«Пожар в борделе во время наводнения»

Александр Салтыков

ПОЖАР В БОРДЕЛЕ ВО ВРЕМЯ НАВОДНЕНИЯ

Администрация фирмы "Экс - пэкс" в лице генерального директора А. К. и исполнительного директора С. М. в очередной раз перепилась - поступление денег сопровождалось некоторой необузданностью. Около полуночи два этих косых рыла отправились в свой рабочий цех с инспекцией ночной смены. Рабочие мирно копошились у станков, благодушно и понимающе поглядывая на начальство. А. К. падал и засыпал, его поднимали и будили, С. М. портил неуклюжим плечом готовую продукцию.

- Выключи, пожалуйста, свет, - сказал один.

- Незачем вам пить, завтра сдавать заказ, - сказал другой.

Там, в цеху, директора уже больше лили, чем пили - в рот больше не помещалось.

И вот вышли они прогуляться. Надо же было такому случиться, что в это позднее время и в этом пустынном месте повстречался им бывший одноклассник Эсэма, хотя и яростно отрицавший, что это он.

- Костик! Ты как здесь оказался?! - закричал Эсэм.

- Я не Костик, - тихо отвечал встречный.

Не обращая внимания на отговорки, Эсэм пытался обнять старого приятеля. Ака к тому времени уже сделал несколько выстрелов из своего газового пистолета - по обычной программе отвязного отдыха. Администрация фирмы, заплетаясь, оплетала Костика, как кролика.

Эсэм по-пьяни был неугомонный рассказчик и рассказал, что часто видит один и тот же сон: как будто двое каких-то людей влезают на крышу пятиэтажного дома и прыгают оттуда, потом встают как ни в чем не бывало, отряхиваются и идут дальше. Как раз кстати подвернулся строящийся пятиэтажный дом, и компания полезла наверх. На пятом этаже, на балконе, были шаткие строительные леса. Косому от рождения Костику, в очках с безумным количеством диоптрий, было, пожалуй, тяжелее всех. Ака, тезка Артема Троицкого и автомата Калашникова, поцарапал рукоятку своего пистолета о бетонные перекрытия: Костик по неосторожности чуть не спихнул его с балкона.

- Твою мать...

Все трое висели на сопливой стремянке. И вдруг Костику вздумалось встать на ней в полный рост. Доски поехали в стороны, гвозди почти без сопротивления позволили всем прямым углам измениться в косые, украли у Костика равновесие, вынуждая его, как циркового тигра, прыгнуть в полиэтиленовое заграждение балкона. Прорвав его, он коротко крикнул. Никто бы не успел сосчитать даже до одного.

- Пиздец, - сказал Эсэм.

Ему показалось, что в следующее мгновение он уже наклонился над Костиком. Тот лежал без видимых прочих повреждений, подложив под щеку бетонную плиту. Не хватало только полголовы.

- По-моему, он пошевелился. Может, еще оклемается? - спросил подбежавший Ака.

"Искусственное дыхание? Может, он оклемается? Заткнуть хлебным мякишем дырку в черепе? У него полбашки нету. Надо бежать ". Эсэм услышал как завелась машина, засвистели шины - это Ака помчался прочь отсюда.

Как-то добравшись до дому, Эсэм умылся и сел на табуретку на кухне. Есть не хотелось. Курить было нельзя - проблюешься. Спать было невозможно - надо было все обдумать. Не спать не было сил - болел позвоночник, спинной мозг в нем. Головной мозг был котлом адских мук. Эсэм искал выход, искал и нашел его. Он был прост. Уснуть и спать, не просыпаясь. Никогда. Только б не кончалась эта ночь.

И он так и уснул, упав с табуретки.

Спустя несколько часов наступило утро. Эсэм противился ему как мог. Но небо неумолимо светлело, народ валил в метро. Эсэм поднялся и обнаружил трамвайные костыли в темени, ведро ртути в желудке и какое-то шило в жопе. Зубная паста сохла на зубах. Прежде чем к нему вернулись первые элементарные функции, как-то дышать и видеть, он поочередно употребил кофе, рассол, алкозельцер, сухое вино, молоко и еще раз по кругу.

Хочешь - не хочешь, а ночь все-таки кончилась. И началось.

Едва зрячий, глухой сквозь похмелье, Эсэм пробирался к цеху. Временами его разворачивало и чуть не уносило куда-нибудь в глухой лес повеситься, но что-то превозмогало, и он малыми темпами приближался ко вчерашним местам. У ворот цеха стояли полицейские машины. На стройке пока не было никого, кроме строителей. Даже кран работал. Вернувшись к цеху, Эсэм остановился возле двух дам с колясками, которые обсуждали происшедшее.

- Ночью на фабрике сперли двигатель с грузовика, - сказала одна.

- Жизнь просто невыносимая стала, - ответила вторая.

"Какой двигатель? - подумал Эсэм. - Что они несут?"

***

С утра в участок поступил звонок: на фабрике "Грезы" - кража. Сняли мотор с рабочей фабричной лошадки. На место происшествия выехала следственная группа во главе с капитаном пятого ранга Лошадьиным. Допросили главного свидетеля - сторожа Сергеича, - но тот жил от "белки" до "белки", не раз его пытались уволить ранее за более мелкие чп, и в этот раз он толком не выполнил свой служебный долг. На просьбу изложить произошедшее, он сказал: "Да мотор черти какие-то украли!"

К сожалению, капитан не заметил той фигуральности, с которой выражался сторож.

Следствие же выяснило, что вчера, как, впрочем, и постоянно, сторож к закату лыка не вязал. Замки на воротах оказались целы и нетронуты. Стены фабрики были достаточно высоки, чтобы перекинуть тяжелый двигатель. Проломов и лазов обнаружено не было. Директриса фабрики направила капитана пятого ранга к арендаторам, в фирму "Экс - пэкс", сообщив, что работа в этой фирме частенько велась и по ночам.

К часу дня на проходной фабрики заприметили рабочих из "Экс - пэкс", коих тут же строго задержали капитаны девятого ранга и препроводили к Лошадьину.

В ту ночь в арендаторском цеху работали Чурин и Феня; делали они шахматные доски, Чурин рисовал белые квадратики, а Феня - черные. Ничего подозрительного они не видели и не слышали, а грузовик давно советовали ставить в гараж. Никого из посторонних на территории фабрики не встречали. Лошадьин оформлял протокол и время от времени набирал номер офиса "Экс - пэкс", который находился в центре города, пытаясь связаться с дирекцией фирмы. Телефон молчал. Зато в начале четвертого к капитану сам явился С. М. , исполнительный директор.

- Это мы его, - кратко сообщил Эсэм и подумал, что сказанного уже более, чем достаточно, - его тошнило от любых слов.

- Замечательно! - Лошадьин как будто только и ждал этого весь день. Где он?

- Там же, наверное, на стройке.

- На стройке спрятали?

- Да мы его не прятали. Как упал, так и должен лежать. На Эсэма накинули наручники, хотя это полагалось сделать чуть позже, и повели к злополучной новостройке.

- Где? - не терпел Лошадьин.

- Должен быть здесь.

Следственная группа и подозреваемый подошли к той самой плите, об которую несколько часов назад раскололась голова бедняги Костика. Там ничего не было. Не было ни тела, ни раскиданных мозгов, ни примятого песка, ни даже следов эсэмовых ботинок.

- Спросите у рабочих.Наверное, они его подобрали с утра, - вслух подумал Эсэм.

- Ты что, хочешь сказать, что вы его на открытом месте бросили? - занервничал капитан полиции.

- Да. Где упал, я же вам сказал. Скорая помощь ему бы уже не помогла.

- Что за херню ты несешь? Какая скорая помощь? Где двигатель?

- Какой двигатель?

После этого невинного вопроса Эсэм получил по морде. Расспросили строителей. Никакого трупа. Никакого мотора.

***

- Суки! - сказал капитан восьмого ранга, обращаясь к коллеге, и пиннул Эсэма в коленку. - Ведь кто ворует? ! Те, у кого и так до хера. А не мы с тобой. У нас с тобой хрен в кармане, да вошь на аркане, но мы же не будем с тобой воровать! Сука, зачем тебе мотор-то понадобился...

Спустя три часа после отсидки в отделении Эсэму разрешили позвонить. Можно было сделать два звонка.

Эсэм соображал, куда именно позвонить. Первым и самым сильным желанием было набрать телефон Ака и спросить: ведь правда, что мы никого не угробили вчера, и мне все это приснилось. Но подобный разговор едва ли удачно прошел бы в присутствии трех полицейских. Он набрал номер родителей:

- Все в порядке. Я в полицейском участке. Недоразумение. Скоро буду дома. Мать, открой мою старую записную книжку на букву "В". Это очень важно. Найди "Воробьев Константин". Есть? Давай!

Рука дрожала на дисковом циферблате, и Эсэм боялся как бы не набрать подряд шесть "троек". Номер Воробьева отозвался.

- Здравствуйте, Константина можно?

- Нет. Он сейчас на работе.

- Простите, а он когда уходит на работу?

- К девяти.

- И сегодня он ушел так же?

- Да, а в чем дело?

- Вы его сами видели сегодня в девять?!

- Да. Ушел как обычно. А кто это? Что вы хотели?

Эсэм повесил трубку. Шило из зада вырвал. Все приснилось. Проблема уменьшилась в тысячу раз. Силы возвращались к Эсэму. Итак, остался какой-то сраный двигатель.

Капитан подробно записывал данные Эсэма, когда в отделение позвонили с фабрики. Двигатель нашелся.

Капитаны всех рангов побросали все свои дела и помчались на "Грезы". Двигатель стоял на месте. Ошалелый водитель грузовика не решался закрывать капот, в страхе, что мотор опять исчезнет. На утренних фотографиях следственной группы двигателя не было. Машина была та же. Сейчас двигатель был.

Лошадьин ворвался в кабинет директрисы фабрики, обругал ее нецензурно и выписал штраф за хулиганский вызов.

Была уже глубокая ночь, когда Эсэма выпустили из застенка, посоветовав обратиться к наркологу. Он жадно напился пива у ночного ларька, поймал такси и поехал к Ака.

Через дверной глазок брезжил свет квартиры. Эсэм позвонил. Никто не отозвался. Глазок потух. Еще звонок - и снова никакого результата.

Все костыли, шила и иголки, только успокоившиеся, снова повтыкались по своим местам. И что бы Эсэму не достучаться тогда, не доломиться, не выломать в конце концов дверь? Но он унес взлелеивать свой страх, нарождавшийся с новой силой, в свою берлогу. Оттуда, из берлоги, он еще успел за остаток дня обзвонить морги, больницы и полицию, пытаясь узнать о человеке с черепно-мозговой травмой. Как ни странно, таковых вообще не оказалось. Аврал у ангелов-хранителей.

***

Следующим утром Эсэм явился в офис и, не поднимая взгляда от пола, прошел в свой кабинет. Дверь напротив - в кабинет Ака - была заперта. Не появлялся. Проверил автоответчик - никто не звонил. Ничего нового не произошло. Вдруг телефон зазвонил, причем зазвонил почему-то будильничьей трелью. Эсэм поднял трубку, это был Ака:

- Эсэм, это ты?

- Да... Ака, я звонил Костику! Он жив и здоров!

- Он тебе пять раз сказал, что он не Костик! Это был какой-то совершенно незнакомый парень!

- Но... Но тогда все равно это был несчастный случай. Мы ведь не заставляли его прыгать с пятого этажа башкой вниз.

- А ты забыл, что мы его загнали туда при помощи пистолета? Забыл, что мы его перед этим ограбили, по сути дела?

- Как это? Что ты говоришь?

- Ты заставил его в ларьке купить на всю его наличность вина и "пылесосов". Это ты имел в виду огнетушители.

- Это же была шутка. Там же не продают огнетушители.

- Для тебя - шутка, для него - нет. И в конце концов, это ты выдернул у него свой плащ из-под ног, и он упал.

- Я выдернул плащ?..

- Да! Он наступил на него, ты дернул - и он упал.

Трубки несколько секунд помолчали, пока ребята вспоминали. Заговорил Ака:

- Я уезжаю из этой гребаной страны. Эта история переполнила чашу. Ты извини, дружище, но придется кое - что продать из оборудования фирмы. Но, я думаю, ты как-нибудь выкрутишься. И, пожалуйста, не ходи больше в полицию. Ну ладно, давай прощаться! Больше, наверное, не увидимся.

- Удачи тебе.

- И тебе тоже. Пока!

"Это Ака забрал труп, - решил Эсэм. Он, наконец, умудрился вытащить сигарету из пачки и закурить, подошел к окну и посмотрел. Люди по-прежнему спешили в метро.

Господи! Поменяться бы с кем-нибудь! Просто скинуть шкуру и стать вон тем мужиком. С его уютным прихрамыванием, в его дешевом пиджаке, с его котомкой с арбузом и пельменями. Или этим сопляком на роликовых коньках. Или этой юной мамой, у которой все в жизни идет непоправимо правильно: верный выбор, нужный муж, вовремя родить, пора уходить...

Вдруг Эсэм увидел людей, бегущих с противоположной стороны улицы прямо к дому, где размещался его офис. Кто бежал нагишом, кто - в нижнем белье; вся группа, человек в двадцать, истошно вопила, что доносилось и до слуха Эсэма. Позади и по бокам бегущих висели какие-то огненные шары, похожие на шаровые молнии, которые как будто гнали бегущих в определенном направлении.

В доме напротив располагался не то отель, не то бордель, и похоже было на то, что его клиентура и обслуживающий персонал претерпевали какие-то неприятности.

Один из шаров ударил в спину отставшей девушки, взорвался, и ее разнесло в клочья, словно она гранату проглотила. Эсэм связался по селектору с секретаршей, она не ответила. Он выскочил за дверь. Секретарша, женщина сорока с хвостиком лет, колошматила зонтиком воздух. Зонтик упруго отскакивал от чего-то невидимого. Сцена напоминала хронику испытаний психотропного оружия.

- Что здесь происходит? !

- Черт! - истошно завопила Татьяна Алексеевна. У женщины была истерика, Эсэм крепко обхватил ее, прижал и вырвал из рук зонтик.

С лестницы слышались крики бегущих людей, и один за другим все, муравьиной вереницей, втянулись на последний этаж, где и располагался офис "Экс - пэкс".

- Татьяна Алексеевна, успокойтесь. Я сейчас узнаю, кто это в коридоре.

На выходе Эсэм столкнулся с каким-то человеком афро-русского вида, в кожаной жилетке на голое тело.

- Где лестница на крышу?

- Вот...

Афро-русский бросился выкорчевывать замок от чердачной двери, но как только он распахнул ее, на него дохнуло огненное рыло молнии, отбросив на несколько ступенек назад.

- Вилли, Вилли! Что это такое? - девочки сохраняли самообладание гораздо хуже, бестолково топтались вокруг Вилли, как куры, пока он поднимался, больше мешая, чем помогая, с ужасом оглядываясь в сторону лестницы, по которой прибежали. Но огненные шары оттуда пока не появлялись.

Вилли очухался и пошарил по поясу:

- Эх, гранату я забыл! И пушку тоже!

- Что делать, Вилли? Что же теперь будет?

- Откуда я знаю, что это за срань! Кто-то из чего-то в нас стреляет.

Снизу послышался нарастающий гул. Все затихли, прислушиваясь. Вилли потихоньку подкрался к лестничному пролету и увидел, что нижние этажи заполняются водой. Выглянул в окно - за окном ничего не происходило: ни дождя, ни наводнения, ни лопнувшего водопровода, правда, висели неподвижные огненные шары. Дом заполнялся водой, как аквариум. - Это потоп! крикнул Вилли.

Началась паника. /"Дрались за спасательные круги, за место в лодке". Шутка ли - Потап пришел./

Эсэм юркнул в свой офис, и все люди, находившиеся на этаже, повинуясь стадному безумию, полезли туда же. Кто-то жался в углах, кто-то - прятался в шкаф. Афро-русский Вилли забаррикадировал дверь эсэмовым столом, спихнув оттуда компьютер, и для чего-то залез на него. Эсэм сидел на подоконнике, поджав ноги. Ему вспомнилось, что он хотел с кем-нибудь поменяться шкурой.

Все пришипились, боясь пошевелиться. Так продолжалось несколько минут, пока гул вдруг не затих.

Ничего не произошло.

- Вилли, сходи, пожалуйста, посмотри, что там, - прошептала девушка, нарядившаяся в костюм Свободы на баррикадах, выглядывая из-за дивана.

Вилли посидел еще немного на столе на четвереньках, морща лоб от напряженного вслушивания, потом встал и вышел из офиса. Вскоре он вернулся. Вилли молча стоял на пороге с вытянувшимся лицом. Взгляды вперились в него, зависла мучительная пауза. Наконец Вилли прочистил пересохшее горло и сказал:

- Ну и зрелище! - и расхохотался. - Что вы, бляди, пригорюнились? Вода заполнила все нижние этажи и остановилась за одну ступеньку от нашего. Все тихо. Это называется - приплыли!

Вилли безудержно хохотал, глядя, как побитый куртизанский отряд вылезает из своих окопов. Двенадцать девушек разной степени одетости и привлекательности покидали убежища, поднимались и понемногу приходили в себя. Кроме них, здесь еще оказались два клиента заведения: лысый полный мужчина "в пенсне и презервативе" и юноша, одетый в вафельное полотенце с рукомойника. Местных обитателей этажа оказалось на редкость мало: из "Экс - пэкс" - Эсэм и секретарь-референт Татьяна Алексеевна; из соседнего турагентства - менеджер и два иностранных гостя, восточная женщина по фамилии Ли и ее здоровенный телохранитель - негр. Было время обеденного перерыва.

- Это ваш сутенер? - негромко спросил Эсэм у соседки по подоконнику, показывая на Вилли. - Удивительно, какой отпечаток накладывает профессия на человека, вплоть до изменения расы. Вилли был очень смугл, прическу носил а ля ананас, в ухе - непременная серьга, пять амулетов на шее. Из одежды на нем имелись уже упомянутая коричневая жилетка, канареечного цвета брюки и военные ботинки, которые носят эскимосские пограничники.

- Я пойду посмотрю, не остался ли кто-то еще на этаже, - сказал Эсэм.

В лестничных пролетах холодно голубели марианские желоба воды. У окон висели огненные шары. Фирма, торгующая продовольствием, третий сожитель коммунального офиса, была заперта на замок. Все остальные комнаты оказались пустыми. Напоследок Эсэм заглянул в туалет. Там его удивленному взору предстал Феня, сидящий посреди помещения прямо на подзагаженном кафеле и сжимающий в руках авоську.

- Эсэм! - Феня бросился на него чуть не со слезами. - Слава Богу! Меня, кажется, контузило шаровой молнией.

- Все в порядке. Пойдем к людям. Как ты здесь оказался, Феня?

- Я приезжал взять у Ака одну бумажку. Справку.

- Понятно. Видишь, как удачно съездил. А что в туалет забился? Пронесло, что ли? Кстати, Ака долго еще не появится на работе... Они вошли в эсэмов кабинет.

- Разрешите представить, - сказал Эсэм. - Это вот еще один - Феня...

- А тебя как зовут? - спросил Вилли, раскачиваясь в его кресле.

- Эсэм.

- А меня все называют Вилли. Это твои апартаменты? Ты директор?

- Нет, я менеджер.

- О! Значит, мы коллеги. Я тоже менеджер! У тебя сколько народу под началом?

- Целый цех.

- У меня тоже целый цех, но, кроме этого, еще и бар, и стрип имени Мэрил Стрип, Вилли осклабился. - А ты, значит, Феня?

- Да, я вот у Эсэма работаю.

- Что ты авоську тискаешь у груди, у тебя там что, получка, что ли?

- Нет-нет, ничего, - Феня послушно положил авоську на диванчик. Девушки тем временем бурно обменивались впечатлениями. В центре их внимания каким-то образом оказалась Татьяна Алексеевна.

- ... А я налила себе кофе, села и стала пить. Вдруг рядом со мной, в углу, какой-то шорох. Я сразу почему-то решила, что это не мышь, что-то такое довольно большое двигалось. Думаю, может, собака забежала. Посмотрела под столом - нету. Поднимаю голову - а батюшки! - передо мной лицо. Бурая шерсть, торчащие уши, на лбу - рога небольшие. И глаза - настоящие угли, точно горят. Ну, в общем, черт, как в фильме ужасов. Я закричала, схватила зонтик и давай его охаживать. Все было каких-то несколько секунд. И он вдруг исчез. Знаете, не растворился, а исчез, как будто его и не было. А я все колочу со страху - у меня чуть матка не опустилась - и чувствую, что во что-то еще попадаю. Тут, Эсэм, ты и вышел как раз.

- Надо же какие мерзкие хари. Я всякое видала, но такого!.. - девушки оживленно реагировали на рассказ Татьяны Алексеевны. Оказывается, им всем довелось испытать в этот день нечто подобное. Рабочий день в борделе шел своим чередом, но в какую-то секунду все перевернулось. Практически одновременно во всех номерах, на подиуме стрип-бара, у барной стойки, в гримерных и уборных промелькнули бурые хвостатые черти. Мало кто успел что-то рассмотреть, полумрак и галлюциногенная обстановка глаз застят. Черти исчезли и после этого появилось огромное количество шаровых молний - летающих огненных шаров. Некоторые из них взрывались. Как овчарки, шары сбили людей в стадо и погнали их, пользуясь планом эвакуации при пожаре, через улицу, прямо Эсэму в офис. Татьяна Алексеевна видела вражеское существо ближе других и даже успела применить против него силу. Вилли досконально осмотрел зонтик, которым она орудовала. Спицы на нем были погнуты, а ткань изорвана, имелись многочисленные царапины, кое-где отвалилась краска.

- Это что же, теперь везде так? Это что, конец света? - спросила Татьяна Алексеевна и перестала причесываться.

- Надо позвонить в полицию! - одна из афродит бросилась к телефону.

- Подожди, дура, - остановил ее Вилли, - все нанюхались какой-то дряни - вот и мерещится. Ты, Эсэм, чертей видел?

- Нет.

- А вы? - Вилли обратился к турагентству и его гостям.

- Ничего. Только шары.

- Вот видите. А твоя секретарша, может, просто климакс плохо переносит.

- Хам.

Эсэм выглянул в окно: у стекла, с той стороны, висел шар, на улице не было ни единого человека.

- На улице никого. Давайте включим телевизор: если все в порядке значит, будут показывать все как обычно, и это у нас что-то с головами. А если архангел протрубил, то телеведущие, я думаю, на работу не вышли. Включили телевизор. Он работал. Кинескоп прогрелся, и на экране появился рекламный ролик. Афродита зааплодировала. Ее поддержали несколько разрозненных хлопков.

- Ну, давайте еще позвоним кому-нибудь из знакомых, чтобы полностью убедиться, - предложил Эсэм. Он уже занес руку над телефоном, как вдруг отдернул ее.

- Татьяна Алексеевна! У нас был черный телефонный аппарат?

- Да...

- А теперь он - красный. Такой же, только красный. Вы ничего не трогали?

- Ничего.

Эсэм оглядел присутствующих:

- Никто не трогал телефон? Афродита и Мэрил Стрип отрицательно покачали головами. Остальные молчали.

- Странно, - сказал Эсэм.

Он подумал, кому бы позвонить, и как-то сам собой всплыл номер Костика Воробьева.

- Эсэм! - откликнулся Костик. - Сколько лет, сколько зим! Это не ты с утра звонил, мне передавали?

- Я, я.

- А что ты хотел?

- Я только хотел узнать, не кончился ли свет? Вернее сказать, не конец ли света наступил?

- Что?

- Не наступил ли конец света, вот что.

- Ты пьяный что ли?

- Спасибо, Костик, можешь не продолжать. "Да! И не ходи по ночам мимо стройки! " - хотел добавить Эсэм, но бросил трубку, решив, что это уж чересчур пошло даже для сложившейся обстановки.

- Мир, который мы знали, стоит на месте. Все тихо и спокойно. За окнами нас, по-прежнему, осаждают огненные шары, в лестничных пролетах стоит вода. Неизвестно, что будет и как все это кончится. Поэтому предлагаю: попить кофейку! Татьяна Алексеевна, несите кофевыжималку.

Сварили кофе. Разлили по чашкам и рюмкам.

- Жалко Дианку! - неожиданно брякнул Вилли. - Но она все равно была не жилец!

- Ты это о чем? - спросил Эсэм.

- О той девчонке, которая взорвалась. Жалко. Но у нее все равно был спид.

К Вилли подбежал парень в вафельном полотенце.

- Как спид? И она у вас... вы ей разрешали работать?

- Я только вчера получил ее плохие анализы из лаборатории и все думал, как бы ей это сказать.

- Как же так! Сволочь! Я же с ней спал! Что же теперь будет? !

Вилли оглядел орущего парня.

- Без презерватива?

Парень молча схватился за виски.

- Поздравляю, - вяло сказал сутенер. - Как тебе удалось ее уговорить? Я же им запретил..

- А сколько времени прошло с того момента? Может быть, можно что-то сделать? - спросил Эсэм.

- Сколько? Не больше часа! Ведь можно еще что-то сделать?! - заметался парень.

- Повернуть время назад всего-то на час... Попробуй отрезать себе член, - посоветовал Вилли. - Может, зараза еще не распространилась.

Парень бросился на него:

- Сволочь! Я сначала тебе член отрежу!

- Потише, потише, - афро-русский Вилли спокойно отпихнул его ударом в грудь и щелкнул выкидным ножом. Парень бросился к окну, распахнул его, но на него угрожающе защелкал электричеством огненный пастырь. Схватив бутылку коньяку из холодильника, несчастный убежал в туалет и долго там дезинфицировался.

Вернувшись, он повалился на диван, разбитый судорожной дрожью.

- Мне нужно ко врачу, - прошипел он.

Эсэм достал из шкафа скатерть и укрыл его. Татьяна Алексеевна дала валидол. Потом ему еще налили стакан коньяку.

- От первой же девки, - тихо плакал парень. Афродиты и Венеры, те, что были нагишом, к тому времени стали мерзнуть. Эсэм, Татьяна Алексеевна и менеджер турагентства собрали для них все, что нашли: скатерти, покрывала, свою верхнюю уличную одежду. Мужчины поделились пиджаками.

- У вас плащ грязный, - сказала Венера менеджеру турагентства, - на подоле отпечаток ботинка.

- Это не мой, это Эсэма плащ, - ответил тот Вилли подсел к иностранным гостям турагентства. Он давно присматривался к женщине. Очень приятная на лицо, лет тридцати, явная азиатка, с раскосыми карими глазами и желтоватым загаром. Ее абсолютно прямые, темно-каштановые, наверное, немного подкрашенные, волосы упирались своими концами в плечи и в воротничок изящнейшего, в духе Диора, серого костюма, подгибаясь внутрь и образуя как бы некий купол. Пухлые губки и идеальные шарики коленей не могли оставить Вилли равнодушным. Гости не говорили по-русски, и менеджер по фамилии Джеремен любезно предложил им услуги переводчика.

Первый вопрос, который сразу же задал негр-телохранитель, был таков:

- Я давно на тебя смотрю: ты цветной?

- Я русский, - обиделся Вилли и обратился к женщине: - Откуда вы к нам? Из Японии или Кореи?

- Из Штатов, - ответил переводчик за нее.

- Слушай, не порти разговор! Переведи ей вопрос, голубчик. Джеремен перевел. Женщина улыбнулась:

- Меня зовут Ли. Моя мама из Таиланда, а папа - американец, в свою очередь, польского происхождения. Во мне намешано очень много кровей. Я живу в Штатах. Уже семь лет работаю в туристическом бизнесе, у меня свое агентство. Вот, наконец, добрались и до России. Будем сотрудничать с фирмой "Вояж - Вояж",

- Ли открытой ладонью покачала возле Джеремена, точно оделяя его невидимой конфеткой. Тот качал головой в такт, пытаясь разглядеть конфетку.

- Как вам у нас нравится? - спросил Вилли.

- О! Очень нравится! То, что сегодня с нами происходит, - это много круче, чем путешествовать по Амазонке или Непалу. Правда, я думаю, что это несколько серьезнее, чем туристический бизнес.

- Знаете, то, что с нами происходит, - Вилли хлопнул себя по коленке, - очень просто объяснить. Есть такой старый русский народный анекдот. Одна очень порочная и продажная женщина однажды плыла на корабле через океан. Разыгралась сильная буря - девятый вал Айвазовского, и она поняла, что корабль сейчас пойдет ко дну. Тогда она вышла на палубу, встала на колени и взмолилась: " Господи! Я много в своей жизни нагрешила, но если Ты хочешь наказать меня, то избери какой-нибудь другой способ. Ведь со мной на корабле плывет множество людей, и они все обречены погибнуть". Так она завывала, как вдруг небеса разверзлись, и оттуда раздался громоподобный голос:"Я вас, блядей, два года на эту баржу собирал!"

Вилли закончил, расхохотался и, на этот раз, хлопнул по коленке иностранную гостью. Джеремен с трудом подбирал английские слова, наконец он справился... - Вилли, а как ты думаешь, - вмешался в разговор Эсэм, -мы - вот я , Татьяна Алексеевна, Ли - мы посторонние на этой барже? Или все это не случайно?

- Не-е-ет, - сутенер с липким смаком погрозил ему пальчиком. - Ничего случайного не бывает.

- Товарищи! Я здесь лишний! - неожиданно заговорил лысый мужчина в пенсне, теперь одетый в халат уборщицы с надписью "Вояж - Вояж", до этого молчавший и только охавший. - Я, конечно, не возражаю, может быть, и вы, Эсэм, и вы, Вилли, здесь по роковому стечению обстоятельств, но кто здесь точно лишний, так это я.

- Это почему? - удивился Вилли.

- Потому что! Потому что я порядочный человек: у меня семья, двое детей, пожилая больная мать. Какое отношение я имею к этим женщинам? У меня два высших образования. В детстве я мечтал стать писателем, но, к сожалению, когда я подрос, литература уже умерла. Я соблюдаю законы и чту Писание. Регулярно посещаю храм... даже два храма. Скажите, кто-нибудь из вас знает хоть одну молитву? Конечно, я согрешил. Но кто же без греха? Не согрешишь - не покаешься, не покаешься - не спасешься. Я думаю, даже эти женщины будут прощены, не говоря уже обо всех остальных.

- Ты согрешил уж тем, что заплатил за семь с половиной минут, хотя минимум - это пятнадцать, - вспомнил Вилли.

- Надо молиться. Бог от нас отвернулся. Отдал в руки чертям, как многострадального Иова, - лысый пал ниц.

- Если бы все было так просто, - покачал головой Джеремин. - Как ни странно, но я тоже хотел быть писателем. . .

- Я, конечно, тоже хотела быть писателем, но еще больше я хотела уйти в монастырь. Мне всегда было так жалко, как они там мучаются, эти монахи, - сказала одна из гетер, самая экстравагантная. Она явилась в цыганском наряде из нескольких цветастых юбок с рюшками, оборками, в браслетах, в огромном черном парике и с сантиметровым слоем косметики на лице.

- Это что за чудо? - шепотом поинтересовался Эсэм у Вилли.

- Это - Анжелика. Он трансвест. Гордость нашего стрип-бара. Кстати, хочешь, мы дадим представление. Бесплатное, так уж и быть, по случаю знакомства. А?

- Вечером, если еще не выберемся, надо будет что-нибудь такое учудить. Для поднятия настроения.

- Хорошо, - согласился Вилли и обратился к Фене, стоящему подле них: - Что ты со своей авоськой носишься, как с писаной торбой? Что у тебя там? Ну-ка, покажи. Вилли резко выхватил у скривившегося Фени его сумку и распахнул ее. Феня неожиданно и неоправданно сильно ударил по афро-русскому лицу, но тут же получил тройную сдачу. - Если я не дурак, то это - пластиковая взрывчатка, - оглядев содержимое авоськи, резюмировал Вилли, теребя себя за ушибленную щеку. - А вот и дистанционное управление. Как интересно. Дружок, ты не расскажешь нам, что это тебе жена собрала пообедать? Феня с трудом сплел обратно солнечное сплетение, которое у него только что расплелось и как-то сразу обмяк. Эсэм вытаращил на него глаза.

- Эсэм, я бы тебя предупредил, - торопясь и задыхаясь, заговорил Феня.

- А-а! Так ты ее здесь собирался опробовать, - вставил Вилли.

- ... То ли шеиты, то ли шериаты. У меня есть сосед из "обезьян", он меня с ними и свел. Я все сомневался, но когда вы с Ака сперли двигатель, я подумал, если люди рискуют из-за двух соток, то почему бы мне не рискнуть из-за семи с половиной тысяч.

- Какой двигатель, дурак! Мы даже не знаем, как к нему подойти...

- Эсэм все еще пытался не понимать ситуацию. - Феня! Вениамин, скажи, зачем ты это сюда приволок?

- Он бы оставил сумку в сортире, потом спокойно бы вышел и нажал кнопку дистанционного управления. От здания ничего бы не осталось,и от вас тоже, - с расстановкой объяснял за него Вилли.

- Но почему именно здесь? - спросил Эсэм.

- Центр города. Легко зайти без подозрений. Впрочем, ты у него спроси.

- Эсэм, я бы тебя предупредил! - закричал Феня.

- Феня, - сказал побагровевший Эсэм, - ты, конечно, хороший парень. Я знаю, всякий может ошибиться. Но у тебя в башке, по-моему, сломалась какая-то пружинка. Херово стопора работают! Сейчас мы их починим.

Эсэм размахнулся и вложил Фене в нос все килограммы, которые имелись в кулаке. Рабочий Вениамин, специалист по шахматным доскам, упал. Вилли, почувствовав драйв, бил его ногами, приговаривая:

- Вот тебе - ирландская республиканская армия, вот тебе - чеченские сепаратисты, вот тебе - курдские боевики. . . Эсэм плясал не хуже Вилли и размышлял вслух:

- Вот козел! Маленькая голова рождает чудовищ. Как ты до этого допер?

Подошла Татьяна Алексеевна и плюнула на извивающегося на полу Феню:

- Таких уродов надо сажать на электрический стул. Экзекуция была окончена. Феня, кряхтя, усаживался в уголок. В это время у Эсэма промелькнула какая-то очень приятная мысль, которую он не упел поймать. Зато никуда не торопилась мысль о том, что он впервые в жизни бил человека ногами. Она пришла в голову с дружком-воспоминанием о позавчерашней пьянке и несчастном случае.

- Последние дни все мелькает, как в калейдоскопе. И этот калейдоскоп набит дерьмом, - спошлил Эсэм, все-таки не удержавшись. Еремин тут же перевел эту фразу на английский. Лысый мужчина с двумя высшими образованиями по-прежнему продолжал взывать к небесам, время от времени усиливая свои рьяные мольбы. К нему присоединились две музы: Калиопа и Талия. Проснулся парень, зараженный спидом. Бледный, он покачивался, сидя на диване, словно метроном. Негр-телохранитель сходил и еще раз проверил, не ушла ли вода с лестниц. Она не ушла.

- Не двигаться! - откуда ни возьмись, раздался голос из коридора.

- Оставайтесь на своих местах! Оружие на пол, руки за голову! В следующую секунду возник проворный молодой человек, модно одетый в глянцевый черный водолазный костюм. Как ни ждали его, а появился он с другой стороны, точно вынырнул из унитаза. Суровый спасатель водил дулом автомата из стороны в сторону. Сопротивления никто оказать не пытался.

- Где они? - спросил водолаз.

- Кто? - недоуменно пожал плечами Вилли.

- Не шевелиться! - приказал еще раз борец с терроризмом. Не поворачиваясь к плененным куртизанам спиной, он прокрался в кабинет Эсэма, откуда доносились голоса остальных. Там он был захвачен в объятия всего стрип-бара и обезоружен его подкупающей искренней радостью.

Разрешив, наконец, отмереть сидящим в коридоре, водолаз, капитан Котов, связался с представителем министерства по чрезвычайным происшествиям Прохарчиным. Мешая ему разговаривать, девушки, еще не успевшие этого сделать, покрывали его, похожего на пингвина в своем костюме, сестринскими поцелуями.

- Весь взвод умудрился каким-то образом заблудиться, вы пробились один, - говорил Прохарчин. - Они тыкались, пока был запас кислорода, но все время попадали в какие-то тупики. Потом вернулись. Скажите, Котов, как вам это удалось?

- Я и сам не знаю, господин капитан третьего ранга! Там сплошные завалы всякого мусора и мебели. Я ушел немного вперед, а потом оказался один.

- У вас все в порядке?

- Да, в полном порядке. Ситуацию в здании оцениваю как "0 - 2", - перешел Котов на полицейские шифры.

- Девять - один - один, - поправил его Прохарчин и подсказал: - Два двенадцать - восемьдесят пять - ноль "ш". Конец связи. Прохарчин повесил трубку.

- Вы слышали, что произошло? - обратился Котов к стоявшим вокруг него узникам здания. - У меня с собой есть второй комплект водолазного снаряжения. Попытаемся переправлять вас по одному, я буду сопровождающим. Погружение будет не очень-то легким, поэтому я спрашиваю: есть ли среди вас люди, ранее совершавшие погружение?

Позвякивая кастаньетами, вперед смело шагнула Анжелика:

- Я, правда, никогда не ныряла с аквалангом, но занималась раньше плаванием. Остальные молчали.

- И какие были успехи? - недоверчиво спросил Котов, оглядывая странноватую цыганку.

- О! Ни один мужчина не мог за мной угнаться, если я этого не хотела.

- Хорошо, - решился капитан. - Вы пойдете со мной первой.

Погружение начнем немедленно, пока обстановка не переменилась. Раздевайтесь, я сейчас принесу акваланги и дам вам необходимые инструкции.

Анжелика укоризненно покачала головкой вслед водолазу, поискала чего-то по сторонам глазами и, остановившись на Эсэме, попросила его помочь расстегнуть молнию на платье.

Эсэм услужил даме. Пока Котов тащил ласты, балоны и остальную амуницию, а трансвест скидывал с себя юбку за юбкой, парик, корсет и накладной бюст, коллеги по работе и друзья прощались с героической женщиной, желая ей удачи.

Капитан весьма удивился, увидев вместо цыганки голого субтильного типа с разноцветным от грима лицом.

- А-а, опущенный, - догадался Котов и с явной брезгливостью помог приладить водолазную приблуду на спину блуднице. Дав разъяснения, что к чему, капитан плюхнулся в лестничный водоем. За ним последовала Анжелика. Свет их фонаря некоторое время помелькал на поворотах, потом ослаб и исчез в глубине. Оставалось только ждать. Люди вернулись в офис, всем хотелось хоть немного отдохнуть. Прикорнув кто как мог, кто-то дремал, кто-то тянул ноги, пытаясь отлить из них тяжесть. Парня-спидоносца согнали с дивана две бабенки, он уступил:

- Конечно, конечно. Я лягу на полу.

- Еще бы! Такой здоровый лоб, - устраиваясь на диване, поддакнула Венера.

- Посмотрите, - промямлил он, - вот кожа, загар, мышцы - у меня такое здоровое тело. . . Венера, поговори со мной о чем-нибудь, пожалуйста.

- О чем ты хочешь? - подперев голову рукой, спросила Венера с каким-то призвуком профессионального тона. Эсэм раскинулся чуть поодаль на ковре, возле батареи, и размеренно затягивался сигаретой. Возле лежали чьи-то голые ноги, которые он решил погладить. Мельпомена, владелица ног, периодически смахивала его ладонь, как назойливого комара.

- Вилли, о чем они разговаривают с клиентами? - спросил Эсэм у посредника. Ему хотелось обобщений, а не частностей.

- Кто о чем, - откликнулся сутенер, отдыхающий в позе зека: сидя у стены на корточках, но на полной ступне, развесив руки на коленях. - Они любят рассказывать про своих детей. Это чтобы их меньше трахали, - Вилли усмехнулся.

- Понятно. Тунеядки, стрелочницы. А у тебя-то самого дети есть? У меня вот нет.

- Не знаю. Может, ни одного, может, человек двести. . .

- "По плоду их узнаете их". У меня вот вообще нет плодов. Так, что ли, Илья Георгиевич? - Эсэм попытался выудить его взглядом.

Лысый откликнулся:

- Кому суждено рождать, кому-то - рождаться.

- Ничего себе! - у Эсэма отвисла нижняя челюсть. - Илья Георгиевич, это вы сами придумали?

- Эсэм, давайте отдыхать, - гордо сказал Илья Георгиевич и повернулся на другой бок.

Эсэм поднялся и подошел к Ли. Она дремала за его письменным столом, точно уработавшаяся сотрудница.

- У тебя есть дети? - бесцеремонно разбудил тайку Эсэм. - Хэв ю чилдрен?

- Разведена, дочь растет у богатенького деда. Я уже спрашивал, вклинился Вилли и подмигнул: - Лакомый кусочек, розовое будущее. Эсэм поглядел на него, не сдержав невольную глупую улыбку:

- Я не об этом...

- Шутка! - Вилли заржал ретивым жеребцом. - На самом деле они - контрабандисты, а негр - ее сообщник и любимый супруг.

- Разбудить бы Еремина! - посетовал Эсэм.

- Он тебе не поможет, она не отвечает на вопросы, касающиеся личной жизни.

- Почему это?

- Говорит "ноу комментс", и все.

- Значит, не так спрашивал. И действительно, что это за телохранитель? Откуда это пошло? Она же не сенатор.

- От Еремина, от кого же еще. Может, она алкоголичка или наркоманка, а негр приставлен удерживать ее в рамках, такое делают, я слышал.

Ли удивленно смотрела на разглагольствующих возле нее мужчин. Они оба тоже уставились на нее. Эсэм подумал и сказал:

- Почему азиатов считают узкоглазыми, не понимаю. Глаза раскосые, да, но больше, чем у меня или тебя. Хэв ю чилдрен?

- Ноу, - ответила Ли.

- Ху из Том? - продолжал Эсэм упражняться без словаря. И тут она сказала какую-то фразу, которую не смогли перевести ни он, ни Вилли.

- Слушайте, а где этот - как его - Коля? - всполошилась вдруг Венера.

- Какой Коля?

- Спидоносец-то наш. Полчаса назад вышел, сказал на минутку, наверное, в туалет. И его до сих пор нет. Может, он чего-нибудь с собой сделать хочет?

- Так! Сейчас опять члены залетают, - буркнул Вилли и побежал в коридор, за ним выскочили еще несколько человек. В коридоре было пусто. Вилли позвал пропавшего несколько раз и, достав на всякий случай свою финку, тихонько двинулся вперед.

- Смотри, - остановил его Эсэм, почему-то перейдя на шепот, и указал на какой-то предмет на полу. Предмет было сложно рассмотреть в полусвете, который давали пробитые неоновые лампы, хотя он был и не маленький. В общем-то, он сразу узнавался и так, но сознание не хотело подтверждать идентификацию. Похож предмет был на человеческую ногу: ступня и голень.

- Похоже на ногу...

- Нет уж, хватит! Я туда не пойду, - Вилли развернулся и так же, крадучись, двинулся обратно, подавая сигналы остальным, чтобы убирались по добру-по здорову.

Вернувшись в кабинет, они увидели, что муравейник уже переполошился. Спящих не было, остатки хмеля улетучивались, вместо него настреляли облачко адреналина. Третий час ночи. Сорок минут назад уплыли опущенный и в воду опущенный.

- Где же водолазы? - Вилли бросился к телефону; глаза с полопавшимися красными жилками свирепо и бестолково бегали по комнате. - Алло, Прохарчин! Где ваши водолазы, твою мать? ! У нас еще один взорвался!

- Еще жертвы?! - рявкнул капитан в трубку так, что Вилли поморщился. - Ну я им, б..., устрою! Мой дед банду Воланда брал, а я, что, хуже? ! Я в грязь лицом не ударю!

- Капитан, где водолазы?

- Нету водного пути! Нет!

- Как нет? Сто случилось? - Вилли тяжело дышал и начал шепелявить от избытка собственной слюны.

- Погиб ваш друг! Не доплыл. Вернее, он бы доплыл, но не в нем дело. Там, где-то в середине подъезда, они натолкнулись на какое-то облачко. И ваш парень замерз.

- Как это замерз?

- Обледенел. Превратился в ледышку, как будто его жидким азотом облили. Котов его вытащил как бревно, сам обморозил руки. Афро-русский Вилли опустил руки.

- Алло, алло! - кричал Прохарчин. - Не вешайте трубку. Вилли осилил и поднял руку к уху. Но не ту. Сообразил, осилил и другую.

- Ребята, - Прохарчин заговорил по-отечески, - сейчас начнется фейерверк. Придут три танка, и мы откроем огонь по нижним этажам - не может же эта вода никогда не кончиться, если в здании будут сплошные дыры, как в решете. Вы сейчас находитесь в правом крыле, старайтесь его и придерживаться. Первые три залпа будут произведены в 3.15, потом передышка. Если не поможет, повторим через 15 минут. Ребята, держитесь! Это ваш последний шанс. По шарам будет вестись автоматический огонь, попробуем отсекать их от окон. Действуйте по обстоятельствам, пробивайтесь. Повторяю, пробивайтесь как можете - это ваш последний шанс. Это нечисть! Они перебьют вас всех по одиночке. Чем дольше вы там сидите, тем они сильнее - время не на нашей стороне. Деритесь чем и как можете. Чем вы сильны, тем и воюйте. Если есть сила в мышцах - бейте им по мордам; если можешь молиться - молись; если хочешь - попробуй отшутиться или взять наглостью, вдруг получится. Получилось с удлинителем - берите удлинитель. Главное, это оказывать сопротивление! Выделять эту энергию сопротивления. Бесов нельзя убить, их можно изгнать, помните об этом. И мы должны прорваться с минимальными потерями! С нами Бог! Удачи вам!

Прохарчин, чтобы не позволить себе слишком много сантиментов, резко отсоединился.

- Все! Накрылись медным тазом, - Вилли отирал пот со лба. Женщины выли, пребывая в соляном столбняке.

- Я ему не верю, - сказал Эсэм.

- Я тоже ему не верю: если обстрел не даст результатов, они просто разнесут все здание, - отозвался Вилли. - Что для них несколько человек? Лучший карантин - два метра под землей.

- Не в том смысле, Вилли. Просто, мне кажется, то, что он сказал, неправильно. Кто сказал, что мы должны непременно рваться отсюда на верную гибель? Кто сказал, что это единственный шанс? И кто может поручиться, что завтра вода и шары сами благополучно не исчезнут? А если не завтра, то через три дня или неделю.

- Правильно, - вмешался Илья Георгиевич. - Благочестивый Иов и за день не знал о предстоящих катастрофах, а также и за час не знал о предстоящем благополучии.

- Это что, данные социологических опросов? - усмехнулся сутенер.

- Скажи, что ты собираешься делать? Эсэм нашел в углу щетку и ответил:

- Я собираюсь посмотреть ногу. Это был не взрыв, а что-то другое, ведь мы ничего не слышали.

- У тебя приступ храбрости или ты уже свихнулся?

- Обреченность бодрит.

- Ты должен посмотреть, что за дрянь валяется в коридоре? Зачем? Через полчаса по нам начнут бить из пушек! - крикнул Вилли вслед уходящему.

Эсэм осторожно подкрадывался к ноге. Подойдя на метр, он не стал прикасаться к ней, а попытался древком щетки подтолкнуть ее поближе к себе. Палка неожиданно уменьшилась в длине, и Эсэм безрезультатно шаркнул ей по полу. Посмотрев на конец щетки, он удивленно обнаружил, что тот срезан идеально ровной плоскостью. Эсэм проделал еще одну попытку, на этот раз ведя палкой по полу очень медленно. Тут он заметил причину явления, хотя она не очень-то укладывалась в голове. На полу был стык двух кусков линолеума, именно к нему и примыкала нога своей верхней усеченной частью. Вся дальняя часть щетки, которая зашла за линию стыка, за некую границу, бесследно пропала. Обследовав ловушку, насколько это позволяли остатки щетки, Эсэм утвердился в том, что она совпадает с линией соприкосновения кусков линолеума, и решил пометить ее как-нибудь более заметно. Набрав ладонью побелки со стены, он прочертил вдоль стыка мелом финишную черту. Заметнее не стало. Эсэм присмотрелся к ноге, и ему показалось, что жирные вены ступни пульсируют. Набросив на нее платок, преодолевая отвращение и страх, он коснулся пульса пальцем. Нога была теплой и явственно осуществляла кровообращение. Эсэм, не имея больше терпения и желания возиться с пакостными чудесами, побежал в кабинет.

Балаган репетировал последний день Помпеи, балаганщики рвали на себе волосы.

Вилли катал шарики из остатков фениного творога, весь блядский пантеон, с надрывными воплями, тянул к нему руки, ища защиты.

- Перестаньте блажить! - огрызнулся Вилли. - На, вот тебе, - и он вложил в чью-то отверзтую длань один из шариков, точно милостыню. Илья Георгиевич уже уперся лбом в пол и произносил свои рэпы на старославянском. Ли звонила в посольство, губки ее зло сжимались. Татьяна Алексеевна хлопнула стопку водки и собирала по всем комнатам провода, выдирая их из электроприборов.

Эсэм посмотрел на часы: оставалось десять минут до открытия огня. Он попробовал перекричать общий шум:

- Не наступайте ни на какие линии - это опасно! Его услышал один Еремин и даже благородно перевел сказанное на английский.

- На какие линии? - спросил переводчик.

- На любые: на рисунок линолеума, на полоски ковров, на стыки и трещины. Вы в "классики" когда-нибудь скакали? Вот так и прыгайте на одной ножке. Спидоносец наступил на одну линию и пропал, одна нога от него осталась. Правда, живая.

- Кто будет на посошок? - крикнул Вилли, держа в руках бутылку и две рюмки.

Откликнулась на предложение Татьяна Алексеевна. Эсэм присоединился к ним:

- Татьяна Алексеевна, вас надо переводить на руководящую работу: для секретаря-референта вы слишком много пьете.

- Раз в жизни - могу себе позволить. Ты что, меня повышаешь?

- Будьте покойны! - поклонился Эсэм.

... В 3.15 здание трижды сотряслось. Секунды отсутствия твердой почвы под ногами отозвались в головах резкими позывами тошноты. На улице трещали десятки барабанов, посыпая стены и стекла здания свистульками и колокольчиками.

- Ну, пора! - Вилли поднял свой взвод в последнюю атаку. Перебежками его куры двигались за ним в сторону лестничного пролета. Татьяна Алексеевна, как комиссар, в портупее проводов убежала с ними.

Эсэм сидел у внутренней стены кабинета на полу, опасаясь случайных пуль в окно. Когда мимо него в дверь, вслед за Вилли, пыталась проскочить Ли, он поймал ее за руку и насильно усадил возле себя на пол. Негр настороженно посмотрел на него. Эсэм отрицательно покачал головой и предложил ему жестом садиться тоже. Том грузно опустился. К ним подполз еще нерасторопный Илья Георгиевич.

- Эсэм, вы не идете? - спросил он.

- Нет. Я никуда не собираюсь. Все перемещения по этому зданию таят в себе смерть, и каждый раз новую.

- Правильно, молодой человек, правильно. Надо подождать, - бурно зашептал лысый. - Скажите, что случилось с Колей?

- Коля наступил на некую границу, на черту. И исчез. Илья Георгиевич покивал, досадливо причмокивая.

- Знаете, слово "черт" ведь происходит от слова "черта". . .

- Не придавайте этому большого значения.

- "Словом можно убить", помните. . . Скажите, что вы намерены делать?

- Я не знаю, - Эсэм пожал плечами. - Именно в том-то все и дело, что мы не знаем, что надо сделать. У вас нет ощущения, что от нас чего-то ждут ? И не отпустят, пока мы этого "чего-то" не совершим.

- Думаете?

- И что самое смешное, мы можем этого "чего-то" и не заметить. Не понять, в чем миссия. Может, это какое-то действие, может, слово, может, полслова...

Эсэм так и не отпустил руку Ли, она сидела рядом и не вырывала ее. Искоса он взглянул на Тома, который никак не реагировал на это или просто не замечал нюанса.

... Вилли стоял у кромки воды, заполнявшей лестницу. Куры жались возле. Вода была взбаламучена, плавала грязь, щепки. Ступенька за ступенькой жидкая муть стала отступать. Вилли радостно оглянулся на девиц:

- Лед тронулся!

Через пятнадцать минут грянули новые орудийные выстрелы. Прохарчин из своего командного пункта наблюдал, как здание рвет на мостовую бурными потоками из дыр, проделанных его танками. Огненные шары частично были подавлены, часть уничтожена, но возникали все новые и новые, а некоторые вообще пуля не брала. ... Эсэм сосредоточенно рассматривал маникюр и кольца плененной руки Ли, взвешивал пропорции фаланг и ширину ногтей, проверял гладкость кожи. И остался доволен. Илья Георгиевич сильно дергался при каждом взрыве и, чтобы как-то успокоить самого себя, нес всякую тарабарщину, все, что приходило на ум:

- Сгорим как свечки. И зачем? Никто не знает. В чем миссия? В чем предназначение? Родить Исаака. В этом все твое предназначение - родить Исаака... Вергилий написал эклогу о младенце и, наверное, даже не заметил. Написал - и попал в любимцы Европы...

... После второго залпа вода отступила уже на два этажа. Вилли и его бригада следовали по ее пятам. Один из пройденных ими лестничных пролетов обрушился, и путь назад оказался отрезан. Кроме того, повалившиеся блоки погрузили их в почти полную темноту.

Вилли сдернул одеяние с какой-то из девиц, оказавшейся под рукой, и поджег его зажигалкой. Тряпка занялась мелкими бесполезными синими огоньками с едким дымом. Еремин прикурил от нее своей рубашкой - костерок разгорелся чуть ярче.

В это мгновение они увидели, что по коридору, шлепая по лужам, на них быстро движется какое-то существо, исполненное своего собственного тусклого света. Существо напоминало льва с человеческой головой.

Оно бросилось на Еремина и повалило его навзничь. Прыснув в стороны, женщины истошно орали. Вилли, прижавшись к стене, чувствовал, как голова упруго подскакивает на кирпиче с каждым ударом сердца. В кармане он нащупал творожные шарики Фени. Не открывая рта, животное заговорило, обращаясь к поверженному Еремину, стоя передними лапами у него на груди:

- Смотри, у меня камешек. Угадай, в какой руке? Еремин не подавал признаков жизни. Вилли размахнулся и швырнул в голову твари творожный шарик. Шарик шлепнулся и стек по щеке сфинкса, не произведя никаких разрушений.

- Смотри, у меня по камешку в каждой руке, - снова спросило животное. - Скажи, будешь ли ты угадывать вообще или нет?

- Откажись от выбора! - крикнул Вилли, ощутил удар в область сердца и не увидел больше ничего...

... Эсэм выпустил руку Ли, поднялся, подошел к окну и распахнул его. Вниз - пять этажей. То там, то здесь огоньки зажигалок. Или автоматов.

- Мне пришла в голову еще одна мысль, - сказал он.

- Осторожнее, ради Бога! - взмолился Илья Георгиевич.

- Часто видел такой сон: два человека прыгают с пятого этажа, потом поднимаются как ни в чем не бывало, отряхиваются и идут дальше.

- Вы что, собираетесь прыгнуть?!

- Да. Но мне нужна компания. Иначе сон не сбудется.

Эсэм осмотрел присутствующих: негр Том, мулатка Ли и юрист Илья Георгиевич. Кого выбрать?

- Ты - Ли - это? - спросил он.

- Вы правы, Эсэм. Через час они разнесут здесь все в пух и прах. К тому же, смотрите, шары висят поодаль и не приближаются! Надо воспользоваться моментом. Но надо связаться с Прохарчиным, чтобы подготовили подушку. А то можно сломать ноги или позвоночник. Эсэм подошел к Тому, похлопал его по плечу и показал, что требуется выйти зачем-то в коридор. Негр вышел, и как только он переступил порог, Эсэм захлопнул за ним дверь и запер ее.

- Зачем? - охнул Илья Георгиевич. Ли подскочила и что-то закричала по-английски.

Эсэм стремительно подхватил ее на руки, подбежал к окну, вскарабкался вместе с ношей на карниз.

- Хиз крэзи! - кричала Ли, нанося Эсэму беспорядочные удары. Илья Георгиевич заметался по комнате: подбежал к взбеленившемуся Эсэму, но понял, что не справится, бросился открывать дверь, в которую ломился Том, но было уже поздно.

"Господи, какой я кретин! - подумал Эсэм. - Первый был Костик, я второй. Вот тебе и двое. А причем тут Ли? "

Он выпустил ее и шагнул вперед, за окно. Эсэм увидел, как навстречу ему стремительно летит огромный, необъятный асфальт. Он выставил вперед руки и ноги, пытаясь защититься от столкновения. Удар; все замелькало перед глазами, но боли не было. Как только все остановилось, Эсэм сразу же поднялся. Отряхиваясь после падения, он увидел двух бегущих к нему солдат.

- Как ты? - спросил один.

- Вроде ничего, - хотел ответить Эсэм, но забыл произнести это вслух.

- Надо же! Так удачно прыгнуть!

- Бывают же счастливчики.

Солдаты отвели его в медицинскую машину, где осмотревший Эсэма врач констатировал, что тот "отделался легким испугом и, возможно, сотрясением мозга".

Штурм здания входил в свою завершающую стадию. Полицейские, прикрываясь от шаров щитами, выстраивались в "черепаху", как римские легионеры, и по лестницам и шестам безудержно лезли на верхние этажи. Прохарчину донесли, что авангард уже находится в здании. Многоголовая гидра огненных шаров перестала регенерировать, и их количество заметно сокращалось.

Илью Георгиевича, Тома и Ли штурмовики благополучно эвакуировали из офиса, спустив по веревкам.

Примерно через час солдаты, разобрав завалы на лестницах, обнаружили и отряд Вилли. Они вышли без потерь, только у самого Вилли на груди были глубокие порезы от когтистой лапы, да у Еремина появился седой клок волос, который он сначала принял за пыль штукатурки.

Когда стало светать, вода оставила здание полностью, шаровые молнии не попадались на глаза, хотя, может быть, где-то еще уцелели. Санитары вынесли на носилках труп Фени и живую ногу Коли-спидоносца.

Октябрь 1996 г.

От автора:

Эсэм проснулся. Только вот в какой момент? На следующий день после штурма, с удвоившимися богатствами, как счастливый Иов? Или у батареи, поглаживая мельпоменино бедро? Или в своем цеху, заваленный шахматными досками? Или еще раньше? Сны относятся к неизреченному. И мы склонны придавать им особое значение, даже если они того мало заслуживают. Даже если сны не слишком изящны и пристойны, никто не скажет, что они не любопытны.

Танки (thanks to)

Великому русскому народу за анекдоты, Борису Гребенщикову за песни, М. Булгакову, Климову, С. Соловьеву, А. Тарковскому, Д. Линчу, К. Тарантино и другим.