«Дело о давно забытой пощечине»

Легостаев Андрей (Э.С. Негарднер) Дело о давно забытой пощечине

Посвящаю большой любительнице детективов и Перри Мейсона в частности, моей маме — Николаевой Галине Федоровне.

Автор

Глава 1

Бейлиф окинул взглядом присутствующую публику и посмотрел на настенные часы, расположенные над входом в зал заседаний. До десяти часов утра оставалась ровно одна минута.

Зрителей в зале суда Дворца Правосудия Эль-Сентро, округ Империал-Валли, собралось несколько больше обычного, но сказать, что «яблоку негде упасть» было бы затруднительно.

Заместитель окружного прокурора, не рассчитывая на тяжелый поединок, сложил перед собой бумаги и, скрестив руки на груди, смотрел на обвиняемого с какой-то даже сочувственной улыбкой.

За столом, отведенном подсудимому и его адвокатам, одиноко сидел высокий красивый мужчина с темными волнистыми волосами и стального цвета глазами. Его облик, хорошо знакомый жителям города, сейчас отличался от привычного — добродушная улыбка уверенного в себе человека исчезла, плечи понурились, словно их обладатель держал, подобно Атланту, небесный свод.

Бейлиф, которому отец обвиняемого когда-то указал неоценимую юридическую услугу, тяжело вздохнул и постучал молоточком.

Почти одновременно распахнулись две двери — входная и из кабинета судьи. Бейлиф бросил взгляд в сторону входа в зал и удивленно поднял брови.

На пороге стояли известный лос-анджелеский адвокат по уголовным делам Перри Мейсон и его запыхавшаяся от быстрой ходьбы доверенная секретарша Делла Стрит. Мейсон бросил удовлетворенный взгляд на часы и направился к столу обвиняемого.

— Встать, Суд идет! — опомнился наконец Бейлиф.

Судья Александр Чивородис прошел к своему креслу, бросил быстрый взгляд на только что появившегося адвоката, лицо которого по газетным фотографиям было известно всему юридическому миру штата, одернул на себе черную судейскую мантию и произнес:

— Прошу садиться.

По залу пронесся шепоток. Несколько газетных журналистов, стараясь не привлекать к себе внимания, поднялись со своих мест и поторопились выйти из зала, чтобы в коридоре со всех ног броситься к телефону и сообщить в редакцию сенсационную новость: на процессе появился сам Перри Мейсон!

Адвокат уверенно отодвинул стул рядом с обвиняемым, открыл свой портфель и достал стопку бумаг.

— Здравствуйте, Дункан, — улыбнулся он своему клиенту. — Что произошло? Мне переслали вчера поздно вечером в Вашингтон телеграмму вашего отца и первым рейсом я примчался сюда. Почему вы ничего не сообщили раньше?

— Я не хотел, чтобы вы приезжали, мистер Мейсон, — не поворачивая головы произнес подсудимый. — Отец вызвал вас без моего согласия.

— В чем бы вас не обвиняли, — все так же тихо ответил Мейсон, — вы имеете право на адвоката. А помня нашу былую совместную работу я просто не мог не приехать. В чем вас обвиняют?

— Господи, скорее бы все кончилось! — в сердцах выдохнул обвиняемый.

— Пусть меня осудят за убийство этого мерзавца, лишь бы побыстрее. Я ни о чем не жалею… А вы напрасно тратите свое время, мистер Мейсон. Хотя, — лицо мужчины на мгновение чуть-чуть смягчилось, — я действительно рад вас видеть.

Судья Чивородис постучал молотком, призывая к вниманию.

— Вы давали полиции какие-либо показания? — быстро спросил Мейсон.

— Нет, я отказался отвечать на любые вопросы.

— Что ж, — с облегчением выдохнул Мейсон, — уже можно работать.

— Слушание по делу «Народ штата Калифорния против Дункана Краудера-младшего» объявляется открытым, — объявил судья Чивородис.

— Сторона обвинения готова? — обратился он к Майклу Д'Або, представлявшему на заседании окружную прокуратуру Империал-Валли.

Заместитель окружного прокурора, просто потерявший от нежданного сюрприза дар речи, с трудом взял себя в руки и произнес:

— Ваша Честь, но участие мистера Мейсона в процессе не предусматривалось. Мы навели справки, он именно сейчас должен был произносить речь на конгрессе адвокатов в Вашингтоне и…

Александр Чивородис бросил быстрый взгляд на секретаря.

— Ваша Честь, — ответил тот, — у меня отмечено, что подсудимого представляют адвокаты мистер Дункан Краудер-старший, контора которого расположена в нашем городе, и мистер Перри Мейсон из Лос-Анджелеса.

Мистер Краудер-старший сейчас в больнице и состояние его очень тяжелое.

Судья кивнул и вновь повернулся к заместителю окружного прокурора:

— Я спросил готова ли сторона обвинения к ведению процесса?

— Но, Ваша Честь… — Майкл Д'Або явно растерялся, в зале раздались ядовитые смешки. — Да, Ваша Честь, обвинение готово.

— Защита готова? — спросил судья.

— Да, Ваша Честь, — встал со своего места Мейсон, сделав легкий поклон в сторону судьи и в сторону заместителя окружного прокурора, — защита готова.

— Очень хорошо, — резюмировал судья Чивородис, — приступим к отбору присяжных заседателей.

Мейсон обратился к судье:

— Ваша Честь, защита согласна с первыми двенадцатью кандидатурами из списка.

В глазах Дункана Краудера-младшего, занимающегося адвокатской практикой уже более десяти лет, вдруг вспыхнул огонек жизни и он с интересом посмотрел на своего защитника. Но тут же выражение лица подсудимого вновь стало прежним и он опять уставился взором в никуда.

— Вы не собираетесь опрашивать кандидатов в присяжные? — с недоверием переспросил судья Чивородис.

— Нет, Ваша Честь, поскольку у меня нет вопросов к кандидатам в присяжные. Более того, защита отказывается от своего права отвода кандидата в присяжные как с указанием причин, так и без оного, так как я убежден, что любые двенадцать граждан вашего округа, которые займут места на скамье присяжных, выслушав приведенные доказательства со стороны обвинения и со стороны защиты вынесут правильное и беспристрастное решение, а ничего другого обвиняемому не требуется.

— Прекрасно, — сказал судья и посмотрел на Майкла Д'Або. — Господин обвинитель, вы тоже не будете расспрашивать кандидатов в присяжные заседатели?

— Ваша Честь, — ответил в конец растерявшийся представитель окружной прокуратуры, — мистер Мейсон устраивает здесь представление, которыми прославился в Лос-Анджелесе и я хотел бы обратить внимание Высокого Суда и господ, которые займут места присяжных, что это эффектный трюк, ибо у защитника нет никаких других аргументов…

— Вы будете задавать вопросы присяжным? — перебил судья.

— Да, Ваша Честь, — взял себя в руки заместитель окружного прокурора.

— Приступайте. И постарайтесь во время слушания воздерживаться от личных выпадов в адрес оппонента. Это относится к обеим сторонам.

Мейсон почтительно поклонился судье.

Майкл Д'Або принялся задавать вопросы кандидатам в присяжные, проверяя их беспристрастность.

Мейсон, получивший кратковременную передышку, повернулся к своему подзащитному:

— Дункан, вы можете вкратце обрисовать мне ситуацию?

— Мистер Мейсон, я был против того, чтобы вы меня защищали. И я не хочу никакой защиты. Но раз вы здесь, я ничего не могу поделать. Я не могу пойти против воли умирающего отца.

— Дело обстоит так плохо? — встревожился Мейсон.

— Да, четвертый инфаркт. Ему осталось совсем недолго. И мой арест окончательно сломил его.

— Почему мне сразу не сообщили о вашем аресте, я бы мог…

— Я был против, — пожал плечами Дункан Краудер-младший и отвернулся, показывая, что разговор ему в тягость.

— Хорошо, — вздохнул Мейсон, — я разберусь во всем сам, если вы не хотите мне помочь. Впрочем, у нас еще будет время для беседы в более спокойной обстановке.

Подсудимый ничего не ответил своему прославленному защитнику, с которым неоднократно участвовал в судебных процессах, но только в роли его помощника.

— Делла, — повернулся Мейсон к секретарше, — пока тебе здесь особо делать нечего. Отправляйся в местную библиотеку, просмотри газеты и сними мне копии всех статей, посвященных этому делу. И оплати три номера в самом лучшем отеле. Впрочем, сперва принеси газетные материалы, отелем займешься потом.

— Шеф, ты что, берешься за это дело? — удивленно прошептала Делла Стрит. — В три часа ночи ты получил телеграмму, а до этого весь вечер готовился к выступлению на съезде адвокатов. Ты не сомкнул глаз в самолете, а потом как бешеный вел машину. Ты не завтракал… Ты совершенно ничего не знаешь об этом деле и все же намерен за него взяться?

— Я уже взялся, Делла, — усмехнулся адвокат. — Ты что, не понимаешь, где мы находимся? Процесс уже начался.

— Ты можешь в любой момент встать и уйти. К тому же аванс не выплачен и ты ничем не обязан. А Дункан не хочет, чтобы ты его представлял… К тому же, ты не знал, что дело об убийстве…

— Перестань говорить глупости, Делла. Ты что, можешь себе представить, что я встану и оставлю в беде старого товарища? Уж не этого ли ты хочешь, Делла?

— Нет, — вздохнула секретарша, сдавая оборону. Особо на успех она и не рассчитывала, просто ее выбило из колеи стремительное развитие событий. Я хорошо знаю тебя, шеф, чтобы надеяться на это. Я лишь прошу тебя быть осторожнее. Мне тоже симпатичен Дункан, и раз он сам отказывается от твоей помощи, значит, дело действительно безнадежное, иначе…

— Я не желаю с тобой спорить и тратить нервы, которые мне сегодня еще пригодятся, — заявил адвокат. — Иди, выполняй распоряжение.

— Ладно, шеф, а почему ты попросил снять три номера в отеле?

— Ты же не собираешься ночевать в одной комнате с Полом Дрейком? — усмехнулся Мейсон. — Кстати, позвони ему в детективное агентство, пусть немедленно отправляется сюда.

— Ты считаешь, что его помощь тебе понадобится?

— Я считаю, что мне будет спокойнее, если Пол приедет в Эль-Сентро, — ответил Мейсон. — Все, Делла, мне надо сосредоточиться. Доставь как можно скорее газетные материалы.

Майкл Д'Або прекрасно понимал, что затягивая опрос кандидатов в присяжные заседатели, он дает время своему противнику сконцентрироваться и приготовиться к предстоящей битве, но старый работник прокуратуры не мог отринуть возможность того, что в списке находятся люди, знакомые или симпатизирующие обвиняемому либо его адвокату. В несколько мгновений совершенно беспроигрышное дело превратилось для заместителя окружного прокурора в беспросветный туннель, в конце которого он не различал даже тонкого лучика света. Ему была известна история о том, как окружной прокурор Империал-Валли бросил вызов Мейсону, устроив шумную кампанию в местных газетах, и с позором проиграл, что заметно отразилось на блестящей карьере молодого прокурора, стремящегося вырваться из провинции на столичные просторы. Майкл Д'Або был уже в летах и мечтал лишь спокойно доработать до пенсии без особых потрясений; на какие-то особые взлеты он давно уже не рассчитывал и отдавал себе отчет, что Перри Мейсон ему не по зубам. Уже был отправлен гонец в окружную прокуратору и Д'Або с нетерпением ожидал появления в зале заседаний своего непосредственного начальника, чтобы переложить на его плечи груз ответственности. Он хорошо знал окружного прокурора и неоднократно слышал из его уст, что тот стремится к реваншу над столичным ловкачом-адвокатом. И сейчас, безусловно, Болдуин Л. Маршалл не упустит возможности отомстить своему давнему недругу. Впрочем, обвиняемый также был ненавистен окружному прокурору, в меньшей конечно степени, чем Мейсон, но все же. И именно по той причине, чтобы его не обвинили в мести, он отдал столь, казалось бы, беспроигрышное дело своему не хватающему звезд с неба, зато многоопытному заместителю. Майкла Д'Або вдруг охватил страх, что Маршалл бросит его на растерзание Мейсону, не пожелав впутываться в это дело. Но этот страх прошел — старый юрист хорошо знал своего начальника, изо всех сил рвущегося наверх: тот не упустит такой возможности. В случае победы над не знавшим еще ни одного поражения Мейсоном, перед Маршаллом откроются все двери, о нем будет говорит весь штат, да что там — вся страна, он утрет нос напыщенным столичным коллегам…

Наконец, дверь в зал заседаний отворилась и Майкл Д'Або смог облегченно вздохнуть — под всеобщие взгляды любопытства вошел окружной прокурор Империал-Валли Маршалл Болдуин. Первым делом он кинул взгляд в сторону стола защиты и одарил знаменитого лос-анджелесского адвоката ироническим приветственным поклоном. На лице окружного прокурора был написан плохо скрываемый восторг — судьба подарила ему величайший шанс отомстить обидчику.

Он прошел к столу обвинения и уселся в кресло, сделав своему заместителю небрежный жест, чтобы тот продолжал опрос кандидатов в присяжные заседатели. Когда шум в зале, вызванный появлением нового действующего лица, стих, Маршалл придвинул к себе папку с документами дела и еще раз победно взглянул на Мейсона. Тот приветственно ему улыбнулся.

Окружному прокурору Империал-Валли было около сорока лет, он имел несдержанный характер, бесстрашно бросался в бой и почти всегда побеждал. В округе не было равного ему обвинителя, и он считал, что не только в округе, но и, возможно, во всем штате. Тем более досадно было вспоминать о позорном поражении, о котором так трубили газеты во всем штате. Что ж, обидчик сидит напротив и даже не знает в какой окоп угодил и какие укрепления у обвинения. Что ж, надо нанести ему такой удар, чтобы больше никогда не оправился. И он, Болдуин Л. Маршалл, это сделает. Беспроигрышной серии Перри Мейсона в залах суда пришел конец.

Болдуин Маршалл не согласится даже на ничью. Игра идет на его поле и он заставит противника неоднократно вынимать мячи из сетки ворот до тех пор, пока свисток арбитра не возвестит о победе. И об этом событии узнает весь мир и дорогу перед Маршаллом устелят лепестками роз…

Окружной прокурор Империал-Валли попытался успокоить себя, поминая, что из поражений надо извлекать уроки и делать соответствующие выводы.

Что ж, он их сделал и просчетов больше не допустит. Надо использовать все возможности для победы. Мейсон еще не знаком с сутью дела? Что ж, так и не дадим ему времени придти в себя и подготовиться. Процесс будет молниеносным, для затяжек у защиты абсолютно не окажется повода.

В зале появилась Делла Стрит, быстрым шагом прошла к адвокату и подала ему папку. Мейсон развязал тесемки и Маршалл краем глаза заметил, что это вырезки из местных газет.

Окружной прокурор подозвал к себе заместителя, продолжающего опрос кандидатов в присяжные, и что-то ему прошептал.

Менее чем через десять минут Майкл Д'Або закончил свои вопросы.

— По закону Суд имеет право опросить кандидатов в присяжные заседатели, чтобы выяснить их пристрастность, — сказал судья Чивородис. — При выборе присяжных я никогда не ограничиваю представителей сторон и разрешаю задавать им те вопросы, которые они пожелают. Обычно я не вмешиваюсь в отбор присяжных заседателей, но, при сложившихся обстоятельствах, я считаю своим долгом убедиться, что ни один из кандидатов не испытывает предубеждения ни против одной из сторон.

Он задал каждому из кандидатов по нескольку вопросов, стараясь оставаться совершенно беспристрастным.

Мейсон поклонился отобранным присяжным и получил в ответ от них доброжелательные улыбки. Одним выстрелом адвокат убил двух зайцев: завоевал симпатии присяжных заседателей и выиграл время.

Наконец, Скамья Присяжных была полностью скомплектована. Двенадцать человек, призванные решить судьбу обвиняемого, приняли присягу и расселись на своих местах.

— Господа, — объявил судья Чивородис, — присяжные выбраны и приведены к присяге. Перед тем, как начать слушание, я хотел бы сказать, что с делом совершенно не знаком и газетных публикаций, если они вообще были, не читал. Но иногда я все-таки знакомлюсь с прессой и мне известно кто такой Перри Мейсон, представляющий на этом процессе обвиняемого. Я не желаю ни в чем ущемить интересы обвиняемого, но предупреждаю, что никому не позволю в этом зале разыгрывать драматический спектакль. А теперь начнем, господа. Господин обвинитель, ваше вступительное слово, пожалуйста.

Болдуин Маршалл с торжественным видом поднялся со своего места, поправил очки и осмотрел зал. Выдержав эффектную паузу, он, наконец, начал вступительную речь:

— Высокий Суд, дамы и господа присяжные заседатели! По обыкновению я буду краток. Я призван защищать закон, а закон гласит, что каждый гражданин должен отвечать за свои действия, не взирая на положение в обществе и репутацию, а также невзирая на то, что защищает обвиняемого известный ловкач, заработавший себе славу на театральных представлениях в залах суда. Меня не пугает репутация защитника и я добьюсь, чтобы виновный понес заслуженное наказание, так как этого требует закон, дамы и господа присяжные, а точное исполнение закона мой прямой долг не только в силу служебных обязанностей, но и по зову совести. И я, вместе со всеми своими помощниками, буду стоять на смерть, но не позволю преступнику уйти от возмездия из-за какого угодно красноречия защитника. Не в интересах закона, чтобы был осужден виновный, но ни один преступник в нашем округе не уйдет от возмездия, какой бы ловкий адвокат у него не был, дамы и господа присяжные!

— Я просил не переходить на личности, господин обвинитель! — постучал молоточком судья Чивородис. — Приступайте к своим прямым обязанностям. Изложите суть дела и что вы намерены показать.

— Хорошо, Ваша Честь, — поклонился Маршалл, у которого ненависть к Мейсону клокотала в груди. — Перехожу к сути дела. Высокий Суд, дамы и господа присяжные! Я и мои помощники, собираемся доказать, что обвиняемый по этому делу, Дункан Краудер-младший, имел причины ненавидеть погибшего Барри Деннена, пятидесяти одного года от роду, проживавшего в нашем городе и занимавшегося предпринимательской деятельностью. У нас есть все основания полагать, что под личиной добропорядочного адвоката скрывался закоренелый преступник, на совести которого уже имелось, как минимум, одно преступление, а, возможно, и больше. Барри Деннен оказался единственным свидетелем наезда машины на пешехода, происшедшего два года назад, когда водитель скрылся с места преступления и, наверняка, шофер находился в нетрезвом состоянии. У нас есть свидетель, который покажет, что Барри Деннен не выполнил свой гражданский долг и не сообщил об увиденном в дорожную полицию, а нашел этого преступного водителя и потребовал у него денег. К сожалению, свидетель не знает имени водителя-убийцы, но погибший говорил ему, что это некий адвокат, проживающий в нашем городе.

Окружной прокурор сделал многозначительный жест в сторону Дункана Краудера и сидевшего рядом с ним Мейсона и поклонился присяжным заседателям. Выдержав эффектную паузу, чтобы до присяжных дошел смысл сказанных слов, Болдуин Маршалл продолжил:

— Мы покажем, что в последний раз Барри Деннена видели живым утром семнадцатого июня текущего года в его собственной конторе. К нему пришел обвиняемый по этому делу и они имели непродолжительный разговор, сопровождаемый криками и взаимными обвинениями. Затем погибший и обвиняемый вместе вышли из конторы убитого и больше Барри Деннена в живых не видели. Его полностью обгоревшее тело нашли в угнанном на заброшенной ферме грузовичке. Машина находилась в двенадцати милях к югу от города, в двух милях от шоссе, ведущего в Мехикали. По всей видимости, грузовик облили бензином из канистры, которую затем бросили неподалеку, и подожгли. Через несколько часов после ссоры у конторы погибшего, обвиняемый по этому делу был задержан полицией в квартире Барри Деннена, где он устроил форменный погром в поисках компрометирующего материала, и где был обнаружен пепел от каких-то сожженных бумаг. Мы можем только догадываться, дамы и господа присяжные, что это были за бумаги! К сожалению, преступник хладнокровно их уничтожил и был чуть ли не задержан с поличным. Он заявил полицейскому патрулю, что Барри Деннен сам пригласил его в собственную квартиру и, якобы, даже сам дал ключ. Взяв из кармана одежды убитого ключи, обвиняемый долго не мог попасть в квартиру, поскольку не умел ими пользоваться, что вызвало подозрения у соседки, которая позже даст свои свидетельские показания, и соседка сообщила о подозрительных действиях в полицию, а полицейский наряд не заставил себя ждать. К сожалению, полицейские, после проверки документов обвиняемого, поддавшись на его внешне обманчивый добропорядочный вид и репутацию, отпустили его, что позволило уничтожить обвиняемому кое-какие улики. Но не все, дамы и господа присяжные заседатели, не все! Дорожная полиция нашего округа случайно обнаружила на шоссе, ведущее в Мехикали, брошенный автомобиль марки «форд», номерной знак АКМ триста сорок два, зарегистрированный на имя обвиняемого. Согласно инструкции, его отогнали на специальную стоянку.

Дорожный полицейский обратил внимание на пятна крови на сидении, рядом с водительским. Он осмотрел всю машину и обнаружил пистолет, из которого недавно был произведен выстрел. Примерно в это же время обвиняемый обратился в полицию Эль-Сентро с заявлением, что его автомобиль был угнан. Это обстоятельство, дамы и господа присяжные, не опровергает, а лишь подтверждает наши выводы — преступник спешно заметал следы и, таким образом, пытался обеспечить себе алиби. Вас, дамы и господа присяжные, это обстоятельство нисколько не должно вводить в заблуждение, поскольку если автомобиль и мог быть угнан со стоянки, то пистолет из кабинета обвиняемого так легко угнать было нельзя, а мы покажем, что оружие принадлежало именно обвиняемому.

Опираясь на неопровержимые доказательства вины подсудимого Дункана Краудера-младшего я, дамы и господа присяжные, буду требовать от вас вынесения самого сурового, но справедливого приговора за убийство первой степени. Я уверен, что никакой столичный ловкач-адвокат не разобьет совершенно бесспорные доказательства, которые я в скором времени предъявлю вам, дамы и господа присяжные. Я убежден, что никакое красноречие и словоблудие не уведет вас от истины и вы вынесете заслуженный приговор убийце. Я закончил свое вступительное слово, дамы и господа присяжные.

— У защиты есть что сказать? — поинтересовался судья Чивородис у Мейсона.

— Пока нет, Ваша Честь, — улыбнулся Мейсон. — Кроме того, что я лично много лет знаю обвиняемого и убежден в его честности и неспособности совершить преступление, тем более убийство. Но даже если он его и совершил, а я уверен в обратном, то и в этом случае он имеет право на защиту. И я намерен эту защиту, в полном соответствии с законом, обеспечить, не взирая на всю ненависть ко мне окружного прокурора, который ради удовлетворения собственного чувства мести способен своевольно трактовать законы и обязанности окружной прокуратуры. Выслушав доказательства, которые приведет господин обвинитель, мы покажем всю их несостоятельность. И я хотел бы напомнить уважаемым членам скамьи присяжных, что, в соответствии с законом, в случае обоснованного сомнения в вине подсудимого, они будут обязаны вынести оправдательный вердикт. Я не сомневаюсь в вашей честности и непредвзятости, дамы и господа присяжные заседатели, так же, как не сомневаюсь в беспристрастности и компетентности Высокого Суда. А теперь мы готовы выслушать доказательства стороны обвинения.

Мейсон поочередно поклонился судье, присяжным и окружному прокурору и с чувством собственного достоинства уселся за стол, всем своим видом показывая, что не пропустит ни одного слова из свидетельских показаний и подвергнет их тщательной проверке на прочность.

— Вызывайте вашего первого свидетеля, господин обвинитель, — предложил судья Чивородис Болдуину Маршаллу.

Окружной прокурор поднялся со своего места и объявил голосом шоумена, открывающего финальный боксерский матч за звание чемпиона мира в супертяжелом весе:

— Моим первым свидетелем я приглашаю мистера Брайна Кейтча.

Брайн Кейтч, моложавый мужчина в форме дорожного полицейского, прошел к месту дачи свидетельских показаний, сообщил секретарю суда свои возраст, фамилию и адрес и поклялся говорить правду, только правду и ничего кроме правды.

— Вы служите в управлении дорожной полиции города Эль-Сентро? — задал свой первый вопрос Болдуин Маршалл.

— Да, сэр, вот уже тринадцатый год, — ответил свидетель.

— Вы несли службу днем семнадцатого июня текущего года на шоссе, ведущее в Мехикали?

— Да, сэр. Вместе с моим напарником, Джерри Брауном.

— Что вы видели в тот день?

— Возвращаясь в Эль-Сентро, примерно в двенадцати милях от города, мы обнаружили брошенную машину марки «форд», номер АКМ триста сорок два. Мы осмотрели ее, дверь оказалась незапертой, поскольку заклинило замок, бензина в автомобиле не было. В соответствии с инструкцией, мы перелили в бак машины из нашей канистры бензин, я сел за руль и отогнал ее в полицейский участок.

— Вы не заметили в машине ничего странного?

— Да, сэр, заметил. Пятна крови в салоне. Не очень много, их пытались наскоро затереть.

— Что вы предприняли?

— Ну, доехав до участка, я сообщил об этом своему напарнику, который на патрульном автомобиле ехал за мной и мы вместе осмотрели всю машину, открыв багажник и заглянув под сиденья и в другие места.

— И что вы обнаружили?

— В отделении для перчаток мы нашли пистолет системы «Дерринджер» двадцать пятого калибра, заводской номер: двести четырнадцать сорок, из которого недавно были произведены два выстрела.

— Откуда вы знаете, что выстрелы были произведены незадолго до вашего обнаружения пистолета? — спросил окружной прокурор, прекрасно понимавший, что этот вопрос неизбежно задаст адвокат защиты.

— Ну, сэр, я же полицейский. До того, как перейти в транспортный отдел, я…

— Не отвлекайтесь, пожалуйста. Так откуда вам известно, что выстрелы были произведены незадолго до вашего обнаружения оружия? — повторил вопрос Маршалл.

— Ну… Свежий запах пороха, налет гари в стволе, в обойме не хватало двух патронов…

— А откуда вы знаете, что незадолго до вашего обнаружения оружия из него были произведены два выстрела? — перебил свидетеля Болдуин Маршалл.

— Ну, сэр… Да, сэр, виноват, — смутился полицейский. — Я не могу этого знать, прошу прощения. Я знаю, что незадолго до моего обнаружения пистолета из него стреляли. Сколько вылетело пуль, я не знаю. В магазине было два пустых гнезда. Вполне допустимо, что одного патрона в пистолете не хватало уже много времени. Прошу прощения, сэр. Если бы это был револьвер, то можно было бы точно определить по копоти у пустого гнезда барабана, а в пистолете… Нет, сколько было произведено выстрелов незадолго до моего обнаружения пистолета, я не знаю.

— Я вам сейчас покажу пистолет двадцать пятого калибра системы «Дерринджер», номер двести четырнадцать сорок. Это тот самый пистолет, что вы нашли в «форде», номерной знак АКМ триста сорок два?

Болдуин Маршалл повернулся к помощнику и тот протянул ему пистолет.

Свидетель подошел к столу прокурора, тщательно осмотрел оружие и вернулся в свидетельскую ложу.

— Да, сэр, это тот самый пистолет, который я обнаружил в «форде», номерной знак АКМ триста сорок два.

— Прошу Высокий Суд принять этот пистолет как вещественное доказательство со стороны обвинения за номером один, — обратился Маршалл к судье.

— У стороны защиты есть какие-нибудь возражения? — повернулся судья Чивородис в сторону Мейсона.

— Нет, Ваша Честь, — улыбнулся адвокат. — Если сторона обвинения покажет, что этот пистолет имеет связь с убийством и что указанный автомобиль принадлежит обвиняемому, то у меня никаких возражений нет.

— Именно это мы и собираемся показать через допросы наших следующих свидетелей, — проворчал Болдуин Маршалл.

— В таком случае, повторяю, у защиты никаких возражений нет, — еще раз улыбнулся судье Мейсон.

— Прошу секретаря принять этот пистолет в качестве вещественного доказательства со стороны обвинения под номером один, — распорядился судья Чивородис. — Продолжайте допрос свидетеля, господин окружной прокурор.

— Хорошо, — довольно кивнул Маршалл и повернулся к полицейскому дорожной службы: — Что вы предприняли после обнаружения пятен крови в салоне и пистолета в отделении для перчаток?

— Сообщил дежурному.

— А потом?

— Ну… Раз я обнаружил этот автомобиль, то сержант попросил меня вернуться на то место и осмотреть окрестности.

— Зачем?

— Ну… В случае если я что-то обнаружу, то должен сообщить в отдел по раскрытию убийств.

— И вы что-нибудь обнаружили?

— Да, сэр.

— Что именно?

— В двух милях от шоссе к востоку, среди песков, я увидел сгоревший почти дотла старый грузовик, пикап. В нем находился труп мужчины.

— Вы могли бы описать его?

— Ну… Пламя уже полностью погасло, но огонь был, по-видимому, очень сильным — мужчина обгорел до неузнаваемости.

— Откуда вы знаете, что это был мужчина?

— Откуда, откуда… — проворчал свидетель, — в штаны я естественно не заглядывал…

В зале раздался смех.

— Прошу отвечать на вопрос, — постучал молоточком судья Чивородис.

— Иначе я оштрафую вас за неуважение к Суду.

— Ну… — свидетель не знал как ответить. — Я же… Ну… судя по комплекции, это явно был мужчина. Остатки костюма, галстука… Да! На нем же был мужской серебряный перстень на левой руке. Женщины таких массивных не носят. На перстне были выгравированы три буквы: «Б.К.Д.».

— Я вам сейчас предъявлю перстень, — сказал прокурор. — Это тот, что был на мужчине?

Болдуин Маршалл протянул свидетелю полиэтиленовый пакетик с массивным серебряным перстнем. Свидетель кинул на него быстрый взгляд и ответил:

— Да, сэр это именно тот перстень, что был на обгоревшем трупе.

— Ваша Честь, прошу принять этот перстень, являющийся важной деталью для идентификации личности убитого, в качестве вещественного доказательства со стороны обвинения за номером два.

— У защиты никаких возражений нет, — поспешил ответить Мейсон, — при условии, что мне будет предоставлена возможность задать по этому поводу вопросы свидетелю при перекрестном допросе. И я хочу оставить за собой право внести возражение после допроса свидетеля.

— Очень хорошо, — сказал судья Чивородис. — Вещественное доказательство номер два со стороны обвинения принято. Передайте его секретарю суда.

— Вы обнаружили еще что-либо в сгоревшей машине или около нее? — продолжил допрос свидетеля Болдуин Маршалл.

— Да, сэр.

— Что именно?

— Пустую зеленую пятигаллоновую канистру из-под бензина, точно такую же, как и в обнаруженном ранее «форде».

— Еще что-нибудь?

— Да, сэр. Ярдах в пятидесяти от сгоревшего грузовичка я нашел бумажник.

— Что было в бумажнике?

— Страховая карточка и водительское удостоверение на имя Барри К.

Деннена, несколько квитанций, записная книжка и пятьдесят два доллара.

— Я предъявляю вам бумажник. Посмотрите внимательно, тот ли это бумажник, все ли перечисленные вами предметы остались на своих местах и не добавлено ли чего-нибудь нового?

Свидетель взял у помощника окружного прокурора бумажник, долго и внимательно рассматривал его, чуть ли не каждую бумажку обнюхал и, наконец, удовлетворенно кивнул.

— Да, сэр. Это именно тот бумажник именно с теми предметами, что я нашел возле грузовика. Ничего не изъято и ничего не добавлено.

— Прошу Высокий Суд принять этот бумажник со всеми находящимися в нем предметами как вещественное доказательство со стороны обвинения под номером три.

— У защиты есть какие-либо возражения? — спросил судья Чивородис Мейсона.

— Нет, Ваша Честь, — ответил Мейсон, — при тех же условиях, которые я заявил относительно предыдущих вещественных доказательств.

— Хорошо. Господин прокурор, у вас есть еще вопросы к этому свидетелю?

— Да, Ваша Честь, — ответил Болдуин Маршалл и снова повернулся к свидетелю. — Мистер Кейтч, я показываю вам карту местности. Вы могли бы указать места, где обнаружили «форд» и, впоследствии, сгоревший грузовик?

— Конечно могу, — ответил полицейский. — Это моя работа знать окрестности.

Свидетель прошел к карте, которую помощник прокурора повесил на специальную подставку, и отметил на ней два места.

— А где вы нашли бумажник? — спросил обвинитель.

— Ну… Карта слишком мелкая, чтобы я точно отметил место. Ярдах в пятидесяти от грузовика в сторону шоссе.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Маршалл. — Прошу принять карту с отметками свидетеля, как вещественное доказательство со стороны обвинения номер четыре.

— Возражений нет, — кивнул Мейсон.

— Вещественное доказательство номер четыре со стороны обвинения принято, — объявил судья Чивородис.

— Вы знаете, кому принадлежит «форд», номерной знак АКМ триста сорок два? — задал следующий вопрос свидетелю Маршалл.

— Да, сэр, знаю. Я наводил справки. Автомобиль принадлежит обвиняемому, мистеру Дункану Краудеру-младшему.

— У обвинения вопросов к этому свидетелю больше нет, — объявил окружной прокурор и с ироническим поклоном повернулся к Мейсону: — Вы будете проводить перекрестный допрос, господин защитник?

— Конечно. Вы же не думаете, господин окружной прокурор, что ваша версия будет принята Судом в том виде, как вы захотите ее повернуть?

Мейсон встал со своего места, подошел к свидетелю, минуту молча смотрел на него, потом вернулся к столу защиты.

— Скажите, мистер Кейтч, — наконец обратился он к дорожному полицейскому, — вы всегда угоняете с шоссе в участок оставленные автомобили? А вдруг владелец отлучился на несколько минут полюбоваться на окрестности?

— Нет, сэр, не всегда. Хотя по инструкции мы обязаны это делать, у нас даже имеются специальные ключи, чтобы открывать дверцы автомобилей. На этом шоссе есть масса оборудованных стоянок, к тому же можно свернуть на боковую дорогу. Но здесь дело обстояло иначе.

Во-первых, обе стороны дороги хорошо просматривались на несколько сот ярдов. А во-вторых, замок был сломан и я просто опасался, что машину обчистят, а претензии хозяин предъявит нам, дорожной полиции. Ну и, чтобы наказать непутевого владельца автомобиля, мы с напарником решили отогнать машину в участок. К тому же, существовала вероятность, что автомобиль был угнан и просто брошен угонщиками.

— А сейчас такой вероятности, по-вашему, не существует? — кротким голосом спросил Мейсон свидетеля.

— Вношу протест, — закричал со своего места Болдуин Маршалл. — Вопрос требует от свидетеля сделать выводы. Он должен отвечать только о том, что видел лично.

— Протест принят, — решил судья Чивородис. — Господин адвокат, прошу задавать вопросы в рамках процессуального кодекса.

— Хорошо, Ваша Честь, — поклонился Мейсон. — Только хочу заметить, что свидетель сам спровоцировал меня на этот вопрос.

Судья Чивородис улыбнулся.

— Скажите, мистер Кейтч, а какие действия были предприняты вами для сохранения отпечатков пальцев в машине?

— Какие действия? — удивился свидетель. — Да никаких. Я сел в машину и поехал, мой напарник отправился за мной. Я думал, что просто хозяин машины сел в попутку и хотел наказать его за беспечность — пусть бы побегал. Я же ведь не знал, что это машина убийцы.

— А откуда вы знаете сейчас, что это машина убийцы? — быстро спросил Мейсон.

— Как откуда? Мы же нашли пистолет!

— А разве найденный вами человек в обгоревшей машине был застрелен из этого пистолета? — искренне удивился Мейсон.

— Ваша Честь, — вмешался Болдуин Маршалл, — следующий свидетель покажет, что в голове трупа найдена пуля, выпущенная именно из этого оружия.

— Одна пуля? — быстро повернулся к нему Мейсон.

— Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы, господин адвокат, — напыжился Маршалл. — Продолжайте перекрестный допрос свидетеля, если, конечно, у вас есть вопросы по существу дела, а не просто желание протянуть время.

— Я не собираюсь тянуть время, — пожал плечами Мейсон. — Я просто хочу выяснить истину. — Он снова повернулся к свидетелю: — Насколько я понял из ваших показаний, отпечатки пальцев в машине не снимались?

— Ну… Честно говоря, я не знаю. Машину отогнали в Управление полиции и ею занимались эксперты из другого отдела.

— Но вы лично ничего не предприняли для сохранения отпечатков пальцев?

— Нет, я же говорил, что не знал тогда, что это машина убийцы! — закричал свидетель. — Если бы знал, то конечно…

— Прошу прощения, — остановил его Мейсон. — В таком случае, я снова задаю вам тот же вопрос: откуда вы сейчас знаете, что это машина убийцы.

— Ну… Я… Я не знаю. Но ведь найденный пистолет свидетельствует…

— Это в компетенции присяжных решать, о чем свидетельствует тот или иной факт, — жестко сказал Мейсон и повернулся к присяжным заседателям. — Ваша Честь, дамы и господа, прошу отметить предвзятость и откровенно враждебное отношение свидетеля к обвиняемому, которого лично он никогда не видел до сегодняшнего дня.

— Но ведь… — попытался оправдаться свидетель и замолчал, заметив рассерженный взгляд Болдуина Маршалла.

— Ладно, — сказал Мейсон, — продолжим. Я правильно понял, что дверной замок машины был сломан и дверца была незапертой?

— Да, сэр, — ответил полностью растерявшийся свидетель.

— Как вы думаете, сколь долго машина стояла на автостраде незапертой?

— Ну, откуда ж мне знать! — воскликнул полицейский.

— Пять минут?

— Ну… Возможно.

— Час?

— Вношу протест, — вмешался Болдуин Маршалл, — на основании того, что вопрос требует выводов свидетеля.

— Прошу прощения, — удивился Мейсон, — но ведь свидетель квалифицировал себя, как офицера дорожной полиции, хорошо знающего свое дело. Я спрашиваю его профессиональное мнение — сколь долго могла простоять именно на этом шоссе машина с незапертой дверцей.

— Протест отклоняется, — решил судья Чивородис, — свидетель, отвечайте на вопрос.

— Ну… я не знаю. Она могла там простоять и сутки. А могло случиться и так, что пять минут. Хотя нет, когда мы утром ехали в Калексико, ее не было, это я точно помню. Значит, не более трех часов. Но могла и пять минут.

— Двигатель был еще теплым, когда вы сели за руль этого автомобиля? — спросил Мейсон.

— Ну… Нет. Тогда вы правы. Полчаса как минимум она стояла на шоссе.

— С незапертой дверцей?

— Ну… Конечно.

— И любой мог забраться в машину и подложить орудие убийства в отделение для перчаток?

— Ну… Я не знаю…

— Мог или нет? — настаивал Мейсон.

— Да, мог, — сдался свидетель.

Мейсон подумал, не закончить на этой эффектной ноте допрос свидетеля, но решил, что еще не выжал из его показаний все возможное.

— Скажите, когда вы с напарником осматривали «форд», вы осматривали все?

— Ну… конечно, все.

— То есть осмотрели автомобиль очень тщательно?

— Ну… да.

— Скажите, мистер Кейтч, а вы случайно не заметили в салоне пули, застрявшей где-нибудь в обшивке?

— Нет, сэр, не заметил, иначе я бы сообщил об этом.

— А вы с напарником не могли пропустить входного отверстия где-нибудь в салоне?

— Стопроцентно я ручаться не могу, поскольку не исследовал каждый дюйм под микроскопом, но вряд ли мы пропустили бы след от пули, сэр.

— Хорошо, перейдем к грузовику, — сказал Мейсон. — Как давно до вашего прибытия на место происшествия погасло пламя?

— Не знаю, сэр, — с опаской ответил полицейский.

— Но железные части грузовика были горячими? Может, теплыми? Или полностью остывшими?

— Не горячими, нет, — ответил свидетель. — Честно говоря, я не дотрагивался до грузовика, сэр.

— Но перстень на трупе вы рассмотрели до такой степени, чтобы с уверенностью опознать его в зале суда?

— Ну… те же буквы и вообще…

— Ваша Честь, — вмешался Болдуин Маршалл, — если адвокат защиты будет настаивать, то мы готовы в любой момент пригласить свидетеля, который под присягой подтвердит, что это именно перстень, снятый с трупа. Собственно, этого свидетеля я намерен пригласить следующим.

— А каким образом, мистер Кейтч, вы с такой уверенностью опознали бумажник, найденный вами у грузовика? — не унимался Мейсон.

— О, тут я уверен, — ответил свидетель, вновь обретший веру в себя.

— Когда я его нашел, то решил не трогать. Но после приехали парни из отдела убийств и я показал им бумажник. Один из них попросил меня осмотреть содержимое и аккуратно пометить бумажник в любом месте, чтобы я потом смог опознать его в суде.

— И вы сделали это?

— Да, сэр.

— И снова не предприняли ничего для сохранения на столь важной улике отпечатков пальцев?

— Полицейский, просивший меня пометить бумажник для последующей идентификации, предупредил меня, чтобы я обращался с ним осторожно. Так что я брал его только за края.

— Отпечатки пальцев с бумажника снимались? — повернулся Мейсон к окружному прокурору.

Болдуин Маршалл хотел было уже ответить, но неожиданно передумал и буркнул:

— Я не обязан отвечать здесь на ваши вопросы.

— Но Суду вы обязаны отвечать, — вмешался заинтригованный судья Чивородис. — С бумажника снимались отпечатки пальцев?

— Ваша Честь, я предпочел бы представлять доказательства в той последовательности, в какой сочту необходимым, а не так, как возжелает господин адвокат, стремящийся просто-напросто затянуть время. По-моему, цель его вопросов совершенно очевидна.

— Я просил не переходить на личности, господин обвинитель, — вновь предостерег судья. — Господин адвокат, у вас есть еще вопросы к этому свидетелю?

— Нет, Ваша Честь, — ответил Мейсон с улыбкой, — к этому свидетелю у меня больше вопросов нет.

— Прекрасно. Господин окружной прокурор, вызывайте вашего следующего свидетеля.

— Следующим свидетелем со стороны обвинения, — произнес Болдуин Маршалл, перебирая какие-то бумаги, — вызывается Джон Густафсон.

В свидетельскую ложу поднялся сухощавый, совершенно лысый мужчина с мрачным выражением лица. После того, как он принял присягу, Болдуин Маршалл спросил:

— Вы работаете патологоанатомом в конторе окружного коронера?

— Да.

— Доктор Густафсон, подтвердите, пожалуйста, что имеете квалификацию хирурга и патологоанатома.

— Прошу прощения, — вмешался Мейсон. — Ваша Честь, я готов принять квалификацию доктора, как данность, но оговариваю за собой право, в случае необходимости, проверить ее во время перекрестного допроса.

— Прекрасно, — согласился судья Чивородис. — Господин обвинитель, продолжайте допрос свидетеля.

— Вы производили вскрытие тела вечером семнадцатого июня текущего года? — задал следующий вопрос Маршалл.

— Да.

— Мистер Густафсон, в каком состоянии к вам поступило тело?

— Тело, поступившее мне на вскрытие, находилось в сильно обгоревшем состоянии. Причиной смерти послужило пулевое ранение в голову.

Доктор Густафсон говорил уверенно, четко и кратко, словно вбивал словами гвозди и не хотел тратить понапрасну лишние удары.

— Как быстро могла наступить смерть от подобного ранения?

— Смерть произошла практически мгновенно. Позднее тело было облито какой-то легко воспламенимой жидкостью и подожжено. По состоянию тканей я смог определить, что смерть произошла не позднее, чем за шесть часов до моего осмотра, то есть от одиннадцати утра до двух часов дня семнадцатого июня.

— Вы извлекли пулю из тела?

— Да.

— Посмотрите, пожалуйста, доктор, эту ли пулю вы извлекли? — спросил Болдуин Маршалл, протягивая свидетелю пробирку.

Доктор Густафсон не спеша взял пробирку, открыл ее, вытряс пулю на ладонь и осмотрел.

— Да, именно эту пулю я извлек из тела, — сообщил он. — На ней имеется моя отметка.

— Прошу приобщить эту пулю в качестве вещественного доказательства со стороны обвинения под номером пять, — обратился окружной прокурор к судье.

— Защита не возражает, — сразу же ответил Мейсон.

— Вещественное доказательство со стороны обвинения за номером пять принято, — постановил судья Чивородис.

— Доктор, что-нибудь странное на трупе вы заметили? — продолжил допрос Маршалл.

— На среднем пальце левой руки покойного был надет массивный серебряный перстень с выгравированными на нем буквами «Б.К.Д.».

— Я попрошу секретаря суда продемонстрировать доктору Густафсону вещественное доказательство под номером два. Доктор, это тот самый перстень, что вы сняли с покойного?

После того, как свидетель осмотрел перстень, он ответил:

— Да, это тот самый перстень, который я снял с покойного во время осмотра.

— Спасибо, доктор, у меня больше вопросов нет. Проводите, пожалуйста, перекрестный допрос, господин адвокат.

Мейсон улыбнулся свидетелю.

— Скажите, доктор, в теле вы обнаружили только одну пулю?

— Да.

— Вы уверены, что выстрел в голову покойного произведен до того, как он сгорел?

— Безусловно.

— Что ж, спасибо, доктор, вопросов больше не имею, — улыбнулся свидетелю Мейсон.

— Господин адвокат, у вас больше нет вопросов к этому свидетелю? — удивился судья Чивородис.

— Нет, Ваша Честь, я закончил перекрестный допрос доктора Густафсона.

— Хорошо, — сказал судья, бросив быстрый взгляд на часы. — Господин обвинитель, приглашайте вашего следующего свидетеля.

— Моим следующим свидетелем, — Маршалл попытался сделать эффектную паузу, но внезапно до него дошло, что Мейсон с делом и с газетными публикациями еще не знаком и вряд ли на него произведет какое-либо впечатление фамилия свидетеля. Он продолжил спокойным тоном: — Моим следующим свидетелем вызывается мистер Пол Райвен.

Пол Райвен, мужчина пятидесяти с небольшим лет, имел значительную проплешину, которую не могли скрыть тщательно зачесанные на ее место волосы, солидную комплекцию, заметно выпирающий животик и добродушный вид. Почти все его пальцы были унизаны перстнями, галстук украшала огромная заколка с бриллиантами, для полноты впечатления ему не хватало лишь толстой дорогой сигары.

Мейсон с полминуты пристально смотрел на мужчину в свидетельской ложе, затем что-то прошептал своей секретарше на ухо. Она тоже повнимательнее рассмотрела Пола Райвена и утвердительно кивнула.

После проведения необходимых формальностей, окружной прокурор обратился к свидетелю:

— Мистер Райвен, вы были знакомы с мистером Барри Кейтом Денненом?

— О, да! И даже очень хорошо знаком, — расплылся в доброжелательной улыбке свидетель. — Мы с ним дружили много лет, мы снимали один офис на двоих, хотя, признаться, никаких совместных дел не вели. Признаться честно, наши интересы лежали в разных областях, но это очень удобно — и дешево, и не надо секретарей держать, потому что когда он отсутствовал, по телефону отвечал я, и наоборот. Да, мы, можно сказать, сильно дружили. Когда нечего было делать, мы частенько вместе пили кофе, а, признаться честно, и не только кофе, и обсуждали жизнь. Мы частенько коротали вместе вечера и даже встречались в выходные, или у него, или у меня, или в ресторане… Мы были одного возраста и… Он был охоч до прекрасного пола и, признаться, я тоже. Мы вместе с ним…

— Я сам буду задавать вам вопросы, мистер Райвен, вы отвечайте лишь то, о чем вас спрашивают.

— О, хорошо, хорошо, господин прокурор. Вы спрашивайте, я буду отвечать. Признаться, мне нечего скрывать ни от вас, ни от кого-либо другого. Что было, то было, все грехи не замолишь, а замалчивать, не значит их искуплять…

— У него были какие-либо особенности во внешности? — перебил Маршалл.

— Особенности? — переспросил свидетель. — Какие особенности? Ну, лысина была, признаться честно, так и живот был немаленький… А, шрам на предплечье, вы об этом спрашиваете?

— Вы были на опознании трупа восемнадцатого числа текущего года? — стараясь не выходить из себя, спросил прокурор.

— Да, был. Бедный Барри! Он обгорел так, что даже мама родная не узнала бы его! Я бы…

— Но вы опознали тело? — чуть не рявкнул прокурор.

— Да, сэр, опознал, — согласился свидетель. — Я, признаться…

— Каким же образом вы его опознали, если тело обгорело до неузнаваемости?

— Ах вы об этом спрашивали в первый раз! — хлопнул себя по лбу Райвен. — Сразу бы сказали. Признаться честно, я просто не сообразил. Сейчас я все объясню. Дело в том, что давным-давно, в пору безвозвратно ушедшей юности… Эх, какие, признаться, были времена…

— Не отвлекайтесь, пожалуйста, — не выдержал и судья Чивородис, отвечайте по существу.

— А я и отвечаю, — обиделся свидетель. — В пору далекой юности у Барри была девушка, которую он очень любил. Он про нее часто вспоминал, говорил «Лиззи была для меня…»

— Объясните, как вы опознали труп, — устало попросил Болдуин Маршалл. — А то мы будет выслушивать вас ведь день.

— Вот если вы меня будете перебивать, сэр, то мы действительно проторчим здесь до поздней ночи. Я же объясняю: до войны у Барри была девушка, которая подарила ему серебряный перстень с гравировкой: три буквы — «Б. К. Д.», что означало: Барри Кейт Деннен. Это чтобы Барри не забывал о ней в армии и по возвращении женился на ней. Ах, признаться честно, какая это была любовь… Все-все, продолжаю. Барри служил где-то на Востоке, во флоте, и ходил в продолжительные рейсы. Короче, когда он вернулся с войны, девушку он не нашел — куда-то уехала и сгинула. Может, умерла, может вышла замуж и сменила фамилию.

А перстень остался. Барри им очень дорожил и никогда не снимал. Собственно, он его уже и не мог снять, поскольку за послевоенные годы, признаться честно, отъелся и уже не напоминал того стройного юношу, каким уходил в армию. Палец настолько растолстел, что перстень снять было абсолютно невозможно — только отрезать вместе с пальцем. Впрочем, цены перстень не большой, так что вряд ли какой-либо грабитель позарился бы на него и…

— И именно по этому перстню вы опознали тело погибшего?

— Конечно. Я же объясняю вам, сэр, что этот перстень был частью Барри Деннена — они были единым и неделимым целым. Перстень невозможно было снять и подарить другому. И если на теле был перстень, а он был, и я клянусь в этом могилами своих предков, то это было тело бедного Барри.

— Сейчас вам предъявят перстень, проходящий по делу как вещественное доказательство номер два. Посмотрите внимательно, мистер Райвен, является ли этот перстень перстнем Барри К. Деннена, или просто очень похож на него. Помните, что вы находитесь под присягой.

— О, конечно, я помню об этом. Позвольте, пожалуйста, перстень.

Секретарь суда подал ему полиэтиленовый пакет с перстнем.

— О, да, сэр! — воскликнул Пол Райвен. — Это именно тот перстень, подделка невозможна! Я убежден в этом, поскольку видите, вот здесь, внутренняя сторона кольца повреждена, чуть загнута наружу. Барри рассказывал мне, что как-то, очень давно, во время войны, зацепился перстнем спрыгивая с чего-то там на корабле и ему чуть палец не оторвало. Признаться, я не помню с чего он там спрыгивал, Барри рассказывал, да я запамятовал, но разговор был, я помню эту зацепку. Это совершенно точно перстень Барри, клянусь в этом могилами своими предков.

— Это уже лишнее, вы и так под присягой, — сухо проговорил Маршалл, готовясь нанести важный удар по противнику. Он встал. — Высокий Суд, дамы и господа присяжные заседатели. — Я еще не закончил допрос этого свидетеля, но хочу обратить ваше внимание на то обстоятельство, что важнейшая часть следствия установлена, то есть доказан «Корпус Деликти».[1] Мы имеем труп, идентифицированный как Барри Кейт Деннен, и имеем доказательства того, что этот человек погиб насильственной смертью и преступник пытался замести следы, подложив тело убитого в угнанный грузовик, облив бензином и воспламенив его.

Высокий Суд, дамы и господа присяжные, дальнейшие показания этого свидетеля и всех прочих свидетелей со стороны обвинения самым что ни на есть убедительным образом покажут связь обвиняемого с этим чудовищным преступлением. Мы докажем, что обвиняемый, и никто другой, имел причины убить Барри Деннена и убил его. Докажем так, дамы и господа присяжные, что ни у кого, даже у моего уважаемого оппонента не останется в этом никаких сомнений, хотя он, наверняка и будет отмахиваться от наших доказательств, приведя в ответ какую-нибудь безумную теорию, которыми так славится.

Мейсон, с чувством собственного достоинства встал со своего места, собираясь ответить на ничем необоснованный выпад.

— Минуточку, — судья Чивородис ударил по столу молотком. — Ваша последняя реплика неуместна, господин окружной прокурор. Суд не намерен выслушивать взаимные препирательства сторон на личные или посторонние, не связанные с делом, темы. Вам это ясно, мистер Маршалл?

— Да, Ваша Честь, — ответил Болдуин Маршалл, в голосе которого не было ни малейшего чувства вины.

— Вот и прекрасно. Продолжайте допрос вашего свидетеля, — приказал судья.

— Мистер Райвен, — повернулся прокурор к свидетелю, — говорил ли вам когда-нибудь Барри Деннен о том, что являлся свидетелем наезда на пешехода, происшедшего почти два года назад?

— Я возражаю против данного вопроса, — впервые за весь процесс вмешался в допрос прокурора Мейсон, — поскольку он задан в отношении разговора, происходившего не в присутствии обвиняемого.

— Ваша Честь, но другим способом мне не показать мотива происшедшего преступления.

— Возражение отклоняется, — после продолжительного раздумья решил судья Чивородис, — свидетель может ответить на заданный вопрос.

— Отвечайте на вопрос, мистер Райвен, — попросил Маршалл и повторил: — Говорил ли вам Барри Деннен, что шантажировал водителя, насмерть сбившего пешехода два года назад?

— Ну, признаться, не в такой форме, — несколько смущенно ответил свидетель. — Что значит шантажировал? Нет, этого он мне не говорил. Он говорил, что знает, что один адвокат в нашем городе напился и сбил человека. Вылез из машины, убедился, что пешеход мертв, и скрылся. А Барри случайно заметил все это. Время было позднее, а Барри, признаться, был не совсем адекватен…

— Поясните, пожалуйста, что вы имеете в виду, — попросил судья Чивородис.

— Чего уж тут скрывать, что было то было. Признаться, Барри был пьян, он возвращался от очередной красотки, с которой провел пол-ночи. Но он записал номер машины, чтобы утром обо всем сообщить в полицию, он так сам мне говорил. Но утром был не совсем уверен, что правильно записал номер. Признаться честно, Барри иногда здорово напивался и мог все перепутать. И он решил сперва проверить сам. Он по номеру узнал, кто хозяин машины и отправился посмотреть на нее. Тогда и выяснил, что это адвокат. Адвокат как-то сумел убедить Барри ничего никому не сообщать, но каким образом, признаться, я не имею ни малейшего понятия.

— Он называл вам имя этого адвоката?

— Нет, признаться, нет. Я пытался тогда вытянуть имя этого водителя просто так ради любопытства. Но Барри лишь рассмеялся мне в лицо.

Конечно, это я сейчас понимаю, что, возможно вы правы и Барри не чист совестью, то есть, называя вещи своими именами, он шантажировал того водителя. А в таком случае, разумеется, кто ж скажет имя своего благодетеля. Нет, Барри, признаться, был пьяницей и любителем женщин, но он не был дураком. Нет, не был, это я вам со всей ответственностью заявляю.

— А при каких обстоятельствах он вам вообще рассказал об этом адвокате?

Свидетель как-то сразу изменился в лице, дружелюбность исчезла, как не бывало. Но почти мгновенно улыбка снова вернулась и он ответил:

— Да разве сейчас припомнишь все, господин прокурор? Сидели, беседовали, дел не было. Я ему что-то рассказал, он мне. Признаться, выпили немного, потянуло на откровенность. Сами, наверное, знаете, как это происходит…

— А чем вообще занимался мистер Деннен? — перевел допрос на другую тему Болдуин Маршалл.

— Я в его дела не влезал. Он торговал земельными участками. У него свой бизнес, у меня — свой.

— Хорошо, — Маршалл пролистал свои бумаги и спросил: — Вы видели когда-нибудь обвиняемого раньше, мистер Райвен?

— Видел, конечно видел. Я его сразу запомнил, поскольку он внешне напоминает адвоката, да и, кажись, его фотографии в газетах попадались, где о судебных хрониках пишут. Я тогда сразу же подумал, что это и есть тот самый адвокат, который…

— Нас не интересует то, о чем вы подумали, — поспешил прервать свидетеля Маршалл, пока этого не сделали Мейсон или судья. — Какого числа вы впервые увидели обвиняемого?

— Простите пожалуйста, я не понял, какого числа я впервые увидел или услышал обвиняемого? — уточнил свидетель, обидевшийся на грубый тон прокурора.

— Вы его сперва услышали?

— Да, по телефону. Накануне, то есть, простите, шестнадцатого июня.

— Откуда вы знаете, что это был обвиняемый?

— Во-первых, прошу прощения, я не полный кретин и голоса различить могу. А во-вторых, он представился как мистер Краудер-младший.

— О чем вы с ним разговаривали?

— Да ни о чем мы с ним, признаться честно, не разговаривали. Он спрашивал, может ли переговорить с мистером Денненом. А Барри не было в конторе. Я так и сказал и спросил: что передать? Признаться, мы с Барри всегда так делаем, когда одного из нас нет в конторе. Вот тогда он и представился. Спросил, где Барри и когда он будет в конторе. А откуда я мог знать, когда Барри явится? Признаться честно, Барри мог снять… простите, познакомиться с женщиной и провести с ней весь день, а то и, признаться, всю ночь.

— Это был единственный телефонный звонок обвиняемого в вашу контору?

— Нет, он потом позвонил еще раз и был очень рассержен. Но Барри в тот день в конторе, честно признаться, так и не появился.

— Больше обвиняемый не звонил?

— Нет, в следующий раз я уже увидел его лично.

— Когда это произошло?

— Семнадцатого числа.

— При каких обстоятельствах?

— Ну, я задержался по уважительным причинам… Признаться честно, чего уж скрывать, перебрал накануне кофе… То есть, не кофе, конечно, но вы все поняли. Вот и припозднился, почти к самому полудню приехал. Подхожу к нашей берлоге, то есть, прошу прощения, конторе, и уже находясь в коридоре, слышу через дверь злые голоса. Я, естественно, приоткрываю дверь и слышу давешний голос, тот, что и по телефону. Он говорил: «Лучше договориться по-доброму, а не доводить дело…» Тут он увидел меня и замолчал. Признаться, Барри тоже не лыком шит, он бы ему ответил. Но, заметив меня, сказал что-то вроде: прости, Пол, мы выйдем с клиентом на улицу. Ну, и они ушли. В коридоре, правда, оба снова раскричались, но слов я, признаться, не разобрал. Да, честно признаться, мне не до того было, у меня в шкафу заначка, простите, имелась. А если бы я знал, что вижу Барри в последний раз, я бы этому господину всю морду, извиняюсь, тростью бы расквасил…

— Нас не интересует ваше мнение, мистер Райвен. Вы хорошо рассмотрели посетителя и совершенно убеждены, что это был именно обвиняемый?

— Да что ж вы меня, совсем за малого ребенка держите? Думаете, если я был с неадекватного состояния, то кроме этикеток и рассмотреть ничего не мог?

— Свидетель, не забывайтесь, а то будете оштрафованы за неуважение к Суду, — постучал молоточком судья Чивородис.

— Прошу прощения, сэр. Признаться честно, раньше перед такой аудиторией мне выступать не приходилось. Волнуюсь, так сказать.

— Вы абсолютно уверены, что обвиняемый произнес именно те слова, что вы привели здесь? — продолжил допрос окружной прокурор.

— Да, клянусь вам в этом могилами своих предков! — воскликнул свидетель. — Так и сказал, я ясно слышал: «Лучше договориться по-доброму, а не доводить дело до…». До чего именно, признаться честно, он сказать не успел, поскольку увидел меня и сразу замолчал.

— Сколько было времени, когда мистер Деннен и обвиняемый вышли из вашей конторы?

— Признаться честно, я чисто случайно посмотрел на часы, размышляя, когда Барри вернется — уж больно одному пить не хотелось. Вот я и хотел…

— Так сколько было времени?

— Ну, без двух или без трех минут полдень. Точнее вспомнить не могу.

— Точно полдень?

— Точно, уж в этом-то я могу ручаться, клянусь могилами своих предков.

— Больше вы мистера Деннена или обвиняемого не видели?

— Признаться честно, господин прокурор, я подождал Барри минут двадцать, взял бутылку домой, по пути заглянул к старине Пирсу, ну это хозяин кабачка «У Эридана», и больше в тот день никого не видел.

— У меня все, — с облегчение объявил Болдуин Маршалл и с победным видом посмотрел на Мейсона: — Приступайте к перекрестному допросу, господин адвокат.

— У меня нет вопросов к этому свидетелю, — неожиданно для всех произнес тот.

— Как нет вопросов? — не сдержался Маршалл.

— Вы не будете проводить перекрестного допроса? — удивился и судья Чивородис.

— Нет, — спокойно ответил Мейсон. — Хотя… Если вы так настаиваете, могу и провести.

— Прошу вас, — предложил судья Чивородис.

Мейсон вышел из-за стола и подошел к свидетелю, мягко ему улыбаясь.

— Насколько я понял, — произнес адвокат, — вы заявили, что были знакомы с погибшим много лет?

— Да, — осклабился в улыбке толстяк, — признаться честно, много лет.

— Как много?

— Признаться, сейчас и не вспомню.

— Десять лет?

— Может, и больше.

— Скажите, а не вы ли тот человек, которого двенадцать лет назад осудили в Лос-Анджелесе под именем Стефана П. Райвена за ловкий обман полудюжины лос-анджелеских банкиров и ювелиров, и попавшегося на мелкой краже. Ваши фотографии, помнится, были во всех газетах, а в совокупности вам присудили десять лет тюрьмы. Я не ошибся?

С Пола Райвена сползла добродушная улыбка, а брови сошлись над переносицей. Лицо свидетеля приобрело жестокое, хищное выражение.

— Я возражаю! — закричал Болдуин Маршалл. — Я возражаю против этого вопроса, поскольку он задан лишь для дискредитации свидетеля. К тому же вопрос несущественнен, не допустим в качестве доказательства и не относится к делу.

— Почему же? — удивился Мейсон. — Если выяснится, что я не ошибся, то выходит, что ваш свидетель только два года назад вышел из тюрьмы. А ведь он заявил, что дружил с погибшим много лет. Вот я и хотел выяснить, не в тюрьме ли они познакомились?

— И этот аспект также несущественнен, не допустим в качестве доказательства и не относится к делу, — настаивал Маршалл.

— Барри здесь не причем! — закричал свидетель. — Черт с вами, все равно все проверите. Я познакомился с ним уже здесь, в Эль-Сентро. Но, признаться честно, мы подружились настолько, клянусь могилами моих предков, что…

— Боюсь, — улыбнулся Мейсон, — что могилы ваших предков сегодня стремительно рухнули к центру Земли.

Адвокат бросил многозначительный взгляд в сторону журналистов, присутствующих на процессе. Двое самых сообразительных поняли его взгляд как команду к действию и направились к выходу из зала, чтобы первыми позвонить в редакцию — такую сенсацию упускать нельзя. Каждый из них клял себя, что и сам мог бы вспомнить — действительно, процесс был громкий, мошенник не из рядовых.

— Вы подвергаете сомнению слова этого свидетеля насчет появления обвиняемого в конторе Барри Деннена и произнесенных им угроз? — вышел из себя Болдуин Маршалл.

— Я? — удивился Мейсон. — Нет. Это в компетенции Скамьи Присяжных подвергать сомнению показания того или иного свидетеля. Высокий Суд, дамы и господа присяжные, я хочу лишь обратить ваше внимание на то обстоятельство, что этот человек под присягой солгал в показаниях, касающихся совершенно незначительного аспекта — срока его знакомства с погибшим. Насколько достоверны остальные его показания вам решать, дамы и господа. Я же больше вопросов к этому свидетелю не имею.

Сделав презрительный жест, Мейсон с достоинством вернулся на свое место.

Судья Чивородис бросил быстрый взгляд на часы и повернулся к окружному прокурору:

— Господин обвинитель, у вас есть еще вопросы к этому свидетелю?

Болдуин Маршалл хотел было что-то сказать, но Майкл Д'Або быстро зашептал ему на ухо.

— Нет, Ваша Честь, — наконец ответил окружной прокурор. — Я закончил допрос свидетеля. Он мог ошибиться в пустяке, но я верю, что в главном он был честен. К тому же его показания подтверждаются и показаниями других свидетелей. Господину защитнику не удастся опрокинуть нашу версию, не взирая ни на какие эффектные фокусы и разоблачения, высосанные им из пальца, и…

— Хватит, — резко оборвал судья Чивородис. — Если вы позволите себе еще хоть один личный выпад в адрес адвоката защиты, я наложу на вас штраф за оскорбление Суда. Вы поняли меня, господин окружной прокурор?

— Да, Ваша Честь.

— Прекрасно, — ответил судья. — В таком случае Суд объявляет перерыв на обед. Суд соберется в этом зале в три часа. В течение этого времени присяжные заседатели не имеют права формулировать или высказывать свои суждения по существу слушаемого дела. Только когда дело будет полностью представлено им, они смогут приступить к составлению выводов. Присяжные также не имеют права дискутировать между собой и позволять, чтобы о деле дискутировали в их присутствии. Обвиняемый остается под стражей. Суд объявляет перерыв до трех часов.

Он встал и покинул зал заседаний.

Мейсон повернулся к своему подзащитному.

— Дункан, я прошу вас ответить мне, как своему адвокату…

— Мейсон, — перебил его Краудер, — я не хочу, чтобы вы меня защищали. Это будет вашим первым делом, которое вы проиграете. Мне очень неприятно, но это так.

— Дункан, — терпеливо повторил Мейсон, — я просто прошу вас честно ответить на один-единственный вопрос: вы убили Барри Деннена?

Обвиняемый отвернулся от адвоката и холодно произнес:

— Ответа не будет.

— Что ж, — вздохнул Мейсон, — как хотите. Сейчас я отправляюсь в больницу навестить вашего отца и заодно поговорю с ним о деле. Вечером, после заседания, я навещу вас в тюрьме. И прошу хорошенько подумать, Дункан, вам угрожает газовая камера. Самое опасное лгать своему адвокату, и вы должны знать это сами не хуже меня.

— Я никогда никому не лгал и не собираюсь. Я просто не желаю ни с кем разговаривать.

— Возможно, к вечеру ваше мнение изменится, — улыбнулся Мейсон. — Пойдем, Делла, у нас еще много дел. — Он повернулся к стражнику и сделал ему знак, что арестованного можно увести. В это мгновение он заметил приближающегося к нему Болдуина Маршалла. — Вы что-то хотели мне сказать, мистер Маршалл?

— Да, Мейсон, — с деланным сочувствием начал окружной прокурор, — я давно слежу за вашей карьерой.

— С того дела, которое вы мне проиграли?

— Вам тогда просто повезло, Мейсон. Как и во многих других случаях. Но сейчас вы смотрите Фортуне в спину. Везенье отвернулось от вас, Мейсон. Лучше бы вы произнесли сегодня речь на конгрессе адвокатов, наверняка это было бы прекрасное выступление. Вместо этого вы примчались сюда и влезли в драку, даже не зная в чем дело. Мне жалко вас, Мейсон, но от поражения вам не уйти.

— Благодаря вашим стараниям, — улыбнулся адвокат, — я уже в курсе этого дела.

— У нас все выверено до мельчайших деталей! — не выдержал Маршалл.

— Даже москит не найдет дырочки, в которую смог бы вонзить свое жало!

— Мне приходилось иметь дело с москитами, — пожал плечами Мейсон.

— Смею заметить, довольно безмозглые твари.

— Вас ждет поражение, Мейсон! Мои люди проверили каждую деталь!

— Что ж, в таком случае я готов заключить пари. Если моего подзащитного осудят, после завершения процесса я пришлю вам бутылку самого дорогого шампанского, чтобы вы могли отпраздновать победу.

— Я не пью вина, — желчно сказал Маршалл, — но эту бутылку я выпью до дна, каждый день по глотку — я буду смаковать ваше поражение.

— Но если моего подзащитного оправдают, — все с той же улыбкой продолжил Мейсон, — вы пришлете моей секретарше букет самых лучших роз, которые здесь только можно найти, с серебряной табличкой, на которой выгравируете, кому предназначен букет и от кого.

— Я готов подарить очаровательной мисс Стрит букет роз просто так! — в сердцах выкрикнул Маршалл. — И мне придется это сделать — я ей их просто подарю. Потому что победы в этом процессе вам не видать!

— А мы повесим вашу табличку в нашем офисе, — словно не слышал его слов Мейсон, — рядом с нашими остальными трофеями.

Маршалл какие-то мгновения смотрел на Мейсона, не находя слов, затем резко развернулся и отправился прочь.

— Надо поторопиться, Делла, — адвокат взял секретаршу под руку, — а то мы не успеем пообедать.

— Пообедать! — фыркнула Делла Стрит. — Ты еще не завтракал.

— Боюсь, — ответил Мейсон, — что завтракать нам придется во время ужина.

— Мистер Мейсон, вы помните меня? — улыбнулся мужчина, блокнот в руках которого, четко говорил о его профессии.

— К сожалению, нет.

— Я — журналист газеты «Сентинентал» Ридли Фармер. Вы проводили здесь как-то процесс, защищая мисс Вандебилт, а я присутствовал при вашем ее допросе на так называемом детекторе лжи. Вы тогда заявили, что мои публикации очень помогли вам для победы на процессе.

— К сожалению, — повторил адвокат, — не помню. Я не могу помнить все дела, которые вел, и не собираюсь этого делать.

— Дело о завядшем тюльпане, — напомнила адвокату Делла Стрит.

— Вполне может быть, — пожал плечами Мейсон.

— Как же вы жалуетесь на свою память, — удивился журналист, — если только что продемонстрировали удивительную прозорливость. Да я же ведь сам писал тогда репортаж об этом мошеннике, ездил собирать материал в Лос-Анджелес и ни сном ни духом не заподозрил в сегодняшнем свидетеле того самого афериста.

— Когда моему клиенту необходимо, — сказал Мейсон, — я вспомню все. Даже то, чего и не было никогда. Что вы сейчас от меня хотите, мистер Фармер?

Журналист усмехнулся.

— Я осмелился напомнить вам о нашем давнем сотрудничестве исключительно в надежде на его продолжение. Помог я тогда вам или нет, не мне судить, но то, что материалы, полученные с вашей помощью, увеличили тираж газеты — это бесспорно. Господи, в наш тихий провинциальный городок вновь приезжает Мейсон, да еще бросив конгресс адвокатов в Вашингтоне и тут же, в первые часы процесса, линия обвинения, в прочности которой ни у кого не было ни малейших сомнений, начинает давать трещины! Скажите, что вам известно о второй пуле, выпущенной из того злополучного пистолета?

— Ровным счетом ничего, — улыбнулся Мейсон. — Знаете, мистер Фармер, я понял, что вы хотите, но сейчас не могу вам быть полезным ни в чем. Кроме, разве что, вы захотите опубликовать мой доклад, который я именно в эти часы должен был читать в Вашингтоне. Смею отметить, отличный доклад.

— Я не сомневаюсь в этом, мистер Мейсон, но мне бы хотелось…

— Так вот сейчас, кроме доклада, другим материалом я не располагаю. И временем, к сожалению, тоже. Но помня о нашем давнем сотрудничестве, я могу сделать вам предложение.

— Какое? — тут же оживился газетчик.

— Я еще не знаю, где остановлюсь, но вы это с легкостью выясните. Вечером вы придете ко мне и в вашем распоряжении будет полчаса для эксклюзивного интервью.

— А взамен? — быстро спросил журналист.

— Для начала мы просто поговорим, и вы мне расскажете об этом деле и о расстановке сил в вашем городе все, что вам известно.

— Господи, мистер Мейсон, да ведь это такие пустяки!

— Пока это все, что мне требуется. Извините, но я еще не завтракал и…

— Я все понял, мистер Мейсон, меня здесь уже нет. До вечера. Можно я приду с фотографом?

— Разумеется, — улыбнулся адвокат.

— Благодарю! — поклонился журналист, раскланиваясь. — Господи, самый заурядный процесс превращается в сенсационный! — пробормотал он себе под нос. — Вся Калифорния будет о нем судачить, а я получил эксклюзив. Главный редактор сейчас расцелует мою лысину!

— Вперед, Делла! — воскликнул Мейсон, — иначе нам будет не выбраться отсюда до окончания перерыва. — Грудью пробьем себе дорогу!

— О, какая встреча, мистер Мейсон! — воскликнул один из двух мужчин, вставших на их пути. — Очень раз столь неожиданному сюрпризу. Каким ветром вас занесло в нашу пустыню?

— Восточным ветром, и очень быстро. Здравствуйте, Макманаман, а вы что здесь делаете? Уж не адвокат ли вы того красавца, которого я допрашивал последним? Это было бы вполне в вашем стиле.

— О, нет, Мейсон, по счастью нет. Хотя уже прослышал о вашем подвиге. Нет, я был здесь с коллегой по своим делам, но, узнав о вашем появлении, не смог отказать себе в удовольствии поприветствовать вас.

— Разве о нашей последней встрече у вас остались теплые воспоминания? — удивился Мейсон.

— Конечно, — рассмеялся Макманаман. — Что было, то быльем поросло, а иметь честь проиграть поединок самому Перри Мейсону из Лос-Анджелеса… Это даже почетно. Позвольте представить вам моего коллегу, одного из самых известных адвокатов нашего города, Мюррея Хейда.

Мужчины пожали друг другу руки. Делла Стрит, всем своим видом выражая нетерпение, закатила глаза, показывая, что так они вообще не выберутся из Дворца Правосудия.

— Очень рад познакомиться с вами, мистер Мейсон, давно мечтал, — доброжелательно улыбнулся Мюррей Хейд. — Я не пропущу теперь ни минуты этого процесса.

— С чего такая честь?

— О, — воскликнул Макманаман, — после обеда здесь соберутся все адвокаты города, которые только смогут освободиться. Весть о вашем прибытии уже облетела Эль-Сентро и все только об этом и говорят.

— И какова же будет цель их присутствия? — спросил Мейсон, красноречиво поглядывая на дверь.

— Ну как же! — рассмеялся Мюррей Хейд. — Во-первых, всегда приятно поучиться у признанного мастера адвокатуры, известность которого простирается далеко за пределы штата…

Мейсон поклонился.

— Вы мне льстите, — сказал он. — Но раз было «во-первых», значит есть и «во-вторых»?

— И даже «в-третьих», — широко улыбнулся Хейд. — Во-вторых, если вы вдруг проиграете, мы будем присутствовать при историческом событии…

— Сомневаюсь.

— Вот поэтому-то есть и «в-третьих». Ведь если вашего подопечного оправдают то, наверняка, обвинение переложат на кого-то другого и, как это обычно бывает, именно с вашей подачи. Мы хотели бы подготовиться заранее, вдруг вы укажете именно на моего клиента. У меня в городе более четырехсот клиентов, все люди видные и уважаемые.

— Вы полагаете, что я могу указать конкретно на кого-то из ваших клиентов? — заинтересовался Мейсон.

Мюррей Хейд рассмеялся.

— Мы, адвокаты, даже в дружеских беседах не уступим друг другу ни дюйма пространства, — ответил он.

— И правильно, — вмешался Макманаман, — каждый держит свою территорию.

— Желаю вам удачи в обороне своих рубежей, — улыбнулся Мейсон.

— Извините, но мне нужно идти, каждая минута на счету.

— Это вы извините нас, мистер Мейсон, что украли у вас время! — с виноватым видом заметил Хейд. — Если у вас будет желание вечером посидеть за коктейлем…

— Я бы с удовольствием, мистер Хейд, но полагаю, что сегодня никак не получится.

— Но мы еще все равно увидимся.

— Буду только рад.

Мейсон быстро пожал руки коллегам, подхватил Деллу под локоть и, чуть ли не бегом миновав коридоры Дворца Правосудия, вышел на свежий воздух.

— Мистер Мейсон! — тут же подбежала к ним молодая, довольно привлекательная женщина лет двадцати пяти — двадцати семи, в строгом деловом костюме и больших очках, придававших ей какой-то беззащитный вид. — Мистер Мейсон, я ждала вас.

Мейсон посмотрел на свою секретаршу и глубоко вздохнул.

— К сожалению, мы очень торопимся.

— Мистер Мейсон, мне просто необходимо поговорить с вами, — она говорила быстро, боясь, что он ее прогонит. — Меня зовут Барбара Кей, я работаю секретаршей в конторе мистера Дункана Краудера и в курсе…

— Знаете… — начал было адвокат и вдруг спросил: — Вы — мисс?..

Она кивнула головой.

— …мисс Кей, мне тоже необходимо обязательно поговорить с вами. Но перерыв на обед короток, а я хочу навестить вашего босса. Кстати, где он лежит?

— Это совсем недалеко отсюда, по этой улице в четырех кварталах, Центральный госпиталь Эль-Сентро, напротив отеля «Фэйбол», вы сразу увидите, мистер Мейсон. Он лежит на втором этаже, в палате…

— Спасибо, дальше мы спросим. Вы будете присутствовать на вечернем заседании?

— Да, конечно, мистер Мейсон, буду.

Адвокат улыбнулся ей:

— Я приглашаю вас вечером на ужин и мы поговорим с вами обо всем, что вы хотели. Думаю, у меня возникнет к вам ряд вопросов, на которые вы не откажетесь ответить.

— Конечно, мистер Мейсон, только я вам и сейчас скажу, что Дункан никого не убивал, он… Он… Все из-за той женщины!

Мейсон внимательно посмотрел на собеседницу, бросил быстрый взгляд на часы и вздохнул.

— Конечно не убивал, — вновь улыбнулся девушке Мейсон, — разве иначе я взялся бы его защищать? Все будет хорошо. А пока мне надо идти. До вечера.

— До вечера, мистер Мейсон, — прошептала девушка. — Я верю вам.

Она смотрела им вслед, сложив руки на груди, пока они спускались по лестнице и шли к взятой напрокат машине, припаркованной неподалеку от Дворца Правосудия.

Мейсон, открыл дверцу автомобиля и помог Делле сесть.

— Наконец-то мы избавились от всех, — вздохнула Делла Стрит. — Даже не верится.

Мейсон уселся за руль и вставил ключ зажигания. В это мгновение впереди них к тротуару подъехала знакомая машина и из нее вышел высокий нескладный мужчина со слегка на выкате глазами и отсутствующим выражением на лице.

— Ну наконец-то, — с облегчением вздохнул Мейсон, — теперь я получу все карты с раздачи. Привет, Пол!

— Привет, Перри! Привет, красотка! Как дела?

— Почему ты приехал на автомобиле, а не сел на самолет, Пол? Экономишь?

— Мне-то что, платишь ты. Просто я посчитал, что без автомобиля в чужом городе будет несколько затруднительно, а брать напрокат машину, в которой неизвестно когда и что сломается… Лучше уж на своей старушке — на вид неказиста, но для меня нет ее прекрасней. Что у нас плохого?

— Пока ничего хорошего, — усмехнулся Мейсон.

— Уж не на обед ли вы собрались? Это было бы как нельзя кстати после трех часов гонки по дороге, где в качестве приза я ожидал засаленный гамбургер.

— Знаешь, мне сейчас не до обеда, Пол, но ты бери Деллу и отправляйся с ней в самый лучший ресторан и закажи по сочному бифштексу. Съешь порцию и за меня, я на обратном пути во Дворец Правосудия перекушу гамбургером. По дороге сформулирую для тебя задание. Кроме самых общих вопросов, проявляются уже и конкретные, работы хватит.

— Ты говоришь серьезно, Перри? — удивился Дрейк. — Идет работа по делу, а ты позволяешь мне наслаждаться обедом, в то время как сам собираешься есть гамбургеры? Даже странно, я так привык, что обычно все происходит наоборот…

— Успокойся, Пол, — улыбнулась Делла Стрит, — уже вечером тебе будет некогда сходить в ресторан, ты же знаешь шефа.

— Знаю, потому и удивляюсь, что он отправляет нас на обед вместо того, чтобы усадить за телефоны.

— Успеешь еще посидеть на диете, — проворчал Мейсон, — таблетки от желудка у тебя с собой?

— Когда я имею дело с тобой, Перри, — уныло ответил детектив, — то беру несколько упаковок.

— Все, мне пора отправляться, — сказал Мейсон. — Я буду ждать вас в зале суда к трем часам.

Делла Стрит пересела в машину Дрейка и они разъехались в разные стороны.

Глава 2

Шаги гулко раздавались в больничном коридоре. Врач Центрального госпиталя Эль-Сентро вел Мейсона в палату Дункана Краудера-старшего.

В больнице начинался тихий час, сестры уносили пустую посуду после обеда, уборщицы уже мыли полы в операционных. Посетителей в этот час к больным категорически не пускали. Но Мейсон, в случае необходимости, мог убедить кого угодно в чем угодно.

— Я вас пускаю к больному только потому, мистер Мейсон, что много читал о вас и знаю, как тяжело переживает случившееся мистер Краудер.

Он находится в очень тяжелом состоянии, и три дня мы вообще никого к нему не пускали, но сегодня ему лучше.

При этих словах Мейсон несколько странно посмотрел на доктора, но ничего не спросил.

— Сегодня мы перевели его из реанимационного отделения, — продолжал врач, — и, вообще-то, посетители для него желательны. Не во время послеобеденного отдыха, конечно, но для вас мы сделаем исключение, так и быть. К тому же родственников у него, кроме сына, нет и навещает пациента лишь его секретарша, симпатичная такая, миниатюрная… Вот мы и пришли. В вашем распоряжении двадцать минут, мистер Мейсон. В случае, если состояние больного ухудшится, над кроватью есть кнопка. Я буду поблизости. Вы уверены, что хотите говорить с мистером Краудером наедине?

— Извините, доктор, — мягко улыбнулся Мейсон, — но это не прихоть с моей стороны. В случае, если вы будете присутствовать, то мой разговор с мистером Краудером не будет являться конфиденциальной беседой адвоката с клиентом. А я не знаю, что могу услышать от него. Еще раз приношу свои извинения, доктор.

— Что ж, я понимаю вас, мистер Мейсон. Я много о вас читал и знаю вашу репутацию. Я буду теперь с особым вниманием следить за процессом. Я желаю вам удачи. К тому же, обоих Краудеров я знаю много лет и мне симпатичен Дункан… то есть, сын мистера Краудера-старшего. Подождите здесь минуточку, я предупрежу о вашем визите больного.

Мейсон согласно кивнул. Через минуту доктор приглашающе открыл дверь:

— Прошу вас.

Мейсон зашел в больничную палату и плотно прикрыл за собой дверь.

— Здравствуй, Дункан, — обратился он к своему старому другу, которого не видел много лет.

— Мейсон? — старик едва повернул голову в сторону гостя. — Как я рад тебя видеть, Перри! У нас такое горе…

По морщинистой щеке покатилась одинокая слеза. Больной закрыл глаза, не в силах продолжать.

С правой стороны от него громоздились медицинские аппараты и приборы, но ничего, кроме капельницы, по прозрачной трубке которой текла прозрачная же жидкость, к больному подсоединено не было. С левой стороны, у окна, через которое пробивались веселые солнечные лучи, на тумбочке, в стеклянной вазочке, стоял букет простых цветов. Рядом, в декоративной пластмассовой тарелке, горкой было насыпано хрустящее печенье. Мейсон вспомнил, что со вчерашнего вечера ничего не ел.

— Да, Перри, мне совсем уж немного осталось… — сказал Краудер-старший. — Я рад увидеть тебя перед смертью…

— Ты рано себя хоронишь, Дункан, — ответил Мейсон. — Не ты ли учил меня, что всегда надо бороться до последнего…

— Я исчерпал свой резерв, стою на рубеже. Одной ногой, считай, в могиле. А тут еще такое случилось с Дунканом. Ты в курсе?

Мейсон кивнул.

— Я пытался сам разобраться, но он не пожелал со мной говорить. Со мной, Перри, с отцом! Но он не убивал, я хорошо знаю своего мальчика… Но есть что-то, что заставляет его молчать. Я бы разобрался во всем, но… силы не те, Перри, увы. Мне надо было самому вспомнить о тебе и позвать на помощь, но видно от старости мозги размягчились. Спасибо, что приехал навестить меня перед смертью. Ты из газет узнал о происшедшем, Перри?

— Дункан, — стараясь не волновать больного, проникновенным тоном сказал Мейсон, — я ничего не знал. Я был на конгрессе адвокатов в Вашингтоне и сегодня утром готовился произнести речь. Ночью я получил телеграмму, подписанную твоим именем, бросил все дела и все утро провел в зале суда, защищая твоего сына…

— Перри, ты…

— Неужели ты думаешь, что я мог бы поступить иначе? — улыбнулся Мейсон. — После того, что ты когда-то сделал для меня? Ведь именно ты открыл мне дорогу в адвокатуру, когда я мальчишкой закончил юридический факультет и ничего не знал о жизни. Дункан, я сделаю для тебя все, не говоря о том, что мне симпатичен твой сын и я так же убежден, что он не способен на убийство кого бы то ни было. Но у меня нет информации, я сидел на утреннем заседании, как полный истукан.

— Перри, я не посылал тебе никаких телеграмм, — с трудом выговорил старик. — Я три дня был практически без сознания.

— Та-ак, — сказал Мейсон и достал из внутреннего кармана сложенный пополам бланк. — Здесь написано:

ДУНКАН КРАУДЕР-МЛАДШИЙ ПОПАЛ БЕДУ ТЧК СУД НАЧИНАЕТСЯ ЗАВТРА ДЕСЯТЬ ЧАСОВ ЭЛЬ-СЕНТРО ТЧК СРОЧНО ТРЕБУЕТСЯ ВАШЕ УЧАСТИЕ ТЧК ЗАЯВКА СЕКРЕТАРИАТ СУДА ВНЕСЕНА ТЧК РАЗМЕРЫ ГОНОРАРА ЗПТ АВАНС ДОГОВОР ПО ПРИБЫТИИ. АДВОКАТСКАЯ КОНТОРА «КРАУДЕР КРАУДЕР».

— Хм, — задумчиво произнес Мейсон, — здесь действительно не подписано твоим именем… Неужели это Болдуин Маршалл настолько уверен в своей победе, что решил вытащить меня, чтобы заодно и мне отомстить? Что, черт возьми, припрятано у него в рукаве, какие козырные тузы? А я попался, как… Нет, Дункан, я не жалею, что приехал сюда, злее буду, но Маршалл…

— Успокойся, Перри, — неожиданно улыбнулся старик, — я, кажется, догадываюсь, кто послал тебе телеграмму.

— И кто же?

Больной с трудом повернул голову и многозначительно посмотрел на букет цветов и печенье на тумбочке у окна.

— Тот же человек, кто приходит ко мне каждый день. Садись, Перри, я хочу обсудить с тобой это дело.

Мейсон взял стул, поставил его ближе к кровати и сел.

— Печенье хочешь? Угощайся, а то у меня совсем аппетит пропал, а она обидится, что я не ем.

— Да, спасибо. Признаться честно, я сегодня не ел ничего, — сказал Мейсон и взял печенину.

— Перри, надежда вновь просыпается во мне. Ты защищаешь моего сына и теперь все будет хорошо…

— Конечно, Дункан, я сделаю все, что смогу…

— Даже без твоих слов я знаю, что ты сделаешь не то что сможешь, а то, что окажется необходимым. Ты вывернешься наизнанку, но сделаешь. И я прошу, просто умоляю тебя об этом. Любой гонорар за…

— Дункан, мы достаточно давно знакомы, чтобы терять драгоценное время на финансовые вопросы. Так кто послал телеграмму, если не Маршалл?

— Барби, — улыбнулся больной. — Это наша секретарша…

— Да? Я видел ее сегодня. Она производит впечатление девушки, которая…

— Она необычайно сильный человек, Перри. И она влюблена в моего сына, я вижу. И он тоже, но боится признаться в этом сам себе.

— Ты уверен, что именно Барбара послала телеграмму? — на всякий случай переспросил Мейсон.

— Да, Перри. Кто еще сейчас может от нашей конторы послать? Наверное, я в бреду вчера вспомнил тебя или она сама догадалась. У нее спросишь. Да ты бери, печенье, не стесняйся.

— Хорошо, перейдем к делу. Врач дал мне всего двадцать минут, да и вечернее заседание скоро уже начнется. Кстати, ты как себя чувствуешь, Дункан?

— Теперь, когда ты взял дело в свои руки, гораздо лучше. Я сам хотел защищать сына, но я уже стар… Контора носит прежнее название, но я там почти не появляюсь — Дункан прекрасно справляется один. А я, Перри, купил себе небольшое ранчо… Конечно, какое это ранчо — два десятка кур и три козы, но мне нравится. Если я выйду отсюда, Перри, мы обязательно съездим. Там есть милое озерцо неподалеку и такая рыбалка… Да, Перри, обязательно съездим… Но сначала ты должен спасти моего сына, Перри.

— Все будет хорошо, Дункан. В крайнем случае, зародить обоснованные сомнения у присяжных я всегда сумею. Но если он не виновен, то я полностью оправдаю его, даю тебе слово.

— Хорошо, Перри, дай мне попить вон из того графина, — попросил Краудер. — Говорить немного трудно.

Мейсон встал, налил стакан воды и протянул больному. Старик пил долго, но Мейсон не торопил.

— Я пытался работать над делом, — наконец начал старик, — но годы не те. Я ездил в тюрьму к сыну, но он замкнулся в себе, словно устрица в раковине и даже со мной не стал говорить о деле. Я долго думал, Перри. Я вижу три варианта.

— Какие именно?

— Первый вариант, что убил этого, как его…

— Барри Деннена, — подсказал Мейсон, протягивая руку за очередным печеньем.

— Да, Барри Деннена. Так вот первый вариант напрашивается: на самом деле Деннена убил Дункан. Об этом я даже думать не хочу, но все же… Да нет, не проходит. Мой сын спокойный, сдержанный человек, иначе он не смог бы вести адвокатскую деятельность все эти годы. Он все делает добротно и основательно. И если бы ему понадобилось бы избавиться от чьих-то домогательств, он нашел бы весьма разумный способ в рамках закона. Да и чем мог ему досадить какой-то торговец недвижимостью?

— На суде, в качестве мотива, обвинение выдвинуло версию о шантаже. Якобы несколько лет назад Дункан в нетрезвом виде сбил насмерть пешехода, а Деннен оказался единственным свидетелем.

— Чушь! Перри, Дункан никогда не сядет за руль даже после одного коктейля. К тому же я вообще никогда не слышал, чтобы он напивался. Перри, я хотел проверить все дорожные происшествия в нашем городе, кончившиеся трагическим исходом, но силы покинули меня…

— Да, Дункан, я и сам собирался провентилировать этот вопрос, — кивнул Мейсон.

— Проверь, чтобы разбить версию обвинения.

— А каков второй вариант?

— Тут сложнее. Ты говорил с Дунканом?

— Пытался. Он не хочет обсуждать дело, — ответил Мейсон.

— Вот, Перри, в этом-то вся и загвоздка. Почему он молчит передо мной или тобой? То есть, по всей видимости, он знает, кто убийца, и не говорит.

— Ты можешь что-то предположить?

— После смерти Линды… Ах да, Перри, ты не знаешь. Как давно это было, как давно я не видел тебя… Разошлись наши дорожки, чтобы встретиться сейчас… Так вот, Дункан был женат на прекрасной женщине и она ждала ребенка. У Дункана было много работы, я тогда еще не совсем отошел от дел, но все больше и больше обязанностей падало на Дункана. Как-то вечером Линда позвонила Дункану и просила приехать пораньше домой. Он не смог. Оказалось, что Линде звонил ее старый дружок, только что вышедший из тюрьмы, и угрожал ей. Эх, почему Линда прямо не рассказала все Дункану, он бросил бы все дела! Когда Дункан вернулся, этот подонок уже побывал у Линды и избил ее до полусмерти. У нее начались преждевременные роды и она умерла в больнице. Ни ее, ни ребенка спасти не удалось. Во всем мой сын обвинял только себя. С тех пор Дункан жил словно робот, одной работой, растопить его сердце, казалось, было невозможно. Мне в какой-то момент подумалось, что это удастся Барби, но, видно, совесть мучила Дункана за Линду, он не смотрел на женщин. Он переживал. Он боялся повторения. Но несколько месяцев назад с ним произошла перемена. Я не могу, Перри, объяснить, в чем она заключалась. Да и виделся в последнее время с сыном я не так часто… Я почти не вылезал со своего ранчо… Так вот, Перри, второй вариант, что он кого-то выгораживает. Возможно, женщину.

— Я думал над такой возможностью, — согласился Мейсон. — Но у меня нет никаких зацепок. Мне сейчас необходимо отправляться на вечернее заседание, может узнаю что-нибудь там. Вечером обязательно поговорю с Барбарой и с кем еще получится. Детективное агентство Дрейка начнет работу немедленно. Все, что я смогу узнать, я узнаю. Ты говорил еще о каком-то третьем варианте?

— Да, Перри. Ты бери печенье, бери. Так вот… У меня много врагов. Как, впрочем, и у тебя, наверняка, тоже. Наверное, и у сына их хватает. Его могли заманить в такую дьявольскую ловушку, что он молчит, понимая, что запутается еще больше. Не мне тебя учить, Перри, что правда, зачастую, намного невероятнее хорошо продуманной лжи.

— Как раз об этом, в частности, я готовил речь, которую должен был произнести сегодня, — грустно усмехнулся Мейсон. — Что ж, надо просмотреть все дела, которые Дункан вел в последнее время. Зацепка может оказаться там. Мне необходимо твое разрешение на это.

— Разумеется, Перри. К тому же, тебе надо где-то работать. Моя контора в твоем полном распоряжении. Лучше выбери себе мой кабинет, он просторнее… Ведь тебе для размышлений надо расхаживать взад-вперед, я помню, — усмехнулся старик. — Скажи Барби, она передаст тебе ключи.

— Спасибо, Дункан, это как нельзя кстати.

— И Барби тоже используй, как можешь. Случайностей в этом деле быть не должно, Перри. Спаси моего сына. Пусть Барби оформит договор с тобой и выпишет чек на аванс, я подпишу…

Мейсон попытался что-то сказать, но Краудер жестом остановил его.

— Нет, Перри, все должно быть официально. Пусть Барби заедет ко мне, пока идет вечернее заседание. Я проинструктирую ее пока… пока чувствую себя нормально.

— Врач говорит, что дела у тебя идут на поправку и скоро ты вернешься на свое ранчо, — без колебаний соврал Мейсон.

— Мои дела пойдут на поправку только когда с Дункана снимут все обвинения.

Мейсон встал и поставил стул на прежнее место. На тарелке одиноко оставалось одно печенье. Мейсон почему-то испытал чувство стыда, зато голод пропал.

— Я обещаю тебе, Дункан, что твой сын выйдет на свободу, — заверил он больного.

— Перри, я верю тебе. Ведь ты лучший адвокат в стране. Не сможешь ты, значит, не сможет никто.

— Ну уж лучший, — улыбнулся Мейсон. — Не забывай, кто был моим учителем.

— Не зря существует поговорка: ученик превзошел учителя, — с трудом усмехнулся старик. — В данном случае она подходит как нельзя лучше.

В это мгновение открылась дверь и на пороге появился врач.

— Ваше время истекло, мистер Мейсон.

— Все, Перри, отправляйся в суд, — сказал на прощанье больной. — Я верю в тебя.

— Я не подведу, Дункан, обещаю, — серьезно, словно святую клятву, произнес Мейсон и вышел из палаты.

Глава 3

Мейсон нашел место для парковки перед зданием Дворца Правосудия и выключил мотор. В это мгновение с другой стороны улицы показалась машина Пола Дрейка. Заметив автомобиль друга, детектив развернул машину и припарковался рядом. Мейсон захлопнул дверцу и направился к Дрейку.

— Как бифштекс? — спросил адвокат, открывая дверцу автомобиля Дрейка.

— Не сказал бы, что очень сочный, зато наелся, — ответил детектив.

— Он тебя злостно обманывает, шеф, — рассмеялась Делла Стрит. — Он съел две порции и, если бы в него влезло, съел бы еще две.

— В прок, — отмахнулся Дрейк. — Где гарантии, что в ближайшее время мне удастся по-человечески пообедать?

Мейсон бросил быстрый взгляд на часы.

— До начала заседания осталось семнадцать минут, — сказал он. — Делла, пересядь на заднее сиденье, я дам вам указания на сегодняшний день.

— Почему бы не пройти в зал заседаний и не поговорить прямо там? — удивился Дрейк. — Тогда точно не опоздаешь.

— Он не хочет никого видеть, — сказала Делла, вылезая из машины и опираясь на протянутую Мейсоном руку. — Он боится, что его замучают поклонники и журналисты, ведь каждый хочет сфотографироваться со знаменитым Перри Мейсоном, коснуться его пиджака и оторвать пуговицу на память о встрече с заезжей звездой.

— Ладно, — отмахнулся адвокат, — шутки в сторону. Слушай внимательно, Пол, а еще лучше, записывай.

— Я весь — одно большое ухо, — откликнулся детектив.

— Шеф, ты обедал? — поинтересовалась Делла Стрит. — Вон там я вижу кафе, может принести тебе пирожков?

— Я перекусил, — недовольно ответил Мейсон, вспомнив об одиноком печеньице в огромной тарелке.

— Кстати, как чувствует себя мистер Краудер-старший? — запоздало спросила Делла.

— Не слишком хорошо, — ответил адвокат. — Но разговаривает здраво.

— Тебе что-нибудь дала беседа с ним?

— Еще не знаю, — улыбнулся Мейсон. — Или слишком мало, или слишком много.

Переходим к делу. Сперва задание тебе, Делла. Как можно скорее найдешь Барбару Кей, и попросишь ее съездить в больницу к Краудеру. Он даст ей указания. Потом вместе с ней отправишься в контору Краудеров, там будет наш штаб. Дункан-старший отдает мне в аренду свой кабинет, посмотришь, что там к чему. Вместе с Барбарой просмотришь все дела конторы за последний год. Любое мало-мальски интересное дело откладывай в сторону.

— Ты предполагаешь, что Дункану кто-то мстит? — спросила секретарша, схватывающая все на лету.

— Дурак предполагает, — ответил Мейсон, — а умный отрабатывает все возможные версии. Так, ты все поняла?

— Да, шеф.

— Отправляйся. Постарайся вернуться в зал до конца вечернего заседания. Да, забеги в магазин купи от меня что-нибудь мистеру Краудеру, печенья там, фруктов… Сама сообразишь.

— Хорошо, шеф, — сказала Делла, вылезая из автомобиля. — Я все сделаю. До встречи.

Мейсон повернулся к скучающему за рулем Дрейку.

— Теперь инструкции для тебя, Пол.

— Перри, у тебя есть сигареты? — поинтересовался детектив. — А то мои по дороге кончились, забыл купить.

Мейсон усмехнулся и достал из кармана пачку сигарет. Они оба закурили.

— Так, — наконец прервал молчание Мейсон, — времени осталось мало, поэтому старайся не перебивать и не переспрашивать.

— У меня уже уши окоченели от напряжения, — усмехнулся Дрейк.

— У тебя есть здесь детективное агентство, с которым ты сотрудничаешь?

— Конечно, это…

— Меня не интересует, кто это конкретно, — перебил Мейсон. — Меня интересует, чтобы мое задание было выполнено.

— Платить тебе, Перри, — пожал плечами Дрейк.

— В расходах не стесняться, — распорядился Мейсон, — меня интересуют лишь результаты, а не твои счета. Затронута моя честь и над моим другом висит серьезная опасность отправиться в газовую камеру.

— Какие конкретно результаты тебя интересуют? — усмехнулся Дрейк.

— Первое, — начал адвокат. — Проверишь все случаи наездов автомобиля на пешехода со смертельным исходом, происшедшие в Эль-Сентро за период от трех лет до года назад, более свежие не интересуют. Проверишь так же те, где пострадавший получил тяжелые травмы, сделавшие его пожизненным инвалидом, или умер в больнице в течение месяца. Постарайся в каждом случае проверить, где в это время находился Дункан Краудер-младший, хотя после такого срока вряд ли что удастся выяснить. Да, и какой марки в тот момент у него был автомобиль. Данные должны быть у меня к вечеру.

— Понятно, — сделал пометку в блокноте детектив. — Что еще?

— Пусть твои парни очень вежливо и аккуратно поговорят с окружением Дункана, выяснят круг его знакомых. Наверняка он общался с коллегами, посещал какие-нибудь клубы. Меня интересуют два вопроса: не было ли у Дункана недоброжелателей и…

— И что еще?

— Не видел ли кто-либо его с женщиной. Здесь опрашивай соседей и официантов ресторанов, где он мог потенциально бывать. Повторяю, на расходы не скупиться. Если выяснится, что его хоть раз видели вместе с дамой, я хочу, чтобы ты нашел ее и разузнал о ней все, что только возможно. Особенно тщательно необходимо проверить ее поведение в день убийства. В контакт пока не вступать, я сам поговорю с ней.

— Ты так уверенно говоришь об этой женщине…

— Это пока лишь гипотеза, — невесело усмехнулся Мейсон, — но у меня такое чувство, что эта версия подтвердиться. Я практически убежден в этом.

— Ну-ну. Хорошо, еще что-нибудь требуется?

— Постарайся раскопать всю информацию о преступлении, как обычно. Твои люди здесь имеют контакты с местной полицией и прессой?

— Ты представляешь хоть одно детективное агентство, которое могло бы нормально функционировать без подобных контактов? — вопросом на вопрос ответил Дрейк.

— Вот и прекрасно. Пока все. Наверняка к вечеру возникнут еще вопросы. Постарайся выяснить все до окончания вечернего заседания. Я пошел.

Мейсон вышел из автомобиля и захлопнул дверцу. Дрейк загасил окурок, завел двигатель и тронул машину с места.

Не успел Мейсон шагнуть на лестницу перед Дворцом Правосудия, как его окликнули. Адвокат бросил взгляд на часы — до начала вечернего заседания оставалось еще около десяти минут.

К нему спешили улыбающиеся Джим Макманаман и Мюррей Хейд и еще два человека, по внешнему виду которых Мейсон сразу догадался, что это так же его коллеги.

— Вот, Мейсон, мы все-таки решили отложить все свои дела, чтобы присутствовать на сражении гладиаторов, где вам предстоит играть главную роль, — сообщил Макманаман, присоединяясь к Мейсону. — Позволь представить тебе еще двух известных адвокатов нашего города — мистера Питера Галлена и мистера Эшли Хоу.

— Очень приятно познакомиться с адвокатом, которого ставят всем в пример, — протянул руку приветливо улыбающийся Эшли Хоу.

— Мы знакомы с мистером Мейсоном, — неожиданно произнес пожилой мрачный Питер Галлен. — Вы помните меня?

— Конечно, — не моргнув глазом ответил Мейсон и тут же вспомнил: — Если мне не изменяет память, в пору моей безумной юности вы были компаньоном мистера Краудера-старшего?

— Именно так, — ответил Питер Галлен своим хриплым голосом. — Вполне понятно, что мне не безразлична судьба его сына, хотя наши пути-дороги с Дунканом и разошлись в свое время…

— Можете не сомневаться, — рассмеялся Джим Макманаман, — судьба обвиняемого сейчас в надежных руках. Не зря же мы отложили все дела, чтобы присутствовать на этом процессе. Ставлю на Мейсона десять долларов против одного.

— Знаете, — встрял Эшли Хоу, — по-моему, среди адвокатов дураки попадаются очень редко. Во всяком случае я не из них, чтобы выбросить на ветер свой доллар.

Адвокаты не спеша двинулись ко входу во Дворец Правосудия.

Опирающийся на толстую трость Галлен следовал последним.

— Польщен, — улыбнулся Мейсон. — Надеюсь, что не разочарую вас.

— Каждый адвокат должен быть хорошим актером, — заметил Мюррей Хейд, — но вашему искусству просто позавидуешь. По вам ни за что не скажешь, что вы расстроены. А я прекрасно представляю, что творится у вас внутри. При таких-то уликах!..

— А что особенного вы обнаружили в уликах? — искренне удивился Мейсон. — Мне приходилось оказываться в гораздо более безнадежных ситуациях.

— И что? — с интересом спросил Мюррей Хейд.

— Если бы я хоть раз проиграл, то вы наверняка узнали бы об этом, — с иронией ответил Мейсон. И добавил: — Из газет.

— Да уж, — рассмеялся Макманаман, — такую сенсацию они не пропустят. Кстати, вы в курсе, что во время обеденного перерыва Болдуин Маршалл давал пресс-конференцию?

— В общем-то, я не удивлен, — заметил Мейсон. — Вполне в его стиле. И что интересного он поведал журналистам?

— Откуда мне знать, я же не репортер, — пожал плечами Макманаман.

— Мне известно только о факте, и больше ничего. Мейсон, а правду говорят, что своим уникальным успехом вы обязаны Дьяволу, которому продали душу?

— Конечно, правда, — ответил Мейсон, — а почему вас это интересует?

— Может быть, вы по секрету сообщите мне, по старой дружбе, телефончик, по которому можно с ним связаться?

— С кем?

— С Дьяволом, — серьезно ответил Макманаман.

Мейсон весело рассмеялся.

— Спасибо, коллега, вы подняли мне настроение перед началом заседания. Я словно выпил стакан фруктового сока.

— Боюсь, — вмешался Питер Галлен, — что Болдуин Маршалл приложит все силы, что снова вам его испортить.

— Это его работа, — пожал плечами Мейсон.

От дверей отделился мужчина солидной комплекции и бросился к адвокатам:

— Мистер Мейсон, я ждал вас! Наконец-то вы пришли! Я специально отложил рейс в Сан-Франциско, чтобы поговорить с вами. Я так рад вас видеть! Вы помните меня?

— Конечно, мистер Веббер, — ответил Мейсон. — Я вел ваше дело три года назад, если не ошибаюсь.

— Четыре года назад, — поправил Веббер. — Я тогда попал в крепкую переделку. Помнится, ваша очаровательная секретарша назвало это «делом об ушлой консьержке». Кстати, где мисс Стрит? — забеспокоился он. — С ней все в порядке, она по-прежнему работает у вас?

— С ней все в порядке, мистер Веббер, — улыбнулся Мейсон. — Она отправилась снять номера в отеле.

— В отеле! — воскликнул толстяк. — Это как раз одна из причин, по которой я хотел видеть вас, Мейсон. Никаких отелей! Я отправляюсь на неделю в Сан-Франциско, и если вы не остановитесь в моем доме, я восприму это как личное оскорбление! Да вы ведь спасли меня от газовой камеры! Я был бы последним негодяем, если бы не сделал этого! И не надо спорить! Питер — это мой слуга, дворецкий и шофер одновременно — предупрежден, для вас и вашей очаровательной секретарши подготовлены комнаты.

— Что ж, — с легким поклоном сказал Мейсон, — благодарю. Я обдумаю ваше предложение. Сейчас у меня совершенно нет времени, мне надо торопиться в зал суда.

— Вот, Мейсон, вторая тема, по которой мне хотелось с вами поговорить. Не знаю, полезно вам будет или нет, но я скажу. Мой хороший друг, Тим Райс, знал погибшего, этого самого Барри Деннена. Так вот: тот был профессиональный шантажист. Он состоял в целой организации, руководил которой некий адвокат, проживающий в нашем городе. А к Райсу заходили за очередными деньгами лишь исполнители — Деннен один из них. Дело в то, что Райс беседовал с каким-то своим другом и его тоже шантажировала та же группа. У шантажистов дело было очень неплохо поставлено, видно, адвокат, стоявший во главе дела… Мейсон, что с вами?

Мейсон, тревожно взглянув на сопровождавших его адвокатов, сделал знак Вебберу замолчать. Джим Макманаман, Мюррей Хейд, Питер Галлен и Эшли Хоу поняли его жест и переглянулись.

— Извините, — вежливо сказал Макманаман, — мы вынуждены оставить вас, у нас еще много дел.

— Да, мистер Мейсон, — поддержал товарища Хейд, — надеюсь, мы с вами еще встретимся.

— До свидания, мистер Мейсон, — улыбнулся Эшли Хоу, — я буду с интересом наблюдать за вашими действиями в суде.

Питер Галлен лишь кивнул на прощанье.

Они быстро зашагали в сторону зала заседаний, в котором слушалось дело Краудера-младшего.

— Я что-то не так сказал, Мейсон? — с беспокойством спросил Веббер.

— Видите этих господ? — спросил Мейсон, глядя в спину удаляющимся адвокатам.

— Да. И что?

— Мне почему-то кажется, что через минуту один из них, если не все четверо сразу, будет беседовать с окружным прокурором. Эх, мистер Веббер, — в сердцах воскликнул Мейсон, — вы же видели, что я не один!

— Но ведь это же ваши друзья! — удивленно пробормотал Веббер. — И я думал, что адвокаты враждуют с прокуратурой…

— Только в зале заседаний. Когда адвокат обладает информацией по делу, где сам не выступает, он по закону обязан поделиться сведениями. И обычно адвокаты так и поступают. Не знаю, насколько достоверна ваша информация…

— Достоверна, Мейсон! Сами поговорите с Райсом.

— Обязательно, — сказал Мейсон. — Только я думаю, что люди окружного прокурора поговорят с ним раньше. Его адрес есть в телефонной книге?

— Да, есть. Я могу прямо сейчас позвонить Тиму и он ничего не скажет никому, кроме вас и…

Мейсон лишь улыбнулся его словам.

— Извините, мистер Веббер, мне надо поспешить в зал, — сказал он, взглянув на часы.

— Да, конечно. Простите меня, если я сделал, что-то не так, Мейсон, я очень хочу вам хоть как-то помочь. Мой дом в вашем полном распоряжении.

— Спасибо, — сказал Мейсон, протягивая руку. — До свидания.

Мистер Веббер озабоченно посмотрел в спину своему давнишнему спасителю, которому был очень благодарен и которому сейчас по глупости доставил, видимо, серьезные неприятности.

Глава 4

Ровно в три часа бейлиф стукнул молоточком и провозгласил:

— Встать, Суд идет.

Присяжные, уже занявшие свои места, с интересом переводили взгляд с Мейсона на окружного прокурора. Те из них, кто не помнил, что представляет из себя Перри Мейсон, во время обеденного перерыва были просвещены знакомыми и теперь с любопытством разглядывали столичную звезду.

Зал был буквально переполнен. Как и предполагал Макманаман, все адвокаты города и работники суда, свободные от своих обязанностей, собрались, чтобы посмотреть в деле легендарного адвоката.

Судья Чивородис прошел к своему месту.

— Прошу садиться, — сказал он. — Суд возобновляет слушание по делу «Народ штата Калифорния против Дункана Краудера-Младшего». Господин окружной прокурор, вызывайте своего следующего свидетеля.

Болдуин Маршалл вызвал эксперта по баллистике, который под присягой показал, что произвел контрольный выстрел из пистолета системы «Дерринджер» двадцать пятого калибра, заводской номер: двести четырнадцать сорок, зарегистрированный как вещественное доказательство со стороны обвинения под номером один, и сравнил ее с пулей, зарегистрированной как вещественное доказательство со стороны обвинения под номером пять. Он заявил, что по результатам проведенной экспертизы пули выпущены из одного оружия.

Следующим свидетелем выступил продавец оружейного магазина, который показал, что такого-то числа четыре года назад продал пистолет системы «Дерринджер» двадцать пятого калибра, заводской номер: двести четырнадцать сорок, мистеру Дункану Краудеру-младшему в соответствии с инструкциями и по предъявлению разрешения на покупку и хранение оружия.

Мейсон озабоченно смотрел в зал и не видел среди зрителей ни Джима Макманамана, ни Мюррея Хейда, ни двух их коллег. Болдуин Маршал время от времени бросал на адвоката торжествующие взгляды, после того, как в очередной раз один из помощников что-то шептал ему на ухо.

Единственное, что омрачало безоблачное настроение окружного прокурора так это то, что он не знал, где сейчас находятся помощники Мейсона Делла Стрит и Пол Дрейк, и чем они занимаются в данный момент — Маршалл догадывался, что не танцами в фешенебельном ресторане.

Затем в свидетельскую ложу поднялся офицер полиции из Отдела по расследованию убийств, выезжавший по вызову дорожной полиции. Он довольно многословно поведал об обнаруженном сгоревшем грузовике и предъявил Суду пачку сделанных в его присутствии фотографий, которые приобщили к делу в качестве вещественных доказательств под номерами шесть-А, шесть-Б и, соответственно, так далее.

Следующим свидетелем выступал служащий одной из контор, что расположена в том же здании, что и контора, которую занимали Барри Деннен и Пол Райвен. Свидетель показал, что семнадцатого июня текущего года, примерно в двенадцать десять дня видел покойного Барри Деннена, сидевшего в автомобиле обвиняемого, вишневого цвета «форде», на сиденье, рядом с водительским. Барри Деннен беспокойно поглядывал на часы, явно ожидая кого-то; водительское место было пустым. На вопрос окружного прокурора, известно ли свидетелю: был ли у покойного автомобиль и какой марки, тот показал, что Барри Деннен вообще не имел автомобиля и предпочитал ходить пешком или пользоваться услугами такси.

— Перекрестный допрос, пожалуйста, — облегченно откинулся на спинку сиденья Болдуин Маршалл, всем своим видом показывая, что настолько убежден в весомости представляемых доказательств, что может и отдохнуть во время перекрестного допроса свидетеля столичным адвокатом, как бы тот ни изгалялся перед присяжными.

Мейсон встал со своего места и улыбнулся свидетелю.

— Скажите, мистер Сандерс, вы когда-нибудь видели обвиняемого до сегодняшнего дня?

— Нет, не видел. А может и видел — когда он мог приходить в наше здание к мистеру Деннену, но не обратил на него ни малейшего внимания. Мало ли кто в здание заходит, контор много и посетителей, естественно, тоже много.

— А вы разглядели номер на вишневого цвета «форде»?

— Нет, мне это было ни к чему. Я просто заметил в ней Барри и кивнул ему головой. Он кивнул в ответ, с беспокойством посмотрел на часы и сделал мне жест, который можно истолковать, что у него нет времени. Я не стал к нему подходить, предположив, что он кого-то поджидает.

— Скажите, если вы не разглядели номер автомобиля, то откуда вы знаете, что машина принадлежит обвиняемому.

Свидетель с удивлением посмотрел на Мейсона.

— А кому же еще? У него же вишневого цвета «форд»!

— Вы серьезно предполагаете, мистер Сандерс, что по улицам Эль-Сентро ездит всего лишь один вишневый «форд»? — спросил Мейсон.

В зале раздался смех, заулыбались даже присяжные. Болдуин Маршалл потерял свою маску довольного безразличия.

— Ваша Честь, вношу протест, — закричал он, — на том основании, что ответ требует выводов свидетеля!

— А разве он не сделал вывод, предположив, что какой-то «форд» вишневого цвета, принадлежал обвиняемому? — улыбнулся Мейсон.

— Вы вполне могли внести протест, господин адвокат, — попытался возразить Болдуин Маршалл. — А теперь своими вопросами пытаетесь выбить почву из-под ног честного свидетеля и запутать господ присяжных. Но этот номер у вас не получится!

Мейсон со вздохом пояснил Болдуину Маршаллу:

— Вы формулировали вопросы так, что в ваших устах ничего подобного не звучало и не поправили свидетеля, когда он заявил, что это автомобиль обвиняемого. Вот я и хотел бы выяснить, на основании каких фактов, он сделал подобный вывод. И не пытайтесь меня запугивать, господин окружной прокурор, я четко знаю свои права и права обвиняемого и никому не позволю…

— Хватит! — не выдержал судья Чивородис. — Я уже предупреждал обе стороны, чтобы обращались только к Суду и не переходили на личности. Предупреждаю в последний раз, что если подобное повторится, то и господин обвинитель и господин защитник будут оштрафованы за неуважение к Суду. Я поддерживаю возражение обвинителя. Сформулируйте свой вопрос свидетелю иначе, господин адвокат.

— Хорошо, Ваша Честь, — поклонился судье Мейсон и снова повернулся к свидетелю: — Скажите, мистер Сандерс, какие конкретно факты заставили вас под присягой заявить, что мистер Деннен ожидал кого-то именно в машине обвиняемого?

— Мне сказали об этом в окружной прокуратуре! — зло закричал свидетель. — У меня нет оснований сомневаться в их словах.

— То есть вы дали показания с чужих слов, выдавая их за свои. Другими словами, вы сами не знаете, правду вы говорите под присягой или нет, полностью полагаясь на чужие слова?

Свидетель растерялся и молчал.

— Я спрашиваю, — жестко сказал Мейсон, — вы знаете сами, что это была машина обвиняемого?

— Нет, — с трудом выдавил из себя свидетель, бросив беспомощный взгляд на прокурора, который отвернулся, словно происходящее его не касалось. — Нет, я сам не знаю этого.

— И обвиняемого вы никогда не видели?

— Нет, никогда. Во всяком случае, не фиксировал на нем внимание.

— А мистера Деннена вы хорошо знали?

— В общем, да. Мы часто вместе делали ставки на ипподроме и обсуждали шансы той или иной лошади. Я и в тот-то раз хотел подойти к нему, чтобы спросить его мнение о шансах «Тринидада» на скачках в ближайшие выходные, но он махнул мне рукой и посмотрел на часы. Я решил, что он кого-то поджидает для важного разговора и пошел дальше по своим делам.

— А почему вы решили, что он кого-то поджидал?

— Очень просто, — улыбнулся свидетель, — по крайней мере, он поджидал водителя. Сам Барри никогда не садился за руль, я хорошо это знаю. И своей машины у него не было. Возможно, он вообще не умел управлять автомобилем.

— А почему вы решили, что он поджидал кого-то для важного разговора?

— Да просто. Он никогда не упускал возможности поговорить со мной о скачках — это был его любимый конек. И раз он не захотел со мной разговаривать, значит у него было какое-то важное дело.

— Хорошо, — вздохнул Мейсон. — Вы уверены, что было двенадцать десять дня, когда вы увидели мистера Деннена?

— Да, господин адвокат, — ответил свидетель, с осторожностью подбирая слова, чтобы не обжечься еще раз. — Я немного задержался с выходом на обед и перед уходом из конторы посмотрел на часы — было десять минут первого. Возможно, когда я видел мистера Деннена в машине, уже было двенадцать пятнадцать. Но не больше, здесь я совершенно уверен.

— Скажите, а мистера Пола Райвена вы знаете?

— Конечно, знаю. Я познакомился с ним в конторе Барри и много раз встречал его там.

— А в тот момент, когда вы увидели мистера Деннена в автомобиле, вы случайно не заметили, чтобы к ней подходил или направлялся Пол Райвен?

— Нет, — удивленно пожал плечами свидетель. — Я могу ручаться, что не видел, чтобы кто-либо вообще подходил к Барри. Но будучи откровенным, скажу, что не задерживался возле него, а сразу направился в кафе, где обычно обедаю.

— Спасибо, мистер Сандерс — сказал Мейсон, заметив входящего в зал Пола Дрейка, — больше вопросов нет.

— Моим следующим свидетелем, — провозгласил Болдуин Маршалл, — вызывается миссис Ирэн Майден.

Пока пожилая дама, одетая в молодежный брючный костюм белого цвета продвигалась к месту дачи свидетельских показаний, Пол Дрейк сел на стул рядом с Мейсоном и быстро зашептал ему на ухо:

— Перри, можешь радоваться, мы кое-что раскопали! В окружной прокуратуре не удосужились даже проверить!

— Не тяни осла за хвост, нет времени.

— Шеф транспортной полиции Эль-Сентро с гордостью сообщил, что в течение интересующего нас срока вообще ни одного нераскрытого дорожного происшествия нет. Последний случай, когда был сбит пешеход и водитель скрылся, а его так и не смогли разыскать, произошел здесь целых девять лет назад.

— Ты проверил, где в этот момент находился Краудер?

— Нет, Перри, ведь тебя же интересовали лишь события трехгодичной давности…

— Обстоятельства изменились, — быстро произнес Мейсон, — и этот случай необходимо тщательно проверить. Но это не самое срочное. Слушай внимательно, Пол. Перед началом заседания ко мне подошел бывшей клиент, может помнишь — четыре года назад, дело об ушлой консьержке, мистер Веббер, его обвиняли в убийстве?..

— Нет, не припоминаю… Перри, это важно?

— Важно, что я ему доверяю, я спас его от смертной казни и он благодарен мне. Так вот он сообщил, что его друга, некоего мистера Тима Райса, шантажировала целая шайка и, по всей видимости, мозгом был некий адвокат этого города. Друга Райса, имени которого я пока не знаю, тоже шантажировала та же шайка. Деннен, погибший, был одним из трех. К сожалению, Пол, свидетелями моего разговора с Веббером случайно оказались четверо местных адвокатов. Я очень серьезно подозреваю, что они сообщили об этом разговоре, Райсе и шантажистах прокурору. Но все, что возможно, необходимо предпринять. Значит так, первое: узнать все о личности покойного, его связях. Второе, а вернее, более срочное, сейчас же разыщи этого Райса, хотя, боюсь, с ним уже беседуют в прокуратуре. Если же нам повезет, то бери его под локоток, веди в лучший ресторан и забавляй, как можешь, до моего прихода. И еще, Пол, обеспечь человека, который был бы у меня сейчас на связи — я должен иметь возможность в любой момент дать тебе новые задания. Такого человека организовать можно?

— Без проблем, будет здесь через четверть часа.

— Прекрасно. Отправляйся. Мне надо работать.

Пол Дрейк отошел от стола защиты. Свидетельница уже принесла присягу и Болдуин Маршалл приготовился задать ей первый вопрос.

— Миссис Майден, вы проживаете в многоквартирном доме «Сомферинг»?

— Конечно, — ответила свидетельница, явно наслаждающаяся тем, что на нее смотрят и ее слушают множество людей. — Я живу там уже семнадцать лет и, сами понимаете, знакома практически со всеми жильцами. Я всегда старалась быть с соседями в хороших отношениях, поскольку, ведь живем рядом и мало ли что может понадобиться, а то ведь и…

— Прошу прощения, — вежливо перебил пожилую женщину Болдуин Маршалл, — я сам вам буду задавать вопросы. Вам следует отвечать по существу.

— Хорошо, как скажете, сэр. Я слушаю, — пожав плечами, согласилась миссис Майден.

— Вы были знакомы с покойным, мистером Барри Денненом?

— Да, сэр, — с хитрой улыбкой ответила свидетельница, всем своим видом показывая, что теперь информацию из нее придется вытягивать клещами и добровольно она не скажет ни единого слова. Но не сдержалась и добавила: — Он жил в квартире напротив, в четыреста восьмой, а я — в четыреста девятой, наши квартиры последние в коридоре. Он был вполне приличным человеком и всегда здоровался со мной.

— Он вас когда-либо просил о чем-нибудь?

— Денег он у меня в долг никогда не просил, если вы об этом спрашиваете, — с сарказмом ответила миссис Майден. — Как-то просил позвонить ему по телефону, у него аппарат барахлил, он хотел проверить…

— Он просил вас присматривать за его квартирой? — уточнил вопрос окружной прокурор.

— Ах, вы об этом спрашиваете? — воскликнула свидетельница. — Собственно, я и так бы это делала, но он несколько раз говорил, что, мол, Ирэн, ты поглядывай… Он иногда уезжал в командировки в Лос-Анджелес и в Неваду по делам, отсутствовал неделю или дней десять и оставлял мне ключ от квартиры, чтобы я поливала цветы. Он мне доверял! У него там четыре великолепные гортензии, он ими крайне гордился. Я их и поливала по утрам в его отсутствие, ведь прибирался-то он сам, на прислугу денег то ли жалел, то ли не имел, я, сами понимаете, в чужие дела не лезу. И днем, вечером, когда он отсутствовал, за его дверью приглядывала, ведь в нашем доме швейцара нет, мало ли кто по коридорам ходит…

— Вам известны какие ключи были у мистера Деннена?

— Да, у него была связка из четырех ключей с брелком в виде пляшущего дьяволенка. Он оставлял мне лишь ключ от квартиры, от чего остальные три, сами понимаете, я не спрашивала.

— Я предъявляю вам связку ключей, миссис Майден. Посмотрите внимательно, эти ли ключи принадлежали покойному?

Миссис Майден не спеша достала из сумочки футляр с очками, надела их, рассмотрела ключи и, сняв очки, аккуратно убрала их в сумочку.

— Да, сэр, это те самые ключи. Вот этот — точно от квартиры Барри Деннена.

— Вы уверены, что это связка ключей мистера Деннена? — на всякий случай уточнил Болдуин Маршалл. — Есть ли какая-нибудь особая черта, которая позволяет утверждать вам это со всей ответственностью? Не забывайте, что вы находитесь под присягой.

— А зачем мне врать-то? — удивилась свидетельница. — Конечно это та самая связка. У дьяволенка отломан кончик хвоста, может там кисточка была, а может, сами понимаете, и вдвое длиннее хвостик был. Но это точно брелок Барри, ручаюсь. И не обязательно было напоминать, что я под присягой, я сама помню.

— Ваша Честь, прошу принять эту связку ключей в виде вещественного доказательство со стороны обвинения под номером семь, — обратился к судье Болдуин Маршалл.

— Если сторона обвинения покажет связь этих ключей с обвиняемым, вмешался Мейсон, — то возражений у нас не будет.

— Следующий свидетель покажет связь этих ключей с обвиняемым, — гарантировал Маршалл.

— Суд принимает вещественное доказательство со стороны обвинения под номером семь, — постановил судья Чивородис. — Продолжайте допрос свидетеля, господин обвинитель.

— Прекрасно, — кивнул Болдуин Маршалл. — Миссис Майден, что произошло семнадцатого июня текущего года?

— Что произошло? Я убиралась в квартире, вдруг раздался звонок в дверь. Я, сами понимаете, открыла — там стоял мальчик-посыльный, принес мне заказное письмо. Я расписалась, где он показал, и пошла в комнату за очками. Оказалось, что письмо не мне, а в квартиру этажом выше. Я хотела догнать посыльного, бросилась в коридор и тут-то заметила, что у дверей квартиры Барри, то есть, мистера Деннена, стоит мужчина и пытается открыть дверь. Услышав звук открываемой двери он повернулся и улыбнулся мне, я хорошо рассмотрела его лицо. Как ни в чем не бывало он отвернулся и продолжил возиться с дверью — не знаю ключи у него там были, или отмычки. Я, сами понимаете, не подала никакого вида и закрыла дверь в свою квартиру, решив, что письмо подождет, да, впоследствии оно вообще оказалось не по тому адресу отправленным. Закрыв дверь я, сами понимаете, приникла к глазку.

Сперва-то я подумала, что Барри сам мог дать ключ родственнику или другу, но решила, что тогда он бы меня предупредил… наверное. Вот я и посчитала необходимым приглядеть за тем мужчиной — мало ли что, не зря же Барри просил меня присматривать. Вижу, что он никак дверь открыть не может и, сами понимаете, позвонила в полицию.

— Что произошло потом?

— Я положила трубку и опять подошла к глазку. Мужчина еще повозился с минуту, потом все-таки открыл дверь и прошел в квартиру.

— Что было дальше?

— Через минут десять-пятнадцать — может быть даже через двадцать, я, сами понимаете, на часы не смотрела — приехали двое полицейских и вошли в квартиру.

— Вы можете опознать мужчину, вошедшего в квартиру Барри Деннена семнадцатого июня?

— Конечно. Это обвиняемый — вон он сидит, — свидетельница указала пальцем в сторону Дункана Краудера-младшего. — Я прекрасно рассмотрела его лицо и ошибки быть не может.

— Спасибо, миссис Майден, — улыбнулся ей окружной прокурор. — У меня вопросов больше нет. Перекрестный допрос, пожалуйста.

— Миссис Майден, — улыбнулся свидетельнице Мейсон, — как я вижу, вы пользуетесь очками. Как же вы с такой легкостью опознали того мужчину, что открывал дверь в квартиру покойного в обвиняемом?

— О, сэр! — выдохнула свидетельница. — Я пользуюсь очками только для чтения. Вас, например, я сейчас вижу прекрасно без очков. Как и обвиняемого, сами понимаете. У меня так называемая дальнозоркость.

— Но вы ведь видели его лицо лишь секунду, когда он повернулся к вам и улыбнулся.

— Но почему же?! — воскликнула свидетельница. — После того как приехала полиция, они застали там этого господина и один из полицейских зашел ко мне и спросил: я ли звонила. Когда я, сами понимаете, ответила утвердительно, он пригласил меня в квартиру Барри и, показав на мистера Краудера, спросил, он ли открыл дверь? Господи, что творилось в квартире Барри! Там все было перевернуто вверх дном, а его любимые гортензии были сброшены с подоконника и горшки разбились, земля рассыпалась, прямо ужас! Тогда я и разглядела обвиняемого как следует, сами понимаете, время было.

Мейсон перехватил торжествующий взгляд Болдуина Маршалла.

— Скажите, — продолжил Мейсон, внешне оставаясь бесстрастным, — а когда конкретно мистер Деннен просил вас приглядывать за его квартирой?

— Когда? — переспросила свидетельница. — Да много раз. Когда уезжал, то, сами понимаете, оставлял ключ.

— А семнадцатого июня вы видели мистера Деннена? Он не собирался уезжать?

— Нет. В смысле — не собирался, иначе бы он остановил мне ключ. Я его видела утром. Я возвращалась из магазина — я всегда, сами понимаете, делаю покупки утром — а он как раз выходил из квартиры. Улыбнулся мне, поздоровался. Мы о чем-то незначительном побеседовали и он снова попросил меня приглядывать за квартирой.

— Каждый раз, когда вы встречались с мистером Денненом, он просил вас приглядывать за его квартирой? — уточнил Мейсон.

— Да что вы! Сами понимаете, что нет.

— Но в то утро попросил?

— Да, — уверенно кивнула свидетельница. — И даже он повторил об этом дважды.

— И даже дважды повторил? — переспросил Мейсон.

— Да, сами понимаете, я обманывать не буду.

— И в то утро он никуда уезжать не собирался?

— Нет, иначе бы он оставил ключ, чтобы я поливала его цветы. Он их так любил и кто-то безжалостно сбросил их на пол, переломав все стебли и листья! Варвар одно слово!

— Значит, он не собирался никуда уезжать? — снова спросил Мейсон, собираясь заканчивать перекрестный допрос, но не желая оставлять эти слова свидетельницы последними.

— Нет, сэр, не собирался, а то бы он…

— Подождите, — вдруг сообразил о чем-то Мейсон, — вы говорите, все в квартире было перевернуто?

— Да, сэр, — обрадовалась свидетельница вопросу, — там…

— Только в комнате, — уточнил Мейсон, — или в коридоре и на кухне тоже?

— Везде, сэр. Вы даже не представляете, что там творилось.

— Так я вас правильно понял, что в квартире мистера Деннена просто громили все, что попадалось под руку? — спросил Мейсон.

— Я… Я бы так все-таки не сказала. Там, сами понимаете, что-то искали. Но очень торопились, и поэтому…

— Извините, — улыбнулся свидетельнице Мейсон, — а правильно ли я понял ваши слова, что, позвонив в полицию, вы снова вернулись к дверному глазку и не отрываясь смотрели на дверь напротив?

— Да, — согласилась свидетельница, — так оно и было. Если бы мужчина попытался покинуть квартиру, я, может быть, попробовала бы его остановить.

— И вы внимательно следили за дверью?

— Да, сэр, я же уже сказала.

— А вы слышали какой-либо шум, доносившийся из квартиры напротив? Ведь если там был по вашим словам настоящий погром, то вы слышали бы звуки опрокидываемых стульев и чего-то там еще, не так ли?

Свидетельница явно растерялась.

— Я жду ответа, — настаивал Мейсон. — Помните, что вы под присягой.

— Нет, не слышала, — призналась свидетельница. — Так я и не… Но у нас стены толстые, я не могла слышать!

— Мы можем провести следственный эксперимент, если понадобится, — пожал плечами Мейсон.

— Вношу протест против подобного ведения перекрестного допроса, — возмутился Болдуин Маршалл. — Сейчас господин адвокат начнет настаивать на следственном эксперименте и потребует ради этого отсрочки слушаний на день, а то и больше и…

— Я не собираюсь этого делать, — возразил Мейсон, опередив судью, — я просто сказал, что при необходимости это возможно. Я могу продолжать перекрестный допрос?

— Да, пожалуйста, — буркнул недовольный Маршалл.

— Скажите, — вновь повернулся к свидетельнице Мейсон, — а накануне вечером, ночью или утром того дня вы ничего подозрительного не видели или не слышали?

— Я… — свидетельница пыталась вспомнить. — Я вечером как всегда смотрела телевизор, ночью спала… Нет, ничего странного. Вот днем, после предупреждения мистера Деннена я уже старалась обращать внимание — до прихода этого мужчина, который вломился в дверь квартиры Барри — ничего странного я не заметила. Вот когда он подошел…

— Спасибо, миссис Майден, — улыбнувшись, перебил ее Мейсон. — У меня к вам больше вопросов нет.

Свидетельница какое-то время так и сидела, открыв на полуслове рот.

— У вас есть вопросы к свидетельнице? — обратился судья Чивородис к Болдуину Маршаллу.

— Нет, Ваша Честь, — ответил тот.

— В таком случае вы свободны, миссис Майден. Вызывайте следующего свидетеля, господин окружной прокурор, — распорядился судья Чивородис.

К столу Мейсона подошел человек, положил сложенный листок и вновь сел на свое место. Адвокат развернул бумагу и прочитал:

«Я от мистера Дрейка. Если вам что-либо понадобится, вы только кивните. Я сижу в третьем ряду, второе место с краю.»

Мейсон нашел глазами представителя местного детективного агентства и улыбнулся ему, показывая, что все понял. Неожиданно он заметил в последнем ряду зала Джима Макманамана. Присмотревшись, он увидел рядом Мюррея Хейда, Питера Галлена и Эшли Хоу. Они сидели, так, что осматривая зал в первые разы, Мейсон мог их просто не заметить, но могло случиться и так, что они только что подошли.

— Моим следующим свидетелем, вызывается офицер полиции Эль-Сентро Тревор Болдер, — объявил Болдуин Маршалл.

Подтянутый, высокий офицер в аккуратной форме прошел к месту дачи свидетельских показаний и принял присягу.

В это время к Болдуину Маршаллу подошел один из помощников и что-то прошептал. Окружной прокурор разозлился и от охватившего гнева сломал карандаш в руке. Что-то сказав помощнику, он все-таки взял себя в руки и повернулся к свидетелю. Мейсон с интересом наблюдал эту сцену.

— Семнадцатого июня текущего года был ли в полиции получен вызов от миссис Ирэн Майден, проживающей в многоквартирном доме «Сомферинг»? — задал первый вопрос Болдуин Маршалл.

— Да, сэр, — ответил свидетель. — В два часа пятнадцать минут дня семнадцатого июня текущего года дежурный принял звонок от миссис Ирэн Майден, проживающей в многоквартирном доме «Сомферинг» в квартире четыреста девять, о том, что в квартиру номер четыреста восемь, расположенной напротив ее собственной, пытается проникнуть не знакомый ей мужчина. Она заявила, что хозяин квартиры мистер Барри Деннен просил ее приглядывать за его входной дверью и именно по этой причине она и позвонила в полицию.

— Что было предпринято?

— Мне, патрулирующему район на машине вместе с напарником Крисом Слэйдом, было приказано отправиться по указанному адресу и проверить звонок миссис Майден.

— И вы отправились в многоквартирный дом «Сомферинг»? — спросил прокурор.

— Да, сэр.

— Что вы обнаружили по указанному адресу?

— Прежде чем звонить, я предварительно подергал дверь квартиры четыреста восемь и она оказалась незаперта. Мы с напарником вошли. В квартире оказался страшный беспорядок, все было опрокинуто, из шкафов и тумбочек выдвинуты ящики и все содержимое вывалено на пол. У открытого окна в комнате, повернувшись спиной к входной двери, стоял мужчина, держа руки в карманах. Услышав, что мы вошли, он обернулся. Он был явно удивлен, поскольку ждал кого-то другого.

— Что вы предприняли?

— Мы представились и спросили кто он, что делает в этой квартире и что все это означает.

— И что он ответил?

— Он ответил, что квартиру занимает мистер Барри Деннен, а он сам адвокат Дункан Краудер-младший из городской адвокатской конторы «Краудер и Краудер».

— Он объяснил, как оказался в квартире и что там произошло?

— Он ответил, что мистер Деннен сам дал ему ключи и просил осмотреться и подождать его в квартире. Он сказал, что ждет мистера Деннена с минуты на минуту.

— Что вы предприняли?

— Мой напарник сходил в квартиру четыреста девять и пригласил миссис Майден, чтобы она опознала — этот ли мужчина вызвал ее подозрения. А я тем временем поднял опрокинутый журнальный столик и попросил мистера Краудера выложить на него все из карманов.

— Как он отреагировал?

— Совершенно спокойно. Он вытащил ключи мистера Деннена, прямо указав, что это ключи хозяина квартиры, а также свои предметы. Я проверил его бумажник. Там оказалась лицензия адвоката и водительские права на имя Дункана Краудера-младшего, а так же три тысячи долларов стодолларовыми купюрами.

— Вы не спрашивали, зачем ему такая сумма денег?

— Нет, сэр. Я поинтересовался не в этой ли квартире он их взял, на что тот совершенно спокойно ответил, что мы можем проверить в банке, где он снял эти деньги со своего счета совершенно для других целей и просто не успел еще переложить их в свой домашний сейф.

— Что вы предприняли потом?

— Мы попросили мистера Краудера отправляться по своим делам. Ключи мистера Деннена я взял себе. Мы закрыли и опечатали квартиру, предупредив миссис Майден, что как только мистер Деннен появится, пусть обратится в полицию и напишет заявление о том, что его квартира подверглась чьему-то нападению.

— Ничего необычного в квартире вы не увидели?

— Я же сказал, что был произведен полный погром, что-то явно искали… Ах да, прошу прощения, на комоде стоял металлический поднос, на котором лежал разворошенный пепел — кто-то жег какие-то бумаги.

— Это мог сделать обвиняемый?

— Вношу протест, — вмешался Мейсон, — поскольку ответ требует выводов свидетеля.

— Протест принят, — решил судья Чивородис. — Господин обвинитель, сформулируйте вопрос иначе.

— Хорошо, Ваша Честь, — согласился Маршалл и вновь повернулся к свидетелю: — Как долго мог лежать пепел в подносе? Вы не почувствовали запаха горелого?

— Нет, сэр, не почувствовал, — чуть ли не виновато ответил свидетель. Но ведь окно в комнате было широко открыто и проветриться помещение могло за какие-то считанные минуты.

— И обвиняемый стоял у окна, держа руки в карманах?

— Да, сэр.

— А когда он доставал документы и ключи вы не обратили внимания, не запачканы ли у него руки?

— Нет, сэр. То есть не обратил, может и были запачканы, а может — и нет.

— Хорошо, — кивнул Маршалл. — Я прошу секретаря суда предъявить свидетелю вещественное доказательство номер семь со стороны обвинения. Это те ключи, которые вы изъяли у обвиняемого?

В это мгновение в зале появились Делла Стрит и Пол Дрейк, быстро прошли к столу Мейсона и сели на свои места.

— У меня все в порядке, шеф, — быстро доложила Делла Стрит. — Кабинет для тебя готов, Барбара просматривает все дела и откладывает мало-мальски подозрительные в сторону. Она готова помогать в чем угодно. Слушай, шеф, прошептала Делла Мейсону в ухо, — я уверена, что она влюблена в Дункана.

— Я знаю, — кивнул Мейсон. — Больше ничего нового?

— Я отправила печенье и фрукты мистеру Краудеру в больницу.

— Молодец, — похвалил Мейсон. — А ты что скажешь, Пол?

— Мы пытались разыскать мистера Райса, но безуспешно. Он неожиданно ушел с работы, никого ни о чем не предупредив. Он — шеф крупной строительной компании и сам волен распоряжаться своим временем. За четверть часа до нас его спрашивали люди из прокуратуры. А за десять минут до нас очень сильно добивались аудиенции два неких странных типа, не пожелавших представиться. Они утверждали, что мистер Райс им нужен по срочному делу. Вполне возможно, что к интересующей нас проблеме эти двое не имеют никакого отношения, а хотели с ним встретиться по каким-нибудь строительным делам.

— То есть наши конкуренты тоже остались ни с чем? — резюмировал Мейсон.

— Похоже на то, Перри.

В это мгновение полицейский офицер протянул вещественное доказательство секретарю суда.

— Это те самые ключи, которые вы изъяли у обвиняемого? — повторил свой вопрос Болдуин Маршалл.

— Да, сэр, — ответил свидетель, — здесь стоит моя отметка. Только мы не изъяли их у обвиняемого, он сразу сказал, что это ключи хозяина квартиры, а он адвокат, и ждет его здесь по важному делу. Наверное мистер Деннен…

— Спасибо, — резко оборвал полицейского Болдуин Маршалл, — выводы мы будем делать сами. К вам я больше вопросов не имею. Проводите, пожалуйста, перекрестный допрос, мистер Мейсон.

Мейсон встал и улыбнулся свидетелю.

— Правильно ли я вас понял, мистер Болдер, что вы по вызову миссис Майден прибыли в квартиру мистера Деннена и обнаружили в ней спокойно стоящего у окна моего подзащитного, который ответил на все ваши вопросы и выполнил все ваши требования, утверждая, что он адвокат и дожидается хозяина квартиры, который сам передал ему ключи для осмотра. Правильно ли я передал ваши слова, мистер Болдер?

— Да, сэр, — улыбнулся в ответ свидетель, предупрежденный, что в любой момент ему следует ожидать коварного вопроса, ставящего в беспросветный тупик.

— Спасибо, мистер Болдер, — еще раз улыбнулся Мейсон, — больше у меня к вам вопросов нет.

Судья Чивородис бросил быстрый взгляд на часы и обратился к окружному прокурору:

— Время вечернего заседания подходит к концу, господа. Я хотел бы выяснить у стороны обвинения, есть ли у них еще свидетели. Если да, то мы заслушаем их показания завтра.

— Ваша Честь, — с приторной улыбкой встал со своего места Болдуин Маршалл, — у стороны обвинения есть еще свидетели. Но с вашего позволения, я хотел бы обратиться с предложением к Высокому Суду и стороне защите.

— Пожалуйста, — согласился судья Чивородис, — мы вас слушаем.

— Нам известно, что уважаемый господин защитник только сегодня прибыл в наш город и не успел в должной мере подготовиться к настоящему процессу. Мы убеждены в стопроцентной достоверности наших доказательств и не хотели бы, чтобы нас потом упрекали, что мы не дали противной стороне как следует вникнуть в курс дела и подготовить собственных свидетелей. Поэтому я вношу предложение отложить слушание на один день с тем, чтобы господин адвокат смог подготовиться.

— Что вы скажете по этому поводу, мистер Мейсон? — поинтересовался судья Чивородис.

Мейсон встал, почтительно поклонился судье, затем присяжным заседателя, потом своему оппоненту.

— Ваша Честь, — с чувством собственного достоинства сказал Мейсон, — слова господина окружного прокурора содержат истину. Я действительно не собирался участвовать в этом процессе, а готовил речь для выступления на конгрессе адвокатов в Вашингтоне, которую должен был прочитать сегодня утром. Судьба распорядилась иначе.

Обвинен в убийстве невинный человек, мой коллега, достойнейший член общества, и я вынужден был бросить все свои дела, чтобы предотвратить несправедливость. Если бы я нуждался в отсрочке слушания по этому делу, я бы попросил сам. Но окружной прокурор лукавит, говоря, что им движут исключительно благородные позывы. Дело в том, что стороне обвинения, по всей видимости, стало известно, что мы располагаем данными, которые неопровержимо говорят, что в городе Эль-Сентро за последние девять лет не было ни одного нераскрытого дорожно-транспортного происшествия и, следовательно, мотив убийства, выдвинутый стороной обвинения, не имеет под собой никакой почвы и полностью высосан из пальца.

Мейсон сделал эффектную паузу. В зале раздался, словно, всеобщий выдох.

Присяжные заседатели даже дыхание затаили, стараясь не пропустить ни слова.

— Но простите, сейчас не время для прений! Ваша Честь, господин адвокат, известный своими… — встал было со своего места Болдуин Маршалл, но Мейсон жестом остановил его.

— Я вас не перебивал, господин окружной прокурор, извольте и вы меня не перебивать.

— Я так и знал, что этот адвокат из любого поворота процесса сделает театральное представление, — словно про себя пробубнил Маршалл, усаживаясь на место; к тому же его усердно удерживал Майкл Д'Або, пытаясь что-то объяснить.

И Мейсон решил дожать. Минуту назад он не собирался выкладывать свои козыри, тем более, что никаких козырей на руках не имел, но сейчас решил пойти на отчаянный шаг, чтобы переломить в свою пользу общественное мнение. На жаргоне игроков в покер такие действия называются «ломать карту».

— Высокий Суд, дамы и господа присяжные, — продолжил адвокат, — отсрочка нужна отнюдь не стороне защиты, хотя мы от нее и не отказываемся, а просто требуем справедливой формулировки. Отсрочка нужна стороне обвинения. Что мы увидели из представленных сегодня доказательств? Что Барри Деннен попал в затруднительное положение, кто-то даже вломился в его квартиру. Он обратился к известному своей работоспособностью и порядочностью адвокату, чтобы тот защищал его интересы. Они разговаривали на повышенных тонах? Что ж, как адвокат я заявляю, что это происходит в разговорах с особо нервничающими и нетерпеливыми клиентами довольно часто. Предположим, что мой подзащитный вел дело покойного, и предоставил ему для защиты собственный пистолет и автомобиль, в то время как сам занимался работой по делу и даже отправился осмотреть квартиру, подвергшуюся нападению. Кого ждал в машине покойный, как развивались события? Это мне неизвестно. Но я могу сделать кое-какие выводы. Нам здесь не представлялось свидетельство о найденных на орудии убийства отпечатках пальцев, следовательно, они были вытерты. Стал бы профессиональный адвокат, прекрасно знакомый с тонкостями следствия, стирать отпечатки пальцев с собственного оружия, а затем бросать его в своем автомобиле? Но и это еще не все, дамы и господа присяжные заседатели. Свидетели стороны обвинения показали, что покойного в последний раз видели в двенадцать десять семнадцатого июня. В два пятнадцать мой подзащитный был, опять же по показаниям свидетелей стороны обвинения, у квартиры покойного. Последний свидетель показал, что у обвиняемого была с собой значительная сумма денег, которую он снял со своего счета в промежуток между двенадцатью десятью и двумя пятнадцатью, что легко проверяется в банке. А теперь зададимся вопросом: можно ли было за два часа пять минут совершить преступление, угнать грузовик, отвезти тело за город, поймать попутную машину, заехать в банк, снять деньги и приехать в многоквартирный дом «Сомферинг»? Вот над чем следует задуматься стороне обвинения и вот по этим причинам, как и по причинам выдвижения правдоподобного мотива преступления, им требуется отсрочка в слушаниях. Если будет выдвинута именно такая формулировка, то сторона защиты не имеет возражений против того, чтобы отложить слушания на день или более.

Мейсон поклонился и сел. В зале даже кто-то захлопал от избытка чувств, но зашиканный соседями, смутился и приник.

Взбешенный Болдуин Маршалл, буквально багровый от гнева, медленно поднялся со своего места.

— Ваша Честь, при таком подходе господина защитника, я снимаю свое благородное предложение и…

Майкл Д'Або что-то быстро зашептал начальству на ухо. Другой его помощник поддакивал заместителю прокурора.

— Ваша Честь, — через силу выговорил Маршалл, — могу я несколько минут посовещаться со своими помощниками?

— Пожалуйста, — согласился судья Чивородис, бросив хитрый взгляд в сторону Мейсона, — мы подождем.

Присяжные заседали с утроенным любопытством, смотрели на Мейсона, вся поза которого выражала уверенность в себе и в невиновности его клиента.

— Шеф, ты просто волшебник, — прошептала Делла Стрит. — У тебя не было совершенно ничего, но столь железобетонные доказательства прокурора дали трещину.

— Пока я сумел лишь слегка их расшатать, — вздохнул Мейсон.

Болдуин Маршалл яростно, но вполголоса спорил со своими подчиненными.

Он явно не хотел уступать Мейсону ни в чем, не соглашаясь даже на временное, чисто тактическое отступление. Но Майкл Д'або все же сумел убедить его. Маршалл лишь устало махнул рукой: делай, как считаешь нужным.

Майкл Д'Або встал и обратился к судье:

— Ваша Честь, если сторона защиты не возражает, мы просим прекращения слушания на один день для того, чтобы проверить показания новых свидетелей по неожиданно вскрывшимся в ходе следствия фактам.

Судья Чивородис с трудом сдержал улыбку от столь дипломатичной формулировки и посмотрел на Мейсона:

— Господин адвокат, вы согласны с предложением стороны обвинения, чтобы в слушаниях был сделан перерыв на один день?

— Да, Ваша Честь, — кивнул Мейсон, — сторона защиты возражений не имеет.

— В таком случае, — постановил судья, — в слушаниях объявляется перерыв до послезавтра, десяти часов утра. Еще раз повторяю, что господа присяжные заседатели не имеют права высказывать свои мнения по слушаемому делу, обсуждать его между собой и позволять, чтобы дело обсуждали в их присутствии. Обвиняемый остается под стражей, в любой момент, в соответствии с законом штата Калифорнии, его адвокату будет предоставлена возможность побеседовать с ним конфиденциально.

Он встал и удалился в свою комнату.

Присяжные тоже поднялись с мест. Слова судьи тяжким бременем ложились на плечи многим, если не всем из них, — ведь так хочется поделиться своими мыслями хотя бы с самыми близкими людьми и понять: как адвокату удалось в течение нескольких минут полностью убедить их в невиновности своего клиента. Впрочем, процесс только начался и окружная прокуратура без боя, несомненно, не сдастся. Впереди еще предстоят тяжелые часы слушаний муторных свидетельских показаний, когда до обеда борешься с чувством голода, а после обеда с непреодолимым сном.

Правда, мистер Мейсон подремать не даст, что, безусловно, к лучшему, а то несолидно как-то.

Мейсон стал собирать бумаги на своем столе.

— Мейсон, — неожиданно обратился к нему обвиняемый, до того внешне безучастный к происходящему, — я хочу признаться вам, что…

— Молчите, — быстро прервал адвокат. — Я ничего не хочу слушать сейчас. Судьба повернулась к нам лицом, мы получили отсрочку, на которую я даже не смел надеяться. Я приду к вам в тюрьму завтра днем. А вы, Дункан, тем временем как следует подумайте: разумно ли лгать собственному адвокату? В перерыве между заседаниями я был в больнице у вашего отца и мы обсудили с ним некоторые аспекты дела.

— Как отец себя чувствует? — с тревогой спросил Краудер. — Ему лучше?

— Он заявляет, что ему станет лучше, когда с вас снимут все обвинения, — усмехнулся Мейсон.

— Но я…

— Молчите. Лучше подумайте, что скажете мне завтра. И знайте, Дункан, какие бы причины не заставляли вас отмалчиваться или даже лгать мне, я не позволю невиновному даже по собственной воле шагнуть в газовую камеру. Особенно, если дело касается вас, моего друга и сына моего учителя.

— Что вам сказал отец? — с тревогой спросил Краудер. — Он…

— Дункан, мы поговорим завтра, — улыбнулся Мейсон. — У меня мало времени и много работы. Подумайте над моими словами, Дункан.

— Ладно, — кивнул Краудер, — желаю вам спокойного вечера и ночи.

— Лучше пожелайте мне удачи, все остальное я добуду сам, — усмехнулся Мейсон.

— По-моему, удача еще не разу не отворачивалась от вас.

— Удача — дама вертлявая, — ответил Мейсон. — До завтра.

Адвокат сделал знак надзирателю, что обвиняемого можно уводить.

Едва Мейсон вместе с Деллой Стрит и Дрейком вышел в коридор, их окружила толпа журналистов.

— Мистер Мейсон, несколько слов для прессы!

— Мистер Мейсон, как вы полагаете…

— Мистер Мейсон, вы…

Адвокат высоко поднял руку.

— Прошу прощения, господа, — громко сказал он, — но я обещал эксклюзивное интервью мистеру Ридли Фармеру из газеты «Сентинентал», который некогда сильно помог мне в работе над одним делом. Так что всю информацию спрашивайте у него.

— Один лишь вопрос, мистер Мейсон. Почему после столь блестящей речи вы не потребовали немедленного снятия с мистера Краудера-младшего обвинения и освобождения его из-под стражи?

— Я не мог этого сделать сейчас, — улыбнулся Мейсон, — поскольку сторона обвинения еще не закончила представления всех своих доказательств, и я не исключаю варианта, что могут вскрыться новые факты. Но я убежден в невиновности своего клиента и смею вас заверить, что рано или поздно это произойдет, то есть, либо сами представители окружной прокуратуры снимут с моего подзащитного обвинения, либо присяжные вынесут оправдательный вердикт произойдет. Честное имя Дункана Краудера-младшего будет восстановлено и его выпустят на свободу. Все, господа, у меня совершенно нет времени.

Выбравшись из толпы журналистов, которые побежали разыскивать Болдуина Маршалла, Мейсон со спутниками зашагали к выходу из Дворца Правосудия.

— Извините, вы мистер Мейсон? — подошел к ним мужчина лет сорока, с кепкой в руках.

— Да, — холодно ответил Мейсон. — Чем могу быть полезен?

— Понимаете, — быстро заговорил мужчина, — я — Питер Остин, шофер мистера Веббера.

— Он прислал вас, чтобы вы отвезли нас в его дом? Но, во-первых, у нас сейчас еще много дел в городе, а во-вторых, мы, скорее всего, остановимся в отеле, где уже заказаны номера.

— Понимаете, — попытался объяснить Остин, — мистер Веббер очень расстроился, что подвел вас. Он снова отложил свой рейс в Сан-Франциско, позвонил мистеру Райсу, вызвал его с работы и сейчас они вдвоем дожидаются вас в отдельном кабинете ресторана «Фолио». Понимаете, он просил меня сообщить вам об этом и, если вы захотите поговорить с мистером Райсом, привезти вас на машине в ресторан. Или сообщить ему в случае вашего отказа и он отправится в Сан-Франциско.

— Мы едем в ресторан немедленно, — отреагировал Мейсон. — Только отправимся вслед за вами на своих машинах. Указывайте дорогу!

Они поспешили к выходу. Неожиданно Мейсон остановился:

— Секундочку! Пол, отойдем.

Они отошли в сторонку.

— Я слушаю, Перри, вспомнил о чем-нибудь? — спросил детектив.

— Да, с этими журналистами совсем забыл о главном. Где твой человек?

— Дожидается меня у выхода в своей машине. Что ты хочешь, чтобы мы сделали?

— Не вы, а он. Ты поедешь со мной. Пусть твой детектив узнает в каком банке счет у Краудера, отправляется в банк и выяснит у кассира, был ли семнадцатого числа там Краудер. Если да, то какую сумму снял и во сколько. Точно, по минутам. В банке должны фиксировать подобные данные, раз сумма крупная. Скорее всего, прокуратура уже занимается этим, но вряд ли они помешают твоим людям. В любом случае пусть твои детективы раздобудут эти сведения. Затем пусть по карте посмотрят, где точно на шоссе была брошена машина Краудера и проведут эксперимент: на предельно высоких скоростях от конторы Деннена доедут до того места, затем пусть мчатся в банк, потратят там столько же времени, сколько Краудер, а потом отправятся к многоквартирному дому «Сомферинг», четко фиксируя время. Если они не уложатся в два часа пять минут, то дело против моего подзащитного будет прекращено немедленно.

— Я тебя понял, Перри, — хитро улыбнулся Дрейк, — хочешь все-таки успеть произнести свою речь на конгрессе адвокатов?

— Честно говоря, Пол, я на это уже не надеюсь.

Глава 5

Официант открыл дверь в отдельную кабину ресторана и Мейсон, пропустив вперед Деллу Стрит, прошел внутрь; Пол Дрейк следовал за ними. Питер Остин поймал одобрительный взгляд хозяина, кивнул и отправился прочь из ресторана, дожидаться в машине.

Было видно, что мужчины сидели за столом давно — они курили сигары и пили кофе, рядом стояли пустые чашечки из-под мороженого, на середине стола возвышалась на две трети пустая бутылка дорогого коньяка. Поскольку закусок на столе не было, Мейсон догадался, что просто-напросто грязную посуду уже убрали.

— Извините, Мейсон, за столь неудачный промах с моей стороны, — вскочил с места Веббер. — Но я сумел увести от всех Тима, и даже уговорил его дождаться вас. Он с удовольствием поговорит с вами.

По лицу загорелого коренастого мужчины в безукоризненно пошитом костюме нельзя было сказать, чтобы он уж с очень большим удовольствием ожидал беседы. Тем не менее, он встал и протянул руку адвокату:

— Рад познакомиться с вами, мистер Мейсон. Эндрю мне много раз рассказывал, как вы спасли его от газовой камеры. Эндрю сообщил мне вкратце суть проблемы. Присаживайтесь, пожалуйста. Что вам заказать на обед?

— Пока только кофе, — ответил Мейсон. — Еда будет отвлекать нас от дела.

— Мейсон, — вмешался бывший клиент адвоката, — если я вам больше не нужен, то я еще могу успеть на самолет.

— Да, мистер Веббер, — улыбнулся Мейсон, — я вам очень благодарен за то, что вы организовали мне встречу с мистером Райсом. Не смею вас задерживать.

— В таком случае, до свидания. Я возьму такси, а Питер пусть отвезет вас ко мне. Вы ведь у меня остановитесь?

— Пока не знаю, наши вещи в отеле…

— Мейсон, вы знаете, как я к вам отношусь, у меня огромный дом и вы ничуть не стесните! Тем более, что я улетаю на неделю в Сан-Франциско!

— Благодарю за гостеприимство, мистер Веббер, — улыбнулся Мейсон, пожимая ему руку. — Только шоферу нас дожидаться не надо, у меня арендован автомобиль.

— Как знаете, — пожал плечами Веббер. — Всего хорошего.

— До свидания, — повторил Мейсон.

Веббер вышел из кабинета.

— Я вас слушаю, — предложил начинать разговор Райс, пригубив кофе.

— Мистер Райс, Веббер сообщил мне, что вас шантажировала шайка вымогателей, одним из которых был Барри Деннен. Вы знаете, что я защищаю клиента, которого обвиняет в убийстве Деннена. Это известный адвокат и…

— Я знаю, — кивнул Райс, — читал в газетах. И я знаком с Дунканом по гольф-клубу, это, кстати, одна из причин, почему я здесь. В газетах, кстати, я и увидел фотографию Деннена, до этого я не знал его имени.

— Ошибка исключена? — спросил Мейсон.

— Да, у меня прекрасная память на лица. Кстати, насколько наш разговор конфиденциален, мистер Мейсон?

— Все зависит от обстоятельств, — осторожно ответил тот. — Вы можете пригласить сюда вашего адвоката и мы будем беседовать в его присутствии.

— К сожалению, мой адвокат уехал на несколько месяцев в Мексику, не предупредив меня об этом.

— Что ж, — ответил Мейсон, защищая честь мундира, — у каждого могут возникнуть непредвиденные обстоятельства… Хотя и представления об этике у каждого могут быть свои. В меру своих возможностей и интересов моего клиента я могу гарантировать вам конфиденциальность. Вас устроит мое честное слово?

— Учитывая вашу репутацию… Да, пожалуй. Что именно вас интересует?

Мейсон сделал знак Делле, чтобы она стенографировала каждое слово.

— Все, что вы можете рассказать. Необязательно сообщать, чем именно вас шантажировали…

— Вам я скажу, мистер Мейсон, вас мне бояться нечего, но ваши…

— Со мной глава детективного агентства Пол Дрейк, который ведет для меня розыскную работу и моя доверенная секретарша мисс Делла Стрит, — представил спутников Мейсон. — От них у меня никаких секретов нет, но если вы пожелаете, они оставят нас…

— Нет, нет, это вовсе не обязательно. Понимаете, Мейсон, я довольно состоятельный человек и дела у меня идут отнюдь не плохо. И я люблю свою жену… У нее собственное состояние, унаследованное от родителей, и я его тоже вложил в дело… Черт, я наверное не то говорю. Я просто люблю свою жену. И не собираюсь допустить развод. Но она у меня слаба здоровьем, сердце… После рождения сына врачи категорически запретили ей… Ну, вы понимаете… Ей нельзя никаких эмоциональных и физических напряжений, сердце может остановиться от любой перегрузки… Кстати, у нас прекрасные отношения. Но… но я знаю, что измены она просто не выдержит. А я здоровый сильный мужчина и… В общем, как-то раз я не выдержал и поехал в Лос-Анджелес… То есть, наоборот, я поехал в Лос-Анджелес и не выдержал… Собственно, я не вижу в этом ничего плохого, но Лорен… Ее бы убило, если бы она это узнала…

— Продолжайте, пожалуйста… — попросил Мейсон, бросив быстрый взгляд на Деллу и убедившись, что она заносит все слова в блокнот.

— В общем, кроме Лорен мне бояться и стесняться не кого. Так или иначе, шесть лет назад я познакомился в Лос-Анджелесе с женщиной, она, практически сама меня нашла. Звали ее Ивонна, фамилию забыл, кажется Элли… Эллиман. Да, вроде — Ивонна Эллиман. Но это не важно. Я не особо задавался вопросом, как все получилось, мы просто оказались в одной постели. И в один прекрасный день ко мне явился некто, выложивший на стол пачку фотографий… Если Лорен их увидит… Я даже представить не могу, что будет… И я не могу допустить… допустить… — он замолчал.

— Я вас слушаю, — подбодрил собеседника Мейсон.

— Да, продолжаю. Он запросил довольно разумную ежемесячную плату за то, чтобы с негативов не делались отпечатки и не распространялись. Повторяю, Мейсон, очень разумную плату. Я решил платить — деньги плевые, особенно для меня. Они вообще могли за негативы заломить приличную сумму и у меня не было бы выбора. По всей видимости, это была группа, хорошо знающая свою работу — они не резали крылья утке, приносящей золотые яйца.

— Они как-нибудь представились?

— Да, тот, кто приходил первым, представился, но вымышленным именем, я проверял.

— Так их было несколько?

— Двое, да еще потом выплыл этот… Барри Деннен.

— И вы ежемесячно выплачивали им деньги?

— А что бы вы делали на моем месте, мистер Мейсон? Кстати, сумма была очень незначительная для моих доходов.

— И вы не пытались ничего предпринять, чтобы изменить положение вещей или выяснить что-либо о шантажистах?

— В том-то и беда, — вздохнул Райс, — что пытался.

— Я слушаю вас.

— У меня был друг, частный детектив. Маленькое агентство, всего несколько человек, но настоящие профессионалы. Вот я и попросил его последить за шантажистом. Они выследили того из них, что пришел ко мне за очередной выплатой. Это оказался Алекс Симонс, проживавший на окраине города, Эрик-драйв, семнадцать. Мой друг позвонил мне, сообщил об этом и спросил надо ли что еще. Я уже тогда догадывался, что те, кто приходят ко мне — мелочь. Я хотел выйти на главаря, понять, с кем имею дело. Но, видно, детектив в чем-то прокололся и этот Алекс Симонс на следующий день заметил слежку. Я не знаю, что произошло, но друг позвонил и сказал, что лучше мне не рыпаться, а платить деньги. Я спросил у него, чего это он так испугался и кто его прижал. А он ответил, что он — человек маленький и хочет жить, а другой работы у него нет. Вот, кстати, тогда у него и вырвалось, что это местный адвокат, имеющий связи в полиции и уголовном мире не только нашего города, но даже и в Лос-Анджелесе.

— Как фамилия этого детектива? — спросил Мейсон, бросив быстрый взгляд на Дрейка. — Могу я с ним поговорить?

— Он умер, — ответил Райс.

— Умер? — переспросил Мейсон. — При каких обстоятельствах?

— О, нет, — рассмеялся Райс. — Стив умер полтора года назад в больнице. Рак мозга. Он болел почти полгода. Злого умысла здесь нет, и не ищите.

— Хорошо, а как вы познакомились с Денненом?

— Он явился на следующий день после моего разговора с другом и принялся на меня орать и всячески запугивать. Надо сказать, покойный был крут и разговор вести умел. Кстати, я и сам не курсистка и тоже могу быть суров, при моей профессии иначе порой нельзя. Но, честно говоря, я спасовал. Мне было велено в качестве отступного нанять адвоката — высокооплачиваемого адвоката для ведения всех своих дел.

Вот тут-то я подумал, что выйду на их шефа. Но Виктор Брокс, которого мне рекомендовали, и который до сих пор ведет все мои дела, оказался на редкость честным и порядочным человеком, он не имеет к шантажистам ни малейшего отношения, я убежден в этом. Наверное, это был отвлекающий маневр. Хотя, я долгое время с большим подозрением относился к Броксу. Но он чист и не имеет с вымогателями ничего общего, я уверен в этом целиком и полностью.

— А второй шантажист вам известен?

— Да, я совершенно случайно узнал его адрес и имя. Проезжал на машине и заметил, как он входит в многоквартирный дом «Стравберри», открыв дверь своим ключом. Я вышел из машины, думал посмотреть фамилии у звонков. Тут в голову пришла мысль. Я достал свой бумажник и спросил у администраторши, в какой квартире живет только что вошедший человек, потому что якобы я видел, как он потерял бумажник. Администраторша мне и сказала. Это оказался Дон Холлидер, квартира двести семь. Но, собственно мне это ни к чему, сумма незначительная, а фотографии они никому кроме Лорен не предъявят.

— Хорошо, — кивнул Мейсон. — А что Веббер говорил, будто вашего друга тоже шантажировала шайка Деннена?

Райс сразу стал серьезным.

— Мистер Мейсон, как адвокат вы должны меня понять. Я не стану называть имени своего друга. Да, когда мы увидели фотографии убитого в газете…. В общем, я давно дружу с человеком, чье имя не желаю вам раскрывать, и знаю его тайну, только не знал, что его шантажировали.

Так получилось, что в юности он угодил в тюрьму. Честно отсидел, взял другую фамилию и сейчас преуспевающий и известный в городе человек, государственный чиновник. Если факт судимости станет известен общественности — его карьере конец. Просто я знал его еще в юности, мы вместе жили в Оклахоме, но в этот город нас привели разные пути. Извините, Мейсон, но его имени я вам не скажу.

— Как считаете нужным, — не стал настаивать Мейсон. — Ваши сведения могут оказаться крайне важными. Еще один вопрос позволите?

— Пожалуйста, если только…

— Не беспокойтесь, — улыбнулся Мейсон. — Это из другой оперы. Вы сказали, что знали моего подзащитного?

— Да, — улыбнулся Райс, — мы посещаем один гольф-клуб. Очень милый в общении человек и довольно сильный игрок. Рука у него поставлена и глаз зорок, вот только когда ветер заносит мяч в мертвую зону, у него начинаются проблемы. Ему бывает приходиться тратить до семи ударов, чтобы выйти из нее.

— Да, — со знанием дела кивнул Мейсон, — мертвая зона — это всегда неприятно.

— Но не для меня, — расхохотался Райс, — сейчас я вам открою секрет, как надо поступать в таких случаях…

— Будет гораздо лучше, — усмехнулся Мейсон, — если вы мне просто покажете. Но не сегодня. Скажите, а вы не видели в последнее время Дункана Краудера в обществе какой-либо дамы?

— Дамы? — переспросил Райс. — Нет. Хотя, постойте… Я видел его случайно с женщиной, которая мне очень напомнила недоброй памяти Ивонну. Только та была шатенкой, а у этой волосы короче и пепельного цвета. Впрочем, я сейчас, наверное, в любой женщине увижу Ивонну… Но я к ним не подходил, вполне возможно, что это была просто одна из его клиенток.

— Вполне возможно, — согласился Мейсон. — Больше вы его не видели с этой дамой?

— Ни с этой, ни с какой другой, — уверенно заявил Райс.

— Что ж, хорошо, — сказал Мейсон, закуривая сигарету. — Разговор с вами был очень важен для меня и моего клиента, мистер Райс.

— Очень рад этому обстоятельству.

— Я бы не очень радовался на вашем месте, — сказал Мейсон. — Вас, наверняка, разыскивает окружной прокурор, чтобы вы ему рассказали то, что сейчас мне.

— Он меня не найдет, — пообещал Райс.

— Напротив, — мягко и чуть виновато улыбнулся Мейсон. — Как адвокат я усиленно рекомендую вам отправиться в окружную прокуратуру и рассказать там все, что вы только что изложили мне.

— Рассказать все в прокуратуре? — поразился Райс.

— Конечно, — подтвердил Мейсон, — ваши сведения имеют отношение к делу об убийстве и как законопослушный гражданин вы должны добровольно рассказать все представителям власти.

— Но откуда мне знать, что это имеет отношение к делу об убийстве? — воскликнул Райс.

— Я вам сообщил. Не беспокойтесь, прокуратура отнюдь не будет разглашать информацию, которую вам не хочется делать достоянием общественности. Это не выйдет за стены их кабинетов, если они сочтут это выгодным. Одно только хотелось бы вам заметить…

— Что именно?

— Касательно вашего гипотетического друга. Если вы обмолвитесь хоть словом, они вытянут из вас все, поверьте моему опыту. Лучше вообще о нем не заикайтесь, рассказывайте только то, что знаете лично.

— Вы думаете, что мне следует отправляться в прокуратуру? — Райс явно был в замешательстве.

— Безусловно, — заверил Мейсон. — На вашем месте я не стал бы терять ни минуты.

— Ну, как знаете, — Райс встал. — Всего вам доброго. Я не хотел бы, чтобы Дункана осудили.

— Смею вас заверить — я тоже, — улыбнулся Мейсон. — Именно поэтому вам следует поторопиться.

— До свидания.

Райс вышел из кабинета.

Мейсон глотнул кофе и поморщился. Постучал пальцами по столу, затем сказал:

— Пол, отправляйся к телефону, позвони в агентство — пусть немедленно отправят людей следить за этими… Делла, прочти имена и адреса двух шантажистов.

Делла выполнила просьбу.

— Пусть установят за ними наблюдение и не трогают, пока мы не прибудем. И вызови официанта.

— Перри, нельзя терять ни минуты, ведь их найдут люди из прокуратуры! — воскликнул Дрейк.

— Во-первых, — сказал Мейсон, — я голоден. Во-вторых, у нас есть полчаса, пока в прокуратуре выслушают Райса и решат поехать за ними. В-третьих, мне необходимо подумать.

Мейсон встал, придвинул стул к столу, чтобы не мешал, заложил большие пальцы в проймы жилета и принялся расхаживать по кабинету.

Дрейк отправился выполнять распоряжение.

Делла Стрит сидела молча, зная, что не стоит мешать Мейсону, когда он вот так вот вышагивает из угла в угол.

Через минуту пришел официант и Мейсон повернулся к нему, чтобы сделать заказ.

В это мгновение появилось новое действующее лицо.

Болдуин Маршалл властным жестом отодвинул в сторону официанта, прошел в кабину и уселся на свободный стул.

— Что вы себе позволяете, Мейсон? — без предисловий спросил он.

— Напротив, — взвился Мейсон, — что вы себе позволяете? Мы собрались поужинать, а вы вторгаетесь и портите мне аппетит, который и так плох после общения с вами в зале суда. Проходи, Пол, садись, — сказал Мейсон появившемуся Дрейку. Заметив, что детектив кивнул головой, показывая, что все в порядке, добавил: — Мистеру Маршаллу мало было наслаждаться моим обществом весь день, он решил разделить с нами ужин.

— Перестаньте валять дурака, Мейсон! — вспылил окружной прокурор. — Мои люди следили за вами и мне доложили, что в этом ресторане у вас была назначена встреча с мистером Райсом. Это выяснили по номеру его машины. К сожалению, слишком поздно, мы не сумели его задержать. Вам известно, что мы полдня разыскиваем его как важного свидетеля, Мейсон?

— Откуда мне это может быть известно? — сдерживая себя, спросил адвокат. — Вы что сообщаете мне о своих планах? Я впервые слышу, что вы интересуетесь мистером Райсом.

— И даже очень интересуюсь. Куда вы спрятали его, а Мейсон? Мы все равно его найдем, но вам же будет хуже. Где он находится в настоящий момент?

— Где он находится в настоящий момент я, естественно не знаю.

— Вы намекаете на тот инцидент десятилетней давности, — усмехнулся Маршалл. — Хорошо, куда он направляется?

— Я обязан вам отвечать?

— Разумеется. Если хотите продолжать деятельность адвоката.

— Хорошо. Делла, зачитай, пожалуйста, мистеру Маршаллу то место из стенограммы, где я советовал мистеру Райсу как поступить дальше.

Делла Стрит открыла блокнот, быстро пробежала глазами по ровным строчкам и зачитала:

МЕЙСОН: Что ж, хорошо. Разговор с вами был очень важен для меня и моего клиента, мистер Райс.

РАЙС: Очень рад этому обстоятельству.

МЕЙСОН: Я бы не очень радовался на вашем месте. Вас, наверняка, разыскивает окружной прокурор, чтобы вы ему рассказали то, что сейчас мне.

РАЙС: Он меня не найдет.

МЕЙСОН: Напротив. Как адвокат я усиленно рекомендую вам отправиться в окружную прокуратуру и рассказать там все, что вы только что изложили мне.

РАЙС: Рассказать все в прокуратуре?

МЕЙСОН: Конечно, ваши сведения имеют отношение к делу об убийстве и как законопослушный гражданин вы должны добровольно рассказать все представителям власти.

РАЙС: Но откуда мне знать, что это имеет отношение к делу об убийстве?

МЕЙСОН: Я вам сообщил. Не беспокойтесь, прокуратура отнюдь не будет разглашать информацию, которую вам не хочется делать достоянием общественности. Это не выйдет за стены их кабинетов, если они сочтут…

— Достаточно, Делла, — остановил секретаршу Мейсон, — мистеру Маршаллу все понятно. Я предполагаю, что мистер Райс сейчас движется на своей машине в сторону окружной прокуратуры или даже уже входит в подъезд.

— Я хочу прочитать эту стенограмму, — Маршалл властно протянул руку.

— Дайте блокнот мне.

Делла Стрит инстинктивно прижала блокнот к груди.

— У меня кроме стенограммы здесь заметки интимного свойства, — с испугом сказала она.

— Хорошо, — согласился прокурор, — вырвите мне листочки со стенограммой беседы, свои заметки оставьте себе.

— Мистер Маршалл, — усмехнулся Мейсон, — вы вообще понимаете, о чем вы говорите?

— Я требую доказательств по делу об убийстве! — зло воскликнул Маршалл.

— Добывайте их сами! — в тон ему ответил Мейсон. — Тем более, что я отправил свидетеля к вам. Смею заверить, что меня можно упрекнуть в пристрастии к драматическим эффектам, но в нечестности меня обвинить нельзя. И я даже готов предоставить вам полный текст стенограммы, если…

— Если что? — быстро спросил прокурор.

— Если вы в свою очередь, в качестве жеста доброй воли, предоставите мне для ознакомления протоколы допросов свидетелей по этому делу, а также результаты дактилоскопических экспертиз всех вещественных доказательств.

— Это невозможно! — закричал Болдуин Маршалл.

— В таком случае, — спокойно заявил Мейсон, — я не могу предоставить вам текст стенограммы моей беседы с мистером Райсом.

— Вы… Вы… — Маршалл не находил слов от гнева. — Я сейчас прикажу полиции задержать вас и при обыске, обязательном в таком случае, мы изымем блокнот у вашей секретарши!

— Да ну! — рассмеялся Мейсон в лицо собеседнику. — Это будет весело. Представляю, как журналисты будут молиться на вас за столь оглушительную сенсацию. Знаете, это было бы так здорово, что я и надеяться не смею. Мейсон протянул руки, чтобы Маршалл надел на него воображаемые наручники. — Смелее, господин окружной прокурор, вызывайте полицию. Арестуйте нас за нарушения общественного порядка, или что вы там еще придумаете.

Маршалл покраснел от бессильной злобы.

— Мейсон, чтобы вы не вытворяли, поражения вам не избежать! — выдавил он и закричал: — И вы это знаете!

Мейсон пожал плечами.

— Если вам больше нечего сказать, мистер Маршалл, то я хотел бы все же спокойно поужинать.

— Мне есть, что сказать вам, Мейсон, — с трудом сдерживая ярость, сказал Маршалл и встал со стула. — И я скажу вам — в зале суда!

Он вышел из кабины, громко хлопнув дверью.

— Позови официанта, Пол, — устало попросил Мейсон. — Надо наконец поужинать.

— Разве ты не собираешься немедленно ехать к тем шантажистам? — удивился Дрейк. — От хвоста я избавлюсь за несколько минут, я свое дело знаю.

— Пол, а зачем мне к ним ехать? — спросил Мейсон.

— Ну, поговорить с ними. Наверняка они обладают важной информацией.

— Пол, они — профессиональные шантажисты с большим стажем. И мне они ничего не скажут, более того — мой визит лишь насторожит их. Пусть Маршалл после разговора с Райсом арестует их. Если они сообщат что-то важное по делу, он выставит их свидетелями на суде и вот тогда, можешь не сомневаться, я из них душу выну. А пока пусть с ними работает окружной прокурор.

— Наблюдение снять?

— Нет, я хочу знать, задержит их Маршалл или они не представляют для него интереса и он позволит им удариться в бега.

— Хорошо, сейчас позову официанта.

— Нет, — вдруг решительно остановил его Мейсон. — Совсем есть сейчас не хочется. К тому же я вспомнил, что мы пригласили на ужин милую девушку, мисс Барбару Кей. Поехали.

Глава 6

Офис адвокатской конторы «Краудер и Краудер» располагался в престижном здании в деловом районе города. Войдя в кабинет Краудера-старшего, Мейсон удовлетворенно кивнул, заметив в углу гипсовый бюст Блэкстоуна — такой же, как в кабинете самого Мейсона, только несколько больших размеров и в более приличном состоянии. Хотя Мейсон и не собирался надолго сейчас здесь задерживаться, тем не менее, он традиционным жестом нахлобучил на бюст свою шляпу.

Делла Стрит понимающе усмехнулась:

— Даже здесь ты не можешь обойтись без своих дурных привычек, шеф.

— Дурной привычкой ты считаешь защиту моих клиентов любой ценой? — в свою очередь усмехнулся Мейсон.

В кабинет вошла Барбара Кей и положила на огромный письменный стол внушительную стопку папок.

— Вот, мистер Мейсон, я просмотрела дела за последние пять лет и отобрала все мало-мальски подозрительные…

Мейсон в удивлении поднял брови:

— За последние пять лет?

— Да. Я хотела просмотреть и за десять лет, но не успела, простите, виновато ответила девушка. — Я это сделаю после вашего ухода и к утру все будет готово.

— Такой спешки отнюдь нет, — улыбнулся Мейсон. — Завтра перерыв в заседании суда и мы все успеем.

Неожиданно Барбара расплакалась:

— Господи! Я не знала, что делать… Хорошо, что вы откликнулись на телеграмму… У меня… у меня хоть руки теперь заняты… я не находила себе места… Я…

Адвокат ласково взял девушку под локоть и усадил на стул.

— Успокойтесь, Барбара, теперь все будет в порядке.

— Вы… Вы обещаете? — с надеждой посмотрела она на него сквозь увеличительные стекла очков.

— Конечно, — мягко улыбнулся Мейсон. — Ради этого я и примчался сюда, бросив дела. Теперь все будет хорошо. Но вы должны мне помочь.

— Что я должна сделать? — с готовностью вскочила со стула девушка.

— Я готова делать что угодно.

— Пока мы всего лишь отправимся в ресторан. Помните, я приглашал вас на ужин? Съедим по сочному бифштексу, выпьем по стаканчику баккарди…

— Но я совсем не хочу есть! — воскликнула Барбара.

— Будем считать это вашим заданием, — Мейсон украдкой подмигнул Делле. — А за ужином вы расскажите о женщине, которую упоминали днем.

— Она… Она… мистер Мейсон, как я ее ненавижу! Она погубила Дункана.

— Вот поэтому-то мне и необходимо все о ней разузнать, — ответил Мейсон.

— Но для этого совсем не обязательно отправляться в ресторан, я вам и здесь все расскажу! Зачем вам тратиться, угощая меня и…

— Барбара! — строго сказал Мейсон. — Может вы и не хотите ужинать, зато хочу я. Кроме печенья, которое вы приносите мистеру Краудеру, я сегодня ничего не ел. К тому же в неофициальной обстановке за столиком мне будет уютнее. Хорошо?

— Как скажете, мистер Мейсон, — с готовностью кивнула Барбара. — Ради Дункана я на все готова, — добавила она тоном, будто Мейсон приглашал ее не в ресторан, а на тяжелую работу.

— Вот и прекрасно, — улыбнулся Мейсон. — Закрывайте контору и поехали.

— Только не в ресторан «Фолио», — улыбнулась Делла, — о нем у меня остались не совсем приятные воспоминания.

— Да, кофе там отвратительный, — согласился Мейсон.

Они вышли на улицу и прошли к машине, арендованной Мейсоном. Из автомобиля сзади помахал рукой ожидающий их Пол Дрейк. Мейсон подошел к нему:

— Ты звонил в агентство, новостей нет?

— Пока нет, Перри, работаем, — ответил Дрейк. — Из ресторана позвоню еще раз и все новости мне будут передавать прямо туда.

— Хорошо, — кивнул Мейсон и вернулся к своей машине, в которой уже сидели Делла и Барбара.

Мейсон направился к небольшому ресторанчику почти на самой окраине города, в котором он несколько раз ужинал с Краудером-младшем, когда десять лет назад вел здесь дело. Когда он припарковал машину и открыл дверцу, чтобы помочь дамам выйти, Барбара спросила:

— Это вы специально сделали?

— Что? — не понял Мейсон.

— Выбрали этот ресторан? Мы… Мы с Дунканом несколько раз ужинали здесь, когда он приглашал меня и…

— О, нет, — улыбнулся Мейсон. — Просто мы тоже вместе с Дунканом ужинали здесь. К тому же я надеюсь, что в этом ресторане нас никто не найдет и мы сможем спокойно побеседовать.

— А если за нами опять следили, шеф? — поинтересовалась Делла Стрит.

— Вон идет Пол, — кивнул в сторону детектива Мейсон. — Если была слежка, он бы обязательно заметил. Все чисто, Пол?

— Похоже на то, — кивнул Дрейк, — хотя при современных средствах слежения никогда на сто процентов уверенным быть нельзя.

— Что ж, — вздохнул Мейсон, — будем ужинать под Дамокловым мечом появления Болдуина Маршалла.

Им отвели уютный столик в самом дальнем углу зала. Дрейк сразу же отправился к телефонам.

Мейсон не собирался торопить разговор, а Барбара Кей пыталась придти в себя и осмыслить ситуацию: вроде все в порядке, сам знаменитый Перри Мейсон взялся за дело и так блестяще провел первый день процесса, но все равно — Дункан сидит в тюрьме и потому сердце тревожно ноет и не дает понять даже вкуса коктейля, который она пила маленькими глоточками.

Вернулся Дрейк и сел за стол. Выражение его лица было мрачным, как пустыня перед песчаной бурей.

— Не томи, Пол, что ты такого разузнал? — попросил Мейсон. — Ты сейчас напоминаешь могильщика, который собирается зарыть гроб с телом лучшего друга.

— Почти так оно и есть, Перри. Новости не слишком обнадеживающие.

— Как бы то ни было, я все равно должен их знать я. Говори.

— Банк Краудера находится в трех минутах ходьбы от многоквартирного дома «Сомферинг». Банк в два часа открывается с обеда. Краудер пришел к самому открытию, а поскольку он около полудня позвонил им, то деньги уже были готовы и он там практически не задерживался.

— Твои люди сделали хронометраж маршрута от конторы Деннена до места на шоссе и…

— Да, Перри. Твой обвиняемый мог успеть прокатится за это время туда и обратно дважды.

Мейсон побарабанил пальцами по столу — мотив вышел не слишком бравурным.

— Ладно. Еще новости есть?

— Да. Алекс Симонс и Дон Холлидер, шантажисты, чьи имена назвал Райс, скрылись в неизвестном направлении. Симонс умчался на своей машине по шоссе на Палм-Спрингс. Соседка видела, как около четырех часов дня он бросил в багажник машины чемоданы и отправился восвояси. По ее словам вид у него был озабоченный и он торопился; он просил ее несколько недель присмотреть за его домом. Дон Холлидер заплатил администратору «Стравберри», где проживает уже семь лет, за месяц вперед и заявил, что уезжает по делам на три надели в Бостон.

— Ты предпринял что-либо, чтобы разыскать их?

— Машина Симонса оказалась брошенной на проселочной дороге в дюжине миль от города. По всей видимости, он просто пересел на попутку и уехал в совершенно неизвестном направлении. Вполне вероятно, что он вообще никуда не выезжал, просто затаился где-нибудь в городе. Но багажа в машине не обнаружено. Мы проверяли в аэропорту списки пассажиров, ни тот, ни другой не зарегистрированы. Но они вполне могли уехать из города на автобусе или с железнодорожного вокзала.

— Хорошо. Про Деннена раскопали что-нибудь?

— Пока только крохи, Перри. Мы работаем в поте лица, задействованы десятки оперативников. Как только будет серьезная информация, ты узнаешь ее сразу же.

Официантка принесла дымящиеся бифштексы и расставила тарелки перед Деллой Стрит, Барбарой Кей, Мейсоном и Дрейком.

Какое-то время все молча утоляли аппетит. Кроме Барбары Кей, которая едва ковыряла вилкой в тарелке.

Наконец Мейсон насытился, отодвинул тарелку и закурил.

— Скажите, Барбара, — обратился он к секретарше своего подзащитного, вам говорит что-нибудь имя Барри Деннена? Был ли он клиентом Дункана, или, может быть, вы видели его в конторе или где-либо еще?

Девушка отрицательно покачала головой.

— Нет, мистер Мейсон, клиентом он не был, это точно. Во-первых, я бы просто помнила, а во-вторых, я просмотрела все последние дела. Я совершенно не представляю, что общего было у Дункана с этим человеком.

— А вы случаем не знаете, почему в свое время Краудер-старший разошелся с Питером Галленом? — неожиданно спросил Мейсон. — Ведь они держали одну контору, насколько я помню.

Барбара с удивлением посмотрела на адвоката.

— Питер Галлен? — переспросила она. — Я даже не знала, что мистер Краудер работал вместе с ним. Наверное, это было давно, задолго до моего прихода. Он несколько раз появлялся у нас в офисе и всегда с ним разговаривал мистер Краудер-старший при закрытых дверях. Как мне кажется, они не очень-то любили друг друга. Я и не подозревала, что они когда-то работали вместе.

— Хорошо, — улыбнулся ей Мейсон, — что вы хотели мне рассказать про какую-то женщину, которая по вашему мнению во всем виновата…

— Это не мое мнение, — жестко ответила Барбара Кей, — я просто знаю, что она… что она… Она — отвратительная, мерзкая лгунья, которая пристала к Дункану, словно репей и погубила его. Она… Она…

Барбара расплакалась.

— Успокойтесь и расскажите все по порядку, — попросил Мейсон. — Я уже понял, что она не вызывает у вас симпатии. Когда Дункан познакомился с ней и какое все-таки ее имя? Вам это известно?

— Да, известно, — ответила Барбара, стараясь взять себя в руки. — Ее зовут Маделин Белл. Понимаете, она вдова миллионера из Сан-Бернардино, он умер полгода назад или чуть раньше… И она тут же охмурила Дункана. Она… Она…

Мейсон бросил быстрый взгляд на Дрейка. Тот кивнул.

— Продолжайте, пожалуйста, — попросил Мейсон, — и говорите спокойно. Я прекрасно понимаю ваши чувства, но не совсем понимаю то, что вы все-таки должны мне рассказать, чтобы я вытащил из беды Дункана. Вы любите его?

Барбара посмотрела на Мейсона через свои огромные очки и сняла их.

— Да, — кивнула она головой. — У Дункана случилось несчастье с женой, она умерла при родах… И когда я устроилась к ним в контору, он был весь какой-то отмороженный. Он на женщин вообще глядеть не хотел. Но меня он сразу поразил, я поняла, что он — единственный мужчина, с которым я хотела бы вести семью… Но он — адвокат, а я лишь секретарша, но я делала все, что могла. Мне казалось, что он почти оттаял и я старалась. Я тратила все деньги на костюмы и косметику, я тщательно слежу за собой, не позволяя себе ни лишнего пирожного, ничего… А потом появилась эта… эта… Дункан из-за нее готов отправиться в газовую камеру, а она наслаждается жизнью в Лас-Вегасе с другим мужчиной!

Мейсон удивленно поднял брови.

— Вы знаете, что произошло на самом деле семнадцатого июня? — решил он взять быка за рога.

— Нет, не знаю. Но я уверена, что во всем виновата эта прохвостка, строящая из себя скромницу! Она затащила Дункана в постель и… Тоже мне, убитая горем вдова!

— А откуда вам известно, что она сейчас в Лас-Вегасе? — поинтересовался Мейсон. — Это тоже ваши предположения?

— Нет, я знаю точно, поверьте мне, мистер Мейсон.

— Убедите меня и я поверю.

— Хорошо, там ее видела моя подруга, которая… которая… Короче она знала Маделин.

— Откуда?

— Ну… я ей ее показала.

— Барбара, — мягко сказал Мейсон, — по-моему вы что-то не договариваете. А ведь я — адвокат Дункана.

Девушка колебалась какое-то время, затем решилась все рассказать.

— Только вы не смейтесь надо мной, мистер Мейсон.

— Даже не подумаю, — заверил ее адвокат отеческим тоном. — Чувствуйте себя спокойнее, выпейте для храбрости и расскажите.

— Понимаете, у нас с Дунканом было все хорошо… Или мне так казалось, не знаю. Он стал смотреть на меня с некоторой теплотой в глазах, несколько раз приглашал после работы в кинотеатр, мы ходили на его любимого комика, Омара Шерифа, знаете?

Мейсон утвердительно кивнул.

— Несколько раз мы были в этом ресторане, только он любил сидеть вон за тем столиком, ближе к эстраде. Мы танцевали… И он брал меня в клуб. На одной вечеринке какой-то адвокат представил его как раз только что приехавшей в город этой… этой…

— Успокойтесь, пожалуйста, выпейте воды.

— Да, я успокоилась. В клубе они познакомились и она приворожила его.

Она просто ведьма. Дункан словно перестал меня замечать. Я сперва смирилась, только плакала ночами. А потом Мей Джордан — это моя подруга, мы снимаем одну квартиру, потому что так дешевле и вдвоем веселее. Ну, это обычно — девушки снимают квартиру вдвоем, чтобы…

— Да, я знаю, — кивнул Мейсон, видя, что Барбара уходит в сторону от темы, — это часто практикуется. Продолжайте, пожалуйста, про Дункана.

— Я и продолжаю. Мей мне заявила, что надо бороться за свое счастье. Я сперва не решалась, и я не знала как. Вы будете думать обо мне плохо, мистер Мейсон, но Мей уговорила меня обратиться к колдунье. Она знает старуху в Калексико, старую индианку, которая по ее словам владеет черной магией… Вот, я же говорила, что вы будете смеяться!

— Ничего подобного, — заверил ее Мейсон, строго взглянув на осклабившегося Дрейка. — Я вас внимательно слушаю. И что вы предприняли?

— Я колебалась, а затем махнула рукой, решив, что против ведьмы только такие методы и действенны. Мы с подругой выгадали момент, когда Маделин заехала к нам в контору к Дункану и Мей ее сфотографировала несколько раз. И с этими фотографиями мы отправились в Калексико.

— Негативы этих фотографий сохранились? — заинтересовался Мейсон.

— Не знаю, наверное. Надо у Мей спросить.

— Хорошо, продолжайте.

— Индианка долго колдовала над фотографиями, выкалывала глаза ее изображению, зачем-то попросила клок моих волос, сделала восковую фигурку Маделин и проколола голову иголкой… Там было полутемно и горели какие-то вонючие палочки… Бр-р, даже вспоминать страшно. А на следующий день Дункана арестовали. А Маделин наслаждается жизнью и уже нашла себе новую жертву!

— Откуда вы это знаете?

— Я же сказала — Мей ее там видела! У Мей страсть к игре, она не столько любит рулетку, сколько… В общем, она весь месяц откладывает, чтобы в выходные съездить в Лас-Вегас. Вот в прошлое воскресенье она и встретила там Маделин — совершенно случайно. Та была с представительным мужчиной. Они снимали бунгало в одном из мотелей и Мей запомнила ее вымышленное имя — Анна Крански.

— А имя этого господина?

— Да я не знаю! — воскликнула Барбара. — Какое мне до него дело! Я знаю, что Дункан из-за нее берет всю вину на себя, а она уже забыла о нем! Ведьма! Она… Она… Она…

Барбара вновь расплакалась. У Деллы Стрит тоже слезы наворачивались на глазах, она с сочувствием смотрела на девушку, пораженная ее рассказом.

Пол Дрейк допивал коктейль, стараясь скрыть скептическую ухмылку.

Мейсон встал из-за стола и подал девушке руку, помогая ей подняться.

— Барбара, уже поздно, — сказал он, — мне надо отдыхать. Вы рассказали мне очень важные вещи и у меня к вам осталась на сегодня одна-единственная просьба.

— Я все сделаю, мистер Мейсон. Вы не смотрите, что я так раскисла, я умею работать…

— Я знаю, — улыбнулся адвокат. — Мистер Дрейк отвезет вас сейчас домой и вы познакомите его с вашей подругой. Было бы очень здорово, если сохранились негативы. Мистер Дрейк уточнит у нее, что вы сказали и все проверит. А вы ложитесь спать, завтра у нас трудный день. Утром мы встретимся в конторе. Пол, ты понял, что тебе необходимо сделать?

— Конечно. Пойдемте, мисс Кей. Где тебя искать, Перри?

— В отеле, — ответил Мейсон. — Мы с Деллой отправляемся туда. Я не усну до твоего прихода.

— Я не заставлю себя долго ждать, — заверил детектив.

Вместе с Барбарой Кей он отправился к выходу из ресторана.

Мейсон сел на место.

— Делла закажи еще баккарди, — устало попросил он, закуривая сигарету.

Делла выполнила его просьбу и спросила:

— Что ты обо всем этом думаешь, шеф?

— Честно говоря, Делла, сейчас я не способен думать. То, что нам предоставили отсрочку — просто удача. Невероятная удача. Завтра я поговорю с Дунканом, да и Пол наверняка кое-что выяснит. Все будет в порядке, Делла.

— Ты никогда не сомневаешься в невиновности своего клиента, даже не зная, что произошло на самом деле, шеф, — заметила Делла Стрит. — А ты не боишься, что завтра Дункан расскажет тебе — как, зачем и почему убил этого Деннена?

— Честно говоря — боюсь, — признался Мейсон. — Только не в том смысле, что подразумеваешь ты. Он может выгораживать эту женщину.

— А ты? Ты не станешь, надеюсь, помогать ему в этом?

— Я никому ни в чем не стану помогать, если это противоречит закону. Я — адвокат. Мое дело — выяснить правду. Если убийца Дункан — значит, будем искать смягчающие обстоятельства и добиваться наиболее мягкого приговора суда. Только он не убивал, Делла, поверь моему опыту.

— Но все-таки, что ты предпримешь, если эта женщина убила Деннена? А Краудер будет уговаривать тебя, чтобы ты не мешал ему взять вину на себя?

— Делла, я — адвокат. Мое оружие — правда. И я эту правду выявлю.

— А потом Краудер будет тебя всю жизнь ненавидеть? Если ты отправишь в газовую камеру его возлюбленную?

— Делла, тебе доставляют удовольствие эти инквизиторские шуточки?

Поехали в отель, я устал.

— А ты не собираешься остановиться у мистера Веббера?

— Наши вещи в отеле, — улыбнулся Мейсон, — и Пол приедет туда. Посмотрим, удастся ему раскопать что-нибудь важное. Пока, Делла, мы стоим в густом тумане и даже представить не можем, в какой стороне выход из тупика. Поехали.

Они рассчитались за ужин, покинули ресторан и через четверть часа Мейсон припарковал автомобиль у отеля.

В холле отеля адвоката терпеливо дожидались Ридли Фармер и фотограф.

— Мистер Мейсон, мы ждем вас уже больше двух часов! — с упреком в голосе произнес журналист.

Мейсон чертыхнулся про себя.

— Извините, господа, я совсем забыл о своем обещании. У меня было несколько важных встреч и…

— Значит, вы поделитесь с нами информацией? — быстро спросил Фармер, открывая блокнот.

Мейсон улыбнулся:

— Раз я обещал дать вам эксклюзивное интервью, то я обязан это сделать, не так ли? Но некоторые сведения, к сожалению, пока являются секретными. Единственное, что я могу гарантировать — вы обо всем узнаете одним из первых.

— На процессе? — уныло спросил газетчик.

Мейсон пожал плечами.

— Хорошо, — ответил Фармер, — я вам все равно задам вопросы, которые собирался, поскольку отрицательный ответ — тоже ответ.

— Но вы же не собираетесь беседовать со мной прямо здесь? — усмехнулся Мейсон, видя, что от стойки регистрации отходит Делла Стрит с ключами. Давайте поднимемся в мой номер.

— Хорошо.

— Шеф, твой номер триста двенадцатый, мой — триста одиннадцатый, отрапортовала Делла, протягивая белый пластмассовый брелок с ключом.

— У нас еще не закончена работа, я обещал дать интервью. Поднимемся на полчаса ко мне.

Они отправились к лифту и поднялись на третий этаж. Прошли по коридору и Мейсон вставил ключ в дверь своего номера.

— Прошу вас, господа, — пригласил он Фармера и фотографа, распахивая дверь и нащупывая выключатель в прихожей.

В номере горел торшер. На кровати возлежала голая девица не старше двадцати лет в совершенно бесстыдной позе. Ее одежда была аккуратно сложена на стуле рядом.

— Извините, мистер Мейсон, — вдруг смутился Фармер, — мы, наверное, не вовремя?

— Что все это означает? — строго спросил Мейсон у незваной гостьи.

— Делла мы в тот номер вошли? — с беспокойством повернулся он к секретарше.

— В тот, в тот, — подала голос девица. — Мне было заплачено за одного мужчину, Мейсона. А вас здесь трое мужчин и одна женщина. Придется доплатить. И давайте, залезайте ко мне быстрее, я вся продрогла, ожидая вас!

— Как вам не стыдно! — с возмущением кинулась к ней Делла Стрит. — Прикройтесь немедленно и убирайтесь отсюда!

— Постой, постой, Делла, — вмешался Мейсон. — Вы говорите, что вам заплатили за то, что вы проведете ночь с мужчиной по имени Мейсон?

— Да, и ключ дали. Это вы — Мейсон?

— Кто вам заплатил?

— А вам какая разница? — огрызнулась девица. — Гоните прочь остальных и раздевайтесь.

В это мгновение в дверь номера послышался требовательный стук.

— Открывайте! Это полиция нравов!

Делла Стрит беспомощно посмотрела на Мейсона. Адвокат повернулся к Фармеру:

— Что вы теряетесь? Фотографируйте и записывайте. Что бы ни случилось, сенсация сама идет к вам в руки.

Ридли Фармер словно очнулся от оцепенения и толкнул в бок фотографа.

Через секунду вспышка ослепила голую красотку на кровати.

Требовательный стук в дверь повторился.

— Открой, Делла. А я пока позвоню в полицейский участок.

— Полиция и так за дверью, шеф!

— Этого мы не можем знать. Пусть пришлют патруль и во всем разбираются сами.

Если бы Делла Стрит не открыла дверь, в следующую секунду ее бы выломали. Двое полицейских чуть не сбили Деллу с ног.

— Всем оставаться на местах, — приказал один из них, показывая полицейский жетон. — Полиция нравов Эль-Сентро. Что здесь происходит?

Девица на кровати спешно натягивала кофточку. По-видимому, она узнала полицейских, с которыми уже встречалась. Фотограф резко развернулся и ослепил вошедших фотовспышкой.

— Да что здесь происходит?! — вновь воскликнул полицейский, почувствовав, что что-то не так. — Кто вы такие?

— Я — адвокат Перри Мейсон, — спокойно сказал Мейсон, поднимая трубку телефона. — Это моя секретарша мисс Стрит, а эти господа — представители местной газеты «Сентинентал» мистер Ридли Фармер и мистер… — Мейсон бросил вопросительный взгляд на фотографа.

— Карл Лансон, — подсказал тот.

— Мы вошли в мой номер побеседовать и увидели на моей постели вот это чудо. Может быть вы объясните, чему обязаны? Вы знакомы с ней?

— Даже очень хорошо, наша постоянная клиентка, — ответил полицейский. — Придется вам все-таки объяснить, что…

— Мне звонить в полицию, чтобы прислали патруль или мы сами разберемся? У меня трое свидетелей.

— И он лучший адвокат штата, — заверил Фармер.

Полицейский на несколько секунд задумался.

— Стив, забери девчонку и подождите меня в машине, — наконец приказал он напарнику. — Не надо звонить, мистер Мейсон, мы поговорим по душам и все выясним сами.

— Этот старый козел даже не дотронулся до меня! — возмущенно закричала девица. — За что меня в участок?!

— Одевайтесь, пожалуйста, — попросил Мейсон и отвернулся.

Фотограф быстро щелкал затвором аппарата. Фармер чиркал что-то в своем блокноте, на лице его воцарилось выражение полного блаженства — он уже представлял себе завтрашние заголовки.

Второй полицейский вывел проститутку из номера.

— Присаживайтесь на диван, господа, — предложил Мейсон — Извините, у меня был тяжелый день. Делла, позвони портье, чтобы нам принесли бутылку хорошего джина. Надеюсь, господа, вы не откажетесь составить мне компанию?

— Я на службе, — быстро ответил полицейский. И добавил: — Разве что совсем чуть-чуть.

— Вы позволите спросить, чем я обязан вашему визиту? — спросил адвокат.

— Нам позвонили и сообщили, что видели, как вы повели в номер несовершеннолетнюю проститутку.

— Какая она несовершеннолетняя! — в возмущении воскликнула Делла.

— Какое бесстыдство!

— Она действительно несовершеннолетняя, — подтвердил полицейский.

— Она…

Раздался стук дверь.

— Кого еще несет? — поразился Мейсон. — Делла, открой, наверное это Пол так быстро вернулся.

В номер вошли новый действующие лица. Это оказались журналисты, оторопевшие при виде уже работающих конкурентов.

— Ридли, ты опять нас обскакал! — с горечью воскликнул один из них.

— Где девица?

— Вам тоже позвонили и сообщили, что я нанял несовершеннолетнюю проститутку? — усмехнувшись, спросил Мейсон. — И вы все бросили ради такой сенсации?

— Да, — ответил журналист. — А что произошло?

— Кто-то решил доставить мне приятную ночь, наняв девицу, а потом позвонил в полицию нравов и в газету. Возможно, сейчас еще подоспеют ваши коллеги. Присаживайтесь.

— Мистер Мейсон, вы обещали нам эксклюзивное интервью, — напомнил Фармер.

— Сегодня уже никакого интервью не будет, — устало и решительно сказал Мейсон. — Завтра. Сегодня вам и так материала достаточно — имеющий глаза и уши видел и слышал достаточно, — он повернулся к представителю власти: Давайте во всем разберемся.

— Да, я должен предоставить рапорт по вызову, — кивнул полицейский.

Вновь раздался стук в дверь.

Мейсон только вздохнул.

Делла открыла дверь, но это оказался коридорный, принесший заказанную бутылку джина. Никто из присутствующих от угощения не отказался.

— Так что все же произошло? — спросил полицейский.

— Я сам очень хочу знать, — ответил Мейсон. — Как я понял, некто нанял девицу и даже дал ей ключ от моего номера, приказав ей дожидаться меня в обнаженном виде. А сам позвонил вам и в газеты. Единственное, что он не просчитал, так это что я приглашу в номер журналистов, которые два часа дожидались назначенной встречи в холле гостиницы.

Фармер и Лансон с готовностью подтвердили это.

— Что ж, — полицейский допил джин и встал, — в таком случае, считаю инцидент исчерпанными. Прошу прощения, но мне нужно идти.

— Но я хотел бы поговорить с девушкой и узнать, кто ее нанял, — сказал Мейсон.

— Мы сами поговорим с ней. И если что выясним, обязательно сообщим вам, мистер Мейсон, — сказал полицейский голосом, по которому становилось совершенно очевидно, что ничего сообщать он не собирается.

Он поклонился и покинул номер.

Мейсон посмотрел на журналистов с бокалами в руках.

— Господа, — заметил он, — по-моему, самое интересное интервью сегодня могу дать не я, а девушка, которую в любой момент могут выпустить из полицейского участка.

Газетчики уже и сами поняли это. Пришедшие последними репортеры думали, как бы заполучить у Лансона копии снимков, а Фармер соображал, как бы этого избежать.

Журналисты раскланялись с Мейсоном, Фармер заручился обещанием получить интервью завтра и все четверо покинули номер, оставив адвоката наедине с секретаршей.

— Собирай багаж, Делла, — решил Мейсон. — Мы воспользуемся гостеприимством мистера Веббера.

— Ты боишься, что провокации повторятся?

— Да. К тому же, мне не хочется теперь ложиться в эту постель.

— Да уж, может там после нее блошки бегают! — брезгливо фыркнула Делла Стрит.

— Напиши записку Полу, чтобы то же отправлялся к Вебберу. И позвони Питеру Остину, чтобы не ложился до нашего приезда.

— Хорошо, шеф, — ответила Делла, направляясь к телефону.

Мейсон задумчиво вышагивал из угла в угол, стараясь не приближаться к разобранной постели.

— Одно теперь стало ясно, — наконец произнес он.

— Что? — откликнулась Делла.

— Нас пытаются убрать с пути. Значит, реален второй вариант.

— Какой? — не поняла секретарша.

— Мы обсуждали варианты с отцом Дункана, — пояснил Мейсон. — Скорее всего так и есть, женщину можно исключить.

— Объясни мне в конце концов, что ты имеешь в виду! — не выдержала Делла.

— Шайка шантажистов по каким-то причинам решила избавиться от Барри Деннена. Они обставили все дело так, что улики указывают только на Краудера и если он начнет защищаться, лишь запутается глубже. Он это понимает, а злоумышленники именно этого и хотели. Возможно, его выбрали случайно, как самый легкий вариант. А, возможно, ему еще и хотели отомстить, либо убрать с пути. Это нам придется выяснить завтра. Но хоть появился какой-то лучик света. Пора спать, Делла, я очень устал. Поехали в дом Веббера, этот отель оказался не самым лучшим в городе, раз сюда пропускают таких, как наша недавняя знакомая.

Глава 7

Когда Мейсон вошел в помещение для бесед адвокатов с арестованными, Дункан Краудер-младший сидел за длинным столом, разделенном вдоль металлической сеткой. Рядом с арестованным стоял надзиратель.

— Вы можете идти, — кивнул ему Мейсон, усаживаясь напротив Краудера.

— Я имею право на конфиденциальную беседу с клиентом.

Надзиратель с недовольным лицом отошел к дальнему концу стола.

— Доброе утро, Дункан, — улыбнулся адвокат.

— Доброе утро, Мейсон, — кивнул тот. — Я все обдумал сегодня ночью, я почти не спал. Я решил, что от вас ничего не скроешь. Я решил просить вас кое о чем, что для меня предельно важно. И вы должны это понять. Но сперва я вам расскажу все, что произошло. Я…

— Подождите, Дункан, — внезапно остановил его Мейсон. — Вы сами заняли именно это сиденье?

— Надзиратель посадил, а какое это имеет значение?

— Резко вставайте и садитесь на крайнее место слева. Здесь наверняка спрятан микрофон.

Они оба встали.

— Эй, — закричал надзиратель, мгновенно встрепенувшись. — Что вы делаете? Это не положено.

— Мне положено разговаривать с клиентов без подслушивания, — резко ответил Мейсон. — Вы хотите, чтобы я сейчас вызвал представителей суда и они нашли под этим местом микрофоны?

Надзиратель ни слова не говоря отвернулся, словно дальнейшее его не касалось. Работу терять, даже такую, никто не хочет.

Мейсон и Краудер уселись подальше от того места.

— Надеюсь, здесь микрофон не установлен.

— Они могли оборудовать весь стол, — заметил встревоженный Краудер, которому отнюдь не хотелось исповедоваться перед кем-либо, кроме Мейсона. — Слишком легко он отступил.

— Хорошо, — согласился Мейсон. — Везет лишь тем, кто достоин, произнес он любимую поговорку. — Я вызываю представителей суда.

Он встал и вышел в комнату с телефоном.

Через три четверти часа, за которые адвокат успел выкурить семь сигарет, они смогли снова усесться друг против друга, не беспокоясь, что их подслушивают. Новый надзиратель с судебным клерком расположись поодаль, чтобы до них не доносились слова адвоката и его клиента.

— Я слушаю вас, Дункан, — предложил начать разговор Мейсон. — Так что все же произошло?

— Мейсон, вы должны дать мне слово, что выполните мою просьбу.

— Пока я вас не выслушаю, никаких слов я давать не буду, — твердо заявил Мейсон. — Я ваш адвокат, и я уже дал слово вашему отцу, что сниму с вас все обвинения.

— Ладно, — опустил голову арестованный, — я вам расскажу все как было и решайте сами. Другого выбора вы мне не оставили.

— Я слушаю, — повторил Мейсон.

— Вы знаете, что я был женат десять лет назад и ожидал ребенка? — спросил Краудер.

— Да, ваш отец рассказывал. Я сочувствую вам, Дункан.

— Сочувствуете? Если бы вы знали, что я пережил, Мейсон! Я сходил с ума, я хотел застрелиться, я чуть не взрезал себе вены! Если бы только Линда сказала мне, что тот мерзавец направляется к ней, я бы… Я бы бросил все, я бы задушил его голыми руками. Вы бы видели Линду, когда я ее нашел — на ней живого места не было, вся в синяках.

— Нападавшего поймали? — поинтересовался Мейсон.

— Что? — не понял Краудер, которому очень тяжело было вспоминать события тех дней. — А его-то? Да, поймали и осудили, по-моему дали восемь или десять лет тюрьмы…

— То есть, он недавно освободился? — переспросил адвокат.

— Не знаю. Мне нет до него дела. Я потерял Линду и ребенка. Если бы она не была беременна, Мейсон, ничего бы фатального не произошло, он не нанес ей серьезных повреждений, просто избил. Но у нее начались преждевременные роды и в больнице она родила мертвого младенца и погибла сама. Мне невозможно это вспоминать… Обессиленное, изможденное страдающее лицо Линды стоит перед глазами… — Дункан закрыл лицо руками.

— Это имеет какую-нибудь связь с настоящим? — прервал тягостное молчание Мейсон.

— Вы все поймете, — ответил Краудер. — Я после смерти Линды был в шоке, я думал, что больше никогда не смогу полюбить.

— И все-таки встретили женщину?

— Да. Почти четыре месяца назад. Ее зовут Маделин Белл. Я полюбил ее с первой встречи, она… Нет, Мейсон, я не могу вам объяснить, это надо чувствовать. У меня словно оттаяло сердце. Она такая… такая женственная. Но у нее умер муж, она была моложе его почти на двадцать лет и скрылась в нашем городе подальше от любопытных глаз. Она жила в отеле и вела очень скромный образ жизни. Я влюбился как мальчишка, я водил ее в рестораны, но она старалась не мелькать у всех на глазах и мы ездили на уик-энды в Сили или Империал, где нас никто не знал. Это было словно безумие, Мейсон, у меня и работа пошла лучше, я словно обрел второе дыхание. И я сделал ей предложение выйти за меня замуж.

— И что она ответила? — с интересом спросил Мейсон.

— Она согласилась. Она тоже полюбила меня всем сердцем. Но до окончания траура по ее мужу оставалось два месяца и мы решили подождать с регистрацией брака. Она уговорила меня не сообщать об этом никому, даже отцу. И, наверное, никто и не знал, что мы встречались. В тот вечер мы остановились в мотеле под Империалом и на самом деле стали мужем и женой, пока в гражданском браке. Это были лучшие мгновения моей жизни, Мейсон. А потом появился этот Деннен и все пошло крахом.

— Что именно случилось?

— В один ненастный вечер Маделин приехала прямо ко мне на квартиру, раньше она никогда не была у меня. Она была просто в отчаянии, не находила себе места и приехала ко мне за помощью. Конечно, я решил… Да я просто обязан был помочь ей, чтобы не случилось. Она сказала мне, что беременна. От меня, Мейсон, вы понимаете? В ней растет новая жизнь моя! Мой сын или дочь. И я обязан уберечь ребенка от опасностей любой ценой. Она не хотела мне сообщать об этом, но ее вынудили обстоятельства…

— И какие именно обстоятельства? — спросил Мейсон, увидев, что Краудер замолчал.

— Случайно ее встретил в отеле этот самый Барри Деннен. Понимаете, ей было очень тяжело мне во всем признаваться, она боялась, что я отвергну ее. Глупышка, да разве я способен на предательство?

— Кто не способен на предательство, может быть способен на глупость, — тихо проворчал Мейсон себе под нос.

— Что вы говорите?

— Ничего, Дункан. Продолжайте, я вас слушаю.

— Оказалось, что когда Маделин была совсем юной девушкой, она вышла замуж за этого самого Барри Деннена, не знаю уж чем он закружил ей голову. Он оказался подлецом и скрылся вместе со значительной суммой денег, доставшейся Маделин от умершей матери. Я сильно подозреваю, что не с одной Маделин он проделал подобный фокус…

— Да, такой тип аферистов мне очень хорошо известен, — кивнул Мейсон, приходилось сталкиваться.

— Так вот, он встретил ее сейчас, почти через пятнадцать лет, и предъявил ей старое брачное свидетельство. Она не могла выходить замуж за Белла, поскольку развод с Денненом не был оформлен. Она тогда, давно, даже не задумывалась об этом, поскольку вместе с Денненом она не прожила и недели. Это нам с вами хорошо известны все юридические тонкости, а ей это даже в голову не приходило. Почти через десять лет она вышла замуж за богатого землевладельца и скотовода, недавно унаследовав все его состояние, на которое, оказывается, теперь не имеет прав. Но ее больше пугала не потеря наследства, а позор. Деннен шантажировал ее, обещая придать огласке всю эту историю. И она пришла посоветоваться ко мне. Больше ей идти было не к кому.

— Что сделали вы?

— Я психанул, Мейсон. Второй раз моему ребенку угрожает какой-то мерзавец. Я просто вышел из себя. Я сказал ей, что сам найду его и поговорю, что, на крайний случай, у меня есть пистолет — отличный аргумент для уговоров таких беспринципных типов, как Деннен. Она испугалась. Она умоляла меня не вмешиваться, а просто посоветовать, что ей делать…

— Но ведь можно было обратиться в суд и признать брак незаконным.

— На это требуется время. А он мог покрыть ее позором немедленно.

— Как поступили вы?

— Я сказал, что разберусь с мерзавцем. Она умоляла не делать этого. А потом потребовала, чтобы я отдал ей мой пистолет.

— Зачем?

— Она сказала: чтобы я не наделал глупостей.

— И вы отдали?

— Да и это больше всего беспокоит меня, Перри.

— Хорошо, вы разговаривали с Денненом?

— Я искал его целую неделю. Никак не мог найти. Маделин звонила мне в слезах, отказывалась от встреч — она плохо чувствовала себя от волнения и почти не вставала с постели.

— Вы звонили в контору Деннена?

— Конечно. Я искал его.

— И все-таки нашли?

— В то утро Маделин позвонила мне и сказала, что уговорила Деннена встретиться с ее адвокатом, то есть со мной. Она сказала, что он ждет меня в конторе в полдень.

— Это было семнадцатого июня?

— Да, — кивнул Краудер.

— Продолжайте, — попросил Мейсон.

— Я отправился к нему в контору и спросил, что он себе позволяет.

— Вы разговаривали на повышенных тонах?

— Не помню. Я был слишком взбешен. Наверное.

— Что он вам ответил?

— Он сам набросился на меня с обвинением, что я залез в его квартиру, когда его не было, и перевернул там все в верх дном в поисках брачного свидетельства.

— Это не вы сделали?

— Конечно, нет, Мейсон. Я никогда не пойду на незаконные действия, тем более — на вульгарный взлом.

— Хорошо, о чем вы разговаривали с Денненом?

— Мы начали кричать друг на друга, когда пришел этот… Забыл как зовут, его компаньон.

— Пол Райвен, — подсказал Мейсон.

— Да, он. И Деннен предложил мне прогуляться. Мы оба успокоились и стали разговаривать нормально. Он немного поломался для вида, а потом заявил, что согласен исчезнуть из жизни Маделин навсегда и отдать брачное свидетельство всего за три тысячи долларов. Якобы именно эти деньги ему немедленно необходимы для заключения какой-то очень выгодной сделки и именно поэтому он соглашается. Сумма показалась мне разумной. Я довольно обеспечен, Мейсон, дела конторы идут хорошо и я вполне могу снять с собственного счета такую сумму, не ставя в известность своего отца.

— Вы согласились?

— Да. Немного подумав, я согласился.

— И как вы договорились с Денненом? Что произошло дальше?

— Он спросил, могу ли я подвезти деньги к двум часам ему на квартиру. Я согласился. Он дал мне ключ от квартиры и сказал, что раз ему будут выплачены три тысячи, то он сумеет съездить и договориться, чтобы сделка состоялась, иначе ему могут отказать. Он сказал, что его машина в ремонте и попросил одолжить ему на время мою.

— Но ведь он не умел водить машину и не имел собственной! — не удержался от восклицания Мейсон.

— Да, как выяснилось, — согласился Краудер. — Но ведь в тот момент я об этом не знал.

— И вы разрешили ему воспользоваться вашим автомобилем?

— Да. Мы уже довольно далеко ушли от его конторы и находились не очень далеко от отеля, где живет Маделин. Я отдал ему ключи и мы договорились встретиться в четверть третьего у него на квартире. Он еще сказал, что может немного опоздать, и попросил подождать его.

— Что вы предприняли дальше? Рассказывайте по минутам, мне важно знать, что вы делали?

— Вы хотите подтвердить мое алиби? — невесело улыбнулся Краудер. — Вряд ли у вас получится.

— Так что вы делали?

— Я пошел к ближайшему телефону-автомату. Он оказался в городском парке. Сперва я позвонил в банк и попросил подготовить мне три тысячи в сотенных бумажках.

— Так просил Деннен?

— Да.

— Странно, шантажисты обычно не любят крупные банкноты, они предпочитают десятки и двадцатки.

— Да, я тоже удивился этому обстоятельству, но он так и сказал: тридцать сотенных. Это я вам сообщил о трех тысячах, на нормальном языке. Повторять его жаргон я вовсе не собираюсь.

— Ладно, вернемся к вам. Что вы сделали после звонка в банк?

— Я решил позвонить Маделин, чтобы сообщить ей, что договорился с Денненом и вечером принесу ей брачное свидетельство, которое она сама сможет уничтожить.

— Вы дозвонились ей?

— В том-то и дело, что нет. Она не снимала трубку. Я позвонил в регистратуру отеля, а мне сказали, что она не покидала номер. Я решил, что она заснула от волнения, и подумал, что позвоню позже.

— И куда вы отправились?

— Никуда, — ответил Краудер. — Я гулял по парку, стараясь привести свои мысли в порядок. Через каждые четверть часа я звонил Маделин, но она не снимала трубку. Я не желал тревожить ее личным появлением в отеле, тем более, что она не хотела, чтобы я компрометировал ее своим появлением там. До поры до времени мы решили скрывать свои отношения от всех, пока не поженимся.

— Это была ее инициатива?

— Конечно. Ведь она носила траур по умершему мужу. Я прекрасно понимаю ее чувства.

Мейсон хотел что-то сказать, но воздержался.

— И что было дальше?

— Я так и не дозвонился до Маделин. Подошло время, когда с обеда открывался банк, и я отправился туда, чтобы не опоздать на встречу с Денненом.

— А дальше?

— Дальше вы все знаете. Как говорили свидетели, так оно и было.

— Вы не искали брачное свидетельство, не жгли его?

— Нет, я там ни к чему не притрагивался. Я понятия не имею, кто устроил погром, но он произошел ночью или утром, поскольку сам Деннен обвинял в нем меня.

— Хорошо. И как вы полагаете, развивались события?

— Я не знаю, — честно ответил Краудер. — Я много думал об этом и знаю только одно: пистолет был у Маделин. Значит, не ведая, что мы договорились, она, доведенная до полного отчаяния из-за этих событий, застрелила бывшего мужа. Он действительно мерзавец редкостный, послушали бы вы только его речь. Я не знаю, как все было, но могу предполагать, что Маделин, как любой нормальный человек, не погрязший в преступности, растерялась и испугалась содеянного. Она полагала, что если заметет следы, никто ее не заподозрит. К сожалению, она сделала это неумело. Но я не могу допустить, Мейсон, чтобы ее осудили. Вы понимаете, что в ней бьется моя жизнь? Моя жизнь! И если ее осудят, мне незачем жить. Я покончу с собой, Мейсон, клянусь вам в этом.

Мейсон сидел за столом весь бледный, мало кто видел известного адвоката в таком состоянии. Он закурил и в руках его нервно плясал огонек зажигалки.

— После этого вы видели Маделин или разговаривали с ней? — наконец спросил он.

— Нет.

— Беременных женщин редко осуждают на смертную казнь. Тем более, что можно найти множество смягчающих обстоятельств.

— Я не желаю рисковать, Мейсон. Второй раз мой ребенок не должен погибнуть. Пусть остается так как есть. Я специально вам все рассказал. Я прошу вас, не раскрывать истины никому. Я не могу позволить, чтобы имя Маделин даже упомянули в суде. Если вы сможете добиться для меня замены газовой камеры пожизненным заключением, я буду счастлив. Я буду счастлив за решеткой знать о том, что у меня растет сын. Или дочь, мне, в общем-то нет большой разницы. Вы обещаете мне сделать все, чтобы имя Маделин даже не упоминалось?

Мейсон хотел сказать, что возлюбленная Краудера наслаждается жизнью в Лас-Вегасе с другим мужчиной, но промолчал. Он не знал кто этот пожилой человек — вполне возможно отец или старший брат, опекающий ее от нервных потрясений.

Мейсон встал.

— Я сделаю все, что смогу, Дункан, — только и сумел сказать он и быстрым шагом покинул помещение для свиданий.

— Мейсон, я хочу, чтобы мой ребенок жил! — услышал он вслед крик души Дункана Краудера-младшего.

Глава 8

Мейсон молча расхаживал из угла в угол по кабинету Дункана Краудера-старшего. Делла Стрит и Пол Дрейк с тревогой следили за ним.

Только что он поведал своим друзьям то, что услышал от подзащитного.

Барбара Кей находилась в приемной, ожидая когда ее позовут — Мейсон не счел нужным посвящать ее в рассказ Дункана.

В глазах Деллы Стрит стояли слезы.

— И что ты теперь собираешься делать, шеф? — спросила она.

Мейсон взял со стола фотографии Маделин, сделанные с негативов Мей Джордан. Всмотрелся еще раз в снимок и бросил на стол.

— Красивая… — сказал он. — Не знаю, Делла. В моей практике подобное встречается впервые. Этический тупик. Вытащишь невинного из газовой камеры и он сам наложит на себя руки.

— Может быть и не наложит, — заметил Пол Дрейк.

— По его голосу я понял, что он сделает это, — ответил Мейсон. — Правда, у нас еще остается одна надежда на выход из этого тупика.

— Какая? — подняла голову Делла Стрит.

— Что Маделин Белл тоже не убивала Деннена.

— Но ведь Дункан отдал пистолет ей! — удивленно воскликнул Дрейк.

— Она вполне могла угрожать им Деннену, — пожал плечами Мейсон. — И не обязательно даже семнадцатого июня, а и накануне, а то и за несколько дней. Но она — женщина. Вряд ли она могла оказать серьезное сопротивление грубой мужской силе. Предположим, Деннен отобрал у нее револьвер и оставил у себя. А преступники, настоящие преступники, узнали об этом, выкрали пистолет и подставили Дункана.

— Что ж, такое могло произойти, — медленно ответил Дрейк. — Но чей изощренный ум мог придумать такой коварный план? И ведь тогда получается, что за Дунканом следили?

— Конечно, — кивнул Мейсон. — Ведь мальчик-посыльный с липовым письмом не случайно позвонил в дверь миссис Майден за минуту до прихода Краудера.

— Ты предполагаешь, что был заговор и действовала группа?

— Конечно, — ответила за шефа Делла Стрит. — Группа шантажистов, которые почему-то решили избавиться от Деннена. И ведь Райс сказал, что возглавляет ее некий хитрый адвокат со связями в уголовном мире и полиции.

— И в окружной прокуратуре, возможно, — добавил Мейсон.

— Почему ты так решил?

— Простым сопоставлением фактов.

— Объясни.

— Хорошо, — вздохнул адвокат. — О рассказе Веббера на пороге Дворца правосудия знали четыре адвоката и в прокуратуре. Значит, подозреваются четверо, если отбросить утечку информации у окружного прокурора. Причем немедленную.

— Но ведь…

— Утечка произошла сразу после получения прокуратурой информации, уверенно перебил друга Мейсон. — Вспомни, в какое время дня ударились в бега Алекс Симонс и Дон Холлидер. Они наверняка получили команду.

— Точно! — воскликнул Дрейк. — Я и сам мог бы догадаться. Следовательно, этот адвокат-шантажист — один из твоих четверых спутников. Надо тщательно проверить каждого!

— Надо, — со вздохом согласился Мейсон. — Но и утечку информации исключать нельзя. Подготовь мне списки всех адвокатов Эль-Сентро, в том числе и уже не практикующихся. Кстати, есть новые сведения?

Дрейк смутился.

— Сейчас позвоню, узнаю. На тебя работают десятки человек, Перри. Бог создал мир за семь дней, а ты хочешь, чтобы мы выдали тебе всю информацию за считанные часы. Я работаю, как вол.

— Знаю, знаю. Меня интересует информация из Лас-Вегаса. Ошиблась Мей Джордан, или она действительно видела Маделин?

— Во всяком случае, Маделин Белл выписалась из отеля восемнадцатого числа, это проверено, — ответил Дрейк.

— Хорошо. Пол, свяжись с детективным агентством из кабинета Дункана, — попросил Мейсон. — А ты, Делла, позвони в больницу и спроси, могу ли я навестить Краудера-старшего. Хочу обсудить с ним кое-какие вопросы.

Дрейк вышел из кабинета. Делла набрала номер больницы.

Через несколько минут секретарша повесила трубку и сообщила:

— Врач говорит, что состояние больного несколько ухудшилось. Опасности для жизни нет, но посещать его сегодня не рекомендуется.

Мейсон задумчиво кивнул, закурил сигарету и вновь принялся расхаживать из угла в угол.

Дрейк отсутствовал полчаса. Когда он вернулся со стопкой исписанных листков в руках, Мейсон резко повернулся в его сторону:

— Что, Пол, богатый урожай информации?

— Сеем не мы, — усмехнулся Дрейк, — но собирать умеем.

Мейсон усмехнулся.

— Ладно, хлебороб, отчитывайся.

— В каком порядке начинать?

— В любом.

— Значит так, — Дрейк уселся за стол и разложил перед собой листки с заметками. — Сперва из Невады. Мои парни проверили по фотографиям. Под именем Анна Крански действительно живет Маделин Белл. Зарегистрирована в одном бунгало с Германом Крански, якобы — с отцом. Бунгало двухкомнатное. Ведут тихий образ жизни, изредка посещают казино или варьете. Обедают в недорогом ресторане.

— Есть описание ее спутника? — спросил Мейсон.

— Да. Пожилой, лет пятьдесят — пятьдесят пять. В общем-то на роль отца может и подойти. Полный. Рост пять футов шесть дюймов, вес примерно сто восемьдесят — сто восемьдесят пять фунтов. Брюнет, без единой проседи. Волосы, по всей видимости, крашеные. Плохое зрение, носит очки. На руках какая-то экзема, поэтому перчатки не снимает даже за обедом. Особых примет нет.

— Кстати, в Сан-Бернардино наводили справки о Маделин?

— Обижаешь, Перри, конечно. Мартин Белл, крупный землевладелец и скотовод умер двадцать шестого августа прошлого года. Единственная наследница — жена, других родственников нет. Общее состояние около полутора миллионов долларов.

— Фотографию Маделин показывали там?

— Зачем? — удивился Дрейк. — И так все сходится…

— Не уподобляйся нашему общему другу Гамильтону Бергеру, — усмехнулся Мейсон, — это он удовлетворяется, когда все сходится и других вариантов не видит.

— А ты видишь здесь варианты? — с подозрением спросил Дрейк.

— В общем, нет, — поджал плечами Мейсон, — но работать надо качественно.

— Сам бери и работай, — обиделся Дрейк. — Мы и так опросили черт знает сколько людей, наездили на машинах сотни миль, а ты еще учишь меня работать!

— Не сердись, Пол, — примиряюще улыбнулся Мейсон, — я не хотел тебя обидеть. Посмотрим на остальные результаты вашей столь активной деятельности. Что вы выяснили о Барри Деннене?

— О! — расплылся в улыбке Дрейк, — здесь много всего. С тебя причитается хороший ужин.

— Ты его съел вчера, авансом, — заметил Мейсон.

— Черт! — выругался Дрейк, — надо было требовать три хороших ужина. Итак: Барри Деннен, пятьдесят два года, уроженец Виржинии. В Эль-Сентро занимался торговлей с недвижимостью, но дела шли ни шатко ни валко, несколько мало-мальски значительных сделок в год и все. Дамский угодник и пьяница, частенько его видели в самых скандальных ресторанах города.

— Я и так догадывался об этом, — заметил Мейсон, — после выступления его закадычного дружка Пола Райвена.

— Не знаю, будет ли тебе интересен такой факт или нет, — ехидно сказал Дрейк, — но прокуратура явно проскочила мимо него.

— Какой еще факт? — насторожился Мейсон.

— Утром семнадцатого числа, сразу после открытия банка, он взял кредит в десять тысяч наличными. О кредите договорился за три дня до этого, представив все требуемые бумаги.

— Интересно, интересно, — пробормотал Мейсон. — Молодец, Пол!

Данные, надеюсь, проверенные?

— И перепроверенные, — заверил Дрейк. — Но и это еще не все.

— Подожди, подожди. Насколько я понял, этих денег не нашли?

— Нет.

— Так… — задумчиво протянул Мейсон. — Вот окружному прокурору и достаточно веский мотивчик убийства. Только к нашему клиенту его никак не примеришь. Отлично. Что там у тебя еще по Деннену?

— Соседи и Райвен утверждают, что он частенько ездил в командировки. Оказалось, в Лос-Анджелесе у него собственный дом, да еще какой — на семнадцать комнат, участок на два с половиной гектара, да еще в престижном районе.

— Ого! — не удержался Мейсон от восклицания. — И каким образом вы это выяснили?

— Ну, Перри, заставляешь раскрывать профессиональные тайны, таинственно улыбнулся детектив. И объяснил: — Все очень просто. Мы перво-наперво проверили адресную книгу и обнаружили там Барри Деннена. Он держал дом на свое настоящее имя.

— Проверили, может, однофамилец?

— Проверили. Показали соседям фотографии. Он самый. Представлялся богатым горнопромышленником и якобы часто ездил на рудники. Грубо говоря, вел двойной образ жизни. Но и это не самое интересное. В его доме проживает, и даже в телефонной книге зарегистрирована под тем же номером, что и Деннен, некая Ивонна Эллиман. Тебе ничего не говорит это имя?

— Черт, с этого надо было начинать! — воскликнул Мейсон.

— Ты сам сказал, что порядок тебя не интересует. Все равно ведь выслушаешь все.

— Да, — успокоился Мейсон, — продолжай.

— Красотку, что задержали в твоей постели, — Дрейк лукаво посмотрел на друга, — зовут Элен Стрейти. Давно числится на учете в полиции нравов. Утверждает, что неизвестный ей мужчина от имени Перри Мейсона нанял ее, заплатил сто баксов и вручил ключ. Ключ оказался украденным из запасных у дежурного. Естественно, никаких следов. Описания мужчины она тоже дать не в состоянии — в костюме говорит и все, больше ничего не запомнила, было уже темно.

— Что еще?

— Райса продержали в прокуратуре полтора часа и вручили повестку в суд. У его дома дежурит полицейский — охраняет, как важного свидетеля, чтобы не сбежал.

— О бросившихся в бега шантажистах ничего не слышно?

— Ничего, Перри. Словно в пустыне превратились в песок.

— Еще что-нибудь есть?

Дрейк проглядел свои заметки.

— Да нет, серьезного больше ничего.

Мейсон засунул в проймы жилета большие пальцы рук и, расхаживая, принялся обдумывать услышанное.

— Так, — наконец сказал он, — мне очень необходимо поговорить с одним человеком.

— С кем именно? — поинтересовалась Делла Стрит.

— С Маделин Белл, — ответил Мейсон. — Делла, позвони в местную авиакомпанию и арендуй самолет с пилотом до завтрашнего утра.

— А зачем до утра? — не поняла секретарша.

— Потому что мы с Полом сперва отправляемся в Лос-Анджелес кое с кем кое о чем договориться. Ты, Делла, останешься здесь держать оборону.

— На случай, если позвонит Болдуин Маршалл?

— Да. Добейся, чтобы он пригласил тебя на ужин и танцуй с ним до тех пор, пока у него от кружения мозги не расплавятся, — пошутил Мейсон.

— Если, конечно, они у него есть, — улыбнулась в ответ Делла.

В это мгновение зазвонил телефон.

Делла сняла трубку и, послушав, протянула ее Дрейку:

— Это тебя, Пол.

Дрейк несколько минут слушал донесение своего агента, затем сказал:

— Хорошо, в случае появления новой информации звоните прямо сюда и диктуйте мисс Делле Стрит, запомнили? Я улетаю в Лос-Анджелес, буду по возможности звонить.

Он повесил трубку.

— Что-нибудь случилось? — с беспокойством спросил Мейсон.

— В общем-то ничего важного.

— А неважного?

— Арестовали Алекса Симонса, сейчас его допрашивает сам Болдуин Маршалл.

— И что?

— Спроси у Болдуина Маршалла, — мрачно ответил Дрейк.

— Он сам расскажет, — заметила Делла Стрит. — Завтра на суде.

Глава 9

Приземлившись в аэропорту Лос-Анджелеса, Мейсон приказал пилоту чартерного самолета заправить баки и ждать их для отправления в Лас-Вегас, а уж оттуда они полетят в Эль-Сентро.

Миновав здание аэропорта, адвокат и детектив прошли до платной автомобильной стоянки, где Мейсон оставил перед отлетом в Вашингтон свою машину.

Через четверть часа они остановились у дома, принадлежавшего Барри Деннену. Мейсон задумчиво прикурил сигарету.

— В окнах с правой стороны горит свет, — заметил Дрейк. — Что будешь делать?

— Сходи, проверь обстановку, — попросил Мейсон. — Посмотри на эту Ивонну Эллиман. Представься ей каким-нибудь страховым агентом или еще что-нибудь. Вернешься и опишешь мне, потом пойду я сам.

— Как скажешь, Перри, — согласился Дрейк, открывая дверцу машины. — Ты платишь, ты и заказываешь музыку.

Детектив вернулся через десять минут.

— Перри, — взволнованно сообщил он, — на звонок никто не откликается. Я попытался заглянуть в окно. Через щель в занавесках я смог разглядеть лишь голую ногу на полу!

— Мужскую или женскую? — спросил адвокат.

— Не знаю, — растерянно ответил Дрейк. — Виден лишь небольшой участок ноги между щиколоткой и до колена. Не разобрать, чья нога.

— Пойдем, посмотрим, — решил адвокат. — Ты сможешь открыть дверной замок?

— Да ты что, Перри! — испугался детектив. — Ведь это же убийство!

Надо сообщить в полицию и сматываться отсюда, пока нас не заметили.

— Откуда ты знаешь, что это убийство? — серьезно спросил Мейсон.

— Как откуда? По положению ноги.

— А может человек еще жив и ему требуется срочная помощь? — возразил Мейсон. — И с чего ты решил, что произошло именно убийство? Может, этой Ивонне стало плохо с сердцем? Или она просто-напросто напилась. Вот тогда лейтенант Трэгг поблагодарит тебя за лишние хлопоты. Нечего терять время на разговоры, пошли, проверим.

Дрейк с крайней неохотой направился вслед за адвокатом.

Мейсон для страховки подержал с минуту палец на дверном звонке. Они слышали, как он дребезжит где-то в утробах огромного дома.

— Открывай дверь, Пол, — распорядился адвокат.

— Перри, может быть, все-таки вызовем полицию?

— Держи в доме руки в карманах и все будет в порядке, — посоветовал адвокат.

Пол Дрейк быстро и ловко открыл дверь. Они вошли в огромный холл, погруженный в темноту.

— Туда, — указал Мейсон на полуоткрытую справа дверь, из которой лился свет.

Они, не мешкая, прошли в комнату. Посредине на ковре лежал труп мужчины в луже крови. В области сердца было видно пулевое отверстие. Труп был одет лишь в роскошный халат, в пальцах была зажата потухшая сигара.

— Мертв, — не подходя к нему, резюмировал Дрейк.

Мейсон согласно кивнул.

— Интересно, кто это? — задал он вопрос в пустоту.

— Хочешь ответ? — спросил Дрейк.

— А ты умеешь гадать? — усмехнулся Мейсон.

— Зачем гадать? Работать надо, — парировал детектив. Он достал из внутреннего кармана несколько фотографий, перебрал их, отобрал нужную и показал Мейсону.

— Да, ты прав. И кто это?

— Дон Холлидер, — ответил Дрейк. — Благополучно сбежавший от полиции Эль-Сентро. Все, уходим отсюда, Перри. Надо сообщить в полицию.

Мейсон достал носовой платок.

— Раз уж мы оказались здесь, я хочу осмотреться, — сказал он.

— Ты что, Перри, с ума сошел? Надо уходить как можно быстрее!

Мейсон, не слушая друга, толкнул дверь в следующую комнату. Носовым платком он нащупал выключатель и зажег свет. Дрейк с убитым видом последовал за ним. Минут пятнадцать они ходили по дому, стараясь нигде не оставлять отпечатков пальцев.

— Все, — неожиданно сказал Мейсон, указывая Дрейку на что-то на прикроватной тумбочке в спальне. — Я нашел то, что искал.

Дрейк посмотрел в указанную сторону и присвистнул.

— Уходим, — решил адвокат, — здесь нам больше делать нечего. Зато есть о чем поторговаться с лейтенантом Трэггом.

— Ты хочешь позвонить отсюда?

— Ни в коем случае. Ни один отпечаток, если он, конечно, есть, не должен быть поврежден. В трех минутах езды отсюда я видел кафе. Позвоним оттуда.

Они быстро вышли из дома, захлопнув за собой дверь. Дрейк, оказавшись на свежем воздухе, даже не пытался скрыть вздох облегчения.

Они доехали на машине до кафе и вместе зашли внутрь. Мейсон набрал номер Управления полиции.

— Будьте любезны лейтенанта Трэгга из Отдела по раскрытию убийств, если он еще на месте, — попросил он и добавил: — Говорит Перри Мейсон.

Через две минуты адвокат услышал в трубке голос Трэгга:

— Мейсон, давненько вас не слышал. Вам повезло, я уже собирался уходить домой. Что новенького, снова обнаружили труп?

— Не я, — ответил Мейсон, — мистер Дрейк.

Стоявший рядом Дрейк с укоризной посмотрел на адвоката.

— Где? — быстро спросил лейтенант.

Мейсон назвал адрес.

— И, разумеется, ваш клиент не имеет к убийству никакого отношения? — с иронией спросил Трэгг.

— Смею заверить, что ни малейшего, — ответил Мейсон. — Мой клиент сидит в тюрьме Эль-Сентро. Он обвиняется в убийстве того человека, который был другом нового покойника.

— Так-так. Мейсон, вы опять хотите моими руками загрести жар?

— Лейтенант, если вместе с жаром вы поймаете настоящего убийцу, кому от этого будет хуже?

— Опять виляете, Мейсон?

— Лейтенант, вы знаете меня много лет. Я всегда честен. Если я что-то говорю — это правда.

— Действительно, — согласился Трэгг. — Только я что-то не припомню, чтобы вы говорили всю правду.

— Клянусь, — серьезным голосом пообещал Мейсон, — что сейчас я отвечу на все ваши вопросы. И попрошу изобличить настоящего убийцу.

— Чтобы вызволить вашего клиента?

— Вы считаете постыдным спасти невинного от газовой камеры? Если нет, то я вас жду.

Какое-то время Трэгг размышлял.

— Хорошо, еду, — сказал лейтенант и повесил трубку.

Глава 10

Судья Чивородис оглядел переполненный зал, посмотрел на рассевшихся на своих местах двенадцать присяжных заседателей и объявил в полной тишине:

— Продолжается слушание дела «Народ штата Калифорния против Дункана Краудера-младшего». Сторона обвинения готова?

— Да, Ваша Честь, — ответил Болдуин Маршалл, лицо которого озаряла счастливая улыбка предвкушения близкого разгрома ненавистного столичного адвоката.

— Сторона защиты готова?

— Да, Ваша Честь, — ответил Мейсон с совершенно бесстрастным видом.

— Прекрасно. Господин окружной прокурор, приглашайте вашего следующего свидетеля.

Болдуин Маршалл поднялся со своего места и начал:

— Высокий Суд, дамы и господа присяжные заседатели! Прежде, чем я вызову своего следующего свидетеля, я хотел бы напомнить вам претензии, выдвинутые на прошлом заседании стороной защиты. Господин адвокат утверждал в прошлый раз, что мы представили неверный мотив убийства. Что ж, мы согласны, что это была наша ошибка и выдвинем новый, более обоснованный и неопровержимый мотив, который покажем при помощи наших свидетелей. Адвокат утверждал, что у обвиняемого просто не было времени, чтобы совершить убийство. Мы и этот упрек развеем в дым. И неопровержимо докажем вину обвиняемого, который, как оказалось после выяснения вновь вскрывшихся фактов, уже много лет возглавлял в нашем городе целое преступное сообщество.

Маршалл сделал эффектную паузу и продолжил:

— Я прошу подняться в свидетельскую ложу мистера Карлсона Витти, кассира Городского Национального Банка Эль-Сентро.

Пока пожилой банковский работник проходил к месту дачи свидетельских показаний, Мейсон быстро спросил у сидевшего рядом Пола Дрейка:

— От Трэгга никаких известий нет?

— Перри, если он объявится, ты узнаешь об этом сразу же.

— Черт, эта вечная самостоятельность Трэгга! Надо было самому лететь в Лас-Вегас и проконтролировать все лично. А теперь все зависит не от меня. Ничего хуже подобного не знаю.

Эту короткую речь, предназначенную скорее для себя, чем для детектива, Мейсон произнес с такой улыбкой на устах, что, глядя на него, Маршалл серьезно задумался — все ли в порядке в его тылах. Окружной прокурор даже и не догадывался, насколько Мейсон считает близким свое первое в жизни поражение и какие черные кошки скребут в душе адвоката.

— Мистер Витти, вы работаете кассиром в Городском Национальном Банке Эль-Сентро? — задал первый вопрос свидетелю окружной прокурор.

— Да, уже восемнадцатый год.

— Вы знакомы с обвиняемым по этому делу, Дунканом Краудером-младшим?

— Да, он наш постоянный клиент.

— Видели ли вы его семнадцатого июня текущего года и во сколько точно?

— Я не могу полагаться на свою память, сэр, — ответил свидетель, — но у нас ведется точный учет. Сперва он позвонил после полудня и попросил приготовить ему три тысячи долларов сотенными банкнотами. Затем, сразу после обеда, то есть в два часа дня он, зашел в банк и я отсчитал ему положенную сумму. Оформление выплаты заняло не более пяти-шести минут.

— Спасибо, мистер Витти. Перекрестный допрос, пожалуйста.

Мейсон поднялся и внимательно посмотрел на свидетеля.

— Скажите, мистер Витти, — дружелюбным тоном спросил он, — вы сейчас по своим записям ответили о визите обвиняемого, или помните этот визит?

— Я сверялся с записями, сэр, — честно ответил кассир. — Но я помню, что в том месяце мистер Дункан-младший лишь один раз приходил к нам. Да и сумма была крупная, так что я запомнил его визит, да.

— Скажите, а он выглядел взволнованным, расстроенным?

— Я бы не сказал. Он был любезен и приветлив как всегда, даже, помнится, пошутил что-то насчет погоды.

— Даже пошутил? — переспросил Мейсон.

— Да, сэр, — подтвердил свидетель.

— Спасибо. Больше вопросов не имею.

— В таком случае я вызываю сержанта полиции Эль-Сентро Дэвида Кастелло, — произнес окружной прокурор.

К свидетельскому месту прошел полицейский в форме и принес присягу.

— Скажите, господин сержант, — обратился к нему Маршалл, — ездили ли вы вчера по моей просьбе по маршруту от здания, в котором расположена контора мистера Деннена, до места, где был обнаружен возле шоссе обгоревший грузовик с трупом и после этого к зданию Городского Национального Банка?

— Да, сэр, — ответил сержант.

— Сколько у вас ушло времени?

— Сорок семь минут двадцать секунд.

— С какой скоростью вы ехали?

— Я не превышал дозволенной скорости, сэр.

— Спасибо. Господин адвокат, приступайте к перекрестному допросу свидетеля.

Мейсон встал и улыбнулся полицейскому.

— У меня нет вопросов к этому свидетелю, — объявил он.

Болдуин Маршалл посмотрел на Мейсона и сказал, обращаясь к судье и присяжным:

— Высокий Суд, дамы и господа! Вы видите, что нам приходиться отнимать ваше драгоценное время на уточнение подобных деталей. Но мы готовы осветить все аспекты дела, раз господин адвокат, — легкий поклон в сторону Мейсона, — заостряет на них внимание. У вас, дамы и господа присяжные заседатели, не должно оставаться ни малейшего сомнения в виновности обвиняемого, поэтому мы и вынуждены тратить ваше драгоценное время.

— Вызывайте вашего следующего свидетеля, господин окружной прокурор, попросил судья Чивородис.

— Моим следующим свидетелем вызывается мистер Эндрю Райс, — торжественно произнес окружной прокурор и с видом победителя посмотрел в сторону адвоката.

Мистер Райс, смущаясь, прошел в свидетельскую ложу и бросил виноватый взгляд на Мейсона. Адвокат ободряюще кивнул ему и улыбнулся.

— Мистер Райс, — спросил окружной прокурор после необходимых формальностей, — вы были знакомы с покойным, Барри Денненом?

— Да, сэр, — ответил Райс. — Я встречался с ним, но не знал его имени. Я увидел фотографии погибшего в газете и опознал.

— Ошибки в опознании по газетной фотографии быть не может?

— Нет, сэр, у меня прекрасная память на лица. К тому же, потом я видел другие, более качественные фотографии погибшего.

— Хорошо, в каких отношениях вы были с покойным, мистер Райс?

— Меня шантажировала группа вымогателей, Деннен был одним из них, ответил Райс.

— Я не собираюсь задавать вам вопрос, чем вас шантажировали преступники, — с пафосом произнес Болдуин Маршалл, — хотя, наверное, при перекрестном допросе уважаемый господин адвокат обязательно спросит вас об этом. Я…

— Минуточку, Ваша Честь, — поднялся со своего места Мейсон. — Я протестую против последней реплики господина обвинителя, как провокационной, не имеющей под собой никакой почвы и не относящейся к существу дела.

— Вы правы, — согласился судья Чивородис. — Господин окружной прокурор, на прошлом заседании я неоднократно предупреждал вас, чтобы вы не переходили на личности. Я вновь прошу вас быть внимательным в словах и формулировках.

— Извините, Ваша Честь, — с деланно виноватым видом поклонился судье Маршалл.

— Продолжайте допрос свидетеля, — недовольным тоном распорядился судья.

— Итак, мистер Райс, — сказал обвинитель, — вас шантажировала шайка вымогателей. Вам известны их имена? Расскажите о том, как вы их узнали.

— Впервые вымогатель появился у меня около шести лет назад и представился вымышленным именем. Я в общем то, мог не платить, но запросили разумную сумму, и я решил не связываться. За очередными деньгами ко мне приходили по очереди двое. И однажды я попросил своего друга, частного детектива Стива Круза, умершего полтора года назад от рака мозга, проследить за вымогателем. Он отправил на задание сыщика и тот выяснил фамилию шантажиста — Алекс Симонс. Я подозревал, что у вымогателей есть главарь и попросил друга последить за Симонсом еще. Но его агент где-то выдал себя и, видимо, Симонс заметил слежку. Мне позвонил расстроенный друг, глава детективного агентства, и сказал, чтобы я не связывался и платил деньги, что глава шайки — адвокат, имеющий мощные связи в уголовном мире и в полиции.

— Имени этого адвоката ваш друг-детектив не назвал? — уточнил Маршалл.

— Нет. Я сомневаюсь, что он вообще хотел мне что-то говорить про главу шантажистов, просто выскочило случайно. Он был очень напуган.

— А когда вы познакомились с покойным?

— Именно тогда, когда детектив, наблюдающий за Симонсом, выдал себя. Этот Барри Деннен на следующий день пришел ко мне и устроил скандал. Он еще тогда…

— Подождите, мистер Райс, — прервал свидетеля Болдуин Маршалл, вопросы буду задавать я, вы отвечайте по существу. Вы знаете имя еще одного шантажиста?

— Да, я узнал его случайно, при обстоятельствах, которые сейчас…

— Вы просто назовите имя третьего шантажиста, — попросил прокурор.

— Дон Холлидер.

— А имя адвоката, главаря шайки вымогателей, вам не известно? — повторил Болдуин Маршалл.

— Нет, сэр, не известно.

— Спасибо, мистер Райс, — сказал окружной прокурор. — Я старался быть тактичным в своих вопросах и не затрагивать тем, без освещения которых следствие вполне может обойтись. Но вам придется отвечать на вопросы господина защитника, который вряд ли пощадит ваши чувства. Мистер Мейсон, приступайте к перекрестному допросу, пожалуйста!

Эндрю Райс даже как-то ссутулился в свидетельской ложе, ожидая строгого взгляда адвоката, спасшего когда-то его лучшего друга от газовой камеры и защищающего сейчас его доброго знакомого. Райс не понимал почему, но чувствовал себя виноватым.

Мейсон встал и тепло улыбнулся мистеру Райсу.

— У меня нет вопросов к этому свидетелю, Ваша Честь, — объявил он.

— Более того, я просил бы вычеркнуть все его показания из протокола, поскольку они совершенно не связаны с личностью обвиняемого и, таким образом, не имеют отношения к рассматриваемому делу.

— Ваша Честь, — вскочил со своего места Болдуин Маршалл, — моим следующим свидетелем будет арестованный вчера днем при попытке бегства из города Алекс Симонс, шантажист, имя которого упомянул свидетель в одной связи с погибшим. И Симонс покажет связь этих показаний с обвиняемым. Он назовет имя главаря шайки шантажистов, на протяжении многих лет терроризирующих наш город.

— Возражение господина защитника отклоняется, — решил судья Чивородис. — Господин обвинитель, вызывайте вашего следующего свидетеля.

— Моим последним свидетелем вызывается Алекс Симонс.

Симонс в сопровождении надзирателя вошел в зал и проследовал к месту дачи свидетельских показаний.

К Мейсону подошел Дрейк и шепнул:

— Звонил Трэгг из Империала. Через десять минут он будет в городе.

Они отправились из Лас-Вегаса на поезде, поэтому задерживаются. Он сказал, что она с ним.

— А ее спутник?

— Трэгг не уточнил.

— Хорошо. Пусть твои парни встретят их и немедленно везут сюда. Пусть пройдут в комнату для свидетелей и постараются, чтобы их никто не видел. Как только Трэгг окажется там, мгновенно дай мне знать. Я буду тянуть перекрестный допрос до его появления. Пол, никаких случайностей произойти не должно, это наш единственный шанс!

— Я понял, Перри, — кивнул детектив.

Алекс Симонс, высокий худой мужчина лет тридцати пяти, с мрачным видом принес присягу говорить правду, только правду и ничего кроме правды.

— Мистер Симонс, вы были знакомы с погибшим, Барри Денненом? — спросил окружной прокурор.

— Да, у нас вместе были дела, — словно через силу ответил Симонс.

— Какие именно дела у вас были с покойным?

— Мы около десяти лет вместе занимались шантажом. С нами работал еще Дон Холлидер. Мы с Доном приходили по наводке к клиенту и брали деньги. В случае недоразумений в дело вступал Барри, он умел разговаривать с непокорными людьми. Прикрывал нашу шайку, руководил всем и доставал информацию для шантажа…

— Секундочку, — прервал свидетеля Болдуин Маршалл, — к этому мы еще вернемся. Как давно вы занимались шантажом вместе?

— Не помню точно, давно.

— Сколько людей вы подвергли шантажу в Эль-Сентро?

— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос в связи с тем, что ответ может послужить обвинительным материалом против меня, — глядя в потолок, ответил Симонс. — Райс признался, вот и хорошо. Остальных сами ищите и доказывайте.

— Но вы работали в преступной группе много лет?

— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос в связи с тем, что ответ может послужить обвинительным материалом против меня, — повторил заученную наизусть фразу Симонс.

— Хорошо. В последнее время были какие-либо трения между членами вашей шайки?

— Вы имеете в виду, что Барри совсем зазнался и потребовал увеличения своего процента в два раза? Да, он говорил нашему главе, что может и сам вести дело и что вообще выведет его на чистую воду. Они здорово поссорились и Барри угрожал, что убьет его.

— Когда это было?

— Несколько раз. Последний — числа пятнадцатого или шестнадцатого июля, я точно не помню.

— Это происходило в вашем присутствии?

— Да.

— Хорошо, — с триумфом в голосе сказал Болдуин Маршалл, — не могли бы вы назвать имя человека, много лет возглавлявшего вашу преступную шайку?

Свидетель помолчал секунду, потом повернулся к обвиняемому и виновато развел руками:

— Извини, шеф, я не могу молчать, меня приперли. Никто не просил тебя убивать Барри, мы бы и полюбовно все решили…

— Свидетель, — явно довольный ходом событий прервал его Маршалл, — отвечайте на вопрос. Кто был на протяжении многих лет главой и мозгом вашей шайки шантажистов.

— Обвиняемый, — словно через силу сказал свидетель, — Дункан Краудер-младший.

В зале послышались рыдания. Все повернулись в сторону третьего ряда.

У Барбары Кей произошла истерика, она не могла взять себя в руки, только бормотала: «Этого не может быть! Этого не может быть! Этого не…» Мейсон кинул быстрый взгляд на сидевшую рядом с ним Деллу Стрит, она встала, пробралась к Барбаре, взяла ее за плечи и, успокаивая, вывела из зала.

Когда шум, вызванный последним ответом затих, Болдуин Маршалл объявил:

— У меня больше нет вопросов к этому свидетелю. Господин адвокат, вы можете приступать к перекрестному допросу мистера Алекса Симонса.

Мейсон встал со своего места, подошел к свидетелю и несколько минут пристально разглядывал его. Свидетель невольно осклабился под его взором в некрасивой, какой-то звериной улыбке. Все присутствующие в зале, затаив дыхание, ждали вопроса адвоката. Всем было понятно, что настал решающий, самый важный момент процесса и что сейчас все встанет на свои места.

В это мгновение в дверях зала заседаний появился Пол Дрейк и с довольным видом кивнул Мейсону.

— У меня нет вопросов к этому свидетелю, — неожиданно для всех объявил адвокат и по залу пронесся всеобщий стон разочарования.

Мейсон спокойно прошел на свое место.

— У вас нет вопросов? — не поверил собственным ушам судья Чивородис.

— Да, Ваша Честь, у меня нет вопрос к этому свидетелю, — спокойно произнес Мейсон и по этому спокойствию зрители поняли, что Мейсон отнюдь не сдался, а главный бой еще впереди. Может быть, через несколько минут.

Это поняли все, кроме окружного прокурора.

— Господин обвинитель, это был ваш последний свидетель? — спросил судья.

— Да, Ваша Честь. По-моему, мы вполне убедительно обосновали обвинение и не сомневаемся, что дамы и господа присяжные вынесут обвинительный вердикт обвиняемому, злостному преступнику и убийце, не достойному называться членом нашего общества!

Болдуин Маршал сел, в его ушах уже триумфально звучали фанфары.

— Господин защитник, вы будете представлять свою версию? — обратился к Мейсону судья.

— Да, Ваша Честь. Мы докажем Высокому Суду и господам присяжным всю необоснованность обвинения окружной прокуратуры…

— Пожалуйста, — вздохнул судья, — приглашайте вашего первого свидетеля.

— Моим первым свидетелем вызывается мистер Артур Трэгг, — сказал Мейсон.

Бейлиф громко повторил имя свидетеля. Окружной прокурор зашептался с помощниками — имя Трэгга им абсолютно ничего не говорило.

Стройный подтянутый лейтенант Трэгг вышел из комнаты, где обычно дожидаются вызова свидетели, и уверенно прошел к месту дачи показаний.

Он много раз выступал в свидетельской ложе, но впервые — свидетелем стороны защиты.

— Мистер Трэгг, — улыбнулся ему Мейсон, — вы работаете лейтенантом в Управлении полиции Лос-Анджелеса?

— Да, сэр. В Отделе по раскрытию убийств, — ответил Трэгг.

— Вы ведете расследование преступления, происшедшего в Лос-Анджелесе и имеющего связь со слушаемым делом? — Упреждая возражение прокурора, Мейсон поднял вверх руку и сказал: — Господин лейтенант, я не спрашиваю вас, какое именно преступление вы расследуете, поскольку доказательства одного преступления не принимаются в слушании другого дела. Я просто хочу, чтобы вы ответили: да или нет?

— Да, сэр, — улыбнулся Трэгг Мейсону, чувствуя, что отнюдь не испытывает дискомфорта выступая на стороне Мейсона. Правда, если бы дело слушалось в его округе и обвинителем был бы Гамильтон Бергер, вполне возможно, Трэггу было бы не так уютно.

— Вы ездили вчера вечером в Лас-Вегас и вручали ли кому-нибудь повести о явке в суд на данный процесс?

— Да, сэр. Я отправился вчера в Лас-Вегас в связи с расследованием преступления, совершенного в Лос-Анджелесе и по вашей просьбе вручил повестки мистеру Герману Крански и Анне Крански, представляющейся его дочерью.

— Вы знаете, это их настоящие фамилии?

— Определенно — нет. Я должен назвать их настоящие фамилии?

— Пока нет, господин лейтенант. Скажите, они добровольно согласились приехать сюда?

— Нет, сэр. Но я был с двумя своими помощниками и я умею убеждать.

Мистер Крански пытался сбежать из поезда на одной из остановок, но я ему помешал.

— То есть, приглашенные вами свидетели находятся в зале суда?

— Да, сэр. В комнате для свидетелей под охраной моих помощников, полицейских из Лос-Анджелеса.

— Спасибо, господин лейтенант, у меня все. Проводите, пожалуйста, перекрестный допрос, господин окружной прокурор.

— Господин лейтенант, — сказал Болдуин Маршалл, — я не понимаю, какое все это имеет отношение к слушаемому делу, и вам, наверное, хорошо известно пристрастие мистера Мейсона к театральным эффектам. Мне очень досадно, что представитель законной власти содействует ловкачу-адвокату в выгораживании злостного преступника…

— Господин прокурор! — не выдержал судья Чивородис. — Я неоднократно предупреждал вас, чтобы вы не переходили на личности и, наконец, терпение Суда лопнуло. На вас накладывается штраф в размере ста долларов за неуважение к Суду. Если у вас есть вопросы к свидетелю, задавайте.

— Ваша Честь, я с достоинством принимаю наложенное наказание, сдерживая нарастающее раздражение, — сказал Болдуин Маршалл. — У меня нет вопросов к этому свидетелю, и я не понимаю, какое отношение его показания имеют к слушаемому делу. Господин адвокат…

— Ваша Честь, — вмешался Мейсон, не желая в данный момент сбивать темп процесса и углубляться в перебранку с обвинителем, — я просто заложил фундамент для следующих свидетелей, и если вы позволите мне продолжать представлять доказательства, то в ближайшие минуты вам все станет ясно.

— Хорошо, господин адвокат, — кивнул судья Чивородис. — Приглашайте вашего следующего свидетеля.

— Я вызываю на место для дачи свидетельских показаний мистера Германа Крански, — сказал Мейсон.

Бейлиф пригласил свидетеля. Пожилой мужчина с черными волосами шел в свидетельскую ложу, словно на эшафот.

В зале никто ничего не понимал.

После необходимых формальностей, где свидетель отвечал тихим хриплым голосом, так что с трудом можно было разобрать слова, он принес присягу.

— Скажите, мистер Крански, — улыбнулся свидетелю Мейсон, — что у вас с руками, что вы не снимаете перчатки?

— У меня экзема, — хрипло произнес свидетель.

— Снимите, пожалуйста, перчатки и покажите свои руки Высокому Суду и дамам и господам присяжным заседателям.

— Я… Я не обязан этого делать, — с трудом ответил свидетель.

— Вы не можете этого сделать! — громовым голосом произнес Мейсон. — Потому что все увидят, что среднего пальца на вашей левой руке просто нет. Серебряный перстень, вещественное доказательство номер два со стороны обвинения, можно было снять с тела, только отрубив палец. Помните, вы под присягой! И я спрашиваю вас, мистер Барри Деннен, чье тело обнаружено в обгоревшем грузовике?

Свидетель сник и закрыл лицо руками в перчатках. В зале зашептались, все обсуждали неожиданные слова адвоката. Вся поза свидетеля выражала признание вины.

— Ваша Честь, — вскочил на ноги возмущенный Болдуин Маршалл, — это очередные инсинуации Мейсона, известного своими…

— Прекратите, — не выдержал и судья Чивородис. — Господин бейлиф, снимите со свидетеля перчатки!

Под всеобщий шум бейлиф подошел к свидетелю и взял его безвольную руку — казалось, пожилого мужчину покинули все силы и он просто не может сопротивляться. С некоторым трудом бейлиф снял кожаную перчатку с левой руки пожилого мужчины.

— Ваша Честь, — доложил бейлиф, — у него нет среднего пальца, рана еще свежая, едва зажившая.

— Барри! — вдруг вскочил со своего места Пол Райвен. — А я-то думаю, ты или не ты! Значит ты жив, Барри, как я счастлив!

Свидетель повернулся в его сторону и только и смог прошептать:

— Боже, какой кретин!

Болдуин Маршалл буквально упал в кресло, силы покинули его.

— Ваша Честь, дамы и господа присяжные! — перекрывая шум, произнес Мейсон. — Я закончил допрос этого свидетеля. Я закончил представлять версию защиты. По-моему, совершенно очевидно, что все было подстроено группой преступников, чтобы обвинить моего подзащитного, честного и уважаемого человека. Его заманили в ловушку. Да, остается невыясненным, чей труп обнаружен в той машине. И имя адвоката, возглавлявшего банду, тоже не выяснено. Но это не входит в задачу защиты, это сторона обвинения должна убедительно все доказать. И поэтому, дамы и господа присяжные заседатели…

— Подождите! — закричал Болдуин Маршалл. — Ваша Честь, я прошу предоставить мне отсрочку для выяснения вновь открывшихся обстоятельств.

— Я не согласен, — гневно закричал Мейсон. — Либо присяжные сейчас удаляются на совещание и выносят моему подзащитному оправдательный вердикт, либо вы сами снимаете обвинение в убийстве Барри Деннена, который сейчас живым и здоровым стоит перед вами!

— Ваше решение, господин прокурор? — с интересом спросил судья Чивородис.

— Хорошо, — сдался прокурор. — Мы полностью снимаем обвинение против Дункана Краудера-младшего.

— Процесс прекращен, — постановил судья Чивородис, — в связи с тем, что окружная прокуратура снимает все обвинения с мистера Дункана Краудера-младшего. Он освобождается из-под ареста. Свидетель Герман Крански или Барри Деннен должен быть заключен под стражу. Заседание объявляется закрытым.

Последние слова судьи потонули в общем шуме — все поздравляли Мейсона и его подзащитного.

— Посмотри, Дункан, — заметил Мейсон, обнимая друга, который никак не ожидал подобной развязки, — кого выводят под стражей из комнаты свидетелей?

— Маделин! — дернулся было Краудер.

— Нет, — жестко сказал Мейсон, — это — Ивонна Эллиман, любовница Деннена, проживающая в его доме в Лос-Анджелесе. Это была ловушка, Дункан, во всех деталях которой еще предстоит разобраться. Вон твой настоящий и преданный друг, сделавший все для твоего освобождения.

Мейсон указал на Барбару Кей, стоявшую рядом с Деллой Стрит.

Краудер едва сдержал скупую мужскую слезу.

— Барбара, — прошептал он и протянул к ней руки.

Глава 11

Мейсон, Делла Стрит, Пол Дрейк и Барбара Кей сидели в кабинете Дункана-Краудера младшего.

Открылась дверь и вошел хозяин кабинета с двумя букетами цветов в одной руке и бутылкой самого дорого французского шампанского «Мойэ э Шандон» — в другой.

— Ну, наконец-то, — вздохнул Пол Дрейк, которому поднадоело ждать.

Он был весь в предвкушении рассказа Мейсона, когда все детали, которые он сам не может разложить по полочкам, встанут на свои места.

Дункан преподнес по букету цветов Делле и Барбаре и торжественно поставил бутылку на стол.

— Как чувствует себя ваш отец? — спросил Мейсон.

— Он утверждает, что, увидев меня, полностью выздоровел и хотел даже подняться с постели, — улыбнулся Дункан. — Спасибо, Мейсон за все, что вы сделали. Но кое в чем я все же хотел бы разобраться и, главное…

— Не торопите события, Дункан, — попросил Мейсон. — Мы ждем еще одного гостя, он звонил, что едет сюда. Надеюсь, что он расставит все точки над «i», поскольку у меня нет ответов на некоторые вопросы.

— И кого же мы ждем?

— Слышите, кто-то стучит в двери приемной? Это лейтенант Трэгг. Открывайте шампанское, выпьем за эту трудную победу. Я рад видеть вас, Трэгг, — приветствовал он лейтенанта. — Если бы вы знали, как приятно работать с вами на одной стороне. Выпьете шампанского?

— С удовольствием, — кивнул Трэгг. — Хотя после гостеприимства местных коллег мне очень хочется есть. С вас ужин в ресторане.

— Конечно, мистер Трэгг, — как хозяин заверил Краудер. — Сегодня же и в самом лучшем ресторане Эль-Сентро. Садитесь, пожалуйста.

— Вам удалось что-нибудь выяснить? — перешел к делу Мейсон.

— Конечно, и Деннен и Ивонна Эллиман во всем признались. Сейчас я выпью шампанского за вашу победу и все расскажу.

— Так пейте скорее, — посоветовал Дрейк. — Чем быстрее вы расскажете, тем скорее мы отправимся ужинать.

— Скажите, — не вытерпел Мейсон, — вы выяснили имя адвоката, который руководил шантажистами?

Трэгг кивнул и поставил пустой фужер на стол.

— Это Питер Галлен?

— Знаете, Мейсон, — усмехнулся лейтенант. — Меня всегда поражала ваша способность предсказывать. Но в этот раз вы попали пальцем в небо.

— Так кто? — чуть ли не хором спросили все.

— Мюррей Хейд, — кратко ответил Трэгг.

Мейсон вздохнул.

— Ладно, Артур, рассказывайте по порядку, что вы выяснили об этом деле? Есть ли какие темные места?

— Нет, ясно все как божий день. Деннен, Хейд и Ивонна признались во всем.

— Рассказывайте, мы все превратились в слух.

— Это точно, — поддакнул Дрейк. — К тому же кушать очень хочется.

— Тогда слушайте, — улыбнулся Трэгг, готовясь к долгому повествованию. — Мюррей Хейд, партнер адвокатской фирмы «Брокс и Хейд», представительный мужчина и известный в городе адвокат, несколько лет назад получил пощечину от старшего Краудера. В свое время инцидент был замят, извинения принесены и дело вроде бы было забыто. Мюррей Хейд был, как выяснилось, не самый честный адвокат. У него имелись связи с полицией и уголовным миром, он занимался некоторыми темными делами, всегда оставаясь в тени. Одной из важных сторон его деятельности являлся шантаж с помощью информации, добытой в полиции и у уголовников. Более того, некоторых наиболее выгодных клиентов он таким образом и заполучил. Естественно, сам Хейд не появлялся перед жертвами шантажа, его правой рукой был пятидесятилетний Барри Деннен, скрывающийся под личиной мелкого бизнесмена, приторговывающего земельными участками. Партнер Хейда по адвокатской конторе, Виктор Брокс, ничего не подозревал и своей репутацией служил для Хейда своеобразной ширмой.

— Да, я сам должен был догадаться об этом, когда Райс сказал о нем! — с досадой хлопнул себя по лбу Мейсон. — Черт, ведь я мог раскрыть дело значительно быстрее.

— Всего не ухватишь, — утешил адвоката Дрейк.

— Да, ты прав. Продолжайте, пожалуйста, Артур.

— Где-то за полгода до происшедших событий, — продолжил лейтенант Трэгг, — на одном из заседаний адвокатских коллегий Краудер-старший посмел высказать сомнение по поводу честности и этичности Хейда.

Краудер не знал и не мог знать о темных делишках престижного адвоката, но он его просто-напросто достал. Краудеру надо было отомстить еще и за непрощенную давнюю пощечину. Но чем проймешь старика, одной ногой стоящего в могиле? Только через сына. У Дункана Краудера-младшего десять лет назад при родах погибла жена и с тех пор он был одинок.

Зная об этом, Хейд выписал из Лос-Анджелеса широко известную в узких кругах авантюристку Ивонну Эллиман, любовницу Деннена, проживающую в его огромном доме в Лос-Анджелесе. Хейд обеспечил ее знакомство с Краудером под именем Маделин Белл, якобы вдовой недавно умершего скотопромышленника и земельного торговца из Сан-Бернардино.

— Да, в конце концов, мы выяснили, что она просто прикрывалась этим именем, — подтвердил Дрейк. — Настоящая вдова сейчас у своей матери в Далласе.

— Дункан, судя по всему, влюбился по-настоящему. Авантюристка Ивонна корчила из себя воспитанную скромницу, якобы убитую горем от потери мужа и полностью сумела завладеть помыслами Дункана, а также ненароком затащить его в постель. Она старалась держать их отношения в тайне, чтобы не знали близкие Дункана — Мюррей Хейд не спеша готовил страшный коварный удар.

— У нее это слишком хорошо получилось, — мрачно заметил Дункан. — Я даже не знаю, стоит ли теперь вообще верить женщинам…

— Да ты что, Дункан! — воскликнула возмущенная Делла, — не все женщины продажные!

— Да, Делла, извини, — грустно улыбнулся ей Дункан. — И ты, Барбара, прости меня, я был не прав.

— Я продолжаю, — сказал Трэгг. — Когда почти все было готово для исполнения коварного плана, ситуация резко обострилась. Партнер Хейда Виктор Брокс узнал о темных делах Мюррея. Разразился скандал в стенах престижной адвокатской конторы, который угрожал полным крахом. Хейда спасло известие, полученное Броксом, что его мать, проживающая на востоке страны, умерла. Тот спешно отправился на похороны, пообещав Хейду разобраться с ним после приезда. Земля загорелась под ногами шантажистов. Надо было что-то немедленно предпринимать. За несколько часов был разработан новый, более изощренный план, убивающий одним выстрелом несколько зайцев. Маделин Белл, она же Ивонна Эллиман, ночью заявилась в холостяцкую квартиру Дункана Краудера-младшего вся в слезах и расстроенных чувствах. Перво-наперво она заявила, что беременна от него, Дункана, что привело нашего героя в довольно взволнованное состояние души. Смею заверить, Дункан, что она вам лгала. Мы провели медицинский экспресс-анализ. Выяснилось, что она вообще не может забеременеть, у нее перевязаны какие-то там нити или трубы… Я не очень разбираюсь в женских делах, да это и не важно.

— Это точно? — спросил Дункан, сжимая кулаки и вспоминая о своих страданиях.

— Абсолютно, — заверил Трэгг. — Если вас интересуют точные детали анализа, я могу постараться раздобыть вам копию заключения врача.

— Я вам верю. Продолжайте, пожалуйста, — попросил Дункан.

— И в тот вечер Ивонна заявила Краудеру, что Барри Деннен шантажирует ее и от него нет спасения. Она выдает Дункану заранее подготовленную слезовыжимательную историю, что, якобы, будучи неопытной девчонкой влюбилась в Деннена, вышла замуж, он исчез, она сама пробивалась по жизни, вышла замуж за миллионера, совершенно не подумав, что она официально зарегистрирована в первом браке с Денненом — они и жили-то вместе несколько дней. Но вот Деннен снова появился на ее горизонте, корчит праведного мужа, а за двоемужество ее, во-первых, лишат наследства, во-вторых, могут посадить в тюрьму, а в третьих, это разобьет ее жизнь… Честный и простодушный Дункан от ярости сжимает кулаки и хочет лично поговорить с мерзавцем. Ивонна со знанием дела доводит его до белого каления, а потом, успокаивая его, чтобы ничего необратимого не случилось, потребовала отдать ей на хранение револьвер Дункана.

— Я даже заподозрить не мог подвоха, — сказал Дункан, — признаться, актриса она первоклассная.

— Согласен с вами, — кивнул Трэгг, — но мы ее прижали к стене и она все рассказала, клянясь, что это Хейд и Деннен заставили ее под угрозой смерти. Операция была тщательно продумана и подготовлена. Были куплены билеты в Мексику на имя Брокса. Как только тот появился в городе после похорон матери, он был застрелен из револьвера Краудера.

В Мексику под его документами отправился другой. У Барри Деннена на пальце был серебряный перстень, который врос в палец и не снимался вообще ни при каких обстоятельствах, это вы уже хорошо знаете. Когда план был придуман, Хейд решил, что Деннен должен исчезнуть вообще — слишком долго он занимался шантажом и уже начал привлекать к себе внимание. Поэтому, как бизнесмен, Деннен договорился о выдаче кредита в одном из местных банков на крупную сумму десять тысяч, якобы для обеспечения сделки, документы на которую даже были оформлены.

Преступники не погнусились и здесь оторвать кусочек. Весь смак замысла заключался в том, чтобы выдать труп Брокса за Деннена, а убийство повесить на Краудера-младшего, что будет приятной местью за давнюю пощечину.

— Я даже не слышал об этом, — заметил Дункан, — и, наверное, отец тоже забыл о ней.

— Маделин звонит Краудеру и заявляет, что ей на все плевать и она застрелит Деннена, — продолжал Трэгг. — Дункан умоляет ее воздержаться от необдуманных поступков и обещает сам поговорить с Денненом. Она сообщает, что тот в своей конторе. Дункан бросает все дела и мчится к Деннену в явном раздражении. Деннен яростно встречает Краудера, обвиняя, что тот обыскивал его квартиру в поисках брачного свидетельства многолетней давности. На самом деле погром устроил сам Деннен. Дункан, который жаждал обвинять, вынужден был защищаться. Они выходят на улицу и спокойно обсуждают дело. Наконец Деннен объявляет сумму за то, что вернет документ и исчезнет из жизни Маделин навсегда. Сумма кажется Дункану разумной что, надо сказать, Хейд тщательно продумал — и решает сам заплатить, чтобы выручать любимую женщину, якобы ждущую от него ребенка. Они договариваются встретиться в квартире Деннена через два часа. Деннен дает ему ключ, предупреждает, что кто-то устроил там форменный разгром и просит у Краудера его машину, чтобы успеть съездить договориться о сделке. Ничего не подозревающий Краудер отправляется в банк за деньгами. С этого момента Деннена больше нет, в него превращается труп Брокса. В машину Краудера, оставленную у конторы Деннена, укладывают труп, стараясь умеренно измазать салон кровью. Вывозят из города в пустыню, на старой ферме угоняют грузовичок, пользуясь отсутствием хозяев, что было известно заранее, и перекладывают труп туда. Деннен отрезает себе палец и снимает свой знаменитый всем, неснимающийся перстень и с трудом насаживают на труп такого же тучного Брокса. На всякий случай на труп одевается даже одежда Деннена. Затем грузовичок угоняют подальше от шоссе в пустыню, обливают бензином — особенно тщательно, труп — и поджигают, бросив ярдах в двухстах бумажник Деннена, зная, что полицейские обязательно обшарят окрестности. Они догадываются оставить машину Краудера с пустым баком и с револьвером в бардачке на шоссе, поскольку им очень важно, чтобы Краудер был убежден, что преступление совершила Маделин в расстроенных чувствах и молчал, выгораживая ее.

— Собственно, они своего добились, — заметил Мейсон.

— Но вмешались вы и вскрыли столь тщательно продуманный замысел, усмехнулся Трэгг. — Вы в очередной раз доказали, что с вами опасно состязаться.

— Вы мне льстите, — усмехнулся в ответ Мейсон. — Ну, а самый важный для вас вопрос — кто убил Дона Холлидера — вы решили?

— Мюррей Хейд, — ответил Трэгг. — Мы прижали его к стене, доказав, что он вчера ездил на собственной машине в Лос-Анджелес. Услышав ваш разговор с Райсом, Хейд запаниковал и приказал всем шантажистам улизнуть из города. Потом он сумел уговорить Алекса Симонса, чтобы тот дал себя арестовать и в суде лжесвидетельствовал бы против Краудера.

То же самое он хотел и от Холлидера, но тот отказался наотрез и вообще решил выйти из банды, грозя разоблачением. Хейд сделал вид, что отступил, послал его отсидеться в Лос-Анджелес, в дом Деннена. Приехав вечером якобы для окончательного расчета, он хладнокровно застрелил его.

— Поздравляю вас, лейтенант, с очередным успешным раскрытием преступлением, — сказал Мейсон. — За это надо выпить еще шампанского!

— Благодаря вам, Мейсон, — поклонился адвокату Трэгг. — Благодаря вам.

— И благодаря вам, Мейсон, у меня открылись глаза, — поддержал его Дункан. — Я понял, насколько слеп был последние годы. Барбара, вы согласны выйти за меня замуж?

— Я… Я… — растерялась от неожиданности девушка. — Конечно, я согласна.

Мейсон вопросительно посмотрел на Деллу Стрит. Она поняла его взгляд и отрицательно покачала головой — они уже много раз обсуждали эту тему.

— Да, — громко сказала Делла, поднимая бокал, и скрывая свое замешательство, — за твое решение, Дункан, точно надо выпить шампанского!

— Мейсон, а когда все окончательно встало у вас на места? — тихо спросил Дункан у адвоката.

— Честно признаться, когда я в спальне Деннена увидел его фотографию в обнимку с Ивонной.

— А вы… — хотел было спросить Краудер, но его прервал стук в дверь приемной.

Он пошел открывать сам.

Через минуту он вернулся с огромным букетом белых роз.

— Мисс Стрит, — удивленно сказал он, — это вам. Не знал, что в нашем городе у вас есть поклонники.

— Если, конечно, Болдуина Маршалла можно назвать моим поклонником, — рассмеялась Делла Стрит, принимая букет. — Шеф, а вот и твой трофей.

Секретарша протянула Мейсону серебряную табличку.

— Мы повесим ее на видном месте в моем кабинете, — пообещал Мейсон. — Что ж, вроде все обсудили. Отправляемся в ресторан, будем отдыхать и танцевать и ни слова о делах. Договорились?

— Договорились! — дружно поддержали все присутствующие.

Когда они выходили из здания, Делла Стрит удивленно посмотрела на цветы в своих руках.

— Зачем мне два букета? — спросила она, разглядывая шикарный букет роз и изящный букет красных тюльпанов, подаренный ей Дунканом Краудером.

— Выбирай, который для тебя дороже, — улыбнулся Мейсон.

Делла подумала, затем подошла к урне и затолкала в нее шикарный букет роз.

Примечания

1

«CORPUS DELICTI» (лат.) — совокупность признаков, характеризующих преступление; вещественное доказательство преступления.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11 X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?