«Баксы на халяву»

С.Ермаков

Баксы на халяву

1

День этот совершенно не отличался от других дней, похожих друг на друга, как голые деревья ранней весной. И никто в мире не мог предположить, что этот, ничем не примечательный день, даст толчок цепочке событий, которые, развиваясь, завалят трупами и сам город, и его пригород, вовлекут в свой круговорот массу "сомов" отечественной криминалистики, "козырей" уголовного мира и просто случайных прохожих.

Но об этом пока никто не знал, потому бестолково торопясь, скуля тормозами, сновали туда-сюда по улице машины, демисезонный питерский ветер качал голые ветви берез и тополей, и грязный снег уныло таял, превращаясь в серую кашицу.

Люди спешили по своим делам и не оглядывались на одиноко сидящего в машине таксиста, ожидающего пассажиров. Но потенциальные пассажиры не подходили к машине, даже не замедляли ход возле его "Волги" и таксист скучал. Мы же с вами, пользуясь вынужденным бездействием, этого с первого взгляда весьма непримечательного таксиста, а на самом деле героя нашего захватывающего повествования, опишем его сначала внешне, дабы вы могли представить себе человека, с которым нам с вами придется провести ближайшее время.

Существуют на земле люди, которые в самой мирной и спокойной обстановке, умудряются вляпаться в самые разнообразные "потрясающие" истории. Иногда эти истории потрясают только воображение, а иногда и голову, приводя порой даже к летальному исходу. Рядовой гражданин, например, идет от метро домой, и никто не обрызгает его из-под колес грязью, не привяжутся пьяные подростки, не свалится на голову кирпич. Следует этот гражданин по своему ежедневному маршруту и благополучно приходит домой. А другой гражданин, обрызганный грязью, ввязавшийся в драку с подростками и еле-еле увернувшийся от кирпича, обязательно поскользнется на пороге своего подъезда и домой не вернется. К такого рода категории людей относился и наш таксист, сидящий в своей старенькой "Волге" и уныло насвистывающий неузнаваемую мелодию.

- Не свисти! - хочется сказать ему. - Не свисти, денег не будет!

Роста таксист был среднего, что было заметно даже в его сидячем положении, возраста тоже среднего. В общем, того самого мужского возраста, когда здоровье еще есть, жизненной мудрости слегка поднабрался и плывешь по жизни, как корабль, который уже знает свой курс. Волосы таксиста были цвета неопределенного, но ближе к шатену, глаза оттенка то ли серо-голубые, то ли серо-зеленые, лицо совершенно обычное, ничем не примечательное, каких по всей нашей необъятной Родине миллионы в городах и селах.

Кроме того, нельзя было бы сказать, что он, мол, этот таксист, якобы похож на актера такого-то и такого-то, потому что он не был похож ни на какого актера, и вряд ли его вообще стали бы снимать в кино, даже в эпизоде. В общем-то, вы можете представить себе любого знакомого вам таксиста средних лет или просто водителя, самого обычного и вы не ошибетесь.

Звали его Игорь. Обычное имя. Если бы его родители назвали младенца Вольдемар или Аполлон, то может быть его жизнь сложилась бы иначе и не случилось той захватывающей истории, которую я хочу вам рассказать. Но родители назвали его Игорь, Игорь стал таксистом и череда событий не нарушилась. Одежду Игорь носил стандартную для людей его профессии и его возраста - вытертые синие джинсы, когда-то белые, но от, старости, скорее грязно-серые кроссовки, черную короткую кожаную куртку, а под ней аляпистый турецкий свитер.

Если подвести итог всему вышесказанному, Игорь отнюдь не был суперменом или там прогрессивным деятелем чего-нибудь. Он был простой работяга-таксист, каких тысячи, но если уточнить одну важную деталь, то он был неплохой таксист и классный водитель. Он любил ездить, любил скорость и еще любил, когда ему платили деньги за проезд. Ездил он действительно хорошо, чувствовал руль и всю машину, как гимнаст свое тело, но об этом его положительном качестве мы напишем позже к месту и ко времени.

То самое время, когда Игорь скучал в машине, было дневное и прямо скажем, не рыбное. Прошла утренняя суета и людская спешка, прошло так же и обеденное время, тоже наполненное работой. Теперь часов до пяти вечера полный застой - народ никуда не едет, а если и едет, то не на такси, а на общественном транспорте, и нет смысла наматывать круги по городу, все равно никого не поймаешь. Рация тоже молчала, и Игорь решил пока прикемарить чуток. Он поднял воротник куртки и поглубже съехал в кресле водителя.

Дремота навеяла воспоминания.

Жизнь Игоря последнее время что-то никак не ладилась и била его поочередно по обеим щекам. То слева, то справа. Иногда попадало и по затылку, а то и прямо в нос. Тридцать три года ему стукнуло не так давно, возраст Христа, казалось, настала пора подводить итоги, говорить, поднимая бокал за круглым семейным столом: "Вот мое учение, которое я создал, вот мои ученики, вот дерево, которое я посадил. Вот дом, который я построил, а вот мой ребенок и я горд и доволен жизнью".

Но сказать так Игорь к большому своему сожалению не мог. Во-первых, не было никакого семейного стола - ни круглого, ни квадратного, ни пятиугольного. Не в том смысле, что мебели, такой как стол, в его доме не было, а просто не было семейного круга - близкого и родного. Он был один на всем белом свете, одинокий, как маленький кусок мыла упавший в грязную ванну коммуналки.

Учения никакого Игорь тоже не создал ни письменно, ни устно и ни в какой жизненной позиции до конца не утвердился по той причине, что жизненная его позиция менялась ежедневно и ежечасно. "Штормило" его в его и мыслях, и чувствах, и в суждениях, говоря языком образов. Кроме того, чтобы учение создать, нужно самому в жизни чему-то учиться сначала, а Игорь-то и школу закончил с трудом, откуда его буквально выпихнули в профтехучилище. Тяги к приобретаемой профессии токаря Игорь не имел, потому и там учился шаляй-валяй, более тратя свое время на систематическое прогуливание занятий, курение на переменах и т.п. С горем пополам закончил он ПТУ и пустился в автономное плавание по жизни.

Далее Игорь больше никогда не впитывал никаких знаний систематически, иногда от скуки за бутылочкой пивка смотрел познавательные программы по телевизору и поэтому знал, что "гомосапиенс" это человек разумный и относил себя тоже к гомосапиенс.

Дерево Игорь посадил еще в школьные годы чудесные, но почему-то именно его сломал впоследствии трактор, когда убирал на школьной территории снег. Вот так получилось, что остался Игорь без дерева.

Но один пункт из вышеуказанного списка присутствовал в жизни Игоря, именно этот "пункт" он очень любил и жил ради него. Дочка Маша, его солнышко в бантиках. Игорь широко улыбнулся в полудреме, вспомнив свою девочку, дочку, Машеньку. Она была для него, как выражался классик, лучом света в темном царстве, ради которого хотелось жить.

В остальном же, Игорь не был доволен своей жизнью. Все шло как-то сикось-накось, с женой развелись, и не было теперь в жизни никакого смысла и цели, кроме, естественно, дочери. Время прошло, и он привык к тому, что он теперь один. Одному быть даже проще - ни перед кем не нужно ни за что отчитываться, ни к кому не нужно спешить.

Игорь было совсем уж закемарил, когда машине подошла женщина и, открыв дверь в салон, попросила отвезти на Гражданку. Он кивнул, женщина села и они поехали. И вот с этого события невидимые стрелки невидимых часов закрутились, затикали беззвучно, начиная обратный отсчет до того места во времени и пространстве, где жизнь Игоря переменится с присущей ей неожиданностью. Или закономерностью. Это с какой стороны посмотреть.

Но Игорь этого еще не знал и поэтому подумал только, что для него началась обычная рутинная работа таксиста - мотаться по городу туда-сюда. Раньше Игорь любил болтать с клиентами. Каких только историй не услышишь в такси. Игорь хотел даже самые интересные рассказы пассажиров записывать и потом издать книгу "Записки бывалого таксиста" или что-нибудь в этом же роде, но времени на писанину не хватало, и писал он, прямо скажем, с ошибками, поэтому пришлось от этой затеи отказаться.

Да и теперь он практически перестал говорить с пассажирами. Надоело, рассказы пассажиров откровенно наскучили. Он вдруг стал замечать, что истории у пассажиров в основном однотипные и практически все они кончаются либо плохо или либо очень плохо. Никакого нет в них, как говорят американцы "хэппи-энда", счастливого поцелуя перед финалом, лучей зари перед занавесом, оптимизма ни на грош, а это убивает и без того поганое от этой дрянной жизни настроение. Да и с опытом Игоря работы в таксопарке таксистом, не нужно было теперь долго с пассажиром болтать, чтобы узнать, что за человек перед ним. Достаточно было просто взглянуть.

Вот, например, сейчас женщина едет на Гражданку, на окраину. Далеко ехать, много платить. Она сидит невозмутимо в окно поглядывает, пальчиками холеными по стеклу постукивает и все ей по кайфу. Ясно, что деньги не последние. Но не мужнины, не любовник подарил за ночь любви, а сама крутится по жизни, это сразу видно. Взгляд жесткий, умный, и глаза красивые. Если нужно будет, может и кошечкой прикинуться пушистой, а в другой ситуации, если нужно, опять же, и тигрицей станет, зарычит. Когти свои накрашенные легко выпустит, не задумается.

Женщина заметила, что он на нее поглядывает, хмыкнула и отвернулась. Ясно, не по рангу Игорь поглядывает. Стало быть, знай сверчок свой шесток. Да ладно, кукла, прикидываться! Знает Игорь, есть у них в парке Санек, парень на внешность просто Ален Делон, в хорошем смысле этого слова. Настоящий такой мужик, красивый, болтун, язык без костей, с юмором все в порядке, не то, что у плоского Петросяна, бабы на таких, как Саня западают без выстрелов. Увидела - запала, увидела - запала. Сами лезут.

Кого только этот Санек в свою машину не перетаскал - и известную актрису, у которой свой ресторан в центре Питера, и жену политика средне российского уровня, и подругу главного бандита города. А таких вот, как эта пассажирка, "бизнес-леди" пучками укладывал в салон, не смотря на то, что простой таксист, а они навороченные мадам. Так что не надо нам тут из себя корчить Снежную Королеву, а то лобовое стекло замерзнет. Фу-ты, ну ты, звезда микрорайона!

Погода на улице для пеших прогулок была, конечно, чудесной, а вот в машине ехать по улицам тяжело. Позавчера еще был сильный мороз, а сегодня растаяло все, температура плюс один и грязища страшная. Лобовое стекло за минуту гонки по дороге превращается в непроницаемую для взгляда серую стену. "Дворники" на стекле не успевают справляться с брызжущей из-под колес грязью. По дороге ехать еще ничего страшного - езжай себе и езжай, а вот в какой-нибудь двор заберешься, залезешь задом в снежную кашу, и машина виляет там задом, как танцор диско в индийском фильме.

На беду как раз в таком покрытом грязью дворе на Гражданке Игорь и высадил женщину, взял с нее деньги, попрощался деланно вежливо, пожелал ей мысленно встретиться с Саньком, а у самого выезда и застрял. Пришлось задом сдавать. Хорошо, еще, что поставил зимнюю резину, а то бы на своей лысой летней так бы и сидел по уши в грязи. С трудом, но выехал, и полтинник спрятал под сидение. Привык в кармане наличность не держать.

Все из-за одного неприятного случая. Подсели под вечер в машину четыре казаха. Все в длинных черных пальто, улыбчивые, узкоглазые. Пока ехали, шутили, смеялись, пели по-казахски свои песни - одна палка, два струна, я хозяин вся страна. Самый мордатый все время Игоря по плечу хлопал, говорил: "Карошия парень! Карошо едишь!". Наездили они по городу немерено и вот приехали на рынок. Настало время платить за проезд. И вот тогда тот, что сзади сидел неожиданно чем-то острым ткнул Игоря в затылок и поцарапал. А мордатый сказал:

- Сыди тыхо парень, а то протыкнем голову. Жить кочешь?

- Хочу, - ответил Игорь.

Тогда мордатый спокойно залез ему в нагрудный карман и достал оттуда всю дневную выручку, пересчитал и сунул себе в карман. День был удачный, большая пачка купюр перекочевала к казахам. Мордатый улыбался в усы, щуря свои раскосые глаза, потом вылез из машины, а за ним выползли и остальные.

Игорь вытер кровь с затылка, схватил монтировку и кинулся вслед за бандитами. Но их и след простыл. Да и глупо было одному кидаться за четырьмя бугаями, хоть и с монтировкой. У них наверняка у каждого по заточке. Пошинкуют, как капусту и всего делов. Игорь подумал, что здоровье дороже, чем дневная выручка. Хрен с ними с деньгами, он себе еще заработает. И вот с тех пор больше не держит финансы в кармане, а прячет их под сидение.

Итак, Игорь оказался на Гражданке. Точки "отстоя", где можно было бы постоять и подождать пассажиров у него в этом районе не было и он решил поездить по улицам - авось кто-нибудь вскинет руку, да голоснет. Он ехал медленно, чтобы не забрызгать грязью из-под колес свою машину, которую тщательно намыл вчера в парке. Да, не сладко нынче живется государственным таксистам - норму сдай каждый день, а она не маленькая. Самому на жизнь копейки остаются. Да еще и частники мешаются - клиентов забирают. По Игоря мнению так было - ну купил ты машину, езди для своего удовольствия или по делам, а не таксуй, не забирай у таксистов хлеб.

Однажды день был неудачный, ну просто "труба". Непруха по всем точкам на отстое никто не подошел, Игорь по городу мотался полдня, ни один человек руки не поднял - день к концу пошел, а в заработке ни копейки ни прибавилось. Это злило и раздражало. В семье на тот момент он был один кормилец, Катя не работала, родители ее на пенсии - приехал он без улова и, как результат - все голодают. Отношения в семье у него итак складывались на тот период не ахти как хорошо, а если еще без денег домой являться, так и вовсе со свету сживут.

И вдруг видит Игорь - вдалеке парень голосует. Обрадовался, на газ слегка добавил, и подъезжает. У самого клиента чуть притормозил и вдруг из второго ряда, как таракан из хлебницы, воровато выскакивает замызганный "Жигуль", перед носом у Игоря останавливается и дверь распахивает - мол, садитесь, карета подана. Видит ведь, что такси едет сзади к пассажиру - нет, лезет вперед, гад!

Игорь тогда сильно рассвирепел. Он, вообще парень взрывной, и подраться не дурак. Машину тормознул, выскочил из нее и к водителю "Жигулей". А там сидит бородатый такой крепыш лет под полтинник возрастом, окно приоткрыто.

- Ты что таксуешь, а? - спросил в окно Игорь. - Документы есть?

- Че тебе, отвали, - развязно ответил ему водитель, - я первый подъехал!

- Ах, ты первый подъехал! - рассердился Игорь. - А частным извозом имеешь право заниматься? Покажи документы!

Пассажир, увидев эти странные разборки, растерялся - ни в "Жигуль" не садится, ни в такси к Игорю. Стоит на обочине и глазами хлопает.

- Пошел ты со своими документами, ты что мент? - ответил водитель "Жигулей" Игорю, а пассажиру сказал, - садись парень, поехали.

Игорь за ручку двери схватил, хотел подонка вытащить из машины, да никак - дверь закрыта! А тот ржет:

- Иди, иди отсюда, говнюк! Тоже мне деловой!

"Ах, ты так!", - Игорь подумал, да как даст ногой по зеркалу заднего вида - оно и отлетело напрочь, упало на дорогу. Проезжавший мимо грузовик наехал на зеркало сначала передним колесом, а потом задним. Оно хрустнуло и рассыпалось на тысячу мелких осколков.

- Зеркало твое разбилось, - с усмешкой сказал водиле Игорь, - к несчастью, видать.

Бородач в машине аж позеленел от злости.

- Ах, ты, сучонок, - процедил он сквозь зубы.

Немедленно схватил монтировку, открыл дверь чтобы вылезти, но Игорь ждать не стал, пока враг начнет атаку - вытащил бородача за грудки из машины, да как "взял на жбан". Это прием такой, уличной драки. "Взять на жбан". То есть боднуть хорошенько надлобной частью головы в нос. Вот Игорь и боднул бородача. Сильно и прямо в кончик носа.

Бородач такой прыти от таксиста не ожидал - растерялся, махнул монтировкой неудачно - она вылетела из рук, да и угодила в проезжающую мимо иномарку. Прямехонько в лобовое стекло. Звон раздался такой, как будто пасха и колокола в церкви звонят. А бородач сел на попу возле своих Жигулей и нос окровавленный рукавом утирает. Иномарка резко затормозила, а ей в зад тут же "Газель" въехала. Вот какой сыр-бор приключился! В этом момент одновременно Игорь и голосовавший пассажир поняли, что пора сматываться, как говорится мазать салом пятки.

Игорь в машину юркнул, парень, который голосовал, с места сорвался и между домами кинулся наутек, куда глаза глядят. Черт знает, чего он испугался? Он-то и вовсе ни при чем в этой истории. Игорь надавил на газ и стал сваливать. Краем глаза успел заметить, что из иномарки выскочили два парня и уже тащат бородача за шиворот к своей машине. Поделом ему. В радостном возбуждении давил на газ и даже посмеивался от восторга и страха. Никто его не догонял и не остановил.

Остаток дня Игорь проработал в другом районе города, чтобы лишний раз не светится. Черт знает, чем там все это дело кончилось? Может он уже у ментов в розыске? Но ни в этот день, ни назавтра, ни через месяц ему обвинений не предъявили. Значит, пронесло. И частника наказал. Будет знать как у честных таксистов хлеб отбивать.

И в тот день Бог как будто бы, наконец, обратил внимание из-за этой драки на бедственное положение Игоря - дал ему подзаработать. Клиенты пошли прямо один за другим и концу дня у Игоря была уже полная коробочка денег. Вот так однажды Игорь частника проучил. Частенько он в различные истории влипал. То ли судьба такая, то ли характер дурной покоя не давал.

Плавно курсируя между домами, Игорь увидел мужчину и женщину, которые голосовали на обочине, но на другой стороне дороги. Не долго думая, резко развернул машину и подъехал к клиентам. А невидимые часики все еще тикали, и череда событий неумолимо вела Игоря к тому месту, где лохотрон судьбы выбросит для него "счастливый" шар.

- В центр, - сказал мужик.

Игорь кивнул, в центр, так в центр, лишь бы платили.

- Тридцатника хватит? - спросил мужик.

- Полтинник в самый раз будет, - ответил Игорь.

- Тридцать пять, - сказал мужик и Игорь понял, что больше не дадут.

- Ладно, - кивнул он, - садитесь.

Ехали молча. Мужчина с женщиной не перекинулись даже словом. Скорее всего, муж и жена, живут лет пятнадцать вместе, вот и говорить не о чем. Единственное хорошо, что в центр едут, это как раз по пути, куда Игорь собирался порожняком, а заодно и клиентов взял - там места "рыбные", где-нибудь на Невском "зацепит" Игорь себе еще пассажиров. С утра он неплохо накатал, теперь вот еще на Гражданку и обратно. Еще пару рейсов и можно домой ехать, отдохнуть.

"Домой", - подумал Игорь. Дома-то у него теперь нет, разве можно домом назвать "клоповник", где он поселился, даже чемоданы не разбирая. Не хочется домой. Не поедет он домой. Сейчас он еще "побомбит" часок-другой, потом где-нибудь в кафешке перекусит и снова возьмется за работу.

Семейная чета вышла возле Гостиного двора. Мужик дал ровно тридцать пять, как договорились, но мятыми бумажками. Не любил Игорь мятые бумажки, но да ладно, деньги - они и мятые деньгами остаются. Сильно хотелось есть, но сразу перекусить не удалось - машину тормознула молодая девушка с большим подрамником для картины. Впихнув его в салон сзади, сама села рядом с Игорем.

- На Васильевский, - сказала она, - перекресток Наличной и Среднего проспекта.

От девушки едва заметно пахло недорогими духами и масляной краской. Сама она была тоже ничего лицом, но одевалась как-то странно - длинная до пят юбка, какая-то несуразная куртка непонятного цвета, а на голове платок, как у колхозных красавиц двадцатых годов.

"Художница, - подумал Игорь, - они все с придурью, их сразу видно". Ему захотелось поболтать с приятной пассажиркой. Проехав Невский, и вывернув на Дворцовый мост, спросил у девушки:

- Рисунки, значит, рисуете?

Девушка посмотрела на него с нескрываемой усмешкой и бросила:

- Картины пишу. Маслом.

- По мне что картины, что рисунки, - ответил Игорь, - что маслом, что салом. Главное, чтобы нравилось человеку. А что вы пишете? Портреты?

- Что зададут, - нехотя ответила девушка, - я студентка.

- А-а, студентка, - не обращая внимания на тон ответа, рассудил Игорь, - тогда понятно. Учитесь, значит? Учится, конечно, нужно. Я сам учился в институте, - соврал Игорь, что бы возвысить себя в ее глазах, для пользы дела, - да после второго курса бросил, надо семью кормить. Да и талант, по моему мнению, это как машина - либо есть, либо нет. Меня вот, сколько не учи рисовать, а я и козла нарисовать не смогу.

- Почему козла? - спросила девушка.

- Да это я так, для примера, образно говоря, козла, просто рисовать не умею, - ответил Игорь. - Хотя, если честно сказать, был у меня случай, что я сам даже решил в художники податься. Рассказать?

- Расскажите, - усмехнулась девушка, все равно путь длинный чего не послушать таксиста?

- Было, значит, это дело прошлой зимой, - начал повествование Игорь, или осенью. Не помню. Ну, не важно. Я возил одну женщину из Москвы по городу, она была искусствовед. В очках такая, вся из себя образованная. И вот она как-то затащила меня на выставку в Манеж. Это около Исаакиевского собора. Знаете?

- Знаю, знаю, - усмехнувшись, кивнула головой пассажирка. Как это она, студентка художественного отделения высшего учебного заведения не будет знать, где Манеж?

- Выставка называлась "Молодые художники и новый век", - продолжил Игорь, - не бывали?

- Нет, не бывала, - ответила девушка.

Она с надменной улыбкой смотрела на Игоря. Ей, студентке театрального института, будущему художнику-постановщику различных гениальных спектаклей было любопытно послушать рассуждения простого, недалекого на ее взгляд, таксиста о высоком искусстве.

- Ну, так вот, - продолжил Игорь, - я пошел с этим искусствоведом, с женщиной, то есть, в Манеж. А чего в машине сидеть? Она мне за день работы утром заплатила, тем более на выставку бесплатно провела. Я пошел на халяву, хотя не люблю всего этого. Ну, вот, хожу я, смотрю всякие картины, чаю попил в буфете и вдруг вижу, в одном отделении картины висят - ну мазня мазней! Головы у людей квадратные нарисованы, трава красная, а небо зеленое. Ну и все в таком духе. Никто, естественно, эту лабуду не смотрит, один только очкарик какой-то трется около. Бегает туда-сюда.

Игорь мельком взглянул на девушку, она слушала с интересом.

- Вот, подошел я к этому очкарику, - далее повествовал Игорь, - и говорю ему: "Ну и лабуда, мол, нарисована"! А он вспылил и мне так с вызовом отвечает: "А знаете ли вы, что именно я автор этих полотен?". То есть я встретил автора вот так запросто у "полотен", как он сказал. А я ему говорю: "А зачем же, скажи-ка ты мне, мил человек, тогда головы квадратные нарисовал, траву красную и небо зеленое?". А он мне отвечает: "Это, мол, видение мира у меня такое!". А я ему говорю - что ж ты, братан, с таким видением в художники-то пошел? Тебе лечиться надо! Вот, допустим... как вас зовут?

- Допустим, Света, - ответила девушка сурово.

- Ну, вот, "допустим Света", у меня, таксиста, такое же видение мира, как у этого больного. Светофор, положим, красный, а я вижу зеленый. Что в результате? Авария или сбитый пешеход! Так вот - если видишь мир таким уродливым, ну не показывай ты его другим, спрячь, и даже не говори никому. А он еще выпячивает все это, "полотна" рисует. Вот, мол, люди смотрите какой я косоглазый!

- В этом и сила искусства, чтобы показать индивидуальность художника, возразила девушка, - особое видение мира, личность человека творческого, нестандартность его мышления. То, что никто другой кроме него сделать не может. Это и есть произведение искусства.

- Что квадратные головы и красная трава? Это искусство? - спросил Игорь. - Фигня это! Вот, например, картина "Мишки в сосновом бору" вот это классно! Смотришь на лес еловый, пенечки и сердце радуется. Просто хочется шагнуть и воздуха лесного глотнуть. Недавно я конфеты купил "Мишки в сосновом бору", а на них картина эта. И напечатана классно. А вот если бы там были нарисованы квадратные головы и зеленое небо, то я бы таких конфет не купил.

- Да-а-а, - тяжело выдохнула девушка, косо взглянув на Игоря, и ничего больше не сказала.

Немного помолчали.

- А вы что рисуете? - спросил Игорь, дабы далее поддерживать разговор.

- Да, в общем-то, тоже лабуду, по вашему мнению, - ответила девушка, головы красные, а трава квадратная, как у того очкарика.

- А "Мишки в сосновом бору" можете нарисовать? - спросил Игорь.

- Могу, - ответила девушка, - только не буду. Не хочу. Это уже было нарисовано, это не искусство, а ремесло. Пусть этим халтурщики на Невском занимаются, которые для иностранцев Спас на Крови рисуют.

- А что? - пожал плечами Игорь. - Я пару раз подвозил паренька, который шаржи рисует на Невском проспекте. Нормально живет, в Австрии был, в Германии был, все Соединенные штаты объездил, шаржи рисовал. И люди покупают, значит это им нужно. А ваши работы покупают?

Девушка промолчала.

- Видимо не покупают, - сказал Игорь, - но какие ваши годы, еще купят.

- Купят, купят, - подтвердила девушка без энтузиазма.

Она была явно не в настроении. Видимо Игорь сморозил что-то не то. Черт его знает что? Они, эти люди искусства такие фендибоберные, такие самовлюбленные, что с ними по-простому и не поговоришь. Вскоре подъехали. Девушка расплатилась, вылезла из машины и вытащила из салона свой подрамник.

- Может быть, встретимся как-нибудь? - предложил Игорь. - В кафе сходим, поболтаем?

- О чем? - усмехнулась девушка. - Об искусстве?

- А почему бы нет? - искренне удивился Игорь. - Можно и об искусстве.

- Нет, спасибо, - с усмешкой ответила девушка, - до свидания.

- Пока, - ответил Игорь.

Ну, не хочет и не надо. Подумаешь тоже мне Софи Лорен с Клаудией Шиффер! Поговорили с ней, как с человеком, а она кочевряжится. Думает, что она крайне образованна. Чтобы квадратные головы рисовать большого ума не надо. А ты попробуй изобразить, чтобы похоже было!

Игорь был уже безумно голодный, и поэтому, отъехав недалеко, забежал в первую попавшуюся "тошниловку" - столовую какой-то автоколонны. Там он съел окаменевший салат, большую тарелку несвежего борща, вонючий бифштекс с холодным, как ноги покойника рисом, запил это все прозрачным чаем, но чувство голода не ушло. Тогда он повторил свой прием пищи, исключив из рациона только борщ и с полным желудком, довольный и веселый вышел к своей машине. Теперь можно было еще немного поездить потаксовать.

Игорь сел в автомобиль, завелся и вырулил на Наличную улицу. Да, райончик так себе, не "рыбный". Надо загребать поближе к Большому проспекту, может быть там кто голоснет. День какой-то дурацкий - рация молчит. Но время наступает вечернее, как никак шестой час уже, сейчас пойдут пассажиры в основном с работы "средний класс" поедет.

3

Игорь ехал по Большому проспекту Васильевского острова и уже издали наметанным глазом профессионала заметил на обочине двух голосующих парней с блестящим чемоданом. Издалека их было видно, и Игорь подметил, что до того как он приблизился, они остановили и отпустили две машины.

Он подумал, что, вероятно, ребятки не хотят платить столько, сколько надо, торгуются, поэтому никто их и не везет. Но, подъехав ближе, понял, что ошибся. Внешность у парней была недвусмысленной - откровенно бандитской. Один, который держал в руке чемоданчик, отливающий металлическим блеском, был низкорослый, узкоглазый с короткой стрижкой темных волос. Правая его рука застыла за пазухой. Он настороженно озирался по сторонам, поводя мощной челюстью.

Второй парень был высоким подвижным черноволосым с прической чикагских гангстеров шестидесятых годов. Его длинные волосы были аккуратно уложены гелем и зачесаны назад. Он улыбался, но лучше бы он этого не делал, потому что его улыбка напоминала оскал черепа в кабинете биологии. Он и голосовал на дороге левой рукой, а правую так же прятал в кармане куртки. Игорь подъехал, парень открыл дверь и зыркнул своими холодными глазами.

- В центр, - сказал он Игорю, придирчиво оглядев машину.

- Без проблем, - ответил Игорь.

В это время звоночек невидимых часов пронзительно зазвенел, но Игорь его не услышал. И хотя везти этих двух подозрительных типов, "быков" ему не хотелось, но работа есть работа, приходится возить всякое дерьмо. Он глянул в зеркало заднего вида. Своим пассажирам Игорь привык сразу же давать клички, чтобы как-то помнить их для себя. Например, давешнюю пассажирку он назвал "Тюбик". Она и правда напоминала маленький тюбик с масляной краской, который кричит сам за себя: "Ах, я вся такая возвышенная, принадлежу миру искусства!". "Тюбик" и больше ничего! "Краска" когда-нибудь кончится и останется лишь мятая пустая фольга. Вот тебе и искусство.

А вообще, если быть честным, клички, которые Игорь давал пассажирам, не отличались разнообразием и часто повторялись. Народ-то был серый, индивидуальности никакой. "Тюбик", например, первый раз он зацепил этой студентке. А так - никакого разнообразия.

В основном бытовали, например, такие определения, как "коза", "жаба", "фея", "киска" и так далее. Это все, что касается женщин. С мужчинами было проще. Определений было больше, да и клички к ним липли быстро и точно и были столь разнообразны, что приводить здесь даже краткий их перечень не имеет смысла, поскольку он крайне велик.

Своих теперешних пассажиров Игорь назвал так - Татарин и Череп. Очень метко и емко получилось. Парни быстро сели в машину оба на заднее сидение. Череп, недобро ухмыльнувшись, спросил Игоря:

- Без проблем говоришь, доедем, "старик"?

- Постараемся, - ответил Игорь, не очень обрадовавшись тому, что его назвали "старик". Фамильярности он не любил. "Шеф", "старик", "чувак" - все это Игорю не нравилось.

- Если доедем без проблем, - мрачно произнес Череп, - получишь двойной тариф.

"За двойной можно и постараться", - подумал Игорь, кивнул и рванул с места. "Чертовы бандюганы, - подумал Игорь, - замочили, наверное, кого-то, а теперь "сваливают". Но мое дело - сторона - отвез, привез, деньги взял и до свидания. Попробуй таких довезти без проблем, если они сами по себе уже проблема". Игорь поехал коротким путем, какой моментально прикинул и вычертил в своей голове. Но в его маршрут неожиданно вмешался один из бандитов.

- Здесь сверни на набережную, - сказал Череп Игорю, - на дальний мост и выезжай на площадь Мира.

- Так дольше ехать, - предупредил Игорь.

- Ничего, мы не торопимся, - ухмыльнулся Череп, - покатаемся.

Игорь глянул в зеркало заднего вида и увидел, что оба бандита беспрестанно оглядываются, как два волка загнанные в угол. Татарин крепко прижимал к себе чемодан.

- Водила, - обратился к Игорю Череп, - видишь сзади черный Мерс?

- Вижу, - ответил Игорь.

- Оторвись от него, - приказал Череп, - что-то он мне не нравится.

- Как скажешь, - согласился Игорь и нажал на газ.

Вел машину он классно, этого отнять было нельзя. Это, как божий дар либо он есть, либо его нет. Один двадцать лет за рулем, а ездит, как баран, а иной только сядет за баранку и как будто он за ней и родился. Игорь был из таких, хотя и стаж у него был - о-го-го! С армии, где всякие машины приходилось водить и ЗИЛы, и МАЗы, и "козла" начальника штаба.

Игорь выскочил на встречную полосу, обошел несколько машин и свернул в проулок. Черный "Мерседес" поехал дальше по своим делам, видимо ему не было никакого дела до сидящих в такси, а Игорь снова вырулил свою машину на дорогу.

- Бежите от кого-то? - спросил он.

- Не твое дело! - резко сказал Татарин, до этого сурово молчавший.

- Мне и правда дела нет, - ответил Игорь, - но я могу за машинами последить и от хвоста оторваться.

- Давай, давай, следи, - согласился Череп, - отрабатывай свою зарплату.

Игорь ехал спокойно, вел машину ровно, хотя, честно говоря, ощущать затылком присутствие в машине этих двух головорезов ему было неприятно. Он нутром чувствовал, что прячут в своих куртках бандиты и поэтому нисколько не удивился, увидев в зеркале заднего вида, что Череп достал и держит в руках пистолет. В животе неприятно похолодело. Черт знает, что у них на уме. Для них жизнь человеческая, как плевок. Вдруг прострелят ему башку и пойдут себе спокойно дальше по жизни и о нем и не вспомнят никогда. А может они в бегах, с зоны сорвались? На хрена только взял их к себе в машину?

- У ресторана "Метрополь" проедь, я гляну, как там дела, - сказал Череп.

Игорь кивнул. Чего не проехать, когда так просят. Он промчался по Садовой, Череп и Татарин напряженно вглядывались в прохожих на улице. Особенно заметно суетился Татарин, который вертел головой в разные стороны и что-то шептал губами.

"Черт бы вас побрал, - подумал Игорь, - выходите уже побыстрее".

- Развернись, и у подъезда "Метрополя" нас высадишь, - сказал Череп.

Игорь переждал поток встречных машин, ловко развернулся на узкой дороге и затормозил.

- Зелеными возьмешь? - спросил Череп.

- Возьму, - ответил Игорь.

- Ну, тогда на тебе двадцаточку за труды! - благодушно сказал Череп, протягивая Игорю двадцатидолларовую банкноту.

"Нормально, - подумал Игорь, - баксами расплачиваются. Хорошо заработал, хотя и поволновался немного".

Татарин стал вылезать, волоча за собой чемодан. Игорь сунул доллары за пазуху.

- Ну, бывай, - сказал Череп, - крути баранку.

- И вам счастливо, - пожелал Игорь без энтузиазма.

Он, собрался уже уехать, как в это время на улице неожиданно Татарин рухнул как подкошенный, уронив чемодан. Только потом, через долю секунды Игорь услышал звук выстрела, как хлопок. Татарин упал на спину, его светлая дубленка обагрилась в районе левого плеча и он взвыл, как раненый носорог.

- А-а, твою мать! - закричал Череп. - Чемодан!

Он повернул к Игорю бледное искаженное лицо и гаркнул в самое ухо:

- Жди меня, не уезжай! Хорошо заплачу!

Игорю ждать под пулями не хотелось, даже ради того, чтобы ему хорошо заплатили. Мертвому деньги ни к чему, а превратиться в покойника он мог в любую минуту. Но все-таки он решил рискнуть и посмотреть чем же это все кончится. И на этом еще заработать. Череп выхватил свой "ствол" и выскочил из машины. В этот момент Игорь заметил человека, который застрелил Татарина. Это был кавказец в длинном черном пальто и темных очках. Он бежал по направлению к чемодану, в отличие от прохожих, разбегавшихся в разные стороны. Череп вскинул руку с пистолетом и точным выстрелом прямо в глаз разбил кавказцу очки.

"Ого! - подумал Игорь, - меткий парень!"

Кавказец нелепо взмахнул руками и упал на капот припаркованной рядом с "Метрополем" машины, которая тут же завизжала резкой сигнализацией. Игорю вдруг показалось, что все, что происходит это всего-навсего кино и не более. Как-то по киношному упал кавказец с капота, скользя лицом по металлу машины и оставляя на поверхности кровавый ручеек. Череп тем временем, извиваясь по земле, как змея ухватил чемодан и рванулся с ним к открытой двери автомобиля. Игорь держал ногу на педали газа, пригнувшись к рулю. От адреналина, хлынувшего в кровь, закружилась голова.

Череп кинул чемодан на заднее сидение и хотел сесть в салон машины сам, но в этот момент с грохотом разлетелось стекло окна слева от Игоря, пуля со свистом разбила панель. Как она не зацепила его самого, было непонятно. Игорь даже ничего не успел подумать, он просто автоматически надавил на газ и машина рванулась вперед. Череп, успевший поставить в машину только одну ногу, вывалился и упал на тротуар. "Стой, сука!" - закричал он Игорю, но тот и не подумал остановиться. Задняя дверь хлопнула и закрылась.

"На фиг, на фиг такие "танцы"! - подумал Игорь. - Чтобы мне еще башку прострелили!".

В это же время с обочины противоположной стороны рванулся серый "Опель" и из его приоткрытого окна высунулась рука с автоматом. "Опель" следовал по направлению к Черепу, который затравленно озирался, не зная чего предпринять. Татарин отполз к тротуару и присел на паребрик. Короткая очередь, выпущенная из окна "Опеля" просвистела над головой быстро пригнувшегося Черепа и частично попала в окна библиотеки имени Ленина. Стекла со звоном разлетелись, побелка с потолка, отбитая пулями посыпалась вниз, засыпая умных очкариков, которые трудились над диссертациями. Очкарики попадали на пол.

Череп видимо понял, что силы неравны и побежал, прячась за машинами в сторону подземного перехода. Благо спасительное убежище было недалеко. Череп нырнул в подземный переход и, сбивая с ног прохожих, побежал на противоположную сторону улицы мимо играющего в переходе ансамбля мексиканских музыкантов.

На улице продолжался боевик. Прохожие с визгом разбегались в разные стороны от точки, где только что прогремела автоматная очередь, машины торопливо объезжали место происшествия. Раненый татарин поднялся на ноги и попытался тоже скрыться, но в спину ему ткнулось острое дуло автомата из подъехавшего "Опеля".

- Где чемодан? - спросил чернобородый джигит в черной шапочке, надвинутой на глаза.

- У таксиста в машине, - испуганно пролепетал Татарин, - остался.

- Сука, - ругнулся бородач и приказал водителю, - давай за ним, быстро!

"Опель", завизжав, рванул с места так, что запахло паленой резиной от колес. Татарин стоял на месте и думал о том, что ему повезло, что бородач не нажал на курок. Они могли бы его запросто убить. Чего им стоило? Но не убили и это хорошо.

Отделение милиции находилось буквально в десяти метрах от места происшествия, и поэтому уже через пять минут Татарин был окружен людьми в серой униформе. Его лицо стало жалобно-плаксивым и на вопрос кто он такой, Татарин стал жалобно выть:

- Шел в магазин, а тут стали стрелять, ранили меня.

Недоверчивые милиционеры на месте проверили паспорт Татарина, не обращая внимания на кровь, которая все больше окрашивала его одежду, убедились, что Татарин не бомж, прописан в Питере и потащили его в отделение. Пистолета у него не нашли по той причине, что предусмотрительный Татарин забросил его под припаркованную недалеко машину, из под которой его в ближайшие пять минут извлекли пронырливые подростки. Они видели, что Татарин выбросил пистолет, и когда милиция потащила Татарина с собой, извлекли его и скрылись в метро. Дальнейшая судьба этого орудия кроется на страницах другой книги, возможно и не моей.

В отделении Татарина пытались засадить в "аквариум", но он, не дожидаясь этого, натурально упал в обморок от потери крови и, поскольку он не числился в розыске, хотя и был единожды судимым, его отдали врачам в больницу, откуда он уже через час убежал.

Игорь жал на газ, ветер свистел в разбитом окне, Игорь ехал, не останавливаясь, и ни о чем не думая, летел вперед по городу, пока не заметил, что за ним на предельной скорости несется тот самый "Опель", из которого стреляли по Черепу, а попали в библиотеку имени Ленина.

Игорь оглянулся на преследователей, а взгляд его неожиданно упал на пляшущий на заднем сидении серебристый чемодан. Вот чертова коробка! Что там еще? Наркотики? А может это бомба и они ехали взрывать "Метрополь"? И сейчас как рванет на фиг так, что хоронить будет нечего. Развеется пепел над родными просторами вместе с дорогим сердцу автомобилем. Игорь и не подозревал, что он уехал от "Метрополя" с чемоданом на заднем сидении. Не посмотрел, не до того было.

Игорь добавил газу, но "Опель" не отрывался. Сидел на хвосте плотно, как прилип. Как назло на дорогах не было ни одного поста ГАИ, ни одной патрульной машины, которые могли бы тормознуть преследователей или его самого. Защитили бы от бандитов.

Вот так всегда, когда надо, так их и нет! Игорь еще раз попытался оторваться от бандитов. За железнодорожным мостом резко развернулся и поехал им навстречу. Пока они очухаются, да тоже развернутся, он выиграет время. Бандиты, и правда, растерялись, когда Игорь вынырнул им навстречу. Но сориентировались быстро. Они нарушили правила дорожного движения, повернули прямо под мостом, из-за чего ехавший за ними "Жигуль", врезался в балку моста. А следующая за "Жигулями" машина въехала ему в зад.

Игорь не видел всего этого, он посильнее надавил на газ, а то ведь, не ровен час, бандиты и палить начнут из своего автомата. По-видимому, Игорь их очень сильно разозлил, потому что именно так и получилось. Один из моджахедов высунулся в окно и короткой очередью попытался продырявить правое колесо такси Игоря.

Игорь, увидевший в зеркало заднего вида все подготовительные к выстрелу маневры, резко принял влево и этим сберег свой транспорт от повреждений. Но зато встречный автобус, у водителя которого, видимо, не выдержали нервы оттого, что прямо на него едет такси, в которое палят из автомата, съехал прямо в кювет к трамвайным путям и стал поперек них. Пассажиры запаниковали, потому что по рельсам неумолимо приближался трамвай.

Досмотреть чем кончилось дело, Игорь не смог, потому что несся дальше, а в голове его пульсом стучала мысль о том, что же делать дальше? Наконец, ему пришла в голову мысль о том, что неплохо бы было выбросить этот чемоданчик в окно, тогда они подберут его и отстанут. Игорь оглянулся и прикинул его размер к размерам окна. Не пройдет, слишком большой, нужно открывать дверь и выкидывать его им под колеса. Да уж, пока Игорь будет этим заниматься, отвлечется от ведения машины, сбросит скорость, а бандиты его догонят и пристрелят. Нет, нужно гнать дальше! Неужели он, таксист, который знает эти дороги, как свои пять пальцев не оторвется от преследователей!

Профессиональная гордость взыграла в нем племенным жеребцом, Игорь скрипнул зубами, как всегда он делал в минуты душевного напряжения, и неожиданно свернул направо. "Опель" рванулся за ним. В это время из-за поворота медленно выезжал неуклюжий трамвай. В нем сидел унылый водитель в оранжевом жилете и скучно жевал булочку. Он ехал то ли со смены, то ли на смену, потому что трамвай был абсолютно пуст и грохотал, как пустая бочка.

Лицо водителя приобрело выражение удивления и даже испуга, когда у него под носом, буквально сантиметрах в пяти проскочило желтое такси. Трамвай продолжал движение и водитель слишком поздно попытался затормозить, когда увидел, что серый "Опель" тоже мчится ему в лоб.

- Эх, едрит твою мать! - только и мог сказать ветеран трамвайного парка и застыл, как изваяние Петра на берегу Невы с вытянутой вперед рукой.

В это время моджахед в "Опеле", видя, что тормозить уже поздно, это не спасет от столкновения, попытался вывернуть руль и уйти в сторону от надвигающегося трамвая. Но дорога, как мы помним, была покрыта скользкой кашицей тающего снега, автомобиль занесло, перевернуло на бок, протащило по дороге и он врезался крышей в массивный нос отечественного трамвая.

Лязг железа и звон разбитых стекол заставил всех прохожих оглянуться. Машина сплющилась в лепешку, отдача откинула ее назад, поставила снова на колеса и взорам свидетелей предстал этакий "кабриолет" без крыши. С той лишь разницей, что в кабриолете нет крыши изначально, а в нашем случае крыша осталась, но она была продавлена почти до пола. Что сталось с теми, кто находился внутри, на этот счет сомнений не было.

Со стороны водителя "Опеля" из искореженных складок того, что было дверью, торчала обезображенная головы в черной шапочке и с садистским оскалом. Видимо, он хотел выпрыгнуть из машины, но не успел. Дьявольские ножницы помятого металла крепко-накрепко сдавили его тонкую шею. Вскоре голова неожиданно отвалилась и покатилась в сторону дорожного водостока. Второй пассажир находился в смятой машине скрюченный, как в чреве матери, в позе эмбриона. Он успел согнуться и, вполне возможно, остался бы жив, если бы не рожок автомата, который при ударе пропорол ему брюхо. Чеченец до последней минуты не смог расстаться с оружием, как настоящий джигит. Это его и погубило.

Уцелевший трамвайный водитель с разбитым носом и ссадиной на лбу, бегал вокруг аварии и повторял испуганно:

- Да, как же так? Да я ведь! Я этого не того! И вдруг они! Опачки! Эх, едрит твою налево!

Игорь услышал сзади лязг и грохот, оглянулся и увидел, что его преследователи в секунду столкновения быстро превратились в фарш. Это вызвало у него только облегчение. Он и не думал останавливаться, а несся и несся по городу, потом несся за городом, пока не пришел в себя.

Как только это случилось, он тормознул у обочины. Огляделся и увидел, что находится он на дороге в аэропорт "Пулково". С обеих сторон дороги простирались поля, машины проносились мимо. Игорь быстро повернулся, взял чемодан в руки. Что в нем такое, что из-за этого устраивают стрельбу прямо посреди города?

Чемоданчик тяжелый и закрыт на прочный кодовый замок. Надо было открыть его как-то, посмотреть чего там. Любопытство было сильнее страха. Игорь взял нож из бардачка и, повозившись минут пять, сломал замки. Потом он сидел, положив свое приобретение на колени, и не решался открыть его. Осторожно и медленно пальцы скользнули по крышке, Игорь резко поднял ее и обомлел.

Весь чемодан сверху донизу был набит новыми стодолларовыми банкнотами!!! Плотные пачки лежали одна рядом с другой и, сколько их было Игорь сосчитать не мог, потому что голова кружилась и счет постоянно сбивался. Да, какая разница сколько в этом чемоданчике денег? Много! Вот что главное! Очень много денег! Столько денег он даже по телевизору никогда не видел, не то, чтобы держать в руках!

И в этот миг Игорь остро почувствовал, что за ним уже гоняться, его ищут, чтобы убить, а он сидит здесь в машине, как баран и ждет, когда его схватят и выпустят кишки. Опять стало страшно, так, что даже в животе забурлило. Надо бежать и деньги взять с собой. Или может все отдать бандитам, сказать, что, мол, увез случайно. Вернуть и извиниться.

- Почему бандитам? - спросил сам себя вслух Игорь. - Надо отдать в милицию!

Это был бы поступок гражданина. Обдумывая его, Игорь почему-то сильно засомневался. Почему, собственно говоря, вообще он должен отдавать все это кому-то? Он рисковал жизнью, его чуть не убили, он сумел убежать от преследователей, да и вообще - сколько можно так жить?

Игорь снова поднял крышку и не смог оторвать взгляд. Он вспомнил, как с получки или с удачного заказа покупал в обменнике зелененькие баксы, складывал их один к другому в конвертик, копил на машину. Конвертик старился, потерся, а толстеть никак не хотел!

И вот она судьба дарит ему шанс разбогатеть, изменить свою жизнь, стать другим! Он в один миг стал сильным, влиятельным, богатым! Он, простой таксист, Игорь, стал богатым, как какой-нибудь "новый русский"!

Да-а, такой шанс судьба дает один раз в жизни, да и то не каждому, и чтобы им не воспользоваться, нужно быть круглым идиотом. Этакую кучищу баксов честно, у токарного или фрезерного станка не заработаешь. Не заработаешь и, крутя баранку, как он сутки напролет. Наворованы эти деньги. И наворованы они у нищающего прямо на глазах русского народа. А он, Игорь, как раз и есть представитель того самого народа, и поэтому должен по справедливости деньги эти, говоря языком революционным, экспроприировать. Такой поступок показался Игорю правильным и справедливым. Невидимые часы сломались.

Он принял решение и с этой самой точки жизнь его преломилась, потекла по другому руслу и обратного хода ей уже не было. План таков. Нужно брать деньги и уматывать куда подальше. Чемодан никак не хотел закрываться потому, что все замки были сломаны. Ну и черт с ним! Глупо было бы таскаться с таким приметным блестящим чемоданом по городу.

Игорь вылез из машины и открыл багажник. Оттуда резко пахнуло тухлятиной и гнилью.

"Фу", - зажал нос Игорь и сразу же понял причину неприятного запаха. Когда он в воскресение заезжал за Машенькой, теща ему пакет с мусором всучила, чтобы он выбросил. Игорь бросил его в багажник, да и забыл. Вишь как завоняло! Конечно, почти неделю с ним ездил. А Игорь еще думал - откуда, блин, воняет? Вот откуда!

Брезгливо взял двумя пальцами пакет и выбросил на обочину. Тяжелый, гад! Порывшись в багажнике, Игорь нашел свою старую спортивную тряпичную сумку, которую возил с собой на всякий случай, вытряхнул в нее баксы, а чемодан бросил на заднее сидение.

Но тут Игоря посетила мысль, от которой он тихо рассмеялся. Он придумал сюрприз своим преследователям, вылез из машины, подобрал пакет с гниющим мусором и тут же, "не отходя от кассы", сюрприз подготовил. Нельзя сказать, что это был очень остроумный сюрприз, но Игоря он порадовал.

Игорь забрал из машины все документы, которые могли бы помочь его преследователям легко его отыскать, положил их в свою сумку поверх баксов и вылез из машины. Оставив такси на обочине, Игорь накинул на плечи ремень сумки и, перейдя на другую сторону дороги, тормознул проезжающую мимо машину.

4

Бандит по кличке Череп, потерявший недавно чемодан с полумиллионом баксов, понуро сидел рядом с водителем фиолетового BMW и смотрел на дорогу. Водитель - крепкий детина по кличке Бивень, сжимающий огромными руками руль, недобро поглядывал на Черепа и уже прикидывал, как будет выглядеть его коллега в гробу. Выходило, что не очень импозантно, если принять во внимание то, что его перед смертью будут сильно бить, вероятнее всего по лицу.

На заднем сидении, развалившись, ехал средних размеров, но уже с хорошим брюшком мужчина лет сорока с гаком и нервно шевелил желваками. Только они и ходили на его неподвижно-каменном лице. Ничего более в его внешности не выдавало того страшного напряжения, в котором находился сейчас его мозг, да и все его тело. Орлиный взгляд его был направлен вперед сквозь лобовое стекло, так что даже оно дрожало от страха, и именно во взгляде различалась та холодная решимость, которая во все времена отличала вожака стаи.

- Мудак! - вдруг грозно и громко сказал грозный вожак "толстопуз" и Череп испуганно втянул голову в плечи. - Как ты мог посеять полмиллиона баксов? Твоя вонючая шкура не стоит и сотой доли того, что ты потерял! Только идиот мог поехать с такой суммой на такси!

- Машина наша не завелась, - оправдываясь, сказал Череп, - наверное, чеченцы все подстроили. Кто-то знал, что мы с бабками едем. Меня подставили.

- Это не отмазка, - резко прервал его вожак, - я тебе за что деньги плачу? Тебе сказали доставить чемодан в "Метрополь", а ты обкакался! Тоже мне сержант тульской десантной дивизии! Говно на палочке!

- Там засада была у "Метрополя", они стрелять начали, я одного завалил, а потом видимо снайпер стрелял, пока я туда-сюда, таксист сдернул, жестикулируя, оправдывался Череп, и попытался успокоить шефа, - таксиста найдем без труда, он дятел, а вот если б чеченцы деньги захватили, тогда бы было еще хуже.

- Если бы они наши деньги забрали, то тогда бы ты был уже трупом! сказал ему вожак.

Череп решил не спорить. "Дивидендов" в его "банк" это не добавляло. Неожиданно замурлыкал сотовый телефон мелодией поднадоевшей ламбады, вожак полез в нагрудный карман дорогого пиджака, достал трубку и приложил к ней ухо.

- Да, это я! Чего надо? - спросил он и радостно приподнялся на месте. Что? Нашли машину? Нашли? Молодцы! А таксиста? Нет? Хреново... Что ты сказал? Чемодан в салоне? Слушай капитан, поставь там охрану, пусть ничего не трогают, мы уже в пути. Припаркована на каком километре? Понятно. В сторону? Ага, ясно! Все, едем.

Этот самый мужчина сорока с гаком, "вожак", которого деловые круги Питера знали как Бориса Григорьевича, а бандитские, как заматеревшего отморозка по кличке "Пустой", выключил телефон и приказал водителю:

- Бивень, давай, гони быстрей к месту, этот олух чемодан бросил в машине. Может, он со страху и не глянул что там, а просто свалил и все.

- Что ж он совсем типа дурак? - усомнился Бивень. - Я бы и то глянул. Может там чего реальное в чемодане.

- Что за водила-то был в такси? - грозно спросил Пустой у Черепа.

- Да, так, лопух, - понуро ответил Череп, - обычный таксист.

- Молись, чтобы он оказался лопухом, - покачал головой Пустой, - а не ты. А то и дня не проживешь.

Череп едва сдержал вздох и посмотрел в окно автомобиля. Мимо пролетали засыпанные белым снегом деревья, простирались бескрайние поля. Черные вороны скакали с кочки на кочку и громко каркали. Это зима. А вслед за ней придет весна. Потекут, звеня, ручейки, почки на березках набухнут, станут лопаться и из них появятся молодые листочки. Пригреет весеннее солнышко, зальет лучами эти бескрайние поля, кочки под одной из которых будет покоиться его, Черепа, бренное тело. Несчастное молодое тело, обглоданное червяками и жуками-навозниками. И не будет над ним обелиска, даже крестика не будет. И не увидит Череп этих листочков, цветочков, солнышка!

- Вон оно такси на обочине, - радостно воскликнул Бивень, - и менты его пасут.

- Вижу я, - ответил Пустой, - подъезжай.

BMW припарковался рядом с такси, по хозяйски заняв целый ряд дороги. Бивень, Череп и их шеф вышли из машины.

- Борис Григорьевич, здравствуйте, - кинулся к шефу молодой лейтенант, и представился, - лейтенант Кацнельсон.

"Угораздило же с такой фамилией в менты податься", - подумал Борис Григорьевич.

- Все в целости и сохранности, - отчитался лейтенант.

- Молодец лейтенант, - сказал Борис Григорьевич, - где чемодан?

- Вон он на заднем сидении, - ответил лейтенант Кацнельсон, - ничего не трогали, как вы и просили.

- Молодцы, - сказал Борис Григорьевич, - открой-ка мне эту желтую колымагу.

Лейтенант торопливо побежал вперед, открыл через разбитое стекло переднюю дверь, затем заднюю и кинулся вытаскивать чемодан, но шеф крикнул ему:

- Все лейтенант, достаточно, идите вон.

Лейтенант Кацнельсон козырнул и отошел в сторонку. Борис Григорьевич подошел к машине и заглянул внутрь. Замки на чемодане ковыряли. Это было явно видно. Но непонятно сломали ли их в результате или нет? Чертов таксист, попортил все планы! Борис Григорьевич взялся за ручку. Чемодан был тяжелым, явно не пустым, замки хоть и повреждены, но закрыты. Борис Григорьевич торопливо схватил свое сокровище и пошел к своей машине. Бивень и Череп бросились за ним.

- Стойте здесь! - прикрикнул на них шеф и бандиты остановились, как вкопанные.

Борис Григорьевич залез в BMW и положил чемодан на колени. На улице Череп закурил и с надеждой сказал Бивню:

- Вроде не пустой чемодан. Тяжелый.

- Хорошо бы, - отозвался Бивень, - а-то мне типа не хочется тебе живот вспарывать. Мы же с тобой чисто кореша.

Бивень громко и нехорошо заржал, а Череп поморщился от его глупой шутки. В это время из машины с совершенно зеленым лицом вылез их шеф. Он стремительно пошел в сторону Черепа и тот, почуяв недоброе, выкинул сигарету. Бивень предусмотрительно отошел в сторону. Пустой вплотную подошел к Черепу и желваки на его скулах заходили, как мельничные жернова.

- Ну, что там? - глупо вытаращив глаза, спросил Череп.

- Что? - переспросил Борис Григорьевич, еще более зеленея от злости. Он стал такого цвета, что вполне мог бы играть Крокодила Гену в мультфильме.

- Что? - повторил он еще раз. - А ты посмотри что!

Борис Григорьевич поднял чемодан и открыл его перед самым носом у Черепа. Тот сморщился и отвернулся.

- Лопух? - тихо произнес Борис Григорьевич. - Обычный таксист? Вот тебе от него гостинец!

Взбешенный шеф выплеснул содержимое чемодана прямо в лицо Черепу и целый килограмм гниющего мусора и грязи потек по дорогой кожаной куртке бандита, по носу, по губам, по подбородку. Такого оскорбления Череп не ведал никогда. Но он даже не посмел рассердиться, а просто испугался и закрыл голову руками.

- Баран! - сказал ему Борис Григорьевич, отвернулся и пошел к машине.

Бивень засеменил за ним, беспрестанно оглядываясь. У машины Пустой заметил, что все еще несет в руках полуоткрытый чемодан, из которого течет смрадная слизь. Он в сердцах плюнул, со злостью на лице взмахнул чемоданом и выбросил за придорожные кусты. Чемодан полетел высоко, как НЛО, сверкнув на солнце, и упал в грязный снег. Бивень сел за руль BMW, Пустой тут же плюхнулся на сидение рядом с ним и сказал:

- Поехали!

- А этот? Типа остается что ли? - спросил Бивень, указывая на одиноко стоящего у обочины и утирающегося рукавом куртки Черепа.

- От него воняет! - процедил сквозь зубы Борис Григорьевич. - Пусть едет, как хочет!

Бивень равнодушно пожал здоровущими плечами, завел машину и поехал мимо растерянно стоящего Черепа. Рассерженный Пустой даже отвернулся, чтобы не видеть его, этого неудачника, из-за которого теперь могут настать кранты и ему Борису Григорьевичу - влиятельному бизнесмену с безупречной репутацией. Бивень развернулся и поехал в сторону города.

- Найду этого таксиста, - спокойно произнес авторитет Пустой, самолично ему отрежу голову. Хотя давно этого не делал!

- Можно типа лучше кишки вытащить потихоньку, не торопясь, - предложил Бивень, - это как бы гораздо больнее.

- В тиски зажму ему башку и буду крутить, пока череп не треснет, предавался садистским фантазиям Пустой.

- А в это время я позову одного реального быка-педика, - предложил Бивень, - и он его чисто трахнет. А у него в члене типа еще с зоны восемь "дураков" размером с фасолину!

- Да, заткнись ты, - неожиданно рассердился Борис Григорьевич, - нас самих только что трахнули. Опустили на пол-лимона баксов. Какой-то вонючий таксист! "Родриго" с компанией сидит в городе с товаром, ждет бабки от меня и что я ему скажу? Меня обокрал таксист! Свистнул все бабки? Вы уроды! На том порошке, который Родриго привез, я бы еще три таких чемодана бабок заработал! И что теперь? А?

Бивень предпочел помалкивать. Он уже привык к таким гневным монологам шефа и поэтому закрыл рот и напряженно вглядывался в даль дороги.

- Кто-то из наших чеченцев навел на бабки, из своих же кто-то "чуркам" продался, - продолжил Пустой, - но я быстро вычислю, кто в мусульмане перекрестился, это несложно... Знало об этой операции не так много людей, чтобы не найти крайнего. Может это был ты Бивень? Ты чеченцам про бабки трепанул? - неожиданно спросил Борис Григорьевич.

Бивень вздрогнул, как от удара и испуганно произнес:

- Что вы, Борис Григорьевич? Я же типа все время при вас. Да и реально, зачем мне это?

- Заработать, наверное, легких денег захотел! - предположил Борис Григорьевич. - Продался чеченцам!

- Не-а, - как школьник простодушно сказал Бивень, - не продавался я.

- Никому не верю, - прошипел Пустой, - все вы суки продажные. Помани вас только, пообещай на тонну больше, вы и побежите, как шакалы за падалью.

Бивень пропустил все мимо ушей. На свой счет замечание шефа он не относил. Свое дело он знал туго и никого никогда в своей жизни не продавал. Да никто ему никогда и не предлагал кого-то предать. Враги знали, что пока объяснишь этому тупиздню что к чему, так триста раз можешь и по роже схлопотать.

Доходило до него все медленно, мыслить и рассуждать он не умел, зато Бивень был вспыльчивым и предпочитал все вопросы решать силой. Симбиоз этих качеств делал Бивня верным и неподкупным телохранителем. В свободное время Бивень очень любил быть пьяным и бить пустые бутылки о свою голову и о чужие тоже.

- Предположим, этот таксист взял деньги, - вслух рассуждая, произнес Пустой, - и куда он их денет?

Бивень промолчал, зная, что этот вопрос адресован не ему, а как бы в пространство, чтобы вернуться к самому задавшему.

- Пойдет в клуб или казино, - предположил Пустой, - это верняк. А ты, Бивень, что бы сделал, свались тебе в руки такая гора денег?

- Закопал бы их типа в лесу или еще где, - сказал Бивень, - и реально не трогал бы долго-долго.

- Херню говоришь, - ответил ему на это Борис Григорьевич, - не стал бы ты жить по-прежнему, зная, что у тебя пол-лимона баксов в заначке. Не смог бы их не трогать, и не свисти даже, не поверю!

- А че? - не согласился Бивень. - У меня типа есть заначка в тайном месте, но я реально берегу ее, не трогаю до поры. Коплю чисто на хату.

- Поллимона баксов, дурак, - сказал ему Борис Григорьевич, - пойми ты это! Полмиллиона! Это не твои жалкие пять тонн!

- Семь, - уточнил Бивень.

- Без разницы! - ответил Борис Григорьевич. - Это копейки по сравнению с тем, что было в чемодане! И таксист, имеющий максимум сто баксов в месяц, вдруг получает зарплату за четыреста лет безупречной службы! Ты врубаешься?

- Нет, - честно признался Бивень.

- Ну и хорошо, что не врубаешься, - сказал Борис Григорьевич, - никогда этот парень не будет прятать деньги. Он захочет пожить всласть, оторваться, скажем так, за бесцельно прожитые годы! И это вполне нормальное желание нищего, вдруг ставшего богачом. И вот на этом мы его и поймаем. Поймаем в казино или в клубе с проститутками, в обменнике или в магазине. Главное, чтобы нас не опередили те же чеченцы. Поэтому немедленно нужно вычислить, где он живет. И всех его родственников окружить заботой и опекой.

Борис Григорьевич, говоря все это, просто рассуждал вслух. Советоваться и делиться выводами с Бивнем, у него и в мыслях не было. Все равно эта тупая скотина ничего не поймет. Он хорош только в кулачном бою или когда нужно кого-нибудь помучить.

А вот Череп, который остался на дороге, этот бы жопу рвал, чтобы оправдаться. Умный и хитрый гад. Ну, ничего приползет к Борису Григорьевичу на коленях, если чеченцы не замочат по дороге. И напарника его амбала по кличке Татарин, легко раненного у "Метрополя", тоже нужно отправить на поиски этого таксиста. И Татарин и Череп его в лицо знают. Пару придурков к ним добавить и вперед, а сам Пустой пока через своих "друзей" в милицейских погонах попытается этого "счастливчика" отыскать для дальнейшего намыливания его таксистской задницы.

Фиолетовый BMW подъехал к блестящему офису, Борис Григорьевич вышел из машины, в сердцах сильно хлопнув дверью, и скрылся за шикарными дверьми красного дерева.

5

В это время Череп на обочине дороги за городом оттирался от дерьма грязным снегом, нещадно матерясь при этом. Он уже пытался остановить машину, но водитель, как только Череп открыл дверь, сморщился, и ни слова не говоря, уехал. Череп психанул и кинул камень ему вдогонку, но потом решил все-таки умыться и почистить куртку.

- Вроде не воняет? - спросил он сам себя и сам себе ответил:

- Не воняет!

А потом со злостью добавил:

- Найду таксиста, заставлю дерьмо есть чайной ложкой без хлеба!!! Все до самого дна!

Черепа трясло от злости, немного от страха и еще немного оттого, что он замерз. Он махнул рукой и возле него остановился бежевый "Москвич".

- В город на Просвещения, - сказал Череп.

- Сто рубликов, - ответил водитель молодой парень в грязной куртке и нелепом "петушке".

- Ладно, - согласился Череп и сел в машину.

Парень недобро покосился на него, втягивая воздух носом.

- Поехали, поехали, - нервно сказал Череп.

- От тебя воняет, как от свиньи, - сказал парень, - хочешь ехать, плати двести рубликов за моральный и материальный ущерб. После тебя месяц в машину не сядешь - вонять будет.

- Платить? - спокойно спросил Череп. - Двести рубликов?

- Да, - сказал парень, - и сейчас, сразу предоплата. Ну и вонища!

Череп, пристально глядя на извозчика, медленно полез во внутренний карман и, выхватив пистолет, треснул с размаху не очень сильно, чтобы не убить, парня по башке так, что у того "петушок" сполз на глаза.

- Мама! - закричал жадный владелец "Москвича" и попытался выскочить из машины, но Череп уже крепко держал его за шиворот и пистолетом тыкал прямо в зубы так, что из десны у парня пошла кровь.

- Поезжай, паскуда, - сказал парню Череп, - а то пристрелю сейчас, как суку и выкину в канаву.

- Не надо, - жалобно заныл жадина, - не убивай. У меня жена беременная. Афродита зовут. Говорят, у нас будет мальчик. Вот халтурю день и ночь, что бы купить пеленки-распашонки-памперсы, поневоле станешь цены задирать, когда...

- Да насрать мне большую кучу, - прервал откровения парня безжалостный Череп, - на твоего сына ублюдка и на жену потаскуху. Езжай, давай и побыстрей.

Череп убрал от зубов парня пистолет и тыкнул ему под ребра. Побледневший владелец "Москвича" завелся и поехал. Машина шла отвратительно - гремела, как консервная банка, которую мальчишки привязали к хвосту кошки и отпустили. "Москвич" постоянно уводило вправо, да еще и испуганный водитель подвывал, как щенок на морозе.

Череп расслабился. Таких "петушков" напугать - дело нехитрое. Сам водитель воздух испортил так, что и не слышно уже, как от Черепа воняет. "Надо заехать домой, - подумал Череп, - помыться. И что потом?". Обложили его, как волка красными флажками. Потом еще шеф его бросил, как слепого кутенка на дороге, да еще и кучу дерьма на голову вылил. Чеченцы, наверняка, уже начали на Черепа охоту. Ведь замочил он этого "джохара" возле "Метрополя" и сейчас все остальные "джохарики" не остановятся, пока башку ему не отрежут.

Бежать надо, а куда теперь побежишь? Ведь он и знать не знал, что в этом чемодане было. Сказано было - там-то забрать и туда-то привезти. Вот и весь расклад. А что там бабок пол-лимона зелеными Череп и предположить не мог. Ну, конечно, догадывался. Раз Родриго в городе появился, значит, стало быть, прибыла и очередная порция дури. Значит, и крупный налик должен был всплыть. Вот и всплыл!

Эх, такой шанс раз в жизни бывает! Знал бы точно, что чемодан долларами набит, так прихватил бы бабки и свалил бы за кордон на фиг от этой жизни. Но недаром к нему в пару Пустой этого амбала Татарина поставил. Знал же, что Череп и Татарин терпеть друг друга не могут, поэтому и договориться не смогут о том, как деньги у него украсть.

Надо было замочить этого тупого придурка Татарина прямо возле их "служебного" трехсотого "Мерса", который не заводился. Дать по башке пару раз рукояткой ствола, чемодан отобрать и валить, валить. Умная мысля приходит опосля. Жаль этого дегенерата Татарина у "Метрополя" совсем не пристрелили, а только ранили слегка.

Да, вообще-то, куда блин, скроешься от их шефа. У него связи в любой загранице не говоря уже, что в России его все знают. На людях-то он правильный, достопочтенный чиновник, депутат областной думы, без пяти минут мэр города, как он сам говорит. Но это надводная часть - такая вся чистая белоснежная, сверкающая на солнце белизной правды и честности, а подводная совсем другая - огромная, черная, ледяная. Приблизишься - потонешь, как "Титаник".

Там в глубине пучины, глазу недоступной и крутятся все делишки темные, дела воровские. Вот так и плывет такой Айсберг по жизни. Говорят, раньше у Бориса Григорьевича и фамилия созвучная Айсбергу была, то ли Вейнберг, то ли Гринберг. Но он постеснялся такой звучности и взял простую русскую фамилию первой жены - Петров. Вот так и родился на свет любимец народных масс Борис Григорьевич Петров, а на самом деле грязный делец, финансовый воротила, наркобарон с парой продажных брехастых газет без собственного мнения.

Поглощенный своими мыслями, Череп и не заметил, что они уже давно приехали на Проспект просвещения и теперь нарезают по нему круги, оттого, что водитель боится спросить у него куда ехать.

- Останови тут, - сказал Череп.

Парень нажал на тормоза и кисло оскалился.

- Вот тебе один стольник, - сказал ему Череп, спрятал пистолет за пазуху и врезал водителю оплеуху, - а вот второй, - и снова дал по шее.

Парень съежился и завыл.

- Скажи спасибо, что не по рублю отдавал, - грозно потребовал Череп.

- Спасибо, - поспешно произнес парень.

- То-то же, - сказал Череп и вылез из машины.

"Москвич", как метеор, рванулся с места и скрылся из виду быстрее, чем ракета с Гагариным на космодроме Байконур. Череп любил покуражиться, недаром же он окончил два курса театрального института, прежде, чем поступить в бандиты. За это его и недолюбливали коллеги по ремеслу, такие, как Татарин и Бивень. Череп им казался заносчивым и слишком умным для их простой профессии.

Череп огляделся и осторожно двинулся к дому. Если их с Татарином кто-то из их бандитской "братвы" сдал, и чеченцы знали, куда и когда они должны приехать с деньгами, то, неровен час, может, уже ждут его дети гор где-нибудь в подъезде. Нужно быть готовым ко всему. Уже вечерело, зажглись фонари, собачники выгуливали своих четвероногих друзей. Черепу нужно было помыться и отдохнуть.

Он остановился у подъезда и задумался о том, что все-таки, наверное, чеченцам сейчас важнее отыскать бабки, которые были в чемодане, а с кровной местью можно и повременить. И никто, может быть, за ним не охотится пока и можно не напрягаться. Так-то оно так, но жизнь у Черепа одна и дороже всех бабок в чемодане. Он сунул заряженный пистолет в карман куртки и шагнул в подъезд.

На площадке второго этажа послышались голоса, Наверняка подростки тусуются. Если б его ждали, то эту зеленую молодежь наверняка бы выгнали. Череп сел в лифт и проехал на этаж выше, чем было нужно, осторожно вышел, неторопливо спустился и, недолго провозившись с замком, прошмыгнул в дверь. Он запер ее изнутри и облегченно вздохнул. В это время в комнате резко и громко зазвонил телефон.

6

За четыре часа до этого Игорь, сидя в своем такси на пустынной дороге, переложил деньги в сумку, вылез из машины, перешел на другую сторону и, недолго потусовавшись, тормознул проезжавшую мимо белую "Волгу". С ностальгией и печалью последний раз глянул на свое желтое такси с разбитым дверным стеклом со стороны водителя, на своего верного железного коня, кормившего его столько лет. Уже потемнело. В городе не замечаешь того, что темнеет рано, оттого что фонари горят. А тут за городом на обочине дороги уже темно, хотя вечер только начался еще. Игорь прижал к себе сумку и сел в машину.

- Пристегнись, парень, - сказал ему водитель средних лет мужчина в кепке, надвинутой на самые брови, - куда поедем?

- Пока поезжай в сторону города, - ответил Игорь, - а там решим.

Водитель недобро глянул в его сторону.

- Ты определись, парень, - сказал он, - а то много вас таких. Сядешь, а потом деру дашь.

- Я сам таксист, дядя, - ответил Игорь, - и никогда нашего брата шофера не обижу. На тебе двадцать зеленых для гарантии и поехали.

Двадцать долларов, которые сунул в руку водителю Игорь, тут же переменили настроение "дяди".

- Ну, вот, совсем другое дело, - сказал он, - с денежкой и ехать веселей.

- Да, - согласился Игорь, - с денежкой и жить веселей, а не только ехать.

- Это правда, - ответил шофер, - сейчас совсем хреново жить стало. Крутишься, как белка в колесе, а денег нет ни хрена. Сам знаешь, раз таксист.

- Да, - согласился Игорь и задумался.

Он таксист. Был до сегодняшнего дня. А теперь он миллионер. Может купить себе кафе или магазин. Или ресторанчик. Да, конечно же, лучше ресторанчик. Вечером в нем играет оркестр, официантки в униформе разносят горячие блюда посетителям, охрана вышколена и приветлива. Вот он, Игорь, в костюме и пестром галстуке сидит возле бара и попивает пивко, строго следя за работой персонала. Неожиданно приходит его бывшая жена Катерина. Она удивлена и растеряна. Где прежний Игорь в драных джинсах и потертой куртке? Тот самый Игорь, у которого пальцы разбиты от постоянной возни с мотором и глаза усталые от постоянного напряжения за рулем.

И вот она видит, что того Игоря уже нет, есть другой - новый. "Новый русский". С холеными ногтями и массивным перстнем на руке. Катерина растеряна и испуганно. А он встает со своего стула и идет к бывшей жене медленно и вальяжно.

- Котик, ты куда? - спрашивает у Игоря рыжеволосая путана, сидящая рядом.

Он ничего не отвечает путане, а подходит к жене и говорит... Говорит он... Что же ей сказать? Все уже было сказано тысячу раз и теперь понятно, что разбитого не склеить. А если она даже и скажет, что любит его, то, конечно же, соврет. Ведь совсем недавно говорила, что не любит, а вот теперь, когда он богат и влиятелен, прибежала и лжет прямо в лицо. Впрочем, любит - не любит, какая ерунда. Что с ней делать теперь?

- Эй, парень, - прервал фантазии Игоря водитель, - не надумал куда поедем? В городе мы уже, посмотри.

Игорь огляделся и кивнул:

- Сейчас скажу, надо подумать. Минут пять езжай прямо и никуда не сворачивай.

- Как прикажешь, - согласился водитель.

Что делать? Какой тут на фиг ресторанчик и его покупка, когда за ним по пятам идут русские и чеченские бандиты, наверняка менты уже в курсе. Обложат со всех сторон и отнимут все баксы до единого, а самого либо убьют, либо посадят в тюрьму. Размечтался, дурачок, про ресторанчик с горячими блюдами. Самого скоро поджарят, как гуся на вертеле и сам будет горячим блюдом. Ведь по номеру машины проще простого вычислить через парк его имя и фамилию, прописку и адрес проживания. Домой в общагу показываться не стоит. Наверняка, там его уже ждут.

Поменять бы хоть тонну баксов в обменнике на рубли, да тоже туда соваться нельзя. Отследят быстро, где он деньги меняет, да и прищучат. Вот тебе и миллионер. Денег полный мешок, а потратить их негде.

Ну, нет сейчас времена другие и это легко можно проверить. Сейчас за доллары маму родную продадут. Игорь пригляделся к пролетающим мимо домам. Этот район он прекрасно знал и помнил, что через пару кварталов на углу будет помпезный бутик со стильной одеждой для "новых русских". Неоднократно он проезжал мимо сверкающих витрин и заглядывался на элегантные манекены, одетые по последнему слову моды, на выходящих из танкоподобных джипов редких покупателей. Не то чтобы он хотел одеваться так же, как эти пластмассовые чушки, просто хотелось почувствовать вкус другой жизни, когда денег не считаешь и все для тебя. Теперь такая возможность появилась.

- Останови, братан, вон там, у магазина одежды, - попросил водителя Игорь.

- Дорогой магазин, - покосился на рваные джинсы Игоря водитель, - был я там как-то. Случайно забрел. На одни штаны год нужно работать.

- А я только пуговицу куплю для рубашки, - ответил Игорь, - оторвалась.

- Ну-ну, - недоверчиво сказал водитель белой "Волги" и затормозил у ярко освещенных витрин бутика.

Игорь попрощался с водителем, вышел из машины и решительно направился внутрь магазина. Он заранее переложил из сумки в карман джинсов две тысячи долларов, чтобы не светить всю массу денег, которая присутствовала у него на данный момент. На его появление в магазине персонал среагировал НИКАК.

Его будто бы и не заметили. Ленивые продавщицы незаметно покосились на деловито зашедшего к ним человека в дешевой одежде и презрительно оскалились. Раньше Игорь вообще никогда не заходил в подобные заведения. Во-первых, незачем было, во-вторых, как-то стеснялся. Комплекс отсутствия средств стесняет в движениях.

Игорь нерешительно помялся у входа и пошел к рубашкам. Как только он потрогал одну из них, весящих на вешалке, большегрудая продавщица с тяжелым вздохом и огромным вырезом декольте рассерженно подошла и спросила, глядя в сторону вверх:

- Что-нибудь показать?

- Да, - сказал Игорь, пристально глядя на вырез ее декольте.

Да, такую грудь не стыдно и показать. Раз уж она же спросила: "Что-нибудь показать?", а у нее было что показать, почему бы не посмотреть за стошку баксов. Но Игорь сдержался от такой шалости и сказал:

- Мне нужны костюм, рубашка, галстук, пальто и ботинки.

Большегрудая продавщица едва сдержала улыбку и с головы до ног презрительно оглядела Игоря, остановившись на его рваных кроссовках. Потом, криво улыбаясь, посмотрела ему в глаза и произнесла тоном воспитательницы детского сада:

- У нас дорогой магазин, мужчина. Не всякому по карману.

Вон он долгожданный миг эйфории, когда радостная волна окатывает тебя всего, смывая остатки комплекса отсутствия средств. Игорь ловким движением выдернул из кармана двадцать зеленых бумажек с пучеглазым лысым мужиком в овале и, помахав ими, как веером перед носом продавщицы, сказал ей:

- Торопись, милая, ведь это, может быть, твоя зарплата.

Глаза большегрудой мегеры блеснули дьявольским огнем, она кашлянула от неожиданности и присела. Тут же подскочила и вторая девушка, худая, как вобла. Короткостриженный квадратный охранник вскочил со стула и тоже засуетился.

- У нас есть очень стильный костюм на вас, - сказала Вобла, - в тонкую полоску. Очень модный. На последнем показе во Франции он...

- Несите все, - сказал им Игорь, - я буду мерить.

Продавщицы засуетились, Игорь привередничал в выборе, цеплялся к крою, пошиву, к цвету пуговиц и шнурков. Ему и правда все казалось каким-то нелепым и сам он был похож в зеркале на дурацкий манекен.

- Какая хреновая у вас одежда! - громко сказал он. - На развале в секонд-хенде и то лучше можно подобрать!

Продавщицы натужно улыбались, что есть силы, плюя глазами в наглого богача.

- Ладно, покупаю я все это барахло, - сказал Игорь, - и вот эти черные очки тоже заверните. Сколько с меня?

Продавщица назвала цену в рублях и Игорь опешил. Он позабыл, что он миллионер.

- Ни хрена себе! Вы что пытаетесь продать мне весь магазин?

- Нет, это стоимость приобретенных вами товаров, - терпеливо объяснила большегрудая продавщица, - и только.

- Сколько это будет в баксах? - спросил Игорь.

- Вообще-то доллары мы не берем, - произнесла большегрудая, кокетничая, - но для вас мы можем сделать исключение.

Она назвала сумму, Игорь мрачно отсчитал ей, что требовалось, взял сдачу рублями и, не кинув ничего "на чай", взял под мышку свою старую одежду и вышел из магазина. Таким идиотом, как сейчас он не чувствовал себя никогда в жизни.

Итак, он купил себе непонятного цвета кукольный костюм, такой как у кривляк с MTV, гунявую рубашку с покроем, похоже, начала семидесятых, самое обыкновенное пальто и... Ну, ботинки, пожалуй, были ничего себе. А заплатил за это столько, что за эти бабки можно было прилично приодеть целую роту солдат, включая нательное белье и кальсоны. Да, у богатых свои причуды.

Но тратить деньги Игорю понравилось. Тем более что не свои. В этом было что-то такое захватывающе-наркотическое, когда низ живота наполняется холодком и зудит. Всю свою жизнь Игорь, как и каждый из нас, грезил о каких-то вещах, которых купить не мог себе позволить. Так и жил.

Но хотелось бы жить-то не так! А вот, не спеша, зайти в магазин, увидеть Вещь, распушить павлиньим хвостом хрустящие купюры и купить без долгих и мучительных мечтаний, когда внутри свербит и точит червячок, хочется, а нельзя, потому что финансы не позволяют. Теперь Игорю финансы позволяли все!

Пришло время исполнятся мечтам, заветным желаниям, дремавшим много лет в глубине души, ерзавшим там своими колючими спинами и вызывавшим со временем различного рода заболевания, такие как рак, язва, несварение и запор. Желания умирали неисполненными и их трупы не могли протиснуться в тесный коридор, которым провожали их в последний путь. Они цеплялись, надеясь выжить, и вызывали своими колючками еще и геморрой.

Игорь засунул в урну свою старую одежду и гордо, как хозяин жизни, пошел вдоль витрин помпезных магазинов, думая о том, чего же ему сейчас хочется. Как назло не хотелось ничего. Он шел по тротуару, помахивая сумкой с половиной миллиона баксов без малого. И в этот момент на Игоря снизошла мрачная мысль о том, что в любую секунду безжалостный киллер, типа сегодняшних двух его пассажиров, может пристрелить его и не будет у него никакого ресторанчика. Да, что там ресторанчика! Он не успеет потратить деньги, награбленные бандитами у народа. И сам не осуществит свою заветную мечту.

А была ли у него мечта? Игорь задумался и стал вспоминать, о чем же он мечтал последнее время, начиная эту мечту словами: "А вот если бы у меня было много денег...". Ничего не вспомнил, кроме: "... то я бы не работал". Это фигня, а не мечта. Не работать скучно. Хотя тратить деньги, как оказалось тоже работа сложная и нервная.

"На Канары что ли съездить?" - подумал Игорь и тут же осекся. Какие Канары, кто его из страны выпустит, если у него даже загранпаспорта нет? А хорошо бы на Канары махнуть. Там вечное лето, теплое море ласкает прибрежный песок и девочки в бикини предлагают свою любовь взамен на зеленые купюры.

И вот он, Игорь, лежит в шезлонге на лоджии снятой на недельку трехэтажной виллы, попивает пиво "Балтика"... нет, какое, к черту, "Балтика". Заграничное пиво попивает, а закусывает креветками, которые величиной с хорошего рака. Нет, омарами! Омарами он закусывает. В общем, надо попробовать, что это за омары, а потом уж решать, чем закусывать. Может воблой еще и вкусней! А перед ним простирается безбрежный океан... А он попивает пиво и закусывает воблой. На Канарах. У Игоря от таких сладких грез даже слюнки потекли.

А зачем, собственно какие-то Канары, если попить пива с воблой можно в любом мало-мальски приличном кабаке. Ха-ха, мало-мальски приличном? Нет, не пристало Игорю теперь по всяким забегаловкам шастать. Он пойдет в крутой ресторан и будет там королем. Вот так! И он даже знал, куда ему направить свои стопы, потому что один из ресторанов в городе ему очень нравился. Назывался он "Амбар" и находился недалеко от Мариинского театра. Игорь взмахнул рукой и остановил проезжавшего мимо частника на "Жигулях". Как мы помним, Игорь частников недолюбливал, но сегодня ситуация была другой и поэтому Игорь сел в машину.

Молчаливый частник слушал по радио песни про зону, настроение у Игоря было прекрасным, он даже мысленно подпевал хриплому баритону судя по всему бывшему зе-ка. Частник ехал быстро, не прошло и двадцати минут, как они подъехали к ресторану, а еще через пять минут Игорь сидел на мягком стуле перед столом, накрытым белоснежной скатертью.

За окном плыл спокойный питерский вечер, в ресторане народу было немного, Игорь изучал меню. В мудреных названиях он не смыслил, но знал, что тут нужно держать ухо востро, назовут в ресторане блюдо: "Лазанья с моцареллой", кажется, что сейчас принесут что-нибудь этакое, а на самом деле это макароны с сыром. Подошла официантка:

- Здравствуйте, что будете заказывать?

Игорь отложил меню и, глядя прямо в глаза девушке, спросил:

- А у вас омары есть?

- Есть, - ответила девушка и улыбнулась, - будете заказывать?

- Да, - кивнул Игорь, но вспомнил, что омара нужно разделывать специальными щипцами.

- И щипцы у вас есть для разделки? - поинтересовался Игорь.

- Да, - ответила девушка, - все, что нужно у нас есть.

- Тогда ладно, - махнул рукой Игорь, надо же было раз в жизни попробовать омара, - и еще мне креветок принесите и воблу

- У нас разные блюда из креветок, - начала говорить девушка, - креветки по-восточному, креветки в соусе из бобов...

- Не-не-не, - покачал головой Игорь, - никакого соуса. Просто отварить креветки и пару листиков зелени - петрушки, укропа. Хорошо?

- Как желаете, - согласилась официантка, - что-нибудь еще будете заказывать?

- Я же попросил еще воблы к пиву, - повторил Игорь.

Девушка слегка покраснела:

- Извините, воблы у нас, к сожалению, нет. Извините.

- Как так? - изумился Игорь. - В таком ресторане и нет воблы? Обычной маленькой сушеной воблы? В таком большом ресторане нет такой маленькой воблы?

- Нет, - покачала головой официантка, - извините.

- А я хочу воблы! - Игорь даже слегка стукнул по столу. - Что за дела? Какое там "извините"?

- Минуточку, я сейчас позову администратора, - ягненком проблеяла официантка.

- Это еще зачем? - напрягся Игорь. - Не надо администратора! Я не люблю администраторов!

А почему Игорь не любил администраторов нужно рассказать поподробнее, потому что история эта занимательна и поучительна.

Дело было в буйной молодости Игоря, то есть примерно, когда ему было лет пятнадцать. На его исторической родине в средней полосе России в районной забегаловке - кафе-мороженом "Дельфин" посетители тоже вызывали сначала администратора, а потом вызвали еще и милицию, когда одному администратору не удалось безопасно проводить Игоря до дверей этого вышеуказанного кафе.

А получилось так, что Игорь, не спросив, присел с мороженым за уже занятый столик и, видимо, чем-то не понравился сидевшим там мужчине и двум женщинам. Они сразу же предложили ему пересесть за другой столик. Он заупрямился и предложил пересесть им самим. Мотивировав это тем, что ему за этим столиком удобно и только из-за этого столика в кафе из окна видно остановку. А он ждет друга, который вот-вот приедет на автобусе из его поселка и они могут разминуться.

Он не врал, действительно ждал друга Ваню, с которым они собирались пошататься по районному городку, а вечером заглянуть на местную дискотеку, потому что в родном их поселке было скучно, клуб сгорел, и танцев не было. Вся молодежь, которая могла себе это позволить, ездила в район на дискотеку.

Игорь в этот день уехал пораньше, чтобы купить батарейки для фонарика, Иван опаздывал, потому что помогал отцу на работе. В общем, уходить Игорь наотрез отказался, потому что в кафе было много свободных столов и эта троица могла бы спокойно пересесть и не выпендриваться.

Но они не пересели, более того мужчина, сидящий за столиком, стал звать на помощь администратора. И когда тот подошел - здоровый бычара в пиджаке и галстуке, раздобревший на ворованных харчах, соседи по столу втроем быстро и нагло оговорили Игоря, облили его грязью с ног до головы, оклеветали, а, говоря языком закона, они лжесвидетельствовали! Такого администратору наплели! Якобы Игорь их оскорблял, унижал их человеческое и иное достоинство, плюнул в стакан с соком и будто пнул под столом их мужчину в промежность. Ничего такого Игорь и не думал делать! Он просто оторопел от такой наглой лжи и молчал, ковыряя ложкой мороженое.

Ретивый администратор незамедлительно проявил рвение в защите прав потребителей, не выслушав даже противоположную сторону, схватил Игоря за шиворот и потащил к выходу. Игорь понял, что через минуту он будет унижен, раздавлен и позорно выкинут с высокого крыльца кафе и никогда, никогда в жизни, до самой своей старости не простит себе этого унижения! И тогда он схватил со стола свою не попробованную даже вазочку с мороженым и клубничным варением и выплеснул ее содержимое в ухмыляющуюся морду подлого клеветника соседа по столу! Ага! Побелел от злости! Так тебе и надо! Вскочил! Костюмчик-то испорчен! Не будешь врать в следующий раз!

Второе произошло уже непроизвольно и не по его, Игоря, вине. Он, махая руками, чтобы вырваться из лап паука-администратора, ухватился за что-то мягкое и легкое, потянул и оно осталось в руках. В руках у него оказалась шкурка неизвестного животного. Нет, непохоже, это не шкурка!

И он понял! Это был пышный кучерявый парик остроносой шатенки, сорванный с ее головы, которая, оставшись без оного, выглядела комично и растерянно, как редиска, вытащенная с грядки. Реденькие, неопределенного цвета волосы были покрыты сеточкой для волос, но особый интерес представляли собой ее огромные, как две спутниковые тарелки, уши, которые остроносая, вероятно, и скрывала за кучеряшками парика.

И надо же такому случиться, что именно в тот момент, когда Игорь отпустил из руки парик и он восПАРИл, как и подобает ПАРИку, и опустился у входа. В это время интеллигентного вида дядечка зашел с улицы в грязных своих ботинках и тщательно вытер об него ноги. Откуда ему было знать, что в захолустном кафе вместо половой тряпки мог лежать женский парик? Остроносая взвизгнула, как кошка, которой придавили хвост, и впала в кому.

Но и это еще не все! На тот, полудетский еще период жизни, одежда Игоря не отличалась добротностью, была сшита на обычной советской швейной фабрике "Свобода" и поэтому при определенном усилии свободно расставалась с отдельными частями своего кроя. Короче воротник у куртки оторвался. Администратор по закону физики полетел в одну сторону, а Игорь, соответственно, в другую.

Администратор протаранил своей попой полупустую витрину районного кафе и сел оной в дюжину пирожных. Во весь вечерний запас процветающего предприятия "Дельфин". Игорь же протаранил попой вторую из оболгавших его теть. Свалил ее со стула, а она, не сообразив, что делает, схватилась за стол и стащила на себя, падая, грязную скатерть со всем ее содержимым, а именно - с тремя почти полными стаканами томатного сока, тремя растаявшими порциями мороженого, тремя пустыми рюмками из-под водки, так же тарелку с тремя пирожными и мелочь типа солонки, перечницы и горчичницы. На ее светлом пальто моментально образовалось разноцветье пятен, издали напоминающее палитру художника-абстракциониста.

- Вызывайте милицию! - истошно завопила расписная тетка, лежа на полу и дрыгая ногами в розовых панталонах.

- Уже вызвали, - ответила ей басом буфетчица.

Это было последнее, что Игорь услышал в этом кафе. Он рванулся к двери и через секунду уже несся по темной улице в сторону своего поселка, до которого было двадцать с лишним километров. Бежал он, не останавливаясь километра три, потом прошел столько же. Потом его подвез до дома знакомый водитель из родного совхоза.

Через неделю бдительная милиция таки разыскала смутьяна, ему поставили на вид, а мать заплатила немалый штраф и две недели с Игорем не разговаривала. Это был хороший урок на всю жизнь и поэтому Игорь не хотел больше связываться с администраторами.

Он и не подозревал, что теперь, через много лет, видя перед собой такого респектабельного гражданина, улыбчивый администратор не стал бы таскать его за шиворот за простое желание поесть рыбки, а сам бы с радостью сгонял за двадцатку зеленых к ближайшему киоску за сушеной воблой.

- Не надо администратора! - сказал Игорь. - Черт с ней с воблой! Обойдусь!

Официантка очаровательно улыбнулась и спросила:

- Что будете пить?

- Кружечку пива, - заказал Игорь и добавил, - литровую.

- Темного, светлого, у нас разные марки, можете посмотреть в меню, предложила девушка.

- Не надо меню, - Игорь с достоинством махнул рукой, - светлого и самого дорогого. Да еще салатик из свежих овощей, так для души.

Официантка улыбнулась и сказала:

- Ваш заказ принят, ожидайте.

Что ж видимо сегодня не придется ему произвести сравнительный анализ пива, омаров и воблы. Ну что ж, придется ограничиться двумя пунктами меню и сравнить их.

Вероятно, Игорь пришел рано, настоящая жизнь в этом заведении начиналась позже. На сцене копошились, разматывая шнуры, музыканты, видимо вечером тут начнется шоу. Игорь глянул на часы. С того момента как он попал в перестрелку у "Метрополя" прошло уже больше чем два часа. Наверняка бандиты уже спохватились и теперь рыскают в его поисках по всему городу. От этой мысли у Игоря пропал аппетит. С одной стороны не могут они его так быстро вычислить, а с другой жизнь полна случайностей. Может быть, они ужинают в этом же самом ресторане?

Из города нужно валить и, чем скорее, тем лучше. И тут Игорь вспомнил о своей заветной мечте, которую он так и не осуществил. Конечно, была у него одна мечта! Простая, а никак ему было ее не исполнить! В отпуске он не был уже шесть лет, все впахивал и впахивал, а "отдыхал" на даче у тестя на огороде. Мечта так и оставалась мечтой.

А заключалась она в том, чтобы съездить домой, к себе в поселок, где родился и вырос, где ходил в школу и где был последний раз шесть лет назад на похоронах матери. Так и не собрался больше после похорон ни на могилку к матери и отцу, ни дом посмотреть. Поди, там, в доме разворовали уж все. Да, нет, не должны, есть там, кому за домом посмотреть, да и воровать особо в доме нечего. Что ценного было Игорь сразу забрал, остальное соседям подарил, что его матери перед смертью помогали. Самому-то недосуг было за матерью ухаживать - все в делах, завяз в Питере. А ведь езды-то до поселка и было всего чуть больше пол суток на поезде, а так и не собрался за все эти шесть лет, которые прошли после смерти матери. К кому было ехать туда после смерти матери? А друзья, поди, уже и позабыли его.

"Решено, - подумал Игорь, - еду в поселок, а там видно будет. А бандиты пускай меня по городу ищут". Официантка принесла заказ. Игорь не без удовольствия пожевал дорогие и действительно вкусные блюда, порезал палец о клешню омара, выпил пиво до дна, заметив, что оно не особо вкусное, хоть и самое дорогое. "Наверное, на любителя", - подумал он и решил купить по выходе из ресторана обычного бутылочного, своего любимого, местного разлива.

Подозвал официантку, сунул ей в передничек сто баксов, почувствовал рукой ее молоденький упругий животик. Девушка была симпатичная, молоденькая. Глазки ее хищно блеснули, она что-то тихо пролепетала про сдачу, но Игорь небрежно бросил:

- Не надо сдачи, это вам за красивые глаза!

Чувствуя себя суперменом, он встал и вразвалочку пошел к выходу. Все-таки как классно быть крутым! Выйдя на улицу, Игорь поправил на плече сумку и решил срочно ехать на вокзал. Но его удержал тот факт, что денег у него совсем не было. То есть они, конечно, были сотенные долларовые купюры целая сумка, но расплачиваться ими в общественном транспорте Игорь не мог. Не мог и в такси соткой расплатиться. Кто ему такую сдачу сдаст, которая от сотенной в баксах останется? Не всем же на чай давать, как хорошенькой официантке!

Надо идти в обменник, но не в сам обменник, а к жуликам, которые постоянно трутся там поблизости. Поменять хоть сто баксов на еду, да на билет. Игорь вышел на дорогу и затормозил машину такси. Хорошо попалась тачка не из их парка, не нужно свою морду лишний раз засвечивать.

- Друг, довези до ближайшего обменника и подожди там, а потом на вокзал, - попросил Игорь.

- Садись, - сказал шофер, - только я не знаю где тут ближайший обменник. Работаю недавно.

- Я покажу тебе, как ехать, - сказал Игорь, - не волнуйся, я сам таксист.

- Да? - недоверчиво спросил водитель, глядя на недешевый прикид Игоря. - И где ты халтуришь на своей тачке? На Манхеттене?

- На Бродвее, - принял шутку Игорь.

7

Трехсотый "Мерс" подкатил к дому, где жила жена таксиста Игоря Катя с дочкой и с родителями. Машина остановилась за домом. В ней сидели четверо наш старый знакомый Череп, обильно пахнущий смесью одеколонов, дезодорантов и жидкостями после бритья. Кроме него в машине находился Татарин с раненой и висящей на перевязи левой рукой. У него была кислая мина, он нервно зыркал по округе своими маленькими поросячьими глазками. За рулем сидел Бивень, а рядом с ним - правая рука Пустого человек по кличке Мускул - безжалостный тип, бывший боксер с тройной отсидкой и расшатанной нервной системой. Уголовное прошлое Мускула было покрыто туманом тайны для его "однокашников" по банде.

- Дом номер восемь, квартира сорок один, - прочитал Мускул по бумажке, - живет здесь жена этого таксиста, дочь мелкая, и ее батя с матерью.

- Где адрес-то надыбали? - спросил Череп.

- В таксопарке, где же еще, - ответил Мускул.

- Надо реально зайти, всех связать, жену типа трахнуть, бате навешать, мамашу придушить, - предложил Бивень, - все расскажут, как миленькие и где типа он, и что с ним.

- Это мы успеем сделать, - сказал Мускул, - за нами не заржавеет. Вежливость и доброта - вот главное наше оружие. Спокойно пойдем и спросим.

- Да, - согласился Бивень, отстегивая ремень безопасности, - спокойно пойдем и реально поговорим.

- А ты-то, куда идти собрался, Бивень? - спросил Мускул. - Ты на себя в зеркало посмотри! Тобой Годзиллу можно пугать. Сиди в машине и жди своего любимого время инквизиции.

Бивень нахмурился, но ничего не сказал, потому что Мускул был у них за старшего. Мускул, несмотря на уголовное прошлое и отсутствие среднего образования, выражался вычурно и иногда поражал окружающих знанием классической литературы. А разгадка была проста. Все свои университеты он прошел в тюремной библиотеке, где выдавал заключенным книги, где долгими северными вечерами штудировал Толстого и Гете, Пушкина и Шекспира. Должность в зоне блатная и престижная. Это же не на морозе лес валить.

- Со мной Череп пойдет, - сказал Мускул, - попробуем выяснить у них, где этот таксист может скрываться.

- А если он там, в квартире? - спросил Бивень.

- Тогда и вовсе нет проблем, - ответил Мускул, - отвернем ему башку и деньги заберем.

- А если он в общагу свою заявиться, а мы тут торчим? - не унимался Бивень.

- Какой ты душный мужик, Бивень, - ответил ему Мускул, - там шеф мента посадил на стреме. Да вряд ли он в общагу сунется. Что ж он дурной совсем? Смотрите тут за дверью. Вдруг таксист, выскочит.

- Посмотрим, - пообещал Бивень и почесал небритый подбородок.

Мускул и Череп вышли из машины, и зашли в подъезд. Татарин заерзал на сидении.

- Бивень, дай твою трубу позвонить, - попросил он, - мать волнуется из-за ранения.

- На, звони, - сказал Бивень, - только долго не виси, а то платить заставлю.

- Я быстро, - пообещал Татарин и вылез из машины на улицу для лучшей слышимости.

Бивень включил в машине радио и стал громко и атонально подпевать звучащему в эфире шлягеру. Татарин и, правда, поговорил быстро, залез обратно в машину и поежился от холода.

- Ну, что типа мама? - спросил Бивень.

- Чья мама? - не понял Татарин и снова его поросячьи глазки забегали, как шарик на рулетке.

- Ну, ты же типа маме звонил? - спросил Бивень.

- А-а, да, да, - закивал головой Татарин, - ее дома не было. Поговорил с сестрой.

- У тебя, что реально сестра есть? - удивился Бивень.

- Есть, - ответил Татарин.

- А сколько ей чисто лет? - похотливо улыбаясь, спросил Бивень.

- Четырнадцать, - не очень радостно ответил Татарин.

- О-о, - разочарованно протянул Бивень, - малолеток я типа не трахаю.

"Кто б тебе позволил мою сестру типа трахать?" - подумал Татарин, но вслух ничего не сказал.

В это время Мускул и Череп подошли к двери квартиры и позвонили.

- Кто там? - спросили изнутри.

- Это из милиции, - сказал Мускул, - хотим узнать у вас кое-что относительно Игоря.

Дверь открылась и на пороге появилась благообразная пожилая женщина, видимо теща таксиста. Мускул сунул ей под нос липовое удостоверение капитана милиции и шагнул за порог.

- Вы знаете, - пролепетала женщина, - Катя сейчас укладывает дочь спать. Все-таки время уже почти десять вечера. Пройдемте на кухню. А что случилось? Вряд ли мы можем вам помочь. Просто Игорь давно не живет с нами.

- Пройдемте на кухню, - тоном настоящего, закаленного на допросах мента произнес Мускул.

Женщина покосилась на благоухающего Черепа и согласно кивнула. Мускул вальяжно уселся на предложенный табурет и спросил:

- А вы как сами относитесь к бывшему зятю? - спросил он.

- Ну, не знаю, нормально, - ответила теща, - а он что, натворил что-нибудь?

Мускул выдержал паузу, придал лицу выражение могучей сосредоточенности и назидательно произнес:

- Мне бы хотелось, чтобы вы ответили на этот вопрос исходя не из того, что он натворил, а из вашего личного к нему отношения.

Как красиво он построил фразу, прямо, как настоящий опер и поэтому с достоинством посмотрел на Черепа. Но тот не оценил, потому что нервно озирался.

- Я к нему хорошо отношусь, - ответила теща, - он работал, и парень неплохой. А может я его не разглядела просто...

- Да, - согласился Мускул, - не разглядели. Он похитил ценную вещь и скрылся. И вы очень поможете следствию, если укажете, где он может прятаться от правосудия.

Лицо несчастной тещи вытянулось и побледнело. Мускул моментально пошел в атаку:

- Адреса, явки, все, что знаете.

- Я-я, - теща стала заикаться, - не знаю ничего. Может быть, Катя знает, а я с ним в общем-то, и не общалась. Он все время работал, потом пиво пил и спал. Теперь по воскресениям к Машеньке заезжает. Ой, чуяло мое сердце...

- Так, так, - спокойно сказал Мускул, - без волнения, возьмите себя в руки и сосредоточьтесь.

- Хорошо, - кивнула теща, - я успокоилась.

- Подумайте хорошенько, - предложил Мускул, - вот он украл эту вещь и куда поехал с ней?

- В общежитие, наверное, - предположила испуганная теща.

- Вряд ли, - не согласился Мускул, - это совсем глупо, ведь там наши люди, а он в розыске. Он ведь не настолько глуп. Куда еще он мог поехать?

Теща задумалась и поглядела на руки Мускула. Странные были руки у милиционера - все в наколках с синими перстнями. Может быть для конспирации? Ведь в фильме "Бриллиантовая рука" тоже был милиционер с наколкой "Миша". В кухню, услышав чужие голоса, зашла Катя. Она удивленно посмотрела на незнакомых гостей с холодными глазами.

- Вот, - обрадовалась теща, - у Катеньки моей спросите. Это, дочка, к нам из милиции пришли. Игорь, говорят, украл ценную вещь и скрылся. А мы его не видели давно уже. Он к нам и не заходил.

- Здравствуйте, Екатерина, - обратился Мускул к молодой женщине, - я капитан уголовного розыска Ярыков Петр Сергеевич, это, - он указал рукой на щемящегося в коридоре Черепа, - старший лейтенант Скачков, мы пришли по поводу вашего мужа.

- Бывшего мужа, - уточнила Катя.

- Ну, конечно, - обаятельно улыбнулся Мускул, - конечно, бывшего. Но все же мужа. Не все же нити порваны?

- Почти все, - ответила Катя, косясь на синие наколки на руках Мускула, - а документы у вас есть?

Мускул молча полез в нагрудный карман и предъявил Кате в развернутом виде удостоверение капитана уголовного розыска Ярыкова Петра Сергеевича со своей фотографией, добротно сделанное на цветном принтере. Впрочем, Катя документ подобного рода видела впервые, поэтому покажи ей сейчас хоть удостоверение сантехника-акушера, она бы не заметила подвоха. Спросила для порядка. Удостоверение ее успокоило.

- А наколки для конспирации? - кивнула она на пальцы Мускула.

Мускул улыбнулся:

- Это отношения к делу не имеет, но если хотите, потом вкратце расскажу.

- Не надо, спасибо, - ответила Катя, - я романы писать не собираюсь.

- И напрасно, - усмехнулся Череп, - сейчас женщины преуспели в уголовных романах. Пишут, пишут, а народ читает. Так что все у вас в руках.

- Спасибо, - ответила Катя, - тяги к писательскому творчеству не имею.

Мускул встал с табуретки:

- Извините, Катерина, не знаю как ваше отчество?

- Петровна, - ответила Катя.

- Екатерина Петровна, - ласково продолжил Мускул, - не могу сидеть, когда такая очаровательная женщина стоит. Присаживайтесь.

Катерина кивнула и присела на краешек табурета. Мускул подумал с минуту и задал первый вопрос:

- Подумайте, пожалуйста, Катя, где может скрываться сейчас ваш бывший муж, который, как я уже говорил, похитил ценную вещь и скрылся?

Катя нервно встала с табуретки, прошла мимо Черепа от дверей в глубину кухни, остановилась у окна и ответила:

- Игорь не мог ничего украсть. Не такой он человек. Я его слишком давно знаю. Подраться там или стекло разбить. Но украсть? Это вряд ли...

- И, тем не менее, украл и скрылся, - ответил Мускул, - если бы этого не знали достоверно, то, поверьте, к вам бы мы не пришли.

- Я совершенно не знаю, где он может скрываться, - сказала Катя, - мы с ним давно не общаемся. Он приезжает по воскресениям и катает дочку на машине, гуляет с ней. Ни я, ни родители не перекидываемся с ним ни словом. Поэтому вряд ли можем вам помочь.

- Позовите, пожалуйста, вашего отца, Катя, - попросил Мускул, - может быть он что-то скажет.

Катя пожала плечами и пошла в комнату за отцом. Череп заметил, что Мускул начал злиться. Он снова сел на табурет и забарабанил пальцами по коленям. По всему было видно, что в этой семье не хотят помогать следственным органам, выгораживая бывшего члена их ячейки общества. Может быть, настоящий опер долго и нудно вел бы беседу, плутая в сетях незначительных вопросов, расставляя капканы неожиданными намеками, мягко наезжал бы, беря на понт и через пару часов все бы выяснил. Но Мускул был ненастоящим опером и поэтому его терпению мало помалу приходил конец. В дверях в сопровождении Кати появился пожилой человек в очках. Он кивнул гостям, поздоровался и попросил их:

- Спрашивайте, пожалуйста, поскорей, мне нужно допаять схему. У меня паяльник включен.

- Поскорей? - доброжелательно спросил Мускул, медленно поднимаясь с табуретки. - Паяльник включен?

- Да-да, - ответил отец Кати по виду бывший военный в отставке.

- Ничего нет проще, чем поскорей, - весело сказал Мускул и коротким ударом правой руки поддых вырубил старика. Тот рухнул на колени и уронил очки. Женщины одновременно вскрикнули, а Череп тут же загородил выход из кухни.

- Молчите, лярвы, - зло сказал Мускул, - а то вышибу мозги вашему динозавру. Итак, я повторяю вопрос - где может находиться в данный момент ваш бывший зять и муж?

- Вы за это ответите! - сказала Катя. - У вас нет никакого права!

Мускул препираться не стал, а просто врезал старику подзатыльник, и тот упал, растянувшись лицом на полу.

- Не бейте его, - плача попросила теща, - он инвалид второй группы.

- Да я бы рад не бить, - улыбнулся Мускул, - да только вот не вижу я в вас желания помогать следственным органам. Так что сейчас я сделаю его инвалидом первой группы.

- Я знаю, что вам нужно, - руки у тещи дрожали, - у нас есть старая записная книжка Игоря. Там телефоны его знакомых записаны. У него много всяких телефонов. Он же таксист...

- Меня это не волнует! Все его знакомые мне не нужны! - сказал Мускул. - Конкретно где он может прятаться? Лучший друг? Любовница? Родители?

- Лучший друг его живет в поселке, где он родился, - кусая губы, сказала Катя, - здесь у него никаких друзей не было, так, одни приятели. Он вспыльчивый, очень трудно с ним ужиться. Родители его умерли. А про любовницу я ничего не знаю.

- Так-так, - процедил сквозь зубы Мускул, - не густо. Информация незначительная. Ну, что? Еще добавить ветерану?

- Не надо, - взмолилась Катя, - если он уехал, то только к себе в поселок, больше ему ехать некуда. Ну, я не знаю. А в городе, где его искать? Откуда мы знаем? Он же таксист, он весь город, как свои пять пальцев знает!

- Склонности к картам, другим азартным играм имел? - спросил Мускул.

- Играл с мужиками в парке, на стоянке, на пляже, - ответила Катя, как все мужики.

- На деньги играл? - уточнил Мускул.

- Не знаю, - ответила Катя, - обычно нет. Но если и было, то на мелочь.

- Бывало, что зарплату проигрывал? - быстро спросил Мускул.

- Нет, - ответила Катя, - никогда.

- Не азартен, значит, - предположил Мускул.

- Азартен, но в другом, - ответила Катя, - в езде, например...

- Девочками еще увлекался, - утвердительно прибавил Мускул, поглядывал на женщин-то, муженек? Отчего разбежались? Нашел себе пассию, а? Или ты его застукала со шлюшкой в машине? С дешевой минетчицой? Было? Ну, говори!

- Не было, - в сердцах ответила Катя, - просто не сошлись характерами, вот и разошлись.

- Какая чушь! - захохотал Мускул. - Не сошлись характерами! Он тебе изменил, это же ясно, или ты ему рогов наставила! Лет десять, небось, прожили вместе, барахлишко вместе нажили, ребенка, друзей общих! И потом из-за несходства характеров разбежались и все разломали! Чушь все это!

- Вам-то, какое дело? - рассердилась Катя.

- Да, вот думаю, не у твоей ли лучшей подруги он пасется сейчас и за сиськи ее доит, пока ты тут из себя деву Марию строишь?

Катя даже побледнела, губы ее задрожали.

- Что, попал? - засмеялся Мускул. - В самую точку? Адрес подруги быстро!

- Нет, - замотала головой, - нет!

- Так, - оглянулся Мускул, сжимая кулак, - где динозавр?

"Динозавр" уже приподнялся и жадно глотал воздух ртом. Увидев, что "милиционер" повернулся к нему, он в испуге закрыл голову руками.

- Проспект Металлистов, дом восемнадцать, квартира шесть, - быстро сказала Катя и соврала, - ее сейчас нет, она отдыхает на Кипре со своим женихом.

- Мы проверим, - кивнул Мускул, - как зовут и фамилия ее?

- Элеонора, то есть Елена Семенова, - без энтузиазма ответила Катя. Элеонора-то тут при чем?

- Запиши мне все это, - зевнул Мускул, - а ты, старая, тащи мне его блокнот. И адрес поселка этого, запишите.

Катя быстро взяла ручку с полки телефона, вырвала листок из блокнота, написала адреса Элеоноры и поселка и протянула Мускулу. Бандит взял его просмотрел глазами и сунул в карман. Теща Игоря бочком протиснулась в комнату за блокнотом.

- Проводи ее, - сказал Мускул Черепу и тот кивнул. - Вот мы уже и подружились, - продолжил он и, как ему показалось, очаровательно улыбнулся сам себе в отражении оконного стекла, - просто не нужно было спорить.

Катя отвернулась к окну и заплакала.

- И еще я попросил бы вас, - продолжил Мускул, - пару-тройку фотографий нашего персонажа мне на память.

- У меня нет его фотографий, - сказала Катя, - я их все выбросила. Мы же в разводе.

- У меня есть, его старый пропуск, - срывающимся голосом сказала теща из комнаты, - недавно перебирала вещи и нашла. Я принесу.

Вернувшись вместе с тещей, Череп протянул Мускулу фото, где был запечатлен Игорь на потертом девяностого года пропуске в таксопарк.

- Он? - спросил Мускул у Черепа.

- Да, - кивнул Череп, - он самый.

- Мы забираем фото, - сказал Мускул теще и Катерине.

Те не ответили ничего. Отец лежал на полу и встать не пытался. Мускул перешагнул через стонущего на полу отца Кати и пошел к выходу. Череп поспешил за ним. У выхода Мускул обернулся и, широко улыбнувшись, попросил:

- Не говорите никому о том, что мы заходили. Ведь вам, я думаю, не хочется, чтобы маленькой Машеньке стало очень плохо и больно.

На этих словах Череп страшно хохотнул и Катерина не сдержалась заплакала. И мама ее тоже. Дверь захлопнулась. Катя подбежала к ней, закрыла все запоры и, повернувшись, прокричала:

- Господи, ну когда же я больше ничего о нем не услышу? От него у меня всю жизнь одни неприятности!

- Не нужно так дочка, - попросила мать, помогая отцу подняться и сесть на табурет, - ведь видно, что это никакие не милиционеры, а обычные бандиты. Ищут они Игоря не потому, что он что-то украл. Может быть, заявить в милицию?

- Не надо, - отдышавшись, сказал отец, - не надо в милицию, эти ни перед чем не остановятся. За внучку страшно. Пусть Игорь сам выкручивается, раз заварил эту кашу. Взял у них что-то.

- А если еще придут? - спросила мать.

- Мы не знаем где Игорь, - ответила Катя, - а если я даже буду знать, то им не скажу.

- Они могут взять в залог Машу, - печально произнес отец, - может быть, правда, в милицию заявить?

- А что мы им скажем? - спросила Катя. - Что приходили люди, искали Игоря. Там даже и слушать не будут. Сейчас вон что творится - убивают прямо на улице и никому дела нет. Господи, когда это кончится?

- Ладно, не будем паниковать, - сказал отец, - давайте пока посмотрим, что дальше будет. Авось обойдется.

- Ты сам-то как? - спросила Катя отца. - Живот не болит? Может вызвать врача?

- Не надо, дочка, - ответил отец, - пройдет. Эх, лет двадцать назад я бы им показал!

- Иди лучше, приляг на диван, - предложила отцу мать, - а я твой паяльник выключу. Смотри, будет болеть, так уж лучше скорую вызвать.

- Ничего, оклемаюсь, - ответил отец, - тут пока посижу.

- Катенька, - вспомнила мать, - позвони сейчас Элеоноре, предупреди ее, а то ведь нагрянут невзначай бандиты!

- Да-да, - согласилась Катя и стала накручивать телефонный диск.

У лифта Мускул сказал Черепу:

- Херня это все. Эти адреса говенные, бесполезные. Не ломанется он туда. С такими бабками, как у этого гондона сейчас можно сесть в любой поезд, в любом направлении и ехать, куда глаза глядят. Хоть в Читу, хоть в Алма-Ату. И потеряться навсегда. Как же ты Череп, такие бабки профукал?

Череп отвернулся и ничего не сказал. Мускул, зайдя в лифт, продолжил:

- По этому адресу поселка в местное отделение милиции пошлем запрос и если он там появиться, мы его скоренько накроем. А фото сейчас отсканируем в офисе и отпечатаем штук сто. Будем искать гондона по всему городу. Потом еще этих "мышей" потрясем. Надо выяснить, как он к дочке относится. Может лованем "на живца"? А Череп?

Череп ничего не ответил, он за сегодняшний день так устал и только пришел к себе домой отдохнуть, как его разыскал Мускул и потащил с собой. Они вышли из подъезда, и пошли к машине.

Бивень и Татарин сидели и слушали радио.

- Что-нибудь узнали? - спросил у Мускула Татарин, когда они сели в машину.

- Ничего конкретного, - ответил Мускул, - да-а, братва. Сегодня нам веселенькая ночь предстоит. Все ночные клубы и казино в городе нужно объехать на тот случай, если этот баран захочет бабки просадить. Фото его размножим, отдадим метрдотелям и ментам. Поехали Бивень, что ты стоишь, как бегемот с запором возле унитаза?

Бивень повернул ключ зажигания, машина едва слышно заурчала и тронулась с места.

8

Игорь сделал умно. Он не стал толкаться на Московском вокзале, потому что опасался, что его там уже ищут. Договорился с таксистом, который его возил, чтобы тот доставил его в ближайший пригород, где есть небольшая станция. Там благополучно Игорь мог бы сесть в поезд, следующий в нужном ему направлении, минуя ушлых вокзальных милиционеров, у которых вполне возможно уже были его фотографии. Если люди запросто возят в кейсе пол-лимона зеленых, то уж ментов наших купить у них бабки найдутся. Когда Игорь с таксистом прибыли на место назначения, то бишь на какой-то занюханный деревянный вокзал в пригороде Игорь дал таксисту две стошки зеленых за проезд. Тот едва не поперхнулся собственной слюной и поскорее уехал, боясь, что пассажир внезапно передумает.

Игорь прошел в здание маленького вокзала, посмотрел расписание и без проблем купил билет в кассе. Время было не отпускное, и поэтому билеты были в любой вагон. Игорь купил билет, конечно же, в спальный вагон, где чисто и уютно, где всего два пассажира в купе и полки мягкие и удобные. И сделал он так, потому что прожил на земле тридцать три года и ни разу в своей жизни не ездил в спальном вагоне. Его отпускная прерогатива - плацкарт, преимущественно боковушка, ну, и иногда, по большим исключениям можно было позволить себе и купе. Но это редко.

Нужный поезд прибывал только через два часа. Нужно было как-то убить время, и Игорь впервые в жизни накупил в киоске всех газет и журналов, которые только хотел, включая и толстые, дорогие, и женские совсем ему не интересные. Еще в городе до того, как приехал сюда, возле обменного пункта у мажоров он разменял полштуки баксов на рубли и поэтому теперь мог ни в чем себе не отказывать. Игорь сел на деревянный диванчик в зале ожидания и хотел спокойно почитать эти два часа до поезда, но деньги просто жгли ему карман, и просились, чтобы он их тратил. С этим зудом Игорь смириться не мог и тогда, засунув половину журналов в сумку, а половину бросив на скамейке вокзала, Игорь вышел на улицу.

Прогулявшись вдоль фасада вокзала, Игорь увидел свое отражение в окне и понял, что таким франтом в одежде из модного бутика приезжать в поселок не стоит. Засмеют. К тому же Игорь неожиданно для себя вдруг заметил, что за ним вышли из помещения вокзала два подозрительных типа и тут же закурили на крыльце, косясь на него.

Видимо, своими излишними тратами Игорь привлек чрезмерное внимание уголовных элементов. Нужно было эту ошибку исправлять. Игорь подошел к сидевшему в своих красных "Жигулях" извозчику и, не торгуясь о цене, попросил отвезти к центральному универмагу. Водитель кивнул, Игорь сел в машину, парни на крыльце засуетились, побросали сигареты, и Игорь понял, что не ошибся в своих догадках.

И вот примерно через минут сорок из центрального универмага небольшого уездного города Игорь вышел совсем другим человеком. Он был одет в дешевые черные китайские джинсы-подделку под фирму и отвратительный темно-синий пуховик. Белые с зелеными полосами кроссовки выдавали в нем представителя рабочей интеллигенции, а опять же турецкий свитер отводил все подозрения оттого, что у этого парня есть хотя бы десять баксов в кармане и хоть капля вкуса. Венчала это чудо безвкусицы бейсболка цвета хаки с оттенками Вьетнамской войны. Кроме того, Игорь купил себе "интеллигентские" большие псевдо позолоченные очки с простыми стеклами, которые хоть и не кардинально, но все же изменили его внешность.

Но так, как все одеться было безопасней, потому, что такая одежда уж точно не привлечет внимания тех двух уголовных элементов с вокзала, да и вообще никаких элементов. Старая сумка с баксами перекочевала внутрь нового большого чемодана с крепкими замками. Так было спокойнее. А вычурная одежда из бутика покоилась на дне огромного пакета с надписью: "Спасибо за покупку!". Возле мусорного бака за универмагом Игорь увидел пожилого бомжа палкой деловито достающего что-то изнутри помойки. Игорь, не спеша, подошел к нему.

- Добрый день, уважаемый, - сказал Игорь бомжу.

Тот повернул на него слезящиеся красные глаза и спросил:

- Какой я уважаемый? Я совсем не уважаемый!

Игорь оглядел бедолагу. Мужчине было лет шестьдесят с гаком. А может и меньше. Попробуй, угадай за месяцами немытым и пропитым лицом его истинный возраст. На бродяге было зеленое женское пальто, летние сандалии одетые наподобие портянок или армейских обмоток, мятые штаны и тонкий рваный свитер. Одежда совсем не по сезону.

- Как же ты дошел до жизни такой, отец? - спросил Игорь.

- Об этом, мил человек, меня на небесах спросят, - ответил старик, - а ты не архангел и не мент, чтобы такие вопросы задавать.

Игорь внимательно посмотрел на бедолагу старика и сказал:

- Вот тут в мешке у меня одежда. Совершенно новая. Я тебе ее отдам, но ответь мне на один вопрос.

Старик перестал рыться своей палкой в помойке, прищурившись, посмотрел на Игоря и сказал:

- Спрашивай, отвечу, если знаю.

- Поговорка такая есть, - начал Игорь, - что в жизни не делается, все к лучшему. Так?

- Так, - согласился старик.

- И в твоей жизни, стало быть, тоже все было к лучшему? - спросил Игорь.

- Наверное, - вздохнул старик.

- Значит, это и есть то самое Лучшее, к чему ты всю жизнь шел. Лучшее это то, что ты теперь на старости лет в помойке роешься? - спросил Игорь.

Старик ничего не ответил, глаза его дрогнули, и часто-часто заморгали, он отвернулся и пошел прочь.

- Погоди, - окликнул его Игорь, - я обидеть тебя не хотел. Для себя хочу выяснить. Одежду-то возьми.

Старик повернулся вполоборота и протянул за пакетом сухую морщинистую руку. Игорь отдал ему пакет и сунул в руку сто баксов. Старик не поверил своим глазам. Губы его задрожали в непонятной гримасе, из глаз потекли слезы.

- Бери-бери одежду, - сказал Игорь, - носи на здоровье. Деньги не пропивай, лучше еды купи.

Старик хотел что-то ему сказать, но только открывал рот, как рыба и плакал. Игорь повернулся и пошел прочь. Ему было радостно, весело и хорошо на душе оттого, что он сделал вот такое дело. Помог незнакомому человеку. Да, все это была правда, ведь было у этого старика в жизни всякое, а все вокруг говорили ему: "Все к лучшему". И где оно это лучшее? На дне помойки?

Интересно же будет смотреться этот старичок в супермодном костюме и пальто из бутика, в козырных шузах и вычурном галстуке, когда в очередной раз полезет в помойку. Ведь не спасут его сто баксов. И триста не спасут и тысяча. Пропьет их или потеряет. Ну, да ладно. Это уже и не его, Игоря, дело.

Он поймал такси на центральной площади имени Ленина с непременным памятником тому же Ленину и поехал обратно на вокзал. В это время на площади перед центральным универмагом появились два тех самых типа, которые хотели грабануть Игоря на вокзале.

- Как сквозь землю провалился, - сказал один другому, - а не кислый был "сундучок". Баксов на тонну точно бы приподнялись.

- Да, - согласился второй, - и шмотки у него не кислые. Я бы приоделся.

- Почему ты-то? - не согласился второй. - Мне самому его шузы понравились!

- У тебя размер не тот, - ответил первый, - ты в его шузы не влезешь. На ласты свои посмотри. А пальто треснет на тебе.

Второй тип и, правда, был толстоват и с большим размером ног. Но он не любил, когда ему об этом говорили.

- На себя посмотри, худой яйцеглист! - с вызовом сказал он своему напарнику.

Но тот уже не слушал его. Он напряженно вглядывался куда-то вдаль и вдруг произнес:

- Кажись у нас сегодня счастливый день, толстый! Вон он идет! Я это пальто из тысячи узнаю!

- Где? Где? - засуетился толстяк. - Ага! Вижу! Что делать будем?

- Ждать, - ответил первый, - и следить.

Они неторопливо двинулись за человеком в дорогом пальто, который шел теперь, почему-то прихрамывая и упираясь на палку.

- Чего это он захромал? - спросил толстый.

- Хрен его знает, - ответил напарник, - какое наше дело? Нам бы его прижать к теплой стенке, да потрясти, как грушу.

- О-о, гляди, - обрадовался толстый, - во двор заходит, в подворотню.

- Бегом, - приказал тот, которого толстый назвал "яйцеглист", прищучим "нового русского".

Звякнуло лезвие выкидного ножа и грабители ворвались в подворотню. Картина, представшая перед ними, шокировала бы даже врача-психиатра. "Новый русский" в дорогущем пальто самозабвенно копался палкой в помойке, одновременно жуя остатки чьего-то обеда. Толстого охватил рвотный рефлекс и он, согнувшись пополам, излил на землю зловонную массу.

- Тьфу! - сказал он. - А когда это я свеклу ел?

- Приятного аппетита, - сказал Яйцеглист бомжу.

- Спасибо, - ответил старик, думая о том, что сегодня ему попадаются исключительно милые люди.

- Где пальто это взял и ботинки? - спросил Яйцеглист.

- Добрый человек подарил, - ответил бомж, со смаком обгладывая выкинутую кем-то недоеденную куриную косточку.

- Прекрати жрать из помойки, гад! - заорал на него Толстый.

- Кушать хочу, - искренне признался бомж, но есть перестал.

- Значит, добрый человек подарил тебе все эти шмотки, которые стоят под тонну баксов? - спросил Яйцеглист. - А сам он как был одет после этого?

И тут старик понял, что эти двое совсем не милые люди, а обычные бандиты, которые охотятся за тем парнем, что дал ему сто баксов, которые он припрятал на "черный день" за батареей в подвале.

- Он был одет, - задумался старик, - во что же он был одет. В кожаную куртку и черные штаны, а на голове шапка. Меховая. Тоже черная.

Старик прекрасно помнил, как был одет Игорь, но предавать его подонкам не стал, потому что ему теперь было очень тепло, и комфортно в этой новой одежде, и он испытывал чувство благодарности. Яйцеглист повернулся к толстому и полушепотом сказал:

- Если этот парень кидается такими шмотками, то денег у него с собой достаточно, что бы мы с тобой могли год не работать. Где он сейчас?

- Я почем знаю, - пожал плечами старик, - отдал пакет и скрылся. Я за ним не следил. Уехал на автобусе, наверное.

- На вокзал он поехал, - заерзал на месте Яйцеглист и обратился к Толстому, - давай мухами на вокзал, может быть, отловим его еще.

- А одежда? - удивленно спросил Толстый.

- Ты че с бомжа ее собрался снимать? - с отвращением спросил Яйцеглист.

- А че? - переспросил Толстый. - Нормально...

- Какой же ты, бля, я не знаю, - с возмущением прошипел Яйцеглист, - ты ничтожный, кусок дерьма.

- Чего? - переспросил Толстый.

- Ты в старости будешь такой же, как он! - Яйцеглист ткнул пальцем в старика.

- Заткнись или я сейчас как ударю! - пробубнил Толстый.

- Ну, давай, ударь! - нимало не испугавшись, подзадоривал Яйцеглист.

- Ах, так, - воскликнул Толстый и, рванувшись вперед, ударом ноги сшиб бомжа наземь. Тот застонал, корчась на холодной земле, Толстый вытер о дорогое пальто ноги.

- Успокоился? - спросил Яйцеглист. - Тогда пошли!

Грабители кинулись из подворотни, а старичок, поднявшись, полез опять в мусорный бак. Он привык, что его ежедневно бьют, поэтому не сильно расстроился. Не торопясь, достал свою косточку и стал посасывать ее, думая о долларах, припрятанных на "черный" день. Вот какой был неисправимый пессимист этот старичок. Сидя в подворотне и кушая из помойки, он думал о том, что может в его жизни настать еще более "черный" день. Хотя, казалось, куда уж чернее день может быть, чем уже был?

В это время Игорь благополучно сел в поезд и уже отъезжая, заметил в окно на перроне тех двух типов, которые хотели его грабануть. Они выскочили на платформу и заметались вдоль поезда. Игорь приветливо помахал им рукой из вагона, но они не заметили, озираясь по сторонам. "Не повезло им сегодня, подумал Игорь, - не их день".

9

Зайдя в свое купе, он неожиданно обнаружил там, о боги любви!!! очаровательную кареглазую черноволосую девушку лет двадцати с небольшим. Игорь просто опешил от ее красоты и милой улыбки. Ему просто откровенно везло в сегодняшний день! Вот повезет, так повезет! Ведь редкий мужчина, не мечтает о том, что, сев в поезд на пути куда угодно, он вдруг обнаружит в своем купе очаровательную фею-попутчицу, с которой можно будет закрутить легкий роман.

В основном такие сладкие мечты разбиваются вдребезги о тяжелый гранит действительности. Чаще всего в вашем купе оказывается либо замотанная мама с ревущим сыном, либо пьяные офицеры, либо семья пенсионеров-дачников. Даже если и бывает так, что в купе едет девушка и одна, то почему-то она совсем не фея, а напротив баба-яга или еще хуже.

А фея обычно обязательно тоже едет в вагоне, но в другом купе и ты встречаешься с ней только в коридоре или в очереди в туалет. И она уходит в свое купе, где едут люди, коим она совсем не интересна и не нужна. И дорога кажется скучной и остается только мечтать, что где-то на полустанке на свободную полку придет милая студентка с греховным блеском в глазах. И вот заветная мечта всех мужчин для Игоря вдруг стала реальностью. В купе, где размещаются всего два человека одновременно ехали - кареглазая фея с пухленькими губками и он, одинокий мужчина по имени Игорь.

- Здравствуйте, - сказала Фея, когда Игорь вошел в купе и закрыл за собой дверь, - соседями будем?

- Да, соседями, - смутился Игорь, - вы до куда следуете?

- До конца, - ответила Фея.

- Это хорошо, - обрадовался Игорь. С концом у него было все в порядке.

До конца они обязательно доедут. А ведь он как чувствовал, что все это произойдет, или вернее сказать, надеялся, потому что купил перед отправлением поезда в киоске коробку конфет, шампанское, водки, колбасы, пирогов с капустой, пепси-колы и курицу-гриль. Игорь убрал свой заветный чемодан под полку от греха подальше, оставил только пакет с продуктами. Фея, еще раз улыбнувшись, углубилась в чтение любовного романа с загорелым парнем на обложке, обнимающим голубоглазую блондинку.

- Читаете, значит? - спросил Игорь, чтобы как-то начать разговор.

Фея очаровательно улыбнулась и кивнула.

- Про любовь читаете? - спросил Игорь.

- Да, про любовь, - ответила Фея приятным тембром, от которого у Игоря даже мурашки побежали по коже.

- Да, про любовь это интересно читать, - сказал Игорь, - хотя я читать не очень люблю. Лучше кино посмотреть. Историческое. Про рыцарей. Вы любите историческое кино?

- Не знаю даже, - улыбнулась Фея, - я не часто смотрю телевизор.

- Да? - удивился Игорь. - А что же вы делаете?

- Учусь, - ответила Фея, - в университете.

"Вот едрит твою налево, - подумал Игорь, вспомнив студентку с подрамником, - одни зубрилки мне сегодня попадаются". Но продолжать разговор было нужно, если поставить перед собой задачу овладеть вниманием спутницы и Игорь спросил:

- А на кого учится такая очаровательная девушка?

- На филолога, - ответила Фея.

"Черт знает, что это такое за филолог", - подумал Игорь, а вслух удивился:

- Да что вы говорите? И что все это интересно?

- Интересно, - ответила Фея, но уже без энтузиазма.

Разговор как-то не клеился и Игорь не знал чего еще ляпнуть. Тогда Фея снова взялась за книгу, и Игорь нашелся.

- Разрешите пригласить вас на ужин, - торопливо сказал Игорь, поставив на стол бутылку шампанского и конфеты из сумки.

- И куда мы пойдем ужинать? - улыбнулась Фея, отложив книжку.

- Сюда, - ответил Игорь, указав руками на стол.

- М-м, да, - кокетничая, сказала Фея, покосившись на шампанское и конфеты, - ваше предложение несколько неожиданно.

Игорь не стал ждать полного ее согласия, а просто выставил на стол все, что у него было в пакете - дорогую и обильную еду и питье.

- Вот сколько запасов, - сказал он, - только бокалов, к сожалению, нет.

- У проводника есть стаканчики, - произнесла Фея тоном морской сирены и у Игоря кровь в жилах потекла еще раза в три быстрее.

- Да, я принесу, - радостно воскликнул Игорь, - я сейчас вернусь.

"Вот это удача! - подумал Игорь. - Какая фемина! Просто девушка месяца из порножурнала! Как ловко я купил ее конфетами и шампанским! И не стала ломаться, выпить, так выпить. Класс!". Наконец-то судьба повернулась к нему лицом. Эх, жаль презервативов не приобрел! Да, кабы знать, где упадешь, так соломки бы подстелил! Где же их купить теперь? Если проводник - женщина, то спросить у нее эти маленькие и нужные предметы Игорь, конечно же, не решится, а если мужчина...

Проводник оказался усатым пожилым мужиком, а не толстой грубой теткой, как обычно. Игорь обрадовался этому факту и, не стесняясь, спросил у него не только стаканчики, но и презервативы. Запасливый мини-бизнесмен - проводник, тут же продал Игорю десять презервативов по цене червонец за штуку. Целых десять штук!

Игорь, конечно же, не рассчитывал на такое завышенное количество половых актов. Даже принимая во внимание все прелести незнакомки, столько раз овладеть ею до утра он бы не смог. Годы уже не те, да и ни к чему это. Но позориться перед проводником не хотелось, поэтому Игорь и купил такую уйму, типа он ухарь-террорист. Спрятав презервативы в карман, и туда же засунув новенький портмоне с тонной баксов и кучей рублей, Игорь взял стаканы и пошел обратно.

Когда Игорь вернулся в купе, то увидел, что Фея снова читает книжку, изображая из себя девственницу-недотрогу. Игорь поставил стаканы на стол и спросил:

- Значит, вам нравятся любовные романы?

- Да, нравятся, - романтично закатив глаза, произнесла Фея, - ведь в жизни, к сожалению, такого нет, как в книгах. А хочется большой настоящей любви. И чтобы любимый был нежным, верным и добрым.

- При вашей красоте, - сказал Игорь, - и нет любви?

- Красота тут не при чем, - ответила фея, - не родись красивым, а родись счастливым.

Игорь согласно кивнул и стал открывать шампанское. Легко отвернув пробку, что бы не пугать Фею, Игорь разлил пенящийся напиток по стаканчикам.

- Давайте выпьем за то, - сказал он, - чтобы в жизни вскоре вы встретились с тем самым нежным, верным и добрым человеком, которого вы ждете и о котором мечтаете!

Конечно же, Игорь имел в виду себя, но поняла ли это Фея? Она только кивнула и нежно обняла очаровательной ручкой стакан с шампанским. Они чокнулись, Фея отпила чуть-чуть и поставила бокал.

- Ну, вот, - покачал головой Игорь, - за свое же счастье и не выпили до дна. Как же оно придет?

Фея улыбнулась Игорю и сказала:

- Ну, хорошо, за счастье допью, а больше не буду, а то опьянею.

- А вы конфетки берите, - предложил Игорь, - вот курица гриль, колбаса, пирожки с капустой. Закусывайте.

- Спасибо, спасибо, - сказала Фея, допила шампанское и закусила конфеткой. Игорь невольно проследил за тем как отправился в прелестный ротик шоколадный батончик и как она его лизнула предварительно шустрым розовым остреньким язычком. Игорю стало жарко и сразу же холодно.

- Значит вы не замужем? - спросил Игорь.

- Нет, - ответила Фея, - а вы женаты?

- Я в разводе, - ответил Игорь, - жена меня не понимала.

- Все так говорят, - кокетливо проворковала Фея, - вы мужчины, как только в командировку едете, так сразу у вас ни жены, ни детей.

- Почему же, - не согласился Игорь, - дочь у меня есть, я от нее не отказываюсь и люблю ее очень. Потом, я не в командировку еду, а в отпуск. А вот с женой я разведен. Могу паспорт показать, если не верите.

- Не нужно, - ответила Фея, - ведь это не имеет значения в нашей... философской беседе. А как дочь зовут?

- Машенька, - ответил Игорь, - Мария.

- Большая уже? - спросила Фея.

- В школу ходит, - гордо сказал Игорь, - рисует хорошо, поет. Я ее очень люблю.

- Занятно, - неопределенно выразилась Фея.

Что тут занятного было не ясно. Игорь решил перевести тему.

- Вкусное шампанское, - сказал он, - хотя я больше пиво люблю. После работы как заглотну бутылочек пять...

- А где вы работаете? - поинтересовалась Фея.

Игорь только открыл рот, чтобы сказать, что он таксист, но тут же вспомнил, что никакой он теперь не таксист, а просто миллионер. Скромный миллионер. И чтобы сразить незнакомку наповал, он ответил так:

- У меня частный бизнес, - скромно потупил взор.

- Как интересно, - оживилась Фея, - и какой же, если не секрет?

Игорь решил приврать и присвоить себе чужой ресторан.

- Ресторанчик "Амбар" в Питере знаете? - спросил Игорь игриво. Недалеко от Мариинского театра?

Игорь как раз сегодня впервые побывал в этом ресторане, и решил, что ему нужен точно такой же ресторан. Поэтому сразу же и присвоил себе чужую недвижимость.

- Нет, я там, к сожалению, не была, - ответила Фея.

- Жаль, - развел руками Игорь, - ведь это мой ресторан.

Он сидел такой весь деловитый в дорогой рубашке, которая осталась от прикида из бутика, но Фея все-таки не особо поверила в то, что он владеет рестораном. По крайней мере, глаза ее говорили об этом.

- Да? - с сомнением произнесла она, и ее губы скривились в циничной насмешке.

Нужно немедленно было поразить ее широтой размаха. Но как же это сделать? Распушить у нее перед носом баксы? Дешевый трюк! На такое Фея, тем более филолог не купится! Ей, такой умной из себя нужен не просто кошель, но кошель с мозгами! А где такого взять? Как у нас в стране? Либо умный, либо богатый! Но выход нашелся сам собой.

- Мороженое, шоколад, напитки, - приближаясь, унылым голосом предлагал в коридоре свой товар продавец из вагона-ресторана.

- Ой, мороженое, - всплеснула руками Фея, - вы не угостите меня мороженым?

- Конечно, - с готовностью произнес Игорь, - для вас хоть луну с неба.

Ему очень хотелось попонтоваться перед незнакомкой. И вот он счастливый случай послала ему судьба или бог. А может черт. Игорь открыл дверь и крикнул:

- Любезнейший, какое в ассортименте есть мороженое?

- Сливочное, пломбир в шоколаде, фруктовое, - уныло ответил продавец, подойдя к дверям купе.

- Какое вам? - спросил Игорь у Феи.

- Пломбир в шоколаде, - сказала Фея и очаровательно улыбнулась.

- Два пломбира в шоколаде, - попросил Игорь и достал свой тугой портмоне.

Если бы он не сидел спиной к Фее, то заметил бы, наверное, как плотоядно у нее сверкнули глаза. Он специально не прятал свой тугой кошель, чтобы она не сомневалась в том, что он действительно богатый человек и владелец ресторана.

- Что еще хорошего в продаже? - небрежно хрустя купюрами, спросил Игорь у продавца.

- Салат оливье в упаковочке, - подобострастно ответил тот, увидев щедрого клиента, - шоколад хороший, отечественный берите.

- Давай, давай и салат оливье, и шоколад хороший, отечественный, небрежно махнул рукой Игорь.

Продавец торопливо полез в свою корзину. Игорь взял мороженое, салат и шоколад, кроме этого упаковку яблочного сока и три бутылки пива про запас, сказал продавцу: "Спасибо, сдачи не надо!". Затем сел на свой диван, положил покупки на стол и увидел, что Фея уже наполнила шампанским бокалы - свой и его.

- Обожаю мороженое с шампанским, - весело сказала она, глядя на Игоря с огоньками в глазах.

"О, - подумал Игорь, - пошли дела кое-как. Допьем бутылочку, и можно будет подсесть к ней поближе". Они звонко чокнулись стаканами, и Игорь залпом выпил все до дна. По правде говоря, не любил он шампанское, не понимал его вкуса. С большей охотой он засадил бы пол-литра пива, но сегодня был другой день. День любви и взаимопонимания. Шампанское неожиданно сильно ударило в голову. Фея спросила:

- Стало быть, в отпуск едете?

- Вроде того, - ответил Игорь. - На родину к другу в гости. Да и могилку матери проведать надо.

- Извините, - сказала Фея.

- Чего, извините? - спросил Игорь.

- Я не знала, что у вас мама умерла, - ответила она.

- Она давно умерла, - сказал Игорь, - шесть лет назад. Так что не извиняйтесь.

Игорь пьянел прямо на глазах. Чтобы как-то исправить положение он попытался закусить купленным у торговца салатом оливье. Салат был неплохой, вкусный и Игорь съел все, что было. Опустошая тарелочку, он почему-то дважды ткнул себя пластмассовой вилкой прямо в нос. Опьянел неожиданно быстро.

- Ну, как оливье? - спросила Фея. - В вашем ресторане подают оливье?

- Что? - не сообразил Игорь. - В каком ресторане?

- В вашем ресторане "Амбар" недалеко от Мариинского театра, - как ни в чем не бывало, щебетала Фея, - какая у вас там кухня?

- У меня кухня старого фонда, три на четыре метра, - невпопад ответил Игорь, сознание его мутилось, - три на четыре метра у нас была кухня. У тещи и тестя.

- А мне нравится мексиканская кухня, - сказала Фея, глядя в окно, - там все такое острое.

"Нужно держаться, - уговаривал себя Игорь, - чего это я так быстро опьянел?". Он пытался поддержать разговор:

- Острое, это ножи, вилки.

Фея рассмеялась:

- Нет, специи в мексиканской кухне очень острые. Соус у них обалденный...

Игорь мотнул головой и сильно ударился затылком о стену.

- Что с вами? - встревожено спросила Фея.

- Нет, нет, ничего, - ответил Игорь.

Его голову несло и крутило. Внезапно стало трудно сидеть, захотелось прилечь отдохнуть. Видимо сильно устал и перенервничался за прошедший день. "Спать нельзя, - сказал сам себе Игорь, - надо еще Фею поцеловать...". Неожиданно он нашел выход из ситуации.

- Расскажите о себе, - предложил Игорь Фее и та с удовольствием начала тараторить:

- А я учусь в университете на филолога, я говорила, - продолжила Фея разговор, - на четвертом курсе учусь. Еще пишу статьи в разные журналы, газеты. На телевидении сценарии иногда мои берут. Так что, скоро стану известной и знаменитой. У меня папа профессор академических наук и мама доцент ботаники. Они живут под Питером на даче. Около Сестрорецка. Знаете Сестрорецк?

Игорь кивнул, голова его мотнулась до стола, и он ударился лбом о край, но тут же вернулся в прежнее положение. Фея как будто не замечала плачевного состояния Игоря. Он крепился, а она продолжала рассказ:

- Приезжают мои родители в Питер не очень часто. Я дома одна обитаю в пятикомнатной квартире. Собака у меня есть пудель Артемон и кошка Буратино. Еще обезьянка Мармазетка и попугай Шпицберген-Мадагаскарский. Кроме них в ванной живут крокодил Гена и под столом в кухне Чебурашка. Знаете, такой с ушами?

Игорь мутным взглядом смотрел на нее, шатаясь, и не мог сфокусировать взгляд. Он уже не понимал ничего того, о чем Фея ему говорила. Лицо же ее, в разуме Игоря плавала, как под водой. Она будто не замечала, что ее попутчик не в себе и весело продолжала болтать голосом вампира Дракулы:

- Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог. Его пример другим наука, но, боже мой...

"Какая сука!" - подумал Игорь и без памяти рухнул на свою полку.

10

- Эй, парень, вставай, - сказал кто-то над самым ухом, - твоя станция. Приехал.

Игорь с трудом открыл глаза. Он сразу не понял, где находится, но понемногу пришел в себя. Его лицо и подушка и лицо были мокрыми, а голова раскалывалась от боли.

- Чего это у меня подушка мокрая? - спросил Игорь у проводника.

- А мы тебя водой поливали, чтобы пришел в себя, - ответил проводник, никак было не растолкать. Словно мертвый ты был.

- Очнулся, наконец, - сказал из-за спины проводника женский голос, позарился на красотку залетную. Сладкого захотел. Карманы проверь, мужчина, поди, там пусто уже.

Игорь полез в задний карман джинсов за своим пухлым портмоне. Но его там, как и следовало ожидать, не было. Не было даже десяти презервативов, которые он сунул в другой карман джинсов. Пропал так же и пакет с продуктами. Со стола все как будто корова языком слизнула. Осталась только полупустая бутылка выдохшегося шампанского.

Игоря бросило в холодный пот. Он вскочил с полки, резким рывком открыл ее и заглянул внутрь. С души, словно камень упал. Слава богу, чемодан с основной суммой денег был на месте. Видимо у хлипкой Феи сил не хватило Игоря бездыханное тело с полки спихнуть, чтобы чемодан забрать. Или просто достаточно показалось того, что лежало в портмоне. Да, там и некисло было денег по нынешним временам, чтобы еще на что-то рассчитывать. Знала бы она сколько "бабок" в чемодане под полкой лежало! Над головой Игоря, весело поворачиваясь, висел надутый презерватив, на котором губной помадой было написано: "БАЙ!".

- Ну, что парень, все цело или милицию позвать? - спросил проводник.

- Не надо милиции, - с трудом ответил Игорь, - все на месте.

- Как самочувствие? - спросил проводник.

- Выживу, - пообещал Игорь, пытаясь сидеть ровно, - когда она вышла-то, соседка моя?

- Часа два назад, - сказал проводник, - сказала, что подружку навестит на этой станции. А мое, какое дело? Сам должен был быть осторожнее. Хорошо, что еще живой. Знаешь, сколько их сейчас шалав ездит? Как ее звали-то хоть?

- Фея, - ответил Игорь.

- Вот тебе и фея, - сказал проводник, - презерватив надула и написала "Бай". Кто это Бай, ты что ли?

- Я, - согласился Игорь.

- Давай, скорее собирайся, - поторопил проводник, - а то мы тебя еле-еле разбудили. Подъезжаем уже.

Игорь поднялся с полки, достал чемодан, надел куртку и, цепляясь за стены, пошел к выходу. Перед тем, как выйти зашел в туалет и проверил, что в чемодане все цело. Сумка на месте и денежки в ней все оставшиеся лежат и в ус не дуют. В этот миг Игорь остро ощутил, как все-таки сложно быть богатым. Каждый встречный поперечный хочет тебя обмануть, обокрасть или ограбить. Вот и Фея тоже из таких. Капнула клофелина ему в шампанское. И когда успела непонятно? А-а, вспомнил! Когда он этой "Фее" мороженое покупал, тогда она ему отравы в бокал и капнула. Вот сука! Небось, и проводник с ней в сговоре. Целая банда орудует!

Игорь, рассердившись на весь мир, вышел на перрон, который встретил его морозным, свежим, необыкновенной чистоты воздухом. Облезлый вокзал уныло притулился за голыми стволами огромных деревьев. Людей почти не было, и Игорь остро ощутил, что он приехал в настоящую Российскую глубинку. Последний раз он был здесь, когда хоронил мать. От этого вокзала ему еще до Красной Дыры час на электричке ехать и там пешком полчаса. Раньше, конечно, при коммунистах все не так было. Ходил автобус прямо до поселка три раза в день, а теперь автобус отменили, осталась только электричка.

Игорь полазил по карманам. Хотя бы червонец оставила воровка, так нет обчистила до копейки. Где ему теперь сто баксов разменять? Игорь прошел в здание вокзала и стал изучать расписание пригородных поездов. Ему повезло. До нужной электрички оставалось всего где-то сорок минут. Игорь походил по вокзалу и в одном из киосков увидал маленькую надпись на клочке бумаги "$, DM". Что означал этот транспарант, можно было догадаться без труда.

Игорь поменял двести долларов и снова стал путешественником при деньгах. Он позавтракал в буфете, а после этого присел на диванчик в зале ожидания. Страшно болела голова. Болела так, как будто он вчера выпил три литра поддельной водки и запил прокисшим пивом. А ведь на самом деле он и опрокинул в себя всего только два фужера с шампанским. Правда, один из фужеров был с клофелином, поэтому похмелье было таким тяжким.

"Вот тебе и Фея-Фемина, - подумал Игорь, - захотел я сладенького на халяву отведать, а вместо этого попробовал коктейль "Нокаут". А все-таки красивая была девка. Ловит на свою улыбку таких вот доверчивых лохов, как я. Любви, говорит, хочу. Сильного, доброго и нежного, чтобы навсегда. Кто ж любви не хочет? Каждая букашка хочет любви, а уж человек и подавно. Плохо без любви. Ничего не ладится, все валится из рук".

А эта Фея даже все презервативы у него из карманов повытаскивала. Сейчас, небось, с каким-нибудь молодым жеребцом развлекается и ржет, как кобылка. И ни о какой любви и не мечтает, потому, что с двенадцати лет, когда ее впервые вожатый в летнем лагере совокупил за шоколадку, она убедилась в том, что никакой любви нет вовсе. Потому что назавтра этот вожатый уже за другой пионеркой с шоколадкой бегал. И никто ее по настоящему не любил, а все только ею пользовались! Плохо ей так жить без любви, да не помочь ей уже ничем.

Игорь встал с дивана и вышел на улицу из помещения вокзала. До электрички оставалось десять минут, и Игорь еще раз глянул на часы единственное из старой одежды, что осталось на нем. Не считая трусов, конечно. Эти часы ему Катя подарила на День рождения. Простенькие, конечно, часы, Игорь мог бы сейчас купить себе в сто, в тысячу раз круче. Даже в золотом корпусе "Rolex", а вот оставил эти старенькие. Даже Фея на них не позарилась. Посмотрел на них и вспомнил Катерину. Разум кричал ему - забудь ее, после того, что она тебе сказала, после того, что выставила за дверь, забудь ее и не вспоминай никогда! А вот сердце забывать не хотело. Глупая штука сердце - не слушается разумных вещей.

За поворотом загудела электричка. Игорь даже замерз слегка, ступая по чистому белому снегу дешевыми кроссовками. Да, и снег, и воздух здесь совсем не такой, как в городе. Все чистое, белое, дышится легко и свободно. Нет этих каменных мешков, машинного смога и прочей дряни. И чем этот город так притягивает - не понятно? За поворотом загудела электричка, редкие пассажиры уныло потянулись на перрон, у Игоря заныло под лопаткой от предчувствия встречи с местами, где он родился, вырос, провел лучшие свои годы - детство и юность.

Час в электричке пролетел незаметно. Игорь знал наизусть каждый столбик на этой дороге, помнил его. Как будто снова в юность вернулся, когда ездил в училище с приятелями на этой электричке. Приятелей у Игоря много было, а вот друг настоящий, наверное, всего один - Ванька. Игорь улыбнулся, представив, как обрадуется Иван, увидев его на пороге своего дома.

11

Когда электричка остановилась на нужной Игорю станции, он уже стоял в тамбуре, вглядываясь в лица стоящих на перроне людей. Странное чувство, когда приезжаешь куда-то, так хочется, чтобы кто-то тебя встречал, но встречать некому. Раньше Игоря, когда он приезжал из города, всегда встречала мама. Теперь ее нет и встречать некому.

Игорь спрыгнул со ступенек вагона и, подождав пока электричка уедет, пошел по направлению к поселку. Дорога была укатана, Игорь шагал, вдыхая свежий воздух. Шел он долго и никого не встретил. На самом краю поселка возвышалось здание школы. Облезлые стены, ржавая крыша. Раньше так не было. И Игорь решил зайти.

Он зашел во дворик, прошел к большим исписанным дверям и почувствовал волнение, словно шел в первый раз в первый класс. Он распахнул тяжелые двери и прошел в коридор. Семнадцать лет пролетело с той поры, когда он из восьмого класса ушел отсюда в училище, а запах все тот же. Запах школы. Видимо шел урок, потому, что в коридорах было непривычно тихо.

- Вы к кому? - спросила суровая пожилая техничка, оглядев Игоря.

- К директору, - ответил Игорь.

- Что, набедокурил ваш отпрыск? - ехидно спросила техничка.

- Да, вроде того, - согласился Игорь.

- Чаще нужно в школе появляться, - посоветовала техничка, - а то я вас даже и не припомню. Вот иди теперь к Ирине Михайловне на ковер!

Игорь улыбнулся. Директор все тот же. Их учила, и его приятелей детей тоже учит. Игорь прошел по гулким коридорам и постучал в дверь директора школы.

- Входите! - сказали из-за двери, и Игорь отметил, что голос у директрисы совсем не изменился.

Он представил, что сейчас войдет, и будет долго объяснять кто он, когда окончил школу, а Ирина Михайловна будет, морща лоб, мучительно вспоминать его. Игорь толкнул дверь и вошел.

- Игорь? - удивленно воскликнула директриса. - Какими судьбами к нам?

Игорь едва не упал прямо на пороге. Сколько лет прошло, сколько выпускников покинуло эти стены, а она помнит его, как будто только что он встал из-за школьной парты и покинул свой класс. Ирина Михайловна, конечно, постарела и поседела, но держалась молодцом.

- Проходи, рассказывай, - предложила она, - давно ты не был в наших краях.

- Шесть лет всего, - сказал Игорь.

- Шесть лет, - задумчиво произнесла она, - где работаешь?

- Да, так, - ответил Игорь, - по-разному. Где приткнусь.

Игорю не хотелось говорить, что он таксист. Как-никак все-таки он был еще и миллионером.

- Как у вас там в Питере, зарплату не задерживают? - спросила директриса.

"Вот память у педагога, - подумал Игорь, - помнит, где я живу".

- Задерживают, как и везде, - ответил он, - страна такая.

- Страна тут не при чем, страна наша самая лучшая, - ответила Ирина Михайловна, - это люди плохие, бывает, у власти находятся.

Игорь спорить не стал, а перевел тему.

- Что-то школа совсем облезлая, - произнес он, оглядывая кабинет директора, - крыша ржавая, стены не крашены.

- Это полбеды, - вздохнула Ирина Михайловна, - зарплату учителям платить нечем. За три месяца уже не получали. У всех у самих дети, а какое обучение на пустой желудок. Вот они и срываются, а страдают дети. Но что я все о проблемах, извини, Игорь. Ты просто так зашел или по делу?

- По делу, - ответил Игорь.

- Ну, говори, - сказала директриса, - присаживайся.

Игорь не знал, как начать. Нужно было придумать что-то убедительное.

- Ирина Михайловна, - сказал он, присев на стул, - у меня своя фирма в Питере, я машины ремонтирую. И вот хотел бы помочь родной школе деньгами за то, что вы меня научили разумному, доброму, вечному.

Лицо у директрисы побледнело.

- Сколько вам нужно денег, чтобы выдать зарплату за три месяца и сделать ремонт? - продолжил Игорь.

Ирина Михайловна ничего не ответила, только хлопала глазами. Игорь приоткрыл свой чемодан, сунул туда руку и вытащил толстую пачку новеньких долларов. "Три тысячи зеленых, наверное, хватит", - подумал он и положил три пачки на стол.

- Вот, - сказал он, - спонсорская помощь любимой школе от бывшего ученика.

Директриса покосилась на доллары и сказала:

- Я не могу это взять.

- Почему? - спросил Игорь.

- Не знаю, - растерянно ответила Ирина Михайловна, - как-то это... Не знаю... Надо оформить как-то. В бухгалтерии. Приход, расход. И возможно ли?

- А что такого? - спросил Игорь, - благодарный ученик приносит в дар энную сумму, от которой он не обеднеет, а вы не хотите принять! На зарплату, на ремонт, на учебники! Берите!

- Меня же спросят, откуда деньги и что я скажу? - тихо произнесла Ирина Михайловна.

- Спонсорская помощь, - гордо ответил Игорь, - можете мой портрет повесить при входе. У нас в Питере это принято. Вот и до вас докатилось. Я хотел по факсу перечислить, но там свои сложности с налогами, дивиденды всякие, понижение курса.

По взгляду Ирины Михайловны Игорь понял, что говорит чушь, и решил поставить точку.

- И я не знаю, как оформлять, - сказал Игорь, - распоряжайтесь деньгами, как хотите. Покупайте глобусы, выдавайте зарплату, чините крышу. Эти деньги теперь ваши.

Игорь встал со стула, подошел к директрисе, взял ее руку и поцеловал. Затем он молча поклонился и с достоинством вышел из кабинета, а когда дверь за ним захлопнулась, он подпрыгнул в коридоре и полушепотом воскликнул: "Yes!".

Если принять во внимание, что Игорь был не особенно хорошим учеником в школе. А если быть и вовсе предельно честным, то можно сказать, что он был абсолютным троечником с двойкой по поведению, то нетрудно представить, как ему было приятно одним махом оправдаться в глазах учителей за восемь лет безделья, к тому же заткнув за пояс очкастых зубрил, которые ни копейки в родную школу не принесли. А вот он, троечник, спокойно положил на стол три тысячи баксов и, не торопясь, вышел. Вот это понт! Это стоит дороже денег!

Игорь прошел мимо суровой технички, вышел на улицу и направился в сторону поселка Красная Дыра. До дома Ивана от школы идти нужно было примерно полчаса. Игорь шел и наслаждался воздухом и природой родных мест. Душа сжималась от радостного волнения и предчувствия встречи с детством.

Конечно, он поступил неосторожно, что вот так вот взял и подарил школе три тонны зеленых. Через час об этой истории наверняка уже будет знать весь район и, возможно, кое-кто из милиции заинтересуется происхождением этих денег. Ну, очень уж хотелось Игорю поколотить понты! Для чего мы живем? Чтобы приехать туда, откуда ты родом, к своим корешкам с детства и сказать ну, что чуваки, у меня все о, кей, а у вас? Так, по крайней мере, хотелось Игорю. К тому же у него еще была полный чемодан баксов, и до дна никак не докопаться было рукой. Зато жить, может быть, Игорю осталось не так уж и много, поэтому нужно было прожить это время так, чтобы не было мучительно больно, а было мучительно хорошо.

Игорь подошел к крайнему дому своего поселка Красная Дыра и поздоровался с бабушкой стоящей у калитки.

- Ой, кто это? - сослепу спросила бабка. - Что-то не признаю!

- Джон Рокфеллер, - отшутился Игорь, - что не узнаете?

- А-а, как же, как же, узнаю, - недоуменно ответила бабушка, черт знает, что за иностранец, - доброго здоровьичка.

У Игоря было чертовски хорошее настроение. Жаль только если Ванька на работе. Ну, ничего, отыщет его Игорь и на машинном дворе и в поле. Нет проблем. Иван подошел к дому, где жил Иван с женой, прошел во двор и постучал в дверь.

- Тук-тук-тук, - закричал он, - сова открывай, медведь пришел.

Дверь открыл Иван, молча сгреб Игоря в охапку и потащил в комнату. Игорь был несколько удивлен. Он думал, что сделает сюрприз, но, похоже, Иван его ждал.

- Рассказывай, что натворил, - сурово сказал Иван, посадив Игоря на стул, а сам сев напротив.

- Вот на тебе! - неподдельно возмутился Игорь. - Раз в сто лет друг приехал, и как его встречают?

- Катя, твоя жена, нам звонила, - серьезно произнес Иван, - мне рассказала, что бандиты тебя ищут. К вам домой приходили люди с милицейским удостоверением, а руки все в зоновских наколках и манеры соответствующие. Катя поняла, что не милиция это. Тестя твоего они сильно избили.

- А Катя? Дочка? - испугался Игорь. - Что с ними?

- Их бандиты не тронули, - ответил Иван, - только напугали сильно, и поэтому адрес нашего поселка Катя им отдала. Испугалась, что мать и ребенка пытать начнут.

- Вот, гады, - заскрипел зубами Игорь, - а телефон твой, откуда Катя знает? Я не знаю его.

- Катя сначала на почте в поселке телефон наш выясняла, туда звонила, объяснил Иван, - а потом уже нам перезвонила.

- Понятно, - кивнул Игорь, - все просто.

- Да, - ответил Иван, - да только ты до этого за шесть лет ни разу не додумался.

- Вроде бы нужды особой не было, - развел руками Игорь, - что бы я сказал? У меня ничего такого интересного и не происходило. Жил, работал...

- Друга забыл, - подсказал Иван.

- Ну, прости, - улыбнулся Игорь, - сам-то адрес мой знал и с Новым годом ни разу не поздравил и не позвонил. Так что мы квиты. Теперь-то вот приехал, а ты занудничаешь.

- Фиг с тобой, - кивнул Иван, - рассказывай теперь, чего натворил.

От этого человека у Игоря никогда тайн не было, и он выложил ему все, как на духу. Умолчал только о том, сколько денег было в чемодане. А Иван и не поинтересовался.

- Пусть только сюда сунутся, бандюги, - сказал он, - мы их встретим по-нашему! Кто-нибудь тебя видел здесь?

- Нет, никто, вроде бы, - ответил Игорь, - так пара человек.

- Пара человек, - передразнил его Иван, - сам, что ли не знаешь как у нас в поселке? Один человек увидел, и раззвонит по всей округе!

- Что ж мне теперь, - возмутился Игорь, - и на улицу не выходить?

- Ты не все еще знаешь, - сказал Иван, - помнишь Колю Мурманова, соседа моего через два дома?

- Ну, помню, он с детства на мента похож, - сказал Игорь, - кличка у него была Мент.

- Он сейчас мент и есть, - ответил Иван, - в районном отделении служит. Так вот он мне и рассказал, будто бы директива ночью пришла из Питера такая, что тобой интересуются органы. И если ты появишься в поселке немедленно сообщить куда-то там, куда следует в Питер. А самим нашим ментам наблюдать за тобой, но не трогать.

- Вот, блин, обложили, - покачал головой Игорь.

- Фигня это, - сказал Иван, - нам Питер не указ. Как видишь, у нас тут везде свои люди и в милиции, и в совхозном начальстве. Прорвемся, тебя в обиду не дадим.

- Спасибо, Иван, - кивнул Игорь.

- Спасибо, спасибо, - передразнил Иван, - тебе бы лучше уехать отсюда от греха подальше и поскорее, раз уже эти бандиты разузнали, где тебя искать. Чтобы лишнего шума не поднимать.

- Так что мне даже и чаю не попить? - спросил в шутку Игорь.

- Чаю попьем, - ответил Иван, - до вечера время есть. Пока они узнают, что ты тут, пока приедут сами, мы с тобой успеем пару пузырей раскатать.

13

В этот же день, чуть раньше того времени, когда Игорь прибыл в электричке на свою историческую родину, делец "черного" бизнеса по кличке Пустой и в этом же лице крупный чиновник и политик Борис Григорьевич сидел в большом мягком кресле в своем офисе возле журнального столика и маленькими глотками попивал коньяк. Он нервничал, но не один мускул на его лице не выдавал этого его собеседнику. Его лицо было непроницаемо-каменным и в то же время приветливо-улыбчивым. Напротив Бориса Григорьевича в точно таком же мягком кресле восседал черноволосый человек лет сорока с гаком с рваным шрамом на щеке и с явно южным загаром.

На шее его был повязан яркий цветастый платок, желтая кожаная жилетка обтягивала сейчас жиреющий, а когда-то стройный торс. Сапоги были такого вида, как будто человек только что вернулся из Мексики. Это был Родриго поставщик наркоты, мелкий наркодилер. Конечно, он не был никаким латиноамериканцем, а, скорее всего, был просто цыганом, и косил под все эти текиловые дела еще с детства и юности, откуда и пришла за ним кличка Родриго. Борис Григорьевич продолжая прерванный разговор, произнес:

- Никаких проблем, Родриго. Деньги будут завтра к вечеру, как обещал. Я же не подводил тебя раньше никогда?

- Нет, - хмуро произнес Родриго.

- И не подведу, - ответил Борис Григорьевич, - чеченцы напали на курьера с бабками. Попал я на доллары, но для меня это херня. Чих! Завтра деньги будут, я тебе обещаю.

- Я на этой "дряни" сижу, как на пороховой бочке, - сказал Родриго, - и должен был сегодня из города свалить. А ты меня задерживаешь. Я нервничаю. За это накинешь еще десять штук зеленых.

- Не зарывайся, Родриго! - холодно бросил Пустой. - Хватит с тебя и двух. И этого много, потому что товар твой я у тебя по самой высокой цене в городе беру. Где ты найдешь еще такого покупателя? Или я не прав?

- Прав, Пустой, - ответил Родриго без энтузиазма.

- Но вот, раз я прав, то и не быкуй, - сказал Борис Григорьевич, увидимся, как договорились. А теперь - пока! Извини, дела! Ты у меня не один.

Родриго поднялся с кресла, надел широкополую шляпу и, сверкнув золотыми зубами, с издевкой сказал:

- Смотри, Пустой, чтобы опять деньги чеченцы не украли.

Борису Григорьевичу шутка не понравилась и он подумал: "Вали отсюда, козлодер". Что подумал Родриго останется тайной, скрытой за широкополой шляпой. Когда округлая спина Родриго скрылась за дверью, Борис Григорьевич уныло опустился в кресло. Денег, чтобы заплатить Родриго за товар у него не было. Его подло обокрал случайный таксист. Деньги, нажитые непосильным трудом и ежесекундным риском, достались убогому уроду, который в своей жизни не достиг ничего.

Мало неприятностей оттого, что Борис Григорьевич попал на эти пол-лимона. Кроме этого, если он не возьмет у Родриго его товар, то рискует распроститься и со своей устойчивой репутацией человека слова, что гораздо хуже, чем попасть на деньги. Если бы Родриго привез, например, вагон помидоров или каспийской сельди, то этот товар Пустой нашел бы куда спихнуть. Но у Родриго была не сельдь и не помидоры, а отборная наркота, самая большая партия из тех, что до этого привозил ему Родриго.

Да и у Родриго дела не лучше. Куда теперь он сбагрит привезенный специально для Бориса Григорьевича отборный товар? Пока банда Родриго будет искать покупателя, если, например, Борис Григорьевич откажется от покупки наркоты, всю их компанию накроют спецслужбы. Это же не стакан семечек продать, да и время уже не то, что еще лет пять назад! Сейчас такие псы натасканные, неподкупные у отдела по борьбе с наркотиками, что накроют всю их лавочку и положение уважаемого бизнесмена и спонсора трех детских домов не спасет.

И тогда не будет ни товара, ни Родриго, ни сверхприбыли Бориса Григорьевича. Да и самого Бориса Григорьевича может не стать! Хотя это сомнительно. И не в такие ситуации он попадал, а ведь выкручивался, оттого и имеет устойчивую репутацию в определенных кругах.

Занять по знакомым до завтра такую кругленькую сумму, как полмиллиона баксов, да еще наличкой не представляется возможным. Это же не десять тонн баксов для прогулки за город. Была бы хоть пара недель - можно было бы по корешам выкрутить всю сумму, но времени нет. У самого его кэшем такой суммы нет естественно. Эти пол-лимона, которые таксист упер, специально готовил для этого случая. Сейчас времена такие, что все по безналу. Кроме наркоты, конечно. Выход из этой ситуации был один - трагический.

Конечно, если сегодня или завтра его молодцы все-таки сумеют найти этого таксиста, а тот, в свою очередь, не успеет потратить все бабки, то с Родриго можно будет договориться по мирному. Кровь из носу, нужно отыскать этого таксиста и изъять у него деньги, а самого отправить к праотцам. Замуровать живого в бетон, чтоб только нос торчал. Пусть подумает о своем поступке, пока будет медленно и мучительно подыхать.

В кабинет постучали, и вошел Мускул. Глаза у него были красные, как два фонаря на фасаде китайского ресторана. Мускул был мрачен и суров. Судя по всему, поиски таксиста по ночным клубам и казино не увенчались успехом.

- Присаживайся, Мускул, - предложил Борис Григорьевич, - коньяка выпьешь?

- Выпью, - согласился Мускул, - устал, как черт на растопке.

- Хреновы дела? - спросил Борис Григорьевич, наливая Мускулу коньяк.

- Да, Борис Григорьевич, хреновы, чего скрывать? - согласился Мускул. Не нашли мы его. И деньги не нашли.

- Ладно, - сказал Борис Григорьевич, - оставим это пока на откуп родной милиции. А нам нужно с Родриго разобраться, с его товаром.

- А как мы разберемся, если бабок нет? - спросил Мускул.

- Сам знаешь как, - ответил Борис Григорьевич, - чего спрашиваешь?

Мускул хотел что-то сказать, но телефонный звонок помешал ему. Борис Григорьевич взял трубку, поздоровался и лицо его сначала побледнело, а потом окрасилось в пурпурный цвет.

- Что? - закричал он в трубку. - Где он? В Красной Дыре? Что это еще за название? Где это?

Мускул напрягся. Да, именно эту самую Красную Дыру и написала в бумажке с адресом жена таксиста. Стало быть, этот Игорь там и объявился. Попался петушок!

- И что он там делает? - продолжал орать в трубку Борис Григорьевич. Что? Зарплату учителям выдает? Моими деньгами, бля! Нет! Не трогайте его! Пусть куражится! Главное, не спугните. Мои люди к вечеру доберутся до него сами.

Борис Григорьевич с силой швырнул трубку радиотелефона в угол.

- Ну, все, сука, попался! - сказал он сам себе и, повернувшись к Мускулу, продолжил, - срочно в машину все вчетвером и в эту Красную Дыру! До вечера доберетесь. Этого таксиста, я видеть не хочу, понял? Сам ему отходняк прочитаешь и похоронишь! Главное, деньги найдите и сюда привезите как можно скорее, понятно?

- Понятно, - ответил Мускул.

- Тогда езжайте и поскорее, - сказал Борис Григорьевич и склонился над бумагами.

- Мы ни хера не спали всю ночь все четверо, - неуверенно произнес Мускул, - утром общагу его прошарили, еще раз наведались к нему домой, где он жил с женой. К подруге жены заезжали. Нигде его нет. Пусто. Устали, как черти.

- Спите в машине, - безразлично ответил Борис Григорьевич, - один ведет, трое спят. Учить тебя? Доберетесь до этой Красной Дыры, в кювет не свалитесь. Он зарплату в школе учителям выдает. Моими деньгами! Так что без разговоров, Мускул, и вперед! Там дела закончите и мухой назад, потому что у меня итак из-за этой задержки большие неприятности. Найдете его, вернете деньги - награжу, нет - сам знаешь! Понял?

- Понял, - качнул головой Мускул, - ракетой туда и обратно.

- Приедете в эту Дыру, - Борис Григорьевич в этом месте поморщился от такого названия, - свяжешься с местным начальником милиции. Кличут его майор Майоров - запомнить просто или запиши.

- Да уж не перепутаю, - усмехнулся Мускул, - майор Майоров, чего там.

- Этот Майоров в курсе нашего дела, - продолжил Борис Григорьевич, - я думаю, что он до вашего приезда его обложит своими силами, а вам только останется его затравить. Заберешь у Майорова три тысячи долларов, которые этот мудак на обустройство школы пожертвовал. Директриса сразу в ментовку позвонила. Сознательная. Задача не сложная. Так что действуй.

- Давно с тобой работаю, Пустой, - подобострастно покачал головой Мускул, - и все время удивляюсь. У тебя в любой Красной Дыре, да найдется, если не майор Майоров, то капитан Капитанов или депутат Депутатов, а то и мэр...

- Ладно, ладно, мне дифирамбы петь, - отмахнулся Борис Григорьевич, надо, Мускул, к людям хорошо относиться, тогда они будут тебя любить, уважать и помогать тебе. Давай, двигай.

Мускул поднялся и пошел к выходу, но у самых дверей шеф окликнул его.

- Подожди, есть маленькая вводная.

Мускул повернулся и в ожидании указаний посмотрел на Бориса Григорьевича. Тот быстро нацарапал что-то на клочке бумаги и протянул листок Мускулу. Мускул быстро подошел, взял листочек, прочел, и глаза его округлились от неожиданности.

- Вот так-то, брат, - сказал Борис Григорьевич, - что делать знаешь?

Мускул кивнул и многозначительно провел ребром ладони по горлу. Борис Григорьевич молча кивнул, забрал у Мускула листочек, скомкал и поджег в пепельнице.

- А точно он? - спросил Мускул.

- Абсолютно, - ответил шеф, - у меня и среди "черных" есть свои осведомители. Так что действуй. И чтоб все мне по-тихому. Без пальбы, стрельбы и погони. Вы же профи.

- Ну, дык, - ответил Мускул, - можно идти?

- Давай, дуй, - разрешил Борис Григорьевич.

Мускул развернулся и быстро, почти бегом вышел из кабинета, затем на улицу к автомобилю. Ожидая его в машине, все трое - Череп, Татарин и Бивень заснули. Мускул сел рядом с водителем и толкнул Бивня.

- Чего, домой, спать? - спросонья спросил Бивень.

- На том свете отоспишься, - сказал ему Мускул, - в Красную Дыру поедем.

- В какую, на хрен дыру, - возмутился Бивень, - я сутки за рулем не спавши!

- Не волнует, - сказал Мускул, - сейчас Череп поведет машину, потом я, потом снова ты. От Татарина толку мало, он ранен. Поедем ловить таксиста у него же дома. Он у себя на родине куражится, деньги кидает направо-налево. За полсуток доберемся.

- Убью, суку, - прошипел с заднего сидения сквозь зубы Татарин, - глаз на жопу натяну.

- Ну, работа, - стукнув ладонями по рулю, сказал Бивень, - ни тебе выходных, ни отпуска. А все думают, что нам, бандитам, легко живется. Рабочий день ненормированный.

Бивень вылез из-за руля и на его место сел Череп, Татарин тоже пересел вперед. Через двадцать минут машина летела по дороге по направлению к ненавистному поселку Красная Дыра, Бивень громко храпел позади, отвалившись назад, спал Мускул. Череп сидел за рулем и клевал носом, а рядом с ним тяжело дышал Татарин, которому вменялось в обязанности следить за тем, чтобы водитель не заснул. Машина ехала, мягко шурша шинами по дороге, накручивая на колеса разбитые километры российских дорог.

14

Иван наполнил рюмки чуть мутным самогоном, они подняли их над столом, и Иван сказал:

- Ну что? Стало быть, выпьем за приезд! Сколько ты у нас не был? Твоя мать умерла, ты был на похоронах и все, больше не заявлялся.

- Да, поди, уж шесть лет как не был, - ответил Игорь.

Иван присвистнул:

- Значит, на родные места тебя не тянет, забыл в своем Питере и друзей и хату матери, и могилку ее.

- Не забыл, Ваня, не забыл, - ответил Игорь, - просто пахал там с утра до вечера, как проклятый. Семью кормил, хотел купить тачку свою, чтобы на своей "лошадке" ездить, а не на государственной. Так-то оно выгодней получается, если на своей халтурить. Никому отстегивать не приходится. А потом влетел в аварию, машину разбил в лепешку, и чужую, и свою такси, рассказывать долго, да и не к чему...

- Ладно, давай махнем, потом расскажешь, если захочешь, - предложил Иван.

Чокнулись и выпили. Игорь отметил, что стол еще до его прихода был накрыт заботливой женской рукой. Салатики порезаны, скатерка белоснежная, ясно, что не Иван старался, а жена его. Видать ждали дорого гостя из северной столицы.

- Вера-то твоя где? - спросил Игорь.

- На ферме, - ответил Иван, - ждали тебя, ждали, но ей пора бежать было. Придет, когда коров подоят, и молоко сдадут. Она теперь бригадир, вся ответственность на ней! А твоя жена как поживает, где работает? Как дочка? Поди, большая уже? Замуж еще не собралась?

- Если ты про Катю, - ответил Игорь, - то она теперь мне бывшая жена, мы развелись. А Машенька, дочка, растет. Все красивее становится.

Иван был явно удивлен:

- Как же развелись? Да ты что? Нашла себе другого или ты на сторону свернул?

- Да вроде никого она не нашла, да и я не вилял, - ответил Игорь, как-то не сложилось. Черт его знает. Говорит, не люблю, мол, уходи.

- И ты ушел?

- Ну, а что? - пожал плечами Игорь. - Я в ее квартире жил. Там еще ее родители. Ну, я и ушел в общагу. Нет, так нет. Не бегать же мне за ней! Не любит, значит, не любит. Какая жизнь без любви?

- Ну, а ты? Ты сам-то любишь ее до сих пор что ли? - спросил Иван.

- Не знаю, - ответил Игорь, - поначалу вроде бы страдал, а теперь все остыло. Время лечит.

- Стало быть, она тебя покинула? - спросил Иван.

- Выходит так, - согласился Игорь, - покинула, выше меня себя почувствовала. Стирать мне перестала и готовить.

- Да на фиг она нужна такая! - вскипятился Иван. - Мы тебе здесь такую красавицу найдем - кровь с молоком! И по дому, и по хозяйству! Наши девки знаешь какие! Вон Верка у меня, как веник - ширк, ширк! И за мной, и за детьми, и сама из себя красавица! Наши поселковые девчонки не так воспитаны, как эти городские! Найдем тебе! Так что не горюй!

- Я уже отгоревал, - усмехнулся Игорь, - и искать мне никого не надо, сам найду. А твои-то сорванцы где? - спросил Игорь, чтобы перевести тему.

- Пашка с Мишкой в школе, - ответил Иван, - целый день почти торчат в этой школе. У них вторая смена. С утра уроки только дома делают, потом уходят в школу, учатся все уроки и идут в спортзал в секцию. Борьбой занимаются, как одурелые. Фильмов насмотрелись. Так что домой только под вечер и приходят. Голодные, грязные. Их теперь не поймешь, эту молодежь. Они не такие, как мы.

- Да уж, это точно, - согласился Игорь.

- Эх, давай, что ли еще по одной рюмочке опрокинем, - предложил Иван, да ты ешь, сало свое, свежее. Такого в городе не купишь. У нас целый год кабанчик в сарае питался, как член политбюро в ведомственном санатории. Так что никаких нитратов, фосфатов и прочей дребедени.

Игорь кивнул и отведал сала. Оно было действительно мягкое, свежее, само таяло во рту. Иван тем временем налил еще по одной и в это время в соседней комнате зазвонил телефон. Иван, не торопясь, поднялся, с достоинством прошел в спальню. Игорь слышал, как он говорил там по очереди: "Да, нет!", иногда: "Ну, ладно" или "Хорошо". Возвратившись, он сказал:

- Вера звонила. В поселке только о том все и говорят, что ты на ремонт школы денег дал. Лучше бы ты, Игорь, так не светился. Теперь те, кто тебя ищут, враз прознают, где ты. У нас в ментовке не только наши друзья работают, но и всякие уроды. Обязательно стуканут в Питер, раз директива им такая была - тебя ждать и сообщить при необходимости.

- Очень хотелось повыпендриваться, - сказал Игорь, - пойми.

- Я-то понимаю, - кивнул Иван, - но пора уже начинать думать. А-то мы так за столом досидимся, пока твои гости прямо в хату нагрянут. Давай посчитаем. Ты сюда приехал полтора часа назад.

- Да, где-то так, - согласился Игорь.

- В худшем случае тебя засекли на улице сразу и сообщили бандитам, продолжил Иван, - они там среагировали и сразу выехали тебя ловить. На машине от Питера при хорошем раскладе не раньше чем через десять часов здесь будут. Так что нам время еще есть и закусить, и выпить, и встречу "дорогих" гостей подготовить.

Игорь согласно кивнул, а Иван тем временем наполнил рюмки.

- Выпьем теперь за нашу дружбу, - предложил он, - мы ведь с тобой не разлучались до самой армии. Только на призывном попали в разные команды, а потом я в Афган, а ты в Забайкалье. А до этого - в школу вместе, из школы вместе, гуляли, дрались. Эх, времена были.

- Да, - поддержал воспоминания Игорь, - на танцы ходили по всем окрестностям. Даже за Верой твоей вместе ухаживать начали.

- И поссорились из-за этого, - кивнул головой Иван, - чуть не подрались.

- Да, она тебя одного всегда любила, - усмехнулся Игорь, - у меня даже шансов никогда не было никаких.

- Да ладно тебе, - махнул рукой Иван, - мы, когда узнали, что ты едешь, тебя вместе с Верой ждали, она тебя очень увидеть хотела. Конечно, ты же у нас нечастый столичный гость.

- Как там наш дом, моих мамки с батькой? - спросил Игорь.

- Стоит пока, хотя вперед накренился, - покачал головой Иван, - как ты думаешь за шесть лет он лучше, что ли, стал? Соседка ваша баба Оля смотрит за ним, а если что по крупному, то я помогаю подремонтировать. В прошлом году забор завалился, так я ставил, в позапрошлом крыша текла, починили мы с соседом. Мы же думали, что ты приедешь дом продавать, поэтому и старались, а тебе и дела нет?

- А что были покупатели? - спросил Игорь.

- Не то чтобы было много, но спрашивали люди, - ответил Иван, - сейчас дачников много с севера в нашем районе дома покупают. Спрашивали. Много денег, конечно, не срубил бы ты за свой домик, но все равно хоть какая-то сумма, деньги не лишние.

- Да, я думал поначалу дом продать, да закрутился в Питере, - сказал Игорь, - все руки не доходили домом заняться, а теперь уже ни к чему. Да и не знаю я, ведь дом только формально мой, а официально я его и не оформлял. Завещания никакого не было, а законы теперь такие, что черт ногу сломит. Фиг с ним с домом, бери его себе.

- Ишь, какие мы щедрые, - усмехнулся Иван, - богатые стали, домами раскидываемся!

- Я не поэтому, ты не понял, - обиделся Игорь, - ты за ним смотрел, забор чинил, крышу, баба Оля топила, чтоб не отсырел. Он без вас сгнил бы, так что безо всяких задних мыслей я сказал. Мне сейчас его продавать некогда, а как дальше меня жизнь крутанет никто не знает.

Игорь помолчал и спросил Ивана:

- А могилки отца моего и матери как? Не заросли?

- В нормальном состоянии, - ответил Иван, - у нас же тут не город, всем до всего есть дело. Многие твоих знали, отца уважали, мать любили. Ограду им поставили всем миром, совхоз помог. Я своим красил и твоим покрасил, правда, будущим летом нужно подновить, краска начала облезать. Тут у нас молодежь уезжает, старики остаются, умирают в одиночестве, приходится тем, кто остался для них сыновьями и дочерьми быть. Я, когда ты только уехал в Питер, часто к твоей матери заходил. Потом когда она болела, мы с Верой ходили. Она тебя сильно перед смертью увидеть хотела в последний раз.

- Не успел я тогда, ты же знаешь, - оправдываясь, сказал Игорь.

- Перед богом объяснишься, - ответил Иван.

Иван налил еще, и они, молча и не чокаясь, выпили.

- Сам-то ты как? - спросил Игорь. - Все так же на тракторе работаешь?

- На тракторе, - кивнул Иван, - бригадир звена.

- Это хорошо или плохо? - спросил Игорь.

- Что хорошо? - не понял Иван.

- Ну, то, что ты бригадир звена, а не простой тракторист?

- А-а, ты об этом, - покачал головой Иван, - хорошо, зарплата больше на сто рублей.

- А вообще, сколько ты получаешь, если не секрет? - спросил Игорь.

- Никакого секрета, - простодушно ответил Иван и назвал цифру.

Игорь едва сдержал горькую улыбку. Иван все понял и как-то неосознанно начал оправдываться.

- Немного, конечно, зарабатываю. У нас в совхозе такие зарплаты. Но как видишь, с голоду не умираем, на столе все со своего огорода, скот держим, в магазине только хлеб покупаем. Видишь даже водку не нужно покупать, сами гоним "огненную воду". Да у нас все так живут. "Новых русских" у нас нет, от этого и зависти, и злости ни у кого нет. Человеку много не надо, было бы где голову преклонить, да еда какую бог послал. Еще любовь нужна, без нее никак. У меня все это есть. Я этим богат. И счастлив. А ты счастлив со своим чемоданом баксов?

Игорь вспомнил о содержимом своего чемодана, о том, что за ним идет охота, и ответил:

- Нет, Иван, не счастлив я, да и не был счастлив и деньги вот эти тут не при чем. Просто я долго гонялся за птицей счастья, а нужно было остановиться и приглядеться - может быть, она рядом была. И что бы ты мне не говорил Иван про личное счастье, я тебе скажу, что деньги счастью не помеха. Вот когда ты, например, на море был последний раз?

- Да я вообще на море не был, - ответил Иван, - и не тянет меня. У нас летом в реке вода теплая, чистая, мне никакого моря и даром не надо. Я на тракторе поле пашу, вспотею, еду к реке, окунусь, как заново родился!

- Ты о себе говоришь, - парировал Иван, - а детям своим, жене, не хочешь море показать, да и вообще страну нашу, а может и заграницу! Сидишь тут и счастлив!

- Да, счастлив, - твердо сказал Иван, - а что ты от меня хочешь услышать?

- Да ничего, - ответил Игорь, - хочу тебе подарок сделать. Тысяч пятьдесят долларов. Ты, когда весь этот сыр-бор уляжется, чего-нибудь себе купишь или с семьей съездишь.

Иван посуровел и спросил:

- А чего мне себе покупать? У меня все есть. Работа есть, крыша над головой есть, жена-красавица, сыновья - моя кровь, похожи на меня, здоровье у меня пока, слава богу. Этого за деньги не купишь, а остального мне не надо. Ни Кипров, ни Канар, ни "тачек" этих, ни вилл! Грязные это деньги, Игорь, на них столько дерьма поналепилось, что только дотронься обмараешься. Ты сам, что ли, не чувствуешь, как они тебя в омут тянут. И тебя, и твоих близких и всех кого коснешься, всех в омут.

- Извини, что подвел, - ответил Игорь, поняв последние слова Ивана, как намек на то, что он и его подвергает опасности.

- Замолчи, дурак, со своими извинениями, - ответил Иван, - я не боюсь никого и не боялся никогда, пусть только сюда сунутся эти бандиты, я их уложу в рядок. Ты же знаешь, я еще Афган не забыл, стреляю метко, бью точно, и медали не заржавели. Просто большой город тебя испортил - хочешь хапнуть, ап! - и капкан защелкнулся. Вернул бы эти дерьмовые бумажки, откуда взял - с тебя и взятки гладки. И жил бы себе как раньше, а не бегал, как волк загнанный.

- Устал я, Ваня, жить, как раньше, - ответил Игорь, - я, как белка в колесе крутился, каждый день одно и тоже, и ничего впереди, никаких перспектив. Устал я. Апатия появилась, ненавидеть всех стал. Хотел урвать много по быстрому и зажить по другому. Красиво зажить, не думать ни о чем.

- Ты не понял меня, дело не просто в этих деньгах, - сказал Иван, - а в том, откуда они взялись. Напрасно говорят, что деньги не пахнут. Пахнут еще как. От твоих дерьмом и кровью воняет. Ты подумал, когда чемодан притырил, куда и зачем везли столько денег? Не зарплату же выдавать рабочим на "Красный Октябрь"? А куда?

- Куда? - повторил вопрос Игорь. - Я не знаю?

- Эх, друган, кино нужно смотреть, боевики, - ответил Иван, - их теперь часто по телевизору показывают. Представим в кино такой сюжет - деньги везут наличкой и в чемодане. Откуда и куда? Сюжет самый простой. Почти в каждом фильме проскакивает, и объяснение ему одно - бандиты хотели взять большую партию товара за наличку и сразу, на месте.

- Может быть, - согласился Игорь, - и что это был за товар, а, знаток боевиков?

- Ну, не компьютеры, это ясно дело, не аппаратура и не шмотки, ответил Иван, - это добро "бизнесмены" теперь по безналу теперь оплачивают. А когда деньги наличные присутствуют, да еще такая сумма, то это явно криминальные дела, поэтому вывод такой - либо оружие, либо наркотики бандиты хотели купить.

- Ну, блин, Ваня, - изумился Игорь, - я даже над этим и не задумывался. Некогда было. А ты у нас как будто не на тракторе в Красной Дыре работаешь, а в ФСБ в Москве.

- Пообщаешься с моими сыночками, еще не то узнаешь, - ответил Иван, - у них теперь только и разговоров что о мафии, об Интернете, да о рэйве. Они у меня здесь не останутся, в город поедут учиться.

- Вот, вот, - усмехнулся Игорь, - а говоришь деньги не нужны.

- На их обучение я заработаю, - хмуро сказал Иван, - а ты не отвлекайся. Сделали мы с тобой вывод, что деньги эти грязные, криминальные и тянут за собой кровь. Так что, от них побыстрей избавиться надо. Поэтому вариант у нас с тобой такой - приедут сюда эти подонки, верни им их вонючие деньги, и пусть уматывают себе подобру-поздорову из нашего поселка. Здесь мы им разгуляться не дадим, наша территория.

- С какого хрена я им должен деньги отдавать? - возмутился Игорь. - Ты пойми, здесь полмиллиона! Второго такого шанса у меня в жизни не будет!

- Если не о себе, - сурово сказал Иван, - то о дочери своей подумай, которая в Питере осталась. Эти твари ни перед чем не остановятся. Это же подонки, они людей живьем в бетон замуровывают, пальцы отстреливают. Ты, конечно, сможешь убежать, скрыться, а был бы умней и Машу сразу с собой бы прихватил. Тогда тебя им не за что и зацепить бы было!

- Да теперь говорить "бы", да "кабы" поздно, - ответил Игорь, - посидим с тобой еще, выпьем, и уйду я, куда ноги потащат. А они пусть меня ищут. Страна большая, фиг найдут!

- Отдай им деньги, - посоветовал Иван, - я тебе говорю. Ну, куда ты дальше подашься? Ты подумал? Куда ты побежишь? Тебя уже сейчас везде ищут, как матерого рецидивиста! Это в Штатах там все в Мексику бегут, а у нас?

- Может и мне за "бугор" свалить? - предложил Игорь.

- Давай, дуй, - кивнул Иван, - а Маша твоя здесь останется. А бандиты мужики мстительные. Они за такую сумму на все пойдут. Так что беги, если дочь не жалко.

Игорь задумался и пнул чемодан с долларами.

- Я потратил их много, - вздохнул он, - даже если бы ни цента не взял, вернул бы до копейки, все равно на счетчик бы поставили за "моральный ущерб". У них такой принцип. Нервы у мафии расшатанные, поэтому они постоянно с народа за моральный ущерб денежки дергают. Я уже однажды выплачивал, когда случайно "Мерседес" царапнул. Царапина десять сантиметров, а ободрали как липку. Если вляпался я в это дерьмо, то сложно отмыться.

- Давай подумаем, предложил Иван, - ты что, правда очень много этих денег потратил? Как ты успел-то? Чуть больше суток-то и прошло.

- Тратить - не зарабатывать, - грустно усмехнулся Игорь, - дело не хитрое.

- Погоди, - успокоил его Иван, - у меня есть кое-какие сбережения, я добавлю. Могу у ребят наших подзанять.

- У меня тоже кое-что осталось, - в задумчивости предложил Игорь, - я на машину копил. Они там в Питере.

- Не дрейфь, - обрадовался Иван, - соберем всем миром, выручим. Отдадим бабки этим дельцам и хрен с ними. Мы их не касаемся, они нас не касаются. Пусть делают свои бандитские дела себе дальше. Тебя спасем, Машу спасем. А деньги еще заработаем. Пусть не полмиллиона, зато и прятаться и бегать не нужно будет, и жизнью рисковать. Пусть покупают свои наркотики, продают, это от нас далеко и...

Лицо Игорь внезапно переменилось, как будто какая-то неудобная мысль пронзила его мозг. Он в упор посмотрел на друга и спросил:

- Вот ты говоришь, Иван, что оружие или наркотики хотели на эти деньги купить?

- Да, а что? - ответил Иван. - Ну, понятно, такая сумма нужна на какие-то криминальные дела - наркотики, оружие.

- И наркотики эти впоследствии расползутся по нашим школам, по дискотекам, по училищам и просто по дворам, - предположил Игорь, - нашим же с тобой детям их предложат попробовать, наши же дети от них помрут, моя Маша, например. А ты говоришь, спасем. Да пусть даже наших детей это не коснется, а коснется чужих. В каждой банкноте по несколько наркоманских уколов, значит по несколько смертей. Дети-наркоманы пойдут воровать, будут красть деньги у родителей, товары в магазинах. А мы с тобой спасем мою шкуру сейчас, и будем радоваться. А кто гарантирует, что оружие, которое могут купить на эти бабки в нас же не начнет стрелять, или в наших парней в Чечне. Ты сам афганец, Иван, должен понимать. Не отдам я им эти деньги, лучше сожгу.

Лицо Ивана преобразилось.

- Ты что, совсем сумасшедший? С мафией собрался воевать? - вскочил с места Иван, - это уже совсем глупо. Ты ничего не изменишь своей жертвой! Только себя погубишь и дочь!

- Нет, нет, нет, - Игорь тоже вскочил с места и забегал по комнате, - я все понял. Я-то думал, что бабки мне с неба упали, чтобы я разбогател, скуку свою убил, зажил красиво. Подумал, что бог шанс мне дал, на, мол, Игорь Баканов, живи и не горюй. Нет, не так все это, не так! Не такой простой этот шанс, совсем не простой. Вот она стоит сумка с деньгами, но если разобраться, то не деньги это, а наркота, оружие и прочее дерьмо! И теперь у меня есть выбор. Если испугаюсь я за свою шкуру, отдам им эти доллары и потекут наркотики из Таджикистана в Питер! Или оружие будет куплено, чтобы убивать. Кого убивать? Опять же нас и наших детей! Тут в чемодане полмиллиона бачков без малого, представляешь сколько это? Сколько можно купить зелья или стволов? А я могу это остановить! Хотя бы эту партию не дать им скинуть в город!

- Дурак ты, - сказал Иван, - это самогон выпитый в тебе говорит. Пропадешь зазря. У мафии денег хватит. Ничего ты не изменишь, все будет как прежде. Мира ты не спасешь, глупо сдохнешь и дочь свою погубишь, вот и все! А они как ведут свой бизнес, так и будут продолжать. Что он - этот твой подвиг? Кому он нужен?

- Ты, Иван, свой подвиг уже совершил еще в Афгане, - тихо сказал Игорь, - у тебя на кителе два ордена и медаль "За отвагу". А я простой таксист. Я и не думал ни о чем в своей жизни, кроме того, что мне денег нужно заработать. Урвать! Хапнуть! Схватить за хвост удачу. А хвост у нее разноцветный - зеленый, фиолетовый, с портретами на перьях и Большим театром даже. Вот она - удача наша, жизненная ценность хрустящие бумажки. Прах, пепел. Да, давай отдадим сейчас эти деньги, эти полмиллиона баксов бандитам! Потом я еще полжизни буду горбатиться на мафию, чтобы отдать им все остальные долги за их "моральный ущерб". Буду жить, смотреть, как они беспредельничают и думать о том, что был у меня в жизни один маленький шанс. Был такой совсем маленький шанс не сдохнуть среди мягких подушек в доме престарелых, какая в утку и, вспоминая свою никчемную бесполезную жизнь, и проклиная тот миг, когда я мог встать и сказать - идите вы на хер, я не дам вам больше гадить в моем городе. Я сдохну, но не дам вам больше делать детей наркоманами. И тогда в старости, если я до нее доживу, я не буду стыдиться того, что когда-то бог дал мне шанс побыть человеком, а я отпихнул его, спас свою ничтожную, в общем-то, жизнь, которая, в сущности, не имеет ценности на сегодняшний день ни для кого. Все, Иван, решено. Я не отдам бандитам денег. Фигу им, а не баксы! И, самое главное, Иван, я не собираюсь умирать, я собираюсь жить дальше. Просто жить с сознанием того, что я не ничтожное существо, которое хочет кушать, пить, а затем какать, писать. Если я сделаю это, то просто буду себя уважать. Вот так, Иван.

- Если бы все это было на войне, - назидательно произнес Иван, - там все просто. Видишь врага, стреляй. Но тут не война. Они не будут гоняться за нами, они просто возьмут в заложники твою дочь. И потребуют вернуть деньги. Взамен на ее жизнь. И ты отдашь деньги, потому что иначе поступить просто нельзя.

- Я постараюсь что-нибудь придумать, - еще не поздно позвонить Кате и попросить спрятать Машу. Уехать им всем и теще, и тестю. У меня с тестем нормальные отношения, он мои деньги хранит, которые я на машину откладывал. Пусть берут эти деньги и на две недели, на месяц, на столько, сколько нужно, едут куда-нибудь за Урал, например, живут в гостинице, переезжают с места на место, пока все уляжется.

- Не знаю, как ты им все объяснишь и как ты их убедишь, - покачал головой Иван, - но телефон, ты знаешь, в соседней комнате. Не откладывай звонок. Правда, у нас автоматической связи нет, переговоры придется заказывать.

- И долго ждать придется? - спросил Игорь.

- Когда как получается, раз на раз не приходится, - Иван пожал плечами, - ну может полчаса. У нас же тебе тут не столица - поселок. Мы и тому рады, что телефон год назад поставили.

- Подождем полчаса, - сказал Игорь, - это не важно.

Они прошли в спальню, где на тумбочке к кровати стоял старинный телефон с металлическим диском.

- Это что за ископаемое? - попытался шутить Игорь. - Наследство прадедушки?

- Не поверишь, - обиделся Иван, - сколько аппаратов не ставил, этот лучше всех работает, не трещит, не жужжит. Давай, звони. Телефон ноль-семь.

Игорь набрал номер. На удивление ответили быстро, и заказ приняли без оговорок. Это Иван уточнил. Сказал, что обычно все заказы приняты до стольки-то и стольки, и ничем они помочь не могут, только могут нахамить бесплатно. Обычный среднерусский сервис. Стали молча ждать, открыв дверь в спальню и пересев опять за стол.

Минут через пять телефон зазвонил. Оба бросились к трубке, но это снова звонила Вера, жена Ивана. Сказала, что дети у нее, и они задержаться, потому, что с отдаленной фермы молоковоз не пришел, видимо в пути сломался. Они будут ждать. Иван положил трубку. Снова вернулись за стол. Пить больше не стали.

- Если удастся Машу спрятать, - сказал Игорь, - тогда я их и вовсе не боюсь. Пусть ищут меня - не найдут! А я за границу свалю, Иван. Паспорт новый себе сделаю, фамилию поменяю и уеду. В Штаты уеду. Нет, не в Штаты, там негров больно много, туда не поеду, не люблю я негров. Поеду в Германию.

- К фрицам, - уточнил Иван, - фрицев ты любишь.

- Сейчас рано загадывать, - ответил Игорь, - уеду вместе с Машей. Не купят бандиты этой партии наркотиков, значит, сберег я еще пару сотен жизней и свою кардинально улучшил. И твою. Как бы ты не отпихивался, баксы я тебе оставлю.

- Ладно, ладно, философ, уймись, - сказал Иван, - лучше закусывай, а-то мелешь невесть что.

- Да я не пьян, Ваня, - ответил Игорь, - я просто прозрел.

- Может яичницу поджарить? - предложил Иван, не обращая внимания на философствования Игоря. - Есть-то, хочешь? Бери вон салаты, а я пойду поросятам дам. Обычно Вера их кормит, да вот задерживается сегодня.

- Не надо яичницы, - отмахнулся Игорь, - итак стол ломится. Иди, корми своих свинок, а я пока звонка подожду.

Иван кивнул и, накинув телогрейку, вышел на улицу.

15

Игорь задумался. Что теперь? Допустим, уговорит он Катю дочь забрать и уехать. А сам? Куда ему-то податься далее? Черт! Совсем позабыл, пока не стемнело нужно могилу отца и матери проведать. Хорошо, что Иван тут в поселке остался - он и за домом матери и отца следит, и за могилками. Не даст он Игоря памяти мхом зарасти. Вот сейчас Иван вернется, и сразу же пойдем на кладбище. Ходу-то всего версты три, до темноты обернутся. Главное сейчас межгорода дождаться и с Катей все обсудить. А потом можно и к отцу с матерью. Пузырек нужно взять с собой, помянуть родителей. Игорь к матери и при жизни-то не часто наведывался. Теперь не воротишь ничего.

Размышления его прервал резкий звонок. Игорь побежал к телефону, уронив стул.

- Ленинград заказывали? - спросил в трубке гнусавый женский голос.

- Да, да, конечно, - отозвался Игорь.

- Говорите, - разрешила телефонистка.

В трубке что-то щелкнуло, крякнуло, хрюкнула и откуда-то издалека появился Катин голос:

- Алле...

Столько боли, нервов и слез скрипнуло в знакомом голосе, что Игорь растерялся.

- Катя, это я, Игорь, - прокричал он в трубку, - звоню из Красной Дыры. Ты слышишь? Дела у меня... То есть у нас не очень хорошие...

Катин голос сразу же пропал и взамен его появился незнакомый, мужской, грубый с явным кавказским акцентом:

- Э-эй, мужик, здорово, да?

Игорь ненадолго опешил, потом, как будто из ушата его окатили водой. Этот южный акцент, наглый голос. И они там, они у Кати дома! Где Маша? Что с ней?

- Девочка твоя у нас, понял? - спросил все тот же кавказец, как будто догадавшись о вихре мыслей, которые пронеслись в голове Игоря. - Будешь хороший малчик, ми ее не тронем, да? Понял?

Игорь едва сдержался, чтобы не послать этого ишака ко всем чертям. Господи, где же Маша?

- Где моя дочь? - хрипло спросил он.

- Твоя дочь у нас, да, баран, - ответил голос, - непонятно, что ли, да? Ти должен. Если хочешь ее увидеть живой и не испорченной. Через двенадцать часов привезти нам бабки, которые украль у нас. Понял?

- У вас? - переспросил Игорь. - Вы сами за ними охотились!

- Не твой дело, ишак, - раздраженно прикрикнул кавказец, перебив Игоря, - это не важно. Ты нам деньги, мы тебе дочь живую. Ясно сказал?

- Ясно, - ответил Игорь, - за двенадцать часов мне не успеть. Поезд идет только больше полусуток...

- Э, бля, чурка, твои проблемы, - растянул нараспев бандит, - не успеешь, дочь больше не увидишь.

У Игоря закружилась голова, как тогда, когда ему "фея" в вагоне капнула клофелина в стакан. Это адреналин хлынул в кровь.

- Если не принесешь бабки через двенадцать часов, - нахально прохрипел кавказец, - ми отрежем твоей дочке левое ухо. Через час правое. Потом нос, потом губы.

Трубка вспотела в ладони Игоря.

- Нет! - закричал он в трубку. - Не трогайте ее! Я приеду вовремя! Я привезу все, только не трогайте Машу! Я отдам вам все деньги! Даже если я опоздаю, не трогайте ее, слышишь! Я ведь все равно привезу вам все деньги! Мне некуда деваться!

- Э-эй, не ори так, - ответил голос в трубке, - привезешь, ми ее не тронем. Ми же добрые.

Кавказец громко захохотал. Игорь услышал, как неподалеку ему вторят несколько таких же хохотунов. Он там не один! Конечно, эти шакалы только тогда смелые, когда в стае.

- И еще, чувак! Тебя ищут тоже те парни, которых ты кинул на бабки! Смотри, не попадись им. А-то они деньги у тебя заберут. А нам придется твоя дочь немножко чик-чик! Ясно сказал, да?

- Ясно, - хмуро ответил Игорь.

Неожиданно в трубке опять появилась Катя, она плакала:

- Господи, ну, почему ты все время влипаешь куда-то?! Зачем ты взял эти деньги? Отдай им, отдай им все! Верни им, они увезли Машу. Она так испугалась! Она так плакала! Они убьют ее! Господи, спаси ее!

Разговор прервался, в трубке послышались короткие гудки. Игорь бросил трубку на аппарат и тут же звонок зазвенел вновь. Он схватил телефон, в надежде, что вдруг, как по мановению волшебной палочки все изменится и все это окажется злой шуткой, но нет. В телефоне бесстрастный голос телефонистки объявил:

- Вы говорили три минуты.

- Что? - переспросил Игорь. - Какие минуты?

- Вы говорили с Ленинградом? - раздраженно переспросила телефонистка.

- Да, я... говорил, - Игорь был в шоке, он с трудом ориентировался, где находится.

- Три минуты, - объявила телефонистка и положила трубку.

Игорь вышел из спальни и нервно прошелся по комнате. Взгляд его упал на стоящий возле стола чемодан с баксами. "Не-на-ви-жу!!!", - взорвался Игорь, и что было силы, пнул чемодан. Чемодан открылся, деньги веером рассыпались на полу. В это время в дом с улицы зашел Иван.

- Что произошло? - остановившись в дверях, спросил он.

- Чеченцы Машу взяли в заложники, - сказал Игорь и сел на стул, требуют деньги вернуть через двенадцать часов.

Иван прошел и присел рядом:

- Они что были там в квартире?

- Да, они там, а Машу увезли, - ответил Игорь, - требуют вернуть деньги.

- Погоди, - не понял Иван, - какие чеченцы? Ты говорил, что в машине были русские бандиты. Амбал узкоглазый и второй, как череп. На череп похожий.

- Да, так и было, - ответил Игорь, - на нас чеченцы напали возле... ну, короче, когда эти стали из машины выходить.

- То есть это не одна банда? - спросил Иван.

- Ясно дело не одна! - ответил Игорь. - Те, русские бандиты заходили к моим - теще и тестю домой, меня искали. Может быть, кавказцы за ними следили, вот и нашли где дочь моя. А может, в парке узнали. Номер-то машины видели. Впрочем, какая разница теперь, раз уж они меня выпасли. Этот джигит говенный меня еще предупредил, что, мол, тебя ищут хозяева денег. Смотри, говорит, им не попадись, а-то мы твою дочь чик-чик.

- Ублюдки, - скрипнул зубами Иван.

- Поеду я обратно, повезу деньги, - ответил Игорь, - отдам им, пусть подавятся. Двенадцать часов всего дали, чтобы приехал, потом начнут Машу резать на куски.

Он опустился на пол, стал торопливо собирать баксы и бросать их обратно в чемодан.

- Двенадцать? - переспросил Иван. - Всего двенадцать часов? Не успеть же! Ты бы хоть поторговался, еще пару часов набросил! Ведь не успеть!

- Да пробовал я! - воскликнул Игорь. - Что ты им, чуркам деревянным докажешь? Они только ржут надо мной!

- Допустим, до поезда я тебе подброшу, - начал считать Иван, - нет, брательник подбросит, а я с тобой поеду! А потом...

Игорь сел на полу:

- Иван, - тихо сказал он, - я один в дерьмо вляпался. Прости, но не хочу и тебя с собой тянуть. Итак, я подвел тебя тем, что пришел в твой дом. Ведь те бандюги русские приедут сюда, ведь им скажут, где я был, где искать меня. Я и так тебя сильно подставил. И тебя, и Веру, и детей.

- Если бы не ты, а я попал в беду, - серьезно спросил Иван, - ты бы что, тихо свалил восвояси и меня оставил подыхать? Ответь?

- Пойми, Иван, я не жилец уже на этом свете, - сказал Игорь, допрыгался я. Мне теперь только Машу спасти нужно. На свою жизнь мне плевать. Наказан я за свою глупость и жадность. А ты тут не при чем! Ты чужого не брал. И зачем тебе за мои грехи в петлю лезть?

- Ты мне воду тут в сито не лей, - ответил Иван, - я тебя спросил, ты мне ответь! Если бы со мной такое приключилось, помог бы ты мне или нет?

- Помог бы, - хрипло сказал Игорь.

- Вот так-то, и я тебя не оставлю, - сказал Иван и добавил, - и еще. Если бы ты деньги украл у людей. У соседей наших. Я бы не одобрил. Но ты взял у бандитов. Это не люди, это отрыжка. Ты мне, как брат, дочь твоя, считай, мне племянница. Вот и подумай, останусь я или с тобой поеду?

Игорь ничего не ответил. Он застегнул чемодан и сел на стул. Ивана переубеждать было бесполезно. Раз втемяшил себе в голову, значит поедет. Игорь задал самому себе вопрос - а правду ли он сказал Ивану? Смог ли бы он вот так же решительно бросится на помощь к другу детства, которого не видел шесть лет? Если бы вот также приехал к нему в Питер Иван и сказал, что на него идет охота, что бы ответил он, Игорь?

И он неожиданно поймал себя на мысли, что совесть его извивается, как уж, пытаясь уйти от прямого ответа самому же себе. Не растерял ли он что-то, живя в огромном мегаполисе, где каждый за себя? Не стал ли он хуже, гоняясь за успехом, за деньгами, черт знает за чем? Зависть двигала им, жадность, он стал меркантильным, подозрительным, эгоистичным, трусливым. А Иван ничего не растерял. Здесь в этом маленьком поселке, где прошло их детство, пройдя через войну, он остался таким же, как и много лет назад. Он даже не обратил внимания на большую зеленую гору баксов, которая выпала из чемодана. Они ему не нужны. Кто из них дурак - он, Игорь, или Иван?

- На поезде нам не успеть, - постукивая себя по колену, рассуждал Иван, - нужна машина. На ней мы, если бог поможет, в аккурат будем. А что машина? Не проблема! Брат мне не откажет! Ты, Игорь, здесь сиди, меня дожидайся, а я к брату сбегаю. У него "Москвич" старенький, но ничего, на ходу. Недавно все узлы подтягивали, так что он на ходу. У меня доверенность есть. Права в порядке тоже. Повезу тебя в Питер. Не дрейфь. Сразу выедем домчим даже раньше, чем нужно! По очереди рулить будем.

Игорь подошел к Ивану и положил ему руку на плечо:

- Спасибо, Иван! Я...

Сказать было нечего. Что: "Я..."? Ну что ты можешь сказать другу, которого забыл, не писал ему, не звонил, не приезжал. А он вот улыбается, накидывая на себя смешную совдеповскую куртку с капюшоном, и готовится за тебя, если будет нужно, пойти на нож.

- Ладно, ладно, - бросил Иван, - без соплей скользко, ты сиди, жди, не кисни! Я минут через пятнадцать здесь буду на колесах! Брательник сейчас точно дома. Я его видел на машине давеча. Заправимся на шоссе. Канистру еще возьмем, чтобы гнать без остановки. Рванем, как на ракете, выручим твою Машеньку! Только сопли не распускай!

Игорь через силу улыбнулся:

- Постараюсь!

16

Дверь за Иваном захлопнулась, Игорь подошел к вешалке, снял свою куртку и накинул на плечи. Прошло уже пятнадцать минут после того, как закончился его разговор с Питером. Еще пятнадцать минут Иван будет искать машину. Останется одиннадцать с половиной часов. Быстро уходит время, когда оно бесценно. А замечаешь это только тогда, когда время стоит денег или жизни.

Игорь, глядя на часы, занервничал, стал ходить по комнате из угла в угол. Прошло три минуты. Может быть, нужно выйти на улицу и сразу сесть в машину, когда подъедет Иван. Тогда сохранятся драгоценные минуты. Нет, так не пойдет. Необходимо ведь закрыть дом, да, и Иван, наверное, Веру предупредит. "Подожду тут", - подумал Игорь и присел на краешек стула.

Прошло еще четыре минуты, и на дороге у дома зашумела, и остановилась машина. "Иван! - подумал Игорь, - быстро обернулся!". Он вскочил со стула, схватил в руку свой чемодан с баксами и шагнул к двери. На пороге застучали ботинки, скрипнула, открылась дверь и вошел... совсем не Иван. Игорь непроизвольно отступил назад.

Что-то до боли знакомое было в облике вошедшего милиционера. Ба! Да это же их одноклассник Колька! Давеча про него Иван говорил, что это он ему рассказал, что его, Игоря, из Питера ищут.

- Узнал, бродяга? - широко улыбаясь, спросил Колька. Двух передних зубов у него не было. И протянул руку для приветствия.

Игорь переложил чемодан в левую руку, шагнул к Коляну и протянул ему открытую ладонь. Тот крепко сжал ее, взмахнул своей левой - клац! и наручники защелкнулись на правом запястье Игоря, приковав его к левой руке Коляна.

- Вот так, - сказал Колян, - извини, брат, служба.

В дом тут же ворвались еще двое милиционеров, один резким движением закрутил Игорю руку за спину, другой подхватил упавший чемодан. Все это произошло в считанные секунды, а Игорь настолько ошалел от наглого предательства Кольки, что стоял, как истукан и даже не пытался сопротивляться.

Хотя, сказать по правде, сопротивляться трем вооруженным ментам было бы, по крайней мере, глупо. Один из ментов толкнул Игоря в спину и, когда тот упал на колени, они застегнули наручники у него за спиной. Затем за шиворот потащили к выходу. На улице было уже совсем темно, только сиротливый фонарь тускло освещал милицейский "козелок" на дороге и три одинокие фигурки недалеко от нее.

Игоря толкнули в спину с крыльца, поддали под зад коленом и у самой калитки его взгляд столкнулся с испуганным взглядом Веры и двух сынов Ивана. Это были они. Они стояли у калитки ближе к дороге, Вера только и произнесла: "Игорь!", как один из ментов прикрикнул на нее:

- Тихо! Без разговоров!

"Она все такая же красивая, - подумал про Веру Игорь, - только пополнела, а дети у Ивана похожи оба на него. И старший и младший. Ничего, девочку родят, будет на Веру похожа". Приятные, но неуместные мысли прервал удар макушкой о потолок милицейского "козелка", куда его подтолкнули. Второй толчок бросил Игоря на грязное сидение арестанта. Дверь закрылась.

Милиционеры сели впереди, машина поехала. И только тут Игорь пришел в себя и осознал, что его запихали в ментовскую машину, везут, наверняка, в отделение и там посадят в кутузку. Они взяли с собой и его чемодан с баксами, не проверив даже его содержимое. Все это фигня. Время, драгоценное время уходит. Игорь попытался заговорить с ними:

- Мужики. Колян. За что вы меня взяли? В наручники заковали? Что я сделал?

- Закрой пасть, - ответил ему толстый маленький милицейский прапорщик, а Колян промолчал, - а-то я тебе объясню сейчас дубинкой по горбу за что.

- Мужики, мне в Питер надо, срочно, - попытался проникнуть в черствые сердца Игорь, - отпустите меня, а? Я же ничего не сделал, приехал в гости! За что вы меня арестовали?

Шофер - здоровый бугай сержант резко затормозил, Игорь удержаться не смог, поскольку руки были скованы за спиной, ударился лицом о решетку, рухнул коленями на пол и в это время шофер резко вдарил по газам. Игорь отшатнулся назад и сильно ударился о дверь спиной. Милиционеры громко заржали. Машина поехала дальше, Игорь остался сидеть на полу.

- Говорили тебе, заткнись! - безразлично произнес прапорщик. - Будешь трындеть лишнего, добавим еще.

Игорь вытянул ноги, сидя на полу. Все! Это тупик! Время, драгоценное время уходит, как вода в песок, его итак было немного в запасе и что теперь? Теперь выхода нет! Сейчас его запрут в кутузку, утром приедут бандиты, заберут свои бабки, а его вывезут подальше в лес и прострелят башку! Нет, самое страшное не это!

Маленькая дочка Маша, солнышко, девочка, с которой он играл, ел мороженное, катал на своем таксистском драндулете, господи, ее же убьют завтра! И не так как его - одним выстрелом. Ее будут мучить! Маленькое беспомощное существо, его дочка и рядом безжалостные ублюдки со своими ножами! Они не просто медленно разрежут ее на куски, сначала наверняка изнасилуют ее. Думать об этом страшно и не думать нельзя!

Игорь до боли попытался выдернуть руки из наручников - бесполезно. Брякает что-то в моторе, ментовские затылки мерно покачиваются, вторя ухабам дороги. Игорь едет навстречу смерти - своей и дочери. Целый чемодан денег у него.

Был. Видимо, Иван был прав, что приносят они только беду. Господи, зачем он только взял тогда на дороге этих двух уродов с блестящим чемоданом! Ехал бы себе дальше, и не было бы никаких проблем! Жил бы себе, как раньше, приезжал по воскресениям к Маше. Как все вернуть? Теперь не получится. Купился на халявные бабки! А кто бы не купился? Любой из этих поганых ментов, увидев такую уйму денег, голову бы потерял!

Стоп! Это выход! Нужно предложить им деньги за то, чтобы они его отпустили! Да, пожалуй, это единственное, что можно предпринять в сложившейся ситуации. Пусть берут. Главное вырваться из плена. Неужели им не хватит ста пятидесяти тысяч за его свободу?

- Мужики, - позвал Игорь, - вы можете изменить свою жизнь, чемодан, который вы у меня отобрали полный долларов. Посмотрите!

Никто ему не ответил, ехали дальше. Игорь не сразу же сообразил, что это обычные поселковые милиционеры - до них все доходит, как до жирафа, нужно ждать! Главное, что прапорщик не заткнул ему рот, как раньше.

- В чемодане пятьсот тысяч долларов без малого, - продолжил Игорь, возьмите сто пятьдесят. По полсотни на каждого. Пятьдесят тысяч долларов разве этого мало?

- Заткнись, - прервал его прапорщик, - нас предупредили, что ты фальшивомонетчик, так, что можешь не стараться. Нам твои бумажки не нужны! Ищи дураков!

- Они не фальшивые, - сказал Игорь, - можете проверить. Настоящие американские баксы со всеми защитами! Буквы выпуклые, водяные знаки, металлизированная полоска...

- Хорошо, стало быть, подделаны? - хохотнул прапорщик. - Только зря стараешься! Я лучше вместо этих фальшивых баксов, обычную премию получу, когда тебя сдам.

Колян сидел впереди, и чемодан был у него под ногами.

- Посмотрим, что у него есть в чемодане, от нас не убудет, - сказал он и положил чемодан себе на колени.

- Прекратить! - возмутился прапорщик. - Не сметь трогать вещдоки!

- Пошел ты в задницу, командир хренов! - ответил ему Колян. Он сам был в чине старшины, то есть не особо младше прапорщика и вообще не желал слушаться этого старого тупого почти пенсионера, которого недолюбливало все отделение.

Колян уверенно расстегнул замки и открыл крышку. Вид, открывшийся внутри, поразил его так, что он присвистнул, а сержант-водитель нажал на тормоза и тоже уткнулся носом под крышку.

- Вот это да!!! - восторженно произнес Колян. - Раньше я такое богатство только в кино и видел! В жизни больше двухсот баксов и в руках никогда не держал!

- Они фальшивые, - засуетился прапорщик, - они фальшивые!

- Да помолчи ты, - разозлился Колян, - сейчас проверим. Я знаю, как их проверять! Когда в обменнике дежурил на вокзале, наизусть плакат выучил, который там висел! Все приметы подлинности или фальшивки я знаю!

- Только в банке с соответствующей аппаратурой могут определить подлинность купюры, - выдернул из запыленного мозга казенную фразу прапорщик, - уровень подделок на сегодняшний день очень высок!

- Что ты дергаешься, как блоха в бане, уймись, - спокойно сказал Колян, вынимая из пачки стодолларовую банкноту, - сейчас посмотрим.

Он с видом знатока долго крутил деньгу в руках, смотрел на свет и, наконец, выдал:

- Похоже, что настоящие! А тут их целая уйма! Сколько тут Игорь?

- Пятьсот тысяч без малого, - ответил Игорь.

- И ты, значит, нам за свою свободу предлагаешь всего сто пятьдесят? усмехнулся Колян. - Остальные значит себе? Всегда ты был жмотом.

- Не сметь вступать в переговоры с бандитами! - прикрикнул прапорщик.

- Если ты не заткнешься на пять минут, - предупредил прапорщика Колян, - я тебе после дежурства так накачу, как в прошлом году девятого мая, в День Победы, когда ты нос свой во все щели совал, куда не положено!

Видимо следы побоев нанесенных почему-то в день Победы Коляном прапорщику еще были свежи в его памяти, потому что он действительно заткнулся.

- А теперь, Витек, - обратился Колян к водителю, - отъедем за заброшенную ферму, там и поговорим.

Витек согласно кивнул и повернул руль. Игорь, по правде говоря, испугался. Зачем им ехать на заброшенную ферму? Вот сейчас эти лихие парни в погонах его кокнут, зароют в навозе, а деньги поделят между собой. Все деньги, а не жалкие сто пятьдесят тысяч! И скажут, что его в доме уже не застали, что он успел сбежать! Врете, гады! Не выйдет у вас этого! Вера и дети Ивана видели, как вы, менты, меня забирали! Игорь собрал свою волю в кулак.

- Так ты нам расскажи теперь, - спокойно обратился к Игорю Колян, когда они остановились, - откуда у тебя такая уйма бабок? Ты же обычный таксист, не бизнесмен никакой, мне Иван про тебя все говорил. Я еще сильно тогда засомневался, когда нам сообщили, что ты фальшивомонетчик. Какой ты на хер фальшивомонетчик? Рисовать ты никогда не умел, даже подпись училки подделать не мог, а тут баксы. Не стыковалось это. Давно я тебя знаю, и что-то мне подсказывало, что в этой истории что-то не так! Давай, колись, только быстро! Откуда деньги? За что тебя ищут? Вкратце!

- Подвозил я двух типов с чемоданом, - начал быстро говорить Игорь, там, в Питере. Они выходить стали у "Метрополя", а в них чеченцы стрелять начали. Я и рванул с места, а чемодан у меня в салоне остался. А там доллары эти. Вот я сюда приехал, меня вычислили, а там, дома, кавказцы дочь мою в заложники взяли. Мне вернуться надо. И деньги им отдать. Осталось у меня теперь уж чуть больше чем одиннадцать часов, до того как они начнут ее убивать.

- Стало быть, ты чужие деньги нам предлагал, - почесал голову Колян, а что за дочку бы отдал чеченцам?

- Что осталось, - ответил Игорь, - а у меня выбор был? Вы же меня слушать не хотели!

- Врет он, - снова вмешался в разговор прапорщик, - путает нас. На роже написано, что жулик он и проходимец. Сказки какие-то нам травит несуразные! Где это видано, чтобы с такими деньжищами в такси ездили? Да на них сто "Мерседесов" купить можно!

- Это точно, - вздохнул до этого молчавший водитель Витек. Было в этом его вздохе нечто зловещее.

- Да, мне не себя жалко, - сказал Игорь, - можете сажать меня, а завтра за мной приедут и отправят на тот свет. Для себя я это уже осознал и принял, так что не боюсь! Главное, деньги нужно в Питер переправить. Девчонку, дочь мою Машу спасти! Ведь убьют ее!

Коля засомневался и в задумчивости почесал лоб.

- Поехали в отделение! - завопил прапорщик, уловив смятение в стройных рядах стражей порядка. - Есть люди поумнее нас там, где надо, они разберутся!

- Да, с тобой кого не сравни, даже барана, - ответил Колян, - он и то умнее! Ведь не хотел я тебя, Игорь, арестовывать, да пришлось! Что же ты раньше не свалил, тебя же предупреждали! Словно специально сидел и ждал когда за тобой придут!

- Я все доложу, Николай, что ты сейчас говорил! Слово в слово! погрозил пальцем прапорщик. - Не хочу я в ваших авантюрах участвовать! Мне до пенсии полгода осталось! Хочу спокойно уйти, а не с позором!

- У человека дочь в заложниках, - сказал ему Колян, - а ты про пенсию говоришь!

- Да врет он все! - закричал прапорщик. - Лапшу вешает, а ты слушаешь! Давай его пожалеем, отпустим, а что начальству скажем? Нас самих вместо него и посадят!

- Не знаю я, не знаю, - покачал Колян и многозначительно тыкнул пальцем в небо, - начальство есть и повыше нашего майора. Не врет, он, я этого парня с детства знаю. В один горшок мочились! Не врет он!

- Вот ты и иди под трибунал, а я не хочу! - закричал прапорщик. - Я не позволю его отпустить! Ишь, тоже мне судья и прокурор в одном лице! Сказано тебе арестовать и доставить в отделение - будь добр, выполни! А то устроили тут мне самосуд! Да, его за одно то, что он взятку предлагал работникам милиции при исполнении можно лет на десять в тюрьму засадить! Заводи мотор, Витек, нечего тут и разговаривать! А о поведении Мурманова я доложу, кому следует! Рапорт напишу о недостойном поведении и несовместимости с высоким званием российского милиционера!

- Надо переговорить, Колян, - хрипло произнес широкоплечий Витек, давай выйдем из машины, а прапорщик пусть пока его и бабки посторожит.

- Пошли, - согласился Коля.

- Куда это вы, а? - забеспокоился прапорщик. - Это что, заговор? А ну-ка, вернитесь!

"Черт, что у них на уме? - беспокойно подумал Игорь. - Вроде бы Коля на моей стороне пока. А прапорщик уперся, как солдафон, да его тоже понять можно, он осторожничает, не хочет неприятностей. А этот Витек? Непонятно что за тип?".

- Ну, жулик, ты и хитер! - процедил сквозь зубы прапорщик.

- Не жулик я, - ответил Игорь, - у тебя у самого дети, небось, есть. Пойми, у меня дочь погибает! И если я не успею...

- Не хочу тебя слушать, так что не пой! - огрызнулся прапорщик. - Я на зоне вертухаем служил в армии. Знаю, какие вы, уголовники, песни петь мастера, когда вам надо!

- Не уголовник я! - ответил Игорь. - Обычный таксист. Десять лет за рулем. Жизнь так повернулась, подкинула мне подлянку! Вот и расхлебываю!

- Расхлебывай! - ответил прапорщик. - За свои поступки отвечать надо! Так что не надейся на амнистию. И Колян тебе твой не поможет, Витька наш человек!

17

В этот момент дверь машины возле прапорщика открылась, и в его висок ткнулся пистолет.

- Давай свою "пушку", - произнес хриплый голос Витька, - и побыстрей.

- Витя, ты чего? - недоуменно произнес прапорщик. - Что ты задумал?

- Пушку гони, старый хрен, - прошипел на него Витек, - и быстрей, пока я тебе мозги не вышиб! Медленно, двумя пальцами доставай и без глупостей.

Прапорщик подчинился и когда его пистолет перекочевал в карман Витька, тот приказал прапорщику: "Открой "аквариум", выпусти этого лоха!", и сам отступил назад. Испуганный прапорщик беспрекословно вылез и через секунду дверь "воронка" со скрипом отворилась. Игорь, не понимая, что происходит и чем все это кончится, прыгнул на снег. Похоже, что его сейчас кокнут. И прапорщика с ним вместе для компании. Наверное, Витек и Коля денежки решили поделить между собой. А где же тогда Колян?

- Отойдите подальше от машины, - ухмыльнулся Витек, - еще, еще, там и стойте. Да, чуваки, такое раз в жизни бывает, чтобы вот так, с неба и мешок бабок. Ох, и погуляю я на эти доллары! Ох, и повеселюсь!

- Я тоже думал повеселиться, - сказал Игорь, - а вышло по-другому.

- Потому что ты дурак, - весело сказал Витек, - а я умный.

- Где Коля? - оглядываясь, спросил Игорь. - Он с тобой?

- Нет, - ответил Витек, - мне лишних ртов не надо, - и кивнул в сторону, - там, в канаве он лежит.

- Ах ты, гад! - заорал прапорщик и внезапно глупо кинулся с голыми руками на пистолет сослуживца.

Витек отскочил в сторону, выстрел грохнул, как гром. Прапорщика отбросило назад, он схватился за живот и упал на бок. Витек торопливо навел дуло на Игоря. Рука его дрожала, а глаза бешено бегали. "Все, похоже, это конец, - спокойно подумал Игорь, - может это и к лучшему". Бежать было бессмысленно - пуля догонит. Архангелы уже запели над ним свои архангельские песни, играя на арфе.

И тут вдруг из-за милицейской машины неожиданно рванулась тень. Игорь услышал свист воздуха, рассекаемого чем-то тяжелым и длинным. Удар пришелся прямо по руке Витька, хруст сломанной кости слился со звуком выстрела. Вылетевшая из дула пуля взорвала снег рядом с ногами Игоря. Автоматически Игорь отпрыгнул в сторону.

Второй удар длинной железной арматурой пришелся Витьке куда-то в районе уха. Он рухнул на дорогу, как подкошенный, пистолет упал рядом.

Иван, появившийся неожиданно из-за машины, откинул оружие ногой подальше. Пистолет закрутился, как юла и улетел в кювет.

- У него второй ствол в кармане, - крикнул другу Игорь.

Иван быстро вытащил у Витька из кармана второй пистолет и переложил его за ремень своих брюк.

- Как ты? В порядке? - спросил он Игоря.

- Я-то ничего, а где Колян? - озираясь, спросил Игорь. - Надо ему помочь.

- Колян и этот бугай, - Иван ткнул рукой в бездыханное тело Витька, когда вдвоем вышли, я наблюдал за ними из темноты. Бугай почти сразу Кольке рукояткой ударил по затылку и столкнул с откоса. Думаю, что не убил, оглушил только...

- Не убил, гадина, хотя голову сильно рассек, - послышался голос Коляна, который, пошатываясь, выбирался из кювета, - кровь хлещет за шиворот, надо снег приложить.

Иван помог Коляну выбраться.

- Как ты нас нашел? - спросил Игорь Ивана.

- Ехал за вами с выключенными фарами, - ответил Иван, - я тут каждую кочку знаю в радиусе десяти миль. Могу с завязанными глазами ехать. Когда вы на ферму завернули, сразу понял, что что-то не так.

Колян присел на поваленное дерево у дороги, зачерпнул снег и приложил к затылку.

- Не в службу, а в дружбу, Вань, - попросил он, - глянь, что там с прапорщиком.

- Да, да, конечно, - кивнул Иван, быстро подошел и наклонился над недвижным телом. Он служил в Афгане в разведроте десантного полка и за время службы раненых от мертвых отличать научился. Коля посмотрел на Игоря, который переминался с ноги на ногу, закованный в наручники.

- Игорь, - позвал Коля, - подойди, возьми ключи от браслетов. Я бы тебе открыл, да что-то руки сильно трясутся.

Игорь подошел, взял ключи и стал за спиной ковыряться в замке. Снял и автоматически положил в карман.

- Живой ваш прапорщик, - подняв голову, сказал Иван, - только в больницу его надо доставить срочно. Не понять где пуля - то ли в животе, то ли прошла навылет. Давайте осторожно поднимем и погрузим в "козелок". Вести машину сможешь, Колян?

- Доеду, - ответил тот, - не впервой. Игорь, верни мне "браслеты" и ключи от них. Имущество казенное.

Игорь усмехнулся и отдал наручники. Все втроем они окружили лежащего на земле прапорщика, Иван осторожно взял подмышки, Игорь ноги, а Коля поддерживал под поясницу. Осторожно подняли. И в это время прапорщик застонал, дернулся, вскрикнул, обмяк и стал тяжелее раз в десять. Они остановились.

- Осторожнее, - предупредил Иван, - не трясите.

- Может, он умер? - испуганно спросил Колян. - Что-то тяжелый стал.

Голова прапорщика безжизненно свесилась, изо рта медленно вытекла струйка крови.

- Сейчас и вы к нему присоединитесь, - послышался сзади глухой голос, руки подняли быстро.

Все трое медленно обернулись. Прислонившись спиной к машине, стоял Витек. Он тяжело дышал. Правая его рука безжизненно висела вдоль тела, а левая сжимала пистолет, направленный в их сторону.

- Это твой "ствол", - тихо сказал Иван Коле, - я его не забрал, дурак! Просто не подумал об этом! И не обыскал его, когда завалил!

- Заткнитесь! - приказал Витек. - Руки вверх!

- А прапорщик? - спросил Колян. - Мы его держим!

- Бросьте на снег! - приказал Витек. - Быстро!

Игорь, Иван и Коля осторожно положили раненного на дорогу и подняли вверх руки. А что было делать?

- Ну, что? - с гадкой гримасой спросил Витек. - Кого первого замочить? Наверное, тебя, сука, ты мне руку сломал! Как больно!

Холодное дуло пистолета черным глазом глянуло на Ивана, готовое выплюнуть смерть. Иван, ловя последний шанс, крикнул всем: "Бегите!" и рука его скользнула к поясу, где был пистолет. Колян и Игорь бросились в разные стороны по направлению к кювету. Еще немного и Иван выхватит ствол, но было слишком поздно, Витек уже нажал на курок.

И вдруг вместо зловещего выстрела раздался жалкий щелчок, второй раз опять вхолостую и третий раз - снова осечка! Пистолет у Витька не стрелял, а Иван уже вытащил из кармана свой "ствол" и направил в сторону опешившего от неожиданности Витька.

- Не стреляй в него, Иван, - крикнул, вылезая из кювета Колян, пистолет у него мой, а обойма-то у меня в кармане, а я совсем забыл. Вот незадача!

- Ну, спасибо, - сказал Иван, - удружил!

Витек завыл от досады и бросил на снег бесполезную "пушку". Колян медленно приблизился к Витьку и остановился напротив.

- Ты гадина, - сказал он, - а я тебя не разгадал. Наверное, потому, что ты всегда отмалчивался, как немой. А сам оказался сукой! Прапорщика ранил!

- Пошел ты в жопу! - зло ответил ему Витек.

Колян взмахнул рукой и ударил Витька в лицо. Тот даже отвернуться не пытался, упал на колени. Коля отпрыгнул и с хорошей отмашкой футболиста сильно пнул его носком сапога прямо в лицо. Голова Витька мотнулась, брызнула кровь, и он упал на спину.

- Хватит, Колян, - крикнул ему Иван, - извини, но нам ехать пора. Дочку Игоря спасать надо! А когда вернусь, будем это дерьмо разгребать, раз уж в него ввязались. Сейчас надо прапорщика срочно в больницу доставить.

- А-а, - махнул рукой Колян, - семь бед один ответ. Помогите мне их обоих в машину погрузить, поеду я. Прапорщика в больницу довезу, а потом уж поеду сам сдаваться и гадину эту, Витька, сдам. А там уж пусть разбираются. Главное, чтобы прапорщик выжил, показания дал.

- А ты расскажи все, как было, - сказал Игорь, - меня не выгораживай! Из-за меня все это, мне и ответ держать! Все равно я на себе уже крест поставил, так что меня не жалей. Скажешь, что деньги вам предложил, чтобы вы меня отпустили. Ведь так было?

- Так, - согласился Коля.

- А купился на это только Витек, - продолжил Игорь, - тебя ударил, прапорщика застрелил. И меня бы на тот свет отправил, если бы не Иван.

- Да, Коля, ничего лишнего выдумывать не надо, - сказал Иван, - ты чист, ни в чем не замазан. Я вернусь, подтвержу. Вместе ответ будем держать! А сейчас перевяжу раненного. А то пока вы доедете, он крови много потеряет.

Колян грустно кивнул. Они осторожно погрузили прапорщика в "козелок" на сидение, Иван разрезал ему одежду на месте раны ножом, обработал перекисью из аптечки, туго забинтовал и сказал, вылезя из машины:

- Пуля навылет прошла сбоку живота. С такими ранениями в Афгане выживали, значит и здесь выживет, даст бог.

Игорь и Коля грузили в это время бессознательное тело Витька, скованное наручниками в "аквариум" для арестантов. Игорь забрал из "козелка" свой чемодан.

Коля проводил чемодан долгим взглядом.

- Первый раз в жизни такую кучу денег видел, - усмехнулся он, - и в последний, наверное.

- Лучше б их не видели никогда и я, и ты, и тем более прапорщик, - тихо ответил Игорь.

- Ладно, пора ехать, - поторопил Иван, - время уходит.

- Ну, пока, - сказал Колян, пожав им руки, - удачи вам.

Он быстро отвернулся, сел за руль машины, хлопнул дверью и через минуту его "козелок" скрылся в кромешной тьме.

18

- Я весь в крови прапорщика измазался, - сказал Иван, - не дай бог, тормознут нас менты, так еще и убийство приклеить могут.

- Да, - согласился Игорь, - а возвращаться, чтобы переодеться, мы не можем, времени нет.

- И времени нет, и Вера опять расплачется, - ответил Иван, - еле-еле отпустила. А вернее я и не спрашивался. Пошли к машине, даст бог не тормознут!

Они пошли по обочине дороги, завернули за ферму. Игорь шел, как с закрытыми глазами, на ощупь, так было темно. Несколько раз запинался и едва не падал. А Иван ступал уверенно и спокойно, словно видел в темноте, как кошка.

- Что ты там грохочешь? - спросил Иван, когда Игорь в очередной раз споткнулся и ткнулся носом в его спину.

- Так не видно же ничего, - ответил Игорь, - как ты идешь, я не знаю. Нос можно расшибить.

- В Афгане это мое умение видеть в темноте не только нос, но и жизнь спасло, - ответил Иван, - и не мне одному. Видеть нужно ногами, чувствовать всем телом, уши тебе опять же для чего даны? Вот и ориентируйся. А глаза у меня так же видят, как и у тебя. Смотри, не рухни, справа силосная яма.

Наконец дошли до машины. Иван открыл "москвич" и они оба забрались в салон. Иван быстро завел мотор, и они выехали на дорогу.

- Если судить по рассказам Коляна, - задумчиво произнес Иван, - то можно сделать вывод, что начальство наше ментовское с твоими преследователями в одной сцепке работает. Начальник милиции наш, майор Майоров личность темная. Недавно здесь появился, назначен из области. Видимо, он дал приказ тебя задержать.

- Да, не видимо, а точно он, - поддержал Игорь, - и теперь не отцепится.

- Вот и я о том же, - кивнул Иван, - как только Колян прибудет обратно, сразу же Майоров дознается, что мы уехали на "москвиче" моего брата, и предупредит об этом ГИБДД на дорогах, по которым мы можем ехать.

- И нас повяжут, - подытожил Игорь, - это ты прав, так, а что ты предлагаешь?

- Не знаю, - покачал головой Иван, - не знаю пока, не машину же угонять? На ворованной мы далеко не уедем, до первого поста.

- Это точно, - поддержал Игорь, - но давай подумаем, как дела дальше обстоять будут. Сначала Коля с прапорщиком в больницу поедет, так пока суть, да дело полчаса пройдет. Пока сообщат, куда следует еще час пройдет, авось проскочим! У нас времени нет сейчас что-то менять, итак опаздываем!

- На "авось проскочим" надеяться нельзя, - сказал Иван, - нельзя... а другого выхода нет!

- Дай-ка я за руль сяду, - попросил Игорь, - посмотрим, сколько из этого драндулета скорости выжать можно! Все-таки у нас час в запасе, выскочим за границы области, а там уже свои законы и другие менты.

Иван тормознул машину, они поменялись местами и Игорь сел за руль. Автомобиль рванулся с места и стрелой помчался по дороге, оставляя за собой вихрь снежной пыли. Через полчаса они выскочили на трассу и поехали уже по широкой, хорошо асфальтированной дороге. Игорь шел со скоростью около ста километров в час, не снимая ноги с педали газа. Что говорить, в этом деле он был ассом. Мелкий снег миллионами острых игл стучался в лобовое стекло, свет фар пронзал пространство, покачивался, то, уходя вдаль, то, натыкаясь на дорогу перед капотом.

- Ну, ты гонишь, старик, - покачал головой Иван, держась за ручку двери, - я лучше пристегнусь.

- Пристегнись, но ничего не бойся, - ответил Игорь, - помни, что за рулем профи.

- Профи-то профи, да ведь мы с тобой самогон пили, - ответил Иван, так что если тормознут нас, то в любом случае в кутузку посадят.

Игорь обгонял все машины с такой легкостью, будто ехали они не на стареньком москвиче, а на спортивном "Порше". Дорога была скользкой, поэтому все автомобили ехали не торопясь и только их "Москвич" несся, как угорелый, спеша вернуться в Питер к назначенному времени.

- Я всегда говорил, - начал сказ Игорь, - что хороший водитель на "Запорожце" сделает какого-нибудь лоха, хоть на "Мерсе", хоть на "Ауди", на любой иномарке. Главное, Ваня, мастерство!

- Да я не спорю, - согласился Иван, - мастерство, оно в любом деле фору дает.

Мимо проносились темные поля, дремлющие рощи и сверкающие огнями поселки. На обочинах то и дело проносились мимо закусочные, кафе, новопостроенные местными дельцами супермаркеты. Они гнали без остановки уже почти час. Без проблем проскочили пост ГАИ. Хотя поволноваться пришлось. Постовой милиционер зорким орлиным взглядом вперся в лобовое стекло и уже хотел махнуть жезлом, приказывая им остановиться на обочине, как вдруг его внимание привлекла машина, которая следовала сзади за их "Москвичом". Его лицо так и засияло в хищной улыбке. То ли там пассажир был не пристегнут, то ли фара не горела, но милиционер переключил свое внимание на заднюю машину и Игорь с Иваном благополучно проскочили пост.

- Уф, - вздохнул с облегчением Иван, - кажись, пронесло. Часа через два по трассе еще один пост будет, а потом я уже не знаю, дальше не ездил.

- Гляди, Ваня, заправку по дороге, - сказал Игорь, - надо бензину залить полный бак.

В это же время ГИБДДэшник, что не остановил Игоря и Ивана глумился над водителем "Жигулей", которые задержал. В темноте ему показалось, что ремень у пассажира не пристегнут, а на самом деле он был пристегнут. Теперь надо было к чему-то прицепиться, зря, что ли остановил? ГИБДДэшник лазил под капот, сверял номера, проверял техпаспорт, твердя, что похожую машину угнали, что лучше бы хозяину сознаться сразу и тем самым облегчить свою вину. Хозяин машины и его перепуганная жена твердили, что владеют этой машиной уже пять лет, на что дотошный мент отвечал, что они перебили номера, ссылаясь на затертость номеров на двигателе. Получив свой полтинник, он отстал, и отпустил "Жигули".

Из будки вышел напарник постового милиционера и, подойдя поближе, сказал:

- Егор, смотри внимательней, нужно задержать "Москвич" синий, в нем двое, могут быть вооружены. Смотри, вот тут на листочке я тебе номер записал.

Егор глянул и сказал:

- Похоже, он только что проехал. На номер я внимания не обратил, а вот синий "москвич" видел, и в нем как раз двое было.

Он поправил висящий на плече автомат и подумал: "Хорошо, что не тормознул, а-то бы может быть уже трупом был. На хрена мне вооруженных бандитов задерживать? На это ОМОН есть".

- Так чего мне сообщить? - спросил напарник. - Что проехал "Москвич" мимо нас и пусть его дальше ловят или что не проезжал?

- Сообщи, что проехал похожий синий "Москвич", но мы все равно на стреме, - ответил Егор, - будем бдеть. Пусть его дальше по трассе ловят, им свернуть некуда.

Игорь, не снимая ноги с педали, жал на газ, и машина летела, со свистом рассекая воздух.

- Если бы летом, то можно было бы по проселочным дорогам проехать, чтобы посты обойти, - сказал Иван, - а сейчас нельзя, завязнем.

- Может быть, тормознем, машину оставим и сами на попутках, - предложил Игорь.

- Кто нас возьмет двоих почти ночью среди лесов и полей? - усмехнулся Иван. - Еще с такими рожами и одежда вся в крови у меня.

- Да, точно! - спохватился Игорь. - Я забыл, а ты мне не напомнил. Несколько раз мимо магазинов проезжали, нужно купить тебе одежду, а эту выбросить от греха подальше! У меня рубли еще остались, так что сейчас обновим твой гардероб.

Иван пожал плечами и, взглянув на свой прикид, согласился. И снова им повезло. На заправке, где они остановились, был небольшой магазинчик с большим выбором разнообразных товаров. Игорь зашел туда, оглядел плотно забитые вешалки и полки, и выбрал для Ивана широкие брюки, темно-синий китайский пуховик и белорусский свитер непонятной расцветки. Все это было качества сомнительного, но ничего другого не было, главное на этот момент переодеть Ивана. Игорь отнес одежду Ивану в машину.

- Возьми, переоденься, - сказал он, протягивая Ивану одежду, - будешь выглядеть, как типичный городской житель со средним достатком.

Иван молча взял пакет и заглянул внутрь. Видимо, остался доволен, потому что стал вытаскивать вещи и рассматривать. Игорь тем временем пошел к заправке заплатить за бензин.

Когда он вернулся, то едва не покатился от смеха, так нелепо выглядел, стоящий возле машины, Иван. Но Игорь сдержался и правильно сделал. Было заметно, что Иван теперь и сам не в восторге от обновки - брюки коротки, куртка узка, один только свитер сидел нормально на его могучих плечах.

- А чего? - пожал плечами Игорь. - Нормально! Ты же не на свадьбу собрался!

Иван ничего не ответил. Он взял бензиновый пистолет и залил в машину полный бак.

- Старую одежду выкинем где-нибудь по дороге, - предложил Игорь.

- Жалко, - ответил Иван, - куртка моя старая мне больше чем это новое тряпье нравится. Брюки мои почти не ношенные, Вера подарила на день рождения в прошлом году. Давай в багажнике спрячем. Если нас просто остановят документы проверить, то проскочим, а плотно поймают, то все равно все обыщут.

- Ладно, прячь свои шмотки, крохобор, - согласился Игорь.

Иван упрятал подальше в багажник свое добро и сел в машину.

- Ну, что рванем? - спросил Игорь.

- Поехали, - согласился Иван.

Они сели в машину, Игорь вырулил на дорогу, и они поехали.

- Музыки у твоего брата в машине, я вижу, нет? - спросил Иван.

- Был у него и приемник, и магнитофон, - ответил Иван, - импортный. Так украли его. Потому что сам дурак. Недавно, месяца два назад, он поехал в район кума навестить. Короче, слово за слово, пошли они в пивбар. Есть у нас там хороший пивбар в районе на улице Пионеров. Помнишь, там раньше был магазин "Родник"?

- Помню, - ответил Игорь, - обычный полупустой сельский магазин.

- Ну, так вот, там теперь этот наш знаменитый пивбар, - продолжил Иван, - конечно, не такой навороченный, какие у вас там, в северной столице, но для нас и такой хорош. Брат мой с кумом напились пива разливного до умопомрачения. Естественно, водки в пиво добавляли. За руль ночью хватило ума не садиться, пошли домой пешком, а машину бросили возле пивбара. Утром проспались, пришли - глядь, а стекло выбито и магнитофона нет. Ну и в машине взяли кое-чего по мелочи.

- У нас в Питере это в порядке вещей, - сказал Игорь.

- А у нас совсем не в порядке, - ответил Иван, - явно залетные магнитофон сняли.

- Надо в деревне не на машинах ездить, - предложил Игорь, - а на лошадях. Помнишь, дядя Коля, мой сосед покойный, напьется, бывало, в районе. Спит себе без задних ног на телеге, а лошадь его прямехонько до дому везет. И не рулить не надо, ни на педаль жать, и никакой мент не страшен.

- Да, да, - усмехнулся Иван, - только этот дядя Коля однажды таким образом с телеги упал на дорогу, а лошадь пошла себе дальше. А за ним грузовик ехал, хорошо что заметил, что кто-то на дороге лежит, притормозил. А лошадь его домой дошла и стоит возле дома без хозяина. Так что и в этом случае можно в неприятности угодить.

- Короче, вывод один, - ответил Игорь, - нужно меньше пить!

- Это точно, - согласился Иван.

Он поглядел на часы и сказал:

- Гоним мы быстро, даст бог, успеем вовремя. Как дальше будем действовать?

- Въедем в город, - ответил Игорь, - и сразу же к бывшей моей жене с деньгами. Там наверняка нас уже ждут кавказцы. Попробуем договориться.

- С ними хрен договоришься, - возразил Иван, - у них же фантазии ноль. Так мозги устроены, что они дальше, чем на минуту вперед не видят.

- Да, - согласился Игорь, - это я по армии помню. Бывало, чурбан лезет на рожон, а я по молодости думал, что это смелость. Алиев такой у нас был. В столовой задрался с казахами, а их человек пять. Те недолго препирались, стали его дубасить прямо в столовой. Только он первый раз по морде получил, так сразу же завыл, как щенок раненный. "Ой, брат, не надо, да?". Казахи ему наподдали и ушли, я потом спрашиваю, чего ты, мол, на толпу лезешь, если видно, что не справишься? А он вскочил, и кричит в дверь, куда они вышли: "Я вашу маму туды-сюды!". Ну, мне понятно стало, что нет у него воображения, представить просто не может, что же может быть с ним минут через пять.

- Да это так, - согласился Иван, - это мы русские сто раз все взвесим, обстоятельства проверим, все вроде ничего, а все равно сомневаемся.

- А что ты предлагаешь? - спросил Игорь. - Как действовать будем?

- Нас в любую минуту могут менты тормознуть, - ответил Иван, - закрутят лапки и сдадут твоим бандитам тепленькими. Опасно на машине дальше ехать. Надо в ближайшем городке узнать, как нам на поезд сесть, машину оставить на стоянке, а самим на поезде добираться.

- Иван, может быть, ты вернешься? - предложил Игорь. - Высадишь меня и обратно. Я тебя подставил и чувствую, что дело все дальше и дальше заходит. Может быть, домой вернешься, пока не поздно?

- Ты домой меня не отправляй, - ответил Иван, - я с тобой в дело ввязался, с тобой его мы и закончим! Говоря честно, иногда вот пашу у себя в совхозе и думаю - как моя жизнь проходит? Утром на работу, вечером с работы, в субботу выпить, в воскресение болеть. Жена, дети, дом, скука. Часто войну вспоминаю. Думал даже в Чечню уйти, Вера не пустила.

- Только днем ты мне хвалился, что все у тебя нормально, что ты абсолютно счастлив, - спросил Игорь, - выходит, хитрил?

- Нет абсолютно счастливых людей, - ответил Иван, - абсолютно счастлив только мертвый - ничего ему не надо, ничего его не колышет, покой и тишина. Поворачивай тут - видишь сколько огней. В этом городке на поезд и сядем.

- Слушай, Иван, а как же на работу? - спросил Игорь. - Ты и работу прогуляешь?

- Ты что, Игорь, какая работа? - рассмеялся Иван. - Завтра же суббота, выходной. А до понедельника, я думаю, мы со всеми делами управимся.

Игорь повернул руль, и они съехали с трассы по направлению к переливавшемся вдали огням.

19

Череп ехал не спеша. Голова его налилась как будто цементом, глаза закрывались - сказывалась бессонная ночь. День шел к закату. Зимнее солнце, падая за горизонт, светило ярко спереди и справа прямо в глаза и это раздражало, не смотря на то, что на нем были темные очки. Рядом похрапывал Татарин, сзади спали Мускул и Бивень, и, похоже, никто его за рулем менять не собирался. Конечно, он теперь виноватый! Потерял деньги, теперь паши, выкручивайся, ведь из-за тебя, дурака весь этот сыр-бор! А Татарин, баран, неплохо пристроился! Он, видите ли, ранен и поэтому машину вести не может! Да и вообще все как-то на Черепа больше ополчились, а Татарин как будто не при чем! Черепа это разозлило.

- Эй, - крикнул он, - просыпайтесь, а то у меня глаза слипаются, все задрыхли, я сейчас усну и врежусь куда-нибудь.

- Бля, чего ты орешь? - возмутился Бивень. - Я такой классный сон видел, типа я на море с телками, вокруг пальмы... А ты орешь, не дал мне конкретный сон досмотреть. Я только начал ее за дойки щипать...

- Только поллюций мне здесь еще не хватало, - сонно пробормотал Мускул.

- Рассказывай, рассказывай, Бивень, чтобы я не заснул, - попросил Череп, - ты нормально байки травишь.

- Пусть тебе Татарин рассказывает, - ответил Бивень, - для чего мы его вперед посадили. Все равно машину не ведет. Не хер ему спать.

- Расскажи чего-нибудь, Татарин, - предложил Череп, - как ты телок трахал, например.

- Да, да, - согласился Бивень, - про телок и я послушаю реально.

- Чего рассказать-то? - пожал плечами польщенный вниманием Татарин. Может быть, лучше радио послушаем?

- Ты не отмазывайся, Татарин, - сказал Череп, - радио тут хреново ловит, я пробовал. Мне нравится, как ты про телок рассказываешь.

- И мне, - поддакнул Бивень.

Такое любопытство Черепа и Бивня к сексуальным рассказам Татарина объяснялось очень просто. В его личных повествованиях, он, Татарин, выглядел этаким Дон Жуаном и Казановой. По его рассказам, все окрестные телки просто с ходу бросались на него и выли от желания обладать им, истекая слюнями и смазкой. Они отдавались ему где угодно - в сортире скорого поезда, на галерее универмага "Гостиный двор" и даже прямо на улице за углом. Но даже при беглом взгляде на морду Татарина было подозрительно, что такое отвратительное лицо, как у него, может вызывать вожделения у представительниц слабого пола.

Это замечание однажды Бивень и вставил в очередной рассказ Татарина о том, как на балете "Жизель" прима увидела его среди зрителей, сделала ему знак и после представления он овладел ей прямо в гримерке на столике среди страусинных перьев и прочего макияжа. Недоверие в этой истории вызвало два факта. Во-первых, ни в какой балет Татарин никогда не ходил и второе, это то, что рябую морду Татарина можно было, конечно, заметить среди зрителей, но почувствовать вожделение и сделать знак?

Татарин обиделся и сказал, что есть еще кое-что, от чего женщины приходят в восторг и это совсем не рожа. А он рассказывать больше не будет, раз ему не верят. Череп и Бивень единодушно поклялись никогда более не оскорблять недоверием рассказы Татарина.

"Кое-что" Татарина они вскоре увидели в бане. Это "кое-что" было маленьким и сморщенным, еле-еле выбивалось из густой растительности волосяного покрова. Наверное, Татарин держал "кое-что" двумя мизинцами, когда писал. Но в своих рассказах Татарин упоминал о "кое-что" эпитетами вроде "грозный поршень" или "боевая ракета", что еще больше забавляло его слушателей, которые, как мы помним, поклялись не оскорблять недоверием...

Польщенный вниманием Татарин задумался о том, какую бы ему историю рассказать сегодня. Пока он думал, Бивень громко пукнул и не менее громко заржал.

- Будь здоров, - сказал ему Череп и довольный своей шуткой тоже рассмеялся.

- Фу, Бивень, урод, - ругнулся проснувшийся Мускул и стал открывать окно.

- А чего? - возмутился Бивень. - Лучше громко обосраться, чем предательски насрать!

- Ты че обосрался? - подколол его Мускул.

- Нет, это у нас так реально на зоне говорили, - объяснил Бивень, типа, пословица была такая.

При этих словах Мускул презрительно усмехнулся, потому что он знал, что на взрослой зоне Бивень не сидел. Попал за грабеж на "малолетку", там и досидел до девятнадцати лет. А грабеж-то был пустяковый. Отбирал ежедневно мелочь у дохляков после уроков, пока родителям обиженных школьников это не надоело. И они засадили его на три года на "малолетку".

- Это еще что, - задумчиво произнес Татарин, - вот я однажды обосрался, так обосрался!

- Ну-ну, - с интересом заерзал на месте Череп, - с телкой?

- С телкой, - согласился Татарин.

Бивень в этом месте оскалился и подмигнул Черепу в зеркало заднего вида.

- Дело было так, - начал Татарин, - сняли мы с корешем телок на Староневском и повезли к нему на хату. А он живет на Петроградской в коммуналке. Короче выпили мы, закусили и меня срать как приперло, что невмоготу. Я в коридор кинулся, гляжу, а в туалет бабулька входит, его соседка. Я говорю, мол, бабулька, дай мне "пасту подавить", невмоготу мне, мол. А она ни в какую! Закрылась старая изнутри и сидит там. Я жду-жду, а она как назло не выходит. Я уже чувствую - поперло! А там телки ждут в комнате, обосрусь, трусы будет стыдно снимать.

- Да, дела, - сочувственно покачал головой Череп, - бывает такое, что хочется, аж невмоготу.

- Да, не перебивай ты, - вмешался Бивень, - дай человеку дорассказать.

- Я на кухню, - продолжил Татарин, - а по пути на столике у телефона газету взял. На кухне темно, а мне того и надо. Порвал газету пополам, на одну половину навалил, а другой подтерся. Аккуратно свернул все это и в форточку выбросил.

- А внизу-то под окнами что? - спросил Бивень.

- Что-что? Проспект, - ответил Татарин.

- И что кому-то на голову? - начал уже хохотать Бивень.

- Хуже, - ответил Татарин, - вернулся я в комнату, где телки с моим корешем сидели, а через минуту с кухни дикий крик. Старая орет, как будто ее режут. Мы с корешем и с телками на кухню прибежали, а там по всему окну говно растекается и газета прилипла.

- Что, не попал что ли в форточку? - удивился Бивень.

- Попасть, попал, - ответил Татарин, - да там сеточка от комаров была натянута, в нее говно и угодило! Район старый, у них и зимой, и летом комары. Вот сетка и натянута круглый год.

Черепу и Бивню история понравилась, они посмеялись вместе с Татарином.

- А что телки, - спросил Бивень, - трахнул?

- Трахнул, - ответил Татарин.

- Расскажи, - потребовал Бивень.

Сзади шевельнулся Мускул.

- И когда это с тобой было? - спросил он.

- Да, вот этой зимой, - ответил Татарин.

- Я эту историю в зоне лет пять назад слышал, - сказал Мускул, - этой байке лет пятнадцать.

- Нет, - нахмурился Татарин, - это со мной было. Зачем мне врать?

- Да, ну тебя, п...бол, - хриплым спросонья голосом ответил Мускул и обратился к Черепу, - тормозни, отлить надо, да заодно и перекурим на морозе.

- Это точно, типа надо отлить, - согласился Бивень, - пиво реально наружу просится.

Череп отъехал на обочину и затормозил. Все вышли из машины и замерли кто где в позах писающих мальчиков.

- Эх, хорошо, - зевая, сказал Бивень.

- Хорошо, хорошо, - передразнил Череп, - садись за руль.

- Пошел ты, - огрызнулся Бивень, - тоже мне чисто авторитет, указывает.

- Чего ты, Бивень? - спросил Мускул. - Твоя очередь машину вести или ты хочешь, чтобы он за рулем заснул и нас всех угробил?

- Ничего я не хочу, - ответил Бивень, - я типа и без него знаю, что мне за руль садится.

- Вот и не понтуйся, - сказал Мускул, - дай-ка мне твою "трубу", а-то моя заглохла, надо шефу позвонить.

- Ага, - обрадовано воскликнул Бивень, - говорил я тебе, чисто не покупай мобилу у этих фраеров, у них связь не реальная, а ты все равно.

Бивню очень нравилось, когда в каких-нибудь мелочах подтверждался его ум и предусмотрительность.

- Ладно, ладно, - согласился Мускул, - вернемся, я им в зад вверну свой телефон, и возьмем мне в фирме, где ты брал.

Бивень с удовольствием отдал телефон Мускулу. Тот набрал номер, ответили почти сразу.

- Борис Григорьевич, - закричал он в трубку, вертясь, как юла в поисках места лучшей слышимости, - мы в дороге. Никаких вводных? На месте его менты возьмут? Отлично. Что? Водку пьет у друга? Ясно! Да я об этом помню! Сделаем, за мной не заржавеет! Все подтвердилось? Вот плесень! Ну, все, конец связи!

Мускул отключил мобилу и машинально сунул себе в карман.

- Кто это типа плесень? - спросил непосредственный Бивень. - Что подтвердилось?

- А? - рассеянно переспросил Мускул. - Чего? А, ты об этом... Таксист плесень, все про него подтвердилось!

- Реально, - ответил Бивень, - трубу-то мне отдай.

- Трубу? - удивился Мускул. - Ах, да я же у тебя брал! И садимся в машину - Бивень за руль, мы с Черепом сзади покемарим, Татарин будешь штурман. От тебя все равно проку нет, машину ты вести не можешь.

Татарин молча кивнул, все уселись в машину.

- Ну, чего типа, с богом? - спросил Бивень.

- Погоди, - ответил Мускул, - ремень подтяну.

Он внезапно выдернул из-за пазухи тонкую и прочную струну, накинул на горло сидящему впереди Татарину и сильно натянул. Татарин захрипел, пытаясь ухватиться пальцами за впившуюся в горло проволоку.

- Чего сидишь, Бивень? - крикнул Мускул, затягивая струну, - забери у него пушку.

Покорный Бивень, как цепной пес бросился исполнять указание. Но для начала треснул Татарину по ребрам. Тот от боли попытался скрючиться, но проволока только больнее ушла под кожу, потекла кровь. Череп зажался в угол машины, он боялся, что после Татарина примутся за него. Бивень тем временем выхватил ствол Татарина у него из-за пояса. Мускул сжимал все сильнее, Татарин сучил ногами и попытался рукой достать пыхтящего сзади Мускула.

- Руки ему держи, мля! - закричал Мускул.

Бивень схватил Татарина за запястья и сжал железной хваткой. Через минуту Татарин затих совсем.

- Все, озяб, - констатировал смерть Бивень, - и куда мы его чисто теперь?

- Упакуем где-нибудь по дороге, - ответил Мускул, - да не откинулся он, скоро очнется. Чего ты, Череп трясешься? Или тоже был с ним в упряжке?

- Нет, - замотал головой Череп, - я не в курсах полных. Клянусь, Мускул! Чем хочешь, клянусь!

- Сейчас узнаем, - ответил Мускул, - Бивень поворачивай в лес.

Когда Татарин очнулся, он первым делом закашлялся, как туберкулезник и, открыв глаза, увидел, что сам он привязан к дереву, а напротив него стоят в недвусмысленных позах его напарники. Они сурово молчали. Татарин попытался пошевелиться, но почувствовал, что привязан он крепко и надежно. Молчание длилось всего минуту, но Татарину показалось, что вечность.

- За что, Мускул? - наконец выдавил из себя Татарин.

- А ты не знаешь? - усмехнулся невозмутимый Мускул.

- Клянусь, чем хочешь, нет, - ответил Татарин, - падлой буду ни в чем не виноват!

- Да ты уже падла, - ответил Мускул, - продал нас черным, сдал гнида, из-за тебя мы сейчас мотаемся не спавши, ни евши, урод.

- Не сдавал я, - завопил Татарин, - это наговор! Я ранен! В меня стреляли! Почему я? Может это Череп?

- Что ты, сука, мелешь? - вмешался Череп. - Я тебе сейчас полипы выдеру!

- Заткнитесь оба! - грозно сказал Мускул. - Доказательства у нас есть, что это ты сдал нас черным.

- Ха-ха-ха! - нервно рассмеялся Татарин. - На понт берешь, Мускул? Не мыль меня, я сам в ментовских шизо наблатыкался. Какие у тебя доказательства? Где они? Напугать меня хочешь, да? А я чист и хрен ты меня напугаешь!

- Стало быть, чист? - с усмешкой спросил Мускул. - А кому ты, гнида, звонил с телефона Бивня? Дважды звонил, дважды с одним и тем же чурбаном разговаривал. Бивень, брал он твою трубу сегодня и вчера, чтобы позвонить?

- Брал, - ответил Бивень.

- Когда? - спросил Мускул.

- Ну, типа первый раз вчера звонил, когда вы к жене этого таксиста ходили, - вспомнил Бивень, - а второй реально сегодня с утра, когда ты к шефу ходил. Он у меня типа трубу брал, говорил, что чисто маме надо позвонить. Вон, Череп свидетель.

- Я маме и звонил, - испуганно залепетал Татарин, голос его внезапно сник и стал заискивающим, - у меня мама больная, ей беспокоиться нельзя.

- Я не понял, что это типа мою трубу чисто прослушивают? - дошло, наконец, до Бивня. - Какого хрена?

- Да, заткнись ты, - ответил Мускул, - нашел время права качать! Так что, Татарин, значит, ты маме звонил?

- Маме, - кивнул Татарин, - а кому еще?

- А-а, стало быть, ты маме рассказывал, куда мы едем и зачем, - ответил Мускул, - что мол, уезжаем в Красную Дыру таксиста брать с бабками. Маме твоей это очень интересно.

- У меня от мамы тайн нет, - продолжал выкручиваться Татарин, - я ей все рассказываю. Ну, сглупил, рассказал ей. Но черным ничего не рассказывал.

- Все бы оно так и было, - ответил Мускул, - да мама у тебя мужским голосом говорит и с акцентом.

- Да, так оно и есть, - согласился хитроумный Татарин, - голос у нее такой низкий. И с акцентом говорит, она же татарка.

- Гонит он, Мускул, - вмешался Бивень, - чисто первый раз, когда он звонил, он мне типа сказал, что с сестрой как бы разговаривал. Мамы типа дома не было.

- Что у сестры тоже голос низкий с акцентом кавказским? - усмехнулся Мускул.

- Да, - кивнул Татарин.

- Ну, хитрожопое существо, - покачал головой Мускул, - не додумался из телефона автомата позвонить? Так глупо спалился!

- Я же не знал, что у Бивня труба прослушивается, - ляпнул невпопад Татарин.

- Ну, бля, конкретно буду выяснять, - начал было снова говорить Бивень, но никто его не слушал.

- За сколько ты нас хоть продал-то? - поинтересовался у Татарина Мускул. - Или просто из мусульманской солидарности стал им помогать? Может ты в джихад вступил? Ты же кажись мусульманин тоже?

- Знал я, что ему реально нельзя доверять, - вмешался в допрос Бивень, - что татарин, что типа чечен, что азер, все как бы чурбанье.

- Не мусульманин я, - стал открещиваться Татарин, - у меня папа был русский. Я сам наполовину русский. Я христианин.

- Знаем мы твоего папу, - махнул рукой Мускул, - если бы не твой папа Пустой бы хрен тебя в нашу команду взял. А ты вона как нас подставил!

- Не подставлял я... - только и успел пропеть Татарин, как вдруг Мускул размахнулся и с силой врезал ему по больной руке.

- У-у-у! - взвыл Татарин, но тут же получил поддых, а вслед за этим сразу же по уху.

- Хватит, сука, нас тут лапшой кормить, - рассвирепел Мускул, - ты что, нас за идиотов держишь? Давай колись, рассказывай, чистосердечное признание смягчает вину, небось, не забыл?

- Дай-ка, и я ему реально закачу, - предложил Бивень.

- Закати, - махнул рукой Мускул, - только не убей, он нам еще нужен для разговора.

Бивень с радостью ломанулся к привязанному Татарину и с разгону треснул его с двух сторон ладонями по ушам. Глаза Татарина чуть не выскочили из орбит.

- Ай, ай, хватит, - взмолился он.

- Хватит? - с интонацией эссесовского офицера спросил Бивень. - Нет, не хватит!

Он снова размахнулся и ударил Татарина по ребрам. У бедного в зобу дыханье сперло.

- Бивень, все, заканчивай, - приказал Мускул, - ну, что, Татарин, продолжать или сам все расскажешь?

Татарин утвердительно замотал головой. Говорить он пока не мог. Подождали пока отдышится.

- У меня мама больная, - начал Татарин.

- Опять типа про маму, - возмутился Бивень, - дай-ка я ему еще реально врежу!

- Остынь, Бивень, - приказал Мускул, - пусть говорит.

- У мамы рак печени, - продолжил Татарин, - ей операция нужна по пересадке. У нас в России таких не делают. Я шефу много раз об этом говорил. Он обещал помочь, но ничего не сделал. А время уходит. Она может умереть.

- Ну, бля, типа комик, - захохотал Бивень, - чисто маму ему жалко. А нас не жалко. Типа сопельки не утереть?

- Заткнись, Бивень, я же сказал, - сурово прикрикнул на него Мускул, давай, тискай роман дальше, Татарин.

- Я искал возможность ее в штаты отправить, - продолжил Татарин, спрашивал у людей, интересовался. Через них те чечены на меня вышли. Маляву из зоны передали от кореша моего. Предложили помочь с операцией.

- И ты купился? - усмехнулся Мускул.

- Выбора не было, - продолжил Татарин, - они и мне, и матери ксиву пообещали, уже и визы были открыты, оставалось только дело сделать.

- Да как же ты, сука продажная, мог бы им помочь, - удивился Мускул, ежели даже я не знал когда и куда эти бабки повезут? Об этом только Пустой знал.

- А с меня много и не требовали, - ответил Татарин, - просили только информировать про все наши перемещения. Я и о бабках-то ничего не знал. Просто выдавал информацию. У чечен свои осведомители, которые повыше нас летают.

- Может ты и "Мерс" наш специально сломал? - вмешался в разговор Череп.

- Я, - ответил Татарин, - да, машину нашу я поломал. Мы должны были в такси сесть подставное. И без шума и пыли уехать, без стрельбы...

- Без стрельбы говоришь? - возмутился Череп. - А я? Меня бы кончили, сука?

- Выкинули бы просто, - ответил Татарин, - не стали бы убивать.

- Да, так я тебе и поверил, морда татарская, - вскипел Череп, - пришили бы, гниды и рука не дрогнула бы!

- Не кипятись, Череп, - остановил его Мускул, - и что за такси, я не понял?

- Перепутал я, - ответил Татарин, - мне чечены сказали, что такси будет желтое, за рулем чувак так-то и так одет. Когда этот мудила подъехал, я думал, что это он. Потом уже у "Метрополя" заметил, что что-то не так. Таксист должен был у светофора тормознуть, а там еще двое чечен бы подсели, а потом за город погнали бы. Таксист мимо проехал. Из тех двоих чеченцев один меня ранил, а другого Череп замочил. А деньги таксист увез. Я потом чеченам сдал, где семья этого таксиста живет. И все. Все.

- Продал ты нас, Татарин, - грустно сказал Мускул, - а ведь Борис Григорьевич тебе доверял. Сколько ты с нами работаешь?

- Три года с того как с "плена" вышел, - ответил Татарин и завыл жалобно, - не убивай, Мускул, я все смою, кровью смою, я буду, как пес, я чечен буду резать. Не убивай, я все понял!

- Кто продал раз, тому доверия нет, - ответил Мускул, - в нашу "партию", сам знаешь, вступительный взнос копейка, а выход только один.

Он многозначительно провел ребром ладони по горлу.

- Нет, Мускул, не надо, - заплакал Татарин, - прости, я кровью смою! Падла буду!

- Бивень, - безразлично сказал Мускул, - выключи эту шарманку.

Бивня долго уговаривать не пришлось, и он с готовностью обрушил пудовый кулак на голову несчастного Татарина. Тот крякнул и затих.

- Все, типа готов к погребению, - от души рассмеялся Бивень, - это реально мой седьмой жмур. А у тебя какой, Мускул?

- А тебе-то что за дело, - насторожился Мускул, - ты что прокурор?

- Да, так, чисто из интереса спросил, - пожав плечами, ответил Бивень, - все-таки типа в одной конторе работаем.

- Вон этот, - Мускул кивнул на Татарина, - тоже с нами работал, и к черным ломанулся. А ты, может, к ментам ломанешься через полгода.

- Бля буду, никогда на такое западло не пойду никогда! - честно воскликнул Бивень. - Че я где-то че-то не так, что ты мне это?

- Ладно, уймись, - махнул рукой Мускул, - не ты, так Череп нас сдаст. Он уже сидит - под себя наложил. Деньги не найдем - он труп и некуда ему бежать, кроме как в ментовку, да, Череп?

- Не наезжай, Мускул, - хмуро ответил Череп, - не перед тобой отвечать буду и бабки не твои.

- А чьи? - изумился Мускул. - Наши бабки-то, с них наша зарплата капает, со сделки, которую ты просрал!

- Не велика и зарплата, - огрызнулся Череп.

- Ты охренел, фраерок, - покачал головой Мускул, - иди на завод или... На кого ты там учился? На актера? Иди в театр будь клоуном за полштуки деревянных в месяц. Ишь ты как мы заговорили!

- Ладно, ладно, мужики, типа хватит уже, - вмешался Бивень, - забыли, что ли что реально жмур висит? Он скоро как бы смердеть начнет. Да, и темнеет уже.

Оглушенный трехпудовым ударом Бивня Татарин неожиданно пришел в себя, что-то пробормотал и с трудом открыл глаза. Мускул не стал дожидаться его полного пробуждения, шагнул по направлению к казнимому и вытащил из-за ремня пистолет. В это время его сотовый зазвонил.

- Ну, самое время для звонков, - ругнулся Мускул, но трубку взял.

Он взвел курок, ткнул дулом в висок Татарина и мирно сказал в трубку: "Я вас слушаю".

- Мускул, вы где сейчас? - спросил в трубе голос Бориса Григорьевича.

- Мы тут в лесу, - ответил Мускул, - стоим.

- Возвращайтесь, - приказал Пустой, - ситуация изменилась, вы мне здесь нужны. Ваш "друг" таксист ментов местных напарил и бежал в неизвестном направлении. Так что, ехать в Красную Дыру вам смысла нет. О нем другие люди позаботятся. Все ясно?

- Ясно, шеф, возвращаемся, - ответил Мускул, - только вот сейчас дело закончу.

Очнувшийся Татарин понял с кем говорит Мускул, и неожиданно завопил, что есть мочи:

- Борис Григорьевич, искуплю кровью, псом буду, скажите, чтобы не стреляли! Борис Григорьевич, помогите!

- Заткнись, гондон! - разозлился Мускул и с силой ткнул стволом пистолета в скулу Татарина.

- Оставь его, Мускул, - спокойно произнес Пустой, - вези обратно.

- Пустой, он же гнида, - распалился Мускул, - он же нас снова сдаст!

- Ты не понял, Мускул? - голос шефа приобрел суровые нотки. - Что я сказал, повтори?

- Привезти его обратно, - буркнул Мускул.

- Вот и вези, - сказал Пустой, - пусть кровью вину искупит, если хочет, он нам еще пригодится.

Шеф отключился, а Мускул со злостью треснул левой рукой Татарина по щеке. Тот истерично засмеялся:

- Я буду жить, Пустой сказал меня не трогать. Поняли? Он сказал меня не трогать!

- Все равно ты гнида, - безразлично сказал Мускул, - Череп, отвяжи его, поедем обратно.

- Не понял? - спросил Бивень. - Мы же еще типа таксиста не поймали?

- Ситуация изменилась, - ответил Мускул, - пошли к машине.

К дороге шли молча. Впереди Мускул, за ним Бивень, потом Череп, а совсем позади понуро плелся Татарин.

- Мужики, - ныл он, - ну, ладно вам. Мы же вместе в одной упряжке. Пустой меня простил, значит и вы не должны...

- Заткнись, паскуда, - ответил ему Мускул, - а-то пешком пойдешь. С тобой теперь в одной машине ехать в падлу.

Но из машины Татарина не выгнали, посадили сзади вместе с Черепом, Мускул сам сел за руль, они развернулись и поехали обратно.

20

Массивный электровоз, пыхтя, уткнулся плоским носом в окончание рельсового пути. Торопливые пассажиры сумбурным потоком потянулись по перрону к вокзалу, к метро, в город. Среди этих людей шли и Игорь с Иваном. Игорь нес большую сумку, а Иван шел со свободными руками, размахивая ими, как крыльями ветреной мельницы.

- За машину я все-таки переживаю, - сказал Иван, - вдруг ее угонят?

- С платной стоянки? - покачал головой Игорь. - Это вряд ли. Ничего с ней не случится, дождется тебя.

- Твои бы слова да богу в уши, - ответил Иван и добавил вопрос, - ну, что, стратег, как дальше действовать будем?

- Сейчас дойдем до ближайшего телефона-автомата и позвоним Кате, сказал Игорь, - а дальше посмотрим по обстоятельствам.

Иван взглянул на часы.

- Мы с тобой даже на полчаса раньше прибыли, - констатировал он, указанного срока в двенадцать часов, несмотря на все перипетии, которые встретились нам в пути. Так что, думаю, чеченцы пока ждут.

Игорь ничего не ответил, они вышли на привокзальную площадь, в ближайшем киоска Игорь купил телефонную карточку.

- Вон телефоны, - указал рукой направление Иван, - там и позвоним.

Игорь молча кивнул, они перешли дорогу, подошли к телефонам, Игорь застыл, как вкопанный.

- Ну, чего ты? - спросил Иван. - Давай звони!

- Жутко мне, Иван, - ответил Игорь, - а вдруг они Машу убили? Они же ублюдки!

- Не переживай раньше времени, - сказал Иван, - звони, узнавай, а потом действовать будем. И вот еще что. У меня здесь в Питере сослуживец, фронтовой друг, наш командир взвода, с которым мы в Афганистане вместе прошли огонь и воду. Так вот, этот мой фронтовой друг теперь служит в управлении по борьбе с организованной преступностью. Знаешь такое?

- Знаю РУОП, - ответил Игорь, - кто ж его не знает? И что?

- А то, что он нам поможет, - продолжил Иван, - сначала ты выясни как обстановка, а потом я ему позвоню. Мы с ним с армии переписываемся. Не часто, конечно, но так раз в полгода то он мне открыточку, то я ему письмецо.

- Не знаю я, Иван, нужно ли в это дело органы впутывать, - ответил Игорь, - если они пронюхают, то может быть только хуже.

- Ладно, давай звони, - сказал Иван, - потом будем действовать по обстоятельствам.

Игорь набрал номер и приложил трубку к уху. Телефон подняли почти сразу. Ответила теща.

- Алло, мама, - Игорь все еще называл тещу мамой по привычке, - это Игорь.

- Наконец-то, - вздохнула теща, - ты где?

- Я на во... - начал было Игорь, но Иван сильно толкнул его в бок и приложил палец к губам. До Игоря дошло. И правда, негоже им выдавать где они находятся, а если телефон прослушивают.

- Где Маша и Катя? - спросил он.

- Их увезли, - ответила теща, ее голос дрожал, - они ждут твоего звонка по телефону... Сейчас продиктую номер.

Иван, который стоял близко и слушал разговор, сразу же достал ручку и кивнул, что готов записывать. Теща продиктовала номер, и Игорь спросил:

- Давно они их увезли?

- Сразу же после того как ты позвонил из поселка, - ответила теща и вдруг заплакала, - Игорь, они убьют их, что ты наделал? Они страшные!

- Все будет нормально, - ответил Игорь и положил трубку.

- Звони, - сказал Иван, - у нас совсем мало времени.

Игорь взглянул на бумажку с номером.

- Это сотовый, - понял он по номеру.

- Переносной что ли, как в кино? - спросил Иван.

- Да, - усмехнулся Игорь, - как в кино. И в жизни, как видишь тоже.

- У нас такого чуда техники в поселке нет, - ответил Иван, - сам знаешь, мы и обычному телефону рады. Звони, если что, я подскажу.

Игорь набрал номер, телефон промурлыкал мелодию, и трубку сняли.

- Алло, - произнес тот же голос, что и разговаривал с ним, когда он звонил домой из поселка. А может и не тот же, но очень похожий.

- Я приехал, - сказал Игорь, - вовремя. Где моя жена и дочь?

- А это ты, да? - ответили в трубке. - Деньги привез?

- Привез, - ответил Игорь.

- Всэ? - спросил кавказец.

Иван, легонько толкнув Игоря, кивнул.

- Все, - ответил Игорь.

- Молодец, да, - усмехнулся в трубке кавказец, - а то я уже хотел жену твою использовать.

И он загоготал в трубке, как сумасшедший. И опять ему вторило несколько голосов.

- Ну, ты весельчак! - прервал его хохот Игорь. - Дай трубку Кате, я хочу убедиться, что с ними все в порядке.

- Э, ишак, ты мне не груби, - в трубке сразу переменился тон, - здесь условия диктую я. Живы твои бабы, это я тебе говорю. Нам их резать ни к чему, если все деньги привез. Врешь, наверное, потратил ведь что-то.

- Скажи, что своих добавишь, - полушепотом подсказал Иван.

- Своих добавлю, - ответил Игорь, - все, что потратил, возмещу.

Чурка в трубке насторожился:

- Это кто там с тобой?

- Друг меня на машине из поселка вез, - ответил Игорь, - иначе бы не успели.

- Ну, смотри, - пригрозил кавказец, - если к ментам подашься, если я хоть что-то подозрительное замечу, я твоих коз прирежу, как баранов. Ты понял меня? Я спрашиваю, ты понял?

- Да, понял, понял, не ори, - ответил Игорь, - зачем мне рисковать. Я вам деньги вы мне Катю и Машу, и все - я вас не видел, не знаю, и знать не хочу!

- Вот это умно говоришь, - сказал кавказец, - если что мы и тебя достанем. А девочек твоих убивать не будем, в дальний аул отправим. Там они вместо скотины будут.

- Ладно, хватит, - прервал его Игорь, - говори, где встретимся, чтобы деньги вам передать.

- Поедешь домой к матери твоей жены, - ответил кавказец, - там телефон тебя ждет сотовый. Возьмешь его, и будешь ждать, пока мы позвоним. Что делать скажем. Понял?

- Понял, - ответил Игорь, - вы моих в это время не тронете?

- Будешь хороший, не тронем, - ответил кавказец и добавил, - на этот номер больше не звони, мы сами тебе позвоним. Ясно?

- Ясно, - ответил Игорь.

Кавказец повесил трубку. Игорь повернулся и посмотрел на Ивана.

- Ну что делать будем? - спросил он.

- Звонить в РУОП, - ответил Иван.

- Ты же слышал, что они сказали, - продолжил Игорь, - никакой милиции, я не хочу дочерью рисковать. Отдам им их поганые деньги и хрен с ними.

- Где гарантия, что они и после этого их не убьют? - спросил Иван. Потом, у тебя в сумке денег не достает, насколько я знаю. И где ты возьмешь все, что потратил?

- У меня есть кое-что, я на машину копил, - ответил Игорь. - Маловато там, конечно, ну, я могу еще у ребят из парка подзанять. У Андрюхи тысячи две, он даст, только бы его найти сейчас, потом у Жорика спрошу...

- Когда ты все это делать будешь? - покачал головой Иван. - Когда ты своих Жориков искать будешь? Времени совсем нет, нужно действовать. И кроме милиции нам никто не поможет. Так что выбора у нас нет.

- Да, ты прав, - согласился Игорь, - но если они за нами следят? Увидят, что мы с милицией встречаемся и все тогда! Убьют моих...

- Ладно, не суетись, - ответил Иван, - мы с милицией встречаться не будем. Я позвоню Вадиму и спрошу, как действовать.

- Какому Вадиму? - не понял Игорь.

- Тому самому моему сослуживцу из РУБОПа, я же тебе дома рассказывал, ответил Иван. - Он подскажет что делать. А ты пока я буду звонить, если не трудно, купи чего-нибудь перекусить, а-то есть охота. Поедим, пока решать будем, что делать дальше.

Игорь повернулся и пошел к киоскам, от которых исходил запах жареных пирожков и разливного кофе. Через пару минут к нему подошел Иван.

- Все нормально, дозвонился, - сказал он Игорю, - хорошо, что мне удалось Вадима на месте застать. А то он обычно то на операциях, то все в бегах. Я ему вкратце ситуацию обрисовал. Короче, дела такие. Сейчас Вадим сюда за нами на своей машине подъедет, переговорим с ним, он подскажет, как дальше действовать. Он сказал пока не рыпаться, ждать его возле арки в правой стороне вокзала. Где это?

- Я знаю, где это, пошли, - ответил Игорь, - слушай, а он долго ехать будет, а то время-то идет.

- Сказал, что тут недалеко, - ответил Иван, - будет крайний срок минут через десять. Потом мы сразу на его машине рванем к твоей теще за сотовым, а по дороге подумаем, как нам дальше действовать. Вадим в таких делах собаку съел, так что не переживай.

- Слушай, а он не в форме будет? - спросил Игорь. - А то чечены увидят, что мы с милицией.

- Игорь, - усмехнулся Иван, - откуда чечены знают, где мы? Ты что, думаешь, они все поезда встречают? И потом Вадим редко в форме ходит. Работа у него такая, лишний раз светиться ни к чему, так что не мельтеши. Это что ли та самая арка?

- Да, - ответил Игорь, - она одна здесь, другой нет. Постоим здесь, подождем.

Они остановились в глубине арки и стали поедать запасы, которые купил Игорь в привокзальном ларьке. Стояли они в темноте, прячась от лишних глаз, потому-то, наверное, к ним и подошел милицейский патруль. Один служитель законы был долговязый и белобрысый, как дядя Степа, а другой коренастый и широкоплечий, как дубок.

- Ваши документы, - сурово сказал Дубок Игорю и Ивану, который мирно пили лимонад "Буратино", покончив с подозрительного вида вокзальными пирожками.

- Товарищ сержант, мы только что с поезда, - ответил Игорь, - я местный, питерский, друг ко мне в гости приехал.

- Документы покажите, - настойчиво повторил Дубок.

Дядя Степа в это время пытался окружить предполагаемых преступников. Это удавалось ему с трудом, потому что одному окружить двоих совершенно невозможно. Но милиционер этого не знал и продолжал свои маневры.

- Хорошо, - согласился Игорь и полез во внутренний карман куртки. Иван последовал его примеру.

- Без резких движений! - скомандовал Дубок.

Игорь и Иван подчинились, достали документы и отдали их суровому стражу закона. Дубок внимательно сверил личности на фото, пролистал паспорта, посмотрел прописку, и что-то в его глазах мелькнуло и насторожило. Он опять вернулся к фотографии и фамилии Игоря.

- Где работаете? - спросил он, сощурив проницательные глаза.

- В таксопарке, - ответил Игорь, - а какое это имеет значение? Я что, в розыске?

- Это мы выясним не здесь, - ответил Дубок, засовывая паспорта в карман куртки, - в отделении. Что в сумке?

- Вещи, продукты, - ответил Игорь, - а в чем дело, сержант? Причина задержания какая?

- Не вынуждайте нас применять оружие, - сдержанно ответил Дубок, пройдемте с нами и без глупостей. Разберемся и вас отпустим, если все нормально.

Дядя Степа многозначительно поигрывал дубинкой. Ну что теперь делать? Если Игорь изловчится, то парой ударов в челюсть вырубит Дубка. Главное, чтобы одновременно и Иван свалил долговязого. Но как ему дать сигнал? Да, неплохое продолжение истории - драка с милицией на привокзальной площади! Игорь напрягся. Многоопытные милиционеры сразу же почуяли, что Игорь намерен оказать сопротивление и Дубок решил подстраховаться.

- Руки! - приказал он Игорю.

- Что? - не понял Игорь.

- Руки перед собой вытянуть! - приказал Дубок, который начал уже терять терпение. - Сумку на землю.

- Хорошо, - спокойно согласился Игорь.

Он отпустил ручку сумки, она упала, и Игорь протянул руки вперед. Милиционер, не теряя бдительности, полез на пояс за спину за наручниками и в этот же миг Игорь, шагнув вперед, нанес ему сильнейший удар в пах носком ботинка. Поскольку Игорь неплохо играл в футбол и даже одно время тренировал ребят в соседней школе, то удар получился точным и быстрым. Дубок не был Блохиным, поэтому удар не парировал. Проницательные его глаза округлились, а рот издал звук похожий на выстрел. Такой: "Пух!".

В это время второй милиционер - "дядя Степа" взмахнул дубинкой, намереваясь поразить ею неприкрытую ничем макушку Ивана. Да не тут-то было. Бывший десантник Иван, доведенным в армии до автоматизма движением руки, перехватил кисть нападающего и моментально завернул ее за спину и, развернул летящего по инерции дядю Степу, головой в стену арки, о которую тот ударился фуражкой и, соответственно, и лбом. Удар был настолько сильным, что фуражка приобрела непарадный вид, а милиционер лишился чувств. Он скользнул по стене и присел в то место, куда обычно писали бомжи.

Дубок же, напротив, показал удивительную крепость организма. Одной рукой усиленно массируя промежность, другой он умудрился достать рацию и хрипло просипел туда:

- Первый, первый, я четвертый... нападение на постовых.

- Ну, блин, попали! - ругнулся Игорь.

Он сжал в кулак пальцы правой руки и нанес крученый хук пытающемуся подняться милиционеру. Дубок упал на бок, что позволило Игорю выхватить из его кармана документы.

- Бежим! - крикнул Иван.

Но было поздно. Со стороны привокзальной площади уже ворвались еще два вооруженных пистолетами милиционера.

- Стоять, руки за голову! - крикнул один из них.

Под дулами пистолета пришлось подчиниться. Ситуация была патовая.

- Опустите оружие, - вдруг приказал тоном, не терпящим возражений, шагнувший в арку вслед за милиционерами спортивного вида мужчина в спортивном костюме и рыжей кожаной куртке, - это мои люди.

- Вадим, - с улыбкой произнес Иван, почесывая поднятыми руками затылок.

Вадим тем временем сунул под нос милиционерам свое удостоверение, и те опустили стволы.

- Вы чуть не сорвали нам задание, - ругнулся на постовых Вадим, - куда вы смотрели?

- Извините, товарищ майор, - оправдывался один из вновь прибывших милиционеров, который был старшим лейтенантом, и званием превосходил и двух валявшихся на земле сержантов, и своего напарника - прапорщика, - нам приказано задерживать подозрительных личностей. Сами знаете, какая сейчас обстановка.

- Ладно, - махнул рукой Вадим, - мы сейчас тихо уйдем, а вы тихо закончите все это безобразие.

- Но это... - прохрипел с земли Дубок, куда он завалился после удара, этот в ориентировке, - он указал на Игоря, таксист.

- В своем уме сержант? - рассердился старший лейтенант. - Какой таксист? Если тебя каждый таксист с одного удара валит, то какой ты мент? Это опера, тебе же сказали!

Вадим махнул рукой Игорю и Ивану, и они последовали за ним.

- Извини, братан, но ты ошибся, - сказал Игорь покалеченному Дубку.

- Мог бы и не по яйцам! - прошипел вослед Дубок.

- Как получилось! - пожал плечами Игорь.

Иван ничего не сказал дяде Степе, потому что тот еще не пришел в себя. Они вышли на привокзальную площадь, сели в машину Игоря, которая тут же завелась и через секунду рванула с места.

21

- Ба, какие люди и без охраны! - воскликнул Борис Григорьевич, когда к нему в кабинет вошел Родриго.

- Охрана внизу! - буркнул Родриго.

- Эх, Родриго, как не понимал ты шуток, так и не понимаешь, - ответил ему Борис Григорьевич, - это же поговорка такая русская народная.

- Я ваших русских поговорок не знаю, - ответил Родриго, садясь в мягкое кожаное кресло.

- Конечно, - ответил Борис Григорьевич, - ты все больше специализируешься по мексиканским. Или, все-таки, по-цыганским?

- Давай к делу, - ответил Родриго, - некогда мне.

Борис Григорьевич вмиг посуровел:

- Не подгоняй меня, Родриго, ты не у себя в таборе. Радуйся, что я к тебе отношусь хорошо. Дела с тобой делаю...

- Деньги нашлись? - спросил Родриго, чтобы перевести тему.

- А-то, - ответил Борис Григорьевич, - ты же знаешь, у меня по все России, да и не только в России верные люди сидят и глядят в оба. Так что "зелень" на месте и, как говорил Карл Маркс, товар-деньги-товар.

- А кто за ними охотился, не вычислил? - спросил Родриго.

- Чеченцы, кто ж еще, - ответил Борис Григорьевич, - беспредельщики. У нас ведь весь город поделен уже давно, каждый на своей территории кормится, мирно сосуществуем. Никто в чужие дела не лезет. Только эти отморозки творят что хотят, им никакие законы не указ ни блатные, ни ментовские. Чего я тебе говорю, сам знаешь.

- У меня в чеченской диаспоре хорошие есть подвязки, - предложил Родриго, - могу посодействовать. Вместе нары жопой шлифовали на малолетке.

- Не надо, Родриго, я сам разберусь, - ответил Борис Григорьевич, - ты лучше мне свой товар подгоняй в срок и побольше. Спрос неплохой. Тем более я скоро закончу новый ночной клуб строить, три уровня танцев, евроремонт забабахал. Там товар пойдет, как по маслу. Так что вези товар, будем работать, деньги делать.

- Ты скоро весь город на иглу подсадишь, - усмехнулся Родриго, - как жить будешь среди наркоманов и выродков?

- А я, Родриго, жить здесь не собираюсь, - ответил Борис Григорьевич, я здесь работаю. У меня в хорошем месте хорошая вилла. Вот покручусь тут еще немного и на покой - к солнцу, к морю, любоваться на морской прибой. А в этой стране гори все синим пламенем. Никогда здесь ничего хорошего не будет! Народ такой! Чего заслужили, то пусть и хавают, пусть сидят всю жизнь в дерьме, как свиньи. А я сам о себе позабочусь.

- Не любишь ты родину, Пустой, - покачал головой Родриго.

- Молчал бы лучше, - усмехнулся Борис Григорьевич, - твоя-то где родина, цыган?

- Моя там, где мне хорошо, - ответил Родриго, - моя родина кочевой табор.

- Так что же ты не в кибитке ездишь, а на джипе? - рассмеялся Борис Григорьевич. - И не в поле живешь, а виллу себе построил на берегу моря. Ой, лукавишь, ты, Родриго. Тебе, как и мне на всех наплевать, даже на цыган твоих братьев, потому как ты обдираешь их, как липку.

- У нас так издревле повелось, - ответил Родриго, - так отцы наши жили и деды. Это закон.

- Одно мне у вас, цыган, нравится, - сказал Борис Григорьевич, - что мужики не работают, а бабами командуют, а те шустрят. Вот это хорошо, этого нам не хватает. Виски выпьешь?

- Нет, не хочу, - покачал головой Родриго.

- Извини, текилы нету, - развел руками Борис Григорьевич, принципиально не держу. Водка из кактуса это не для меня. Ну, что давай о деле?

- Давно пора, - согласился Родриго, - как обычно на старом месте в шесть утра?

- Нет, амиго, - отрицательно покачал головой Борис Григорьевич, - пора нам место поменять. Я тут недавно прикупил ангар в чистом поле, там был запасной аэродром какой-то вертолетной войсковой части. Его расформировали лет пять назад. Это за городом и тебе мороки меньше.

- Твоя правда, - согласился Родриго, - по мне, чем меньше проверок, тем лучше. Хотя упаковано все - не подкопаешься. И документы в порядке.

Пустой усмехнулся:

- Что на этот раз?

- Молоко сухое в банках, - ответил Родриго, - запаяно так, что ни одна собака не учует, что это дурь. Герметик сто процентов. Внешний вид - точно экспорт. Когда надо, и наши могут упаковку делать. Главное хорошо заплатить.

- Или припугнуть, - добавил Пустой.

- Это тоже можно, - согласился Родриго, - а лучше и то, и другое.

- Нравятся мне твои методы, - усмехнулся Пустой, - значит, в ангар свой транспорт подгонишь, там спокойно, кругом тишь да гладь, все посчитаем, проверим, взвесим. Парочку банок вскроем для порядка. Мало ли что.

- Нудный ты человек, Пустой, - недовольно покачал головой Родриго, - не первый год с тобой работаем, знаешь ведь, что у меня всегда все тютелька в тютельку и все равно все проверяешь. Доверять нужно партнерам.

- Доверяй, но проверяй, - парировал Борис Григорьевич, - такой у меня принцип с детства. От того, Родриго, я и богатый. Ты и сам-то не больно доверчив. Каждый раз все бумажки пересчитываешь.

- Оттого я тоже богатый, - сказал Родриго, и на его лице в первый раз мелькнуло некое подобие улыбки, - безопасность гарантируешь?

- На крыше ангара у меня два снайпера будет сидеть, - ответил Борис Григорьевич, - вокруг чистое поле, видать за десять километров, что делается в округе. Кроме того, к ангару всего две дороги ведут, на обеих мои ГБДДэшники станут. Ежели чего не так, дадут знать по рации, мы быстро свернемся, и ищи ветра в чистом поле. Но ты очкуй, непредвиденные обстоятельства исключены. У меня везде свои люди. Если РУБОП захочет нас накрыть, мне об этом станет на несколько часов известно раньше, чем самой группе захвата.

- Приятно с тобой работать, Пустой, - сказал Родриго, - все-то у тебя просчитано, все схвачено.

- А-то, - усмехнулся Борис Григорьевич, - мое призвание большая политика. Вот буду в меры баллотироваться, а там, смотришь, и до президента доберусь. Наведу порядок в стране.

- Ладно, не смеши, - ответил Родриго, - нужна тебе эта страна и порядок в ней, как мне новые мозоли.

Борис Григорьевич встал с кресла, подошел к сейфу, открыл его и достал сложенный лист бумаги.

- Вот карта, Родриго, - сказал он, - как до места ехать. Сам, если что подозрительное заметишь, мне звони на "трубу", как и раньше. Скажешь: "Погода меняется", ну, помнишь, что мы с тобой насочиняли. Но, опять же, говорю, что все это фигня, бояться нечего. Где пройдет сделка, мы с тобой пока только вдвоем знаем. Я своим скажу за час до нее, ну и ты так же. Баксы заберешь, и сваливай, грузовик мне оставишь. Вроде бы все обсудили.

- Да, все обсудили, - кивнул Родриго, - сколько раз мы уже с тобой все это проворачивали и все нормально, так что я не переживаю.

- Раньше-то полегче было, - возразил Борис Григорьевич, - помнишь, мы чуть ли не на Невском сделки проворачивали, а сейчас органы все зубастей становятся. Силу почувствовали, клыки отрастили. Поэтому и приходится сразу такую большую партию товара брать разом. Один раз рискнуть безопасней, чем несколько. Ну, бывай, Родриго, до завтра!

Родриго встал с кресла, пожал руку Борису Григорьевичу и направился к выходу. Пустой шлепнулся в кресло и закурил толстую ароматную сигару. В это время зазвонил телефон. Пустой нехотя взял трубку.

- Здравствуйте, Борис Григорьевич, - сказал в трубке приятный мужской баритон.

- Да вроде здоровались сегодня, полковник, - ответил Пустой.

- Ничего страшного, - продолжил голос в трубке, - с хорошим человеком можно и два раза поздороваться, и три.

- С хорошим, говоришь? - усмехнулся Пустой. - С каких это пор я для милиции хорошим стал? С тех пор как тебе прибавку к пенсии стал платить?

- Не без этого, - согласился полковник, - я по твоему вопросу звоню. Нашелся твой таксист. В городе он.

Пустой приподнялся в кресле и спросил уже заинтересованно:

- Взяли?

- Да, ты понимаешь, - ответил полковник, - тут такая история странная...

- Что опять обосрались твои молодцы? - усмехнулся Пустой.

Полковник терпеливо сносил подколки и издевательства по той простой причине, что за легкую подработку у Пустого он получал прибавку, равную трем своим ведомственным зарплатам. Поэтому он терпеливо поведал о том, как его бдительные бойцы задержали на Московском вокзале Игоря с каким-то еще типом, но в это дело внезапно вмешался представитель еще более силовой структуры, чем та, к которой принадлежал терпеливый полковник и забрал Игоря с собой практически из-под стражи. О том, что двум его милиционерам досталось "на орехи" он умолчал из скромности, а может быть по какой-либо другой причине.

- Я не понял, что за тип? - возмутился Пустой. - Из какой структуры? Чего он там делал? Как фамилия?

Полковник на мгновение растерялся от тирады вопросов и затих, но потом воспрянул и сказал:

- Фамилию мои не запомнили, только сказали, что майор и приметы...

- На хрена мне твои приметы? - разбушевался Пустой. - Что за бараны у тебя служат? Фамилию трудно запомнить? Куда он делся дальше этот таксист?

- Уехал, - ответил полковник.

- Куда? - снова спросил Пустой. - На чем?

- На машине, - ответил полковник.

- Я, блядь, понимаю, что не на ишаке, - ругался матом Пустой только в минуты сильного душевного волнения, - найди его мне и приведи живого! Сумка-то у него была? Заметили хоть это твои болваны?

- Сумка была, - отрапортовал полковник, - и вообще, если бы не этот РУБОПовец, то мы бы давно...

- Если бы, да кабы, - передразнил стража закона Пустой, - если бы у бабушки были яйца, то она была бы дедушкой. Знаешь это?

- Она была бы бабушкой с яйцами, - посмел огрызнуться полковник.

- Ой, какие мы умные, - пропел в трубку Пустой, - ум свой покажи лучше в деле. К вечеру мне этого таксиста поймай и посади в кутузку. И в сумке пускай твои орлы не копаются. Сумку под замок. Лучше в сейф.

- Так и сделаем, - отрапортовал полковник, - мои люди возле его общаги и возле дома его тещи с утра сидят. Либо там, либо у тещи он должен появится, тут-то мы его и заметем.

- Телефон у тещи не догадались на прослушку поставить? - съязвил Пустой.

Полковник кашлянул и соврал:

- Да, это, прослушиваем.

- Не гони пургу, полковник, - Пустой догадался, что служивый врет, если б я не сказал, ты бы не допер!

- Подключимся, - пообещал полковник.

- Поздно уже, - махнул рукой Пустой, - но все равно подключись, может, чего еще узнаешь. Действуй, Пинкертон хренов! Все, пока!

Пустой положил трубку и задумался. Это не вопрос - таксиста поймают. Главное, чтобы он деньги не профукал. Хоть полковник и туповат, но дело свое знает. Некуда таксисту в городе деться. Да не только это проблема тяготила сейчас мудрое чело повидавшего виды Бориса Григорьевича.

22

- Ну, ребятки, вы и даете! - усмехнулся Вадим, поворачивая на Невский. - Не успели в Питер приехать, как уже ввязались в драку с милицией.

- Они сами первые начали, - ответил Игорь, - прицепились ни за что, ни про что. Хотели нас в отделение вести. Даже наручники на меня пытались одеть!

- Да и чего это они к нам привязались? - пожал плечами Иван. - Столько народу на вокзале и подошли именно к нам. На бомжей мы не похожи, на кавказцев тоже?

- Игорь у них в ориентировке, - ответил Вадим, - ищут его. Это значит, тебе, Игорь, пока на улице мелькать не надо. И дома у тебя тоже уже засада наверняка. Если не чеченцы ждут, то милиция точно караулит.

- А как же я трубу из дома заберу? - поинтересовался Игорь. - На которую мне чечены позвонить должны?

- Я сам зайду за телефоном, - сказал Вадим, - сотовый возьму, а вы в машине подождете где-нибудь неподалеку. Если история с телефоном это наживка, то попробую выкрутиться. То есть, если чеченцы тебя у тещи в засаде ждут, то я это пойму. Сделаю вид, что ошибся адресом, в общем, сориентируюсь. Если же там чисто, то телефон заберу и к вам вернусь.

- А если не вернешься? - спросил Иван.

- Значит, я мертвый, - улыбнувшись, ответил Вадим, - но на этот случай мой сотовый телефон возьмите и, если меня минут через десять не будет, звоните моему напарнику, он в курсе...

- Мы сами тогда двинем туда, - сказал Иван.

- А вот этого делать не надо, - покачал головой Вадим, - можете все испортить. Хотя нет, ты, Иван, выйдешь из машины со мной, пойдешь позади, шагах в пятнадцати. Останешься возле угла дома и посмотришь, как я в подъезд зайду. Если чего подозрительное заметишь, пока я буду в квартире, то потом мне доложишь.

- Надо бы теще позвонить, предупредить, что ты зайдешь, Вадим, за трубой, - предложил Игорь, - а то я стариков знаю, могут и не поверить. Дверь не открыть.

- Да, - подтвердил Иван, - тем более что к ним уже приходили бандиты под видом ментов. Испугаются и не откроют.

- Звонить им нельзя, телефон могут прослушивать, - сказал Вадим и спросил, - а почерк, Игорь, они твой знают?

- Должны помнить, - пожал плечами Игорь, - там, на крайний случай, есть моя записная книжка и письма. Могут сверить, если не выбросили.

- Иван, достань из бардачка блокнот с ручкой, - сказал Вадим, - пусть Игорь напишет записку.

Иван достал все, что попросил Вадим и передал Игорю.

- Я еще напишу, - сказал Игорь, карябая ручкой по бумаге, - чтобы тебе тесть мой деньги отдал мои на машину, доложим их в сумку.

- В этом нет нужды, - ответил Вадим, - я взял с собой "реквизит". Сколько там у тебя не хватает?

- Я и не считал еще, - сказал Игорь, - не было времени.

- Вот и посчитаете вместе сколько нужно добавить, чтобы стало снова пятьсот тысяч, пока я за сотовым схожу, - ответил Вадим, - вернусь, недостающую сумму доложу.

- Чего, настоящие, что ли доллары доложишь? - удивился Иван.

- Почти, - усмехнулся Вадим, - чтобы отличить нашу "куклу" от настоящих долларов оборудование должно быть специальное, банковское, какого у бандитов, почти наверняка, нет. Да и, думаю, я, возьмем мы их при передаче денег. Так что, не успеют они и проверить даже.

- Тогда зачем докладывать в сумку деньги? - поинтересовался Иван. - Раз они сосчитать не успеют?

- Мы все варианты должны предусмотреть, - ответил Вадим, - а я чувствую, что за эту ниточку мы такой клубок размотаем! Говоришь, пятьсот тысяч долларов в сумке было?

- Да, - ответил Игорь, - тютелька в тютельку.

- А теперь милиция тебя ищет, - поразмыслил Вадим, - стало быть, ты какую-то сильно коррумпированную шишку на денежки кинул, раз у хозяина этих "зеленых" такое давление на ментов.

- Не знаю, - пожал плечами Игорь, - мужики, которых я подвозил, типичные бандиты. А те, что за ними охотились - чеченцы.

Между тем, они подъехали к дому, где жил Игорь. Остановились, не доезжая до него. Вадим взял написанную Игорем записку.

- Ну, что, Иван, двинули? - спросил Вадим. - Ты, Игорь, деньги пока пересчитай, только без света, осторожно. Под сидением у меня электрошок. Ежели чего возьми. Пользоваться умеешь?

- Я лучше без электрошока, - улыбнулся Игорь, - кулаками.

- Как знаешь, - ответил Вадим, - но, судя по сегодняшней потасовке, за себя постоять сможешь.

- Теперь, главное, чтобы дверь старики открыли, - сказал Иван, Вадима-то они не знают.

Игорь чертыхнулся и хлопнул себя ладонью по лбу:

- У меня же ключи есть на связке. Я их притырил на всякий случай. Моя-то у меня их при разводе отобрала, а я заранее уже себе сделал. Как знал, что пригодятся!

- А они замок, часом, не сменили? - спросил Вадим.

- Они не знают, что у меня ключи есть, - ответил Игорь, - да и был я недавно у них, вроде все на месте. Замок тот же.

Игорь порылся в сумке, достал ключи и протянул Вадиму.

- Вот этот желтый. Зубками вверх в замок вставлять надо.

- Хорошо, - кивнул Вадим, - пошли, Иван.

- Считай деньги, бухгалтер, - усмехнулся Иван, - смотри, чтобы не ограбили.

- Не ограбят, - ответил Игорь.

Вадим и Иван вышли из машины, и пошли по направлению к дому. Игорь в это время стал считать нераспечатанные пачки, бросая их из сумки в большой пакет. В каждой пачке было по сто сотенных бумажек, всего сначала в сумке было пятьдесят пачке, теперь осталось меньше. Игорь считал медленно, а Иван и Вадим тем временем приблизились к углу дома, где жили тесть и теща Игоря.

- Квартира двадцать восьмая, - произнес Вадим, - второй подъезд второй этаж направо. Так вроде Игорь, говорил?

- Точно так, - согласился Иван.

- Значит вон те окна, - кивнул головой Вадим, - шторы завешены, на кухне кто-то есть, пару раз мелькнула тень. Жаль, что не вечер. Можно было бы быстрей сориентироваться по горящим окнам. Похоже, в квартире засады нет.

- Откуда ты узнал? - спросил Иван.

- С мое поработаешь в моем ведомстве, научишься отличать есть засада или нет, - усмехнулся Вадим, - а вон та машина возле подъезда, это процентов на восемьдесят засада. Ты сам, на их месте, стал бы сидеть в квартире и ждать, когда тебя накроют? Не стал бы, если голова есть на плечах. Лучше ждать в машине у подъезда, эффект тот же и свалить можно по быстрому.

- Да, если бы Игорь появился возле дома, его бы тут же и накрыли, согласился Иван.

- Только кто это в машине? - задумался Вадим. - Чечены или милиция? Пойду узнаю, а ты наблюдай за окнами, жди здесь, пока не вернусь.

Иван кивнул. Он вспомнил душную Афганскую ночь, когда Вадим слово в слово сказал: "Жди здесь, пока не вернусь". И вернулся, волоча за собой моджахеда с заткнутым тюрбаном ртом. Ждал его тогда Иван часа три, напряженно вслушиваясь в тишину, и ждал, что вот-вот прогремят выстрелы.

Воспоминания Ивана прервал голос Вадима, нарочито громкий:

- Мужики, я вижу вы местные, где тут квартира тридцать три?

Это Вадим подошел к машине и затеял непринужденный разговор с сидящими в ней. Потом он оглянулся и переспросил:

- В этом подъезде? Точно, там же написано. Спасибо, братаны. Мы русские должны помогать друг другу! Квартиру хочу купить. Приехал посмотреть.

"Ага, - догадался Иван, - стало быть, не чеченцы в машине, раз Вадим про русских сказал. Милиция подъезд пасет. Значит, похоже, чеченцев поблизости нет. Ладно, теперь главное Вадиму стариков не спугнуть".

Вадим, тем временем, поднялся на второй этаж, поднялся к двери и прислушался, что происходило там, в квартире. Было тихо, телевизор не работал, разговора тоже не было слышно. Сомнения у Вадима о том, что там засада все-таки остались. Открывать дверь ключом и пугать стариков он не хотел и поэтому сначала решил позвонить.

На звонок в квартире двинулся стул, подошли к двери, и женский голос спросил:

- Кто там?

- Я от Игоря, - сказал Вадим, - пришел за телефоном.

За дверью воцарилась тишина, пауза длилась секунд десять, а потом спросили:

- А почему он сам не пришел?

- Может быть, вы откроете, и мы в квартире поговорим, - предложил Вадим.

Если чеченцы в квартире и ждут Игоря с деньгами, то объясниться с ними Вадим сумеет. За дверью опять воцарилась тишина, а потом тот же голос спросил:

- Откуда я знаю, что вы от Игоря?

- У меня от него вам записка, - терпеливо объяснил Вадим.

Наконец дверь открылась, теща Игоря, с опаской глядя на Вадима, отступила назад, и Вадим вошел. Взглядом профессионала он оглядел квартиру. Похоже, никого лишнего нет. На табуретке в кухне сидел тесть Игоря. Вадим протянул теще записку. Она пробежала ее глазами, взглянула подозрительно на Вадима и сказала:

- Что-то я вас раньше не видала. Вы кто?

Вадим улыбнулся и ответил:

- Я друг Игоря. Я пытаюсь помочь ему. Кто еще есть в квартире?

- Никого, - ответила теща, - только я и мой муж.

Вадим протянул теще свое удостоверение и добавил:

- Я действительно тот, кто указан в документе. Я знаю, что к вам уже приходили люди с поддельными документами. Я служил в Афганистане с Иваном, другом Игоря, теперь работаю в РУБОП. О моем визите никому не говорите, чтобы не спугнуть похитителей. Это в ваших же интересах. А мы со своей стороны сделаем все, чтобы освободить вашу дочь и внучку из лап бандитов. Опишите мне вкратце, пожалуйста, похитителей.

- Двое их было, - сказала теща, - страшные такие. Говорят с акцентом. Ростом оба примерно с вас. Никаких особых примет...

- Как это? - подал голос из кухни тесть. - У одного двух пальцев на руке нет. Мизинца и безымянного. Его второй еще один раз Исмаилом назвал. Исмаилом, точно, я запомнил, потому что в мусульманстве пророк такой был Исмаил. Поэтому я запомнил. Бандиты говорили по-своему между собой, только матерились по нашему и еще, когда второй к этому беспалому обращался, он говорил: "Исмаил", а потом по своему что-то: "бу-бу-бу".

- А второго никак не называли? - поинтересовался Вадим.

- Нет, никак, - ответил тесть, - этот Исмаил у них за главного, наверное. Он второго звал: "Эй". Хотя, может быть, и называл как-то, да только не было понятно, я ведь их имен не знаю, а они по-чеченски говорили.

- Понятно, - ответил Вадим, - а на чем они вашу дочь и внучку увезли.

- Мы не видели, - ответила теща, - нас заперли в ванной.

- Пришлось сломать задвижку, чтобы выйти, - добавил отец, - они нас так запугали, что ни дочь, ни внучка, ни мы, ни слова не могли сказать. Страшно. Говорили, что будут следить и убьют их, если мы что-то не так сделаем.

- Не переживайте, - сказал Вадим, - мы сделаем все, что возможно, чтобы спасти их. Спасибо за информацию.

- Вот телефон, - сказал тесть и протянул Вадиму трубку.

- Они еще не звонили? - поинтересовался Вадим.

- Он пиликал, - кивнул тесть, - но бандиты приказали нам не отвечать. К тому же мы с женой не знаем, как он работает. Так, что и не отвечали.

- Давно был последний звонок? - поинтересовался Вадим.

- Минут двадцать назад, - ответила теща.

- Хорошо, - кивнул Вадим, - значит, вскоре позвонят снова. До свидания. Ждите хороших вестей.

Он спрятал телефон во внутренний карман куртки, вышел в подъезд и пошел к углу, где его ждал Иван. Милицейские шпики спокойно дремали в своем автомобиле и даже не взглянули на Вадима, когда он мирно прошествовал мимо их машины.

23

Ангар, в котором намечал провести сделку по продаже наркотиков Пустой, был действительно в отдалении от всех городских путей. С тыльной стороны метрах в ста располагался невысокий густой лесок, в котором дачники из окрестных дачных поселков ранней осенью собирали грибы-ягоды. А поскольку заготовительный сезон давно закончился и опушку и полянки покрывал пушистый снег, то и никаких прохожих там видно не было.

Метрах в пятистах от лицевой части ангара проходила дорога. От нее вела отворотка к самому ангару, которая хорошо просматривалась с крыши, на которой, как и обещал Родриго Пустой, сидел снайпер. Этому снайперу, в свою очередь была неплохо видна стоящая на повороте машина инспекторов дорожного движения, которые следили за тем, чтобы никакой лишний автотранспорт не повернул случайно к ангару и не потревожил незаконной операции, которая была намечена на ближайший час.

Справа и слева от ангара виднелись останки еще двух строений, практически сравненных с землей бульдозером, чтобы не заслонять видимость окрестностей с крыши ангара. Вдали с одной стороны виднелся дачный поселок, а с другой малопонятные строения, принадлежащие в период развитого социализма какому-то НИИ, а теперь заросшие бурным бурьяном.

У входа в ангар перед большими открытыми воротами, куда в прошедшие времена принято было заезжать вертолету, стояли трое - сам Пустой, Череп и Татарин. Они курили и глядели в сторону дороги, откуда должен был появиться Родриго с товаром.

Была еще одна дорога, ведущая в дачный поселок. Она была приготовлена на случай внезапного отступления. На этот же случай у ангара стоял коренастый черный джип, проходимость которого достигала показателей хорошего танка. Мало, того, дорога, ведущая к поселку, представляла собой "полосу препятствий", состоящую из хитрых ловушек, местоположение которых было известно только Пустому. Так что всякие преследователи незамедлительно либо прокололи себе колесо, либо съехали в кювет, либо просто застряли.

К таким ухищрениям приходилось прибегать, дабы обезопасить себя от внезапного прихода непрошеных "гостей". К сожалению не все структуры мог "купить" даже Борис Григорьевич.

Снайпером на крыше сидел молодой парень по кличке Мустанг, которого недавно присоветовали Пустому взять на работу после отсидки за драку. Не то, чтобы он был хороший снайпер, но надо же было учиться делу, раз уж тебя приняли в такие структуры. В общем-то, стрелять ни по кому от него не требовалось, достаточно было просто глядеть в оба и уведомлять о подозрительных перемещениях самого Пустого...

Самым хорошим снайпером в команде был Мускул, который прекрасно управлялся с СВД, это было его хобби. В свободное время он уезжал в лесную глухомань, и весь день напролет стрелял из винтовки, срезая веточки с деревьев одним выстрелом.

Но сегодня у Мускула было другое задание. Он, вместе с Бивнем ждал в джипе в поселке сигнала от Пустого. Ждал на повороте из поселка к ангару. Чтобы когда Родриго подъедет к месту сделки, они вместе с Бивнем должны будут тоже отправиться к ангару, дабы посмотреть, что все чисто. Кроме Пустого все ловушки на дороге знал только Мускул, под его командованием их и устанавливали.

Вот такой был план, близкий к совершенству, но и дело стоило того. Навар доходил до пятисот процентов, из-за такой суммы стоило рискнуть.

Мустанг, вооруженный кроме винтовки еще и биноклем, с крыши подал голос:

- Повернул к нам с дороги синий микроавтобус. Грузовой. Номер "564".

- Пятьсот восемьдесят четыре, - поправил Пустой, - это они. Родриго с компанией. Приготовимся встречать гостей.

В общем-то, ни в позах, ни в выражения лиц у встречающих ничего не изменилось и в чем заключалось указание "встречать гостей" понятно не было.

Микроавтобус медленно приближался, уже была видна на переднем сидении рядом с шофером упитанная морда Родриго. Когда микроавтобус приблизился, Пустой жестом показал ему заехать в ангар и сам пошел за ним. Татарин и Череп кинулись закрывать ворота. В это же время Пустой по сотовому позвонил Мускулу и приказал неспешно двигаться по заранее намеченному маршруту. Что-то встревожило Пустого в голосе Мускула, ему показалось, что он его не узнал и что ответил тот с акцентом.

"Дурь, - подумал Пустой, - мерещится всякая дурь".

В это время Родриго уже вылез из своего автотранспорта и направился по направлению к Пустому. С ним рядом, чуть позади, шел телохранитель и шофер Мустафа - мужик высокий и крепкий, здоровый от природы, той самой силы, которой если нет от рождения, то никакими штангами ее не накачаешь. Пустой знал, что и в кузове машины Родриго сидит еще один человек.

Так и оказалось. Мустафа, проходя мимо кузова, повернул ручку, и из машины вывалился второй подручный Родриго - полный низкорослый цыган по кличке Пух. Кличка его происходила то ли от героя мультфильма Винни-Пуха, на которого он был внешне похож, то ли оттого, что, передвигаясь, он издавал такие звуки: "пух-пух-пух". Издавал в основном ртом, что называлось одышкой, но иногда и другим местом, что всех окружающих приводило в нестерпимую ярость, но вступать в конфликт с Пухом не хотел никто, потому что репутация у него была самая отъявленная, он успел в уже отсидеть срок за двойное убийство, который получил в семнадцать лет.

Ангар изнутри был совершенно пуст и только в углу у самой двери наружу на деревянном настиле стоял письменный стол, топчан сторожа и несколько стульев. В дальнем углу ангара начали строить какие-то стеллажи, но так и забросили. Видимо, и строили их для отвода глаз. Голоса отражались гулким эхом от металлических стен ангара.

- Здравствуй, коллега! - добродушно воскликнул Пустой, когда Родриго приблизился. - Рад видеть тебя в добром здравии и на обеих ногах!

Родриго молча кивнул, изобразил на своем смуглом лице подобие улыбки, пожал Пустому руку и спросил:

- Смотреть будешь?

- Глянем одну баночку, - спокойно сказал Пустой, - она у меня сегодня же и уйдет по точкам. Череп вскрой. Попробуем.

Они подошли к машине. Пух деловито влез внутрь и кинул в руки Черепу большую банку желтого цвета, на которой синими буквами было написано "Milk".

- Молочко, - усмехнулся Череп, - сейчас посмотрим.

- Пойдем к столу, - предложил Пустой, - там светло и обогреватель дует. А то мы озябли, пока вас дожидались. Татарин сваргань там кофею или чайку. Родриго, коньячок? Водочки?

- Потом, - буркнул Родриго, - сначала дела.

Они все вместе подошли к столу. Череп поставил банку на стол и ударом ножа вскрыл крышку. Пылью из дырки брызнул белый порошок. Череп зачерпнул порошок на кончик ножа, попробовал, втер в десны и кивнул.

- Можно было и не проверять, - улыбнулся Пустой, - друг Родриго никогда меня не подводил. Все Родриго в следующий раз беру не проверяя!

- Деньги где, Пустой? - спросил Родриго. - Я тебе товар показал, теперь ты покажи деньги.

- Конечно, - довольно улыбнулся Пустой, - Череп, достань чемоданчик.

Послушный и исполнительный Череп полез за стол и извлек оттуда точно такой же чемоданчик, какого его недавно лишил таксист Игорь. Он положил его на стол крышкой вверх и сказал шефу:

- Закрыто, нужны ключи.

- А ключи, - Пустой стал не торопясь лазить по карманам, - где же ключи? Вот они.

Татарин все это время стоял поодаль, не говоря ни слова. Рядом с ним расположился Мустафа, Пух стоял за спиной Родриго, а сам Родриго напротив Пустого. Череп взял у Пустого ключи, открыл чемоданчик и взору присутствующих предстали уложенные ровными пачками купюры стодолларовых банкнот.

- О, - сказал Родриго с воодушевлением, так, как будто только что испытал оргазм.

В это время на улице происходили странные вещи.

Мустанг с крыши увидел, что со стороны дачного поселка, прыгая по ухабам, приближается джип, в котором едут Мускул и Бивень. Видимо все было спокойно, раз ехали они не торопясь, объезжая ямы и колдобины. Автомобиль подъехал к ангару и остановился. Мустанг сел на крыше и помахал рукой сидящим в машине. По правде говоря, ему уже до чертиков надоело сидеть наверху, к тому же он сильно замерз и еще сильнее хотел писать.

Тонированное стекло окна водителя медленно приоткрылось, оттуда показался загадочный предмет, напоминающий горлышко бутылки из-под шампанского. Мустанг в непонятках поднял бинокль, чтобы поближе разглядеть подозрительный предмет. И вдруг оттуда с легким хлопком вылетела, но не пробка от шампанского, а три пули одна за другой с перерывом в доли секунды. Первая же попала в голову Мустанга, раскроив черепок, остальные же были уже контрольными и вреда не нанесли, застряв в бронежилете. Но и первой пули было достаточно.

Мустанг описался и покатился по склоны крыши, как малыш с горки на дворе, с той лишь разницей, что малыш обычно не оставляет за собой кровавый след на горке, а Мустанг на крыше оставлял. И не только кровавый. Его винтовка ползла за ним и постукивала по крыше так: "Тюк-тюк-тюк".

В ангаре подняли головы, услышав странный стук по крыше:

- Что это? - с тревогой спросил Родриго.

Пустой пожал плечами, а на вопрос Родриго ответил ворвавшийся в дверь ангара молодчик с автоматом Калашникова, на ствол которого был навернут внушительного размера глушитель. На молодчике была надета маска деда Мороза, из-под которой выбивались длинные и черные, как смоль волосы.

- На пол, бляд! - с сильным кавказским акцентом крикнул молодчик. Лыцом вныз, сука! Руки за голова!

И чтобы его приказ звучал убедительней, выпустил длинную очередь в сторону присевших от неожиданности Мустафы и Татарина. За ним в ангар ворвался еще один крупный бандит с пистолетом в маске новогоднего зайчика. Все это было бы смешно, когда бы ни было так грустно.

Мустафа и Татарин упали, не успев даже сообразить, что произошло. На обоих были тяжелые бронежилеты, пули их не ранили, зато надавали по кишкам так, что переломали все ребра. Но "Дед Мороз" на этом не успокоился. В два прыжка он оказался рядом с Татарином и Мустафой и прикончил обоих выстрелами в лицо. Татарин успел завопить: "Мамочка!" и пуля влетела ему в рот.

Следующим был убит покорно лежащий на земле Пух. Он сделал все, как приказали. Упал на землю лицом вниз и скрестил ладони на затылке. Его и убил выстрелом в затылок бандит в маске зайчика. Пустой и Родриго лежали рядом. Пустой посмел поднять голову:

- Эй, что вы делаете, беспредельщики? Берите деньги. Зачем людей убиваете?

- Заткнись, да, - прикрикнул на него "Дед Мороз".

Череп, который лежал ближе всех к двери неожиданно с прытью леопарда вскочил и рванул в полуоткрытый дверной проем.

- Ахмет, догони, убей, - крикнул Дед Мороз.

Тот, который был зайчиком, а оказался Ахметом рванул за Черепом. Он выскочил на улицу. Череп знал, что его будут преследовать и побежал, петляя, как заяц по дороге к тому месту, где припарковались купленные Пустым инспектора дорожного движения. Быстро бежать мешал бронежилет, и Череп скинул его вместе с курткой. А зря. Ахмет стрелял метко. Второй выстрел достиг цели, и Череп упал, как подкошенный. Добивать его времени не было, и Ахмет кинулся назад в ангар.

В это время в машине ГИБДД громко слушали радио и поэтому два выстрела с улицы удачно слились с ударами басового барабана. Бежавшего же и быстро упавшего Черепа они и вовсе не заметили, потому что их взоры были обращены на приближающиеся машины. Им платили за то, что они наблюдали за дорогой, а не за ангаром, что они с успехом и делали, кроме того, сдирая штрафы с проезжавших мимо частников.

В ангаре Дед Мороз уже усадил оставшихся в живых двух боссов Пустого и Родриго спиной друг к другу на два стула. Подоспевший Ахмет обыскал их, вытащил у Родриго пистолет и выбросил в угол ангара. У Пустого оружия не было. Он всецело полагался на своих охранников. А зря.

После этой процедуры, Пустого и Родриго обмотали скотчем, привязав друг к другу очень плотно. Мало того, подонок Ахмет заклеил им и рот, и глаза, оставив только нос, чтобы дышать. Судя по звукам, которые были потом, грабители забрали деньги со стола, открыли ворота и уехали, забрав с собой всю наркоту Родриго. И все.

Нет, не все. Перед тем как уехать, они тормознули возле связанных боссов-наркодельцов и тот, что был Дедом Морозом сказал с пафосом:

- Э, вы, народ Чечни вас не забудет!

На что Родриго ответил долгим и пронзительным мычанием, похожим на рыдания одинокого носорога. А Дед Мороз добавил с усмешкой:

- Плохие вы воины, русские. Мы вдвоем семь ваших бойцов положили. Плохие воины. Никогда вам у нас войну не выиграть.

Долго ли, коротко сидели обмотанные скотчем Родриго и Пустой, но освободили их из плена те самые ГИБДДешники, которые несли свой пост на перекрестке и через три часа заволновались, что никто им не дает отбой. Кроме того, мимо их поста ни Родриго назад не проехал, как было условленно, ни Пустой. Они увидели, приглядевшись, что уже очень долго ворота в ангар открыты, ничего не происходит, хозяин по мобиле не отвечает. И решили они заехать в ангар разведать. Там их взору представилась страшная картина. На грязном бетонном полу валялись окровавленные трупы, Родриго и Борис Григорьевич были связаны и страшно мычали.

Милиционерами немедленно были освобождены от липкого скотча перекошенные от злости лица Пустого и Родриго, освобождены руки, которыми немедля пустой надавал по ушам старшему постовому лейтенанту Кацнельсону. Затем оба босса одновременно побежали за ангар отлить, то, что накопилось в их организме за время заточения. Там, за углом ангара они наткнулись на окровавленный труп Мустанга, но это их не смутило.

- Подставил ты меня, Пустой! - зло сказал Родриго. - Я буду на сходняке решать про тебя!

Пустой с достоинством застегнул ширинку и произнес:

- Ты меня не пугай толковищем, цыган. За свои промахи я перед людьми отвечу, а не перед тобой. Я и сам пострадал не меньше твоего. Всех моих людей здесь оставил!

- Ты говорил, что охрана будет, не подъедут, - вскипел Родриго, снайпер на крыше. Фуфло это, а не снайпер. Вон лежит, озяб, обоссался даже!

- А откуда мне знать, что не ты это место чеченам сдал? - парировал Пустой. - Откуда они о сделке узнали?

- Я так полагаю от того, кто живым в результате остался, - сказал Родриго.

- Стало быть, от тебя! - предположил Пустой.

- Или от тебя! - ответил Родриго.

- От меня? - возмутился Пустой. - Я трех человек потерял! Нет, этот сказал, что семь человек они убили, твоих два, значит, и Мускул с Бивнем!

- Может, они "перекрасились", эти двое, Мускул и Бивень? - предположил Родриго. - Сдали тебя чеченам?

- Я за этих парней, как за себя ручаюсь, - ответил Пустой, - так, что не гони на них! Оба с отсидкой, оба мне как братья.

- Братья тоже иногда предают, - сказал Родриго, - на чьей машине чеченцы приехали?

- На той самой, в которой должны были подъехать Мускул и Бивень, ответил Пустой, - может, их еще в поселке грохнули?

- Пошли к машине, посмотрим, - предложил Родриго.

Они подошли к джипу, на котором приехали чеченцы и в котором должны были находиться Мускул и Бивень. При взгляде внутрь машины все стало ясно без слов. Заднее сидение было забрызгано кровью таким образом, как будто к машине внезапно подошли с двух сторон и выстрелили в сидящих в ней в окна. Стекло водителя было цело, а в окне пассажира стекло отсутствовало. Видимо Мускул, который должен был быть за рулем, курил в открытое окно, а Бивень сидел с закрытым окном. Или те, кто их убил, подошли под видом прохожих, Мускул окно приоткрыл, а дальше дело техники. Или все было не так, но факт оставался фактом. Кровь на сидении означала то, что Мускул и Бивень были либо убиты, либо серьезно ранены.

- Лопухи у тебя работали! - сделал решительный и безапелляционный вывод Родриго.

- Да пошел ты! - рассердился Пустой. - На кого ты, сявка болотная, растявкался? Ты парашник...

Ссора неминуемо перешла бы в банальную драку, но подоспел лейтенант Кацнельсон.

- Товарищи господа! - он приложил руку к фуражке. - Разрешите доложить!

- Говори! - буркнул Пустой.

- Ваш микроавтобус найден, - радостно доложил Кацнельсон. - Он брошен на дороге, то есть недалеко от дороги в лесном тупике.

- Кто его нашел? - спросил Пустой.

- Его прохожие нашли, - радостно отрапортовал Кацнельсон, - увидели, как он горит, и вызвали пожарных.

- Ты, дебил, - закричал на лейтенанта Родриго, - пошел вон отсюда!

Испуганный Кацнельсон поспешил удалиться, но, протрусив шагов пять, остановился и спросил:

- Борис Григорьевич, сообщать о случившемся куда надо?

- Погоди пока, не сообщай, - ответил Пустой, - дай подумать.

Кацнельсон кивнул и затрусил дальше к ангару, где ждал его напарник.

- Хреново дела, - покачал головой Пустой, - видимо, они товар перегрузили в какой другой транспорт, а твою машину сожгли. А может, и вместе с товаром подпалили. Хрен их знает, догадались ли они о том, что в банках не молоко.

- Кинули нас, - резюмировал Родриго, - надо искать, что это были за орлы. Я их найду. Сейчас же поеду к Амджаду и все выясню. Я этих чеченцев разыщу сам, и язык через жопу вытащу!

- Давай так, - предложил Пустой, - ты езжай в диаспору чеченскую к Амджаду, а я ментов подключу.

- Ты что, Пустой? - развел руками Родриго. - А если менты поймают тех с наркотой? И они сдадут, у кого товар взяли? Не надо ментов.

- Не учи меня, Родриго, - ответил Пустой, - я проверенных ментов подключу и по братве дам звонок. Найдем мы их! Кацнельсон, поехали в город!

Пустой и Родриго залезли в милицейский "Жигуль" и, трясущийся от сознания важности порученного задания лейтенант, повез их в город.

24

Иван подсел в машину к Игорю, который уже пересчитал деньги и начал нервничать, поглядывая на часы, ожидая прихода Вадима и Ивана. Наконец они появились. Шли спокойно, не торопясь, и Игорь понял, что все нормально. Вадим, прежде чем сесть в машину, сначала залез в багажник, достал оттуда сумку и тоже сел в салон на свое место водителя.

- Держи трубу, - сказал он и кинул телефон Игорю, - чеченцы должны позвонить уже скоро. Сосчитал деньги?

- Сосчитал, - ответил Игорь.

- Ну, и сколько там не хватает? - спросил Вадим.

Игорь назвал цифру, Вадим и Иван одновременно присвистнули, глаза их округлились.

- Ну, ты даешь, братан, - усмехнулся Вадим, - умеешь тратить! Как ты смог столько денег спустить, ведь времени прошло всего ничего?

- Тратить, не зарабатывать, - уныло буркнул Игорь, - к тому же меня в поезде ограбили и, потом, я на чаевые не скупился.

- Все равно, - покачал головой Вадим, - много.

- Что же я сделаю? - пожал плечами Игорь. - Потратил, значит, потратил. Что теперь делать?

- Да ничего, держи наши деньги, добавляй к своим, - сказал Вадим, перекидывая назад к Игорю на сидение пачки стодолларовых купюр, - только эти положи на самое дно. Видишь твои-то бумагой перетянуты, а наши резинкой. Но ничего, если спросят, мало ли, скажешь, что пачки надорвал, бумагу выбросил, резинкой закрутил.

- Кто спросит-то? - уточнил Игорь.

- Я на всякий случай, - пояснил Вадим, - сколько еще не хватает?

- Все теперь почти, - кивнул Игорь, - еще триста баксов надо в пачку доложить. Вот в эту.

Вадим вытащил из своей сумки еще триста баксов и протянул Игорю. Тот внимательно посмотрел на них, проверил пальцами и на свет, и произнес:

- В копейку, как настоящие!

- Фирма веников не вяжет, - улыбнулся Вадим, - это вещдоки, так что желательно их не потерять. Изъяли у фальшивомонетчиков. Сделаны так, что не подкопаешься. А те-то пятьсот тонн, что у тебя были не из этой же партии?

- Не-а, - замотал головой Игорь, - я же кое-что и в обменнике сдавал, да и стали бы они из-за фальшивки всю эту беготню со стрельбой устраивать.

- Не скажи, - не согласился Вадим, - пятьсот тысяч фальшивых долларов можно неплохо продать. Обменять на настоящие. Тоже бизнес еще тот!

Вадим полез в сумку, вытащил оттуда бронежилет и протянул Игорю:

- На тебе Игорь "кирасу" на всякий случай. От "калаша", конечно, не спасет, но от ножа или пистолета запросто.

- Да, ну, зачем, - начал было отнекиваться Игорь.

Но Вадим был непреклонен:

- Считай, что это приказ. Потом, может, и времени не будет, чтобы...

Сотовый, который передали чеченцы, внезапно зазвонил банальной, но пронзительно громкой трелью.

- Тихо, - скомандовал Вадим, - Игорь, отвечай и нагнись сюда к нам, чтобы и нам было слышно.

Игорь сглотнул внезапно появившийся ком в горле и ответил:

- Алло, я слушаю.

- Слушай, - сказали в трубке и Игорь узнал этот акцент, - слушай сюда, если хочешь, чтобы девчонки твои были живы и не испорчены.

- Ближе к делу, - прервал Игорь разговорчивого собеседника, на что Вадим отрицательно покачал головой.

- Э, ты, пешка, - зло сказал в трубке кавказец, - молчи и слушай, когда тебе говорят. Сейчас поедешь на Балтийский вокзал, там сядешь в электричка до Гатчина. Понял?

- Понял, - ответил Игорь, - что дальше?

- Деньги с тобой? - спросил кавказец.

- Со мной, - ответил Игорь.

- Э, молодец, - сказал кавказец, - сколько?

- Все что были, - ответил Игорь, - пятьсот тысяч.

- Что, нисколько не потратил?

- Друзья помогли, - ответил Игорь, - все что потратил, вернул.

- Эй, и еще, - голос кавказца стал суровее, - насчет друзей, ты поедешь один, мы будем следить и если что-то подозрительный заметим, то твоей дочка отрежем нос. Понял?

- Понял, - ответил Игорь, скрипя зубами и, силясь не сорваться.

- Я буду звонить каждый полчаса, - продолжил кавказец, - ты берешь трубка, говоришь вежливо. Пока вежливо говоришь, твой девочка не трогаем. Понял?

- Понял, понял, - ответил Игорь.

- Ты где сейчас? - задал вопрос кавказец.

- Не важно, - ответил Игорь.

- Э, узбек, ты чего, не понял, - кавказец перешел на шипение, - вежливо говори.

- Я возле дома родителей жены, - ответил Игорь, - сейчас ловлю такси и направляюсь на вокзал.

- Правилно, - ответил кавказец, - я тебе потом звоню, а ты мне говоришь на какой электричка ты едешь.

- Что делать в Гатчине? - спросил Игорь. - Куда идти там? Где вас искать?

- Не спеши так, - ответил кавказец, - будешь ехать к нам, я тебе все расскажу в вагоне по телефону. Все. Делай, как сказали, и все будет хорошо. Понял?

- Да, понял, понял, - ответил Игорь.

В трубке запикали короткие гудки.

- Ну, что? - спросил Игорь Вадима и Ивана. - Всё слышали?

- Значит план такой, - начал Вадим, - ты, Иван, провожаешь Игоря до вокзала на такси, а я к своим смотаюсь. Пока вы доедете, на вокзале уже наши будут. Я боюсь, что чечены эти могут и на вокзале тебя глушануть. Подойдут неожиданно сзади, нож в спину, сумку в охапку и поминай, как звали. Так что человека четыре-пять будут тебя "пасти" на вокзале и в электричке, где тоже могут такой маневр проделать...

- А если бандиты догадаются, что я не один, что вокруг милиция, перебил Вадима Игорь, - они же могут Машу убить. И Катю тоже.

- Никто ни о чем не догадается, - усмехнулся Вадим, - ты и сам этих людей вряд ли заметишь. Говорить, как они выглядят, не буду, чтобы ты своими взглядами их сам не "спалил", но уверяю тебя, что такие люди, что прикроют тебя в случае необходимости.

- Не обо мне речь, - вздохнул Игорь, - я о дочери думаю.

- Давай, не раскисай, - хлопнул его по плечу Вадим, - сделаем все возможное. А тебе, Иван, задача такая. Твое дело проводить Игоря до вокзала, а потом тебе лучше остаться в городе...

- Ну, ни фига себе, - возмутился Иван, - столько километров отмотал, и буду сидеть тут, сложа руки.

- Тогда лучше поедешь со мной, - твердо сказал Вадим, - не надо самодеятельности, Игоря сейчас в такси посадим, а на Балтийском вокзале его уже ждать будут мои люди. Подъедешь, Игорь, к центральному входу, чтобы они тебя узнали. Так, дай-ка я твои приметы запомню. Надевай броник, возьми мою куртку и застегнись, чтобы его видно не было. В куртке моей маячок, чтобы мы тебя не потеряли, так что ее ни при каких обстоятельствах не снимай. Вот тебе усы, наклей.

- Да, ну на фиг, - отмахнулся Игорь, - что за спектакль?

- Ты позабыл, я вижу, что у милиции в ориентировке, - напомнил Вадим, лицо твое у них распечатано, видимо, и приметы они твои знают, так, что не перечь, если хочешь до Гатчины доехать. Вот тебе еще очки.

Игорь молча взял стремные очки с простыми стеклами в толстой роговой оправе.

- Снимешь весь этот маскарад, когда с чеченцами на встречу пойдешь, сказал Вадим.

Игорь приклеил усы, надел очки и рассмешил Ивана.

- Давай, давай, смейся, - обиделся Игорь.

- Не, я чего, - стал отнекиваться Иван, - нормально, тебе идет.

Игорь посмотрел на себя в зеркало заднего вида и сам себя не узнал. Образ его изменился основательно. Из таксиста он превратился в дядю Петю водопроводчика.

- Ну, мужики, удача нас не оставит, - сказал Вадим. - По коням, что ли?

- По коням, - дружно сказали Игорь и Иван.

Игорь облачился в бронежилет, застегнул наглухо куртку, взял сумку и открыл дверь машины.

- Тормози такси, - предложил Вадим, - а его потом чуток поведу, номер гляну. Деньги-то есть?

- Остались, - усмехнулся Игорь.

Он шагнул на дорогу и взмахнул рукой.

25

Таксист был из парка Игоря, но водитель пассажира не узнал. Это Игоря обрадовало. Все-таки прав был Вадим, что заставил его преобразиться. А так бы начались вопросы, а может, и его коллег по работе уже предупредили, что, например, Игорь преступник и его нужно при поимке сдать в кутузку.

Поэтому, заговаривать с коллегой Игорь не стал и всю дорогу ехал, уткнувшись носом в окно. Благодаря всему этому, а может, и чему другому до вокзала доехали благополучно. Некоторое время позади неотступно следовала машина Вадима, но вскоре свернула и Игорь остался наедине со своими мыслями. Водитель ехал быстро и вскоре уже выскочил на стоянку вблизи вокзала. Подъехал по просьбе Игоря к центральному входу. Игорь расплатился и пошел на вокзал, на всякий случай оглядываясь, чтобы если что, либо дать деру, либо занять оборону. Ни первого, ни второго делать не пришлось.

На вокзале Игорь решительно направился к пригородным кассам, внимательно изучил расписание и выяснил, что ближайшая электричка до Гатчины отправится через полчаса минут. Интервалы в движении электропоездов составляли около сорока минут и на предыдущую Игорь уже опоздал. Но скучать ему не пришлось. Как только Игорь, отстояв в очереди, приобрел билет, зазвонил сотовый. Игорь отошел в угол, где было поменьше народу и взял трубку.

- Эй, ты где? - спросил кавказец в трубке.

- На вокзале я, - ответил Игорь, - электричка до Гатчины через полчаса. Слушай, может, я такси возьму? Быстрее буду на месте!

- Делай, как тебе сказано, - приказал кавказец, добавил, - поедешь на электричке, сядешь в последний вагон, а дальше жди звонка от меня.

Игорь не успел задать вопрос, почему он должен садится в последний вагон? Кавказец отключился. Ну, хрен с ним с кавказцем, раз так, то Игорь будет действовать по обстановке. В Гатчине выйдет, как сказали, а дальше будет видно.

Игорь медленно побродил по вокзалу. Его раздирало любопытство увидеть тех, кто его, как говорится, "пасет" от Вадима. Игорь прошелся до буфета, сходил в туалет перед дальней дорогой, посидел в зале ожидания и никого подозрительного не заметил.

Не заметил он и лиц кавказкой национальности, которые могли бы ему сунуть нож в спину и выхватить сумку, как говорил Вадим. Мысли эти вызвали неприятный холодок на позвоночнике. Игорь прижал сумку поплотнее к боку, прислонился к стене, чтобы защитить от нападения тыл и стал ожидать отправления электрички. Он опять думал о Кате и Машеньке. Где они? Живы ли? Это он, только он виноват, что втянул их в эту неприятную историю, которая неизвестно как закончится.

Объявили посадку. Игорь торопливо пошел к выходу, чтобы успеть занять в вагоне диспозицию, удобную для наблюдения за пассажирами и потенциальными преступниками. Вокзальный народ пестрой рекой хлынул к дверям, вовлекая в свой поток Игоря. И вот уже он проталкивался к выходу, сжатый со всех сторон людьми с сумками, сетками, авоськами и пакетами. Кто-то толкнул его сзади и, оглянувшись, Игорь увидел двух черноволосых мужчин, которые смотрели на него сощуренными темными глазами.

Неприятный холодок опять напомнил о себе, Игорь попытался ускорить шаги, но ничего не получилось. Он шел в толпе, которая диктовала свои законы передвижения. И вдруг что-то острое вонзилось ему в бок, как раз в то место, которое было неприкрыто бронежилетом. Игорь машинально вскрикнул, дернулся, отпрыгнул и при этом сбил с ног почтенную старушку.

Нужно было либо бежать, либо оглянуться и действовать. Сумка была еще при нем, да, похоже, и рана оказалась не смертельной. Игорь резко развернулся и увидел перед собой тщедушно мужичка со связкой тонких строительных реек. Тот испуганно моргал глазами, не ожидая, что его случайный укол возымеет такое действие.

- Извините, - пролепетал мужичок, - ей богу, я случайно. Я не хотел.

Их толкали люди, спешащие на электричку, кавказцы прошли мимо, даже не взглянув на Игоря. Старушка, которую подняли с земли два подвыпивших мужика, молча стукнула Игоря по спине своей сумкой, и нырнула в вагон. Игорю стало стыдно за свою слабость и буркнув в ответ на сетования мужика: "Да, ладно", сам прошел к последнему вагону и зашел в него.

Он занял место у окна, напротив миловидной стареющей женщины с остатками былой красоты, которые она тщательно подчеркивала яркой косметикой. Рядом с женщиной сел суровый мужчина, который, не дожидаясь отправления состава, тут же заснул и третьим присел на скамейку напротив подросток с мороженным, а рядом с Игорем его толстая мама с сумкой продуктов и пакетом хлебобулочных изделий. Последней подсела в их компанию бабушка с клюкой.

Никто из попутчиков не вызывал подозрения и Игорь успокоился. На всякий случай он оглянулся назад, чтобы обезопасить себя от удара чем-нибудь тяжелым по голове, но и сзади он не заметил никого подозрительного. Похоже было, что бандиты точно будут ждать его в Гатчине.

Электропоезд тронулся, Игорь уткнулся в окно. Взглянув на свое отражение, он испугался, потому что совсем забыл, что на его носу надеты эти дурацкие очки, а под носом приклеены не менее дурацкие усы. Сразу же очки стали запотевать, а усы нестерпимо чесаться. Но снимать камуфляж было нельзя. Так приказал Вадим.

Игорь сидел, прижав сумку к стенке и подперев ее локтем правой руки. Телефон лежал в правом кармане. Кроме звонка, в нем был включен вибратор, при сигнале телефон начинал чувствительно дергаться, так что Игорь не боялся пропустить звонок.

Ехать нужно было больше часа, и Игорь задумался о бывшей жене и дочке. Как получилось так, что они расстались? Катя от него ушла. Нет, вернее будет сказать, что ушел он, потому что оставил-то он ее в квартире ее же родителей, вместе со своей дочкой Машей, а сам посилился в общаге, где и был прописан. Практически год уже прошел с той поры. Да почти целый год. А ведь жили в семье вроде нормально, как все - не лучше и не хуже. Была у них среднестатистическая семья, как пишут в прессе.

Не было, конечно, между ними уже всепоглощающей страсти, сжигающей и волнующей сердца, учащающей пульс при взаимном прикосновении. Но, если разобраться, так ведь уже десять лет прожили, и, естественно, страсть постепенно поутихла, улеглась, закаменела, осталась только привычка быть вместе, жить ради непонятно чего. И вот эта привычка нежданно-негаданно вдруг дала трещину.

Игорь стал неожиданно для себя замечать ее недостатки, она, конечно же, его. В каждом из них неожиданно оказалось множество недостатков. Например, ее стало раздражать, что он не плотно прикрывает дверь, когда писает в туалете. Мелочь, в общем-то, но журчит громко - кому это понравится? И главное, Игорь не специально дверь не закрывал - забывал, да и все, а когда она орать начала, то и вовсе перестал эту проклятую дверь закрывать. Из вредности.

Его тоже раздражало в ней многое, например отсутствие желания интимной близости или невнимательность к его проблемам. Например, он рассказывает ей про головки цилиндра, которые у него в машине полетели, а ее это не интересует. Ну, ты жена, блин, так притворись, что тебе интересно, заглядывай мужу в рот! Так нет, откровенно не слушает! Никакой общей темы для разговоров. У нее свои дела, у него свои.

В общем, все черты характера и лица, что еще десять лет назад романтично умиляли молодых и влюбленных друг в друга Игоря и Екатерину, теперь начали раздражать и даже вводить в бешенство. Настал час "икс", и вот однажды жена Екатерина сказала Игорю:

- Слушай, а почему бы тебе самому не стирать свои носки и трусы? Мне, честно говоря, это надоело! И еще мне надоело, что ты раскидываешь их по всей квартире! А еще мне надоело, что ты не закрываешь дверь, когда...

И полилось - и так далее, и тому подобное, и в том же духе целое выступление в гневном стиле. Моноспектакль-обличение без антракта, зато с вешалкой. Хоть вешайся. Не смотря на то, что Игорь уже в то время знал от своих мудрых друзей-таксистов и из статей желтой прессы, которую регулярно почитывал в свободное от клиентов время, что когда женщина начинает затевать подобные разговоры, то, значит, знайте - пришло время бить в колокола и посыпать голову пеплом.

Но дело в том, что Игорь в то время был человеком неопытным, знаниями, полученными от друзей и из желтой прессы, пренебрег, и, как следствие, отнесся к такому заявлению жены несерьезно, бить в колокола и посыпать голову пеплом не стал, ровно, как и стирать свои носки с трусами.

А Катя их стирать перестала и поэтому накопилась огромная куча грязного белья. И вот когда Игорю уже нечего было одеть после бани, он попенял на это жене, что, мол, она пренебрегает своими супружескими обязанностями и он, де, терпеть этого не станет, то тут же и произошло "извержение Везувия". Жена сказала ему. Вернее не сказала, а яростно выкрикнула:

- Ты балласт! Толку от тебя никакого! Ты до сих пор читаешь детские книжки и смотришь мультфильмы! Я поняла, что больше не люблю тебя!

И так далее и в подобном духе целый монолог каких-то домыслов и вытянутых из глубины времен ничтожных проступков. Лживых измышлений искаженных нездоровой женской психикой! Как будто не было ничего хорошего в их жизни, а только эти мелочи, типа пожалел денег на мороженное и не подал руки из автобуса. Уже и в автобусе-то сто лет не ездили - все время на служебной машине Игоря, то бишь на такси. А книжек и подавно он совсем никаких не читал - ни детских, ни взрослых. Вот уж врет, так врет. И чего неожиданно разоралась - непонятно?

Игорь, само собой, был к такому повороту дела не готов и опешил, окаменел, как статуя сфинкса в Египте. Сидел в ванной над тазиком грязных носков и глупо улыбался, слушая домыслы о том, какой он никакой. А чего, собственно говоря, ему было еще делать? Оправдываться? Зачем? Он не считал себя плохим и в чем-то виноватым. Он работал, как проклятый в своем таксопарке, сдавал норму, и работал еще на себя, и на это уходили почти полные сутки каждого бесценного дня его жизни.

Он не успевал зарабатывать, как деньги уже тратились. И нужно было спешить срубить новую сотку, двести, триста, чтобы выжить. Нужно было пахать, пахать, пахать, чтобы как-то прокормить себя и семью. Себя и семью. Эта гонка злила его и, естественно он все чаще стал предаваться своему любимому занятию - он пил пиво. Пил его бутылками, банками, кружками.

Он пил и приходило забвение. Казалось, что все нормально и хорошо. И что страна не такая уж и хреновая. И что мы поднимемся, наведем порядок, и все будет по-русски, по православному. То бишь правильно. И тогда Игорю казалось, что он работает на хорошей работе, прилично получает, жена его тоже работает, всем довольна, ребенок их ходит в школу и все у них в семье нормально, хорошо и движется как надо. У них обычная семья, они живут, любят друг друга, проживут до глубокой старости и умрут в один день. Так казалось. Но на самом деле все было иначе.

Жена его Катя пива не пила и поэтому смотрела на все эти вышеописанные вещи по-другому. Она видела, что, например, у соседки с третьего этажа муж опрятен и чист, служит клерком в банке, носит галстук и однотонный костюм. У него машина цвета спелых слив и жена в роскошной шубке. Ее муж вежлив и начитан, у него круг общения таков, что в него входят известные питерские телеведущие и танцоры Мариинского театра. От него всегда пахнет хорошим одеколоном и никогда пивом.

И вот однажды, когда она привела соседкиного мужа в пример Игорю, то тот вытаращил свои неинтеллигентные глаза и, заржав, как конь, ответил ей: "Да ты что говоришь-то? Сосед - он же педик! Мне что, тоже в педики записаться?". И вот так он, ее муж судит обо всем - с точки зрения своего троечного восьмиклассного образования и колхозного ПТУ. Какой же сосед педик, если у него есть жена и ребенок? Вот так лишь бы оскорбить того, кто удачливей тебя и талантливей! Типичная люмпеновская закваска!

Еще была у Екатерины школьная подруга - Ленка. Но Ленка она была раньше, а теперь стала Элеонора. Тетка она была незамужняя, одинокая, тайком писала в разного рода журналы и газеты знакомств, мечтала выскочить замуж, а, появляясь на людях, кичилась своей свободой, выставляла из себя этакую эмансипированную леди. Все говно, которое впоследствии Игорь выслушивал, приносила в их дом она. Небрежно закурив на кухне и, плотно прикрыв перед этим дверь, чтобы Игорь не слышал, она, со знанием дела, говорила:

- Страдаешь ты, Катька со своим, "этим", - от называния имени Игоря она воздерживалась, ограничивалась лишь определением "этот", - а зачем тебе страдать? Ты баба красивая, зарплата у тебя нормальная. В наш век женщина и одна может прожить, это раньше бабе надо было цепляться за самца, чтобы выжить, а теперь?

В этом месте она надменно и цинично усмехалась. А затем начинала повествовать о своих псевдо-романах со всякого рода директорами банков и менеджерами преуспевающих фирм. Рисовала этакие сказки о прекрасных принцах на белых "мерседесах" и чудо-богатырях на черных джипах, которые носят ее на руках и посыпают золотом.

А наивная Катя слушала, открыв рот и завидуя счастливой подружке. Может быть, конечно, и была доля истины в рассказах Элеоноры, но очень, и очень небольшая. Чаще она просто нагло врала как самой себе, так и Кате. Лучше бы сказки для детей писала. Больше бы пользы было и ей и окружающим.

А-то как получается? Ну, не сложилась у нее жизнь, осталась она одна, потому что дура была, хвостом вертела, выбирала, привередничала. Не зацепилась за мужика в молодости, когда они готовы замуж взять по глупости своей. Больно разборчивая тогда была и гордая. А теперь-то кто на нее позарится, когда молодые девки подрастают, у которых грудь высока, упруга, как желе и попа не целюлитная, как у нее. Судьба нежданных встреч Элеоноры теперь была постоянно одноразовая, как шприц - чик-чирик и до свидания! А пройдет еще пара-тройка лет, и чик-чирика от нее мужикам не нужно будет, потому что кожа станет дряблой, а глаза тусклыми.

Это Элеонора понимала и от этого злилась. А чтоб не одной ей страдать от одиночества, вешала лапшу на уши и замужней Кате. Пыталась убедить и себя и подругу в том, что, так как она живет, так оно и надо, что так теперь, мол, жить модно.

И чтобы одной не страдать, подбивала к такой же жизни и Катю. А Катерина, наслушавшись ее бредней, искренне плакалась подруге в жилетку, что вот, мол, живу с мужем, плохо, и так-то, еще хуже, ссоры, мол, ежедневно. Элеонора сочувственно качала головой: "Ай-яй-яй, ай-яй-яй, вот подонок, бросай ты его! Вот я свободная и никто меня не мучает!". И Катя, прямо скажем, завидовала ей. А Элеонора, сука подлая, мы врать не будем, тоже ей завидовала. И от этой зависти, змеюка, еще больше яда Катьке в ее бокал семейной жизни подсыпала. Этим ядом Катя все больше и больше травилась.

А муж ее Игорь, если бы на тот момент он был бы тертым жизнью, мудрым мужиком, каким сейчас стал, после всей этой передряги, то взял бы Элеонору за плечи, развернул на сто восемьдесят градусов, да дал бы пинка под зад, чтобы дорогу в их дом забыла.

Но он этого не сделал, потому, что жену свою уважал и в личную жизнь ее не вмешивался. А зря. Надо вмешиваться. А если бы он слышал, чего незамужняя потаскуха его благоверной говорит, то может быть даже из окна ее, эту Элеонору выбросил. А говорила она вот, что:

- Надо тебе любовника хорошего завести, чтобы грусть разогнать. А-то так и скиснешь со своим шоферюгой неграмотным. Есть у меня один "мальчик" на примете. Своя иномарка с компьютером в салоне, окна кнопкой открываются, температуру любую можно ставит в салоне. Класс, а не машина! Сам он адвокат. Обеспечен и упакован с ног до головы. Я думаю, Катерина, что ты ему понравишься. Ты в его вкусе. Это я тебе, как подруга говорю. Оттого, что просто счастья тебе желаю, дура! А то, что же ты с твоей красотой так маешься? Чуть-чуть развеешься, если все сложится с адвокатом этим, по ресторанам дорогим походишь, а то жизнь твоя превратилась в рутину. Да, не комплексуй ты, дурочка, ведь это модно сейчас - богатого любовника иметь!

Катя на это отвечала:

- Не могу я так, Элеонора. Не могу я мужу изменять. Как это? Прятаться, врать?

- Подумаешь, - с пренебрежением отвечала Элеонора, - твой олух ничего и не заметит. Его и дома-то не бывает. А потом, ты что думаешь, что он тебе не изменят? Посмотри на проспекте Просвещения вдоль дороги, сколько малолеток стоит, сажай в машину и имей что хочешь, чуть ли не за две буханки. Где он у тебя до позднего вечера ездит? Спроси?

Катю даже затрясло от обиды, когда об этом подумала. А что если это правда, то, что Элеонора говорит? Он ей изменяет, а она, как дура! А Элеонора знай, масла в огонь подливает:

- Вот так жизнь и пройдет, ничего не увидишь, а некоторые на Кипр ездят отдыхать, а не на даче горбатятся. Потому что смелее нас и решительнее, берут от жизни все, что нужно.

В этом месте Кате надо было бы спросить, а что же ты, сука, сама на Кипр не ездишь? Не берешь от жизни все и не имеешь ничего, а только в чужую жизнь лезешь и ее хаешь? И сама бы не прочь с Игорем покувыркаться, да только он на тебя и не смотрит, а это тебя, гадину, еще больше злит! Вот сказать бы Кате так, да выгнать эту прошмандовку на фиг из своего дома, от своего очага, в который она плюет и гадит! Но Катя так не говорит ничего ей, а только слушает, да впитывает ее понос, как губка. А внутри у самой все клокочет от боли, обиды, а еще Игорь приедет, в туалет идет писать после своего пива, и журчит, как Ниагарский водопад, аж убить его хочется!

Вот так все копится, копится, а потом терпение как лопнет! И лопнуло на радость Элеоноре! Одни говорят, что это кризис среднего возраста, другие ссылаются на то, что человек все-таки существо полигамное, ему много нужно партнеров сменить за свою жизнь, но как бы там не было, Игорь остался без семьи.

Он погрузил чемоданы с коробками в багажник своего такси и отвез все это в общагу, где и не распаковывал вовсе. Раз в неделю в воскресение он приезжал к дочке, забирал Машу и гулял с ней. Катя демонстративно избегала встреч. Обычно его ждала дома теща или тесть. Они передавали Машу из рук в руки, и Игорь катал ее по городу, водил в цирк, в кафе или куда-то еще. Ну, как обычный "воскресный" папа. В будни он очень скучал по дочери, но увидеть не имел права. Так решил наш самый гуманный суд в мире.

Сотовый завибрировал в кармане. Игорь достал его и приложил к уху. Население купе посмотрело на Игоря с нескрываемой злобой. Оно, население, которое ездило в электричках, никак не могло привыкнуть к переносным телефонам и всех, кто ими обладал, считало ворюгами. Поэтому все молча вопросили Игоря: "Если ты такой крутой, то почему в электричке едешь?".

Но Игорю было не до этого, в трубке кавказец коротко и отрывисто приказал:

- Слушай и не перебивай, иначе дочь свою не увидишь! Через пять минут будет станция Пудость, ты выйдешь в тамбур, поезд остановится, ты выбросишь сумку с деньгами на перрон, а сам поедешь дальше. Если все деньги на месте и все остальное нормально, в Гатчине встретишь свою жену и дочь. Сколько баксов не досчитаемся, столько кожи с твоей дочери срежем. Понял?

Игорь покраснел от злости, люди таращились на него. Он спешно вскочил и последовал в тамбур.

- Какие гарантии того, что вы меня не обманете? - спросил он, трясясь, то ли от злости, то ли от страха за Катю и Машеньку.

- Э, мужик, ты не понял, - рассмеялся кавказец, - мы не госстрах, гарантий не даем. Не надо было тебе эти деньги брать. Не надо было. Ты червяк, ты родился червяком и умрешь, как червяк. Делай, что тебе сказали, у тебя выбора нет.

Кавказец отключился. Игорь в бешенстве заметался по тамбуру. Итак, он выкинет деньги на перрон, их кто-то подхватит, Игорь поедет дальше, а вдруг потом в Гатчине он не встретит ни Машеньку, ни Катю. Но зачем его дочь и бывшая жена бандитам, ведь деньги он им отдал? Они их отпустят. А если не отпустят?

В тамбур вошла его соседка - старушка с клюкой. Игорь перестал метаться и прижался к стене. Старушка деловито размяла папиросу "Беломор" и смачно закурила. Игорь кусал губы в отчаянии.

- Ну, что они тебе сказали? - хриплым голосом тихо спросила бабуля.

- Кто? - не понял Игорь.

- Я от Вадима, - пояснила бабуля, глядя перед собой, и не переставая курить, - удостоверение показывать не буду. На слово поверишь. В вагоне едет человек, который за тобой наблюдает. От них. Так что, уткнись носом в окно и говори тихо.

Бабуля выпускала такие клубы дыма, что вообще не было видно, что она что-то говорит. Вот уж чего-чего, а такого Игорь никак не ожидал. Он думал, что подстраховывать его будет человек пять громил, а тут горбатая бабулька с "Беломором".

- Сказали мне они сейчас на станции Пудость выбросить на перрон сумку с деньгами и ехать в Гатчину, там, мол, свою дочь и жену встречу. А если...

- Успокойся, - хрипло сказала бабуля, - делай, что велели, и не мельтеши. Не вздумай преследовать, того, кто сумку схватит. Доедем до Гатчины, и будем ждать. Ты своих, я своих.

- А где... - начал было Игорь, но старушка сказала ему:

- Всё! Делай, что велели. И со мной не заговаривай.

Она выбросила "Беломорину" в угол тамбура и пошла на свое место. Поезд приближался к станции. Игорь занервничал. Он снял сумку с плеча и теребил ремешок ручки потными ладонями. Жалко ли было ему расставаться с деньгами? С большими деньгами? Нет, он хотел от них избавиться как можно быстрее. Выкинуть из поезда, выкинуть из головы и забыть! Лишь бы только с Машей и с Катей все было нормально!

Электричка притормозила у перрона, машинист голосом робота произнес что-то невнятное, двери открылись, и Игорь выкинул сумку из двери. Ее тут же подхватил стоящий у ограждений человек, ни внешности, ни примет которого Игорь не успел запомнить. Человек перепрыгнул через парапет, нырнул в белый "Жигуль", пыхтевший вдали, и дал газу. Из второй двери того же вагона, в котором ехал Игорь, выскочил еще один человек - высокий, коренастый в длинном черном пальто, тоже перепрыгнул через парапет, подбежал к отъезжающей машине, на ходу открыл заднюю дверцу и прыгнул внутрь.

"Жигуль" взревел и скрылся из виду за поворотом станции. Игорь медленно сполз спиной по стене тамбура и обхватил голову руками. Все, что они приказали, он сделал. Значит, тот в черном пальто, что прыгнул в машину вторым сидел с ним в вагоне. И его узнали. Надо было захватить его и потребовать у бандитов обменять его на дочь и жену Игоря. Почему хваленые РУБОПовцы так не сделали? Это же так просто?

Если на вокзале в Гатчине Машеньки и Кати не будет, то где их искать? Бандитам все до фени. Они свои деньги получили, и им нет дела до того, что они обещали Игорю. Убьют, как свидетелей, за ними не заржавеет. "Ну, ладно, - сказал Игорь сам себе, - пока рано горевать, нужно идти в вагон и ждать прибытия поезда в Гатчину".

Игорь взял себя в руки, прошел по проходу и сел на свое место у окна. Поезд ехал не торопясь, мерно постукивая колесами. Бабуля дремала, опершись на костыль. Игорь закрыл глаза и тяжело вздохнул.

26

Белый "Жигуль" подъехал к замерзшему в зимней спячке дачному поселку. Пьяный сторож, шатаясь, отворил ворота, за что сидящий на месте водителя протянул ему рукой, лишенной двух пальцев, литровую бутылку водки.

- Э, Исмаил, зачем ему такую большую бутылку дал? - по-чеченски спросил тот, что в черном пальто ехал вместе с Игорем в вагоне. - Мы что будем пить, да?

- Не волнуйся, Омран, - ответил Исмаил, - я и про нас не забыл!

Тот, которого Исмаил назвал Омраном, был помесью чеченца с ингушкой, что рождает в результате в человеке упрямый, вздорный и взрывной характер. К тому же в переводе с арабского имя Омран означало крепко сложенный, что полностью к нему подходило. Омран мел бычью шею, пудовые кулаки и при этом не отличался маленьким ростом.

- Сторож пусть пьет, - сказал Краб, - свалится, не увидит, как мы уходить будем. Он оттого, что пьяный так и не понял, что мы в чужой даче живем.

- Может, его прирежем, когда будем уходить? - спросил Омран.

- А, Омран, не надо крови, - спокойно произнес Исмаил, осторожно ведя машину по занесенной снегом дороге между закрытых на зиму дач, - деньги у нас. Аллах с нами, что еще нужно?

И Исмаил в этом месте запел чеченскую народную песню, про то, как смелый джигит посватался к девушке, но у него не было сто баранов, чтобы заплатить калым ее отцу, и взять ее себе в жены. И тогда он сел на вороного коня и поехал в равнину, где русские пасли свои стада. И он угнал у них двести баранов, а пастухов всех зарезал. И заплатил отцу калым, и сыграли они с невестой богатую свадьбу, которая длилась семь дней и семь ночей.

Омран поддержал Исмаила, и вместе они на два голоса пели песню, пока не подъехали к кирпичной двухэтажной даче. И тогда Омран выскочил из машины и стал, подпевая сам себе танцевать лезгинку, а Исмаил ему хлопал: "Ай-на-на, ай-на-на!". Омран весело закидывал вверх руку, в которой сжимал сумку с баксами.

На шум из дома с пистолетом в руке выскочил еще один чеченец, но, увидев своих друзей, улыбнулся и присоединился к танцу. Исмаил тоже не устоял на месте, и вместе они плясали: "Ай-на-на, ай-на-на!". Наконец Исмаил крикнул друзьям:

- Хватит, джигиты! Пойдем в дом и отпразднуем там наше удачное дело! АЛЬХАМДУ-ЛИ-ЛЬ-ЛЯХ - Хвала и благодарение Аллаху!

Все трое шумно зашли в дом, где потрескивали дрова в камине. Видимо этот дом, в котором, нагло захватив его, жили бандиты, принадлежал состоятельным людям, которые сидя в своей питерской квартире и знать не знали, что у них в доме творится. То-то они "обрадуются", когда увидят, что зимой в их доме кто-то жил. Если только чеченцам не придет в голову и вовсе дом подпалить.

- Касым, - обратился Исмаил к чеченцу, который был в доме, когда они приехали и выскочил на крыльцо, - как там наши пленницы?

- Сидят, плачут, - хмуро ответил Касым.

Он всегда был хмурым, даже танцевал с хмурым выражением горбоносого бородатого лица. Недаром его имя означало твердый, жесткий. Он был даже жестоким. Холодным, как камень. Во имя Аллаха ему было не жалко никого. Такого он был твердого характера. В доме вкусно пахло вареным мясом, которое готовил Касым.

- Все деньги привезли? - спросил Касым.

- Сейчас пересчитаем, - ответил Исмаил, - мне кажется, что все нормально. Потому что, Омран, когда мы ехали, в машине проверил несколько пачек.

- Надо остальные проверить и пересчитать, - сказал Омран и поставил сумку на стол, - не верю я этому таксисту. Я его в вагоне не узнал. Он, ишак, зачем-то приклеил усы и очки. Я думал, что он не едет в вагоне. И когда мне Исмаил по пейджеру написал, что он сейчас бросит сумку, я присмотрелся и увидел, что он в тамбуре стоит. Ишак, потратил наши деньги.

Омран резко расстегнул молнию сумки, и под ярким светом хрустальной люстры все трое увидели в ее плотоядном чреве пачки зеленых долларов, новенькие и хрустящие.

- "Поистине, Господь твой наделяет щедрым достатком, или может ограничить в нем", - процитировал Касым слова Корана.

Омран, тем временем, повернулся к кухне, из которой доносился запах вареного мяса и сказал:

- Деньги хорошо, но их есть не будешь! Есть хочу! Весь день на ногах! Что ты там варишь, Касым?

- Свинину, - ответил Касым.

- Тьфу, Касым! - Оман даже сморщился от омерзения, - это же нечистая пища!

- В магазине ничего не было, кроме свинины, - ответил Касым, - а без мяса у джигита силы не будет. Я купил левый бок, он не нечистый. Им свинья в грязи не лежит.

- Ай, это же все равно сало, свинина, - покачал головой Омран.

- Не хочешь, не ешь, - ответил Касым, - но помнишь, что написал в Коране слова Аллаха пророк Мухаммад, мир ему?

- Что написал? - спросил Омран, чувство голода которого искало оправдания для поедания мяса свиньи.

- "Кто же вынужден, не будучи нечестивцем и своевольником, - нет греха на том: ведь Аллах Прощающ, Милосерд!" - ответил Касым. - Аллах извиняет нас, мы оказались в таких условиях, когда нам приходиться есть пищу, убитую не во имя Аллаха.

- Ладно, джигиты, - прикрикнул Исмаил, - давайте жрать, да будем собираться в дорогу.

- А с бабами что делать? - спросил Оман.

- Пусть тут остаются, - махнул рукой Исмаил, - когда их найдут или сами выберутся, мы уже будем далеко отсюда.

- Тогда, Исмаил, я телку трахну, - сказал Оман, - от нее не убудет.

- Трахни, - согласился Исмаил, - ей же в удовольствие.

Омран и Исмаил расхохотались.

- Трахну, - повторил Омран, - только поем сначала.

- Я думаю их надо убить, - предложил Касым, накладывая в большую тарелку парящие куски мяса, - надо убить и дом сжечь.

- Видно будет, что делать, - сказал Исмаил, - сначала надо поесть и поблагодарить Аллаха за то, что нам помогал. В этом доме есть стаканы? Выпьем водки за то, что удалось нам, слава Аллаху, достать эти деньги и помянем Джабраила, Бурхана и Фади, мир им.

Джабраилом был тот чеченец, которого убил возле "Метрополя" Череп. А Бурханом и Фади, те двое, кого расплющило в машине, когда они врезались в трамвай, преследуя Игоря.

Все трое чеченцев, оставшиеся в живых, встали вокруг стола, наполнили стаканы доверху.

- Хорошие были джигиты, - сказал тост Исмаил, - они верно служили Аллаху и будут они в раю. Аллах акъбар!

- Аллах акъбар! - повторили Касым и Омран.

Молча выпили. Потом без паузы наполнили стаканы еще до краев. Снова выпили молча, уже без тоста, закусили мясом. Через двадцать минут литровая бутылка водки была пуста.

- Если бы не этот таксист, - сказал Касым, - то Бурхан и Фади, мир им, были бы живы.

- И Джабраил, - добавил Омран.

- На все воля Аллаха, - ответил Исмаил.

- Я должен теперь убить женщину и девочку, чтобы отомстить их кровь, сказал Касым.

- При чем тут женщина и девочка? - спросил Исмаил. - Они не убивали ни Бурхана, ни Фади, ни Джабраила!

- "А если кто был убит несправедливо, то Мы дали близкому его власть возместить убийце", - отрешенно произнес Касым, - это слова из семнадцатой суры Корана. Джабраил был мой брат, что я скажу его матери, моей тете, когда вернусь? Фади вырос со мной в одном ауле, мы вместе с ним пришли в отряд. Бурхан муж тети моего троюродного брата. Что я скажу родне?

- Найди и убей таксиста или того, что стрелял, а женщина тут при чем? возразил Исмаил. В семнадцатой суре еще сказано, чтобы в мести своей никто не преступал границ дозволенного. Убей таксиста и скажи, что ты отомстил за кровь их родни! Я обещал таксисту, что его жена и дочь будут целы, если он привезет нам деньги.

- Обещания неверному ничего не стоят, - сказал Омран, - нет греха в том, чтобы обмануть неверного, но есть грех, чтобы не отомстить за кровь твоих родных!

- Кто тебе, Исмаил, дороже, мы или эта нечистая женщина и ее ребенок? спросил Касым, лицо его вытянулось и стало похожим на кусок пергамента.

- А-а, делайте, что хотите, - махнул рукой Исмаил, - мне нет до этой женщины и до ее ребенка нет никакого дела.

- Сначала я ее трахну! - Оман вскочил со стула.

- Тащи эту сучку сюда, - разрешил Исмаил, - пускай хоть ее ребенок этого не видит.

- Нет, пусть посмотрит! - настаивал Касым.

- Я сказал, не надо! - резким тоном приказал Исмаил. - Мы же не звери! Не варвары! Тащи ее одну, Омран!

Оман захохотал от предвкушения развлечения и по скрипучей лестнице стал быстро подниматься наверх, где были заперты в спальне Катя и Маша. Через некоторое время там послышался шум, крики, несколько ударов и потом появился Оман, который тащил за волосы за собой плачущую Катерину. Лицо ее было разбито, из носа текла кровь. Наверху плакала и кричала Маша:

- Мама, мамочка, отпустите ее!

- Сука, она меня укусила, - возмущенно воскликнул Оман.

- Кто? - спокойно спросил Исмаил, кусая мясо, - женщина?

- Нет, - ответил Оман, - мелкая сучка. Я ее убью.

- Лучше изнасилуй, - предложил Касым, - и оставь здесь. Пусть всю жизнь помнит горцев.

- Да, - согласился Оман, - так и сделаю.

Он толкнул Катю на пол, она упала и зацепилась обеими руками за ноги бандита.

- Не надо, я прошу вас, - закричала она, - господи, не трогайте девочку!

- Пошла ты, сука, - зло сказал Оман, и пнул Катю ногой в лицо.

- Побыстрее, Оман, - поторопил Исмаил, который занялся подсчетом купюр, - у нас мало времени.

Девочка наверху внезапно затихла. Касым взял со стола острый нож и направился к Катерине.

- Ты умрешь, овца, - сказал он по-чеченски, но Катя поняла смысл сказанного по интонации говорившего. Оман остановился на полпути на лестнице, чтобы посмотреть, как Касым будет резать "овцу". Он уже видал, как на родине Касым отрезал голову живому русскому солдату. Ему это понравилось.

Катя безмолвно плакала, Касым схватил ее за волосы, загнул назад голову, обнажая шею. В это время у считавшего деньги Исмаила из одной из пачек сотенных долларов, перевязанных резинкой, неожиданно вывалился маленький черный предмет, напоминающий аккумулятор для наручных часов. Специально под него в пачку денег был сделан вырез.

- Это... это... это что, бля? - в растерянности произнес Исмаил.

И в это время снайперская пуля, пробив оконное стекло, вгрызлась прямо в лоб Касыму. Нож выпал из его руки и сам он завалился на спину, как мешок с дерьмом.

- Это радиомаяк! - догадался Исмаил, он видал такие в Чечне, и попытался вскочить.

Вторая пуля снайпера достала и его, но не убила, а ранила в плечо. Исмаил, завыв от боли, спрятался за стол, пытаясь левой рукой вытащить из-за пояса пистолет. В это время дверь наверху, в комнате, где томились пленницы, с треском вылетела и сильный удар кованым армейским ботинком, скинул вниз со ступенек Омана. Одновременно вылетела и входная дверь. Ворвался спецназ в камуфляже и через секунду два оставшихся в живых чеченца были уложены вниз мордами на деревянный пол. При этом с ними обходились абсолютно не ласково, в результате чего лица Исмаила и Омрана приобрели иссиня-черный оттенок. В дом вошел Вадим, а за ним и Иван.

- Успели, товарищ майор, еще бы немного и кранты, - сказал боец в маске, который по крыше бесшумно залез в комнату, где была заперта Маша, и скинул вниз Омрана.

- Мама, - крикнула девочка, появившись на лестнице, сбежала вниз мимо бойца и обняла Катю.

- Уберите этих в машину, - приказал Вадим своим бойцам, указывая на бандитов, - и позовите врачей.

Бойцы подняли с пола Омана и Исмаила. Когда их потащили мимо Вадима, то Исмаил прошипел:

- Аллах акъбар!

Вадим правой кистью схватил за грудь Исмаила и переспросил:

- Аллах велик, говоришь? Велик, я не спорю! Но ты его именем не прикрывайся! Ты только за сегодняшний день несколько раз все его законы нарушил! Надеешься, что простил он тебя? Нет, джигит, если бы он тебя простил, то сберёг бы он тебя от меня! А ведь не сберег! Значит, не простил он тебя. И не тащили бы тебя сейчас в "воронок", а спокойно ты бы жрал свою свинину и пил водку! Аллах справедлив, вот и получай справедливость! Увести!

Исмаила вытолкнули в дверь и вместе с Оманом усадили в "воронок". В дом зашли врачи в белых халатах - женщина и мужчина. Они подошли к Кате и Машеньке, подняли их с пола и усадили на стулья. Мужчина открыл чемоданчик с большим красным крестом на боку. Резко запахло лекарствами.

- Пойдем, - сказал Ивану Вадим, - теперь здесь и без нас разберутся.

- Я хотел подойти к Катерине, - ответил Иван.

- Не надо, - покачал головой Вадим, - ей сейчас не до тебя. У нее шок, пусть ей врачи занимаются, а мы лучше поедем в Гатчину, расскажем Игорю, что все кончилось относительно хорошо.

Иван кивнул, а Вадим приказал бойцу, который стоял возле входной двери:

- Кольцов, следи за тем, чтобы ничего не трогали до приезда оперов. Деньги, - он указал на сумку, - сдашь по описи, а я в Гатчину поеду. Ясно?

- Так точно, товарищ майор, - ответил боец Кольцов.

Иван и Вадим вышли из дома и направились к машине Вадима, которая стояла неподалеку. Случившиеся событие разбудило поселок, подъезжали одна за другой специальные машины - милиция, спасатели, розыск, врачи и даже пожарные. Вадим на своей машине еле-еле выехал из всей этой толчеи и на всех парах рванул в сторону Гатчины.

27

Никакой другой машины Родриго и не ожидал увидеть. К обочине вальяжно подъехал серебристый "BMW" - боевая машина вымогателей, как принято в России расшифровывать аббревиатуру этой марки машины. Родриго засуетился, вылез из своего "Опеля" и поспешил к серебристому чуду немецкого машиностроения.

Из "BMW" вылез водитель южной наружности, внимательно и долго посмотрел на припаркованный за "BMW" автомобиль, затем на его обладателя - Родриго и согласно кивнул. К слову стоит отметить, что за последние дни Родриго растерял свою горделивую осанку и вальяжную походку сменил на плебейский шажок. Все это произошло оттого, что так сильно Родриго еще не влетал. Он потерял своих лучших друзей и телохранителей - Мустафу и Пуха, но самое главное, он потерял весь свой порошок и деньги, которые за него предназначались.

Сказать, что Родриго потерял именно "свой" порошок нельзя, потому что он и сам покупал его у перекупщиков. Те, кто продал ему наркотики для перепродажи в Питере, были людьми суровыми и немногословными, но к Родриго относились хорошо, потому, что он ни разу их не подводил. Оттого-то они и дали Родриго порошок на реализацию, даже не взяв с него предоплаты.

Родриго, перед началом сделки, планировал, что все произойдет примерно так. Что, мол, продаст он Пустому наркоту, наварит с этой сделки тридцать процентов стоимости всей партии и получит в карман сто пятьдесят штук наличкой. Это за неделю-то с небольшим работы!

Пылкое воображение уже рисовало Родриго, как он распорядится вышеупомянутой суммой, как вдруг случилось непоправимое - его кинули! Он не только не заработал свои кровные денежки, что вполне можно было бы стерпеть, но еще и через три дня должен был отдать суровым парням - своим поставщикам триста пятьдесят тысяч баксов налом, то есть зелеными хрустящими купюрами, уложенными в пачки одна к другой.

Такой суммы у Родриго не было. Даже если по сусекам поскрести, по закромам, то не наберется. Если, конечно, продать квартиру, дачу, машину, мебель. Еще одну квартиру, машину, дачу, мебель, то можно наскрести, но тогда Родриго останется без штанов. Он этого не хотел.

Суровые парни-поставщики по телефону и слышать ничего не хотели о форс-мажорных обстоятельствах, в которых оказался Родриго. И напоследок пригрозив ему воткнуть паяльник в жопу, просто бросили трубку. Выход был один - попытаться отыскать чеченцев, которые напали на него и Пустого в ангаре, отобрать у них деньги и порошок. Только это могло спасти шкуру и жизнь Родриго. Именно поэтому Родриго и обратился за помощью к Амджаду главе чеченской диаспоры в Питере.

Амджад был человеком чрезвычайно занятым и поэтому назначил ему встречу на улице Восстания в 22.00 в своей машине и уделил по регламенту десять минут своего драгоценнейшего времени. Поэтому Родриго спешил и суетился. Он подбежал к машине Амджада на полусогнутых, открыл заднюю дверь автомобиля и попросил разрешения войти.

- Входи, дорогой, - ответил ему Амджад, - мой дом, твой дом, моя машина, твоя машина.

Амджад был человеком почтенным. Его заостренное книзу треугольное лицо венчала длинная седеющая борода, голову покрывал бархатный тюрбан, а само тщедушное тело аксакала было облачено в красивый расшитый теплый халат.

- Мир дому твоему, - сказал Родриго фразу, слышанную им в кино и наиболее подходящую, как ему казалось, к моменту, - и детям твоим, и внукам, и правнукам.

Амджан молча и медленно кивнул. Родриго залез в машину и сел рядом с главой диаспоры. В машине, кроме них на передних сидениях находились еще двое - телохранители аксакала. Не смог не заметить Родриго, что еще один джип подъехал и стал позади его машины, когда он залезал к Амджану в "BMW".

- Что привело тебя ко мне? - спросил Амджан. - Я хорошо знал твоего отца. Чем могу быть полезен его сыну?

Родриго с недоверием покосился на сидящих на передних сидениях телохранителей Амджана.

- Не бойся за них, - произнес Амджан, уловив его взгляд, - они глухие и немые, как рыба в море. Начинай свой рассказ.

- Уважаемый Амджан, - начал Родриго, - сегодня утром, почти двенадцать часов назад, мы совершали сделку. Я продавал Борису Григорьевичу, вы его знаете...

- Пустой, что ли? - спросил Амджан.

- Да, Пустой. Ему я продавал товар, ну, там, дела всякие, - Родриго не хотел говорить, что это была наркота.

- Не крутись, как шакал в загоне, если хочешь, чтобы я тебе помог, сказал Амджан, - что это был за товар?

- Порошок, - прошептал Родриго, - большая партия. Огромная. И вот, когда мы начали считать деньги, в ангар ворвались чеченцы. Двое. Уложили двух моих людей и у Пустого перестреляли всех, деньги и порошок забрали, а меня и Пустого привязали к стулу.

- Их двое было, а вас? - усмехнулся Амджан.

- Они напали внезапно и сразу убили двоих, - объяснил Родриго, остальных уложили на землю. Мои люди не были готовы к этому, потому что я Пустому доверял, и он заверил меня, что все будет нормально.

- Не верь никому, Родриго, - наставительно произнес Амджан, - слепая вера губит людей.

- Мы сто раз проворачивали с Пустым подобные сделки, и все было нормально, - сказал Родриго.

- Сто раз? - удивленно поднял брови Амджан.

- Нет, не сто, - ответил Родриго, - это я так сказал, поговорка такая, всего семь раз, нет восемь за шесть лет. Эта была девятая сделка.

- Откуда ты знаешь, что те парни, что на вас напали, были чеченцы? спросил Амджан.

- Они говорили с акцентом, - ответил Родриго, - потом сказали, что народ Чечни нас не забудет, и еще, извините, конечно, Амджан, но так действовать могут только боевики. Ваши, чеченские.

- Как "так", уточни? - спросил Амджан.

- Дерзко и нагло - ответил Родриго, - стреляли постоянно, а еще вспомнил, одного из них звали Ахмет.

- Ахмет, нет такого имени у чеченцев, - ответил Амджан, - это не имя, а суррогат. По правоверному звучит Ахмад, что значит хвалимый, достойный похвалы. Никакой чеченец не назовет сына Ахмет.

- Ну, пусть так, - согласился Родриго, - но если это не ваши, тогда кто? Ведь и у "Метрополя" на людей Пустого напали чеченцы, когда таксист их деньги увез? Кажется, даже одного из них люди Пустого подстрелили?

- Не подстрелили, а застрелили насмерть, - кивнул Амджан, - да, это были чеченцы. Этого джигита звали Джабраил. Но он был не мой человек. Он недавно приехал из Чечни. Он воевал против русских в освободительном отряде одного уважаемого полевого командира. И никому не подчинялся кроме него и Аллаха. Они приходили ко мне, когда приехали сюда, я дал им денег на войну, и сказал уезжать отсюда, потому что мне здесь не нужно всего этого - крови, войны. Я бизнесмен, а не бандит. И не хочу, чтобы у чеченцев, которые живут здесь и делают свои дела в этом городе были осложнения из-за этих парней. Но они не послушались и затеяли это нападение на деньги Пустого у "Метрополя".

- Да, это они были в ангаре, - радостно заерзал на месте Родриго, - а имя, что имя? Можно и чужим именем называться для пользы дела? Амджан, где мне найти этих бандитов? Помоги мне и я отдам половину из того, что мне причитается. Это большая сумма. Я хорошо отблагодарю тебя.

- Мне не нужны твои деньги, Родриго, - ответил Амджан, - мне нужна мирная жизнь и справедливость.

- Хорошо, но ведь не по справедливости получилось, - согласился Родриго, - где мне найти их этих чеченцев?

- Где, говоришь, найти, - усмехнулся Амджан, - в "Крестах". Знаешь, такое здание на берегу Невы?

- Как в "Крестах"? - растерялся Родриго. - Когда? Ничего не пойму?

- Брата Джабраила Касыма застрелили менты, - ответил Амджан, - сегодня утром. А Омана и Исмаила арестовали и посадили в "Кресты". Исмаил, Оман и Касым захватили в заложники жену и дочь таксиста, который украл деньги у Пустого. Требовали, чтобы тот отдал им деньги в обмен на жизнь своих родных. Он деньги отдал, а их РУБОП арестовал на даче. Так их и повязали. А случилось все это около двенадцати часов дня.

- Но и на нас напали около двенадцати часов дня, - не понял Родриго, то есть, что? Это были не они?

- Это были не мои люди и уж точно не чеченцы, - сказал Амджан, - я о своих чеченцах все-все знаю. Даже в котором часу они писать ходят и сколько раз в день намаз совершают. Каждого чеченца, который в Ленинградскую область приезжает, я знаю, за каждым смотрю. И говорю тебе, именем Аллаха, что в ангаре это были не чеченцы!

- Но тогда кто же? - снова впал в отчаяние Родриго.

- А об этом тебе вот этот парень расскажет, - сказал Амджан, указав на сидящего впереди на месте пассажира, мужчину.

Тот оглянулся, и Родриго замер, как будто встретился с привидением...

28

Пустой поднял над столом рюмку с водкой и произнес тост:

- За успешное завершение нашей операции!

Сидящие напротив него Бивень и Мускул согласно кивнули, подняли свои рюмки и залпом осушили их до дна. Закусили с празднично накрытого стола. Чего в этот день на этом столе только не было и мясо, и колбаса, и семга, и икра, оливки и кукуруза, креветки и раки, зелень, шоколад. Не было только одного - свободного места.

Сидели празднующие завершение операции в тайном укрытии Пустого. Квартире, о существовании которой знали только особы приближенные, каковой до последнего времени даже Бивень не являлся. Но беззаветное его служение делам Бориса Григорьевича подняло фигуру Бивня вверх по служебной лестнице, и теперь он сидел за столом вместе с шефом.

- Сейчас, пока все уляжется, - закусывая водку, сказал Пустой, отправитесь отдохнуть на море, подальше от Питера недели на две. На Кипр или в Испанию махните, куда захотите, туда и летите. Порезвитесь там, позагораете, девчонок местных пощупаете. А я здесь останусь, улаживать все проблемы. А потом пристрою вас где-нибудь в Европе. Все-таки вы здесь в России с сегодняшнего утра считаетесь без вести пропавшими. Трупами. Ха-ха-ха.

Мускул и Бивень дружно поддержали шефа подобострастным хихиканием.

- А что с Родриго? - спросил Мускул.

- Он должен был сегодня встретиться с Амджаном, - самоуверенно ответил Пустой, - но чем ему может помочь этот аксакал, эта мумия ходячая? Старикашка давно выжил из ума и своих чеченцев уже не контролирует. Они творят, что хотят, и плевать они хотели на законы шариата. Так что при разборе, а он будет обязательно, я буду стоять на своем. Мол, чеченцы меня ограбили, кинули на бабки и людей моих убили. Целых пять человек, считая вас, уложили. Лучшего алиби на сходняке и придумать трудно. Да, пять человек.

- Почему пять? - не понял Бивень.

Как мы уже говорили быстротой мыслей, и гибкостью ума он не отличался. Пустой стал загибать пальцы:

- Татарин убит это раз. Но этому падле поделом за то, что нас чеченам сдал. Из-за него весь сыр бор и начался. Но про это никто, кроме нас троих не знает. Вы, я думаю, будете молчать.

- Естественно, - сказал Мускул, а Бивень ему поддакнул.

- Еще менты знают, которые прослушивали трубу Бивня, - продолжил Пустой, - но там у меня верные люди сидят, не проболтаются.

- Да, Борис Григорьевич, - встрепенулся Бивень, - я хотел как раз, типа, спросить. Вы мне, типа, не доверяете, что ли, что мой телефон на прослушке?

- Заглохни, Бивень, - сказал Пустой, - позже объясню, зачем это надо было. Сам еще спасибо скажешь.

- Да, Бивень, молчи, - сказал Мускул, - шеф знает, что делает.

- Считаем трупы дальше, Мустанг убит, - Пустой загнул еще один палец.

- Мустанга жалко, - опять влез в разговор Бивень, - реальный был пацан. Типа мог бы пойти дальше.

- Вот и до твоего вопроса добрались, Бивень, - сказал Пустой, - была у меня малява от верных людей, что кто-то из моих людей "перекрасился" в красный цвет. Подсадной мент среди нас был. Насчет тебя, Мускул, я почти не сомневался, потому что знаю твою репутацию и на зоне, и здесь. К тому же у тебя хороший козырь есть, то, что ты мента завалил не далее как год назад.

- Было дело, - кивнул Мускул.

- Бивень тоже не мог быть "красным", - сказал Пустой и чуть не добавил "по причине умственной отсталости", но не сказал этого, а сказал, - но чтобы проверить это я телефон твой, Бивень, на прослушку и поставил. И ты не спалился, потому что ты не "цветной".

- Естественно, шеф, - захлебываясь от щенячьей преданности, загавкал Бивень, - да я за вас, реально, типа, придушу кого угодно.

- Ну, ну, хватит, - деланно отмахнулся Пустой.

На самом деле ему было приятно такое проявление верности.

- Далее я подумал о том, что это могли быть Череп или Татарин, продолжил Пустой. - Их телефоны тоже слушали, но ничего подозрительного не наслушали. Только потом Татарина поймали, но не на связи с ментами, а на связи с чеченцами. С твоей трубы, между, прочим, Бивень.

- Да, знаю я, - буркнул Бивень.

- Я поверить не мог, когда мне сообщили, что ты, с чеченцами договариваешься, - сказал Пустой.

- Да я... - вскричал Бивень.

- Заткнись, - коротко приказал ему Пустой и Бивень затих, - потом разобрались, что это не ты говоришь с ними, а Татарин. А ведь, могли бы и не разобраться. Вы в то время далеко были отсюда, сказал бы я Мускулу тебя грохнуть, он бы и грохнул. Так ведь, Мускул?

- Несомненно, - согласился тот.

Он сложил из пальцев правой руки подобие пистолета, нацелил Бивню в лоб и мягко произнес "Пиу!". Бивень вздрогнул.

- Благодари бога, что человек, который твою трубу слушал, твой голос узнавал и понял, что не ты с чеченцами болтаешь, - сказал Пустой. - А Татарин хитер. Специально твою трубку взял, чтобы тебя подставить.

- Он мне говорил что... Он мне говорил... - засуетился Бивень.

- Все, все, Бивень, заткнись, - махнул рукой Пустой, - поешь лучше. Так вот, продолжаю. Стал я вычислять дальше, кто у нас стукачок. И остался только Мустанг. Он в нашей конторе недавно появился, срок он отмотал пустяковый за драку. Не верил я ему с самого начала. Поэтому и приговорил.

- Пустой, а ведь Рябой за него спросит, - сказал Мускул, - когда с отсидки выйдет. Это он его в зоне "подогрел". А Рябой тоже не пацан, сам знаешь...

- Рябой Мустанга и мне присоветовал, - ответил Пустой, - да только Рябой не законник, а отморозок, а им я не верю. У них никаких законов. Рябому в "красные" и самому перекраситься недолго. К тому же мы в чем виноваты? Какой с нас спрос? Это же чеченцы Мустанга грохнули, вот с ними пусть Рябой и разбирается! Так что ты меня в заблуждение не вводи.

Все дружно заржали, и Бивень восторженно произнес:

- Мускул конкретно его снял с крыши. Тот, типа, рукой машет, типа, привет, а Мускул: "Херак!" из СВДэшки прямо в лобешник. Чувак и озяб.

- Ну, вы дебилы, конечно, - хохоча, сказал Пустой, - нацепили на себя маски Зайца и Деда Мороза!

- Ну, ты же сказал маски одеть, - хохотом же ответил Мускул, - мы и одели!

- Я же имел в виду чулок там или чего, - заливался Пустой, - а вы устроили Новогодний утренник!

- Что мы бабы что ли, чулки одевать? - хохотал Мускул.

Бивень схватился за живот и хохотал так:

- Ой, ой, ой!

- Хватит! - вдруг стукнул ладонью по столу посуровевший Пустой. Плохая примета так ржать. К слезам! На чем мы остановились?

- Считали трупы, - подсказал Мускул.

- Да, - согласился Пустой, - итого, значит, Татарин убит, вы двое как бы убиты, Мустанг мертвый и Череп...

- Тоже мертвый подсказал, - Мускул.

- Да, нет, дорогие мои, - Пустой в упор посмотрел на Бивня, - трупа его там не нашли.

- Как не нашли? - Бивень поперхнулся креветкой. - Я стрелял, он упал. Конкретно видел. Не, не мог я промазать. Я же, типа, целился. Он побежал, я прицелился, типа...

- Типа, типа, - передразнил его Пустой, - ладно, никуда он не денется. Податься ему некуда. Ко мне же и прибежит. Он же не в курсе, что вы в чеченцев переодевались, он то думает, что вас тоже грохнули. Вернется, а я найду способ его убрать, чтобы не маячил, если появится. Но мне почему-то кажется, что он уже бежит из Питера без оглядки куда-нибудь за Урал от греха подальше. Но дело даже не в этом говнюке Черепе. Есть еще один более крупный сбой в моем безупречном плане.

Пустой замолчал, Мускул и Бивень насторожились.

- Я рассчитывал, что чеченцы те, что за моими деньгами охотились, продолжил Пустой, - с таксиста бабки мои стрясут и свалят в свою Чечню благополучно, а мы на них всех собак повесим. Все на них спишем, что в ангаре случилось. А их уже из Чечни хрен кто достанет.

- Да, а что получилось? - с нетерпением спросил Мускул.

- А то, что взяли их сегодня днем, - ответил Пустой, - всю гоп-компанию. И бля, надо же, как раз в то же самое время, когда вы в ангаре чеченцев в масках зайчиков изображали.

- Да, хреново дела, - покачал головой Мускул.

- Хреновее, конечно, получилось, чем мы рассчитывали, но выкрутится можно, - подытожил Пустой, - есть у меня задумки, я и не из таких дел выбирался, так что давайте-ка, опрокинем еще по рюмашечке.

Мускул и Бивень с восторгом поддержали эту идею, наполнили бокалы, выпили, закусили и продолжили разговор.

- Вы меня, суки, так сильно примотали этим скотчем, что у меня руки затекли, - возмутился Пустой.

- Так это для достоверности, - оправдался Мускул, - что бы было похоже на настоящее нападение.

- Вы бы еще пристрелили меня для достоверности! - усмехнулся Пустой. Хорошо, хоть догадались меня возле обогревателя посадить, а-то бы я и вовсе окочурился.

Мускул и Бивень не стали разочаровывать шефа тем, что это получилось случайно, а выразили ему заверения, что они даже в такой трудный момент заботились о его здоровье.

- Ладно, врать-то, - отмахнулся Пустой, - так я вам и поверил.

- Мы с Бивнем, когда поехали от ангара, - сказал Мускул, - я чуть на дороге в собственную ловушку не попал. Чуть колесо не пробил. Вот дела бы были - заварить такую кашу и сесть на дороге с пробитым колесом! Я потом смотрел, у Родриго даже запаски не было с собой. Вот чувак ездит.

- Никто вас не видел, когда вы "товар" перегружали? - спросил Пустой.

- А кто там увидит? - ответил Мускул. - Это метрах в ста от дороги на Питер было. За дачным поселком есть старая дорога. Бивень туда заранее нашу грузовую "Газель" отогнал. Была, конечно, опасность, что пока мы дела делаем, какой-нибудь шаромыжник ее угонит или колесо снимет, поэтому я своего Али к машине на цепь привязал, чтобы ему доступ был к любой ее части.

- Да, твоему бультерьеру палец в рот не клади, - усмехнулся Пустой.

- Приехали, а он сидит, сторожит машину, - продолжил Мускул.

- Он меня чуть реально не тяпнул, - добавил Бивень, - и главное сидел молча, а потом как кинется! Не гавкал ничего, вот порода!

- Та собака, что лает, никогда не кусает, - произнес Пустой народную мудрость, - а та, что не лает, наоборот.

- Так и у людей, - подытожил Мускул. - Мы с Бивнем все банки быстро перекидали, а ту, что была вскрыта, случайно на пол рассыпали. Пришлось машину поджечь, чтобы следов никаких не осталось.

- Я вообще думал, что вы эту вскрытую банку забудете, - сказал Пустой, - Бивень деньги со стола схватил, а банку оставил. Вот подарочек был бы ментам!

- Это я вспомнил, - гордо сказал Мускул.

- Кстати, а где деньги, которые были в чемодане? - вспомнил Пустой.

- Там же "кукла" была, - удивился Бивень, - мы чемоданчик в сожженной машине оставили.

- Кукла? - сощурившись, спросил Пустой, - сверху десять пачек лежали с настоящими сотками сверху и снизу. Вот и посчитай, сколько в той "кукле" было реально "бабок"?

Бивень зашевелил губами, подсчитывая в уме.

- Две тысячи там было, - сказал Мускул, - взял я их Пустой. У меня они все в куртке целы и невредимы.

- Когда ты успел их взять? - удивился Бивень.

- Тогда, когда ты банки грузил, - ответил Мускул.

- А-а, - протянул Бивень.

- Сейчас я отдам их, шеф, - сказал Мускул, попытавшись встать из-за стола.

- Не надо, - Пустой удержал Мускула за руку, - это премия вам за работу. Каждому по "куску" на виски и девочек.

Мускул и бивень радостно кивнули. Говорить "Спасибо" в их среде считалось в падлу.

- Потом все без осложнений? - спросил Пустой.

- Отвезли, как ты и сказал к Деду на хату, - ответил Мускул, - спрятали банки в погребе до лучших времен.

Тот, кого Мускул назвал Дедом, был выжившим из ума старикашкой лет шестидесяти. В свое время он сидел вместе с Мускулом за зоне и тогда еще отличался здравым умом и трезвой памятью. Он и сейчас был больным только большей половиной своего мозга. Кое-что понимал, кое-что нет.

Ему всюду мерещились ментовские засады, к дому своему он никого не подпускал, а соседей запугал до смерти. Местная милиция его с некоторых пор не забирала, переадресовав эту обязанность психиатрам. Те же, подержав его пару раз в психушке, поставили диагноз "Не опасен" и оставили в покое.

Местные жители к тому времени смирились с тем, что у них в поселке живет такой полудурок, обращались с Дедом осторожно, и он не причинял никому вреда. Единственный человек, кого Дед уважал и боялся, был Мускул. А Мускул в свою очередь имел подход к этому полусумасшедшему уголовнику, чем умело пользовался.

В доме Деда в тайниках хранилось оружие, а в погребе в этот раз спрятали наркотики. Погреб был необычным, цементным с металлической дверью настоящая крепость. Соседи, как уже и говорилось выше, старались в сторону дома Деда не смотреть, на вопросы милиции не отвечать от греха подальше. Поселковый милиционер, который собирал дань с местных жителей курями, мог был быть легко подкуплен, поэтому опасений не вызывал.

Впрочем, он итак был давно уже куплен Мускулам, который завозил ему в каждый свой визит блок сигарет и бутылку водки. Исходя из этого, более надежного хранилища для наркотиков в это смутное время, и придумать было нельзя.

- Ключи от погреба вот, - сказал Мускул, - единственные. Лучше не терять, а то взрывать придется, потому, что там не погреб, а сейф.

- Ключи ключами, - сказал Пустой, пряча для надежности ключи в свой карман, - а как же я без тебя с Дедом разговаривать буду, когда вы уедете? Хотя, ладно, раньше, чем через две недели порошок доставать не будем, а к тому времени все уляжется, вы вернетесь, банки заберем, расфасуем и пустим по точкам. А теперь предлагаю снова выпить, чтобы и это дело у нас выгорело нормально!

Но выпить им не удалось - в дверь позвонили.

- Кого это еще черт несет? - непроизвольно вздрогнул Пустой.

Нервишки его в последние дни пошаливали. Мускул вытащил ствол.

- Да убери ты пушку, - махнул рукой Пустой, - сейчас по монитору глянем кто это.

Он переключил канал на телевизоре и на телеэкране изобразилась испуганная выпуклая морда Черепа. В подъезде у Пустого была установлена камера наблюдения, которая передавала изображение на телевизор. Очень удобно.

- О, бля, гляди-ка, сам пришел, - усмехнулся Мускул, - сейчас мы его тут и похороним, а труп ментам под нос подкинем, чтобы у нас дебит с кредитом сошелся. А то одного трупа не хватает.

- Спрячьтесь пока в спальне и не выходите, пока я не позову, - приказал Пустой, - Бивень убери две лишние рюмки и тарелки, чтобы он не догадался. И стулья. Хотя оставь все, как есть, я с ним в коридоре потолкую. Все, исчезните.

Мускул и Бивень скрылись за дверью в спальне, а Пустой на всякий случай проверил еще две камеры, которые были установлены у входной двери в подъезде и на улице. Все было чисто, только у соседнего подъезда мочился на водосточную трубу какой-то алкаш. Пустой подошел к двери и нарочито сонно, спросил:

- Кто там?

- Это я, Череп, - ответил горемыка из-за двери, - Борис Григорьевич, я убежал, меня ранили. Еле-еле выбрался и вас нашел. Впустите меня.

- Ты один? - спросил Пустой.

- Один я, - ответил Череп, - а с кем мне быть?

Пустой отворил ворота, впустил бедолагу и сразу же захлопнул за ним тяжелую входную дверь. Череп в изнеможении опустился на пуфик в прихожей. Пустой молча смотрел на него.

- Что же не приглашаете пройти в залу? - спросил Череп.

- Что-о-о-о? - гневно и разозлено спросил Пустой. - Пройти? Я из-за тебя чуть кони не двинул, гнида, ты, как последняя сука, сбежал и меня бросил. Я тебе деньги платил за то, что бы ты меня охранял, а ты...

- Ой, ой, ой, - неожиданно нагло передразнил Череп шефа, - тебе бы в театре играть, Пустой, да спектакли ставить. В ТЮЗе для детишек.

- Что? - еще больше не понял ошалевший Борис Григорьевич. - Как ты смеешь, ничтожество... Да я тебя...

- Подгузники от натуги не запачкай, - усмехнулся Череп.

- Мускул! Бивень! - в гневе взвизгнув, позвал подмогу Пустой, и сам отступил вглубь коридора, подальше от зарвавшегося подонка. Мало ли что у него на уме.

Бивень и Мускул с ухмылками и пушками наперевес быстро выскочили из спальни. Они уже успели накрутить на стволы пистолетов глушители и сразу наставили их на Черепа. Но Череп почему-то не удивился и даже не испугался. Он просто не двинулся с места.

- Браво, браво, браво, - тихо сказал Череп, - карнавал продолжается. А где же ваши масочки Зайчика и Деда Мороза? Что же ты Мускул тогда в ангаре масочку козлика не надел? Она бы тебе больше подошла. А тебе Бивень и масочки не надо.

Наглая самоуверенность Черепа вызвала смятение в стройных рядах защитников Бориса Григорьевича, да и самого слегка Пустого напугала. Но он быстро взял себя в руки.

- Мы тебя сейчас грохнем, - сказал Пустой, - тем более, что по милицейским сводкам ты уже труп.

- Вряд ли Расписному это понравится, - зевая, безразлично произнес Череп.

Все трое и Пустой, и Мускул, и Бивень напряглись и побледнели. Имя Расписного вызывало благоговейный страх даже у честных воров, а уж у нечестных вызывало непроизвольное мочеиспускание. Это был авторитет из авторитетов, вор старой закваски, к которому, поговаривали в народе, приезжал однажды советоваться по каким-то вопросам сам президент, а уж сошки поменьше типа мэров и губернаторов тянулись к нему в очередь.

- Ты, че, гнида, нас на понт берешь? - прошипел Мускул. - При чем тут Расписной?

- А при том, что не любит он таких поступков, - ответил Череп. Вообще, он сейчас сам вам расскажет. Дверь откройте.

Пустой, как ошпаренный кинулся к телевизору и ошалело уставился в монитор. На него с экрана глядел худой высокий старик в длинном кожаном пальто. Пустой хрюкнул и побежал открывать. Он даже не заметил, кто еще пришел с авторитетом, потому что почуял свой близкий конец.

Дверь распахнулась, авторитет шагнул в коридор и, увидев, вооруженных Мускула и Бивня, сказал протяжным трескучим голосом:

- О, я вижу и оба "трупа" здесь. Еще не засмердели? Отдайте стволы моим ребятам. Они вам не понадобятся.

Он, не торопясь, прошел в зал и сел в кресло, которое занимал за столом Пустой. За ним прошли в зал Родриго и Череп. Один из двоих плечистых молодцев, которые прибыли вместе с Расписным подошел к Мускулу и Бивню, бесцеремонно отобрал у них пушки, а самих подтолкнул идти в зал. Мускул и Бивень нехотя подчинились. Охрана Расписного прошла в зал и встала у него за спиной.

В зале в кресле сидел только Расписной, остальные стояли. Его худые длинные пальцы, сплошь покрытые дорогими перстнями и синими наколками, постукивали по подлокотнику.

- Пьете, кушаете, - задумчиво произнес авторитет.

- Угощайся, Расписной, - предложил дрогнувшим голосом Пустой.

- Благодарствуйте, - кивнул головой Расписной, - я бы поел, да только кусок в горло не идет, когда думаю о том, какая падла рядом со мной хлеб жрала.

- Это ты про кого, Расписной? - с деланным недоумение спросил Пустой.

- Да про тебя же, горемычного, - ответил Расписной.

- А с каких это пор, ты, Расписной, вор авторитетный, напрасным наговорам веришь? - спросил Пустой, пытаясь защитить свою жизнь.

- Напрасным, говоришь? - усмехнулся Расписной. - Как объяснишь, тогда, что твои двое, кого ты похоронил, живы и здоровы и, как я вижу, умирать не собирались.

Пустой ни на секунду не растерялся.

- Мускул и Бивня чеченцы связали и бросили в канаву, - на ходу придумал Пустой, - они там лежали, потом освободились и сразу ко мне.

- Кровь была на заднем сидении у джипа, - воскликнул Родриго, - ты сам мне ее показал. Все заднее сидение в крови!

- Это я чеченцу нос разбил, - поддержал шефа Мускул, - когда нас вязали. Он - раз! Я ему в нос!

На самом деле на заднее сидение сам Мускул разлил кетчуп именно для того, чтобы Пустой мог ввести в заблуждение Родриго. Так было оговорено в их плане.

- Ой, не свисти, Мускул, - сорвался Родриго, - там было очень много крови. Грохнули бы тебя, если бы ты ему так нос разбил. А на тебе ни царапины! Где вас вязали? Руки покажите?

Ни Мускул, ни Бивень ничего не ответили, но и руки не показали.

- Цыц, - тихо сказал Расписной и все умолкли.

- Значит вас двоих, людей не слабых, бандитов, - продолжил Расписной, какие-то чеченцы связали и бросили в канаву. И сколько же их было, этих чеченцев?

- Шестеро, - ляпнул Мускул.

Для убедительности он назвал такое число, чтобы было понятно, почему их, таких крутых удалось связать. Задавили, мол, числом.

- Как же так? - продолжал вопрошать Расписной. - Вы сидите в машине, к вам направляются шестеро людей явно не русской национальности, вы этого не замечаете, даете себя связать и кинуть в канаву. Чем вы там занимались в машине, любовью друг с другом?

Все, кто были в зале, дружно захохотали. Все, кроме естественно Пустого и покрасневших от натуги и гнева Мускула и Бивня.

- Они не подошли, подъехали, - продолжал врать Мускул, - выскочили из машины, приставили пушки ко лбу и вытащили нас из машины.

- На чем подъехали? - спросил Расписной.

- Я же говорю на машине, - ответил Мускул.

- На какой, я спрашиваю, марку назови? - продолжил Расписной. - Хотя ты молчи, пусть вот этот здоровяк ответит.

Он перстом указал на Бивня.

- На "Жигулях", - ляпнул Бивень и посмотрел на Мускула. Правильно ли он продолжил?

- Значит, на "Жигулях" чеченцы подъехали вшестером, - подытожил Расписной, - стало быть, один из чеченцев сидел на коленках у другого. Не заметили впереди или сзади?

В этом месте хихикнул один Череп. Бивень с ненавистью посмотрел на него.

- Они налетели быстро, - продолжил гнуть свою линию Мускул, - мы не видели, как они подъехали.

- Долго еще вы мне будете голову морочить? - чуть повысил тон Расписной. - Ментам на допросе будешь фуфло втирать! Чеченцев взяли в то время, когда вы в ангаре куролесили!

- Да, что у нас на весь Питер только эти чеченцы, которых взяли? вмешался Пустой. - Их полно, весь город заполонили. Не считая азеров, армян, цыган и прочей шелухи!

- Э, ты, молчи, - возмутился Родриго, - шакал!

- Цыц, - снова сказал Расписной и все затихли, - говори, Череп.

Тот, словно ждал своего часа, вышел на шаг вперед и сказал:

- Я их сразу узнал обоих и Мускула в маске Деда Мороза и Бивня в маске Зайца. По походке, по повадкам, а Мускула по голосу, хотя он его старательно за акцентом прятал. Мускул поэтому сразу же Татарина завалил, чтобы тот его не узнал и не выдал. Я тогда понял, что моя очередь следующая. Раз меня не предупредили обо всем этом маскараде, значит, и дело мое труба. Я ждать не стал, когда меня грохнут, момент подловил, выскочил из ангара и побежал. Бивень мне вслед стрелял и ранил в ногу, гнида. Я упал.

- Я же говорил, Пустой, что не промазал, - вдруг ляпнул Бивень.

- Ты че городишь, придурок? - прикрикнул на него Мускул, - лишнего выпил что ли?

Но было уже поздно. Бивень своим ляпсусом заложил их всех.

- Паскудно это, ох, паскудно, - покачал головой Расписной, - своих же стрелять из за бабок. Крысы вы, а ты Пустой главная крыса. Ну, и что мне теперь с вами делать?

Пустой понял, что дело его сейчас закроют, рухнул на колени и попытался вымолить прощение. Репутацию свою он, конечно, безвозвратно терял, а вот жизнь могли и сохранить. Это было дороже.

- Пойми, Расписной, - начал ныть он, - выбора у меня не было, мои пятьсот штук таксист увез, мы его ловили, но не поймали. Родриго свое требовал, я пробовал подзанять, но ни у кого таких денег налом не было. То, что мы Татарина грохнули, так поделом ему, это он мои дела тем чеченцам сдал, а Череп с ним был, и деньги не сберег. Наказать я их хотел! Мустанга я вычислил, он был "красным", ментовский стукачок, туда ему и дорога. А вот людей Родриго я убивать не хотел. Это Мускул самоуправством занялся, он их по собственной инициативе убил. Я ему этого не приказывал делать!

- Ах, ты крыса поганая! - рванул с места Мускул. - Ты что несешь? Ты сам мне сказал всех грохнуть!

- Стоять! - приказал Расписной и Мускул замер на месте.

Его глубокое уважение к Борису Григорьевичу исчезло вмиг, как кусок мяса в аквариуме с пираньями. Обалдевший Бивень тоже стоял неподвижно, как скала.

- Родриго вы кинули, - медленно произнес Расписной, - на Амджана тень бросили, меня отвлекли от важных дел. Парня честного чуть не завалили, - он указал перстом на Черепа.

Череп от такого знака внимания самого Расписного чуть не потерял сознания. Все-таки, он верно сделал, что когда, после бойни в ангаре, до города добрался, сразу же к Амджану подался рассказать, как его соотечественников Пустой подставляет. Амджан его терпеливо выслушал и свел с Родриго, а уже все втроем они поехали к Расписному.

Вот теперь сам Расписной его честным парнем назвал, а это считай, что в блатном мире он внеочередное звание получил. Тьфу, ментовскими регалиями от такого оборота попахивает! Не звание, скажем, а гильдию. Тоже херня, на купца похоже. Короче, стал Череп еще круче, чем был раньше.

- Ссучился ты, Пустой, - подытожил Расписной, - а за это по нашим законам полагается тебя наказать. Готов подохнуть или откупишься?

- Откуплюсь, - торопливо закивал Пустой.

- Но должен ты, Пустой, денег очень много, - начал считать Расписной, очень много. У Родриго ты двух его друзей убил, а у них семь, дети, внуки, кормить их некому. Сам Родриго пострадал, а я его давно знаю, он не сука. За то, что ты так с ним и с его друзьями поступил, заплатишь ему миллион зелеными и порошок весь вернешь.

Челюсть Пустого отпала до самого галстука.

- Да где же я? - начал было он говорить, но Расписной приказал:

- Цыц! Это еще не все! Мне заплатишь столько же за то, что я тебя, гниду, живым оставлю и Амджану еще половину от этой суммы, то есть пятьсот тысяч за то, что ты его оскорбил, тем, что на его людей подозрение навел.

Про Черепа, упомянутого среди оскорбленных в первой части монолога Расписного, при дележе денег он даже не упомянул. Но Череп, как человек не глупый, не стал акцентировать на этом внимания.

- У меня нет столько денег, - жалобно пролепетал Пустой.

- Ничего, - успокоил его Расписной, - у тебя есть активы, есть недвижимость, есть магазины, два ночных клуба и даже один заводик. Нам все про тебя известно. Перепишешь свои ночные клубы на Родриго, считай, отдал ему долг, я посмотрю чего у тебя в дар принять. Что твой заводик производит?

- Водку, - уныло буркнул Пустой.

- Это мне подойдет, - согласился Расписной, - магазины поделим между Амджаном и мной, за неделю управимся. У меня хорошие нотариусы, все быстро переоформят, они у меня быстро действуют, грамотно, ни одна блоха не подкопается.

- А я с чем останусь? - задал глупый вопрос Пустой.

- Ты? - удивился Расписной. - А тебя уже нет. Ты никто. И останешься ты со своей ничтожной жизнью, неужели тебе этого мало?

- А откуда я знаю, что ты меня не грохнешь, когда все будет переоформлено? - спросил Пустой напрямую.

- А оттуда, паскудник, - ответил Расписной, - что это я тебе слово дал, а мое слово тверже камня и если я сказал, что ты, перхоть, жив останешься, то так оно и будет. Мало того, жизнь твоя ничтожная будет под моей защитой.

Пустой облегченно и незаметно для посторонних глаз вздохнул. Расписной слово держал, это весь блатной мир знал. Жалко, конечно, расставаться с тем, что нажито непосильным трудом, но теперь уже все равно никуда не дернешься, потому что его репутация была безнадежно испорчена. Назавтра уже о подлости Пустого весь город знать будет. Да что город, вся Россия. Никто с ним бизнес делать не захочет.

Но то в России, а на Кипре можно начать все заново. Там у Пустого была вилла и ресторанчик, который он умно записал на имя своей жены. Да и сама жена его там жила. Уедет он из этой гадской страны! Уедет и все тут, а на Кипре начнет все заново. Главное, что есть голова на плечах и в живых его оставят.

- Расписной, - спросил Родриго, удовлетворенный результатами разборки, - а куда мне порошок теперь девать, который я для Пустого привозил? Не обратно же его везти, а здесь у меня больше покупателей нет.

- Могу я у тебя его купить, - неохотно произнес Расписной, - хотя для меня это лишняя морока, разве, для того лишь, что бы тебе помочь могу его взять.

- Благодарю, Расписной, - обрадовался Родриго, - мне надо уже завтра деньги поставщикам отдать. Они на границе ждут, а им лишние задержки тут, в России ни к чему.

- Триста тысяч я тебе дам, - оценил партию наркотиков Расписной.

- Да, как же, - робко возмутился Родриго, - там же товара на пятьсот тысяч. Отборный порошок, высший сорт...

- Ну не хочешь, как хочешь, - ответил Расписной, - моё дело предложить...

- Я согласен, - торопливо выпалил Родриго.

Он подумал, что с его стороны будет не мудро отказаться от этого предложения. К тому же, Расписной пообещал подарить ему ночные клубы зачмаренного Пустого. А это значит, что Родриго может спокойно свой товар там и реализовывать в будущем. Сверхприбыли, которые при этом почудились счастливому Родриго, так закружили ему голову, что он чуть не упал.

- Где порошок, Пустой? - спросил Расписной.

- Спрятан в надежном месте, - ответил тот.

Он маленько расслабился, почуяв, что жизнь ему удалось сохранить. Мускул и Бивень стояли отдельно от всей компании в углу зала перед телевизором. Они тоже имели надежду, что уж раз их шефа пощадил от расправы справедливый Расписной, то и их жизни будут сохранены. Но еще не до конца уверенные в этом они все же сомневались и боялись спросить.

- Поехали, - сказал Расписной, поднимаясь с кресла, - ты Пустой со мной поедешь, погостишь у меня, пока мы будем решать дела наши.

Пустой кивнул и поплелся вслед за авторитетом. Он даже не взглянул на Мускула и Бивня, которые переминались с ноги на ногу в углу комнаты.

- А с этими что делать? - спросил один из подручных Расписного.

- С этими? - Расписной на мгновение остановился и кинул взгляд на бедолаг, ожидающих решения своей участи. - Они нам больше не нужны.

Он шагнул за порог и в это время подручные Расписного в доли секунды вытащили из-за пазухи свои пистолеты с глушителями и уже через минуту сквозь тела Мускула и Бивня можно было бы просеивать рис. Кровища забрызгала стену и угол, с грохотом взорвался телевизор в который попала пуля, загорелась гардина. Окровавленные Мускул и Бивень недвижно распластались на полу, а явившиеся невольными свидетелями этой короткой расправы Родриго, Череп и Пустой спешно покинули вслед за Расписным квартиру.

Подручные Расписного хладнокровно убрали стволы, прикрыли дверь в зал, аккуратно выключили везде свет, захлопнули входную дверь и стали спускаться по лестнице вниз. У выхода из подъезда Расписного встретили еще двое охранников и проводили к черному "Мерседесу". Расписной сел сзади справа и не успели еще за ним закрыть дверь, как подбежал Родриго.

- Расписной, а когда я получу свои деньги за порошок? - спросил он.

- Тогда, когда я получу свой порошок, - ответил Расписной.

- Понимаешь, - сказал Родриго, - у меня сейчас нет ни транспорта, ни людей. Машина сгорела, моих парней убили. Мне не на чем даже его забрать оттуда, где он хранится у Пустого. Тем более, что Пустой не сказал где это.

- Пустой, - позвал Расписной из машины, - подойди.

Борис Григорьевич быстро подошел и с вниманием пригнулся к открытой двери "Мерседеса". Пустого особо никто не охранял, но он и сам понимал, что в нынешнем его положении бежать было просто глупо.

- Где порошок? - спросил Расписной.

- За городом в одном доме, - ответил Пустой, - там у нас свой человек его стережет.

О том, что этот человек сумасшедший и не узнает никого, кроме Мускула, Борис Григорьевич умолчал.

- В каком доме конкретно? - с железной ноткой в голосе уточнил Расписной. - Адрес?

- В Парголово, дом восемнадцать по улице Победы, - ответил Пустой.

- Кто дом сторожит? - спросил Расписной. - Хотя какого черта я спрашиваю, сам с нами поедешь, и будешь разговаривать. Раз уж я с вами сегодня связался, - махнул рукой Расписной, - поехали, а я сейчас позвоню и свой грузовичок подгоню к этому месту. Много там товара?

- В грузовичок поместится, - ответил Родриго.

- Тогда поехали, - сказал Расписной, - ты, Пустой, садись ко мне, ты мне "дорог" стал последнее время. Родриго и Череп садитесь в джип и погнали.

Авторитет передвигался по городу, как и положено авторитету в кортеже впереди его "Мерседес", сзади охрана в джипе.

- Расписной, - попросил Череп, - можно отолью сбегаю в подворотне, а то не доеду до Парголово.

- Подгузники надо носить, если у тебя недержание, - ответил Расписной, - давай мигом.

Череп сорвался с места и сильно хромая побежал в подворотню.

- Интеллигент хренов, - сказал Родриго, - здесь, что ли не мог отлить, все равно ночь, никто не видит.

- Ты бы еще предложил на колеса моего "Мерседеса" поссать, - сказал Расписной, - какая разница, все равно никто не видит.

- Не, я не это хотел сказать, - испугался Родриго, - я просто хотел сказать, что все мужики и чего стесняться.

- А мне, может, неприятно смотреть как ты ссышь, - сказал Расписной.

В это время из подворотни опять же хромая, но снова бегом показался Череп. Он на ходу застегивал штаны.

- Молодец, боец, - сказал Расписной, - нравится он мне. Ранен, а все равно бегает.

Через десять секунд машину сорвались с места и двинулись в сторону Парголово.

29

Машины быстро мчались по ночному шоссе, каждый, из сидящих в них, думал о своем. Расписной думал о том, что в другой ситуации он бы не поперся ночью к черту на кулички, чтобы заниматься погрузкой наркотиков. Но с другой стороны, за сегодняшнюю ночь он не кисло приподнялся. Если даже не брать в расчет, ту недвижимость, которую он вскоре получит в "подарок" от Пустого, то на перепродаже наркоты он сможет неплохо навариться, тем более, что берет он ее у Родриго по оптовой цене, сэкономив на покупке почти двести тысяч.

Хорошо быть и судьей, и прокурором, и палачом в одном лице. Но для того, чтобы достичь такого положения вещей Расписному пришлось пройти все тюрьмы и пересылки родной стороны, начиная с малолетки и заканчивая зоной особого режима. У него никогда не было ни семьи, ни детей, он никогда в жизни не работал и ежеминутно в течение своей долгой жизни подвергал ее самую, свою жизнь непрерывному риску. Природная мудрость и отчаянное бесстрашие в любых вопросах постепенно возводили его все выше и выше по ступеням иерархии блатного мира.

И непонятно было, от кого он унаследовал эту природную мудрость, потому что вырос Расписной в детском доме, оттуда и отправился в колонию, получив свой первый срок за грабеж. Он не знал ни свою маму, ни своего папу, поэтому тяги к семье у него никогда не было. Он достиг очень многого для простого детдомовского голодранца и этим, несомненно, гордился.

Родриго думал о том, что это даже неплохо, что все так получилось, что Пустой оказался гнидой. По крайней мере, Родриго заработает теперь гораздо больше, чем планировал "срубить" от продажи наркотиков. Со смерти Пуха и Мустафы он тоже надеялся получить свои дивиденды. Это он сказал Расписному, что их семьи нуждаются теперь в поддержке и что бремя забот теперь ляжет на его, Родриго, плечи.

На самом деле активно помогать семьям покойников Родриго был не намерен. Ну, будет он подкидывать им понемногу, чтобы с голоду не сдохли, да и хватит с них. Нечего баловать. Расписной по честному отделил долю на содержание семей Мустафы и Пуха, а Родриго ее прикарманит. Вряд ли Расписной будет интересоваться, правильно ли Родриго деньги поделил.

Пустой, сидя в машине рядом с великим и ужасным Расписным, думал только о том, чтобы его не грохнули так же, как только что Мускула и Бивня, и никакие другие мысли не посещали сейчас его голову. Он попытался заговорить с авторитетом, чтобы расположить его к себе, но Расписной сказал только свое короткое: "Цыц!" и Пустой замолк, думая о том, что не все так уж плохо.

Череп ни о чем не думал - он банально заснул на заднем сидении джипа, спал и снов не видел. Все четыре охранника Расписного - двое в "Мерседесе", двое в джипе думали каждый о своем, но то о чем они думали к сюжету данного произведения отношения не имеет и поэтому мы их думы опустим без ущерба для повествования.

Наконец, подъехали к дому Деда в Парголово. Один из охранников Расписного оказался местным и поэтому нужный дом они нашли без труда. Грузовичка, который вызвал Расписной, пока еще на месте не было, в домах поселка свет не горел, жители его мирно спали, включая, судя по всему, и самого Деда.

Но это только казалось. Дед услышал, что к его дому подъехали машины, тихонько встал с постели, в которой он спал, не раздеваясь, и на цыпочках подошел к окну. Осторожно отодвинул штору и поглядел в образовавшеюся щель на улицу. Он увидел два темных силуэта больших машин и услышал приглушенные голоса.

- Менты, волки позорные, - прошепелявил беззубым ртом Дед, - обложили кругом.

В дверь дома настойчиво постучали. Дед осторожно подошел к входной двери и, приложив к двери ухо, прислушался.

- Никто не откликается, - сказал незнакомый голос, - может его дома нет?

- Хороший у тебя сторож, Пустой, - усмехнулся другой голос постарше, спит, хоть весь дом выноси.

- А зачем он нам нужен? - ответил тот, которого, судя по всему, назвали Пустым. - Ключи от погреба у меня. Пошли.

Как уже было сказано выше, Дед не узнавал никого, кроме Мускула и поэтому, естественно, приехавших принял за врагов. Когда от двери отошли, он тихонько приоткрыл ее и попытался выскользнуть и тут же железная рука схватила его за шиворот. Это один из телохранителей Расписного притаился и ждал, когда кто-нибудь выйдет.

- А-а, - завопил старичок, - мусора поганые! Пусти профура, а то шнифты затараню!

Телохранитель, чтобы заткнуть поток фени съездил старику по ребрам и потащил его к Расписному на опознание.

Расписной и вся компания стояли перед железными дверьми погреба, больше напоминающего ДЗОТ времен Великой Отечественной Войны. Это сооружение не вписывалось в остальные строения "имения" Деда, которые включали в себя ветхий, покосившийся дом, сарай полуразобранный на дрова. А сгнивший и кое где вообще завалившийся забор обеспечивал беспрепятственный подъезд к складу наркоценностей с любой стороны. И посреди всего этого возвышался бетонный погреб со стальной дверью. Такое несоответствие в дизайне строений сразу же бросалось в глаза.

- Ненадежное хранилище, - резюмировал Расписной, - и сторож спит.

В это время охранник притащил за шиворот бездыханное тело Деда и бросил его к ногам Расписного.

- Это что? - спросил Расписной.

- Сторож, - ответил немногословный охранник.

- Хорош сторож, - покачал головой Расписной, - еще раз убеждаюсь, что плохой ты делец, Пустой. Что это за сторож, которого так легко уложить?

Пустой спорить не стал, не видя за собой полновесных аргументов. В это время Дед оклемался и куда-то пополз. Расписной поставил ему ногу на спину.

- Ты куда? - спросил он у Деда.

- Пусти, сука, рожа ментовская, - прошипел Дед.

- Почему ты решил, что мы из милиции? - по-доброму спросил Расписной. Мы твои друзья, приехали тебя навестить.

- Мои друзья погон не носят, - ответил Дед.

Расписной убрал ногу со спины старого зека. Тот медленно поднялся с земли, огляделся и вдруг завопил:

- Че вам надо падлы? Мало вы крови у меня выпили на зоне? Опять хотите за локалку меня засадить? Хер вам!!!

При этом он так отчаянно жестикулировал, что один из охранников Расписного, опасаясь за жизнь и здоровье шефа, схватил тщедушного старикашку за шиворот и, развернув вокруг себя, надел его носом на торчащий поблизости столб. Старый зек моментально вырубился и упал на спину.

- Пустой, отворяй ворота, - приказал Расписной, - пока грузовичок едет, мы глянем на товар.

Пустой достал из кармана ключ и стал ковыряться в замке двери. Замок был внутренний и у Пустого никак не получалось найти замочную скважину. Кроме того, сильно дрожали руки.

- Никак что-то не могу открыть, - произнес он, царапая дверь ключом, темно.

- Ой, Пустой, Пустой, - покачал головой Расписной, - все больше и больше ты меня разочаровываешь. Ключ-то хоть тот?

- Да, вроде, тот, - с сомнением ответил Пустой, - темно, не видно ни хрена.

- Отойди от двери, - приказал Расписной, - пусть мой человек попробует открыть.

Пустой с радостью подчинился. Охранник, тот который опрокинул Деда, подошел к Пустому взял у него ключ и за две секунды отворил дверь.

- Вот так-то, - усмехнулся Расписной, - сразу видно профессионала-медвежатника. Не то, что ты, Пустой.

Борис Григорьевич, которого унижали сегодня, как хотели, и на этот раз ничего не ответил, а благоразумно промолчал. В это время хитроумный живучий Дед понемногу пришел в себя и тихонечко, пользуясь темнотой, пополз в сторону крыльца своего дома. В это время все были увлечены поиском выключателя, включающего свет в погребе, и поэтому этого маневра Деда никто не заметил.

Наконец выключатель был найден, свет зажегся и все кто стоял ближе к двери, увидели неширокую лестницу, ведущую вниз на глубину примерно двух метров.

- Надо принести порцию товара для пробы, - сказал Расписной.

- Я принесу, - вызвался Череп.

- Нет, я, - сказал Родриго, - это мой товар!

- Ну и хрен с тобой, - ответил Череп.

- Что? - не понял Родриго.

Он по статусу оправданно считал себя человеком более высокого ранга, чем какой-то Череп и не мог позволить ему грубить.

- Цыц! - приказал Расписной и добавил. - Идите оба!

Череп и Родриго спустились в погреб и через минуту поднялись с банкой так называемого "Молока". Через минуту диспозиция присутствующих стала такой.

Расписной пробовал с кончика ножа принесенную ему наркоту. Напротив него приблизительно в метре стоял Родриго со свежепочатой банкой. За его спиной чуть левее находился Череп, а посередине между ними и чуть назад стоял Пустой в своем мятом костюме. Два охранника стояли позади Расписного, еще два у погреба.

В это время на территорию двора с выключенными фарами заехал небольшой грузовик, который ни у кого тревоги не вызвал - во-первых, его и так ждали, во-вторых Расписной узнал в нем свой автотранспорт. Грузовичок не доехал метра три, остановился. К нему одновременно направились те два охранника, что стояли ближе к погребу.

В следующие десять секунд произошло столько событий, что нам необходимо описать их подробно и досконально, чтобы не потерять нить ясности изложения.

Внезапно ярким дальним светом загорелись фары приехавшего грузовика, ослепив всех тех, кто стоял у погреба. В это же время оскорбленный Дед, который, доползя до дома, достал из подпола и зарядил дробью свою двухстволку, выскочил из-за угла и разрядил оба ствола наобум, не целясь в самую кучную группу состоящую, как мы помним из главных героев нашего романа.

Первый выстрел разнес вдребезги банку с порошком и руки Родриго, которые держали эту банку, облако белой пыли поднялось и осыпало Расписного, второй выстрел Деда уложил наповал беднягу Пустого, положив конец его страданиям. Череп, к которому судьба явно благоволила, рухнул наземь сразу после первого выстрела и ни одна дробина его не задела. Смешнее всех смотрелся Расписной, потерявший свою важность под слоем белого порошка, которым он был обсыпан головы до ног.

Произведя два удачных выстрела, старикашка радостно завопил:

- Уморщил я вас, ментовское отродье! Сейчас перезаряжу, суки, говно с кишками...

Но "уморщить" более никого Деду не удалось. Телохранители Расписного, растерявшиеся в первые секунды от яркого света фар, пришли в себя и уложили несчастного старичка градом пуль. Он рухнул наземь, сжимая в руках свою двухстволку и выронив еще два патрона, которыми собирался перезарядить ружье. Последние его мысли были такими: "Ах, если б у меня была граната!".

Далее случилось и вовсе невообразимое. Из чрева грузовика вдруг метнулись странные вооруженные тени, раздались приказы:

- Милиция! Оружие на землю, руки за голову!

Охранники Расписного, которые первыми пошли к грузовичку, были уложены на землю практически мгновенно. Те двое, что застрелили Деда, попытались развернуть свои "пушки" в сторону ОМОНа, но две короткие очереди из автоматов поверх голов заставили их бросить оружие и упасть лицом вниз в жидкую кашицу снега и грязи. Череп уже давно лежал на земле, и встать не пытался. Родриго так же в позе эмбриона крутился на снегу и выл от боли, засунув изуродованные руки себе в промежность. Посреди всего этого великолепия стоял только, обсыпанный, словно сахарной пудрой, Расписной.

К нему подошел человек, одетый в гражданскую одежду. На нем был бронежилет и оранжевая куртка. Это был Вадим.

- Что, дедушка, пирожное из себя изображаешь? - с подколкой спросил он. - Какое, интересно, безе или эклер?

Расписной не удостоил мента ответом.

- Попробую сам догадаться, - сказал Вадим.

Он провел пальцем по рукаву пальто Расписного и попробовал на вкус.

- О, да это же героин, - деланно удивился Вадим, - ты, стало быть, батон с героином?

- Сучара, ты за это ответишь, - прошипел Расписной, - ты знаешь с кем ты говоришь?

- С подследственным, - ответил Вадим и приказал своим ребятам, грузите всех, которые еще живы в машины. А которые трупы, их потом догрузят.

30

Череп огляделся в комнате, куда его привели. На окне решетка, стул, на котором он сидит, прибит к полу. На столе ни бумаг, ни пыли. Видимо некогда тут пыли собираться, допросы, расследования... Руки Черепа были скованы наручниками. В дверь кто-то вошел, но кто, Череп не видел, потому что сидел спиной к двери.

- Здорово, бандит, - сказал вошедший, садясь за стол.

Это был Вадим. Лицо его выражало удовлетворение проделанной работой.

- Здоровей видали, - ответил Череп.

- Оборзел совсем, - сказал Вадим, - как говоришь с представителем власти? Сейчас получишь по чайнику!

- Сам не получи, - усмехнулся Череп, - думаешь, руки сковали, так я тебя не достану?

- Ладно, - сказал Вадим, - наручники сниму, тогда посмотрим!

Череп протянул ему руки и Вадим снял "браслеты" с запястий Черепа. Бросил их в ящик стола.

- Ну, что потягаемся? - спросил Вадим.

- А не боишься? - ответил вопросом на вопрос Череп.

- Ха-ха, - рассмеялся Вадим, - думаешь, на бандитских харчах отожрался, так завалишь меня?

- Естественно, - уверенно сказал Череп, - я погуще питался, чем ты на ментовских.

Вадим поставил локоть на стол кистью вверх, Череп повернулся к нему и сделал то же самое. Схватились, как в армреслинге. Сначала Череп стал давить Вадима, шея его напряглась, рука пошла, но вдруг Вадим резким и быстрым движением перехватил инициативу и моментально завалил руку Черепа на стол.

- Нечестно, - завопил Череп, - ты держался за стул!

- Ни фига! - замотал головой Вадим. - Не держался!

- Держался, держался! - настаивал Череп. - Давай на левой!

- На левой ты никогда меня не побеждал! - ответил Вадим. - Если год назад на правой сделал случайно, так думаешь, что теперь всегда будешь побеждать! Фигушки!

Но все-таки схватились и на левой.

- Как ты смог позвонить мне, - спросил Вадим, держа своей рукой напор руки Черепа, - так что тебя не засекли?

- Я пописать попросился, - ответил Череп, - ушел в подворотню, а писать не стал. Тебе позвонил. Никто ничего не заметил. Но сомнение было, что вы успеете.

- Зря сомневался. Мы фургон этот, грузовик по дороге догнали и тут у меня мысля возникла воспользоваться им, чтобы незаметно подобраться к вам.

- Умная мысля, - согласился Череп, - без особых осложнений все прошло. Правда, Дед немного подпортил. Но все равно, какого "мастодонта" загребли!

- Да, то, что мы Расписного взяли, это удача, - сказал Вадим, - не думал я, что он самолично поедет за наркотой. А тут еще попался весь в этой наркоте обсыпанный.

- Все равно выкрутится, - ответил Череп, - без толку это все. Брали его не раз, а до суда ни разу дело не дошло.

- Надо было его застрелить при задержании, - сказал Вадим, - и дело с концом.

- И то верно, - согласился Череп, - что ж не застрелил?

- Умная мысля у меня только одна за вечер бывает, - ответил Вадим, - а вторая приходит опосля.

- А Пустого-то, что наглухо завалили?

- С такой дробью, как у Деда в ружье была, на лосей охотятся, убит Пустой, - и добавил, - ну, хватит.

С этими словами он снова резко уложил руку Черепа на стол.

- Не помогли тебе бандитские харчи, - сказал Вадим, - ментовские гуще оказались.

- Я просто ранен, - ответил Череп, - оклемаюсь, завалю тебя.

- Ранен-то ты в ногу, а боремся мы руками, - сказал Вадим, - кстати, что там у тебя? Рана серьезная?

- Пуля навылет прошла чуть выше колена и ниже ягодицы, - ответил Череп, - хорошо еще, что Бивень стрелок никакой. Меня, между прочим, за последнюю неделю могли раза четыре насмерть завалить.

- Такая у нас с тобой работа, - сказал Вадим, - и отпуска тебе не светит.

- Это почему же? - не понял Череп. - Обещали после этого задания, все!

- Как это "все"? - отрицательно покачал головой Вадим, - такую работу проделали по внедрению тебя в бандитские круги и все псу под хвост? Ты только сейчас закозырился, тебе сам Расписной доверяет. Какое-то время его подержим в Крестах, потом все равно его адвокаты его вытащат. Тебя тоже найдем способ выкрутить, и пойдешь дальше, уже к Расписному в команду, когда он уже на воле будет. А когда к нему поближе подберешься, все его связи отработаем, там уже и возьмем всю его "бригаду" под белые ручки.

- Да-а, - протянул Череп, почесывая за ухом, - что ж это мне придется в Крестах тоже сидеть?

- А как ты хотел? - в шутку спросил Вадим. - Штирлицу еще тяжелее было, ты хотя бы на Родине находишься. Среди русских.

- Среди русских зека, - уточнил Череп, - ладно, буду сидеть, раз так надо. Слушай, а если блатные начнут копать, кто сдал то место, где Расписной у Родриго порошок покупал, на меня выйдут и завалят меня на зоне.

- Не выйдут и не завалят, мы уже под это дело покойного Пустого подставили, - ответил Вадим, - якобы это он сам и был стукачок. Запоганился. Свидетели будут, это я тебе обещаю. Ему все равно, он же мертвый, а ты чист.

- Да, это правда, - согласился Череп, - еще одна просьба. Буду сидеть, куревом обеспечь, а то ведь я всякую фигню не курю.

- Это без проблем, - кивнул Вадим, - сделаю. Поеду сейчас на вокзал, друга провожать. Вишь, как получилось, что наше дело пересеклось с делом моего друга по Афганистану.

- Да, жизнь штука сложная и непредсказуемая, - кивнул Череп, - ну, давай, желаю удачи, - и протянул руку для прощания.

Вадим пожал ему руку и пошел к двери.

- Кстати, - сказал он, оборачиваясь, - самое главное забыл сказать. Тебе звание очередное присвоили. Поздравляю!

- Спасибо, - ответил Череп, - я ведь все равно погон не ношу. Не в Крестах же мне форму одевать.

Вадим улыбнулся и вышел. Да уж, никогда он капитана Черепанова в погонах не видел. Хороший мент, толковый. Вадим спешил на вокзал, проводить Ивана до поезда.

Через полчаса он уже был на вокзале, где увидел стоящих у входа Ивана и Игоря. Припарковав машину, подошел к ним. Поздоровались. Лицо Игоря было уныло печальным.

- Что ты, Игорь, такой кислый? - спросил Вадим. - Твои дочь и жена, я узнавал, живы-здоровы. Правда, придется походить к психиатру. Особенно девочке. Такой шок тяжело пережить.

- Все из-за меня, - вздохнул Игорь.

- Ладно тебе себя корить, - приободрил друга Иван, - жизнь так сложилась, так повернулась, ты-то тут при чем?

- Не надо было мне эти деньги брать, - сказал Игорь, - выкинул бы их на хрен от греха подальше! Теперь еще и у тебя, Иван, дома с Верой неприятности! А менты? Прапорщика ранили, Колян меня отпустил, Витек этот, где он, как там разберутся?

- Разберутся по полной! - пообещал Вадим. - Когда у Пустого в офисе обыск делали на тамошнего капитана Капитанова нашли неплохой компромат на его гнусную рожу. Так что, без подробностей, но ему ни только теперь районным отделением не командовать, а еще и вовсе его из милиции попрут.

- Не посадят? - спросил Иван.

- Да, не за что, - ответил Вадим, - компромат-то так себе, только на разжалование и тянет. А чтобы посадить - мелковат. Историю эту я вашу знаю. Мне доложили. Витек, который хотел деньги захапать сидит в шизо, прапорщик живой, лежит в больнице. Мурманов пока отстранен от служебных обязанностей, но ничего, разберемся, вытянем вашего Мурманова.

- Что у Пустого только на капитана Капитанова компромат нашли? поинтересовался Иван.

- Много на кого у него чего нашли, - улыбнулся Вадим, - но это тайна следствия, так что пока не трещите языками.

- Не будем, - пообещали Иван и Игорь.

- Для меня сейчас главное машину со стоянки забрать и доехать до дому, - сказал Иван.

- Будут проблемы, звони, - предложил Вадим.

- Позвоню, - пообещал Иван.

- И так просто звони, - сказал Вадим.

- Позвоню, - пообещал Иван, - может, и с семьей приеду. А-то они у меня в Питере ни разу не бывали.

- Приезжай, - вместе сказали Вадим и Игорь, - найдем, где вас разместить.

- Проходите в вагон, пассажир, - гнусаво обратилась к Ивану проводница.

- Ну, что, ребята, будем прощаться? - спросил Иван.

Обнялись, Иван взял у Вадима пакет с подарками, которые купил для своих пацанов и жены.

- Иван, - сказал Игорь, - вот у меня тут подарок для Веры и для ребят, сыновей твоих.

Игорь протянул Ивану небольшой сверток.

- Спасибо, Игорь, - улыбнулся Иван, - обязательно передам.

Поезд тронулся, Иван заскочил в тамбур и помахал мужикам рукой. Вадим и Игорь повернулись и пошли к вокзалу. Некоторое время шли молча.

- Как у тебя дела в таксопарке? - спросил Вадим.

- Уволили, - усмехнулся Игорь.

- Помочь? - спросил Вадим.

- Не надо, не хочу я больше в этот таксопарк. Сам как-нибудь буду крутиться.

- А как у тебя с женой и дочерью?

- С бывшей женой, - уточнил Игорь, - ничего хорошего. Сам понимаешь, после того, что произошло... Они видеть меня не хотят. Все.

- Да, - вздохнул Вадим, - обложили тебя, как волка красными флажками.

Игорь внезапно остановился и в раздумье почесал голову.

- Что такое? - Вадим тоже остановился.

- Я должен рассказать тебе кое-что, - неуверенно начал Игорь, помнишь, в машине возле дома моей тещи я назвал тебе сумму, которую потратил из бандитских пятисот тысяч? А потом ты доложил в сумку свои, "куклу".

- Помню и что дальше?

- Так вот, я прибавил тридцать тысяч к той сумме, которую я на самом деле потратил. Знаешь, я подумал, что если все закончится хорошо, то какая будет разница, до того я потратил эти деньги или после того, как вы взяли чеченцев? И решил, что это будет справедливо мне десять тысяч, Ивану и тебе. Всем по десять тысяч. Премию.

Вадим стоял молча и неподвижно смотрел Игорю в глаза. Лицо его приобрело оттенок суровой отчужденности.

- Ну, дак, если надо, так я верну эти деньги, - заволновался Игорь, хотя кому? Пустой убит, чеченцы в тюрьме... Да и десять тысяч долларов я уже подарил Ивану... Ты видел, только что возле поезда я отдал ему сверток...

- Знаешь что, - вдруг произнес Вадим, - я ничего не слышал, ты мне ничего не говорил. Понял?

- Понял, - ответил Игорь, - а как же твоя доля?

- Ты что городишь? - покачал головой Вадим. - Или мне это как взятку расценить и тебя подсадить к Родриго в "Кресты"?

- Нет, Вадим, я же не это имел в виду.

- Ты куда сейчас?

- Думаю, что поеду к Кате и дочери, - сказал Игорь, - попробую свою вину загладить. Там еще тесть и теща, наверное, на меня злые.

- Что ж, пошли я тебя подвезу, - улыбнулся Вадим, - деньги у тебя есть, на двадцать штук, думаю, вымолишь у них прощение.

- Я хочу машину купить, - поспешил за Вадимом Игорь, - патент возьму, буду частным извозом заниматься, таксовать.

- Может, ко мне пойдешь на работу? - предложил Вадим. - Данные у тебя есть, подучишься и вперед.

- Не, Вадим, не мое это, - замотал головой Игорь, - мое дело людей возить, мне это нравится.

Вадим и Игорь уходили все дальше и дальше, и за шумом большого города не стало слышно, о чем они говорят. Но это уже было и не важно...