«Происшествие на ярмарке»

Валентина ПАНЧЕНКО

ПРОИСШЕСТВИЕ НА ЯРМАРКЕ

Повесть

В углу маленького ресторанчика, разместившегося в носовой части рейсового пассажирского парохода, курсирующего между Казанью и Нижним Новгородом, сидели двое. Один - щуплый долговязый парень, по имени Виталий, прижимался к стене, исподлобья наблюдая за публикой. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, стеснялся. Другой - его звали Евгений Николаевич - наоборот, держался легко и уверенно, по всему было видно, что он в родной стихии.

Заказали стерляжью уху и водку. Там, где полукруглый буфет с зеркальными полками, уставленными бутылками, разделял залу как бы на две части - одну, более просторную, для посетителей низшего сословия и другую, всего на три столика, для избранных, - играл оркестр. Его дребезжащие звуки рвались в открытые окна, занавешенные грязными, непонятного цвета шторами. Легкий ветер, лениво поигрывая оконными тряпицами, нисколько не разбавлял наполненную винными парами, запахами пота, духов и бриолина пряную духоту прокуренного помещения.

Евгений Николаевич ловко опрокинул добрую половину графина во вместительные рюмки. Виталий вдруг ощутил легкое головокружение. Он впервые попал в такую обстановку. Сначала даже вспотел от напряжения: ему казалось, будто все видят его насквозь - и какой он непутевый, и то, что он ест и пьет на чужой счет, и что вообще ему не место за этим столом. Словом, робость овладела Виталием до такой степени, что он даже испугался. Но хмель, спасительный хмель, ровными плавными кругами обволакивающий мозг, постепенно "отморозил" его. Он вдруг удивился, прислушиваясь к музыке. Как могут всего три человека: слепой с изъеденным оспой лицом баянист, молодой, но лысый крепыш - скрипач и пианист - заросший бородой и усами детина, - как могут они так легко, словно нож в масло, входить в душу. И душа сразу становилась шире, она вбирала в себя с одинаковым наслаждением и пьяную песню сидящих в углу мордвинов, и взрывной смех неизвестно чему радующейся девки за соседним столиком.

А Евгений Николаевич, наоборот, после выпивки поскучнел, стал туповато и даже с какой-то злостью разглядывать публику. На вид ему было около тридцати. Тонкие бледные полоски губ с глубокими полудужьями морщин по бокам и низкие бакенбарды старили его. А массивный подбородок, плотный ряд красивых крепких зубов, глаза с каким-то мятущимся, неспокойным блеском говорили о сильном характере. Именно эта затаенная сила потянула парня к Евгению Николаевичу.