«Жизнь — жестянка (СИ)»

Не стоит бегать от снайпера — умрёшь уставшим

«Эх, жизнь моя — жестянка, а ну ее в болото!» — гнусавит радиоприемник. Я подпеваю, потому что поет он правильно.

Стою в пробке. Небо серое. Машины вокруг тоже серые. Да и лица людей в них… Здесь, в этой чертовой пробке, и не верится, что где-то там, в остальном мире, тем временем наступила весна. Птички поют, ручейки бегут… Тут, под колесами, правда, что-то тоже журчит, но такое, что смотреть тошно. Кислотные реки, асфальтовые берега…

«А мне лета-а-ать, а мне лета-а-ать, а мне лета-а-ать охота…»

Когда в пасмурную погоду на самолете куда-то летишь, рано или поздно наступает чудный миг, когда душа сама собой говорит негромкое «ах!». Вот только что по стеклу длинными цепочками устремлялись назад размазанные скоростью дождевые капли, и вдруг… ах! …алюминиевая птица пробивает облака, и в глаза ударяет солнце! Тучи из серых цементных громадин, кажется, готовых рухнуть прямо на тебя и придавить намертво, вдруг превращаются в бело-розовые манящие перины, в которые так и тянет упасть, раскинув руки…

Здесь, внизу, я другой раз насильно заставляю себя думать о том, что там, за тучами, всегда солнце. И надо просто перетерпеть и дождаться, чтобы оно пробилось сквозь них.

«Не ной!» — одергиваю сама себя и переключаю радиостанцию.

«Таких расстреливать надо!» — радиоэфир взрывается чьими-то злобными эмоциями так яростно, что я невольно вздрагиваю. О Господи! Торопливо давлю на кнопку, листая дальше… Ну так-то лучше: «Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас… Однажды он прогнется под нас…»

Вопрос — когда? Но ничего, я подожду. И этого тоже подожду… Уж что-что, а ждать и терпеть я умею. Правда не в пробке, чтоб ее. Тут даже моего тренированного терпения не хватает.

Злобно поглядываю на соседей по мученьям. Вон тот, на полкорпуса впереди, явно нацелился перестроиться передо мной. Поворотник, естественно, не включает (кто ж в Москве при совершении маневра о нем заранее предупреждает?), но по тому, как жмется в сторону моего ряда, все и так понятно — как только пробка хоть чуть-чуть зашевелится, будет влезать. Как же! Пускай вас всех, так и останешься стоять!