«Страх высоты»

— Я узнал, что кошки могут и не ловить мышей, если подворачивается что-то поприличнее.

Мазин не удержался от этой фразы, хотя знал, что комиссару она не понравится: он был человеком простым, старой закалки и любил ясность.

И действительно тот нахмурился:

— Не можешь ты, Игорь Николаевич, без шуточек. А у меня это дело, знаешь, где сидит?

— У меня тоже…

— Вот и получается, что не до шуток.

— Я не шучу. Просто сообщаю, что узнал.

— Немного ты узнал.

Комиссар сказал без осуждения, фиксируя факт.

— Может, и это пригодится.

— Насчет кошек, что ли?

Мазин почувствовал иронию, но все-таки полез в карман и вынул записную книжку в затрепанной обложке. Полистал ее и, найдя нужную страницу, прочитал, вглядываясь в чужой почерк:

— "Считается, что природа целенаправленна. Например, кошки существуют для того, чтобы уничтожать избыток мышей. Но ведь кошка, которую кормит хозяин, почти никогда не ловит мышей. Ей просто наплевать на свое назначение".

— Что это за философия на мелком месте?

— Это записная книжка Антона Тихомирова.

— Не густо для доктора наук.

— Не Гегель, конечно. Но попадаются и более интересные записи.

— Ну? Тоже про кошек?

— Частично. Про кошек и людей. Вот… "Вид _____ бесчисленное количество видов живого — след ______ длительных неудач природы в попытках создать _____ более высокоорганизованную модель. С этой точки зрения кошка — одна из неудачных моделей и только, а вовсе не часть целесообразного целого. Ее создали в порядке эксперимента и постарались забыть о ней, как о всякой неудаче. Относительной удачей стал человек, но и его нельзя признать совершенной моделью. Одна из ее слабейших сторон разрыв между сознанием и управлением. Никто не может всегда подчиняться воле и разуму. Больше того, основанное на инстинктах "самоуправление", как правило, находится в противодействии с попытками управления сознательного".

Комиссар смотрел угрюмо.

Мазин закрыл книжку.

— Все?

— Нет, есть и еще.

— Ну, это в другой раз. В нерабочее время.

Он ждал, что Мазин проявит настойчивость, но тот только вздохнул, и комиссар смягчился: