«Абонент недоступен»

Фридрих Евсеевич Незнанский

Серия "ГОСПОДИН АДВОКАТ"

Абонент недоступен

(1999)

Часть первая

Толкнув стеклянные аэропортовские двери "Шереметьева-2" и оказавшись на улице, адвокат Юрий Гордеев первым делом потянул ноздрями воздух. Ничего особенного он в нем не уловил. Москва как Москва. Однако тут и была вся прелесть. То, что москвичи по привычке называют жарой, после двух недель средиземноморского пекла кажется делом какого-то райского кондиционера.

Не прошло и трех секунд, как вниманием Гордеева стали овладевать приземистые парни в одинаковых черных футболках - таксисты, эти назойливые столичные извозчики. Их было человек десять, не меньше, в один голос тараторивших один и тот же вопрос: "Куда ехать, уважаемый?"

- Юрка!

Гордеев обернулся и увидел Дениса Грязнова.

- Ты чего там застрял? - Денис скатал в трубочку последний номер "Московского комсомольца" и швырнул в урну.

Гордеев не без труда выбрался из живого кольца, подошел к Денису, и они обменялись крепким рукопожатием.

- Прошел мимо что та сомнамбула, - сказал Денис чуть ли не обиженно. Что с глазами?

- Прости, забыл о тебе совсем.

- Не понял. Как это - забыл?

- Ну вот так.

- А какого же хрена ты мне тогда звонил из своего этого... как его?..

- Из Неаполя.

- Во-во, из него. Понты колотил?

- Ладно, не дуйся. Спасибо, что встретил.

Хлопнув правой дверцей свежевымытой "девятки", Гордеев в один момент как бы отсек от себя и синее море, и курортную беззаботность, и прелести падений в воздушные ямы, которыми был так богат только что перенесенный трансъевропейский перелет. Все осталось в прошлом. Ну, хотя бы в ближайшее время. Там впереди, в самом центре Москвы, ждала целая куча важных дел. Романтический настрой адвокату, рассуждал Гордеев, как собаке пятая нога. Сравнение было, конечно, так себе, но лучшего подобрать невозможно.

Уверенно держась за руль, Денис делился последними новостями. Точнее, не делился - вываливал на свежую гордеевскую голову все, что за последние две недели накопил в своей. И тем самым откровенно ловил кайф, созерцая информационную отсталость своего друга, когда тот то и дело выкатывал глаза и ронял подбородок, по-детски реагируя на ту или иную историческую новинку.