«Гвардейцы ее величества»

К заветренной, заполыненной земле твоей в начале века прислонялись с надеждой переселенцы из Центральной России, радовались тучным твоим травам, выплакивали очи над обглоданными суховеями нивами. И бесконечное веселье в щедрые осени, и слезы людские в спаленные зноем годы - все было тебе, Кулунда. Нетронутая, загрубевшая, просоленная и безводная, видела ты тележную переваль и забубённые полеты пароконных ходков, слышала глухие стуки тяжелых лошадиных копыт и тягучую мужичью перебранку. Лежала ты, вековая, дремучая, почти не тронутая. Редкими заплатками гнездились на степных простираниях пашни. Они-то и открывали тебе сухой хруст хлебного зерна.

Вообще, географически Кулунда гораздо шире: от алтайского левобережья Оби на востоке до Прииртышья на западе и до Барабы на севере. Иван говорил о тех местах, которые именуются Кулундой у нас, на Алтае.

И я о них.

По обеим сторонам линии, как дымчатые жуки, ползали тракторы, струились за плужными отвалами накатистые волны пахоты. Шла третья целинная весна.

- Знаешь, с чем подходяще сравнить нынешнюю Кулунду? - спросил Иван и, не дожидаясь, ответил: - с Клондайком. Сильные ребята пришли в степь...

Потом мы сидели в кабинете секретаря Кулундинского райкома партии Семена Ксенофоптовича Хоменко и обсуждали перспективы целины. В руках я держал фотографию. По пояс в снегу идут веселые люди. Шестеро.

Крайний слева несет заостренный столб. В то время - будущий бухгалтер будущего совхоза Павел Андреевич Шмаков. Рядом - председатель рабочкома Мария Сергеевна Рычипа. Посредине, в полушубке нараспашку с улыбкой, которой, кажется, быть да быть - Семен Ксенофонтович. Он и сейчас в разговоре улыбается добро и мечтательно. А за окном песня:

Едем мы, друзья ..

Два детских, до звона натянутых голоса. Подхожу к окну. Ребятишки топают в школу. У одного - книжки за поясом, у другого - портфельчик с ручкой, висящей на одной скобе.

...Станем новоселами и ты и я ..

У этих впереди и свои дороги, и свои путевки. Я мысленно продолжаю самую популярную песню тех лет.

В край амурский шел юный комсомол..

А перед глазами кадры: заполненные юными перроны, поезда, поезда. И над всем этим - бьется, ликует песня. Садится с молодежью в эшелоны, раздвигает коробки вагонов, дрожат от нее широкогорлые геликоны, выводят ее, будто ласкают, гобои и валторны. Уходит песня в метельные версты...