего это ты взял? - спросил Франсуа Но на его лице уже заиграла усмешка. - Твой интерес к нам напоминает интерес Голдвина! - честно признался в своих сомнениях Федор. - Стало быть, в искренность моих намерений ты не веришь? улыбнулся Франсуа. - Искренность интересов присутствует! - пошутил Федор, тоже улыбнувшись. - Надеюсь, я тебя не обидел? - Нет, что ты! Никакого отношения к французской разведке я не имею. Приятели решили покататься, чтобы Федор посмотрел город. - Ольга здесь жила, так она все знает. Даже работала гидом. - Благодаря этому мы и познакомились! - сообщил Франсуа. - Я тоже недолго работал гидом. Ольга мне очень понравилась, но, даю тебе слово, ничего между нами не было. - Я верю тебе, потому что верю ей, - спокойно сказал Федор. - Мы знакомы много лет, и ни разу я не усомнился в ее верности мне. - А где ты так хорошо научился говорить по-английски? поинтересовался Франсуа. - У меня был прекрасный педагог с раннего детства! - пояснил Федор. - У меня с детства было все... кроме родителей. Были приемные, очень меня любили, и я их любил. А теперь и приемных родителей нет. Убили. Франсуа остановил машину. - Куда это ты меня привез? - спросил Федор. - Ты слышал, надеюсь, что в Лондоне есть Хайгетское кладбище и Вестминстерское аббатство? - Про Вестминстерское аббатство слышал! - подтвердил Федор. - А что в Париже есть Пантеон и кладбище Пер-Лашез? - продолжил Франсуа. - Со стеной коммунаров! - подтвердил Федор, демонстрируя осведомленность. - Своя стена и здесь есть: стена Реформации со скульптурами Кальвина, Бера Фареля, Нокоа. - Про Женеву мне все ясно, - улыбнулся Федор, - здесь, как в Греции, все есть. Ты лучше скажи, куда ты меня привез? - На кладбище Плен-Пале. - Зачем? - Сейчас увидишь! Они вышли из машины и направились к памятнику в виде небольшого каменного куба, на котором были выбиты всего две буквы: "J.C." - Здесь похоронили в 1564 году Жана Кальвина, вождя Реформации, гражданина Женевы номер один. - Скромный памятник! - отметил Федор. - Его и похоронили скромно, почти тайно! - сказал Франсуа. - А этот камень установили лишь спустя триста лет. - С ума сойти! - изумился Федор. - Памятник через триста лет. И такой скромный. - А эту решетку из металла, - добавил Франсуа, - административный совет города поставил значительно позднее. И посадил цветы. - Любимые цветы Кальвина? - спросил Федор. - Кстати, что это за цветы? - Барвинки! - ответил Франсуа. - По-моему, с цветами у них вышла промашка. За давностью лет позабыли, кто какие цветы любил. Я знаю, что барвинки - любимые цветы вольнодумца Руссо. Федор окинул взглядом кладбище. - Здесь что, все могилы великих? - Не только, - ответил Франсуа. - На этом кладбище свою любимую дочь Соню похоронил Достоевский. - Он тоже жил в Женеве? - Не только жил, но и написал здесь роман "Идиот"! Ты, наверное, слышал о том, что он сильно увлекался игрой в рулетку? - Даже читал его роман "Игрок", - усмехнулся Федор. - В Женеве Достоевскому очень не повезло! - продолжал рассказывать Франсуа. - Он крупно проиграл и очень бедствовал. А тут еще смерть дочери. Недолго побродив по кладбищу, они вернулись к машине. И здесь неожиданно Франсуа сказал Федору: - А знаешь, ты прав. Я действительно шпион. Я работаю на русскую разведку, Федор! Целую минуту Федор молчал, о чем-то думая. Наконец спросил: - Это - арест? - Это - предложение работать вместе со мной! - ответил Франсуа. - Что ты на это скажешь? В одиночку тебе не выжить! Чеченцы тебя рано или поздно достанут, если ты будешь один. - Но ведь там у нас, в России, меня считают преступником. - Преступником тебя может признать только суд! - пояснил Франсуа. - Но, как мне сказали, у следствия на тебя прямых улик нет. А если ты действовал в порядке самообороны... - А чем я так заинтересовал разведку? - усмехнулся Федор. - Умением убивать? - И этим тоже! - согласился Франсуа. - В нашей работе всякое случается. И это умение - не из последних. Но если разведчик умеет только убивать, то грош ему цена. Он не только сам может провалиться, но и потянуть за собой всех, с кем ему приходилось либо работать, либо просто встречаться. А на тебя - блестящая характеристика, главное, ты умеешь не оставлять следов. Федор мысленно сразу согласился с доводами Франсуа. "Действительно! - подумал он. - В одиночку не выжить. Выследят и перережут всех: и Ольгу, и Сашеньку, и меня. А Франсуа поможет исчезнуть незаметно в какую-нибудь англоязычную страну. Сейчас приняты другие методы разведки, надеюсь, убивать мне больше не придется". - Хорошо, я согласен! - сказал он. - Расписку нужно написать? Франсуа облегченно вздохнул и рассмеялся. - Судишь о разведке по фильмам и кни-rai\i? - спросил он. - В действительности все намного проще и скучнее. - Без погонь и перестрелок? - усмехнулся Федор. - Изредка бывают и погони, и перестрелки, - согласился Франсуа, - но это брак в работе. Значит, не предусмотрел, не предугадал, не предвидел. А исправление ошибки может очень дорого стоить иногда. У пансиона Франсуа пересел в свою машину. - Заходить не стану, дел много. Значит, я сообщаю в Москву о твоем согласии? - У меня обратного хода в таких делах нет! - сказал Федор. Франсуа протянул ему руку. - Тогда до завтра! - Франсуа! А как тебя завербовали? - неожиданно задал вопрос Федор. - Меня никто не вербовал! - ответил Франсуа. - Я - кадровый офицер разведки! И, оставив ошеломленного Федора у входа в пансион, Франсуа укатил по своим делам. Федору не надо было даже намекать о том, что Ольга ничего не должна знать о разговоре с Франсуа, как и о том, что он дал согласие работать на русскую разведку. "Между прочим, меня и готовили для работы в диверсионном отряде "Альфа", подумал он. Ольга встретила Федора с такой радостью, словно расстались они не пять часов назад, а как минимум месяц. - Франсуа обещал завтра принести все документы, в том числе и водительские права! - сообщил он Ольге. - Хороший друг - Франсуа! - улыбнулась Ольга и спросила: - Надеюсь, ты не ревнуешь? - Есть основания? - в ответ спросил Федор. - Никаких! - покачала головой Ольга. - И никогда не будет! - Надеюсь, сказал Федор и нежно обнял ее. Дочь уже спала. Ольга прильнула к нему, словно хотела забыться, спрятаться. - Ужин я прозевал! Может, в ресторан сходим? - предложил Федор. - Попросим хозяйку присмотреть за малышкой. - Не стоит! - отказалась Ольга. - В ресторанах бывают драки! Полиция, проверка документов. Это нам совершенно ни к чему. - Что ж, - вздохнул Федор, - придется спать голодным! - Не дам я тебе умереть с голода! - засмеялась Ольга. - На тумбочке прикрыт салфеткой твой ужин. Еще теплый. Видел бы ты, как посмотрела удивленно наша хозяйка. Ольга стояла рядом с Федором и смотрела, как он жадно уминает все подряд, одно за другим. - Неужели покупка автомобиля сопряжена с такими энергетическими затратами? - пошутила она. - Прекрасный сегодня был день, - пояснил Федор, улыбнувшись, - хорошее настроение. А когда хорошее настроение, всегда хороший аппетит. - Погода потому что прекрасная! - сказала Ольга. - В женевском климате очень опасны резкие изменения давления. Граждане тогда впадают либо в возбужденное состояние, либо в депрессию... Федор недоверчиво и ехидно ухмыльнулся. - Не смейся, не смейся! - убеждала Ольга. - Даже в женевском суде судьи всегда интересуются: при какой погоде совершено то или иное преступление, произошел служебный конфликт или семейная ссора с мордобоем. - Срок дают меньше? - ехидно спросил Федор. - Представь себе, меньше! - ответила Ольга, не обращая внимания на ехидный тон любимого. - Не вешай мне лапшу на уши! - не поверил Федор. - Закон есть закон! - Не веришь, твои трудности! - обиделась Ольга. - Но я говорю тебе то, что есть на самом деле. - Не злись! - улыбнулся Федор. - В озере вы мне не дали искупаться, заявил он, вставая, - пойду приму душ. Ты мне не хочешь составить компанию? - Заодно помыться? - расцвела Ольга. - С тобой я всегда согласная. Она ерничала, чтобы скрыть смущение, внезапно охватившее ее от желания. Она еще ни разу не стояла под душем с Федором и заранее испытывала от этого способа любви наслаждение. Она часто под струйками душа представляла себе, как Федор стоит рядом с ней, а его руки ласкают ее и ласкают. И вот ее мечты воплотились в действительность, сон в явь. Ольга стояла почти вплотную рядом с любимым под сильными струйками воды, Федор случайно, от незнания, повернул ручку регулятора на массажный режим работы душа. Струйки покалывали кожу, возбуждая еще больше. Ольге нестерпимо захотелось отдаться Федору прямо здесь, под душем, но она оттягивала кульминацию и оттягивала. Она мыла тело Федора мягкой губкой с пенистым шампунем, а он мыл ее тело, нежно лаская самые сокровенные места. Только когда их тела были очищены от грязи и пота, а желания сделали невозможным любое промедление, Ольга, прижавшись спиной к стене кабинки душа, обвила руками шею Федора, а ногами его бедра. Федор подхватил ладонями ее напряженные от неудовлетворенного желания ягодицы, и Ольга ощутила его мужское естество в себе и слилась с любимым в одно целое. Через полчаса они, утомленные, чистые и высушенные феном, лежали в постели, прислушиваясь к ровному посапыванию дочери. Спать пока не хотелось, так было хорошо и покойно, сон уже был где-то поблизости, но еще не спешил смежить им веки. - В Женеве оставаться опасно! - сказала внезапно Ольга. - Почему ты сейчас об этом заговорила? - удивился Федор. Он ведь так и не решился сказать ей о прибытии в Женеву соратника Шамиля, поэтому так поразился ее проницательности. - Я все стала чувствовать сердцем! - прижалась всем телом к любимому Ольга. - Тебя сейчас ощутила всем сердцем, будто ты достал до него, хотя это невозможно чисто физически. И приближение опасности чувствую. Не знаю, от кого она исходит. Не от Франсуа, не от хозяйки, не от Эрвина. Даже не от Голдвина, хотя его внимание - это внимание удава к кролику. Может, нас уже полиция ищет? Наши дали запрос о незаконном проникновении на территорию страны некоей небольшой семьи в составе трех человек, муж, жена - одна сатана, и их дочери. - Не уверен, что швейцарцы ринутся исполнять команду Москвы! - У них нет соглашения о выдаче с Москвой? - поняла Ольга. - Да! - ответил Федор, не желая тревожить жену. - Но меня беспокоит что-то другое! - созналась Ольга. - А что, не могу передать словами. К Федору сон никак не шел. Вспоминались родные места, детство, служба в армии. Думал, отдохнет немного, потом поступит в лингвистический университет. Но разборки с бандитами круто изменили его жизнь. Пришлось применять на практике, чему учился полтора года в "спецназе". А изучать языки пришлось отправиться за границу - по чужому паспорту, нелегально. А теперь еще этот Франсуа, или, как там его на самом деле зовут, разведка... Федор прервал размышления и прислушался. Ему показалось, что внизу, на первом этаже, зазвенел звонок. Прислушиваясь, Федор какое-то время лежал неподвижно, соображая, идти открывать или не идти. "Неужели, хозяйка так крепко спит? - подумал он. - Надо пойти открыть!" Федор заставил себя подняться, именно заставил, другое слово трудно здесь подобрать, и отправился открывать входную дверь. "Вдруг это ко мне! - внезапно подумал он. - Может, Франсуа достал документы и решил не дожидаться утра". Это действительно пришли к нему. Вернее, по его душу, по душу Ольги, а может, и по невинную душу Сашеньки. Когда Федор вышел на лестничную площадку, он услышал шаркающие шаги хозяйки и собрался было вернуться в постель под горячий бок любимой. Но услышав ответ на вопрос хозяйки. "Кто это так поздно?" - "Полиция!" решил остаться и посмотреть, не по его ли душу нагрянула полиция, или это обыкновенная проверка. Он пригнулся так, чтобы его не было видно вошедшему, и стал следить за развитием событий. Когда хозяйка открыла дверь, Федор сразу заметил полицейский мундир. Внешность обладателя мундира он не разглядел в полутьме, тем более, что стоял полицейский спиной к освещенной улице, и кон-тровой свет мешат разглядеть черты лица. Первые фразы разговора хозяйки с полицейским убедили его в том, что полиция ищет именно его, Федора Пятницкого. Но неожиданный удар кулаком в лицо старой женщины настолько возмутил Федора, что он чуть было не выдал свое местопребывание. Однако он сдержал порыв возмущения и стал следить за дальнейшим развитием ситуации. Закрыв дверь, Азмад не спеша, даже с некоторой ленцой подошел к замершей в немом ужасе хозяйке и спросил шепотом: - Так где этот человек? Хозяйка молчала больше от ужаса, который сковал ее губы, а не из желания скрыть что-либо. Но Азмад расценил ее молчание как нежелание сотрудничать с ним, Азмадом, великим сыщиком, и достал пистолет. Приставив его дуло ко лбу хозяйки, Азмад сказал: - Считаю до трех! Если не скажешь, разнесу твою пустую башку на мелкие части. У меня в пистолете разрывные пули. Понимаешь? Хозяйка согласно кивнула головой, но губ, скованных холодом страха, так и не разжала. Но Азмад ее правильно понял. - Хочешь сказать, что согласна сотрудничать? Хозяйка энергично закивала, не в силах произнести ни единого слова, даже какого-нибудь звука или всхлипа. - Где они? - спросил Азмад. - На втором этаже? Хозяйка опять молча кивнула головой. Глаза ее все еще смотрели оледеневшим взором, а губы были все так же плотно сжаты. - Тогда молчи! - приказал ей Азмад и пошел к телефону, не пряча оружия. Он набрал номер телефона Эрвина. Там его звонка уже давно ждали, трубку сразу сняли. Федор двигался бесшумно. Ковровая дорожка в коридоре приглушала его шаги. Дойдя до лестничной площадки, он выглянул из-за угла и через перила увидел внизу, в холле, по тице йс ко го. Госпожа Эльза лежала на полу недалеко от входной двери. Азмад гказал... по-чеченски: - Юсуф, они здесь. Приезжайте, я жду. Потом он подошел к лежащей на полу хозяйке пансиона и, ткнув ее пистолетом в бок, сказал на ломаном французском языке: - Веди меня к ним! Если после сильного удара кулаком по лицу хозяйки пансиона Федор и сомневался в истинности полицейского мундира, откуда ему было знать о нравах, царящих в женевской полиции, то, услышав знакомые слова, сказанные на вайнахском языке, он уже ни капли не сомневался в том, что это за гость явился по их душу. И принял твердое решение показать незваному гостю все, на что способен Федор Пятницкий. Азмад заломил левую руку хозяйке за спину и толкал ее перед собой по лестнице вверх, тыча в затылок пистолетом. Дверь комнаты, на удивление хозяйки, оказалась открытой. Азмад увидел на постели спящую полуголую женщину. Он замер от неожиданности, и в этот миг кто-то выбил из его руки пистолет. Азмад увидел перед собой заклятого врага и, толкнув на него хозяйку, бросился за пистолетом. Федор сбил его с ног. Они оказались в коридоре. - Ты труп! - зарычал чеченец и вынул нож. Пружинка послушно выбросила тонкое лезвие. Федор неуловимым движением провел прием, и собственный нож Азмада вонзился ему в горло. От шума проснулась Ольга. Она бросилась помочь лежащей на полу хозяйке пансиона. - Мой бог! - наконец обрела она голос. - Какой страшный человек! - Он убит! - коротко сказала ей Ольга. Она помогла встать с пола хозяйке пансиона. Та, выйдя в коридор, увидела мертвого обидчика, и ее лицо не сумело скрыть мстительного удовлетворения. - Так тебе и надо, мерзавец! - сказала она.и сплюнула на мертвое тело. Федору это не понравилось, и он сурово сказал по-английски: - Еще древние говорили: "О мертвых либо хорошее, либо ничего!" Хозяйка пансиона заплакала и сквозь слезы запричитала: - А разве можно бить пожилую женщину и так варварски обращаться с нею? Федор поднял пистолет с пола и сунул его себе за пояс. - Вы сами себе ответили на свой же вопрос! - заметил он хозяйке пансиона. - А варварам уподобляться не следует. - А что следует? - продолжала причитать хозяйка. - Молча терпеть унижения? - Уничтожать! - коротко пояснил Федор Пятницкий. К ним присоединилась одетая Ольга. - У вас есть большой мешок? - спросила она. - Конечно! - сразу отозвалась хозяйка, вновь приступая к своим командирским обязанностям. - Я в них мусор выбрасываю. Как раз подойдет для этого! вновь не удержалась она от того, чтобы поглумиться над обидчиком. Но Федор на этот раз сделал вид, что не расслышал. - Боже мой! - запричитала госпожа Эльза. - Через день первое августа, праздник, будет много гостей, а у меня такое происшествие! Что еще скажет полиция? И кто захочет поселиться у меня в пансионе? - А вы не говорите никому, - посоветовал Федор. Хозяйка и сама не желала скандала, вызова полиции. Эрвин передал ей четкий приказ Голдвина: о проживании этой русской семьи в полицию не сообщать. Согласно этой же инструкции она в отсутствие гостей обыскала их комнату, но ничего компрометирующего не нашла: ни оружия, ни наркотиков, ни украденных секретных планов швейцарской разведки. "Но Голдвину виднее. Как он сказал, так я и сделаю!" Поэтому она быстро согласилась: - Хорошо, но как быть с трупом? Я сейчас принесу пластиковый мешок, а вы уж постарайтесь избавить меня от этого негодяя! - Мы его бросим в Рону! - решила Ольга. - Течение быстрое, унесет тело далеко, не скоро найдут. - Верно! - согласился Федор. - Только надо поторопиться. Сюда едут убийцы еще более страшные и безжалостные. - Да! - подтвердила хозяйка. - Этот тип куда-то звонил. Может, все же мне вызвать полицию? Внизу раздался звонок. - Поздно! - сказал Федор. - Я сам ими займусь. Он достал пистолет, быстро обыскал карманы убитого Азмада, нашел в одном из них глушитель, ввинтил его в ствол пистолета. Вздохнул тяжело и пошел открывать дверь очередным недоумкам, решившим померяться силой с воспитанником спецвойск России.

19

Звонок Азмада застал Юсуфа врасплох. В эту минуту он менее всего был готов к нему. Он его ждал, как ждал и Мамед, мечтавший поскорее разделаться с этим гнусным делом, расправиться с Федором Пятницким и заняться опять выгодным бизнесом, где если и применялась сила, то только лишь для запугивания. Ждать и ловить всегда было самым трудным в этой жизни. Правда, какие трудности предстоят в загробной жизни, никто не знал, а строить предположения можно любые. И коллеги, чтобы развлечься и развеять скуку ожидания, вспомнили о бутылочке белого вина, привезенного ими с собой из Чечни. Такого вина не было нигде, даже во Франции, славящейся своими изысканными сортами. Дело в том, что в этом вине фабричным способом был замешан сильнодействующий яд - стрихнин. - Достань нашу бутылочку, Мамед! - предложил Юсуф. Мамед извлек из сумки бутылку в плетеной оболочке. - Налить ему? - удивился Мамед. - По-моему, он испытывает страшную жажду! - объяснил Юсуф. - По его глазам вижу, как ему хочется хлобыстнуть бокал белого вина. - Белое вино из азербайджанского винограда сорта "Баян Ширей", но приготовленное по кахетинскому способу, полный интернационал, э! - Он не знает, что это за способ! - подсказал Юсуф. - Необразованный, да! - усмехнулся Мамед. - Достигается этот способ брожением вина в кувшинах на мезге. - Ты думаешь, он знает, что такое мезга? - подтрунивал над жертвой Юсуф. - Мезга - это мягкая внутренняя оболочка дерева между корой и твердой древесиной ствола, - охотно принял участие в издевательстве Мамед. Но Эрвин их почти что и не слушал. Он лихорадочно искал способ освободиться и сообщить об опасности Федору Пятницкому. - Ты о вкусе вина расскажи! - продолжал игру Юсуф. - Пожалуйста, э! - ответил согласный Мамед. - Хоть я уже стал хозяином, если не квартиры, то положения, хорошим гостям рассказываю: это вино имеет тонкую терпкость вкуса, приятный аромат и своеобразный цвет настоявшегося чая. Одно из наиболее привлекательных достоинств этого вина - его свежесть, такое освежающее ощущение холодка, создаваемое во рту. Обладая приятной кислотностью, это вино хорошо утоляет жажду. Эрвин уже приготовился умереть, если не случится чудо. - Нет, нет! - спохватился Юсуф. - Подождем звонка. "Делу - время, потехе - час!" - Я хочу выпить! - заявила Ирма. Она действительно испытывала страшную жажду. И тонкий знаток вин Мамед лишь разжег эту жажду до высоты пожара. Требовалось срочно залить. - Пить хочу! - потребовала она. Мамед подошел к ней и стал соображать: не получится ли у него еще раз трахнуть эту смазливую блондинку? - Ты думаешь, это вино можно пить как воду? - презрительно спросил он совсем невежественную, с его точки зрения, женщину. - Это вино подают к нежным, неострым закускам: салаты, заливная и отварная рыба, язык, крабы и креветки, холодный цыпленок, сыры... - Хорошо рассказываешь! - одобрил Юсуф. - Даже есть захотелось. - При этом надо помнить, - продолжил Мамед, - что не вино закусывают пищей, а пищу умеренно запивают вином. - Не пей этого вина, Ирма! - неожиданно подал голос Эрвин. - Оно наверняка отравлено! Они нас живыми не выпустят! Им свидетели не нужны. Ирма побледнела, вздрогнула и со страхом посмотрела на Юсуфа. - Давай вдвоем трахнем эту девочку! - предложил Мамед. - Только от скуки, - согласился Юсуф. - Сначала я ее трахну, а потом делай с ней все что захочешь. Иди ко мне! - приказал он Ирме. Обиженный Мамед решил устроить небольшой "шмон" в комнате Эрвина, вдруг найдет что-то ценное. Обнаружив старинный стилет, спросил у Эрвина: - Девочек пугаешь? Он засмеялся и стал водить стилетом по горлу таксиста. Раздался телефонный звонок. Мамед поднял трубку и узнал от Азмада, что все в порядке. - Можно ехать, - передал он Юсуфу. Все еще забавляясь с Ирмой, Юсуф сказал ей негромко: - Хорошая ты баба, жаль, что придется тебя убить! И тут Ирма неожиданно вцепилась зубами в скулу Юсуфа. Обезумев от страшной боли, Юсуф завопил: - Мамед! Помоги! Мамед, не долго думая, всадил старинный стилет, который он держал в руке, в спину Ирмы. Прямо в сердце. Ирма умерла мгновенно, даже не вскрикнув. Только вздрогнула всем телом и сразу обмякла. Мамед отбросил ее с ближайшего подручного Дудаева, одного из самых известных бандитов Чечни Юсуфа Сулейменова, испытывая жгучее чувство злорадства: наконец-то он увидел выражение боли на лице Юсуфа и растерянность. Кровь лилась ручьем из открытой раны. А клок кожи, вырванной вместе с мясом, так и торчал в зубах Ирмы, крепко сведенных вместе последней судорогой смерти. - Поехали срочно к врачу! - предложил Мамед главарю. - У меня есть один тут: не выдаст, свой в доску! Хирург занимался продажей наркотиков вместе с Мамедом. Поэтому без всяких расспросов он усадил Юсуфа в кресло и обработал рану, сделав предварительно обезболивающий укол. - Мамед, - приказал Юсуф, - не жди меня! Отправляйся к Азмаду на помощь. Я боюсь, что, не дождавшись нас, он начнет действовать самостоятельно и все испортит. - А ты подъедешь потом? - Если он куда-то и подъедет, - вмешался хирург, - то только через день, не раньше. - Хорошо, Мамед! - со вздохом сожаления сказал Юсуф. - Кончайте его без меня. У Азмада больше прав на то, чтобы перерезать ему горло. Я потерял двоюродного брата, а он - родного. Поезжай быстрее, не тяни. Машину Мамед остановил прямо перед входом в пансион. "Трупы тащить далеко не надо будет! - подумал он. - Сейчас время позднее, кто будет обращать внимание на номер машины?" Он позвонил в дверь и достал пистолет с глушителем. Кто-то осторожно подошел к двери и прислушался. - Азмад, это ты? - тихо, по-чеченски, спросил Мамед. Кто-то тоже очень тихо, по-чеченски, ответил. - Это я. Входи! Мамед спокойно вошел и прямо у двери рухнул на пол, получив удар по голове. Федор увидел спускавшуюся по лестнице Ольгу. - Тебе что было велено делать? Собирать вещи и одевать ребенка! - Я тревожилась за тебя! - Если бы лежал на полу я, то ты смогла бы мне чем-нибудь помочь? недовольно спросил Федор. Лицо Ольги внезапно исказилось, и она закричала: - Федор! Он, резко развернувшись, выстрелил в уже приготовившегося стрелять бандита. Федор ударил Мамеда по голове, рассчитывая на среднестатического человека. Но Мамед обладал столь крепким черепом, что им в свое время даже медики из научно-исследовательского института занимались, выясняя причину этого феномена. Поэтому он был лишь слегка оглоушен и лежал на полу приемной пансиона, лишь выжидая момент, когда можно будет рвануть к вылетевшему из руки пистолету и попытаться взять реванш за временное поражение в схватке. Благоприятный момент ему и предоставила Ольга своим появлением на лестнице. Мамед сделал давно отрепетированный бросок к пистолету. Ему удалось его схватить и даже прицелиться. Но нажать на курок ему не дали. Пуля в пистолете Азмада была действительно разрывная. Во всяком случае, голова Мамеда разлетелась в том месте, куда повернулось выходное отверстие пули, на мелкие осколки. И полголовы как не бывало. Федор ожидал появления еще двух как минимум "волков", поэтому приход Мамеда его явно озадачил. - Интересно, они что же, решили являться по-одному? - Может, другие ждут в машине? - предположила Ольга. Федор открыл дверь, выглянул на улицу и осмотрелся. - Вроде бы никого нет! - сказал он. - Не закрывай дверь, может, придется отступать. Ольга решительно вытащила из руки мертвого бандита пистолет с глушителем. - Иди! - сказала она твердо. - Я тебя прикрою. Федор улыбнулся. - Насмотрелась гангстерских фильмов? Ольга не стала говорить, что после ухода Федора в армию она настолько не находила себе места, что пошла на специальные курсы при стрелковом клубе, где так хорошо научилась стрелять, что ее хотели даже послать на соревнования, но она рвалась в армию к Федору. И только беременность спасла ее от армейской лямки. Федор, держась теневой стороны, там, где машины сдерживали свет фонарей, почти бесшумно проскользнул по всей улице, осматривая каждую машину. Но ни в одной он не обнаружил "спустившихся с гор" для кровной мести. Они вернулись в дом. - Теперь им известно, где мы живем, - сказал Федор. - Поэтому надо немедленно уезжать отсюда. - Но о том, что мы здесь живем, знали лишь двое! - ужаснулась Ольга. Франсуа и Эрвин. Конечно, не считая хозяйки. У нее, кроме нас, пока никто не живет. Неужели один из наших друзей оказался... И она смолкла, словно сказала нечто совершенно кощунственное. - Нет! - решил Федор, вспомнив автомобильный салон. - Когда мы покупали машину, там была одна блондиночка. Мне показалось, что она знает хорошо наш пансион. В прихожей появилась госпожа Эльза с большим пластиковым мешком для мусора. - Боже! - воскликнула она. - Еще один труп. У меня не пансион, а маленькая Сицилия! Федор заметил, как она побледнела, и подошел ближе, чтобы успеть подхватить, если она упадет в обморок. Но хозяйка спокойно сказала: - Теперь придется идти за вторым мешком. Как будто нельзя это было сделать сразу. Федор едва удержался, чтобы не спросить у бойкой дамы, что она имела в виду: надо было убивать сразу или брать из кладовки сразу два мешка? - Скажите пожалуйста, - спросил он хозяйку, пока она не отправилась за очередным мешком, - не проживала ли у вас некая блондиночка, лет двадцати пяти, с огромными кукольными глазами и с черной небольшой родинкой над правой бровью. - Ирма? - сразу узнала по описанию хозяйка. - Некоторое время проживала. Потом я ей отказала в жилье. У меня солидный и добропорядочный пансион, а эта шлюшка приводила по несколько мужчин в день к себе в комнату. Ольга направилась к телефону. - Надо позвонить Франсуа, - сказала она убежденно. - Он приедет и поможет! - Мы не можем ждать приезда Франсуа, - остановил ее Федор. - Могут приехать раньше боевики и посечь всех нас автоматными очередями. А то и гранатами забросать. С пистолетами воевать против автоматов и гранатометов можно только в кино. А эти парни все тренированны. - Но ты же с ними справился! - восхищаясь любимым, произнесла с гордостью Ольга. - Повезло! - ответил Федор. - Несогласованность в их действиях. Думаю, что этот молодой все напортачил. Решил, что он настолько сильный, что сможет со мной справиться в одиночку, и не дождался по-делыциков. - Раз - везение, два - везение, когда-то надо считать и умением! справедливо заметила Ольга. - Надо не надеяться на ошибки противника! - сказал Федор. - Поэтому давай собираться. А позвонить можно будет Франсуа и из телефона-автомата. Первым делом надо избавиться от трупов. - А ты представь себе: встречаем мы дорожный патруль, - заметила Ольга. - И чем-то мы им не понравились: то ли скучно стало от ночного дежурства, то ли бдительность захотели проявить, но они останавливают нас. И что? Прав на вождение нет! Удостоверения личности нет! Разрешения на временное проживание нет! А что есть? Два трупа в багажнике машины. В лучшем случае мы по выходе из тюрьмы успеем на свадьбу дочери. При хорошем поведении и огромной амнистии по случаю очередного дня независимости. - Мы всегда сможем доказать необходимую оборону! - ответил Федор. - Но не остальное! - иронично сказала Ольга. - Останется достаточно статей, чтобы нас надолго упечь за решетку. И она стала набирать номер телефона Франсуа. Видимо, Франсуа спал крепко. Долго не отзывался. - Неужели его нет дома? - отчаялась Ольга. - Он, между прочим, свободный мужчина! - заметил Федор. - И имеет право на личную жизнь. ^ - Боже мой! - нервничала Ольга. - О чем ты можешь говорить в такой невыносимой ситуации, когда кругом кровь и ^ трупы. о Франсуа так неожиданно взял телефонную трубку, что невольно услышал последние слова Ольги. *" - Что-то случилось? - спросил он, узнаъ голос Ольги. - Я сейчас выезжаю. Буду через пятнадцать минут. Это был рекорд скорости даже для безлюдной ночной Женевы. Франсуа повезло, что на всем пути ему ни разу не повстречался дорожный патруль. Резко затормозив возле входа в пансион, Франсуа выскользнул из машины и, держа наизготовку пистолет, подобрался к входной двери пансиона и, затаившись сбоку, позвал негромко: - Федор!.. Ольга!.. - Заходи, Франсуа! - услышал он голос Федора. - Путь свободен! Франсуа, все еще не выпуская пистолета из рук, стремительно ворвался в приемную пансиона. Но, увидев целыми и невредимыми Федора с Ольгой, сразу успокоился и спрятал пистолет. - Я уже однажды сталкивался с очень ловким имитатором голоса! - пояснил он свое недоверие, а отсюда и действия. - Когда человек находится в напряжении, он не улавливает оттенков в голосе. И его очень легко можно обмануть. - Что я только что и сделал! - усмехнулся Федор. И, увидев недоуменный взгляд Франсуа, пояснил: - Второй спросил по-вайнахски, я ему тоже ответил по-вайнахски, изменив голос, подделываясь под первого. - Есть еще первый? - понял Франсуа, вглядываясь в лицо Мамеда. - Он лежит в коридоре второго этажа. - Ясно! - сообразил Франсуа. - Поспешил заработать все лавры в одиночку. - По-видимому! - согласился Федор. - Но мы можем только предполагать. - Да! - задумчиво проговорил Франсуа. - Мы действительно можем только предполагать, а судьба располагает. - Ты это к чему? - спросил Федор. - К тому, что эти двое были вместе с тем, татуированным, которого мы видели в кафе в Старом городе. - Почему вы мне ничего не сказали? - обиженно вскинулась Ольга. - Не хотели заранее беспокоить! - объяснил Федор. - Может, тогда мы нанесем ответный визит? Адрес ты знаешь. - Можно! - согласился Франсуа. - Только сначала надо всю грязь отсюда убрать. И меня очень беспокоит источник, из которого вышли на вас. Если только та девица в автосалоне... - Ее зовут Ирма, - пояснил Федор, - и она жила в этом пансионе, пока хозяйка не выдворила ее за слишком вольное поведение. - Понятно! - нахмурился Франсуа. - Прокол бывает иногда там, где его не ждешь совершенно. Надо Эрвину позвонить. - Зачем? - удивилась Ольга. - Время позднее. - У него намечалось свидание с этой Ирмой, - пояснил Франсуа. - Мне очень интересно: состоялось оно или нет. - Только это нам не хватало еще выяснять! - возмутилась Ольга. Вернулась хозяйка пансиона со вторым пластиковым мешком для мусора. Увидев Франсуа, она поначалу вздрогнула и застыла, а потом, разглядев его, сказала: - О, Франсуа! Как вы меня напугали. Я подумала, что это третий! Мое сердце не выдержало бы такого испытания. - Мадам! - галантно сказал Франсуа. - У вас сил хватит на тридцать три испытания. Он был недалек от истины. Хозяйка пансиона в молодости прошла и не такие испытания, работа в центральном разведывательном управлении редко предполагает спокойную жизнь. Может, внешне оно и спокойно, но внутреннее напряжение либо закаляет человека, и он привыкает к двойной жизни, к двойным стандартам, либо ломает, и тогда спиваются, а то и стреляются. - Я была бы вам очень признательна, - заявила хозяйка пансиона, - если бы вы убрали за собой поле боя! На старости лет очень вреден такой стремительный переход из тихого уголка Европы - Швейцарии в Сицилию. Франсуа с Федором быстро навели порядок, вытерли кровь, расставили все по своим местам, заслужив одобрение хозяйки. Упаковав трупы в пластиковые мешки, они погрузили их в багажник машины Франсуа. - Поедем на моей машине! - предложил он. - А завтра я пригоню вашу. Федор согласился. Он был пока выбит из привычной колеи жизни, потому так охотно и принял предложение Франсуа работать с ним на русскую разведку, он чувствовал себя выброшенным из родного мира. Погрузив в машину Франсуа свой жалкий скарб, беглецы покинули ставший негостеприимным пансион. - Заприте двери и никому их ночью не открывайте! - порекомендовал хозяйке Франсуа. - Впрочем, на всякий случай и завтра днем. - Что вы! - испуганно воскликнула хозяйка. - Завтра у меня будет много гостей. Вы забыли, что завтра день подписания договора между кантонам!!? - Помню, - подтвердил Франсуа. - Большой праздник. Когда молодые люди уехали, хозяйка заперла за ними дверь и, надев резиновые перчатки, принялась за уборку. Через четверть часа она услышала какой-то условный стук в дверь. - Кто там? - громко крикнула госпожа Эльза. Некоторое время за дверью было тихо. Затем на плохом французском кто-то крикнул: - Открывай, полиция! Хозяйка пансиона разозлилась. - Полиции запрещено тревожить граждан ночью, - заявила она непрошеному гостю. - Вы не полицейский, а бандит. Я сейчас действительно вызову полицию! Юсуфу совсем ни к чему была встреча со швейцарской полицией. "Что случилось? - недоумевал он. - Или тогда не Азмад звонил, а этот ишак Мамед опять все напутал, или Пятницкий их перехватил по одному на улице, и, значит, я их больше живыми не увижу. Аллах их призвал к себе". Он заскрежетал зубами от ярости и подошел к машине. "Теперь возле "Белой лилии" будет стоять черный лимузин". Юсуф вспомнил эту фразу, которая, как ключ, открыла ход к кровному врагу Пятницкому. Если бы не безмозглые помощнички... Что ж, может, этот "ключ" во вто-I рой раз повернется удачно?!.. ? Юсуф записал номер машины. ?J - Ничего! - сказал он вслух, разгова-"=? ривая сам с собой. - Первую игру ты вы- играл со счетом два-ноль, Федор Пятницкий. Но следующую ты проиграешь, клянусь аллахом. И он покинул место своего поражения, чтобы организовать новую атаку на крепость под названием "Федор Пятницкий". На квартиру Мамеда он не вернулся, справедливо рассудив, что там может ждать его засада и смерть, в лучшем случае, арест швейцарской полицией и длительное тюремное заключение. Ни того, ни другого он не искал. У него были свои планы. И начало этим планам он положил звонком в Мюнхен, где жили его лучшие друзья, державшие в страхе почти всех выходцев из России, занимавшихся предпринимательской деятельностью. Сигнал был принят, паутина дрогнула, пауки зашевелились. Юсуфу была обещана немедленная помощь. Двое боевиков вылетели из Мюнхена в Женеву, а Юсуфу дали телефон одного из чинов дорожной полиции, которого g можно было использовать в своих целях за В весьма умеренную плату. Франсуа вез своего нового соратника вместе с семьей за город, где без помех можно было избавиться от трупов двух убийц, бесславно окончивших свой жизненный путь в чужой и далекой от их гор стране.

В пути опасения Франсуа оправдались полностью. Их остановила дорожная полиция, и не будь у Франсуа заранее заготовленной версии их столь позднего пребывания на улицах ночной Женевы, неизвестно, чем бы все закончилось. Полицейские тщательно проверили документы у Франсуа, а один из них благожелательно, но явно для пробы спросил. - Откуда это вы так поздно? Или, наоборот, куда так рано? - Едем из Лозанны, - пояснил Франсуа, - по дороге сломалась машина, пока чинили - ночь. А теперь приходится возвращаться на то место, где мы сломались. Любимую игрушку ребенка там оставили. Трогательный вид спящего ребенка мог усыпить бдительность любого полицейского. Пассажирам пожелали счастливого пути и побыстрее найти игрушку. После чего полиция уехала, вызвав вздох облегчения у Ольги. - Я было подумала, что - все! - пожаловалась она. - И сделала вид, что задремала вместе с ребенком. - Нет ничего трогательнее спящей матери с ребенком, - заметил Франсуа. Здесь все выросли на изображении богоматери с сыном. Дальнейший путь до Роны прошел безо всяких приключений. Сбросив трупы в бурные воды реки, Франсуа не забыл тщательно промыть багажник машины. А Федор, стоя на берегу реки, долго смотрел, как бурный поток воды уносит пластиковые пакеты для мусора. "Интересно, - подумал он, - где их выбросит на берег и когда найдут их тела? Впрочем, чем позже, тем лучше". И он, не испытывая ни малейшего сожаления, вернулся к машине. Ночью Франсуа отвез друзей в безопасное место, а утром отправился к пансиону -"Белая лилия", чтобы пригнать их автомобиль к новому "убежищу". Если бы он не постеснялся в ранний час побеспокоить госпожу Эльзу, он узнал бы от нее, что после их отъезда появился еще один "полицейский", который мог заинтересоваться стоявшей возле дома машиной. А стало быть, необходимо было немедленно убрать "БМВ", стоящий перед пансионом, потому что те, кто послал убийц, будут ждать их возвращения и утром отправятся к пансиону, чтобы проверить выполнение задания. Уж они-то точно обнаружат автомобиль. Это была непростительная ошибка, даже если принять во внимание нападение и два трупа, от которых необходимо было срочно избавиться. Но надо было "БМВ" отвести хотя бы подальше от пансиона. Прежде всего. Поэтому в надежде исправить допущенную ошибку Франсуа и заехал так рано за Федором. Как крепко ни спал Федор, от звука открываемой двери он сразу же проснулся. Он был еще в полусне, а рука его уже крепко сжимала пистолет с глушителем. Федор выскользнул бесшумно из постели и занял выигрышную позицию возле двери. - Это я! - тихо сказал за дверью Франсуа. - Федор, спрячь пистолет. Федор открыл дверь спальни и вышел в гостиную к Франсуа. Франсуа при виде его литой фигуры завистливо вздохнул. - Что вздыхаешь? - услышал Федор. - Красивый ты мужик! - признал Франсуа. - Не уговаривай, я не такая! - пошутил Федор. - Что-нибудь случилось? спросил он уже тревожно. - Мы вчера допустили "прокол", Федя! - признался Франсуа. - С купленной машиной? - сразу понял Федор. - Задним умом мы с тобой крепки! - пожаловался Франсуа. - Это может нам стоить головы. Если они знают. - Они знают! - сказал Федор. - Будем исходить из этого! - Тогда одевайся, - предложил Франсуа, - поедем исправлять ошибку. Надеюсь, еще не поздно. Федор хотел было предложить вообще отказаться от машины и купить новую, благо деньги еще не иссякли, но почему-то постеснялся, решил, что это может быть расценено как трусость, а потому промолчал и быстро оделся. Ольгу они решили не будить, чтобы лишний раз не волновать. "БМВ" стоял на том же самом месте, где его оставили вчера. Никаких следов взлома и осмотра они не обнаружили. Полная без-людность в столь ранний час внушала чувство полной безопасности. Зайти в гости к хозяйке пансиона они и на сей раз постеснялись, решив, что после перенесенного потрясения она спит, как говорится, "без задних ног". Это была еще одна ошибка. У хозяйки они могли бы сразу же узнать, что вскоре после их отъезда в пансион заявился еще один гость, представлявшийся полицейским, но не знавшим, что ночью полицейским запрещено рваться в жилища граждан свободной Швейцарии. Может быть, тогда Федор рискнул бы отказаться от машины, даже если это и выглядело бы трусостью. Но выглядеть - это не значить! Пословица "лучше быть минуту трусом, чем всю жизнь покойником" для него никак не подходила, Федор уже это доказывал не раз и не два. Когда они подогнали машину к новому убежищу и поднялись в квартиру, Ольга уже не спала. Она встала с постели и готовила завтрак, решив, что мужчины скоро придут и их надо первым делом накормить. - Надеюсь, ты не волновалась? - поцеловал любимую Федор. - Волновалась, но завтрак все же приготовила, и ничего не подгорело, улыбнулась Ольга. - Мог бы и предупредить. - Да мы только за машиной, - оправдывался Федор. - Никаких проблем. Он лукавил, прекрасно зная, что как раз из-за машины у них и могут возникнуть проблемы, и немалые. Такие, которые могут поставить под сомнение не только их свободу, но и саму жизнь, право на существование. - А к Эрвину не заезжали? - спросила Ольга чуть позже, за завтраком. Мужчины переглянулись. - Слона-то мы и не приметили! - сказал Франсуа. - Почему? - Решили, что мы и так знаем, кто на нас навел боевиков! - сказал Федор. После завтрака мужчины решили навестить Эрвина и предупредить его, чтобы был осторожнее. Федор отдал жене ключ от машины. - Держи, хозяйка! Владей! - Очень кстати! - воскликнула Ольга. - Пока вы будете у Эрвина, мы с Сашенькой погуляем в парке. На машине туда и обратно. Никаких проблем! Но мысли мужчин уже были далеко: надо было не только заехать к Эрвину и выяснить все о его отношениях с Ирмой, может, ему удалось что-нибудь узнать о связи Ирмы с боевиками, но и заехать за документами, которые должны были быть готовы именно сегодня. Франсуа с Федором приехали к Эрвину довольно рано, но на долгие звонки в дверь никто не откликался. - Может, он к ней поехал? - высказал предположение Федор. - Имея отдельную квартиру, ты бы поехал куда-то на ночь? - не поверил Франсуа. Он оглянулся и достал из кармана отмычку. К удивлению Федора, Франсуа тоже виртуозно владел методами ловкого отмыкания чужих дверей. Дверь квартиры Эрвина открылась очень легко. То, что обнаружили Федор и Франсуа, было ужасно. Но каждому из них приходилось в жизни видеть всякое. Связанного в кресле Эрвина пытали, вероятно, требуя назвать адрес пансиона, а потом застрелили. Ирма, девица из автосалона, была заколота стилетом. Наверное, она и рассказала бандитам о пансионе. - Теперь понятно, почему они являлись один за другим! - сказал Федор. - Думаешь, первый не стал ждать подкрепления? - понял его Франсуа. - Ежу ясно! - сказал по-русски Федор. - Почувствовал себя суперменом! Франсуа осмотрел Ирму, не прикасаясь ни к одной из вещей или оружия. - Его пытали! - сказал Федор, увидев ожоги. - Это и ежу ясно! - тоже по-русски сказал Франсуа. -Мне непонятно другое. - Что? - спросил Федор. Франсуа поманил его к себе поближе, туда, где он рассматривал тело Ирмы. - Вот посмотри! - сказал Франсуа, указывая на запекшуюся кровь на зубах Ирмы и возле рта. - Вижу кровь! - ответил Федор. - И полное отсутствие травм на лице и губах. - А что это означает? - спросил Франсуа тоном преподавателя физики в школе. - Это означает, что Ирма перед смертью кого-то сильно покусала, - ответил Федор. - Руки у нее связаны, значит, единственным орудием оставались зубы. - Есть еще одна версия, не очень, правда, расходящаяся с твоей! - сказал Франсуа. - Судя по тому, что ее после покуса не избили, а сразу же убили, она нанесла очень сильную травму третьему, тому, который не явился. А не явился он по одной простой причине: лечился у хирурга и был нетранспортабелен. - Согласен! - ответил Федор. - Поэтому и второй явился без прикрытия. - Он не рассчитывал на самоволку первого. - И этот третий, - сказал Федор, - не кто иной, как татуированный. - Теперь у него есть еще одна примета! - усмехнулся Франсуа. - Ирма могла откусить ему либо кусок на лице, либо отхватить полчлена или треть, в зависимости от размера. - Она откусила ему кусок от лица! - заявил Федор. - Почему? - спросил Франсуа, хотя он тоже склонялся к этому варианту, но ему хотелось выяснить аналитические способности Федора. - Во-первых, удар стилета пришелся снизу вверх, - пояснил Федор, во-вторых, дама без трусов. Франсуа устроили размышления Федора, но он все же пробурчал: - Трахать они могли ее и до этого момента. Но насчет удара ты прав, значит, она была сверху на коленях, а третий сидел в кресле. И синяки на груди говорят об этом, третий - садист, ему доставляет удовольствие причинять людям боль даже во время соития, когда, казалось бы, должна говорить только нежность. - Для таких людей женщина - это обслуживающий персонал! - заметил Федор. Я с ними еще в армии встречался. Одному даже рожу набил. Франсуа заметил на столе бутылку в плетеной оболочке, открыл ее и принюхался. - Хорошо пахнет! - Считаю, что пить это вино нельзя! - ответил Федор. - Наверняка оно отравлено! - Думаешь, его оставили бандиты? Тогда заберем, пригодится. - По крайней мере, мы теперь знаем, каким образом они вышли на пансион, - заметил Федор. - Но как они вышли на Эрвина? - Ты думаешь, выдал Эрвин? - спросил Франсуа. - Нет! - покачал головой Федор. - Выдала Ирма. Но после того, как начали пытать Эрвина. - Тогда мне непонятно, почему она укусила татуированного? недоумевал Франсуа. - Она могла же вымолить себе жизнь. - Скорее всего, внезапно поняла, что они все равно не оставят ее в живых1 - ответил Федор. - Всплеск отчаяния. Как ты думаешь, они вышли на Эрвина? - Есть два варианта, первый, они заметили номер машины, когда мы с Эрвином следили за ними, надо было еще тогда навестить их и прикончить сволочей. Франсуа, крайне недовольный собой, замолк. - А второй? - напомнил Федор. - Эрвин работал всегда в аэропорту! - напомнил Франсуа. - И уже несколько дней там не появлялся. Вычислить, кто со дня твоего приезда не появлялся больше в аэропорту, легче легкого. Кто-то из коллег вспомнил об отсутствии Эрвина. - Но как они нашли его дом? - удивился Федор. - Значит, у них там свой человек. - Я вас отвезу на одну квартиру, где никто не живет в настоящее время сообщил Франсуа. Естественно, он не сказал им, что квартира - конспиративная. Но Федор это и так сразу вычислил.

20

Рано утром Юсуф опять позвонил в Мюнхен и попросил прислать людей. Ему сообщили, что люди прилетят сегодня же, дневным рейсом, и что он выйдет на них через одного женевского офицера дорожной полиции, наркомана, который за деньги оказывает время от времени необходимые услуги. Боевики при всем желании не могли прилететь раньше, чем часа в два дня. Юсуф их собирался встретить, но и до их приезда не хотел терять времени и стал действовать. Первым делом он отправился на квартиру, адрес которой ему дали мюнхенские друзья. Разбудив хозяина, сказал ему пароль и отправился спать, решив хорошенько выспаться. Хирург, сделав ему сложную операцию, твердо заявил, что Юсуф должен побыть у него для контроля за приживлением плоти. Юсуф поначалу решил подчиниться, плоть-то собственная, не чужая. Но жажда увидеть мертвого Федора Пятницкого, желание поглумиться хотя бы над его трупом, пересилили страх перед отторжением плоти и вероятностью ее потерять. - Ничего! - утешил он себя. - Шрамы только украшают мужчин. Настоящих мужчин! - добавил он с гордостью. Хирург попытался было запротестовать и возразить, но Юсуф посмотрел на него жестко и сказал: - Я с детских лет командир! Ясно? И не терплю, когда мне возражают. Я решил, я отвечаю! Ты отвечаешь за качество операции. И он поехал в пансион, но опоздал. Опоздал, к своему счастью, ибо мог составить компанию Азмаду с Мамедом в соревновании по плаванию, причем в пластиковых мешках. Но Юсуф не испытывал ни малейшей радости по поводу того, что ему удалось избежать смерти. Наоборот, он кипел гневом, как ему казалось, совершенно справедливым по поводу потери друзей. "Я его член на пятаки порежу! - разжигал себя местью Юсуф. - Он будет о смерти молить как о милостыне. Но долго ее не получит". Хотя зачем ему было себя разжигать, когда он и приехал в Женеву, залитый ненавистью по самую макушку. А ненависть вообще была единственным его естественным чувством. Он и собственный народ презирал за "рабское подчинение" и Дудаеву подчинялся, поскольку тот давал ему возможность безнаказанно выливать свою не-лависть, когда она его переполняла через край, на головы совершенно неповинных людей, что он и продемонстрировал, наиз-девавшись вволю и убив Эрвина с Ирмой. Юсуф позволил себе спать ровно до начата рабочего дня чиновников. Вяло утолив голод, Юсуф выкурил свою неизменную порцию "травки" и стал звонить наркоману из дорожной полиции, обладавшему достаточной властью, чтобы помочь Юсуфу в его злодейских планах. Передав привет от общего знакомого, который мог их обоих уничтожить не моргнув глазом, Юсуф назначил встречу: - Встретимся через полчаса там, где огромные цветочные часы. Эти часы были гордостью Женевы и одной из ее достопримечательностей. Однажды какой-то варвар или наркоман попытался их уничтожить, растоптал все цветы и вырвал с корнем часовой механизм. Однако уже через сутки цветочные часы были восстановлены в том же виде, как и прежде. - Нет! - отказался чин полиции. - Это слишком открытое место. Давайте в пивной "Бавария"! Это пивная, где на стенах рисуют карикатуры на политических деятелей мира. - Не знаю! - признался Юсуф. Не мог же он сознаться в том, что всего несколько дней находится в Женеве и мало что здесь знает. Полицейский терпеливо объяснил Юсу-фу, как добраться до пивной "Бавария", сколько нужно времени для этого. Юсуф не пил пива, и ему очень не хотелось встречаться в таком людном месте, где он не мог увидеть точно: наблюдают за ним или нет. Хирург, обрабатывая рану, первым делом сбрил Юсуфу часть его растительности на лице, и теперь он выглядел слишком уж заметным. Поэтому бандит, мысленно проклиная Пятницкого и за это, мужественно преодолел в себе слабость к бороде и усам и безжалостно сбрил всю растительность с лица, сразу помолодев лет на десять. Теперь вряд ли кто из свидетелей его преступления, если таковые и обнаружились бы, смог бы узнать в этом почти что юноше закоренелого убийцу-турка с бородой и усами. Через полчаса он стоял уже возле входа в пивную "Бавария" и ждал, когда подъедет полицейская машина с "ручным" полицейским. Номер его машины Юсуф выучил наизусть, чтобы не привлекать чье-либо внимание "шпаргалками". Поэтому, когда подъехала полицейская машина, он, узнав нужный ему номер, смело подошел к офицеру, растерянно осматривающемуся возле пивной. - Это я вам звонил! - сообщил он. - Хорошо, что вы подошли, - обрадовался полицейский, - а то я стою и ругаю себя за то, что не догадался спросить, как вы выглядите. - Я знал номер вашей машины! - объяснил Юсуф. - Как вы понимаете, если я позвонил вам, то предварительно выяснил о вас все. Офицер полиции помрачнел. - Надеюсь, что это не шантаж! - сказал он, криво усмехаясь. - Нет! - ответил Юсуф. - Это для вас лишняя возможность крупно заработать неплохие деньги. Полицейский сразу же успокоился. - Зайдем в "Баварию", выпьем по паре пива! - предложил он. - За пивом и разговор по-другому потечет. - Хорошо! - согласился Юсуф. - Только я не пью, меня пить заставлять не надо! Офицер полиции посмотрел на Юсуфа как на инопланетянина. Но у него хватило ума не сказать какую-нибудь колкость или выпалить шутку, каких у каждого полицейского в избытке, не каждому дано их понять, многие почему-то обижаются. В пивной Юсуф купил полицейскому пару пива, и они пристроились в дальнем углу у совсем маленького столика, который почти всегда пустовал, пиво любят пить обычно в большой компании. Выпив кружку, офицер совсем успокоился и поинтересовался у Юсуфа: - Какая помощь нужна от меня на этот раз? Юсуф протянул полицейскому конверт с франками. - Здесь тысяча франков! - заявил он совершенно безразлично, просто констатировал сам факт. Полицейский спрятал конверт во внутренний карман. - Чем я могу помочь? Надеюсь, не придется участвовать в ограблении банка? Юсуф молча протянул листок, на котором был записан номер автомобиля. Полицейский сразу же сообразил, что от него хотят. - Узнать, кому принадлежит машина? - Не только! Мне нужно, чтобы за этой машиной было установлено наблюдение! - заявил Юсуф. - Считайте, что это сделано! - обрадовался легкой задаче офицер полиции. - Но и это не все, - предупредил Юсуф. - Сегодня из Мюнхена прилетят наши люди. Они вас найдут. Мне нужно будет с ними встретиться. Полицейский забеспокоился. - Вы что-то затеваете? Я не хочу рисковать. - Двадцать тысяч! - спокойно сказал Юсуф. Офицер полиции сразу представил, сколько доз наркотика он сможет приобрести на такие деньги. - Согласен! - проговорил он сипло. - Значит, у них есть свои человек и в полиции! - хмуро констатировал Франсуа. Федор на минуту призадумался. - А что, если мы навестим татуированного в его логове? - предложил он. Это было смелое предложение. Но нападать всегда легче, чем защищаться. Особенно, когда тебя не ждут. - Вряд ли он вернется туда! - заметил Франсуа. - Но навестить можно! Иногда логово зверя может многое рассказать о его владельце. Поехали. И он почти что торжественно понес перед собой бутылку с отравленным вином к машине. Дом, где жил Мамед, находился почти что в пригороде Женевы, там, где стены и заборы были почти сплошь увиты вьющимися растениями и цветами. Франсуа остановил машину в том же месте, что и прошлый раз, и они вернулись к до!иу, на первом этаже которого находилась квартира Мамсда, купленная на деньги, вырученные от рэкета и продажи наркотиков. Несколько раз позвонили в дверь. Подождали. Потом Франсуа достал отмычку и вставил ее в замок. Замок не поддался. - Давай, я открою, - предложил Федор. И действительно, через несколько секунд осторожно приоткрыл дверь. С пистолстом в руках они вошли в квартиру, куда из бара вернулись "турки" несколько дней назад, когда за ними следил Франсуа. Вот оно - бандитское логово! Пустое на этот раз. - Как тебе удалось открыть дверь? - спросил Франсуа. - У тебя в этом большой опыт? - Нет! - улыбнулся Федор. - Просто я нашел ключ в кармане второго. - Ты был прав! - сказал Франсуа. - Птичка улетела! Но в квартире удалось обнаружить хитроумный тайник и много оружия. Федор только присвистнул. - Вот это да! - сказал он. - Я такой, правда, один раз уже видел, поделился он. - В Москве! - понял Франсуа. - На квартире Фраермана. Может быть, делал один и тот же мастер. Дальнейший обыск ничего не дал. Не было ни бумаг, ни записей в блокнотах, даже телефонной книжки, положенной обычно каждому долгу. - Умно! - одобрил Франсуа. - Никаких записей, все держат в голове. - Либо в таком месте, где никому не придет в голову искать! - заметил Федор. - А тайник может открыть лишь тот, кто знает о существовании подобных. Это было сказано с явным намеком в адрес Франсуа. - Да, я знаю о тебе все! - подтвердил Франсуа. - Согласись, что рядом работать можно лишь в том случае, если знаешь все. - Но я о тебе ничего не знаю! - заметил Федор. - У тебя будут другие функции! - ответил Франсуа. - Пока тебе не следует знать ничего лишнего. - Возьмем с собой! - решил Франсуа. - Жаль оставлять, тем более что оно может быть направлено против нас. Они быстро упаковали все оружие в четыре объемистые сумки. Перед уходом Федор ловко заминировал тайник пластиковой взрывчаткой и замаскировал пару осколочных гранат. - Думаешь, они вернутся? - засомневался Франсуа. - Уверен! - заявил Федор. - Татуированный долго не останется без подручных. Следовательно, им понадобится оружие. Оружия было так много, что донесли его с большим трудом. Забросили в багажник машины и уехали. - Меня одно беспокоит! - неожиданно сказал Федор и умолк. Ему показалось, что это действительно выглядит трусостью. - Что тебя беспокоит? - заинтересовался Франсуа. - Если у них есть осведомитель в полиции, - решился Федор на откровение, - то не лучше ли будет избавиться от купленной машины, чтобы нас вновь не вычислили? - Это идея! - признался Франсуа в своем промахе. - Надо от нее избавиться. Но ты теряешь несколько десятков тысяч долларов. - Зато приобрету спокойствие, - признался Федор. - Ночью я всегда сплю очень крепко, чувство опасности не всегда сможет разбудить. - Намек понял! - ответил Франсуа. - Но, надеюсь, больше тебе не понадобится скрываться от горцев. Получишь документы на другую фамилию, и мы переправим тебя в Канаду, в Монреаль. На первое время. А там видно будет. Федор обрадовался. Это было то, о чем он сейчас мечтал: быть подальше от смертельно опасной для него Женевы. И красоты города не будут милы, если все время над головой висит дамоклов меч. Они спрятали арсенал в объемистый тайник, созданный в лесу Франсуа собственноручно, и отправились за документами для Федора... Ольге тоже не пришла в голову простая мысль о том, что пользоваться машиной опасно даже днем. Она не знала о том, что Эрвин убит вместе с Ирмой, что подозрения о наличии осведомителя в полиции окрепли до почти что знания. Ее томило лишь чувство вины перед дочерью: события последних дней не давали ей возможности заняться ребенком, потому что все силы были брошены на любимого, отца ее дочери. Ольга знала, что самым большим удовольствием для дочери является то, что родная мама гуляет со своей ненаглядной дочкой. И она решила отвезти дочь в парк, чтобы она пообщалась с природой, подышала свежим воздухом, нагуляла аппетит. Оставив машину на стоянке перед парком, Ольга с дочкой направилась не спеша к зеленой поляне, где играло много маленьких детей. По краям лежали большие собаки, сенбернары, и следили за детьми, никому не позволяя покидать поляну. Мамы и гувернантки в это время, сидя поодаль на скамейках, болтали друг с другом или читали журналы. Со стороны казалось, что сенбернары мирно дремлют и не обращают на детей никакого внимания. Но стоило их подопечному ребенку, обрадованному предоставленной полной свободой, попытаться удрать в сторону проезжей части, огромный, ростом с теленка, добродушный, улыбающийся бело-желто-коричневый пес не спеша приближался к шалуну и бережно, даже нежно, ухватив его за одежду, водворял обратно, в безопасное место, а затем вновь ложился, положив голову на вытянутые вперед лапы и продолжая дремать, оставаясь все время настороже, неся свою бесшумную службу. У Ольги не было своего сенбернара, но у нее не было и журнала, читая который можно упустить ребенка. Но Сашеньку привлекли в первую очередь именно собаки. Нисколько не опасаясь их огромного роста, Сашенька засеменила, смешно переваливаясь, прямо к ним и плюхнулась на одного из них всем телом. Пес сразу очнулся от дремы, открыл глаза и покорно вздохнул, мол, делай со мной что хочешь. Одна из собак позволила Сашеньке погладить ее и даже посидеть на широкой мягкой спине. Погуляв часа два, Ольга решила, что пора возвращаться домой: дочь немного устала. Едва она отъехала от парка, ее остановил дорожный патруль. И хотя все документы были в порядке, она заволновалась и, выйдя из машины, подошла к полицейскому, чтобы узнать, в чем дело. "Надо же! - вздохнула Ольга. - Будто и не уезжала из Москвы. Неужели все гаишники всюду одинаковы. Здесь-то они вроде обязаны сами подходить к водителям. Впрочем, о чем это я? В Москве они тоже обязаны подходить". Размышляя так над суетностью жизни, она взяла необходимые в таких случаях документы, лежащие в "бардачке" и, не выключая двигателя, оставив ключи в замке зажигания, пошла к офицеру полиции, сообщнику Юсуфа. Офицер, открыв заднюю дверь машины, сам уселся на свое место за рулем и стал неторопливо проверять заграничный паспорт Ольги, ее водительские права и документы на покупку автомашины. Юсуф все рассчитал точно. Он выскочил из-за придорожных кустов и сел в машину, где на заднем сиденье дремала маленькая девочка. Ольга поняла, что произошло, только тогда, когда ее машина промчалась мимо. - Дочь украли! - закричала она. - Задержите его. Офицер изумился и поспешил успокоить женщину. - Не волнуйтесь. Он далеко не уйдет. Я его мигом догоню! Ждите меня здесь. И умчался в погоню за Юсуфом. Ольга вернулась домой, обливаясь слезами. Ей было ясно, что тот полицейский оказался в сговоре с бандитами. Но у подъезда своего нового жилища она увидела свою машину. С радостным криком бросилась к ней, но машина была пуста. Зато лежал конверт, на котором по-русски было написано: "Федору Пятницкому! Вскрыть лично!" Ольга побоялась вскрыть пакет, решив дождаться приезда Федора и Фран-суа. Ждать пришлось недолго. Ольга бросилась с жалобным криком в объятия к Федору и запричитала по-бабьи, как какая-нибудь крестьянка из Тамбовской губернии: - Ой, Феденька! Горе-то какое! Нашу Сашеньку украли! Последнее слово она так растянула, обливаясь слезами и воя, что Федор сам догадался, что их дочь украли. Выслушав рассказ плачущей Ольги, они поняли, что борьба, в которую втянули их бандиты, не окончена, что она еще будет иметь продолжение, возможно, очень трагическое продолжение. Буквально по слову вытягивая из рыдающей навзрыд любимой, Федор и Франсуа заодно узнали и прояснили себе всю картину. И для них сразу же стало ясно, что из-за их ошибки теперь мог пострадать ни в чем не повинный ребенок, маленькая, только начавшая еще жить Сашенька. Федор хотел вскрыть конверт, но Фран-суа предостерег: - Может быть, бомба! Подожди пару минут, у меня в машине есть приспособле-ние. Просветим на всякий случай. В конверте ничего, кроме листа бумаги, не оказалось. Федор вслух прочитал записку Юсуфа. "Завтра в 20 часов будь перед старым зданием университета в саду. Имей при себе три миллиона долларов. К тебе подойдут и возьмут деньги. В полицию не обращайся, иначе дочь продадим в Турцию". Юсуф торжествовал. План его удался. Мысль о том, что неплохо бы перед тем, как убить Федора Пятницкого, еще заставить его заплатить за это, пришла к нему внезапно. "Наверняка, - сказал себе Юсуф, - дядя оставил племяннику несколько миллионов долларов. А еще никто не заставлял свою жертву дорого оплатить свою же смерть. Я буду первым, и рассказы об этом в горах переживут века". Теперь можно было ехать на встречу с боевиками из Мюнхена. - Аллах акбар! - приветствовал прилетевших Юсуф. - Как добрались? Как самочувствие? Здоровы ли дети? Юсуф сообщил двум прибывшим ему на помощь наемным убийцам, своим землякам, переселившимся в Европу, что ему необходимо убрать человека, русского, которого старейшины приговорили к смерти. Сказал об исчезновении Азмада и Мамеда, предположив, что они убиты именно этим человеком, их злейшим врагом. Один из прилетевших, двоюродный брат Азмада, воскликнул с яростью: - Мы готовы тебе помочь! Мы убьем его! У тебя есть план? - Не только есть, но я начал уже его выполнять! - хвастливо заявил Юсуф. - Я похитил дочь Федора Пятницкого. - Он разве женат? - удивился первый прилетевший. - Мне сказали, что он холост. Когда он успел жениться и родить ребенка? - Когда на горе рак свистнул! - разозлился Юсуф. - Какая нам разница: женат он или не женат. Важно, что с ним его женщина и его ребенок. - Ты хочешь получить выкуп? - спросил первый из прилетевших. - Да, хочу! - подтвердил Юсуф. - А после убить его. Никто еще не получал выкупа с человека, приговоренного к смерти. Я - первый! - Молодец, э! - воскликнул один из его родственников, Сулейман. - Нам нужно оружие! - заявил второй, Сулейман, дальний родственник Юсуфа. - Я знаю, что у Мамеда есть тайник с оружием. - Есть! - согласился Юсуф. - Только туда опасно идти. - Я схожу! - вызвался Сулейман. - Я только что прилетел, у меня алиби железное. Если засада, то будем искать другой путь. В квартире Мамеда никого не было. Сулейман занялся тайником, а Юсуф решил позвонить на свою временную квартиру и спросить о маленькой пленнице. Не успел он набрать номер, как прогремел мощный взрыв. Юсуфа швырнуло на пол. Сулеймана разорвало на куски.

21

Прочитав послание Юсуфа, Ольга загорелась надеждой. Ее глаза умоляюще взглянули на Федора. - Феденька, ты пожертвуешь эти миллионы? - спросила она, уверенная в ответе только положительном. - Я бы отдал даже последнее! - сказал Федор. - Это глупость! - неожиданно сказал Франсуа. Ольга посмотрела на него с ненавистью. - Глупость спасти своего ребенка? - удивилась она. - Нам не это поможет! - твердо ответил Франсуа. - Неужели ты, Федор, так плохо знаешь боевиков? Им обмануть гяура ничего не стоит. Даже за доблесть сочтут соплеменники. Они возьмут деньги и убьют вас. - Что ты предлагаешь? - спросил Федор. - Сыграть с ним в свою игру! - жестко продолжил Франсуа. - Деньги не брать? - удивился Федор. - Съездить в банк тебе все же придется! - посоветовал Франсуа. Сделать вид, что берешь деньги. Не исключено, что за тобой будут следить. У них есть какой-то помощник в полиции, значит, будем делать вид, что подчинились их требованиям. - А что дальше? - спросил Федор. - Я-то их не боюсь, но надо спасти Сашеньку. - Поэтому мы с тобой разработаем такой план, где будет учтено все, абсолютно все, - сказал Франсуа. - Права на ошибку нам больше не дано. Каждая ошибка - смерти подобна!..

Первого августа Женева вместе со всей Швейцарией праздновала годовщину образования Швейцарской конфедерации. В восемь часов вечера Федор стоял с тяжелым чемоданом в саду перед старым зданием университета. Участники торжественного шествия уже собрались, построились в колонну и. ждали только сигнала к выступлению. Оркестр заиграл бравурный марш, и колонна начала шествие по городу. Впереди выступал отряд жандармерии в мундирах и треугольных шляпах. Они имели при себе даже винтовки и сабли. За отрядом жандармерии шествовал сборный оркестр из двухсот музыкантов. За оркестром несли знамена Женевы и Швейцарской конфедерации. За знаменосцами двигались отряды воинов в средневековых доспехах с пиками и алебардами. И только после них пошли власти кантона Женевы, города Женевы, делегации от всех коммун, почетные гости города и все остальные, кто пожелал принять участие в великолепном празднике образования свободного государства. К Федору никто не подошел, чтобы забрать чемодан с миллионами. Он подождал немного и пошел вслед за шествием, согласно предписанию, ожидая, когда столкнется лицом к лицу с врагом. Федор был одним из немногих, одетых в обычный гражданский костюм. Большинство было в национальных костюмах: женщины в цветастых платьях, широченных юбках и белых передниках, у мужчин выделялись белые рубахи в сочетании с красными жилетами. Где-то среди остальных участников шествия находился Франсуа. Ольгу они после шумного сопротивления оставили дома "на связи". Только такая почетная работа заставила ее остаться дома. "Ольгу знают! - заявил Федор Фран-суа. - И толку от нее мало. Ее сразу же вы-числят. Единственный, с кем они еще не сталкивались, это я"! Поэтому и решили, что Федор будет играть роль подсадной утки, Ольга на всякий случай сидеть на связи, а Франсуа будет в засаде. Каждый -знал, что ему делать, каждый, даже оставшаяся дома Ольга, был вооружен. К Федору никто не подходил, но он не сомневался, что за ним наблюдают. На площади была установлена трибуна для ораторов, а у трибуны сбиты скамейки для приглашенных. Мэр Женевы взошел на трибуну, члены оргкомитета, администрация и приглашенные гости расселись на скамейках. Жандармы выстроились возле трибуны, образовав почетный караул. Отряды войск в старинных доспехах и костюмах встали по периметру площади, а кому не хватило места на скамейках, толпились позади. Прозвучал гимн и взвилось на флагштоке знамя Швейцарской конфедерации. Мэр торжественно зачитал Договор 1291 года о создании союза трех кантонов - Ури, Швица и Унтервальдена, впервые объединившихся в "Вечный союз" для борьбы с Габсбургами за независимость. С речами выступили организаторы праздника и представители других кантонов. Речи были короткими и много времени не заняли. В завершение официальной части праздника мэр Женевы собственноручно зажег традиционный костер, сооруженный посреди площади из десятков сухих елей. Полетели искры многоязыкового пламени, высоко взметнувшегося в небо. И в это время заполыхали костры из сухих бревен высоко в горах и долинах. Одновременно с языками пламени в небо взлетели сотни ракет. Они рвались высоко в небе, распадаясь звездами и цветами. К Федору подошел офицер полиции и коротко сказал по-английски: - Следуйте за мной! "Однако! - удивился Федор. - Они даже знают, что я не говорю по-французски. Что ж, игра началась!" Он шел за посланцем убийц, а вокруг продолжался шумный праздник. Всюду были установлены деревянные столы, на которые за счет мэра подавались пироги, мясо и овощной суп, бутылки с вином и пивом. Кто не удовлетворялся простой едой, мог купить себе сочный антрекот или жаренную в гриле курицу, которые на огромных противнях и шомполах жарились повсюду. А сухое вино, сидр и пиво можно было поиметь и за счет мэра. Центр города был закрыт для автомобильного транспорта, поэтому Федор не удивлялся, что офицер полиции так долго ведет его, очевидно, к своему автомобилю. На площади Молар были сооружены временные эстрады, на которых выступали студенческие национальные коллективы. Хоровое многоголосое пение демонстрировали германо-швейцарцы, сольное пение в сопровождении небольшого ансамбля - франко-швейцарцы. Студенты из горных альпийских деревушек радовали слушателей горловым пением. Но не только швейцарские студенты имели право на выступление в день своего общенационального праздника. Индийские, пакистанские, боливийские, аргентинские ансамбли оккупировали не только временно сооруженные эстрады, но и просто улицы и тротуары. Они исполняли свои национальные номера, а граждане Женевы и гости, разгоряченные бесплатными напитками, проявляли щедрость. В толпе то и дело сновали студенты со шляпами для пожертвований, в них дождем летели серебряные монеты. Полиция не вмешивалась, делая вид, что не видит ничего. Они прекрасно знали, что эти добровольные сборы, хоть и немалые, поступают в общестуденческий фонд для малообеспеченных студентов. Полицейский привел Федора к своей машине, и только там Федор смог спросить его: - Где моя дочь? Что с ней? - Живая она, живая! - успокоил офицер полиции. - Что мы, звери какие? Федор успел заметить, когда садился в машину полицейского, что мимо прошел Франсуа и прикрепил "маячок" к заднему бамперу полицейской машины. - Как вам понравился наш праздник? - улыбаясь, спросил полицейский. - Впечатляет? - Мне не до праздника! - ответил Федор. Полицейский, отъехав, внимательно вгляделся в зеркало заднего обзора, не едет ли кто за ними. Но их отъезд, кажется, остался без внимания. Граждане продолжали веселиться, а полиция охранять их веселье. И никому не было дела до трагедии семьи Федора Пятницкого. - Ничего! - подбодрил полицейский. - Через десять дней будет праздник Женевы. Тогда и погуляете. На набережной правого берега заранее соорудят длинную ленту деревянных трибун. Если вы не видели карнавалы Рио-де-Жанейро, вам должен понравиться карнавал, с которого начинается праздник Женевы. Представляете: идут оркестры друг за другом и играют каждый свое, оркестр певческого общества - свое, универмага - свое, кооператива - свое. Одна мелодия наплывает на другую, а публика слушает все это вперемежку: военные марши, танго, вальсы, джаз какой-нибудь. Затем поедут машины, украшенные сплошь рекламой и цветами. А на каждой машине разыгрываются сценки: девушки изображают что-нибудь из мифологии, а парни - ковбоев, рыцарей, мушкетеров, кто во что горазд. Горцы в национальных костюмах прогоняют мимо зрителей белых длинношерстных овец главное богатство кантона. Бывают и гости. Помню, были гости из США: красотки-мажоретки, студентки какого-то университета, в живописных киверах, такие худощавые, стройные. Они так маршировали, такое выделывали жезлами и стройными ножками, что свели с ума всех мужчин. А то, помню, парашютисты из Гренобля приехали со своими оркестрами, славно так маршировали в красных беретах. Раз даже из далекого Буэнос-Айреса гости прибыли: женщины - в цветастых платьях, со сложными прическами, а мужчины - в строгих черных костюмах. Он на время умолк, вписываясь в сложный поворот, а Федор молчал, думая о своем и концентрируя внимание и силы для решающего сражения. Но дорога, по обеим сторонам которой росли фруктовые деревья, опять пошла по прямой, и полицейский вновь вернулся к празднику Женевы. Скоро праздничного шума уже не было слышно. Они выехали из города. Дорога плавно извивалась меж фруктовых садов, небольших рощиц. Полицейский не спеша вел машину, непрерывно болтал о чем-то, но Федор не реагировал на шутки. Полицейский рассказывал, какие у них интересные праздники. Он видел, как тяжело сейчас этому незнакомому парню, у которого украли дочь. Он презирал себя за малодушие, но ничего не мог изменить. Ему требовались наркотики, а значит, и много денег. - Да! Взяли они тебя в оборот, - вдруг сказал он парню. - А тебе сколько они обещали? - спросил Федор. - Двадцать тысяч! - откровенно ответил полицейский. - И еще столько же, если привезу тебя в лес. - Дешево тебя ценят! - усмехнулся Федор. - Я им должен три миллиона долларов. - Сколько?! - воскликнул полицейский. - Мы могли бы их поделить! - предложил Федор. Офицер полиции задумался, долго молчал. Он прикидывал, сможет ли скрыться от бандитов, с которыми уже давно был связан. - Что я должен делать? - наконец спросил он хрипло. - Я выйду с пистолетом и потребую показать дочь, чтобы убедиться, что она живая и здоровая. - Они прикажут сдать оружие! - Конечно! - согласился Федор. - Я отдам тебе пистолет, а ты обыщешь меня и ничего не найдешь. Затем откроешь чемодан с долларами и скажешь, что там три миллиона. - А сколько там на самом деле? - спросил полицейский. - Всего лишь полтора, - ответил Федор. - За один день трудно собрать такую огромную сумму. Но это будет как раз твоя доля. - И что дальше? - спросил полицейский. Желание получить полтора миллиона долларов сразу превратилось в навязчивую идею. - А дальше ты принесешь мне дочь, отнесешь им чемодан с деньгами... начал Федор объяснять. - И они с деньгами смоются! - недовольно закричал полицейский. - Не успеют! - жестко сказал Федор. - Не успеют, потому что мы их убьем. - Согласен! - воскликнул полицейский.

Он сразу решил, что как только они расправятся с бандитами, он застрелит этого парня, а потом все свалит на бандитов. Юсуф и сообщник уже ждали их. Полицейский проехал мимо машины Юсуфа и остановился в дальнем конце поляны. Федор с пистолетом в руке вышел из машины. - Потуши свет! - приказал он водителю. Тот послушно поспешил исполнить приказ. Но у бандитской машины зажглись фары дальнего света. Голос Юсуфа раздался откуда-то сбоку, за границей света. - Проверь деньги! Офицер полиции открыл чемодан с долларами, для вида посчитал пачки. - Все в порядке! - Неси ко мне! - крикнул Юсуф. Федор вышел из-за машины. - Сначала ребенка! К его удивлению, никакого спора не последовало. В луче света шел человек с ребенком на руках. Но жива ли его дочь? Почему она молчит? - Отдавай деньги, Федор! - крикнул по-русски Юсуф. - Ребенок спит. Человек, который привез Федора, взял чемодан с деньгами и пошел навстречу помощнику Юсуфа. Встретившись с ним, он поставил к его ногам чемодан и, взяв ребенка, крикнул Федору: - Девочка жива! Крепко спит! Федор принимал из рук полицейского свою дочь, когда со стороны машины Юсуфа раздались выстрелы. Получилось, что полицейский своим телом заслонил Федора с Сашенькой. Он упал замертво. Федор успел укрыться за машиной. Осторожно открыв дверцу, он внезапно передумал и, захлопнув ее, отполз к лежавшему недалеко толстому стволу упавшего дерева. - Они в машине! - крикнул помощник Юсуфа. - Я слышал, что хлопнуладверца. Юсуф схватил гранатомет, привычно прицелился и выстрелил. Машина взорвалась и ярко вспыхнула. Бандиты радостно заорали. И даже запрыгали. Федор достал гранату и швырнул ее наугад, на крик. Граната перелетела через ликующих бандитов. Но взрыв напугал их. Они решили, что за Федором кто-то наблюдал и теперь вступил в бой вместо него. Юсуф не собирался воевать с неизвестным противником. Он считал, что свой долг выполнил: Федор Пятницкий уничтожен, можно возвращаться к себе в горы. Он бросил чемодан в машину и крикнул помощнику: - Уходим! Но далеко уехать им не дал Франсуа. Он достал дистанционное управление и нажал кнопку. Бомба, замаскированная в чемодане, взорвалась, и машина пылающим факелом слетела под откос, в кювет. Держа наготове автомат; Франсуа вышел на поляну и громко крикнул: - Федор! Ты жив? - Не кричи так громко! Ребенка разбудишь. Федор вышел из-за толстого дерева и направился к Франсуа. - Во спит! - восхитился он. - Пушками не разбудишь! - Не говоря уж о такой мелочи, как гранатомет! - поддержал Франсуа. - У меня сердце чуть не оборвалось, когда я услышал взрыв машины. Как ты уцелел? - Просто! - ответил Федор. - Предчувствие - залог успеха! Удачно сымитировал то, что мы залезли в машину, а сами спрятались за деревом. Они купились. - Я что, опоздал? - стал оправдываться Франсуа. - Твой полицейский выбросил на дорогу шипы, и моя машина сразу захромала на два передних колеса. Чуть в кювет не свалился, шел-то на приличной скорости. Пока менял колеса... - А у тебя одна запаска? - понял Федор. - Две! - поправил Франсуа. - Все равно, время-то на замену необходимо. - Надо было на всякий случай, - сказал Федор, - взять и мне дистанционное управление. - Имелось в наличии всего одно! - пояснил Франсуа. - Не выписывать же второе из Москвы? Тебе отдавать единственное было опасно! - Меня удивляет другое! - признался Федор. - Почему они не потребовали, чтобы я сдал оружие? - А они решили и полицейского убить вместе с тобой, - пояснил Франсуа. Чтобы не требовал свою долю. - А ведь я уговорил полицейского помочь мне за полтора миллиона долларов, - сознался Федор. - И он согласился? - удивился Франсуа. - Он никогда бы не получил от них такой суммы, - напомнил Федор. - Он главного от них не получил бы: жизни, - уточнил Франсуа. - Подожди меня здесь, я подгоню машину. Через полчаса они уже были возле дома, где металась по квартире, не находя себе места из-за тревоги за жизнь самых дорогих людей - мужа и дочери, Ольга. Сашенька продолжала спать, безмятежно улыбаясь во сне. Она была еще в том блаженном возрасте, когда совершенно не понимают страшных, безумных игр взрослых людей.

22

Жан Пикто любил праздники, а уж первое августа в особенности. Он был убежденным холостяком, дома его никто не ждал, поэтому он гулял, вспоминая студенческие годы, беззаботные и радостные. Вернулся он домой за полночь, а утром предстояло, как обычно, идти на работу в прокуратуру. Дел становилось все больше и больше, особенно с падением пресловутого "железного занавеса", когда с востока, подобно гуннам, хлынули полчища преступников. Взять хотя бы события последних дней. В квартире бизнесмена была взорвана бомба, а сам он исчез. В своей квартире убили таксиста вместе с подружкой. А то, что стали убивать полицейских, вызывало не только тревогу, но и озабоченность, даже сомнение в чистоте рядов блюстителей порядка. Пикто пошел к начальнику получать новое задание, хотя и других было предостаточно. - Ты возглавишь группу по поимке русского террориста! - ошарашил Пикто его непосредственный начальник Шарль Молье. - Шарль, мы с тобой друзья, зачем ты мне тюдкладываешь такую свинью? - Русские требуют его ареста и выдачи. Ты - единственный, кому я могу поручить такое тонкое дело. - Шарль, у меня куча нераскрытых дел, - напомнил Жан Пикто. - Сегодня утром в Басси обнаружены три трупа и две сгоревшие машины, сообщил другу Шарль. - Возле одной машины лежал труп офицера полиции. - Ты хочешь сказать, что с офицером полиции был террорист? - изумился Пикто. - Исключать ничего не будем! - подчеркнул Шарль Молье. - На месте преступления найдены обрывки фальшивых долларовых банкнот. - Я не верю, что террорист из России станет продолжать свои безобразия именно здесь! - твердо сказал Пикто. - Русские нам передали часть материалов, - сознался Молье, - из которых ясно следует, что за этим русским террористом охотится чеченская банда. - Русские представили доказательства его преступлений? - спросил Пикто. - Нет. Но нал* это и не нужно. Сам факт въезда в страну по чужим документам - уже преступление. Молье протянул Пикто фотографию Федора Пятницкого, фотографию Ольги с ребенком. - Он прилетел сюда с этой женщиной. Красавица! Я бы с такой тоже удрал хоть на край света. - А по каким документам к нам прибыл этот террорист? - поинтересовался Пикто. - По фальшивым? - По настоящим! - сознался Молье. - По паспорту мужа этой красавицы. О боже, что с нами делают женщины! Пикто внимательно изучал полученные документы. - Вряд ли он сейчас живет по этим документам, - заметил он. - Мне непонятно, Шарль, почему мы занимаемся этим делом? Есть полиция... - Полиция тоже занимается этим делом! - сказал Молье. - Ты должен руководить всеми усилиями по поимке этого опасного русского. Я не исключаю, что все эти трупы - дело его рук. - Так уж и все? - не поверил Пикто. - Я имею в виду трупы бандитов и убийц! - поправился Молье. - Это - безжалостные люди! - вздохнул Пикто. - По существу, этот русский делает работу за нашу полицию. - Превращая Женеву в Чикаго! - нахмурился Молье. - Конец тихому уголку Европы! - тоже пожалел Пикто. - Швейцария становится современной страной. Количество преступлений растет из года в год. - Этого русского нужно выдворить из страны! - тоном начальника сказал Молье. - Иначе эти разборки будут продолжаться до бесконечности. - Женщину арестовать легче! - предложил Пикто. - У нее документы в полном порядке! - напомнил Молье. - Вряд ли она признается, что увезла любовника по документам мужа. А доказать это невозможно! Но ее искать тоже нужно, хотя бы для того, чтобы через нее выйти на след террориста. Кста- ти, у этих пловцов в пластиковых мешках нашли документы турок, чьи тела были найдены в пропасти неподалеку от Мой-Сулазс. Эти турки работали в Женеве на стройке. - Тогда это наши клиенты! - признал Пикто. В Москве тоже не сидели сложа руки. Толстуха первым делом попытался перетащить к себе в группу Потапова. Что удалось ему с огромным трудом, столь велико было противодействие бывшего заместителя начальника уголовного розыска. Толстуха и один действовал ему на нервы. - Слушай, Потапов, - спросил Иван Аристархович. - У тебя нет ли друзей во внешней разведке? - Есть, конечно! - сознался сразу Потапов. - А вы никак собрались в нелегалы податься? Так вы же даже по-русски со словарем... - Не уважаешь начальство, Потапов! - g вздохнул Толстуха. - Ох, не уважаешь! Мне не для себя нужно. Федора Пятницкого внешняя разведка прибрала к рукам. И просто так нам его не отдадут. - Прикажут, отдадут! - сказал Потапов, k - А ты постарайся, Потапов, - тихо о попросил Толстуха. - Я уже узнал, что для разборки с Федором в Швейцарию напра- вились очень серьезные люди. Боевики - первый класс. Можем не успеть! - Хорошо, - согласился Потапов. - Есть у меня парень, как раз тот, который нам нужен. - Это тот самый, с которым ты меня знакомил? - вспомнил Толстуха. - Нет, конечно! - сказал Потапов. - Тот Федора Пятницкого из рук не выпустит. А нужен он нам так уж? - Активные действия начинаются в нашей стране, - вздохнул Толстуха. Я к приказам начальства, между прочим, Потапов, отношусь с полной серьезностью. Пятницкий нужен- нам здесь! - Любят у нас гвозди забивать электронным микроскопом! - упрекнул кого-то Потапов. - Я считаю, что Пятницкий на месте именно там, за кордоном. - Нет, Потапов, работы и здесь невпроворот. Потапов тяжело вздохнул.

23

Ольга бросилась к Федору, взяла у него из рук Сашеньку и так крепко прижала ее к груди, что малышка застонала во сне. - Ты ее так задушишь! - тихо сказал Федор и поцеловал жену. (Она положила дочь на их широкую постель, будто боялась ее опять потерять. - Завтра мы покидаем Швейцарию, - сказал Федор. - Франсуа сделал мне документы, и теперь мы можем... - Втроем вы ничего не можете, - прервал его Франсуа. - Вас ищут! Именно троих. И выбираться вам нужно раздельно. - Совсем раздельно? - испугалась опять Ольга. - Нет, конечно, - успокоил ее Франсуа. - Сначала тебе с дочерью надо уехать, а затем и Федору. - Куда? - спросила Ольга. - В Париж! - улыбнулся Франсуа. - Но у Федора нет визы! - ответила Ольга, нахмурившись. - А ему она уже не нужна! - скорчил рожу Франсуа. - Он уже и не Федя и даже не Кастро! - При чем здесь Кастро? - обиделась за любимого Ольга. - Анекдот такой есть: "Прилетает Кастро в Москву, приезжает в Кремль, снимает парик и бороду с усами и говорит: "Все, больше не могу!" А ему ласково: "Надо, Федя, надо!" - У этого анекдота борода больше, чем у Фиделя, - улыбнулась Ольга. - А кто он теперь? Теодор Фриди? И ехидно захихикала. У нее вообще, как только дочь засопела на постели, стало жутко игривое настроение. А по взглядам, которые она жадно бросала на Федора, ему было яснее ясного, что лишь присутствие Франсуа в какой-то мере сдерживает ее сексуальные порывы. Франсуа хлопнул себя ладонью по лбу. - Федя, мы с тобой профаны! - возопил он, деланно воздев руки к потолку. - Как это мы не посоветовались с Ольгой? Ведь шикарно звучит: Теодоро Фриди! - И вызывает прямые ассоциации у полиции и таможни, имеющих на меня ориентировки, - отказался поддержать игру Франсуа Федор. - Но согласись: звучит-то хорошо! - настаивал Франсуа. - Сплошная Лопе де Вега! - пошутил Федор. - А чего это ты его в женский пол записал? - поинтересовался Франсуа. - Когда говорят "достоевщина", - отбрил Федор, - не подразумевают же, что Федор Михайлович носил юбку. - Как вас теперь называть, Федор Пятницкий? - не отставала Ольга. Федор не стал ее мистифицировать и просто выложил на стол удостоверение личности. Ольга с любопытством его открыла и прочла: - Оскар Пятецкий!.. Почти Потоцкий, князь из королевской семьи. А Оскар вам пришел на ум, как той актрисе, которая, увидев статуэтку, приз Академии киноискусства, воскликнула: "О, как он похож на моего дядюшку Оскара!" - Приз так и назвали: "Оскар", - отыграл Франсуа. - Плагиаторы умирают даже после надежды! - съехидничала Ольга. - Зато в Париже ты сможешь спокойно выйти замуж за молодого француза! подчеркнул выгодность такого положения Федор. - Интересно! - удивилась Ольга. - Насколько я помню уголовный кодекс: двоеженство, как и двоемужество, карается годами заключения. - В Париже мы и тебе поменяем имя и фамилию! - неожиданно заявил Франсуа. - У молодого француза должна быть молодая француженка. - Мы будем жить на нелегальном положении? - удивилась Ольга. - А другого выхода нет! - жестко ответил Федор. - И потом, что, только Ленину - Сталину можно было жить на нелегальном положении? От такого сравнения Ольга расхохоталась и сразу же согласилась, что действительно, если с милым рай и в шалаше, то на нелегальном положении можно тоже попробовать. Франсуа заметил, что Ольга не сводит влюбленных глаз с Федора, и поспешил откланяться. - Я пойду, пожалуй, - заявил он влюбленным. - День был сегодня очень трудным. Как только за ним закрылась дверь, Ольга бросилась на шею Федору. - Боже мой, Феденька! Как я тебя люблю! - замурлыкала она ласково. - Как я тебе за все благодарна. Трудно тебе было? - Легче, чем я думал! - сказал Федор. - Но был момент, когда я страшно испугался. Не за себя, а за Сашеньку. - Они пытались обмануть? - спросила Ольга. - Взяли деньги, а дочь не отдали? - Нет! - ответил Федор. - Отдали и расстреляли нас из пулемета! Звери! Ольга побелела и задрожала от страха. - Не бойся! - почувствовал ее волнение Федор. - Первые пули достались живому щиту, их сообщнику-полицейскому. А дальше я действовал автоматически, как нас учили два года. - Пойдем в постель! - попросила Ольга. - Я хотел бы сходить под душ! - предложил Федор. - Ты не хочешь повторить то, что было вчера? - Нет! - страстно прошептала Ольга. - Ты мне нужен такой: пахнущий лесом, гарью, потом и кровью. Запах первобытного мужчины. И она утащила Федора в постель, где, сладко посапывая во сне, спала их Сашенька. Потапов выполнил свое обещание. - Его собираются сегодня вечером переправить в Париж! - доложил он Толстухе с таинственным видом. - Одного? - удивился шеф. - Вашу Ольгу, - не удержался от ехидства Потапов, - вместе с ребенком отправляют в Париж днем. - Логично, - улыбнулся Толстуха наивным попыткам Потапова уколоть его. - Конечно, логично, - поддержал шефа Потапов. - Ищут супругов, а они поодиночке удерут из страны. - Не забывай, у Ольги все в порядке с документами, - напомнил Толстуха. А вот как будут Пятницкого переправлять, ума не приложу.

- Так уж и не приложите? - улыбнулся Потапов. - И по каким документам он собирается жить дальше? - Он теперь Оскар Пятецкий, - вздохнул Потапов, будто совершил предательство. - Но я все равно остаюсь при своем особом мнении. - Когда ты станешь начальником, Потапов, - заметил Толстуха, - твое особое мнение будет обязательным к исполнению для всех. - Вот это да! - воскликнул Франсуа, когда Ольга открыла ему дверь. - Я-то думал, вы еще прохлаждаетесь в постели. А у вас, я смотрю, уже и вещи у порога. Твой поезд через два часа... Ольга, не стесняясь Франсуа, обняла Федора и заревела. - Ты что? - удивился Федор. - Мы же через несколько часов встретимся! Опять будем вместе. Заплакала Сашенька. Ольга взяла на руки дочь и стала ее утешать. - Все хорошо! - ласково говорила она. - Папа прилетит к нам сегодня вечером. И мы опять будем вместе. На всю жизнь! - Давайте присядем на дорожку по русскому обычаю, - предложила Ольга. Сидели тихо, пока Ольга первой не встала. - Поехали, - сказала она обреченно. - Не рано ли? - засомневался Франсуа. - Я хочу кое-что купить себе и Сашеньке. - В пассаже я еще не был! улыбнулся Федор. - Увидишь там еще одну местную достопримечательность: большие часы со сложным боем. Часы размером три на шесть метров, представляешь? - стал охотно рассказывать Франсуа. - А каждый час перед изумленной публикой дефилируют отряды средневековых рыцарей. - Интересно! - загорелся Федор. - Поехали. - Конечно, интересно! - улыбнулась Ольга. - Я уверена, что будешь так же радоваться, как маленькая наша дочь. Когда они отъехали от дома, Федор заметил, что стоявшая недалеко машина тоже тронулась с места. - Франсуа, - сказал он. - По-моему, за нами следят. Франсуа бросил взгляд на ехавшую позади машину. - А мы сейчас проверим! И он резко увеличил скорость. Машина сзади сразу отстала. - Пуганая ворона куста боится, - пошутила Ольга. - Береженого бог бережет, - напомнил Федор. Больше им эта-машина не встречалась. Ольга бродила по пассажу вместе с Федором, в то время как их дочь сидела в машине под охраной Франсуа. В пассаже были установлены огромные часы с боем. Каждый час по бокам открывались дверки, и перед изумленной публикой проплывали рыцари и дамы в пышных платьях. Когда подошло время их появления, Ольга хотела сходить за дочерью, но Франсуа уже подходил к ним с Сашенькой на руках. После механического спектакля было трудно сказать, кто больше радовался - Федор или его малолетняя дочь. Ольга смотрела на этих самых дорогих, самых близких людей, и чувство огромного счастья переполняло ее. Время истекло. В купе спального вагона Ольга опять со слезами обняла любимого. И после долгого последнего поцелуя они расстались, чтобы встретиться через несколько часов в Париже. - Выпить хочешь? - спросил Франсуа, открыв бар с подсветкой и музыкой. - Давай выпьем! - согласился Федор. - Меня беспокоит, как я буду искать тот дом в Париже, где, по твоей рекомендации, поселится Ольга. Ведь я французского языка не знаю. - А тебе и необязательно знать. Ты же у нас из Канады. Приехал к любимой девушке, чтобы жениться. А в Канаде, как ты знаешь, говорят и по-английски. Он достал из бара бутылку "Мартеля", чудесной бархатистой жидкости цвета ян-таря, жгучей и в то же время мягкой. Но они не стали пить по-русски: нажираться до положения риз, когда пьют марочный французский коньяк, как водку, стаканами, бутылку за бутылкой, пока бар не опустеет, а пьющие не падают на пол или на близлежащие кресла-кровати-диваны-ковры. Выпили грамм по сто, и хватит. Франсуа закрыл бутылку и убрал ее в бар обратно. А взамен принес из тайника очень хорошо знакомую Федору бутылку вина в плетеной бутылке. - Возьми с собой! - предложил он. - Как-никак, твои почти что единоплеменники. Может, опять с кем-нибудь придется встретиться! Предложишь выпить за Джохара Дудаева. И он не посмеет тебе отказать. Кстати, я сделал лабораторный анализ вина. Ты был прав на сто процентов. Это вино действительно пить не рекомендуется, очень редкий яд: радиоактивный таллий. Мгновенная смерть, высокая концентрация. - Да выброси ты эту бутылку, - посоветовал Федор, - и все дела! - Выбросить жалко! - ворчливо заметил Франсуа. - Денег стоит. - Ладно! - сдался Федор. - Сунь бутылку поглубже в дорожную сумку. Только о в чемодан не клади, пожалуйста, прольется. Франсуа достал из кармана билет на самолет и вручил его Федору. - Меня не провожай! Опасно! - Опасности никакой! - сказал Франсуа. - Я тебя так загримирую, что даже враги не узнают. - Надеюсь, не в женщину! - пошутил Федор. - В Москве я уже походил в женском наряде. Франсуа с интересом посмотрел на Федора. - Жаль, не сказал раньше! - сказал он. - Прекрасный вариант. Но документы уже на мужчину. Поэтому придется перекрашивать тебя и лепить усы с бородой. - Зачем? - усмехнулся Федор. - Ольга уже постаралась, купила мне в пассаже парик. Мужской, вместе с бородой и усами. Не надо ничего приклеивать, надел, и вес дела. И Федор с удовольствием продемонстрировал черный комбинированный парик и линзы для глаз, тоже под брюнета. - Фигура все равно выдает! - вздохнул Франсуа. - Честно говоря, напрасно мы решили, что ты полетишь самолетом. Перебросил бы я тебя через границу, и все дела, как ты любишь говорить. - Теперь уже поздно что-то менять. Была не была. Полечу самолетом. Но только без провожатых. - Хорошо! - согласился Франсуа. - Но я все же подвезу тебя до аэропорта. - Хочешь, чтобы я сэкономил на такси? - улыбнулся Федор. - Ты рисковать не имеешь права. - Ты только не иди на регистрацию первым, - предупредил Франсуа. - Какое это имеет значение? - отмахнулся Федор. - К первому больше внимания. А тебе оно сейчас ни к чему. - Уговорил! - согласился Федор. - Дождусь, когда народу будет побольше, и вместе с толпой пойду на регистрацию. Тогда девочкам будет не до того, чтобы разглядывать меня. - Разумно! - одобрил Франсуа. - Адрес запомнил? - У меня хорошая память! - ответил Федор. - "БМВ" я продам! - заявил Франсуа. - Он "засвечен", следовательно, больше не пригоден. Деньги привезу. - Может, оставишь их при себе? - предложил Федор. - У Эрвина детей нет? спросил он быстро. - Нет! - ответил Франсуа. - Но ты опять прав, деньги я оставлю, есть одно дело, на которое потребуются деньги. Спасибо, спонсор! - Мой счет к твоим услугам! - расшаркался Федор. У здания аэровокзала Франсуа помог достать вещи из багажника и тихо произнес: - Расплатись со мной! Кажется, за нами наблюдают. Будь осторожен. Федор спокойно достал из кармана оставшуюся мелочь, все деньги он отдал Ольге в поезде, кое-что осталось лишь в портмоне, которое находилось в дорожной сумке, пришлось доставать его, что было крайне неудобно. Расстались они, как совсем посторонние люди: приехал пассажир, расплатился с водителем, решившим подзаработать, и все. Тот, кто следил за ними, не мог бы заметить ничего более тесного и дружественного. Франсуа уехал, а Федор подхватил свои вещи и отправился в зал ожидания. Вряд ли кто, даже хорошо знавший Федора, мог бы распознать в этом европеизированном французе недавнего десантника спецвойск. И не американских, а российских. До начала регистрации еще было время, и Федор отправился в буфет, чтобы выпить кока-колы. Расплатившись с "таксистом", он сунул бумажник в сумку и не запомнил, в какое место. В буфете Федор подсел к столику и в поисках бумажника принялся извлекать из сумки мелкие вещи, поставил на столик бутылку с вином и снова нагнулся к сумке. Когда он поднял голову, то увидел перед собой черноволосого юношу лет двадцати. - Собираешься пить за смерть моих родственников? - тихо спросил он по-русски. - Нет! - ответил по-чеченски Федор. - Собираюсь выпить за здоровье Джохара Дудаева. А ты кто такой? Услышав родную речь, юноша так удивился, что сразу поставил на стол два пластиковых стакана. - Меня зовут Ахмет. И за Дудаева я охотно выпью! - согласился он. - Но потом ты пойдешь со мной. - Куда? - Ты убил много наших людей, - ответил Ахмет, открывая бутылку. - А аллах не любит, когда убивают его людей. - Знаешь, чеченцы убили женщину, которая мне мать заменила, а она тоже была чеченка. - Это - случайность! - Что будет, если я с тобой не пойду? - спросил Федор. - Это тебя не спасет, - ответил боевик, разливая в пластиковые стаканы вино. - Я тебя все равно убью. Он поднял свой стакан и произнес: - За Дудаева! Аллах акбар! И залпом выпил стакан вина. Яд в вине был действительно сильным, потому что Ахмет мгновенно побелел и рухнул на пол. К упавшему бросились двое из обслуживающего персонала. - Что произошло? - спросила Федора прибывшая через минуту медсестра. Федор ответил по-английски: - Не понимаю! Я из Канады. Тогда медсестра повторила свой вопрос по-английски. - Этот человек собирался пить вино, - начал рассказывать Федор, - когда я остановился, чтобы достать из дорожной сумки бумажник. Хотел купить кока-колы. - Он вам предлагал выпить? - спросила медсестра. - Да, предлагал! - подтвердил Федор. - Но я вина не пью. - Подождите прибытия полиции, - попросила медсестра. - Они наверняка захотят задать вам несколько вопросов. Федор взял бутылку в плетеной оболочке и передал девушке. - Передайте это полиции. К сожалению, я улетаю сейчас в Париж! - развел руками Федор. - И больше того, что я сказал вам, я не знаю. - Очень жаль! - вздохнула медсестра, ей очень понравился этот парень. Но позвольте в таком случае узнать, кто вы. Федор протянул паспорт. Медсестра его внимательно изучила и переписала сведения в свой блокнот. - А где вы остановитесь в Париже? - спросила она с интересом. - Пока не знаю, - ответил Федор. - Я не знаю Парижа, первый раз лечу туда. Он улыбнулся медсестре и торопливо покинул бар. "Откуда появился этот очередной сторонник Дудаева? - думал он, направляясь к месту регистрации. - И сколько же их, на самом-то деле, вьется вокруг меня?" Он не мог знать, что Ахмет прилетел вместе с двумя боевиками одним самолетом из Мюнхена. Прилетел он для контроля и для оценки ситуации. Правда, была еще одна причина, по которой его послали проследить за действиями Юсуфа: его непосредственному шефу было завидно смотреть на стремительное повышение роли Юсуфа в окружении Дудаева, и неудача, оцененная независимым представителем клана Дудаева, могла серьезно подорвать позиции самого Юсуфа. Потеря двух сподвижников, как бы не объяснял самовольные действия Азмада Юсуф, уже поставила под сомнение профессиональные способности посланного убить Федора Пятницкого. Ходж-Ахмед был призван, несмотря на свою молодость, оформить документально неспособность Юсуфа покончить с убийцей многих членов дудаевского клана. Ходж-Ахмед переоценил свои силы. Жажда и желание посмеяться над врагом, заставить его выпить за здоровье своего кумира сыграли с ним злую шутку. Ходж-Ахмед успел заметить все наиболее привлекательные достоинства этого вина: его свежесть, создаваемое им во рту освежающее ощущение холодка, приятную кислотность и то, что это вино хорошо утоляет жажду. Его смертельное достоинство он ощутить не успел. Когда Федор подал билет и паспорт, он заметил, что через минуту к стойке подошел чиновник средних лет. Взяв его документы, внимательно их изучил. Затем он спокойно спросил Федора по-английски: - Вас не затруднит пройти со мной в комнату для проверки вашего багажа? "Неужели медсестра настучала? - подумал Федор. - Так быстро среагировали?" Федор не знал, что двумя часами раньше Жан Пикто получил прямо из Москвы все данные относительно его отлета в Париж: дату, номер рейса и, конечно, его новое имя. Федор последовал за чиновником в сопровождении десятка полицейских. В комнате, где они все оказались, Жан а Пикто предъявил Федору Пятницкому обвинение в незаконном пересечении границы и распоряжение прокуратуры о высылке его из Швейцарии в Россию. Полицейские надели Федору наручники и вывели из комнаты. В зале он заметил медсестру, с которой разговаривал в баре. Она так удивленно посмотрела на скованного наручниками Федора, что у того сразу же пропали все подозрения относительно нее. "Нет, это не ее работа! - сказал он сам себе. - Но откуда в Москве узнали о моем новом паспорте? Франсуа отпадает сразу. Неужели утечка из самой "конторы"?" А медсестра со слезами на глазах смотрела вслед Федору. "Неужели это тот самый парень? - с ужасом подумала она. - Боже, как мне все время не везет: всегда нарываюсь на гангстеров". И она решила не упоминать о разговоре с этим человеком в баре, достала лист бумаги, где было записано его имя, и безжалостно порвала на мелкие клочки. У трапа российского самолета Федора Пятницкого встретили трое в штатском, но с военной выправкой. Они расписались в бумаге, которую им дал Жан Пикто, и увели Федора в самолет, который пришлось задержать, чтобы принять на борт незапланированного пассажира. Самолет тут же пошел на взлет.